Е в г е н и йв г е н и й Александрович Лан-сере родился 12 августа 1848 г. в уездном го род [к]е Моршанске

Тамбовской губ. Отец его был инжене-ром путей сообщения, а дед его, быв-ший офицер [(майор)] наполеонов-ской армии, попавши раненым в плен в 1812 году, остался навсегда в России и принял русское подданство.

Первоначальное воспитание Евге-ний Лансере получил в Моршанске, в доме деда своего со стороны матери, барона Варнези, но 13 лет он был отдан во 2-ю классическую гимназию в Пе-тербурге; после гимназии поступил в С.-Петербургский университет, кото-рый и окончил в 1869 г.

Прослужив затем 3–4 г[ода в Мини-стерстве финансов,] в Департаменте таможенных сборов в должности пе-реводчика, Лансере вышел в отставку, чтобы всецело посвятить себя люби-мому искусству. Скульптурой Лансе-ре стал заниматься еще будучи гимна-зистом [и скоро из него выработался настоящий художник, но] собственно скульптуре он нигде не учился, сам вы-

Е. А. Лансере, скульптор.Его жизнь (1848–1886)

и работы

рабатывая свое собственное понима-ние сущности скульптуры и превос-ходную технику. Правда, он был близко знаком с известным тогда скульпто-ром-любителем Н. И. Либерихом, быв-шим офицером Преображенского пол-ка, и часто посещал его мастерскую, но в общем можно сказать, что Лансере ни в какой школе скульптуре не учил-ся и был действительно «самоучкой». Однако в своих работах Лансере пока-зал нам такое глубокое знание натуры и формы, какое, может быть, не смогла бы дать ему никакая школа.

Он начал выставлять свои работы, еще будучи студентом, на выставках Императорской Академии Художеств, где в 1866 году получил звание класс-ного художника 2-й степени. Первыми выставленными работами были «Трой-ка с двумя седоками, ямщиком и соба-кою» (в бронзе) и «Руслан и Людмила» (из воска). В 1869 г. академия дает ему звание классного художника 1-й сте-пени и наконец в 1876 г.— звание «по-четного вольного общника». Но этим и ограничилось участие академии к

301с к у л ь п т о р е. а. л а н с е р ес к у л ь п т о р е. а. л а н с е р е

творческой деятельности Лансере: за 20 лет она не купила у талантливого скульптора ни одной модели, а давши последнее звание, этим самым лишила его возможности получить звание ака-демика или профессора и тем самым вместо поощрения поставила препят-ствия более широкой художественной и общественной деятельности.

Впрочем, академию особенно и ви-нить нельзя: она отражала вкусы сво-его времени, а ведь вторая половина XIX века была самой ужасной эпохой в истории развития русского искусства, для русской скульптуры в особенности: полное непонимание значения ее в жиз-ни и главной сущности ее (увы, послед-нее не многими понято и по сегодня!).

Без сомнения, дух и требования вре-мени заметны в некоторых, немногих, к счастью, произведениях Лансере, глав-ным образом, на случайных работах и всяких юбилейных подношениях, ис-полненных по рисункам архитекто-ров того времени, большею частью в характерном для той эпохи «русском» стиле,— заказах, которые, однако, не-обходимо было принимать как почти единственный путь заработка. [Но ни одного заказа на крупный памятник — да их почти тогда и не делали!]

За границу Лансере ездил три раза: в 1867 г. и 1876 г. — в Париж, где знако-мился в музеях и галереях с выдающи-мися произведениями искусства и из-учал отливку художественной бронзы.

Черкес

302 с к у л ь п т о р е. а. л а н с е р ес к у л ь п т о р е. а. л а н с е р е

Джигитовка

В 1883 г. для поправления своего слабо-го здоровья был месяца три в Алжире, изучая типы арабов, которые и были им впоследствии воплощены в бронзе по заказам фабриканта Шопена.

Зато Лансере много и часто путе-шествовал по России, посещал окрай-ны ее, киргизские и башкирские степи, Крым, Кавказ, черпая всюду богатый материал для своих поэтичных и всегда правдивых работ.

В 1872 г. Лансере участвовал сво-ими произведениями на Всемирной выставке в Лондоне, после на таких же выставках в Вене (1873 г.), Париже (1878 г.), Филадельфии и в 1882 г. на Мо-сковской Всероссийской.

В феврале 1886 г. в залах Общества поощрения художеств в Петербурге была устроена [первая] скульптурная выставка, посвященная исключительно работам Лансере и друга его, талантли-вого скульптора А. А. Обера. Но самому Лансере не пришлось увидеть собран-ные воедино труды своей жизни: все прогрессирующая чахотка легких уже отнимала последние силы и, несмотря на все усилия близких, в числе которых особенное участие принял известный московский фабрикант Н. П. Малютин, приславший в далекую деревню энер-гичного доктора Н. Н. Орлова, снаб-женного всеми средствами, которыми [тогда] располагала наука, спасти Лан-сере не удалось: неумолимая болезнь рано оборвала жизнь талантливого ху-дожника. Он умер 23 марта 1886 года, когда ему еще не было и 38 лет, в своем имении, селе Нескучном близь Харько-ва, и там же похоронен.

Количество всех произведений Лан-сере достигает свыше 400. [Большею частью они находились в руках брон-зовых и серебряных фабрикантов, как, напр[имер], Шопена, Овчинни-кова, Сазикова, Грачева, Хлебникова (в настоящее время полное собрание находится на фабрике Морана в Пе-трограде), но много работ рассеяно среди частных лиц.]

Последнею работою Лансере был «Святослав» — на коне [, обращаю-щийся к своей храброй дружине] перед вратами Царьграда со словами: «Не посрамим земли русской, ляжем кость-

303с к у л ь п т о р е. а. л а н с е р ес к у л ь п т о р е. а. л а н с е р е

Араб с соколом Бедуин

ми: мертвии бо срама не имут!» Эта вещь теперь находится в Музее Импе-ратора Александра III в Петрограде.

Во всех своих работах Лансере оста-ется всегда истинным художником: ни одного ремесленного, [тра фа рет но го,] шаблонного штриха, бьющего на эф-фект; напротив, все его вещицы сдела-ны с такою любовью и искренностью, с таким великолепным знанием натуры и с такой передачей правды и верно-сти природы, в то же время носят столь характерный отпечаток творчества са-мого художника, что значение их как настоящих художественных произве-

дений останется навсегда. Очарова-тельные сценки русской деревенской жизни, как, на пр[и мер], «Возвращение с пашни» [(«Кре стья нин вер хом»)], «Овечий пастух» и «Чабан», «Чумак», [«На арбе»,] «Плужник-малоросс», «Мальчик верхом, ведущий двух ло-шадей», «Крестьянские сани», целый ряд троек — летних и зимних, чудес-ные группы, рисующие типы наших диких окраин, [Баш ки рии и Кав ка за,] как «Башкир — табунщик», «Киргиз с беркутом», «Кумыс», «Киргизский косяк на отдыхе», «Ловля дикой ло-шади», «Погонщик ослов в Грузии»,

304 с к у л ь п т о р е. а. л а н с е р ес к у л ь п т о р е. а. л а н с е р е

«Джигитовка», « Кабардинский табун», черкесы, грузины, казаки и т. д.; нако-нец, работы последних годов, после поездки в Алжир: великолепная араб-ская «Фантазия», «Бедуин», «Араб с соколом», «Возвращение с охоты», «Арабский шейх» — весь воплощен-ная гордость и живописность, «Араб с 2 осликами», «Арабка с ребенком на верблюде» [, «Араб на осле», «Алжир-ский ослик»],— всего перечислить нет возможности, каждая вещь закончена и полна поэзии и красоты.

В многочисленных «портретах» ло-шадей переданы, помимо сходства, можно сказать, душевные качества этих славных друзей человека.

[Будучи сыном своего времени,] ис-кренне подчинясь господствовавшим [в то время] требованиям реализма, в

мельчайшей внешней отделке Лансере все-таки не засушивал и [при всей не-обычайной близости к правде,] всег-да сохранял цельность и общий силу-эт формы, я бы сказал, «слитность» и красоту общего (что особенно ярко заметно именно в его личных ком-позициях), исполняя таким образом главное условие искусства скульптуры. Не то ли самое мы видим в бронзе ита-лианских или французских мастеров Ренессанса и Барокко!

Существует ошибочное, но распро-страненное мнение, что Лансере лепил будто бы только одних лошадей. Дей-ствительно, покоряясь своей исключи-тельной страсти [— любви к лошади], он, естественно, чаще всего воспро-изводил это благородное [гривастое] животное самостоятельно или в группе

Утрата товарища-коня

305с к у л ь п т о р е. а. л а н с е р ес к у л ь п т о р е. а. л а н с е р е

с человеческими фигурами, но доста-точно увидеть выполненных им волов, баранов, осликов, верблюдов, собак, чтобы убедиться, как всегда характерно и правдиво он их изображал.

Человеческую фигуру во всех ее движениях он передавал удивительно верно, умея схватить самое типичное. Немногие портреты-бюсты («Ольга Лансере», Александр Бенуа в детстве и др.) принадлежат к таким же художе-ственным работам, как и лучшие его любимого жанра. Все работы Лансе-ре отличаются изяществом, поэзией и искренностью при отсутствии всякой тенденции. Даже в его военных группах нет никакой бравады, ничего бьюще-го на эффект и вздутый пафос. Напро-тив, даже в драматических композици-ях остается какая-то задушевность и грусть: какая прелестная группа «Про-щание казака с казачкой перед отправ-лением в поход» или «Раненый сын, найденный арабом в пустыне», «Утрата товарища-коня», «Убитый араб». Как жизненны, человечны и просты (да та-

кие они и на самом деле) «Донские ка-заки-фуражиры у водопоя», «Переход через Балканы», эпически спокойный «Запорожец после битвы», с отнятым у врага конем, равнодушно вытирающий окровавленную шашку о гриву своего коня. Красивы, хотя немного и жутки «Донской казак на коне», «Атака каза-ка», или бешено скачущий «Черкес», или осторожно подползающий к врагу дикий «Абрек». Очень типична и хо-роша группа, изображающая француз-ского кавалериста в Алжире («Chasseur d’Afrique»), красив и параден доволь-ный собою молоденький «Юнкер Ни-колаевского кавалерийского училища».

Также великолепны его группы, по-священные историческим типам или героям романов Алексея Толстого.

Богатое артистическое воображе-ние, чуткая наблюдательность, насто-ящее чувство художественной меры, отличная техника — все это ставит Лансере не только в число первокласс-ных мастеров скульптуры, но в ряды лучших художников вообще.