Древности и сокровища...

Древности и сокровища российские

алексанДр вельтман

Р у с с к а я ц и в и л и з а ц и я

Русская цивилизация

Серия самых выдающихся книг великих русских мыслителей, отражающих главные вехи в развитии русского национального мировоззрения:

Св. митр. Иларион Повесть Временных ЛетСв. Нил Сорский Св. Иосиф Волоцкий Москва – Третий РимИван Грозный «Домострой» Посошков И. Т.Ломоносов М. В.Болотов А. Т.митр. Платон (Левшин)Ростопчин Ф. В.Уваров С. С.Магницкий М. Л.Пушкин А. С.Гоголь Н. В.Тютчев Ф. И.Св. Серафим Са- ровскийШишков А. С.Муравьев А. Н.Киреевский И. В.Хомяков А. С.Аксаков И. С.Аксаков К. С.Самарин Ю. Ф.Валуев Д. А.Черкасский В. А.Гильфердинг А. Ф.Кошелев А. И.Кавелин К. Д.

Коялович М. О.Лешков В. Н.Погодин М. П.Вельтман А. Ф.Аскоченский В. И.Беляев И. Д.Филиппов Т. И.Гиляров-Платонов Н. П.Страхов Н. Н.Данилевский Н. Я.Достоевский Ф. М.Игнатий (Брянчанинов)Феофан ЗатворникОдоевский В. Ф.Григорьев А. А.Мещерский В. П.Катков М. Н. Леонтьев К. Н. Победоносцев К. П. Фадеев Р. А. Киреев А. А.Черняев М. Г. Ламанский В. И.Астафьев П. Е.Св. Иоанн Крон-штадтский Архиеп. Никон (Рождественский)Тихомиров Л. А.Суворин А. С.

Соловьев В. С. Бердяев Н. А. Булгаков C. Н. Трубецкой Е. Н.Ушинский К. Д.Хомяков Д. А.Шарапов С. Ф.Щербатов А. Г. Розанов В. В.Флоровский Г. В. Ильин И. А. Нилус С. А.Меньшиков М. О. Говоруха-Отрок Ю. Н.Митр. Антоний Хра- повицкийПоселянин Е. Н.Солоневич И. Л.Св. архиеп. Иларион (Троицкий)Башилов Б.Концевич И. М.Зеньковский В. В.Митр. Иоанн (Снычев)Белов В. И.Лобанов М. П.Распутин В. Г. Шафаревич И. Р.Кожинов В. В.Панарин А. С.

ДРЕВНОСТИ И СОКРОВИЩА РОССИЙСКИЕ

АлЕКСАНДР ВЕльТмАН

Москваинститут русской цивилизации

2015

Вельтман А. Ф.В 28 Древности и сокровища российские / Сост., предисл.,

примеч. П. В. Тулаев / Отв. ред. О. А. Платонов. — М.: Инсти-тут русской цивилизации, 2015. — 1152 с.

В книге впервые после 150-летнего перерыва публикуются произведения выдающегося русского писателя и историка Алек-сандра Фомича Вельтмана (1800–1870). В книгу включены труды по истории России и русской словесности, исследуются досто-памятности Московского Кремля, Оружейной палаты, Большого Кремлевского дворца, храмов и монастырей Святой Руси. Вель-тман в духе славянофилов, с любовью и теплотой изображает великое прошлое России, восхищается патриархальной стариной русской цивилизации, создавшей Российскую империю.

© Институт русской цивилизации, 2015

УДК 233+24+254.2+7(47)+72+882(091)+94(35+363+367+398+4+47)ББК 63.3(2)+63.529(4)+83.3(2Рос)+85.113(2)+86.3В 28

ISBN 978-5-4261-0135-7

5

ПРЕДИСлОВИЕ

Александр Фомич Вельтман (1800–1870) – выдающий-ся историк, этнограф и писатель, признанный классик рус-ской литературы, ее Золотого века. Будучи потомственным дворянином, он прошел за свою жизнь головокружительную карьеру: от военного картографа в чине адъютанта Генераль-ного штаба и героя Русско-турецкой войны 1828–1829 годов до подполковника в отставке, члена-корреспондента Санкт-Петербургской академии наук, действительного статского советника и директора Оружейной палаты Кремля.

Художественные романы Вельтмана («Приключения, почерпнутые из моря житейского»), мемуары («Странник», «Воспоминания о Бессарабии»), произведения историко-фантастического жанра («Кащей Бессмертный», «Святос-лавич», «Александр Филиппович Македонский»), романти-ческие поэмы и драмы («Ратибор Холмоградский», «Троян и Ангелица»), переводы («Песнь ополчению Игоря Святос-лавича»), а также стихи, рассказы и повести были высоко оценены современниками, неоднократно переиздавалась. На основе исторического романа «Райна, королева Болгарская» в Софии была поставлена популярная пьеса, а по сюжету «Саломеи» в Москве был снят одноименный телефильм.

Исключительно талантливого, энциклопедически об-разованного аристократа, красивого внешне и доброго по нраву, окружали такие же знаменитости, как и он сам: А. С. Пушкин, В. И. Даль, И. И. Срезневский, М. Н. Заго-скин. Выдающийся просветитель и горячий патриот России, Вельтман издавал не только свои книги, но также литера-турный альманах «Картины света» (1836–1837), и некото-

6

Предисловие

рое время был главным редактором популярного журнала «Москвитянин» (1849).

Литературные критики начиная с В. Г. Белинского и Н. А. Добролюбова признали в Вельтмане глубокого мыс-лителя, мастера приключенческого жанра, виртуозного стилиста и новатора. Он считается автором первого в Рос-сии детектива («Иоланда») и первого русского утопического романа («МММCDXLVIII год, рукопись Мартына Задека»), предтечей В. Ф. Одоевского и Ф. М. Достоевского.

Более сложной оказалась судьба научных исследова-ний Александра Фомича. Первые его труды по истории – «О Господине Новгороде Великом» (1834); «Древние сла-вянские собственные имена» (1840); «Достопамятности Московского Кремля» (1844) были доброжелательно вос-приняты высшим светом и читающей публикой. Выдаю-щемуся русофилу была доверена подготовка нескольких томов престижнейшего издания «Древностей Российско-го государства» (1845–1853), красочно оформленного ху-дожником Ф. Г. Солнцевым. Вместе с тем наиболее зрелые труды А. Ф. Вельтмана, содержащие множество открытий и смелых гипотез – «Индо-германы, или сайване» (1856), «Аттила и Русь IV–V веков» (1858), «Исследования о све-вах, гуннах и монголах» (М., 1856–1860) не были поняты его современниками. Гениального ученого, провидца и первопроходца обвинили в увлечении фантастикой, а по-сле смерти – оклеветали.

Наш сборник, где впервые переизданы многие незаслу-женно забытые академические труды А. Ф. Вельтмана, вос-станавливает справедливость и приоритеты российской нау-ки, открывая новые горизонты для исследователей XXI века.

Происхождение и образование

Православная семья Вельтманов имела шведские корни. Отец писателя Томас Вельдман (Weldman) при-

7


нял подданство Российской империи, получив имя Фома Федорович. Он был морским офицером и принимал уча-стие во многих военных походах, в том числе под началом А. В. Суворова. В 1799 году Фома Федорович женился на Марии Петровне Колпаничевой, набожной дочери русского чиновника. 8(20) июля 1800 года в этом счастливом союзе родился сын Александр. Вельтманы жили очень скромно, и даже после увеличения семьи до шести человек доходы родителей выросли незначительно1.

Любознательного и пылкого по характеру Алексан-дра отдали учиться в благородный пансион, где он изучал европейские языки, математику, географию, всемирную историю, литературу, а также музыку и танцы. Образова-ние было добротным, но не очень глубоким. К одиннадца-ти годам у мальчика проявились творческие способности. Он самостоятельно принялся осваивать сочинения Ломо-носова, Державина, Тредиаковского, Карамзина, пытаясь подражать классическим авторам в поэзии.

Война 1812 года опалила огнем испытаний всю Им-перию. Мальчику вместе с семьей пришлось бежать из Москвы под натиском армии Наполеона, стать свидете-лем страшного пожара в столице. Под впечатлением от увиденного 12-летний Александр сочинил трагическую поэму «Пребывание французов в Москве». Она содержала потрясающие картины вынужденной эвакуации, полити-ческую сатиру на Наполеона и его окружение, а главное – веру в силу русского народа и его неизбежную победу над оккупантами.

Результаты первой Отечественной войны общеиз-вестны. Перейдя в контрнаступление, армия Российской империи вместе с союзниками преследовала противника до самого Парижа, и в 1813 году царь Александр Благо-словенный торжественно въехал верхом на белом коне на Елисейские поля через Триумфальную арку. Освобожден-ная Европа подчинилась политической воле Священного

8


союза, заключенного в 1815 году между Россией, Австри-ей и Пруссией.

Образование в пансионе Александр Вельтман завер-шил благодаря покровительству графа Ф. В. Ростопчина, которому юный поэт посвятил свою патриотическую по-эму. В 1816 году его приняли в Московское учебное заве-дение для колонновожатых, где готовили будущих воен-ных инженеров, артиллеристов, топографов и чиновников Генерального штаба. В этом же году неожиданно умерла мать Мария Петровна, а отец Федор Фомич временно по-терял работу. Чтобы материально помочь многодетной семье, Александр Вельтман написал и издал учебник «Начальные основания арифметики» (1817), поделившись заработком с родными.

Весьма символично, что первой книгой 16-летнего поэта стал именно труд по математике, которая стала од-ним из столпов его творчества. При этом в глубине души юноша мечтал стать литератором, сочинял стихи на са-мые различные темы и сформировал из них свой первый рукописный томик.

Военный картограф и поэт

В 1818 году Александр Вельтман был направлен че-рез Тульчин и Кишинев для воинской службы в Бессара-бию, где выполнял обязанности старшего адъютанта Ген-штаба по квартирмейстерской части, а также топографа, составителя карт с подробным описанием местности. Эта срочная командировка была вызвана причинами междуна-родного характера .

В начале XIX века народы Балканского полуострова активизировали борьбу за свою национальную независи-мость. Однако их собственных сил для военного противо-стояния с мощной Османской империей было недостаточно. Союзником славян в борьбе против мусульманского влады-

9


чества была православная Россия, которая сама перенесла многовековое монголо-татарское иго и имела огромный опыт войн против «Блистательной Порты».

Напомним основные походы и их даты: взятие Азова (1696), Прутский поход (1711), Русско-турецкие войны 1735–1739, 1768–1774, 1787–1791 годов. После героического взятия Измаила (1790) под водительством непобедимого генерала Суворова логическим завершением кампаний XVIII века стал Ясский договор. Он закрепил за Россией ее владения в Северном Причерноморье, включая Крым, усилил полити-ческие позиции империи на Кавказе и Балканах.

Во время русско-турецкой кампании 1806–1812 годов было одержано несколько блистательных побед за Дунаем под руководством графа Каменского, графа Воронцова и генерала Кутузова. Адмирал Сенявин разгромил осман-ский флот в Афонском сражении. Восставшие сербы при поддержке русского отряда взяли Белград и провозгласили национальную независимость. В конце концов османы вы-нуждены были подписать Бухарестский мирный договор (16 мая 1812 года). По нему в пределы Российской импе-рии была включена Бессарабия, а Сербии предоставлялась внутренняя автономия2.

Таким образом, Бессарабия стала нашей погранич-ной территорией, которую надо было тщательно изучить и описать с научной точностью. За проведенные топогра-фические съемки, составление подробной военной карты и успешную службу Александр Вельтман был награжден бриллиантовым перстнем и орденом Анны III степени.

Революционные события в конце 1825 года, извест-ные как «восстание декабристов», не прошли мимо внима-ния любознательного офицера. Он был осведомлен о на-мерениях Южного общества. В Кишиневе близко общался с такими его деятелями, как В. Ф. Раевский и М. Ф. Орлов, а в Тульчине узнал о программе Общества объединенных славян. Идеи социальной справедливости и мечты о свет-

10


лом будущем человечества получили отражение в произ-ведениях поэта, но в политическом отношении Вельтман всегда оставался убежденным монархистом.

В 1826 году старший адъютант получает чин штабс-капитана Генерального штаба и назначается на должность начальника Исторического отделения Главной квартиры армии. Именно в это время им было написано небольшое по объему, но весьма важное по содержанию сочинение «Опыт о военной нравственности» (1826), которое откры-вает наш сборник.

«Всякий юноша первоначально должен воспитывать-ся как человек, который посвящается военному состоянию, ибо это есть лучшее образование сердца, и разума, и тела, – утверждает молодой офицер. – Со временем развернувшие-ся способности его склоняются на поприще, к которому предназначат его наклонности. Если природа одарит его пылкой душою и деятельным организмом тела, он будет во-енным по склонности. Если он слишком чувствителен, слаб телом, но велик душою – он будет мирным, полезным граж-данином. Если он слаб и телом и душою, тяжел для всего – обижен природою и собственным малодушием, – пусть живет в обществе как нуль, который сам по себе ничего не значит, но, поставленный подле единицы, увеличивает ни-чтожеством своим достоинство ее вдесятеро»3.

Уделяя особое внимание исторической географии, офицер Генерального штаба с увлечением показывал сво-им сослуживцам на карте, как Александр Великий с три-умфом продвигался в Азию, как Ганнибал на пути из Аф-рики в Италию прошел через леса Галлии и заснеженные Альпы и как князь Олег повесил свой победоносный щит на врата Царьграда.

В годы военной службы на юго-западных границах Империи Александр Вельтман углубился в специальные научные исследования, которые легли в основу его печатно-го труда «Начертание древней истории Бессарабии».

11


Бессарабия, расположенная между Прутом и Дне-стром, античной Фракией и Скифией, неоднократно за-воевывалась различными племенами то с востока, то с севера, то с запада. Через эти земли проходила многочис-ленная армия персидского царя Дария. Здесь царь Филипп Македонский победил скифов, а его сын Александр раз-бил гетов. Здесь римский император Троян взял реванш над непокорными даками. Здесь в годы владычества Ат-тилы проходила гуннская конница.

В те времена за Дунаем появились и первые болгары, единоплеменники которых в VII веке пришли из Причер-номорья на Балканы с армией хана Аспаруха. Заключив союз с антами и другими славянскими племенами, болга-ры противостояли мощи византийской империи. «Вслед за булгарами и славяне сбрасывают иго их [римлян]; и вскоре делаются известны во Фракии, в Мизии и даже в Пелопонезе», – пишет Вельтман. За болгарами последо-вали печенеги, а за ними – русские князья Олег, Игорь и Святослав, который стал жертвой вражды варягов и степ-ных кочевников4.

Во времена первого Болгарского царства Бессарабия была одним из его воеводств. Когда Византия снова под-чинила Мезию, именно из «Басараба» совершались по-пытки освободить ее, поскольку господарская династия Владиславлевичей происходила из болгарской царской фамилии. Эти династические связи сохранились до эпохи Османского ига, а юридическим языком в стране оставал-ся реформированный староболгарский, по-нашему – цер-ковнославянский.

«Начертание древней истории Бессарабии» Вель-тмана вышло отдельным изданием в Москве в начале 1828 года с подробной картой, составленной профессио-нальным топографом, а также сводом выдержек из антич-ных и средневековых авторов об этом регионе. Фрагменты из книги печатались в популярном журнале «Московский

12


телеграф» (1828, № 4). Среди благодарных читателей, оставивших о работе положительные отклики, был вели-кий русский писатель Н. В. Гоголь5.

После начала греческой революции в 1827 году, целью которой было национальное освобождение от османского владычества, ситуация на Балканах резко обострилась. Европейские державы поддержали восстание в Греции. Соединенная эскадра России, Англии и Франции разгро-мила наступавший турецко-египетский флот.

В 1828 году русские войска форсировали Дунай и овладели Варной, а после зимовки перешли через Балканы и заняли Адрианополь. Вот как описывает участник собы-тий Вельтман одно из наиболее драматичных сражений в своих воспоминаниях:

«Представьте себе, милые спутники мои, крепость Вар-ну в том самом виде, в каком верная кисть живописца, цир-куль и перо военного топографа могут вам ее представить на бумаге. Потом вообразите себе, что стены крепости унизаны 250 орудиями и 15-ю тысячами вооруженных с головы до ног турок; что каждый из них, в надежде на Аллаха и его пророка, пьет свой кофий, курит трубку и выпускает каждый день по нескольку тучных зарядов за крепостную стену.

В то же самое время, добрые мои читатели, пред-ставьте себе, как русские полевые полки сжали своею гру-дью крепость. Как русская гвардия, цвет мужества, силы, здоровья и красоты русского народа, расположена на высо-тах, в шатрах с золотыми маковками. Как эскадра Черно-морского флота, подобно огромному стаду гордых пели-канов, окружает и стесняет у берега турецкую Варнскую флотилию, подобно устрашенной рыбе... Но чтоб увенчать великое событие в летописях русской славы, – русские, вы знаете своего царя! – представьте себе его, изрекающего волю свою с адмиральского корабля “Парижа” и повеле-вающего разгромить непокорных.

13


Осадная артиллерия с вновь созданных укреплений под стенами Варны и со всех кораблей флота сыплет 70 тыс. ядер, бомб, гранат и ракет в осажденную крепость; разгромляет ограды и домы и вынуждает капитан-пашу просить о пощаде. Пощада дана. Варна арестована, и по-беда в летописях мира начертала: “Русский царь Николай покорил Варну”»6.

Чтобы не потерять проливы и Стамбул (Константи-нополь), мусульмане вынуждены были подписать мирный договор и пойти на большие уступки. По Адрианопольско-му миру за Россией, помимо Крыма, присоединенного к Империи еще в годы царствования Екатерины Великой, было закреплено устье Дуная и Черноморское побережье Кавказа от Анапы до Поти. Придунайские крепости были возвращены туркам, проливы Босфор и Дарданеллы оста-лись под опекой мусульман, но отныне они стали свобод-ными для продвижения русского торгового флота. Греции была предоставлена самостоятельность, Молдавия, Вала-хия и Сербия получили расширенную автономию, а бол-гары – право свободно эмигрировать в Россию7.

Свой служебный опыт в годы военной кампании 1828–1829 годов наш штабс-капитан обобщал в строго докумен-тальных «реляциях»: об осаде Шумлы, Силистрии и Вар-ны. За проявленную отвагу в боях Вельтман был награжден орденом Святого Владимира IV степени.

Продолжительная воинская служба не состояла из одних только вооруженных столкновений с противником. Наоборот, бо́льшую часть времени поглощала рутинная работа в провинции по своей профессии и общение с по-добными себе офицерами. В свободные часы писатель вел дневники, изучал историю Востока, музицировал, сочи-нял стихи («Этеон и Лаида», «Александр Великий», «Ме-геммед», «Зороастр») и рассказы («Эскандер», «Радой», «Эмин», «Урсул»).

14


Период пребывания в Кишиневе был описан позже под названием «Воспоминания о Бессарабии». Они впервые были напечатаны в 1837 году, в связи с трагической гибе-лью А. С. Пушкина, с которым Александр Вельтман позна-комился именно в Бессарабии во время ссылки поэта.

«Тогда в Пушкине было еще несколько странностей, быть может, неизбежных спутников гениальной молодо-сти. Он носил ногти длиннее ногтей китайских ученых. Пробуждаясь от сна, он сидел голый в постели и стрелял из пистолета в стену… Утро посвящал он вдохновенной прогулке за город с карандашом и листом бумаги. По воз-вращении лист был исписан стихами, но из этого разбро-санного жемчуга он выбирал только крупный, не более десяти жемчужин; из них-то составлялись роскошные нити событий в поэмах “Кавказский пленник”, “Разбой-ники”, начало “Онегина” и мелкие произведения, напеча-танные и ненапечатанные»8.

Пребывание Пушкина в Кишиневе стало событием только для русского круга, поскольку молдавский образо-ванный класс не придавал большого значения человеку, со-чинявшему «поэзии». Сам же Вельтман признает, что «если чудные звуки В. А. Жуковского породили во мне любовь к поэзии, то приезд Пушкина в Кишинев породил чувство ревности к музе».

В свою очередь, автор «Евгения Онегина» тоже сумел оценить образованность и художественный талант Вель-тмана. По воспоминаниям И. П. Липранди, сослуживца Александра Федоровича, «он один из немногих, который мог доставлять пищу уму и любознательности Пушкина». Два молодых гения неоднократно вступали в творческие беседы и споры, где Вельтман позволял себе высказывать поэту свои замечания9.

К прежним литературным опытам офицера прибави-лась сатирическая поэма, посвященная местной знати и ее быту. Она начинается словами: «Простите, коль моей не-

15


стройной лиры глас прелестных петь красот и Кишинев дерзает…» и с юмором описывает целую галерею провин-циальных типов.

Здесь, на веселых балах, званых ужинах и вечеринках, среди множества невест всех возрастов Александр Фомич встретил свою первую большую любовь. По иронии судьбы ею оказалась замужняя дама Екатерина Павловна Исупова. Покоренная романтической атмосферой поэзии и совмест-ного музицирования, молодая красавица потеряла голову и уже была готова бежать вместе с возлюбленным в Крым. Но, когда дело дошло до развода с законным супругом, лю-бовная драма стала постепенно утихать.

После поездки Вельтмана в Санкт-Петербург в 1830 году за новым служебным назначением время и расстояние постепенно успокоили пылкое сердце поэта. 22 января 1831 года он подал рапорт об отставке.

литератор, историк и просветитель

Из Северной столицы Российской империи А. Ф. Вель- Ф. Вель-Ф. Вель- Вель-Вель-тман вскоре перебрался в Москву, где решил полностью посвятить себя научной работе и литературе, «вдали от суеты сует, от тесноты людской и моря». Здесь же Алек-сандр Фомич обрел семейный уют. Его женой в 1832 году стала Анна Павловна Вейдель, троюродная сестра, родив-шая брату дочь Надежду.

Временно зарабатывая на жизнь в должности чинов-ника коммерческого суда, отставной офицер первым де-лом систематизировал и обобщил накопленные им за годы воинской службы записи и дневники. Чтобы объединить их в единое целое, он задумал роман необычного жанра под названием «Странник». Это было не привычное ху-дожественное произведение и не классические мемуары, а «Путешествие по генеральным картам», сочиненное му-зой поэта-топографа.

16


В начале XIX века жанр дневников путешествен-ников и военнослужащих был очень популярным. Вос-поминания участников Отечественной войны против Наполеона, таких как Ф. Н. Глинка и И. И. Лажечников, читались широкой публикой и обсуждались в аристокра-тических салонах. Не остались без внимания Бессарабия и Балканы. В 1800 году П. И. Сумароков издал свое зна- И. Сумароков издал свое зна-И. Сумароков издал свое зна- Сумароков издал свое зна-Сумароков издал свое зна-менитое «Путешествие по всему Крыму и Бессарабии». Д. Н. Бантыш-Каменский опубликовал в 1810 году «Путе- Н. Бантыш-Каменский опубликовал в 1810 году «Путе-Н. Бантыш-Каменский опубликовал в 1810 году «Путе- Бантыш-Каменский опубликовал в 1810 году «Путе-Бантыш-Каменский опубликовал в 1810 году «Путе-шествие в Молдавию, Валахию и Сербию». В. Г. Тепляков по итогам археологической экспедиции на Балканы издал «Отчет о разных памятниках древности, открытых и при-обретенных в некоторых местах Болгарии и Румелии» (Одесса, 1829). Ю. И. Венелин написал свой труд «Древ- И. Венелин написал свой труд «Древ-И. Венелин написал свой труд «Древ- Венелин написал свой труд «Древ-Венелин написал свой труд «Древ-ние и нынешние болгаре» (1829), составленный на основе новых открытий и послуживший толчком для археогра-фической экспедиции Императорской российской акаде-мии в 1830–1831 годах10.

Александр Вельтман учел этот опыт, но пошел сво-им путем, создав оригинальное по композиции, языку и стилю произведение. Автобиографический по сути роман включает описание природы Бессарабии, эпизоды из Бал-канской войны, философские и поэтические размышления. Он многообразен и многомерен, как уникальная душа его автора. По духу «Странник» напоминает «Евгения Онеги-на» А. С. Пушкина и Григория Печорина, «Героя нашего времени» М. Ю. Лермонтова.

Я жизни сей не раб презренный,Я проводник того огня,Который движет всей вселеннойИ с неба льется на меня11.

Эти строки оракула из стихотворения Вельтмана, вплетенного в общую ткань виртуального путешествия по

17


картам памяти, могли бы стать эпиграфом к его жизнен-ному пути.

Качественно изданный в советское время в серии «Ли-тературные памятники» роман «Странник» (1832) прекрас-но прокомментирован Юрием Михайловичем Акутиным, который называет книгу «энциклопедией бессарабской столичной и провинциальной жизни»12.

От себя добавим, что художественно-поэтическое ми-ровоззрение Вельтмана не ограничивалось историческими и лирическими сюжетами. Оно имеет глубокие мифологи-ческие и философские корни. Вся Вселенная для мыслите-ля – это живой организм в образе Мысленной Девы, и вся Природа – божественный язык и пища для ума.

«Вселенная есть не что иное, как то прелестное, со-вершенное существо, та дочь вечности, с которой вообра-жение срисовало все виды и образы мечты и которая но-сится в пространстве, одинокая, то грустная, то радостная, то грозная, то величественная, смотря по расположению духа того, кто о ней думает.

Сбросит ли с себя когда-нибудь эта красавица все блестящие, украшающие ее разноцветные солнцы и вечно-голубую, прозрачную одежду свою?»13

Небесная Дева, Дочь Вечности, является поэту в ми-стических снах – то в виде Утренней Зари, то в облике Афи-ны, то в образе классической Эллады, наконец, в виде Анге-ла Хранителя и Софии – Премудрости Божией.

Московский период жизни Александра Вельтма-на озарен светом прекрасной Музы, дарящей ему новые идеи и художественные формы. Лучшие стихи («Беглец», «Древняя змея», «Пегас», «Пушкин», «Что отуманилась, зоренька ясная», «Так куда не обращусь» и многие другие) он собирает и публикует.

Увлечение поэзией и «чувство ревности к музе» вдох-новляют писателя на перевод «Слова о полку Игореве», которое обсуждается знатоками русской словесности. Его

18


художественное переложение древней поэмы с подробны-ми лингвистическими комментариями вышло в свет под названием «Слово об ополчении Игоря Святославича, кня-зя Новгород-Северского, на половцев в 1185 году». Сначала Вельтман хотел опубликовать свой перевод в «Современ-нике» А. С. Пушкина, но из-за задержки с выходом жур-нала отпечатал отдельную брошюру в 1833 году и послал ее на рецензию великому поэту. Пушкин высоко оценил литературный труд Вельтмана, однако слава его померкла в тени других гениев14.

К этому же периоду, по-видимому, относится об-стоятельный очерк Александра Фомича «Начала русской словесности» (опубликован без года). В нем излагается история литературы: от священных гимнов богам, уст-ной ведической традиции и эпоса различных народов – до античной классики и русских былин. Особое место Вель-тман уделяет скандинавским сагам о Нибелунгах, часть которых («Voluspa») он перевел на русский язык. Здесь же автор приводит достаточно большую таблицу с паралле-лями из санскрита и русской речи, находя соответствия в глаголах, существительных, местоимениях, наречиях, предлогах и т.д. Его исследование свидетельствует о глу-бинном родстве славян и ариев.

История словесности осталась незавершенной, но она, помимо ценных замечаний и цитат, содержит общие выводы: «Если для человека необходима память о прошед-шем, законы и правила для настоящего и мысль о буду-щем, то для народа столь же нужна литература, ибо в ней отражается вся жизнь народа: его дела, его понятия, его думы, желания и надежды, радости и печали. Если чело-веку необходимо слово или способность передавать закон Бога, условия общества, свои мысли, чувства и дела дру-гому; то и народу нужна та же способность, чтоб от по-коления к поколению передавать завет, опыт и познания. Следовательно, литература в отношении к телу народному

19


есть неоспоримо голос прошедшего к настоящему и на-стоящего к будущему»15.

Ту же самую линию на поиск общих родовых корней индоевропейских народов Вельтман проводит в своем ис-следовании «Древние славянские собственные имена». Же-лание вникнуть в тайны ономастики рождает уникальный словарь. Коренными, чисто славянскими и одновременно нашими древнейшими именами он считает те, что сходны с прилагательными или наречиями. Например, добрый – До-брой, властный – Владо, живой – Живко, дорогой – Дра-го, милый – Милан, радостный – Радой. Такие прозвища особенно распространены у сербов и болгар. Древние сла-вянские племена у поляков часто имеют окончание «мир»: Велимир, Болемир, Витомир. У русских популярно имя Владимир Владимирович. Эта очевидная самобытность ро-довой ономастики свидетельствует о том, что наши предки были коренными жителями Европы и искони населяли те регионы, где сейчас проживают германцы и туранцы16.

Знание индоевропейских и славянских истоков авто-ру нужно было не из праздного любопытства. В конечном счете, ему хотелось узнать собственные корни и родную древность, которая занимала его более всего. Однако без общей картины античного мира такая задача была бы не-выполнимой. Поэтому Александр Фомич отдается интел-лектуальной страсти углубления в мировую память.

«Если б вы знали, как хитро влюбила меня глубокая древность в непостижимую красоту свою! – восклицает Вельтман. – Это таинственная дева, носящаяся посреди моря времени, это любовь, которая манит, влечет вас сквозь темные переходы веков. Только пламень мысли освещает их, и вы видите в очарованной пучине, как в мире снов, и древнее солнце Египта, и мерцающую луну Сирии, и хаос вселенной, и хаос первых понятий до восхода светлого разума, и богов-людей и людей-богов, и первое небо, и на-чальную жизнь народов, и простоту добра и зла.

20


Она ведет вас по кладбищу прошедшего, по остовам событий, и перед вами, как в день Воскресения, все вос-стает, все созидается снова, все принимает образ своего существования, все начинает повторять свою жизнь и убеждать в своем бессмертии.

Прошедшее – слой земли, по которому течет жизнь всего настоящего; бездна, которую время тщетно засыпа-ет костями человеческими; восток, от которого все стре-мится к западу!

Кто не тоскует о тебе? Кто не вспоминает прежнего и не любит его? И человечество тоскует о том времени, кото-рое оно отжило, и оно бережет память о юности своей»17.

Этим многозначительным обращением наш автор от-крывает исторический очерк «О Господине Новгороде Ве-ликом» (1834), написанный одновременно со статьей «Ва-ряги» (1834). В этой теме все ему дорого и близко: корни предков норманнского происхождения, путь «из варяг в греки», начала русской государственности. Вельтман, как обычно, исследует имена героев и богов, анализирует на-звания днепровских порогов, языческих капищ и частей Великого Новгорода. Вот храм Святой Софии и Детинец (так называли некогда Новгородский кремль), а вот Горо-дище и Торговище. Кремль и торговую часть разделяет река Волхов, а соединяет их старинный каменный мост. Постепенно выстраивается ясная картина, которую автор дополняет планом-картой.

Топографически точное изображение Вельтмана сде-лано с подлинника на круглой деревянной доске XII века 19 дюймов в диаметре, найденной в иконостасе под чу-дотворною иконою Знамения Богородицы в новгородском Знаменском соборе. Оно относится ко времени осады кре-пости в 1170 году суздальскими князьями. Сотворенное иконописцами в греческом стиле изображение представ-ляет приступ князя Андрея Боголюбского к Новгороду и

21


план битвы. Наш автор был первым, кто опубликовал эту забытую карту, тем самым обратив на нее внимание исто-рической науки18.

Пылкому воображению писателя было тесно в рамках строгой археологии, и он с увлечением стал развивать до-стоверные исторические сюжеты в приключенческие ро-маны. Так появились его популярные книги «Кощей бес-смертный (Былина старого времени)», «Рукопись Мартына Задека, или MMMCDXLVIII год», «Светославич, вражий питомец (Диво времен Красного Солнца Владимира)», «Аленушка», «Предки Калимероса. Александр Филиппо-вич Македонский», «Эротида», «Неистовый Роланд», «Ио-ланда» и другие. Они были написаны и изданы в 1833–1837 годах, в уютной Москве, откуда распространялись по всей Империи, приумножая славу автора.

Литературные герои Вельтмана попадают в светские и любовные коллизии, встречаются с былинными и ска-зочными персонажами, путешествуют во времени, совер-шают экспедиции на Южный полюс, создают утопическое государство будущего (со столицей на Босфоре). Поскольку наше издание научное, мы не будем анализировать истори-ческую фантастику, сколь талантливой она бы ни была.

В середине тридцатых годов Александр Вельтман задумал выпускать иллюстрированный журнал под на-званием «Картины Света». По сути это было подписное энциклопедическое издание, выходившее в виде ежегод-ного альманаха.

«Наш век любопытен, гонится за новостями, хочет все видеть, все знать. Эта жажда к познанию есть явный признак благодетельного просвещения, – пишет издатель в предисловии. – Дать истинное понятие о предметах, со-ставляющих образование человека, – вот цель просвеще-ния. Оно есть добрый посредник между людьми, мирит их друг с другом и с уставами общества, соединяет вза-

22


имными нуждами, отношениями, услугами, утешает по-рыв себялюбивых страстей, учит труду, учит терпению и спрашивает всех: что вам нужно?

В мире во всем избыток, говорит просвещение, всего достаточно для счастья каждого человека без исключе-ния, но это богатство природы рассеяно, лежит без упо-требления. Чем я богат, того нет у другого, чем другой богат, того нет у меня.

Просвещение заботится о том, чтобы уравновесить довольствие каждого, искоренить бедность и жалобу на судьбу людей, пополнить повсюду недостатки, и вся его тайна основана на взаимном промене избытков; ибо в природе все на пользу»19.

Всего было опубликовано два тома «Картин Света» – в 1836 и 1837 годах, но их объем и тематическое многооб-разие поражает даже современное сознание. Более сотни статей, оригинальных и переводных, в каждом выпуске были разбиты на тематические разделы: «Рассказы и по-вествования», «Описания городов и стран», «Здания и строения», «Жизнеописания», «Обычаи и обряды», «Жи-вотные и растения», «Описание различных предметов». К тому же прилагались предсказания астрологов по меся-цам и немалый список гравированных изображений. Чи-татели «Картин Света» путешествовали по Александрии, Венеции, Тибету или Московии времен царя Василия Ио-анновича; читали описания Колизея, Вавилонской башни или Версальского дворца; становились свидетелями древ-них обрядов бога Вишну, иранских дервишей или рыцар-ских турниров; знакомились с биографиями Конфуция, Жанны Д’Арк или Кромвеля, рассматривали рисунки не-виданных костюмов или музыкальных инструментов; чи-тали захватывающие легенды из прошлого или переводы старинных произведений.

Дух просвещения здесь граничил с атмосферой при-ключений и забав, что значительно расширяло круг под-

23


писчиков. Цена – 15 рублей в год или 20 рублей с почтовой пересылкой – была доступна только для состоятельных людей, но, попадая в частные библиотеки, увлекательный альманах ходил из рук в руки.

Зная особое отношение Вельтмана к Балканскому по-луострову, заметим, что он опубликовал в своем издании очерки «Замечательные места в Болгарии» и «Болгария и богатство ее природы» своего давнего приятеля и сорат-ника генерала Ивана Петровича Липранди, написанные еще в период военных действий 1829 года. Суховатые по стилю, они представляют собой общее описание страны, ее географии и экономики, какое сегодня мы находим в энциклопедиях или справочниках. Среди исторических достопримечательностей Болгарии Липранди упомина-ет: Ескистамбул (Великий Преслав), Девно (Марциано-поль), Праводы (Пробатум), Тырнов (Тернобум), Казан (Котел), Рильский монастырь, пещеры в Норице, а также Гебеджинские развалины, известные ныне как «побити-те камани»20.

Собственное издание позволяло энциклопедисту публиковать и свои литературные пробы или переводы. Так читатели познакомились с песней о Грумхильде из скандинавской поэмы «Нибелунги», с художественным описанием праздничных поединков славянских воинов из «Краледворской рукописи», романтикой богемской по-эмы «Любор и Людица», арабскими изречениями и даже китайскими анекдотами.

Издатель «Картин Света» мог бы показаться космо-политом читателям, не знакомым с ним лично. Однако не таков был Александр Фомич. Первую статью он посвяща-ет Москве, о которой пишет с большой любовью и пре-данностью:

«Москва, святыня Русского народа, наша божница! Тебе первый поклон. Была Русь в Новгороде, была Русь в Киеве, но взросла Русь и возмужала в Москве. Про мо-

24


скалей, про Московию заговорили с боязнью на Востоке, Юге и Западе.

Москва! Белокаменная скала, об которую разбились три вала, грозившие потопить Европу. Три вала: власть Азии, власть Инквизиции и власть Меча...

Явился меч-победоносец, двадцати народам снес он головы. Но в пожаре Москвы перегорело железо, согнулось от удара в щит русский, и Европа опять спасена – спасена москалями»21.

Для нашего сборника мы выбрали всего несколько работ самого составителя альманаха, а именно – краткие очерки об Аттиле, Сковороде, Тредьяковском и Суворове. Из этнографических заметок перепечатываем, как пример, описание русского свадебного обряда XVII века.

Рядом мы помещаем комментарий Вельтмана к ред-ким документам и письмам из портфеля служебной де-ятельности Ломоносова. Они попали к нему в руки от правнучки нашего великого энциклопедиста Елены Ни-колаевны Орловой, с мужем которой он служил в Бес-сарабии. Из-за большого объема служебные документы Ломоносова не подходили для формата альманаха «Кар-тины Света», и Вельтман передал их в печать этнографу и издателю В. Пассеку для его сборника «Очерки России» (1840–1842).

Трудно сказать, почему Александр Фомич ограни-чился только двумя выпусками альманаха. В 1837 году он, как бы в дополнение к «Картинам Света», анонимно издал сборник под названием «Начальное чтение для образую-щегося юношества», а после этого опыта снова вернулся к художественному сочинительству.

Один за другим выходят новые романы и повести Вельтмана: «Сердце и Думка», «Костештские скалы», «Радой», «Урсул», «Генерал Каломерос», «Путевые впе-чатления и, между прочим, горшок герани», «Приезжий из уезда, или Суматоха в столице». Писатель пробует

25


себя в драматическом жанре (пьеса «Ратибор Холмоград-ский»), сочиняет сказки («Лихоманка»), сохраняя вместе с тем верность и поэтической музе («Песня атамана», «Джок», «Послание к друзьям», «На холме, миртами вен-чанном»). Одним словом, одаренная душа его дышит как хочет, а просветленный ум ищет прекрасные формы для самовыражения .

Наиболее удачные сочинения Вельтмана перепеча-тывались в отечественных журналах, переводились на не-мецкий язык, порождали подражателей и даже поддель-щиков. Один из таковых в коммерческих целях выпустил скандальный трехтомник «Ротмистр Чернокнижник, или Москва в 1812 году. Роман из походных записок артилле-рийского полковника, собранных Н. Вельтманом», автор-ство которого Александру Фомичу пришлось публично опровергать.

Огромная популярность романов, исторических тру-дов и альманахов нашего героя сделала его московскую квартиру в доме Дворцовой конторы местом встречи многих русских талантов. Здесь по четвергам собирались литературные вечера, где читали, слушали и обсуждали произведения различных жанров В. И. Даль, И. И. Срез-невский, М. Н. Загоскин, В. П. Горчаков, А. Н. Остров-ский, М. П. Погодин, Н. Ф. Щербина, В. В. Пассек и другие. При других обстоятельствах Александр Фомич встречал-ся или переписывался с В. Г. Белинским, М. Ю. Лермон-товым, Н. В. Гоголем, А. И. Герценом, К. С. Аксаковым, Ф. А. Кони. Всех не перечислить, поскольку эти регуляр-ные творческие собрания проходили до самой кончины Вельтмана. Ему удавалось чудом объединять под одной крышей представителей разных сословий и идеологий: аристократов, либералов и народников, западников и славянофилов 22.

Мудрый славянофил Измаил Иванович Срезневский оставил замечательный словесный портрет нашего героя,

26


вполне соответствующий акварели работы К.-Ф. П. Бодри (1839): «Вельтман – истинный поэт, мужчина прекрасный собою, со светлым, открытым лбом и блестящими глаза-ми, пишет несравненно лучше, нежели говорит, но гово-рит умно, весело и задумчиво вместе, добр, прост, окружен книгами, беспрерывно работает, чем и живет». И еще об Александре Фомиче: «Я сознавал в нем великое дарование, я нашел в нем истинно доброго человека, душу, которая рада найти сочувствие с другою душою, душу художника и Русского Человека. Я видел его в кабинете, видел в семье, видел со знакомыми: он всюду один и тот же; не любить его нельзя, не желать ему славы грех»23.

Вместе со славой пришло общественное признание. В 1833 году Вельтмана избрали действительным членом Об-щества любителей российской словесности, в 1836 – членом Общества истории и древностей российских, а в 1839 – чле-ном одноименного общества в Одессе.

Хранитель сокровищ Российской империи

В 1842 году Михаил Николаевич Загоскин, извест-ный романист и драматург, бывший тогда директором Оружейной палаты Кремля, добился для Вельтмана долж-ности своего заместителя. Это дало ему возможность сно-ва получать государственное содержание, а главное – от-крывало неограниченные возможности в области научной работы и издания трудов.

Первым крупным достижением на новой должности стала публикация справочного путеводителя «Досто-памятности Московского Кремля» (1843). До Вельтмана Кремль описывали либо государевы архивисты, либо пу-тешественники. У летописцев и историков можно было найти только общие рассуждения или отдельные эпизоды. Не было даже подробной и точной карты главной святыни Москвы. Эти недостатки учел в своем путеводителе пе-

27


дантичный Александр Фомич, приступивший к исполне-нию своих обязанностей с сердечным трепетом.

«В Кремле – все близкое чувству русскому, все завет-ное, все старое время тяжкой и радостной памяти, горьких и умильных слез великого народного семейства. В Крем-ле возникало спасение. Дмитрий Донской развернул чер-ное великокняжеское знамя войны на жизнь или смерть против монголов; Иоанн совокупил распавшееся царство; Василий Иванович Шуйский въехал на коне в Спасские ворота с крестом в руках для свержения царя-самозванца; Пожарский выжил из священных оград знамена Сигиз-мундовы и – после всех бед, Богом избранный, целовал со всем народом крест спасения, восстановивший в русском царстве мир и единодушие, положивший все надежды на-рода в юном, нововенчанном Михаиле и его потомстве»24.

Слово «Кремль», по утверждению Вельтмана, зна-чит «храмовый город», «храмовое место» – то же самое, что галлийское слово cromla или crom-leach – храм. Это не только крепость, но прежде всего священное или культовое сооружение. Поэтому после исторического вступления ав-тор приступил к описанию соборных храмов: собора Успе-ния Божией Матери и собора Архангела Михаила, а также Патриаршей ризницы. Далее он проводит читателя по Цар-скому двору, Новому Кремлевскому дворцу, Малому Нико-лаевскому дворцу, наконец, через Сенат и Арсенал.

Известно, что в давние времена на территории Кремля было несколько монастырей. Что же сохранилось до времен императора Николая Александровича? Чудов монастырь, основанный в 1365 году святым митрополитом Алексием, да Вознесенский девичий монастырь, заложенный супругой великого князя Димитрия Донского в 1398 году. Кроме са-мих иноческих обителей и монастырских храмов осталась целой колокольня Ивана Великого, построенная еще при Иване Калите в 1329 году. Знаменитый Царь-колокол был заменен в 1736 году. Самое новое здание той эпохи было по-

28


строено в 1806 году при императоре Александре, – в нем разместилась Оружейная палата – сокровищница Кремля.

Свое подробное описание старой Москвы Вельтман сопровождает документальными приложениями и иллю-страциями. Это прежде всего топографически точный «Чертеж древнего Кремля с XIV по XVIII столетие», вы-полненный по военным стандартам с соблюдением мас-штабов и пропорций. Качественные цветные литографии представляют панораму Москвы при Петре Великом, вид Кремля со старым и новым Императорским дворцом, виды Успенского собора, Грановитой палаты, Чудова монасты-ря, а также несколько роскошных интерьеров.

Особую ценность представляет перечень уже не су-ществовавших в то время строений Кремля. В нем упо-минаются: собор Сретения Господня; Черниговский со-бор; Гербовые, или Большие, Золотые государевы ворота; дворцы – Сытный, Кормовой и Хлебный, а также Потеш-ный; несколько дворов и подворий; дом Бориса Годунова и других бояр. Всего список состоит из 21 пункта; мы без купюр приводим его в разделе «Примечания».

Свои открытия заместитель директора Оружейной палаты обобщил и издал в 1842 году в виде «Плана Мо-сковского Кремля с показанием прежде бывших и ныне существующих построений» (литография Тромонина, 14 х 16 см, в масштабе 1:5880). По утверждению современных специалистов, этот план в десять раз более информативен, чем старый чертеж, и до сих пор остается непревзойден-ным. Более ста объектов подписаны, приведен перечень источников, приложены рисунки XVII века. К сожалению, сегодня перечень утрат можно значительно расширить25.

Вслед за путеводителем по Кремлю в описании Вель-тмана выходит альбом «Московская оружейная палата» (1844). Это уже настоящая энциклопедия, равных которой попросту не было.

29


«Оружейная палата есть хранилище драгоценных остатков так называемой в древности Большой казны. Она искони заключала в себе заветную святыню, наследствен-ные сокровища и движимое богатство государей русских, состоявшие в серебре, драгоценных камнях, мехах, жемчу-ге и в различных изделиях, русских и иноземных»26.

Прежде сокровища Кремля описывали не как музей, а именно как казну, как своего рода склад драгоценностей. Александр Фомич относится к кремлевской коллекции как к национальной святыне, духовное «золото» в которой го-раздо дороже золота и серебра материального. По его ини-циативе была проведена первая научная опись сокровищ Оружейной палаты и планомерное исследование собран-ных экспонатов.

Следуя священной иерархии, Вельтман начинает опи-сание с царской образной, где хранятся Крест Животворя-щее Древо в раке цареградской 1354 года, а также образ св. Митрополита Петра резной работы по кости 1479 года. Затем следует древний царский чин, где представлены ко-ронационные венцы из золота, меховые царские шапки с драгоценными камнями, царские троны и престолы, ски-петры, жезлы, посохи, портреты царей, императорские одежды и прочие атрибуты царской власти. Здесь мы ви-дим знаменитую шапку Мономаха, шапку царя Михаила Федоровича, алмазную корону царя Петра Алексеевича и прочие реликвии. Ценные экспонаты содержит коллекция древнего оружия, брони и конской амуниции, в том числе доспехи со времен Александра Невского.

Большой раздел посвящен столовой посуде и домаш-ней утвари царского двора начиная с XII века. Тут перед нами великолепная коллекция всякого рода блюд, братин, кубков, ковшей, чашек, ложек, вилок, ножей и т.п. Разуме-ется, эта посуда серебряная с инкрустациями, а то и золо-тая. Не меньше и опись драгоценных подарков от госуда-

30


рей иных стран, их послов и почетных гостей. Эти дары и по сей день занимают большой зал в музее.

Кроме того, автор-составитель первого издания альбома приложил к своему труду «Пояснительный сло-варь предметов царской казны и Оружейной палаты» из 74 страниц. Здесь Александр Фомич проявил себя как вы-дающийся лингвист-этнограф, прекрасный знаток не толь-ко европейской, но и азиатской терминологии.

Поскольку расположение коллекции неоднократно менялось, а каталог с полной описью всегда был госу-дарственным секретом, трудно сразу определить, что в коллекции сохранилось до нашего времени. Например, в современных путеводителях нет описания короны Маль-тийского ордена, короны царства Грузинского, нет мно-гих трофейных знамен. С целью полной документации государственных сокровищ Александр Фомич провел в середине XIX века специальное исследование архива Ору-жейной палаты, состоящего из многих описей и списков. Когда в последний раз там уже в наши дни проходила та-кая доскональная проверка национального достояния и как узнать о ее результатах?

При составлении данного сборника мы использовали тексты нескольких взаимодополняющих изданий о Москов-ской Оружейной палате, составленных под руководством Вельтмана. В частности, перепечатаны целые разделы из коллективного труда «Древности Российского государства, изданные по Высочайшему повелению» (М.: В типографии Александра Семена, 1845–1853). Это фундаментальное ис-следование и описание Оружейной палаты в шести томах, где бо́льшая часть текста написана и завизирована нашим автором, хотя на обложке его фамилия не значится. Из со-тен страниц c красочными иллюстрациями замечательного художника Ф. Г. Солнцева нами выбраны вводные части и наиболее ценные фрагменты27.

31


Очередным проявлением Высочайшего доверия по отношению к Александру Фомичу стало поручение соста-вить подробное «Описание нового Императорского двор-ца». Этот роскошный дворец строился 12 лет по проекту архитектора Константина Андреевича Тона, под личным контролем царя Николая I и, что для нас особенно важ-но, при деятельном участии автора «Описания», когда он работал в Оружейной палате. Новый альбом 1851 года с великолепными хромолитографиями Ф. Дрегера содержит 50 разделов, которые полностью представлены в нашем сборнике. В предисловии автор с гордостью рассказывает о том, как проходили деловые встречи с Государем Им-ператором и каким образом Вельтман влиял на развитие проекта. После описания местности, общего вида дворца, его планировки, архитектурных новшеств, технического оснащения, внутренн

Древности и сокровища...

Documents