Еще совсем недавно, накануне 6 мая, многим участникам протестного движения казалось, что начавшийся в декабре период массовых выступлений против режима подходит к концу. Стратегия борьбы ис-ключительно за "честные выборы", в рам-ках которой день голосования представ-лялся своего рода часом Х, когда тысячи наблюдателей поймают фальсификаторов за руку и развернут ход событий, очевидно провалилась. И после этого потребовалось время, чтобы не только оправиться от разочарования, но и сформулировать но-вую ясную цель, способную снова вывести массы на улицы. Часть лидеров оппозиции благоразумно отошла в тень, часть – пред-почла от безысходности повторять ман-тры о "жуликах и ворах" и "самозванце" в Кремле.

И когда вопреки всем прогнозам десятки тысяч вышли на шествие 6 мая, это произо-шло не благодаря лишенному какого- либо подобия стратегии оргкомитету, но стало результатом растущего кризиса существу-ющего политического режима. Неуклюжая и агрессивная пропаганда, направленная против любых проявлений протеста, которая была характерна для избиратель-ной кампании Путина, после ее окончания не только не ослабла, но и продолжала по инерции нарастать. Охранительные право-славные марши, недвусмысленные знаки надвигающихся репрессий, новые рекорды брутального полицейского насилия сдела-ли то, на что были неспособны растерян-ные либеральные лидеры.

Участники зимних протестов вышли снова - просто потому, что им не оставили другого выбора.

Однако теперь настроение было уже другим: компромиссных иллюзий стало меньше, зато у общего врага окончательно появилось личное имя - Путин. В колон-нах на Якиманке стало заметно больше красного цвета, а слово "революция" уже не вызывало раздражения. Полицейские провокации и насилие довершили дело - к вечеру 6 мая движение стало другим. Да, оно по прежнему было не готово принять лозунги социального и антикапиталисти-ческого протеста. Да, оно все так же было неспособно вовлечь в себя принципиаль-но новые группы населения. Но теперь стало гораздо больше решимости, гораздо больше готовности ненасильственно, но

уверенно выходить за рамки дозволенного властями.

К 9 мая невозможное стало возможным - в центре Москвы, этой недавней витрины самодовольной "стабильности" и буржуаз-ного безразличия, возник многодневный массовый лагерь протеста. И вопреки заветным мечтам либеральных политтех-нологов, он оказался совсем не похож на "майдан". Здесь не было залитой светом сцены, на которой под аплодисменты сме-няли бы друг друга лощеные лидеры. Зато здесь было желание тысяч людей говорить с друг другом о политике, о своем настоя-щем и будущем без посредников.

Радикальные левые, еще недавно казав-шиеся маргинальной, хотя и заметной, силой в движении, неожиданно стали единственными, кто готов был в полной мере к такому повороту событий. За пару дней формат управляемого "майдана", в духе "оранжевых революций", был реши-тельно вытеснен другим - прямой демо-кратией, принявшей за образец движения нью-йоркских "оккупантов" и испанских "возмущенных". В лагере на Чистых прудах была учреждена Ассамблея - ежедневное равноправное собрание всех участников лагеря, определявшее как повседневные вопросы его существования, так и общую

Об уроках и перспективах наших #оккупаций

июнь 2012 anticapitalist.ru

Правительство самоубийц. Кризисный кабинет министров Владимира Путинастр. 4

Похищение профсоюзного активиста в Калугестр. 3

Кленовая весна. Массовая студенческая забастовка в Канадестр. 5

2 июнь 2012

тактику протеста. Именно левые в первую очередь смогли наполнить внутреннюю жизнь лагеря разнообразными дискуссия-ми, публичным лекциями, создать живую атмосферу постоянного диалога и обмена мнениями.

Конечно, другие составляющие про-теста также остались на своих местах. Либеральные политики и публицисты, так называемые VIPы, продолжали раздавать интервью и позировать перед камерами. Небольшая группа немногословных на-цистов внедрилась в охрану лагеря и не переставала требовать денег на собствен-ное содержание из общей кассы. В первую неделю лагеря, когда количество участ-ников постоянно росло, ультраправые и либералы продолжали терять значение. На нисходящей, после перемещений и разго-нов, они вновь стали заметнее.

Как происходил этот политический сдвиг, в чем была его специфика? Прежде всего, в форме: исчезновение сцены, раз-деляющей лидеров и простых участников, появление широких возможностей для самоорганизации и социальной актив-ности, стремительное развитие простых и понятных механизмов прямой демокра-тии - вот что безусловно усиливало левых и выбивало почву из под ног либералов и наци. Такое определяющее политическое значение формы является принципиальной особенностью нового протестного движе-ния в России, в котором с самого начала радикализация и готовность к действию масс шла далеко впереди политической перспективы руководства.

Требования "честных выборов" или "легитимной власти" сегодня уже слабо отражают настроение наиболее активных участников движения. Это настроение еще

не нашло своего адекватного политическо-го языка и политической программы, но его уже можно понять, уловить - это то, что можно было бы назвать желанием жить по-другому. Жить по другому - значит по-рвать с неолиберальной логикой взаимной конкуренции и погони за личным успехом любой ценой. То есть порвать с неписан-ными законами, определявшими жизнь по-следних двух десятилетий постсоветского капитализма. Стремление к солидарности, бескорыстному участию в политике, готов-ность отдавать и жертвовать ради общих интересов - вот то, что двигало тысячами, приходившими к памятнику Абая на мо-сковском бульваре.

Московский "оккупай" - один из первых шагов на пути к становлению российского протестного движения как органичной части движения международного. Того движения, которое в Испании и Северной

Америке, Египте и Греции является отве-том на экономический кризис, созданный жадностью правящих классов. Неизбеж-ным следствием этого кризиса становится и коллапс буржуазной демократии, окон-чательно выродившейся в манипуляции закрытой элиты над отчужденным от при-нятия решений населением.

Это население - лишенное стабильных рабочих мест, мобильное и неуверенное в будущем, находит новые формы организа-ции, не похожие на классические Советы, связанные с крупным производством. Именно поэтому Ассамблеи важны не только как радикально-демократическая форма организации протеста, но как и перспектива, как прообраз того, как огра-бленные элитами 99% наконец смогут сами распоряжаться своими судьбами.

Илья Будрайтскис

Акция длилась в общей сложности 7 дней с воскресенья 13 до воскре-сенья 20 мая. Я провёл на площади у Новосибирского государствен-ного академического театра оперы и балета шесть ночей и два дня, участвовали в акции другие това-рищи. В первый день мы пришли посмотреть, что же из себя пред-ставляет наш #оккупайнск, чтобы узнать, если ли ещё в городе ак-тивные марксисты. Заодно решили провести время с пользой: тов. Ася читала вслух про тенденции про-летаризации, воспроизводя одну из форм работы нашего марксистского кружка, когда мы вместе читаем тексты, пытаясь тем самым лучше понять мысль автора. Когда настал вечер и в лагере появилась гитара, мы прекратили чтения и просто общались с людьми. Начинали раз-говор с простых вопросов: «Как вы относитесь к происходящему? Как

вы видите развитие этого движения и своё участие в нём?». Естественно, время от времени вопросы меня-лись. Первый же человек, который мне попался, проявил интерес к теории прибавочной стоимости и всю ночь с интересом слушал из-ложение «Капитала». Узнав о капи-талистическом способе производ-ства достаточно, он откланялся со словами: «Я понял, но не знаю, как могу вам помочь». Впоследствии я старался возвращаться к вопросу о способе производства реже. Во вся-ком случае, пришло понимание, что нужно не точно излагать, вплоть до буквы, наше марксистское вероуче-ние, снабжая примерами из лично-го опыта, а сеять сомнения, давая отсылку к источникам, где ответы можно найти уже самостоятельно.

Владислав Вихорев (Новосибирск)

10 мая 2012 г. в Ярославле прошли мирные политические гуляния в знак солидарности с участниками лагеря «Оккупай Абай» в Москве, организованные общественно-политическим движением «Ярос-лавль – за перемены!». Вечером в этот день на площади Юности собралось около 20 человек, среди которых были наиболее активные участники предыдущих акций протеста против результатов пре-зидентских выборов.По форме мероприятие напомина-ло протестное движение в Москве, однако ее продолжительность составила всего 2 часа. В течение этого времени к протестующим присоединялись еще гражданские активисты с прикрепленными на груди белыми лентами, так что к концу гуляний в общей сложности их численность достигла около 40 человек. Участники «гуляний» выступали в поддержку московских событий и против полицейского произвола и жестоких расправ с протестующи-

ми во время политических акций, в частности, во время марша мил-лионов, прошедшего 6 мая. На мероприятии присутствовали также и активисты РСД. Несмо-тря на небольшую длительность акции и разнородность ее участ-ников, все же приятно удивила обстановка на ней – люди, до этого не знакомые друг с другом, охотно общались, дискутирова-ли на насущные политические темы, обменивались контактными данными. С этой точки зрения подобная форма протестного дви-жения имеет свои преимущества – она представляет собой широкое поле для непосредственного диа-лога между сторонниками разных «измов», а также способствует большей интеграции единомыш-ленников. Мероприятие проходило без демонстраций, выступлений и скандирования антиправитель-ственных лозунгов и завершилось без происшествий.

Анна Гарибян (Ярославль)

#оккупай в регионахМайские гуляния, вопреки утверждениям многих СМИ, были не только столичным явлением. В ряде городов стра-ны левые и социальные активисты попытались устроить что-то подобное у себя, и отнюдь небезуспешно.

3июнь 2012

Пятитысячный коллектив предприятия потихоньку сокращают – уволено уже 200 человек, на очереди ещё 600. И это лишь очередной пример последствий неолибе-ральной политики правящего в России класса собственников и бюрократии.

Загнивание российского военно-промышленного комплекса напрямую связано с отсутствием госзаказа. В то же время правительством объявлено о за-купке импортной военной техники. Стоит ли говорить, что с точки зрения оборо-носпособности страны, обеспечения её независимости от правящих слоёв ведущих мировых держав это совершенно абсурд-ное решение.

Здесь же мы видим и яркий образчик деградации структуры экономики. Окон-

чательно добиваются машиностроение, технологичные производства, которые в нашей стране традиционно связаны с обо-ронным комплексом. Тем самым на фоне разговоров о необходимости преодоления сырьевой зависимости на деле происходит лишь её закрепление.

«Молот» давно приватизирован. Страте-гическое производство находится в руках нескольких собственников, единственной целью которых является извлечение макси-мальной прибыли. Так уже было в России в 1914-1918 годах, и совсем по-другому было в 1941-1945. Надо ли говорить о выводах из этого сравнения?

Акционерами «Молота» являются «го-скорпорация» «Ростехнологии» (в действи-тельности частная компания, контрольный

пакет акций которой принадлежит госу-дарству) и ОАО «Ижмаш», объявленное банкротом. Большинство акций «Ижмаша» кстати, также принадлежит «Ростехнологи-ям». «Ижмаш» является главным в стране производителем автоматов Калашникова – и при этом, под контролем путинского правительства, предприятие обанкрочено. Т.е. российская оборонная промышлен-ность гробится не только рынком, но и путинскими чиновниками, для которых «госкорпорации» являются лишь способом наживы.

18 мая уже президент Путин дал указа-ние в течение месяца подготовить при-ватизацию активов «Ростехнологий», так что теперь стратегические предприятия окончательно перейдут в частные руки. Вот действительность, которая скрывается за мифами о «сильном лидере».

12 мая рабочие «Молота» начали заба-стовку. Ведь в этой ситуации они оказыва-ются наиболее пострадавшими. Забастовка стала ответом тем, кто годами губит их предприятие, унижает продовольственны-ми пайками вместо зарплаты и угрозами выкинуть на улицу как щенков.

Но пострадавшими являются не только рабочие «Молота». Пострадавшими явля-емся все мы, заложники политики олигар-хического и продажного режима, который

уничтожает образование, здравоохранение и подрывает обороноспособность страны в угоду интересов иностранного капитала.

И ответить на это также должны мы все. Забастовка в Вятских Полянах. Забастовка автостроителей в Калуге. Все те забастовки, что подпортили сон хозяев в начале этого года. Массовые протесты, вылившиеся на улицы Москвы. Собрания людей на площа-дях. Нужно чтобы различные даже малень-кие протесты шли путем объединения на основании солидарности и слияния сил в нашей общей борьбе.

Стратегические отрасли не могут нахо-диться в частных руках. В России рынок в стратегических отраслях неизбежно ведет к разрушению предприятий, массовым сокращениям, снижению обороноспособ-ности страны. Государство должно полно-стью взять в свои руки стратегические предприятия, которые должны служить не прибыли немногих, а интересам всего народа.

За полную национализацию оборонных производств, сырьевых монополий, транс-порта и банков!

Н. Чайка. РСД-Москва

Забастовка на заводе «Молот»Пока Владимир Путин 9 мая в очередной раз пытался использовать победу советского народа в войне с фа-шизмом для поддержания своего стремительно таю-щего престижа, в городе Вятские Поляны Кировской области третий месяц сидели без зарплаты рабочие-оружейники завода «Молот». Это – единственное в стране предприятие, где производится ручной пулемёт Калашникова, там же строят противотанковые ком-плексы.

Утром 22 мая в Калуге людьми в штат-ском был похищен и доставлен на сбор-ный пункт местного военкомата активист Межрегионального профсоюза работни-ков автопрома, член Российского социа-листического движения Андрей Битков. Андрей деятельно помогал рабочим калужского завода «Бентеллер» во время их недавней забастовки, за что и попал в поле зрения местных властей.

29 мая должно было состояться судеб-ное заседание по вопросу о признании Биткова негодным к прохождению воин-ской службы. Несмотря на документально подтверждённую серьёзную травму ноги, военные медики сочли призыв Андрея возможным (по некоторым сведениям, после консультаций с органами внутрен-них дел). За неделю до суда активиста принудительно доставили на сборный пункт и продержали там целый день.

Месяцем ранее, сразу после забастов-ки на "Бентелере", сотрудники того же центра "Э" вручили Андрею повестку в военкомат. 17 мая в калужский офис МПРА, где в тот момент находились члены профсоюза, а также члены РСД, нагрянули сотрудники центра по борьбе

с экстремизмом (центр "Э"). Они попыта-лись незаконно задержать Андрея, однако рабочие не дали этого сделать.

18 апреля другой активист РСД Даниил Пятов был похищен сотрудниками спец-служб прямо из университета, в котором он учится. Угрозами его пытались скло-нить к сотрудничеству.

По словам координатора МПРА по Калуге Дмитрия Кожнева, уже на сборном пункте врачи планировали отправить Андрея на дообследование, однако под давлением сотрудников ФСБ, Битков был всё-таки направлен в воинскую часть в подмосковной Щербинке. Эта часть пользуется дурной репутацией, извест-ны случаи жестокого обращения в ней с солдатами-срочниками.

Таким образом, как считает Дмитрий Кожнев, «Фактически, это – месть калуж-ских властей участнику левого и рабочего движения».

Активисты Межрегионального профсо-юза работников автопрома и Российского социалистического движения глубоко обеспокоены дальнейшей судьбой Андрея Биткова.

Соб. Инф.

Похищение профсоюзного активиста

Кстати, предыдущее место работы он оставил не без скандала.

Ниже - небольшой разбор его "программ-ных реплик", приведенных "Московскими новостями".

"У нас будут созданы лиги университе-тов: кто-то будет в высшей лиге, кто-то будет в средней, а кто-то окажется внизу, то есть будут лидеры и аутсай-деры, государственная поддержка будет осуществляться дифференцированно по отношению к этим группам. И, собствен-но говоря, это единственный способ раз-вития для высшего образования".

Такой подход, видимо, предполагает, что вузы буду конкурировать друг с другом за государственную поддержку и почетное место в "высшей лиге". Но классическая модель конкуренции основана на равен-стве шансов. Здесь же условия изначально неравны. Очевидно, что в "высшей лиге" окажутся те, кто и сейчас пользуется мак-симальной поддержкой, а среди аутсайде-ров - те, у кого нет никакой возможности вступить в полноценное соревнование.

МГУ и так получает гораздо больше других университетов, однако это не мешает его свободному падению в между-народных рейтингах, о котором говорит сам же Ливанов. Несомненно, Московский университет автоматически попадет в "высшую лигу", будет получать еще больше, но без структурных реформ все эти деньги уйдут в песок. Зато остальные вузы будут зачислены в "аутсайдеры" и приобретут по-луофициальный статус ПТУ. Результат у та-кого "единственно правильного пути" один - снижение доступности образования, рост социального расслоения и неравенства.

"Чтобы университет был хорошим и качественным, надо соединить три компонента - это хорошие студенты, хорошие сотрудники и качественное управление. Прежде всего, система обра-зования очень у нас архаична. Не говорю о 5-летнем образовании, но даже 4-летний бакалавриат и 2-летняя магистрату-

ра - это устаревшее. Мы догоняем поезд, который уже ушел. Надо говорить о схеме 2+2+2: бакалавриат разбивается на общий и прикладной и дополняется интенсивными курсами".

Непонятна сама интенция - все время кого-то догонять. Введение магистратуры сопровождается чудовищными накладка-ми, часто - дополнительными условиями и сложностями при поступлении, ино-гда - откровенным мошенничеством, как в СПбГАСУ, где администрация вымогала у студентов 225 тыс. рублей за переход в аспирантуру.

Полноценный переход к схеме 4+2 до сих пор не осуществлен. Продолжим до-ламывать программы, добивать традиции, потому что надо поскорее запрыгнуть на уходящий поезд?

"Готовить надо не разработчиков тех-нологий, а специалистов, которые могут адаптировать заимствованные техно-логии. Кроме того, студентов надо учить современным технологиям, а не тем, что используются в России".

Собственные технологии повышают до-бавленную стоимость в тех элементах про-изводственной цепи, которые находятся в России, укрепляют экономическую неза-висимость, НИОКР - единственный шанс вырвать страну из спирали периферийного сырьевого капитализма... Впрочем, аргу-менты и возражения Ливанова и других реформаторов не интересуют. Обеспокоит их одно - многотысячные митинги работ-ников образования и волна забастовок госсектора.

С начала 1990-х годов правительствен-ные эксперты доверяют только выдуманно-му ими самими "рынку", а общество в упор не видят. Им нужна встряска. Сотни тысяч протестующих в системе образования - или этой системы скоро просто не станет.

Илья Матвеев. РСД-Москва

Ливанов против будущегоНовый министр образования РФ Дмитрий Ливанов не устает пора-жать - главным образом тем, что в рыночном радикализме превзошел своего предшественника Андрея Фурсенко. Казалось, невозможная за-дача, но бывший ректор МИСиС справился.

4 июнь 2012

Многие комментаторы высказывают мнение, что новый состав правительства специально был подобран таким образом, чтоб затем, в уже совсем недалёком буду-щем, от него было бы не жалко избавиться, свалив на некомпетентных министров всю ответственность за социальные послед-ствия проводимой им в период второй вол-ны экономического кризиса политики. И действительно, в списке новых министров немало лиц, которые, кажется, оказались тут почти случайно.

Ключевая в решении многих социальных вопросов должность министра труда, при том, что самого министерства долгое время не существовало и его надо фактически воссоздавать заново, досталась молодому человеку без биографии Максиму Топили-ну. Казалось бы, для сдерживания расту-щего недовольства населения социальной политикой правительства, для, как это на бюрократическом языке называется, «поддержания социального мира» нужна была бы фигура совсем другого масштаба. Однако, когда жертвы неизбежны, любой игрок стремится отдать наименее ценную фигуру. Россия вступает в ВТО, правитель-ство, похоже, окончательно махнуло рукой на судостроение, ВПК и ряд других от-раслей промышленности. Неизбежен рост безработицы и деградация целых городов. В этих условиях проще назвать в качестве главного виновника всех без министра тру-да, и отправить его в позорную отставку. Так уже было, когда плановые последствия либерализации системы медицинского обслуживания населения, целенаправленно проводимой целым рядом правительствен-ных органов при поддержке законодатель-ной власти, были списаны на самодурство исключительно одного «плохого министра» Михаила Зурабова.

Похожие ощущения вызывает и на-значение на должность министра об-разования скандальной фигуры ректора Московского института стали и сплавов Дмитрия Ливанова. Его взгляды на госу-дарственную политику в сфере образова-ния были известны и ранее, было также известно и о явно негативном отношении общества к подобным воззрениям. Даже если допустить, что платное образование действительно мотивирует к более ответ-ственному выбору специальности и более эффективной учёбе (что в российской практике совершенно не подтверждается), то не раз звучавшее предложение сокраще-ния числа бюджетных мест при сохранении объёмов государственного финансирова-ния означает, кстати, неизбежное повы-шение вдвое платы за обучение в вузах, т.е. политику социальной сегрегации, которая отнюдь качество выпускаемых россий-скими вузами специалистов не повысит. В июле Государственная Дума РФ приступит к рассмотрению проекта нового закона «Об образовании». Проекта, в котором вообще ликвидируются какие-либо государствен-ные гарантии финансирования муници-пальных образовательных учреждений, исключается возможность для местных властей оказывать социальную поддержку работникам образовательных учреждений, фактически отменяются государственные стандарты послевузовского образования (речь идёт о самых квалифицированных

кадрах, подготовка ко-торых производится в ординатуре, аспиранту-ре, докторантуре и т.п.), т.е. легализуется ны-нешняя, сложившаяся в результате чудовищного недофинансирования, а следовательно – и фор-мализации контроля, «рыночная» вакханалия на этой, самой высокой ступени образования. И это далеко не все «не-доработки» вносимого правительством в Думу законопроекта. При Дмитрии Ливанове нач-нётся внедрение этих новшеств в жизнь. И хотя вряд ли он может персонально отвечать за данный закон, все из-держки будут списаны опять-таки на некомпе-тентность и самодур-ство нового министра.

Не менее скандальная фигура – новый ми-нистр культуры Влади-мир Мединский. Рефор-ма бюджетной сферы, результатом которой станет фактическая ликвидация основной массы относящихся к ведению минкульта учреждений была раз-работана, нормативно оформлена и пущена в ход ещё до того, как Мединский оказался в исполнительной власти, но ассоциировать происходящее будут именно с ним. Публич-ное унижение столь заметного оратора и шоумена, безусловно, станет, ярким пред-ставлением, которое призвано утешить

пострадавших от реформы. Такая же роль уготована и защитнику «русского народа» Дмитрию Рогозину, который теперь от-ветит за развал ВПК и коллапс российской военной машины.

В таком окружении, похоже, что и пре-мьерство Дмитрия Медведева, на которое тот шёл как на Голгофу является признаком опалы и знаком скорого заката государ-ственной карьеры недавнего местоблю-стителя. Поговаривают, будто бы Путин обозлился на своего партнёра по тандему за декабрьские и все последующие высту-пления оппозиции, полагая, что вызываны они не бессовестной фальсификацией думских выборов, а тем, что слишком уж много «сигналов» Медведев неправильных «сверху» дал. Так это или нет так, но что за грядущее обострение социальных проблем Медведева сделают, как главу проштра-фившегося кабинета, крайним, более чем вероятно.

Лихорадочные действия власти в области бюджетной политики явно показывают, что ждут они самого худшего. Спешно корректируется бюджет, причём, все не-фтегазовые поступления снова судорожно запихиваются в резервный фонд. Власть пытается экономить на социальных рас-ходах, чтоб подготовиться к новой волне кризиса, когда банки и особо приближён-ные компании снова придётся спасать за государственный счёт.

Путин считает, что готов к кризису. Он предусмотрел и средства для помощи друзьям, и заранее назначил «виновных», предусмотрительно переведя основные рычаги управления из аппарата правитель-ства в аппарат президентской администра-ции. Он полагает, что демонстративное затопление «корабля дураков» во главе с капитаном, утратившим доверие и власти, и либеральной оппозиции позволит ему уйти от ответственности за невыполнение многочисленных предвыборных обещаний. Да что там предвыборных. Войдя во вкус, ощутив, что всё можно будет свалить на своих новых министров, он по-прежнему продолжает раздавать обещания, которые и не собирается даже выполнять: повы-сить зарплаты учителям до уровня не ниже среднего по экономике региона, повы-сить зарплаты преподавателям вузов до уровня не менее чем двух средних зарплат по экономике региона. Впрочем, в вузах может быть и вправду этих контрольных показателей удастся достичь, правда, за счёт существенного уменьшения числа, как самих вузов, так и их работников.

Однако, все эти политтехнологические маневры вряд ли в этот раз будут иметь та-кой же успех, что 4 года назад, когда смена президентов в преддверии кризиса стала удачной дымовой завесой. Последствия кризиса 2008 года, куда менее ощутимые, чем те, что ждут нас в самом ближайшем будущем, тогда легко удалось списать на «неопытность» нового президента, несмо-тря на то, что реально они были подготов-лены всей предшествующей путинской по-литикой. Тема «благополучия» (хотя разве это было благополучием?) путинских лет и «кризиса» лет медведевских постоянно со-провождала всю избирательную кампанию 2011-2012 годов. Но эта апелляция к тем-ноте народной, на которой Путину удалось

успешно легитимизировать свою власть весной, теперь уже не сработает. Сначала должность премьера, а затем – вообще лю-бая должность «одного из первых лиц» при Путине столь долго девальвировалась, что теперь для тех слоёв, к которым апеллирует официальная пропаганда, вечный Влади-мир Владимирович является альфой и оме-гой, источником всех благ и бед, наподобие прежних царей, и всё то, что предстоит перенести в ближайшие годы российским трудящимся будет ассоциироваться лишь с Путиным и безусловно работать на его развенчание и дискредитацию.

И тут не помогут ни запреты на улич-ную активность и репрессии (они будут эффективны лишь поначалу, но, как уже показывает опыт, дальше будут лишь толкать граждан к акциям открытого непо-виновения властям), ни попытки свалить ответственность за безвластных актёров (над ними уже смеются), ни поддержка за государственный счёт системообразую-щего бизнеса (любой бизнесмен думает в первую очередь о себе и в случае реальных политических проблем у Путина предпо-чтёт поскорей убежать заграницу, сохранив хотя бы часть своих активов, чем риско-вать и поддерживать одиозный режим до конца).

Пока против Путина и его режима вы-ступает лишь интеллигенция крупных го-родов и наиболее отчаявшиеся, лишаемые самого последнего слои рабочего класса. На среднем уровне – не слишком благопо-лучных, но всё-таки уверенных в относи-тельно стабильном будущем работников – дают о себе знать пока только отдельные очаги, где присутствуют вменяемые про-фсоюзные организации. Потому именно против таких активистов сейчас в первую очередь заострена репрессивная политика правительства.

Предполагая, что ей дозволено всё, сейчас власть будет максимально жёстко давить любые очаги сопротивления. И, как это ни печально, нам не удастся избежать жертвенного и героического этапа про-теста. Печально, потому что на самом деле эти героизм и жертвенность вынуждены, и мы-то протестуем вовсе не для того, чтобы эти жертвенность и героизм проявить. Но чем больше власть проявляет жестокости к оппозиции, тем меньше у неё остаётся легитимности, а потому наши неизбежные жертвы не будут напрасны. Но лишь в том случае, если оппозиция сумеет представить альтернативную повестку. Не ту, которую предлагают либералы, и которая отличает-ся от повестки путинской лишь персона-лиями (власть научилась вербовать в свои ряды деятелей оппозиции), а реальную альтернативу неолиберальным реформам и рыночной экономике.

По мере того, как в протестное движе-ние будут приходить (и уже приходят) всё новые слои и новые поколения, воспри-имчивые к самым разным идеям, преж-няя идиосинкразия к социализму будет лишь угасать, открывая возможности для возрождения в протестном движении не просто «общегражданской», но и классо-вой, антикапиталистической повестки. Это – наше самое ближайшее будущее.

Сергей Козловский

Правительство самоубийцПервый месяц очередного путинского президентства ярко

демонстрирует потерю властью всякой адекватности. Опьянённые мартовской победой, Путин и его окружение,

кажется, окончательно уверились в собственной неуязви-мости. Первые же шаги Путина у власти стали шагами в

пустоту, которые положат начало сползанию в пропасть всей выстроенной им системы управления.

5июнь 2012

Эми Гудман: Из-за растущего недо-вольства мерами "жесткой экономии", невозможности получения студенческого кредита, сокращений финансирования сферы образования, забастовка в Квебеке нашла отклик среди студентов по всему миру. Демонстрации солидарности прошли на этой неделе в Канаде, а так же в Нью-Йорке и Париже, где сторонники одевали красные войлочные квадратики, ставшие символом Студенческого движения Кве-бека. Сейчас мы находимся в Монреале и к нам присоединились два гостя: Габри-эль Надо-Дюбуа, представитель CLASSE, главной коалиции студенческих союзов, участвующей в студенческой забастовке в Квебеке и Анна Кружински, доцент Школы Социологии и Общественных Отношений университета Конкордия в Монреале. Она принимала участие в студенческой заба-стовке в качестве члена группы профессо-ров против повышения стоимости образо-вания. Мы рады приветствовать вас обоих в «Democracy Now!». Давайте обсудим то, что произошло на этой неделе. Четыре сотни тысяч людей на улицах? Что это за люди? Около тысячи арестованных? К чему вы призываете?

Габриэль Надо-Дюбуа: На прошлой неделе мы узнали о том, что наше пра-вительство принимает экстренный «За-конопроект 78», действительно ограничи-вающий наши права на протест. Принятие экстренного закона мотивировало многих людей выйти на улицу и присоединиться к нашему протесту, продолжающемуся уже много недель. По мнению правительства, закон должен был успокоить людей, умень-шить противостояние на улицах Монреаля, сгладить протест. В минувшие выходные прошёл съезд нашей коалиции, на котором мы единогласно решили бросить вызов за-кону и продолжать протест без согласова-ния маршрута с полицейскими, как требует «Закон 78». Мы надеялись на массовый акт гражданского неповиновения, и это имен-но то, что произошло. Мы видели, может быть, от 4000 до 400 000 людей на улицах Монреаля, много студентов, но на этот раз много и учителей, граждан всех возрастов, которые вышли на улицы с нами не только на борьбу против увеличения платы за обу-чение, но и, более конкретно, против этого экстренного закона.

Аарон Матэ: Я хочу спросить сейчас Анну Кружински – все началось с протеста против повышения платы за образование, но сейчас, когда на улицах намного больше людей, этот протест перерос в нечто боль-шее. Можете ли вы рассказать о том, что поставлено на карту сейчас?

Анна Кружински: Мне кажется, что по-вышение платы за образование является частью неолиберальной политики, про-водимой нашим государством, так что эта проблема неотделима от других мер,

направленных на приватизацию государ-ственных услуг. Эта политика продолжа-ется уже несколько лет, но студенческому движению удалось вывести на первый план вопрос платы за обучение. И как мы на-блюдаем на протяжении трех месяцев сту-денческого движения, все больше и больше общественных организаций и основных социальных движений, профсоюзов, специалистов из всех слоев общества, обычных людей присоединяются к борьбе. 18 мая, когда правительство приняло «За-конопроект 78», произошел резкий подъем студенческого движения, у людей возникли реальные сомнения по поводу легитимно-сти этого правительства, которое пытается протолкнуть меры "жесткой экономии", что не устраивает большинство населения. И правительство хочет принять этот неле-гитимный законопроект. У нас есть четкое движение и люди, мы можем видеть, что это на самом деле происходит в последние дни не только во многих районах Мон-реаля, но и за его пределами в регионах, в сельской местности. Там были спонтанные демонстрации пожилых людей, семей, детей, они стучали в кастрюли и сковород-ки, вызывая спонтанные демонстрации в окрестностях в поддержку студенческого движения против «Законопроекта 78». Таким образом, это становится намного большим, чем было первоначально.

Габриэль Надо-Дюбуа: Хотя целью за-кона было остановить наше движение, по сути оно вызвало прямо противополож-ный эффект. Мы видели больше протестов, чем когда-либо, и самый большой протест, это те самые сто дней забастовки.

Аарон Матэ: Габриэль, правительство Квебека говорит, что у вас самая низкая плата за обучение в Северной Америке. Они говорят, что это увеличение будет распространяться на пять лет. Как вы реагируете на это? Что могут противо-поставить студенты тому, что правительство называет дефицитом финансирова-ния, как это будет решено?

Габриэль Надо-Дюбуа: Ну, если говорить о нашей учебе, мы на самом деле очень гордимся тем, что у нас самая низкая плата за обучение в Северной Амери-ке. Мы считаем, что у нас в Квебеке есть шанс сохранить доступную систему образо-вания, которая базируется на двух основных принци-пах. Первым из них является наличие CEGEP, это про-фессиональные колледжи, которые являются свобод-

ными. И второй принцип - это сохранение очень низкой платы за обучение в вузах. Эти два фактора в совокупности дают нам самую высокую посещаемость в Канаде. Если мы будем соответствовать канадской средней плате за обучение, как нам пред-лагает правительство, мы, вероятно, также будем соответствовать канадской средней доступности образования, которая остав-ляет желать лучшего. Таким образом, наше движение сейчас - это движение в защи-ту системы, построенной мобилизацией наших родителей в прошлом. А решение правительства - это попытка уничтожить уникальную систему образования в Кве-беке, чтобы стать ближе к США и осталь-ной Канаде. Поэтому мы, как поколение забастовки, отказываемся признавать это решение.

Анна Кружински: Сейчас находимся на перепутье. Либо мы перейдем к сканди-навской модели бесплатного образования, либо будем продолжать двигаться в сторо-ну американской модели с высокой стои-мостью образования. [Как преподаватель] я должна говорить, что мы должны иметь более высокие сборы здесь, в Квебеке, но я хочу сказать канадцам и всем остальным прямо противоположное: «Было бы не-плохо, чтобы плата за образование была бы такой же низкой во всём мире».

Аарон Матэ: Теперь для наших радио-слушателей, наши гости носят красные фетровые заплаты на груди. Ребята, рас-скажите, что это означает?

Габриэль Надо-Дюбуа: Этот символ впервые стал популярным в 2005 году, по-сле первой крупной забастовки студентов

в Квебеке против урезания стипендий и образовательных кредитов на $ 103 млн. Таким образом, этот символ родился, когда мы устраивали забастовку несколько лет назад. Он называется "Красный Квадрат", потому что студенты постоянно в дол-гах (игра слов). Так что это символ того, что студенты постоянно кому-то что-то должны. И когда мы начали забастовку не-сколько месяцев назад здесь, в Квебеке, мы решили вспомнить этот символ, который действительно стал в последние месяцы символом не только студенческого движе-ния, но оспаривания либеральных пра-вительственных мер "жесткой экономии", приватизации наших общественных услуг. Каждый, кто приезжает в эти дни в Мон-реаль может увидеть эту красную заплату. Большинство граждан в некоторых райо-нах Монреаля носят красную заплату. Есть красные флаги на многих зданиях. Красные флаги на стенах повсюду. Здесь, в Монреа-ле, действительно красивая атмосфера.

Эми Гудман: Что ждет этот протест даль-ше? Это происходит уже на протяжении ста дней, 400 000 людей на улицах, тысячи арестов на этой неделе. Глава кабинета ми-нистров в Квебеке подал в отставку. Как вы видите дальнейшее развитие ситуации?

Анна Кружински: Я призываю про-фсоюзы к объединению усилий. Настало время для всеобщей забастовки. На улицах должно быть все больше и больше людей, больше движений, участвующих в этой борьбе. Мы должны поддержать студентов.

Габриэль Надо-Дюбуа: Я думаю, нашей целью будет продолжать мобилизацию в течение всего лета, потому что в это время большинство студентов собирается съездить домой, в другие регионы. В наши планы входит проведение новых общих собраний, сбор подписей в пользу заба-стовки в начале августа, для проведения ее в зимний семестр. Таким образом, мы надеемся, что мы будем продолжать эту борьбу в начале августа, когда начнется но-вый семестр. И, как сказал мой коллега, я думаю, теперь, если мы хотим продолжать мобилизацию на протяжении всего лета, то все в руках профсоюзов и больших соци-альных движений.

Анна Кружински: Отвоевать наши права у этого правительства.

Габриэль Надо-Дюбуа: Да, это лучшая цель, которую мы можем достичь.

Эми Гудман: Поэтому, вопрос в том, станет ли "Кленовая Весна" "Кленовым Летом"?

Габриэль Надо-Дюбуа: Возможно.«Democracy Now!», 25 мая 2012 г.

Аарон Матэ, Эми ГудманПеревод для газеты «Социалист» -

Дэвид Мандель

Кленовая веснаМассовая студенческая забастовка против урезания права на образование в КанадеВ России немного известно о событиях, происходящих в канадской провинции Квебек. Между тем, там четвертый месяц продолжаются массовые протесты против повышения платы за обучение. По всему миру студенты недовольны политикой правительств в сфере образо-вания: вводятся меры "жесткой экономии", многие социальные программы урезают до ми-нимума. И Россия не является исключением, ведь по заявлению новоиспеченного министра образования Дмитрия Ливанова, количество бюджетных мест в вузах сократится почти вдвое! Происходящее в Монреале можно считать наиболее ярким примером борьбы за право на образование, и именно поэтому мы публикуем интервью с непосредственными участни-ками протеста - Габриэлем Надо-Дюбуа и Анной Кружински.

6 июнь 2012

- Петр, "НовоПроф" - один из немногих российских профсоюзов, который рабо-тает в среде трудовых мигрантов. Ваша кампания в поддержку питерских двор-ников наделала много шума. Расскажи, с чего все началось и какова ситуация сейчас?

- Началось все с обращения работников "Евротракта" с просьбой посодействовать в организации профсоюза. Это управляю-щая компания, которая дополнительно занимается косметическим ремонтом в Невском районе. По слухам, эта фирмочка, зарегистрированная в деревне Гостилицы, создана кем-то из чиновников. Говорят, что ее курирует один из вице-губернаторов Петербурга.

Профсоюз создали зимой прошлого года. Ситуация там очень сложная – это вопро-сы заработной платы, проживания тру-довых мигрантов на территории, где они работают. Когда дворники начали бороться за заработную плату и более-менее сносное нормирование труда, 8 из 20 членов про-фсоюза были сразу же уволены. И, кроме того, выселены с занимаемой ими жил-площади, в доме который предназначен к расселению…

- Т.е. это непригодный для жилья дом?- Фактически, да. "Евротракт" заманивает

мигрантов тем, что предоставляется жилье, плюс некими договоренностями с местной полицией или УФМС. Судя по всему, ра-ботодатель жадный очень решил этот дом, который он должен ремонтировать, засе-лить мигрантами из Таджикистана. Да еще и срубить с них бабла. В этом доме живет около 200 человек, по 10-12 в квартире. Без удобств, часто без света и тепла, как было этой зимой. Как раз сегодня мы разгова-ривали с Севарой, это одна из активисток. Так вот, ей предложили снять квартиру в этом доме за 20 тысяч рублей, хотя кварти-ра находится во владении муниципалитета.

- А какую зарплату получают дворни-ки?

- Смешную. Официальная, по словам работодателя, составляет 15 тысяч, а реаль-ная - намного ниже. Там процветает во всю система штрафов. Бывают месяцы, когда работники получают по 6-7 тысяч. И это, проживая в Петербурге! Люди элементарно голодают. Некоторым из них приходилось собирать листья с деревьев, чтобы зава-рить "чай". При этом рабочий день от зари до зари. Дворников выгоняют работать без выходных. Постоянный обман с регистра-цией и оформлением приглашений на работу.

- В чем состоит обман?- Привлекаются конторки, которые, яко-

бы, оформляют документы для трудовых мигрантов, а на самом деле просто вытяги-вают по 10 тысяч. Потом, после очередной проверки, документы оказываются фаль-шивыми. Люди исчезают, на их место при-ходят новые. Мигрант становится легкой добычей для правоохранительных органов и это выгодно работодателю. Очень просто заставить работать много и бесплатно или избавиться от неугодных. Особенно, если есть соответствующие связи.

- Такое положение только в "Евротрак-те"?

- Нет, это вполне типичная ситуация. Загрузили два автобуса таджиков, отвезли на стройку. На первую неделю дали "До-ширак", на вторую – нет. А дальше говорят: "Выметайтесь, платить мы вам не будем. Скажите спасибо, что паспорта отдали".

Фактически это рабство, но никто не об-ращает внимания. Любому органу нужны факты, подтвержденные бумажками. Но какие тут могут быть бумажки? Надо идти на место и реально смотреть ситуацию.

- Коррупция играет большую роль в этом бизнесе?

- У "Евротракта" тесные связи и с правоохранительными структурами, и с прокуратурой. Когда мигранты написали обращение в прокуратуру, хозяин фирмы, видимо, чувствуя себя господом-богом, по-

звонил нашим дворникам и сказал: "Что вы на меня жалуетесь? У меня все схвачено. Вы ничего не добьетесь".

Предыдущая компания - "Люкс-сервис", которую "Евротракт" выдавил с рынка, также не отличался человеколюбием. Бла-годаря "Мемориалу" на них был наложен полуторамиллионный штраф за исполь-зование труда нелегалов. Но "Евротракт"

пока сопротивляется этому. Почему-то органы в упор не видят ничего. Одно дело по восстановлению уволенных мы уже до-вели до суда. Это первый шаг.

- Фирма работает по госзаказу?- Не по госзаказу, а по тендеру. За счет

того, что они все дешево делают, они вы-игрывают подряды. А дешево - из-за того, что не платят трудящимся зарплату, а если и платят, то такую, что хватает только на "Доширак", который приходится запивать водой из Невы.

Все это выгодно городским властям, т.к. есть рабочая сила, позволяющая дешево чистить город.

- Но не очень-то эффективно, как по-казали прошлые зимы.

- А кто сейчас думает об эффективности? Легче нанять несколько тысяч узбеков, чем закупить нормальную уборочную технику. Потому что на этих узбеков можно списать такую заработную плату, на которую люди могли бы жить и нормально социально адаптироваться, получать квалификацию. Но зачем это делать, если деньги можно просто украсть?

- Как мигранты попадают в Россию? Это стихийный процесс или организован-ный?

- Сюда приезжают работники уже под-готовленные агитацией, что у него здесь будет жилье, работа и деньги. Засылаются специальные гонцы, которые вербуют рабочую силу. К нам большей частью об-

ращаются люди из Таджикистана, где хуже всего в плане социалки, зарплаты, надежд на будущее. Еще много приезжих из Узбе-кистана. Как правило, это люди из сельской местности, которые нанимаются на любые деньги, лишь бы уехать. Приезжают не то что семьями, а целыми поселками. Населе-ние там доведено до полной нищеты. Но с другой стороны, мы должны понимать, что

это люди активные, готовые сорваться с одного места и переехать в другую страну.

- Насколько мигранты владеют рус-ским языком?

- В нашей первичке по-русски говорят всего три человека. Это является одной из причин, по которой эксплуатация ми-грантов очень выгодна. Таджик или узбек не пойдет жаловаться, просто потому, что не умеет говорить по-русски. В тех государствах-работорговцах, откуда едут мигранты, русский - уже почти забытый язык. Преподавания нет никакого. Рабо-тодатель общается с работниками через так называемых бригадиров, которым чуть больше платится, у которых уже хозяйские замашки. Такой бригадир может поло-жить часть зарплаты себе в карман, минуя хозяина.

- Попытки создания профсоюзов ми-грантов предпринимались неоднократно, но не увенчались успехом. Как ты видишь работу по организации иностранных рабочих?

- Тут я вижу большое будущее, но с одним "но". Это должен быть не профсоюз мигрантов, а профсоюз, отстаивающий интересы трудящихся независимо от того, мигранты они или не мигранты. Мигран-ты должны включаться в существующие профсоюзные структуры. Это необходимо самим профсоюзам, чтобы получать и нормальные отраслевые цены на труд, и нормальное развитие профессий, а не низ-

ведение их до уровня "принеси-подай", что мы видим, например, в случае с кровель-щиками.

Сегодня мы в "НовоПрофе" разрабаты-ваем целую программу по работе с трудо-выми мигрантами. Наша отрасль – это, в основном, пищевая промышленность, один из тех секторов, где работают иностранные трудящиеся. Мы хотим вовлекать мигран-тов в профсоюзную борьбу, иначе рано или поздно начнутся стихийные бунты, которые будут пугать местное население и давать козыри руки националистам.

- Бытует мнение о том, что мигранты – зло, поскольку они отбирают рабочие места у русских. Что ты об этом дума-ешь?

Чушь! Те, кто все это распространяет, не смотрят ни на рынок труда, ни на проис-ходящее вокруг. Мигранты по большей части заняты неквалифицированным трудом, в отличие от россиян, которые на места дворников и строителей обычно не претендуют. Что, если мы сейчас возьмем и закроем границы, бондарики и сухору-ковы полезут работать на стройку, пойдут чистить дворы?

- Почему тогда тема мигрантов явля-ется сегодня красной тряпкой для многих, в том числе и для рабочих?

- Такие рабочие не понимают, что, если просто убрать мигрантов, ниша рабского и полурабского труда никуда не исчезнет. Она будет заполнена нашими же сограж-данами. Так что, хочешь плюнуть в свое будущее – плюнь в мигранта.

К сожалению, в нашем обществе уже утрачена культура интернационализма, которая была в советское время. Я хорошо помню, как относились к людям из других республик в Курской области, в дерев-не, где я вырос. Очень много семей с юга приехали к нам в деревню, когда рухнул Советский Союз и началась резня. Они воспринимались как абсолютно нормаль-ные люди.

Сегодня не понимают, что это целая по-литика, направленная на то, чтобы рабочий боялся такого же рабочего, приехавшего из другой страны. Пока трудящийся дерется с себе подобным по национальному призна-ку, он не дерется со своим непосредствен-ным эксплуататором.

Работодателям не выгодно, чтобы суще-ствовали нормальные социальные лифты для подрастающего поколения, чтобы человек получал не только определенный уровень потребления, но и имел возмож-ность реализовать себя. Наверное, пока существует капитализм, такое будет всегда. Потому что извлекать прибыль из гра-мотного, образованного человека гораздо сложнее.

Беседовал Иван Овсянников, РСД-Санкт-Петербург

Петр Принев: "Хочешь плюнуть в свое

будущее – плюнь в мигранта"Петр Принев является одной из ярких фигур в протестном движении Санкт-Петербурга.

Его можно увидеть на митингах рабочих и защитников лесов, жителей общежитий и студентов, а перед очередным профсоюзным собранием застать, читающим Мартина

Хайдеггера или Юджина Дебса. Начав как рабочий активист на предприятии "ММ Полигра-фоформление пэкэджинг", сегодня Петр является зампредседателя межрегионального про-

фсоюза "НовоПроф" и одним из лидеров Центра взаимопомощи рабочих

7июнь 2012

Если вы читаете сейчас эту статью, то, скорее всего, вы не живете отшельни-ком высоко в горах или среди барханов в пустыне, вы не предаетесь круглосуточ-ным медитациям, взирая днем и ночью на безлюдные пейзажи. Напротив, вы поль-зуетесь интернетом, социальными сетями, возможно, также слушаете радио или даже смотрите телевизор. Вы ходите на работу или на учебу, видитесь с людьми, ездите в общественном транспорте. Главный герой фильма Боба Голдтуэйта, Фрэнк —интел-лигентный добропорядочный офисный работник средних лет, и он, так же, как и вы, ведет жизнь, обычную для современно-го человека. Вернее, вел. Пока однажды не достал с верхней полки шкафа оставшийся со времен его службы во Вьетнаме писто-лет и не начал убивать людей.

Фрэнк больше 11 лет проработал в одном офисе. Здесь на фоне слогана «Innovative, creative» («инновационный, творческий») люди пересказывают друг другу сюжеты просмотренных прошлым вечером теле-шоу, а начальник под общий хохот выдает пошлую шутку из утреннего радиоэфира за свою. При этом никаких признаков того, в чем, собственно, состоит работа всех этих людей, в том числе и Фрэнка, нет. Это даже не бросается в глаза, ведь отчуждение, как отделение нас от процесса и результатов нашей работы, является неотъемлемой частью современного общества.

Именно отчуждение является причиной неимоверной усталости и жизни на пределе сил, знакомых многим из нас. Это, кроме того, узнаваемые черты многих героев со-временных фильмов, песен и книг, и Фрэнк не исключение. Чтобы достать пистолет, ему нужна была лишь «последняя капля», которой отчасти стало увольнение с рабо-ты по абсурдной причине. Уволили Фрэнка за «домогательство» по отношению к пол-ной застенчивой секретарше, проявившее-ся в том, что он послал ей цветы на дом, желая сделать ей приятное.

У Фрэнка есть дочь, ей на вид нет и деся-ти, она живет с мамой, его бывшей женой. Несмотря на возраст, жизненные приори-теты девочки выглядят уже очень опреде-ленными. У Фрэнка звонит телефон – его дочь кричит в трубку, заливаясь слезами: «Я ненавижу маму! Она купила мне блэк-берри, а я хотела айфон!» Бедная девочка бьется в истерике на полу, пока Фрэнк в недоумении пытается понять: «Зачем ей вообще дарить блэкберри или айфон?» Телевизор, однако, подсказывает ответ. Героиня реалити-шоу старшеклассница Хлое тоже бьется в истерике, размахивает руками и кричит: родители подарили ей на день рождения автомобиль, но не такой, как она хотела. Ее убитый горем отец комментирует происходящее на камеру: «Это мой родительский долг – сделать дочь счастливой. А в этот раз я облажался, ведь она несчастлива».

Первой жертвой Фрэнка становится именно Хлое, которую он находит в элит-ной школе, тоже показанной в телешоу. Здесь же, в этой же школе, он находит и свою будущую напарницу, старшекласс-ницу Рокси. «Каждый день мне говорят,

что делать и как думать, люди, которых я в миллион раз умнее», - и это становится причиной ее протеста. Кроме того, она ненавидела Хлое не меньше, чем Фрэнк, и тоже готова убивать. Но кого?

Рокси очень эмоциональна и готова убить очень многих, например, свою учительницу по физкультуре, или всех, кто любит сагу «Сумерки». «Все эти люди действительно заслуживают смерти!» - восклицает Рокси, но Фрэнк качает го-ловой: «Нет». Он хочет убивать только тех, кто заслуживает смерти. Правда, до финальных титров таких людей найдется немало. Ими оказались, например, люди, громко разговаривающие по мобильному и жующие попкорн во время просмотра в кино. А также парень, занявший два места на парковке. Потом Фрэнк и Рокси рас-стреливают митинг членов консервативной партии, ратующих за отмену социальных гарантий для инвалидов, а затем религи-озный митинг с лозунгами «Бог ненавидит евреев» и «Бог ненавидит педиков».

К середине фильма Рокси снова заводит разговор о том, кто заслуживает смерти, и на этот раз Фрэнк, похоже, видит куда больше потенциальных жертв, чем на момент их прошлого обсуждения: они оба без остановок называют наперебой новые и новые потенциальные жертвы. «Зна-ешь, кого нужно убивать? – И? – Тех, кто использует слово «рок-звезда» как прила-гательное, как в «рокзвездная парковка»! – Или тех, кто глушит энергетические напит-ки целыми днями. – Или тех, кто говорит «крайняк»! – Всех, кто носит кристаллы и говорит, что общается с духами. – Или тех, кто говорит «намастэ». – А это что? - Это индийское при-ветствие, украденное хиппи. – Вот, хиппи! Тех, кто покупает анархические футболки. – Или тех, кто говорит «мужик» по всякому поводу. Как «Ну ты и мужик!» - Тех, кто на коксе сидит. – Или курит траву. – Тех, кто без конца орет «Дай пять!»».

Доходит до того, что, стоя в тихий солнечный день на ули-це, глядя на проходящих мимо людей, Рокси вздыхает: «Ух ты. Только посмотри на всех этих людей». На что Фрэнк отвеча-ет: «Хотел бы я иметь сейчас АК-47». И здесь их протест, если он и выглядел в начале сколь либо обоснованным, или, во всяком случае, вызывал сочувствие, доходит до абсур-да. Они забывают о том, что каждый человек, в том числе, и они сами, является в той или иной мере лишь носителем той культуры, в которой находится и в которой воспитывался. Так, и Фрэнк, к досаде Рокси, в один момент говорит «Дай пять!», а Рокси безудержно хочет, чтобы ее показали по телевизору в новостях.

Протест Фрэнка и Рокси, начавшись с ненависти к «зомбоящику», отупляющим телешоу и конкретным непри-ятным людям, быстро выходит за пределы этих границ. Он направлен далеко не только против массовой культуры, ведь герои также выступают против всех наиболее массовых

альтернатив ей (как, например, движение хиппи). Кроме того, Рокси и Фрэнка не в меньшей мере огорчает низкий уровень образования и общей культуры людей, и то, что эти люди не могут найти в жизни смысла большего, чем телевизор, социаль-ные сети и наркотики.

Постоянное навязчивое наличие в кадре американских флагов, а также название фильма, вероятно, указывают на то, что создатели фильма считают все эти пробле-мы преимущественно американскими. У ненавистных соседей Фрэнка в окне сияет подсвечиваемый отблесками телевизион-ного экрана американский флаг, на плю-шевых мишках, по которым Рокси учится стрелять, также футболки с американским флагом. А в чем наши герои могли бы най-ти свой смысл жизни, если бы не избрали в качестве своего пути осуществление само-суда над недостойными людьми? Довольно прозаично: «Переедем во Францию. Или еще куда, где ненавидят американцев».

Однако, поднятые в фильме проблемы характерны отнюдь не только для Америки. В частности, не понаслышке знаем мы их и в России. И дело вовсе не в «американском заговоре» по отуплению и зомбированию всех наций, включая, в первую очередь, свою. Дело в том, что культурная жизнь является надстройкой над экономически-ми отношениями, в которых находятся люди. Если человек ходит изо дня в день на работу, полезности которой не чувствует и результаты которой от него отчуждены, он привыкает не задумываться о смысле чего либо, будь то собственная жизнь или наполнение вечернего телеэфира. Если

человек формируется в окружении на-вязываемых ему со всех сторон рекламой и героями реалити-шоу искусственных потребностей, он становится хорошим потребителем, достойным сыном взрастив-шего его потребительского общества.

Финальный «манифест» Фрэнка, про-износимый под прицелами пистолетов десятка полицейских на сцене телешоу «Американские звезды», несмотря на искренность, совершенно идеалистичен, и не совсем ясно, ни к кому он обращен, ни какие выводы должны из нее сделать слушатели. «Меня зовут Фрэнк. Но это не важно. Важно другое — Кто Вы? Америка стала рассадником коррупции и жестоко-сти. Мы вознаграждаем недальновидность, тупость, грубость и крикливость. Больше нет ни всеобщего чувства достоинства, ни чувства стыда, ни понятий о добре и зле. Мы подражаем худшим человеческим качествам и прославляем их. Ложь и сеяние страха — это обыкновенное дело, ведь это приносит деньги. Мы стали нацией цепких слоганов, желчных циников и торгашей не-навистью. Мы потеряли всякую доброту… Мы потеряли душу…»

Через несколько минут после этой речи Фрэнк умрет, так и не успев сказать ничего более конкретного. То, что по сюжету эта речь прозвучала в прямом эфире для всех, кто собирался расслабленно посмотреть «Американские звезды», а вместо этого увидел кровавую бойню, приправленную горькой моралью, вряд ли делает смерть Фрэнка более ценной в деле возрождения американской культуры и нравственности.

В последнее время коммерческий кине-матограф всё чаще обращается к критике существующей системы общественных от-ношений, и это в очередной раз доказывает востребованность идеи о необходимости создания нового общества, с новыми цен-ностями и моралью. Однако, ответить на вопрос, что это за новое общество, режис-сёры не могут, оставаясь зависимыми от воли продюсеров либо грантодателей. Так что художники лишь ставят вопрос, от-ветить на который – уже задача политиче-ских активистов. И мы знаем этот ответ.

Наталья Журавлёва, РСД-Ярославль

Боже, благослови АмерикуGod Bless AmericaСША, 2012«Никто теперь и не разгова-ривает толком. Все просто пересказывают то, что они услышали по телевизору, услышали по радио или уви-дели в интернете...»

8 июнь 2012

Пришла в гости моя подруга Вера. Живем мы с ней в разных концах одного города Перми.

Говорит: «Не могу пить у тебя чай. Вода противная...» Вода у меня обычная – водо-проводная, из того же водозабора, что и в районе Веры. Отличаться она может только по степени ржавости. Трубы в моем микро-районе, который на 50 лет старше того в котором живет она, тоже более древние. И соответственно, проржавели они тоже гораздо сильнее, а это в свою очередь при-дает воде в Мотовилихе более желтый цвет и более сильный запах ржавчины… Хотя территориально, мой микрорайон ближе к водозабору, чем ее…

За эту ржавую магистральную воду жители Перми платят хорошие деньги, как за воду из подземного источника… По 200 рублей с человека…

Вода в моем микрорайоне не всегда была такой… Но, здесь, как впрочем и в остальной стране случился капитализм… И система водоснабжения за двадцать лет пришла в упадок.

Вот немного статистики по стране:

Потери воды в водопроводных систе-мах достигают 19,8% (3,62 млрд. куб. м), средний износ систем водоснабжения и водоотведения составляет 58,1%, в том числе физический износ сетей водопро-вода составляет - 65,8%, сетей канали-зации – 63,5%, водопроводных насосных станций – 54,7%, канализационных насо-сных станций – 54,7%, очистных соору-жений водопровода - 53,9%, очистных сооружений канализации – 56,2%.

Как так за 20 лет капитализма в России, более чем в 2 раза состарились и износи-лись трубы?

В настоящее время требуют замены 36,5% водопроводных сетей... Суще-ствующие темпы нарастания износа (3% в год) превышают объемы восстанови-тельного ремонта.

Недавно мне довелось участвовать в программе на местном радио «Эхо Пер-ми», в передаче «Время Ч». Обсуждали мы там вопрос уничтожения Пермских городских предприятий, в том числе и Пермского водоканала. Оппонентом у меня выступал господин Александр Фенев. В свое время он работал одним из замести-телей мэра города и имел отношение к сдаче в долгосрочную аренду пермского водоканала. Сейчас он просто депутат Пермской городской Думы. Фенев долго и горячо доказывал, что город (ну то есть его администрация) не может быть эффектив-ным собственником имущества, что если бы Пермский водоканал не был передан в

аренду ООО «НОВОГОР-Прикамье», кото-рая управляется ОАО «Российские комму-нальные системы», то его вообще ожидала бы смерть от банкротства.

В том, что в качестве управленцев, адми-нистрация города Перми, да что там горо-да, администрация страны России показала себя как полная бездарность, спорить не буду, более того считаю, что так и есть.

Но вот загадка! Как так вышло, что за 20 лет хозяйствования капитализм в России не смог и не может не то что строить и развивать новые, а сохранить существую-щие системы жизнеобеспечения городов, поселков, сел, деревень?

Загадка эта очень просто отгадываетсяВода при капитализме в России стала

«противная на вкус», потому что случилось ее одно важное качественное изменение, а именно вода стала частной собственностью корпораций и отдельных магнатов. То же случилось с электричеством и теплом…

Ну и вроде бы и что с того? Была вода и система водоснабжения государственная, а теперь нет? Что поменялось – то?

А поменялась сущность: структура, соз-данная в советской России была централи-зована планированием и функционировала как единый организм. В этом организме

во взаимосвязи находились энергетика, обслуживающая бесперебойную работу водозаборов, очистных сооружений, транс-портировку, строительные и ремонтные хозяйства, ведущие учет сетей, контроль за их состоянием, своевременные замены и ремонты, и т.д.

Но потом этот единый организм прину-дительным образом правительство капита-листической России постановило считать множеством самостоятельных «особей».

В итоге возникло огромное число фирм, корпораций, крупных капиталистов, для которых «части этого советского наследия» по своей природе инвестиционно при-влекательны. Это огромный и растущий рынок услуг… В переводе на нормальный язык: продажа простой воды приносит огромные прибыли, приносит сегодня; и не требует ни каких вложений. Более того, раз труба, по которой эта вода поступает в квартиры «одна», а получающих с нее прибыль много, то в результате правила игры определяет чиновник, сдающий трубу в аренду или продающий часть трубы. А как следствие этого корпорации, фирме, холдингу, продающим через эту трубу свою частную воду, нет никакого резона заботиться об этой трубе. Более того все

капитальные ремонты, замены, апгрей-ды – это преступное залезание в прибыль! Зачем это надо корпорации? Пока есть хоть какие – то трубы, вода по ним идет, значит и прибыли растут, а что там будет потом? А какая владельцам воды разница? У них потом будет дом в Куршавеле, Нью-Йорке, Париже или еще где-то в хорошем месте, будет цивилизованная, обеспеченная жизнь, полная интересных путешествий по самым красивым местам мира…

Вот и ржавеет вся российская система…Потому как невозможно одну хозяй-

ственную систему запихнуть в другую. Мы упираемся в один жесткий факт: никогда российский капитализм не будет эффек-тивен, так как он вынужден развиваться на наследии, которое построил Советский Союз, а это наследие российскому капита-лизму не по зубам. Все, что он может – это «разрушить все до основания»…

И значит, чтобы пить нам чай из чистой воды, в любом районе, любого российского города, надо всего ничего: чтобы та самая система, что была построена в советской России, снова заработала, но уже в новых социалистических условиях нашей родины

Анастасия Мальцева, РСД-Пермь

Почему в России теперь даже вода противная?