Глава 1. РИМСКИЙ СЕНАТ В ЭПОХУ ЦАРЕЙ.

1. ТЕРМИНЫ, ОБОЗНАЧАВШИЕ ЦАРСКИЙ СЕНАТ.

Эпоха царей - первый полулегендарный период в истории Рима, и неотъемлемой частью уже этого древнейшего периода является существование и деятельность сената. Сами римляне не могли представить свою общину без этого органа власти. Этимология названия "сенат" ("senatus", "gerousiva"), пожалуй, представляет единственный вопрос в истории сената, не вызывающий никаких споров и разногласий ни у древних, ни у современных писателей1.

Сенат - это собрание старцев или совет старейшин. Именно так объясняет название "сенат" Квинтилиан в "Наставлениях оратору": "Имя сенату возраст даст, ибо то же самое означает "отцы" (senatui nomen dederit aetas; nam iidem patres sunt)" (Quintil. Inst. or.,I,6,33, здесь и ниже перевод наш). Согласен с Квинтилианом Флор: "Государственный совет находится в руках старцев, которые зовутся "отцами" из-за уважения, а сенатом из-за возраста (consilium rei publicae penes senes esset, qui ex auctoritate patres, ob aetatem senatus vocabantur)" (Flor.,I,1,15, здесь и ниже перевод наш). У Феста нет никаких сомнений по поводу смысла термина "сенат": "Достаточно ясно, что сенаторы называются так из-за старости (senatores a senectute dici satis constat)" (Fest.,p.454L, здесь и ниже перевод наш). Краткое, но ясное свидетельство оставил Юстин: "Сенат из сотни старцев... (senatus centum seniorum...)" (Iustin.,XLIII,3, здесь и ниже перевод наш). Евтропий подтверждает своих предшественников: "...которых [Ромул] из-за старости назвал сенаторами (... quos senatores [Romulus] nominavit propter senectutem)" (Eutrop.,I,2, здесь и ниже перевод наш). Сервий в комментариях к "Энеиде" пишет: "Ведь под именем сената значатся старцы (nam per senatum seniores significat)" (Serv. Ad Aen.,VIII,105, здесь и ниже перевод наш). Нет разногласий в отношении понимания слова "сенат" и у греческих авторов. Дионисий Галикарнасский указывает: "Этот совет, переводя на греческий язык, можно назвать "советом старейшин" "tou`to to; sunevdrion eJllhnisti; eJrmhneuovmenon gerousivan duvnatai dhlou`n" (Dionys.,II,12, здесь и ниже перевод наш). Дионисию вторит Плутарх в биографии Ромула: "Сенат значит собственно "совет старейшин" (oJ men ou\n senato" ajtrekw'" gerousivan shmaivnei)" (Plut. Rom.,13, пер. С.П.Маркиша).

Однако не исключено, что слово "senatus" стало использоваться в качестве названия совета старейшин довольно поздно, по крайней мере, не раньше начала республики2. Интересным выглядит предположение М.Фойгта, что в древнейшем Риме членов совета технически обозначали "maiores natu"3. Доказательством служит формула фециалов, сохраненная Ливием (Liv.,I,32,10: de istis rebus in patria maiores natu consulemus). Вполне вероятно, что неким отголоском это старинное словосочетание сохранилось у Саллюстия: "В Африку посылают пожилых знатных людей, в прошлом занимавших высшие должности. Среди них был Марк Скавр... , тогда старейшина сената (Legantur in Africam maiores natu nobiles, amplis honoribus usi, in quibus fuit M.Scaurus... tum senatus princeps)" (Sall. Bell. Iug.,XXV,4, пер. В.О.Горенштейна) и у Цицерона: "Когда консул Филипп ожесточенно нападал на первейших лиц в государстве, и Друз, взявший на себя трибунство для защиты влияния сената, стал, казалось, терять свое значение и силу, - тогда-то, говорят,... Луций Красс... отправился в свое тускульское имение. Туда же прибыл Квинт Муций и Марк Антоний.... Вместе с Крассом отправились туда двое юношей, большие приятели Друза, в которых старшие видели тогда будущих поборников своих прав, Гай Котта... и Публий Сульпиций (Cum vehementius inveheretur in causam principum consul Philippus Drusique tribunatus pro senatus auctoritate susceptus infringi iam debilitarique videretur, dici mihi memini... L.Crassum... se in Tusculanum contulisse; venisse

eodem... Q.Mucius dicebatur et M.Antonius.... Exierant autem cum ipso Crasso adulescentes et Drusi maxime familiareset in quibus magnam tum spem maiores natu dignitatis suae collocarent, C.Cotta... et P.Sulpicius)" (Cic. De orat.,I,7,24-25, пер. Ф.А.Петровского).

Г.Э.Зенгер считает, что "dignitatis suae явно предполагает общие сословные интересы и в применении к "старикам вообще" не имело бы никакого смысла"4.

В "maiores natu", также как в "senatus" четко проступает возрастной оттенок, так что, можно допустить, более лаконичное "senatus" со временем вытеснило идентичное ему "maiores natu".

Вместе с тем, мы имеем неизмеримо больше свидетельств в пользу того, что первоначальным наименованием сената было слово "patres". Причем в данном случае мы затрагиваем дискутируемую проблему - термином "patres" обозначался именно первоначальный сенат, а не патриции5. Об этом с предельной ясностью в трактате "О государстве" пишет Цицерон: "[Ромул] хотя он вместе с Тацием ранее выбрал в царский совет первенствовавших людей, которые ввиду своего влияния были названы "отцами"... ([Romulus] quamquam cum Tatio in regium consilium delegerat principes, qui appellati sunt propter caritatem patres...)" (Cic. De re p.,II,8,14, пер. В.О.Горенштейна). Он же далее добавляет: "Сенат Ромула, составленный из оптиматов, которым сам царь воздал такую большую честь, что пожелал, чтобы они именовались "отцами", а их сыновья - "патрициями"... (Romuli senatus, qui constabat ex optimatibus, quibus ipse rex tantum tribuisset, ut eos patres vellet nominari patriciosque eorum liberos...)" (Cic. De re p.,II,12,23, пер. В.О.Горенштейна).

То же самое утверждает Саллюстий: "Избранные мужи, с годами ослабевшие телом, но благодаря своей мудрости сильные умом, заботились о благополучии государства. Их ввиду их возраста или сходства обязанностей именовали отцами (delecti, quibus corpus annis infirmum, ingenium sapientia validum erat, rei publicae consultabant: ei vel aetate vel curae similitudine patres appellabantur)" (Sall. Cat.,VI,6, пер. В.О.Горенштейна).

Им вторит Ливий: "Ромул... избирает сто старейшин, - потому ли, что в большем числе не было нужды, потому ли, что всего-то набралось сто человек, которых можно было избрать в отцы. Отцами их прозвали, разумеется, по оказанной чести, потомство их получило имя "патрициев" (Romulus... centum creat senatores, sive quia is numerus satis erat, sive quia soli centum erant, qui creari patres possent, patres certe ob honore patriciisque progenies eorum appellati)" (Liv.,I,8,7, пер. В.М.Смирина).

Подобное же читаем и у Веллея Патеркула: "Он (Ромул) избрал сто человек, назвав их patres (таково происхождение слова "патриции"), сделав нечто вроде общественного совета (hic (Romulus) centum homines ellectos appellatosque patres instar habuit consilii publici. Hanc originem nomen patriciorum habet)" (Vell.,I,8,6, пер.А.И.Немировского).

Согласен со своими предшественниками Флор: "Государственный совет находится в руках старцев, которые зовутся "отцами" из-за уважения, а сенатом из-за возраста (consilium rei publicae penes senes esset, qui ex auctoritate patres, ob aetatem senatus vocabantur)" (Flor.,I,1,15).

В двух разных местах Фест сообщает о patres. В первом случае: "Отцами называются те, из кого был составлен сенат, когда сразу после основания города Ромул выбрал сто старейшин, чтобы управлять государством, опираясь на их мудрость и авторитет (patres appellantur, ex quibus senatus compositus, cum initio urbis conditae Romulus C viros elegit natu

maiores, quorum consilio atque auctoritate res publica administraretur)" (Fest.,p.288L). В другом месте Фест подчеркивает: "Достаточно ясно, что сенаторы называются так из-за старости. Их вначале Ромул избрал в количестве ста человек, чтобы управлять государством, опираясь на их мудрость. Поэтому также "отцами" были названы (senatores a senectute dici satis constat. Quos initio Romulus elegit centum, quorum consilio rem publicam administraret. Itaque etiam patres appellati sunt)" (Fest.,p.454L).

Примерно такое же свидетельство находим у Юстина: "Тогда и сенат из сотни старцев, которых назвали отцами, был создан (tunc et senatus centum seniorum, qui patres dicti sunt, constituitur)" (Iustin.,XLIII,3,2).

Наконец, автор трактата "О выдающихся мужах" отмечает: "Сто сенаторов из-за благочестия отцами назвал (centum senatores a pietate patres appellavit)" (De vir. illustr., II,11, перевод наш).

Сюда можно было бы добавить тексты, объясняющие patres conscripti, но они будут рассмотрены особо6.

Итак, можно сделать вывод, что первоначально patres и senatores - синонимы. Однако, утверждая это, мы затрагиваем одну из вечных проблем - проблему происхождения патрициата.

2. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПАТРИЦИАТА. ВОЗНИКНОВЕНИЕ СЕНАТА.

Нашей целью не может быть детальное исследование этой проблемы. Но так как она непосредственно связана не столько даже с названием, сколько с социальным составом сената, необходимо отметить основные пути ее разрешения.

Основоположником изучения проблемы происхождения патрициата и плебса является Б.Г.Нибур7. Он всесторонне обосновал теорию дуализма римской общины, изначального разделения ее на патрициев и плебеев. Патриции - коренное население Рима. Только они полноправны. Они имеют свое народное собрание - куриатные комиции, представители патрициата входят в совет старейшин - сенат. Плебеи же - пришлое или завоеванное Римом население, ведущее свое начало с правления Анка Марция. Плебеи не имеют родовой организации, не входят в курии. Окончательно оформился плебс как сословие, противостоящее патрициату, в начале республики, во время первой сецессии.

Идеи Б.Г.Нибура были очень популярны в 19 в. Они нашли много сторонников и продолжателей. Достаточно назвать имена А.Швеглера, Т.Моммзена, Е.Бело, М.Фойгта, Г.Блока8.

Расходясь в деталях, они были единодушны в принципиальных моментах. Во-первых, деление римской общины на патрициев и плебеев является очень древним и, несомненно, относится к царской эпохе. Во-вторых, деление было изначально резким, между патрициями и плебеями существовала "китайская стена", которая была разрушена только после многовековой борьбы к III в. до н.э. В-третьих, плебс противопоставлялся патрициям уже своим происхождением. Если патриции - это потомки коренного населения Рима, то плебс - либо добровольные и недобровольные иммигранты, либо покоренное население.

Однако постепенно идеи Б.Г.Нибура и его сторонников стали оспариваться. Прежде всего, это было связано с расхождениями во взглядах исследователей на природу различия

патрициев и плебеев. Какой принцип лежал в основе их разделения? В 19-нач.20 вв. обосновываются три точки зрения - этническая, экономическая или религиозная основа деления римской общины на патрициев и плебеев.

Первую точку зрения - этническую - отстаивали В.Риджвей, Й.Биндер, А.Пиганьоль, а в русской историографии - Д.Крюков9. Так, Й.Биндер полагал, что патриции являются латинами, а плебс - сабинами10. В этом его поддержал А.Пиганьоль11. Д.Л.Крюков выдвигал идею смешанного этнического характера обоих сословий римлян, так что у него патриции - это латины с примесью сабинов, а плебс - тоже латины, но с примесью этрусков12.

Вторую точку зрения - экономическую - обосновывали К.Нойманн, Эд.Мейер, А.Розенберг, К.Ю.Белох13. Их объединяет понимание патрициев как крупных земельных собственников, в то время как плебс - это мелкие собственники, торговцы и ремесленники.

Наконец, третья - религиозная - своим возникновением обязана Фюстель-де-Куланжу14. Она оказалась жизнеспособной. Тогда как этническая теория в 20 в. была отвергнута15, религиозные различия между патрициями и плебеями признаются и отмечаются всеми исследователями.

Однако в 20 в. доминировала экономическая, вернее, политико-экономическая теория.

Исследование проблемы пошло двумя путями, во-первых, путем комбинирования теории Б.Г.Нибура с другими, во-вторых, путем отрицания теории Б.Г.Нибура и замены ее абсолютно иной. Первый путь представляет, например, С.И.Ковалев с его комплексной теорией происхождения патрициев и плебеев, включающей и идеи Б.Г.Нибура, и этническую, и экономическую теории16.

На втором пути, пути отрицания нибуровской концепции, стоит большинство послевоенных западных историков17. Прежде всего, отвергается положение об изначальном дуализме римской общины, о раннем делении ее на патрициев и плебеев. Полагают, что дуализм возникал постепенно и окончательно сформировался не ранее V в. до н.э. Патрициат понимается как группа римских родов, выделившаяся из общей массы населения Рима в экономическом, социальном и военном плане, вначале аморфная, затем все более замкнутая, закрытая для проникновения в нее новых представителей, наконец, в первые десятилетия республики превратившаяся в своего рода касту. Соответственно, плебс выступает как масса непатрициев, долгое время не имевшая никакой организации и создавшая таковую только после того, как патрициат замкнулся в правящую касту.

Нам бы хотелось поддержать мнения этих историков. Утверждение анналистов об изначальном дуализме римской общины, ее разделении на полноправных патрициев и неполноправных плебеев вовсе не обязательно принимать. Вполне возможно, что это утверждение возникло после знакомства с греческой историей и литературой. Вместе с тем, масса данных свидетельствует об отсутствии подобной дихотомии в архаическое время.

Еще в прошлом веке Х.Йордан отметил, что 3 из 7 холмов древнейшего Рима (Целий, Оппий, Циспий), а также 4 из 7 царей (Нума Помпилий, Тулл Гостилий, Анк Марций, Сервий Туллий) носят имена, позднее встречающиеся исключительно у плебеев18. Новейшие исследования доказывают, что три из известных нам названий курий (curia Aculeia, curia Faucia, curia Titia) тоже плебейские19.

По-видимому, и куриатная организация, древнейшая организация, объединявшая население римской общины, игнорировала деление на патрициев и плебеев. У нас нет достаточных оснований, чтобы отказываться от этимологии curia от koviria, предложенной П.Кречмером20. Иными словами, курия представляет собой объединение мужчин (viri), и ничто не позволяет нам увидеть в них патрициев. В классический период название "quirites" применялось ко всей совокупности граждан, которая подразумевалась как единое целое, забывая все различия между патрициями и плебеями.

Итак, есть все основания считать курии объединением всего населения Рима21, и, следовательно, возникновение патрициата нужно искать в каком-либо выделении, дифференциации среди самих римлян в древнейший период.

Огромное значение для выявления отправной точки внутреннего разделения римской общины имеют данные археологии22. Материалы погребений как на территории будущего Рима, так и всего Лация, относящиеся к периоду с 1000 по 700 гг. до н.э., поражают своей схожестью. Очевиден вывод, что общество практически не знает никакого экономического расслоения. Однако, начиная с VII в. до н.э., картина резко меняется. Многие могилы демонстрируют прогрессирующее богатство отдельных семей, более того, очевиден нарочитый показ превосходства23. Именно среди этих семей (familiae) и находится ядро формирующейся римской аристократии - патрициата.

Но закономерными являются вопросы: к каким политическим и социальным правам и привилегиям приводило экономическое превосходство? Что было связующим звеном аристократии? Каждый ли богатый становился аристократом?

История жреческих коллегий (фламины, салии, авгуры), а также должность curio maximus, которые и во времена республики оставались исключительной привилегией патрициев, и которые уходят своими корнями в царский период Рима, показывает, что патрициат, как группа выделившихся в экономическом отношении родов, существует уже в древнейшую эпоху Рима24.

Однако не только богатство обеспечивает вхождение в патрициат. Попадание туда обеспечивает место в сенате. Римский сенат явился прародителем патрициата и по существу, и по названию.

Название сената - "patres" - показывает, что первоначально сенаторы, призванные составить царский совет, были patres familiarum. Не исключено, что вначале принцип отбора определялся старшинством - сенаторы были patres seniores (поэтому - maiores natu, senatus)25. Число сенаторов ограничивалось исключительным правом царя назначать сенаторов. Вскоре вступает в силу другой фактор - экономическое положение в общине.

Первоначально (возможно, рубеж VIII-VII вв. до н.э.) любой член общины, сумевший выделиться богатством, по праву рассчитывал на особое социальное положение, которое обеспечивалось местом в царском совете. По мере роста числа богатых семей члены общины, уже ставшие сенаторами (patres), естественно, стремятся ограничить круг претендентов на место в сенате, что достигается посредством взаимных браков сенаторских семей, и это, в свою очередь, приводит к укреплению старых и созданию новых gentes. "Таким образом возникли gentes patriciae, римский патрициат", - подчеркивает Э.Гьерстад26. Ибо патриции (patricii) - это сыновья сенаторов (patres), в перспективе сами будущие сенаторы27.

Сенаторская аристократия, патрициат, быстро приобретает определенные привилегии - монополизирует некоторые жреческие коллегии (см. выше), власть при междуцарствии (см. ниже), наконец, возможно, исключительное право формирования конницы28.

Вместе с тем, хотя патрициат становится знатью наследственной, но, без сомнения, незамкнутой, открытой для новых вливаний. Традиция представляет массу примеров как индивидуальной, так и коллективной adlectio в сенат и патрициат (сабины Тита Тация: Dionys.,II,47,1; 62,2; Plut. Rom.,20; Numa,2; Нума Помпилий: Dionys.,IV,3,4; Тарквиний Древний: Dionys.,III,41,4; IV,3,4; Zon.,VII,8; gentes Albanae: Liv.,I,30; Dionys.,III,29,7).

Закрыть свои ряды для новых членов сенату препятствует царь. Ведь сенат формально был лишь советом царя, который собирался только тогда, когда пожелает царь. Право lectio senatus находилось в руках царя. Конечно, правилом являлся выбор представителя патрицианского рода, но все-таки свободу выбора царя ограничить никто не мог. Таким образом, мы подошли к важной и, одновременно, трудноразрешимой проблеме численности сената в эпоху царей.

3. ЧИСЛЕННОСТЬ СЕНАТА В ЭПОХУ ЦАРЕЙ.

Традиция единодушно указывает на создание Ромулом сената в количестве 100 человек (Liv.,I,8,7; Dionys.,II,12; Fest., p. 288L, 454L; Ovid. Fast.,III,127; Propert.,IV,1,14; Iustin.,XLIII,3,2; Vell.,I,8; Plut. Rom.,13; Zonar.,VII,3; Eutrop.,I,2; Serv. ad Aen.,VIII,105; Lyd. De mag.,I,16). Еще в царскую эпоху численность вроде бы достигает 300 членов, цифры, считавшейся нормальной для сената эпохи республики (Liv.,II,1,10; Dionys.,V,13; Fest., p.304L; Plut. Popl.,11). Как же росла численность сената со 100 до 300 человек? Традиция опять же единодушна в том, что увеличение происходило большими группами по 50, 100 или даже 200 человек. Однако подобные вливания приписываются разным царям.

Дионисий Галикарнасский начинает с объяснения первоначальной цифры сената в 100 человек. Сам Ромул назначил одного сенатора, 9 сенаторов выбрали трибы (по 3 от каждой трибы) и 90 сенаторов определили курии (тоже по 3 от каждой курии) (Dionys.,II,12). Дальше Дионисий предлагает сразу две версии. Первая подразумевает увеличение сената после объединения с сабинами до 200 человек (Dionys.,II,47,2), а при Тарквинии Древнем до 300 (Dionys.,III,67,1). Вторая версия заключается в предположении, что после объединения с сабинами сенат пополнился не сотней, а только 50 новыми членами: "[Некоторые] считают, что вошедших в сенат было не сто, а пятьдесят (ouj ga;r eJkato;n ajlla; penthvkonta tou;" ejpeiselqovnta" th;n boulh;n ajpofaivnousi genevsqai)" (Dionys.,II,47,2). Однако затем писатель о ней забывает, и последнее увеличение сената при Тарквинии представлено только одной версией.

Тит Ливий более краток и менее точен в своих свидетельствах о росте численности сената при царях. Первое увеличение ромулова сената сделал Тулл Гостилий после разрушения Альбы-Лонги: "Альбанских старейшин - Юлиев, Сервилиев, Квинтиев, Геганиев, Куриациев, Клелиев - он (Тулл) записал в "отцы", чтобы росла и эта часть государственного целого" (Liv.,I,30,2, пер. В.М.Смирина). При этом количество новых сенаторов Тулла Гостилия Ливий не называет. Далее он говорит лишь об одной lectio senatus царского периода, произведенной Тарквинием Древним (Liv.,I,35,6). На этот раз Ливий указывает число новых сенаторов - 100. Когда же в первый год республики консулы пополняют поредевшие ряды сената, то они доводят его численность до 300 (Liv.,I,1,10). Если предположить, что консулы оставались в рамках численности сената,

достигнутой им уже в царский период, то увеличение сената Туллом Гостилием выражалось опять же сотней старейшин29.

Плутарх также дает нам некоторую информацию в биографии Ромула и Нумы Помпилия. Ромул составил сенат в количестве 100 "лучших граждан" (Plut. Rom.,13). После объединения с сабинами к прежним сенаторам было добавлено 100 новых (Plut. Rom.,20). Однако в биографии Нумы Плутарх называет другую цифру для сената во время второго царя - 150 человек (Plut. Numa,2). В данном случае он примыкает ко второй версии Дионисия, которая тоже насчитывает 150 человек для сената Ромула и Тация.

Цицерон в своем рассказе о царском Риме (вторая книга диалога "О государстве") не упоминает цифру сенаторов Ромула (Cic. De re p.,II,8,14). Далее он говорит о том, что Тарквиний Древний удвоил количество сенаторов, опять же не указывая каких-либо чисел (Cic. De re p.,II,20,35).

Наконец, Зонара представляет еще один вариант. По его мнению, Тарквиний Древний добавил 200 человек к сенату, выбрав их из плебса (Zonar.,VII,8). Причем чуть раньше он насчитывал 100 сенаторов после смерти Ромула (Zonar.,VII, 5), так что и он придерживается цифры 300 сенаторов для конца царской эпохи.

Анализируя традицию, отметим как ее противоречия, так и общие положения.

Прежде всего, бросается в глаза стремление всех без исключения источников показать, что число 300 сенаторов, признаваемое нормальным для республики, было достигнуто уже в царскую эпоху. Это общее место, возможно, базируется на устойчивом устном предании, затем изложенном в письменном виде анналистами. Скорее всего, это предание обязано своим происхождением самим сенаторам. Во-первых, из-за попыток, наверняка, большинства сенаторских семей освятить свое место в курии тем, что выбор в пользу этой семьи был сделан еще царем. Во-вторых, из-за желания сенатской корпорации уничтожить все притязания на расширение своих рамок ссылкой на незыблемость установлений древности, что в некоторых случаях в таких традиционалистских обществах, как римское, действовало безотказно.

Другим общим местом традиции является представление о том, что увеличение численности сената происходило большими группами (50, 100, 200 человек). Вопрос в данном случае не в конкретных цифрах (они, безусловно, взяты только для того, чтобы добраться до заветного числа 300), а в том, действительно ли вливания в сенат происходили большими группами? Вполне вероятно, что цари порой действовали в духе Суллы и Цезаря, увеличивая ряды сената своими людьми, причем такие действия могли быть чаще, чем передает традиция, но цифры при этом менее значительны.

Не исключено, однако, что такое представление навеяно, пожалуй, единственной имевшей место на самом деле широкомасштабной lectio senatus, которая случилась в первый год республики, когда сенат пополнился сразу несколькими десятками новых членов. Это событие хорошо запечатлелось в традиции, и к нему мы будем подробно обращаться ниже. По-видимому, эта lectio senatus была первым решительным шагом сената, уверенно взявшего бразды правления римской общиной в свои руки. В дальнейшем lectiones происходили более или менее регулярно и вплоть до сулланской реформы затрагивали судьбу только незначительной части сенаторов.

Что же касается другой стороны традиции, то самым фундаментальным противоречием становится соотношение численности сената царской эпохи с родовой структурой римской общины - трибами, куриями и родами.

Дионисий, считая римские трибы и курии созданием Ромула, непосредственно увязывает с ними сенат первого царя (Dionys.,II,12). Каждая триба и каждая курия выбрали по три человека для царского совета. Добавив собственного избранника, Ромул получил совет в составе 100 человек. При первом увеличении сената связь с куриями остается - Дионисий сообщает: "Сто мужей, которых выбрали курии, он (Ромул) добавил к старым сенаторам (...eJkatovn a[ndra", ou\" aiJ fra`trai proeceirivsanto, toi`" ajrcaivo" bouleutai` prosevgrayan") (Dionys.,II, 47), но теперь эта связь никак не разъясняется. При втором расширении сената (Dionys.,III,67,1) о куриях и трибах уже не сказано ни слова.

Другие авторы - Ливий, Цицерон, Плутарх - никакой связи между сенатом, с одной стороны, и трибами и куриями, с другой, не показывают.

Для того, чтобы попытаться все-таки разобраться в вопросе о связи численности сената с родовой структурой римской общины, надо четко представлять саму эту структуру, в каком виде она образовалась и как изменялась в архаическую эпоху.

Не вдаваясь в споры многих десятков исследователей этой сложной проблемы древнейшего Рима, осмелимся сослаться на выводы, содержащиеся в фундаментальном труде И.Л.Маяк "Рим первых царей"30.

Безусловно, основной устойчивой единицей структуры римской общины был род. Численность родов на протяжении всей царской эпохи постоянно увеличивалась. Рост шел двумя путями: добровольной или насильственной инкорпорацией в римскую общину соседних народов и "в результате отпочкования больших патриархальных семей". Однако, вероятно, при этрусских царях увеличению числа gentes был поставлен предел, когда количество их достигло 30031.

Если численность родов росла вплоть до этрусской эпохи, то 3 трибы и 30 курий существовали уже во время Ромула. Точного и равномерного распределения родов по куриям не было, и, так как число родов увеличивалось, они включались в уже имеющиеся курии32.

Таким образом, на наш взгляд, правы те исследователи, которые отвергают попытки соотнести число сенаторов царской эпохи с трибами и куриями33. Такую попытку впервые предпринял Т.Моммзен34, отождествляя 100 первоначальных сенаторов с 10-куриатной системой, а 300 сенаторов - с 30-куриатной. Ряд исследователей35 соотносят увеличение сената со 100 до 300 человек с появлением в Риме новых триб - 100 первоначальных сенаторов соответствуют одной трибе, 300 - трем трибам.

Но все-таки традиция не связывает сенат с трибами и куриями. Исключением является Дионисий в объяснении 100 сенаторов Ромула. Реконструкция Дионисия схематична и фантастична. 100 человек никак не укладывались в троичную (3 трибы, 30 курий) гентильную организацию Рима. А связать с ней, как казалось ему, было необходимо, здесь сказывалось хорошее знание греческой традиции. Дионисий постоянно сопоставляет римские учреждения с греческими и в рассказе о возникновении сената подчеркивает, что "и совет был также греческим обычаем (eJllhniko;n de; a[ra kai; tou`to to; e[qo" h\n)" (Dionys.,II,12), что греческие цари имели советы, составленные из лучших мужей (toi`" gou`n basileu`sin... bouleuthvrion h\n ejk tw`n krativstwn)" (Ibid.). Как

составлялись эти советы, какова их связь с гентильной организацией греков, мы толком ничего не знаем. Зато мы точно знаем, что, например, Совет 400 состоял из представителей 4 родовых триб. Можно предположить, что именно знание греческой традиции, греческой практики побудило Дионисия напрямую связать сенат Ромула с трибами и куриями.

Схематичность своего построения была очевидна, по всей видимости, самому писателю, так что в дальнейшем, говоря о расширении сената, он уже не воспроизводил схему распределения сенаторов по трибам и куриям.

Убеждение в схематичности версии Дионисия возрастает от того, что сама цифра 100 сенаторов Ромула была изобретена анналистами по аналогии с городскими советами городов Куры и Вейи, а также, может быть, сопоставлялась с советами муниципий в I в. до н.э., насчитывавшими как раз 100 человек36.

Другой проблемой является связь численности сената с количеством родов римской общины. Русская историография однозначно высказывается за наличие такой связи, называя сенат царского Рима собранием "родовладык", который набирается из представителей родов37.

И.Л.Маяк определяет количество родов в Риме в конце царской эпохи цифрой 300, исходя из положения, что "число сенаторов должно было соответствовать числу родов"38.

Западная историография разделяется на два направления. Одно признает существование pater gentis, и, следовательно, сенат оказывается советом глав (patres) родов39, а представители другого направления видят в сенаторах patres familiarum, то есть глав больших семей, из которых состоял род40. Поэтому и связать число родов и число сенаторов невозможно. Например, Ж.-Кл.Ришар полагает, что число родов могла быть даже меньше 10041.

Пока мы этот вопрос оставим открытым и вернемся к нему после рассмотрения роли и места сената в царском Риме. На наш взгляд, выяснение объема компетенции сената при царях прольет дополнительный свет и на проблему род - сенат.

В начале ХХ в. вопрос численности сената в Риме VIII-VI вв. до н.э. был также затронут исследователями народонаселения древнейшего Рима и Лация. Огромные цифры первых цензов (80 тысяч мужчин-воинов для эпохи Сервия Туллия - Liv.,I,44,2) были категорически отвергнуты. По мнению К.Ю.Белоха, территория Рима в эпоху царей не превышала 150 км2, а среди населения мужчин цензового возраста было меньше 4000 человек42. Де Санктис определяет армию царей в 3000 пехотинцев и 300 всадников43. Оба историка, исходя из своих вычислений, считают цифру 300 сенаторов в VI в. до н.э. нереальной44.

Безусловно, цифры цензов для архаического Рима сильно завышены, однако любые попытки определить численность населения Рима и Лация очень ненадежны и лишь в большей или меньшей степени гипотетичны. Гипотезы основываются прежде всего на реформе Сервия Туллия, естественно, в том случае, если она признается действительно имевшей место в царскую эпоху.

Полагают, что Сервий Туллий реорганизовал и увеличил армию: до 4000 воинов45 или до 6000 гоплитов46.

Но дело даже не в гипотетичности всяких расчетов. Вопрос в том, можно ли говорить о какой-либо зависимости, пропорциональности между общим населением Рима и численностью сената. Таким образом, мы опять же упираемся в проблему род - сенат. Однако, как уже отмечали выше, обратимся прежде к исследованию компетенции сената.

4. КОМПЕТЕНЦИЯ СЕНАТА.

Представление о месте и роли сената в управлении римской общиной в эпоху царей можно составить только в общих чертах. Вместе с тем, на наш взгляд, традиция права тогда, когда показывает нам, что три составляющие компетенции сената, а именно: interregnum, patrum auctoritas, consilium, хорошо известные по времени республики, уходят корнями в царский Рим. Только значимость каждой из трех составляющих была иной, чем в эпоху республики. Мы и рассмотрим их в порядке возрастания важности.

CONSILIUM.

Consilium - самое многогранное понятие из тех трех, которыми можно определить компетенцию сената. С одной стороны, оно включает в себя характеристику сената, выступая дополнением к "auctoritas". Так понимает его Цицерон: "Ромул стал править, опираясь на авторитет и мудрость "отцов" (Romulus patrum auctoritate consilioque regnavit)" (Cic. De re p.,II,8,14, пер. В.О.Горенштейна). Примерно то же читаем у Феста: "Ромул выбрал сто старейшин, чтобы управлять государством, опираясь на их мудрость и авторитет (Romulus C viros elegit natu maiores, quorum consilio atque auctoritate res publica administraretur)" (Fest.,p.288L). С другой стороны, обозначает коллективный орган - "совет", и, одновременно, объясняет назначение этого органа. Это понятие дало основание для неофициального, но широко употребляемого названия сената - consilium или consilium publicum (Cic. De re p.,II,8,14: [Romulus]... cum Tatio in regium consilium elegerat principes; Fest., p.304L: senatores... reges sibi legebant, quos in consilio publico haberent; Vell.,I,8,6: [Romulus] centum homines electos... instar habuit publici consilii; ср.: Liv.,III,63,10; VI,6,15; ХХIII,2,4).

Однако право и вместе с тем обязанность сенаторов выступать в роли советников царя было ограничено доброй волей монарха. Прежде всего тем, что сенат мог собираться не иначе как по зову царя (Dionys.,II,14). Естественно, сенат не имел права требовать от царя, чтобы тот выслушивал его мнение или совет, тем более, чтобы действовал согласно высказанному мнению47.

Правда, совещание царя с лучшими представителями общины быстро стало нормой, вошло в обычай политической жизни (Plut. Rom.,27; Liv.,I,49). Когда же такой обычай нарушался, и царь созывал сенаторов только для того, чтобы они выслушали его постановление (Plut. Rom.,27), или когда царь осуществлял свои решения, вовсе не созывая сенат, не давая старейшинам возможности высказать свое мнение или даже согласие (Liv.,I,49), тогда это воспринималось общиной как нарушение установленного порядка вещей.

Но на такие антисенатские действия отважились только Ромул и Тарквиний Гордый. Первый - потому что считал право сенаторов высказывать свое мнение и подавать царю советы исключительно даром своей доброй воли и желания, а при отсутствии таковых исчезал и сам дар. Второй - так как, согласно традиции, явно стремился превратить монархическую власть в тираническую и сознательно шел на нарушение сложившегося порядка вещей.

Однако сообщение традиции о пренебрежении Ромула к patres, о возмущении этим пренебрежением со стороны patres и, как следствие, подозрение в убийстве Ромула сенаторами (патрициями) (Dionys.,II,56; Liv.,I,16-17; Plut. Rom.,27) скорее всего являются перенесением в древнейшую эпоху Рима представлений и идей республики. То, что единоличная власть человека (даже царя) ограничена авторитетом сената, и презрительное отношение к этому авторитету невозможно без последствий для нарушителя обычая - есть не что иное как стремление показать, что определенное равновесие между тремя ветвями власти - носителем империя, сенатом и народным собранием - создано еще основателем Рима, изначально присуще римской civitas.

Подозрения в убийстве царя и мотив противостояния Ромула и patres навеян событиями конца VI в. до н.э., приведшими к уничтожению царской власти в Риме, что стало следствием, скорее всего, действительно широкого заговора и возмущения аристократии.

На самом деле авторитет сената рос постепенно от царя к царю. Этот рост обуславливался и сознательной политикой царей (пополнение новыми членами, что свидетельствовало в пользу доверия царя как к сенаторам в отдельности, так и ко всему совету в целом), и продуманными, умелыми действиями самого сената, а также стечением обстоятельств, которыми смог воспользоваться царский совет. Рост значения сената шел благодаря использованию прав patrum auctoritas и interregnum.

PATRUM AUCTORITAS.

Наша традиция относит возникновение права auctoritas patrum к древнейшей эпохе существования сената, правда, с одним весьма важным различием. Дионисий Галикарнасский приписывает его воле Ромула, понимая auctoritas patrum как, по мысли создателя, предназначение сената (Dionys.,II,14). Ливий считает, что право утверждения решений народа сенатом было приобретено сенаторами после смерти Ромула в период междуцарствия (Liv.,I,17,9). Здесь же Ливий и объясняет auctoritas patrum как утверждение сенатом народных решений: "[Отцы] постановили, что, когда народ назначит царя, решение будет считаться принятым лишь после того, как его утвердят "отцы" ([Patres] decreverunt, ut cum populus regem iussisset, id sic ratum esset, si patres auctores fierent)" (Liv.,I,17,9, пер. В.М.Смирина). Аналогичное объяснение дает Дионисий: "Но право [народа] не безусловное, если сенат не дает свое согласие на это (......oujde;... th;n ejxousivan ajnepivlhpton, a[n mh; kai ???? boulh/` taujta; dokh/`)" (Dionys.,II,14).

Подавляющее большинство исследователей соглашается со свидетельством традиции о том, что корни важнейшей функции сената находятся в царской эпохе48. Но, признавая это, историки нового времени расходятся в оценках значения, сути, интерпретации patrum auctoritas.

Неоднократно предпринимались попытки отождествить patrum auctoritas и lex curiata de imperio. Знак равенства между этими понятиями ставили Б.Г.Нибур49 и А.Швеглер50, считая, что курии состояли исключительно из патрициев, patres в формуле patrum auctoritas (patres auctores) есть обозначение патрициев. Отказ от взгляда на курии как на объединения исключительно патрициев автоматически уничтожил подобные попытки.

Patrum auctoritas - право сената, которым обладали все его члены51.

Но каким был характер patrum auctoritas при царях? Такой ли была ее суть в царскую эпоху, какая нам хорошо известна из практики ранней республики? Любое решение

комиций, прежде чем стать окончательным, должно было пройти одобрение и утверждение в сенате. Об этом ясно свидетельствует Цицерон: "Постановления народных комиций входили в силу только после одобрения их решением "отцов" (populi comitia ne essent rata, nisi ea patrum adprobavisset auctoritas)" (Cic. De re p.,II,32,56, пер. В.О.Горенштейна).

Очевидно, на данный вопрос нужно ответить утвердительно. Предполагать, что patrum auctoritas царской эпохи была близка к probouvleuma, к предварительному заключению, иными словами, сопоставима с patrum auctoritas поздней республики, нет никаких оснований.

Но тогда возникают другие вопросы. Как широко могли пользоваться сенаторы своим правом? Как часто случались какие-либо решения народных собраний? Каким было отношение царя к праву сенаторов?

Э.Гьерстад полагает, что patrum auctoritas применялась в отношении решений царя, проведенных через comitia curiata52. На наш взгляд, шведский ученый в этом случае неоправданно поднимает значение народных собраний, одновременно ставя под сомнение абсолютную власть царя при принятии любых решений.

Среди исследователей нет единого мнения о характере царской власти в Риме, однако те из них, кто доверяет традиции, отмечают не только развивающиеся от царя к царю тенденции абсолютизации их власти53, но и изначально сильную власть римского царя. И.Л.Маяк, реконструируя историю Рима в эпоху Ромула и Нумы Помпилия и постоянно оперируя термином "военная демократия", тем не менее подчеркивает, что баланс элементов военной демократии уже в ту эпоху был нарушен в пользу царя54. Далее она указывает: "Для Ромула и Нумы характерна деятельность, централизующая их власть. Они создают себе материальную опору, независимую от гентильной. Это проявляется и в свободном распоряжении своей землей и общей завоеванной землей,... и в создании общего не зависимого от родов имущества общины, которым они вольно распоряжаются, и в таком нововведении, как целеры, царская лейб-гвардия.... Мирная деятельность Нумы объективно означала продолжение дела упрочения царской власти. Это сказывалось в создании религиозных коллегий, не связанных непосредственно с гентильными объединениями,... как бы подчиненных именно царю"55. Многие исследователи согласны в том, что и народное собрание, и сенат теряют всякую свободу действий при царе, приобретая ее на короткое время в период междуцарствия56.

Традиция, представленная Ливием и Дионисием, свидетельствует о значительном развитии самовластия царя, ограниченного самое большое консультативной функцией совета старейшин (Liv.,I,9,2). Объявление войны (Liv.,I,14,6; 22, 4; 27,4; 30,4; 42,2; Dionys.,II,54; 72; III,4; 49; IV,31), заключение мира (Liv.,I,13,4; 38,1-3; Dionys.,III, 44; 54; IV, 65), отправка посольств (Liv.,I,9,2; 22,4-5; Dionys.,III,3; 17; IV,8), все нововведения государственного (Liv.,I,8,1; 8,6-7; 13,6; 28,7; 30,2; 35,6; 42-43; Dionys.,II,12-13; III, 31; 67; IV,15; 20-22; 54), военного (Liv.,I,30,3; 36,2,7-8; Dionys.,III,65-66; IV,16-19) и религиозного характера (Liv., I,10,6; 19-21; 27,7; Dionys., II,18-22; 66-74; III,36; III,67-69) совершаются волей царя.

Конечно, нужно допустить, что, после обсуждения в сенате, выработав какое-либо важное решение, например, объявление войны, царь собирал народ, чтобы огласить это решение и, возможно, заручиться его поддержкой, особенно тогда, когда от его поддержки зависел успех решения (характерный пассаж у Ливия: I,28). Объявить решение - не более того.

Сомневаться в правильной, в общих чертах, передаче характера царской власти античной традицией нет оснований еще и потому, что она не сводит к нулю деятельность comitia curiata, а отмечает те моменты, когда народное собрание становится по-настоящему действенным органом. Это происходило в период междуцарствия57. Тогда собрание народа, действительно, выступает в качестве органа, принимающего решение - решение об избрании царя (Liv.,I,17; 22,1; 32,1; 35; ср.: Liv.,I,46,1; Dionys., II,58,3; III,1,1; 36,1; ср.: Dionys.,IV,8-10). Но это решение не является окончательным, оно подлежит утверждению сенаторов - patrum auctoritas (Liv.,I,17,9; 22,1; 32,1). Поэтому мы полагаем, что право сената утверждать решения народа возникло в царскую эпоху, в период первого междуцарствия (в принципе так, как сообщает Ливий - I,17,9). Основанием для него послужило значение, сознательно приданное своему царскому совету Ромулом, значение, которого хватило для того, чтобы основательно претендовать на роль коллективного правителя римской общины после смерти царя, но пока не хватало, чтобы держать власть над общиной в своих руках.

Однако применение patrum auctoritas в царском Риме было ограничено рамками междуцарствия. Она могла развиться только параллельно развитию дееспособности народных собраний, но такая возможность появится лишь с установлением республики.

INTERREGNUM.

Из предыдущего изложения хорошо видно, что в царском Риме были периоды, пусть и непродолжительные, когда значение царского совета неизмеримо возрастало. Происходило это после смерти царя, благодаря ненаследственному характеру царской власти в Риме, когда вплоть до избрания нового царя наступало время междуцарствия - interregnum.

Традиция не оставляет сомнений относительно возникновения процедуры интеррегнума в эпоху царей (Liv.,I,17, 5-6; Dionys.,II,57,1-4; Cic. De re p.,II,23; Plut. Numa,2). Самый подробный рассказ содержится у Дионисия: "В последующий год (после смерти Ромула) не было царя, выбранного римлянами, но существовала власть, которую называют междуцарствие (mesobasivleion), созданная следующим образом: патриции, набранные в сенат Ромулом, будучи в числе 200... разделились на десятки (dekavda")... . Однако они правили не вместе, но каждый по 5 дней, в течение которых он имел ликторов и другие инсигнии царской власти. Первый, исполнив свой срок власти, передавал ее второму, тот третьему и так далее до конца. После того как первые десять "процарствуют" определенные им 50 дней, 10 других получали от них власть, а от тех, в свою очередь, другие" (Dionys.,II,57,1-2).

Более лаконичен, зато внушает и больше доверия Ливий: "А потому сто "отцов" разделились на десятки (decurias), и в каждом десятке выбрали главного, поделив таким образом управление государством. Правили десять человек, но знаки власти и ликторы были у одного; по истечении пяти дней их полномочия истекали и власть переходила к следующей десятке, никого не минуя, так на год прервалось правление царей. Перерыв этот получил название междуцарствия (appellatum interregnum), чем он на деле и был" (Liv.,I,17,5-6, пер. В.М.Смирина).

Сообщения других авторов менее четкие. Цицерон пишет: "После кончины Ромула... первенствующие люди (principes), проявив благоразумие, придумали необычный и неслыханный среди других народов выход - учреждение междуцарствия (interregni ineundi rationem excogitaverunt) - с тем, чтобы, пока не будет избран постоянный царь,

государство и не оставалось без царя, и не имело царя на долгий срок" (Cic. De re p.,II, 23, пер. В.О.Горенштейна).

Наконец, Плутарх указывает: "Патриции (patrivkioi), которых было 150 человек, условились, что каждый из них будет по очереди облекаться знаками царского достоинства на 6 ночных и на 6 дневных часов, принося установленные жертвы богам и верша суд. Это разделение обеспечивало равные преимущества сенаторам обоих племен и потому было одобрено; вместе с тем, частая смена власти лишала народ всяких поводов к зависти, ибо он видел, как в течение одного дня и одной ночи человек превращался из царя в простого гражданина. Такой вид власти римляне называют междуцарствие (mesobasivleion)" (Plut. Numa, 2, пер. С.П. Маркиша).

Большинство историков принимает версию традиции и соглашаются с тем, что корни института междуцарствия уходят в царскую эпоху58.

Однако ряд исследователей отрицает столь древнее происхождение интеррегнума и считают его изобретением республики59.

Нам бы хотелось присоединиться к первой группе ученых. В пользу отнесения междуцарствия еще к царскому Риму, помимо традиции, говорит само название обряда, использование процедуры интеррегнума в древнейшем ежегодном празднике Terminalia60 и, наконец, на наш взгляд, главное - совершенно различные принципы осуществления междуцарствия в царский период и во время республики (Ср.: Liv.,I,17,5-6 и III,8; IV,7,7; IV,43 и др.; Dionys.,II,57,1-2 и VIII,90).

Очевидно, причиной возникновения обряда интеррегнума послужил религиозный характер царской власти в древнем Риме. Более того, возможно, исходной точкой развития междуцарствия было его использование в праздниках.

Римский царь был верховным жрецом. Он не мог умереть без того, чтобы его место, место блюстителя священнодействий, не занял бы другой, пусть и временный, верховный жрец - то есть временный царь, междуцарь, interrex. Итак, главным, а может быть, единственным предназначением выбранного интеррекса являлось осуществление тех религиозных обрядов, которые в обычное время исполнялись царем.

Но поскольку царь совмещал в своем лице как религиозного, так и политического главу общины, постольку и священный обряд междуцарствия быстро приобрел политическую окраску. Со смертью Ромула и до избрания нового царя управление всей религиозной и политической жизнью Рима перешло к сенату - совету старейшин и, одновременно, сподвижников царя. Тотчас, чтобы ни на один день не прервалось совершение священнодействий, был выбран interrex. Для осуществления же всех политических мер правления ему была придана коллегия сенаторов так, чтобы их общее количество вместе с междуцарем составляло 10 человек61. Именно так мы готовы объяснить свидетельства традиции (Liv.,I,17,5-6; Dionys.,II,57, 1-2) о делении сената в период междуцарствия на десятки (decuriae, (((((((). Каждая декурия облекалась властью на 5 (Liv.,ibid.) или 50 (Dionys.,ibid.) дней. В первом случае реальной властью обладал лишь один в течение 5 дней, во втором - каждый из 10 по очереди в течение тех же 5 дней.

Междуцарствие было тем периодом, пусть и кратковременным, когда сенат в целом и каждый сенатор в отдельности ощущали себя действительно носителями власти в общине. Мы не знаем продолжительности междуцарствия после смерти Нумы Помпилия (Liv.,I,22,1; Dionys.,III,1,1) и Тулла Гостилия (Liv.,I,32,1; Dionys.,III,36,1). Да и указание

Дионисия (II,57,1) на то, что interregnum после смерти Ромула длилось целый год, навеяно маловероятным предположением о заговоре patres против Ромула. Стремлению сенаторов сделать междуцарствие многомесячным, а, может быть, и бесконечным препятствовала вера римлян в царскую власть как единственно правильную и желанную форму власти в государстве. Данное препятствие patres смогли преодолеть только тогда, когда эта вера если и не была уничтожена совсем, то, по крайней мере, сильно поколеблена правлением этрусков.

Теперь, завершив исследование объема компетенции сената в эпоху царей, вернемся к вопросу, оставленному нами без ответа: состоял ли сенат царского Рима из глав родов, был ли собранием родовладык.

Если стоять на позиции доверия к традиции, считать, что она правильно, в общих чертах, передает политическое устройство римской общины в VIII-VI вв. до н.э., то надо признать, что изображенные ею роль и место сената в политической структуре римской общины являются дополнительным доводом в пользу отрицательного ответа на поставленные вопросы.

Слишком приниженной, сводимой только к консультативной, выглядит роль сената при всех царях, мало похожей на роль, которую должен был бы играть совет родовладык, отдающий на время права одному избраннику - царю62 (особенно показательно место у Дионисия: "Сенату же он (Ромул) предоставил такую честь и власть (timhvn kai; dunasteivan): обсуждать и выносить решения путем голосования относительно всего, что предоставит на их рассмотрение царь, и чтобы побеждало то мнение, за которое выскажется большинство" (Dionys.,II,14,1-2).

Мы присоединяемся к мнению тех историков, которые определяют сенат как царский совет63. Он создается Ромулом и используется царями как опора их власти, так как, с одной стороны, туда царь выбирает лучших представителей общины, чтобы укрепить свою власть властью старейшин (potestas patrum familiarum), с другой - наполняя сенат своими ставленниками. Чем больше в сенате первых, тем сильнее и независимее выступает совет, смело и уверенно в период междуцарствия (при Ромуле, Нуме Помпилии, Тулле Гостилии и Анке Марции), чем больше в нем вторых, тем подвластнее он царю и растеряннее и бессмысленнее после смерти своего покровителя (при Тарквинии Древнем, Сервии Туллии и Тарквинии Гордом).

Сенаторская аристократия, патриции, возвысившись при первых 4 царях, подвергаются унижению при этрусских царях. Ее ряды сильно размываются большим количеством новых членов - сподвижников новых царей. При Тарквинии Гордом наступление на аристократию достигает своего апогея и вызывает ответное сопротивление. Знать составляет заговор. Под знатью мы понимаем не только patres, но всех патрициев, а в конце VI в. до н.э. патриции - это уже не только те, которые могут указать на своего отца (pater), заседающего в сенате в данный момент, но и те, которые когда-либо имели предка среди сенаторов, среди patres. Заговор увенчался успехом. Царская власть была уничтожена. Началась эпоха республики64.

Дальше

Примечания

1 Ср. оценку: Gjerstad E. Innenpolitische und militarische Organisation in fruhromischer Zeit// ANRW, Tl.1, Bd.1, Berlin - New-York, 1972. S.147; Porzig W. Senatus populusque Romanus// Gymnasium, № 63, 1956. S.318; Маяк И.Л. Рим первых царей. М., 1983. C.233. (назад)2 Porzig W. Op. cit. S.320. (назад)3 Voigt M. Die XII Tafeln, Bd.1, Leipzig, 1883. S.262-265. (назад)4 Зенгер Г.Э. К вопросу о patres// Варшавские университетские известия, 1890, № 3-5. С.5. (назад)5 Willems P. Le Senat de la Republique romaine, vol.1, Paris, 1878. P.8-9; Зенгер Г.Э. К вопросу о patres... C.6; O'Brien Moore A. Senatus// RE, Suppl.VI., 1935. Sp.660; Richard J.-Cl. Les origines de la plebe romaine. Rome, 1978. P.210-211. Противоположный взгляд отстаивал Т.Моммзен: Mommsen Th. Romisches Staatsrecht, 1 Aufl., Bd.3, Leipzig, 1888. S.836-837. (назад)6 Что касается греческих текстов, в которых говорится о возникновении сената (Dionys.,II,12; Plut. Rom.,13; Quaest. Rom.,58; Lyd. De mag.,I,16; Zonar.,VII,9), то вряд ли имеет смысл использовать их для объяснения латинского термина "patres", тем более на их основании делать какие-либо выводы. (назад)7 Niebuhr B.G. Romische Geschichte, 1 Aufl., Bd.1-2, Berlin, 1811-1812. (назад)8 Schwegler A. Romische Geschichte, 1 Aufl., Bd.1-3, Tubingen, 1856-1858; Mommsen Th. 1) Romische Geschichte, 1 Aufl., Bd.1-3, Breslay, 1854-1856; 2) Romische Forschungen, Bd.1-2, Berlin, 1864-1879; 3) Romisches Staatsrecht, 1 Aufl., Bd.1-3, Leipzig, 1871-1888; Belot E. Histoire des chevaliers romains dans ses rapports avec celle des differents constitutions de Rome, v.1-2, Paris, 1866-1873; Voigt M. Die XII Tafeln, Bd.1-2, Leipzig, 1883; Bloch G. 1) Les origines du Senat romain. Paris, 1883; 2) La Republique romain. Paris, 1913. (назад)9 Ridgeway W. Who were the Romans?// PBA, 1907. P.17-60; Binder J. Die Plebs. Studien zur romischen Rechtgeschichte. Leipzig, 1909; Piganiol A. 1) Essai sur les origines de Rome. Paris, 1916; 2) Romains et Latins// MEFR, № 38, 1920. P.285-316; Крюков Д.Л. Мысли о первоначальном развитии римских патрициев и плебеев в религиозном отношении// Пропилеи, 1854, т.IV. Эта работа ранее вышла на немецком языке под псевдонимом Пеллегрино: Pellegrino. Andeutungen ьber den ursprunglichen Religionsunterschied der romischen Patrizier und Plebeier. Leipzig, 1842. (назад)10 Binder J. Op. cit. P.59-61, 129-135, 141-142. (назад)11 Piganiol A. Essai sur les origines... Р.98-103, 117-119. (назад)12 Крюков Д.Л. Ук. соч. С.3-4. (назад)13 Neumann K.J. Die Grundhersschaft der romischen Republik, die Bauernbefreiung und die Entstchung der servianischen Verfassung. Strasbourg, 1900; Meyer Ed. Geschichte des Altertums, Bd.3, Stuttgart, 1893; Rosenberg A. 1) Studien zur Enstehung der Plebs// Hermes, № 48, 1913, S.359-377; 2) Der Staat der alten Italiker. Berlin, 1913; Beloch K.J. Romische Geschichte bis zum Beginn der punischen Kriege. Berlin-Leipzig, 1926. (назад)14 Фюстель-де-Куланж Н. Древняя гражданская община. М., 1903. (назад)15 См.: Richard J.-Cl. Les origines... Р.75-76. (назад)16 Ковалев С.И. История Рима. Л., 1986. С.63-65. (назад)17 De Francisci P. Primordia civitatis. Roma, 1959; Hoffmann W. Plebs// RE, Bd.XX1. Sp.73-103; Altheim F. Romische Geschichte, Bd.1-2, Francfurt, 1951-1953; Last H. The Servian Reform// JRS, 1945, № 35. P.30-48; Heurgon J. The Rise of Rome. London, 1973; Richard J.-Cl. 1) Les origines...; 2) Patricians and Plebeians: The Origin of a Social Dichotomy// Social Struggles in Archaic Rome. Los Angeles, 1986. P.105-129; Gjerstad E. Innenpolitische und militarische Organisation... S.136-188. Любопытно отметить, что, возможно, истинным основоположником этого направления является русский исследователь 19 в. Дмитрий Азаревич. В своей книге "Патриции и плебеи в Риме" (т.1-2, М.,1875) автор высказывает идеи, ставшие краеугольным камнем западной науки в 20 в., а именно: древний Рим представлял единый, нераздельный народ, начало патрициата "лежит во времени", патриции "ничто иное, как нобили", плебс оформился только с началом "внутренней

распри", с первой сецессией и т.д. (особенно см. т.2, с.35-48). (назад)18 Jordan H., Hulsen C. Topographie der Stadt Rom in Alterthum, Bd.1, Berlin, 1878. S.187-189. (назад)19 Magdelain A. Le Suffrage universel a Rome au V siecle av. J.-C.// CRAI, 1979. P.698-713; Richard J.-Cl. Patricians... Р.107. (назад)20 Kretschmer P. Latini quirites und quiritare// Glotta, № 10, 1920. S.147-157; ср.: Palmer R.E.A. The Archaic Community of the Romans. Cambridge, 1970. Р.67; Немировский А.И. История раннего Рима и Италии. Воронеж, 1962. С.138-139; Маяк И.Л. Рим первых царей. М., 1983. С.98-99, 222. (назад)21 De Martino F. Storia della constituzione romana, 2nda ed., v.1, Napoli, 1972. Р.108; Маяк И.Л. Рим первых царей. С.98-101, 257. (назад)22 Gjerstad E. Innenpolitische und militarische Organisation... S.138. (назад)23 Ibid. (назад)24 См.: Richard J.-Cl. Les origines... Р.238-246. (назад)25 Gjerstad E. Innenpolitische und militarische Organisation... S.146. (назад)26 Ibid.; Ср.: O'Brien Moore A. Senatus. Sp.662-663. (назад)27 Momigliano A. An Interim Report on the Origins of Rome// JRS, № 53, 1963. P.118; Richard J.-Cl. Patricians... Р.112. (назад)28 См.: Richard J.-Cl. Patricians... Р.112; Alfoldi A. Der Fruhromische Reiteradel und seine Ehrenabzeichen. Baden-Baden, 1952. S.90-92. А также критику А.Момильяно: Momigliano A. The Rise of the Plebs in the Archaic Age of Rome// Social Struggles in Archaic Rome. Los Angeles, 1986. P.183-196. (назад)29 O'Brien Moore A. Senatus. Sp.664. (назад)30 Маяк И.Л. Рим первых царей. М., 1983. (назад)31 Там же. С.120-182, 255-257. (назад)32 Там же. С.90-119, 257-258. Правда, заметим при этом, что в западной историографии существует принципиально иное видение этой проблемы. Так, Р.М.Огильви, комментируя первую книгу Тита Ливия, полагает, что куриатная организация не столь древняя, как ее представляет традиция: она не относится к эпохе Ромула (VIII в. до н.э.), а сложилась в этрусский период (VI в. до н.э.). По мнению автора, сохранившиеся названия курий - поздние, а названия 3 триб соответствуют этрусским родовым именам: Ogilvie R.M. A Commentary on Livy. Oxford, 1970. Р.80. (назад)33 O'Brien Moore A. Senatus. Sp.664-665; Gjerstad E. Innenpolitische und militarische Organisation... S.170. (назад)34 Mommsen Th. Romisches Staatsrecht, Bd.3. S.107-111. (назад)35 См. например: Ogilvie R.M. A Commentary... P.63-64. (назад)36 Schwegler A. Romische Geschichte, Bd.1. S.661; Rosenberg A. Der Staat... S.138-140; Beloch K.J. Romische Geschichte... S.504, 509. (назад)37 Ковалев С.И. История Рима. С.65; Машкин Н.А. История древнего Рима. М., 1948. С.92; Немировский А.И. История раннего Рима и Италии. Воронеж, 1963. С.143-145; Нечай Ф.М. Образование римского государства. Минск, 1972. С.88-96; Маяк И.Л. Рим первых царей. С.237-240, 259; Фомичева Н.Г. Социальное развитие Рима в VII-нач.VI вв. до н.э.: Авт. канд. дисс. М., 1987. С.17-18. (назад)38 Маяк И.Л. Рим первых царей. С.238. (назад)39 Фюстель-де-Куланж Н. Древняя гражданская община. С.198-201, 206-207; De Francisci P. Primordia civitatis. Р.178-181; De Martino F. Storia... , v.1. P.15-16, 117. (назад)40 Mommsen Th. Romisches Staatsrecht, Bd.3. S.13-17; Lange L. Romische Alterthumer, 3 Aufl., Bd.1, Berlin, 1876. S.284-306; Willems P. Le Senat... P.8-9; Heurgon J. The Rise of Rome. P.134, 220; Gjerstad E. Innenpolitische und militarische Organisation... S.146; Richard J.-Cl. Les origines... P.154-155, 209-210. (назад)41 Richard J.-Cl. Les origines... Р.210. (назад)42 Beloch K.J. Romische Geschichte... S.169. (назад)

43 De Sanctis G. Storia dei Romani, 2nda ed., v.1, Torino, 1960. Р.356-357. (назад)44 Заметим, что, с точки зрения К.Ю.Белоха, сенат стал насчитывать 300 человек не ранее второй половины V в. до н.э., когда территория римской республики равнялась приблизительно 820 км2, а количество мужчин, призываемых в армию, достигло 20 тысяч: Beloch K.J. Romische Geschichte... S.216. (назад)45 В то же время Э.Гьерстад аналогичные размеры территории Рима и количество воинов относит уже к началу V в. до н.э.: Gjerstad E. Innenpolitische und militarische Organisation... S.181. (назад)46 Richard J.-Cl. La population romaine a l'epoque archaique: sa composition, son evolution, ses structures// Roma archaica e le recenti scoperte archeologische. Milano, 1980. P.51-53. (назад)47 Fraccaro P. La Storia dell'antichissimo esercito fomano e l'eta dell'ordinamento centuriato// Opuscula, II, Pavia, 1957. P.287-293; Staveley E.S. Forschungsbericht: The Constitution of the Roman Republic// Historia, V, 1956. P.82; Heurgon J. The Rise of Rome. Р.149-151. (назад)48 Даже в эпоху республики решения сената носили консультативный характер, облекаясь в формулу "si iis (magistratibus) videatur". Конечно, по отношению к царю они имели еще менее обязательный характер; ср.: O'Brien Moore A. Senatus. Sp.667. (назад)49 Willems P. Le Senat... , v.2. P.33-37; Mommsen Th. Romisches Staatsrecht, Bd.3. S.1037-1040; Gjerstad E. Innenpolitische und militarische Organisation... S.156-157; Heurgon J. The Rise of Rome. P.127; Momigliano A. An Interim Report... P.117; De Francisci P. La comunita sociale e politica romana primitiva// Relazioni del X Congresso Internazionale di scienze soriche, v.2, Firenze, 1955. P.162-166; Ковалев С.И. История Рима. С.64; Машкин Н.А. История древнего Рима. С.94. (назад)50 Niebuhr B.G. Romische Geschichte, Bd.1. S.276. (назад)51 Schwegler A. Romische Geschichte, Bd.1. S.623; Bd.2. S.155-157. (назад)52 Mommsen Th. Romisches Staatsrecht, Bd.3. S.1037-1041; Азаревич Д. Патриции и плебеи..., т.1, приложение. С.1-7. (назад)53 Gjerstad E. Innenpolitische und militarische Organisation... S.157. (назад)54 Кагаров Е. О царской власти в древнем Риме// Филологические записки, Воронеж, 1910, № 1-2. С.248-250. (назад)55 Маяк И.Л. Рим первых царей. С.259. (назад)56 Там же. (назад)57 Coli U. Regnum. Rome, 1951; De Francisci P. La comunita sociale... Р.150-157; Gjerstad E. Innenpolitische und militarische Organisation... S.156-157. (назад)58 Проблему наличия ius provocationis (Liv.,I,26) для царской эпохи оставляем открытой, тем более, что здесь говорить о patrum auctoritas не приходится. (назад)59 Mommsen Th. Romische Geschichte, Bd.1. S.218-220; Willems P. Le Senat... , v.2. P.7-10; De Francisci P. Primordia civitatis. P.393, 419, 550; Heurgon J. The Rise of Rome. P.203; Palmer R.E.A. The Archaic Community... P.31-32, 206-212; De Martino F. Storia..., v.1. P.267-270; Gjerstad E. 1) Early Rome, v.5, Lund., 1966. P.206-209; 2) Innenpolitische und militarische Organisation... S.157; Richard J.-Cl. Les origines... P.234-235. (назад)60 Rosenberg A. Rex// RE, 2 Reihe, Bd.1. Sp.707; Lubtow U. von. Das romische Volk, sein Staat und seine Recht. Francfurt, 1955. S.180-182; Friezer E. Interregnum and patrum auctoritas// Mnemosyne, 1959, № 12. P.308-318; Ogilvie R.M. A Commentary... P.87-88. (назад)61 Richard J.-Cl. Les origines... P.235. (назад)62 Отметим при этом, что формально interrex обладал всей полнотой власти, объемом царской власти. Но фактически, занятый своей основной функцией - религиозной, во всех остальных вопросах, прежде всего в выборе кандидата в цари, он зависел от советов или решений своего десятка. (назад)63 De Martino F. Storia..., v.1. P.117. (назад)64 Coli U. Regnum. Р.87-88; Heurgon J. The Rise of Rome. Р.127; Meyer Ed. Geschichte des Altertums, Bd.3. S.516-621. (назад)65 Падение царской власти как следствие аристократического переворота понимают:

Немировский А.И. История раннего Рима... С.239; Richard J.-Cl. Les origines... Р.419-427. Подробный обзор различных гипотез по проблеме падения царской власти в Риме см.: Scullard H.H. A History of the Roman World. New-York, 1980. Р.462-464. (назад)