ЦЕНТР НАУКОВИХ ПУБЛІКАЦІЙ ЗБІРНИК НАУКОВИХ ПУБЛІКАЦІЙ

«ВЕЛЕС»

МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ

«I ВЕСНЯНІ НАУКОВІ ЧИТАННЯ»

(м. Київ | 30 травня 2015 р.) 2 частина

м. Київ – 2015

© Центр наукових публікацій

УДК 082 ББК 94.3

ISSN: 6827-2341 Збірник центру наукових публікацій «Велес» за матеріалами міжнародної

науково-практичної конференції: «I Весняні наукові читання», м. Київ: збірник статей (рівень стандарту, академічний рівень). – К. : Центр наукових

публікацій, 2015. – 114с. ISSN: 6827-2341

Тираж – 300 шт.

УДК 082 ББК 94.3

ISSN: 6827-2341

Видавництво не несе відповідальності за матеріали опубліковані в збірнику. Всі матеріали надані а авторській редакції та виражають персональну позицію

учасника конференції.

Контактна інформація організаційного комітету конференції: Центр наукових публікацій: Электрона пошта: s-p@cnp.org.ua Офіційний сайт: www.cnp.org.ua

3

Содержание

ФИЗИКО-МАТЕМАТИЧЕСКИЕ НАУКИ Пак Д.Ю.,Евдокимов И.А., Кириченко А.Н., Баграмов Р.Х., Пивоваров Г.И.

ПОЛУЧЕНИЕ НАНОЧАСТИЦ Al/h-BN СО СТРУКТУРОЙ ЯДРО/ОБОЛОЧКА.......... 5 БИОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

Буряченко С. В. ОСОБЕННОСТИ БИОЛОГИИ ЭМБРИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ УКРАИНСКОЙ

МИНОГИ........................................................................................................................................... 9 Ковалевська Ж.В.

ОСОБЛИВОСТІ ВЕГЕТАТИВНОГО РОЗМНОЖЕННЯ КРАСИВОКВІТУЧИХ

ВИДІВ РОДИНИ ACANTHACEAE JUSS. ..............................................................................14 Рябцев Г.Л., Литвиненко Є.Ю.

СТИМУЛЮВАННЯ ВИРОБНИЦТВА БІОДИЗЕЛЬНОГО ПАЛИВА В УКРАЇНІ .....18 ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

Арутюнов Т.В. МИНЕРАЛЬНЫЕ РЕСУРСЫ СЛАНЦЕВОГО ГАЗАИ ПРОБЛЕМЫ ОХРАНЫ

ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ ...........................................................................................................21 Лаврентьев А.В.

АНАЛИЗ МЕХАНИЗМОВ ПРОЧНОСТИ И РАЗРУШЕНИЯиГОРНЫХ ПОРОД .......28 Петрушин Е.О.,мАрутюнян А.С.

ОСОБЕННОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ ГОРИЗОНТАЛЬНЫХ СКВАЖИН ПРИ

РАЗРАБОТКЕ ТАЛАКАНСКОГО НЕФТЕГАЗОКОНДЕНСАТНОГО

МЕСТОРОЖДЕНИЯ ....................................................................................................................35 ТЕХНИЧЕСКИЕ НАУКИ

Жумабаев Б.М., Байдельдинов М.У. ПРОБЛЕМЫ СИНТЕЗА КАЗАХСКОЙ РЕЧИ .......................................................................41

Колосов О. Є., Сівецький В. І., Рябцев Г.Л., Литвиненко Є.Ю. ДОСЛІДЖЕННЯ РЕЖИМІВ ШТУЧНОЇ КАВІТАЦІЇ .........................................................45

Макайда С.В., Тунік О.Є., Яшков І.О., Роменський В.І. ОСОБЛИВОСТІ Використання МАТЕРІАЛІВ ДЛЯ БІОЛОГІЧНИХ

МІКРОЕЛЕКТРОМЕХАНІЧНИХ СИСТЕМ ..........................................................................48 Фесенко Е.С.

РАЗРАБОТКА ИНФОРМАЦИОННОЙ СИСТЕМЫ ПОДДЕРЖКИ

МОДЕЛИРОВАНИЯ КАЧЕСТВА ПРОГРАММНОЙ СИСТЕМЫ И

ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ............................................................................................49 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ

Ревко-Линардато П.С. ПЛАТОНИЗМ В УЧЕНИИ МАКСИМА ИСПОВЕДНИКА ...............................................51

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Маmasoliyeva, G.А., Saidova L.M.

SOME PECULIARITIES OF RELATIONS OF PHONETIC GRADATION (AS

EXAMPLE OF FRENCH AND UZBEK LANGUAGES ) ......................................................53 Аюпова Р.А., Ильдарханова Г.Р

ЯЗЫКОВАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ ИРОНИИ В ПРОИЗВЕДЕНИИ ЧАКА ПАЛАНИКА

«БОЙЦОВСКИЙ КЛУБ» .............................................................................................................57 Валикова О.А.

ЦИКЛ «СНЫ ОКАЯННЫХ» А. ЖАКСЫЛЫКОВА И «КАВКАЗСКИЙ ПЛЕННИК»

А, ПУШКИНА: ПРОПОЗИТИВНЫЕ СОВПАДЕНИЯ ........................................................61

4

Кошкина Е.Г. К ПРОБЛЕМЕ СЕМАНТИЧЕСКИХ ТРАНСФОРМАЦИЙ (НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА) ...............................................................................................................64

Мирзакаримов М.Р., Назаров К. ПУТИ И МЕХАНИЗМЫ ОБРАЗОВАНИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ С

МИФОЛОГИЧЕСКИМ КОМПОНЕНТОМ. ...........................................................................69 Раимжонов З.Х.

ОНОМАСИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИЗУЧЕНИЯ КАТЕГОРИИ

ИНТЕНСИВНОСТИ В СОВРЕМЕННОМ УЗБЕКСКОМ ЯЗЫКЕ ....................................73 Супринович О.Е.

СОДЕРЖАТЕЛЬНАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ НЕМЕЦКО-БЕЛОРУССКИХ

МЕЖЪЯЗЫКОВЫХ ПАРАЛЛЕЛЕЙ .......................................................................................77 Шахбанова П. А.

ФОРМЫ ВЫРАЖЕНИЯ ПОБУЖДЕНИЯ К СОВМЕСТНОМУ ДЕЙСТВИЮ В

ДАРГИНСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ ................................................................................80 ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

Павленко Ж.О. ПОНЯТТЯ «ТОЧКА ЗОРУ» В РАЦІОНАЛЬНІЙ ЮРИДИЧНІЙ ДИСКУСІЇ ................83

Іваненко І.В. УДОСКОНАЛЕННЯ НОРМАТИВНО-ПРАВОВОЇ БАЗИ ІНСТИТУТУ

УСИНОВЛЕННЯ В УКРАЇНІ ....................................................................................................87 ИССКУСТВОВЕДЕНИЕ

Крылов С. Н. АНДЕГРАУНД ЛЕНИНГРАДА КАК ИСТОЧНИК ВДОХНОВЕНИЯ ДЛЯ

НЕЛЕГАЛЕГАЛЬНОГО ИСКУССТВА ПЕТЕРБУРГА ......................................................91 ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

Левит Л.З. УКРАИНА: МИССИЯ ВЫПОЛНИМА?..................................................................................95

Штоколова О.П. ФОРМУВАННЯ ПОЗИТИВНОГО ОБРАЗУ СІМ'Ї У ДІТЕЙ-СИРІТ ПІДЛІТКОВОГО

ВІКУ В УМОВАХ ПРИТУЛКУ .................................................................................................98 ГОСУДАРСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ

Башинський І. А. ПОДАТКОВА КУЛЬТУРА ЯК ЧИННИК ВПЛИВУ НА ФІСКАЛЬНУ ПОВЕДІНКУ

ПЛАТНИКА ПОДАТКІВ ......................................................................................................... 102 КУЛЬТУРОЛОГИЯ

Жилко У. А. ИТЕРПРЕТАЦИЯ ЭТНОНАЦИОНАЛЬНЫХ АРХЕТИПОВ В БЕЛОРУССКОЙ

ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЕ XIX в. .......................................................................... 106 СОЦИАЛЬНЫЕ КОМУНИКАЦИИ

Кусаинова Г.Т., Кайникенова Г.К., Костанова С.С. ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ОБЩЕНИЕ СОЦИАЛЬНОГО РАБОТНИКА КАК

ДОМИНИРУЮЩИЙ ИНСТРУМЕНТ СОЦИАЛЬНОЙ ПОМОЩИ КЛИЕНТАМ ... 111

5

ФИЗИКО-МАТЕМАТИЧЕСКИЕ НАУКИ

Пак Д.Ю. Магистрант кафедры ФХН Московского Физико-Техничского института

Евдокимов И.А.

Кандидат технических наук, сотрудник ФГБНУ ТИСНУМ Кириченко А.Н.

Кандидат химических наук, сотрудник ФГБНУ ТИСНУМ Баграмов Р.Х.

Сотрудник ФГБНУ ТИСНУМ Пивоваров Г.И.

Сотрудник ФГБНУ ТИСНУМ

ПОЛУЧЕНИЕ НАНОЧАСТИЦ Al/h-BN СО СТРУКТУРОЙ ЯДРО/ОБОЛОЧКА

Наноструктурные металлы и сплавы по механическим свойствам в 2-7 раз превосходят свои крупнокристаллические аналоги [1,2], однако их широкому

применению препятствует ряд нерешенных проблем, к которым относится низкая термическая устойчивость [3].

Для решения этой проблемы на поверхности наночастиц алюминия можно

разместить молекулы фуллерена С60, онионы или графен [4,5], и тогда компактные материалы приобретают твердость до ≈4,5 ГПа и прочность при

сжатии до ≈1,8 ГПа. Однако, независимо от аллотропной формы наноуглерода, при 290÷300°С образуются нежелательный карбид алюминия Al4C3 и свойства

компактного материала снижаются [5]. Цель данной работы - получение наночастиц со структурой «ядро –

оболочка», состоящих из нанокристаллитов алюминиевого сплава АМг6, покрытых графеноподобными слоями гексагонального BN, изучение их

фазового состава, структуры и оценка термической стабильности. Порошки сплава АМг6 и гексагонального BN были получены совместной

механоактивационной (МА) обработкой исходных материалов в планетарной шаровой мельнице АГО-2У при соотношении масс шары - порошок 20:1. Механическую активацию проводили при расчетных ускорениях соударений

мелющих шаров ≈80g, все работы с порошками осуществляли в аргоне чистотой по кислороду и воде не хуже 0.1 ррм.

Средний размер наночастиц сплава АМг6 оценивали по размеру областей когерентного рассеяния (ОКР), который определяли по уширению

дифракционных линий известным методом Вильямсона-Холла. Экспериментальные зависимости размеров ОКР наночастиц АМг6 от

продолжительности измельчения и концентрации h-BN представлены на рис.1: при указанных условиях МА снижение размеров наночастиц от исходного

размера 250÷350 нм (на рисунке не показан) до 60÷75 нм происходит в первые 20÷25 мин. В этом интервале увеличение концентрации h-BN с 0.1 до 5вес%

способствует ускорению процесса измельчения на 25÷30%. Дальнейшее повышение продолжительности МА более 60 минут практически не влияет на

6

размер наночастиц сплава, но может приводить к деструкции h-BN.

0 20 40 60 80 1000

15

30

45

60

75

90

105

120

135

150

L, n

m

t, min

Al

Al+0.1% BN

Al+0.5% BN

Al+1% BN

Al+3% BN

Al+5% BN

Рисунок 1 – Зависимости среднего размера ОКР сплава

АМг6 от времени измельчения и концентрации h-BN. На микрофотографии рис.2а показана наночастица сплава, поверхность

которой покрыта неравномерной по толщине оболочкой из разупорядоченных

слоев h-BN. За счет интенсивных многократных ударов мелющих шаров такие наночастицы образуют прочные агломераты (рис.2.б) которые, в свою очередь,

сварены друг с другом в крупные агрегаты осколочной формы размером до 200 мкм (рис.2.в).

Рисунок 2 – ПЭМ изображение поверхности наночастицы сплава АМг6 со

слоем h-BN (а); ПЭМ изображение агломератов наночастиц (б); морфология

поверхности агрегированных частиц (в). Для изучения фазового состава и структуры наночастиц использовался

метод комбинационного рассеяния света. На рис.3.1 приведен спектр h-BN, основная линия которого находится в области 1366 см-1, что соответствует

дыхательной моде в плоскости листа h-BN. Присутствует также полоса с максимумом 820 см-1, соответствующая колебаниям между слоями гексагонов,

но на фоне линий высокой интенсивности на рис.3.1 она не заметна. После МА (рис.3.2) уменьшается интенсивность полосы в обл. 1366 см -1 и

происходит ее уширение, а также появляются широкие полосы в области 100-1000 см-1, которые соответствуют спектру DOS (плотность состояний) гексагонального нитрида бора. Данные изменения спектра связаны с

7

уменьшением размера кристаллитов гексагонального нитрида бора и его аморфизацией.

Следует отметить, что для покрытия всех наночастиц сплава размером ≈50 нм монослоями h-BN его нужно взять всего ≈0.6 вес%. Но при такой низкой концентрации возникают трудности в исследовании объекта, поэтому в данной

работе концентрация h-BN была увеличена до 1÷5 вес%. В подготовленных образцах избыточный h-BN мог располагаться в тетраэдрических или

октаэдрических порах между частицами или в тройных стыках.

500 1000 1500 2000 2500 3000

0.0

0.2

0.4

0.6

0.8

1.0

Norm

ali

zed

in

ten

sity

Raman shift, cm-1

(1)

(2)

(3)

Рисунок 3 – Спектры КРС: (1) - исходного h-BN; (2) – после МА сплава

АМг6+3% h-BN; (3) – после отжига при 500°С МА сплава АМг6+3% h-BN. После отжига сплава АМг6+3%h-BN при 500°С (рис.3.3) происходит

изменение интенсивностей и ширины полос в области 450 - 1000 см-1, а также уменьшается интенсивность полосы в области 1366 см-1 (уменьшается

содержание гексагонального нитрида бора). Доминирующую в спектре полосу с максимумом в области 660 см-1 можно отнести к AlN, что свидетельствует о

взаимодействии алюминиевой матрицы и нитрида бора. Сохранившийся в порах разупорядоченный нитрид бора взаимодействует с алюминием менее

интенсивно, чем находящиеся на поверхности нанослои – об этом свидетельствует присутствие слабой линии h-BN в области 1366 см-1 на рис.3.3.

Оставшийся в межчастичных промежутках нитрид бора испытывает

сжатие, что приводит к тому, что полоса, соответствующая колебаниям между слоями гексагонов в h-BN, имеющая положение максимума в области 820 см-1 в

ненапряженном кристалле, сдвигается в область 1000 см-1. Наличие полос в области 450÷1300 см-1, положение которых совпадает со спектром плотности

состояний, позволяет предположить, что избыток h-BN находится в разупорядоченном состоянии.

Методом дифференциальной сканирующей калориметрии рис. 4 была определена температура начала протекания реакций в материале. На ДСК

кривых видно, что при достижении температуры 400°С в образце АМг6+3% h-

8

BN начинает протекать интенсивная экзотермическая реакция с образованием AlN. Для сравнения на рис.4.2 показано, что химическое взаимодействие слоев

графена с наночастицами алюминия начинается при более низкой температуре 270÷290°С.

Рисунок 4 – ДСК кривые нагрева порошка АМг6+3% h-BN после

механической активации (1) и порошка сплава АД0+3% графена (2). Таким образом, методом совместной механоактивационной обработки

порошков сплава алюминия и гексагонального нитрила бора возможно получение наночастиц сплава, покрытых оболочками из слоев нитрида бора.

Полученные порошки имеют сложную иерархической структуру. Установлено, что в процессе механоактивации h-BN работает как размольный агент и

ускоряет процесс измельчения металла. Исследования методами КРС и ДСК показали, что наночастицы со структурой «ядро/оболочка» является

термически стабильным до температуры 400°С. Литература

1. Валиев Р.З., Александров И.В. Объемные наноструктурные металлические материалы: получение, структура, свойства. -М.: ИКЦ „Академкнига“, 2007. -308 с.

2. R.Z. Valiev, D.A. Salimonenko, N.K. Tsenev, P.B. Berbon, T.G Langdon. Observations of high strain rate superplasticity in commercial aluminum

alloys with ultrafine grain sizes // Scripta Materialia, -1997, Vol. 37, N 12, P. 1945–1950

3. Андриевский Р.А. Термическая стабильность консолидированных металлических наноматериалов // Успехи химии, -2014, 83, (4) С. 365-375.

4. Прохоров В.М., Бланк В.Д., Пивоваров Г.И., Соловьева Л.Ф. Получение наноструктурированных сплавов алюминий – фуллерен и

исследование их механических свойств. // Новые перспективные материалы и технологии их получения (НПМ) – 2004. – Сб. научных трудов.

Международная научн. конф. Волгоград, 20-23 сент., 2004г, с.124-126. 5. Evdokimov I.A., Chernyshov T.A., Pivovarov G.I., Bykov P.A., Ivanova

L.A., Vaganov V.E. Tribological Behavior of Aluminum-Matrix Composites Reinforced with Carbon Nanostructures // Inorganic Materials: Applied Research. – 2014, Vol. 5, No. 3, p. 255–262.

9

БИОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

Буряченко С. В. Аспирант кафедры биохимии

Харьковского национального университета

имени В. Н. Каразина, Харьков,

ОСОБЕННОСТИ БИОЛОГИИ ЭМБРИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ УКРАИНСКОЙ МИНОГИ

(Eudontomyzon mariae Berg, 1931)

Эмбриональное развитие животных является одним из важнейших

вопросов зоологии. Данные о нем представляют собой не только основные доказательства эволюции животного мира, но и, что еще важнее, помогают

раскрыть закономерности эволюционного процесса, правильно понять взаимоотношения организма и среды. К сожалению, интерес к проблеме

эмбриогенеза украинской миноги в нашей стране к сожалению не изучается уже более 40 лет. Отсутствие новых исследований, необходимость охраны и

восстановления миноги, изучение молекулярных механизмов развития и адаптации в меняющихся условиях существования этого животного вынуждает нас пользоваться устаревшими данными или обращаться к работам

иностранных авторов, зачастую описываемые виды не встречающиеся у нас. В связи с этим возникает потребность в оригинальных эмбриологических

исследованиях, основанных на методологии диалектического материализма и дающие наиболее соответсвующую истине картину развития украинской

миноги. З. Гродзинский в 1961 году рассматривал проблемы эмбриологии круглоротых только частично. В 1981 году Hardisty и Potter опубликовали

монографию частичной проблематике эмбриологии миног, но вопрос относился более к видам живущим в США и Канаде. З. С. Кауфман в 1990 году более

подробно описывает эмбриогенез миног евразийского материка. Одной из проблем эмбриогенеза украинской миноги является вопрос о формировании

органов и их функциональности. Рост в эмбриологическом развитии является формообразующей функцией. Благодаря росту определяется форма, размеры и пропорции дефинитивного организма. Целью наших исследований было

подробно исследовать механизм раннего органогенеза. Материалы и методы. Объектом исследования нам служили

развивающиеся эмбрионы украинской миноги (Eudontomyzon mariae Berg) в лабораторных аквариумах полученные от взрослых особей, выловленных в

конце февраля в р. Студенок (Изюмский район, Харьковская область) (Рис. 1). Поддерживалась температура воды 22 - 240 С, соленость воды составляла 400 –

510‰, освещение было круглосуточным. С начала оплодотворения наблюдения велись 2 – 4 часа под бинокулярным микроскопом за развитием эмбрионов в

икре. Отбор икры проводился из аквариума пипетками а визуальные данные получали на компьютер с помощью фото – и видеокамер. Ежедневно

отбирались для исследования по 8 икринок до 14 дня. Воду меняли каждые 4 – 6 дней. Данные микоскопии записывались в журнал и параллельно проводилась

10

микрофото и видео сьемка с помощью фотонасадки SONI DSC-W7. Весь период наблюдения был разделен на 4 этапа: 1- й с момента оплодотворения и

до выхода из оболочки, 2 – й выход с яйцевой оболочки и до начала работы кишечника, 3 – й питание личинок и переход в стадию пескоройки, 4 – й рост и развитие пескоройки. Нас больше всего интересовало развитие зародыша на

первом этапе. После просмотра икры, зародышей и личинок их помещали в эпиндорф пробирки спирта и раствор формалина (10%) для дальнейших

исследований с помощью конфокальной микроскопии. Результаты исследования. Яйцо миноги, имеющее около 1 мм в

диаметре, бедно питательным желтком и подвергается полному, хотя и неравномерному дроблению. В отличие от нижестоящих групп бластула

миноги многослойная, что крайне характерно для всех позвоночных. Гаструляция протекает путем инвагинации и нарастания верхней губы

гастропора. На спинной стороне зародыша образуются нервная трубка, хорда и мезодерма, вследствие чего на икринке обособляется передний конец в виде

бугорка. При дальнейшем развитии головной отросток вырастает вперед, и зародыш приобретает грушевидную форму с расширенным задним отделом,

заканчивающимся гастропором, который превращается в анальное отверстие. В отличие от всех вышестоящих позвоночных у зародыша круглоротых между гипофизарным впячиванием и ртом образуется так называемая «губа», которая

сильно разрастается и отодвигает гипофизарное впячивание вместе с обонятельной ямкой на верхнюю сторону головы. В результате у круглоротых

орган обоняния открывается в гипофизарный мешок, который в свою очередь открывается на верхней стороне головы отверстием, представляющим собою

непарную ноздрю. Дробление яйца миноги полное, неравномерное. Первые две борозды меридиональные. Третья борозда проходит в широтной плоскости и

делит яйцо на микромеры анимального полушария и богатые желтком макромеры вегетативного. В результате дробления образуется целобластула.

Бластула миноги отличается от бластулы низших хордовых своей многослойностью, что характерно для всех позвоночных. В анимальном

полушарии стенка бластулы миноги состоит из двух-трех, а в вегетативном полушарии — из шести-семи слоев. На карте презумптивных эмбриональных зачатков миноги видно, что их расположение, по существу, не отличается от

картины, наблюдаемой у ланцетника. Перед спинной губой бластопора лежат клетки, которые впоследствии дифференцируются как клетки хорды. Впереди

от клеток презумптивной хорды расположена зона нейроэктодермы. Латеральные и вентральная губы бластопора окружены материалом, дающим

начало мезодерме. Центральная область вегетативного полушария занята клетками презумптивной энтодермы, тогда как анимальное полушарие

занимают эктодермальные клетки. Такое распределение материала предопределяет принципиальное сходство гаструляции миноги с гаструляцией

ланцетника, хотя, естественно, она имеет своеобразные черты, обусловленные особенностями строения многослойной бластулы. Образование зародышевых

листков обеспечивается различными формами клеточных движений, среди которых различают инволюцию, эпиболию, движение пласта в результате

11

конвергентного удлинения. Сколько-нибудь заметной инвагинации не наблюдается. Закладка спинной губы бластопора происходит в результате

ингрессии. Вслед за этим в результате деления, но главным образом вследствие интеркаляции смещающихся в медиальном направлении клеток, формирующих спинную губу, последняя растет в заднем направлении, прикрывая при этом не

гастроцель, как у ланцетника, а энтодермальный зачаток, образованный клетками вегетативного полушария. Боковые и задняя губы бластопора

образуются на завершающей стадии гаструляции и окончательно закрывают зачаток энтодермы. Дальнейшее развитие состоит в дифференциации нервной

трубки, хорды, мезодермы и кишечника. Следует подчеркнуть своеобразие нейруляции у миноги, у которой первоначально закладывается нервный тяж,

тогда как полость нервной трубки, как и у рыб, возникает позднее. Стенка бластулы становится многослойной. В ее вегетативной части находятся

крупные, плотно прилежащие друг к другу клетки. Они образуют энтодермальный зачаток. Анимальная часть бластулы, состоящая из мелких

клеток, оказывается «раздутой» в результате накопления жидкости в полости, смещенной в эту часть зародыша. На границе мёлкоклеточной анимальной и

крупноклеточной вегетативной частей бластулы располагается кольцевидная зона средних по размеру клеток — краевая зона. Это район будущего бластопора. В передней части краевой зоны появляется в виде косой щели

бластопор — место инвагинации. Клеточный материал дорсальной губы бластопора нарастает на энтодермальную подушку. Ближайшие клетки

промежуточной зоны перемещаются через боковые края бластопора в бластоцель. Стенки постепенно удлиняющегося гастроцеля состоят из клеток

различного происхождения.

Рис. 1. Украинская минога (Eudontomyzon mariae) взрослая особь

(фото С. В. Буряченко, 2013 год) Личинка вылупляется из икринки всего около 10 мм длиной и носит

название пескоройки. Она отличается от взрослой миноги целым рядом

12

признаков. Верхняя стенка образована слоем клеток, инвагинировавшим через переднюю губу бластопора. Этот клеточный- материал развивается в хорду.

Дно полости гаструлы состоит из крупных клеток энтодермы, возникшей из клеток энтодермальной подушки. Из этого клеточного материала развивается кишечник. Клетки промежуточной зоны — это материал мезодермы, который

оказывается в составе архентерона между материалом хорды и энтодермы. Анальное отверстие у миноги образуется не на заднем конце тела, а гораздо

ближе к середине (Рис. 2). Презумптивная хорда и нервная система и мезодерма расположены так же, как у зародышей ланцетника. Вокруг многослойной

энтодермальной пластинки находится мезодермальный материал, за исключением переднего участка, где находится хорда. Прехордальная

пластинка при гаструляции у миноги оказывается в составе головной кишки. Появился примитивный тимус и антитела — иммуноглобулины класса М.

Рис. 2. Формирование тела зародыша Дыхательная трубка как таковая отсутствует, так как глотка не обособлена

от прочих частей кишечника. На вентральной стороне жаберной полости имеется мешковидный орган, выстланный мерцательным эпителием и

открывающийся протоком между III и IV жаберной щелью— это щитовидная железа (glandula thyroidea). Она образовалась из эндостиля, имевшегося у низших хордовых. Печень трубчатая. Мозг сравнительно велик, глаза

зачаточны и скрыты под кожей. Предротовые части не имеют строения присасывательной воронки, лишены зубчиков и окаймлены двумя губами, из

которых большая верхняя губа подковообразной формы (Рис. 3.).

13

Рис. 3. Схематичные сагиттальные разрезы головы миноги на различных

стадиях эмбрионального развития: (по А. Н. Северцову): 1— обонятельная

ямка, 2 — гипофизарный мешок, 3 — рот, 4— губа, 5 — головной мозг, 6 — хорда, 7 — назогипофизарный мешок

Выводы. Рост в период эмбриогенеза представляет собой количественную сторону развития, играет важную формообразующую функцию. Благодаря

росту определяется форма, размеры и пропорции организма в целом. Однако не на всех этапах развития рост имеет такое важное морфогенетическое значение.

Так ранние стадии и первые этапы органогенеза происходят при общем отсутствии роста. Увеличение одних частей тела происходит за счет уменьшение других. Рост и дифференциация протекают параллельно. Рост

происходит не только за счет размножения клеток, но и в результате увеличения их размеров и массы внеклеточного вещества. Форма

формирующегося органа скорректирована с его функциями. Литература

1. Кауфман З.С. Эмбриология рыб / З.С. Кауфман. — М.: Агропромиздат, 1990. — 272 с.

2. Балабай П. П. К вопросу о замещении «слизисто – хрящевой» ткани дефенитивным хрящем в онтогенезе миноги//Зоологический журнал.- 1948. – Т.

27, вып. 3 – с. 219 – 230.

14

3. Балабай П. П. Метаморфоз миноги – Киев: Изд – во АН УССР, 1958 – с. 63

4. Monograph «Lamprey», ed. Hardisty and Potter, 1981 Academic Press, London - N. Y.

Ковалевська Ж.В. інженер Донецького ботанічного саду

інтродукція рослин

ОСОБЛИВОСТІ ВЕГЕТАТИВНОГО РОЗМНОЖЕННЯ КРАСИВОКВІТУЧИХ ВИДІВ РОДИНИ ACANTHACEAE JUSS.

Колекція представників родини Acanthaceae Juss. у фондових оранжереях Донецького ботанічного саду (ДБС) налічує близько 40 видів та культиварів.

Спираючись на дані багаторічних фенологічних спостережень, здатність рослин до розмноження, наявність адаптивних пристосувань, нами була проведена

інтродукційна оцінка красивоквітучих видів родини Acanthaceae Juss. Було виявлено, що всі види родини, утримувані в умовах захищеного ґрунту ДБС,

успішно інтродуковані. Вони характеризуються високою декоративністю, тривалим цвітінням, здатністю розмножуватися в умовах інтродукційного пункту і адаптуватися до нових умов середовища.

Красивоквітучі тропічні та субтропічні види родини Acanthaceae Juss., які утримуються в умовах захищеного ґрунту, незамінні в зимовий період для

використання в озелененні житлових, навчальних та виробничих приміщень, а також в зимових садах, в тому числі при створенні змінних тимчасових

експозицій. Але для отримання значної кількості рослинного матеріалу у найкоротші терміни необхідною є розробка ефективних методів розмноження

цих видів. Деякі з представників родини Acanthaceae Juss. здатні до утворення схожого насіння та успішного насіннєвого розмноження. Але, рослини,

отримані насіннєвим шляхом, вступають до фази цвітіння лише на наступний рік після сходів. До того ж такі красивоквітучі види як Daedalacanthus nervosum

(Vahl) T. Anderson, Jacobinia suberecta Andre та ін. утворюють насіння не щорічно, а такі види, як наприклад, Acanthus ilicifolius L. взагалі не утворюють насіння. Для таких видів необхідною є розробка методів штучного

вегетативного розмноження. У багаторічній практиці штучного вегетативного розмноження найбільшого поширення набуло розмноження стебловими

живцями, засноване на здатності рослин до регенерації, тобто відновлення окремими частинами або органами. Цей спосіб розмноження є досить

розповсюдженим, оскільки розмноження живцями являє собою досить економний, швидкий та ефективний засіб розмноження рослин.

Живці нарізали із зелених та напівздерев’янілих пагонів, під час активного росту рослин. Ми використовували верхівкові живці, та живці із середини

пагону різної довжини: одно- та двовузлові. Пагони заготовляли вранці, коли тканини утримують великий запас вологи, і швидко доставляли до місця

живцювання. Ризогенну здатність визначали за такими критеріями: укорінюваністю, розвитком додаткових коренів та приростом надземної

15

частини укорінених живців. Ми проводили дослідження щодо визначення оптимальної довжини та типу живців, при якій би вони проявили найвищу

потенційну здатність до укорінення. Як видно з таблиці 1 всі наведені види акантових належать до видів з

високою регенераційною здатністю, тобто укорінюваність їхніх живців

становить більше 70 %, за винятком двовузлових живців Crossandra infundibuliformis (L.) Nees (50 %). Живці всіх видів під час укорінення майже не

утворювали калюс, якщо утворювали, то лише осередковий, що також свідчить про їх високий регенераційний потенціал. Для живців всіх з досліджених видів

акантових характерним є вузловий та зрізовий типи окорінення, лише зрідка у деяких живців Crossandra infundibuliformis та Ruellia graecizans Baker

спостерігалося утворення коренів у міжвузлях. Живці всіх видів під час укорінення дали приріст, цвіли, та утворили насіння.

За показниками укорінюваності найкраще себе показали верхівкові та двовузлові живці. За показниками розвитку кореневої системи в усіх випадках

переважають верхівкові живці. Оскільки результат живцювання значною мірою залежить від правильного вибору субстрату для укорінення живців, в якості

субстратів ми використовували пісок, суміш перліту і піску(1:0,5) та торф. Табл. 1 – Показники коренеутворення представників родини Acanthaceae

Juss. залежно від типу живців

Вид Тип живців*

Укорінюва-ність,%

Загальна довжина коренів, см,

M±m

Кількість

коренів, шт., M±m

Приріст, см, M±m

Ruellia

carolinensis (Walt.) Steud.

а 80 132,7±20,94 64,0±12,24 13,9±3,76

б 70 33,1±4,49 26,6±3,76 1,9±0,54

в 80 59,2±11,39 39,3±7,36 3,3±0,92

R. graecizans

Baker

а 90 117,3±13,89 35,5±4,62 4,0±0,57

б 90 69,1±10,80 37,6±5,75 5,9±0,53

в 100 91,9±24,74 33,6±8,82 5,4±0,76

R. brittoniana Leonard

а 100 215,4±46,59 69,0±9,96 9,8±1,57

б 90 73,9±20,74 35,2±10,21 5,9±0,29

в 100 118,5±35,55 59,6±17,02 10,5±0,99

R. ciliatiflora

Hook.

а 100 160,7±11,37 77,3±8,78 18,0±3,35

б 90 39,0±5,00 17,3±3,72 5,2±0,50

в 100 87,8±8,15 43,8±3,94 12,9±1,79

Crossandra infundibuliform

is (L.) Nees

а 90 54,7±16,97 27,0±5,90 7,1±1,99

б – – – –

в 50 15,1±2,71 14,5±2,12 3,7±0,74

Acanthus

ilicifolius L.

а 100 47,1±15,87 22,7±9,18 1,4±0,17

б 80 35,5±4,62 11,7±2,05 2,4±0,33

в 90 47,0±7,57 14,6±1,23 1,9±0,61

Примітки: * а – верхівкові, б – одновузлові, в – двовузлові; M±m – середнє

арифметичне значення та похибка

16

З таблиці 2 видно, що у різних видів спостерігається різна реакція на субстрати. За показниками укорінюваності кращі результати у торф’яному

субстраті були отримані у Ruellia graecizans (100 %) та Crossandra infundibuliformis (90%), так само як і найвищі показники загальної довжини коренів та приросту.

Табл. 2 – Показники коренеутворення живців досліджуваних видів рослин захищеного ґрунту залежно від субстрату для вкорінення

Вид

Показники інтенсивності

ризогенезу, приріст

Субстрати

Пісок Перлит+пі-

сок (1:0,5) Торф

Ruellia

carolinensis (Walt.) Steud.

укорінюваність,

% 90 90 90

загальна довжина коренів, см *

132,7±20,94 51,9±9,15 115,8±15,74

приріст, см * 13,8±3,76 4,6±0,53 12,2±2,69

R. graecizans Baker

укорінюваність, %

90 70 100

загальна довжина

коренів, см * 117,3±13,89 59,2±8,53 158,9±18,81

приріст, см * 4,0±0,57 10,7±0,79 29,2±1,27

R. brittoniana

Leonard

укорінюваність,

% 100 100 100

загальна довжина коренів, см *

215,4±46,59 232,6±36,95 174,1±46,01

приріст, см * 9,8±1,57 19,0±2,89 28,2±4,60

R. ciliatiflora

Hook.

укорінюваність,

% 100 70 100

загальна довжина

коренів, см * 160,7±11,37 124,0±35,80 299,8±29,01

приріст, см * 18,0±3,35 11,8±2,27 35,3±3,09

Crossandra infundibuliformis

(L.) Nees

укорінюваність, %

– 50 90

загальна довжина

коренів, см * – 45,8±13,48 56,8±14,24

приріст, см * – 3,4±0,54 8,3±1,42

Daedalacanthus

nervosus (Vahl) T. Anderson

укорінюваність,

% – 80 100

загальна довжина коренів, см *

– 56,7±3,56 118,3±11,21

приріст, см * – 18,4±2,34 35,5±2,54

17

П р и м і т к а. *M±m – середнє арифметичне значення та похибка У Ruellia ciliatiflora спостерігалася однаково стовідсоткова укорінюваність

живців у піску та торфі. Але за показниками приросту (35,3±3,09 см) та загальної довжини коренів (299,8±29,01 см) значно переважали живці, укорінені у торф’яному субстраті.

У Ruellia carolinensis спостерігалася однакова укорінюваність у різних субстратах (90%), але показники розвитку кореневої системи (132,7±20,94 см)

та надземної частини живців (13,8±3,76 см) значно переважали у живців, що вкорінювалися у піску.

Живці Ruellia brittoniana в усіх субстратах мали однаково стовідсоткову укорінюваність, але найбільший приріст спостерігався у живців, що

вкорінювалися у торф’яному субстраті (28,2±4,6см), а найбільший розвиток коренів у живців, що вкорінювалися у суміші перліту і піску (232,6±36,95см).

Живці Daedalacanthus nervosum показали найвищі показники розвитку кореневої системи та стовідсоткову укорінюваність у торфяному субстраті.

Таким чином, можна сказати, що значної зміни в укорінюваності живців всіх видів, окрім Crossandra infundibuliformis у зв’язку зі зміною субстрату не

відбулося, суттєво змінювалися лише показники розвитку кореневої системи та приросту. У Crossandra infundibuliformis укорінюваність у торф’яному субстраті становила 90% порівняно з 50 % у суміші перліту і піску. Живці всіх

видів у всіх видах субстрату починали цвітіння та плодоношення, виняток – живці Crossandra infundibuliformis, які починали цвітіння лише у торф’яному

субстраті. Тому треба зазначити, що для розмноження живцями Crossandra infundibuliformis краще використовувати торф’яний субстрат. Для інших видів

суттєвої різниці при зміні субстратів в укорінюваності живців не спостерігалося.

Якщо порівнювати з насіннєвим розмноженням, розмноження живцями для наведених видів є більш ефективним, тому що дає більший вихід вже

квітучого рослинного матеріалу, який майже не потребує дорощування. Такі рослини одразу після висадки мають привабливий вигляд та користуються

попитом у населення, тобто майже не потребують дорощування. В той же час насіннєве розмноження для Crossandra infundibuliformis, Ruellia ciliatiflora та R. brittoniana також є ефективним. Тому для вдалого масового отримання

садивного матеріалу необхідним є поєднання вегетативного та насіннєвого способів розмноження.

18

Рябцев Г.Л., Доктор технічних наук, доцент кафедри машин та апаратів хiмiчних і

нафтопереробних виробництв інженерно-хімічного факультету НТУУ «КПІ» Литвиненко Є.Ю.

Магістрант кафедри машин та апаратів хiмiчних і нафтопереробних

виробництв інженерно-хімічного факультету НТУУ «КПІ»

СТИМУЛЮВАННЯ ВИРОБНИЦТВА БІОДИЗЕЛЬНОГО ПАЛИВА В УКРАЇНІ

Біоенергетичний потенціал України є величезним. Сприятливе поєднання кліматичних умов, значний аграрний сектор, дешева й доступна робоча сила

роблять Україну надзвичайно привабливою для інвесторів. Проте вона має пройти довгий шлях, до того як біопаливо зможе допомогти в розв’язанні

багатьох економічних та екологічних проблем. Значною допомогою в цьому є виробничий і ринковий досвід, накопичений двома десятками країн,

насамперед, членами ЄС, які реалізують політику обов'язкового використання біопалива.

Проведені авторами дослідження дозволяють зробити висновки, що біодизель має низку переваг порівняно з традиційними видами палива, як екологічних, так і експлуатаційних. Але ці переваги не мають бути нівельовані

можливими негативними екологічними наслідками, пов’язаними з неправильним землекористуванням чи застосуванням застарілих технологій.

При цьому біодизельне паливо не є панацеєю від енергетичних хвороб України. Його впровадження вимагає розв’язання цілого ряду проблем, а саме:

– біопаливо, зазвичай, виробляють із рослинної сировини, кількість якої обмежена потребами харчової промисловості;

– використання недостатньо енергоефективних технологій поки що не дозволяє зменшити вищу порівняно з традиційним паливом собівартість

виробництва біопалива; – через наявність кисню біологічне паливо має меншу енергоємність, ніж

його вуглеводневі аналоги, що позначається на ефективності його використання та експлуатаційних характеристиках;

– застосування біопалива не дає гарантії скорочення викидів токсичних

газів; – будь-яке біологічне паливо користується обмеженою підтримкою з боку

споживачів (оскільки його експлуатаційні та економічні характеристики вимагають поліпшення), автовиробників (яких, передусім, турбує його

корозійна активність), нафтовиків і переробників (розглядають його як конкурента).

До того ж біопаливо – такий же вичерпний ресурс, як і нафта, оскільки під час його одержання «витрачається» (часто – необоротно) родючість земель

сільськогосподарського призначення. Тому вирощувана в нашій країні сировина для виробництва біопалива має спрямовуватися насамперед на

задоволення потреб українських споживачів, і завдання держави – цьому сприяти.

19

Для сталого розвитку біопаливної галузі Україні потрібен послідовний і системний план дій, розрахований щонайменше на десять років. На думку

авторів, було б доцільно зробити кроки у таких напрямах: 1. Фіскальна підтримка: – запровадити податок, що стимулюватиме виробників змішувати

традиційне пальне з біологічним. Податок має стягуватися з кожного реалізованого літра палива. Дистриб'ютори не мають сплачувати цей податок,

якщо вони доведуть наявність установленої частки біодобавок у пропонованому ними паливі;

– встановити пільгову ставку акцизного податку для сумішевих видів палива. Ставка єдиного податку і максимальні обсяги палива, їй відповідні,

повинні щорічно переглядатися для компенсації різниці у вартості звичайного і біологічного палива, щоб уникнути надвиробництва;

– диверсифікувати ставку акцизного податку залежно від частки біодобавки. Спочатку пільги мають стосуватися сумішей із вмістом біопалива

2…5 %, із поступовим переходом до сумішей із часткою 5…10 % і вище; – повністю звільнити від податків, щонайменше на десять років, заводи з

виробництва біопалива; – зробити біопаливо обов'язковим до застосування, установивши

спеціальну систему штрафів за порушення цієї вимоги;

– надати значні податкові пільги постачальникам біопалива високої якості та розпочати його виробництво у великих обсягах;

– забезпечити поступове скорочення державної підтримки із становленням ринку;

– розробити програму «Чисте місто», що сприятиме розвитку ринку біопалива.

2. Регуляторна підтримка: – розробити підзаконні нормативні акти, що регулюють застосування

біопалива; – запровадити систему сертифікації й моніторингу стандартів якості;

– розробити вимоги до якості сумішевих видів традиційних нафтопродуктів із часткою біопалива понад 5 %, удосконалені регламенти зі скорочення викидів CO2, встановлення рівнів мінімальної біодеградації,

забезпечення нульової токсичності води; – створити інститут контролю якості.

3. Регіональний розвиток: – розробити систему тендерів, за якою виробники біопалива зможуть

отримувати офіційний довгостроковий сертифікат (терміном понад п'ять років) на постачання біопалива за державним замовленням;

– надавати інвестиційні гранти (до 20 % потреби в інвестиціях) для створення робочих місць у депресивних регіонах;

– субсидіювати безвідсоткові позики чи позики з мінімальним відсотковою ставкою для розвитку виробничих потужностей у депресивних регіонах;

20

– розробити для кожного регіону план отримання оптимальних (за економічною та енергетичною ефективністю, ступенем захисту ґрунтів і водних

ресурсів) урожаїв. 4. Розвиток інфраструктури: – підтримувати конкурентоспроможну інфраструктуру й технології,

зокрема, парк автомобілів із двигунами FFV; – створити інфраструктуру, що забезпечує збирання біологічної сировини

та її транспортування; – забезпечити безперебійні поставки енергетичної сировини на заводи

залежно від форми врожаю, часу збирання, виду зібраного матеріалу, стадії зрілості, умов довкілля, географії й використання у переробленні;

– інтегрувати транспортування біопалива в уже існуючу транспортну інфраструктуру.

5. Екологічна раціональність: – розробити екологічно раціональні стратегії використання земельних

ресурсів, що враховують кліматичні, екологічні, соціально-економічні особливості регіонів;

– використовувати як первинну, так і вторинну сировину сільського й лісового господарства;

– розробити та ухвалити чіткі земельні закони, що чітко визначають землі

для вирощування врожаю для запобігання ерозії ґрунтів і сприяння їхньому відновленню після використання;

– стимулювати застосування добровільних стандартів. Наприклад, безоплатне паркування чи додаткові вигоди за використання екологічно чистих

транспортних засобів. Література

1. Промтов М.А., Авсеев А.С. Импульсные технологии переработки нефти и нефтепродуктов // Нефтепереработка и нефтехимия. 2007. №6. С. 22-

24. 2. Перспективы применения кавитационных технологий для

интенсификации химико-технологических процессов. Промтов М.А. /Вестник ТГТУ. 2008. Том 14, №4. С. 861-869.

3. Федоткин И.М. Кавитация. Кавитационная техника и технология,

их использование в промышленности / И.М. Федоткин, И.С. Гулый – К.: Техника, 1997. Том 1. -898с.

4. Рябцев Г.Л. Биоэтанол от А до Я // Терминал. - 2008. - № 13. - С. 6-15.

21

ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

Арутюнов Т.В. аспирант кафедры Нефтегазового дела имени профессора Г.Т. Вартумяна

ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный технологический

университет»

МИНЕРАЛЬНЫЕ РЕСУРСЫ СЛАНЦЕВОГО ГАЗАИ ПРОБЛЕМЫ ОХРАНЫ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ

Сланцевый природный газ (англ. shale gas) – природный газ, добываемый из горючих сланцев и состоящий преимущественно из метана.

Горючий сланец – полезное ископаемое из группы твёрдых каустобиолитов, дающее при сухой перегонке значительное количество смолы

(близкой по составу к нефти). Сланцы в основном образовались 450 миллионов лет тому назад на дне моря из растительных и животных остатков.

Горючий сланец состоит из преобладающих минеральных (кальциты, доломит, полевые шпаты, кварц, пирит и др.) и органических частей,

составляющих 10-30 % от массы породы и только в сланцах самого высокого качества достигает 50-70 %.

Органическая часть является био- и геохимически преобразованным

веществом простейших водорослей, сохранившим клеточное строение или потерявшим его [1].

История добычи сланцевого газа

Первая коммерческая газовая скважина в сланцевых пластах была

пробурена в США в 1821 году Уильямом Хартом во Фредонии (город и муниципалитет на западе Колумбии, на территории департамента Антьокия,

входит в состав субрегиона Юго-западная Антьокия, Нью-Йорк), который считается в США «отцом природного газа». Инициаторами масштабного

производства сланцевого газа в США являются Джордж Митчелл (американский миллиардер, основатель нефтегазового гиганта «Mitchell Energy

& Development», пионер внедрения промышленных методов добычи сланцевого газа, также известен как «отец сланцевой революции») и Том Уорд.

Масштабное промышленное производство сланцевого газа было начато

компанией «Devon Energy» в США в начале 2000-х, которая на месторождении Barnett Shale в 2002 году пробурила впервые горизонтальную скважину.

Благодаря резкому росту его добычи, названному в СМИ «газовой революцией», в 2009 году США стали мировым лидером добычи газа (745,3

млрд. куб. м), причём более 40 % приходилось на нетрадиционные источники (метан угольных пластов и сланцевый газ) [2].

В первом полугодии 2010 года крупнейшие мировые топливные компании потратили $ 21 млрд. на активы, которые связаны с добычей сланцевого газа.

На тот момент некоторые комментаторы высказывали мнение, что ажиотаж вокруг сланцевого газа, именуемый «сланцевой революцией»

(распространённое в прессе обозначение внедрения в промышленную эксплуатацию технологии добычи газа из залежей сланцевых пород «сланцевый

22

газ», которое произошло в США в начале XXI века и привело к падению мировых цен на природный газ), – результат рекламной кампании,

вдохновлённой рядом энергетических компаний, вложивших значительные средства в проекты по добыче сланцевого газа и нуждающихся в притоке дополнительных сумм. Как бы то ни было, после появления сланцевого газа на

мировом рынке цены на газ стали падать [2]. К началу 2012 года цены на природный газ в США упали до уровня

значительно ниже себестоимости добычи сланцевого газа, в результате чего крупнейший игрок на рынке сланцевого газа – компания «Chesapeake Energy» –

объявила о сокращении производства на 8 %, а капитальных вложений в бурение – на 70 %. В первом полугодии 2012 года газ в США, где наблюдалось

его перепроизводство, стоил дешевле, чем в России, которая обладает крупнейшими в мире разведанными запасами газа. Низкие цены вынудили

ведущие газодобывающие компании сократить добычу, после чего цены на газ пошли вверх. К середине 2012 года ряд крупных компаний, занимающихся

добычей сланцевого газа, стали испытывать финансовые трудности, а «Chesapeake Energy» оказалась на грани банкротства [2].

Себестоимость добычи

По сведениям Института проблем нефти и газа РАН (был образован в 1987

году, является некоммерческой научной организацией, имеющей статус государственного учреждения, но имеет право осуществлять

предпринимательскую деятельность), себестоимость добычи сланцевого газа в США на 2012 год – не менее 150 долларов за тысячу кубометров. По мнению

большинства экспертов, себестоимость добычи сланцевого газа в таких странах, как Украина, Польша и Китай, будет в несколько раз выше, чем в

США. Себестоимость сланцевого газа выше, чем традиционного. Так, в России

себестоимость природного газа со старых газовых месторождений с учётом транспортных расходов составляет около $ 50 за тыс. куб. м (на 2012 г.).

Технология добычи

Для добычи сланцевого газа используют горизонтальное бурение (англ. directional drilling), гидроразрыв пласта (англ. hydraulic fracturing), в том числе

с применением проппантов (рисунок 1), и сейсмическое моделирование. Аналогичная технология добычи применяется и для получения угольного

метана. Вместо гидроразрыва пласта (ГРП) (один из методов интенсификации

работы нефтяных и газовых скважин и увеличения приёмистости нагнетательных скважин. Также для обозначения ГРП применяется термин

фрекинг. Метод заключается в создании высокопроводимой трещины в целевом пласте для обеспечения притока добываемого флюида (газ, вода, конденсат,

нефть либо их смесь) к забою скважины. После проведения ГРП дебит скважины, как правило, резко возрастает.

23

Рисунок 1 – Горизонтальное бурение и гидроразрыв пласта

Метод позволяет «оживить» простаивающие скважины, на которых добыча нефти или газа традиционными способами уже невозможна или малорентабельна. Кроме того, в настоящее время метод применяется для

разработки новых нефтяных пластов, извлечение нефти из которых традиционными способами нерентабельно ввиду низких получаемых дебитов.

Также применяется для добычи сланцевого газа и газа уплотнённых песчаников) в качестве эксперимента может использоваться более дорогой

безводный пропановый фрекинг (закачивание сжиженного пропана в виде геля).

Сланцевый газ содержится в небольших количествах (0,2-3,2 млрд. м3/км2), поэтому для добычи значительных количеств такого газа требуется вскрытие

больших площадей [2]. Запасы и ресурсы нефтегазоносных сланцев

Оценка запасов (ресурсов) углеводородов из сланцевых отложений – один из наиболее принципиальных, сложных и спорных вопросов. От достоверности оценки перспектив выработки запасов сланцев зависит целесообразность

создания, окупаемость и риски (инвестиционные и предпринимательские) производства.

Первопричина сложности оценивания текущего состояния сланцевых месторождений – природа нетрадиционных ресурсов УВ, их рассеянность по

большой площади, низкая пригодность для описания состояния структурными, стратиграфическими, литологическими и прочими традиционными методами.

Оценки ресурсов углеводородов из сланцевых отложений – предмет активных дискуссий [3-9].

В [3] указано, что при оценке извлекаемых запасов с помощью расчёта кривой добычи при помощи анализа кривых падения добычи присутствует

фактор неопределённости.

24

Согласно данным [4], геологические ресурсы нефти по области Green River (Колорадо, Юта и Вайоминг) оцениваются в 4,28 трлн. барр. н.э. (нефтяного

эквивалента), по другим странам:

Китай – 333 млрд. барр. н.э.;

Россия – 248 млрд. барр. н.э.;

Демократическая Республика Конго – 100 млрд. барр. н.э.;

Иордания – 90 млрд. барр. н.э.;

Бразилия – 82 млрд. барр. н.э.;

Италия – 73 млрд. барр. н.э.;

Марокко – 53 млрд. барр. н.э.;

Австралия – 32 млрд. барр. н.э.

По данным [5] ресурсы сланцевого газа в мире составляют около 200 трлн. м3; себестоимость добычи от 80 до 320 долларов за тысячу кубометров.

Технологически извлекаемые и коммерчески эффективные запасы сланцевого газа в мире могут составить около 12 трлн. м3.

В [6] исходят из гораздо более высокой, чем в [5], оценки мировых ресурсов сланцевого газа – 460 трлн. м3. Указано, что основные ресурсы

сланцевого газа сосредоточены в Северной Америке, Центральной Азии и Китае (рисунок 2).

Рисунок 2 – Ресурсы сланцевого газа и их распределение по географическим регионам [6]

Иное распределение ресурсов сланцевого газа по географическим регионам приведено в [7], согласно которому на Россию по сравнению с

другими регионами приходится наиболее значимая часть ресурсов (рисунок 3).

25

Рисунок 3 – Сравнительная оценка ресурсов сланцевого газа По данным [8] общие извлекаемые сланцевые ресурсы нефти в мире

оцениваются в 345 млрд. баррелей, что составляет 10 % от мировых запасов нефти. Лидеры по ресурсам – Россия, США, Китай и Аргентина – на их долю

приходится 56 % всех ресурсов сланцевой нефти (рисунок 4).

Рисунок 4 – Страны-лидеры по ресурсам сланцевой нефти По оценкам Минэнерго США, извлекаемые запасы сланцевой нефти в

России могут составлять 75 миллиардов баррелей (более 10 млрд. тонн) при общем объёме ресурсов 1,24 трлн. баррелей (оценка только для баженовской

свиты), что превышает оценку запасов нефти США (58 миллиардов баррелей), нынешнего лидера по добыче сланцевой нефти.

В [9] отмечено, что характеристики ресурсной базы по России могут

рассматриваться только как предварительные. Причина – в несоизмеримо меньшей изученности в первую очередь глубоким бурением территории России

26

(22 м/км2 против 250-360 м/км2 в США), а также в отсутствии специальных тематических исследований сланцевых толщ как объекта эксплуатации.

Таким образом, оценки запасов и ресурсов нефтегазоносных сланцев по регионам мира на настоящее время могут рассматриваться как приблизительные и в ряде случаев недостоверны. Причины этого заключаются

в слабой изученности ресурсной базы во многих регионах, а также в уровне

достоверности применяемых методов оценки ресурсов 10. Проблемы окружающей среды

Сланцевый газ представляет определённую опасность для экологии. Дело в том, что технология гидроразрыва пласта требует поддержания заданной

пористости пласта. Для этого используются различные химикаты, содействующие раскрытию пор. Сюда относятся соли органических кислот,

отходы нефтепереработки и даже соляровое масло (дизельное топливо). Кроме этого, сами сланцы в своём составе содержат небезопасные примеси

сероводорода, аммиака и диоксида углерода. Все эти вещества загрязняют атмосферу и артезианскую воду, являющуюся источником питьевого водоснабжения.

Особое внимание нужно уделить технологии гидроразрыва пласта, которая требует для своего осуществления создание ударного воздействия газа

сверхвысокого давления (до 100 МПа). Такое давление особо опасно для неглубоко залегающих горючих сланцев.

При осуществлении гидравлического удара используется большое количество пресной воды, которую можно считать безвозмездно потерянной.

И, наконец, учитывая строгие требования Greenpeace к чистоте атмосферного воздуха, придётся разработать более эффективные средства его очистки с

использованием последних достижений нанотехнологии. По сравнению с обычными газовыми скважинами скважины сланцевого

газа из-за снижения пористости образовавшегося после ГРП конгломерата быстро истощаются, и время их эксплуатации измеряется не годами, а месяцами.

Последнее, что надо иметь в виду для европейских стран, где плотность населения весьма высокая, разработка огромного количества скважин

потребует выделения больших открытых площадей, имея в виду, что с каждого квадратного километра площади можно получить в год от 0,2 до 3,2 млрд.

кубических метров сланцевого газа. В Австралии в 2011 году наложен запрет на добычу сланцевого газа на 20

лет. Во Франции использование ГРП с июля 2011 года является незаконным. Фрекинг запрещён также в Румынии и Болгарии.

Большинство экологических проблем можно решить за счёт более жёсткого контроля над промыслами и процессом добычи газа.

На производственном оборудовании требуется установление контроля выбросов. Экологи требуют от компаний предоставление отчётов: об установке

обсадных колонн и цементировании; о геотехнических условиях; об источниках и утилизации жидкости для разрыва; о ежемесячных объёмах добытого газа,

27

воды, а также газа, сжигаемого на факелах, проведение анализов грунтовых вод.

В итоге следует отметить, что в процессе поиска и освоения месторождения сланцевого газа возникает значительное количество экологических проблем, большинство из которых могут быть решены в

процессе совершенствования технологий добычи сланцевого газа [11]. Литература

1. Сланцевый газ – это Электронный ресурс

Режим доступа: http://forexaw.com/TERMs/Raw_materials/Energy/l1271

2. Сланцевый газ Электронный ресурс

Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/Сланцевый_газ

3. Варламов А.И., Афанасенков А.П., Пырьев В.И., Дахнова М.В., Лоджевская М.И., Можегова С.В., Кравченко М.Н. «Основные виды источников нетрадиционных ресурсов УВС и перспективы их освоения».

Всероссийское совещание «Методические проблемы геологоразведочных и научно-исследовательских работ в нефтегазовой отрасли», посвящённое 60-

летию образования ФГУП «ВНИГНИ». г. Москва, 16-18 октября 2013 г. Режим доступа: http://www.rosnedra.gov.ru/data/Files/File/2566.pdf

4. Морариу Д., Аверьянова О.Ю. Некоторые аспекты нефтеносности сланцев: понятийная база, возможности оценки и поиск технологий извлечения

нефти // Нефтегазовая геология. Теория и практика. – 2013. – Т. 8. – № 1. Режим доступа: http://www.ngtp.ru/rub/9/3_2013.pdf

5. Соловьёв В.О. Нетрадиционные источники углеводородов: проблемы их освоения: учебное пособие / В.О. Соловьёв, И.М. Фык, Е.П. Варавина. – Х.:

НТУ «ХПИ», 2013. – 92 с. 6. Дмитриевский А.Н., Высоцкий В.И. Сланцевый газ – новый вектор

развития мирового рынка углеводородного сырья. Вестник ОНЗ РАН, ТОМ 2,

NZ5001, doi:10.2205/2010NZ000014, 2010. Режим доступа: http://onznews.wdcb.ru/publications/v02/2010NZ000014.pdf

7. Прищепа О.М., Ильинский А.А., Жарков А.М., Аверьянова О.Ю. «Оценка ресурсного потенциала и направления изучения объектов

нетрадиционных источников углеводородного сырья Российской Федерации». Всероссийское совещание «Методические проблемы геологоразведочных и

научно-исследователь-ских работ в нефтегазовой отрасли», посвящённого 60-летию образования ФГУП «ВНИГНИ». 16-18 октября 2013 г.

8. Назаров А., Хромушин И., Дорохов А.. Сланцевый газ. Газпромбанк. Отраслевой обзор. 12 декабря 2013 г. Режим доступа:

http://www.gazprombank.ru/upload/iblock/bb3/gpb_shale_gas_report.pdf 9. Григорьев Г.А., Афанасьева Т.А. Перспективы промышленного

освоения нетрадиционных ресурсов газа в России // Нефтегазовая геология. Теория и практика. – 2012. –Т. 7. – № 2.

Режим доступа: http://www.ngtp.ru/rub/9/29_2012/pdf

28

Лаврентьев А.В. кандидат химических наук, докторант кафедры

Нефтегазового дела имени профессора Г.Т. Вартумяна ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный технологический

университет»

АНАЛИЗ МЕХАНИЗМОВ ПРОЧНОСТИ И РАЗРУШЕНИЯиГОРНЫХ

ПОРОД Для управления породообусловленными осложнениями необходимо

понимание процессов деформирования пород в стадии разрушения. В свою очередь, для описания процессов разрушения пород должны быть

привлечены данные по факторам, оказывающим воздействие на состояние пород в стадии деформационно-пространственной устойчивости и потери

устойчивости вплоть до разрушения. Физико-механические свойства горных пород

Существует множество подходов к описанию теоретической прочности материалов, а также к изучению процессов деформирования и разрушения

материалов. Горные породы столь разнообразны по структуре и свойствам, что в

породах встречаются элементы практически всех известных структур –

монокристаллы, поликристаллы, стеклообразные и аморфные тела. Среди указанных структур монокристаллы обладают максимально

возможной прочностью. Так, к числу наиболее прочных минералов относится

монокристаллический корунд 6108,2 МПа [1].

Прочность поликристаллов много ниже, чем у монокристаллов, что

связано с наличием в поликристаллах слабых поверхностей – границ зёрен, по которым идёт разрушение [2]. Многие горные породы могут быть отнесены к

классу поликристаллов. Наибольшее распространение при описании прочности и разрушения

горных пород получили механические подходы, в которых горные породы рассматриваются с позиции механики твёрдого тела. Так, начало разрушения

породы наступает в случае, если наблюдается превышение напряжения в горной породе над её локальной прочностью в зоне приложения нагрузки.

При описании прочности горных пород получили распространение теории Кулона и Мора [3].

Для несцементированных песчаников эти теории совпадают и дают общий

критерий tg ,

где – касательное напряжение на некоторой площадке; – нормальное к

этой площадке напряжение; – угол внутреннего трения.

При достижении касательными напряжениями некоторого предельного

значения наступает разрушение. В основе теории прочности О. Мора лежит предположение, что

промежуточная компонента тензора напряжений не влияет на прочность

29

материала, а предельное состояние возникает на площадках, которые всегда проходят через направление промежуточного главного напряжения [3].

При этом если на некоторой площадке тела с нормалью n, на которой

действует нормальное п и касательное nt напряжения, возникает предельное состояние в виде неупругого сдвига, то предельное значение касательного

напряжения nt зависит от нормального напряжения п на площадке.

Рисунок 1 – Классические теории прочности на диаграмме Мора (1-4)

и реальный паспорт прочности 5 В качестве примера на рисунке 1 представлены предельные огибающие

наибольших кругов напряжений для всех классических теорий прочности, при

этом для удобства сравнения у них прочность на одноосное сжатие c принята одинаковой [4].

Указано, что реальный паспорт прочности для большинства материалов (кривая 5) существенно отличается от теоретической своей нелинейностью, что

доказывает непригодность классических теорий прочности для описания предельных состояний реальных материалов горных пород.

В этой связи имеет смысл рассмотреть экспериментальные данные горных пород. Прочность горных пород (песчаников, сланцев) зависит от вида

напряжённого состояния, форм и видов влаги в породах [5]. С ростом

влажности при скорости деформирования const1 прочность породы и угля уменьшается не только при одноосном сжатии (рисунок 2), но и при сложном напряжённом состоянии.

30

Рисунок 2 – Зависимость предела прочности пород от влажности при одноосном сжатии (отрыве): 1 – среднезернистый песчаник; 2 – каинитовая порода;

3 – кварцевый песчаник; 4 – горючий сланец

Характеристики упругости горных пород относятся к числу наиболее значимых физико-механических параметров (таблицы 1 и 2).

Таблица 1 – Модули упругости горных пород при сжатии и растяжении [6]

Порода Модуль упругости, МПа

при сжатии 410сЕ при растяжении

410рЕ

Горючий сланец 0,28 0,28

Гранит 5,05 2,80

Песчаник 2,03 0,33

Мрамор 5,80 2,80

Таблица 2 – Характеристики упругости горных пород (грунтов) [7]

31

В таблице 3 приведены механические свойства осадочных горных пород,

распространённых в нефтедобыче [8].

Таблица 3 – Механические свойства горных пород (по Л.А. Шрейнеру)

32

Сопоставление данных таблиц 1-3 показывает:

существует большой (до нескольких десятичных порядков) разброс в

значениях модуля упругости пород одного вида, что может быть вызвано группой причин – методическими расхождениями, существенным отличием

образцов пород по характеристикам и рядом других причин;

в пределах всех видов пород диапазон изменения модуля упругости

превышает два десятичных порядка, что говорит о крайне высоком

разнообразии механических характеристик горных пород. Модуль упругости горных пород быстро падает с увеличением пористости

(рисунок 3) [2].

Рисунок 3 – Зависимость модуля упругости горных пород от пористости

Данные на рисунке 3 показывают, что одно только изменение пористости породы способно привести к падению модуля упругости в десять раз.

Необходимо отметить, что деформационное поведение горных пород изменяется в широком диапазоне – от хрупкого до пластичного. Упругие

характеристики пород могут быть определены только в пределах линейных зависимостей напряжения от деформации (рисунок 4) [6].

Рисунок 4 – Зависимость напряжения от деформации горной породы

33

Деформационное поведение пластических систем (глинистых пород) характеризуется проявлением ползучести (рисунок 5), когда изменяется форма

породы, тогда как её объём остаётся неизменным.

Рисунок 5 – График ползучести горных пород на примере образцов

песчанистого сланца при напряжении, равном сж8,0 (1) и сж7,0 (2),

где 56сж МПа

( мгн – мгновенная деформация, сж – разрушающее напряжение) Наряду с этим, глинистые породы характеризуются сложными эффектами

– неполным возвратом формы после снятия нагрузки, высоким сопротивлением сжатию в условиях ограничения объёмных деформаций и другими

специфическими свойствами. Так, при испытаниях на сжатие (компрессионные испытания) глины

наблюдается неполный возврат к начальному коэффициенту пористости (рисунок 6) [7].

Рисунок 6 – Кривые компрессии (1) и декомпрессии (2) хвылинской глины естественной структуры

Для понимания природы деформационного поведения глинистых пород

необходимо рассмотреть физико-химические аспекты пород.

34

Таким образом, на основании рассмотрения данных деформационных характеристик горных пород можно заключить, что:

деформационное поведение горных пород изменяется в широком диапазоне – от хрупкого до пластичного с проявлением ползучести и других

специфических свойств;

указанные характеристики по данным разных источников могут

отличаться друг от друга на несколько десятичных порядков, что может быть

связано с такими факторами как неопределённость, нечёткость и неоднородность пород, а также о сложности и в ряде случаев некорректности

прямого сопоставления данных разных работ. Литература

1. Бокштейн С.З., Кишкин С.Т., Назарова М.П., Светлов И.Л. Физика твёрдого тела. – 1967. – Т. 9.

2. Либовиц Г. Разрушение неметаллов и композитных материалов. – М.:

Мир, 1976. – 641 с. 3. Литвинский Г.Г. Аналитическая теория прочности горных пород и

массивов: монография / ДонГТУ. – Донецк: Норд-Пресс, 2008. – 207 с. 4. Латыпов А.Г. Геотехнологические особенности эксплуатации газовых

скважин в слабосцементированных пластах-коллекторах // Нефтегазовое дело,

2004. – Том 2. – С. 83-89 Электронный ресурс

Режим доступа: http://www.ngdelo.ru/2004/83-89.pdf

5. Карманский А.Т. Экспериментальное обоснование прочности и разрушения насыщенных осадочных горных пород: диссертация на соискание

учёной степени доктора технических наук: 25.00.20 / Карманский Александр Тимофеевич [Место защиты: Санкт- Петербургский государственный горный институт имени Г.В. Плеханова]. – Санкт-Петербург, 2010. – 275 с.

6. Баклашов И.В. Геомеханика. В 2 т. Т. 1. Основы геомеханики: учебник. – М.: Издательство Московского государственного горного университета, 2004.

– 208 с. 7. Грунтоведение / В.Т. Трофимов, В.А. Королёв, Е.А. Вознесенский, Г.А.

Голодковская, Ю.К. Васильчук, Р.С. Зиангиров // Под ред. В.Т. Трофимова, 6-е изд., перераб. и доп. – М.: Изд-во МГУ, 2005. – 1024 с.

8. Басарыгин Ю.М., Булатов А.И., Просёлков Ю.М. Бурение нефтяных и газовых скважин: учебное пособие для вузов. – М.: ООО «Недра-Бизнесцентр»,

2002. – 632 с.

35

Петрушин Е.О., ведущий технолог по добыче нефти и газа

ЗАО «ННК» ОАО «Печоранефть» Арутюнян А.С.

кандидат технических наук, доцент кафедры Прикладной математики

ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный технологический университет»

ОСОБЕННОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ ГОРИЗОНТАЛЬНЫХ СКВАЖИН ПРИ

РАЗРАБОТКЕ ТАЛАКАНСКОГО НЕФТЕГАЗОКОНДЕНСАТНОГО МЕСТОРОЖДЕНИЯ

Талаканское нефтегазоконденсатное месторождение (рисунок 1) расположено на территории Ленского улуса (района) Республики Саха

(Якутия), в 210 километрах юго-западнее города Ленска.

Рисунок 1 – Схема расположения района работ В пределах месторождения выделено два продуктивных горизонта:

хамакинский (венд) и осинский (нижний кембрий). Основной продуктивный горизонт в пределах месторождения – осинский. Горизонт стратиграфически приурочен к билирской свите нижнего кембрия и перекрывается мощной

толщей галогенных образований юрегинской свиты, которые являются хорошей покрышкой для газонефтяных залежей.

36

Осинский горизонт сложен 50-70-метровой толщей карбонатов с зонами развития пород-коллекторов порово-кавернозного и кавернозно-трещиноватого

типов и расчленяется на два самостоятельных пласта – О1 и О2. Нижний пласт (О2) представлен преимущественно плотными доломитами с

пористостью 9,2-10,9 % и коэффициентом нефтенасыщенности 66,9-86,2 %.

Верхний пласт Осинского горизонта (О1) сложен преимущественно нефтегазонасыщенными известняками, серыми, коричневато-серыми с

прослоями доломитов, доломитизированными известняками и доломитами. Пористость коллекторов изменяется в пределах 5,5-23,3 %, коэффициент

нефтегазонасыщенности 68,2-94,0 %. На Талаканском месторождении получены притоки газа до 549,83 тыс. м3/сут. Дебиты нефти по скважинам,

расположенным в чисто нефтяной зоне пласта Талаканского месторождения, достигают 100-280 м3/сут.

Извлекаемые запасы нефти на Талаканском месторождении по категории C1 составляют 105,449 млн. тонн, по категории С2 – 18,132 млн. тонн, запасы

газа по категории С1 – 43,533 млрд. кубометров, по категории С2 – 19,634 млрд. кубометров, запасы конденсата по категории С1 – 375 тыс. тонн.

На Талаканском месторождении промышленная эксплуатация проводится из продуктивного пласта О1.

Исходя из сложности геологического и тектонического строения залежи

(рисунок 2), наличия мощной газовой шапки, аномально низкого пластового давления, выбор рациональной конструкции скважины является важнейшим

этапом проектирования разработки.

Рисунок 2 – Геологический разрез продуктивных отложений по скважинам

Западно-Талаканской, Талаканской и Восточно-Талаканской площадей

Конструкция скважины должна быть экономичной и обеспечивать эксплуатационную надёжность, проектные уровни отбора жидкости во время эксплуатации, оптимальный режим бурения, предупреждение осложнений и

аварий, охрану недр при бурении и в период эксплуатации, качественное вскрытие и разобщение пластов.

37

Для эксплуатации Талаканского месторождения строятся горизонтальные скважины и скважины с пилотными горизонтальными стволами (рисунок 3).

Скважины имеют следующую конструкцию:

направление диаметром 324 мм спускается на глубину 50 м;

цементируется до устья;

кондуктор диаметром 245 мм спускается на глубину 450 м;

цементируется до муфты ступенчатого цементирования, устанавливаемой над

зоной поглощений, и встречным цементированием через межколонное пространство;

эксплуатационная колонна диаметром 168 мм спускается в кровлю продуктивного пласта или ниже ГНК при его наличии и цементируется до

устья;

в интервале горизонтального участка ствол не обсаживается обсадной

колонной.

Данная конструкция скважин позволяет получить протяжённую вскрытую мощность пласта, равную длине необсаженной горизонтальной части пласта

1.

Рисунок 3 – Схема горизонтальной добывающей скважины на осинский горизонт Талаканского месторождения

При использовании горизонтальных скважин кроме экономических

показателей разработки месторождений улучшаются и технологические параметры эксплуатации. Горизонтальные скважины являются практически безальтернативными при освоении маломощных, низкопроницаемых и

низкопродуктивных нефтяных и газовых залежей, разработка которых вертикальными скважинами в настоящее время нерентабельна.

В процессе реализации проекта опытно-промышленной эксплуатации доказана высокая эффективность применения горизонтальных скважин (ГС) в

38

условиях Талаканского нефтегазоконденсатного месторождения, отвечающая современным технологическим требованиям.

Проведём исследование стационарного притока к одиночной скважине в анизотропном пласте. Расчёты проводились по приближённым формулам S. Joshi и Ю.П. Борисова [2, 3], с учётом общепринятых положений подземной

гидромеханики:

c

нгоргор

r

h

L

h

L

Laa

b

phkQ

2ln

2

2ln

2

22

, (1)

c

к

вергор

гор

r

h

L

h

L

Rb

phkkQ

2ln

4ln

2

. (2)

Здесь используются следующие обозначения: 5,0

5,04

2/25,05,0

2

L

RLа к

– большая полуось эллипса дренирования;

– вязкость пластового флюида, Па с;

горk – проницаемость горизонтальная, мкм2;

b – объёмный коэффициент нефти;

L – длина горизонтальной части ствола, м; h – эффективная толщина пласта, м;

р – перепад давления в пласте;

кR – радиус кругового контура питания, м;

cr – радиус скважины, м;

– параметр анизотропии, определяемый по формуле:

вер

гор

k

k

.

При вергор kk из уравнения (2) следует формула для горизонтальной

скважины в изотропном пласте:

39

c

к

гор

R

h

L

h

L

Rb

phkQ

2ln

4ln

2

. (3) В таблице 1 приведены исходные параметры пласта для расчёта. Таблица 1 – Исходные параметры пласта для расчёта

Показатели Залежь I Залежь II Залежь III

Вязкость нефти, МПа с 3,59 2,89 3,47

Объёмный коэффициент нефти 1,152 1,151 1,165

Депрессия, МПа 0,63 0,28 0,82

Средневзвешенная нефтенасыщенная

толщина, м 22,3 25,8 20,4

Горизонтальная проницаемость, 10–3мкм2 224 85 116

Вертикальная проницаемость, 10–3мкм2

22,4 8,5 11,6

44,8 17 23,2

67,2 25,5 34,8

89,6 34 46,4

112 42,5 58

134,4 51 69,6

Радиус контура питания, м 500 500 500

Радиус ствола скважины, м 0,1 0,1 0,1

Длина горизонтальной части ствола, м

100 100 100

150 150 150

200 200 200

250 250 250

300 300 300

350 350 350

Примечание: значения вертикальной проницаемости принимаются условно

как 10, 20, 30, 40, 50, 60 % от величины горизонтальной проницаемости пласта.

Исходя из результатов расчёта по формуле S. Joshi, были получены зависимости дебита нефти от длины горизонтального ствола при различных

значениях вертикальной проницаемости для залежей I, II и III Центрального блока Талаканского месторождения.

Анализ показывает, что при увеличении значения вертикальной проницаемости дебит скважины повышается при любой длине горизонтального

ствола. Но характер увеличения резко изменяется при длинах ствола от 250 м до 350 м (на 52-94 %), тогда как при 100-200 м величина дебита скважины повышается на 36,3-40,5 %. Такая закономерность наблюдается на всех трёх

залежах: если на залежи I дебит составлял 40-500 м3/сут., то на залежи II – 10–

40

110 м3/сут. Разброс значений прямо связан с различными значениями основных показателей продуктивного пласта, таких как горизонтальная проницаемость,

толщина и др. Влияние толщины пласта на продуктивность горизонтальной скважины

достаточно значительно. Для данной длины горизонтальной скважины

отношение h

L

, представляющее собой элементарное приращение площади контакта скважины, для пласта меньшей толщины намного больше, чем для пласта большей толщины. Объясняется это более интенсивным повышением

коэффициента продуктивности вертикальной скважины по сравнению с горизонтальной.

При расчёте по формуле (2) наблюдается такая же картина, однако изменение дебита скважины отличается более равномерным характером, т.е.

при увеличении длины горизонтального участка скважин от 100-350 м дебит скважины повышается от начального значения на 40-50 м3/сут. (25-30 %).

Следовательно, интервал изменения дебитов скважин по формуле Борисова меньше, чем по формуле Joshi. Если на залежи I по Joshi он

составляет от 40 до 500 м3/сут., то по Борисову от 65 до 200 м3/сут. Такая закономерность проявляется и на двух остальных залежах Центрального блока

Талаканского месторождения. Однако величина начального дебита скважины при различных длинах горизонтального участка ствола скважины и значениях вертикальной проницаемости по Борисову выше, чем у Joshi.

Сравнивая фактические показатели дебита нефти по горизонтальным скважинам на Талаканском нефтегазоконденсатном месторождении, когда

среднесуточный дебит по всем скважинам составил около 140 м3/сут. и длина горизонтального участка ствола скважин в среднем составляет 210 м, то судя по

кривым, полученным по формуле Joshi, верk составляет 30 % от горk

. Литература

1. Кочетков Л.М., Малышев А.Г., Журба В.Н., Вдовиченко В.Н. Изоляция

газопритоков в скважинах Талаканского нефтегазоконденсатного месторождения // Специализированный журнал «Бурение & Нефть», апрель

2010 г. Электронный ресурс. Режим доступа:

http://burneft.ru/archive/issues/2010-04/6 2. Horizontal well technology. S.D. Joshi, Ph.D. Joshi Technologies

International, Inc. – Tulsa, OK, USA. 1990. 3. Борисов Ю.П., Пилатовский В.П., Табаков В.П. Разработка нефтяных

месторождений горизонтальными и многозабойными скважинами. – М.: Недра,

1964. – 154 с. 4. Особенности применения горизонтальных скважин при разработке

Талаканского нефтегазоконденсатного месторождения. Электронный ресурс.

Режим доступа: http://knowledge.allbest.ru/geology/2c0a65635a2bd69a4d53a88521206c27_0.ht

ml

41

ТЕХНИЧЕСКИЕ НАУКИ

Жумабаев Б.М. магистрант специальности 6М070400 –

“Вычислительная техника и программное обеспечение”

Байдельдинов М.У. кандидат технических наук, ст. преподаватель кафедры

“Вычислительная техника и информационные системы” КАТУ им.С.Сейфуллина

ПРОБЛЕМЫ СИНТЕЗА КАЗАХСКОЙ РЕЧИ

В настоящее время существует три группы способов синтеза речи [1] для любого естественного языка. Перечислим их:

параметрический синтез;

конкатенативный, или компиляционный (компилятивный) синтез;

полный синтез речи по правилам.

На практике полноценные системы синтеза речи используют синтез речи

по правилам с использованием предварительно запомненных отрезков естественного языка – это разновидность синтеза речи по правилам, которая получила распространение в связи с появлением возможностей

манипулирования речевым сигналом в оцифрованной форме. В зависимости от размера исходных элементов синтеза выделяются следующие виды синтеза [2]:

микросегментный (микроволновый);

аллофонический;

дифонный;

полуслоговой;

слоговой;

синтез из единиц произвольного размера.

Обычно в качестве таких элементов используются полуслоги – сегменты, содержащие половину согласного и половину примыкающего к нему гласного.

При этом можно синтезировать речь по заранее не заданному тексту, но трудно управлять интонационными характеристиками. Качество такого синтеза не

соответствует качеству естественной речи, поскольку на границах сшивки дифонов часто возникают искажения. Компиляция речи из заранее записанных словоформ также не решает проблемы высококачественного синтеза

произвольных сообщений, поскольку акустические и просодические (длительность и интонация) характеристики слов изменяются в зависимости от

типа фразы и места слова во фразе. Это положение не меняется даже при использовании больших объемов памяти для хранения словоформ.

Наряду с указанными выше проблемами, имеются проблемы, обусловленные особенностями казахского языка.

Казахский язык по своей типологии и морфологической структуре относится к группе агглютинативных языков [3]. Поэтому новые слова в нем

образуются посредством последовательного присоединения к корню (түбірге)

42

или основе слова (сөздің негізіне) аффиксов; грамматических суффиксов (жұрнақтар) и окончаний (жалғаулар). Алфавит казахского языка основан на

кириллице и состоит из 42 букв, из них 15 гласных и 25 согласных + Ъ и Ь. Звуков в казахском языке - 37, из них 12 гласных и 25 согласных 10 из которых – ә, і, ы, е, ү, ұ, ғ, қ, ң, һ – являются специфическими. Согласные, в свою

очередь, делятся на сонорные (үнді), звонкие (ұяң), и глухие (қатаң). Суть закона сингармонизма в следующем: в зависимости от

слогообразующего гласного в корне слово может принять только твердые или только мягкие аффиксы: әже-лер, бала-лық, оқу-шы-лар-ға.

Этому закону не подчиняются аффиксы принадлежности -дікі /-тікі, -нікі/: ата-нікі, қыз-дікі (девушки), Мұраттікі (Мурата) и окончание

инструментального падежа -мен /-бен, -пен/: Марат -пен, автобус-пен, қыз-бен (с девушкой).

К иноязычным словам типа кітап, қасиет и сложным словам аффиксы прибавляются с учетом гласного в последнем слоге: кітап-қа (книге), қасиет-ті

(святой), заңгер-дің (юриста), Ержан-нан (от Ержана). Явление ассимиляции бывает 2-х видов: прогрессивная и регрессивная. По

прогрессивной ассимиляции последующий согласный звук на слоговой границе употребляется предыдущему, например, кітап-тар, қалам-дар, т.е. к словам, оканчивающимся на глухие и звонкие б, в, г, д прибавляются аффиксы,

начинающиеся на глухие согласные, а слова со звонкими, сонорными и гласными в конце требуют аффиксов со звонкими или сонорными звуками: аға-

дан, қыз-дың, үй-дің. Регрессивная ассимиляция предполагает озванчивание глухих согласных қ,

к п на конце слова если прибавляемые аффиксы начинаются на гласные. Например: кітап- кітабым (моя книга), оқулық, (учебник), оқулығы (его

ученик). В казахском языке нет редукции гласного звука о, который во всех

позициях произносится как ударный о в русском: орамал (платок), Талдықорған, жолдас (товарищ).

Порядок слов в казахском языке постоянен: а) сказуемое всегда в конце предложения – Мен универ-ситетте оқимын (Я

учусь в университете);

б) определение всегда перед определяемым словом — Мен мемлекеттік университетте оқимын (Я учусь в государственном университете);

в) вопросительное слово при отсутствии глагола-сказуемого стоит на последнем месте – «Ректорат қайда?» (Где ректорат?); при наличии в

предложении глагола-сказуемого вопросительное слово перед ним — «Университет қайда орналасқан?» (Где находится университет?). Конечно, в

речи и в контексте с другими предложениями, встречаются исключения из правил.

В отличие от русского языка, существительные в казахском языке не имеют категорию рода, поэтому нет согласования между существительным и

прилагательным, существительным и числительным. При склонении сочетаний из этих частей речи падежные окончания прибавляются к существительным.

43

Основой глагола, от которой образуются различные категории, в казахском языке является ІІ лицо повелительного наклонения: ойна (играй) -ойна-й-ды

(играет); ойна-ды (играл); ойна-мақ, (будет играть). Все местоимения, за исключением әне (он), міне (вот), қайда? (где? куда?),

әр (каждый), кей (некоторый), склоняются. Значение русских притяжательных

местоимений заменяют суффиксы и окончания принадлежности. Роль русских предлогов и приставок в казахском языке выполняют

аффиксы и служебные слова: налево – солға қарай; приехал – келді; до завтра – ертеңге дейін.

В казахском языке много полисемичных и омонимичных слов: аға – брат, аға оқытушы – старший преподаватель.

Эти особенности нужно всегда учитывать при синтезе казахской речи. В работе [4] с целью создания речевых баз, учитывающих основные

статистические, фонетические, лексические и грамматические особенности казахского языка, был проведен статистический анализ употребления букв и

слов казахского языка. Исходя из проведенных исследований были выявлены следующие закономерности: наиболее используемой буквой казахского

алфавита является буква “Қ” за которой следует буква “Т”, в основном в предложениях языка используются трехсложные и двухсложные слова.

Указанные особенности были учтены при создании прототипа программы

синтеза казахской речи. На первом этапе исследования синтезируются отдельные слова без привязки к полному предложению и поэтому не

учитываются интонационные характеристики. Генерируемое слово, автоматически разбиваемое на отдельные дифоны,

синтезируется по созданной файловой базе данных отдельных дифонов (Рис1). На основе проведенных исследований и экспериментов можно сделать

следующие выводы. Самые перспективные решения в области синтеза речи сегодня базируются на статистических моделях, параметры которых

просчитываются по аннотированной тексто-фонетической базе данных. Идеальным вариантом для учета многофакторной природы этого

просодического феномена, является такая база данных, которая содержит информацию, статистически значимую по объему, а список учитываемых параметров по возможности расширен и включает все значимые факторы

(смысловой, синтаксический, фонетический, пунктуационный). Как основа дальнейшей разработки, был выбран подход, основанный на сочетании методов

компилятивного синтеза и формантного синтеза по правилам, который будет положен в основу построения системы синтеза речи по тексту с контекстно-

зависимой грамматикой как части канала голосового управления.

44

Рис 1

Литература 1. Сорокин В. Н. Синтез речи. – М.: Наука, 1992, с. 392. 2. Б. М. Лобанов, Л. И. Цирульник «Компьютерный синтез и

клонирование речи», Минск «Белорусская Наука», 2008, – 316 с. 3. Мусаев К.М. Казахский язык: Учебник. – М.: Вост. лит. , 2008. –

367 с. 4. Зельманский, О. Б. Исследование статистических закономерностей

казахского языка для синтеза речеподобных помех. // Международная научно -техническая конференция, приуроченная к 50-летию МРТИ-БГУИР (Минск, 18-

19 марта 2014 года) : материалы конф. В 2 ч. Ч. 1. - Минск, 2014. - С. 340-341

45

Колосов О. Є., доктор технічних наук, старший науковий співробітник кафедри

хiмiчного, полiмерного i силiкатного машинобудування інженерно-хімічного факультету НТУУ «КПІ»

Сівецький В. І..,

кандидат технічних наук, професор кафедри хiмiчного, полiмерного i силiкатного машинобудування інженерно-хімічного факультету НТУУ «КПІ»

Рябцев Г.Л., Доктор технічних наук, доцент кафедри машин та апаратів хiмiчних і

нафтопереробних виробництв інженерно-хімічного факультету НТУУ «КПІ» Литвиненко Є.Ю.

Магістрант кафедри машин та апаратів хiмiчних і нафтопереробних виробництв інженерно-хімічного факультету НТУУ «КПІ»

Кавітація. Утворення каверн

ДОСЛІДЖЕННЯ РЕЖИМІВ ШТУЧНОЇ КАВІТАЦІЇ Перехід на використання дво- й багатокомпонентного біопалива і відмова

від традиційних нафтопродуктів спостерігається в багатьох країнах світу, які ці напрями звели в ранг доктрин своїх програм енергетичної безпеки. У результаті проведених авторами теоретичних і експериментальних досліджень отримані

дані, в яких теоретичні розробки підтверджуються практичними результатами. Це дало поштовх для виникнення цілого ряду ідей, які стосуються створення

комбінованих методів приготування дво- й багатокомпонентного біопалива і розробки нових технічних і технологічних засобів та методик їх розрахунку.

Аналіз патентно-інформаційних і літературних джерел свідчить, що сьогодні відсутнє обґрунтування вибору та комбінування найбільш ефективних

методів приготування біопалива для досягнення енерго- та ресурсозбереження та збільшення виходу продукту. Для вирішення зазначеної проблеми потрібно,

зокрема, експериментально дослідити удосконаленої технології приготування дво- й багатокомпонентного біопалива на базі кавітаційних методів

диспергування та змішування. Приготування такого палива досліджували на експериментальному стенді

(рис. 1), що складається з контактної камери 4, де встановлюють кавітаційні

елементи 5 і виконують візуальні спостереження, фотографування, кінозйомку; циркуляційної системи з відцентрового насоса 15 і повітропроводу 8, завдяки

якій створюється високошвидкісний потік у камері 4; абсорбційної системи з абсорбера 1 і дегазатора 9; системи вентилювання кавітаційної каверни газовим

носієм, що утворюється в контактній камері 4 за кавітатором 5, у складі порожнистої гондоли 2, повітропроводу 8, вентилятора 14 і редукційного

вентиля 10; систем вимірювання й змінення тиску, швидкості, температури, витрат рідкої й газової фаз.

46

Рис. 1 – Схема експериментального стенда (позначини – у тексті)

Робочу частину стенда розташовано між абсорбером 1 і дегазатором 10. Вона складається з квадратної контактної камери 4, виконаної з кварцового скла, із діаметром робочого отвору 0,070 чи 0,115 м і довжиною 0,41 м, а також

конфузора 3, що створює необхідну швидкість і падіння гідростатичного тиску на вході в камеру 4. Кавітатор 5 (у вигляді конуса, диска, кавітаційного сопла)

розташовано в центрі камери 4. Кавітаційна каверна, що утворюється за кавітатором 5, вентилюється газовим носієм за допомогою порожнистої

гондоли 2, сконструйованої спеціально для цих досліджень. Відцентровий насос 15 (4К-6ПМ) потужністю 55 кВт нагнітає рідку фазу в

циркуляційний контур і забезпечує її циркуляцію крізь контактну камеру 4 зі швидкістю 10...15 м/с. У камері 4 встановлюють кавітатори з різним діаметром

основи, щоб забезпечити різний ступінь стиску потоку. Залежно від режиму кавітації газова фаза або самозасмоктується в каверну, або нагнітається

вентилятором. Газорідинну суміш із контактної камери вільним струменем спрямовували в дегазатор 9.

Температуру газової фази вимірювали хромель-копелевою термопарою, установленою в гондолі 2, і реєстрували 12-ти канальним цифровим потенціометром А-565. Тиск у каверні вимірювали зразковим манометром 6 за

допомогою тонкої металевої трубки діаметром 0,004 м, вільний кінець якої було розташовано в кавітаційній каверні. Витрату газової фази змінювали від

0,63 до 40 м3/год і вимірювали за допомогою ротаметрів РС-5.

Повітря

47

Відсмоктування газу, що виділяється в дегазаторі, здійснювали вакуум-насосом 13 крізь ресивер 12, а витрату вимірювали газовим лічильником 14

типу РГ-40, установленим на вихідному патрубку вакуум-насоса 13. Оскільки деяку кількість газових бульбашок виносить із потоком, було встановлено абсорбер 1, що вирівнював уміст розчиненого в рідині газу.

Для стабілізації гідродинамічних коливань під верхньою кришкою абсорбера 1 було встановлено пневматичні (із пружних камер, заповнених

повітрям), а на вході в конфузор – сітчастий (із дроту діаметром 2 мм і

чарунками 55 мм) гасильники коливань.

Тиск і швидкість рідини в контактній камері регулювали засувкою 16.

Контроль тиску й швидкості здійснювали за допомогою системи вакуумних кранів і зразкових манометрів.

Як модельні носії використовували воду й повітря. Результати досліджень гідродинамічних характеристик кавітаторів в

обмежених потоках на режимах штучної кавітації, проведених двома спорідненими кафедрами НТУУ «Київський політехнічний інститут», дозволили зробити такі висновки:

– більшим значенням чисел Фруда за однакових чисел кавітації відповідає більша відносна довжина кавітаційної каверни;

– збільшення ступеня стиску потоку зміщує гідродинамічні характеристики в зону більших чисел кавітації;

– мідель каверни, що вентилюється, майже за всією довжиною дорівнює діаметру основи кавітатора незалежно від його форми;

– за ступенів стиску понад 0,7 на режимах штучної кавітації спостерігаються ефекти ежекції повітря й кавітації одночасно.

Найбільш прийнятними для конструювання кавітаційних аераторів є конструкції, в яких ступінь стиску становить 0,7…0,9 за таких режимних

параметрів: q = 0,01...0,12; λ = 1,2…5,0; Re = (2,5...4,9) · 105; Fr = 8...17. Література

1. Перник А. Д. Проблемы кавитации / А. Д. Перник. – Л. :

Судостроение. 1966. – 439 с. 2. Кремлевский П. П. Расходомеры и счетчики количества / П. П.

Кремлевский. – Л. : Машиностроение. 1975. – 776 с. 3. Кнэпп Р. Кавитация / Р. Кнэпп, Дж. Дейли, Ф. Хэммит. – М. : Мир,

1974. – 668 с. 4. Лапин В. А. Экспериментальное исследование влияния стенок на

основные размеры каверн за дисками, расположенными по оси круглой трубы / В. А. Лапин // Проектирование и мореходные качества промысловых судов : тр.

КТИИПиХ МРХ СССР. – 1975. – Вып. 59. – С. 53-57. 5. Мачинский А. С. Гидродинамические и теплообменные

характеристики суперкавитационных испарительных аппаратов для обессоливания жидкостей : автореф. дисс. … канд. техн. наук. – К., 1984. – 18 с.

48

Макайда С.В., Тунік О.Є.,

Яшков І.О. Роменський В.І.

Науковий керівник – доц.,к.т.н.

Харківський національний університет радіоелектроніки

ОСОБЛИВОСТІ Використання МАТЕРІАЛІВ ДЛЯ БІОЛОГІЧНИХ МІКРОЕЛЕКТРОМЕХАНІЧНИХ СИСТЕМ

This work is devoted to special definition of materials for biological microelectromechanical systems. The main groups and types of materials which are

used for microsystems are considered in this work. Data of this work can be used further for development of new electromechanical systems.

Розвиток науки і техніки сьогодні надає можливість повернутися до

створення єдиної науковотехнічної картини світу. На основі злиття різних наукових дисциплін та їх синергізму може відбутись бурхливий розвиток нових

технологій, що спроможний призвести до революційних перетворень у промисловості, економіці, соціальному устрої тощо .

Спочатку для виробництва мікроелектромеханічних систем (МЕМС) були

використані технології створення інтегральних мікросхем (нанесення молекулярних шарів матеріалу на кристал кремнію, фотолітографія, травлення

та ін.). Згодом у МЕМС були реалізовані технології мікрофлуідики і молекулярного розпізнавання, наприклад, взаємодія антиген-антитіло,

гібридизація комплементарних ланцюгів ДНК та ін. Ці системи отримали назву біологічних мікроелектромеханічних систем (БіоМЕМС). Особливе значення

для БіоМЕМС має створення та використання в них нових речовин і матеріалів. Біологічні мікроелектромеханічні системи спрямовані на діагностику

біомедичних приладів, виявлення дезоксирибонуклеїнової кислоти, вірусів, білків та інших біологічно отриманих молекул. Нанорозмірні БioMEMС можуть

в режимі реального часу виявити та зробити аналіз функціонування клітини та сповістити про її стан досліднику. Імплантуються БіоМЕМС для стеження за параметрами внутрішнього середовища організму за допомогою біосенсорів і

можуть дозовано вивільняти лікарські речовини або гормони, наприклад, інсулін при підвищенні вмісту глюкози в крові.

На сьогоднішній день всі розробки в галузі наномедицини та нанобіології залишаються на стадії розробки та тестування, але спектр їх можливого

використання дуже широкий. При створенні БіоМЕМС, фактично, виділяють дві групи матеріалів:

а) Конструкційні (скло, монокристалічний, полікристалічний, пористий кремній, діоксид та нітрид кремнію, вольфрам, нікель, мідь, золото,

алмазо-подібний вуглець), що використовуються для формування: несівних конструкцій, мастила, тощо.

б) "Інтелектуально-розумні" (нікель/титан, пермалой, кварц, окис цинку, п’єзокераміка), виконують за рахунок електростатичних,

49

електромеханічних, п’єзоелектричних, магнітних, оптичних явищ і ефекту пам'яті форми функції: джерел руху, механізмів передачі руху, сенсорних і

активуючих середовищ. При створенні БіоМЕМС на основі композицій різнорідних матеріалів

пропонується враховувати наступні параметри: кристало-хімічну сумісність,

термомеханічну сумісність, теплову стійкість, електричну стійкість, механічну стійкість, механічну втома.

Світовий досвід виготовлення БіоMEMС заснований на широкому використанні кремнію – дешевого і доступного матеріалу. Однак технологій

кремнієвої мікромеханіки і обробки інформації на кремнії (КМОП-схеми), недостатньо для успішного розвитку БіоМЕМС. Тому велике значення мають

системи, в яких поряд з кремнієм та іншими напівпровідниковими матеріалами використовуються полімери, кераміка, метали.

У класичній мікроелектромеханіці, орієнтованої на базові кремнієвих мікротехнологій в даний час панує структура "кремній на діоксиді кремнію".

Враховуючи той факт, що мікросистеми являють собою складні гетерогенні композиції, що вимагають поєднання сукупності різнорідних матеріалів, і з

урахуванням можливих особливостей їх функціонування (високі температури, агресивні середовища, радіація), безперечний інтерес в якості базового матеріалознавчого середовища являє композиція "карбід кремнію на нітриді

алюмінію". Дана композиція поєднує в собі два кілька матеріалів, один з яких – нітрид алюмінію – є яскраво вираженим діелектриком (6,2 еВ) і має хороші

п’єзоелектричні властивості, а інший - карбід кремнію (3,0 еВ) –напівпровідник. Обидва матеріали оптично активні, в тому числі в

ультрафіолетовій ділянці спектру, мають високу теплопровідність і температуру Дебая, що характеризує стійкість матеріалу до зовнішніх впливів

(термічним, хімічним, радіаційним). Методи БіоМЕМС продовжують створювати прилади, які корінним чином

змінюють біомедичну область, із-за своїх малих розмірів і виробництва в великих масштабах. З цього можна зробити висновок, що використання і

знаходження різних матеріалів, може вирішити ключові технічні проблеми і віднайти нові рішення та підходи.

Список джерел:

1. Steven S. Saliterman (2006). Fundamentals of bio-MEMS and medical microdevices. Bellingham, Wash., USA: SPIE—The International Society for Optical

Engineering, p. 400.

Фесенко Е.С. бакалавр компьютерных наук Харьковского национального университета

им. Каразина РАЗРАБОТКА ИНФОРМАЦИОННОЙ СИСТЕМЫ ПОДДЕРЖКИ

МОДЕЛИРОВАНИЯ КАЧЕСТВА ПРОГРАММНОЙ СИСТЕМЫ И ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

Одним из подходов к оценке качества производства программной продукции является использование научных метрик Холстеда и их обобщений -

50

энергетических мер. Некоторые вопросы интерпретации этих характеристик (определённых в терминах исходных текстов программ) оставались не вполне

ясными, в особенности, - трактовка уровня языка программирования . [1, стр.20] Данная тема до исх пор остается нераскрытой в полной мере. Нет одного общего ресурса для расчетов энергозатрат програм, что и послужило

рычагом в создании такой системы. В течение исследования данной темы, оказалось, что источников об

энергозатратах довольно мало, и в основном это ресурсы с отсылкой на Холстедовские метрики. А значит данная ИС прольет свет на получение метрик

энергозатрат, а также интерпретирует результаты для пользователей, ранее не сталкивавшихся с этой темой.

Подсчет энергетических метрик очень важен в силу интенсивности развития разработки программного обеспечения. Поэтому очень важно донести

данную науку до пользователей и разработчиков. Одним из вариантов решения данной проблемы, является создание информационного ресурса – сайта,

который будет рассчитывать энергетические метрики. Разработанная информационная система обладает следующими

свойствами:

Информирование (общее описание, справки, ссылки на языки и

инструменты)

Возможность загрузить на сайт примитивов программы.

Расчет метрик по загруженным данным. .

Выдача числовой оценки на экран, расчет топологической и

информационной сложности программ.

Анализ полученных результатов – оценка надежности программных

систем, уровня языка программирования, трудности восприятия и понимания программных текстов, а также производительности труда программистов.

Прогнозирование отказовых ситуаций, сроков разработки и

планированию работ. Повышение эффективности производительности за счет выявления ошибок проектирования.

Для пользователей, ранее не сталкивавшихся с подобными метрикамии проблемами, есть раздел информирования, в котором представлены все

метрики, краткое их описание, а также формулы и их применение. Данная система позволит дать более точную оценку о качестве продукта,

дать прогноз вероятности предстоящих отказов, а также конкретизировать

сроки выдачи проектов. Данная информация полезна не только разработчикам, для улучшения создания программного кода, но и людям, которые косвенно

связаны с областью информационных технологий – менеджерам, заказчикам и пр.Также данный ресурс можно использовать в образовательных целях – для

проверки качества программного кода в учебных материалах. Литература

1. Мищенко В.О. Энергетический анализ программного обеспечения с примерами Ада-программ / В.О. Мищенко. - Х.: ХНУ им. В.Н. Каразина, 2007. -

119 с.

51

ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ

Ревко-Линардато П.С. Доцент кафедры философии

Института управления в экономических,

экологических и социальных системах Южного федерального университета, г. Таганрог

ПЛАТОНИЗМ В УЧЕНИИ МАКСИМА ИСПОВЕДНИКА

В историко-идейном смысле фигура Максима Исповедника стоит в центре византийской богословской традиции. Он оказал мощное воздействие на

дальнейшую историю философии. Многие византийские мыслители явились его интеллектуальными наследниками. На определенном прочтении учения

Максима Исповедника основываются богословские концепции, которыми православная Византия отличалась от католического Запада. Его идеи

воспринял Иоанн Скот Эриугена – один из крупнейших мыслителей западноевропейского Средневековья. Максим Исповедник явился

определенным посредствующим звеном между греческой христианской интеллектуальной традицией и средневековой философией Запада.

Ю.П. Черноморец указывает на Максима Исповедника как на философа,

воспринявшего неоплатонизм и оригинально его переинтерпретировавшего для целей апологетики ортодоксального христианства [4, c. 271-290]. Опираясь на

«Ареопагитики», Максим творчески переработал методологию неоплатонизма, разработанного Плотином и Проклом. Сделав интерпретацию «Ареопагитики»,

Максим сыграл решающую роль в их дальнейшем распространении. В философских взглядах Максима Исповедника наблюдается влияние не только

неоплатонизма, но и Аристотеля, а также стоицизма. Согласно учению Максима мировая история – есть история церкви как

мистической основы мира. Максим выделил два этапа: период подготовки «вочеловечения» Бога, истекший с рождением Христа, и период подготовки

обожествления человека. Таким образом, проблему человека Максим поставил в центр своей философско-теологической концепции. В соответствии с античными представлениями Максим Исповедник рассматривал человека как

микрокосм. Он говорил, что человек – это «малый мир в большом», который соединяет в себе умопостигаемый и чувственно воспринимаемый миры [2, c.

167–168]. Перед человеком была поставлена задача объединить великие разделения в природе (нетварное и тварное, чувственное и умопостигаемое,

небеса и землю, рай и мир за пределами рая, мужское и женское). В этом призвании заключена тайна Богочеловечества. Первый человек был призван

соединить в себе тварное бытие, рай со всей землей. В том случае, если человек сумеет преодолеть обусловленное грехопадением самоотчуждение,

расколотость на мужское и женское, духовное и животное, космос будет спасён и творение воссоединится с Творцом. В этой связи события из жизни Христа

являются одновременно символами космических процессов [1, 5, 6].

52

Таким образом, Максим Исповедник развивал идею воплощения разрозненных элементов сотворенного мира, в частности, человека во Христе,

что влечет за собой восстановление утраченной гармонии. Цель человека – обожение – предполагает возвращение к изначальному отношению между Богом и человеком. Термин «обожение», введенный в христианскую

литературу, «…неизбежно служил тем мостом между христианами и неоплатониками, по которому греческие интеллектуалы переходили в

христианскую веру» [3, c. 242]. Дело в том, что иудейско-христианские представления о творении противостояли античному утверждению о

неизменности и вечности любого истинного бытия. Философия Платона и Аристотеля исходила из идеи вечности материи и не предполагала

возможности творения из ничего. Христианство, напротив, утверждало представление о творении. Бог существует вечно, а космос произошел в

результате творения из ничего. В таком случае возникает вопрос – что было до того, как Бог начал творить? Пытаясь ответить на такой вопрос, Ориген

обратился к теории Платона, заявив, что Бог творил всегда, создавая мир чистых умов. Впоследствии эти чистые умы восстали против Бога, следствием

чего было их падение, в результате которого образовался весь видимый мир, в том числе и сами люди. Таким образом, материальный мир является следствием падения. Отсюда вытекает идея, сыгравшая важную роль в византийской

философии: цель человека восстановить свое утраченное отношение к Богу путем разрыва с материальным миром. Для византийской философии ключевой

стала мысль о том, что человек есть образ и подобие Божье. Отделение от Бога привело к тому, что человек лишился возможности участия в божественной

жизни. Соединение божественного и человеческого приводит к преодолению человеческой смертности и слабости.

В целом, следует отметить, что Максиму Исповеднику удалось трансформировать многие идеи античной философии и создать собственную

оригинальную систему христианского платонизма, предопределившую дальнейшее развитие византийской философии и богословия.

Литература 1. Епифанович С.Л. Преподобный Максим Исповедник и

византийское богословие. М.: Мартис, 1996; Петров В.В. Максим Исповедник:

онтология и метод в византийской философии VII века. М.: ИФРАН, 2007. 2. Максим Исповедник. Мистагогия. // Творения преподобного

Максима Исповедника. М., 1993. Кн. I. 3. Мейендорф И. Пасхальная тайна: Статьи по богословию. М.:

Эксмо: Православ. Св.-Тихонов гуманитар. ун-т, 2013. 4. Чорноморець Ю. Візантійський неоплатонізм від Діонісія

Ареопагіта до Геннадія Схоларія. Київ: Дух и Літера, 2010. 5. Μπετσάκος Β.Γ. Βασικές αρχές της κοσμολογίας Μαξίμου του

Ομολογητού. // Φιλοσοφία και Παιδεία, 2004. № 31. Σ. 17-19. 6. Τσέντος Γ.Κ. Η θεωρία περί των παθών και των αρετών της ψυχής κατά

τον αγίο Μαξίμο τον Ομολογητο. Αθήνα, 1998.

53

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

Маmasoliyeva, G.А. Saidova L.M.

the teachers of Andizhan state University, Uzbekistan.

SOME PECULIARITIES OF RELATIONS OF PHONETIC GRADATION

(AS EXAMPLE OF FRENCH AND UZBEK LANGUAGES ) Language structure has a level-sensitive construction and the level units are in

mutual integrative relations. Relations between the units are defined according to their relation to one level or different level. There is a paradigmatic relation among

the units related to one level and they can also have types of internal relations. In his work “Basics of phonology” the linguist S.Тrubetskoy classified the meaning making

oppositions on the basis of three principles according to the relation among their parts:

-privative; -gradual;

-of equal importance; In his work “Phonology and morphonology of the Uzbek language”

А.Аbduazizov dwelt on N.S.Trubetskoy’s second classification according to the

members of opposition and showed these relations comparing with the Uzbek language.[ 1. 31-32 .]

а) if a sign, which exists in one member of the opposition, does not exist in another member, it is called «privative» opposition. The affinity of the signs are

considered here: voiced-voiceless such as б-п, т-д, к-г; In our opinion, the oppositions of sounds in French -p, t-d, k-g can be examples for this.

b) if it is possible to put some other phonemes between members of the opposition, it is called «graded» (or gradual) opposition. For example, in Uzbek we

can put the phonemes т and д between the oppositions п-к, б-г; and French also has the opposition of the above-stated sounds;

c) if the members of the opposition are logically equal, their signs are not graded and if presence or absence of signs is not confirmed or rejected, it is called the equipollent opposition. In Uzbek the oppositions п-т, ф-к, к-п, б-д, д-г, г–в are

equipollent oppositions. There is an original and magnificent relation between the types of natural and

social world and language world. So, it is not difficult to understand that it is not reflected in the reflection of actually existing grading (natural, social realities).

Therefore, the matter of mutual relation of gradings in the reality and language holds a separate importance... As the reality consists of various and always changing things

and phenomena, the grading peculiar to them is also too various, continuous and constant formation. Тhe language incompletely reflects countless, continuous and

limitless gradings peculiar to the reality... In a word, the grading in the language is an abstract view of grading phenomenon of the whole world” [ 2. 10.] Taking the

example of the above mentioned opinions, the author shows the increase and decrease of water temperature as an example of lexical unit.

54

But if the units with word “mediate” are imagined not on the basis of contrasting signs, but on the basis of increase or decrease of a certain sign, the

semantic grading will clearly be understood. [ 3.6.] Relations show the differences between quality and quantity in the signs of

things on the basis of signs in the reality. For example, according to the placement

between starting and finishing points of human’s lifetime stages: neonatal →babyhood → childhood → youth → adolescence → juvenility → senility;

according to the colorfulness of the sign: middle-aged →oldman →aged → elderly → old → gray-haired → gray-

bearded → elderly man; according to the increase of growth: neonatal → baby → child → teenager → young man → old man.

О.Bozorov explains that it is important to differentiate the types of grading peculiar to language and speech. The gradings in language and speech are in relations

of generality - peculiarity, abstractness – concreteness and these two stages should separately be taken into consideration in grading problem. As the language grading is

studied as a problem, scientific concepts, terms, criteria and also the appearance of grading in the language system, the matters like parallel phenomena of language

grading and other language phenomena relations reflect actuality.” [ 2.45-46] О. Bozorov counts the following phonological signs in the world and Uzbek

phonology, such as: larynx (lower, medium, upper), gullet or pharynx (lower,

medium, upper), tongue (tip, medium, back) velar), front of tongue, back, back of tongue, back/side –lateral, gum ( alveolar, apical) lip or labial (labial, labial-dental,

nasal, teeth (dental), inter-dental, labial, half labial, back of the tongue (vowel), middle of the tongue (vowel), tip of the tongue (vowel), wide (mouth), medium wide

(mouth), narrow (mouth), upper rising, medium rising, lower rising, plosive, fricative, vibrating, hushing, vowel, consonant, sonorant, voiced, voiceless, noisy, compact,

fluency, discontinuity, rapidness, tone, (low, high). The above-stated phonological signs are observed in French in the following

way: les voyelles fermées, les voyelles ouvertes, les voyelles antérieures (aigües), les voyelles postérieures (graves), les voyelles nasales, les voyelles orales.

Сonsonnes: orales (le voile du palais ferme la cavité nasale) nasales ( le voile du palais laisse ouvert le passage par la cavité nasale), sonores ( si les cordes vocales vibrent), sourdes( les cordes vocales ne vibrent pas, la glotte est

ouverte), occlusives (momentanées, explosives), constrictives (continues, fricatives), sifflantes, chuintantes, labiales,bilabiales, labio-dentales, alvéo-dentales,

alvéolaires, post-alvéolaires, palatales, vélaires(dorsal/parisien), bilabio-palatale , bilabio-vélaire .

According to the size of composition: phoneme→morpheme→word→form

And in French: phonéme→morphéme→mot→forme ( groupe rytmique→syntagme)

According to the complexity of speech unit composition: sound→syllable→word→phrase→sentence; sonne→syllabe→mot→ groupe

rytmique→syntagme→phrase According to the quantity of voice:

55

Sonorant →voiced→voiceless sonore→sourde

In the dictionary of S. Bobojonov and I. Islomov it is graded according to quantity of voice. But in our opinion, it would be more desirable to grade according to the participation of vocal cords rather than quantity of voice. So, according to the

participation of vocal cords: sonore→sourde

vowel→sonorant→consonant voyelle→ sonore→consonne

According to the place of articulation: Front row→middle row→back row

antérieures→interieure → postérieure According to the opening degree of mouth and raising degree of tongue:

wide→medium wide→narrow And in French

оpen→medium→close ouverte→ mi- ouverte → fermée

According to the participation of lips: labialized→ half labialized→not labialized labialisé→ mi- labiale → non labialisé

As French is different from Uzbek, the signs, which are supplementary in Uzbek, are considered essential for French. Vowel sounds in French are rich a lot and

their quantity is as twice or thrice as big than those in Uzbek and some other languages (as well as Russian).

The peculiarity of vowel sounds in French lies in that there exist nasal vowels in the system of vowels of the language. According to D. Nabiyeva’s clarification,

the nasality does not have a phonological cost in Uzbek. “Although nasalization is widely spread in several Uzbek dialects, it cannot be the sign of distinguishing vowel

phonemes. As a supplementary sign it makes a variant of vowels. As is understood that nasalization does not exist in paradigmatic relation of vowels in Uzbek. It

appears only as a supplementary sign on the effect of nasal consonants in syntagmatics” [4. 79.]

In pronouncing nasal vowels in French one should not raise the backside of

tongue too high and not join it with soft palate, otherwise voice timbre will change and it will cause mixture of vowel with consonant.[ 6. 43 ]

According to opinions of many French linguists, the nasality in French is historic. Appearance of nasal sounds has become the reason of many linguists’

disputes. As a few linguists emphasize that French nasal sounds appeared on the effect of Celtic language. [ 6. 82]

But according to the information about Celtic language, there do not exist any nasal sounds in Celtic. This phenomenon proves that nasality appeared not on the

effect of Celtic, but on the effect of Latin. In Gaul (Ancient name of France) language the nasal consonants m and n

produced a strong effect on stressed vowels preceding them. Consequently: 1) it caused the change of vowels;

56

2) the vowels in this word became nasalized. It is very important to know the historical development of nasal sounds in the

course of learning modern literary French.

а) the vowels i and u, like other vowels, turned to the nasal sounds [ ] and [ ] in XVI and XVII centuries. in «wine» prince «prince» , un “one” and etc.

b) having come to the present time the nasal diphthong ey was entirely

simplified into nasal sound ĕ: рlein “complete” ,teindre “paint”, pain “bread” c) In middle French the consonants m and n, coming at the end of a word, are

not pronounced or any consonants preceded by nasal vowel are not pronounced at all. For example, such words as bon “good”, pain “bread”,comte “earl”, vendre “sell”

began being pronounced as follows bõ, pẽ ,kõt, vãdr (in old French as bõn, pẽyn ,kõnt, vãndr). However, in the South as a result of complete swallow of nasal sounds

voiced nasal sounds disappear. Only owing to the influence of local dialects they are more or less kept in the South. For example: the word monde “world” is pronounced

mõd in Paris, in Тoulouse and Marseilles as mõnde, and even mơnde without any change as a whole.

On the assumption of the abovementioned we can conclude that in dialects of modern literary French we can observe the various pronunciation process of the nasal

sound. Here we mark the nasal sound - N; with с – half consonant (incompletely pronounced):

[ mõd]→[mõnde]→[mơnde]

N→N+с→N+с d) further as a result of n,m+consonant nasal sounds turn to pure sounds. As in

the past the consonants are pronounced (not nasalized) as follows: flamme “fire”, couronne “crown”, laine wool (fabric)”,veine “lived” , (in old French flãme, korõne, lẽyne, vẽyne), and the word femme (fẽmina), fãme and fẽme [fаm]. In the middle of

XVII century the word grammaire (Grammar) was pronounced as grãmęr. And this

is causing a dispute that the word grãmęr is an obsolete word and it has a pronunciation peculiar to the dialect of that time. Hitherto ãne (nasal sound) is still

kept in very many southerners’ pronunciation instead of annéе “year” (pure sound). Bibliography:

1.Абдуазизов А. Ўзбек тилининг фонологияси ва морфонологияси. / Абдузуҳур Абдуазизов– Тошкент , “Ўқитувчи”, 1992, 116 б.

2. Бозоров О. Ўзбек тилида даражаланиш. / Одилжон Бозоров. - Тошкент . 117 б.

3. Бобожонов Ш. Ўзбек тилининг сўзлар даражаланиши ўқув луғати. /

Шариф Бобожонов. - Тошкент. 2009, 53 б. 4. Набиева Д.А. Ўзбек тилининг турли сатҳларида умумийлик-ҳусусийлик

диалектикасининг намоён бўлиши. / Дилоро Набиева Абдулҳамидовна. – Тошкент, Шарқ нашриёти, 2005, 135 б.

5.Андрейчикова Л. П. Француз тили фонетикаси. / Людмила Павловна Андрейчикова . - Тошкент, 1992, 260 б.

6.Shigarevskaya. N. A. Traité de phonétique française. / Shigarevskaya Nina Aleksandrovna. - M., 1982. с. 271

57

Аюпова Р.А д. филол. н., профессор кафедры германской филологии КФУ

Ильдарханова Г.Р студентка кафедры германской филологии КФУ

ЯЗЫКОВАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ ИРОНИИ В ПРОИЗВЕДЕНИИ ЧАКА ПАЛАНИКА «БОЙЦОВСКИЙ КЛУБ»

Ирония всегда являлясь сильным средством в осмеянии человеческих пороков и указании на несовершенства общества. Главным ее преимуществом

можно назвать то, что ее понимание зависит от контекста, либо от тона говорящего, т.к. ирония это тонкая и в тоже время колкая насмешка, при

которой предмету или лицу приписываются несвойственные им качества, на самом деле противоположные тем, которыми они обладают. В литературе

ирония представляет собой художественный троп, заключающийся в употреблении слова или целого выражения в противоположном значении.

Писатели эпохи романтизма особо ценили иронию, для них ее концепция являлась самой принципиальной и характерной. Ф.Шлегер описывал ее как

сущность эстетического и творческого: «существуют древние и новые поэтические создания, всецело проникнутые божественным дыханием иронии...с внутренней стороны это – настроение, оглядывающее все с высоты и

бесконечно возвышающееся над всем обусловленным, в том числе и над собственным искусством, добродетелью или гениальностью» [8].

Противоположное такой романтической субъективной концепции мнение принадлежит Шеллингу, который сводит комическое к иронии судьбы, т.к. для

него объективность является высшей судьбой, но как «ирония», а не «рок необходимости» [7].

Схожая точка зрения была и у Гегеля, который утверждал, что невозможно высмеивать то, что не содержит в себе насмешки и самоиронии, т.к. цель

комического – показать как «человек или предмет разлагаются в самих себе» [4]. Комическим событием произведения в этом случае является слияние

субъекта и объекта в литературном герое: с одной стороны персонаж рассматривается как субъект, проявляющий активность, «хозяин своей судьбы», а с другой – объект, находящийся во власти своей судьбы.

Позднее вопросами реализации и влияния иронии, а также ее построения начали заниматься психологи, логики, лингвисты. С появлением такой науки

как семиотика, стало возможно изучение кодирования и расишифровки иронии в тексте, что позволило прийти к выводу, согласно которому при ее

использовании важную роль играет интеллектуальный контакт, т.к. нельзя не заметить ее знаковую и диалогическую природу, парадоксальность [5].

Исследования лингвистического выражения иронии свидетельствуют о многообразии средств ее создания, кроме того, правильно выбранный ее

контекст позволяет выразить ее едва ли не всеми существующими стилистическими и лексическими приемами [1]. В настоящее время большое

внимание уделяется самоиронии, как средству выражения отношения к себе и

58

своим поступкам, когда человек или герой произведения высказывает о себе что-то положительное или отрицательное, при этом имея в виду другое.

Самым распространенным средством выражения иронии в художественном тексте является антифразис, представляющий собой стилистическую фигуру, употребление слова или выражения в

противоположном, ироничном смысле [6]. Во многих случаях при построении иронии писатели также пользуются антитезой, под которой понимается

сопоставление резко контрастных или противоположных понятий и образов. В данной статье рассматриваются способы языковой реализации иронии в

произведении современного американского писателя Чака Паланика «Бойцовский клуб», которое характеризуется широким употреблением

сарказма, иронии и черного юмора. Нами были зафиксированы 36 случаев употребления иронии в романе, далее мы приводим наиболее яркие из них.

В книге описывается эмоциональное состояние поколения X, выражающего свой протест против общества, которое восхваляет

самосовершенствование и в то же время подавляет инициативность и уникальность каждого человека, что на самом деле приводит не к

самосовершенствованию, а к саморазрушению личности. Данное обстоятельство и высмеивается в приведенном примере. Языковая реализация иронии происходит благодаря употреблению антитезы, т.е. слов антонимов и

параллельных конструкций, где первая часть имеет утвердительную, вторая – отрицательную формы:

«Maybe self-improvement isn’t the answer. Tyler never knew his father.

Maybe self-destruction is the answer.» [2] В данном произведении также употребляется ироничное сравнение: «Me, I

knew my dad for about six years, but I don’t remember anything. My dad, he starts a new family in a new town about every six years. This isn’t so much like a family as

it’s like he sets up a franchise.» [2]. В приведенном примере мы видим, как слова «family» (объединение людей

сплоченных узами крови и/или общими интересами) и «franchise» (объект договора, права пользования брендом и бизнес-моделью франчайзера и иных благ, необходимых для ведения бизнеса) [3] используются для описания

современной семьи, хотя их ценностное значение совсем несопоставимо. В произведении «Бойцовский клуб» данная тема является ключевой, т.к. мотивы

действий героев заложены в проблемах, с которыми они столкнулись в своих семьях. В большей степени это связано с отцами и их отношением к своим

детям и жизни как к бизнесу, а не как жизненной ценности. С лингвистической точки зрения ирония заключается в применении сравнения, которое уподобляет

семью франчайзу. «Long story short, now Marla’s out to ruin another part of my life. Ever since

college, I make friends. They get married. I lose friends. Fine.» [2].

В этом контексте ирония основана на антифразисе, т.е. в приписывании предмету или явлению той черты, которая у него отсутствует, тем самым

59

лишний раз подчеркивая факт ее отсутствия. Слово fine, употребленное по отношению к одиночеству героя, свидетельствует о том, как себя чувствует

герой, который «теряет» своих друзей из-за их сожительства. В следующем отрывке ирония, также выражена антифразисом. Здесь не

только слово «fine», но «great» , «really» также употреблены в

противоположном значении. Выражение «Put a gun to my head and paint the wall with my brains.», следующее за этими словами, усиливает их отрицательное

значение: «No, I say, it’s fine.

Put a gun to my head and paint the wall with my brains. Just great, I say. Really.» [2].

Наблюдение за своей семьей позволили главному герою прийти к следующему заключению:

«Except for their humping, Marla and Tyler are never in the same room. If Tyler’s around, Marla ignores him. This is familiar ground.» [2].

В данном контексте ирония направления на высмеивание семейных отношений, которые описываются таким грубым глаголом, как humping или же

супруги игнорируют друг друга ignore. В подтверждение того, что подобные семейные отношения широко распространены, повествующий вспоминает поведение своих родителей:

«The moment Marla is out the door, Tyler appears back in the room. Fast as a magic trick. My parents did this magic act for five years.» [2].

Ирония также заключается в сравнении отношений, когда два человека надоели друг другу, с магическим трюком. Повтор слова magic и утверждение о

том, что это магическое действие повторялось в течение пяти лет усиливает эффект иронии, так как повторяющееся действие не может называться

магическим. Соответственно, в данном случае употребление словосочетания magic act можно также назвать антифразисом.

В следующем примере высмеиваются отношения босс-подчиненный – тот, кто занимает более высокую должность, очень часто к своим подчиненным

относится с пренебрежением: «Maybe, I say, you shouldn’t be bringing me every little piece of trash you pick

up.» [2].

Ирония в этой реплике основывается на смене ролей в отношении босс -подчиненный, когда человек, имеющий большую власть, теряет ее, а

подчиненный начинает вести себя как хозяин. Для того чтобы подчеркнуть незначимость положения босса, герой книги использует такие слова как «little»

и «piece», что является лексической избыточностью, т.к. «piece» является частью большего, т.е. что-то меньшее, а «little» переводится как «маленький».

Особое место в книге «Бойцовский Клуб» занимает самоирония: «Tyler and me, we’ve turned into the guerrilla terrorists of the service industry.

Dinner party saboteurs. They get the works, all in one bill. And because they know they can’t threaten you with the pp, to them you’re just a cockroach.

Tyler, he did a dinner party one time. This was when Tyler turned into a renegade waiter.» [2].

60

Самоирония в этом случае заключается в том, что работники прекрасно понимают то, как презрительно к ним относятся их начальники. Таким же

образом они относятся сами к себе, что выражается даже в выборе себе «прозвищ»: они смешивают низкозанимаемые позиции с более мужественными, воинственными словами-определениями «renegade»,

«saboteurs» и «the guerrilla terrorists». Слова guerrilla, dinner party, renegade употребленные в качестве определений к именам существительным,

следующим за ними, выполняют функцию эпитета. Анализируя данные примеры употребления иронии, мы пришли к выводу,

что она действительно может выражаться разными стилистическими фигурами, но в большинстве случаев ее лексическая наполняемость состоит из слов,

употребленных в ином значении, часто противоположном тому, что они на самом деле выражают. Проведенное нами исследование свидетельствует о том,

что языковой реализации иронии в анализируемом произведении способствуют следующие стилистические средства: антифразис; антитеза; эпитет; эвфемизм;

сравнение и др. Важную роль в понимании иронии играет контекст, т.к. любое

высказывание можно сделать ироничным, подобрав правильный контекст, без наличия которого она теряет смысл. При помощи иронии писатель достигают желаемого эффекта при описывании отношений, ситуаций, восприятие иронии

очень субъективно, и необходимо учитывать то, правильно ли она будет воспринята при ее декодировании.

Слова Гегеля о том, что ирония иллюстрирует то, как человек или предмет разлагается в прямом и переносном смысле, нашли отражение в книге Чака

Паланика «Бойцовский клуб», в которой автор описывает моральную деградацию людей, не определившихся в выборе ценностей и цели жизни.

Литература 1. Marika Muller. Die Ironie: Kulturgeschichte und Textgestallt. –

Wurzburg: Konigshausen und Neumann, 1995. – 262 S. 2. Palahniuk Chuck. Fight Club. London: Vintage books. 2006. – 218p.

3. Викисловарь [Электронный ресурс]. – Режим доступа:https://ru.wiktionary.org/wiki/

4. Гегель В.Ф. Эстетика. т.4: М.,1973, с.186

5. Третьякова Е.Ю. Ирония в структуре художественного текста. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:http://cheloveknauka.com/sredstva-

reprezentatsii-ironii-v-hudozhestvennom-tekste 6. Фундаментальная электронная библиотека. [Электронный ресурс].

– Режим доступа:http://feb-web.ru/feb/kps/kps-abc/kps/kps-0412.htm 7. Шеллинг В.Й. Философия искусства: М.,1996, с. 420

8. Шлегель Ф.Эстетика.Философия.Критика, т.I: М.,1983, с. 282

61

Валикова О.А. докторант кафедры русской филологии, русской и мировой литературы

Сравнительное литературоведение

ЦИКЛ «СНЫ ОКАЯННЫХ» А. ЖАКСЫЛЫКОВА И «КАВКАЗСКИЙ

ПЛЕННИК» А, ПУШКИНА: ПРОПОЗИТИВНЫЕ СОВПАДЕНИЯ Одна из характерных особенностей прозы Жаксылыкова – ее

обращенность к интертекстуальным феноменам высшего порядка, таким, как глобальная пропозиция; за счет введения прецедентных ситуаций

макромасштаба происходит экспликация денотативного пространства создаваемого текста.

Художественный мир всегда «ситуационно организован»: «В основу замысла кладется определенная свернутая модель ситуации, полученная в

предшествующей познавательной деятельности. Такая свернутая модель определяет главный предмет сообщения… Но она берется не в своем готовом

виде, а переконструируется в соответствии с коммуникативной задачей» [1, с. 107].

Денотативное пространство текста – это художественная реализация индивидуально-авторских знаний о мире, представленная как отображение некоей глобальной пропозиции, состоящей, в свою очередь, из макро - и

микроситуаций. Их совокупность призвана раскрыть главную идею текста. Главный герой циклического пространства Жаксылыкова, Журналист, (как

и его структурная маска, Жан) генетически восходит к образу пушкинского «Кавказского пленника», который может быть реконструирован на уровне

пропозитивной аллюзии: герой «бежит» от городской жизни в дикую местность и попадает в «плен». Однако в данном случае ситуация намеренно

травестирована автором. Место молодой черкешенки занимает вечная «Баба-Яга» (Л.В. Сафронова), а сам «пленник» оказывается добровольно

одурманенным. О «Кавказском пленнике» Пушкин пишет: «Я в нем хотел изобразить это

равнодушие к жизни и к ее наслаждениям, эту преждевременную старость души, которые сделались отличительными чертами молодежи 19 века» [2, с. 55]. Можно с уверенностью констатировать, что линию «Кавказского

пленника» продолжает Журналист, наследующий весь комплекс слабостей и недостатков Пленника и разработанных за ним характеров, составляющих

поэтическую парадигму «русского скитальца».

Однажды ты вдруг ясно осознал, что вся твоя дорожная жизнь с суетой, знакомствами, расставаниями, сменой обстоятельств, городов, авральной

работой над очередным материалом, есть ни что иное, как проявление все того же архаического инстинкта – бегства [3, с. 138].

В данном фрагменте отчетливо проступает еще один образ, заложенный

Пушкиным, – образ перелетной птички, анималистический «аналог» Алеко из поэмы «Цыганы».

62

Журналист, как и Алеко, – «перелетная птичка», «человек – перекати-поле», не сумевший «свить гнезда», сохранить свой домашний очаг. Неслучаен

упрек его жены: «Ты никогда не сможешь стать хозяином своей судьбы, а жизнь любит постоянство». Мотив дороги, звучащий у Пушкина, находим у Жаксылыкова практически нетрансформированным: «Жизнь – это движение»,

«Жизнь – это вечная дорога». Единственное «постоянство» Журналиста проявлено в его любви к одной женщине, и эта микропропозиция «возвращает»

нас к «Кавказскому пленнику»: герой пушкинской поэмы тоже любит одну-единственную, и эта любовь делает невозможным его счастье с черкешенкой.

Еще В.М. Жирмунский поставил вопрос о том, что «Кавказский пленник» предполагает взаимодействие различных миров; «Возлюбленная» как

проявление Другого – идеальный объект страстного томления [4, с. 223]. Журналист, как и Кавказский пленник, «страстями чувства истребил» и на этом

основании интегрирован в архиобраз Пленника. Ведьма/Баба/Чертовка – «перевернутая» Черкешенка. Точка пересечения,

тем не менее, между двумя женскими линиями есть: обе концентрируют в себе чувственное женское начало, инстинктивную природу. Семантическая зона

«расхождений», однако, существенно шире: основные мотивы поведения Черкешенки – сострадание и жертвенность, жаксылыковской «Бабы-Яги» – хищническое собственничество.

Анализируя мотив губительного непритворства в поэме, исследователь С.Г. Исаев пишет: «Во второй части поэмы, где поведение персонажей

внутренне преобразуется, Пушкин предлагает альтруистический выход из тупика непонимания. Заметим, и инициатива, и ее осуществление исходят от

представителя «чужой» для пленника культуры. Освобождение героя генерирует, пусть и ненадолго, атмосферу искренней объединяющей радости

<…> На предложение героя уйти вместе с ним черкешенка, несмотря на

испытываемые сильные чувства, как известно, отказывается. Она утаивает от пленника свой трагический замысел – его спасти, а самой умереть. Ее поступок

– символ благородства и жертвенности, и одновременно – знак непреодолимого страдания» [5, с. 226].

Совсем иначе выражено поведение пленившей Журналиста Бабы:

Казачок, не уходи, не оставляй меня, бабу одинокую, бедовую,

горемычную, не бросай. Казачок мой, ненаглядный, сокол ясноглазый, любый мой, не оставляй меня на погибель верную. И-и-и… Ой, лихо мне, лих! Ой, век

мне плакать, не переплакать кукушку серую, сиротинушку вечернюю, одинокую! Век мне солнышка без тебя, казачок мой, орлик крылатый, не

видать! Сгину я без тебя одна, как сухая верба! Обглодают волки, звери дикие косточки мои, разнесут воды и ветры их по просторам, омоют их дожди

осенние, схоронят их в земле-матушке <…> Как я, лебедушка, сиротинушка, буду одна мыкать-зимовать, бедовать в снегах одна без тебя?

Не оставляй меня, бабу свою, единственную, ненаглядную [2, с. 280].

63

Фрагмент, стилизованный Жаксылыковым под монолог-причитание, функционально призван эксплицировать внутренние чувства героини:

душевную горечь, боль, досаду, грусть; в конечном счете – неспособность жить без возлюбленного.

Причитание как жанр, в котором аффект тоски достигает своего апофеоза,

развивает идею о крепких отношениях, о нерушимой любви, когда утрата ненаглядного/ненаглядной (расставание с ним/с ней) становится

непреодолимым жизненным испытанием; об этом сигнализируют такие приемы, как психологический параллелизм (животные и растительные аналоги

и пр.), богатые многоступенчатые эпитеты, выстроенные по принципу синонимической градации (бабу одинокую, бедовую, горемычную) и пр.

Инверсированный синтаксис, устойчивые номинации-эпитеты (сокол ясноглазый, лебедушка), закрепленные за «молодцем» и «девицей» в

фольклорном бытовании, самоотождествление героини с растениями и животными должны воссоздать атмосферу беспросветной печали, «кручины».

Так, за вербой как пасхальным растением зафиксирована символика воскресения, радости. Увядшая же верба – символ безвозвратной гибели

героини, утраты всех надежд на продолжение жизни. Пафос всего фрагмента, однако, оказывается нивелирован:

– Нет, не единственная ты! – с досадой сказал я и остановился. Остановилась и баба. Улыбка мелькнула в ее глазах.

– Ну и дурень же ты! К медведю на обед ты идешь! – сухо сказала она, повернулась и пошла к баракам [там же, с. 280].

Таким образом, весь монолог оказывается фарсом. В нем изначально не

проявлены такие качества квазигероини, как жертвенность и самоотречение; в отличие от Черкешенки, готовой физически умереть ради спасения

возлюбленного, Баба заинтересована лишь в сохранении собственного душевного равновесия и устоявшегося порядка вещей. При этом «сокол»,

«любый» оказывается не более чем рабом, пленником. Драматическая модальность пушкинского текста заменена в данном случае

модусом сатирическим. Следует отметить, что прозе Жаксылыкова присуща

смена не только нарративных уровней, но и модусов художественности: драматизм как эстетическая доминанта цикла «синкретизирован» элегическим,

идиллическим, сатирическим тонами повествования. Таким образом, Журналист – это современный элемент парадигмы

«лишний человек»; интертекстуальные связи пропозитивного уровня «вписывают» художественный образ, созданный Жаксылыковым, в галерею

типажей русской литературы. Список литературы:

1. Новиков А.И. Семантика текста и ее формализация. М., 1983. 2. Пушкин А.С. Собр.соч.: в 10 т. – М., 1962. – Т.9. – С. 55.

3. Жаксылыков А.Ж.Сны окаянных: Трилогия. – Алматы: ТОО «Алматинский издательский дом», 2006. – 526 с.

64

4. Грехнев В.А. Лирика Пушкина. О поэтике жанров. Горький, 1985. С.223.

5. Исаев С.Г. Литературно-художественные маски: Теория и поэтика. – Спб.: «ДМИТРИЙ БУЛАНИН», 2012. – 336 с.

Кошкина Е.Г. канд. филол. наук, доц. каф.

. яз. НИУ ВШЭ

К ПРОБЛЕМЕ СЕМАНТИЧЕСКИХ ТРАНСФОРМАЦИЙ (НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА)

Человеческий язык находится в постоянном развитии, а значит изменении. Это затрагивает все его уровни, а особенно лексический, единицы которого

образуют центральную часть языка, формируют и передают знания об окружающем нас мире.

Диахронический ракурс рассмотрения лексической системы делает неоспоримым тот факт, что большинство лексем в процессе своего

исторического развития подвергаются семантической трансформации или другими словами переживают изменение значения.

Как давно ученые занимаются вопросами семантики и изменения

значения? Довольно давно. По имеющимся у нас данным становление семасиологии как

самостоятельной лингвистической дисциплины происходит в 1820. Но лишь спустя более полувека в лингвистике появляется термин «семантика» и

«изменение значения». Ученые начинают активный поиск причин семантических трансформаций. В нач. 70-х гг. 20 в. венгерскому лингвисту

Стефану Улльману (Stephen Ullmann) удается представить на его взгляд комплексное описание причин этого процесса.

К. Шмидт и В. Вундт занимаются в свою очередь выработкой наиболее удачной типологии семантических трансформаций.

В настоящее время эта проблема активно разрабатывается как отечественными, так и зарубежными исследователями, среди которых

Gerd Fritz (“Historische Semantk“), Klaus-Peter Wegera, Sandra Waldenberger

(«Deutsch diachron: eine Einführung in den Sprachwandel des Deutschen»), Peter von Polenz („Deutsche Sprachgeschichte“), Wolfgang Beutin („Das Weiterleben alter

Wortbedeutungen“), Maria Biskup („Sprachwandel. Empirische Studien zur Bedeutungsentwicklung“), Andreas Blank („Einführung in die lexikalische

Semantik“) Dietrich Busse („Semantischer Wandel in traditioneller Sicht – Etymologie und

Wortgeschichte“), Иосиф Абрамович Стернин, Зинаида Даниловна Попова (семная семасиология, когнитивная семантика).

Дадим определение основным понятиям. В широком понимании значение - это продукт мыслительной деятельности, результат работы нашего сознания с

поступившей из внешнего мира информацией. Это исторически закрепленная в

65

сознании соотнесенность между звуковым комплексом и предметом или явлением действительности.

Под изменением значения понимают изменение отношения между стороной выражения и содержания, при котором один и тот же звуковой состав приобретает другое значение.

Все многообразие причин семантических изменений в языке можно объединить в две группы: экстралингвистические и интралингвистические

причины. К первой группе относятся такие причины, как историко-политические,

экономические и социальные изменения, развитие науки и техники, изменения в культуре нации. Все это влечет за собой

1. исчезновение из (повседневной) жизни предметов, явлений или действий (утрата сигнификата)

(двн.thing «народное собрание, судебное разбирательство»); 2. изменение вещей (сигнификата или его понятийного содержания)

при сохранении их наименования Пример 1:

Слово Wand многие века используется для обозначения стен дома. Оно пришло из готского (гот.wandus – прут) и служило изначально для описания стены, сплетенной из прутьев.

Пример 2: Изначально лексема Hof обозначала «возвышенность», затем «обжитую»

возвышенность, далее – территорию дома с прилегающими хозяйственными постройками, позже – двор / резиденцию князя, короля. И, наконец, сейчас Hof

– это огороженная прилегающая к дому территория, а также – фермерское хозяйство.

3.появление нового предмета или явления (нового сигнификата), которому нужно дать имя (например, когда люди научились отапливать помещение,

возникла необходимость в специальном обозначении теплой комнаты, так появилось слово Stube (от названия очага). mhd. Stube «отапливаемая

комната»). Ко второй группе причин семантических трансформаций относятся

интралингвистические причины

стремление к (языковой) экономии (цель: коммуницировать наиболее эффективным способом, используя минимальный набор языковых

средств); стремление к удобству в употреблении, к однозначности, ясности.

взаимовлияние языковых единиц друг на друга (изменения и/или забвение значения лексемы 1 → «семантические

пустоты» → их «заполнение» - посредством других выражений (лексемы 2) → семантическая модификация лексемы 2 → ликвидация «семантических

пустот») ошибочный выбор контекста → отклонение от узуального значения

→ закрепление за лексемой нового значения аналогия и т.д.

66

Рассмотрим на конкретных примерах типы изменения значения лексем. В основе создания этой типологии лежат два принципа: логический и

аксиологический. Первый принцип объясняет количественную семантическую

трансформацию, второй - качественную.

Под «количественной семантической трансформацией» понимают такие виды изменения значения, как расширение и сужение значения слова

К качественной семантической трансформации относят улучшение и ухудшение значения

расширение и сужение, улучшение и ухудшение значения слова происходят, как правило, внутри одной понятийной сферы.

Изменение значения может стать следствием перехода слова в другую понятийную сферу, в этом случае речь может идти о метафоре или метонимии

Сужение значения происходит вследствие введения в состав семантического целого нового компонента, в результате чего объем значения

сокращается. Например, свн. hôch(ge)zît «большой (церковный/светский) праздник» →«праздник по случаю женитьбы» →«свадьба, женитьба»

Или, рассмотрим следующий пример. Лексема «Land». Изначально ее ядро представлено семой «свободный, ничем не занятый». Это позволяет в качестве основного исходного рассматривать значение «освобожденная (от лесных

насаждений) земля». Исследование показывает, что в процессе развития языка сема «собственный» с периферии семантического поля лексемы перемещается

к его центру. Это объясняется в свою очередь влиянием экстралингвистического фактора, а именно тем, что со временем человек

получает на обрабатываемый участок земли определенные права. Это и предопределяет сужение значения лексемы и употребление слова в значении

«земля, имеющаяся в собственности». Со временем «правовая» сема прочно укрепляется в качестве ядерной в центральной позиции, следствием чего

является развитие значения «государство», которое в нвн. является основным. Позволим себе небольшое уточнение.

Анализируя семантическое развитие любой лексемы можно рассматривать его как следствие внутренней реорганизации структуры значения, которая (структура) должна описываться в единстве ядерных и периферийных

компонентов [Стернин]. Ядерные компоненты – это основные, эксплицитные, яркие семы, которые

являются ядром значения, они отражают наиболее существенные признаки денотата, без которых названный предмет не существует как таковой.

Периферийные семы (также слабые, неяркие) представляют второстепенные признаки денотата.

Семам свойственно перемещаться в пределах семантического поля и менять свое расположение относительно центра и периферии. Такое движение

семантических компонентов предопределяет семантическую трансформацию лексемы и косвенно влияет также на изменение лексико-семантического поля.

Расширение значения подразумевает возникновение у лексемы новой семемы при сохранении ею старого (!главного) значения. В результате слово

67

становится приложимым к большему числу вещей, но говорит о них меньше, чем раньше. Например, двн. giferto, свн. geverte «путешествующий вместе» →

расширение значения → значение «общность» («со-участник/ со-деятель») (ср. Lebensgefährte, Spielgefährte).

Расширение значения слова может повлечь за собой изменение оттенка

смысла и эмоциональной (экспрессивной) окраски лексемы, например, двн. elilenti «чужая страна» (исключительно пространственное значение). Но

поскольку пребывание в чужой стране было сопряжено со страданием, лексема по мере своего развития практически полностью утрачивает пространственный

компонент и получает значение «горе, несчастье». Или рассмотрим случай с лексемой bauen

Изначально сема «оседлость» является центральной у глагола “bauen“. Недалеко от нее, в ближайшей периферии семантического поля располагаются

семы, обозначающие два основных вида деятельности человека, ведущего оседлый образ жизни – «возделывание почвы» (ближе к центру) и «постройка

жилища» (более «молодая» сема и на большем расстоянии от центра семантического поля).

Далее расширение значения этой лексемы происходит крайне интересно! Поскольку обе семы активно устремились к центру, развитие значения пошло по пути образования двух семем в составе одной семантемы1.

Возвращаясь к видам семантического развития слова, рассмотрим случаи улучшения значения. Ярким тому примером могут быть лексемы Marschall и

Recke. Изначально первая лексема (ahd. mar(ah)scalc) служит для обозначения конюха. Но с 16 в. Употребляется исключительно в значении «верховный

командующий». Двн. reckeo означало «ссыльного», «преследуемого». Затем слово

использовалось для описания воина из княжеской свиты → просто воина → и потом получило значение «герой» (18 в.).

Наглядным примером ухудшения значения является Dirne. Изначально слово описывает «юную незамужнюю девушку». В 11-15 в. на развитие

значения лексемы влияет семантический компонент «служить/прислуживать». С 15 в. словом dierne называют «девушку-служанку». В нач. 16 в значение лексемы претерпевает ухудшение и до 18 в. слово используется для

обозначения падшей женщины. Остановимся на типах изменения значения слова при переходе его в

другую понятийную сферу. Этот случай рассматривают также как перенос наименования. В основе переноса лежит

либо сходство внешних или внутренних признаков предметов или

явлений (метафора)

или сходство функций,

или же пространственная / временная и др. соотнесенность (метонимия).

1 Се́ма — минимальная, предельная, далее не членимая составная часть лексического значения (семемы)

Семемы одной лексемы, семантически взаимосвязанные между собой, образуют семантему

68

Примером метонимии может служить лексема Zimmer. Здесь можно наблюдать перенос наименования с материала (двн. zimbar «строительное

дерево») на помещение, которое изначально строили из этого материала (15 в.), а потом и на отдельную часть этого помещения – комнату. Именно в этом значении лексема и существует в современном немецком языке.

Перенос наименования с помещения на проживающих там женщин можно наблюдать на примере нвн. Frauenzimmer. В свн. vrouwenzimmer была комнатой

для княжны, затем так стали называть находящихся в ней женщин(-служанок). В современном языке вследствие ухудшения значения лексема служит для

описания низкой (неприятной) женщины. Перенос наименований по сходству функций можно наблюдать на примере

слова Buchstabe. Изначально это «буковая палочка, на которой древние германцы вырезали свои руны. Позже, несмотря на появление новой техники

письма, наименование сохранилось. В современной языке этим словом обозначают букву.

В заключение хотелось бы назвать еще несколько видов изменения значения, в основе которых лежит намерение говорящего

преувеличить или преуменьшить свойства предмета или явления (гипербола, литота),

высказаться о нем более мягко или, напротив более грубо (эвфемизмы и

дисфеми́змы). Например, с 16 в. лексема «Kuckuck» используется в значении «Teufel».

наконец, подобрать такое выражение, с помощью которого можно было бы повысить значимость описываемого или обсуждаемого.

Это касается, например, «более приятных» наименования «непривлекательных» профессий. Так вместо «Putzfrau» говорят

«Raumpflegerin» (ухаживает за помещением), а женщину-парикмахера называют вместо «Friseurin» модным словом «Hair-Stylistin».

В заключение доклада нам хотелось бы подчеркнуть два важных момента. Первое: говоря о семантической трансформации мы, как правило, имеем в

виду комплексную трансформацию, состоящую из нескольких этапов изменения значения слова. Это может быть

- сужение + ухудшение значения, как у лексемы Dirne («юная незамужнюю

девушку» → «девушка-служанка» → «публичная женщина); - или сужение значения + метафоризация, как у слова Scharlach – материя

→ сужение значения →«материал ярко-красного цвета» → метафорический перенос → «скарлатина»;

- или метонимия + расширение + ухудшение значения, как мы это можем наблюдать у лексемы Frauenzimmer.

Второе: Поскольку в лексической системе языка все звенья закономерно связаны

друг с другом, взаимодействуют и обусловливают друг друга, любая семантическая трансформация ЛЕКСЕМЫ 1 (ОДИН) приводит к изменению

значения некоторой ЛЕКСЕМЫ 2 (ДВА), входящей в то же самое лексико -семантическое поле.

69

Например: в средневерхненемецком существовало два слова для обозначения лица женского пола: свн. vrouve и свн. wip.

Главное их различие заключалось в том, что первым словом обозначали женщину из высшего сословия, а второе описывало бедную женщину неблагородного происхождения.

По мере своего развития лексема vrouve теряет семантический компонент «благородное происхождение» / «высшее сословие». В какой-то исторический

момент обе лексемы начинают обозначать одно и то же. Чего в языке быть не может. Поэтому постепенно в составе значения лексемы wip появляются

семантические компоненты «primitiv», «unsympatisch». В конечном итоге слово используется для пренебрежительного (грубого) обозначения женщины.

Литература 1. Fritz Gerd Historische Semantik. Verlag J.B. Metzler Stuttgart-Weimar,

2006. 197 S. 2. Ullmann Stephen Grundzüge der Semantik. Die Bedeutung in

sprachwissenschaftlicher Sicht. Walter de Gruyter. Berlin, 1967. 347 S. 3. Улльман С. Семантические универсалии // Новое в лингвистике. -

Вып. 5. М., 1970. С. 250-299 4. Duden. Herkunftswörterbuch. Etymologie der deutschen Sprache. Bd. 7.

Dudenverlag, 2001. 957 S.

5. Kluge, Friedrich Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache. Berlin, 2002. 1023 S.

Мирзакаримов М.Р.,

Старший преподаватель Андижанского государственного университета Назаров К.

Кандидат филологических наук, доцент Андижанского государственного университета

ПУТИ И МЕХАНИЗМЫ ОБРАЗОВАНИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ

ЕДИНИЦ С МИФОЛОГИЧЕСКИМ КОМПОНЕНТОМ. Поскольку фразеологический корпус различных языков рассматривается

как особый, отличающиеся от лексического способов обозначения явлений

действительности, необходимо учитывать явления следующих планов: самой действительности (денотатов), лексики и фразеологии. Сопоставление этих

планов позволяет определить языка, т.е. к словам в их обычных (свободных) значениях.

в) отношения компонентов фразеологических единиц их значений (или значимостей) к общим значениям данных фразеологических единиц2

Установление типов отношений идет на основе взаимосвязи плана выражения и плана содержания ФЕ, т.к. слово компонента ФЕ типа : Attisches

Salz = англ. Attic salt = аттическая соль; нем.Krethi und Plethi; англ. the

2 Гвоздарев Ю.А. Основы русского фразообразования. Автореферат док . дисс на соискание док.фил.наук.

Л. 1978. С. 31.

70

shword of Damocles; das Schwert des Damokles = русск.Домоклов мечь и.т.п. не

могут быть соотнесены с соответствующими лексемами и явлениями

действительности без учета ФЕ в целом. Только цельные фразеологические единицы в таких фразеологизмах, включающие эти компоненты, соотносится с явлениями действительности названными в них. Компоненты ФЕ в отдельных

случаях могут соотносится со значением соответствующих лексем в свободном употреблении. Например, нем. Fleischtöpfe Ägyptens = англ. The flesh-pots of

Egypt- 1) материальное благополучие; 2) корыстные соображения. Определение

соотнесённости или несоотнесённости значение компонентов с общим

значением ФЕ позволяет установить значимость и семантическую спаянность ФЕ.

На этом основании целесообразно выделить следующие типы компонентов в микросистеме мифологических фразеологизмов сопоставляемых

языков: первую группу составляет мифологических фразеологизмов¸ компоненты

которых принадлежат к релятивно - компаративному типу (РК): в данном случае образование ФЕ основывается на ассоциации сходства и

метафорически представляет явление действительности: вторую группу образуют мифологических фразеологизмов, которых

принадлежат к релятивно-метонимическому типу (РМ), основанные на

ассоциации связи, при помощи которой они отражают явления действительности;

третью группу образуют мифологических фразеологизмов, компоненты которых принадлежат к так называемому релятивно-рецептивному типу (РР),

т.е. фразеологизмы, не имеющие в лексической системе данного языка соответствующих омонимичных словосочетаний или отдельных слов и

обозначающие отжившие реалии, не существующие вне ФЕ лексемы, компоненты инностранного происхождения, которые в целом не вошли в

лексическую систему языка, хотя и употребляются в составе ФЕ. В зависимости от характера связи между значением мифологических

фразеологизмов и значением исходного словосочетания образы, лежащие в основе ФЕ, находят свое воплощение либо в метафоре (прием, обусловленный сходством функций или внешнего вида сопоставляемых объектов ) либо в

метонимии (прием,основанный на смежности объектов номинации)3. Мифологическая лексика при этом в лексико-семантическом

функциональном отношении оказывается неоднородной. Словесная структура метафоры и метонимии включает в себя единство двух значений в одном

звуковом комплексе – на прямое номинативное значение топонимов и антропонимов наслаивается иносказательный смысл. Взаимодействие смыслов

дополняет, расширяет, но и осложняет номинативную функцию топонимов и антропонимов.

3 Муминов Т.А. Семантическая база переносного значения слов. В сб. Научные труды

МГПИИЯ.Тореза 1978, вып. 118. c.107.

71

Метафора, наряду с функцией денотации, чисто назывной функцией первичной номинации, выполняет еще экспрессивно- образную, оценочную

функцию (вторичная номинация). Однако между метафоризацией свободного словосочетания и метафоризацией слова существует качественное различие. «Если при метафоризации слова возникает одно или несколько переносных

значений, то при метафоризации свободного словосочетания слова деактуализируются (и вследствие этого в них не могут быть выделены

дифференциальные признаки значения), как бы растворяются в общем смысле фразеологизма, не приобретая при этом переносного значения» 4.

Теоретические основы метафорического переноса были заложены еще A.A. Потебней, который связывал процесс познания с процессов сравнения.

“Сам процесс познания,- писал он,- есть процесс сравнения. Названные комплексы мысли разделяются на Х (вновь познаваемое) и А (прежде

познанное), при помощи чего познается это вновь познаваемое. Третий элемент, возникающий, мы назовем а в знак того, что берем его из А. Эти

комплексы всех а между собою разнородны. Возникающее слово всегда иносказательно, потому что Х отличается от А и, главным образом, потому, что

а отличается от A, а равно, и от Х 5. Во многих работах отмечается, что сравнение при метафорическом

переносе вступает как первый акт, первый этап метафоризации 6.

Фразеологические единицы, основанные на метафорической соотнесенности, часто называют такие явления, которые уже имеют прямые

наименования. Цель их образования заключается в том, чтобы представить явление образно, с соответствующей экспрессией7.

Метонимия- это «всякое изображение или представление явления (вещи, действия , состояния, качества) в виде одного из его моментов, в том числе и в

виде впечатления»8. Данное определение основано на переносе пространственных и временных ассоциаций, включает отношение “целое-

часть”, а также образования, представляющие собой «впечатления» от явлений. Метонимии, ровно как и метафоре, присуща образность. Представление части

вместо целого, яркого признака как символа всего явления и создает метонимическую образность.

Образное переосмысление словосочетаний с мифологическим

компонентом, в зависимости от некоторых семантических фактов, участвующих в их формировании, может быть метафорическим или

метонимическим, что приводит, соответственно, к образованиям метафорических и метонимических мифологических фразеологизмов.

Метафорический и метонимический тип образования ФЕ является универсальным, общим для всех языков.

4 Жуков В.П. Семантика фразеологических оборотов.- М.Просвешение, 1978, c. 71 5 Потебня А.А. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Изд. 3 -е.-Харьков, 1930, c.110 6 Поржезинский В. Введение в языкознание. Изд.2-е М.,1910; Черкасова Е.Т. Опыт лингвистической

интерпретации тропов (метафора. М. , 1963; Гак,1972 7 Гвоздарев Ю.А. Основы русского фразообразования. –Ростов на Дону: Изд. Ростовск.ГУ 1977, c.47 8 ПотебняА.А. Из записок по теории словесности 1905, с. 247

72

В настоящее время многие лингвисты разных стран проявляют усиленный интерес к выявлению свойственных всем языкам универсалий, к выявлению

общелингвистических категорий, основанных на сопоставлении сходных явлений в разных языках с целью классификаций их по типам, независимо от их происхождения9.

Существование межъязыковых соответствий и их проявление на материале образно метафорических и метонимических фразеологизмов с мифологическим

компонентом - закономерный факт языковой деятельности. Во-первых он объясняется, материальной сущностью человеческого

мышления, подчиняющегося с психологической и логической точек зрения законам (логические и психологические универсалии)10. Сходные изменения

значения вследствие переноса наблюдается в разных языках, что можно приписать определенным общим тенденциям мышления, общности

психологических факторов, творческой фантазии разных языковых коллективов. С.Ульман указывает, что это «результаты параллельного

развития, которые встречаются в определенной группе языков. Cюда попадают многие типы метафор и другие формы семантического изменения (Ульман,

1970,с. 244). Во-вторых, близость ФЕ можно также рассматривать как результат

исторического взаимодействия народов - постоянного и разностороннего

общения между народами и связанного с ним процесса обмена словами и ФЕ. Например, фразеологизмы, основанные на греческой и римской мифологии, и

библейских преданиях. В-третьих, идентичность ФЕ при метафорическом и метонимическом

переосмыслении может, естественно, быть объяснена и генетическими связями европейских языков и взаимодействием соответствующих лексико-

семантических категорий, что связано с семантическими универсалиями.11 «Типологическое сравнение языков,- подсказывают Б.Ю. Городецкий, –

интерес к которому растет сейчас с каждым днем, должно быть распространено и на семантику. Причем, назрела теоретическая и практическая необходимость

в развитии семантической типологии как самостоятельного раздела типологии языков»12.

Учитывая, что фразеологизмы образуются на базе готовых единиц языка,

мы считаем, что при сопоставительном анализе мифологических фразеологизмов надо учитывать соотношение значения ФЕ со значением ее

компонентов, а также соотношение значения ФЕ со значением переменного сочетания слов к которому генетически восходит ФЕ.

Характер релятивно - компаративного типа образований мифологических фразеологизмов зависит от того, в каких именно параметрах совпадает ФЕ со

9 Акуленко В.В. Вопросы интернационализации словарного состава языков. –Харьков Изд.-во Харков

ГУ, 1972. 10 Балли Ш. Французкая стилистика.М.: Изд-во иностр. Литературы.1961

11 Семантическая теория, как известно, исходит из универсальности общих понятий, составляющи х

элементарные единицы плана содержания знаков во всех языках. 12 Городецкий В.Ю. К проблеме семантической типологии. –М. Из.-во МГУ, 1969, с. 230

73

своим исходным словосочетанием, т.е. какие именно аспекты реальной действительности отражены в фразеологическом значении. Компоненты

мифологических фразеологизмов характеризуют явление действительности опосредованно. Они приобретают новое значение основанное на сходстве его (лексического) значения с новым, что чаще всего происходит на основе сходства обозначаемых реалий. Так, в составе ФЕ нем. Fleischtöpfe Ägyptens = англ. The flesh - pots of Egypt =русс.египетская тьма компонент не

соотносится в данном значении с единицей лексики, хотя и сходен со словом «египетский» по своей звуковой оболочке (ср. египетский плен, египетский

суд, египетская работа, египетские казни, египетская пирамида). В составе

ФЕ мифологический компонент имеет специфическое значение «густая, беспросветная» (как тьма в земле египетской) применительно к слову тьме.

В других сочетаниях данный компонент обладает другим специфическим значениям. В ФЕ египетский плен- тяжелая поволя; египетский суд- посмертный суд; египетская работа (труд) – тяжелый, изнурительный труд

(как труд рабов в Египте, находившихся в плену); египетские казни -

жестокие, губительные бедствия. Следует отметить, что последние

мифологические фразеологические сочетания характерны только для русского языка. Английские и немецкие соответствия, им подобные, в нашей картотеке не зарегистрированы.

Раимжонов З.Х.

Заведующий кафедры французского языка и литературы Андижанского государственного университета, Узбекистан

ОНОМАСИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИЗУЧЕНИЯ КАТЕГОРИИ

ИНТЕНСИВНОСТИ В СОВРЕМЕННОМ УЗБЕКСКОМ ЯЗЫКЕ Настоящая статья посвящена изучению некоторых особенностей категории

интенсивности узбекского языка, являющегося одним из родственных тюркских языков, в ономасиологическом аспекте.

Теоретическая основа анализа языковых фактов в направлении от содержания к форме, несомненно, заслуживает особого внимания, ибо позволяет вскрыть внутриязыковые закономерности, потенции выразительных

сил наблюдаемого языка. В этом отношении особое место занимает категории интенсивности узбекского языка, языковая формализация которой рельефно

отражается во взаимодействии парадигматических и синтагматических, а также плана содержания и плана выражения языковых фактов. Широкий охват

языковых фактов и признак разноаспектности категории интенсивности свидетельствует о том, что почти во всех ярусах языковой иерархии

обнаруживаются ее иерархия, показатели языковых средств начиная от морфемы и кончая сверхфразовой единицей и текстом13. Уровень фонологии

здесь не затрагивается, ибо требует специального фонемно-просодического исследования.

13 Brunot F. La pensée et la langue. - Paris, 1965. p.577-694

74

В первую очередь, нас интересует двуплановые единицы языковых средств, имеющие смысл и форму выражения значения интенсивности,

обладающие системно-структурными и функционально-семантическими особенностями в грамматической системе узбекского языка.

Интенсивность выступает как показатель категории степени, качественной

и количественной меры, степени признака, шкала измерения отхода от нормы в виде увеличения или уменьшения, качественно-количественного изменения

характеризации субстанций, языковых явлений14. Интенсивность – это универсальная речемыслительная категория, организующая и проявлющая

способ меры измерения языковых явлений в качественном и количественном отношения. Ей свойственна как когнитивная, так и функциональная

типологизация во внутриязыковом плане. В узбекском языке препозитивные редупликативные формы слова

составляют особый вид способа выражения интенсивности куда входят примеры типа qip-qizil, оppоq, sаp-sаriq, qоp-qоrа, tip-tiniq, zil-zаmbil, yap-

yangi, tep-tekis и т.д., в отличие которых морфемы -imtir, -ish, -simon занимают противоположную позицию и органически вписываются в морфемный состав

слова: ko’kimtir, sаrg’ish, qizg’ish, qo’ng’irsimоn. Ср: Ketmоnni yelkаmgа оlmоqchi edim, kuchim yetmаdi, zil-zаmbil ekаn (O’tkir

Hоshimоv. Ikki eshik оrаsi).

Лексемный ярус языковой иерархии охватывает такие специальные слова – интенсификаторы, служащие для выражения степени, количественного

показателя как g’оyat, o’tа, nihоyatdа, benihоya, judа, cheksiz и т.д15. Ср: Bu tushunchа bundаn sаl vаqt аvvаl judа uzоqdа turgаn Аzizаni shundоq

yonigа keltirib qo’ygаn, ungа benihоya hurmаt uyg’оtgаn edi (Shuhrаt. Оltin

zаnglаmаs).

Подобное явление свойственно и единицам словосочетания: оydek suluv, fildek kuchli, sherdek dоvyurаk, yashindek оtilib kirmоq, yorilib ketgudek zich,

o’lgudek suyuq и т.д. Ср: O’zi esа o’lgudek suyuq, o’z хоtinidаn ko’rа begоnаgа ko’prоq kulib bоqаrdi

(Shuhrаt. Оltin zаnglаmаs). По существу вышеизложенные интенсивные средства формируются в

предложении и приобретают статус интенсификатора в речи, в

соответствующих речевых ситуациях. Обычно в речи, в коммуникации выделяются объективная (логическая), аффективная (эмоционально-оценочная,

экспрессивная), фразеологическая интенсивность. Объективная интенсивность, обладающая логическом ядром, определяет

качественно-количественную степень признака субстанции, действия, события, явления и т.д. Ср:

Brаtishkа, dunyodа eng buyuk zоt kim, bilаsаnmi, оnа, а ? (Tоhir Mаlik.

Jinоyatning uzun yo’li).

14 Brunot F. Указ.лит. p.577-694 15 Bazarov O. O’zbek tilida darajalanish. Filologiya fanlari doktori dissertasiya avtoreferati. Toshkent, 1997. -

57 b.

75

При выражении объективной интенсивности наречия оz, ko’p, kаm, производные глаголы оzаytirmоq, оshirmоq, kuchаytirmоq, susаytirmоq и т.д.

по своей семантике призваны выражать разные степени по шкале интенсивности. Ср:

Tоg’аning do’kоni esа buyog’i Farg’оnа-Аndijоnu, u yog’i Chimkent, yanа buyog’i Хo’jаnd аskiyachilаrining diydоr ko’rishаdigаn ko’p fаyzli jоy edi (Sаid

Аhmаd. Bo’ri оvi).

Этот способ является эксплицитным способом выражения интенсивности, наряду с которым отмечается также способ имплицитный, характерный семантемам синкретичного характера: O’g’ilginаmni yaхshi bilаsаn, qo’ydek yuvоsh bоlа (Sаid Аhmаd. Kаrnаy).

В выражении “Uning qаlbi tоshgа аylаndi”, в семантеме слова “tоshgа”

соответственно выделяются семы “жестокость”, “элатив интенсивности”.

Кстати, интенсивная шкала может образовывать особый парадигматический ряд: yurmоq, yugurmоq, uchmоq. Следует отметить, что при комбинировании

сочетательных возможностей слов могут возникнуть некоторые виды выражения интенсивности на синтагматическом уровне. Так, глаголу “uchmoq”

(летать) свойственна сема передвижение по воздуху, субъектом которого являются птицы, летательные аппараты и т.д. Например: Qushlаr uchmоqdа. Здесь наблюдается семантическое согласование между субъектом и

предикатом. Однако, при нарушении согласовании и его превращении в

рассогласовании возникает интенсивность: Sоqchi uchib kirdi. Sоldаtlаr o’qdаy оtilib kirdi.

С другой стороны, в узбекском языке интенсификатор “juda” служит для выражения эксплицитной интенсивности, к числу которых можно отнести eng,

judа, o’tа, nihоyatdа, benihоya, g’оyatdа, cheksiz, qаttiq, shundаy, rоsа, tоzа, tоg’dek, оtdek, devdek, zo’r, shunаqа, tengi yo’q, sоn-sanоqsiz, ming bir, shiftni

ko’tаrib yubоrgudek, ilоnning yog’ini yalаgаn, uchigа chiqqаn, qil o’tmаs и другие. Ср:

Judа dilbаrdа, kelining (O’tkir Hоshimоv. Ikki eshik оrаsi). Оqsоqоl Kоmil tаbibni qаttiq izzаt qilаdi (O’tkir Hоshimоv. Ikki eshik оrаsi). Оmbоrning qаmishlаri оsilib yotgаn shiftini ko’tаrib yubоrgudek kulgi

yangrаdi (O’tkir Hоshimоv. Ikki eshik оrаsi). Qоlаversа, аvvаlgi rаykоm - Аlijоn аkа tоg’аmning qil o’tmаs o’rtоg’i edi

(O’tkir Hоshimоv. Ikki eshik оrаsi). Аффективная интенсивность проявляется при выражении степени

экспрессивности, эмоциональной оценки, психологических чувств16. В рамках этого вида интенсивности четко отражается субъективная оценка, модальное

отношение: o’lgudek qo’rs, qip-qizil jinni, uchigа chiqqаn g’irrоm, piхini yoрgаn muttаhаm, хudо urgаn sullоh и др. Ср:

Seni esing pаst desаm, qip-qizil jinni ekаnsаn-ku (Rаvshаn Qоdirоv. Mаnzil).

16 Балли Ш. Французская стилистика. - М., 1961, стр. 202-216

76

Shu оqsоqоl hаm yaхshi оdаm-ku, o’lgudаy qo’rs-dа! (O’tkir Hоshimоv. Ikki

eshik оrаsi).

Высокая степень впечатлительности, воздействующие силы на собеседника, партнёра по коммуникации, адресата сочетаются при выражении интенсивности во фразеологизмах, где совмещаются стилистические оттенки

экспрессивности, эмоциональной - экспрессивности, модального отношения: o’pkаsini cho’pgа ilib, ko’rgаni ko’zi, оtgаni o’qi yo’q, ko’z ko’rib, qulоq

eshitmаgаn, o’zi хоn ko’lаnkаsi mаydоn, tirnоq оstidаn kir qidirаdigаn, pаshshаdаn fil yasаmоq, sichqоnning ini ming tаngа, chumchuq pir etsа, yurаgi

shir etаdigаn. Ср: To’s-to’pоlоnni ko’rmаysizmi, sichqоnning ini ming tаngа bo’lib ketdi

(Shuhrаt. Оltin zаnglаmаs). Итак, исходя из вышеизложенных фактов можно прийти к следующим

выводам. Интенсивность как универсальная категория может быть подвергнута анализу в ономасиологическом аспекте в направлении от содержания к форме,

где есть возможность широкого охвата объема вариативности выразительных средств в функциональном плане.

Функциональное варьирование вытекает из самой сущности природы интенсивности, которая соприкасается с объективной, аффективной и фразеологической ее разновидностью. Эксплицитные и имплицитные способы

выражения интенсивности раскрываются при реализации языковых знаков моносемии и синкретичности формы проявления речевой актуализации, в

процессе которой обнаруживаются основные, транспозиционные, трансформационные структуры, выступающие как функциональные варианты

способа выражения интенсивности в речи. Литература:

1. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. / Шарль Балли. – Москва, 1955. – 184 с.

2. Балли Ш. Французская стилистика. / Шарль Балли. – Москва, 1961. – 216 с.

3. Bazarov O. O’zbek tilida darajalanish: filologiya fanlari doktori dissertasiya avtoreferati. / Odiljon Bazarov. - Toshkent, 1997. – 32 c.

4. Кононов А.Н. Грамматика современного узбекского литературного

языка. / Андрей Николаевич Кононов. - Москва – Ленинград, 1960. – 361 с. 5. Bally Ch. Traité de stylistique française. / Charle Bally. 3 ed . - Génève-

Paris, 1951. – 291 с. 6. Brunot F. La pensée et la langue. / Ferdinand Brunot. – Paris, 1965. –

694 с.

77

Супринович О.Е. аспирант кафедры теоретического и славянского языкознания

Белорусского государственного университета

СОДЕРЖАТЕЛЬНАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ НЕМЕЦКО-БЕЛОРУССКИХ

МЕЖЪЯЗЫКОВЫХ ПАРАЛЛЕЛЕЙ Семантические отношения между лексическими единицами двух

сопоставляемых языков можно обозначить как отношения омосемии (семантического тождества), парасемии (семантического пересечения или

включения) и гетеросемии (семантического исключения). Кроме того, при сравнительном изучении лексики разных языков имеют место отличия иного

характера. В частности, слова могут отличаться функциональными (стилистическими, территориальными, темпоральными и др.) эмоционально-

экспрессивными и коннотативными характеристиками. Рассмотрим вышеописанные типы отношений на примере межъязыковых лексических

параллелей белорусского и немецкого языков. Под межъязыковыми лексическими параллелями мы понимаем «совпадающие в плане выражения и

сходные / несходные в плане содержания лексемы двух и более синхронически сравниваемых или контактирующих языков» [1, с. 4].

В отношениях омосемии состоят лексемы-омосеманты, которые

полностью совпадают в плане содержания, например:

для однозначных слов, см.:

бел. абсцэс ʻгнойный нарывʼ - нем. Abszess ʻскопление гноя в ткани;

гнойный нарыв, фурункулʼ;

для многозначных слов, см.:

бел. парытэт 1. ̒ равенство, равноправие сторон (книж.)ʼ, 2. ʻсоотношение валют разных стран в золоте (спец.)ʼ – нем. Parität 1. ʻуравнивание, равенство

(книж.)ʼ, 2. ʻпаритет (обменный курс одной валюты по отношению к другой) (эконом.)ʼ.

Омосеманты относятся к полным лексическим параллелям, т.е. внешне сходным лексемам белорусского и немецкого языков, семантические структуры

которых полностью совпадают. Лексические единицы, находящиеся в отношениях парасемии и

гетеросемии или парасеманты и гетеросеманты образуют особый класс лексем, известный в большей степени под другим названием – неполные лексические

параллели, или ложные друзья переводчика. В белорусском и немецком языках парасеманты встречаются среди однозначных и многозначных слов, гетеросеманты – среди однозначных и многозначных слов, а также омонимов в

одном из языков или одновременно в двух языках. Парасеманты – слова двух языков, находящиеся в отношениях смыслового

включения или пересечения. В отношениях включения состоят лексемы двух языков, семантические отношения между которыми могут быть представлены

следующим образом: 1) значение лексемы в одном языке шире, чем в другом, см.:

для однозначных слов:

78

бел. вальера ̒ огороженная металлической сеткой площадка (с навесом или открытая) для содержания животных и птиц в зоопарках, питомниках и т.п.̕ –

нем. Voliere ʻбольшая клетка, в которой могут летать птицы̕ ;

для однозначного слова в одном языке и многозначного – в другом:

бел. акварэль 1. ‘клеевые краски, разводимые водой’, 2. ʻкартина или рисунок, написанные такими краскамиʼ – нем. Aqurell ‘картина, нарисованная

акварельными краскамиʼ;

для многозначных слов:

бел. магніт 1. ʻкусок железной руды, обладающий свойством притягивать железные или стальные предметыʼ, 2. ʻто, что притягивает, привлекает к себе

(перен.)ʼ – нем. Magnet 1. ʻмагнитʼ, 2. ʻэлектромагнитʼ, 3. ʻпредмет или человек большой притягательной силы (перен.)ʼ.

2) в одном языке значение видовое, в другом – родовое;

для однозначных слов:

бел. падагра ʻболезнь суставов и тканей, вызываемая нарушением обмена

веществʼ – нем. Podagra ʻподагра ступни, особенно большого пальцаʼ; 3) в одном языке лексема означает целое, в другом – часть;

для многозначных слов: бел. iнструмент 1. ʻустройство для выполнения какой-л. работыʼ , 2.

ʻсовокупность таких устройствʼ, 3. ʻто же, что и музыкальный инструментʼ, 4. ʻсредство для достижения чего-л.ʼ – нем. Instrument 1. ʻприбор, инструмент для

выполнения научных, технических работʼ, 2. ̒ средство для реализации чего -л.ʼ, 3. ʻмузыкальный инструментʼ.

В отношениях семантического пересечения состоят слова двух языков, сходные по семантической структуре лишь отчасти (в одном или более

значениях), см.:

для однозначных слов:

бел. омнібус ʻстаринный многоместный конный экипаж на рессорах для перевозки пассажировʼ – нем. Omnibus ʻомнибус (большой автомобиль для

перевозки пассажиров); гиробусʼ. Лексемы бел. омнібус и нем. Omnibus пересекаются в семе ʻтранспортное

средство для перевозки пассажировʼ.

для однозначного слова в одном языке и многозначного – в другом:

бел. экватар ʻвоображаемая линия, которая разделяет земной шар на Северное и Южное полушария, а также прилегающая к этой линии местностьʼ –

нем. Äquator 1. ʻэкватор (геогр.)ʼ, 2. ʻ(матем.) всякий срединный круг на шаре, делящий его пополам (матем.)ʼ.

Лексемы бел. экватар и нем. Äquator имеют одно общее значение ʻэкватор – линия, которая разделяет земной шар на Северное и Южное полушарияʼ.

для многозначных слов:

бел. характар 1.ʻсовокупность психических, духовных свойств человека, обнаруживающихся в его поведенииʼ, 2. ʻнастойчивость в достижении чего-л.ʼ,

3. ʻособенность, отличительная черта чего-л.ʼ – нем. Charakter 1. ʻхарактерʼ, 2. ʻчеловек с определенными чертами характераʼ, 3. ʻ(характерная) особенность,

79

присущая группе людейʼ, 4. ʻособенность, свойства (художественного произведения)ʼ, 5. ʻпечатный знак (уст.)ʼ.

Бел. характар и нем. Charakter пересекаются в двух значениях, ср. 1) ʻхарактер (совокупность психических, духовных свойств человека, обнаруживающихся в его поведении)ʼ, 2. ʻособенность, отличительная черта

чего-л.ʼ. Функционально отличные лексические параллели наряду с пара- и

гетеросемантами также относятся к неполным лексическим параллелям. Выделение таких слов и их специальное исследование целесообразно,

поскольку они являются ложными друзьями переводчика и затрудняют изучение и понимание иностранного языка. В белорусском и немецком языках

выделяются несколько типов функционально отличных лексических параллелей, см.:

1) территориальные: бел. капуста ʻогородное растение крестоцветных, растущее обычно

кочаном, а также сами кочаныʼ – нем. Kapusta ʻкапуста (вост.-нем.)ʼ; 2) темпоральные:

бел. паштмайстар ʻначальник почтового отделения (уст.)ʼ – нем. Postmeister ʻначальник почтового отделенияʼ;

3) темпорально-локальные:

бел. фельчар ʻпомощник врача – лицо со средним медицинским образованиемʼ – нем. Feldscher 1. ʻвоенный хирург, лекарь (с незначительными

познаниями) (раньше)ʼ, 2. ʻсотрудник среднего звена медико-санитарной [медицинской] службы (ГДР)ʼ;

4) функционально-частотные: бел. гараж ʻпомещение для стоянки и ремонта автотранспортаʼ – нем.

Garage 1. ʻгаражʼ, 2. ʻавтомастерская (редко)ʼ; 5) функционально-социальные (различия в сфере употребления

обусловливают в большинстве случаев расхождения в семантике): бел. мiксер ʻаппарат, приспособление для приготовления смесей, для

смешиванияʼ – нем. Mixer 1. ʻбармен; тот, кто смешивает алкогольные напиткиʼ, 2. ʻмиксер (для приготовления коктейлей и т. п.)ʼ, 3. ʻтехник звукозаписи; звукооператор (радио, телев.)ʼ, 4. ̒ микшер, микшерное устройство

(радиотех.)ʼ; 6) функционально-стилистические:

бел. фанфарон ʻчеловек, который выставляет напоказ свои мнимые достоинства, хвастун (разг.)ʼ – нем. Fanfaron ʻхвастун, бахвал, фанфаронʼ;

7) коннотативно окрашенные: бел. хулiган ʻтот, кто грубо нарушает общественный порядок, занимается

хулиганством (пренебр.)ʼ – нем. Hooligan ʻхулиганʼ. Наиболее ценными в плане исследования являются неполные лексические

параллели, поскольку они ярко демонстрируют явление межъязыковой асимметрии – совпадают в плане выражения и обнаруживают различия (полные

частичные, функциональные) в плане содержания. Чем тоньше нюансы различий значений таких лексических параллелей, тем большую опасность они

80

представляют в коммуникативной практике, в теории перевода, а также в процессе изучения белорусского и немецкого языков. Функционально

отличные лексические параллели, в свою очередь, предстают как культурные «маркеры», характеризуя национальную самобытность народов Беларуси и Германии.

Литература: 1. Дубичинский, В. В. Теоретическое и лексикографическое описание

лексических параллелей : автореф. дис. … д-ра филол. наук : 10.02.01 / В.В. Дубичинский ; Краснодар. ун-т. – Краснодар, 1995. – 36 с.

2. Тлумачальны слоўнік беларускай літаратурнай мовы: больш за 65 000 слоў / пад рэд. М.Р. Судніка, М.Н. Крыўко. – 2-е выд. –

Мiнск.: Беларус. энцыкл., 1999. – 784 с. 3. Duden Deutsches Universalwörterbuch / hrsg. u. bearb. vom Wiss. Rat u.

d. Mitarb. d. Dudenred. unter Leitung von Günter Drosdowski. – Mannheim, 1989. – 1816 S.

Шахбанова П. А.

Соискатель института языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы ДНЦ РАН, Республика Дагестан, г. Махачкала;

ФОРМЫ ВЫРАЖЕНИЯ ПОБУЖДЕНИЯ К СОВМЕСТНОМУ ДЕЙСТВИЮ В ДАРГИНСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ

Как известно, говорящий может принимать участие в действии, к которому он побуждает собеседника - адресата.

Побуждение к совместному действию имеет две семантико-прагматиче-ские разновидности: приглашение и призыв.

Приглашения имеют место преимущественно в неофициальной обстановке и реализуются в стимулирующих репликах и говорящий, и адресат в этом

случае - конкретные люди. Например: Давай (те) погуляем, пока магазин закрыт./А не погулять ли нам, пока магазин закрыт?

Призывы же имеют место только в официальной речи митингового типа, они реализуются в специфическом речевом жанре лозунга, для которого ха-рактерно неконкретное, обобщённое представление говорящего и адресата.

Призыв - лозунг это побудительное высказывание, составляющее цельный текст, произведение монологической речи, имеющее целью воздействовать на

эмоции, разум и волю обобщённого адресата. Например: Ударим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству! (Ильф и Петров);

Призываем к всеобщему протесту! Побуждение к совместному действию совершается в интересах, как адре-

сата, так и говорящего, т.к. исполнителем действия являются они оба. В русском языке для выражения побуждения к совместному действию, где

исполнителем действия является не только адресат, но и сам говорящий, употребляются две характерные для этого типа побуждения конструкции:

1) предложения с формами I л. мн. ч. наст./буд. времени изъявительного наклонения;

81

2) предложения с частицей давай/те/ и формой I л. мн. ч. буд./наст. вре-

мени изъявительного наклонения или с инфинитивом. У нас ещё почти полчаса; что идти в духоту, посидим на бульваре, -

предложил я. (С. Шуртаков, Возвратная любовь). Представьте себе, совесть ещё жива! Так давайте и пользоваться тем,

что живо! Давайте соберём баб в деревнях и скажем…. (В.Тендряков, Три мешка

сорной пшеницы). Следует заметить, что эти формы иногда используются как косвенные ре-

чевые акты для выражения побуждения адресата речи. Учитель: - А теперь давайте напишем сочинение. Ср. аналогичное

явление в "участливых" вопросах и "подбадривающих" констатациях, например: (Врач: - Как мы себя чувствуем? Или: -Ну, сегодня мы выглядим

совсем хорошо). Для выражения этого речевого акта могут использоваться глагольные

формы мн. числа прошедшего времени изъявительного наклонения, а также отрицательные конструкции вопросительных предложений. Следует заметить,

что круг средств выражения побуждения к совместному действию по сравне-нию со средствами, употребляющимися при побуждении адресата 2 л., более узок. Так, для выражения побуждения к совместному действию не упот-

ребляются формы сослагательного наклонения, инфинитивные конструкции и междометия.

Какие же формы используются для выражения побуждения к совместному действию в даргинском языке?

Рассмотрим следующие конструкции предложений: - Чина-биалра аркьехIе.

(- Куда-нибудь пойдем). (А. Абу-Бакар, Медовые скалы) - Раши, иша кадирехIе.

(- Идем, сюда сядем). (А. Абу-Бакар, Медовые скалы) - Гьари, ца-ца гьатIи бужехIе!

(- А ну-ка, еще по одному выпьем!) (А. Абу-Бакар, Медовые скалы) - Даширая Кио гумиличи жягIял аркьехIе.

(- Давайте на мост Кио завтра пойдем.) (А. Абу-Бакар, Медовые скалы)

В даргинском языке для выражения побуждения к совместному действию, где исполнителем действия является не только адресат, но и сам говорящий,

употребляются две характерные для этого типа побуждения конструкции: 1) предложения с глаголом в 1 л. мн. ч. /буд. времени изъявительного

наклонения. К словообразующей основе глагола прибавляется суффикс –ехIе со значением совместного выполнения действия;

2) предложения с частицей давай/те (даширая) и формой 1 л. мн. ч. буд./ времени изъявительного наклонения или с инфинитивом.

Следует особо отметить, что в русском языке частица давай (те) употреб -ляется для выражения побуждения к совместному действию самостоятельно,

без сопровождающей её формы глагола.

82

1. Саша: Знаешь, дед, давай на компромисс: слова я тебе не дам, но

обещаю - буду за собой смотреть, чтоб не брякнуть где эти самые словечки

(А.Софронов, Наследство). 2. Официантка принесла гуся. Кузьмич вытер платочком усы, поднялся. - Давайте с нами, - пригласил Андрей.

- Спасибо, вы извиняйте меня, если о чём не по-праздничному толковал. У нас, старых, всё не вовремя. (Д.Гранин, Искатели).

3. Человек в шлёпанцах: Регламент, папаша! Давайте не больше пяти ми-

нут в прениях. (М. Рощин, Ремонт).

4. Янушкин,- Приезжай-ка, приезжай ко мне... Да, Григорий Иванович, что это мы: то на "вы", то на "ты"? Давай-ка мы только на "ты", а? Всё-таки

старые друзья-товарищи. (А. Салынский, Забытый друг). Частица давай (те) может употребляться для выражения побуждения к

совместному действию, как в официальной, так и в неофициальной сфере об-щения.

Употребление частицы давай (те) в официальной сфере общения симво -лизирует дружеский характер отношений; говорящий дружески предлагает на

рассмотрение адресату проект совершения совместного действия. В большинстве случаев говорящий старший или равный по возрасту и

социальному статусу (2-4). Однако адресант может быть младшим по возрасту,

как это показано в примере I. В даргинском языке для выражения побуждения к совместному действию

частица даширая (давайте) самостоятельно, без сопровождающей ее формы глагола не употребляется. Только в таком сочетании даширая (давайте),

являющееся глаголом 2-го лица мн. ч., выступает в роли частицы. Таким образом, грамматические формы выражения побуждения к совме-

стному действию в даргинском и русском языках совпадают. Литература

1. Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1990. 2. Муталов Р.О. Императивные формы даргинского языка // Тезисы

докладов научных конференций ДГУ. – Махачкала, 2002. 3. Формановская Н.И. Речевое общение: коммуникативно-прагмати-

ческий подход. - М., 2002

83

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

Павленко Ж.О. доцент каф. логіки, к.ю.н., доц., Національний юридичний університет

імені Ярослава Мудрого

ПОНЯТТЯ «ТОЧКА ЗОРУ» В РАЦІОНАЛЬНІЙ ЮРИДИЧНІЙ

ДИСКУСІЇ Складність теорії юридичної аргументації як сфери наукових досліджень

полягає як у відмінності підходів до її вивчення, так і в тому, що абстрактна концепція юридичної аргументації на практиці приймає форму різних

інтерпретацій. Різноманітність цих інтерпретацій лежить в контексті плюралізму: проблеми, з якими стикаються суб’єкти аргументаційного процесу

не пов'язані з тим, що вони мислять по-різному, а з тим, що в даному процесі вони беруть до уваги лише один з множини контекстів [4].

Схематично аргументація складається з ряду суджень, висунутих для того, щоб підтвердити або спростувати інше судження. Це інше судження може бути

умовно названо точкою зору. Якщо визначити мету аргументації як переконання адресата аргументації, що розуміється переважно як прийняття точки зору пропонента, завдання якого полягає в зміні думки аудиторії або

опонента в результаті аргументації, то аргументацію можна розглядати як

комунікативний процес процес впливу на адресата переважно вербальними

засобами з метою усунення когнітивного і аксіологічного дисонансу.

Когнітивний дисонанс в даному випадку трактується не як невідповідність між знаннями і поведінкою, а як розбіжність між двома різними видами знань.

Аргументацію можна визначити як соціальну, інтелектуальну, вербальну діяльність, що служить виправданню або спростуванню точки зору, яка

представлена системою тверджень, спрямованих на досягнення схвалення у певної аудиторії [1, c. 10].

Дослідники в області аргументації останнім часом при з’ясуванні змісту

поняття «аргументація» не можуть знайти єдиного підходу і визначають її і як спосіб міркування, що є розумовим процесом, і як техніку мови, спрямовану на

переконання співрозмовника, аудиторії, спосіб доказу, приведення одних доказів для підкріплення або обгрунтування інших. Для того, щоб точно

з’ясувати мету аргументації і вибрати методи, які використовуються для її визначення, потрібно чітко визначити теоретичний підхід, який застосовується

при аналізі аргументації. Узагальнюючи підходи до дослідження юридичної аргументації, можна стверджувати, що інтерес вчених переключився з суто

логічних і риторичних підходів на підхід, в якому поєднуються логічні, риторичні та комунікативні аспекти юридичної аргументації, який отримав

назву діалектичного підходу. В процесі обгрунтування аргументатор прагне якомога ясніше представити

свою позицію, ігноруючи в деяких випадках можливі наслідки своїх доказів і реакцію адресата. Тільки наявність точки зору накладає зобов'язання вести

84

суперечку. З цієї причини в основу багатьох визначень поняття аргументації покладений фактор розбіжності.

Кожен підхід до вивчення аргументації характеризується своїми завданнями та об'єктом дослідження, які безпосередньо впливають на те, як вона сприймається. Поняття «точка зору» використовується в сучасних

соціопсихологічних дослідженнях переконання, в когнітивних дослідженнях міркування, в аналізі аргументативного дискурсу, в структуралістській

неформальній логіці і процедурній неформальній логіці, в рамках досліджень прийомів відстоювання точки зору і ведення дебатів, а також в теорії

комунікативних дій у застосуванні до аргументації. Виходячи з цього є всі підстави вважати, що аргументація являє собою

складну інтелектуально-комунікативну діяльність суб'єкта в єдності вербального та невербального аспектів, метою якої є переконання адресата за

допомогою обгрунтування правильності своєї точки зору (позиції). Ще в античній діалектиці аналізується поняття, яке можна вважати

попередником сучасного поняття «точка зору». У книзі «Топіка» Аристотель звертається до поняття «теза», визначаючи його як думку авторитетного

філософа відносно спірних філософських питань, яку він називає діалектичною проблемою. Ця проблема, на думку Аристотеля, суперечить думці інших людей, з якими є сенс сперичатися [Див. 2, с. 360]. Зміст тези повинен

стосуватися лише діалектичної проблеми. Відповідно до Аристотеля, «діалектична проблема є задача, поставлена або заради вибору і уникнення, або

заради [досягнення] істини і заради пізнання; і притому або як щось самостійне, або як щось допоміжне для якоїсь іншої такого роду проблеми» [Там само, с.

359]. Теза висувається для критичного обговорення і повинна захищатися за

допомогою незаперечних тверджень. Для того щоб піддатися критичному обговоренню, теза або проблема повинні бути спірними для того, з ким варто

сперечатися. Як тільки теза або проблема піддаються процесу обговорення, починають висуватися аргументи «за» чи «проти» за допомогою так званих

діалектичних положень. Аристотель визначає діалектичне положення як «питання, правдоподібне або для всіх, або для більшості людей, або для мудрих - всіх, або більшості, або найвідоміших з них, тобто таке, яке узгоджується із

загальноприйнятим» [Там само, с. 362]. Однією з ключових проблем у вивченні аргументації є те, яким чином слід

підходити до аналізу аргументативного тексту або бесіди, щоб правильно виділити в них точку зору, яка висувається, оскільки, як відомо, не завжди

легко визначити, яка саме позиція обговорюється в кожному конкретному випадку. Якщо неможливо визначити, яка точка зору обговорюється, також

неможливо вирішити, чи мають доводи відношення до точки зору, не кажучи вже про те, чи містять вони її переконливу підтримку. Для того щоб вирішити

цю проблему, необхідно насамперед чітко визначитися, якої концепції відносно точки зору слід дотримуватися в тому чи іншому конкретному випадку.

В 70-х і 80-х рр. XX ст. західною школою вчених був розроблений ряд комплексних теорій юридичної аргументації, в яких юридичні доводи

85

розглядаються з позицій діалогу. Фундаторами даного підходу вважаються А. Аарніо, Р. Алексі і О. Печеник. У своїх теоріях вони адаптують концепції, що

містяться в різних теоріях аргументації, для застосування в області права. Вони виділяють загальні і приватні юридичні критерії раціональності, застосовні до конкретних видів юридичної дискусії. Серед даних критеріїв раціональності

можна розмежувати процесуальні критерії та критерії, що стосуються суті справи, яка розглядається. Процесуальні критерії стосуються процедури

дискусії та процесу обгрунтування. Сутнісні критерії відносяться до стандартів раціональності, які застосовуються в оцінці юридичних доводів, призначених

для різних областей права і різних аудиторій. Всі ці теорії будуються на переконанні, що раціональність аргументації

залежить від якості процедури, згідно з якою розвивається дискусія. Раціональність при цьому пов'язана також і з тим, чи дотримуються в

обговоренні певні правила раціональної дискусії. Центральними елементами цих теорій є відправні положення, норми і правила раціональної юридичної

дискусії, методи аналізу та оцінки юридичних доводів і методи реконструкції раціонального юридичного обгрунтування.

Так як аргументація в праві нерозривно пов'язана з юридичним міркуванням, системами переконань, обгрунтувань, зі способами комунікативної дії суб'єктів права, то для аналізу точки зору в юридичній

аргументації має сенс звернутися до проблем дискурсу і дискурсивності. Поняття «дискурс» використовується рядом гуманітарних наук, в першу чергу

тими, предмет вивчення яких так чи інакше пов'язаний з міркуванням. Дискурс приймає різні форми і проявляється на всіх стадіях правового регулювання,

його можна трактувати як вираження властивостей права в процесі комунікації. Дискурс можна представити як складне багатофакторне явище, що

включає учасників комунікації, ситуацію спілкування і його результат у вербальному (знаковому) вигляді. В процесі даної комунікації відбувається

взаємодія учасників, що розглядається з позиції їх належності до тієї чи іншої соціальної групи і стосовно тієї чи іншої типової мовноповедінкової ситуації.

На думку дослідників, ідеалом, до якого слід прагнути в процесі комунікації, є максимальна відповідність між дискурсом як абстрактною системою правил і дискурсом як конкретним вербальним втіленням даних правил.

Однією з головних особливостей дискурсу виділяють його раціональність, тобто він припускає осмисленість, доцільність, чітку постановку проблем, які

обговорюють, використання певних методів для обгрунтування тези. Найпоширінеша точка зору серед досдіників на дискурс полягає в тому, що

його визначають як сенсопороджуючу категорію, вважаючи, що необхідно розглядати його комплексно, осмислювати дискурс як мовомислення, занурене

в життя. Дискурс відображає залежність його учасників від значної кількості обставин - знань про світ, думок, установок і конкретних цілей мовця. У

комунікативному аспекті дискурс постає монологом і діалогом суб'єктів, в процесі яких шукають взаєморозуміння, намагаються знайти співчуття і

моральну допомогу.

86

Юридичний дискурс як комунікативна діяльність, спрямована на регулювання соціальних відносин через стійку систему правових норм має

логічну структуру, яка може бути представлена формулою: «мета – метод – результат», в якій мета визначає чітку спрямованість розумово-мовленнєвої діяльності суб'єктів – учасників комунікації, тобто те, заради чого вони ведуть

дискурс; метод – прийоми і способи, які використовують суб'єкти дискурсу для досягнення мети; результат - мета досягнута або ні.

Проблематика юридичного дискурсу неодноразово привертала до себе увагу дослідників з різних галузей знань. Зокрема, детально описані типи

логічних суджень, властивих юридичному дискурсу; до даних питань звертаються вчені в дослідженнях, присвячених проблемам юридичної

аргументації; розкриті особливості комунікативної поведінки суб'єктів судового дискурсу; вивчені психолого-прагматичні особливості комунікативної

практики учасників юридичного дискурсу, також розвивається міждисциплінарний напрямок юрислінгвістика.

Диференціація різновидів юридичного дискурсу обумовлена специфікою цілей і функцій комунікативної спільності в інституційній системі і виявляється

в притаманних йому вербальних формах, інституціональній символіці,

ритуалах і поведінкових стереотипах. Разом з тим юридичний дискурс явище

цілісне і не зводиться до його різновидів, позначає єдину, логічно вибудувану систему, частини якої вбирають в себе характеристики цілого [Див. 3].

Юридичний дискурс реалізується в рамках дискурсивного співтовариства институціонального типу, що виконує діяльність в сфері права (парламент, суд,

поліція, прокуратура, адвокатура, нотаріат і т.д.). Дискурсивне співтовариство являє собою комунікативну спільність, яка об'єднана своїми юридичними

цілями. При цьому агент може бути індивідуальним, груповим і навіть нейтральним. Якщо в першому і другому випадках під дискурсом розуміється

особливий вид комунікації, який має на меті обгрунтування понять і дій суб'єктів права в процесі правової комунікації, то в третьому мається на увазі не тільки те, як інтерпретується право (різні концепції праворозуміння), але і те, як

право проявляє себе в комунікативних формах. З цих позицій юридичний

дискурс форма передачі змісту в праві.

Література

1. Алексеев А. П. Аргументация. Познание. Общение / А.П. Алексеев. — М.: Изд-во МГУ, 1991. – 149с.

2. Аристотель. Топика /Пер. с древнегреч. М.И. Иткина /Аристотель //Соч. в 4 т. – Т. 2. – М.: Мысль, 1978. – 687 c. – (Философское наследие) – С.

349–532. 3. Колесникова Л. В. Юридический дискурс как результат

категоризации и концептуализации действительности / Л. В. Колесникова: дис. ... канд. филол. наук. – Ставрополь, 2007 – 166 с.

4. Atienza M. Argumentation in the Law. – [Електронний ресурс]

http://ivr-enc.info/index.php?title=Argumentation_in_the_Law – Електрон. дан. http://ivr-enc.info/index.php?title=Argumentation_in_the_Law – Назва з екрана.

87

Іваненко І.В. студентка Навчально-наукового інституту інформаційної безпеки

Національної академії Служби безпеки України

УДОСКОНАЛЕННЯ НОРМАТИВНО-ПРАВОВОЇ БАЗИ ІНСТИТУТУ

УСИНОВЛЕННЯ В УКРАЇНІ Світове суспільство не може залишати поза увагою дітей, позбавлених

батьківської турботи. Проблема сирітства привертає все більшу увагу також в Україні. Сучасна інтеграція України до Європейського Союзу вимагає високого

рівня забезпечення соціального захисту дітей-сиріт та дітей, позбавлених батьківської турботи.

Важлива роль у захисті дітей зазначеної категорії належить інституту усиновлення.

Конвенція Організації Об'єднаних Націй про права дитини передбачає, що "дитина, яка тимчасово або постійно позбавлена сімейного оточення або яка в її

власних якнайвищих інтересах не може залишатися в такому оточенні, має право на особливий захист і допомогу, що надається державою, яка забезпечує

зміну догляду за дитиною" [1]. Світова практика засвідчила, що навіть найкраще організоване суспільне

виховання дітей-сиріт у державному закладі не замінює виховання в сім'ї.

Усиновлення є найкращою формою влаштування дітей. Усиновленням є прийняття усиновлювачем у свою сім'ю особи на правах дочки чи сина, що

здійснене на підставі рішення суду [2]. У контексті пріоритетності сімейного влаштування дітей-сиріт та дітей,

позбавлених батьківського піклування, постійної зміни положень законодавчої бази питання щодо удосконалення нормативно-правової бази є актуальним і

малодослідженим. Окреме важливе місце в сімейному законодавстві належить інституту

усиновлення. Його знало і детально регламентувало ще стародавнє, а частково також римське право. Визнавався цей інститут і в дореволюційній Росії, а в

1926 р. він був закріплений у радянському законодавстві і був у подальшому досить поширеним. Нині інститут усиновлення як пріоритетна форма сімейного виховання дітей, які залишились без турботи батьків, відомий усім правовим

системам. Головною і визначальною ідеєю інституту усиновлення є турбота про

дітей, які втратили батьків або з тих чи інших причин позбавлені батьківського піклування, створення для них середовища, яке є характерним для сім'ї (турбота

про розвиток дитини, виховання, спілкування з дорослими, матеріальне забезпечення тощо). При цьому в усиновленого змінюється родинне

середовище, оскільки законодавство зорієнтоване на так зване "повне" усиновлення. На підставі рішення суду припиняеться правовий зв'язок між

усиновленим та його родичами за походженням і одночасно виникає такий зв'язок між усиновленим, усиновлювачем та його родичами за походженням.

Такий причинний факт одночасно є правоприпиняючим і правоутворюючим [3].

88

Прийняття Сімейного кодексу України (далі — СКУ) 10 січня 2002 р. стало важливим етапом на шляху нормативного регулювання інституту

усиновлення. У ст. 207 СКУ зазначається, що усиновленням є прийняття усиновлювачем у свою сім'ю особи на правах дочки або сина. Усиновлення дитини проводиться у найвищих інтересах для забезпечення стабільних та

гармонійних умов життя. За часи незалежності створено нормативно-правові акти, що регулюють

питання усиновлення дітей в Україні: СКУ, Закон України "Про охорону дитинства", Закон України "Про забезпечення організаційно-правових умов

соціального захисту дітей-сиріт та дітей, позбавлених батьківського піклування", Закон України "Про державну допомогу сім'ям з дітьми",

Постанова Кабінету Міністрів України "Про затвердження Порядку впровадження діяльності з усиновлення та здійснення нагляду за дотриманням

прав усиновлених дітей" № 905 від 08.10.2008 р. та низку інших підзаконних актів.

Отже, напрацьовану відповідну нормативно-правову базу ми маємо. Однак проблема полягає у недосконалості питань, щодо влаштування дітей у сімейні

форми виховання, зокрема усиновлення. Виникає необхідність у створенні единого законодавчого документа, який би охоплював усі питання, проблеми і прогалини з питань захисту прав дітей, або ж, як мінімум, зазначав посилання

на інші законодавчі та підзаконні акти. Аналізуючи ст. 235 СКУ, в якій зазначено, що з моменту здійснення

усиновлення припиняються особисті та майнові права та обов'язки між батьками та особою, яка усиновлена, а також між нею та іншими родичами за

походженням, бачимо, що це положення захищає дитину від можливості розголошення таємниці усиновлення, але й позбавляє усиновлених отримати в

спадок майно та житло біологічних батьків, насамперед у випадку, коли усиновлення не є таємним для дитини.

Держава гарантує право на таємницю усиновлення і приховування факту усиновлення від самої дитини. Однак, відповідно до Конвенції Організації

Об'єднаних Націй про права дитини, дитина має право "наскільки це можливо, знати своїх батьків" та визначає право кожної дитини на збереження індивідуальності, включаючи ім'я та сімейні зв'язки. Це положення зазначеної

вище конвенції не зобов'язує, а закликає повідомляти дітей про їх біологічних батьків та факт їхнього усиновлення.

Вважається, що розкриття інформації про усиновлення може завдати непоправної шкоди відносинам усиновителів з дитиною і призвести до важкої

психологічної травми [4]. Проте приховати такий факт досить важко і практично неможливо, навіть при зміні місця проживання. Скажімо, коли

усиновителі змінюють місце проживання, їм необхідно стати на облік у місцевій службі у справах дітей, в управлінні праці для отримання соціальних

виплат, які дитина мала до усиновлення, відмітитись у паспортному столі органів запису актів громадського стану, місцевих державних адміністрацій.

Таємниця усиновлення стає відомою широкому колу посадових осіб, хоча "особи, які розголосили таємницю усиновлення, несуть відповідальність,

89

встановлену законом" (ст. 228 СКУ), але довести такий факт досить складно, оскільки властивість "по секрету" притаманна ментальності україського

суспільства і знайти джерело витоку інформації досить складно. Доцільно розробити комплексну програму, яка б надавала батькам

рекомендації щодо того, як повідомити факт усиновлення дитині.

Проблемою усиновлення є і малий термін дії направлення, який становить 10 календарних днів, на знайомство потенційних усиновителів із дитиною [2].

Тут треба не поспішати і встановлювати, як мінімум, річний термін для взаємоадаптації дитини і батьків, насамперед коли йдеться про дитину

старшого віку. За кордоном умови всиновлення та вимоги до майбутніх батьків значно жорсткіші, ніж у нас. З родиною, яка хоче взяти дитину із сиротинця,

місяцями працюють психологи, соціальні працівники, юристи. Закон не обмежує кількості дітей, яку може усиновити одна особа (ст. 211

СКУ). З одного боку, ніби й непогано: зменшується сирітство, діти влаштовані в сім'ю. Добре, коли йдеться про розумну кількість дітей. Однак навряд чи

здатна одна людина чи навіть подружжя приділити належну увагу кожній дитині, якщо їх буде, приміром, 15, виходить той самий міні-інтернат, але під

іншою назвою. Варта уваги ст. 212 СКУ, відповідно до якої не можуть бути

усиновлювачами особи, які були засуджені за злочини проти жиггя і здоров'я,

волі, честі та гідності, статевої свободи та статевої недоторканосгі особи, проти громадської безпеки, громадського порядку та моральності, у сфері обігу

наркотичних засобів, психотропних речовин, їх аналогів або прекурсорів, а також за злочини, передбачені ст. 148, 150, 150-1, 164, 166, 167, 169, 181, 187,

324, 442 Кримінального кодексу України, або мають непогашену чи не зняту в установленому законом порядку судимість за вчинення інших злочинів. Так,

скажімо, особа вчинила бійку в віці 18 років та була засуджена за ст. 122 (умисне середньої тяжкості тілесне ушкодження). Згідно з вищезгаданою

статтею СКУ, людина через помилку у юності позбавленна права взяти в сім'ю дитину на все життя незалежно від терміну давності, характеристики.

Окрім того, другий із подружжя теж втрачає право на усиновлення, оскільки перебувають у шлюбі з особою, яка відповідно до ст. 122 не може бути усиновлювачем.

Отже, підсумовуючи викладені вище зауваження, можна висловити такі пропозиції:

для зручності службовців та потенційних усиновителів розробити якісний

закон про усиновлення, який би охоплював усі аспекти аналізованого питання;

розробити механізм успадкування усиновленими дітьми житла та майна

біологічних батьків дітьми, коли усиновлення не є таємним для них, та усиновителями, коли усиновлення є таємним, з метою та умовою подальшого

успадкування усиновленими дітьми (шляхом, наприклад, складення заповіту);

скасувати таємницю усиновлення, що позбавляє права на соціальні

гарантії і призводить до травмування психіки підлітків при відкритті таємниці;

обмежити кількість усиновлених дітей, з метою якісного виховання;

90

переглянути вимоги до осіб, які були засуджені та не можуть бути усиновлювачами.

Література:

1. Про права дитини: Конвенція ООН (Ратифікована 27.02.1991 р.) // Відомості Верховної Ради України [Текст]. — 1991. — № 13.

2. Про затвердження Порядку провадження діяльності з усиновлення та здійснення нагляду за дотриманням прав усиновлених дітей [Електронний

ресурс] : Постанова Кабінету Міністрів України № 905 від 08.10.2008 р. — Режим доступу : www.zakon.rada.gov.ua.

3. Гопанчук В. С. Сімейне право України [Текст]навч. посіб. / В. С. Гопанчук. — К.: Устина, 2002. — С. 245.

4. Волинець Л. Усиновлення: крок за кроком [Текст] : посіб. на допомогу батькам / Л. Волинець, Д. Бугчер, А. Сіромаха [та ін.]. — К.: Знания, 2007. — 60 с.

91

ИССКУСТВОВЕДЕНИЕ

Крылов С. Н. аспирант кафедры искусствоведения и культурологии,

учебный мастер кафедры монументально-декоративной живописи,

менеджер по конгрессно-выставочной деятельности, заместитель по воспитательной работе декана

факультета монументально-декоративного искусства СПГХПА им. А.Л. Штиглица

АНДЕГРАУНД ЛЕНИНГРАДА КАК ИСТОЧНИК ВДОХНОВЕНИЯ ДЛЯ

НЕЛЕГАЛЕГАЛЬНОГО ИСКУССТВА ПЕТЕРБУРГА В современной художественной практике практически нет примеров, когда

бы произведение официально запрещалось государственными органами. Однако нельзя исключать тех случаев, когда художник нарушает авторские

права или создает свой проект в общественном пространстве без согласования с администрацией. Таким образом, даже в эпоху глобальной идеологической

свободы нельзя отрицать существование нелегальной художественной практики. Что же является прототипом современного искусства за гранью закона? В этом надлежит разобраться.

*** Для изучения данного вопроса логичнее всего рассмотреть

художественную обстановку в Ленинграде как наиболее плодотворную почву для андеграундного творчества. В отечественной истории искусства 1932 год

выделен жирным красным шрифтом. С момента, когда в 1932 году ЦК ВКП(б) принимает постановление «О перестройке литературно-художественных

организаций», которым, в частности, предусматривался роспуск существовавших литературных и художественных групп и образование единых

творческих союзов, государство берет под свой контроль всю творческую деятельность. Тогда как из психически здорового человека потребность творить

изгнать практически невозможно, для художника эта потребность составляет смысл жизни. У интеллигенции остается возможность перестроиться на пользу пропагандистской деятельности, так как независимо заниматься искусством

теперь опасно для свободы и даже жизни. Подпольное, не служащее власти творчество отныне вынуждено спрятаться далеко и окончательно от власти.

Фактически, самобытным художникам отныне необходимо, чтобы их в принципе не замечало общество. Таким образом, на долгие годы был нарушен,

точнее, закомплексован, диалог автора со зрителем, вследствие чего народные массы привыкли к одной стороне искусства — к той, что угодна власти.

Признание роли классических традиций и новое понимание качеств реализма легло в основу развития советской культуры. На идеологическом

фундаменте понятия «пролетарский реализм», заложенном А. Луначарским в 1906 году, к 1920-м годам вызревает «новый социальный реализм», а в 1932

году И. Гронским формируется термин «социалистический реализм». «Социалистический реализм задумывался и создавался для "утверждения

92

пролетарской революции" и коммунистической пропаганды. К 1934 году в СССР все независимые художественные объединения были запрещены —

позволено только официальное искусство. Понятный неграмотным массам социалистический реализм должен был изображать их борьбу против неравенства и угнетения, одновременно пробуждая надежду, патриотизм,

революционный дух и стремление трудиться. Эпоха социалистического реализма закончилась с падением Советского Союза в 1991 году» [1].

Современная культурная ситуация у нас в стране довольно лояльна ко всем художникам, но некоторые обстоятельства напоминают о последствиях

советской эпохи, когда отечественная публика не требовала и даже опасалась прочувствованного нонконформизма. «Авторитарный брежневский режим не

залезал в душу человека, не требовал любви и верности, мало вмешивался в приватную сферу. Власть обращала внимание и навешивала ярлыки на явления,

действия, вещи и мысли, которые выносились наружу, на публику. А дома всё считалось как бы и несуществующим. Если художник работал дома, и не имея

членского билета Союза художников, писал картины, которые не были просмотрены и одобрены худсоветом, то он вообще не рассматривался как

художник, и картины его не признавались за картины» [2]. Негласный закон наивного советского ханжества дал толчок быстрому

развитию «подпольной» культуры в направлении самых радикальных

концепций. В западных демократических странах, где самовольное искусство отвергалось дозированно, эта эволюция проходила плавно и смазанно. В

Советском Союзе не имело значения, является художник концептуалистом или экспрессионистом; если он выносил свои картины на публику, сразу же

получал клеймо «хулиган». А с хулиганами советская власть не собиралась мириться: жизнь подпольного художника пролегала через переполненные

коммунальные квартиры, через тюрьмы, психушки и реальную вероятность высылки из страны. Произведения же андеграунда в официальных кругах были

явлением антиискусства, причем неважно, авангардные задачи ставил перед собой художник или же просто писал натюрморты и пейзажи вне контекста

массовой советской культуры. «Подпольная» художественная жизнь в Ленинграде была всегда, за

исключением лишь блокадных и первых тяжелых послевоенных лет. Первыми

звездами ленинградского андеграунда стали Александр Арефьев, Александр Траугот, Михаил Войцеховский, Владимир Шагин (Пекшев) и Валентин

Громов, начинавшие еще при Сталине, в начале 1950-х. Валерий Траугот вспоминает: «... в 1954 году я приехал в Москву, поступил в Суриковский

институт. Московскую жизнь — художественную, выставочную, молодёжную, знал очень хорошо. Знал тех, кто потом стал гордо носить звание

"шестидесятники", а эти люди — пятидесятники, даже точнее, люди сороковых годов. Петербург Москву опережал очень сильно» [3]. Именно Арефьев со

своими друзьями стал проводить первые в СССР небольшие подпольные выставки. К его кругу примкнули художники Рихард Васми, Шварц, Гудзенко,

Вадим Преловский, Громов, Валерий Титов, поэтесса Нина Маркевич, и близкий друг — поэт Роальд Мондельштам. В Советском Союзе после того, как

93

выставка была согласована и торжественно открыта, власти могли пересмотреть свое решение и запретить экспозицию, не признав произведения

за искусство. Одна официальная выставка художников того поколения все-таки состоялась в ДК Газа. Поразив неискушенного ленинградского зрителя, она продлилась в течение четырех дней.

«Невероятным даже на фоне хрущевской оттепели кажется эпизод истории искусства СССР, когда заказ на оформление Ленинграда к 50-летию

Октября получила группа "Движение". Объединение возникло в 1962 году, памятном скандалом на выставке "30 лет МОСХа" в Манеже и началом новых

репрессий в отношении художников. В 1964-м группа обрела название и выпустила "Манифест русских кинетистов", преемственный по отношению к

"Реалистическому манифесту" Наума Габо и Антона Певзнера 1920 года. Своими предшественниками кинеты считали также Скрябина, Малевича,

Татлина» [4]. Главными задачами они считали «проектное освоение окружающей среды, сдвиг в области архитектуры и дизайна... синтезирование

различных технических средств и форм искусства: свето-цвета, звука, движения... запаха, оптических эффектов... кино- и телетехники» [5]. Свои

выставки кинетисты называли «выставками-представлениями», дополняя экспозицию перформансами с электронной музыкой и стихами, в результате чего некоторые искусствоведы отрицали принадлежность их произведений к

искусству. В 2012 году Премию Сергея Курехина в номинации «Почетная премия»

получил один из наиболее ярких представителей первого поколения ленинградского андеграунда — Владлен Васильевич Гаврильчик. «В своем

творчестве не делал никаких попыток сотрудничества с официальной культурой» [6]. Художник и поэт, Гаврильчик, всегда был современным

художником, оставаясь реалистом. Своим искусством и стилем жизни он воплощал неидеологизированные начала той культуры, которая

сформировалась в Ленинграде в 1970-х годах как оппозиция культуре официальной.

Евгений Рухин прославился тем, что первым из советских художников организовал свою выставку в Нью-Йорке в 1966 году. Художников душили, выставки по-прежнему запрещались, и все-таки андеграунд понемногу

полз в массы. В 1974 году Рухин становится одним из инициаторов «Бульдозерной выставки», точнее, художественной акции, после которой

можно говорить, что советский андеграунд уже перестал быть чисто подпольным искусством. В 1980 году в Петербурге открывается, пожалуй,

самая известная квартирная галерея «Асса», основанная ключевыми фигурами Ленинградского андеграунда 80-90 годов художниками Тимуром Новиковым и

Олегом Котельниковым, она просуществовала вплоть до 1987 года. ТЭИИ было образовано в 1981 как «Товарищество экспериментального

изобразительного искусства», целью которого было преодоление кризиса, связанного с существовавшим разделением на «официальную» и

«неофициальную» формы творчества. Фактически, это был первый союз неофициальных художников Ленинграда. Первыми членами товарищества

94

стали участники выставки «на Бронницкой» в ноябре 1981 года, затем к ним присоединилось около ста сорока художников советского андеграунда и

несколько групп: «Инаки», «Алипий», «5/4», «Митьки», «Остров», «Новые художники», «Некрореалисты» и «Тир». Формально товарищество прекратило своё существование в 1988 году выставкой «Современное искусство

Ленинграда» в Манеже. Хотя, принимая во внимание последующие двадцать выставок в США и Канаде, ТЭИИ действовало до 1991 года. Можно сказать,

что после этого момента преемником товарищества стал арт-центр «Пушкинская, 10».

*** Несомненно, хотя и более скромные, тенденции принижения значимости

актуального искусства встречаются и в наши дни. Сегодня власть вернула себе экспертную функцию решать, где «искусство», а где «неискусство». В 2007

году возникает понятие «провокационное искусство», которое якобы дурно влияет на публику и поэтому не должно быть представлено на выставках. Так

же сегодня для неугодного культурного продукта принято употреблять приставку «так называемое», а в отношении неугодных художников —

сакраментальный советский термин «хулиганы». Примерно такое же отношение к «неофициальному» искусству существовало у большинства отечественных музейщиков и искусствоведов лет сорок назад.

Тем не менее в наши дни существует множество частных галерей — площадей, где владелец волен позволить художнику любые законные действия,

невзирая на негодование общественности. Ситуация коренным образом отличается в художественной деятельности на территории городского

общественного пространства. Каждое произведение в публичной среде подвергается критике обширной аудитории, зачастую совершенно неготовой к

контакту с современным искусством. Вопрос обостряется при создании нелегальных арт-проектов. Не всё, представленное в художественной галерее,

является хорошим искусством, современные же арт-процессы в неконтролируемом уличном пространстве вызывают еще больше вопросов и у

художников, и у зрителей. К настоящему моменту партизанская художественная практика в городской среде имеет собственную вековую историю, которая, в первую очередь, коррелирует с понятием стрит-арт, и, в

частности, с техникой граффити. Сегодня выдающиеся стрит-арт художники занимаются скорее коммерческим искусством или китчем, в то время как

всецело нелегальными формами остаются лишь арт-акционизм и арт-активизм. Литература

[1] Ходж С. Искусство. 50 идей, о которых нужно знать. М., 2014. С.157. [2] Ерофеев А. «Хулиганы возвращаются" // «Арт хроника» № 5 2012. М.,

2012. С. 046. [3] Траугот В. Г. // Герои ленинградской культуры 1950—1980. СПб.,

2005. С. 174. [4] Шклярская Я. Народ и памятник // Искусство. The art magazine № 3

(582) 2012. М., 2012. С. 47. [5] Другое искусство. Москва 1956-1988. М., 2005. С. 98.

95

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

Левит Л.З.

УКРАИНА: МИССИЯ ВЫПОЛНИМА? Введение. В 2006-2012 гг. нами была разработана «Личностно-

ориентированная концепция счастья» (ЛОКС), в которой самореализация

индивида, достижение им осмысленной, полноценной жизни описываются через взаимодействие двух систем – «Личностной Уникальности» (ЛУ) и

«Эгоизма» (ЭГ). Каждая система состоит из 4-х уровней, соответствующих (снизу вверх) «организму», «индивиду», «личности» и «индивидуальности».

Одновременно с этим каждый уровень представляет собой определенный этап человеческого развития (рис. 1).

«Личностная Уникальность» (ЛУ) «Эгоизм» (ЭГ)

Рис. 1 ЛОКС

ЛОКС с ее обеими системами может быть отнесена (большей частью) к

эвдемонической группе теорий в современной позитивной психологии, изучающих индивидуальный потенциал и его реализацию в связи с достижением счастья [1; 2]. Если система «ЛУ» представляет собой

врожденный уникальный потенциал индивида, реализуемый в специфической деятельности, то система «ЭГ» осуществляет, главным образом, защитные и

мотивационные функции в отношении ЛУ. Мысленное моделирование. В последние годы наша концепция

неоднократно демонстрировала свои интеграционные возможности в сравнительном анализе с целым рядом теорий античной и современной

философии, а также общей и позитивной психологии [1]. Теперь мы, осознавая условность предпринимаемых попыток, со всевозможным тактом постараемся

96

применить системы, уровни и этапы нашей концепции к целой стране – Украине в ее нынешней ситуации. Автор статьи постарается сохранить

позицию нейтрального, хотя и заинтересованного наблюдателя на протяжении всего изложения.

С точки зрения ЛОКС, общий потенциал субъекта определяется силой и

уровнем развития каждой из обеих систем. Прежде всего, отметим, что Украина является по всем меркам молодой страной, существование которой может быть

описано в рамках первого-второго уровней концепции, касающихся непосредственной борьбы за выживание (в системе «ЭГ»). С данной точки

зрения, предпринятое укрепление армии способствует росту потенциала страны, в то время как наблюдаемые ныне тенденции в экономике – к

ослаблению его. Разумеется, меня как психолога в гораздо большей степени интересует

система «Личностная Уникальность». Какой «духовный заряд» имеется в стране, позволяющий ей столь «дерзко» начать движение в западном

направлении, став в этом отношении первой из трех славянских республик бывшего СССР? Что именно показывает нынешняя Украина не только народам

Беларуси и России, но и всему остальному миру? Прежде всего, отметим, что данный переход осуществляется как раз к тем

ценностям, которые исследует наша концепция. Западная демократия

подразумевает, в первую очередь, умение индивида самостоятельно мыслить и действовать, всемерно развивать и использовать внутренний потенциал для

успешного труда, достижения счастья и благополучия. Современные системы европейского образования также направлены на развитие личности, способной

находить пути продуктивной самореализации. Мы солидаризуемся с теми учеными (Н. Бранден, Р. Кох, А. Рэнд и др.), которые считают доктрины

разумно понятого эгоизма и связанного с ним индивидуализма основным гуманистическим достижением западной цивилизации.

В настоящий момент «миссия» Украины видится нам в стремлении показать другим республикам бывшего СССР принципиальную возможность

подобного перехода, который, разумеется, не произойдет в одночасье. Непростые «уроки», которые предстоит «выучить» стране, могут оказаться исключительно полезными для России и Беларуси спустя десятилетия.

Разумеется, возможный негативный результат подобного движения также послужит ценнейшим выводом относительно целого ряда особенностей

внутреннего потенциала постсоветских славянских республик. С одной стороны, Украина находится «ближе» к Европе, чем Россия, с другой – лишь

небольшая западная часть нынешней страны (как и Беларуси) существовала отдельно от СССР до Второй мировой войны и помнит иной общественный

строй. Немаловажно, что Украине приходится преодолевать на нынешнем пути

как внутренние, так и серьезные внешние трудности. Если бы в сторону Запада вдруг двинулась и Россия, ей никто из постсоветских республик не создавал бы

помехи кроме ее самой. Самореализация в тяжелых внешних условиях делает человеческое существование героическим. Понятие «герой», пишет Г.

97

Скуотегацца, дает ответ на вопрос, что является возможным для каждого из нас [3, p. 17]. Героический (и в некотором отношении мученический) путь, который

выбрала современная Украина, неизбежно потребует в короткий срок сформулировать и ощутить уникальные ценности, ради отстаивания которых можно претерпеть любые лишения. Как говорил Ф. Ницше, тот, кто знает

«зачем», способен выдержать любое «как». Одну из данных ценностей (наглядный урок для России и Беларуси) мы уже назвали. «Негативная» часть

осуществляемой программы (борьба с «совком» в различных его ипостасях) должна быть обязательно дополнена «позитивом». Открытая декларация

подобных ценностей в качестве общенациональной идеи на переходном этапе существенно повысит общий потенциал и «устойчивость» страны к

повреждающим воздействиям. Важно отметить, что потребительские ценности («жить как в Европе»)

едва ли способны выполнить на данном этапе мобилизующую роль. Во-первых, потому, что в ближайшие десятилетия являются недостижимыми для основной

массы населения страны вследствие нынешней ситуации в экономике; во -вторых, поскольку эти ценности по своей природе зовут к «комфорту», а не

требующемуся сейчас терпению и напряжению сил, и, в-третьих, потому, что принадлежат к достаточно низкому, материальному, а не духовному уровню человеческого развития, вследствие чего не являются уникальными именно для

Украины в ее нынешнем положении. С другой стороны, и духовные, гуманистические ценности Запада (свобода, индивидуализм, человеческое

достоинство, плюрализм) едва ли имеют широкую поддержку населения – тем более, в сочетании с невысоким уровнем жизни.

Соответственно, неспособность обнаружить подобные уникальные ценности и опереться на них может стать дополнительным фактором,

предопределяющим общую неудачу. Однако и в этом, достаточно трагическом варианте Украина выступит «контрпримером» – того, что на данном этапе

развития (включающем и особенности преобладающего менталитета) республике бывшего СССР пока делать рано.

Заключение. В отличие от библейского Моисея, президент Украины не

может увести население на сорок лет в пустыню, чтобы внутренние ценности народа за эти годы кардинально изменились. Однако на данном этапе любой

гражданин страны имеет основания, по крайней мере, чувствовать себя героем, преодолевающим неисчислимые трудности на пути к новой, лучшей жизни. И

этого не так уж мало. Литература

1. Левит Л.З. Индивидуальный потенциал и его реализация: двусистемная концепция (в двух частях). Минск: РИВШ, 2014. Ч. 1. – 420 с.

2. Левит Л.З. Индивидуальный потенциал и его реализация: двусистемная концепция (в двух частях). Минск: РИВШ, 2014. Ч. 2. – 272 с.

3. Scuotegazza H.C. Is Self-Interest Enough? Audiotape. San Francisko: Laissez Faire, 1991. – 41 p.

98

Штоколова О.П. кандидат психологічних наук, асистент кафедри загальної психології

Київського національного університету імені Тараса Шевченка

ФОРМУВАННЯ ПОЗИТИВНОГО ОБРАЗУ СІМ'Ї У ДІТЕЙ-СИРІТ

ПІДЛІТКОВОГО ВІКУ В УМОВАХ ПРИТУЛКУ Однією з найгостріших проблем сучасності є проблема соціального

сирітства. Більшість соціальних сиріт, які потрапляють до притулку - це діти підліткового віку. Відсутність у них життєвого досвіду і підтримки не сприяють

їх соціальної адаптації, що нерідко призводить до самовільного відходу з притулку. Таким чином, очевидно, що на сьогоднішній день не розроблені

психолого-педагогічні методи надання їм ефективної допомоги. У ході дослідження проблеми соціального сирітства, виявлені три групи

сиріт: діти-сироти (діти, батьки яких померли), соціальні сироти (діти з неблагополучних сімей, батьки яких позбавлені батьківських прав,

перебувають в ув'язненні або відмовилися від своїх дітей і ведуть аморальний спосіб життя ) і приховані сироти (бездоглядні діти). Всі вони відносяться до

групи ризику, де їх об'єднує спотворений образ сім'ї, який сформувався в дитинстві. Діти з неблагополучних сімей відчувають труднощі в адаптації до соціуму, створенні сім'ї, вихованні власних дітей. Ця категорія дітей потрапляє

в інтернати та соціальні притулки. У процесі соціалізації дитина з неблагополучної сім'ї повністю або частково усунена від можливості засвоєння

норм рольової поведінки. Педагогічні умови і психологічні чинники навчання і виховання дітей-сиріт в інтернатах і притулках не сприяють засвоєнню

соціальних норм, ролей майбутнього батька, у них не формується позитивний образ сім'ї.

Негативні наслідки сімейного неблагополуччя та виховання в освітніх установах обумовлюють засвоєння і формування підлітком спотвореного

образу сім'ї. Свідченням цього є поповнення дитячих будинків, інтернатів, соціальних притулків дітьми з сімей колишніх вихованців такого роду освітніх

установ. Наукова база для розробки питань виховання, соціалізації і ресоціалізації

сиріт підліткового віку в державних установах формувалася вітчизняними та

зарубіжними дослідниками (Г. М. Андрєєва, Т. В. Андрєєва, Г. Я. Варга, Н. Ф. Голованова, І. В. Дубровіна, І. С. Кон, М. І. Лісіна, Дж. Мід, Г. М. Прихожан, А.

О. Реан, І. Н. Толстих, Н. Смелзер, А. С. Співаковська, В. В. Столін, Д. Й. Фельдштейн, Е. Г. Ейдеміллер, В. В. Юстицкіс та ін.). Аналіз науково-

теоретичної літератури та дисертаційних досліджень (Б. М. Алмазов, С. А. Белічева, Ю. О. Клейберг, В. Ф. Кондратішко, О. І. Манапова, О. М. Туманова,

Ю. С. Шевченко, І. Ю. Шилов та ін.) свідчить про збільшений науковий та практичний інтерес до проблем сім'ї, сирітства. Однак, на сьогоднішній день ні

в психолого-педагогічній науці, ні в практичній діяльності різних освітніх установ не розроблена досить ефективна система роботи з формування

позитивного образу сім'ї у сиріт підліткового віку в умовах притулку.

99

Спостереження за роботою психологів у соціальних притулках показали, що найбільш складною для них і педагогічних працівників, які працюють з

даною категорією дітей, є проблема психолого-педагогічної реабілітації підлітків в умовах притулку. Виявлено ряд протиріч між:

- потребою суспільства в профілактиці сирітства та недостатньою

кількістю теоретичних досліджень і науково-методичних розробок щодо вирішення проблем, пов'язаних з профілактикою сирітства;

- об'єктивними потребами практики у створенні цілісної системи профілактики сирітства та відсутністю програми формування позитивного

образу сім'ї у соціальних сиріт. Проблема дослідження полягає у виявленні психологічних механізмів

порушення соціалізації сиріт в батьківських сім'ях та визначенні умов, що сприяють профілактиці сирітства.

Сім'я відіграє величезну роль у житті кожної людини, а для тих, хто провів своє дитинство в стінах дитячого будинку, створення власної сім'ї є чи не

найбільшою заповітною мрією. Однак діти-сироти опиняються відсторонені від можливості засвоєння норм рольової поведінки в сім'ї. Педагогічні умови і

психологічні чинники навчання і виховання дітей-сиріт не сприяють засвоєнню ролей майбутнього батька, у них не формується позитивний образ майбутньої сім'ї. Негативні наслідки втрати підлітком батьків і сімейного неблагополуччя

обумовлює засвоєння і формування у нього спотвореного образу сім'ї. Свідченням тому є поповнення дитячих будинків, інтернатів та притулків

дітьми з сімей колишніх вихованців такого роду освітніх установ. Смерть батьків робить найсильніший психотравмуючий вплив на дитину.

Підлітки, які втратили батьків, стають залученими в психологічну кризу, в ході якого вони потребують підтримки, психологічної та фізичної допомоги з

моменту втрати і до виходу з кризового стану. На наш погляд, вивчення образу майбутньої сім'ї у підлітків, які втратили батьків, актуально тому, що погляди і

установки підлітків по відношенню до власної родини в майбутньому мають величезний вплив на психологічну адаптацію дитини і на спосіб формування

подальших відносин у сім'ї. Вивчення образу майбутньої сім'ї у дітей-сиріт дозволило виявити основні

особливості подання про майбутню сім'ю. Так, можна відзначити, що діти-

сироти менш чітко уявляють образ майбутньої сім'ї в порівнянні з підлітками, що мають обох батьків і живуть у сім'ї. Діти-сироти менше орієнтовані на

майбутнє і часто не усвідомлюють сенсу свого життя і загальнозначущих цінностей. Дані особливості характерні для більшості випускників дитячих

будинків і обумовлені такими специфічними особливостями їхнього життя, як: відсутність позитивного прикладу сімейних відносин; відчуженість, недовіра до

людей; слабо розвинене почуття відповідальності за вчинки; споживацьке ставлення до людей, невміння піклуватися.

Для підлітків, які втратили батьків протягом поточного року, ставлення до майбутньої сім'ї володіє наступними особливостями: особливу цінність

набувають взаємини між батьками і дітьми, образ майбутньої сім'ї включає

100

любов як головну характеристику сімейного благополуччя, відзначено важливість повноцінності сім'ї, сім'я бачиться згуртованою і дружньою.

Емоційна сфера підлітків, які втратили батьків протягом поточного року, володіє такими особливостями: складності у вербалізації власних емоційних станів, труднощі у визначенні та описі власних переживань.

Образ майбутньої сім'ї на різних стадіях переживання втрати володіє своїми особливостями. У підлітків, які пережили недавню втрату батьків, переживання

втрати і спогад про них є втратою опори, впевненості в житті. Отримані дані також підтверджуються результатами досліджень, в ході яких багато хлопців

відзначали відчуженість і втрату стабільності у власному житті після смерті батьків. Також, підлітки, які втратили батьків недавно, відзначали в бесіді, що

першою реакцією на смерть батьків було горе і шок, що відповідає стадії переживання гострого горя.

Підлітки, які втратили батьків в ранньому дитинстві, відзначають що першою реакцією на звістку про смерть батьків була байдужість. На наш

погляд, це може бути обумовлено тим, що підлітки до моменту повідомлення про смерть, вже довгий час жили одні й змирилися з втратою і самотністю.

У підлітків, які пережили недавню втрату батьків, виявлено, що переживання втрати, смерті пов'язано з неможливістю або невмінням звернутися до своїх ресурсів. Можна говорити про те, що, переживаючи втрату,

підлітки настільки поглинені процесом бідкання, що у них заблоковано звернення до власних ресурсів, немає можливості звертатися за

допомогою і підтримкою. У підлітків, які переживають гостре горе, образ майбутньої сім'ї

представлений такими характеристиками як любов, взаєморозуміння, турбота, щастя. У підлітків, що знаходяться на стадії прийняття смерті батьків, образ

майбутньої сім'ї представлений такими характеристиками як повноцінність, благополуччя, ставлення до майбутньої сім'ї менш ідеалізоване, більш

прагматичне. Виявлено, що для підлітків, які втратили батьків нещодавно, важлива

емоційна близькість дітей і батьків у сім'ї, особливого значення набувають дитячо-батьківські відносини, в яких головне значення надається турботі про дітей. На наш погляд, це обумовлено тим, що підлітки, чиї батьки померли,

найчастіше не відчували турботу про себе. Дана потреба у прийнятті та любові не задоволена, що стає цінністю в образі власної майбутньої сім'ї. Образ

майбутньої сім'ї у дітей-сиріт включає любов по відношенню до членів сім'ї як головну характеристику сімейного благополуччя. Однак образ сім'ї у дітей-

сиріт розмитий і неясний. Важливо зазначити, що відсутність чіткого і позитивного образу майбутньої сім'ї виступає як свідчення певного рівня

соціальної та психологічної незрілості дітей-сиріт. Необхідність подолання цих деформацій визначає такі перспективи

роботи, як: розробка програми індивідуальної психологічної допомоги дітям-сиротам, спрямована на переробку і трансформацію негативного досвіду життя

в сім'ї та емоційне опрацювання реакцій горя; психологічна підготовка до ролі батька в ході участі у тренінгових заняттях та семінарах, присвячених питанням

101

сім'ї та шлюбу; наочне знайомство з прикладами повноцінного сімейного життя.

Література 1. Галигузова Л. Н. Психологические аспекты воспитания детей в домах

ребенка и детских домах / Л. Н. Галигузова, С. Ю. Мещерякова, Л. М.

Царегородцева // Вопросы психологии. – 1990. – № 6. – С. 17-25. 2. Кононенко Н. В. Коррекция личностных диспозиций детей-сирот в

условиях детского дома : автореф. дис. на соискание научн. степени канд. пед. наук : спец. 13.00.01 “Общая педагогика, история педагогики и

образования” / Кононенко Н. В. – Майкоп, 2006. – 23 с. 3. Мухина В. С. Психологическая помощь детям, воспитывающимся в

учреждениях интернатного типа / В. С. Мухина // Вопросы психологии. – 1989. – № 1. – С. 32-39.

4. Прихожан А. М. Психология сиротства / А. М. Прихожан, Н. Н. Толстых. – [2-е изд.]. – СПб. : Питер, 2005. – 400 с. : ил. – (Серия “Детскому

психологу”). 5. Семья Г. В. Психолого-педагогические программы подготовки к

самостоятельной семейной жизни детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей / Г. В. Семья, Н. Ф. Плясов, Г. И. Плясова. – М. : Знание, 2001. – 176 с.

102

ГОСУДАРСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ

Башинський І. А. аспірант кафедри державного управління і місцевого самоврядування

Херсонського національного технічного університету

Державне управління

ПОДАТКОВА КУЛЬТУРА ЯК ЧИННИК ВПЛИВУ НА ФІСКАЛЬНУ ПОВЕДІНКУ ПЛАТНИКА ПОДАТКІВ

Державні фінанси України тривалий час залишаються під тиском через великі нагромаджені дисбаланси, що супроводжуються скороченням

економіки. Негативна ситуація в економіці країни особливо загострилася після анексії Російською Федерацією Криму, проведення антитерористичної операції

на сході України, що супроводжується значним спадом виробництва, збільшенням витрат на оборону та зменшенням податкових надходжень до

бюджету. Україна має одні з найвищих граничних рівнів оподаткування праці.

Водночас збирання податків підривається низькою базою оподаткування, викривлюється податковими пільгами, низьким дотриманням законодавства та прогалинами, що дозволяють ухилятися від оподаткування [1].

Рівень податкових надходжень до державної скарбниці знаходиться в прямій залежності від усвідомлення та безумовного виконання кожним

платником конституційного обов’язку щодо своєчасної та повної сплати податків. Проте, як свідчить практика, платники по-різному відносяться до

виконання своїх обов’язків у частині сплати податків. Постає запитання: «Чому за однакових умов ведення бізнесу суб’єкти підприємницької діяльності по -

різному відносяться до сплати податків? Чому одні своєчасно та повним обсягом сплачують податки, а інші знаходять схеми для того, щоб податки

мінімізувати або не платити взагалі?» Для того, щоб надати відповідь на ці запитання, слід розглянути склад

суб’єктів господарювання – платників податків, а також визначити чинники, що впливають на мотивацію платника до сплати податків. Відповіді на ці запитання можуть лягти в основу формування високої податкової культури та

моралі в суспільстві, а контролюючі органи зможуть більш ефективно впливати на фіскальну поведінку платника податків. Важливо зрозуміти, які об’єктивні

та суб’єктивні процеси впливають на платника, спонукуючи його не сплачувати податки.

На думку О. М. Тимченка, на мотивацію платника податків до їх сплати впливають зовнішні і внутрішні чинники. До зовнішніх чинників належать:

почуття спільності, обов’язку; податкова культура і мораль; контроль з боку держави; асиметричність інформації. До внутрішніх чинників належать:

економічний інтерес; задоволення потреб; інстинкти, звички; альтруїстичні почуття [2].

Уважаємо, що з внутрішніх чинників найбільш впливовими є задоволення потреб та економічний інтерес. Економічний інтерес платника не збігається з

103

його обов’язком сплачувати податки. Отже, інтереси платника і держави щодо оподаткування діаметрально протилежні.

Із зовнішніх чинників найбільш впливовим залишається контроль з боку держави. Держава, установлюючи податки, покладає на платників обов’язок своєчасно і повним обсягом вносити належні суми платежів до бюджету згідно

із чинним законодавством. І якщо платник дотримується податкових правових норм, то робить це тому, що усвідомлює існування контролюючих органів та

системи штрафних санкцій за порушення податкового законодавства. Таку саму думку висловлює сучасний український дослідник

О. Ю. Безгубенко: «Цілий механізм засобів примусу і штрафних санкцій здійснює тиск на податкоплатника, щоб змусити його внести податок.

Як правило, податкоплатник своєчасно вносить необхідну суму. Проте якщо він її сплачує, не очікуючи застосування заходів примусу, то це лише тому, що він

знає: такі заходи існують і, у разі його відмови платити, їх буде застосовано» [3].

Отже, за неефективної системи контролю та відповідальності за податкові правопорушення платник не виконуватиме зобов’язання перед бюджетом,

оскільки одночасно на фіскальну поведінку впливають внутрішні чинники. Імовірно, за умови дієвого контролю і жорсткої системи покарання за несплату податків до бюджету можна виховати покірливого платника. Однак це не

припинить зростання внутрішнього опору сплаті податків, і людина продовжуватиме шукати шляхи уникнення або мінімізації оподаткування.

Водночас на сучасному етапі економічних реформ в Україні з’являється новий елемент – моральні мотиви, здатні коригувати фіскальну поведінку

платника податків. Сильнішим за інститути контролю може бути вплив податкової культури та моралі на формування фіскальної поведінки платника

податку, що ґрунтуватиметься на усвідомленні необхідності віддавати частину заробленого на потреби суспільства. Проте таке усвідомлення створюється не

саме по собі, а потребує тривалої просвітницької, роз’яснювальної та виховної роботи серед населення.

Узагальнюючи викладене, можна дійти висновку, що фіскальна поведінка платника податку формується під впливом внутрішніх та зовнішніх чинників. Уплив переважної більшості внутрішніх чинників сприяє формуванню

неприйнятної для держави фіскальної поведінки платника, вплив зовнішніх – навпаки. Зовнішні чинники можуть як протидіяти внутрішнім, послаблюючи їх,

так і підживлювати, посилювати, а іноді реалізовувати потенційні можливості несплати податків. Від того, які чинники домінуватимуть при формуванні

культури платника податку, залежатиме його фіскальна поведінка [2]. Так, А. Вагнер уважав, що егоїстичні мотиви переважають над

неегоїстичними: «Економічною діяльністю людей керують егоїстичні мотиви: бажання вигоди, побоювання злиднів, сподівання на похвалу і страх покарання,

почуття честі й страх ганьби, прагнення до діяльності як такої і побоювання наслідків неробства, і один неегоїстичний: почуття обов’язку і страх перед

докорами совісті»[2].

104

Ураховуючи викладене, умовно виокремимо такі типи платників залежно від характеру їх фіскальної поведінки.

I тип – сумлінний платник податків. Платник усвідомлює свій обов’язок сплачувати податки незалежно від обсягу отримуваних суспільних послуг. Він достовірно показує всі об’єкти оподаткування, правильно обчислює суми

податків і своєчасно вносить їх до бюджету незалежно від факту наявності контролюючих органів. Свою фінансово-господарську діяльність він

організовує, виходячи з того, що сплата податків – це невід’ємна частина його витрат, тому і свої вигоди він вимірює з урахуванням цих витрат. Мотивами,

що управляють фіскальною поведінкою платника такого типу, можуть бути бажання вигоди (діяльність є вигідною навіть за умови повного розрахунку з

бюджетом), почуття честі та обов’язку. При цьому мораль переважає над економічним егоїзмом.

II тип – законослухняний платник податків. Платник виконує свій обов’язок перед державою, своєчасно і повним обсягом розраховується з

бюджетом. Однак робить це тому, що існує контроль з боку держави, до нього можуть бути вжиті відповідні заходи покарання за порушення податкового

законодавства. За найменшої нагоди платники такого типу намагатимуться збільшити вигоду за рахунок мінімізації податкових зобов’язань. Проте закон вони порушать лише тоді, коли будуть упевнені, що їх обман не виявлять.

Бажання вигоди як основний мотив фіскальної поведінки доповнюється тут страхом покарання та ганьби.

ІІІ тип – недобросовісний платник податків. Платник сплачує податки до бюджету, але має на меті мінімізацію податкових зобов’язань або ухилення від

оподаткування через навмисне порушення податкового законодавства, навіть не будучи впевненим, що заниження об’єктів оподаткування або неправильне

обчислення сум податків не буде виявлене з боку контролюючих органів. Покарання для такого платника має значення лише тоді, коли воно зачіпає його

економічний інтерес, тобто обсяги штрафних санкцій і донарахованих за результатами перевірок сум податків (аж до застосування заходів кримінальної

відповідальності) будуть більшими ніж повний розрахунок з бюджетом у встановлені терміни. Уплив моральних мотивів на фіскальну поведінку платника такого типу є мінімальним. Переважно вона визначається бажанням

вигоди, яку платник хоче отримати фактично в будь-який спосіб. У зв’язку з цим такий платник може порівнювати сплачені суми податків із наданими

державою суспільними послугами, і якщо співвідношення виявиться не на користь останніх, то це тільки зміцнюватиме такий тип його фіскальної

поведінки. При характеристиці платників І та II типів не враховувався чинник обсягу і

якості послуг, що надаються державою. Можливо зробити висновок, що ці платники, для яких сам факт покарання, навіть якщо суми штрафів не значні,

справлятиме набагато більший з морального та психологічного погляду негативний вплив ніж виправдовування своєї протизаконної фіскальної

поведінки фактом нераціонального і неефективного розподілу та використання ресурсів з боку держави. Проте готовність сплачувати податки залежить ще й

105

від того, наскільки доцільними і справедливими виглядають в очах платників податків державні витрати, а також від довіри до держави в цілому.

У кожній країні існують платники всіх трьох типів, але в різному співвідношенні, що впливає на інтегрований образ платника податку. Платники І та II типів фіскальної поведінки можуть переважати лише в суспільстві, де

обсяг і якість наданих суспільних благ відповідають, з погляду платників, сумі сплачених податків. Звідси випливає висновок, що узгодженість інтересів

держави і платника у сфері оподаткування полягає не лише у визначенні суми податків, що задовольнить обидві сторони (тобто рівень централізації який

забезпечуватиме державу достатніми коштами, так і не заважатиме фінансово -господарській діяльності платників). Важливо, щоб розподіл вилучених з

допомогою податків коштів та ефективність їх використання також у цілому задовольняли платників [2].

Отже, на мотивацію платника податків щодо їх сплати мають вплив як внутрішні так і зовнішні чинники. На сумлінного платника податків мають

переважний вплив зовнішні чинники, і насамперед висока податкова культура і мораль. На законослухняного платника має головний вплив контроль з боку

держави. Для платників, які ставлять за мету ухиляння від сплати податків, переважає вплив внутрішніх чинників (економічний інтерес, задоволення потреб, інстинкти та звички).

Уважаємо, що виховання сумлінного платника податків повинно починатися з дитинства за допомогою батьків, вихователів, учителів та

викладачів. Тобто «моральний фундамент» кожного громадянина вибудовується з дитинства. У напрямку формування високої податкової

культури суспільства головним завданням системи органів ДФС України на сучасному етапі є надання громадянам спеціальних знань у галузі податкової

системи, проведення консультаційної роботи та роз’яснення вимог податкового законодавства для утримання їх у межах законослухняних платників податків.

Перевиховання недобросовісних платників податків державною фіскальною службою в найкоротший термін не дасть бажаного результату. Для цього

потрібен час. Тому для держави важливо перенести акценти на формування високої податкової культури в майбутніх платників податків [4].

Література

1 Україна: «Бюджетна реформа задля стабільності та зростання» 29 квітня 2015 року [Електронний ресурс].- Режим доступу: http://www.worldbank.org/

content/dam/Worldbank/document/eca/ukraine/ua-focus-april-2015-ua.pdf 2. Тимченко О. М. Дуалізм інтересів платників податків як суб’єктів

податкового боргу / О. М. Тимченко // Фінанси України. - 2009 - № 11 - С.53-62. Вісник міністерства доходів і зборів України, травень 2014 року № 20, С. 5.

3. Безгубенко О. Ю. Податкове мислення та форми девіантної поведінки податкоплатників / О. Ю. Безгубенко // Фінанси України. – 2002. - № 9. - С. 36.

4. Башинський І. А. Формування податкової культури в Україні / І. А. Башинський // Актуальні проблеми державного управління, педагогіки та

психології: Зб. наук. праць Херсонського національного технічного університету. - Вип. 2 (5). - Херсон, 2011.– С.9-14.

106

КУЛЬТУРОЛОГИЯ

Жилко У. А. преподаватель кафедры туризма и культурного наследия

Гродненского государственного университета им. Я. Купалы

ИТЕРПРЕТАЦИЯ ЭТНОНАЦИОНАЛЬНЫХ АРХЕТИПОВ В

БЕЛОРУССКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЕ XIX в. Каждый исторический период культурного развития любой

этносоциальной общности всегда отмечен определенной моделью, которая является и социокультурным символом времени, и отражением менталитета

этого сообщества. Такими всеохватывающими символами национального самосознания и одновременно культурного субстанцией, порождающей

импульсы к ее становлению, являются этнонациональные архетипы, характеризующие основополагающие свойства общества, влияющие на

особенности мировосприятия, духовные ориентации и социокультурные достижения ее членов [14, с. 26]. Этнокультурные архетипы обладают большим

потенциалом на начальном этапе становления белорусской национальной культуры XIX в.: они обусловливают культурную целостность общества, отражают особенности менталитета народа.

Архетипическая теория была разработана в рамках гуманитаристики К. –Г. Юнгом, Э. Нойманом, М. Л. фон Францем, Дж. Хендерсоном, Дж. Хилманам. В

отечественной гуманитарной науке архетипам посвящены работы В. Конона [3], Л. Кожуховскай [2], А. Свечниковой [10].

Этнонациональные архетипы могут воплощаться в многочисленных художественных образах, символах, сюжетах. На содержательную окраску

интерпретации часто влияет социокультурный контекст: конкретные образы, в которые проектируются архетипы, всегда обусловлены не только

коллективным бессознательным, но и историко-культурной эпохой (доминирующей культурной программой определенного временного периода),

которая порождает их. К архетипам, выявленным в произведениях живописи и литературы XIX в., можно отнести архетип Матери-Родины, Матери-Земли, Героя, Мудрого Старца, Тени.

В рамках творчества субъектов белорусской культуры XIX в. фигурирует этнокультурный архетип Матери-Земли (или его синонимичные варианты

Родины-женщины, Родины-Матери). С этим архетипом ассоциируются такие качества, как материнская забота и сострадание; магическая власть женщины,

мудрость и духовное возвышение. Связь между архетипом Земли и аксиологемой жизни, свободы, земного рая, воплощенных в коннотатах нивы,

зерна, хлеба, в которых четко прослеживаются первоначальные созидательные смыслы земледельческой работы как основы жизни: Я. Борщевский «Шляхтич

Завальня…», Я. Лучина «Родной стороне», «Осень», «Рунь», «Как море, волнуются с ветром красиво ...», В. Коротынский «Тоска на чужой стороне»,

В. Сырокомля «Горбушка хлеба», С. Богуш-Сестронцевич «Земля».

107

У Я. Борщевского один из вариантов архетипа Матери-Земли – Родина-Женщина – получил свое персонифицированное воплощение в авторском

образе Плачки. Плачка хранит память о прошлом и стережет современные нравы, она появляется в тех местах и в то время, когда представители сообщества переступает границу нравственности, нарушают извечный закон, на

котором держится жизнь – в ней сконцентрирована совесть и нравственность народа.

Архетип Родины-Женщины в белорусской культуре XIX в. семантически связан с архетипом Героя-женщины, что одновременно является определенным

проявлением архетипа Анимуса – внутреннего образа мужчины в женщине, ее бессознательная мужская сторона. У женщин Анимус, или бессознательная

маскулинность, часто соответствует архетипической фигуре Героя, который борется против несправедливости за свою и божественную истину. Ярким

примером является героический образ Гражины, переосмысленный А. Мицкевичем в одноимённой поэме. Мужественная жена Литавора не только

сберегла его от позорного предательства, но и защитила свой народ от тевтонцев: Пад зброяй мужа бачыце кабету, / Жанчыну целам, духам гераіню

[6, c. 196]. Часто категорию героического необходимо рассматривать в неразрывной

связи с категорией трагического. Трагической является не только борьба героя

за высшие идеалы, но как итог – смерть во имя них, готовность пожертвовать собственной жизнью: Я вамі кіраваў, каб збыць няволі путы, і абавязак мой за

вас прыняць пакуты [7] – говорит герой поэмы А. Мицкевича “Деды” (прототип Т. Зана – У. Ж.). Данное обстоятельство обусловило такую

типологическую черту национальной культуры, как жертвенность. Смерть выступает символическим атрибутом в интерпретации архетипа Героя.

Доказательством тому выступают символическое пожертвование собственной жизнью Яцеком Саплицей в поэме А. Мицкевича "Пан Тадеуш", казнь К.

Калиновского и его соратников, которые олицетворяют собой духовных лидеров времени, а также других исторических личностей, чей неоценимый

подвиг был увековечен в истории, в том числе через художественные произведения Я. Дамеля "Смерть Глинского в неволе», Я. Суходольского "Смерть Киприана Гадебского ..." , "Смерть Иосифа Понятовского», «Сцена из

восстания 1831", И. Горавского "Смерть повстанца", М. Андриолли "Смерть Л. Нарбута под Дубичами", К. Альхимовича "Похороны на Урале", "Смерть

изгоя", "Смерть М. Глинского в тюрьме". Особенность интерпретации архетипа Героя в данных произведениях объединено тем, что авторская рефлексия

направлена на обусловленность жертвы героическим подвигом, который предусматривает борьбу во имя жизни, добра, счастья, свободы народа.

Семантика смерти было интерпретировано субъектам белорусской культуры XIX в. через пространственный локус кладбища, а также через

атрибутивный образ надмогильного креста. Особенность интерпретации данных символов субъектами культуротворчества опять же обусловлено

историко-культурным контекстом. Образы заброшенных, забытых могил, напоминающих о уединенность и эфемерность жизни на земле, встречаются у

108

Я. Чечёта ("Дума над могилами французов"), Т. Лады-Заблоцкого ("Окрестности Витебска"). Мотив могилы часто встречается у Ф. Богушевича,

Я. Лучины ("Прошлое - мысли из-под могил»). Семантическая наполненность образа креста отличается от первоначальной архетипической трактовки как Всемирного дерева - графической модификации модели Вселенной как

вертикали, символа единства жизни и смерти, свободы выбора. В художественном наследии субъектов культуротворчества XIX в. доминирует

трансформация семантики базовых символов в соответствии с контекстом: крест – отсутствие свободы выбора, преждевременный покой, конец страданий,

беззащитность, заброшенность, забытость, трагическая судьба. Показательным в отношении данной интерпретации выступает картина Г. Вейсенгофа

"Кладбище в Русаковичах", на котором землю и небо соединяют старые дубовые, грубо отёсанные кресты.

Я. Лучина интерпретировал разрушения дома как архетипа центра мироздания, точки отсчёта через символ пустоши, кладбища: Ды што такое?..

Дзе лясы?... Ці край той самы?..<…> Хіба абшар вось той, пустэльня тая з пнямі <…> і ўсё ж яна! Хто вынішчэнне ў край прынёс? / Пустэча,

могільнік…[5, c. 77]. Подобная интерпретация через категории "чужой дом", "пустой дом", "пустырь”, напрямую связаные с исторической несправедливостью принудительного существования в чужом государстве и

засильем оккупационной разрушительной политики господствующих в крае чужаков встречается у Я. Аношки "Чужой дом», В. Дмаховского "Пожар в

лесу" (чужеродное пламя, которое уничтожает лес как часть гармоничной белорусской ойкумены).

Архетип Героя тесно связан с архетипом Тени. Архетип Тени есть скрытая отрицательная сущность в человеке или сообществе. Одним из символических

воплощений архетипа в белорусской культуре является образ врага, чужака – того, кто нарушает привычный порядок и мироздание.

Исследователь белорусской литературы в контексте XIX в. Н. Хаустович утверждает, что в тогдашних социально-политических условиях мастера слова

должны были обращаться к иносказательной форме, опираясь на отечественную архаику, при помощи аллегории и символики говорили о национальной и политической жизни своего края [12, с. 27]. Одним из таких

закодированных образов-символов воплощения архетипа Тени (врага) является Белая Сорока из одноименного рассказа Я. Борщевского. В образе

демонического существа, женщины-птицы, которая приносит с собой упадок и безобразие в некогда процветающую страну, автор зашифровал "прекрасный

аллегорический образ Екатерины II" [9, с. 31]. У Ф. Богушевича в образе врага как одной из модификаций архетипа Тени,

выступает пан-крепостник, осадник, судья – представители тогдашней официальной власти. Борьба Героя с архетипом Тени приобретает у

К. Калиновского исторически конкретную характеристику: непосредственную и главную опасность для Родины и своего народа К. Калиновский видит в

кровожадной имперской политике России – вербализация этой идеи выступает в качестве мотивации будущей нации к активному действию-противостоянию:

109

Толькі тады, народзе, зажывеш шчасліва, калі маскаля над табой ужо ня будзе! [3, с. 38]. В тексте "Мужицкой правды" К. Калиновский с точностью

описывает именно неприглядные ментальные характеристики этноса-оккупанта: Не будзем гаварыці, з якіх народаў маскалі паўсталі, брацтва там не многа найдзем, няволя манголаў да і цароў маскоўскіх заўсім забіла ў гэтам

народзе ўсякую памяць аб свабодзе да і зрабіла з яго грамады людзей паганых без мыслі, без праўды, без справядлівасці [3, c. 33].

Подобное исторически точное определение врага встречается и в творчестве многих предшественников К. Калиновского: А. Мицкевича: (Вайна

– У. Ж.) супроць цара з ягонай зграяй – маскалямі [8, c. 189], Я. Чечёта: Калі ж край наш будзе йшчэ пад маскалямі / Спалі гэты ліст, каб нікога не пляміў, / Бо

выказаць слова зноў будзе няможна, / Як сёння – пад іхняй уладай бязбожнай [13, c. 48], У. Сырокомли: Лягчэй будзе сэрцу як згіне маскаль [11, c. 21]; Не

прыйдзе вораг з маскоўскага краю / На магазын наша зерне браць [11, c. 22]. Часто встречающимся архетипом в творчестве субъектов белорусской

культуры является архетип Мудрого Старца, воплощенный в символах путешественника, отшельника, нищего, бедного крестьянина. Мудрый Старец

является психической персонификацией того, что К. Юнг обозначал как Дух во всех своих многочисленных видах, особенно в качестве воплощения знаний или мудрости. В народных белорусских представлениях старый ("божий")

человек выступал глашатаем другого измерения, мира "по ту сторону" Обычно он наделялся мудростью (достаточно вспомнить образ слепого Франциска или

Сына Бури в произведения Я. Борщевского) и магическими способностями. Также архетип Мудрого Старца в белорусском самосознание является

выразителем народной морали, передачи традиционного опыта, воплощением вечного духа, который сохраняет основы существования и жизнедеятельности

этноса. У В. Дунина-Мартинкевича в народной повести "Купала" образ старика-рассказчика отражает данный архетип: Слухайце старога – яго голас з

неба! / Ганяцца за ізбыткам, дзетачкі, не трэба! Хваліць толькі Бога, шчыра працаваці, / Любіць добрых паноў, машляў, родных браці, / Вось вашае дзела!

[1, c. 151]. Таким образом, среди доминирующих этнонациональных архетипов в

рамках белорусской художественной культуры XIX в. можно назвать архетип

Героя, Матери-Земли, Матери-Родины, Мудрого Старца, Тени. Культурологический анализ интерпретации символических структур

показывает обусловленность их прочтения в системе актуальной на то время социокультурной ситуации, благодаря чему многие архетипы получают

дополнительные семантические оттенки. Интерпретация данных символов в литературных произведениях и произведениях живописи XIX в., выступая

рефлексией на тогдашнюю ситуацию, тем не менее, выходит за временные рамки и позволяют спрогнозировать в случае необходимости реакцию и

действия будущей нации. Литература

1. Дунін-Марцінкевіч, В. Выбраныя творы / В. Дунін-Марцінкевіч. – Мінск : Маст. літ., 2001. – 239 с.

110

2. Кажухоўская, Л. С. Станаўленне и карэляцыя базісных сімвалаў у нацыянальнай мастацкай карціне свету беларусаў: дыс. на суіск. вуч. ступ.

канд. культуралогіі: 24.00.01 / Л. С. Кажухоўская. – Мінск, 2003. – 121 с. 3. Каліноўскі, К. Мужыцкая праўда / К. Каліноўскі // Тварам да

шыбеніцы : Кастусь Каліноўскі і Паўстанне 1863–1864 гг. у беларускай і

летувіскай паэзіі : анталогія. – Ракаў, 2013. – С. 21–33. 4. Конан, У. Архетыпы нашай культуры / У. Конан // Адукацыя i

выхаванне. – 1996. – № 1. – С. 16 – 21. 5. Лучына, Я. Творы: вершы, нарысы, пераклады, лісты / Я. Лучына. –

Мінск : Маст. літ., 2001. – 206 с. 6. Міцкевіч, А. Гражына: вершы і паэмы / А. Міцкевіч. – Мінск : Маст.

літ., 2003, – 254 с. 7. Міцкевіч, А. Дзяды. У 2-х т. Т. 2 (пераклад: С. Мінскевіч) / А.

Міцкевіч. – Мінск: Медысонт, 1999. – 264 с. 8. Міцкевіч, А. Пан Тадэвуш, або Апошні наезд у Літве: шляхецкая

гісторыя 1811–1812 гг. : у 12 кн. / А. Міцкевіч. – Мінск : Маст. літ., 1998. – 367 с.

9. Рагуля, А. У. «Не ў адной толькі нашай душы»: наваградскі кампанент у эстэтычным развіцці нацыі / А. У. Рагуля // Маладосць. – 2010. – № 7. – С. 128–136.

10. Свечникова, Е. В. Универсальные и этнокультурные архетипы в современной белорусской антиутопии : автореферат диссертации на соискание

ученой степени кандидата культурологии : 24.00.01 / Е. В. Свечникова. – Минск : БГУКИ, 2013. – 21 с.

11. Сыракомля, У. Выбраныя творы / У. Сыракомля. – Мінск : Беларуская навука, 2011. – 584 с.

12. Хаўстовіч, М. Беларускі літаратурна-грамадскі рух 30–40 гг. ХІХ ст. / М. Хаўстовіч. – Мінск : БДУ, 1993. – 19 с.

13. Чачот, Я. Свіцязь : выбраныя творы / Я. Чачот. – Мінск : БелЭн, 1999. – 220 с.

14. Юнг, К. – Г. Архетып и символ / К. – Г. Юнг. — Москва : Renaissans, 1993.—286 с.

111

СОЦИАЛЬНЫЕ КОМУНИКАЦИИ

Кусаинова Г.Т., Кайникенова Г.К.,

Костанова С.С.

магистры кафедры педагогики, психологии и социальной работы Кокшетауского государственного университета имени Ш.Уалиханова

ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ОБЩЕНИЕ СОЦИАЛЬНОГО РАБОТНИКА

КАК ДОМИНИРУЮЩИЙ ИНСТРУМЕНТ СОЦИАЛЬНОЙ ПОМОЩИ КЛИЕНТАМ

В условиях современной казахстанской действительности растет интерес нуждающихся людей, которые желают получить помощь от

специально обученного профессионала в области социальной работы. Для достижения максимальной эффективности социальный работник должен

хорошо знать закономерности процесса коммуникации, поскольку общение является специфической чертой социальной работы как

профессиональной деятельности. Профессиональная социальная работа - один из главных способов

реагирования общества на изменения в мире. Это деятельность по

гармонизации человеческих отношений через оказание помощи отдельным людям, группам людей посредством их зашиты, поддержки и

реабилитации. Чаще всего под "социальной работой" понимается комплекс конкретных практических действий правовой, экономической,

психологической помощи социально-незащищенным, социально дезадаптированным людям (инвалидам и их семьям, мигрантам, беженцам,

людям с девиантным поведением, жертвам насилия, безработным, бездомным, женщинам, детям, молодежи, пожилым и др.)

В своей практике социальные работники соприкасаются с различными сферами жизни человека и общества - сферой здоровья (физического

психического, социального), прав, системой образования, планированием семьи, экономическими программами, с проблемам занятости населения и др. К тому же социальный работник зачастую служит посредником между

человеком и государственными учреждениями, властями. Поэтому социальному работнику в процессе обучения обязательно должны даваться

навыки правильного, “профессионального”, компетентного общения, которое будет необходимо и для психологического или юридического

консультирования и для решения каких-либо проблем клиента, связанных с общением с официальными лицами, чиновниками и т. п.

Общение – сложный процесс взаимодействия между людьми, заключающийся в обмене информацией, а также в восприятии и

понимании партнерами друг друга. Человек, передающий информацию, называется коммуникатором,

получающий ее – реципиентом. Социальному работнику приходиться в процессе консультирования постоянно выполнять то первую роль, то

112

вторую, и зачастую роль реципиента является более важной в профессиональной деятельности.

Структура общения состоит из трех взаимосвязанных между собой сторон: коммуникативной, интерактивной и перцептивной.

Коммуникативная сторона общения (коммуникация) состоит в обмене

информацией между общающимися индивидами. Интерактивная сторона заключается в организации взаимодействия

между общающимися индивидами (обмен действиями). Перцептивная сторона общения означает процесс восприятия и познания

друг друга партнерами по общению и установления на этой основе взаимопонимания.

Для специалиста по социальной работе палитра общения возможно даже богаче, чем у представителей других профессий, ведь помимо общения с

клиентами социальных служб и своими коллегами, он контактирует и с представителями различных организаций, с чиновниками различных уровней

(включая правительство и законодательные органы страны – влияние на социальную политику государства, его деятельность в социальной сфере), он

может также контактировать с представителями международных организаций (ООН, “Красный Крест” и т.п.). Очень важно, чтобы социальный работник был компетентен в общении, так как от этого зависит эффективность его работы, а

значит и состояние (психическое, физическое, материальное и т. д.) его клиентов. Кроме того, компетентный в общении социальный работник может

оказать помощь в умении общаться своему клиенту и через это решить его проблему.

Для социального работника в его профессиональной деятельности можно выделить 3 основных вида (типа) общения:

1. деловое (это общение в официально-деловой сфере специалиста по социальной работе с представителями организаций, социальных институтов,

чиновниками различных уровней, с целью улучшения деятельности служб социальной помощи, решения каких –либо проблем (правовых, материальных,

жилищных, психологических и пр.) своих клиентов и т. д.) 2. консультативное (это общение с целью оказания помощи клиенту, чаще

всего психологической, но необязательно)

3. интимно-личностное (это общение, основанное на дружеских, доверительных отношениях между клиентом и социальным работником).

Общение – важнейший аспект взаимоотношений социального работника с клиентом. В общении он получает большую часть информации, дает клиенту

необходимые ему сведения, поощряет или порицает его. Нет такой технологии в социальной работе, которая не была бы связана с общением. Поэтому стилю,

содержанию и качеству общения следует уделять самое пристальное внимание. Вербальное общение занимает в общении ведущее место. Речь

специалиста должна быть спокойной, плавной, сдержанной в тонах и интонациях. Она должна быть понятной, без вульгаризмов и неологизмов. По

возможности речь не должна содержать в себе специальных терминов, которые клиент может просто не знать и не понимать. Следует также избегать

113

жаргонных выражений, даже если они привычны и понятны в определенной субкультуре. Речь социального работника должна быть грамотной; его

культурный уровень должен способствовать повышению культурного уровня клиентов.

Тон речи социального работника не должен быть высокомерным,

раздражительным, пренебрежительным, усталым, поучающим, чрезмерно категоричным и т.д. Социальный работник может рекомендовать, обучать, но

это относится к содержанию его речи, а не к ее тону. Уместно воздерживаться от всего, что нарушает деловую и в то же время душевную обстановку,

сопутствующую общению. В то же время тон социального работника должен быть уверенным, поскольку проскальзывающие в речи интонации

неуверенности, сомнений, колебаний могут вызвать чувство неуверенности у клиента и лишить его остатков оптимизма.

Социальный работник должен говорить умеренно громким голосом, не раздражающим слушателя и в то же время не заставляющим его напряженно

прислушиваться. Но это правило допускает отступления: если клиент страдает тугоухостью, целесообразно говорить более громко, чем это принято в

обычных обстоятельствах. Можно понизить громкость, если речь идет о каких-либо интимных обстоятельствах. Тихий разговор в некоторых случаях способствует созданию атмосферы доверительности, дружеской близости,

взаимопонимания, а это может быть полезно. Речь социального работника должна быть логична и целостна.

Перескакивание с темы на тему, ассоциативные отвлечения на посторонние темы, недоговоренность или, наоборот, многословие затрудняют восприятие

смысла речи до такой степени, что, расставшись со специалистом, клиент может долго гадать, о чем шла речь, и чувствовать себя не удовлетворенным

общением. В разговоре с клиентом следует умеренно пользоваться такими средствами

невербального общения, как мимика и пантомимика, – избыточность жестов, их чрезмерная размашистость могут быть истолкованы как неискренность,

наигранность или несобранность. Поза социального работника должна демонстрировать собранность и сосредоточенность, не быть слишком вольной или расслабленной, зажатой или скованной.

Согласно вышесказанным можно выделить ряд характеристик, составляющих коммуникативный портрет социального работника, которого

можно назвать гуманитарием практического действия. Эти характеристики назовем коммуникативной профессиограммой, что, по сути, является системой

квалификационных требований, которые предъявляются к специалисту в области социальной работы. Специалист в этой области должен:

знать речевой этикет и уметь его использовать; организовать требуемый вид общения и управлять им;

анализировать предмет общения, его цели и задачи; корректно ставить вопросы и точно на них отвечать;

114

уметь вести беседу, собеседование, деловой разговор, спор, дискуссию, дебаты, диспут, круглый стол, деловое совещание, командную деловую игру,

переговоры, торги, уметь анализировать конфликты, кризисные ситуации, конфронтации и

разрешать их;

иметь навык доказывать и обосновывать, критиковать и опровергать, аргументировать и убеждать, достигать соглашений и компромиссов;

владеть техникой речи, уметь использовать риторические фигуры и приемы;

уметь правильно строить речь и другие публичные выступления; знать служебный этикет и уметь его использовать;

уметь с помощью слова осуществлять психотерапию в общении; снимать стресс, напряжение; адаптировать клиента к соответствующим условиям,

корректировать его поведение и оценки. Таким образом, деятельность социального работника заключается в

постоянном контакте с людьми, то есть в непосредственном общении с ними. Все задачи, стоящие перед социальным работником, решаются посредством

общения. В процессе общения обмен информацией между его участниками осуществляется как на вербальном, так и невербальном уровнях. “Задачей социального работника является создание доброжелательной обстановки,

нахождение подходящего способа поведения и общения с клиентом. Для этого необходимо знать не только техники ведения беседы и правила общения,

психологические особенности людей и значение невербальных средств общения, но и обладать такими качествами, как вежливость, приветливость,

любезность, направленность на людей, терпение (толерантность), интуиция, сострадание и т. д.”

Литература 1. Павленок П.Д. Основы социальной работы: Учебник. / Под ред.

П.Д.Павленка. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: ИНФРА-М, 2002. - 395 с. 2. Холостова Е.И. Словарь - справочник по социальной работе. / Под.

ред. д-ра ист.наук, проф. Е.И.Холостовой. -М.: Юрист, 2000.- 424 с. 3. Филатова Е.В. Теория социальной работы: Учебное пособие. /

Е.В.Филатова. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2004. - 96 с.

4. Фирсов М.В. Введение в теоретические основы социальной работы: Учебное пособие. / М.В.Фирсов. - М.: Владос, 2001. - 430 с.