¹ 12 (217)

29 декабря 2015 года 7

СЛОВО РЕДАКТОРУВыпуск подготовлен при спонсорской поддержке СХПК Комбината

Дмитрий ЕРМАКОВ.

Любезный читатель,

Реклама

ÄåêàáðüДекабрь. Плановый холод, к ко-торому трудно привыкнуть, в этом году задерживается, но это не зна-чит, что все этим явлением доволь-ны. Северная Россия - страна от мо-розов зависимая, и остаётся толь-ко верить, что декабрь ещё проявит лучшие свои черты и даст возмож-ность тысячам лесозаготовителей наладить дороги к самым трудно-доступным делянкам.

Выпавший снег придаёт роман-тизма свиданию с любимой, неза-висимо от степени её промерза-ния, и приводит в восторг поэтов-песенников, а всё от того, что, чув-ственно взлетая над земными об-стоятельствами, эти соотечествен-ники категорически не хотят вхо-дить в положение дворников и жи-телей отдалённых деревень, кото-рым снег - сущее наказание.

Если при октябрьской непого-де мы просто осуждали не по сезо-ну одетых, а потому всеми органа-ми дрожащих модниц, то в декабре хочется бежать в магазин «Ткани» и, купив отрез материи, немедлен-но заставить их наставить юбки, по-лагая, что ноги - красиво, а тёплые ноги лучше. Понятно, что такое же-лание чаще приходит к родителям, имеющим дочерей, и к мужчинам почтенного возраста.

Жители северной России из тако-го, казалось бы, безрадостного яв-ления, как зима, научились извле-кать пользу немалую. Классическое заявление о стабильности дураков и плохих дорог в отдельно взятом регионе только частично становит-ся справедливым, поскольку с до-рогами в декабре обычно наблюда-ется улучшение, и появляется про-езд туда, где летом, может, и ступа-ла нога человека, но колесо сроду не катилось. Это даёт возможность «стальному» племени любителей зимней рыбалки немедленно поки-нуть пространство городской квар-тиры, где частые встречи с одной и

За окошком ночным, за сосновой заснеженной веткойЧудеса происходят. Не частые в нашем краю. Там навстречу друг другу летят звёздным небом кареты, Там могучие ветры под дугами троек поют.

Вот уж встретятся вскоре в безмерном холодном пространстве.Кони год отстояли; им в скачке сейчас не мешай.И седок озорной, крикнув встречному радостно: «Здравствуй!»Удивляясь, услышит ворчливое слово: «Прощай!»

Враз ударят куранты, встречу лет на Земле отмечая,Вновь поднимет бокалы наивный и добрый народ.Пожилые взгрустнут, год из жизни своей провожая.Молодёжь, веселясь, встретит новенький с ниточки год.

Мы ещё поживём. Не пугает утрат неизбежность.На полянах лесных земляники налюбимся всласть.Нам немногое надо: детям радость, женщинам нежность,Мужикам - без войны да к делам бы способную власть.

Нам успеть бы вернуться, сердечной послушавшись боли,В те края, где, как в детстве, шумит непорушенный лес.Там, где рыжею кошкой пригрелось на солнышке поле,То, которое помним, как вечное поле чудес.

С Новым годом, друзья! Пусть минует вас доля лихая.К счастью пусть приведёт вами честно проложенный след.Пусть навстречу весна, птиц вернувшихся белая стая.И заботливый Бог! От обид вас хранящий и бед!

той же женой кого угодно вышибут из равновесия, и рвануть на завет-ные озёра и заливы. Глоток свободы и напичканные колючками ерши бу-дут им наградой. Умение жены при-готовить из этого рыбного «кактуса» съедобное блюдо - замечательный повод поблагодарить себя за при-обретение такой славной и нужной в хозяйстве женщины. Ну и рюмоч-ку пропустить. Но, чтобы без наре-каний, обязательно за её драгоцен-ное здоровье. Вот парадокс: вооб-ще-то, пить вредно, но за здоровье жены или за её родственников - не возбраняется.

А есть ещё такой зимний «от-дых», как охота. Более жестокого опыта самоистязания над челове-ческим организмом не догадался бы придумать самый лихой персо-наж русских поверий. Представь-те себе: сорокаградусный мороз, артиллерийские залпы лопающих-ся деревьев, и себя, поставленно-го на «номер», без права проявлять какие-либо признаки жизни. Или отправят тебя бедного в загон - со-ревноваться в беге по пересечён-ной местности с лосями и кабана-ми. Экое «счастье!».

Но! Что это? Слышите? В оцепе-невшем от мороза лесу гулко разда-ётся здоровый, громкий смех пол-дюжины собравшихся после оче-редного неудачного загона мужи-ков. Всё им в пору: мороз, неуда-ча, усталость не в силах сломить их страсть, их азарт и волю к победе.

Взлетает над сказочным искря-щимся полем табунок тетеревов, часто останавливаясь, вслушиваясь в незнакомый шум, уходят лощиной нетронутые выстрелом лоси, и охот-ники, как подобает всем хорошим

людям, признают их право на жизнь.А над милой в любое время года

северной Русью нависли самые длинные ночи. Где–то они вооб-ще по сорок суток. Если вы увиль-нули от возможности жениться в октябре, то в декабре это очень даже толково и весело. Представь-те себе: сорок суток первая брач-ная ночь.

Тут уж во всём основательно мож-но разобраться. Выяснить все тон-кости будущих семейных отноше-ний, уточнить, какие неожиданно-сти вас ждут по окончании поляр-ной ночи. Если по истечении этого страстного времени вы будете спо-собны говорить друг другу ласковые слова, значит, у вас любовь. Если нет, то и в этом случае проигрыш невозможен. Многие, женившись в более светлое время, годы тратят на то, чтобы понять, какую глупость совершили, а тут одна ночь - и пол-ная ясность.

Припорошенная лыжня уведёт в лес тех, кто на белых страни-цах снега захочет прочитать были ушедшей декабрьской ночи. Вот зайцы в поисках самых молодых веточек ивы буквально «уплясали» лесную опушку. Словно привиде-ние бесшумно крадётся к ним рысь. Замерла перед роковым для зай-ца прыжком, только кисточки ушей вздрагивают. Да не тут-то было. Пробила невидимые облака луна, и тут же, рядом с лесной кошкой, появилась на снегу предательская тень. Ох, как далеко прыгнул зай-ка, испугавшись её, и был спасён. Страх для него, как охранная гра-мота. Лежит сейчас под можжеве-ловым кустом. Переживает за свою оплошность.

Чем глубже в лес, тем теплее; се-верный ветер, донимающий в поле, здесь усмирился. Тишина, разве что лесные хохлатые синички пописки-вают, выискивая в стволе погибшей берёзы малюсеньких замёрзших на время червячков.

В предболотье всё перекопано. Это кабаны добывали свою долю пропитания в декабрьском лесу. Трудно им в наших снегах и при на-ших морозах. Иногда погибают. Хо-рошо, если те же охотники, что лю-бят кабанью вырезку, помогут пи-танием.

Русский лес. Зимний хлеб севе-ра. На его счету миллионы спасён-ных крестьянских жизней. Как-то так получается, что только русское поле, русский лес и природа, дей-ствительно, помогают людям жить. Властители предпочитают отби-рать и делить. То, что так делается не только у нас, но и во всём мире, слабое утешение.

Хмурый месяц декабрь, но впа-дать в отчаяние не стоит: именно в декабре начинает прибывать день, на «воробьиный скок», но прибы-вать! И это первый сигнал, что на далёких космических перекрёстках собирается к нам весна.

А впереди ещё встреча Нового года. Весело молодым: новое за-манчиво и привлекательно. Груст-но тем, кого новый год приближа-ет к старости. Жизнь оказалась не-справедливо коротка. Давно ли, ка-жется, бежал по цветущему лугу на-встречу кареглазой девчушке, что-бы поделиться с ней восторгом мо-лодости и любовью. А вот уж и луг занесло снегом.

Но не нами сказано: «уныние - тяжкий грех», да и подписывать ка-питуляцию, когда вот-вот нагрянет на праздники кареглазая рать де-тей и внуков, вообще, глупо, по-тому что вместе с ними ворвутся в вашу жизнь и молодость, и ра-дость, и любовь. Пусть так будет всегда и у всех!

Николай АЛЕШИНЦЕВ АЛЕШИНЦЕВ

Íîâîãîäíååвот и кончается год. Год литерату-ры. Но не кончается литература! И не кончится уже никогда, пока жив человек.

Наш литературный маяк высве-тил в этом году многие имена. На страницах нашей газеты пуб-ликовались ведущие современ-ные поэты России: Андрей Попов и Николай Коновской, Геннадий Ёмкин и Татьяна Бычкова, Свет-лана Супрунова и Инга Чурбано-ва, Ольга Фокина и Александр Нестругин… Я горжусь тем, что они публикуются на наших страни-цах.

Андрей Алексеев, Виктор Тара-севич, Анатолий Мялкин… Наши, свои авторы, которых мы всег-да рады видеть в «Маяке», всег-да рады читать их новые (да и ста-рые) стихи…

Настоящим поэтическим «от-крытием» для меня (и, надеюсь, читателей газеты) стала Наталья Адлер.

Чем могли, помогли братьям-писателям Донбасса - в одном из номеров ЛМ публиковались их сти-хи и проза.

Каждый выпуск «Литературного маяка» в этом году отмечен стра-ницами из «месяцеслова» Николая Алешинцева - прекрасного писате-ля из Великоустюжских краёв. На-деюсь, что и в следующем году он будет радовать нас прозой и сти-хами.

Весь год публиковались матери-алы, посвященные Николаю Руб-цову - спасибо за сотрудничество с «Маяком», на мой взгляд, веду-щему сегодня «рубцововеду» Рос-сии Леониду Вересову (в январ-ском номере ожидается исследо-вательская «бомба» от Леонида Вересова).

С радостью предоставляем стра-ницы газеты для молодого, но очень перспективного, интерес-но работающего критика и лите-ратуроведа вологжанина Артёма Кулябина.

Мне бы хотелось давать в каж-дом номере газеты «мысли» за-мечательного современного рус-ского писателя Василия Киляко-ва, к сожалению, по разным причи-нам не могу этого сделать, но ста-раюсь, вот и в этом номере - по-читайте…

Сегодня вы увидите и новые для «Литературного маяка» имена - по-эты, стихи которых, будут публико-ваться и в следующем году. И ко-нечно же, наши страницы и впредь открыты для всего талантливого и оригинального.

«Литературный маяк» живёт, светит и жела-ет вам - любез-ные читатели, в новом году сча-стья, радости, мира, доброго хорошего чте-ния. С Новым Годом!

8 29 декабря 2015 года8

Уходящий год подарил много знакомств и с опытными поэтами и пи-сателями, и с теми, кто лишь пробует себя в литературе. Жаль, что га-зетный объём не позволяет в полной мере показать их творчество. Что ж - для начала познакомимся, а в течение следующего года поста-раемся представить этих авторов в более обширных подборках…

Д. Е.

Борисов Олег Алексеевич. Автор более двух десятков книг стихов, прозы и документалистики. Член Со-юза писателей России.

Живет и работает в деревне Про-копцевская Устьянского района Ар-хангельской области.

Олег БОРИСОВ

РОДНОЕ

Одиноко месяц над равнинойЗимней ночью медленно плывёт.Вышка тень в сугробы уронила.Будто одиночество своё.

Проскрипят полозья на дороге,Гулко треснет дерево в ночи.В тишину завьюженного логаОпустились звёздные лучи.

И куржак берёз заледенелыхЗасверкал в тенистой глубине.По полям лыжня полоской белойПролегла по звонкой целине.

Это там, у края рощи старой,Под молчаньем сосен вековыхОт деревни дом один осталсяДля приметы в памяти живых.

В нём давно, ни огонька, ни звукаИ сверчок за печкою умолк.Сторожит уж вечную разлукуВ рже пробоев кованый замок.

Да конёк над крышею тесовой,Что прибила добрая душа,Пьёт, закинув голову высоко,Синеву из звёздного ковша…

ПАМЯТЬ

Живу я и вчерашним, О чём тут говорить.Ведь там, вдали, над Плашным*,Восхода жар горит.

Петляет стылый ветерПо заячьим следам.Ну, а ночами светитПечальная звезда.

У старого колодцаГрустит о чём-то ель.Не знаю, как живетсяОдной в сугробах ей.

Она тянулась к солнцу,Не горбясь никогда.Блестит в глуби колодцаСтемневшая вода.

Морозу не подвластныПодземные ключи.Уж много лет над нимиБадейка не стучит.

Лишь тихой тёмной ночью(так повелось давно)Заглядывает молчаТа звёздочка на дно.

*Плашное - название ушедшей из жиз-ни деревни.

Максимова Ольга Геннадьевна, во-логжанка, закончила филфак ВГПУ, проживает в Португалии.

Ольга МАКСИМОВА

* * *Там за горами в северных краяхМоя земля томится в межсезонье:Дымятся трубы в чёрных деревнях,Последний лист цветной

в болотах тонет.

Çíàêîìñòâî ïåðåä íîâûì ãîäîì

Я боялся его! С каждой новой высокой руладой

Я сжимался в комок и зубами стучал о стакан.

Я от страха дрожал и шептал я:

- Ну что тебе надо?Убирайся к себе - в дальний лес

или близкий туман.

Только волк всё стоял. Он по-прежнему мялся под дверью,

Скреб когтями крыльцо и меня на дуэль вызывал.

И не выдержал я. Переполнившись жалости к зверю,

Я отставил стакан и довольно решительно встал…

Я по дому прошёл, собираясь сбежать иль сразиться,

Взял кусок колбасы и ружьё не спеша зарядил,

И попробовал я на врага словно враг разозлиться,

Попытался собрать все остатки растерянных сил…

После вышел во двор. Ночь вцепилась когтями мороза

В нос и щеки мои… волк, как кошка, отпрыгнул во тьму…

Я спокойно оттер истекавшие горькие слезы

И кусок колбасы равнодушно швырнул я ему…

Волк, сердито урча, подошёл, постоял, наклонился.

(Волка сильно смутил запах дома, тепла, чеснока),

Тем не менее, съел! Тем не менее, не подавился…

Я смотрел на него, усмехаясь, и чуть свысока…

Волк взглянул на меня, полузло свои зубы ощерил,

И направился в лес, ненавидя и благодаря…

Я прильнул головой к индевеющей ласковой двери

И всадил в высоту два заряда из злого ружья…

Он врагом моим был. Он врагом и поныне остался…

Только стал он другим - недостаточно смертным врагом…

Он не выдержал. Он за подачку,

как шлюха, продался И остался моим полудругом

и должником…

Я не стал больше пить. Я устал… я не знал, что мне нужно…

Я курил до утра, отходя от недавней беды….

Если жизнь не дала мне надёжной, удачливой дружбы,

То не дай мне судьба вот такой бестолковой вражды!..

Владимир Соколов родился в д. Кузьминская Харовского района, поэт, публицист. Большое влияние на его литературную деятельность оказали встречи с В. И. Беловым, ко-торый одобрил первую книгу стихов В. Соколова.

Владимир СОКОЛОВ

* * *Собака вылакала лужу,И вместе с ней исчезло солнце.И долгий отголосок стужиБукетец бросил на оконце…Опять часы и дни считаем:Глоток тепла природе нужен.

Собака ждёт, она-то знает,Как сладко выпитьСолнца лужу!

Туда, за горы, просится душаЗа облаком белесым. Снежным пухомУпасть и слушать, как в ветвях шурша,По лесу о зиме роятся слухи.

НАВЕРНО, Я МЁРЗНУ НОЧАМИ

Наверно, я мёрзну ночами. Мне снится:

Наш северный город зимою томится.Заваленный снегом по самые крыши,Он будто стал старше, и тише, и ниже.

На белой земле, как на белой странице,Лишь чёрными кляксами чёрные птицы,Да чётким пунктиром ледовых дорожекКак прежде маршрут

прямо к дому проложен.

И вижу как будто знакомые лица.Лишь снег в волосах

сединой серебрится.И город - седой.

Молчаливый, печальный…Мне снится. Наверно, я мёрзну ночами.

Чирков Александр Сергеевич ро-дился в селе Ильинское Угличского района Ярославской области. Живёт в Санкт-Петербурге.

Александр ЧИРКОВ

ЧУДЬРасскажи, хоть немного, чуть-чуть,О себе, Белоглазая Чудь -Тайну нам свою приоткрой,Мы с тобою крови одной!

Почему ты ушла, и куда?И вернёшься ли к нам, и когда?Где искать тебя, подскажи,Нам дорогу свою укажи…

Твою тайну хранит чудский лес…Манси, коми, корела и весь,Меря, водь, сицкари и мари,Сокровенная Чудь - это вы?

Пошехонец, иль муромец ты -Много в вас доброты, простоты,Но в труде и в бою - герой!Расскажи нам, кто предок твой?

Воин, пахарь, кузнец, мещанин,Кто ты больше? Чудин? Славянин?Знай и помни, и не забудь –Чудь - это Русь, а Русь - это Чудь!

Много было князей и дружин,Среди них и славян, и чудин,

И в тяжёлом труде, и в бою,Сберегли Русь Чудскую свою!

Эту землю беречь нам с тобой!Нет священней земли родной!Предков наших продолжим путь,С нами ты, Заповедная Чудь!

Жил в России народ такой,Их потомки и мы с тобой,В лабиринтах народной судьбы,Легендарная Чудь - это мы!

Захарьин Владимир Реонадович родился в поселке Кемский лесо-завод села Конёво (ныне затопле-ны). Детские и юношеские годы провёл в Зубове (Шоле) Белозер-ского района. Окончил Московский лесотехнический институт и Фи-нансовую академию при прави-тельстве РФ. Кандидат экономиче-ских наук.

Владимир ЗАХАРЬИН

ВОЛК

Трое суток мороз барабанил в звенящие стены…

Трое суток мороз всё крепчал и крепчать обещал,

Загонял меня в дом и сквозь щели и пол постепенно

Он в жилище моё словно въедливый дым проникал…

В изразцовой печи,заливаясь, трещали поленья,

Рассыхаясь, гремел подо мной очень старенький стул…

Убывало вино. Истекало протяжное время

И хотелось уйти во влюбленность, в тоску или в загул…

Двое суток подряд на дворе,надрываясь и плача,

Проклиная мороз и январскую звонкую тишь,

Неудачливый волк ненавидяще, с полной отдачей

Обливал своим воем поля и трапеции крыш…

Фо

то Я

нд

екс

Фо

то Я

нд

екс

929 декабря 2015 года 9

Книжная полка «Маяка»«В НАЧАЛЕ ТАЮЩЕЙ ВЕСНЫ»:

избранное, Леонид Вересов. - Вологда, 2015.

Школьный рюкзак (синий, с мед-вежонком на кармане) итак не лёг-кий, а от двойки в дневнике ещё тя-желее. Вот Катя и не торопится, идёт подсунув ладошки в вязаных рукавичках под лямки рюкзака, пи-нает перед собой смёрзшийся ком снега… На ней длинное синее бо-лоньевое пальто, белая шапочка с помпоном…

Обидная двойка по русскому язы-ку, из-за неё и за четверть, может, теперь четвёрка выйдет. Ну да, ко-нечно, Катя сама виновата - не вы-учила вчера правило. Мультфиль-мы смотрела, пока мама на рабо-те была, а потом уж некогда было…

Катя идёт по тротуару вдоль до-роги. Тяжёлый рюкзак будто при-жимает её и так-то самую низкую в их 4 «А» классе. Сейчас она прой-дёт через площадь, и вот уже будет её двор. Сегодня суббота, и мама с утра дома и, конечно же, спросит: «Как дела, Катя?» «Сразу сказать ей, или подождать, когда она попросит показать дневник?..»

Катя пнула посильнее, и ком рас-пался, и в этот же момент что-то ударило сзади в рюкзак, и снего-вые брызги разлетелись, и даже ей на щёки попали.

Катя обернулась. Так и есть - опять Вовка Блинов. Уже второй комок в красных от холода ладо-нях катает.

«Убегать или драться?..»Вовка рыжеволосый (чёрная вяза-

ная шапка едва держится на затыл-ке), конопушный, в распахнутой кур-точке, скалясь, приплясывая от не-терпения, размахивается и броса-ет в Катю снежок. Она отбивает его рукой, и опять снежные брызги ле-тят на лицо, в глаза. И она сама не понимает - это растаявший снег или слёзы бегут по щекам.

И она стоит, и не отворачивается, не убегает. Вовка лепит следующий снежок… Но постепенно улыбка схо-дит с его лица.

- Э-э, Линёва, Катька, ты чего?.. Э-э…

Бросает снежок себе под ноги, швыркает носом, подкидывает дви-

* * *Зимний дождь. Воробьи купают-

ся в лужах, пьют из луж. Они стоят как бы на трёх опорах: на двух ла-пах и хвосте. С размаху кидаются в своё отражение в луже, пьют из лужи эту хмарь зимнего недоброго утра, эти облака. Мелко трясут крылыш-ками, коричнево-серые, как мыши. И в этом глупом, нелепом на первый взгляд купании - отражение лица Бо-жьего, прославление Бога. И выра-жается оно, это прославление Бога, в том видимом удовольствии, с ко-торым плещутся эти птички небес-ные. Чирикают, пищат… Благода-рят Господа за жизнь дарованную. Как это верно: «Всякое дыхание…»

* * *Крещение Господне, розлив воды

верующим в церкви из огромных чанов, очередь к каждому чану. И как просветлели лица людей после окропления, как тотчас стали они веселы, добры друг к другу, внима-тельны, и так все это - от чистого сердца, и так трогательно, что, рас-чувствовавшись, я и сам, стоя оче-редь за крещенской водой, думал со слезами счастья на глазах, вспоми-нал: «Всегда радуйтесь, непрестан-но молитесь…», как это верно, как глубоко и трогательно… «И смерть да не имеет с тобой части…» А из церкви вслед мне шёл, звенел, на-стигал и славил колокольный гул, он догонял меня после службы по до-роге домой, как пар из «духовной бани». Только бы сохранить, толь-ко бы не растерять это ощущение причастника. Причастника великой тайны, что совершилась в Церкви на моих глазах и при моём участии, о которой так сокровенно помнит душа, ставшая вдруг зрячей.

* * *Совсем молодой, лет двадцати

парень, на одной ноге, молча про-тянул солдатскую шапку, просит по-даяния. И вот, пока он молчал, ещё можно было как-то терпеть эту боль, можно было даже попытаться прой-

Дмитрий ЕРМАКОВДмитрий ЕРМАКОВ

Âòîðàÿ äâîéêà(предновогодний рассказ)

жением плеч свой рюкзак на спине и подходит к девочке.

- Э, ты чего?- Ничего.- А чего ревишь? Я же не сильно…- Я не из-за тебя…- Из-за двойки?! - догадался Во-

вка. - Мать ругать будет?Катя молчит. Она отряхнула снег с

пальто и пошла через площадь. Во-вка рядом.

- У меня по мате трояк за четверть выходит, - буркнул он.

- У меня за всю школу вторая двойка, - говорит Катя.

- А первая за что? - Во втором классе, по матема-

тике.- А-а…- Вовка снова швыркает но-

сом, говорит соболезнующим голо-сом: - Ругать будут тебя?

- Меня мама не ругает. - А чего тогда ревишь?..А Катя и сама не знает чего: и

двойка, и тяжёлый рюкзак, и папу давно не видела, и Вовка снежка-ми кидается…

- А вдруг Дед Мороз подарок не принесёт! - придумала причину сво-их слёз.

- Ну, так не бывает! - уверенно го-ворит Вовка. - Дед Мороз добрый!.. - и, не договорив что-то, он бежит к ледяной горке посреди площади, на бегу снимает рюкзак, взбирает-ся, отталкивая другого мальчишку, наверх, и, бросив рюкзак, падает на него и летит рыжей головой впе-рёд, несётся с горы и долго катится по ледяной дорожке.

- Катька, давай! - кричит он, про-бегая мимо неё к горке.

И Катя, забыв обо всём, бежит к горе…

Её мама, которой уже позвонила подруга-учительница русского язы-ка, смотрит в окно, видит, как съез-жает Катя с ледяной горки, сидя на рюкзаке с медведем, и думает о том, что, наверное, ничего не скажет до-чери. А коньки, которые Дед Мороз положит под ёлку, уже в стенном шкафу в коридоре…

«Ой, хоть бы не стукнулась!» Катя скатилась с горы, дело-

вито отряхнулась. А рыжий Вов-ка помог ей надеть рюкзак. «Ещё только рыжего жениха нам и не хватало…» - думает мама и улы-бается.

Василий Василий КИЛЯКОВКИЛЯКОВРусский путь(мысли)

ти мимо, но вдруг он подал голос, и, не понимая слов, я окунулся в такой омут скорби, настоящей боли, отто-го что услышал в его словах, и ста-ло вовсе невмоготу. Больной, увеч-ный, при смерти, конечно, высека-ет в нас искру духовную, но неуже-ли все мы настолько пали, что толь-ко такая боль от вида невыносимых страданий может зацепить нас, за-теплить лампаду нашей души, да и то на самое кратчайшее время? Я остановился поодаль, огляделся во-круг: как издерган народ, как озло-блен, все снуют мимо, ни на кого не глядя… Мы мучаем сами себя, ис-тязаем, как пауки в банке, но ведь кто-то довел нас до положения па-уков, и кто-то «засадил» нас в бан-ку равнодушного уродства. И если душа человеческая - лампада, вера - огонь лампады, то святым маслом, питающим этот огонь, должно стать покаяние. Не расслабленное тече-ние воли раба, но покаяние челове-ка, сознающего своё достоинство и сохранившего образ Божий. И вот увидел я: горит, горит лампада души солдата, но какая темень вокруг!

Увидел и содрогнулся!

* * *Помню, в детстве бабушка Поля

разделила хлеб на всю семью и, отрезав нечаянно лишний кусок, сказала:

- Вот, кто-то голодный.И я тотчас понял, что она хотела

сказать… Вот что: кто-то принад-лежащий к нашей крови, находясь сейчас где-то далеко от нас, голо-ден и нет у него куска хлеба. И вот рука её, бабушки, и сердце почув-ствовали этот голод далёкого род-ственника как свой, и она, как если бы даже и против воли, - резану-ла лишний кусок. Это чувство серд-ца, которое выше и «психоанализа Фрейда», и «метапсихоза», и всего их «подсознания»…

Всё открыто православному че-рез Любовь. Любовь, которой ни-какие расстояния не помеха. Это и есть наша идеология и наш «рус-ский путь». Народ, у которого такие «приметы», невозможно победить. Он сердцем видит. И такой народ не может не быть на замете у Бога.

Всё это запало в детстве моём деревенском в сердце, и лишь се-годня, спустя десятилетия - про-сыпается.

В этом году у нескольких постоянных авторов «Литературного маяка» появились новые книги. Мы с удовольствием представляем их…

Леонид Вересов хорошо известен читателям «Литературного Маяка» как исследователь жизни и творче-ства Николая Рубцова, автор статей и книг о поэте. Сборник стихотворе-ний «В начале тающей весны» по-зволяет увидеть ещё одну грань та-ланта Леонида Вересова. Вот одно стихотворение сборника…

ОСЕННЕЕ ЖУРАВЛИНОЕПоздней осенью души в разброде.Мокрый снег на раскисшей земле.Птицы в странном кружат хороводе,О далёком мечтая тепле.

Клин последний начертит прощанье.

От зимы до весны путь лежит.Птицам ведомо скрытое знанье,Где находится Солнца зенит.

И летят журавлиные стаи,Повинуясь законам Земли.Люди тоже умом прирастали,Только умными стать не смогли.

«ВСЁ БУДЕТ»: стихотворе-ния, Андрей Алексеев. - Волог-да, 2015.

Андрей Алексеев - многолет-ний автор «Литературного мая-ка», лауреат проводившегося «Ма-яком» конкурса имени Сергея Чу-хина. Его стихи пользуются неиз-менной популярностью у читате-лей. Во втором сборнике поэта, как уже известные читателям сти-хи, так и новые.

ЯНВАРСКОЕКогда январские морозыРисуют сказку на стекле,И под окошками берёзыСгибают ветки в седине,Когда вокруг нарядной елиШумит весёлый хоровод,От Рождества через неделю

Встречая Старый Новый Год,Когда обдав крещёну душуПолночной прорубью рекиКряхтят в воде, не чуя стужи,На равных - бабы, мужики, -Я на простом листке тетрадкиПишу хорошие слова:«С народом русским

всё в порядке,Жива, Россиюшка, жива!»

БЕРЕГАБерега. Всплеск не слышен

весла, Перевозчик от Бога на лодке. В пассажирах притихла душа, Поминают которую водкой.

Всё спокойно. Мирской суеты Не присутствует даже намёка. Позади растворились мечты, Не успевшие сбыться до срока. Оглянуться? - Уже ни к чему, В расставанье

лишь горечь печали. Может, там хорошо одному, В бесконечной сиреневой дали?

Время лечит на том берегу, От которого мы уплываем. А что будет, когда по песку Лодка днищем скользнёт -

мы не знаем…

«АГЕНТЫ РАЗНЫХ ДЕРЖАВ»: стихи, Павел Тимофеев. - Изда-тельские решения, 2015.

Павел Тимофеев - поэт, неодно-кратно публиковавшийся в «Лите-ратурном маяке», лауреат конкур-са имени Сергея Чухина. Автор не-скольких книг, выходивших в во-логодском самиздате. Новая кни-га из серии проекта «Том писате-

лей» (Вологодское отделение Со-юза российских писателей).

К ВЕСНЕ!За окошко не смотри,Там лишь снег да фонари.Там лишь ветра гулкий вой,Голых веток непокой.Лучше досчитай до ста,Вспомни милые уста,Вспомни сладкий летний хмель,Ярких бликов карусель,Колыханье лёгких штор.Вспомни свой несносный вздор.Улыбнись, закрыв глаза.Время потекло назад.Ты дрейфуешь в море снаК берегам, где ждёт весна.

10 29 декабря 2015 года

Редактор выпуска Дмитрий ЕРМАКОВ.

Павел ЗОЛОТОВ

Записки вологжанина(Продолжение. Начало в «Маяке» №№ 53, 65, 75, 85, 91)

Виктор Михайлович Тарасе-вич - давний и постоянный ав-тор «Литературного маяка». Стихи, проза, публицисти-ка - все жанры представлены в его творчестве. Вот и в ухо-дящем 2015 году на страницах нашей газеты публиковались и его стихи, и его проза - рас-суждения о поэзии и личности Николая Рубцова. Сейчас Вик-тор Михайлович готовит к изда-нию новую книгу стихов. Пусть эта публикация поддержит его в работе над книгой.

Виктор ТАРАСЕВИЧ

Ïåðâûé ñíåãПервый снег, белый снег,Лёгкий, как пушок,На поля, на лугаЭтой ночью лёг.Заблестел, засверкалНа ветвях берёз,Много детям радостиОн с собой принёс.На горе у ручьяСлышен звонкий смех,Ты пришёл, наконец,Долгожданный снег.Как природа чиста -Замер белый свет!Это тема для холста,Для стихов сюжет!

Ãóñè-ëåáåäèпесня

Татьяне Коротковой

Летит пёрышко через полюшко,

Вдаль гонимое ветерком.Кем утеряно,Не проверено.

Ликвидация безграмотности

Итак, по окончании седьмого класса меня направили в лагеря красноармейцев в Кущубу для рабо-ты по ликвидации безграмотности.

Был июль 1929 г., мне шел пят-надцатый год. Был я ростом не-большой, но коренастый, одет по-деревенски: трековые штаниш-ки на одной пуговке, к низу поуже, не разглаживались; босой, рубашка ситцевая без пояса навыпуск. Когда прохладно, надевал трековый пид-жачок, он мне был совершенно те-сен, руки чуть не на половину выхо-дили из рукавов, пуговки не сходи-лись, на голове измятая кепка.

- Вот это ваш учитель. Золо-тов Павел… Отчеством-то как? - у меня спросил. Я ответил. - Васи-льевич, - представил меня комис-сар 28 стрелкового полка группе красноармейцев, находившихся в летнем классе, сделанном из ко-лышков и ветвей. - Он вас будет в течение двух месяцев учить грамо-те, прошу его слушать и соблюдать дисциплину.

Я внимательно наблюдал буду-щих моих учеников. На лицах были самые различные выражения: и скрытая улыбка, и удивление, и не-удовлетворение. В глубине души я понимал, что причиной всему мой невзрачный вид. Все они сами были деревенскими, в то время в дерев-нях почти не было детей, имевших образование больше двух-четырёх классов начальной школы, и это, по-видимому, вызывало у них недо-верие ко мне. Все красноармейцы были в возрасте 25-30 лет, все поч-ти женатые, они были переменни-ками. Так тогда назывались красно-армейцы, служившие в армии не на постоянной действительной служ-бе (двухгодичной), а те, кто призы-вались в армию всего на два–два с половиной месяца, зато в течение нескольких лет, и, как правило, в летнее время. Так тогда формиро-вались территориальные дивизии.

Никакого представления о ме-тодике преподавания, о програм-ме занятий я не имел, учебников не было, чему учить и с чего начинать, представления не имел. Всем уче-никам было выдано по тетрадочке и карандашу, мне тоже тетрадочка со списком всех учеников для учё-та посещаемости и успеваемости. В классе в углу была прибита неболь-шая фанерка, окрашенная чёрной краской и лежал кусочек мела. Сто-лы были сделаны из широких оси-новых, чуть обструганных досок, из них же и скамейки.

Первый урок я начал с того, что объяснил им, чему хочу их обу-чить за эти два месяца - изложил им свою программу, тут же приду-манную. И сразу же заметил, что некоторые красноармейцы слу-шают меня невнимательно и даже разговаривают между собой. Тог-да я заявил:

- Вас всех, неграмотных, в обяза-тельном порядке заставляют учить-ся и посещать эти занятия. Тех, кто не желает учиться, я заставлять не буду, начальству докладывать тоже не буду. Только попрошу, товарищи красноармейцы, другим, кто жела-ет учиться, не мешать. Сидите тихо и думайте, о чём хотите. Ясно?

Подействовало, дисциплина в те-чение всего периода обучения была отличная. Нежелающих учиться не оказалось, все с большим желани-ем относились к учёбе. И как радо-вались, когда в классе составляли письмо своей жене! На доске писал-ся примерный текст письма. Хотя буквы у всех были корявые и пля-сали по строчкам, но зато первые, написанные собственноручно. Все научились читать печатный шрифт по складам. Некоторые с большим трудом складывали слово, а другие довольно легко. Программу, кото-рую я составил в первый день заня-тия, мы перевыполнили, особенно по арифметике. Большинство сво-бодно вычисляли сложение, вычи-

… Вот и скрылося за рекой.Чьё ты, пёрышко?Чья ты, долюшка?Чей нарушен теперь покой?Ведь и сам я,

как это пёрышко,На просторах

судьбы людской.

Где же вы, мои гуси-лебеди,

Покажитесь мне хоть на миг.

Из какого вы роду-племени?Как приятен мне ваш язык!Гуси-лебеди,Гуси-лебеди.Жизнь кончается,Я - старик.Где же вы,

мои гуси-лебеди?… Не откликнутся,Мир велик!

Декабрь 2015, п. Майский.

тание, умножение (почти все вы-учили таблицу умножения) и деле-ние. Большинство также усвоили десятичные дроби и проценты. Для меня самого это было чудом. Ока-зывается, взрослым очень легко да-ётся арифметика, если её учить на примерах бытовых задач.

Успехи наши были заметны и в сравнении с другими группами, где уроки вели учительницы начальной школы. Они занятия вели тем же ме-тодом, как и с первоклассниками, и результат был очень плачевный. По арифметике не ушли дальше счёта до ста, и то только сложение и вы-читание, о таблице умножения, тем более о дробях и процентах, и раз-говору не могло быть. Поэтому на

лы слышались как через подушки. Стал медленно отползать в сторону. Смотрю, в каких-то тридцати метрах от моего пня палят почти непре-рывно четыре пушки. Снаряды рва-лись дальше пехоты, через лощину на полкилометра. Меня уже боль-ше ничего не интересовало, я ста-рался как можно скорее выбраться из зоны учений и не нарваться на патруль. Боль спадала медленно, я ещё много часов ничего не слы-шал. А тут ещё и заблудился, по-пал под пули, которые посвисты-вали над головой. Я старался полз-ти, как можно плотнее прижимаясь к земле. Когда пуль не стало слыш-но, встал и побежал и напоролся на какого-то командира. Тот меня рас-

Я так и сделал. Не прошло и пяти минут, как все всполошились: чем-то пахнет, что-то горит. Дым шёл от моей спины. Я отскочил, снял паль-то и ужаснулся: оно прогорело на-сквозь, дыра образовалась разме-ром как раз с печную дверку. Жен-щины ойкали и качали головами. И тут зашёл мужичок:

- Кого мне отвезти в Любоми-рово?

Меня направили в Любомиров-скую школу. И прибыл я туда с ды-рой на спине.

Этот случай испортил мне на-строение, особенно угнетала мысль, как оскорбится отец.

В мою задачу входило провести учёт всех неграмотных в сельсове-

втором месяце занятий комиссар собрал нас и стал стыдить учитель-ниц: «Как же так, вы специалисты, а у вас на занятиях ни дисциплины, ни знания у красноармейцев нет? По-чему у мальчика без специального образования дисциплина на уроках отличная, знания у красноармейцев хорошие, а у вас бегут с уроков?»

Тогда я получил первую в жизни благодарность в приказе по полку.

Я не помню, платили ли мне ка-кую-либо зарплату. Кормили нас в командирской столовой, жил я на хуторе, на чердаке, где была подо-стлана и накрыта половиком соло-ма. Укрывался я тоже половиком, белья запасного не имел.

В один день августа было объяв-лено о военном учении дивизии с применением танков, артиллерии с боевыми стрельбами. Граждан-ские лица в район учения не допу-скались. Всё это я узнал от красно-армейцев. А так как занятий в эти дни у меня не было, я решил пой-ти на учения. Рано утром я пришел к району учения, подсмотрел, где стоят патрули, и незаметно для них пробрался в район учения. Мест-ность представляла собой выруб-ку, покрытую мелким кустарником, с чистыми лужайками. Я выбрал повыше кустик недалеко от лес-ной дорожки, за ним был выворо-чен большой пень: так что меня ни-кому не было видно, а я хорошо ви-дел всё пространство километра на два вокруг.

Видно было, как пехота окапыва-лась впереди меня примерно в ки-лометре. По дороге проезжали по-возки, везли мелкие пушки, сзади негромко переговаривались воен-ные, танки ещё с утра гудели впере-ди. Слышу, кто-то негромко, но раз-меренно произносит какие-то сло-ва и ... огонь! Страшный грохот, как будто кто мне кувалдой с двух сто-рон врезал по ушам. Меня как ве-тром сдуло с пня, в ушах страшная боль, я оглох, и следующие выстре-

спросил, как я попал сюда. Я, ко-нечно, с перепугу всё ему наврал: говорю, собирал ягоды у такой-то деревни и заблудился, и попал на стрельбы. Он подозвал красноар-мейца и велел меня вывести на до-рогу к деревне, которую я назвал.

С этого лета на меня стали смо-треть как на взрослого, всё же учи-тель. Так же стал относиться и отец, да я и раньше в мае-июне работал в деревне наравне со взрослыми.

В восьмом классе учились в дру-гом помещении, теперь, вроде бы, ничего не мешало хорошо учиться, но всё равно срывы были. Иногда получал двойки по русскому языку, по остальным предметам были хо-рошие отметки.

В январе 1930 г. меня опять на-правили работать районным ин-спектором по ликвидации негра-мотности, на этот раз в Чёбсар-ский район.

Я показал отцу удостоверение о том, что я направляюсь на месяц в Чёбсарский район инспектором по ликвидации неграмотности. Слово «инспектор» его ошеломило, ведь инспектор для крестьянина - боль-шой начальник, с которым надо и разговаривать-то, кланяясь. Поэ-тому отец захотел придать мне со-ответствующий вид. Надел на меня своё единственное драповое пальто с каракулевым воротником (мне как раз по самые пятки) и каракулевую шапку. Костюм же был трековый, сшитый по-деревенски.

Я прибыл в Чёбсару. Оттуда меня направили в Братковский сельсо-вет, что примерно километрах в двадцати. Ехал на лошадях часа три в сильный мороз, потому изрядно замёрз. В сельсовете меня радуш-но встретили женщины - служащие сельсовета.

- Мальчик, ты замёрз, иди сюда к печке. Вот так, вставай спиной к печке, она только истоплена.

те, организовать в каждой дерев-не группу, найти учителя для неё, провести инструктаж учителя, если он не является педагогом, соста-вить программу занятий для каж-дой группы.

Запомнилось мне школьное об-щежитие, в которое я был направ-лен жить, поразила распущенность учеников старших классов. Среди них были ребята моего возраста.

Школа называлась Любомиров-ской ШКМ (школа колхозной мо-лодёжи), это была семилетка. Ди-ректором школы работал человек из «двадцатипятитысячников» (на-правленных в деревню коммуни-стов). Он носил военную зелёную гимнастёрку с накладными карма-нами, военный ремень, не имел даже среднего образования. Был высокомерен, школой руководил только приказами. В школе только одна учительница имела высшее образование - учительница русско-го языка и литературы, окончившая Ленинградский университет и до-бровольно пожелавшая работать в деревне. Это была довольно кра-сивая девушка лет двадцати пяти из интеллигентной семьи, красиво одевавшаяся. Она мне жаловалась, что директор её считает самой пло-хой учительницей, к тому же не про-летарского происхождения. «Раз застал меня на уроке, когда я чита-ла выдержки из рассказа Тургене-ва. В этот же день на педсовете сде-лал мне выговор за то, что я распро-страняю буржуазную культуру, раз-вращаю советских детей, и преду-предил, что при повторении таких случаев буду строго наказана!» Она переживала, говорила мне: «Воз-вратиться в Ленинград всё не ре-шаюсь. Не отпускали меня родители на работу в деревню, а теперь при-ехать и заявить, что все мои мечты провалились… Стыдно оказаться малодушной». Я сказал: «А я бы уе-хал. Не вы виноваты в том, что руко-водство передано в руки дураков». И это её ободрило. Много ли нуж-но человеку в часы сомнения? До-статочно самой малой поддержки от самого маленького человека - и сомнения исчезли.

Несколько слов о местечке Лю-бомирово. Это, прежде всего, пре-красный кедровый парк на берегу маленькой речки, на которой была сделана плотина, образовавшая большой пруд. Ранее была и водя-ная мельница, но при мне её уже не было. Помещичий двухэтажный дом, приспособленный под школу, место уютное и красивое. Сохра-нился ли до сих пор этот роскош-ный парк?..

В отличие от летней командиров-ки, зимняя не принесла мне удо-влетворения. Всё испортила про-клятая дыра на пальто…

Продолжение следует.

Фо

то Я

нд

екс

Фо

то Я

нд

екс