Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова»

На правах рукописи

МИЗИЕВ АХМАТ МАГОМЕТОВИЧ

ЛЕКСИКАЛИЗАЦИЯ НЕЛИЧНЫХ И ЗАЛОГОВЫХ ФОРМ ГЛАГОЛА,

СВОБОДНЫХ СЛОВОСОЧЕТАНИЙ И ПРЕДЛОЖЕНИЙ

В КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОМ ЯЗЫКЕ

10.02.02 – языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

Диссертация на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Научный консультант –

доктор филологических наук

профессор Гузеев Ж.М.

НАЛЬЧИК – 2014

2

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение………………………………………………………..…...... 7

ГЛАВА I. ЛЕКСИКАЛИЗАЦИЯ НЕЛИЧНЫХ

И ЗАЛОГОВЫХ ФОРМ ГЛАГОЛА

17

1.1. Лексикализация неличных форм глагола……….…………. 17

1.1.1. Лексикализация имен действия……….………………… 17

1.1.2. Общие замечания……………………….………………… 17

1.1.3. Степень лексикализации имен действия……….……… 26

1.2. Лексикализация причастий…………………………………… 28

1.2.1. Общие замечания………………………………………… 28

1.2.2. Этапы субстантивации и адъективации причастий…… 29

1.2.3. Причины, влияющие на лексикализацию причастий…… 33

1.2.4. Степень лексикализации причастий……………………… 39

1.3. Лексикализация деепричастий……………………..…………. 43

1.3.1. Общие замечания………………………………………… 43

1.3.2. Причины, влияющие на лексикализацию деепричастий 48

1.3.3. Степень лексикализации деепричастий………………… 51

1.4. Лексикализация залоговых форм глагола………………….. 53

1.4.1. Общие замечания………………………………………… 53

1.4.2. Лексикализация форм глагола понудительного залога… 63

1.4.3. Лексикализация форм глагола страдательного залога …. 70

1.4.4. Лексикализация форм глагола возвратного залога……… 75

1.4.5. Лексикализация форм глагола взаимно-совместного залога 83

Выводы……………………………………………………………….. 89

ГЛАВА II. ОБРАЗОВАНИЕ СЛОЖНЫХ СЛОВ

ИЗ СВОБОДНЫХ СЛОВОСОЧЕТАНИЙ

92

2.1. Образование сложных существительных…………………… 92

2.1.1. Сложные существительные с подчинительной связью

3

компонентов………………………………………………………. 92

2.1.1.1. Составные существительные типа «существи-

тельное в исходном падеже + существительное в при-

тяжательной форме»………………….…………………

92

2.1.1.2. Сложные существительные типа «существи-

тельное + неличная форма глагола»……….……………

93

2.1.2. Сложные существительные с сочинительной связью компонентов 101

2.1.2.1. Парные существительные……………………… 101

2.1.2.2. Существительные-неполные повторы………… 107

2.1.3. Лексико-семантические взаимоотношения сложных су-

ществительных…………………………………………………..

109

2.1.3.1. Синонимичные сложные существительные…… 109

2.1.3.2. Вариантные сложные существительные…….. 112

2.1.3.3. Омонимичные сложные существительные…… 115

2.1.3.4. Антонимичные сложные существительные…… 116

2.1.4. Словообразование сложных существительных…………. 119

2.2. Образование сложных прилагательных……………………… 122

2.2.1. Сложные прилагательные с подчинительной связью компонентов 122

2.2.1.1. Сложные прилагательные типа «имя + причастие» 122

2.2.1.2. Сложные прилагательные типа «причастие +

существительное»……………………………………….

125

2.2.2. Сложные прилагательные с сочинительной связью ком-

понентов ………………………………………………………….

126

2.2.3. Лексико-семантические взаимоотношения сложных при-

лагательных……………………………………………................

127

2.2.3.1. Синонимичные сложные прилагательные……. 127

2.2.3.2. Вариантные сложные прилагательные………… 129

2.2.3.3. Антонимичные сложные прилагательные……. 130

2.2.4. Словообразование сложных прилагательных…………… 131

4

2.3. Образование сложных наречий……………………………….. 133

2.3.1. Сложные наречия, образованные по моделям словосочетаний 133

2.3.1.1. Падежно-послеложные сочетания……………… 133

2.3.1.2. Сочетание числительного бир «один» с прост-

ранственными падежами существительного……………

134

2.3.2. Сложные наречия с сочинительной связью компонентов 134

2.3.2.1. Парные наречия……………………………….… 134

2.3.2.2. Наречия-повторы…………………………..…… 135

2.3.2.2.1. Наречия-неполные повторы……………… 135

2.3.2.2.2. Наречия-полные повторы………………… 137

2.3.3. Семантические разряды сложных наречий с грамматиче-

ским компонентом (или компонентами)…………………………

138

2.3.4. Лексико-семантические взаимоотношения сложных наречий 140

2.3.4.1. Синонимичные сложные наречия……………… 140

2.3.4.2. Вариантные сложные наречия………………….. 142

2.3.4.3. Омонимичные сложные наречия………………… 143

2.3.4.4. Антонимичные сложные наречия……………… 146

2.3.5. Словообразование сложных наречий…………………….. 148

2.4. Образование сложных глаголов…………………………....... 150

2.4.1. Внутриглагольное сложение …………………………….. 151

2.4.2. Образование сложных глаголов за счет других частей речи 160

2.4.3. Лексико-семантические взаимоотношения сложных глаголов 165

2.4.3.1. Синонимичные сложные глаголы……………… 165

2.4.3.2. Вариантные сложные глаголы……………….… 167

2.4.3.3. Антонимичные сложные глаголы……………… 168

2.4.3.4. Омонимичные сложные глаголы…………….… 170

2.4.4. Словообразование сложных глаголов………..…………… 172

Выводы………………………………………………………………… 172

ГЛАВА III. ОБРАЗОВАНИЕ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ

5

ИЗ СВОБОДНЫХ СЛОВОСОЧЕТАНИЙ И ПРЕДЛОЖЕНИЙ 176

3.1. Границы фразеологии и семантические типы фразеологи-

ческих единиц………………………………………..………………..

176

3.1.1. Границы фразеологии……………………………………. 176

3.1.2. Семантические типы фразеологических единиц…….… 181

3.2. Форма фразеологических единиц, образованных из свобод-

ных словосочетаний и предложений……………………………….

209

3.2.1. Структурные типы фразеологических единиц…………… 209

3.2.2. Лексико-грамматический состав фразеологических единиц 226

3.2.2.1. Компонентный состав фразеологических единиц 226

3.2.2.2. Порядок компонентов фразеологических единиц 230

3.2.2.3. Состав и формы компонентов фразеологических единиц 233

3.2.2.4. Вариантность фразеологических единиц……… 239

3.3. Системные связи фразеологических единиц, образованных

из свободных словосочетаний и предложений…………….……..

246

3.3.1. Общие замечания………………………………… 246

3.3.2. Семантическая парадигматика фразеологических единиц 248

3.3.2.1. Полисемия и омонимия фразеологических единиц 248

3.3.2.2. Паронимия фразеологических единиц …………. 252

3.3.2.3. Антонимия фразеологических единиц…………. 254

3.3.2.4. Синонимия и вариантность фразеологических единиц 256

3.4 . Социально-функциональная, стилистическая и генетиче-

ская характеристика фразеологических единиц, созданных на

базе свободных словосочетаний и предложений, и источники и

способы их развития …………………………………………………

262

3.4.1. Социально-функциональная характеристика фразеологи-

ческих единиц……………………………………………………

262

3.4.2. Стилистическая характеристика фразеологических единиц 267

3.4.3. Генетическая характеристика фразеологических единиц 271

6

3.4.4. Основные источники и способы образования фразеологи-

ческих единиц……………………………………………………

275

3.4.4.1. Основные источники фразеологических единиц 275

3.4.4.2. Способы образования фразеологических единиц 278

Выводы………………………………….……….…………………… 283

Заключение…………………………….…..………………………… 286

Библиография………………………..….…………………………… 294

Список условных сокращений……………………………………… 323

7

ВВЕДЕНИЕ

Лексикализация как языковое явление была отмечена лишь в начале XX в.

[Розвадовский 1904:14], а наименование свое она получила ещѐ позднее, в

60-е годы в трудах представителей Пражского лингвистического кружка

[1967: 27]. Первые работы касались фразеологизации и были связаны с име-

нами И.А. Бодуэна де Куртенэ, Ш. Балли, М. Розвадовского, А.А. Шахмато-

ва, Г. Пауля. Эти ученые отмечали целостность значения устойчивых фра-

зеологических сочетаний, функционирование их в речи в качестве отдельных

слов, а в предложении как один его член [Розвадовский 1904: 14; Балли 1961: 57].

В русистике понятие «лексикализация» получила распространение в учебниках

по введению в языкознание [Будагов 1965: 336; Реформатский 1967: 121–123;

Перетрухин 1969: 139, 164, 166] и в работах по лексикологии и фразеологии

[Бабкин 1970; Балаж 1972; Федоров 1973 и др.]. К этому времени значение

его расширилось: превращение грамматической формы слова, свободного

словосочетания в самостоятельное слово или фразеологизм [Ахманова 1969].

В тюркологии нет исследования, посвященного всем или хотя бы основ-

ным вопросам лексикализации. Имеются лишь отдельные работы, в которых

рассматриваются вопросы субстантивации причастий [Аймурзаева 1985: 15],

лексикализации некоторых грамматических форм глагола в карачаево-

балкарском языке [Мизиев 2012].

В грамматиках тюркских языков нередко наблюдается такая же картина.

Например, в грамматике карачаево-балкарского языка [ГКБЯ] бесспорные

причастия бишген «вареный», уялмаз «бестыжий» и др. приводятся как

прилагательные [ГКБЯ 1976: 216–219], вграмматике ногайского языка [ГНЯ]

нелексикализованные деепричастия типа янъылып «ошибочно», асыгып

«второпях», причастия уьзбестен «непрерывно», куьтпестен «неожиданно» –

как наречия [ГНЯ 1973: 196], в грамматике татарского языка [ТГ] деепричас-

тия на -пи -ганчы – тоже:каерып «настежь», шартлаганчы «сверх меры» и

8

др. [ТГ 1995: 504–505]. Этих форм нет в словарях данных языков, что свиде-

тельствует об их нелексикализованности.

Различным видам сложных слов посвящено немало специальных иссле-

дований, например, казахских [Ермаков 1950; Кайдаров 1958], узбекских

[Мадалиев 1956; Абдурахманов 1962; Хаджиев 1963; Нажимов 1971], азер-

байджанских [Адилов 1958, 1968], туркменских [Бердыев 1958], татарских

[Ганиев 1982], карачаево-балкарских [Текуев 1978; Жабелова 1986]. Имеется

ряд исследований и по словосочетаниям: казахским [Кенесбаев 1944], уйгур-

ским [Сайфулин 1953], азербайджанским [Сеидов 1965], турецким [Баскаков

1974] еще больше по фразеологии: узбекской [Рахматуллаев 1966], азербай-

джанской [Рагимзаде 1967], киргизской [Османова 1969], туркменской

[Амангельдыева 1971], каракалпакской [Наурузбаева 1972], кумыкской [Даи-

бова 1973], карачаево-балкарской [Жарашуева 1973], казахской [Бейталиев

1974], татарской [Ахунзянова 1974], башкирской [Ураксин 1975], тувинской

[Хертек 1978]. Тем не менее не установлены разновидности сложных слов,

принципы разграничения их друг от друга, а также от свободных словосоче-

таний и фразеологизмов.

Все это отражено в словарях, составители которых при разграничении

сложных слов и словосочетаний руководствовались грамматиками, авторы

которых всячески подчеркивают, что сложные слова в своей основе сходны

со словосочетаниями, а то и относят их к ним, во всяком случае, до конца не

разграничивают эти две категориальные единицы [Юлдашев 1972: 174].

Грамматисты же в свою очередь придерживались, а некоторые и до сих

пор продолжают придерживаться в этом вопросе мнения В.В. Радлова, кото-

рый не признавал словосложение [Радлов 1982: 37]. С этого времени и нача-

лось рассмотрение сложных слов грамматиками как синтаксический способ

словообразования соответствующих частей речи [Баскаков 1952: 184, 209,

221, 234, 223; Севортян 1956: 321, 328; Жирмунский 1963: 23; Мусаев 1964:

117, 241; Покровская 1964: 99; Орузбаева 1964: 59 и др.].

9

Некоторые же исследователи словосложение приравнивают не чисто

синтаксическому, а синтаксико-морфологическому способу словообразова-

ния [Виноградов 1952: 140; Кононов 1956: 124; Левковская 1962: 266].

Начиная с конца 60-х годов XX века, появилось третье мнение, согласно

которому, словосложение является одним из видов морфологического спосо-

ба словообразования [Шанский 1968: 269; Потиха 1970: 153; Розенталь 1979:

156 и др.]. Сторонники его считают, что в основе образования большинства

слов лежит серийное словообразование, и большинство этих слов возникает

по тем словообразовательным моделям, которые уже существуют, т.е. по

аналогии, а остальная их часть, не обнаруживающая определенной словооб-

разовательной структуры, создана по действующим моделям словосочета-

ний, причем больше всего по моделям атрибутивных словосочетаний [Юл-

дашев 1972: 191; Пейсиков 1973: 57–58; Бобрик 1974: 7 и др.].

Отстаивая эту точку зрения о словообразовании тюркских сложных слов,

которой вряд ли можно возразить, А.А. Юлдашев пишет: «Словообразова-

тельная модель, применяемая как стереотип для организованного создания

новых слов по подобию бесспорных сложных слов, … формируется непо-

средственно в самой морфологии. Формируется модель не из словосочетаний

и их структурных моделей, а на базе готовых сложных слов, имеющих единое

словообразовательное строение и типовое значение» [Юлдашев 1972: 189].

Спорным продолжает оставаться также компонентный состав сложных

слов. По мнению одних лингвистов, сложные слова образуются путем объ-

единения двух или более основ знаменательных слов [Василевская 1962: 22;

Степанова, Чернышева 1962: 39; Потиха 1970: 161; Гвоздев 1973: 217; Жите-

нева 1973: 9; Пейсиков 1973: 147; Розенталь 1979: 156 и др.], а другие счита-

ют, что компоненты сложного слова могут быть и незнаменательными сло-

вами [Бобрик 1974: 8-9; Русская грамматика 1980: 308, 310, 312].

По карачаево-балкарской фразеологии несколько специальных исследо-

вания [Жарашуева 1973; Башиева 1986; 1992-1998; 2000; 2002; 2010], в них

10

рассматриваются семантические типы фразеологизмов, их функционально-

стилистические особенности. Работ же, посвященных образованию фразео-

логизмов, то есть не из свободных словосочетаний и предложений, а грамма-

тической формой компонента или компонентов в этом языке, как и в тюрко-

логии в целом нет.

Не исследованы в тюркологии также семантика подобных единиц (полисе-

мия и омонимия, синонимия и вариантность, паронимия, антонимия), частереч-

ная их принадлежность, структурные типы, источники и способы образования,

не дана ни социально-функциональная, ни генетическая характеристика.

Теоретическая не изученность этих вопросов в тюркологии, в том числе

и в карачаево-балкарской фразеологии, отразилась и во фразеографии. Так,

количество значений одних и тех же многозначных фразеологизмов в них ча-

сто совпадает, омонимизация их отмечается очень редко, фразеологические

синонимы не отграничиваются от вариантных и паронимических фразеоло-

гизмов.

Наличие указанных нерешенных и дискуссионных вопросов в лексика-

лизации грамматических форм слов, свободных словосочетаний и предложе-

ний, а также необходимость проведения комплексного исследования, при ко-

торой рассматриваются все проблемы лексикализации, определяют актуаль-

ность данного диссертационного исследования.

Объектом исследования являются грамматические формы неличных и

залоговых форм глагола и свободного словосочетания, предложения с грам-

матическим компонентом.

Предметом исследования послужила лексикализация грамматических

форм слов, а также свободных словосочетаний и предложений.

Цель диссертационного исследования заключается в выявлении и

комплексном описании образования одинарных слов из неличных и залого-

вых форм глагола, сложных слов из свободных словосочетаний и фразеоло-

гизмов из свободных словосочетаний и предложений.

11

В соответствии с поставленной в диссертации целью решались следую-

щие конкретные задачи:

1) определить степень лексикализации неличных и залоговых форм гла-

гола на основе: а) выяснение причин, влияющих на лексикализацию этих форм

глагола; б) установление этапов субстантивации и адъективации форм прича-

стий, субстантивации формы имени действия и адвербиализации форм дее-

причастий; в) разграничение грамматичности и лексичности залоговых форм;

2) разграничить разновидности сложных слов, образованных путем лекси-

кализации свободных словосочетаний, т.е. собственно сложные слова-повторы;

3) выявить образование различных типов сложных существительных,

прилагательных, наречий и глаголов;

4) показать лексико-семантические (возможности) взаимоотношения

сложных названных частей речи;

5) обосновать словообразование сложных слов названных частей речи и

выявить его способы;

6) установить структурные типы и лексико-грамматический состав фра-

зеологизмов, образованных из свободных словосочетаний и предложений;

7) описать синтаксическую парадигматику фразеологизмов, образован-

ных из свободных словосочетаний и предложений;

8) охарактеризовать фразеологизмы, созданные на базе свободных словосоче-

таний и предложений, с точки зрения социально-функциональной и генетической;

9) дать стилистическую характеристику фразеологизмам, образованным

из свободных словосочетаний и предложений;

10) доказать способы образования фразеологизированных словосочета-

ний и предложений.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Лексикализация охватывает неличные и залоговые формы глаголов,

свободные сочетания и предложения, в результате которой образуются орди-

нарные слова, сложные слова и фразеологизмы.

12

2. Степень лексикализации каждой неличной и залоговой формы глаго-

ла, словосочетаний с подчинительной и сочинительной связью компонентов

и различных типов безличных предложений неодинакова.

3. От лексикализованных словосочетаний образуются сложные слова

всех частей речи, за исключением послелогов однако сложные существи-

тельные, прилагательные, наречия и глаголы образуются чаще, чем сложные

слова других частей речи.

4. Сложные слова и фразеологизмы образованные путем лексикализации

вступают между собой в лексико-семантические отношения.

5. Одинаковые слова путем лексикализации неличных и залоговых форм

глагола и большинство фразеологизмов образуются семантико-морфологи-

ческой разновидностью семантического способа, сложные слова и опреде-

ленная часть фразеологизмов – комбинированными способами: комбинацией

семантико-морфологической разновидности семантического способа со сло-

восложением и аффиксацией, а некоторые сложные слова еще с редуплика-

цией. В сложных словах имеет место и комбинация семантико-морфолого-

синтаксической разновидности семантического способа со словосложением.

6. Основными источниками фразеологизмов являются метафоризация

свободных словосочетаний и неличных предложений, разговорная речь, со-

ставные термины, сокращение пословиц и поговорок, калькирование русских

фразеологизмов.

7. Основной костяк фразеологии карачаево-балкарского языка составля-

ют активные фразеологизмы. Среди пассивных фразеологизмов более или

менее распространены неологизмы, являющиеся в основном лингвистиче-

скими терминами.

8. Подавляющее большинство фразеолгизмов исследуемого языка ис-

конные, к которым относятся общетюркские и собственно карачаево-балкар-

ского языка.

13

Методологической базой исследования стали труды известных отече-

ственных и зарубежных лингвистов по словообразованию (Баскаков Н.А.,

Бондарко А.В., Виноградов А.А., Гак В.Г., Ганиев Ф.А., Гузеев Ж.М., Иванов

С.Н., Кубрякова Е.С., Лопатин В.В., Юлдашев А.А. и др.), сложным словам

(Абдурахманов Н., Адилов М.И., Дмитриев Н.К., Егоров В.Г., Кайдаров А.Т.,

Кенесбаев С.К., Курилович Г.Н., Оралбаева Н. и др.), словосочетаниям (Кене-

сбаев С.К., Кириева М.Ф., Коренев А.И., Муратов С.Н., Огольцев В.М., Попов

Р.Н., Сухоткин В.П., Толикина Е.Н., Глухов В.М., Жуков В.П., Истомина

В.В., Мокиенко В.М., Молотков А.И., Сидоренко М.И., Телия В.Н., Шанский Н.М.

и др.).

При определении этапов исследования, постановке его целей и задач мы

отталкивались от следующей гипотезы: лексикализация отражает динамиче-

ские процессы в развитии словарного состава карачаево-балкарского языка и

как разновидность его словообразовательной системы характеризуется об-

щими для тюркских языков признаками, вместе с тем обнаруживает соб-

ственную словообразовательную систему, отражающую специфику морфоло-

гических трансформаций показателей. Особенностью словообразовательных

моделей карачаево-балкарского языка, участвующих в процессе лексикализа-

ции неличных и залоговых форм глагола, являются характерные только для

него объем, частотность и продуктивность лексикализованных единиц языка.

Материал исследования. В качестве материала исследования использо-

ваны толковый, двуязычные, фразеологические словари карачаево-балкар-

ского языка, картотека «Толкового словаря карачаево-балкарского языка» (в

трех томах), насчитывающая свыше 1 миллиона карточек с иллюстрациями,

национально-русские, толковые и фразеологические словари азербайджанско-

го, узбекского, киргизского, татарского, башкирского, караимского языков.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1) впервые в языкознании лексикализация исследована комплексно;

14

2) выявлены причины, влияющие на лексикализацию неличных форм

глагола;

3) определена степень лексикализации неличных форм глагола;

4) впервые в тюркологии выявлены и описаны лексико-семантические

взаимоотношения сложных слов;

5) впервые в язвкознании установлены и изложены способы образования

сложных слов и фразеологизмов;

6) описаны структурные типы и лексико-грамматический состав фразео-

логизмов.

Теоретическая значимость диссертации заключается в решении актуаль-

ных проблем карачаево-балкарской лексикологии и фразеологии путем полу-

ченных в ходе исследования лексикализации грамматических форм глаголов,

а также свободных словосочетаний и безличных предложений. Они расши-

ряют и углубляют существующие положения о семантике языковых единиц,

словообразовании и фразообразовании, фразеологической стилистики в ка-

рачаево-балкарском языке.

Материалы и теоретические положения работы могут быть использова-

ны при написании сравнительных исследований по тюркской лексикологии и

фразеологии.

Теоретическая ценность исследования определяется тем, что в резуль-

тате его раскрыта функционально-семантическая природа лексикализации в

тюркских языках, что облегчит ее усвоение в школе и в вузовском препода-

вании. Результаты исследования могут быть использованы при составлении

школьных и общих лексических и фразеологических словарей и других

учебных пособий, учебников, справочников по карачаево-балкарскому язы-

ку, в лекциях по лексикологии и фразеологии, при проведении спецкурсов и

спецсеминаров по данным разделам этого языка, в историко-сравнительном

изучении тюркских языков.

15

Практическая значимость работы нами видится еще в корректировке

некоторых теоретических постулатов, включенных в школьные и вузовские

учебники по карачаево-балкарскому языку, например, в толковании фразео-

логизмов, лексических омонимов, способов словообразования и т.п.

Методы и приемы исследования обусловлены комплексным подходом

к изучению проблем лексикализации в карачаево-балкарском языке и в ос-

новном проведены в синхронно-описательном плане, основанном на приемах

лингвистического толкования языковых единиц с использованием научных

концепций, историко-сравнительного, структурно-семантического, контек-

стологического, компонентного и дефиниционного их анализа.

Материалом исследования послужили контексты, содержащие лекси-

кализованные грамматические формы глагола, свободные словосочетания и

предложения, отобранные из произведений карачаевской и балкарской худо-

жественной литературы, а также наблюдения над живой разговорной речью

карачаево-балкарского языка, из опубликованных лингвистических работ

(научных грамматик и словарей – двуязычных, толковых и фразеологиче-

ских) по карачаево-балкарскому и другим тюркским языкам. Было проанализи-

ровано представление лексикализованных языковых единиц в этих работах.

Апробация работа. Рукопись диссертации обсуждена на расширенном

заседании кафедры карачаево-балкарского языка Кабардино-Балкарского

государственного университета им. Х.М. Бербекова и сектора карачаево-бал-

карского языка Кабардино-Балкарского Института гуманитарных исследова-

ний КБНЦ РАН. Основное содержание отражены в 50 научных статьях, из

которых 8 опубликованы в ведущих рецензируемых журналах, рекомендуе-

мых ВАК МОН РФ, 3 учебных пособиях и монографиях.

Материалы исследования докладывались на международных, Всерос-

сийских и региональных научных конференциях: «Северо-Кавказская регио-

нальная научная конференция, студентов, аспирантов и молодых ученых

Перспектива 2000» (Нальчик 2000), «Материалы международной научной

16

конференции Когнитивная парадигма» (Пятигорск 2000), «Материалы регио-

нальной научной конференции Проблемы развития языков и литературы

народов Северного Кавказа» (Нальчик 2004), «Материалы I форума ученых

Юга России и I Всероссийской конференции молодых ученых Наука и

устойчивое развитие» (Нальчик 2007), «Материалы международной научной

конференции молодых ученых, аспирантов и студентов» (Нальчик 2008),

«Материалы IV Всероссийской конференции молодых ученых» (Нальчик

2010), «Материалы Всероссийской научной конференции Гуманитарные

науки в регионах России: наследие, современные тенденции и проблемы»

(Карачаевск 2011), «Кавказские языки: генетико-ареальные связи и типоло-

гические общности. Тезисы докладов 3-й международной научной конфе-

ренции» (Махачкала 2012), «Материалы региональной научно-практической

конференции, посвященной памяти педагогов И.А. Багова и А.Ж. Будаева»

(Нальчик 2012), «Материалы международной научной конференции, посвя-

щенной 100-летию со дня рождения профессора У.Б. Алиева» (Нальчик

2012), «Наука и устойчивое развитие Материалы VII Всероссийской научно-

практической конференции молодых ученых» (Нальчик 2013).

Структура диссертации отражает логику исследования и состоит из

введения, трех глав, заключения, библиографического списка, включающего

361 наименований и список условных сокращений. Общий объем работы

324 стр. машинописного текста.

17

ГЛАВА I. ЛЕКСИКАЛИЗАЦИЯ НЕЛИЧНЫХ

И ЗАЛОГОВЫХ ФОРМ ГЛАГОЛА

1.1. Лексикализация неличных форм глагола

1.1.1. Лексикализация имен действия

1.1.2. Общие замечания

В исследованиях по тюркским языкам имена действия и причастия

обычно определяются одинаково, как неличные формы глагола, имеющие

признаки глагола и имени. Поскольку причастия являются атрибутивными

формами глагола, а имена действия – субстантивными, то в определении

должно отражаться это различие [Хангишиев 1998: 27].

Если имена действия продолжают оставаться наименее изученной формой

глагола в большинстве тюркских языков [Юлдашев 1997: 6], то в карачаево-

балкарском языке нет никаких сведений о них ни в его грамматиках, ни в

школьных учебниках, не говоря уже об отсутствии специальных исследова-

ний. Видимо, это объясняется тем, что исследователи карачаево-балкарского

языка имя действия считают не глагольной формой, а именем существитель-

ным. Например, имена действия М.А. Хабичев считает отглагольными имена-

ми, т.е. именами существительными, образованными от глаголов [Хабичев

1971: 259–260; 1989: 164–165]. Имена существительные с аффиксом -ыу/-иу, -

уу/-юу, -у он отождествляет с именами действия. Определяя функциональный

диапазон рассматриваемого аффикса, Хабичев пишет: «В современном кара-

чаево-балкарском, кумыкском и караимском языках он присоединяется только

к глагольным основам и образует существительные со значением процесса

или результата действия, иными словами – имена действия» [Хабичев 1989:

164]. Неравнозначность имени действия и имени существительного, образо-

ванного от него путем его лексикализации, показывают примеры, приводимые

им же; ср.: азыу «похудение», жангырыу «обновление», жатыу «лежание»,

жазыу «письмо», окъуу «учеба», билдириу «сообщение».

18

Данная точка зрения представлена также в грамматике карачаево-бал-

карского языка. Так, Соттаев А.Х. пишет, что аффикс -у (краткий), -ыу/-иу,

-уу/-юу образует имя действия: окъуу «чтение», кичиу «чесотка», жырлау

«пение», кюрешиу «борьба», айтыу «сказание».Данные формы признаются им

отглагольными именами существительными. Наряду с ними как равнозначные

он называет бесспорные отглагольные имена существительные, как ачхыч

«ключ» (от ач – «открывать»), сибиртги «веник» (от сибир – «подметать»),

басма «печать» (от бас – «давить»), айтым «предложение (от айт – «гово-

рить»), элек «сито» (от эле – «просеивать») и др. [Соттаев 1976: 123-126].

Следует отметить, что в формах имени действия, приведенных им, есть и

такие, которые действительно лексикализовались и перешли в разряд имен

существительных, например, кичиу «чесотка» (от кичиу «чесание»), айтыу

«сказание» (от айтыу «говорение») и т.д. Однако они не разграничены им,

ибо он лексикализованные и нелексикализованные формы имени действия

считает именами существительными.

Имена действия в данном языке образуются от всех глагольных основ и

залоговых форм. Это порядка 4–5 тысяч единиц. Однако, как показывает

языковой материал, из этих форм лексикализовались лишь около I00. При

этом лексикализуются обычно имена действия, образованные непосред-

ственно от корня глагола. Наличие залогового показателя, как правило, явля-

ется признаком глагольности данной формы. Тем не менее, как показывает

материал карачаево-балкарского языка отдельные залоговые формы глагола

также могут переходить в имена существительные: келишиу (грам.) «согла-

сование», киришиу (грам.) «введение» (от форм взаимно-совместного залога

келиш – «договариваться, мириться», кириш – «приступить к чему-либо

вместе с кем-либо»), жыйылыу «собрание», тагъылыу (грам.) «управле-

ние» (от форм страдательно-возвратного залога жыйыл – «быть собранным;

собираться», тагъыл – «быть привязанным; примкнуть к кому, увязаться за

кем»).

19

При попытке разграничения имени действия и образованного от него

имени существительного, прежде всего, возникает необходимость установ-

ления присущих как глаголу, так и имени признаков имени действия.

При таком подходе удается установить основные глагольные признаки

имени действия, которые кроме переходности/непереходности и залога,

включают следующие:

1) возможность образования идентичных аспектуальных форм, что и

личные формы глагола: ѐлюп къалыу «неожиданная смерть», барып туруу

«постоянное хождение куда-либо», кѐтюрюп къоюу «быстрое поднятие че-

го-либо»;

2) возможность, как и другие глагольные формы, выражения объектных

отношений: терезени жабыу «закрывание окна», магъанасын айтыу «пере-

сказывание содержания»;

3) наличие при них, как и у других глагольных форм, обстоятельствен-

ных слов, выраженных наречиями: терк сѐлешиу «быстрое говорение», терк

барыу «быстрая ходьба», кеч туруу «позднее вставание». Указанная специ-

фика, выражаенная в сопровождении обстоятельственными словами, пред-

ставляется одним из существенных маркеров глагольного характера имени

действия, тогда как его отсутствие ведет к потере глагольности и обнознач-

ной субстантивации имен действия. Эта особенность важна в плане диффе-

ренциации имен действия и имен существительных, образованных от них и

омонимичных им. Например, сѐлешиу «говорение», барыу «хождение, ходь-

ба» в сочетаниях терк сѐлешиу «быстрое говорение», терк барыу «быстрая

ходьба» представляют собой имена действия, т.е. глагольные формы. Из

имен действия сѐлешиу «говорение», барыу «хождение, ходьба» развились

существительные сѐлешиу «говорение», барыу «хождение, ходьба».

Для разграничения имен действия и имен существительных, образован-

ных от них, определенное значение имеет и постановка вопроса [Хангишиев

1998: 32] Имя действия отвечает на вопрос не этиу?, а имя существительное,

20

омонимичное ему, – на вопрос не? Ср.: къабыргъаны къалау «кладка сте-

ны» (не этиу?), бичакъны билеу «точка ножа» (не этиу?) и юзмез къалау

«куча песка» (не?), таш къалау «груда камней» (не?), уллу билеу «большой

брусок» (не?), зыбыр билеу «грубый брусок» (не?).

Следует отметить, что именные признаки имени действия представляя-

ются доминантными, а глагольные – второстепенными. Эти признаки можно

сформулировать следующим образом:

1) в отношении лексического оформления имя действия тяготеет к аб-

страктным существительным, которые призваны называть действие;

2) имя действия подвержено падежным и чиловым трансформациям, оно

также принимает аффиксы принадлежности: келиу «приход», келиуню

«приход», келиуге «к приходу», келиуню «приход», келиуде «в приходе»,

келиуден «от прихода»: келиуюм «мой приход», келиуюнг «твой приход»,

келиую «его приход», келиуюбюз «наш приход», келиуюгюз «ваш приход»,

келиулери «их приход»;

3) в отношении управления имени действия следует заметить, что оно с

аффиксом принадлежности управляет родительным падежом, при котором

возникает изафетная конструкция: ингирни барыуу «ход вечера», берюлени

улуулары «вой волков».

Видимо, это, т.е. доминанта именных признаков над глагольными в име-

нах действия, позволяет отдельным лингвистам причислять последние к

именам существительным. Однако наиболее релевантными для дифференци-

ации имени действия и образованного от него имени существительного, на

наш взгляд, представляются следующие маркеры: 1) присутствие отрица-

тельной формы; 2) возможность употребления в атрибутивной позиции.

Первый признак является показателем вербальности, который характерен

имени действия: этиу «делание» – этмеу «неделание», жабсарыу «утеше-

ние» – жабсырмау «неутешение», ашау «процесс употребления еды» –

ашамау «неупотребление еды». Лексикализованным же именам действия,

21

как и другим именам существительным, он неприсущ, хотя формально обра-

зование такой отрицательной формы присутствует, но в языке не функцио-

нирует (срвн. формы: жашау «жизнь», байлау «повязка», тѐлеу «долг»).

Имена действия не могут употребляться в позиции определения, а субстанти-

вированные их формы могут: жазыу «письмена», «письменность» –жазыу

иш «письменная работа», окъуу «учѐба» – окъуу жыл «учебный год», билеу

«точило» – билеу таш «точильный камень», чѐплеу «подсолнух, подсолнеч-

ник» – чѐплеу жау «подсолнечное масло», жашау «жизнь» – жашау

жол«жизненный путь».

Приведенные примеры показывают, что имена действия могут высту-

пать в несвойственной им атрибутивной функции, причина чего видится в

потере именем действия изначального классификационного признака, како-

вым признается переходность.

Имена действия, лексикализуясь, как правило, трансформируются в

имена существительные, хотя отдельные из них становятся именами прила-

гательными и наречиями, или же совмещают обе части речи одновременно.

Адъективировались, например, имена действия булгъау «помешивание,

взмах», къозгъау «ворошение»: къозгъау «склонный к подстрекательству»:

[Аслан:] Омар, ма сенича булгъауладыла бир бирге этип айланганла! (Ху-

чиналаны А.) «[Аслан:] Умар, именно такие скандалисты, как ты, натравли-

вают людей друг на друга»; Аллай къозгъау адамлагъа ийнаныргъа жара-

майды! (Гуртуланы Э.) «Нельзя верить таким подстрекателям!».

В класс наречий перешло лишь имя действия къыстау «изгнание, исклю-

чение кого» – къыстау «быстро»: Уча къазаннга салынса, той къыстау барыр

(погов.) «Когда туша в котле, свадебный пир разгорается»; Анга бюгюн маши-

нала башха кюнледен эсе къыстау жюрюгенча кѐрюндю (Толгъурланы З.)

«Ему показалось, что сегодня машины ездят быстрее, чем в другие дни».

Имена действия ариу (от ары – «чистить»), къызыу «нагревание; нака-

ление» (от къыз – «греться, накаляться»), жарашыу «примерение; упорядо-

22

чение; соглашение» (от жараш – «примириться») употребляются в качестве

имен прилагательных и наречий, а къызыу и как имя существительное, об-

разуя лексико-грамматические омонимы: ариуI 1) «красивый, изящный»

(ариу адам «красивый человек»); 2) перен. «чистый» (ариу суу «чистая во-

да»); 3) перен. «приятный» (ариу сѐзле «приятные слова») – ариуII 1) «кра-

сиво» (ариу кийин «красиво одеваться»); 2) перен. «чисто» (ариу жуу «чи-

сто вымыть»); 3) перен. «хорошо, ясно, отчетливо» (ариу бил «знать хоро-

шо»): къызыуI 1) жар (отну къызыуу «жар огня»); 2) «жар, температура»

(сабийни къызыуу барды «у ребенка – температура»); 3) «разгар» (ишни

къызыуу «разгар работы») – къызыуII 1) «жаркий, горячий» (къызыу кюн

«жаркий день», къызыу шорпа «горячий суп»); 2) перен. «горячий, жаркий,

страстный, оживленный» (къызыу ушакъ «оживленная беседа»); жарашыуI

«мирный, аккуратный» (жарашыу костюм «приличный костюм», жарашыу

юй «аккуратный дом») – жарашыуII «приятно» (жарашыу ышар «приятно

улыбаться»): Ариу сѐз жилянны тешигинден чыгъарыр (посл.) «Ласковое

слово и змею из норы выведет»; Ариу кийинип, жашла, къызла арбазгъа

жыйылдыла (Шаманланы М.) «Парни и девушки нарядно оделись и собра-

лись во дворе»; Аны уа [Аскерни] несин сорасыз, бек жарашыу жашды (Ке-

бекланы Б.) «Про него [Аскера] и не спрашивай, он очень уживчивый па-

рень»; Ол [Роза] кѐп сѐлешмей эди, ауузун ачмагъанлай, битеу бет тюрсюню

бла жарашыу ышарып къоя эди (Семенланы А.) «Она [Роза] много не гово-

рила, не раскрывая рот, приятно улыбалась»; Къызыугъа тѐзалмайма ансы,

сууукъдан къоркъмайма (Хубийланы А.) «Жару не переношу, а холода не

боюсь»; Къызыу жаннган от терк ѐчюледи (погов.) «Пламя, которое полыха-

ет, быстро гаснет»; Мында быллай къызыу кюнле кѐп боладыла (Лайпанла-

ны Х.) «Таких жарких дней здесь бывает много».

Имена существительные от имен действия в карачаево-балкарском языке

хронологически относятся к разным периодам истории языка. Можно отме-

тить довольно раннее употребления имен существительных эгеу «напиль-

23

ник», отлау «выпас», «выгон», билеу «брусок, точило», жазыу «судьба,

жребий», сюрюу «стадо, отара», къашыу «чесотка», жамау «заплата»,

жашау «жизнь»,талау «язва»,чырмау «помеха»,тѐлеу «долг» и других, во

всяком случае они были известны еще до ХХ века.

Однако есть и такие существительные, которые образовались в послед-

ние 30–50 лет. Это терминологические неологизмы, относящиеся к сфере по-

литики и лингвистики, типа айланыу «обращение», сѐзлеу «наречие», ки-

ришиу «введение», келишиу «согласование», къысылыу «примыкание»,

тагъылыу «управление», жалгъау «аффикс», сѐлешиу «речь», жегилиу

«спряжение», айланыу «обращение», бичиу-тигиу «кройка и шитье», жа-

рыкълау «просвещение», жыйылыу «собрание», соруу «вопрос», хорлау

«победа», эришиу «соревнование».

Эти существительные являются кальками с русского языка: они образо-

ваны путем прямого перевода русских терминов на карачаево-балкарский

язык. Это является одним способов обогащения лексики данного языка.

Лексика языка обогащается и другими способами: 1) путем расширения

значений имен существительных, образованных от глагольных имен; 2) пу-

тем образования омонимов при лексикализации имен действия, например,

глагол ауру- имеет 2 значения:1)«болеть, заболеть чем»; 2) «испытывать боль».

Имя существительное, образованное от имени действия ауруу «заболевание»

(от ауру- «болеть»), имеет 4 значения: 1) «болезнь»; 2) перен. «скрытое жела-

ние»; 3) перен. «чрезмерное увлечение чем-либо»; 4) перен. «переживание».

Глагол окъу- четырехзначен:1) «читать что» 2) «учить что»; 3) «учиться,

получить образование»; 4) «заниматься; проходить учебные занятия». Имя

существительное окъуу, образованное от его формы-имени действия, упо-

требляется в пяти значениях: 1) «читка, чтение»; 2) «образование, знания»;

3) «учение»; 4) «грамота, письменность»; 5) «учеба, обучение». Имя суще-

ствительное соруу имеет 5 значений: 1)«вопрос»; 2) юр. «допрос; дознание»;

24

3) «экономический спрос»; 4) «опрос»; 5) «просьба». Его производящее слово

сор- трехзначно: 1)«спрашивать кого»; 2) «советоваться»; 3) «допрашивать».

От форм имени действия глагола образовались и лексические омонимы

типа жазыу I «письмена, графика» – жазыу II «судьба, рок», чырмау I «по-

меха, препятствие» – чырмауII (карач.) «обмотка, портянка» – чырмауIII

«узел; сверток, связка»; санауI «счет, подсчет» – санауII грам. «числитель-

ное», билеу I «поселок, брусок, точило» – билеуII(карач.) «бляха (на муж-

ском поясе)», буруу I «бурав, сверло, коловорот» – буруу II «забор, ограда»,

айтыу «легенда, предание, сказание» – айтыу уст. «предложение», ачыу

«гнев, злоба, зло, злость, ярость» – ачыу «горе, печаль»: Байчораланы Со-

сланбек ол ташланы жазыуларын тынгылы тинтгенди (газ. «Заман») «Со-

сланбек Байчоров обстоятельно исследовал надписи на этихкамнях»; [Чомур

Дауумгъа:] Бизни жазыуубуз бирге нек болмады, биз нек чырмалдыкъ? (Ху-

бийланы О.) «[Чомур Дауму:] Почему судьба нас не свела, что нам помеша-

ло?»; Ол кѐп тюрлю чырмауладан къутула келгенди, мындан да къутулур

(Токъумаланы Ж.) «Он преодалел многопрепятствий, преодолеет и это»;

Тохтар, жибиген чырмауларын тешип, печьни тыркыгына жайды (Лайпан-

ланы Х.) «Тохтар снял свои мокрые портянки и расстелил на завалинке пе-

чи»; Айтыулада айтылгъанды: «Бурун адамла уллу болгъандыла» деп

(Шахмырзаланы С.) «В легендах говорилось: «В давние времена жили люди-

великаны»; Ючюнчюге [сабийге] доскагъа жазылгъан айтыуну сюртдюрюп,

[устаз] аны орунуна проценти болгъан бир хыйсапны берип этдиреди (Бай-

чорланы М.) «[Учитель] сказал,чтобы третий [ученик] стѐр с доски предло-

жение и написал пример на нахождение процента от числа».

В исследованиях по карачаево-балкарскому словообразованию отмеча-

ется, что аффикс -макъ/-мек является непродуктивным имяобразующим,

производные с которым сохранились с древнейшего периода [Хабичев 1971:

220–221; 1989: 134–135].

25

Однако в них нет ответа на вопрос об изначальном статусе данных обра-

зований, относились они к инфинитивным образованиям или изначально бы-

ли имяобразующими формами? Тот факт, что -макъ/-мек в кумыкском, од-

ном из самых близких карачаево-балкарскому [Хангишиев 1995: 173–179;

1997: 18–47], а также в родственных ему куманском, половецком [Грунин

1967: 378] и ногайском [ГНЯ1973: 262] языках является аффиксом имени

действия, даѐт основание предполагать, что и в карачаево-балкарском языке

он был таким же аффиксом. В пользу этого говорит, видимо, и то, что, как и

имена действия на -ыу/-иу, -уу/ -юу, -у, в имена существительные перешла

лишь незначительная часть формы на -макъ/-мек: бармакъ «палец» (от бар-

«идти, двигаться»), къаймакъ «сметана» (от къай – «снимать сметану»), ѐт-

мек «хлеб» (от ек/эк – «сеять» и эт – «делать, производить»), артмакъ

«торба, сума» (от арт – «класть на спину, навьючивать»), токъмакъ «коло-

тушка, молот» (от токъ- /токъы – «ударять, поражать бить») [Хабичев

1989: 135] и другие.

В оценке образований на -макълыкъ /-меклик тоже нет единства во взгля-

дах исследователей карачаево-балкарского словообразования. Так, А.Ю.

Бозиев считает формы типа бакъмакълыкъ «уход», билдирмеклик «сооб-

щение» отглагольными именами существительными [Бозиев 1965: 2I], М.А.

Хабичев – отыменными именами существительными [Хабичев 1971: 243–

244; 1989: 147–148]. Солидарны с А.Ю. Бозиевым и составители «Граммати-

ки карачаево-балкарского языка» [ГКБЯ 1976: 122]. Как видно, всех их объ-

единяет то, что они такие формы слов считают именами существительными.

Отыменными эти образования никак нельзя считать, так как они образуют-

ся от глагольных основ: бакъмакълыкъ (от бакъ – «лечить, откармливать ко-

го; ухаживать за кем-чем»); билдирмеклик (от билдир – «сообщить») и т.п.

Как показывают материалы исследуемого языка, описываемый суффикс

участвует только единожды в лексикализации глаголной формы: сюймеклик

«любовь» (от сюй – «любить»). Естественно, это не могло служить основа-

26

нием для причисления всех глагольных форм на -макълыкъ /-меклик к име-

нам существительным. Причина, вероятно, кроется в другом: авторы исходи-

ли из перевода данных образований на русский язык, где они соответствуют

именам существительным (например, къѐчмеклик «переселение», кѐрмек-

лик «видение», тюбешмеклик «встреча» и т.д.

Мы полагаем, что этот аффикс в карачаево-балкарском языке ориенти-

рован не на образование имен существительных, а наряду с -ыу/-иу, -уу/-юу, -у

он образует имена действия. Однако, как мы уже видели, имена действия на

-ыу/-иу, -уу/-юу, -у в большей или меньшей степени участвуют в процессе

субстантивации, что находит свое выражение в субстантивных значениях,

поддерживаемые наличием таких категорий, как числ, притяжательность и

склонение. Например: бериу «передача» – бериуле «передачи», бе-

риунюпланы «план передачи», бериуге «передаче, к передаче», бериуню

жарашдыр «организовать передачу», бериуде «в передаче», бериуден «от

передачи», бериуюм «моя передача», бериую «его (ее) передача».

Как видно из приведенных примеров, имена действия на -макълыкъ/-

меклик не обладают субстантивным значением, ибо не обозначают предмет,

не выражают категории числа, притяжательности, склонения. Важно также

отметить, что рассматриваемые формы отвечают на вопросы не этмеклик?

«делание чего?», что свидетельствует о невозможности их субстантивации.

Этого нельзя сказать лишь относительно формы сюймеклик, которая, при-

обретя субстантивные значения, окончательно перешла в имя существитель-

ное. Примеры: Сюймеклик билмей тургъанлай келеди – Любовь приходит

неожиданно. Сюймекликни сынамагъан бу дунияда жашамагъанды (погов.) –

«Кто не испытал любви, тот не жил на этом свете».

1.1.3. Степень лексикализации имен действия

Следует также отметить также разную степень лексикализации имен

действия. Одни из них (большинство), лексикализовавшись, продолжают

27

употребляться и в прежнем значении, т.е. в значении имени действия; ср.:

айтыу «говорение, сообщение, произнесение» и айтыу1) «предание, сказа-

ние, легенда»; 2) пословица, поговорка; ауруу «заболевание» и ауруу «бо-

лезнь», байлау «связывание, завязывание, обвязывание, перевязывание» и

байлау «повязка, бинт», багъыу «лечение, откармливание» и багъыу «уход

за кем-чем», жагъыу «смазка, втирание» и жагъыу «мазь», жиляу «оплаки-

вание» и жиляу «плач по умершему», чулгъау «обертывание» и чулгъау

«портянка»: Бизде сѐзню экинчи кере къайтарып айтыу жокъду (Залиханланы Ж.)

«У нас слово не повторяют (букв. «говорениянет»)»; Айтыулада айтылгъан-

ды: «Бурун адамла уллу болгъандыла» деп (Шахмырзаланы С.) « В легендах

говорилось: «В давние времена жили люди-великаны»; Санаторияда адамла-

ны багъыугъа жангы аппаратла келтиргендиле (газ. «Заман») « В санаторий

на лечение людей завезли новые аппараты»; Къарт да, багъыуу игиден бо-

лур, алыкъа тириди (Гуртуланы Э.) «Хотя он и стар, еще бодр, видимо, за

ним хорошо ухаживают»; Къоюгъуз бу керексизге жиляуну! (Байрамукъла-

ны Х.) «Перестаньте плакать из-за пустяка!»; Жиляу бла кюлкю къа-

рындашладыла (погов.) «Плач и смех – братья».

Иные лексикализованные имена действия уже не функционируют в сво-

ем исходном значении, например: ариу (ары – «чистить») «чистый, краси-

вый», ашлау «поднос», ачыу «гнев, злоба, злость» (ачы «горький»), итиу

«итюг» (ити – «гладить»), ѐлчеу «размер» (ѐлче «единица измерения»), ки-

риу «десна» (кир – «входить», «въезжать»), кечиу «брод» (кеч – «перехо-

дить вброд»), жылыу «тепло», (жылы «тѐплый»), къарыу «сила, мощь»

(къары – «хватать»), сѐзлеу «наречие» (сѐзле – «говорить»), чалыу «тесьма»

(чал – «плести, заплетать что»): Мурат ашлауда жылы хычинланы кѐрюп

аууз суулары келди (Аппаланы Х.) «У Мурата, когда он на подносе увидел

горячие хичины, потекли слюны»; Ачыу бла бет жарыкълы болмазса (посл.)

« В гневе человек может ошибаться»; Ана жылыуун сынамай детдомда кѐп

сабийле атыладыла (газ. «Заман») «В детдоме много детей, которые не знают

28

материнского тепла»; Къарыуу жетмегенни ат, ѐгюз да тартмайды (посл.)

«Непосильное ни лошадь, ни вол не потянут».

1.2. Лексикализация причастий

1.2.1. Общие замечания

Причастие – универсальная языковая категория, имеющаяся в языках

разных систем и характеризующаяся единым грамматическим содержанием.

Оно обозначает признак предмета или лица, производящего или испытыва-

ющего действие, который всегда связан с определенной временной формой.

Такое содержание причастия обусловило его двойственный характер:

1) обладая возможностью выражать признак, оно выполняет атрибутивную

функцию, сближаясь с прилагательным, обозначающим признак предмета и

выступающим в атрибутивной функции; 2) в отличие от прилагательного,

выражающего статический признак, причастие обозначает динамический

признак и тесно связан с глаголом, т.к. имеет формы вида, залога, времени,

отрицания на -ма/-ме и -маз/-мез.

В тюркологии иногда о причастие говорят как об «отглагольном прила-

гательном» [Дмитриев 1948: 189]. При этом к причастиям они относят лишь

формы на -гъан и то не все, а только те из них, которые имеют функцию при-

лагательного. Формы на -гъан, имеющие функцию существительного, по их

мнению, являются именами действия [Дмитриев 1940: 146].

Термин «отглагольное прилагательное» указывает на прилагательное,

образованное от глагола. Такие прилагательные образуются от глагольных

основ с помощью аффиксов: къыйыкъ «кривой» (от къый «точить»),

жаншакъ «болтливый» (от жанша – «говорить»), толу «полный» (от тол –

«наполняться»), къургъакъ «сухой» (от къуру – «высыхать») и т.д. От

причастий же прилагательные (также существительные) образуются без

использования специальных словообразовательных аффиксов, путем их

лексикализации.

29

Во-вторых, следует отметить, что только малая часть причастий в тюрк-

ских языках перешла в именные части речи, т.е. лексикализовалась, речь идет

о 150 лексемах из общего числа причастий в 4000 единиц, из них в категорию

прилагательного перешли только 20 причастий, что не дает нам основания

говорить о причастиях как об отглагольных прилагательных.

На основе одного синтаксического признака, отражающего способность

имени действия употребляться без определяемого имени нельзя выделять из

состава причастий имя действия, ибо причастие представляет собой атрибу-

тивную форму, тогда как имя действия является субстантивной именной

формой глагола. Видимо, отечественный тюрколог Н.К. Дмитриев при опре-

делению статуса и функциональных особенностей причастий на –гъан исхо-

дит также из статуса их переводных эквивалентов на русский язык: мени

кетгеним «мой уход», аланы келгенлери «их приход», терезени жа-

былгъаны «закрытие окна», бизни жырлагъаныбыз «наше пение» и т.д.

Следует отметить, что универсальный характер причастия как языковой

категории не говорить о тожедественности его признаков во всех языках, он

о в каждом конкретном языке в семантическом аспекте обладает рядом спе-

цифических. Например, в русском языке причастие приобретает грамматиче-

ские формы имени прилагательного (согласуется с определяемым словом в ро-

де, числе и падеже), а в тюркских языках атрибутивная связь причастия и опре-

деляемого слова осуществляется способом примыкания: селешген жаш «выс-

тупавший парень», келген сабийле «пришедшие дети», кетерик адам «че-

ловек, который должен уйти», кетерик адамла «парни, которые дожны уйти».

1.2.2. Этапы субстантивации и адъективации причастий

Атрибутивность, т.е. способность функционирования в качестве опреде-

ления, представляя собой дифференциальный признак, который позволяет

отличить причастие от других глагольных форм.

30

В карачаево-балкарском языке многие причастия в результате опущения

определяемых ими существительных субстантивируются или адъективиру-

ются (реже) и употребляются вместо этого опущенного имени, например:

окъуучу жаш «учащийся парень» – окъуучу «ученик», мараучу жаш «охо-

тящийся парень» – мараучу «охотник», къычыргъан къатын «кричавшая

женщина» – къычыргъан «кричавшая», къартайгъан киши «пожилой

мужчина» – къартайгъан «пожилой» и т.д.).

Опущение определяемого имени или употребление без него у причастий

даже при наличии аффикса принадлежности или падежа не означает, что

причастие приобретает именную семантику. Например, в предложениях Кет-

генине жарсыдыкъ «Мы сожалели о его отъезде»; Келгенинги иги этгенсе

«ты хорошо сделал, что пришел» причастия кетгенине, келгенинги в дан-

ных примерах не обладают признаками субстантивации, что свидетельствует

о том, что способность склоняться, ни возможность принятия аффикса при-

надлежности употребления в качестве различных членов предложения не

придают данным образованиям субстантивность. Данный факт игнорируется

отдельными исследователями, когда они утверждают, что причастие без

определительной функции субстантивируется. Так, например, И.Х. Урусбиев,

рассматривает лексему «жаугъан» в предложении Жаугъан тохтады

«Дождь (снег) перестал идти» в качестве имени существительного [Урусбиев

1976: 216]. Подобного же мнения придерживается А.Ю. Бозиева, когда он в

предложении Уялмагъан буюрулмагъанны ашар «Нахальство – второе

счастье» (букв. «Бессовестный ест то, что не предназначено для него») лек-

сему уялмагъан признает именем существительным [Бозиев 1966: 188].

Этой же точки зрения поддерживается Д.М. Хангишиев, когда утверждает,

что в предложении Барма сюйген артына бир окъ атсын, бармайгъанлар

авузларын токътатсын «Тот, кто хочет уехать, пусть отречется от всего, а

те кто не уезжают, пусть замолчат» причастие бармайгъанлар является

именем существительным [Хангишиев 1998: 47].

31

Если бы каждое причастие, употребляемое без определяемого имени,

переходило в существительное, то не было бы проблемы лексикализации

этой именной формы глагола, так как очень многие причастия могут потерять

определительную функцию; например: келген кетди «пришедший (приехав-

ший) ушел»; билмеген тынгылайды «незнающий молчит»; сѐлеширикле

жыйылдыла «те, которые должны выступать, собрались»; болушуучу та-

былды «тот, кто поможет, нашелся» и др.

Некоторые причастия, потеряв временной признак и форму глагольного

управления, сохраняя определительную функцию, переходят в прилагатель-

ные: жетген жаш «зрелый парень», къартайгъан адам «пожилой человек»,

къайнар суу «горячая вода» и др. При сохранении же формы времени и зна-

чения управления эти слова (жетген, къартайгъан, къайнар) являются не

прилагательными, а причастиями: кеч жетген къыз «поздно созревшая де-

вушка», эртте къартайгъан адам «рано состарившийся человек», тынч

къайнар амал «способ для быстрого кипения».

Однако очень многие причастия, хотя и не имеют при себе уточняющих

обстоятельств и управления в падеже, в прилагательные не переходят.

Например, в словосочетаниях къалыр жер «место для ночлега», къайна-

гъан сют «кипяченое молоко», къызгъан итиу «горячий утюг», боллукъ

ишле «предстоящие события», ѐлмезлик иш «бессмертное дело» словофор-

мы къалыр, къайнагъан, къызгъан, боллукъ, ѐлмезлик являются прича-

стиями, а не прилагательными. Поэтому, думается, нельзя согласиться с

А.Ю. Бозиевым и И.Х. Урусбиевым, считающими словоформы барыр, хор-

ланмаз, ауар, баргъан, бишген, чабар, ѐлюр, сыннган, къайнагъан в сло-

восочетаниях барыр жер «место, куда можно идти (ехать)», хорланмаз

къалауур «непобедимый караул», ауар таш «камень, который может обру-

шиться», баргъан суу «текучая вода», бишген эт «вареное мясо», чабар ат

«скаковая лошадь», ѐлюр ауруу «смертельная болезнь», сыннган тепшек

«разбитая тарелка», къайнагъан суу «кипячѐная вода» именами прилага-

32

тельными [Бозиев 1966: 188; Урусбиев 1976: 216]. Они являются причастия-

ми. Правда, на русский язык большинство из них переводится именем прила-

гательным. Однако это не может служить основанием для зачисления этих

форм в разряд прилагательных. Авторы утверждают, что указанные слово-

формы показывают постоянный, статический признак предмета вообще, вне

времени [Там же]. Трудно согласиться и с этим, так как баргъан здесь выра-

жает значение настоящего длительного времени, бишген, сыннган, къайна-

гъан – значение прошедшего времени, а барыр, ауар, чабар, ѐлюр, хорлан-

маз – будущее неопределѐнное время.

Полный переход причастий в существительные или прилагательные

осуществляется лишь при утрате ими временных значений и способности

глагольного управления. В приведенных выше примерах мы видим измене-

ние лишь синтаксической функции, а их принадлежность к глаголу не изме-

нена, т.е. не произошла лексикализация.

Итак, функционирование причастия в функции существительного про-

ходит два этапа. На первом этапе происходит изменение лишь синтаксиче-

ской функции причастия, но оно не переходит в существительное или прила-

гательное, оставаясь как часть речи глаголом. На втором этапе происходит

изменение его частеречного статуса, т.к. причастие субстантивируется или

адъективириуется, т.е. осуществляются узуальная (постоянная, устойчивая)

субстантивация и адъективация, превращение причастия в настоящие суще-

ствительные и прилагательные [Шахматов 1941: 445).

Выше мы видели, что, лексикализуясь, причастия в основном переходят

в существительные. В прилагательные переходит лишь незначительная их

часть. В исследуемом языке изредка имеет место и переход причастий в дру-

гие части речи: местоимения (жетген «каждый», табылгъан, табылыннган

«всѐ, все, весь»), междометия (таланнган! таланмагъан! «боже!»), модаль-

ные слова (болур «наверное»), частицы (къайгъырмаз «ладно, ничего»).

33

П р и м е р ы: [Шарау Эккяйгъа:] Аллай затны жетгеннге айтып айла-

ныргъа жарамагъанын къалай билмейсе! (Толгъурланы З.) «[Шарау Эккяю:]

Неужели ты не знаешь, что такое нельзя рассказывать каждому!»; Келир ша-

бат кюн ай тутуллукъду дегендиле. – Болур. Мен а эшитмегенме (Гуртуланы Э.)

«Сказали, что в следующую субботу будет затмение луны. – Наверное. Но я

не слышал»; [Асият Махтиге:] Табылгъанны бери жыйып келдинг да, сен

ала бла сау кюнню зауукъ этдинг, юйдегинги не ашарыгъыны юсюнден а

сагъыш этмегенсе! (Кациланы Х.) «[Асият Махти:] Всех ты привѐл домой и

целый день наслаждался с ними, а о том, что твоя семья будет есть, не поду-

мал!»; Таланмагъан! Энди сен дамы ангыламайса анны?! (Шауланы Х.)

«Боже! Неужели и ты не понимаешь?!».

1.2.3. Причины, влияющие на лексикализацию причастий

Анализ причастий карачаево-балкарского языка позволяет утверждать,

что в основе их лексикализации лежать грамматические явления, главными

из которых можно считать следующие: 1) обозначение глагольной основой

причастия не конкретного действия, а состояния или свойства; 2) употребле-

ние глагольной основы причастия в переносном значении; 3) употребление

глагольной основы причастия со словами, выражающими степени сравнения;

4) употребление (особенно одиночное) причастия в терминологии; 5) потеря

причастием категории залога; 6)опущение в причастиях на -лыкъ/-лик

начального-л.

Как известно, глаголы могут обозначать не только конкретное дей-

ствие, но и другие процессы в виде действия, как, например, состояние,

проявление или изменение признака [ГРЯ I1970:409; СРЯ Морф. 1952: 251;

Калакуцкая 1371: 43–44]. Например, глаголы типа ангыла – «понимать, со-

ображать что-л.», къызар – «краснеть», ауру – «болеть», сат – «прода-

вать», сюй – «любить», кѐр – «видеть» в исследуемом языке не имеют зна-

чения конкретного действия.

34

Причастия, образованные от глаголов со значением конкретного дей-

ствия и причастия, глагольная основа которых не имеет такого значения, в

карачаево-балкарском языке имеют разную степень лексикализации: первые

реже подвержены лексикализации, чем вторые. Статистический анализ 100 с

лишним субстантивированных причастий глагольной основой со значением

конкретного действия обладают только 20: агъартыучу «отбеливатель» (от

агъарт – «белить»), алыучу «покупатель» (от ал – «брать»), ашаучу «едок»

(от аша – «есть, кушать»), бичиучю «закройщик» (от бич – «кроить»),

окъуучу – «ученик» (от окъу – «читать»), сюрюучю «пастух» (от сюр –

«гнать, пасти»), тюкюрюк «плевок» (от тюкюр – плевать), ичерик «выпив-

ка» (от ич – «пить»), къазгъан «яма» (от къаз – «копать»), къараучу «смот-

ритель» (от къара – «смотреть»), къобан/къопхан «поднявшийся» (от къоп

– «разливаться» (о реке), къайнар «кипяченый» (от къайна – «кипеть»),

къычырыкъ «крик» (от къычыр – «кричать»), мараучу «охотник» (от мара

– «целиться, метить в кого-что»), урлукъ «семя» (от ур – «бить»), такъгъан

«связка (кочанов)» (от такъ – «привязывать; вешать, надевать что»), туу-

рагъан «ломоть, долька» (от тура – «резать, рубить»), чучхур «водопад» (от

чучху – «ковырять что; копать, рыть что»), эмеген «чудовище», «циклоп,

великан» (от эм – «сосать что»). Среди причастий, перешедших в прилага-

тельные, еще меньше таких, основы которых обозначают конкретное дей-

ствие, из 15 – лишь одно: саулукъ «дойная» (от сау – «доить»).

Можно предположить, что лексикализации причастий со значением кон-

кретного действия препятствует и то обстоятельство, что они чаще употребляют-

ся с зависимыми словами, чем причастия со значением состояния или свойства.

Это обстоятельство, употребление с зависимыми словами, делает невоз-

можной лексикализацию причастий: аскерден кѐп болмай келген жаш «па-

рень, вернувшийся недавно из армии», сиз бюгюн бизге айтырыкъ сѐзле

«слова, которые вы сегодня скажете нам», школгъа былайтын озуучу ав-

тобус «автобус, проезжающий (обычно) в школу по этой дороге».

35

Мы думаем, что семантические трансформации глагола, т.е. употребле-

ние его в переносном значении, понижает глагольность причастия и усилива-

ет его адъективацию.

Примеры: Ызыбыздан жетген атлы: «Былайлада малланы кѐрмеди-

гизми?» – деп сорду (Залийханланы Ж.) «Догнавший нас всадник спросил:

«Не видели ли вы в этих местах коров?»; Бу жазыучуну бизге жетген бирин-

чи хапары 1940 жылда жазылгъанды (журн. «Шуѐхлукъ») «Первый рас-

сказэтого писателя, который сохранился до настоящего времени, написан в

1940 году»; Жетген къыз ариу кийинип орамны энишге озду (Шуѐхлукъ)

«Красиво одевшись, девушка на выданье прошла вниз по улице»); Алимни

эки жетген жашы, эрде къызы…(Гуртуланы Э.) «А у Алима два взрослых

сына, дочь замужем…».

В этих примерах причастие жетген имеет разные лексические значения

в соответствии с разными лексическими значениями глагола жет. В-первых

двух примерах оно обозначает: «догонять, настигать, кого и сохраняться до

какого-либо времени», а в третьем и четвертом примерах это причастие име-

ет переносное значение «взрослеть».

Значение глагольной основы в причастии жетген таково, что в нем легко

развиваются качественные значения: и при прямых, и при переносных значе-

ниях основы. Это подтверждается наличием при причастии жетген зависи-

мых слов: манга жетген «доставшийся мне», тапкагъа жетген «доставший-

ся полки», ортасына жетген «добравшийся до середины», кеч жетген са-

бийле «поздно повзрослевшие дети», энди жетген жаш «парень, повзрос-

левший теперь».

Это не говорит о том, что лексические значения качественности, разви-

вающиеся в причастии, отрывают его от соответствующего глагола и способ-

ствуют его переходу в прилагательное. Переносное значение принадлежит

самому глаголу, от которого образовано причастие. Здесь не происходит от-

рыва причастия от соответствующего глагола, а переносное значение, при-

36

вносимое в причастие глагольной основой, способствует адъективации при-

частия [Калакуцкая 1971: 49].

Переносное значение глагольной основы причастия как правило упо-

требляется с лексемами, обозначающими степени сравнения, которые легко

адъективируются. У них, как правило, развиваются качественные значения.

Приведем примеры: Казимни уа несин сораса, бек айтылгъан жашладан би-

риди (Токъумаланы Ж.) «О Казиме нечего спрашивать, он является одним из

самых известных парней»; Сенлей барып тохтагъан сатлыкълагъа ким

ышанады! (Гулаланы Б.) «Кто может доверять таким самым что ни на есть

продажным, как ты!»

Другие значения причастий айтылгъан, сатлыкъ не могут употреб-

ляться со степенями сравнения. Ср.: санга айтылгъан сѐзле «слова, сказан-

ные тебе» (нельзя сказать санга бек айтылгъан сѐзле «слова очень сказанные

тебе»), сатлыкъ мал «скот, предназначенный для продажи» (невозможно

употребление асыры (бек, барып тохтагъан) сатлыкъ мал «скот, очень,

слишком, самый, самый что ни на есть предназначенный для продажи»).

Незначительное количество причастий закреплено в карачаево-балкар-

ском языке в качестве терминов. Закрепление в качестве терминов «нейтра-

лизует проявление в них уже ослабленных глагольных свойств» [Краснов

1995: 260]. Таким путем субстантивировались, например, причастия настоя-

щего времени, образовав такие лингвистические и математические термины,

как айгъакълаучу «определение», ачыкълаучу «приложение», толтуруучу

«дополнение», къошулуучу «слагаемое», керелеучю «множитель», азла-

ныучу «уменьшаемое»: Айгъакълаучула асламысында сыфатдан, санаудан,

алмашдан къураладыла [Гузеев 1997: 56] «Определения в большинстве слу-

чаев выражаются именами прилагательными, числительными и местоимени-

ями»; Толтуруучула болмасала, тилде айтымланы кѐбюсю магъана жаны бла

кем боладыла [Ахматов1998: 77] «Большинство предложений приотсутствии

дополнений бывает неполным по своему содержанию»; Жашчыкъ кереле-

37

учюню шарт ангылаталмады (Чотчаланы М.) «Мальчик не смог четко объяс-

нить,что такое множитель».

По мнению некоторых исследователей, термины-причастия не лексика-

лизуются: «Адъективация – это процесс живого языка и не может протекать в

такой искусственной, условной области языка, какой является терминология»

[Калакуцкая 1971: 59]. В карачаево-балкарском языке термины-причастия,

как правило, лексикализуются, переходя в имена существительные. И это за-

метно не только в одиночных причастиях, но и в сложениях и сращениях с

опорным причастием, употребляемых обычнов лингвистической терминоло-

гии. В отличие от одиночных терминов-причастий, причастия-терминологи-

ческие сочетания употребляются в прошедшем и будущем времени:

башлаучу болуш «исходный падеж», бериучю болуш «дательный падеж»,

жалгъаучу байлам «соединительный союз», кѐргюзтюучю кесекчик «ука-

зательная частица», айырылгъан болум «обособленное обстоятельство»,

кийдирилген сѐз «вводное слово», аталгъан айтым «номинативное пред-

ложение», боллукъ заман «будущее категорическое время».

Примеры: Бериучю болуш кимге?, неге? деген соруулагъа жууап этеди

[ГКБЯ 1966: 126] «Дательный падеж отвечает на вопросы кому? чему?»; Ке-

лир заманны этимсыфатлары, къатлана келселе, дефис бла жазыладыла [Бу-

даев и др. 1998: 152]; Аталгъан айтымла къысха боладыла [Ахматов 1998: 106]

«Номинативные предложения бывают короткими»; Кийдирилген сѐзле ай-

тымны аллында, ортасында, ахырында да келедиле [Там же: 122] «Вводные

слова употребляются в начале, середине и в конце предложения».

Следует отметить, что причастия башлаучу «начинающий», айырыл-

гъан «разлученный, отделѐнный», боллукъ «будущий» и другие вне этих

сочетаний не осмысливаются ни именами прилагательными, ни именами

существительными. Субстантивные значения они получают только в со-

ставе терминов.

38

На лексикализацию причастий оказывает влияние и потеря ими катего-

рии залога. Так, причастия жабыллыкъ – «то, что должно закрываться, за-

пираться», табылгъан – «найденный», таланнган – «искусанный», айтыл-

гъан – «сказанный» образованы от залоговых форм глаголов жап – «закры-

вать», тала – «кусать кого (о собаке и т.п.)», айт – «говорить, сказать», т.е. от

форм страдательного залога жабыл – «быть крытым; закрываться запирать-

ся», табыл – «быть найденным», талан – «быть искусанным», айтыл – «быть

сказанным». Наряду с этими прямыми значениями данные формы употреб-

ляются и в переносных значениях: жабыл – «пропадать», табыл – «прихо-

дить», талан – «утруждаться», айтыл – «прославляться». Эти же значения

сохранены в причастиях, образованных от них. Таким образом, причастия,

будучи употребленными в переносном значении, утрачивают грамматиче-

скую категорию залога и лексикализуются. Так образованы имена прилага-

тельные къакъсыгъан «прогорклый, высущенный», жарыллыкъ «прокля-

тый», местоимения табылгъан, табылыннган «все, всѐ; всѐ ѐ все, кто есть»,

междометия таланнган!, таланмагъан! «боже! (показывают удивление, вос-

хищение)»: Фатийма къызлыгъында черкес элде айтылгъан ариу къыз

болгъанды (Хубийланы О.) «До замужества Фатима была прославленная

красавица»; [Налжан эрине:] Насыпсыз, ол жарыллыкъ къарынынгы тыял-

магъанынга уялмаймыса?! (Шауланы М.) «[Налжан своему мужу:] Несчаст-

ный, как тебе не стыдно не уметь придерживать своѐ брюхо (т.е. не есть)!»;

[Хусей Омаргъа:] Элде эр киши табылыннганны жыйып бичен жыяргъа

элтдиле (Кациланы Х.) «Собрав в селе всх мужчин, отправили собирать се-

но»; [Тахир:] Таланмагъан, энди биз дамы аман болгъанбыз анга! (Гулала-

ны Б.) «Боже, мы, ведь, неплохо относились к нему!»; [Дауут:] Къойсагъыз

а, таланнган, бу даулашны! Эрикмегенмисиз бир биринг бла демлешип

тургъандан? (Гуртуланы Э.) «[Даут:] Ради бога, оставьте эти споры! Не

надоело ли вам постоянно браниться друг с другом?».

39

Лексикализации причастий будущего времени на -лыкъ/-лик способ-

ствует выпадение в них начального согласного л. В таких случаях данный

аффикс выполняет роль имяобразующего аффикса-ыкъ/-ик1, благодаря чему

причастия теряют свои глагольные признаки и переходят в имена существи-

тельные: ашарыкъ «еда, пища» от аша-+р+лыкъ «тот, кто будет есть; то,

что можно есть», ичерик «випивка» от ич-+ер+лик «то, что надо пить; тот,

кто будет пить», тартырыкъ «выпивка» от тарт- + ыр+лыкъ (с тем же зна-

чением), къабарыкъ «еда, пища, закуска» от къаб- +ар+лыкъ «то,что мож-

но брать зубами; тот, кто будет есть», басдырыкъ «гнѐт (жердь для придав-

ливания сена, соломы, снопов на возу» от басдырлыкъ «то, чем можно при-

давливать», къычырыкъ «крик» от къыч- +ыр+лыкъ «тот, кто будет кри-

чать», турукъ «сухостой» от турлукъ «то, что будет стоять», къысдырыкъ

1) «о подкладке (то, что подкладывается для опоры)»; 2) «запас» от къыс-

+дыр+лыкъ1) «то, что будет прижимать, зажимать»; 2) «тот, кто будет при-

пасать что», ѐкюрюк «рѐв» от ѐкюр- +-люк «тот, кто будет реветь».

1.2.4. Степень лексикализации причастий

Одни причастия карачаево-балкарского языка, лексикализовавшись,

полностью теряют связи со своими производящими и употребляются только

в новом значении, т.е. в значении существительных или прилагательных. Это

такие лексикализованные причастия, как къапхан 1) «капкан, мышеловка»;

2) перен. «ловушка, западня», къумгъан «кувшин (металлический с узким

горлышком)», тутурукъ 1) «олово»; 2) перен. «основа, опора», къобан «ре-

ка», турукъ «сухостой», къууушхан «подхвостник, пахва», чучхур «водо-

пад», эмеген (эм – «сосать») «чудовище, циклоп, великан», саубитген «вер-

зила, здоровый (о человеке)», урлукъ 1) «семя, семечко, семена»; 2) «порода,

сорт», уллайгъан «пожилой», кючсауар «о корове, которую трудно доить»,

1 По мнению М.А. Хабичева, аффикс -ыкъ/-ик восходит к -лыкъ/-лик лишь в отдельных случаях [Хабичев

1971: 69]. Однако факты языка говорят, что таких примеров немало.

40

саулукъ «дойный», басдырыкъ «гнѐт (жердь для прижимания сена, соломы

на возу)» и др.

Такие слова стали непроизводными и в большинстве случаев потеряли

свойство деления на морфемы, так как их структура затемнена; ср.

къобан<къоп- «разливаться (о реке)»+ -хан > -ан – къопхан «разваливший-

ся», басдырыкъ<бас-«давить»+ -дыр + -лыкъ> -ыкъ – басдырлыкъ «то,что

придавит», турукъ <тур- «стоять»+ -лукъ> -укъ – турлукъ «то,что будет

стоять», тутурукъ <тут-«скрепить, соединить»+ -ур > -ар + -лыкъ >-ыкъ –

тутарлыкъ «то,что схватит».

Подобные изолированные формы лексикализованных причастий утрати-

ли значение времени и указывают на статический вневременной признак. Об

этом писал ещѐ П.М. Мелиоранский, говоря о лексикализации таких прича-

стий, как сычгъан «мышь», басгъан «большой молот» (от бас – «давить»)

[Мелиоранский 1900: 115].

Другие лексикализованные причастия не теряют связи со своими произ-

водящими и употребляются в двух значениях: в значении причастия и в зна-

чении существительного или прилагательного. К ним относятся субстанти-

вированные причастия типа ашарыкъ: жутланып ашарыкъ «тот, кто с жад-

ностью будет, есть» – ашарыкъ бишди «пища сварилась», битген: битген

иш «завершѐнное дело» – битген чыкъгъанды «чирей вскочил», кѐпген:

кѐпген кѐзле «опухшие глаза» – къоркъуусуз кѐпген «доброкачественная

опухоль», жабыллыкъ: жабыллыкъ лицей «лицей, подлежащий закрытию» –

жабыллыкъ ырысхы «проклятое богатство», таймаз: аягъым бузда таймаз

«моя нога не подскальзнѐт на льду» – таймаз багъа «окончательная цена» и др.

Адъективированные причастия тоже могут употребляться в двух значениях:

айтылгъан: айтылгъан сѐз «сказанное слово» – айтылгъан жырчы «про-

славленный певец», жарагъан: ашаргъа жарагъан «пригодный к употребле-

нию» – жарагъан чалгъычы «замечательный косарь» и др.: Ашарыкъда сай-

лагъаннга – чий гыржын (погов.) «Слишком привередливому – недопечѐн-

41

ный чурек»; Ол Масхут жабыллыкъны уа эслемедигизми? (Лайпанланы Х.)

«А этого проклятого Махмута вы не заметили?»; [Аубекир:] Айт, къа-

рындашым, къоюнга таймаз багъангы, биз минг сомгъа къошаллыкъ

тюйюлбюз! (Гуртуланы Э.) «[Аубекир:] Назови брат, окончательную цену

своей овцы, мы не можем прибавить к тысяче рублям!»; Юсюнде аскер сау-

утлары была жарагъан аты блада Хамит атлыланы аллында барады

(Къобанланы Д.) «В полном вооружении на замечательном коне Хамит едет

впереди всадников»; Ол Мухадин жабыллыкъны тутуп кетгендиле (Лайпан-

ланы Х.) «А этого проклятого Мухадина взяли и арестовал».

Как видно из приведенных примеров, лексикализованные причастия обо-

их типов, и сохранившие, и не сохранившие связи со своими производящи-

ми, имеются среди причастий прошедшего и будущего времени, т.е. отдель-

ные причастия прошедшего и будущего времени после лексикализации упо-

требляются как в старой, так и в новой роли, а другие – только в новой роли.

Следует отметить также, что оба типа причастий могут субстантивироваться

и адъективироваться. В отличии от последних лексикализованные причастия

настоящего времени все без исключения сохраняют связи со своими произ-

водящими основами , в структурном отношении остаются прозрачными, они

переходят в существительные, но не переходят в прилагательные; ср.:

окъуучу: азбар окъуучу «читающий наизусть» – юлгюлю окъуучу «пример-

ный ученик»; жырлаучу: ариу жырлаучу «красиво поющий» – Жырлаучу

микрофон аллына келди «Поющий подошел к микрофону»; мараучу:

кийиклени мараучу «охотящийся на косуль» – мараучуну саууту «оружие

охотника»; толтуруучу: планы толтуруучу «выполняющий план» – туура

толтуруучу (грам.) «прямое дополнение»; сакълаучу: мени сакълаучу «тот,

кто обычно ждѐт меня» – Сакълаучу тюкенден чыкъды «Сторож вышел из

магазина» и др.: Ол кюн мал базарыбыз хоча болмады: нек эсе да алыучу бек

аз эди (журн. «Минги-Тау») «В тот день у нас торговля скотом шла неважно:

почему-то покупателей было очень мало»; Айтымда болуш сорууланы би-

42

рине жууап этген сансыз членнге толтуруучу дейдиле [Малкъар тил: 8–9-чу

класслагъа дерслик] «Второстепенный член, отвечающий на один из вопро-

сов падежей, называется дополнением»; Балам, уллу къар кюн уугъа кетесе,

жарлыды мараучуну анасы (Мѐчюланы К.) «Сын мой, в снег ты уходишь на

охоту, бедна мать охотника»; Ол сен манга айтхан окъуучунга да къолунг-

дан келген болушлугъунгу аяма! (Гадийланы И.) «И тому ученику, о котором

ты мне говорил, помоги, как можешь!».

Образование причастий данной формы тоже специфично. Если прича-

стия прошедшего и будущего времени образуются от основы глагола

(кел+ген, кел+лик, кел+ир, жаз+гъан, жаз+ар, жаз+арыкъ), то настоящего

времени – от имени действия (келиу+чю, жазыу+чу, ашау+чу, жюзюу+чю).

Лексикализованные причастия настоящего времени лексических и лек-

сико-грамматических омонимов не имеют, обнаруживаются только чисто

грамматические омонимы, или омоформы: жазыучу «пишущий» (прич.) –

жазыучу «писатель» (сущ.), къараучу «смотрящий» (прич.) – къараучу «зри-

тель» (сущ.), сатыучу «торгующий» (прич.) – сатыучу «продавец» (сущ.).

Лексикализованные причастия прошедшего и будущего времени наряду

с грамматическими могут образовать также лексические и лексико-граммати-

ческие омонимы: ашарыкъ «который покушает» (прич.) – ашарыкъ «пища,

еда» (сущ.), кѐпген «опухший» (прич.) – кѐпген «опухоль» (сущ.),

жыйрыкъ I 1) «морщина», 2) «складка, оборка» (сущ.) – жыйрыкъ II «пла-

тье» (сущ.), чепкен I 1) «сукно (домотканое)», 2) «черкеска» (сущ.) – чепкен

II «платье (женское)» (сущ.); басдырыкъ I «видеть во сне кашмары» (глаг.) –

басдырыкъ II «гнет (жердь для прижимания сена, соломы снопов на возу)»,

жетген I «всякий, каждый» (местоим.) – жетген II 1) «зрелый, спелый»,

2) перен. «зрелый, возмужалый»: Ашарыкъ тюйюлдю деп, аллына аш сал-

май къойду (Т.З.) «Подумав, что он не покушает, ему не накрыли стол»;

«Аминат, бир ашарыкъ мажар, сабийлеге аш жокъду» (журнал «Минги-

Тау»). «Аминат, детям нечего кушать, приготовь обед»; Амма, кѐремисе, бе-

43

тими кѐпгени чѐге турады! (Текуланы Ж.) «Бабушка, видишь, отѐк моего

лица спадает!»; Кѐпген бир кюн бир атылыр (погов.) «Нарыв когда-нибудь

да лопнет»; Жетген къызы болгъан юйню чырагъы жарыкъ жанар (посл.) «В

доме, где дочь на выданье, лампа горит светлее» (прилаг.); Мен, сенича, жет-

ген бла орамда хапар айтып олтурмайма! (Гуртуланы Э.) «Я не такой, как ты,

чтобы с каждым болтать на улице!» (местоим.); Акъ дарий жыйрыгъын

кийип, Фердау, мѐлек кибик, жашны къатында сюелип турады (Кациланы Х.)

«Фердау в белом шѐлковом платье, как ангелочек стояла возле парня» (сущ.).

1.3. Лексикализация деепричастий

1.3.1. Общие замечания

По сравнению с именами действия и причастиями деепричастия в кара-

чаево-балкарском языке лексикализуются реже. Это связано с тем, что выра-

жая действия, обладая признаками глагольных категорий залога, формами

глагольного употребления и отрицания, деепричастия более полно отражают

глагольную природу, чем другие неличные формы, особенно их форма на -п

[Юлдашева 1977: 56]. Лексикализуясь, формы деепричастия переходят обыч-

но в наречия и послелоги. При этом большинство наречий образуется от пер-

вичных деепричастий на -май/-мей:аямай «усердно, сильно»,къажымай

«неутомимо, неустанно, упорно», билмей «нечаянно», тохтамай «беспри-

станно», ашыкъмай «спокойно, медленно» и др.

Первичных деепричастий на -п, -ып/-ип,-уп/-юп, перешедших в наре-

чия, немного: ойнап «в шутку», жюзлеп «сотнями», айлап «месяцами»,

тѐрткюллеп «галопом», минглеп «тысячами», тюрслеп «внимательно».

Вторичных деепричастий, перешедших в наречия, ещѐ меньше: туугъанлы,

жаратылгъанлы «сроду, отроду, всю жизнь», чапханлай «бегом», таймаз-

дан «постоянно, неуклонно, регулярно», къайтмаздан «насовсем, навсегда»,

тохтамаздан «беспрестанно, постоянно».

Лексикализованные деепричастия переходят в следующие разряды наречий:

44

1) Наречия образа действия: аямай, билмей, ашыкъмай, ойнап и др.:

Малжей, эки къызы, сора Бекболат, бирер жугар алып, аямай бахча къаздыла

(Гуртуланы Б.) «Малжей, его две дочери и Бекбулат усердно копали огород»;

Ала уа [Мутай бла Бараз] ашыкъмай ишлейдиле: кюн узунду, иш да кѐпдю

(журн. «Минги-Тау») «А они [Мутай и Бараз] работают спокойно: день

длинный и работы много»; [Шаулукъ:] Оллахий, билляхий, билмей этгенме!

(журн. «Минги-Тау») «Клянусь богом, это вышло у меня нечаянно!»; Ынна

мени алгъа таныгъан болмаз эди: экинчи кере да тюрслеп къарады да, алай

къучакълады (Хучиналаны М.) «Видимо, бабушка не сразу меня узнала: еще

раз посмотрела на меня внимательно, потом только обняла»; Ойнап сѐ-

лешсенг да, ойлап сѐлеш (посл.) «Если даже говорить в шутку, говори обдуман-

но»;

2) Наречия времени: жаратылгъанлы, туугъанлы, къайтмаздан, тай-

маздан и др.: Туугъанлы да къабыргъа къоншула эдик, – деди Дахир, кѐлю

тола, башын ѐрге кѐтюрмей (Шауаланы Х.) «Всю жизнь мы были ближай-

шими соседями,– сказал Дахир, расчувствуясь и не поднимая головы»; Те-

муркъаны жаратылгъанлы правленнге келгенден сюймези жокъ эди (Аппа-

ланы Х.) «Темурка в своей жизни больше всего нелюбил ходить в правле-

ние»; Ишчилени иш хакълары таймаздан кѐтюрюледи (ТСКБЯ) «Зарплата

рабочих неуклонно растет»; Къайтмаздан кетсенг, артынга къарамай кет

(погов.) «Если уходишь безвозвратно, то уходи, не оглядываясь»;

3) Наречия меры: жюзлеп «сотнями», минглеп «тысячами», биле-биле

«значительно, заметно, намного»: Кюнле биле-биле къысхаргъандыла (ТСКБЯ)

«Дни заметно стали короче»; Жюзлеп берсенг, минглеп келир (посл.) «Если

дашь сотнями, то получишь тысячами»;

4) Наречия цели: билип «намеренно, умышленно», биле тургъанлай (с

тем же значением), иш этип «специально, с целью, нарочно, умышленно»: –

Оллахий деп айтама, ол [Аслан] аны билип этгенди! Бирда ишекли болма-

гъыз сиз анга! (Кациланы Х.) «Клянусь богом, он [Аслан] это сделал умыш-

45

ленно; Нисколько не сомневайтесь вы в этом!»; – Тоба! Аллай тѐре да болу-

учуду! Къайдан чыкъдынг?! Иш этип чакъырсакъ, келмез эдинг!.. (Шауаланы

Х.) « – Вот тебе на! И такое бывает! Какими судьбами?! Вот если мы тебя

специально пригласили, вряд ли ты пришел!..»

От деепричастий на -п, -а/-е, -май, т.е. первичных деепричастий, образова-

лись следующие послелоги: ала «под», кѐре «судя по, сообразно по», таба «по

направлению к», къарап «смотря по», къарамай «несмотря на», башлап

«начиная с», тебиреп (с тем же значением). От вторичных деепричастий обра-

зован лишь послелог къарагъанда «по сравнению с, сообразно с, в сравнении

с».

Послелог ала представляет собой деепричастную форму от глагола ал-

«брать». Он имеет ограниченное употребление, «встречается вместе со сло-

вами, обозначающими времена года или суток» [Хаджилаев1976: 290]: ингир

ала «под вечер», жаз башы ала «преддверие весны». Он представлен в за-

стывших формах дательного и местного падежей: ингир алагъа «к вечеру»,

жаз башы алада «в преддверии весны».

Утверждение Х.И. Хаджилаева о том, что конструкции с данным после-

логом «находятся на пути к адвербализации» [Хаджилаев 1976: 29] не нахо-

дит подтверждения в карачаево-балкарском языке. Ни одного наречия, обра-

зованного в сочетании с ала, в данном языке нет; ср.: ингир ала «под вечер»,

танг аласында «под утро», кюз арты алагъа «к весне», ингиралагъа «к ве-

черу», танг аласына «к утру», ингир аладан кече ортасына дери «с ранне-

го вечера до полуночи».

Послелог кѐре восходит к деепричастию от глагола кѐр – «видеть», вы-

ражает отношение образа и способа действия, употребляется при обозначе-

нии обстоятельств, на основании которых или, принимая во внимание кото-

рые, совершается действие: Жерине кѐре – битими (посл.) «Какая почва, та-

кой и урожай»; Сиз айтханнга кѐре, бизде аны ангылаяллыкъ жокъду (журн.

«Шуѐхлукъ») «По вашим словам, у нас нет такого (человека), чтобы мог по-

46

нять это»; – Хар ким къарыууна кѐре ишлейди. Тамата, алай айтханыма айып

этме! (Гуртуланы Э.)«Каждый работает исходя из своих возможностей. Отец,

не обессудь меня за такие слова!».

Послелог таба представляет собой деепричастную форму от глагола тап –

«находить», выражает направленность действия в сторону объекта, названно-

го в предшествующем ему слове. Он употребляется в форме основного и

пространственных падежей. Однако значение его не меняется; ср.: тау таба

«в сторону горы», тау табагъа «в сторону горы», тау табада «в стороне го-

ры», тау табадан «со стороны горы». Поэтому вряд ли можно согласиться с

Х.И. Хаджилаевым, по мнению, которого, падежные формы этого послелога

«можно даже рассматривать как вполне самостоятельные послелоги, а не как

различные формы одного и того же послелога» [Хаджилаев 1970: 291]: Эки

атлы, жолну букъу этдирип, бизни таба чабып келедиле (Гуртуланы Б.) «Два

всадника, поднимая дорожную пыль, скачут по направлению к нам»; Россей

табадан ѐмюрде урмагъан бир жел урду! (КъулийланыКъ.) «Со стороныРос-

сииподулветерневиданойсилы!»; – Алан, Махмут, бизни табагъа да бир ай-

лансанг а! (журн. «Минги-Тау») «Слушай, Махмут, не забудь дорогу и в

нашу сторону!»

Послелог къарап является деепричастной формой от глагола къара –

«смотреть», выражает ограничительные отношения»; «употребляется при

обозначении предмета, явления, согласно которым, на основании которых

совершается действие» [Хаджилаев 1976: 290]: Жууургъанынга къарап,

аягъынгы узат (посл.) «По своему одеялу протягивай ногу»; [Борис:] Керти

айтаса, Малик. Окъуугъа, ишге да адамны хуржунуна угъай, билимине

къарап алыргъа керекди! (Гуртуланы Э.) «[Борис:] Ты прав, Малик, на учебу

(в вуз) и на работу людей надо принимать, судя по знаниям».

Послелог къарамай восходит к деепричастию на -май/-мей от къара-

«смотреть», выражает уступительные отношения: [Назир Оюсха:] Тын, жаш,

озгъан этесе, жууукъ жетгенинге да къарамай, жетдирип къоярча эте тураса!

47

(журн. «Минги-Тау) «[Назир Оюсу:] Парень, перестань, уже начал перехо-

дить границы! Несмотря на то, что доводишься мне родственником, вынуж-

даешь к тому,чтобы я тебе врезал!»; Муслим а, арыгъанына да къарамай,

аямай чалады (Къобанланы А.) «А Муслим, несмотря на то, что устал, усерд-

но продолжает косить».

Синонимичные послелоги башлап, тебиреп представляют собой дее-

причастную форму от глаголов башла – «начинать», тебире – «отправляться,

трогаться», выражают временные отношения, указывают на начальный мо-

мент совершения действия.

П р и м е р ы: [Осман:] Келир шабат кюнден башлап, жерни сюрюрге

керекди, техника уа хазыр тюйюлдю! (Кациланы Х.) «[Осман:] Начиная со

следующей субботы, надо пахать землю, а техника еще не готова!»; Ингирде

тебиреп, кече ортагъа дери жауун жаугъанлай турду (Кулийланы Х.) «С ве-

чера до полуночи, не переставая, шел дождь».

Послелог башлап может выражать и нравственные отношения, а также

отношения степени и предела действия: Элни башындан башлап, аягъына

дери биз кирмеген юй къалмады: айыу жау тапмадыкъ (Тѐппеланы С.) «С

начала до конца села, мы заходили во все дома: медвежьего жира нигде не

нашли»; Аталарындан башлап туудукъларына дери алада жырлай билмеген

жокъду (журн. «Минги-Тау») «Начиная от отца до внуков (включительно),

все они умеют петь».

Послелог къарагъанда восходит к деепричастию на -гъанда/-генде от

глагола къара- «смотреть», выражает отношения сравнения, сопоставления:

Мазан бла Басханукъ бир жыл туугъандыла, алай Басханукъгъа къарагъан-

да Мазан алыкъа къатын аллыкъ жаш кибикди (Залийханланы Ж.) «Мазан и

Басханук одногодки, однако по сравнению с Басхануком Мазан еще как не-

женатый парень»; Тюненеге къарагъанда, бюгюн кюн иги да салкъынды

(Биджиланы Б.) «По сравнению со верашним днем сегодня значительно

прохладно».

48

1.3.2. Причины, влияющие на лексикализацию деепричастий

Ряд глаголов состояния имеет обстоятельственное значение способа или

образа действия. Это способствует ослаблению грамматической природы де-

епричастия как грамматической категории и глагола как части речи. В ре-

зультате наблюдается частичная, а иногда и полная лексикализация отдель-

ных форм с нулевой валентностью.

Значение способа действия и по яркости своего выражения затмевает

значение одновременности и заслоняет предикативную характеристику дее-

причастия, т.е. его связь с подлежащим. Например, в предложении Ишим

асыр кепден неден башларгъа билмей олтурама «Дел настолько много,

что не знаю с чего начать» связь деепричастия билмей с подлежащим угады-

вается лишь по зависимым от него словам, косвенно характеризующим его

как глагольную часть речи.

Слабо выраженная связь деепричастия с подлежащим создаѐт благопри-

ятную почву для его лексикализации. По мнению А.А. Юлдашева, она воз-

можна при двух условиях: 1) если глагол в форме деепричастия имеет широ-

кое или даже преимущественное употребление по сравнению с остальными

своими словоформами; 2) если деепричастие составляет единственную сло-

воформу данного глагола [Юлдашев1977: 55–56].

Например, в карачаево-балкарском языке деепричастия жамлап,

кезиулешип полностью лексикализовались и перешли в разряд наречий:

Таудан тюшген къар аллына тюшген затланы барысын да жамлап жутады

(Тѐппеланы А.) «Снежная лавина, сошедшая с гор, всѐ на своѐм пути с жад-

ностью проглатывает»; Аскер бла Ахмат чекни кезиулешип сакълайдыла

(Токъумаланы Ж.) «Аскер и Ахмат посменно охраняют границу». Глаголы

жамла- «вбирать в себя, глотать», кезиулеш– «меняться, чередоваться» в

форме деепричастия употребляются намного шире, чем в форме причастия

(жамлагъан «проглотивший», жамлаучу «проглатывающий», кезиулешген

49

«чередовавшийся», кезиулешиучю «чередующийся»), имени действия

(жамлау «проглатывание», кезиулешиу «чередование»), инфинитива

(жамларгъа «проглотить», кезиулеширге «чередоваться»).

Слова тюрслеп, ышанлап «внимательно», аякълашып «валетом» (ле-

жать) употребляются только в данной деепричастной форме и только с опре-

делѐнными словами: тюрслеп къара «смотреть внимательно», ышанлап

къара (с тем же значением), аякълашып жат «лежать валетом». Они явля-

ются наречиями.

Из других причин, способствующих лексикализации деепричастий,

можно назвать следующие:

1) приобретение глаголом в рамках деепричастной формы нового лекси-

ческого значения. Например, деепричастия аямай «не жалея, не экономя»,

билмей «не зная», тохтамай «не останавливаясь» приобрели те значения, ко-

торых не имеется в их основе: Хар кюн сайын аямай кюрешебиз, Малчылы-

къда хаман къаты эришебиз (Къулийланы Х.) «Каждый день неустанно тру-

димся, соревнуемся в животноводстве очень усердно»; Ол а [Шахим] тохта-

май тарыкъгъанлай турады (журн. «Минги-Тау») «А он [Шахим] постоянно

жалуется»;

2) употребление глагольной основы деепричастия в переносном значе-

нии. Влияние его на лексикализацию деепричастий видно из того факта,что

основы почти всех лексикализованных деепричастий в данном языке имеют

переносное значение: аямай «очень сильно, здорово, беспристанно, неустан-

но» (ая- 1) «экономить»; 2) «скупиться»; 3) перен. «жалеть, щадить»), бузмай

«точь-в-точь» (буз- 1) «ломать, разрушать»; 2) «портить»; 3) перен. «нару-

шить что»), ойнап «в шутку» (ойна- 1) «играть»; 2) перен. «шутить»), шаш-

май «постоянно», таймаздан «неуклонно, регулярно» (тай- 1) «скользить»,

2) перен. «отходить, отклоняться, отрекаться от чего») и др.;

3)употребление с определѐнными падежами. Некоторые деепричастия,

как уже было указано, перешли в послелоги. Причиной этого явилось упо-

50

требление их с определѐнными падежами. В таком случае они теряют свои

глагольные признаки. Например, деепричастия кѐре «видя», къарагъанда

«когда он смотрел», къарамай «не смотря», употребляясь с дательным па-

дежом, перешли в послелоги: айтыууна кѐре «согласно его рассказу», анга

къарагъанда «по сравнению с ним», къартлыгъыма да къарамай «не-

смотря на свою старость». Стали послелогами и деепричастия, употребляе-

мые с исходным падежом (башлап «начиная», тебиреп «отправляясь, трога-

ясь»): эрттенликден башлап «начиная с утра», кюн ортадан тебиреп

«начиная с полудня»;

4) парное употребление деепричастия, когда второй компонент сложной

единицы, образуемой таким образом, является фонетичским отзвуком перво-

го, который не имеет лексического значения: ауа-сауа «вразвалку», ѐлюп-

ѐчюп «с большим трудом», сормай-ормай «самовольно». Другие же парные

деепричастия, у которых оба компонента имеют реальное значение, лексика-

лизуются довольно редко;

5) переводимость деепричастия на русский язык наречием. О влиянии

этого условия на лексикализацию деепричастий свидетельствует то, что ни

одно деепричастие в данном языке, не переводимое на русский язык наречи-

ем, не лексикализовалось. Например, деепричастия айтмай «не сказав»,

ашамай «не покушав», кюлюп «посмеяв», жиляп «поплакав», чапмай «не

бегая», келгенли «как пришѐл» и сотни других не перешли в наречия, т.е. не

лексикализовались из-за непереводимости на русский язык наречиями. Дру-

гие же деепричастия, которым в русском языке соответствуют наречия, стали

полнокровными лексическими единицами-наречиями: билмей «не зная» и

«случайно, невзначай», билип «узнав» и «специально, умышленно», эслет-

мей «не показывая» и «незаметно», туугъанлы «с момента рождения» и

«сроду, отроду» и др.

51

1.3.3. Степень лексикализации деепричастий

По степени лексикализации деепричастия можно разделить на четыре группы:

1) лексикализованные деепричастия, которые потеряли свои глагольные

признаки и употребляются только как наречия: минглеп «тысячами»,

жюзлеп «сотнями», айлап «месяцами», жыллап «годами», ыйыкълап

«неделями», тохтамаздан «беспрестанно», таймаздан «постоянно»: Насып

берсин, кѐп берсин, хар нени минглеп берсин (фольк.) «Пусть даст счастья,

много даст, все даст тысячами»; Нарт уланла келирле, Айлап къонакъ болур-

ла, Жыллыкъ бозадан ичип, Ала зауукъ солурла (фольк.) «Нартские сыновья

придут, Погостят месяцами, Выпивая годичную бузу, Отдохнут, наслажда-

ясь»; Аланы ушакълары тохтамаздан жарым кюнню барды (Дотдуланы Х.)

«Их беседа шла беспрерывно полдня».

Сюда относятся и наречия тюрслеп «пристально», къажымай «упор-

но», къайтмаздан «навсегда», тѐртгюллеп «галопом», имеющие фразеоло-

гически связанные значение и употребляющие ограниченно, только в комби-

нации с определенными словами: жамлап жутаргъа «с жадностью прогла-

тывать», къажымай ишлерге «работать неустанно», къажымай урунургъа

(с тем же значением), къайтмаздан кетерге «уходить безвозврвтно»,

тѐртгюллеп барыргъа «нестись рысью (о лошади»): «Маратны аты жюген-

ни бошлагъанлай тѐртгюллеп тебиреди (фольк.) «Конь Марата, как только

ослабевала удочка, пускалась в галоп»; Къажымай кюрешген муратына же-

тер (погов.) «Кто очень старается, тот цели дастигает»;

2) лексикализованные деепричастия, употребляющиеся как в значении

деепричастия, так и в значении наречия: аямай «не щадя, не желея» и

«усердно», бѐлмей «не разделяя, не вычленяя» и «регулярно, постоянно»,

тохтамай «не останавливаясь; не переставая» и «беспрерывно, постоянно»,

ойнап «шутя» и «в шутку», туугъанлы «с тех пор, как родился» и «сроду,

отроду» и др. Указанные значения деепричастий можно различить лишь в

контексте: Къызыл аскерчиле, солургъа тохтамай, жауну къуууп барадыла

52

(Хучиналаны А.) «Красноармейцы, не останавливаясь на отдых, преследуют

врага» (деепричастие); [Мухадин:] Тохтамай тырман этип турургъа да жара-

майды! (Тѐппеланы А.) «[Мухадин:] Нельзя все время попрекать человека!»

(наречие); Сизге уа хунаны бузмай ѐтерге нек жарамай эди? (Токъумаланы Ж.)

«А вам почему нельзя было перейти, не ломая ограду (из сложенных кам-

ней)?» (деепричастие); Атасына аныча бузмай ушагъан кѐрмегенме (Текула-

ны Ж.) «Я не видел никого другого, чтобы как этот [мальчик] был точь-в-

точь похож на отца» (наречие); Магомет туугъанлы бу юйге ырысхы насып

да келди (Хучиналаны М.) «С рождением Магомета в дом пришли счастье и

изобилие» (деепричастие); Туугъанлы мен бу жолча амалсыз болмагъанма

(Тѐппеланы А.) «Сроду я не оказался в таком безвыходном положении, как в

этот раз» (наречие);

3) лексикализованные деепричастия, потерявшие свои глагольные при-

знаки и употребляющиеся только в значении послелогов: ала, таба, кѐре:

Ингир ала, кюн бузулуп, ууакъ шулпу этип башлады (Толгъурланы З.) «К

вечеру погода испортилась, и стал накрапывать дождь»; Сѐлешгенине кѐре,

жаш басымлы, акъыллы адамгъа ушайды (журн. «Минги-тау») «Судя по то-

му, как он разговаривает, парень похож на степенного, умного человека»;

4) лексикализованные деепричастия, употребляющиеся как в значении

деепричастия, так и в значении послелога: башлап «начав» и «начиная с»,

тебиреп (с теми же значениями), къарап «посмотрев» и «по, смотря по»,

къарамай «не смотря» и «не смотря на», къарагъанда «когда смотрел

(смотрела)» и «по сравнению с, сообразно с, в сравнении с». Эти значения

деепричастий, как и значения, указанные в пункте 2, можно разграничить

только в конкретном контексте: Ол манга кѐзлерин жандырып къарагъанда,

къоркъурлугъум келген эди (Жаныбекланы Б.) «Когда он вытаращил на меня

свои глаза, я чуть было не испугался» (деепричастие); Мухамматха

къарагъанда, сен а, айхай, жашса (Акъбайланы А.) «По сравнению с Му-

хаммат ты, конечно, молодой» (послелог); Тамбладан башлап, жашла спорт

53

бла кюрешип башларгъа айтдыла (журн. «Минги-Тау») «Начиная с завтраш-

него дня, ребята решили заняться спортом» (послелог); [Науруз:] Хасан, ху-

наны башлап кетсенг, биз къалай турур эдик (Бабаланы С.) «[Навруз:] Хасан,

если бы ты начал кладку, то мы продолжили бы» (деепричастие).

Из приведенных примеров видно, что наречиями и послелогами деепри-

частия становятся лишь тогда, когда они лишаются своих глагольных при-

знаков.

1.4. Лексикализация залоговых форм глагола

1.4.1. Общие замечания

Выявлению сущности категории залога в тюркских языках посвящено

огромное количество специальных исследований. Тем не менее, природа ее

«во многом продолжает оставаться дискуссионной» [Геляева 1999: 3]. Наря-

ду с такими вопросами, как сущность категории залога, грамматическая зна-

чимость форм залога в структуре предложения, отношение залога к переход-

ности-непереходности и ряда других, в тюркологии нет единого мнения, нет

его и по вопросу отношения залога к словоизменению и словообразованию.

Одни исследователи считают, что залоговые формы глагола относятся к сло-

вообразованию лексико-грамматического характера [Баскаков 1952: 333; Се-

ребреников 1952: 62–72; Бозиев 1964: 79; Иванов 1967: 18; Кобешидзе 1975:

9 и др.]. Основным аргументом отнесения залога к словообразованию, по их

мнению, является то, что залоговые аффиксы, как и другие словообразова-

тельные аффиксы, примыкают непосредственно к корневой морфеме, а сло-

воизменительные следуют за ними. Полемизируя с ними, А.И. Геляева пи-

шет: «Но если довести это положение до конца, то временные формы в тюрк-

ских языках также следовало бы считать словообразовательными, поскольку

они тоже образуют основу для наращивания показателей лица и числа

(например, кел-лик-ме, бар-ыучу-ду-ла). Однако, как известно, грамматич-

ность формантов времени не оспаривается никем» [Геляева 1999: 9].

54

Залоговые формы в грамматиках тюркских языков всегда рассматрива-

лись и продолжают рассматриваться в разделе словообразования глагола. По

всей вероятности, при решении этого вопроса грамматисты руководствуются

данными словарей тюркских языков, в которых залоговые формы глагола от-

ражаются без какого-либо ограничения. Эта лексикографическая традиция

идет от первых словарей, в частности, словаря М. Кашгарского [«Дивани лу-

гат ит-тюрк», II в.]. В них формы залога давались наравне с другими словами,

без упоминания об их залоговой принадлежности. Впоследствии они стали

приводиться с указанием на принадлежность их к тому или иному залогу.

В словарях, составленных в 70–90-е годы, прослеживается попытка раз-

граничения залогового и словообразовательного значений залоговых форм.

Залоговые формы глагола приводятся без перевода, с пометкой и отсылкой к

исходной форме: атландыр- 1) понуд. к айлан-, айтыл- 1) страд-возвр. к

айт- (КБРС), битет- понуд. от бите-, жарыл- 1) страд. от жар- II (ТСКБЯ), а

лексические значения, не соответствующие данной его залоговой форме, да-

ются в переводе на русский язык (в КБРС) или толкуются (в ТСКБЯ).

Здесь заметно влияние тех исследований, в которых залог относится од-

новременно и к формообразованию, и словообразованию [Зиннатуллина

1969: 219–220; Харитонов 1963: 11; Кононов 1980: 173 и др.].

Некоторые исследователи считают, что словообразовательная роль зало-

гов неодинакова. Например, по мнению Э.В.Севортяна, формы понудитель-

ного и страдательного залогов имеют чисто словоизменительное значение, а

формы возвратного и взаимного залогов близки к словообразовательным

[Севортян 1962: 478, 541].

Большинство тюркологов считает правомерной трактовку залога как

грамматической категории. Однако некоторые из них впадают в крайность,

считая залогом любой глагол, имеющий в своѐм составе залоговый аффикс

[Фатыхов 1953; Чарыяров 1955 и др.]. Например, Б.Ч.Чарыяров к возвратно-

му залогу относит глаголы тутукмак «держать», «содержать», «нанять»,

55

йыгланмак «собираться (о многих)», к понудительному – сыпырмак «сди-

рать», «соскабливать», гѐркезмек «показывать»[Чарыяров 1970: 135–155],

которые, хотя и имеют залоговые аффиксы, ничем не отличаются от основ-

ного залога. Это лексические формы, потерявшие значения залогов.

По справедливому замечанию А.А. Юлдашева, «таких лексических форм

в каждом из тюркских языков слишком много, чтобы, пренебрегая ими, счи-

тать залогом всякое сочетание глагольной основы с залоговым аффиксом»

[Юлдашев 1972: 133].

В ряде исследований, а также на совещании, посвящѐнном вопросам

простого предложения и категории залога в тюркских языках [Уфа 1957],

убедительно доказана неправомерность отнесения залога к формообразова-

нию глагола.

На совещании выработалось единое мнение о том,что залоговые аффик-

сы полисематичны, т.е. имеют залогообразующее и словообразующее значе-

ния. И в дальнейших исследованиях этой особенности залогов стало уделяться

особое внимание [Любимов 1958; Юлдашев 1958; 1961; 1972: 122–150; 1976;

Геляева 1982; 1999 и др.]. В этом плане особенно важны работы А.А. Юл-

дашева, в которых на обширном фактическом материале тюркских языков

наиболее полно охарактеризована сущность отношения между словообразо-

ванием и словоизменением всфере залога. В этих работах выработан крите-

рий для разграничения словообразующей и формообразующей функций за-

логовых форм. Так, А.А. Юлдашев пишет: «Когда залоговый аффикс выпол-

няет залогообразующую функцию, основа, содержащая его, соотносится со

всей системой форм с данным аффиксом, обнаруживает единое типовое зна-

чение, представленное этими формами, и вызывает определенное падежное

оформление слов, соотнесенных с глаголом как производитель обозначаемо-

го им действия. Другими словами, залогообразующая функция формы нахо-

дит на уровне синтаксиса формальное выражение, что в совокупности с по-

казателем залогаи соответствующим ему типовым значением и может слу-

56

жить основным критерием как для отграничения двух разных функций зало-

говых форм, так и для выделения данного залога в качестве грамматической

категории» [Юлдашев 1972: 138].

Словоизменительные и словообразовательные функции залоговых аф-

фиксов на материале карачаево-балкарского языка изучены А.И. Геляевой и

Б.А. Мусуковым, которые на большом фактическом материале показали, что

залоговые формы глагола могут выступать в залоговых и словообразователь-

ных функциях [Геляева 1999; Мусуков 2009].

Итак, как залоговые формы глаголов, так и их неличные формы, могут

подвергнуться процессу лексикализации. По нашим подсчетам, лексикализа-

ция залоговых форм глаголов в исследуемом языке колеблется от 27 до 36 %: на

букву А – 36 % (из 142 форм лексикализовано 51), Б – 27 % (из 165 форм – 44),

Ж – 30 % (из 174 форм – 52). Следует отметить, что разные залоговые формы

обнаруживают разную степень лексикализации, например, формы понуди-

тельного залога значительно интенсивнее подвержены лексикализации, чем

иные залоговые формы. Необходимо заметить, что залоговые формы с имен-

ной основой не принимают участия в лексикализации, тогда как залоговые

формы с глагольной основой особо тяготеют к лексикализации, среди них

нелексикализованные формы составляют лишь исключение. Например, на

букву А формы глаголов ангарыл – «колебаться, склоняться к чему, подда-

ваться чьему-либо влиянию», ауру – «болеть», арыт – «чистить, очищать,

полоть», асыра – «хранить, беречь, прятать; кормить, растить», ашыр-«про-

вожать, отправлять, проводить (например, время)»; Б – бакъ – «кормить, ле-

чить, содержать, ухаживать», басын – «собираться, толпиться вокруг кого-

чего», буюр – «приказать, распорядиться; предопределять, решать (о боге)»,

быргъа – «швырять, кидать, бросать», бюкле – «сворачивать, складывать»,

бюсюре – «одобрять», биле – «точить». Абсолютное большинство глаголов

обнаруживают лишь одну лексикализованную залоговую форму. Глаголы с

лексикализацией всех залоговых формы представлены в очень малом коли-

57

честве. Например, на букву А и Б всего по три: ат – «кидать, метать, бросать,

стрелять, оставлять, покидать, сбрасывать с чего» (атдыр – «взрывать»,

атыл – «летать, бежать стремглав, рвануть», атыш – «стрельба»), алыш –

«обмениваться, сменять, променять на кого-что» (алышдыр – «менять, об-

менивать, заменять, подменять, сменять», алышын – «меняться, заменяться,

сменяться, обмениваться»), ау – «валиться, падать, переливать, перейти, пе-

реехать» (аудур – «валить, опрокидывать; свергать, низвергать; сломать,

опрокинуть», аууш – «ходить вразвалку; колебаться в чем»), байыкъ – «бо-

гатеть, обогащаться» (байыкъдыр – «обогащать», байыкълан – «обога-

щаться, богатеть»), боша – «кончать, завершать; лишаться кого-чего; распо-

лагать временем» (бошат – «освобождать, опоражнивать; рыхлить, разрых-

лять», бошал – «кончаться, иссякать; завершаться, подходить к концу»),

булжу – «забавляться чем; мешкать, медлить» (булжут – «забавлять, развле-

кать», булжун – «забавляться чем; мешкать, медлить»).

Формы понудительного, взамимно-совместного и особенно возвратного

залогов нередко дублируют значение своих исходных основ, т.е. становятся

их однокоренными синонимами: 1) понудительные формы: тѐк- тѐкдюр –

«вылить, пролить», кес- кесдир – «резать, порезать», чач- чачдыр – «брыз-

гать», ат- атдыр – «стрелять», кеч- кечир – «прощать»,чюй- чюйдюр –

«надуть (губы)», алда- алдат – «обманывать», тарт- тартдыр – «тянуть,

подтянуть», толкъунла- толкъунлат – «волновать, вызывать вол-

ны»,багъала- – багъалат – «ценить, уважать», къозу- къозут – «дразнить,

злитького, насмехаться над кем, разыгратького»; 2) взаимно-совместные

формы: ойла- –ойлаш – «думать, размышлять», жанла- – жанлаш- «при-

ближаться, подходить», тюбе- – тюбеш – «встречаться с кем-чем, общаться с

кем» и др., къайт- – къайтыш-«принимать что», акъырынла- –

акъырынлаш – «замедляться», оюмла- – оюмлаш – «думать, осмысливать,

обдумыватьчто, размышлять над чем»; 3) возвратные формы: ойла- – ойлан-

«думать, размышлять», букъ- – бугъун- «прятаться, скрываться», къозу- –

58

къозул – «подвергать насмешкам», эркеле- – эркелен «ласкаться, ластить-

ся», баз- – базын – «надеяться, полагаться на кого-что», кѐп – кѐбелен –

«надуться», улжу- –булжун – «забавляться чем, коротать время», бушуула- –

бушуулан- «горевать, унывать, кручиниться, тужить», теп- –тебин – «выхо-

дить из себя, злиться, сердиться»,талпы- – талпын – «желать чего, хотеть

что, стремиться к чему»,салкъынла- – салкъынлан – «холодать (о возду-

хе)».

П р и м е р ы:

1. Хар ким бѐлсюн жукъусун къууанчлыкъны ишинде (Мѐчюланы К.)

«Пусть каждый прервет свой сон в день радости»; – Кечени бу заманында

итле да, адамланы жукъуларын бѐлдюрмейик дегенча, шошайгъандыла

(Шауаланы М.) «В такое время ночи и собаки, будто не желая прервать сон

людей утихли».

Ол ачыуланып, къычырып, шытыларын да чачып даулаша эди (Гурту-

ланы Э.) «В споре он злился, кричал и брызгал слюной»; – Жашил Волга тюз

къатыбыз бла, юсюбюзге да кир суу чачдырып, хыны озду (Толгъурланы З.)

«Зеленая Волга пронеслась мимо и обрызгала нас грязной водой».

Кече билмеген адам адамны сюе, багъалай да билмейди (Гадийланы И.)

«Человек, не могущий прощать, не может уважать и любить»; – Ала сизни

алай бек багъалатмайдыла (Батчаланы М.) «Не очень уважают они вас».

2. Юйге жанладыла, къыз эшикни ачып, жашны ызындан чакъырды

(Кациланы Х.) «Близко подошли к дому, девушка открыла калитку и позвала

парня за собой»; – Милиционер кетгенлей, жаш, манга жанлашып, ащай

тургъан ѐтмегими къолумдан тартып алды (Токъумаланы Ж.) «Как только

ушел милиционер, парень приблизился ко мне, выхватил из рук у меня хлеб».

– Ойлашыгъыз кесигиз, менде аллай онг къайда барды? (Этезланы О.)

«Подумайте сами, разве есть у меня такая возможность?»; – Ишни ахырын

ойламай, башларгъа жарамаз (Т.З.) «Не обдумав дел до конца, нельзя егона-

чинать».

59

Окъууну бошагъанлы да хар жылдан бир тюбешебиз (Тѐппеланы А.) «И по-

сле окончания учебы встречаемся в год раз»; – Салих бизге тюберге сюйгенин

айтып жаза эди (Гуртуланы Э.) «Салих писал, что хочет встретиться с нами».

3. Чабыуулгъа чабып бара турсам да, жаугъан окъдан тар окопха

букъсам да, хар заманда эсимде сен турлукъса (Маммеланы И.) «Когда буду

идти в атаку, когда буду сидеть в тесном окопе, прячась от пуль врага, всегда

буду помнить тебя»; – Солтан-Хамит тауда бугъуннган хапар жюрюй эди

(Шахмырзаланы С.) «Ходили слухи, что Солтан-Хамит прячутся в горах».

– Мен къарт башым бла окъуна бир зат бла булжуй турмасам, ауруп

башлайма (Кациланы Х.)«Даже я [старый человек], если перестаю забавлять-

ся чем-нибудь, начинаю болеть»; – Театр институтну дипломларын хуржун-

ларына уруп, анда-мында булжуна айланнганла кѐпдюле (газ. «Заман»)

«Много таких, которые с дипломами театрального института в кармане за-

бавляются, где попало (не работают по специальности)».

Эркеленип ѐсген сабий ѐпкелеучю болур (погов.) «Избалованный ребе-

нок бывает обидчивым»; – Бойнакъ, иесине эркелеп, аллында ары – бери ча-

бады, келинни, къолларын ийисгейди (Гулаланы Б.) «Бойнак (пес) ласкается

к хозяину, бегает впереди него, прибегает к нему и нюхает руки».

При лексикализации залоговые формы обычно приобретают отличное от

исходной основы значение, например: тайдыр – «убрать» (от тай- в значе-

нии «идти на убыль»), айтыл – «прославиться», айтдыр – «сообщать, пере-

давать что» (от айт – «говорить, сказать»), табыл – «приходить» (от тап-

«находить кого-что, обнаруживать что»), уруш – «ругать, ссориться, вое-

вать» (от ур – «бить, ударять»),къуруш – «отниматься» (от къуру – «сох-

нуть»), беклен – «застрять» (от бекле – «закрывать, запирать»), салын-

«повисать, свисать» (от сал – «ставить, класть что»). В приведенных тексто-

вых примерах значения залоговых форм не отличаются от значения их ис-

ходных основ, а полностью с ними совпадают. Тем не менее, здесь переход

60

грамматического (залогового) значения переходит в лексическое позволяет

говорить о лексикализации.

Анализ фактического материала показывает, что залоговые формы, в це-

лом совпадая по значению с исходной основой, могут отличаться отнее сти-

листически и в каком-то отношении даже семантически. Так, если глаголы

букъ – «прятаться», булжу – «медлить», бушуула – «горевать», ойла – «ду-

мать», акъырынла – «медлить», талпы – «стремитьтся», теп – «двигаться»

стилистически нейтральны, то их залоговые формы – синонимы разговорны.

Эти формы могут отличаться от своих исходных основ и оттенком значения,

который выражается в неполноте действия; ср.: юрк – «пугаться, шарахаться

(о скотине)» – юркюн – «слегка пугаться, шарахаться (о скотине)», къоркъ-

«бояться, трусить, пугаться»– къоркъун – «слегка бояться, трусить, пугать-

ся», тохта – «перестать, прекратиться» –тохташ – «затихнуть, утихнуть,

стихнуть», ѐреле – «вставать, подниматься (собираясь уходить)» – ѐрелен –

«вставать, подниматься (на ноги)»: Жаш, къарт, къатын, къыз, сабий – бири

къалмай [Чоппа ташы таба] ѐрелегендиле (Сылпагъарланы К.) «Стар и млад,

женщины и девушки, дети – все встали, чтобы отправиться в сторону Чоппа

таш»; Эшикни къонгурауу зынгырдагъанлай, жашчыкъ ѐреленеди (ТСКБЯ)

«Как только прозвенел звонок двери, мальчик встал на ноги».

Жанлыны жууукълашып келгенин сезип, ыстауатда къойла, юркюп, бир

жанына къачдыла (Кациланы Х.) «Учуяв прближение волка, овцы в стане

шарахнулись в сторону»; Билмей тургъанлай, аллындан чыкъгъан итден

юркюнюп, аты бир жанына секирди да, Ахмат жыгъылыргъа аздан къалды

(Залийханланы Ж.) «Лошадь шарахнулась от пса, неожиданно выскочившего

из-за угла, и Ахмат чуть было не упал с нее».

Къоркъса да, къой ѐледи, къоркъмаса да, къой ѐледи (погов.) «Будет,

бояться овца или не будет, все равно умрет (ее зарежут)»; Бир жол ол устагъа

итден къоркъуннган сабийни алып бардыла (Гадийланы И.) «Однажды к

этому знахарю повезли слегка напуганного собакой ребенка».

61

Значения не только исходной и залоговой, но и разных залоговых форм

могут совпадать, т.е. быть полными синонимами, ср.: 1) формы возвратного и

взаимно-совместного залогов: акъыллан- – акъыллаш – «намереваться, со-

бираться (что-л. делать)», байлан- – байлаш – «связываться, устанавливать

связи с кем», ойлан- – ойлаш – «думать, размышлять о чем»,сюрюн– –

сюрюш – «пошатываться»,чалын- – чалыш – «слышать (краем уха)»;

2) одинаковы формы возвратного и понудительного залогов: алдан- – алдат-

«прельститься, подаваться на обман», багъалан- – багъалат – «важничать,

мнить о себе, набивать себе цену», жаздыр- – жазыл – «подписаться на

что»: [Сафар Ахиягъа:] Сен не айтырыкъса ансы, юйню сатаргъа акъылла-

нып турабыз (Шауаланы М.) «[Сафар Ахие:] Не знаем, что ты скажешь, мы

думаем продать дом»; – Ахырында окъууну заочно тюрлюсюне кѐчерге

акъыллашханымы юйдегилегеда билдирдим (Тѐппеланы А.) «Наконец я

рассказал и родным о своем намерении перевестись на заочный вид обуче-

ния».

Айтымда сѐзле бир бирге тюрлю-тюрлю мадарланы болушлукълары бла

байланадыла (Ахматланы И.) «Слова в предложении связываются друг с

другом различными способами»; Магъана жаны бла келишмеген сѐзле бир бир-

лери бла байлашмайдыла, аладан сѐз тутушла къурамайдыла (Гузеланы Ж.)

«Логически несовместимые слова не связываются друг с другом, они не об-

разуют словосочетания».

Аны айтханы къулагъыма азчыкъ чалынды (Чыпчыкъланы Б.) «Его

слова я услышал краем уха»; – Ол хапар, баям, аны къулагъына да ча-

лышхан болур (Бабаланы С.) «Возможно, эта весть донеслась и до него».

2. Насрахожа, сабийлени алдайма деп, кеси алданнганлай (погов.) «По-

добно тому, как Насреддин хотел обмануть детей, да и сам своему же обману

поддался»; Бийге, байгъа алдатмайыкъ, бизни жокъгъа санатмайыкъ

(Мѐчюланы К.) «Не дадим обмануть себя баю и бию, считать, что нас нет».

62

Аллындан ойланып этилмеген иш тынгылы бармайды (газ. «Заман»)

«Необдуманное мероприятие проводиться не на (должном) уровне»; –

Къалай этеригибизни ойлашайыкъ да, сора санга да билдирирбиз (Шауланы

Х.)

«–Обдумаем, как надо поступить, потом сообщим и тебе».

Газетге, журналлагъа жазылыргъа сюйгенлени саны асыры кѐпдю де-

сек, ѐтюрюк айтырыкъбыз (журн. «Минги-Тау») «Если скажем, что желаю-

щих подписываться на газету и журналы слишком много, будет неправдой»;

Огъары Малкъарда «Заман» газетге 300-ден аслам адам жаздыргъанды (газ.

«Заман») «В Верхней Балкарии свыше 300 человек подписались на газету

«Заман».

Как и в других тюркских языках, в карачаево-балкарском языке в до-

вольно многих случаях аффиксы залоговых форм глагола употребляются в

незалоговом значении, т.е. десемантизируются. В результате одни производ-

ные формы (большинство) приобретают совершенно новое значение, а дру-

гие, хотя и теряют свое значение, сохраняют этимологическую связь с исход-

ной основой. И в том, и в другом случаях появляются новые слова, т.е. про-

исходит лексикализация; ср.: 1. басдыр – «хоронить» (от бас – «давать, сту-

пать, наступать»), агъыз – «сбивать» ( от акъ – «течь, литься, протекать, да-

вать течь, падать, осыпаться»), атлан – «отправляться» (от атла – «идти, ша-

гать»), къаплан – «облокотиться,опереться на кого-что, лечь на живот» (от

къапла – «набрасывать что, накрывать, покрывать что»), жарыл – «дуться,

злиться» (от жар – «колоть, рубить»), басыл – «утихать, униматься» (от бас-

«ступать, наступать, давить»), келиш – «договориться» (от кел – «прихо-

дить, прибывать, приезжать»), болуш – «помогать» (от бол «быть, происхо-

дить, совершаться, случаться»); 2. билдир – «сообщить» (от бил – «знать,

узнавать»), уруш – «ругать, воевать, ссориться» (от ур – «бить, ударить»),

тюйюш – «драться» (от тюй – «бить, избивать, колотить»), къаргъан –

«клясться» (от къарагъа – «проклинать»), оздур – «перебрать, переходить

63

меру» (от оз – «быть больше положенного»), сюркел – «ползти» (от сюрке –

«тащить»).

Образованием новых глаголов, на наш взгляд, следует считать еще слу-

чаи, когда в производящей основе происходит частичное изменение: 1) при

возвратной, страдательной и взаимно-совместной формах действие опреде-

ляется сферой субъекта: башлан – «начинаться» (от башла – «начинать»),

къошул – «соединяться, объединяться» (от къош – «соединять, объеди-

нять»), кѐрюн – «виднеться, быть видным» (от кѐр – «видеть»), бурул – «по-

ворачиваться» (от бур – «повернуть»), бюгюл – «сгибаться» (от бюк – «со-

гнуть»), жайыл – «распространяться» (от жай – «распространять»), жы-

гъыш – «бороться (в спорте)» (от жыкъ – «побороть»), тюбеш – «встре-

титься» (от тюбе – «встретить»), талаш – «грызться (о собаках)» (от тала-

«кусать (о собаке)»; 2) при понудительных формах исходный глагол, обозна-

чающий состояние, дополняется каузативным содержанием [Геляева 1999: 30]:

селейт – «ослабить, успокоить» (от селей – «ослабнуть, стихнуть, умень-

шиться»), кюлдюр – «смешить» (от кюл – «смеяться»), окъут – «учить»

(окъу – «учиться»), толтур – «наполнить» ( от тол – «наполниться»).

Во всех приведенных случаях формы залогов лишены своих значений

(хотя некоторые не полностью порывают этимологическую связь с произво-

дяще основой) и ничем не отличаются от основного залога. Поэтому они в

словарях должны описываться наравне с последними. Тем не менее, в тюрк-

ско-русских и в толковых словарях тюркских языков с многих из них не снят

до сих пор «ярлык» залога.

1.4.2. Лексикализация форм глагола понудительного залога

Выше мы говорили, что не все понудительные формы глаголов выража-

ют это значение, многие из них имеют значение оновного залога. Образуют

такие формы понудительный залог или не образуют его, зависит от того, ка-

кой предмет обозначают грамматический субъект и грамматический объект.

64

Если грамматический объект или грамматический субъект обозначают пред-

мет, являющийся названием лица, то понудительная форма имеет залоговое

значение. Если же грамматический объект или грамматический субъект обо-

значают предмет, являющийся названием не лица, то понудительная форма

не имеет залогового значения, а имеет значение основного залога [Геляева

1999: 79–81]. Сравним понудительные формы глаголов в следующих группах

предложений:

1. Жашладан тилеп, Алимни Иссаны бригадасына къошдурадыла (Шау-

аланы М.) «Попросив парней, Алима включили в бригаду Иссы»; [Хачибатыр

Асланнга:] Стражниклериме буйрукъ берип, сени былайда асмакъгъа асды-

райым (Боташланы И.) «[Хачибатыр Аслану:] Я распоряжусь своим сражни-

кам повесить тебя вот здесь»; Оноучула Ахматны конторгъа чакъыртдыла

(Шаманланы М.) «Руководители распорядились вызвать Ахмата в контору».

2. Аппасы туудугъун кѐп затха юйретеди (журн. «Минги-Тау») «Дед

учит внука многому»; Гипноз жашны аурууун бир кесекге селейтди (Гурту-

ланы Э.) «Гипноз на некоторое время заглушил боль парня»; Сени хапарынг

бизни жюреклерибизни тынчайтды (Къулийланы Х.) «Твоя весть успокоила

наши сердца».

Понудительные формы глаголов в первой группе предложений

(къошдур, асдыр, чакъырт) употреблены в залоговом значении: граммати-

ческий объект в них (Асиятны «Асият», сени «тебя», Ахматны «Ахмата») –

лицо. Понудительные же формы глаголов во второй группе предложений

(юйрет – «учить», селейт – «умерить, уменьшить, ослабить», тынчайт –

«успокоить») употреблены не в залоговом значении: грамматический субъект

в них (китап «книга», гипноз, хапарынг «твоя весть») не лицо.

При лексикализации понудительной формы аффиксы ее по-разному вли-

яют на содержание глагольной основы. Одни из ниих совершенно не изме-

няют его значение (1), другие изменяют частично (2), третьи изменяют в

корне (3).

65

К первому типу относятся лексикализованные понудительные формы

вроде аудур – «валить, опрокидывать» (от ау – «валиться, опракидываться»),

агъарт – «белить» (от агъар – «белеть»), битдир – «завершать, заканчивать»

(от бит – «завершаться, заканчиваться»), къутулт – «спасать, избавлять» (от

къутул – «спасаться, избавляться»), окъут – «учить» (от окъу – «учиться»),

ачыуландыр – «злить, сердить» (от ачыулан – «злиться, сердиться»): –

Жашла, биз кимденн бугъабыз, нек бугъабыз? (Гадийланы И.) «Ребята, от

кого и почему мы прячемся?»; Идрис агъачда тапхан шкокну юй башына

букъдурду (Тѐппеланы А.) «Найденное в лесу ружье Идрис спрятал на кры-

ше дома».

Иш битгенден сора, жыйылып, оноу этерге керекди (Бабаланы С.) «Как

завершится работа, надо собраться и решить»; Таукел ишни женгил битди-

рир (погов.) «Решительный человек быстро завершает работу».

Къоркъунчсуз жерге къутулгъандан сора, Хамит, къарыусуз болуп, ауду

(Этезланы О.) «Как только ушел на безопасное место, Хамит, обессилев,

упал»; Партизанла атлыланы юслерине ауур ташланы аудурдула (Толгъур-

ланы З.) «Партизаны свалили на всадников тяжелые камни».

Второй тип характеризует такие формы, как ангылат «объяснять» (от

ангыла – «понимать»), кѐргюз – «показать» (от кѐр – «видеть»), жандыр –

«зажигать» (от жан – «воспламеняться, загораться»), силкиндир – «встрях-

нуть, трясти» (от силин – «дергаться»), ушат – «уподобить; ошибаться, при-

няв одного за другого» (от уша – «походить, быть похожим»), айландыр –

«водить кого, косить что (показывая)» (от айлан – «ходить, ездить»),

жюрют – «вести кого-что, носить что, поддерживать какие-либо отноше-

ния» (от жюрю – «ходить, ездить, двигаться»).

Примеры: Кѐп тынгылагъан кѐп ангылар (погов.) «Кто много слушает,

тот много понимает»; – Анасына тилин тилсиз сабий да ангылатады (погов.)

«Своей матери может объяснить и немой ребенок».

66

Кѐп айланнган, кѐп кѐрюр (погов.) «Тот, кто много ходит, много уви-

дит»; Атны къолгъа юйретип айландыргъандан сора, иер салып минип

башлайдыла (Хочуланы С.) «После того, как приручили коня, на него начали

ставить седло».

Бѐрю жюрюген жол бла баласы да жюрюр (погов.) «По дороге, которой

ходит волк, будет ходить и волчонок»; Жюрютген сагъатынгы къалай ишле-

генин билген алай къыйын тюлдю (Хубийланы О.) «Не так уж трудно знать,

как ходят часы, которые носишь».

Третий тип описываемой залоговой формы, употребляемой в незалого-

вом значении, могут демонстрировать глаголы типа жарсыт – «огорчать» (от

жарсы – «заботиться, беспокоиться о ком, чем»), бардыр – «проводить, вы-

полнять, вести» (от бар – «идти, ехать»), сыздыр – «врать» (от сыз – «кидать,

метать»), къыркъдыр – «искажать, путать что (намеренно)» (от къыркъ –

«стричь»), багъалат – «важничать» (от багъала – «уважать), тюртюл –

«натыкаться на кого-что» (от тюрт – «толкать, пихать кого-что), басдыр –

«хоронить кого, предавать земле кого» (от бас – «ступать, наступать

на,что»), эштдир – сообщить (от эшт – «услышать о чем»), келишдир –

«сравнивать, сопоставлять» (от келиш – «договориться, достигнуть согла-

шения с кем»), жырт – «рвать, разорвать» (от жыр – «разрезать, рассекать»),

ачыт – «саднить» (от ачы – «киснуть») и другие.

Примеры: – Эгечим, мени ючюн жарсымагъыз, анама да къайдагъымы

айтмагъыз (Гуртуланы Б.) «– Сестра, за меня не беспокойтесь, и матери моей

не говорите, где я»; Аманлыкъ жарсытады, игилик къууандырады (посл.)

«Зло огорчает, добро радует».

Ариу Сатанайны бла Ёрюзмекни тойларын-оюнларын нарт элле, бирге

жыйылып, сау ыйыкъны бардырдыла (Тѐппеланы С.) «Нартские села, собо-

авшись вместе. Целую неделю пировали на свадьбе Сатаная и Урызмека»;

Бармасам, хан ѐлтюреди, барсам, эмеген ашайды (фольк.) «– Если не пойду –

хан прикончит, если пойду – чудовище съест».

67

Жууугъум, аман къыркъдыра башлагъанса! (Чыпчыкъланы Б.) «– Друг

мой, сильно начал искажать (намеренно)!»; Аппа, къой къыркъыргъа мени

да юйретсенг а! (Залийханланы Ж.) «– Дед, научи меня тоже стригать овец!».

Некоторе количество лексикализованных форм понудительного залога

функционирует с разными аффиксами, в результате которого образуются од-

нокоренные синонимы, они в своем большинстве в стилистическом отноше-

нии неравнознаяны. Так, стилистически нейтральными, литературными, яв-

ляются синонимы типа тамыз- – тамдыр – «капать, наливать чего (чуть,

немного)», ѐчюр- – ѐчюлт – «тушить, гасить (свет, пожар, огонь)», аяздыр –

(балк.) – аязыт – (карач.) «отрезвить, пробудить, приводить в чувство, в со-

знание (напр. после обморока)», кийир- – киргиз – «вводить кого-что, вно-

сить что, вонзить, втыкать что».

Примеры: Мен аны терк огъуна аязытдым (Батчаланы М.) «Я быстро

стряхнул с него сон»; Уяннган этгенликге, ол алыкъа жукъусун аяздырып

бошамагъанды (Гыттыуланы М.) «Хотя он и проснулся, а сон еще не стряхнул».

Бийберт жартысы кюйюп бошалгъан папиросну хуна ташха басып

ѐчюлтдю (Тѐппеланы А.) «Биберт недокуренную папиросу потушил, прида-

вив к заборному камню»; Ибрагим, энишге, энишге буруп, сокъур кѐз кибик,

аз-маз жана тургъан фатеген чыракъчыкъыны ѐчюрдю (Гуртуланы Б.) «Иб-

рагим, покрутив вниз, пошутил тускло светящую, еле горевшую, как слепой

глаз, керосиновую лампу».

– Тамыз муну тангыракъ, сатып алмагъан эсенг! (Гуртуланы Э.) «– Да

капни побольше, жалко тебе что ли!»; [Керим Махамметге:] Жауун юсюнге

тамдырмай аша (Токъумаланы Ж.) «[Керим Махамету:] Ешь осторожно, не

капни жиром на одежду!».

Из других таких синонимов обычно один бывает нейтральным, а другой

разговорным, например: тургъуз- (лит.) – турдур- (разг.) «поднять кого; вы-

пячивать, выставлять что», киргиз- (лит.) и кирдир- (разг.) «вводить кого-

что; вносить что; вонзить, втыкать что», ѐтдюр- (лит.) – ѐтгер- (разг.) «пе-

68

реводить, перевозить кого-что; провести (напр. зиму); проводить, провозить

кого мимо кого-чего», саркъдыр- (лит.) – саркъыт- (разг.) «слить, дать стечь

воде», батдыр- (лит.) – батылт- (разг.) «топить кого-что; погружать,что во

что; вдавливать что, делать вмятину», атдыр-(лит.) – атылт- (разг.) «взры-

вать что», юркют- (лит.) – юркдюр- (разг.) «напугать кого; вспугнуть кого».

Примеры: [Борис Келлетге:] Сен а не ѐшюнчюгюнгю тургъузургъа кю-

решесе?! (Гуртуланы Э.) «[Борис Келлету:] А ты что выпячиваешь грудь?!»; –

Бу эриши къарынынгы турдурма да, ары жый! (Шауаланы М.) « – Не вы-

ставляй свой страшный живот, прибери туда!».

Сюймекликни ѐтгюр кючю тенгизледен ѐтдюрюр (журн. «Шуѐхлукъ»)

«Отважная сила любви перенесет через моря»; Таматаны столну башына ѐт-

гердиле «Старшего провели к изголовью стола»; – Таулу тиширыула, бизни

анала кѐп мудах кечеле ашыргъандыла, кечелени жукъусузлай ѐтгере, къыш

бораннга кѐп тынгылагъандыла (Къулийланы Къ.) «Горянки, наши матери,

проводили много печальных ночей; проводя ночи без сна, долго слушали

зимнюю вьюгу»; – Ётмекни ийиси манга механизаторла жукъусуз ѐтдюрген

кечелени эсгертеди (Токъумаланы Ж.) «Запах хлеба напоминает мне бессон-

ные ночи, проводимые механизаторами».

Трактор, уллу темир сабан агъачны жерге батдырып, дауур эте, баргъан

ызын къаралта кетди (Этезланы О.) «Трактор погрузил в землю большой же-

лезный плуг и с шумом пронесся, оставляя черный след»; – Алауган экинчи

кере ургъанда эмегенни тобугъуна дери жерге батылтды (Фольк.) «Когда

Алауган второй раз ударил, вонзил эмегена (чудовище) по колено в землю».

– Душманынга къатылсын! Сѐзю таш атдырады да! (Гуртуланы Б.)

«– Да кто посмеет его тронуть! От его слов камень готов взорваться»; – Къа-

яны атылта болурла, бир уллу таууш этеди! (Бабаланы С.) «– Наверное,

взрывают скалу, такой сильный грохот раздался!».

Ашыкъмагъыз, къанын иги саркъдырыгъыз! (Толгъурланы З.) «Не

спешите, дайте стечь крови (о туше)!»; – Къызчыкъ быстырланы сыгъып,

69

сууларын саркъытады (Гуртуланы Б.) «– Девочка, выжимая белье, дает

стечь воде».

Наслоение второго аффикса понудительного залога на лексикализован-

ные такие формы обычно сопровождаются не семантической трансформаци-

ей, а образованием новой понудительной формы, например: толтурт – «за-

ставить (попросить) кого наполнить что» (толтур – «наполнять чточем»),

жаптырт – «заставить (попросить) кого-л. закрыть что-л.» (жаптыр – «за-

крыть что-л.»), къаздырт – «заставить (распорядиться, позволить) копать»

(къаздыр – «копать что-л.»), жандырт – «заставить (попросить) зажечь,

поджечь» (жандыр – «зажигать, поджигать») и т.п. Однако нередки случаи,

когда наслоение подобных аффиксов не вносит ни лексического, ни грамма-

тического значения в лексикализованные формы данного залога, а лишь при-

дает им разговорно-бытовой характер. Вновь образованные языковые едени-

цы функционируют на правах фонетических вариантов существующих форм,

например: айтдыр-/айтдырт – «сообщить, передавать что; прославлять, де-

лать известным кого», атдыр-/атдырт – «сообщить, передавать что»,

бѐлдюр-/бѐлдюрт – «разделить; прервать», битдир-/битдирт – «выращивать,

возделывать, растить что», кѐргюз-/кѐргюзт – «показывать что кому; ука-

зывать что,на когочто, обращать чье-либо вниманиена кого-что; представ-

лять кого каким-либо; свидетельствовать очем; проявлять, показывать что»,

тургъуз-/тургъузт – «поднять кого; выпячивать, выставлять что», киргиз-

/киргизт – «вводить кого-что, вносить что; вонзать, втыкать что», жанлат-

/жанлатдыр – «приближать, придвигать к кому-чему».

Примеры: Жамалны къатыны «Бу огъурсуз хапарны нек айтдырдым!» –

деп, уллу ажым этди (Шауаланы Х.) «Жена Жамала очень сожалела, что со-

общила эту недобрую весть»; – Ол сени аманатынгы уа, жаш элге бара эди

да, андан айтдыртханма (Къулийланы Х.) «– Твое поручение я передал от

сына, он поехал в село»; Сау болсунла къарындашла, Аскер бла Сюлемен,

кеслерини атларын айтдыртхандыла (газ. «Заман») «Спасибо братьям Ас-

70

керу и Сулейману, они прославили себя»; – Халал урунуу адамны атын айт-

дырады «Честный труд прославляет человека»; Ол [командир] складны кече

атдырыргъа буюргъан эди (Толгъурланы З.) «Он [командир] приказал взо-

рвать склад ночью»; – Жолчула, аммонал салып, уллу ташланы атдыртдыла

«– Дорожники, подложив аммонал, взорвали большие камни»; [Жаралы сол-

дат] пулемѐтун, энишге айландырып, тап жарашдырды, гранатлары болгъан

ящикни къатына жанлатды (Тѐппеланы А.) «[Раненый солдат] настроил

свой пулемет и напрвил его вниз, ящик с гранатами придвинул к себе»; – Ол

адамны бери жанлатдырмагъыз! – деди Алий-Солтан (Ёзденланы А.) «– Не

давайте этому человеку приблизиться сюда! – сказал Али-Султан».

1.4.3. Лексикализация форм глагола страдательного залога

Как свидетельствует материал карачаево-балкарского языка, формы

страдательного залога лексикализуютя реже, чем формы понудительного и

возвратного залогов. Здесь можно отметить два вида лексикализации: 1) пол-

ная лексикализация, когда все значения страдательной формы теряют свое

значение; 2) частичная лексикализация, когда теряет свое значение лишь

часть значений страдательной формы.

Среди полностью лексикализовавшихся форм страдательного залога

многозначных совсем незначительно: башлан – 1) «начать совершаться,

происходить», 2) «простираться откуда-либо», 3) «возникнуть, получить

начало»; бошал – 1) «кончаться, иссякать», 2) «завершаться, подходить к

концу»; жоюл – 1) «тратиться, расходоваться», 2) перен. «умирать, скон-

чаться»; жарыкълан –1) «веселиться, повеселеть», 2) «просвещаться, при-

общаться к культуре»; бузул – 1) «портиться, разрушаться, нарушаться», 2)

«лопаться, вскрываться», 3) перен. «ухудшаться, расшатываться», 4) «ме-

няться, портиться (об отношениях и т.п.)», 5) перен. «развращаться, разла-

гаться» и др.

71

Примеры: Асланнга жангы жашау ол кюнден башланды (Толгъурланы З.)

«Для Аслана с этого дня началась новая жизнь»; Колхозну терек бахчсы тюз

бизни юйню артындан башланады (Текуланы Ж.) «Колхозный сад начина-

ется как раз сзади нашего дома»; Элни кюнлюм жанында сабан ишле

башландыла (Кациланы Х.) «На северной стороне села начались полевые рабо-

ты».

Гумуда унубуз, къагъыбыз да бошала турады (Гуртуланы Б.) «В кла-

довке мука и вяленое мясо уже кончаются»; Уруш бошалса да халкъ алыкъа

эс жыймагъан эди (Шауаланы Х.) «Хотя война закончилась, люди еще не

пришли в себя».

Узбекистанда жер тепгенде, жюзле бла юйле бузулгъан эдиле (газ.

«Коммунизмге жол») «Когда в Узбекистане было землетресение, сотни до-

мов разрушились»; Жашны кѐзлери кече кѐп окъугъандан бузулгъан эдиле

«Глаза парня испортились потому, что он по ночам много читал». Директор

классда низамны бузула башлагъаныны юсюнден да айтды (Шауаланы М.)

«Директор сказал и о том, что в классе начала ухудшаться дисциплина»;

Кѐпге бармай, аланы аралары бузулду (Тѐппеланы А.) «Вскоре отношения

между ними испортились»; Ирини бузулгъунчу, бармагъым бек къыйнап

тургъанды (Текуланы Ж.) «Пока нарыв на нем не лопнул, палец (мой) очень му-

чал меня».

Саулукъ сакълау учрежденияла ишлеуге 30 миллион сом жоюлгъанды

(газ. «Ленинни байрагъы») «На стороительство учреждений здравоохранения

израсходовано 30 миллионов рублей»; Жоюлгъан жашлары бар анала бирча

жиляйдыла, къайда болса да (Къулийланы Къ.) «Погибших своих сыновей

все матери оплакивают одинаково».

Форма на -л страдательного залога лексикализуется очень редко. Об

этом свидетельствует тот факт, что в общих словарях карачаево-балкарского

языка нет ни одной лексикализованной однозначной страдательной формы с

этим аффиксом: айгъакълан – «вскрываться, обнаруживаться, выясняться,

72

выявляться», аманлан – «ухудшаться», ишлен – «улучшаться», букъулан –

«пылиться, покрываться пылью», ачыкълан – «выясняться, раскрываться»,

таплан – «прийти в порядок», буршулан – «помяться», кючлен – «усили-

ваться, укрепляться», жаралан – «получить ранение», бурмалан – «виться (о

волосах)» и др.: Адамны къылыгъы ол жашаугъа тири къатышханындача бир

заманда да айгъакъ ачыкъланмайды (журн. «Шуѐхлукъ») «Характер чело-

века нигде так не выявляется, как в активной жизни»; Энди ишибиз игилене

башлагъанын кѐргенде, бизни бла ишлеригинг келип тура болур дейме

(Токъумаланы Ж.) «Теперь, увидев, как улучшаются наши дела, кажется, ты

захотел работать с нами»; Жол жанында жашил кырдык букъуланып эсе да,

тууарла сюйюп отлайдыла (Къулийланы Х.) «Хотя на обочине дороги зеле-

ная трава покрыта пылью, скотина с удовольствием щиплет ее»; Мамукъ

къумач лавсандан эсе терк буршуланады (ТСКБЯ) «Хлопчатобумажная

ткань быстрее мнется, чем лавсан».

В большинстве случаев словообразовательная и залогообразующая

функции формы страдательного залога выявляются в контексте. При этом

аффикс -л (реже и -н) выражает в одной и той же форме одновременно и

грамматическое (залоговое), и лексическое значения: берил – 1) «быть от-

данным, даваться, выдаваться», 2) перен. «быть преданным чему»; айтыл –

1) «быть сказанным», 2) перен. «славиться, становиться известным (знамени-

тым)»; боял – 1) «краситься, окрашиваться», 2) «пачкаться, мазаться», 3) пе-

рен. «иметь прибыль, пользу, выгоду»; тагъыл – 1) «быть привязанным»,

2) «увязаться за кем, примкнуть к кому»; бурул – 1) «закручиваться, вращать-

ся, вертеться», 2) «поворачиваться, направляться куда»; байлан – 1) «быть при-

вязанным, связанным», 2) «связываться»; бюгюл – 1) «гнуться, сгибаться»,

2) перен. «склоняться к чему, соглашаться на что, с чем»; жарыл 1) «быть

расколотым», 2) перен. «злиться, сердиться»; асыл – 1) «быть повешенным»,

2) «вешаться»; тешил – 1) «быть развязанным, отвязанным», 2) перен. «прос-

73

тить»; ишлен – 1) «быть построенным, сделанным», 2) перен. «воспитывать-

ся, учиться правилам хорошего тона» и т.п.

Примеры: Классда сынау хыйсап берилсе, биринчи Бекболат жууап эте-

ди (Гуртуланы Б.) «Когда в классе дается контрольная задача, первым отве-

чает Бекбулат»; – Кесинги ишинге битеу жюрегинг бла берилсенг, сен

адамланы чынтты адамлыкъ жолгъа саллыкъса «Тѐппеланы А.) «Если своему

делу будешь отдаваться душой, тогда ты наставишь людей на путь истин-

ный».

Сизге аны юсюнден бу жолгъа дери да айтыла тургъанды (Толгъурланы З.)

«Вам об этом не раз говорилось»; – Жашны аты беш да тау элге айтылгъан эди

(Хучиналаны А.) «Имя парня прославилось на все пять балкарских селений».

– Чюй этерге аламат темир чыбыкъды, кѐремисе, бюгюлмейди! (Шауа-

ланы Х.) «Замечательная проволока для гвоздей, видишь, не гнется!»; – Не

кюрешдик эсек да, ол биз айтханнга бюгюлмеди (Тѐппеланы А.) «Как бы мы

ни старались, он с нами не согласился».

– Мен а жарылгъан отунланы юйге ташыйым (Текуланы Ж.) « – Я буду

таскать расколотые дрова в дом»; – Сени кибик суубашха алдатханыма жа-

рылама (Чыпчыкъланы Б.) « –Я злюсь за то, что дал обмануть себя такому

пустоголовому, как ты».

В приведенных примерах вторые (а кое-где и третьи) значения форм

страдательного залога лишены своего, т.е. грамматического, значения и при-

обрели значение возвратного залога – лексикализовались. Таких примеров в

данном языке сотни. Переход грамматического значения в лексическое, т.е.

лексикализация, особенно отчетливо виден в тех формах страдательного за-

лога, которые имеют больше двух значений, например: жагъыл – 1) «откры-

ваться, раскрываться, отпираться», 2) «раскрыться, разойтись краями (о

ране)», 3) «стать видным, обнаружиться», 4) «проясняться, проясниться (о

погоде, небе)», 5) «раскрываться (о растениях)», 6) «восстанавливаться (напр.

74

о прежних взаимоотношениях, об аппетите)», 7) «иметь большое желание к

чему-либо».

Примеры: Темуркъа, юсюне жагъылгъан тауукъ, къаз тазгеклени ари-

улай, кѐзюню къыйыры бла нѐгерлерине къарады (Аппаланы Х.) «Темурка,

очищая свою одежду от куриного и гусиного помета, краем глаза посмотрел

на друзей»; – Жолда бара, къыз кѐрсе. Мырхык кибик тагъылыр, Тюпден –

башдан да кирип. Желим кибик жагъылыр (Къулийланы Х.) «Если, идя по

улице, увидит девушку, пристанет к ней как репей, лебезя перед нею, при-

липнет как клей»; Санга ахча керек болса, сен, асыры жарыкъдан бла жуму-

шакъдан, манга жагъылып къаласа (Кациланы Х.) «Когда тебе нужны день-

ги, ты такая веселая и добрая, подлизываешься передо мною»; Жашчыкъ,

анасындан хапар билмей, ачыкъ жагъыла эди хар тюбеген адамгъа («Жюрек

жырлайды») «Мальчик не знал никакой вести о своей матери и прилипал к

каждому встречному».

Аз окъуулу уллу жашлагъа школ ачылгъанды (Хубийланы О.) «Для ма-

лограмотных взрослых ребят открылась школа»; – Асланы бутунда жарасы

ачылып, жангыдан къыйнап башлады (ТСКБЯ) «У Аслана рана на ноге рас-

крылась и снова стала мучать»; Сыртдан ары бир ариу бет ачылады (Тѐппе-

ланы А.) «За бугром виднеется красивая поляна»; Бюгюн туман бийикге кѐ-

тюрюлгенди, алай кюн а ачылмагъанды (Кациланы Х.) «Сегодня туман

поднялся высоко, но погода еще не прояснилась»; Жангы ачылгъангокка

хансха сен онсегиз жылда нѐгерсе (Жанкъылыч») «Ты в восемнадцать лет –

подруга только что раскрывшемуся цветку»; [Зурум:] Наныкъ, ала жалгъаш-

сала, насыбыгъызды: Домалайлары бла арагъыз ачылып къаллыкъды (Ху-

бийланы О.) «[Зурум:] Нанык, если они помирятся, вам повезет: восстановят-

ся ваши взаимоотношения с Домалаем и его людьми»; Къонакъны таза да

игиге айланнганына аны сѐлеширге ачылгъаны шагъатлыкъ этеди (Залий-

ханланы Ж.) «О том, что Конак стал выздоравливать, свидетельствует то,что

он разговаривает с большим желанием».

75

Во многих случаях, особенно в разговорно-бытовой речи, аффикс стра-

дательного залога дублируеся, т.е. к нему прибавляется второй такой же аф-

фикс. Это не влияет на значение таких форм. Более того, формы с удвоенны-

ми аффиксами лишаются своих лексических значений, которые они имели до

удвоения. Например, такие формы, как ишленин, айтылын, тюртюлюн,

асылын, тешилин не употребляются в значениях «воспитываться, учиться

правилам хорошего тона», «славиться, становиться известным (знамени-

тым)», «встречать кого, встречаться с кем», «вешаться», «простить».

Наслоение аффиксов понудительного залога очень часто значение стра-

дательной формы возвращает к значению исходной формы глагола. Разница

между ними только стилистическая: сложные формы имеют разговорно-

бытовой характер; ср.: кемле- и кемлендир – «уменьшать, сокращать что»,

кючле- и кючлендир – «усиливать, укреплять что», кепле- и кеплендир –

«натянуть, надвинуть, напялить что», жалгъа- и жалгъандыр – «наращивать,

надставлять, соединять что», женгилле- и женгиллендир – «ускорять, убыст-

рять что»,азатла- и азатландыр – «освобождать кого, давать вольную» (ист.),

азла- и азландыр – «уменьшать, убавлять что»,тапла- и тапландыр – «приве-

сти в порядок», кѐм- и кѐмюлт – «топить кого-что (в воде)» и т.п.

1.4.4. Лексикализация форм глагола возвратного залога

Прежде чем вести речь о лексикакализации глаголов возвратного залога,

нужно отграничить их от отыменных образований на -лан, т.е. от мнимо за-

логовых форм [Иванов 1977: 32; Гаджиахмедов 1987: 25–26). В отличие от

отыменных глаголов на -лан в форме возвратного залога имеются лва раз-

личных аффикса;ср.: -ла – образующий от имен переходные глаголы, и -н –

залогообразующий: батырлан – «храбриться» (от батыр «храбрый»), ба-

уурлан – «лечь ничком (на живот)» (от бауур «печень, грудь, живот»), са-

гъышлан – «призадуматься» (от сагъыш «дума, размышление»), ѐхтемлен –

«гордиться» (от ѐхтем – «гордый»), бегеклен – «гордиться» (от бѐгек «гор-

76

дый, надменный») и жарыкълан – «просвещаться» (от жарыкъла – «прос-

вещать»), зыккылан – «порваться, потрепаться (об одежде)» (от зыккылла –

«потрепать (одежду), разорвать в лохмотья»), эскилен – «ветшать, изнаши-

ваться» (от эскиле – «износить, истрепать что»), эркелен – «избаловаться,

изнежиться» (от эркеле- «ласкать кого, баловать кого-что, нежить кого»).

Форм возвратного залога, лексикализовавшись, употребляющихся само-

стоятельно, как новые лексические единицы, в карачаево-балкарском языке

немного: тюшюн – 1) «убеждаться в чем, уверовать во что», 2) «понимать,

осознавать что» (от тюш – 1) «падать, выпадать», 2) «спускаться, сойти,

слезть»), сюрюн – «спотыкаться» (от сюр – 1) «пахать», 2) «гнать»), учун –

«вдохновляться, воодушевляться» (от уч – «летать»), сюйюн – «обрадовать-

ся» (от сюй – «любить»), тартын – «стесняться» (от тарт – 1) «тянуть, дер-

гать», 2) «привлекать, прельщать»), басын – «собираться, толпиться вокруг

кого-чего» (от бас – «ступать, наступать на что, давить, жать кого-что,на ко-

го-что»), сыгъын – «напрягаться, тужиться, кряхтеть, пыхтеть» (от сыкъ –

1) «выжимать, отжимать что» 2) «бояться»), урун – «трудиться» (от ур –

1) «бить, ударять», 2) «забивать, взбивать что»); жукълан –1) «гаснуть, тух-

нуть», 2) «тускнеть, меркнуть» (от жукъла – 1) «спать», 2) «уснуть, зас-

нуть»), силкин – «качнуться» (от силк – «кивать, махать»), саплан – «укоре-

ниться» (от сапла – «приделывать ручку»), табын – «поклоняться» (от тап

«находить кого-что, обнаруживать что») и др. Эти формы употребляются

только в лексикализованных значениях.

П р и м е р ы: Врачла саусузну юсюне басындыла (газ. «Заман») «Врачи

обступили больного».

Отунлу жерде от жукъланмаз (посл.) «Там, где есть дрова, огонь не по-

гаснет»; Жулдузла жукъланмайдыла (Къагъыйланы Н.) «Звезды не мерк-

нут»; Ол хапарны эшитгенли, къалай эсе да учунуп турама (Этезланы О.) «С

тех пор как я улышал это известие, чувствую себя вдохновленным».

77

В подавляющем большинстве случаев лексикализованность – нелекси-

кализованность форм страдательного залога, т.е. употребление их в возврат-

ном или страдательном значении, определяется только в конткесте, потому

что одна и та же форма на -н очень часто совмещает в себе значении воз-

вратного и страдательного залогов, например: къармал – 1) «быть обшарен-

ным», 2) «тухнуть, гаснуть», 3) «умереть, погибнуть, пасть»; алын – 1) «быть

взятым», 2) «быть принятым, полученным», 3) «быть купленным», 4) «бе-

ситься, помешаться», 5) «бесноваться»; багъалан – 1) «стать дороже»,

2) «важничать, мнить о себе, набивать себе цену»; салын – 1) «быть поло-

женным, вложенным», 2) «висеть, повисать, свисать»; бюклен – 1) «быть со-

гнутым, подвернутым, загнутым», 2) «сгибаться, загибаться»; ариулан –

1) «быть очищенным», 2) «очищаться»; беклен – 1) «быть закрытым, запер-

тым», 2) «застревать»; жюклен – 1) «быть погруженным», 2) «давать обет,

обещать» и др.: Жашны окъуугъа алыннганына къууандыкъ (Зокаланы З.)

«Мы обрадовались, что сына приняли на учѐбу»; Кѐп болмай алыннган ма-

шинаны муру-чуру этдиле (Къулийланы Х.) «Недавно купленную машину

разбили вдребезги»; – Жаш, алыннган этгенча, бир тюрлю болуп, къызгъа

кюнахшы да бералмады (Тѐппеланы А.) «Парень в тот миг почувствовал себя

как помешанный и не сообразил поздороваться с девушкой»; Мустафир

школда сабийлеге алына, юйренип къалгъанды да, кесин тыялмайды (Ху-

бийланы О.) «Мустафир привык в школе бесноваться на детей и не может

удержать себя».

Хар зат багъалана баргъаны адамланы тынгысыз этеди (газ. «Заман»)

«То, что все (товары) становятся дороже, беспокоит людей»; – Асыры

багъаланма, сени алышындыраллыкъла кѐпдюле! (Гуртуланы Э.) «Сильно

не зазнавайся, тебя многие могут заменить!».

Юйню эшиги бекленип эди (Бабаланы С.) «Дверь дома была заперта»; –

Бир жол къая ыран бла ѐтюп бара, мен, анда бекленип не алгъа, не артха

78

ѐталмай къалдым (Залийханланы Ж.) «Однажды я, проходя по теснине, за-

стрял там и не мог выбраться».

Многие формы возвратного залога осложняются аффиксом страдатель-

ного залога -л, который устраняет их двусмысленность. Описанные формы,

лишаясь семантики возвратности, функционируют только в страдательном

значении: ариуланыл – «быть очищенным», бекленил – «быть закрытым»,

чулгъаныл – «быть намотанным, накрученным», ишленил – «быть сделан-

ным, выполненным» и т.п.: Быллай къызыуда иш хазна ишленилмейди

(Токъумаланы Ж.) «В такую жару работа не идет»; Суу бла жууулуп ариула-

нылгъан арбазгъа жууулгъан жюнню жукъа жайдыла (Хучиналаны А.) «Во

дворе дома, вымытой водой и очищенной, разложили выстиранную шерсть

тонким слоем»; Отун арбалагъа жюкленилди «Дрова погружены на арбы».

Аффикс страдательного залога -л, прибавляясь к некоторым собственно

возвратным формам, лишает их исконного значения и возвращает к страда-

тельному залогу; ср.: хазырлан – «готовиться» и хазырланыл – «быть под-

готовленным, приготовленным, заготовленным», азатлан – «освобождаться,

получить вольную (ист.)» и азатланыл – «быть освобожденным»,оюмлан-

«обдумывать» и оюмланыл – «быть обдумываемым», омакълан – «наря-

диться» и омакъланыл – «быть напряженным» и др.

Примеры: Мустафа уни верситетге кирирге хазырланады (Шауаланы Х.)

«Мустафа готовиться поступить в университет»; Къачханчылагъа кече

къалыр жер хазырланылгъанды «Для беженцев приготовлено место для

ночлега»; Азатланнган Нальчикни башында къызыл байракъла сюзюледиле

(журн. «Шуѐхлукъ») «Над освобожденным Нальчиком развеваются красные

флаги»; – Шахарларыбыз, эллерибиз фашистледен азатланылгъынчы, бир

жан да тынчлыкъ тапмагъанды (Кациланы Х.) «Пока наши города и села не

были освобождены от фашистов, ни у кого не было покоя».

В нарушение общеизвестного факта о нетипичности образования воз-

вратного залога от непереходных глаголов в карачаево-балкарском языке

79

около 30 непереходных глаголов используются с аффиксом -н. Однако эти

глаголы, в отличие от других глаголов на -н, не имеют значения возвратного

залога, т.е. их значение совпадает со значением производящей основы. Тем

не менее, здесь происходит лексикализация, так как образованная форма

имеет не грамматическое, а лексическое значение. В этом не трудно убедить-

ся, сравнивая такие примеры:

1) башла – «начинать» – башлан – «начинаться, брать начало», жа-

рыкъла – «просвещать» – жарыкълан – «просвещаться»;

2) эркеле- – эркелен – «избаловаться, изнежиться», букъ- – бугъун –

«прятаться, скрываться»;

3) сыйла – 1) «угощать, потчевать кого», 2) перен. «оказывать уважение

кому» – сыйлан – «быть угощенным, заслужить уважение», тѐле – «платить,

оплачивать что»– тѐлен – «платиться, выплачиваться».

Как видно из приведенных примеров, в 1) и 2) формы возвратного залога

башлан, жарыкълан, бугъун не обладают залоговым значением, являются

лексическими единицами, а в 3) формы возвратного залога сыйлан, тѐлен

сохранили свое залоговое значение и не лексикализовались.

В словарях исследуемого языка зафиксированы следующие формы воз-

вратного залога, но лишенные его значения, которые образованы от непере-

ходных глаголов: оюмла- – оюмлан – «думать, размышлять», ойла- – ой-

лан – (с тем же значением), гурушхала- – гурушхалан – «подозревать, со-

мневаться», гузабала- – гузабалан – «беспокоиться, тревожиться, сетиться»,

гынттыла- гынттылан – «воображать, мнить о себе, возомнить себя»,

дертле- – дертлен – «затаить обиду», талпы- – талпын – «желать, хотеть че-

го, стремится к чему», бол- – болун – «быть, случиться», ѐнгеле- – ѐнгелен –

«отказаться, отварачиваться, отрекаться от кого-чего», булжу- – булжун –

1) «забавляться чем», 2) «мешкать, медлить», беги- – бегин – «укрепляться,

обосноваться, закрепляться, утверждаться», темирчиле- – темирчилен –

(карач.) «делать угрожающие жесты, замахнуться на кого», букъ- – бугъун –

80

«прятаться, скрываться», эркеле- – эркелен – «избавляться, изнежиться»,

арыкъла- – арыкълан – «худеть, тощать, истощаться», бушуула- – бу-

шуулан – «горевать, унывать, тужить», къоркъ- – къоркъун – «бояться,

трусить, пугаться, страшиться кого-чего», ѐреле- – ѐрелен – «вставать, под-

ниматься», къыз- – къызын – «прельщаться, соблазняться чем»,теп- – тебин

– (перен.) «выходить из себя, злиться, сердиться», тебире – тебирен – «начи-

наться», жалчы- – жалчын – «обеспечиваться, быть обеспеченным», той- –

тоюн- «насыщаться», акъылла- – акъыллан – «намереваться, собираться

(что-л. делать)», кѐлкъалдыла- – кѐлкъалдылан – «обижаться, выражать

обиду», кѐмюкле- – кѐмюклен – «пениться», тюш- – тюшюн – «уступать

(при продаже)», ѐксю- – ѐксюн – «страдать, мучиться», акъырынла- – акъы-

рынлан – «замедляться» (напр.о темпе)», женгилле- – женгиллен – «стать

более легким ( по весу), простым».

Примеры: Анасы, гузабалап, къозусуна къайтады (Отарланы С.) «Мать

забеспокоившись, возвращается к своему ягненку»; Атлыла, кѐпюрчюкден

ѐтюп, талачыкъгъа чыкъдыла, атларына жюрюшню салдырып, гузаба-

ландыла (Хубийланы О.) Всадники перешли мостик, вышли на поляночку,

ускорив аллюр своих лошадей, заспешили».

Халкъла сюйгентынчлыкъ бегир дунияда («Жанкъылыч») «Мир, о кото-

ром мечтают все народы, укрепится во всем мире»; – Уллу кюч алып, бизни

полк сууну боюнунда бегиннгенди (газ. «Заман «) «– Набравшись сил, наш

полк укрепился на берегу реки».

Мени сюйгеним ѐнгелегенди, бу дуниям къалай жарысын?! (фольк.)

«Моя любимая отвернулась от меня, как же мне быть веселей?!»; – Ёнгеле-

нип туруп, сен табарыкъ жокъду (Токъумаланы Ж.) «– Отвернувшись (от

друзей), ты ничего не добьешься».

Если лексикализованные формы понудительного и страдателного зало-

гов в карачаево-балкарском языке никогда не выходят за пределы полесе-

мии, то отдельные лексиклизованные формы возвратного залога не ограни-

81

чиваются полесемией, а выходят за ее пределы и образуют лексико-грамма-

тические ононимы. Суть такой омонимии, именуемой конверсией, заключа-

ется в том, что слово из одной части речи переходит в другую или другие, не

претерпевая при этом каких-либо трансформаций внешней формы [Батманов

1940: 5; Дмитрев 1948: 81; Баскаков 1952: 162; 1979: 172; 191–205; 1962;

1974: 40; Юнусалиев 1959: 66; Тенишев 1963: 27; Юлдашев 1972: 230–265;

Кононов 1980: 79; Серебренников 1979: 149; Гузеев 1985: 49–62 и др.]: жал-

гъа 1) «связывать, стыковать, соединять», 2) перен. «связывать свои надежды

с кем-чем», 3) с.-х. «прививать что», 4) перен. «женить или выдать замуж»,

5) грам. «склонять»: жалгъан – I глаг. 1) «соединяться, скрепляться, стыко-

ваться, быть соединенным, скрепленным, стыкованным», 2) с.-х. «прививать-

ся, приниматься», 3) грам. «склоняться» – жалгъан II прилаг. 1) «ложный,

содержащий ложь, обман», 2) перен. «посторонний», 3) «искусственный»,

4) «притворный, неискренний» – жалгъан III нареч. 1) «искусственно»,

2) «ложно, лживо» – жалгъан IV сущ. «ложь, неправда, обман»; жашыр –

1) «скрывать, таить что», 2) «прятать, помещать в тайное место», жашырын –

I глаг. «прятаться, скрываться» – жашырын II прилаг. 1) «тайный», 2) «скры-

тый, затаенный», 3) «не разрешаемый законом, подпольный» – жашырын III

нареч. «скрыто», «тайно» – жашырын IV сущ. 1) «тайна, секрет», 2) «то,что

не познано, не разгадано».

П р и м е р ы: [Зурум Найыпханнга:] Къызны намысы мияла табакъ киби-

кди, сынса, жалгъанмаз, сатып да алмазса (Толгъурланы З.) «[Зурум Наипхан:]

Честь девушки как фаянсовая тарелка, сломается, не скрепится, ее и не ку-

пишь» – страдательный залог; Жангы жалгъаннган бутакъчыкъны тѐгере-

гине дагъанла сюедиле (Толгъурланы З.) «К только что привившейся веточ-

кеподставили подпорки»; Атла болушлада тюрленедиле, эсе да жалгъанадыла

(ТСКБЯ) «Имена существительные изменяются по падежам, т.е. склоняются».

Жалгъан сѐз – поэзияны душманы, бетсиз, фахмусуз сюедиле аны

(Къулийланы Къ.) «Лживое слово – враг пэзии, его любят бессовестные и

82

бесталанные»; Юйню ичинде жалгъан дауур тохтагъанында, кабиналада

тюрлю-тюрлю шахарла бла сѐлешген адамланы тауушлары жарыкъ эшитиле-

диле (Хубийланы О.) «Когда в здании посторонний шум прекратился, голоса

людей, разговаривающих с разными городами, были слышны четко»; Хамит

энишге ийилди да, бутлугъуму ѐрге этип, жалгъан аягъыма къарады (журн.

«Шуѐхлукъ») «Хамит нагнулся вниз и, задрав мою штанину, посмотрел на

искусственную ногу»; Мен аны жалгъан кюлкюсюн жаратмадым (Гуртула-

ны Э.) «Его искусственный (притворный) смех мне не понравился».

– Кѐрмеймисиз, ол жалгъан ышарады! Кесигизни алдатмагъыз!

(Чыпчыкъланы Б.) «– Разве не видите, он искусственно улыбается! Не дайте

ему обмануть себя!»; Ала манга жалгъан дау айта эдиле (Шауаланы Х.)

«Они меня обвинили ложно».

Жалгъан жабышмаз, алтын тот болмаз (погов.) «Ложь не пристанет, зо-

лото не заржавеет»; Жалгъан бла кертиниарасы тѐрт эл (погов.) «От лжи до

правды – четыре пальца».

Кюн таула артына жашырынды (Текуланы Ж.) «Солнце скрылось за

горами».

Жашырын дертчиден ачыкъ тюртчю игиди (посл.) «Лучше иметь явно-

го врага, чем скрытого недоброжелателя»; Жашны бир жашырын оюму

болгъанын ангыладыкъ (Тѐппеланы А.) «Мы поняли, что у парня есть какие-

то тайные мысли».

Къызы Лейляна жашырын сагъышларын анасы билгеннге ушайды

(Гуртуланы Б.) «Кажется, мать знает тайные мысли своей дочери Лейлы».

Къызыны Мухтарны жашы бла жашырын тюбеше тургъанын Сууадин-

нге билдирдиле (Шауаланы Х.) «Суадину сообщили, что его дочь тайно

встречается с сыном Мухтара».

[Хажи-Осман Мазаннга:] Сен жашса, къарт кишиге аны жашырынла-

рын айтдырын, артда кюлме (Залийханланы Ж.) «[Хажи-Осман Мазану:] Ты

молодой, выведав тайны у старика, потом не смейся над ним».

83

1.4.5. Лексикализация форм глагола взаимно-совместного залога

В карачаево-балкарском языке в ряде случаев залоговое и незалоговое зна-

чения глагольных образований выражаются одними и теми же звуковыми ком-

плексами -лаш/-леш,-иш. Поскольку здесь речь идет о лексикализации залогов

форм глаголов, они (эти формы) должны быть ограничены от незалоговых форм.

Указанные звуковые комплексы присоединяются к именам и к глаголом.

В первом случае формы не имеют залогового значения, хотя по форме они

очень сходны с ними. Это отыменные глаголы, образованные с помощью

аффикса -лаш/-леш:салам+лаш- «здороваться с кем, приветствовать кого,

обменяться приветствиями с кем», «советоваться (друг с другом), согласовы-

вать (между собой), договариваться(между собой)», бет+леш-«сталкиваться

(встречаться) лицом к лицу», жер+леш- «селиться, располагаться (где-л.), за-

селять, обживатьчто».

В некоторых грамматиках тюркских языков подобные формы неоправ-

данно квалифицируются как формы взаимно-совместного залога: саламлаш-

«здороваться с кем-л., приветствовать кого-л.» (от салам «привет, привет-

ствие») (ГКБЯ 1966: 177),тиллеш- «сговариваться, договариваться» (от тил

«язык») (ГКБЯ 1976: 199),саламлас- (с той же семантикой) (ГНЯ 1973: 213),

жардамдаш – «оказывать взаимную помощь» (от жардам «помощь, содей-

ствие») (ГКЛЯ 1980: 351). Во втором случае комплексы -лаш/-леш ра-

зединяються на два самостоятельных аффикса: -ла/-ле – аффикс,образующий от

имен существительных переходные (иногда и непереходные) глаголы; -ш– аф-

фикс, образующий от этих глаголов форму взаимно-совместного залога: къау-

ум+ла+ш- «группироваться», къолтукъ+ла+ш- «брать под руки», ѐре+ле+ш-

«встать, подняться (собираться уходить), растревожить, не находить себе ме-

ста», тенг+ ле+ ш- «равняться, сравниваться, соперничать с кем». Что каса-

ется звукового комплекса -иш, то он является двузначным аффиксом, обра-

зующим форму взаимно-совместного залога от глаголов и глаголы от имен,

84

не имеющие залогового значения; ср.: кел+иш- «договариваться, достигнуть

соглашения, подходить, быть подходящим, годиться кому, мириться с кем-

чем, терпимо относиться к кому-чему», жер+иш- «размещаться, распологать-

ся, осваивать место», тий+иш- «собираться вместе» и тенг+леш- /тенг+иш-

(карач.) «равняться, сравниваться с кем».

Как и в других залоговых формах глагола, в формах взаимно-совмест-

ного залога обнаруживаются две разновидности лексикализации: 1) лексика-

лизованные залоговые формы, употребляемые как самостоятельные слова;

2) лексикализованные значения залоговых форм, не имеющие самостоятель-

ного употребления и различаемые только в контексте.

Фактический материал позволяет утверждать, что в исследуемом языке,

лексикализовавшись, ставших самостоятельными глаголами среди форм вза-

имно-совместного залога значительно меньше, чем в формах других косвен-

ных залогов. Словари зарегистрировали всего II таких единиц: 1) болуш-

«помогать» (от бол – «быть, бывать, находиться, присутствовать, пребывать,

иметься, состояться, происходить, случаться; хватать, быть достаточным; со-

здаваться; получаться, образоваться»); 2) жабыш- I. «приклеиваться»,

2) «прилипать (о чем-л. мокром)», 3) перен. «прилипать, приставать (напр. о

пиявке, клеще)», 4) перен. «окутывать, обволакивать (напр. о тумане, ту-

чах)», 5) перен. «срастись (о переломе), зарастать, затягиваться (о ране)»,

6) перен. «хвататься, браться, держаться за кого-что», 7) перен. «вцепиться

во что, схватиться за что», 8) перен. «приставать, прилипать (напр. о гря-

зи)», 9) перен. разг. «приставать,привязываться, льнуть к кому», 10) перен.

«впиваться взглядом в кого-что», 11) перен. «прильнуть к кому-чему» (от

жап- «покрывать (крышкой); накрывать, покрывать что чем; складывать, со-

мкнуть что-л. раскрытое, развернутое; прекратить доступ куда-л.; прервать

деятельность, работу чего; крыть (карту); перен. «скрыть, утаить что от че-

го»); жалгъаш- 1) «соединяться, скрепляться», 2) перен. «связываться, вхо-

дить в какие-л. отношения с кем-л.», 3) перен. «клеиться, ладиться», 4) перен.

85

«жениться или выходить замуж» (от жалгъа- «связывать, соединять, скреп-

лять; перен. связывать свои надежды с кем-чем, прививать что; перен. же-

нить или выдать замуж; грам. склонять»); жанлаш- 1) «приближаться к кому-

чему», 2) «стать близким по времени» (от жанла (с теми же значениями));

къайтыш – «прийти в прежнее состояние» (от къайт – «возвращаться; сво-

рачивать, заворачивать; принимать что»); ойлаш-, оюмлаш- 1) думать, об-

думывать что, размышлять над чем», 2) «одуматься, передумать (что-л. де-

лать)» (от ойла-, оюмла- «думать, размышлять»); къуруш- 1)«стопориться,

заклиниваться», 2) «отниматься, неметь, коченеть» (от къуру – «сохнуть; от-

мирать, исчезать»); жараш – 1) «мириться с кем», 2) «ладить с кем», 3) «идти,

быть к лицу, гармонировать с чем», 4) «пристраиваться у чего-л.», 5) «при-

живаться, акклиматизироваться», 6) «разместиться, располагаться удобно»,

7) «устраиваться где», 8) «начинать что», 9) «идти на пользу, соответство-

вать требованиям чего», 10) «привыкать, осваиваться, свыкаться», 11) «пере-

носить (напр. машину, самолет)», 12) «договариваться с кем-чем о чем, сго-

вариваться с кем» (от жара – «годиться, нравиться, производитьна кого хо-

рошее, приятное впечатление»); сюрюш – «спотыкаться» (от сюр – «гнать,

выгонять; гнаться за кем; угонять кого-что; гоняться за кем; признавать при-

нять кого-что за кого-что»); юйюш – «свертываться; застывать; запекаться»

(от ую – «заквашиваться (о крови)»).

П р и м е р ы: Сен къоншунга болушмасанг, къоншунг санга болушмаз

(посл.) «Если ты не поможешь соседу, сосед тоже тебе не поможет».

Алийни жибиген кѐлеги этине жабышханды (Къулийланы Х) «Мокрая

рубашка Али прилипла к телу»; Жютю бичакъ кесген жара терк жабышмаз

(посл.) «Рана, нанесенная острым ножом, трудно (долго) затягивается»; Къо-

налий сѐзюн бошагъынчы, Аслан, эки къолу бла да къамасына жабышып,

тынгылап турду (журн. «Шуѐхлукъ») «Пока Конали говорил, Аслан, обеими

руками державшись за кинжал, слушал его»; Ахмат Алиймырзаны боюнуна

жабышды (Ёзденланы А.) «Ахмат вцепился за горло Алимырзы».

86

Аны мангылайында къан юйюшюп тура эди (Гулаланы Б.) «У него на

лбу кровь застыла».

Манга уа нек эришесиз, бир сюрюше айланнган къартха? (Этезланы О.)

«Зачем вы со мной соперничаете, со стариком, который ходит спотыкаясь?».

Анализ фактологического материала показал, что формы взаимно-

совместного залога, совмещающих одновременно залоговое и лексическое

значения, насчитывается около 30: келиш – 1) взаимн.-совм. от кел-,

2) «подходить, быть подходящим», 3) «договариваться, достигнуть соглаше-

ния с кем»,4) «мириться с кем-чем, терпимо относиться к кому-чему»; тигиш –

1) взаимн.-совм. от тик-, 2) «способ вышивки»; жетиш – 1) взаимн.-совм. от

жет-, 2) «хватать, быть достаточным», 3) «справляться, суметь, оказаться в

силах сделать, выполнить какую-л. работу», 4) «добиваться, достигать чего»;

тийиш – 1) взаимн.-совм. от тий-, 2) «собираться вместе»; таныш – 1) вза-

имн.-совм. от таны-, 2)«знакомиться с кем-чем»; чалыш – 1) взаимн.-совм.

от чал-, 2) «переплетаться», 3) карач. «сойтись с кем, пожениться»; талаш –

1) взаимн.-совм. от тала-, 2) «грызться (о собаках)», 3) перен. «ссориться, ру-

гаться (друг с другом)»,4) «стремиться, тянуться к чему, стараться (что-л.

сделать)»; уруш – 1) взаимн.-совм. от ур-, 2) «ругать, бранить кого-что»,

3) «ссориться, скандалить», 4) «воевать»; къабыш – 1) взаимн.-совм. от

къап-, 2) карач.«прекратиться», 3) карач. «умереть», 4) «окоченеть»; тюйюш –

1) взаимн.-совм. от тюй-, 2) «драться, биться»; аууш – 1) взаимн.-совм. от ау-,

2) «ходить в разведку», 3) «колебаться, быть нерешительным, неустойчивым

в мнениях, решениях»; алыш – 1) взаимн.-совм. от ал-, 2) «обмениваться»,

3) «сменять, заменять другим», 4) «променять на кого-что», 5) «чередовать-

ся»; даулаш – 1) взаимн.-совм. от даула-, 2) «спорить (друг с другом)»; ки-

риш – 1) взаимн.-совм. от кир – 2) «приступить»; соруш – 1) взаимн.-совм.

от сор – 2) «остыть, охладиться»,3) перен. «успокоиться, утихнуть»;

къармаш – 1) взаимн.-совм. от къарма-, 2) «браться (приниматься) живо за

что»; жыгъыш – 1) взаимн.-совм. от жыкъ-, 2) «бороться (спорт)»; тутуш –

87

1) взаимн.-совм. от тут-, 2) «бороться (спорт)»; жыйыш – 1) взаимн.-совм. от

жый-, 2) «собираться»; согъущ – 1) взаимн.-совм. от сокъ-, 2) «драться, сра-

жаться», 3) «ругаться, браниться»; сермеш – 1) взаимн.-совм. от серме-,

2) «биться, драться» и др.

Примеры: Къоншула сюдде бир бирден кѐп зат даулашладыла «Соседи

на суде предъявили друг другу много претензий»; – Биз былайда къычырып

даулашхандан хайыр жокъду (Хапчаланы М.) « – Что толку от того, что мы

здесь громко спорим».

Ала къоллары бла бир бири инбашларына тийишедиле «Они друг друга

трогают по плечу»; – Кюн бата, чалхычы жыйын къошха тийишди (Шах-

мырзаланы С.) « – К заходу солнца косари собрались в коше».

Жашчыкъла, бир бири къолларындан тутушуп, жыйылгъанланы алла-

рына келдиле (Бабаланы С.) «Мальчики, державшись за руку, подошли к со-

бравшимся»; – Аны бла тутушургъа хазна адам базынмай эди (Тѐппеланы А.)

« – Мало кто осмеливается бороться с ним».

Бир бирден хапар сорушдукъ «Спросили друг друга про новости»; –

Жашны аурууу бираз сорушханды «– У парня болезнь немного утихла».

Отличительная особенность аффикса взаимно-совместного залога за-

ключается в том, что он во многих случаях образует одновременно с новыми

глаголами имена существительные, способствуя тем самым росту лексико-

грамматической омонимии в языке: сермеш-I «биться, сражаться, воевать» –

сермешII «драка, схватка, битва, бой»; таныш-I «знакомиться с кем-чем» –

танышII «знакомый»; тюйюш-I «драться, биться» – тюйюшII «драка, де-

бош, бой»; кириш- I «приступить» – киришII «ободок, край» – кириш-III

«введение (грам.)»; жерлеш-I «селиться, располагаться (где-л.), заселять, об-

живать что» – жерлешII «земляк»; даулаш-I «спорить (друг с другом)» –

даулашII «спор, ссора»; тутуш-I «бороться, вести борьбу (спорт)» – тутушII

«борьба (спорт)»; аууш-I «ходить вразвалку» – ауушII «перевал», уруш-I 1)

«ругать, бранить кого-что», 2) «ссориться, скандалить», 3) «воевать» –

88

урушII «война»; жыгъыш-I «бороться (спорт)» – жыгъышII «борьба

(спорт)»; жууаш-I 1) «делаться более смирным, спокойным, ручным»,

2) «успокоиться, стать спокойным», 3) перен. «смиряться, покоряться обсто-

ятельствам» – жууашII «смирный, спокойный, послушный»; болуш-I «помо-

гать» – болушII «обстановка» – болушIII этн. «хозяин дома, в котором нахо-

дится жених в первые дни свадьбы».

Примеры: Къарыусузлагъа болушханыгъызны иги этесиз (Шауаланы М.)

«Хорошо делаете, что помогаете слабым»; Махмут Налжанны ишни болушу

бла шагъырй этди (Залийханланы Ж.) «Махмут ознакомил Налжан с обста-

новкой»; Османы болушларында жыр тауушла чыгъа башладыла (Семенла-

ны А.) «В доме, где Осман находился в первые дни своей свадьбы, послыша-

лась песня».

Анда уа биз бир японлу алим бла танышдыкъ (газ. «Заман») «А там мы

познакомились с одним японским ученым»; Танышынг иги болса, кесинг да

игисе (посл.) «Если твой знакомый хороший, то и ты хороший».

Жашыны эки жанына аууша баргъанын кѐрюп, Дауутну ичи от болду

(Гулаланы Б.) «Увидев своего сына, идущего покачиваясь, Даут сильно за-

грустил»; Тау эллеге жау чапса, тѐгерекден ауушла бла келип, бир бирге бо-

лушуп тургъандыла (Гадийланы И.) «Когда на горные селения нападал враг,

люди шли через перевалы и помогали друг другу».

Налтех, бир кесек чочуй кетип, жууашды (Гуртуланы Б.) «Налтех по-

злилась немного и перестала»; Къонакъ – къойдан жууаш (погов.) «Гость

смирнее овцы» (т.е. гость должен вести себя скромно)».

Субстантивация форм взаимно-совместного залога в приведенных при-

мерах происходит через посредство образованных от залоговых форм глаго-

лов. Эти формы могут субствантивироваться и без посредства приведенных

глаголов: атлаш – «движение шагом, пеший ход» (от атлаш – «совместно

шагать»); атыш – «стрельба» (от атыш – «совместно стрелять, состязаться в

стрельбе»); жюрюш 1) «ход, движение, перемещение в каком-л. направле-

89

нии», 2) «темп, быстрота протекания чего» (от жюрюш – «совместно хо-

дить»); туруш – «положение; жизнь» (от туруш – «вместе стоять»); буруш 1)

«кривой, скрученный», 2) перен. «капризный, упрямый» (от буруш – «сов-

местно крутить»); тигиш «способ вышивки» (от тигиш – «совместно шить,

соревноваться в шитье»); табыш «доход» (от табыш – «совместно найти»);

къонуш 1) «насест, гнездо», 2) «стан, стоянка, расположение», 3) «приста-

нище, приют, ночлег» (от къонуш – «сесть» (о многих)».

Примеры: Табышы болгъан юйнюкю тюйюлсе деп санга киши да ай-

таллыкъ тюйюлдю (Токъумаланы Ж.) «Никто не скажет, что семья, в которой

ты живешь, не имеет дохода».

Къазауатдан сора жыллада областьны экономикасы женгил жюрюш бла

ѐсгенди (газ. «Ленинни байрагъы») «В послевоенные годы экономика обла-

сти росла быстрыми темпами».

Къаргъаланы къоншулары къолдады (КБРС) «Гнезда ворон в балке».

Рахимат кѐлекни тигишине бюсюремей къарайды (газ. «Заман») «Ра-

химат недовольно рассматривает способ вышивки рубашки (блузки)».

Выводы

Собранный и проанализированный нами фактический материал показы-

вает, что залоговые и неличные формы глагола, за исключением инфинитива,

в карачаево-балкарском языке в той или иной степени подвергаются лекси-

кализации. Основной причиной этого является изменение их семантики, бла-

годаря чему они утрачивают свои глагольные признаки.

Лексикализуясь, имена действия переходят в имена существительные,

причастия – в имена существительные и прилагательные, а деепричастия – в

наречия и послелоги. Деепричастия лексикализуются значительно реже, чем

имена действия и причастия. Это объясняется тем, что деепричастия более

полно отражают глагольную природу, чем другие неличные формы глагола.

90

Отмечается разная степень лексикализации неличных форм глагола. Не-

которые из них, в процессе лексикализации полностью теряют связи со сво-

ими производящими основами и семантически трансформируются, получая

новые значения. Это в основном формы, основы которых в современном

языке самостоятельно не употребляются (жууургъан «стеганое одеяло»,

къажымай «неутомимо, неустанно, настойчиво, упорно»), другие же (абсо-

лютное большинство) употребляются в новом и старом, т.е. грамматическом

и лексическом, значениях (билеу «точка чего» и «оселок, брусок, точило»;

айтылгъан «сказанный» и «прославленный», билмей «не зная» и «случайно,

невзначай»).

Залоговые формы имеют залогообразующее и словообразующее значе-

ния, что выявляется в большинстве случаев в контексте. При этом лексикали-

зованные формы нередко дублируют значения своих исходных основ: чач- –

чачдыр «брызгать»,къайт- – къайтыш «принимать что» и др.

При лексикализации понудительной формы одни аффиксы ее не изме-

няют его значения (агъарт – «белить» от агъар – «белеть»), другие изменя-

ют частично (ангылат – «объяснить» от ангыла – «понимать»), а третьи из-

меняют в корне (жарсыт – «огорчать» от жарсы – «заботиться, беспокоится о

ком-чем»), бардыр – «проводить, выполнять, вести» от бар – «идти, ехать»).

Формы страдательного залога лексикализуются редко. При этом лекси-

кализованных однозначных форм, особенно на -л, очень мало, в большинстве

случаев лексикализуется только одно из значений многозначных форм.

Часто аффикс данного залога дублируется, что препятствует его лекси-

кализации: асыл – «вешаться», но асылын – «быть повешенным»; айтыл –

«славиться», но айтылын – «быть сказанным».

Значения большинства лексикализованных форм возвратного залога

совпадают со значениями их исходной формы: оюмла- – оюмлан «думать,

размышлять»,беги- – бегин «укрепляться, обосноваться» и др.

91

Формы взаимно-совместного залога лексикализуются значительно реже

форм других косвенных залогов. Особенностью аффикса данного залога, от-

личающей его от других косвенных залогов, является то, что он во многих

случаях образует одновременно с новыми глагольными лексемами и новые

имена существительные: даулаш-I «спорить, ссориться» даулашII «спор,

ссора»; сермеш-I «биться, сражаться» сермешII «битва, сражение» и др.

При лексикализации неличные формы глаголов переходят в существи-

тельные (субстантивируются), прилагательные (адъективируются), наречия

(адвербиализируются), изредка в послелоги, междометия и другие части ре-

чи, т.е. имеет место семантико-морфологический способ словообразования, а

залоговые формы, особенно однозначные, переосмысливаясь, превращаются

в основную их форму, т.е. осуществляется лексико-семантический способ

словообразования.

92

ГЛАВА II. ОБРАЗОВАНИЕ СЛОЖНЫХ СЛОВ

ИЗ СВОБОДНЫХ СЛОВОСОЧЕТАНИЙ

2.1. Образование сложных существительных1

2.1.1. Сложные существительные с подчинительной связью компо-

нентов

2.1.1.1. Составные существительные типа «существительное в исход-

ном падеже + существительное в притяжательной форме»

К сложным существительным данного типа относятся составные суще-

ствительные с опорным компонентом-существительным, наращенным аф-

фиксом категории принадлежности 3-го лица, в качестве первой уточняющей

и конкретизирующей основы используются основы существительных. Меж-

ду словами этого типа словосочетаний существует атрибутивная связь. Это

означает, что первое слово выступает определителем второго слова комбина-

ции, которое уточняется, конкретизируется с какой-либо стороны. Основные

лексико-грамматические отношения между словами словосочетания повто-

ряются в сложных словах. Подобные словосочетания в своем значительном

количестве перешли в сложные существительные: кюз арты «осень» (кюз

«осень» + арты «конец»), жаз башы «весна» (жаз «весна» + башы «начало»),

суу анасы (миф.) «водяной» (букв. «мать воды»), от анасы (миф.) «бог ог-

ня», къая къызы «эхо» (букв. «дочь скалы») и др.: Суу анасы Дамметир,

Айтханынгы керти этдир! Адам батды сууунга, Къысха тапдыр ызына!

(фольк.) «Водяной Дамметир, Сделай так, чтобы исполнилось то, что ты

обещал! Человек утонул в твоих водах, скорей верни его назад!»; Жаз башы

жабалакъ – кюз арты – къырпакъ (погов.) «Ранней весной – вешний снег, а

поздней осенью – пороша».

1 В данной работе рассматриваются сложные слова основных знаменательных частей речи (существительных, прилага-

тельных, наречий и глаголов), образованные путем лексикализации словосочетаний, содержащих компонент в грамма-

тической форме.

93

Следует отметить, что большинство сложных существительных, имею-

щих мифологическое происхождение, встречается только в карачаево-бал-

карском языке в произведенияхустного народного творчества и обозначает

«предметы и явления, не существующие реально, а лишь созданные фантази-

ей человека, они имеют отношение к религии, народным поверьям, суевери-

ям и т.п.» [Степанова, Чернышева 1962: 28]. Исключение составляют, види-

мо, существительные суу анасы и юй иеси «домовой» (букв. «хозяин дома»),

которые представлены и во многих других тюркских языках, ср.: алт. суу ээ-

зи, башкир. Һыу эйэҺэ, киргиз. суу дööсÿ, к.-калп. суу пери (ие), кум. сува-

насы, ног. сув анасы, тур. denizrizi и др. Только в киргизском языке, в отли-

чие от всех других тюркских языков, в качестве второго компонента часто

выступает слово атасы «отец его (ее)» – суу атасы «хранитель вод» (букв.

«отец воды»): Суу атасы Сулайман чылбырдан сÿрöп калды «Хранитель вод

(пророк) Соломон взял (коня) за повод и потащил (из воды)».

Употребление указательных двусложных существительных во многих

тюркских языках наталкивает некоторых исследователей на мысль о древно-

сти описываемого типа словообразования [Гаджиева 1973: 166], с чем следу-

ет согласиться.

Сравнение образования сложных существительных данного типа в

тюркских языках показывает, что их в куманской группе значительно мень-

ше, чем в других тюркских группах, а в татарском и башкирском довольно

много. По нашему мнению, это объясняется тем, что в куманских языках II

тип изафета, предполагающий обязательное оформление второго компонента

словосочетания аффиксом третьего лица, применяется довольно редко.

2.1.1.2. Сложные существительные типа «существительное + неличная

форма глагола»

Существительное + причастие. Существительное сочетается с прича-

стиями на -ар/-ер,-маз/-мез,-гъан/-ген,-ыучу/-иучю.

94

Сочетание существительного с причастием на -ар/-ер. Сложные су-

ществительные данного типа обозначают имя деятеля: «волкодав» (бѐрю

«волк» + басар – прич. буд. вр. от глагола бас – «давить»), бѐрюатар «чело-

век, способный на большие дела» (бѐрю «волк» + атар – прич. буд. вр. от

глагола ат – «стрелять»), къушжетер «быстрый (скакун)» (къуш «орел» +

жетер – прич. буд. вр. от глагола жжет – «догонять»), бѐрютутар «волкодав»

(бѐрю «волк» + тутар – прич. буд. вр. от глагола тут – «ловить, хватать, дер-

жать»), къансиер «воспаление легких у животных» (къан «кровь» + сиер –

прич. буд. вр. от глагола сий- – «мочиться»), къылкъыяр (карач.) «черем-

ша» (къыл «конский волос» + къыяр – прич. буд. вр. от глагола къый- –

«резать, срезать, сбрить») и др.: Бѐрю атар (или тутар) – бѐркюнден (погов.)

«Того, кто осилит волка, и по шапке видно»; Жашла Къарашауайны атына:

«Ай гяуур къушжетер!» – деп, харх болдула («Нартла») «Парни о лошади

Къарашауая сказали: «Эх ты, быстрый конь!».

Сочетание существительного с причастием на -маз/-мез. Сложные

существительные с этим аффиксом обычно относятся к разговорно-бытовой

лексике и в основном характерны только карачаево-балкарскому языку: кѐз-

кѐрмез «необозримая даль, далекое место» (кѐз «глаз» + кѐрмез – прич. буд.

вр. отриц. формы от глагола кѐр – «видеть»), атайтмаз – общее название он-

кологических и других неизлечимых и труднолечимых болезней (ат «назва-

ние» + айтмаз – прич. буд. вр. отриц. формы от глагола айт – «говорить»),

къойбермез – название детской игры (къой «овца» + бермез – прич. буд. вр.

отриц. формы от глагола бер – «давать») и др.: [Асият:] Мен аны [Муратны]

тапсам, барын да къоюп, кѐзкѐрмезге, сууукъ, къарангы дорбунлагъа, жер

этегине кетер эдим (Шаваева М.) «[Асият:] Если бы я нашла его [Мурата], я

бы оставила все, ушла бы куда глаза глядят: в холодную, темную пещеру, на

край света»; Харип ол а [Хамид] атайтмаздан ауругъан хапары барды

(Токъумаланы Ж.) «Бедный он [Хамид] говорят, болен атайтмазом (неизле-

чимой болезнью)».

95

Среди сложных существительных данной модели встречаются и имею-

щие пренебрежительно-ироническую оценку, например: кюнтиймез «кисей-

ная барышня, домоседка» (кюн «солнце» + тиймез – прич. буд. вр. отриц.

формы от глагола тий – «всходить (о небесных светилах)»), ашбермез «скря-

га» (аш «еда, птица» + бермез – прич. буд. вр. отриц. формы от глагола бер –

«давать»), къулсюймез «крестец (последний позвонок позвоночного столба

животных)» (къул «раб, слуга» + сюймез – прич. буд. вр. отриц. формы от

глагола сюй – «любить»): Къой союлса, аппа къулсюймезин, кишиге теже-

мей, кеси ашаучу эди (Бабаланы С.) «Когда резали овцу, дед никому не давал

ее крестец, ел сам»; Эгечибиз Жамий кюнтиймезге ичерге жаланда къайна-

гъан суу бере эди (Гуртуланы Э.) «Наша сестра этой кисейной барышне Жа-

ми подавала только кипяченую воду».

Существительные некоторых подобных сложных слов стоят в дательном

падеже: баугъакирмез «овца семи лет» (баугъа «в сарай» + кирмез – прич.

буд. вр. отриц. формы от глаголы кир – «входить, заходить»), къошхасалмаз

«бересклет бородавчатый» (къошха «в шалаш, шалашу» + салмаз – прич. буд.

вр. отриц. формы от глагола сал – «ставить, класть»), къойгъаайланмаз «ста-

рый баран-производитель» (къойгъа «овце» + айланмаз – прич. буд. вр. отриц.

формы от глагола айлан – «быть в течке, случаться (о животных)»): Ёрежип ке-

си къойгъаайланмазгъа ушаса да, сѐзю уа таш жарыучу эди (Тѐппеланы А.)

«Ёрежип, хотя и очень походил на старого барана, слова его были очень кол-

кие»; Мухтар бир кюн отуннга къошха салмазланы къырып келди (Шауала-

ны Х.) «Однажды Мухтар для дров вырубил бересклет бородавчатый».

Некоторые из подобных существительных стали собственными именами

и фамилиями: Жаубермез (жау «масло» + бермез – прич. буд. вр. отриц.

формы от глагола бер – «давать»), Жаубермезлары «Жаубермезовы». Жа-

нѐлмез (жан «душа» + ѐлмез – прич. буд. вр. отриц. формы от глагола ѐл –

«умирать»): Жаубермезни жангыз токълусунлай (погов.) «Как единственная

ярка Жаубермеза» (о единственном мальчике в семье).

96

Большинство сложных существительных, образованных по данной схе-

ме, являются терминами: 1) географическими: суу айырылгъан «разветвле-

ние реки», кѐзкѐрген «горизонт» (кѐз «глаз» + кѐрген – прич. буд. вр. от гла-

гола кѐр – «видеть»), суу къопхан «наводнение»,къар юзюлген «лавина»,

жер тепген «землетрясение», жыйы келген, жер кѐчген, жер учхан (карач.)

«оползень», жол айырылгъан «перепутье, распутье» и др.: Географиядан

окъутхан устаз жер тепгенни юсюнден сейирлик хапар айтханды (газ. «За-

ман») «Преподаватель географии рассказал интересные вещи»; Тюз да жол

айырылгъаннга жетгенлей, ат тохтам къалды (Гуртуланы Э.) «Как только

дошла до распутья, лошадь остановилась»; 2) термины, связанные с домаш-

ним бытом: баш алгъан «веретено, наполненное пряжей» (баш «голова,

верхняя часть чего-л.» + алгъан – прич. прош. вр. от глагола ал – «брать»),

суу агъартхан (карач.) «айран, разбавленный водой и используемый для

утоления жажды» (суу «вода» + агъартхан – прич. прош. вр. от глагола

агъарт – «обелять, делать белым»), къаяда айланнган – то же, что баш ал-

гъан (къолда «в руке» + айланнган – прич. прош. вр. от глагола айлан – «вра-

щаться») и др.: Урчук бурсам, мычымайын Къолда айланнган тола эди (Гур-

туланы Б.) «Когда я вращала веретено, оно быстро набирало нить»; Аминат

экибизге да ариу кружкала бла суу агъартхан береди (Къобанланы Д.)

«Аминат нам обоим дает разбавленный водой айран в красивых кружках».

Данная модель используется и в образовании топонимов: Къызла кет-

ген «местность, где сорвались (со скалы) девушки» (къызла «девушки» +

кетген – прич. прош. вр. от глагола кет – «срываться (со скалы)»), Гатча

къозлагъан «местность, где ощенилась сука» (гатча «сука» + къозлагъан –

прич.прош.вр. от глагола къозла – «ощениться»),гычы ѐлген «местность,

где издох осел» (гычы «осел» + ѐлген – прич. прош. вр. от глагола ѐл-

«умирать, подыхать»), Буу ѐкюрген «местность, где ревут олени» (буу

«олень» + ѐкюрген – прич. прош. вр. от глагола ѐкюр – «мычать, реветь») и др.:

Гычы ѐлгенде да жюзге жууукъ гебен этгенбиз (Къудайланы Х.) «В местнос-

97

ти Гычы ѐлген мы заготовили около ста копен»; Былайланы кырдыгын жа-

райалмай, Къозу ойнагъаннга къайтханбыз (Токъумаланы Ж.) «Нам не по-

нравился травостой этих мест, поэтому мы вернулись в Козуойнаган».

Сочетание существительного с причастием на -ыучу/-иучю. Некото-

рые исследователи ставят под сомнение принадлежность образований по

этой модели к сложным существительным [Жабелова 1986: 53]. По их мне-

нию, такие образования еще не стали сложными словами, но сближаются с

ними по своим функциям и поэтому «… нельзя ставить их в один ряд с соб-

ственно сложными словами, так как они входят в определенный разряд жи-

вых словосочетаний» [Юлдашев 1972: 197]. Вряд ли является основанием для

незачисления образований указанной модели к сложным существительным

возможность замены их отдельными словами типа сурат алыучу и суратчы

«фотограф» [Жабелова 1986: 53]. Если руководствоваться этим, то следует

отказать многим сочетаниям в их лексикализации, ср.: кирит сал- и киритле –

«замыкать», агъач къалауур и агъашчы «лесник, лесничий», агъач уста и

агъашчы «плотник», «столяр», айып эт- и айыпла – «стыдить», «обви-

нять», акъырын бол- и акъырынла – «замедляться (напр.о темпе)» и др. К

тому же такая замена (типа сурат алыучу и суратчы) в данной модели (сущ.

+ -ыучу/-иучю) возможна только в исключительных случаях, притом литера-

турное слово может превратить в просторечное или окказиональное (ср. ар-

баз сыйпаучу и арбазчы «дворник») или в корне изменить значение сочета-

ния (ср. таш салыучу «гадалка» и ташчы «каменщик», «каменотес»). У ис-

следователей вызывает сомнение лексикализация сочетаний типа татарских

ат караучы «конюх», бала караучу «няня, нянька», бозау караучы «телят-

ник, телятница», кош караучы «птицевод» и др., где второй компонент яв-

ляется постоянным. В таких сочетаниях «… обусловленных характервторого

значения слова не отражен, вследствие чего словосочетания, в которых оно

проявляется, тоже не получают ясной квалификации (или исходить из самой

квалификации второго значения, которое проявляет в них слово караучы, то

98

они – свободные сочетания; если же принимать во внимание их … перевод

на русский язык, то можно подумать, что они сложные слова)» [Юлдашев

1972: 207]. По сравнению с ними сочетания сакъал жюлюучю «парикма-

хер», сюртюучю «штукатур», быстыр тигиучю «швея», быстыр жуууучу

«прачка» и многие другие гораздо близки к неоспоримым сложным словам

типа жан алыучу «ангел смерти» (жан «душа» + алыучу – прич. наст. вр. от

глагола ал – «брать»), адам ашаучу «людоед» (адам «человек» + ашаучу –

прич. наст. вр. от глагола аша – «есть, кушать»). Ср. татар. чэй ÿстерÿче

«чаевод», пыяса кисÿче «стекольщик», кер юучы «прачка», ат карыучы

«конюх» и др., которые квалифицируются сложными словами [Ганиев 1995:

332]. Ср. еще киргиз. кыл жуугуч «пучок конского волоса для мытья котла»,

жан алгыч «ангел смерти», казах. тÿк алгъыч «бритвенный аппарат», къан

соргъуч «кровосос, кровопийца», башкир. бозваткъыс «ледокол»,

алъяпкъыс «передник, фартук» и др. [Ахтямов, Гарипов 1981: 112].

Разделяя мнение А.А. Ганиева [Ганиев 1995: 332], М.Х. Ахтямова и Т.М. Га-

рипова [Ахтямов, Гарипов 1981: 112], а также составителей подавляющего

большинства тюркско-русских и тюркских толковых словарей, мы склонны

относить сочетания типа «сущ. + -ыучу/-иучю» к сложным словам.

Приведем текстовые примеры на них: Арбаз сыйпаучу къамичи бла

асыры бек тюйюлгенден кѐзю-башы тешилип чыкъды (Шауаланы Х.) «Двор-

ник до такой степени был избит кнутом, что все лицо его и голова были из-

ранены» [Мэрьям] ÿзлэрендэ бала караучы Артыкбикэнинг сÿзенэ бик яра-

тып тынглый (Г. Ибрагимов) «[Марьям] внимательно слушала Артыкбике,

которая работала у них няней» (татар.); Кÿндöрдÿн биринде бизге айыл от-

коруучу Курманбек келип калды (К. Жантошев) «Однажды к нам пришел

сельисполнитель Курманбек» (киргиз.).

В подобных сложных словах причастие может стоять и на первом месте,

особенно в терминологических сочетаниях: ѐлюр от «отрава», учхан жилян

«кобра», чайкъагъан айран «пахта» (букв. взболтанный айран), къачхан

99

топ (карач.) «лапта (игра)» (букв. «убежавший мяч»), къурушханауруу «па-

ралич» (букв. «парализовавшая болезнь»), чакъгъан ауруу «золотуха» (букв.

«цветущая болезнь») и др.: Келинчик столгъа омакъ кружкала бла чай-

къагъан айран, нартюх къалачла салды (Шауаланы М.) «Сноха положила на

стол красивые кружки с пахтой и кукурузные лепешки»; Сабийле школну

спорт майданында къачхан топ ойнай тура эдиле (Сылпагъарланы К.) «Дети

на спортивной площадке школы играли в лапту».

Из всех моделей сочетаний существительного с причастием более про-

дуктивной является модель «сочетание существительного с причастием на

-ыучу/-иучю», менее продуктивным – «сочетание существительного с прича-

стием на -ар/-ер».

Сложные существительные типа «существительное + имя дей-

ствия». В тюркских языках сложные существительные по данной модели

образованы в разы меньше, чем по описанным моделям. Основную их часть

составляют термины: 1) медицинские: ичи кетиу «выкидыш», ич ѐтюу «по-

нос», къан алыу «кровопускание» и др.: Къартны уланлары, тау элледе ай-

лана кетип, къан алыуну билген Сохта деген бир акъсакъ кишичикни кел-

тирдиле (фольк.) «Сыновья старика ходили по горным сѐлам и привели му-

жичка по имени Сохта, занимающегося кровопусканием»; Уллайгъанланы

жел ауруу, баш ауруу, сабийлени уа ич ѐтюу къыйнай эдиле (газ. «Заман»)

«Пожилых мучили ревматизм и мигрень, а детей – понос»; 2) лингвистиче-

ские: тюз жазыу «правописание, орфография», чемер жазыу «каллиграфия»,

кѐтюрюу белги «восклицательный знак» и др.: Буйрукъчу айтымланы ахыр-

ларында кѐтюрюу белги салынады (Ахматланы И.) «В конце повелительных

предложений ставится восклицательный знак»; 3) этнографические: келин

алыу «свадьба», эрге барыу «замужество», къатын алыу «женитьба», къыз

къачырыу «умыкание девушки», къыз кѐрюу «смотрины (девушки)» и др.:

Ийнанамысыз, бу арт жыллада таулу элледе эрге барыу,къатын алыу деген

тѐреле унутулуп турадыла! (Тѐппеланы А.) «Верите ли, в последние годы в

100

балкарских сѐлах забыты обычаи замужество и женитьба!»; Энди къала ба-

рады ансы Малкъарда, Къарачайда да къыз къачырыу бек сыйлы адет эди

(газ. «Заман») «Теперь уже забывается, а раньше умыкание девушки было

почетным обычаем»; 4) географические: кѐк жашнау, кѐк чартлау (карач.)

«молния», курт/кюрт (карач.) юзюлюу «лавина», къулакъ юзюлюу «селе-

вой поток» и др.: Талай кере чаркъ-чуркъ этип, кѐк жашнау тохтады да, сакъ

жауун жауду (Толгъурланы З.) «Несколько раз прогремел гром и молния

прошла, затем пошел ливень»; [Аскербий МЧС-де ишлеген жашлагъа:] Курт

юзюлюу, къулакъ юзюлюу дегенле не затла болгъанларын билемисиз? (газ.

«Заман») «[Аскербий парням, работающим в МЧС:] Вы знаете, что такое ла-

вина, селевой поток?».

В сложных словах этой модели имя действия выступает не только вто-

рым, но и первым компонентом: кѐтюрюу белги «восклицательный знак»,

къарау сокъур «слепой с открытыми глазами», алдау аш «приманка», кѐсеу

ауруу (карач.) «спорынья», кесеу/кѐсеу (карач.) баш «головня, головешка» и др.:

[Къарт:] Жашым, кѐремисе, мени бир кѐзюм къарау сокъурду!

(«Шуѐхлукъ») «[Старик:] Сын мой, видишь, один глаз мой слепой в открытом

виде!»; Жашла гылыу тешиклени алларына алдау ашла сала айланадыла

(ТСКБЯ) «Мальчики перед норами гротов ставят приманки».

Сложные существительные типа «числительное + причастие». Со-

четание числительного с причастием образуются всего несколько сложных

существительных: алтыатар «шестизарядный револьвер» (алты «шесть» +

атар), экикъыркъгъан «не полностью срезанная трава, оставленная под во-

локом» (эки + прич. прош. вр. от глагола къыркъ – «срезать»), экижашар

«двухлетка (крупный рогатый скот)» (эки + жашар), ючжашар «третьяк,

трехлеток (крупный рогатый скот)», тѐртжаргъан «колотые дрова» (тѐрт

«четыре» + прич. прош. вр. от глагола жар- «колоть»): Ол [Чѐпелеу] бир

экижашар бла юч къой кесип, къарт тенглерин юйюне чакъырды (Кациланы Х.)

«Он [Чѐпелеу] зарезал двухлетку и три овцы и позвал к себе своих старых

101

друзей»; Келген адамланы бирини къолунда бешатары, бирсини берданы,

сенеклери болгъанла да бардыла (Гуртуланы Б.) «У одного из пришедших в

руках пятизарядное ружье, у другого – берданка, а у других – вилы»; Отунчу

жаш эмен агъачны гиеда бла терк-терк сермеп, тѐртжаргъанла этип жыйды

(Бабаланы О.) «Дровосек острым топором быстро расколол дубовую полену

и собрал в кучу».

2.1.2. Сложные существительные с сочинительной связью компонентов

2.1.2.1. Парные существительные

Исследователей давно интересуют причины возникновения парных слов.

Главной из них признается смешение языков родственных племен и народов.

Так, по мнению Т.А. Дегтярева, «… парные сращения возникают в эпоху меж-

племенных контактов, когда создается необходимость использовать разнопле-

менную, а иногда разноязычную лексику с целью сделать высказывание по-

нятным для носителей разных родственных языков» [Дегтярев 1964: 136].

Это находит подтверждение и в материалах тюркских языков. Например,

первые компоненты неполного повтора артыкъ-буртукъ «излишки» и пар-

ного слова азыкъ-тюлюк «продовольствие» известны многим тюркским

языкам, а вторые употребляются лишь в некоторых из них (например, в кир-

гизском, казахском, татарском). В карачаево-балкарском же языке тюлюк,

буртукъ отдельно не употребляются.

Таким образом, как совершенно правильно заключает Ф.А. Ганиев, «…

сложение двух разных слов с одинаковым значением, относящихся к разным

диалектам (племенам) или языкам (народам), осуществлялось для того, что-

бы сделать эти слова понятными для представителей данных племен и наро-

дов» [Ганиев 1995: 307].

Второй причиной является выражение множественности и собирательно-

сти обозначаемых предметов. Например, татар. туган-тумача «родственники»

(туган «родной» + тумача «дальний родственник»), киргиз. тууган-туушкан с

102

этим же значением. Как видно, для этой цели использованы синонимичные

слова. Используются и антонимичные слова: киргиз. ачекей-жумакей (назва-

ние детской игры) (ачакей «раздвоенный» + жумакей «соединенный»).

Третья причина – выражение экспрессивно-эмоциональных значений,

например: кюнтиймез (ирон.) «кисейная барышня», ашбермез (пренебр.)

«скряга». киргиз. жатып ичер (разг.) «дармоед» и др.

Четвертая причина – образование собирательного, более обобщенного и

абстрактного понятия, например: ашау-ичиу, татар. ашау эчÿ «пир» (ашау

«еда» + ичиу ~ эчÿ «питье»), киргиз. алдым-жуттум «хапуга» (алдым «я

взял» + жуттум «я проглотил») и др.

Поскольку в большинстве исследований, как уже отмечалось, парные

слова не отграничиваются от повторов, следует попытаться это сделать.

С нашей точки зрения, эти языковые единицы имеют ряд отличительных

особенностей, а именно:

1) парные существительные исследуемого типа образуются путем сло-

жения двух производящих основ, что дает слово с собирательным и обоб-

щенным значением, а повторы образуются при редупликации, ср.: алыш-

бериш «спекуляция» и соруу-оруу «разрешение» и др.;

2) компоненты парных существительных являются самостоятельными

лексическими единицами или их формами, а в компонентах повторов само-

стоятельность имеет только первый, второй же не употребляется как отдель-

ное слово, ср.: сатыу-алыу «торговля» и къалгъан-булгъан «отходы, остат-

ки, объедки, отбросы» и др.;

3) парные существительные часто образуются из слов, значения которых

находятся в одном понятийном поле и могут находиться между собой в си-

нонимических, антонимических и ассоциативных отношениях, компоненты

повторов таких связей между собой не имеют, ибо являются формами одно-

го и того же слова; ср. келиш-кетиш «взаимное гостеприимство» (антони-

103

мы), жиляу-сарнау «оплакивание умершего» (синонимы) и соргъан-оргъан

«разрешение» и др.;

4) парные существительные не имеют морфологических признаков, т.е.

фонемный состав их не изменяется, а в неполных повторах этот состав

сплошь и рядом изменяется, ср.: ашау-жашау «житье-бытье» и арткан-

ÿрткöн «остатки, последки» и др.;

5) парные существительные – давно сложившиеся классы слов, по всем

признакам представляющие собой самостоятельные словарные единицы, а

повторы в большинстве случаев выполняют эмоционально-экспрессивные и

стилистические функции.

Сравниваемые языковые единицы отличаются друг от друга и по сфере

употребления. Так, парные существительные употребляются во всех сферах

национального языка, а повторы в большинстве случаев окказиональны.

Парные существительные в тюркских языках образованы путем лекси-

кализации форм причастий прошедшего времени, взаимно-совместного зало-

га, имени действия: алгъан-берген «взаимообмен» (алгъан «взявший» +

берген «давший»), алыш-бериш – с тем же значением (алыш- «брать что-л.

вместе с кем.-л.» + бериш- «давать что-л. вместе с кем.-л.»), алыу-бериу –

с тем же значением (алыу «взятие» + бериу «отдавание»). Их в каждом из

этих языков незначительное количество. В отличие от собственно сложных

существительных, компоненты которых связаны между собой подчинитель-

ной связью, у парных слов, отношения между компонентами представлены

синтаксически равноправными, ср., например: келген-кетген «посетители»

(келген «приходивший» + кетген «уходивший»).

Исследователи тюркских языков отмечают,что в основе образования пар-

ных слов, кроме лексико-грамматических признаков, лежит еще и семантиче-

ская закономерность, состоящая в том,что в парные слова могут объединяться

не любые слова, а только такие, которые связаны между собой определенными

104

синтаксическими отношениями [Кафдаров 1958: 78; Аганин 1959: 72; Абду-

рахманов 1975: 37; Юлдашев 1972: 182–183; Жабелова 1986: 70 и др.].

По мнению некоторых исследователей, в парных словах соединяются

однородные или одни и те же понятия [Севортян 1956: 322]. С нашей точки

зрения, во-первых, это относится главным образом к парным словам, компо-

ненты которых являются словарными (лексическими) формами, ср.: кюч-

карыу «сила, мощь, энергия» (кюч «сила» + къарыу «мощь, энергия»),

мюлк-ырысхы «имущество, достояние, собственность; богатство» (мюлк

«имущество» + ырысхы «достояние») и др. Во-вторых, компоненты парных

слов имеют не одно и то же или близкие значения, могут иметь и противопо-

ложные значения, например: къул-бий «господа и рабы» (къул «раб» + бий

«господин»), дос-душман «друзья и враги» (дос «друг» + душман «враг») и др.

В парных же существительных, компоненты которых являются грамма-

тическими формами, отношения между последними, как правило, антони-

мичны и отчасти ассоциативны. Первые имеют следующие модели:

1) «причастие + причастие (прошедшего времени)»: кирген-чыкъгъан

«посетители» (букв. кирген «заходивший» + чыкъгъан «уходивший»), ѐл-

ген-къалгъан «живые и мертвые» (букв. ѐлген «умерший» + къалгъан

«оставшийся (не умерший)»), келген-кетген «гости» (букв. келген «прихо-

дивший» + кетген «уходивший»), сюйген-сюмеген «друзья и недруги»

(букв. сюйген «любивший» + сюймеген «не любивший»),баргъан-келген

«взаимопосещение» (букв. баргъан «сходивший, съездивший» + келген

«приходивший, приехавший»), алгъан-берген «взаимообмен» (алгъан

«взявший» + берген «отдавший») и др.: [Аминат Маруугъа:] Ай юйюнг бла,

иш башланнгынчы окъуна алгъан-берген боллукъ тюйюлдю деп келишген

ушай эдик да! (Кациланы Х.) «[Аминат Мару:] Слушай, мы же еще до начала

этого дела вроде договорились, что никакого взаимообмена(подарками) не

будет!»; Кирген-чыкъгъан сѐз этер деп, Айшат эри тюнене кече келтирген

кийик мыллык болгъан отоуну эшигине кирит салды (Токъумаланы Ж.)

105

«Чтобы посетители не судачили, Айшат замкнула комнату, в которой лежала

туша серны, которую принес ее супруг вчера ночью»; Жуукъланы араларына

сууукълукъ кирди, бир бирге баргъан-келген да тохтады (Залийханланы Ж.)

«Взаимоотношения между родственниками ухудшились, взаимопосещение

их прекратилось»;

2) «имя действия + имя действия»: сатыу-алыу «торговля» (сатыу

«прожада» + алыу «покупка»), тигиу-бичиу «кройка и шитье» (тигиу «ши-

тье» + бичиу «кройка»), алыу-бериу «взаимообмен» (алыу «взятие» + бериу

«выдача»), барыу-келиу «взаимопосещение» (барыу «отправление» + келиу

«приход, приезд»), келиу-кетиу «взаимопосещение» (келиу «приход, при-

езд» + кетиу «уход, отъезд»), ашау-ичиу «пир» (ашау «употребление пищи»

+ ичиу «питье») и др.: Энди бизде тигиу-бичиу бла кюрешген тиширу да

хазна жокъду (Бабаланы С.) «Теперь у нас мало кто занимается кройкой и

шитьем»; Сатыу-алыу бла бусагъатда бек кѐп адам кюрешеди (газ. «Заман»)

«В настоящее время очень много людей, занимающихся торговлей»; Арт

жыллада къарындашланы араларында бир бирге барыу-келиу биле-биле сел

болгъанды (Къудайланы Х.) «В последние годы взаимное посещение между

братьями стало значительно редким»;

3)«взаимно-совместный залог + взаимно-совместный залог»: алыш-

бериш «взаимообмен» (алыш – «взаимное взятие» + бериш «взаимная отда-

ча»), атыш-тутуш «взаимное сражение» (атыш «взаимная стрельба» + ту-

туш «взаимная схватка») и др.: Адамла бла эмегенлени арасында атыш-тутуш

башланды (фольк.) «Между людьми и великанами началось сражение».

Ассоциативные парные существительные, компоненты которых являют-

ся лексическими единицами, в тюркских языках представлены довольно ши-

роко. Что касается ассоциативных парных существительных с компонентами –

грамматическими формами слов, то их в этих языках, в т.ч. и в карачаево-

балкарском, немного: талаш-тартыш «споры и пререкания» (букв. талаш –

«спорить, пререкаться, тягаться, претендовать» + тартыш – «тягаться»),

106

алыш-бѐлюш «взаимообмен» (букв. алыш – «меняться» + бѐлюш – «де-

литься»), ашау-жашау «житье-бытье» (ашау «поедание» + жашау «житье,

существование»), ашау-ичиу «пир» (букв. ашау «поедание» + ичиу «пи-

тье»), жиляу-сарнау «плач по умершему, оплакивание умершего» (букв.

жиляу «оплакивание» + сарнау «причитание, рыдание») и др.: Тойгъа келе-

биз деп, жиляу-сарнау болгъан жерге келип къалдыкъ (Гадийланы И.) «Мы

хотели попасть на той (свадьбу), а пришли на оплакивание умершего»; Хал-

къыны ашауу-жашауу Къайсынны чыгъармаларында аламат суратланн-

гандыла (Тѐппеланы А.) «В произведениях Кайсына замечательно показана

жизнь его народа»; Барсанг а аллай жерге бар: болгъан стол аш-суу, ашау-

ичиу аламат къуралгъанды! («Шуѐхлукъ») «Надо же было пойти туда: кру-

гом столы, на них еда, питье, пир организован замечательно!».

Как видно из приведенных примеров, в отличие от антонимичных слож-

ных существительных, ассоциативные сложные существительные не образу-

ются сочетанием причастий.

Что касается синонимичных сложных существительных, то они сочета-

нием причастий, имен действия и форм взаимного залога в данных языках

обычно не образуются. Следует отметить, что парные существительные,

компоненты которых не связаны между собой ни синонимичными, ни анто-

нимичными отношениями, многими исследователями подчастую включают-

ся в группу синонимичных сложных существительных. С этим вряд ил мож-

но согласиться. Слова, объединяющиеся в ассоциативные пары, во многом

сходны с синонимичными словами: компоненты и тех, и других принадлежат

к одной части речи, оба типа слов выражают значение собирательности и

обобщенности. Однако если компоненты синонимических парных существи-

тельных имеют одинаковые или близкие значения, то у ассоциативных пар-

ных существительных значения разные. Семантические компоненты послед-

них соотносятся друг с другом как видовые понятия, объединяемые в более

родовые понятия. Такие существительные выражают категорию совокупной,

107

неделимой множественности, обобщающей конкретные понятия в одно це-

лое. Например: ашау-ичиу «пир» (ашау «поедание» + ичиу «питье»). С дру-

гой стороны общее лексическое значение ассоциативного парного существи-

тельного выходит за пределы значений компонентов. Так, барыш-келиш

означает не только «ходить туда» и «заходить куда-нибудь», но и общую

связь во многих делах.

Вышеизложенное показывает, что у абсолютного большинства парных

существительных, образованных путем лексикализации грамматических

форм (т.е. причастий, имен действия и взаимно-совместного залога), компо-

ненты между собой находятся в антонимических отношениях и лишь у от-

дельных из них они объединяются ассоциативными корреляциями.

Судя по приведенным здесь примерам, парные существительные строят-

ся на основе аллитерации, рифмы и на созвучии согласных. Исходя из этого,

они имеют следующие фонетические особенности:

1) парные существительные, построенные на основе аллитерации, харак-

теризуются тождеством начальных согласных звуков обоих компонентов:

келиш-кетиш «взаимное гостеприимство», талаш-тартыш «споры и прере-

кания» и др.;

2) парные существительные, созданные на основе рифмы, характеризу-

ются наличием созвучия в конце сочетающихся компонентов: ашау-ичиу

«пир», татар. барыш-кереш «взаимосвязь, взаимопосещение» и др.;

3) в исходе обоих компонентов парных существительных повторяются

одинаковые согласные, обычно у и ш: ашау-жашау «житье-бытье», киргиз.

жÿрÿш-туруш «поведение» и др.

2.1.2.2. Существительные-неполные повторы

Как известно, повторы обычно бывают полные и неполные. Среди суще-

ствительных нет полных повторов, имеются только неполные, которых в

тюркских языках незначительное количество. Такие существительные обра-

108

зуются обычно незначительным изменением первого компонента: убавлени-

ем его первого звука или добавлением к нему нового звука, изменением од-

ного из звуков и т.д., например, соргъан-оргъан, соруу-оруу «разрешение»,

ѐтген-сѐтген «прохожий», къалгъан-къулгъан, къалгъан-булгъан «отхо-

ды, остатки, отбросы, объедки», киргиз. арткан-ÿрткöн «остатки, последки»,

татар. алдау-йолдау «обмануть, хитрить», узбек. колгъон-къутгъон «оста-

ток»: Зуфар кабинетинде олтуруп тургъанлай, соруу-оруу болмай, ары бир

тиширыу кирди (Толгъурланы З.) «Когда Зуфар сидел в своем кабинете, без

какого-либо разрешения туда зашла какая-то женщина»; Контордан арткан-

ÿрткöн тамакты мен öзÿм жедим (К. Жантошев) – «Объедки, оставшиеся от

гостей, я поела сама» (киргиз.); Куй, зинҺар, андый алдау-йолдаулар

булырлык булганда, мин сон голы башымны кече итеп андый юк-бар эшл-

эргэ катышып йöримме? (Г. Гобей).

Приведенные примеры показывают, что существительные-неполные по-

вторы образуются по двум моделям – повторениям причастий (большинство)

и повторением имени действия.

По количеству моделей на первом месте находятся собственно сложные

существительные (8 моделей), на втором – парные слова (3 модели) и непол-

ные повторы (2 модели).

Сложные существительные с грамматической формой одного или обоих

компонентов образованы из следующих словосочетаний: 1) сочетание суще-

ствительных: суу анасы «водяной», жаз тауукъ «куропатка», от аягъы «по-

четная половина помещения» и др.; 2) сочетания имен с неличными глагола-

ми: кѐзкѐрген «горизонт», къатын алыу «женитьба», бешатар «пятизаряд-

ное ружье», къара тутуу, къара кийиу «траур» и др.; 3) сочетание неличных

форм глагола: сатыу-алыу «торговля», кирген-чыкъгъан «посетители»,

алыш-бериш «купля-продажа; спекуляция» и др.; 4) сочетание форм взаим-

но-совместного залога: талаш-тартыш «споры и пререкания», келиш-

кетиш «взаимное гостеприимство» и др.; 5) сочетание неличной формы гла-

109

гола со своим редупликатом: ѐтген-сѐтген «прохожий», соруу-оруу «разре-

шение» и др.

2.1.3. Лексико-семантические взаимоотношения сложных существительных

Исследователи тюркских языков отмечают, что в основе образования

сложных слов, как и «простых», лежит еще, как уже отмечалось, семантиче-

ская закономерность, согласно которой между многими из них существуют

вариантные, омонимические, синонимические и ассоциативные отношения.

Рассмотрим эти отношения в отдельности.

2.1.3.1. Синонимичные сложные существительные

По употребительности в языке, например, в карачаево-балкарском, такие

существительные имеют в основном три разновидности:

1) синонимичные сложные существительные, компоненты которых яв-

ляются общими для карачаевского и балкарского вариантов карачаево-

балкарского языка, т.е. не отличаются региональностью употребления: къол-

да ойнагъан – къолда айланнган «веретено с намотанной пряжей» (букв.

«играющая в руке» – «вращающаяся в руке»), бѐрюатар – бѐрютутар «вол-

кодав» и др.: Урчукъ бурсам, мычымайын къолда айланнган тола эди

(Гутруланы Б.) «Когда я крутила веретено, на него быстро наматывалась

пряжа»; Къатын бир талай къолда айланнганы жыйгъыч тюбюнден

чыгъарды («Малкъар халкъ жомакъла» МХЖ) «Женщина из полки достала

несколько веретен с намотанной шерстью»;

2) синонимичные сложные существительные, один из компонентов ко-

торых употребляется в карачаевском, а другой в балкарском вариантах кара-

чаево-балкарского языка: теке къалкъыу (балк.) – баш къагъыу (карач.)

«дремота», кѐк жашнау (балк.) – кѐк чартлау «молния» и др.: Биз юйге кир-

генде, эшикни тауушундан акканы баш къагъыуу тохтады (Чотчаланы М.)

«Когда мы вошли в дом, от шума двери дед проснулся от дремоты»;

110

3) синонимичные сложные существительные, один из компонентов ко-

торых является литературным словом, а другой диалектным: ачыгъан би-

шлакъ (лит) – ургу бишлакъ (диал.) «творог», баш алгъан (диал.) – къолда

айланнган (лит.) «веретено, наполненное пряжей»: Столда ачыгъан би-

шлакъ, локъумла, от гыржынла, сары жау, сют баш – хар тюрлю ашар зат

бар эди (Шауаланы Х.) «На столе было много продуктов: творог, лакумы, ле-

пѐшки, испеченные в золе, сливочное масло, сметана»; Хусей ургу бишлакъ

бла тыммыл жартыны ашап, ызындан а чай ичди (Таумырзаланы Д.) «Хусей

поел хлеб с творогом, а потом пил чай».

Глагольные компоненты синонимичных сложных существительных

обычно бывают одинаковыми формами одного и того же времени причастия

или же именами действия: бѐрюбасар – бѐрюкесер «волкодав» (-ар/-ер), жер

тепген – жер учхан (-хан), жер тебиу – жер тебирениу «землетрясение» и

др. Однако они могут быть и разными формами глагола: личной и неличной

(жаналгъыч – жан алыучу «душегуб»): [Хадис:] Омар, мен, сен суннганча,

жан алыучу болсам, юйдегим бла былай келишип жашармы эдим? (Гадий-

ланы И.) «[Хадис:] Омар, если бы я был душегубом, каким ты меня счита-

ешь, мог бы я жить так дружно со своей женой, со своей семьей?»; Юслер-

гъычла (фашисты) ушкокларын жерге ийдиле (Жаубаланы Х. «Когда мы

направили на них автоматы, душегубы (фашисты) опустили свои винтовки на

землю».), даже разными частями речи (къызыл ауруу (букв. «красная бо-

лезнь») – чапыргъан ауруу (букв. «покрытая сыпью болезнь», «краснуха»):

[Налжан:] Чапыргъан ауруугъа жараучу дарманны аты къалай эди? (Кацила-

ны Х.) «[Налжан:] Как называется лекарство от краснухи?»; Дохтур сабийни

этинде чапыргъанларын кѐргенлей: Бу къызыл аурууду!- деди (Къулийланы Х.)

«Доктор, как только увидел на теле ребенка сыпь, сказал: «Это краснуха!»).

Адвербиальные и именные компоненты сложных синонимичных суще-

ствительных, как правило, не вступают между собой в синонимические от-

ношения: учхан «летающий» – тепген «трясущийся», ойнагъан «игравший» –

111

айланнган «вращавшийся», сунмай «не предполагая» – билмей «не зная»,

жашнау «сверкание» – чартлау «трескание» и др. Лишь изредка встречают-

ся сложные существительные с синонимичными компонентами: тебиу-

тебирениу «содержание, сотрясение»: Докладчы жер тебиуню сылтаулары-

ны юсюнден кѐп хапар айтханды (газ. «Заман») «Докладчик долго говорил о

причинах землетрясения»; Жер тебирениуню аллында кюн киштикле, итле

да юйледен кетип къаладыла (газ. «Къарачай») «Накануне землетрясения

кошки и собаки уходят из дома».

В отличие от синонимичных сложных существительных, у простых си-

нонимичных существительных компоненты в абсолютном большинстве слу-

чаев – синонимы (абсолютные или идеографические): дарман-дары «лекар-

ство, снадобье», шайтан-жин «нечистая сила» (шайтан «черт, бес» + жин

«бес, злой дух»), адеп-намыс «воспитание, воспитанность» (адеп «воспи-

танность, хорошие манеры» + намыс «нравственность, порядочность, воспи-

танность, хорошее воспитание»), кюч-къарыу «сила, мощь»,ахлу-жууукъ

«родственники» и др.

Сложные существительные, как и «простые», бывают однокоренные и

разнокоренными. При этом однокоренных существительных в тюркских язы-

ках значительно больше разнокоренных: къолда ойнагъан – къолда айланн-

ган «веретено, наполненное пряжей», жер тебиреннген, жер тебиу – жер те-

бирениу «землетрясение», бѐрюбасар – бѐрютутар «волкодав» ачыгъан би-

шлакъ – ургу бишлакъ идр. (однокоренные); баш алгъан – къолда айланн-

ган, теке къалкъыу – баш къагъыу «дремота» (разнокоренные): [Хажи-

осман:] Эльмырза кесини эки бѐрюбасарына да азыкъ бермей, аланы да мен

кечиндирип тургъанма (Залийханланы Ж.) «[Хажи-Осман:] Мерзавец Эль-

мырза не кормил своих волкодавов, я их кормил»; [Барисбий Къаншаугъа:]

Бѐрютутарынгы мени овчаркама алышамыса? (Зокаланы З.) «[Барисбий

Каншау:] Хочешь поменять своего волкодава на мою овчарку?»; Хызыр кѐк

жашнауну суратха алды (Къудайланы Х.) «Хизир сфотографировал молнию»;

112

Кѐк чартлаудан сора булутла чачылып, кюн тийди (Батчаланы М.) «После

молнии тучи рассеялись показалось сонце» (однокоренные синонимы); Къыз-

ла, эришип,баш алгъанла ийииредиле (фольк.) «Девушки соревнуются в

пряже баш алган»; Замира къолда эки ойнагъан толтуруп анасына берди

(Зокаланы З.) «Замира отдала своей матери два веретена, наполнив их пря-

жей».

Как видно из примеров, у однокоренных синонимичных сложных суще-

ствительных один из компонентов (главный) является общим, а у разноко-

ренных оба компонента разные.

2.1.3.2. Вариантные сложные существительные

Вариантность свойственна всем типам языковых единиц, словам слово-

сочетаниям и предложениям, потому что она является органическим свой-

ством языковых средств, вытекающих из характера языковой системы [Косе-

риу 1963: 174], естественным состоянием языка как конкретного историче-

ского явления, «… одно из внутренних проявлений литературного языка»

[Горбачевич 1978:3]. Из всех типов вариантных единиц языка достаточно

глубоко изучены только варианты «простых» слов, синтаксические варианты

изучены мало, а варианты сложных слов вовсе не изучены. Несмотря на

большое количество работ по вариантности «простых» слов, сущность вари-

антности продолжает вызывать споры. Одни исследователи вариантами счи-

тают языковые единицы, тождественные по значению [Ельмслев 1960: 331;

Крысин 1969; Михайловская 1981:6–22; Коморская 1981:22–38 и др.]. Они не

берут в счет материальную сторону этих единиц, т.е. фонетические и грамма-

тические их формы. В таком случае варианты смешиваются с полными сино-

нимами. По мнению же других исследователей, кроме тождества значения,

варианты слова обнаруживают отедльные различия в оформлении фонетиче-

ского состава [Рогожникова 1966; Степанова 1973:8; Горбачевич 1978:17;

Граудина 1980:100–121 и др.].

113

Вслед за этими и другими исследователями мы считаем,что при опреде-

лении вариантности единиц языка следует опираться не только на семанти-

ческие, но и на материальные основания.

Сложные существительные, имеющие одно и то же значение, могут от-

личаться друг от друга и формально, т.е. фонемным, звуковым и морфемным

составом одного из компонентов. Соответственно этому они имеют фонети-

ческие, фонематические и морфологические варианты.

Фонетические варианты сложных существительных. Фонетические

варианты могут отличаться друг от друга: 1) перестановкой (метатезой) со-

гласных: къорагъан ахча / къорагъан ачха (карач.) «расход», ѐксюзле жа-

ны / ѐскюзле жаны (б.-ч. гов.) «восток» и др.: Жангыз бир кварталда

къорагъан ахчаны саны миллион сомдан атлагъанды (газ. «Заман») «Расход

только за один квартал составил свыше миллиона рублей»; Ол ишлени бажа-

рыр ючюннге къорагъан ачхадан а сизни хапарыгъыз жокъду (Батчаланы

М.) «Вы не в курсе какой расход сделан за организацию этих видов работ»;

2) твердостью / мягкостью сингармонизма: курт юзюлген / кюрт юзюлген

(карач.) «лавина, снежный обвал»: Азнауур ол кюн болмаса курт юзюлгенни

кѐрмеген эди (Тѐппеланы А.) «До этого дня Азнаур не видел лавину»; Кюрт

юзюлгеннге тюшюп, жаныуарла да ѐлюучюдюле (Чотчаланы М.) «Попав

под лавину, погибают и животные».

Фонематические варианты сложных существительных. При фоне-

матическом варьировании в первых или вторых компонентах меняется одна

из фонем: къалгъан-къулгъан – къалгъан-булгъан «отходы, остатки, от-

бросы, объедки», ашыра жырна / ашура жырна (сладкое обрядовое куша-

нье из кукурузных зерен с семью компонентами): Ынна ашыра жырна этер-

ге устады (Залийханланы Ж.) «Бабушка искусно готовит ашыра жырна»; Мари-

ям жыл сайын, ашура жырна этип, хоншулагъа юлешиучюдю (Ботчаланы М.)

«Мариям каждый год делала ашура жырна и раздавала соседям».

114

Морфологические варианты сложных существительных. У морфоло-

гических вариантов соотносятся формообразующие аффиксы. Эта разновид-

ность сложных существительных широко распространена в тюркских языках

и имеет следующие основные типы:

1) наличие аффикса принадлежности и его отсутствие: сют баш / сют

башы (карач.) «сметана», танг ала / танг аласы «рассвет», юй баш / юй

башы «крыша (дома)», терезе тюп / терезе тюбю «подоконник», юй тюп /

юй тюбю «пол (в доме, помещении)»: Танг алада аш адырла туруучу

жыйгъычда тыхар-тухур тауушла чыгъып башладыла (Гуртуланы Б.) «На

рассвете на полке, где лежит кухонная посуда, послышался грохот»; Сен

сюйдюнг кѐк бутакъланы, танг аласында чыкъ жибитген къызаргъан гюлле-

ни (Къулийланы Къ.) «Ты любил зеленые ветки, покрасневшие на рассветеи

намоченные росой цветы»; Къыз, печеньеледен да къаба, кофе ичеди, бир-

бирде аллында тургъан жангы сют башдан да уртлайды (Толгъурланы З.)

«Девушка ест печенье и пьет кофе, иногда пьет и сметану, находящуюся пе-

ред собой»; Келиймат жауда бишип тургъан жылы хычынланы юсюне сют

башы къуюп, къонакъланы алларына салды («Огъурлу танг») «Келиймат

сверху теплых пирогов, испеченных на масле, налила сметану и угостила ими

гостей»;

2) соотношение: аффикс причастия – аффикс взаимно-совместного зало-

га: кюнчыкъгъан / кюнчыгъыш «восток», кюнбатхан / кюнбатыш «запад»

и др.: Бизни самолетларыбыз, кѐкде жауну онгун алып, энди кюнбатханнга

айланнгандыла (Хубийланы О.) «Наши самолеты на небе лишили возможно-

стей самолетов врага и направились в сторону запада»; Алайдан Сосурукъ

къыбыла таба, бирси эки нарт а кюнбатыш таба кетип бошладыла («Нарт-

ла») «Оттуда Сосурук направился в сторону юга, а другие два нарта стали

уходить в сторону запада»;

3) соотношение: аффикс причастия – аффикс имени действия: жер

тепген / жер тебиу «землетрясение»; кѐз алдагъан / кѐз алдау «гипноз» и

115

др.: Японияда жер тепгенни юсюнден газетледе жазылгъанды «О землетря-

сении в Японии написано в газетах»; Жер тебиуню хатасындан Япониягъа

миллиард долларла бла тергелген заран тюшгенди (газ. «Заман») «Ущерб,

нанесенный землетрясением в Японии, исчисляется миллионами долларов»;

4) наличие аффикса причастия и его отсутствие: бугъагъа турлукъ /

бугъагъа туру «самка крупного рогатого скота двух лет, тѐлушка»; бѐрюба-

сар – бѐрюбас «волкодав» и др.: Бугъагъа турула бла экижашарла да кесле-

ри башха сюрюу боладыла (газ. «Заман») «Тѐлушки и двухлетки составляют

отделанное стадо»; Бугъагъа турула мюлклени талайында кечинедиле ( газ.

«Карачай») «Тѐлушек держали в разных хозяйствах».

2.1.3.3. Омонимичные сложные существительные.

Омонимичность сложных слов не только в тюркских языках, но и вязы-

кознании в целом не изучена. В словарях она отмечена как многозначность.

Например, в ТСКБЯ в сложном существительном сабан агъач выделены два

значения: 1) соха; 2) плуг (тракторный) однако соха – примитивное земле-

дельческое орудие и плуг – сельскохозяйственное орудие с широким метал-

лическим лемехом для вспашки земли вряд ли сосуществуют как разные зна-

чения. Это разные предметы, хотя использовались для совершения одного и

того же действия. Понятия «противник, враг, недруг», «кожная форма сибир-

ской болезни» и «рак (болезнь)», выделенные как значения слова-табу

атайтмаз в этом же словаре, также являются омонимичными. Не значениями

одного и того же слова, а омонимами являются и понятия, обозначаемые

сложными словами арт сѐз 1) послесловие и 2) завещание; тыпыр таш

1) очаговый камень и 2) жилище, помещения; къансиер 1) разновидность де-

рева и 2) восполнение легких у животных и др.: Къоллары сабан агъачдан

айырылмагъан адамла жыйылгъан жерде жерни, жайлыкъланы, агъачны

юслеринден кѐп хапар айтылды («Шуѐхлукъ») «Там, где собрались люди, ру-

ки которых постоянно касаются сохи, много говорилось о земле, пастбищах

116

и лесе»; Рабийгъа, тракторну бир кесекчикге тохтатып, сабан агъач юсюнде

жюрюген нѐгер къызы тракторгъа суу къуюп бошагъынчы солуду (Къудай-

ланы Х.) «Рабийгъа остановила трактор на короткое время и передохнула,

пока подруга-плугарь заправляла трактор водой».

Бу атайтмазла кадетле келгенли, ары къарасанг да – оюлгъан мюлк,

бери къарасанг да – оюлгъан мюлк (Гуртуланы Б.) «С тех пор как пришли эти

враги кадеты , везде и всюду разрушенное хозяйство»; Жашны боюнуна

атайтмаз битген эди (ТСКБЯ) «У парня на шее была язва».

Анализ общефилологических словарей тюркских языков показывает,что

омонимия сложных существительных признается лексикографами лишь в

случае конверсии сложного прилагательного в сложное существительное,

например: къылкъыяр I «острый, преострый» – къылкъыяр II «черемша»

(ТСКБЯ): Сосурукъ къылкъыяр къамасы бла жаш къайын терекни бир

ургъанлай аудурду («Нарты») «Сосурук свалил молодую березу одним уда-

ром своего острого преострого кинжала»; Март айны ол кюнлерини биринде

чегетге къылкъыяр жыяргъа бардыкь (Чотчаланы М.) «В один из первых

дней марта мы пошли в лес собирать черемшу».

2.1.3.4. Антонимичные сложные существительные

По данным указанных словарей в исследуемых языках имеются и слож-

ные существительные, связанные между собой антонимичными отношения-

ми. Однако их по сравнению с синонимичными и вариантными их разновид-

ностями незначительно. Объясняется это тем, что «большинство слов не мо-

жет иметь антонимов, так как соответствующие понятия не имеют своих ло-

гических противоположностей» [Степанова, Чернышева 1962: 200].

Антонимичные сложные существительные обычно являются терминами,

в основном лингвистическими и этнографическими: бусагъат заман «насто-

ящее время» – озгъан заман «прошедшее время», жайылгъан айтым «рас-

пространенное предложение» – жайылмагъан айтым «нераспространенное

117

предложение», толгъан айтым «полное предложение» – толмагъан айтым

«неполное предложение» и др.; къатын алыу «женитьба» – эрге барыу «за-

мужество», къан алыу «месть (кровная)» – къан тѐлеу «плата откупных за

кровь», къалын бериу «выкуп за невесту» – сый салыу «подарки невесты»,

къалын бериу – берне салыу (с теми же значениями) и др.; къоркъуулу

кѐпген «злокачественная опухоль» – къоркъуусуз кѐпген «незлокачествен-

ная опухоль»: Жайылмагъан айтым жаланда башчы бла хапарчыдан къура-

лады («Къарачай-Малкъар тилни грамматикасы») «Нераспространенное пред-

ложение состоит из подлежащего и сказуемого»; Жайылгъан айтымда,

башчы бла хапарчыдан сора да, сансыз член неда этимча, этимсыфат ай-

ланчладан бири болады («Бусагъатдагъы малкъар тил»); Распространенное

предложение, кроме подлежащего и сказуемого, содержит еще второстепен-

ный член или причастный, деепричастный оборот»; Къызыбызны алкъын эр-

ге барыудан хапары да жокъду (Байкъулланы Д.) «Наша дочь пока и не ду-

мает о замужестве»; Абдуллах: Маржан, къыш къатын алыу да, эрге ба-

рыу да тѐреди (Залийханланы Ж.) « Абдуллах: Маржан, зимой обычными

являются замужество и женитьба»; Къан алыу тѐре бир-бир миллетледе бу-

сагъатда да барды (газ. «Заман») «Обычай мести у некоторых народов до сих

пор сохранился»; Ол заманлада къулыу ѐлтюргеннге къан тѐлеу жокъну

орунунда эди (журн. «Шуѐхлукъ») «В те времена плата за убийство раба бы-

ла мизерной».

В антонимичных сложных существительных, образованных из сочетания

существительного и неличной формы глагола, противоположные значения

имеют обычно неличные формы глагола (причастия и имена действия). Сре-

ди таких существительных можно выделить следующие группы:

1) положительное и отрицательное причастия; формы отличающиеся

наличием/отсутствием отрицательного аффикса -ма /-ме: жайылгъан ай-

тым – жайылмагъан айтым.

118

2) основы причастий: кюнбатхан, кюнбатыш «запад» – кюнчыкъгъан,

кюнчыгъыш «восток» (бат – «заходить, закатываться (о небесных свети-

лах)» – чыкъ – «появляться, показываться (о небесных светилах)», хаулаучу

кесекчикле «утвердительные частицы» – угъайлаучу кесекчикле «отрица-

тельные частицы» (хаула- (разг.) «утверждать» – угъайла- (разг.) «отрицать»).

В некоторых случаях антонимичные сложные существительные образу-

ются сочетанием прилагательного с причастием. Противоположность значе-

ний таких существительных выражается антонимичными аффиксами -лы и

-сыз: къоркъуулу кѐпген «злокачественная опухоль» – къоркъуусуз кѐпген

«доброкачественная опухоль».

Незначительную группу составляют сложные антонимичные существи-

тельные, противопоставленность значений которых выражается не формаль-

но, т.е. не в аффиксах и не в основах одного из компонентов, а в содержании

самого сочетания, т.е. комплексно: къатын алыу «женитьба» – эрге барыу

«замужество», сый салыу «подарки, преподносимые невестой» – къалын

бериу «выкуп за невесту». Среди антонимичных сложных существительных

встречаются и эвфемизмы: бѐрк кийген «мужчина» – жаулукъ къысхан

«женщина».

Судя по приведенным выше примерам, антонимичные сложные суще-

ствительные по структуре делятся на три разновидности: 1) однокоренные:

толгъан айтым – толмагъан айтым, жайылгъан айтым – жайылмагъан

айтым, къоркъулукъ кѐпген – къоркъуусуз кѐпкен и др.; 2) разнокорен-

ные: бѐрк кийген – жаулукъ къысхан, къатын алыу – эрге барыу, сый

салыу – къалын бериу и др.; 3) одно- и разнокоренные: кюнбатхан «запад»

– кюнчыкъгъан «восток», кюнбатыш – кюнчыгъыш (с теми же значения-

ми), бусагъат заман «настоящее время» – озгъан заман «прошедшее время»,

къан алыу «месть (кровная)» – къан тѐлеу «плата откупных за кровь» и др.

119

2.1.4. Словообразование сложных существительных

Сложные существительные в тюркских языках образуются от: 1) слож-

ных существительных: харамашар «тунеядец» – харамашарлыкъ «тунеяд-

ство», жандауур «покровитель» – жандауурлукъ «покровительство», ха-

рамкъарын «тунеядец» – харамкъарынлыкъ «тунеядство», алыш-бериш

«спекуляция» – алыш-беришчи «спекулянт» и др.; 2) сложных прилагатель-

ных: къылкъыяр «острый-преострый», къылкъыярлыкъ «чрезмерная

острота», саубитген «здоровый, рослый, крупного телосложения» – саубит-

генлик «крупность телосложения, рослость» и др.; 3) сложных глаголов:

башал «отстраняться» – баш алгъан «веретено, наполненное пряжей», са-

тып ал «покупать» – сатып алыучу «перекупщик; спекулянт», жан ал

«убить» – жаналагъыч «душегуб», суу сал «поливать» – суу салыучу «по-

ливальщик» сурат ал «фотографировать» – сурат алыучу «фотограф» и др.

Анализ сложных существительных описываемого типа в исследуемом

языке показывает, что они образуются не только путем лексикализации сло-

восочетаний, содержащих неличную форму глагола или состоящих из таких

(иногда и из личных) форм, но и путем аффиксации и конверсии лексикали-

зованных словосочетаний. При этом если учесть, что одновременно с лекси-

кализацией и конверсией происходит сложение слов и их неполное повторе-

ние, то описываемые сложные существительные образуются следующими

способами:

1. Комбинация семантико-морфологической разновидности семантиче-

ского способа со словосложением. Это осуществляется тремя основными ти-

пами: а) сложением существительного (в именительном, дательном или

местном падеже) и причастия: къатын алыу «женитьба», кюнтиймез

«неженка, кисейная барышня», баугъакирмез «овца в возрасте семи лет»,

къолда ойнагъан «веретено, наполненное пряжей» и др.; б) сложением не-

личных форм глагола: причастий, имен действия, деепричастия и причастия

и личных форм глагола: баргъан-келген «взаимопосещение», берген-

120

алгъан «взаимообмен чем-л.», келген-кетген «посетители» и др.; барыу-

келиу «взаимные визиты», сатыу-алыу «торговля», ашау-ичиу «пир» и др.

2. Комбинация семантико-морфологической разновидности семантиче-

ского способа с редупликацией: ѐтген-сѐтген «прохожие», къалгъан-къул-

гъан «остатки; объедки», соргъан-оргъан «допрос» и др.

3. Комбинация семантико-морфологической разновидности семантиче-

ского способа с аффиксацией. Из словообразовательных аффиксов в образо-

вании сложных существительных обычно принимают участие-лыкъ/-лик и -

чы/-чи, из которых первый является более продуктивным: Бир сары шинли

сепкилбет саубитген къыз дунияны дунияны ауузуна къаратап сѐлешеди

(Къайгъыланы Н.) «Рыжая конопатая девушка выступает, привлекая внима-

ние слушателей». – Жашны саубитгенлигине баскетбол ойнаргъа эм оюннга

къараргъа жыйылгъанла сейирсинип къарай эдиле (Таумырзаланы Д.) «На

рослость и крупность телосложения парня те, которые собрались играть в

баскетбол, и те, которые собрались смотреть на эту игру, смотрели с удивле-

нием»; Ибрахим киштиклени кѐрюп болмайды (Гуртуланы Б.) «Ибрагим

ненавидит кошек». – [Аныуар Хусейге:] Бу адамланы кѐрюп бол-

магъанлыкъ санга къайдан чыкъгъанды?! (Токъумаланы Ж.) «[Анвар Ху-

сею:] Откуда у тебя ненависть к людям?!»; Аланны къоншусу, эрттен бла

эртте туруп, тауланы суратха алайым деп кетгенди (Хубийланы М.). –

Портну ичинде, тѐгерегинде акъ шлемлери бла полицейле кѐпдюле, корре-

спондентле бла сурат алыучула тѐгерекге чабадыла (Шауаланы М.) «В пор-

ту много полицейских в белых шлемах, корреспонденты и фоторепортеры

бегают вокруг них».

При образовании нового слова аффикс прибавляется, как правило, ко вто-

рому компоненту сложного существительного, что видно из приведенных

примеров. Однако иногда он может прибавляться и к обоим компонентам:

Алыш-бериш бла жашагъанланы саны кѐпден кѐп бола барады (газ. «Заман»)

«Число, живущих спекуляцией, становится все больше и больше»; Элни жаш

121

толюсюню бир къаууму ара мюлкню урлаучулагъа алышчы-беришчилеге,

эринчеклеге къажау кюрешеди (ТСКБЯ) «Часть молодежи села борется про-

тив грабителей общественного хозяйства, спекулянтов, лодырей».

4. Комбинация семантико-морфолого-синтаксической разновидности

семантического способа со сложением: къылкъыяр «острый-преострый» –

къылкъыяр (карач.) «черемша», атайтмаз «враг, противник» – атайтмаз

«кожная форма сибирской язвы», тѐбедеойнар «ягненок (двух-, трехмесяч-

ный)» – тѐбедеойнар «мерлушка»: Сосурукъ къылкъыяр бичагъын жанына

алды, садакъны боюнуна атды, окъланы уа къалчаннга жыйды («Нартла»)

«Сосрук взял свой острый нож, лук надел на шею, стрелы собрал в колчан». –

Сабийле чегетде къылкъыяр жыя айланадыла «Дети собирают в лесу черем-

шу».

Об изложенных здесь сложных существительных в карачаево-балкар-

ском языке можно сделать следующие выводы:

1) Сложные существительные по связи своих компонентов разделяются

на сложные существительные с подчинительной связью компонентов и слож-

ные существительные с сочинительной связью компонентов. Вторые по

сравнению с первыми являются менее распространенными;

2) Сложные существительные с подчинительной связью компонентов

состоят из сочетаний существительных, существительного и неличной фор-

мы глагола, числительного и причастия;

3) Сложные существительные с сочинительной связью компонентов бы-

вают парными словами и неполными повторами;

4) Сложные существительные бывают однозначными, многозначными,

хотя многозначность их проявляется в значительно меньшей степени,

чем в «простых» существительных;

5) Сложные существительные находятся между собой в синонимиче-

ских, вариантных, омонимических и антонимических отношениях. При этом

122

основная часть сложных существительных имеет синонимические и вариант-

ные отношения;

6) Сложные существительные образуются в основном от сложных суще-

ствительных, сложных прилагательных и сложных глаголов разными комби-

нированными способами.

2.2. Образование сложных прилагательных

2.2.1. Сложные прилагательные с подчинительной связью компонентов

Большинство сложныхприлагательных, образованных путем лексикали-

зации словосочетаний с грамматическим компонентом, это слова с подчини-

тельной связью компонентов. Как и аналогичные сложные существительные,

они образуются, главным образом, сочетанием имен с различными формами

причастий. Однако между ними имеются и различия в этом отношении. Так,

в отличие от сложных существительных в сложных прилагательных имена не

сочетаются с именами действия причастиями на -ыучу/-иучю. В свою оче-

редь в сложных прилагательных состав компонентов тоже имеет свои осо-

бенности: неличные формы глагола сочетаются не только с существитель-

ными и числительными, но и с прилагательными и наречиями, а также имена –

с причастиями.

Таким образом, сложные прилагательные с подчинительной связью ком-

понентов имеют больше моделей, чем аналогичные существительные.

2.2.1.1. Сложные прилагательные типа «имя + причастие»

«Существительные в притяжательной форме + причастиена-гъан/-ген».

Сложных прилагательных данного типа сравнительно с другими типами до-

вольно много: кѐпню кѐрген «видавший виды», жаны сюйген «любимое

(кто-что-л.)», бети уялгъан «стыдливый, застенчивый, стеснительный», ичи

ѐтген «страдающий поносом» и др.: [Назийфа:] Бети уялгъанладан а бир

тюйюл эди да [Халиймат]! (Гулаланы Б.) «[Назийфа:] Нет, она [Халиймат] не

123

из стыдливых!»; [Хасан:] Зинаида Ивановна, сиз мени ичи ѐтгенлени пала-

таларындан башха палатагъа кетерчигиз! (Кациланы Х.) «[Хасан:] Зинаида

Ивановна, вы меня переведите из палаты, где лечат страдающих поносом, в

другую!».

«Существительное в основном падеже + причастие на -маз/-мез».

Такие прилагательные распространены особенно в карачаево-балкарском и

киргизском языках: жукъбилмез «незнайка, профан», жанкъыймаз (о вещи,

которую жалко давать кому-л.), жанбермез «смелый, отважный» и др.: [Дал-

хат Юсюпге:] Сенича жукъбилмезле да адамлагъа юйретирге кюрешгенлери

бек сейирди! (Гуртуланы Б.) «[Далхат Юсупу:] Очень удивительно, что такие

профаны, как ты, тоже стараются учить других!»; [Устаз сабийлеге:] Гурту-

ланы Элдарны «Жанбермез Асланбий» деген повестин къайсыгъыз

окъугъансыз? (Тѐппеланы А.) «[Учитель детям:] Кто из вас читал повесть

Эльдара Гуртуева «Отважный Асланбий»!».

«Существительные в основном падеже + причастия на -ар/-ер». Дан-

ный тип сложных прилагательных не распространен: къылкъыяр «очень

острый», кючсауар «тугодойный (о корове)», артмагъатар «нищий» и др.:

Осман къылкъыяр къамасын къынындан чыгъарып, сарыуекни аллына бар-

ды («Малкъар халкъ жомакъла») «Осман вытащил из ножен преострый кин-

жал и пошел к крокодилу»; Кюмюш Чауканы [ийнекни] махтап башлады:

«Кѐп сют береди, кючсауар тюйюлдю…» (Къудайланы Х.) «Кюмюш начала

хвалить Чаука [корову]: «Много дает молока, не тугодойная…».

«Существительное в дательном падеже + причастие на -гъан/-ген».

Этот тип также распространен мало: юйде къалгъан «засидевшаяся, не вы-

шедшая замуж», эрге баргъан «замужняя», башха баргъан «очень острый

(например, о коже, косе)» и др.: [Ахмат:] Башха баргъан жюлгючюмю,

тюнене къошха келген къонакъладан бири алмагъан эсе, тапмайма (Токъума-

ланы Ж.) «[Ахмат:] Не нахожу свой складной нож. Может, его взял кто-то из

тех, которые гостили вчера у нас в кошаре»; Махмутну эрге баргъан къызы

124

кѐп болмай математикадан кандидат диссертация къоруулагъанды (газ. «За-

ман») «Замужняя дочь Махмута недавно защитила кандидатскую диссерта-

цию по математике».

«Прилагательное + причастие на -гъан/-ген».По данным общефилоло-

гических словарей прилагательные, сочетаясь с причастием прошедшего вре-

мени, лексикализуются и образуют сложные прилагательные лишь в некото-

рых тюркских языках, из которых причастный компонент нередко бывает

общим, ср.токъ битген «коренастый», ариу битген «красивый», субай бит-

ген «стройный, симпатичный, изящный», саубитген «статный, хорошо сло-

женный»: Аны [мотоциклни] юсюнден токъбитген адам тюшдю (газ. «Ле-

нинни байрагъы») «С него [мотоцикла] слез коренастый, низкого роста по-

жилой человек»; Бир сары шинли, сепкилбет, субай битген къыз дунияны

ауузуна къаратып сѐлешеди (Къагъыйланы Н.) «Блондинка веснушчатая

стройная при всем народе».

«Наречие + причастие на -гъан/-ген».Сложение наречия с причастием

прошедшего времени образует немало прилагательных во многих тюркских

языках: кеч жетген «поздний (о фруктах)», кеч туугъан «запоздалый», ал-

гъа баргъан «передовой», артда къалгъан «отстающий; отсталый», эрге

баргъан «замужняя», эрге бармагъан «не замужняя», юйде къалгъан «за-

сидевшаяся (в девках)» и др.: Оюс ийнек саууп эришиуледе артда къалгъан

бригаданы члени болгъанына уялгъан эте эди (Хучиналаны А.) «Оюс стес-

нялся, что является членом бригады в соревнованиях по доению коров»; [Ха-

ким:] Къой-къой, Амырхан ичмей не этсин: бир къызы юйде къалгъан, бир-

си къоюлгъан!.. (Гуртуланы Э.) «[Хаким:] Да ладно, как же не пить Амырха-

ну: одна дочь – засидевшаяся в девках, другая – брошенная мужем!..».

Тип сложных прилагательных «числительное + прилагательное на-

гъан/-ген», как и ряд других не распространен, но в карачаево-балкарском

языке встречается чаще чем в других тюркских языках: экиатар, эки атыл-

гъан «двуствольный», эки ачылгъан «двустворчатый», беш атылгъан

125

(разг.) «пятизарядный (об огнестрельном оружии)», алты атылгъан «шести-

зарядный (об огнестрельном оружии)», тѐрт бюкленнген «сложенный вчет-

веро», эки бюкленнген «сложенный вдвое»: Мухаммат юйлерини эски эши-

клерин, терезелерин да эки ачылгъанлагъа алышындырды (Токъумаланы

Ж.) «Мухаммат старые двери и окна своего дома заменил двустворчатыми»;

Жаш тѐрт бюкленнген къалын къагъытны ачды да ичинден бир гитче,

жукъа, жылтырауукъ къагъытчыкъны чыгъарды (Гулаланы Б.) «Парень рас-

крыл сложенную вчетверо толстую бумагу и вытащил маленькую, тонкую,

прозрачную бумажку».

2.2.1.2. Сложные прилагательные типа «причастие + существительное»

В ряде случаев лексикализуются и словосочетания, в которых причастия

прошедшего времени предшествует существительному. Сложные прилага-

тельные, образуемые таким способом, относятся обычно к разговорно-быто-

вой лексике, являются окказиональными и в печатной литературе встречают-

ся очень редко, ср., например: жаннганкѐз «пучеглазый» (жаннган «горя-

щий» + кѐз «глаз»), кѐпгенбет «пухлолицый» (кѐпген «опухший» + бет «ли-

цо»), къатханкъуйрукъ «с исхудавшей задницей» (къатхан «исхудавший»

+ къуйрукъ «задница»), кѐпгенкѐз «с опухшими глазами» (кѐпген «опух-

ший» + кѐз «глаз»), юшюгенбурун «с обмороженным носом» (юшюген «об-

мороженный» + бурун «нос») и др.: Къайдан чыкъды эсе да, бир жаннган-

кѐз, кѐсесакъал киши чыкъды (Байрамукъланы Х.) «Откуда-то появился пу-

чеглазый старик с жидкими усами»; Кеслери уа бир кѐпгенкѐзле, эрттен

сайын орамлада похмеллик излеп айланадыла (Кациланы Х.) «А сами они с

опухшими глазами, по утрам ходят по улицам в поисках чего-либо для по-

хмелья».

126

2.2.2. Сложные прилагательные с сочинительной связью компонентов

Деепричастия сочетаются между собой очень редко. При этом они обра-

зуют только наречия (см. ниже). Причастия же, хотя и сочетаются, лексика-

лизуясь, переходят обычно в существительные (см. выше). Сочетаний прича-

стий, которые лексикализовались и стали парными прилагательными или

прилагательными-повторами, очень мало, притом они встречаются лишь в

отдельных тюркских языках, например: къатхан-къутхан «что-л. засохшее,

засохшие куски (напр. хлеба)», жайылгъан-жыйылгъан «сборно-разбор-

ный», алыннган-салыннган «вставной, съемный», онгмаз-сѐнгмез «не ли-

няющий», атмаз-сатмаз «честный, добросовестный», сезилир-сезилмез «еле

ощутимый», билинир-билинмез «едва заметный» др.: [Асият:] Къа-

рындашларым, къатхан-къутхан гыржынла бла сыйлагъанды эгечибиз деп,

кѐлюгюзге тиймесин: ишден бусагъатчыкъда келгенме да, тюкеннге барал-

магъанма (Гуртуланы Э.) «[Асият:] Братья мои, не обижайтесь, что я угости-

ла вас засохшими кусками хлеба: с работы пришла только что и не успела

сходить в магазин»; Кѐресиз, эшиклерибиз, терезелерибиз да алыннган-

салыннганладандыла (Гуртуланы Б.) «Сами видите, что двери и окна у нас

съемные»; [Мазан Омаргъа:] Аладан а бош къоркъаса, ала сени атмаз-сатмаз

адамларынгдыла (Гулаланы Б.) «[Мазан Осману:] А их ты зря опасаешься,

они честные, добросовестные люди».

Из приведенных примеров видно, что одни сложные прилагательные с

сочинительной связью компонентов – парные слова (жыйылгъан-жыйыл-

магъан, алыннган-салыннган и др.), а другие – неполные повторы (били-

нир-билинмез, къатхан-къутхан и др.). Компоненты одних сложных прила-

гательных находятся между собой в синонимических отношениях (онгмаз-

сѐнгмез, атмаз-сатмаз), а других – в антонимических отношениях (жайыл-

гъан-жыйылгъан, алыннган-салыннган). Как видно, синонимичность и

антонимичность компонентов этих сложных прилагательных выражена в

корнях слов (ат- – сат – «изменить кому», онг- – сѐнг – «линять», ал –

127

«брать» – сал – «ставить», жай – «расстилать, стелить что» – жый – «соби-

рать кого-что»). Антонимичность компонентов может выражаться и в аф-

фиксах: сезилир-сезилмез, билинир-билинмез (-ир – -мез).

2.2.3. Лексико-семантические взаимоотношения сложных прилагательных

Сложные прилагательные, как и сложные существительные, в семанти-

ческом плане по-разному соотносятся друг с другом: они связаны синони-

мичными, антонимичными и вариантными отношениями. Следовательно, в

отличие от сложных существительных, между сложными прилагательными

нет омонимичных связей.

2.2.3.1. Синонимичные сложные прилагательные

Большинство синонимичных сложных прилагательных общеупотреби-

тельные и литературные. Например, в карачаево-балкарском языке они упо-

требляются в обоих вариантах: башха баргъан – къылкъыяр «острый-

преострый», жанкъыймаз – кѐзкъыймаз «очень дорогой, ценный», жылы

келген – къартлыгъы жетген «пожилой» и др: Къартчыкъ бичагъын, би-

лей кетип, башха баргъан этгенди (фольк.) «Старичок точил свой нож до тех

пор, пока он не стал острым-преострым»; От жагъада таулула къурч къаманы

къылкъыяр этдиле. Жырладыла, жилядыла ала, сабийлерин да эркелетдиле

(Мокъаланы М.) «Балкарцы стальные кинжалы точили остро. Пели, плакали

они и ласкали своих детей»; Хажир тѐгерекге къарады да, Таубатырдан со-

ра,жылы келген адам кѐрмеди (Хубийланы О.) «Хажир оглянулся вокруг и,

кроме Таубатыра, не увидел ни одного пожилого»; Хаджи-Мырза, кесин жаш

сунуп тургъанлыкъгъа,къартлыгъы жетген киши эди (Гадийланы И.) «Ха-

жи-Мырза, хотя и считал себя молодым, был пожилым».

Однако среди этих общеупотребительных прилагательных имеются и

такие, которые характерны разговорно-бытовой речи и даже просторечию:

тапсаашар (разг.) «тунеядец», харамашар (разг.) «дармоед», тууартыймаз

128

(прост.) «бездельник», айланатур (разг.) «бездельник, лентяй»: Атасы-анасы

да бир гылжабыз бар эди да, аны да тапсаашарла къабып кетгендиле (Ху-

бийланы О.) «Всего-навсего было у нас захудалая корова, и ее промотали ту-

неядцы»; Сиз айланатурлагъа мен машинамы угъай, эшегими да ышанал-

лыкъ тюйюлме! (Зокаланы З.) «Вам, бездельникам, я не могу доверить не

только машину, но даже осла!»; [Хусей Алийге:] Мени жашым сеникича

тууартыймаз тюйюлдю (Кациланы Х.) «[Хусей Алию:] Мой сын не такой

бездельник, как твой!» Акъбийче … бирсилеге къыл чайнагъанлыкъгъа,

этимсиз да, жанжатар да, жут да кеси эди (Тѐппеланы А.) «Акъбийче, хотя и

очень злилась на других, сама была бездеятельной, лежебокой и ненастной».

Среди синонимичных сложных прилагательных, как и среди синони-

мичных сложных существительных, помимо общеупотребительных кара-

чаевцами и балкарцами, немало и употребляемых только одними из них:

1) только балкарцами: жанжатар, тууартыймаз «бездельник, лентяй»,

жылы келген – къартлыкъгъа жетген «пожилой, престарелый» и др.:

[Амин Тахирге:] Тохта, сен да ол тууартыймазланы жыйынынданмыса?!

(Зокаланы З.) «[Амин Тахиру:] Погоди, и ты в компании этих бездельни-

ков?!»; Урунмагъаннга аш юлюш бермезле, Жанжатарланы ала ариу кѐр-

мезле (Отарланы С.) «Не работающим не дадут долю пищи, лежебок не бу-

дут уважать»;

2) только карачаевцами: ариу битген – субай битген «с красивым те-

лосложением»: Жаш а кѐп къыздан эсе чырайлыды, ариу битген жанды (Ка-

циланы Х.) «А парень симпатичнее и стройнее многих девушек, с красивым

телосложением»; Субай битген санларынг Къаматадыла кѐзлени. Къайдан

табаса, жаным, Быллай ариу сѐзлени: (Жаубаланы Х.) «Твой красивый стан

затупляет глаза. Откуда находишь, душа моя, такие красивые слова?»;

3) один компонент которых употребляется карачаевцами (или карачаевца-

ми и балкарцами), а другой балкарцами: эрге баргъан (балк.) – эшикге

чыкъгъан (карач.) «замужняя», жукъгъа жарамагъан (карач., балк.) – абери-

129

ге жарамагъан (балк.) «никудышный» и др.: Юйлеринде жукъгъа жара-

магъанла колхоз ишде да эринчекдиле (Кудайланы Х.) «Те, которые у себя до-

ма ничего не умеют делать, в делах колхоза тоже ленивые»; Сиз а мени абериге

жарамагъан сунуп турасыз! (Зокаланы З.) «А вы думаете, что я никудыш-

ный!».

2.2.3.2. Вариантные сложные прилагательные

В отличие от сложных существительных, у сложных прилагательных не

обнаруживается ни фонетических, ни фонематических вариантов. Имеют ме-

сто лишь морфологические и словообразовательные варианты, которые мало

распространены. В морфологических вариантах варьируют аффиксы прича-

стия будущего времени на -лыкъ и -ыр: къатын аллыкъ / къатын алыр

«который должен жениться», эрге барлыкъ / эрге барыр «девушка на выда-

нье» и др.: Къатын аллыкъ жашны хуржуну ѐтюрюкден толур (погов.) «У

парня, который должен жениться, карман полон лжи»; Байны эки къатын

алыр жашы болгъанды (фолькл.) «У бая были два сына, которые должны же-

ниться».

У словообразовательных вариантов, варьируемые компоненты образова-

ны друг от друга при помощи словообразовательных аффиксов: жылы кел-

ген / жыллыгъы келген «пожилой, престарелый», жыл «год» – жыллыкъ

(карач.) «возраст», жаннганкѐз / жандыракѐз «пучеглазый» (жан «блистать,

гореть (о глазах)» – жандыр – «выпучить; вытаращить (глаза)») и др.: Шара-

футдин иничке белли, субай санлы, къушбурун, жаннганкѐз жашды (Шауа-

ланы М.) «Шарафутдин парень с тонкой талией, стройный, горбоносый»; Эки

жандыракѐз жашчыкъ, арлакъдан чабып келип, бизни бла саламлашдыла

(Гулаланы Б.) «Два пучеглазых мальчика прибежали к нам и поздоровались»;

Мамурхан жыллыгъы келген, акъыллы тиширыуду. Аны халаллыгъы жа-

магъатха белгилиди (Сюйюнчюланы А.) «Мамурхан – пожилая, умная жен-

щина. Ее доброта известна обществу»; Тилей кетгенлеринде,жылы келген

130

къатангы, узун бойлу эр киши тепсерге чыкъды (Гулаланы Б.) «Когда стали

просить, танцевать вышел пожилой, сухощавый, высокий мужчина».

2.2.3.3. Антонимичные сложные прилагательные

По данным словарей тюркских языков сложных прилагательных с про-

тивоположными значениями больше, чем с синонимичными и вариантными

значениями, хотя антонимия «простых» слов в языке представлена уже, чем

синонимия [Голуб 2008: 48].

Антонимичность сложных прилагательных обеспечивается по-разному:

1) противоположными значениями первых или вторых компонентов: эртте

жетген «ранний (о фруктах)» – кеч жетген «поздний (о фруктах)» (эртте

«рано» – кеч «поздно»), къатын аллыкъ «тот, которому предстоит женить-

ся» – эрге барлыкъ «та, которой предстоит выйти замуж» – къатын ал-

лыкъ «тот, которому предстоит жениться» (аллыкъ «должный брать» –

барлыкъ «должный идти»), эртте жетген кѐгет «ранний фрукт» – кеч жет-

ген кѐгет «поздний фрукт», къатын аллыкъ жаш «парень, которому пред-

стоит жениться» – эрге барлыкъ къыз «девушка, которой предстоит выйти

замуж» и др.; 2) противоположными значениями обоих компонентов: эрге

барлыкъ «та, которой предстоит выйти замуж» (къатын «жена» – эр «муж»;

аллыкъ «должный брать» – барлыкъ «должный идти»), эрге баргъан «за-

мужняя» – къатын алгъан «женатый» (эр – къатын, баргъан «вышедшая» –

алгъан «женившийся»): эрге баргъан къызла «замужние девушки» –къа-

тыналгъан жашла «женатые парни»,къатын аллыкъжаш «парень, кото-

рому предстоит жениться» – эрге барлыкъ къыз «девушка, которой пред-

стоит выйти замуж» и др.; 3) отсутствием и наличием отрицательного аф-

фикса причастия -ма: эрге баргъан «замужняя» – эрге бармагъан «неза-

мужняя»,къатын алгъан «женатый» – къатын алмагъан «не женатый»

(ноль аффикс – аффикс -ма): эргебаргъан къызла «замужние девушки», эр-

ге бармагъан къызла «незамужние девушки»,къатын алгъан жашла «же-

131

натые парни» – къатын алмагъан жашла «неженатые парни»; 4) противо-

положными значениями аффиксов причастия, т.е. противопоставлением зна-

чений причастия прошедшего и будущего времен (-ген/-мез): кѐпбилген

«знающий» – жукъбилмез «невежественный»: кеслерин кѐпбилгенлеге са-

нагъанла «считающие себя знающими, сведущими» – жукъбилмез адамла

«невежественные люди».

Судя по приведенным выше примерам, сложные антонимичные прилага-

тельные, как и простые антонимичные прилагательные, бывают однокоренными

(эрге баргъан – эрге бармагъан, къатын алгъан – къатын алмагъан и др.) и

разнокоренными (эрге баргъан – къатын алгъан, къатын аллыкъ – эрге

барлыкъ и др.).

2.2.4. Словообразование сложных прилагательных

В отличие от сложных существительных сложные прилагательные от

сложных существительных и прилагательных не образуются. Объясняется это

тем, что в отличие от сложных существительных к сложным прилагательным

словообразовательные аффиксы не прибавляются. Поэтому сложные прилага-

тельные образуются обычно только от сложных глаголов: юйде къал «остать-

ся в девках» юйде къалгъан «старая дева», экиге айлан «быть с кем-л.

двоюродным» экиге айланнган «двоюродный», эрге бар «выйти замуж»

эрге барлыкъ «созревшая для замужества», къатын ал «жениться» –

къатын аллыкъ «созревший для женитьбы», жан къыйма «не жалеть жиз-

ни» – жанкъыймаз «не жалеющий ничего откого-л.» и др.: [Асият къызына:]

Санга Ханшият тюз айтханды: «Юйде къаллыкъса» деп. Зийнадан туугъан,

бу къылыгъынгы къоймасанг, боллугъу алайды! (Зокаланы З.) «[Асият своей

дочери:] Правильно сказала тебе Ханшият: «Останешься в девках». Если ты

не оставишь свою эту привычку, так и будет!» Мисирхан а юйде

къалгъан отуз беш-отуз алты жыл болгъан къыз эди (Толгъурланы З.) «Ми-

сирхан была тридцатипяти-тридцатишестилетней старой девой»; Налжаны

132

эки къызы да алыкъа эрге бармагъандыла (Кациланы Х.) «Обе дочери

Налжан еще не вышли замуж». Къудасны эрге барлыкъ къызын уни-

вермагга директор этгендиле (Гуртуланы Э.) «Зрелую дочь Къудас назначили

директором уни вермага».

Анализ сложных прилагательных в тюркских языках показывает, что

они образуются не только путем лексикализации словосочетаний, содержа-

щих причастие или состоящих из их соединения, но и путем адъективации

сложных глаголов. При этом если учесть, что одновременно с лексикализа-

цией происходит и сложение слов, то сложные прилагательные исследуемого

типа образуются в целом комбинацией семантического способа со словосло-

жением и редупликацией, а конкретно:

1. Комбинацией семантико-морфологической разновидности семантиче-

ского способа со словосложением: сезилир-сезилмез «еле ощутимый», би-

линир-билинмез «еле заметный», ѐлмез-ѐчмез «бессмертный», субай бит-

ген «статный, стройный», къатын алгъан «женатый», жукъгъа жарамагъан

«некудышний», жандыракѐз «пучеглазый», жанбермез «бессмертный» и др.

2. Комбинацией семантико-морфологической разновидности семантиче-

ского способа с редупликацией, применяющейся не часто: къатхан-къутхан

«всякие сушеные, засохшие (о продуктах, фруктах)», жалгъан-жулгъан

«всякое фальшивое, ложное», къаты-къуту «что-л. твердое, жесткое»,

жарты-къурту «неполный, отрывочный» и др.

Итак, сложные прилагательные, образованные путем лексикализации

словосочетаний с грамматическим компонентом, подразделяются на слож-

ные прилагательные с подчинительной связью компонентов и сочинительной

связью компонентов.

Основная масса сложных прилагательных относится к первому типу и

образуются по модели «имя + причастие», лишь отдельная часть – по модели

«причастие + существительное». Ко второму типу относятся лишь некоторые

парные прилагательные обычно антонимическим значением компонентов.

133

По семантическим связям между собой сложные прилагательные быва-

ют синонимичными, вариантными и антонимичными. При этом вариантность

сложных прилагательных развита слабее, чем вариантность сложных суще-

ствительных.

Сложные прилагательные образуются обычно только от сложных глаго-

лов двумя способами: комбинацией семантико-морфологической разновид-

ности семантического способа со словосложением и редупликацией.

2.3. Образование сложных наречий

2.3.1. Сложные наречия, образованные по моделям словосочетаний

2.3.1.1. Падежно-послеложные сочетания

С послелогами сочетаются обычно формы дательного и исходного паде-

жей: кѐпге дери «долго», ѐмюрге дери «навек, навсегда, навечно», ахырына

дери «до конца, полностью, целиком», кѐпден бери «издавна», андан сора

«сообразно этому», мындан ары «отныне, в дальнейшем», андан ары

«дальше», ата-бабдан бери, ѐмюрден бери «испокон веков», эрттеден бери

«издавна» и др.: Ёмюрледен бери халкъда бола келген адетни бюгюн биз

къалай бузайыкъ! (Шауаланы М.) «Как нам нарушить порядок, действующий

в народе испокон веков!»; [Адил:] Махти, андан бери къайда тургъанса? (Га-

дийланы И.) «[Адил:] Махти, где ты был так долго?»; Кѐпден бери зыраф ке-

те заманла, Жашай билмей бизни кибик аманла (Будайланы А.) «Издавна по-

пусту проводили время мы, не умеющие жить».

Как это видно из примеров, наречия с послелогами выражают время дей-

ствия. Первым компонентом таких наречий выступают обычно наречия, ме-

стоимения, иногда существительные, оформленные аффиксом дательного и

исходного падежей.

134

2.3.1.2. Сочетание числительного бир «один» с пространственными па-

дежами существительного

Такие сочетания, естественно, меньше распространены, чем падежно-

послеложные, тем не менее они продуктивны: бир жолгъа, бир ызгъа, бир

урумгъа «сразу, разом, в один прием, единовременно», бир кесекге «на не-

которое время», бир кезиуде, бир заманда 1) «в одно время, когда-то»,

2) «вдруг», бир жолда «однажды», бир кюнде «когда-нибудь», бираздан,

биркесекден «вскоре; через некоторое время» и др.: Бир жолда Леначыкъ

бла мен гардош бачхабызны хансын этерге бардыкъ (Сюйюнчланы А.) «Од-

нажды Леночка и я пошли на прополку картошки своего огорода»; Бир ке-

секден аскерлени алларына эки атлы келди (Гуртуланы Б.) «Вскоре к вой-

скам подошли два всадника»; Бир ауукъда бу жерледе «нартла» деп бирле

жашагъандыла (фольк.) «В одно время в этих местах жили некто, называе-

мые «нартами»».

Как показычвают примерам, среди сложных наречий, в качестве перво-

го компонента которых выступает числительное бир, выделяются два типа:

1) сложные наречия, в которых бир функционирует лишь в качестве не-

определенного члена (артикля), а вторым компонентом выступают существи-

тельные, обозначающие абстрактное время (бир кесекге, бираздан) или сте-

пень чего-либо (бир жолгъа, бир урумгъа);

2) сложные наречия, в которых бир сочетается со вторым компонентом

как именная основа в исходном падеже: бир аууздан «единогласно», бир

акъылдан «единодушно» и др.

2.3.2. Сложные наречия с сочинительной связью компонентов

2.3.2.1. Парные наречия

Парные наречия образуются тремя путями:

1) путем сложения синонимичных по значению причастий: кюйюп-би-

шип, кюе-бише «переживая, страдая», ойнай-кюле «весело», тартып-созуп

135

«с большим трудом», къырып-жонуп «стараясь изо всех сил» и др.: Сабий-

лигим ѐтдю ачы ойнай-кюле (Мокъаланы М.) «Детство его прошло весело»;

Былай кюе-бише жашагъандан эсе, ѐлюп кетген окъуна игиди (Гуртуланы

Б.) «Лучше даже умереть, чем жить, страдая так»;

2) путем сложения антонимичных по значению деепричастий: ѐле-къа-

ла, ѐлмей-къалмай «на шатко, ни валко», къошмай-къоратмай «точь-в-

точь» и др.: Амыр эшитгенин, кѐргенин да алагъа [акълагъа] къошмай-къо-

ратмай айтханды (Къулиланы Х.) «Амыр точь-в-точь рассказал им [белым]

то, что сам видел и слышал»; Да кесигиз кѐресиз бизни халыбызны. Ёлме-

къалмай жашайбыз (Залийханланы Ж.) «Сами вы видите наше положение.

Живем ни шатко, ни валко»;

3) путем сложения антонимичных по значению местоименных наречий:

анда-мында «там-сям, местами, кое-где» – анда-мында «редко, изредка,

временами», андан-мындан «понемногу» – андан-мындан «со всех сторон,

отовсюду» и др.: [Аслийжан:] Харун, анда-мында элге келе туруучу эдинг,

бу арт эки жылда уа сени мында кѐрмегенме (Къулийланы Х.) «[Аслийжан:]

Харун, ты раньше приезжал в село, хотя и редко, а в последние два года я не

видела тебя тут»; [Зарият:] Э къыз, андан-мындан тюшген сомчукъланы

къайры салгъан эсем да, тапмайма! (Гулаланы Б.) «[Зарият:] Дочь, собранные

понемногу денежки не нахожу, не помню, куда прятала!».

2.3.2.2. Наречия-повторы

2.3.2.2.1. Наречия-неполные повторы

Образуются такие наречия:

1) путем сложения существительных в основном и косвенных падежах:

жер-жерге «во все стороны», жер-жерде «всюду, везде», жер-жерден «ото-

всюду», ѐмюр-ѐмюрге «на веки вечные», жан-жанына «во все стороны»,

жан-жанында «вокруг, около кого-чего», жан-жанындан «отовсюду» и др.:

Школну директору жер-жерден келген письмоланы школчулагъа окъугъан-

136

ды (газ. «Заман») «Директор школы прочитал школьникам письма, посту-

пившие отовсюду»; Ала [тутмакъла], къауум-къауум болуп, жан-жанына

чачылдыла (Хочуланы С.) «Они [заключенные], собравшись в группы, разо-

шлись в разные стороны»; Ол туздан толгъан гюттюню ашап башлагъаным-

да, ол манга бир уллу кѐрюннген эди да, мен муну ѐмюр-ѐмюрге да ашап

бошаялмам деп, къоркъгъан эдим (Залийханланы Ж.) «Эта пересоленная ле-

пешка показалась мне такой большой, потому я испугался, что я не смогу ее

скушать даже за всю жизнь»;

2) путем сложения антонимичных по значению причастий: айтыр-айт-

маз «как только сказал, сразу», билдир-билмез «как только узнал», жетер-

жетмез «как только дошел, доехал»; эшитир-эшитмез «как только услы-

шал» и др.: Ол хапарны эшитир-эшитмез, Аминат бла Халиймат эл тюбюн-

же жайылдыла (Кациланы Х.) «Едва услышав эту весть, Аминат и Халиймат

пошли по селу»; Биз да элге жетер-жетмез, ушкок атылгъан тауушла,

къычырыкъ-хахай эшитилдиле (Этезланы О.) «Как только мы дошли до села,

послышались выстрелы, суматошные крики»; Ол хапарны бизге айтыр-

айтмаз, Хашимни бети тюрленди, бизге къалай эсе да бир тюрлю къарады

(Бабаланы С.) «Как только сообщил нам эту новость, у Хашима лицо изме-

нилось и как-то странно посмотрел он на нас»;

3) путем сложения прилагательных в исходном и основном падежах: ул-

лудан-уллу «все больше и больше», амандан-аман «все хуже и хуже», иги-

ден-иги «все лучше и лучше», ачыкъдан-ачыкъ «совершенно откровенно»,

бекден-бек «все сильнее и сильнее» и др.: Саусузну халы амандан-аман бо-

ла баргъанын билгенликге, доктор аны кесине, адамларына да кѐл этдирирге

кюреше эди (Залийханланы Ж.) «Доктор, хотя и знал, что состояние больного

становится все хуже и хуже, старался успокаивать его и его людей»; Чиллени би-

ринчи кюнлеринден окъына башлап, кюн бекден-бек къыздырып тебиреди (Га-

дийланы И.) «С первых же дней чилле (сорок самых жарких дней лета) солнце

137

стало греть все сильнее и сильнее»; Бѐрю улугъан тауушла энди уллудан-уллу

чыгъа башладыла (Гуртуланы Б.) «Вой волков стал все сильнее и сильнее»;

4) путем фономорфологического изменения редупликата – второго ком-

понента деепричастия: ауа-сауа «шатаясь, вразвалку; валясь с ног, еле-еле»,

сормай-ормай «без разрешения; самовольно», ѐлюп-ѐчюп «с большим тру-

дом; еле-еле», акъсап-тукъсап «прихрамывая, ковыляя» и др.: Аллына

чыпчыкъ ѐтдюрмеген, илячин кибик жаш бюгюн а, аягъын сюйреп, ауа-сауа

айланады (Къулийланы Х.) «Очень смелый, как сокол, парень сегодня ходит,

волоча [одну] ногу, еле-еле».

2.3.2.2.2. Наречия-полные повторы

Наречий-полных повторов, состоящих из грамматических форм слов, в

тюркских языках немного. Они образуются от:

1) деепричастий: бара-бара «постепенно, со временем» (букв. «идя-идя»),

биле-биле «нарочно, умышленно, намеренно» (букв. «зная-зная») – биле-

биле «значительно, заметно», ойнай-ойнай «легко, без труда» (букв. «играя-

играя», «шутя-шутя»): Къош да бара-бара тюзеледи (погов.) «Не все сразу

делается» – «Москва не сразу строилась» (букв. «И кош со временем кошем

становится»); [Назир:] Угъай, Аслан, ол [Маштай], жаш кѐрюннгенликге,

сенден биле-биле таматады! (Текуланы Ж.) «[Назир:] Нет, Аслан, он

[Маштай] выглядит молодым, но значительно старше тебя!»;

2) наречий, образованных от количественных числительных, которые

обычно употребляются только в обиходно-разговорной речи: бирден-бирден

«по одному» (бир «один»), экиден-экиден «по два» (эки «два»), ючден-

ючден «по-три» (юч «три») и др.: Бир заманда тюрмени эшиги ачылды да, тут-

макъланы андан экиден-экиден чыгъарып башладыла (Гуртуланы Э.) «Вдруг

открылась дверь тюрьмы, и оттуда стали выводить заключенных по два».

138

2.3.3. Семантические разряды сложных наречий с грамматическим

компонентом (или компонентами)

Сложные наречия имеют те же семантические разряды, что и «простые»

наречия, хотя они по сравнению с ними распространены значительно меньше.

Большинство исследователей наречия делят на две группы – обстоятель-

ственные и определительные [Абсалямов 1981: 199; Тихонов 1981: 373–376;

Дудников 1990: 296–297; Гузеев 1994: 175–176; Клобуков 2001: 264 и др.].

Среди обстоятельственных сложных наречий выделяются:

1) наречия места: жер-жерге, жер-жерде, жер-жерден, жан-жанына

«во все стороны», жан-жанында «вокруг», жан-жанындан «отовсюду», ѐр-

ге-энишге «вверх-вниз», «взад-вперед, туда-сюда», анда-мында «там-сям,

местами», андан-мындан «отовсюду» и др.: [Аслан:] Керим, жер-жерде юй-

леринг болгъанын билселе, тынчайтмазла! (Шауаланы М.) «[Аслан:] Керим,

если узнают, что у тебя повсюду имеются дома, не беспокоят тебя!»; Уручу-

ла, жан-жанына сагъая, тыншчыкъ барадыла (Кациланы Х.) «Воры, огляды-

ваясь вокруг, идут медленно»; Андан-мындан къычыргъан тауушла

чыгъадыла (Этезланы О.) «Отовсюду слышатся крики»;

2)наречия времени: кѐпден бери, эрттеден бери «издавна, давно», би-

раздан, бир кесекден «вскоре», бусагъатда «сейчас, в настоящее время»,

олсагъатда, олсагъатдан «тотчас, в тот же час», бир жолда «однажды»,

кѐпге дери «долго», ѐмюрден бери «испокон веков», ѐмюрге дери «навек,

навечно, навсегда», мындан алда «на днях» и др.: [Чукуна:] Бусагъатда манга

«акъсакъал» деген болмаса, Чукуна деп киши да айтмайды (Шауаланы Х.)

«Нынче меня никто не называет Чукуна, все называют «аксакалом»; [Алим

Масхутха:] Эрттеден бери да кѐрмеген эдим да, тансыкъ болуп тура эдим,

оллахий! (Гулаланы Б.) «[Алий Масхуту:] Давно [тебя] не видел и соскучил-

ся, ей-богу!»; Гюрюлдеге къарсла кѐпге дери тохтамадыла (Залийханланы Ж.)

«Бурные аплодисменты не прекратились долго»;

139

3) наречия образа действия: бир жолгъа, бир ызгъа, бир урумгъа

«сразу, разом, в один прием, единовременно», тартып-созуп, ѐлюп-ѐчюп

«еле-еле, с трудом», бирда болмагъанча «очень», ауа-сауа «еле-еле», къош-

май-къортмай «точь-в-точь», ойнай-кюле «весело», бир аууздан «едино-

гласно, в один голос», биле-биле «заметно» – биле-биле «намеренно, умыш-

ленно, нарочно» и др.: Бусагъатда ол мюлкде уруннганлагъа бир жолгъа

кѐп тюрлю ишлени бардырыргъа тюшеди (Къудайланы Х.) «В настоящее вре-

мя труженикам сельского хозяйства одновременно приходится заниматься мно-

гими делами»; Аланы уа бир хаталары жокъду: ойнай-кюле озады хар кюн-

лери (Гадийланы И.) «У них все нормально: каждый их день проходит весе-

ло»; Жаш хар затны тюз кѐргенича, къошмай-къоратмай айтды (Токъума-

ланы Ж.) «Парень все увиденное им рассказал точь-в-точь».

Определительные сложные наречия в исследующих языках мало упо-

требительны и имеют два разряда:

1) наречия цели и причины: аны себепли, ол себепден «потому, поэто-

му», иш этип «с намерением», биле-биле, биле тургъанлай «нарочно»,

ачыуу бла «сгоряча» и др.: Ноябрь айда кюнле биле-биле къысхаргъандыла

(Гадийланы И.) «В ноябре дни стали заметно короче»; Дерслерини кемликле-

рин кишиден эшитмегени себепли, Адемей директорну кеси иш этип келтир-

генди (Хубийланы О.) «Поскольку Адемей ни от кого не слышал о недостатках

своих уроков, директора позвал он [на свой урок] с каким-то намерением»;

2) наречия меры и степени: бирда болмагъанча «чрезмерно», бирда

бек «до отвала», ахырына дери «полностью, до конца, целиком», тюбюне

дери «дотла», бир кесекге «на некоторое время», бир кесекден «через неко-

торое время» и др.: Жашны миннген аты бирда болмагъанча ариу эди

(фольк.) «Конь, на которой сидел парень, был чрезмерно красив»; Бир ке-

секден саусуз башын доктор таба акъырын бурду (Толгъурланы З.) «Через

некоторое время больно медленно повернул голову в сторону доктора»; [Ас-

140

кер:] Хауа жетишмей башлагъаны себепли, терезени ахырына дери ачдым (Гур-

туланы Э.) «Из-за недостатка воздуха, я полностью (до конца) открыл окно».

2.3.4. Лексико-семантические взаимоотношения сложных наречий

Как и сложные существительные, многие сложные наречия находятся

между собой в синонимических, вариантных, антонимических и отчасти омо-

нимических отношениях.

2.3.4.1. Синонимичные сложные наречия

Выше мы видели, что среди компонентов синонимичных сложных суще-

ствительных и прилагательных выделяются региональные и диалектные. В

отличие от них компоненты сложных синонимических наречий общеупотре-

бительные и в целом литературные.

Сравнение синонимичных сложных наречий показывает, что у большин-

ства их один из компонентов общий, что и сближает значения этих языковых

единиц: бир жолгъа– бир урумгъа – бир ызгъа «сразу, разом, в один при-

ем», ѐмюрден бери – ата-бабадан бери «испокон веков», бирда бек – бирда

болмагъанча «очень» и др.

Нередко таких наречий и другой компонент бывает близким по значе-

нию: бираздан – бир кесекден «вскоре» (аз – кесек «мало, немного»), ата-

бабадан бери – къалыубаладан бери «испокон веков» (ата-бабадан «от

предков» – къалыубаладан «издревле»).

Значения других сложных наречий синонимизируются по общему их

смыслу: тюкюрюк къуругъунчу – ит сийгинчи «очень быстро», ѐлмей-

къалмай – аманны кебинден / кеминден (карач.) «еле-еле, кое-как» и др.

Синонимическое значение могут иметь даже антонимичные по форме слож-

ные наречия: ѐле-къала – ѐлмей-къалмай «еле-еле, кое как» (ср. ѐле «уми-

рая» и ѐлмей «не умирая»), къала «оставаясь» и къалмай «не оставаясь».

141

Имеются и такие сложные наречия, близость значения которых выража-

ется синонимичностью частицы и аффикса: саны болмагъан – сансыз – са-

наусуз «несметное (неисчислимое) количество (сумма и т.п.)» (частица ма и

аффикс -сыз/-суз выражают отсутствие).

Ряды синонимичных сложных наречий отличаются от рядов сложных

существительных и прилагательных количеством своих компонентов. Так,

ряд синонимичных сложных существительных и прилагательных, как прави-

ло, состоят из неличных двух слов. Лишь изредка встречаются трехсловные и

четырехсловные ряды: баш алгъан – къолда ойнагъан – къолда айланнган

«веретено, наполненное пряжей», тапсаашар «тунеядец» – харамашар «дар-

моед» – тууартыймаз – айланатур «бездельник, лентяй». Ряды же синони-

мичных наречий имеют до семи слов: бирда бек – айтып айтмазча – бирда

болмагъанча «очень», кѐп мычымай – кѐп турмай – бир кесекден – би-

раздан «вскоре», эрттеден бери – кѐпден бери «издавна» – ата-бабадан бе-

ри – къалыубаладан бери – атамы заманындан бери «испокон веков», ан-

да-санда – анда-мында – бир-бирде – санлап бирде – санда бир – бир ара-

да – сан бир «иногда, временами, изредка, время от времени».

Компонентный состав синонимичных сложных наречий разнообразный:

сочетание форм знаменательных слов (существительных, наречий, место-

имения и существительного, существительного и наречия, числительного и

существительного), сочетание слов знаменательных слов (существительных

и наречий) с послелогами, сочетание форм знаменательных слов (существи-

тельных и наречий) с деепричастиями, сочетание деепричастий.

Схематически это выглядит следующим образом:

1) существительное в основном падеже + существительное в простран-

ственных падежах: жер-жерге «всюду, везде», жер-жерде «всюду, везде,

кругом; там-сям», жер-жерден «отовсюду» и др.;

2) существительное в основном падеже + наречие: ал бурун «сначала,

первоначально», сан бирде «изредка, иногда» и др.;

142

3) наречие + наречие: анда-мында «изредка, иногда»,андан ары «даль-

ше» и др.;

4) местоимение в основном падеже + существительное в местном паде-

же: олсагъатда «тотчас, в тот же час», бусагъатда «сейчас, теперь, в настоя-

щее время» и др.;

5) числительное бир + существительное в пространственных падежах:

бираздан «вскоре», бир жолгъа «сразу, разом, в один прием, единовремен-

но», бир заманда «вдруг» и др.;

6) существительное в исходном падеже + послелог: ѐмюрден бери,

къалыубаладан бери «испокон веков» и др.;

7) наречие + послелог: эрттеден бери «издавна, давно», ѐмюрге дери

«навек, навеки, навсегда» и др.;

8) наречие + деепричастие: кѐп мычымай, кѐп турмай «вскоре» и др.;

9) деепричастие + деепричастие: къошмай-къоратмай «точь-в-точь»,

ѐлмей-къалмай «еле-еле» и др.

2.3.4.2. Вариантные сложные наречия

Сложные наречия в вариантные отношения вступают реже, чем сложные

прилагательные и существительные. В каждом из тюркских языков имеется

всего по несколько фонетических, словообразовательных и лексическихвари-

антов: аманны кебинден / аманны кеминде (карач.) «кое-как, еле-еле» (б/м)

(фонетические), ал бурун / алгъы бурун «первоначально, сначала» (ал «пе-

ред» / алгъы «передний»), сан бирде / санлы бирде «изредка, иногда» (сан

«счет» / санлы «счетный») (словообразовательные), ахыры бла / ахыры бла

да «совсем, нисколько, ни в какой степени» (лексические): Эри да, къатыны

да, арыгъанларын унутуп, ал бурун акъырын, сора сухуракъ болуп, сабий

таууш таба бардыла (Гыттыуланы М.) «Муж и жена, забыв про свою уста-

лость, сперва быстрыми шагами, а затем медленными направились в сторону

детского крика» / Алгъы бурун колхозну ишин тындырыргъа керекди (Ху-

143

бийланы О.) «Сперва надо закончить работу колхоза»; Ол уллу гебенни эки

ѐгюз окъуна аманны кебинден тартдыла (Тѐппеланы А.). «Эту большую коп-

ну даже два вола потащили с трудом» / Эки ай чакълы айланып, садакъа жыя,

аманны кеминде туугъан тауларыбызгъа жыйылдыкъ (Байрамукъланы Х.)

«Ходили два месяца, собирая милостыню, и еле-еле пришли к родным горам»;

Ол ахыры бла адам айтханнга тынгыламайды (Созайланы А.) «Он совершенно

не слушает людей» / Сары къумну букъусундан ахыры бла да жукъ кѐрмейме

(Къоджакъланы Т.) «От пыли желтого песка я ничего не вижу».

Более или менее распространены морфологические варианты: бир бирде

/ бир бирледе «иногда, подчас, временами» (ноль афф./-ле), ахыргъа дери /

ахыргъа деричи «до последнего» (ноль афф./-гъа), сан бир / сан бирде «из-

редка, иногда» (ноль афф./-де), айтып айтмазча / айтып айталмазча

«невыразимо, несказанно» (ноль афф./-ал): [Адемей:] Кесими ѐтюрюк айтха-

ныма бир бирде кесим да ийнанама (Кациланы Х.) «[Адемет:] Иногда моя

ложь мне самому кажется правдой» / Бир бирледе кюбюрню ачып, ичинде

харакетге, къарай кетип, тиймегенлей жабыучума (Байрамукъланы Х.) «Вре-

менами я открываю комод, долго смотрю на вещи и, не потрогав их, закры-

ваю его»; Сан бирде ит юрген тауушла да эшитиледиле (Гуртуланы Б.)

«Иногда доносится до нас и лай собак» / Сан бир жангур жауса да, хауа бек

ауурду (Байрамукъланы Х.) «Хотя иногда идет дождь, воздух все равно спер-

тый».

2.3.4.3. Омонимичные сложные наречия

Омонимичность сложных наречий, как и сложных существительных, в

словарях не только карачаево-балкарского, но и других тюркских языков не

отмечена. В абсолютном большинстве из них не отмечена и многозначность

этих единиц. Лишь в некоторых словарях приведены отдельные примеры на

многозначные сложные наречия. Например, в ТСКБЯ таковыми признаны

сложные наречия анда-мында 1) нар. места «там-сям, местами, кое-где, в

144

разных местах»; 2) нар. времени «иногда, изредка, временами», бир заманда

нар. времени 1) «вдруг»; 2) «когда-то, в одновремя». Такие примеры приво-

дятся и в КБРС: ары-бери 1) нар. «туда и сюда»; 2) мест. «что-либо, кое-что».

В этих примерах первое наречие выражает значение места и времени.

Некоторые исследователи такие наречия считают полисемантическими [Аб-

салямов 1981: 199]. Несмотря на то, что их конкретное значение определяет-

ся обычно в контексте, мы считаем, что эти значения разошлись и стали омо-

нимами. Определяемость по контексту нельзя считать признаком многознач-

ности. Ведь в любом языке абсолютное большинство омонимов, лексико-

семантических и лексико-грамматических, определяется по контексту.

Например, в тюркских и русском языках понятия «луна» и «время в 28–31

день», выражаемые в каждом из них одним и тем же словом (месяц – в рус-

ском языке, ай– в тюркских языках), определяются в контексте. Только в

контексте определяется также выражение разных частей речи некоторыми

словами, ср. в русском языке существительное тепло (тепло воздуха) и наре-

чие тепло (тепло одеться), в тюркских языках прилагательное ариу «краси-

вый» (ариу адам «красивый человек») и наречие ариу «красиво» (ариу кий-

ин «красиво одеться»).

Следовательно, оба типа семантически связанных омонимов, лексико-

семантические и лексико-грамматические, определяются только по контек-

сту. Не связана с контекстом лишь незначительная часть лексических и лек-

сико-грамматических омонимов – слов, написание и произношение которых

совпадают случайно, будучи не связанными семантически; ср. в русском

языке пол (деревянный пол) и пол (пол человека), честь (дело чести) и

честь (устар.) – признавать, считать; в тюркских языках ат «лошадь» и ат

«имя, название», къыл «грубый волос (на гриве и хвосте лошади)» и къыл-

«делать что, совершать, исполнять что».

145

С нашей точки зрения, и значения одного и того же разряда сложного

наречия бир заманда (см. выше) тоже потеряли семантическую связь между

собой, следовательно, стали омонимами.

Что касается сложного слова ары-бери, употребляемого в значении раз-

ных частей речи, наречия и неопределенного местоимения, то здесь омони-

мичность этих значений не подлежит сомнению. Это лексико-грамматиче-

ские омонимы, связанные семантически, т.е. местоимение здесь образовано

от наречия. Это подтверждает и ТСКБЯ.

Текстовые примеры на лексико-семантические омонимы сложных

наречий

Анда-мында жангы бичен жыйынланы къошларындан кѐксюл от тю-

тюнлери хауагъа къалкъады (Шахмырзаланы С.) «Из кошев новых групп ко-

сарей, в разных местах, ползут кверху столбы серого дыма»; Анда-мында

бир эл тюпчю ит юрсе да, ырахатлыкъны бузарча зат эсленмейди (Этезланы О.)

«Хотя иногда лает какая-нибудь бродячая собака, не заметно ничего, которое

могло бы нарушить спокойствие»; Бир заманда ол ариу … агъачны ичи бал-

та, адам тауушладан толуп къалды (Хочуланы С.) «Вдруг этот красивый лес

наполнился звуками людей и топоров». Бир заманда Жамагъат Эл болгъанды

айныгъан, Орамында, сууунда Сабийчикле ойнагъан (Сюйюнчюланы А.) «Ко-

гда-то Жамагат был селом развитым, На улицах и реках которого играли дети».

Текстовые примеры на лексико-грамматические омонимы сложных

наречий

Жашчыкъ башын ары-бери булгъап, кѐзчюклерин женги бла жабып,

жууап этерге унамады (Хубийланы О.) «Мальчик покачал головой, вытер

глаза рукавом и отказался отвечать»; – [Махмут Солтаннга:] Мени юсюмден

ары-бери соргъаннга жукъ айтма! (Шауаланы М.) «[Махмут Солтану:] Если

обо мне спросят что-нибудь, не говори ничего!».

146

2.3.4.4. Антонимичные сложные наречия

Антонимия сложных наречий в тюркских языках, в т.ч. и в карачаево-

балкарском, представлена шире, чем синонимия, вариантность и тем более

омонимия. Об этом свидетельствуют словари этих языков.

Антонимичные отношения между сложными наречиями создаются про-

тивопоставленностью значений сочетаний, первых или вторых их компонен-

тов и аффиксов падежей.

1. Противопоставленность значений сочетаний. Этот тип антонимов

сложных наречий представлен широко: бусагъатда «сейчас, в настоящее

время» – кѐпден бери «давно, издавна», кюе-бише «в муках» – ойнай-кюле

«весело», хар заманда «всегда» – анда-санда «иногда», жер-жерде «везде,

всюду» – анда-мында «кое-где», анда-санда «иногда» – хар кюнден «еже-

дневно», бир-бирде «иногда» – хар заманда «всегда» и др.: – Сени бетинг

бусагъатда ма къарча акъды, – деди Балдаш къолтугъумдан тутуп бара

тургъанлай (Байрамукъланы Х.) «Ведя меня под руку, Балдаш сказала мне:

«Твое лицо бледно сейчас вот как этот снег»«. – Кѐпден бери, жауун жаумай,

жер, асыры къургъакъсыгъандан, жарылып барады (фольк.) «Давно не идет

дождь, земля так сильно высохла, что начала трескаться»; Назир бир-бирде

бизге къонакъгъа келиучю эди да, энди аны да къоюп турады (Гадийланы И.)

«Назир иногда приходил к нам в гости, а теперь не приходит». – Хар заман-

да атам эшикден кирсе, Жарыкъ болуучу эди юйюбюз (Мокъаланы М.) «Все-

гда, когда мой отец приходил с улицы становился светлым наш дом»; Аны

[Талипни] дуниясы кюе-бише кетгенди (Токъумаланы Ж.) «Его [Талипа]

жизнь прошла в муках». – Шѐндюгю тѐлюню жашауу аман тюйюлдю, ойнай-

кюле ѐтеди (Къудайланы Х.) «Жизнь современного поколения не плохая, она

проходит весело».

2. Противопоставленность значений первых или вторых компонентов

сочетаний: олсагъатда «тогда» – бусагъатда «сейчас, теперь» (ол «тот» – бу

«этот»), биле тургъанлай «намеренно, умышленно» – билмей тургъанлай

147

«внезапно, неожиданно» и др.: [Мухадин:] Олсагъатда мен алайда болсам

эди, аланы [Борис бла Хасанны] тюйюштюрлюк тюйюл эдим (Текуланы Ж.)

«[Мухадин:] Если бы в тот момент я оказался там, не дал бы драться им [Бо-

рису и Хасану]». – [Налжан:] Эгечлерим, кесигиз кѐресиз: бусагъатда аш да,

кийим да – хар зат да эркинди (Гадийланы И.) «[Налжан:] Сестры мои, вы

сами видите: сейчас всего достаточно: и продуктов питания, и одежды»;

[Осман:] Билмесегиз бир иш, биле тургъанлай ол ишни этгенигизни уа ке-

черге къыйынды (Къулийланы Х.) «[Осман:] Другое дело, если бы вы это не

знали, но вы поступили так умышленно; поэтому трудно это прощать». –

[Омар:] Ийнаныгъыз, ол иш кесим да билмей тургъанлай болуп къалгъан-

ды! (Кациланы Х.) «[Омар:] Поверьте, это дело случилось и для меня самого

неожиданно!».

3. Противопоставленность значений обоих компонентов сочетаний: аз-

дан-аз «все меньше» – кѐпден-кѐп «все больше», игиден-иги «все лучше» –

амандан-аман «все хуже», кире келгенлей «при входе (только что)» –

чыгъа баргъанлай «при выходе (только что)», кирир-кирмез «как только

зашел» – чыгъар-чыкъмаз «как только вышел» и др.: [Асланукъ:] Энди ме-

ни жашар заманым аздан-аз къала барады (фольк.) «[Асланук:] Теперь жить

мне осталось все меньше». – [Далхат Нанашха:] Эгечден туугъан, малынг,

бегирекда тууарларынг, кѐпден-кѐп бола баргъанына къууанама (Токъума-

ланы Ж.) «[Далхат Нанашу:] Племянник по сестре, я радуюсь, что у тебя ско-

та, особенно крупного рогатого, становится все больше».

4. Противопоставленность значений падежных аффиксов: жер-жерге

«всюду, во все стороны» – жер-жерден «отовсюду, со всех сторон», ѐмюрге

дери «навек, навеки» – ѐмюрден бери «испокон веков» (-ге – -ден) и др.:

Агитаторла, жер-жерге жайылып, къыралны политикасын халкъгъа ангыла-

тадыла (Теммоланы М.) «Агитаторы ходят всюду и объясняют народу поли-

тику государства». – Аллай письмола бизге жер-жерден келедиле (Байсыла-

ны М.) «Такие письма поступают к нам отовсюду»; [Дауут Кязимге:] Сени бу

148

ахшылыгъынгы мен да, къарындашларым, эгечлерим да ѐмюрге дери да

унутурукъ тюйюлбюз! (Токъумаланы Ж.) «[Дауут Кязиму:] Это доброе дело

твое я, мои братья и сестры не забудем во веки веков!» – Кавказ халкълада,

ол угъай битеу муслийман халкълада да къартны, тиширыуну сыйлагъан

ѐмюрден бери да адетди (Теммоланы М.) «У кавказских народов, даже у

всех мусульманских народов, уважение старых и женщин испокон веков яв-

ляется традицией».

2.3.5. Словообразование сложных наречий

Как и сложные существительные, сложные наречия в исследуемом языке

от сложных существительных и прилагательных не образуются. Они образу-

ются от: 1) сложных глаголов: ѐл- – къал – «умереть – не умереть» ѐле-

къала, ѐлмей-къалмай «ни жив, ни мертв, еле-еле душа в теле (о ком-л.)»,

айтып айталмаз «восхищаться» – айтып айталмазча «не сказано, невыра-

зимо, восхитительно», кюй- – биш – «сильно переживать» кюе-бише,

кюйюп-бишип «сильно переживая, страдая», ойна- – кюл – «веселиться» →

ойнай-кюле «весело» и др.; 2) сложных наречий: бираз «немного, немнож-

ко» → бираздан «вскоре»,бусагъат «сейчас, немедленно, очень скоро» →

бусагъатда «теперь, в настоящее время, в данный момент», бир жол «одна-

жды» → бир жолгъа «сразу, разом, в один прием, единовременно», бир-бир

«по одному, порознь, поодиночке, поштучно» → бир-бирде «иногда, подчас, вре-

менами», жер-жерде «всюду, везде, кругом» → жер-жерден «отовсюду» и др.; 3)

сложных местоимений: ол-бу «то-сѐ» → анда-мында «там-сям, местами,

кое-где», андан-мындан «отовсюду, со всех сторон» и др.; 4) от повторов

(полных и неполных) – падежных форм существительных и деепричастий:

ингирден-ингирге «по вечерам» (ингирден «с вечера» +ингирге «к вече-

ру»), кечеден-кечеге «по ночам» (кечеден «с ночи» + кечеге «к ночи»),

сормай-ормай «самовольно» (сормай «не спрашивая»), ауа-сауа «вразвал-

ку» (ауа «падая»), бара-бара«со временем, постепенно, с течением времени»

149

(«идя-идя») и др.; 5) от спаренных деепричастий, синонимичных и антони-

мичных по значению: къырып-жонуп «еле-еле» (къырып «выскоблив» +

жонуп «выстругав»), къошмай-къоратмай «точь-в-точь» (къошмай «не

прибавив» + къоратмай «не убавив») и др.

Исходя из отмеченных особенностей образования сложных наречий,

можно установить способы их образования:

1. Комбинация семантико-морфологической разновидности семантиче-

ского способа со словосложением: жер-жерден, санлап бирде «изредка, ино-

гда», бара-бара и др.: Бара-бара жашау болумубуз да тюрленеди (Токъума-

ланы Ж.) «Со временем условия нашей жизни изменились»; Санлап бирде

келиучю къонакъгъа былаймы къарайдыла?! (Гуртуланы Э.) «Разве так уха-

живают за редким гостем?!».

2. Комбинация семантико-синтаксической разновидности семантическо-

го способа с редупликацией: ѐлюп-ѐчюп, ауа-сауа, сормай-ормай и др.:

Жашыгъыз ормай-сормай дерсден кетип къалгъанды (Хубийланы О.) «Ваш

сын без разрешения ушел с уроков»; Хасан, асыры кефден, бир затын да

билмей, юйге ауа-сауа келди (Гадийланы И.) «Ахмат, от сильного опьянения

ничего не чувствуя, пришел домой шатаясь».

3. Комбинация лексико-морфологической разновидности семантическо-

го способа со словосложением: анда-мында «иногда, изредка, временами» –

анда-мында «там-сям, местами, кое-где», анда-санда «редко» – анда-санда

«мало», андан-мындан «отовсюду» – андан-мындан«понемногу» и др.: Бир

заманда автоматладан атылгъан тауушла чыкъгъандыла (Къудайланы Х.)

«Вдруг послышались выстрелы из автоматов». – Бу сиз кѐрген мырка бир

заманда аламат ат эди (Гулаланы Б.) «В одно время кляча, которую вы сей-

час видите, была замечательной лошадью»; Жылла бла андан-мындан тий-

ишдирген ырысхычыгъыбыз бир сагъатны ичинде жокъ болду (Хубийланы О.)

«Собранное годами понемногу, наше богатство исчезло в течение часа». –

Андан-мындан жыйылгъан эсе да, жарагъан ташчы бригада къуралды (Бай-

150

сыланы А.) «Хотя и собрана из разных мест, организовалась замечательная

бригада каменщиков».

4. Комбинация семантико-морфолого-синтаксической разновидности

семантического способа со словосложением: ары-бери «кое-что, что-либо»

(местоим.) → ары-бери «куда-либо», айтып айтмазча «умопомрачительный,

невыразимый» айтып айтмазча «умопомрачительно, невыразимо» и др.:

[Алим:] Жашла, мени юсюмден ары-бери сорсала, жукъ да билмейбиз деп

къоюгъуз! (Шауаланы Х.) «[Алим:] Если обо мне спросят что-нибудь, скажи-

те, что ничего не знаете!». – [Абидат:] Э киши, бу эки-юч кюнде ары-бери

барлыкъ тюйюл эсенг, герпегеждегилерими кѐрюп келирми эдим? (Гуртула-

ны Э.) «[Абидат:] Супруг, если ты в эти два-три дня не пойдешь куда-нибудь,

то может, я проведаю своих в Герпегеже?».

Изложенное о сложных наречиях вкратце выглядит так:

1) сложные наречия образуются из сочетаний грамматических форм

слов, из парного и повторного употребления их;

2) имеют почти те же семантические разряды, что и «простые» наречия,

хотя и распространены меньше их;

3) находятся между собой в синонимических, вариантных, антонимиче-

ских и омонимических отношениях;

4) большинство их образуется из сложных глаголов и сложных наречий,

лишь незначительная часть – из сложных местоимений, повторов падежных

форм и деепричастий, а также из спаренных деепричастий, синонимичных и

антонимичных по значению;

5) образуются комбинацией семантического способа со словосложением.

2.4. Образование сложных глаголов

В тюркских языках сложные глаголы образуются сложением двух гла-

гольных основ и основы имени и служебного глагола (или глагола в служеб-

ном значении), т.е. сложные глаголы бывают отглагольными и отыменными.

151

Первый тип сложных глаголов производится в серийном, организованном

порядке, второй имеет место значительно реже и создается обычно в индиви-

дуальном, не организованном, порядке, т.е. без использования определенных

словосложительных стереотипных моделей.

2.4.1. Внутриглагольное сложение

Сложение двух глагольных основ, т.е. внутриглагольное сложение, про-

изводится аналитическим путем в организованном порядке, при котором гла-

гол имеет словообразовательную структуру, составляющую объект словооб-

разовательной морфологии, и в индивидуальном порядке, который не имеет

прямого отношения к морфологии, «… поскольку здесь не приходится гово-

ритьо создании одного производного слова по образцу другого» [Юлдашев

1981: 213]. В обоих случаях первый компонент сложного глагола выступает в

форме деепричастия, лишенного всякого значения и синтаксической функции.

При организованном внутриглагольном сложении в создании основного

лексического значения роль компонентов не одинакова: 1) основное значение

выражается обоими компонентами на паритетных началах: жазып бер –

«написать длякого-л.», къарап тур – «наблюдать» и др.; 2) основное значе-

ние выражается первым компонентом: къычырып жибер – «закричать», сызып

ий – «выбросить» и др.; 3) основное значение выражается вторым компонен-

том: алып кел – «принести», алып кет – «унести» и др.

В сложных глаголах, созданных в индивидуальном порядке, компоненты

соотносятся также по-разному: 1) семантической опорой служит первый

компонент: айтып жибер – «предупредить, известить черезкого-л.», болуп

чыкъ – «оказаться» и др.; 2) семантической опорой служит второй компо-

нент: уруп жыкъ – «свалить ударом», сатып ал – «купить» и др.; 3) в созда-

нии нового значения компоненты принимают примерно одинаковое участие:

барып къайт – «сходить, съездить»; кирип чыкъ – «зайти не надолго и

выйти» и др.

152

Материал по тюркским, в т.ч. и карачаево-балкарским, сложным глаго-

лам, образованным сложением двух глагольных основ, свидетельствует о

сложности отграничения их от свободных синтаксических сочетаний. Дело в

том,что и те, и другие языковые единицы нередко имеют сходный, даже еди-

ный лексический состав. Ср. Хапарны сабийлеге окъуп бердим «Я прочита-

ло рассказ детям» и Ашыкъдырма, китабынгы окъуп берирме «Не торопи,

прочту и верну твою книгу»; Студентле профессорну айтханын жазып бара-

дыла «Студенты записывают то, что рассказывает профессор» и Жазып

бармасам, алыр затларымы унутуп къоярыкъма «Если не напишу где-ни-

будь, забуду, что я должен купить»; Биягъында врач бла сѐлешип

чыкъгъанма: 1) «Только что я вышел, поговорив с врачом»; 2) «Только что

я поговорил с врачом».

В приведенных примерах сочетания деепричастие + глагол в личной

форме по внешнему облику напоминают сложные глаголы, но своим содер-

жанием в корне отличаются от них, потому что глаголы в этих сочетаниях не

образуют единого значения, а выражают два разных действия, совершаю-

щихся последовательно и параллельно.

Поскольку степень лексикализации, характер лексического значения гла-

гольных словосочетанийи продуктивность образованных от них сложных гла-

голов во многом различны, каждая модель их должна рассматриваться отдельно.

Моделям внутриглагольного словосложения в каждом из тюркских язы-

ков свыше тридцати. Рассмотрим из них наиболее употребительные на при-

мере карачаево-балкарского языка.

Форма на –п + бар

Данная форма выражает процессуальность как постепенное приближе-

ние конечного ее этапа, если производящая основа выражена непереходным

глаголом состояния: бузулуп бар «портиться», таусулуп бар «кончаться»,

азайып бар «уменьшаться (в количестве)» и др.: [Ахмат:] Жаш, кѐресе би-

153

ченни тауусулуп баргъанын, тѐбен элге барып сорчу, сатлыгъы болгъан

чыгъар эсе уа! (Токъумаланы Ж.) «[Ахмат:] Сын, видишь, сено кончается,

съезди в нижнее село и спроси, может, кто-нибудь продаст!»

В глаголах активного действия эта форма означает «регулярно занимать-

ся время от времени тем, что обозначено производящей основой»: окъуп бар

«прочитать», жазып бар «записывать» и др.: [Къазий эфенди:] Ол мѐлек хар

муслийманы не зат этгенин жазып барады (Къулийланы х.) «[Кази эфенди:]

Этот ангел записывает все, что делает каждый мусульманин».

В форме же настоящего времени изъявительного наклонения описывае-

мая форма в глаголах движения выражает процессуальность, протекающую

на глазах: кетип бар «уходить», тюшюп бар «спускаться (туда)», минип бар

«подниматься (туда)», ѐтюп бар «проходить мимо» и др.: [Назийфа:] Ат-

лаучуладан тюшюп бара, Налдюзге тюбеп къалдым (Гадийланы И.)

«[Назийфа:] Спускаясь по ступенькам, я встретила Налдюз».

Форма на -п -а/-е + тур

Характеризуясь самой высокой продуктивностью из всех словообразова-

тельных форм сложных глаголов, эта форма выступает в четырех значениях.

1. Выражает процессуальность: а) как постоянное свойство подлежаще-

го: силкинип тур «шататься, трястись», салынып тур «висеть», келип / ке-

ле тур «приходить» и др.: Хар кюнден келе туралмам, ыйыкъдан бир а, ам-

мака, келирме! (Гулаланы Б.) «Мама, каждый день не могу приходить, но раз

в неделю буду приходить»; б) как необычное новое свойство подлежащего,

проявляемое в данный момент: толкъунланып тур «волноваться (о море,

озере и т.п.)», жаууп тур «идти (о дожде, снеге)», ѐлюп тур «умереть» и др.:

Биз келгенде уа, харип атам, ѐлюп тура эди (Къулиланы Х.) «А когда мы

приехали, бедный мой отец, был уже мертв»; в) как многократное действие:

жаза-жаза тур «писать часто», кѐре-кѐре тур «видеть часто»; келе-келе тур

«приходить часто» и др.: [Артур къарындашына:] Биз, къарт болгъанбыз да,

154

баралмайбыз, Аскер, сен келе-келе тур! (Залихананы Ж.) «[Артур своему

брату:] Мы состарились и не можем ездить, Аскер, ты приезжай почаще!».

2. В глаголах, выражающих законченное действие, характеризует эпизо-

дический или регулярно повторяющийся процесс: билип тур «узнавать (ре-

гулярно)», болуп / бола тур «бывать (регулярно)», айтып / айта тур «гово-

рит (постоянно)» и др.: [Асланбек:] Айта тургъанлыкъгъа, мынга татымай-

ды! (Гуртуланы Э.) «[Асланбек:] Хотя постоянно говоришь, до него не дохо-

дит!»; [Аминат:] Биз айтмагъанлыкъгъа, ол [Зубайда], кимден эшитген эсе да

билип тура эди (Гулаланы Б.) «[Аминат:] Хотя мы ей [Зубайде] ничего [об

этом] не говорили, она от кого-то услышала и уже знала».

3. В глаголах, выражающих незаконченное действие, обозначает процес-

суальность как непродолжительный предварительный акт, совершаемый в

ожидании кого-чего-л.: олтуруп / олтура тур «посидеть (некоторое время)»,

туруп / тура тур «постоять (некоторое время)» и др.: [Саният жашчыгъына:]

Мухадин, биз бусагъат келликбиз, ары-бери кетмей, была олтура тур! (Ка-

циланы Х.) «[Саният своему сыночку:] Мухадин, мы скоро вернемся, никуда

не уходи, посиди здесь!».

4. Обозначает «заниматься тем, что выражено производящей основой»:

окъуп тур «читать», жазып тур «записывать» и др.: [Хусей:] Мен аны [Та-

хирни] айтханлары, эринмей, жазып турдум (Кациланы Х.) «[Хусей:] Все,что

он [Тахир] говорил, я, не ленясь, записывал».

Форма на -п + жибер (ий)

Формы -п жибери -п ий в абсолютном большинстве случаев синони-

мичны по значению: сызып жибер и сызып ий «выбросить, вышвырнуть»,

кюлюп жибер и кюлюп ий «посмеяться», къысырып жибер и къычырып

ий «крикнуть», къайтарып жибер и къайтарып ий «вернуть кого-что»,

къуууп жибер и къуууп ий «прогнать, отогнать» и др.

155

Эти глаголы обычно обозначают непроизвольное или неожиданное ре-

зультативное действие, которое иногда мгновенно переходит в состояние:

Замир, бусагъат атылады деп тургъан гранатны терк окъуна жерден алып,

бир жанына быргъап жиберди (Къулийланы Х.)» Замир быстро взял с земли

гранату, которая вот-вот должна была взорваться, и швырнул в сторону»;

[Окъуп:] Мен кючден сюрюп келген тананы бут тели жаш артха къуууп

ийгенди! (Залийханланы Ж.) [Якуб:] Теленка, которого я с трудом пригнал,

этот глупец прогнал!»

В глаголах, связанных с выражением звучания, данная форма обозначает

исчерпанность определенной фазы действия, а именно – внезапной интенсив-

ной его завязки: Ол хапарны эшитир-эшитмез, Абдуллах, кесин тыялмай,

кюлюп жиберди (Гуртуланы Э.)» Как только услышал эту весть, Абдул-

лахне мог себя удержать и захохотал»; Ауузунда байлауун тешгенлеринлей,

[Сагит:] «Былайдан къорагъыз!» – деп, къычырып ийди (Гадийланы И.)

«Как только они развязали его род, Сагит крикнул:»Убирайтесь отсюда!»

Форма на -п + кет

Во множестве глаголов состояния эта форма выражает внезапную интен-

сификацию процесса как законченного акта: ѐхтемленип кет «возгордить-

ся», къызарып кет «раскраснеться», къызып кет «разгореться», учуп кет

«улететь», жыгъылып кет «упасть (внезапно)» и др.: [Мурат:]Юсюп, минме

алагъа, жыгъылып кетерсе! «[Мурат:] Юсюп, не залезай туда, упадешь!»;

[Назир:] Ол биз уялгъандан махтагъан кибик эте ткргъаныбызгъа бу уа Зура-

бѐхтемленип кетгенди (Токъумаланы Ж.)» [Назир:] Мы от неудобства как-

то его хвалим, а он теперь возгордился».

Большинство же глаголов этой формы выражает исчерпанность, необра-

тимость действия. Вспомогательный глагол кетв них не изменяет значение

производящей основы. Ср. ѐтюп кет и ѐт – «проходить мимо», ѐлюп кети ѐл –

«умереть», сюрюп кети сюр – «прогнать (например, стадо)», узайып кети

156

узай – «удалиться, уйти далеко» и др.: [Махмут:] Кѐрдюгюз, бу къа-

рындашыбыз да бир муратына да жеталмай ѐлюп кетди! (Къулийланы Х.)

«[Махмут:] Сами вы видели, что и этот наш брат умер, не достигнув ни од-

ной своей цели», Эмеген, ол кишичикни къолунда жылтырагъан затдан

къоркъуп,къачып кетгенди (фольк.); «Эмеген (чудовище), увидев блестя-

щую вещь в руках старичка, испугался и ушел».

Однако этот (вспомогательный) глагол может и дополнить значение

производящей основы; ср. ѐт – «пройти, проехать» и ѐтюп кет «пройти, про-

ехать (мимо)», кѐч – «приезжать, переселяться (куда-либо)» и кѐчюп кет

«уехать насовсем; выбыть», къал – «остаться» и къалып кет «остаться

(насовсем)» и др.: – Эй, жашлыкъ, жашлыкъ! Сен нечик терк ѐтюп кетдинг!

(Тѐппеланы А.) «– Эх, молодость, молодость! Как ты быстро прошла!»;

[Мусса:] Ой, къалып кетдим да, сагъат он бола турады! (Кациланы Х.)

«[Мусса:] Ой, я задержался, уже около десяти часов!».

Форма на -п/-а + бер

Эта форма лексикализовалась слабо, мало чем отличается по смыслу от

своей производящей основы. Разница лишь в том, что в форме -п бер дей-

ствие, названное производящей основой, совершается для кого-либо; ср. жаз

– «писать» и жазып бер «написать (для кого-либо)», окъу – «читать» и

окъуп бер «прочитать (для кого-либо)», сат – «продать» и сатып бер «про-

дать что-либо, по чьему-либо поручению» и др.: [Минат Махтиге:] Жашым,

бус ураны манга бир жазып бер! (Кациланы Х.) «[Минат Махти:] Сын мой,

выпиши эту суру (стих Корана) для меня!»; [Алим:] Люба, бу немис тилде

жазылгъан письмону бизге бир окъуп берсенг эди! (Токъумаланы Ж.)

«[Алим:] Люба, прочитай нам это письмо на немецком языке!».

Форма -а бер обозначает действие, совершающееся как бы вне зависи-

мости от обстоятельства или повторно: например, киргиз. алабер «бери, не

обращая внимания», айта бер «говори, говори; продолжай говорить», кире

157

бер «входи, входи» и др.: Айта берсе, сöзÿ кöп (фольк.) «Если говорить и го-

ворить, то о нем слов много (можно сказать)»; Бере берет дейсингби? «Ты

думаешь, он без конца давать будет?».

В карачаево-балкарском языке эта форма употребляется только в устной речи.

Форма на –п + къал

Данная форма довольно продуктивно выступает в трех основных значениях:

1. Выражает неожиданное проявление действия: ѐлюп къал «умереть

(внезапно)», келип къал «прийти (неожиданно)», тохтап къал «остановить-

ся (неожиданно)», ауруп къал «заболеть (неожиданно)», кетип къал «уйти

(неожиданно)», туруп къал«встать (неожиданно)», ѐлюп къал «умереть

(неожиданно)» и др.: [Ханийпа:] Лиза, не айтдынг ол Къудасны келгенини

кетип къалгъанына? (Гуртуланы Э.) «[Ханийпа:] Лиза, как ты восприняла

уход невестки Кудас?»; [Сулемен:] Аслан, сен кѐп жаша, аппабыз ѐлюп

къалгъанды (Токъумаланы Ж.) «[Сулейман:] Аслан, да будет долгой твоя

жизнь, дед наш скончался!»; Харип, Кичи уа халкъны аллында сѐлеше

тургъанай, кѐлю аман этип, жыгъылып къалгъанды! (Гулаланы Б.) «Бед-

ный, Кичи, выступая перед народом, плохо себя почувствовал и упал!».

2. Некоторые из глаголов данной формы выражают законченность дей-

ствия; например, киргиз.: билинип кал «выявиться», олутуруп кал «садить-

ся», жатып кал «слечь; ложиться» и др.: Аны хыйлалыгъы билинип къалды

(Гулаланы Б.) «Его хитрость выявилась скоро»; Лохпай, юргенин тохтатып,

жатып къалды (Къудайланы Х.) «Дворняга перестала лаять и легла».

3. В ряде тюркских языков выражает приближение действия к заверше-

нию или решительности его проявления, например: киргиз. келип кал

«прийти (уверенно)», таритып кал и др.: Эркиндин жалгыз бел байлаган досу

кумайык эм ал да уламдан улам бери жакындан ÿрÿп келип калды (Жантошев

К.) «Единственным надежным другом Эркина был кумайык (пес), и он, лая,

все больше и больше подошел сюда»; Камчы менен бош аралата дагы бир

158

жолу тартып калды (М. Абдулкаримов) «Еще раз стегнул он его кнутом, за-

девая и голову».

Форма на –п+ къой

Основным значением этой формы в одних тюркских языках является

выражение неожиданного результативного действия. Например, в карачаево-

балкарском языке: сыныдырп къой «сломать что (неожиданно)», айтып

къой «проболтаться; высказать», ычхындырып къой «выпустить (напр. из

рук)», кѐрюп къой «увидеть (внезапно, неожиданно)» и др.: [Марыу:] Ол

ариу вазабызны Сакийнат, жууа тургъанлай, къолундан ычхындырып, сын-

дырып къойгъанды! (Кациланы Х.) «[Марыу:] Эту красивую нашу вазу Са-

кинат когда мыла, уронила и разбила»; Жан соруу этген заманда уручу нѐге-

рини кимни несин урлагъанларын айтып къойгъанды (Къудайланы Х.) «Во

время допроса парень выболтал, что у кого украли его друзья – воры».

В других языках таким значением является выражение исчерпанности и

результативности действия, совершаемого обычно энергично, в один прием.

Например, в башкирском языке: рэтлэп къуй «наладить», кÿреп къуй «при-

нимать (напр. решение)» и др.: Ÿзе рэтлэт къуйзы Зöлэйхэ туташ (Т. Янаби)

«Барышня Зулейха наладила сама». В этом же языке с глаголами состояния

эта форма выражает частичное или непродолжительное проявление процесса

как законченного акта: кöлöп къуй «улыбнуться», къызарып къуй «слегка

покраснеть» и др.: Йэндэй кÿргэн кешеҺененг жеме сыкъкъа, Зöбэйзэ сакъ

къына къызарып къуйзы (Г. Эмири) «Услышав имя человека, в котором она

души не чаяла, Зубайда слегка покраснела».

Первое из этих значений формы на -п къой совпадает с его значением и

в киргизском языке: улуп къой «завыть», ыргытып кой «выбросить»,

чочуп кой «пугаться, бояться» и др.: Дöбöт… арс этип ÿрÿп, анан акырын улуп

койду (К. Жантöшев) «Кобель… лишь один раз гавкал, затем медленно завыл»;

159

Ажыбай таанды бÿрÿтÿнÿн алдына ыргытып койду (К. Жантошев) «Ажы-

май бросил галку своему беркуту».

Форма на –п+ кѐр

Эта форма образуется от широкого круга глаголов и выражает «… проб-

ное действие, отражающее заинтересованность субъекта в выборе более эф-

фективного средства в реализации намеченного мероприятия или в получе-

нии достаточного подтверждения своим догадкам» [Урусбиев 1976: 212]:

жагъып кѐр «пробовать мазать», айтып кѐр «попробовать сказать», къабып

кѐр «отведывать», жазып кѐр «попробовать писать», тийип кѐр «потрогать»,

этип кѐр «попробовать делать что», тергеп кѐр «попробовать считать» и др.:

[Элбуздукъ:] Ахшы, Жантемир, Къамгъутха да бир айтып кѐрюрме (Аппа-

ланы Х.) «[Эльбуздук:] Хорошо, Жантемир, я попробу. сказать и Камгуту»;

Халитбий Уллу кѐк эрикни къабып кѐрдю да: «Не кючлюдю!» – деп,

тюкюрдю (Кациланы Х.) «Хамитбий отведал большую зеленую сливу и, ска-

зав: «Какая кислая!», плюнул».

Следует отметить, что в ряде грамматик тюркских языков не всегда гла-

голы и свободные глагольные сочетания разграничиваются. Так, в «Грамма-

тике карачаево-балкарского языка» (ГКБЯ) глаголы башла-, тебире –

«начать», боша – «завершить», квалифицируются вспомогательными глаго-

лами, обозначающими начало действия или доступ к нему, а боша- «завер-

шить», обозначающим конец действия [Урусбиев 1976: 210–211]. По спра-

ведливому замечанию А.А. Юлдашева, эти глаголы «ни к словосложитель-

ным моделям, ни тем более к сложным словообразовательным формам не

имеют прямого отношения…» [Юлдашев 1981: 214]. Действительно, данные

глаголы реализуются в самом обычном лексическом значении, предполага-

ющем прямой объект, в качестве которого и выступает предыдущее деепри-

частие: окъуп башла «начать учиться», кетип тебире «начать уходить», жа-

зып боша «кончать писать».

160

Форма на -ргъа/-рге +бол

С нашей точки зрения, к внутриглагольному сложению относится и дан-

ная форма, хотя она до сих пор нигде не отмечена. Сочетание инфинитива со

вспомогательным глаголом бол «быть, происходить, совершаться, случаться»

широко распространено, например, в карачаево-балкарском языке: ойнаргъа

бол «увлечься игрой», кюлюрге бол «увлечься смехом», ишлерге бол

«увлечься работой», ашаргъа бол «увлечься едой», жаншаргъа бол

«увлечься болтовней», тарыгъыргъа бол «увлечься жалобой», тепсерге бол

«увлечься танцем» и др.: [Омар:] Айып этмегиз,кюлюрге болуп, айты-

рыгъымы да унутуп къойдум! (Кациланы Х.) «[Омар:] Извините, увлекшись

смехом, я забыл, о чем должен был говорить!»; [Зулейха:] Жашчыкъ, ой-

наргъа болуп, юйге берилген дерслеринги унутма! (Шауаланы М.) «[Зулей-

ха:] Сынок, смотри, увлекшись игрой, не забудь про домашние задания!»

Сафар кеси ашаргъа болгъанды да, кимни къайры барлыгъындан хапары

жокъду (Тѐппеланы А.) «Сафар занят едой, поэтому не в курсе, кто куда по-

едет».

Судя по переводам, сочетания приведенного типа не являются сложны-

ми глаголами, так как их компоненты отвечают на разные вопросы, и, есте-

ственно, являются разными членами предложения: увлечься – сказуемое, игрой

– дополнение.

В карачаево-балкарском же языке они являются одним членом предло-

жения: Мен ойнаргъа болдум «Я увлекся игрой»: мен – подлежащее,

ойнаргъа болдум – сказуемое.

2.4.2. Образование сложных глаголов за счет других частей речи

В тюркских языках, судя по их словарям, образование сложных глаголов

за счет других частей речи занимает значительно больше места, чем внутриг-

лагольное сложение.

161

При этом в данный процесс вовлекается большинство частей речи. Ис-

ключение составляют местоимения, послелоги, союзы и модальные слова.

Например:

1) существительное + вспомогательный глагол: байрам эт «праздновать»,

жокку / жоппу (карач.) бол «скучиться, собраться в кучу» и др.;

2) прилагательное + вспомогательный глагол: мудах бол «опечалиться»,

кенг эт «расширить» и др.;

3) наречие + вспомогательный глагол: терк бол «торопиться, спешить»,

кѐп эт «умножать, увеличивать, множить» и др.;

4) числительное + вспомогательный глагол: эки бол «разрываться, раз-

деляться на две части»; юч эт «разделить на три части» и др.;

5) звукоподражательное слово + вспомогательный глагол: тар-турх эт

«стучать, ударять чем», дыбар-дубур эт «поднимать шум беготней» и др.;

6) междометие + вспомогательный глагол: ох де «наслаждаться, блажен-

ствовать», тоба эт «раскаяться» и др.;

7) частица + глагол: хо де «соглашаться», угъай де «не соглашаться» и др.;

8) предикив+вспомогательный глагол: жокъ эт «уничтожить»,

тиийшли бол «соответствовать кому-чему» и др.

В образовании всех этих форм сложных глаголов особое место занимают

вспомогательные глаголы эт – «делать, совершить, поступить» и бол – «быть,

происходить, совершаться, случаться». Повторяясь в составе целого ряда слож-

ных глаголов, они объединяют их единым типовым значением наподобие гла-

голообразующего аффикса. Таким образом, сочетаясь со словами указанных

частей речи, вспомогательные глаголы создают сложные глаголы по образцу,

т.е. по определенным моделям, серийно. Другие же глаголы, служебные, произ-

водят такие глаголы обычно в индивидуальном порядке, не серийно.

В связи с темой данной главы исследования мы рассматриваем не все ти-

пы сложных глаголов, а только те, которые образованы из глагольных сочета-

ний с именным компонентом в пространственном падеже. Глагольными ком-

162

понентами таких сочетаний являются служебные значения глаголов къал –

«оставаться», чыкъ – «выходить», къалдыр – «оставлять», кет – «уходить»,

къыр – «истреблять, уничтожать», къой – «оставлять», бас – «давить», бар –

«идти, ехать», тур – «вставать, подниматься», тюш – «падать», «слезать» и др.

Из них лишь первые три создают более или менее продуктивные модели:

1) существительное в дательном падеже + служебный глагол къал: са-

гъышха къал «глубоко задуматься», къайгъыгъа къал «тревожиться, бес-

покоиться», кюлкюге къал «стать посмешищем», айыпха къал «ударить

лицом в грязь», артха къал «отставать», адыргыгъа къал «быть в затрудни-

тельном положении, не знать, что делать в данной ситуации», палахха къал,

хатагъа къал «быть ввергнутым в беду, дойти до беды», сейирге къал, та-

машагъа къал «удивляться, поражаться кем-чем», гузабагъа къал «суе-

титься, беспокоиться» и др.: Итле чабып, сюрюучюле гузабагъа, къайгъыгъа

къалдыла (Шахмырзаланы С.) «Собаки бросились, а пастухи засуетились,

забеспокоились»; Анасы бла атасы къалай эсе да бирге жылыулу тюбемеген-

лерин сабий жюрекчиги бла сезип, Маратчыкъ адыргъыгъа къалды (Зока-

ланы З.) «Маратик, заметил своим детским сердцем, что мать и отец нетепло

встретились, не знал, как ему поступить»; Мухадин бла мен нѐгерлерибизден

артха къалдыкъ (Шауаланы Х.) «Мухадин и я отстали от своих друзей»;

2) существительное в дательном и исходном падежах + служебный гла-

гол чыкъ: эрге чыкъ «выйти замуж», алгъа чыкъ «опередить, быть впере-

ди», жолгъа чыкъ «отправляться куда», эшикге чыкъ (карач.) «выйти за-

муж», «ходить по нужде», учѐтдан чыкъ «снять с учета», бракга чыкъ, жа-

раусузгъа чыкъ «быть забракованным», адетден чыкъ «снять с себя мо-

ральную ответственность», сабийликден чыкъ «взрослеть» и др.: [Сафар:]

Кесигиз билгенликден, кѐп болмай сизни тюкенде сатылгъан этни иги кесеги

бракга чыкъгъан эди (газ. «Заман») «[Сафар:] Как известно вам, недавно

значительная часть мяса, которое продается вами, была забракована»; Эри-

шиуде алгъа чыкъгъанлагъа ахча саугъала юлешиннгенде, мудах болуп

163

тургъанла да бар эдиле (Кудайланы Х.) «Кода раздавались денежные премии

победителям соревнования, были и грустные»; [Назир:] Энди сиз айыпдан

чыкъгъансыз, къайры барыргъа да эркинсиз! (Гуртуланы Б.) «[Назир:] Вы

искупили свою вину, теперь можете идти куда хотите!»;

3) существительное и прилагательное в дательном и исходномпадежах +

служебный глагол кет: сагъышха кет «погружаться в думы», суугъа кет

«затонуть, потонуть», терсине кет «ошибаться», эсден кет, кѐлден кет «за-

быться», аманнга кет «стать хуже» и др.: [Мариям Хамитге:] Мен

сагъышха кетип тура эдим да, эшитмедим не айтханынгы (Токъумаланы

Ж.) «[Мариям Хамиту:] Я была погружена в думы, поэтому не слышала, что

ты сказал»; Суугъа кетген сабийни битеу эл излей эди (Гулаланы Б.) «Уто-

нувшего мальчика искало все село»; Кѐзден кетген кѐлден кетер (посл.) «С

глаз долой – из сердца вон»; [Тахир:] Жашла, ишибиз мындан осалгъа

кетгинчи, амал излерге керекбиз! «[Тахир:] Парни дело наше пока еще хуже

не стало, нам надо искать выход!».

Остальные служебные глаголы создают обычно не более чем пять слож-

ных глаголов: хатагъа къой, палахха къой «навлекать беду, подвергнуть

беде», уятха къой «заставить краснеть»: 1) Женгиллик уятха къояр (погов.)

«Вспыльчивость заставит краснеть»; Сюйгенинги жойгъан къанлынг Палах-

ха къойду башынгы (Мокъаланы М.) «Твой враг, убивший твоего любимого,

подвергнул тебя беде»; 2) алгъа бар «быть впереди», эрге бар «выйти за-

муж», исламейге бар «танцевать исламей», абезеххе бар «танцевать абезех»:

[Хасан:] Бизни жаш да энди алгъа баргъан къауумгъа къошулгъанды

(Къудайланы Х.) «[Хасан:] Теперь наш сын тоже включился в передовую

группу»; Абезеххе бара туруп, Лакъырда этдим санга (Байчеккуланы А.)

«Танцуя абезех, я пошутил с тобой»; 3) ачдан къыр «морить голодом»,

дауурдан къыр «сильно шуметь», тырмандан къыр «постоянно упрекать»,

гузабан къыр «надоедать кому шумом, излишней суетой», ийисден къыр «за-

вонять»: Заман иги кесек ѐтгенден сора, ол терекни кесген эки фашист,

164

дауурдан, гузабадан къыра, аш юйчюкге кирдиле (Тѐппелан С.) «Прошло

значительное время, потом эти два фашиста, вырубившие дерево, зашли в

кухню»; [Чалгъычыланы таматалары шапагъа:] Бизни ашдан къырыр пла-

нынг жокъ эсе, сал столгъа бир зат! (Токъумаланы Ж.) «[Руководитель коса-

рей повару:] Если бы ты не запланировал уморить нас голодом, то ставь на

стол чтонибудь!».

В перечисленных продуктивных моделях основным компонентом явля-

ется существительное (отчасти и прилагательное). В непродуктивных моде-

лях таким служат и другие части речи:

1) наречия: кѐпге созул «затягиваться, замедляться», азгъа айлан «умень-

шаться» и др.: Республиканы халкъ артистине жыйылгъанла кѐпге созулгъан

къарсла бла тюбедиле (газ. «Заман») «Публика встретила народного артиста

республики продолжительными аплодисментами»;

2) количественные числительные: бирге эт «соединять, складывать, объ-

единять», экиге юлеш, экиге бѐл «разделить на двое» и др.: Къудохурт суу-

чукъ Тѐбен Жемталаны экиге бѐледи (газ. «Заман») «Речка Кудохурт Ниж-

нюю Жемталу делит надвое»; [Эфенди:] Битеу муслиманланы бирге этип

тургъан ислам динди! (Кациланы Х.) «[Эфенди:] Всех мусульман объединяет

исламская религия!»;

3) междометия: хахайгъа къал, хахайгъа алдыр «кричать истошно,

кричать караул, поднимать панику», тобагъа къайт «раскаяться» и др.: Элни

башындан кирип, ол эки атлы болгъаны хахайгъа алдырадыла (МХЖ) «Эти

два всадника въехав в село сверху кричали караул»; Ата жауунг, тобагъа

къайтып, кечгинлик тилесе, кеч (погов.) «Если кровный враг, раскаявшись,

попросит прощения, прости»;

4) предикативные слова: жокъгъа чыкъ «свестись к нулю», кереги

жокъду «нет надобности», баргъа чыкъ «считаться имеющимся, наличе-

ствующим», жокъгъа чыгъар «свести на нет» и др.: Ала уа хар нелерин да

жокъгъа чыгъаргъандыла да, кишиге алайлай угъай, ѐнкюч окъуна жукъ

165

бермейдиле (Кациланы Х.) «Они пустили слух, что у них ничего нет, и не

только безвозмездно, но и взаймы никому ничего не дают»; Къоншула уа,

жарлы жашагъанлыкъгъа, «Кереги жокъду!» – деп, кишиден жукъ алмайды-

ла (Текуланы Ж.) «А соседи, хотя и живут бедно, говорят «Нет надобности!»

и ни у кого ничего не берут»;

5) звукоподражательные слова: тарх-турхха алдыр «стрелять много-

кратно», доп-допдан къыр «болтать долго» и др.: – Аланла, бу жаш доп-

допдан къыра, башыбызны безитгенди! (Кациланы Х.) «– Слушайте, этот

парень заболтал нас!»; Ол жанындан, бу жанындан да сауутланнган атлыла

чабып жетдиле да болгъанны тарх-турхха алдырдыла (Гуртуланы Б.) «С

той и с этой стороны прибежали вооруженные всадники, и начались беспо-

рядочные выстрелы».

Таким образом, большинство образцов отыменного сложения стерео-

типного характера не приобрели.

2.4.3. Лексико-семантические взаимоотношения сложных глаголов

Сравнение проанализированного материала по теме данной главы иссле-

дования показало, что семантические отношения между сложными глаголами

более широкие, чем между сложными существительными, прилагательными

и наречиями.

2.4.3.1. Синонимичные сложные глаголы

Синонимичность сложных глаголов выражается по-разному:

1) близостью значений именных компонентов: уятха къой – айыпха

къой«позорить, срамить» (уят – айып «стыд, срам, позор»), хатагъа къал –

палахха къал «очутиться в беде» (палах – хата «беда, несчастье»), осалгъа

кет – аманнга кет«ухудшаться» (осал – аман «плохой, дрянной»), юйде

къал – тыбырда къал (карач.) «оставаться старой девой, засидеться в дев-

ках» (юйде – тыбырда «дома, в доме») и др.: Энди мени тыбырда къал-

166

лыгъыма сѐз жокъду! (Къагъыйланы Н.) «Теперь нет сомнения, что я оста-

нусь старой девой!» – [Жансурат Минатха:] Айхай, берир [Жалдуз] юйде

къалгъан къызын сени къарындашынга! (Гадийланы И.) «[Жансурат Ми-

нат:] Конечно выдаст она [Жалдуз] свою засидевшуюся дочь за твоего бра-

та!»; Иш мындан осалгъа кетгинчи, ол адамлагъа тюберге керекди!

(Токъумаланы Ж.) «Пока обстановка не ухудшилась, надо встретиться с теми

людьми!» – [Омар:] Солтан, кече, кюн да жукъламай, бузой кюталмазлыгъын

билдим, алай мен сѐзге къатышсам, ишни аманнга кетеригин билип, жукъ

айтыргъа болмадым (Залийханланы Ж.) «[Омар:] Я понял, что Солтан не

сможет, лишившись днем и ночью сна, пасти телят, однако, поняв, что мое

вмешательство в разговоры [по этому вопросу] ухудшит дело, я воздержался

сказать что-либо»; Алай эте кетип, ол бир палахха къалыр деп къоркъабыз!

(Эбзеланы А.) «Мы боимся, что, поступая так, как бы он не очутился в беде!» –

[Марат Хасаннга:] Къарындашым, бек сакъ бол, ол ишде кѐпле

къалгъандыла хатагъа! «[Марат Хасану:] Брат мой, будь очень осторожен,

в этом доме многие очутились в беде!»;

2) близостью значений глагольных компонентов: ачыудан биш – ачыу-

дан кюй (биш – «вариться; печь; жариться» – кюй – «сгореть»), ачыудан

жарыл – ачыудан ѐл «сильно переживать, горевать», (жарыл – «трескаться» –

ѐл – «умирать»), ачыууна тий – ачыууна къатыл «злить» (тий – «трогать

кого-что, касаться чего, дотрагиваться до кого-чего» – къатыл – «прикос-

нуться к кому-чему, дотронуться до чего») и др.: [Назийля:] Ачыудан кюе

тургъанлыгъыма, халымы адамлагъа билдирмезге кюрешеме (Зокаланы З.)

«[Назиля:] Я сильно переживаю, но стараюсь вести себя так, чтобы о моем

состоянии никто не знал». – [Зауур:] Ол а [Салим] менича ачыудан бише

турмайды, бир зат да болмагъанча этип айланады (Гуртуланы Э.) «[Заур:] А

он [Салим] не переживает как я, ходит так, будто ничего не случилось»;

Оюсну ачыууна андан кѐп къатылсала, ол хар затны болушунлай айтып

къоярыкъ эди (Отарланы И.) «Если они еще дальше будут злить Оюса, он го-

167

тов рассказать все как было». – [Нанаш Хызыргъа:] Ачыуума тийме, ансы

энтта, тутханымлай, сыртынгдан саллыкъма! (Текуланы Ж.) «[Нанаш Хизи-

ру:] Не зли меня, а то, как схвачу, пложу тебя на все лопатки!»;

3) общностью глагольных или именных компонентов: жалгъа ал – жал-

гъа тут «нанимать, принимать для выполнения какой-либо работы на опре-

деленных условиях» (жалгъа «в наймы»), акъылдан шаш – акъылдан тай

«сходить с ума, лишаться рассудка» (акъылдан «с ума»), сейирге къал –

тамашагъа къал «удивляться» (къал – «оставаться»), уятха къалдыр –

айыпха къалдыр «позорить, срамить» (къалдыр – «оставлять») и др.:

[Азрет Солтаннга:] Керти да сен акъылдан тайгъанса ансы, битеу адамланы

бирер башлары, экишер аякълары болады, мени да бир башым, эки аягъым

барды! (МХЖ) «[Азрет Солтану:] Ты действительно сошел с ума, ведь у всех

людей по одной голове и две ноги, у меня тоже одна голова и две ноги!» –

[Хажимусса:] Кериуан, сен къартлыгъынгда акъылынгдан шаша тебиреген

болурса дейме! (Боташланы И.) «[Хаджимусса:] Кериуан, кажется, ты на ста-

рости лет сошел с ума!»; Мѐлехан кимни эсе да къой терилерин жалгъа

алып, ийрагъач бла ийлей тура эди (Аппаланы Х.) «Мѐлехан чьи-то бараньи

шкуры по найму выделывала скребком». – [Аслан:] Шахарны аягъында бир

уллу ресторанны жалгъа тутуп, бизни барыбызны да ары жыйдыла (Гурту-

ланы Э.) «[Аслан:] Они наняли в конце города большой ресторан и всех нас

собрали туда»; Ол затланы кѐрюп, сейирге къалмагъан адам жокъ эди (Ка-

циланы Х.) «Увидев это, все удивлялись». – Атабыз а, ол чубур кийиннген-

лени кѐргенде, тамашагъа къалды (Зокаланы З.) «А отец наш, увидев этих

полуголых, очень удивился».

2.4.3.2. Вариантные сложные глаголы

В сложных глаголах варьируются падежные формы именных компонен-

тов, а именно – форма дательного и местного падежей: алгъышха айтыл /

алгъышда айтыл «славиться, быть предметом восхваления» (алгъышха –

168

дат. пад. / алгъышда – мест. пад.), артха къал / артда къал «отставать»

(артха – дат. пад. / артда – мест.пад.), базманнга тарт / базманда тарт

«взвешивать» (базманнга – дат.пад. / базманда – мест.пад.) и др.: Мусса,

базманда тартханча ѐлчелеп, дюрген, кирли тагъылмазча, чемерлеп, жо-

нуп… сѐлешеди (Сылпагъарланы К.) «Мусса говорит, как будто взвешивая

на весах, не используя грубые, нетактичные слова, оттачивая, тщательно

подбирая» / Къыш биченни ташып тебирегенлей, «Гебенлерибизни базманн-

га тартдырмай къоярыкъ тюйюлбюз!» дегенле бардыла (Залийханланы Ж.)

«Зимой, когда сено начинает свозить [с гор], некоторые говорят «Мы требу-

ем взвешивать копна!»; Аллай алгъышда айтыллыкъ жашладан бири Бо-

таш улудан хапар алыргъа деп, мен, къагъыт-къаламымы къолтугъума

къысып, жолгъа чыкъдым (Акъбайланы А.) «Чтобы получить сведения от

одного из таких прославленных парней – Боташева, я, взяв под мышки пись-

менные принадлежности, вышел в путь» / Гитче сагъатында Чомур, ал-

гъышха айтырча, бир сейир бала эди (Хубийланы О.) «В детстве Чомур был

такой интересный, достойный прославления, ребенок»; Бай тирлик алыр

ючюн эришиуледе артда къалгъан мюлклени таматаларына тырман жетген-

ди (газ. «Заман») «Руководитель хозяйств, отставший в соревновании за бога-

тый урожай, получил упрек» / Тетуу бла Ибрагим бири биринден артхаракъ

къалып барадыла (Гутруланы Б.) «Тетуу и Ибрагим идут, отставая один от

другого».

2.4.3.3. Антонимичные сложные глаголы

По сравнению с вариантностью антонимия в сложных глаголах распро-

странена больше. Она в тюркских языках выражается в четырех вариантах.

1. Противопоставлением значений обоих компонентов: алгъа бар «опе-

редить» – артха къал «отставать» (алгъа «вперед» – артха «назад», бар –

«идти, ходить» – къал – «оставаться, не ходить»), эсден кет «забыть» – эсге

кел «вспомнить (эсден «от памяти» – эсге – «к памяти», кет – «уходить» – кел –

169

«приходить»), эрге бар «выйти замуж» – эрден къайт «расходиться с му-

жем» (эрге «замуж; к мужчине» – эрден «от мужа, от мужчины», бар – «идти

(туда)» – къайт – «вернуться») и др.: Масхут алгъа баргъанланы санында-

ды (Текуланы Ж.) «Масхут в числе тех, кто в учебе идет впереди». – Ишинде,

окъууунда да Замир бир адамдан артха къалмайды (Токъумаланы Ж.) «Ни в

учебе, ни в работе Замир ни от кого не отстает»; [Малляш:] Ханийни къызы

эрден къайтханлыкъгъа, сѐгюмлю тиширыу тюйюлдю (Гуртуланы Э.)

«[Малляш:] О дочери Хания, хотя она и разошлась с мужем, никто не гово-

рит плохо». – [Мукъминат Саниятха:] Оюсну тамата къызы тургъанлай, эки-

чисини эрге баргъаны кертимиди? (Гуртуланы Э.) «[Мукъминат Саният:]

Правда, что у Оюса, опередив старшую дочь, младшая вышла замуж?».

2. Противопоставлением значений именных компонентов: аманнга кет

«ухудшаться» – игиге айлан «улучшаться» (аманнга «к плохому» – игиге

«к хорошему»), артха къал «отставать» – алгъа чыкъ «опередить, выйти

вперед» (артха «назад» – алгъа «вперед») и др.: Жашны ауруу игиге айлана

башлады! (Къулийланы Х.) «Парень стал выздоравливать». – [Аскер:] Арт-

дан-артха эгечим бла киеуюмю аралары аманнга кете барады (Гулаланы Б.)

«Отношения между моим братом и его женой постепенно ухудшались»; Бу

ишде ала бизден иги да артха къалгъандыла (Къудайланы Х.) «В этом деле

они намного отстали от нас». – Чюгюндюр ѐсдюрюуде Кулизар кѐпледен ал-

гъа чыкъгъанды (газ. «Заман») «В свекловодстве Кулизар опережала многих».

3. Противопоставлением падежных форм именных компонентов: эсден

чыкъ «забыть» – эсге тюш «вспомнить» (эсден «от памяти» – эсге «к памя-

ти», -ден/-ге), эрге бар «выйти замуж» – эрден чыкъ «разойтись с мужем»

(эрге «замуж; к мужчине» – эрден «от мужа, от мужчины», -ге/-ден) и др.:

[Айшат:] Эсимден чыкъгъанды къайсы жыл болгъаны, жашчыкъ Гагарин

космосха учхан кюн туугъанды (Кациланы Х.) «[Айшат:] Не помню, в каком

году это было, мальчик родился в день полета Гагарина в космос». – [Налжан:]

170

Ол начасны уа хар эсиме тюшген сыйын къаргъайма! (Зокаланы З.) «[Налжан:]

А этого мерзавца я проклинаю каждый раз, когда о нем вспоминаю!».

4. Противопоставлением глагольных компонентов: акъылдан кет «за-

быть» – эсге кел «вспомнить», юйде къал «остаться в девках» – эрге бар-

«выйти замуж» (къал – «оставаться (на месте)» – бар – «идти (куда-ни-

будь)» и др.: [Оразай:] Акъылымдан кетгенди къызы бла эсе да, эгечи бла

эсе да [Шамкъыз] былтыр бизге келип кетген эди (Гулаланы Б.) «[Оразай:]

Забыл,то ли с дочерью, то ли с сестрой своей она [Шамкыз] в прошлом году

посещала нас». – [Абидин:] Мен эсиме келгенни айтдым, къалгъанын а сиз

айтыгъыз, менден сиз эслисиз! (Зокаланы З.) «[Абидин:] Я рассказал то, что

вспомнил, а остальное расскажите вы, ведь вы сообразительнее меня!»;

[Назийля:] Аллай ичгичиге эрге баргъандан эсе, юйде къалгъан кѐп да иги-

ди! (Кациланы Х.) «[Назиля:] Чем выходить замуж за такого пьяницу, луч-

ше остаться старой девой!».

2.4.3.4. Омонимичные сложные глаголы

Омонимичность распространена больше, чем синонимичность, вариант-

ность и антонимичность не только в сложных глаголах, но и в сложных име-

нах. Это обусловлено развитием полисемии в сложных глаголах. По данным

проанализированных словарей, в тюркских языках полисемантичных слож-

ных глаголов больше, чем аналогичных сложных имен.

Омонимичные сложные глаголы отличаются от аналогичных сложных

имен еще в структурном отношении. Так, именной компонент в сложениях

омонимичных существительных выступает обычно в основном падеже

(атайтмаз, къылкъыяр), в сложных омонимичных наречиях – в исходном

падеже (анда-мында), а в сложных омонимичных глаголах – в дательном па-

деже: къайгъыгъа кир «тревожиться, беспокоиться» – къайгъыгъа кир

«собираться делатьчто-л.; приниматься за какое-л. дело», ортагъа ал «окру-

жать кого-что» – ортагъа ал «взять кого в оборот», ортагъа сал «поделить-

171

ся чем с другим» – ортагъа сал «взять кого в оборот», артха тур «бояться,

страшиться чего» – артха тур «отрекаться, отказываться от чего», артха

салма «не скрывать чтоот кого» – артха салма «не щадить, не жалеть»,

артха къой «оставить про запас, приберечь» – артха къой «отложить, пере-

нести, отсрочить что» – артха къой «оставить позади, обогнать», артха

тарт «проявлять нежелание (что-л. делать)» – артха тарт«препятствовать,

мешать» и др.: Неге да тырмашыучу, ишден баш бурмагъан, терсликни кеч-

меучю, жангылыкъны жол нѐгери – жаш тѐлю кѐлюндегин артха салмайды

(Хубийланы О.) «Во всем старательная, не устраняющаяся от работы, не

прощающая справедливость, попутчик новизны – молодежь не скрывает, что

у нее в душе». – [Зухура:] Душманла бла сермеширге ийселе уа, мен да жа-

нымы артха салмаз эдим (Шауаланы М.) «[Зухра:] Если бы меня послали

воевать с врагами, я бы не пощадил их»; Жамилятны анасы отну ышырыргъа

кюрешеди, аякъ кийимлени эшик артына тизеди, келин а аш-суу

къайгъыгъа киргенди (Кациланы Х.) «Мать Жамилят старается разжечь

огонь, обувь ставит в угол за дверью, а сноха собирается готовить пищу». –

Ахчаны тюрлениригин эшитгенде, кимден да бек ахчасыболмагъан-

лакъайгъыгъа киредиле (Зокаланы З.) «Услышав об инфляции денег, рань-

ше всех забеспокоились те, у кого их нет»; [Халим:] Мусук къызы, бутну са-

улай биширип къойма, жартысын артха къой! (Токъумаланы Ж.) – «[Ха-

лим:] Жочь Мусуковых, ножку [баранины] не свари целиком, половину при-

береги!» – Диск быргъауда Мухадин эки нѐгерин да беш-алтыметр артха

къалгъанды (Теукланы Ж.) «В метании диска Мухадин обогнал обоих своих

друзей на пять-шесть метров»; Солдатла, Жарнесни ортагъа алып, ушакъгъа

болгъандыла, Жарнес алагъа айрыпланнга къалай миннгенин айтды (Тѐппе-

ланы А.) «Солдаты, окружив Жарнеса, начали беседу с ним, Жарнес расска-

зал им как он садился в самолет». – Ахлулары жыйылып, ортагъа алгъандан

сора, жаш къатыны бла жарашды (Зокаланы З.) «Когда родственники собра-

лись и взяли в оборот, парень помирился со своей женой».

172

Все омонимы, приведенные здесь, в словарях карачаево-балкарского

языка даны как многозначные слова.

2.4.4. Словообразование сложных глаголов

Сложные глаголы, как и сложные имена, образуются комбинацией раз-

ных способов:

1. Семантико-морфологической разновидности семантического способа

со словосложением: къателиге къал «строчиться от оводов (о рогатом ско-

те)», гузабадан къыр «надоедать кому шумом, излишней суетой», сызып

жибер «выбросить», жазып ал «выписать», окъуп чыкъ «вычитать», игиге

айлан «улучшаться», эсге тюшюр «вспомнить», эрге бар «выйти замуж»,

тобагъа къайт «раскаяться» и др.

2. Лексико-семантической разновидности семантического способа со

словосложением: къайгъыгъа кир «тревожиться, беспокоиться» →

къайгъыгъа кир «приниматься за какое-л. дело», ортагъа ал «взять кого в

оборот», артха тарт «проявлять нежелание (что-л.делать)» → артха тарт

«препятствовать, мешать» и др.

Как видно, словообразовательный потенциал сложных глаголов «бед-

нее» такого же потенциала сложных имен, особенно сложных существитель-

ных и наречий. От всех сложных имен сложные глаголы отличаются неха-

рактерностью редупликации, а от сложных существительных и наречий –

еще конверсии.

Итак, сложные глаголы образуются сочетанием самих глаголов и других

частей речи с глаголами организованно и не организованно, в индивидуаль-

ном порядке.

Выводы

Сложные слова с грамматическим компонентом в тюркских языках до-

вольно разнообразны. В образовании их из всех частей речи не участвуют

только послелоги.

173

Компоненты большинства сложных слов имеют между собой подчини-

тельную связь. Они подразделяются на собственно сложные, составные, пар-

ные слова и слова-повторы (полные и неполные).

Сложные существительные, образованные из словосочетаний с грамма-

тическим компонентом, компоненты которых имеют подчинительную связь,

выступают в четырех структурных типах: 1) «существительное + причастие»;

2) «существительное + имя действия»; 3) «прилагательное + имя действия» и

4) «числительное + причастие». При этом абсолютное большинство этих язы-

ковых единиц образовано по первому типу.

Лишь незначительная часть сложных существительных образуется пу-

тем редупликации: къалгъан-къулгъан «отбросы, остатки», ѐтген-сѐтген

«прохожие» и др.

Большинство сложных существительных образуется от сложных суще-

ствительных, прилагательных и глаголов.

Парные существительные образуются из антонимичных по значению при-

частий прошедшего времени (баргъан-келген «взаимопосещение»), имен

действия (сатыу-алыу «торговля») и форм взаимно-совместного залога

(алыш-бериш «купля-продажа; обмен»).

Сложные прилагательные с подчинительной связью компонентов замет-

но преобладают над сложными прилагательными с сочинительной связью

компонентов. Основное ядро первого типа сложных прилагательных образу-

ется сочетанием имени с причастием: къылкъыяр «острый-преострый»,

жукъбилмез «бестолковый» и др. Сложные прилагательные второго типа –

это всего по несколько парных слов с антонимичными по значению парными

словами – причастиями (алыннган-салыннган «вставной, съемный») и не-

полными повторами причастий (къатхан-къутхан «засохшие, засохшие кус-

ки (напр. хлеба)»).

174

Сложные прилагательные, в отличие от сложных существительных, не

образуются от сложных существительных и прилагательных, а образуются

только от сложных глаголов.

В сложных наречиях, в отличие от сложных существительных и прила-

гательных, сочинительная связь преобладает над подчинительной связью

компонентов. При этом основная масса сложных наречий – неполные повто-

ры существительных (жер-жерге «всюду, везде»), причастий (эшитир-эшит-

мез «едва услышав»), прилагательных (амандан-аман «все хуже и хуже»),

деепричастия (ауа-сауа «шатаясь, вразвалку»), сложных наречий – полных

повторов – единицы: бара-бара «со временем», биле-биле «заметно».

Парные наречия состоят из синонимичных и антонимичных по значению

деепричастий (ойнай-кюле «весело», ѐлмей-къалмай «еле, едва») и анто-

нимичных по значению местоименных наречий (анда-мында «там-сям»,

«изредка», андан-мындан «отовсюду»).

Сложные наречия образуются от сложных глаголов (ѐл – къал – «уме-

реть» – «не умереть» → ѐлмей-къалмай «ни жив-ни мѐртв, еле-еле душа в

теле (о ком-л.)», сложных наречий (бираз «немного» → бираздан «вскоре»),

сложных местоимений (ол-бу «то-сѐ»→ анда-мында«там-сям», «изредка»),

от повторов (полных и неполных) падежных форм (ингриден ингир-

ге«каждый вечер»), деепричастий (бара-бара«со временем») и от парных де-

епричастий (къошмай-къоратмай «точь-в-точь»).

Сложные глаголыобразуются внутри глаголов и за счет других частей

речи. Первый тип распространен больше, чем второй. Глаголы данного типа

создаются сочетанием деепричастий на -р, -ай/-ей и служебного глагола в

основноморганизованном порядке. Роль этих компонентов в создании основ-

ного лексического значения неодинакова. Это значение может выражаться:

обоими компонентами (жазып бер «написать»), первым из них (сызып ий

«выбросить»), вторым из них (алып кел «принести, привезти»).

175

Высокой продуктивностью обладают словообразовательные формы -п/-а

+ тур, -п + кет, -п/-а + бер, -п + къал, -п + къой, -п + кѐр.

Продуктивные модели глаголов второго типа образуются сочетанием

существительного (иногда и прилагательного) в дательном и исходном паде-

жах со служебным глаголом (сагъышха къал «уйти в размышления»), а не-

продуктивные – сочетанием наречий, числительных, междометий, предика-

тивных слов, звукоподражательных слов со служебными глаголами (азгъа

айлан – «уменьшаться», хахайгъа алдыр «кричать караул», тарх-турхха

алдыр «стрелять многократно»).

176

ГЛАВА III. ОБРАЗОВАНИЕ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ

ИЗ СВОБОДНЫХ СЛОВОСОЧЕТАНИЙ И ПРЕДЛОЖЕНИЙ

3.1. Границы фразеологии и семантические типы ФЕ

3.1.1. Границы фразеологии

Исследователи фразеологии до сих пор не пришли к единому мнению в

определении ФЕ, потому что основные признаки, отнимающие ее от слова и

свободного словосочетания, установлены ими не до конца, количество их до-

ходит до семи. При этом таким признаком некоторым фразеологам представ-

ляется несвободность сочетания [Калинин 1978], устойчивость сочетания

[Кунин 1986], цельность номинации [Ахманова 1969], воспроизводимость в

готовом виде [Шанский 1985]. Другие выделяют два признака: сверхслов-

ность и семантическую слитность [Попов 1976], постоянность и устойчи-

вость состава [Сорокин 1965]. Третьей группой фразеологов выделяются

устойчивость, воспроизводимость и раздельнооформленность [Жуков 1986],

относительная устойчивость, воспроизводимость и экспрессивность [Моки-

енко 1989], традиционность, устойчивость, количественное и качественное

постоянство состава [Бабкин 1970]. Четвертая группа фразеологов предлагает

цельность значения, постоянство компонентного состава, устойчивость

грамматических категорий, экспрессивность и метафоричность в семантике

[Фомина 1990: 309], переосмысление всего лексико-грамматического состава

или одного из компонентов, устойчивость, воспроизводимость, обладание

экспрессивно окрашенным значением [Телия 1990: 559–560].

Исследователей, считающих основными особенностями ФЕ от пяти до

семи, значительно меньше, чем до четырех. Так, А.В. Дудников предлагает

пять признаков: цельность и постоянство значения, неизменность структур-

ного состава, воспроизводимость, раздельнооформленность и непроницае-

мость структуры [Дудников 1990: 120], А.И. Молотков – шесть признаков:

устойчивость, цельность значения, раздельнооформленность, возможность

177

структурных вариантов, воспроизводимость и непереводимость на другие

языки [Молотков 1977: 7], И.Б. Голуб – семь признаков: сложность состава,

семантическая неделимостью постоянство состава, воспроизводимость,

непроницаемость структуры, устойчивость грамматической формы, строго

закрепленный порядок слов [Голуб 2008: 110–111].

Нам представляется, что некоторые из указаных выше признаков не яв-

ляются конститутивными, ибо присущи не всем ФЕ.

Так, если учесть, что некоторые ФЕ допускают вставку определенных

уточняющих слов или имеют усеченную форму, то непроницаемость струк-

туры не является конститутивным признаком ФЕ. Например, в карачаево-

балкарском языке ФЕ типа аты айтылгъан «знаменитый, хваленый», бети

къарады «ни за что» допускают вставку уточняющих слов: аты иги бла ай-

тылгъан, аны бети къарады. Структурной особенностью некоторых ФЕ яв-

ляется наличие у них усеченной формы наряду с полной; ср.: башындан

аягъына – башындан аягъына дери «сначала до конца», аурууунг тас

боллукъ! – аурууунг тас! «да покинет тебя болезнь!», къара тынгылауну

бер – тынгылауну бер «отмалчиваться» и т.п.

Строго закрепленный порядок слов свойствен большинству ФЕ, напри-

мер, двусловным; ср. карачаево-балкарские ФЕ айтып айталмазча «неска-

занно, невыразимо», айыпха тарт «привлекать к ответственности»,къаны

къызды «он сильно разозлился»,бир жаякълап (карач.) «в стороне»,жик-

жиги бла «очень подробно» и т.п. Среди ФЕ, имеющих в своем составе

больше двух слов, хотя и редко, порядок слов может измениться, например:

аты дуниягъа айтылгъан – дуниягъа аты атылгъан «очень известный (о

человеке)», къызылы бла агъы тенг тѐгюлген – агъы бла къызылы тенг

тѐгюлген «кровь с молоком», аллы бла чыпчыкъ ѐтмеген – чыпчыкъ ал-

лы бла ѐтмеген «метко стреляющий» и т.п.

Вряд ли можно считать конститутивным признаком семантическую не-

делимость ее, поскольку в любом языке большинство ФЕ приравнивается к

178

целому описательному выражению, нежели выражаются одни словом.

Например, в карачаево-балкарском языке ФЕ ажирге айланнган «быть по-

крытым жеребцом», адамлыкъдан чыкъ «потерять человеческий облик»,

дыгъылына къатыл «задеть кого за живое», жегинден тюшюр (этн.) «вы-

водить невесту из родительского дома», кѐзге илин «попасться на глаза» яв-

ляются такими.

Видимо, нет основания считать отличительной чертой ФЕ и постоянство

ее состава, поскольку довольно многие их них имеют варианты, например:

адам (киши) арасы (ортасы) болгъан «средних лет (мужчина)», адам аягъы

тыннганда (тохтагъанда) «в полночь», арт этегин аллына къапла (бур,

айландыр, эт) «дать духу, давать жару» и т.п.

То же самое касается устойчивости грамматической формы компонентов ФЕ.

И здесь возможны варианты; ср.: кертисин айтсакъ – мн.ч. (айтсам – ед.ч.)

«по правде говоря», къоллары – (мн.ч.) (къолу – ед.ч.) алтын «золотые ру-

ки (о мастере своего дела)», хазна (хазнасы – с афф. принадлежности 3-го л.)

къалмай «почти», эшитмедим – наст. -вр. (эшитмегенме – прош.вр.) деме

«заруби себе на носу» и т.п.

Раздельную оформленность компонентов ФЕ тоже трудно признать от-

личительной ее чертой, поскольку во многих языках имеют место ФЕ с полу-

слитным, дефисным написанием компонентов, например: карач.-балк. аз-аз-

дан «постепенно, мало-по-малу», башдан-башха «баш на баш, голову на го-

лову», ойнай-кюле «припеваючи», къарап-къарагъынчы «вмиг, в мгнове-

ние ока» и т.п.

Семантическая образность значения, невозможность буквального пере-

вода на другие языки и устойчивость как основные признаки ФЕ тоже оспари-

ваются некоторыми исследователями фразеологии [Иванникова 1964: 70–72].

При этом в качестве основания выдвигаются следующие аргументы.

Известно, что номинативная функция характерна для всех словосочета-

ний. Как писал В.В. Виноградов, «словосочетание… несет ту же номинатив-

179

ную функцию, что и слово» [Виноградов 1947: 8]. Поэтому многим свобод-

ным словосочетанием, как и словам, свойственно единство смыслового со-

держания. Следовательно, семантическая целостность не является таким кри-

терием, при помощи которого возможно было бы отграничить фразеологиче-

ское сочетание от свободного.

Образность значения свойственно большинству ФЕ. Но функцию сред-

ства выразительности могут выполнять и слова. Поэтому образность нельзя

считать основным признаком ФЕ.

Не следует считать отличительным признаком ФЕ и невозможность бук-

вального перевода их на другие языки на том основании, что этот признак

характерен и для слов, особенно слов с переносным значением.

Сочетания слов с фразеологически связаными значениями являются од-

ним из видов устойчивых словосочетаний. Очень часто практически трудно

отграничить такие сочетания от свободных. К тому же устойчивость харак-

терна и для многих словосочетаний: например, карач.-балк. къара къашла

«черные брови», къызыл уууртла «красные щеки» и др. Устойчивость – тот

критерий, без которого не может быть ФЕ. Однако одной ее недостаточно

для того, чтобы безоговорочно относить все сочетания слов, характеризую-

щиеся устойчивостью, к фразеологическим [Иванникова 1964: 70].

В исследованиях, написаных начиная с 70-х годов прошлого столетия,

устойчивость как отличительное свойство ФЕ признается почти всеми фра-

зеологами. Но они по-разному определяют ее. Большинство исследователей

фразеологии понимает устойчивость ФЕ либо как предсказуемость компо-

нентов, либо как воспроизводимость их, то есть стабильность употребления.

Предсказуемость компонентов означает, что один элемент ФЕ предска-

зывает совместное появление остальных ее элементов. Приведем примеры из

карачаево-балкарского языка. Например, в выражении тюнкем (-нг, -си)

юзюлдю «сильно истощать, ослабевать» слово тюнке предсказывает следую-

щее слово юзюлдю. В сочетании мени сартын «по-моему, на мой взгляд»

180

слово сартын предсказывает слово мени. Устойчивость возможна по двум и

более элементам. Например, ни один из элементов ФЕ арт этегин аллына

къапла не предсказывает появление остальных. Но сочетание арт этегин

предсказывает остальные слова ФЕ.

Однако предсказуемость вряд ли можно считать существенным призна-

кам фразеологичности словосочетания или предложения, потому что ею мо-

гут обладать и многие пословицы и поговорки. Например, в карачаево-бал-

карских пословицах жети ѐнчеле да бир кес «семь раз отмерь и один раз от-

режь», къызым, санга айтама, келиним, сен эшит «тебе говорю дочка, а

ты, невестка, слушай», в которых первые два-три слова подсказывают все

остальные слова.

Мы разделяем точку зрения В.В Виноградова, А.М. Бабкина, Л.И. Рой-

зензона, В.М. Мокиенко и других исследователей фразеологии, считающих

устойчивость ФЕ как воспроизводимость в готовом виде. При этом, учиты-

вая, что стабильность употребления ФЕ часто может нарушаться, следует со-

гласиться с В.М. Мокиенко, который под фразеологической устойчивостью

понимает «… относительно стабильное употребление сочетания слов» [Мок-

иенко 1980:7].

Исходя из изложенного выше, категориально существенными признаками

ФЕ являются: 1) сверхсловность (наличие нескольких, двух или более, словных

компонентов) или сложность по составу, слова которого в абсолютном боль-

шинстве случаев имеют отдельное ударение, но не сохраняют при этом значе-

ние самостоятельных лексем; 2) выражение одного целостного, неделимого

значения; 3) воспроизводимость, которая означает, что ФЕ не создаются в про-

цессе общения, а воспроизводятся как готовые целостные единицы, точно и так

же, как отдельные слова. Что касается других особенностей ФЕ, то есть семан-

тической неделимости, постоянства состава, непроницаемости структуры,

устойчивости грамматической формы компонентов и закрепленного порядка

слов, то они характерны не всем ФЕ, а большинству их.

181

3.1.2. Семантические типы фразеологических единиц

До сих пор продолжает существовать широкое и узкое понимание фра-

зеологического состава языка. Те исследователи, которые придерживаются

широкого понимания ФЕ, разделяются на две группы. Сторонники одной

группы выделяют три разновидности ФЕ: фразеологические сращения, фра-

зеологические единства и фразеологические сочетания. Эта классификация

ФЕ принадлежит В.В. Виноградову [Виноградов 1986] и поддержана боль-

шинством исследователей фразеологии. Сторонниками другой группы, кото-

рая составляет абсолютное меньшинство фразеологов, к ФЕ относятся и фра-

зеологические выражения, предложенные Н.М. Шанским [Шанский 1985].

К фразеологии в узком понимании относятся сращения и единства, кото-

рое возникло в основном начиная с 80-х годов прошлого столетия и поддер-

живается пока меньшинством исследователей данного раздела языкознания.

Таким образом, большинство исследователей фразеологии ФЕ считает

фразеологические сращения, фразеологические единства и фразеологические

сочетания, т.е. основная масса фразеологов придерживается средней точки

зрения между узким и широким пониманием фразеологии. Рассмотрим

вкратце каждый тип ФЕ.

Фразеологическими сращениями являются лексически и семантически

абсолютно неделимые, неразложимые обороты, значение которых совершен-

но не зависимо от их лексического состава, от значений их компонентов, ко-

торые лексически опустошены, десемантизированы.

Здесь уместно подчеркнуть, что вопрос о невыводимости значения сра-

щения из значений компонентов ставился В.В. Виноградовым, который пер-

вым изучил и обосновал структурно-семантические типы ФЕ [Виноградов

1946; 1947], в синхронном аспекте, т.е. в современном состоянии языка. Син-

хронный аспект, безусловно, надо отличать от диахронического (историче-

ского) с тем, чтобы не впадать в ошибку и ненужную полемику с этим поло-

182

жением, как например, это сделал А.Я. Рожанский, заявляя: «Что же касается

утверждения, что смысл идиомы (так назвал сращение В.В Виноградов. – А.М.)

нельзя вывести из значений компонентов, то уместно поставить вопрос: из

каких же других источников можно вывести значение идиомы? Ведь кроме

компонентов ничего не дано» [Рожанский 1948: 25]. Это заявление можно

понять лишь с диахронической, этимологической точки зрения. Например,

значение фразеологического сращения таякъ тюбюнден тизил «клясться в

верности» этимологически объясняется так: в то время, когда карачаевцы и

балкарцы не умели ни читать, ни писать, для доказательства своей верности,

они, выстроившись в ряд, проходили под вытянутой большой палкой. Фра-

зеологическое сращение къундуз ийлеуюн бер «выдрать как сидорову козу»

(букв. «выделывать, как кожу выдры») этимологически объясняется следую-

щим образом: выдра – ценный пушной зверь; чтобы не портить ее шкуру,

охотники снимают ее не ножом, а избивая ее тело камнем, палкой.

По своей функции и значению также ФЕ уподобляются непроизводным

словам, в которых основа ничем не мотивирована. Например, фразеологиче-

ские сращения бир ауукъну «некоторое время», ахын ал «перепугать кого»

являются такими же немотивироваными и условными обозначениями явле-

ний объективной действительности, какими являются составные по образо-

ванию слова типа жантакъ «ходячий вразвалку»; «перекошенный, искрив-

ленный», буштукъ «тряпка», где производность не чувствуется и значение

слов несоотносительно со значениями составляющих их частей. Фразеологи-

ческое сращение тишлерин ышартады по смыслу равно слову къууанады

«радуется» (Ол тишлерин ышартады «Он радуется»). По своей семантике оно

не соотносится со значениями слов тишлерин «свои зубы» и ышартады

«заставляет улыбаться». То же самое фразеологическое сращение кѐлю аман

этеди, значение которого не есть ни произведение, ни сумма семантических

элементов его; ср.: смысл ФЕ – «тошнит» и смысл его элементов – кѐлю

«его (ее) настроение», аман «плохой», этеди «делает».

183

Нередко одно из слов фразеологических сращений в современном языке

самостоятельно не употребляется. Например, в ФЕ ахы кетди «сильно испу-

гался», бир ауукъда «в одно время», гылзыхындан ас «вынудить кого сде-

латьчто-л.», дамыргъа къал «восхищаться», адам къуранына къошул

«стать порядочным человеком» слова ахы, гылзых, ауукъ, дамыр, къуран в

современном карачаево-балкарском языке употребляются только в даных со-

четаниях, без них они ничего не означают; Аны эшитгенлей, жашны ахы

кетди (Токъумланы Ж.) «Как только услышал это, парень перепугался»; Бир

ауукъну чыракъла жанмай, радио сѐлешмей турду (Гуртуланы Э.) «Некото-

рое время свет не горел, и радио не работало»; Берхан: Ёмюрюм келин да

кѐрмеге эдим да, башым быллай дамыргъа къалмагъа эди! (Хубийланы О.)

« Берхан: Лучше бы я никогда не имела невестку, чем так опозориться!»;

Аллахха шукур, Осман ичгенин да къоюп, адам къуранына къошулуп ту-

рады! (Кациланы Х.) «Слава богу, Осман бросил пить и стал порядочным

человеком!»; Сюлемен: Сюймей тургъанымлай, Аскербий гылзыхымдан

асып этдиргенди дейме да! (Токъумаланы Ж.) « Сюлемен: Я же говорю, не

хотел этого я, это Аскербий меня вынудил сделать так!».

По вопросу семантического соотношения фразеологических сращений со

словами специалисты фразеологии не единодушны. Так, по мнению Н.М. Шан-

ского, «…фразеологические сращения – это эквиваленты слов, подводимые

под определенные грамматические категории как единые, абсолютно нераз-

ложимые смысловые единицы» [Шанский 1990: 64]. М.И. Фомина же счита-

ет, что «семантические сращения в ряд случаев соотносятся со словом, одна-

ко в их значениях нередко присутствует элемент усиления экспрессии» [Фо-

мина 1990: 321]. Проанализированый нами фразеологический материал кара-

чаево-балкарского языка исследуемого типа показывает, что со словами со-

относятся лишь незначительное количество фразеологических сращений, аб-

солютное большинство их соотносятся со словосочетаниями и предложения-

ми и лишь некоторые из них, соотносясь со словами, обладают экспрессией.

184

Ср.: 1 фразеологические сращения, полностью эквивалентные словам: ауур-

лугъу болгъан «беременная (о женщине)», ахшыгъа-аманнга кет «ругать-

ся», бир заманда «вдруг», жыл къайтарыу «летопись» и др.; 2) фразеологи-

ческие сращения, эквивалентные словам, но в отличие от них имеющие экс-

прессию: жанындан эт «надоедать (сильно)», ахын ал «пугать (сильно), пе-

репугать», бауур уюгъанча «очень тихо, очень спокойно», башха баргъан

«очень острый (о ноже, косе и т.п.)» и др.; 3) фразеологические сращения, эк-

вивалентные словосочетаниям и предложениям: башына палахха «на свою

голову», башына чапды «ударило ему (ей) в голову (о спиртном)», бетин ач

«сбросить маску», ибилисни къуллугъу «напрасный (зря потраченный)

труд», аурууу тутду «у него (нее) начался приступ болезни», башын

къашыды «он (она) почесал (почесала) свой затылок», жанынга болайым!

«да паду я жертвой за тебя!» и др.

Слова, составляющие фразеологическое сращение, могут встречаться и

в свободных словосочетаниях. В таком случае ФЕ и словосочетание находят-

ся между собой в омонимическом отношении, например: бармагъын

къапды «он пожалел о чем», (ФЕ) – бармагъын къапды «он откусил свой

палец», (словосоч.), артха тарт «препятствовать мешать» (ФЕ) – артха тарт

«тянуть назад» (словосоч.) и др.

Фразеологические единства, как и фразеологические сращения, семанти-

чески неделимы и выражают единое значение. Что касается этого, целостно-

го, значения их, то оно понимается фразеологами по-разному. Так, одни из

них считают, что целостное значение фразеологического единства мотивиро-

вано, т.е. возникает из слияния значений его компонентов [Виноградов 1986: 30;

Шанский 1990: 64 и др.]. Другим же кажется, что общее значение фразеоло-

гической единицы частично мотивировано семантикой составляющих ком-

понентов [Фомина 1990: 322; Голуб 2008: 112 и др.].

Есть и третья группа исследователей фразеологии, которые считают,что

фразеологические сращения и единства ничем друг от друга не отличаются,

185

значение их неразложимо на значения слов-компонентов, их составляющих

[Диброва 2001: 360]. Все-таки, по мнению большинства исследователей этого

раздела языкознания, между указанными типами ФЕ имеются различия, ос-

новными из которых являются следующие: 1) фразеологические сращения

утратили мотивировку значения, а фразеологические единства сохранили

прозрачную внутреннюю форму [Телия 1990: 559]; 2) генетическая образ-

ность фразеологических сращений потухла, немотивированна, а фразеологи-

ческих единств потенциально сохраняется, т.е. может быть частично восста-

новлена и мотивирована. Об этом свидетельствует тот факт, что большая

часть их соотносится с соответствующими свободными словосочетаниями,

ср.: къолгъа ал «взяться за что» (ишни къолгъа ал «взяться за работу» –

ФЕ – къолгъа ал «взять в руку» (алманы къолунга ал «взять яблоко в ру-

ку» – словосоч.), башына бѐрк кийген «мужчина» (Биз да башыбызгъа

бѐрк киебиз «Мы тоже мужчины» – ФЕ) – башына бѐрк кийген «тот, кто

носит шапку» (Башына бѐрк кийгенледен эсе, фуражка, къалпакъ кийгенле

кѐпдюле «Носящих фуражку, шляпу больше, чем носящих шапку» – слово-

соч.). У фразеологических единств таких случаев, случаев употребления в

прямом, не фразеологическом значении, значительно больше, чем у фразео-

логических сращений; 3) в отличие от фразеологических сращений фразеоло-

гические единства не представляют собой совершенно застывшую массу:

а) составляющие их части могут отделяться друг от друга вставками других

слов, например: акъылыма келди – акъылыма алай келди «прийти на ум»,

кѐлюне жара – кѐлюне бек жара «быть, прийтись и т.п. по нраву»,тилин

къапды – тилин энтта къапды «прикусить язык» и др.: Аны кѐлюне жа-

рар ючюн кюрешебиз (Тѐппеланы А.) «Мы стараемся понравиться ему» –

«Ала уа кѐлюбюзге бек жарайдыла (Кациланы Х.)» «Они нам очень нравят-

ся»; «Аны бош сакълайма» деп келди акъылыма (Этезланы О.) «Мне при-

шла в голову такая мысль: «Напрасно я его жду» – Акъылыма алай келип

турады, сен не айтаса ансы? (Гуртуланы Б.) «Я думаю так, только что ты на

186

это скажешь?»; б) возможна подстановка синонимов, например: ат

башындан – ат юсюнден «поверхностно, несерьезно, не обращая должного

внимания», баш кѐтюрмей – бел кѐтюрмей «не поднимая голову, не разги-

бая спину, упорно, усердно (выполнять какое-л. дело)», бир урумгъа – бир

ызгъа «сразу, разом, единовременно» и др.: [Науруз:] Кесигиз кѐресиз, ол

[Мухтар] харип баш кѐтюрмей ишлейди (Гулаланы Б.) «[Науруз:] Сами ви-

дите, он [Мухтар] работает не поднимая голову» – [Осман:] Бел кѐтюрмей

ишлегенлигибизге, киши да ыспас этмейди (Кациланы Х.) «[Осман:] Никто

нам спасибо не говорит, хотя мы и работаем не разгибая спины»; Бир

урумгъа эки ишни этген алай тынч тюйюлдю (Гадийланы И.) «Не так уж и

легко сразу сделать два дела» – Комбайн бир ызгъа будайны оргъан да, аны

саламын гыстыла да этеди (Ортабайланы Т.) «Комбайн молотит пшеницу и

сразу прессует ее солому». Подобные изменения состава фразеологического

единства приводит к разрушению присущей ему образности или к измене-

нию его коннотативного значения; 4) фразеологические сращения утратили в

языке своеобразное значение, а фразеологические единства обычно воспри-

нимаются как метафоры, эпитеты, гиперболы и другие тропы: а) устойчивые

сравнения: от тюшгенлей «как на пожаре», от-окъ айырмагъан ушкок ки-

бик «неразборчивый», жулдуз учханча «с молниеносной быстротой», ки-

тапха къарагъанча «как (будто, словно) в воду смотрел (или глядел)» и др.;

б) метафорические эпитеты: алтынны журуну «добродушный, сердечный»

(букв. «кусок золота»), этин аша «поедом есть», багъырын ач «раскрывать

всю подноготную» и др.; в) гиперболы: кѐкге жетдир «до небес возносить

(превозносить)» (букв. «довести до неба»), кѐлю кѐкге жетди «он (она) чув-

ствует себя на седьмом небе» (букв. «настроение его (ее) поднялась до

неба»), алтын къоллу «мастер на все руки» (букв. «имеющий золотые ру-

ки») и др.; г) перифразы – описательные образные выражения, заменяющие

одно слово: учхан къушдан тюк аллыкъ «ловкий, хваткий», арт этегин

аллына къапла «отругать (сильно)»,къуру журтха къарат «разорять» и др.;

187

д) литота: огъайым жокъду (карач.) «не возражаю»,тырнагъына (да) жет-

мейди «и ногтя (его, ее) не стоит»,къуш тилинлей «очень маленький» и др.

П р и м е р ы:

а) Малжей, малчыкълагъа аш ата тургъанлай, эл аягъындан кадет аскер

бѐлек от тюшгенлей келе тургъанын кѐрдю (Гуртуланы Б.) «Когда Малжей

давал корм скотине, он увидел, что часть кадетских войск спешила в село как

на пожар»; Гемуда, туурадан ташайгъынчы, сынчыкълай, жантая барды, алай

тѐбе артына аугъанлай а, жулдуз учханча тебиреди (Тѐппеланы С.) «Гемуда

[конь] пока не прошел обозримое место, прихрамывал, а как только перешел

на ту сторону холма, пошел с молниеносной быстротой»;

б) Ол адам тюл, алтынны журуну эди (Хубийланы О.) «Ты был не про-

сто человеком, а куском золота»; Хар къайда да жарлы жарлыча жашайды,

Къарыулу къарыусузну этин ашайды (Мѐчюланы К.) «Везде бедный живет

бедно, Имущий поедом ест неимущего»;

в) Адамны махтап тебиресе уа, [Амырхан] кѐкге жетдиреди (Токъума-

ланы Ж.) «Как начинает [Амирхан] хвалить человека, возносит до небес»;

Устаз «Классда Алимден иги окъугъан жокъду» дегенде, анасы Аминатны

кѐлю кѐкге жетди (Кациланы Х.) «Когда учитель сказал: «Алим учится

лучше всех в классе», мать его почувствовала себя на седьмом небе»;

г) [Умар:] Быллай сѐзюнге къарайма да, Къушжетер, учхан къушдан

тюк аллыкъ жашха ушайса (Хубийланы О.) «[Умар:] Слушаю я тебя,

Кушжетер и вижу, что ты очень хваткий»; [Абидат:] Аны уа [киеуню] арт

этегин аллына къаплап жибергенме (Кациланы Х.) «[Абидат:] А его [зятя]

я сильно отругала»;

д) [Ахмат:] Эркинлик болса уа, анда къалыргъа да огъайым жокъду

(Хубийланы О.) «[Ахмат:] Если разрешите, то я не против остаться и там»;

[Мурат:] Эт юлюш болуб а, къуш тилинлей, мен муну не этерикме! (Гурту-

ланы Э.) «[Мурат:] Что это за мясная доля, такой малюсенький кусочек

(букв. «как язык орла»), на что мне она!».

188

Экспрессивность одних фразеологических единств строится на антони-

мах, других – на синонимах. Например, выразительность таких фразеологи-

ческих единств, как артына-аллына къарамай «решительно без оглядки, не

задумываясь», кеч-эртте болса да «когда-нибудь», акъды-къарады деме

«молчать, ничего не говорить», ахшыгъа-аманнга жет «ругаться, браниться»,

башы-аягъы да «всего-навсего», кече-кюн демей «срочно», строится на иг-

ре антонимичных слов арт «зад, задняя сторона» – ал «перед, передняя сто-

рона», кеч «поздно» – эртте «рано»,акъ «белый» – къара «черный»,ахшы

«хороший» -аман «плохой»,баш «голова» – аякъ «нога», кече «ночь» – кюн

«день»: [Нюржан Ларисагъа:] Салимге уа артынга-аллынга къарамай бар:

элде андан иги жаш жокъду! (Токъумаланы Ж.) «[Нюржан Ларисе:] За Сали-

ма выходи замуж не задумываясь: лучше его нет парня в селе!»; Самат ата-

сыны айтханына сагъышлы тынгылады, сора, акъды-къарады демей, кеси

отоууна кирип кетди (Шауаланы Х.) «Самат задумчиво слушал своего отца,

затем молча пошел в свою комнату»; [Кертибий Хангерийге:] Кече-кюн де-

мей, эки ѐгюзню да, атны да бери келтиригиз! (Семенланы А.) «[Кертибий

Хангерию:] Двух волов и лошадь срочно привезите сюда!».

На столкновении синонимов построена, например, экспрессивность сле-

дующих фразеологических единств: къурудан бошха къотар (калька) «пе-

реливать из пустого в порожнее», отдан чыкъ да жалыннга «из огня в по-

лымя», туууп-битип «за свою жизнь», ѐлюп-ѐчюп «с большим трудом», жа-

ны-тини «самый любимый, дорогой для кого человек, самое любимое, доро-

гое для кого». Синонимами здесь являются слова: къуру – бош «пустой, по-

рожний», от «огонь» – жалын «пламя (огонь)», туу – «родиться» – бит –

«расти, произрастать», «уродить», ѐл – «умирать» – ѐч – «гаснуть, тухнуть»,

«исчезать», жан «душа» – тин «дух, душа», «плоть, тело»: Отдан чыкъ да

жалыннга дегенлей, анда ичги тамата, мында той тамата – экисинден бези-

дик! (Семенланы А.) «Как из огня да в полымя, надоели нам оба: там распо-

рядитель спиртных напитков, тут тамада свадьбы!»; Туууп-битип бир мотор

189

кибикге жетген эдим да, энди андан да къуру къалдым (Кациланы Х.) «За

всю свою жизнь еле приобрел этот моторик, теперь и его лишился»; Ибрахим

бла Халийматны жанлары-тинлери къонакъгъа жарыкъ болуу эди (Гурту-

ланы Б.) «Самым дорогим для Ибрахима и Халиймат было радостно встре-

тить гостя».

Выразительность фразеологических единств усиливает и повторение

корня одного и того же слова: бирден-бирге «перво-наперво», бетден-бетге

«лицом к лицу, с глазу на глаз», башдан-башха «баш на баш, голову на го-

лову», къолдан-къолгъа «из рук в руки»,къарап-къарагъынчы «в мгнове-

ние ока, вмиг», жан-жанына «во все стороны», «в разные стороны» и др.:

Батыр душман бла бетден-бетге сермешиуледе къурчланнган жигит эди

(Этезланы О.) «Батыр был храбрецом, закаленным на сражениях лицом к ли-

цу»; Семиз къысыр тууарланы башдан-башха саулукъ ийнеклеге алышдыкъ

(Гадийланы И.) «Тучную яловую скотину мы поменяли на дойных коров»;

Ала тутмакъла къауум-къауум болуп, жан-жанына чачылдыла (Хочуланы С.)

«Они пленники разделились на группы и разошлись в разные стороны».

Из приведенных примеров видно, что фразеологические единства при-

дают речи особую выразительность и народно-разговорную окраску.

Следует отметить, что в категорию фразеологических единств В.В. Ви-

ноградов без достаточных оснований включил разные по своей специфике и

коммуникативному употреблению фразеологические разряды – и фразеоло-

гические выражения с образным переносным значением, и составные терми-

ны, и крылатые афоризмы, общеупотребительные цитаты, пословицы и пого-

ворки, ср. прямая кишка, прогрессивный паралич, вопросительный

знак, дом отдыха, ворон ворону глаз не выклюет, игра не стоит свеч, а

Васька слушает да ест и др.

В работах В.В. Виноградова отличия категории фразеологических сращений

ясно не определены. Например, из четырех знаков фразеологических единств

(переносное образное значение, экспрессивная насыщенность, невозможность

190

синонимической замены ни одного из слов в составе выражения, семантическая

заменимость лишь всего фразеологического единства) [Виноградов 1946: 61–

62] действительно существенным признаком оказывается лишь первый: моти-

вированность значения целого частными значениями слов-компонентов во фра-

зеологическом единстве, в отличие от сращения, значение которого не мотиви-

ровано частными значениями слов, входящими в состав выражения.

Остальные признаки свойственны и фразеологическим сращениям, и,

следовательно, не является релевантными. Не случайно впоследствии два

разряда ФЕ выделяемых В.В. Виноградовым, а именно фразеологические

сращения и фразеологические единства, стали рассматриваться в составе од-

ной группы ФЕ, именуемых идиомами [Телия 1990].

Фразеологические сочетания. В отличие от фразеологических сращений

и единств, фразеологические сочетания структурно-семантически расчлени-

мы, не эквивалентны словам, не обладают образностью, не имеют омоними-

ческих им свободных словосочетаний.

Один из компонентов таких сочетаний является свободным, т.е. свобод-

но сочетается со многими словами, а другой – только с определенным коли-

чеством слов, чаще двумя-тремя. Например, во фразеологическом сочетании

къыртчын сууукъ «трескучий (лютый) мороз» слово сууукъ имеет свобод-

ное употребление. Оно сочетается не только со словом къыртчын, но и со

многими другими словами: къыш сууукъ «зимний холод», сууукъ жел «хо-

лодный ветер», сууукъ суу «холодная вода», сууукъ сарай «холодный сарай»,

сууукъ жюрек «холодное сердце», сууукъ къарам «холодный взгляд» и др.

Слово же къыртчын сочетается со словом сууукъ. Значения слова чюйюр

«навострить (уши)» и «кривить (губы)», «морщить (нос)», становятся поня-

тиями только в сочетании со словами къулакъла «уши», эринле «губы», бу-

рун «нос»: къулакъланы чюйюр «навострить уши», эринлени чюйюр

«кривить губы», бурунунгу чюйюр «морщить нос». Что касается слов эрин-

ле «губы», къулакъла «уши», бурун «нос», то каждое из них, помимо слова

191

чюйюр, сочетается со значительным количеством слов: къалын эринле

«толстые губы», жукъа эринле «тонкие губы», къызыл эринле «красные

губы», боялмагъан эринле «некрашеные губы» и др.; уллу къулакъла

«большие уши», гитче къулакъла «маленькие уши», салпы къулакъла

«вислые уши», къулакълары къызардыла «уши его (ее) покраснели» и др.;

уллу бурун «большой нос», къысха бурун «короткий нос», къынгыр бурун

«нос горбинкой», къушну буруну «нос орла» и др.

Следовательно, фразеологические сочетания в своем составе имеют сло-

ва, обладающие как свободным, так и несвободным, фразеологически свя-

занным значением, которое реализуется только в условиях определенного

лексического окружения; с фразеологическими сращениями и единствами их

сближает только устойчивость.

Как и фразеологические единства, фразеологические сочетания порою

допускают замену отдельных компонентов близкими по значению, что при-

водит к появлению синонимичных ФЕ, например: ачыудан кюй – ачыудан

биш «злобиться, досадоваться», «сгореть от стыда» (кюй-1 «выгореть, сго-

реть до конца» – биш-3 «гореть» – синонимы), галошха чѐк (карач.) – га-

лошха олтур «сесть в калошу»), (чѐк – «садиться, присесть» – олтур – «са-

диться» – синонимы), къыртчын сууукъ – ачы сууукъ «летный мороз»

(къыртчын -ачы) «лютый, свирепый (о холоде)» – синонимы), татлы тенг –

жандан-жаннга тенг (карач.), татлы тенг – татлы шуѐх «загадочный друг»

(татлы – жандан-жаннга «близкий», тенг – шуѐх «друг» – синонимы),

ачыкъ къол кѐтюрюу – ачыкъ чѐп атыу (карач.) «открытое голосование»

(къол кѐтюрюу – чѐп атыу «голосование» – синонимы) и др.: Къыртчын

сууукъ эди кече эшикде, Тунукъ-тунукъ юре эдиле итле (Къулийланы Къ.)

«Ночью во дворе был лютый мороз, Хрипло-хрипло лаяли собаки» – [Сафар]

къышны ачы сууукъларында ат орунда мулхар тюбюнде тангын кѐп кюн-

леде атдыргъанды (Хочуланы С.) «[Сафар] много своих ночей проводил в

конюшне под объедками сена в дни лютых зимних морозов»; Ачыкъ чѐп

192

атыуда адамланы асламысы Шакъман жанлы болдула (Хубийланы О.) «При

открытом голосовании большинство людей поддержали Шакмана» – Эл со-

ветге секретарьны ачыкъ къол кѐтюрюу бла айырдыла (Кациланы Х.)

«Секретаря сельского Совета избрали открытым голосованием»; Ахмат бла

Далхат, бири тил уста, бирси уа математик болгъанлыкъгъа, хар заманда бир

бирни ангылагъан, багъалагъан татлы шуѐхла эдиле (Байсыланы А.) «Ахмат

и Далхат, хотя один был языковедом, а другой математиком, всегда понима-

ли и уважали друг друга и были закадычными друзьями» – [Оюс Марат бла

Борисге:] Сизлай татлы тенглегебир бирге кѐлкъалды болургъа жарарыкъ

тюйюлдю! (Гадийланы И.) «[Оюс Марату и Борису:] Таким близким друзьям,

как вы, нельзя обижаться друг на друга!».

Фразеологические выражения. Как уже отмечалось, этот тип ФЕ пред-

ложен Н.М. Шанским и поддерживается определенным количеством фразео-

логов. К фразеологическим выражениям относятся крылатые выражения, ре-

чевые штампы, пословицы и поговорки, сочетания-клише, терминологиче-

ские сочетания: урунуу жетишимле «трудовые успехи», урушну

къозгъаучула «поджигатели войны», алыкъа къарыу таркъаймагъанды

«есть порох в пороховницах», ушамагъан жукъмайды «рыбак рыбака видит

издалека», бийик окъуу юй «высшее учебное заведение», жети атагъа дери

«до седьмого колена», жатхан жери жумушакъ болсун! «да будет могила

его (ее) мягкой!», жаш кѐргенин унутмаз (погов.) «У молодого память

крепкая», къара къыш ауруулу болур (посл.) «в сиротскую зиму больше

болезней», Оразайны суу гумулдан кѐпдюргенлей «как Оразая накачали

жидким квасом» и др.

Основанием для включения подобных оборотов во фразеологию иссле-

дователи сочетают их воспроизводимость в речи и семантико-структурную

устойчивость. Однако в выделении данной группы ФЕ лингвисты не достиг-

ли единства и определенности. Так, по мнению А.В. Дудникова, фразеологи-

ческие выражения «… с большой натяжкой можно включить в охарактеризо-

193

ванную классификацию …» [Дудников 1990: 123]. Некоторые исследователи

предлагают относить к ФЕ не все цитаты, пословицы и поговорки и т.д., а

только те, которые «… приобрели обобщенно-переносный метафорический

смысл и воспринимаются как единицы, близкие к собственно фразеологиз-

мам …» [Голуб 2008: 100–114].

Есть и такие ученые, которые каждую разновидность фразеологических

выражений (пословицы, поговорки, крылатые слова, речевые штампы) выде-

ляют как самостоятельный семантический тип ФЕ [Диброва 2001: 360].

Некоторые фразеологи данный тип ФЕ отделяют от собственно фразео-

логизмов и считают целесообразным называть фразеологизированными вы-

ражениями [Фомина 1990: 324], фразеологизированными сочетаниями [Ко-

жин 1970, 1977], что поддерживается и нами.

В последние десятилетия появился новый разряд ФЕ, именуемый «грам-

матической фразеологией» [Баранов 1990: 118–134; Пайапушкин 2000: 11]. К

ней в исследуемом языке относятся: 1) служебные слова (ол себепден, аны

себепли «в связи с», аны бла бирча «наряду с», алай болса да «тем не ме-

нее» и др.); 2) идиоматические комплексы, функционирующие как обстоя-

тельственные слова (бир жолда «однажды», тюзюн айтханда «по крайней

(меньшей) мере», бир жаны бла «в известном мере», мардадан чыкъмай «в

меру» и др.); 3) языковые выражения, служащие для выражения для модаль-

ности высказывания (айтып къояргъа (карач.) «так сказать», къысхасын

айтханда «короче говоря», билген Аллахды «бог знает» и др.); 4) цели вы-

сказывания (иги да дейсе! «еще бы!», ма санга! «ну и даешь!», хоу бир да!

«ну что вы!» и др.).

П р и м е р ы:

1) Темуркъаны келмегени Мѐлеханнга ачыу тийип, мыдах этген эди, ол

себепден ачыуун кимден болса да алыргъа керек бола эди (Аппаланы Х.)

«Мѐлехан разозлился за то, что Темурка не пришел, загрустила, в связи с

этим ей надо было сорвать свое зло на ком-нибудь»; [Ибрахим:] Айтыргъа да

194

тапсызды, алай болсада сылтауум барды (Къобанланы Д.) «[Ибрахим:] Го-

ворить неудобно, тем не менее у меня [на это] есть причина».

2) Бир жолда Адрахман эфенди, межгитден келе Ибрагимге тюбеди

(Гуртуланы Б.) «Однажды эфенди Адрахман, идя с мечети, встретил Ибраги-

ма»; Бош даулашмагъыз, бир жаны бла Мустафагъа да терсди дерге жара-

рыкъ тюйюлдю! (Кациланы Х.) «Не спорьте зря, в известной мере прав и Му-

стафа!».

3) Айтып кояргъа, Хасанны гуралары жюзге жууукъдула (Хубийланы Н.)

«Так сказать, индюков и индюшек у Хасана около ста»; Къысхасын айтхан-

да, Аскербий менден эки жылгъа таматады (Гуртуланы Э.) «Короче говоря,

Аскер старше меня на два года».

4) Ма санга! Сен кетдинг, биз а не этерикбиз!? «Ну и даешь! Что нам

делать, если ты уйдешь!?»; Хоу бир да! Ол [Аслан] ойнагъан этеди (Гулала-

ны Б.) «Ну что вы! Он [Аслан] шутит».

Как видно из приведенных примеров, грамматические ФЕ характеризуются

идиоматичностью значения; не поддаются описанию с помощью стандартных

правил; связаны с нерегулярным выражением грамматических смыслов.

В объем фразеологии мы включаем лишь фразеологические сращения,

единства и грамматические фразеологизмы. Однако, судя по материалу фра-

зеологических и толковых словарей тюркских языков, среди парных слов и

повторов, различных типов устойчивых словосочетаний немало таких, кото-

рые стали ФЕ. Поэтому рассмотрение соотношения этих языковых единиц,

на наш взгляд, заслуживали особого внимания. Поскольку составители

названых типов словарей русского и тюркских языков продолжают квалифи-

цировать ФЕ даже слова, однолексемные единицы, выяснение соотношения

слова и ФЕ также необходимо.

Начнем с последнего вопроса. ФЕ и слово имеют определенные сходные

черты: 1) многие из них являются синонимами (ол дуниягъа кет «отправ-

ляйся на тот свет» – ѐл – «умереть», башдан аякъ «с головы до ног» – сау-

195

лай «целиком», жаны кетди-къоркъду «перепугался», аты айтылгъан –

белгили «известный», кыскыныкча къал – гузабала – «суетиться» и др.);

2) переносность значения, образность, невозможность буквального перевода

на другие языки характеризуют не только ФЕ, но и многие слова. Однако ФЕ

и слово имеют существенные различия: 1) слово – цельнооформленная еди-

ница, а ФЕ – раздельнооформленная, т.е. ФЕ состоит минимум из двух слов;

2) в слове доминирует прямое, номинативное значение, а во ФЕ – образно-

номинативное. Нельзя, конечно, отрицать, что слова, как и ФЕ имеют образ-

ность. Однако она в них не совпадает. Образность слова проявляется лишь в

определенном контексте. Например, в карачаево-балкарском слове къара

«черный» переносные значения «злой», «простой», «физический», осмысли-

ваются образно лишь в сочетании его со словами киши «человек», ниет

«умысел», «намерение», кюч «сила»: къаракиши «простой человек», къара

ниет «злой умысел», къара кюч «физическая сила». В слове къарангы «тѐм-

ный» переносное значение «невежественный, необразованный, некультурный»

образно можно осмыслить, только употребляя его со словом адам «человек»:

къарангы адам «невежественный человек». Что касается ФЕ, то они гото-

вые штампы, клише, вводимые в речь, чтобы сделать ее яркой, образной,

эмоциональной, значение их всегда переносное, при любом употреблении.

Анализ толковых словарей тюркских языков показывает, что в некото-

рых из них смешиваются ФЕ и аналитические глаголы. Например, в «Толко-

вом словаре узбекского языка» глагольные ФЕ окъдан къорани ажратмокъ

«разбираться в людях, разбираться в чем-л.» (букв. «отличить белое от чер-

ного»), кунгли кутарилди (или усди) «воспрянуть духом, ободряться, во-

одушевляться» (букв. «сердце его (ее) поднялось»), кун курмокъ «жить, су-

ществовать» (букв. «видеть солнце»), ичини бушатмокъ «отводить душу»

(букв. «опорожнять желудок») и многие другие даны как аналитические гла-

голы. Немало и таких случаев, когда аналитические глаголы оцениваются как

глагольные ФЕ, т.е. приводятся за фразеологическим знаком ( ): иншо кил-

196

мокъ «воздвигать, сооружать», закъум килмокъ «сделать горьким, прида-

вать горький привкус», кор къилмокъ «действовать, оказать действие, вли-

ять» и др.

Аналитический глагол, как именная, адъективная, адвербиальная и т.п.

ФЕ, может быть эквивалентом слова, ср. карач.-балк. салам бер – саламлаш-

«здороваться»,азат эт – азатла- «освобождать от неволи»жууукъ кел (бар) –

жууукълаш – «приближаться к кому-чему». Как и глагольная ФЕ, аналити-

ческий глагол в предложении обычно бывает сказуемым. Следовательно,

сходство между этими языковыми единицами чисто внешнее. Другого сход-

ства между ними нет. Зато в самом главном, в семантическом отношении,

глагольная ФЕ и аналитический глагол резко отличается друг от друга. Это

отличие заключается в том, что в отличие от глагольной (как и от любой) ФЕ

аналитический глагол, помимо номинативного, нередко имеет и экспрессив-

ное значение.

С нашей точки зрения, из различных типов аналитических глаголов к

сфере фразеологии можно отнести лишь следующие устойчивые сочетания:

1. Именной компонент которых употребляется в переносном значении:

ит бол «поступить очень скверно» (букв. «стать собакой»), бузоу бол «стать

смирным, присмиреть», чыпчыкъ эт (прост.) «в дым», т.е. «очень сильно

напоить» (букв. «превратить в воробья»),тюп эт «уничтожить, истребить»,

«опустошить, разорить, разрушить», къушкъанат бол «окрыляться, вооду-

шевляться» (букв. «стать орлиным крылом») и др.: [Алим Хусейге:] Тейри,

къарындашым, кесингден къарыулугъа тюбегенде уа бузоу болдунг!

(Къулийланы Х.) «[Алим Хусею:] Да, брат мой, как только встретил человека

сильнее себя, стал смирным!»; Уруш этдик, Заурбекге тюбедик, Хазна къал-

май аскерлерин тюп этдик (Этезланы О.) «Мы воевали, встретились с Заур-

беком, войска его почти все мы истребили»; Айнюр, къушкъанат болуп, се-

кире, халжарда ийнек сауа тургъан анасыны къатына келди (Тѐппеланы А.)

197

«Айнюр сильно обрадовалась и, подпрыгивая, подошла к матери, которая в

хлеву доила корову».

2. Именной компонент которых имеет фразеологически связанное значе-

ние и без глагольного компонента в данном значении не употребляется:

къаст эт «задаваться целью, намереваться, внушать себе выполнить что-н.»,

тин-тер басды «сильно вспотеть», най-най эт «мямлить; действовать медли-

тельно, нерешительно», алдыр-бюлдюр эт «устаивать что-л., рассказывать,

скрывая, устаиваячто-л.», шобушюгюн бол (м.гов.) «умолкать от сильного

душевного беспокойства», къынкъ этме «не сметь пикнуть»,чырым эт

«соснуть, прикорнуть», бюлдюргю эт «мямлить, говорить невнятно, запле-

таться» и др.: [Жамийлят] жыйылыуну бардырырдан алгъа, бригадалагъа,

фермалагъа барып, аланы ишлери бла шагъырей болургъа къаст этгенди

(Кациланы Х.) «Прежде чем проводить собрание, [Жамилят] намеревалась

съездить в бригады и фермы и ознакомиться с их работой»; Мен да танг ала-

сы бла Гитчени ашырама деп къопхан эдим, энди таянып, бир чырым этей-

им (Байрамукъланы Х.) «Я встал чуть свет, чтобы провожать Гитче, теперь

лягу и прикорну»; «Сен кесинг кѐргенсе, сора бюлдюргю этерге неге керек-

ди!?» – деп, темирчиледи Мырзабек (Гуртуланы Б.) «Ты же сам видел, зачем

тогда понадобилось тебе мямлить!?» – разозлился Мырзабек».

При замене самостоятельно не употребляемых и не имеющих перенос-

ного значения именных компонентов сочетания приведенного типа становят-

ся сложными глаголами: ыразы эт «удовлетворить» (ыразы «довольный,

удовлетворительный» + вспом. гл. эт – «делать»), къаукъалакъ эт – «без-

дельничать, лентяйничать, лодырничать» (къаукъалакъ «бездельник, лен-

тяй, лодырь» + эт-), гурушха бол «подозревать, сомневаться» (гурушха «по-

дозрение, сомнение» + вспом. гл. бол – «быть») и др.

Анализ тюркско-русских и толковых тюркских словарей показывает, что

в большинстве из них многие парные слова зарегистрированы как ФЕ. «Кир-

гизско-русский словарь» (далее: КРС) в этом вопросе отличался особо, отне-

198

ся почти все имеющиеся в картотеке словаря парные слова к фразеологии:

аяк-табак «кухонная и столовая посуда», ашпай-шашпай «четко, ясно»,

алды-берди «взаимные расчеты», ачык-айрым «открыто, явно», ай-асман

«небесная высь» и др. (свыше двухсот слов). Правда, в аналогичных словарях

других тюркских языков такая путаница имеет заметно меньше места: узбек.

ном-нишон «признак, след», нори-бери1 «туда-сюда» и др.; казах. талас-

тартыс «тяжба», къанат-къуйрыкъ «дети, потомство» и др.; кумык. этер-

этмес «более или менее (отвечающий чему-л.): почти что приблизительно», ан-

да-мында «там и тут, там-сям», оюн-масхара «шутки, шалости, забавы» и др.;

караим. олур-олмаз «всевозможные», фалан-фастан «спрашивающий» и др.

Эта ошибка в оценке парных слов повторилась и в толковых словарях

тюркских языков, которые появились намного позже тюркско-русских сло-

варей, хотя количество примеров в них значительно меньше, чем тюркско-

русских. Исключение составляет «Толковый словарь киргизского языка», в

который вошло довольно много парных слов, оцененных как ФЕ.

Причина неразграничения ФЕ с дефисным написанием компонентов и

парных слов кроется в теоретической неразработанности вопроса. Дело в

том, что ряд исследователей тюркской фразеологии к ФЕ относят и некото-

рые парные слова [Кенесбаев 1944; Шукуров 1955: 25–59; Орузбаева 1964:

75–87; Жарашуева 1968: 5–6, 10, 23–24; Наурузбаева 1972: 43, 70, 71;

Ахунзянов 1974]. Отдельные же ученые, наоборот, ФЕ квалифицируют как

парные слова, например: жаным-кѐзюм (ласк.) «дорогой (ая)», жан (ым)-

тин(им) «заветная мечта, желание, стремление», ит-бит (пренебр.) «всякие

нехорошие люди»,жан-къан «все существо человека» [Жабелова 1986: 101,

102].

Большинство парных слов употребляются в прямом значении, но от

«простых» слов они отличаются тем, что выражают значение собирательной

множественности и обобщенности.

199

Анализ парных слов, помещенных в тюркско-русские и толковые слова-

ри тюркских языков, убеждают в том, что из них имеют метафорическое зна-

чение: карач.-балк. жаным-тиним «самый дорогой, самое дорогое для меня»

(букв. «душа – плоть моя»), жаным-кѐзюм «дорогой мой, дорогая моя»; кир-

гиз. алдым-бердим (о людях) «одна шайка-лейка», акты-каралы «правый и

неправый»; казах. къол-къолгъа «вместе, разом», аттап-буттап «легко, без

затруднений (перейти, перепрыгнуть)»; узбек. иссыкъ-совукъчи «знахарь,

знахарка, ворожея»; татар. килде-китте «несуразный, нелепый; взбалмош-

ный, неуравновешенный, сумасбродный» и др.

По мнению З.Г. Ураксина, такие языковые единицы следует рассматривать

как составные слова [Ураксин 1975: 16–17]. Исходя из того, что компоненты

этих и им подобных парных лексем и семантически, и интонационно неотдели-

мы друг от друга, в грамматическом отношении однородны, всегда имеют оди-

наковое грамматическое оформление, мы относим их к фразеологии.

В тюркских языках немало устойчивых сочетаний, первым компонентом

которых являются парные слова: карач.-балк. баш-аякъ сал «прилагать все

силы (при выполнении чего-л.)», кѐз-къаш берме «относиться к кому не-

приветливо», артына-аллына къарамай «решительно, без оглядки, не за-

думываясь»; казах. бас-кöз болу «присматривать за кем-л., стеречь кого-

чего-л.»; башкир. ул-был булмас борон «пока ничего не случилось»; киргиз.

жан-дили менен «всеми фибрами души» и др.: Кериймат, Жюнюсге кѐз-

къаш бермей, артха айланып кетди (Къудайланы Х.) «Посмотрев на Жунуса

неприветливо, Кериймат повернулась и ушла»; [Мурат Салиймагъа:] Ол

[Жамболат] тилей эсе уа, эгешчигим, артынга-аллынга къарамай бар!

(Гулаланы Б.) «[Мурат Салиме:] Если он [Жамболат] просит твоей руки, иди

за него замуж не задумываясь!».

Подобные языковые единицы правильно оценены в упомянутых слова-

рях – как ФЕ.

200

Тюркское языкознание по сравнению с парными словами повторам уде-

ляет очень мало внимания. В связи с этим не только в словарях разных язы-

ков, но и одного и того же языка они квалифицируются по-разному: то как

парные слова, то как ФЕ. Во многих случаях разграничение этих языковых

единиц, особенно в морфологизированных повторах, зависит от их правопи-

сания. Так, повторы башдан башха «баш на баш, голову на голову», къол-

дан къолгъа «из рук в руки», бетден-бетге «лицом к лицу», артдан артха

«постепенно, со временем» в «Толковом словаре карачаево-балкарского язы-

ка» помещены за условным знаком фразеологии. Эти же и подобные им по-

вторы в аналогичных словарях других тюркских языков даны как лексические

единицы, видимо, потому, что они в них пишутся через дефис: туркм. баша-

баш 2. «баш на баш», йÿзбе-йÿз «с глазу на глаз»; узбек. бетма-бет «лицом к

лицу», бошма-бош 2. «баш на баш», сузма-суз «слово в слово»; казах. баспа-

бас, бетпе-бет, жÿзбе-жÿз «лицом к лицу», кöзбе-кöз «с глазу на глаз».

Вслед за А.А. Юлдашевым мы считаем, что правописание приведенных

и многих других языковых единиц в тюркских языках носит условный харак-

тер, поэтому оно не должно влиять на лингвистическую их квалификацию

[Юлдашев 1972: 197]. Этого мнения придерживался еще в 60-е годы прошло-

го века К.К. Юдахин при составлении КРС, зарегистрировав в нем приведен-

ные выше повторы как ФЕ: башма-баш, бетме-бет, колмо-кол «за наличный

расчет», кöзмö-кöз «лично», сöзмö-сöз «слово в слово, дословно, буквально»

[Юдахин 1965].

Приведенные сочетания, представляющие частичный повтор с морфоло-

гическим видоизменением слова, являются ФЕ потому, что полностью отве-

чают требованиям, предъявляемым к последним: постоянная воспроизводи-

мость, цельность значения, метафоричность и экспрессивно-эмоциональная

выразительность.

Заслуживает внимания и определение отношения к фразеологии парных

сочетаний, компоненты которых являются деепричастными формами типа

201

карачаево-балкарских ѐле-къала, ѐлмей-къалмай «еле-еле душа в теле (о

ком-л.)» (букв. «умирая-оставаясь», «не умирая-не оставаясь»), къошмай-

къоратмай «точь-в-точь» (букв. «не прибавляя-не убавляя»), туууп-битип

«за всю жизнь» (букв. «родившись-вырастая»), ойнай-кюле «весело» (букв.

«играя-смеясь»), ѐлюп-ѐчюп «с большим трудом» (букв. «умерев-угаснув»),

ойнай-къайнай «роскошно» (букв. «играя-кипя»), къарап-къарагъынчы

«вмиг, в мгновение ока» (букв. «посмотрев-пока смотрел») и др.: [Исхакъ:]

Туууп-битип бир он-онбеш тууар мал къурагъан эдик да, энди аланы да сыйыр-

дыла (Токъумаланы Ж.) «[Исхак:] За всю свою жизнь нажили 10–15 голов

крупного скота, теперь и их отобрали»; [Жансурат:] Аланы уа [Омар бла

Асиятны] не ауаралары барды, ойнай-къайнай жашайдыла! (Гадийланы И.)

«[Жансурат:] А у них [Омара и Асият] нет таких хлопот, живут роскошно»;

Аскер бла Тахир, къарап-къарагъынчы шишликлени биширип, къонакъла-

ны алларына салдыла (Кациланы Х.) «Аскер и Тахир вмиг зажарили шашлы-

ки и подали гостям».

Из всех этих сочетаний только последнее зарегистрировано словарями

карачаево-балкарского языка, притом в качестве ФЕ, видимо потому, что

компоненты его написаны там раздельно.

Мы считаем, что все эти сочетания являются ФЕ, так отвечают требова-

ниям, предъявляемым к ним (см. выше).

Если парным словам тюркских языков посвящено довольно много ис-

следований [Дмитриев 1930; Убрятова 1948; Кенесбаев 1950; Джаркешева

1950; Кайдаров 1958; Абдурахманов 1962, 1975; Ходжиев 1963, 1965; Муха-

медова 1971; Нажимов 1971; Рамазанов 1971; Овезов 1978 и др.], то повторы

описаны лишь в отдельных работах [Аганин 1959; Кенесбаев 1965; Адилов

1968]. Этим и объясняется отсутствие абсолютного большинства повторов,

особенно полных, в словарях тюркских языков. Поэтому говорить о квали-

фикации их, т.е. определении фразеологичности и нефразиологичности, не

приходится. Например, из полных повторов в «Толковом словаре карачаево-

202

балкарского языка» зарегистрированы только две деепричастные формы: ба-

ра-бара «со временем» (букв. «идя-идя»), биле-биле «значительно» (букв.

«зная-зная») и не как ФЕ, а как лексические единицы. Поскольку они удовле-

творяют все требования ФЕ, должны были оцениваться как они.

О соотношении ФЕ с терминологическими сочетаниями в литературе по

языкознанию существует три точки зрения. Сторонники первой считают,что

все терминологические сочетания относятся к фразеологии [Береснев 1960;

Киреева 1960]. По их мнению, «сама терминологическая функция этих соче-

таний… уже делает их устойчивыми при самом их возникновении» [Киреева

1960: 99]. Согласно этому мнению, все устойчивые сочетания являются ФЕ, с

чем, конечно, нельзя согласиться. Тем не менее данная точка зрения разделя-

ется большинством толковых словарей тюркских языков, например, турк-

менского, киргизского, казахского, узбекского, азербайджанского, башкир-

ского. Не разделяют ее в основном только составители толковых словарей

татарского и карачаево-балкарского языков.

Сторонники второй точки зрения к ФЕ относят только определенную

часть терминологических сочетаний, например, те из них, которые развили

переносное значение и стали употребляться в этом значении в общем литера-

турном языке [Виноградов 1946; Ларин 1956; Толикина 1964; Торопцев 1966;

Молотков 1967; Бабкин 1970; Ожегов 1973 и др.].

В последние три-четыре десятилетия наметилась и третья точка зрения

по этому вопросу, согласно которой терминологические сочетания не имеют

никакого отношения к фразеологии [Хертек 1978: 25–26; Ураксин 1975: 15].

Однако у некоторых сторонников последней точки зрения теоретические

взгляды по данному вопросу не согласуются с их практическим осуществле-

нием. Так, З.Г. Ураксин считает, что «номинативная функция, статичность и

узкая направленность семантики, отсутствие экспрессивно-эмоционального

момента позволяютрассматриватьтерминологические сочетания в отдель-

ности от фразеологии» (разрядка наша – А.М.) [Ураксин 1975: 15]. При со-

203

ставлении же «Словаря башкирского языка» (далее: СБЯ) он изменил свою

точку зрения, квалифицировав все терминологические сочетания на букву А

ФЕ: айыу баланы (бот.) «бузина», аналитик геометрия (мат.) «аналитиче-

ская геометрия», артыкълыкъ дэрэжэһэ (грамм.) «превосходная степень»,

атом бомбаһы (хим.) «атомная бомба» и др.

Анализ исследований по общей и тюркской фразеологию а также фра-

зеологических и толковых словарей тюркских и других языков убеждают в

правильности второй точки зрения, поэтому и мы придерживаемся ее.

ФЕ и терминологические сочетания имеют довольно много различий,

основными из которых являются следующие:

1) они называют разные объекты действительности: ФЕ выражают поня-

тия обыденной жизни, терминологические же сочетания соотносятся с си-

стемой понятий специальной области научного знания или производственной

деятельности;

2) аналитические значения терминологических сочетаний складываются

из суммы значений их элементов, значение же ФЕ номинативное, цельное;

3) значение ФЕ, в отличие от значения терминологического сочетания,

обладает способностью оценивать, выражать разнообразные отношения к

обозначаемому;

4) ФЕ, в отличие от терминологических сочетаний, обладают способно-

стью вступать во внешние и внутренние синонимические, вариантные, омо-

нимические и антонимические отношения (см. ниже);

5) сравниваемые языковые единицы различаются сферой употребления:

терминологические сочетания имеют жестко фиксированную область упо-

требления, тогда как ФЕ не имеют ограничений в этом, поскольку относятся

к разряду общеупотребительных номинативных единиц.

Несмотря на эти существенные различия, некоторые составные термины

могут развить переносное значение, т.е. фразеологизироваться. Например:

сууну энишге бар «плыть (или идти) по течению» → сууну энишге бар

204

«подчиняться в своем поведении сложившимся обстоятельствам, не пытаясь

изменить их»: Бир кесек сууну энишге барсанг, аны жагъасында талы-

штакланы кѐрлюксе (Гадийланы И.) «Если пойдешь немного по течению ре-

ки, то увидишь сорванные селью, выброшенные на берег ею деревья» →

[Алий:] Сора мен да, сизнича, сууну энишгеми барыргъа керекме? (Токъума-

ланы Ж.) «[Алий:] Значит и я должен, как и вы, плыть по течению?»; къолда

айланнган «то, что носят на руках (на пальцах)» къолда айланнган «ве-

ретено с наполненной пряжей»: Ол къолда айланнган ууакъ затчыкъладан

бирин менден къалай къызгъындыгъыз!? (Шауаланы Х.) «Как вы могли ску-

питься и не дать мне одну из тех вещичек, которые носятся на руках (на паль-

цах!?)» Урчукъ бурсам, мычымайын къолдаайланнган толады (Гуртула-

ны Б.) «Когда я вращаю веретено, быстро наполяется оно пряжей»; къазди-

реу (малк. гов.) бла таякъ «чижик (детская игра)» → къаздиреу бла таякъ

«фига с маслом»: Ала [жашчыкъла] къаздиреу бла таякъ ойнай тура эдиле

(Хучиналаны М.) «Они [мальчики] играли в чижик» → [Элкъан:] Асхат, сан-

га уа не саугъа бердиле? [Асхат:] Къаздиреу бла таякъ! (Гадийланы И.)

«[Элкан:] А тебе какой подарок дали? [Асхат:] Фигу с маслом!».

Судя по данным примерам, термины-словосочетания, употребляясь пе-

реносно, развивают новое, фразеологическое значение. При этом внутри сло-

восочетания происходит процесс своеобразного семантического преобразо-

вания, заключающаяся в том, что «смысл отдельного слова… бледнеет и убы-

вает до полного исчезновения, смысл же словосочетания как целого при этом

выигрывает, приобретая новые семантические качества» [Бабкин 1970: 9].

При этом при фразеологизации компоненты словосочетания утрачивают не

только собственные значения, но и назывную по отношению к предмету

функцию.

Одни исследователи фразеологии считают, что из всех разновидностей

составных терминов ФЕ являются лишь термины приведенного типа, т.е.

фразеологизированные [Там же]. По мнению же других, к фразеологии отно-

205

сятся и такие терминологические сочетания, «общее значение которых не

определяется непосредственно значением данного слова» [Ожегов 1973: 3],

например: мягкий знак, твердый знак, среднее образование, прямой угол,

белый билет и др. Все они заимствованы тюркскими языками и широко упо-

требляются в них: жумушакъ/йумшак белги, къаты/кату белги, ор-

та/орто/урта билим/белем, тюз мюйюш/тöз мöйöш, акъ/ак билет. Мы раз-

деляем вторую точку зрения.

Исходя из того, что термины типа марал къулакъ «чемерица» (букв.

«ухо марала»), киштик къуйрукъ «житняк» (букв. «хвост кота»), ит бурун

«шиповник» (букв. «нос собаки»), шайтан таякъ «чертополох» (букв. «по-

сох дьявола»), шайтан чалыу «вид сложного плетения тесьмы» (букв. «чѐр-

товое плетение»), шайтан сют «молочай» (букв. «чѐртовое молоко»), тонгуз

чыгъана «один из видов лопуха» (букв. «свиной колючий кустарник»), эшек

губус (мед.) «рак» и др. возникли на основе образного значения, которое у

них сохраняется, мы относим к фразеологии: Шайтан чалыу чалгъанды тау-

лу къатын… (Шахмырзаланы С.) «Женщина балкарка сплела чѐртову тесь-

му…»; Эшек губусунг, ѐпке аурууунг озсала, азды анга [дохтурну] къарыуу

(Кациланы Х.) «Если рак и воспаление легких на последней стадии, то мало

чем поможет врач»; Аппа марал къулакъланы жыйып кюнде къурутады

(Текуланы Ж.) «Дед собирает чемериц и сушит на солнце».

В каждом из тюркских языков много устойчивых сочетаний сравнитель-

ного характера, которые стали языковыми штампами, типа карачаево-балкар-

ских ит бла киштик кибик (киштикча) «как кошка с собакой», ит биченде

жатханлай «как собака на сене», кѐк бла жер кибик «как небо и земля»,

токълу ашыгъы кибик «очень маленький» (букв. «как альчик барашка, с

альчик барашка») и др. Как видно из примеров, сравнение образуется с по-

мощью послелога кибик «как будто, словно, будто, точно» и аффиксов -ча и

-лай: [Ахмат Хажиге:] Бир арбаздача, къабыргъа къоншула болуп тургъан-

лай, ит бла киштикча жашаргъа айып тюйюлмюдю сизге! (Гуртуланы Э.)

206

«[Ахмат Хажи:] Не стыдно ли вам, живущим на одном дворе близким сосе-

дям, относиться друг к другу как собака к кошке!» [Аминат Айшатха:]

Э къыз, токълу ашыгъы кибик, очукъну [Лиданы] неси келин болллукъду!?

(Кациланы Х.) «[Аминат Айшат:] Слушай, какая же из этой [Лида], как аль-

чик барашка, получится сноха!?».

Нередко указанные аффиксы и послелоги варьируют между собой: союп

къаплагъанлай (къаплагъанча, къаплагъан кибик) «словно вылитый,

очень похожий», къузгъун къанатыча (къанатынлай, къанаты кибик)

«цвета вороного крыла» и др.: Суфу, маузерин къабындан чыгъарып, ол да

къолунда къузгъун къанатлыча жылтырай, эшик таба чапды (Гуртуланы Б.)

«Суфу вытащил маузер из ножен, который блестел как вороново крыло, и

побежал в сторону дверей»; Бир кесекден а эмилик терлегенден, къузгъун

къанатынлай, къап-къара болуп, къызланы аллы бал энишге учду (Толгъур-

ланы З.) «Через некоторое время необъезженный жеребец став от сильного по-

та как вороново крыло, пролетел мимо девушек вниз»; Сен – сау дунияны бай-

лыгъы, ариулугъунг кѐз къамата, къара чачынгы толкъуну тѐгюлсе, къузгъун

къанаты кибик (Къулийланы Къ.) «Ты – богатство всего мира, твоя красота

ослепляет, когда волна твоих волос опускается, похожа на вороново крыло».

Устойчивые словосочетания приведенного типа так же обильно, как в

карачаево-балкарском языке, представлены и в других тюркских языках:

башкир. урта бармакъ кеÿек «красивый и стройный» (букв. «как средний

палец»); татар. печэнгэ яткан эт кебек «как собака на сене», тал чыбыгы

кибик (чыбыгындай) «тонкий как ивовый прут, стройный» и др.

У подобных словосочетаний образность создается словами, входящими в

сравнительную конструкцию, которые в отличие от фразеологических сра-

щений, употребляются в прямом значении [Коренев 1981: 45]. Они отвечают

требованиям, предъявляемым к ФЕ, поэтому мы относим их к фразеологии.

Однако в словарях тюркских языков встречается немало сравнительных

сочетаний, фразелогичность которых вызывает сомнение. Например, оборо-

207

ты типа татар. ташбака тöсле (кебек) «об очень медленном передвижении»

(букв. «как черепаха»), ут кебек (шикелле) «очень горячий, жаркий» (букв.

«как огонь») и др.; азер. jун кими «очень мягкий» (букв. «как шерсть»), бир-

эк кеми «высокий» (букв. «как столб») и др.; карач.-балк. иш кибик «соба-

чье отродье» (букв. «как собака»), жел ургъанча «быстрый, поспешно»

(букв. «как ветер дует») и др.; киргиз. тыптыр макитай бала «крохотный

ребенок» (букв. «ребенок с ноготок»), боорсоктой бышка / бышкан боор-

соктой «как огурчик» (букв. «как баурсак») и др.

В некоторых тюркских языках квалифицированы как ФЕ не только срав-

нительные обороты, но и слова с сравнительно-уподобительным аффиксом

-дай/-тай/-той/-тей, например: киргиз. каргадай «маленький» (букв. «как

вороны»), тырнактай «с ноготок», тикенектай (о маленьком и худеньком

человеке) (букв. «как колючка»), чымындай «крохотный и маленький»

(букв. «как муха») и десятки других.

Как уже отмечалось, не может быть и речи о фразеологичности подоб-

ных слов сравнительного характера, как и любых других однословных язы-

ковых единиц. Что касается сравнительных оборотов типа приведенных

здесь, то их в любом из тюркских языков тысячи, поэтому вряд ли можно

оправдать их отнесение к фразеологии. Другое дело сравнительные кон-

струкции типа ит бла киштик кибик (см. выше), которые обладают метафо-

ричностью и цельностью значения. У двух компонентных же сравнительных

сочетаний, помимо отсутствия данных признаков, второй компонент (ки-

бик/кебек/кими) может свободно сочетаться с любым именем, аффиксы -ча

и -лай– присоединяться к любому слову, ср.: ит кибик «как собака», эшек

кибик «как осел», таш кибик «как камень» и др.; ит къапхача (къапханлай)

«будто собака укусила», жел сюргенча «будто гоняет ветер», жер тепгенча

(тепгенлей) «будто случилось землетрясение», бугъа ѐкюргенча (ѐкюрген-

лей) «будто ревет бык» и др.

208

В отличие от большинства тюркских языков в карачаево-балкарском

языке довольно много устойчивых сочетаний, одним из компонентов являет-

ся причастие или деепричастие. Причастие таких сочетаний обычно стоят в

прошедшем времени, сами же сочетания в большинстве случаев бывают

двухкомпонентными: башха баргъан «очень острый», аты айтылгъан, аты

чыкъгъан «прославленный», къара таныгъан «грамотный», къолда ойна-

гъан «веретено, наполненное пряжей», Аллах ургъан «никудышный (о че-

ловеке)», бармагъындан (къыптысындан) бал тамгъан «мастер на все ру-

ки», башына бѐрк кийген «мужчина» и др.: Ол уллу элде къара таныгъан

жаланда ол [Масхут] эди (Залийханланы Ж.) «В том большом селе грамот-

ным был только он [Масхут]»; [Сюлемен:] Жашны уа соргъан иш да этме,

Асхат. Аллах ургъан адамды (Токъумаланы Ж.) «[Сулейман:] А про парня и

не спрашивай, Асхат. Он человек никудышный»; [Къазий:] Башына бѐрк

кийген чалгъыгъа чыгъаргъа керекди! (Гадийланы И.) «Каждый мужчина

(букв. «каждый, кто носит шапку») должен выйти на сенокос!».

Компонентами устойчивых сочетаний могут быть как первичные, так и

вторичные деепричастия.

Первичные деепричастия выступают в положительной и отрицательной

форме: иш этип «специально, с намерением», бал татытып «со смаком»,

баш кѐтюрмей «не поднимая голову, не разгибая спины, упорно, усердно

(выполнять какое-л. дело)», кѐп болмай «недавно», кѐз къакъмай «не смы-

кая глаз (смотреть) внимательно, зорко» и др.: Тенгизчиле кѐз къакъмай

сакълайдыла журтларын (Хубийланы О.) «Моряки, не смыкая глаз, охраняют

свою родину»; Баш кѐтюрмей ишлегенлеге да сау болугъуз деп айтхан

жокъду (Гуртуланы Э.) «Даже тем, кто работает, не разгибая спины, никто не

говорит спасибо»; Астакку папиросну бал татытып эмеди (Лайпаланы С.)

«Астакку со смаком втягивает дым папиросы»; Дерслерини кемликлерин

кишиден эшитмегени себепли, Адемей директорну кеси иш этип келтирген-

209

ди (Хубийланы О.) «Директор ни от кого не слышал о недостатках уроков

Адемея, поэтому Адемей специально пригласил на свой урок его».

Вторые деепричастия в устойчивых сочетаниях выступают только в од-

ной форме – с аффиксом -гинчи/-гъынчы, -гюнчю/-гъунучу: кѐз

къакъгъынчы, кѐзню жумуп ачханчы, кѐз жумгъунчу «в мгновение ока»,

тюкюрюк къуругъунчу «очень быстро (делатьчто-л.)» и др.: Ёлюм бла сы-

нашыргъа кючлерин кѐз къакъгъынчы бирден къопдула деуле… (Хубийла-

ны О.) «Чтобы сражаться со смертью, в мгновение ока разом встали богаты-

ри…»; Къарашаулай кѐз жумгъунчу жетди узакъ жерге, Талай жылкъыны

жыйды бир ѐзеннге («Нартла») «Карашауай в мгновение ока до далекого ме-

ста, Много коней собрал в одно место»; Сагит тюкюрюк къуругъунчу тю-

кеннге жетип, эки «гинасуу» шеша алып келди (Кациланы Х.) « Сагит ми-

гом побежал в магазин и принес две бутылки «ртути» (т.е. водки).

Все типы приведенных выше устойчивых сочетаний сравнительного ха-

рактера, а также имеющие в своем составе причастие или деепричастие, по

нашему мнению, относятся к сфере фразеологии, потому что они лексически

неделимы, эскспрессивно-эмоционально окрашены, идиоматичны, обладают

цельностью значения.

3.2. Форма фразеологических единиц, образованных из свободных

словосочетаний и предложений

3.2.1. Структурные типы фразеологических единиц

С точки зрения структуры ФЕ карачаево-балкарского языка подразделя-

ются на три типы: ФЕ-словоформы, ФЕ-словосочетания, ФЕ-предложения.

Ф Е – с л о в о ф о р м ы состоят из сочетания знаменательного слова

служебным, чаще всего с послелогом и союзом: ахырына дери «до конца,

полностью, целиком», богъурдагъына дери «по горло», арты бла «полно-

стью, окончательно», аллы бла «сперва, сначала» (букв. «спереди, перед кем-

210

чем»), ахыры бла «совсем нисколько, ни в какой степени», башы бла,

башы-аягъы бла «целиком, полностью, всецело», кертиси бла, керти

окъуна, керти да, кертиси да «действительно, в самом деле», ѐлюп да «ни

за что», кѐлю бла «от (всей) души», «всерьез», «внимательно, тщательно»,

кючю бла «благодаря, вследствие, по причине», къарайма да «по-моему»,

къызыуу бла «по горячим следам», айхай да «конечно, естественно, несо-

мненно», сен а! «да ну тебя!», алайды да «так что, итак, таким образом»,

алай бла «так, таким образом» и др.: Душманы сауут кючю бизден иги да

кѐп болгъаны себепли, аны арты бла къурутхан алай тынч тюйюл эди (Ка-

циланы Х.) «Поскольку враг был вооружен значительно лучше нас, оконча-

тельно уничтожить его было нелегко»; [Халиймат Юрагъа:] Сени бюгюн

келлигинги билсем, ѐлюп да барамы эдим мен базаргъа! (Токъумаланы Ж.)

«[Халимат Юсупу:] Если бы я знала, что ты придешь сегодня, ни за что на

свете я не пошла бы на базар!»; Этеринги къызыуу бла эт (посл.) «То, что

должен сделать, сделай по горячим следам»; – Эрикгенбиз ма бу «жаннет-

ден», богъурдакъгъа дери толгъанбыз! (Хубийланы О.) «– Надоел нам этот

«рай», сыты уже по горло!»; [Аскер] Алайды да аны [Хадисни] хапарын

чынг алгъа айтыргъа сюеме (Гыттыуланы М.) «[Аскер] Таким образом, я хо-

чу начать свой рассказ с Хадиса».

Ф Е – с л о в о с о ч е т а н и я состоят из собственно словосочетаний и

сочетаний слов.

Среди ФЕ-собственно словосочетаний выделяются глагольные, именные

и наречные. ФЕ-глагольные словосочетания подразделяются на:

1) глагольно-глагольные: айланмай уша «быть очень похожим на кого-л.»,

берип кетди «(и) был таков», билип къал «запомни», кѐтюрюп ур «побе-

дить в спортивной борьбе», кѐрюп болма «ненавидеть», эшитмедим (эши-

тмегенме) деме «заруби себе на носу», айтмай къой «не говори» и др.:

Жаш, атасы айтханнга тынгыламай, ачыуланып, берип кетеди да экинчи кюн

ингирде къайтады (фольк.) «Парень не слушается своего отца, разозлившись,

211

уходит и возвращается только к вечеру следующего дня»; Ёрюзмек Мазанн-

га: Бир мал къораса, жалынгдан тыярма, артда эшитмегенме деме! (Залий-

ханланы Ж.) « Ёрюзмек Мазану: Заруби себе на носу, если потеряешь одну

скотину, удержу с зарплаты!»; Мариям Тауланнга: Ол келгинчи ары барма!

Атанга айланмай ушайса! « Мариям Таулану: Не попади туда (на тот свет),

пока оттуда не вернется твой отец! Ты точь-в-точь похож на него!»;

2) наречно-глагольные: артха сал «не щадить, не жалеть», артха тур

«бояться, страшиться чего», энишге къарат «стыдить, совестить кого»,ѐрге

къопмазлыкъ эт «обеднять, ослаблять кого (экономически)», артха къал

«отставать», алгъа бар «опередить кого», серине кет «поглупеть» и др.:

Зухура: Душманла бла сермеширге ийселе уа, мен да жанымы артха сал-

маз эдим (Шауаланы М.) « Зухра: Если бы меня послали сражаться с врага-

ми, я бы не пожалела свою жизни»; Аны юсюнден жазылгъанны окъусанг,

тил илмубузну тинтгенлени ичинде ол бек алгъа баргъанладан бириди

(Токъумаланы Ж.) «Если прочитаешь то, что написано о нем, то убедишься,

что он один из первых, кто исследует нашу лингвистическую науку»; Асхат

уллу Чотай серине кетерча къарт да болмагъанды (Эбзеланы Х.) «Сын Ас-

хата Чотай еще не такой старый, чтобы стал глупым»;

3) субстантивно-глагольные, которые значительно больше встречаются,

чем наречно-глагольные и глагольно-глагольные ФЕ: айыбына жолукъдур

«привлекать к ответственности», анасын таныт «показать кузькину мать»,

ахырына жетдир «завершить», балчыкъгъа боя «обливать грязью», башын

безит «морочить кому голову», дыгъылына къатыл «задеть кого за живое»,

жашауда бардыр «претворять в жизнь» и др.: Домалай Чомурну ызындан

тюшерге, салгъан хатасын тѐлетдирирге, айыбына жолукъдуругъа излеме-

ди (Хубийланы О.) «Домалай не хотел преследовать Чомура, заставлять его

отвечать за содеянное им, привлекать его к ответственности»; – Сакълама,

сакълама, Сафар! Мусос башлагъанды, сен ахырына жетдир! (Хочуланы С.)

«Не жди, не жди Сафар. Мусос начал, ты доведи до конца!»; Ол затны Жа-

212

милят да ангылайды… Алийни дыгъылына къатылыргъа, чочутургъа

сюймейди ансы (Кациланы Х.) «Это понимает и Жамилят…Однако не хочет

задет за живое Алия, злить его»;

4) адъективно-глагольные: амалсызгъа къал «оказаться в безвыходном

положений», аманга кет «ухудшаться (о взаимоотношениях)», уллугъа кет

«важничать, загордиться, возомнить о себе», акъды-къарады деме «мол-

чать, ничего не говорить» и др.: Амалсызгъа къалып, Даулет не этерге

билмей, желкесин къашый, бир жанына чыкъды (Шахмырзаланы С.) «Не

зная,что делать, почѐсывая затылок, Даулет, пошел в сторону»; Самат атасы-

ны айтханына сагъышлы тынглады, сора акъды-къарады демей, кеси отоу-

уна кирип кетди (Гуртуланы Э.) «Самат задумчиво слушал своего отца, за-

тем, ничего не говоря, пошел в свою комнату»; Жаш, асыры уллугъа кетген-

ден, бригадирни айтханына тынгламай, бир жанына бурулду (Зокъаланы З.)

«Парень загорелся и, не послушав бригадира, повернулся, в сторону».

Именные ФЕ-словосочетания подразделяются на субстантивные и адъ-

ективные.

Субстантивные ФЕ-словосочетания по своей структуре имеют три раз-

новидности:

1) состоящие из имен существительных, первое из которых стоит в ро-

дительном падеже, второе – в третьем лице единственном числе, имеет фор-

му принадлежности: жерни тутуругъу «соль земли», ибилисни къуллугъу

«зря потраченный труд», ишни башы «главное в чем-л.» (букв. «душа де-

душки»), итни къуйругъу (об очень хитром человеке) букв. «собачий хвост»

и др.: Абусалам: Тохта, энди о къадар ишибиз ибилисни къуллугъу бо-

лупму къалады!? (Гуртуланы Э.) « Абусалам: Погоди, вся наша работа те-

перь напрасный труд что ли!?»; Жюрек байрамлы болса, олду ишни башы

(Зокаланы З.) «Самое главное – это сердце праздничное»; Сахадин Таулан-

га: Аппаны жаны, къайры ахшы жолгъаса? (Гадийланы И.) « Сахадин Та-

213

улану: Куда путь (букв. «счастливую путь») держишь, душа моя (букв.

«деда»)?»;

2) состоящие из причастия и имени существительного: жыл къйта-

рыучу «летописец», олтургъан къыз (карач.) «засидевшаяся девушка», юй-

де къалгъан «старая дева», кѐчер агъач «ось (арбы, машины)», тишге сал-

лыкъ «что-л. съестное» и др.: Мисирхан а юйде къалгъан отуз беш – отуз

алты жылы болгъан къызды (Толгъурланы З.) «Мисирхан была старой девой

тридцатипяти – тридцатишестилетней»; Базарбий Сафятха: Къатын, адам

тишине саллыкъ не затынг барды? (Аппаланы Х.) « Базарбий Сафият:

Женщина, что у тебя есть съестное?»; Далхат арабаны кѐчер агъачыны жер-

ге батып тургъанын эследи (Къобанланы А.) «Далхат заметил,что ось арбы

застряла в землю»;

3) состоящие из имени существительного и имени действия: къонакъ

алыу «прием (напр. в посольстве)», жыл къайтарыу «летопись», иш

къоратыу «производительность труда», кѐнчекликге барыу «набег на чу-

жую землю (с целью захвата скота, людей)» и др.: Къонакъ алыуда Россей-

ни тыш къыралла бла ишлерини министри эм Италияны тыш къыралла бла

ишлерини министри болгъандыла (газ. «Заман») «В приеме гостей принима-

ли участие министр иностранных дел России и министр иностранных дел

Италии»; Оразай аппа таулулада кѐнчекликге барыуну юсюнден бизге

сейирлик хапарла айтханды (Гадийланы И.) «Дед нам рассказал интересные

истории о набегах балкарцев на чужие земли с целью захвата скота»; Устаз

Вера Ивановна «иш къоратыу» деген ангылам не зат болгъанын школчу-

лагъа, элни жашауундан кѐп юлгюле келтирип, ангылатды (Текуланы Ж.)

«Учительница Вера Ивановна объяснила школьникам на многих примерах из

жизни села, что означает понятнее «производительность труда».

Адъективных ФЕ-словосочетаний намного больше субстантивных. При

этом абсолютное большинство их составляют сочетания имени существи-

тельного и причастия прошедшего времени на -гъан: Аллах ургъан «сквер-

214

ный, плохой», аты айтылгъан «прославленный, знаменитый», аууздан ай-

тылгъан «устный», ауурлугъу болгъан «беременная (о женщине)», башха

баргъан «очень острый (нож, коса и т.п.)», бети болгъан «совестливый», бе-

ти болмагъан «бессовестный», жашауу келген «пожилой», сюеги къат-

магъан «неокрепший», къолундан келген «предприимчивый», саны бол-

магъан «неисчислимый».

Из приведенных ФЕ-словосочетаний видно, что у большинства их имена

существительные имеют притяжательную форму 3-го лица: Дебет дуняда

аты айтылгъан аллай бир айтхылыкъ уста темирчи эди (Тѐппеланы С.) «Де-

бет был знаменитым, искусным кузнецом, прославленным на весь мир»; Аны

Гансны аллында… ауурлугъу болгъан тиширыу сюеле эди (Тѐппеланы А.)

«Перед ним Гансом стояла беременная женщина»; Алиймырза Хажи-

мырзагъа: Алай этсенг, «Къызы аман эсе да, кеси уа бети болгъан адам кере

эдим!» – дерликдиле (Хочуланы С.)» Алиймырза Хаджимырзе: Если ты так

поступишь, скажут: «Хотя его дочь нехорошая, а он, оказывается, совестли-

вый человек!»; Наныкъ Гыжыгъа: Сенден жашырыр жерибиз жокъду, Чомур

аллах ургъанны юсюнден мен не айтайым! (Хубийланы О.) « Наныкъ

Гыджи: Нам нечего от вас скрывать, что тебе я скажу об этом скверном

Чомуре!».

Остальные разновидности адъективных ФЕ-словосочетаний непродук-

тивны, имеют лишь от одного до трех примеров: 1) сочетание деепричастия и

причастия (барып тохтагъан «что ни на есть»); 2) сочетание имени действия

и имени прилагательного (къарау сокъур «слепой с открытыми глазами»);

3) сочетание имени существительного и имени прилагательного (башына

бош «свободный, вольный»), акъылдан жарым (жарты) «полоумный, ум-

ственно ограниченный»); 4) сочетания имени прилагательного и причастия

(токъ битген «коренастый (о человеке)», къара таныгъан «грамотный»,

къара танымагъан «неграмотный»): Зауурбек элде барып тохтагъан жар-

215

лы адамладн бирине саналыучу эди (Гуртуланы Э.) «Зауурбек был, что ни на

есть, бедным человеком в селе».

Къарт: Жашым, кѐремисе, мени бир кѐзюм къарау сокъурду

(Къобанланы А.) « Старик: Сын мой, видишь один глаз мой слепой в от-

крытом виде».

Барын да къоюп кетгенсе, жанынгдан сюйген жарлы анангы Акъылдан

жарым этгенсе (фольк.) «Ты оставил всех, любимую бедную свою мать све-

ла с ума».

Мотоциклни юсюнден токъ битген, алаша сюекли, жыллыгъы жетген

адам тюшдю (Акъбайланы А.) «С мотоцикла слез коренастый, низкого роста,

пожилой человек»; Ол заманда таулулада къара таныгъан бек аз болгъанды

(Теммоланы М.) «В то время среди балкарцев грамотных было очень мало».

В исследуемом языке адвербиальные ФЕ-словосочетания по сравнению

с глагольными и именными являются более продуктивными и имеют много

структурных разновидностей. Основными из них являются следующие:

1) сочетание имен существительных с именами существительными глав-

ным образом в косвенных падежах: ѐмюрден ахыргъа (дери) «пожизненно,

навечно», кѐзден ташада «за глаза», зорну тюбюнде «через силу», къолдан

къолгъа «из рук в руки», бетден бетге «лицом к лицу, с глазу на глаз» и др.:

Азамат Фатийматха: Экибизни къадарыбыз ѐмюрден ахыргъа бир боллукъ

эсе, ол къадарны насыплы болурча этерге керекди (Токъумланы Ж.) « Азамат

Фатиймат: Если нам суждено прожить всю жизнь вместе, то эту жизнь надо

сделать счастливой»; Кѐзюнде махтама, кѐзден ташада сѐкме (посл.) «В гла-

за не хвали, за глаза не хули»; Саният, мени башымы сыла, оруннга ашарыкъ

келтирип, зорну тюбюнде къапдырды (Байрамукъланы Х.) «Саният, гладя

меня по головке, принесла еду и насильно заставила есть»;

2) сочетание имени существительного с деепричастием на -май/-мей:

баш кѐтюрмей, бел кѐтюрмей «не поднимая голову, не разгибая спины»,

кѐз къакъмай «не смыкая глаз (смотреть внимательно, зорко)», кѐз

216

ачдырмай «не давая опомниться, быстро», кече-кюн демей «срочно», «день

и ночь», артына-аллына къарамай «не раздумывая», жанын аямай, жа-

нын-къанын аямай «всеми фибрами души» и др.: Мингле бла адамла аны

[Бекболатны]байлыгъын бютюн керелер ючюн,бел кѐтюрмей ишлерле (Гур-

туланы Э.) «Чтобы еще больше размножить его [Бекболата] богатство, тыся-

чи людей будут трудиться, не сгибая спины»; Жерибизге, душманла, къара-

магъыз жутланып. Тенгизчиле, кѐз къакъмай, сакълайдыла журтларын (Ху-

бийланы О.) «Враги, не смотрите на нашу землю жадно. Моряки, не смыкая

глаз, охраняют свою родину»; Университетни ол факультетине артына-

аллына къарамай кирир эдим, киралсам (Байсыланы А.) «А на этот факуль-

тет университета я бы поступил, не задумываясь, если бы только смог»;

3) сочетание числительного бир «один» с именем существительным в

косвенных падежах: бир арада «иногда, временами, время от времени», бир

аууздан «единогласно, в один голос», бир ауукъда «в одно время», бир бет-

ден «одинаково», бир жолда «однажды», бир жолгъа «сразу, разом», бир

заманда «вдруг», бир кюнде «когда-нибудь», бир кезиуде «в одно время,

когда-то», «вдруг» и др.: Юсюп бир арада, стол артындан ѐрге туруп,

тынгылагъан адамланы бетлерине тюрслеп-тюрслеп къарайды (Гуртуланы

Б.) «Юсюп время от времени встаѐт из-за стола и внимательно всматривается

в лица людей»; Бир жолда Леначыкъ бла мен гардош бачхабызны хансын

этерге бардыкъ (Сюйюнчланы А.) «Однажды я и Леночка пошли прорывать

картофель в своем огороде»; Бир заманда Къыямытны юйю табадан «таркъ-

таркъ» деп бир харс чыкъды (Аппаланы Х.) «Вдруг со стороны дома Къы-

ямата послышались хлопки в ладоши со звуком «тарк-тарк»;

4) сочетание наречия кѐп «много» с деепричастием на -май/-мей: кѐп

болмай «недавно», кѐп мычымай, кѐп бармай, кѐп турмай «вскоре» и др.:

Мухамматны Америкада жашагъан къарындашы да кѐп болмай келип, ай ту-

руп кетгенди (Теммоланы М.) «Недавно брат Мухаммата, живущий в Амери-

217

ке, приезжал и находился здесь месяц»; Кѐп турмай ханнга бир къаты ауруу

тийди («Къарачай халкъ таурухла») «Вскоре хан заболел тяжелой болезнью»;

5) сочетание имени существительного в основном падеже с деепричасти-

ем на -ып/-ип: жан атып «всеми фибрами души», бал татытып «со сма-

ком», иш этип «с намерением; специально», эс этип «внимательно», табу

этип (да) «с удовольствием» и др.: Жашчыкъ жюзюмлени бал татытып

ашай эди (Текуланы Ж.) «Мальчик со смаком ел виноград»; Иш этип изле-

меген адам ол кезиуню табаллыкъ тюйюлдю (Токъумаланы Ж.) «Если специ-

ально не будет искать, то человек не найдет этот родник»;

6) сочетание имени существительного с причастием прошедшего време-

ни с аффиксом уподобления -ча: жулдуз учханча «молниеносно»,чепкен

сокъгъанча «беспрестанно (двигаться в противоположных направлениях)»,

бауур уюгъанча «очень тихо, спокойно»,жухуна ургъанча«очень быстро

(уходить)» и др.: Шахарны шошлугъун чайыр жолда чепкен сокъгъанча,

къызыу-къызыу озгъан машинала бузадыла (Дотдуланы Х.) «Тишину города

нарушают молниеносно двигающиеся по асфальту машины»; Эл шошлукъда

бауур уюгъанча жукълайды (Шахмырзаланы С.) «Село спокойно спит»;

7) сочетание деепричастия с деепричастием: ѐлюп-ѐчюп «с большим

трудом», туууп-бишип «за всю свою жизнь», ѐле-къала, ѐлмей-къалмай

«еле, еле-еле, едва», къарап-къарагъынчы «в мгновение ока, мгновенно,

моментально, вмиг», сунмай тургъанлай «неожиданно» и др.: Ала [Харун

бла Назир] къарап-къарагънчы беш гебен этдиле (Къудайланы Х.) «Они

[Харнут и Назир] моментально сложили пять копен»; Сунмай тургъанлай

Шонтукъ, артха айланып, къамичи бла Къаншауну юч-тѐрт кере да урду

(Тѐппеланы А.) «Шонтук повернулся назад и неожиданно три-четыре раза

стегнул кнутом Каншауа»; Ёлюп-ѐнюп тапхан ишимден да айырылдым (Га-

дийланы И.) «Я лишился и работы, которую нашел с большим трудом»;

8) сочетание имени существительного с послелогом бла «с»: аллы бла

«сначала, сперва» (букв. «переди», «спереди»), арты бла «с концом, цели-

218

ком, полностью, всецело» (букв. «задом»), къызыуу бла «по горячим сле-

дам» (букв. «с жаром чего-л.»), башы бла, башы-аягъы бла «целиком, пол-

ностью, всецело» (букв. «с головой и рукой»), кѐлю бла «от всей души»,

«всерьез» (букв. «с душой»), кюч бла «насильно, против воли» (букв. «с си-

лой»), эрини-буруну бла «через край, до краев» (букв. «с губой и носом») и др.:

Уручулукъну арты бла къурутургъа керегини юсюнден жыйылыуда къаты

айтылгъанды (Кациланы Х.) «О том, что с воровством необходимо оконча-

тельно покончить, жестко сказано на собрании»; [Залимхан:] Айтханымы

толтургъаннга мюлкюмю башы-аягъы бла берликме (фольк.) «Тому, кто

сделает то, что я скажу, отдам свое имущество целиком»; Этер затынгы

къызыуу бла эт (посл.) «То, что ты должен сделать, делай по горячим сле-

дам».

Н е п р о д у к т и в н ы м и являются адвербиальные ФЕ, состоящие из:

1) сочетания имени прилагательного в основном падеже с существи-

тельным в исходном падеже: таза жюрекден «от всего сердца», жаны къол-

дан «по свежим следам» и др.: Ата журтну, халкъыбызны таза жюрекден

сюйгенин Байрамукъланы Умар поэт тилде бек ачыкъ кѐргюзтгенди (Хубий-

ланы М.) «То, что свою отчизну, свой народ любит от чистого сердца, Умар

Байрамуков четко показывает своим поэтическим языком»; Дырын къуру-

гъанлай, жылы къолдан батанла этерге керекди! (Гадийланы И.) «Как толь-

ко скошенная трава высохнет, надо собрать ее по горячим следам в копна!»;

2) сочетание имени существительного с послелогами ары, бери, дери:

андан ары «далее, дальше» (букв. «оттуда туда»), мындан ары «впредь»

(букв. отсюда туда), андан бери «с тех пор; так долго» (букв. «оттуда сюда»),

богъурдагъына дери «по горло», атамы заманындан бери «очень давно»

(букв. «со времен моего отца») и др.: Болсада ол мындан ары мелиорация

ишлени тохтатып къоярыкъбыз демеклик тюйюлдю (Кудайланы Х.) «Однако

это не означает, что впредь мы не будем заниматься мелиорацией»; [Омар

Аскерге:] Андан бери не эте эдинг тюкенде?! (Кациланы Х.) «[Омар Аске-

219

ру:] Что ты делал так долго в магазине?!»; [Хажибекир:] Богъурдагъыма

дери тоюп келеме, ашаяллыкъ тюйюлме (Хубийланы О.) «[Хажибекир:] На-

елся по горло, больше не могу»;

3) сочетание имени существительного с союзом: башы-аягъы да, ата-

сы-анасы да «всего на всего», жан бла тѐммекча «неразлучно» (букв. «как

душа и тело»), аман бла «плохо, мучительно, в муках» (букв. «с плохим») и др.:

Амал тапхан – амал бла, амал тапмагъан – аман бла (пог.). «Если можешь,

делай по-хорошему, а если нет – по-плохому»; Къурманлыкъ болуб а, башы-

аягъы да бир токълу бла ящик ичги кетер да, сиз сау болсагъыз, ол а табы-

лыр (Гулаланы Б.) «Не стоит беспокоиться за расходы на торжество, поду-

маешь барашек и ящик напитков, пока вы живы, все это найдется», Аланы уа

соргъан да этме, жан бла тѐммекча жашайдыла! (Гуртуланы Э.) «А про них

и не спрашивай, живут неразлучно!»;

4) сочетание деепричастия с глаголом: кѐрюп болмайды «ненавидит»,

айып айталмайды «восхищается» и др.: Жашчыкъ экскурсияда кѐрген зауукъ-

лугъун айтып айталмайды (Текуланы Ж.) «Мальчик восхищается тем, что

видел на экскурсии»; Ибрахим ол кечеден артхасында киштиклени кѐрюп

болмайды (Гуртуланы Б.) «После той ночи Ибрахим ненавидит кошек»;

5) сочетание имени прилагательного с глаголом: аман айлан «распут-

ничать, развратничать», ариу айт «успокаивать, ласкать словом», ариу къал

«не испытывать что-л. плохое» и др.: Анга [Бекболатха] атасы ариу айтса,

баям, бир къарыш ѐсе болур эди (Гуртуланы Б.) «Когда отец его [Бекболата]

ласкал, он очень радовался»; [Омар Дауутха:] Ол тиширыуну игиге айланнга-

ны кертимиди? «[Омар Даууту:] Правда, что эта женщина поправляется?».

6) сочетание деепричастия с причастием: барып тохтагъан «что ни на

есть», айтып айтмазча «умопомрачительно», несказанно, невыразимо и др.:

Ачдан жюреклери тарагъан сазбет сабийлеге барып тохтагъан къыйын ке-

зиуде, къыркъ тѐртюнчю жылны жазында, жангыдан токълукъ, къууанч кел-

ди (Акъбайланы А.) «Испытавшие страшный голод бледнолицые дети в что

220

ни на есть период, весной сорок четвертого года, снова почувствовали свет-

лость, радость»; Бизни тау жерлерибизни ариулукъларын айтып айтмазча-

ды (Тѐппеланы С.) «Наши горные места несказанно красивы».

Из всех знаменательных частей речи только в качестве имен прилага-

тельных не выступают ФЕ-словосочетания. В качестве же местоимений вы-

ступают лишь некоторые: бирси бири «другие, иные» (букв. «тот один из

них»), къайсы бири (да) «каждый, всякий (человек)», къайсы да «любой

(человек)» (букв. «какой и»), къайсы эсе да «кто-то (из них)», «какой-то, не-

известно какой» (букв. «какой если и»): Амин а, бирси бирича болмай, бек

керегин табып жашайды (Гадийланы И.) «Амин живет не как другие, а в пол-

ном достатке»; Эгизледен къайсы эсе да бек ариу жырлагъан хапары барды

(Шауаланы Х.) «Говорят, кто-то из близнецов поет очень красиво»; [Мухаш

Саматха:] Башымы аурутма, ол сен билген историяны къайсы бирибиз да

билебиз! (Токъумаланы Ж.) «[Мухаш Самату:] Не морочь мне голову, ту ис-

торию, которую ты знаешь, знает каждый из нас!».

Среди ФЕ-словосочетаний немало и служебных, экспрессивно-эмоцио-

нальных слов:

1) междометия: ай юйюнге!, ай юйюнг бла! (выражает удивление, воз-

мущение), ай таланнган!, ай таланмагъан! «да неужели!, неужто!», Аллах-

ны хакъына! «ей богу!», Аллах бирди! «богом клянусь!», оу кюнюм!, оу

эшигим! «о боже!» и др.: [Хадис:] Ай юйюнге, мен а, аланы аталары кибик

киши, ала бла бир столгъа къалай олтурайым?! (Кациланы Х.) «[Хадис:] Ну

как же я могу сидеть с ними за одним столом, я ведь ровесник их отцов!»;

[Хаулат эрине:] Ай таланнган, энтта бир къанмадынгмы ичгенден! (Гурту-

ланы Э.) [Хаулат своему мужу:] Неужели ты еще не напился?!»; [Бадина:] Оу

кюнюм, жашым, ол айтханынг а неди?! (Гулаланы Б.) «О боже, сын мой, о

чем ты говоришь?!»;

2) модальные слова: айтып къояргъа (карач.) «так сказать», Аллах

кѐргенден «видит бог», бир жанындан, бир жаны бла «с одной стороны»,

221

кертиси бла (да) «правда», тюзюн айтханда, кертисин айтсакъ (айтсам)

«по правде говоря; правду говоря», билген Аллахды, Аллах биледи «бог

знает», ким биледи (билсин) «как знать» и др.: [Кериуан:] Аллах кѐргенден,

ол [Солтан] алай айтханда, жашха жаным ауругъанды (Боташланы И.) «[Ке-

риуан:] Видит бог, когда он [Султан] сказал так, мне парня стало жалко»;

Бир жаны бла, Ахматны терслерге жарарыкъ тюйюлдю (Шауаланы Х.) «С

одной стороны нельзя обвинять Ахмата»; Ким биледи, жауун жаумай

къалыргъа да болур, дырыннга барыргъа хазыр болугъуз! (Къудайланы Х.)

«Как знать, дождя, может, и не будет, готовьтесь идти на сбор сена!»;

3) союзы: алай болгъанлыкъгъа (букв. «хотя и есть так»), алай болса

да (букв. «если есть и так»), алай болгъаны ючюн (букв. «за то, что это

так») «однако, но», аны себепли (букв. «по причине его (ее)») «поэтому»,

нек десенг, не ючюн десенг (букв. «если скажешь почему»), нечик десенг

(букв. «если скажешь как, каким образом») «потому что» и др.: [Дауут:] За-

мансыз заманда келгенибизни билебиз, алай болгъанлыкъгъа башха мада-

рыбыз жокъ эди (Къобанланы Д.) «[Дауут:] Мы знаем, что пришли не вовре-

мя, однако у нас не было другого выхода»; [Малжей:] Жаным-кѐзюм, Ибра-

хим, Чумлу Кам элде бизни тукъумубузда менден тамата жокъду, аны се-

бепли мени сѐзюме сен да тынгыларгъа керексе (Гуртуланы Б.) «[Малжей:]

Душа моя, Ибрахим, в селении Чумлу Кан нет старше меня в нашем роду,

поэтому ты тоже должен слушать меня».

Таким образом, в составе продуктивных фразеологических словосочета-

ний выделяются глагольные, адвербиальные, адъективные, субстантивные,

модальные, междометные, менее продуктивных союзные, непродуктивных

местоименные ФЕ. Что касается имен числительных, послелогов и частиц, то

они не выступают в качестве ФЕ-словосочетаний.

Рассмотренные разновидности ФЕ являются словосочетаниями просты-

ми, состоящими обычно из двух слов. Однако в карачаево-балкарском языке

222

обильно представлены и ФЕ типа сложного словосочетания, которые также

продуктивны и являются:

1) глагольными: аман кѐзден къара «относиться к кому недоброжела-

тельно», къуру журтха къарат «разорить», къулакъ тынчы бол (карач.)

«успокоиться», тюбю-башына болду «все стало вверх дном», кѐзюне жукъу

кирмейди «не смыкать глаз» и др.: [Хажимуса:] Эшта, жангы председатель

манга аман кѐзден къарай болмаз (Боташланы И.) «Видимо, новый предсе-

датель относится ко мне доброжелательно»; Андан сора къойчула къулакъ

тынчы болдула (Семенланы А.) «После этого чабаны успокоились»;

2) адвербиальными: Аллахны кюню сайын «каждый божий день», къыз

башы бла «будучи девушкой», башындан аягъына дери «с головы до ног»,

кѐзню жумуп ачхынчы «в мгновение ока», башым-аягъым демей «не за-

ботясь о себе, о свей семье» и др.: [Кѐккез:] Асхат, уялмаймыса Аллахны

кюню сайын ичип юйге келирге?! (Кациланы Х.) «[Кѐккѐз:] Асхат, тебе не

стыдно каждый божий день приходить домой выпивший?!»; Кѐп мычыргъа

заман жокъ эди, Къанамат бла Таулан кѐзню жумуп ачхынчы атларына

миндиле (Залийханланы Ж.) «Не было времени ждать, Къанамат и Таулан в

мгновение ока сели на коней»;

3) адъективными: аллы бла чыпчыкъ ѐтмеген «метко стреляющий»,

анасы жигит туугъан «мужественный, отважный, храбрый, смелый», аты

тѐрт дуниягъа айтылгъан «прославленный на весь мир», эки сѐзню бирге

къоша билмеген «профан», эки кѐзден бирин къоймагъан «отъявленный

вор» и др.: Аллы бла чыпчыкъ ѐтмеген Аслан бюгюн уудан къурулай къайт-

ханды (Тѐппеланы С.) «Меткий стрелок Аслан сегодня из охоты без дичи»;

[Малжей:] Эки сѐзню бирге къоша билмеген адамдан не эшитирксе?! (Гур-

туланы Б.) «[Малжей:] Что можно услышать от человека, который не сможет

связать пару слов?!»;

4) субстантивными: башына бѐрк кийген «мужчина», башына жау-

лукъ къысхан «женщина», ичинде жаны болгъан «живая душа», аякъ тю-

223

бюнден жел чыкъгъан «каждый, кто в состоянии ходить», киндиги бла

сийген «мужская половина населения», киндиги муслийманнга кесилген

«мусульманин» и др.: [Аминат:] Башына жаулукъ къысхан мени бла кел-

син! (Шауаланы М.) «[Аминат:] Женщины (букв. «кто носит на голове пла-

ток») пусть идет со мной!»; Ичинде жаны болгъанны башында ажалы бола-

ды (пог.) «В ком душа, над ним смерть [висит] (т.е. все смертны)»; [Мухам-

мат-Амин:] Киндиги муслийманнга кесилген адам шерият буюргъан затны

ызына къарамай толтурургъа керекди! (Аппаланы Х.) «[Мухаммат-Амин:]

Мусульманин должен выполнять беспрекословно все то, что велит шариат!».

Прежде чем перейти к описанию ФЕ-предложений вкратце остановимся

на том, как их понимают исследователи. Одни из них фразеологические сра-

щения, фразеологические единства, как и собственно фразеологические соче-

тания, считают только сочетаниями, а к ФЕ-предложениям относят только

часть фразеологических выражений, т.е. фразеологические выражения ком-

муникативного характера – пословицы, поговорки и некоторые высказыва-

ния афористического типа [Шанский 1981: 66; Дудников 1990: 123; Фомина

1990: 304 и др.], а по мнению других, по формальной структуре значительное

количество фразеологических выражений и фразеологических единств тоже

являются предложениями [Шмелев 1977: 292; Телия 1990: 559; Диброва

2001: 380 и др.]. Материал исследуемого языка подтверждает, что ФЕ в ос-

новном построены по типу словосочетаний, но среди них имеются и такие,

которые являются предложениями.

Большинство ФЕ-предложений карачаево-балкарского языка восходит к

простым предложениям, односоставным и двусоставным.

Все односоставные предложения данного языка, ставшие ФЕ, являются

глагольными, т.е. в них главный член представлен формами глагола или со-

держит их в сочетании с другими категориями слов.

224

С учетом глагольных форм и специфики семантических грамматических

свойств выделяются две разновидности ФЕ – односоставных предложений:

определено-личные и обобщенно-личные.

Определенно-личные предложения: аргъы дуниягъа кетди «ушел на

тот свет», амалын тауусду «он оказался в безвыходном положении», ан-

тынга ѐлмединг «ты не нарушил свою клятву, остался верным присяге»,

башынгдан ѐтдюргенсе «ты испытал на собственной шкуре», анам берген-

ни тѐгейим «будь я (трижды) проклят», жанымдан тюнгюлгенме «я считаю

себя умершим» и др.: [Мусабий:] Тохта, энди аргъы дуниягъа кетгенлени

да терслепми башлагъандыла?! (Токъумаланы Ж.) «[Мусабий:] Погоди, те-

перь начали обвинять и умерших»; [Халит:] Анам бергенни тѐгейим, мен бу

ишни былай къойсам! (Гулаланы Б.) «[Халит:] Будь я (трижды) проклят, если

это дело оставлю так»; Ит, амалын тауусуп, Азаматны къатына келди да арт

аякъларына чѐкдю (Тѐппеланы С.) «Оказавшись в безвыходном положении,

пѐс подошел к Азамату и сел».

Обобщенно-личные предложения: къабыр азабынсына «сильно му-

читься, страдать», арт этегин аллына къапла «давать духу, давать жару»,

ортагъа сал «поделиться чем-л. с другим», къара отказны бас «категориче-

ски отказывается», айыугъа намаз юйрет «заниматься бесполезным делом»,

акъдан къара болма (карач.) «абсолютно не сходить со своей точки зрения»,

итлени суугъа сюр «гонять лодыря» и др.: [Махай Каллюуге:] Ачахнымы

сораса? Не ишлерик эди, айыугъа намаз юйрете айланады! (Гадийланы И.)

«[Махай Каллюу:] Ты спрашиваешь про Ачаха? Чем ему заниматься, без-

дельничает (букв. «учит медведя делать намаз»)»; Шахай Къуран окъуп, дууа

жазып, халкъдан жыйылгъан ырысхысын киши бла да ортагъа салыргъа

сюймейди (Токъумаланы Ж.) «Шахай ни с кем не хочет делиться с богат-

ством, которое он накопил в селе читая Коран, писав амулет».

Подлежащее двусоставного предложения в карачаево-балкарском языке,

как и в других тюркских языках, выражается всеми знаменательными частями

225

речи, кроме глаголов в его основной форме, именами действия, причастиями,

даже нелексикализованными, междометиями и подражательными словами. Из

всех разновидностей двусоставных предложений фразеологизировались толь-

ко те, у которых подлежащие выражены именами существительными.

Подлежащее фразеологизированного предложения выражается:

1) именами существительными ед. и мн. ч. без притяжательных аффик-

сов: Аллах айтмасын!, Аллах сакъласын! «Боже упаси!, Не дай Бог!, Изба-

ви Бог!», Аллах шагъатды «Бог свидетель», ант жетсин «черт побери», ант

аны къурутсун! «черт с ним», баш жул «оправдываться, выпутываться»,

«откупиться, выкупиться», баш кѐтюр «восставать, подниматься против

угнетателей», «осмеливаться, смелеть», къол кѐтюр «голосовать» и др.;

[Нух:] Аллах сакъласын бизни ушагъыбызны адам эшитгенден! (Этезланы

О.) «[Нух:] Не дай бог, чтобы кто-нибудь знал о нашей беседе»; Керек эсе,

окъусун, керек тюйюл эсе, ант аны къурутсун! (Тѐппеланы А.) «Если надо,

пусть учится, а если не надо, черт с ним!»; [Абдуллах Оюсха:] Къарайма да,

айырыулада биз сени ючюн бош къол кѐтюрген эдик (Токъумаланы Ж.)

«[Абдуллах Оюсу:] Видимо, на выборах мы зря за тебя голосовали»;

2) именами существительными в ед. и мн. ч. с притяжательными аффик-

сами: башы кѐкге жетди «он на седьмом небе», башы палахха къалды «он

попал в беду», къолу жетмейди «у него руки не доходят», къоллары ки-

чийдиле «у него руки чешутся», ауузу ачылып къалды «он остолбенел от

удивления или возмущения», башы къатышды «он помешался, потерял ра-

зум», борбайлары тутмайдыла «он ослаб, стал слабым»,тили кичийди «у

него язык чешится» и др. [Таусолтан:] Мен тенглерими арасында «анам» деп

сѐлешсем, башым кѐкге жетеди (Хубийланы О.) «[Таусалитан:] Когда я в

кругу своих друзей говорю «мама», чувствую себя на седьмом небе»; Абдул-

лахны аякълары кеси сюйгенча бармайдыла, борбайлары тутмайдыла (За-

лийханланы Ж.) «Ноги Абдуллаха не подчиняются ему, он очень слаб»; Са-

226

гъышла Азнорну башын къатышдыргъандыла (Гулаланы Б.) «Думы

вскружили голову Азнора».

3.2.2. Лексико-грамматический состав фразеологических единиц

3.2.2.1. Компонентный состав фразеологических единиц

Компонентный состав ФЕ исследуемого типа включает знаменательные

и незнаменательные слова.

Среди ФЕ, включающих в свой состав знаменательные слова, самыми

часто употребляемыми являются и м е н а с у щ е с т в и т е л ь н ы е. Они

сочетаются со всеми знаменательными словами: ауузунга бал «твоими уста-

ми да мед есть» (сущ. + сущ.), тереннге кет «принять серьезный оборот»,

«затянуться» (сущ. + гл.), бети къарады «ни за что» (сущ. + прил.), бир

жолгъа «сразу, разом, в один прием, одновременно» (числ. + сущ.), сан бир-

де «иногда, изредка» (сущ. + нар.), аргъы дуния «потусторонний мир, тот

свет» (мест. + сущ.).

Глаголы также сочетаются со всеми знаменательными словами, хотя и

уступают именам существительным в частоте употребления: тобагъа къайт

«раскаяться» (сущ. + гл.), аманнга кет «ухудшаться (о взаимоотношениях)»

(прил. + гл.), узакъгъа созул «продолжаться долго, затянуться» (нар. + гл.).

бир бол «объединяться, соединяться» (числ. + вспом.гл.), кесин урады «ле-

зет, рвется, ломится куда» (мест. + гл.), барып тохтагъан «что ни на есть

(обычно об отрицательном)» (деепр. + прич.).

Остальные разряды знаменательных слов не все сочетаются друг с дру-

гом во ФЕ. Например, имена числительные обычно не сочетаются друг с дру-

гом (бир ызгъа «сразу, разом, в один прием, единовременно» – числ. + сущ.;

биринчи бол «опередить, быть первым» – числ. + вспом.гл.; бир акъыллы

«единодушный» – числ. + прил.; бир бирде «иногда, подчас, временами» –

числ. + нар.; бир бирле «некоторые (люди), иные, одни» – числ. + мест.),

наречия – с именами прилагательными и местоимениями (артдан-артха «по-

227

степенно, со временем» – нар. I + нар.; ѐмюр-ѐмюрге «навек, навеки» – сущ.

+ нар.; тап кѐр «одобрить что, считать что походящим, удобным» – нар. +

гл.; бир-бирде «иногда, подчас, временами» – числ. + нар.), местоимения с

местоимениями, наречиями и прилагательными (кеси аллына «самостоя-

тельно» – мест. + сущ.; не айтырса «что и говорить» – мест. + гл.; нелляй

бир «очень много!», «очень долго!» (букв. «сколько») – мест. + числ.), а име-

на прилагательные из знаменательных слов сочетаются только с именами

существительными (татлы тилли «сладкоречивый») и глаголами (ариу кѐр

«уважать»).

ФЕ, компоненты которых состоят из знаменательных и незнаменатель-

ных слов, в карачаево-балкарском языке меньше, чем ФЕ предыдущей груп-

пы. Они имеют следующие разновидности:

1) знаменательное слово (слова) + послелог: а) имя существительное +

послелог: сыйы бла «подобру-поздорову», ахыргъа дери «до последнего»,

чибин чегиси кибик «очень тоненький», жюрегим жер тенгли болду «я по-

чувствовал душевней надлом» и др.: [Даулет жашлагъа:] Сыйыгъыз бла кет-

месегиз, сизни кетерир амал табыллыкъды! (Гуртуланы Э.) «[Даулет пар-

ням:] Если не уберетесь подобру-поздорову, найдется возможность убрать

вас отсюда»; б) имя прилагательное или наречие + послелог: ариу бла «по-

хорошему», аман бла «по плохому», ѐмюрден-ахыргъа дери «пожизненно,

навечно», ѐлетден бери «издавна, издревле и др.: [Нанаш Ахматха:] Къа-

рындашым, ариу бла тапмагъанынгы аман бла табаллыкъ тюйюлме (Гадийла-

ны И.) «[Нанаш Ахмату:] Брат мой, чего не добьешься по-хорошему, того не

добьешься по-плохому»;

2) знаменательное слово (слова) + союз: а) имя существительное + союз:

атасы-анасы да «всего навсего», ит бла киштикча «как собака с кошкой»,

кече-кюн да «день и ночь» и др.: Бусагъатда аланы аралары ит бла киштик-

ча болгъанды (Зокаланы З.) «В настоящее время они стали между собой как

кошка с собакой»; б) наречие + союз: бюгюн-бюгече да «и поныне», кеч-

228

эртте болса да «рано или поздно» и др.: Исламны гитче жашы бюгюн-бю-

гече да сау-саламатды (Залийханланы Ж.) «Младший сын Ислама и поныне

жив-здоров»;

3) знаменательное слово (слова) + междометие: а) междометие + имя

существительное: ай анасыны! «эх!», ай юйюнге! (выражает удивление,

возмущение), оу эшигим! «о боже!» и др.: [Мурат:] Ай анасына! … Грана-

тым болса, бусагъатда быланы ючюсюн да къырыр эдим (Толгъурланы З.)

«[Мурат:] Эх, если бы у меня сейчас была граната, я бы убил всех троих!»;

б) междометие + причастие: ай таланнган! (ай таланмагъан!) «да неужели!,

неужто!», мах деген «замечательный» и др.: Хусей а энди мах деген жаш

болгъанды! (Гадийланы И.) «Хусей теперь стал замечательным парнем!»;

4) знаменательное слово + вспомогательный глагол: а) имя существи-

тельное + вспомогательный глагол: аллынга эт «погнать впереди себя»,

ызындан бол «преследовать», аякъ орунлу бол «уживаться», башын тю-

бюне эт «переворачивать вверх дном» и др.: Олсагъатдан полициячыла юйге

кирип келдиле да болгъанны башын тюбюне этдиле (Къудайланы Х.) «Тут

же полицейские ворвались в дом и все перевернули вверх дном»; б) имя при-

лагательное + вспомогательный глагол: айыплы эт «позорить», уятха къал

«опозориться», бедишли бол «осрамиться, опозориться» и др.: [Назир Мух-

таргъа:] «Тюз адамны айыплы этсем, халкъ не айтыр манга?» – деп иш ке-

лемиди кѐлюнге? (Гулаланы Б.) «[Назир Мухтару:] Тебе не приходит мысль в

голову «Если я опозорю невинного человека, что мне скажет народ?»; в) чис-

лительное + вспомогательный глагол: бир бол «объединяться», эки эт «раз-

делить (пополам)» и др.: Эки менме деген жаш бир болуп, ол ауруулу киши-

ни тюйгенлери бек айыплы ишди (Зокаланы З.) «Позорным поступком явля-

ется то, что два здоровых парня избили больного мужчину»; г) наречие +

вспомогательный глагол: кѐп болдум «чуть было не…», терк бол «торо-

питься», кеч эт «задерживать, приводить к опозданию», кеч эте (карач.) «ве-

черком» и др.: [Келиймат:] Къызла, терк болугъуз, автобус кете турады!

229

(Гадийланы И.) «[Келиймат:] Девушки, торопитесь, автобус вот-вот

отъедет!»; д) местоимение + вспомогательный глагол: менме деген «самый

отважный, смелый», ол дегенинг! «это еще что!» и др.: [Мариям Исмайлгъа:]

Ол дегенинг! Сабий къызны къалай иер эдим узакъ элге тойгъа ала бла!

(Гуртуланы Э.) «[Мариям Исмаилу:] Это еще что! Как я могу разрешить

несовершеннолетней девочке идти в далекое село с ними на свадьбу!».

ФЕ с компонентами – незнаменательными словами имеют много разно-

видностей:

1) частица + вспомогательный глагол: хы деген «зрелый, достигший

расцвета, мастерства», угъай демейме «не возражаю», хо де «согласиться» и

др.: [Махмут:] Барсын, сюе эссе, угъай демейме! (Бабаланы С.) «[Махмут:]

Пусть едет, если хочет, я не возражаю»;

2) междометие + вспомогательный глагол: мах деген «замечательный

(парень, девушка)», тоба болсун! «ей-богу!», хайт деген «зрелый, достигший

расцвета, мастерства» и др.: [Саният:] Тоба болсун, бу жол Мухтар терс

тюйюл эди! (Кациланы Х.) «[Саният:] Ей-богу, в этот раз Мухтар был неви-

новен!»;

3) подражательное слово + вспомогательный глагол: тарх этдирмей

«без единого выстрела», шып деп «мгновенно» и др.: Кѐрдюгюз да уллу казар-

маны эки сауутсуз жаш тарх этдирмей алдыла! (Гуртуланы Э.) «Видели вы,

что два безоружных парня взяли большую казарму без единого выстрела!»;

4) междометие + междометие: ай анасына (уа)! «как жаль!», «черт

побери!», ай таланнган (таланмагъан)! «да неужели!» «неужто!» и др.:

[Темирбек:] Ай анасына уа, мени тамбла ары баралмазлыгъым къалай

тапсызды! (Кациланы Х.) «[Темирбек:] Эх как жалко,чтоя завтра не могу

поехать туда!»;

5) частица + союз: айхай да «конечно, разумеется, естественно, несо-

мненно», анса уа «еще бы» и др.: Ол жаш врачды, айхай да аны бизни

230

тенгли сынауу жокъду! (Текуланы Ж.) «Он молодой врач, конечно у него нет

такого опыта, какой имеется у нас!»;

6) частица + вспомогательный глагол: угъай демейме «не возражаю, со-

гласен», эсе да «то есть» и др.: [Салых:] Нелляй бир ичгендилеми дейсиз?

Кеф болгъунчу, эсе да кѐп (Кациланы Х.) «[Салых:] Вы спрашиваете, сколько

они пили? До опьянения, то есть много».

3.2.2.2. Порядок компонентов фразеологических единиц

Семантическая неделимость, постоянство состава, непроницаемость

структуры и устойчивость грамматической формы обеспечивают для боль-

шинства ФЕ строгую закрепленность порядка их слов. Тем не менее среди

них немало и таких, у которых этот порядок нарушен или стандартен, но не

постоянен.

Как показывает анализ материала, компоненты субстантивных, адъек-

тивных, адвербиальных, модальных и междометных ФЕ как правило фикси-

рованы, т.е. за каждым из них закреплено определенное место, например:

адам ашаучу (о странном, некрасивом человеке), башына бѐрк кийген

«мужчина», башына жаулукъ къысхан «женщина», кѐчер агъач «ось (ар-

бы, машина)» и др. – субстантивные ФЕ; бал татытып «со смаком», арты-

на-аллына къарамай «решительно, без оглядки, не задумываясь», кюнню

кюн узуну «день-деньской», кюнлени бир кюнюнде «в один прекрасный

день», ата-бабадан бери «испокон веков» и др. – адвербиальные ФЕ; башха

баргъан «острый-преострый (о ноже, косе и т.п.)», Аллах ургъан «неку-

дышний», Аллахны тюз къулу «честный (человек)», жаннган отдан юлюш

алгъан «смелый, храбрый», анасына жигит (эркек) туугъан «мужествен-

ный, отважный, храбрый» и др. – адъективные ФЕ; айтып къояргъа (карач.)

«так сказать», бир жаны бла «с одной стороны», мен акъыл этгеннге кѐре

«по-моему, на мой взгляд», ким биледи (билсин) «как знать» и др. – модальные

231

ФЕ; ай юйюнг бла! «(выражает удивление,возмущение)», ай таланнган! «да

неужели!», Аллахны хакъына! «Ей-богу!» и др. – междометные ФЕ.

Что касается глагольных ФЕ, то компонентных их, в отличие от компо-

нентов перечисленных выше типов ФЕ, менее фиксированы.

Порядок расположения компонентов исследуемых ФЕ бывает свобод-

ным, стандартным и фиксированным.

ФЕ со свободным порядком компонентов по количеству намного усту-

пают ФЕ с фиксированным и стандартным порядком компонентов. Большин-

ство их глагольные: ахшыгъа аманнга жет / аманнга ахшыгъа жет «ру-

гаться, браниться», аягъын-башын билмейди /башын-аягъын билмейди

«ничего не знает, не соображает (при горячке, при пьяном состоянии)»,

башы тюбюне болду / тюбю башына болду «переворачиваться вверх

дном», кѐзню ачып жумгъунчу / кезню жумуп ачхынчы «в мгновение

ока», жаны ичинде болуп / ичинде жаны болуп «будучи живым» и др.:

Алгъа тынч сѐлеше башлап, бир кесекден а ала ахшыгъа-аманнга жетдиле

(Гадийланы И.) «Они спокойно начали беседовать, а через некоторые время

стали браниться» – Омар Къасымгъа: Ким эсе да биреу ючюн биз, бир бирге

ахлулугъу болгъан адамла, аманнга-ахшыгъа жетерге нек къалдыкъ?! (Ху-

чиналаны М.) «[Омар Камалу:] Из-за какого-то человека нам, имеющим такое

родство между собой, зачем надо было ругаться?!», Кѐзню ачып жумгъунчу

Жетди ол узакъ жерге («Нартла») «В мгновение ока он уехал далеко, Боль-

шой табун лошадей собрал вместе». – Аслан бла Мырзабек кѐзню жумуп

ачхынчы алайдан думп болдула (Кациланы Х.) «Аслан и Мырзабек в мгно-

вение ока исчезли с этого места».

При стандартном порядке следования компонентов наблюдается типич-

ное расположение последних, которое в определенных случаях, например, в

устной речи, в стихотворениях, может нарушиться, например: башын жас-

тыкъгъа салмагъанды / жастыкъгъа башын салмагъанды «он не сомкнул

глаз», жаннет эшиги ачылды / ачылды жаннет эшиги «испытывать боль-

232

шую радость», жанын къурман этди / къурман этди жанын «он пожертво-

вал собой», жаннган отха кир / кир жаннган отха «идти в огонь и в воду»,

баш кѐтюрмей / кѐтюрмей баш «без отдыха, без передышки, не прерыва-

ясь» и др.: [Солтан:] Хау, харип, Мурай кѐп къыйынлыкъ сынагъанды, жашы

аскерден келгенли бери уа анга жаннет эшиги ачылгъанды (Къудайланы Х.)

«[Солтан:] Бедный, он испытал много горя, а когда сын вернулся с фронта,

он испытал большую радость». – Ишлетип ол «женгил» башын, Юйдеги къу-

рады жашы. Ачылды жаннет эшиги: Аллында улан бешиги (Бегийланы А.)

«Заставив радовать свою «горячую» голову, создал семью его сын. Испытал

(отец) большую радость: перед ним в колыбели – внук».

У большинства ФЕ исследуемого типа порядок компонентов фиксиро-

ванны. В отличие от ФЕ со свободным и стандартным порядком следования

компонентов, которые являются обычно глагольными, в данную группу вхо-

дят, как уже отмечалось, почти все типы ФЕ, глагольные, именные, адверби-

альные, междометные, модальные: ѐню къаныкъды «он потерял голос, у не-

го голос сел», ѐлю жукъусу эт «спать мертвецким сном» и др. – глагольные

ФЕ; ѐлюм къара (карач.) «изо всех сил», жан бла тѐммек кибик «неразлуч-

но» и др. – адвербиальные ФЕ; адам (киши) ортасы болгъан «средних лет

(о мужчине)», жашауу келген «пожилой» и др. – адъективные ФЕ; жан

алыучу «отвратительный, превредный человек»,баш алгъан «веретено,

наполненное пряжей» и др. – субстантивные ФЕ; къысхасын айтханда «ко-

роче говоря», алай бла «так, таким образом, следовательно» и др. – модаль-

ные ФЕ; Аллахны хакъына! «ей-богу!», атангы къонагъыма (выражает

просьбу) и др. – междометные ФЕ: Суфу, ѐню да къарыгъып, орамда

къычыра айлана эди (Гуртуланы Б.) «Суфу с севшим голосом ходит по улице

и кричит»; Рамазан итледен ѐлюм къара къачды (Семѐнланы А.) «Рамазан

бежал от собак изо всех сил»; Энди сен киши ортасы болгъанса, сабий

къылыкъларынгы къой! (Токъумаланы Ж.) «Ты теперь мужчина средних лет,

оставь свои детские привычки!»; [Мадина Борисге:] Ол Хамит деген жан

233

алыучусуну манга сагъыннган да этме! «[Мадина Борису:] Об этом отврати-

тельном человеке, Хамите, мне не напоминай!»; Къысхасын айтханда, мен

да аны жанлыма (Гулаланы Б.) «Короче говоря, я тоже на его стороне».

3.2.2.3. Состав и формы компонентов фразеологических единиц

Поскольку ФЕ употребляются в готовом виде, такими, «… какими они зак-

репились в языке, какими их удерживает наша память» [Голуб 2008: 110–111],

им свойственна непроницаемость структуры. Это значит, что в их состав

нельзя произвольно включать какие-либо элементы. Однако, судя по матери-

алу словарей тюркских языков, случаев включения лишних слов в компо-

нентный состав ФЕ имеет место во многих из них. Приведем примеры.

В «Толковом словаре казахского языка» неверно определен состав ФЕ

къуаныштан жÿрегi жарылып кете жаздады. ФЕ здесь является конструк-

ция без слова къуаныштан «от радости», которое означает «сердце чуть не

разорвалось».

В ТСУЯ как ФЕ дается словосочетание бировга (къарши) тиш

къайрамокъ «иметь зуб» (букв. «точить зубы на кого-л.»), хотя на самом де-

ле слова бировга къарши не входят в лексический состав данной ФЕ.

Ошибка указанного типа свойственна и словарям карачаево-балкарского

языка. Например, в КБРС в конструкциях союп къаплагъанча ушайды «он

вылитый…», бу къулагъына да кирмейди «это его совершенно не трогает»,

сюеги къатмагъан сабий «неокрепший ребенок», ол кесин отха атды «он

рвет и мечет» слова ушайды «похожи», бу «это», сабий «ребенок»,ол «он»

не входят в состав данных ФЕ.

Если в указанном словаре исследуемого языка подобная досадная ошиб-

ка исчисляется десятками, то во «Фразеологическом словаре карачаево-

балкарского языка» – сотнями. Вот некоторые из них:

Адамланы ауузларына тюшерге «стать предметом разговоров людей»;

Айтхан сѐзюне табылады «сдерживает сказанного самим слово»;

234

Бурунундан чючкюрюп тюшгенча «как вылитый» (букв. «как будто

выпал из носа при чихании»);

Бардан жокъ «все равно что есть, что нет».

Лишними, не имеющими отношения к приведенным ФЕ, словоформами

являются: адамланы «людей», чючкюрюп «чихнув», айтхан «сказанный»,

болургъа «быть». Без них ФЕ выглядят четко, как они укрепились в литера-

турном языке:

ауузгъа тюш «стать предметом разговоров»;

сѐзюне табылады «сдерживать свое слово»;

бурунундан тюшгенча «как вылитый»;

бардан жокъ «что есть, что нет».

Неумение определить состав компонентов ФЕ нередко приводит к тому,

что из одной ФЕ получаются две, а порою и три. Так, во «Фразеологическом

словаре карачаево-балкарского языка» ФЕ ит бла бѐрю кибик «как волк и

собака» зарегистрирована как три ФЕ: аралары ит бла бѐрю кибикди «они

относятся друг к другу как собака и волк», ит бла бѐрю кибик болургъа

«быть между собакой как волки и собака», ит бла бѐрюча жашаргъа «жить

как собака с волком».

В указанном словаре казахского языка ФЕ ас (бойына, жÿрегiне) батпа-

ды «не иметь аппетита» приведена еще в двух вариантах как самостоятель-

ные ФЕ: бойгъа ас батпады – жÿрекке (жÿрегiне) ас батпады.

О сложности определения компонентного состава говорит тот факт,что

одни и те же ФЕ даже в словарях одного и того же языка оценены по-раз-

ному. Например, союп къаплагъанча ушайды («Карачаево-балкарско-рус-

ский словарь») – сыдырып (союп) къаплагъанча (къаплагъан кибик)

(«Фразеологический словарь карачаево-балкарского языка») «он выли-

тый…»; агзы билен гуш алмак («Туркменско-русский словарь») – агзы

билен ак гуш алмак («Словарь туркменского языка»).

235

Для разграничения слов, входящих во ФЕ, от тех, которые находятся

вне ее, надо учитывать два обстоятельства: 1) ФЕ, как уже отмечалось, как

правило, значимая единица с постоянным составом, 2) ФЕ, эквивалентная

слову, в предложении всегда выступает как один его член.

Среди ФЕ любого языка не много таких, компоненты которых постоян-

ны, неизменяемы. Компоненты их имеют различные грамматические формы.

Например, глагольные компоненты ФЕ, кроме начальной формы, выступают

в формах причастия, деепричастия, имени действия, положительной и отри-

цательной, а именной компонент – в форме различных падежей и в притяжа-

тельной, в единственном и множественном числах и т.п. Это в литературном

языке, в письменных источниках. В устной же речи и диалектах многие ФЕ

функционируют в еще больших различных формах.

Словари тюркских языков, тюркско-русские, толковые и фразеологиче-

ские, свидетельствуют, что неумение установить правильной формы ФЕ не-

редко приводит к тому, что одна и та же такая языковая единица выдается за

две-три. Поэтому установление правильной формы ФЕ является одной из

главных задач теоретической и практической фразеологии.

Наибольшую трудность, особенно для фразеографов, составляет опреде-

ление словарной формы глагольных ФЕ. Материал словарей показывает, что

она у одних глаголов часто употребляется в положительной, а у других в от-

рицательной формах. Имеют место и случаи употребления ее или только в

отрицательной, или в только положительной, или в обеих одинаково формах.

Нет сомнения в том, что словари не должны регистрировать положительную

и отрицательную формы глагола, когда они функционируют неодинаково, а

должны фиксировать только первую форму, хотя в оправдательных тексто-

вых примерах могут демонстрироваться обе формы.

В словарях много нарушений в разграничении положительной и отрица-

тельной форм глагола во ФЕ. Приведем примеры из фразеологического сло-

варя изучаемого языка.

236

Глагольные компоненты ФЕ бармакъгъа чѐрге «о чем-л. неважном

напомнить упреками», бетин жой «опозорить», кѐзю жетди «он заметил»,

бетин жерге къарат «позорить» употребляются преимущественно в положи-

тельной форме, тем не менее в словаре приведены только их отрицательные

формы. Глагольный компонент ФЕ приводится здесь в отрицательной форме

даже в тех случаях, когда он вообще не имеет такого употребления, напри-

мер: башына урмазгъа «нигде не использовать, не применять что-л.». Это

ФЕ употребляется во всех лицах и числах только в положительной форме, о

чем свидетельствуют и примеры, приводимые в данном словаре: [Мутай:]

Мени энди ким да башынамы урлукъду, ѐмюрлюк тѐммекни! (Шауаланы Х.)

«[Мутай:] Никому я – вечная калека теперь не нужен»; Адам билимни

адамлары ючюн алады, алайсыз билимни башынгамы улукъса? (Толгъурланы

З.) «Человек получает образование для своих людей, а без этого на что она».

Из ФЕ, глагольные компоненты которых в одинаковой степени употреб-

ляются в положительной и отрицательной форме, в этом словаре как словар-

ная единица зарегистрирована только одна форма, хотя примеры демонстри-

руют обе формы, например: къара таныгъан «грамотный», сюеги къатхан

«крепкий (о юноше)», жюреги сууугъанды «успокоиться», «чуждаться».

Глагольный компонент одной и то же ФЕ употребляется в формах инфи-

нитива и залогов, повелительного наклонения и залогов, обычно понуди-

тельного и страдательного, инфинитива и причастия. Словарной формой из

них должна быть более употребительная. В словарях многих тюркских язы-

ков это не учитывается. Причиной является теоретическая неразработанность

форм компонентов ФЕ в тюркских языках. Наглядным примером для под-

тверждения этого является проанализированный нами фразеологический

словарь карачаево-балкарского языка. Несмотря на то, что он составлен зна-

чительно позже КБРС [1989] и в ТСКБЯ в трех томах [1996–2005], в нем го-

раздо больше ошибок, чем в установлении словарной формы глагольного

компонента ФЕ. Приведем примеры.

237

1) подача глагольных компонентов ФЕ в форме инфинитива, и понуди-

тельного и страдательного или понудительного залога: жанындан тояргъа

«ему (ей) очень надоело» – жанындан тойдурургъа «очень надоесть кому-

либо», бурун сюеклери турургъа «запыхаться» – бурун сюеклерин ту-

ругъузургъа «довести кого до запыхания» и др.: Аны [Хажи-Османы] чеп-

кеннге ушагъан бети къаралдым болду, бурун сюеклери турдула (Залийханла-

ны Ж.) «Его [Хаджи-Османа] лицо, похожее на домотканое шерстяное сукно,

почернело, он запыхался»; [Азамат Муратха:] Не палах болгъанды, атны бу-

рун сюеклерин тургъузаса да, хайырсыз! (Гулалалны Б.) «[Азамат Мурату:]

Что случилось, бестолковый, ты чуть не загнал лошадь!»;

2) подача глагольных компонентов ФЕ в форме повелительного накло-

нения, и понудительного или страдательного залога: къуру журтха къара

«разоряться» – къуру журтха къарат «разорять», жюрегинге жара сал «ра-

нить чье-либо сердце (своим поведением)» – жюрегинге жара салын-

дыргъа «сердце его (ее) изранено из-за плохого отношениякого-л.» и др.: –

Биз былайда ушакъ эте тургъунчу, коммунистле келип, ыстауатланы сюрюп

кетип, къуру журтха къарап къалырбызмы? (Этезланы О.) «А если вдруг,

пока мы здесь беседуем, коммунисты придут и заберут наши отара и мы ра-

зоримся?»; Мустафа бла Салим… жортуууллада тюшген «кѐнчекликлени»

Алиймырза бла бирге юлеше, кѐп жарлыны къуру журтха къаратхандыла

(Хочуланы С.) «Мустафа и Салим … добычу набегов делили с Алиймырза, а

многих бедняков разоряли»;

3) подача глагольных компонентов ФЕ в форме и причастия, и инфини-

тива: жанындан тойгъан «тот, комучто-л. очень надоело» – жанындан то-

яргъа «очень надоесть», сѐзюне табылгъан «держащий свое слово» – сѐ-

зюне табылыргъа «держать свое слово», сарыуу къайнаргъа «очень злить-

ся, гневаться» – сарыуун къайнатхан «кто-то очень злящийся на кого-л.» и

др.: [Асият:] Мен жанымдан тойгъан бир адамма (Шауаланы М.) «[Асият:]

Я – человек, которому все надоело»; – Бюгечели бу тиширыуланы жубатама

238

деп, жанымдан тояргъа жетгенме! (Этезланы О.) «– Мне надоело развле-

кать этих женщин всю ночь!»; – Суратчы Абрамча … сѐзюне табылгъан,

тюз адам кѐргенмисе? «– Ты видел такого честного, держащего своего слова

человека, как художник Абрам?»; [Далхат:] Не мен ѐлюрме, неда айтхан сѐ-

зюме табылырма! (Токъумаланы Ж.) «[Далхат:] Или я умру, или сдержу

свое слово».

Установление правильной формы именного компонента глагольной ФЕ

также вызывает большие трудности, о чем свидетельствуют словари, в кото-

рых формы с притяжательными аффиксами и без них приводят как разные

фраземы: казах. зар тöктi «поделиться с горем, печалью, изливать душу» и

зарын тöктi «излил свою душу»; азерб. диш агартмаг «скалить зубы» и

дишгени агартмаг «скалить (свои) зубы» и др.

В тюркских языках именной компонент глагольных ФЕ, как правило,

употребляется с притяжательными аффиксами. Однако трудно сказать, какой

из притяжательных аффиксов, то есть аффикс какого лица, превалирует по

частотности. Исходя из этого, автор «Инструкции» для составления «Толко-

вого словаря современного карачаево-балкарского языка» (в трех томах)

предложил отражать в словаре формы всех трех лиц именного компонента

глагольных ФЕ, если он обычно употребляется с притяжательными аффик-

сами: ичим (-инг, -и) кюеди «переживать»,ауузумдан (-унгдан, -ундан) ал-

майма (тюшюрмейме) 1) «вспомнить частокого-л.», 2) «постоянно пить или

естьчто-л.» и др. Ахматов [1976: 24, 46–47]. Однако составители словаря, в

том числе и сам И.Х. Ахматов, работая над ним, убедились в нецелесообраз-

ности приведения в скобках сотни раз аффиксов двух падежей и именной

компонент, глагольных ФЕ, употребляемый в трех лицах, решили отражать в

форме 3-го лица. Анализ глагольных ФЕ с именным компонентом, употреб-

ляющимся с притяжательными аффиксами, показывают правильность такого

решения: по частотности употребления 3-е лицо занимает первое, первое ли-

239

цо – второе и второе лицо – третье места. С этим решением в дальнейшем со-

гласился и автор фразеологического словаря.

3.2.2.4. Вариантность фразеологических единиц

Исследователи фразеологии русского языка отмечают,что ФЕ варьиру-

ют по: 1) по форме и значению; 2) уровням системы, связанным с преобра-

зованиями сторон ФЕ; 3) единица уровней, участвующим в варьировании;

4) структурным типам ФЕ [Диброва 2001: 386].

Вариантность ФЕ касается уровней языка, сокращения компонентного

состава ФЕ и количества варьируемых компонентов в них.

Она связана почти со всеми уровнями языка: фонетическим, словообра-

зовательным, морфологическим, синтаксическим и лексическим.

Варьирование на фонетическом уровне, т.е. фонетическая вариантность

в данном языке основана на смене одного из компонентов ФЕ и происходит

обычно между карачаевским и балкарским разновидностями языка. Как и в

лексике, во фразеологии этот тип вариантности не распространен: тыпырда

къал (балк.) / тыбырда къал (карач.) «остаться старой девой, засидеться в

девках», жарым чалгъычы (балк.) / жарым чалкъычы (карач.) «неполно-

ценный косарь (обычно о юноше)», кюнахшы бер (балк.) / кюнашхы бер

(карач.) «приветствовать женщину», бауурун къыртышха берди (балк.) /

бауурун къырдышха берди (карач.) «он лег ничком», жилян жырмаз

(балк.) / джылан жырмаз (карач.) «густая, пышная (о траве)», жилянлары

чыгъып кетеди (балк.) / джыланлары чыгъып кетеди (карач.) «он очень

проголодался» и др.: Энди мени тыбырда къаллыгъыма сѐз жокъду

(Къагъыйланы Н.) «Теперь нет сомнения, что я останусь старой девой»; Му-

стафа атындан тюшдю, аны кишенледи, сора бауурун къыртышха берди

(Токъумаланы Ж.) «Мустафа слез с лошади, стреножил ее и лег ничком на

низкую траву» / Кюнлени биринде талай сабий, суудан чыгъып, бауурубузну

240

къырдышха берип жатабыз (Батчаланы М.) «В один из прекрасных дней

мы, несколько мальчиков, вышли из воды и легли ничком на траву».

Словообразовательная вариантность, которая является результатом сня-

тия дифференциальных значений аффиксов, представлена еще меньшим ко-

личеством слов: ал (алгъы) бурун «прежде всего, сначала, первым делом»,

башын бездир (безит) «морочить кому голову», бедишге (бедишликге)

къал «осрамиться, опозориться», жылы (жыллыгъы) келген чакъдан бир

(бирде) «иногда, изредка», къайиш (къайишлик) ал «спустить шкуру» и др.:

[Къызла], бир кесекден юйге къайтып, бир бирге чакъдан бир сѐлеше, уш-

хууур этедиле (Гыттыуланы М.) «[Девушки] через некоторое время возвра-

щаются домой, и, время от времени разговаривая друг с другом, готовят

ужин» / Совет, чакъдан бирде жыйылып, оноу эте турлукъду (Гуртуланы Б.)

«Совет время от времени будет собираться и принимать решения»; Хашир,

Таубатырдан сора жыллыгъы келген адам кѐрмеди (Хубийланы О.) «Ха-

шир, кроме Таубатыра, не видел пожилого человека»; Мамурхан жылы кел-

ген, акъыллы тиширыуду (Сюйюнчланы А.) «Мамурхан пожилая, умная

женщина».

Морфологическая вариантность является более распространенным ти-

пом вариантности в карачаево-балкарском языке. Она обусловлена нейтрали-

зацией дифференциальных значений падежа (анасына жангы (жангыдан)

тууду «сильно обрадовался», сан (санда) бирде «изредка, иногда»), притяжа-

тельности (хазна (хазнасы) къалмай «почти», ал (аллы) бурун «сначала,

первоначально»), числа (бир-бирде (бирледе) «иногда, подчас, временами»,

къоллары (къолу) алтын «золотые руки (о мастере своего дела)») и др.,

времени (ким биледи (билсин) «как знать», бугъагъа туру (турлукъ) «тѐ-

лушка»), ананг ѐлсюн (ѐллюк) «бедняга (с оттенком сочувствия)»), вспомо-

гательных глаголов эт и бол (тарт-соз эт (бол) «тягаться», къуш-муш эт

(бол) «шептаться»), синонимичных аффиксов и послелога кибик (кѐпге

къуйгъанча (къуйгъанлай, къуйгъан кибик) «стройный, статный», буру-

241

нундан тюшгенча (тюшгенлей, тюшген кибик) «словно вылитый, очень

похожий на кого», къузгъун къанатыча (къанатынлай, къанаты кибик)

«цвета воронова крыла») и др.: Санда бирде къызны анасы келип, кѐрюп ке-

леди (фольк.) «Временами мать проведывает свою дочь»; Малжей сан бирде

бир-эки сѐз айтып, тынгылап тура эди (Гуртуланы Б.) «Малжей изредка про-

износил пару слов, а потом долго молчал»; Къабыргъаланы ишлеу хазна

къалмай бошлап кетгенди (Къудайланы Х.) «Укладка стен почти заверши-

лась»; Эр кишилени хазнасы къалмай ачы къазауатда къырылгъандыла

(Сылпагъарланы К.) «Мужчины за малым исключением погибли в грозном

бою»; Ол бизни къоншубуз Махаметни жашыны къолу алтынды (Гадийла-

ны И.) «У сына нашего соседа Махамета золотые руки»; Хунерлени къоллары

алтын, жырчыны ауазы алтын (погов.) «У умельцев руки золотые, а у певца го-

лос золотой»; Ким биледи, бюгюнг келечиле келирге да болурла (Толгъурланы

З.) «Возможно, сегодня придут сваты»; Ким билсин, аны кѐлюне не сагъышла

келе болурла (Сюйюнчланы А.) «Кто знает, какие думы в его голову приходят».

Синтаксическая вариантность ФЕ наблюдается в словосочетаниях и

предложениях.

Компоненты словосочетаний варьируют чаще, чем компоненты предло-

жений. Среди них можно выделить следующие разновидности:

1) варианты залоговых форм: жюреги тарайды (таралады) «он испы-

тывает душевные страдания», алтын суу ичген (ичирилген) «позолочен-

ный» и др.: Ахмат алтын суу ичген багъалы кюмюш бел баугъа сукъланып

къарайды (Этезланы О.) «На позолоченный дорогой серебряный ремень Ах-

мат засмотрелся с завестью»; Кюйюзню юсюнде сабына да алтын суу ичи-

рилген уллу бичакъ, аны жанында кюмюш къама (Ёзденланы А.) «На ковре

нож – с позолоченной рукоятью, рядом с ним – серебряный кинжал»;

2) варианты числа: айып этме (этмегиз) «извини (извините)», борбайын-

дан (борбайларындан) ал «ставить кого в безвыходное положение» и др.: [Сол-

танхамит:] Жамауат, айып этмегиз, бир бѐлек сѐз айтайым! (Шахмырзаланы С.)

242

«[Солтанхамит:] Люди, извините. Скажу несколько слов!». Эгечим, айып

этме, мен да ма бу туудукъла ючюн жашайма! (Байрамукъланы Х.) «Сестра,

извини, я тоже живу вот ради этих внуков!»;

3) варианты падежей: Аллах (Аллахны) хакъына! «ей-богу!», алгъыш-

ха (алгъышда) айтыл «славиться» и др.: Алгъышда айтыллыкъ жашладан

бири Къасымды (Акъбайланы А.) «Одним из славных парней является Ка-

сим»; Гитче заманында Чомур алгъышха айтырча бир сейир бала эди (Ху-

бийланы О.) «В детстве Чомур был славным и удивительным ребенком»;

4) варианты лица глагола: къайдан билейим (билсин, билгин) «как

знать, почем знать, кто знает», ант аныды (сениди) «чѐрт с ним (с тобой)» и др.:

Кесине керек эсе, окъусун, керек тюйюл эсе уа, ант аныкъурутсун! «Если

ему надо, то пусть учится, а если не надо, черт с ним!»; Ант сени къурут-

ханды юйюнге жыйылсанг! (Бѐзюланы И.) «Если не хочешь идти домой, то

черт с тобой!»;

5) варианты времени глагола: эшитмегенме (эшитмедим) деме «заруби

себе на носу», кертисин айтханда (айтсакъ) «по правде говоря» и др.:

[Ёрюзмек Мазаннга:] Бир мал къораса, жалынгдан тыйарыкъма, артда эшит-

мегенме деме! (Залийханланы Ж.) «[Ёюзмек Мазану:] Заруби себе на носу,

если потеряешь хоть одну овцу, удержу с твоей зарплаты!» [Таубий Асланнга:]

Атлагъа кѐз гинжигеча сакъ болмасанг, эшитмедим деме! (Боташланы И.)

«[Таубий Аслану:] Заруби себе на носу, если не будешь охранять коней как

свой зрачок!...».

Синтаксические варианты ФЕ-предложений в этом языке представлены

незначительным количеством. Этот тип вариантности образовался на базе

нейтрализации положительной и отрицательной форм, форм настоящего и

прошедшего времени глагольного компонента (ант жетсин (жетмесин)

«чѐрт побери», Аллах кѐреди (кѐргенден) «видит бог») и 2-го и 3-го лица

местоименных компонентов (ант аныды (сениди), ант аны (сени)

къурутсун «чѐрт с ним (с тобой)») и др.: Ант жетмесин сизге, къайда эдигиз

243

андан бери?! (Шауаланы Х.) «Черт побери, где же вы были столько време-

ни?!»; Ант жетсин ол ѐтюрюкчю Къаспотха! (Этезланы О.) «Чѐрт побери

этого обманщика Каспота!»; Аллах кѐреди, менде бир тюрлю да терслик

жокъду! (Токъумаланы Ж.) «Видит бог, я ни в чем не виноват!»; Аллах кѐр-

генден, атам кибик киши аллыма келип тилегенде, кечалмай болмадым аны

жашыны терслигин! (Гадийланы И.) «Видит бог, когда мужчина – ровесник

моего отца пришел просить прощения, я не мог не простить вину его сына!».

Наибольшее разнообразие вариантов возникает в результате лексической

замены одного компонента другим – это лексические варианты ФЕ. Замена

компонентов происходит на основе общности их значения и утраты ими

дифференциальных семантических признаков. Например, в ФЕ арт этегин

аллына айландыр (бур) «давать духу, давать жару, давать жизни» мена ос-

новывается на семной общности глаголов (айландыр, бур) – «ругать, бра-

нитького-л.» и нейтрализации дифференциальных сем глагола бур- «сильно».

Лексическая вариантность ФЕ образовалась в основном в результате

нейтрализации слов-компонентов (1) и на базе семантических связей слов-

компонентов (2).

В первом случае выделяются следующие лексико-семантические пара-

дигмы:

1) синонимическая: баш бла тюп бла жюрю (айлан) «подхалимство-

вать» (жюрю – айлан «ходить, ездить»), жаным къор (къурман) болсун «да

паду я жертвой за тебя, него и т.п.» (къор – къурман) «жертва») и др.:

Ол,баш бла, тюп бла дажюрюй кетип, таматадан тилегенин тапды (Гурту-

ланы Э.) «Он, стараясь из всех сил, у начальника добился чего хотел»; Ибра-

гим, баш бла тюп бла да айланып, кюсегенин тапды (Токъумаланы Ж.)

«Всяческими ухищрениями Ибрагим добился своего»;

2) тематическая: бир тилли (акъыллы) бол «договариваться, солидари-

зироваться» (тил «язык» – акъыл «ум»), кѐлю (жюреги) аман этеди «его

тошнит, мутит» (кѐл «душа» – жюрек «сердце») и др.: Сѐз колхоз къурауну

244

юсюнден баргъанда, байла бла кулакла бир тилли болдула (Гадийланы И.)

«Когда речь шла об организации колхозов, богачи и кулаки придерживались

одного мнения»; Алгъын акъсюекле бла байла бир акъыллы болуучу эдиле

(Гуртуланы Б.) «Раньше аристократы и богачи держались одного мнения»;

Лексическая вариантность ФЕ на базе семантических связей слов-компо-

нентов возникает при нейтрализации их различительных признаков:

1) на основе метонимии: тырнагъын (бармагъын) да тутмайды «ми-

зинца (ногтя) не стоит», башына (мыйысына) жукъ кирмейди «он ничего

не понимает» и др.: [Ахмат Даулетге:] Сени башынга жукъ кирмейди!

(Этезланы О.) «До тебя ничего не доходит!»; [Азнауур:] Мыйысынажукъ

кирмеген адамгъа ангылатхан алай тынч тюйюлдю! (Гулаланы Б.) «[Азна-

ур:] Не так уж просто объяснять человеку, который ничего не кумекает!»;

2) на основе метафоры: тырнагъына (табанына) да жетмейди «ногтя

(подмѐтки) не стоит», бир тилли (акъыллы) бол «договариваться, прийти к

единому мнению» и др.: [Омар Сагитге:] Сен аны [Махайны] бош махтаргъа

кюрешесе, ол аны [Борисни] табанына да жетмейди! (Зокаланы З.) «[Омар

Сагиту:] Зря ты его [Махая] стараешься хвалить, он и подметки (букв. «пят-

ки») его [Бориса] не стоит!»; [Амин:] Роза, ол [председатель къатын] сени

тырнагъынга да жетмейди! (Кациланы Х.) «[Амин:] Роза, зря ты ее [жен-

щину председателя] хвалишь, она и ногтя твоего не стоит!».

В отдельную группу выделяются количественное варьирование, которое

связано с сокращением числа компонентов ФЕ: башына акъ (тюк) чыкъды

«он сильно огорчился чьим-л. поступком», башында (къара) къазан

къайнайды «он сильно переживает, волнуется», ауурлугъу болгъан (ти-

ширыу) «беременная (о женщине)», ахыры бла (да) «совсем, нисколько, ни

в какой степени» и др.: Башында къара къазан къайнагъан Хажимырза

кишиге да тынгыламады (Хочуланы С.) «Сильно волнующийся Хаджимырза

никого не слушался»; [Чѐпеллеу:] Мени сабырлыгъым болмаса эди, бизни

башыбыздакъазан къайнар эди (Тѐппеланы А.) «[Чѐпеллеу:] Если бы я не

245

был уравновешенным, нам бы пришлось сильно переживать»; Ышанмагъыз,

ол ахыры бла да сиз айтаннга тынгыларыкъ тюйюлдю! (Гуртуланы Э.) «Не

надейтесь, он совсем не будет слушать вас!»; Ол энди бизге келгенин ахыры

бла тохтатханды (Гулаланы Б.) «Теперь он вовсе не ходит к нам».

Приведенные в скобках слова факультативны, не влияющие ни на фор-

му, ни на стиль употребления, ни на содержание ФЕ. Нераспространенность

ФЕ данной группы, видимо, связано с этим. Варианты же компонентов, влияю-

щие на указанные признаки, в карачаево-балкарском языке, как и в других

тюркских языках, имеют широкое распространение. По своему количеству

они подразделяются на:

1) двучленные: айтып-айталмазча (айтмазча) «умопомрачительно, не-

выразимо, несказанно», ал (алгъы) бурун «первоначально, сначала», бара

баргъан дунияда (заманда) «в дальнейшем, в будущем», темир бет (къан)

ал «измениться в лице от злости» и др.: Бахсан сууну жагъаларында къасмакъ

айтып-айталмазча кѐпдю (Къудайланы Х.) «На берегах реки Баксан облепихи

несказанно много»; Ол айтып-айтмазча ариу къыз эди (Зокаланы З.) «Она

была исключительно красивой девушкой»; Зубайда, темир бет алып, жерин-

ден къопду да эшикге чыгъып кетди (Байрамукъланы Х.) «Зубайда сильно

разозлилась, встала с места и ушла»; Алгъаракъдан да темир къан алып

тургъан жаш «Тохта, сен а!» – деп башлады (Гуртуланы Э.) «Сидевший со

злым лицом парень начал: «А ты подожди!»;

2) многочленные, число которых не превышает четырех: эчкилери

жыйылгъандыла (басыннгандыла, къозгъалгъандыла) «он не в духе; у него

настроение испортилось; он злой», баш бла, тюп бла да жюрю (айлан,

жорт) «подхалимствовать», арт этегин аллына къапла (айландыр, бур,

эт) «дать жару, дать духу, дать жизни» и др.: [Аминат: Камалгъа:] Тохта,

аны эшитсин да, Айшат арт этегинги аллынга къапламаса, кѐрюрсе! (Ка-

циланы Х.) «[Аминат Камалу:] Погоди, вот увидишь, если Айшат узнает это,

даст тебе жару!»; [Ахмат:] Тюнене [Мариям] арт этегими аллыма этип жи-

246

бергенди (Гуртуланы Э.) «[Ахмат:] Вчера [Мариям] дала мне жару»; Аны да

арт этегин аллына бургъандыла (Гулаланы Б.) «Ему тоже дали духу»;

[Абидат:] Бир Аллах, тюнене киеуню да арт этегин аллына айландыргъан-

ма! (Кациланы Х.) «[Абидат:] Ей-богу, вчера я дала зятю жару!».

3.3. Системные связи фразеологических единиц, образованных из

свободных словосочетаний и предложений

3.3.1. Общие замечания

Как и лексические единицы, ФЕ существуют в языке, образуя систему.

Системные отношения существуют как внутри одной ФЕ, так и между раз-

ными ФЕ, которые вступают в вариантные, омонимические, синонимиче-

ские, антонимические и паронимические связи. Одни группы ФЕ (омонимы)

объединены общностью формы, другие (синонимы, антонимы, паронимы) –

семантической и структурно-семантической общностью.

Специальных исследований, посвященных указанным типам связей ФЕ,

в тюркском языкознании не имеются. В работах, посвященных фразеологии

того или иного тюркского языка, лишь многозначность и синонимия получи-

ли эскизное описание, а вариантность, омонимия, антонимия и паронимия

вообще не упоминаются.

В этом отношении в корне отличается русское языкознание, в котором

довольно много специальных исследований, в том числе кандидатских и док-

торских диссертаций, а также научных статей, посвященных полисемии и

омонимии [Истомина 1968: 64–174; 1971; 1973; 125–135; Глухов 1970; Сидо-

ренко 1971: 126–130; Павлова 1990; 1997 и др.], вариантности [Жуков 1972:

20–27; Диброва 979; Игнатьева 1990: 81–87; Помыкалова 1990: 73–81 и др.] и

синонимии [Авалиани, Ройзензон 1967: 17–9; Сидоренко 1967: 192–200;

Скшидло 1989: 58–68 и др.] ФЕ.что касается антонимии и паронимии ФЕ,что

247

о них имеются лишь незначительные сведения в вузовских учебниках [Фо-

мина 1990: 337–338; Дудников 1990: 39–40].

Отсутствие исследований по указанным явлениям фразеологий тюрк-

ских языков отрицательно сказалось в составлении словарей. В тюркско-

русских, толковых и фразеологических словарях, в которых зарегистрирова-

на основная масса ФЕ тюркских языков, очень редко случаев разграничения

полисемии и омонимии, синонимии и вариантности. Приведем примеры из

словарей некоторых тюркских языков.

В толковых словарях казахского языка бесспорные синонимические ФЕ

басын базаргъа салдыбасы саудагъа тÿстi «вовлекать кого в тяжбу,

утруждать, беспокоить кого зря», къиянгкъылыкъкъа басты къиянгкъы-

лыкъкъа салды «хитрить, лукавить», татарского языка бэхэт йолдазы –

бэхэт кояшы «звезда счастья», авызы тамалану – авызы бикленÿ – авызы

каплану «замолкать», узбекского языка бети къалин – бети къаттикъ

«наглый, нахальный, бесстыжий», гап тукъимокъ – гап уйдирмокъ «выду-

мывать, сочинять (ложь, небылицу)»; карач.-балк. ол сатыр (тизгин) пере-

довая позиция (линия), дѐрденин кѐпдюрдю (кѐтюрдю, къобарды) «он кич-

ливо похвастался» даны как вариантные. Довольно часты в словарях указан-

ных языков и обратные случаи рассмотрения вариантов ФЕ как фразеологи-

ческих синонимов: узбек. элкага миниб олмокъ – буйнига миниб олмокъ

«сесть на шею», бармакъны окъизгъа урмокъ (тикъмокъ) – беш къулни

огъизгъа урмокъ (тикъмокъ) «заграбастать, хапнуть как можно больше»;

татар. акылга тулы тÿгел – акылга тÿгэрек тÿгел «придурковатый, неда-

лекий» кÿз ÿлчэве белэн – кÿз чалмасы белэн «на глазок, на глазомер»; ка-

зах. къолынан бокъ та келмейдi – къалынан тÿк та келмейдi «ему ничего

непосильно, он ничего не может», карач.-балк. алгъышда айтыл – ал-

гъышха айтыл «славиться», ал бурун – аллы бурун – алгъы бурун «пер-

воначально, сначала».

248

Что касается фразеологической омонимии, то в тюркских языках она

обычно не признается, то есть считается, что во фразеологии омонимии не

существует: киргиз. ооз ачуу 1) «заговорить, начинать говорить»; 2) «отве-

дывать пищу перед ужином во время мусульманского поста»; колдон чыга-

рыуу 1) «завершить, заканчивать»; 2) «лишаться чего-л.»; туркм. аягы агыр

1) «беременная, в положении»; 2) «являющийся причиной неудачи» (о чело-

веке); аяга галмак 1) «восставать, взбунтоваться»; 2) «выздоравливать, по-

правляться»; казах. къол алды 1) «здороваться»; 2) «клясться, давать клят-

ву»; жан бердi 1) «умирать»; 2) «вкладывать душу»; узбек. огъиз очмокъ

1) «заговорить»; 2) «отведывать пищу перед ужином во время мусульманско-

го поста»; бош кутармокъ 1) «выздоравливать, вставать на ноги»; 2) «вос-

ставать, подниматься на борьбу»; азерб. баш алмаг 1) «очень долго разгова-

ривать, болтать»; 2) «бежать, удирать (спасая себя)»; баш ачылмаг 1) «по-

нимать, соображать, разбираться, уяснять себе»; 2) «оплакивать умершего,

приговаривая ласковые слова» и др.

Указанные значения настолько разошлись, что их нельзя признавать за

полисемию.

Исключение составляют словари карачаево-балкарского языка, в кото-

рых омонимия во фразеологии в принципе признается и омонимизация зна-

чений ФЕ отмечается, хотя и частично: къол кѐтюр «голосовать, участвовать

в голосовании» – къол кѐтюр2

«поднимать руку на кого, покушаться на ко-

го», аууз ач1 «принимать первую за день (вечером, после появления первой

звезды на небе) пищу во время уразы (поста)» – аууз ач2 «делать предложе-

ние, сватать» и др.

3.3.2. Семантическая парадигматика фразеологических единиц

3.3.2.1. Полисемия и омонимия фразеологических единиц

Исследователи фразеологии отмечают, что явление полисемии во фра-

зеологии менее развито, чем в лексике, что абсолютное большинство ФЕ одно-

249

значна [Рахматуллаев 1966: 9–20; Амангельдыева 1971: 11; Ураксин 1975: 38;

Жуков 1978: 124; Фомина 1998: 325 и др.]. Это объясняется многими обстоя-

тельствами: 1) яркая эмоциональная насыщенность, экспрессия, огранивают

возмущенность употребления ФЕ в разных значениях; 2) разные значения ФЕ

не соотносятся между собой как прямое и переносное (или переносные), что

всегда наблюдается у многозначного слова; 3) появление новых значений

тормозит семантическая слитность, неделимость ФЕ на составные компонен-

ты; 4) в отличие от слов, процесс развития разных значений относительно не-

зависим и контекстуально менее связан, что реализация значений ФЕ (даже

значения однозначной ФЕ) обычно контекстуально ограничена.

Основными критериями многозначности ФЕ признаются следующие:

1) степень семантической самостоятельности компонентов [Шанский 1985: 43];

2) связь каждого значения с неодинаковым предметом мысли [Гришанова

1976]; 3) «соотнесенность с разными частями речи и выполнение неодинако-

вых синтаксических функций» [Фомина 1990: 328]; 4) «несходство грамма-

тических условий реализации значений …» [Она же].

Анализ словарей тюркских языков показывает, чем больше слово имеет

значений, тем активнее она учитывает в образовании ФЕ. Однако нельзя

причину многозначности ФЕ целиком и полностью видеть во многозначно-

сти слов-компонентов ее, как это делают некоторые тюркские фразеологи

[Рагимзаде 1967]. Полисемия ФЕ не может быть обусловлено полисемией

слов, составляющих ее. Дело в том, что сами эти слова и их значения раство-

ряются внутри ФЕ, поэтому значение ФЕ не выводится из значения каждого

ее компонента в отдельности.

Сравнение типов ФЕ показывает, что многозначность их зависит от сте-

пени слитности, неделимости их компонентов. Например, многозначных

среди фразеологических единств почти не бывает, ср.: ахы кетди «он испу-

гался», ариу айт «ласкать (словом)», ариу кѐр «уважать», аууз тий «пробо-

вать (пищу)», кѐл бас «успокоиться», кѐзюне къум ур «обмануть», бир ау-

250

уздан «единогласно, в один голос», ач къарангы «натощак», жан сал

1) «возвращать к жизни, воскресить кого»; 2) «восстановить физические или

душевные силы, придать бодрость кому»; 3) «оживить, сделать более интен-

сивным, активным» и др. Среди фразеологических единств же многозначных

довольно много, потомучто семантические связи компонентов их частично

сохраняются ср.: кѐлю такъыр болду 1) «он чувствует себя униженным,

обиженным»; 2) «у него сердце защемило», башын тюбюне айландыр

1) «переворачивать вверх дном»; 2) «разрушитьчто до основания», артха

къал 1) «отставать, оказываться позади»; 2) «делать, исполнятьчто-л. мед-

леннее других, не успевать за другими», баш жул 1) «оправдываться, выпу-

тываться»; 2) «откупиться, выкупиться», бети кетди 1) «лица на нем нет»;

2) «он похудел» и др.

Во фразеологических сочетаниях полисемия возникает еще реже, пото-

мучто семантическая мотивированность в них максимальна: ачыу тиеди

«злость берет», ачыуу келди «он разозлился, разгневался», ачыудан ѐледи

«он злобиться, досадует», аякъларын сюйрей «едва волоча ноги»,

балчыкъгъа малта «втаптывать в грязь», басмагъа ур «печатать», башсыз

бол «овдоветь», безгеги тутду «его лихорадит», бет бур «избегать кого»,

багъа бич 1) «оценивать, определять цену»; 2) «оценивать, давать цену» и

др. Подробное знакомство со словарями тюркских языков показывает, что в

некоторых из них значения полисемичных ФЕ разделяются на прямые и пе-

реносные, как это принято делать в полисемичных словах: казах. аякъ алыс

1) «походка»; 2) перен. «темп работы»; кöзi шыкъты 1) «ослепнуть»; 2) пе-

рен. «начинать жить, существовать»; туркм. гöзи ачылмак 1) «начинать ви-

деть»; 2) перен. «стать грамотны, образованным»; гöзини чыкармак 1) «выка-

лывать кому-л. глаза (или глаз)»; 2) «проявлять неумеренность в чем-л.» и др.

Во всех приведенных ФЕ первые значения прямые, не имеющие никако-

го отношения к фразеологии. Ведь прямое значение возвращает ФЕ в сферу

свободного словосочетания. Поэтому «… нельзя рассматривать прямое (лек-

251

сическое) значение ФЕ как переносное по отношению к содержанию выска-

зывания, передаваемого словосочетания, из которого образовалось ФЕ» [Мо-

лотков 1967: 9 см. также: Рахматуллаев 1966: 9–20; Амангельдыева 1971:

19–14; Ураксин 1975: 39].

Несмотря на то, что в толковых и фразеологических словарях тюркских

языков, как уже отмечалось, очень редко приводятся омонимичные ФЕ, тако-

вых в каждом из них десятки, а в некоторых даже больше. Например, нет ни-

какого сомнения в том, что смысловая связь между значениями следующих

ФЕ карачаево-балкарского языка утрачена и они стали самостоятельными

языковыми единицами, то есть омонимами: бир заманда «вдруг» – бир за-

манда «кода-то, в одно время», ауузунгу тый «держать язык за зубами» –

ауузунгу тый «не есть, не пить», кече-кюн демей «день и ночь» – кече кюн

демей «срочно», кѐлюне тийди «задевать, обижать кого» – кѐлюне тийди

«вызывать ощущение приторности или сытости», кѐлюн ал «удовлетворять

кого, доставлять кому удовольствие» – кѐлюн ал «отвести душу» – кѐлюн

ал «успокаивать, утешать кого», тилин къапды «он прикусил язык» – тилин

къабады «он покаялся», юсю бла «через кого-то, при содействии кого-чего» –

юсю бла «по поводу, причинечего-л.» и мн.др.: [Чомур:] Мени къоркъууум

жокъду, ауузларын тыймагъанла уа исси къабарла (Хубийланы О.)

«[Чомур:] Мне нечего бояться, а те, кто не держит язык за зубами, получит

отпор». – Кѐзюнг ауруса, къолунгу тый, къарынынг ауруса, ауузунгу тый

(посл.) «Если глаз болит, не трогай руками, если живот болит, не ешь»; Бир

заманда элге автоматлары бла беш солдат келди (Гулаланы Б.) «Вдруг в се-

ло приехало пятеро солдат с автоматами». – Бир заманда Жамагъат аламат

эл болгъанды (Байрамукъланы Х.) «В одно время Жамагат был замечатель-

ным селом».

В тюркских языках немало и общих омонимичных ФЕ, образованных от

многозначных ФЕ: аууз (ооз, агъыз, агыз, авыз) ач «заговорить» – аууз

(ооз, агъыз, агыз, авыз) ач «отведывать пищу перед ужином во время му-

252

сульманского поста»; жан (ян) бер «умирать» – жан (ян) бер «вкладывать

душу», къол (кол, кул) кѐтюр (кöтер, кутир) «голосовать, участвовать в го-

лосовании» – къол (кол, кул) кѐтюр (кöтер, кутир) «поднимать руку на ко-

го, покушаться на кого», къолгъа (кулга) ал «взять в руки» – къолгъа (кул-

га) ал «браться зачто-л. иликого-л.», кѐзю (гöзи, кузи) ачылды «обрадо-

ваться, получить наслаждение» – кѐзю (гöзи, кузи) ачылды «стать грамот-

ным, образованным», тил (тел, дил) ач (этн.) «заговорить, начать говорить» –

тил (тел, дил) ач «разговаривать, разговориться; развязать язык» и мн. др.:

[Осман Аминатха:] Бюгюн тюненеден эсе кечирак аууз ачдыкъ дейме

(Къоркъмазланы К.) «[Осман Аминат:] Кажется, мы сегодня приняли пищу,

[связанную с уразой] позже, чем вчера». – Мухтар, прокурор сау сагъатны

соруула берип тургъанда да, ауузун ачмады (Кациланы Х.) «Хотя прокурор

целый час ему задавал вопросы, Мухтар не заговорил»; Элни асламысы Мух-

таргъа угъай, Залимге къол кѐтюрдю (Текуланы Ж.) «Большинство жителей

села голосовало не за Мухтара, а за Залима». – [Элдар Хусейге:] Къарынынга

аш ашатып, юсюнге кийим кийдирип тургъан адамгъакъолунгу къалай кѐ-

тюргенсе?! «[Элдар Хусею:] Как ты мог поднять руку на человека, который

кормит и одевает тебя?!».

Приведенные ФЕ показывают, что обросли значениями наиболее древ-

ние слова, обозначающие части человеческого тела: аууз (ооз, агъыз, агыз,

авыз) «рот», жан (ян) «душа», къол (кол, кул) «рука», кѐз (гöз, куз) «глаз»,

тил (тел, дил) «язык». И, по всей вероятности, они заложили основу для

омонимизации значений ФЕ.

3.3.2.2. Паронимия фразеологических единиц

Как и в лексике, во фразеологии существует паронимия. Однако фразео-

логическая паронимия не имеет такого распространения, какое имеет лекси-

ческая. Фразеологическая паронимия внешне сходна с фразеологической ва-

риантностью: в обоих явлениях соотносительные слова отличаются обычно

253

грамматическими формам, ср.: сан (санлы) бирде «изредка», айтып айтмаз-

ча (айталмазча) «умопомрачительно, невыразимо, несказанно», алай бол-

сада (болгъанлыкъгъа) «однако» – варианты и жан ал «умереть» – жанын

ал «сильно напугать», «лишать жизни кого», кюч кирди «набрался сил,

окреп» – кючге кирди «вступил в силу (о чем.-л.)» – паронимы. Тем не ме-

нее они резко отличаются друг от друга по значения: как видно из примеров,

фразеологические варианты имеют одно и то же значение, а у фразеологиче-

ских паронимов значения совершенно разные.

По своему значению фразеологические паронимы отличаются и от лек-

сических паронимов, среда которых немало различающихся тонкими смыс-

ловыми оттенками.

Между фразеологическими и лексическими паронимами имеются разли-

чия и в форме: паронимические слова бывают однокоренными (батхакъ –

батмакъ «топь», «вязкая грязь, слякоть») и разнокоренными (желим «клей» –

желин «вымя»), а соотносительные слова фразеологических паронимов –

только однокоренные (см. выше).

Фразеологические паронимы карачаево-балкарского языка имеют две

разновидности:

1) у одних соотносительные слова являются падежными формами имен

(обычно существительных): кѐлюм кетди «я думал о ком-чем-л. другом» –

кѐлюмден кетди «я забыл», эс жый «одуматься, опомниться», «прийти в

себя (в чувство)», баш ал «избавиться, освободиться от кого-чего» – башын

ал «выручить кого, избавить кого от чего» и др.: [Назир Харуннга:] Кѐлюм

башха затха кетип, соруунгу ангыламай къалдым… (Зокаланы З.) «[Назир

Харуну:] Я думал о чем-то другом и не понял твоего вопроса…»; Бир

къауумла, ишни къалайсызлыгъын кѐрюп, башларын алып, тышына кетген-

диле (Кациланы Х.) «Некоторые заметили, что дело не важно, и отговори-

лись и ушли». – Мен а къалай алай болса да, эгечден туугъан башымы алыр

254

бу ишден деп тура эдим (Хучиналаны М.) «Я-то думал, мой племянник по

сестре как бы то ни было выручит меня от этого дела»;

2) у других соотносительные слова являются глагольными формами:

баш ал «отстраняться, уклоняться, отвиливать» – баш алгъан «веретено,

наполненное пряжей», жаны ичинде болгъан «живая душа, любой человек»

– жаны ичинде болуп «пока он жив», жаны саулукъда «пока он жив» –

жаны саулай «живем» и др.: Жаш башын алып кетерге кюрешди, алай

жыйынны таматасы аны иймеди (Гулаланы Б.) «Парень всячески старался

уклониться,но председатель собрания не позволил». – Зурум бир кюннге эки

баш алгъан ийиргенди (Кациланы Х.) «Зурум за день наполнила два

веретена пряжей».

Лексических и фразеологических паронимов отличает друг от друга и

частеречная принадлежность их: лексические паронимы – слова одной и той

же части речи (жауун «дождь» – жауум «осадки» – существительные;

ачыусун – «злиться, сердиться немного» – ачыуса (карач) «испытывать по-

требность в соли (о животных)» – глаголы; жагъымлы «обаятельный, прият-

ный» – жагъынлы «капризный, норовистый» – прилагательные), а фразеоло-

гические паронимы могут соответствовать и разным частям речи (баш ал –

башын ал – глаголы; баш ал – баш алгъан – глагол и прилагательное, жа-

ны ичинде болгъан – жаны ичинде болуп – прилагательное и наречие).

3.3.2.3. Антонимия фразеологических единиц

Фразеологическая антонимия, как и лексическая,явление, широко рас-

пространенное, но в меньшей степени, чем синонимия в языке карачаевцев и

балкарцев.

Одни антонимические фразеологизмы частично совпадают по составу, а

другие вовсе не совпадают. К первой группе относятся фразеологические ан-

тонимы, которые содержат в своей структуре слова с противоположными

значениями: аман бол «относится к кому плохо» – иги бол «относится к ко-

255

му хорошо», бети болгъан «совестливый» – бети болмагъан «бессовест-

ный», къара таныгъан «грамотный» – къара танымагъан «неграмотный»,

хуржуну къалын «богатый» – хуржуну жукъа, кючю къарыйды «у него

хватает сил, умения и т.п.» – кючю къарымайды «у него не хватает сил,

умения и т.п.» и др.: Сени кючюнг къарыялырмы анга? (Бабаланы И.)

«Хватит ли у тебя умения на это?» – Къарымады ол затха мени кючюм

(Шауаланы Х.) «Не хватило у меня сил на это»; Хангерий бла Хажосну хур-

жунлары къалынды (Гуртуланы Б.) «Хангерий и Хажос богаты». – Ала се-

нича тюйюлдюле,хуржунлары жукъады (Гадийланы И.) «Они не такие, как

ты, бедные».

Большинство же фразеологических антонимов по составу совершенно

разные, у которых антомизируются целостные значения: чакъдан бир (бир-

де) «изредка» – Аллахны кюню сайын «каждый божий день», акъ атха

миндир «хвалить очень» – эшек атха миндир «позорить при всех», кюнюн

тѐгеди «живет припеваючи» – кюн кѐрмейди «живет, испытывая трудно-

сти», жюреги жер бла тенг болду «он сильно опечалился, почувствовал

сильное унижение» – кѐлю кѐк бла тенг болду «он почувствовал себя на

седьмом небе»,суу сурат «писанная красавица» – къусар от «очень некраси-

вая, уродливая (о человеке)» и др.: Жаным дунияда жашай эсе да, жер бла

тенг болду жюрегим (фольк.) «Хотя я и живу на свете, настроение у меня

подавлено». – [Марат Аннагъа:] Сени сатлыкъ болмагъанынгы билгенли, кѐ-

люм бла тенг болдум (Хубийланы О.) «[Марат Анне:] С тех пор как я узнал,

что ты не продажная, я чувствую себя на седьмом небе».

Имеют место и фразеологические антонимы, соотносительные слова ко-

торых (обычно названия животных) противопоставлены друг другу ассоциа-

тивно: томуроу жилян кибик «очень толстый» – чибин чегиси кибик

«очень тонкий» (томуроу жилян «удав» – чибин чегиси «кишка мухи»),

аслан жюрекли «мужественный, отважный, бесстрашный» – къоян жюрек-

ли «трусливый, пугливый», доммай кибик «спокойный, смирный, тихий» –

256

бѐрю кибик «злой» и др.: [Хасан Омаргъа:] Сора сени киштигингми ариу су-

наса меникиден?! Томуроу жилянкибик … (Текуланы М.) «[Хасан Омару:]

Ты думаешь, что твоя кошка красивее моей?! Да она как удав …» – Жип бо-

луб а бу, чибин чегиси кибик!.. (Гулаланы Б.) «Что это за веревка, такая

тонкая?»; Биз аслан жюрекли жашларыбыз бла ѐхтемленебиз! (Гуртуланы

Э.) «Мы гордимся своими мужественными парнями!» – [Адырахман Ахма-

диягъа:] Сен а къоян жюрекли кѐреме! (Ёзденланы А.) «[Адрахман Ахма-

дие:] Оказывается, ты трусливый!».

3.3.2.4. Синонимия и вариантность фразеологических единиц

Исследователи фразеологии не пришли еще к единому мнению по опре-

делению фразеологических синонимов. По мнению одних из них синони-

мичными являются ФЕ, близкие [Диброва 2001: 399] или предельно близкие

[Жуков 2001: 56] по значению, по мнению же других, такие единицы имеют

близкие или тождественные значения [Фомина 1990: 331; Новиков 1990: 446;

2008: 117 и др.].

Разногласия в толковании фразеологических синонимов исходят из раз-

ногласий в толковании лексических синонимов. Существуют различные

определения синонимов: как слов, имеющих тождественное значение [Григо-

рьева 1950: 127], близкое значение [Будагов 1965: 62], тождественное или

близкое значения [Винокур 1959; Евгеньева 1964: 9].

Как для лексических, так и для фразеологических синонимов адекват-

ным мы считаем определение, согласно которому эти единицы бывают тож-

дественными и близкими по значению.

Фразеологические синонимы, обладая интегральными семами, различают-

ся дифференциальными признаками: семантикой, типами и сочетаемостью.

Семантические типы фразеологических синонимов как и лексических,

бывают равнозначными, идеографическими, стилистическими и стилевыми.

257

К равнозначным фразеологическим синонимам, которых в любом языке

очень мало относятся ФЕ полностью совпадающие по значению и взаимоза-

меняемые в любом контексте, например, типа карачаево-балкарских: къолда

ойнагъан «веретено с наполненной пряжей» – къолда айланнган «веретено

с наполненной пряжей», тили тартылды – тили тутулду «язык отнялся»,

башы бедишге къалды – башы бедишлик болду «он опозорился», ахы

кетди и жаны кетди «он сильно испугался, перепугался» и др.: Башы бе-

дишге къалгъанын ангылай болмаз дейме (Залиханланы Ж.) «Кажется, он

не понял,что опозорился» – [Омар Халимге:] Санга ышана кетип, эшикни

жапдым,башым бедишлик болду (Токъумаланы Ж.) «[Омар Халиму:] Я

надеялся на тебя и испортил дело, опозорился».

Идеографические синонимы имеют различительные признаки содержа-

тельного или образного характера и разную внутреннюю форму: атамы за-

манынданбери «издавна» – ѐмюрден бери «испокон века (веков)», ѐмюр-

ѐмюрге «навеки веков» – ѐмюрден ахыргъа «пожизненно, навечно», атын

тѐрт дуниягъа айтдырады «он прославил себя на весь мир» – атын ахшы

(иги) бла айтдырады «они прославятся», дуниягъа аты айтылгъан «про-

славленный на весь мир» – аты чыкъгъан «прославленный» и др.: Угъай,

угъай, къайры жангы юй болады! Атамы заманындан бери сюеледи. (Ка-

циланы Х.) «Нет, нет, откуда это новый дом! Стоит давно (букв. «со времен

моего отца»)». – Ёмюрден бери тюкенчи болуп ишлеген адамны уа, айхай,

барды сатыудан ангылауу! (Кациланы Х.) «Конечно, знает толк в торговле

человек, испокон века работающий торговцем!»

Стилистические синонимы обладают дифференцирующими коннотация-

ми: жаны чыкъды – жаналды – жан берди (нейтр.) – сал басхычха минди

(негативная экспрессивность) при общем значении «умер»: Байны кѐлю

ачылгъынчы жарлыны жаны чыгъар (посл.) «Пока господин проявит вели-

кодушие, бедняк жизни лишится»; Жашы ѐлюп табылгъандан сора мычымай

Айтек да сал басхычха минди (Къудайланы Х.). «После того, как его сына

258

нашли мертвым, Айтек тоже покинул жизнь»; Кѐплени ыразы этип кетгенсе

керти дуниягъа (Гуртуланы Э.) «Ты умер (букв. «ушел в истинный мир»),

угождая многим людям».

Фразеологические синонимы могут отличаться друг от друга стилем ре-

чи или находиться вне стилей литературного языка, т.е. относиться к просто-

речию: къара тууар богъун басмагъанды «не имеет опыта, не соображает»,

бокъдан ийис ангыламагъан (груб., прост.) «не соображает», итлени су-

угъа сюр (разг.); ауузунга чибин къозлат «бездельничать» и др.: Иши бол-

магъан итлени суугъа сюрюр (погов.) «У кого нет работы, тот лодыря гоня-

ет»; [Хадис:] Менден сора жокъму сунасыз ауузларына чибин къозлатхан-

ла?! (Гадийланы И.) «[Хадис:] Вы думаете, что только я гоняю лодыря?!».

Структурные типы фразеологических синонимов различаются по свей

принадлежности к той или иной структуре и по наличию и отсутствию вари-

ативных форм.

ФЕ первой разновидности бывают одноструктурными и разноструктур-

ными. Среди них выделяются:

1) однокомпонентные, у которых совпадает один компонент: кѐз

аллында кѐрюнеди – кѐз аллындан кетмейди «стоит перед глазами», Ал-

лах айтмасын! – Аллах сакъласын! «боже упаси!», жанын аямай – жанын

артха салмай «не щадя своей жизни, смело, отважно» и др.: [Юзейир:] Жур-

тугъуз ючюн жаныгъызны аямай сермешгенсиз (Тѐппеланы А.) «[Юзейир:]

Вы боролись за свою отчизну смело»; Ата журтну ючюн, жанын артха сал-

май кюрешген жигитни юсюнден андан да иги жазаргъа боллукъ эди (Хапа-

ланы Д.) «О герое, сражавшимся не щадя своей жизни можно было писать

еще лучше»;

2) одномодельные, т.е. имеющие одинаковую структуру один вид связи

между компонентами: кѐз къакъгъынчы – тюкюрюк къуругъунчу «в

мгновение ока», ахы кетди – жаны кетди (сущ.притяг.формы 3-го лица + гл.)

«он сильно испугался», бир жолгъа – бир урумгъа (числит. + сущ. в дат. п.)

259

«сразу, разом», таза жюрекли – тюз ниетли (прил. + сущ.) «честный» и др.:

Ахым кетди, мен къачдым (Ахматланы А.) «Я сильно испугался, убежал»;

Ол сабийни къапхан ит меники болгъанын билип къоядыла деп, жаным

кетди (Текуланы Ж.) «Я сильно испугался, как бы они не узнали,что собака,

укусившая ребенка, моя»;

3) сходномодельные: къаны къайнайды – къаны къартыкъгъа

сыйынмайды (гл. + зависимое сущ.,) «выходит из себя», кѐп мычымай –

узакъгъа созмай (форма гл. + зависимое нар.) «вскоре» и др.: Кѐп мычы-

май къонакълагъа аш-суу салдыла (Текуланы Ж.) «Вскоре гостям подали

еду». – Ол ишни узакъгъа созмай этерге керек эди (Тѐппеланы А.) «Это дело

надо было сделать не откладывая в долгий ящик».

Разноструктурных синонимических вариантов намного больше одно-

структурных. Они построены по разным моделям: къарап-къарагъынчы –

тюу деген сагъатха (деепр. + деепр. и межд. + прич. + сущ. в род.п.) «в

мгновение ока», чакъдан бир – анда-мында (сущ. в исх.п. + числ. и нар. +

нар.) «изредка», хомпачха мин – сал бол (сущ. в дат.п. + гл. и сущ. в им.п. +

вспом.гл.) «умереть», Аллах билсин – ким биледи (сущ. в им.п. + гл.буд.вр.

и мест. + гл. наст. вр.) «бог весть, бог знает», жаны-къаны бла – жан атып

(сущ. в род.п. +послел. и сущ. в им.п. + деепр.) «всеми фибрами души» и др.:

[Олий Наурузгъа:] Сен а мени хомпачха минерими сакълап тура кѐреме!

(Кациланы Х.) «[Олий Наурузу:] Оказывается, ты ждешь моей смерти!» –

Сал болдула кѐп жигит жашла (Къулийланы Къ.) «Погибло много храбрых

парней».

Структурные типы фразеологических синонимов определяются и нали-

чием или отсутствием вариантных форм. Большинство фразеологических си-

нонимов не имеет вариантов: кѐлюн кѐтюр «поднять кому настроение», ти-

ли тутулду «язык отнялся у кого», акъ атха миндир «хвалить (очень)», хур-

жуну жукъа «бедный, не имеющий денег», хайт деген «зрелый, достигший

расцвета, мастерства», уру къаз «рыть (копать) яму (кому, подкого)» и др.

260

Вариантность фразеологических синонимов в карачаево-балкарском

языке доходит до четырех, т.е. один из компонентов ФЕ выступает в четырех

разновидностях: арт этегин аллына къапла (айландыр, бур, эт)– арт эте-

гин (артын) ал эт «давать жару, давать духу, давать жизни». Большинство

фразеологических синонимов двухвариантны: эшекге (макъагъа) мюйюз

чыкъса (чыкъгъынчы) – тюени къуйругъу жерге жетсе (жетгинчи) «ни-

когда», ичи тюшген (кетген) эчкича (эчкилей) – жилян жутхан (эмген)

макъача (макъалай) – ийне ашагъан (жутхан) итча (иткибик) «исхуда-

лый» и др.: [Къонакъ:] Аллай арыкъ эр кишини уа бир да кѐрмеген эдим,

ийне жутхан итча! (Токъумаланы Ж.) «[Конак:] Никогда не видел я такого

худого мужчину, как собака, проглотившая иголку!» – [Сафар:] Аны [Салий-

хатны] уа неси ариуду, жилян эмген макъалай! (Гуртуланы Э.) «[Сафар:]

Ачто в ней [Салихат] красивого, как выжатый лимон!».

В данном языке немало и синкретично-вариантных ФЕ-синонимов, т.е.

таких, где один (реже два) из синонимов не обладает вариантом, а другой или

другие имеют его: айтып айтмазча (айталмазча) – айтып болмазча «умо-

помрачительно, несказанно, невыразимо», кертиси (керти) да – кертиси

бла – керти бла (да) – керти окъуна «действительно, в самом деле», баууру

бла этер – баууру бла (да) барыр «он готов выполнить что-л. вочто бы то

ни стало», бауур тѐбен болду – бауурун жерге (къыртышха, къумгъа) бер-

ди (салды) «он лѐг ничком», башы сагъышха къалды – башын сагъыш

(оюм, къайгъы) бийледи (басды, къысды, алды) «голова его забита» и др.: Омар

а, башы сагъышха къалып, не этерге билмей айланады (Токъумаланы Ж.) «Го-

лова Омара забита и ходит, не знаячто делать». – [Азамат:] Хамзатны башын

сагъыш бийлегенди (Тѐппеланы А.) «[Азамат:] Голова Хамзата забита».

Одной из проблем фразеологической синонимии не только в тюрколо-

гии, но и в общем языкознании является отграничение ее от фразеологиче-

ской вариантности. Об этом свидетельствуют толковые и фразеологические

словари, в которых большое количество примеров неразличения указанных

261

явлений. Например, фразеологические синонимы-дублеты (или полные си-

нонимы) расцениваются как варианты ФЕ: казах. басын базаргъа салды

(басы саудагъа тÿстпi) «он сильно озабочен»; узбек. торс ѐрилиб кетгудай

булду или юраги торс ѐрилиб кетай деяпти «душа ушла в пятки».

Немало и случаев рассмотрения вариантов ФЕ как фразеологических

синонимов: узбек. елкага миниб олмок – буйнига миниб олмок «сесть на

шею»; татар. акылга тула тÿгел – акыгъа тÿгэрек тÿгнл «придуркова-

тый, недалекий»; карач.-балк. алгъышда айтыл – алгъышха айтыл «сла-

виться» и др.

Сравнивая фразеологические синонимы-дублеты и фразеологические ва-

рианты, можно убедиться в том, что оба взаимозаменяемые в любых кон-

текстах, ср.: карач.-балк. ал сатыр – ал тизгин «передовая позиция (линия)»;

казах. акъыл айт – акъыл бер «советовать, давать совет (наставления)»; та-

тар. бэхэт йолызы – бэхэт кояшы «звезда счастья» и карач.-балк. башы бе-

дишге къалды / башы бедишликге къалды «он опозорился»; казах. шек-

къарнын акъторды / iшi-къарнын акътарды «выкладывать душу»; татар.

ай-вайга карамыйча / ай-вайга карамастан «несмотря на сопротивление»;

узбек. гап тегизмокъ / гап тездирмокъ «подводить, делать (поступать)» так,

чтобы кому-л. попало» и др.

Следовательно, взаимозаменяемость в любых контекстах не является

особенностью только фразеологических вариантов, она присуща и фразеоло-

гическим синонимам, хотя и в значительно меньшей мере.

Анализ ФЕ, включенных в толковые и фразеологические словари тюрк-

ских языков, показывает, что составители их к фразеологическим вариантам

относят и такие, которые не имеют варьирующих компонентов, но имеют си-

нонимичные компоненты: казах. алгъашкъы адым / бiрiншi адым «первые

шаги» (алгъашкъы «первоначальный» – бiрiншi первый); татар. буш кал-

дырмау / буш куймау «не оставаться в долгу» (куймау – калдырмау «не

оставлять»); узбек. бурун сукъмокъ – бурун тикмокъ «совать нос»

262

(сукъмокъ – тикмокъ «совать»); карач.-балк. ашха батмайды / хантха

батмады «у него плохой аппетит» (аш – хант «пища, еда, кушанье») и др.

Это противоречит тому общеизвестному факту, что синонимами явля-

ются и слова, имеющие идентичные значения.

Ряд исследователей фразеологии вариантными считают и ФЕ, варьируе-

мые компоненты которых имеют разные значения, но входят в одно семан-

тическое поле [Жуков 1980: 108, Гузеев 1984: 132], например, типа карач.-

балк. жаны ауруйду – жюреги ауруйду «душа его болит» (жан «душа» –

жюрек «сердце»), кѐлюне тий –жанына тий «обижать кого» (кѐл «настрое-

ние» – жан «душа») и др.

С нашей точки зрения, ни во ФЕ, имеющих синонимические компоненты,

ни во ФЕ, компоненты которых объединяются в одно семантическое поле, нет

вариантных компонентов, ни лексических, ни грамматических, ни фонетиче-

ских, поэтому они являются не вариантными, а синонимичными ФЕ.

3.4. Социально-функциональная, стилистическая и генетическая

характеристика фразеологических единиц, созданных на базе свободных

словосочетаний и предложений, и источники и способы их развития

3.4.1. Социально-функциональная характеристика ФЕ

По степени распространенности ФЕ карачаево-балкарского языка, обра-

зованные из словосочетаний и предложений, можно разделить на активные

и пассивные. Первую группу составляют ФЕ, хорошо известные карачаевцам

и балкарцам и широко употребляемые ими в устной и письменной речи и в

разных сферах человеческой деятельности. Они составляют основной костяк

фразеологии исследуемого типа: айыбына жолукъдур «привлекать кого к

ответственности, наказывать», ал берме «не уступать первенства», аякъ тю-

бюнде чѐп сынамай «ног под собой не чуя», бирда болмаса (да) «хотя, хотя

бы, в крайнем случае, по крайней мере», бир итни къуйругъудула «одним

263

миром мазаны» и др.: Къарт: Къой, иги жаш, байла бары да бир итни къуй-

ругъудула! (Аппаланы Х.) « Старик: Оставь, парень, богачи все одним ми-

ром мазаны!»; Хорлам: Бирда болмаса, тамблагъа дери бир чыда! (Хубий-

ланы О.) « Хорлам: Потерпите хотя бы до завтра!»; Зайнаф бла Мариям, бир

бирге ал бермей, тирменчини сѐге эдиле (Кациланы Х.) «Зайнаф и Мариям,

не уступая друг другу, хулили мельника».

К этой же группе относятся ФЕ, употребляемые в разных сферах или

только карачаевцами, или только балкарцами, широко известные в одном из

регионов (в Карачае или в Балкарии), не имеющие стилевую и стилистиче-

скую окраску: айтып къояргъа → «так сказать», артмакълыкъ эт «проти-

востоять, оказывая сопротивление, не давать кому победить», башына кюн

чакъыра, юсюне жел къакъдыра «праздно слоняясь (проводить время)» и др. –

карачаевские; ауузу бармайды «язык не поворачивается у кого», аякъларын

сюйрей «едва волоча ноги», бурунуна ѐтдю «его задело за живое» и др. –

балкарские: Ол бѐрю , кенгден чынгагъаны себепли, тюшюп кетмей, гѐзенн-

ге артмакъ болгъан эди (Семенланы А.) «Он волк не смог перепрыгнуть

плетень и повис на нем»; Ана Сатанайны алай этгени Рачыкъауну бурунуна

ѐтдю («Нартла») «Еѐ Сатанай поступок задел Рачикауа за живое».

Пассивные ФЕ имеют больше разновидностей, чем активные: устарелые

(историзмы, архаизмы), неологизмы, диалектизмы.

Фразеологических историзмов в данном языке намного меньше лексиче-

ских. Они обозначают реалии, вышедшие из употребления, и связаны с ис-

торией народа, о чем свидетельствуют слова-историзмы, являющиеся их

компонентами, типа жал «плата за батрачество, заработок батрака», жалчы

«батрак», къул «раб, холоп, крепостной; крепостной крестьянин», къарауаш

«служанка, рабыня», бий «бий, бей, князь», чабыр «чабыры (рабочая муж-

ская обувь из бычьей кожи, в которую клали солому для утепления)», бай

«господин, хозяин», жарлы «бедняк» и др.: къарын жалгъа кир «нанимать-

ся на работу только за пропитание», жалгъа кир «наняться (на работу)»,

264

жалгъа тут «нанимать, брать в наем», бай юйню киштигича (о заевшемся

беззаботном человеке) букв. «как кошка богатых хозяев», атангы къулума

«заклинаю тебя твоим отцом», чабыр ашагъан кючюкча «как провинив-

шийся» (букв. «как щенок, съевший чабыр»), аягъыма чабыр бау къысып

тебирегенли «с раннего детства, с тех пор, как я себя помню» (букв. «с тех

пор, как я стал шнуровать чабыры»), арыгъан чанка «захудалый князь», ѐз-

денлик эт «подарить кому что», «предложить комучто из приличия», чан-

каны сѐзю – къыйдырма «речи у чанка витиеваты, с претензией на важ-

ность» и др.: Шахарны бир къыйырында уллу ресторанны жалгъа тутуп,

бизни барыбызны да ары жыйдыла (Токъумаланы Ж.) «На краю города они

наняли большой ресторан и всех нас пригласили туда»; Малынг бла ѐзден-

лик этсенг да, жанынг бла ѐзденлик этме (посл.) «Скотину можешь подарить

кому-нибудь, а душу свою не дари».

Некоторых из таких ФЕ имеют религиозный оттенок: Аллахны къулу

«раб божий», Аллахны сюйген къулу «благочестивый человек», Аллаха

къул эсенг «если ты веришь в бога» и др.: Жансурат Азноргъа: Аллахны

къулу эсенг бу адамгъа бир ангылат!.. (Токъумаланы Ж.) « Жансурат Азно-

ру: Если ты веришь в бога, объясни этому человеку!..»; Омар Юсюпге:

Аллахны сюйген къулу, кесингден таматалагъа да бир тынгыла!.. (Гадийла-

ны И.) « Омар Юсупу: Благочестивый человек, послушай и старших!..».

Некоторые из фразеологических историзмов не совсем вышли из упо-

требления, потому что предметы действия обозначаемые ими кое-где еще

находят применение. Такие ФЕ мы называем полуисторизмами: къоз бѐрк

(из вербных прутьев плетут предмет в форме шапки, его обшивают красивым

материалом, на который прикрепляют сладости, подарки, чередуя с грецкими

орехами), болушургъа бар «идти во время свадьбы в дом родственника,

близких человека или соседа», тюймек тешиу «народное лечение заворота

кишок развязыванием узла» и др.: Къарангы халкъ тюймек тешиуге да ий-

наннганды (фольк.) «Темный народ верил в лечение заворота кишок развязы-

265

ванием узла»; Назир болушха атасыны къарындашындан туугъан жашны

юйюне барды (Шауаланы Х.) «Назир (в дни своей свадьбы) пребывал у сына

своего дяди по отцу».

Среди фразеологических историзмов имеются и такие, которые стали

общеупотребительными, потому что реалии, обозначаемые ими, не вышли из

употребления: къапчыгъын къакъ «задать взбучку», урчугъу чыкъды «он

умер», къапхын къазан эт «питаться ворованным», ѐзденлик эт «предло-

жить комучто из приличия», «сделать кому подарок, подарить комучто» и

др.: Хадис Мазанга: Къапчыгъынгы къагъылырын сюймей эсенг,

мындан бек озма! (Гулаланы Б.) « Хадис Мазану: Если не хочешь получить

взбучку, не переходи границы!»; Ол жазыкъгъа илиннгенни къойчугъуз, ур-

чугъу чыгъа турады харип! (Шауаланы М.) «Да не придирайтесь к этому

бедняге, и так он умирает уже!».

Второй разновидностью устарелых ФЕ являются архаизмы – ФЕ вы-

шедшие из употребления вследствие замены их новыми, более современны-

ми ФЕ: зарфха ур «печатать, опубликовать», пошт атла «почтовые конки»,

къалыубаладан бери «испокон веков; издревле», элиф демегенди «он со-

всем не учился», къара танымагъан «неграмотный», бакыгъа бат «обога-

титься», башы къара эмгекге къалды «он испытывает большие трудности»,

къуртха къабынга кир «лицемерить», дорхха сал (карач.) «продавать с

аукциона», къара сом «четвертак, двадцать пять копеек», тѐреге кир «су-

диться» и др.: Ма бу таула къалыубаладан бери эрликни, ариулукъну бел-

гиси болуп келедиле (Гулаланы Б.) «С незапамятных времен вот эти горы яв-

ляются признаком мужества и красоты»; Дауну айта билмей эсенг, тѐреге

кирме (погов.) «Если не сумеет предъявить иск, то не судись»; Мырзабек:

Борчун тѐлерге унамагъанланы уа юй ырысхыларын, малларын дорхха са-

лып сатарыкъбыз (Гуртуланы Б.) « Мырзабек: У тех, кто отказывается пла-

тить свой долг, имущество и скот продадим с аукциона».

266

Фразеологические н е о л о г и з м ы – это ФЕ, которые сравнительно

недавно вошли или еще не вошли в общесоциальное употребление. В данном

языке большинство таких ФЕ созданы путем калькирования русских ФЕ.

Среди них много терминов, особенно лингвистических: тыйгъыч белги

«знак препинания», сѐдегей сѐз «косвенная речь», тюз жазыу «правописа-

ние», ортакъ сѐз «интернационализм», усталыкъчы сѐз «профессиона-

лизм», къысыкъ бирлеш «сочетание согласных», таууш бирлеш «звуко-

сочетание», туура сѐз «прямая речь», этимсыфат айланч «причастный обо-

рот», этимча айланч «деепричастный оборот» и др.: Этимсыфат айланчла

айтымны аллында хазна жюрюмейдиле («Къарачай-малкъар тилни грамма-

тикасы») «Причастные обороты в начале предложения обычно не употреб-

ляются»; Къарачай-малкъар тилде тюз жазыуну жорукълары алыкъа тынгы-

лы жарашдырылмагъандыла (газ. «Заман») «Правила правописания а кара-

чаево-балкарском языке пока не установлены окончательно».

Несмотря на то,что фразеологические диалектизмы ограничены в своем

распространении, от литературных ФЕ, «… теряющих силу своего воздей-

ствия, постепенно утрачивающих свои отличительные качества в постоян-

стве общенародного использования» [Диброва 2001: 411], они отличаются

своей неповторимой образностью, яркостью и свежестью именований реа-

лий. Ср.: жаны ауруйду (лит.) и жазыгъы келеди (б.-ч.гов.) «он сочувству-

ет, чувствует жалость, сострадание к кому», билмей тургъанлай (лит.) и

сунмай тургъанлай (м.гов.) «неожиданно», дыгаласха къалды,дыгалас

этеди (лит.) и ичи къыйтхы этеди, къан булдорук этеди (м. гов.) «заме-

тать, засуетиться (в поисках выхода из положения и т.п.)»,къара къатыш эт

/ къатыш къара эт (лит.) и богъу талкъы эт (х.-б. гов.) «перевернуть все

вверх дном», жокку бол (балк.) / жоппу бол (карач.) (лит.) и чомп бол

(м.гов.) «скучиться; столпиться», жакъ бас (балк.лит.), жан бас (карач.лит.)

и ал гефхин бол, гефхин бол (м.гов.) «покровительствовать, быть, стать сто-

ронником кого», къара къазаутха къал (лит.) и къама къазауатха къал

267

(ц.диал.) «усердствовать чрезмерно»,жанына тий (лит.) и кѐлюне тий

(ц.диал.) «обижать, забывать кого» и др.: Хаким Османнга: Бу къуллукъчу-

лагъа жан басып сѐлешиуюнгю къачан къоярыкъса? (Хубийланы О.) « Ха-

ким Осману: Когда же ты перестанешь защищать этих чиновников?»; Къол-

лары эм аякълары бла хар нени да болдургъанлагъа жакъ басхан уллу поэт-

ни назмуларыны баш пафосу эди (Маммеланы Д.) «Главным пафосом стихо-

творений великого поэта было покровительство тех, кто создает все своими

руками и ногами»; Мухтар Керимге: Ол тюнене этген тырманым жанынга

тийген болур. Алай мен жарсымасам, ким жарсырыкъды санга!? (Гулаланы

Б.) « Мухтар Кериму: Ты, наверное, обиделся за мои упреки вчера. Тем не

менее, кроме меня, кто будет переживать за тебя!?»; Мурадинни кѐлюне

тиер зат айтыргъа жарарыкъ тюйюлдю! (Гуртуланы Б.) «Нельзя говорить

Мурадину слова, которые могут его обидеть!».

3.4.2. Стилическая характеристика фразеологических единиц

Большинство исследователей фразеологии с точки зрения выполняемых

функций ФЕ литературного языка делят на межстилевые (т.е. стилистиче-

ски нейтральные), разговорные и книжные. Однако в функционально-сти-

листической характеристике разговорных ФЕ мнения их расходятся. Так, по

мнению одних фразеологов, просторечные ФЕ в целом относятся к разговор-

ным, отличаясь от них большей сниженностью [Голуб 2008: 120–121] или

являются разновидностью разговорных [Фомина 1990: 359], а, по мнению

других, составляют самостоятельный стилистический пласт и находятся вне

сферы литературного языка [Жуков 2001: 66; Диброва 2001: 392]. Мы при-

держиваемся первой точки зрения.

М е ж с т и л е в ы е ФЕ не имеют стилистической окраски и активно

употребляются в разных стилях устной и письменной речи, т.е. являются об-

щеупотребительными. По количеству единиц они намного уступают разго-

ворным ФЕ: заман заманы бла (карач.) «время то времени», къолдан къол-

268

гъа «из рук в руки», хар атламдан «на каждом шагу», къалай-алай болса

да, не болса да «во всяком случае», жаны-къаны бла «от всей души», толу-

су бла «целиком и полностью», жаны чыкъды «испустил дух», дуниягъа

жаратыл «появиться на свет», от башындан къурум тюшгенлей, эсде-

бусда болмагъанлай (болмай тургъанлай) «как снег на голову», аягъы

басханны кѐзю кѐрмей «сломя голову» и др.: Зооветеринар къуллукъчула

заман заманы бла малны жокълайдыла («Алчыла») «Зооветеринарные ра-

ботники время от времени пересчитывают скот»; Литература тынч ахча алыр

жол тюйюлдю, халкъынга жанынг-къанынг бла къуллукъ этиудю (Тѐппе-

ланы А.) «Литература – это не путь легкой наживы, а служение своему наро-

ду всеми фибрами души»; Къалай алай болса да, эштада, Мустафир къубул-

туп тургъан ушкок Мусосха жетерик болур (Тогъурланы З.) «Винтовка, ко-

торую ласкает Мустафир, по всей вероятности, достанется Мусосу».

ФЕ к н и ж н о г о типа значительно меньше межстилевых и разговор-

ных ФЕ. Они употребляются главным образом в публицистике, общественно-

политической, художественной литературе, в научной и официально-деловой

речи: ѐмюрлюк жукъугъа кет «заснуть вечным сном», жашауну чархын

бур «крутить колесо жизни», тыпыр таш «очажный камень», кѐкге жетдир

«до небес возносить (превозносить)», эзопну тили «эзоповский язык», жол

кѐргюзтюучю «путеводная звезда», ахыр тылпыууна дери «до последнего

дыхания», темир ѐмюр «железный век», жашаугъа къайтар «возвратить к

жизни»,чекден атла «выйти из границ», инсан борч «гражданский долг»,

айырыу компания «выборная компания», ата журтну уланы «сын отече-

ства», шуѐхлукъну жоллары «узы дружбы (братства)» и др.: Мурат Аси-

ятха: Оллахий деп айтама, махтагъанда алай махтадыла ол бизни гитче

къызны, кѐкге жетдирип!.. (Гулаланы Б.) « Мурат Асият: Богом клянусь,

так похвалили нашу младшую дочь, до неба вознесли!»; Андан сора кѐп

мычымай, аппа ѐмюрлюк жукъугъакеди (Шауаланы М.) «Вскоре после это-

го дед заснул вечным сном».

269

Как видно из примеров, к данной стилевой группе, кроме собственно

ФЕ относятся и фразеологизированные выражения из профессиональных си-

стем и общественно-политической, публицистической литературы.

Эти ФЕ употребляются обычно в письменной речи и им присущи конно-

тации торжественности или приподнятости, риторичности, ироничности.

Основной массив фразеологического фонда карачаево-балкарского язы-

ка, как и других языков, составляют р а з г о в о р н ы е ФЕ. Они употребля-

ются в устной форме речи и отличаются большой образностью, непосред-

ственностью, непринужденностью и некоторой стилистической сниженно-

стью [Фомина 1990: 359; Диброва 2001; 394]. Среди ФЕ этой группы выде-

ляются, например, шутливые (чибин къонмагъан «целомудренная, дев-

ственная» (букв. «такая (девушка), на которую еще муха не садилась»), ол-

тургъан къыз (карач.) «засидевшаяся девушка», юйде къалгъан (букв.

«оставшаяся дома (о девушке)» и др.), бранные (аман ѐллюк «чтобы он умер

бесславной смертью», итден туугъан «сукин сын», аты ушхууур артында

айтылсын «чтобы он умер» (букв. «чтобы о нем говорили к концу ужина») и

др.), иронические (эшекге мюйюз чыкъса «когда рак на горе свистнет»

(букв. «когда у осла вырастут рога»), тюени къуйругъу жерге жетсе «когда

рак на горе свистнет» (букв. «когда хвост верблюда коснется земли»), итле-

ни суугъа сюр «бездельничать» (букв. «гонять собак на водопой») и др.),

пренебрежительные (жилян эмген макъача «кожа да кости» (букв. «как ля-

гушка, высосанная змеей»), ийне ашагъан (жутхан) ит кибик «кожа да ко-

сти» (букв. «как собака, проглотившая иглу»), къусар от «очень некрасивый

(некрасивая)» (букв. «яд вызывающий рвоту») и др.), ласкательные (жанын-

га болайым «да паду я жертвой за тебя», кѐзюмю жарыгъы «самый люби-

мый мой» (букв. «свет моих очей»), жан дуккул «душенька» (букв. «кусок

души») и др.), неодобрительные (бармакъны бармакъгъа урма «палец о

палец не ударять», бурунун тургъузду «он зазнался», уллугъа кет, гынтты-

лы бол «важничать, загордиться, возомнить о себе» и др.) и др.: Келчи бы-

270

лай, жан дуккул, ач болгъан болурса, олтурчу! (Зокаланы З.) «Пойди сюда,

душенька, наверное проголодался, сядь-ка!»; Тейри, эшекге мюйюз

чыкъгъынчы сакъларгъа тюшерик болур (Гуртуланы Э.) «Видимо, придется

ждать до тех пор, когда рак на горе свистнет»; Къой-къой, ариу болуб а ол,

ийне жутхан ит кибик! (Зокаланы З.) «Да ну, какая там красивая, кожа да

кости!»; [Оюс Хабугъа:] Сен а не уллугъа кетдинг! (Толгъурланы З.) «[Оюс

Хабу:] Ну возомнил ты о себе!»; Аман ѐллюк, ол а уялмаймы эди бетине, се-

ни къалай сѐге эди!? (Гулаланы Б.) «Чтобы он умер бесславной смертью, как

ему не стыдно хулить тебя!?».

Просторечная фразеология в целом близка к разговорной, но от нее от-

личается большей сниженностью, оценочностью и экспрессивностью. Она,

как правило, употребляется в обиходно-бытовой речи. От разговорных ФЕ

просторечные отличаются тем, что первые принадлежат словарному составу

литературного языка, а вторые находятся на границе разговорно-простореч-

ной речи, или выходят за ее пределы. Говоря иначе, среди просторечных ФЕ

выделяются разговорно-просторечные и вульгарно-просторечные [Дудников

1990: 143].

Разговорно-просторечных ФЕ довольно много в исследуемом языке:

къулагъына (да) алмайды «и (даже) ухом не ведет», буруну бла суу ичмей-

ди «не лаптем щи хлебает», саудан жарымагъан (карач.) «ни рыба ни мясо»,

тойгъанын кѐтюралмайды «с жиру бесятся», тюлкюню къуйругъу «гусь

лапчатый» (букв. «хвост лисы»), тарт да кес, урда жыкъ (карач.) «хоть кол

на голову теши», тамагъын бошлап «во всю глотку», осмакълап кѐр (ка-

рач.) «закинуть удочку», къорап кет «смотать удочку», бетине тюкюр «пле-

вать в лицо», бети болмагъан «бессовестный», атасын-анасын тойдур

«сильно обругать» и др.: Бу жолланы юсюнден ненча къуллукъчугъа айта

эсек да, бири къулагъына алмайды (Кациланы Х.) «Кому только из этих

чиновников мы не говорили об этих дорогах, никто их них и ухом не повел»;

271

Тойгъанларын кѐтюралмай, керлене, харх этедиле, безирейдиле, серлене

(Гуртуланы Б.) «С жиру бесятся, гордятся, хохочут, забавляются, дурачатся».

Вульгарно-просторечные ФЕ показывают резко отрицательное отноше-

ние говорящего к данному лицу, предмету, событию и стоят за пределами

литературного языка: ауузуна чибин къозлатады «бьѐт баклуши», бокъдан

ийис ангыламагъан «бестолковый, несообразительный, непонятливый»,

бокъгъа (да) жарамагъан «никудышный», богъу талкъы эт (х.-б. гов.)

«привести в крайний беспорядок», похну къуй «сильно ругать, отругать»,

кѐтеннге кет «зазнаваться», арты бла къоз сындырады «он сильно зазнает-

ся», арт къыс «пожать хвост», къапчыгъын къакъ «задавать взбучку», чи-

бижи къапдыр «задать кому перцу», кѐтени кѐкдеди «высокомерничает»,

кѐтлешип «садиться (на коня) вдвоем (один за другим)», атангы башымы

къалгъанды? «какое твое дело?», ахыратха ашыр «отправить на тот свет» и

др.: Асыры кѐтеннге кетме, сенден да он кере байла бардыла! (Гутуланы Э.)

«Не зазнавайся слишком, есть и такие люди, которые в десять раз богаче те-

бя!»; [Къонакъ:] Ол кюнден бери Самат да артын къысханча кѐрюнеди

(Гулаланы Б.) «После того дня, кажется, что Самат поджал свой хвост».

3.4.3. Генетическая характеристика фразеологических единиц

ФЕ карачаево-балкарского языка, как и всякого другого, составляют две

группы: исконные и заимствованные.

К исконным мы относим общетюркские и собственно карачаево-бал-

карские ФЕ.

Основы карачаево-балкарской фразеологии в т.ч. и ФЕ, образованных от

словосочетаний и выражений путем их фразеологизации, составляют обще-

тюркские ФЕ.

Судя по материалам толковых и фразеологических словарей тюркских

языков, они употребляются от трех до пятнадцати и выше тюркских языках.

Приведем часть из них в тех формах, которые употребляются в карачаево-

272

балкарском языке: бармагъындан бал тамгъан «мастер на все руки», бар-

макъгъа чѐрге «о чем либо неважном напомнить с упреками», ийнеден-

жипден чыкъгъанча (чыгъарлай) бол «сильно похудеть», ауузуна къара-

тады «кто-либо привлекает слушателей своим красноречием», баш ур «по-

клоняться, быть челом, преклоняться перед кем», баш кѐтюрмей «не под-

нимая голову, не разгибая спины, упорно, усердно (выполнять какое-л. де-

ло)», къулакъ сал «навострить уши», къулакъгъа алмайды «(даже) ухом

не ведет», ауузуна къарайды «он привлекает внимание слушателей своим

красноречием», къаны бузулду «кто-л. сильно разозлился», жан кирди

«ожить, оживиться», «воспрянуть духом», жалгъан дуния «бренный мир»,

кѐкге жетдир «до небес возносить (превозносить)», жаны кетди «он сильно

испугался, перепугался», кѐзню жумуп ачхынчы «в мгновение ока» и мн.др.

Собственно карачаево-балкарские ФЕ стали появляться приблизительно

начиная с XV века, т.е. со времени формирования карачаевского и балкар-

ского народов. Первыми из них были те, в составе которых имелись устаре-

лые слова, употребляющиеся только в карачаево-балкарском языке. Они ак-

тивно фигурируют в нем в устной речи и в художественных произведениях и

поныне: сарыуу къайнайды «он очень злится», сарыуу келеди «его тош-

нит», амыры тартмайды (карач.) «ему не хочется, у него нет охоты (что-л.

делать)», бир тюрсге «одинаково, однотипно», мени сартын «по-моему, на

мой взгляд», масагъат эт «оценивать, определять цену», тюнкеси юзюлдю

«он изнемог», тюнкесиз бол «изнемочь», ѐню къарыкъды «он потерял го-

лос, у него голос сел» и др. В этих и подобных им ФЕ выделенные слова не

имеют самостоятельного употребления.

Подобные ФЕ немногочисленны. Самой богатой, постоянно и интенсив-

но увеличивающейся и сейчас являются ФЕ, возникшие в эпоху раздельного

существования карачаевцев и балкарцев, между которыми немало лексико-

грамматических региональных различий, несмотря на общность их языка, из

первоначально свободных сочетаний слов, которые по той или иной причине

273

в определенный момент стали фразеологическими. Собранный и проанали-

зированный нами фразеологический материал карачаево-балкарского языка

дает возможность выделить следующие три основных случая превращения

свободных сочетаний слов во ФЕ по своему составу и строению: 1) постоян-

ное употребление свободных сочетаний слов не в прямом, а в обобщенном и

образно-переносном значении: суу агъартхан «айран, разведенный водой и

используемый для утоления жажды», суулары сюзюлмейди «жить в раздо-

ре», суу башында кѐмюкча «как сыр в масле кататься», къолда айланнган

«веретено с намотанной пряжей», бетине тюкюр «плевать кому в лицо», ий-

не бла кѐр къазгъанлай «очень трудный (о работе и учебе и т.п.)», ийнени

кѐзюнден чыгъар «сильно угнетать, притеснять», башын жап «скрывать» и др.;

2) появление в свободном сочетании слов связанного, фразеологически огра-

ниченного употребления: суу сурат «очень красивая (о девушке)», къусар от

«уродливая (о женщине)», къыргъый санла «стройное телосложение»,

къыртчын сууукъ «лютый мороз», къаш тюй «хмуриться» и др. Эти соче-

тания стали ФЕ потому, что в их составе слово суу «вода», къусар «вызыва-

ющий рвоту», къыртчын «мороз», къыргъый «коршун», тюй «бить, изби-

вать кого», стали фразеологически связанными: суу «красивый», къусар

«уродливый», къыртчын «лютый», къыргъый «красивый; стройный, стат-

ный», тюй – «хмуриться»; 3) выражение свободным сочетанием слов едино-

го понятия, актуального для данной исторической эпохи: иш къаратыу (ка-

рач.), ишни хайырлылыгъы «производительность труда», иш кюн «тру-

день», сауутланнган кючле «вооруженные силы», бечеу эт «запрягать плу-

гом», чыгъарыучу кючле «производительны силы», граждан уруш «граж-

данская война», миллет файда «национальный доход» и др. Как видно из

приведенных примеров, эту группу ФЕ составляют русские кальки.

Определенную часть ФЕ карачаево-балкарского языка составляют заим-

ствования из разных языков, например, осетинского, персидского, кабарди-

но-черкесского, арабского и русского языков. Такие ФЕ мы разделяем на

274

2 группы: 1) заимствованные ФЕ, в составе каждого из которых заимство-

ванным является только один компонент; 2) заимствованные ФЕ – русские по

происхождению, т.е. являющиеся русскими кальками.

К первой группе относятся ФЕ, созданные при помощи слов, заимство-

ванных из осетинского (токълу «ярка», халы «нить», чык «петля (при вяза-

нии)»), персидского (шорпа «бульон», чыракъ «лампа», бахча «бахча; ого-

род»), кабардино-черкесского (гура «индюк, индейка», баста «паста (пшен-

ная или рисовая каша)», ушкок «ружье», макъам «мотив, мелодия, напев»),

арабского (къундуз «выдра», хайыуан «домашнее животное, скотина», ки-

тап «книга», зор «гнет, угнетение; произвол») языков: токълу ашыгъы ки-

бик «очень маленький (о человеке)», ийнеге халы сууура билмеген «не

умеющий рукодельничать (о женщине)», шорпа башынмы аллыкъма «нач-

то мне это», кѐзлери чыракъ барадыла «он уставился на что», бахчасына

таш ат «бросать камешки (камень) в чей-л. огород»; гура къылыгъы тутду

«он сильно разозлился», бастасы болмагъан жерге къалагъын сугъады

«сует (своей) нос куда-л., во что-л.», ушкокга юйреннген къаргъалай

«стреляный воробей»; къундуз ийлеуюн бер «выдрать как сидорову козу»,

хайыуан эт ашагъан «глупый; недогадливый», китапха къарагъанча «как

(будто, словно) в воду смотрел (или глядел)» и др.

Вторую группу составляют ФЕ, заимствованные из русского языка пу-

тем перевода на карачаево-балкарский язык. Среди них имеются ФЕ исконно

русские, а также заимствованные русским языком из других языков: кючюне

кирди «вошел в силу», челек бла къуйгъанча «как из ведра (льет)», ахыр

сал «поставить конец», юлгю кѐргюзт «показывать примеры», тиш биле

«сточить зубы», миллет файда «национальный доход» и др.

Многие из таких ФЕ прочно вошли в карачаево-балкарский язык, поэто-

му их заимствование (точнее калькирование) уже не чувствуется, ср.: ол ду-

ния «тот свет», ол дуниягъа жибер «послать на тот свет»,Аллахны кюню

сайын «каждый божий день» и др.

275

3.4.4. Основные источники и способы образования фразеологических

единиц

3.4.4.1. Основные источники фразеологических единиц

ФЕ исследуемого типа образуется по разным источникам. Основными из

них являются следующие: 1) метафоризация свободных словосочетаний;

2) разговорная речь; 3) составные термины; 4) сокращение пословиц и пого-

ворок; 5) калькирование.

Метафоризация свободных словосочетаний является самым главным ис-

точником ФЕ. При этом десемантизация ее компонентов протекает равно-

мерно. В абсолютном большинстве случаев сначала этот процесс происходит

в речи, лишь потом признается как факт языка, ср.: бетине тюкюр «плевать

кому в лицо» бетине тюкюр «плевать кому в лицо» = выражать в резкой

форме крайнюю степень презрения, пренебрежения к кому-л.; акъ атха мин-

дир «посадить на белого коня» акъ атха миндир «посадить на белого ко-

ня» = расхваливать при всех; башын сыла «гладить по голове кого»

башын сыла «гладить по голове кого» = хвалить, потворствовать, потакать

кому-л.; къоллары кичийдиле «руки чешутся у кого» къоллары кичиди-

ле «руки чешутся у кого» = кто-либо испытывает неодолимое желание сде-

лать что-либо, заняться чем-либо и др.: Хадижат а, айхай, сюе эди эгечинден

туугъан жашчыкъны, бетине тюкюрсе да, сыйпарыкъ тюйюл эди (Токъума-

ланы Ж.) «Хадижат, конечно, любила своего племянника – мальчика, она не

вытерла бы, даже если он плюнул ей в лицо»; Къарачач, намысын

къоруулагъан бла къалмай, эрини бетине тюкюре эди (Тѐппеланы А.) «Ка-

рачач не ограничивалась тем, что защищала свою честь, она позорила своего

мужа».

Разговорная речь, связанная с трудовой деятельностью, с суеверными

представлениями и др. также является важным источником ФЕ: жанлы (бѐ-

276

рю) аууз (ауузун) байла «произнести молитву якобы для того, чтобы волк не

зарезал оставшихся на ночь где-то животных», тѐрт санынгы тюйюп ишле

«гнуть спину», тѐрт бюклен, тѐрт къынгыр бол «согнуться в три погибе-

ли», къыргъый санлы «стройный, статный, изящный» и др.: Зауур, тѐрт

къынгыр болуп, терезени тюбюне барды (Гуртуланы Э.) «Зауур, согнув-

шись в три погибели, подошел под окно»; Акъ кюмюшге къарасауут

салгъанлайдыла Акъжаякъны къыргъый санлары («Малкъар халкъ жыр-

ла») «Стан у Акжаяк похож на узор на белом серебре».

К этому же источнику относятся ФЕ, связанные с устным народным

творчеством, например: жилян жырмаз «густая, пышная (о траве)», апсаты-

ны жыры «сказка про белого бычка», къаплан кѐллю «очень гордый», юй-

лю сѐзню тышына чыгъармазгъа «не выносить сор из избы» и др.: Ой,

къаплан кѐллю жигит таулу жаш, жаугъа кѐп заран салгъанса! (Сюйюнчла-

ны А.) «Ты гордый и смелый балкарец, много ты навредил врагу!»; Мен айт-

хан а апсатыны жырымыды, мен да Ахматны юсюнден айта ушайма да?!

(Текуланы Ж.) «А я что, сказку про белого бычка рассказываю, я тоже гово-

рю об Ахмате!?».

Как и в других языках, в карачаево-балкарском языке многосоставных

терминов, созданных по типу свободных словосочетаний. Употребляясь пе-

реносно, они фразеологизируются, например: эшек губуз (балк.) / эшек

гуммос (карач.) «рак (злокачественна опухоль)» (букв. «ослиная бородавка»),

шайтан чалыу «вид сложного плетения тесьмы» (букв. «чертовая тесьма»),

къолда ойнагъан «веретено, наполненное пряжей» (букв. «то, что играет в

руке»), къулакъгъа кириучю «сороконожка» (букв. «тот, кто лезет в ухо

(насекомое)», тели ауруу «тиф» (букв. «дурная болезнь») и др.: Эллеге тели

ауруу кирип, адамланы бирем-бирем чѐплейди (Къобанланы Д.) «В селе рас-

пространен тиф, от которого гибнут многие»; Шайтан чалыу чалгъанды та-

улу къатын (Шахмырзаланы С.) «Сложную тесьму плела балкарка»; Мен

277

эшитгеннге кѐре, аны богъурдагъында эшек губусу барды (Гуртуланы Э.) «Я

слышал, что у него в горле – раковая опухоль».

Как уже отмечалось, пословицы и поговорки сами по себе ФЕ не явля-

ются. Однако некоторые из них служат материалом для ФЕ. При этом для

превращения ФЕ нужно отбросить от этих языковых единиц отдельные слова

или разложить их на составные части: сѐз бердинг эсенг, сѐзюнге табыл

(посл.) «давший слово, держись» сѐз бер «дать слово», сѐзюнге табыл

«сдержать слово» – ФЕ; кимни арбасына минсенг, аны жырын жырла «на

чью телегу сядешь, его песню и потяни» жырын жырла «плясать под

дудку чью»; гаккыда тюк излегенлей (посл.) букв. «как будто в яйце ищет

волос» гаккыда тюк излеген «очень придирчивый человек»: [Омар Ну-

ха:] Угъай, санга ышаналмайбыз, сен сѐзюнге табылмаучуса! (Зокаланы З.)

«[Омар Нуху:] Нет, мы тебе не доверяем, ты не сдерживаешь своего слова»;

[Мариям Къубадийге:] «Ичерик тюйюлме!» деп, жюз кере сѐз берген блурса,

алай не хайыр!? (Гадийланы И.) «[Мариям Кубадию:] Сто раз ты обещал «Не

буду пить!», ачто толку!?».

Начиная с XX века, в карачаево-балкарском языке образовалось доволь-

но много ФЕ на основе русского языка, в результате калькирования русских

ФЕ. У одних из них русскоязычный облик выражен отчетливо, а другие не

воспринимаются, как ФЕ русского языка.

В отличие от лексических калек, которые подразделяются обычно на

полные кальки и полукальки, фразеологические кальки однотипны – полные

кальки, т.е. у них все компоненты с русского языка переводятся на карачае-

во-балкарский.

Русскоязычный облик выражен чѐтко у меньшинства фразеологических

калек: ахшы сагъатда! «в добрый час!», багъасы жокъду «цены нет», бир

жаны бла «с одной стороны», бурунугу сукъ «совать свой нос», жашауда

бардыр «претворять в жизнь», иш къоратыу «производительность труда»,

къолу жетмейди «руки не доходят у кого», къулакъларынгы тургъуз

278

«навострить уши»: Бир жаны бла, Махмут айтханда да барды (Гадийланы

И.) «С одной стороны, Махмут так же прав»; Айтама да, аны багъасы

жокъду! (Зокаланы З.) «Я же говорю, ему цены нет!»; [Пристоп Семеннге:]

Муслийманланы дин тутханларына бурунунгу сугъуп нек айланаса? (Аппа-

ланы Х.) «[Пристав Семену:] Почему ты вмешиваешься в то, что мусульмане

веруют?»; Келигиз, келигиз, ахшы сагъатда къууанч келтире!.. (Гуртуланы

Э.) «Приходите, приходите в добрый час, принося радость!..».

Другой, основной разряд фразеологических калек создан значительно

раньше первой, хорошо освоен носителями языка, поэтому ФЕ, относящиеся

к нему уже не воспринимаются как иноязычные: алтын суу ичген (ичирил-

ген) «позолоченный», башына чапды «ударило кому в голову (о спирте)»,

бетден бетге «лицом к лицу, с глазу на глаз», жаны къаны бла «всеми фиб-

рами души», жер этегине «на край света», тюз жолгъа сал «направлять на

путь истинный», къайгъысын кѐр «принимать меры», къулагъына да ал-

майды «и (даже) ухом не ведет», къулакъдан бек «туг на ухо», тили

къапды «он прикусил язык», тилин кичийди «язык чешется у кого», тили

узунду «длинный язык», башхача айтханда «иначе говоря», богъурдагъы-

на дери «по горло», борчха бат «влезать в долги» и др.: Тюкенчи уа Хожаны

айтханын къулагъына да алмайды (Хочуланы С.) «А продавец и слышать

не хотел Ходжу»; Тили узунну намысы къысха (посл.) «У кого язык длинный,

у того совесть коротка»; – Уллуракъ айт, ол къулакъдан бекди! (Гадийланы

И.) «– Говори громче, он туг на ухо!»; [Сайхат Мадинагъа:] Айтма алай, арт-

да тилинги къабарса! (Текуланы Ж.) «[Сайхат Мадине:] Не говори так, по-

том сожалеешь!».

3.4.4.2. Способы образования фразеологических единиц

В тюркских языка лексикализация грамматических форм слов – явление

широко распространенное: жазыучу «пишущий» (прич. наст.вр.) – жазыучу

«писатель» (сущ.), окъуу «учение; чтение» (и.д.) окъуу «учеба» (сущ.),

279

жарагъан «пригодившийся» (прич. прош.вр.) жарагъан «замечательный»

(прил.), тохтамай «не останавливаясь» (деепр.) тохтамай «постоянно»

(нар.), кѐре «видя» (деепр.) кѐре: анга кѐре «судя по … « (послел.) и др.

Судя по данным примерам, способом лексикализации, т.е. перехода грамма-

тических форм слов в лексические, словарные, образуются имена существи-

тельные, прилагательные, наречия и послелоги.

Подобный способ образования слов называется семантико-морфологичес-

ким [Гузеев 2009: 62–71]. Аналогичным же способом образуются и фразео-

логизмы. Например, ФЕ эшикге чыкъгъан «замужняя, вышедшая замуж»,

кѐзню жумуп ачхынчы «в мгновение ока», тауукъ толтурагъан «курица с

начинкой», юйде къалгъан «засидевшаяся, оставшаяся в девках», эшеги

ѐлдю «он очень опечалился», жаны кетди «он сильно испугался» образова-

ны от словосочетаний эшикге чыкъгъан «вышедший на улицу», кѐзню жу-

муп ачхынчы «пока сомкнешь глаза и откроешь», юйде къалгъан «остав-

шаяся дома», тауукъ толтургъан «то, чем набита курица» и предложений

эшеги ѐлдю «его осел подох», жаны кетди «его душа ушла».

Следовательно, подобный способ образования ФЕ также могут назы-

ваться семантико-морфологическим.

Судя по толковому и фразеологическим словарям карачаево-балкарского

языка, как у многозначных слов, у многозначных ФЕ немало случаев рас-

хождения значений и образования омонимов, что уже отмечалось (см. выше).

Это означает, что ФЕ образуется по фразеолого-семантическому способу.

Вслед за Ж.М. Гузеевым семантико-морфологический и фразеолого-се-

мантический способы образования ФЕ, как и слов, мы объединяем в один

способ – семантический [Гузеев 2009]. Однако о способах образования о ФЕ

в языкознании не принято говорить, хотя лексикализация свободных слово-

сочетаний и предложений, т.е. фразеологизация, исследователями не отрица-

ется [Лопатин 1990: 258].

280

Фразеологизация наблюдается не только в свободных словосочетаниях и

предложениях, целиком состоящих из грамматических форм слов (юйде

къалгъан (юйде «в доме») – мест.п. + къалгъан «оставшийся», эшеги ѐлдю

(эшеги «его осел» – притяж.форма + ѐлдю «подох» – гл.прош.вр. 3-го лица)

или – частично (тауукъ толтургъан (тауукъ «крица» – сущ. в им.п. + тол-

тургъан «наполнивший, набивший» – прич.прош.вр.), но и словарных форм

(бѐрютон кий «одеть волчью шкуру» (бѐрю «волк» + тон «шуба» + кий-

«одеть»).

В образовании ФЕ участвуют и другие способы: аффиксация и слово-

сложение.

Незначительная часть ФЕ карачаево-балкарского языка образована при

помощи аффикса -лыкъ/-лик, -лукъ/-люк: бир тюрсге «одинаково, однотип-

но» + -лик бир тюрсгелик «однообразие», бугъагъа тур «прийти в охоту

(о корове)» + -лукъ бугъагъа турлукъ «самка крупного рогатого скота

двух лет, тѐлушка», къатын ал «жениться» + -лыкъ къатын аллыкъ

«взрослый (парень)» (букв. «в том возрасте, в котором можно жениться»),

эрге бар «выйти замуж» + -лыкъ эрге барлыкъ «девушка на выданье»,

къолгъа ал «взяться зачто, приступить к чему» + -лыкъ къолгъа аллыкъ

«взрослый, возмужавший» и др.: Хажи къолгъа алгъан ишин тын-

дыргъынчы тынчлыкъ тапмады (Хубийланы О.) «Хажи не успокаивается до

тех пор, пока не выполнит то дело, за которое взялся» Юйюрде юч са-

бийден къолгъа аллыкъ жаланда бириди (Шауаланы Х.) «Из трех детей в

семье только один взрослый»; Ийнегибиз кеч бугъагъа тургъанды (Текула-

ны Ж.) «Корова наша поздно пришла в охоту» Бугъагъа турлукъла кесле-

ри энчи сюрюудюле (газ. «Заман») «Тѐлушки составляют отдельное стадо».

Остальные аффиксы редко принимают участие в образовании ФЕ: гура

къылыкъ «норов» + -лы гура къылыкълы «норовистый», кир ниет

«злой умысел» + -ли кир ниетли «злонамеренный, коварный», жыл къай-

тарыу «летопись» + -чу жыл къайтарыучу «летописец» и др.: [Хашим:]

281

Аланла, бу гура къылыкъны къачан къоярыкъсыз?! (Аппаланы Х.) «[Ха-

шим:] Слушайте, когда же вы оставите свой норов?!» Аны гура къы-

лыкълы болгъанын эшите тургъанма (Къобанланы Д.) «Я слышал не раз,

что он норовистый»; Устаз жыл къайтарыуну юсюнден сейирлик хапар

айтханды (газ. «Заман») «Учитель рассказал интересную весть о летописи»

Хар миллетни кесини жыл къайтарыулары болгъандыла (газ. «Заман»)

«У каждого народа были свои летописцы».

По сравнению с аффиксальным способом способ сложения во фразеоло-

гии карачаево-балкарского языка распространен значительно шире, хотя он

осуществляется обычно при помощи вспомогательных глаголов эт – «де-

лать» и бол – «быть», которые прибавляются к ФЕ: теке къалкъыу «дремо-

та» + эт теке къалкъыу эт «дремать», къоян согъанчакъ (карач.) «за-

ячьи петли» + эт къоян согъанчакъ эт «отдохнуть немного», къара

къатыш «хаос, крайний беспорядок, неразбериха» + эт къара къатыш эт

«привести в крайний беспорядок», къара къатыш + бол къара

къатышбол «прийти в крайне беспорядочное состояние», арлы-берли «не-

постоянный, часто меняющий свое решение + бол ары-бери бол «быть

нерешительным, не суметь прийти к какому-л. мнению», къулакъ отлу

«пьяный» + бол къулакъ отлу бол «пьянеть, напиваться спиртного»,

къадыр къылыкъ «упрямство, строптивость» + эт къадыр къылыкъ эт

«упрямиться», тонгуз тынгылау (м.гов.) «гробовое молчание» + эт тон-

нгуз тынгылау эт «не обращать никакого внимания на чьи-л. наставления»,

богъу талкъы (х.-б. гов.) «неразбериха» + эт богъу талкъы эт «перевер-

нуть все вверх дном», къоян ауруулу «больной эпилепсией» + бол къоян

ауруулу бол «болеть эпилепсией»; бет жарыкълы «радостно, достойно» +

бол бет жарыкълы бол «не плошать, не срамиться перед кем-чем, выпол-

нятьчто наилучшим образом» и др.: Аны кичи къызы коян ауруулу хапары

барды (Хочуланы С.) «Говорят, что младшая дочь его болеет эпилепсией»

282

Арт жыллада жашланы аталары къоян ауруулу болгъанды, бирледен иш

жукъмагъан эсе (Гадийланы И.) «В последние годы отец мальчиков заболел

эпилепсией. Может, заразился от кого-то»; Барсанг а, аллай жерге бар: бы-

стырла, китапла юй тюбюне жайылып, болгъан богъу талкъы! (фольк.)

«Надо же видеть: одежда, книги на полу валяются, все перевернуто вверх

дном!» Ичип келсе уа, болгъанны ары-бери атып, богъу талкъы эти-

учюдю (фольк.) «Когда он приходит домой выпивший, все переворачивает

вверх дном».

В ряде случаев способом сложения ФЕ образуются и при помощи других,

полнозначных, глаголов: ажир юлюш «косяк в 20 кобыл» + изле ажир

юлюш изле «быть в вожделении», бѐрю тон «волчий оскал» + кий бѐрю

тон кий «прийти в ярость», жан-жаны «что окружает кого-что» + ашайды

(талайды) жан-жанын ашайды (талайды) «рвет и мечет» и др.: Ол ха-

парны эшитгенден сора, жаш манга бѐрю тонлай кѐрюнеди (Гадийланы И.)

«После того как я услышал это, парень мне показался волчьим оскалом»

[Ханийпа Махтиге:] Бу халынг бла атанга кѐрюнме, бѐрю тон кийип къал-

лыкъды! (Акъбайланы З.) «[Ханийпа Махти:] В таком виде не показывайся

отцу, сразу придет в ярость!»; Биймырзаны сахиник туу байталлары толу

ажир юлюш болуп айланнгандыла (Гуртуланы Б.) «Пугливые, дикие кобы-

лицы Биймырзы составляли целый косяк» [Асхат Муратха:] Байталынг

ажир юлюшизлей болур дейме (Аппаланы Х.) «[Асхат Мурату:] Кажется,

твоя кобылица хочет паостись с жерепцом».

Приведенные примеры показывают, что от одних ФЕ другие ФЕ обра-

зуются по трем способам: семантико-морфологическому, аффиксальному

способами и по способу сложения. При этом по семантико-морфологиче-

скому способу образуются субстантивные (тауукъ толтургъан, къолда ой-

нагъан), адъективные (эшикге чыкъгъан, юйде къалгъан), адвербиальные

(кѐзню жумуп ачхынчы, кѐз ачхынчы), вербальные (эшиги ѐлдю, жаны

кетди), по аффиксации – адъективные (къолгъа аллыкъ, гура къы-

283

лыкълы), субстантивные (жыл къайтарыучу), по способу сложения – вер-

бальные (къоян согъанчакъ эт, ары-бери бол) ФЕ. Продуктивным является

только семантико-морфологический способ, по которому образовано абсо-

лютное большинство ФЕ.

Выводы

Отграничение ФЕ от парных слов и повторов, аналитических глаголов,

свободных и терминологических сочетаний, устойчивых сочетаний сравни-

тельного характера, пословиц и поговорок во много оставляет желать лучшего.

Для разграничения этих языковых единиц нужен дифференцированный подход.

Так, из парных слов к фразеологии следует отнести такие, компоненты

которых и семантически, и интонационно неотделимы друг от друга, в грам-

матическом отношении однородны (жаным-тиним «самый дорогой, самое

дорогое для меня»), из аналитических глаголов, именной компонент которых

употребляется в переносном значении (къушкъанат бол «окрыляться, во-

одушевляться») или имеет фразеологически связанное значение и без глаголь-

ного компонента в данном значении не употребляется (чырым эт «прикор-

нуть»); из составных терминов – те, которые возникли на основе образного

значения (шайтан сют «малочай»); из устойчивых сочетаний сравнительного

характера – те, у которых образность создается словами, входящими в сравни-

тельную конструкцию (ит бла киштик кибик «как кошка с собакой»).

Что касается пословиц и поговорок, то они несоотносительны со словом

или членом предложения, не обладают семантической целостностью, поэто-

му они не являются ФЕ. Лишь некоторые из них служат материалом для ФЕ.

К фразеологии мы относим фразеологические сращения (ахын ал «пе-

репугать»), фразеологические единства (ат башындан «поверхностно, несе-

рьезно») и грамматические ФЕ (къысхасын айтханда «короче говоря» (мо-

дальное выражение), ма санга! «ну и даешь!»).

284

ФЕ карачаево-балкарского языка имеет структуру словоформ (аллы бла

«сперва, сначала»), словосочетаний (ишни башы «главное в чем-л.») и пред-

ложений (аргъы дуниягъа кетди «ушел на тот свет»), компоненты которых

бывают знаменательными словами (тобагъа къайт «раскаяться»), знамена-

тельным и незнаменательным словами (ариу бла «по-хорошему») и незнаме-

нательными словами (анса уа «еще бы»).

Порядок расположения компонентов ФЕ бывает свободным (кѐзню

ачып жумгъунчу / кѐзню ачхынчы «в мгновение ока»), стандартным (жан-

нган отха кир «идти в огонь и воду», баш кѐтюрмей «без отдыха, без пере-

дышки, не прерываясь»), который в стихотворениях и в устной речи может

нарушиться (кир жаннган отха) и фиксированным / у большинства ФЕ: ѐню

къарыкъды «он потерял голос, у него голос сел», жашауу келген «пожи-

лой», къысхасын айтханда «короче говоря».

Как и в лексике, во фразеологии исследуемого языка существует семан-

тическая парадигматика, хотя она в ней менее развита, чем в лексике.

Материал словарей показывает, что значениями обросли ФЕ, в составе

которых имеются наиболее древние слова, обозначающие части человеческо-

го тела. Из омонимов, образованных из таких ФЕ (57), словоформ зареги-

стрировали лишь 4.

В словарях карачаево-балкарского языка, как и других тюркских языков,

фразеологические варианты и синонимы разграничены слабо. Причиной это-

го являетя то, что, по мнению некоторых фразеологов, взаимозаменяемость в

любых контекстах является особенностью только фразеологических вариан-

тов, тогда как оно свойственно и для фразеологических синонимов.

Среди ФЕ, как и слов, немало пассивных: историзмов (жалгъа тут

«нанимать, брать в наем»), архаизмов (зарфха ур «печатать»), неологизмов

(къысыкъ бирлеш «сочетание согласных») идиалектизмов (жазыгъы келе-

ди (б.-.ч.гов.) – жаны ауруйду (лит.) «он сочувствует, чувствует усталость, со-

285

страдание»; чомп бол (м.гов.) – жокку (балк.) / жоппу (карач.) бол «столпить-

ся»).

Наряду со стилистически нейтральными в данном языке довольно много

и стилистически ненейтральных ФЕ: шутливых (чибин къонмагъан «цело-

мудренная»), бранных (аман ѐллюк «чтобы он умер бесславной смертью»),

иронических (эшекге мюйюз чыкъса «когда рак на горе свистнет»), прене-

брежительных (жилян эмген макъача «кожа да кости»), ласкательных

(жандуккул «душевный»), неодобрительных (уллугъа кет «важничать,

возомнить о себе»), вульгарных (кѐтенге кет «зазнаваться»).

Выделяются исконные и заимствованные ФЕ. К первым относятся соб-

ственно карачаево-балкарские и общетюркские ФЕ. Заимствованные ФЕ со-

ставляют около 10 % и имеют две разновидности: 1) ФЕ, в которых заим-

ствованным является только стержневое слово: осет.: токълу ашыгъы ки-

бик «очень маленький (о человеке)», каб.-черк. гура къылыкъ «норов»;

араб.: китапха къарагъанча «как (будто, словно) в воду смотрел (или гля-

дел)» и др.; 2) заимствования из русского языка путем калькирования: челек

бла къуйгъанча «как из ведра (льет)», юлгю кѐргюзт «показать пример» и

др.

В отличие от предшествующих нам исследователей фразеологии, мы

считаем, что ФЕ, как и слова образуются различными способами:

1) семантическим: юйде къалгъан «оставшаяся дома» юйде

къалгъан «засидевшаяся, оставшаяся в девках», къол кѐтюр «голосовать,

участвовать в голосовании» къол кѐтюр «поднимать руку на кого»;

2) аффиксальным: къолгъа ал «взяться за что» – къолгъа аллыкъ

«взрослый, возмужалый», «нормальный, хороший (о человеке)»;

3) словосложением: теке къалкъыу «дремота» – теке къалкъыу эт

«дремать».

286

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В тюркских языках, в т.ч. и карачаево-балкарском, многие грамматиче-

ские формы слов, особенно глаголов, различные свободные словосочетания и

предложения лексикализовались и образовали словарные единицы «про-

стые» слова, сложные слова и фразеологизмы. Утратив свои грамматические

признаки, неличные и залоговые формы глагола, свободные словосочетания

и предложения изменяют свою семантику, т.е. лекискализуются. При этом в

первом случае оборазуются одинарные слова (существительные, прилага-

тельные, наречия, глаголы и послелоги), во втором – сложные слова (суще-

ствительные, прилагательные, наречия, глаголы и др.), а в третьем – фразео-

логические единицы (ФЕ).

Из неличных форм глагола не лексикализуются только его неопределен-

ная форма.

При лексикализации имена действия становятся существительными (жа-

зыу «писание» жазыу «писание», жазыу «судьба»), причастия – суще-

ствительными (жазыучу «пишущий» жазыучу «писатель») и прилага-

тельными (жарагъан «пригодившийся» жарагъан «замечательный»), де-

епричастия – наречиями (аямай «не щадя, не жалея» аямай «очень силь-

но, здорово, неустанно, беспрестанно») и послелогами (сора «спрашивая»

сора «после кого-чего»; «кроме кого-чего»).

Как показывает проанализированный фактический материал карачаево-

балкарского языка, по сравнению с именами действия и причастиями дее-

причастия значительно реже подвергаются лексикализации.

Вопреки мнению некоторых тюркологов, в т.ч. исследователей карачае-

во-балкарского языка имена действия на -ыу (-иу, -уу, -юу, -у) и -макълыкъ

(-меклик) нельзя целиком отождествлять с отглагольными существительны-

ми, а причастия – с прилагательными. Дело в том, что из форм имен действия

в существительные перешли лишь около 2–3 , а отглагольные прилагатель-

ные образуются от глагольных основ с помощью словообразовательных аф-

287

фиксов (эринчек «ленивый» (от эрин – «лениться») чирик «гнилой» (от чи-

ри – «сгнить»), тогда как прилагательные от причастий образуются без ис-

пользования таких аффиксов, семантическим способом, т.е. путем пере-

осмысления. Одни неличные формы глагола, лексикализовавшись, полно-

стью теряют связи с производящими основами (къарыу «сила, мощь» от

къары – «хватать», къадау «накладка для замка» от къада – «приклады-

вать»), другие (абсолютное большинство) употребляются как в грамматиче-

ском, так и в лексическом значениях (окъуу «учение» окъуу «учеба», ту-

угъанлы «с момента рождения» туугъанлы «отроду»).

Факт о том, что большинство залоговых форм глагола имеет словообра-

зующее значение, выявляется обычно в контексте. По нашим подсчетам, в

карачаево-балкарском языке лексикализованы примерно 30 % залоговых

форм, большая часть которых приходится на формы понудительного залога.

Материал свидетельствует, что некоторые лексикализованные формы

полностью дублируют значения своих исходных основ: ойла- – ойлаш –

«размышлять, думать», кес- – кесдир – «резать, порезать» и др.

Понудительная форма обычно утрачивает залоговое значение тогда, ко-

гда грамматический объект или грамматический субъект обозначает предмет,

являющийся названием не лица, ср. глагола чакъырт- и юйрет- в следую-

щих предложениях: Жашны бери чакъырт «Распорядись парня вызвать сю-

да» и Китап бизни кѐп затха юйретеди «Книга учит нас многому».

Форма чакъырт- употреблена в значении понудительного залога: грам-

матический объект жашны «парня» – лицо, а форма юйрет- – в значении ос-

новного залога, грамматический субъект китап «книга» – не лицо.

Переходя в лексическую форму, аффикс понудительного залога в одних

случаях не изменяет его значения (атдыр – «стрелять» и «взрывать что,

производить взрыв» от ат – «стрелять»), в других – изменяет частично (къыс-

дыр – «прижимать, зажимать что» от къыс – «тискать, стискивать, сдавли-

288

вать, придавливать»), а третьих – изменяет в корне (сызгъырт – «украсть» от

сыз – «кидать, метать»).

В подавляющем большинстве случаев лексикализованность форм стра-

дательного залога определяется только в контексте, потому что одна и та же

форма на -н очень часто выступает в значении возвратного и страдательного

залого; ср.багъалан – 1. «стать дороже» и 2. «важничать, мнить о себе, наби-

вать себе цену»; ариулан –1. «быть очищенным» и 2. «очищаться» и др.

Многие формы возвратного залога осложняются аффиксом страдатель-

ного залога -л, который устраняет их двусмысленность.

Такие формы теряют свое возвратное значение и употребляются только

в страдательном значении: ариуланыл – «быть очищенным», ишленил –

«быть сделанным, выполненным» и др.

По своему значению многие лексикализованные формы этого залога и

значения их исходной формы идентичны: эркеле- – эркелен- «баловаться,

измениться», бол- – болун – «быть, случиться» и др.

Из страдательных форм на –л и-н вторая лексикализуется значительно

реже первой; ср. айгъакълан – «вскрываться, выявляться», таплан – «прий-

ти в порядок», бурмалан – «виться (о волосах)», ишлен – «улучшаться»,

жоюл – «тратиться», табыл – 2 «приходить» и др.

Среди форм взаимно-совместного залога, лексикализовавшись, ставших

самостоятельными глаголами, значительно меньше, чем среди других зало-

говых фор. Особенностью данного залога, отличающей его от других кос-

венных залогов, является возможность конверсии вновь образованных глаго-

лов в существительные и прилагательные: тюйюш – вз.-совм. от тюй – «бить,

избивать» тюйюш – «драться, биться, дебоширить» тюйюш «драка,

дебош, бой»; таныш – вз.-совм. от таны – «узнавать кого-что, быть знако-

мым с кем-чем» таныш – «знакомиться с кем-чем» – таныш «знакомый

человек» и др.

289

В карачаево-балкарском языке из свободных словосочетаний и сочета-

ний слов образуются сложные слова почти всех частей речи. Особую распро-

страненность среди них имеют существительные, прилагательные, наречия и

глаголы-повторы.

Лексикализуясь образуют сложные существительные обычно существи-

тельные и прилагательные при сочетании с причастиями и именами действия

глагола: бѐрюбасар «волкодав» (бѐрю «волк» и басар – прич. будущего вр.

от глагола бас – «давить»), къатын алыу «женитьба» (къатын «жена»;

«женщина» и алыу – и.д. от глагола ал – «брать»), тюз жазыу «правописа-

ние» (тюз «правильный» и жазыу «писание») и др.

Немало и парных существительных, образованных повторением нелич-

ных и залоговых форм глагола: ѐтген-сѐтген «прохожие», ашау-жашау «жи-

тье-бытье», алыш-бериш «взаимообмен» и др.

Сложных прилагательных описываемого типа заметно меньше сложных

существительных. Большая часть их образуется сочетанием имени с прича-

стием (жанбермез «смелый, отважный» от жан «душа» + бермез «не даю-

щий», ариу битген «красивый, стройный» от ариу «красивый» + битген

«выросший», артда къалгъан «отсталый» от артда «позади» + къалгъан

«оставшийся», экиатар «двуствольный (о ружье)» от эки «два» + атар «вы-

стрелит», а меньшая часть – неполным повторением или спариванием прича-

стий (къатхан-къутхан «что-л. засохшее куски чего-л.», алыннган-салын-

нган «вставной, съемный» от букв. алыннган «берущийся; снимающийся» +

салыннган «поставленный» и др.).

Определенная часть сложных прилагательных допускает обратный по-

рядок сочетания компонентов, т.е. причастие предшествует имени: жанн-

ганкѐз «пучеглазый» (жаннган «горящий» + кѐз «глаз»), кѐпгенбурун «с

опухшим носом» (кѐпген «опухший» + бурун «нос») и др.

Сложные наречия образуются разными способами: 1) сочетанием наре-

чия с послелогом: кѐпге дери «долго», эрттеден бери «издавна» и др.; 2) со-

290

четанием числительного бир «один» с существительными в пространствен-

ных падежах: бир кесекге «на некоторое время», бир жолда «однажды», би-

раздан, биркесекден «вскоре; через некоторое время» и др.; 3) сложением

деепричастных форм на -а, -п и -май/-мей: ѐле-къала «еле-еле», къошмай-

къоратмай «точь-в-точь», къырып-жонуп «стараясь изо всех сил» и др;

4) сложением наречий: анда-мында «редко, изредка, временами» (анда

«там» + мында «здесь»); эртте-кеч «рано или поздно» (эртте «рано» + кеч

«поздно») и др.; 5) неполным повторением падежных форм существитель-

ных: жер-жерге «во все стороны», ѐмюрден-ѐмюрге «на веки», жан-

жанындан «отовсюду» и др.; 6) сложением положительной и отрицательной

форм причастий будущего времени -ар/-ер, -ыр/-ир – -маз/-мез: айтыр-

айтмаз «как только сказал», жетер-жетмез «как только дошел, доехал» и др.;

7) сложением прилагательных в исходном и основном падежах: игиден-иги

«все лучше и лучше», аыкъдан-ачыкъ «совершенно откровенно» и др.;

8) фономорфологическим изменением редупликатадеепричастия: ауа-сауа

«вразвалку», сормай-ормай «без разрешения; самовольно» и др.; 9) повторе-

нием числительных: экиден-экиден «по два» (эки «два»), ючден-ючден «по-

три» (юч «три») и др.

Сложные глаголы исследуемого типа создаеются словосложением двух

глагольных основ и именной основы и служебного глагола (или глагола в

служебном значении).

В первом типе сложных глаголов высокую продуктивность имеют сло-

вообразовательные формы -п/-а тур, -п кет, -п/-а бер, -п къал, -п къой,

-п кѐр: олтуруп / олтура тур – «посидеть (некоторое время)», жыгъылып

кет – «упасть (внезапно)», келип къал – «прийти (неожиданно)», айтып

къой – «проболтаться; высказать», тийип кѐр «потрогать» и др.

Основное значение в таких глаголах выражается то первым компонентом

(къычырып жибер – «закричать»), то вторым (къарап тур – «наблюдать»).

291

Второй тип сложных глаголов занимает значительно больше места, чем

первый. Основной костяк их образуется сочетанием имени со вспомогатель-

ными глаголами эт- и бол-: байрам эт «праздновать», терк бол «торопить-

ся», «спешить», кѐп эт «умножить, увеличить» и др.

Сложные глаголы этого типа образуются и сочетанием числительного,

звукоподражательного слова, междометия, частицы и предикативного слова с

вспомогательным глаголом, но довольно редко: эки эт «разделить пополам»,

тарх-турх эт «стучать, ударять чем», тоба эт «раскаяться», жокъ бол «исче-

зать» и др.

Разновидности сложных слов вступают между собой, хотя и нечасто, в

лексико-семантические отношения, т.е. синонимические, вариантные, омо-

нимические и антонимические. При этом такие отношения между сложными

глаголами более широкие, чем между существительными, прилагательными

и наречиями. Ср.

1) сложные существительные: къолда ойнагъан – къолда айланнган

«веретено с намотанной пряжей» (синоним), курт юзюлген / кюрт юзюлген

«лавина, снежный обвал» (варианты), къансиер (разновидность дерева) –

къансиер «воспаление легких (у животных)» (омонимы), къатын алыу

«женитьба» – эргебарыу «замужество» (антоним);

2) сложные прилагательные: башха баргъан – къылкъыяр «острый-

преострый» (синонимы), къатын аллыкъ – къатын алыр «который должен

жениться (парень)» (варианты), эртте жетген «ранний (о фруктах)» – кеч

жетген «поздний (о фруктах)» (антонимы);

3) сложные глаголы: хатагъа къал – палахха къал «очутиться в беде»

(синонимы), артха къал / артда къал «отставать» (варианты), эрге бар «выйти

замуж» – эрден чыкъ «расходиться с мужем» (антонимы), къайгъыгъа кир

«собираться делать что-л., приниматься за какое-л. дело» (омонимы).

В исследованиях, также словарях тюркских языков довольно часты слу-

чаи квалификации различных типов устойчивых сочетаний, пословиц и пого-

292

ворок, парных слов и повторов, аналитических глаголов без какого-либо ана-

лиза и основания фразеологизмами. Это обусловлено традционным мнени-

ем, согласно которому самостоятельными семантическими типами фразео-

логизмов, помимо фразеологических сращений и фразеологических

единств, являются и фразеологические сочетания, и фразеологические вы-

ражения. Дифференцированный подход к этим языковым единицам кара-

чаево-балкарского языка убеждает нас в том, что к фразеологии относятся

безоговорочно только фразеологические сращения (ахын ал «перепугать»,

бир ауукъда «в одно время»), фразеологические единства (ат башындан

«поверхностно, не серьезно», от тюшгенлей «как на пожар») и неразложи-

мые служебные и экспрессивно-эмоциональные слова, именуемые грамма-

тическими фразеологизмами.

Что касается названных выше сложных языковых единиц, то дифферен-

циальный подход к ним показывает, что к фразеологии из них следует отне-

сти лишь единицы: 1) из парных слов – те, компоненты которых и семанти-

чески, и интонационно неотделимы друг от друга: жаным-тиним «самый

дорогой, самое дорогое», жаным-кѐзюм «дорогой мой, дорогая моя» и др.;

2) из аналитических глаголов – именной компонент которых употребляется в

переносном значении и без глагольног компонента в данном значении не

употребляется: къушкъанат бол «окрыляться, воодушевляться», бузоу бол

«стать смирным, присмиреть», чырым эт «прикорнуть» и др.; 3) из состав-

ных терминов – возникшие на основе образного значения, которое у них со-

храняется: шайтан сют «малочай», марал къулакъ «чемерица» и др.; 4) из

всех типов устойчивых сочетаний – только некоторые, имеющие сравнитель-

ный характер, а именно: те, у которых образность создается словами, входя-

щими в сравнительную конструкцию: ит бла киштик «как кошка с соба-

кой», къузгъун къанаты «как вороново крыло» и др.

Фразеологизмы карачаево-балкарского языка имеет структуру слово-

форм (аллы бла «сперва, сначала»), словосочетаний (ишни башы «главное в

293

чем-л.») и предложений (аргъы дуниягъа кетди «ушел на тот свет»), а ком-

поненты их бывают знаменательными словами (тобагъа къайт «раскаять-

ся»), знаменательным и незнаменательным словом (ариу бла «по-

хорошему») и незнаменательными словами (анса уа «еще бы»).

Как и слова («простые» и сложные) фразеологизмы имеют семантиче-

скую парадигматику: синонимию (аты чыкъгъан – аты айтылгъан «из-

вестный, прославленный», жан алды – жан берди – сал бахчышха минди

«умер» и др.), омонимию (кѐлюне тийди «обижать кого» – кѐлюне тийди

«вызывать ощущенике приторности или свежести», ауузунгу тый «держать

язык за зубами» – ауузунгу тый «не есть, не пить»), антонимию (бети

болгъан «совестливый» – бети болмагъан «бессовестный»), паронимию

(жаны ичинде болгъан «живая душа, любой человек» – жаны ичинде бо-

луп «пока он жив», баш ал «избавиться от кого-чего» – башын ал «избавить

кого от чего» и др.). В исследованиях и словарях тюркских языков полисе-

мия и омонимия, синонимия и вариантность, паронимия фразеологизмов в

абсолютном большинстве случаев не разграничены. Абсолютное большинство

ФЕ исследуемого типа для карачаево-балкарского языка являются исконными

(собственно карачаево-балкарскими и общетюркскими). Заимствованные сре-

ди них составляют не больше одной десятой из общего их количества, среди

которых осетинские (токълу ашыгъы кибик «очень маленький (о челове-

ке)», ийнеге халы сууура билмеген «не умеющая рукодельничать» и др.),

кабардино-черкесские (гура къылыкъ «норов», ушкокга юйреннген

къалакълай «стреляный воробей» и др.), арабские (китапха къаргъалай

«как (будто, словно) в воду или глядел»), персидские (шорпа башынмы ал-

лыкъма «на что мне это», кѐзлери чыракъ барадыла «он уставился на ко-

го-что» и др.).

Как видно из приведенных примеров, в заимствованиях и словарях

тюркских языков полисемия и омонимия, синонимия и вариантность, парно-

нимия фразеологизмов в абсолютном большинстве случаев не разграничены.

294

БИБЛИОГРАФИЯ

Грамматики

ГКБЯ – Грамматика карачаево-балкарского языка: Фонетика, морфоло-

гия, синтаксис. – Нальчик, 1976.

ГКЛЯ – Грамматика киргизского литературного языка. Ч. I Фонетика и

морфология. – Фрунзе, 1980 (на кирг. яз.).

ГНЯ – Грамматика ногайского языка. – Ч. I. Фонетика и морфология. –

Черкесск, 1973.

ГСБЛЯ – Грамматика современного башкирского литературного языка. –

М., 1981.

ТГ – Татарская грамматика: в 3 т. – Т. I. Казань, 1995.

Словари

ГСБЯ / СБЯ – Толковый словарь башкирского языка (Словарь башкир-

ского языка). – М., 1993 (т. 1, 2).

ТСКБЯ – Толковый словарь карачаево-балкарского языка. – Нальчик,

1996 (т. 1), 2002 (т. 2), 2005 (т. 3).

ТСККЯ – Толковый словарь каракалпакского языка. – Нукус, 1980 (т. 1).

ТСТЯ – Толковый словарь татарского языка. – Казань, 1977 (т. 1), 1979 (т. 2),

1981 (т. 3),

ТСУЯ – Толковый словарь узбекского языка. – М., 1981 (т. 1, 2).

УРС – Узбекско-русский словарь. – М., 1959.

Теоретические исследования

1. Абдуллаев Р.Н. Аффиксы залоговых форм глагола и их отношение к

форме многократности // Известия АН Азербайджанской ССР. Серия литера-

туры, языка и искусства. – Баку, 1966. – С. 143–156.

2. Абдурахманов Г.А. Субстантивированные прилагательные в узбек-

ском языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. – Сармаканд, 1950. – 21 с.

295

3. Абдурахманов Н. Парные слова в современном узбекском литератур-

ном языке: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Ашхабад, 1962. – 19 с.

4. Абдуразманов Н. Парные слова в тюркских языках: автореф. дис. …

канд. филол. наук. – Алма-Ата, 1975.

5. Абсалямов З.З. Наречие // Грамматика современного башкирского ли-

тературного языка. – М., 1981.

6. Авелиани К.Ю., Ройзензон Л.И. Синонимические отношения слов и

фразеологических сочетаний // Лексическая синонимия. – М., 1967

7. Адилов М.И. Сложные слова в современном азербайджанском языке:

автореф. дис. … канд. филол. наук. – Баку, 1958.

8. Аганин Р.А. Повторы и однородные парные сочетания в современном

турецком языке. – М., 1959.

9. Адилов М.И. Система повторов в азербайджанском языке: автореф.

дис. … докт. филол. наук. – Баку, 1968.

10. Аймурзаева А.А. Субстантивация имен прилагательных и причастий

в современном каракалпакском языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. –

Ташкент, 1985. – 20 с.

11. Аймурзаева А.А. Субстантивация имен прилагательных и причастий

в современном каракалпакском языке: дис. ... канд. филол. наук. – Ташкент,

1985. – 164 с.

12. Актуальные проблемы русской фразеологии. – Л., 1983.

13. Алиева З.И. Сложные глаголы в современном азербайджанском язы-

ке // ТР. Ин-та лит. и яз. им. Низами АНСССР. Серия языкознания. – Баку,

1957. – Т. VII.

14. Аликаев Р.С., Башиева С.К., Фразеология и кодификация временной

парадигмы в карачаево-балкарском языке// Филология на рубеже тысячеле-

тий. Материалы Междунар. науч. кон. Вып. 2. Язык как функционирующая

система. – Ростов-на-Дону, 2000. – С.50-52.

296

15. Аликаев Р.С., Башиева С.К. ФЕ как транслятор этноспецифической ин-

формации// Вестник Пятигорского государственного лингвистического уни-

верситета. –Пятигорск, 2010, № 4. – С.106-109.

16. Амангельдыева К. Принципы подачи фразеологических единиц в турк-

менско-русском словаре: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Ашхабад, 1971.

17. Амосова Н.Н. Основы английской фразеологии: автореф. дис. …

докт. филол. наук. – Л., 1962.

18. Аракин В.Д. Сложные существительные с первым компонентом –

прилагательным цвета в турецком языке // Тurсоlogica: К 70-летиюакадемика

А.Н. Канонова. – Л., 1976.

19. Архангельский В.Л. О понятии устойчивой фразы и типах фраз //

Проблемы фразеологии. Исследования и материалы. – М.–Л., 1964.

20. Ахманова О.С. К вопросу об отличии сложных слов от фразеологи-

ческих единиц (на материале английского и шведского языков) // Труды Ин-

ститута языкознания АН СССР. – 1954. – Т. 4.

21. Ахманова О.С. О фонетических и морфологических вариантах слова //

Академику Виктору Владимировичу Виноградову 60. – М., 1956.

22. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. – М., 1957.

23. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – М.: Советская

энциклопедия, 1966. – 607 с.

24. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – М.: Советская

энциклопедия, 1969.

25. Ахматов И.Х. Инструкция для составления «Толкового словаря со-

временного карачаево-балкарского языка» (в трех томах). – Нальчик, 1976. –

51 с.

26. Ахтямов М.Х., Гарипов Т.М. Словообразование существительных,

словообразование прилагательных // Грамматика современного башкирского

литературного языка. – М., 1981.

297

27. Ахундов А. Конверсия в азербайджанском языке // Опросы азербай-

джанского языка и литературы (на азерб.яз.). – Баку, 1977. – № 1.

28. Ахундзянов Г.Х. Идиомы (Исследование на материале татарского

языка): автореф. дис. … докт. филол. наук. – Казань, 1974.

29. Бабкин А.М. Русская фразеология, ее развитие и источники. – Л., 1970.

30. Бабкин А.М. Слово в контексте и в словаре // Современная русская

лексикография. – Л., 1977.

31. Байрамов Г.А. Основы фразеологии азербайджанского языка: авто-

реф. дис. … докт. филол. наук. – Баку, 1970.

32. Байталиев А. Проблемы отграничения именных фразеологических

единиц от других сходных с ними явлений в казахском языке: автореф. дис.

… канд. филол. наук. – Алма-Ата, 1974.

33. Балаж Я. Синтагматизация и лексикализация (к теоретическим во-

просам лексикологии и лексикографии) // Лексикология и лексикография. –

М., 1972.

34. Балли Ш. Французская стилистика. – М.: Иностр. лит., 1961. – 394 с.

35. Баранников А.П. Синонимические повторы в новоиндийских языках //

Записки Коллегии востоковедов. – Л., 1928. – Т. 3. – Вып. 2.

36. Баскаков Н.А. Ногайский язык и его диалекты. Грамматика, тексты и

словарь. – М.–Л.: Наука, 1940. – 272 с.

37. Баскаков Н.А. Залоги в каракалпакском языке. – Ташкент: АН Узб.

ССР, 1951. – 32 с.

38. Баскаков Н.А. Каракалпакский язык. – М.: АН СССР, 1952. – Т. 2. –

Ч. I. – 542 с.

39. Баскаков Н.А. Историко-типологическая морфология тюркских язы-

ков: (Структура слова и механизм агглютинации). – М.: Наука, 1979. – 273 с.

40. Баскаков Н.А. Ногайский язык и его диалекты. Грамматика, тексты и

словарь. – М.–Л.: Наука, 1940. – 272 с.

298

41. Баскаков Н.А. О границах словообразованиях и словоизменения в

тюркских языках // Советская тюркология, 1986. – № 2. – С. 3–11.

42. Башиева С.К. Некоторые проблемы фразеологической стилистики

карачаево-балкарского языка// Вопросы стилистики и фразеологии карач.-

балк. языка. - Нальчик, 1986. – С.113-125.

43. Башиева С.К. Сопоставительно-стилистическое изучение русской и

карачаево-балкарской фразеологии// Вопросы изучения русского языка. -

Нальчик, 1992. – С.36-40.

44. Башиева С.К. Вариантность в карачаево-балкарской фразеологии//

Вопросы лексикологии и грамматики карачаево-балкарского языка. – Наль-

чик, 1993. – С.50-58.

45. Башиева С.К., Жарашуева З.К. Школьный фразеологический словарь

карачаево-балкарского языка. – Нальчик: Эльбрус, 1994.

46. Башиева С.К. Фразеологические единицы, обозначающие эмоции и

эмоциональные состояния//Вестник Кабардино-Балкарского государственно-

го университета. Серия «Гуманитарные науки», –1994. –С.16-18.

47. Башиева С.К. Стилистический компонент фразеологического значе-

ния: Автореф. дис… д-ра филол. наук. – Краснодар, 1995. –38 с.

48. Башиева С.К. Средства формирования стилистического компонента

значения фразеологизмов. – Нальчик, 1996. –64 с.

49. Башиева С.К. Экспрессивность как компонент семантической струк-

туры ФЕ//Вестник Кабардино-Балкарского государственного университета.

Серия «Гуманитарные науки». – 1996. – С.13-17.

50. Башиева С.К. Модальность и фразеологическое значение//Вестник

Кабардино-Балкарского государственного университета. Серия «Гуманитар-

ные науки». – 1996. – С.17-20.

51. Башиева С.К. Факторы, оказывающие влияние на формирование сти-

листического значения ФЕ//Сб. ст. Проблемное описание и преподавание ро-

мано-германских языков. – Нальчик, 1996. –С.14-24.

299

52. Башиева С.К. Ментальность как семантическая составляющая фра-

зеологизмов// Проблемы развития государственных языков Кабардино-

Балкарии: Материалы II-ой республиканской научно-практической конфе-

ренции. – Нальчик, 1997. – С.43-47.

53. Башиева С.К. Отражение семантической палитры ФЕ во фразеогра-

фии// Сб. ст. 2-е Андалузские чтения по славистике: материалы конференции.

– Гранада, 1998. – С.27-36.

54. Башиева С.К. Кодификация семантики ФЕ в разнотипных слова-

рях//Проблемы развития государственных языков КБР, посвященной 80-

летию проф. Б.М. Карданова: Материалы III-ей республиканской научной

конференции. – Нальчик, 1998. – С. 27-36.

55. Башиева С.К. К вопросу об объеме фразеологического значения//

Вопросы лексики, грамматики и семантики карачаево-балкарского языка. –

Нальчик: Эль-фа, 2002. – С.134-145.

56. Беглярова С.А. Адвербиализация в современном азербайджанском

языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. – Баку, 1979. – 19 с.

57. Бекбергенов А. Словообразование в каракалпакском языке (на кара-

калп.яз.). – Нукус, 1979. – 284 с.

58. Бенвенист Э. Общая лингвистика. – М., 1971.

59. Бобрик Г.А. Сложные слова и словосочетания в отношении к общим

для них и различающим признакам: автореф. дис. … канд. филол. наук. –

Алма-Ата, 1974.

60. Бердыев Р. Сложные слова в современном туркменском языке. –

Ашхабад, 1958.

61. Бертагаев Т.А. Сочетания слов и современная терминология. – М., 1971.

62. Благова Г.Ф. Заметки о взаимно-совместном залоге // Советская тюр-

кология. – 1976. – № 6. – С. 46–60.

63. Благова Г.Ф. Имена действия в тюркских языках среднеазиатского

региона // Тюркологические исследования. – М., 1976. – С. 51–76.

300

64. Бобрик Г.А. Сложные слова и словосочетания в отношении к общим

для них и различающим признакам: автореф. дис. … канд. филол. наук. –

Алма-Ата, 1974.

65. Бозиев А.Ю. О некоторых глагольных формах карачаево-балкарско-

го языка (на кар.балк.яз.) // Материалы научно практической конференции

преподавателей русского, кабардинского, балкарского языков и литератур. –

Нальчик, 1963. – С. 19–26.

66. Бозиев А.Ю. Глагольное словообразование // Учен. зап. Кабардино-

Балкарского научно исследовательского института. Сер. филологическая. –

Нальчик , 1964. – Т. 20. – С. 34–45.

67. Бозиев А.Ю. Словообразование имен существительных, прилага-

тельных и наречий в карачаево-балкарском языке. – Нальчик, 1965. – 88 с.

68. Бозиев А.Ю. Глагол // Грамматика карачаево-балкарского языка. Фо-

нетика, морфология, синтаксис. – Нальчик, 1978 (на карач.-балк. яз.). –

С. 270–314.

69. Бондарко А.В. К теории поля в грамматике – залог и залоговость //

Вопросы языкознания. – 1972. – № 3. – С. 30–35.

70. Бондарко А.В. Грамматическая категория и контекст. – Л.: Наука,

197I. – 115 с.

71. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. – Л.: Наука, 1978 –

175 с.

72. Будагов Р.А. Введение в науку о языке. – М.: Учпедиз, 1958. – 435 с.

73. Будагов Р.А. Введение в науку о языке. – М.: Учпедгиз, 1969. – 452 с.

74. Букчина Б.З., Калакуцкая Л.П. Сложные слова. – М., 1974.

75. Василевская Е.А. Словосложение в русском языке: Очерки и наблю-

дения. – М., 1962.

76. Виноградов В.В. О формах слова // Изв. АН СССР ОЛЯ. – 1944. –

Т. 3. – Вып. I.

301

77. Виноградов В.В. Словообразование и его отношение к грамматике и

лексикологии: на материале русского и родственных языков // Вопросы тео-

рии в свете трудов И.В. Сталина по языкознанию. – М., 1952. – С. 3–20.

78. Виноградов В.В. О формах слова // Избранные труды. Исследования

по русской грамматике. – М., 1975.

79. Виноградов В.В. Основные понятия русской фразеологии как линг-

вистической дисциплины // Избранные труды: Лексикология и лексикогра-

фия. – М., 1977.

80. Виноградов В.В. Об основных типах фразеологических единиц в

русском языке // Там же.

81. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое изучение о слове). –

М., 1986.

82. Винокур Г.О. Заметки по русскому словообразованию // Избранные

труды по русскому языку. – М., 1959.

83. Вопросы лексики и фразеологии современного русского языка. – Ро-

стов, 1968.

84. Вопросы семантики фразеологических единиц. – Новгород, 1971.

85. Гаджиахмедов Н.Э. Глагольное словообразование в кумыкском язы-

ке // Вопросы словообразования дагестанских языков. – Махачкала, 1986. –

С. 115–120.

86. Гаджиахмедов Н.Э. Грамматические категории глагола в кумыкском

языке. – Махачкала, 1987. – 87 с.

87. Гаджиева Н.З. Природа изафета в тюркских языках // Советская тюр-

кология. – 1970. – № 2.

88. Гаджиева Н.З. Основные пути развития синтаксической структуры

тюркских языков. – М., 1973.

89. Гак В.Г. О глагольно-именной конверсии во французском языке //

Учен. зап. Института международных отношений. Сер. филологическая. –

М.: ИМЛ, 1961. – Вып.7.

302

90. Гак В.Г. Транспозиция // Лингвистический энциклопедический сло-

варь. – М., 1990. – С. 519.

91. Ганиев Ф.А. Конверсия как один из способов словообразования в та-

тарском литературном языке // Учен. зап. АзГУ. Сер. языка и литературы. –

1969. – С. 42–51.

92. Ганиев Ф.А. Конверсия в татарском языке. – Казань: татар. кн. изд-

во, 1985. – 190 с.

93. Ганиев Ф.А. Суффиксальное словообразование современного татар-

ского языка. – Казань, 1974.

94. Ганиев Ф.А. К вопросу о сложных словах в современном татарском

языке // Советская тюркология. – 1976.

95. Ганиев Ф.А. Образование сложных слов в татарском языке. – М., 1982.

96. Ганиев Ф.А. Словообразование // Татарская грамматика. – Казань, 1995.

97. Гарипов Т.М. Выступление о категории залога // Вопросы составле-

ния описательных грамматик языков народов СССР. Стенограмма корд. со-

вещ. по проблемам простого предложения и категории залога. – Уфа, 1958. –

С. 105–107.

98. Гарипов Т.М. Башкирском именное словообразование. – Уфа, 1959. –

235 с.

99. Геляева А.И. Залоговая и словообразовательная функции залоговых

аффиксов в карачаево-балкарском языке. – М., 1981.

100. Геляева А.И. Категория залога в карачаево-балкарском языке: ав-

тореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 1982. – 19 с.

101. Геляева А.И. Словоизменительная и словообразовательная функ-

ции залоговых аффиксов в карачаево-балкарском языке. – Нальчик: Эльбрус,

1999. – 128 с.

102. Гвоздев А.Н. Современный русский литературный язык. – М.,

1973.

303

103. Гепнер Ю.Р. Об основных признаках фразеологических единиц и

о типах их видоизменения // Проблемы фразеологии. Исследования и мате-

риалы. – М.–Л., 1964.

104. Глухов В.М. Полисемия и омонимия глагольных фразем в со-

временном русском языке: дисс. – Тула, 1970.

105. Голуб И.Б. Фразеология // Д.Э. Розенталь, И.Б. Голуб, М.А. Те-

ленкова. Современный русский язык. – М., 2008. – С. 110–127.

106. Горбачевич К.С. Принципы нормализации языка в современной

русской орфографии // Современность и словари. – Л., 1978.

107. Граудина Л.К. Вопросы нормализации русского языка и вариан-

ты. – М., 1980.

108. Григорьев В.П. О границах между словосложением и аффиксаци-

ей // Вопросы языкознания. – 1956. – № 4.

109. Григорьев В.П. О взаимодействии словосложения и аффиксации

// Там же.

110. Грунина Э.А. К теории тюркского залога // Советская тюрколо-

гия. – 1987. – № 2. – С. 3–15.

111. Гузеев Ж.М. Проблематика словника толковых словарей тюрк-

ских языков. – Нальчик: Эльбрус, 1984. – 164 с.

112. Гузеев Ж.М. Семантическая разработка слова в толковых слова-

рях тюркском языков. – Нальчик: Эльбрус, 1985. – 196 с.

113. Гузеев Ж.М. Фразеология // Ж.М. Гузеев. Современный карачае-

во-балкарский литературный язык. – Ч. 1. Фонетика, фонология, орфоэпия.

Графика, орфография. Лексика и фразеология. Лексикография (на карач.-

балк.яз.). – Нальчик, 1998. – С. 247–270.

114. Гузеев Ж.М. Современный балкарский язык. – Нальчик, 1999 (на

карач.-балк. яз.).

304

115. Гузеев Ж.М. Современный карачаево-балкарский литературный

язык. – Ч. II. Морфемика, морфонология, словообразование. – Карачаевск,

2006 (на карач.-балк. яз.).

116. Гузеев Ж.М. Семантический способ словообразования в тюркских

языках. – Нальчик, 2009.

117. Гузеев Ж.М. О причинах и степени лексикализации деепричастий

(на материале карачаево-балкарского языка) // Словообразование в тюркских

языках: исследования и проблемы. – Казань, 2011.

118. Гулыга Е.В., Шендель Е.И. Грамматико-лексические поля в совре-

менном немецком языке. – М.: Просвещение, 1969. – 148 с.

119. Гулямов А.Г. К вопросу об адвербиализации в узбекском языке //

Учен. зап. Ташгоспединститута. – Ташкент, 1954. – Вып. 2. – С. 57–65.

120. Гусейнов Б.Г. Лексико-фразеологические вопросы переводы с ан-

глийского на азербайджанский язык: автореф. дис. … канд. филол. наук. –

Баку, 1967.

121. Гухман М.М. Развитие залоговых противопоставлений в герман-

ских языках: (Опыт историко-типологического исследования родственных

языков). – М.: Наука, 1964. – 290 с.

122. Гухман М.М. Типология развития залоговых оппозиций // Истори-

ко-типологическая морфология германских языков: категория глагола: – М.:

Наук, 1977.

123. Даибова К.Х. Фразеология кумыкского языка: автореф. дис. …

канд. филол. наук. – М., 1973.

124. Даниленко В.П. Влияет ли употребительность слов на продуктив-

ность словообразовательной модели // Развитие словообразования современ-

ного русского языка. – М., 1966.

125. Демидова А.К. Образование наречий предложно именных сочетаний в

современном русском языке: автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 1960.

305

126. Джанаева В.Н. Залоги в кумыкском языке: автореф. дис. ...канд. фи-

лол. наук. – Баку, 1972. – 18 с.

127. Джанашиа Н.Н. Залоги в современном азербайджанском языке //

Советская тюркология. – 1974. – № 1. – С. 41–44.

128. Джанмавов Ю.Д. Деепричастия в кумыкском литературном языке. –

М., 1967.

129. Джаркешева Г.И. Къазакъ титинде біріккен сöздер // Изв. АН Каз.

ССР. Серия сингв. – Алма-Ата, 1950. – № 82. – Вып. 6.

130. Джафар М. Об искусственном образовании парных слов // Юбилей-

ный сборник в честь В.Ф. Миллера … / Тр. Этнограф. отд. – М., 1900.

131. Джафаров С. О категории залога в тюркских языках // Учен. зап.

Азербайджанского университета им. С.М. Кирова. – Баку, 1978. – С. 63–71.

132. Диброва Е.И. Вариантность фразеологических единиц в соврмен-

ном русском языке. – Ростов-на-Дону, 1979

133. Диброва Е.И. Фразеология // Современный русский язык. Теория.

Анализ языковых единиц: в 2 ч. – Ч. I. – М., 2001. – С. 358–425.

134. Дмитриев Н.К. О парных словосочетаниях в башкирском языке //

Изв. АН ССР. Отд. гум. наук. – 1920. – № 7.

135. Дмитриев Н.К. О парных словосочетаниях в башкирском языке //

Изв. АН СССР. Отд. гум. наук. – 1930. Серия 7.

136. Дмитриев Н.К. Грамматика кумыкского языка. – М.–Л.: АН СССР,

1940. – 205 с.

137. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. – М.–Л.: АН СССР,

1948. – 276 с.

138. Дудников А.В. Фразеология // А.В. Дудников. Современный рус-

ский язык. – М., 1990. – С. 117–154.

139. Дукальский Е.С. Имена действия в современном английском языке:

автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 1953. – 20 с.

306

140. Дыренкова Н.П. Грамматика шорского языка. –М.–Л.: АН СССР,

1941. – 308 с.

141. Егоров В.Г. Словосложение и значение его в истории языка // Уч.

зап. Чувашского гос. пед. ин-та. – Чебоксары, 1953. – Вып. 1.

142. Егоров В.Г. Словосложение в тюркских языках // Структура и исто-

рия тюркских языков. – М., 1971.

143. Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка // Новое в лингвистике. –

Вып. 1. – М., 1960.

144. Емузов А.Г. Лексико-семантический анализ фразеологии кабарди-

но-черкесского языка. – Нальчик, 1986.

145. Ермеков А.Е. Семантика (семасиология) слитных слов в казахском

языке: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Алма-Ата, 1950.

146. Жабелова Л.Ж. Парные имена существительные в современном ка-

рачаево-балкарском языке // Аспекты лингвистического анализа (на материа-

ле языков разных систем). – М., 1974.

147. Жабелова Л.Ж. Модели сложных существительных в карачаево-

балкарском языке // Принципы описания лексического и грамматического

строя языков. – М., 1976.

148. Жабелова Л.Ж. Малопродуктивные модели сложных существитель-

ных в карачаево-балкарском языке // Исследования по карачаево-балкарско-

му языку. – Нальчик, 1977.

149. Жабелова Л.Ж. Словообразовательная структура парных существи-

тельных в карачаево-балкарском языке // Теоретические проблемы карачае-

во-балкаского языка. – Нальчик, 1979. – Вып. I.

150. Жабелова Л.Ж. Структурно-семантические модели парных суще-

ствительных в современном карачаево-балкарском языке // Там же.

151. Жабелова Л.Ж. Сложные имена существительные в современно ка-

рачаево-балкарском языке. – Нальчик, 1986.

307

152. Жарашуева З.К. Материалы по карачаево-балкарской фразеологии. –

Нальчик, 1968.

153. Жарашуева З.К. Вопросы фразеологии современного карачаево-

балкарского языка: автореф. дис. … канд. филол.наук. – Баку, 1973.

154. Жигадло В.Н. Субъектные и объектные отношения глагола в форме

страдательного залога // Учен. зап. ЛГУ. Сер. филол. наук. – Л.: Ленингр. ун-т,

1961. – № 301.

155. Жирмунский В.М. О границах слова // Морфологическая структура

слова в языках различных типов. – М., 1963.

156. Жирмунский В.М. Об аналитических конструкциях // Аналитиче-

ские конструкции в языке различных типов. – М.–Л., 1965.

157. Жирмунский В.М. Общее и германское языкознание. – Л.: Наука,

1976. – 695 с.

158. Жуков В.П. Изучение русской фразеологии в отечественном языко-

знании последних лет // ВЯ. – 1967. – № 5.

159. Жуков В.П. Об устойчивости и вариантности фразеологизмов на

семантическом уровне // Проблемы устойчивости и вариантности фразеоло-

гических единиц. – Тула, 1972. – С. 20–27.

160. Жуков В.П. Семантика фразеологических оборотов. – М., 1978.

161. Закиев М.З. О залогах татарского глагола // Вопросы составления

описательных грамматик языков народов СССР (совещание тюркологов ав-

густ, 1957). – Уфа: Башгосиздат, 1958. – С. 98–102.

162. Залоговые конструкции в разноструктурных языках. – Л.: Наука,

1981. – 286 с.

163. Зиннатуллина К.З. Залоги глагола в современном татарском литера-

турном языке. – Казань: Татарское книж. изд-во, 1969.

164. Иванникова Е.А. Об основном признаке фразеологических единиц //

Проблемы фразеологии. Исследования и материалы. – М.–Л., 1964

308

165. Иванов С.Н. Категория залога в определительных сочетаниях с

формой на –ган в узбекском языке // Вопросы языкознания. – № 2.

166. Иванов С.Н. О соотношении грамматического и лексического в уз-

бекских залогах // Учен. зап. ЛГУ. – Вып. 12. – № 294.

167. Иванов С.Н. Очерки по синтаксису узбекского языка. – Л.: Наука, 1959.

168. Иванов С.Н. К характеристике тюркских залогов (О залоге в языке

«Родословного древа тюрок» Абу-Л-Гази Хана) // Филология и история

тюркских народов: тезисы докладов. – Л., 1967.

169. Иванов С.Н. Курс турецкой грамматики. – Ч. 2. Грамматические ка-

тегории глагола: учебное пособие. – Л.: ЛГУ, 1977. – 85 с.

170. Игнатьева Л.Д. Количественное варьирование во фразеологических

единицах с компонентами типа как, хоть, если // Проблема тождества фра-

зеологических единиц. – Челябинск, 1990. – С. 81–87.

171. Истомина В.В. Виды омонимических отношений фразем и пере-

менных словосочетаний // Вопросы лексики и фразеологии современного

русского языка. – Ростов, 1968. – С. 164–174.

172. Истомина В.В. О фразеологической полисемии и омонимии // Во-

просы семантики фразеологических единиц. – Новгород, 1971. – С. 139–144.

173. Истомина В.В. Пути образования различных типов фразеологиче-

ской омонимии // Проблемы русского фразообразования. – Тула, 1973. –

С. 125–135.

174. Кайдаров А.Т. Парные слова в современном уйгурском языке. –

Алма-Ата, 1958.

175. Калакуцкая Л.П. Адъективация причастий в современном русском

литературном языке. – М.: Наука, I971. – 227 с.

176. Карданов Б.М. Фразеология кабардинского языка. – Нальчик, 1973

177. Карулин Ю.А. О субстантивации инфинитива в современном ита-

льянском языке // Учен.зап. ин-та междунар. отношений. – М., 1959. – Вып.

1а.

309

178. Категория залога: материалы конференции. – Л.: Наука, 1970.

179. Кенесбаев С.К. Устойчивые словосочетания слов казахского языка

(парные слова, идиомы и фразы): автореф. дис. … докт. филол. наук. – Алма-

Ата, 1944.

180. Кенесбаев С.К. Некоторые способы образования сложных слов //

Уч. зап. каз. ГУ. – Алма-Ата, 1946. – Т. 11 (на казах. яз.).

181. Кенесбаев С.К. Фразеологические парные слова в казахском языке //

Изв. АН Каз. ССР. Серия лингв. – Алма-Ата, 1950. – № 82. – Вып. 6.

182. Кенесбаев С.К. О трансформированном повторе в казахском языке //

Вопросы тюркологии. – Ташкент, 1965.

183. Киреева Л.Ф. Устойчивые словосочетания прилагательного с опре-

деленным существительным в терминологической функции // Научн. зап.

Днеправпетровск. гос. ун-та, 1960. – Т. 70. – Вып. 17 (Сб. работ филол. фак-та).

184. Кириллов Н.Н. О денотате фразеологической семантики // ВЯ. –

1986. – № 1.

185. Кирсанова Н.А. О некоторых семантических признаках фразеоло-

гических единиц // Проблемы фразеологии. Исследования и материалы. –

М.–Л., 1964.

186. Киштикова Л.Х. Адвербиализация (на материале карачаево-балкар-

ского языка): учебное пособие. – Нальчик, 2003.

187. Клобуков Е.В. Наречие // Современный русский литературный

язык. – М., 2001.

188. Кобешивадзе И.Н. Разграничение сфер глагольного словообразова-

ния и словоизменения в языке орхоно-енисейских надписей // Советская

тюркология, 1972. – № 5. – С. 91–95.

189. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. – М.:

МГУ, 1969.

190. Кононов А.Н. Грамматика современного узбекского литературного

языка. – Мл.–Л.: АН ССР, 1960. – 446 с.

310

191. Кононов А.Н. Грамматика современного турецкого литературного

языка. – Мл.–Л.: АН ССР, 1956. – 569 с.

192. Кононов А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников

(VII–IX вв.). – Л.: Наука, 1980. – 225 с.

193. Коренев А.И. Роль устойчивых словосочетаний в развитии семан-

тики слова // Современная русская лексикография. – Л., 1981.

194. Корди Е.Е. О грамматическом и лексическом значении взаимности //

Проблемы теории грамматического залога. – Л., 1978. – С. 172–180.

195. Корлтяну Н.Г. Конверсия в современном молдавском языке // Во-

просы языкознания, 1956. – № 3.

196. Кормушин И.В. Категория каузатива в алтайских языках: Автореф.

дис. ... канд. филол.наук. – Л., 1968. – 22 с.

197. Косериу Э. Синхрония, диахрония и история // Новое в лингвисти-

ке. – М., 1963. – Вып. 3.

198. Костенко С.М. Конверсия как способ образования глаголов от имен

существительных в английском языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. –

Л., 1956. – 20 с.

199. Краснов И.А. Переход причастий в прилагательные в современном

русском литературном языке. – М., 1955 (рукопись).

200. Крысин Л.П. Словообразовательные варианты и их социальное рас-

пределение // Актуальные проблемы лексикологии (Доклады 2-й лингвисти-

ческой конференции). – Новосибирск, 1969.

201. Кубрякова Е.С. Что такое словообразование. – М., 1965.

202. Кубрякова Е.С. Словообразование // Общее языкознание. Внутрен-

няя структура языка. – М., 1972.

203. Кубрякова Е.С. Деривация, транспозиция, конверсия // Вопросы

языкознания. – 1974. – № 5. – С. 64–76.

204. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного

слова. – М., 1981. – 200 с.

311

205. Кудайбергенов С. Категория залога в киргизском языке (на кирг.яз.) –

Фрунзе, 1959. – 184 с.

206. Кулиев Г.К. Залоговые аффиксы при глагольном управлении: (на

материале азербайджанского и туркменского языков) // Научно-техническая

конференция молодых ученых, 1970. – С. 80–87.

207. Курилов Г.Н. Сложные имена существительные в юкагирском язы-

ке. – Л., 1977.

208. Курилович Е. Общая теория частей речи. – М.-Л., 1966.

209. Ларин Б.А. Очерки по фразеологии (о систематизации и методах

исследования фразеологических материалов // Уч. зап. ЛГУ. Сер. филол.

наук, 1956. – Т. 198. – Вып. 24.

210. Левковская К.А. О словообразовании и его отношении к граммати-

ке // Вопросы теории и истории языка. – М., 1952.

211. Левковская К.А. Словообразование. – М.: МГУ, 1954.

212. Левковская К.А. Об особенностях так называемых определитель-

ных сложных существительных в немецком языке // Сб. статей по языкозна-

нию памяти заслуж. деятеля науки проф. М.В. Сергиевского. – М., 1961.

213. Лейзерсон О.Д. К вопросу о «грамматичности» сложного слова //

Вопросы языкознания. – 1969. – № 1.

214. Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1990.

215. Лопатин В.В., Улуханов И.С. О некоторых принципах морфемного

анализа слов: К определению понятия сложного слова в современном рус-

ском языке // Изв. АН СССР. ОЛЯ. – 1963. – Т. 22. – Вып. 3.

216. Лопатин В.В. Субстантивация как способ словообразования в со-

временном русском языке // Русский язык. Грамматические исследования. –

М., 1967. – С. 205–265.

217. Любимов К.М. О двух функциях залоговых аффиксов в турецком

языке // Турецкий сборник. История, экономика, литература, язык. – М., 1958.

312

218. Мадалиев Б. Сложные слова в современном русском языке: авто-

реф. дис. … канд. филол. наук. – Ташкент, 1956.

219. Майзель С.С. Изафат в турецком языке. – М.–Л., 1957.

220. Малиновский Л.В. История изучения проблем фразеологии в рус-

ском языкознании. – Ташкент, 1991.

221. Маматов Н.О. О классификации сложных слов в узбекском языке //

Советская тюркология. – 1976. – №4.

222. Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов. – М., 1960.

223. Мелиоранский П.М. Араб-филолог в турецком языке. – СПб., 1900.

224. Мизиев А.М. Лексикализация грамматических форм глагола в кара-

чаево-балкарском языке: автореф. дис… канд. филол. наук. – Нальчик, 1999.

– 23 с.

225. Мизиев А.М. Словообразовательный потенциал неличных и залого-

вых форм глагола в карачаево-балкарском языке. – Нальчик: КБНЦ РАН,

2012. – 152 с.

226. Мизиев А.М. Проблемы лексикализации различных типов сочета-

ний слов в тюркских языках. – Нальчик, 2012. – 152 с.

227. Мизиев А.М., Гузеев Ж.М. Фразеологизация свободных словосоче-

таний и предложений в карачаево-балкарском языке. – Нальчик, 2013. – 190 с.

228. Мирзалиева М.М. Категория залога в современном азербайджанском

языке и сложные явления: автореф. дис. ... канд. филол. наук. – Баку, 1976. – 20 с.

229. Мусуков Б.А. Структурные модели глагольного аффиксального сло-

вообразования в карачаево-балкарском языке: автореф. дис. … канд. филол.

наук. – М., 1985. – 19 с.

230. Мусуков Б.А. Морфологическая деривация глагола в карачаево-бал-

карском языке. – Нальчик: КБНЦ РАН, 2009. – 256 с.

231. Мокиенко В.М. Многозначность слова и этимология фразеологиз-

мов // Проблемы фразеологии. – Тула, 1980. – С. 21–27.

232. Мокиенко В.М. Славянская фразеология. – М., 1989.

313

233. Молотков А.И. Основы фразеологии русского языка. – М., 1977.

234. Мордвилко А.П. Очерки по русской фразеологии: именные и гла-

гольные фразеологические обороты. – М., 1964.

235. Муллина Р.М. Сложные слова в языках тюркской системы //

УЧ.ЗАП. Каз. ГУ. – Алма-Ата, 1950. – Т. 13. – Вып. 5.

236. Мусаев К.М. Грамматика караимского языка. – М., 1964.

237. Мухамедова З.Б. Парные словосочетания туркменского языка с неяс-

ным компонентом // Изв. АН ТССР Сер. обществ. Наук. – Ашхабад, 1971. – № 1.

238. Нажимов А. Способы образования парных и парно-повторных слов

в каракалпакском язке: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Нукус, 1971.

239. Наурузбаева С.Т. Типы именных фразеологических единиц каракал-

пакского языка и их отражение в каракалпакско-русском словаре. – М., 1967.

240. Наурузбаева С.Т. Фразеологические единицы в каракалпакско-рус-

ском словаре. – Ташкент, 1972.

241. Никитевич В.М. Переход, конверсия и транспозиция // Русское язы-

кознание. – Алма-Ата, 1971. – Вып. I.

242. Никитин М.В. Некоторые вопросы теории словообразования и

определение конверсии // Учен. зап. Владимирского госпединститута. Ино-

странные языки. – Владимир, 1966. – Вып. I. – С. 76–83.

243. Никошкова Е.Б. Соотносительность сложных слов и словосочета-

ний: на материале современного английского языка // Уч. зап. МГПИИЯ. –

М., 1969. – Т. 52.

244. Ниязбаев А.С. О словообразовательной структуре сложных слов //

Актуальные проблемы русского словообразования // Материалы республ.

научн. конф. (12–15 сент. 1972 г.). – Самарканд, 1972.

245. Овезов А. Парные слова с компонентами персидского и арабского

происхождения в туркменском языке // Изв. АН ТССР Сер. обществ. наук. –

Ашхабад, 1978, II.

314

246. Огольцев В.М. Устойчивые сравнения в системе русской фразеоло-

гии. – Л., 1978.

247. Оралбаева Н. Аналитические формы глагола в современном казах-

ском языке: автореф. дис. … докт. филол. наук. – Алма-Ата, 1971.

248. Орузбаева Б.О. Словообразование в киргизском языке: автореф.

дис. … докт. филол. наук. – Фрунзе, 1964.

249. Орузбаева Б.О. Словообразование в киргизском языке. – Фрунзе:

Илим, 1964. – 312 с.

250. Османова Ж. Идиомы в киргизском языке: автореф. дис. … канд.

филол. наук. – Фрунзе, 1969.

251. Отаров И.М. Профессиональная лексика карачаево-балкарского языка

(на материале названий одежды и обуви). – Нальчик: Эльбрус, 1978. – 108 с.

252. Отаров И.М. Лексикология карачаево-балкарского языка. – Наль-

чик: Эльбрус, 1995. – 220 с.

253. Павлова Н.А. Омонимические отношения фразеологизмов: учебное

пособие. – Омск, 1990.

254. Павлова Н.А. Омонимия в сфере фразеологии. – Омск, 1997.

255. Панфилов В.З. Сложные слова в нивхском языке и их отличие от

словосочетаний: К проблеме слова // Вопросы языкознания. – 1958. – № 1.

256. Панфилов В.З. Об определении понятия слова // Морфологическая

структура слова в языках различных типов. – М.–Л., 1963.

257. Покровская Л.А. Грамматика гагаузского языка. – М., 1964.

258. Помыкалова Т.Е. Количественное варьирование фразеологизмов ге-

нетивной модели: проблемы тождества // Проблема тождества фразеологиче-

ских единиц. – Челябинск, 1990. – С. 73–83.

259. Попов Р.Н. Семантико-стилистические особенности устойчивых со-

ставных наименований и их отличие от экспрессивных фразеологических

единиц // Формирование значения лексических и фразеологических единиц. –

Курск, 1979. – С. 92–99.

315

260. Потиха З.А. Современное русское словообразование. – М., 1970.

261. Привалова М.И. К определению понятия сложного слова в русском

языке // Вест. Ленингр.ун-та. – 1956. – № 8. – Вып. 2.

262. Проблема тождества фразеологических единиц. – Челябинск, 1990.

263. Проблема устойчивости и вариантности фразеологических единиц. –

Тула, 1972.

264. Проблемы русского фразообразования. – Тула, 1973.

265. Проблемы фразеологии. Исследования и материалы. – М. – Л., 1964.

266. Проблемы фразеологии и задачи ее изучения в высшей и средней

школе. – Вологда, 1967.

267. Рагимзаде Н.Р. Идиоматические выражения в азербайджанском

языке: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Баку, 1967.

268. Рамазанов К.Т. Парные слова в тюркских языках юго-восточной

группы // Советская тюркология. – 1971. – № 6.

269. Реформатский А.А. Введение в языкознание. – М., 1965. – 510 с.

270. Реформатский А.А. Введение в языкознание. – М.: Аспект Пресс,

1996. – 536 с.

271. Рогожникова А.Т. Варианты слов в русском языке. – М: Просвеще-

ние, 1966. – 159 с.

272. Розвадовский Я. Словообразование и значение слова (на немец. яз.). –

Хейдельберг, 1904.

273. Розенталь Л.И., Абрамец И.В. Совмещенная омонимия в сфере фра-

зеологии // Вопросы языкознания. – М., 1969. – С. 54–63.

274. Ройзенсон Л.И., Эмирова А.М. Фразеологическая и лексическая омо-

нимия // Труды самаркандского гос. ун.-та. Вопросы фразеологии. – Вып. 178. –

Самарканд, 1970. – С. 283–294.

275. Садыкова А.Г. Смысловая структура сложного слова // Словообра-

зование в тюркских языках: Исследования и проблемы. – Казань, 2011.

316

276. Сазонова И.К. Лексика и фразеология современного русского лите-

ратурного языка. – М., 1963.

277. Сайфуллин Ч.Г. Устойчивые словосочетания в современном уйгур-

ском языке: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Л., 1953.

278. Севортян Э.В. К соотношению грамматики и лексики в тюркских

языках // Вопросы тюркологии и истории языка. – М., 1952.

279. Севортян Э.В. К проблеме частей речи в тюркских языках // Вопро-

сы грамматического строя. – М., 1955.

280. Севортян Э.В. Словообразование в тюркских языках // Исследова-

ния по сравнительной грамматике тюркских языков. – Ч. 2. – М., 1956.

281. Севортян Э.В. Аффиксы глаголообразования в азербайджанском

языке. – М.: Изд-во вост. лит., 1962. – 643 с.

282. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков: (Обще-

тюркские и межтюркские основы на гласные). – М: Наука, 1974. – 767 с.

283. Серебренников Б.А. Исторические загадки глагольного аффикса – в

тюркских языках // Советская тюркология. – 1975. – № 3. – С. 17–22.

284. Серебренников Б.А., Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая

грамматика тюркских языков: учебное пособие для вузов. – Баку: Маариф,

1979. – 302 с.

285. Сидоренко М.И. Границы фразеологического состава и фразеологи-

ческая синонимика // Вопросы теории и методики изучения русского языка.

Уч. зап. Чувашского гос.пед.ин.-та. – Вып. 2. – Чебоксары, 1962.

286. Сидоренко М.И. К вопросу о переходе устойчивых свободных сло-

восочетаний во фразеологические // Проблемы фразеологии. Исследования и

материалы. – М.–Л., 1964. – С. 173–180.

287. Сидоренко М.И. К определению фразеологических синонимов //

Проблемы фразеологии и задачи ее изучения в высшей и средней школе. –

Вологда, 1967. – С. 192–200.

317

288. Сидоренко М.И. Типы фразеологических омонимов русского языка //

Вопросы фразеологических единиц. – Новгород, 1971. – С. 126–130.

289. Сидоренко М.И. Фразеологизмы терминологического происхожде-

ния // Русская речь. – 1978. – № 3. – С. 84–88.

290. Сильницкий Г.Г. Залог и валентность // Категория залога: (материа-

лы конференции). – Л.: Наука, 1970.

291. Скшидло А.Я. Синонимические связи фразеологизмов в диалогиче-

ской речи // Актуальные проблемы русской фразеологии. – Л., 1983. – С. 58–68.

292. Смирницкий А.И. Так называемая конверсия и чередование звуков

в английском языке // Иностранные языки в школе. – 1953. – № 5.

293. Смирницкий А.И. Лексическое и грамматическое в слове // Вопро-

сы грамматического строя. – М., 1955.

294. Смирнова Н.В. К вопросу о переходе причастий в состав других ча-

стей речи в современном немецком языке (адъективация) // Учен. зап. Мос-

ковского госуниверситета им. В.И. Ленина, 1956. – Т. 93.

295. Соболева Т.П. Словообразовательные отношения по конверсии

между глаголом и отглагольным существительным в современном англий-

ском языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. – М., 1959. – 21 с.

296. Соколова Г.Г. Транспозиция прилагательных в существительные. –

М.: Высш. шк., 1973. – 175 с.

297. Соттаев А.Х. Имя существительное // Грамматика карачаево-бал-

карского языка. Фонетика, морфология, синтаксис. – Нальчик, 1976. –

С. 116–134.

298. Соттаев А.Х. Имя существительное в карачаево-балкарском языке. –

М., 1965.

299. Степанова В.В. Форма слов в аспекте лексикологическом (лексико-

системной) // Герценовские чтения. – Вып. 26. – Л., 1973.

300. Суник О.П. Общая теория частей речи. – М.–Л., Наука, 1966. – 131 с.

318

301. Сухотин В.П. Проблемы словосочетания в современном русском

языке // Вопросы синтаксиса современного русского языка. – М., 1950.

302. Тагиев М.Т. Глагольная фразеология современного русского языка. –

Баку, 1966.

303. Тезисы Пражского лингвистического кружка // Пражский лингви-

стический кружок: сборник статей. – М., 1967.

304. Текуев М.М. Сложные глаголы в карачаево-балкарском языке (дее-

причастия с вспомогательными глаголами) в сравнительном плане: автореф.

дис. … канд. филол. наук. – М., 1978.

305. Текуев М.М. Словообразовательная роль вспомогательных глаголов

в карачаево-балкарском языке // Словообразование в тюркских языках: ис-

следования и проблемы. – Казань, 2011.

306. Телия В.Н. Что такое фразеология. – М., 1965.

307. Телия В.Н. Что такое фразеология? М., 1966.

308. Телия В.Н. Типы языковых значений: связанное значение слова в

языке. – М., 1981.

309. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический

и лингвокультурологический аспекты. – М., 1996

310. Тенишев Э.Р. Саларский язык. – М.: Наука, 1963. – 147 с.

311. Тихонов А.Н. Формально-семантические отношения слов в слово-

образовательном гнезде: автореф. дис. ...канд. филол.наук. – М., 1974. – 19 с.

312. Тихонов А.Н. Словообразование // Современный русский литера-

турный язык. – М., 1981.

313. Толикина Е.Н. О системном соотношении терминологического со-

четания и фразеологической единицы // Проблемы фразеологии. Исследова-

ния и материалы. – М.–Л., 1964.

314. Тыбыкова А.Т. Сложные глаголы в алтайском языке. – Горно-

Алтайск, 1966.

319

315. Убрятова Е.И. Парные слова в якутском языке // Язык и мышление. –

М., 1948.

316. Убрятова Е.И. Удвоение основы слова а якутском языке // Вопросы

грамматики. – М.–Л., 1960.

317. Ураксин З.Г. Фразеология башкирского языка. – М., 1975.

318. Урусбиев И.Х. Глагол // Грамматика карачаево-балкарского языка.

Фонетика, морфология, синтаксис. – Нальчик, 1976. – С. 193–278.

319. Фатыхов А.Х. Категория залога в башкирском языке: автореф. дис.

... канд. филол. наук. – Уфа, 1953. – 20 с.

320. Федоров А. И. Развитие русской фразеологии в конце XVIII–начале

XIX в. – Новосибирск, 1973.

321. Федосов А.И. Функционально-стилистическая дифференциация рус-

ской фразеологии. – Ростов, 1977.

322. Фердаус С.А. Категория залога в узбекском языке: автореф. дис. ...

канд. филол. наук. – Ташкент, 1953. – 21 с.

323. Фомина М.И. Фразеология // М.И. Фомина. Современный русский

язык. Лексикология. – М., 1990. – С. 304–373.

324. Хабичев М.А. Карачаево-балкарское именное словообразование. –

Черкесск: Карач.-черк.отд.ставр.кн.изд-ва, 1971. – 303 с.

325. Хабичев М.А. Карачаево-балкарское именное формообразование и

словоизменение. – Черкесск: Карач.-черк.отд.ставр.кн.изд-ва, 1977. – 127 с.

326. Хабичев М.А. Именное словообразование и формообразование в

куманских языках. – М.: Наука, 1989. – 220 с.

327. Хаджилаев Х.И. Служебные части речи // Грамматика карачаево-балкар-

ского языка. Фонетика, морфология, синтаксис. – Нальчик, 1976. – С. 278–292.

328. Хангишев Дж.М. Причастия в кумыкском языке: пособие по спец-

курсу. – Махачкала, 1985. – 80 с.

320

329. Хангишиев Дж.М. Именные формы глагола в кумыкском языке в

сравнительном освещении (имена действия и инфинитивы). – Махачкала,

1997. – 109 с.

330. Хангишев Дж.М. Къумукъ тил. Морфология. – М., 1995. – 232 с.

331. Хангишиев Дж.М. Именные формы глагола в кумыкском языке в

сравнительном освещении: (Имена действия и инфинитивы). – Махачкала,

1998. – 87 с.

332. Харитонов Л.Н. Залоговые формы глаголов в якутском языке. – М.–

Л.: АН СССР, 1963. – 126 с.

333. Хачирова Е.М. Проблемы субстантивации глаголов и имен прилага-

тельных в карачаево-балкарском языке: учебное пособие. – Карачаевск:

КЧГУ, 2003. – 64 с.

334. Хертек Я.Ш. Фразеология современного тувинского языка. – Кы-

зыл, 1978.

335. Хидекель С.С. Сложные слова и свободные словосочетания в со-

временном английском языке // Уч.зап. фак-та иностр.яз. Орловского гос.ин-

та. – Орел, 1969.

336. Ходжиев А. Сложные, парные слова и слова-повторы в узбекском

языке. – Ташкент, 1963 (на узб.яз.).

337. Ходжиев А. О порядке расположения компонентов в парных словах

узбекского языка // Вопросы тюркологии. – Ташкент, 1965.

338. Чарыяров Б.Ч. Категория залога в современном туркменском языке:

автореф. дис. ...канд.филол.наук. – Ашхабад, 1956. – 24 с.

339. Чарыяров Б.Ч. Времена глагола в тюркских языках юго-западной

группы: автореф. дис. ...докт.филол.наук. –Ашхабад, 1970. – 85 с.

340. Челябинская фразеологическая школа (итоги и осмысление пути):

научно-исторический очерк. – Челябинск, 2002.

341. Четасова А.М. Фразеология русского языка. – Челябинск, 1993.

321

342. Шанский Н.М. Развитие словообразовательной системы русского

языка в советскую эпоху // Русский язык в национальной школе. – 1967. – № 3.

343. Шанский Н.М. Лексикализация современного русского языка. – М., 1972.

344. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. – М., 1985

345. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. – Л.: Учпедгиз, 1941. –

620 с.

346. Щербак А.М. Очерки сравнительной грамматики тюркских языков

(имя). – Л.: Наука, 1977. – 190 с.

347. Шмелев Д.Н. Фразеология и ее особенности // Современный рус-

ский язык. Лексика. – М., 1977. – С. 288–333.

348. Шукуров Ж.Ш. Сложные слова в киргизском языке. – Фрунзе, 1955

(на киргиз.яз.).

349. Шукуров Ш. История развития глагольных форм узбекского языка. –

Ташкент: ФАН УзбСССР, 1966. – 137 с.

350. Юлдашев А.А. Система словообразования и спряжения глагола в

башкирском языке. – М., 1958.

351. Юлдашев А.А. Принципы выделения и трактовка категории залога в

башкирском языке // Вопросы составления описательных грамматик. – 1961.

352. Юлдашев А.А. Аналитические формы глагола в тюркских языках. –

М., 1965.

353. Юлдашев А.А. Проблемы аналитизма в тюркских языках // Вопро-

сы языкознания. – 1969. – № 5.

354. Юлдашев А.А. Формы залога глагола как объект лексикографии //

Юлдашев А.А. Принципы составления тюркско-русских словарей. – М.:

Наука, 1972. – С. 122–150.

355. Юлдашев А.А. Полная лексикализация грамматических форм слова //

Принципы составления тюркско-русских словарей. – М.: Наука, 1972. – С. 96–100.

356. Юлдашев А.А. Об одном специфическом типе лексического значе-

ния // Вопросы языкознания. – 1976. – № 4.

322

357. Юлдашев А.А. Словообразование и модификация глагола с помо-

щью форм залога // Исследования по грамматике современного башкирского

языка. – Уфа, 1979.

358. Юлдашев А.А. Историческое развитие взаимного залога тюркского

глагола // Советская тюркология. – 1980. – № 4. – С. 7–21.

359. Юлдашев А.А. Лексикализация тюркских грамматических форм как

объект словообразовательной морфологии и словаря // Вопросы языкознания.

– 1977. – № 1. – С. 62–73.

360. Юнусалиев Б.М. Киргизская лексикология. – Ч. I. Развитие корне-

вых слов. – Фрунзе: Илим, 1959.

361. Юсупов Ф.Ю. Неличные формы глагола в диалектах татарского

языка. – Казань: Изд-во казан.ун-та, 1985. – 318 с.

323

СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ

азерб. – азербайджанский язык

алт. – алтайский язык

афф. – аффикс

балк. – балкарский

башк. – башкирский язык

бот. – ботаника

бран. – бранное слово

б.-ч. гов. – баксано-чегемский говор карачаево-балкарского языка

буд.вр. – будущее время

букв. – буквально

газ. – газета

груб. – грубое слово

дат.пад. – дательный падеж

деепр. – деепричастие

диал. – диалектизм

журн. – журнал

и.д. – имя действия

ист. – историзм

исх.пад. – исходный падеж

казах. – казахский язык

карач. – карачаевский вариант карачаево-балкарского языка

карач.-балк. – карачаево-балкарский язык

к.-калп. – каракалпакский язык

киргиз. – киргизский язык

книж. – книжное слово

кумык. – кумыкский язык

ласк. – ласкательное слово

лит. – литературное слово

324

мед. – медицинский термин

местоим. – местоимение

мест.пад. – местный падеж

миф. – мифология

нар. – наречие

нейтр. – нейтральное слово

ног. – ногайский язык

отриц. – отрицательная форма

прич. – причастие

прош.вр. – прошедшее время

перен. – переносное слово

погов. – поговорка

посл. – пословица

послел. – послелог

прилаг. – прилагательное

разг. – разговорное слово

сущ. – существительное

узбек. – узбекский язык

уст. – устаревшее слово

фольк. – фольклор

хим. – химический термин

числ. – числительное

этногр. – этнография