НОРВЕГИЯ

ПУТЕШЕСТВИЕ

фотомастерская80

норвегия

Путешествия как книги. Могут быть длинные и короткие, тягучие и взахлеб, когда только и успеваешь перелистывать события, дни, часы. Как на страницах разворачивается сюжет, происходят встречи, появляются персонажи, оставляя след или навсегда растворяясь в памяти. Только заглянуть вперед и уж тем более на последнюю страницу раньше времени в путешествии не получится. Бывает, ленивые строки прозы сменяются пружинами рифмы, и из всего путешествия выбивается одна кричащая строка. Событие-пружина, настолько мощное, что все — до и после — отходит на второй план, и уже неважно, с чего все начиналось и в какой последовательности развивались события.

Зачем путешествует фотографНОРВЕГИЯ


фотомастерская 81

норвегия

ля чего путешествует фотограф? Для чего вообще люди путешествуют, открывают для себя новые страны, новые моря, новые повороты, названия? Они говорят по душам с незнакомцами на чужом для

себя языке и понимают друг друга. Они часами сидят на берегу, хотя раньше — дома — могли годами не огляды-ваться по сторонам. Они начинают совершать странные поступки, радуются маленьким и большим происшестви-ям, даже ночь в полицейском участке кажется самым забавным, что происходило в жизни. Откуда все это берется? Почему можно сидеть на набережной с бутыл-кой дешевого вина и чувствовать себя живым и счастли-вым? И как же тогда можно назвать все то, чем мы жили раньше? Тут, наверное, нужно поставить точку. Хватит риторики, человек путешествует, для того чтобы ощутить

это состояние, попробовать поймать его. Во что бы то ни стало накачать дни, недели, месяцы событиями. Новыми событиями! Раскачать самого себя и самого себя вспом-нить. Очень часто мы путешествуем, чтобы почувствовать себя детьми, доказать себе, что наши знания и умения жить фрагментарны и неполны, чтобы стало ясно — еще есть место для жизни, для роста. Чтобы сказать самому себе — все еще впереди.

Наши цели отправиться в путь можно попытаться классифицировать. Например, есть путешествие-побег. Когда нужна буря эмоций, яркость впечатлений, суета, шум, когда нравится толкаться в очереди на паспортный контроль, нравится засыпать в кресле самолета, просы-паться каждый раз на новом месте. Сделать так, чтобы повседневные дела стали настолько значительными, что кроме них не сталось бы ничего.

Д

Павел СамСоновПрофессиональный редактор и репортажный фотограф, знающий все о фотографии и работе с ней. Увлекаясь так-же в свободное время цифровой обработкой, готов делиться своими знаниями с читателями.

екатерИна рЫковаСочините что-нибудь и поставьте др.фотку если захочется

Зачем путешествует фотограф

Коренным населением страны являются саамы, по той причине, что проживают на территории Норвегии гораздо дольше, чем норвежцы. Есть саамы и в России.

факт



норвегия

А есть другой тип путешествия — к самому себе. У них может быть много похожего, те же посадочные талоны, те же билеты во внутреннем кармане, те же паспорта, те же визы, карты, но… Тут не нужно ни за чем и ни от чего бежать, не нужно муровать новыми впечатлениями мысли, которые не дают покоя. Есть путе-шествие, которое дает покой мыслям.

А фотограф? Он тоже путешествует для этого или в его странствиях нужно кое-что еще? Ответ простой: да, нуж-но — простор. Простор даже не в физи-ческом смысле, хотя и он будет на поль-зу, а простор как отсутствие преград для воображения и взгляда. И еще нужно уединение. По сути, это одна из основ творчества. Художник не будет писать в комнате, где ходят и разговаривают, писатель не сможет точно выражать свою мысль, когда рядом находятся посторонние. Двое влюбленных не будут полностью откровенны друг с другом, находясь на глазах у случайных людей. Поцелуи не в счет, дело — в интимности. Причем интимности своео-бразной — творческой. Дело в наших мыслях, которые так редко звучат отчет-ливо, дело… в тишине.

Мы решили начать этот разговор не случайно. Просто так сложилось, что нам с Катей довелось побывать в Норвегии. Мы были там в разные времена года, в разных регионах, но привезли оттуда что-то совершенно общее, почти иден-тичное. Не горстку тяжелых крон (их мы, разумеется, тоже привезли, они класс-ные — с дырочкой посередине) и не пач-

ки гениальных кадров. Мы оба верну-лись с ощущением, что были в одном из тех мест, где можно ощутить гармонию. С природой, людьми и... самим собой.

Наши впечатления — об этом. О себе и о Норвегии, месте, где есть простор, гармония и тишина.

КР Вот как бывает... едешь в автобусе, а за окном очередной водопад сменяет предыдущий. Журчит, передразнивая дорогу, очередная река. Открывается величественный вид на фьорд. Поворот над обрывом перетекает в горный тун-нель, и ослепленный этим калейдоско-пом, ты закрываешь глаза, потому что все вокруг... невыносимо красиво. Закрываешь и... проваливаешься все глубже и глубже — в небо... и снова воз-вращаешься на землю. А в окне все так же — водопад, фьорд, река, ледник... А в голове обрывки впечатлений...

ПС Когда на транспортной ленте при-ема багажа я заметил чехол с ружьем, впервые подумал, что поездка может стать более интригующей, чем казалась вначале. И пока я наблюдал, как, описы-вая плавный полукруг, оно движется сре-ди пассажиров, которые высматривали свой багаж, на ленту выползло еще одно. В очень похожем чехле. Вообще-то видеть ружья в аэропорту мне еще не доводилось, поэтому я с интересом ждал, кто же окажется хозяином ружья. В это время на багажную ленту вывалились еще два чехла, а потом еще и еще. Через некоторое время по ленте курсировала



норвегия

До принятия христианства в 1000 году, норвежцы были язычниками. Сегодня в стране свобода вероисповедания. 86% населения являются членами Государственной церкви Норвегии.

факт



норвегия

Валюта — норвежская крона (NOK). 1 крона = 100 эре. Одна крона равняется примерно пяти российским рублям.

факт

Она смешно говорила по-русски и улыбалась. Потом мы ехали по узенькой дорожке на мыс, я разглядывал небо и думал, послышалось мне или нет. Я слышал, как девушка из Польши рассказывала о том, что, кроме экскурсоводческой деятельности, она занята написа-нием работы о народах и языках севера. Уж не знаю, кто из наших ее об этом спросил. Меня гораздо боль-ше занимала та часть, где она говорила о жизни в пор-товом городе зимой, когда много снега и мало людей. Мне казалось, что на вопрос «и что вы делаете тогда?» она ответила «Пьем, много!». Я поглядывал на нее и думал, что, может, мне и послышалось, и даже скорее всего так и есть, но все-таки строгие норвежские зако-ны в отношении спиртного — не такие уж и странные. И вот бы нам, в России, нашей бесконечной зимой… Тут, впрочем, моя мысль оборвалась, потому как мы въехали на плато и суровая панорама Нордкапа откры-лась перед нами.

целая гора самых разнообразных чехлов, в каждом из которых… впрочем, понятно, что там было. К ним тянулись руки, выхватывали проезжающее мимо оче-редное ружье и закидывали его за спину. Мужчины тоже, кстати сказать, были вполне воинственными. Все как полагается, ростом под два метра, светловолосые. Очень они сочетались со своим оружием. Пока я думал обо всем этом, на лету выпал мой рюкзачок, и я, даже немного стесняясь, забрал его. — Финнмарк — хорошее место для охоты, — прозвучал чей-то голос, — дикий край… Наш проводник, девушка, тоже подхватила свою сумку, и мы двинулись к выходу. С тех пор когда в каком-нибудь лаву (эта такая хижина на манер юрты) или просто ресторане или даже в нор-вежском кафе мы ели мясо (а мясо мы ели самое раз-ное, достаточно назвать традиционную оленину, мед-вежатину и кита), я вспоминал эти ружья, но не ужаса-ясь. Это было как-то очень естественно, пусть и чуточ-ку странно — все-таки край северной дикой природы.

КР Смогла бы я спать в шкафу? Почему люди сыпят-ся с деревьев? Что делает под яблоней диван? Съедобно ли мороженое из водорослей? А рыцари откуда здесь? И эти телефонные будки, куда ведут эти странные телефонные будки? Фруктовый сад, и — ледник напротив? Самолет-маршрутка? Зачем мне кошки? О боже, что же мне надеть?!

На все мои вопросы мог ответить Бъяхтэ. Родом он был из Бергена, а потому хорошо знал вкус морожено-го, продающегося наверху у фуникулера. Не раз бывал

он и в старой деревянной части города — в Брюггене, и уж тем более знал наверняка, что в местных шкафах-кроватях ганзейской эпохи не страшно ни одной девушке, если рядом настоящий викинг. Люди сыпятся с деревьев, потому что им хорошо. А диван в саду — чтобы на нем обниматься. И даже на самый сложный, последний вопрос, ответа на который в природе не заложено, Бъяхтэ всегда мог дать ответ. Потому что Бъяхтэ был... лучшим водителем автобуса.

ПС В ледяном баре Хоннингсвога к нам присоедини-лась девушка экскурсовод, которая должна была сопро-вождать нас на мыс Нордкап. После пары безалкоголь-ных коктейлей из ледяных стопок она охотно делилась своими представлениями о жизни в самом северном городе Европы. Привычным жестом откидывая назад русые волосы, она рассказывала, почему уехала из Польши, о зиме, о снеге, о теплых течениях Гольфстрима.

КР В очередной раз Бъяхтэ успокаивал меня, уверяя, что джинсы, кроссовки и белый пиджак — просто соз-даны для нашего следующего приключения. После прыжка с парашютом в городе Восс мы уже побывали в самом узком на свете фьорде Нэрейфьорд, и теперь, разбирая ледорубы и кошек, собирались взбираться на ледник Йостедальсбреен, — самый, разумеется, боль-шой в континентальной Европе. Да-да, именно так, из самого узкого фьорда на самый большой ледник. Названия здесь не важны — в Норвегии своя система координат. Фьорды, к примеру, бывают самые длинные, самые глубокие, самые узкие или широкие. Обычных фьордов в природе нет — это знает каждый. Побывав в самом узком фьорде, можно автоматически записать на свой счет и посещение самого длинного и глубокого — Согнефьорда, рукавом которого является узкий. Фактически мы посетили самый узкий рукав самого длинного и глубокого фьорда. Еще побывали в самой красивой долине (Нэрей), находящейся в том самом узком рукаве. Красота — безусловно, определение субъективное, особенно когда вокруг все одинаково



норвегия



норвегия

В Норвегии три языка: два из них похожи между собой, а саамский (язык коренного населения Норвегии) имеет совершенно другое происхождение.

факт

красиво. Однако в случае с долиной все абсолютно законно. Она и еще два самых красивых фьорда — Хардангер-фьорд и Гейрангер-фьорд — официально получили свой титул и внесены в фонд всемирного наследия ЮНЕСКО.

Есть свои герои и в других плоскостях. За три дня нашего путешествия мы успели побывать и на самом высоком водопаде (Ворингфоссен). Водопад, впро-чем, оказался столь высок, что в кадр так и не уло-жился, учитывая ту особенность, что снимать его пришлось с самой-самой верхушки, точнее гово-ря, — с самого большого высокогорного плато в Европе (Хардангервидда)... из положения лежа, зависнув над пропастью. Самой, разумеется, страш-ной пропастью...

ПС Кроме того что Нордкап — место силы, что было ясно с самой первой секунды, когда я посмо-трел на обрывающийся на много сотен метров каменный склон и клокочущие седые валы внизу, это еще и совершенно туристическое место. У меня оттуда остался сертификат, подтверждаю-щий, что я был на мысе Нордкап, где частенько солнце светит в полночь. Есть там и своеобразный храм и алтарь, я даже стоял возле него с девуш-кой, которую видел третий раз в жизни. Нет, она была не из Польши. В этом храме, при желании, действительно можно обвенчаться и даже кре-стить ребенка. Если вы, конечно, не православ-ный. А в довершение туристической темы — на Нордкапе есть Тайский музей, который обязан своим существованием приезду сюда в 1907 году тайского короля Чулалонкорна. К счастью, музей был закрыт. Зато можно было стоять на берегу и, кутаясь от принизывающего ветра, смотреть туда, где над морем не заходит солнце. И еще я почему-то думал о войне и фашистах, которые проплыва-

ли когда-то там на темных эскадренных минонос-цах. Нордкап, что ни говори, — место силы.

КР Всей душой и... всем своим телом я была при-вязана к Киви. Киви был родом из Австралии, и на счету у него было уже более пяти тысяч прыжков. Как только парашют раскрылся, и все вокруг успо-коилось, Киви отстегнул карабин, — правым боком



норвегия

я провалилась в пустоту. Левая рука автоматически схватилась за оставшийся карабин и стала умолять не отстегивать ничего окончательно. Потому что, хотя маленькое пятнышко внизу давно превратилось в озеро, а ледяное плато осталось где-то далеко вверху, лететь оставалось прилично. Но снова послышался неумолимый щелчок, и с разрывом сердца я просела ниже. Вопреки всему, ничего страшного не произо-шло. Мы продолжали размеренный полет. Раз уж я жива, — пронеслась мысль, — надо спросить, как приземляться. После этого вопроса Земля снова бес-порядочно закружилась, а из неба донесся смех. Быть может, это смеялся еще один безумец, пролетавший мимо, болтая босыми ногами. А может, это веселился Киви, выполняя трюки с парашютом.

ПС Название главного саамского поселения Карашок звучит как русское «Ээх, хорошо!», что уже неплохо, более того, там действительно хорошо. Хорошо петь йойки, лежа на теплой оленьей шкуре, и глядеть на огонь. Хорошо сидеть, прислонившись спиной к дереву, и есть бруснику. Оленина — это хорошо. И лосось хоро-

шо. И стоять на вершине горы, наблюдая, как сверкает синяя (и она действительно синяя!) речная вода — это хорошо. И то, что у саамов есть парламент — тоже хоро-шо. И звезды вечером — хорошо.

КР В отличие от кэрролловской Алисы, вокруг меня не было ничего. Ни света, ни тьмы. Не было стен, границ, туннелей. Падение было столь стремительным и беско-нечным, что начинало казаться, что нет уже и меня. Пока в какой-то момент не проявились руки. Мои руки. Они нарисовались прямо перед глазами. Появилось тело. Оно больше не кувыркалось беспорядочно, а находилось в одной плоскости, изгибаясь, как и угово-рено — бананчиком. «Бананчик» этот продолжал все же стремительно падать. Вниз! Теперь стало ясно — есть низ! Значит, есть и верх! Верх и все вокруг — настоящее глубокое и бесконечное небо. Из которого выплыл человек. Он подлетел, помаячил и улетел. Затем приле-тел снова, улыбнулся, вскинул вверх большие пальцы, помотал ногами, схватился, отцепился, и мы разлете-лись в разные стороны.



норвегия

ПС Тролли были повсюду. Они сопровожда-ли нас каждый день поездки: в разговорах, шутках, приметах. Ведь как можно опознать тролля девушку? Точно так же, как и любую другую девушку — заглянув под юбку. Тролля выдает хвост. И я таки углядел одного. Он оши-вался рядом с супермаркетом. Маленький, в засаленной одежде, в шапке, натянутой на самые глаза, но все равно не скрывающей огромные уши, тролль протягивал руку, выпра-шивая денежку. Хотя нет, не выпрашивая. Он требовал, распространяя вокруг себя запах крепкого алкоголя, он требовал не деньги, а уважения к своей мифической сущности. Хотя… юбки на нем не было.

КР Обо всем, что было — как поднимались на четыре тысячи метров на маленьком, почти игрушечном самолете, о том, как меня, забыв-шую себя от страха, с огромными глазами и открытым ртом выпихивали из проема, о том, как мы кувыркались, падали, как раскрылся парашют, как приземлялись, — я узнала из свидетельств очевидцев. Точнее говоря, из видеофильма и фотографий, сделанных неви-димым фотографом Фернандесом. Это он

висел на крыле, подлетал и улетал, улыбался, хватал за руки. Невидимый фотограф с вол-шебной трубочкой во рту — трубочкой, спу-скающей затвор. Фернандес раздул историю весьма профессионально... я снова и снова перелистываю кадры. Те, где я себя не помню и где немножко помню... и еще после призем-ления, когда я люблю всех, люблю жизнь, а больше всего — люблю Киви, удушая его в своих объятиях.

ПС — А почему тут такая голубая вода? — я смотрел на маленький водопад, который мы проезжали, и ярко-синюю реку. — Чистая! — улыбаясь, отвечал гид, — у нас очень чистая вода, и везде можно пить ее из-под крана. Я понимающе кивал. Нет, то, что вода чистая, я заметил. И то, что она какая-то особенная — тоже. И мои волосы это отметили — в момент

чайки таскают на берег, и сланец — плоские и широкие камни с обточенными краями. Один такой лежит у меня на кухонном столе, на него удобно ставить горячий чайник. И есть еще кое-что, что я никогда не смогу забыть, что выше прочих воспоминаний, восторгов, впе-чатлений, больше мысли и глубже нее. Я видел северное сияние. Говорят, мне повезло, потому что в ту поездку я один видел его. Мы сидели в теплом доме Свена, который он построил сам и сам сделал мебель для него. Было весело, шумно, и мне захотелось пройтись…

Темнота. Где-то там, среди деревьев, светят-ся желтые окошки дома, а я поднимаю голову и наблюдаю, как над верхушками елей колышет-ся северное сияние. Я смотрю на небо, на переливы света, зеленого, пурпурного. Оно как ветер, который можно увидеть, оно колышется прямо над большим ковшом, а потом исчезает. Я и сейчас могу его видеть, если захочу.

Население Норвегии составляет 4,8 миллионов жителей, площадь — 385 155 кв. км, глава государства — Король Харальд V.

факт

они стали блестеть так, как будто их специаль-но полировали… Чистая! — думал я, да это понятно, — а синяя она, наверное, оттого, что солнце здесь, на севере, не так высоко, и небу легче глядеться в воду... ну и соли там какие-нибудь особые. И еще я недоумевал, почему тут никто не ест ягоды. Привыкли что ли? Брусника, черника, голубика, морошка, шик-ша — ягоду можно было найти везде, и я охот-но этим занимался. А еще мне нравилась доро-га. Длинная-длинная, то поднимающаяся на холм, то ныряющая в туннель, то бегущая вдоль моря. Нравилось то, что на этой дороге не было никого, кроме нас, а редкие встречные машины только подчеркивали уединенность. А еще нравилось собирать ракушки, которые

Редакция благодарит Innovation Norway за организацию поездки.www.visitnorway.com/ru

НОРВЕГИЯ

Documents