Kun Inkerin Liiton vuosikokous vielä jatkui, oli minulla tarkoitus sa-noa muutama sana, mutta en ehtinyt avata suutani. Kokous päättyi äkkiä.

Kokouksen alussa päätettiin, että keskustelua käydään kahdella kielellä. Näin tehtiin tässäkin, vii-meksi pidetyssä vuosikokouksessa. Mutta suomen kieltä ei kuitenkaan käytetty.

Kuuntelin ja ihmettelin. Koko-uksessa puhuttiin paljon suomen kielen asemasta, sen opetuksesta, ei kuitenkaan suomeksi. Vain yksi jou-kosta huomautteli Inkerin murteella. Eivät muut.

Kokouksen jälkeen kuulin jon-kun sanoneen, että ”suomea ei pu-huttu, koska eivät kaikki sitä osaa”. Totista totta. Huomasin itsekin, että joukossa oli minulle tuntemattomia henkilöitä. Olivatko he niin kor-keassa asemassa, että heidän takiaan ei voitu tai saatu puhua suomea? Tuskin. Heitähän ei esitelty kokous-väelle. Oliko kyseessä kohteliai-suuden osoitus heitä kohtaan? Ei varmaan. Ymmärtääkseni syynä oli vaan se, että suomen kielen käyttö ei ole koskaan ollut tapana Inkerin Lii-tossa. Onko ihmeellistä? Kyllä vain! Suomalaiset saavat puhua suomea, mutta eivät käytä tilaisuutta.

Kysehän on suomalaisten seu-rasta, jossa on mukana Inkerin ja suomen kielen käytön hyväksi toi-mivia. Arvattavasti he osaavat suo-mea, mutta jostakin syystä eivät puhu sitä. Miksi? Ovatko he tottu-neet puhumaan venäjää siinä mää-rin, etteivät osaa ilmaista ajatuksi-aan suomeksi? Nähtävästi sitäkin. Kainostelivatko he äidinkielensä heikkoa taitoa? Luultavasti tämäkin on totta. Uskovatko he siihen, mitä ovat puhuneet suomen kielen käytön parhaaksi? Kenties.

Mitä ajattelisi tilanteesta Suo-men suomalainen, kun saisi kuulla kokousväen puheita: – Onko tämä todellakin suomalaisten kokous?” Tilanne oli jotenkin kaksijakoinen. Kokouksen jälkeen olen puhunut monien kanssa nimenomaan suo-mea. Olen pannut merkille myös sen, että monet kyseenalaistavat Liiton kansallisen toiminnan tarkoi-

tusta. Samalla jäin miettimään, tah-toivatko he oikeasti puhua suomea.

Mehän tiedämme ja näemmekin, mitä seuraa siitä, kun äidinkieltä ei käytetä? Sen taito häviää. Me osaam-me hyvin sen, minkä teemme päiväs-tä päivään. Kieltä ei käytetä, kun sitä ei tarvita. Meidän tapauksessamme tämä tarkoittaa nimenomaan sitä, et-tei suomen kieltä tarvita.

Olen pannut merkille niin Inke-rissä kuin Suomessakin, että turhaan monet inkerinsuomalaiset ja heidän jälkeläisensäkin välttävät puhumas-ta äidinkieltään, oli se sitten kirja-suomea tai omaa murrettaan. Viime kädessä tämä tarkoittaa myös sitä, että näin halveksitaan esivanhem-piemme muistoa, heihin kohdistu-nutta sortoa ja heidän kokemaansa vainoa. Ei riitä, että lauletaan kerran vuodessa Nouse Inkeri, jo herää työ-hön. Inkerihän olemme me, kaikki tyynni, jotka kokevat sen omakseen. Näyttää siltä, ettei kovin moni ole noussut, eikä herännyt. Perimmäi-nen kysymys onkin miksi?

Tässä voi pohtia, miksi suomen kielen käyttö Inkerissä on vähenty-nyt. Vanhat ihmiset kasvoivat suo-malaisten keskuudessa. Yhdessä äidinkielen kanssa he omaksuivat suomalaisen mielenlaadun ja suo-malaisia tapoja. Heidän perheissään oli tapana puhua suomea (haastaa suomeks, laatia suomee) aina ja kaikkialla. Sitten heidän tilalleen tuli sukupolvi, joiden suomen kielen käyttö rajoittui kotipiiriin. Tuli hil-jaiselon aika, silti äidinkieltä puhut-tiin ainakin omaisten kanssa. Ja kun suomea puhunut sukupolvi poistui, nuoret lakkasivat käyttämästä suo-mea. Eihän sitä myöskään opetettu koulussa herran aikoihin.

Yleisesti ottaen, tilanne on ym-märrettävä. Silti kaikilta suomen kie-len taito ei ole hävinnyt kokonaan. Niinpä Inkerin Liittoon hakeutuneet ja erityisesti sen johtotehtävissä kan-sallisesti mielekästä toimintaa edistä-vät minulle käsittämättömästä syystä vieroksuvat suomen kielen käyttöä. Tätä en jaksa ymmärtää.

Tätä miettiessä herää muita-kin kysymyksiä. Nimittäin, miksi inkerinsuomalaiset katsovat pa-

remmaksi katsoa syrjästä Liiton toimintaa? Eivätkö he luota Lii-ton perimmäisiin tavoitteisiin? Vai onko niin, että he eivät näe Inkerin Liiton toiminnassa heille tärkeää suomalaisuutta? Useat tuttavani toimivat suomalaisuuden hyväksi Inkerin Liiton ulkopuolella. Jokai-sella heistä on siihen omat syynsä. Minusta yleisin syy on siinä, että Inkerin Liiton keulahahmot ovat unohtaneet Inkerin Liiton päätehtä-vät. Ehkä eräät heistä eivät ole tun-teneet niitä koskaan. Ensisijaisesti tämä koskee sitä, kuinka ahkerasti he itse käyttävät suomen kieltä, pa-rantavat sen tasoa ja esimerkillään kutsuvat muita tulemaan perässään. Kuulemma Inkerin Liitossa toimii suomen kielen tukijoiden klubi. Entä muu kansallinen toiminta?

Tässä minun on sanottava Inke-rin Liiton jäsenille, mikäli joku ei vielä ole oivaltanut sitä itse: ei voi olla mitään suomalaista toimintaa il-man suomen kielen käyttöä. Ensim-mäisissä Inkerin Liiton säännöissä oli pykälä, että Inkerin Liiton toi-minta tapahtuu suomen kielellä. Ja jos suomalaisuutta tuetaan vieraal-la kielellä, niin jompikumpi meistä on väärässä. Minusta, kuten monen

muunkin tuntemani mielestä, suo-malainen on se, joka käyttää suomea ja edistää henkilökohtaisesti kansal-lisia tavoitteita.

Muistattehan, että Inkerin Liiton toiminta alkoi suomen kielen ope-tuksesta toistakymmentä vuotta sit-ten. Olimme samaa mieltä siitä, että kun suomen kieli kaikuu Inkerissä, voisimme olla varmoja suomalaisuu-den säilymisestä kotikonnuillamme. Tuolloin inkerinsuomalaiset karttoi-vat, pelkäsivät puhua suomea. Ensi tehtävämme oli purkaa näitä pelkoja. Tämä tavoite on jäänyt toteuttamatta, koska Inkerin Liitossa yhä vieroksu-taan suomen kielen käyttöä.

Kysynpä uudelleen, mikä on tär-keintä kansallisessa toiminnassam-me? Minusta väärässä on se, joka luulee, että innostus ja tieto riittävät. Mielestäni kielen taito on se avain, jolla suomalaisuus avautuu. Älkää moittiko heikkoa kielen taitoan-ne. Puhukaa suomea aina kun on mahdollista, myös Inkerin Liitossa. Suomalaisuus Inkerissä jatkuu, kun käytämme suomea.

Albert KirjanenKirjoittajan kanssa keskustellut

Aleksei Krjukov

N:ro 1 (074) kesäkuu 2011 Konttori: C.-Петербург, ул. Проф. Попова, д. 4а, корп. 22, оф. 303 2011

Miksi ei suomeksi?

kesäkuu 2011, n:ro 1 (074)

IN MEMORIAM

2

Unelma Konkan muistoksi

Unelma Konkka, tunnettu karja-laisen kansanrunouden tutkija, vaa-lija ja kerääjä siirtyi tuonilmaisiin 4. toukokuuta 89-vuotiaana Lap-peenrannassa, Suomessa. Unelma oli historian kandidaatti, vanhempi tutkija, useiden ulkomaisten seuro-jen jäsen, kuten Suomalaisen kir-jallisuuden seuran, Kalevalan- ja Kastrenin seuran ja ym. seurojen. Hän on myös Venäjän Kirjailijalii-ton jäsen.

Unelma oli syntynyt 21. elokuu-ta Inkerinmaalla Toksovan Konkka-lassa suureen perheeseen. Isä Simo oli taitava ja uuttera maanviljelijä, toimeentulo oli hyvä ja talous vau-ras. Perhe koki kovaa, kuten suurin osa inkerinsuomalaisista. V. 1931 heidät karkotettiin Siperiaan, mistä kuitenkin v. 1933 perhe, paitsi isää, palasi takaisin. Kotitalo oli takavari-koitu, perhe hiljalleen hajosi, ja niin äiti Katri matkusti Unelman kanssa Karjalaan, Rukajärvelle, missä van-hin tytär Hilma toimi opettajana. Unelma päätti seitsemännen luokan ja v. 1936 tuli Petroskoihin. Hän opiskeli kaksi vuotta ”rabfakissa” (työläistiedekunnassa), minkä jäl-keen jatkoi opintojaan pedagogi-sessa instituutissa. Myöhemmin se muutettiin Petroskoin yliopistoksi, jonka Unelma Konkka päätti vuo-den 1946, joulukuussa. Sillä välillä opinnot keskeytyivät kahdesti – Talvisodan ja myöhemmin Suuren Isänmaallisen sodan aikana. Unel-ma oli evakossa Udmurtiassa, mistä palasi Petroskoihin v. 1944.

Yliopiston päätettyä hän toimi opettajana Tartossa, mistä palasi jo vuotena 1948, saatuaan E. M. Meletinskilta, tunnetulta folkoris-tilta, ehdotuksen tulla jatko-opis-kelijaksi kansanrunouden alalle. Unelma Konkka suostui, johtajak-si määrättiin tunnettu folkloristi V. J. Propp. Mutta taas tuli mutka

vastaan – alkoi neuvostofolklo-ristiikan, samalla V. J. Proppin, murhaava kritiikki. Unelma pyysi vuodeksi taukoa ja matkusti Uhtu-alle venäjän kielen ja kirjallisuu-den opettajaksi, missä vierähtikin viisi vuotta. Hän oli mainio ja taitava opettaja. Ja vaikka hänen opettajanuransa ei ollut pitkäai-kainen, oppilaat muistavat häntä yhtenä parhaimmista opettajista elämässään. Hän itse on kertonut, että Uhtualla vietetty aika oli yksi mieluisimpia hänen elämässä.

Uusi ehdotus aspirantuuriin tuli v. 1953. Opiskeltuaan kolme vuotta Moskovassa Maailmankirjallisuu-den instituutissa, hän palasi Pet-roskoihin ja 1.01.1957 tuli töihin Kielen, kirjallisuuden ja historian laitokselle, missä työskenteli 20 vuotta, ja jäi eläkkeelle v. 1976.

Unelma Konkan intressit tutkija-na olivat suuntautuneet karjalaisiin satuihin ja itkuvirsiin. Väitöskirjas-saan Karjalaiset pilasadut (Karels-kaja satiritsheskaja skazka. Nauka, 1965) hän analysoi määrätyntyyp-pisten ihmesatujen asteittaista muo-vautumista pilasaduiksi. Suuren-moinen aikaansaannos oli kahden merkittävän akateemisen kansan-satukokoelman valmistaminen (yh-teensä 171 satua, yli 1000 sivua). Ensimmäinen niistä Karjalaisia kansansatuja (1963) koostuu Vie-nan ja Seesjärven kansansaduista, toinen (1967) eteläaunukselaisista saduista. Molemmat sisältävät laa-jan johdannon, joissa tekijä kertoo aineiston erikoispiirteistä ja omape-räisyydestä, keräämistyön vaiheista sekä taitavimmista sadunkertojista. Hän on valmistanut useita satukir-joja lapsille karjalan, suomen ja ve-näjän kielellä.

Tutkimustyönsä yhteydessä Unelma suoritti useita keruumat-koja Karjalan eri puolille. Erikseen on merkittävä antoisimmat matkat Seesjärven eli Paateneen seudulle vv. 1967 ja 1972–1976. Tuloksena vuonna 1980 ilmestyi Seesjärven kylistä kerättyyn aineistoon perustu-va kansankulttuuria käsittelevä teos Duhovnaja kul´tura segozerskih karel kontsa XIX – natshala XX vv. (Seesjärven karjalaisten henkis-tä kulttuuria 1800-luvun lopulla ja 1900-luvun alussa). Unelman käsi-alaa ovat perheriittejä ja kansanru-noutta koskevat osat, esitys niistä on kattava ja perinpohjainen. Selvi-tyksen kyläpraasnikoista on suorit-tanut Unelman poika Aleksi Konk-

ka. Kirja sisältää runsaasti tekstejä: kansatieteellisiä kertomuksia sekä folkloren eri lajeja, myös itkuvirsiä. Äänelläitkutraditio Seesjärven seu-dulla oli tuolloin vielä melko vah-va. Kerääjien onnistui saada suuri määrä itkuvirsiä, jopa hautajaisten yhteydessä.

Itkuvirret vetivät Unelmaa puo-leensa tutkijauransa alusta. Sysäyk-sen siihen antoi v. 1948 järjestetty kansanperinteen keruumatka Ka-levalan piiriin. Unelma muistelee: ”Kun v. 1948 Uhtualla tapasin sat-tumalta erinomaisen vienankarjalai-sen häärituaalin tuntijan Hekla Ar-hipovan ja tein häneltä ensimmäiset itkumuistiinpanoni, en osannut edes aavistaa, että tulevaisuudessa vuo-sikausiksi paneudun karjalaisen itkukulttuurin ihmeelliseen ja sala-peräiseen maailmaan.” Mutta niin tapahtui. Hän tajusi perinnelajin erikoislaatuisuuden, sen tutkimisen tärkeyden, jopa välttämättömyyden. 70-luvulla karjalaisten itkujen tutki-mus oli alkuvaiheessaan – uusin oli Lauri Hongon alustava tutkielma Itkuvirsirunous (Suomen kirjalli-suus, H-ki, 1963), mutta Karjalas-sa ei ollut itkulajiin perehtyneitä tiedemiehiä, minkä johdosta itku-jen keruukin oli satunnaista. Mut-ta vähä vähitellen se sai vauhtia ja keruutyön tuloksena karttui monia kymmeniä, jopa satoja tunteja nau-hoituksia.

Niinpä vuodesta 1967 Unelma alkoi välittömästi itkuvirsiperin-teen tutkimisen rituaalien yhtey-dessä, selvittäen niiden funktioita ja taustaa hautajais- ja häärituaa-leissa. Monografia Poezija pečali. Karel´skije obrjadovyje plači (Ks. alempana: Ikuinen ikävä jne.) oli valmis julkaistavaksi v. 1975. Venäjän johtavat folkloristit – Bo-ris Putilov ja Kirill Čistov arvos-tivat sen korkealle ja ehdottivat tohtorin väitöskirjaksi, mutta kirjan julkaiseminen kävi hankalaksi. Sil-loinen johto ja puoluevaikuttajat näkivät tutkimuksen ideologisesti epäluotettavaksi... Arvostelu siinä määrin järkytti tekijää, että täytetty-ään 55 vuotta, siis v. 1976, hän jäi eläkkeelle, ja näin Instituutti menet-ti arvokkaan ja lahjakkaan tutkijan.

Monografia näki päivänvalon venäjänkielellä vasta v. 1992, mut-ta sitä ennen kirja ilmestyi Suo-messa, Suomalaisen kirjallisuuden julkaisusarjassa, v. 1985 nimellä Ikuinen ikävä. Karjalaiset riitti-itkut. Teos on huomattava saavu-

tus itkuperinteen tutkimisen alalla, tavallaan omaperäinen oppikirja, jossa lukijalle aukeaa tuntematon ja salaperäinen itkuperinteen maa-ilma. Tekijä osoittaa, miten ”Mui-naisesta vainajanpalvonnasta on kasvanut ja kehittynyt ihmeellinen itkurunous, joka kykenee tulkit-semaan syvimmät tunteet ihmisen murheellisimpina hetkinä.” Unelma oli tunnustanut Pertti Virtarannalle: ”Olen kirjoittanut sitä ihan sydän-verellä, niin olen siihen aiheeseen kiintynyt.”

Hän kirjoitti lukuisia artikkeleja, esiintyi seminaareissa ja konferens-seissa; julkaisi kirja-arvosteluja, toimitti kolleegojensa teoksia. Ajan mittaan tieteellisiä julkaisuja on karttunut yli sadan.

”Kalevala”-eepoksen juhla-vuoden (1985) merkeissä Unelma valmisti Elias Lönnrotin päiväkir-ja- ja kirjejulkaisusta valitut koh-dat käännettäväksi venäjän kielelle (Puteshestvija Eliasa Lönrota. Petrozavodsk. 1985); laati ”Kan-telettaren” runojen laajan käänös-valikoiman, joka julkaistiin Mos-kovassa (kääntäjinä moskovalaiset runoilijat); laati Eero Salmelaisen satujen lyhennetyn kokoelman, joka ilmestyi sekä suomen- että venäjän-kielisenä jne.

Kun tutkijä Unelma Konkka jäi eläkkeelle, syntyi runoilija Katri Korvela (äitinsä oli Korvelan Kat-ri), jonka hyvin tuntee suomen-kielinen lukijakunta – runojaan on alettu julkaista vuodesta 1971 Care-lia-lehdessä, esitetty radiossa.

Proosakaan ei ole vierasta Unel-malle. Hänen esikoiskokoelmansa Virran tuolla puolen (1996) sisäl-tää 5 novellia, joista huokuu elä-mänviisautta, ihmisluonteet ovat eläviä, tunnistettavia. Erittäin hel-lävaraisesti tekijä kuvaa teini-ikäi-sen tytön tunnemaailmaa, ihanaa ja herkkää tunteiden orastusaikaa. Hyvin todenperäinen ja myötätun-toinen on vanhan karjalaisnaisen, Okahvien hahmo arkihuolineen ja elämyksineen. Naisen puhe on moitteetonta vienankarjalaista murretta, jonka tekijä on omaksu-nut mainiosti. Eräässä haastatte-lussa Unelma toteaa: ”Ehkä tuntuu paradoksaalilta, mutta mielenkiin-toni suomenkieleen palasi monien vuosien jälkeen Vienan murteen kautta. Työskennellessäni viisi vuotta Uhtuan keskikoululla ve-näjän kielen opettajana omaksuin täydellisesti paikallisen murteen”.

июнь 2011, № 1 (074)

IN MEMORIAM

3

He olivat toksovaisia Arvostettu inkerinsuomalainen tiedenainen

Alkaen nuoruusajoilta Unelma on pitänyt päiväkirjaa. Paitsi kir-jailijan kykyä Unelmalla oli vielä taidemaalarin taipumuksia. Elä-kekautensa alkuvaiheessa hänen ”pensselinsä” alta syntyi useita vesivärimaalauksia. Unelman koh-dalle erinomaisesti sopii sanonta ”lahjakas ihminen on lahjakas kai-kessa”.

Karjalasta tuli Unelmalle toinen kotimaa, mutta hän oli Inkerin kan-san tytär. Inkerinmaa on ollut aina muistoissa ja sydämessä. Kadotetun lapsuuskodin kaipuu huokuu – jopa huutaa – runoissaan, esimerkkinä runo Isien maa: ”Oi miten ihana olet / synnyinseutu / isien maa / keväis-ten valkovuokkojen maa”.

Vuosien mittaan Unelma tallen-si inkeriläisnaisten elämäkerrallisia tarinoita, eläviä todistuksia kovia kokeneen kansan kohtalosta. Ne ovat mitä todenperäisimpiä histori-

an asiakirjoja. Useampia niistä on jul-kaistu Carelia-lehdessä. Myöhemmin Unelma kokosi osan niistä julkaista-vaksi erillisenä kirjana. Se ilmestyi v. 2003 nimellä Oma maa omenankuk-ka, vieras maa veripunanen.

Naisen kohtalo, naisen elämyk-set ja harrastukset ovat todella lä-hellä Unelman sydäntä. Häntä jo aikoja sitten oli kiinnostanut suo-menkielellä kirjoittavien naisrunoi-lijain tuotanto, ja niin v. 1999 il-mestyi Unelman kokoama runokirja Vienani ihanat illat, joka sisältää ru-noja yhdeksältä vienankarjalaiselta naisrunoilijalta. Kirjan toimittajana Unelma esiintyy sekä runoilijana että kansanrunoudentutkijana: ”Tä-män kokoelman perusidea syntyi itsestään, kun tuli laitettua Vienan naisten runoja aikajärjestykseen. Siinä tuli esille, miten tapahtui siir-tyminen kansanrunosta kirjoitettuun runoon” – toteaa hän johdannossa.

Aviomiehensä Pekka Pertun kuoltua Unelmä järjesteli kirjailijan arkistoa.

Unelmalla oli luonnostaan opet-tajan ja opastajan lahjaa. Nuorem-mat tutkijat aina saivat häneltä neu-voa ja apua; häntä kunnioitettiin, hänen kanssaan sai neuvotella asi-asta mistä tahansa. Kun hän oli töis-sä tutkimuslaitoksella, keskustelut hänen läsnäollessa olivat aina asial-lisia, tiedotusluonteisia, kosketteli-vat päivänpolttavia folkloren elikkä muun läheisen alan ongelmia.

Unelma inhosi epärehellisyyttä, kiemurtelua ja imartelua. Hänellä oli herkistynyt oikeudenmukai-suuden tunne. Hän osasi puolustaa kantaansa ja periaatteitaan, pystyi sanomaan suoraan mielipiteensä asiasta kuin asiasta. Arkielämässä hän oli vaatimaton, mutta omanar-von tunteva ja riippumaton. Hän oli rehellinen ihminen, etevä tiedenai-

nen, ymmärtäväinen äiti ja opetta-ja. Unelman tunteneille jää hänestä valoisa ja elämänmyönteinen kuva!

Unelma Konkkaa kaipaamaan jäivät hänen poikansa Aleksi ja Arvi perheineen, lapsenlapset, ystävät ja oppilaat. Hänen tutkimuksensa kuu-luvat kansanrunouden tutkimuksen klassikkoon, niitä tulevat arvosta-maan tulevat tutkijapolvet.

Sandra Stepanova

Karjalan Sanomissa (11. touko-kuuta 2011) tämä Sandra Stepanovan artikkeli on julkaistu lyhennettynä, otsikolla Lahjakas ihminen on lah-jakas kaikessa. Nyt se julkaistaan kokona ja toimitettuna tekijän luvalla.

Unelma Konkan kuva on Karja-lan tiedekeskuksen Kielen, kirjalli-suuden ja historian tutkimuslaitok-sen arkistosta.

Unelma oli nuorin Korvelan Katrin lapsista. Heidän isänsä, Konkkalan Simo, oli ahkera ja menestyvä talonpoika, Simo van-gittiin kulakkina vuonna 1931. Hän oli silloin jo ikäihminen, noin 60-vuotias. Korvelan Katri oli Simon toinen vaimo, kotoisin Korvenmäeltä. Korvenmäki, pai-kallisten asukkaiden lausumana Kormäki oli kolmen talon ryhmä korvessa, lähellä Suvenmäkeä. Korvelan Katri onnistui pitämään huolta lapsistaan, kun perhe jou-tui Siperiaan. Heitä oli kaikkiaan kahdeksan, joista kaksi kuoli jo varhaisessa vaiheessa. Vanhin oli Mikko, sitten oli Hilma, Juhana, Eero, Saima, Lyyli, Urho ja Unel-ma. Juhani pakeni Suomeen. Urho

kaatui sodassa. Perheestä tuli kolme opettajaa – Hilma, Eero ja Saima. He sijoittuivat Karjalaan jo ennen sotaa. Unelma asui Kar-jalassa pisimpään. Nyt hänkin on poissa.

Unelma Konkalla on kaksi poi-kaa. Petroskoissa elää vanhin poi-kansa Aleksi Konkka; nuorin, Arvi Perttu, on Suomessa.

Konkan suvusta on muitakin tunnettuja henkilöitä: suoma-lainen kirjailija Anita Konkka, kirjailija ja suomentaja Juhani Konkan tytär. Kirjailija Eduard Aalto ja tutkija Elli Aalto ovat Saiman lapsia. Saima Konkka toimi suomentajana ja venäjän-täjänä.

Alisa

Unelma Konkka oli merkittävä inkerinsuomalainen tiedenainen. Hän arvosti omaa kansaa ja sen kieltä, eikä menettänyt yhteyt-tään Inkeriin. Hän tuli tunnetuksi karjalaisten satujen ja itkuvirsien tutkijana, silti Inkerissä liikkues-saan kirjoitti muistiin suomalaista kansanperinnettä. Kertomansa mu-kaan hän nauhoitti vähän, koska jo 1960- ja 1970-luvulla suomalaiset karttoivat keskustelemista vierai-den kanssa. Unelman he kuitenkin tunsivat ja luottivat häneen. Hänen tieteellisen toimintansa tuloksista inkerinsuomalaisille on arvokkain tutkimus nimeltä Inkerin kansan-lauluja (Narodnye pesni Ingerman-

landii, 1974), jonka hän toimitti Eino Kiurun, Terttu Kosken ja Eli-na Kylmäsuun kanssa. Tästä mo-nisteena ilmestyneestä kirjasta tuli rariteetti jo ilmestyessään. Monille tuttavilleni se on raamatun veroi-nen.

Unelma Konkka oli hyväntah-toinen ihminen. Hän arvosti ta-vallisia ihmisiä. Nyt jo etäisenä vuonna 1987 hän luonnehti Puna-lippu-lehdessä ystäväänsä, luup-polaista Lyyli Ronkosta, sanoilla ”ihan tavallinen ihminen” – ja sana ”tavallinen” tarkoitti korkeinta kii-tossanaa.

Aleksi

kesäkuu 2011, n:ro 1 (074)

7 p. toukokuuta 2011 aktivistien ryhmä, joka koostui Tuutarin seu-rakunnan jäsenistä ja paikkakunnan asukkaista koostunut asian harrasta-jien ryhmä piti 7. toukokuuta 2011 talkoopäivän Tuutarin hautausmaan Kirkonmäellä. Hautausmaa on ver-rattain hyvin säilynyt. Siinä vieläkin löytyy satoja vanhoja rautaristejä. Kenelle hautausmaan hoitaminen kuuluu, on yhä epäselvää. Siihen ei ole haudattu viime sodan ajasta läh-tien, eikä se ole koskaan ollut tun-nettu historiallisena muistopaikkana. Tuutarin hautausmaa ei ole suojattu

hävittämiseltä. Viime vuosina Tuu-tarin Kirkonmäki on ollut vuokralla Vaitkus-nimisella henkilöllä, joka on tehnyt Tuutarin kirkon paikalle korkean kummun ja avannut sinne yrityksensä nimeltä Tuutari-park. Talvella se toimii laskettelukeskuk-sena, kesällä siellä toimivat autorata, ravintola ja hotelli.

Inkerin Liitossa ja Tuutarin seura-kunnassa on paljon puhuttu Tuutarin Kirkonmäen ja vanhan hautausmaan kohtalosta, mutta asia ei ole eden-nyt hautausmaan omistusoikeuden epäselvyyden takia. Siitä huolimat-

ta 7. toukokuuta pidettiin talkoot, jonka alkuunpanijaksi tuli Karvalan (Suarelan) asukas Arvi Korkka. Tilaisuuteen osallistuivat luterilaiset papit Vadimir Batuhtin ja Viktor Vorontsov. Vapaaehtoiset työnteki-jät sahasivat ja korjasivat pois tuulen kaatamat puut ja raivasivat puhtaik-si hautausmaan polut ja tiet. Tämän kirjoittaja kävi paikalla kaksi päivää myöhemmin ja sai todeta, että alue on muuttunut edukseen. Nyt siellä liikkuminen on turvallista.

Toimittanut A. Krjukov

TAPAHTUI INKERISSÄ

4

kronikkaa

Vuosi 2011 on Inkerin kir-kon juhlavuosi. Inkerin kirkon perustamisesta tulee kuluneeksi 400 vuotta. Vanhin Inkerin suo-malaisista seurakunnista, jonka perustamisvuosi on tiedossa, on Lempaala. Toiminta siellä alkoi vuonna 1611. Mikäli oman kirkon ”syntymäpäivä” ei ole tiedossa, tämä ei estä juhlatilaisuuksien pitämistä siellä. Niitä on suunni-teltu pidettäväksi koko vuodeksi. Ensimmäinen kirkollinen juhla pidettiin Leningradin alueen pii-rikeskuksena toimivassa Volos-sovassa. Volossovan piirin nykyi-sissä rajoissa sijaitsivat aikanaan Kupanirtsan ja Moloskovitsan suomalaiset seurakunnat.

Volossovan kotiseutumuseossa avautui uusi näyttely, jonka aihee-na on Volossovan piirin suoma-laisväestö, sen entisyys ja kohtalo. Näyttelyn järjesti museon johtaja (ja ainoa toimija) Irina Polevaja, jonka sukujuuret ovat Volossovan piirissä. Uusi näyttely kertoo lu-terilaisen kirkon asemasta paikal-lisen suomalaisväestön elämässä

niin 1900-luvun alkupuolella kuin nykyäänkin. Näyttelyn avajaisis-sa kävivät Inkerin kirkon piispa Aarri Kuukauppi, luterilaiset papit Viktor Vorontsov, Pavel Krylov, Leonard Kazakov ja Väinö Kuosti sekä ortodoksisen papiston edustajia. Tilaisuuteen saapui lukuisia piirikeskuksen ja lähikylien aktiiveja, suomalaisia, venäläisiä ja virolaisiakin. Piis-pan johtamana kolme suomalais-pappia esitti hengellisiä lauluja kanteleen säestyksellä, jota soitti Pavel Krylov. Tilaisuuden vetäjä-nä toiminut museon johtaja Irina Polevaja muistutti juhlaväelle, että 19. päivä helmikuuta muiste-taan maaorjuuden lakkautumisen päivänä. Tapahtumasta oli täten kulunut tasan 150 vuotta. Perimä-tiedon mukaan Kupanitsan kirk-ko rakennettiin talonpoikien lah-joittamilla varoilla nimenomaan maaorjuuden lakkauttamisen kun-niaksi. Vaikka tietoa ei ole voitu osoittaa todeksi, paikkakuntalai-set ovat vakuuttuneet sen toden-peräisyydestä.

Kuva: Irina Polevaja Kuva: Veronika Mahtina

Kuva: Nikolai Kotšetkov

Pietarissa avattiin ja vihittiin käyttöön virolainen Pyhän Jaanin kirkko 20. helmikuuta 2011. Kor-jaustöiden jälkeen kirkon sisäinen huone muistuttaa nykyaikaista kon-serttisalia. Itse tapahtuma olikin konsertti, johon osallistuivat viro-lainen mieskuoro (johtajat Kuno Areng ja Mikk Üleoja) ja Estonia, Kansallisoopperan sinfoniaorkes-teri (johtaja Arvo Volmer). Pyhän Jaanin kirkon palauttaminen tarkoi-tukseensa onnistui monien ihmis-ten ansiosta. Heistä ensisijaisesti on mainittava Pyhän Jaanin kirkon rahastonjohtaja Jüri Trei ja seura-kunnan hoitaja Kylli Sylg. Oman panoksensa tähän asiaan antoivat Viron hallitus, Viron pääkonsulaatti Pietarissa, tieteellinen tukimuslai-tos Spetsprojektrestavratsija (Pieta-ri), rakennuslaitokset Facio Ehitus ja Armo-SPb, yksityiset lahjoittajat ja vapaaehtoiset työntekijät.

Pietarin virolainen seurakunta sai oman kirkkonsa vuonna 1860, eli 150 vuotta sitten. Kirkko sijait-see Kolomna-nimisessä kaupun-ginosassa, Upseerinkadulla (ent. Ofitserskaja, nyk. Dekabristov, 54,

lit. A). Neuvostoaikana 1930-lu-vulla kirkko otettiin pois seura-kunnalta. Sen jälkeen sinne tehtiin klubi. 1980-luvulla kirkossa sijaitsi rakennustrusti. Elpynyt seurakun-ta sai kirkon käyttöönsä vuonna 1997. Siihen aikaan kirkko oli jaet-tu kerroksiin ja tiloihin väliseinillä ja välikatoilla. Seurakuntalaisten ja vapaaehtoisten yhteistyöllä kirkko tuotiin kuntoon. Kirkossa on pidetty jumalanpalveluksia vuodesta 2000. Kirkko tarvitsi kuitenkin perusteel-lista korjausta. Peruskorjaustyöt al-koivat vasta vuonna 2009. Niiden tuloksena kirkko sai alkuperäisen ulkomuotonsa. Kirkko siunattiin käyttöön maaliskuussa 2010, ja sa-malla sen tapuliin asetettiin risti.

Kirkon myötä Pietarin viro-laiset saivat hengellisen kotinsa. Siinä on tiloja sekä seurakunnalle että kulttuuriseuralle. Virolaisen tavan mukaan kirkko toimii myös konserttitilana. Sen salissa on 400 istumapaikkaa. Konserttiesityksiä on jo tiedossa koko vuodeksi. Nyt, kun kirkko on kunnossa, kerätään varoja konserttiurkujen hankkimi-seksi.

INKERIN KIRKOLLE OMISTETTU NÄYTTELY VOLOSSOVAN MUSEOSSA

TALKOOT TUUTARISSA

VIROLAINEN JAANI KIRIK PIETARISSA AUKI

июнь 2011, № 1 (074)

БЫЛОЕ

5

Токсово: машинные станции, кооперативные магазины

С думой о просвещении

Возникновение крестьян-ских объединений, товари-ществ для приобретения ма-шин, семян, удобрений, коопе-ративных магазинов было не-отъемлемой чертой финской деревни конца XIX начала XX века. Не оставалось в стороне и Токсово – духовный и эконо-мический центр Северной Ин-грии. К сожалению, за прошед-шие два десятилетия нацио-нального движения здесь, в Ин-германландии, на эту тему на-писано очень мало, а может быть – и ничего.

Пожелтевшие страницы спе-циального номера газеты «Инке-ри», вышедшего в июне 1913 (по-следнего спокойного и благопо-лучного года былой Российской империи), и полностью посвя-щенного истории и современно-сти токсовских земель, рассказы-вают об этой почти неизвестной нынешнему поколению стороне жизни их предков.

В конце XIX – начале XX века среди ингерманландских финнов проявляется устойчивый интерес к новым, передовым методам ве-дения хозяйства. Крестьяне вы-писывают из-за рубежа племен-

ной скот, семена новых сортов сельскохозяйственных культур, читают выходящие в соседней Суоми сельскохозяйственные га-зеты и журналы. В качестве че-ловека, подававшего пример всей округе в газете, вышедшей в 1913 году, упоминается житель дерев-ни Кавголово крестьянин С. Тит-танен.

Уже осенью 1904 была пред-принята попытка создать земле-дельческое общество. Настоя-тель евангелическо-лютеранского прихода Токсово Фредрик Релан-дер и известный просветитель и журналист кантор токсовской церкви Павво Ряйккёнен разра-ботали устав, который, однако, не был утверждён властями. Лишь в 1905 году при помощи окружно-го агронома Рассыпного, челове-ка, горячо поддерживавшего ко-операцию, были подготовлен но-вый устав, зарегистрированный властями. Первым председате-лем стал пастор Феликс Релан-дер, впоследствии остававшийся почётным членом правления. В правление вошли учитель С. Па-укку (секретарь), пастор С. Хан-сон (казначей), учитель С. Ленсу, кантор Пааво Ряйккёнен, крестья-не С. Титтанен, Д. Тапанайнен, Д.

Варайюн, Т. Суси, М. Питкянен, Т. Хайгонен. Были установлены взносы 3 рубля в год, либо разо-вый взнос в 25 рублей. В 1908 и 1910 годах Земледельческое об-щество принимало активное уча-стие в губернских сельскохозяй-ственных выставках, представ-ляя продукцию земледелия, ско-товодства, пчеловодства, а также – предметы рукоделия.

Осенью 1906 в Токсово были созданы два товарищества на паях для приобретения и использова-ния сельскохозяйственных машин. Каждому из них Земледельческое общество (maamiesseura) выдели-ло по 50 рублей. Одно из них, в Койвукюля, имело молотилку, вто-рое (в Пурново) молотилку и ко-силку. Позднее в Хиттолово были создано два общества, одно из ко-торых использовало молотилку и косилку, другое – только молотил-ку. Количество пайщиков в выше-описанных обществах составляло от четырех до 20 человек.

Кроме того, в Токсово действо-вала машинная станция, пайщики которой могли использовать це-лый парк современных для того времени машин – четырехконную молотилку, бороны, косилки, се-ялки, специальные машины, свя-

занные с обработкой турнепса. Директором её был И. Суси.

Общество также содействова-ло просвещению крестьян, пропа-ганде передовых методов ведения сельского хозяйства. Для жителей Токсова действовала библиотека, стоимость фондов которой (книг и журналов) составляла 50 рублей. В библиотеке были представлены периодические издания – Pellervo, Maahenki, Maatalouslehti и другие газеты и книги.

Весной 1910 года в Токсово был открыт кооперативный ма-газин, который, однако, из-за от-сутствия опыта вскоре прекратил своё существование. «Кончились деньги и товары» – лаконично от-мечается в газете.

В 1913 году в Токсово снова был открыт магазин, успешно действовавший длительное вре-мя. Членские взносы пайщиков составляли 50 копеек в год.

В 1911-1912 гг. магазин был от-крыт в Таскумяки. В это же время магазины открываются во всех уголках большого прихода — в Юкках (Хаапакангас), Конккала, Койвукюля, Пробе (Сепянсуо), Пурново, Хиттолово.

Андрей Пюккенен

Христианское училище

1918 год… Ожидание «зари свободы», которая непременно взойдет над Ингрией после «ве-ликой и бескровной» Февраль-ской революции, сменились ужа-сом и хаосом, который несла но-вая богоборческая власть.

Однако, несмотря ни на что, ингерманландские финны пыта-лись продолжать мирную сози-дательную работу, направленную на развитие национальной куль-туры, образования. Еще в апреле 1917 на собрании пасторов, про-шедшем в Петрограде, принима-ется решение основать в Токсов-ском приходе Христианское На-родное Училище, подобное дей-ствовавшему в Лапуа (Финлян-дия). Училище начало свою рабо-ту только осенью 1918 и распола-галось в Юкках, где ранее, в 1911 году, была построена деревян-

ная церковь. Юкковский приход с 1911 по 1937 был капелланским приходом Токсовской церкви.

Директором училища стал проповедник-миссионер, учитель Алексантери Косонен. Извест-ны имена преподавателей Учили-ща: Тереза Линдберг (Пииспанен), дочь настоятеля приходов Маркко-ва и Ярвисаари, Эльза Косонен, а также некая «барышня Хелминен».

Предметами были Закон Бо-жий, история, финский язык, до-машнее хозяйство, а также муж-ские и женские ремёсла. В Учи-лище приступили к занятиям око-ло сорока юношей и девушек из различных уголков Ингерманлан-дии. Училищу принадлежали два старых усадебных здания, мень-шее из которых вскоре сгорело из-за неосторожного обращения девочек с огнём. Трудные усло-вия училищного бытия иллю-стрирует то, что учащимся при-

ходилось самим заготавливать в лесу дрова, доставлять их в Учи-лище без лошади.

Советские чиновники вся-чески препятствовали деятель-ности Училища, поскольку оно было христианским. В конце кон-цов власти конфисковали здание в середине весеннего семестра 1919 года, после чего училище вынуждено было прекратить ра-боту, проработав неполный учеб-ный год.

Народное,Северо-Ингерманландское

Говоря об учебных заведения, нельзя не вспомнить и о другом учебном заведении, открытом в самом Токсово в эти годы по ини-циативе земства.

В 1918 в Токсово начало рабо-ту Северо-Ингерманландское на-родное училище, которое возгла-вил агроном Пааво Ланкинен (до революции – главный агроном Шлиссельбургского уезда). В 1921 «красные финны» попытались на-вести в училище свои порядки и

отстранили старых преподавате-лей. Ответом стал уход большин-ства учащихся (из 120 остались лишь 24), и, в скором времени – вынужденное закрытие училища. Пааво Ланкинен уехал в Финлян-дию, где в течение нескольких де-сятилетий работал по своей спе-циальности в Миккели.

В советское время в здании училища несколько десятилетий находился детский дом. Учили-ще располагалось на Комендант-ской горе, на территории нынеш-ней Токсовской больницы. Двух-этажный деревянный дом, в ко-тором располагалось училище, можно было видеть еще в 60-е годы XX века. Его помнят многие старожилы поселка. До револю-ции в здании располагалось дву-классное земское училище, тес-но связанное с приходом. Здание упоминается и в романе Юха-ни Конкка «Огни Петербурга». В 1917 году будущий писатель, ко-торому было тогда 13 лет, учил-ся здесь.

Андрей Пюккенен

Велик был и страшен год по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй.

М. Булгаков «Белая гвардия»

kesäkuu 2011, n:ro 1 (074)

ПАМЯТЬ СЕРДЦА

6

Меня зовут Лемпи Карзова-Головина. Кар-зова – фамилия мужа, Головина – моя деви-чья фамилия. Я ее оставила на память об отце. Он был пастором Пушкинской лютеранской церкви. Лемпи – это финское имя, в перево-де на русский язык оно означает Любовь. Имя мне выбрал папа, чтобы называть меня и на финском, и на русском языке.

Я пишу стихотворения, басни, сказки в стихотворной форме. Стихи писала уже в дет-стве, но резко бросила, потом писала в юно-сти, затем был долгий перерыв. Снова стала писать стихи после смерти отца. Во мне все перевернулось. Я стала задумываться о том, что поколение 30-х годов уходит, а у них была тяжелая жизнь. Мне захотелось оставить па-мять о них, о том времени.

Одной из дорогих, любимых тем для меня является тема Ингрия, наверное, потому, что я родом из ингерманландской семьи. Почти в каждой семье ингерманландских финнов есть своя нелегкая история. Эта история нашего народа.

Я описала мамину жизнь в стихах. В 2007 году вышел сборник моих стихотво-рений «Я люблю тебя жизнь». В будущем планирую выпустить новый сборник. Сти-хи мои печатались также в газете «Inkeri», в «Inkerin uutiset», в районной газете «Крас-носел», в журнале «Пушкинскому прихо-ду 30 лет», в альманахе «Золотой строфы». Сейчас готовится сборник стихотворений поэтов Красносельского района. Туда вой-дут и мои стихи.

Моя мама родилась в маленькой финской деревне Metsävainikka, которая находилась недалеко от Ленинграда на Волхонском шос-се. Деревня относилась к приходу Туутари. С окна ее дома была видна гора Кирхгоф, на которой красовалась самая большая и самая величественная лютеранская церковь, по-строенная для жены императора Николая 1 на подаренные им средства. В 1930-м году приход Туутари насчитывал 6300 прихожан, а рядом с горой размещалось 64 деревни. Во-круг кирхи было кладбище. После войны в этой местности осталось 4 деревни, приход опустел.

В мае 2006 года была открыта и освещена новая церковь прихода Туутари в доме совре-менной постройки в поселке Можайский.

КИРХА НА КИРХГОФЕ

Ты величественна и прелестна,Николая подарок прекрасный.На поклон шел народ в кирху местный ??И в торжественный день, и в ненастный. На вершине стоишь ты высокой,Наших предков покой охраняешь,И всем видно тебя издалека.С высоты свой приход защищаешь. У органа священные звуки,Мелодично церковное пенье,И в молитвах скрестив свои руки,

От невзгод здесь народ ждет спасенья. Императору люд благодаренЗа чудесное это создание.Но ведь мир так жесток и коварен.Впереди ждет тебя испытанье. Все в округе исчезнут селенья.Прихожан раскидают повсюду.Тяжелейшие будут волненья,Но потомки тебя не забудут. Через годы опять возродишься,Но не самой большой и прекрасной.В скромном домике вновь ты родишься.Ожиданья людей не напрасны.

На горе Туутари покоятся мои предки. Там похоронена и мамина мама. Она умер-ла, когда моей матери было 2 года, ее брат был на 1,5 года старше. Дети ходили со сво-ей тетей на могилку. От их деревни была тропинка на Кирхгоф, теперь она зарос-ла. Кладбище и фундамент церкви засыпа-ны землей. Сейчас на этом месте находит-ся спортивно-развлекательный комплекс «Туутари-Парк».

ГОРА ТУУТАРИ

Кирха видна всем вдали.Храм на вершине стоит.Рядом народ той землиС давних времен здесь лежит.Двое детишек пришлиГлянуть на милую мать.Сразу могилу нашли,Как же ее не узнать?Начал ребенок трястиКрест тот родной столь ему.Маму уже не спасти.Мать их молчит. Почему?«Мама, проснись, это мы!»:Крест с нетерпеньем трясет.Мать их не слышит, увы,Мама уже не встает.Смотрит она лишь с небес,Деток жалея своих.Нет ведь на свете чудес,Только мечтаем о них.Мамочка будет всегдаС неба за ними следить,Чтоб не настигла беда,Будет, как ангел хранить.Кирха сейчас не стоит,Нет и крестов тех вокруг.Эта гора лишь хранитПамять о предках, мой друг.

Через год после смерти жены мамин отец женился. Дети, когда подросли, стали ходить в финскую школу в Финское Койрово, в трех километрах от их деревни.

Перед войной всем местным жителям при-казали освободить деревню Metsävainikka, причины не объяснялись. Дом пришлось ра-зобрать и заново строиться в Горелово. По-мощь не выделялась. Часть дома пришлось

продать, средств не хватало. Только выстро-ились, началась война. В семье было уже чет-веро детей. Пятый ребенок родился в начале войны.

Мамина тетя жила в финской деревне Ки-скино, которая находилась недалеко от де-ревни Финское Койрово. У нее убили на во-йне единственного сына Арвоса. Мамин брат жил с тетей в начале войны, чтобы скрасить ее одиночество. Вот что он рассказал о жизни ингерманландцев в Кискино. Действие проис-ходит в1941 году.

ЛЮДИ, ЗА ЧТО?

Деревню Кискино бомбят.Уже который час подрядВ окопе жители сидят.Здесь много женщин и ребят.Они спасались, кто, в чём мог,Крича, моля: «Спаси нас, Бог!»Как трудно детям в страхе жить!Они хотят и есть, и пить.Остались дома хлеб, вода.Везде огонь, кругом беда!В окопе рядом слышим вдругУжасный крик, мой ранен друг,И нечем мальчику помочь.Пронзила боль, терпеть невмочь!Затишье. К дому побегу,Быть может чем-то, помогу.Нужны бинты, питьё, еда…Когда закончат бой? Когда?

Судьба ингерманландского народа

июнь 2011, № 1 (074)

ПАМЯТЬ СЕРДЦА

7

Корова на земле лежит,Глядит в глаза, слеза бежит,Как будто взглядом говорит:«Зачем народ то зло творит?За что земля, сады в огне!?Должны вы, люди, быть умней!»Ну что животному сказать?Уж взрывы вновь! Скорей! Бежать!Я не успел, наш дом горит!!!Одежда, паспорт, сухари!!!Назад, в окоп! Совсем пустой!Стрельба! Ложись! Ползком! Не стой!Добрался до своих ни с чем,Зачем старанья все? Зачем?Всё стихло вдруг и тишина…Вдали чужая речь слышна.Мы слышим: «Хэндэ хох!» и «Шнэль!»Видна фашистская шинель.С окопа вышли, немец гнал.Что ждет народ? Никто не знал…

Если бы все документы не сгорели тогда, тетя смогла бы после войны вернуться на Ро-дину, потому что ее сын воевал. Семьям во-еннослужащих разрешали жить в Ленинград-ской области. Но ей пришлось всю жизнь ски-таться по чужим землям.

Пришли немцы и в Горелово, увели коро-ву у многодетной семьи. Эта была послед-няя надежда на выживание. Запасы конча-лись. На совхозных полях оставалась не-убранная капуста, но там была таблич-ка «Кто пойдет – расстрел!» Несколько раз удалось сходить за замороженной капустой, которую дети называли «хряпой». Начался страшный голод. Первым умер новорожден-ный младенец. Его похоронили в маленькой коробочке на Гореловском кладбище. Затем стали уходить из жизни остальные члены семьи.

ОБРАТНО НЕЛЬЗЯ ПОВЕРНУТЬ

Мать варит похлёбку из «хряпы»,И голод везде, и развал…Не нравится вам этот запах?А суп ведь от смерти спасал.

Малыш не дождался здесь супа,Остался на веки во сне.Но первым братишка был трупом,Прожив всего несколько дней.

Как могут держать только ногиЛюдей после страшной беды?Их мать умерла на дороге,Нигде не достала еды.

Сестренка навечно уснула,И также ушел их отец.Вдруг мысль в голове промелькнула:Семье наступает конец!

Но, нет, не конец!!! Еще двое!!!Осталось лишь двое детей!И дети решили, что стоитПуститься им в бурю страстей.

Простившись с родными местами,Детишки отправились в путь.Шли долго ребята лесами.Обратно нельзя повернуть!

Бомбежки прошли, сильный голод,Побои немецких плетей,

И жуткий пронзительный холод,И ужас тяжелых смертей.

Но выжили сироты эти,Пройдя лагерей страшный ад,Всё правильно сделали дети,Они не смотрели назад.

В живых осталось только двое детей – моя мама и ее тринадцатилетний брат. Он к этому времени уже жил в Горелово. Это был январь 1942 года. Мальчик, как старший в семье, принял решение покинуть дом, где их ждала голодная смерть. Дети пошли пешком в Эсто-нию. Они слышали, что там нет такого голо-да, как здесь около Ленинграда.

Моя мама была очень слаба. Ее брат понял, что ей до Эстонии не дойти. Он отправил ее к родственникам, которые жили в районе горы Кирхгоф, в надежде, что одну ее прокормят. В Эстонию он пошел один. Около Туутари мно-гие дома были разрушены, лишнего куска ни у кого не было. Приют мама нашла в Гатчине, в конюшне, где ютились бездомные. Спали на сене, обогревались своим дыханием, убирали снег за котелок похлебки. Когда мама, обес-силенная, останавливалась, фашист бил пал-кой по котелку, который был к ней привязан, и кричал: «Арбайтэн!» Дальше был немецкий детский дом в Гатчине, затем лагерь в Балтий-ске, потом в Клооге. В лагере маме очень не хватало брата. Ей казалось, если бы он был рядом, она поделилась бы с ним своим скуд-ным пайком.

КЛООГА

Ребята в том лагере жили.Названье имел лагерь Клоога.Сиротками дети те были.Детишек таких было много.

Здесь голод, и тиф, и чесотка,И много другой тут заразы,И ты уж совсем не красотка,Тебя ведь узнаешь не сразу.

Ах, если был рядом братишка!Пайком бы ты с ним поделилась.Но где твой любимый мальчишка?В тяжелом пути с ним простилась.

Ребятам так хочется кушать.Детишкам же надо расти.Немецкие б речи не слушать,Но им никуда не уйти.

Мамин брат дошел до эстонской границы. В Кингисеппе он, обессиленный, упал на снег, на пальцах ног не было ногтей, они были стерты. Он долго лежал на снегу, потом встал и пошел вперед, чтобы жить. А впереди были лагеря.

Позже из лагеря Клоога всех ингерман-ландцев отправили в Финляндию. Там маме повезло. Она жила в хорошей семье, помога-ла по хозяйству, доила коров, работала в поле. Но, самое главное, она училась в школе. У нее были новые друзья и подруги.

В 1944 году ингерманландских финнов ста-ли возвращать на Родину. Маме очень хотелось учиться. Она знала, что в родных краях учить-ся не придется. Когда мама прощалась со своей финской подругой, та ей сказала: «Когда ты при-едешь в свою Ингрию, напиши мне письмо!» У мамы текли слезы, она не могла ответить. Мами-на подруга не представляла даже, что ждет лю-дей в Ингрии. Мама уехала со своим народом.

ПРОЩАЙ, ФИНЛЯНДИЯ!

Полюбила школу этуИ отзывчивых людей.Хватит же бродить по свету!Ах, как жаль расстаться с ней!

kesäkuu 2011, n:ro 1 (074)

ПАМЯТЬ СЕРДЦА

8

Очень хочется учиться,Но дорога Вас уж ждет.Вот к тебе подружка мчитсяИ, прощаясь, руки жмет.

Ты стоишь, как в опьянении,И на сердце тяжко так.Слезы душат от волненья,И не тронуться никак.

Дома нет. Куда ты едешь?Ведь тебя никто не ждет.Может сон? А ты в нем бредишь?Поезд явно Вас везет.

Поезд стал. Огонь разводят.Где-то там раздался стон.Офицер вдруг к Вам подходитИ сердито молвит он:

«Вы в стране врагов ведь жили.Надо книги ваши сжечь!»В пламени страницы были!Ты ж решила их сберечь.

Библию ты сохранилаИ учебники свои.Пряча их, себе твердила:«Не отдам в огонь! Мои!»

Виден город уж знакомый.Вот вернулись Вы назад.«Думают, что будут дома.Не видать вам Ленинград!» -

Кто-то крикнул там с перрона…Что же ждет Вас впереди?Мчатся вдаль опять вагоны.Стой же поезд!!! Погоди!!!

Перед отъездом ингерманландских финнов собрали на вокзале в городе Seinäjoki. Мама написала письмо благодарности своим хозя-евам и такую фразу: «Как дятла тянет к де-реву, так человек стремится на Родину». Это письмо до сих пор хранится в семейном архи-ве, в доме, где жила во время войны моя мама. Когда через много лет она приехала уже се-дой женщиной в эти края, ее встретили дети и внуки хозяев и показали ей «Письмо из про-шлого».

ПИСЬМО ИЗ ПРОШЛОГО

На вокзале в СейняйокиСобран Ингрии народ.Их отправят в край далекий.Будет длительный поход.

Люди верят, что вернутся На родимые поля.Ждут отправки, не дождутся.Манит всех их Мать-Земля.

И девчушка со слезамиПисьмецо прощанья шлет.Дом стоит перед глазами,Но ее никто не ждет.

Письмецо дойдет тем людям,Кто сиротам помогал…Вспоминать потом мы будемТех людей и тот вокзал…

Но зачем ты уезжала?Ты остаться же могла!На зов Родины бежала,Но чужбина забрала.

Как жестоко обманули!!!Поезд мчал народ весь вдаль.

Крики, стоны утонули.Боже! Люди, как Вас жаль!!!

Годы быстро пролетели.Испытать пришлось сполна,И вески, все поседели.Покидала Вас волна.

Все ж вернулись через годыВ те далекие места.Там потомки ждут у входа…Тихо плачешь у листа.

«Такова уж вся природа:Дятла дерево влечет.Мать-Земля есть у народа,И она к себе зовет.

Благодарна Вам я оченьЗа приют и доброту.Я, надеюсь, что наш ОтчеОсветит дорожку ту.

С Вами я теперь прощаюсь,Не увижусь никогдаПомнить Вас я обещаю», -А теперь совсем седа

Ты письмо свое читаешь,Письмецо далеких лет. Жизнь свою ты вспоминаешь.Детство шлет тебе привет…

От Ленинграда поезд шел без остановок. Люди плакали, кричали. Народ повезли в Псковскую область. Там они были не нужны. Зима. Работы не было. Спали на полу в выде-ленном им доме. Меняли привезенные вещи на еду. Началась весна. Стали пахать землю. На меня произвел впечатление мамин рассказ о том, как шесть девочек-подростков впряга-ли в плуг, а седьмая шла за плугом. Иногда ко-пали лопатами. Так вспахивали поля.

РАЗМЫШЛЕНИЯ ПОДРОСТКА

Вот время посадок, в разгаре весна.За годы войны обнищала страна.Мужчины на фронте и нет лошадей,Нехватка здоровых и сильных людей.

Девчонки – подростки в упряжке идут.Им хочется выжить, тяжел этот труд.Шестерка девчонок идет впереди,Седьмая за плугом на пашню глядит.Вдруг слышится рядом здесь радостный крик:«Бросайте работу! Настал счастья миг,Закончилась страшная эта война,Сегодня ликует вся наша страна».И что тут случилось? И радость! И смех!Одна лишь девчоночка смотрит на всех,Смеяться не может и слез уже нет.Что делать теперь ей? Кто даст ей совет?Погибла от голода вся их семья,И тридцать восьмая дана ей статья.На свете полно очень шустрых людей.Чего ж не отнять и дома у детей,Врагами народа ребят объявив,Ведь финны они. Вот как мир справедлив.Нельзя теперь жить ей в родимых краях.Так мыслил подросток на псковских полях.

Отпраздновали Великую Победу. Ста-ли снова работать в поле. Денег не платили. Записывали трудодни, а ими сыт не будешь. Менять уже было нечего. Люди стали соби-раться и думать, как жить дальше. Думали об Эстонии, но боялись уезжать. Мама сказа-ла: «Я сирота. Меня искать никто не будет». И она отправилась с одной девочкой в Эсто-нию искать работы и хлеба. Работу там сра-зу нашли. Заработав продукты, они вернулись в Псковскую область и сообщили, что в Эсто-нии можно жить. Вскоре все постепенно ста-ли уезжать.

Мамин брат, судьба свела их снова, жил и работал в одной эстонской семье. Ино-гда он ездил с хозяевами в Ленинград на ры-нок переводчиком. Проезжая мимо Горелово, он попросил их подъехать к дому, где до во-йны жила их семья. Когда он подходил бли-же, ноги дрожали от волнения. Дома не было, он был разобран на строительные нужды. На земле валялась их маленькая детская кроват-ка, которая напоминала о прошлой жизни, когда он жил со своей семьей.

июнь 2011, № 1 (074)

ПАМЯТЬ СЕРДЦА

9

У РОДНОГО ПОРОГА

Стоишь у родного порога.Кругом необычная тишь.Дрожишь от волненья немного,Нет стен, потолков и нет крыш.

Никто не живет по соседству.Кроватка лежит в стороне.В тоске вспоминаешь ты детство.Увидеть родных бы во сне!!!

Мама в Эстонии жила и работала в се-мье по фамилии Томберг. Детей у них не было. У хозяина была своя мельница, скот, огород, красильня. Хозяйка говорила на трех языках: эстонском, немецком и рус-ском. Вскоре в Эстонии не разрешили дер-жать прислугу, и хозяева с согласия девоч-ки удочерили ее. Жизнь мамы не измени-лась, только по документам она уже была не Вайникка Ольга Эмильевна, а Томберг Ольга Кристьяновна. Ингерманландцам не разрешили жить и в Эстонии. Брат уехал в Псковскую область, а затем в Карелию, ра-ботать на кирпичном заводе. В марте 1949 года началось раскулачивание Прибалти-ки, и маму, как кулацкую дочку, с новой се-мьей отправили в Сибирь.

ДОРОГА В СИБИРЬ

Уж набиты людьми все вагоны.Поезд мчит в дальний путь их, вперед.Но не слышно ни плача, ни стона,Полон мужества гордый народ.

Очень душно и так безобразно,Здесь условия, как для скота.Как врагов их увозят заразных.Ведет в ссылку дороженька та.

Люди верят, придет это время,Когда смогут вернуться домой.Но пока им нести злое бремя.К ним не скоро вернется покой.

Снова пришлось испытать много горя. В Сибири была тяжелая работа с раннего утра до позднего вечера. Брат не мог смириться с судьбой своей сестры. Он стал писать письма в Верховный Совет. После четвертого письма девушку освободили, а ее приемные родите-ли навсегда остались в Сибири. Она поехала к брату в Карелию. Там было много ингерман-ландских финнов. Народ после долгих скита-ний нашел там покой и свободу. Годы, прове-денные в Карелии, мама называет лучшими в своей жизни.

Из Петрозаводска в Ленинградскую об-ласть ее привез мой отец. Он тоже во время войны был вывезен в Финляндию вместе с матерью и сестрой, но им удалось после при-ехать в родные места, так как моей бабушке, как вдове погибшего воина, разрешили вер-нуться в свой дом с детьми. Мама вышла за-муж за моего отца, и так оказалась снова на ингерманландской земле, а ее брат навсегда остался в Карелии.

Недавно он приезжал к нам в гости. Ему за-хотелось побывать на Родине. Сначала мы по-ехали на Волхонку, где был их дом. Сейчас на

этом месте находится Южное кладбище. По-смотрели в сторону горы Туутари. Останови-лись у реки Койровки, где была их школа. По-том поехали в Горелово. Сходили на кладби-ще, повесили венок на ветку сосны. Она рас-тет на том месте, куда похоронили родных во время войны. Мама стояла с зажженной све-чей в руках, губы моего дяди дрожали от вол-нения. Затем мы постояли на берегу реки Ду-дергофки, на том месте, где был их дом. Сей-час там живут другие люди. После поездки я написала стихотворение «Туутари – потерян-ная Родина».

ТУУТАРИ – ПОТЕРЯННАЯ РОДИНА

Седая женщина подходитК родным, возлюбленным местам.Кругом кресты, средь них всё бродит,Остановилась у куста.

Вот сердцу милая Волхонка.Когда-то здесь ее был дом.Тогда она была девчонка,С детьми играла босиком.

Виднелась кирха из окошка.Тропинка на Кирхгоф вела.Она туда ходила крошкой.Прекрасна церковь та была!

Сейчас вершина опустела,И деревенек прежних нет.Вся местность тут осиротела.Остался в памяти лишь след.

Бомбежки вспомнились ей, голод,Ее погибшая семья,И как ушла в январский холодВ чужие дальние края.

Лишь боль от Родины осталась!!!Ее судьба гнала впередСквозь муки, горе и усталость.Гоним, был весь ее народ.

Народ подвластен был стихии.Сгущались тучи в небесах.Подальше от ядра РоссииЛюдей несло, как на волнах.

С годами Родина их тянет,Чтоб вспомнить близких, помолчать.К себе земля родная манит,Как их звала когда-то мать.

Если бы мама не уехала в 1944-м году из Финляндии, жизнь сложилась бы по-другому. Она тогда могла остаться, ее фамилии не было в списках, потому что она была сирота. Ма-мина тетя стремилась на Родину и увезла пле-мянников с собой. Тетя не хотела верить похо-ронке. Ей казалось, война закончится, и сын вернется, но Арвос не вернулся, а горя при-шлось испытать много. Сложилась бы жизнь по-другому, если б мама с папой уехали бы в Финляндию в середине 90-х годов. Им предо-ставили такую возможность, но они в послед-ний момент не смогли покинуть Родину. Мо-жет быть, в Финляндии отец отвлекся бы от своих переживаний и был бы еще жив. Но вид-но такова их судьба, такова судьба моего наро-да. Я много думаю на эту тему. Думает и народ над будущим своих детей, над надвигающейся старостью и о многом другом. Мои мысли, мои чувства, моя душа отражаются в моих стихах.

ЧТО ЗНАЧИТ ДЛЯ НАС СЛОВО РОДИНА?

Что значит для нас слово Родина?Земля, на которой родился,Где яблони, вишни, смородина,Где церковь, в которой крестился.

Тот лес, где березки качаются,Там воздух особенный самый.Все мысли туда возвращаются,Впервые, где вымолвил мама.

Тропинки, где шли наши ноженьки,Где птицы заманчиво пели.Как дороги эти дороженькиИ дом, где ты спал в колыбели!

На Ингрию буря нахлынула.Народ был подвластен стихии.Людей от Отчизны откинуло!Вдали они были чужие!

Оторваны дети от Родины,По белому свету скитались.Вернуться б к родимой смородине!!!Кому повезло, возвращались.

Святыни с руин возрождаются,Но то поколенье уходит.Бушуют вновь волны, качаются.Покоя народ не находит.

Стремимся опять на чужбину мы.Спокойствие, сытость нас манит,А сердце болит от тоски, увы.На Родину-матушку тянет.

Народ скоро с прошлым расстанется…Где б не были Ингрии детки,Любимой навеки останетсяЗемля, где покоятся предки!!!

Лемпи Карзова-Головина

Ольга Вайникка. Фото конца 1940 гг.

kesäkuu 2011, n:ro 1 (074)

Кто является носителем языка?

Носители языка и носители культурыДИСКУССИЯ

10

Дважды – в ноябре прошлого, 2010 года, и на съезде «Инке-рин Лиитто» в марте нынешнего года, мы приглашали желающих к участию в дискуссии на тему «Носители языка и носители культуры». Речь, конечно же, о стране Инкери, о состоянии язы-

ка и культуры местных финнов и других прибалтийско-финских народностей. Эта тема, столь неисчерпаемая, столь и болез-ненная, близка многим. Нас ин-тересовало, в первую очередь видение этих проблем глазами финнов и ижор, а также мнение

специалистов – филологов и эт-нографов (к специалистам, кото-рые годятся на роль экспертов в данном вопросе, мы обращались лично). К настоящему времени в редакции газеты Инкери – 4 от-клика на наше предложение. Два из них мы публикуем в этом но-

мере нашей газеты; другие опу-бликуем в дальнейшем. Один из публикуемых материалов мы вы-нуждены были подвергнуть ре-дактуре, за что просим прощения у автора.

Редакция газеты «Инкери»

«Носителем языка стать не-возможно» (если субъект не является им от рождения). Иными словами, владение каким-либо языком не озна-чает, что человек является его носителем. Эта точка зрения многих – а может быть, и боль-шинства современных филоло-гов. Однако такое утверждение вызывает вопросы. Являют-ся ли носителями языка лица, практически забывшие родной язык? владеющие другим язы-ком лучше, чем родным? выу-чившие язык в такой степени, что их не отличают от других носителей данного языка? но-сителями какого языка следу-ет считать двуязычных лиц? Очевидно, что при ответе на эти вопросы возможны разно-гласия. В переписях населения традиционно присутствует по-нятие «родной язык». Одна-ко этот термин – казалось бы, вполне конкретный – многие понимают по-разному. Про-комментировать данный во-прос мы попросили сотрудни-ка ИЛИ (Санкт-Петербург), кандидата филологических наук Н. Кузнецову. Ниже мы публикуем ее статью.

Понятие «родной язык» явля-ется во многом субъективным. По сути, свой родной язык че-ловек определяет для себя сам, причем может делать это по-разному. Поэтому для научно-го определения того, кто может являться носителем языка, а кто нет, я бы этим термином не поль-зовалась. В научном обиходе ему могут соответствовать, по край-ней мере, следующие термины: «первый язык», «материнский язык», «основной язык», «этни-ческий язык». Чаще же всего по-нятию «родной язык» соответ-ствует та или иная комбинация этих терминов. Поскольку ком-бинаций здесь возможно много, то и вариантов того, чем реально может быть наполнено понятие «родной язык» для того или ино-го человека, может быть масса. В

наиболее простом случае один и тот же язык является для челове-ка первым, материнским, основ-ным и этническим. Здесь пробле-мы ответа на вопрос о «родном языке» того или иного человека, как правило, не возникает ни для него самого, ни для окружаю-щих. Но во всех остальных слу-чаях, когда задействован оказы-вается более чем один язык, от-вет на вопрос о родном языке до-пускает множественность вари-антов. Во-первых, сам человек в различных коммуникативных ситуациях может по-разному определять свой родной язык, в зависимости от того, какой кри-терий он в данном случае выдви-гает на первый план. Во-вторых его собственный выбор родного языка может не совпадать с той оценкой, которой дают его род-ному языку окружающие. Че-ловек может использовать один критерий, а окружающие – дру-гой.

Раскроем подробнее научные понятия «первого», «материн-ского», «основного» и «этниче-ского» языка.

1. Во-первых, существует де-ление языков на «первый», «вто-рой», «третий» и т. д. (в англоя-зычной традиции, соответствен-но, L1, L2, L3...) – соответствен-но, выученный первым, вторым и т. д. Понятно, что какие-то язы-ки могут быть выучены одновре-менно. Например, если человек с рождения выучил английский и русский, то оба языка для него будут «первыми».

2. Во-вторых, существует понятие «материнский язык» – язык, выученный в раннем детстве в семье от родителей. В принципе, сюда можно было бы включить еще и такие язы-ки, которые также были вы-учены в раннем детстве, но не от родителей, а от других окружающих людей. Хотя в некоторых случаях их быва-ет удобнее различать – напри-мер, человек может иметь го-раздо более сильную эмоци-ональную привязанность к

языку родителей, чем к языку среды, хотя владеет обоими с раннего детства.

3. Есть также понятие «основ-ной / функционально первый язык» – это язык, которым че-ловек владеет с максимальной глубиной, и который является для него наиболее привычной и удобной формой выражения мысли. «Основной язык», в отли-чие от «первого» и «материнско-го», теоретически может менять-ся в течение жизни.

4. Помимо всего прочего, есть еще понятие «этнический язык» – такой язык, который служит для человека основой для этни-ческой или национальной самои-дентификации. Такой язык, как и «основной», также теоретически подвержен изменениям.

Поскольку имеется как мини-мум четыре данных критерия, по которым можно было бы оце-нивать какого-то человека как «носителя» или «не-носителя» определенного языка, постоль-ку и в науке не существует еди-ного мнения относительно «но-сительства». Я могу высказать здесь лишь свою личную точку зрения. Если бы мне, например, для написания научной статьи, нужно было определить, кого считать носителем того или ино-го языка, то я, наверно, опира-лась бы на сочетание следующих критериев:

а) язык выучен в раннем дет-стве;

б) язык выучен без специаль-ного обучения, в процессе живо-го общения;

в) человек в состоянии выра-жать свои мысли на этом языке.

Соответственно – язык, опре-деляемый по таким критериям, обычно «первый» (или один из первых), «материнский» (хотя может быть выучен и за пре-делами семьи), и одновремен-но «основной» (или близкий к «основному»). Понятие же «эт-нический язык» для меня явля-ется прежде всего социолингви-стическим и не имеет прямого отношения к определению того,

кого считать носителем языка. Оно в большей степени связано с конструированием этничности, чем с собственно языковой ком-петенцией человека.

При этом хочу подчеркнуть, что четкую границу между «но-сителями» и «не-носителями» провести не удастся ни при таком определении «носительства», ни при большинстве других. Меж-ду «прототипическими» случа-ями «носителя» и «не-носителя» будет располагаться контину-ум — «серая зона», набор проме-жуточных вариантов, каждый из которых надо будет рассматри-вать индивидуально.

Так, например, что касает-ся пункта а), то, конечно же, нет четкой границы между «ранним детством» и следующим за ним возрастом, в котором усвоение языка уже не приводит к «но-сительству». Между ними есть «серая зона» людей, выучивших язык в районе примерно лет де-сяти, и там уже надо смотреть на конкретную ситуацию.

В случае пункта б), например, возможна ситуация, когда в се-мье говорят на одном языке, а в среде – на другом, и языку среды ребенка начинают учить специ-ально и систематически (в шко-ле, на частных уроках и т.д.). При этом ребенок еще достаточно ма-ленький, и кроме того его систе-матическое обучение поддержи-вается использованием языка в среде – в результате он может стать носителем этого языка. Но все же, как мне представляется, без поддержки со стороны сре-ды живого общения это все-таки вряд ли возможно.

В отношении пункта в) «серая зона», пожалуй, наиболее широ-кая, а граница между «носите-лями» и «не-носителями» наи-более размытая. Здесь возможен длинный континуум от первых ко вторым, по мере убывания степени глубины знания языка и частотности употребления его в повседневной жизни человека.

Хочу еще раз обратить вни-мание, что я буду считать чело-

июнь 2011, № 1 (074)

ДИСКУССИЯ

11

века «носителем языка», только если особенности усвоения это-го языка удовлетворяют всем трем критериям одновременно, а не только одному из них. При этом, по этим критериям, чело-век может быть одновременно носителем нескольких языков. Кроме того, «носительство», определяемое по данным крите-риям, теоретически подверже-но изменениям в течение жизни. На вопрос, можно ли стать но-сителем, не будучи им от рож-дения, ответ здесь будет следу-ющим: можно, если язык выучи-вается все же в достаточно ран-нем возрасте. Как я уже гово-рила выше, четкой возрастной

границы здесь нет, поэтому по-нятие «достаточно ранний воз-раст» нельзя определить точ-нее. В науке имеются различ-ные точки зрения на этот счет – обычно называется возраст в пределах 5–12 лет. После опре-деленного возраста (опять же, повторюсь, с моей точки зрения) носителем уже стать нельзя. На-против, перестать быть носи-телем, как мне кажется, можно практически в любом возрасте – языковой компетенции человека достаточно перестать удовлет-ворять критерию в). Как толь-ко человек начинает терять спо-собность выражать свои мыс-ли и чувства на языке, начина-

ет забывать, как это делается, он вступает на путь от «носителей» к «не-носителям». Как уже было сказано, здесь тоже имеется мас-са промежуточных стадий.

Еще один момент, о котором я забыла упомянуть: вопрос о характере идиома (языкового варианта), который усваивается человеком. Даже если по всем трем критериям, перечисленным выше, человек может считать-ся носителем какого-то идиома, возникает вопрос, а что это за идиом? Насколько он идентичен идиомам других людей, которые считаются носителями того или иного языка. Я имею в виду слу-чаи, когда, например, родители,

выучившие английский как вто-рой язык, начинают учить ему ребенка как первому. Будет ли ребенок носителем английского в этой ситуации? Я бы ответила так: он будет носителем, но ско-рее не английского, а некоторого языкового варианта, отклоняю-щегося от английского в ту или иную сторону. Данный вопрос – уже не вопрос «носительства», а вопрос нормы, т.е. того, насколь-ко идиолект (языковой вариант данного конкретного человека), идентичен идиолектам других людей, которые, как считается, говорят на вариантах того же са-мого языка.

Н. Кузнецова

Немного о равноправии языковПозиции финского языка в Ин-

германландии слабеют. Диалект-ной речи почти не слышно. Те, кто легко говорят по-фински, уже не так уверены в своём владении языком, когда надо написать по-фински несколько фраз. В Петер-бурге немало людей, владеющих финским языком на высоком уров-не, но у них финский язык приме-няется больше в профессиональной сфере. Употребляется ли ещё фин-ский язык в быту? Это уже вопрос.

Тревожный симптом – прак-тическое исчезновение финского языка из употребления в ««Ин-керин Лиитто»». Когда на съез-дах «ИЛ» выступающие гово-рили по-фински, председатель-ствующий В. Кокко делал заме-чание – дескать, у нас два рабо-чих языка – финский и русский. На последнем съезде ««Инкерин Лиитто»» уже не было попыток говорить по-фински. Фактиче-ски финский язык в ««Инкерин Лиитто»» используется только в общении с иностранцами.

Меня заинтересовало мни-мое равноправие языков, при ко-тором финскому языку в «Инке-рин Лиитто» отведена роль ино-странного языка.

В своё время была такая книж-ка о языках народов СССР – «Сто тридцать равноправных» (М., 1970). Из этой книжки я черпал сведения о водских и ижорских диалектах (финский язык в число 130 не входил). Конечно, это «рав-ноправие» было декларативным; большинство из 130 языков – бес-письменные, на них не говорят даже в начальной школе. Фактиче-ски у всех языков – разный статус; многие из них – исчезающие. Идёт борьба за статус финского языка в

Ленинградской области. Но, как показывает жизнь, даже статус го-сударственного языка не гаранти-рует говорящего на местном язы-ке от нападок и обвинений. Вот со-всем недавний пример.

Депутаты Госдумы: Заявление чувашского спикера антиконсти-туционно и требует порицания

На внеочередной сессии Гос-совета Чувашии 28 апреля при утверждении членов Обществен-ной палаты спикер и лидер чу-вашских единороссов Михаил Михайловский заявил, что в ре-спублике «основной язык – чу-вашский, а потом идёт уже рус-ский». Шокирующее заявление было сделано после выступления руководителя Чувашского нацио-нального конгресса Геннадия Ар-хипова, который говорил толь-ко на чувашском языке, при этом при отсутствии синхронного пе-ревода не удосужился кратко из-ложить сказанное на русском. Этого не сделал ни он, ни спикер, а на реплику депутата Игоря Мо-лякова о необходимости преду-смотреть синхронный перевод, потому что не все владеют чу-вашским, последовало скандаль-ное заявление Михайловского. Приводим его полностью: «И хо-рошо. Но мы хотим поддержать в этой части Геннадия Николаевича Архипова. Если мы проживаем на территории Чувашской Республи-ки, где у нас присутствуют два языка, надо по крайней мере знать основной язык республики – это чувашский, а потом идёт уже рус-ский. Предложение принимает-ся. Это замечание с моей сторо-ны – как председателя Государ-

ственного совета и по националь-ности чуваша. А то у нас разные мнения существуют... я не хочу об этом говорить, но Чувашская Ре-спублика небольшая она, но, по крайней мере, некоторые вещи надо знать... на коренном. Я не на-ционалист, но хотелось бы этого».

Отметим, Геннадий Архипов выразил недоумение по пово-ду отсутствия в формирующей-ся Общественной палате лиде-ров национально-культурных об-щественных организаций и пред-ставителей чувашской культур-ной элиты, а также выступил за введение для чиновников и долж-ностных лиц руководящего звена обязательной аттестации на зна-ние чувашского языка.

Источник: ИА REGNUM,http://www.regnum.

ru/news/1401121.html#ixzz1MaWpBoAU http://www.regnum.ru/

news/1401121.html

Смею предположить, что ис-терику прессы («шокирующее», «скандальное») вызвало не за-явление спикера, а сам факт вы-ступления с высокой трибуны на чувашском языке. Естественно, местные языки никто учить не хочет, и мириться с их существо-ванием высокие господа соглас-ны только при условии синхрон-ного перевода. Но и это, похоже, только на словах. Похоже, что именно попытка использовать местный язык – якобы «государ-ственный» – на достаточно высо-ком уровне – становится предме-том раздражения и поводом для обвинений. И это, заметим, в спо-койном регионе, где даже близко нет межнациональной напряжён-

ности. Симптоматично, что кри-тики Михайловского, похоже, не опасаются обвинений в национа-лизме. Вот такое «равноправие».

Спускаясь с «государствен-ных» высот на местную по-чву, надо признать, что попыт-ки «закрепить статус» и расши-рить сферу применения финско-го языка в Ленинградской обла-сти могут вызвать (и неизбеж-но вызовут) подобную реакцию. Насколько это реально, будет понятно, если вспомнить исто-рию. Другой вопрос – насколь-ко это нужно местным финнам. Очевидно, что придание финско-му языку более высокого статуса едва ли расширит сферу его бы-тования. Возможно, статус даст какие-то деньги, но не решит проблем отсутствия преподава-телей и вероятного сопротивле-ния на местах. Возможно, многие заинтересованы в изучении фин-ского языка – но также возмож-но, что другие в этом вовсе не за-интересованы. Частное мнение: в настоящих условиях надо по-вышать качество владения фин-ским языком на индивидуальном уровне, и только тем, кто испы-тывает в этом необходимость.

Арви

kesäkuu 2011, n:ro 1 (074)

ИСТОРИЯ

12

Была такая газета

Памяти профессора Л. В. Власова

Была в Токсово и своя газета на финском языке, два раза ме-нявшая название. Орган Куй-возовского (с 1936 - Токсовско-го) райкома ВКП(б) и райиспол-кома большую часть времени – с 6 июля 1931 года по 11 июня 1936 года выходила под назва-нием «Kuivasten kollektivisti». В 1936 центр района перемещает-ся в Токсово и газета получает название «Toksovan kolhoznik». Именно под этим названием она запомнилась большинству старожилов Токсова. Летом 1938 газета переходит на рус-ский язык и выходит под назва-нием «Токсовский колхозник».

Краткий период относитель-ной культурной автономии ухо-дит в прошлое. Финский язык из-гоняется из школ и двух в про-шлом финноязычных технику-мов.

К сожалению, в Национальной библиотеке сохранились номера газеты только за последний пе-риод, когда газета ыходила уже на русском языке. Однако и в статьях на русском языке в нехитрых но-востях из деревень и колхозов фи-гурируют в основном те же самые жители района, в основном – ин-германландские финны. Навер-ное, в героях многих публикаций сегодняшние жители токсовско-го края могут узнать своих пред-ков и родственников. Впрочем, три четверти содержания газеты представляли собой кальку с цен-тральных и областных изданий. Постоянные темы в газетах того далекого года — ситуация в Че-хословакии, война в Китае, граж-данская война в Испании.

На первой полосе номера за 27 июня 1938 года рассказывается о ходе выборов в Верховный Совет РСФСР. Жители района едино-душно отдавали голоса за компо-зитора Исаака Дунаевского. В но-мере был опубликован репортаж о ходе голосования на 88-участке лесколовского сельсовета.

«К избирательной урне подхо-дит колхозница Мария Семено-ва – она первая опускает свой из-бирательный бюллетень, за ней к урне подходят: колхозница Елиза-вета Рыжова, 69 летняя колхозни-ца Е. Александрова и 78-летний ночной сторож колхоза «Сяде» Е. Овечкин».

В этом же номере сообщалось о том, что «хорошие показатели на прополке дают колхозницы Ауне Иванова и Екатерина Сутаринен (колхоз «Ууси тие)».

В статье, подписанной «Стен-газета должна стать организато-ром социалистического соревно-вания» критикуется работа газе-ты «Рюннякко» колхоза «Искури». Статья подписана «Муононен».

В номере за 1 июля 1938 сообща-ется о том, что в Лесколовском сель-совете при колхозе имени Кирова открыты ясли и детская площадка, отмечена хорошая работа заведую-щей тов. Хортонен и воспитатель-ницы И. Суокас. Статья подписана инструктором РОНО А. Нуйя.

В небольшой заметке содержит-ся критика работы стенгазеты «Об-щий сеятель» Лехтусского сельсо-вета, которую редактировал т. Яске-ляйнен. Работник Токсовской би-блиотеки Хелтикова призывает бе-режно относиться к книге, приводя в пример местным жителям дачни-ков, которые вовремя возвращают

книги и не загибают углов.В этом же номере рассказыва-

ется о подписке на государствен-ный заем в колхозах «Войма» и «Войтто». Подписке на заем по-священ и фельетон «Спрятался» в номере за 5 июля:

«Однако нашелся один това-рищ, который, правда, подпи-саться не отказался. Он просто напросто спрятался. Это не какой-нибудь несознательный, оторван-ный от действительности и неви-дящий успехов нашего строитель-ства человек. Это председатель колхоза «Сойхту» (Скотнинский сельсовет) товарищ Луукконен».

«На время спрятался и предсе-датель колхоза «Ново-Скотное» товарищ Ромму».

Такие вот дела, нельзя прятать-ся от займа. Несмотря на то, что он добровольный...

Н. Зорин выражает обеспокоен-ность тем, что «Сенокос в колхо-зе Муртая идет плохо», и многие косцы не выполняют нормы. Упо-минаются в статье тт. Невалайнен и Пухилас. Автор отмечает также, что женщины плохо работают на сенокосе, поскольку в колхозе не организованы ясли.

В редакционной статье «За глу-бокое изучение русского языка» в номере за 28 августа утверждает-ся, что молодежь, закончившая се-милетку на финском языке, якобы была лишена возможности полу-чить образование по выбранной специальности из-за плохого зна-ния русского языка. А потому пе-ревод школ на русский язык — не-сомненное благо для финнов.

«Националисты добивались культурного и хозяйственного упадка трудящихся финнов с тем,

чтобы присоединить наш район к пресловутой «Великой Финлян-дии», – уверен автор. Далее про-клятию придаются национали-сты, «изгонявшие русский язык из школ». От статьи на пожелтев-шем листке газетной бумаге ста-новится не по себе. Ведь многие (если не большинство) из финнов-учителей и работников культуры стали жертвами гонений, в одно-часье превратившись из пример-ных работников, проводивших одобренную партией политику «коренизации», в националистов.

Из номеров газеты, вышедших в сентябре-октябре 1938 года мож-но узнать о том, что в токсовской столовой посетителям приходит-ся обходиться без ножей и вилок.

«Из патефона шубы не со-шьешь» – в статье под таким на-званием критикуется ассортимент товаров, привозимых выездными магазинами в колхозы. Автор се-тует на то, что среди товаров нет обуви и мануфактуры. «Лето для колхозников горячее время. Им некогда ездить в Токсово ловить момент, когда там бывает ману-фактура и обувь, а затем устраи-ваться в 5 часов утра в очередь».

Может быть, именно о таком уровне и стиле жизни тоскуют нынешние поклонники товарища Сталина ?

Весной 1939 года Токсовский район прекращает своё существо-вание, влившись в Парголовский район. 30 марта 1939 года выходит последний номер газеты. Подпис-чикам взамен ТК высылают Пар-головскую районную газету «Ле-нинское слово».

Андрей Пюккенен

10 января 2011 года на 85 году жизни скончался Леонид Василье-вич Власов, русский биограф Кар-ла Густава Маннергейма – мар-шала и Президента Финляндии

в 1944 – 1946 годах. Десятки лет своей жизни Леонид Васильевич посвятил поиску и изучению до-кументальных материалов о науч-ной, военной, политической дея-тельности и личной жизни этого выдающегося человека, с именем которого в Финляндии связывают становление её независимости. Итоги исследовательской работы Л. В. Власова нашли выражение в объёмных трудах, строго докумен-тированных и богато иллюстриро-ванных. Помимо этого, Леонид Васильевич знакомил обществен-ность с фактами из жизни марша-ла на докладах и конференциях, помогал своими консультациями другим исследователям.

Основную идею своей деятель-ности Л. В. Власов объяснял так:

«В Советском Союзе образ Маннергейма был образом врага, а его имя стояло для наших лю-дей в одном ряду с именами при-спешников германского фашиз-ма. Но этот образ – откровенная ложь. Маннергейм не был врагом России, он был её патриотом. У него немало заслуг перед Россией – это признавали и Сталин, и Пу-тин. Когда я впервые узнал реаль-ные факты жизни маршала Ман-нергейма и осознал то уважение, с которым его воспринимают в мире, это вначале вызвало интерес к его жизни и личности, а в даль-нейшем – стремление донести до моих соотечественников правду о жизни Маннергейма – генера-ла русской армии, впоследствии – маршала Финляндии».

Леонид Васильевич – ветеран Великой Отечественной Войны, профессор, член Международного сообщества писательских союзов.

Леонид Васильевич Власов получил широкую известность именно благодаря своей подвиж-нической деятельности, связан-ной с именем Маннергейма. Сам он шутил по этому поводу: «мало кто знает, профессором чего и где я работал, меня считали профес-сором по Маннергейму».

Он автор 17 биографических книг, 370 статей, создатель экс-позиции музея Маннергейма в Санкт-Петербурге.

Профессор Л. В. Власов был нашим автором и другом газеты «Инкери». Светлая ему память.

Редакция газеты Инкери

ПАМЯТИ ТОВАРИЩА

июнь 2011, № 1 (074)

OMAS KIELES

13

Suomen kielen käyttäjille kaksivuotinen projekti

LAUKAAL

Toukokuussa 2011 käynnistyi Inkerin kulttuuriseuran, Pietarin Inkerin liiton ja Kelton palvelutalon välinen yhteistyöprojekti Suomen kielen ja kommunikaatiotaitojen kehittäminen inkerinsuomalaisten kansalaisjärjestöissä Leningradin alueella. Monet Pietarissa asuvat inkerinsuomalaiset – jopa ne, jot-ka puhuvat suomea äidinkielenään, tarvitsevat lisäkoulutusta kirjoite-tun kielen ja asiatekstin kirjoittami-seen. Joukko aktiivisia Inkerin Lii-ton jäseniä ja toimittajia haluavat kohottaa omaa kielitaitonsa tasoa – mutta koulutusmahdollisuudet ovat Pietarissa rajoitetut. Puuttuu hyvätasoisia opettajia ja myös toisia kielen käyttäjiä. Uudessa projektis-sa opettajana on Toivo Tupin. In-kerin kulttuuriseuran hallinnoima kaksivuotinen projekti rahoitetaan Ulkoministeriön lähialueyhteistyö-varojen avulla. Projektin koordi-naattorina toimii Inkerin kulttuuri-seurassa Merja Nuora.

Inkerin kulttuuriseuran puheen-johtaja Helena Miettinen kertoo projektista.

”Kyseessä on suomen kielen ja viestinnän koulutus yhteis-työssä Inkerin Liiton kanssa. Projektin tavoitteena on ke-hittää suomen kieltä töissään tarvitsevien henkilöiden käy-tännön kielitaitoa sekä suullis-ta että kirjallista. Koulutusta annetaan viikoittain paikalli-sen opettajan johdolla ja kerran kuussa on intensiivipäivä, jol-loin Toivo Tupin tulee Suomesta pitämään koulutuksen. Lisäksi koulutukseen osallistujat käy-vät Suomessa harjoitteluissa. Väliaikoina tehdään kirjalli-sia harjoitustöitä sähköpostin avulla ja suomalaisten opetta-jien ohjauksessa. Tehtävät ovat käytännönläheisiä esimerkiksi eri tapahtumien raportointia, haastatteluja ja asiatekstien kir-joittamista.

Projektiin kuuluu myös Marian kirkolla kokoontuvien mummojen kielikylvyt (kurssi). On hienoa, että vanhukset itse haluavat ylläpitää äi-dinkieltään. Kahdesti kuukaudessa on kielitunti ja joka toinen kuukau-si suomalaiset kouluttajat pitävät heille kielikylpypäivän. Kolmas rönsy on Kelton palvelutalon hoi-tajien kielikurssi. Siellä opetetaan hoitajille suomen kielen alkeita”.

Projektin alkutapaamisessa 6.5.2011 Toivo Tupin ja Merja Nuo-ra kartoittivat kurssilaisten toiveita ja kielitasoa. Projektissa on muka-na kahdeksan henkilöä. He ovat ha-keutuneet kurssille Pietarin Inke-rin liiton kautta. Tehtävät pyritään mitoittamaan jokaisen oman tason mukaan, jotta ne parhaiten tukisi-vat oppimista.

Inkeri-lehden toimitus

Tässä on murrejuttuja ”maan kielellä”, joka tosiasiassa lienee Ala-Laukaan inke-roismurteen muunnos. Kirjoitin juttuja maa-liskuussa vuonna 2004 Luutsan kylässä. Kertoja oli appiukkoni, Nikolai Semenovitš Antonov, s. 1933, kotoisin samasta Luutsan kylästä.

Jutut ovat kuvaavia näytteitä siitä kieles-tä, jota puhuttiin Ala-Laukaan seudulla sodan jälkeen. Kertojan puheessa sattuu useita laina-sanoja venäjän kielestä, jotka olivat kuitenkin ”maan kielelle” tyypillisiä piirteitä. Itse kerto-ma olisi helposti ymmärrettävä jokaiselle, kuka vaan tietää paikallisia avainsanoja, kuin apaja (= vanha joen uoma), kura (= vasen), prostoi (= tollo, ven. prostoi), trymä (= ruuma), turvali (= ruori, ven. šturval), vintta (= potkuri, ven. vint). Muut murresanat, kuten kommanda, suppi – saa ymmärtää joka suomalainen.

Tapahtumien aikaan 1950-luvulla seudulla ei ollut muuta liikennevälinettä paitsi laiva (pikku höyrylaiva), joka kulki Iivananlinnasta Laukaan-suuhun, siis Rosonaa ja Laukaanjokea myötä. Matka kesti neljä tuntia. Vielä 1960-luvulla Ro-sonaa myötä kulki puhsira (pikku höyrylaiva). Laivan eli puhsiran kommanda (= miehistö) koostui seitsemästä miehestä: kapteen, kapteenin apulainen, motorista (= moottorimies), motoris-tin apulainen ja matruuzit.

Kunnes Laukaal kulki laiva, siellä aina kaikui inkeroista puhetta, koska vieraita ei siellä ollut, ja niin isorat (= inkeroiset) eivät kainostelleet lää-tä maaks (= puhua omaa kieltä). Silloin kerrotiin uutisia ja kaskuja, koska aikaa oli paljon, eijolt kunne sitä panis.

PROSTOT LAJAA

1.Laiva männöö Rosonaa myytel täynnä väkkiä.

Kapteen Maksim Jakolitsa ja koko kommanda ollaa trymäs ryyppyä ottamas. Vitä on turvalil.

Tulloo vastaa apaja. Piti keertää oikial.Vitä ei tiitänny, keers’ kurrapoolle.Apaja loppu, laiva istuz’ matalaa.Väki humizoo: näät herra kapteen, ajo laivan

matalaa.Maksim Jakolitsa noizoo trymäst, katsoo: lai-

va seisoo, mottor tšuh-tšuh, vintta veertelöö, ym-pärs näkkyy kaislaa vaa.

Kapteen ono humalas, heikost saab tolkkua kus assia on:

– No, Vitä, poikani, kuhu siä ajoit?Vitä vastajaa: – Joki loppu.

2.Laiva männöö Laukaansuust Iivanlinnaa.

Matkaa on 4 tuntia. Kapteen Maksim Jakolitsa sannoo Vitäl’ keittää kalasuppia. Mitä seel oli, makas’ Vitä vai mikä muu, sitä ei kenkää tiitänny, no ei Vitä suppia keittäny.

Iivanlinnas matka loppuu.Maksim Jakolitsa Vitält kyssyy:– No, Vitä, poikani, onk suppi valmis?– Eijoo.– A mitä nii?– Kastryl’ tolstaja. (= kasari on paksu)

Kertojan selitys: Monil vennäin sanoil eijolt sopivia vastasanoja. Ku maan keel oli rohkemp

käytös, nii oltii laivat toista viisii, aluksil silloin mäntii. Ei isoroil olt ommaa sannaa vintil’, eik olt kastrylii, ain oltii kattilat ja laatkat.

Kapteen Maksim Jakolitsa Andrejev, se oli Luut-san kyläst, Kanto-Jaakon Maksi. Peräst sottaa hää eli Vipjäs. Turvalil oli Vitä Anufrijev Laukaansuust.

Kirjoittajan selitys: Prostoi, eli prostot lajaa, se tarkoitti liian prostoita, hassuja. Kun kenestä sanotiin: näät sie oot prostot lajaa, niin se oli moittiva. Jos joku oli arvoinen ihminen, niin sa-notiin: tää on tavallin mees. Siis tavallin tarkoitti hyvää, samalla prostoi ei ollut hyvä.

Toimittanut A. Krjukov

ПАМЯТИ ТОВАРИЩА

kesäkuu 2011, n:ro 1 (074)

OMA MAA

14

Rajaseutulaiset. 75 vuotta karkotustaToukokuu, kesäkuu ja heinäkuu

v.1936. Ihmisten muistiin tuon ke-sän tapahtumat jäävät niin selväs-ti, kuin se olisi eilen. Kotikylien viimeiset päivät. Siirto pois koti-konnuilta. Elämä kotona päättyi; siitä lähtien se jäi muistiin, kuin uni. Alkoi ”elämä pyörillä”: lop-pumattomat muutot ja yritykset aloittaa kaikki uudestaan uudella paikalla.

Ajan kulku vie meitä pois entisen rajaseudun kylistä. Lempaala, Val-keasaari, Vuole-Miikkulaisi ja vie-läkin osa Toksovaa (n.s. palikoona-kylät). Siirtolaisten luku lienyt olla lähes 20 000 ihmistä – tämä on ylen likimainen lasku. Melkein kaikki suomalaiset ja inkerikot. Nakaran ja Myllynkylän venäläiset saivat siir-tyä Systerbäkkiin.

Heidät siirrettiin tarkassa jär-jestyksessä: ihmiset erikseen, karja erikseen. Kolhoosittain. Orkesteri soitti Kruusinan ase-malla, kun junaan lastattiin kol-hoosilaisten niukkaa omaisuutta. Matkan päätä heille ei kerrot-tu. Se oli lähinnä viranomaisten tiedossa. Kolmantena päivänä ilmestyi, että toiset vietiin Le-ningradin alueen itäisiin piiriin. Siellä siirretyt kolhoosit yhdis-tettiin paikallisiin kolhooseihin.

Siirtolaiset majoitettiin tyhjiin ta-loihin, josta paikalliset talonpojat korjattiin kulakkoina.

Siitä lähtien heidän kotikylät ovat pysyneet autioina. Elämä jat-kui vain muutamassa paikassa, kuin Lempaala, Miikkula, Nakara, Nenimäki, Ohalatva – niistä tuli sotilasasutuksia. Muut kylät yk-sinkertaisesti hävitettiin. Talot pu-rettiin ja siirrettiin muualle. Tämän kertoivat ne, jotka kävivät salaa kotikylien paikkoilla samalla syk-syllä.

Kannaksen rajakylistä häädetyt alkoivat samana kesänä paeta kar-kotuspaikkakunnilta. He vetäytyi-vät lähemmäs Leningradia, missä pääsivät töihin. Näin Keski-Inkerin ja Itä-Inkerin suomalaiset tutustui-vat lempaaloisiin, valksuaroisiin, vuoloisiin. He tulivat tunnetuiksi nimellä rajaseutulaiset.

Elämä jatkui. Kukaan ei odotta-nut, että tulossa oli sota ja muuta kauhua.

Rajakylissä karkotusvuonna elä-män alun saaneiden syntymästä tu-lee kuluneeksi 75 vuotta. Ne, jotka yhä muistavat kotikyliään, lienevät olla tosi vanhoja.

Aleksei Krjukov

Pakkosiirto Kannaksen raja-alueelta v.1936. Kartalla on osa silloista Leningraadin aluetta, ja nimenomaan Leninrgadin alueen itäset piirit, joihin siitettiin suomalaisia sekä inkerikkoja Kannakselta. Nykyään nämä piirit kuuluvat Novgorodin ja Vologdan alueille.

Piirit, jonne siirrettiin rajaseutulaiset v. 1936:

2 – Babajevskij 8 – Borovitšskij 15 – Vytegorskij 23 – Kaduiskij 41 – Mošenskoi 54 – Pestovskij55 – Kovžinskij 59 – Prišeksninskij 69 – Ustjuženskij 70 – Hvoininskij 71 – Tšagodoššenskij 73 – Tšerepovetskij

Tämä kertomus on perustettu ainoastaan siirtolaisten kertomilla. V. 1936 siirto Kannakselta lienee olla suuren tutkimuksen aiheena.

Toimitus

июнь 2011, № 1 (074) 15KANSA NAURAA

Cеанс по знакомствуВ 1959 году я был счастли-

вым и самоуверенным юношей. Счастливым потому, что отслу-жил срочную армейскую службу и возвращался домой (поездом Ленинград – Таллин), самоуве-ренным потому, что был очень молод. Моей большой любовью в то время (да и сейчас, конечно) были шахматы. И вот я увидел – в одном купе играют мужчина и женщина. Женщина явно вы-игрывала – партия только начи-налась, а ферзь противника уже уныло стоял рядом с доской.

– И не стыдно? – ехидно сказал я мужчине – проигрываете «слабому полу»… Может, помочь? У меня, между прочим, первый разряд.

– Спасибо, я сам, – ответил тот. Я к своему удивлению уви-

дел, что он делает прекрасней-шие ходы и создаёт неотврати-мую матовую сеть вокруг непри-ятельского короля. Только когда началась следующая партия, по-нял, в чём дело. Женщине дава-лась фора – ферзь. Но, несмотря на такое большое преимущество, ей никак не удавалось выиграть.

– Кто вы? – спросил я пора-жённо, когда мужчина собрался выходить.

– Пауль Керес, ответил он. Вряд ли этот курьёзный слу-

чай представляет какой-то инте-рес для шахматной истории, но он имел большое значение для меня. Хотя бы потому, что я изба-вился от мальчишеского высоко-мерного отношения к любителям. Кроме того, он имел своё продол-жение.

Однажды Керес приехал в Кохтла-Ярве давать сеанс одновре-менной игры. Я пришёл к самому началу, но все столики были уже заняты – каждый хотел сыграть со знаменитым гроссмейстером – вто-рым игроком мира. Пришлось вос-пользоваться «знакомством» с Ке-ресом. Я подошёл к нему, поздоро-вался, и тот сразу узнал меня.

– Не учи играть гроссмейсте-ров, перворазрядник, – сказал он улыбаясь, и очень быстро поста-вил мне мат.

На протяжении ряда лет я слу-жил в органах милиции и возглав-лял шахматную команду на об-ластных соревнованиях ЦС «Ди-намо» и всегда наша команда за-нимала призовые места. Личные мои достижения в том, что я побе-дил в сеансе одновременной игры двух чемпионов СССР – Виктора Корчного и Марка Тайманова, а в 2010 году команда «Инкери», ко-торую я возглавлял, заняла пер-вое место среди национально-культурных объединений СПб.

На прощание скажу по секре-ту: я очень не люблю проигры-вать. Лишь одно поражение всегда вспоминаю с удовольствием – то самое, которое потерпел в партии с Паулем Петровичем Кересом.

Если вы возьмёте эстонскую де-нежную единицу достоинством в 5 крон, то увидите портрет моего «уче-ника» – Пауля Петровича Кереса.

Бывший заведующий Гатчинского шахматного

клуба «Дебют» Николай Виголайнен

Peli tuttavan kanssa Vuonna 1959 olin onnellinen ja

itsevarma nuori mies. Olin onnelli-nen siitä että lopetin armejan palve-lun ja olin menossa kotiin Lening-rad – Tallinna junalla ja itsevarma siitä, että olin kovin nuori. Suuri harrastukseni tuona aikana – ja kyl-lä nykyäänkin – oli šakki. Ja näin minä huomasin – eräässä osastossa pelasivat mies ja nainen. Nainen nähtävästi oli voittamassa – erä vas-ta alkoi, mutta vastustajan kuninga-tar jo seisoi apeasti laudan vieressä.

– Eikö ole häpeää? – sanoin il-keästi miehelle – häviätte heikolle sukupuolelle … Saanko auttaa? Minulla on, muun muuassa, šakissa ensimmäinen luokka.

– Kiitos, minä itse, – vastasi hän. Pian ihmeekseni huomasin, että

miespelaaja tekee kauniita siirtoja ja luo väistämätöntä mattiverkoa ympäri vastustajan kuningasta. Nai-nen hävisi. Vasta kun alkoi seuraava erä, ymmärsin, mistä oli kysymys. Naiselle annettiin etumatka – kunin-gatar. Mutta, niin suurta etumatkaa huolimatta, hänen ei mitenkään on-nistunut voittaa.

– Kuka te olette? – kysyin häm-mästyneesti, kun mies aikoi lähteä pois.

– Paul Keres, vastasi hän. Tuskin tämä hassunkurinen ta-

paus kuuluu šakkihistoriaan, vaan se on tarkoittanut paljon minulle. Vaikkapa siitä, että olen vapautunut poikamaisesta ylimielisestä suh-teesta harrastelijoihin. Sitä paitsi, se sai jatkoaan.

Kerran Keres tuli Kohtla-Järveen antamaan simultaanipeliä. Tulin heti alkuun, mutta kaikki pöydät olivat jo varattu – jokainen halusi pelata kuuluisan suurmestarin – maailman toisen pelaajan – kanssa. Minun piti käyttää hyväksi tuttavuutta Keresin kanssa saadakseen pelata häntä vas-toin. Tulin hänen luokseen, terveh-din, ja hän heti tunsi minua.

– Älä opeta pelamaan suurmes-tareita, ensimmäisen luokan pelaa-ja, – sanoi hän hymyillen, ja hyvin nopeasti teki minulle matti.

Useita vuosia olin ollut töissä miliisilaitoksessa ja johtanut Dina-mo yhdistyksen šakkijoukkuetta alueen kilpailussa, ja joukkueem-me aina sai palkintosijan. Henkilö-kohtaiset saavutukseni ovat siinä, että voitin simultaanipelissä kahta Neuvostoliiton mestaria – Viktor Kortšnoita ja Mark Taimanovia, ja v. 2010 minun johtama Inkeri-joukkue sai ensimmäisen sijan Pie-tarin kansallisten kulttuuriseurojen kilpailuissa.

Lopuksi sanon meidän kesken salaisuuteni: en kovin suvaitse hävi-tä. Vain yhden häviön muistan aina mielihyvällä – sen, minkä olen ko-kenut erässä Paul Petrovitš Keresia vastaan.

Virolaisen viiden kroonan sete-lissa te voitte nähdä minun opetta-jan Paul Keresin kuvaa.

Hatsinan Debyytti-šakkiklubin entinen johtaja

Nikolai Viholainen

kesäkuu 2011, n:ro 1 (074)

Päätoimittaja Aleksanteri Kirjanen. Varatoimittajat Antti Pyykkönen, Aleksei Krjukov. Suomenkielisten tekstien oikolukijat Toivo Flink, Toivo Tupin, Lilja Bolshakova. Kuvat Vladimir Zernov, Herluf Bidstrup. Taitto Kustannustalo Inkeri oy. Puh./faksi +7 812 234 86 54. Postiosoite: Venäjä 198215, Pietari, 4a-22-303, Professora Popova. Painettu kirjapainossa Inkeri kustannustalo oy, Pietari, Karpovka 5, rak. 22, h.401. Painosmäärä 600.

Газета зарегистрирована Северо-западным окружным территориальным управлением Министерства РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций, свид. ПИ № 2-6048 от 9 июля 2002 года. Учредители: А. И. Кирьянен, В. И. Койванен, А. Ю. Пюккенен, А. А. Сыров. Главный редактор А. И. Кирьянен; заместители главного редактора А. Ю. Пюккенен, А. В. Крюков. Дизайн, верстка и печать ООО ”Издательский дом ”Инкери”. Телефон/факс: (812) 234-86-54. Web: www.inkeriprint.ru. Адрес редакции: 197376, СПб, ул. Проф. Попова, 4а, корп. 22, офис 303. Тираж: 600 экз. Заказ № 87. Цена договорная. Подписано в печать 15.06.2011 г., по графику - в 10.30, фактически - в 10.30.

16VIIMEINEN SIVU

MINUN KULTANI (naiset)San. Eino Korbelainen

Minun kultani kaunis on,Pitkä niin kuin riuku.Hei luulia illallaPitkä niin kuin riuku.

Hiuksia päässä ei ollenkaan,Vaan pörrö pitkä parta.Hei luulia illallaPörrö pitkä parta.

Kun hän hevosta valjastaaNiin kiroa vihaisesti.Hei luulia illallaKiroa vihaisesti.

Mut jos minua halajaMaa lähtöö jalkani alta.Hei luulia illallaMaa lähtöö jalkani alta.

Parempaa miestä toista ei oleKetä mä rakastaisin.Hei luulia illallaKetä mä rakastaisin.

Suomalainen laulu ”Minun kultani” on tunnettu yleisesti, missä vaan kaikuu suomen kieli. Se on pilkkalaulu, joka esittävät sekä miehet että naiset. Miesten esityksessä se on osoitettu naisille, ja päinvastoin. Samalla, niin miesten, kuin naistenkin esityksessä, laulussa on samat sanat. Joka kerran kun laulu soi, kuuntelijat ihmettelivät, miten samalla sanalla narrataan sekä miehet että naiset. Joka kerta jää sitten epäselväksi, kenesta on puhetta, miehestäkö vai hevosesta jne. Tätä mieten mietin vielä, että toisella puolella pitää olla oikeus vastata pilkkaan. Mutta tällä hetkellä vastalaulussa täytyy olla toiset sanat. Näin sepitin ”minun kultani” sanat naisille. Suosittelen esittää kumpaat laulut peräkkäin, miehet – naiset (eli päinvastoin). Näin tulisi että molemmat osapuolet narraavat toisiaan pilkaten. Olisin iloinen kun saisin kuulla inkerinsuomalaisten laulavansa semmoiset kaksi laulua peräkkäin.

Eino Korpelainen

Lilja StepanovaMaria-kodin johtaja

s. 28.04.

ALEKSANdER MULLONEN

s. 21.09.1932 Spankkovan Toivarillak. 21.04.2011 Hatsinan Sakoskassa

Aleksander Hutilainentäytti 55 vuotta

Hatsinan piirin hallinnon päämiess. 2.5.1956

Albert Kirjanentäytti 75 vuotta

Inkerin Liiton veteraanis. 9.5.1936

Wladimir Kokko täytti 55 vuotta

Pietarin Inkerin Liiton johtajas. 3.6.1956

Eino Korpelainen täytti 75 vuotta

Inkerin Liiton veteraani s. 11.06.1936

ONNEKSI OLKOON

Kotikontulaiset esiintyvät Pietarissa

Mainiot juhlat pidettiin Pietarin 300-vuotispäivän puistossa lauan-taina, kuluvan vuoden 14. touko-kuuta. Slaavilaiset markkinat -fes-tivaalin puitteissa juhlittiin Pietarin Meripiirin (Primorskij rajon) 75 vuotta.

Näissä juhlissa oli kaikkea markkinoille kuuluvaa: hauskat houkuttelijat vesirinkeleineen ja karamelleineen, lauluja ja tans-seja, jäätelöä ja ritarien turna-jaisleikkejä, savenvalajat ja sepät näyttivät taitoaan, extreme -ilon harrastajat lentelevät kerrostalo-jen yläpuolella ja ajelivat kaksi-pyöräisillä ihmekulkuneuvolla. Mielenkiintoista oli tarjolla kai-kenikäisille. Tilaakin riitti. Mark-kinat levittäytyivät puiston 20 kentälle! Monikielisestä puheesta päätellen markkinaväkeä oli eri puolilta maailmaa.

Kotikontu-kuoromme sai kutsun juhliin. Tuuli säesti kuoroa kaiku-malla mikrofoneissa. Aurinko läm-mitti. Yleisö otti lämpimästi vastaan Inkerinmaamme kansanlauluja. Röntyskät ja piirileikit veivät muka-naan sekä vanhoja että nuoria!

Oli ilo tavata vanhoja tut-tavia: laulavia burjatteja kirk-

kaanvärisissä puvuissaan, erin-omaisia virolaisia yhtyeitä, ryhdikkäitä nuoria miehiä kau-kasialaiset karvalakit päässä ja tyttöjä kauniissa valkoisissa läpikuultavissa puvuissa. Kohta heidän tilalleen tuli olivat ve-näläisiä kuoroja – heihin tutus-tuimme jo laskiaisjuhlassa. Oli ilo tavata uudelleen venäläinen lastenkuoro, jokainen laulaja oi-kein molotsa!

Ei markkinoita ilman lahjaesi-neitä: matrjošкoja ja kukkopillejä, koristeltuja lusikoita ja koriste-virsuja. Näitä palkintoja jaettiin Maailman kansojen lauluja – oh-jelman osanottajille. Ja kun eräs nainen virolaisesta kuorosta tuli meidän luokse ja antoi kuorom-me johtajalle Valentina Tolstop-jatovalle henkilökohtaisen lahjan – itsensä virkkaman hienon pit-sin, kukaan läsnä ollut ei voinut pidätellä liikutustaan. Ja mieleeni tuli ajatus, että nämä hienot langat yhdistävät meitä. Kansallispuvut, sydämelliset sävelet, tanssit läm-mittävät sielua. Tämä lämpö lähtee sydämestä.

Lilja-Liisa