1

В. А. Смирнов

УРОВНИ ЗНАНИЯ И ЭТАПЫ ПРОЦЕССА ПОЗНАНИЯ

§ 1. Различие проблем «чувство–мышление» и «эмпири-ческое – теоретическое».

Теория познания диалектического материализма рас-сматривает процесс познания как сложный и многогранный процесс отражения действительности. Общее движение процесса познания резюмируется в ленинской формуле: «от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике».

Общепринято деление процесса познания на две ступени: ступень живого созерцания и абстрактного мышления. Само это деление вполне ясно и неоспоримо. Но какое содер-жание вкладывать в это подразделение? В программах по диалектическому материализму для высших учебных заве-дений, в ряде учебников, учебных пособий, монографий и брошюр проблема ступеней познания истолковывается, как проблема соотношения чувства и мысли, ощущения и разу-ма, чувственного опыта и мышления. В ряде случаев подоб-ное истолкование уточняется на основе учения И. П. Павло-ва о двух сигнальных системах. Проблема соотношения чувства и мышления в философском отношении является чрезвычайно важной. Но можно ли чувство и мышление рассматривать как ступени познания? На наш взгляд, нет1 .

Во-первых, чувственный опыт и мышление не разделены во времени, это две одновременно существующие стороны человеческого сознания. Во-вторых, знание в узком смысле слова, т.е. то, что оценивается, как истинное или ложное,

1 На необходимость различения проблемы «чувство – мышле-

ние» и «эмпирическое – теоретическое» было обращено внимание Е. Д. Смирновой [12; 324–325], П. В. Копниным [7], П. В. Таванец и В. С. Швыревым [13].

2

всегда формулируется в суждении. Поэтому вне сферы мышления собственно человеческого знания не существует. Чтобы быть знанием, результат чувственного опыта должен быть вовлечен в сферу мышления и сформулирован на том или ином языке.

От проблемы «чувство – мысль» необходимо, на наш взгляд, отличать вопрос об уровнях знания. В первом при-ближении можно выделить два таких уровня: эмпирическое и теоретическое знания.

На данном этапе нам важно отчленить проблему «чув-ство – мысль» от проблемы «эмпирическое – теоретичес-кое». Безусловно, оба рассматриваемых плана тесно между собой связаны, эта связь ощутима в истории философии, как связь сенсуализма и эмпиризма, но, несомненно, что обе эти проблемы не тождественны.

Мы считаем, что вопрос о ступенях познания может ста-виться лишь в плане «эмпирическое – теоретическое», а не в плане «чувство – мысль» (1-я – 2-ая сигнальные системы).

Ясно, что ленинская формула характеризует общее на-правление развития знания. Процесс познания, как отмечал В. И. Ленин, сложен и многогранен. Он не является по своей направленности линейным. Общая направленность имеет место лишь в целом, в тенденции, в итоге.

В нашей литературе поднимался вопрос о необходимо-сти вычленить более дробную, более детальную структуру процесса познания. Практика научного исследования, осо-бенно разделение труда в научном исследовании, а также возможность передачи некоторых сторон исследования ма-шине настоятельно ставят вопрос о подразделении процесса познания на относительно самостоятельные этапы. В насто-ящей статье мы предлагаем такое более дробное членение на этапы познания, которое, как нам представляется, согла-суется с практикой разделения труда в научном исследова-нии.

Прежде чем говорить об этапах процесса познания, целе-сообразно рассмотреть вопрос о подразделении предложе-ний науки на определенные виды по характеру выражае-мого в них знания и лишь затем вернуться к вопросу об

3

этапах познания, дав классификацию последних в зависи-мости от того, в предложениях какого уровня сформулиро-ван исходный материал и результат этого этапа.

§ 2. Основания подразделения предложений языка науки на уровни.

Термины «эмпирическое» и «теоретическое» несут чрез-вычайно большую нагрузку. Термин «теоретическое» часто употребляют как синоним «научного» или как синоним «по-знавательного» (например, в контексте «теоретическое освоение действительности» в противоположность, напри-мер, «практическому или эстетическому освоению»). Часто также используют термин «эмпирический» как синоним, «полученный в опыте», противопоставляя «эмпирическое» аналитическому. Мы не будем рассматривать все эти и дру-гие возможные способы употребления этой терминологии. Заметим только, что в данной статье мы будем рассматри-вать термины «эмпирическое» и «теоретическое» постольку, поскольку они относятся к проблеме «уровней знания».

Отчленение проблемы «чувство – мысль» от «эмпириче-ское – теоретическое», осуществленное в §1, еще не дает нам достаточной характеристики последней. Собственно, имеется несколько оснований подразделения предложений науки, за которыми сохраняются термины «эмпирическое» и «теоретическое».

Первым таким подразделением является подразделение предикатов и индивидных констант (терминов) на термины непосредственного наблюдения и не являющиеся таковыми. И соответственно этому предложения можно подразделить на 1) содержащие термины, не являющиеся терминами непосредственного наблюдения, 2) содержащие только тер-мины (предикаты и индивидные константы) не-посредственного наблюдения.

Что считать предикатом и индивидной константой непо-средственного наблюдения?

Ясно, что понятие «непосредственной наблюдаемости» является понятием релятивизированным относительно субъ-екта, ведущего' наблюдение. Понятие непосредственной на-

4

блюдаемости связано с чувственным коррелятом. Очевидно, что для разных субъектов понятие «непосредственной на-блюдаемости» будет различным. Неправильно было бы ду-мать, что предложения, содержащие только термины непо-средственного наблюдения, являются продуктом чистого опыта, чистыми «базисными» предложениями, как это склонны были в свое время считать позитивисты. Эти пред-ложения включают в свой состав некоторый элемент, кото-рый не дается данным наблюдением. Именно принятие язы-ковой системы – а оно не является чисто конвенцио-нальным,– в которой формулируются предложения, реги-стрирующие результаты наблюдения, привносит этот дополнительный элемент. Принятие языковой системы, в которой формулируются результаты наблюдения, связано с определенными способами схематизации изучаемой дейст-вительности; и этот способ схематизации лежит в основе самого акта наблюдения, делает его категориальным, возво-дит результаты чувственного опыта в сферу мышления.

Практически результаты наблюдения и эксперимента формулируются не в терминах непосредственного наблю-дения, а на более широкой основе. Понятие непосредствен-ной наблюдаемости, естественно, поэтому расширить до понятия наблюдаемого, понимания под терминами наблю-дения такие, которые явно определимы через термины непосредственного наблюдения. Возможно и дальнейшее расширение – результаты наблюдения часто формулируют-ся в терминах, явно не определимых через термины непо-средственного наблюдения, но в терминах, связанных опре-деленным образом с терминами непосредственного наблюдения; сюда относятся прежде всего так называемые диспозиционные предикаты; более широко термины наблю-дения в широком смысле есть термины, определимые по-средством так называемых редукционных предложений.

Вторым типом подразделения, за которым сохраняют термин «эмпирическое» и «теоретическое», есть подразде-ление предложений на предложения, фиксирующие факт, и предложения, выражающие закон.

5

Второе подразделение не совпадает с первым. Прежде всего, не всякое предложение, состоящее только из терми-нов наблюдения, будет предложением факта; возможны также предложения, состоящие из терминов наблюдения и выражающие законы. С другой стороны, не всякое предло-жение факта есть предложение, констатирующее результат наблюдения или эксперимента. Констатация факта может быть получена и опосредованным путем– путем дедукции на основании законов из некоторых других фактов и сфор-мулирована в терминах, не являющихся терминами непо-средственного наблюдения.

Но и указанные два подразделения не исчерпывают про-блему уровней знания. Необходимо обратить внимание на те объекты, относительно которых делаются утверждения. Термин «объект» мы употребляема особом смысле, понимая под объектом «внутритеоретический объект» и отличая объект науки от вещей и процессов реальности, моделями которых и являются объекты науки.

С точки зрения материализма наука изучает в конечном счете объективную реальность, существующую вне и неза-висимо от дознания. Но из этого отнюдь не следует, что те объекты, относительно которых делаются утверждения, тождественны объективной реальности. Объект науки и ре-ально существующая вещь не одно и тоже. Так, геометрия (как часть физики) изучает точки, прямые, .поверхности и фигуры из них образованные; механика – точечные массы, абсолютно твердые тела и т. д. Все эти точки, прямые, абсо-лютно твердые тела, точечные массы не являются чем-то реально существующим. Ясно, что перечисленные объекты суть результаты определенных процессов схематизации и идеализации, суть логические конструкции, создаваемые соответствующими научными теориями.

Но не превращаются ли в таком случае научные теории в построения о некоторых фикциях, как склонны считать по-зитивисты и субъективные идеалисты?

Действительно, объекты научной теории имманентны ей, но–и это «но» есть водораздел между материализмом и иде-ализмом – эти логические конструкции являются более или

6

менее приблизительными моделями реальности, моделями предметов, трансцендентных научной теории, мышлению.

Но не имеется ли помимо утверждений относительно теоретических моделей предложений и о других объектах? Действительно, объекты, о которых выше шла речь, суть особые объекты. Это идеальные (идеализированные, теоре-тические) объекты. Если обратиться к утверждениям, кон-статирующим наблюдаемый факт, то здесь объектом будет некоторый фрагмент действительности, но последний бе-рется в определенном огрублении, упрощении, мыслится, как себе тождественный, индивидуализированный и т. д. Этого рода объект – его мы назовем эмпирическим – отли-чен от теоретического, но и он является результатом про-цессов схематизации и идеализации. Безусловно, мы имеем различные уровни схематизации и идеализации при образо-вании эмпирических и теоретических объектов, но идеали-зация и схематизация имеют место и в первом и во втором случае.

Различая объект науки и реальность, диалектический ма-териализм ничего общего не имеет с наивным реализмом, относящим все утверждения непосредственно к самой дей-ствительности. С другой стороны, в противоположность по-зитивизму и агностицизму, диалектический материализм рассматривает объекты науки, как более или менее прибли-зительные модели, прообразы действительности.

Создавая картину мира, конструируя ее из объектов науки, тем самым создают более или менее приблизитель-ную модель действительности. Очевидно, необходимо вы-яснить не только природу объектов, из которых строится картина мира, но и возможные типы объектов, т. е. выяс-нить ту систему анализа окружающего мира, тот «тип деле-ния явлений окружающего мира на изолированные участки» [Уорф 16; 196], с помощью которого и осуществляется тео-ретическое освоение мира. В связи с этим законно встает вопрос об отношении принятой системы анализа, принятых типов идеализации и схематизации, с одной стороны, к объ-ективно существующему миру и, с другой стороны, к логи-ке и языку науки.

7

Подразделение объектов науки на эмпирические и теоре-тические в определенной степени соответствует проблеме «явление–сущность». Под эмпирическими объектами мы будем понимать не просто наблюдаемые объекты (это част-ный случай эмпирических объектов), а объекты, получен-ные в результате определенного способа подхода к действи-тельности (этот вопрос мы рассмотрим в § 4).

Подразделение объектов науки на эмпирические и теоре-тические не следует смешивать с подразделением объектов формальной системы на типы, например, с подразделением объектов на индивиды, классы индивидов, классы классов и т. д., или с каким-нибудь иным подразделением на типы. О последнем подразделении мы будем говорить, как о подраз-делении объектов на конкретные (нулевого типа) и аб-страктные (выше нулевого типа).

§ 3. Семантическая система, допустимые объекты мыс-ли и способы выражения.

В общем языковая система – естественная или искус-ственная – выполняет различные функции. И прежде всего познавательную: в предложениях системы формулируются знания и в рамках этой системы осуществляются логические процессы. Ограничиваясь только познавательной функцией можно характеризовать языковую систему с ряда сторон: с синтаксической– рассматривающей язык как множество не-которого рода допустимых последовательностей символов; с абстрактно-семантической– рассматривающей языковую систему как множество языковых выражений, которым приписаны объекты из некоторой системы объектов или иерархии систем объектов (при этом не важна природа этих систем, а существенна сама иерархия); с методологической – рассматривающей языковую систему как множество вы-ражений, относящихся к системам объектов определенной природы,

В этом параграфе мы рассмотрим языковые системы, описанные только с синтаксической и абстрактно-семантической сторон. Эти системы будем называть семан-тическими. Семантические системы задаются и рассматри-

8

ваются в соответствующих метаязыках. Отметим, что речь будет идти лишь о системах, основанных на теоретико-множественном подходе. Сформулированные в метаязыке синтаксические правила устанавливают, какие последова-тельности значков являются допустимыми выражениями рассматриваемой языковой системы; при этом явно или не-явно осуществляется подразделение допустимых выраже-ний языка на определенные синтаксические категории. Так, задавая язык узкого прикладного исчисления предикатов, задают и подразделение выражений этого языка на инди-видные константы, индивидные переменные, предикатные константы и переменные, пропозициональные связки, фор-мулы и т. д. Оправдание факта принятия тех или иных син-таксических правил образования (и тем самым определен-ного способа подразделения выражений языка на синтаксические категории) лежит вне самого построения и определяется семантическими и методологическими (в смысле третьего аспекта) установками.

Говоря о синтаксических правилах языковой системы, мы не упомянули правил преобразования. Это не случайно. Правила преобразования (аксиомы и правила вывода) нуж-ны не для задания собственно языковой системы, а для за-дания аксиоматических систем, формулируемых внутри этой языковой системы.

Выбор синтаксиса (правил образования) и особенно си-стемы синтаксических категорий осуществляется таким об-разом, чтобы посредством его можно было наиболее целе-сообразным способом выразить принимаемые семантические установки.

Семантические правила есть правила, устанавливающие значения языковых выражений, или правила, устанавлива-ющие, откуда должны браться значения для выражений той или иной синтаксической категории.

Принятие системы семантических правил означает в то же время принятие определенных систем допустимых объ-ектов. Принятие способа речи коррелятивно принятию до-пустимых в качестве мыслимых объектов (систем объек-тов).

9

Очень важным является вопрос о сводимости одних язы-ковых систем, с одними способами выражения к системам с другими способами выражения, и тем самым вопрос об элиминации абстрактных объектов. Логика рассматривает, как правило, искусственные языковые системы с очень про-зрачной структурой. Именно на таких системах удобнее решать принципиальные вопросы. Системы с более слож-ной структурой, как правило, стремятся свести к более про-стым системам. Это имеет принципиальное значение для обоснования этих более сложных систем и решения прин-ципиальных вопросов. Однако в реальной науке пользуются сложным с логической точки зрения языком. Необходимо, видимо, не только решить вопрос о сводимости или выра-зимости этого сложного языка в простом, но и–на базе та-кой сводимости – разработать логическую технику и отно-сительно этих более сложных языков. Задача сконструировать языки по своей структуре более близкие к действительным языкам наук в настоящее время очень акту-альна.

Задание определенной семантической системы есть од-новременно принятие определенной системы анализа, а также определения допустимых объектов, о которых может идти речь в данной семантической системе. Например, в языке узкого прикладного исчисления предикатов можно сформулировать высказывания относительно элементов не-которого множества Ri, но в этой языковой системе не име-ется средств для формулировки высказываний относительно подмножеств множества Ri. В языке простой теории типов в качестве допустимых объектов могут выступать не только индивиды исходной области Ri, но и классы таких индиви-дов, классы классов индивидов и т. д. Внутри определенной системы анализа можно дать классификацию допустимых объектов. В частности для системы анализа, построенной по принципу «функторы и их аргументы», объекты исходных областей считаются конкретными объектами, а объекты, приписываемые функторам,– абстрактными.

Важным является обсуждение тезиса о сводимости утверждений относительно абстрактных объектов к утвер-

10

ждениям, относительно объектов индивидной области – те-зис «номинализма».

Более точно эта проблема выражается таким образом: ес-ли теория Т формулируется в языковой системе S, допуска-ющей абстрактные объекты, то можно ли сформулировать теорию Т' эквивалентную Т, в некоторой языковой системе S', не допускающей абстрактных объектов?

В общем виде на этот вопрос ответить пока еще нельзя. Но для конкретных аксиоматических систем делаются по-пытки реализовать этот тезис. Особенно важны попытки развить подобным образом (т. е. в рамках узкого исчисления предикатов) теорию множеств.

Говоря о соотношении «конкретных» и «абстрактных» объектов удачнее было бы говорить не о редукции послед-них к первым и не об определимости терминов относитель-но абстрактных объектов через термины конкретных объек-тов, а скорее об элиминации абстрактных объектов.

Вопрос об элиминации абстрактных объектов (о редук-ции абстрактных объектов к конкретным) есть вопрос, ка-сающийся взаимоотношений абстрактно-семантических систем; он не затрагивает собственно методологической стороны. Что выбрано в качестве объектов индивидной об-ласти (или объектов индивидных областей) – не устанавли-вается средствами абстрактно-семантической системы. Установление природы объектов индивидной области есть уже методологический вопрос. И подразделение объектов на эмпирические и теоретические есть подразделение, опре-деляемое не семантическими правилами, а методологиче-скими. В качестве конкретных объектов могут быть взяты не только эмпирические, но и теоретические объекты.

Эти две проблемы (абстрактные-конкретные, теоретиче-ские-эмпирические объекты) часто отождествляются. Раз-граничение их, по нашему мнению, очень важно для обсуж-дения ряда теоретико-познавательных проблем2.

2 В своей статье «О достоинствах и ошибках одной логико-

философской концепции» [9] мы не проводили четко этого раз-граничения.

11

§ 4. Эмпирические и теоретические объекты науки.

Как мы уже установили, семантические правила или ука-зывают допустимые индивидные области или фиксируют определенную индивидную область. Но они ничего не гово-рят о природе объектов этой фиксированной области. Чтобы установить, что представляют из себя эти объекты, необхо-димо указать некоторые дополнительные предпосылки.

Видимо, выбор той или иной семантической системы во многом определится принимаемыми методологическими установками, также как выбор синтаксической системы де-терминировался семантическими установками.

Подразделяя объекты науки на эмпирические и теорети-ческие, мы хотим подчеркнуть, что и те и другие есть ре-зультат процессов схематизации и идеализации. И равным образом неправомерно отождествлять эмпирические объек-ты с самой реальностью, как и теоретические. Различие между эмпирическими и теоретическими объектами мы ви-дим в различии двух видов интеллектуального освоения ми-ра. Первый уровень–эмпирический–базируется на системе анализа действительности, направленной на возможно более точное описание мира во всем его многообразии. Второй уровень – теоретический – базируется также на опреде-ленном способе анализа, схематизации и идеализации дей-ствительности, но направленным не на подробное описание, а на проникновение в суть, в сущность изучаемых процес-сов.

Другими словами, подразделение объектов науки на эм-пирические и теоретические правомерно там и тогда, когда имеются различные способы анализа, уровни подхода к изучаемой реальности, там, где реальность моделируется двояко – посредством конструкции эмпирических моделей и теоретических моделей. Интуитивное различие между эм-пирическими и теоретическими объектами мы видима сле-дующем: эмпирические объекты суть фрагменты действи-тельности, взятые с определенных сторон и определенным образом схематизированные, т. е. эмпирические объекты с определенным приближением можно отождествить с фраг-ментами реальности. В противоположность эмпирическим

12

объектам, теоретические объекты уже не просто фрагменты действительности, а ее логические реконструкции. Так, «точка», «абсолютно твердое тело»-суть теоретические объ-екты, тогда как «стол», «расстояние между Землей и Лу-ной»– эмпирические 3.

Подразделение объектов науки на эмпирические и теоре-тические, во-первых, должно быть уточнено путем построе-ния соответствующей семантической системы, во-вторых, должно быть дано' методологическое оправдание такой си-стемы (и правомерности введения теоретических и эмпири-ческих объектов) и, в-третьих, необходимо дать философ-ское истолкование введения теоретических объектов, особо обратив внимание на проблему редукции теоретических объектов, и обсудить круг проблем, связанный с опасностью платонизма в связи с подобным введением.

Построение семантической системы, учитывающей под-разделение объектов на эмпирические и теоретические, на наш взгляд,. можно попытаться осуществить двумя путями 4 Первый путь – построение системы, которая бы уже в своем синтаксисе (правилах образования) учитывала наличие двух родов индивидных переменных (и соответственно перемен-ных других категорий, если таковые допускаются в языке), из которых переменные одного рода пробегают по эмпири-ческим объектам, другого – по теоретическим. Соответ-ственно этому имелись бы предикаты, определенные соот-ветственно из эмпирических и теоретических индивидных областях. При таком построении, предикат, определенный на эмпирической области, был бы бессмыслен относительно теоретической области. В такого рода системе, помимо тео-

3 Видимо, уместно говорить не просто о двух уровнях идеали-

зации, а о теоретических объектах разной глубины. 4 Напомним, что собственно подразделение объектов на теоре-

тические и эмпирические является не семантическим, а методоло-гическим вопросом. Но принимаемое в методологической части подразделение детерминирует и определенные требования к се-мантической части.

13

ретических и эмпирических терминов, должны бы быть предикаты, устанавливающие отношения между элементами этих двух областей. В качестве логического аппарата такого рода систем могут быть использованы многосортные исчис-ления предикатов, разумеется с соответствующей интерпре-тацией.

Такой путь содержит некоторые трудности; в частности необходимость синтаксически различимых предикатов для теоретических и эмпирических объектов, даже если эти предикаты в интуиции отождествляются.

Другой возможный путь – не вводить двух различных родов переменных (и констант), а различение эмпирических и теоретических объектов реализовать в семантической ча-сти. Идея состоит в следующем. Индивидные переменные пробегают не по одной индивидной области, а по двум, пер-вая из которых (с методологической точки зрения) рассмат-ривается как множество эмпирических объектов, а вторая – теоретических. Соответственно и для других выражений. Выбор той или иной интерпретации при этом необходимо поставить в зависимость от контекста, в котором встреча-ются соответствующие термины. Эта идея близка к концеп-ции Льюиса, который, помимо «значения» (обозначаемого) и «смысла», вводит в рассмотрение также «понимание» [см. 6].

Такой подход позволяет различить действительно пустые предикаты от мнимо пустых. Например, «быть идеальным газом», «быть абсолютно твердым телом» и т.д.– пустые предикаты относительно эмпирической области. В силу принципа экстенсиональности они должны быть эквива-лентными друг другу, что противоречит интуиции. Но эти предикаты, пустые на эмпирической области, не будут пу-стыми (и эквивалентными) относительно теоретической об-ласти. Эти «мнимопустые» (т. е. пустые относительно эм-пирической области, но не пустые относительно теоретической) предикаты следует отличать от противоре-чивых предикатов, которые являются пустыми и в эмпири-ческой и в теоретической областях.

14

Вышеприведенное рассуждение оставляет открытым во-прос, какие объекты считать эмпирическими и какие теоре-тическими; речь шла лишь о различении двух родов объек-тов. Чтобы решить этого рода вопрос, необходимо указать те способы идеализации и схематизации, которые дают, с одной стороны, эмпирические, а с другой,– теоретические объекты. Здесь, видимо, не может быть однозначности. Способы и средства, доставляющие теоретические объекты, могут быть различными. Отсюда будут различные роды теоретических объектов. Так, в качестве теоретических объ-ектов могут рассматриваться объекты, добытые из эмпири-ческих объектов посредством идеализации отождествления. В другом случае в качестве теоретических объектов могут рассматриваться объекты, полученные из эмпирических в результате «идеализации на основе предельного перехода» [3].

Идеализации и схематизации, доставляющие эмпириче-ские объекты, более постоянны и менее изменяемы, чем идеализации и схематизации, дающие теоретические объек-ты. Идеализации и схематизации первого типа связаны в ос-нове с актом наблюдения.

Подразделение объектов на теоретические и эмпириче-ские дает возможность соответственно произвести деление предложений. Более того, в целях изучения структуры научного исследования, логической техники целесообразно выделить из единого языка, с одной стороны, подъязык, со-держащий предложения относительно эмпирических объек-тов (или абстрагироваться от той стороны, которая припи-сывает выражениям теоретические объекты – при альтер-нативном подходе), и подъязык относительно теоретических объектов. Надо заметить, что такое вычлене-ние есть не только результат реконструкции, необходимой при изучении языка науки,– оно также часто осуществляет-ся в практике научного исследования.

Так, лаборант, производящий опыты и по тем или иным причинам неосведомленный о сущности изучаемых процес-сов, описывает результаты эксперимента на уровне языка эмпирических объектов (хотя и необязательно в терминах

15

непосредственно наблюдаемого: он может регистрировать температуру, силу тока, напряжение в сети и т. д.,– но ему достаточно чисто операционное понимание всех этих тер-минов).

Вычленение из языка науки для самостоятельного изуче-ния эмпирического языка (относительно эмпирических объ-ектов) и теоретического (относительно теоретических объ-ектов) на наш взгляд имеет важное значение.

По-видимому, проблема редукции терминов к терминам непосредственного наблюдения решается по-разному для эмпирического и теоретического языков (точнее для языка, содержащего эмпирические и теоретические термины; для чисто теоретического она не встает, так как проблема наблюдаемости непосредственно ставится относительно эм-пирических объектов и их свойств и отношений между ни-ми). На наш взгляд, в эмпирическом языке осмысленным можно считать термин наблюдения в широком смысле, т. е. такой, который является или термином непосредственного наблюдения или явно сводим к нему, или имеются редукци-онные предложения, устанавливающие связь этого термина с терминами наблюдения.

Иначе обстоит вопрос в языке, содержащем наряду с эм-пирическими терминами и теоретические (т. е. термины от-носительно теоретических объектов). Вряд ли уместно счи-тать, что всякий теоретический термин должен быть осмысленным в эмпирическом языке; такому требованию будут удовлетворять лишь некоторые теоретические терми-ны. С другой стороны, здесь встает проблема определения (частичного или полного) эмпирических терминов через теоретические. Разъяснение эмпирических терминов по-средством теоретических есть по существу объяснение.

Ясно, что не всякий эмпирический термин может быть истолкован в терминах какой-либо конкретной системы теоретических объектов, а только тех, для объяснения кото-рых эта система предназначена. Так, например, предложе-ние «температура тела в момент t равна 40 С» содержит термин, не являющийся термином непосредственного наблюдения, а именно термины «температура тела», «40

16

С». Но это предложение эмпирически осмысленно, так как может быть сформулировано предложение редукции: «Су-ществует такое х, что если х есть градусник Цельсия и х со-прикасается в момент t с телом а, то температура а в момент t равна 40" С, тогда и только тогда, когда конец столбика ртути стоит у деления 40». Но ограничиться только таким истолкованием в контексте всей науки, видимо, нельзя. Внутри некоторой теории, например, механической теории теплоты, термины, входящие в это предложение, получают иную неоперационалистскую интерпретацию, т.е. это пред-ложение истолкуется в терминах средних скоростей моле-кул, составляющих тело, и т. д.

Как мы увидим в дальнейшем, подразделение объектов на эмпирические и теоретические имеет исключительно важное значение и при трактовке проблемы закона.

§ 5. Предложения, фиксирующие факт, и предложения, формулирующие закон.

Вопрос о законах науки является одним из важных во-просов теории познания. Диалектический материализм учит, что законы науки носят объективный характер, т. е. они суть отражения (хотя и приблизительные) объективных связей действительности. С теоретико-познавательной про-блематикой законов науки тесно связана логическая про-блематика. В частности, встает вопрос о тех логических и языковых средствах, с помощью которых может быть сфор-мулирован закон. Известно, что всякое знание формулиру-ется в предложении. И знание о факте и знание, выража-ющее закон, суть суждения и формулируются в предложениях языка науки. По-видимому, логическая ха-рактеристика этих двух предложений должна быть различ-ной. В связи с развитием логической техники отмечаются серьезные попытки сформулировать логические критерии, различающие предложения, выражающие закон, от предло-жений факта, но об окончательном решении этого вопроса говорить еще рано.

Вопрос о логических критериях для предложений, фор-мулирующих закон, связан с решением различных теорети-

17

ко-познавательных и логических проблем. Так, вопрос о са-мом понятии естественного закона, т. е. вопрос о том, мож-но ли подразделить законы на логические и естественные (т. е. физические, биологические, социальные и т. д.), является очень важным и зависит в конечном итоге от решения про-блемы логического и нелогического, аналитического и син-тетического.

С этим же кругом проблем связан и вопрос о способе (источнике) получения знания о законе: получено ли это знание в результате дедукции из принятой теории, или это знание является обобщением экспериментальных данных, является гипотезой, получено по аналогии или с помощью других эвристических рассуждений.

Самостоятельный интерес представляет вопрос о разли-чении так называемых «эмпирических» и «теоретических» законов, в особенности о логических критериях этого раз-личения. С решением вопроса о логических критериях предложений, выражающих законы, очевидно, продвинется и разработка проблем научной индукции, гипотезы, под-тверждения.

Понятие «предложение, формулирующее закон» может быть рассмотрено и уточнено только относительно опреде-ленной языковой системы. Естественно, проблему экспли-кации этого понятия попытаться сначала решить для отно-сительно простых систем, абстрагируясь на первых порах от ряда аспектов, в том числе от подразделений объек-тов на теоретические и эмпирические, от проблемы наблюдаемости.

Попытки уточнения понятия «предложение, формули-рующее закон» идут в двух направлениях. Одни считают, что для формулировки предложений науки, в том числе за-конов, достаточно экстенсиональной логики (языка). Другие придерживаются того мнения, что для формулировки зако-нов науки необходима интенсиональная логика, логика, со-держащая модальности. Вопрос пока окончательно не ре-шен. И по-видимому, необходимо предпринять усилия представителям обоих направлений.

18

Наиболее интересную попытку найти логические крите-рии различения законов и предложений факта в рамках экс-тенсиональной логики представляет теория номологических положений Рейхенбаха [23].

Еще Рассел предлагал рассматривать как естественные законы предложения, имеющие форму формальной импли-кации, т. е. предложения типах(А(х)В(х)). Однако сам Рассел показал, что парадоксы материальной импликации во многом повторяются и для формальной импликации, имен-но в том случае, когда антецедент (имплицирующее) ложно для всех х или же когда консеквент (имплицируемое) ис-тинно для всех х. Так, например, такой будет формальная импликация: «Для всякого х, если х есть человек, живущий сейчас на Луне, то х носит красный галстук». Это истинная импликация. Но, очевидно, что никакой необходимой связи между жительством на Луне и ношением красного галстука нет. Аналогично и для случая со всегда-истинным консе-квентом. Правда, не все такого рода утверждения не фикси-руют необходимую связь.

Так, например, формальная импликация «Для всякого х, если х человек, живущий сейчас на Луне, то х использует кислородный респиратор» хотя и со всегда-ложным антеце-дентом, но все же фиксирует необходимую связь.

Но не только трудности, возникающие с «парадоксами» формальной импликации, не позволяют отождествить ее с предложением, формулирующим закон. Формальная им-пликация может быть сформулирована относительно инди-видов конечного класса и в этом случае тоже может не быть необходимой связи между антецедентом и консеквентом; связь первого со вторым может оказаться случайной. Так, если Петр имеет только двух собак, то может оказаться ис-тинной импликация «Для всякого х, если х собака Петра, то х имеет белую шерсть на голове», хотя здесь необходимой связи может и не быть.

Г. Рейхенбах [23] предлагает теорию номологических положений, которая, по его замыслу, устраняет указанные трудности и дает критерий установления предложений, формулирующих законы. Согласно Г.Рейхенбаху, законы

19

это номологические положения в узком смысле. Последние определяются следующим образом. Сначала определяются первоначальные номологические положения – это положе-ния, которые являются:

1) общими (начинаются с квантора общности); 2) универсальными, т.е. не содержат ссылок на опреде-

ленный момент времени и определенное пространственное положение (даже в скрытом виде); это условие исключает из числа первоначальных номологических положений так называемые общие регистрирующие положения, например, типа «Все книги пятой полки на немецком языке»;

3) истинными; для Рейхенбаха это очень существенно, так как следующее условие применимо только к истинным положениям.

4) они должны удовлетворять особому логическому условию – быть полностью исчерпываемы. Суть этого усло-вия заключается в следующем (терминология обычная, не Рейхенбаха). Известно, что всякое выражение может быть, путем тождественных преобразований, представлено в со-вершенной дизъюнктивной нормальной форме (для преди-катных выражений сначала приводят их к предваренной нормальной форме, а затем подкванторное выражение – к совершенной дизъюнктивной нормальной форме), т. е. представлено как дизъюнкция полных элементарных конъ-юнкций. Это Рейхенбах называет разложением на эле-ментарные Т-случаи. Если из разложения удалить одну или несколько элементарных конъюнкций, то то, что останется, Рейхенбах называет остаточным положением.

Высказывание будет исчерпываемым относительно раз-ложения на элементарные Т-случаи, если ни одно из оста-точных положений не будет истинным. Аналогично вводит-ся понятие исчерпывае-мости относительно разложения на главные Т-случаи. Если формула имеет отрицание или конъюнкцию своей последней операцией, то она сама есть разложение на главные Т-случаи; если последняя операция иная, то разложение проводится относительно ближайших подформул формулы (эти подформулы рассматриваются как единое целое). Полностью исчерпываемым будет поло-

20

жение, которое исчерпываемо и относительно разложения на элементарные и относительно разложения на главные Т-случаи.

Это условие дает возможность исключить из числа пер-воначальных номологических положений высказывания, со всегда-ложным имплицирующим (антецедентом) и всегда-истинным имплицируемым (консеквентом).

На основе первоначальных номологических положений определяются номологические положения в узком смысле, которые отождествляются Г.Рейхенбахом с положениями, выражающими законы. Высказывание является помологи-ческим положением в узком смысле, если оно есть первона-чальное помологическое положение или выводимо из пер-воначальных номологических положений, в последнем случае – если имеются истинные остаточные положения – они должны также выводиться из первоначальных.

Такова вкратце концепция Рейхенбаха. Она представляет значительный интерес, но не является окончательным ре-шением проблемы. Остаются непреодоленными некоторые трудности.

Основной недостаток подхода Рейхенбаха мы видим в том, что для того, чтобы решить, выражает ли данное пред-ложение закон или нет, необходимо знать, будет ли оно ис-тинным. А если предложение выражает закон гипотетиче-ски? На наш взгляд, целесообразнее попытаться найти такие критерии предложений, формулирующих законы, которые не зависели бы от проблемы истинности. Далее, основная установка Рейхенбаха – ограничиться рамками экстенсио-нальной логики. Но по существу вопрос о том, является ли предложение номологическим или нет, решается в метаязы-ке и для своего решения привлекает такие метаязыковые понятия, как «выводимость». Но все это в неявном виде привносит и некоторые интенсиональные моменты. Рейхен-бах не ставит вопрос о характере предложений, выражаю-щих закон, т. е. не различает законы, являющиеся обоб-щением эмпирических данных, и законы, принимаемые по некоторым теоретическим соображениям. Не различаются, следовательно, так называемые эмпирические и теоретиче-

21

ские законы (не путать с различением предложений на предложения относительно теоретических и предложения относительно эмпирических объектов) .

Другая возможность – попытаться решить указанную проблему на путях разработки логики, включающей мо-дальность. Надо отметить, что в символической логике наиболее глубоко разработаны разделы, обслуживающие нужды математики. Логические проблемы, специфические для эмпирических наук (физика, химия, биология, обще-ственные науки), интенсивно стали разрабатываться значи-тельно позже, начиная, приблизительно, с 20-х годов. Име-ются различные системы модальной логики, строгой и силь-ной импликации. Видимо, логическая проблематика эмпирических наук требует их существенного привлечения.

Для этих целей мы хотели бы предложить следующую систему. В [10] нами было предложено построение силлоги-стики, не предполагающее исчисление высказываний в ка-честве предшествующей теории. Исчисление задавалось двумя типами правил преобразования: к первому типу отно-сятся правила вывода из одних формул некоторого вида других; ко второму типу – правила преобразования записей о выводимости; при этом правила второго типа не являются производными относительно правил первого типа. Таким же образом в [10]] была построена и система классического ис-числения высказываний: в качестве основных пропозицио-нальных знаков брались только конъюнкция и отрицание; правила первого типа исчерпывались правилами введения и удаления конъюнкции

B

BA

A

BA

BA

BA &,

&,

&

,

и правилом удаления отрицання

A

A;

22

к правилам второго типа относилось «введение отрицания» 5

AB

BA

|,

|,.

Этот метод можно несколько модифицировать – именно рассматривая в качестве формул системы, наряду с соб-ственно формулами, также и записи о выводимостях. При этом, конечно, различие между объектным языком и мета-языком сохраняется. Такой подход, естественно, приводит к системам, аналогичным системам строгой импликации, и, как нам представляется, позволяет сконструировать систе-му, в которой можно уточнить понятие закона и, в частно-сти, провести различие между «теоретическим» и «эмпири-ческим» законом [между «предложением (общим), принятом на основании теоретических соображений», и «предложением (общим), принятым на основании анализа фактов»]. -

Сформулируем узкое исчисление предикатов со знаком «\– » в качестве основного (Ип).

Элементарная формула определяется обычно (если Р предикатная переменная или константа от п аргументов и t1,...,tn индивидные переменные или константы, то P(t1,...,tn) элементарная формула; если А пропозициональная пере-менная, то А элементарная формула). Формула определяется следующим образом:

1. Элементарная формула есть формула. 2. Если Г список формул и В формула, то (Г) |– (В) фор-

мула (или Г, или В могут быть пустыми, но не одновремен-но).

3. Если А формула, то (A) формула. 4. Если А и В формулы, то (А) & (В) формула. 5. Если А формула и х индивидная переменная, тох(А)

формула.

5 При выборе метода аксиомных схем в правиле подстановки

нет необходимости.

23

6. Ничто другое не есть формула. В ИП нет аксиом, имеются только одни правила вывода.

Правила вывода следующие 6 :

))((|

)(

)(|

)(|

)(

)(|,

|,;|

|,,,

|,,,|,

|,,

|,

|

)|(|

|&

)|(;&|,

|,

&

,

321

43

21

4

73

62

51

xAx

xxA

xxA

xA

yA

xxAE

ECCS

ECD

EDCS

EC

ECCS

EA

ES

A

AR

BA

BAR

B

BAR

B

BAR

A

BAR

AB

BAR

BA

BAR

7

Под выводом нулевого уровня формулы А из списка по-сылок Г имеем в виду последовательность формул, каждая из которых есть или одна из Г или непосредственно выво-дима из предшествующих по одному из правил R1 – R7, S1 – S4, П1 – П3, и последняя формула этой последовательности есть А.

Если существует вывод нулевого уровня формулы А из списка посылок Г, то формулу Г |– А будем называть эле-ментарно-доказуемой на уровне 1. Вывод п-ого уровня формулы А из списка посылок Г есть

последовательность формул, каждая из которых или одна из Г, или элементарно-доказуема на уровне п, или непосред-

6 Дополнительно к формулируемым правилам должны быть

добавлены правила подстановки. 7 Правило (П2) формулируется в предположении, что А{х) не

зависит от формул, входящих в Г и содержащих х свободно.

24

ственно выводима из предшествующих ей в выводе формул по одному из правил R1 – R7, S1 – S4, П1 – П3.

Если существует вывод n-ого уровня формулы А из списка посылок Г, то формулу Г |– А будем называть эле-ментарно-доказуемой на уровне n+1. Под доказательством п-ого уровня формулы А будем

иметь в виду вывод п-ого уровня формулы А из пустого списка посылок. Если существует доказательство n-ого уровня формулы А, то формулу А будем называть доказуе-мой на п-ом уровне (а формулу |– А элементарно-доказуемой на уровне n+1).

При таком построении возникают некоторые техниче-ские трудности, которые мы не будем здесь обсуждать 8.

В рамках предложенной системы, на наш взгляд, можно провести различие между законами, принимаемыми на ос-новании теоретических предпосылок, и предложениями, выражающими эмпирическую зависимость.

Предложения, выражающие теоретический закон, суть предложения прикладного Ип c «|–» в качестве главного знака формулы или предложения им дедуктивно равные.

Очевидно, что результат подстановки в предложения, выражающие теоретический закон, вместо переменных де-скриптивных знаков, также есть теоретический закон.

Предложения, выражающие эмпирический закон, суть предложения прикладного Ип, не содержащие знака «[– » и начинающиеся с квантора общности (причем подкванторное выражение не является замкнутым предложением) или предложения им дедуктивно равные.

Результат подстановки вместо всех переменных дескрип-тивных знаков не есть уже эмпирический закон.

Предложения, фиксирующие факт, суть предложения, не содержащие знака « |– » и переменных.

Можно показать, что конъюнкция теоретических законов есть также теоретический закон, конъюнкция эмпирических

8 В ближайшее время мы намерены более подробно изложить

предложенную выше систему, а также сравнить ее с системами строгой импликации, конструктивной логикой и с системами мо-дальной логики.

25

законов – эмпирический закон, конъюнкция предложений факта – предложение факта. Из определения видно, что от-рицание предложения факта есть предложение факта. Из определений не вытекает, что отрицание теоретического за-кона есть теоретический закон. Аналогично для эмпириче-ского. Расширить ли понятие теоретического закона (соот-ветственно эмпирического), включив и их отрицания или нет? По всей видимости, не следует. Из предложения факта следует предложение существования (и следовательно от-рицание общего предложения), и из предложения существо-вания – предложение возможности (т. е. отрицание теорети-ческого закона). Неестественно принимать, что из предложения факта логически следует закон. Поэтому от-рицания теоретического и эмпирического закона мы не бу-дем рассматривать как предложения, выражающие закон.

Помимо предложений факта и предложений, выражаю-щих теоретические и эмпирические законы в ИП, возможны не только отрицание двух последних, но и более сложные образования, например, конъюнкция предложений разных типов.

Правомерно поставить вопрос о подразделении теорети-ческих законов на логические и естественные. Это различие проводится после уточнения понятий аналитического и син-тетического относительно прикладного ИП. Тогда логиче-ские законы суть аналитические в ИП. Понятие естественно-го закона для определенной области науки строится на базе постулатов значения. Под постулатами значения мы имеем в виду множество теоретических предложений синтетиче-ских в ИП. Другими словами, постулаты значения суть си-стемы нелогичных аксиом в ИП. В рамках прикладного ИП строится аксиоматическая теория на базе этих постулатов. Тогда естественным законом для данной области знания бу-дет теоретическое предложение, аналитическое в системе, образованной добавлением к прикладному Ип в качестве аксиом постулатов значения. Понятие естественного закона

26

рассматривается, как включающее понятие логического за-кона 9.

Квалификация естественных законов как теоретических предложений позволяет их рассматривать по отношению к предложениям, выражающим эмпирические законы и фик-сирующие факты, как правила вывода.

Преимущества предложенного способа экспликации предложения, выражающего закон, по сравнению с иными, в частности, с рейхенбаховским, мы видим, во-первых, в том, что и предложения, выражающие закон, и предложения факта формируются в одном и том же языке, и, во-вторых, что критерии их различения носят чисто синтаксический характер.

§ 6. Этапы процесса познания.

Произведенный анализ позволяет, на наш взгляд, под-разделить предложения языка науки на 3 типа: предложе-ния, фиксирующие индивидуальные факты, предложения, фиксирующие эмпирические зависимости (общие, научные факты), и предложения, выражающие теоретические законы (§ 5). Вопрос о подразделении предложений на уровни по тому или иному основанию есть вопрос относительно опре-деленной языковой системы. Поэтому, когда речь идет об уровне знания, необходимо фиксировать как тип предложе-ния, так и язык, в котором формулируется это знание. Учи-тывая рассуждения § 2–4, целесообразно подразделить язык науки на три подъязыка: язык наблюдения, язык эмпириче-ских конструктов и язык теоретических конструктов. Язык наблюдения содержит только предложения, фикси-

рующие индивидуальные факты. Причем только такие пред-ложения, которые содержат термины наблюдения. Язык наблюдения не содержит переменных, а, следовательно, и предложений с кванторами.

9 Это более естественно. Можно, конечно, определить «есте-

ственный закон» в узком смысле, как естественный закон в широ-ком смысле, не являющийся логическим.

27

Язык эмпирических конструктов содержит как предло-жения, фиксирующие индивидуальные факты, так и пред-ложения, фиксирующие эмпирические зависимости (общие факты, эмпирические законы).

Таким образом, язык эмпирических зависимостей содер-жит индивидуальные переменные и кванторы по ним. В со-став предложений языка эмпирических зависимостей, по-мимо предикатов наблюдения, входят также предикаты, сводимые к последним посредством эксплицитных опреде-лений или редукционных предложений (операционных определений),– другими словами, этот язык содержит неко-торые эмпирические конструкты.

Очевидно, каждое предложение языка наблюдения должно быть (или должно переводиться) предложением языка эмпирических зависимостей. Но не всякое предложе-ние языка эмпирических зависимостей, фиксирующее инди-видуальный факт, будет предложением языка наблюдения. Это будет в том случае, когда предложение факта содержит предикаты, не являющиеся предикатами непосредственного наблюдения. Язык теоретических конструктов содержит предложе-

ния всех трех типов. Допускаются переменные – а, следова-тельно, и системы объектов – отличные от наблюдаемых. В языке теоретических конструктов строятся теории, предло-жения которых относятся к возможным объектам. Чтобы быть примененной, теория, сформулированная на языке теоретических конструктов, должна быть дополнена прави-лами, дающими возможность переходить от предложений языка теоретических конструктов к предложениям языка эмпирических зависимостей, от знания теоретических моде-лей – к знанию эмпирических объектов.

За основание классификации этапов познания мы примем следующее: 1) в предложениях какого уровня и какого язы-ка формулируется исходная информация; 2) в предложениях какого уровня и какого языка формулируется результат данного процесса познания.

Ниже мы даем его подразделение. Оно представляет из-вестную идеализацию и схематизацию и точно в таком виде

28

вряд ли имеет место в научных исследованиях. Однако лег-ко видеть, что определенным прототипом может служить фактически имеющееся разделение труда в научном иссле-довании. Можно вычленить следующие этапы познания:

1) наблюдение и составление протоколов наблюдения; 2) анализ протоколов наблюдений и нахождение эмпи-

рических зависимостей (алгоритмов поведения); 3) нахождение по начальным данным и эмпирическим

зависимостям поведения изучаемого объекта – пред-сказание;

4) выработка основных идей и нахождение основных соотношений, лежащих в основе объяснения,– фор-мирование теории;

5) развертывание сформированной теории; 6) нахождение по эмпирическим зависимостям соответ-

ствующих утверждений теории – объяснение; в част-ном случае – нахождение по алгоритму поведения механизма системы, реализующей данный алгоритм;

7) процесс обратный предыдущему, т. е. нахождение по теоретическим утверждениям эмпирических зависи-мостей, в частном случае – по схеме системы алго-ритм ее поведения.

Не претендуя на сколько-нибудь исчерпывающую харак-теристику каждого из этапов познания, дадим некоторые пояснения прежде всего о самом расчленении.

1. Наблюдение. Научное познание основывается не на случайно полученных фактах, а на систематическом наблю-дении явлений, являющихся объектом исследования.

Наблюдение носит направленный характер, т. е. наблю-датель воспринимает не те явления, которые случайно по-падают в поле его внимания, а сосредоточивает свое внима-ние на изучаемых объектах. Наблюдение последовательно, ибо наблюдатель воспринимает одно явление вслед за дру-гим или одно явление вместе с другим. Всякое наблюдение есть наблюдение за определенными параметрами.

В процессе наблюдения и особенно в процессе обработки его результатов изменяется план (последующего) наблюде-ния и класс наблюдаемых параметров.

29

Наиболее важным видом наблюдения является наблюде-ние в условиях эксперимента. Под экспериментом мы по-нимаем воздействие на объект исследования с целью изуче-ния его поведения. Экспериментатор может воздействовать на предмет исследования не непосредственно, а с помощью других вещей и процессов. Наблюдения в условиях экспе-римента фиксируют воздействие на объект и реакцию объ-екта.

В определенном смысле наблюдение вне условий экспе-римента можно рассматривать как частный случай наблю-дения в условиях эксперимента, именно как наблюдение при нулевом воздействии экспериментатора.

Результаты наблюдения фиксируются в протоколах: в таблицах, графиках, словесных описаниях и т. д. Говоря о протоколах, протокольном языке мы отнюдь не намерены возрождать обанкротившихся идей Венского кружка. Пред-ставители Венского кружка под протокольными предложе-ниями понимали якобы далее неразложимые предложения, фиксирующие «непосредственно данное в опыте». Сами по-пытки найти нечто «непосредственно данное» вне той или иной схемы, плана наблюдения, как показала эволюция и самого неопозитивизма, несостоятельны. Говоря о протоко-лах и протокольном языке мы имеем в виду, во-первых, не какой-то изначальный язык, пригодный для любого наблю-дения, но предполагая, что он может варьироваться, и, во-вторых, не язык с фиксированной единицей обозначения, а язык, единица обозначения которого варьируется.

Поскольку анализ наблюдения, как и остальных этапов познания, не входит в нашу непосредственную задачу, то мы не рассматриваем такие важные для характеристики наблюдения вопросы, как проблемы точности и надежности наблюдения, роли приборов в наблюдении, проблемы изме-рения и т. д.

Для примера проделаем мысленный эксперимент. Пусть у нас имеется электрическая сеть с тремя двухпозиционны-ми переключателями и одной лампочкой. Воздействуя на переключатели, мы наблюдаем за поведением системы. Ре-зультатом наблюдения будет протокол. Он может быть опи-

30

сан словесно: 1) переключатели П1, П2, П3 в верхнем поло-жении – лампочка горит; 2) переключатели H1 и П2 в верх-нем положении, П3 – нижнем – лампочка не горит и т. д.

Тот же протокол можно представить и таблично. Пусть « + » верхнее положение переключателя, « – » нижнее; «1»– лампочка горит, «0»–не горит, t1, t2,– последовательная сме-на воздействий. Тогда таблица будет протоколом наблюде-ния нашей системы. Этот пример мы используем и при рас-смотрении иных этапов познания. t1 t2 t3 t4 t5 t6 t7 t8 t9 t10 П1 + + + – – – – + – – П2 + + – – – + – – + + П3 + – – – + + + + – + Л 1 0 1 0 1 0 1 0 1 0 Отметим, что нет изначального языка наблюдения. Тот

общий «естественный язык наблюдения», который имеет место с его структурой и отсюда с особыми способами се-чения объективного мира, есть исторический продукт. То, что принимается за непосредственно наблюдаемое, варьи-руется в различных ситуациях. В частности варьируется са-мо подразделение.

В качестве объекта наблюдения могут выступать показа-ния прибора. В этом случае вся система, совместно с прибо-ром, противостоит как объект познания наблюдателю.

Возможен и другой разрез: прибор относится к наблюда-телю и в качестве объекта выступает то, что воздействует на прибор-наблюдатель.

Что считать непосредственно наблюдаемым свойством? Те свойства, для получения информации относительно ко-торых имеются естественные входы (глаз, ухо и т. д.), или те свойства, для получения информации о которых имеются соответствующие приборы? Д. П. Горский в книге «Вопро-сы абстракции и образование понятий» склонен принять по-следнее. «К чувственно воспринимаемым свойствам отно-сятся и непосредственно воспринимаемые нашими орга-нами чувств свойства... и свойства, воспринимаемые нашими органами чувств лишь через прибор и различного рода технические устройства» [3].

31

Видимо, целесообразно говорить о целом ряде «языков наблюдения» с различными критериями для наблюдаемых свойств. Это вызывается тем, что переход от знания состоя-ния прибора к знанию свойств объектов, Бездействующих на прибор, является важной познавательной задачей и не всегда эти задачи уже решены к определенному времени. Считать, что утверждения об объектах, воздействующих на прибор, есть утверждения языка наблюдения – это значит предполагать, что структура этого языка содержит способы перехода от утверждений относительно показаний прибора к утверждениям относительно объектов, воздействующих на прибор. А это довольно сильное предположение. Ясно, что в этом случае этот «язык наблюдения» содержит опре-деленные редукционные положения. Во всяком случае все эти утверждения являются утверждениями факта, но не во всех случаях – утверждениями данного языка наблюдения.

2. Анализ протоколов наблюдений и нахождение эмпи-рических зависимостей. Исходная информация выражается в предложениях, фиксирующих индивидуальные факты, а результат – в предложениях, выражающих эмпирические зависимости.

Получив протоколы наблюдения, исследователь пытает-ся установить некоторый порядок в чередовании явлений, зависимости между теми или иными параметрами (количе-ственные, следования во времени, одновременности, со-путствия, взаимоисключения и т. д.).

Путем анализа протоколов можно обнаружить, что одно явление постоянно сопутствует другому, между изменения-ми одного и изменениями другого имеется определенная за-висимость и т. д. В качестве примера возьмем протоколы наблюдения работы электрической сети. Анализ его позво-ляет найти зависимость между состоянием переключателей и состоянием лампочки (горит или не горит): Лампочка бу-дет гореть, когда все три переключателя находятся в верх-нем положении или когда любые два в нижнем и один в верхнем; в остальных случаях она не будет гореть. Это же соотношение можно выразить конечной таблицей (обозна-чения прежние):

32

П1 + + + + – – – – П2 + + – – – + – – П3 + – – – + + + + Л 1 0 1 0 1 0 1 0

На языке алгебры логики это же соотношение можно вы-

разить: F(Л) = f(П1,П2,П3) = П1•П2•П3 + П1•П2•П3 + П1•П2•П3 + П1•П2•П3

где: «•»–знак конъюнкции, «+»–дизъюнкции, «»–отрица-ния, « ПI » – «переключатель за номером i находится в верх-нем положении», « Пi »– «переключатель находится в ниж-нем положении»; «F(Л)» – «лампочка горит».

Составление нашего протокола наблюдения и его анализ осуществлялись в предположении, что поведение системы не зависит от ее истории.

Когда на поведении системы сказывается ее история, протокол наблюдения предстанет в виде следующей табли-цы: t 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 q q3 q1 q6 q4 q2 q1 q1 q4 q5 q3 a a3 a1 a2 a4 a2 a2 a3 a1 a1 где qj – состояние системы в момент tj и аj – воздействие на изучаемую систему в момент tj. В число возможных воздей-ствий мы включаем пустое воздействие, т. е. отсутствие воздействий. По протоколу мы находим законы поведения (алгоритм поведения) изучаемого объекта. Для этого можно поступить следующим образом:

Выпишем все случаи воздействия a1. Мы получим таб-лицу, показывающую, какой переход из одного состояния в другое вызывает a1. Из нашего протокола мы можем уста-новить, что a1 преобразует q1 в q6, q4 в q5, q5 в q6. Аналогич-но поступим со всеми другими, данными в опыте, воздей-ствиями. Если окажется, что какое-либо воздействие ai неоднозначно преобразует одно состояние в другое, т. е. из протокола мы получаем: ai преобразует, например, q3 в q2 и q3 в q1, то необходимо изменить схему наблюдения и ввести в сферу наблюдения новые параметры. Если неоднозначно-

33

сти нет, то мы можем выразить алгоритм поведения изучае-мой системы таблично; в случае конечного числа возмож-ных состояний и воздействий – конечной таблицей вида: q\a a1 a2 a3 a4 a6 a5

q1 q1 q4 q4 q5 q6 q1 q2 q3 q3 q1 qi q4 q5 q5 q6

Если воздействие и изменение состояний происходит не

дискретно, а непрерывно, то поведение изучаемой системы, ее алгоритм поведения представляют в системе дифферен-циальных уравнений. Каждой строке таблицы будет соот-ветствовать дифференциальное уравнение вида

),( iii

i aqda

dq .

По поведению мы можем находить схему поведения и статистически, т. е. схема поведения есть формула средней повторяемости. Для записи эмпирических зависимостей не-обходим язык более высокого уровня, нежели язык прото-колов наблюдения. Он должен содержать, помимо постоян-ных, и переменные. Переход от протоколов к эмпирическим зависимостям связан с определенной экстраполяцией. Зна-ние о конечном числе случаев переносится на весь класс случаев (ограниченный или неограниченный). Важной зада-чей, выходящей за пределы наших исследований, является изучение различных методов выявления эмпирических за-висимостей и там, где это возможно, их формализация. Тра-диционные методы выявления эмпирических зависимостей известны как индуктивные методы исследования, к их числу относятся известные каноны Дж. Ст. Милля. На данном эта-пе имеется возможность взглянуть на эти методы с более широкой точки зрения. Такую возможность создает ряд идей кибернетики [25]. Логического анализа ждут и стати-стические методы.

34

Не менее важной задачей является анализ языковых средств выражения эмпирических зависимостей, проблемы перевода с одного языка (например, табличного) на другой (например, формульный).

3. Предсказание по фактам и эмпирическим зависимо-стям. Предполагая, что найденная эмпирическая схема охватывает не только уже исследованные случаи, но и те, которые могут быть, можно по найденной схеме и исход-ным данным предсказывать поведение системы или по од-ним характеристикам находить другие. Это составит особый этап познания.

Так, возвращаясь к нашему примеру, можно по началь-ным условиям (например, по условию, что П1 находится в верхнем положении, П2 – в нижнем и П3 – верхнем) и эмпи-рической схеме найти, будет ли сеть замкнута или нет. Как легко обнаружить (по таблице, формуле), лампочка в этом случае гореть не будет.

§ 7. Виды объяснения эмпирических зависимостей.

Прежде чем характеризовать 4–7 этапы познания, сдела-ем ряд общих замечаний о теоретических законах и природе объяснения.

Процесс познания не останавливается на этапе нахожде-ния эмпирических зависимостей. Знание эмпирической за-висимости есть знание о том, как ведет себя система, в ка-кой зависимости находятся ее параметры. Но перед познанием встает также задача выяснить, почему именно так ведет себя система, почему имеют место именно такие соотношения параметров. Подобное знание необходимо, чтобы уметь воспроизводить исследуемые системы. По эм-пирическим, феноменологическим зависимостям исследова-тель не может воспроизвести, воссоздать саму систему. Зная поведение «черного ящика», предсказывая это поведение, мы еще не можем сконструировать такой же. Задача позна-ния не только в том, чтобы установить, как ведет себя изу-чаемая система, но и в том, чтобы открыть, что она из себя представляет; задача познания не только фиксировать пра-вильность и повторяемость, но и вскрывать основу, причину

35

этой повторяемости и правильности. Поэтому необходим особый этап познания – движение от эмпирически найден-ной схемы поведения к знанию самой системы, ее механиз-ма и структуры; движение от знания постоянной связи яв-лений к выявлению причинных закономерностей .

Другими словами, необходимо объяснить найденные научные факты (т. е. эмпирические зависимости), создать теорию изучаемых явлений. Прежде чем говорить о самой теории и способах ее получения, видимо, необходимо по-ставить вопрос о том, что такое объяснение, что значит объ-яснить научные факты.

Подчеркиваем, что речь идет не об объяснении фактов, зафиксированных в протоколах, а об объяснении научных фактов, т. е. выявленных эмпирических соотношений.

В науке известно несколько способов объяснения. Это прежде всего объяснение поведения изучаемого объекта его структурой, организацией. Условно этот способ можно назвать механическим принципом объяснения. Для того, чтобы осуществить такое объяснение, необходимо знать первоначальные элементы с их характеристиками, а также способы сочленения этих элементов в сложные системы. Элементарный пример – объяснение поведения релейной системы ее структурой. Этот способ объяснения характерен для классической физики. Состояние механической системы задается совокупностью положений и скоростей материаль-ных точек, входящих в систему. Все остальные характери-стики системы можно определить как функции времени.

В случае немеханических систем этот метод обобщается и состояние системы задается иными зависимостями между ее элементами.

Подобный принцип объяснения имеет место не только в области физики, но и, например, в психологии 10, физиоло-гии высшей нервной деятельности и др.

10 «Ассоциативная психология... была объясняющей наукой.

Она стремилась к объяснению психических явлений. При этом объяснение ею понималось специфическим образом, как рекон-струкция целого из элементов, на которые она его разлагала». С. Л. Р у бинштей н. Основы психологии, М., 1935, стр. 67.

36

Этот вид объяснения не является единственным. Это ста-ло очевидным с начала XX столетия. Мах и его единомыш-ленники пытались противопоставить объясняющей науке концепцию науки описательной. Несостоятельность этой затеи достаточно доказана [2]. Но мы можем говорить об особом виде объяснения – о феноменологическом объясне-нии, суть которого состоит в следующем: объяснить науч-ный факт (эмпирическое соотношение) – это вывести его из некоторых теоретических соотношений, характеризующих систему в целом. Особенностью этого типа объяснения яв-ляется то, что теоретические соотношения и эмпирические соотношения суть соотношения одного и того же уровня.

Так, посредством измерений можно эмпирически уста-новить какое-либо соотношение в фигурах. Но логически выводя это соотношение, его тем самым обосновывают и объясняют. Теоретическое обоснование здесь совпадает с объяснением.

Третий способ объяснения – это объяснение, основанное на структурно-функциональном методе. В этом случае объ-яснить какие-либо соотношения, относящиеся к исследуе-мому объекту, значит свести их к соотношениям, определя-ющим место этого объекта в некоторой системе. Попытка такого способа объяснения сделана в структурной лингви-стике, особенно в работах Л. Ельмслева [4] Этот метод объ-яснения находит применение и в других науках, особенно в общественных.

Объяснить научный факт, относящийся к объекту К, можно тремя путями:

1) вывести его из соотношений, имеющихся между эле-ментами объекта К,– механическое объяснение;

2) вывести его из соотношений, характеризующих объект К, и соотношений, принимаемых за основополагающие,– феноменологическое объяснение;

3) вывести его из соотношений, определяющих положе-ние объекта К в некоторой системе.

Обоснование, безусловно, не тождественно объяснению. Обосновать предложение это значит доказать его истин-

37

ность (теоретически или эмпирически), объяснить научный факт–дать его теоретическую реконструкцию.

§ 8. Этапы процесса познания II.

Вернемся к рассмотрению этапов познания. 4. Выработка основных идей и нахождение теоретиче-

ских законов, лежащих в основе объяснения,– формирова-ние научной теории.

Какой бы тип объяснения ни выбирался, предварительно необходимо выработать теоретические идеи и сформулиро-вать законы, лежащие в основе объяснения. Рассматривае-мый нами этап познания – это переход от научных фактов, эмпирических соотношений к теоретическим моделям и за-конам. В §4 рассмотрен вопрос о подразделении объектов науки на эмпирические и идеализированные (теоретиче-ские). Нахождение системы теоретических объектов и зако-нов, которым они подчиняются, и составляет суть этого эта-па познания. Решающая роль здесь принадлежит таким познавательным процессам, как идеализация, абстракция, гипотеза.

Завершением этого этапа будет формулировка более или менее строгой теории изучаемых явлений.

Теорию можно считать сформированной, если теорети-ческие идеи и основоположения будут приведены в опреде-ленную систему, будут избраны определенные логические средства, допустимые в данной теории, и установлены со-отношения между эмпирическими и теоретическими объек-тами, предложениями, относящимися к первым, и предло-жениями, относящимися ко вторым.

5. Дедукция из одних теоретических законов других тео-ретических законов – развертывание теории. Процесс раз-вертывания теории естественно вычленить в качестве само-стоятельного этапа научного познания. Доказательство теоремы той или иной математической теории, выведение из аксиом тех или иных положений естественнонаучной теории демонстрируют этот этап познания.

Неверно было бы думать, что эмпирические соотноше-ния логически выводятся в научной теории. Теоремы науч-

38

ной теории – это не эмпирически установленные соотноше-ния, но если теории истинны, то между теориями и эмпири-ческими соотношениями должны устанавливаться некото-рые соотношения, если не полной, то хотя бы приблизительной тождественности и переводимости.

6. Объяснение научных фактов, т.е. нахождение по эм-пирическим соотношениям соответствующих теоретических моделей.

От процесса нахождения системы теоретических идей и основоположений мы отличаем процесс объяснения опреде-ленных научных фактов на основании определенной теории. Процесс объяснения складывается, во-первых, из выбора теоретической системы, на базе которой происходит объяс-нение и, во-вторых, из самого процесса объяснения. Сам процесс объяснения, его тип определяются типом той тео-рии, на базе которой происходит объяснение.

а) Объяснение научного факта ссылкой на организацию изучаемой системы. Простейшим примером может служить рассматриваемый выше пример сети. Объяснить алгоритм поведения сети – значит найти структуру этой сети, взаимо-отношения ее элементов. Это можно осуществить в рамках теории релейно-контактных схем путем синтеза системы, отвечающей определенным требованиям. Более широко этот тип объяснения ставится как проблема «черного ящи-ка». По внешнему поведению объекта, на базе определенной избранной теории, а следовательно, на базе избранных эле-ментов и возможных способов их соединения, находится структура и составляющие этой системы.

в) Объяснение научного факта ссылкой на положение изучаемого объекта в некоторой системе.

Этот тип объяснения начинает широко применяться в лингвистике, логике, общественных науках под названием структурно-функционального метода [4].

с) Объяснение научного факта путем выведения его тео-ретического коррелята из основных соотношений теории.

7. Наконец, укажем на этап познания, обратный выше-указанному. Это нахождение эмпирических зависимостей по теоретическим описаниям. Опять мы имеем здесь не-

39

сколько случаев, соответствующих случаям, рассмотренным в п. 6.

а) Нахождение алгоритма поведения по структуре систе-мы. Пусть известно, что система устроена так-то и так-то (например, пусть дана релейно-контактная схема). Требует-ся теоретически определить алгоритм поведения этой си-стемы 11. В данном случае это достигается в рамках теории релейно-контактных схем средствами анализа. В теоретиче-ском отношении -проблема анализа, проблема нахождения алгоритма поведения по структуре системы проще задачи синтеза, задачи нахождения структуры по алгоритму пове-дения.

Мы видим, что алгоритм поведения может быть опреде-лен двояким способом: эмпирическим – путем анализа ре-зультатов наблюдения и теоретическим – из знания струк-туры изучаемой системы (на базе соответствующей теории).

в) В этом случае по положению объекта в некоторой си-стеме определяются его свойства. Как и в предыдущем слу-чае задача сводится к нахождению предложения теории: «объект занимающий такое и такое-то положение в системе, обладает таким-то свойством». Но данный объект действи-тельно занимает такое и такое-то положение–предпосылка. Отсюда логически находится свойство изучаемого объекта.

с) Обзор следствий некоторых теоретических соотноше-ний. Мы безусловно не рассмотрели всех возможных этапов научного познания. Так, можно было бы говорить о пред-сказании на основе предложений, фиксирующих индивиду-альный факт, и некоторых теоретических законов. Но мож-но, видимо, этот этап рассмотреть и как последовательность 7-го и 3-го.

ЛИТЕРАТУРА

1. Н.Бор. Атомная физика и человеческое познание. М., 1961.

11 Необходимо не смешивать нахождение алгоритма поведения

системы с определением состояния системы по начальным дан-ным.

40

2. К.С.Бакрадзе. Очерки по истории новейшей и совре-менной философии. Тбилиси, 1960.

3. Д.П.Горский. Вопросы абстракции и образование по-нятий. М., 1961.

4. Л.Ельмслев. Пролегомены к теории языка. «Новое в лингвистике», вып 1. М., 1960.

5. А.А.Зиновьев. Логика высказываний и теория вывода. М., 1962.

6. P.Карнап. Значение и необходимость. М., 1959. 7. П.В.Копнин. Диалектика как логика. Киев, 1961. 8. В.А.Смирнов. Так называемые абстрактные объекты и

теория языков каркасов P.Карнапа. «Диалектический материализм и современный позитивизм». Межву-зовская научная конференция. Тезисы докладов и вы-ступлений. М., 1961.

9. В.А.Смирнов. О достоинствах и ошибках одной логи-ко-философской концепции.– Сб. «Философия марк-сизма и неопозитивизм». М., 1963.

10. В.А.Смирнов. Замечания к общей теории вывода и силлогистики.– Сб. «Проблемы логики». М., 1963.

11. В.А.Смирнов. Логические взгляды Н. А. Васильева.–Сб. «Очерки по истории логики в России». М., 1962.

12. Е.Д.Смирнова. К проблеме аналитического и синте-тического.–Сб. «Философские вопросы современной формальной логики». М., 1962.

13. П.В.Таванец, В.С.Швырев. Некоторые проблемы ло-гики научного познания. «Вопросы философии», 1962, № 10.

14. Б.Уорф. Отношение норм поведения и мышления к языку. «Новое в лингвистике», вып. 1.

15. Б.Уорф. Наука и языкознание. «Новое в лингвисти-ке», вып. 1.

16. Б.Уорф. Лингвистика и логика. «Новое в лингвисти-ке», вып. 1.

17. X.Ульдаль. Основы глоссематики (исследование ме-тодологии гуманитарных наук со специальным при-ложением к лингвистике). «Новое в лингвистике», вып. 1.

41

18. К.Ajdukjewicz. Syntaksiche Konnexitat. Studia Philo-sophica, 1935, Bd. 1.

19. R.Сarnap. Theorethische Begriffe der Wissenschaft. Zeitschrift fur philos. Forschung, B. XIV, H. 2, 4.

20. R.Carnap. Becbachtungssprache und theoretische Spra-che. Dialectica, 47/48, Vol. 12, N 34, 1958.

21. С.J.Lewis, С.H.Langford. Symbolic Logic. N. Y., 1932. 22. A. Popper. Logik der Forschung. Wien, 1935. 23. H. Reichenbach. Elemente of Symbolic Logic. N. Y.,

1947. 24. H.Scholz, H.Schweizer. Die sogennanten Definition

durch Abstraction. Leipzig, 1935. 25. Р.Эшби. Введение в кибернетику. М., 1959.