The Thousand-Year Minutes

Eugene Dubnov

Translated by Anne Stevenson

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPYTHE THOUSAND-YEAR MINUTES

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPYTHE THOUSAND-YEAR MINUTES

Eugene Dubnov

Translated from the Russian by

Anne Stevenson

with the author

ЕВГЕНИЙ ДУБНОВ

ТЫСЯЧЕЛЕТНИЕ МИНУТЫ

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

ACKNOWLEDGEMENTS

Grateful acknowledgement is extended to the following publications in which some of these poems have originally appeared (sometimes in a diff erent version):

Adelaide Review, Agenda, Ambit, Antigonish Review, Ark, Barrow Street, Contemporary Review, Contemporary Verse 2, Green Mountains Review, Imago, Modern Poetry in Translation, Outposts, Poetry, Poetry London, Poetry New Zealand, Poetry Review, Poetry Wales, Raritan Review, Seneca Review.

Th e Russian originals in this collection have appeared in the following two volumes: Рыжие монеты (Russet Coins), Goldfi nch Press, London, 1978, and Небом и землею (By Sky and Earth), Amber Press, London, 1984, as well as in the following publications: Th e New Russian Word, La Pensée Russe, Th e Coast, Th e New Review, to which grateful acknowledgements are extended.

All rights reserved. No part of this work covered by the copyright herein may be reproduced or used in any means – graphic, electronic, or mechanical, including copying, recording, taping, or information storage and retrieval systems – without written permission of the publisher.

Printed by imprintdigitalUpton Pyne, Exeterwww.imprintdigital.net

Typeset by types of lighttypesofl ight@gmail.com

Published by Shoestring Press19 Devonshire Avenue, Beeston, Nottingham, NG9 1BS(0115) 925 1827www.shoestringpress.co.uk

First published 2013. Second printing 2014

© Copyright: Eugene Dubnov and Anne Stevenson

Th e moral right of the author and translator have been asserted

Cover illustration: Mikhail Larionov, “Acacias in Spring” (1904)

ISBN 978 1 907356 74 2

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

СОДЕРЖАНИЕ

В протяженности времени Голубые пески Городской пейзажЭто было в Риге во двореМелодия с вариациями ГубыХудожникИ еще тебе скажу яКогда увидишь и оценишь взглядомВышедший в осенний сад И кому-то как бы снитсяВся моя РоссияРечка-реченька струитсяНазначениеВстрепенутся хвойные иголкиВремя годаУ карьераЛесные голубиПамяти Самуила Маршака Четверостишия Роберту Бернсу На побережье редкий снегИзгнаниеЗдесь цель ясна воды…Триптихи:

B глубинах морозно-ресничной страны Не плаваютУ оконНи следу, ни снегуДень и часСюита в трех частяхМетельУрочная пора

CONTENTS

Introduction

In Th is Continuum of Time Blue SandsCityscape It Was in Riga in the Yard Air and VariationsLipsTh e Artist*And Let Me Tell You MoreWhen You Observe Your Face and Sum It UpOne Who Walks into an Autumn GardenAnd Someone Seems To Be DreamingAll My RussiaA Swift, Familiar River*AssignationNeedles of the Shaken Pines will TrembleTh e Time of YearTh e QuarryRing Doves*A Boy and a Girl, SomewhereComing through the Rye: Verses for Robert BurnsSparse Snow upon the BeachExileUntitled (Water’s purpose…)Triptychs:

In the Depths of Frost-Eyelash Country Neither Geese nor Swans At the Windows No Snow, No Footprints Days and Hours Suite in Th ree Movements Blizzard Temporal

xi

357

1117192123252729313335373941434547515355

5961656973778185

246

1016182022242628303234363840424446505254

5860646872768084

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Встреча В беспокойном снеПо дороге календарной Меж ветвей

Где наша теньРодителиКогда мы былиДань Франческо ПетраркеВетры Эстонии

Meeting Unquiet Dream All Along a Calendar Road

Between the BranchesWhere Our ShadowsParentsWhen We WereHomage to Francesco PetrarcaWinds of Estonia*

Notes

Poems marked with an asterisk have been translated by Eugene Dubnov, Anne Stevenson and John Heath-Stubbs.

879193959799

101103105

107

869092949698

100102104

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

xi

INTRODUCTION

Anne Stevenson

Eugene Dubnov, born in Tallinn, Estonia, in 1949, was educated as a youth in Riga in Latvia and at the University of Moscow. He is at home in several languages: Russian his mother tongue, Estonian and Latvian, still unforgotten from his childhood, and for years now fl uent in Hebrew and English, but he writes poetry mainly in Russian. His father was a journalist sympathetic to the Communist regime, but his mother came from a religious family, and it was from his mother that, after the death in internal exile of his older brother, he absorbed the detestation of Soviet-style government that drove him, in 1971, to immigrate with her to Israel. By that time he was twenty-one, already deeply committed to the literature and folklore of Russia. Subsequent literary studies brought him to England to do postgraduate research on the poetry of T. S. Eliot and Osip Mandelstam at Queen Mary College, University of London, and it was in London that he and I fi rst met in the early 1980’s, in the Poetry Society’s café in Earl’s Court. Dubnov, long resident in England, has taught Russian, English and American literature at a number of English universities and colleges, although he now lives in Israel where he makes a living teaching the English language in Jerusalem.

Th roughout the ups and downs of his travels and travails, Dubnov’s imagination, like his poetic craft, has remained emphatically Russian, and it is as a Russian poet that he has succeeded, with a number of well known English and American poets (‘colleagues’ might be a better term, since he always works alongside them) in remaking many of his Russian poems into English ones. Although I knew and had worked with Eugene before 1985, when I was on the Literature Panel of the Arts Council and supported his application for permanent residentship in England, it was in January, 1986, after a British Council visit to the Soviet Union myself, that I moved to Belsize Park, North London, and Eugene and I began to meet regularly in my fl at to co-translate

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

xiiixii

insight into an exceptional process of creation. Beneath the surface of his word-for-word translations lived the vitality of his original poems. It might even be to my advantage as a translator NOT to be able to consult their verse forms and language. Th eir idea-images (eidola) would fi nd equivalent expression in the phrases and rhythmic tones of my own language, with more chance of becoming English poems in their own right.

Th is is certainly what I hope has happened in the course of the many months that Eugene and I – sometimes at peace, sometimes at war – have spent shunting hundreds of cribs and drafts and corrected drafts and re-corrected drafts back and forth by e-mail across the no-mans-land of cyber space. Arguments begun with John Heath-Stubbs (as with Peter Porter) years ago came to the fore again as Eugene (quite rightly) insisted on conformity to the original Russian, while I needed a translator’s freedom to adopt English rhythms and in some cases to adjust imagery and vocabulary to my own English-speaking imagination. As a result of these super-modern, nearly instantaneous communications, we have come up with thirty-seven poems in English, which I believe to be truly poems. Th e thread that holds them together is not so much Dubnov’s experience of love, exile, anxiety and breakdown – such are common to many poets – but his extraordinary apprehension of time’s continuum – of how, for everyone, the “thousand-year minutes” accumulate and disappear before one has thought to consider how, with every breath, the present becomes the past. Apart from being a poet of time, or perhaps because of this, Dubnov is more than usually reluctant to employ, in speaking of himself, the fi rst person singular pronoun. He falls back instead on the fl exible, less specifi c second person, ‘you’. I have been as faithful as possible to his reticence in this respect, not only because this poet is especially desirous of preserving his privacy but also because it makes for a more ambiguous, more generous poetry of memory.

Of course, if Eugene Dubnov and I had not shared an approach to poetry, and indeed to human experience, on a much more profound plain of understanding than that of language, we would

his poems. He had already worked or was working closely with a number of poets I knew and admired, among them John Heath-Stubbs, Peter Porter and Carol Rumens. I welcomed Eugene’s visits, though I felt that my knowing practically no Russian might fatally handicap me as a translator. Eugene dismissed my qualms; Heath-Stubbs and Peter Porter knew no Russian, either, but had worked happily from his English cribs. For me, too, the ‘exercise’ of making living poems out of literal cribs presented a challenge, and I believe we produced some fair translations between us. After a year of weekly or fortnightly meetings, though, I moved with my husband to Edinburgh and Durham, and we lost touch. Th en in the summer of 2004, I received a letter from London. Eugene was back in England after teaching in Jerusalem; would I agree to rework some of our less successful translations and perhaps make English poems of one or two others? Some of these were in the form of ‘triptychs’ – three part Russian poems Eugene had written in 1985–87 while employed as Poet in Residence at a college in rural Oxfordshire and going through a painful period that bordered on a nervous breakdown.

I agreed to do what I could. Th e English cribs he sent me instantly captured my imagination. Many of the triptychs brought to mind the dream-like paintings of Chagall, whose Jewish faith, as opposed to Eugene’s amalgamated sensibility, was more orthodox, but whose native world, in the course of violently disturbed times, had also been turned upside-down. Th is time, Eugene’s proto-poems in English seemed to teem with an undefi ned, very unsettling passion, behind which lay a love story set against a background of a Baltic childhood, a family tragedy, a national tragedy, and behind all that personal and political experience, a wealth of Russian fairy-tales and folklore. Titles and fi rst lines, tugged at my imagination: “In the Depths of Frost-Eyelash Country”, “All Along a Calendar Road”, “Needles of the Shaken Pine will Tremble”, “It was in Riga, in the Yard” (with a signifi cant distinction drawn in memory between ‘Mummy’ and ‘Father’), “Neither Geese Nor Swans”. Once my enthusiasm had been stirred, I began to feel that the challenge of making English poems out of Dubnov’s cribs was giving me an

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

xiv

long ago have ceased to work together. Poetry, at its deepest level, is a communication of what used to be called ‘souls’, now explained lamely as psychic sympathy or affi nity. And it greatly helped, too, that Eugene ‘thinks’ in English as well as he does in Russian. If fl uency in thinking and speaking alone could bring poems into the world, Dubnov would not have had to fi nd English poets to translate for him. He has always been a fi ne ‘creative’ critic, and the poems in this collection are collaborative, equally the work of Dubnov and myself. In two or three cases we have retained lines and even stanzas contributed earlier by John Heath-Stubbs, and in each case these are acknowledged. It remains for me only to add that I feel honoured to have taken part in these translations, and that I hope English readers will fi nd in them something of the spirit, élan and mystery of the Russian originals.

Pwllymarch, Llanbedr, North Wales 25 May, 2011

THE THOUSAND-YEAR MINUTES

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

2 3

В протяженности времени

Только полупрозрачность повсюду преследует в этойПротяженности времени, тени сомненье и света,Колебания блика на стеклах и в зеркале блеск,Гребня утром и вечером непредсказуемый всплеск.

Диалог лишь навязчивый с кем-то, все время молчащим,Кто с таким же упорством спешит, продираясь сквозь чащу,Так же пристально смотрит на озеро, реку и пруд,С состояньем небес ежечасно сверяя свой труд.

Одержимость одна углубленностью в каменных щелях,Наваждение вдоха и выдоха, к меркнущей целиВдохновенье движения, мука осознанных тут Многократно усиленных тысячелетних минут.

IN THIS CONTINUUM OF TIME

In this continuum of time, a half-transparencypursues you, the doubt of shadow and light,the havering of luminous specks on glass,a glint in a mirror, and at morning and evening,the wave’s crested unpredictable plash.An obsessive dialogue follows youwith somebody stubborn, silent, one whoin equal agitation tears through the bushes,just as steadily gazes at lake, river and pond,all the time measuring his labour against the sky.Fixation possesses you – the depth of creviced stone,the strain of breathing in and out, inspired movementtowards a fading goal, the pain of thousand-year minutesmany times magnifi ed, brought to awareness here.

1987 Mongewell Park, Oxfordshire

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

4 5

Голубые пески

По ночам, от скоплений людских далеки,Над пустыней молчат голубые пески.

В сердцевине огня, темноты горячей,Голубые пески, наважденье ночей,Взметены и забыты бесстрастной судьбой,Нерожденных детей погребли под собой.

На больших побережьях, где дремлют века, Никогда, никогда не сольется закат,То порывисто-ал, то угрюмо-багров,С голубой, благородною кровью песков.

Пролетающих лет, неприснившихся сновНарастает холодная тайна. И вновьПаутиною вен засыпают вискиГолубые пески, голубые пески.

BLUE SANDS

At night, far away from the human searchlight,over the desert the blue sands are silent.

In the core of fi re, hotter than darkness,blue sands, night’s obsession,whirled up and forgotten by passionless history,have buried life that’s unborn.

Along vast beaches where centuries dozethe sunset’s gashed crimsons and glowering purplesnever, never will mingle or colour at allthe blue noble blood of the sands.

So a cold mystery of fugitive yearsand undreamt-of dreams still widens.With a cobweb of veins they pattern your temples,the sands, the blue sands, the blue sands.

1969 Moscow

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

76

Городской пейзаж

В три часа

Начинается дождьНа мосту ВатерлооНачинается дождь.

Под мостомСтарик делится с чайками,Как он, большеносыми,Своим бутербродом.Уходит, их крики стихают, ониРассаживаются на перилах.Между ними – равномерные промежутки сырогоДеревянного бруса – смотри:Непохожи на чаек балтийских,Средиземно-морских,Что летят провожать корабли –Провожать корабли ты пришел неизвестно кудаБез зонта и плащаМальчик, худенький мальчик

Начинает бежать По мосту ВатерлооНачинает бежать.

Под мостомЧайки, как солдаты в строю, равняютсяНа редкого прохожего, одновременноПоворачивая пингвинные головы иНастороженно кося плоские

CITYSCAPE

At three o’clock it starts to rain on Waterloo Bridgestarts to rain

underneathan old man is sharinghis sandwich with the gullslong-beaked like himself

he leavesthey quench their criesand resume fi xed placesalong the hand railspacing themselves outon the wet wood

have a look

not like BalticMediterranean gullsfl ocking to see the ships off

to see the ships off not knowing whereyou’ve comewithout raincoat or umbrellaa boyskinny boy begins to runover Waterloo Bridgebegins to run

ˊ

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Черные глаза.А однаВцепилась,Контрастно,Как ветви на сером небе,В провода.При каждом порыве ветраВзмахивает, чтоб удержаться, крыльями.

Начинает темнетьНа мосту Ватерлоо,Начинает темнеть.

Под мостомЗажигаетсяЦепьФонарей.Дождь –Мишени в реке,Огорченье в траве,Дождь – ряженый асфальт.

Складывает крылья иВыбившееся пероДрожит на ветру,Как платье женщины.

1976 Лондон

98

underneaththe gulls stand at attention for a rare passer-bywatchfully squinting sideways with their fl atblack eyes

onesharply edged against the sky clings to a wirewith each gust of windfl aps its wings for balance

darkness starts to fallon Waterloo Bridgestarts to fall

underneatha chain of streetlamps lights up

raintargets in the river grief in the grassrainthe spangled asphalt

the gull folds its wings anda dislodged featherstirs in the windlike a woman’s dress.

1976 London

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Это было в Риге во дворе

Это было в Риге во дворе,Как ты прыгал мальчиком в сугроб,На высокой ледяной гореНаправлял салазки. Гардероб

В Таллине был справа. А в большойКомнате, где печка, за окномСвешивались ветки, а в другойПлакал ты, наказанный отцом.

И когда кричала из окнаМама и домой тебя звала,Прижимался к дому, и стенаМокрой и холодною была.

В солнечном Ташкенте, где теперьЛишь одна могила, как визжал,Когда брат, чтоб шел быстрей, тебеПо дороге шею быстро сжал.

Воздух, ветер в первом из дворовВечером весною, корабли,Школа, ударенья трудных слов,Дедушка и “мальчик, не шали.”

Каждый раз, закончив свой компот,Говорил он: “Было хорошо”И подолгу тер салфеткой рот.Как-то он ушел и не пришел.

1110

IT WAS IN RIGA, IN THE YARD

It was in Riga, in the yard:how you jumped, a boy, into a snowdrift,and on the high icy hilllaunched your sledge. In Tallinn,

the wardrobe on the right and stovewhere branches hung down outside the windowand in the other roomyou cried – Father had punished you.

And when Mummy called from the windowsummoning you back indoorsyou pressed against the house: the wallwas cold and clammy.

In sunlit Tashkent where what’s left of usis a grave, how you yelledwhen, to make you walk faster, your brotherpainfully squeezed your neck.

Th e air, the breeze in your earliest backyard,a spring evening, the ships,the school, the stresses of diffi cult words,Grandfather and “Behave yourself, boy!”

Every time, on fi nishing his stewed prunes,he’d say: “Th at was good”and slowly wipe his mouth with a napkin.One day he went away and didn’t come back.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

А еще поглубже, не боясьТемного подвала, ты войдешь,Выйдешь и увидишь перевязьУ забора летом, и найдешь

Ножик, и увидишь, как встречал,Как бежал навстречу теплым днемУлицей Гранийди и кричал:“Папа” – и закат горел огнем.

Было или не было – зимойВ валенках упругий мягкий бег,На коньках по льду, и за спинойРук не удержать, и падал снег

На каток, как позже на Москву –Музыка и шум, но ни душиНе было на озере, где звукТолько от коньков, да снег шуршит

По деревьям. Как еще, когдаВышибалой за чертой стоял,Мяч не мог докинуть. Как звездаПровожала утром школьный бал.

С кем все это было, как давно,Ветры, запах моря, синева,Больно, возвращенья не дано,Как опять кружится голова.

Но зачем давно ушедший мирВоскрешать, вытаскивать на свет,Создавать из прошлого кумир,Ворошить страницы желтых лет,

1312

And deeper yet, without being afraid ofthe dark cellar, you’ll go in,come out and see the clotheslineby a fence in summer, and you’ll fi nd

a pen-knife there and see yourselfrushing eagerly on a balmy dayalong Graniidi street, crying “Daddy!” –and the sunset was fi re.

Did it or didn’t it happen? In winterthe springy soft feel of running in felt boots,skating on ice, and impossible to keepyour hands behind your back, and fl akes

falling on the rink, as later on Moscow’smusic and din – but not a soulthere on the lake where the soundwas only of skates and the snow

rustling in the trees … and how when you played ‘running bases’ in a grassy fi eldyou couldn’t throw the ball far enough. Howthe morning star rose over the school-leavers dance.

To whom did this all happen, how long ago –the winds, the smell of the sea, the sky?It hurts, there’s no return;once again, your head is spinning.

But why resurrect that long-gone world,drag it into the light,make an icon of the past,turn the pages of yellowing years?

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Напрягаясь, снова вспоминатьСамый первый, трехэтажный дом,Комнату, широкую кровать,Где лежал меж мамой и отцом,

Вспоминать, как медленно домойПо уснувшим улицам идешьС телеграфа смерти, и пустойГород гулок… Что все это – ложь,

Или слепок, или слева след,Там, где кровь горячая не ждет

Жизнь не скажет. Может быть, ответВслед за обещанием придет.

1980 Лондон

1514

Why strain to revive yet againthe fi rst three-story apartment block,the room, the wide bedwhere you lay between Mummy and Father?

Why once more walk slowly homealong the sleeping streetsfrom the death-delivering telegraph-offi cethrough the empty, echoing town? What’s

all this – a lie, or a death mask, or a musclewhere hot blood beats?

Life will not tell. Th e answer perhaps will come in the wake of the promise.

1980 London

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Мелодия с вариациями

Тяжелая волна с грохотом ударилась о берег.Это громкая речь моря,Его грозный язык.Пусть продолжится путь ваш.Не торопитесь в пути,Под косой высотой парусов,В поисках троп через море,По ревущим протокам,Между стен разъяренных теснин,Вдоль больших берегов,Под углом принимающих волны,В сильных синих ветрах,На простор океана.

Горные туманы рассеиваются,И мягкий ветер треплет траву.Деревья протягивают впередХолодные резные ветви.Голубая нежнеет кора,И прозрачные листья дрожат.Молодые ростки пробиваютсяМежду твердых камней.

Сад застыл.В неподвижной тиши, словно блестки,Паутина летит на пруды.

1980 Лондон

1716

AIR AND VARIATIONS

A weighty wave crashed against the shore:Th e loud speech of the sea, its language of menace.Let your journey go on,Do not hurry your voyage.Under the slanted heights of sails,Searching out paths across the sea,Th rough the turbulent channels,Between the ramparts of merciless straits,Along vast coasts taking the waves askew,In strong cerulean winds,Into the spaces of ocean.

Th e mountain mists are clearing,And a soft wind is stirring the grass.Trees stretch forthTh eir cold carved branches.Th e light-blue bark is tender,And the thin leaves quiver.Young saplings thrust themselvesTh rough solid stone.

Th e garden has fallen silent.In the motionless calm, like sequins,Gossamer drifts onto the ponds.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Губы

Какая структура у губ,Которые звук берегут,Которые криком кричат,Которые ждут и молчат?

Вчера я слова создавалИ губы легко целовал,И слабость влюбленная ихОсталась теперь на моих

Рабочих губах и, казня,Все мучит и мучит меня.

Март, 1979

1918

LIPS

What is the structure of lipsTh at take care of sounds,Th at can scream loud and long,Th at can wait and be silent?Yesterday I was mastering wordsAnd kissing lips lightly – Th eir loving weaknessNow remains on my ownHard working lips, Exacting, as if forever,My terrible punishment.

March, 1979 London

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Художник

У одной огромнойМногозначной домныОн стоит и ждетВечности черед.

Поглощен собоюИ тугой игроюСветотени, онБудто видит сон –

Сон, в котором нетуНи земли, ни неба, Только кто-то всталНаблюдать металл.

2120

THE ARTIST

By one vastmany-meaninged furnacehe stands and waitsfor his timeless shift.

Engrossed in himselfand the taut playof light and shadow, he isas though dreaming

a dream in which there isneither earth nor sky –only someone standing upto watch the metal.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

И еще тебе скажу я

И еще тебе скажу я: землюВ красоте щемящей листопадаЯ с тобой, такой как есть, приемлю,И другой мне без тебя не надо.

Небо облака распределяетДалеко от нас, над горизонтом,Будто реостатом, убавляетСвет заката по долготным зонам.

Так должно быть: дрожь листвы и ветер,Сердца взбудораженность и духа,Свет и тень, игра теней при свете,Зрения и внутреннего слуха

Обостренье – осень разложилаПеред нами все товары-краскиИ в закатный час разбередилаМузыку земной любимой сказки.

14–15 октября 1983

2322

AND LET ME TELL YOU MORE

And let me tell you more: the earthin the painful beauty of falling leaves,just as it is, I accept, with you,and without you, need no other.

Th e sky deploys the clouds,far away from us, over the horizon,as though with a rheostat, dimmingthe sunset across the zones of longitude.

So it must be: the shiver of foliage, wind,the heart’s disturbance and the spirit’s,the play of shadows in the light,quickening sight and inward hearing –

autumn has spread out before usall its painted merchandiseand in the sunset hour has agitatedthe music of earth’s favourite story.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Когда увидишь и оценишь взглядом

Когда увидишь и оценишь взглядомСвое лицо в окне зеркальном, дождьНачнет идти как будто где-то рядом,Как шарканье изношенных подошв.

Ты скажешь: сколько лет прошло и сколькоДождей мосты омыло на пути –И оттого глазам, быть может, больно,Что жизнь прожить – не поле перейти.

2524

WHEN YOU OBSERVE YOUR FACE

To live a life is not to cross a fi eld.

(Russian Proverb)

When you observe your face and sum it up,caught in the mirror of the window-pane,not far away you’ll seem to hear the rainshuffl ing along like old shoes long worn out.

It’s then you’ll ask how many years have wheeled,rain-washed, over the bridges of your way. Your eyes complain? Th e cause might be that theyhave lived a life, not strolled across a fi eld.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Вышедший в осенний сад

Вышедший в осенний сад из домаВременного, чувствует, как больОт того, что все вокруг знакомо,Ширится, и поперек и вдоль

Пройденная жизнь уже отходитКак бы за кулисы, и пред нейВ ярком свете сцены происходитДействие, что зрителям видней.

2726

ONE WALKS INTO AN AUTUMN GARDEN

One who walks into an autumn gardenfrom a house that is not his ownfeels the pain – from the familiarity of it all – widen,as if his crisscrossed life had already driven him

to the wings, while before himon the stage in the shifting light and shadowthe action is taking placewhich is perfectly clear to the audience.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

И кому-то как бы снится

И кому-то как бы снится:Пароход идет,Поезд едет, и глядитсяКто-то в небосвод.

Как, скажите, провожалиВ путь-дорогу вас,На перроне, на причале,Не смыкая глаз,

До конца вам вслед смотрелиИ, маша рукой,О далеких встречах пелиНад большой рекой…

Кто б ты ни был, проходящийЖизнью, проходи,В зазеркальный свод молчащийДолго не гляди –

Ибо так твой дух захватитОт его путей,Что для слез тебе не хватитЖизней и смертей.

1984

2928

AND SOMEONE SEEMS TO BE DREAMING

And someone seems to be dreamingthat a ship sails by,a train departs, and someonegazes at the sky.

Tell us how they saw you off on your chosen way,watching with eyes wide openby railway track or quay.

As you grew small and smaller,they stood with waving hands,singing of distant meetingsin future riverlands.

Whoever you may be, stranger,passing through life, pass on;at the sky beyond the mirrornever gaze too long,

lest you catch your breath so sharply when that high depth appearsthat there will not be lives enoughor deaths enough for tears.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Вся моя Россия

Я видел фильм: летели журавли,Любимых добровольцы покидалиВ той части – самой памятной – земли,Где я родился и мне имя дали.

С экрана телевизора мой взглядПереходил все время на портретыВождей, над ним висевшие, на рядТяжелых лиц правителей – и эта

Взаимосвязь трагедии и зла,Цинизма и покорности впервыеОткрылась мне так явственно: былаКартина эта – вся моя Россия.

3130

ALL MY RUSSIA

In the fi lm I was watching there were fl ying cranes;Men for the front were leaving their girls grief-numbedIn that part of earth – most memorable – that remainsTh e motherland where I was born and named.

My eyes kept shifting from the TV screenTo the photo-portraits hanging over it,Th at row of leaders’ faces with obsceneScowling jowls, all seeming to connect

In one clenched tragedy of terror and misery,Cynicism and submission. And suddenlyIt became for the fi rst time clear to me:Th is picture was all my Russia, locked in me.

1984 Reading

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Речка-реченька струится

Речка-реченька струитсяЗа моим окном,Будто сон, который снитсяНам с тобой вдвоем.

Все прохладней вечерами В голубой далиПредстают во сне над намиТучи-корабли.

Там, пред вольною рекою,Твой двойник встает,Чтоб увидеть за листвоюБелый пароход,

В ягодах кустарник, будку,Мост, калитку, птиц –И в неясном сне как будтоВозвращенье лиц…

Тот один, кто превращаетЯвь в другую явь,Образных значенье знаетОбликов – так славь,

Брат мой, друг потусторонний,Школьных дней звонкомНад речной водою кроныИ под небом дом.

3332

A SWIFT FAMILIAR RIVER

A swift, familiar riverjust outside my window,as if a dream is being dreamtby both of us together.

Th e evenings draw in and grow cooler.In the deep blue distancestormclouds sail over,showing, in a dream, dark ships.

Th ere, by the free-fl owing wateryour doppelganger riseseager to watch the white steamerlooming beyond the foliage;

by the berry-rife bushes, a shed,a bridge, a gate, fl itting birds –and, as if in an unclear dream,the faces returning.

He alone who changesone waking moment to anotherknows the meaning of the fi gurativegraphic countenances: praise then,

my brother, my other-world friend,by the voice of our school bellthese tall-topped trees by the water,this house beneath the sky.

October, 1984 Mongewell Park, Oxfordshire

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Назначение

Волнуясь, ты бежишь, скользя, по снегуПерронному, маша рукою вслед,Скользя и оступаясь, – сколько летПрошло с тех пор, а ты так предан бегу…

Да я и сам, чего греха таить тут,Тобой любуюсь – тем, каким ты был,Каким остался, был каким да сплыл –И на пластинке проиграв сюиту,

Знакомую обоим нам, пытаюсьТебя окликнуть – но не слышишь ты:Ты поглощен собой, твои чертыНапряжены – скользя и спотыкаясь,

Ты будто бы ко встрече, неизвестнойМне самому, торопишься – и там,Глаза расширив и отдав словамСвой детский рот, стоишь у края бездны.

Август 1985 Лондон

3534

ASSIGNATION

Agitated, you run, slipping on the snowof the railway platform, waving goodbye,gliding and stumbling – how many years have gone by, and still you insist on running!

And I myself, I admit, am still feastingmy eyes on you – the way you used to be,the way you have remained, coming and going.I’ve put a record on the gramophone, that suite

we were both so fond of, now I’m tryingto call out to you – but you don’t hear:you’re absorbed in yourself, your featuresso tense, so strained – sliding and staggering,

you appear to be running to an assignation unknown even to myself – and there, by yourself,widening your eyes and giving your child-mouthover to words, you stand at the edge of a precipice.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Встрепенутся хвойные иголки

Встрепенутся хвойные иголки,Задрожит в волнении листва,Над рекой как будто эхом гулкимСкрытые прокатятся слова.

Весь вперед подавшись, обратившисьВ обостренный слух, услышишь тыВ кратковременном земном затишьеГолоса немолчной высоты.

Так возобновится путь, с молчаньяНа тропе от леса к полю, гдеУбран урожай, и слов звучаньеПолетит, как чайка по воде.

3736

NEEDLES OF THE SHAKEN PINES WILL TREMBLE

Needles of the shaken pines will tremble, Leaves ripple over fi elds and woods, When suddenly from the river it rises, Th e echo of yet unuttered words.

Th en you’ll stretch your body forward, Becoming in an instant all earsIn that soundless and uncanny momentWhen you reclaim the voice that’s yours.

Over the path through the harvested fi eldWords will resound once moreAs they lift themselves out of the silence – Like a gull soaring up from the water.

September, 1985 Mongewell Park, Oxfordfordshire

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Время года

Поскользнувшись, как на льду, на листьях,Мы с тобой сумеем удержатьРавновесье – лишь рябины кистиБудут на сыром ветру дрожать…

Время года это нас тревожит,В землях странствий мучит переходОт озноба троп к дорожной дрожи,Горизонта жизни – в небосвод.

3938

THE TIME OF YEAR

Slipping on sodden leaves like ice,together we’ll keep balance; let the bunchedberries of the rowan alone be shakenby the wet blustering wind.

It’s the time of year disturbs us;the change torments us in this land of wanderingfrom footpath shiver to highway shudder,from life’s horizons to a vault of sky.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

У карьера

Архитектоника времен виднаВ разрезе их: вот здесь ты задержался,Чтоб рассмотреть рельеф речного дна, Когда еще все было смех и шалость;

Там шаг ускорил, чтоб гуденье словРасслышать в проводах незащищенных; Споткнулся, не упал, поверх головТонтон-макут, следящих восхищенно

За траекторией твоей, летел – И встав сейчас у кружащего душуКарьера, недостигнутый пределУвидел жизни меж огнем и стужей.

4140

THE QUARRY

Th is is a place where time’s architectureshows itself in cross-section; here you stopped onceto examine a relief-map of the river-bedwhen everything was still laughter and pranks;there is where you quickened your stepto hear words booming in the naked wires;you stumbled, did not fall, fl ew over the headsof the tonton-macoute watching, amazed at your trajectory;and as you stand now at the quarry’s edge where your whole being reels, you see in cross sectionyour life’s yet unreached boundariesexposed, stretched between fi re and hard frost.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Лесные голуби

Лесные голуби летелиДалёко, вдоль и поперекНе замечавшей их метели,Как будто был им задан срок.

Они летели все быстрее,Где мы не видели ни зги –Полоски белые на шееСливались с белизной пурги.

4342

RING-DOVES

Th e ring-doves fl ew fast and far,crossing the length and breadthof the uncaring blizzard as if sticking to a time-table.Th ey fl ew, gathering power, through the woodswhere we couldn’t make anything out –the white collars on their necksmerging with the whiteness of the storm.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Памяти Самуила Маршака

Парень с девушкою где-тоШли ночной МосквойВ ожидании рассветаНад Москва-рекой.

Голос старого поэтаГоворил с трудомНа пластинке о приметах,Свисте под окном.

Голос северного лета,Деревенских клятвТой порой, когда одетаВ поле ржи земля.

Не эйрширского ль акцентаПотайная грустьОбратила песни lentoВ быстрый трепет уст?

И какая там победаВечною тоскойВырвалась наружу, спетаНад Москва-рекой…

4544

A BOY AND A GIRL, SOMEWHERE

To the memory of Samuil Marshak, translator of Robert Burns.

Somewhere in time, a boy and a girlwalked all night through Moscowhand in hand waiting for dawnto burst forth over the river.

Th e voice of an old poetspoke with laboured breath,on a 78 recording, of tell-tale signs,of whistling under a window –

the voice of a northern summer,secret country pledgesin the season when the whole earthwears a ripening fi eld of rye.

Wasn’t it the undertone of sadnessin that homely Ayrshire speechthat turned the saucy lilt of the song into a quiver of the lips?

And what sort of lover’s conquestburst out as everlasting longingtranslated with dark infl exionsover his Moscow river?

1990

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Четверостишия Роберту Бернсу

1.

Если ты кого-то встретил,Пробуя слова,Может быть, теперь в ответеТы за острова

Облаков, за ржи колосьяУ калитки, птицВешнее многоголосье,Выраженье лиц.

2.

Если, тайну соxраняя,Распрямилась рожьИ пролился, возбуждаяПамять, теплый дождь,

И озвучились иначеПоле, луг и лес, -Сдержится и не заплачетТот, кто вновь воскрес.

3.

Если отдаленным зовомОгласится борИ взбунтуются основыЛедниковыx гор

4746

COMING THROUGH THE RYEVERSES FOR ROBERT BURNS

1.

If you came across somebody trying, testing words,you could be held accountable for how the springtime birds

chorus in polyphonyabove the waving rye, for smiles on people’s faces,cloud-islands in the sky.

2.

If, to keep the meeting secret,rye still closed around,and if, to stir the memory,the warm rain showered down,

and all the meadow, fi eld and woodresounded through the years,then someone coming back to lifewould not give way to tears.

3.

If the fi r-thick forest echoed with a distant call and the glacial mountain rocks were suddenly to rebel,

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

И столкнется с кем-то кто-тоБудто в первый раз, –Пусть отмерят суxо годыВсем нам влагу глаз.

4948

and if one now should come acrossanother in surprise – then may time dryly measure the moisture in our eyes.

1998 London

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

На побережье редкий снег

На побережье редкий снег, волна,По-детски беззаботная ещеНедавно, синяя еще вчера,

Уже тяжелый серый морщит лоб.Здесь ничего нет лишнего, для всехОдни и те же крики чаек, плот,

Корабль, челнок, ладья на всех одни,И можно только запахнуть пальтоНегреющее. Кто-то ходит здесь.

То время от утесника к соснеИдет неспешно – и легко назад –Неузнанное нами – потому,

Быть может, утомленные не спятМятущиеся чайки и молчитДух места здесь, на этом берегу.

5150

SPARSE SNOW UPON THE BEACH

Sparse snow upon the beach; the wave,Childishly careless only recently,Blue only yesterday, today already

Is wrinkling its heavy grey forehead.Nothing is superfl uous here; the same Cries of the gulls for everyone who shares

Th e barge ferry, the raft, the boat, the skiff ,And what can you do but wrap your overcoatTh at gives no warmth at all closely around you.

Somebody is walking there – Time himselfMaking his unhurried measured wayFrom gorse to pine and lightly back again,

Unrecognised by us – and that is why,Perhaps, the tired gulls are fretfullyAwake and why the spirit of the place

Is keeping silent here upon this shore.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Изгнание

От перелаза к перелазу,От поля к лугу, от корнейЗеленых к желтым стеблям, сказ мойОпять о севе и стерне.

Вдоль полускошенного поляИ бледной, мертвенной травыПроходит путь души в неволе, Как путь полевки и совы…

Сейчас, когда леса умолклиИ одиноко на мостуИ птицы под дождем промокли, Я чувствую синхронность ту:

В час, что над Темзой пролетелаСквозь синий ласточка рассвет,Разгоряченный лоб заделаМетель на площади в Москве.

5352

EXILE

From one turnstile to another,from corn fi eld to meadow, from greenshoots to yellow stubble, my tale isagain about sowing and reaping.

Along a half-harvested fi eld,pale with its dead grass, runs the path of the captive will,like the way of the vole and the owl.

Now that the woods have fallen still,and birds are drenched in rain,and loneliness has settled on the bridge,comes the synchronous moment:

In the same instant that a swallowfl ies over the Th ames through a blue dawna hot forehead is brushedby a blizzard in a square in Moscow.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

***

Здесь цель ясна воды: сточив краяСкалы, занять их место; из глубин землиПред нами вырывается струяВибрирующих мощных серых глин.

В движенье все, и воздух за спинойВ ту пустоту, где только что ты был,Уже своею мягкою стопойПо всем правам и правилам вступил.

5554

UNTITLED

Water’s purpose here is plain: grinding awaythe lip of the cliff , to take its place; in front of usa mighty stream erupts from the earth’s depthsof luminously vibrant grey clay.

All is in complex motion, and into the spacewhere you’ve just been, air from behind you,with its silky foot has already entered and instantly occupied your lost place.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPYТриптихи

(1986–88)

TRIPTYCHS

(1986–88)

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

58

B глубинах морозно-ресничной страны

1.

Там хранится, в глубинах морозно-ресничной страны, И костюм медвежонка, и шапка-ушанка.Сквозь пургу и столбы верстовые путь к ним пролег,Сквозь слоящийся снег и пылинки пушистого инея,По изумрудного света венам и разноцветным мостам водяной пыли –В осязаемый край, Где сказка переливается в сказку.

2.

Машины слепят и, заметив тебя, к середине дорогиЛавируют, тени деревьев с обеих сторон от их света дрожат.Только б глаза не ошиблись и ослабевшие ноги Только б не подвели и смогли до конца добежать.

3.

Я вдруг услышал шорохНастойчивый, как будтоВ безмолвье кипарисыВсе громче шелестели,Как будто бы в огромнойСтепи река искалаНеведомое море –И я на шум тот вышел.

59

IN THE DEPTHS OF THE FROST-EYELASH COUNTRY

1.

In the depths of frost-eyelash country,furry bear suits and caps with ear-fl aps fl ourish.Th e road there runs through blizzards and snow banksand versta stones softened by mossy hoarfrost.Veins of emerald light, like rainbowed water-dust,tell you plainly, “Th is is the unmapped land of fairy tales.”

2.

Slicing the dark, the headlights blinded me,swerving, fl ooding the road with quaking lightthat magnifi ed the trees and sent their shadows cantering across my path into the night.

3.

Th en suddenly I became awareof a low, insistent murmur,like fur trees rustling in a wind.Now louder, now again still louder,as if a river of immeasurable powerwere drilling through a vast steppesearching for an unknown sea –and I followed that urgent sound.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Не плавают

1.

Не плавают ни гуси, ни лебеди,Ни бурые малые утеныши.В настежь пустом окне под холодной дрожью звездБерег проходит мимо, маяки и причалы. Но кто,Кто зажег,Кто зажег лампу Богу Моста В этой комнате запах распада.Кто, кто зажег? В этой комнате все не лечится рана.

2.

Ты слышишь граянье ворон,Крик ласточки? СловаКакие слышишь ты сквозь звонВ ушах – “листва”, “трава”?

Сухая мостовая, снегЛежалый, мокрый пляж, Тень, поезд, солнце на стене,С деталями пейзаж?

Чем меньше эта глубина Пространства, тем яснейФонемы каждой смысл, звена,Скрепляемого ей.

6160

NEITHER GEESE NOR SWANS

1.

Neither geese nor swans are swimming,Nor little brown ducklings.In the void of the window under the cold shiver of starsA shoreline passes by, docks and a lighthouse.But who, who lit, who lit a lamp to the God of the Bridge?In that room there’s a smell of decay.Who, who lit it? In that room the wound refuses to be healed.

2.

Th e crows are cawing: do you hear them?Are the swallows’ calling as they pass? Beneath the ringing in your eardrumsWhat words for leafage and for grass?

Th e dusty road, the tarnished snow,Th e wet beach, shadows, steaming train,Sunlight, on a stone wall, dancing,A landscape, all the details drawn?

Th e narrower this depth of space,Th e more the meaning of each sound;Th e less the room, the more distinctTh e sense of each phonetic bond.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

3.

Многорук, многолик, ветер схватит тебя за одежду,То свалить норовит, то скрутить и наверх вознести.То отпустит на миг, то еще неотвязней удержитНа твоем, уже ставшем привычным, опасном пути.

Злых шараханье фар, нету рядом ни друга, ни брата,А в груди треволненье, томление нервное, страх,И ни зги не видать, – а потом еще надо обратно –Но уже веселее, с тяжелою сумкой в руках.

6362

3.

Many-armed, the wind grabs you, seizes you by your coat-tails,Now trusses you up and hurls you in the air,Now makes every eff ort to knock you down On the dangerous verge of the thoroughfare.

Viciousness of headlights, no friend, no one you know, And in your heart, a cancer of worry and fear,With the pitch dark all around you. At last coming back, though,Cheer in the heavy bag you bear.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

У окон

1.

Ветра нет, да тучу нанесло,Тучи нет, да будто грозный дождь,А и дождя-то нет, да только гром гремит,Гром гремит и свищет молния.За окном калина и рябина,С другой стороны река под окнами.Нынче ветрено, светлый день прекрасен.Ветер раскачивает мосты из тонкой березовой корыМежду зимой и летом за облаком пыли на дороге В царстве-государстве, девстве-королевствеНадбуквенных тильд и умляутов, макронов и седилий –Там вровень с землей Пресечение дней.

2.

Через взволнованное полеВ передничке, я вижу, тыИдешь домой… Познанья больюЕще не тронуты черты

Твои на этом фотоснимке,Что был иль не был сделан… Дождь,Шатаясь, с ветром злым в обнимку,По полю, беспокоит рожь.

6564

AT THE WINDOWS

1.

Th ough there’s no wind, a stormcloud is whirling past,Not a stormcloud, more a foggy sort of rain,And not rain either but a roll of thunder,Rolling thunder and the lash of lightning.Outside this window is a guelder-rose and a mountain-ash,Beneath the other there’s a river fl owing…

Today is a day of high winds – beautiful day, full of light;Th e wind is rocking the slender birch-bark bridges.Between winter and summer beyond a cloud of dust on the roadIs a paper tzardom, a child’s imperial domainOf superscript tildes and umlauts, of macrons and cedillas,Out there, level with the earth,Is a break of days.

2.

Across an agitated fi eld of grainI see you walking home from schoolTrim in a pinafore – your featuresNot yet touched by the pain

Of knowing, in this snapshot,What was or was not to be. Th e rainAnd angry wind, their arms round each other,Ramble about the fi eld, upsetting the rye.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

3.

Мой оттиск пальцев на стеклеМне вовсе не знаком –Как будто кто-то здесь во мглеПроходит босиком.

Морозный воздух к нам в окноЛетит и все летит,Меня желая встретить, – ноВновь переплет закрыт.

Хотел я просто поигратьС тобой в снежки, хотелВ тебя я снегом побросать –И вот опять вспотел!

Все выговорено, и нет Для разговора слов.Люблю литоты (скажем, “неСовсем еще здоров

Уже хронический больной”),Дразнилки и стишки –И окна… Открывать окноЛюблю, лепить снежки.

6766

3.

My fi ngerprints on the window glassAre not at all familiar to me –It’s as if someone here were to passTh rough the gloom, barefoot.

Th e frosty air keeps fl yingAnd still fl ying against our window, Wanting so much to join me – butTh e sash is down again.

I just wanted to playSnowballs with you, only wantedTo throw snow at you –And, look, I have worked up a sweat!

Everything has been talked out,No words remain for more speech.I love litotes (“he’s notYet fully recovered,” they say,

“Th e chronically ill patient”),Tease-rhymes and little verses –And windows… To open the windowI love, to make snowballs.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Ни следу, ни снегу

1.

Не было снегу, не было и следу.Голова наполняется сумерками.Мы кляксы в тетради сажали в сказочном городе,Где жили забияки и воображулиИ нимфы плясали и топотали стопой –И мы ехали к морю гулять.Но ни снегу, ни следу.Хорошась через листья, гроздья рябины манят.Реки тьмы набухают.Придя в лес зеленый, никого, ничего не увидишь,Только боль светового потока,Отфильтрованного кронами.И ни следу, ни снегу.

2.

Вот дева на велосипедеИ с попугаем на плече Никто не может дуб приветить,Дум его тайных и речей

Понять. – Как пациент? – БотинокНамок (он видит из окна),Что кто-то на дороге кинул.Шел дождь, и было не до сна.

6968

NO SNOW, NO FOOTPRINTS

1.

No snow, no footprints.Head fi lling with dusk.What blots we made in our copybooksin that fairy-tale townfull of swanks and swots where nymphs performed a stamping dance and we all took off to the seaside for a walk.No snow, no footprints.Flaunting themselves among the leaves,clots of rowan berries are beckoning. Rivers of darkness are swelling.When you get to the woodland you will see nothing and nobody –only feel the pain of sunlightfi ltering through the leafy treeswithout snow, without footprints.

2.

Comes a sweetie on a bicycle,By her head a parrot perches.No one can understand the oak tree’sSecret thoughts and whispered speeches.

Well, how’s the patient? Bad.Something there outside the windowIs being rained on in the road –Someone’s thrown away a shoe.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

3.

Бьет ветер в рамы и дрожатьИх заставляет. Свист,Знакомый, кажется, опятьЯ слышу – поздний лист

Торопится упасть. Но нет,Так плотно эти всеЗакрыты окна, что нельзяУслышать, даже сев

На подоконник и прижавК зазору ухо, звукНаружной жизни – нет, в ушахЛишь тот же сердца стук.

7170

3.

Wind batters the windowpane,Shaking it. Th at noise I hearBehind the frame, that whistling sound,Could be a late leaf hurrying down.

But no – the windows in this placeAre shut so tightly by the latchTh at even sitting on the ledge,Pressing your ear against the glass,

You can’t hear a thing. Once startListening for life out there, Th e only sound you’re going to hear Will be the pounding of your heart.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

День и час

1.

День и час упразднился. Растерян, полон детских страхов,я говорю: я родился будто в шелковой рубахепод вот этим вот деревоми, ближе подойдя, у крыльцав первый раз вижусерогривого жеребца.Вот я близкимцепочкой словнапишу записку – и всех делов:У древау сыра дубамного листу много полистуда много листику зеленогомного листику зеленого.

2.

Комочки глины разминая,Чтоб вылепить свое лицо,Похожее на маску, знаюЧто там, где мнится край отцов,Строй каждый атмосферный споритС соседним, борется, чтоб дождьПролился б на сухом просторе Души – и всходов вызвал дрожь.

7372

DAYS AND HOURS

1.

Days and hours are abolished.Confused,full of childhood fears,it seems, I say, I was bornin a silk shirtunder this very tree;and now I seein close upfor the fi rst timethat bound grey-maned stallion.So I’ll just writea short word-chain,a note to my folksand all’s fi xed:Th e tree,the mighty oak,has many lovely leaves,has leaves a-plenty,all verdant green.

2.

Kneading little clods of clayto make a copy of my facethat looks like a mask, I know where the land of the fathers is being dreamt ofeach atmospheric layer is arguingwith the others, so when rainfalls it will moisten the dry plainof my soul, and up will come young shoots, trembling.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

3.

Спотыкаясь в ночи, ослепляемый фарами, виделТы, насколько легко перейти бытия рубежи.Так протягивай миску, не будь на медбрата в обиде:Кто-то, знать, попросил за тебя, если ты еще жив.

7574

3.

Stumbling in the night, blinded by car lights, you sawhow easy it is to cross the frontiers of being.So hold out your tin bowl, don’t bear the male nursegrudges for his rudeness:Someone must have spoken up for you if you’re still alive.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Сюита в трех частях

1.

Как ртуть, блестит вечерняя дорогаНад речкой после теплого дождя,И если б не тревога та, немногоХватило бы для счастья: перейдя

Гранитный мост, спуститься по ступенямК воде и катерам, в которых светИ голоса – и вдруг услышать пеньеКакой-то птицы высоко в листве.

2.

Будто крик в тишине между тиком и таком часов –При суровой луне на пути своем невозмутимомБудто голос совы или в мыслях раздавшийся зовИз потока, что назван извечным и необратимым.

Между мыслью и мыслью, ударом одним и другимУчащенного сердца похоже, что белки летучейСвист и шорох слышны, между дрожью и дрожью рукиГрянул гром в отдаленных пространством и временем тучах.

3.

По ступеням желанья спускаясьв склеп его, под желобчатый свод, восходя к каннелюрам колонн,выходя, чтоб последовать за торопливою тенью,на земле от высоких нагих облаков:

7776

SUITE IN THREE MOVEMENTS

1.

Like quicksilver, the evening roadAbove the river glistens after the warm rain,And were it not for that anxiety, very littleWould suffi ce to make you happy: crossing

Th e granite bridge, to descend the stepsTo the water and its boats, their lightsAnd voices – and all at once to hear the singingOf a bird high up among the leaves.

2.

A kind of cry in the silence between the tick and tock of the clock: As if the voice of an owl on its imperturbable way under a stern moonWere heard, or a call resounding in your mindOut of the stream that’s been called timeless and irreversible.

Between thought and thought, between two beatsOf the quickened heart, you seem to hear the whistle and rustleOf a fl ying squirrel. Between tremor and tremor of the hand,Rolls of thunder in the storm clouds distanced by space and time.

3.

Going down the steps of desire,to its crypt, under the grooved vault,rising up to the fl utes of the columns,rushing out to follow the hurrying shadowsof high, naked clouds over the ground:

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

наша плоть,наше тело-делона срок не поспело.

7978

our bodiesand their businesshave missed the deadline.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Метель

1.

Эти камни стены, согревавшие рукиБудто только вчера, принимают метель,Абсорбируют ветра звериные звуки,Открывает ему щедро каждую щель.

Я подстроюсь под ветер дыханьем, синхронныЧтобы стали мы с ним, - пусть стихийность егоПрямо здесь и сейчас на мгновенье затронетВсею мощью своей все мое естество.

2.

Мороз на дворе о вчерашней поре,Звенящею гласною почва, бессмертныйДоносится слог горизонта, скорейОкно распахнем, чтобы Кая и Герду

Увидеть успеть. Холод хочет войтиС невнятною речью своею - откроемВсе выходы в ночь, фонарем посветим,Захвачены гибельной детской игрою.

3.

Здесь дети играюткаштановыми полднями,за ними родители наблюдают,а здесь полосамипо подоконнику проносятся тени от облаков,несущихся через ужесточенное небо,нет никого,

8180

BLIZZARD

1.

Th ese stones in the wall, warm to the handOnly yesterday, now welcome the blizzard,Absorb the wind’s animal howl,Generously open to it every crevice.

I will adjust my breath to the windUntil we are in tune: let its spontaneous elementHere and now for an instant embraceWith its whole force my whole being.

2.

Frost outside, the same as yesterday,Th e soil’s a ringing vowel, the horizon’sImmortal syllable blows in on the wind: quick,Let’s open the window in time to see

Kay and Gerda. Th e cold wants to come inWith its wordless language – let’s openAll the ways to the night, and, caught in a fatalchildhood game, fl ash a light.

3.

Here children playat chestnut noonwhile parents watch, and here in stripes across the window ledgerush shadows of clouds speeding through the toughened sky; there’s no one

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

кто в окне быдвигался легко,доски пола травойпоросли,остужается снегомцентробежное теплоземли,все быльем поросло,дождем пронизалось и ветром,сбивчивое дыханиемывыпускаем в холодные километры,где камни и корни,и полногрудые холмы,и саматьма,сгустившаяся в нервные формы,в траурные контурыи очертания,приобретают хрустящую резкость явиво сне,что все травит и травитдушу на ее обрывев глубинемироздания.

8382

moving lightly at the window,grass has grown over the fl oor-boards,earth’s centrifugal warmth is chilled by snow, all’s been pierced through by the rain and wind,we let our syncopated breath escape into the coldkilometres where the stonesand roots and the full-breasted hillsand the dark itself which has coagulated into nervousforms and funereal contours, receive the crunchingfocus of waking lifein a dream that keeps hounding your soulout there on its precipice in the vastness of the universe.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Урочная пора

1.

Сегодняв урочную пору виденьяоткрываетсячистый ярко светящийся ветер,разворачивающийся на пляже.

2.

Бледность в этих фарах, как на лицахТяжело больных; в ушах звенитНовая дорога; серебритсяРечка и над ней моста гранит.

Пред лицом дыханье лепит формыСкрытых смыслов – там же, где верхи,В черных нескольких местах надорванНебосвода серый балдахин.

Колыбелит тьма распад, снежинкиВ ветре, как согласные, звучатВ гласных неназойливо, слезинкиНа глазах как будто сгоряча.

3.

Вот идет прохожий вдоль поземкиПешеход, сквозь время шагом легким,Невесомо движется туда, гдеВсе произойдет согласно дате.

8584

TEMPORAL

1.

Todaytime’s seasonal visionrevealsa clearcoldly luminous windunfolding on the seaside.

2.

Th ese car lights, pale as criticallyill faces; the new-built roadringing in your ears; the river and above itthe granite of the bridge showing silver.

Th e breath before your face shapes itselfinto hidden meanings, whereas high up over therethe sky’s grey canopy is slightly torn in several black places.

Darkness cradles disintegration; snowfl akesin the wind are like consonants slippedunobtrusively between vowels; maybe tears in your eyes rise from the heat of the moment.

3.

Look, someone is walking along the ground wind,a passer-by trailing through time at an easy pace,weightlessly moving out towards whereeverything will happen just on the right date.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Встреча

1.

Вот мост, вот тишина, вот спускК самой воде, вот поздний вечер,Перил тепло отдавший брус,Влюбленных встреча.

2.

Приходи вечернею пороюСмело и без стука: я теперьНе запру и даже не закроюДо конца, пока ты рядом, дверь.

Год прошел, а вечера все те же,Продолжает отравлять меняЭта смесь тревоги и надеждыНа закате, в заключенье дня.

Я держусь за жизнь свою; темнеютТропы, луг и берег ближний, гдеС катеров причаленных позднее,Свет когда зажгу, начнут глядеть.

3.

Время целиком время,тело целиком тело:в срочной жизнидетская улыбка, моложавая походка,ранняя седина часы остановилисьдля отвода глаз,

8786

MEETING

1.

Here’s a bridge, silence, a descentTo the water itself; here’s late evening,Th e timber of the railing is giving away its warmth,Here two in love are meeting.

2.

Come at the time when night comes,Boldly and without knocking: I will notLock or even fully close the doorWhile I know you’re so close to me.

A year’s gone by, but evenings are still the same;Th is mixture of anxiety and hopeGoes on poisoning me At sunset, with the long day’s audit.

I’m holding on to my life; they’re growing dark,Th e paths, the meadow and the near bank whereLater, when I turn on the light, they’ll start watchingFrom their moored boats.

3.

Time is totally time,body, totally body:in urgent lifethe child’s smile, youth’s way of walking,premature greyness;the clock has stopped like a pulled blind

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

чтоб в уме завременило –и мы видим –сквозь зелень,проверяющую воображение,за окнами,что внимательно смотрят,поверх светотени,где земля поднимается навстречу, –как все это времявремя следит-наблюдает за телом.

8988

so your thoughts can take their time;and we see –through the greenerythat is testing our imagination,behind the windowsthat are looking attentively,over the chiaroscuro where the earth is rising to meet us –how all these yearsTime has followed us, right here in our own bodies.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

В беспокойном сне

1.

Загадаю же я вам загадкухитрý-мудрý-неотгадливу.

И сразу будто осень, кругом уж лес посыпался,весь лист облетел,и птицы рядом вскрикнули и поднялись,а что гусли играли,так это быстра река,это волны заволновались,стали бить о берег.

Мосты заросли травой,вода все замыла и унесла.

2.

Идя по лезвиям травыК тревожной, трагедийной цели,Под беспокойством синевы,Как соловьи в саду запели

Однажды далеко, услышим - иПродолжим путешествия свои.

3.

Смотри, все ближе мост и город самПровинциальный этот, эти спиныИ лица горожан, их голосаСпокойные, их пабы, магазины.

9190

UNQUIET DREAM

1.

Let me riddle you, riddle youwith a shrewd-wise-unanswerable riddle…

And suddenly it looks as though autumn has come,the forest all around has begun to shed its foliage,faster, ever faster; now all the leaves are down, and the friendly birds have cried out and fl own awayand what seemed like gusli playing is a swift river,waves in agitationbeating against the bank.

Now the bridges are covered with grass,water has washed over everything, carried everything away.

2.

Trampling down the grass-bladesTowards an anxiety-ridden, cathartic endingUnder the disquiet of the blue sky,We’ll remember how nightingales sang

In the garden once, far away – andResume our journey.

3.

Look, the bridge is coming ever closer,And so is this whole provincial town, these backsAnd faces of the town-dwellers, their calmVoices, their pubs, their shops.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

По дороге календарной

1.

По дороге календарной унесло и улелеяломимо кистей рябин из непрожитой жизнивдоль туманной реки в океан.

2.

Здесь нет нигде рябины,В палате храп и пук,Жар печки нестерпимыйИ сердца полый стук.

А завтра на рассветеВставать и вновь идти…Ты эту боль и этиМученья мне зачти.

3.

Мой дальний берег – мнитсяМне здесь – уже паритНад городом, как птицаВ горении зари.

Но почему-то зябкоНе по сезону – тоОтплытья лихорадкаВелит надеть пальто.

9392

ALL ALONG THE CALENDAR ROAD

1.

All along the calendar roadEverything’s been gently blown awayPast clusters of rowanFrom an unlived lifeDown the misty river to the ocean.

2.

Rowans are nowhere to be found here;Only the snore and fart of the ward,Th e stove’s insuff erable heat,Th e hollow beating of my heart.

And tomorrow at dawn I’ve got to be up and on my way…Give me at least a list of credits For suff ering this pain.

3.

I seem to see across the morningMy own distant shore rising Over the city – a fi re bird soaringWith the burning sun.

But for some reason it feels too coldFor this time of year: it’s the seasonalFever of departureTelling me to put on my coat.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Меж ветвей

Раздвинуть попытавшись темнотыВетвистость, чтоб увидеть в бликах лица,Знакомые с рожденья, их чертыТекучие при свете, что струится

Легко из синтаксиса языкаПриснившегося, из нездешней речи,Ее чудной фонетики, рукаВся задрожит пожатьем дальней встречи.

9594

BETWEEN THE BRANCHES

Attempting to part the branchiness of the dark so as to see, among cracks of light, faces familiar from birth, their wave-like features in the luminous glow that streamsnaturally out of the syntax of a languagerising from a dream, out of speech that is not of these parts, out of its strange phonetics,the hand will tremble in the clasp of distant encounters.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Где наша тень

Где наша тень встречает лунный свет,Будто была пора, а теперь время Оконные рамы трясет от порывов принять снегИ с ним войти, как в гости, – только вреден

Воздух гостиной для снега, а там,Снаружи, он, как в помещеньяхСна, легок и высок; ударит час – и намУже придет пора просить прощенья

У этих так легко скользящих двухПрохожих, двигающихся на границеСрока и сознанья сквозь листвуСнежно-лунную, узнав их лица.

9796

WHERE OUR SHADOWS

Where our shadows stir in moonlight that once seemed fi xed in time and now is Time itself; window panes are shaking, eager to let in the snowas if wanting a visit, though the air in the houseis bad for snow, while outside,it’s light and lofty as in dream lodgings. So the hour will strike, and the timewill come for us to ask forgivenessof those two passers-by, gliding so easilyalong the frontier of time and consciousnessthrough snow-moon leaves when we recognize their faces.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Родители

Куда они смотрели, различалиЗа камерой на снимке что? ЗимойРазрывы желтые пыльцы акаций,Мороз прозрачный летом? Не нашлосьНи музыки, ни речи, сохранившейИх перевод на звук. В изгнанье всеУшли слова и ноты. Здесь, по этуГрань объектива клин гусей летитИ клубнелуковица начинаетТеплеть и растоплять весенний снег.

9998

PARENTS

Where were they looking, what did they seebehind the camera when it snatched this snapshot?Were there winter bursts of gold acacia seed,dazzling fi elds of glassy summer frost? Neither music nor language can translatethat captured instant into sounds now.Every word they said or note they sanghas gone forever into exile. Here,on this side of time’s lens, a V of geese is fl ying, and at my feet a fi ne young tuberous onionis growing warm enough to melt the spring snow.

2003

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Когда мы были

Когда мы были молодымилистьями, когдаизумрудными своимиглазами времена-года хотели задержать, не знали, что простымисмертными являемся – тогдамы полагали, что мы вечны – да,отказывались верить, что беда,со всеми происшедшая другими,настигнет нас, что хрупкими, седыми,землисто-бурыми, глухонемыми,незрячими окажемся – что имясвое забудем мы и вслед за нимираспадемся без следа.

101100

WHEN WE WERE

When we wereyoung leaves, when wehoped to changetime’s wayswith April eyes, we didn’t realizewe weren’t immortal,we thought ourselveseternal,refusing to believethe catastrophewhich, creeping through the years,had swept awaywhole forests of our forebears,would one year, one day,inexorably reach us,that we, too, in the endwould be shrunken, dun grey,deaf, wrinkled, blind,forget our names, at last with gaping faceand shattered mindfall, scattered leaves,leaving no trace.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Дань Франческо Петрарке

Voi ch’ascoltate in rime sparse il suono…

И вы, что звуки рифм разбросанных услышав,Неровен час, утратите покой –Внимайте, словно это снова дождь на крышеИль птичьи восклицанья над рекой.

Нет выше чести частью быть земных звучаний,Означенности сложной их, как слойВысоковольтных туч, их смыслов глубочайших,Как действующий тихо перегной.

103102

HOMAGE TO FRANCESCO PETRARCA

Voi ch’ascoltate in rime sparse il suono…

And you who, on hearing these scattered resonances,may feel distressed or lose your peace of mind,listen to them as though they were rain on the roofor birds’ shrieks over the river.

Th ere is no honour higher than belonging to earth’ssounds, her complex signals like a layerof high-voltage storm clouds, her profoundest meaningslike quietly working humus.

2004

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Ветры Эстонии

1.

Удачи неожиданные мысли,Откусанные ветром голосаНа кроссе школьников с утра умылисьХолодной влагой осени леса.

Ноябрьский жесткий свет свободно плечиОхватывает, воля облаков,Герольдов декабря, свободной речиПередается честно и легко.

2.

Озябные ветры приносятС востока ноябрь и не просятИх вспомнить, махнуть им рукою,Почувствовать их за спиноюГодов и десятилетий:Жестоки эстонские эти Ветра, антисентиментальны,Их дело – готовить в путь дальний.

3.

Кого опустит время, поразитЗависимостью, вылечит, поднимет,Забвением мгновенным наградит И подберет счастливейшее имя –

104 105

WINDS OF ESTONIA

1.

Sudden, lucky strokes of thought;voices, bitten off by the wind – schoolchildrenon a cross-country run; since morningthe woods have washed themselves in autumn’s moist chill.Th e hard light of November freely envelopsour shoulders; the unfettered will of the clouds,winter’s messengers, is transmittedhonestly and easily to free discourse.

2.

Th e shiversome winds are bringing November in from the east, not askingyou to recall them nor wave farewell,nor feel them biting at the backof the years and decades.Cruel are these winds of Estonia,ruthlessly antisentimental,their job, to prepare you for a distant journey.

3.

Which one of us Time will bring down, strikewith dependency, heal and then lift,reward with momentary oblivion,and match with the happiest of names –look, its wind whips up the light,it now condenses, now lengthens our shadows,stretches a single second into many seasonsthat run faster than any deer.

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Смотри: оно взбивает ветром свет,Сгущает, удлиняет наши тени,Растягивает миг на много лет, Которые бегут быстрей оленя.

106

NOTES

“Th e Artist”: Translated by Eugene Dubnov, John Heath-Stubbs, and Anne Stevenson.

“When You Observe Your Face”: Revised from the previous translation by Eugene Dubnov and John Heath-Stubbs.

“All My Russia”: Th is poem was written when the author worked for the BBC Monitoring Service and watched Soviet Television. (Author’s note).

“A Swift, Familiar River”: Translated by Eugene Dubnov, John Heath-Stubbs, and Anne Stevenson.

“Ring-Doves”: Translated by Eugene Dubnov, John Heath-Stubbs, and Anne Stevenson.

“A Boy And A Girl, Somewhere”: Revised from the previous translation by Eugene Dubnov and John Heath-Stubbs.

Samuil Marshak (1887–1964) was the most distinguished translator of Burns into Russian; some of his versions – notably “Coming through the rye” – a cheeky little song in English – are, in Russian, deeply melancholy poems. Th ere is a recording of Marshak, in his old age, reciting this poem, “Whistle, and I will come to ye, my lad,” and other translations of Burns, as well as his own verses on the theme of time. He reads at a rushed tempo and often gasps for breath – the overall eff ect is almost tragic. (Author’s note).

“Neither Geese Nor Swans”: Revised from the previous translation by Eugene Dubnov and John Heath-Stubbs.

“No Snow, No Footprints”: Revised from the previous translation by Eugene Dubnov and John Heath-Stubbs.

“Winds of Estonia”: Translated by Eugene Dubnov, John Heath-Stubbs, and Anne Stevenson.

107

REVIE

W C

OPY

REVIE

W C

OPY

Born in Tallinn, Eugene Dubnov spent his adolescent years in Riga and became a voluntary exile from the Soviet Empire in 1971. He studied Psychology at the University of Moscow and came to England in 1975 to do postgraduate research on the poetry of T. S.Eliot and Osip Mandelstam. From the mid-1980s to 2006 he collaborated with John Heath-Stubbs on translating Russian poetry for a comprehensive anthology spanning three centuries. Dubnov’s two volumes of verse in Russian appeared in London in 1978 and 1984 ; his poetry and prose in English translation and written in English have been published widely in periodicals in Britain, USA, Canada, Australia and elsewhere, as well as in several European and North American anthologies; nine of his short stories have been broadcast on BBC Radio 3. His work has appeared also in German, Hebrew, and Spanish translation.

“Over thirty years ago, when Eugene Dubnov was mulling over a doctoral thesis on Mandelstam, I fi rst read his poetry, and was astonished that such a genuine talent was subordinating itself to analysing others’ talents. But a Russian poet in post-Soviet space or exile has few of the paths to recognition available to an earlier generation – being imprisoned, shot or deported. At last, however, we have Dubnov at his best, and with each poem beautifully mirrored in English, too. It is still clear that he is an heir to Mandelstam (and to Joseph Brodsky, as well), but his is an original voice, moulding the Russian language with fi nesse and sensitivity.”

Professor Donald Rayfi eld, University of London

“Rich in texture, poignant, subtle, and beautifully made, the poems of Eugene Dubnov are long overdue for a collection in English. At home in several cultures, Dubnov is a true original.”

X. J. Kennedy

“unceasing thinking process and meaningfulness … mastery of language … similes and metaphors in Eugene Dubnov’s poetry please the eye with their freshness and precision.”

The New Review (New York)

“Eugene Dubnov’s poetry is remarkable for its tight structure and dense, complex texture.”

W. D. Snodgrass

£10.00 ISBN 978-1-907356-74-2