БИБЛИОТЕКА ФИЛОЛОГА

Проф. А. И. СМИРНИЦКИЙ

СИНТАКСИСАНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

Подготовил к печати и отредактировалкандидат филологических наук

В. В. П А С С Е К

ИЗДАТЕЛЬСТВОЛИТЕРАТУРЫ НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ

М о с к в а 1 9 5 7

ПРЕДИСЛОВИЕ

Данная книга была написана учениками проф. А. И. Смирницкогопосле его смерти. (1954 г.). В основу книги был положен теорети ческий курссовременного английского языка, читанный А. И. Смирницким втечение одиннадцати лет в МГУ и в 1-ом МГПИИЯ. Кроме того, соста-вители использовали рукописные материалы, наброски и отдельныезамечания автора, предоставленные им О. С. Ахмановой. Таким образом,предлагаемая книга содержит изложение только таких положений

A. И. Смирницкого, которые еще нигде не были опубликованы ни цели-ком, ни частично.

В отношении самого построения книги необходимо обратить внима-ние на следующее. Поскольку «Синтаксис английского языка» выходитв свет раньше «Морфологии английского языка», представлялось целе-сообразным включить в книгу теоретическое введение, относящееся ковсему курсу грамматики (не только к синтаксису, но и морфологии).Этот раздел максимально точно воспроизводит рукописные материалыавтора с сохранением примеров из области русского языка. Далее нужноотметить, что помещение проблемы порядка слов в часть, посвященнуютеории словосочетания, вовсе не означает, что порядок слов не имеетотношения к предложению как таковому. Чтобы подчеркнуть это,составители сочли целесообразным, помимо общего раздела о порядкеслов, включить в теорию предложения специальные разделы, посвященныевопросу о месте второстепенных членов предложения.

Материалы были собраны и обработаны для настоящего изданияB. В. Пассеком, С. А. Григорьевой, Г. Б. Микаэлян, Т. II. Сергеевой,А. К. Старковой, Е. И. Таль, Е. С. Турковой. Реальную помощь кол-лективу составителей оказала О. С. Ахманова.

Составители

ЧАСТЬ I

СОДЕРЖАНИЕ И ЗАДАЧИ

ГРАММАТИКИ

Глава I

ЯЗЫК И РЕЧЬ

§ 1. Деление науки соответственно предмету исследованиядолжно отражать наиболее существенные различия в составеи строении самого предмета данной науки. Иначе говоря,разграничение каких-либо разделов науки по тому, что в нихизучается, и соответствующее объединение более специальных,более частных подразделений в более общие крупные разделыдолжны быть не условными, а основанными на объективномсоотношении между частями и сторонами данного предметав целом.

Это относится, естественно, и к выделению и разграни-чению языковых наук — таких, как лексикология и грамматика,фонетика и семасиология, морфология и синтаксис. А дляэтого необходимо обратиться к самому языку, являющемусяобъектом лингвистического изучения, и, прежде всего, кречевой деятельности людей, в которой находит свое действи-тельное и полное существование язык.

1. РЕЧЬ

§ 2. Среди различных явлений в человеческом обществемы находим и то особое явление, которое обычно называютречью {франц. langage, англ. speech, нем. Rede).

5

Речь есть закономерное соединение определенногозвучания, производимого органами речи (гортань, язык,губы и пр.), с определенным смысловым содержанием(значением). (Ср. §§ 7 и 8.)

Таким образом, например, произнесенное кем-либо зву-чание [стой] в соединении со значением стой представляетсобой отдельный отрезок речи, поскольку в данном случаебудет иметь место соединение определенного звучания(именно звучания [стой]) с определенным значением{стой, а не беги, не сиди и пр.); и это соединение оказываетсязакономерным в том смысле, что оно не создано по при-хоти данного лица на данный момент.

Само же по себе, вне соединения со значением, никакоезвучание, даже если оно и имеет характер речевого звучания(как, например, [стой]), не является речью или каким-либоее отрезком. Речевое звучание, производимое или рассмат-риваемое отдельно от соответствующего смыслового содер-жания, представляет собой лишь внешнюю сторонуречи, но не речь как таковую.

Подобным же образом и значение вне соединения с опре-деленным речевым звучанием представляет собой не речь,а только одну ее сторону — внутреннюю сторону речи.

§ 3. Отдельный отрезок речи, имеющий в данных усло-виях определенную целевую направленность какнекоторое законченное целое, представляет собойакт речи.

Так, приведенное выше 'стой' — 'Стой!', — сказанное кем-либо в данный конкретный момент с определенной целью,есть акт речи. Подобным же актом речи явится и более сложноеречевое произведение 'Не стой на ветру!' Но то же самое'стой', включенное в состав предложения (например, 'Не стойна ветру!'), уже будет представлять собой не целый акт речи,а лишь известную его часть. В составе этого предложения, всочетании с другими словами, речевой отрезок 'стой' уже неимеет той законченности и целевой определенности, какуюмы находим при самостоятельном употреблении единицы'стой' - 'Стой!'

Предложение 'Стой!' вообще не равняется отрезку речи'стой' в составе предложения 'Не стой на ветру!' Дело в том,что в случае 'Стой!' эта единица оказывается не просто вообще

6

произнесенной, но произнесенной с определенной инто-нацией, т. е. с определенной скоростью, силой и «мелодией».На письме соответствующая интонация в данном случаеочень приблизительно изображается восклицательным знаком.Вместе с тем в предложении 'Стой!' важно и то, что в немнет других слов, кроме того, которое представлено в немсамой единицей 'стой'. Это отсутствие других слов, с однойстороны, сосредоточивает все внимание на единице 'стой',с другой стороны, оно придает предложению утвердительныйсмысл: ведь в русском языке (как и во многих других) утвер-ждение выражается не особым словом, а отсутствием отри-цания.

Таким образом, предложение 'Стой!', сказанное кем-либов определенных условиях, представляет собой целый акт речипотому, что сочетание единицы 'стой' с определенной интона-цией и нарочитая изолированность этой единицы (отсутствиепри ней других слов) создают достаточную законченность идостаточно определяют целевую направленность данногоотрезка речи.

Иначе обстоит дело с единицей 'стой' в составе предложе-ния 'Не стой на ветру!' Здесь определенная интонация пред-ложения (скажем, та же, что в рассмотренном выше акте речи'Стой!') принадлежит уже не единице 'стой', а всему соче-танию 'Не стой на ветру!', и значение этой интонации (просьбы,требования и т. п.) присоединяется не к единице 'стой', а ксочетанию в целом. Тем самым единица 'стой' сама по себедостаточно не определяется здесь интонацией. Так же, по-нятно, и соединение ее с другими словами уменьшает ее смысло-вую самостоятельность: здесь уже, например, речь идет не остоянии как таковом, а о стоянии на ветру, так что самомустоянию уделяется меньше внимания. Особенно же следуетзаметить, что наличие отрицания 'не' уничтожает значениеутверждения, с которым единица 'стой' выступает при отсут-ствии отрицания. Тем самым 'стой' в составе предложения'Не стой на ветру!' оказывается менее определенным, менеезаконченным явлением речи, чем предложение 'Стой!',почему единица 'стой', взятая в составе этого предложения,и не представляет собой целого акта речи.

§ 4. Один акт речи может ограничиваться одним предло-жением, как в приведенных выше примерах, но он может

7

также состоять и из большего или меньшего числа предло-жений. Так, выступление оратора на определенную тему,представляющее собой некоторое связное целое, или пропетаякем-либо песня является по отношению ко всей не относя-щейся сюда речи отдельным и единым актом речи.

Таким образом, акты речи могут быть и очень сложными,причем в более сложных актах речи могут выделяться болеепростые. Например, в выступлении оратора могут выделятьсячастные вопросы в пределах общей темы, а каждый отдельныйвопрос может быть изложен в ряде отдельных предложений,каждое из которых будет выступать как особый акт речи.

Однако при выделении составных частей из такого актаречи, который является лишь одним предложением, мыобычно уже не получим настолько законченных и ясных посвоей целевой направленности отрезков речи, чтобы их можнобыло признать отдельными актами речи (ср. выше, § 3).

Из сказанного следует, что отдельный акт речи обычнопредставляет собой либо отдельное предложение, либосвязанную в некоторое осмысленное целое цепь предло-жений (ораторское выступление, художественное произ-ведение и т. п.),

§ 5. Хотя предложение регулярно выступает в виде от-дельного акта речи (см. §§3—4), тем не менее следует строгоразличать предложение как таковое и соответствующийему акт речи.

В самом деле, ведь, например, 'Стой!', сказанное кем-либов данный момент, и такое же 'Стой!', сказанное другим чело-веком или тем же самым, но в другой раз, являются раз-личными актами речи, но они представляют собойодно и то же предложение, лишь повторенное дважды(или большее число раз). Равным образом, сколько бы мы ниповторяли лермонтовские стихи «Белеет парус одинокийВ тумане моря голубом...», мы будем иметь все времяодно и то же произведение; отдельных же актов будет столько,сколько раз эти стихи будут воспроизведены.

Отмеченные различия сводятся к различию между некото-рым речевым произведением (того или иного объемаи характера) и соответствующим актом речи. Суть этогоразличия состоит в следующем.

Любое речевое произведение характеризуется определен-

s

ным составом и строением. Самые же процессы егопроизнесения и осознания в тот или другой конкретныйотрезок времени, при тех или других условиях, тем или дру-гим лицом и пр. не характеризуют речевое произведениекак таковое, почему оно и остается одним и тем же в различ-ных речевых актах (поскольку в его состав и строение невносятся при его воспроизведении какие-либо изменения).Каждый же акт речи характеризуется не только тем, какоепроизведение он собой представляет, но и самими даннымиконкретными процессами произнесения и осознанияэтого произведения.

Всякое речевое произведение, следовательно, действи-тельно существует в том или ином акте или ряде актов речи,но каждый данный акт речи представляет собой, помимосамого соответствующего словесного произведения, такжеизвестную совокупность конкретных процессов, вся кон-кретность которых для данного произведения как таковогонесущественна.

§ 6. Человеческая речь в целом является потоком неисчи-слимых и неограниченно разнообразных актов речи, какследующих друг за другом во времени, так и параллельных,происходящих в одно и то же время (ведь в каждый данныймомент говорит множество людей). Этот поток речи всевремя нарастает, течет дальше, так как постоянно произ-водятся все новые и новые акты речи.

Речь данного общества, речь исторически образовавшейсясовокупности общающихся между собой людей в целомпрактически необозрима, и ее общая масса непрерывнорастет, поскольку люди продолжают говорить, думать,писать. Поэтому в действительности мы всегда имеем делолишь с таким материалом исследования, который пред-ставляет собой только некоторую более или менее случайно,естественно или искусственно ограниченную часть всейданной речи. Тем не менее, если эта часть достаточно велика иразнообразна по составу, по ней все же можно судить вообщео речи данного общества на протяжении соответствующеговремени его исторического развития. Это оказывается воз-можным потому, что каждый отдельный акт речи имеет всвоем составе большее или меньшее число единиц, являю-щихся лишь воспроизведениями единиц, входящих в

9

состав других актов речи (см. подробнее ниже, § 12). Поэтому,если мы изучаем лишь ljn часть всей массы данной речи,то мы все же можем иметь уверенность в том, что в остальнойп — ljn массе речи очень многое будет тем же самым, чтонам известно но изученной ljn части.

§ 7. Речь существует в различных формах. С точкизрения различия во внешней стороне выделяется три формыречи: (а) устная речь, имеющая внешнюю звуковую сто-рону, (б) письменная речь, имеющая внешнюю графи-ческую сторону, и (в) мысленная речь, которая не имеетреальной внешней стороны; но однако в качестве эквивалентаэтой стороны выступает соответствующий речевой образ,который может быть слуховым (звуковым), двигательным,зрительным (графическим) и в различной мере комбини-рованным — в зависимости от обстоятельств.

Устная и письменная формы существования речи объеди-няются как ее объективные формы, а мысленная выделя-ется как ее субъективная форма. Речь, существующая вобъективной форме, является внешней речью, а речь, суще-ствующая лишь в субъективной форме, — внутренней речью.

§ 8. Из трех форм существования речи — устной, пись-менной и мысленной — первая является основной.

Письменная форма возникла исторически на базе устнойкак средство фиксации произведенного в устной форме и дляпоследующего воспроизведения в устной форме, т. е. для про-чтения вслух. Мысленная форма существования речи не явля-ется основной уже потому, что в этой форме речь не служитдля общения; кроме того, в данной форме вместо реальнойвнешней стороны речи мы находим лишь соответствующийречевой образ, поскольку мысленная форма, хотя она посто-янно и существует параллельно устной (и письменной), всеже основывается на другой, на устной (а отчасти и на пись-менной) форме: ведь речевой образ, представление звучания(а также и написания) какой-либо фразы, например, 'Ужепоздно', возникает в результате отражения в сознании реальнослышанного звучания (или виденного начертания).

§ 9. Из сказанного следует также, что устная, письменнаяи мысленная речь не являются каждая отдельной, особой

10

«речью», но представляют собой в пределах одного обществалишь различные формы, в которых существует одна и та жеречь.

Это значит, что, например, сказанное , написанное'Уже поздно' и подуманное уже поздно являются одной и тойже фразой, лишь данной в разных формах существования речи,а не тремя разными фразами, представляющими каждая сове-ршенно особую речь.

Отсюда, конечно, никак нельзя сделать вывода, что уст-ная, письменная и мысленная речь не могут различаться от-части и по самому своему составу: известные единицы могутупотребляться преимущественно или даже только в какой-либо одной форме речи или, наоборот, не употребляться водной из ее форм. Таким образом, множество единиц встре-чается во всех различных формах речи, другие же оказыва-ются известными лишь в отдельных ее формах, но посколькупоследние соединены со множеством первых, постолькуединство речи в различных ее формах не нарушается.

§ 10. Являясь важнейшим способом человеческого об-щения, речь полностью реализуется лишь тогда, когда в нейдействительно осуществляется общение между людьми. Нечтосказанное, но не услышанное, не воспринятое другим, ещене является вполне реализованным отрезком речи.

Поэтому, например, сказанное вслух наедине, хотя внеш-не и может совершенно совпадать с тем, что говорится впроцессе общения, все же не может рассматриваться какполностью реализованный акт речи. То же самое, естествен-но, относится и к внутренней, мысленной речи. Что же ка-сается письменной речи, то здесь общение оказывается разор-ванным тем промежутком времени, который проходит междунаписанием и прочтением написанного. Можно сказать, чтоакт речи завершается здесь тогда, когда написанное прочи-тывается.

2. ЯЗЫК

§ 11. В различных произведениях речи выделяются однии те же компоненты и одни и те же закономерности исполь-зования этих компонентов в связной речи. Совокупность

11

всех компонентов различных произведений речи и собраниезакономерностей или правил использования этих компо-нентов составляют вместе определенную систему, т. е. со-вокупность взаимообусловленных и взаимосвязанных единици отношений между ними. Эта система единиц и являетсяязыком.

Язык, таким образом, существует объективно в речи, в еепроизведениях, которые и представляют собой непосред-ственный материал, подлежащий изучению для обнаруженияи изучения языка. Если речь есть способ общения, то языкявляется средством общения.

§ 12. Различать речь и язык необходимо, так как в самойдействительности существует соответствующее глубокое раз-личие, и поэтому без учета этого различия языкознание неможет существовать как специальная и подлинная наука,наука о языке как таковом, т. е. как о важнейшем средствеобщения людей.

Из того, что Ф. де-Соссюр, определяя различие междуlangue и parole, неправильно выделил и неверно охаракте-ризовал основные явления «речевой деятельности» (langage)человека, не следует, что не нужно и нельзя различать речьи язык, т. е. известные конкретные произведения, созданныеи создаваемые путем применения языка, и язык как таковой.Необходимо оставить в стороне вопрос, представляющийинтерес преимущественно с точки зрения истории языко-знания, о том, в чем ошибочность де-соссюровского постро-ения langage—langue—parole*, и обратиться непосредственнок действительности.

В действительности же мы имеем следующее.Люди говорят, пишут, думают. В их сознании образуются

мысли, облекаемые в языковую оболочку. Эти мысли такили иначе определяются конкретными условиями жизненнойдеятельности данных людей: их положением в определенномобществе, их интересами, их сотрудничеством и столкно-вением с другими людьми, конкретной ситуацией, в которойони находятся в данный момент, непосредственно стоящимиперед ними задачами и т. п. Эти мысли так или иначе вызы-

* Об этом см. работу автора «Объективность существованияязыка», Изд. МГУ, 1954 г.

12

ваются известными потребностями и удовлетворяют извест-ные потребности. Они могут быть очень разнообразны,могут быть новы и оригинальны, хотя бы в некоторой степени.Однако при этом наблюдаем, что в языковой оболочкесамых разнообразных мыслей встречаются одни и те жеединицы: сколько бы ни варьировались мысли, отдельныеединицы языковой оболочки оказываются теми же. Изучениевсе большего материала приводит к тому убеждению, чтов конце концов (почти) все, используемое для языковогооблачения данных мыслей, оказывается использованным, почастям, в языковой оболочке других мыслей. Иначе говоря,имеется известный ограниченный контингент языковых еди-ниц, которые используются для образования любых, самыхразличных, порою новых и неожиданных, оригинальныхмыслей.

§ 13. Различение речи как материала и языка как за-ключенного в ней предмета языкознания крайне сущест-венно для четкого и глубокого понимания корешгого отличияязыка от надстроек.

В самом деле, ведь язык, хотя он и обслуживает все сферычеловеческой деятельности, сам по себе не принадлежит ник одной из них, безучастен к ним и проявляет безразличиек классам; но речевые произведения, в частности конкретныепредложения, уже не являющиеся единицами языка, в ко-торых высказываются определенные и целеустремленныемысли, нередко не являются безразличными к классам:в них очень часто находят свое выражение интересы ивзгляды определенных общественных классов, определеннаяклассовая идеология, и многие речевые произведения входяткак таковые в ту или иную общественную надстройку. Так,например, те предложения, в которых формулируются пра-вовые положения, входят в общественную надстройку, обра-зуемую правовыми взглядами общества и соответству-ющими им правовыми учреждениями. Без речевых произве-дений в виде определенных конкретных предложений и ихболее или менее сложных соединений никакие взгляды немогли бы быть оформлены и выражены и иметь характеробщественных взглядов, и соответствующие учреждения немогли бы функционировать, а, следовательно, и не могли бывообще существовать.

13

Таким образом, язык неизбежно изучается в речи, наоснове исследования известной, — по возможности большой,— совокупности ее произведений, основными среди которых,с точки зрения языковеда, являются предложения. Но вместес тем язык обязательно должен отделяться, отграничиваться,обособляться от речи и отдельных ее произведений, не отож-дествляться, не смешиваться с ними: речь, в тех или иныхее произведениях, выступает как сырой материал исследо-вания, язык же — как собственно предмет изучения, извле-каемый из этого материала.

§ 14. Выше было указано, что всякое речевое произведениесодержит в себе единицы языка, выражающие в их данномконкретном совокупном применении более или менее слож-ную мысль или цепь мыслей (лишь в особых редких случаяхтолько эмоцию), которая как целое не входит в состав языка,но принадлежит к известной сфере человеческой деятельности,обслуживаемой языком.

Единицей языка того или другого порядка, типа или ха-рактера может быть признана любая единица, выделяемаяв речи, при том условии, что, с одной стороны, в ней сохра-няются существенные общие признаки языка и вместе с тем,с другой стороны, не появляются какие-либо новые признаки,вносящие новое качество. Чтобы удовлетворять этим требо-ваниям, такая единица должна, во-первых, обладать нетолько внешней (звуковой) стороной, но и внешне выражен-ным значением (смысловым или эмоциональным содер-жанием) и, во-вторых, выступать не как произведение, созда-ваемое в процессе речи, а как нечто уже существующее илишь воспроизводимое в речи. При этом необходимо совсей решительностью подчеркнуть, что языковая единицадолжна обладать сразу обоими признаками, указаннымивыше.

Таким образом, типичными единицами языка будут такиеслова, как house дом, red красный, well хорошо, see видеть,where где; также и отдельные морфемы: house-, red-, -ish-(в reddish), over- (в oversee), -ing (в seeing, taking, speakingи т. п.). Все эти и им подобные единицы, которые могутбыть обнаружены в речи, явно обладают обоими указаннымивыше признаками: они, во-первых, имеют и звучание([haus], [red], [wel] и т. п.) и значение (дом, красный, хорошо

14

и т. п.), а, во-вторых, не создаются, а лишь воспроизво-дятся в речи как готовые единицы. Подробнее о критерияхвыделения единиц языка см. в «Лексикологии английскогоязыка», §§11-13.

Другие вопросы, связанные с разграничением языка иречи, подробно освещаются в работе «Объективность сущест-вования языка», изд. МГУ, 1954 г.

Глава II

ГРАММАТИКА И ЛЕКСИКОЛОГИЯ

1. ЕДИНИЦЫ ЯЗЫКА

§ 15. Все разнообразные единицы языка делятся на двебольшие группы: (1) единицы лексические и (2) единицыграмматические. Соотношение между теми и другимиявляется довольно сложным, во всяком случае более сложным,чем это представляется на первый взгляд. Чтобы иметьвозможность правильно разобраться в этом соотношении,необходимо, хотя бы и очень приблизительно, перечислитьразличные единицы языка, входящие в систему языка —независимо от того, являются ли они лексическими илиграмматическими единицами, — и лишь затем поставитьвопрос о разграничении между областью грамматики и об-ластью лексики (словарного состава) конкретного языка.

§ 16. В «Лексикологии английского языка» было уделенодостаточно внимания таким конкретно-материальным едини-цам языка, как слова, морфемы и фразеологические единицы(см. §§ 14—18). Далее были выделены также и относительно-материальные единицы — такие, как формулы строения слов(см. § 19). Поэтому останавливаться на этих единицах языканет никакой надобности. Может быть, здесь следует отметитьлишь то, что к относительно-материальным единицам отно-сятся не только формулы строения слов, но также и формулыстроения словосочетания (порядок слов и т. п.).

§ 17. Помимо конкретно-материальных и строевых еди-ниц, в связной речи, в предложениях, выделяется и еще один

16

особый тип языковых единиц, а именно — и н т о н а ц и о н н ы еединицы языка.

Под интонацией здесь понимаются как мелодические, таки ритмические и акцентуационные моменты в предложении.По этому поводу нужно заметить, что представление о речи,рассматриваемой с внешней стороны, как о явлении «линей-ном» (как, например, у Ф. де-Соссюра), нельзя признатьсовсем точным, так как параллельно с цепью звуков речитянется интонационная линия речи, выделяемая, конечно,вместе с данным звуковым материалом, но в достаточноймере не зависящая от данных конкретных звуков и вполневыделимая как особая линия. Так, например, такие вопроси-тельные предложения, как Has he come? Он пришел? и Isthe book on the table? Книга на столе?, содержат в себе однуи ту же интонационную единицу, независимо от того, чтозвуковой состав их совершенно различен. Таким образом,следовало бы говорить не просто о «линейности» речи, но,скорее, о ее «двухлинейности».

Само собой разумеется, что акцентуация (не только сило-вая, но и музыкальная) и ритмика слова должны строго от-личаться от интонации предложения, которая только и имеетсяздесь в виду. Акцентуация и ритмика слова как моменты,участвующие в образовании его звуковой оболочки, играютв общем ту же роль или подобную той, какая выполняетсяотдельными звуками (фонемами). Так, начальное ударениев слове 'мука' внешне отличает его от слова с конечнымударением 'мука' в общем подобно тому, как взрывнойзвук [к] в нем отличает его внешне от слова 'муха', имеющегона соответствующем месте фрикативный [х]. Подобно тому,как звуки (фонемы) [к] и [х] сами по себе не сопряжены скакими-либо значениями, выделяемыми внутри целых зна-чений слов 'мука' и 'муха', так и начальное и конечное ударенияв словах 'мука' и 'мука' не связываются с какими-либо от-дельными значениями в составе целых значений этихслов.

Из сказанного следует, что явления акцентуации и рит-мики слова (вообще говоря) не представляют собой единицязыка, так же как отдельные звуки (фонемы): они являютсяэлементами лишь звуковой оболочки отдельных его единиц.Напротив, интонационные явления предложения выделяютсяименно как единицы языка, так как в них определенная

17

внешняя сторона (моменты мелодики, акцентуации, ритмики)оказывается связанной с определенным значением такимименно образом, что она может быть выделена в речи както, в чем обнаруживается данное значение в отличие отдругих значений, входящих в общее значение всего предло-жения или иного отрезка связной речи. Так, в предложениирусск. 'Он пришел?' входящее в его состав значение вопросасвязывается именно с его интонацией.

Во избежание недоразумения необходимо заметить, чтоинтонационные единицы языка, будучи в достаточной меренезависимыми от конкретного словарного состава предло-жения и от строения последнего, — настолько, что они могут,вообще говоря, быть выделены как особые единицы языка,— все же нередко оказываются обусловленными в их употре-блении наличием или отсутствием в предложении слов опре-деленного разряда и известными формулами строения пред-ложения. Так, например, наличие в предложении специаль-ного вопросительного слова может обусловливать инуюинтонацию, сравнительно с той, какая выражает вопрос приотсутствии такого слова: ср., например, Is he writing? Онпишет? и What is he writing? Что он пишет? Но все этиосложняющие моменты могут быть оставлены здесь безособого рассмотрения. Равным образом, нет надобностиособо отмечать то, что в отдельных случаях явления акцен-туации слова могут иметь собственное значение и, следо-вательно, оказываться единицами языка, более или менееподобными морфемам. Известно также, что во многих, новсе же совершенно частных случаях отдельные звуки (фонемы)могут представлять собой целые морфемы и в качестветаковых, т. е. уже вместе с выражаемым ими тогда значением,а не как элементы звуковой системы языка, являться единица-ми языка. Все эти осложняющие обстоятельства и особыечастные случаи не меняют существа того, что было в самыхобщих чертах описано выше.

§ 18. Как известно, одно и то же слово может встречатьсяв речи в различных формах.

Любая форма какого-либо слова выступает в речи в ка-честве представителя этого слова, и, выделяя в речи упо-требленную в ней форму какого-нибудь слова (например,форму 'карандашом' в предложении 'Это нарисовано каран-

18

дашом'), нередко эту форму называют словом. Так, можносказать, что в приведенном примере имеются три слова:'это', 'нарисовано' и 'карандашом'. Такое словоупотреблениеоправдывается тем, что эти конкретные единицы действи-тельно представляют собой отдельные, различные слова ипротивопоставляются друг другу прежде и определеннеевсего именно как слова. Но можно сказать также, что вприведенном примере мы имеем слова 'это', 'нарисовать' и'карандаш': формы 'нарисовать' и 'карандаш' будут пред-ставителями соответственно тех же слов, которые в данномконкретном предложении представлены формами 'нарисо-вано' и 'карандашом'.

Каждая форма слова, будучи его представителем, действи-тельно является этим словом, но поскольку она не един-ственный его представитель, постольку слово оказывается неполностью представленным ею и его следует строго отличатьот каждой отдельной его формы.

Но отличая слово как систему различных его форм отформы слова как определенной его «разновидности», необ-ходимо также отличать и эту последнюю, т. е. известнуюформу конкретного слова, от таких единиц, как «форма да-тельного падежа единственного числа» или «форма второголица множественного числа настоящего времени», или вообще«форма дательного падежа» или вообще «форма второголица» и т. п. безотносительно к конкретности слова, высту-пающего в данной форме.

В отличие от таких единиц различные формы конкретныхслов могут быть названы словоформами, так как, будучитеми или другими формами, они вместе с тем представляютсобой и определенные слова.

Словоформа, т. е. известная (грамматическая) форма кон-кретного слова, представляет собой как бы скрещение илипроизведение самого данного конкретного слова и известнойформы как таковой. Иначе говоря, в отдельной словоформевыделяется и то, что выступает как тождественное во всехсловоформах, образующих систему данного слова, и то, чтовыступает как тождественное в данной словоформе и в из-вестных других словоформах, принадлежащих к системамдругих слов. Или еще иначе: отдельная словоформа является,с одной стороны, представителем данного конкретного слова,с другой стороны, — представителем определенной формы

19

как таковой (определенного надежа и числа, определенноголица, числа, времени, наклонения и т. п.). В общем поло-жение дела может быть изображено так:

§ 19. Слово есть система определенных словоформ, новместе с тем оно не только такая система, но и нечто однои то же во всех словоформах, принадлежащих его системе.Именно поэтому каждая отдельная словоформа и можетвыступать как представитель соответствующего слова в це-лом.

Представляется целесообразным, оставив за термином«слово» более общее значение, обозначать слово как однои то же в разных словоформах термином лексема.

Форма как таковая противостоит именно лексеме, тогдакак слову как системе словоформ противостоит то, что можетбыть названо формальным рядом, который также являет-ся системой словоформ, но объединенных не по признакутождества лексемы, а по признаку тождества формы.

В словоформе обе системы перекрещиваются:

СЛОВОстолстола

ФОРМАЛЬНЫЙ РЯД кусту холсту столу двору дому заводу...столом

20

§ 20. Совершенно очевидно, что словоформы являютсяконкретно-материальными единицами, хотя в их состав,конечно, входят и строевые единицы. Но при этом нельзя незаметить, что, по-видимому, далеко не всякая вообще воз-можная словоформа является реальной единицей языка втом смысле, что она существует как готовая и лишь воспро-изводимая единица. Акад. Л. В. Щерба говорит: «... посколь-ку мы знаем из опыта, что говорящий совершенно не разли-чает форм слов и сочетаний слов, никогда не слышанных ими употребляемых им впервые, от форм слов и сочетаний слов,им много раз употреблявшихся, постольку мы имеем полноеправо сказать, что вообще все формы слов и все сочетанияслов нормально создаются нами в процессе речи.. .»*. Врядли можно согласиться с Л. В. Щербой, что все формы словамогут быть признаны создаваемыми в процессе речи: многиеиз них несомненно являются не создаваемыми, а воспроиз-водимыми, о чем свидетельствует наличие особых, нетипо-вых, иррегулярных соотношений между отдельными слово-формами (русск, иду — шел, англ. child — children, франц.notre — nos и пр.). Но в том, что очень большое число слово-форм образуется в процессе речи, нельзя сомневаться.Многиеже словоформы, постулируемые как единицы в системе формтого или иного слова, возможно, вообще никогда в действи-тельности, в практике общения не образовывались (вряд ли,например, образуется такая словоформа, как 'акклимати-зируй'). Таким образом, очень многие словоформы следуетпризнать лишь потенциальными единицами языка (поповоду потенциальных единиц см. «Лексикологию англий-ского языка», §§ 16—18).

§ 21. Не только многие словоформы являются лишь по-тенциальными единицами, но и многие слова как системысловоформ не представляют собой вполне реальных единицязыка в указанном выше смысле (см. § 14). Трудно пред-положить, например, чтобы кто-нибудь знал слово 'аккли-матизировать' как систему словоформ: 'акклиматизирую','акклиматизируешь', 'акклиматизирует', 'акклиматизируем','акклиматизируют','акклиматизируй','акклиматизиру йте' ит. д.

* О трояком аспекте языковых явлений. «Известия АН СССР.Отд. общественных наук». 1931, стр. 114.

21

Но для знания слова нет необходимости знать, т. с. вос-принять и усвоить, в отдельности все словоформы, которымионо может быть представлено. И для существования словане является необходимым, чтобы все такие словоформыдействительно были применены в речи. Для существованияслова как вполне реальной единицы языка необходимо идостаточно, чтобы оно было представлено в речи некоторымисловоформами (в известных случаях хотя бы одной), соеди-няющимися с определенной парадигмой.

Соединение отдельных словоформ, представляющих собойодно и то же слово, или даже одной словоформы с опреде-ленной парадигмой и есть то, чем является слово как лек-сема.

Так, например, лексема 'стол' может быть представленакак:

стол.. .Пп, или: столу.. .Пп, или: столов.. .Пп и т. п.Здесь П обозначает определенную (n-ную) парадигму,

такую, какую мы находим в словоформах 'стол', 'двор','двора', 'столу', 'кусту', 'кустом', '(на) дворе', 'кресты', 'столов','кустам', 'холстами', '(на) кустах' и пр., если отвлечься оттого, чем эти словоформы различаются или, наоборот, совпа-дают как слова. Отточием же обозначено самое соединениемежду данной словоформой и парадигмой; им же символи-зируется то, что с данной парадигмой может соединятьсяне только приведенная словоформа.

Одна и та же парадигма как известная система формо-образования может выявляться в различном языковом мате-риале. Вместе с тем, и словоформы, представляющие собойодно и то же слово, могут быть не одни и те же в различномязыковом материале, причем данное слово может бытьвообще не представлено в наличном языковом материале вовсех возможных его словоформах, образующих систему егоформ. Тем не менее, это слово может быть узнано и усвоенона основе определенного сравнительно ограниченного языко-вого материала совершенно так же, как и на основе другого,отличного от него и тоже относительно ограниченногоязыкового материала, поскольку и в том и в другом материалевстречаются словоформы, принадлежащие этому слову исоединяющиеся с одной и той же парадигмой: слово приэтих условиях может быть выявлено как вполне определеннаялексема — одна и та же в различном языковом материале.

22

Так, например, лексема 'стол' практически вполне достаточнои одинаково выявляется как в таком языковом материале,в котором содержатся словоформы 'стол', 'стола', 'столы' и'столов', так и в таком, где имеются словоформы 'столу','столы' и 'столов', поскольку оба ряда словоформ в доста-точной мере определяют парадигму, входящую в составэтой лексемы.

Следует обратить внимание на то, что старинная практикаприводить слово в отдельных формах, характеризующих егопарадигму, например: лат. equus — equi, terra — terrae,laudo — laudavi — laudatum — laudare; нем. Tag — Tages —Tage, sprechen — sprichst — sprach — gesprochen и т. п., хотяи упрощенно, но по существу верно отражает реальное поло-жение дела.

Известно, что в определенных случаях для знания парадиг-мы слова необходимо непосредственное знание большинстваили даже всех представляющих его словоформ (например,в случае таких местоимений, как 'я', 'ты' и пр.). В таких слу-чаях слово несомненно выступает как более или менее полнаяи вполне реальная система словоформ, которые явно именновоспроизводятся, а не образуются в процессе речи. В такихслучаях знание парадигмы слова почти или даже полностьюсовпадает с фактическим знанием системы его словоформ,и различие между словом как лексемой и словом как системойсловоформ более или менее стирается.

Эти особые случаи, однако, не уничтожают того поло-жения, что для большинства слов, по-видимому, их практи-чески реальным аспектом является лексема, поскольку опре-делить, все ли возможные словоформы, — а если не все,то какие именно, — были восприняты говорящим на данномязыке прежде, чем он сам применил в своей речи ту или инуюсловоформу, оказывается практически невозможным; а глав-ное, это и не имеет никакого значения. Так, можно бытьуверенным и можно даже доказать на материале, что слово'стол' неоднократно встречалось в речи во всех словоформах,представляющих его как систему; и я полагаю, например,что мне приходилось неоднократно слышать и читать всеэти словоформы. Но если бы даже я никогда не встречал это-го слова в форме, например, дательного падежа множествен-ного числа, это ровно ничего не изменило бы в моем знанииэтого слова: я так же, с той же уверенностью мог бы сказать

23

в случае надобности: 'Они подошли к столам'. Отдельныесловоформы (хотя и не все) «нормально создаются нами впроцессе речи» (Л. В. Щерба), и во многих случаях тот факт,что мы их слышали (или читали) раньше, не меняет дела.И не случайно, что отдельные словоформы большей частьюпонимаются как образуемые путем изменения слова вречи.

Итак, несомненно реальной во всех своих частях и притомконкретно-материальной (при возможности определенных из-менений) единицей языка слово является в аспекте лексемы.Парадигма же представляет собой в известном смысле состав-ную часть лексемы, причем обычно такую составную еечасть, которая встречается и в составе большего или мень-шего ряда других лексем.

§ 22- Типичная парадигма представляет собой опреде-ленную систему форм. Неизменяемые слова, такие как 'очень','гораздо', 'вдруг', имеют своеобразную парадигму, системаформ которой сводится к одной; а такие, как 'депо', 'такси','какаду', — также особую парадигму, но иного рода, свое-образие которой состоит в том, что все составляющие ее формыомонимичны (все имеют «нулевую» звуковую оболочку).

Определенное значение имеют не только отдельные фор-мы, составляющие парадигму, но и вся парадигма как целое.Это особенно ясно видно на таких примерах, как слова'супруг' и 'супруга'. Различие в значении между словами,находящимися в таком отношении друг к другу, выражаетсяименно различием их парадигм. Таким образом, определеннаяпарадигма представляет собой известную единицу языка:она имеет определенную внешнюю сторону и определенноезначение, и она, конечно, не образуется в речи, а воспроизво-дится в той или иной ее части (т. е. в каждом отдельномслучае в виде той или иной отдельной формы, входящей в еесостав и вместе с тем в состав какой-нибудь конкретнойсловоформы).

Одной из характерных черт парадигмы является то, чтоона представляет собой единицу-систему (в частном случае— систему, состоящую лишь из одного члена). Именно пара-дигма слова и придает ему характер системы. Каждый от-дельный член парадигмы есть известная (грамматическая)форма. В составе определенной парадигмы, например такой,

24

как у слов стол , двор , куст , крест, холст, и каждаяотдельная форма является вполне определенной: так, формародительного падежа (единственного числа) в этой парадигмеоканчивается именно на ударное -а ('стола' и т. п.), а не начто-нибудь иное.

§ 23. Однако определенная отдельная форма далеко невсегда может быть безоговорочно названа конкретно-мате-риальной единицей: внешнюю сторону формы может состав-лять не только тот или иной конкретный звук или звуковойкомплекс, но и известная относительная особенность в звуко-вой оболочке соответствующей словоформы. Так, например,внешней стороной формы родительного падежа единствен-ного числа в упомянутой выше парадигме является не толькоконечное -а под ударением, но и связанное с безударностьюотличие корневого гласного этой формы от корневого глас-ного в форме именительного падежа единственного числа(ср. 'стола' — 'стол', 'креста' — 'крест' и пр.). В случаях же,когда все внешнее различие между формами сводится кразличию между звуками в основе слова, форма оказываетсяуже не имеющей собственного конкретно-материального от-личия от определенной другой формы и поэтому можетбыть названа лишь относительно-материальной едини-цей. Примером такого типа форм может служить каждая изформ, представленных словоформами tooth зуб и teeth зубыв английском языке: -ее- в последней из них, а на том жеосновании и -оо- в первой, не может быть выделено как особаяморфема; как -ее- [i:], так и -оо- [и:] принадлежат звуковойоболочке корневой морфемы tooth-/teeth-, формам же при-надлежат, так сказать, лишь самые отличия [и:] от [i:] и[i:] от [и:]. (Подробнее см. в «Лексикологии английскогоязыка», §§23—25.)

§ 24. Поскольку определенные отдельные формы могутбыть в разной степени конкретно-материальными единицами— вплоть до отсутствия у них конкретно-материальногохарактера, — постольку и целые парадигмы могут оченьзначительно различаться друг от друга в этом отношении.Здесь нет ни возможности ни необходимости рассматриватьвсе разнообразные случаи. Важно только обратить вниманиена то, что отдельные формы и целые парадигмы могут, так

25

сказать, быть в разной степени «вросшими» в самую основуслова. Тем не менее отдельные формы и целые парадигмытак или иначе выделяются как входящие в его состав единицы;не нужно только понимать эту выделимость как лишь механи-ческую отделимость (см. «Лексикологию английского языка»,§§ 23-25).

§ 25. Но если в слове выделяется парадигма как особаяединица в его составе, то выделяется, — также как особаяединица, входящая в состав слова, — и то, что в нем имеетсяпомимо парадигмы, а именно — сама основа слова.

Основа слова может представлять собой единицу-систему,систему определенных вариантов основы или ее разно-видностей и даже разнокорневых образований.

Возьмем для примера такой сложный случай, как слово'я', в котором мы встречаемся не только с различными фор-мами одной и той же морфемы, но и с использованием со-вершенно разных корневых морфем — с супплетивностью.Основа этого слова представляет собой сложную системувариантов и разнокорневых образований, которая можетбыть изображена примерно так: я-, -мен'-/-мн'-/-мн- (ср. 'я','меня', 'мне', 'мной')- Любая из единиц этой системы выра-жает совершенно одно и то же определенное словарноезначение — «автор данной речи». Таким образом, в словар-ном плане все они полные синонимы друг друга. Но звуковыеразличия между ними все же являются значащими: ониучаствуют в выражении значений отдельных форм. Однаконикакой звуковой элемент ни в одной из этих единиц неможет быть выделен как звуковая оболочка особой морфемы,принадлежащей именно форме, выражающей именно ее зна-чение и отдельной от корневой морфемы, выражающей сло-варное значение, общее всем данным единицам. Таким обра-зом, вся конкретная звуковая материя этих единиц при-надлежит основе слова, а отдельным формам и вместе с темвсей парадигме принадлежит лишь относительный момент —сами различия между отдельными единицами и распределениеих по отдельным словоформам.

§ 26. Поскольку выделяется основа слова как особая еди-ница в его составе, постольку лексема может быть представ-лена и определена не только как соединение отдельных сло-

26

воформ с известной парадигмой, но и как соединение основыслова с данной парадигмой.

Выше (см. § 21) уже было мимоходом замечено, что дляопределенности парадигмы, входящей в состав данного слова,а тем самым и для определенности всего слова-лексемы мо-гут быть необходимы известные ряды словоформ, представ-ляющих слово. Теперь следует прибавить, что в таких рядахсловоформ обязательно должна быть представлена вся си-стема основы, все варианты основы и разнокорневые ее образо-вания, если таковые имеются.

Далее, необходимо обратить внимание на то, что опреде-ление лексемы как соединения основы слова с известной пара-дигмой ни в коем случае не устраняет ранее данного опреде-ления, так как в действительности сама связь между основойи известной парадигмой обеспечивается именно через опре-деленные словоформы, и последние не должны забыватьсякак реальные величины.

§ 27. Различные по своей внешней стороне формы могутбыть одинаковы по значению; например, в таких случаях,как русск, 'столов' и 'этажей', 'идет', и 'бежит', англ. oxen быки иboys мальчики, constructed сооруженный и taken взятый. В туили другую формулу строения словосочетания или предло-жения может входить любая из синонимических форм неза-висимо от ее внешних особенностей. Так, в формулу строения,представленную словосочетанием (предложением) 'нет столов',к качестве второго ее члена могут выступать и словоформы'ножей', 'карандашей', 'стульев', 'сапог' и пр., поскольку вних заключены формы, синонимические с той, котораяимеется в словоформе 'столов'. Таким образом, с точкизрения строения словосочетаний и предложений синони-мические формы представляют собой нечто одно и то же,по отношению к чему они являются как бы лишь разновид-ностями или супплетивными средствами выражения. Такое«одно и то же» обычно также называют (грамматической)формой, например формой родительного падежа множест-венного числа, как и каждый отдельный член синонимиче-ского ряда форм, отличающийся по своей внешней сторонеот других членов этого ряда. Между тем, конечно, необходиморазличать и то и другое.

Каждый особый по своей внешней стороне член сино-

27

нимического ряда форм не только представляет собой даннуюформу вообще, но и характеризует определенный тип слов,почему он и может быть назван типоформой, в отличиеот соответствующей формы вообще, представленной всемсинонимическим рядом форм различных типов слов, т. е.всем рядом типоформ, совпадающих по значению. Такимобразом, форма, выделяемая в разных словоформах как однои то же не только по значению, но и по своей материальнойоболочке, как, например, в словоформах 'столов', 'кустов','крестов' и пр., определяется конкретнее и точнее как типо-форма. Словоформы 'столов' и 'этажей' представляют собойразные типоформы, но одну и ту же форму как таковую —форму родительного падежа множественного числа.

Скрещение конкретного слова с определенной формой кактаковой есть определенная словоформа, а скрещение опреде-ленного типа слов с той же формой приводит к выделениютипоформы. Парадигма же может быть теперь определенаболее точно как система типоформ. Так, слова 'стол'и 'куст' имеют одну и ту же парадигму, а 'стол' и 'этаж' —разные парадигмы (поскольку имеются в виду как формыединственного, так и формы множественного числа).

§ 28. Система (грамматических) форм как таковых вотвлечении от различий между отдельными типами пред-ставляет собой ту или иную парадигматическую схему,которая может быть представлена большим или меньшимчислом различных парадигм, каждая из которых в своюочередь охватывает большее или меньшее число конкретныхслов. Так, слова 'стол' и 'этаж', различаясь своими парадиг-мами, объединяются общей парадигматической схемой:в их парадигмах, различающихся по родительному падежумножественного числа, представлена одна и та же системападежно-числовых форм как таковых. Точно таким же образомодну и ту же парадигматическую схему будут представлятьи английские child ребенок и boy мальчик, хотя они будутразличаться в двух падежно-числовых формах из четырех(children—boys, children's—boys').

§ 29. Значения тех или других форм могут представлятьсобой известные комплексы элементарных значений, т. е. такихзначений, которые далее уже не разложимы на отдельные

28

друг от друга и одновременно осознаваемые значения. Так,например, значение грамматической формы, представленнойсловоформой 'столов', является комплексным значением,в котором выделяются элементарные значения родительногопадежа и множественного числа.

Такие элементарные значения оказываются соотноситель-ными с другими элементарными значениями того же порядка имыслятся как видовые значения по отношению к более общим,родовым значениям. Так, значение родительного падежасоотносительно со значением всех других падежей мыслитсякак видовое по отношению к значению падежа вообще. Этообщее, родовое значение выражается в целом как таковоев систематическом противопоставлении различных рядовформ, содержащих соответствующие видовые значения, полинии именно этих значений. Так, значение падежа как таково-го выражается в противопоставлении форм, имеющих зна-чение отдельных падежей, именно как форм разных падежей,т. е., иначе говоря, значение падежа выражается в изменениислова по падежам. Поэтому в языке никогда не может быть,например, только одного падежа: если нет разных падежей(хотя бы только двух), то нет и противопоставления разныхформ, выражающего значение падежа, и нет падежа вообще.

Та или иная единица, имеющая только в высшей степениобщее значение, представленное отдельными, объединяемымии обобщаемыми в нем (т. е. относительно более частными)видовыми значениями, и выражающая это свое общее зна-чение в систематическом противопоставлении различныхформ, и может быть с наибольшим основанием определенакак формальная категория языка. Таким образом, напри-мер, к числу формальных категорий языка относятся такиеединицы, как падеж, число, лицо, наклонение, время в русском,английском, латинском, греческом, немецком и ряде другихязыков