Ник Демин «Проклятый город» Издательство «Ленинградское издательство»

Серия «Боевое фэнтези» Тема на форуме «Создатели миров»

Аннотация Последняя война между Темными и Светлыми разграничила обитаемые земли. Зализывая раны,

обе империи долгое время не обращали внимания на получившиеся пограничные земли, когда же до них дошли руки, то оказалось, что ни угроза попасть под удар оставшихся с войны артефактов, ни карательные операции не смогли остановить заселивших эти места людей и нелюдей. Приходили крестьяне, создавались общины, потом баронства, которые воевали между собой, но постепенно и эти страсти улеглись. Неизменной оставалась только ненависть между Темными и Светлыми. Предисловие, взятое из агитки, написанной Светлой стороной и рекомендованной к расклеиванию в первые дни локального конфликта: Последняя война разделила обитаемый мир на две части: темную и светлую. Все то время пока Светлая сторона восстанавливала разрушенную войной инфраструктуру своих стран, Темная сторона занималась совершенствованием своих вооружений. Опасаясь предательского удара в спину Светлые принимают решение сделать все, чтобы покончить с этим затянувшимся противостоянием, тем более, что по прежнему взывают о помощи находящиеся под тяжелым гнетом рабства царства людей и гномов. Одним из важнейших шагов в этом направление, стоит ликвидация Черного Властелина, про которого говорят, что из разумного он превратился в демона. Для уничтожения демонов, существует особое оружие, Меч, убивающий Тьму. Но однако в темных руках, посредством черного колдовства, этот меч может превратиться в свою полную противоположность - Меч, выпивающий Свет. Для этого необходимо

единовременно принести в жертву Черному Властелину не меньше чем пятьсот тысяч младенцев разных рас, но вряд ли это остановит Повелителя Тьмы. Совет Светлых Владык принимает решение нанести превентивный удар, и выкрасть Меч. Группа, составленная из представителей разумных рас, входящих в Светлый Совет, пробирается в мертвый город, чтобы завладеть Мечом, которым можно убить Черного Властелина. Этот меч хранит одна из ипостасей Властелина - Темный Лорд. Преодолевая огромные трудности и агонизирующее сопротивление приспешников дьявольского отродья, группа проникает все глубже в сторону проклятых земель, вскрывая вражескую оборону. Кто то из них останется в живых, кто то умрет. Они знают это, но полны решимости пройти свой путь до конца, и выполнить свой долг и предназначение перед всеми разумными существами, населяющими землю. Резолюция Светлого Императора: Детей вполовину убавьте, и добавьте не про жертвоприношения, а что-нибудь про пожирание младенцев!!! В целом для быдла сойдет... Предисловие, из открытого письма в газету "Вести столицы" написанное Темной стороной в ответ на не совсем удачную попытку уничтожения "мирных научных групп свободных археологов" вероятного противника: Последняя война разделила обитаемый мир на две части: темную и светлую. Наши народы, вынужденные наращивать военную мощь и отказывать себе в самом необходимом, хотят только одного - мирного сосуществования со всеми остальными расами. Однако, так называемые, Силы добра хотят снова развязать закончившуюся войну. Как иначе можно оценить их намерение покончить с Черным Властелином? Наш Великий Правитель, в своей мудрости сумел расстроить подлые планы миллитаристки настроенной военщины со Светлой стороны. Верные Повелителю войска, стоящие на защите рубежей нашей Великой Родины, проводят аресты, так называемых "мирных научных групп свободных археологов", являющихся на самом деле диверсионными отрядами, посланными осуществить устранение ключевых фигур в нашем правительстве, и высылают за пределы нашего великого государства. К сожалению, одна из этих групп составленная из разных представителей разумных рас, пробирается в мертвый город, чтобы завладеть Мечом, которым можно убить Черного Властелина. Несмотря на все предосторожности, они похищают Меч, преодолевая героическое сопротивление защитников артефакта. Хранитель Меча - Темный Лорд, делает все возможное, чтобы уникальный артефакт не попал в загребущие руки, так называемых Светлых. Кое кто из этих подонков останется жив, несмотря на весь героизм проявленный защитниками. Резолюция Черного Властелина: Детский лепет! Распишите еще про беззакония, неравные права, костры святой инквизиции, творимые "археологами" безобразия, пару свидетельств очевидцев, в общем, что-нибудь светлое и противное. Быдло проглотит... А на самом деле все было так... ЧАСТЬ 1. Глава 1. в которой выясняется, что стоимость контрабандной шкурки выше и происходит первое знакомство основных персонажей.

Восточная сторона гномьего хребта. Высокая башня Крепости перевала. С пометкой срочно. Темному Лорду. Дайан сообщает Монаху: Рад приветствовать Вас милостивый государь. Надеюсь, что здоровье Ваше поправилось и благородная хандра канула в небытие. Хочу заметить, что видеть Вас полным энергии и погруженным в работу более радостное событие, нежели то уныние в которое Вы были погружены при последней нашей встрече. Новостей у нас немного, все в основном по прежнему. Катаринка выросла и превратилась из гадкого утенка в прекрасного лебедя. Вы не поверите, друг мой, как утомляют меня, пожилого человека, все эти поклонники, толпящиеся в нашем доме. Я успокоился и не ищу больше никаких приключений, с возрастом, знаете ли, все больше начинаешь ценить покой и уют, нежели беспричинные геройствования. Камин, теплый плед, сигара и бокал с коньяком - все, что привлекает меня сейчас. Все больше я вспоминаю Ваши слова, все чаще с ними соглашаюсь и все больше понимаю Вас. В поместье Вашем, за которым я обещался приглядывать по соседскому долгу все хорошо. Деньги, которые мы с Вами вложили, приносят стабильный доход, так что нас даже можно назвать богатыми людьми. Вернее с хорошим доходом, так как богатым в наше время быть опасно. Надеюсь, Вы понимаете, о чем я. Финансовый отчет управляющего я вам вышлю чуть погодя, когда закончится финансовый год и королевские фискалы соберут причитающуюся им долю. В остальном все по прежнему. Часто вспоминаю, как мы развлекались в столице. Кстати, говорят, что какой-то щелкопер пишет роман, про наши похождения, разумеется под вымышленными именами. Вы, представляете, он набрался наглости, и пришел спрашивать меня, про Вас. Воистину, у нынешней молодежи не осталось ничего святого, они попирают все писанные и неписанные законы человеческого общества. Но впрочем, не стоит об этом. Сожалею, что Ваша болезнь, не дает нам возможности личной встречи. Засим разрешите откланяться (Вы же знаете, как я не люблю эпистолярный жанр), вечно Ваш Граф N. P.S. Да, любезный друг. Хочу развлечь вас дворцовой сплетней. Моя Катаринка, получила место фрейлины и теперь постоянно развлекает меня свежими сплетнями. Вы знаете, недавно при дворе короля появилась эльфийская делегация. Они прожили неделю, уехав после Нового года. Но не все, осталось двое: воин и одна из Высоких Эльф. Вообще, время сейчас не то. При дворе собираются странные компании, видели гномов, младший сын короля не на шутку влюбился ходит за этой эльфийкой как привязанный, сейчас собираются ехать на море отдыхать, туда же где остановились Вы. К сожалению, я редко бываю при дворе, мое отношение к нелюдям не делает меня популярным, тем более при нынешнем упадке нравов. Моя любимая внучка, совсем другой человек, она более толерантна и терпима. Она, не смотря на все мое неодобрение, собралась присоединится к малому двору в этой поездке. Если это получится, то она отпишется мне о своих впечатлениях во время путешествия. Снег мягко поскрипывал под полозьями; подергивая крупом, Машка трусила по дороге, прокладывая дорогу для остальных десяти саней. - Дядько Митрич!!! Двое великовозрастных балбесов бежали вдоль растянувшегося обоза к моим саням, ехавшими первыми. Я натянул вожжи, притормаживая.

- Ну и чего вам нужно, оглоеды? Лица раскрасневшиеся, веселые. - Батька спрашивает, не пора ли на ночлег становится, а то скоро совсем стемнеет. Я глянул на небо. Пожалуй пора. Еще костер, перекусить, посидеть последний вечерок, а завтра с утречка выдвинутся в город, доложится барону, отдать налог в казну. Да и по стопочке пропустить не помешает. Вон, Беспутый, с утра с фляжкой разговаривает и никто ему не указ. Ребята терпеливо бежали рядышком, схватившись за края саней, и стараясь притормозить их. Протянув их вожжами по рукам, я для порядка ругнулся и сказал: - Через четверть часа с дороги свернем, а там минут десять и стоянка откроется. Там и переночуем. Ребята побежали в другой конец обоза. Через полчаса сани втягивались на большую поляну и становились кругом. Всей толпой пробежавшись по полянке туда - обратно раза три, чтобы утоптать снег, народ рассосался. Каждый делал свое дело. Матуш, высокий и худой, схватив колокольчики и арбалет, отправился к съезду с дороги. Семен, отправив его, шуганул молодежь в лес за дровами. Влад и Угрюмый занялись лошадьми. Михась и Джани выстраивали сани, да насыпали защитный круг из маленького мешочка. Беспутый, обустраивал костровище. Я достал мешок с припасами и, расстелив на пне чистую тряпочку начал готовить ужин. Зачерпнув с краю поляны снег, я достаточно быстро натопил воды в чистом котле (правда снега пришлось добавлять несколько раз). Пока костерок разгорался, я достал свой старый засапожный нож, похожий на кухонный, с почерневшей, треснутой рукояткой, стянутой парой колец, чтоб не развалилась, да еще точеный только с одной стороны; достал кусочек сала и быстро покрошил его в другой котелок. Сало начало шкворчать и пузыриться. Разрезал пару луковиц и крупно покрошил их в пузырящееся сало. Достал из сумки остатки окорока, осмотрел его со всех сторон. Да, еще на раз, видимо растянуть не получится. Аккуратно срезал мясо с кости, а кость положил в кипящую воду. По поляне поплыл густой мясной запах. К тому времени все закончили работу и начали собираться у костра, потихоньку копошась по саням, обустраивая спальные места и проверяя застывшие за день арбалеты. Я соорудил большой бутерброд с мясом и отправил Сергуньку к Матушу: - Сходи отнеси, да смотри обрезки не сожри по дороге, а то знаю я тебя... Не дослушав, тот рванул с места, как будто за ним глорх гнался. Санька, тоже было намылился вслед приятелю, но подошедший Семен осадил его: - А ты куда собрался?! Дрова, вон, помоги Беспутому сложить. Тот улыбнулся и ответил: - Пусть лучше Митричу поможет. Жрать охота, а от таких запахов кишки к спине прилипают... Я тоже улыбнулся в усы, но ничего не сказал. Покрошил мясо с окорока, оставив два крупных куска, и отправил его вслед за салом, тоже шкворчать и плеваться. Решив, что бульон наварился, я вытащил кость и отложил её в сторону. В кипящую воду отсыпал пшена из чистого холщяного мешочка, подумал, бросил еще горсть и завязал мешок. Когда каша начала сыто булькать горячими брызгами, вылил из малого котла натопленное сало, получившиеся шкварки с жареным луком, и кусочки мяса с окорока. Хорошо все перемешал. Потом достал из другого мешка подмороженный хлеб, распластал его на большие ломти и положил на горячий котел отогреваться. Наломал в поставленный чистый котел с кипящей водой пару кустиков сушеного зверобоя, подождал пару минут и передвинул на край костра, чтобы мелко - мелко булькал и не остывал, а сильнее заваривался. Поставил туесок с солью, достал еще пять луковиц, развалил их прямо так, не почистив, и глянул на Беспутого: - И чё? Я уже вон, все приготовил. А ты?

- В смысле? - не понял Беспутый, но глаза начали наливаться тревожной надеждой и ожиданием. - Где стопочка под такой ужин, а? Беспутый с безмолвной мольбой глянул в сторону Семена. Семен секунду подумал с суровым выражением лица, потом брови разгладились и он разрешающе кивнул. Мужики, сидевшие до этой минуты затаив дыхание и с не меньшей тревогой наблюдавшие за исходом переговоров, одобрительно зашумели. Беспутый тенью метнулся к своим саням и приволок небольшой березовый туесок, с хорошо закрытой крышкой. Понюхав, он гордо объявил: - Хлебный! - Давай уже не тяни! - Тебя как за смертью посылать. Пока он разливал, я разложил кулеш по плошкам, положив сверху по два больших ломтя. Посмотрев на смотрящего на меня взглядом голодной собаки Михася, я бросил в его тазик еще три ложки кулеша и добавил ломоть хлеба, в очередной раз подумав, что такого бугая под два с лишним метра ростом дешевле убить, чем прокормить. Глаза великана увлажнились и он прерывистым кивком поблагодарил меня. Разобрав кружки с самогоном, все уставились на старосту. Семен поднял кружку, с наслаждением понюхал, и стал пить, запрокинув голову. Острый кадык ходил вверх вниз и я поймал себя на том, что вместе с другими заворожено слежу за этим. Допив, Семен тряхнул кружкой и сказал: - Хороша, отрава. Мужики загомонили. Кто то выпил сразу. Кто то отпил и поставил сбоку, так, чтобы случайно не опрокинуть. Михась, отставивший стопочку в сторону, трескал из своей миски, как пес, не жравший дней пять. Сергунька с Саньком перемигивались в его сторону, готовя какую то очередную каверзу. Семен шикнул на сына: - Давай ешь быстрее, да вперед, Матуша менять. А тебе Сергунька поесть тоже быстро да спать, - сказал он моему племяннику. Зная Семена, ребятишки не решились спорить, а быстро зашуршали ложками. Подмигнув мне, Семен глазами указал на ребятишек. Те словно соревновались в скорости. Наконец Санька съел и отвалился от миски. Выдав ему бутерброд из заранее отложенного мяса и ломтя хлеба я предупредил, сурово сдвинув брови: - Только громко не жуй, а то прошлый раз тебя аж со стоянки слышно было. Раздались смешки и легкие подначки. Санька покраснел и ответил обижено: - Да ладно вам, дядька Митрич, все вы тот случай вспоминаете. Под хохот мужиков он собрался, и бесшумно исчез в темноте. Отправив Сергуньку спать, положил горячего подошедшему Матушу и разлил остальным зверобой. Немного поговорив перед сном, мужики разошлись по саням. Утром, споро собрались, поставив сани невыспавшихся Саньки и Сережки в центр обоза, где те и дремали, одним глазом оценивая обстановку. Дорога с этой стороны города была достаточно пустынной. Миновали два небольших села с маковками церквей, высокими заборами и бешеными псами за ними. Что поделать, конец цивилизации, пограничная зона. Здесь дети вместо игрушек играют с оружием. К городу подъехали ближе к вечеру. Сначала лениво переругивались с каким то новеньким стражником, который обязательно хотел досмотреть наш груз, обещая иначе оставить нас ночевать под стенами. Щас же. Вызванный им сержант навалял бедолаге и пропустил нас в город. Мы проехали прямо к замку барона. Еще и там попрепирались со стражниками. Вызванный мной

Герон, десятник баронской стражи, разрулил ситуацию, на кого то наорав, а кому то заехав в рыло. Не прошло и двух часов, как мы подъехали к воротам, а были уже во дворе замка. Встав под погрузку у баронского пушного склада, мы отправились искать управляющего... на кухню. Попробовав глинтвейна с мороза, и рассказав пару ужасов про дорогу сюда, мы сочли что отработали не только глинтвейн, но и по куску свинины, но тут мы все таки нашли управляющего, который случайно напоролся на нас. Наорав, он пошел принимать шкуры. Шкуры были хорошие. Черно белые лисицы, были одна к другой. Проверив оставшееся количество шкур, он куда то ушел, потом вернулся с большой печатью и закрыл дверь. После чего, уже более миролюбиво, предложил нам переночевать в людской, оставив сани во дворе, под охраной. А нас пригласил на бутылочку красного. Мы согласились. Посидев часика два с ним и подошедшим Героном, отправились на боковую. На кухне, взяв еще горячего вина со специями, несколько минут посмотрели, как Санька охмуряет какую то новенькую служанку, ну с ооочень глубоким декольте, в которое Санька с высоты своего роста смотрелся как в колодец. Ну или служанка пыталась его охмурить, хотя скорей всего стремление было обоюдным. Разговор близился к концу. Семен с восхищением следя за собственным сыном, сказал: - Уговорит ведь! - Вряд ли, - сказал я, отрываясь от кружки с вином и глазами показывая на сидящего хмурого красавца усача в мундире баронского сержанта. - Скорей всего получит. - Спорим, - азартно сверкнул глазами Семен. - Спорим, - согласился я, протягивая руку. Разговор подходил к концу. Служаночка, прижалась к косяку, пропуская Саньку, так, чтобы он, протискиваясь мимо неё и дверью, обязательно задел её бюст. Санька с удовольствием сделал это. Дверь за ними захлопнулась. Усач посидел, видимо, что то решая для себя, потом с грохотом подкованных сапог, пролетел к двери за которой скрылась парочка. Мы переглянулись и ухмыльнувшись отправились дрыхнуть к мужикам. Утром во дворе кипела суета, характерная для богатого поместья. Кто то куда бежал, кого то громко звали. Сергунька ходил хмурый. Семен с легкой укоризной сказал, мотнув головой в его сторону: - Блин, всем парень вышел, а с бабами не получается. Стесняется что ли? Мужики рассказывали, вчера вечером на него глаз положила одна. Нормальная, не уродина, стала ему внимание оказывать, так нет! Сбежал, говорят. Ты бы хоть беседу с ним провел. - Пустое, - махнул я рукой. - Время придет, сам научится. Нас ведь никто с тобой не учил, - толкнул я друга в бок. Во двор выскочил Санька, с такой довольной физиономией, что даже спрашивать не приходилось, кто из нас выиграл. Скорбно вздохнув, я вытащил шкурку куницы и отдал Семену. Тот, очень довольный, взял. Санька подошел к нам поближе и развернулся всей мордой лица, Семен невольно охнул. На правой половине сиял огромный фингал, принимающий фиолетовый оттенок, в лучах яркого зимнего солнца. Я, сдерживая смех, похлопал Семена по плечу и забрал из его рук свою шкурку. - Уговорил, - невозмутимо сказал я. - Но получил, - добавил Семен и заржал. Я не отстал от него. Серега, увидев друга с таким бланшем, рванулся к нему. Санек придержал его, в чем то горячо убеждая, и показывая на гордого усача, у которого красовалось очень похожее украшение. Сама же виновница происшествия, моталась по двору, делая вид, что занята. А сама красовалась в лучах славы и строила всем глазки. Подошедший сзади Герон кхекнул и сказал:

- Вот не разу не было, чтобы с вами все нормально прошло, что-нибудь да случается. Мы заулыбались. Герон тоже: - Сегодня я вас ночевать не пущу, а то вы мне половину гарнизона морально разложите. На этой, непонятно какой, ноте мы и выехали из ворот. *** Городок у нашего барона небольшой, но на ежегодную ярмарку съезжается всегда много народу. Много своих, много и с окрестных баронств. Большинство товаров производиться здесь же: например, крестьянин, никогда не купит фарфоровую привозную посуду, а возьмет не такие красивые, но очень крепкие и недорогие горшки местного гончара, или из соседнего баронства, чуть подороже, где глина светлее и обжигают их по-особому. То же самое с кузнечными товарами, со стрелами и так далее. Кроме того, мы были последним форпостом перед ничейными землями и Гномским хребтом, поэтому у нас в городе можно встретить даже ту нелюдь, которая официально не относится к разумным расам (например тролли; хорошо, что им на это наплевать, а золото у них точно такое же как у других разумных). Издалека купцов приезжало не очень много. И то это были разумные существа: либо не боявшиеся королевских эдиктов, либо получившие специальное разрешение Короля и Церкви, как никак наши земли отнесены к Пограничью. Одна из причин, по которой они приезжали - это мы. Вернее шкуры, которые мы добывали. Очень им надо было черно-белую лису. Мех из этой лисы стоил настолько бешенные деньги во всех больших городах, что купцу, приехавшему к нам из Купеческих Новых Городов, одной шкурки хватало на то, чтобы окупить дорогу. Сама шкура была красивая, благородно черно-серебристого цвета, но брали её не из-за этого. После специальной обработки, и дополнительного зачаровывания, она приобретала интересные свойства. Мантия, шуба или палантин из этой шкуры держали всегда температуру, оптимальную для тела. В этой шубе было не жарко летом и не холодно зимой. При попытке нанести удар шерстинки съеживались и, вместо шубы, получался панцирь, который держал болт с большого стремянного арбалета, удары мечом скользили по шубе, не давая нанести вред своему владельцу. Естественно, что такую шубу мог позволить себе не каждый король, какого-нибудь захудалого королевства. Говорят, что такие шубы носит высший Совет эльфов, Пресветлый людской государь, Черный властелин и его Темный Лорд, а также богатейшие существа с темной и светлой стороны. Помимо этого шептали, правда я не уверен в истинности этих слухов, что личная гвардия Темного лорда, одета в такие шкуры. Кстати наши мужики, ну, охотники, тоже носили такие шкуры, причем делали их сами себе, а не заказывали. Для зачаровывания обращались к местному магу. Похожие лисы водились во множестве мест, но они не обладали столь полезными свойствами. Очень многие модники, покупали шубы из похожих лисиц. Сначала с этим пытались бороться, но сейчас мода старательно культивируется. Оно и понятно, когда шуб много, причем внешне одинаковых, никто не сможет узнать о том настоящая черно-белая лиса или нет. Значит шанс выжить при неожиданном нападении у владельцев шуб из наших лис, существенно увеличивается. Мы платим налог нашему барону этими шкурами, с каждых десяти сданных шкур, оставляя одну себе. Если учесть, что шкурок надо на среднюю шубу около шестидесяти, а на хвостовую за полторы сотни... В общем мы не бедствовали. Естественно, на рынок мы приезжали и с другими ценными шкурами, которых практически невозможно добыть в других местах. Да еще приторговывали разными снадобьями: требуха, селезенка, желчь и секреционные железы разных тварей, многие из которых пользовались заслуженным спросом у лекарей. И конечно ясно, что именно за нашим товаром приезжали издалека купцы. Они привозили дорогие подарки барону, пытаясь купить у него шкуры, но

обламывались. Барон поставлял их напрямую в ряд высокорожденных семей и в несколько богатейших меховых магазинов. Нашу же долю везти далеко не хотелось, поэтому купцы вились около нас как мухи, возле меда. Чтобы еще больше задрать цены, мы выкладывали на торговые ряды недопесков, а настоящий товар продавали как бы из под полы, контрабандой. Купчишки потели и боялись, но все равно брали. Все были счастливы. Купцы купившие хорошие шкуры; стражники, по нашей наводке раскрутившие пару купцов и получившие мзду за пропуск якобы контрабанды; барон, знавший об этом и искренне веселящийся, но внешне соблюдающий правила приличия; ну и мы, заработавшие небольшую копеечку, чтобы не помереть с голоду. *** Подъехав к базарной площади, мы скромно встали в очередь за жеребьевкой мест. На выгоне, где в обычные дни тренировалась баронская гвардия, уже поставили свои шатры циркачи, цыгане, гадальщики, целители всех мастей, черные колуны, продающие средства для порчи, сглаза и т.д. и т.п. и светлые волшебники, торгующие амулетами, для защиты от черных колдунов - в общем вся та шушера, которая появляется как накипь на любой ярмарке, норовит обмануть простаков и забрать их денежки. Но, без них и ярмарка не ярмарка. Для нас же, продавцов, ярмарка делилась на чистую и грязную половину. Грязная - для живого товара (гуси, утки, свиньи ну и тому подобное). Чистая, естественно то, что не пачкает. Получив место по жребию, соорудили из двух саней импровизированные прилавки и раскинули товар. Как водится, товар не первый сорт, единственное для чего его выкладывали - это для объявления ассортимента. Вокруг нас волновалась ярмарка. Купцы, приехавшие по нашу душу, пробежались мимо нас едва стало достаточно светло, посмотрев товар глазами, ощупав руками и поцыкав зубами - они отвалили ворча, что за такие деньги они наймут людей, чтобы те им сами настреляли. Мы только улыбались. Неоднократно по просьбе какого-нибудь горе-правителя, барон выдавал лицензию на отстрел лисиц с такого то по такое то число. Но еще не один из этих горе охотников не вернулся домой. А то, что после вынуждения подписать лицензию (а правитель небольшого баронства должен быть дипломатом среди больших и наглых соседей), на главной башне приспускался флаг, чтобы быть ниже флагов приехавших гостей - так это совпадение; точно такое же, как скорый приезд в гости после данного события, Семенова брательника, основавшего в городе кожевенную мастерскую. Ну да речь не об этом. Разложивши на санях шкуры, мы оставили мужиков присматривать за товаром, а сами отправились по рядам, закупать товары для "опчества". Вы себе представить не можете, сколько же необходимо всего для того, чтобы выжили две деревни общей численностью приблизительно из полутора сотен дворов каждая. Если еще учесть, что люди занимаются охотой, а не земледелием. Именно из-за этого, как раз нам и идут такие скидки по налогам. Т.е. нам приходилось доставлять в деревни все, от зерна, до предметов домашнего обихода. Хорошая, езжачая дорога появлялась только зимой, по руслу реки. Мы продавали свои товары и собирали огромные обозы и отправляли их домой. Причем приводили их в определенное место сами купцы, а оттуда мы переправляли товары сами, там же и окончательно расплачивались. Если местные купцы знали нас и обманывали в меру, то приезжие иногда пытались кинуть. Ну что ж, Бог им судья (просто больше некому). Помимо шкур, о чем знали все, мы доставляли барону еще немного золотого песка, чисто случайно попадавшего в наши руки; и если шкуры каждый добывал сам, то добыча песка была деревенской повинностью, которая отрабатывалась всеми и песок шел на нужды всего общества. Вот и сейчас пробежавшись по своим обычным поставщикам, мы договорились о доставке обозов к точке рандеву, где мы и заберем товар.

Отдав задаток, съев по пирогу и немного поглазев на канатоходца в шубе и валенках, мы отправились обратно к своим. Рассиживать в городке не хотелось, поэтому подумав, мы с Семеном запустили слух, что в этот раз мы будем на ярмарке два дня, а потом отправимся домой. После обеда появилась первая ласточка... *** Поправив шапку, приезжий купец начал: - Что ж вы так быстро собираться то решили? И не расторговались даже? Досадливо поморщившись, Семен обронил: - Верно говоришь, мил человек. Расторговаться нам и не дали. Сам слышал, что на границах творится. Тем более и купчины местные совсем всякий стыд потеряли - за хорошие шкуры норовят мелкую копейку сунуть! Вместо хорошей цены норовят за бесценок все скупить. Глаза у купца загорелись. Очень осторожно он начал развивать тему: - Так ведь то ваши, местные купцы. У них глаз хорошими шкурами то замусоленный, а вам бы человека нового, богатого, издалека приехавшего, который и товар оценит и скупится не будет. Он легко вздохнул и закончил: - Ну вот такого - типа меня! - и гордо подбоченился. Я потихоньку зажимал себя в кулак, стараясь не заржать, пока глядел на эти выкрутасы двух солидных людей, которые обхаживали друг друга как... ну я не знаю кто! Между тем, потихоньку разволакивались шкуры, тряслись за хвост, показывалась ость. И т.д. и т.п. Причем парень, судя по легкости разговора и профессиональному взгляду, был не новичок в этом деле. - Что ты мне под нос тычешь? Это же не товар, прости Господи! Это недоразумение! Из такого меха ты себе портянки шить можешь, а не на продажу выносить! - Какие портянки?! Ты что сдурел что ли? Во-первых шкуры я тебе предлагаю самые лучшие, а ты от них нос воротишь, во-вторых, если ты совсем уж неграмотный, и з шкур портянки не шьют. - Вооот! Видишь, сам признался, что даже на портянки эти шкуры не годны! - Да что ж ты к портянкам привязался! Ты хоть из бархата их себе сделай, мне наплевать. Разговор скатывался до оскорблений, угроз, клятв, взываний к богам, потом к совести собеседника. Наблюдать за ними было одно удовольствие. Купец трижды уходил и трижды возвращался, выворачивал, жалуясь на бедность, карманы; вопил от том, что даже орки с Темной стороны, милосерднее чем мы, но потихоньку уговаривался. Подогнав, сани к нашему прилавку, расплатился тяжелым золотом и, пока двое дюжих приказчиков перекидывали купленный им товар, что-то начал негромко выспрашивать у Семена. Тот, в притворном испуге, отшатнулся от купца, но пойманный за край полушубка, остановился. Купец же, настойчиво увещевал его. Семен стоял с хмурым видом, но более не вырывался. После третьей монеты, перешедшей к нему, он, словно нехотя, мотнул головой в мою сторону. Так, мой выход. Я состроил угрюмое выражение лица и начал поправлять поклажу на санях. Сзади раздалось негромкое покашливание: - День добрый, охотник. Я не поворачиваясь, пробурчал в ответ тоже какое-то приветствие. Видимо купца это приободрило, по крайней мере, голос у него зазвучал бодрее: - Не хотите ли вы отдохнуть после тяжелого дня и отужинать со мной "У Марины", где, совершенно случайно, мной заказан столик, и через полчаса разрешат подавать красное вино? Я с интересом взглянул на собеседника. Этого человека я не знал, но мне нравился его подход к делу. Нет, совсем не то, что он предложил мне вина, а то, что пригласил меня поужинать в первой половине дня, заявив, что ужин уже на столе. Причем, несмотря на название, в более чем приличный ресторан.

*** Разговор начался как обычно. Сначала купчина активно подливал мне вино, впрочем стараясь не напоить, а лишь, чтобы я не уличил его в жадности. Наевшись и напившись я постарался перейти к сути дела: - Что ж ты хочешь от меня, гость дорогой? Купец на секунду зажмурившись и, видимо, прикинув все последствия своего ответа, выпалил: - Люди знающие посоветовали к тебе обратится. Видишь ли, добрый человек, дочь любимейшая у меня болеет. Лихоманка сердечная её точит. Сколько же я на неё денег извел, лекарей приглашал, снадобья дорогие покупал. Чахнет день ото дня. Купец вытер набежавшую слезу и хлюпнул носом, смотря сквозь меня тоскующим взором. Сведенное горем чело, безнадежный взгляд. У меня у самого на глаза навернулись слезы и я спросил прерывающимся голосом: - Неужто никакого лекарства нет, чтобы помочь в беде твоей? Купец вздохнул: - Есть одно средство, - он понизил голос, я заинтригованно придвинулся к нему ближе. - Королевский лекарь говорил, что шкурку лисы черно-белой надо к ссохшейся рученьке привязывать и тогда снова кровь по жилам побежит, и будет кровиночка моя, - тут он натурально всхлипнул, - живая и здоровая. Я тоже не сдержал приглушенное рыдание: - Так, говоришь если ножки в шкурку завернуть, то выздоровеет твоя дочь? - Да, - плача проговорил купец, - выздоровеет. В том мне лекарь первейшую гарантию давал. - Смогу, наверное, помочь твоему горю. Ты только объясни мне, чем же болеет твоя дочь? А то у меня непонятки какие-то остались: то ножка, то ученька... Слезы на глазах купца высохли, но скорбный голос остался: - Все верно сказал ты, добрый человек. Все верно! Просто не хотелось мне взваливать на тебя груз забот моих. Голос снова задрожал. - И лихоманка у неё, и сердце слабое, и ручка сухонькая и ножка кривенькая. Я в восхищении смотрел на проходимца. Такое должно вознаграждаться: - Так что ж тебе нужно, купец? - Да я ж уже говорил. Шкурок бы мне лисьих, черно-белых. - Много? - Штук двести, - ответил он, глядя мне прямо в глаза. Я чуть не подавился красным вином, которым решил смочить пересохшее горло. Огорченно вытирая мокрое пятно на рубахе, я переспросил: - Сколько сколько? Да тебе же их хватит, чтобы ее три раза в шубу такую завернуть, хворую и болезную. - Кого? - непонятливо спросил купец. - Да дочь твою, хворую. - Дык ведь для неё кровиночки и беру, - опять наполнились глаза слезами. - Вдруг меньше не поможет. - И почем же ты хочешь их взять?... Я, естественно, назвал такую цену, что у купца глаза стали с донышко пивной кружки и он произнес печальным голосом: - Да уж. За такие деньги мне дешевле её похоронить и самому закопаться. - А сколько ты можешь предложить? - поинтересовался я.

Купец сказал. Теперь настала моя очередь смотреть на него совиными глазами. Ну а дальше... ... дальше пошел неинтересный разговор, очень похожий на тот, который немного раньше проходил с Семеном. Минут через двадцать мы с ним договорились. Правда, купец стонал, что я ограбил его, и что этой поездкой он и свое не возьмет, не то, что наживется. Что я всех его детей вгоню в могилу своей непомерной жадностью и жестокостью, количество которых в течении вечера менялось от одной любимой дочери, до пяти человек, а однажды даже до двенадцати человек. Но видя, что я опять поперхнулся, он сбавил обороты, поправившись что шесть из них его брата, тоже инвалида (еще вопрос, "тоже инвалид" - значит он тоже?); оставлю голодными и без отца с матерью, у которых он единственный кормилец и поилец, на которого вся надежда. А жену (тоже непонятно: то она у него есть, больная насквозь; то он вдовец, воспитывающий детей один одинешенек) в могилу вгоню; а сам он беспременно повесится, когда кредиторы его в оборот возьмут. В итоге я в конец запутался в его родственных связях, и просто сидел рядышком, кивая в особо драматичных местах страстных монологов, и отрицательно качая головой, когда он пытался снизить цену. Видя, что это на меня не действует, он отсчитал мне задаток, и деловым тоном начал договариваться о месте передачи шкурок. Когда забирал шкурки, то всю душу из меня вынул и все-таки выторговал монет пять. Я же, в отместку, дал на него наводку городской страже, чтобы тщательнее проверили и, если получится, то стрясли лишние монеты. Обработав трех купцов, мы удачно сплавили свои якобы контрабандные шкурки. На возах тоже оставалось мало товара и мы порешили отправляться домой через день. *** Герон нашел нас на нашем обычном месте. Мы, когда приезжаем, всегда останавливаемся в одном и том же трактире. Его хозяин, позволяет нам использовать его конюшни и склады и не возражает, когда мы расплачиваемся шкурками и другой не очень дорогой, как мы считаем, фигней. Иногда, по его рекомендации, нас находят непонятные личности, которым необходимо укрыться. Мы рады предоставить кров и немного еды нашим нежданным и незваным гостям. Лишь бы вели себя хорошо, а то ведь бывали случаи, когда постояльцы не возвращались. Так вот, мы сидели в полутемной зале, когда в дверях нарисовалась кряжистая фигура моего старого друга, секунду он озирался по сторонам, пытаясь разглядеть нас в полутьме. Я поднял руку вверх, и он с довольным возгласом направился в нашу сторону. Добрался до нас быстро и почти без происшествий, всего раз отвесив оплеуху не местному наемнику из охраны караванов так, что он воткнулся лбом в стену и потух, кучкой тряпья свалившись под стол. Его напарники предусмотрительно решили не замечать данного безобразия. Что ж, в толике ума им не откажешь. Грузно опустившись за наш стол, Герон схватил ближайшую к нему кружку пива и выдул её за один раз. Я предусмотрительно подвинул ему вторую. Благодарно кивнув, он уже не торопясь принялся за неё. Сдул пену, довольно пожмурился, потом, захватив горсть подсоленных сухариков, стоящих перед нами, кинул её в рот и стал громко перемалывать их своими желтыми и крупными, как у лошади, зубами. Видно было, что найдя нас он успокоился и больше никуда не спешит. Заказав еще по кружке пива, мы продолжили с Семеном неспешный разговор, лениво кидая фразы друг другу. Герон, хрустел сухариками, потягивал пиво и казался полностью довольным жизнью. Пару раз он даже вставлял свои реплики в наш разговор. Наконец ему это надоело и он решительно отодвинул от себя кружку: - Ребята, - спросил он чуть жалобным тоном, - признайтесь честно... Что вы натворили? Мы озадаченно переглянулись. Наконец я, как самый невыдержанный, спросил: - В смысле?

- В прямом, - на этот раз зарычал он. - Я в ваши дела не лезу, но краем уха слышал, как барон посылал своего личного герольда искать вас. Я и рванул... чтобы... - было видно, что он смущен, - спросить... Наше недоумение было настолько хорошо видно невооруженным глазом, что Герон даже слегка растерялся, мы впрочем тоже. С нашим бароном мы жили душа в душу, если можно так выразиться. Дедушка нынешнего барона, воевал нас, тогда еще свободных, лет десять подряд, в общей сложности, но мы ему всегда обламывали рога. Когда в последнем наезде (простите - походе), он вернулся обратно с тремя сильно изувеченными бойцами, то плюнув на нас, занялся пришедшим в упадок баронством, что ему (в смысле баронству) пошло только на пользу. После его смерти (отчего старик наверняка перевернулся в гробу не один раз), мы принесли, как называют это рыцари - омаж, папе нынешнего барона, которому дед строго настрого наказывал не связываться с нами, из-за чего папа нынешнего барона, долго отказывался от своего счастья, а мы его переубеждали. Подумав, представители тогдашних высоких договаривающих сторон (действительно высоких: по рассказам, тогдашний староста и тогдашний барон, были настоящими великанами), спокойно собрались, обсудили сложившуюся ситуацию и пришли к консенсусу, плодами которого мы теперь наслаждаемся. Чем то мы похожи на фригольдеров, единственно - прав у нас побольше, а обязанностей не очень много. Да и потом, напасть на две-три (может больше) деревни в центре лесной чащобы, постоянно живущие охотой, скажем так, на довольно таки экзотических зверей; где все, от мала до велика, владеют оружием - идея не очень хорошая. А если учесть, что охотники стараются не пропускать разных тварей в сторону густонаселенных мест, то становится понятным наше привилегированное положение. Герон, однако, не дал нам возможности долго растекаться мыслью по древу, постучав кружкой по столу, он привлек наше внимание, чтобы огорошить следующим: - Три дня назад, к нам прибыла ооочень странная компания, напомнившая мне те времена, которые я бы не хотел вспоминать и под страхом смерти, - тут он многозначительно глянул на меня. Я сидел и тупил. Он с сожалением вздохнул: - Столичные штучки. Я заинтересованно подвинулся к нему: - И чем мне могут быть интересны городские придурки? Никак не среагировав на придурков, он поморщился: - Сборная солянка: два эльфа, два человека и, скорей всего, не только они. Я послал своих ребят проверить трактиры, но сейчас не разберешь. В городе из-за ярмарки слишком много народу, а если они прибыли по отдельности, то и узнать не получится. На подозрении есть несколько существ, но опять таки - это не однозначно. Сейчас каждой расы, твари по паре. Он хлебнул пивка, закидывая очередную порцию сухарей в пасть. После долгого хрумканья, во время которого мы напряженно ждали, стараясь не торопить его, он продолжил: - Они спокойно сидели в замке, пили и ели, разговаривали с бароном. Вчера, после того как вы приехали, очень долго что-то решали, барон то кричал, то спокойно разговаривал, а спать пошел в сомнении, те ушли. С утра, после того как вы съехали, те снова к барону... Ну а сегодня вас ищет его личный герольд. Все так же недоуменно глядя на него Семен сказал: - Судя по тому, что его личный герольд - то опасности особой нет... И тут нас нашли. Его личный герольд, дедушка лет семидесяти, бывший наставник старого барона, направлялся к нам от дверей. Его покрасневший нос с фиолетовыми прожилками, точно указывал путь, который он прошел, чтобы добраться до нас. Выдув кружечку пива (за наш счет естественно), он встал и сказал:

- Ну что? Пошли? И мы пошли. Посещая по дороге каждый попавшийся под руку кабачок, мы неторопясь дошкандыбали до ворот замка. Здесь нас уже ждали. Калитка в воротах, растворилась не скрипнув, человек с закрытым лицом повел нас по замку. Скажу честно, в этой половине замка бывать нам не доводилось. Здесь обычно обитали высокие господа, а смердам ходу не было, ну хоть мы и не смерды, но и не высокие господа. Барон принял нас в небольшой, домашней зале. Никаких высоких и красивых витражей, никаких огромных проемов. Небольшая, человек на двадцать; невысокая, в три человеческих роста, комната с камином; теплыми коврами на полу; удобными креслами и столом, заваленным картами. Барон называет эту залу - кабинет. Да, чуть не забыл, вдоль стен стоят шкафы с книгами, что не очень характерно для пограничного аристократа. Здесь, при неярком освещении свечей и отблесков огня, беседовали несколько существ. Введя нас в комнату, герольд подошел к барону, который негромко беседовал с господином, одетым в темное, и негромко доложил, стараясь не качаться. Барон, поднял затуманенные глаза, принюхался, неодобрительно покачал головой и, глянув в нашу сторону, махнул рукой, показывая, чтобы мы подходили. - Здравствуйте, господин барон - с легким поклоном сказали мы. Барон, среднего роста человек, с седыми висками и огромным чувством собственного достоинства, легко улыбнулся и представил нас: - Вот это те люди, про которые я Вам говорил. Несмотря на то, что номинально я являюсь их сюзереном, приказывать им е имею морального права, но Вы можете попытаться убедить их. С этими словами он самоустранился. Уселся от нас в трех шагах и завел беседу с двумя присутствующими гостями. Один из них был по виду человек, достаточно высокий, крепкий, даже здесь одетый в доспехи. Второго скрывала высокая спинка кресла, развернутого лицом к камину, нам виднелась только тонкая изящная рука, держащая высокий бокал с темнокрасным рубиновым вином. Темный человек качнулся вперед, показываясь на свет, и мне пришлось отвлечься от разглядывания остальных гостей. Я машинально цапнул рукой за пояс, впрочем, тут же опомнился, и сделал вид, что поправляю рубаху. Семен, как-то смущаясь, пытался сделать вид, что он хотел почесать спину, а не выстрелить из малой аркебузы, обычно подвешиваемой за спину (сами понимаете, оружие мы в городе не носим, максимум, что нам дозволено - кинжалы, но и те мы сдали при входе). Не то чтобы гость был очень страшным, просто увидеть его здесь было неожиданностью. Дроу. Высокие разумные, с иссиня черной кожей, тонкими чертами лица и белоснежными волосами. Очень красивы. Ошибочно принимаются безграмотными людьми за демонов. По устным преданиям, живут в горной гряде в центре эльфийских Зеленых Долин. В отличии от гномов, которые прорывают туннели, долбят сами залы и комнаты; дроу строят города в огромных искусственных или естественных пещерах. По рассказам нескольких очевидцев из других рас (раса людей не разу не приглашалась ни в один город дроу), их города похожи на застывшую песню. Дроу обильно заселяют ущелья в горах. Настоящей жемчужиной эльфов считается священный город, построенный в зеленой долине посредине гряды дроу и давший название и столице лесных и каменных (дроу) эльфов, и всей стране. Если судить по рисункам, представленным нам, то там невообразимым образом смещались священные рощи лесных эльфов и каменные паутины дроу. В отличие от гномов, сделавших упор на технику и добычу полезных ископаемых, дроу сделали упор на магию и добычу драгоценных камней. Можно однозначно утверждать, что такого количества с таким качеством найти в других местах практически невозможно. Они не используют магию стихий, их магия (как часть эльфийской) подробно не

изучена и изучить её вряд ли представиться возможным. Боевая магия дроу несколько необычна: связана с очень сильными разрушениями, локализованными на небольшом пространстве. Изготовляют очень много артефактов и амулетов. Все дроу отлично владеют любым оружием, в том числе и магическим. Дроу из клана воинов, считаются самыми лучшими бойцами Светлых земель. Некоторые методики, брошенные ими с барского стола, позволили воспитывать гвардейцев императора, когда каждый воин стоил минимум десяти. Сколько бойцов надо на одного воина дроу - никто не знал. Присмотревшись к тонким белым шрамам, я тихо порадовался, что оказался не вооруженным, увидеть здесь просто дроу - редкость, а уж из клана воинов... Наши нервные телодвижения не остались незамеченными для гостя: - Вижу, вы знаете, кто я?! Мы с Семеном синхронно пожали плечами. Голос у него оказался под стать ему самому; тихий, спокойный, продирающий до самых печенок: - Скажите пожалуйста, сколько стоит, чтобы вас нанять на несколько дней? Мы переглянулись молчаливо спрашивая друг друга, после чего Семен, как представитель власти сказал: - К сожалению, у нас нет такой возможности - заниматься частным извозом, господин. Мы приехали сдать шкуры и закупиться на ярмарке, а теперь собираемся домой. В нашей стороне поселений нет, но если Вы хотите добраться с нами до определенного места, то ради бога - на санях места хватит. Дроу помолчал, потом продолжил мягким голосом: - Возможно, вы меня не так поняли. Мне и моим спутникам необходимо добраться в совершенно определенную точку, и я хотел бы нанять вас. Семен продолжал придуриваться, а может и не придуривался: - Вокруг полно крестьян, которые сейчас, в зимнее время, с удовольствием соорудят для Вас целый обоз... Дроу не дал продолжить: - Надо ли понимать это как отказ? - Да. К сожалению мы вынуждены Вам отказать, - это уже я. - Вы не хотите узнать условия оплаты, конечный пункт, другие возможности? - Нет. Мы не любопытны. Спасибо. Мы хотим ехать домой. В отличие от земледельцев - у нас сейчас самое время для работы. - А если вам прикажет Император, верховный сюзерен? В разговор вступил я: - Вы знаете, когда то давно, я принес присягу своему господину и не собираюсь её менять, - или мне показалось, или по губам барона мелькнула довольная улыбка. Видимо говорил я достаточно громко. - Что ж, похвальное качество, - задумчиво проговорил дроу. - Ну что ж, не смею больше задерживать. С этими словами он равнодушно отвернулся и перестал обращать на нас внимание. Еще раз тупо переглянувшись, мы покинули замок. Но недалеко. Мы дошли обратно до трактира и устроились за столом, заказав еще пива. Народ рассосался, большей частью отправившись на площадь, где давали большое представление приезжие огненные скоморохи. Гулянка обещалась продлиться часов до трех утра, тем более совпадала с праздником какого-то святого. В ночь на будущий день рекомендовалось не спать, чтобы не

допустить до себя нечистую силу. Мы взяли гуся (больно уж вкусные гуси в этом трактире, а хозяин, паразит, не признается чем он их кормит, что такое мясо получается) с перловой кашей, слабый эль и уселись поужинать. Когда было выпито полкувшина пива и невольная дрожь, появившаяся после столь непродолжительного разговора, начала исчезать, возле нашего стола нарисовалась фигура, закутанная в темный плащ. - Что за... - прервал свое выступление о непорядочности всех нелюдей, а в особенности эльфов, Семен. Фигура внаглую уселась за наш стол и хлебнула прямо из кувшина. На поморщившееся лицо упал отблеск пламени из очага. - Господин ба... - начал приподниматься Семен, но барон остановил его движением руки. - Сидите уж. Я здесь инкогнито. Он неторопясь забил трубку, раскурил и, с явным наслаждением, выпустил огромный клуб дыма. Мы с Семеном поморщились. Инкогнито, блин, это если не знать, что табак у нас дымят либо гномы, либо барон, приохотившийся к этому богопротивному зелью в гоблинских болотах, а поскольку барон на гнома никак не похож, то ... Вот и трактирщик, с угодливой мордой, бежит с новым кувшином пива и тремя кружками, в упор не узнавая барона. А стол протер, под пиво положил балычок, да и пиво, судя по запаху - не обычная моча, которую он обычно выдает за пиво. Не слушая барона, мы налили из кувшина и млея от восторга выцедили по кружечке. Только после этого до нас стал доходить его голос: - ... я бы даже не стал с ними разговаривать, а тем более просить вас, но поверьте - они не оставили мне выбора. Барон начал пить пиво, мы следили за ним. Когда брови приняли нормальное положение, он подозвал хозяина. Тот, опять таки в упор не узнавая барона, но сияя от счастья, мгновенно очутился рядом. - Еще такого же! - и кивнул в сторону кувшина. - Сам варю! - не удержался, чтобы не похвастаться трактирщик и исчез, не смея мешать столь высокопоставленному инкогнито. Отвлекшись от пива, барон вернулся к своему рассказу. В общем, дела были не очень. Последнее время на нашего барона, славившегося своим нейтралитетом, усилилось давление. Причем со всех сторон и использовали рычаги, больно ударившие по финансовому и политическому авторитету баронства. Продолжалось все это исподволь и достаточно длительное время. Речь шла не больше не меньше, как об аннексии земель в пользу короны. Были выкопаны документы, позволяющие короне претендовать на землю. Сам барон не мог ничего доказать, в связи с тем, что замок не однократно переходил из рук в руки. Приехавшая компания сначала попросила помощи на халяву, а когда не получилось, надавила на барона. Эта наша поездка - полная индульгенция для барона и хорошее отношение Короля (вообще то правильно говорить - императора; но я пожилой человек и еще помню те времена, когда это было Королевство). Может быть мы с Семеном дураки, может быть выпили слишком много пива, может быть что-то еще - но мы согласились. Хотя, скорей всего все-таки дураки... *** Барон ушел, а мы все еще сидели и прикидывали, как нам с наименьшими потерями выпутаться из создавшейся ситуации. Время близилось к полуночи, народ еще не возвратился в теплые трактиры, корчмы, таверны и публичные дома, поэтому в общей зале было сравнительно пусто. Наконец мы определились с общей политикой партии. Людей и сани обратно поведет Матуш. Он

мужик серьезный, да и охотник не из последних. Мы же поедем на нескольких санях: Семен, я, Сергунька, Санек. Мы с Семеном на своих, а пацаны, на бароновых санях, да еще каждый поведет одни сани за собой. Что в них, нас не касается, наше дело довезти и довести эту группу до Вольного Поселения, где практически основались Темные и всякая, бежавшая от Светлых, шушера. Город на нейтральной полосе, но стекается туда всякая шваль: как разумные, так и не совсем разумные существа. Дальше нас отпускают домой, и мы едем туда, где нас будут ждать купцы с купленными товарами. Матуш, в это время собирает охотников, и подготавливает проводку караванов. Ну а дальше - все как обычно. Завершившиеся дела и пересохшее от разговоров горло, требовали пива. Раскрутив Толстяка на хорошее пиво, мы с презрением отставили кувшин с хреновым в сторону. Моментально возле нас нарисовался колоритный беззубый дедок-сказитель, из тех, кто за еду да ночлег несут всякую пургу в угоду невзыскательным слушателям. Вопросительно посмотрев на нас и на кувшин, он сделал легкое движение в сторону пива. Семен поднял руку, дедок замер: - Ты возьмешь кувшин и заткнешься. Еще твой бред сегодня выслушивать... Старик с готовностью кивнул и явно довольный вцепился в ручку. Однако тут уже вступился возмущенный Толстяк - Нет уж! Если вы у меня тот кувшин нахаляву выпили, то этот то точно мой. А я, может, послушать желаю. Его поддержал немногочисленный народ. Решив не спорить, мы ограничились только тем, что отогнали старика от нашего столика. Не расставаясь с посудой, тот устроился поближе к очагу. Толстяк, в подтверждение своих слов, кинул ему тарелку с гороховой кашей и мослом, на котором было немного мяса. Несмотря на явную беззубость, старик весьма ловко сошкребал остатки мяса, пока недовольные возгласы публики, не напомнили ему, что пора бы отрабатывать халявное угощение: - Давно это было... деды рассказывали, что от своих дедов слышали, а те от своих... Старый пень не торопясь, раскурил трубочку (еще один извращенец), искусственно нагнетая обстановку. Наконец он хлебанул пива, с чувством прочистил обе ноздри и пробежался взглядом по замершим слушателям. Уставившись на него слегка осоловелым взглядом, лупали глазами пара купцов. Шустрый трактирный мальчишка с открытым ртом, для вида шваркая шваброй, слушал сказителя. Два наших лба, Санька с Сергунькой, выражением лица не шибко отличались от него. Мы с Семеном, негромко обговаривали сделанное нам предложение и не могли найти возможности отказаться от выполнения обещания. Несколько крестьян да ремесленников тоже навострили уши, прислушиваясь к вруну. Тот еще раз внимательно окинул взглядом вокруг, видимо прикидывая, что можно будет содрать за рассказ и с кого. По вдохновленному, морщинистому лицу мелькнула беззубая улыбка; видимо, решил он, сегодня не придется спать голодным, вон, даже пива налили. Глубоко вздохнув, он продолжил рассказ: - Первая война против Темного Властелина и его лордов получилась случайно. И тогда еще он не был Темным Властелином - он был одним из многих западных баронов, ничем не примечательным. Весь мир был одинаков: что восточная, что западная часть мира. Более тридцати королевств мирно сосуществовало на достаточно большой территории. Просто однажды эльфы, гномы и остальные народы решили приструнить распоясавшихся орков (читай: расширить свои владения с восточной стороны). Кликнули народ, собрали огромное войско и пошли воевать орков. С восточной стороны гномьего хребта было королевств пять, да и то, больше гонору чем людей. Ну, там считались пограничные земли и многие из младших сыновей стремились туда, вступали в дружины тамошних королей, поднимались до военных министров, канцлеров, наделялись землями, а некоторые и сами становились королями. Денег у тамошних голодранцев

не было, хотя некоторые даже монету пытались чеканить, правда криво косо и с разным весом, но все честь по чести: с портретом тамошнего государя, номиналом на другой стороне. Даже название свои собственные для денег придумывают! Один из корольков (Марат какой-то там) даже указ выпустил: мол, повелеваю деньги называть маратиями, их потом все мартиками стали звать. Вот дурные! Известно же, тогда монеты катали в гномьих монетных дворах. До сих пор катают. Но сейчас этим и люди и эльфы и гномы увлекаются. Причем не везде берут чужое золото, везде стараются менял посадить и чужие монеты не принимают, дикие орки - те берут только имперское золото, а тупые зеленые гоблины - только гномьи монеты. Сколько народов - столько нравов. Я например, человек цивилизованный, мне без разницы, какими монетами со мной рассчитываются. Лишь бы вес был нужный, золото без примесей и чеканка четкая, такие только несколько государств чеканят. Я хмыкнул и негромко пробормотал: - Где ж, интересно, тебе золото то давали, пень трухлявый. На портках, вон, дыра дыру вертит, а все туда же... Старик, не давая сбить себя с толку, продолжал: - Ну, это гномье золото, естественно, имперское, эльфийские и Союза Светлых Государств, эта такая светлая империя. - А темные монеты, значит совесть не позволяет брать, - снова вставил я свои пять копеек. После этого коротенького спича, меня все дружно попросили заткнуться. Пойдя навстречу пожеланиям трудящихся, я таки заткнулся, демонстративно погрузившись в кружку с пивом. - Тогда в первую войну собрали всех из небольших баронств, присоединили к общему светлому воинству, и вперед отправили. Тогда Властелин тихо сидел, не высовывался. Кто говорит, от дел отошел, кто - выжидал и задумывал свои зловещие черные планы. Не суть факт как важно. Важно то, что стронули его с места и отправили воевать. Никому неизвестный барон с западных отрогов, небольшое земельное владение. Шесть рыцарей да десятка два пеших. Воевать, правда, они умели. Рассказывают, что он со своими людьми трое суток перевал держал, пока основные силы светлых на подходе были. Про это опять разные сказки слыхивать приходилось. Рассказывают, что обманом и хитростью втерся он доверие к Союзу государей. Труслив был без меры, а перевал этот орки для вида атаковали, чтобы славу полководца ему создать. Там и правда нечисто было: укреплений никаких, а четыре дня шесть рыцарей и два десятка пешцов удерживали перевал от пятитысячной орды орков, положив трупов изрядно. В общем, раскрылся темный властелин при сражении на средней равнине. Поручили ему тогда сущую безделицу, следовало напасть на укрепленный форт орков и, если не получится уничтожить, то связать их боем, чтобы не смогли они на помощь своим броситься. Он же отказался, придумал причину какую-то, якобы не по рыцарски это. Из-за этого битва вышла жестокая. Кровь скапливалась в низинах, словно озерки; звери в тех местах ходили сытые и едва передвигались, особенно те кто тухлятинку предпочитает. Команды собирали пленных в обозы, для того чтобы с их помощью хоть немного восстановить разрушенный край. Вот тут то темный властелин и воспользовался ситуацией, показав свою темную сущность. Подло, под покровом ночи, он перебил охрану и освободив пленных орков, бежал вместе с ними. Но не все его люди решились на такое подлое предательство. Двое его рыцарей выступили на стороне Света и попытались помешать его подлым замыслам. Мелкий перебежчик, трусливый и злой, неспособный на честный бой - глаза в глаза, вот таким он попал к оркам. Лишь в становище военных вождей раскрылась его подлая сущность, оказалось, что занимался он черными ритуалами, перед которыми даже книги некромантов выглядят несущими свет, прости Единый! - старик сделал несколько оберегающих жестов, все невольно повторили за ним. - Объединив разрозненные силы орков, он предал саму человеческую

природу, которой был раньше, но не предавал себя, надеясь обрести могущество и сохранить свою бессмертную душу для дальнейших перерождений. Но тьму не обмануть, всякий, кто пытается это сделать - обманывает самого себя. Так и Властелин, для того чтобы совладать с тьмой в себе, ему нужно было все больше и больше сил, которые он брал у тьмы, все больше и больше впуская её в свою душу. И тогда задумал он страшное - поскольку от его души оставались одни огрызки, отдать на откуп тьме сонм светлых душ и осадил город, стоящий над земной схваткой, поскольку посвящен он был охране сущего, орден Единого. Где-то в то же время произошло и разделение Властелина на две ипостаси, ибо велико зло, хранящееся в этом существе, и не могло человеческое тело вынести его. Когда шел он, то засыхали деревья, и птицы падали замертво на лету; звери же перерождались и становились монстрами. Из людей, только святые могли сохранять рядом с ним свой человеческий облик. Не рожденные дети разрывали изнутри матерей, сгрызали внутренности, выползая наружу страшными скрюченными уродцами. Молодые мужчины в мгновение ока превращались в иссушенных временем и недугами старцев. Мертвый город называют его теперь. Или Проклятый. А когда-то был один из красивейших городов обитаемых земель. Всяк находил там приют, доброе слов и помощь. Но теперь его нет. Злым колдовством погубил он его, но так и не смог его занять. Жители города молились светлым богам в течении двух недель и было им видение свыше, и вскрыли они усыпальницу Страшного короля, который много лет назад воевал с Темным властелином и, пусть не победил, но заставил отступить от своих границ. Но было уже поздно, эти святыни спасли город от Черного властелина, но не смогли защитить от его черного колдовства. Это было страшное время, Властелин шел на запад. Подчиняя себя города. Но сама земля отказывалась его носить; шагая, он оставлял глубокие ямы в земле, на месте своих следов. Там где он присутствовал, умирало все, сумасшествие стало его всегдашним спутником. Но оставались в нем остатки души. Пусть сгоревшей и искореженной, но души. Даже эта малость мешала ему. Другой бы отдал её темным силам совсем, и по окончании срока своего земного провалился в ад, но только не он. И тогда с помощью забытого ритуала отделил он свою душу от тела и убил её. Ибо было сказано, что убивший свою душу - становится демоном. Но демоны очень недолго могут находиться в человеческом теле, телу свойственно распадаться под гнетом совершенного зла. И тогда провел он еще один ритуал, залив кровью жертв все горы, и даровала ему тьма силу великую, и переселил он в захваченного рыцаря, который был посвящен свету, часть своей черной души. Изгнанная же душа светлого рыцаря, вселилась в Меч, которым и можно убить темного властелина, а Черный Властелин, нагоняющий ужас, стал двуединым. Черный Властелин и его Первый Лорд, Хранитель Меча, которым можно убить Черного Властелина. Вся проблема в том, что Хранитель Меча и есть тот светлый рыцарь, вернее его тело с черной частью души темного властелина. И не может он с ним расстаться, и спрятался он в мертвом городе, границы которого не может пересечь ни одно живое существо. А Тьма пришла на светлые земли. Зима и черное колдовство закрыли перевалы хребта. Орки, оборотни, тролли и гоблины вместе с бездушными (так называли людей, перешедших на его сторону) предательски напали на людей, желающих мира и покоя. Они разоряли замки, жгли поселения, не щадя ни женщин, ни стариков, ни детей. Горе и тьма навеки поселилась в некогда цветущем краю. Пепелища вместо городов, разоренный войной край. И всюду страшные создания, пожирающие человеческую плоть. Родители убивали своих детей, чтобы они не достались монстрам в людском обличье. Особенно показательно была осада небольшого села, в котором собрались люди верующие в Единого. И настолько сильна была их вера, что не могли легионы Проклятого короля, войти в это селение. Несколько дней и ночей стояли они, защищаясь, но силы были неравны. И просили они отпустить

их детей, но мертвой поступью прошли легионы, истребив всех, невзирая на пол и на возраст. А Черный Властелин, только смеялся, а после и место это велел перепахать, чтобы не осталось памяти о светлых защитниках. Никто не спасся. Темный властелин прошел перевалы и вторгся в королевства стоящие на стороне света. Первыми приняли не себя удар эльфы. На нынешней границе разгорелась величайшая битва. Сотни тысяч людей погибли, защищая Свет. Но не зряшной была их смерть, за каждого убитого, они унесли с собой десятки жизней орков. Обескровленный Властелин запросил мира у Совета Светлых. Для обсуждения мирного договора было заключено перемирие, которое вот уже длится триста с лишним лет. За это время империя зла усилилась, обросла крепостями, но одно из самых главных её преимуществ - Меч, которым можно убить Черного и его Хранитель. Гномы, построили высоченную стену и крепости, отделяющие Светлую сторону, но покуда их братья будут томится в лапах Проклятого, они не смогут спать спокойно, как и их союзники. Экономный трактирщик давно пригасил большинство факелов. Свет давали красноватые уголья очага, да масляный фонарь (штука у нас дорогая и редкая) над барной стойкой (чтобы не одна монетка не укатилась; а когда сдаешь сдачу, очень удобно перекрывать свет своей тушей, можно монету меньше весом подсунуть или вообще недодать). Кухарки и официантка торчали из приоткрытой двери кухни. Кто-то прерывисто вздохнул и спросил: - А че ж Черный властелин до сих пор тот же, али сынок его. Старик негромко сказал: - Никому сие неведомо. Ведомо только то, что раз в двести лет, закрывается он в черной цитадели, куда предварительно приводят детей. Много детей, а потом оставляют их наедине. - И что? - жадно поинтересовались из темноты. - И все! - отрубил старик. - После выходит Властелин тридцатилетним мужиком... - А..? - А дети не выходят...- грустно ответил старик. - Только черный пепел сыпется вокруг. Сжигает он чистые детские души в адовом пламени, чтобы омолодится. За год жизни, берет у него Ад одну детскую душу. Щас, правда, стал больше брать. Маловато, вишь, одной души за год жизни. Все пасмурно молчали. Старик, освежившись пивком, продолжил: - Себе берет жизни их молодую, а на темную половину своей души скидывает их проклятия. Поэтому и все чернее Темный лорд, все меньше у него сил. Еще немного и превратится он в страшного демона и воссоединится с Проклятым и станут красными от крови моря, исчезнут птицы и звери, а вместо них будут призраки, злые на весь род людской. И падут царства Повелителей Света. И настанет бой последний, и если победят Светлые Силы, то наступит рай на земле: люди будут благостны, сыты и счастливы, реки будут полны рыбы, а леса зверя. Колосья будут пригинаться к земле под тяжестью золотого зерна, а стада будут тучными. Всяк возлюбит ближнего, как брата своего, и добрый король, ставленник божий на земле будет из века в век править нами. Голос его дрожал и переливался, скрытые слезы звучали в нем, да и у многих других невольная слезинка скатилась по щеке. Негромкий голос из темного угла жестко спросил, надрывая восторженную тишину: - А что будет если победит Проклятый? Голос старика поменялся. Слезливость и восторженность исчезла из него, смытая волной ненависти: - Что будет? - переспросил он так же жестко. - Земля станет десятым, самым нижним кругом ада.

Наступила тишина. Один трактирщик, поскрипывая, на автомате протирал глиняные кружки. Все боялись глянуть в стороны, тьма, казалось, подступила вплотную и оттуда вот-вот должны вылезти разные монстры. Хлопнула дверь и ввалились загулявшие мужички. Страх начал рассасываться. Оживившийся трактирщик, послал пацана зажечь пару факелов. Зазвучали громкие голоса, колдовство момента исчезло. Старик-сказитель, не обращая больше ни на кого внимания, устраивался спать на лавку, ближе к очагу. Мы с Семеном переглянулись, даже нас, взрослых солидных мужиков, пронял этот рассказ. - Дааа. - негромко выдохнул Семен. - Не хотел бы я жить в десятом круге ада. Я же усмехнулся. Адом свою жизнь делаем мы сами и никто нас не переплюнет в этом занятии. - Пошли ка спать! А то завтра вставать рано, да и к господину барону надо зайти и забрать попутчиков. Он нас ждать не станет, а если что, то мигом шкуру спустит. Пробравшись через толпу, мы нырнули на улицу. Справив малую нужду, Семен спросил: - Интересно, а когда сказитель бывает у орков, то что им рассказывает? Орки вообще на Темного молятся. По голосу чувствовалось, что он улыбается. - Да то же самое! - не задумываясь ответил я. - Только проклятыми называет другую сторону. Завершив на этой оптимистичной ноте вечер, мы залезли в конюшню и быстро уснули. Глава 2. в которой все больше проклинается собственное скудоумие и возникают первые конфликты. Восточная сторона гномьего хребта. Высокая башня Крепости перевала. С пометкой срочно. Темному Лорду. Змея - Дайан - Монаху: Здравствуйте, дорогая моя матушка! Вот мы и добрались почти до самого края земли. Жених мой нареченный относится ко мне очень хорошо, любит меня, никуда без меня не выходит. Он очень хороший у меня: и хозяйственный, и умный, по дороге все дела свои купеческие решает. Говорит мне: Все для тебя любушка моя. И правда, все делает, чтобы мне хорошо было. Советов, правда, моих не слушает, у него других советчиков полно. Да еще отребье всякое привечает мужиков грязных и сиволапых, которые двух слов связать не могут, но их он слушает, а меня нет. Дела наши идут по разному, то бросались из стороны в сторону, а сейчас нашли путь верный, по которому идти надобно. И боязно мне, что пропадем в безвестности, но куда иголка туда нитка, так и я за своим женихом нареченным буду ходить. Говорил он, что пока батюшкино волеизъявление не выполнит, не вернется. Уж я его и уговаривала и на коленях молила, но нет, не согласен он. Правильно ты матушка говорила, что мужчины глухи к мольбам женщины, а слушают только себя. Боюсь я за него, поэтому все сделаю, чтобы поездка эта быстрее закончилась. Надоумь же ты меня матушка, как любимого от других отворотить и к себе повернуть, чтобы глаза его домой глядели, а не в сторону дальнюю, страшную да опасную. Зажили бы мы с ним в таком разе на зависть всем... Выезжали мы рано утром, через два дня после памятного разговора. Семен давал последние наставления Матушу, который поведет обоз вместо нас. Я и ребятишки готовили свой обоз, на который нас сподвигли барон и обстоятельства. Мы собирались довести их до свободного города

и оправиться к себе домой. По времени получался даже небольшой запас, мы успевали обернуться за две недели. Народу решил много не брать: Семен, я, да наши ребятишки - вот и весь обоз. Благородные господа частично передвигались верхом, но для некоторых из них такой способ движения был неприемлем, да еще припасы. На нас четверых приходилось десять саней. Из них груженными всякой всячиной - шесть, а четверо под грузопассажирские. Семен и я везли пассажиров, а пацанов отправили править грузовыми. Мы, как никак, люди опытные, нас сладкими речами про битву добра со злом не смутить. Сколько пацанов в свое время попалось на эту удочку, когда с обеих сторон приходили красноречивые агитаторы и смущали умы. Любого из них послушать, так именно он белый и пушистый, а сосед его - вражина последняя - и в Единого не верует, и по ночам змеем оборачивается, чужих баб ворует; и Злу служит; и младенцев по ночам трескает. А самый главный его порок - богатый, до неприличия, грех такого не пощипать, особенно ведь если энто не грабежом, а, допустим, Крестовым походом назвать. То есть настучать по башке всем неверным, отобрать у них ихнее неверное золото, и отдать верным, чтобы золото очистить. Чем чище и благороднее провозглашаемая цель, тем больше грязи в конечном итоге будет вывернуто на поверхность и тем больше горя принесет всем вокруг, особенно мирным жителям. Что бы, где бы не случалось, в основном страдают мирные жители. Поэтому мы для себя вывели формулу: если вокруг воюют, то и мы воюем тоже. Причем исключительно за себя. И пусть говорят, что тьма поглотит землю; или: свет не значит добро; как узнать о свете, если нет тьмы; нет светлых и черных колдунов - есть добрые и злые существа и без разницы, кому они служат. Не трогайте нас - и мы не будем вас трогать. Собрав обоз, мы прибыли к восточным воротам, где договорились встретиться с эльфийкой, дроу и молодым парнем; но вместо четырех человек с заводными лошадьми нас ожидал целый отряд. Только осмотрев всех, я понял, насколько мы попали. Я не всегда был помощником старосты, в свое время немало потоптал землю солдатскими сапогами, и только когда отслужил положенный срок, ушел на покой. Вы не поверите, но больше всего на свете я боялся, не стоять в первой шеренге и глядеть на накатывающие толпы орков или людей; не противостоять тяжелой коннице, не биться в бессмысленной сече, когда каждый становится сам за себя - в этом случае ты находишься в воле провидения (или в руке божьей - кому как нравится). Даже когда тебя ведут на казнь, все не так уж плохо - наконец-то полная определенность. Самое поганое, кода ты ввязываешься в квест по благородным мотивам. Идеалисты и фанатики - вот те, кого я не терплю. Они способны испоганить самую светлую идею, вознести её вверх, обожествить... и утопить в реках крови. Ненавижу тех, которые провозглашают терпимость ко всему - эти еще хуже. Как я могу быть терпимым к орку, хобгоблину или эльфу? Это другие существа - разумные, я не спорю. Но у них свой уклад жизни, свои привычки, отличные от привычек моей расы. Я прагматик. Я понимаю необходимость того, что они живут в людских городах (люди тоже живут у них); понимаю, что они вписаны в инфраструктуру города; с некоторыми я дружу или поддерживаю хорошие отношения; понимаю их полезность для города и осуждаю дебилов, которые пытаются создать: только для людей; или, только для эльфов и т.д. Но никто не заставит меня их возлюбить, как ближнего своего. А тут собралась компания, явно выпадающая за пределы нормального боевого отряда. То, что я видел - больше подходило для компании любителей совершать подвиги, не считаясь ни с чем, нежели для серьезной боевой операции. А это всегда оканчивается одним - гибелью большинства попутчиков. Вообще-то идеалисты тоже нужны. Умные люди используют их для достижения своей цели. Они находят подходящих людей, твердо верящих в то, что представляется им непогрешимым, подкидывают им несколько фактов, которые укладываются в их систему мировоззрения; затем ставят перед ними цель, при достижении которой наступит всеобщее благоденствие; и все! Все

остальное они сделают сами. Факты, которые опровергают их доктрину - будут выброшены или подогнаны под их схему. Существа, которые имеют наглость и декларируют свою собственную точку зрения - записываются во враги. А с врагами идеалисты, как правило, не церемонятся. Их можно даже не финансировать, с определенного момента они начинают снабжать себя сами. Достигнув же назначенной цели, они, как правило, теряются, потому что мыслят категориями сказки, постольку поскольку впитывали все с молоком матери, которая рассказывала им сказки о победе добра над злом. Беда лишь в том, что все сказки заканчиваются на том, что герой получает полкоролевства (ну или все королевство; зависит от наличия у короля других детей), женится на прекрасной принцессе, закатывает пир на весь мир, а на рассвете, на фоне встающего солнца, обрисовывается силуэт мужественного героя, с квадратной челюстью, и тоненькой, сексапильной принцессы, в просвечивающем платье, с большим бюстом четвертого размера; смотрящей влюбленными глазами вдаль. Я всегда умиляюсь, когда представляю себе такую картину. Понятно, что после всех пережитых приключений, лишений и переживаний; у них просто должно все быть хорошо. Я искренне хочу, чтобы так было. НО! Но не бывает все так безоблачно. Если достается половина королевства (это вообще чушь, ни один монарх не расстанется просто так с любой частью своего королевства), то обычно это: либо совершенно бросовая земля, непригодная вообще ни для чего; либо находящаяся под властью сильного вассала, лишь по недоразумению (либо из-за верности, что тоже является недоразумением) не объявившего себя королем; либо опустошенная войной или болезнью; в общем, выделенная по принципу - на тебе боже, что нам не гоже. Дальше: бывший герой, а ныне король. Обычно по сказкам, это выходец из среднего класса или из класса люмпенов, с помощью артефакта либо группы героической поддержки сумевший выполнить задачу, за которую отказывались браться более умные люди. Данный человек не имеет абсолютно никакого представления о том, как нужно управлять государством. Хорошо если он это понимает и самоустранится, доверив это дело умным советникам. Но где же ему взять умных советников, когда все отдано друзьям, которые поддерживали его в походе. И даже если удастся найти умного человека, то это ненадолго. Потому что, король - народный герой - не может позволить себе быть непопулярным. А для того, чтобы управлять государством необходимо уметь принимать непопулярные решения. Если канцлер умный, да еще друг короля, то он пытается вытащить королевство из той дыры, куда его загоняет популярный король. Обычно, после первых же народных волнений, канцлер изгоняется (в лучшем случае), либо устраивается казнь (в худшем), призванная показать народу, что король на его, народа, стороне. Если же канцлер не дурак и не друг (что впрочем одно и тоже), то по истечении какого то времени он понимает, что все шишки достаются ему, а вся любовь и почитание этому бездельнику на троне, который однажды сделал что-то героическое, и с тех пор ничего не делает, а вся работа лежит собственно на нем, канцлере. И он устраивает заговор, который удается, постольку делается практиками, а не теоретиками. Удел короля, в таком случае: либо (если он поумнел) оставаться в изгнании на подачки сочувствующих монархов; либо, собрав армию, попытаться вернуть принадлежащее ему королевство, что естественно не удается, по причине непроходимой тупости. Почему тупости? Элементарно. Если бы он был умным, то не допустил бы такого развития событий. Так, теперь вариант, когда герой вышел из высшего класса, его учили управлять людьми, хотя бы на уровне своего поместья, он получил соответствующее образование, из него действительно получился неплохой король. Счастлив ли он? Возможно да, а возможно и нет. Возможно, что принцесса, влюбленно смотревшая на него, после рождения наследника, располнела. Четвертый размер, некогда заставляющий придворных нервно сглатывать слюну, превратился в пятый, но отвисающий ниже пояса. Целюлит, варикоз и все прочие удовольствия. Многие скажут, что я

нарисовал самку тролля, но ведь такое может быть. Рассмотрим еще случай: принцесса, прошу прощения - королева, осталась такой же милой, как и была. Любит ли она своего мужа? Многие дамы из высшего общества не считают нужным соблюдать верность своему избраннику. Ну или сохраняет, но при этом оказывается такой дурой, что общение с ней свыше пяти минут, в некоторых странах, могут счесть эквивалентным длительному тюремному сроку. И опять таки соглашусь, что я могу быть не прав. И пусть будет так: король оказался способен править, доставшимся ему королевством; его жена любит его; у них есть дети; все довольны и все счастливы, но для этого необходимо потрудится. Идеалисты же планируют свои действия только "до свадьбы", думая, что потом все получится само собой. Извините, отвлекся. Так вот, встречающая нас компания, мягко говоря, настораживала. Все походило на то, что мы с ребятишками ввязываемся в очередной квест по становлению легенды. А легенды, честно говоря, бывают либо плохие - когда сильно покоцанный главный герой, стоит на развалинах и со скорбью в голосе вспоминает павших соратников, попутно клянясь, что их никто никогда не забудет; либо очень плохие - это когда благодарные потомки устанавливают памятник героям, погибшим во имя счастья всех существ на земле и победе Света над Тьмой. Так как я не главный герой, то меня не устраивал ни один вариант. А тут нас встретила такая разношерстная группа, да еще мне в сани плюхнулся гном и устроился там, как у себя дома. А я не люблю гномов. Все гномы одинаковы, описание, всегда одно и тоже: бочкообразное туловище с длинными руками, посаженное на непропорционально короткие ноги. Борода: у старейшин расправленная расчесанная и распушенная, воины и купцы, иногда выбирающиеся на поверхность, заплетают её в косы. Борода у них растет всю жизнь. При изгнании гнома бреют, и вернутся он может только тогда, когда борода достигнет той длинны, которая считается приличной для гнома. Мастеров гномов не видел никто и никогда, во внутренних городах гномов тоже не бывал никто из разумных. Некоторые вещи, выходящие из их рук, невозможно объяснить ничем, кроме магии. Однако, общеизвестно, что гномы, единственная разумная раса, не способная к магии. От чего это произошло, в точности неизвестно, хотя в Шангарском университете, на кафедре естествознания, некий профессор уверяет, что разгадал эту тайну. Якобы гномы не способны на творчество, что все их изделия - это копирование и усовершенствование, но выдумать новое - они не способны. Чушь. Сам видел, как один гном, когда ему понадобилось, быстро придумал механизм. Хотя точно знаю, что таких вещей, в пределах известной ойкумены, не наблюдалось. Сами гномы считают себя избранными и говорят, что когда магия исчезнет из этого мира, то гномы останутся единственной расой, не впавшей в дикое состояние. Обещают, что это произойдет через две тысячи лет, основывая это пророчество на движении небесных тел. У гномов самые лучшие обсерватории, построенные на вершинах неприступных гор, говорят, что даже выше облаков. Астрологи других рас не годятся им и в подметки. Самые точные звездные карты - покупаются у гномов. В отличие от других разумных рас, называют свою науку не астрологией, а астрономией, хотя всем известно, что астрономия - лженаука. Гномы говорят, что их астрономия изучает механику небесных тел. Ну что ж, мы можем простить великому народу это маленькое заблуждение. Разговаривают на двух языках: внешний и внутренний. Если внешний язык знает достаточное количество существ, то на внутреннем разговаривают только гномы между собой. Женщин гномов никто не видел, их просто не выпускают на поверхность. Известные нам большие государства гномов: Гномский хребет, находящийся почти полностью на территории Темной

стороны; и Высокие горы, находящийся на юге и по верхней границе, принадлежащие разным странам. Раньше гномы заселяли предгорья на день скачки по обе стороны границы хребта, однако после первой войны их распространение на поверхности сильно ограничили. В Гномском хребте искусственно, а на Высоком они отступили сами. Все общение с другими расами они свели к торговле в нескольких оставшихся на поверхности гномьих городах. Но, что интересно, гномов одиночек, бродящих по поверхности, становится все больше. И хотя большинство из них туповаты, но все равно это напоминает активное проникновение. Поэтому сказать, что гномы оторваны от действительности и плохо представляют, что происходит на поверхности - я не могу. Скорей всего разрозненные группы гномов и отдельные разумные, составляют костяк информационной службы гномов, а филиалы банков и посольства - резидентуры гномов. Причем, внешняя тупость гномов, неспособность адекватно оценивать ситуацию, сразу бросаться в бой, как берсерки, много пить - это все мне кажется не более, чем маска, призванная вводить в заблуждение все остальные народы. Но это только мое извращенное мнение, нисколечко не претендующее на истинность. Однако, деваться было некуда и мы потихоньку тронулись в путь. *** Негромко звякали колокольчики, мерный топот копыт, скрип саней и проплывающие по сторонам елки. Разговор вполголоса на передних санях, легкий смех. Потянуло табачным дымком, значит, гном все-таки раскурил свою трубку. Мысленно выругавшись, я пообещал сделать на привале гному замечание, которое коротышка, в своей спеси, в очередной раз пропустит мимо ушей. Коротышки странные существа. С огромной физической силой, прячущиеся в своих подземных чертогах. Мастера они потрясающие и раньше достаточно часто вылезали на поверхность, говорят, что около их гор, они селились на поверхности на день пешего пути. У них стояли свои города (которые до сих пор используют люди. Пришлось переделать двери, а потолки у них всегда были высокие.), потом случилась двадцатилетняя война. После этого властелин ограничил верхние поселения гномов отрогами гор. У них есть несколько верхних городов, но очень мало плодородной земли, и гномы просто вынуждены торговать с другими народами, чтобы не подохнуть с голоду. Наш гном видно из профессионалов верхней стражи, что-то типа гномьего спецназа. По крайней мере лошадей не боится, ничему не удивляется и ведет себя вызывающе. Впрочем, это общая черта всех гномов, их спесивость сравнима только с их мастерством. И то и другое очень высоки и нормальный человек не сможет постичь ни того, ни другого. Оглянувшись еще раз, я недовольно покрутил головой. Прижал нас барон. Ой как прижал. Вроде ласково все, то с юморком, то с жалобами на долю свою тяжелую баронскую. Да сами бы мы ни за что в такую даль не поперлись. В то утро как выезжали, загрузились к нам в сани несколько существ. Ну мрачного дроу, худого, желчного мага, красивейшую эльфийку и влюбленного в нее молодого человека я видел еще у барона. Но про гнома, седого воина, закованного в доспех, как каторжник в кандалы, рыжего и шустрого молодого человека, не секунду не сидевшего на месте и дамочки с двумя клинками за спиной нам даже не намекнули. Когда же я увидел статного рыцаря в белом плаще с красным крестом и двумя оруженосцами, то мне вообще поплохело. Там где храмовники, там неприятности. Я вообще рассчитывал быстро отвезти их до границы и отправиться домой. И не сбежишь ведь, тролль им в задницу! Молодой барон, также счел невозможным для себя остаться в отцовском замке, а решил по мере своих сил бороться со злом и составить компанию в поездке. Как мне, да и не только мне, кажется - втюрился он. Папа, старый барон, видимо тоже это понял. В общем, для более скрытного

передвижения нас сопровождал десяток стражников в цветах барона, со штандартом, во главе с Героном, которого я знал очень неплохо, да и он меня, надеюсь. По крайней мере когда-то давно, мы вместе, добирались сюда. Два ветерана, познакомившиеся в трактире "У трех дорог" и набившие морду всем, начиная с хозяина и кончая выпоротым сопляком королевской гвардии, правда, в лейтенантском мундире и шпагой благородного в довесок. После чего нам пришлось быстро-быстро перебирать ногами в сторону вольных баронств. Чем местному барону приглянулась эта история - я не знаю. Помню, что во время рассказа он хохотал до слез и хлопал себя по ляжками. Герон остался в замке и быстро дослужился до десятника, а я выбрал "нелегкую крестьянскую долю" на самой границе, где мною никто бы не смог командовать. Напоминали же мы либо небольшой обоз, везущий ценности, либо сборище идиотов, отправившихся совершать подвиг. Когда я заметил это на первом привале, мне посоветовали помалкивать, пока зубы не посыпались. Забравшись ко мне на сани, мы с Семеном обсудили проблемку и приняли решение, которого и придерживались. Ломали шапки, гнулись в поясном поклоне, подзатыльниками сгибая гордых Серегу с Саньком. Герон, насторожено посматривал на меня, видимо прикидывая, насколько я изменился и как бы ему со мной переговорить. Я не колдун, просто у него это желание было на морде лица аршинными буквами написано. Ехали мы третий день и остановились в маленькой деревеньке, даже можно сказать хуторе, из пяти домов. Храмовник выгнал хозяев из трех самых лучших домов, отправив ночевать в хлев и сарай. Самолично заколол свинью в одном из дворов, вернее, красуясь перед народом, проткнул её насквозь, отсек ей голову и стал готовить мясо. Мы с Семеном и ребятами сидели на улице, разведя небольшой костерок и варили кулеш, как обычно. Луна спряталась за тучками, но ветра не было и морозец не ощущался так сильно. Сергунька, на охотничьем языке, показал, что к нам приближаются. Негромко ведя беседу между собой, мы с Семеном дали им понять, что заметили человека уже давно, а вот молодежь, которой вроде как полагается бдить, проворонила лазутчика. Обиженный Санька, объяснил, что заметил давно. Просто он не приближался, поэтому они решили дать нам отдохнуть. Весь этот разговор, проходил под неспешную беседу о ценах на товары, о том, что пора бы уж и домой, что жены заждались, что молодежь вместо дела фигней страдает и не крестьянское энто дело со всякими ельфами по лесам шарится. Темная фигура выступила из-за телеги с улыбающейся во все свои двенадцать зубов пастью. - Что, лапотники! - достаточно громко проговорил Герон и, поперхнулся накинутой на горло удавкой, которую натягивал непривычно сосредоточенный Санька. Непонятно откуда взявшийся арбалет вырастал из руки Семена, причем направлен он был явно ниже пояса. Его меч и оба засапожника в ту же секунду были уже в руках у Сергуньки, тут же нырнувшего в темноту, проверить - один человек или все таки несколько. В моих руках как обычно красовался старый почерневший нож, похожий на кухонный, на фоне всего остального выглядевший достаточно безобидно. Секунду полюбовавшись на перекошенную физиономию Герона, Семен мигнул и отвел арбалет. Удавка исчезла, заставив десятника на секунду охнуть и пошатнуться. Когда же он снова уставился на нас, то увидел перед собой четырех полуиспуганых крестьян, которые заискивающе смотрели на него. Причем не арбалета, не удавки, только его оружие лежало около ног. - Ну вы чё, офонарели? - просипел он потирая сдавленное горло, - на своих кидаетесь. - Что Вы господин десятник, - льстивым голосом и кланяясь, сказал Семен. - Мы ж, Ваша Милость люди маленькие... Герон озадачено затих, пока не рассмотрел легкую усмешку в его глазах. Наконец мы все рассмеялись.

- Ну вы даете, черти полосатые, чуть двух самых вещей в жизни не решили. Головы и... головы. - А то, - не стал отпираться Семен. - крадешься как тать в ночи, а мы люди простые, услыхали да сработали на упреждение. - Ага, простые, - нервно хихикнул Герон, потирая шею. - Я вам свинины принес. После того как этот... он помолчал пытаясь подобрать определение храмовнику. Санька услужливо выдвинулся вперед: - ...свинокол... Секунду все молчали, а потом опять начали ржать. Если вспомнить, что рыцари в своих орденских монастырях сначала тренируются на свиньях, то прозвище получалось очень удачным. Оторжавшись, мы навалили десятнику кулеша, покрошив туда часть принесенного им мяса. Поужинав, и потравив с нами разные служивые байки, Герон поднялся со словами: - Пойду, охламонов своих проверю. Как бы не разболтались окончательно. Пошли, проводишь меня. Я поднялся, отряхнул штаны и крестьянским шагом, как сопровождающий высокое начальство подневольный человек, поплелся вслед. Проверив оба поста, Герон остановился посредине улицы так, чтобы к нам никто не смог приблизиться. Чувствовалось, что старый друг в смущении. Помогать ему говорить, не хотелось. Когда к тебе приходят с просьбой взять в долг, то выглядят точно также. А я в долг не даю. Не люблю друзей терять. Наконец Герон решился: - Ты знаешь, что с вами поехал молодой барон? Я хмыкнул. Мы в пути трое суток, дневали и ночевали вместе, ехали тоже вместе. Не заметить богато одетого, с хорошим оружием, на дорогой лошади, молодого человека, постоянно носящегося вдоль обоза и изображающего кипучую деятельность под охраной и в сопровождении твоего старого друга, постоянно провожающего влюбленными глазами (молодой, а не друг) эльфийку и ловящего каждое её слово - это уже даже не слепота, а... прямо!... не знаю как и сказать. Верно поняв мое хмыканье, Герон заторопился: - Понимаешь какая штука, млядская, получается. Патрик решил, что он слишком много лет сидел взаперти в замке, не совершая никаких подвигов. Жизнь, так сказать, проходит мимо. Ему, мол, уже восемнадцать, скоро он будет не в силах вскочить в седло и поднять меч. Мы его почти уже уговорили, но тут эта стервь эльфийская тоже решила помочь и начала уговаривать. Да еще этот, блин, ухажер ейный, брякнул, что мол дело, на какое они идут, очень опасное и детей лучше оставлять дома. Ты представь себя на месте Патрика? Что бы ты сделал? Вопрос был риторический и не требовал ответа, но я рискнул: - На месте Патрика, я сказал бы спасибо, и послушался совета умных людей, а потом со злорадством и легким сочувствием наблюдал, как оставшиеся в живых, но искалеченные выползают из леса под стены теплого, уютного замка... - Ха, сказал Герон,- это ты щас такой умный, где ж был твой ум, когда тебя вербовщики залакшали в твои юные годы? Я ухмыльнулся: - Там же где ум твоего парня сейчас. - Вот вот. А этот же, ты еще пойми, дворянин. Герон процедил эти слова с явной насмешкой. - Он по определению не может быть нормальным. Вот мы к примеру с тобой: я попытался тихо подойти и прирезать вас, вы в ответ, постарались так же молчаливо упокоить меня, чтобы я не мешал вам наслаждаться ужином. Он же не такой! Он вскочит на коня, пошлет впереди себя пару

герольдов, вызовет на бой и помчится на врага. Весь в белом! А враг, в это время, вкопает перед его конем борону, зубьями вверх, а после этого расстреляет в упор из арбалета. По крайней мере так бы поступил любой из псов войны, таких как мы с тобой. Очень красиво, когда какое-нибудь чмо идет на тебя в красивых доспехах в полный рост, а ты измазанный в грязи, сбоку от основной линии атаки, с тяжелым арбалетом. Сколько таких благородных дворян полегло, во время "локальных конфликтов"... Все больше в его голосе насмешка сменялась тоской. Тоской по тем временам, когда войны были честными, воевали воины, а не солдаты и даже у наемников был кодекс чести. Голос его становился все глуше: - Так вот. Патрик, из того тупого и благородного дворянства, которое почти все вымерло. Я сам воспитывал его. Я научил его драться, но я не смог научить его побеждать любой ценой. Он не сможет пока пойти на предательство, не сможет бросить своих людей умирать, не сможет подчиниться подлецу. Он криво усмехнулся: - Вот такого урода я воспитал. И замолчал. Молчал и я, а что тут скажешь. Я знал Патрика, он вырос у нас на глазах. На лето иногда его отправляли с Героном к нам в деревню. Я тоже его учил. Учил, как работать ножом в давке, против доспешных, как выживать. Он действительно настоящий рыцарь. Без страха и упрека. Такой не предаст и не бросит напарника в беде. Медленно я сказал: - Знаешь, хорошо, что мы с тобой не такие. Герон согласно кивнул, с такой горькой и злой усмешкой, что мне самому стало хреново. Я же продолжил: - Постольку поскольку мы не такие, то что ты хочешь..? Герон посмотрел на меня и решился: - Я хочу, чтобы он не доехал до конца!!! Видно мой взгляд был странным, потому что Герон опять заторопился с объяснениями: - Нет! Я не хочу ему ничего плохого! Просто ты посмотри на эту компанию: такого, я еще не видел. Это сложившийся коллектив, а новичка они будут посылать вперед, да он и сам полезет, лишь бы его приняли в их круг. Зная Патрика, я могу гарантировать, что он сдохнет одним из первых. Поэтому я и хотел тебя попросить... Он снова замолчал, с трудом подбирая слова. - Чтобы он не смог продолжить путь в связи с какой-нибудь проблемой... - продолжил я за него. - Ага,- он облегченно кивнул и лицо его прояснилось. Я же задумался. Не так-то это было легко сделать. - Знаешь, давай-ка сделаем так. Пусть пока едет, а при малейшей возможности мы постараемся придумать, как это все провернуть. Герон просиял, но все равно попросил: - Пообещай, что Патрик не поедет с ними. Я с легкостью пообещал. Мы расстались у колодца, причем Герон спешил обратно походкой человека, сбросившего тяжелый груз, я же наоборот медленно и задумчиво. Наши меня не дождались, а улеглись спать. В принципе правильно, завтра тяжелый день, а спать на ходу в этих местах - чревато. Посидев у костерка и попив из, заботливо укутанный в кусок старого одеяла, котелка с чаем, я решился. Подошел к Сергуньке, укрытому полушубком и посапывающему в две дырочки и, протянув руку,

хотел его разбудить. Не прекращая посапывать, тот откинул полушубок и теперь, для разнообразия, уже мне в пузо уставился арбалет. Сопенье прервалось: - Чё т хотел, дядь Митрич? Ясные глаза, ни капли сна и ехидная улыбка. Или мне показалось, но с соседних саней хрюкнул Санька. - Ишь ты. - только и смог сказать я, немного опешив. - Иди ка со мной, поговорим. Проболтав с ним часа полтора, мы отправились спать. *** Утро было плохим. Сильно хотелось спать, около саней ходил храмовник и раззорялся с утра пораньше: - Нет! Вы посмотрите! Это быдло ещё спит! Удар пришелся по спине. Я чуть не заорал, но зато сразу же вскочил. Ну почему он выбрал для удара именно меня! С соседних саней мигом соскочили ребятишки. На их угрюмых физиономиях крестьянским смирением даже не пахло. Пошевелив пальцами, я приказал им заткнуться и вести себя смирнее. Семен набрал воздух в грудь и собрался было, что-то сказать, причем, судя по спрятанной руке, разговор мог закончиться вспоротым брюхом или горлом. Мой взгляд он игнорировал. Кстати на храмовника я бы не поставил. Туповатый. Они сильны строем и когда их много, а поодиночке ничего особенного. Храмовник стоял передо мной с тонким породистым лицом и разглядывал как экскременты недельной давности, которые уже не пахнут, но говном все равно являются. Чья-то рука взяла храмовника и развернула так, что мне оставалось только любоваться на показанный мне тыл. - Вы знаете, что это мои люди, любезный? Спасителем оказался Патрик. Когда он не пытался произвести впечатление на эльфийку, то выглядел очень внушительно. По крайней мере, опасностью веяло от него ощутимо. - Уберите руки, - спокойно сказал храмовник. - Это же всего-навсего крестьяне. Быдло. Их вокруг как грязи, и от того, что я их немного поучу, вам же будет лучше. А то они не слишком почтительные. - Во-первых, среди людей моего баронства есть разные сословия, но нет рабов. Во-вторых, Вы сейчас оскорбляете Охотников, которые могут убить Вас также легко, как я убиваю таракана, и я удивляюсь, что они до сих пор этого не сделали. В третьих, Вы оскорбляете человека много старше Вас. В-четвертых, поскольку Вы человек благородный, то я не могу приказать Вас повесить, но я могу вызвать Вас на дуэль, хотя если Вы принесете свои извинения... Недосказанная фраза повисла в воздухе. На улицу к тому времени высыпали все. Гном о чем-то рассуждал нависая над картой, дроу отрешенно улыбался, а молодой парень, судя по всему назначенный на роль главного героя, горячо возражал, указывая кинжалом то на одно место, то на другое. Эльфийка о чем то расспрашивала рыжую, около них крутился Шустрик. Десяток вместе с Героном собирался, желчный маг, выговаривал седому воину, который, наверно, даже спал в доспехах. Около нас нарисовались, как из под земли, двое оруженосцев-послушников с длинными кинжалами. Нас в расчет они не брали. Храмовник улыбнулся: - Я предлагаю Вам, барон, извиниться передо мной, а чтобы я принял извинения, предлагаю выпороть эту нерасторопную свинью, которая лениво дрыхла, когда все остальные были уже готовы к дороге. Я захолодел. Остальные были далеко и не смогли бы вмешаться, даже если бы захотели. Причем в то, что они захотят, я не верил. На секунду все зависли, наконец храмовник подмигнул своим людям и один начал медленно вытаскивать кинжал, который издал чуть слышный скрежет. В ту же секунду все изменилось. Честно скажу, такая выучка, которую мне продемонстрировали эти

бойцы, стоила дорогого. Так среагировать на скрежет клинка! Гном, прикрылся лезвием секиры. Седой расслаблено стоял уронив меч на дорогу, маг крутил в руках файербол, рыжая, держа в руках клинки расстелилась над дорогой в низком приседе. Шустрик, куда то исчез, но брошенные им ножи, торчали в дереве между нами, там же где и две эльфийские стрелы. Дроу, не знаю как, оказался рядом с нами. Воина такого класса мне видеть еще не приходилось. Подоспела эльфийка. Высказав все, что она думает и посоветовав, если маленькие дети не могут ехать мирно, то пусть отправляются по домам, она ушла собираться в дорогу. Наш молодой барон скрипнул зубами на подоспевшего Герона и, не отвечая на его вопросы, отправился к лошадям. Храмовник повернулся ко мне и стараясь, чтобы слышал барон, которого уводил дроу, сказал: - А ты, быдло, в следующий раз будь порасторопнее, а не то отведаешь плетей. Спина Патрика напряглась, он медленно развернулся: - Сейчас, к сожалению, нельзя. Но после окончания похода, я имею честь вызвать Вас. Храмовник, толкнув меня, засмеялся и ушел, ничего не сказав. Сергунька и Саня с ненавистью смотрели вслед. Подошедший Семен сказал на тихом языке: - Кое-кто из них не доедет до конца. И я боюсь предположить, что это не барон. - Да, - ответил я ему по нашенски. - Можно этим заняться. Дроу смотрел на нас и мне очень не нравился его взгляд. Потянуло холодком, на секунду мне даже показалось, что он понял наш разговор. Ерунда, я решительно встряхнул головой, никто из эльфов не может знать тихого языка Охотников, и успокоенный сам собой начал собираться. *** Выехали мы позднее и решили обедать на санях. Молодой барон ехал насупленный и мрачный, в сопровождении Герона. Храмовник презрительно кривил тонкие губы и громко рассказывал о своих подвигах эльфийке, где-то впереди обоза. - Патрик! - негромко окликнул его Семен. - Ты тоже ведь можешь рассказать много разных историй. Тот покачал головой: - Мне не о чем рассказывать. Ты же слышал про подвиги этого рыцаря. Несмотря на то, что мы с ним немного не в ладах (читай: ненавидим друг друга), я не совершил и сотой доли того, что сделал этот рыцарь. - Да что он сделал?! - тут уже загорячился Герон. - Надуманные подвиги, сделанные не для чего! - Он боролся с драконом, мечтательно сказал Патрик, - и победил его. - Он спасал прекрасных дев и боролся с черными колдунами во Славу Господа! А я? Что сделал я? - Ты? Ты вместе с небольшим отрядом очистил западный торговый тракт от трех банд, с которыми не могли справиться все дружины пограничных баронов, - сказал Семен. - А еще ты в одиночку, когда охотился, избавил деревню Приозерье, от скальной виверны, которая таскала детей, жеребят и баранов. - вступил в разговор я. - Причем виверна была размером с двух коней и общей длинны в ней оказалось шесть метров, от носа, до кончика хвоста. От парня потянуло такой тоской, что хотелось завыть: - Так то ведь какая-то виверна, а у него песчаный дракон! Тут мы с Героном чуть не подавились. По крайней мере, хрюкнули совершенно синхронно. Семен с Патриком недоуменно покосились на нас. С трудом сдерживая смех я сказал: - Дааа. Великий подвиг! Сколько тогда мы с тобой таких подвигов насовершали, а? Герон? - Ну я не знаю! Штук шесть или восемь. Пока драконы не кончились. Он повернулся к Патрику и объяснил:

- Мы служили в песках. Песчаный дракон - это такая большая ящерица, длиной метра два. Кормили нас плохо, вот мы их на обед и ловили, пока не выловили всех в округе. Ничего, приготовишь, так чем то на курицу похожа. Только мясо надо тщательно вымачивать, хотя мелких ящериц мы на солнце подвяливали и ели. Патрик, даже обиделся: - Рыцарь не может лгать! Он боролся с ним три дня и только с большим трудом одолел его! Наверное, вы рассказываете о ящерице, а он действительно воевал с песчаным драконом. Он дернул повод и ускакал вперед. - Нда. Велик рыцарь, - сказал я - варана убил. - Ладно, - сказал Герон, - пойду догоню, а то опять будет правду восстанавливать. И тоже рванул вперед. Сзади раздалось легкое покашливание. Вот за что не люблю эльфов, так это за то, что ты чувствуешь себя совершенно свободным, никого вокруг на сотни верст. Можешь бегать голым, испражняться в самом красивом месте, вести себя совершенно свободно, как вдруг возникает такая скотина непонятно откуда, всем видом говоря о твоем несовершенстве и о том, что оно давно уже тут стоит. Еще с вечера занимало. Этот дроу, с волосами, заплетенными в две косы, был очень вежлив и очень опасен. Может он всю дорогу здесь ехал за нами, слушая и улыбаясь, а может, подъехал только что. Пока он не решит обозначить свое присутствие - его фиг заметишь. - Скажите, - тон был вежлив, - мы уже проехали границу баронства? Мы переглянулись. Ломая шапку, Семен придурковато сказал: - А хтось ево знает, вашмлость. То маладой барон, да старжа его могут знать, а мы люди маленькие, нам дмать не велено. Дроу ехал несколько минут смотря вперед и не обращая на нас никакого внимания. Через несколько минут, он, как то очень лениво, проговорил: - Я очень волнуюсь когда что-то не понимаю, а когда я не понимаю, я стараюсь устранить причину непонимания. Любым способом, - подчеркнул он голосом. И опять поехал молча. Через какое-то время он продолжил: - В данный момент я не понимаю вашего поведения, хотя прекрасно знаю, кто такие Охотники. И он уставился на нас, своими синюшными глазами. - Может мне стоит устранить проблему? Семен, глядя ему в глаза, тихо сказал: - А ты попробуй, рискни. Может быть, у тебя что-нибудь и получится. Только ведь тебе все равно не поспеть так быстро. Сразу с четырьмя ты справится просто не успеешь, а мы даже не будем стараться тебя задеть. Мы тоже знаем, что с таким как ты, обычному человеку (даже Охотнику) справится не под силу. Но кроме тебя есть еще эльфка и куча других. Первыми умрут колдун и она, а потом те, кто наименее защищен. Самые сильные останутся в живых, но вас останется только трое, а остальные - умрут. Что станет с твоей миссией, длинноухий? Дроу ответил: - Пятеро. - Что? - недоуменно переспросил Семен. - Пятеро останутся в живых, но ты прав. И я прав. Теперь то, что я вижу, соответствует моим представлениям. Я не повернусь к вам спиной, но убивать сейчас не буду. С этими словами и этот придурок ускакал вперед. - Не люблю эльфов, - сплюнул Семен.

- Кто ж их любит? - меланхолично спросил я, подвигая под рогожей заряженный арбалет. - Светлые. Темные. Высокорожденные. Но опасные. А этот опаснее раз в сто. Потому что жил долго. - Да уж. Такого в честном бою не одолеешь. - Да и в нечестном не сразу. Даже умирая, с десяток врагов прихватить с собой сможет. Сойдясь в едином мнении: "Как таких земля носит", мы поехали дальше не разговаривая, а просто следя за дорогой. *** Пятерка солдат, отправилась вперед, готовить место для ночлега, мы же, основной обоз, приехали чуть позднее. Добрались до круглой поляны, где солдаты, набрали сушняка и устроил небольшой уютный бивак. Составив сани около костра, мы развели свой бездымный и бесшумный костерок немного в стороне. Место было нехорошее, и сами бы мы здесь ни за что не остановились, но, к сожалению, нас никто не спрашивал. Герон тоже выглядел озабоченным, по крайней мере, в караул, он поставил троих человек. Мы тоже, выставили своих часовых. Когда все поужинали, нас с Семеном вызвали к костру и даже пригласили садится. Семен сел твердо и уверено, я же примостился с краешка, в полной готовности вскочить и уйти, когда меня погонят. Самые разные существа собрались около костра. Арни (ну типа, главный герой-любовник) спросил: - Скажите уважаемые сельчане, скоко до Гномьих гор осталось то? Какая дорога? Ходят ли там купцы? Опасны ли нет переходы? Вот ведь чувствуется воспитание! Интеллигент! И как всякий интеллигент, старается подстроиться под простой народ. Дебил. Вон у дроу даже смешинка промелькнула, вернее тень смешинки. Он ведь нас расколол. Откуда только про Охотников знает? Всех знающих то, человек сто в мире и наберется, причем больше половины уверены, что это легенда. Но ладно, хватит недоуменно таращится, тем более он опять чегой то там говорит. - Селяне, вы дорогой от этой када-нить ездили? Сколь до проклятых гор осталось от? Семен, спохватившись, что молчание выглядит более чем странно, начал отвечать, старательно подделываясь не под сельскую речь (не поверите, но крестьяне говорят почти так же как мы), а под представления городских о сельской речи: - Нутко, как оно сказать то можно, - и поскреб затылок с шикарным звуком. Эльфийку, аж передернуло. - Земли господина барона мы сталбыть еще в вечор седнишний проехали. Аккурат, перед самым отдыхом. Он шмыгнул носом и вытер соплю рукавицей. Храмовника скуксился. Недоумевающий барон, начал потихоньку веселится. - Надыть днев пять осталось, - вступил в разговор я. - Нутко, днев пять, - недоверчиво возразил Семен, - днев восемь, мабуть. Затеяв долгий ненужный спор о том, сколько дней осталось до последнего населенного пункта, мы все таки сошлись во мнении что где-то дней пять - восемь, не больше. Все это время, за нами с тоской наблюдали остальные. Гном попытался вмешаться и поторопить нас, но добился только того, что утеряв нить рассуждений, мы начали наш высокоинтеллектуальный диспут заново. Причем сопровождалось все это швырканьем, почесыванием, сморканием, харканьем и т.д. Причем после каждого такого действия мы говорили: Звиняемся. И застенчиво растирали отходы организма ногой или вытирали руку о полу полушубка. Народ начал рассасываться минут через двадцать после начал разговора, не в силах выносить подобное издевательство над собой. Когда ушел храмовник, пробурчав что-то про скот

и тупых животных, у костра остались самые выдержанные. Дроу, седой воин в доспехах, Арни с тоской в глазах и наш молодой барон, который последние минут двадцать давился смехом, когда мы случайно перескакивали с рассказа о дороге, на сравнительный анализ навоза, и от каких болезней он помогает. Герон, не выдержав, смотался одним из первых, плачущим голосом вспомнив, что ему нужно проверить своих солдат. Как только он дошел, так от костра послышался дикий гогот. Видно там ему рассказали смешной анекдот. Мы же в это время сворачивали на: "...кума, который от ентой самой дорогой, ездил пока не помер, прям на дороге от поноса... или нет... он не ентой ездил. Ентой свояк у соседа ездял". После того, как все рассосались, дроу сказал: - Может быть хватит? Мы с Семеном переглянулись: - А что? Вам не понравилось. Если Седой сидел не обращая ни на что внимания. То Арни чуть не подпрыгнул: - Вы говорите? Тут уже грохнули все. Даже дроу улыбнулся: - Конечно они говорят, как и все остальные люди. - Но я же их по человечески спрашивал...- он вдруг смутился. У Седого прорезался голос: - Конечно по человечески, а они, видя твою тупость и скудоумие, тоже пытались построить свои фразы так, чтобы тебе было понятней. Улыбались все, Арни краснел. Видя, что все немного расслабились, Семен взял разговор в свои руки: - Так о чем бы вы хотели узнать? - О дороге. - просто сказал седой. Семен на секунду задумался, а потом начал говорить: - Еще два дня нам можно идти спокойно, но потом будет вольный городок. Дроу заинтересованно поднял брови. Я попытался объяснить: - Городок торговцев и трактирщиков, выросший при небольшой пограничной крепости. Стража в дела городка не вмешивается, законов там нет. Там нет людей, эльфов, гномов, орков, троллей, гоблинов. Там живет отребье, а отребью неважно кем ты был раньше. - Они смогли выжить все вместе? Недоверчиво спросила незаметно подошедшая эльфийка. - Эльфы не смогли бы жить вместе с другими существами постоянно. - Вопрос, считать ли эльфом эльфа с золотыми глазами? - повернулся к ней всем телом Семен. Дроу молчаливо качнул головой. Длинноухая прошептала что-то похожее на проклятие. - Что значит с золотыми глазами? - послышался шепот барона, но его игнорировали. - И много там таких эльфов? - брезгливо спросила эльфийка. - Других там нет, - просто ответил я. - А кто еще есть? - спросил седой. - Жадные, сильные существа, которым тесно в цивилизованном обществе и которые нашли себе приют в отрогах Гномьего хребта и вольного города, или потерянные существа, изгнанные за свою непохожесть. Общество сильных жестких натур или жалких неудачников, таков этот городок. Нормальных существ там нет. - Почти нет, - поправил его дроу. - Может быть и так. Я слишком плохо знаю эту землю и этих людей. - не нарываясь спокойно ответил Семен. - вам лучше знать. - А дальше? - жадно переспросил Арни. - Дальше вы знаете дорогу?

- Куда? - спросил Семен. Все замолчали, как-то нерешительно переглядываясь между собой. Седой, ковыряя в костре палочкой, решился первым: - В плохой город. Город, которого нет. Настала наша очередь молчать и переглядываться. - С чего вы взяли, что город здесь? - спросил я. - В легендах нет упоминания о точном месте. Эти места считались одним из предполагаемых мест его нахождения, но ведь достоверно известно, что мертвый город находится в землях Черного Властелина, и охраняют его мертвые легионы. Седой бросил палочку и посмотрел мне в глаза так, что все заледенело: - Я служил в мертвом легионе - есть такой, это правда. Я стоял у покоев Черного Властелина, чувствуя страх, когда он проходит мимо. Я охранял темного лорда, когда он приезжал ко двору - он существует, я видел его. Я патрулировал мертвый город - это пустышка. Мертвый город где-то здесь, я чувствую это. - К тому же есть примета, - тихо прошептал дроу. Вот тут мне стало не очень хорошо. Дело в том, что я подозревал, какую примету имеет в виду дроу, также мы знали, кого принимают в мертвый легион. Чаще всего это: либо чернокнижник, захотевший беспредельного могущества, либо оборотни. Не было стражей вернее, чем оборотни. Но если оборотень приходил на светлую сторону, то и страшнее врага у тьмы не было. Теперь становился понятным и серебряный отблеск доспехов и причина, по которой он их не снимал. Т`шиху - прошедший последний рубеж, так называли тех, кто не смог остаться посредине. А седой смотрел почему то на меня и криво улыбался. - Нуу, - голос дал петуха, я прокашлялся, - ну, если вы верите в это, то можете поспрашивать проводников в этом городе. Там вам с удовольствием устроят экскурсию по окрестностям. За отдельную плату. - И похоронят в братской могиле, - хмуро добавил Семен, глядя в огонь, - за отдельную плату. Или в тролличьем желудке. Совершенно бесплатно. Седой поднял глаза и с внезапной злобой спросил: - Так что? Там вообще никому нельзя верить? - А веришь ли ты сам себе, а, Т`шиху? - мирно спросил Семен. Арни вспыхнул и попытался вскочить, но седой удержал его за плечо. Он, судя по всему, успокоился и теперь снова напоминал меланхоличного медведя. Все сидели и молчали, пока эльфийка не нарушила тишину зимнего вечера: - Так что? - До города мы вас проводим, - пожал плечами Семен. - А с проводником? - быстро спросил Арни. Семен задумался и думал долго. - Не знаю, - наконец тяжело выдохнул он. - Есть один человек, который возможно, я еще раз повторяю, возможно, сможет вам помочь. Он возьмет с вас деньги, причем очень много. Я постараюсь его уговорить, чтобы он не ходил, возможно, опять возможно, мне это удастся. Возможно, он клюнет на деньги, а может на какую-нибудь душещипательную сказочку, рассказанную вами, я не знаю. Он хороший человек и он не живет больше в том городе, но когда то его там знали, может, знают и сейчас. Мы отправились дальше. Единственное, что развлекало остальных и тревожило нас, так это постоянные стычки между храмовником и молодым бароном.

Глава 3. знакомство с городом и его обитателями, или как нас пытались обмануть Начальник Западного Патруля - Лорду Керзону, Начальнику Высокой Башни Западная сторона гномьего хребта. Служебное донесение за номером ... Папка: срочные. Серж, посылаю тебе служебное донесение своего сержанта, патрулировавшего город. Отпишись, как прочитаешь, я специально сохранил оригинальное донесение и его стилистику, чтобы тебе не казалось, что я зря просиживаю здесь штаны. Я думаю, что после расшифровки этого перла изящной словесности, я заслуживаю, по меньшей мере, отпуска, но согласен и на обед в Вашем обществе. Сэр! После проведенного Вами инструктажа об усилении, нами было усилено патрулирование направления предполагаемого появления вероятной разведывательной либо диверсионной группы вероятного противника. При обеспечения охранных мер, была обнаружена группа, нехарактерная для населения данной местности. После локализации и обеспечения безопасности дальнейшего следования пути данной группы, что соответствовало письменной директиве Начальника патруля за номером ..., на вверенном ему нам им участке по обеспечению безопасности, было принято решение в соответствии с пунктом ... параграфа ..., Устава ведения военно-полевого глубинного дозора. Потери потенциального противника, в соответствии с приказом, составляют около трети личного состава. Точнее выяснить не представляется возможным в связи с невозможностью дальнейшего скрытного наблюдения. Визуально было отмечено отсутствие наличия двенадцати человек, при уничтожении, по докладам бойцов, не более чем трех единиц. В виду вышеизложенного, настоящий состав группы, в данное время, составляет прогнозирумый. Сержант 3-го эшелона глубинной разведки Западного Патруля Керк. Резолюция: Мишель, я понимаю, что Вам, скучно, и Вы развлекаетесь, загадывая кроссворды. Выспросите все у этого болвана и перескажите своими словами. Лорд Керзон Начальник Высокой Башни, Западной стороны. P.S. Ты бы еще Орден Тьмы попросил. Но, впрочем, надеюсь видеть Вас в ближайшее воскресение у себя на обеде. Вами интересовалась С. Помните, та прелестная блондинка, с которой мы познакомились на балу у губернатора. Она еще так заразительно смеялась Вашим, почти казарменным, шутка. Мой друг, смотрите будьте осторожнее, эта девица, только снаружи кажется милой и беззащитной. Говорят, что безопаснее в постели с глорхом, нежели с ней. И не смейтесь! Я не завидую Вам, а просто предупреждаю. Донесение агента в Канцелярию по связям с общественностью - Темному Лорду. Лорд Керзон, Начальник Высокой Башни Западной стороны и Начальник Западного Патруля пользуются служебной, скоростной, шифровальной почтой для передачи личных сообщений. Резолюция ответственного за отдел переписки в Канцелярии: Передать сообщения дешифровщикам с целью обнаружения возможной утечки информации и её дальнейшего

неразглашения. Подшить в дела вышеуказанных персон данные письма и их дешифровку, буде таковая окажется возможной. Обратить внимание Куратора Западного Направления. Лес, вокруг был молчаливый. Высокие, темные ели, нависающие над дорогой, создавали коридор, по которому сейчас ехали несколько саней. В последние дни напряжение между Патриком и храмовником усилилось. Только стараниями эльфов нарыв еще не лопнул. Патрик ехал рядом с нами, влюбленным взглядом провожая эльфийку. Храмовник, несмотря на мороз, выглядел как добрый рыцарь с лубочной картинки, продаваемой на ярмарках для томных, мечтательных девиц. Вот и сейчас, он чего то там плел эльфийке, стараясь ехать рядом с санями. Его конь (по виду даже более благородный, чем рыцарь), проваливался по самое брюхо в стороне от тропы. Патрик, неодобрительно смотря на это, буркнул: - Хоть бы коня пожалел... Тут все и началось. Тяжелая ель, страшно заскрипев, опустилась впереди тропы, загораживая проезд не только саням, но и верховым. Свистнули орочьи стрелы, солдаты барона повалились с лошадей, кто ранен, кто убит - непонятно. В лесу раздался вой и из-за стволов кинулись орки. Я успел крикнуть Патрику: - Спасай принцессу... На нас напали орки. Орки, разумные существа, до 2,5 метров ростом, с кожей красного цвета. Орки делятся на диких и цивилизованных. Именно краснолицые вольные орки, из тех, кто не признавали власть Черного Властелина - называются дикими. Те, кто последовал за ним, изначально были более цивилизованы, у них уже в те времена были сильно развиты ремесла. Те племена, которые пошли за Черным Властелином, называются ушедшие во тьму; а те, кто убивал и грабил сам по себе - не пришедшие к свету. Первые, прокляты все конфессиями, но вторые реально опаснее... для мирных жителей, которых можно пограбить. Ко вторым отношение со стороны светлых гораздо лояльнее, хотя первоначально, в поход выступали именно для того, чтобы приструнить зарвавшихся диких орков. Сейчас их жалеют, называют ищущими свет и т.д., чем многие из них и пользуются. Покаявшись и придя к свету, такие типы обычно грабят церковь, окружающих, убивают, чтобы было поменьше свидетелей, и линяют подальше. Такие твари приходили к нам в деревню, в поисках света. Правда, наша церковь немного другая, и ищущие свет находят упокоение на местном кладбище. Мы их даже причащаем перед смертью, все-таки разумный, отринувший ересь и схизматизм и пришедший в лоно матери-церкви. К нам они больше не суются. Лесные орки, более крупные, в их среде помимо племенной, существуют такие понятия как клан и народ. Дикие же орки, тоже относятся к какому либо клану, но понятие народ у них отсутствует. Или, если выразиться немного по другому, у них отсутствует строгая иерархия, вертикаль власти. Вождь племени, может не подчиниться приказу вождя клана, который, в первую очередь, сам является вождем своего племени. Т.е. если у меня больше воинов, то я главнее. Самый сильный воин может вызвать на поединок вождя и сам стать главой. Орки отличные воины, обладающие большой силой. На нас, судя по всему, накатили лесные орки. Это заставляло задуматься. Патрик, на пару с храмовником, мелко шинковали накинувшихся на передние сани двоих орков. Не знаю почему этим двум бедолагам пришло в голову, что они могут справится с двумя

рыцарями, специализирующимися на уничтожении как раз таких существ. Наверное секундное помутнение разума, стоившее им жизни. Мгновенно расправившись с двумя солдатами, орки кинули свои топоры и с воем промчались сквозь нас. Через пару минут в лесу снова наступила тишина, однако опускать оружие никто не торопился. Я, стянув с головы малахай, вслушивался в тишину леса. Кто-то попытался передвинуться, но я заорал: "Тихааа!". Все снова застыли. Патрик, стоявший впереди около саней с эльфийкой, с поднятым мечом, посреди залитого кровью снега и рядом с двумя трупами орков, насторожено всматривался в темноту леса. Внезапно мелькнула высокая фигура, отлипшая от черного ствола, с орочьим малым арбалетом в руках. Патрик, не секунды не думая, качнулся в сторону эльфийки, стараясь заслонить её от выстрела. Удар, и погребая эльфийку под своим телом, он медленно завалился в сани. В тот же момент, в сторону оставшегося орка, вылетел рой стрел. Тот лихо увернулся от стрел, и с орочьим уханьем ринулся прочь, в какие-то секунды скрывшись за деревьями. Все бросились к саням, только солдаты, да мы с Семеном, оставались на местах, ощупывая настороженными арбалетами враждебный лес. Обшарив окрестности леса, мы не нашли никого. Толпой перекинув упавшую ель в сторону, мы быстро двинулись дальше, чтобы покинуть это место. Добравшись до большой поляны, с остатками строений, устроили там привал и подсчитали потери. С нашей стороны погибли трое солдат из десятка Герона, да еще один умер позже. Сани сильно трясло. Нас же, практически, не затронуло. Единственная серьезная потеря - Патрик. Его геройский поступок спас жизнь эльфийке. Разобрав походный шатер, Патрика начали лечить. Сначала обломали стрелу, чтобы снять доспех. Потом одели "намордник" (палка с кожаными ремешками, завязываемыми на затылке; суется в рот, чтоб раненый не кричал и не прикусил себе ничего; известны случаи, что когда боль была особенно сильной, рыцари перекусывали палку), и начали вкручивать болт, стараясь, чтобы он вышел с другой стороны. Орки - такие же сволочи как и эльфы. Они тоже любят съемные наконечники, которые остаются в ране; либо кремниевые (горячо любимые эльфами). Дело в том, что кремниевый наконечник невозможно полностью достать из раны. Как бы аккуратен ты не был, все равно в ране останутся мельчайшие чешуйки кремния, из-за которых рана воспалиться. Человек не умрет, но придется оттяпать конечность, что отрицательно сказывается на моральном духе граждан, ну и, попутно, увеличивает нагрузку на казну противника (пенсия). Эльфийка, наложила руки на рану и запела. Мягкий свет, словно вода, лился на рану; скатывался по ней вниз и исчезал, не достигая пола. Когда все закончилось, то эльфийка была бледной как смерть. На выходе из шатра, она пошатнулась, дроу подхватил её и утащил под полог. Вернувшись, он ответил на наши немые взгляды: - С ней все нормально. Небольшое магическое истощение. Завтра с утра все будет хорошо. Под облегченные вздохи присутствующих, дроу подошел ко мне и сказал с нажимом: - Надо бы поговорить. Я кивнул и вышел вслед за ним. - Что ты думаешь. - Не знаю. Это вообще ни на что не похоже. Если бы не трупы, то сложилось бы впечатление, что это шутка. - А ты обратил внимание, кто нападал? - Обратил. Лесные орки. - Да. А трупы около передних саней - дикие. - Получается, что просто скооперировались две банды, где диких подставляют, пытаясь заставить поверить, что Властелин совершенно не причем.

- Получается так, хотя... ничего не получается... слишком мало отправных точек. Видишь ли, Митрич, про то, что мы собираемся именно сюда, не знал никто. Группа, которую ты наблюдаешь сейчас, сошлась вместе дней за пять до того, как прибыла в баронство. Мы собирались в Ченте, последнем большом городе империи. Кто прибыл с гномьими стражами (специальное подразделение, занимающееся охраной и перевозкой ценностей в гномских банках), кто то прибыл с паломниками, терпя нужду и лишения, чтобы поклониться мощам Святого Чента... Кто-то довольно таки долго гостил у своего старого друга, а кто-то пришел с купеческими караванами. Встретившись все вместе, мы образовали небольшую группу наемников, которая и добралась уже до вашего баронства. Все вместе мы собрались только на выезде из города. Теперь вопрос. Это профессиональные воины, либо дикари? Я поморщил лоб и подумал, потом честно ответил: - Не знаю. Властелин не держит здесь строевые части. Если кто и появляется, то только пограничные войска, но и они больше охраняют гномий хребет, а до него еще не близко. Если дикари пошли в набег, то мы про них еще услышим. Но для дикарей они слишком хорошо организованы. Самое поганое, что я не могу понять цель этого набега. Они налетели неожиданно, и должны были смять нас, вместо этого они просто пробежали сквозь нас, оставив своих без помощи. Вы меня извините, но на орков это не похоже. Взаимовыручку Властелин им привил обалденную. Они бы все легли, пытаясь вытащить своих. Не знаю. Неудовлетворенные собой, жизнью и обстоятельствами, мы отправились в разные стороны. *** Я тихонько шагал, погруженный в свои раздумья. Отойдя достаточно далеко, я повернулся и сказал в темноту: - Подходи, Сереж, не стесняйся, а то подозрительно все это, увидят люди, что крадешься - неудобно будет. Белый ком метнулся ко мне, расправившись и став Серегой. - Дядько, но вы ж не могли меня видеть? - чуть не плача сказал он. - Как? Я улыбнулся: - Видеть я тебя действительно не видел, и не слышал, и не унюхал. Я тебя просто почувствовал. Недоумение Сергуньки усилилось. Видно было, что он не может понять, где прокололся. Я, пряча улыбку, не стал объяснять, что он, выполнив задание, обязательно должен был мне доложится, причем без посторонних. Поэтому то я и отошел достаточно далеко и обратился вслух к тому месту, где сам бы затаился (благо оно единственное). А если б никого не было, то и позора бы моего никто не видел (еще и поэтому далековато отошел). Зато неподдельное изумление на лице Сергуньки того стоило. Ничего, чуть погодя и Саньку удивлю. Они ведь поодиночке не ходят, так что и этот поблизости ошивается. Психология, однако! - Ну, рассказывай. Рассказ много времени не занял, как и сама работа. Дольше пришлось петлять и следы заметать. Выслушав все, я заметил: - Осторожней надо быть. - Дядька, да я и так старался. Ты же сам же его учил, такого просто так ни стрелой, ни болтом не свалишь. Ну, я дождался, пока внимание рассеется, и стрельнул. Кто ж знал, что он эльфийку закрывать собой кинется. Я же в него статичного стрелял. - виновато оправдывался Сергунька передо мной, а глаза были как у маленького щенка, который съел хозяйские тапочки и понимает, что его будут ругать. В принципе он все сделал правильно, а действия Патрика... с одной стороны, вроде как бы случайность; с другой стороны случайность прогнозируемая. Поэтому я для порядка отвесил Сергуньке подзатыльник, а вслух сказал:

- Ладно. Все хорошо, что хорошо кончается. Но вернемся ты у меня с полигона - месяц не вылезешь. Да, и приятеля своего заберешь. Чтобы тоже лучше стрелял. А то все по злому орку стреляют, на нашу эльфийку нацелившемуся, да товарища ранившего. А кореш твой, градусов на пятнадцать левее берет, где вообще никого нет и не было. Я повернулся к кустам и сказал строго: - И что ты там шуршишь? Я не кот - на мышей не кидаюсь. Пристыженный Санька вылез из кустов и встал рядом с другом. Я выговорил и ему: - А если бы заметил кто, что ты в другую сторону стреляешь? А? Мы же моментально бы в пособников орков превратились. А с ними у этих, - я кивнул головой в сторону шатра, - разговор короткий. Так что будете вдвоем на полигоне пропадать. Один бежит рваным зигзагом, а второй в него болты кладет. Потом меняетесь. Вы у меня быстро научитесь. Санька пытался что-то возразить, но Семен, стоявший в тени, прервал его: - Иди уж, да помалкивай. А то еще и я добавлю. Митрич, вон, вас жалеет. Дед бы вас пропесочил только так. Когда мы уже подходили, я резко повернулся. Вроде бы мне показалась худая фигура дроу. *** - Постой!! Я продолжал идти, старательно делая вид, что ко мне это не относится. - Да погоди ж ты!!! Запыхавшаяся фигура Герона была уже рядом, больше игнорировать не представлялось возможным. Сделав вид, что только только его услышал, я повернулся и удивленно сказал: - Ты что ли? А я иду и думаю, кто меня там зовет? То ли ветер воет, то ли человек кричит... - и шутливо толкнул его в бок. Герон, не обращая внимания ни на удивление в голосе, ни на шутливый толчок. Прижав меня к тыну, он требовательно спросил: - Твоих рук дело? Я не стал притворяться, будто я не понимаю, наоборот, тихонько отстраняясь, покрепче сжал в руке рукоятку ножа. - Ты что Герон? Мы бы просто не успели подготовиться. Орки налетели, стрельнули и исчезли. Если бы стрела из обоза прилетела... а то ведь сам видел, выскочил орк, стрельнул и убежал. Своих детей у Герона не было, и все, что можно он вложил в Патрика. Хоть и смеялся над его "рыцарством", но сам был почти таким же, с учетом низкого происхождения и службы обычным солдатом. - Значит ты совершенно не причем? - Я не причем, - честно и откровенно ответил я. Надо заметить, что я никогда не вру, обычно шкурка не стоит выделки. Я считаю, что надо всегда говорить правду. Если же ты не хочешь врать, но и правду сказать не можешь, то лучше смолчи, или многозначительно улыбнись. Человек додумает все за тебя, а ты останешься верен своим принципам. Герон, отпустив меня, спросил, все еще недоверчиво: - Значит это случайность? - А ты хочешь возложить на меня ответственность за то, что орки напали на обоз? - вопросом на вопрос ответил я. - Да нет, - он даже немного смутился. - Просто так все получилось неожиданно... - А ты посмотри на это с другой стороны, - посоветовал я. - Совершенно случайно получилось так, что Патрик просто не сможет путешествовать дальше. Он просто вынужден вернутся. Все получается в итоге очень даже неплохо...

Я испытующе поглядел на Герона, тот задумался. - Ну, так-то оно так... - нехотя процедил он. - Это судьба! - он немного повеселел. - Извини, что я так... - он хлопнул меня по плечу и поспешил обратно, к Патрику. Я, оставшись один, отпустил рукоять и немного отдышался. Все обошлось, Слава Богу. Мы как обычно, совершенно не причем. Пора бы и мне поспать. Наутро от остатков деревни отходили две колонны. В одной двигались мы, а в другой везли Патрика. Он долго прощался, говорил прерывистым голосом, было видно, что ему очень жаль. Эльфийка обняла его, назвала своим героем. Потом мы разъехались... *** К городу мы подъехали во второй половине дня. Появился он как-то очень внезапно; то под копытами лошадей наполовину утоптанная и лесная, но все же дорога, правда, ближе к городу, хорошо укатанная; и вдруг лес кончается, и прямо перед тобой, в каком-то километре, стены города. Когда же мы подъехали поближе, Арни пробурчал: - Как-то я его себе немного иначе представлял. Я хмыкнул: - Маленькой деревенькой, где ходят опустившиеся существа, вечно пьяные и под кайфом, заходя в притоны и вертепы разврата, сложенные из гнилых и покосившихся бревен? - судя по покрасневшему лицу парня, я угадал. Да и другие выглядели немного удивленными. Высокие, толстые стены, сложенные из огромных каменных блоков; стражники, высокие и мощные, полностью в железе, с острыми копьями и мечами на боку; тяжелые, острые и маслянистые зубья решетки, проплывающие у нас над головой; хищно нацеленные на нас через маленькие внутренние бойницы, арбалеты. Проехав через первую стену. мы оказались в широком и длинном коридоре, похожем на каменный мешок, в котором уже стояло с десяток саней и несколько всадников. Наверху на стенах мелькали доспешные воины. По накопителю бродили небольшие фигурки в черном, на другом конце мешка было двое ворот и посетители расходились, каждый к своим воротам. Уставившись на подходящего к нам чиновника, седой охнул. Хобгоблин, одетый в черный кафтан городского чиновника, спросил, доставая пергамент, почти прозрачный от частого соскабливания, и чернильницу: - Кто такие? В какой из секторов направляетесь? Хобгоблины - очень близкие родственники гоблинов, но отличаются от них сильнее, чем человек от эльфа. В обиходе прижилось название гоблины, поэтому многие путаются, пытаясь понять, о каком из племен идет разговор, о гоблинах или хобгоблинах. Самих хобгоблинов это не смущает. Для любого хобгоблина самое главное - это прибыль. Выражение "жадный, как гоблин" относится именно к этим разумным, тогда как у настоящих гоблинов, нет частной собственности вообще. В отличие от своих собратьев хобы интегрированы в общество. Благодаря своей жадности и хитрости заняли достойное место в сообществе торгашей. Держат банки, под вывеской гномов, для чего обычно в директорат Совета Банка вводится один гном и называется вице-директор. Это, так сказать, официальная вывеска банка. Еще одно отличие: если банк называется Двалин и Ко, Марлин и Ко, то это, скорей всего, гоблинский банк, в котором гном служит официальной вывеской банка и подтверждением его надежности. Не следует забывать, что гномы не основывают частных банков на поверхности и очень строго следят за тем, чтобы даже похожие названия не кидали тень на гномские банки. Филиалы их банков есть в крупных городах с населением не менее пятисот тысяч, таким образом, это получаются порядка восьми городов. И целых три из них в человеческой империи. Хобгоблины не основывают своих городов, они органически вписываются в человечьи и смешанные города (имеются в виду города,

основанные людской расой и города, основанные сразу несколькими расами). Эльфы не пускают хобгоблинов даже в пределы Зеленой долины, хотя разрешают селится в пограничных городах; гномы не пускают вообще никого, из-за свойственной этому племени подозрительности. Воруют Хобгоблины всегда, но не примитивным гоп-стопом, что свойственно троллям и диким оркам. Преступления, совершаемые хобгоблинами, элегантны, эстетичны и всегда приносят прибыль, но только самим хобам. Часто даже жертвы не понимают, что их обокрали. В преступном мире их, однако, не уважают. В основном из-за того, что несмотря на то, что вся прибыль пришла хобгоблину, виноват и посажен всегда оказывается другой. Встретив одного и того же хобгоблина в разные годы, можно увидеть его и в роли купца, и в роли банкира, и в роли разыскиваемого за финансовые преступления. Неизменным остается одно - жажда наживы. Правителя как такого у них нет, но существует Большой Совет, включающий в себя порядка сорока представителей общин по всей светлой стороне. Точно такой же совет существует и на темной стороне. Причем все хобгоблины клянутся, что контакта между советами не поддерживается. Нагло врут! Иначе бы откуда появлялись контрабандные товары с той и с другой стороны. Хобгоблины очень любопытны, и хотя с магией у них не очень, но многие из них являются опытнейшими алхимиками. В частности до сих пор считается, что приоритет в алхимии принадлежит хобгоблинам, по крайней мере при большинстве королевских дворов алхимики именно хобгоблины. Хобгоблины обожают яркие безвкусные наряды, обвешиваются драгоценностями, причем, чем аляповатее, ярче и безвкуснее вещь, тем больше она ценится ими. Хобгоблинов невозможно ограничить в численном составе. Стоит возникнуть поселению, как появляется хобгоблин, а стоит появится одному, так сразу появляется диаспора, которая старается прибрать к рукам торговлю, мену и рост денег, а иногда и трактирный бизнес. Часто устраиваются в городские инфраструктуры, на звенья первичной работы с клиентами. Это позволяет им брать взятки и обладать фактической властью на месте. Хобгоблинов достаточно часто бьют, устраивают погромы, но все бесполезно. Выжить из города хобгоблинов бесполезно, все равно, что тараканов из общественных домов. Если у вас чего-то нет, но вам это сильно нужно - обращайтесь. Они достанут абсолютно все, не забыв при этом про навар для себя. Если вам нужно что-то от властей и там есть хобгоблин - то обращайтесь прямо к нему, не тратя время на прощупывания и разговоры. Он согласен сразу и безоговорочно, лишь бы ему оказали уважение в том размере, который он укажет. *** Видимо такое обращение показалось храмовнику слишком неуважительным. Он поднял коня на дыбы и начал говорить что то вроде: - Ах ты богомерзкое создание, лишь по недоразумение получившие жизнь... Мы не успели ничего предпринять, как сильный удар сбросил храмовника с лошади. - Проблемы? - спросил высокий орк, упрятанный в доспехи стражи города. За его спиной лыбились два человека, также в доспехах стражи. Хобгоблин флегматично пожал плечами: - Видно парень впервые приехал в наш город и еще не в курсе насчет наших обычаев. Ничего пообтешется, привыкнет. Все дружно заржали, незабывая цепко обшаривать нас глазами. Гоблин повернулся к нашей компании лицом, дернул зеленоватым ухом и еще раз спросил: - Так куда вы приехали? Вперед выступил Седой:

- Извините уважаемый (видно, что общение не вызывает у него напряжения, в сравнении с эльфами, которые застыли неподвижно в своих седлах), мы здесь в первый раз, поэтому, не могли бы вы нам разъяснить вашу фразу по поводу секторов? Все остальные помалкивали в тряпочку, в том числе и храмовник, вставший с земли (Крепкие все таки парни, эти храмовники, за всю дорогу столько раз по башке прилетало, что я бы уже наверное помер от сотрясений. Хорошо когда мозгов нет.), и наблюдали. Хобгоблин пожал плечами, от чего голова еще больше втянулась в плечи, и нетерпеливо сказал: - Все просто. Есть чистый сектор, он небольшой, но полностью безопасный, есть трактирная слобода, это собственно и есть город, где живут остальные. сразу же хочу сказать, что при входе в чистый город, вы оставляете свое оружие в специальных оружейных, где заберете их, когда будете выезжать. Если вы нарушите что то в чистом, то наказание одно - смертная казнь. В слободе закон один - никаких законов. Там вы защищаетесь сами. Да, еще забыл сказать, если вы все-таки протащите в чистый город оружие, то будете оштрафованы на золото по весу оружия, а само оружие уничтожено. Если же вы окажетесь неплатежеспособны, то городской магистрат оставляет за собой право, продать хозяев оружия или определить на работы, до покрытия полной стоимости штрафа. Магу одевается амулет, который при попытке снять его в черте города, сжигает своего носителя. Команда переглянулась между собой. Седой неуверенно посмотрел на гордую эльфийку; желчного мага; пошедшего красными пятнами храмовника; шипящего что-то Шустрика; покачивающего свою секиру гнома, словно собирающегося метнуть её; рыжеволосую и каменного дроу. - Наверное, все таки, в чистый, - сказал нерешительно. - А оттуда в грязный всегда можно перебраться? - спросил он. - Всегда, - нетерпеливо постукивая пергаментом по руке, ответил хоб. - Давай, выдохнул дроу, - так действительно лучше. Все остальные согласно покивали. Смотри-ка, не совсем безнадежны. Не прутся с кирпичными лицами вперед на врага, там, где надо отступают. На меня, правда, никто не обращает внимания, но это мы сейчас исправим: - Уважаемый забыл сообщить вам одну вещь, - вкрадчивым тоном начал я. - Дело в том, что по законам города вы тоже считаетесь оружием. При этом я смотрел на Седого. Тот резко повернулся к гоблину. - Это правда? - сейчас в его голосе не было ничего мирного. Гоблин разочарованно пожал плечами. - Ну почему. Если вы обычный оборотень, то добро пожаловать, а если Т`шиху, тогда вы оружие, и мы не сможем гарантировать безопасность других. В разговор вступил дроу. Надменно цедя слова он спросил: - Есть ли какие либо ограничения для слободы, о которых в своей забывчивости вы не упомянули? - Нет, - опять пожал плечами гоблин. - Там можно все. - Ну что ж, тогда мы, пожалуй, отправимся туда. Быстро заполнив пергамент выдуманными именами, хобгоблин указал нам на левые ворота и сказал: - Вам туда, - после чего развернулся, собираясь уходить. - Подождите, уважаемый, - растеряно спросил Седой, - мы можем идти? - Да, конечно - ответил уже чуть нетерпеливо гоблин. - А цель приезда?

- У нас свободный город. Это здесь никого не интересует. Пошлину за въезд с вас возьмут в воротах. Трупы похоронят за счет мэрии. Все. Мне некогда! - и он ушел, оставив нас одних. - Он пошутил, насчет трупов? - нервно облизав губы, спросил Шустрик. Никто не ответил. *** Нас пропустили через левые ворота. Я понимаю, что все в тайне ожидали, что ужасы начнутся прямо за стеной, но и тут они ошибались. Узкие, перевитые улочки, мощеные камнем. Фонари, висящие над входами в дома. Много существ на улицах, причем разных, причем не только светлых. Мимо пропилили две очень приятственные служаночки, торопящиеся домой, видимо с рынка. Тут же лесной тролль, что-то натужно рычал пожилому человеку, похожему на крысу. Тот активно возражал визгливым голосом, впрочем, стараясь держаться от него подальше. Седой шумно и ностальгически вздохнул: - Совсем как в Шагаре. Дроу толкнул его в бок. Я покосился, надо же! Шагарец! Как его сюда то хоть занесло? Семен уверенно повел процессию по улице в сторону трактира, где мы останавливались в последний раз. Никаких скрипящих вывесок, с непонятными словами и наполовину проржавевших; качающихся фонарей, норовящих свалится на голову; пьяных тел валяющихся в луже у входа. Совсем наоборот: мощеная мостовая; трехэтажное здание, сложенное из камней, а не из кирпичей или бревен; нормальная, читаемая вывеска с рисунком жареного кабана, так что даже тупой тролль мог догадаться о названии, "Жареный кабан". Для чужаков был непонятен значок в виде ромба на вывеске, но местные знали, что это нейтральная территория, где за каждого убитого придется откупиться: либо деньгами, либо чужой жизнью, либо своей. Здание немного походило на крепость, но это был основной стиль построек в городе. Подъехав к воротам, мы с дроу, Арни и Седым - отправились внутрь. Пройдя мимо старого старого гнома, сидевшего у входа, прошли к стойке и потребовали хозяина. Низенький человек, выбежавший к нам заорал аж от дверей кухни: - Как я рад! Как я рад! Какие гости пожаловали! Седой подозрительно посмотрел в его сторону и спросил Семена: - Он вас знает? - Нет, - ответил Семен. И не удержался от ответной шпильки, - А Вас? Седой недовольно зыркнул. но ничего не ответил. - Нас интересует комнаты, где мы бы могли остановиться. - спокойно сказал дроу. - Конечно, конечно, - продолжал суетиться хозяин - я могу предложить вам самые лучшие комнаты, какие только можно представить. Дроу: - Желательно, чтобы они были смежными. Седой: - И крепкими... - Все как захотят уважаемые гости, - продолжал суетиться хозяин. - Вы сначала посмотрите комнаты и выберите ту, которая вас устроит. Хозяин увел их смотреть комнаты, а я потихоньку устроился за крайним столом, стараясь слиться со стеной, прикинуться ветошью и не отсвечивать. Мои усилия оказались зряшными. Никто нами не интересовался, никто не кинулся, чтобы порадовать кого-нибудь на другом конце города. Даже старый гном сидел смирно, не поднимая глаз. Вернулись смотрельщики, я еще успел услышать фразу:

- Предпоследняя комната понравилась нам больше всего. Пожалуй, на этом варианте мы и остановимся. Оглянувшись, Семен спросил: - Митрич то вышел что ли? - но внимания все равно на меня не обратил. Дроу остался в помещении. Остальные вышли на улицу вместе с хозяином. Оттуда раздавался его радостный голос: - Вот-с, пожалте-с сюда. Здесь у нас ворота во внутренний двор. Ваши лошадки будут в целости и сохранности. Не извольте-с волноваться. Потом потоком пошли наши, которые тащили какие-то тюки и коробки. Арендовав у хозяина одну из клетей, все свалили туда. Гном лично повесил на дверь небольшой, изящный замочек, который казался игрушкой (как раз такие ставят все уважающие себя короли на двери сокровищниц, очень надежная вещь). Возник небольшой спор по сундучку с деньгами, но жадность и глупость победила. Сундучок утащил наверх, в апартаменты. Хозяин унесся наверх, вся наша толпа затопала вслед за ним, усиленно изображая из себя постояльцев, гном заказав кружечку пива оглянулся, и, увидев седого гнома, подсел к нему. Вежливо поздоровавшись друг с другом, они завязали беседу. Допив кружку, гном шумно рыгнул, и отправился за всеми остальными. Седой гном еще немного посидев, помечтав и помедитировав нехотя поднялся и вышел из трактира. Больше никого не было. Выждав для приличия еще минут двадцать, я поднялся наверх, где и застал всю нашу гоп - компанию. *** - Я не буду жить в одной комнате с быдлом! - раскрасневшийся, как печка, храмовник, почти выкрикнул эту фразу. Седой на этих словах схватил его за плечи и потряс. Рыцарь застучал, как кости в стакане при хорошем игроке. Я даже поймал себя на мысли, что жду, когда стакан перевернут и с веселым бренчаньем фишки разбегутся по углам. На попытку бессвязно возразить, Седой врезал ему по морде: - Пойми, у нас нет быдла! Мы все сейчас одна команда, - успокоительно гудел он. - ты должен относится к ним, как к нам. - Как я могу относится к ним как к нам? - снова взвился рыцарь. - Поймите! Это же быдло! Крестьяне, которые хуже самого тупого скота. С которыми возможен только один разговор - с позиций силы. Седой немного потряс его за плечи, причем видимо тоже разозлился. По крайней мере, ноги у рыцаря были оторваны от пола и болтались как лепестки в проруби: - Мы не можем разделятся, мы все должны находиться вместе! - Почему?! - вскипел рыцарь не обращая внимания на свое парение в воздухе. - Потому что мы не доверяем друг другу, - устало сказал я, скидывая валенки и пытаясь добиться хоть капельки тишины. Мне это удалось. Седой застыл с рыцарем в руках, Шустрик с рыжей все равно не обращали на всех никакого внимания, воркуя между собой; эльфийка возмущенно фыркнула, а дроу загадочно улыбнулся. *** Осмотревшись, Семен сказал тупую до невозможности фразу, которую, однако, произносят все в определенные жизненные моменты: - Не нравится мне все это. Еще бы, это понравилось. Нам достались три смежные комнаты, в самой дальней они сложили деньги, возле которых постоянно кто-нибудь находился. Во второй поселили нас, а в последней

поселились сами. Стены были здоровенные, двери тяжеленные, окованные железом, с тяжелыми мощными засовами, но с нашей двери засов снят. Я не стал ничего говорить, просто вышел в ближнюю комнату. Рыжая подошла к окну открыла и выглянула на улицу: - Да в этих апартаментах можно небольшую осаду выдержать. - Много ты понимаешь в осадах, - по привычке вызверился гном. Не знаю почему, но они с Рыжей частенько цапались. - Где все? - поинтересовался я. - Да внизу, - сказал гном, - пиво пьют. - Ну, мы тоже спустимся, - сказал я и мы с Семеном отправились вниз. - Я с вами, - торопливо сказал гном. Спустившись вниз, мы подошли к столу, за которым сидели остальные. Усевшись, мы взяли пива и прислушались к разговору. Седой все сокрушался, что не может вспомнить, кого же ему напоминает хозяин нашего заведения. Немного помусолив эту тему, они попытались свернуть на другую, но я им не дал: - Королевский постельничий. - глотнув пива сказал я. - В свое время его искали по всей стране. Даже дипломатические кареты останавливали, так хотелось королевской семье его повесить. Патрули по всей империи стояли. Помню, даже гвардию из дворца сняли и в патрули поставили. Тогда еще чуть беспорядки не начались, из-за того что над каждым гвардейским патрулем - жандарма главным поставили. Границы были перекрыты так, что соседи думали - война начнется. А он, оказывается, здесь - гостиницу открыл. Кстати, очень неплохую. Я когда его здесь увидел, так сразу обмер. Слухи были, что он где-то далеко за границей, чуть ли не в Хорезме. - Значит ошибались, - зловеще заметил оборотень, внимательно поглядывая на хозяина. - Значит ошибались, - согласился я и добавил, - главное, его не узнавать. - Почему это, - насторожился оборотень. - Потому что здесь край, - ответил за меня дроу. - Если здесь прижать, то дальше отступать некуда, а загнанная крыса опасна вдвойне. Он будет защищать то, что у него осталось. - А ему есть, что защищать и кого, - согласно сказал я. Седой вынуждено согласился с нами, хотя я видел, как ему хочется прищучить хозяина. Я себе в который раз пообещал попробовать разобраться, что все-таки связывает Арни и Седого. Терпеть не могу неясностей. Допив пиво, я стал из-за стола. - Куда собрался? - равнодушно спросил дроу. - Погулять, - еще более равнодушно ответил я. - Я бы не рекомендовал, - тоже встал он. - А ты попробуй мне запретить. Мы стояли друг напротив друга и смотрели прямо в глаза. Оборотень пытался нашарить завязки панциря. Семен со стуком положил тяжеленную трубку на стол, направив её в сторону оборотня: - Здесь заряд серебряной дроби. Один. Колесцовый механизм. Чтобы шандарахнуло надо только нажать эту пимпочку. Если ты не знаешь - пистоль называется. И еще... Я не промахнусь... Гном, посмотрев на трубку, презрительно хмыкнул, но, тем не менее, возникать не стал: - Послушайте, мне кажется, что мы перегибаем палку. Эдак, если мне приспичит прогуляться, то и меня не выпустят. - Но он знает, зачем мы здесь, - ответил дроу, не сводя с меня глаз. - Он может случайно рассказать. - Ну и что? - спросил гном.

Честно говоря, даже я потерялся от этого вопроса. Гному это кажется не опасным? Все в замешательстве косились друг на друга. Гном закончил пыхтеть трубкой и теперь старательно выколачивал её об стол. - Что он знает? - спросил он. - Он знает, что мы идет в мертвый город, - как маленькому пояснил ему оборотень. - Так вот. Я спустился сюда немного раньше чем вы, ну и присел за столик к гномам. Борода у них еще не совсем отросла, но общаться мне уже с ними можно... И он опять занялся трубкой: - Пока вас не было, тут обсуждали новых постояльцев Билли (так зовут хозяина). После коротких споров, все единодушно! - тут гном поднял вверх палец: узловатый, грязный, с обгрызенным ногтем. Все как зачарованные следили за ним. - Единодушно решили, что мы пришли, чтобы идти в проклятый город. Не было ни одного голоса против этого, были только прения по поводу причины. Но причину наш возничий не знает. Дальнейшую дорогу не знаем мы. Так из-за чего волноваться? Дроу улыбнулся и сел. Вот так так, гном всем утер нос. Действительно, я знаю, куда они идут, но не знаю зачем. Они знают зачем, но не знают дороги. Нам нечего предложить тому, кто захочет нас купить. Я дружелюбно кивнул дроу и вышел на улицу, краем глаза заметив, как исчезло дуло аркебузы за перилами второго этажа. Молодец Санька. Побродив по улицам, я зашел к старым знакомым, которые помнили меня таким, каким я первым раз появился в этом городе. Новости оказались неутешительными. Вернувшись, я застал всю компанию в сборе, в наших апартаментах. Гном, с любовью, тряпочкой начищал свою секиру. Рыжая и Шустрик развлекались тем, что кидали друг в друга метательные ножи и ловили их. Седой мирно сидел на кровати и, с противным, вжикающим звуком, точил свой меч. Эльфийка мечтательно смотрела в окно, сев, правда, таким образом, чтобы в неё невозможно было попасть снизу. Арни ходил по комнате из угла в угол. Дроу, Семен и ребята наблюдали за его перемещениями. Увидев меня Арни остановился: - Ну что? - Да ничего особенного. Все, то же самое, что мы и предполагали. Все внимательно смотрели мне в рот, и слушали как модного проповедника. Когда же я попросил промочить горло, то эльфийка самолично налила мне пива, а храмовник передал мне кружку. Потом, правда, спохватился, но не отбирать же обратно, поэтому ограничился тем, что принял гордый и надменный вид. - Последнее время стало очень тяжело. Большинство вольных разумных собирается в городе, потому что в лесу стало невозможно работать. По краю бегают орки, причем не дикие, а из армии Черного Властелина, - сделав вид, что я не заметил быстрого перемигивания, я продолжил дальше, - скорей всего это патрульные дозоры из глубинной разведки, типа королевских пограничников. Кстати те ребята, которые пытались подарить нам елочку несмотря на то, что новый год уже прошел, как раз такой же дозор. И они не хотели воевать, они всего навсего провели разведку боем или кого-то узнали. - Почему ты так думаешь, - перебил меня Cедой. - Потому что мы остались в живых. - В смысле,- не понял шустрик. - Элементарно! Если бы они были настроены серьезно, то из всех из нас осталось бы от силы три - четыре разумных и хочу сказать, что большинство из вас в эту тройку не входят. - А кто входит, вызверился гном, которому очень не понравился мой намек, - ты что ли?

- Я как раз не вхожу, - спокойно ответил я. - Я имею в виду дроу, Т`шиху и мага. Возможно рыжая, судя по её утренним занятиям (каждое утро это чудо в течении часа тренировалось оберуч с мечами). Остальные - балласт. То есть нас могли перебить, но не перебили. И вот теперь возникает вопрос почему. - Ты обвиняешь кого-нибудь конкретно - обманчиво спокойно спросил. - Я не обвиняю никого, я только хочу сказать, что возможно кто-то осведомляет черных. Нельзя доверять никому. - Обычно громче всех кричит держи вора - сам вор - вроде бы как задумчиво проговорил дроу. - Вот я и говорю, что бы вы никому не доверяли. Сами мы собираемся уезжать домой, как только сведем вас с нужными людьми. И еще хочу сказать: я не доверяю большинству из вас. От вас слишком много беспокойства в этом краю. Знаете, как круги от камня на воде. Тот, кто бросил камень в стоячую воду уже уехал, а взбаламученный пруд никак не может успокоиться. Да и не нравится мне то, что вас до конца никак не могут убить. После этих слов я повернулся и ушел. Действительно, такое ощущение, что их потихоньку выбивают, а до конца не убили по очень простой причине. Проверить, что они могут и причину, по которой они ползут в город. *** Семен выполнил обещанное. Он помог этим придуркам найти существ, которые обещали помочь. Встреча был назначена на вечер следующего дня. Большинство народа оставалось в гостинице. Из-за скученности и ожидания обстановка была, мягко говоря, напряженная. На встречу пошли мы с Семеном, Гном и Арни. Дроу оставили дома, аргументировав тем, что он единственный дроу в городе и это может вызвать нежелательные осложнения. Кроме того надо смотреть, чтобы все эти придурки не поубивали друг друга. Дроу переживал, хотя внешне это выразилось только в том, что он стал еще флегматичнее, еще спокойнее. О Седом речь не шла вообще, его бы арестовали, как только мы пересекли караулку. Отправились мы, как не странно, в спокойную часть города. Визуально, разницы между половинами не было никакой, если бы не сдвоенная стена, то можно было бы и не понять, что ты перешел на чистую половину. В караульном помещении нас проверил маг в черном плаще и заставил одеть сигнальные амулеты, которые должны были оповещать нас (правда о чем, нам не сказали), и оповещать мэрию о нашем нахождении и наших правонарушениях (судя по запаху, в них было еще что-то не столь безобидное, как декларируемые возможности). Все достаточно смиренно приняли ошейники, ну, кроме гнома естественно. Более строптивых существ вы не найдете нигде. Всю дорогу до места встречи он стонал и ворчал, надоев до такой степени всем, что прибить его готов был не только я. Встреча, оказывается, должна была состояться не в общественном месте, а в доме одного из живущих здесь постоянно купцов. Это не было так уж необычно. Здесь купцов часто использовали в качестве посредников, когда не хотели светится сами. Купцы брали свой процент, покупатели - товар, продавцы - основную маржу. Хотя лично мне кажется, что основную маржу брали купцы, а продавцы получали крохи. Ну сами посудите, откуда тупой тролль может знать истинную стоимость найденного в окрестностях артефакта, времен первой войны? У него очень скромные запросы, которые состоят в том, чтобы попить, поесть, потрахаться (можно с человекой, гномой, эльфой), а если уж совсем повезет, то и схарчить потом ту, с которой трахался (человеку, гному, эльфу). Купец же, недовольно морща нос и крича, что его ограбили - дает этому троллю денег на самое необходимое плюс еще чуть. И все! Неча баловать скотину! Вот к одному из таких купцов мы и пришли в дом. Он был из Хорезма. Как не сдох в этой глуши - непонятно, правду говорят, что хорезмцы не поленятся нагнутся за мелкой монетой в

бане с голубыми, а трахнутым все равно окажется кто-нибудь другой. В жадности они уступают только хобгоблинам. А может и не уступают, по крайней мере, между ними до сих пор идет острая борьба, но еще ни одни не победили в этом соревновании. Подойдя к дому, гном со всей силы пнул в тяжелую створку. - Есть кто дома? Дверь, несмотря на свои огромные размеры, приоткрылась, и нас впустили во двор. Маленький, юркий хоб, выполняющий роль привратника, молча провел нас во внутренний дворик, под стеклянной крышей. Только по одному этому мы поняли, что разговаривать с нами будет человек очень серьезный (вы прикиньте стоимость, хотя бы просто доставки стекла, сюда). Негромко журчал ручеек, по двору ходил птицы, росли цветы и странные деревья, которые я видел гораздо южнее этого места. Стояло несколько беседок, в одной из них был накрыт стол. Перешептываясь и пиная друг друга, мы уселись на подушки, разбросанные на коврах внутри беседки. - Радуйтесь! - неслышно появился хорезмец около беседки. Сбросив тонкие туфли с изогнутыми носками, он прошел на ковер. Или мне показалось, или гном покраснел. Ну не может же покраснеть гном, который не снял сапоги, перед тем как забраться на ковер. Хотя в Хорезме это преднамеренное оскорбление. Причем не смываемое даже кровью обидчика, но гному на это наплевать, да и никто не видел гнома без сапог. Впрочем он вымыл сапоги в небольшом бассейне , где плавали лебеди. - Радуйся и ты. - ответил я. - Что привело ко мне в дом достопочтенного... - его остановила моя поднятая ладонь. - Я хочу принести свои извинения за то, что нарушили Ваш покой. Уважаемый. Моих... - я секунду помялся, - знакомых, интересует кое-какая информация, касательно окрестностей. Заминка не ускользнула не от хорезмца ни от гнома. Семен оставался бесстрастным, погрузившись в легкий транс. - Обстоятельства заставили их покинуть родные места, как и многих из нас. Превратности судьбы заставили их искать счастья в этих местах. Сейчас они осматриваются и пытаются найти свое место в этой тяжелой жизни. Хорезмец смотрел на меня, чуть лениво колыхая четки. Большие прозрачные черные глаза не выражали абсолютно ничего. - Они решили попытать себя на поприще собирателей, но им нужен один из тех, кто неплохо знает окрестности вольного города. Они готовы заплатить за помощь небольшими остатками денег, которые еще есть у них... Я замолчал. Хорезмец на секунду задумался, прикрыв глаза. Тонкие пальцы медленно ощипывали гроздь винограда, кидая ягоды обратно в чашу. - Любой гость, услада хозяину, - ответил он после длительного молчания. Глянув на его подпиленные зубы, я поверил ему. - И помощь ближнему своему, является одной из главнейших заповедей, которые завещал нам единый. Но уважаемый гости в курсе, что если я смогу найти решение, то я безусловно обижу своей помощью столь уважаемых воинов и купцов, прибывших в мой скромный дом. Гном было попытался высунуться с мяуканьем, что они несколько не обидятся если им помогут бесплатно, но заткнутый поданной Семеном грушей - умолк. - Разумеется, уважаемый, - степенно кивнул я головой, - поэтому мы и не просим помощи, мы просим дружеского участия в судьбе гостей вашего города. С этими словами я достал шкатулку и передал её подошедшему хобгоблину. Тот с поклоном принял её и унес куда-то вглубь помещения. Отсутствовал он минут двадцать. Все это время хорезмец развлекал нас, подозванные им девушки, спели нам пару песенок, причем

аккомпанировали они себе на странных щипковых инструментах с одной струной. Наконец хобгоблин появился и шепнул что-то хозяину. Тот внимательно выслушал и, ленивым взмахом отпустив слугу, сказал: - Тогда я попытаюсь помочь Вам, любезнейшие. Он опять лениво махнул рукой и около него нарисовался уже другой хобгоблин. Судя по всему - аудиенция окончена. По крайней мере для нас. Смеющаяся стайка девушек уступила нам дорогу. Нас провели длинными глухими коридорами и выпустили на улицу. - Интересно, - сказал гном, - этого купца никто не охраняет. Неужели он не боится? Я бы перестраховался, вроде не бедный человек. Мы с Семеном переглянулись, иногда гном поражал своей мудростью, а иногда бесил своей наивностью. Может она и была наигранная, но все равно доставала. Семен вздохнув сказал: - Он ни на секунду не оставался без охраны. Во-первых, при открытии дверей видел две статуи троллей? - Ага, - простодушно подтвердил гном. - Так вот, это не статуи. -так же простодушно объяснил Семен. Посмотрев на округлившиеся глаза гнома, он продолжил: - Коридор, которым нас вели, набит разными магическим анализаторами, которые высвечивают все наше содержимое, там же идет оценка нашей опасности... - Так это чё? Нас и опасными не посчитали? - счел нужным обидеться гном. - Да если бы я захотел... - Ни хрена бы не смог сделать... - грубо перебил его Семен. - К самым безопасным он выходит с кучей телохранителей, а опасных встречает как нас. Гном слушал раскрыв рот. Я же слушал с неудовольствием, Семен поплыл. Ему было приятно показывать себя умным и всезнающим, а гном этим беззастенчиво пользовался. - Обрати внимание, что мы зашли в беседку с одного входа, а он с другого и нас разделял огромный стол. Если присмотреться, то можно заметить границу по которой проходит стена защиты. Девочки, которые нам играли, на самом деле телохранительницы, одни из самых лучших... Всю обратную дорогу он рассказывал с каким уважением нас встретили. Ну, а я взял на заметку слова гнома: "...не бедный человек...". Интересно, что же в его представлении богатый? Вечером прибежал человеческий мальчишка и принес записку с местом, где нас найдет продавец.