Глава 1

Жара стояла невыносимая, на ярко синем небене было ни облачка. Из остановившегося лиму-зина вышла Диана Гуди. Легкая, цвета слоновойкости вуаль затеняла черты ее лица, а облегающееплатье из плотного шелка мягко шелестело, покашофер помогал ей выбраться из машины. Оналучезарно улыбнулась отцу, уже ожидавшему ее удверей посаденской церкви Всех Святых, и намгновение закрыла глаза, стараясь вобрать в себякаждую самую мельчайшую подробность, потомучто это была самая счастливая минута ее жизни.

– Ты выглядишь великолепно, – тихо сказалотец, любуясь дочерью.

Мама, сестры, их мужья и дети прибыли на

торжественную церемонию заранее. Диана быласредней из сестер, она глубоко и искренне любилаГейл и Саманту, но все же ей казалось, что судьбауготовила для нее нечто особенное. Во всяком слу-чае, что то совершенно отличное от того, что, постандартным меркам, считалось благополучием.Старшую сестру, Гейл, все уговаривали поступитьв медицинский колледж, и она почти год потра-тила на подготовку к экзаменам, когда внезапновлюбилась, вышла замуж, забыв о призвании ме-дика, сразу же завела детей. Сейчас., в двадцатьдевять лет, у нее были три прелестные дочери.Диане исполнилось двадцать семь, и, хотя сестрыбыли довольно близки, между ними всегда суще-ствовало своеобразное соперничество – ведь онибыли на удивление разными. Гейл никогда не жа-

Даниэла Стил Благословение

Всем тем, кого я сама считаю самым большим чудом в моей жизни: Беатрисе, Тре-вору, Тэдди, Нику, Саманте, Виктории, Ванессе, Максу и Заире за то бесконечное бла-

женство и наслаждение, которое они дарят мне, и еще тому, кто для меня – чудо изчудес… моему единственному возлюбленному, Глазастику, от всего сердца и с любовью.

Д. С.

Милое чудоНадежда,

Давний сон чудесный,Пронзительная благодать,

И ход часам твоим НебеснымЛюбви положено задать.

Печаль, и боль,И страх утраты

Пройдут,И озарится мир.

Дитя! Иди ко мне, куда ты?Будь рядом, маленький кумир.

Хватает силС тоской и гневом

Грозить щемящей пустоте,Но,

Вновь благословляя небо,Прижаться к маленькой мечте.

Пусть надо ждать,Вздохнуть не смея,

Движенья крошечной руки,Любить и ждать –

Да, я умею,И пусть страшны и нелегкиПустые годы, но однажды

Из темноты возникнешь ты –Любимый.

НАШ, и самый важный,И воплощение МЕЧТЫ!

Перевод Г. В. Парцвания

1

лела о прошлом, в частности о несостоявшейся ме-дицинской карьере. Она обрела счастье в браке,вполне удовлетворилась тем, что может сидетьдома с девочками, и полностью посвятила себясемье. Она стала превосходной женой врача – ин-теллигентной, образованной и живо интересую-щейся его практикой. Несколькими неделямираньше Гейл призналась Диане, что они соби-раются завести еще по крайней мере одного ре-бенка. Джеку страстно хотелось иметь сына. Всяжизнь Гейл сосредоточилась на детях, муже идоме. В отличие от ее двух младших сестер карь-ера не имела для нее никакого значения.

В какой то мере у Дианы было много общего смладшей сестрой, Сэмми. Саманта не представ-ляла своей жизни без светских развлечений, в пер-вые два года своего замужества стараласьсовместить дом, работу и выходы в общество. Нокогда через тринадцать месяцев после рожденияпервого ребенка у нее появился второй, она по-няла, что не сможет жить прежней жизнью. Онаоставила работу в художественной галерее в ЛосАнджелесе и засела дома, чем несказанно обрадо-вала своего мужа. Но не прошло и месяца, какСэмми почувствовала себя глубоко несчастной безработы и общества. За те два года, что они же-наты, картины Сеймуса приобрели популярность,и он постепенно, но неуклонно становился самымизвестным среди молодых художников Лос Андже-леса.

Сэмми пыталась работать дома, но с двумякрошками на руках и без посторонней помощи этооказалось очень тяжело. Она любила детей и Сей-муса, их брак был удачным, а сынишка и дочуркапоходили на двух маленьких пухленьких ангелоч-ков; каждый, кто их видел, не мог остаться равно-душным. И все таки бывали моменты, когдаСэмми завидовала Диане, ее работе, тому интерес-ному миру, в котором вращалась сестра.

По мнению же Дианы, жизнь ее сестер склады-валась удачно. Как ей казалось, Гейл и Самантаполучили то, о чем мечтали. Сэмми чувствоваласебя своей в мире современного искусства, Гейлпрекрасно ориентировалась в современных дости-жениях медицины. Но для себя Диана не хотелаподобной судьбы. Она получила образование вСтэнфорде, а предпоследний год учебы провела заграницей – в Париже, в Сорбонне. Она вернуласьв Париж, чтобы поработать там год после получе-ния диплома, нашла уютную маленькую квар-тирку на улице Гренель, на левом берегу Сены, икакое то время ей казалось, что она останетсяздесь надолго.

Но через полтора года, проработав все этовремя в «Пари матч», она вдруг затосковала поАмерике, по семье и больше всего, неожиданно длясебя самой, по сестрам. Гейл как раз нянчиласвоего третьего ребенка, а Сэмми ждала первенца.Диана вдруг решила, что должна быть с ними.

Однако, вернувшись домой, она почувствоваласебя не много не в своей тарелке, и первые не-сколько месяцев ее не отвязно мучил вопрос, пра-

вильно ли она поступила, вернувшись на родину.Не следовало ли ей не поддаваться внезапному по-рыву и остаться в Париже?

Париж, конечно, грандиозен, но жизнь в ЛосАнджелесе тоже оказалась интересной, тем болеечто сразу по возвращении ей посчастливилосьустроиться старшим редактором журнала «Совре-менный дом». Журнал был новым и перспектив-ным. Жалованье приличное, люди, окружавшиеее, – доброжелательные, условия работы – прекрас-ные, в общем, это было удачное место, как будтосозданное специально для Дианы. Она подолгуохотилась за необыкновенными объектами дляснимков, нанимала фотографов, сама писаластатьи и рассказы, для чего ей постоянно прихо-дилось летать по всему миру, чтобы собственнымиглазами взглянуть на необычные, своеобразныездания, расположенные в столь же необычных икрасивых местах. Теперь она постоянно наведы-валась в Европу. Одну заметку она писала на югеФранции, другую – в Гштаде . И, конечно, в НьюЙорке, в Палм Бич, в Хьюстоне, Далласе, СанФранциско и других городах Америки. Эта работабыла словно создана для нее, и ей завидовали нетолько друзья, но и сестры. Для тех, кто не пред-ставлял себе всех сложностей такой работы, онаказалась просто сказочной, и именно так воспри-нимала ее Диана.

Она только начала работать в журнале, когда нанебольшой вечеринке познакомилась с молодымчеловеком по имени Энди. Они проговорили шестьчасов кряду в маленьком итальянском ресторан-чике, и после этого ей с трудом удалось отклонитьего приглашение подняться к нему в номер. Дианасдерживалась шесть месяцев, не желая призна-ваться самой себе в чувствах, которые испыты-вала к нему. Но она была от него просто без ума, ион знал об этом. Энди тоже души в ней не чаял, вобщем, оба попали в волшебные сети любви. Каза-лось, они идеально подходят друг другу. Высокийи красивый блондин, бывший чемпион Йеля потеннису, Энди был родом из старинной и уважае-мой нью йоркской семьи. Он закончил юридиче-ский факультет Лос Анджелесского университетаи сразу после этого получил место в юридическомотделе ведущей радиокомпании города. Он обожалсвою работу, и Диана восхищалась его энтузиаз-мом и честолюбивыми планами. Молодой юристработал одновременно с несколькими популяр-ными программами, и радиокомпания одобряла тулегкость, с которой он составлял самые трудныеконтракты.

Диана любила бывать с ним на деловых вече-ринках, встречать там знаменитостей, беседоватьс другими юристами, известными продюсерами,знаменитыми агентами. Это был, как говорится,«высший свет», но Энди чувствовал себя там какрыба в воде. Он всегда трезво оценивал людей, ни-когда не поддавался показному блеску того обще-ства, где ему приходилось вращаться. Но емунравилось то, что он делает, он планировал возгла-вить частную фирму, специализирующуюся на

2

юридической деятельности в области шоубизнеса.Конечно, молодой человек понимал, что для этогоу него пока недостаточно опыта, и он успешно на-бирался его, работая на радио. Энди твердо знал,чего хочет и чего может добиться в жизни. Онтщательно спланировал свою карьеру, да и судьбутоже, и, когда появилась Диана, он ни дня не со-мневался, что это именно та женщина, котораядолжна стать его женой и матерью его детей.

Они очень веселились, выяснив, что оба хотятиметь четверых детей. Энди был старшим из че-тырех братьев, двое из которых были близнецы, иДиану позабавила мысль о том, что и у них могутбыть двойняшки. Все эти разговоры о будущихдетях делали их весьма беззаботными в отноше-нии секса, и Диане порой казалось, что они испы-тывают судьбу. Но если бы она забеременела,никто из них не имел бы ничего против, они быпросто поженились – и все. Уже через несколькомесяцев после знакомства молодые люди открытоговорили о свадьбе и совместных планах на буду-щее.

Жили они вдвоем, в небольшой чудесной квар-тире в Беверли Хиллз. Вкусы у влюбленных былина удивление схожи, и они даже купили у Сеймусадве его картины. Совместные доходы позволялиим приобретать действительно стоящие вещи. Всесвободные деньги молодые люди тратили на про-изведения искусства. Они даже замахнулись надорогостоящее полотно, но им не хватило денег,поэтому они продолжали приобретать то, что имбыло по карману, и искренне радовались каждойкупленной вещи.

Но больше всего Диану радовало, как сложи-лись отношения Энди с ее родителями, сестрами иих мужьями. Несмотря на то, что Джек и Сеймусбыли очень разные, они оба, казалось, одинаковонравились Энди, и он с удовольствием встречалсяс ними, когда мог выкроить время. Он отличноразбирался в мире искусства и мог на равных об-щаться с Сеймусом, но и с Джеком у них находи-лись общие темы для разговора. По общемумнению, Эндрю Дуглас был общительным, умным,очаровательным и веселым парнем, и Диана бла-годарила судьбу, которая устроила их встречу.

Отмечая годовщину своего знакомства, они от-правились в Европу, и Диана показала ему своилюбимые уголки Парижа, а затем влюбленные про-ехали на автомобиле по долине Луары. Далее ихпуть лежал в Шотландию, где они навестили Ника– младшего брата Энди. Путешествие было восхи-тительным, и, вернувшись домой, молодые людиначали строить планы будущей совместной жизни.Они были знакомы уже полтора года и свадьбу ре-шили справить в июне, медовый месяц было ре-шено провести в Европе; на этот раз онисобирались побывать на юге Франции, в Италии иИспании. Диана решила взять трехнедельный от-пуск в журнале, а Энди договорился о том жесамом у себя на радиостанции.

Они стали подыскивать дом где нибудь вБрентвуде, Вествуде или Санта Монике и даже

были согласны поселиться в довольно отдаленномот Лос Анджелеса Малибу, если бы им попалосьтам что нибудь стоящее. Но в марте вдруг нашлипрекрасный дом в Пасифик Пэлисэйд. В этомдоме много лет проживала большая семья, но те-перь дети выросли и разъехались, а их родители,пожилая пара, решили продать его, хотя, судя повсему, им не очень хотелось расставаться с обжи-тым местом. И Энди, и Диана влюбились в особнякс первого взгляда. Дом был большой, весь увитыйплющом, а внутренняя обшивка из деревянныхпанелей делала его на удивление уютным и теп-лым. Перед крыльцом росли могучие деревья, асам дом окружал великолепный сад, где могли иг-рать дети. На втором этаже была целая анфиладапросторных комнат, среди которых каждый изних облюбовал для себя по просторному помеще-нию под кабинет, а над ними – четыре уютныедетские спальни.

Покупку дома оформляли в мае, и Энди пере-ехал туда за три недели до свадьбы. А Диана всесвои вещи, приготовленные для свадебного путе-шествия, решила оставить в маленьком ресторан-чике в Беверли Хиллз, где ее родители устроилипрощальный ужин, заказав одну из отдельных ка-бинок.

Она не хотела проводить ночь перед свадьбойсо своим женихом и решила переночевать дома, уродителей. Ее уложили в бывшей детской комнате,и, проснувшись рано утром, Диана долго лежала,разглядывая выцветшие, в розово голубых цветоч-ках обои, которые так хорошо знала. Было забавносознавать, что через несколько часов она станетчьей то женой… Что же это означает? Кем она те-перь будет? Изменится ли теперь что нибудь в ихсовместной жизни? Станет ли он теперь другим?А может, она станет другой? Ей вдруг показалось,что это нечто большее, чем просто волнение передсвадьбой. Потом она стала думать о сестрах и отом, как они изменились после замужества.Сначала это было незаметно, но потом, с годами,они, казалось, превратились в одно целое сосвоими семьями. Она еще не стала такой, как они,но постепенно годы сотрут разницу. «К тому же, –подумала она, – через год у меня уже может ро-диться малыш». Заниматься любовью с Энди все-гда было необыкновенно приятно, но ещеприятней было сознавать, что в один прекрасныйдень она забеременеет и у них будет ребенок. Онаочень любила Энди, и ей нравилось мечтать об ихбудущих детях.

Диана продолжала улыбаться, когда подняласьс посте ли в день своей свадьбы, думая об Энди иоб их совместной жизни. Она спустилась вниз,чтобы спокойно выпить чашку кофе, пока никтоне проснулся, но мать появилась в кухне вслед заней, а через полчаса сестры и племянницы тожевышли из своих комнат, чтобы после завтракаодеться самим и помочь невесте нарядиться в сва-дебное платье. Оба шурина, которые должны былибыть шаферами, ночевали дома. Три девочки Гейли дочурка Сэмми будут цветочницами, а малышу

3

племяннику поручено звонить в колокольчик. Емусовсем недавно исполнилось два года, и он такмило выглядел в нарядном шелковом костюмчике,который Диана выбрала для него, что все просле-зились от умиления.

Бабушка выпроводила внучат, которые ни ми-нуты не могли усидеть на месте, и послала при-смотреть за ними, пока женщины будут одеваться.

– В этом – вся мама, – хмыкнула Гейл, слегкаприподняв бровь.

Да, мать была именно такой, она всегда стара-лась все организовать и спланировать до мелочей.Им не раз приходилось, сдерживая раздражение,отвечать на ее вопросы – например, она могла виюне замучить всех, спрашивая, где они соби-раются провести День Благодарения. Но в органи-зации разных семейных торжеств, и, в частности,этой свадьбы, мать была просто незаменимым че-ловеком. Диана была занята работой, и на реше-ние личных проблем у нее просто не было времени,– но мать все взяла в свои руки, и в результате –Диана знала – свадьба получится замечательной.Так и случилось. Сестры прекрасно выглядели внежно оранжевых шелковых платьях, с огром-ными букетами роз, еще более нежных и светлыхпо оттенку. И девочки были очень хорошенькие вбелых платьицах с розовыми лентами и в кружев-ных перчаточках. Когда они отправились в цер-ковь, в руках у них были полные цветов корзинки.

Диана с нежностью смотрела на родных, стоярядом с отцом в эти незабываемые минуты, остав-шиеся до ее свадьбы.

– Ты действительно прекрасно выглядишь, до-рогая, – улыбаясь, повторил отец. Будучи мягкими добрым человеком, он всегда старался поддер-жать дочь, всегда гордился и радовался ее успе-хам.

Диана глубоко уважала родителей, никогда недосадовала на них, враждебности, которая возни-кает иногда между родителями и детьми, в ихсемье не было места, полное взаимопонимание илюбовь царили с тех пор, как она себя помнила.Правда, Гейл пережила таки период, когда междуней и матерью возникли серьезные разногласия.Гейл была старшей, и она часто говорила о роди-телях, что это она «перевоспитала их». Но Диананикогда не сомневалась в том, что отец с матерьювсегда были людьми умными и рассудительными,и Саманта соглашалась с ней, даже когда ей при-шлось изрядно понервничать, не зная, как роди-тели отнесутся к ее браку с художником. Но вконце концов они полюбили ее мужа и прониклисьуважением к нему. У Сеймуса, правда, был до-вольно замкнутый характер, но это не мешало ихобщению.

А в отношении Эндрю Дугласа у них вообще небыло никаких претензий. Они не сомневались, чтоДиана будет с ним счастлива.

– Волнуешься? – поинтересовался отец, когдаона нервно прошлась по гостиной в ожидании ми-нуты, когда подъедет машина. Это ожидание по-

казалось ей вдруг бесконечно долгим, и ужасно за-хотелось, чтобы все было уже позади и они с Эндибыли бы уже в гостинице «Бель Эр» или в самолете,подлетающем к Парижу.

– Да, что то в этом роде. – Диана беспомощноулыбнулась и стала вдруг похожа на маленькую де-вочку. Ее длинные рыжевато каштановые волосыбыли уложены под фатой в тяжелый пучок, и отцупоказалось, что она выглядит умудренной опытомженщиной и в то же время совсем юной.

Их отношения с отцом всегда были очень дове-рительными, Диана никогда не скрывала от негосвоих чувств и в любой момент могла поделитьсяс ним своими радостями или опасениями. То, чтоона чувствовала сейчас, трудно было описать, мо-лодую женщину тревожили вопросы, на которыеникто не смог бы дать ответа.

– Я все думаю, может ли теперь что то изме-ниться… ну, когда мы поженимся… в общем, тыпонимаешь… мы ведь жили вместе, а сейчас… –она вздохнула и опять беспомощно улыбнулась, –теперь это уже похоже на взрослую жизнь, такведь?

Она выглядела гораздо моложе своих двадцатисеми лет, но иногда чувствовала себя намногостарше.

– Да, для тебя начинается взрослая жизнь.Отец, улыбаясь, нежно коснулся губами ее лба.

Это был высокий, интеллигентного вида мужчинас копной седых волос и пронзительно голубымиглазами. Он любил ее, когда она была еще малыш-кой, нравилась ему и та женщина, в которую онапревратилась, и тот человек, за которого она соби-ралась выйти замуж. Он не сомневался, что у нихвсе будет отлично. Если судьба будет благосклоннак Диане и Эндрю, они, несомненно, будут счаст-ливы и многого добьются. А пока он от всей душижелал, чтобы их свадебное путешествие былоудачным.

– Ты готова к этому. Ты прекрасно знаешь, чтоделаешь, а он очень хороший человек. Все будетхорошо, родная. А мы в любой момент поможемтебе… и Энди. Я надеюсь, вы обознаете это.

– Да, конечно. – Глаза ее наполнились слезами,и она отвернулась.

Ей вдруг стало очень жаль расставаться с ними с их домом, хотя они давно уже не жили вместе.Расстаться с отцом для нее было даже тяжелее, чемс матерью: мать всегда была чем то занята, и сей-час, перед тем как ехать в церковь, она суетиласьвокруг дочери, постоянно поправляла Диане фатуи следила, чтобы никто из ребятишек не наступилей на платье. Стоя в гостиной с отцом, Диана неощущала больше беспокойства, и только моречувств, главными из которых были любовь и на-дежда, бушевало в ее душе.

– Ну что, юная леди, пора. – Голос у отца былхрипловатый, полный нежности. – Мне кажется,нам надо поспешить.

Он улыбнулся и предложил дочери руку. Они сводителем помогли ей устроиться на сиденье,

4

иначе бы она запуталась в своем длинном платьеи фате, тем более что руки у нее были заняты ог-ромным букетом белых роз. Их запах немедленнозаполнил салон, у нее закружилась голова – не тоот их аромата, не то от счастья. Она увиделадетей, которые бежали к ним, показывали на неепальцами и кричали:

«Смотрите!.. Смотрите!.. Невеста!»Было приятно сознавать, что невеста – это она,

и чувствовать себя центром внимания. Диана, незная, как успокоиться, беспрестанно поправлялафату, одергивала корсаж и в сотый раз расправ-ляла бесчисленные кружевные оборки своего,может быть, немного старомодного, в викториан-ском стиле платья.

После свадебной церемонии предстоял торже-ственный ужин в Оукмонтском загородном клубе,на который было приглашено человек триста. При-гласили многих: ее бывших одноклассников, дру-зей ее родителей, дальних родственников, коллегпо работе и знакомых, среди которых должен былбыть близкий друг Эндрю Уильям Беннингтон. Незабыли они пригласить и нескольких знаменито-стей, с которыми Эндрю заключал контракты. Нуи, конечно, его родителей и трех братьев. Ник изШотландии переехал в Лондон к новому месту ра-боты; а Грег и Алекс, близнецы, учились в Гар-варде в школе бизнеса. Все братья откликнулисьна приглашение. Двойняшки были на шесть летмладше Энди, ему было тридцать два, и брат всюжизнь был для них кумиром. Диана сразу же при-шлась им по душе, ей они тоже понравились, и не-веста, заглядывая вперед, прикидывала, что былобы неплохо пригласить их в гости на каникулах, аможет, даже взять с собой в Калифорнию. Но в от-личие от Энди остальные Дугласы предпочиталивосточные штаты, и Грег с Алексом мечтали полу-чить работу в Нью Йорке или Бостоне, а может,даже в Лондоне, как Ник.

– Мы, конечно, не можем производить такое не-отразимое впечатление на знаменитостей, какнаш брат, – добродушно поддразнивал Ник Эндинакануне свадебного обеда. Но было ясно, что онидействительно гордятся своим старшим братом,восхищаются его успехами и выбором невесты.

Из церкви донеслась торжественная органнаямузыка. Диана взяла отца под руку и почувство-вала, как дрожь волнения пробежала по ее телу.Она заглянула ему в глаза, такие же голубые ипронзительные, как у нее самой. Когда они сталиподниматься по лестнице, Диана сжала руку отцаи прошептала:

– Вот мы и пришли, папочка!Все будет хорошо, вот увидишь, все будет пре-

красно. – Он говорил это, когда ей предстояло пер-вый раз выйти на сцену в школьном спектакле, итогда, когда она упала с велосипеда и сломала рукув девять лет; и он повез ее в больницу и по дорогерассказывал глупые истории, заставляя ее сме-яться, а потом, когда накладывали гипс, крепкоприжимал к себе. – Я уверен, что ты будешь пре-красной женой, – произнес он, стоя перед дверью,

ожидая знака одного из шаферов.– Я люблю тебя, папочка, – взволнованно шеп-

нула она.– Я тоже люблю тебя, Диана. – Отец наклонился

и поцеловал ее через фату.Запах роз кружил головы, и они оба понимали,

что будут помнить это мгновение до конца жизни.Им подали знак, отец успел шепнуть: «Да храниттебя Бог», – и сестры начали медленно спускатьсяпо проходу вслед за тремя подругами Дианы, оде-тыми в розовые платья и такие же шелковыешляпки. Музыка замолкла всего на минуту, апотом начала нарастать, постепенно набирая силу,она становилась все громче, громче по мере того,как красавица невеста приближалась к своему же-ниху, нежная и хрупкая в белом кружевномплатье. Под прозрачной, как легкое облачко,фатой зрители могли разглядеть блестящие каш-тановые волосы, матовую кожу лица, нервную по-луулыбку на приоткрывшихся губах и сияющиеголубые глаза… Она подняла их и увидела его: вы-сокий, красивый, светловолосый, он стоял и ждалее. Ждал, чтобы навсегда соединить свою жизнь сее судьбой.

Увидев приближающуюся Диану, Эндрю почув-ствовал, как от восторга увлажнились глаза. Поковру, устилающему проход, скользила прекрас-ная принцесса в белом. Она медленно приближа-лась и наконец остановилась прямо перед ним,сжимая в дрожащих пальцах свадебный букет.

Он нежно взял ее за руку, в то время как свя-щенник торжественно обратился к собравшимся,напоминая им, что они пришли сюда для того,чтобы как близкие друзья и родственники засви-детельствовать клятву верности молодых идтивместе до конца, в горе или радости, в здравииили не дуге, в богатстве или бедности, пока смертьне разлучит их. Он обратился к Эндрю и Диане,напомнив, что дорога их жизни не всегда можетбыть гладкой, а судьба благосклонной к ним, ноони обязаны во всем и всегда помогать друг другуи делать друг для друга все, что в силах, во имясвоей любви и той клятвы, которую они произне-сут перед лицом Господа.

Голоса их звучали уверенно, когда они клялисьдруг другу в верности, Диана наконец то успокои-лась, и руки у нее перестали дрожать. Она большеничего не боялась, Энди был с ней, и она принад-лежала ему по закону. И она была счастлива какникогда в жизни. Диана просияла, когда священ-ник объявил их мужем и женой.

Энди надел ей на палец тонкое обручальноекольцо, сверкнувшее в луче солнца, а когда он на-клонился, чтобы поцеловать ее, его глаза лучилисьтаким счастьем, что мать не выдержала и распла-калась. Отец же прикладывал к глазам белоснеж-ный платок с той минуты, когда подвел дочь кчеловеку, которого она полюбила. Он понимал, чтотеперь она уже не только их дочь… теперь онапринадлежит и этому мужчине.

Новобрачные двинулись по проходу радостныеи гордые, их лица светились от счастья, когда они

5

садились в машину, чтобы ехать в клуб на торже-ственный обед.

И конечно, вечер получился замечательный.Танцы продолжались до шести вечера. Диане ка-залось, что все, кого она знала, и даже те, кого онане знала, были приглашены. К концу вечера онаперетанцевала со всеми, а ее сестры просто па-дали от усталости, станцевав лимбо с Энди и егобратьями. Двоим близнецам и Сэмми приходилосьтанцевать втроем, так как Дугласов было четверо,а сестер только трое, но видно было, что Сэмми этоужасно нравится. Она была всего на год младшедвойняшек, и к концу вечера они стали неразлуч-ными друзьями. Диана с удовольствием увидела,как много сослуживцев Энди пришли их поздра-вить, явился даже президент радиокомпании сженой; они, правда, быстро ушли, но сам факт ихпоявления взволновал и обрадовал ее. Пришел иглавный редактор ее журнала «Современный дом»,он несколько раз станцевал с Дианой и ее мате-рью.

На смену прекрасному дню пришел великолеп-ный вечер, именно так и должна была начаться тажизнь, о которой она столько мечтала. Все скла-дывалось очень удачно. Энди в нужный моментвошел в ее жизнь, и они были счастливы два с по-ловиной года. Теперь, казалось, настал самый под-ходящий момент для свадьбы. Они были увереныв себе, друг в друге и очень хорошо знали, чегохотят. А хоте ли они быть вместе, навсегда связатьсвои судьбы и построить семью. У них было такмного общего, они могли так много дать другдругу.

Диане вдруг показалось, что такой счастливыйвечер никогда больше не повторится в жизни. Онастояла и с нежностью смотрела на Энди перед тем,как пойти переодеть свадебное платье. Ей оченьне хотелось снимать его, не хотелось думать, чтоона больше никогда его не наденет, не хотелось,чтобы настоящее становилось прошлым. Онастояла и смотрела на своего новоиспеченногомужа и мечтала бы продлить это мгновение до бес-конечности.

– Ты выглядишь просто бесподобно, – прошеп-тал он ей на ухо.

Энди не сдержался и пригласил ее еще на один– последний танец, хотя им уже было пора поки-нуть праздник.

– Я хочу, чтобы сегодняшний день никогда некончился. – Она закрыла глаза и подумала, как быэто было здорово.

– Он и не кончится, – сказал Энди, еще сильнееприжимаясь к ней. – Я не дам ему кончиться. Все-гда должно быть так, как сейчас, Диана… Мыдолжны запомнить этот день, и если вдруг поссо-римся…

– Что за намеки? – Она слегка отстранилась иулыбнулась, глядя ему в глаза. – Ты что, собира-ешься устроить мне тяжелую жизнь?

– Да, очень. – Энди усмехнулся, опять привле-кая ее к себе, а она прыснула, прекрасно понимая,что он имеет в виду.

– Как тебе не стыдно! – смеясь, проговорилаДиана.

– Мне стыдно? А кто бросил меня одного ипошел ночевать к родителям? Можно подумать,что ты скромная девственница…

– Только на одну ночь! Ну Энди!– Нет, это была не одна ночь… это была целая

вечность, и ты, и я прекрасно это почувствовали.– Он прижал ее еще сильнее, коснувшись щекойпрозрачной фаты, а она нежно погладила его шеюкончиками пальцев.

– Да… но все равно это была одна ночь…– Тебе теперь придется несколько недель возме-

щать мне эту потерю, поняла? А начнем мы… – онвзглянул на часы, – начнем где то через полчаса. –Музыка смолкла, и Энди нежно посмотрел на нее.– Ты готова?

Диана кивнула в ответ, ей не хотелось уходить,но было пора, шесть пробило уже давно, и оба ониустали.

Подружки невесты поднялись с ней наверх,чтобы помочь сменить платье, и она сделала этомедленно и с большой неохотой, испытывая стран-ное чувство утраты. Мать аккуратно повесилаплатье и фату на специальную вешалку и ждала,когда дочь переоденется; она улыбалась, видя ееволнение. Миссис Гуди обожала своих девочек.Они доставили ей много радости в жизни, и теперьбыло приятно сознавать, что все они хорошоустроены и счастливы со своими мужьями.

Диана надела стального цвета костюм от Ша-нель, отделанный синим кантом и огромными пер-ламутровыми пуговицами, который они с матерьювыбрали накануне. Сумочка под цвет костюма ималенькая изящная шляпка прекрасно дополнялинаряд. С букетом белых роз она выглядела простошикарно, улыбаясь приближающемуся мужу.

Его глаза сияли от восхищения, и через минуту,попросив гостей продолжать веселье, они, осыпае-мые рисом и лепестками роз, бежали к машине, находу прощаясь с родными и близкими. Молодо-жены пообещали звонить из Европы, и Диана по-благодарила родителей за прекрасную свадьбу.

И вот они уже мчались в лимузине, чтобы про-вести первую брачную ночь в огромной, окружен-ной великолепным ухоженным парком гостинице«Бель Эр», очень подходящей для начала романти-ческого путешествия.

Когда машина тронулась, Энди обнял ее, и обаони с облегчением вздохнули.

– Ох, ну и денек! – Он откинулся на сиденье ипосмотрел на нее с участием. – Слушай, ты былашикарной невестой! – Теперь это звучало немногостранно, ведь все было позади.

– Ты тоже был великолепен. – Диана улыбну-лась. – И вообще, вечер получился отличный.

Вы с мамой проделали грандиозную работу.Многие из моих коллег утверждают, что не виделиподобного даже в кино.

Действительно, свадьбу можно было назватьсчастливой, красивой, сердца всех присутствую-щих были наполнены любовью к молодым, и никто

6

бы не сказал, что она была «показной».– Твои сестрички разгулялись не на шутку.

Когда вы собираетесь втроем, с вами, наверное, несправиться. – Он дразнил ее, и она решила подыг-рать, притворившись, что рассердилась:

– Это с нами то не справиться! С нами! Это вы,братья Дугласы, вели себя не лучшим образом!

– Не говори глупостей. – Энди уставился в окнокак ни в чем не бывало, но молодая жена не соби-ралась на этом прекратить разговор.

– Я говорю глупости? А как называется то, чтовы все четверо отплясывали модные танцы, даеще с кем? С моей мамой!

– Я такого что то не припомню. – Он не могбольше притворяться серьезным, оба не выдер-жали и рассмеялись.

– Ага, ты напился!– Как ты догадалась? – Энди притянул ее к себе,

и их губы слились в поцелуе, таком долгом, что,когда он выпустил ее, они оба тяжело дышали. –Боже… я мечтал об этом целый день! Слушай, я несмогу дождаться, когда мы окажемся в номере, ия сейчас начну срывать с тебя одежду.

– Мой новый костюм? – Диана притворилась ис-пуганной, и он улыбнулся.

– Да, и эту симпатичную шляпку тоже. Междупрочим, она тебе очень идет.

– Спасибо.Они сидели, взявшись за руки, на заднем си-

денье, весело болтали, и оба чувствовали что тоновое, вошедшее в их отношения. Смешно ска-зать, но они вздрагивали, как будто прикасалисьдруг к другу в первый раз, и им казалось, что ихлюбовь стала ярче, полнее, многограннее.

В отеле служащий провел их по дорожке в ос-новное здание, и молодые понимающе улыбнулисьдруг другу, заметив небольшое объявление обужине в парке отеля в честь бракосочетания моло-дых людей по фамилии Мейсон и Винвуд.

– Да, сегодня день торжеств, – шепнул Энди, иона улыбнулась в ответ. Они умиленно смотрели насад, на плавающих в пруду лебедей, а номер, кудаих провели, приятно поразил их. Огромная гости-ная, обстановка которой была сдержанной и со-лидной, и чудесная спальня, отделаннаяшелковыми французскими обоями в мелкий цве-точек на розовом фоне, перемешанными с розо-вым шелком. Лучшего места для первой брачнойночи нельзя было пожелать, да еще в гостиной былкамин, и Энди сказал, что, если ночью будет про-хладно, его можно будет зажечь.

– Какая красота! – воскликнула Диана, когда закоридорным мягко закрылась дверь.

– А ты еще прекрасней. – Он снял с нее шляпкуи кинул на стол. Осторожно распустив ей волосы,Энди погрузил в них руки и погладил ее шею иплечи. – Ты самая красивая женщина в мире… иты теперь моя… навсегда… навсегда…

Он говорил, как ребенок, рассказывающийсказку, но это была сказка их жизни. И прожилиновобрачные долго и счастливо…

– Ты тоже теперь мой, – попыталась возразить

Диана, но это было ни к чему, так как он не воз-ражал против того, чтобы принадлежать ей.

Пока они целовались, великолепный новый ко-стюм расстегнулся как будто сам собой, жакетоказался на полу, а Диана – на кушетке, и черезминуту одежда Энди очутилась рядом. Вещи так иоставались лежать разбросанными по полу, покаДиана и Энди отдавались друг другу в первый разкак муж и жена. Их телами руководили страсть ижелание; они забывались в экстазе и стонали отнаслаждения, а потом, когда все закончилось, ещедолго лежали, не выпуская друг друга из объятий.

Между тем солнце склонилось к горизонту, икомнату освещали только длинные розово оранже-вые лучи, а они все лежали, гадая о том, какойбудет их совместная жизнь.

– Я в жизни не был так счастлив, как сегодня, –мягко проговорил он.

– Я хочу, чтобы ты теперь всегда был счастлив,– прошептала Диана, – я постараюсь все сделатьдля этого.

Я надеюсь, что мы оба будем счастливы, – до-бавил Энди и, легко перебросив через нее длинныеноги, встал и подошел к окну.

Белые и черные лебеди неторопливо скользилипо гладкой поверхности озера, окруженного зеле-ными лужайками. Какие то люди в вечерних туа-летах собирались на площадке, расположеннойпрямо перед их окнами, и тишину нарушали го-лоса и смех.

– Это, должно быть, та свадьба – Мейсон и Вин-вуд, – предположила Диана. Она вдруг подумала,что, может быть, сейчас они зачали ребенка. Лю-бопытно, как скоро после свадьбы Диана забере-менеет? Обе ее сестры зачали своих первенцев вовремя медового месяца, и молодую женщину охва-тило приятное предчувствие, что с ней произойдетто же самое.

Она поднялась, подошла к мужу и, выглянув вокно, увидела молодую женщину в коротком сва-дебном платье, которая быстро спускалась по до-рожке, придерживая одной рукой короткую фату,а в другой сжимая небольшой букет; ее сопровож-дала девушка в красном платье, скорее всего по-дружка невесты.

Невеста была, очевидно, одних лет с Дианой,довольно привлекательная, чувственная крашенаяблондинка, платье шло ей, но выглядело не оченьдорогим. Ее взволнованный вид тронул молодоже-нов до глубины души. Это было им так знакомо,что они от всего сердца пожелали невесте, спе-шившей на собственную свадьбу, найти своесчастье.

* * *

– Барби, скорее. Нас уже все ждут.Джуди поторопила свою подругу, когда та спо-

ткнулась на своих высоченных каблуках.– Подожди… сейчас, да не волнуйся ты так,

детка. – Джуди подала ей руку, помогая удержатьравновесие, и вскоре они очутились среди гостей.

7

Барбара глубоко вздохнула, пытаясь спра-виться с волнением, а Джуди тем временем пода-вала знаки шаферу, спрашивая его однимигубами: «Пора?» Тот качнул головой и показал пятьпальцев, значит, у них было в запасе немного вре-мени. Джуди и Барбара подружились совсем не-давно. Обе были актрисами и год назад приехалив Лос Анджелес из Лас Вегаса, где работали тан-цовщицами. Чтобы сэкономить на квартире, онирешили поселиться вместе.

Джуди по приезде в Лос Анджелес успеласняться в двух небольших ролях, поработать мане-кенщицей и даже чуть было не занялась коммер-цией. Барби посчастливилось получить партию вхоре, когда по городу шла повторная постановка«Оклахомы», потом она пыталась устроиться вкакой нибудь дешевой оперетке, но безуспешно.Тогда она пошла работать официанткой. Ей уда-лось найти место в приличном кафе под назва-нием «Хард Рок», она нашла его еще год назад,когда только приехала в Лос Анджелес, теперь тамработала и Джуди. И именно там они обе познако-мились с Чарли.

Причем Джуди познакомилась с ним первая, ноони быстро сообразили, что не подходят другдругу. Им даже не о чем было поговорить. ТогдаЧарли переключил свое внимание на Барби, с ко-торой мог болтать часами. Он завтракал в кафепочти каждый день, пока не решился пригласитьБарби на свидание. Было бы проще уговоритьДжуди, она бы пошла на это не задумываясь, таккак была менее разборчива, но Чарли нравиласьименно Барби.

Они встретились всего четыре раза, но молодойчеловек понял, что по настоящему влюбился, од-нако он был слишком робок и боялся, что у негоникогда не хватит смелости признаться в этом. Онстал избегать встреч, но вскоре понял, что не смо-жет жить без Барби. Тогда он позвонил Джуди идоговорился о встрече. Ему хотелось посовето-ваться с ней и выведать, что Барби думает о нем.

– Дурачок, она от тебя просто без ума.Джуди была поражена, что мужчина в двадцать

девять лет может быть таким неискушенным. Ейникогда не приходилось встречать такого чело-века, да и Барби наверняка тоже. Не сказать,чтобы он был красив, – скорее по мальчишескипривлекателен.

– Откуда ты знаешь, что я ей нравлюсь? Оначто нибудь тебе говорила? – допытывался он уДжуди. Но та только смеялась над ним.

Да потому что я знаю ее лучше, чем ты. – Джудизнала, что он, со своей простотой и серьезным от-ношением к жизни, нравится ее подруге. Оназнала также, что Чарли не плохо обеспечен, потомучто когда то он водил ее в дорогие рестораны. Онработал консультантом в одной крупной текстиль-ной компании, прилично зарабатывал и мог поз-волить себе пригласить девушку в хорошийресторан, и вообще для одинокого парня он вел до-вольно обеспеченную жизнь. Дорогие вещи имелидля него определенное значение; выросший в

нищем районе Нью Джерси, Чарли высоко ценилтот уровень, которого достиг. Для этого ему при-шлось основательно потрудиться, и он заслужилсвое нынешнее положение. – Она считает, что тышикарный парень, – добавила Джуди, а про себяподумала, что ей стоило самой в свое время под-цепить его на крючок, но, внимательно присмот-ревшись к Чарли, она все таки отмела эту мысль.«Нет, все таки он не в моем вкусе», – окончательнорешила она.

Джуди была довольно бесшабашна и обожалавсякого рода авантюры, а Чарли был для нее слиш-ком серьезен. Он был хорошим парнем, но в еевкусе были мужчины побойчее. Она мечтала, ко-нечно, встретить человека, за которого могла бывыйти замуж, но понимала, что такой тип, какЧарли, наскучил бы ей очень скоро. Барбара – со-всем другое дело. Джуди знала, что она выросла вмаленьком провинциальном городке, заканчиваяшколу, победила на конкурсе красоты «Мисс СолтЛейк Сити», а потом у нее произошла какая тоссора с родителями, и она, можно сказать, сбе-жала от них в Лас Вегас. Барби хотела добратьсяи до Нью Йорка, но это было слишком далеко отСолт ЛейкСити, где она выросла. Вегас все такибыл поближе. Многие мужчины проявляли к нейинтерес, но, несмотря на все те трудности и лише-ния, которые выпали на ее долю, Барби смогла со-хранить в себе какую то детскую чистоту инеиспорченность, за что Чарли и полюбил ее. Оней тоже нравился. Своей наивностью он напоми-нал ей тех мальчишек, которые пытались ухажи-вать за ней в школе, и разительно отличался от техмужчин, которые попадались ей в Лас Вегасе и ЛосАнджелесе. Тем подавай все: начиная с денег и за-канчивая сексом. Чарли же ничего не требовал, онтолько хотел быть с ней рядом и баловать ее; ко-нечно, такое отношение не могло не нравиться.Тем более что он не был уродом, хотя его и нельзябыло назвать красавцем. Рыжеволосый, с голу-быми глазами, с худощавым телом, буквальнокаждый дюйм которого был покрыт веснушками.В его облике было что то юношеское. Многие жен-щины видят в этом своеобразную прелесть и при-влекательность, и Барбара не стала исключением.Иногда ей казалось, что замужество решило бы всеее проблемы.

– А почему ты сам не скажешь ей, что думаешь?– поддразнила его тогда Джуди, и вдруг через тринедели после этого разговора они объявили о своейпомолвке.

А еще шесть месяцев спустя Барбара стояла уживой изгороди в парке отеля «Бель Эр», ожидаясигнала к началу своей свадьбы.

– Как ты, о'кей? – Джуди внимательно взглянулана нее. Барби стояла, нервно переминаясь с ногина ногу, как испуганная лошадка перед стартом.

– Мне кажется, меня сейчас вырвет.– Только посмей! Ты испортишь свадебное

платье. И не верти головой… Я два часа потратилана то, чтобы уложить фату…Я убью тебя!

– Ну ладно, ладно… Господи, Джуди, я уже

8

слишком стара для подобных вещей.Барби исполнилось тридцать, и она была на год

старше Чарли, но иногда ей казалось, что онастарше его на целую вечность. Но когда она накла-дывала на лицо легкую косметику и подбирала во-лосы в хвостик – казалась совсем юной. Онапознала в жизни гораздо больше, чем довелось пе-режить Чарли, и чувствовала себя слишком иску-шенной. Только Чарли смог разглядеть всюкрасоту, скрытую под этой слегка потускневшейоболочкой. Только он смог извлечь на свет ту частьее души, которая, казалось, уже давно умерла. Онприглашал ее к себе на квартиру, предварительноприготовив что нибудь вкусненькое; они моглибродить целыми днями по городу; он был един-ственным, кто говорил о том, что хочет познако-миться с ее семьей, но она только качала головойв ответ и никогда не отвечала на вопросы о род-ных. Она вообще не любила говорить о своих,только повторяла, что никогда не вернется в СолтЛейк Сити, и действительно никогда не собираласьэтого делать.

Однажды Джуди наблюдала, как Барбарапрямо таки пришла в ярость, когда в квартиру,где они жили, заявились два мормонских миссио-нера и попытались внушить, что она должна вер-нуться в лоно церкви и родной город. Оназахлопнула дверь перед их носом и кричала, чтобыони больше никогда не приходили сюда. В общем,она решила вычеркнуть из своей памяти все, чтобыло связано с Солт Лейк Сити. Чарли знал только,что у нее было восемь братьев и сестер и околодвадцати племянников и племянниц, и он пре-красно понимал – то, что случилось, было не про-сто семейной размолвкой, а чем то гораздо болеесерьезным, но Барби наотрез отказывалась обсуж-дать эту тему.

Чарли же не старался скрыть свое прошлое,хотя ему самому было известно немногое. Он знало себе, что родился на маленькой железнодорож-ной станции, как было записано в его документах,и воспитывался в нескольких сиротских приютахштата Нью Джерси. Потом он сменил еще не-сколько детских домов, и дважды его хотели усы-новить, но он был довольно нервным ребенком,подверженным приступам аллергии, кожа Чарлизудилась от сыпи, а к пяти годам развилась жесто-чайшая астма. К счастью, с возрастом болезнипрошли, и даже астму удавалось держать подконтролем, но к тому времени, когда это про-изошло, он уже вышел из того возраста, когда егокто нибудь мог усыновить.

Когда ему исполнилось восемнадцать, он ушелиз детского дома, добрался на автобусе до Лос Ан-джелеса и обосновался там. Он сумел закончитьвечерний колледж, и теперь его мечтой было по-ступить в школу бизнеса, что позволило бы найтиработу получше и содержать семью, о которой онмечтал. Встретив Барби, он решил, что его сон ста-новится явью. Он хотел жениться на ней, купитьхороший дом, в котором бы появились дети, похо-жие на нее. Чарли сказал ей однажды об этом, но

она, улыбаясь, возразила:– Будет гораздо лучше, если наши дети будут

похожи на тебя!Барби была очень симпатичной, и фигура у нее

была замечательная, но она никогда не задумыва-лась о себе и о своей внешности, пока не встретилаЧарли. Он был так добр, так предусмотрителен,так не похож на тех мужчин, которых она зналараньше, и все же иногда ей хотелось, чтобы он нетак сходил по ней с ума. Направляясь в Лос Ан-джелес, она думала, что ей удастся познакомитьсяс каким нибудь актером, может быть даже знаме-нитым. А вместо этого влюбилась в Чарли. И сей-час ей иногда казалось, что если бы она с ним непознакомилась, то до сих пор еще мечтала бы опринце. Барби брала Чарли с собой, когда отправ-лялась покупать новую одежду, и старалась знако-мить его с последней модой; она таскала его наджазовые концерты, но в конце концов вынуж-дена была согласиться с ним, что все это глупо. Унего был свой собственный стиль, в одежде онпредпочитал спокойные тона; его волосы, если онначинал их отращивать, смешно торчали во всестороны, поэтому он стриг их коротко; кожа Чарлиникогда не покрывалась загаром, а только крас-нела и шелушилась от солнца, как у большинстварыжеволосых людей.

– Что ты во мне нашла, я ведь далеко не краса-вец, – заявил он как то серьезным тоном, послетого как они закончили обедать.

Это были его фирменные блюда: трубочки изтеста с мясом и сыром, osso bucco и крупно наре-занный зеленый салат. Он научился готовить всеэто в одном из приютов, и, когда рассказал ей обэтом, ее сердце наполнилось нежностью. Вообщеиногда Барби казалось, что она действительнолюбит его, но иногда на этот счет у нее возникалисомнения. Так все таки нужен ли ей Чарли? Дей-ствительно ли она его любит? Или он просто вы-годная и удобная партия? Да, она понимала, чтоза ним она будет как за каменной стеной, но скочевой, полной приключений жизнью ей при-дется расстаться.

Никогда еще цель ее жизни не стояла перед нейтак ясно и не была столь близка. Раньше, прини-мая решение, результат его она всегда видела тактуманно, цена была невероятно высока, а риск по-терять все – слишком велик… Так было всегда, ноне в случае с Чарли. Он готов был дать ей то, о чемона мечтала долгие годы… Спокойствие, уверен-ность в завтрашнем дне, домашний очаг и заботуо ней. И никаких проблем, не надо будет с ужасомдумать о том, что опять не чем заплатить за квар-тиру, бояться, что дела пойдут хуже и ей придетсяопять устраиваться на работу в какое нибудь де-шевое шоу. Единственное, что ее по прежнемупрельщало, это карьера актрисы, но, чтобы сту-пить на этот путь, ей был нужен шанс. И она небыла уверена, что получит его, выйдя замуж заЧарли. Сможет ли она работать? Он говорил, чтоне будет возражать против работы и карьеры. И вто же время твердил о детях, а уж это никогда не

9

входило в ее планы: ни раньше, ни теперь, ни в бу-дущем, ни с ним и ни с кем, и, может, вообще ни-когда. Конечно, она не говорила ему об этом. Ачто, если ей подвернется шанс? Что, если она по-лучит роль в каком нибудь сериале или даже глав-ную роль в кино? Зачем тогда эта спокойнаяжизнь? С другой стороны, если этот шанс так и неподвернется?.. Да, тогда ей хотя бы не придетсяобхаживать клиентов в этом опостылевшем ка-баке. А может, ее жизнь не так уж плоха?

Иногда Барби было грустно думать о том, что еенадо менять, но в то же время она понимала, чтопора позаботиться о себе. Уроки, которые дала ейжизнь в мормонской семье, были совершенно не-приемлемы, и она предпочла бы никогда большене сталкиваться ни с чем подобным.

Чарли же надежен и обаятелен, так убедителенв своих доводах, что в конце концов она не выдер-жала, поддалась на его уговоры и убедила себя, чтодействительно любит его. Но теперь, в эту реши-тельную минуту, все сомнения захлестнули ее сновой силой. А что, если она совершает ошибку?Что, если уже через пару лет, а может, и тогоменьше, они поймут, что не любят друг друга?

– Что же я буду делать, если пойму, что нелюблю его? – прошептала она на ухо Джуди.

– Тебе не кажется, что сейчас уже поздно ду-мать об этом? – ответила Джуди, одергивая своекрасное гипюровое платье.

У Джуди были длиннющие ноги и немыслимыхразмеров грудь. Она увеличила ее с помощью опе-рации, которую сделал ей один знакомый врач вЛас Вегасе. Он потрудился на славу: все, кого оназнала, говорили, что она выглядит потрясающе.Все, кроме Барби, которая считала, что это глупо– покупать себе сиськи, но у нее то самой грудьбыла большая и упругая и, главное, своя, хотя:«Черт возьми, чем она издалека отличается отмоей?» частенько думала Джуди.

Фигуру Барби можно было назвать идеальной:ее высокий бюст контрастировал с такой тонкойталией, что, когда Чарли обхватывал ее ладонями,его пальцы почти смыкались. Она была невысо-кой, а ноги – длинными и стройными. Ее секса-пильность была настолько очевидной, что, наденьона на себя хоть рубище, взгляды мужчин всеравно были бы обращены на нее. И теперь, одетаяв короткое, облегающее атласное белое платье, онавыглядела очень сексуально и в то же время наудивление невинно.

– Слушай, тебе не кажется, что платье слишкомузкое? – Барби опять нервно взглянула на Джуди.Ей казалось, что они ждут уже целую вечность. Ичего они не расписались в городской ратуше? Этовсе Чарли, он заявил, что свадьба должна быть«настоящей».

Свадебная церемония для него значила оченьмного, и она вынуждена была примириться с этимради него. Ей бы гораздо больше радости доставилуик энд где нибудь в Рено. Но Чарли все распла-нировал и пригласил всех своих друзей. У них былошестьдесят гостей, а отель считался чуть ли не

самым дорогим в Лос Анджелесе, ну разве что «Бе-верли Хиллз» был дороже. Барби говорила ему обэтом, да где там, он и слышать ничего не хотел; импришлось заказать самую простую церемонию исамое дешевое меню, но Чарли заявил, что свадьбадолжна состояться здесь, пусть даже после этогоим придется долго экономить на всем. «Ты заслу-живаешь этого», – убеждал он Барби.

– Слушай, оставь в покое платье, оно в полномпорядке. – Джуди оглядела подругу и призналасьсебе, что та действительно здорово выглядит. Чер-товски взволнованна, но очень мила! – Все будет впорядке, детка! Ради бога, расслабься!

Она уже сама начала немного волноваться,думая, уж не случилось ли чего, когда наконец по-явился шафер, и тут же заиграла музыка. Из му-зыкантов Чарли пригласил басиста, виолончелистаи электроорганиста.

Они заиграли «Вот идет невеста», и Джудиустремила взгляд на небольшую беседку, специ-ально выстроенную для таких случаев. Чарли гдето разыскал священника, который не слишком ин-тересовался мормонским прошлым Барби.

Наконец Марк, шафер, подошел к ней и, отече-ски улыбаясь, подал руку. Этот толстяк, вдвоестарше Чарли, был его наставником по работе втечение последнего времени, и молодой человексчитал его чуть ли не отцом. Несмотря на своютучность, он выглядел моложаво, только сеточкаморщин начиналась в уголках глаз и, пересекаявиски, скрывалась под тщательно расчесаннымиседыми волосами.

Вид у него был торжественный и серьезный. Онподал руку невесте, и они двинулись по направле-нию к беседке.

– Удачи тебе, Барбара… Вот увидишь, все будетхорошо. – Он похлопал ее по руке, и она изо всехсил старалась не думать в этот момент о своемотце.

– Спасибо, Марк.Марк не только согласился быть шафером и

вести невесту к алтарю. Он еще обеспечил шам-панское, так как его шурин был знаком с однимоптовиком из Напской долины. Марк от всей душихотел, чтобы они были счастливы. Сам он давноразвелся и имел двух взрослых дочерей: одна былазамужем, а другая еще училась в колледже.

Они под руку с Марком начали спускаться попроходу, и Барбара старалась не думать о том, чтождет ее впереди, о том, что принесет ей этасвадьба и что за жизнь последует за ней.

И вдруг перед ней появился… Чарли… Со счаст-ливой улыбкой на лице, нарядный и взволнован-ный, он выглядел совсем молодо. В белом смокингеон был похож на мальчишку, который, собираясьна школьный вечер, позаимствовал костюм в гар-деробе отца. И его вовсе не надо было бояться, ине было ничего страшного в том, чтобы соединитьсвою жизнь с его.

Марк сжал ей руку и слегка подтолкнул к же-ниху, и Барби вдруг поняла, что все ее страхи –просто глупость, если она выйдет за Чарли, жизнь

10

ее будет спокойной и счастливой. Она вдруг осо-знала, что никакой ошибки не делает, становясьего женой.

– Я люблю тебя. – Чарли посмотрел на нее с неж-ностью, а она стояла как зачарованная, не в силахотвести взгляд, и волна любви и благодарности за-хлестнула ее. Он делал ей подарок, о котором онане смела и мечтать, подарок, который ей никтоникогда не предлагал. Этим подарком будет совер-шенно новая и спокойная жизнь. Он подарит ейэту жизнь и ничего не потребует взамен, и ихсчастье будет длиться вечно.

Ей вдруг стало мучительно стыдно за своистрахи и сомнения, за то, что она так долго коле-балась, принимая решение, которое оказалосьсамым правильным в ее жизни. Чарли, и толькоон, был теперь ее мужчиной, ее другом, ее мужем,и какая же она была глупая, мечтая о чем то боль-шем. Ей уже тридцать, и наверняка тот принц, ко-торого она ждала все эти годы, нашел себепринцессу где нибудь на другой планете. ЧарлиВинвуд – вот ее принц, и ей нужен только он.

– Чарли, я люблю тебя.Он надел ей на палец обручальное кольцо, а

когда наклонился, чтобы поцеловать, у него в гла-зах стояли слезы. И Барби обняла его и изо всехсил прижала к себе, как будто пытаясь избавитьот одиночества и печали, которых он столько хлеб-нул в жизни.

– А я, я люблю тебя так… так… – Он умолк, ненаходя слов.

– Чарли, я обещаю тебе, что буду хорошейженой… Я правда буду стараться…

– Я знаю, моя дорогая, ты будешь просто за-мечательной женой. – Он улыбнулся и налил ейбокал шампанского.

А потом они танцевали на небольшой танцпло-щадке посреди лужайки, время от времени под-ходя к буфету, чтобы подкрепиться.

Вечер получился что надо, веселились все, аособенно жених с невестой, шампанское «ОтМарка», как они его назвали, было замечательным,и это послужило великолепным поводом к тому,чтобы им всем напиться, причем молодожены небыли исключением. Марк тоже казался доволь-ным, он почти все время танцевал с Джуди. Всебыли крайне возбуждены, и маленький оркестрикбеспрерывно играл быстрые мелодии наподобие«Когда святые маршируют» и «Хава Нагила».

В конце концов оркестр заиграл медленную ме-лодию, чтобы все хоть немного успокоились, таккак вечер уже приближался к концу. Когда за-звучала «Лунная река», Марк пригласил невесту, вто время как Джуди пошла танцевать с женихом.

– Ты прекрасно выглядишь, Барби. – Они сМарком медленно вальсировали по площадке.Вечер был чудесный, теплый, все небо усыпанозвездами. – Вы оба заслуживаете счастья, я простоуверен, что вы созданы друг для друга. – Говоряэто, он сделался вдруг очень серьезным и добавил:– Очень надеюсь, что у вас будет много прелестныхребятишек.

– Как вы можете так уверенно говорить? – рас-смеялась Барби, у которой голова кружилась отсчастья и выпитого шампанского.

– Девочка, поверь, я уже много повидал и коечто понимаю в этой жизни. Кроме того, я знаю,что Чарли хочет иметь детей.

Она тоже это знала, но уже сообщила Чарли, чтохочет повременить с этим несколько лет. Он непринял ее слов всерьез, они не стали обсуждать этутему, а решили, что поговорят об этом позже.Чарли не мог и предположить, что вопрос о детяхбыл единственным, беспокоящим ее в данный мо-мент. Как только Марк заговорил об этом, настрое-ние у Барби тут же упало.

– Можно разбить вашу пару?Чарли оттеснил Марка, и тот подхватил Джуди.

Это был последний танец, и жених захотел танце-вать его со своей невестой. Они медленно засколь-зили под плавную музыку, оба были слегка пьяны,и Барби казалось, что все происходит будто во сне.Гости были также изрядно навеселе.

– Тебе понравился вечер? – спросил Чарли,уткнувшись лицом в ее шею и чувствуя прикосно-вение ее груди. Всегда, когда он приближался кней, его бросало в дрожь, и ей это нравилось. Онаже никогда не говорила ему «нет», что бы он ниделал; она была хорошим другом и чертовски сек-суальной партнершей. И новоявленный муж чув-ствовал себя самым счастливым человеком в мире.

– Все было просто замечательно, – сказалаБарби, блаженно улыбаясь.

– Ты знаешь, это была лучшая свадьба в моейжизни. – Они были почти одного роста, и, когдавот так смотрели, улыбаясь, друг другу в глаза, имказалось, что весь мир принадлежит им двоим.

– Ну знаешь, это не ответ. – Она притвориласьобиженной, и Чарли притянул ее к себе еще ближе.

Барби, дорогая… я так счастлив… и надеюсь,что и ты тоже… Ты понимаешь, сегодня исполни-лась мечта всей моей жизни. – У него было при-ятное чувство, что он заложил основу того, о чемвсегда мечтал, но никогда не имел: любви, тепла,домашнего очага, семьи.

– Я знаю, милый. – Руки ее безвольно опусти-лись, когда он коснулся ее губ. Единственное, чегохотела она, – оказаться с ним на берегу океана вВайкики. Утром они уезжали на Гавайи, а свадеб-ную ночь собирались провести у Чарли. Хорошобы, конечно, было провести ее здесь, в одном изроскошных номеров отеля, но на это у них не хва-тало денег. Впрочем, Барби это уже не волновало,она и так знала, что никогда в жизни не забудетэтот вечер.

* * *

В эту ночь в Санта Барбаре небо тоже было без-облачным и звездным. Собравшиеся на торже-ственную церемонию гости наблюдали, как ПиларГрэхем и Брэдфорд Колеман скрепляют свой союздолгим поцелуем. Наконец они оторвались друг отдруга и сияющими, счастливыми глазами обвели

11

собравшихся. Марина Г одетой, судья, возглавляв-шая церемонию, объявила их мужем и женой, итогда все весело зааплодировали и начали подхо-дить к молодоженам, поздравляя и желая имсчастья.

– Почему вы не сделали этого давным давно? –допытывался один из друзей Брэда.

– Мы тщательно готовились к семейной жизни,– парировала Пилар.

Невеста была одета в шелковое платье, плотнооблегавшее ее высокую, стройную фигуру. Каж-дый день она плавала и проделывала целый ком-плекс специальных упражнений, и Брэдфорд неуставал повторять, что тело у нее как у молодой де-вушки. Она была действительно красивой женщи-ной, и ее гордостью были прямые, необычайногустые волосы, спадающие на плечи.

– Тринадцать лет, не слишком ли большой срокдля подготовки? – поинтересовался кто то из гос-тей.

Одна из ее коллег по суду, Алиса Джексон, улыб-нулась:

– Мы так рады, что вы с Брэдом наконец реши-лись пожениться.

– Да, – вмешался другой ее сослуживец, БрюсХеммингс, – я то знаю, что вам обоим ни к чемуразговоры теперь, когда Брэд стал судьей.

– Ты совершенно прав, дружище, – раздалсяглубокий голос Брэда, а его рука легла ей на плечо,– я не желаю, чтобы кто нибудь обвинил Пилар втом, что она спит с судьей, чтобы завоевать егоснисхождение во время слушания дел.

– Можно подумать, мне это очень надо! – под-дразнила она, откидываясь назад и прижимаясь кнему хорошо знакомым им обоим движением.

Глядя на них, никто не мог бы сказать, что этидвое когда то, в течение трех лет, были заклятымиврагами. Пилар окончила юридический факуль-тет, приехала в Санта Барбару и получила местозащитника в городском суде, где Брэд был обви-нителем. Слушание любого дела в зале суда пре-вращалось для них в настоящее сражение. Еепросто бесили его идеи и убеждения, его взглядыи высказывания, вся его манера вести процессбезжалостно и настойчиво, до тех пор, пока он иливыиграет его, или вконец не измучает присяжных.

Не один раз они, неудовлетворенные ходом раз-бирательства, продолжали отстаивать друг переддругом свою точку зрения после закрытия заседа-ний. Их постоянно призывали к порядку в залесуда, и Пилар однажды чудом избе жала ночи втюрьме по требованию присяжных за то, что на-звала Брэда негодяем в присутствии судьи. Но еегневный выпад так позабавил Брэда, что он решилпойти на примирение с ней и даже больше того,пригласить ее пообедать, как только закончитсязаседание. Что он и сделал, когда они вышли изздания суда.

– Вы что, ненормальный? Разве вы не знаете,какого я о вас мнения? – Пилар все еще пылалагневом, вспоминая о том, как он ловко провел это

дело об изнасиловании, добившись максимальнострогого наказания для ее подзащитного. – Выпросто проголодались, поэтому приглашаете менясоставить вам компанию, чтобы насладитьсясвоим триумфом подольше.

– Ваш подзащитный виновен, и вы это пре-красно знаете. Она знала это и переживала поэтому поводу. Но Пилар прекрасно понимала, чтокто то должен был защищать этого подонка, это независело от его или ее желания, в конце концов,это была ее работа, она должна делать ее, и пле-вать ей, нравится это Брэду Колеману или нет.

– Я не собираюсь обсуждать с вами виновностьили невиновность моих клиентов, мистер Колеман.Это было бы ошибкой. Вы за этим приглашаетеменя на обед? Вы думаете, что я проболтаюсь очем нибудь, что вы потом сможете использоватьпротив меня? – Пилар была ужасно зла на него ине понимала, почему все считают его привлека-тельным. Однако он был первым красавцем у себяв прокуратуре. Ему было под пятьдесят, и его се-дина была белоснежной. Все женщины, работаю-щие в суде, с которыми она общалась, постоянноболтали о том, как он красив и сексуален. НоПилар Грэхем никогда не обсуждала этот вопрос,поскольку этот человек интересовал ее только с де-ловой стороны.

– Я бы никогда до этого не опустился, – спо-койно ответил ей Брэд Колеман, – и мне кажется,вам это прекрасно известно. А вот чего я действи-тельно хочу, это чтобы вы работали у нас, а не вадвокатуре. Мне иногда очень хочется, чтобы мыс вами были на одной стороне. Вы знаете, мы свами смогли бы разнести в пух и прах любую оп-позицию.

Ее тогда позабавили его слова, но обедать с нимона не пошла. Пилар слышала, что Брэд Колеманвдовец, что у него есть дети и что он хорош во всехотношениях. Но она видела в нем только своегооппонента и долгое время не представляла его вдругом качестве.

Спустя некоторое время они должны былипредставлять противодействующие стороны вшумном деле, которое попало во все газеты. Этобыло жестокое убийство, ре портеры, к сожале-нию, пронюхали о нем очень скоро, и процесс по-лучился невероятно грязным и отвратительным.Подсудимая – молодая девушка – обвинялась вубийстве любовника своей матери. Она утвер-ждала, что тот пытался изнасиловать ее, но след-ствием это установлено не было, и мать далапоказания против нее.

Процесс был долгим, тяжелым, позиции судей –непреклонными. Вдруг во время одного из заседа-ний Брэдфорд Колеман поднялся со своего местаи направился прямо к Пилар. Подойдя, он спо-койно заявил, что благодаря кое каким новым дан-ным он пришел к выводу, что ее клиентканевиновна. Он попросил у судьи перерыв, послекоторого встал на защиту девушки и с таким ма-стерством и легкостью доказал ее невиновность,

12

что, Пилар всегда это повторяла, ее освободилитолько благодаря ему. Вот тогда то они и пообе-дали вместе в первый раз, хотя были знакомы ужетри года. Этим двоим ничто в жизни не давалосьлегко и просто.

Его детям в то время было тринадцать и десять.Старшая, Нэнси, и десятилетний Тэдди невзлю-били Пилар с первого взгляда. Их мать умерлаоколо пяти лет назад, и с тех пор они владелиотцом полностью и безраздельно. Дети и мысли недопускали, что отец может увлечься другой жен-щиной, поэтому, понимая, что у отца с Пилар за-вязываются дружеские отношения, всяческистарались помешать этому. Видно было, что Брэдогорчен этим до глубины души, и ей было ис-кренне жаль его. Она понимала, что ему нужен ктото, помимо работы и детей, пусть это будет дажене она, а другая женщина. И чем больше она егоузнавала, тем большим уважением к нему прони-калась. На нее производили впечатление его ум,талант, доброта, а также удивительная откры-тость, искренность и неизменное чувство юмора.Он был, оказывается, еще лучше, чем про него го-ворили.

А поняв это, Пилар вдруг обнаружила, чтовлюблена в него по уши, да и он тоже был от неебез ума, и перед ними возникла проблема, какбыть с детьми.

– Но, помимо детей, существует еще одна про-блема, Брэд… Как насчет работы? Я теперь несмогу выступать на процессах против тебя… тыже понимаешь, это как то неприлично… и неочень хорошо для нас обоих…

В конце концов он согласился с ней после оче-редного процесса, на котором им пришлось схлест-нуться не на шутку. Пилар ушла из суда, сталапрактиковать частным образом, и это ей понрави-лось. Он тоже практиковал время от времени,жизнь была насыщенной, и наконец даже детипривыкли к их отношениям. А потом постепенноего дочь и сын даже полюбили ее. Для них это быладолгая война, и длилась она целых три года, но вконце концов они выиграли ее, и, когда Нэнси ис-полнилось шестнадцать, а Тэдди – тринадцать,Пилар Грэхем сошлась с Брэдфордом Колеманом.

Они переехали в Монтечито, купив там дом.Дети выросли: Нэнси уехала учиться в колледж, аТэдди – в школу интернат. Друзья поговаривали отом, что пора бы им пожениться. Но сами они счи-тали, что вполне могут обойтись без этого. У нихбыли его дети, и Пилар никогда не хотела иметьсвоих собственных. А что касается документа, гдебыло бы записано, что они муж и жена, то ейлично он был ни к чему, потому что другого мужав ее сердце не было.

Так они прожили в свое удовольствие трина-дцать лет, и вот, когда Брэду исполнился шестьде-сят один год, а ей – сорок два, его назначилиглавным судьей верховного суда Санта Барбары.И они поняли, что для него может обернутьсяскандалом то, что он живет с женщиной, не бу-

дучи с ней зарегистрирован. Тем более что прессауже потихоньку взялась за них.

Они как раз прочитали одну из таких заметокза завтраком, и Пилар спросила с несчастнымвидом:

– Как ты думаешь, может, мне лучше пере-ехать?

Он откинулся на спинку стула, держа в руке«Тайме» и умиленно глядя на нее. Брэд смотрел нанее так уже в течение тринадцати лет, и в своисорок два она была так же мила, как в двадцатьшесть, когда в первый раз вошла в зал суда в ка-честве его оппонента.

– Тебе не кажется, что это будет слишком?– Да, но я не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

– Она выглядела совсем удрученной, наливая повторой чашке кофе.

– Неужели вы не видите более пристойного вы-хода из создавшейся ситуации, советник? Я, на-пример, вижу.

– Какой? – Пилар напряглась. Она не могла по-нять, что он имеет в виду.

– Я очень рад, что вы не являетесь моим адво-катом, мисс Грэхем. Вам никогда не приходило вголову, что мы можем просто пожениться? Но, ко-нечно, если это решение для вас неприемлемо, томы можем оставить все как есть. В конце концов,судьи тоже люди, и они имеют право жить с кемхотят. И я не думаю, что газетчики смогут раздутьиз этого факта скандал, который испортил бы моюкарьеру.

– Я думаю, что это все равно может повредитьтебе. – Его репутация была настолько безупречной,что было бы просто глупо испортить ее таким пу-стяком.

– Так как насчет женитьбы?Пилар долго молча смотрела в окно на море.– Я даже не знаю… Я никогда всерьез об этом

не думала… во всяком случае, не в ближайшеевремя… А ты?

– Нет, потому что ты никогда не хотела этого,но это не значит, что этого не хотел я.

Он всегда хотел жениться на ней, но Пилар на-стаивала на том, что им следует оставаться сво-бодными, чтобы чувствовать себя двумясамостоятельными личностями, идущими пожизни бок о бок, а не единым целым, когда двое,как она любила выражаться, «заглатывают» или«пожирают» друг друга. В начале их совместнойжизни еще все можно было свалить на детей, нотолько не теперь. Нэнси вышла замуж год назад,между прочим, ей было уже двадцать шесть, да иТэдди в свои двадцать три года – взрослый муж-чина! – работал в Чикаго.

– Ну что страшного в том, что мы поженимся?– Он слегка улыбался, наблюдая, как нерешитель-ность отражается на ее лице.

– Это в наши то годы? – Она выглядела на-столько изумленной, как будто он предложил чтонибудь совершенно немыслимое, например совер-шить прыжок с парашютом.

13

– А что, сейчас на это дело существуют возраст-ные ограничения? Я почему то не в курсе. – Онявно ее поддразнивал, и Пилар улыбнулась.

– Хорошо, хорошо, – она тяжело вздохнула, –но… ноя правда не знаю… просто я немногобоюсь. Нам было так хорошо все эти годы, а теперьнадо что то менять… А вдруг эта перемена все ис-портит?

– Вот ты всегда так говоришь. Но почему что тодолжно измениться? Ты можешь измениться? Илия?

– Я не знаю. – Она серьезно посмотрела на него.– Ты станешь другим?

– Но почему я должен измениться, Пилар? Ятебя люблю и никогда не был против того, чтобыжениться на тебе. А может, это как раз то, что намобоим просто необходимо?

– Но зачем? Если только ради твоей карьеры…Но почему кому то должно быть до этого дело?

Ты совершенно права, до этого не должно бытьдела никому, кроме нас двоих. И я хочу, чтобы тыстала моей женой. – Брэд вдруг наклонился впе-ред, взял ее за руку и поцеловал. – Я люблю вас,Пилар Грэхем. Я буду любить вас всегда, до концажизни. И я хочу, чтобы вы стали моей женой, не-зависимо от того, получу я судейское кресло илинет. Ну, что ты на это скажешь?

– Я скажу, что ты сумасшедший. – Пилар улыб-нулась и поцеловала его. – Ты, наверное, переуто-мился на работе. Между прочим, я совсем нетакая, как все. Так вот, слушай: когда мне былодвадцать пять, я страшно гордилась тем, что уменя седые волосы; я никогда не мечтала иметьдетей, тогда как другие только и думают о том, какбы завести дочурок и сыновей; я люблю отда-ваться работе, а не торчать целыми днями дома, инисколько не возражаю против того, чтобы житьс мужчиной, не будучи за ним замужем.

– Как так? Тебе должно быть стыдно жить вогрехе. Разве у тебя нет совести?

– О какой совести ты говоришь? Может, о той,которую я как то оставила в баре, потому что мнебыло больше нечем расплатиться?

– О, я всегда знал, что у тебя в прошлом естькакие то грехи. – Вдруг он изменил тон и сказалсовершенно серьезно: – Хорошо, оставим пока этутему, надо все хорошо обдумать.

Этот разговор происходил накануне Рождества.Потом, в течение шести месяцев, они обсуждалиэту тему со всех сторон, вертели ее так и эдак, спо-рили до хрипоты, пока наконец Брэд не поклялсяв том, что никогда не женится на ней, даже еслиона будет умолять его об этом. И он был совер-шенно ошеломлен, когда как то в мае вечеромПилар вдруг заявила:

– Ты знаешь, я все обдумала. – Она возилась скофеваркой и даже не повернулась к нему.

– Обдумала что? – Брэд совершенно не пред-ставлял, что она имеет в виду.

– Ну… о нас. – Она замолчала на некотороевремя, а он вдруг заволновался. Пилар была очень

независимым человеком, и он знал, что она можетпринять какое нибудь скоропалительное решение,а потом внушить себе, что оно очень важное иправильное, и ничем ее тогда не переубедишь. – Ядумаю, что мы должны пожениться. – Она выгля-дела вполне серьезно и протянула ему кофе, но онуставился на нее в изумлении и даже забыл взятьчашку.

– Что? После всех тех возражений, которые тынавыдумывала, начиная с Рождества… Что, чертвозьми, заставило тебя изменить свое решение?

– Да ничего. Я просто подумала, что, наверное,ты прав и все таки уже пора…

Она на самом деле очень много над этим ду-мала, но сейчас не смогла бы объяснить ни ему, нисебе, что был какой то толчок, что то не зависящееот нее, и в то же время сознание того, что, еслиони поженятся, она навсегда станет его частью…его плотью… до конца жизни…

– Но почему?– Я не знаю. – Пилар выглядела такой растерян-

ной, что он не выдержал и усмехнулся.– Ты сошла с ума. Окончательно и беспово-

ротно. И я еще больше люблю тебя. – Он обошел во-круг стола, обнял ее и поцеловал. – Я просто безума от тебя, и мне абсолютно все равно, выйдешьты за меня замуж или нет. Ты не хочешь обдуматьсвое решение еще какое то время?

– Не стоит давать мне много времени на обду-мывание, – усмехнулась она, – а то ведь мне ничегоне стоит изменить решение. Знаешь, давай сде-лаем это как можно быстрей.

– Клянусь, я сделаю все, что в моих силах! –Брэд был в восторге.

Свадьба была назначена на июнь, они позво-нили детям, и те, совершенно потрясенные, пообе-щали в любом случае приехать, бросив все дела:казалось, они были рады даже больше, чем женихи невеста. Пригласили около десяти пар, несколькохолостых друзей, коллег, среди них Марину Го-летти – лучшую подругу Пилар, которая должнабыла возглавить церемонию, и, конечно, матьПилар. Брэд похоронил своих родителей четырегода назад. Мать Пилар жила и работала в НьюЙорке, но на свадьбу обещала вырваться, «если,конечно, она состоится», – заметила она скептиче-ски, что еще больше раззадорило ее дочь.

Как Брэд и обещал, он все взял в свои руки,только приглашения рассылал его секретарь. Все,что осталось невесте, – покупка свадебного платья.Они отправились на его поиски втроем: она, ее бу-дущая падчерица и Марина Голетти. Пилар былатак смущена всей этой затеей, что пришлось чутьли не силой заставлять ее мерить платья. Но вконце концов она сама выбрала красивое шелко-вое, мелко плиссированное платье от Мэри Мак-фадден. Надев его, она стала похожа на греческуюбогиню. В день свадьбы она зачесала волосы на-верх, оставив только несколько завитков у лица, априческу украсила небольшим венком из живыхцветов. Когда она вышла к гостям, то выглядела

14

просто потрясающе.– Смотри, оказывается, это не так уж плохо, –

шепнул ей Брэд, когда они тихо стояли в сторонке,наблюдая, как веселятся их гости. Между нимиуже давно существовало взаимопонимание, кото-рое успело возникнуть за эти тринадцать прожи-тых вместе лет. Возникло из споров, отчаяния,слез, одиночества и ненависти. Это было взаимо-понимание, рожденное любовью, которая соеди-нила их, чтобы они могли вместе идти по жизни,преодолевая все трудности и помогая друг другу.– Скажи, ты решилась на эту свадьбу ради меняили ради них? – мягко спросил он.

– Пусть это глупо, но я сделала это ради себясамой, – быстро проговорила она. Пилар не соби-ралась говорить это, но слова вырвались самисобой. Поэтому она поспешно добавила: – Мневдруг очень захотелось выйти за тебя.

– Это просто замечательно – то, что ты сейчассказала. – Он приблизился к ней вплотную и за-ключил в объятия. – Я тоже очень хотел женитьсяна тебе все это время, Пилар. Но я не хотел на тебядавить.

– Да, ты всегда был тактичен, и я тебе очень заэто благодарна. Я теперь поняла, мне простонужно было время. – Она игриво улыбнулась, иБрэд рассмеялся. Да, хорошо, что она никогда недумала, родить ей ребенка или нет, а то ведь этоготоже можно прождать тринадцать лет, а потом этобудет уже проблематично.

– Будем считать, что мы выбрали самое подхо-дящее время. И я люблю тебя. – Произнеся это, онвдруг вопросительно посмотрел на нее: – Междупрочим, кто ты теперь? Миссис Колеман? Илимисс Грэхем?

Я вообще то не думала об этом. Но мне кажется,что в мои годы мне будет не так то просто сменитьфамилию. Когда пробудешь сорок два года миссГрэхем, потом стать кем то другим, да еще за одиндень… – она заметила разочарование в его глазах,– но, с другой стороны… может, за следующие три-надцать лет я смогу привыкнуть к другой фами-лии?.. Знаешь, что я тебе отвечу?

– Колеман? – Он был поражен и тронут до глу-бины души. Действительно, сегодня был простонеобыкновенный день.

– Миссис Колеман, – проговорила она, – ПиларКолеман. – Она трогательно улыбнулась, став со-всем юной. Брэд не удержался и снова поцеловалее. Его рука нежно обвилась вокруг ее талии, и онимедленно двинулись к гостям, туда, где праздникбыл в разгаре.

– Мои поздравления, Пилар. – Мать улыбаласьей поверх бокала с шампанским.

В свои шестьдесят семь Элизабет Грэхем былавсе еще привлекательной женщиной. Она былаврачом невропатологом и имела обширную прак-тику в Нью Йорке вот уже сорок лет. Пилар былаее единственным ребенком. Ее муж – судья ньюйоркского апелляционного суда – погиб в авиака-тастрофе. Он был тогда на вершине своей карь-

еры, а Пилар училась на юридическом факультете.– Сегодня ты удивила нас всех, – сдержанно

проговорила мать и поджала губы.Пилар улыбнулась ей в ответ. Она прекрасно

знала ее манеру все время поддразнивать дочь инаучилась с годами не обращать внимания на этиреплики и тон, которым они обычно произноси-лись.

– Вся наша жизнь полна неожиданностей исюрпризов, – парировала дочь и посмотрела наБрэда и стоящую позади него Марину.

Они были знакомы буквально с первых дней,как только Пилар появилась в Санта Барбаре.Женщины очень сблизились, Марина в какой томере заменяла ей мать, и для Пилар очень многозначило то, что именно она возглавила свадебнуюцеремонию. Марина работала с Брэдом в суде, нодружили они с Пилар уже целую вечность. Онивместе работали еще в адвокатской конторе, покаМарина не сделалась судьей, а отношения их былигораздо более тесными, чем отношения Пилар сматерью.

С матерью они никогда не были близки, да и во-обще своих родителей Пилар почти совсем незнала и виделась с ними редко. Они были занятысвоей карьерой и, когда дочери исполнилось семь,отправили ее в интернат. На каникулы ее приво-зили домой и устраивали, как она рассказывала обэтом Брэду, «допросы с пристрастием». Они спра-шивали, чему их там учат, как продвигается еефранцузский и не будет ли она любезна объяснитьпоявление низкой оценки по математике. Онибыли совершенно чужими ей людьми, хотя отециногда во время отпуска предпринимал слабые по-пытки сблизиться с дочерью. Но как бы ни былотец занят своей карьерой, это была ерунда посравнению с тем, как относилась к работе Элиза-бет Грэхем. Когда Пилар была еще ребенком, матьдала ей понять раз и навсегда, что то, что она де-лает для своих пациентов, не идет по важности нив какое сравнение с тем, что она может сделатьдля своей единственной дочери.

Много лет назад, когда они только познакоми-лись, Пилар сказала Брэду:

– Я понятия не имею, зачем моим родителям во-обще нужны были дети. Я часто гадала, была ли яошибкой их молодости или неудавшимся экспери-ментом. Но, по моему, они сами никогда не зналиэтого. Отцу, правда, стало немного легче, когда япошла по его стопам. Я думаю, он тогда впервыев жизни решил, что все таки я что то собой пред-ставляю, а до этого они никогда не интересовалисьмоими школьными успехами. Ну а мать, есте-ственно, была просто в бешенстве, что я не инте-ресуюсь медициной, хотя она никогда и непыталась привить мне интерес к ней.

Фактически Пилар всю свою жизнь провела вразличных школах. Она как то в шутку сказала од-ному из своих коллег, что прошла те же «универ-ситеты», что и некоторые из ее подзащитных,которые всю свою сознательную жизнь провели в

15

тюрьмах. И вполне естественно, что отношение кней ее родителей, их холодность и безразличиевнушили Пилар мысль о том, что замужество –дело совершенно бессмысленное, ну а о детях во-обще говорить не приходится. Такого детства, каку нее, она бы не пожелала и врагу, а не то чтосвоему ребенку. Поэтому, увидев, как Брэд отно-сится к своим детям, как он с ними откровенен,приветлив, всегда готов выслушать, понять, по-мочь, поделиться с ними своими проблемами, онабыла просто поражена. Таких отношений у Пиларне было ни с одним существом в мире. А Брэд малопомалу помог ей научиться открывать душу, де-литься своими чувствами с теми, кто ее окружает.Постепенно она стала откровенной не только сним, но и с его детьми. Но над тем, чтобы завестисобственного ребенка, Пилар не задумывалась ни-когда. И сейчас, встретившись с матерью насвадьбе, она с горечью подумала о том, что роди-тели лишили ее многого.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь. – Мать ска-зала это таким тоном, будто разговаривала с ма-лознакомым человеком. Она никогда в разговорени голосом, ни интонацией не выдавала своихчувств. – Досадно, что вы с Брэдом слишкомстары для того, чтобы иметь детей.

Пилар уставилась на нее в изумлении, не верясвоим ушам.

– Я не могу поверить, что это говоришь ты… –Она произнесла это так тихо, что ее не услышалдаже стоящий рядом Брэд. – Какое ты имеешьправо вмешиваться в нашу жизнь, да еще с та-кими неуместными замечаниями? – Ее глаза такгневно сверкнули, что Марина издали заметилаэто.

– Ты знаешь не хуже меня, что с медицинскойточки зрения ты уже в том возрасте, когда заво-дить детей – не слишком благоразумно. – Матьбыла совершенно бесстрастной и спокойной, тогдакак Пилар еле сдерживалась, чтобы не взорватьсяот бешенства.

– Женщины в моем возрасте прекрасно ро-жают, и не так уж редко, – Пилар досадовала, чтозавелась по этому поводу. Ведь она никогда не ду-мала заводить детей. Но, с другой стороны, какоеправо имеет ее мать говорить о том, чего она нехочет или, что еще хуже, – не может. После тогочто она сделала, а вернее, не сделала для дочериза все эти годы, Пилар считала, что эта женщинане имеет ни малейших оснований вмешиваться вее жизнь, навязывать ей свое мнение и доказы-вать правоту своих доводов и суждений.

– Может, и рожают, Пилар, но это не приводитни к чему хорошему. Я сталкиваюсь с такими«поздними» детьми чуть ли не каждый день. Этонесчастные, обделенные жизнью существа, совер-шенно неполноценные как физически, так и ум-ственно. Поверь, тебе это совершенно ни к чему.

Да, ты права, мне это ни к чему. – Она посмот-рела матери прямо в глаза. – Мне это ни к чему,потому что я никогда не хотела иметь детей, нико-

гда… И только лишь благодаря тебе и отцу! – Сэтими словами Пилар повернулась и затерялась втолпе гостей. Ее била дрожь, она хотела поскорейнайти Брэда, единственного человека, которыймог успокоить ее.

– С тобой все в порядке? – Это была Марина, ееседые, мелко завитые волосы придавали прическенемного старомодный вид. Вот кто был для Пиларнастоящей матерью, другом, на которого всегдаможно положиться. Чуткая и мудрая, она всегдамогла дать совет, основываясь на собственномжизненном опыте. Старшая из одиннадцатидетей, она после смерти матери подняла их наноги, но сама так и не вышла замуж, и своих детейу нее не было. «Я вся отдалась работе», – оправды-валась она и всегда сочувствовала Пилар по по-воду ее отношений с родителями. В последниегоды обида на мать прошла, и она не вспоминалао ней, за исключением тех редких случаев, когдаони виделись. «Доктор», как называла ее Пилар,появлялась в Калифорнии раз в два три года, и впромежутках между встречами дочь нисколько нескучала по ней и лишь слегка удивлялась, что ихотношения с годами не становятся ближе.

– Похоже, Доктор задала тебе перцу. – Мариналасково смотрела на нее. Пилар улыбнулась. КогдаМарина рядом, хочется думать о человечестветолько хорошее. Она была из тех редких людей соткрытой душой, которых все любят.

– Она просто хотела удостовериться в том, чтомы с Брэдом благоразумны и понимаем, что внашем возрасте не стоит заводить детей. – Пиларсказала это с улыбкой, но в ее голосе чувствова-лась горечь. Ей было обидно не за детей, которыху нее не будет, ей было обидно за то, что матьопять не проявила ни капли заботы и участия к еесудьбе.

– Кто это сказал? – Марина выглядела рассер-женной. – Моя мать родила последнего ребенка,когда ей было пятьдесят два.

– Что ж, мне теперь есть к чему стремиться. –Пилар усмехнулась. – Пообещай мне, что этого небудет, а не то я застрелюсь прямо сейчас.

Это в день своей свадьбы? Не будь такой жесто-кой! – И вдруг, посерьезнев, Марина ошеломилаПилар совершенно неожиданным вопросом: – Авы оба хотите иметь детей? – Она знала пары, ко-торые были гораздо старше их и имели маленькихдетей, а близость их отношений давала, как онасчитала, ей право на подобный вопрос. Она быланастолько ошеломлена тем, что Пилар после столь-ких лет решительного отказа от брака решилавыйти замуж, что теперь ставила под сомнение ивсе другие ее жизненные принципы.

Пилар искренне рассмеялась:– Дорогая, насчет этого можешь не беспо-

коиться. Если бы я имела список желаний, то детив нем были бы даже не на последнем месте, их бытам не было вообще. Этого я никогда не планиро-вала. – Ей нравилась близость с Брэдом, но о детяхона не задумывалась никогда.

16

– Чего это ты никогда не планировала? – Брэдподошел неслышно и со счастливым видом обнялневесту.

– Я никогда не планировала бросить юриспру-денцию. – Его неожиданное появление и нежныеобъятия тотчас успокоили Пилар, заставив забытьраздражение, вызванное словами матери.

– А кто может в этом усомниться? – Брэд оченьудивился. Пилар была превосходным адвокатом ивсегда гордилась своей карьерой. Он даже пред-ставить себе не мог, что ей придет в голову за-няться чем нибудь другим.

– Я так думаю, Пилар скоро присоединится кнам и займет одно из судейских кресел. – Маринасказала это многозначительным тоном, в душе на-деясь, что так оно и будет. Потом она отошла,оставив их вдвоем. Они смотрели друг другу вглаза и не видели никого вокруг. Эта близость про-должалась бесконечное мгновение.

– Я люблю тебя, миссис Колеман. И я бы оченьхотел выразить словами всю силу своего чувства.

– Ты можешь делать это всю жизнь… Я тебя… ятоже люблю тебя, Брэд, – прошептала она.

– Да, эти слова стоят тринадцати лет ожидания,впрочем, я смог бы ждать еще хоть полвека.

– Вот тогда бы ты точно заставил мою маму по-нервничать. – Пилар рассмеялась, закинув голову.

О, неужели твоя мама считает, что я слишкомстар для тебя? – В конце концов, он ведь был всегона несколько лет моложе ее матери.

– Нет… Видишь ли, она считает, что это я старадля тебя. Она думает, что мы сошли с ума и соби-раемся рожать полоумных детей, чтобы пополнитьее клиентуру.

– Очень мило с ее стороны. Это все, что она тебесказала? – Видно было, что он слегка раздражен,но Брэд был не из тех людей, которые позволяюткому нибудь испортить себе настроение, да еще вдень, которого он так долго ждал.

– Да, но это, по ее мнению, очень важно. Во вся-ком случае, как врач, она посчитала своим долгомпредупредить меня.

– Интересно, что она скажет, когда мы пригла-сим ее на нашу серебряную свадьбу? – Сказав это,Брэд нежно поцеловал ее в губы.

Они танцевали весь вечер, а в полночь, когдавеселье было в полном разгаре, незаметно поки-нули торжество и отправились в заказанный спе-циально на эту ночь номер в «Билтморе».

– Ты счастлива? – спросил Брэд, когда они селив заказанный лимузин.

– Абсолютно. – Она зевнула, устраиваясь по-удобней. Вытянув ноги в белых свадебных туфляхна откидное сиденье, Пилар положила голову емуна плечо. Вдруг она выпрямилась и, нахмурив-шись, взглянула на него: – О боже… Я забыла по-прощаться с матерью, а она же завтра рано утромуезжает. – Мать собиралась в Лос Анджелес, на ме-дицинский консилиум, так что свадьба Пилар при-шлась как нельзя кстати.

Ничего страшного не случится, поверь мне. В

конце концов, это же день твоей свадьбы. Онамогла бы сама подойти и пожелать тебе счастья. –Брэд нежно поцеловал ее. Пилар в ответ пожалаплечами. Да, действительно, теперь уже все равно.Это была долгая война, но теперь она закончилась,во всяком случае, для Пилар. – Я пожелаю тебесчастья вместо нее. – Брэд снова склонился к ней,они поцеловались, и Пилар вдруг поняла, что от-ныне она будет жить своей личной жизнью и глав-ным в ее жизни будет муж. Он теперьединственное, что у нее есть, и даже больше. И онавдруг неожиданно для себя пожалела, что невышла за него раньше.

Прошлого для нее больше не существовало, сэтой минуты она перестала думать о родителях ио том, как они ее обделили своей любовью. Все, чтоее теперь интересовало, – это Брэд и жизнь, кото-рую она отныне разделит с ним. Так, сидя в ма-шине, мчавшей их в «Билтмор», Пилар думала обих будущем.

Глава 2

Спустя неделю после Дня Благодарения Дианас головой ушла в работу, делая подборку дляапрельского выпуска журнала. У нее были заго-товки для большой статьи с фотографиями сразуо двух домах: один находился в Ныопорт Бич, адругой – в Ла Джоле. Еще она съездила в СанДиего, надеясь подыскать там что нибудь интерес-ное, и, таким образом, к вечеру чувствовала себясовершенно разбитой. Местные жители были не-сговорчивы, женщине, хозяйке дома, не нравилосьничего, что бы они ни делали, а редактор, которуюДиана назначила отвечать за материал, отнималауйму времени, постоянно жалуясь и плача ей вжилетку.

– Спокойнее, не заводись, – говорила ей Диана,но у нее самой нервы были на пределе, к тому жеголова раскалывалась начиная с полудня, – она ду-мает, что расстроила тебя, но она ошибается. Про-сто к ней надо подлизаться, как к маленькомуребенку. Она же хочет попасть на страницы жур-нала, вот мы ей и поможем.

Но вскоре после этого фотограф не выдержал ипригрозил, что вообще уйдет, так что к концу днянастроение было испорчено у всех, а особенно уДианы.

Вернувшись в гостиницу «Валенсия», Дианазашла в номер и, не включая света, повалилась накровать. Она до того устала, что не могла ни дви-нуться, ни раскрыть рта. О том, чтобы поесть, немогло быть и речи. Она даже не в силах позвонитьЭнди. Но это надо было сделать в любом случае,поэтому она решила сначала принять ванну и за-казать порцию супа прямо в номер. Подождав,пока ванна наполнится, Диана разделась и с на-слаждением опустилась в теплую воду. И тут жеувидела предательский кровавый след. Она каж-дый месяц надеялась, что он не появится, и каж-дый месяц он неизменно появлялся, несмотря на

17

ее молитвы, несмотря на то, что они с Энди поль-зовались всеми ее благоприятными днями для за-чатия ребенка. Несмотря ни на что. Опять. Она небеременна. Вот уже шесть месяцев. И если Эндипока не видел в этом повода для беспокойства, тона нее это действовало просто удручающе.

Она закрыла глаза, и по щекам покатилисьслезы. Ну почему для нее это так трудно? Почемуименно у нее ничего не получается? Ведь у сестервсе было так просто!

Диана позвонила Энди. Он только что вернулсядомой с какого то собрания у себя на радио.

– Эй, малыш, как у тебя сегодня дела? – Егоголос показался ей усталым, и Диана решиланичего ему не говорить до своего возвращения, ноон безошибочно угадал, что с ней что то не в по-рядке. – Что случилось?

– Да нет… просто тяжелый день. – Она стара-лась говорить так, как всегда, но сердце бешеноколотилось в груди. Каждый раз, когда это случа-лось, ей казалось, что в ней что то умирает, и онавпадала в самую настоящую панику.

– Что то не похоже, чтобы это был просто тяже-лый день. У тебя неприятности с твоей командойили с хозяевами дома?

– Нет, нет! С этим все в порядке. Хозяйка,правда, упряма как осел, а фотограф дважды заэтот день собирался уволиться, но это вполне нор-мально для нашей работы. – Она грустно улыбну-лась.

– А что же тогда ненормально? Чего ты недого-вариваешь?

– Да нет, ничего… Я… ну, в общем, у меня жен-ские дела… и какая то депрессия… – Когда она этосказала, слезы вновь потекли по ее щекам, ноЭнди, казалось, сразу успокоился.

Ничего страшного, малышка. Подумаешь, по-пробуем еще. Черт возьми, прошло только шестьмесяцев. Некоторым требуется для этого год илидва. Давай успокойся, не переживай из за этого изанимайся работой. Я люблю тебя, глупышка. – Онбыл тронут тем, как она переживала каждыймесяц, но прекрасно понимал, что тревожитьсяпока не о чем. Они ведь оба постоянно в напряже-нии из за работы, а это, как известно, не в ихпользу. – Почему бы нам не съездить куда нибудьна пару дней в следующем месяце? Ты высчита-ешь свои дни и скажешь мне, хорошо?

– Я люблю тебя, Эндрю Дуглас. – Диана улыбну-лась сквозь слезы. Все таки замечательно, что онтак серьезно относится к ее стремлению завестиребенка. – Хотела бы я так же спокойно чувство-вать себя по этому поводу, как и ты. Но мне всетаки кажется, что стоит обратиться к специалистуили хотя бы поговорить на эту тему с Джеком.

– Не говори глупостей. – Первый раз за времяих разговора в голосе Энди послышались ноткираздражения. Он не собирался обсуждать своюинтимную жизнь со свояком. – С нами все в по-рядке, и с тобой, и со мной… ты слышишь, все впорядке.

– Как ты можешь знать наверняка?– Знаю, и все. Прошу тебя, поверь мне!– Хорошо, хорошо… Прости меня… просто я так

расстраиваюсь каждый раз… целый месяц я при-слушиваюсь к своим ощущениям, ловлю себя натом, что ищу признаки… и каждый раз мне ка-жется, что я в самом деле беременна… а потом…в один день все кончается… – Ей было тяжело объ-яснить то разочарование, которое она испытывалакаждый раз, ту боль, опустошение, чувствотоски… Они жили вместе уже три года, шесть ме-сяцев были женаты, и теперь она хотела от негоребенка. Даже пустующий третий этаж в их доме,казалось, был для нее упреком. Они покупали этотдом в расчете на большую семью. Неужели не суж-дено иметь детей?

– Забудь об этом на время, дорогая. Рано илипоздно это обязательно произойдет. Лучше скажи,когда ты возвращаешься?

– Завтра вечером, надеюсь. Если, конечно, всяэта братия не сведет меня с ума.

Диана вздохнула. Мысль о том, что ей опятьпридется возиться завтра со всеми этими людьми,все больше угнетала ее. Еще сегодня она работаланесмотря на все трудности, но после пережитогоразочарования… Каждый месяц она испытывалаэто чувство – чувство потери и одиночества. И онане могла поделиться своим горем ни с кем, даже сЭнди. Другим бы оно показалось просто смешным,но для нее это было настоящей мукой: целыймесяц ждать и надеяться, а потом испытыватьужасное разочарование и, преодолевая его, сноваутешать себя мыслью, что, может быть, в следую-щий раз все будет по другому.

– Я буду ждать твоего возвращения, любимая.Постарайся лечь сегодня пораньше и хорошо вы-спаться. Ты увидишь, завтра тебе будет намноголегче. – Ну почему он так легко к этому относится?А может, просто не показывает вида? Стараетсяее подбодрить? Но ей было бы легче, если б он раз-делял ее тревогу. А может, все таки лучше, что онтак спокоен? – Я люблю тебя, Ди.

– Я тоже, любимый. И очень скучаю.– Я тоже страшно соскучился. Ну, до завтра, до

вечера. Когда Диана повесила трубку, горничнаявнесла суп, но она к нему даже не притронулась.Она погасила свет и долго лежала в темноте, думаяо ребенке, которого она так хотела иметь, и о пре-дательском кровавом пятне, которое означало, чтоэтот месяц опять прошел даром. И все таки, засы-пая, Диана позволила себе подумать о том, чточерез месяц это разочарование не повторится.

* * *

Пилар Грэхем – на работе она не позволяла на-зывать себя иначе – сидела у себя в кабинете ивнимательно изучала очередное дело, делая по-метки на полях. Загорелся глазок селектора, иголос секретарши произнес:

– Пришли мистер и миссис Робинсон.

18

– Спасибо. Пусть войдут.Пилар поднялась из за стола, когда секретарша

открыла дверь и впустила пару, выглядевшую оза-боченной. Женщине было около сорока, ухожен-ные темные волосы спадали ей на плечи; мужчина,высокий и сухопарый, был одет в хороший, но неслишком дорогой костюм и выглядел немногостарше своей спутницы. Их направил к ней ее зна-комый адвокат, и Пилар провела все утро, под-робно изучая дело этой пары.

– Здравствуйте, я – Пилар Грэхем.После обмена рукопожатиями она предложила

им сесть и осведомилась, что они предпочитают,чай или кофе. Было заметно, что супруги нервни-чают, им не терпелось приступить к делу.

– Я все утро изучала ваш случай, – Пилар ска-зала это спокойным тоном, который вполне соот-ветствовал ее внешности: серьезная,интеллигентная, выдержанная, словом, человек,на которого можно положиться. Они были наслы-шаны о ее репутации – репутации непревзойден-ного мастера своего дела. И это была главнаяпричина, по которой они обратились именно кней.

– Как вы считаете, можно что нибудь сделать?– Эмили Робинсон с тоской взглянула на адвоката,и Пилар заметила невероятную боль, промелькнув-шую в ее глазах. Она еще не знала, сможет ли чемто помочь этой женщине.

– Я надеюсь, что смогу помочь вам, хотя не уве-рена в этом до конца. Я внимательно ознакоми-лась с вашим делом и пришла к выводу, что мнепридется посоветоваться с коллегами, в частномпорядке, разумеется. Боюсь, в своей практике явпервые сталкиваюсь с такой ситуацией. Некото-рые наши законы уже давно устарели, к тому жев различных штатах они сильно отличаются другот друга. А ваш случай не из легких, как вы самипонимаете, и я пока затрудняюсь делать оконча-тельные выводы.

Ллойд Робинсон договорился с семнадцатилет-ней девицей, живущей в маленьком горном по-селке в пригороде Риверсайда, что она родитребенка, которого они с супругой усыновят, по-скольку не могут иметь собственных детей. У Ми-шель уже было двое незаконнорожденных детей,она была согласна родить и третьего. Ллойд узнало ней через школу, в которой раньше работал.Местный врач сделал ей искусственное оплодотво-рение. Робинсон заплатил Мишель пять тысяч дол-ларов, чтобы она смогла переехать от родителей вРиверсайд и поступить там в колледж. Во всякомслучае, это была плата, которую она назначиласама, так как из за отсутствия денег ей пришлосьбы всю жизнь просидеть в горах, чего она не хо-тела.

Робинсоны только теперь поняли, какуюошибку они совершили. Девица была слишком мо-лода и непостоянна, и, когда об этом узнали ее ро-дители, они подняли на ноги местные власти.Ллойду было предъявлено множество обвинений,

которые он, к счастью, смог опровергнуть. Но судоставил открытым вопрос о несовершеннолетнемвозрасте матери ребенка. Они даже пытались вы-яснить, не было ли здесь изнасилования, но Ллойдсумел доказать, что сексуальных контактов небыло вообще.

Пока продолжался процесс, девица отказаласьотдавать ребенка. К тому времени, как он родился,она вышла замуж за местного парня, который былполностью на ее стороне. А когда Пилар встрети-лась с отчаявшейся парой, эта девушка, Мишель,была снова беременна, теперь уже от своего мужа.Между тем ребенку Ллойда Робинсона исполнилсягод, а суд не разрешал супругам даже видеть его.Ллойду сказали, что как донор он не имеет на ма-лыша никаких прав. Суд также признал, что оноказывал нежелательное воздействие на несовер-шеннолетнюю, и заставил его подписать бумаги,запрещающие принимать какие либо действия поотношению к ребенку и его матери. Супруги былипросто в отчаянии из за всего этого. Они вели себятак, как будто это был действительно их ребенок,которого у них украли. Они продолжали называтьмалышку Жан Мари. Это имя супруги выбрали впамять о двух матерях – его и ее, хотя Мишель, ко-нечно, звала дочку как то иначе. Чем большеПилар смотрела на эту пару, тем яснее ей стано-вилось, что их мечта об этом ребенке скорее всеготак и останется мечтой.

– А не легче ли для вас усыновить другого ре-бенка вполне законным путем?

– Может быть, вы и правы, – грустно сказалаЭмили, – но вы понимаете, мы хотим, чтобы этобыл его ребенок. Дело в том, что я, к сожалению,не могу иметь детей, мисс Грэхем. – Это было ска-зано так, будто женщина сознавалась в соверше-нии ужасного" преступления, и Пилар стало еежаль. Да, случай был действительно сложный и не-обычный, но самое необычное во всем этом, какказалось Пилар, было фанатичное желание этойпары во что бы то ни стало иметь ребенка. – Мыуже опоздали с законным усыновлением, – продол-жала женщина, – мне – сорок один, а Ллойду –почти пятьдесят. Мы многие годы стремились кэтому, но сначала нам не позволял доход, а потомЛлойд получил травму и несколько лет не мог ра-ботать. Теперь наконец то дела пошли на лад. Нонам все равно пришлось продать машину и целыйгод работать каждому на двух работах, чтобы за-платить Мишель за ребенка. А остальное мы истра-тили на адвокатов. И в результате остались ни счем.

Она говорила сущую правду, но Пилар интере-совало не это. Ее все больше поражала ситуация,в которой оказались эти люди. Она изучила харак-теристику социального работника на чету Робин-сонов, и, по мнению окружающих, это была самаяобыкновенная супружеская пара. Сложность дляних заключалась лишь в том, что они не моглииметь детей, но страстно хотели ребенка. И в от-чаянии готовы были пойти на все. Да, отчаяние

19

может заставить человека наделать много глупо-стей. Эти двое, по мнению Пилар, уже наделали ихдостаточно.

– Будете ли вы добиваться права на посещениеребенка? – спросила она, пытаясь оставить имхоть какую то надежду.

Эмили тяжело вздохнула:– Конечно, если нам не удастся добиться ничего

другого. Послушайте, но ведь это же так неспра-ведливо! Мишель родила двоих детей, когда самабыла еще почти ребенком, теперь она вот вотродит еще одного от этого парня, за которым оназамужем. Ну зачем ей еще малышка Ллойда? –Голос Эмили звучал жалобно, и они все трое знали,что за этой жалобой стоит отчаяние.

– Но это и ее ребенок тоже. – Пилар постараласьсказать это как можно мягче.

– Скажите, как, по вашему, право на посеще-ние ребенка – это все, чего мы можем добиться? –Это были первые слова, произнесенные супругом,и Пилар помедлила, прежде чем ответить:

– Вполне возможно. Но, принимая во вниманиесегодняшнюю позицию суда, это, несомненно,будет большим шагом вперед. А потом, со време-нем, если, например, Мишель станет недостаточнохорошо относиться к дочери или у нее возникнутпроблемы с мужем, тогда, может быть, вамудастся отвоевать девочку. Но, как вы сами пони-маете, ничего конкретного я вам обещать не могу,кроме того, что это может длиться годы и годы. –Пилар никогда не обманывала своих клиентов.

Предыдущий адвокат сказал, что, может быть,она вернет нам Жан Мари через шесть месяцев, –робко произнесла Эмили, и Пилар не стала поправ-лять ее, объясняя, что о возвращении ребенка речивообще быть не могло, так как прежде всего он ни-когда им и не принадлежал.

– Я не думаю, что он был честен с вами, миссисРобинсон. – Скорей всего они были того же мне-ния, иначе не сменили бы адвоката. Супругимолча покачали головами и в отчаянии посмот-рели друг на друга. Тоска и одиночество, появив-шиеся в их глазах, никого не смогли бы оставитьравнодушными.

У Пилар с Брэдом было несколько знакомыхпар, воспитывающих приемных детей. Чтобы усы-новить ребенка, многие из них ездили в Гондурас,Корею и даже в Румынию. Но таких необдуманныхпоступков никто из их знакомых никогда не со-вершал и не выглядел так нелепо, как эти двое. Да,у Робинсонов был шанс, но они упустили его, и имэто было совершенно ясно.

Пилар еще немного побеседовала с ними, ска-зав, что обязательно будет заниматься их делом,если они этого захотят. Она обещала разыскатьаналогичные случаи в практике других штатов идать им знать. Но супруги попросили ее поканичего не предпринимать и обещали позвонить,если им понадобится ее помощь.

Но когда они ушли, Пилар уже знала, что онибольше не позвонят. Им нужен был кто то, кто по-

обещал бы прыгнуть выше головы, она же им неподходила, потому что не сделала этого. После ихухода Пилар сидела несколько минут и размыш-ляла над их поведением. Они так беспокоились,так заботились о ребенке, которого не знали. Онини разу даже краем глаза не видели малышку, ивсе таки она была для них Жан Мари, они о нейдумали, переживали из за нее и любили ее. И хотяинцидент был исчерпан, Пилар сожалела, что неможет помочь этим людям. Дело весьма заинтере-совало ее, и она в задумчивости смотрела в окно,когда ее коллега, Алиса Джексон, заглянула вдверь офиса и воскликнула, загадочно улыбаясь:

– Пилар… У тебя все в порядке? Я не виделатебя такой озабоченной с тех пор, как ты ушла изгородского суда. Тогда тебе приходилось ломать го-лову над защитой очередного преступника. Инте-ресно, кто убийца на этот раз?

– Никто. – Пилар улыбнулась, вспоминая товремя, когда работала адвокатом в городскомсуде.

Другой ее коллега, Брюс Хеммингс, тоже рабо-тал с ними. Они с Алисой были женаты уже многиегоды и воспитывали двоих детей. Пилар и Алисавсегда были в дружеских отношениях, хотя Пиларникогда бы не доверила ей того, что она с легко-стью доверяла Марине. Но работать с Алисой былолегко, и за десять лет совместной службы они неимели друг к другу ни малейших претензий.

– Нет, это не кровавое убийство. – Пилар натя-нуто улыбнулась, отошла от окна и опустилась вкресло. – Просто странная житейская история.

Она вкратце изложила суть дела, и Алиса сочув-ственно покачала головой.

– Да, уже давно пора принять новый закон, ка-сающийся этих проблем. Сейчас самое большее,чего ты можешь добиться, это права посещения.Помнишь, в прошлом году Тед Мерфи вел похожеедело? Тогда женщина, носившая ребенка, отказа-лась отдать его в самый последний момент. Этодело рассматривал государственный верховныйсуд. Отца тогда обязали к материальной помощи,но ребенка оставили матери, и все, чего он до-бился, было право посещения.

– Да, я помню это дело, но эти люди показалисьмне такими… – Пилар не закончила мысль, пожа-лев, что вообще произнесла это вслух, но ей дей-ствительно казалось, что эта пара заслуживаетсочувствия.

– Я помню только один случай, о котором когдато читала, когда судья был на стороне приемныхродителей. Тогда женщине ввели в матку ужеоплодотворенную яйцеклетку. Яне помню, где этобыло, но, если хочешь, могу найти описание про-цесса, – сказала Алиса серьезно. – Тогда судья за-явил, что суррогатная мать не имеет никакихродственных связей с плодом, потому что исперма, и яйцеклетка были взяты у постороннихлюдей уже оплодотворенные. И ребенка отдали су-пругам донорам. Но в твоем случае обстоятель-ства, конечно, совсем другие, да и вообще; надо

20

быть совершенным идиотом, чтобы связаться с не-совершеннолетней девчонкой.

– Да, конечно. Но иногда люди делают ужасныеглупости, лишь бы заиметь детей.

Она будет мне рассказывать! – Алиса села настул и усмехнулась: – Я два года пила гормональ-ные таблетки, которые, казалось, меня доконают.Я себя чувствовала ужасно, мне казалось, что япрохожу курс химиотерапии, а не принимаю пре-параты, чтобы зачать ребенка. – Она даже пере-дернула плечами, вспоминая все свои давниеощущения. – Но зато у меня двое прекрасныхдетей, и я считаю, что овчинка выделки стоит. Да,что верно, то верно. А вот Робинсоны не получилидевочку, которую они называют Жан Мари, кото-рую никогда не видели и скорее всего никогда неувидят.

– Зачем люди идут на такие жертвы, Али? Ино-гда, особенно если ты не в силах помочь, это про-сто удивительно. Да, я знаю, твои мальчики –просто замечательные, но… но если бы у тебя небыло детей, неужели это было бы так уж страшно?

– Конечно. – Ответ прозвучал очень тихо. – Этобыло бы ужасно и для меня… и для Брюса. Мы жес самого начала решили создать семью. – Она пе-рекинули ногу через ручку кресла и посмотрелапрямо в глаза подруги. – Большинство людей со-всем не такие храбрые, как ты, Пилар. – Она ска-зала это искренне. Ее всегда восхищалоотношение этой женщины к жизни, ее прямота итвердость характера.

– Я совсем не храбрая… Что ты такое гово-ришь?

– Нет, ты очень смелая и решительная, – возра-зила Алиса. – Вот ты знаешь, что не хочешь иметьдетей, и строишь свою жизнь так, как запланиро-вала. А ведь многие сомневаются, считают, что неиметь детей – это неправильно, а в результате,когда все таки рожают ребенка, начинают еготайно ненавидеть. Ты даже представить себе неможешь, сколько я встречала таких детей! Многиеродители сначала заводят детей, а потом пони-мают, что они им вовсе не нужны. И в результатеребенок обделен любовью, никто им не интересу-ется.

Мои родители были из их числа. Я полагаю, чтоименно из за них то меня не привлекает материн-ство. Я бы никогда не пожелала своему ребенкуиспытать все то, что сама пережила в детстве. Явсе время чувствовала себя никому не нужной,обузой, отвлекающей от дел занятых людей! Ко-нечно, для родителей гораздо важнее было решатьсвои «взрослые» проблемы, чем поговорить с дев-чонкой, а уж о том, чтобы ее полюбить, не моглобыть и речи!

Эта горькая правда была открытием для Алисы.Не то чтобы слова подруги ее поразили, но про-звучали довольно неожиданно. И ей стало вдругобидно за Пилар, потому что та умышленно ли-шила себя того, что, по мнению Алисы, было смыс-лом жизни для женщины.

– Боже мой, Пилар! Ты никогда не будешь пло-хой матерью. Может быть, сейчас, когда вы с Брэ-дом наконец поженились, ты передумаешь?

– О чем ты говоришь… Это в мои то годы? –Пилар выглядела искренне удивленной. Почему,черт возьми, всех так интересует, собираются лиони с Брэдом заводить ребенка?

– Между прочим, ты тоже можешь приниматьгормональные препараты. Сейчас появилисьновые, просто чудодейственные средства. – Алисатак увлеклась, что вскочила со стула и теперьстояла у стола, глядя на подругу сверху вниз. – А ствоим то везением ты наверняка забеременеешь спервого раза. И нечего нести этот бред насчет воз-раста. Тебе же только сорок два! Меня не прове-дешь, старушка Колеман!

– Ну спасибо тебе. Только я, пожалуй, не станунавязывать себе эту головную боль. БеднягаБрэд… он был бы поражен, услышав наш разго-вор… Впрочем, я поражена не меньше. – Она сулыбкой посмотрела на Алису, а потом ее взглядупал на часы. Сегодня Пилар договорилась позав-тракать со своей падчерицей, и если не поторо-пится, то может опоздать.

– Хочешь, я пока займусь женщинами, вына-шивающими детей на заказ? – Алиса была простонезаменима, когда надо было где нибудь поко-паться. – Ты знаешь, я свободна сегодня послеобеда и завтра с утра.

Спасибо, но я не думаю, что на это стоит тра-тить время. Мне кажется, они вряд ли перезвонят.Эти двое даже не попытаются отвоевать право напосещение. Я думаю, они из тех, кому подай всеили ничего. Может быть, я ошибаюсь, но, помоему, они попытаются найти кого нибудь поде-шевле нас, но чтобы им гарантировал это «все». Новсе равно дело ограничится разрешением на посе-щения, да и то, если им повезет.

– Ну хорошо. Но если они вдруг объявятся, даймне знать.

– Конечно… и, знаешь, спасибо за помощь.Женщины обменялись улыбками, и Алиса пошлачерез зал по направлению к своему офису. Онабыла не так загружена работой, как Пилар, у неебыло значительно меньше клиентов. Процессы, ко-торыми она занималась, не относились к разрядугромких или нашумевших. Ей нравились необыч-ные интересные дела, которые подпадали под дей-ствие законов, редко встречающихся на практике.Если бы она была врачом, из нее получился бы от-личный исследователь. Сейчас она работала неполную неделю, потому что два дня сидела сдетьми. У каждого из адвокатов был свой «конек»,и большую часть работы обычно выполнял Брюс.Он брал на себя процессы, на которых противопо-ложными сторонами выступали различные орга-низации, в то время как Пилар предпочиталаработу с отдельными клиентами. Они представ-ляли собой отличную команду и могли с успехомрешать любого рода дела. Если же возникала не-обходимость, они могли нанять кого нибудь со сто-

21

роны. Именно так Пилар представляла себе адво-катскую практику. Она ощущала себя компетент-ной и независимой, могла выбирать только тедела, которые были ей по душе, и имела пре крас-ных деловых партнеров. Нравились ей также иколлеги Брэда по суду. Вообще круг их знакомыхбыл чрезвычайно интересен. Хотя она как то по-жаловалась мужу, что их знакомые – сплошныесудьи и адвокаты, на самом деле ей это нравилось.

Пилар не могла представить себе жизнь безсвоей любимой юриспруденции. Пока она ехала вцентр, на свидание к Нэнси, она удивлялась тому,как ее падчерица может вести такой инертныйобраз жизни. Нэнси не работала с тех пор, каквышла замуж, хотя прошло уже больше года, иПилар полагала, что молодой женщине пора чемнибудь заняться. Но Брэд считал, что его детидолжны жить самостоятельно, и она старалась невмешиваться в их дела, чтобы ни в коем случае несделать что либо такое, с чем он не был бы согла-сен. Это было нелегко, ведь она имела собственноемнение о том, что в жизни важно, а что нет. И напервом месте для нее всегда была работа, чегоникак нельзя было сказать о Нэнси.

В «Парадиз» она опоздала. Нэнси уже ждала ееза столиком, нетерпеливо поглядывая по сторо-нам. Она была одета в темные туфли и темное три-котажное платье, поверх которого было накинутокрасное пальто. Ее длинные светлые волосы былизачесаны назад и завязаны мягкой бархатной лен-той. Выглядела она, как всегда, очень мило.

– Привет, дорогая. Ты отлично выглядишь!Пилар опустилась на стул, просмотрела меню и

сделала заказ. Потом она обратила все вниманиена Нэнси. Казалось, та чем то обеспокоена, но таккак падчерица ничего не говорила, Пилар не сталазадавать вопросы, а решила дождаться концаленча.

И все же она была совершенно потрясена тойновостью, которую Нэнси выложила ей во времядесерта. Десерт, кстати, состоял из огромногокуска шоколадного торта со взбитыми сливками ишоколадным кремом. Пилар удивилась, когда пад-черица заказывала его, а когда принесли тарелку,у нее прямо таки глаза на лоб полезли. Конечно,Нэнси – здоровая молодая женщина с прекраснымаппетитом, но мачеха заметила, что она явно по-правилась.

– Должна сообщить тебе кое что… – пробормо-тала Нэнси, принимаясь за десерт. Она поливалакремом огромные куски торта и отправляла их врот. Пилар удивленно наблюдала за падчерицей.

– Я тоже должна тебе кое что сообщить, – пере-била она, – если ты будешь поглощать каждыйдень столько сладкого, то к Рождеству будешь ве-сить фунтов триста, не меньше. – Пилар былаудивлена, но не могла без улыбки смотреть наНэнси, хоть та и была уже замужней женщиной,для нее все таки оставалась ребенком, и то, какона уплетала один за другим куски торта со взби-тыми сливками, ничуть не делало ее взрослей.

– Мне придется растолстеть в любом случае, –лукаво улыбнулась та мачехе, медленно отхлебы-вающей кофе.

Вот как? А, понимаю, ты же сидишь целый деньперед телевизором и ешь конфеты. Послушай,Нэнси, хоть твой отец и говорит, что это не моедело, я все же должна сказать тебе… Мне кажется,что тебе следует чем нибудь заняться… ну, найтисебе работу… Займись благотворительностью, вконце концов, или по дому что нибудь делай… вобщем, я не знаю чем, но чем то тебе занятьсянужно…

– Я уже занимаюсь тем, что жду ребенка. –Нэнси сказала это с улыбкой, а вид у нее былтакой, как будто она поде лилась с мачехой неве-роятным секретом.

Пилар уставилась на нее в изумлении.– Ты… что? – Пилар даже мысль такая не при-

ходила в голову. Ведь Нэнси всего двадцать шесть,как раз столько, сколько было Пилар, когда она по-знакомилась с Брэдом. Это было шестнадцать летназад, боже, почти полжизни! – Ты беременна? –Почему это кажется ей таким невероятным? Онаудивилась сама себе. Но все равно, это просто аб-сурд.

– Ребенок родится в июне. Мы с мужем сначаларешили убедиться, что все в порядке, прежде чемсказать тебе. У меня срок уже три месяца.

– О! – Пилар откинулась на спинку стула. – Уменя нет слов! – Ее так мало занимал вопрос одетях, во всяком случае, до сегодняшнего утра, чтоона просто не знала, что сказать. – Ты счастлива,дорогая? –А может, Нэнси напугана? Взволно-вана? Что в таких случаях чувствует женщина?Она никогда не могла себе этого представить и ни-когда не хотела. Единственное, чего она хотела,это никогда не испытывать таких чувств.

– Я страшно счастлива, и Томми просто в вос-торге.

Ее мужу было двадцать восемь, и он работал вАй би эм. Он серьезно относился к своей работе искорее всего отцом будет замечательным, Пилар вэтом не сомневалась. И все таки для них с Брэдомони всегда были детьми. Даже Тэдди, младшийбрат Нэнси, казался более взрослым, чем эти двое.

– Это правда здорово! Сначала я чувствоваласебя неважно, но теперь все в порядке, – сказалаона, подбирая с тарелки остатки шоколадногокрема, а мачеха все смотрела на нее как зачаро-ванная.

– А еще одного малыша ты хочешь? – Пиларспросила это в шутку, но падчерица серьезно кив-нула:

– Конечно.– Нэнси, неужели это правда! Ты будешь весить

двести фунтов, когда придет пора рожать.– Зато у меня будет малыш. – Молодая женщина

застенчиво улыбнулась, и Пилар, забирая счет, невыдержала и рассмеялась. Потом она наклониласьи поцеловала падчерицу.

– Удачи тебе, дорогая. Я очень рада за вас22

обоих. Отец будет потрясен, это же его первыйвнук!

– Да, я знаю. Я думаю, мы навестим вас в конценедели, чтобы сообщить ему эту новость. А ты дотех пор не говори ему ничего, ладно?

– Конечно, не скажу. Еще бы! Испортить такойсюрприз! – Пилар была приятно удивлена тем, чтоэта девочка, та самая, которая когда то относиласьк ней как к врагу, теперь делится с ней своим сек-ретом, причем делает это до того, как сказать обовсем отцу. В этом была какая то закономерностьи вместе с тем ирония. Во всяком случае, теперьможно с уверенностью сказать, что их отношенияполностью наладились.

Они распрощались перед рестораном, и Пиларвернулась в офис.

«Ну вот, – усмехалась она про себя, – все оза-бочены тем, собираемся ли мы с Брэдом завестиребенка, а мы между тем собираемся завестивнука». Но работа вскоре вытеснила из головыПилар и Нэнси, и ее новость.

День выдался тяжелый, работы было много, и,когда Брэд заехал за ней, чтобы отвезти ее пообе-дать, она почувствовала невероятное облегчение.Пилар очень устала, и мысль о том, что надо гото-вить обед, отнюдь не придавала ей бодрости. Ониудобно расположились в маленьком ресторанчике«У Луи», и Брэд, делая заказ, был, казалось, в от-личном настроении.

– Что это с тобой сегодня? – Она улыбнулась,глядя на мужа, уселась поудобнее и начала есть.Для нее это был не совсем обычный день. Правда,он был, как всегда, заполнен напряженной рабо-той. И в то же время несколько эпизодов, произо-шедших в течение дня, заставили ее задуматься ипережить чувства, которых она раньше никогдане испытывала. Пилар все еще не могла «перева-рить» новость Нэнси.

– Я сегодня наконец то закончил дело, котороесовершенно вымотало меня. Мне прямо танцеватьхочется от облегчения. – Он рассматривал в судедело, которое тянулось уже два месяца и былоужасно утомительным, а порой откровенно скуч-ным.

– Ну и как?– Жюри присяжных оправдало обвиняемого, и

я полностью согласен с ними.– О, тогда сегодня для него очень счастливый

день. – Пилар вспомнила, как сама когда то защи-щала подсудимых и как те бывали довольны, еслисуд оправдывал их.

– Не только для него, поверь мне. – Брэд бла-женно улыбался, и видно было, что он действи-тельно расслабился. – Я приду домой и будуотдыхать, а не возиться с бумагами, готовясь кзавтрашнему заседанию. А как у тебя? Похоже,тоже выдался тяжелый день?

– Да. Тяжелый и интересный. Я сегодня столк-нулась с делом, когда женщина вынашивает ре-бенка по заказу бездетной пары. Отец ребенка поглупости связался с несовершеннолетней девицей,

заплатил ей деньги, чтобы она родила ему ребенка,а она в конце концов отказалась отдать малышку.Власти даже попытались привлечь его к суду, всеиз за ее возраста, правда, его оправдали, но ре-бенка даже увидеть не разрешают. Страннаяпара. В их привязанности к ребенку чувствуетсякакое то отчаянное безрассудство. Ведь они еедаже ни разу не видели, а так любят. И ты знаешь,на меня почему то это подействовало угнетающе…Я весь день только о них и думала. Жаль, что имнельзя помочь! Конечно, если им повезет, они смо-гут добиться разрешения посещать ребенка, но этовсе. Если, конечно, мать не будет с ним дурно об-ращаться. Ты знаешь… как тебе объяснить… Дажепредставить трудно, что они сейчас чувствуют., .Они так много сделали ради этой малышки. Всесвои сбережения отдали, сначала ее матери, апотом, что осталось, – адвокатам… И вот, пожа-луйста, – результат… Черт, ну почему он связалсяс несовершеннолетней!

Боюсь, если бы она даже была совершеннолет-ней, у него все равно были бы проблемы. Ты жезнаешь, чем чаще всего оборачиваются такие слу-чаи. Я могу привести тебе дюжину подобных при-меров. Никому подобным способом заиметьребенка не удавалось.

– Кому то, может быть, и удавалось.– Но зачем? Почему ребенка нельзя просто усы-

новить? – Брэд любил беседовать с ней, спорить,предлагать идеи и обсуждать случаи ее клиентов…Они в этих спорах никогда не заходили слишкомдалеко. Но подобные дискуссии всегда напоми-нали ему те времена, когда они были оппонентамив суде: он – обвинителем, а она – защитником.Иногда он искренне скучал по тем временам.

– Некоторые не имеют возможности усыновитьребенка. Ну, например, если они слишком бедныили слишком стары. И вообще найти подходящегомалыша не так то просто. Между прочим, для техдвоих было особенно важно, что это его ребенок.Его жена призналась, что не может иметь детей,таким тоном, как будто совершила тягчайшее пре-ступление.

Брэд смотрел на жену с удивлением. Он нико-гда не видел, чтобы она так сильно переживала.Казалось, от ее слов так и веяло печалью и безыс-ходностью.

– Как ты думаешь, они еще появятся?– Нет, не думаю, – покачала головой Пилар. –

Видишь ли, я им сказала всю правду, ну, то, что ядумаю об их деле, и им это скорей всего не понра-вилось. Я сказала, что дело может затянуться нанеопределенный срок, а результат может ока-заться не тот, какого они ждут, и что я почтиничем не могу им помочь. Я не хотела подавать имложную надежду, ведь это было бы жестоко,правда?

– Жаль, что это не мой ребенок, а то я бы им егоподарил. – Они закончили есть первое, и он рас-смеялся, но Пилар не приняла шутки. И ему всегдав ней нравилось именно это – она никогда никого

23

не обманывала.– Я должна была сказать им правду, – пыталась

объяснить она то, что было очевидно. – Они прямотаки жаждут отвоевать эту малышку. Мне вряд лиудастся понять их чувства.

Ей много чего было трудно понять. Например,чувство явного и полного удовлетворения, котороеиспытывает Нэнси, ожидающая ребенка. Пиларвидела это, но понятия не имела, что та ощущает.Наблюдая за падчерицей сегодня, она почувство-вала себя прохожим, заглянувшим в чужое яркоосвещенное окно. Ей понравилось то, что она тамувидела, но попасть туда она не могла, да и не хо-тела. Точно так же ей были совершенно чуждычувства радости и восторга по поводу рожденияребенка.

– Ну хорошо, а сама то ты чем так опечалена? –Он внимательно наблюдал за ней, протянул руку инакрыл ладонью ее кисть. Она улыбнулась:

– Я не знаю… может, я стала старой и меня по-тянуло на философию… а иногда мне кажется, чтоя сильно изменилась, и это меня слегка пугает.

– Скорей всего ты еще находишься под впечат-лением от того, что мы поженились. – Брэд по-пытался превратить все в шутку. – Вот я так точноизменился. Чувствую себя помолодевшим лет напятьдесят. – Но, взглянув на нее, он стал серьез-ным. – Что заставило тебя решить, будто ты изме-нилась?

– Не знаю. – Пилар не могла рассказать ему проНэнси, поэтому решила схитрить. – Я сегодня зав-тракала с одной приятельницей. Она сказала мне,что беременна, и так волновалась из за этого, чтостранно было смотреть.

– Первый ребенок? – Она кивнула.– Как же не волноваться? – продолжал Брэд. –

А вообще то дети есть дети, и будь у тебя их хотьдесять, всегда будет казаться, что еще один не по-мешает. И, наверное, женщина, обнаружив, чтоона беременна, хоть в первый раз, хоть в десятый,все равно будет волноваться. А с кем ты завтра-кала? Я ее знаю?

– Да одна из наших девушек из офиса. Можетбыть, сыграло роль то, что я поговорила с нейсразу после ухода тех людей, ну, которым так неповезло с ребенком… Они так волновались и пере-живали… Но почему, черт возьми, они так уве-рены, что им нужен ребенок? Почему они уверены,что, когда вырастет, он будет их любить и ува-жать? Боже мой, Брэд, ведь принятие такого ре-шения – это ответственность на всю жизнь! Какже они не боятся?

Я полагаю, что здесь нечего бояться. И вообще,что то ты много вопросов задаешь на эту тему.Может, это и к лучшему, что мы обошлись без по-добных проблем. – За все годы их знакомстваПилар никогда не поднимала вопроса о детях. Онтоже этого не делал, но у него то дети были. Еслиуж на то пошло, они имели все: друг друга, работу,общие интересы, общих друзей, его детей, в концеконцов. Они ездили в Лос Анджелес, Нью Йорк, пу-

тешествовали по Европе, как только выпадалатакая возможность. Конечно, родись у них ребе-нок, проблем бы прибавилось, и, хотя они не былинеразрешимыми, что то, несомненно, поменялосьбы в их жизни. Но дело в том, что Пилар никогдадаже не заикалась на эту тему.

– Откуда ты знаешь, что это к лучшему? – Онапосмотрела ему прямо в глаза.

– Боже мой, Пилар, но ты же никогда ничегомне не говорила! – Брэд был поражен, заметив вее глазах тоску и не удовлетворенность, которыхраньше никогда не видел. Это длилось всего мгно-вение, она тут же взяла себя в руки, и он решил,что ему показалось.

– Я просто хочу сказать, что ничего не пони-маю. Не понимаю, что они чувствуют и почему…И почему я этого никогда не чувствовала?

– Может, придет день, и ты тоже это почувству-ешь. – Он сказал это серьезно, но на этот раз онаприняла его слова за шутку.

– Да, когда мне исполнится пятьдесят. Знаешь,мне кажется, что сейчас уже поздно об этом ду-мать. – Пилар вспомнила, как мать предостерегалаее в день свадьбы.

– Нет. Я думаю, если ты действительно этого за-хочешь, то никогда не поздно. Вот я – это совер-шенно другое дело… В общем, если ты вдругзахочешь подарить мне ребенка, подари сначалаинвалидную коляску и слуховой аппарат.

– Не волнуйся, любимый, мы обойдемся безвсего этого. – «И без малыша тоже», – подумалаПилар. Вовсе она не хотела ребенка, просто на неетак повлияли события сегодняшнего дня. И впер-вые в жизни Пилар вдруг почувствовала неудов-летворение и какую то пустоту. Но она тут жезаставила себя вспомнить о том, что она имела вжизни, и убедила себя в том, что подобные мысли– просто безумие.

Глава 3

Рождество в семье Гуди всегда было самымглавным семейным праздником. Гейл с Джеком итремя дочерьми приезжали каждый год к родите-лям Гейл, потому что родители Джека уже давноумерли. Сэмми с Сеймусом и с детьми тоже почтикаждое Рождество проводили в Пасадене по тойпростой причине, что семья Сеймуса жила в Ир-ландии и отправляться на рождественские празд-ники на Зеленый остров было слишком сложно. НоСеймус никогда не жалел об этом и всегда былсчастлив провести несколько дней с тещей, тестем,свояченицами и племянниками.

Это Рождество Диана с Энди, конечно, прово-дили в Пасадене. Когда накануне Рождествасестры накрывали на стол, Гейл подтолкнулаДиану локтем и посмотрела на нее тем самымвзглядом, который Диана ненавидела с самого дет-ства. Гейл смотрела на нее так, когда знала, что се-стра получила плохую оценку или у нее сгорелопеченье, которое было предназначено для собра-

24

ния скаутов. Это был взгляд, который говорил:«Вот видишь, ничего у тебя не получилось… ты несмогла справиться даже с такой ерундой, так какже можно с тобой вообще иметь дело?» Это былнемой диалог, который понимали только они двое.Диана сделала вид, что ничего не заметила, и про-должала аккуратно раскладывать салфетки.

– Ну? – Гейл посмотрела на сестру в упор, про-должая расставлять тарелки. – Что молчишь? –Она не могла поверить, что Диана настолько глупа,что не понимает вопроса. Конечно, все она пре-красно поняла, и Гейл продолжала сверлить еевзглядом. Но тут она заметила, что Сэмми с беспо-койством на них поглядывает – ей совсем не хоте-лось, чтобы сестры разругались перед самымРождеством. Тогда Гейл решила спросить напря-мик: – Ты еще не беременна?

Да, это опять была плохая оценка. Это была за-дачка, с которой Диана не могла справиться досих пор, и рука у нее слегка дрогнула, когда онавзяла последнюю кружевную салфетку, чтобы по-ложить ее на пустую тарелку. Они расставляли настоле приборы, которые мама доставала только наРождество. В центре стоял огромный букет крас-ных тюльпанов, и это придавало праздничномустолу еще более торжественный вид.

– Нет, я еще не беременна. Рождение ребенкапока не входит в наши планы. – «Тебе необяза-тельно знать о том, что я составила график и мывот уже полгода занимаемся любовью в самое под-ходящее для зачатия ребенка время», – мысленнодобавила она. Но уж кому кому, а сестре то онаэтого ни за что не скажет! – Мы оба страшно за-няты.

– Чем, интересно? Карьерой? – Гейл сказала этотаким тоном, будто Диана занималась на работечем то позорным. Ну конечно, ведь, по мнениюГейл, настоящая женщина должна сидеть дома ивоспитывать детей. – Ты разве не хочешь заселитьпустые комнаты в том огромном доме, который выкупили? Поверь мне, дорогая, тебе следует сейчасзаниматься именно этим. И запомни: время рабо-тает не на тебя.

«Так ли? – подумала Диана. – А на кого же?» Ко-нечно, сестры нарожали детишек и теперь при-стают к ней. Но именно этого она и боялась. Онадаже предлагала Энди поехать на Рождество к егородителям. Но ему, к сожалению, не удалось взятьнедельный отпуск на работе, а из Лос Анджелесаони просто не могли не приехать в Пасадену. Ееродители страшно бы обиделись, они никогда непростили бы им этого.

– Подумаешь, большое дело! – вмешаласьСэмми. Она всегда пыталась предотвратить ихссоры, и чаще всего ей это удавалось. – У вас впе-реди еще полно времени. Вы оба совсем молодые.Вот увидишь, в этом году ты обязательно забере-менеешь.

– Кто забеременеет? О нет, хватит! – воскликнулСеймус, который, направляясь в кухню, как разпроходил через гостиную. – Да на вас, девчонок,

стоит только глянуть, как вы тут же начинаетекричать: «Беременна!» – » Он закатил глаза и пере-дернулся, а они рассмеялись, глядя, как он исчезв дверях кухни, но тут же снова высунул оттудаголову. – А что, недавняя невеста беременна?

Ну вот, надо было ему об этом спрашивать!Диана отрицательно качнула головой. В этот мо-мент она проклинала себя за то, что приехаладомой. Эти вопросы были ей как нож в сердце, ивпервые в жизни ей показалось, что она ненави-дит их всех, а особенно сестер.

– Нет, Сеймус.– Ну что ж… попробуйте еще… и еще… и еще…

Представляешь, как вам будет хорошо? Счастлив-чик Энди!

Он снова исчез за дверями кухни под громкийсмех Сэмми Гейл, но Диане не было смешно. Онамолча вышла и отправилась на кухню, чтобы по-мочь матери.

Она сама вернулась к этой теме позже, послеобеда, когда они с Джеком оказались наедине вкабинете отца. Остальные играли в гостиной в ша-рады, а Диана уединилась с отцом, но тот побыл сней недолго и вскоре ушел спать. А она все сиделау камина в кабинете отца, раскачиваясь в его лю-бимом кресле, когда вошел Джек и сел напротив.

– С тобой все в порядке? – Он не спеша набилтрубку и раскурил ее. Во время обеда Джек всевремя наблюдал за ней, и ему показалось, что видунее не очень радостный.

– Да, конечно, со мной все в порядке. – Дианаобеспокоенно взглянула на него и вдруг, неожи-данно для себя, решилась: – Джек, только не го-вори ничего, пожалуйста, Гейл… Ты знаешь, я хочуспросить… я давно уже хотела поговорить стобой… Ну, в общем, как ты думаешь, сколько вре-мени нужно женщине, чтобы забеременеть?

Он не выдержал и улыбнулся:– Две недели… пять секунд… два года… для

всех по разному, Диана. Вы женаты всего полгода,ведете напряженную жизнь, полную забот и стрес-сов. Я думаю, вам еще год не стоит об этом волно-ваться. Существует расхожее мнение, что еслиженщина не предохраняется два года и не береме-неет, то это действительно проблема. Другие пола-гают, что беспокоиться стоит уже через год. Да, вмоей практике были пары, которым в совершенноидеальных условиях требовался год – ты слы-шишь? Год! – чтобы зачать ребенка. Если бы выбыли старше, тогда беспокойство после шести ме-сяцев замужества было бы оправданно. А в вашемвозрасте я бы и не думал волноваться по этому по-воду по крайней мере еще год или два.

Она, казалось, сразу же успокоилась и едва ус-пела поблагодарить его, как в комнату вошелЭнди. Они долго еще сидели втроем и разговари-вали обо всем на свете: о мировой экономике, обесконечных проблемах Ближнего Востока, о ра-боте, о планах на предстоящий год. И в первый разза многие месяцы Диана чувствовала себя легко исчастливо. «Может, я наконец обрела надежду», –

25

подумала она, когда они уходили. И все благодаряматери и Джеку. На прощание она крепко обнялазятя, и он, сообразив, что она благодарит его,улыбнулся в ответ.

– Береги себя, – сказал он, садясь в машину.Остальные остались ночевать, чтобы внуки моглина следующий день провести Рождество с дедом ибабушкой. Но Дианы все это не касалось. Един-ственное, чего она отчаянно хотела, это оказатьсядома вместе с Энди.

– С тобой все в порядке, любимая? – спросил он,пока они мчались по пустынным в этот час ули-цам.

– Мне так хорошо, – ответила она с улыбкой. Ивдруг поняла, что за все эти месяцы впервые ска-зала правду и ей действительно хорошо.

Она уютно устроилась на сиденье, прижавшиськ мужу, и больше до самого дома никто из них непроронил ни слова. Это был длинный и хорошийдень.

Добравшись до дома, они сразу же пошли вспальню и долго лежали обнявшись, делясь друг сдругом тем, что загадали на этот год. И Дианабыла совершенно спокойна и счастлива, и, когдаони отдавались друг другу в эту ночь, она в пер-вый раз со дня свадьбы не думала о том, что имнадо зачать ребенка. Дни были неблагоприятные,но это не имело значения: они занимались любо-вью, потому что им хотелось этого, не думая о днеи часе, о той цели, которую они преследовали, и отом, достигнут они ее на этот раз или нет.

* * *

– О боже, как я тебя люблю… – Голос у Чарлидрогнул от переполнявшей его нежности. Рожде-ственская елка переливалась множеством огонь-ков, и Барби опять оказалась на кушетке вобъятиях мужа.

Что это с тобой? – полунасмешливо полуудив-ленно спросила она. – На тебя что, так действуетсветящаяся елка? – Они уже третий раз за ночь за-нимались любовью, и Чарли не выпускал ее изобъятий буквально ни на минуту. Он не давал ейодеться, и она голая ходила по комнате, пока еговозбуждение не достигало предела и он снова неувлекал ее в постель.

– Я просто без ума от тебя. – Они лежали рядом,расслабившись, и он пробормотал это, уткнувшисьлицом ей в волосы.

Он сделал ей рождественский подарок, кото-рый, на его взгляд, ей должен был понравиться.Это было золотое ожерелье с аметистом, а аметистбыл ее камнем. Барби подарила ему свитер и гал-стук, бутылку французского шампанского и спе-циальную маленькую подушечку, которую он могподкладывать под спину в машине, когда ездил вгород на работу и обратно. Чарли очень понрави-лись подарки, и Барби была в еще большем вос-торге от его подарков. Он купил ей, кромеожерелья, черную кожаную юбку и открытый чер-

ный свитер, в котором она выглядела необыкно-венно сексуально.

– Как насчет того, чтобы выпить твоего шам-панского? – Барби приподнялась на локте и, разо-млевшая от усталости и удовольствия, смотрела нанего.

– Гм м, – он потянулся и снова уложил ее рядом,– пожалуй, я поберегу его.

– Для чего? – Она слегка расстроилась. Барбиобожала шампанское, поэтому и купила бутылку.

– Я оставлю его для другого, более важного со-бытия.

– Какого же? Судя по твоему сегодняшнему по-ведению, Рождество – очень важное событие.

Чарли рассмеялся и потряс головой:– Нет, я имею в виду действительно важное со-

бытие. Например, если ты получишь премию ака-демии, или роль в картине Стивена Спилберга, илиглавную роль в каком нибудь сериале, или, может,на десятилетие нашей свадьбы… или… – Он вдругприподнялся и торжественно произнес: – Иликогда у нас родится ребенок.

Она уселась на кровати, и в голосе ее послыша-лось раздражение:

– Да, просто замечательно. Но все эти событияникогда не произойдут! И мне кажется, что тысвое шампанское никогда не откроешь!

– Уверен, что открою.– Да? И когда же? Я надеюсь, ты не собира-

ешься ждать рождения ребенка. – Его слова на-счет ребенка прямо таки взбесили ее. Она ислышать об этом не хотела.

– Но почему, Бэб? – Он так хотел, чтобы у нихбыл малыш, тогда ведь они станут настоящейсемьей. Ну почему Барби этого не хочет понять?

– Потому что я не хочу! Поверь мне, я вырослав окружении горластых сопляков и до сих порвспоминаю это с отвращением! Ты никогда невидел ни одного ребенка, поэтому не знаешь, чтоэто такое! – Теперь она гораздо чаще говорила отом, что не хочет иметь детей, чем до свадьбы.

– Ну почему же не видел? Видел. Я сам былодним из них. – Он хотел поддразнить ее, но онане отозвалась. Ей вообще не нравилась эта тема.

– Между прочим, может, у нас и не будет нико-гда детей. – Барби сказала это, пытаясь увести егоот этой темы, может быть, слегка напугать, чтобыон в будущем не заводил подобные разговоры.

– Как не будет? – Чарли был явно шокирован.Она раньше никогда не говорила ничего подоб-ного, во всяком случае, так резко. – У тебя что, чтото не в порядке? Почему ты мне ничего не гово-рила?

– Я не знаю, в порядке или не в порядке, но стобой я почти не предохраняюсь, потому что утебя вечно все так неожиданно… так что я не ус-певаю ничего предпринять… Мы, между прочим,живем вместе уже полтора года, и я до сих пор незабеременела.

Чарли чуть не спросил ее, получалось ли у нееэто с кем нибудь другим, но, решив, что не хочет

26

этого знать, оставил вопрос при себе.– Но это ничего не значит. Мы просто делаем

это не тогда, когда нужно. Ты же знаешь, чтобыты забеременела, нужно специально высчитатьблагоприятный момент.

Много он знает! Сколько раз она залетала! Трираза в Солт Лейк Сити и два – в Вегасе. Как бы онани предохранялась, ей не везло. Пока что обходи-лось только с Чарли. И она, кстати, уже не раз судивлением думала об этом. Может быть, в этомвиноваты они оба, а может – только Чар ли, и, знаясебя, она склонялась к последнему, но это то уж еенисколько не волновало. Скорее даже радовало.Но, взглянув на него, она поняла, что не стоит го-ворить ему об этом. Во всяком случае, не в рожде-ственскую ночь.

– Слушай, а от тебя кто нибудь залетал? – спро-сила Барби, разлив вино и протягивая ему бокал.Он смотрел на ее обнаженное тело, и она заметила,что он опять возбужден. Нормальная здоровая ре-акция.

– Мне никто никогда об этом не говорил, – ска-зал он, задумчиво отхлебывая вино и неотрывноглядя на нее.

– Ну, вообще то это ничего не значит, – пожалаона плечами, уже пожалев о том, что затронула этутему. Не стоило портить ему Рождество. – Дев-чонки, знаешь ли, не всегда говорят об этом своимпарням.

– Правда?Он налил себе еще бокал вина, а потом еще

один и после третьего попытался повалить ее, ноничего уже не смог сделать, потому что был слиш-ком пьян. Барбара помогла ему перебраться вспальню и уложила на кровать, а сама устроиласьрядом. Он крепко обнял ее, почувствовав, как еепышная грудь прижимается к его груди, и пробор-мотал:

– Я люблю тебя. – Она была так сексуальна, таккрасива, так желанна… В общем, Барби былаклассная девчонка, и он ее очень любил.

– Я тоже тебя люблю. – Она гладила его по воло-сам, как ребенка, и он вскоре заснул у нее в объя-тиях. Барби гадала, почему же он так хочетребенка. Конечно, она прекрасно понимала, чтотакое приют, но, что такое семья, она тоже знала.И снова становиться членом такой семьи или дажепросто забивать себе голову мыслями о ребенкеона не имела никакого желания.

– Приятных снов, – прошептала она, целуя его,но Чар ли уже крепко спал, успокоенный ее ласко-выми руками, и видел во сне рождественскоеутро.

Глава 4

Как то в мае Пилар пригласила Нэнси к себе наленч. Брэд ушел играть в гольф, а муж Нэнси уехализ города на несколько дней. В общем, для жен-щин это была прекрасная возможность встре-титься и поболтать всласть.

Пилар готовила ленч, пока падчерица сидела натеррасе, нежась на солнце. Через несколько недельона должна была родить и, по мнению мачехи, чу-довищно располнела. Не отворачивая лица отсолнца, Нэнси приоткрыла один глаз и увиделамачеху, входящую с подносом. Для своих объемовона довольно легко соскочила с кресла и бросиласьпомогать ей. На ней были широкие белые шортыи просторная розовая рубашка, всего неделюназад эта будущая мамаша все еще играла смужем в теннис.

– Пилар, дай я помогу. – Она забрала у мачехиподнос и поставила его на стеклянный столик.Пилар приготовила аппетитный зеленый салат смакаронами. – О! Вот это да! Выглядит замеча-тельно!

В последние восемь месяцев аппетит у нее былпросто невероятный, но ее полнота вовсе не каза-лась чрезмерной, наоборот, выглядела очень мило.И в самом деле, Пилар сама недавно сказалаБрэду, что его дочь благодаря своей беременностиочень похорошела. Черты лица у нее сделалисьмягче, а в глазах появилось выражение глубокогоспокойствия и умиротворенности. Она была окру-жена какой то особой аурой, которая очень за-интересовала Пилар. Она и раньше замечала нечтоподобное, наблюдая за другими женщинами, носама никогда не испытывала ничего похожего.Один вид Нэнси вызывал в ней любопытство. Ивместе с тем почему то страх. Но больше всегоПилар была огорчена своими собственными чув-ствами. Ей казалось, что и она изменилась. А все,что касалось падчерицы, прямо таки зачаровы-вало ее. Казалось, та стала мягче, нежнее, жен-ственнее, как говорил ее муж. Каким тоудивительным образом она вдруг повзрослела заэти восемь месяцев, и в ней не осталось ничего отизбалованного ребенка.

Женщины уселись за стол, и Пилар продолжалас улыбкой наблюдать за падчерицей. Казалось, тазасунула под свою розовую рубашку огромный на-дувной мяч. И ей приходилось тянуться, чтобывзять что нибудь со стола.

– Расскажи мне, что ты чувствуешь? – попро-сила Пилар. Все это было так необычно. Многие изее подруг были в свое время беременны, но ни содной она не была настолько близка, чтобы обсуж-дать с ними их положение. Она больше общаласьс теми женщинами, которые предпочли делатьсебе карьеру, а не рожать детей. – Ты чувствуешьчто нибудь странное?

Они ели салат, и Пилар так пристально вгляды-валась в глаза падчерицы, как будто хотела уви-деть там разгадку тайны мира.

– Даже не знаю, – улыбнулась Нэнси, – иногдамне кажется, я чувствую себя немного необычно.Но к этому привыкаешь. И я просто забываю обэтом. А иногда мне кажется, что я всегда такойбыла. Уже несколько недель я не могу сама завя-зывать себе шнурки. И Томми приходится делатьэто. Но самое странное знаешь что? Самое стран-

27

ное – это сознавать, что там, у меня в животе, на-ходится маленький человечек, который в одинпрекрасный день появится на свет и будет похожна кого то из нас. Он или она будет зависеть отнас, и не только первое время, нашему ребенкупридется полагаться на нас всю свою жизнь. Вобщем, я понятия не имею, как можно объяснитьвсе эти чувства.

– Вот и я не имею понятия, – грустно сказалаПилар. Хотя что то она должна была знать, ведьуже четырнадцать лет она испытывает нечто по-добное по отношению к Нэнси и Тэдди. Но всетаки это было совсем не то. Они не были ее детьми,и, если бы они с Брэдом развелись, она могла бывообще не видеться с ними, хотя ей трудно былопредставить подобное. Но она могла бы так посту-пить, потому что это были не ее дети. А вот уНэнси будет свой ребенок, и он будет принадле-жать ей всегда. Он будет частью ее и частью Тома,но все же это будет самостоятельный человек. И доконца жизни они будут нести за него ответствен-ность. Одна только эта мысль всегда приводилаПилар в ужас, а теперь она вдруг нашла ее неве-роятно трогательной.

– Мне кажется, это просто замечательно! Это жебудет совершенно новая жизнь! Ты откроешь длясебя целый мир, общаясь с человеком, которыйбудет частью самой тебя и будет иметь множествотвоих черт, а может, не будет иметь ни одной. Этоже просто потрясающе, правда?

Ее интерес был совершенно искренний, хотяПилар вынуждена была признаться, что ей личнотакая ответственность все еще внушала ужас иона сама ни за что не захотела бы родить. Самироды пугали ее, и, глядя на огромный живот пад-черицы, она нисколько не завидовала ей, зная,через что ей придется пройти. Пилар один раз ви-дела фильм о родах, и ее не оставляла радостнаямысль о том, что ей никогда не придется пережитьничего подобного.

– Странно, – проговорила Нэнси, откидываясьна спинку кресла и задумчиво глядя на океан, – ноя почти совсем не думаю о том, какие у нас будутотношения, или о том, будет ли он похож на нас сТомом… Я думаю только, какой наш малыш будетмиленький и маленький и такой беспомощный.. .А Томми тоже ужасно волнуется. – Нэнси всегдабыла такой: это было самое большое событие в еежизни, ей бы следовало волноваться перед ро-дами, но все, о чем она может думать, – этомалыш.

Вдруг она посмотрела на Пилар и задала во-прос, который не решалась задать все эти четыр-надцать лет:

– А вы с отцом… ну, я имею в виду… почему увас нет детей? – Нэнси еще не закончила фразу, ауже пожалела, что спросила об этом. Вдруг уПилар какие то проблемы со здоровьем?

Но та лишь улыбнулась в ответ и пожалаплечами:

– Я никогда этого не хотела. Ты знаешь, у меня

было странное, если не сказать тяжелое, детство,и я не хотела, чтобы подобное повторилось с кемто еще. И потом, у нас были вы с Тэдди. Но я, есличестно, никогда не хотела иметь своих детей, дажев молодости. Я думаю, что, когда зрело мое созна-ние, этот пункт – насчет детей – вообще не был внего заложен. Я наблюдала за женщинами, кото-рые выходили замуж сразу после школы: они сразуобзаводились двумя тремя детьми и вели образжизни, который со временем начинали ненави-деть. Мне всегда казалось, что они попались в ло-вушку. Они никогда ничего не знали и не видели,кроме кастрюль, подгузников и детских болезней.И для меня это был отличный пример, я всегдазнала, что мне выбрать, и, поверь, я бы никогда невыбрала детей. А когда я попала на юридическийфакультет, тут у меня даже выбора не осталось. Уменя была работа, карьера, потом я встретилатвоего отца и… В общем, я никогда не оглядыва-лась назад. А те, кто двадцать лет назад нарожалдетей… ну, они сидят дома, а дети уже давно вы-росли и разъехались. И вот эти женщины удив-ляются: как же так прошла жизнь? А я… Я оченьрада, что моя жизнь сложилась иначе, ведь я быее ненавидела, каждую минуту ненавидела бысебя и человека, который был бы рядом со мной…

– Но ведь совсем не обязательно, чтобы все былоименно так. – Нэнси сказала это очень мягко. Онане только стала нежнее за эти восемь месяцев, нокак будто вдруг повзрослела и поумнела. Ее внут-ренний мир, казалось, рос вместе с животом. – Тызнаешь, у меня есть подруги, которые успевают ито, и другое. Я хочу сказать, у них и с карьерой всев порядке, и малыши есть. Нет, правда, это иврачи, и адвокаты, и психологи, и писатели… Изнаешь, им совсем не надо было ничего выбирать.

– Ваше поколение в этом отношении более удач-ливое. Нам было труднее. В большинстве случаевперед нами стоял выбор: или ты работаешь, про-биваешься к вершине и обеспечиваешь себе карь-еру, или… ничего не делаешь, скатываешься внизи… рожаешь детей. Как видишь, для нас все былогораздо проще. Теперь, кажется, женщины научи-лись все совмещать, но все равно в большинствеслучаев это зависит от благосостояния мужа, оттого, «огласится ли он на это, ну и от желания, ко-нечно. Ведь, если хочешь иметь и семью, и карь-еру, придется отказаться от очень многихудовольствий в жизни. Может, это и к лучшему,что передо мной никогда не стоял этот выбор. Ядумаю, твой отец был бы рад ребенку, он ведь васс Тэдди очень любит. Но поверь мне, я просто ненуждалась в этом. Меня никогда не одолевало чув-ство неудовлетворенности, которое гложет многихженщин, пока они не родят ребенка. Я слышаларазговоры на эту тему и поняла, что это как бо-лезнь. Слава богу, меня она миновала. – Но теперь,произнеся эти слова, Пилар почувствовала смут-ную боль. Так иногда бывает, когда совершенноздоровый зуб вдруг начинает слегка ныть.

– Но ты правда не жалеешь об этом, Пилар?28

Тебе никогда не казалось, что когда то давно тысделала не тот выбор? А вдруг ты когда нибудь за-думаешься, оглянешься назад и пожалеешь, что утебя нет своих детей? А ведь тебе еще не поздно,ты сама знаешь. Я знаю двух женщин, они родилинедавно, и обе – старше тебя.

– Да, и кто же они? Ну, впрочем, одна – библей-ская Сара, а кто же вторая?

Пилар рассмеялась, но Нэнси настаивала, чтоона еще совсем не старая и вполне может родить.Что то подсказывало ей, что Пилар может переме-нить решение, принятое ею когда то. Да, призна-лась себе Пилар, в последнее время она несколькораз задумывалась о детях, особенно после того, какНэнси забеременела; но полагала, что причинаэтого в ее возрасте: просто ее биологические часыподсказывали, время неумолимо проходит и у нееосталась последняя возможность. Но она вовсе несобиралась ею воспользоваться, как бы трога-тельны ни были ее мысли и чувства и как бы ниумилял ее вид живота падчерицы. Вовсе она нехочет иметь ребенка, просто к старости сделаласьнемного сентиментальна. Все это внушала себеПилар, убирая со стола.

– Нет, я не думаю, что буду жалеть когда ни-будь… Конечно, хорошо иметь ребенка, иметь когонибудь, с кем можно поговорить, и кто бы тебялюбил, и кого бы ты любила… Когда через три-дцать лет я буду сидеть на балконе в своем люби-мом кресле качалке, мне, конечно, будет оченьприятно, если кто то близкий придет навеститьменя… но я думаю, что это будешь ты. И этоговполне достаточно. Я ни о чем не сожалею вжизни. Я всегда делала, что хотела, когда хотела икак хотела. А это, согласись, совсем не мало зна-чит. Чего еще можно пожелать? – Или все такиесть что то еще?.. Откуда, черт возьми, эти не-ясные сомнения? Она всю жизнь была так уверенав себе, всегда знала, что все делает правильно.Ошибиться она не могла… Или могла?

– Да ладно, я просто не представляю тебя сидя-щей в кресле, хоть через тридцать лет, хоть черезпятьдесят! Я даже отца не могу представить себетаким. Вы никогда не постареете. Слушай, может,тебе все таки стоит еще раз хорошенько подуматьоб этом? – Сама она подумала, что ее малыш будеттаким замечательным, что каждый, кто его уви-дит, не сможет этого не признать.

Нет, я уже стара, чтобы об этом думать, –твердо сказала Пилар, пытаясь убедить скореесебя, – "мне уже сорок три. Мне больше подходитбыть бабушкой, тем более что и внук то вот вот по-явится. – Но, произнося эти слова, она почувство-вала какую то странную грусть, и это ее оченьудивило. Как будто она вдруг перешагнула сере-дину своей жизни. Была молодой – стала старой.Никогда не рожала детей и вдруг стала бабушкой.У нее было такое чувство, как будто она пропу-стила удивительный праздник.

– Не понимаю, почему ты вбила себе в голову,что слишком стара. Для женщины сорок три – это

вовсе не возраст. В эти годы многие женщины ро-жают, – стояла на своем Нэнси.

– Ты права, многие рожают, но многим это и неудается. И мне кажется, что скорей всего я отно-шусь ко второй половине. Во всяком случае, онамне ближе, – с этими словами Пилар вошла в дом,чтобы приготовить себе кофе. Они поболтали ещенемного, и вскоре после полудня Нэнси ушла. Унее были кое какие дела, а вечером ее ждал обед вкомпании друзей. Казалось, падчерица наслажда-ется своей беременностью, и, пока они беседовали,Пилар не спускала с нее глаз. Нэнси держала го-лову слегка склоненной к животу, как будто всевремя обращалась к нему, и пару раз мачеха заме-тила, как дернулась ее розовая рубашка – это ре-бенок дергался и пинался; а Нэнси каждый разсмеялась и говорила, что малыш очень подвиж-ный.

Оставшись одна, Пилар стала бесцельно сло-няться по дому. Она вымыла посуду, потом села застол и долго смотрела в окно. Она принесла с ра-боты несколько папок с делами, которые собира-лась просмотреть за выходные, но в голову ничегоне лезло, и она поймала себя на мысли, что из го-ловы не выходит утренний разговор с падчерицей.Этот вопрос, который задала Нэнси: «Ты уверена,что однажды не пожалеешь?.. Ты уверена, что,когда станешь старой, тебе не захочется, чтобырядом был кто то родной?..» А что будет, еслиБрэдфорда вдруг не станет? Не дай бог, конечно,но вдруг такое случится? И что же тогда у нееостанется? Воспоминания и дети от другой жен-щины? «Да, может, это и нелепо, но своих то детейу тебя нет. Вот если бы они были, на них можнобыло бы опереться. А если бы их вдруг не стало, тоу нее бы остались воспоминания о них…» Такзачем же все таки рожают детей? И почему онаникогда не хотела этого? Она и сейчас не хочет,просто этот вопрос начинал преследовать ее какнавязчивая идея. Но почему именно сейчас? Послестольких лет… Что это? Она что, завидует Нэнсиили жалеет о прошедшей молодости? Или это про-сто навязчивая идея, первые признаки наступле-ния климакса? А может, это начало конца или,наоборот, начало чего то нового? Или это всевздор? Ни на один из этих вопросов она не нахо-дила ответа.

Наконец, не в силах больше совладать сосвоими мыслями, Пилар отложила папки с деламии позвонила Марине. Она не была уверена, что по-ступает правильно, когда набирала номер, носдержаться не могла, чувствуя, что должна с кемто поговорить. После беседы с Нэнси она прямотаки не находила себе места.

– Алло? – Автоответчик говорил строгим голо-сом, которым Марина пользовалась в суде, иПилар улыбнулась.

– Это всего лишь я. Ты где? Ты что, не собира-ешься отвечать? – С минуту она ждала и уже огор-ченно подумала, что ее подруги нет дома, нонаконец облегченно вздохнула, услышав в трубке

29

ее голос:– Извини, что заставила ждать. Я была в саду,

подрезала розы.– Как ты отнесешься к прогулке по берегу моря?Марина колебалась всего мгновение. Она обо-

жала возиться у себя в саду, но, зная Пилар, не со-мневалась, что у той серьезные проблемы, иначеона не стала бы приглашать ее на прогулку.

– Что то случилось?– Да нет, не совсем. Не знаю. Просто я разо-

брала кое какой хлам у себя в голове, и старыемысли оказались на новых местах… – Она хотелаобъяснить все получше, но не находила слов длявыражения того, что чувствовала.

– А уж для меня там, несомненно, нашлось удоб-ное местечко. – Марина, улыбаясь, уже снималасадовые перчатки. – Заехать за тобой?

Это было бы просто замечательно. – Пилар об-легченно вздохнула. Марина… Она всегда оказы-вается рядом в нужную минуту, всегда готовапомочь, посоветовать, пожалеть… Ее братья исестры до сих пор звонят ей посреди ночи сосвоими проблемами. И это понятно. Она такаяумная и проницательная, да к тому же любве-обильная. Она была для Пилар тем, чем никогда небыли для нее отец или мать. Ей можно было и про-сто излить душу, и попросить совета. ОбычноПилар все доверяла Брэду, но время от времени ейприходилось сталкиваться с проблемами, которыемогла понять только женщина. Правда, на этот разона была почти уверена, что подруга скажет ей,что она сошла с ума.

Меньше чем через полчаса они уже медленноехали в сторону океана, и Марина время от вре-мени поглядывала на Пилар. Она сразу заметила,что ее обычно невозмутимая подруга выглядитобеспокоенной.

– Ну, выкладывай, что у тебя на уме. – Она оста-новила машину, и они вышли на берег. – Что мыбудем обсуждать? Работу? Отдых? Или… недоста-ток отдыха? – Пилар улыбнулась и покачала голо-вой. – Ты что, поссорилась с Брэдом?

– Нет, ничего подобного, – поспешила заверитьее Пилар. С мужем у нее все было как нельзялучше. Она все больше склонялась к мысли, чтоони правильно поступили, поженившись, дажежалела, что они не сделали этого раньше. – На этотраз… – она глубоко вздохнула, и подруги медленнозашагали по песчаному берегу, – как это нисмешно… это все Нэнси.

– Опять? После стольких лет? – Марина, каза-лось, очень удивилась. – Я то думала, что она со-вершенно успокоилась еще десять лет назад. Мнегорько это слышать.

– О, нет, совсем не то, что ты подумала. – Пиларрассмеялась и опять покачала головой. – С ней всев порядке. Через несколько недель она родит, ни очем, кроме малыша, не думает.

– Еще бы, попробуй думать о чем нибудь дру-гом, если у тебя живот такой, будто ты проглотилапятидесятифунтовый арбуз… Когда взвалишь на

себя такой груз, единственным важным вопросомдля тебя станет проблема, как от него избавиться.Во всяком случае, это мне так кажется, ты же зна-ешь, я ненавижу поднимать что нибудь весомболее килограмма.

– О, замолчи, ради бога! – взмолилась Пилар, да-вясь ОТ смеха. – Давно я так не смеялась, Мина. –Уже многие годы так называли ее племянники иплемянницы, и Пилар тоже иногда звала ее так. –Самое смешное – я даже не знаю, что хочу тебесказать… я не знаю, как объяснить то, что я чув-ствую… я даже не знаю, чувствую ли я что нибудьили мне это только кажется… – Она совсем запу-талась и замолчала.

Боже, похоже, это что то серьезное. – Маринапыталась успокоить подругу шутливым тоном, но,вглядываясь в лицо и глаза Пилар, она видела, чтота действительно чем то обеспокоена или рас-строена. Но Марина не спешила. Она знала, что ееподруга в конце концов все ей расскажет. А покапусть соберется с мыслями и обдумает, с чего на-чать. Пилар смотрела на нее с какой то страннойзастенчивостью, казалось, она пытается словамивыразить обуревавшие ее чувства.

– Я даже не знаю, с чего начать… Когда пятьмесяцев назад Нэнси сказала мне, что бере-менна… а может, позже… в общем, я не знаю,когда… я начала думать, что совершила ошибку…причем, очень может быть, довольно серьезную…– Ее лицо выражало такую муку, что Марина по-разилась:

– Ты что, имеешь в виду свое замужество?– О нет! Конечно, нет. – Пилар уже в который

раз отрицательно замотала головой. – Я имею ввиду… свое решение никогда не иметь детей… Ачто, если оно неправильное? Вдруг мне придетсяпожалеть об этом в один прекрасный день? Что,если это действительно мои родители во всем ви-новаты, и если бы у меня были дети, то я относи-лась бы к ним совсем иначе? Может, те, кто мнеговорит об этом, правы и я действительно была быхорошей матерью? – Страдание исказило лицоПилар, и Марина молча указала ей на дюну, гдеони могли укрыться от ветра. Когда они уселись напесок с подветренной стороны, Марина обняла по-другу за плечи.

– Я уверена, что ты была бы просто замечатель-ной матерью, если бы захотела. Но знать, что тыбудешь в чем то хорошей, вовсе не означает, чтотебе непременно надо это сделать, если тебе этогоне хочется. Я уверена, что из тебя получился бы,например, отличный пожарник, но это же не зна-чит, что ты должна менять профессию… Позвольтебе заметить, что большинство женщин имеютдетей, но это еще не значит, что у всех женщиндолжны быть дети. И если ты решила, что детитебе не нужны, никто не будет считать тебя пло-хой, или странной, или глупой. Кто то хочет иметьих, а кто то не хочет. И это вполне нормально. Все-гда надо делать то, что тебе больше подходит.

А ты сама никогда не задумывалась, правильно30

31

ли ты сделала свой выбор? Ты никогда не жалела,что у тебя нет детей? – Пилар задала этот вопрос,поскольку знала, что то, с чем она столкнулась, на-верняка когда то коснулось и ее подруги.

– Жалела, не сомневайся, – честно призналасьМарина, – несколько раз. Почти всегда, когда ктонибудь из моих сестер или братьев, а потом и пле-мянников или племянниц давал мне в руки оче-редного малыша, у меня сжималось сердце, и ядумала… черт возьми! – да, я хотела, чтоб это былмой ребенок!.. Но, к счастью, это желание улетучи-валось уже минут через десять. Послушай, я два-дцать лет утирала носы, меняла пеленки, мылагоршки, стирала ползунки по четыре пять раз вдень, отправляла их в школу, водила гулять в парк,укачивала по ночам, учила застилать кроватки…

Боже, я только в двадцать пять смогла посту-пить в колледж и только в тридцать пошла на юри-дический факультет! Но… теперь, когда онивыросли, я их всех люблю, может, за исключениемодного или двух… но… их я тоже люблю. Они вседоставляли мне радость, каждый по своему, ко-нечно… И что то, конечно, было приятно и неза-бываемо… И все таки… Я не хочу, чтобы это всеповторилось! Как мне тогда не хватало временидля себя, для учебы, для работы, для друзей, длялюбовников, в конце концов. Конечно, если бы по-пался стоящий парень, я могла бы выйти замуж,да пару раз они и попадались… но у меня почемуто именно в тот момент были какие то причины,по которым я не хотела себя связывать… Я, впро-чем, думаю, что дело совсем не в этих причинах,просто… понимаешь, мне нравилось быть незави-симой женщиной. Я любила свою работу, я любилавсех этих детей… Но сейчас я правда рада, что незавела своих… Конечно, хорошо иметь сына илидочь, которые позаботятся о тебе, случись что настарости лет, но, что до меня…у меня же есть ты,да еще десять братьев и сестер и все их дети. – Онаеще никогда не разговаривала с Пилар так откро-венно, и та была благодарна ей за прямоту.

– И все же вдруг в один прекрасный день ока-жется, что это все не то? Ведь друзья и родствен-ники не смогут заменить собственного ребенка.Или смогут?

Ну, если такое вдруг случится, значит, мояжизнь – это сплошная ошибка, – сказала Марина.– Но пока я не жалуюсь.

В свои шестьдесят пять она была сильной и по-движной женщиной. Она обожала свою работу всуде, и Пилар не знала человека, у которого былобы столько друзей. Как только у нее выдаваласьвозможность, она тут же мчалась проведать когонибудь: племянника или племянницу, сестру илидруга. Она жила полноценной, беспокойной, носчастливой жизнью. Пилар казалось, что она тожеживет такой жизнью… До недавнего времени ка-залось.

– Ну а ты… – Марина повернулась к ней и уди-вилась: подруга казалась смущенной и далеко несчастливой. – Эй, что это на тебя нашло? К чему

все эти вопросы насчет детей? Ты что, беременна?Хочешь узнать, что я думаю об абортах?

– Нет, – Пилар сокрушенно покачала головой, –мне до сих пор казалось, что я спрашиваю тебя отом, как рожать детей. Но я не беременна. – Онадаже не была уверена, хочет ли, чтобы это случи-лось. Просто впервые в жизни она вдруг засомне-валась в правильности принятого когда торешения.

– Слушай, а это было бы здорово! Но ты дей-ствительно этого хочешь? А что по этому поводудумает Брэд?

– Не знаю. Но скорее всего он скажет, что ясошла с ума, и будет прав. Слушай, я ведь всегдабыла уверена, что не хочу иметь детей! И все из затого, что боялась стать похожей на собственнуюмать.

– Пойми, ты никогда не будешь на нее похожа.Надеюсь, ты и сама это знаешь. Вы – два совер-шенно разных человека.

– И слава богу!Марина никогда не могла понять отношений

между подругой и ее родителями, хотя Пиларчасто пыталась все ей объяснить. Единственное, счем она была согласна, что ее матери и отцу неследовало заводить ребенка, если смысл своейжизни они видят в карьере.

– Но это единственное, что тебя останавливает?Ты боишься быть похожей на нее, да?

– Да нет… не только это… Просто я всегда счи-тала, что мне это не нужно… Но ведь я также счи-тала, что мне не нужно выходить замуж, а теперьжалею, что не сделала этого раньше.

– Ну уж такие сожаления – просто глупость.Тебе сейчас хорошо? Вот и наслаждайся жизнью.И нечего оглядываться назад, да еще и пережи-вать.

– Да я и не оглядываюсь… Я просто не знаю, чтона меня нашло… Мне кажется, я как то измени-лась, что ли.

– А вот это как раз совсем неплохо. Было бы го-раздо хуже, если бы ты всю жизнь оставалась оди-наково стойкой и непоколебимой. Может, для тебяэто действительно очень важно? Может быть, тебепросто необходимо познать материнство?

– О господи! А что, если мне это не понравится?Что, если я просто завидую Нэнси? Может, этопросто минутная слабость? И вдруг моя матьправа, и ребенок родится с тремя головами, по-тому что я слишком стара? – У нее было слишкоммного вопросов, на которые даже Марина несмогла бы ответить.

– А есть ли жизнь на Марсе? Ты же не можешьзнать всего, Пилар. Единственное, что ты можешь,– поступать так, как велит тебе разум и подсказы-вает сердце. Вот сейчас ты считаешь, что тебенужно родить. Ты, конечно, имеешь право еще разхорошенько все обдумать. Но нельзя же, чертвозьми, все время мучиться вопросом о том, чтоиз этого по лучится! Господи! Да если бы каждыйтак долго решал эту проблему, что стало бы с чело-

32

вечеством?– А как насчет тебя? Ты же не страдаешь от

того, что у тебя нет детей, может, и мне лучшеобойтись без них?

– Ты сама прекрасно понимаешь, что это глупо– брать с меня пример. Мы же два совершенноразных человека, и наши жизни нельзя сравни-вать. Я шестьдесят лет провозилась с детьми! Аты? Ты знала только детей Брэда, да и то они ужебыли почти взрослые, когда вы познакомились.Да, между прочим, ты вот замужем, а я никогдане была и не переживаю по этому поводу. Я вы-брала свободу и теперь наслаждаюсь работой,друзьями… Это мой стиль жизни, и мне он подхо-дит. А ты встретила Брэда, вы поженились, тысчастлива, вам хорошо вместе… И, может, тебедействительно надо родить ребенка, чтобы потомне жалеть всю жизнь?

Пилар надолго замолчала, задумчиво разгляды-вая песок. Слова подруги успокоили ее, но ответына свои вопросы она так и не получила. Наконецона подняла голову и снова посмотрела на Марину:

– Мина, скажи… а что бы ты сделала на моемместе?

– Во первых, я бы успокоилась и посмотрела навещи проще. Потом я бы поехала домой и погово-рила обо всем с Брэдом, но не стала бы на негослишком сильно давить. Поверь, он тоже не смо-жет ответить на все твои вопросы. Этого никто несможет сделать, даже ты сама. В какой то мере че-ловеку в жизни приходится несколько раз вста-вать перед выбором. Ты всеми силами стараешьсяоградить себя от этого, но рано или поздно тебе всетаки придется выпрыгнуть из тонущей лодки. И янадеюсь, что ты не прозеваешь нужный момент.

– Замечательные слова, ваша честь.– Спасибо. – Марина усмехнулась и, посмотрев

Пилар прямо в глаза, добавила: – А если честно, яна твоем месте ни о чем бы не думала, а взяла быи родила ребенка. И к чертям эти глупости насчетвозраста… Я думаю, что ты этого действительнохочешь, но просто боишься признаться.

– Может быть, ты и права. – Но Пилар дажепредставить себе не могла, как к этому отнесетсяБрэд. Она попыталась представить себе его реак-цию, когда она заявит, что хочет иметь ребенка…

По дороге домой они почти не разговаривали.Пилар любила общаться с Мариной. Она знала, чтодля этого ей не надо прилагать много усилий, ивсегда очень ценила то, что говорила подруга. Воти сейчас ей нужно было время, чтобы «переварить»все сказанное.

– Не переживай, старушка. Очень скоро пой-мешь, чего ты действительно хочешь. Просто при-слушайся к себе, и твое сердце само всеподскажет. И, поверь, в этом случае твой выборбудет правильным.

– Спасибо тебе. – На прощание они крепко об-нялись, и Пилар помахала ей вслед. «Просто уди-вительно, как Марина меня понимает», –улыбалась она, медленно приближаясь к дому.

Брэд уже вернулся. Когда она вошла, он скла-дывал свои клубные принадлежности и выгляделотдохнувшим и загоревшим. И, как всегда, увидевжену радостно улыбнулся.

– Где это ты была? Ведь сегодня, кажется,должна была прийти Нэнси? – Он обнял Пилар, по-целовал, и они поднялись на террасу.

– Да, она приходила на ленч. А потом мы с Ма-риной гуляли по пляжу.

– О! – Он знал жену очень хорошо. – У тебя что,неприятности?

– Что ты имеешь в виду? – Брэд усадил ее к себена колени, и она впервые за этот день почувство-вала себя по настоящему счастливой.

– Ну, ты же никогда не прогуливаешься попляжу просто так. Ты делаешь это, только когдатебе нужно обдумать и принять какое нибудь важ-ное решение. Последний раз, например, ты бро-дила по пляжу, решая вопрос о приеме новогосотрудника. До этого, мне помнится, ты исходилаего вдоль и поперек, обдумывая, как тебе выкру-титься из одного неприятного дела, в которое тебянаглым образом впутали… А еще до этого, ты пом-нишь?.. Ты совершила длительную прогулку, ипосле этого мы поженились. – Она рассмеялась, онвсегда и во всем был прав. – Ну а чем же вызванасегодняшняя прогулка? Неужели Нэнси обиделатебя? – Брэд был удивлен, ведь за все эти годыженщины, как ему казалось, давно подружились.– Или что то произошло на работе?

Пилар недавно выиграла важный процесс в ЛосАнджелесе, и он был горд за жену, но в то жевремя хорошо знал, как ее выматывает работа, гдекаждый день приходилось принимать решения.Он всегда был рад помочь ей, но иногда перед нейвставали проблемы, которые даже он не мог раз-решить, и тогда все зависело только от нее.

– Нет нет, с работой все отлично. А Нэнси былапросто восхитительна!

Восхитительна и, сама того не сознавая, безжа-лостна. Она коснулась той части ее души, о кото-рой сама Пилар вряд ли даже подозревала. Ейприходилось об этом задумываться один или двараза за этот год, но она неизменно приходила кмысли, что все это пустяки, на которые не стоитобращать внимания. Но сейчас она уже не былатак уверена в этом и решительно не знала, что ска-зать Брэду. Марина, наверное, все таки права, онадолжна поговорить с ним.

– Я не знаю… Это все скорее так – женские глу-пости.

Я просто хотела кое в чем разобраться, ну и мыс Мариной отправились на пляж, и она, как все-гда, помогла мне все понять.

– Ну и что она тебе посоветовала? – Голос у негобыл мягкий, он очень хотел ей помочь. Пилар всетаки его жена, и, как бы он ни уважал ее друзей,ему хотелось на правах мужа быть первым в курсеее дел.

– Я себя так глупо чувствую, – сказала она рас-сеянно. Он взглянул на нее и очень удивился, за-

33

метив слезы у нее на глазах. Пилар была сильнойженщиной, она редко теряла над собой контроль,и теперь, увидев, что она плачет, он понял, чтослучилось действительно что то серьезное.

– Ну ну, разве можно плакать, да еще субботнимвече ром. Может, лучше пойдем прогуляемся попляжу? – Он был вполне серьезен.

– Может, и пойдем. – Она улыбнулась и смах-нула слезы, а он покрепче обнял ее.

– Что же так расстроило тебя, любимая? Я хочу,чтобы ты поделилась этим со мной. – Он знал, чтодело серьезное, раз тут не обошлось без Марины.

– Ты не поверишь, мне кажется, это все такглупо.

– Ничего, я выслушиваю массу глупостей каж-дый день, и ничего страшного, если ты добавишьмне еще одну… Давай давай, говори, я все пойму.

Она устроилась поудобнее, их ноги переплелись,и, оказавшись лицом к лицу с мужем, пристальноглядя ему в глаза, Пилар тихо заговорила:

– Я не знаю, как это объяснить… Может быть,Нэнси задела в моей душе струну, о которой я и неподозревала… Что то подобное, правда, приходиломне в голову пару раз за этот год… Но раньше яникогда так не задумывалась и не представляла,что это мне вообще нужно… Но вот сегодня Нэнсиспросила, а что, если я когда нибудь пожалею отом, что у меня нет детей.

Произнеся эти слова, она опять не сдержаласлез. Муж уставился на нее в немом изумлении.Вот так сюрприз! Он не верил собственным ушам.

– Я всегда была уверена в том, что не хочу и ни-когда не захочу иметь детей. А сейчас я в сомне-ниях. Я поймала себя на мысли, что думаю обэтом. А вдруг она права, и я действительно когданибудь пожалею? Что, если в старости для меняэто обернется большим горем? Что, если… – она за-ставила себя сказать это, – что, если с тобой что тослучится?.. Ау меня даже ребенка от тебя не оста-нется?

Слезы текли у нее из глаз, а он, все еще не всилах ничего сказать, только кивал головой. Брэдбыл просто ошарашен. Он был готов ко всему,кроме этого. От кого, от кого, но от Пилар он ни-когда и не надеялся услышать о детях.

– Ты что, серьезно? Ты расстроилась именно изза этого? – Он все никак не мог поверить.

– Мне так теперь кажется. И это так ужасно! Авдруг я пойму, что ребенок мне просто необходим?Что же мне тогда делать?

– Вызывать пожарную команду и успокаиватьменя! Нет, ты это правда серьезно? Ты сейчас ду-маешь о том, чтобы родить ребенка? – Это послестольких то лет. Он сам как то не думал о совмест-ных с Пилар детях, а его первая жена этот вопросрешила самостоятельно, поставив его перед свер-шившимся фактом.

– Значит, ты тоже считаешь, что я слишкомстара для этого? – Вид у нее был удрученный, и он,не выдержав, рассмеялся.

– Да нет, ты то не старая… Это я старый. Слу-

шай, мне уже шестьдесят два, и я через нескольконедель стану дедом. Вот уж кто будет выглядетьдействительно глупо. – Его забавляла эта мысль.

– Нет, Брэд, совсем нет! Большинство мужчинв наше время имеют вторую семью. И многие изних гораздо старше тебя.

– О, я становлюсь старше с каждой минутой, –пошутил он. Потом, взглянув на нее, заметил, чтоПилар вовсе не шутит и для нее это вполне серь-езно. – Пилар, ты долго над этим думала?

– Не знаю, не уверена, – честно сказала она, – ядумаю, впервые эта мысль промелькнула в моейголове, когда мы только поженились, но я тогда необратила на нее внимания… Но потом… эта пара,ну, которая не могла отвоевать ребенка… Я все ду-мала о них… Какие они странные, и почему онитак фанатично преданы этому ребенку, хотя дажене видели его никогда… Но, черт возьми, в глубинедуши я их понимала! Не знаю, может, с возрастомя становлюсь сентиментальной. Но когда Нэнсисообщила, что ждет ребенка, я была просто пора-жена. Я всегда считала ее маленькой девочкой, ивдруг… Ты заметил, как она довольна? Как будтопознала смысл жизни. И вот я подумала, а что,если я то как раз ничего не поняла? Может, всетаки недостаточно быть прекрасным адвокатом,хорошим человеком, любящей же ной и доброймачехой? Может, все таки надо в этой жизни статьеще и матерью?

– Дорогая моя… – Брэд глубоко вздохнул. Онабыла сильно взволнована, и он понимал ее состоя-ние. Пилар была кое в чем права. Но ведь они дей-ствительно не в том возрасте, когда можно думатьо детях. – Как бы я хотел, чтобы ты подумала обэтом раньше.

Она посмотрела ему прямо в глаза и спросилаочень серьезно, постаравшись вложить в свой во-прос всю душу:

– Хорошо, но, если я приду к выводу, что несмогу жить без своего ребенка, ты захочешь иметьего? – Ей стоило невероятных усилий задать этотвопрос, но она должна была знать. Должна былазнать, на ее ли он стороне и есть ли у нее выбор.Если он скажет «нет», ей придется смириться. Оналюбила его больше всех на свете, и все таки сейчасона думала об одном, пока еще не существующемчеловеке – их общем ребенке.

– Я не знаю, – сказал он, – я просто никогда обэтом не думал. Мне нужно время. – Пилар улыбну-лась, благодарная за то, что он не сказал «нет». Этосерьезный шаг, и, конечно, его необходимо хоро-шенько обдумать. Они должны осознать всю от-ветственность, взвесить все «за» и «против», чтобыбыть готовыми к переменам, которые их ожидают.Но Пилар была почти уверена, что ребенок стоиттого.

– Тебе придется думать быстрее, – усмехнуласьона, а он, обнимая ее, вдруг загрустил.

– Почему это?– Я становлюсь старше с каждой минутой.Ах ты… злодейка! – Брэд отыскал ее губы и при-

34

льнул к ним долгим и нежным поцелуем. Они це-ловались, сидя на балконе в лучах заходящегосолнца, и их объятия становились все жарче. – Ятак и знал, что произойдет что нибудь неверо-ятное, если мы поженимся, – бормотал он, а онатихонько смеялась в ответ, – если бы я знал этотринадцать лет назад, я бы еще тогда заставилтебя выйти за меня замуж… и сейчас у нас былабы уже дюжина детей…

– Подожди. – Пилар слегка отстранилась и за-думчиво посмотрела на него. – Давай посчитаем…Если мы начнем прямо сейчас… так, мне сороктри… Слушай, а мы еще успеем нарожать человекшесть семь…

– Нисколько в этом не сомневаюсь… Но дай мнедожить хотя бы до первого.. .Эй, подожди ка! Я жееще не дал согласия, мне же надо подумать!..

Она старалась казаться спокойной, когдавстала и взяла его за руку.

– Ты знаешь, Брэд, у меня есть идея… Пока тыбудешь думать… тебе же надо чем то заняться…Ну ка пойдем… – Он рассмеялся, когда понял, чтоона ведет его в спальню. Он был для нее легкой до-бычей, как, впрочем, и она для него. У нее насердце стало гораздо спокойней, когда он поцело-вал ее и устремился в спальню.

Глава 5

Пока врач снимал перчатки, Диана одеваласьза ширмой. Раз в год она ходила к гинекологу напрофилактический осмотр.

– По моему, у вас все отлично. – Он лучезарноулыбнулся. Врач был совсем молодой. Шурин по-рекомендовал его Диане два года назад, так каксчитал неудобным самому осматривать свояче-ницу, а Артур Джонс, по мнению Джека, был пре-красным специалистом.

– Но, может, у вас есть жалобы? Вас что то бес-покоит? Непонятные боли? Несвоевременные кро-вотечения? – Он всегда так спрашивал в концеосмотра, и Диана отрицательно покачала головой.Вид у нее был удрученный. Неделю назад у нее за-кончилась менструация, и это означало, что наэтот раз она опять не была беременна.

– Меня беспокоит только то, что мы с мужемуже одиннадцать месяцев стараемся зачать ре-бенка, и все впустую.

Может быть, вы слитком стараетесь? – Он в точ-ности повторил слова ее сестер. Да и вообще все,кто знал об этом, постоянно повторяли глупоститипа: «Постарайся не думать об этом», «Вы слиш-ком усердствуете», «Сумей забыться и рассла-биться», «Не беспокойся», – но они не понималивсей полноты той печали, того отчаяния, котороеона испытывала каждый раз, обнаруживая, чтоопять ничего не достигла. Ей было двадцать во-семь, она была замужем почти год, мужа она обо-жала, своей работой наслаждалась, иединственное, что она теперь хотела, – это ребе-нок.

– Но год – это еще не срок, – сдержанно возра-зил врач.

– Мне это кажется сроком. И немалым. – Онавиновато улыбнулась.

– А как насчет вашего мужа? Его это тоже бес-покоит? – Может, в прошлом ее мужа было что то,о чем мужчины почти никогда не рассказываютженам, а последствия, например, венерическогозаболевания могут иметь значение.

– Ну, он советует не волноваться, говорит, чторано или поздно это произойдет.

– Может, он и прав. – Джонс улыбнулся. – А гдеон работает? – Он хотел выяснить, не имеет ли еемуж дело с какими нибудь химикатами или токси-нами, влияющими на потенцию.

– Он юридический советник крупной радио-компании. – Она заметила, что название радио-компании произвело на молодого человекавпечатление.

– А вы работаете в журнале, так? – Она кив-нула. – А между тем и ваша работа, и работа ва-шего мужа – очень беспокойные. И еще я могудобавить, что одиннадцать месяцев – совсем не-большой срок. Большинство пар оказываются всостоянии зачать ребенка только через год послесвадьбы, а некоторым и года мало. Может, попро-буете устроить себе небольшие каникулы в один изблагоприятных для вас дней?

– Да, мы подумали об этом, – улыбнулась Диана,– буквально на днях мы собираемся на неделю вЕвропу. Может быть, у нас что нибудь получитсяво время путешествия? – сказала она с надеждой.Тревога, промелькнувшая в ее глазах, заставиладоктора внимательней отнестись к ее словам.

– Вот что я вам скажу. Если вы не забереме-неете во время путешествия, я предлагаю вам,провести небольшое обследование. Я могу сам сде-лать несколько анализов и, если вы захотите, на-править вас к любому специалисту. Есть врач, ккоторому я всегда советую обращаться. Он беретразумную плату и делает все очень точно и тща-тельно. Его зовут Александр Джонстон, ваш шуриннаверняка его знает. Он немного старше нас и от-личный специалист. К тому же не в его правилахнавязывать клиентам лишние обследования.

– Мне, наверное, так и придется поступить. – Вголосе Дианы послышалась надежда, в случае не-обходимости она теперь знает, к кому обратиться.

Ободренная внимательным отношением врача,Диана вернулась на работу. В тот же вечер онасказала об этом Энди. Диана упомянула имя врачаи сказала, что спросит еще мнение Джека, ноЭнди только заворчал в ответ. Он закрутился наработе, у него был тяжелый день, и его раздражалото, что она заставляет его заниматься любовью вопределенные дни и часы, а потом закатывает ис-терики, когда убеждается, что не беременна. Ониоба молодые и здоровые, оба – из многодетныхнормальных семей, и у них нет никаких причиндля тревоги. У них будет куча детей! А если всевремя переживать, жаловаться всем и каждому и

35

плакать по этому поводу, то от этого легче не ста-нет!

– Ради всего святого, Ди, дай мне отдохнуть! Ини к чему нам эти чертовы специалисты, намнужно хорошенько отдохнуть и расслабиться. Ятебя умоляю, прекрати панику!

– О!.. Прости меня… – Слезы потекли из глазДианы, и она быстро отвернулась от мужа. Ну по-чему он не хочет понять ее беспокойство? А вдругона права, и у них действительно что то не в по-рядке? – Я только подумала… я подумала, что,может быть, врач сумеет помочь… – Она разрыда-лась и выбежала из комнаты. Энди отправилсявслед за нею.

– Ну ну, успокойся, малышка… Прости меня. Япросто очень устал и раздражен… Эти чертовы не-приятности тянутся уже несколько недель… Нубудет, будет у нас ребенок, не волнуйся. – Но этаее настойчивость иногда ужасно его раздражала.Она так решительно настроена, что можно поду-мать, ребенок – это единственная цель в ее жизниили она просто мечтает посоревноваться сосвоими сестрами.

Врач сказал, что, может быть, если мы оба возь-мем отпуск… – Диана смотрела на него умоляю-щими глазами, она вовсе не хотела раздражатьего. Он притянул ее к себе:

– Доктор прав. Нам необходимо отдохнуть.Обоим. А теперь, любимая, пообещай мне, что тыперестанешь об этом думать хоть на время, хо-рошо? Между прочим, держу пари, что врач тебесказал, что в том, что ты еще не забеременела, нетничего страшного и противоестественного.

Она робко улыбнулась и кивнула:– Да, он так сказал.– Ну вот видишь, все у нас в порядке, – сказал

он, целуя ее. Ночью, лежа в постели, Диана не-много успокоилась.

Она подумала, что, может быть, все вокругправы, а она ведет себя просто глупо, так пережи-вая.

Она потянулась к Энди, чтобы поцеловать егоперед сном, но муж уже давно спал, сладко поса-пывая. Диана долго вглядывалась в его лицо, апотом откинулась на свою подушку. Все такистранно, что отсутствие ребенка делает ее иногдатакой одинокой. Ей казалось, что никто на светене может понять, как остра ее боль и как великадля нее необходимость иметь малыша. Никто.Даже Энди.

* * *

Поездка в Европу получилась великолепной.Они побывали в Париже и на юге Франции, апотом слетали в Лондон навестить брата Энди. Иесли Диана забеременела, то это могло произойтитолько в «Отель де Пари» в Монте Карло. Погодабыла отличная, отель – изумительным, и Энди за-явил, что лучшего места для зачатия ребенка и во-образить невозможно.

Встреча с Ником в Лондоне тоже была удиви-тельно приятной, и остальная часть поездки былалегкой, радостной и именно такой, в какой онинуждались уже почти год. Диана с Энди дажепредставить себе не могли, в каком напряжениижили, пока не уехали из Лос Анджелеса и не по-чувствовали, как это здорово – наслаждаться об-ществом друг друга в новой обстановке, ощущаясебя свободными и расслабленными. Они ходилипо ресторанам и. музеям, посещали церкви, валя-лись на пляже и даже провели уик энд в Шотлан-дии, в красивом местечке за рыбной ловлей сНиком и его девушкой.

Вернувшись в июне в Лос Анджелес, они оба по-чувствовали себя совершенно другими людьми.

Энди – загорелый, посвежевший и полный сил– отправился на работу, а Диана осталась дома,позвонив в свой журнал и взяв отгул: ей надо былораспаковать вещи, опомниться от поездки и схо-дить в парикмахерскую. Все равно это была пят-ница, и Диана решила, что раз журнал обходилсябез нее так долго, то с ним ничего не случится допонедельника. Она не рвалась немедленно вер-нуться к своим публикациям и даже попыталасьотговорить Энди идти в этот день на работу. Но онзнал, что накопилось много дел, ему следует по-явиться на радио, и неохотно пошел туда. Оба онис нетерпением ждали уик энда.

В субботу с утра Энди поехал на теннисныйкорт и сыграл партию с Биллом Беннингтоном, скоторым они вместе учились на юридическом фа-культете. Именно Энди в свое время устроил прия-теля на радио. Энди любил поболтать со своимстарым приятелем, и речь у них зашла о путеше-ствии в Европу.

– Как Ник? – спросил Билл, когда они, закончивигру, устроились у стойки бара.

– Отлично. Встречается с хорошей девушкой.Мы провели с ними уик энд в Шотландии. Ры-бачили. – У Билла тоже был младший брат, ровес-ник братьев близнецов Энди. Вообще у них быломного общего. – Ты знаешь, она нам очень понра-вилась – англичанка, очень хорошенькая и весе-лая, и Диана была уверена, что ее деверь имеет поотношению к ней серьезные намерения, но он по-чему то не хотел признаться в этом своему стар-шему брату.

– Я тоже встречаюсь с хорошей девушкой, –признался Билли, слегка смутившись.

– Что ты хочешь этим сказать, Беннингтон? – судивлением взглянул на него Энди. – Это серьезноили всего лишь очередной флирт? – Билл посто-янно встречался с хорошенькими девушками. Онбыл симпатичным парнем и не пропускал ниодной фотомодели или начинающей кинозвезды.Естественно, его романы были весьма непродол-жительными.

– Я еще ничего не решил. Но она чертовски при-влекательная. Я хотел бы, чтобы вы познакоми-лись.

– А где она работает? Или ты сочтешь этот во-

36

прос нескромным? – Энди усмехнулся, заметив,как зарделось лицо друга.

– Ты не поверишь! Она консультант в конкури-рующей с нами радиокомпании. Только что закон-чила юридический факультет.

– Ну и ну! – Энди не смог удержаться, чтобы неподдразнить друга, но он был действительно радза него. Билл Беннингтон был его близким прияте-лем и симпатичным пар нем. – Но вообще то этозвучит обнадеживающе.

– Если б знать заранее! – Беннингтон загадочноулыбнулся, и они зашагали к автомобильной сто-янке. Друзья встречались почти каждую субботу,если у них не было других планов, и еще старалисьпровести вместе один два вечера на неделе, еслине очень уставали на работе. Перед своей поездкойЭнди, по мнению Билла, пребывал в постоянномнапряжении. И сейчас, наблюдая за приятелем,Билл с удовольствием отметил, что тот выглядитотдохнувшим и бодрым. – Между прочим, как по-живает мой любимый редактор журнала? Все также влачит свое бремя?

– Влачила, до нашей поездки. Между прочим,она вчера брала отгул, а это хороший знак. Этозначит, что она хорошо отдохнула и, главное, из-менила свой взгляд на некоторые вещи. До по-ездки нервы у нее были совершенно расшатаны, ябоюсь, что она слишком много сил отдает работе.

– То же самое могу сказать о тебе. Порой тывнушал мне тревогу. Не знаю, то ли что то не клеи-лось у тебя на работе, то ли беспокоило что то дру-гое, но, когда ты уезжал, выглядел неважно.

– Даже не знаю… – Энди не был уверен, что емустоит рассказывать другу о волнующих Диану про-блемах. – Наверно, я действительно просто устал.Да и жена была ужасно взвинченна, и ее состоя-ние отчасти передалось и мне…

– Я надеюсь, ничего серьезного?Да нет… не думаю, чтобы это было серьезно…

Просто… Диана хочет поскорее родить малыша…ну мы и стараемся изо всех сил… и я считаю, чтомы даже слишком усердствуем, поэтому ничего невыходит… А жена по этому поводу страшно рас-страивается.

– Ну, ребята, вы же женаты не больше года!Когда вы поженились? – Билл был искренне удив-лен, что они уже думают о ребенке.

– Сегодня ровно год, – Энди счастливо улыб-нулся, – не верится, правда?

– Господи, вот это да! Но все равно, вам еще со-всем рано заводить ребенка. Ты же тогда переста-нешь играть со мной в теннис, а будешь мчатьсядомой с работы, чтобы помогать жене менять пе-ленки!

– Ну, этого еще не случилось… Может, я смогууговорить ее подождать еще год…

– Почему ты до сих пор этого не сделал? Может,через пару лет мы бы могли на пару стать отцами.

– Да, это мысль. – Энди с улыбкой посмотрел надруга, они как раз подошли и остановились возлесеребристого «Порше» Билла. – А вообще это все

трудно себе вообразить. Я помню, как отец таскалблизнецов – по одному на каждом плече. Мне ка-жется, я к этому еще не готов. А вот Диана –вполне. Ей не терпится стать матерью.

– Все равно не стоит с этим спешить, дружище,– посоветовал Билл. – Дети – это уже на всю жизнь.

– Я передам Диане твои слова.Он помахал вслед машине друга, думая о том,

как долго продлится его роман с новой девушкой,и тоже сел в машину.

Когда он приехал домой, Диана возилась в садув самом наилучшем настроении. Она с улыбкойвзглянула на приближающегося мужа. Энди былтаким красивым и стройным в своем теннисномкостюме. Он остановился, чтобы поцеловать ее.

– С годовщиной вас, миссис Дуглас! – Из кар-мана шорт он вытащил маленькую, обтянутуюбархатом коробочку и протянул жене.

Ты меня балуешь, – сказала она, опускаясь наколени и с нетерпением раскрывая подарок.Внутри оказалось изящное золотое колечко с сап-фиром. Оно было очень милым, и Энди знал, чтооно ей понравится и она будет носить его не сни-мая. Диана действительно посмотрела на него вос-хищенными глазами и поцеловала. – О! Какаяпрелесть!

– Я рад, что тебе понравилось. – Он был дово-лен. – Вообще то в первую годовщину положенодарить что нибудь более ценное – из пластмассы,или бумаги, или глины… Но я решил, что ты не бу-дешь возражать, если я забегу на несколько летвперед…

– На первый раз прощается. Но на будущий годя желаю получить в подарок настоящую драгоцен-ность, например из алюминия или меди. – Онаулыбалась, загар очень шел ей.

– Малышка, клянусь, ты этого заслуживаешь! –Энди поднял ее с колен.

Они вошли в дом, и Диана достала свой пода-рок. Она купила ему великолепный кожаный не-сессер. Он давно мечтал о таком и, когда снялупаковку, пришел в настоящий восторг. Они былиочень внимательны друг к другу во время поездки,да и вообще весь этот год. Энди обожал покупатьдля нее какие нибудь безделушки, просто так, безовсякой причины, или приходить домой с букетомцветов. Она тоже делала ему небольшие подаркии приятные сюрпризы. Оба хорошо зарабатывали,и баловать друг друга им доставляло большое удо-вольствие.

Кроме того, Энди заказал на вечер столик в«Л'Оранжери». Ресторан был очень дорогой, но онхотел, чтобы ужин напомнил им поездку в Европу,где они постоянно ужинали в самых фешенебель-ных ресторанах и посещали изысканные, дорогиеместа.

Диана надела новое шелковое платье – белое, сочень глубоким вырезом. Она купила его в Лон-доне специально для этого дня.

– Я почему то подумала, что для такого днябелое платье подойдет как нельзя лучше. – Диана

37

поддразнивала его, и он решил подыграть:– Я надеюсь, это не заставляет тебя думать, что

ты еще девственница?– Вряд ли… – рассмеялась она в ответ.Супруги выехали пораньше, так как Диана по-

обещала младшей сестре, что они перед обедом за-едут в «Адамсон Дэваннес гэлери», где должно былосостояться открытие очередной выставки ее мужа.Они были красивыми и загоревшими. Когда сади-лись в машину, Энди наклонился и поцеловалжену.

– Ты так хороша! – восторженно воскликнул он,и Диана усмехнулась.

– Ты тоже. – Она вся прямо светилась счастьемпосле этой поездки в Европу. «Может, она действи-тельно забеременела?» – удивился про себя Энди.

Она надела кольцо – его подарок, и по дороге кгалерее он в шутку сказал, что они должны совер-шить еще одну поездку, чтобы он тоже смог обно-вить свой подарок. Это был день отдыха, онизанимались любовью все послеполуденное время,после чего начали одеваться на вечер. Этот деньобещал быть счастливым. Энди рассказал ей оновом увлечении своего друга Билла.

– Консультант, говоришь? – Диана слегка уди-вилась, но потом, вспомнив все увлечения ихдруга, улыбнулась: – Я думаю, что это его очеред-ной мимолетный роман.

– Да, а вот я так не считаю, – Энди покачал го-ловой, вспоминая слова Билли, – мне кажется, онне на шутку ею увлекся.

– Ага, он всегда не на шутку увлекается одной,пока не появится следующая. Да он меняет своиувлечения так же быстро, как мой трехлетний пле-мянник.

– Но но, Диана, ты уж слишком!.. Билли хоро-ший парень! – Но Энди понимал, что в словахжены есть доля правды. А она, зная, что убедилаего, рассмеялась.

– Да кто говорит, что он плохой? Просто егоничто и никто не интересует больше пяти минут.

– Может, на этот раз все будет иначе. – Эндиприпарковал машину на стоянке, прямо напротивгалереи. Он помог Диане выбраться из машины, иони пошли по дорожке ко входу. В дверях они уви-дели Сеймуса: он вел жаркий спор с каким то че-ловеком восточного происхождения, одетым вовсе черное.

Боже мой!.. Вы только посмотрите на них! Нупрямо живая кинозвезда, только что вернувшаясяиз Европы! – Он явно имел в виду свояченицу. Со-беседник Сеймуса оказался знаменитым японскимхудожником, которому они были тут же представ-лены. – Мы обсуждали потенциальное влияние ис-кусства на умирающую, пребывающую в упадкекультуру и пришли к не очень утешительным вы-водам. – Вид у него был задумчивый, но в уголкахлукавых глаз затаилась ирония. Он был великолеп-ный игрок и манипулировал людьми, словами,картинами, идеями – всем, что приходило ему . вголову или попадало в руки. – Ты уже видела

Сэмми? – Одной рукой он подталкивал Энди в сто-рону бара, а другой указывал Диане на группуженщин, среди которых та заметила сестру. Онистояли перед огромным, на всю стену, полотном,причем Сэмми, находившаяся в центре, была такувлечена беседой с подругами, что, казалось, необращала никакого внимания на своих малышей.Они между тем путались под ногами, шумели исмеялись.

– Привет, – сказала Диана, медленно приближа-ясь к ней.

– Привет, отлично выглядишь! – В голосе сестрыслышалось восхищение, она всегда считала Дианусамой симпатичной из них троих, самой способ-ной и… удачливой. Сколько Сэмми знала сестру,она всегда была такой. Хотя Диана ни за что бы сней не согласилась, услышав об этом. Она бы незадумываясь обменяла все на двоих ребятишекСэмми. – Ты просто красавица. Как съездили?

– Отлично! Мы великолепно провели время.Саманта познакомила Диану с друзьями, и ком-

пания начала потихоньку распадаться – все пошлив разные стороны искать своих спутников. И тутСаманта заговорщически посмотрела на сестру испросила, понизив голос:

– Ну, что… поездка помогла?.. Ты забеременела?– Голос ее звучал заботливо и обеспокоенно, ноДиана ненавидела ее в этот момент.

– Это все, о чем ты можешь спросить? У тебянет другой темы для обсуждения? Когда я вижуГейл, она каждый раз спрашивает у меня то жесамое. Господи, неужели вы обе не можете думатьни о чем другом? – Самое страшное было то, чтоона сама вот уже год не могла думать ни о чем дру-гом. Такое впечатление, что, покаты не забереме-неешь и не родишь, тебя прямо за члена семьи несчитают. Но она то, черт возьми, делала и делаетвсе, что в ее силах! И не ее вина, что у нее поканичего не получилось.

– Извини, ради бога!.. Я же просто интере-суюсь… Мы с тобой не виделись довольно долго,вот я и подумала…

– Да, я понимаю… – сказала Диана удрученно.Конечно, они все переживают за нее, но все равноее каждый раз это просто бесит. Их вопросы – какпостоянное обвинение. «Может, вы плохо старае-тесь? Может, у вас что то не в порядке? Может,вам обратиться к специалисту?» Диану тоже бес-покоило все это, но ответов у нее не было ни длясебя, ни для сестер, ни для родителей.

– Я так понимаю, это означает «нет». – Самантастаралась сказать это как можно мягче, но Дианасмерила ее пронзительным взглядом.

– Это означает: оставь меня в покое, Саманта!Хорошо, я скажу: я еще не знаю. Тебя это удовле-творит? Хочешь, чтобы я позвонила тебе, кактолько у меня начнется менструация? Или лучшепослать факс? Или, может, повесить большое объ-явление, а мама соберет всех своих друзей иустроит консилиум на тему: «Что же нам делать сбедной Дианой?» – Она чуть не плача выкрикивала

38

слова, и Сэмми стало жаль сестру.– Не переживай так, Ди. Мы просто хотим

знать, что с тобой происходит, вот и все. Мы желюбим тебя.

– Спасибо. Со мной ничего не происходит.Этого вам достаточно? – Ее утешала мысль о том,что она сама еще точно ничего не знает.

Когда Сеймус и Энди присоединились к ним,Диана еще не успела успокоиться после стычки ссестрой. У Сеймуса на плечах сидел сынишка.

– Твои новые картины впечатляют, – бодро го-ворил Энди, но он уже заметил напряженное лицожены, и они очень скоро покинули выставку.

По дороге в ресторан Энди не проронил нислова, Диана внешне казалась спокойной, но онпонял, что вопросы сестры, как всегда, глубоковстревожили жену.

– Что нибудь случилось? – Энди наконец не вы-держал. Настроение у жены было мрачное, почтикак до поездки в Европу. – Чем тебя расстроиласестра?

– Как обычно, – фыркнула Диана, – захотелаузнать, беременна я или нет.

Посоветуй ей лучше заниматься своими делами.– Он постарался сказать это как можно мягче и на-гнулся, чтобы поцеловать ее. Диана выдавила изсебя улыбку. Какой Энди замечательный! Чуткий,заботливый, добрый.

– Ты же знаешь, я просто ненавижу, когда ониначинают спрашивать! Как будто их это волнуетбольше всего.

– Они же любят тебя и хотят как лучше. Кстати,у нас, может быть, все в порядке. По моему, вМонте Карло мы не упустили эту возможность, тыне находишь?

Она засмеялась, вспомнив их бурные ласки вшикарном номере отеля, и поцеловала его в шею.

– Ты неподражаем. С годовщиной тебя, мистерДуглас. – Ей не верилось, что прошел уже год содня свадьбы. Диана была просто счастлива созна-вать себя миссис Дуглас, и прошедший год был дляних обоих наполнен до краев. Единственное, чтоего омрачало, это беспокойство по поводу ненасту-пающей беременности. Но их жизнь все равнобыла полной – работа, друзья, их семьи. Мысль оребенке как бы тонула во всем этом. Но все такиона была важной для них, и особенно для Дианы.

– Ты, конечно, считаешь меня слегка ненор-мальной… из за того, что я так хочу малыша? –тихо спросила она Энди, когда они подъехали к«Л'Оранжери».

– Нет, что ты. Я просто не хочу, чтобы это сталодля тебя навязчивой идеей. От этого легче не ста-нет.

– Тебе легко говорить… Мне иногда кажется,что вся моя жизнь – сплошные месячные…

– Не допускай этого. Старайся думать об этомкак можно меньше. – Он улыбнулся, передаваяпривратнику ключи от машины. – Я тебе всевремя об этом говорю. – Он поцеловал жену и неотпускал ее некоторое время. – Не забывай, пожа-

луйста, что пока существуют два человека… Этоты… И я… А все остальное будет, когда придетвремя.

– Мне бы твою уверенность, – обиженно взгля-нула она на него. Он был таким выдержанным испокойным.

– Спорим, если ты перестанешь об этом всевремя думать, то забеременеешь так же легко,как… твои сестры. – Он ободряюще улыбнулся,Диана улыбнулась в ответ и взяла его под руку.

– Клянусь тебе, я постараюсь.Когда они вошли в ресторан, несколько голов

повернулись в их сторону, провожая восхищен-ными взглядами красивую молодую пару. Офици-ант посадил их за столик в дальнем конце зала и,пока они просматривали меню и непринужденноболтали, принес вино. Диана уже успокоиласьпосле неприятного разговора с сестрой, и оба онибыли в прекрасном настроении.

На первое они заказали икру, залитую взби-тыми яйцами с луком, потом им принесли салат изомаров и шампанское. Покончив с десертом,Диана, оставив мужа в одиночестве, направиласьв дамскую комнату, чтобы поправить косметику.Она действительно отлично выглядела в англий-ском платье, которое подчеркивало ее загар. На-красив губы, перед тем как вернуться к столу, оназашла в туалетную кабинку, и тут она заметилакровавое пятно на трусиках, свидетельствующее,что их любовная ночь в Монте Карло не принесладолгожданного результата. У нее перехватило ды-хание, и кафельные стены поплыли перед глазами.Она попыталась успокоиться и взять себя в руки,но, подходя к раковине, уже чувствовала печаль иопустошение.

Диана решила ничего не говорить Энди, но,когда она возвращалась к нему, он заметил пере-мену, произошедшую в ней, и понял все по ее уд-рученному виду. Он уже выучил ее менструальныециклы и еще несколько недель назад знал, чтоименно этот уик энд должен показать результат ихпоездки в Европу. И теперь ему было достаточнотолько взглянуть на нее, чтобы понять, что успехаони не достигли.

– Что, неприятный сюрприз? – осторожно спро-сил Энди, пока она садилась. Он уже хорошо ее из-учил и был тронут тем, что она не хотела показатьвида, но была слишком подавлена и не смогласкрыть своих чувств. Его это тоже начало угне-тать, и мало помалу он начинал чувствовать себявиноватым.

– Да, неприятный сюрприз, – проговорилаДиана, отворачиваясь. Теперь она обнаружила,что вся затея с поездкой оказалась напрасной. Накакое то мгновение ей показалось, что вся еежизнь – тоже.

– Дорогая, но это еще ничего не значит. Мы жеможем попробовать еще раз.

«Да, конечно, и еще… и еще… и еще… и всевпустую! Зачем? Зачем стараться, если все безтолку?»

39

– Я хочу обратиться к специалисту, – сказалаона мрачно, когда официант принес кофе.

Вечер был испорчен, во всяком случае, дляДианы. Ребенок был для нее самой главной цельюв жизни. Ничто не может заменить его: ни работа,ни друзья, ни даже муж… Как бы она себя ни уго-варивала, что ребенок – это еще не все, но она всебольше убеждалась, что это именно так.

– Давай поговорим об этом позже, – спокойносказал Энди, – к чему нам спешить? Нельзя под-даваться отчаянию. Прошел всего год. Некоторыесчитают, что обращаться к специалистам следуетне раньше чем через два года. – Он пытался успо-коить ее, но она была страшно взвинчена и чутьне плакала.

– Я не хочу так долго ждать. – Диана судорожносглотнула. Она чувствовала неприятную боль и,зная, от чего она, ненавидела ее еще больше.

– Хорошо. Тогда через пару месяцев. Нам со-всем не обязательно с этим спешить. Ты жедолжна навести справки об этом враче, преждечем показываться ему.

– Я уже все узнала. Джек сказал, что он один излучших специалистов в стране.

– Отлично. Значит, ты опять обсуждала с Дже-ком наши проблемы? И что ты ему сообщила? Чтоя никчемный муж? Или что у меня скорее всегоосложнения после свинки, перенесенной в дет-стве? Или что я импотент? – Он разозлился, узнав,что она действовала за его спиной, наверняка пре-поднося все так, будто он виноват во всем. Хоро-ший подарок она припасла для их праздничноговечера.

– Я всего лишь сказала, что беспокоюсь, и мойгинеколог назвал мне это имя. Он не задавал ни-каких вопросов. Не переживай. – Теперь Дианастаралась сгладить положение, но муж разозлилсяне на шутку. И, может быть впервые, он почув-ствовал, что их семейная жизнь далеко не без-облачна.

Почему я должен успокоиться, черт возьми?Каждый месяц ты ведешь себя так, будто собира-ешься умирать, смотришь на меня такими гла-зами, будто это я во всем виноват, что не трахаютебя как следует! Я тебе честно скажу: я не знаю,почему у нас ничего не выходит. Может быть, изза меня, может – нет, может, это только из за того,что ты сама свихнулась из за этого и меня посто-янно заставляешь об этом думать. И если ты счи-таешь, что специалист может помочь, пожалуйста,черт возьми, делай что хочешь, обращайся к комухочешь, и, если ты думаешь, что от меня что то за-висит, я тоже пойду с тобой!

– Что ты имеешь в виду – «если от меня что тозависит»? – Она была потрясена, и они оба пони-мали, что вечер испорчен окончательно. – Не хо-чешь же ты сказать, что это только мои проблемы?Ведь мы оба должны об этом думать!

– Да, конечно, спасибо, что напомнила. Но зна-ешь, мне кажется, что я здесь ни при чем. Простоты специально каждый раз впадаешь в истерику

и уже только одним этим все портишь! И знаешьчто? Если твои сестрицы забеременели прямо у ал-таря, это еще не значит, что мы, черт возьми,должны были сделать то же самое! Ну что плохогов том, что мы не стали с этим спешить и прожилигод спокойно, как нормальные люди?

Из ресторана Диана вышла вся в слезах, и подороге домой они не сказали друг другу ни слова.Дома она заперлась в ванной и долго сидела там,оплакивая малыша, которого опять не предвиде-лось, и праздник, который был совершенно испор-чен. А что, если муж прав? Не делает ли она изэтого уж слишком большую проблему? Может, онапросто хочет показать, что она не хуже, чем Гейли Сэмми? Но зачем? Может, ей этого никогда и недоказать, как бы она ни старалась?

Энди ждал ее в постели, когда она наконецвышла из ванной, одетая в новую розовую ночнуюрубашку, которую он купил ей в Париже.

– Прости меня, – сказал он, когда она прибли-зилась к кровати, – я ужасно расстроился, но всеравно, я не должен был тебе всего этого говорить.– Он обнял жену и притянул ее к себе. Глядя ей влицо, Энди догадался, что она плакала. – Не обра-щай внимания, малыш. Ничего страшного, если унас вообще не будет детей. Ты мой самый люби-мый ребенок. И самый главный. – Она хотела ска-зать ему то же самое, но что то мешало ей. Онаочень любила его, но сейчас поняла, что, пока уних не появится малыш, она не будет считать свойбрак счастливым. – Ди, я люблю тебя. – Он устроилее рядом с собой и нежно обнял.

– Я тоже люблю тебя… У меня такое чувство,что я сегодня тебя сильно разочаровала.

– Что за глупости! – Он улыбнулся, глядя на нее.– Никаких разочарований. И знаешь, чем все за-кончится? Ты родишь двойню, и твои сестры про-сто умрут от зависти.

– Я люблю тебя. – Диана уже почти успокоиласьи даже улыбалась, сожалея об испорченномвечере.

– С праздником тебя, любимая.– С праздником, – прошептала она в ответ.

Энди выключил свет и долго еще не спал, держа еев объятиях и думая об их будущем и еще о том, чтостанет с его женой, если действительно выяснится,что у них никогда не будет детей.

* * *

Брэдфорд и Пилар отмечали годовщинусвадьбы дома. Они собирались поехать на уик эндв Эль Энканто, но перед самым отъездом им по-звонил Томми и сказал, что у Нэнси началисьсхватки. Они связались с ней, и Пилар пообещала,что они будут сидеть дома и ждать новостей. Нопосле того, как она повесила трубку, Брэд огор-ченно заметил:

– Зачем ты ей это пообещала? Нам придетсяждать несколько часов! Да и вообще ребенокможет не родиться до завтрашнего утра!

40

– Успокойся, дорогой. Мы можем поехать зав-тра вечером. Это же наш первый внук, мыдолжны быть под рукой, если вдруг что то понадо-бится.

– Мне кажется, что, когда женщина рожаетпервого ребенка, меньше всего она нуждается впомощи своего отца.

– Я все таки думаю, что мы должны быть наместе. Вдруг что то будет не так?

– Хорошо, хорошо… мы останемся дома. – Онпринялся с обреченным видом развязывать гал-стук. Ему все же было очень приятно, что она такзаботится о его детях, и они оценили это и отве-чают ей привязанностью.

Пилар отправилась на кухню готовить ужин.Через не которое время они сидели на залитой лун-ным светом террасе и ели спагетти, запивая ихвином.

– А может, это даже лучше, чем Эль Энканто. –Он блаженно улыбался. – Во всяком случае, роман-тичнее, это точно. Слушай, а я когда нибудьраньше говорил, как сильно я люблю тебя? – Лун-ный свет скрадывал черты его лица, и он казалсямолодым и красивым. Жена тоже казалась краса-вицей, когда лунные блики играли на ее шелковомплатье, таком же голубом, как цвет ее глаз.

– Вот уже часа два, как ты не говорил этого. Яуже начала беспокоиться.

После того как Пилар унесла тарелки, онистояли на террасе, и Брэд рассказывал, как оннервничал, когда родилась Нэнси. Ему тогда былотридцать пять, для первого ребенка он был далеконе молод, но чувствовал себя как мальчишка,шагая по приемной больницы и ожидая, кто у негородится. Но зато когда родился Тэдди, он чувство-вал себя более спокойно, да еще был так горд тем,что родился мальчик, что угощал сигарами всехвстречных. Он признался жене, что недавно купилкоробку сигар и тоже собирается всех угощать,когда Нэнси родит.

Пилар тоже думала о Нэнси и, зная, как они сТомми волнуются, мысленно молилась, чтобы всепрошло хорошо. Когда в десять тридцать зазвонилтелефон, они, все еще сидя на террасе, удивленнопереглянулись. Пилар поспешила снять трубку иуслышала взволнованный голос Томми, а потом –радостный и возбужденный – Нэнси. У них ро-дился мальчик, здоровый и крепкий, весом почтидевять фунтов.

– И всего за три с половиной часа! – ГолосТомми звучал так гордо, как будто Нэнси совер-шила невиданный подвиг.

– И на кого он похож? Надеюсь, на меня? – по-шутила Пилар, и они все рассмеялись.

– Вы не поверите, – голос у Нэнси звенел от вос-торга, – но он – вылитый папочка!

– Ну, слава богу! – Брэд только что взял вторуютрубку в спальне. – Но, черт возьми, тогда он дол-жен быть красавцем!

– Он и есть красавец, – с гордостью сказалТомми. Брэд спросил, как прошли роды, и моло-

дые заверили, что отлично. Нэнси не пришлось де-лать никакой анестезии, она родила очень легко, аТомми ни на минуту не отходил от нее. Когда ониповесили трубки, Брэд вышел из спальни на тер-расу, где его уже ждала жена. Он гордо улыбался.Только что у него появился внук.

– Да, времена изменились, – пробормотал он,когда они усаживались в кресла, – если бы мнепредложили присутствовать при рождении моихдетей, я, наверное, упал бы в обморок.

– Я бы тоже, – Пилар улыбнулась. – Это зрелищепрельщает далеко не всех. Но они оба ужасносчастливы, правда ведь? Прямо как дети, такиевозбужденные, гордые и счастливые. – Она вдругпочувствовала, как на глаза навернулись слезы.Она то такого чувства никогда не испытывала и,может, никогда не испытает. Но, взглянув намужа, она заставила себя улыбнуться. – Забавно.Но ты совсем не похож на деда.

– Ну и отлично. Хочешь сигару?– Нет, я воздержусь, спасибо. – Она сидела,

уставившись в темноту на океан, и очень хорошознала, чего бы ей сейчас хотелось.

– О чем это ты там задумалась? – Брэд взглянулжене в глаза, и то, что он там увидел, задело его заживое. Там было такое отчаяние и одиночество,каких он раньше никогда не замечал, потому чтоони были скрыты так глубоко, что даже с ним онаникогда не осмеливалась показать их.

– Да так, ни о чем, – солгала она.– Неправда. Ты думаешь о чем то очень серьез-

ном и важном. Я тебя никогда такой не видел,Пилар… Скажи мне, о чем ты думаешь… – Она вы-глядела вот так же в тот вечер, когда решилавыйти за него замуж, а до этого он всего один илидва раза замечал у нее на лице нечто похожее. Онпридвинулся к ней ближе и взял ее руки в свои. –Пилар… скажи мне… – Он пытался взглянуть ей влицо, но тут она сама повернулась к нему, и он за-метил блеснувшие на глазах слезы. Две серебряныедорожки пролегли по ее щекам, а в глазах застылстрах. Брэду захотелось взять ее на руки и качать,как ребенка, чтобы защитить от этой отчаяннойгрусти, так внезапно захлестнувшей ее.

– Я просто думала… О господи, это так глупо…Они же молодые, и они оба так хотели этого… А явсе думаю, какая я все таки была глупая… – Ееголос был еле слышен в темноте. – А еще я… я бытак хотела от тебя ребенка… – Она замолчала, а ондолго ничего ей не отвечал, только продолжал дер-жать ее руки.

– Ты действительно этого хочешь? – наконецтихо спросил он. Если бы она захотела этогораньше, когда это было возможно для них обоих!Но сейчас… Почему мысль о ребенке только теперьволнует ее?

– Да, я действительно этого хочу, – твердо ска-зала Пилар, и он вспомнил, как она согласиласьвыйти за него замуж после тринадцати лет угово-ров, когда он уже даже не надеялся на это. А те-перь, после того, как она всю жизнь прожила с

41

уверенностью в том, что ей не нужны дети, теперьна залитой лунным светом террасе их дома… оназаявляет, что хочет родить от него ребенка.

Он обнял ее и притянул к себе. Ему было больноот сознания того, что где то в глубине ее души при-таилось это ужасное одиночество.

– Мне очень жаль, что у тебя нет того, что тытак хочешь… Да еще такого необходимого… –Голос его звучал печально. – Но, мне кажется,Пилар, я уже слишком стар, чтобы сейчас сновазаводить детей… Пойми, я могу умереть раньше,чем они подрастут. – Он сказал это серьезно, ижена грустно улыбнулась. Она все понимала и нив коем случае не хотела настаивать.

– Ты не можешь умереть, пока не подрасту я, ана это потребуется гораздо больше времени. – Онасмахнула слезы.

– Скорее всего ты права. – Он тихонько рассме-ялся и нежным движением коснулся ее мокрыхщек. – Ну и что же нам теперь делать с ребенком?– Он вопросительно посмотрел на нее.

– С каким ребенком? С малышом Нэнси?– Да нет же, с твоим. С моим… с нашим ребен-

ком, которого, как я понимаю, ты очень хочешьиметь.

– А мы что, собираемся что то делать? – Пиларуставилась на него в изумлении. Ведь она даже го-ворить ему не хотела о своих чувствах, чтобы онне думал, что она его вынуждает к этому. Она по-ведала ему об этом только под влиянием про-исшедшего.

Скажи, ты действительно этого сильно хочешь?– спросил он серьезно. Она кивнула в ответ, и ееглаза сияли любовью и благодарностью. – Ну чтож, давай попробуем. Ничего не могу тебе пообе-щать, учитывая мой возраст. Насколько я знаю, яуже мало на что могу быть пригоден, по крайнеймере в том, что касается детей. Но попробоватьдействительно можно… Это, должно быть, будетзабавно… – Он неожиданно озорно улыбнулся, иПилар бросилась к нему на шею. Он совершенноошеломил ее своим ответом, но, сказать по правде,она сама еще больше ошеломила и себя, и его. Есликто нибудь когда нибудь сказал бы ей, что она за-хочет родить ребенка, она бы умерла со смеху. Носейчас она понимала, как долго заблуждалась.

– Но ты уверен? – Она нежно посмотрела намужа. – Ты не обязан соглашаться.

– Да, я уверен… Ты же знаешь, я еще тогда,много лет назад, хотел, чтобы у нас были дети… Нотебе же всегда нравилось заставлять меня ждать,правда ведь?

– Спасибо за твое терпение, – тихо прошепталаПилар, надеясь, что они спохватились не слишкомпоздно. Возможно это или нет – известно одномуГосподу… Но они попробуют, а там – будь чтобудет.

* * *

Чарли на годовщину их с Барби свадьбы купил

бутылку шампанского и красивое тонкое колечкодля Барби. Он не знал наверняка, но ему казалось,что жена забыла, какая сегодня дата. Напоминатьже ей он ничего не стал, а решил преподнестисюрприз. Он приготовит праздничный обед, за-брызгает ее шампанским и подарит кольцо, кото-рое было сделано в форме сердца с .маленькимрубином посередине. Он купил его в магазине уЗейла и был уверен, что Барби оно понравится.Она любила драгоценности, модную одежду и во-обще красивые вещи, и Чарли обожал делать ейнебольшие подарки. Он старался покупать ей все,что только мог позволить его доход: ведь она такаякрасивая и он так ее любит! И он все больше убеж-дался, что она этого заслуживает.

В этот день, как она ему сказала, у нее с утрабыл просмотр для рекламы моющих средств, апотом, когда она с этим покончит, она собираласьпойти по магазинам с Джуди и ее соседкой поквартире. Они собирались на бульвар Плава, и кобеду Барби обещала быть дома. Чарли не стал сней спорить, так как не хотел, чтобы она догада-лась о сюрпризе, который он приготовил.

Но, когда в полшестого ее еще не было, он началбеспокоиться. Обычно жена была довольно точна,но, когда она встречалась с Джуди и другими по-другами, они, как правило, шли куда нибудь вы-пить, и тогда она могла засидеться и забыть овремени. Чарли, однако, рассчитывал, что онабудет дома гораздо раньше. Скорей всего она пе-револновалась из за этого просмотра, ведь ей такхотелось сниматься, что теперь расслабляется в об-ществе подруг.

За прошедший год Барби удалось заполучить небольше полдюжины ролей, причем вес они былисовсем незначительные, кроме разве что одной,где она должна была и петь, и танцевать в ко-стюме калифорнийской изюминки . Так что покаее удача еще не дала о себе знать, так же как ислава голливудской звезды пока не спешила ей на-встречу. Когда ей удавалось, она подрабатывалакак манекенщица, демонстрируя в основном ку-пальные костюмы, и Чарли страшно гордилсяженой. Он не возражал против демонстрацииодежды, но был против, чтобы она работала офи-цианткой или продавщицей, как Джуди. Та ужешесть месяцев торговала в отделе косметики вунивермаге «Нейман Маркус» и уговаривала Барбитоже туда устроиться, но Чарли резко воспроти-вился. Им хватало его комиссионных, чтобы житьвполне прилично. Иногда, правда, приходилосьсидеть без денег, но тогда Чарли готовил макароныс сыром, и они все вечера проводили перед теле-визором, а потом он получал очередные комис-сионные и являлся домой с огромным букетомцветов. Он всегда старался сделать ей что нибудьприятное, и иногда его доброта ее даже слегкаугнетала, вызывая чувство вины.

Она не раз пыталась объяснить это Джуди. Ейбыло неудобно сидеть дома, полировать ногти, зво-нить своим агентам и время от времени ездить в

42

центр, чтобы позавтракать с Джуди. А Чарли в этовремя пахал как вол, зарабатывая деньги для нихобоих. Но подруга только повторяла, что это про-сто здорово и что Барби чертовски повезло. ИБарби в конце концов приходилось признать, чтоей это нравится. Кем только ей не приходилось ра-ботать: и танцовщицей, и официанткой, а одинраз в Лас Вегасе, когда ее совсем прижало, она по-далась в стриптизерши. Теперь, после стольких летработы, она чувствовала себя прямо таки настоя-щей светской дамой. И все благодаря Чарли.

Конечно, она тоже всегда была готова угодитьмужу, во всяком случае, изо всех сил старалась этосделать, хотя свыкнуться с мыслью о том, что оназамужем, Барби до сих пор не могла. Ей былотрудно привыкнуть к тому, что нужно перед кемто отчитываться в своих поступках и действиях,жить бок о бок с одним человеком и знать, что этона долгие годы, и вместо того, чтобы пойти навечеринку, каждый день оставаться дома. Иногдаона ужасно скучала по старым временам, осо-бенно когда она встречалась с Джуди и другимиподругами и те начинали рассказывать о своих по-хождениях. Но, возвращаясь домой к Чарли и чув-ствуя его заботу и ласку, Барби признавалась себеснова и снова, что его невозможно не любить. Ино-гда ей хотелось, чтобы муж немного за нее повол-новался, может быть, даже приревновал ее, но вседело в том, что Чарли никогда этого не делал. И онбыл постоянен, уж в этом то она точно могла нанего положиться. Что бы ни случилось, она знала,что Чарли рядом и всегда готов помочь ей. И этоиногда пугало Барби. Ей вдруг начинало казаться,что она никогда не сможет обойтись без него, нотут же спрашивала себя, а почему, собственно го-воря, она должна без него обходиться?

К семи часам обед был готов и стоял на столе,Чарли отправился принять душ и приготовиться кприходу Барби. Он надел синий костюм и досталподарок из ящика комода, где он его прятал. Шам-панское ждало своего часа в холодильнике. В семьтридцать Чарли был полностью готов и, чтобы за-няться чем нибудь, включил телевизор.

К восьми часам великолепное жаркое слегкаподсохло по краям, а в девять вечера, когда Барбивсе еще не было, Чарли начал паниковать. Навер-няка с ней что то случилось! Она попала в аварию.Он прекрасно знал, как плохо Джуди водит ма-шину, и всегда беспокоился, когда Барби отправ-лялась куда нибудь с подругой. Он позвонилДжуди, но дома никого не оказалось, и в полдеся-того он снова набрал ее номер. Ему ответил авто-ответчик, и все, что оставалось Чарли, этозаписать еще одно сообщение. Но наконец, когдаон позвонил в десять, Джуди взяла трубку и слегкаиспугалась, услышав голос Чарли.

– Где Барби? – спросил он, как только услышалее голос. – Что случилось?

– С ней все в порядке, Чарли. Она недавно от-правилась домой. Так что будет с минуты на ми-нуту. А что это ты так разволновался? – Она была

слегка раздражена, не понимая, чем вызвано бес-покойство Чарли.

– А как она доберется до дома? – Ему было не-понятно, почему Джуди не подвезла подругу.

– Она взяла такси. Так что в любом случае додому она доберется, рано или поздно. Успокойся,Чарли. Уж больно ты строг с ней, тебе не кажется?

– Сегодня у нас годовщина свадьбы, – грустносказал Чарли.

– О! – Последовала долгая пауза. – Извини. – Какон и предполагал, они изрядно засиделись, выпи-вая с подружками, и Барби вспомнила о временитолько около десяти.

– Спасибо. – Чарли бросил трубку и пошел вклю-чать духовку. Ну почему она опять ушла куда то сДжуди и подругами? И надо же было этому слу-читься именно сегодня! И что ему стоило напом-нить ей об их годовщине? Он же прекрасно знает,что она такая рассеянная. Она ведь ужасно любитпогулять с подругами. Тоже, решил ей устроитьсюрприз! Шампанское, домашний обед… Ну чтостоило напомнить ей? Да, глупо все получилось…

Без пятнадцати одиннадцать, когда Чарлисмотрел новости, он наконец то услышал, какжена открывает дверь своим ключом. Когда онавошла, он бросился ей навстречу. Она выгляделаочень сексуально в коротком черном платье и втуфлях на высоких каблуках.

– Где ты была? – Он явно был обеспокоен.– Я же говорила тебе. Мыс Джуди ходили по ма-

газинам.– Да, но это было утром. Почему ты не позво-

нила? Я тебя обыскался.– Мне не хотелось тревожить тебя, дорогой. –

Барби чмокнула его в щеку и тут заметила накры-тый стол. Она удивленно уставилась на него, апотом лицо ее сделалось виноватым. – Что это? Чтоты задумал?

Сегодня годовщина нашей свадьбы, – сказал онмягко, – я приготовил для нас вкусный обед. Глупополучилось, но я хотел сделать тебе сюрприз.

– О, Чарли… – Барби взглянула на него полнымислез глазами. Она чувствовала себя как последняясвинья, особенно когда он разлил в бокалы ее лю-бимое шампанское и принес холодное мясо и за-сохший йоркширский пудинг.

– Еще можно есть, – сказал он виновато, и онарассмеялась и поцеловала его.

– Ты у меня лучше всех! – Она сказала это со-вершенно искренне. – Ради бога, прости меня, лю-бимый. Я совсем забыла! Как это глупо с моейстороны!

– Ничего, все в порядке. Просто в следующийраз буду знать. Я тебя предупрежу заранее, и мыпойдем обедать в ресторан. В какой нибудь ши-карный, например, к Чейзену.

– О, это было бы здорово!Перестоявший в духовке пудинг потерял вкус,

но Барби считала, что шампанское вполне можетвозместить потерю. Она, правда, уже порядкомвыпила с подругами, но не в ее правилах было от-

43

казываться от шампанского. А чуть позже ониоказались на кушетке в объятиях друг друга; чер-ное платье и синий костюм небрежно валялись наполу, и Чарли нисколько не жалел об испорченномобеде.

– О! – Он задыхался от счастья, когда они нако-нец разомкнули объятия, чтобы немного отды-шаться. – Я на седьмом небе!

Она смеялась над ним, и они снова занималисьлюбовью, и, когда наконец добрались до спальни,было уже три часа утра.

На следующий день они проспали до полудня, акогда проснулись, то оказалось, что у Барби жуткоболит голова. Чарли поднял штору, и она зажму-рилась от яркого света. И тут муж вспомнил о по-дарке, который собирался отдать ей еще вчера, омаленькой коробочке из магазина Зейла. Он при-нес его и вложил Барби в руку, а она тем временемне переставала жаловаться на головную боль.

– Не понимаю, почему я так люблю шампан-ское? Наутро мне всегда кажется, что у меня в го-лове кто то стучит кувалдами.

Это все из за пузырьков. Не помню, кто то мнеговорил, что это из за них. – Он никогда много непил, во всяком случае, до такой степени, чтобы на-утро болела голова, но с Барби это иногда случа-лось. Когда на столе появлялось шампанское, онане могла сдержаться, чтобы не выпить все докапли.

– Что это? – Она лежала на кровати совершенноголая и медленно снимала обертку с коробочки, неспуская с мужа прищуренных глаз. А он, в своюочередь, не отрываясь, смотрел на ее обнаженноетело. Жена у него просто красавица, и он никогдане упускал случая лишний раз полюбоваться еюили погладить это соблазнительное тело.

– Это подарок тебе в честь годовщины нашейсвадьбы, но если ты не поторопишься, то тебе при-дется отложить его осмотр, потому что я не вы-держу. – Он не мог спокойно смотреть на нее, а ужкогда она лежит совершенно голая, вот как сей-час… За этот год Чарли так привык к ней, она дей-ствовала на него как наркотик. Наконец онаоткрыла коробочку и вскрикнула от восхищения,увидев кольцо. Оно ей очень понравилось, и во-обще Барби была очень растрогана. Никто никогдане был так добр и внимателен к ней, даже в ее«лучшие годы», и все из за ее прошлого, про кото-рое она никогда не решится рассказать Чарли. Нокогда он ее так баловал, она всегда почему то чув-ствовала себя вино ватой.

– Прости меня за вчерашнее, – сказала онаохрипшим голосом и медленно повернулась кнему. Через минуту его не интересовало ничего,кроме ее прекрасных ног, бедер и великолепнойгруди, которой он не уставал восхищаться.

Они поднялись с постели только в два часа дня,и то лишь для того, чтобы вместе принять душ, апотом снова занялись любовью. Чарли был в отлич-ной форме и прекрасном настроении.

– Несмотря на не очень удачное начало, наша

годовщина определенно получилась грандиозной,– улыбался он, когда они наконец начали оде-ваться к обеду. Они решили, что навестят друзейи, может, вытащат их в кино.

Я тоже так думаю. – Барби улыбнулась, залюбо-вавшись колечком, и благодарно поцеловала мужа.Тут она пригляделась к нему и заметила, что он взамешательстве. Он всегда выглядел так, когдаему надо было ее о чем нибудь по просить и он бо-ялся, что это ей может не понравиться. – Эй! Чтослучилось?.. Не увиливай… я же вижу… Что, оченьделикатный вопрос?

Он рассмеялся, пораженный тем, что она еготак хорошо знает.

– Ну, что тебя волнует? Похоже, ты хочешь меняо чем то спросить? – Пока они разговаривали, онанатянула узкую, коротенькую юбочку из чернойкожи и туфли на высоких каблуках и подошла кшкафу, чтобы взять свитер. Светлые волосыБарби уложила в пучок высоко на затылке и сталапохожа на телевизионную дикторшу, ну прямоОливия Ньютон Джон, даже еще чувственней.Чарли не мог отвести от жены глаз, пока она оде-валась. Чарли был симпатичным парнем, но, когдаон был рядом с Барби, она совершенно затмевалаего.

– С чего ты взяла, что я хочу у тебя что то спро-сить? – Он явно колебался. Иногда ему бывало не-ловко высказывать ей свои чувства.

– Ну, давай говори. – В ее голосе не было ника-кой насмешки, она стояла перед ним совершенносерьезная. Он хотел поговорить с ней еще вчеравечером, когда они выпьют шампанское и он по-дарит ей кольцо, может быть, еще перед тем, какзаняться любовью, или после… Но вчера все совер-шенно перепуталось и вышло из под контроля.Они занимались любовью всю ночь, совершеннозабыв даже про обед…

– Ну, говори, что ты хотел? – В ее голосе послы-шалось нетерпение, и он вдруг занервничал. Онвовсе не хотел задавать свой вопрос в неподходя-щий момент, когда она может разозлиться. Барбиуже догадалась, что то, о чем он хочет спросить,будет для нее не слишком приятно, но для него этоявно очень важно.

– Не знаю, может, я выбрал не самый подходя-щий момент… – Чарли все никак не мог решитьсявысказать свою мысль.

– Моя мать всегда говорила: «Сказав „а“, говори„б“… Ну, что у тебя на уме, Чарли?

Он опустился на кровать, пытаясь найти под-ходящие слова. Это было для него слишком важно,и он должен был уговорить ее. Чарли знал, что унее об этом имелось свое мнение, но он не долженей уступать, должен идти до конца, раз уж решилпоговорить с ней на больную тему.

– Я не знаю, как тебе это сказать… но тыдолжна понять, что это для меня очень важно,Барб… ну, в общем… я хочу, чтобы у нас был ре-бенок.

– Что?! – Она повернулась и уставилась на него.

44

В этот момент Барби в своем черном свитере изангоры была похожа на разъяренную кошку. Ейявно не понравилось то, что она услышала. – Тыже знаешь, я не хочу этого, Чарли. Во всяком слу-чае, не сейчас. Боже! Я на этой неделе уже почтиподписала контракт! А стоит мне забеременеть,вся моя карьера вылетит в трубу! И что я буду де-лать? Пойду продавать помаду в «Нейман Маркус»,как Джуди?

Он не стал ей напоминать, что вся ее «карьера»состояла из нескольких второстепенных ролей,редких прослушиваний для коммерческой рек-ламы, в большинстве из которых она не проходилапо конкурсу, участия в качестве девицы на по-диуме в одной автомобильной выставке и места взаднем ряду хора в «Оклахоме», не говоря уже огоде в Лас Вегасе, который оставил у нее явно не-приятное воспоминание. Единственное место, гдеона действительно добилась успеха, – подмостки,на которых проходила демонстрация бикини.Вслух же он сказал полным понимания голосом:

– Я знаю. Но ты бы могла отложить на времясвою карьеру. И потом, я же не говорю, что ре-бенка надо рожать прямо сейчас. Я просто хочу,чтоб ты знала – для меня это очень важно. Барби,я хочу иметь семью. Я хочу, чтобы в этой семьебыли дети. Понимаешь, я хочу дать им то, чего ни-когда не имел сам: мать, отца, дом, любовь иласку… Мы должны дать нашим детям совсем дру-гую жизнь, не такую, как была у нас. Я правдаочень этого хочу… Сейчас, когда прошел уже годпосле нашей свадьбы, я думаю, самое время пого-ворить об этом.

– Если тебе пришла охота поиграть с детьми,вступай в Корпус мира! Я лично к этому еще не го-това. Мне уже почти тридцать два, и если я несхвачу свою удачу за хвост сейчас, то я не смогусделать этого уже никогда.

– Барби, мне тридцать. Тридцать! И я хочуиметь семью! – В его глазах была такая мольба, чтоБарби вдруг стало не по себе.

– Семью? – Она удивленно приподняла бровь.Она стояла, прислонившись к стене, и выгляделаневероятно сексуально в этой короткой чернойюбке. – И сколько, по твоему, в семье должно бытьдетей? Десять? Я побывала в одной из такихсемей! Это было омерзительно! Поверь, я знаю, чтоговорю. – Да, она знала то, чего он не знал и нико-гда не узнает, потому что она ему не скажет.

– Поверь, дорогая, у нас все будет по другому.Может, твоя семья и была плохой, но наша семьятакой не будет, поверь мне! – Он говорил ей эточуть не плача. – Мне это жизненно необходимо, по-нимаешь?.. Я не успокоюсь, пока не добьюсь этого.Почему бы нам не попробовать сделать это прямосейчас? – Они раньше говорили об этом, но у нихне возникало споров до свадьбы. Чарли, конечно,постоянно твердил, что хочет иметь детей, а Барбивовсе не хотелось делать его несчастным, объ-ясняя, что она вообще не собирается рожать, по-этому она всегда уходила от этого разговора,

отделываясь своим неизменным «может быть,потом». Но это «потом» наступило гораздо раньше,чем ожидала Барби.

Она с несчастным видом посмотрела в окно, несмея поднять глаза на мужа. Ей не хотелось де-литься с ним своим прошлым. Но уроки, которыеона вынесла из этого прошлого, делали мысль отом, чтобы иметь большую семью и наполнитьсвой дом детьми, совершенно для нее невыноси-мой. Барби никогда не хотела этого и никогда незахочет. И она пыталась объяснить это Чарли с са-мого начала, но он даже слушать ее не хотел и, ес-тественно, не поверил, когда . она сказала, что нехочет иметь детей.

– Но куда нам торопиться? Ведь прошел всегогод. Нам так хорошо вдвоем… Зачем же все пор-тить?

– Этим ты ничего не испортишь, пойми. Отэтого только всем будет лучше… Барби, ну пожа-луйста… подумай хорошенько. – Он пытался убе-дить ее, и она слышала мольбу в его голосе, но все,чего он смог добиться, – вызвать в ней ненависть.Чарли настаивал, и ей это не нравилось. Тем болеев таком вопросе.

А может, у нас в любом случае ничего не полу-чится. – Барби попыталась, как могла, охладитьего пыл. – Я иногда думаю, может, нас сама судьбаоберегает? Ведь мы же почти совсем не предохра-няемся. Я еще никогда в жизни не была так легко-мысленна, как с тобой, и, как видишь, ничего неслучилось. – Она посмотрела на него многозначи-тельным взглядом и улыбнулась. – Может, нам недано иметь детей. – Она поцеловала его, пытаясьвозбудить, что было совсем не трудно. – Я будутвоим ребенком, Чарли! – сказала она капризнымголосом, от которого он всегда просто таял.

– Это не совсем то… – Он улыбнулся, а Барбиобрадовалась, что так ловко сумела отвлечь его. –Хорошая мысль… очень хорошо, значит, черезкакое то время…

Но, как Барби уже поняла, «какого то времени»для него не существует. И, целуя ее, Чарли вседумал, как бы усыпить ее бдительность и заста-вить вообще не предохраняться… И хорошо бы этосделать в дни, благоприятные для зачатия. Если онхочет добиться своего, то должен пойти на хит-рость. Чарли был уверен – как только Барби уви-дит своего ребенка, она его тут же полюбит. И,подумав об этом, Чарли решил для начала высчи-тать ее цикл. Он узнает ее благо приятные дни и водин из них придет домой с бутылкой шампан-ского, и… они смогут получить своего малыша…Эта идея радовала его все больше и больше, покаони заканчивали одеваться, чтобы идти к друзьям.

А Барби, не догадываясь о том, что он задумал,тоже пребывала в прекрасном настроении. Онарешила, что своими разговорами заставила егоуспокоиться, трезво взглянуть на вещи и забытьна время эти его идеи насчет настоящей «семьи».Она была абсолютно уверена, что, как бы страстноее муж ни хотел иметь ребенка, это его желание не

45

осуществится, потому что она не собирается ро-жать детей.

Глава 6

Четвертого июля Нэнси и Том в первый разпринесли своего малыша в дом Брэда и Пилар.Никто не мог представить, что они так изменятсяблагодаря ребенку. Молодые родители выгляделиповзрослевшими и важными, полностью сознавая,какая ответственность легла на их плечи. Брэд неотходил от внука ни на шаг, что то ворковал и тои дело брал его на руки. Пилар тоже нравилось во-зиться с малышом, и когда она брала его на руки,то думала о своем собственном ребенке, которыйбудет у нее в один прекрасный день, и ее перепол-няла радость.

Адам был пухленький и круглолицый, засыпална руках у любого, а когда не спал – смотрел намир огромными голубыми глазами. В общем, во-зиться с ним было одно удовольствие.

– Вы с ним отлично смотритесь, – тихо говорилБрэд, шествуя рядом с Пилар, держащей на рукахребенка. Было уже далеко за полдень. – Можетбыть, скоро у него появится дядя или тетя, – под-дразнил он жену, и та улыбнулась.

Через неделю после годовщины их свадьбы ониприложили много усилий, чтобы Пилар забереме-нела, и сейчас она ждала конца недели, чтобыузнать результат.

Но в этот же вечер, когда молодые люди уехалидомой, Пилар постигло разочарование. Она обна-ружила, что не беременна, и вышла из ваннойудивленная и разочарованная. Обычно того, чегохотела, она добивалась с первого раза.

– Господи, дорогая, что случилось? – Брэд, уви-дев ее, подумал, что она заболела. Пилар была по-хожа на привидение, и, когда села на кровать, онзаметил, что она плакала.

– Я не беременна.– О господи! – Он слегка улыбнулся. – Я уже по-

думал, что случилось что то ужасное.– Разве это не ужасно? – Пилар казалась совер-

шенно ошеломленной. Но муж был искушеннее вэтом вопросе и поспешил успокоить жену:

– После четырнадцати лет совместной жизни?Ты же прекрасно понимаешь, что одного раза да-леко не достаточно, чтобы все получилось. Для та-кого дела придется приложить массу усилий. – Онпотянулся к ней и поцеловал. Пилар улыбнулась,но вид у нее все равно был несчастный. – Тытолько подумай о том удовольствии, которымбудут сопровождаться наши попытки.

– А что, если ничего не получится? – спросилаона испуганно. Оказывается, это не так просто,как кажется. Брэд пристально посмотрел на жену,прикидывая, хватит ли у нее стойкости и воли, ха-рактера, если выяснится, что у них вообще ничегоне получится.

Если у нас ничего не получится, Пилар, нампридется жить так же, как раньше. Но мы сделаем

все возможное, клянусь. – Он сказал это совер-шенно спокойно, надеясь, что это благотворно по-действует на жену.

– Учитывая мой возраст, мне, наверное, нужнобыло с самого начала обратиться к специалисту, –сказала она с беспокойством.

– В твоем возрасте женщины прекрасно ро-жают без всяких специалистов и героических уси-лий. Прошу тебя, успокойся. Ты же не можешь всев мире учесть и предусмотреть. И то, что три не-дели назад ты вдруг захотела ребенка, еще неозначает, что в первую же ночь после этого ты за-беременеешь. Для этого нужно время и благопри-ятные условия… Так что расслабься… – Онпритянул ее к себе, уложил на кровать и нежно по-глаживал напряженные плечи Пилар. Через неко-торое время он почувствовал, что онадействительно расслабилась, и они спокойно заго-ворили о планах на будущее, в которое, как онинадеялись, вскоре войдет их ребенок. Если тольковойдет.

Брэд полагал, что пока о помощи специалистовне стоит и думать, он сказал ей об этом и был пол-ностью согласен, что, если выяснится, что им дей-ствительно понадобится врач, они пойдут к немувместе.

– Но не сейчас, – напомнил он жене, выключаясвет, – пока, как мне кажется, – сказал он, при-двигаясь поближе к ней, – нам необходимо по-больше практики.

* * *

Пикник, который устраивался для всех членовсемьи Гуди каждый год четвертого июля, на этотраз обернулся для Дианы кошмаром. За два дня доэтого она – в который раз! – обнаружила, что опятьне беременна, и безжалостные вопросы сестрыпрямо таки растравили ее душу. Ей не чего былоответить на их вопросы, почему этого не случилосьдо сих пор и не думает ли она, что во всем виноватЭнди.

– Конечно, нет, – встала она на защиту мужа.Ей казалось, что она долгое время бежала, спаса-ясь от ужасных чудовищ, но теперь силы ее былина исходе, и они окружили ее, а она задыхалась,не в силах больше противостоять им.

Гадкое чувство – будто ее загнали в угол и спа-сения нет – охватило ее. – Нам просто нужновремя.

– Но нам для этого не нужно было никакого вре-мени, а ты – наша сестра, и, значит, наша наслед-ственность здесь ни при чем, – заявила Гейл. –Может, у него низкая активность спермы? – ска-зала она с подозрением, явно желая свалить всювину на Энди. Они с мужем долго и давно обсуж-дали эту тему.

– Почему бы тебе не спросить об этом у него? –фыркнула Диана, и эта ее агрессивность, казалось,задела сестру до глубины души.

– Но я же просто стараюсь помочь, – обиделась

46

Гейл. – Может, ты посоветуешь ему к кому нибудьобратиться?

Диана не стала сообщать старшей сестре, чтоона сама собирается на следующий день пойти наприем к специалисту. Энди прав, это не их дело.

Но Сэмми вдруг сделала заявление, которым,сама того не сознавая, нанесла сестре болезнен-ный и сокрушительный удар. Она сказала об этомво время ленча, когда все были в сборе, и Дианечуть не сделалось дурно, когда она услышала это.

– Я хотела сообщить вам… – Сэмми начала го-ворить, но вдруг осеклась и вопросительно посмот-рела на своего мужа. Тот усмехнулся. – Как тыдумаешь, сказать им?

– Нет, – он рассмеялся, – скажешь через шестьмесяцев, а до этого пусть помучаются, теряясь вдогадках. – В семье все любили его шотландскийакцент и манеру разговора. Он стал для них своимс первых дней, как только женился на Саманте.

– Нечего тянуть, давай выкладывай свои ново-сти, – недовольно сказала Гейл, – скажи нам все.

– Ну хорошо, – Сэмми счастливо улыбалась, – ябеременна. И ребенок родится под Валентиновдень.

– Замечательно! – воскликнула мать, отец тоже,казалось, обрадовался. Он как раз разговаривал "сЭнди, но эта радостная новость прервала их бе-седу, и он повернулся и с улыбкой посмотрел надочь и зятя. Теперь у них будет шесть внуков: триот старшей дочери и три – от младшей. И ни од-ного от Дианы.

Это здорово, – сказала Диана бесцветным голо-сом, целуя Сэмми, а та, не понимая того, ранилаее еще одним своим замечанием:

– Я надеялась, ты опередишь меня, но кто бымог подумать, что так получится!

Первый раз в жизни Диане захотелось ударитьсестру. Она чувствовала, как в ней закипает нена-висть к Саманте, которая стояла с довольнымвидом, отвечая на поздравления и пожелания, гра-дом сыпавшиеся на нее со всех сторон. Диане, ко-торая так страстно хотела ребенка, такпереживала и так много прилагала усилий дляэтого, видеть и слышать все это было просто невы-носимо.

На обратном пути она ни словом не обмолви-лась с Энди, и, когда они наконец добрались додома, он не выдержал и взорвался:

– Не смотри на меня так, черт возьми! Я ни вчем не виноват и нечего все на меня сваливать! –Он прекрасно знал, о чем она думает с того самогомомента, когда Сэмми сообщила свою новость, ив глазах жены тут же появилось выражение не-мого укора.

– Но откуда ты знаешь, что это не по твоейвине? А может, как раз таки по твоей! – Она тутже пожалела о своих словах. Диана в отчаянииопустилась на кушетку, с сожалением взглянула нарасстроенного мужа. – Послушай, прости меня,ради бога… я сама не понимаю, что говорю… Про-сто… все это на меня так подействовало… Сестры

сначала наговорили мне всяких гадостей, а потомеще Сэмми меня доконала этой новостью.

– Я все понимаю, малыш. – Энди сел на кушеткурядом с ней. – Понимаю… Мы делаем все возмож-ное. – Он знал, что на завтра у нее назначен приему врача. – Может, нам скажут, что мы в полном по-рядке. Ну ну, успокойся. – Она возненавидела этослово за последний год больше всего на свете.

Да… конечно… – ответила Диана и пошла при-нять душ, но не могла думать ни о чем другом,кроме своих сестер: «Я беременна… Может, у негонизкая активность спер мы… Я думала, ты забе-ременеешь раньше, но пришлось тебя опередить…Я беременна… Я беременна… низкая активностьспермы…» Она простояла под душем полчаса, ивсе это время слезы не переставая текли по еещекам. Потом она отправилась в постель, не ска-зав мужу больше ни слова.

Утро следующего дня было яркое и солнечное.Природа как будто в насмешку противопоставилаее мрачному настроению такую замечательную по-году. На работе Диана взяла выходной. С недав-него времени работа стала раздражать ее: вечнаяспешка, немыслимо сжатые сроки, несговорчивыелюди – все действовало ей на нервы. Все, чтораньше доставляло ей удовольствие, теперь почемуто вызывало только раздражение и ненависть.

Одна из ее близких подруг на работе заметила,что Диана потеряла большую часть своего редак-торского пыла. Элайза Стейн была в журнале ре-дактором кулинарного раздела, и неделю назадона затронула эту тему во время небольшого ленча,который происходил прямо за столом Элайзы и за-ключался в том, что они снимали пробу с не сколь-ких блюд, приготовленных по оригинальнымфранцузским рецептам, которые Элайза привезлаиз Парижа.

– Тебя что то беспокоит последнее время? – на-прямик спросила подругу Элайза. Это была весе-лая и красивая девушка, к тому же оченьспособная. Она закончила Иельский университет,а дипломную практику проходила в Гарварде.Родом она была из Лос Анджелеса и после оконча-ния учебы вернулась, по ее собственному выраже-нию, в «свой курятник» . Ей было двадцать восемьлет, и жила она в небольшой квартире, рядом сдомом ее родителей. Несмотря на немалый жиз-ненный опыт, она была на удивление неиспорчен-ной и милой, и, когда несколько месяцев назадустроилась на работу в журнал, они с Дианойсразу же подружились и находили в общении ис-тинное удовольствие. Они с Энди как то попыта-лись познакомить ее с Билли Беннингтоном, но онпришел от нее в ужас. По его словам, она была«слишком умная и образованная», правда, это ондобавил к «слишком худая и высокая». Она иправда фигурой напоминала манекенщицу.

Нет, ничего, все в порядке. – Диана ушла от от-вета на этот вопрос и начала хвалить то, что онипробовали. Паштет из гусиной печени и рубец на-помнили ей дни, проведенные в Париже. – Между

47

прочим, мне кажется, что ты вообще никогда неешь, – сказала Диана, глядя на подругу – очень ху-денькую, с огромными голубыми глазами и свет-лыми прямыми волосами.

– Я страдала отсутствием аппетита в колледже,– принялась объяснять Элайза, – а может, я простовнушила себе это. Ты знаешь, я, наверное, таклюблю все, что касается еды, потому что долгоевремя страдала из за этой самой анорексии. И тыпредставляешь, моя бабушка до сих пор присы-лает мне посылки с продуктами из Флориды. –Вдруг она снова посмотрела на Диану… да, от неетак просто не отделаешься, поэтому она и была вжурнале на хорошем счету. – Ты не ответила намой вопрос.

– Насчет чего? – Диана притворилась, что не по-няла, но ей было прекрасно известно, что та имеетв виду. Ей нравилась ее коллега, но она не былауверена, стоит ли ей посвящать кого бы то ни былов свои проблемы. Единственным, кто знал, какона страдает, был Энди.

– Тебя что то беспокоит, я же вижу. Не сочтиэто за любопытство, но ты с недавнего временивыглядишь как человек, который дошел до ручки,но продолжает уверять всех, что у него все в по-рядке.

– Господи, неужели так заметно? – с ужасомспросила Диана, а потом вдруг рассмеялась, пора-жаясь, как точно подруга описала ее состояние.

– Ну, не очень, но я заметила. Ну как, будемсчитать, что это не мое дело, или все таки поде-лишься своими проблемами?

– Да в принципе… нет… я… – Она начала былоговорить, что у нее все в порядке, но вдруг разры-далась. Диана не могла ничего сказать, толькотрясла головой, слезы безостановочно катились поее щекам, она шмыгала носом и никак не моглавзять себя в руки.

Элайза положила ей на плечо руку и заботливопромокнула лицо салфеткой. Прошло довольномного времени, пока Диана наконец успокоилась.

– Извини… извини, пожалуйста, я не хотела… –Она взглянула на подругу: нос у нее покраснел, вглазах все еще стояли слезы. Но, как ни странно,Диана почувствовала себя лучше. Ей было простонеобходимо вот так вот излить душу. – Но я правдане знаю, что случилось.

– Все ты знаешь, ты же просто в отчаянии. –Элайза крепко обняла подругу и налила ей чашкукрепкого кофе.

– Да, ты права. – Она глубоко вздохнула и по-смотрела в лицо подруги. – У меня проблемы…дома… Ничего страшного, в общем то, просто не-сколько проблем, но мне просто необходимо сними что то делать…

– Проблемы с мужем? – Элайза внимательно по-смотрела на нее. Ей очень нравилась Диана, но иЭнди тоже нравился. Жаль, если у них что то не впорядке. Когда они все вместе обедали в послед-ний раз, они выглядели такой счастливой парой.

– Нет, я не могу сказать, что это он во всем ви-

новат. Мне кажется, здесь больше моей вины…Мне не следовало так давить на него… Понима-ешь, мне так хочется ребенка, и мы уже год ста-раемся изо всех сил, но у нас ничего не получается.Я, конечно, понимаю, как это глупо звучит, нокаждый месяц мне кажется, что в нашей семьекто то умирает или я сталкиваюсь с какой то ужас-ной болезнью, которой страшно боюсь. Весь месяця жду и надеюсь, что на этот раз я наконец то бе-ременна, а когда обнаруживаю, что нет, то у менясердце просто на части разрывается от горя…Глупо, да? – Диана опять расплакалась, ей при-шлось взять еще одну салфетку, чтобы высмор-каться.

– Совсем не глупо, – заверила ее Элайза. – Уменя еще никогда не возникало такого желания,но считаю твои чувства вполне нормальными. Темболее что мы относимся к числу тех женщин, ктопривык сам управлять своей жизнью и контроли-ровать происходящие в ней события. И когда чтото идет не по нашему, мы сразу теряемся. Вот ужпроклятое слово «контролировать»! Но мы неможем без этого обойтись. Вот ты сейчас не мо-жешь повлиять на то, родится у тебя ребенок илинет, значит, ты полностью потеряла власть надкаким то событием в твоей жизни. И именно этозаставляет тебя думать, что ты попала в беду.

– Да, наверное… но есть что то другое, что де-лает меня еще несчастней… это так трудно объ-яснить… Какая то невероятная пустота… иужасная тоска. Иногда мне из за этого хочетсяумереть. Я никому не могу этого объяснить, дажеЭнди. Я и умираю каждый раз… Ну… так, какбудто все вокруг меня застывает, а я покрываюськакой то скорлупой… И чувствую себя ужасноодиноко, такой одинокой, что даже передать немогу.

– Да, тебе не позавидуешь, – сочувственно про-изнесла подруга. Теперь ей было понятно, почемуповедение Дианы так изменилось. Она избегалавсех и постоянно замыкалась в себе, казалось, еепочти ничего больше не интересует… Немудрено,что первая мысль, которая могла прийти в голову,что это все из за ее замужества. – А ты обращаласьк специалистам? – Элайза хотела спросить заодно,не обращалась ли та к психоаналитику, но не ре-шилась. Она и так была польщена тем, что Дианадоверила ей так много.

– Как раз собираюсь это сделать на следующейнеделе. Мне посоветовали Александра Джонстона.– Она сама не поняла, зачем назвала имя врача.Просто решила, что раз уж она разоткровеннича-лась с подругой, то можно выложить ей все доконца. И каково же было удивление Дианы, когдаона заметила улыбку на лице Элайзы, наливавшейей еще одну чашку кофе. – Ты слышала это имя?

– Несколько раз. Они коллеги с моим отцом.Мой отец – эндокринолог. Если обнаружится, чтоу тебя действительно что то не в порядке, тебя ско-рей всего направят к нему, а если придется делатьискусственное оплодотворение, отец может это

48

сделать. А вообще отец сейчас не берет новых па-циентов… Только в том случае, если их к нему на-правляет дядя Алекс, ну или кто нибудь из другихего коллег. Так что считай, что с Алексом Джонсто-ном тебе повезло. – Диана почувствовала облегче-ние и в то же время с удивлением смотрела наподругу. Да, как, оказывается, тесен мир! – Хо-чешь, я замолвлю за тебя словечко? – Элайза вы-жидающе смотрела на подругу, не зная, как Дианаотнесется к такому предложению.

– Лучше не надо. Пусть все останется как есть.Но я рада была узнать, что не ошиблась и выбралахорошую клинику.

– Лучшую. Вот увидишь, они помогут тебе.Между прочим, на сегодняшний день у них оченьнеплохая статистика. Я хорошо разбираюсь вовсем этом, потому что с детства слушала разго-воры на подобные темы. До недавнего времени ядаже представить себе не могла, что кто то можетзабеременеть «просто так». Я раньше была уве-рена, что без помощи моего отца это сделать не-возможно. – Это звучало так смешно, что Дианарасхохоталась, представив себе все это.

Под конец, когда они уплетали за обе щеки по-трясающе вкусные пироги с яблоками и со взби-тыми сливками, Элайза спросила, почему быДиане не взять отпуск на то время, пока она нерешит все свои дела. Наверняка ей так будетлегче, да и Энди тоже. Но Диана ответила, чтовряд ли сможет это сделать, а потом заверила по-другу, что ей этого и не хочется.

– Я не могу слоняться без работы. Ну куда я себядену? Обе мои сестры, между прочим, не знаютподобной проблемы. Они сейчас не работают –воспитывают детей. Но ты знаешь, я не уверена,что смогу сидеть дома, во всяком случае, не сей-час. Может быть, потом, когда у меня будет ребе-нок. А сейчас мне есть чем заняться помимо того,чтобы считать дни и измерять температуру каж-дое утро.

– Да, я не уверена, что смогла бы все это вы-нести. Как ты со всем этим справляешься?

– Я просто безумно хочу ребенка. Я думаю, еслибы ты так его захотела, ты бы тоже все это вытер-пела.

Зная из рассказов отца, какие процедуры при-ходится проделывать женщинам, Элайза пони-мала ее желание родить ребенка не хуже, чем самаДиана.

* * *

Диана вела машину, вспоминая свой разговорс Элайзой и гадая, встретит она в клинике ее отцаили нет. Ей все еще казалось удивительным, чтоблагодаря случайности она получила назначениена прием к коллеге ее отца. И несмотря на то, чтовсе в один голос утверждали, что Алекс Джонстон– самый лучший врач, Диана, поднимаясь в лифте,вдруг поняла, что она ужасно нервничает ибоится.

Приемная оказалась скромной, но отделанной сбольшим вкусом комнатой. Здесь в основном пре-обладали бежевые и светло коричневые тона, постенам висели дорогие современные картины, а вуглу стояла большая пальма. Ей предложили при-сесть, но уже буквально через минуту вошла мед-сестра и попросила ее следовать запей. Онипрошли по широкому длинному коридору, гдебыло еще больше картин, а где то высоко над го-ловой сквозь стеклянный потолок сияло безоблач-ное небо. В дальнем конце коридора оказалась ещеодна комната, в которую медсестра и завелаДиану. Это был просторный кабинет, отделанныйсветлыми деревянными панелями, на полу лежалвеликолепный ковер, а в дальнем углу стояла не-большая скульптура, изображающая счастливуюпару – мать с младенцем на руках. И один тольковид этого незамысловатого произведения искус-ства задел Диану за живое.

Она поблагодарила медсестру и села, стараясьунять дрожь волнения и думать об Энди. Она боя-лась того, через что ей предстояло пройти, и того,что в конце концов скажут ей доктора. Дианабыла приятно поражена, увидев Алекса Джо-нстона. Это был высокий рыжеволосый человек сдоброжелательным выражением лица и умнымиголубыми глазами. Каким то непостижимым обра-зом он напомнил Диане ее отца.

– Здравствуйте, – он приветливо улыбнулся ипожал руку молодой женщине, – я – Алекс Джо-нстон. Рад вас видеть. – Его слова прозвучали со-вершенно искренне. Он начал расспрашивать ее отом, кем она работает, откуда родом и как долгоуже замужем. Потом он придвинул к себе пустойбланк, лежавший на столе, взял ручку и внима-тельно посмотрел на Диану:

– Ну что ж… Давайте заполним несколько не-обходимых граф и перейдем к делу. Что привеловас ко мне, миссис Дуглас?

– Я… мы… в общем, мы уже больше года делаемвсе возможное, чтобы я забеременела, если бытьточной – тринадцать месяцев… Но пока… все без-успешно. – Диана также добавила, что до свадьбыбыли моменты, когда она предохранялась не оченьтщательно, что тоже ни к чему не привело.

– А вообще вы были когда нибудь беременны?Если да, вы рожали или делали аборт? Может, увас был выкидыш?

– Нет, этого ничего не было, – покачала головойона. Сама не зная почему, молодая женщина про-никлась к нему огромным уважением, и ее неоставляла уверенность, что этот человек сможетрешить их с Энди проблему.

– А до того, как вы стали жить с мужем, вы бы-вали также небрежны, когда предохранялись? –Спрашивая это, он внимательно смотрел ей влицо.

– Нет. Я всегда была с этим очень внимательна.– Как вы предохранялись?Вопросы Алекса Джонстона следовали один за

другим.

49

Его интересовало, применяла ли она когда ни-будь спираль или пила противозачаточные таб-летки и как долго это длилось. Он хотел знать,были ли у нее когда нибудь венерические заболе-вания, а также такие неприятные явления, каккиста, опухоль, непонятные боли, геморрой; егоинтересовало, были ли у нее какие нибудь травмыи другие последствия несчастных случаев, какогорода инфекционные заболевания она перенесла,может быть, были операции или другие хирурги-ческие вмешательства, а также есть ли в их семьенаследственные заболевания вроде раковых опу-холей и диабета. Ему нужно было узнать о паци-ентке все. И в конце концов, выслушав ееотрицательные ответы почти на все свои вопросы,доктор Джонстон попытался уверить ее, что, не-смотря на то, что им с мужем, может быть, ка-жется, что год – довольно большой срок, смедицинской точки зрения этого времени можетбыть недостаточно для зачатия ребенка. И поканет причин впадать в панику. Он также добавил,что, учитывая ее возраст, он мог бы дать им ещешесть месяцев, а то и год, прежде чем делатькакие то серьезные выводы. Хотя он лично начи-нает обследование и лечение пациентов в том слу-чае, если они не смогли зачать ребенка в течениегода.

– Но пока мы можем предпринять начальныемеры, так сказать, сделать первые шаги. Я могу,например, провести предварительное обследова-ние, которое может выявить наличие какой ни-будь незначительной инфекции в организме,влияющей на все его состояние. – Он одобрительнокивнул, когда она согласилась начать обследова-ние, потому что была не в состоянии большеждать.

Диана знала, что не вынесет еще шести меся-цев постоянных надежд и разочарований. Онадолжна знать, почему не может забеременеть. Ско-рей всего этому имеется совсем простое объясне-ние, и она должна узнать его сейчас, а не черезгод, поэтому они должны найти причину и устра-нить ее; все это она пыталась объяснить докторуДжонстону.

– Но есть вероятность, – улыбнулся он ей вответ, – что нам ничего не придется выявлять иустранять, потому что вы окажетесь совершенноздоровой, и все, что вам понадобится для решениявашей проблемы, это немного терпения. Или же,если для этого будут серьезные причины, мы нач-нем обследовать вашего мужа.

Они с Энди договорились, что сначала пройдетобследование она, а потом, если врач сочтет этонеобходимым, то и Энди.

– Я надеюсь, что у меня все в порядке и выничего плохого не обнаружите, – сказала Диана, ион ответил, что тоже на это надеется и его лишьслегка беспокоит тот факт, что она когда то бес-контрольно применяла спираль.

Потом он встал и указал ей на ширму в дальнемконце кабинета, где она должна была раздеться,

чтобы он смог осмотреть ее. На этот раз он хотелвнимательно исследовать ее репродуктивные ор-ганы. Он объяснил, что это обследование, как имногие другие, рассчитано на две недели – время,необходимое для овуляции. Они исследуют слизь сшейки матки и выяснят реакцию на сперму. Ковремени оплодотворения они с помощью ультра-звука проверят, как созревает фолликул. Потомнадо будет сделать послеактовый анализ, прове-рить под микроскопом ее слизь и сперму Энди наподвижность и количество.

Но сегодня доктор Джонстон намеревалсяограничиться обследованием ее тазовой области,чтобы выявить наличие опухолей, кисты, инфек-ций или просто деформаций, если таковыеимеются. Потом он возьмет у нее кровь, чтобыпроверить уровень гемоглобина и наличие скры-тых инфекций. Кроме того, доктор Джонстон со-бирался тщательно обследовать шейку матки,чтобы убедиться в отсутствии малейшей инфек-ции. Иногда, объяснил доктор, ключом ко всейпроблеме может быть именно она.

Казалось, обследование будет долгим, но ана-лизы, еде данные в первый день, были самымипростыми. Диана немного воспряла духом, убеж-денная, что он скоро выяснит, что же происходиту нее внутри. Она вспомнила историю, которуюЭнди рассказал ей накануне, и улыбнулась просебя. Как то в детстве у него заложило нос так, чтоон не мог дышать. Сначала он скрывал это от ро-дителей, но вскоре мать заметила и повела его кспециалисту, уверенная, что у него хроническийтонзиллит и ему придется удалить аденоиды.

– И знаешь, что это оказалось? – спросил Эндиочень серьезно, когда они лежали в постели и онобнимал ее одной рукой.

– Не знаю… какой нибудь прыщ или фурункул?– Нет, все гораздо проще. Это были изюмины.

За несколько дней до этого я засунул несколькоштук себе в нос, а они застряли там, там жевлажно и тепло, в общем, они набухли и, наверное,уже начали прорастать… а я боялся сказать обэтом матери. Так что смотри, когда будешь завтрау врача, дорогая… не забудь ему сказать, чтобы онпроверил… нет ли у тебя там изюминок. – Сейчас,пока врач осматривал ее, Диана улыбнулась,вспомнив вчерашний рассказ, и подумала о том,как она все таки его любит.

Но доктор Джонстон ничего не обнаружил – ни-каких отклонений или утолщений, кисты, никакихпризнаков инфекции. Все оказалось в полном по-рядке, и Диана с облегчением вздохнула, когдавошел лаборант, чтобы взять у нее кровь для ана-лиза.

Пока Диана одевалась, доктор объяснил, чтождет ее через десять дней, чтобы сделать обследо-вание, про которое он ей уже говорил. Он можетназвать благоприятное для зачатия ребенка времяв этом месяце, а она должна будет, используя спе-циальный набор инструментов, собрать мочу втечение всей следующей недели для того, чтобы

50

они могли выделить ЛГ – лютеинизирующий гор-мон, который появляется перед овуляцией. Все этоказалось ей ужасно сложным и запутанным, ноона не собиралась отступать от своей цели. Этобыло для нее ново. Доктор Джонстон хотел, чтобыона продолжала измерять температуру, что она итак делала в течение последних шести месяцев, иэто просто бесило Энди. Но он вынужден был сми-риться с этим, как смирялся со всем, что могло по-мочь им в зачатии ребенка.

Перед самым уходом Дианы доктор объяснилей, что они с Энди должны успокоиться, меньшеработать, если это возможно, а проводить большевремени, занимаясь тем, что им обоим по душе.

– Стрессы тоже часто влияют на способностьпары к зачатию. Постарайтесь оба избавиться отних, насколько это возможно. Побольше бывайтена свежем воздухе, установите регулярный режимпитания и сна. – Он, конечно, понимал, что этолегче сказать, чем сделать при современных усло-виях жизни, но считал, что сказать об этом всетаки стоит. Алекс Джонстон еще раз повторил, чтоскорее всего с ними обоими все в порядке и все,что им надо, – это немного подождать, пока все непроизойдет естественным образом. Но, заверил онДиану, если действительно существует какая топроблема, то она будет обязательно обнаружена.

Покидая его кабинет, слегка взвинченная от пе-реполнявших ее чувств, испытывая одновременнонадежду и беспокойство, она вспомнила словадоктора о том, что примерно пятьдесят процентовпар, лечащихся от бесплодия, рожают в конце кон-цов нормальных здоровых детей, но другая поло-вина совершенно здоровых, не имеющих никакихотклонений, иметь детей не может. Если у них сЭнди дойдет дело до лечения от бесплодия, то ейпридется столкнуться с этим фактом, но она со-вершенно не знала, как воспримет его. Однотолько посещение врача, обсуждение возможныхпричин их неудачи, то, что Диана узнала о тех об-следованиях, которые ей предстояли, заставили еевпервые задуматься над тем, на что она собира-ется пойти ради того, чтобы заиметь ребенка.Диана готова была сделать все ради этого, разветолько не украсть малыша.

По дороге домой она чувствовала себя совер-шенно измученной. Ей вовсе не хотелось возвра-щаться в пустой дом. На работу ехать было глупо –она взяла на целый день отгул. Она вспомниласлова доктора Джонстона о том, что надо делатьчто нибудь приятное, доставлять себе радость.Лучше уж пройтись по магазинам! Делая покупкиу Сакса, Диана почувствовала себя немного вино-ватой. Она позвонила Энди прямо из универмага,но оказалось, он ушел на ленч, и в конце концовона решила поехать домой и приготовить мужу по-трясающий обед.

Когда Энди позвонил ей в три часа, она отве-тила спокойным голосом, и он понял, что покаврач ничего не обнаружил, во всяком случае, унее. И вполне может быть, что это его вина. Между

прочим, последний месяц или два он все времядумал об этом и был склонен поверить в то, что сним что то не в порядке.

– Ну и как? – многозначительно спросил он. –Они их нашли?

– Нашли что? – удивилась Диана.– Изюминки. Ты что, ничего им не сказала?– О, дурачок… – Она вкратце пересказала мужу

впечатления от посещения клиники, сказала, чтодоктор Джонстон сумел вселить в нее уверенностьи надежду.

– Ты теперь пойдешь к нему через две недели?– Через десять дней, а пока я буду каждое утро

продолжать измерять температуру и начну соби-рать мочу в специальные баночки со следующейнедели.

– Ну, для моего понимания это слишком сложно,– сказал Энди, а сам с тоской подумал, какое бу-дущее ожидает их и особенно его. Может быть,когда очередь дойдет до него, его анализы будутхуже некуда? Он все еще придерживался мнения,что то, что они затеяли, было совсем необязатель-ным, если не сказать – абсолютно ненужным. Норади того, чтобы Диана успокоилась, он решил,что должен пройти через это.

– Между прочим, – сказал он после того, какДиана описала ему свое сегодняшнее посещениеклиники и доктора Джонстона, – у меня потрясаю-щая новость. Ты не поверишь.

– Тебя повысили в должности, – сказала она снадеждой, ведь последнее время он работал каквол в своей радиокомпании.

– Пока нет, но, возможно, это скоро случится, яэто знаю из надежных источников, приближенныхк руководству. Но моя новость все равно не теряетсвоей прелести. Ну ка, попробуй еще раз.

– Глава радиокомпании донес на самого себя ибыл арестован прямо в кафе, – сказала она вдох-новенно, закрыв глаза.

Хм м, оригинально… в этом что то есть… Нонет. Ладно, я тебе скажу, потому что ты сама низа что не догадаешься, а мне через две минутынадо бежать на важную встречу. Билл Беннингтонженится на своей молоденькой подружке адво-кате. Свадьба состоится в День Труда

– в летнем домике ее родителей на озере Тахо.Представляешь? Я был в шоке, когда услышал этуновость. Мы с ним завтракали внизу, и я чуть неподавился сандвичем с ветчиной, когда он мне этосказал. Я сначала думал, он шутит, но потом, когдана него взглянул… Ты можешь поверить?

– Между прочим, представь себе, могу. Как нистранно, но мне кажется, что Биллу уже пора же-ниться.

– Надеюсь, что это так. До свадьбы осталосьвсего семь недель. Во время медового месяца онисобираются порыбачить на Аляске.

– Неужели? Может, тебе стоит отговорить его?– Мне стоит бежать со всех ног на эту чертову

встречу. Ладно, дорогая, до вечера. Я постараюсьбыть дома в семь.

51

Как всегда, Энди пришел вовремя. Дома егождал потрясающий обед. Диана использовалаодин из французских рецептов Элайзы, правда,слегка его изменив. Она приготовила бараньюногу в некрепком чесночном соусе, вареные бобыи тушеные грибы. На десерт она сделала абрико-совое суфле, которое всегда ей удавалось.

– Ого! Чем же я все это заслужил? – спросилЭнди с блаженным видом, когда они доели десерти жена налила ему чашку кофе. Она уже давно нечувствовала себя так хорошо, и он это заметил.

– Я просто решила, что было бы замечательноприготовить хороший обед, раз уж я сегодня вы-ходная.

– Может, тебе следует почаще сидеть дома? – Ейнравилось сидеть дома, но и работать тоже нрави-лось. В отличие от сестер с этим выбором у неебыли трудности, и она знала, что они еще будут,даже если у них появится ребенок. Но пока этогоне случилось, она должна, следуя совету доктора,«расслабиться и успокоиться». Диана сказала обэтом Энди, и ему так понравилась идея, что он тутже предложил поехать в Санта Барбару на уикэнд.

– Мне это по душе. – Энди договорился с БиллиБеннингтоном и его будущей невестой провестиэтот уик энд вместе. Диана ощутила вдруг приливсчастья. Доктор Джонстон обязательно найдетспособ помочь им с малышом.

* * *

Они прекрасно провели время, а от невестыБилла – Денизы Смит – они оба были просто в вос-торге. Она оказалась действительно такой, какБилл о ней рассказывал, даже еще лучше. Денизапригласила их к себе на обед на еле дующей не-деле, но каково же было удивление Энди, когдаДиана отказалась от приглашения, пробормотавневразумительные извинения. Но через некотороевремя она объяснила ему, что на следующей не-деле у нее как раз наступят благоприятные днидля зачатия и они должны будут использовать их,строго придерживаясь графика, составленногодоктором Джонстоном. Она не хотела, чтобы,кроме всего прочего, они были напряжены из заприсутствия посторонних.

– Может, это, наоборот, поможет нам рассла-биться, – сказал раздраженно Энди, но Диана всеравно не хотела идти, и они продолжали обсуж-дать планы на следующие выходные без нее, чтоужасно разозлило Энди.

Она продолжала фанатично каждое утро, передтем как встать с постели, мерить температуру иначала применять пробирки, чтобы выявить ЛГ,как велел ей доктор, и, когда анализ посинел(именно в тот момент, в который предсказывалдоктор), она отнесла его к нему в офис, чтобы онмог проверить, как ведет себя слизь, взятая сшейки матки. Он сказал, что, на его взгляд, онавполне нормальна.

– С этой стороны, по моему, у вас никаких про-блем нет, – сказал он, отодвигая пробирку, а Диананервно хихикнула. Доктор Джонстон сказал, чтоим с Энди предстоит заняться любовью на следую-щее утро, и Диана должна сразу же прийти к нему,чтобы они могли взять специальный анализ, кото-рый покажет, как «ведет себя» сперма Энди.

Выйдя из клиники, она отправилась на работу.Было уж! за полдень, и они выпили кофе с Элай-зой, а вечером он; ввела Энди в курс происшед-ших событий и сказала, что утром им надо будетзаняться любовью.

– Подумаешь, испытание, – пожал он плечами,но наутро выяснилось, что все обстоит сложнее,чем он думал. Н; кануне у него было расстройствожелудка, и когда он проснулся, то чувствовал себяневажно. Энди решил, что подцепил где то грипп,и был не уверен, что, как он выразило «эта штукабудет сегодня в боевой готовности».

Но ты должен, Энди, – настаивала Диана, когдаон лежали в постели, и она пыталась помочь ему.– У меня сегодня благоприятный день, и на сего-дня назначен анализ, измерила температуру – онапониженная, а это значит, что я сегодня могу за-беременеть… ну, Энди… ты должен это сделать. –Она виновато посмотрела на него, и ему захоте-лось послать ее к черту, но он сдержался.

– Великолепно. Только по настоятельнойпросьбе заказчика…

Он отвернулся от жены и некоторое время ма-стурбировал, пока его плоть не начала подаватьпризнаки жизни, что дало ему возможность вы-полнить свой супружеский долг, не испытав приэтом никаких чувств. Потом Энди поднялся с по-стели и, не говоря жене ни слова, отправился вванную принять душ. Он чувствовал себя отвра-тительно от сознания того, что должен заниматьсялюбовью в определенный день и в определенныйчас, независимо от того, хочется ему или нет. Вовремя завтрака они оба молчали, чувствуя нелов-кость друг перед другом.

– Прости меня, – тихо произнесла Диана.– Ничего, – ответил он, уткнувшись в газету. –

Просто я сегодня был не в форме. Забудь об этом.Энди ненавидел заниматься с ней любовью вот

так, как будто по чьей то команде. Еще он нерв-ничал, думая о том, как они собираются обследо-вать его и что они могут найти в результате этихобследований.

Но сделанный в то утро анализ показал, что егосперма, как и следовало ожидать, оказалась совер-шенно нормальной. Сперматозоиды были доста-точно активны, и их численность слегка дажепревышала норму.

Доктор Джонстон решил провести тщательноеультразвуковое обследование, чтобы выявить воз-можные отклонения ее репродуктивных органов.Ему необходимо было знать толщину эндометрия,размер фолликула и то, как реагирует ее организмна производимые им самим гормоны. Он заверилДиану, что сканирование не вызовет неприятных

52

ощущений, и это было действительно так. И онавздохнула с облегчением, когда после изучениясканограммы доктор заявил, что с этим у нее всев порядке.

Когда через два дня Диана наведалась к нему,доктор заверил ее, что результаты вполне обнаде-живающие, значит, с этим тоже все было в по-рядке, и они перешли к следующему этапуобследования.

Билли и Дениза пригласили их с Энди на обедна следующий день, но Диана была совершенноизмучена, к тому же на этой неделе она три разапосещала врача только для сдачи анализов и ска-нирования, так что она чувствовала, что просто нев силах никуда идти, и уговорила Энди, чтобы онехал один. Больше всего ей хотелось просто лечь впостель, расслабиться и помолиться о том, чтобыона на этот раз забеременела. Ничего не было длянее желаннее этого. Даже работа сейчас отошла навторой план. Правда, теперь она наконец то смо-жет обсудить с Элайзой первые результаты обсле-дования. Но ни семья, ни друзья не интересовалиее так, как их планы встречи с доктором. Каза-лось, их жизни были посвящены одной цели, и этасопричастность укрепляла в Диане веру в лучшее.

В понедельник она опять поехала в клинику. Наэтот раз у нее взяли кровь, чтобы проверить уро-вень прогестерона в период образования лютеина,который наступает через семь дней после овуля-ции. После выделения ЛГ температура у нее сразуже поднялась, это было совершенно нормально ипоказывало, что овуляция произошла. Все, что имтеперь оставалось, – ждать появления признаковбеременности.

Десять дней ожидания показались ей бесконеч-ными, она не могла ни о чем думать, потому что еемысли были заняты одной единственной навязчи-вой идеей: в этом месяце все будет по другому, оназабеременеет. Ей не прописали никаких лекарств,доктор только собирал информацию о ее орга-низме. Диана всей душой верила, что ее надеждыоправдаются, особенно когда за два дня до пред-полагаемого начала менструации ее начало тош-нить. Надежда затеплилась в ее душе, когда вположенный день менструация не началась.

Она позвонила с работы доктору Джонстону исообщила ему об этом. Он велел ей подождать деньдва: ее организм не машина и небольшие за-держки вполне естественны. И в эту же ночь у нееначалась менструация, и, обнаружив это, она про-плакала почти до утра. Очередная неудача заста-вила ее сникнуть.

Когда на следующий день Диана позвонила док-тору, он заявил, что все ее анализы в норме и те-перь он хочет осмотреть ее мужа.

– Грандиозно. Ну и что это все означает? – раз-драженно спросил Энди, когда вечером Дианасказала ему, что он должен позвонить докторуДжонстону и договориться о встрече. – Значит, онсчитает, что это моя вина?

– Послушай, мы пока просто выясняем, все ли

у нас нормально, и ни о какой вине речи вообщенет. И если уж на то пошло, мне абсолютно всеравно, твоя это вина или моя. Может, это вообщеничья вина и с нами все в порядке, а все вокругправы, когда твердят, что нам просто нужновремя. Пожалуйста, отнесись к этому проще и непереживай так. – Она говорила с ним мягко, пы-таясь его успокоить. Но когда Энди позвонил,чтобы договориться о приеме, и ему сказали, чтов клинику он должен принести с собой баночку сосвежей спермой, а до этого три дня не иметь ни-каких половых контактов, его это просто взбесило.

– Замечательно, – жаловался он Диане в тотвечер. – Что я должен буду делать? Заниматьсяонанизмом прямо в офисе, а потом бежать к док-тору? Мои секретарши будут просто в восторге!

– А мне, думаешь, нравилось таскаться туда трираза в неделю для ультразвукового сканирования?Прекрати делать из мухи слона, все не так уж иплохо. – Но все таки ничего хорошего в этом небыло, и они оба это понимали.

– Хорошо, хорошо… – Он больше не заговаривалс ней на эту тему, но с этого момента отношениямежду супругами оставались довольно натяну-тыми.

В то утро, когда ему надо было идти к врачу,Энди был резок с Дианой, а усевшись в кабинетеперед доктором Джонстоном, он даже не пыталсяскрыть своей неприязни к нему. Нет, у него нико-гда не было гонореи, сифилиса, воспаленияуретры, герпеса и других подобных заболеваний,которые доктор имеет в виду. Не переносил онсерьезных инфекционных заболеваний, в жизнине имел проблем с эрекцией, потенцией, не было унего никаких опухолей и других серьезных болез-ней.

Доктор прекрасно понимал причину его враж-дебности, ему не раз приходилось сталкиваться сэтим в случаях с другими пациентами. Каждый,кто попадал сюда, уже чувствовал себя неловко, иврач вел себя очень тактично, чтобы не задетьмужского достоинства Энди.

Он объяснил пациенту, что кровь они возьмут унего для того, чтобы проверить его гормональныйуровень, а сперму, которую он принес, они под-вергнут тщательному анализу и культивации. Емунеобходимо сделать анализ спермы и составитьполную гормональную характеристику, поэтому неисключено, что он должен будет прийти еще раздля повторной сдачи крови, потому что мужскойгормональный уровень меняется в зависимости отвремени суток и самочувствия пациента в моментвзятия крови.

Как и Диана, к концу обследований Энди былсовершенно измотан. Каждая отдельно взятаяпроцедура не была изнурительной в физическомплане, но требовала определенного эмоциональ-ного напряжения, которое накапливалось и дей-ствовало на него угнетающе.

Когда все анализы были сданы и исследованыврачами, Энди вздохнул с облегчением, узнав, что

53

у него все в полном порядке.– Что дальше? – спросил Энди, чувствуя огром-

ное облегчение после того, как выслушал заключе-ние доктора Джонстона. Он позвонил ему самчерез три дня после их последней встречи и рас-сказал о результатах анализов. С одной стороны,Энди был несказанно рад услышать, что у него всев порядке, но с другой стороны, его все большеволновала Диана.

– Значит ли это, что мы оба совершенно здо-ровы и для зачатия ребенка нам требуется тольковремя? – Но доктор Джонстон не был готов к тому,чтобы сделать окончательные выводы и прекра-тить обследование. Он привык все начатое дово-дить до конца.

– Вполне возможно, что это так. Но мне бы хо-телось продолжить обследование Дианы. Мне всетаки не дает покоя тот факт, что она когда топользовалась спиралью, и в связи с этим я долженсделать ей гистеросальпингограмму в этом месяцеперед овуляцией. Это даст возможность изучить ееполовые пути с помощью рентгеновского излуче-ния. – Из его уст это прозвучало совершенно бес-страстно, но Энди спросил подозрительно:

– Это очень болезненно?Иногда, – честно сказал врач, – но скорее это

неприятно. – Больше всего Энди не любит, когдамедицинские работники произносят это слово:«Неприятно». Это не значит, что ты будешь кор-читься на полу от боли, но близок к этому состоя-нию будешь, это точно. – Но мы, конечно, дадимей обезболивающее. Ей придется принимать док-сициклин в течение нескольких дней перед обсле-дованием, это для того, чтобы быть уверенным,что в организме нет какой бы то ни было инфек-ции, и потом она должна будет еще какое то времяпродолжать принимать лекарство. Некоторые спе-циалисты не применяют в этом случае антибио-тики, но я предпочитаю использовать их длябольшей уверенности. В большинстве случаев самаэта процедура очищает маточные трубы, и неко-торые мои пациенты смогли забеременеть в тече-ние шести месяцев после нее и благодаря ей.

– Судя по вашим словам, это стоит попробо-вать, – ответил Энди осторожно.

– Я тоже так думаю. – Доктор Джонстон был не-возмутим. – Я позвоню ей.

Но когда он сказал об этом Диане, она заколе-балась. Она была наслышана об этой процедуре.Женщины в офисе рассказывали о ней отврати-тельные вещи. Исследование было довольно болез-ненным, а у одной из ее коллег оказалась аллергияна тот лекарственный раствор, который вводиливнутрь, и реакция была просто устрашающей.

Она спрашивала у Элайзы, что она знает обэтом обследовании, но та не могла сказать ейничего определенного. Так что было совершенноочевидно, что, как бы гладко и безболезненно онони прошло, удовольствием эту процедуру назватьникак нельзя. Но зато она наверняка поможет имполучить всю интересующую их информацию.

Краску введут ей внутрь, и ее продвижение по ма-точным трубам можно будет без труда проследитьна телеэкране. Врачи смогут различить малейшиеизменения в ее матке, утолщения, которые небыли выявлены при сканировании, или закупоркуматочных труб. Все это вполне могло являтьсяпричиной бесплодия, и доктор Джонстон имел не-которые подозрения на этот счет. Он также пообе-щал Диане, что если гистеросальпингограммаокажется нормальной и не выявит никаких откло-нений, то нужда в дальнейшем обследовании пол-ностью отпадет. Он уверил ее, что в этом случаеона вполне может забеременеть, и это будет тольковопрос времени. Если же ГСГ покажет, что у неечто то не в порядке, они чуть позже в этом же ме-сяце проведут лапароскопию и получат оконча-тельные ответы на все интересующие их вопросы.Он был не из тех, кто мучает своих пациентов ме-сяцами, применяя совершенно ненужные и беспо-лезные методы обследований и даваянеопределенные ответы. Доктор Джонстон ужеубедился, что ее овуляция проходит нормально,что ее слизь и его сперма вполне совместимы, такчто последнее, в чем он хотел убедиться, – что еематочные трубы проходимы, и на этом его обсле-дование будет закончено.

– Что вы об этом думаете? – спросил докторДжонстон Диану по телефону. – Хотите, чтобы мысделали ГСГ в этом месяце и покончили со всемэтим раз и навсегда, или вы предпочтете подо-ждать и попытаться забеременеть еще раз? Ко-нечно, время терпит. – Но сам бы он нерекомендовал ждать. Он прекрасно понимал, какэто тяжело для его пациентки – снова и снова ста-раться забеременеть и всякий раз испытыватьразочарование. Так ведь можно потерять всякуюнадежду, даже не зная, разрешима твоя проблемаили нет.

– Я должна это обдумать. Дайте мне сегодняш-нюю ночь, – нервно ответила она, – завтра утромя вам перезвоню.

– Что ж, отлично.Диане казалось, что клиника – ее лаборатории

и кабинет доктора Джонстона – стала ее вторымдомом. В течение последнего месяца они почти невстречались со своими друзьями, она совершенноне могла сосредоточиться на работе и не имела ни-какого желания видеться со своей семьей. ДажеЭнди перестал звонить братьям. Вместо этого онимерили температуру, составляли всякие графики,сдавали анализы и бегали по докторам. ДокторДжонстон предупреждал их с самого начала, чтотак оно и будет, и советовал обратиться к психо-аналитику. Но на это у них тоже не было времении сил. Они были слишком заняты работой и обсле-дованиями, кроме того, они постоянно старалисьподбодрить друг друга. В конце концов, от всегоэтого им стало казаться, что они оба находятся всостоянии бесконечного кризиса.

– Что ты об этом думаешь, родная, – осторожноспросил Энди вечером. – Ты хочешь сделать эту

54

бингограмму. или как там они ее называют? – Онаулыбнулась. Диана, конечно же, очень хотелазнать причину, по которой не может забеременеть.Но, с другой стороны, эта процедура пугала ее.

– А ты пойдешь со мной? – спросила она взвол-нованно, и он кивнул в ответ.

– Конечно, если они разрешат.– Доктор Джонстон сказал, что разрешит. Они

назначили мне на пятницу.– Для меня это очень удобно, – быстро сказал

Энди, – у меня не будет никаких важных встреч.– Отлично. А то бы ты отказался со мной идти,

– сказала она раздраженно, а он поднялся и пошелна кухню сделать им по чашке кофе. Когда Эндивернулся, она посмотрела на него тоскливымвзглядом. Она приняла решение. Это было необхо-димо сделать для того, чтобы знать.

– Хорошо. Я сделаю это.– Я не сомневался, что ты смелая, Ди. – Сам он

не знал, как повел бы себя на ее месте. Видит бог,те процедуры, которые выпали на его долю, былинеприятными, но безболезненными.

В пятницу утром, встретив их в больнице, док-тор отвел супругов в небольшую приемную и ещераз объяснил весь процесс обследования. Затем ондал Диане две обезболивающие таблетки. Однамедсестра подготовила ее к процедуре, а другаясделала укол атропина с глюкагоном, который дол-жен был расслабить мышцы, и в следующее мгно-вение они осторожно ввели окрашеннуюжидкость. Диана хорошо видела изображениесвоих внутренних органов на экране монитора,хотя эта картина мало о чем ей говорила. Все за-кончилось через пятнадцать минут. Колени у неетряслись, а все тело сводило судорогой, но она чув-ствовала облегчение от того, что все кончилось.Энди же в очередной раз уверился в мысли, чтоего жена потрясающе храбрая женщина. Его попрежнему не оставляли сомнения – стоит ли ихцель таких мучений. Господи, неужели им такнужен ребенок?

– С тобой все в порядке? – озабоченно спросилон жену, видя, как она вздрагивает от боли. НоДиана кивнула утвердительно. Она прошла черезиспытание и теперь хотела лишь одного – знать,какие доктор Джонстон может сделать выводы.Доктор и рентгенолог внимательно изучали одиниз снимков, потом они подозвали посоветоватьсяеще двух медиков. На снимке четко виднелосьпятно, на котором не было видно следов крася-щего раствора, и, несомненно, именно оно при-влекло всеобщее внимание.

– Что там? – осторожно спросил Энди.– Кое что интересное. – Джонстон повернулся и

посмотрел на супругов. – Сейчас рановато делатьвыводы… Позже я вам все объясню.

Доктор еще какое то время обсуждал снимки сосвоими коллегами, в то время как Энди с медсе-строй помогли Диане привести себя в порядок. На-конец все было закончено, Диана сиделанапряженная, все еще немного бледная, но, когда

доктор повернулся к ней, она уже полностью вла-дела собой.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он участ-ливо, и она передернулась от отвращения.

– У меня такое чувство, что по моим внутрен-ностям проехался бульдозер, – сказала Диана от-кровенно. Энди обнял ее и не выпускал до концаразговора.

– Я думаю, что процедура проделана не зря, –спокойно начал говорить Джонстон, – кажется, мынашли причину вашего бесплодия. Похоже, пра-вая труба закупорена, Диана. В левой я тоже вижукакое то темное пятно, правда, оно немногоменьше. Определенно все это можно выяснить спомощью лапароскопии, которую, я полагаю, намследует сделать на следующей неделе. Скорейвсего после нее мы получим все окончательные от-веты.

– А если… если они действительно закупорены,– Диана выглядела испуганной, – вы сможете ихосвободить?

– Возможно. Но точно этого я знать не могу.Пока. Я думаю, что все узнаю после лапароскопии.

– Черт! – Она посмотрела на врачей долгимвзглядом, а потом повернулась к Энди. Она небыла готова к плохим новостям, до последней ми-нуты в ней жила надежда на лучшее.

Они договорились, что сделаю лапароскопию наследующей неделе. Это была хирургическая про-цедура, при которой делался маленький надрезоколо пупка, и туда вводился специальный теле-скоп, с помощью которого можно было изучить ма-точные трубы, саму матку, внутреннюю полость ивозможные причины закупорки. На этот раз, какпообещал доктор, больно ей не будет. Это обследо-вание делалось под общим наркозом.

– А что потом? Что дальше? – Теперь она хотелазнать все до конца.

– Мы уже знаем, в чем состоит проблема, всеэти обследования мы проводили не зря. Так что те-перь нам только остается устранить эти дефекты.– Она уже не знала, благодарить его или ненави-деть.

Поблагодарив доктора, они через полчаса поки-нули больницу. И вместо того чтобы почувствоватьоблегчение от того, что она сравнительно легко пе-ренесла такую болезненную и сложную процедуру,Диана теперь начала волноваться из за обследова-ния, предстоящего ей на следующей неделе. Оначувствовала себя совершенно обессиленной, когда,приехав наконец домой, услышала телефонныйзвонок и сняла трубку.

Это была Сэмми, она хотела узнать, как у неедела. Меньше всего Диана хотела сейчас разгова-ривать со своей се строй.

– Привет, Сэмми, у меня все в порядке. А тыкак?

– Толстею, – пожаловалась та. Она всегдасильно раздавалась во время беременности, а сей-час у нее было уже три с половиной месяца. – Утебя измученный голос. Что то случилось?

55

– Я подцепила где то грипп… Боюсь, мне надопойти прилечь, – соврала Диана.

– Хорошо, родная, береги себя. Я перезвонютебе через несколько дней.

«Нет, – шептала про себя Диана, повесивтрубку, – не звони мне… никогда… не звони, не го-вори, какая ты стала толстая… не рассказываймне о своей беременности… не рассказывай мне освоих детях и о том малыше, который…»

– Кто это был? – спросил Энди, входя в комнату.– Сэмми, – ответила она бесцветным голосом.А а! – Он сразу все понял. – Тебе не стоит сейчас

с ней разговаривать. Вообще не подходи к теле-фону, я буду говорить, что тебя нет.

Но братишка Энди, Грэг, преподнес им неменее неприятный сюрприз, когда позвонил в тотже вечер и спросил, когда они собираются завестималыша.

– Когда ты достаточно вырастешь, – пыталсяшутить Энди, но этот вопрос больно задел дажеего.

– Этого ты можешь не дождаться.– Да, уж это точно.Грэг хотел приехать к ним в гости на День

Труда, но Энди попросил перенести визит на болеепозднее время. Он не знал, как Диана будет чув-ствовать себя после лапароскопии на следующейнеделе, а праздник был уже на носу. Может быть,она будет в подавленном состоянии… или ей при-дется делать операцию… или, может, она даже за-беременеет к тому времени… Теперь уженевозможно было строить какие либо планы и про-сто вести прежний образ жизни. Иногда Эндиудивлялся, как другие могут перенести или простопозволить себе это. Ведь, кроме всего прочего, всеэти обследования были невероятно дороги. И пред-стоящая лапароскопия тоже обойдется им неде-шево.

Энди соврал Грэгу, сказав, что очень загруженработой и будет трудиться даже в праздники, такчто они не смогут принимать гостей. Брат ответил,что все понимает, но его голос при этом похолодел.Но что было делать, ведь не мог же Энди объяснятьбрату все их семейные проблемы.

– Да, дерьмовая же у нас пошла жизнь, ты несчитаешь? – грустно сказала Диана, когда они втот вечер обедали на кухне. Дом казался слишкомбольшим для двоих. Многими комнатами они непользовались и теперь, а целый этаж, где они пла-нировали разместить будущих детей, мог навсегдаостаться нежилым.

– Мы не должны допустить этого, любимая, –ободряюще настаивал Энди. – Доктор прав, кконцу августа мы все узнаем и сможем приниматьрешения. Если действительно что то не в порядке,они наверняка смогут уладить все очень быстро.

– А если не смогут?Тогда мы должны будем смириться с этим, а что

нам еще останется? А вообще то есть много разныхспособов завести ребенка. – Энди решил, что емунадо будет побольше почитать об искусственном

оплодотворении.– Но я не хочу, чтобы ты с этим просто сми-

рился, – сказала Диана, и глаза у нее наполнилисьслезами. – Я лучше разведусь с тобой и дам тебевозможность жениться на женщине, у котороймогут быть дети.

– Не говори глупостей. – Услышав ее слова,Энди понял, в каком она состоянии, и это рас-строило его до глубины души. – Мы должны будемсмириться, и все.

– Но почему это должен сделать ты? Тебе это со-всем не обязательно. С тобой все в порядке. Это уменя проблема.

– Может быть, нет никаких проблем. Можетбыть, доктор Джонстон ошибся. Черт возьми,может быть, эти затемнения, которые он видел, –ничего страшного, может, ты просто что то съелаза завтраком! Успокойся, хорошо? Давай подо-ждем, пока все выяснится! – Он почти кричал нанее, а потом затряс головой. Нет, все таки онаправа. Их жизнь превратилась в кошмар. И на-пряжение сказывалось на обоих.

– Да, – грустно сказала она, – может быть, этоизюмины. Но на этот раз Энди не улыбнулся еешутке. Он просто не мог.

Глава 7

Дням, оставшимся до лапароскопии, казалось,не будет конца, но все таки наступила пятница.Диане велели ничего не есть и не пить с вечерачетверга, а рано утром Энди привез ее в больницу.

В приемном отделении ей сразу же сделалиукол, усадили на коляску и увезли, после того какона сонно посмотрела на мужа и помахала емурукой.

Когда ее привезли обратно около полудня, онавсе еще была очень слаба. Доктор Джонстон ужевиделся с Энди и сообщил ему плохие новостиперед тем, как сказать об этом его жене. Энди нестал ей ничего говорить, решив предоставить этонелегкое дело доктору, который зашел в палатучуть позже после полудня, чтобы проверить само-чувствие Дианы и сообщить результаты исследо-вания.

– Что вы обнаружили? – спросила она возбуж-денно, садясь на кровати, как только увидела, чтоон заходит в палату.

Какую то долю секунды доктор медлил с отве-том. Он взглянул на Энди, потом сел и посмотрелна пациентку. Новости были плохие, и она понялаэто, как только его увидела.

– Что, все так плохо?– Да, – спокойно сказал он. – С обеими маточ-

ными трубами есть проблемы. Одна, как оказа-лось, непроходима полностью, а втораязначительно повреждена. И в обоих яичниках об-разовалось по нескольку спаек. Я считаю, чтояйцеклетки не могут попасть в матку из за по-вреждений в трубах. Так что, к сожалению, сего-дня у нас плохие новости, Диана.

56

Она уставилась на него, не в состоянии пове-рить тому, что он только что сказал. Не можетбыть, чтобы все было так плохо. Или может?

– Вы можете устранить повреждения? – хриплоспросила она.

Доктор Джонстон покачал головой.– Мы абсолютно бессильны. Одну из труб, воз-

можно, мы бы могли продуть, но это ничего недаст, потому что еще существуют спайки в яични-ках. Повреждения довольно сильные, и я не вижуспособа избавиться от них. Не хочу сказать, что несуществует вероятности того, что яйцеклеткаможет попасть в матку, но это почти невозможно.Конечно, в жизни все бывает. Но вам могу ска-зать, что вероятность того, что вы забеременеете,– один шанс на десять тысяч. К тому же спайки вяичниках так велики, что, если попытаться искус-ственным способом извлечь яйцеклетку, можноповредить кишечник. Обычно в таких случаяхприменяют искусственное оплодотворение. Мыможем взять яйцеклетку другой женщины, опло-дотворенную сперматозоидом Энди, и поместитьв вашу матку, но и в этом случае я не могу гаран-тировать абсолютный успех. Вся ваша половая си-стема, похоже, повреждена в результате действиякакой то сильной инфекции, возникшей скорейвсего в результате применения вами спирали, при-чем воспаление было скрытое, потому что оно неимело никаких внешних признаков и не вызывалоболевых ощущений.

Я считаю, что вы сможете забеременеть толькоблагодаря невероятной случайности, а на это, каквы понимаете, мы в нашей работе никогда не де-лаем ставку. Фактически мы ничего не можем сде-лать, кроме оплодотворения донорскойяйцеклетки. Или вы можете усыновить ребенка.

По щекам Дианы непрерывным потоком кати-лись слезы, и Энди почувствовал, как у него защи-пало глаза. Он потянулся и стиснул сильно ее руку.Но он не мог освободить жену от той ужаснойболи, которая охватила ее, не мог изменить ту ис-тину, которая заключалась в словах доктора.Единственно, что он мог, – от души пожелать,чтобы все это оказалось неправдой.

– Но как это могло со мной случиться? Почемуя ничего не знала? Почему я ничего не чувство-вала? – Ей казалось невозможным, что весь этотужас произошел именно с ней.

– Это особенность подобного воспаления, – по-пытался объяснить доктор Джонстон, – оченьчасто именно спираль является причиной этого. Ксожалению, она безопасна не для каждого орга-низма. При такого рода воспалении нет ни боли,ни выделений, ни повышения температуры – ни-каких признаков, но инфекция очень опасна, онаделает непроходимыми маточные трубы, а ввашем случае затронуты даже яичники. Вы дажепредставить себе не можете, сколько женщин саналогичными проблемами прошли через нашуклинику. Я искренне сочувствую, что такое случи-лось именно с вами. Это большая неприятность, но

вы должны найти возможность справиться с ней.– Он хотел вселить в нее надежду, но своими сло-вами вверг Диану в совершенное отчаяние. Мечтаиметь собственного ребенка стала для нее неосу-ществимой.

– Нет, я не хочу яйцеклетку другой женщины.Пусть лучше у меня вообще не будет детей!

– Это вы сейчас так говорите, но, возможно,позже, когда вы успокоитесь и все обдумаете…

– Нет! Я не хочу даже думать об этом! И я нехочу никого усыновлять! – Ее голос сорвался накрик. – Я хочу моего собственного ребенка!

Почему это так просто для всех, кроме нее? Изачем, черт возьми, она пользовалась этой черто-вой спиралью? Ей хотелось наброситься на когонибудь с кулаками, кого нибудь обругать, но, увы,виновника ее несчастья не было, как не было итого, кто бы мог облегчить ее страдания или изба-вить от них. Энди успокаивал ее, прижимая ксебе, а она дрожала и всхлипывала, и докторуничего не осталось, как выйти из палаты, оставивих вдвоем. Больше он ничего не мог для них сде-лать.

– Мне жаль, любимая… Мне очень, очень жаль,– снова и снова повторял Энди, обнимая и успо-каивая ее.

А когда немного позже они отправились домой,у нее все еще болел живот, но страшнее этой болидля Дианы было сознание того, что ее лоно пусто ибесплодно.

– Я не могу в это поверить, – сказала ДианаЭнди, когда машина остановилась перед домом.Она с ужасом посмотрела вокруг. Теперь она не-навидела этот дом. – Нам необходимо продать этотдом, – проговорила она, направляясь в спальню, –эти пустые комнаты наверху… они как будто об-виняют меня. Они кричат мне: «Ты бесплодна! Утебя никогда не будет детей!» – Она вспомниласлова доктора, и ей захотелось умереть.

– Почему бы нам не обдумать то, что он предло-жил… ну, он же сказал, что есть другие способызавести ребенка. – Энди старался говорить спо-койно. Он не хотел расстраивать ее, хотя сам былрасстроен не меньше. Это был самый ужасныйдень в их жизни, и теперь они должны были загля-нуть в будущее и принять решение, от которогобудут зависеть их судьбы. Все планы рухнули, апостроить новые в нынешней ситуации казалосьим обоим делом непростым и неприятным. – Этотвариант с донорской яйцеклеткой может ока-заться прекрасным выходом.

– Это не выход! И уж тем более не «прекрасный»!– У нее началась форменная истерика, она почтивизжала, Энди никогда раньше не видел, чтобыона вела себя так. – В этих отвратительных мето-дах нет ничего прекрасного! Прекрасно иметьсвоего собственного ребенка, а я не могу! Ты что,не слышал, что он сказал?! – Диана судорожновсхлипывала, и он не знал, что сделать, чтобы ееуспокоить. Он тоже был подавлен, но ей было в стораз хуже от сознания того, что роковой изъян об-

57

наружили именно у нее.– Почему бы нам не поговорить об этом позже?

– сказал он, аккуратно расправляя постель, чтобыона могла лечь. Он знал, что надрез у нее ещеболит.

– Я вообще больше не хочу говорить об этом ни-когда! И если ты захочешь развестись со мной…что ж, тем лучше. – Она говорила это, укладываясьв постель и все еще всхлипывая. На нее быложалко смотреть.

Энди ободряюще улыбнулся жене. Она была всмятении, и это вполне оправдывало ее поведение.Он почувствовал, что любит ее еще больше, чемпрежде.

– Я не хочу с тобой разводиться, Ди. Я люблютебя. Почему бы тебе сейчас не уснуть? Завтра мысможем все это обдумать на свежую голову.

– Ну и что это даст? – пробормотала она го-рестно, устраиваясь поудобней. – Завтра большене будет… И следующей недели не будет, и синиханализов, и температуры… Все кончилось… – Онипотеряли надежду, но вместе с тем из их жизниушло это бесконечное напряжение и лихорадочноеожидание.

«Может, это не так уж плохо», – решил про себяЭнди. Он задернул шторы и вышел из комнаты,надеясь, что она в конце концов уснет.

Но Диана не могла уснуть и проплакала почтивесь уикэнд. И когда утром в понедельник она от-правилась на работу, то выглядела как привиде-ние. Она приняла твердое решение не отвечать назвонки сестер.

Всю следующую неделю она ходила как со-мнамбула, и Энди, как ни старался, ничем не могее утешить. Элайза пригласила ее на ленч, ноДиана отказалась. Она не хотела ни видеться, ниговорить с кем бы то ни было. Даже с Энди.

Перед Днем Труда муж попробовал уговорить еепоехать на свадьбу к Биллу с Денизой, на озероТахо, но она флегматично отказалась ехать, ипосле бесполезных уговоров, длившихся всю не-делю, Энди поехал один. Диана ничего не имелапротив, и нельзя сказать, чтобы он там очень ужповеселился, но чувствовал себя гораздо лучшевдали от ее бессильной ярости и той бесконечнойтупой боли, которая угнетала их обоих. Казалось,этим мучениям не будет конца, и он уже совер-шенно не представлял, как ей доказывать, что ихжизни не оборвались вместе с известием о ее со-стоянии.

– Ни ты, ни я вовсе не умерли, Диана, – сказалон в конце концов, – и смертельных болезней намтоже никто не напророчил. Единственное, что из-менилось в нашей жизни, – мы узнали, что не смо-жем родить собственного ребенка. Но яотказываюсь разрывать из за этого наш брак. Да,конечно, я хочу детей, и, может быть, когда нибудьмы кого нибудь усыновим. Но сейчас есть толькодва человека – ты и я. И если мы оба не возьмемсебя в руки, то в конце концов доведем друг другадо отчаяния. – Он изо всех сил пытался вернуть в

их жизнь нормальные отношения, но Диана небыла настроена даже попытаться помочь ему вэтом.

Она постоянно с ним спорила и впадала вярость из за любого пустяка, а иногда по целымдням вообще с ним не разговаривала. Она выгля-дела и вела себя нормально только в те минуты,когда собиралась на работу, но к моменту возвра-щения она опять превращалась в полоумнуюфурию, и Энди иногда приходила в голову мысль,что она делает это все специально, стараясь раз-рушить их брак. Но сама она была не уверена нив чем и ни в ком: ни в нем, ни в себе, ни в друзьях,ни в работе. И меньше всего она была уверена вбудущем.

* * *

В субботу, накануне Дня Труда, старый другЧарльза – Марк предложил ему вместе пообедать.Его очередная подружка уехала на несколько днейна Восток – проведать родителей, а днем раньше,на работе, Марк выяснил, что его молодой прия-тель тоже остался один на выходные.

Они отправились поиграть в шары сразу послеполудня, а потом зашли в любимый бар Марка вы-пить пива и посмотреть бейсбольный матч. Друзьялюбили такие встречи, но им редко удавалосьнайти для них время. Они оба много работали, ибольшинство выходных Чарльз проводил так, какхотела Барби: они или ходили по магазинам, илинавещали друзей. А играть с ним в шары жена нелюбила.

– Ну что, сынок, какие новости? – по свойскиспросил Марк, наблюдая, как игроки «Метеора»,отбив мяч, бросились через поле. Ему нравилосьпроводить время с Чарли, и он всегда искреннеинтересовался делами своего молодого друга. Унего не было сына, а только две дочери, и иногда,глядя на Чарли, он сознавал, что, будь у него сын,он бы испытывал к нему именно такие чувства. –Куда отправилась Барби? В свой Лейк Сити, про-ведать семью? – Он знал, откуда Барби родом, нодаже не догадывался, что она скорее умрет, чемотправится навестить близких. Чарли никогда нис кем не обсуждал ее секретов.

– Она поехала с подругой в Вегас, – честно ска-зал Чарли и улыбнулся. Он тоже любил Марка, тотздорово помогал ему в работе, и за три года их зна-комства они стали настоящими друзьями.

– Ты что, шутишь? – Марк удивленно взглянулна него. – Что за подруга?

– Ее бывшая соседка по комнате, Джуди. Онирешили проведать каких то своих старых прияте-лей.

– И ты отпустил ее одну?– Ох, но я же сказал тебе… она поехала с

Джуди. – Чарли, казалось, удивило его беспокой-ство.

– Ты с ума сошел. Джуди в десять секунд под-цепит себе какого нибудь парня, а что, по твоему,

58

будет делать Барби?– Она не ребенок. И вполне сможет позабо-

титься о себе. И потом, если у нее возникнут про-блемы, она позвонит. – Чарли был абсолютноуверен, что с ней все в порядке. Он не собиралсямешать ей, Барби так рвалась в эту поездку. Онане была в Лас Вегасе уже два года, и воспомина-ния о го роде уже начали стираться из ее памяти.Все, что она могла вспомнить, как она объясняла,это сверкающие огни и постоянная суматоха.

– А почему ты не поехал с ними? – спросилМарк, когда они заказали пиццу с перцем.

– А… это не для меня, – Чарли пожал плечами, –я ненавижу такое времяпрепровождение. Весьэтот шум и суету… и азартные игры… Если мне за-хочется, я могу напиться и дома, – отшутился он,хотя это бывало с ним очень редко, – чего ради япотащусь в Вегас? Она гораздо лучше будет себячувствовать среди своих подружек без меня. Чтобыло бы, если бы я поехал с ней? Сидел бы какдурак в стороне, пока они хихикают и сплетни-чают о парнях и косметике.

– Надеюсь, подобные развлечения еще не вошлиу нее в привычку? – Марк выглядел серьезным иозабоченным, и Чарли улыбнулся, тронутый уча-стием своего старшего друга.

Какие развлечения? Парни и косметика? –Чарли позволил себе пошутить, потому что пол-ностью доверял же не. – Не волнуйся, с ней все впорядке. Она просто все еще любит иногда оку-нуться во всю эту атмосферу. Это дает ей возмож-ность почувствовать себя актрисой. В этом годуона почти не работала, и наша жизнь показаласьей слишком пресной. – Ему нравилась их разме-ренная жизнь с Барби, до он знал, что она частоскучает по своему беспокойному прошлому, хоть илюбит повторять, что она благодарна Чарли за то,что он избавил ее от него.

– Да, и что же нарушает ваш покой? – нахму-рился Марк, а молодой человек рассмеялся.

– Ты говоришь, как мой отец… если он у меня,конечно, был. – Чарли очень нравилось, что Марктак заботится о нем. Никто никогда не делал этого,кроме него и… Барби.

– Тебе бы не следовало отпускать ее в Вегас. За-мужние женщины не должны вести себя подоб-ным образом. Им полагается сидеть дома сосвоими мужьями. Да, но откуда тебе это знать? Утебя же никогда не было матери. Но учти, если бымоя жена выкинула что нибудь подобное, я тут жебы с ней развелся.

– Ты и так с ней развелся, – поддразнил Чарли,и Марку нечего было возразить.

– Это совсем другое. Со своей я развелся по-тому, что она крутила кое с кем… – Со «старымдругом». Чарли знал эту историю. И в конце кон-цов она забрала их девочек и переехала из НьюДжерси в Лос Анджелес. Поэтому Марк тоже пере-брался в Калифорнию. Он хотел быть поближе кдочкам.

– Тебе не стоит так о нас беспокоиться. У нас

правда все хорошо. Просто ей нужно немного раз-влечься, вот и все. И я ее понимаю.

Разреши заметить тебе, мой мальчик, что тыслишком легковерен! – Он погрозил ему пальцем,и в этот момент принесли пиццу. – Я тоже былкогда то таким, но жизнь меня многому научила,и теперь я непреклонен! – Марк напустил на себястрогий вид, но они оба прекрасно знали, как онмягок и безволен с женщинами. Фактически любаямогла вить из него веревки и вести себя так, какни с одним другим мужчиной. И он никогда не могничего с собой поделать. И все таки сейчас он былоткровенен с Чарли. Он бы никогда не позволил ниодной из своих многочисленных подружек броситьего одного, а самой уехать на уик энд в Лас Вегас.

– Ладно, лучше скажи, что нового у тебя, – спро-сил Чарли в то время, как они разделывались с ог-ромной пиццей. – Как поживают Марджори иХелен?

Это были его дочери. Одна была замужем, авторая все еще училась в колледже, и Марк неве-роятно гордился ими обеими. Он души в них нечаял, и всякий, кто не уверял, что его дочери –просто прелесть, не задерживался у него в друзьяхбольше пяти минут, особенно если это была жен-щина.

– О, с ними все в порядке. Я говорил тебе, чтоМарджори должна родить в марте? Прямо не могуповерить… Мой первый внук! И представляешь,они уже знают, что это мальчик. Да… как все из-менилось со времен моей молодости… – Потом онвдруг нахмурился и подумал о том, что его моло-дому другу с женой пора тоже уже что то предпри-нимать. Может, это как раз то, что молодой женепросто необходимо для того, чтобы сидеть дома ине разъезжать в одиночку по увеселительным ме-стам. – А Как насчет вас? Ничего не намечается?А между прочим, уже пора, тебе не кажется? Выуже женаты… сколько вы уже женаты?.. Четырна-дцать, нет, пятнадцать месяцев. Не пора ли моло-дой супруге уже начинать думать об этом?

– Это как раз то, чего она боится, – грустно ска-зал Чарли, но проблема была даже скорее не в том,хочет она этого или нет, а в том, что этого до сихпор не случилось. Прочитав несколько специ-альных книг и применяя на практике те знания,которые он там почерпнул, Чарли был совершенноуверен, что они каждый месяц занимаются любо-вью в самое подходящее время для зачатия ре-бенка. Прошло уже четыре месяца, но с Барбиничего не происходило. И Чарли начал волно-ваться.

– Она что, не хочет детей?– Это она сейчас так говорит, – сказал Чарли,

стараясь убедить Марка в том, что он не придаетзначения ее словам, – но она непременно изменитсвое решение. Ведь без детей нельзя обойтись.Сейчас она просто боится, что беременностьможет помешать ее карьере. Она говорит, что ее«шанс» может подвернуться в любую минуту, а онане сможет им воспользоваться.

59

– Может, этот ее «шанс» не подвернется ей ни-когда. Ты не можешь жертвовать детьми ради еепризрачных надежд. – Марк говорил тоном, нетерпящим возражений. Его все больше начиналивозмущать капризы Барби. Он считал ее взбал-мошной и испорченной, и ему не нравилось, чтоЧарли балует ее. – Ты должен сделать так, чтобыона забеременела, независимо от того, хочет онаэтого или нет, – сказал Марк, откидываясь с до-вольным видом от стола, но Чарли тяжело вздох-нул:

– Не все так просто.– Она что, принимает противозачаточные таб-

летки?– Нет, во всяком случае, я так не думаю.Вообще то такое даже не приходило ему в го-

лову, но он не думал, что Барби могла делать этотайком от него. Она не хотела иметь детей и поль-зовалась диафрагмой, когда ей не лень было вста-вать с постели, что, к счастью для Чарли, случалосьнечасто. Вообще они почти совсем не предохраня-лись, и то, что она до сих пор не забеременела, всебольше и больше начинало беспокоить Чарли. Даведь она сама еще несколько месяцев назад ска-зала, что никогда не была так беспечна, как с ним,и удивилась, что до сих пор не залетела.

– Я не знаю, – он робко посмотрел на друга, – нопочему то у нас до сих пор ничего не получилось. –Чарли как то сразу сник, и Марк посмотрел нанего с симпатией и беспокойством. Он прекраснознал, как Чарли хочет иметь ребенка, и считал, чтоэто было бы очень кстати его жене, которуюмалыш сумеет привязать к дому, а это для нее сей-час просто необходимо.

– Чтобы женщина забеременела, нужно соблю-дать определенные правила, и для этого суще-ствует целая наука. Ты долженпроконсультироваться со своим врачом. – Сам онс этим не сталкивался, его первая дочь была за-чата на заднем сиденье автомобиля, когда емубыло всего девятнадцать и он еще не был женат наее матери. А вторая родилась через десять месяцевпосле первой. Потом его жена решилась на опера-цию, чтобы перевязать маточные трубы, а все егоподруги принимали противозачаточные таблетки.Но он был осведомлен, что существует подходящееи неподходящее время для зачатия ребенка, новедь Чарли мог этого и Не знать.

– Да нет, судя по тем книгам, которые я изучил,мы занимаемся любовью в самое подходящеевремя. Можно сказать, прямо по графику.

– Может быть, тогда вам просто надо быть по-настойчивее, – сказал Марк заговорщическимтоном. – Вы оба молодые и здоровые, и это обяза-тельно произойдет, рано или поздно.

– Да, наверное. – Но это уже начинало угнетатьего, и в глубине души Чарли был обеспокоен.

– Не думаешь же ты, что с вами что то не в по-рядке?

– Я не знаю. – Тревога, появившаяся в глазахЧарли, тронула Марка, он дружески похлопал его

по плечу и заказал им еще по одной порции пива.Поистине это был приятный, дружеский вечер.

– Ты не болел в детстве свинкой или какой ни-будь венерической болезнью? – поинтересовалсяМарк.

– Нет. – Чарли улыбнулся прямоте, с которойбыл задан вопрос. – Ничего подобного у меня небыло.

Марк нахмурился и озабоченно посмотрел надруга.

– Ты знаешь, моя сестра с мужем очень долго немогли иметь детей. Они были женаты уже семь лет,а она все никак не могла забеременеть. Они живутв Сан Диего. И ее муж пошел к самому лучшемудоктору. Оказывается, моя сестра принимала гор-мональные таблетки или уколы… ну, что то тамтакое… и, в общем, я не знаю, что они там сделалис моим шурином… но только знаю, что ему неко-торое время пришлось носить жокейские шорты,в которые он клал кубики льда. Невероятно зву-чит, правда? Но – тьфу, тьфу, тьфу – у них теперьтрое детей. Два мальчика и девочка. Когда я будуразговаривать с ней в следующий раз, я узнаю имяврача для тебя. Он очень известный специалист вБеверли Хиллз, и это лечение стоило им недешево,но цель оправдала средства. Детишки просто за-мечательные.

Чарли улыбался, когда им принесли пива, пред-ставляя шурина Марка в жокейских шортах, на-полненных кубиками льда, и они оба вдруграссмеялись. Все таки жизнь – хорошая штука!Как приятно иногда бывает провести вечер в об-ществе любимого друга. Чарли нравилось быватьс женой, но он не всегда мог поговорить с ней от-кровенно о том, что его волнует, а то, что волно-вало ее, мало интересовало Чарли. А вот с Маркому них очень много общего, и он высоко ценил ихдружбу.

– Я не уверен, знаешь ли, что мне понравитсязасовывать лед себе в штаны.

– Знаешь, если это нужно для пользы дела…черт, что, я не прав?

– Жаль, что я женат не на тебе, – поддразнил егоЧарли. – Мне очень нравится, как ты относишьсяк детям. – Он, улыбаясь, смотрел на друга.

– Это самое главное в жизни. Так я узнаю длятебя имя врача? – повторил он настойчиво.

– Я пока не уверен, что у нас не все в порядке,– неуверенно сказал Чарли. – Я начал об этом серь-езно задумываться только с июня. Говорят, дажесамым благополучным парам иногда требуетсягод, чтобы зачать ребенка.

– Да? Мне с этим повезло, у меня вышло с пер-вого раза. – Марк закатил глаза, и они оба расхо-хотались. – В любом случае, если ты проверишься,вреда от этого не будет. Ты только представь –врач говорит тебе, что у тебя все в порядке и ты вотличной форме… Ты и сам чувствуешь себя какзверь, приходишь домой, набрасываешься нажену, валишь ее прямо на пол, овладеваешь ею и…о радость! – она забеременела. А все этот доктор…

60

правда, твое поведение смахивает на поведениеизголодавшегося вояки… как ты считаешь?

– Ты просто сумасшедший… – Чарли был ис-кренне тронут заботой друга, он даже не знал, какему сказать об этом.

– Я сумасшедший? Это я, что ли, отпустил женуодну в Лас Вегас? Уж кто из нас сумасшедший, такэто ты.

– Да, может быть, ты и прав. – Чарли улыбнулся,он уже давно не чувствовал себя так хорошо, даеще и «Метеор» выиграл к тому моменту, когда онидопили пиво.

Когда Марк повез его домой, был уже одинна-дцатый час, и, выйдя из машины, Чарли медленнобрел к своей квартире, думая о том, придется лиему обратиться к врачу. На первый взгляд моглопоказаться, что обращаться к специалисту ещеслишком рано, скорей всего все у него в порядке,но все таки это стоит сделать, хотя бы просто дляочистки совести. Еще следует учесть тот факт, чтоБарби даже не подозревает о том, сколько он при-лагает усилий для того, чтобы она забеременела.Это даже не приходило ей в голову, особенно сего-дня, когда она, наверное, вообще не думает оЧарли. Сегодня в Вегасе она пьет в компаниисвоих подружек и наверняка встретила там зна-комых парней, с которыми не виделась сто лет.

* * *

Во время выходных в День Труда Пилар в тре-тий раз за три месяца обнаружила, что она не бе-ременна. Это подействовало на нее угнетающе, нов панику она впадать не собиралась. Они с Брэдомуже решили, что если у них на этот раз ничего невыйдет, то они обратятся к специалисту. Она навсякий случай начала наводить справки, и Ма-рина рассказала ей об одном проверенном специа-листе в Беверли Хиллз, которая, если верить темисточникам, по которым Марина отыскала ее,стоила того, чтобы к ней съездить. Лос Анджелесбыл всего в двух часах езды, а все врачи, которыезнали ее, в один голос утверждали, что Хелен Вардпросто потрясающий специалист с прекрасной ре-путацией.

Сразу после Дня Труда Пилар связалась с ней,и та назначила ей прием на следующей неделе. Во-обще то Пилар считала, что, по хорошему, ей бынадо было еще несколько месяцев подождать, новрач настояла на том, чтобы осмотреть ее какможно раньше, и она согласилась. Да и Брэд былне против того, чтобы поехать с ней.

Ему, правда, не очень нравилось то, что Ма-рина навязала им врача женщину, но жена былав этом плане непреклонна: она должна чувство-вать себя непринужденно с доктором, которыйбудет ее осматривать.

– А что же они собираются делать со мной? –спросил он нервно, когда они ехали в клинику. Онвынужден был отложить слушание дела по личнымпричинам, что было исключительным случаем в

его практике.– Я думаю, они скорее всего отрежут твой ин-

струмент, изучат его тщательно, а потом пришьютна место. Все очень просто. Но ты не бойся, сего-дня ничего не будет, они сделают это в следующийраз.

– Ты всегда готова посочувствовать. – Он на-хмурился, а Пилар рассмеялась.

Она была очень благодарна ему за то, что онсам согласился поехать с ней. Она страшно нерв-ничала и даже не могла себе представить, что ихожидает. Но встреча с доктором развеяла все ихсомнения. Доктор Хелен Вард была маленькойизящной женщиной с яркими голубыми глазами исединой в каштановых волосах. Внимательно онавыслушала супругов, делая настолько простые ипонятные заключения по ходу разговора, что имстало ясно – она прекрасно понимает, что они отнее хотят. Сначала Брэду показалось, что она не-много холодна и замкнута с ними, но чем дольшеони беседовали, тем большим сочувствием и вни-манием проникалась к ним доктор, к тому же у неебыло великолепное чувство юмора. Она относиласьк своим пациентам так же, как Пилар к своимподзащитным: с уважением и сочувствием, ноглавное – с высоким профессионализмом. Благо-приятно подействовал на обоих супругов и тотфакт, что она изучала медицину в Гарварде, и то,что ей было за пятьдесят, вполне устроило и Брэда,и особенно Пилар. Ей было совершенно очевидно,что какой нибудь молодой, новомодный врач ее быне устроил. Она с самого начала хотела, чтобы ееосматривал и лечил кто то более серьезный и спо-койный, может быть, немного консервативный, ноделающий все возможное, чтобы помочь им.

После того как они познакомились и привыклидруг к другу, доктор достала две анкеты и началазаполнять их. Она задала им массу вопросов, ка-сающихся состояния их здоровья как в прошлом,так и в настоящем. Брэд был приятно удивлен, за-метив, что жена ведет себя с врачом абсолютно не-принужденно и откровенно делится с нейинтимными вещами. Она сказала, что делалааборт, когда ей было девятнадцать лет, хотя обэтом ужасно не любила вспоминать, и Брэду онапризналась в этом как то ночью, изрядно выпивперед этим, и добавила, что с того дня, когда онаэто сделала, и по сей день она чувствует себя пре-ступницей. Правда, у нее были веские причины,оправдывающие ее нежелание иметь ребенка: онабыла на первом курсе колледжа, и ребенок лишилбы ее возможности продолжать учебу, а отец ре-бенка, первый мужчина в ее жизни, исчез, узнаво беременности Пилар. На помощь и сочувствиеродителей она не могла рассчитывать. В отчаянииПилар решилась на аборт, который сделала неле-гально в испанском квартале. И теперь, уже не впервый раз, она удивилась тому, что тот давнийаборт может быть причиной того, что она теперьне может забеременеть. Но доктор Вард заверилаее, что это совсем не обязательно.

61

– Многие женщины, перенесшие даже по не-скольку абортов, рожают после этого совершеннонормальных детей, и совсем не обязательно, чтопосле аборта женщина не может забеременеть.Вот если во время аборта в организм попадет ин-фекция – тогда другое дело. Но судя по тому, чтовы рассказали, все у вас было в порядке. – Ееслова сразу же успокоили Пилар.

Они поговорили о детях Брэда, о том, как су-пруги предохранялись все эти четырнадцать лет,и после того, как она узнала то, что касалось ихдвоих, она начала задавать вопросы, касающиесятолько Пилар, и в конце концов сообщила ей, что,исходя из ее ответов, она не обнаружила ни малей-шего повода считать, что у нее могут возникнутьпроблемы с зачатием ребенка.

– Существует ли какая нибудь определеннаяпричина, по которой вы здесь оказались? Судя повашим рассказам, волноваться пока совершенноне о чем, а три месяца бесплодных стараний за-чать ребенка – довольно незначительный срок,чтобы обращаться к специалисту. – Доктор Вардговорила уверенным тоном, с дружеской улыбкойна губах, и Пилар чувствовала, что она ей всебольше и больше нравится.

– Это все подходит шестнадцатилетним, докторВард. Мне же уже сорок три. И я не думаю, чторасполагаю достаточным количеством времени,чтобы чего то ждать.

Да, это правда, и мы сразу можем сделать коекакие анализы, проверить ваш гестагенный уро-вень, который может влиять на способность орга-низма забеременеть; обследовать вашущитовидную железу и выявить работу пролактинавсе с теми же целями. Было бы желательно вы-яснить ваш гестагенный уровень выше обычнойточки, чтобы убедиться, что яйцеклетка оплодо-творяется. Надо будет ежедневно измерять темпе-ратуру, чтобы составить график базальнойтемпературы тела, как мы его называем, БТТ.Также вы можете попробовать принимать слабыйвозбудитель с хломифеном, посмотрим, может, этоподействует. Обычно сорокалетним женщинамхломифен не всегда помогает, но, если вы хотите,мы можем попробовать. Этот гормон заставит вашорганизм вырабатывать больше гестагенных ве-ществ, что поможет вам забеременеть.

– У меня из за этого могут вырасти волосы наподбородке? – не удержалась от вопроса Пилар, ноХелен Вард только рассмеялась в ответ.

– Никогда о таком не слышала. Хотя вы, можетбыть, будете чувствовать легкое напряжение, чтото наподобие стресса в течение тех пяти дней,пока будете принимать лекарство, и еще не-сколько дней после этого. У некоторых возникаютнезначительные проблемы: ухудшается зрение, по-являются слабые головные боли, тошнота, иногданаблюдается резкая смена настроения, но в боль-шинстве случаев ничего серьезного не происходит.

– Я думаю, мне стоит попробовать, – уверенносказала Пилар. – Может быть, можно попробовать

что нибудь более сильное? Гормональные уколы,например?

– Не думаю, чтобы это сейчас было так уж не-обходимо. Не стоит слишком усердствовать, вме-шиваясь в естественный ход вещей.

Она не хотела форсировать события, не имеядля этого веских оснований. Доктор Вард пола-гала, что, если бы у пациентки были серьезныепроблемы, она сама попросила бы ее принятьболее действенные меры. Она могла попроситьсделать ей искусственное оплодотворение, когда спомощью гормонов в яичниках образуются не-сколько яйцеклеток, потом они извлекаются от-туда и оплодотворяются в пробирке спермоймужа, после чего помещаются в матку, в надежде,что это вызовет беременность. Оплодотворениеяйцеклетки таким способом иногда бывает оченьудачным, но только в том случае, когда и сперма,и яйцеклетки – абсолютно здоровы, но даже итогда нет гарантии, что женщина наверняка забе-ременеет. Но для Пилар в ее возрасте об искус-ственном оплодотворении не могло быть и речи.Многие медицинские центры уже давно отказа-лись делать его сорокалетним женщинам. К томуже этот процесс – не из легких. Для его успеха не-обходим вводить в организм большие дозы гормо-нов, а для того, чтобы манипулировать сяйцеклеткой, нужен очень опытный специалист,так что только десять или двадцать процентовэтих операций были успешными. И те немногиебеременности, возникшие в результате искус-ственного оплодотворения, считались чуть ли недаром божьим.

Доктор Вард взяла у Пилар кровь для несколь-ких простых анализов, выписала ей рецепт на хло-мифен, попросила ее начать измерятьтемпературу по утрам перед тем, как встать с по-стели, и показала, как составляется график БТТ.и, наконец, дала ей набор пробирок и инструмен-тов, с помощью которого Пилар должна была вы-делить лютеинизирующий гормон передовуляцией.

– У меня такое впечатление, будто я вступила вморскую пехоту, – пожаловалась Пилар Брэду,когда они уходили, нагруженные набором проби-рок и указаниями доктора о том, когда им теперьположено заниматься любовью.

– Надеюсь, что это не так. Мне она понрави-лась. А ты что думаешь? – На Брэда произвелибольшое впечатление ее мудрость и осторожность.Она отказалась сразу принимать серьезные меры,так как прекрасно понимала, что Пилар доста-точно хорошо осведомлена в этом вопросе и пре-красно знает, к чему могут привести слишкомпоспешные и ошибочные решения.

– Мне тоже она понравилась. – Хотя Пилар быласлегка разочарована, в глубине души она надея-лась, что доктор сотворит какое нибудь чудо. Нота, оказалось, придерживалась консервативныхметодов, хотя именно это и было им нужно. Влюбом случае их выбор был ограничен из за воз-

раста Пилар. Она была стара для искусственногооплодотворения, если бы даже оно им понадоби-лось. Может быть, она стара даже для хломифена,хотя испробовать его она собиралась.

Доктор Вард считала, что им больше подойдетвнутриматочное оплодотворение. Ей казалось, чтов этом случае у них будет больше шансов, чтобыПилар забеременела, если, конечно, ей не удастсясделать этого с помощью хломифена.

– Мне кажется, мы делаем из мухи слона, – ска-зал Брэд. Он впервые задумался над тем, что же-лание завести ребенка может сопровождатьсятакими трудностями.

– В моем возрасте все не так просто, – жалова-лась Пилар, – даже накладывать косметику мне те-перь приходится гораздо дольше и тщательнее,чем раньше. – Она усмехнулась, и муж накло-нился, чтобы поцеловать ее.

– Ты уверена, что хочешь все это проделать? Непохоже, что все эти процедуры очень приятны. Утебя достаточно напряженная работа, стоит липринимать еще и таблетки, которые будут ещебольше возбуждать тебя?

– Ты знаешь, я подумала об этом… Но это наи-лучшая возможность достичь того, чего мы хотим.И мне хотелось бы попытаться ею воспользоваться.– Теперь, когда она приняла решение, ей хотелосьсделать все возможное, чтобы родить ребенка.

– Конечно, ты же у нас хозяйка, – сердечно про-говорил Брэд.

– Ну почему я? Просто я тебя очень люблю. –Они снова поцеловались.

Перед тем как вернуться в Санта Барбару, онипообедали в Лос Анджелесе в бистро. Они былирады тому, что им удалось выбраться и приятнопровести этот вечер. Когда они вернулись домой,Пилар разложила в ванной все свои новые при-обретения: пробирки для выделения ЛГ, градус-ник, график. По дороге домой они купилилекарство. Но принимать она должна была еготолько через три недели, в том случае, если на этотраз она опять не забеременеет естественнымпутем. Но в любом случае на следующий день ейнадо было начинать ежедневно измерять темпера-туру и использовать пробирки.

– Выглядит как арсенал надежды, правда? –улыбнулась Пилар Брэду, когда они вечером чи-стили зубы, и жена обвела рукой все свои новыепринадлежности, стоящие на ее умывальном сто-лике.

Да, это хорошо, если уж мы действительнодолжны это все проделать. Никто не говорит, чтоэто будет легко и просто. В конце концов, во всемэтом важен результат. – Он замолчал и поцеловалее. – И если в результате все это не сработает и мыс тобой останемся одиноки, что ж, это тоже хо-рошо, и я хочу, чтобы ты это поняла. Я хочу, чтобыты подумала и над этим, Пилар, и постараласьпримириться с такой возможностью. Конечно,если у нас все получится, это будет просто замеча-тельно, но если нет… то у меня останешься ты, а у

тебя – я, и по прежнему наша жизнь будет напол-нена людьми, которых мы любим и которые о насзаботятся. Мы не должны обязательно заводить ре-бенка.

– Нет, конечно, но я бы этого очень хотела, –грустно сказала она, глядя на него, и он положилей руку на плечо.

– Я этого тоже хочу. Но я бы не хотел, чтобы мыиз за этого подвергали себя риску. Или чтобы тыподвергала себя риску. – Брэд слышал, что такиеперемены могут быть очень мучительными, и этодаже может разрушить семью, а вот уж этого онникак не хотел после стольких лет счастливойжизни с Пилар. То, что они уже имели, стоилослишком дорого.

Она все думала над его словами на следующееутро, сидя за своим рабочим столом и уставив-шись в пространство пустыми глазами. Проснув-шись сегодня утром, она, следуя предписаниям,измерила температуру, перед тем как встать ипойти в ванную, и аккуратно занесла цифру в таб-лицу в графу «показания термометра». А перед темкак уйти на работу, она сделала анализ ЛГ. Мани-пуляции с полдюжиной крошечных пробирок с хи-микалиями заняли у нее больше времени, чем онапредполагала. Но в результате она обнаружила,что ЛГ у нее еще не начал выделяться, и это озна-чало, что организм еще не был готов к овуляции.Брэд был прав. Было очень похоже, что они де-лают из мухи слона.

– По какому поводу ты выглядишь такой озабо-ченной? – спросила Алиса Джексон. Она шла ксебе и по дороге заглянула в кабинет Пилар.

– О, нет… ничего… я просто думаю, – Она вы-прямилась и постаралась выкинуть из головы всесвои мысли, но это оказалось не так то просто. Ка-залось, вопрос о том, как ей забеременеть, не-отступно преследовал ее все эти дни.

– Непохоже, чтобы твои мысли были при-ятными. – Алиса на секунду остановилась, прижи-мая к груди папки с делами. Она собираламатериал для сложного дела, которым занималсяее муж.

– Да нет, мысли то приятные, только они оченьнепростые, – тихо проговорила Пилар. – А как про-двигается ваше дело?

– Слава богу, мы уже почти подготовились кпроцессу.

Вряд ли я бы смогла выдержать все это ещешесть месяцев. – Но они обе хорошо знали, что,если бы это было необходимо, она смогла бы вы-держать и дольше. Ей нравилось работать вместес Брюсом и подбирать для него материал. Иногда,видя результаты их сотрудничества, Пилар заду-мывалась над тем, могла ли бы она вот так же ра-ботать вместе с Брэдом. Но она даже представитьсебе этого не могла, как бы высоко она ни ценилаего советы. У каждого из них был свой, совер-шенно определенный стиль и неизменная точказрения. Как муж и жена они были просто велико-лепной парой, но в качестве партнеров они, как

62

считала Пилар, совершенно не подошли бы другдругу. У нее гораздо сильнее, чем у Брэда, былоразвито чувство сострадания, она любила братьсяза невероятно тяжелые, фактически неразреши-мые дела и выигрывала их исключительно радиобвиняемых. В ней многое сохранилось от обще-ственного защитника. С другой стороны, Брэд, незадумываясь, мог принять должность окружногопрокурора, и супруги в профессиональном планекак бы находились на противоположных сторонах.Честно говоря, ни Пилар, ни Брэда это совер-шенно не волновало.

Она не успела закончить разговор с АлисойДжексон по поводу ее дела, когда зазвонил теле-фон, и тут же включился селектор. Секретарша со-общила, что у телефона мать Пилар.

– О боже, – произнесла Пилар, раздумывая, от-вечать ей на звонок или нет. Алиса кивнула ей и,не выпуская из рук папки с делами для Брюса на-правилась к своему офису. – Хорошо, я возьмутрубку, – сказала она в переговорное устройство инажала нужную клавишу.

В Нью Йорке сейчас был полдень, и Пиларзнала, что ее мать проработала с утра уже пятьчасов в больнице и теперь собиралась быстро про-глотить ленч, перед тем как в течение следующихпяти шести часов принимать пациентов. Она былапросто неутомима и работала в изнурительном длясвоего возраста режиме. Брэд не однажды повто-рял, что для Пилар это является хорошим приме-ром, но она сама всегда, будучи настроена поотношению к матери более скептически, полагала,что та слишком разогналась, чтобы остановиться,и слишком скупа, чтобы упустить лишнего паци-ента. И ни о каких примерах для подражанияздесь речи быть не может.

– Привет, мам, – небрежно сказала она, разду-мывая, с чего бы это мать решила позвонить ей.Она всегда ждала звонка от дочери, даже если этотянулось месяц или два. И сейчас Пилар вдруг снадеждой подумала, что разговор будет не такой,как всегда. – Как ты?

– Прекрасно. У нас в Нью Йорке страшнаяжара. И сегодня невероятно жарко. Слава богу,что в нашем офисе кондиционер еще не сломался.Как у вас с Брэдом дела?

– Мы с ним, как всегда, завалены работой. – «Ипытаемся зачать ребенка». Она представила себелицо матери, узнай она об этом, и Пилар продол-жала говорить с улыбкой на лице: – Мы действи-тельно оба ужасно замотаны. Брэд занят вбесконечном процессе, ау меня такое впечатление,что в моем офисе за этот месяц побывала поло-вина населения Калифорнии.

– В твоем возрасте тебе уже пора стремиться ксудейскому креслу, как это делали твой отец иТвой муж. Тебе незачем иметь дела со всеми сво-бодомыслящими подонками Калифорнии. – «Спа-сибо тебе большое, мамочка!» Звонок нисколько неотличался от всех предыдущих: вопросы, упреки,скрытое обвинение, явное неодобрение. – Ты зна-

ешь, твой отец стал судьей, когда он был даже чутьмладше, чем ты сейчас. А когда ему было столько,сколько сейчас тебе, его назначили главой апелля-ционного суда – это была большая честь.

– Да, мама, я все это знаю. Но мне нравится то,что я делаю. И потом, я не уверена, что для нашейсемьи сразу двое судей не будет слишком много.И, между прочим, далеко не все мои клиенты –«свободомыслящие подонки». – Но она уже разо-злилась на саму себя из за того, что вынужденабыла оправдываться. Вечно мать провоцировалаее на это.

– Как я понимаю, ты продолжаешь защищатьтех же людей, которых ты защищала, будучи об-щественным адвокатом.

– Не совсем так. Дело в том, что многие из моихтеперешних клиентов имеют гораздо большеденег. Ладно. А как у тебя? Много работы?

Очень. Я сама совсем недавно дважды участво-вала в судебных процессах, в качестве свидетеля,в случаях, связанных с неврологическими заболе-ваниями. Это было очень интересно. И, конечно,мы выиграли оба процесса. – Скромность никогдане была одним из достоинств Элизабет Грэхем, итем, кто это знал, было легче с ней общаться.

– Конечно, – неопределенно сказала Пилар, – из-вини меня, пожалуйста… но мне действительнонужно заняться делами. Я перезвоню тебе скоро…береги себя. – Она поспешно положила трубку, каквсегда, испытывая чувство поражения после раз-говора с матерью. Она никогда не могла одержатьверх, мать всегда была не согласна с ней, и Пиларникогда не могла добиться того, чего она хотела.Но самое смешное во всем этом было то, что за всеэти годы Пилар сумела понять, что ей и не надоничего добиваться от матери. Она уяснила это ужедавно. Ее мать была тем, кем она была всегда, именяться она не собиралась. А вот Пилар продол-жала ждать от нее чего нибудь новенького и на-деялась, особенно в те моменты, когда матьзвонила сама, что она изменится по отношению кней. Но Элизабет так и не стала той ласковой, доб-рой, отзывчивой и любящей матерью, которуюПилар всегда хотела иметь. И отец никогда не былтаким. Но теперь у нее для этого есть Брэд, со всейего любовью, и пониманием, и добротой, о кото-рых она так мечтала и не имела никогда. А еслиона нуждалась в ком нибудь, похожем на мать, торядом была Марина, и никто из этих двоих нико-гда не подводил ее.

Во время судебного перерыва она позвонилаМарине, чтобы поблагодарить ее за рекомендациюхорошего врача, и Марина была довольна, чтоХелен Вард понравилась ее подруге.

– Что она сказала? Обнадежила тебя?– Да, вполне. Во всяком случае, она не сказала,

как моя мать, что из за того, что я старая, у насмогут быть дети уроды. Но она объяснила, что нампотребуется время и кое какие усилия.

– Я уверена, что Брэд готов сделать все, чтобыувидеть тебя счастливой матерью, – сказала Ма-

63

рина, и Пилар подумала, насколько бы отличаласьреакция ее матери, скажи она ей об этом.

Он думает, что и так делал все от него завися-щее, – рассмеялась Пилар. – Доктор Вард дала мнетаблетки, которые, может быть, помогут. Самоеглавное во всем этом то, что я не теряю надежды,но согласись, я ведь уже не девочка.

– Кто? Ты? Вспомни мою мать… последнего ре-бенка она родила в пятьдесят два…

– Перестань. Каждый раз, напоминая мне обэтом, ты пугаешь меня. Как будто хочешь сказать,что я забеременею, когда мне будет за пятьдесят.

– Я тебе еще не то могу пожелать, – Марина доб-родушно рассмеялась, – но если небесам будетугодно, чтобы ты забеременела в девяносто лет,будь уверена, ты забеременеешь.

– Ты мне очень помогла, Марина, я ценю это.Знаешь, моя мать звонила сегодня, вот это дей-ствительно был сюрприз.

– Да? И какими же приятными новостями онас тобой поделилась на этот раз?

– Особенно никакими. Сообщила, что в НьюЙорке стоит сильная жара, и напомнила мне, чтомоему отцу было столько же, сколько сейчас мне,когда то поставили во главе апелляционного суда.

– Ну да, ты же у нас просто неудачница. Дажене представляю себе… Как мило с ее стороны на-поминать тебе об этом.

– Я тоже так подумала. Между прочим, она счи-тает, что мне подходит твоя должность.

– Я с ней согласна. Но это уже совсем другойразговор, а мне сейчас надо возвращаться, чтобыкак раз занять свое место. Сегодня после обеда ядолжна вынести приговор по делу, в котором пре-ступление совершено пьяным водителем. Самшофер вышел из под обломков автомобиля абсо-лютно невредимым, но чуть не убил тридцатилет-нюю беременную женщину и троих ее детей. Ксчастью, существует жюри присяжных, и им тожепридется принять решение.

– Да, видимо, случай непростой, – сочувственносказала Пилар. Ей нравилось вот так обмени-ваться мнениями с подругой, она любила все этиразговоры и высоко ценила их дружбу. Она нико-гда не разочаровывалась в Марине.

– Конечно, непростой. Ладно, береги себя.Скоро я тебе все расскажу. Может, позавтракаемвместе на днях, если ты не очень занята?

– Хорошо, я позвоню тебе.– Спасибо. Ну пока. – Закончив разговор, они

обе вернулись к своей работе.Им не удалось позавтракать вместе ни на этой

неделе, ни на следующей. Обе были слишком за-няты, и Пилар с головой ушла в работу, пока Брэдне предложил уехать на несколько дней и посе-литься в одном очень уютном маленьком отеле вКармел Веле, о существовании которого он давнознал. Как он объяснил, наступала «критическая не-деля». ЛГ у нее уже вот вот начнет выделяться, аэто значит, организм готов к овуляции и она на-ступит через день два. И муж решил, что было бы

гораздо лучше уехать и заняться ее проблемамивплотную, чем сидеть на месте и постоянно бытьв напряжении: ему – в суде, а ей – у себя в офисе.

Но к тому времени, как они добрались до отеля,оба были совершенно измучены после несколькихдней напряженной работы. Они были простосчастливы от того, что оказались вдвоем, в уютнойкомфортабельной обстановке, и наслаждались об-ществом друг друга и тем, что можно было гово-рить и думать, не боясь быть прерваннымителефонным звонком или тем, что на них в любоймомент обрушится поток сводок и докладных за-писок.

И несмотря на беспокойные дни, предшество-вавшие поездке, они отлично провели время,много гуляя по окрестностям. Пилар была страшнорастрогана подарком мужа. В антикварном мага-зине в Кармеле Брэд купил жене небольшую, ноочень красивую картину. На ней были изобра-жены мать с ребенком, сидящие в сумерках наскамейке; в ней чувствовалось влияние импрес-сионизма, и она очень понравилась Пилар. Онабыла уверена, что если на этот раз забеременеет,то эта картина навсегда приобретет для нее особоезначение.

После двухдневного отдыха они вернулись вСанта Барбару посвежевшими и счастливыми иполными надежд на то, что на этот раз достиглицели. Пилар сказала Брэду, что она почти уверенав этом. Но в следующем месяце менструация при-шла вовремя, и Пилар пришлось начать прини-мать хломифен. Он подействовал на нее так, каки предсказывал доктор. Она чувствовала себявзведенной до упора, как часовая пружина. Онаготова была взорваться в ответ на любое замеча-ние Брэда, и по шесть раз на дню у нее появлялосьнепреодолимое желание задушить свою секре-таршу. Она едва могла сосредоточиться, чтобы вы-слушивать клиентов, а во время процессовприлагала массу усилий, чтобы не потерять надсобой контроль, споря с судьей. Теперь все еемысли были направлены на то, чтобы держатьсебя в рамках, и она постоянно чувствовала себясовершенно измотанной.

– Смешно, не правда ли? – говорила она Брэду.– Тебе, должно быть, это ужасно нравится. – Онакапризничала и вела себя как последняя исте-ричка уже две недели, и сама себе была отврати-тельна, прекрасно понимая, чего ему стоиттерпеть эти фокусы. Все было гораздо хуже, чемописывала доктор Вард, но Пилар знала, что ребе-нок того стоит.

– Все это будет оправдано, если из этого будеттолк, – заверил ее муж. Но беда в том, что и на этотраз у них ничего не получилось. В общей сложно-сти они старались добиться успеха уже пять меся-цев, и в следующем месяце, за неделю до ДняБлагодарения, доктор Вард посоветовала им сде-лать внутриматочное оплодотворение.

Перед тем как на него решиться, они долговтроем обсуждали эту возможность, и врач заве-

64

рила их, что, по ее мнению, только это может при-вести к положительным результатам. Она собира-лась в два раза увеличить дозу хломифена,которую принимала Пилар, что нисколько не об-радовало пациентку, непосредственно перед ову-ляцией с помощью ультразвука проверить, какразвивается фолликул, потом в ночь перед овуля-цией сделать ей укол другого гормона, ХГЧ, апотом произвести внутриматочное осеменение по-средством ввода спермы прямо в матку.

Пилар не была в восторге от того, что ей при-дется принимать лекарства, и без того чувствуяневыносимое напряжение под действием этогопрепарата, но Хелен Вард уговорила ее, что стоитпопробовать, и супруги забронировали номер вотеле «Бель Эр» на два дня, которые, как они вы-считали, должны были быть наиболее благопри-ятными, исходя из действия лекарства и графикатемпературы. Доктор Вард посоветовала им втечение трех дней не заниматься любовью, чтобыу Брэда не понизилась активность спермы.

– Я чувствую себя, как породистый бык вовремя случки, – шутил Брэд по дороге в Лос Ан-джелес. Между тем Пилар снова чувствовала себячеловеком. Она приняла последнюю дозу хломи-фена пять дней назад, мало помалу возвращаласьв свое обычное состояние, и это доставляло ей не-сказанное удовольствие. Она уже давно успела за-быть, как это здорово, когда ты можешьполностью управлять своим телом и держать эмо-ции под контролем.

Приехав в Лос Анджелес, они сразу же отпра-вились к доктору, чтобы сделать ультразвуковоеобследование. Его результаты вполне удовлетво-рили ее. Сразу после этого она сделала пациенткеукол ХГЧ и попросила их прийти на еле дующийдень в полдень. Таким образом в их распоряженииоказались оставшиеся полдня и ночь, в течениекоторых они могли заниматься чем угодно, кромелюбви. И они оба были удивлены тем, что чув-ствуют волнение и беспокойство.

– Может быть, завтра я уже буду беременна, –прошептала Пилар.

В этот вечер на Родео драйв в магазине ДэвидаОргелла Брэд купил ей бриллиантовую брошку ста-ринной работы, в форме маленького сердечка.Потом они заглянули в магазин Фреда Хеймана,который находился на той же улице. Это был не-обыкновенный вечер, но оба, паря в небесах, ис-пытывали легкую тревогу от того, что в любоймомент они могут упасть на землю.

Они немного выпили в отеле «Беверли Хиллз» ипообедали в Спаго, а потом, вернувшись в «БельЭр», прежде чем пойти спать, не спеша прогуля-лись по окружавшему отель парку, любуясь лебе-дями, скользящими по зеркальной поверхностипруда. Но они еще долго пролежали в постели, несмыкая глаз и думая о завтрашнем дне.

На следующее утро супруги были крайне взвол-нованы, а когда они зашли в лифт, чтобы под-няться в приемную к Хелен Вард, Пилар начало

трясти.– Ну не глупо ли? – прошептала она Брэду. – Я

чувствую себя как девчонка, потерявшая дев-ственность. – Муж улыбнулся в ответ на ее слова.Он тоже был напряжен и скован. Ему совсем ненравилась мысль о том, что ему придется сдаватьсперму прямо в кабинете врача. Правда, докторзаверила его, что он будет не ограниченно времении Пилар сможет помочь ему. Но сама идея каза-лась им совершенно неприемлемой, и они обабыли смущены предстоящим испытанием. Но кактолько супруги добрались до приемной, они былиприятно поражены.

Их пригласили войти в отдельное помещение, иони оказались в уютной комнате, больше похожейна хорошо оборудованный номер в отеле. Тамбыла кровать, телевизор с набором эротическихвидеокассет, стопка журналов, чтобы занять «гос-тей», и целый набор эротических приспособленийи вибраторов, предназначенных для достижениятой цели, ради которой они здесь оказались. А настоле стояла маленькая мензурка, в которуюнужно было собрать сперму.

Их не предупредили, сколько в их распоряже-нии времени, а только, уходя, медсестра спросила,не желают ли они выпить кофе, чаю или какой ни-будь другой безалкогольный напиток. И вдругПилар, взглянув на мужа, безудержно расхохота-лась. Он выглядел таким серьезным и чужероднымв этом месте, что она не могла удержаться отсмеха. Все происходящее ей вдруг показалосьужасно глупым.

– Похоже на номер в публичном доме, правда?– Она хихикнула, и Брэд тоже ухмыльнулся.

– Откуда ты знаешь?– Где то читала о подобных заведениях. – Она

снова начала смеяться, и он с жалкой улыбкойтолкнул ее на кровать, а сам повалился рядом.

– И как только я позволил впутать себя во всеэто? – сказал он, глядя на нее.

– Не имею понятия. По дороге сюда я думала отом же. И знаешь что, – Пилар пристально взгля-нула на него, – если ты не хочешь этого делать, тодавай скорее уйдем. Мы начали это вроде как не-серьезно, но теперь, наверное, я зашла слишкомдалеко… Я сама такого не ожидала… но, поверь, яникогда не хотела ставить тебя в неловкое положе-ние… – Она чувствовала себя виноватой в том, чтовтянула его в это. Ведь вся эта ситуация вызванаее возрастом. И если бы она поставила вопрос одетях раньше, им бы никогда не пришлось иметьсо всем этим дело.

– Ты все еще хочешь ребенка, Пилар? – тихоспросил ее Брэд, и Пилар грустно кивнула. – От-лично, тогда хватит переживать и давай займемсяделом.

Он поднялся и включил эротический фильм, ко-торый смутил ее, но, отбросив неловкость, Пиларпомогла ему снять одежду. Сама она тоже разде-лась и начала ласкать его, пока он смотрел наэкран. Он возбудился очень быстро, равно как и

65

она, и она даже пожалела, что им придется упу-стить такой момент. Брэд боролся с желанием за-вершить близость естественным образом, а онапродолжала гладить, ласкать, целовать и возбуж-дать мужа, пока, наконец, нужный результат небыл достигнут и он не успокоился в ее объятиях.Это было довольно непривычно для них обоих, но,что это очень неприятно, сказать было нельзя.

Они быстро приняли душ, оделись и позвонилимедсестре. Она взяла чашечку и попросила Пиларследовать за ней.

– Можно мне тоже пойти? – нерешительно спро-сил Брэд. Пока в том, что они делали, не былоничего страшного, но он хотел быть рядом с нейна случай, если все самое неприятное было ещевпереди.

Медсестра сказала, что он может пойти с ними.Пилар снова все с себя сняла, надела халат и,слегка нервничая, улеглась на процедурный стол.Через секунду вошла доктор Вард и поместила све-жую сперму в гипотермальный раствор. Потом онаввела небольшую трубочку в матку Пилар и осто-рожно перекачала по ней сперму. Все было сде-лано буквально за минуту, и, вынув трубочку,доктор велела пациентке полежать полчаса. Онаоставила их вдвоем, и супруги тихо переговарива-лись о пустяках в течение получаса. Брэд поддраз-нил ее, заявив, что считает, что ей вместо спермыввели внутрь индюшачью подливку.

– Я сама чувствую себя как индюшка, лежаздесь, – ответила Пилар. Они были удивлены тем,что весь процесс оказался таким простым, но всеравно он здорово измотал их. Пережитое напря-жение привело их обоих к полному эмоциональ-ному спаду.

– Держу пари, что у нас все получилось, – сказалБрэд уверенно и засмеялся, вспомнив неприлич-ный фильм, который они смотрели в соседнейкомнате. – Нам тоже надо купить парочку подоб-ных кассет, – пошутил он, и она рассмеялась. Всепроделанные ими манипуляции изрядно позаба-вили их. И все же нельзя было сказать, что им былолегко. Не все в жизни просто.

* * *

– Все, на этот раз дело сделано. – Доктор зашлапроведать их перед тем, как они ушли. Она ещераз сказала Пилар, что все ее гормональные ана-лизы в норме, а гестагенный уровень резко повы-сился с того момента, как она начала приниматьхломифен. Также она предупредила их, что подоб-ную процедуру, может быть, придется повторитьшестьдесят раз, пока она «сработает». – Вам при-дется видеться со мной чаще, чем со своимидрузьями и близкими, – с улыбкой заверила Хелен,но супруги Колеман ответили, что они ничего неимеют против. Она пожелала им счастливого Бла-годарения и попросила Пилар держать ее в курсе.Она сказала, что через две недели будет ждать отнее звонка, чтобы узнать, началась ли у пациентки

менструация.– Не волнуйтесь, – улыбнулась Пилар, – я по-

звоню вам в любом случае, – особенно если паци-ентка забеременеет. – А если нет – то им придетсяприйти сюда для внутриматочного оплодотворе-ния снова… и снова., .и снова… пока у них что ни-будь не получится или пока им это не надоест…Но. несмотря на то, что это было первый раз,Пилар надеялась, что он станет решающим.

Она также хотела обсудить с доктором методоплодотворения клетки через фаллопиевы трубы.Пилар читала об этой процедуре. Это очень похо-дило на искусственное оплодотворение, но былоболее результативным для женщин сорокалетнеговозраста. Но доктор Вард отказалась пока дажеобсуждать это.

– Давайте сначала посмотрим, что у нас полу-чится, хорошо? – сказала она категорично. Онасчитала, что не стоит раньше времени обсуждатьтакие исключительные меры. А на искусственноеоплодотворение она возлагала большие надежды.Под действием хломифена гестагенный уровень уПилар изрядно повышался, что должно было не-изменно привести к беременности.

Домой они ехали спокойные и умиротворенные,чувствуя, что последние несколько дней неверо-ятно сблизили их. А неделя перед Днем Благодаре-ния пролетела очень быстро, и Пилар старалась непереутомляться на работе.

Нэнси с Томом и с малышом Адамом праздно-вали этот день с отцом и мачехой, а Тэдди отпра-вился со своей подругой в Денвер покататься налыжах. Но он пообещал провести с ними Рожде-ство в этом году, поэтому никто не был к нему впретензии из за его отсутствия в День Благодаре-ния. Между тем Адаму было уже пять месяцев, онпостоянно гукал и всем радостно улыбался, а нанижней десне у неге красовались целых два зуба.Брэд был просто без ума от малыша, сам удивля-ясь той нежности, какую он испытывал к этомукрохотному существу. Пилар тоже подолгу вози-лась с ним, пропуская мимо ушей обычные ком-ментарии Нэнси с том, как ей хорошо с ееребенком и что она всегда удивлялась, почему умачехи с отцом не было детей.

– Я думаю, что это интуиция, – пошутила Пилар,но ни она, ни Брэд не заговорили с детьми о своихпланах и по пытках завести ребенка. Это было дляних слишком важно, слишком интимно, чтобы де-литься с кем нибудь. И Пилар с нетерпением ожи-дала того момента, когда наконец станет ясно,беременна она или нет. Даже праздник Благода-рения не мог отвлечь ее от этих мыслей.

И поэтому, когда молодые супруги уехали,Пилар с облегчением вздохнула от того, что ониостались вдвоем могут свободно поговорить о том,что их сейчас больше всего волновало.

– Я очень надеюсь на положительный результат,– при зналась она.

– Посмотрим, – сказал Брэд, но заметил необыч-ное выражение в глазах жены, которое напомнило

66

ему о чем то давно забытом. Ее взгляд был лишьслегка затуманен, но ни каких признаков, ника-ких намеков на то, что что то в ней изменилось,еще не было, и он решил, что сам, как и Пиларпросто поддался желанию того, чтобы она была бе-ременна.

Глава 8

Для Дианы и Энди День Благодарения "в этомгоду превратился в настоящий кошмар. В течениепоследних трех месяцев их жизнь походила на ад,и Энди иногда казалось что он не сможет такдальше существовать. Он не мог с ней ни о чем го-ворить, не мог видеть той горечи, жалости к самойсебе и ненависти – того состояния, в которомДиан, теперь постоянно пребывала. Она питаланенависть ко всему и ко всем, и чувство злости докраев переполняло ее. Она злилась на свою жизньи на судьбу, которая сыграла с ней такую жесто-кую шутку. И он ничего не мог поделать. Ведь егоэто тоже касалось, раз уж он связал с ней своюжизнь. Но бывали дни, когда он был абсолютноуверен, что они оба больше не выдержат такой об-становки.

Положение дел еще более ухудшилось в октябре,когда Билл и Дениза сообщили, что они ждут ре-бенка. Диана стала избегать молодой счастливойпары, друзья почти пере стали встречаться, из зачего Энди почувствовал себя еще более одиноким.

Она теперь постоянно уходила от разговоров сЭлайзой, а если им и приходилось общаться, тоДиана говорила только о работе. О докторе Джо-нстоне она даже не заикалась. Элайза тоже пере-стала касаться в разговорах этой темы, она ужедавно поняла, что Диане не удалось решить своипроблемы.

Диана не желала видеть никого из их друзей, ив конце концов те перестали им даже звонить. КоДню Благодарения она отдалилась ото всех, за-мкнулась в себе, и Энди считал, что никогда ещеих жизнь не была такой мрачной, как в эти дни.

И Диана еще подлила масла в огонь, приняв ре-шение провести праздник в Пасадене со своейсемьей. Он приложил все усилия, чтобы отгово-рить ее, но, к его огромному разочарованию, онанастояла на своем. Гуди были единственными, скем они продолжали видеться все это время, нокак раз с ними им пока встречаться и не следовалобы.

– Ради бога, – уговаривал Энди, – зачем ты этоделаешь?

– Это моя семья! А что, ты думаешь, я должнаделать? Сообщить им, что мы не желаем их видеть,только потому что я бесплодна?

– Но ведь с этим ничего нельзя поделать. А тебебудет тяжело среди них. Твои сестры опять начнутзадавать ненужные вопросы, а вид беременнойСаманты окончательно добьет тебя! Подумай сама,неужели тебе это надо? – «А точнее, надо ли этонам обоим?» – добавил он мысленно, но вслух этого

не сказал.– Она все равно моя сестра.Он уже не мог ее понять и подозревал, что ни-

когда больше не сможет. Казалось, она упиваласьтем, что наказывала и наказывала себя за то, чтос ней произошло. И самое страшное было то, чтоДиана не могла ничего исправить. Когда то, не-сколько лет назад, она неправильно предохраня-лась и заплатила за это действительно оченьвысокую . цену. Это было просто чудовищное не-везение. Но это не давало ей права считать себяконченым человеком.

– Я все таки считаю, что нам не стоит ехатьтуда. – Энди продолжал спорить с ней, пытаясьубедить ее отказаться от этой затеи, но Дианатвердо стояла на своем.

Она поняла, что была не права, только в тот мо-мент, когда они вошли в дом ее родителей. Гейлбыла в отвратительном настроении, она была про-стужена, и дети весь день капризничали и вымо-тали ей все нервы. Она поругалась с матерью,когда та сказала, что ей бы следовало уделятьбольше внимания воспитанию детей, и ее раздра-жало поведение Джека, который не стал за нее за-ступаться. Она набросилась на Диану, как толькоони вошли, и Энди сразу же пожалел о том, чтоони приехали. «Да, – подумал он, – вечер предстоитпросто отвратительный».

– Спасибо, что пришла так рано, как раз намтребуется твоя помощь, – шипела на сестру Гейл,пока Диана снимала пальто. – Ну и чем ты былатак занята после полудня? Чистила ногти или про-сто дрыхла?

– Гейл, ради всего святого, какая муха тебя уку-сила? – Диана повернулась к старшей сестре какраз в тот момент, когда в комнату входила Сэмми,и Энди, увидев ее, чуть не застонал. Они виделисьпоследний раз четвертого июня, когда ее беремен-ность не была заметна, но сейчас она выгляделатак, словно собралась родить тройню. И по тому,как застыло лицо жены, Энди понял, что одинтолько вид сестры глубоко потряс ее.

– Гейл просто разозлилась из за того, что мамасказала, что у нее невоспитанные дети. И она со-вершенно права. То же самое можно сказать промоих. Ну а как вы? – спросила она Диану, скре-стив руки на своем огромном животе.

– Отлично, – холодно произнесла Диана, – и мо-жешь не говорить ничего про себя, я и так вижу.

– Да, толстая. Сеймус говорит, что я похожа наБудду.

Диана выдавила из себя улыбку и отправиласьна кухню поздороваться с матерью. Мать выгля-дела бодрой и здоровой и, увидев дочь, явно обра-довалась. Она, как всегда, хлопотала,организовывая все до последних мелочей, и на-слаждалась своей кипучей деятельностью. Послед-ние два месяца она была очень занята и необратила внимания на то, что ее средняя дочь не-которым образом выпала из поля ее зрения. Онадумала, что Диана просто слишком загружена ра-

67

ботой у себя в журнале, но сейчас заметила в ееглазах выражение, которое ей не очень понрави-лось, и обратила внимание на то, что дочь поху-дела.

– Я рада, что вы смогли прийти, – сказала она,довольная тем, что все дети и внуки собрались уних в доме. Она искренне наслаждалась их обще-ством, хоть и делала Гейл замечания по поводувоспитания ее малышей. – У тебя все в порядке? –спросила она Диану.

– Все хорошо, – оборвала ее дочь. Она любиламать, но у нее совсем не лежала душа рассказы-вать ей про лапароскопию и про весь тот кошмар,который ей пришлось пережить. Она размышлялао том, сможет ли когда нибудь рассказать обо всемматери. Может быть, когда нибудь и сможет. Носейчас она к этому не готова. Она не сможет себязаставить сказать кому нибудь, что бесплодна, итак чувствуя себя неполноценной женщиной.

– Ты слишком много работаешь, – с упрекомсказала мать, уверенная, что именно напряжениена работе было причиной того выражения на лицедочери, которое ей не понравилось. Мать перевер-нула индюшку – птица была огромная, покрытаязолотистой корочкой, пахло от нее потрясающе.

– В отличие от сестер, – сказал отец, которыйкак раз зашел в кухню.

– Им хватает работы по дому, – защищала доче-рей мать. Она очень любила всех трех дочерей изнала, что отец тоже их обожает. Ему просто нра-вилось делать подобного рода замечания. Дианавсегда была его любимицей, и теперь от него тожене ускользнуло, что она выглядит уставшей и не-счастной, и это его обеспокоило.

– Как твой журнал? – Он спросил это так, какбудто она была его владелицей, и она улыбнуласьв ответ.

– Отлично. Тираж заметно возрастает.– Очень хороший журнал. Я в прошлом месяце

читал один номер.Он всегда относился с большим уважением к

тому, что она делала, и Диана часто удивлялась,почему она от этого чувствует себя так неловко. Нона этот раз она знала почему. На этот раз она несмогла сделать того, что для всех членов семьиимело большое значение: не смогла родить ре-бенка.

– Спасибо, папочка.Тут вошли два ее свояка и спросили, когда

будет готов обед.– Терпение, мальчики, – улыбнулась теща и вы-

проводила всех, кроме Дианы, в соседнюю ком-нату. – Дорогая, с тобой действительно все впорядке? – спросила она серьезно, когда они оста-лись одни. Дочь была бледной и утомленной, и вглубине ее глаз мать заметила такую отчаяннуютоску и опустошенность, что подумала, будто у нихс мужем что то не ладится.

Она медленно приблизилась к своей среднейдочери, вспоминая, какой она была веселой и не-посредственной… и всегда говорила правду.

– Что нибудь случилось?– Нет, мам, – солгала Диана, отворачиваясь,

чтобы мать не заметила выступившие у нее на гла-зах слезы, – все в порядке. – И тут, как раз во-время, на кухню забежали детишки, и Дианаповела их обратно к своим мамам под присталь-ным взглядом Энди. Ему не нравилось выражение,появившееся у нее в глазах в последние дни. Онакак будто погасла внутри, и никто уже не в силахзажечь ее в глазах прежний огонь. Казалось, онабыла готова разрыдаться от горя, и он был един-ственным, кто знал причину ее горя.

Отец благословил всех присутствующих, и онисели к столу; Диана оказалась между зятьями, в товремя как Энди посадили прямо напротив неемежду двумя сестрами. Гейл, как всегда, беспре-рывно болтала с Энди, в основном о пустяках: обучительско родительской ассоциации, жаловалась,как мало на сегодняшний день получают доктора,намекая на то, что это является основной причи-ной, почему врачи вообще не имеют детей. Эндиже только вежливо соглашался с ней и иногда, повозможности, делал слабые попытки поддакнутьСэмми, которая была полностью поглощена разго-вором о своих детях и о малыше, который у неескоро появится. Потом разговор перекинулся насоседей начали обсуждать тех, кто недавно же-нился или вышел замуж и у кого родились дети.Обед был в самом разгаре, когда Диана окинулавсех взглядом, полным раздражения:

– Слушайте, неужели нельзя поговорить ни очем другом, кроме беременности и детей? Меняуже тошнит от всех этих разговоров о родах и кро-вотечениях, о том, сколько времени могут длитьсяродовые муки и кто сколько родил и кто сколькоеще собирается родить детей. Боже, я удивляюсь,как мы до сих пор не начали обсуждать качествогрудного молока всех наших соседок!

Отец со своего места во главе стола бросилбыстрый взгляд на Диану, а затем, нахмурившись,посмотрел на свою жену. С дочерью было явно чтото не в порядке.

– Что с тобой? – спросила Сэмми, откинувшисьна спинку стула, одну руку она держала за спиной,а другой поддерживала свой живот. – Боже… еслиэтот несносный малыш не прекратит пинаться…

– Ради всего святого! – закричала на нее Дианаи вскочила, отбросив в сторону стул. – Чтоб этотчертов ребенок выбил тебе все зубы! Ты можешьзаткнуться и не говорить о нем хотя бы десятьминут?!

Сэмми уставилась на нее, совершенно ошара-шенная, и затем, разрыдавшись, выбежала из застола. Диана уже надевала пальто, бросая черезплечо извинения отцу с матерью:

– Извините меня, мама… папа… Я этого не вы-несу… Мне очень жаль, но нам не надо было при-ходить.

Но ее старшая сестра между тем решительнопрошла через гостиную и остановилась на порогеприхожей прямо перед Дианой. Ее лицо пылало от

68

гнева, такое выражение Диана видела у Гейл по-следний раз, когда они учились в школе и она слу-чайно сожгла новые электробигуди,принадлежащие старшей сестре.

– Как ты смеешь вести себя подобным образомв родительском доме? И кто дал тебе право гово-рить кому либо из нас такие вещи? Кого, чертвозьми, ты из себя корчишь?

Гейл, пожалуйста… не надо. Извините. Дианарасстроена и не отвечает за свои слова. Нам лучшебыло бы остаться дома. – Энди пытался успокоитьобеих женщин, но это было бесполезно. Сэмми ры-дала в ванной, и Сеймус пошел, чтобы успокоитьее. Родители потрясенно смотрели, как их дочериссорятся и оскорбляют друг друга, а малыши, ка-залось, совершенно посходили с ума и все выбе-жали из за стола.

Но Гейл было уже не унять. Она пришла вярость, казалось, вся ревность, скопившаяся в нейза эти годы, наконец то нашла себе выход.

– Чем же это, черт возьми, она так расстроена?Своей работой? Своей карьерой? Мисс Лучше Всехи Умнее Всех, она слишком хороша и самоуве-ренна, чтобы рожать детей и жить, как все мы!Нет, что вы! Она же создана для большой карьеры,она же выпускница Стэнфорда! Так вот, знаешьчто? Меня это нисколько не колышет! Ну, что выоб этом скажете, мисс Большая Карьера?

– До свидания, я ухожу, – сказала Диана роди-телям, дрожащими пальцами завязывая пояс отпальто и глядя на Энди обезумевшими глазами.Она слышала все, что ей наговорила сестра, но от-ветить ей она не решилась. Она знала, что стоитей заговорить, и она не сдержится, а этого ей нехотелось. – Мама, прости меня! – выкрикнула онаи вдруг увидела, что на нее с болью смотрит отец.Выражение его лица чуть не разорвало ей сердце,но она ничего не могла поделать. Он смотрел нанее так, как будто она предала его.

– Ты обязана извиниться, – сказала Гейл, видя,что Сэмми наконец вышла из ванной и направ-ляется в прихожую . – Посмотри, во что ты пре-вратила для нас День Благодарения! – сказалаобвиняющим тоном Гейл, но Диану, казалось, незадели ее слова.

– Мне не надо было приходить, – тихо прогово-рила Диана, уже взявшись за дверь. Энди стоял унее за спиной.

– Почему, черт возьми? Тебе просто надо былоне открывать рот, – продолжала свои упреки Гейл,и вдруг Диана не выдержала, одним прыжком пе-ресекла прихожую, схватила сестру обеими ру-ками за горло и начала душить ее.

Если ты сейчас же не заткнешься, я убью тебя,слышишь? Ты ничего не знаешь обо мне и о моейжизни, о том, что я делаю и чего я не делаю, и отом, что у меня, может, никогда не будет детей!Понимаешь ты это, тупая и безмозглая сука?.. Уменя нет детей, потому что я бесплодна, ты, иди-отка!.. Понятно тебе это? Дошло до тебя? Я не могуродить ребенка! Несколько лет назад мои внутрен-

ности превратились в дерьмо из за того, что япользовалась спиралью, а я об этом даже не дога-дывалась. Теперь тебе все ясно, Гейл? Хочешь те-перь поговорить о моей работе, которая менябольше не интересует? Или о моем доме, которыйчертовски огромен для двоих, особенно когда уэтих двоих не будет детей? Или ты желаешь, чтобымы опять начали обсуждать ребеночка Марфи илиблизняшек Вильямсов? Или, может, мы все сейчасусядемся здесь и будем смотреть, как Сэмми по-тирает свой живот? Спокойной ночи всем! – Онаоглядела присутствующих, стоявших с застыв-шими от изумления лицами, и краем глаза заме-тила, что мать и младшая сестра заплакали. НоГейл стояла неподвижно, с открытым ртом, когдаДиана рванулась и, выбежав через дверь, быстропошла к машине. Энди торопливо попрощался ипоспешил вслед за женой.

Диана знала, что сейчас у нее за спиной разра-зится скандал, но она убедила себя, что ее это недолжно волновать. И Энди в глубине души наде-ялся, что эта вспышка пойдет ей на пользу. Ей не-обходимо было высказаться, покричать,поплакать, выплеснуть из себя все, что наболело,что уже нельзя было сдерживать. А где это ещеможно сделать, кроме как в собственной семье?Хотя он должен был признать, что праздникомпришлось пожертвовать.

Пока они ехали домой, он смотрел на жену сулыбкой, а она постепенно успокоилась и пере-стала плакать.

– Хочешь, поедем поедим где нибудь бутер-броды с индюшкой? – сказал он шутливым тоном,и Диана улыбнулась. Несмотря ни на что, она ещене до конца потеряла чувство юмора.

– Ты думаешь, что я окончательно свихнуласьиз за всего этого? – Последнее время жизнь для неебыла похожа на кошмар, и, может быть, как разсейчас этот кошмар кончился.

– Нет, но думаю, что тебе не помешало бы при-вести в порядок свои нервы. Как ты относишьсяк тому, чтобы нам обоим показаться специалисту?Это должно помочь. – Энди уже подумывал о том,чтобы обратиться к психоаналитику хотя бы длятого, чтобы поговорить с кем нибудь. В последнеевремя он не мог разговаривать с женой, а обсуж-дать то.

что случилось, с кем то из друзей он был простоне в состоянии. Он, правда, собирался доверитьсяБиллу, но теперь, когда Дениза была беременна,ему совсем расхотелось говорить с другом о бес-плодии Дианы. Его же братья были слишком мо-лоды, чтобы чем то ему помочь. Он, как и Диана,по своему чувствовал себя одиноким, угнетенными расстроенным. – Я еще подумал, что нам надо быотдохнуть.

– Мне не нужен отдых, – тотчас ответила она, иЭнди рассмеялся.

– Конечно. Хорошо. Может быть, мне отвезтитебя прямо сейчас обратно в Пасадену, и мы смо-жем продолжить семейный праздник? Или ты

69

предпочтешь подождать до Рождества и устроитьвторой раунд? Уверен, что твои сестрицы будутрады помочь тебе в этом. Не знаю, как ты, – сказалон серьезно, – но я лично не собираюсь в этом годупраздновать Рождество в Пасадене.

Диана вынуждена была признать, что тоже со-всем этого не хочет:

– Я не уверена, что смогу взять отпуск, чтобыкуда нибудь поехать. Мне и так приходилось по-стоянно отпрашиваться с работы для этих беско-нечных обследований и анализов.

– Попытайся, – попросил Энди, загоревшийсяэтой идеей, – даже неделя отдыха пойдет нам напользу. Я думаю, мы сможем съездить на МаунаКеа, на Гавайи. Половина нашей радиокомпаниибудет там, но большинство поедет на МаунаЛейни. Ди, я говорю вполне серьезно. – Он посмот-рел на нее, ведя машину по направлению к дому,и Диана вдруг увидела, что ее муж выглядиттаким же несчастным, как и она сама. – Я совер-шенно не представляю, как нам справиться совсем этим, я перестал понимать тебя и твои чув-ства. Но одно я знаю твердо – мы оба попали в пе-ределку.

Диана тоже это знала, но была слишком занятасобственными переживаниями, чтобы попытатьсяпонять его. Она с головой ушла в свои страданияи ничем не могла помочь мужу. Она даже сомне-валась в том, что им нужен совместный отдых,правда, предложение о совместном посещениипсихоаналитика показалось ей заслуживающимвнимания.

– Ладно, я постараюсь освободиться на не-сколько дней, – сказала она нерешительно. Он все-гда рассуждал трезво, и Диана знала об этом. Ипотом, когда они уже подъезжали к дому, она по-вернулась и печально на него посмотрела. – Энди,если ты хочешь освободиться… я все пойму. Тыимеешь право на большее, чем могу дать тебе я.

– Нет, – сказал он, и слезы выступили у него наглазах, я имею право на то, что ты обещала мне…в горе или в радости, в здравии или болезни… покасмерть не разлучит нас. Там ничего не говорилосьо том, что все это можно разрушить, если вы-яснится, что ты не можешь иметь детей. Да, этоужасно. Признаюсь, это огорчает и меня. Но я ведьженился на тебе… и люблю я тебя. И если мы неможем иметь детей, значит, такова наша судьба.Может быть, мы когда нибудь кого нибудь усыно-вим, может быть, мы придумаем что нибудь дру-гое, может быть, будет изобретен какой нибудьновый, фантастический способ лечения лазером,и это поможет тебе, а может, и нет, но меня этовсе не интересует, Ди… – Он взял ее руки в свои,в его глазах блестели слезы. – Я просто очень хочу,чтобы моя жена вернулась ко мне.

– Я люблю тебя, – сказала она тихо. Для нихобоих это было ужасное испытание, самые черныедни в жизни Дианы, и она понимала, что они ещене кончились. Она носила траур в течение долгоговремени и теперь не знала, снимет ли его когда ни-

будь. Она не знала, сможет ли она стать такой, какпрежде. – Просто я теперь в себе не уверена… чтовсе это значит… в кого я теперь превратилась…

– В данный момент ты превратилась в жен-щину, которая не может иметь своих собственныхдетей, женщину, у которой есть муж, которыйочень ее любит, женщину, с которой случиласьбольшая беда, а она даже не подозревала об этом…Вот кто ты теперь. Ты осталась тем же, кем и была.В тебе ничего не изменилось. Единственное, чтоизменилось, – это небольшая часть нашего буду-щего.

– Как ты можешь называть это «небольшойчастью»? – Диана гневно посмотрела на него, но онеще сильнее сжал ее руки в своих, как бы пытаясьвернуть ее к действительности.

– Перестань, Ди. Она действительно небольшая.Что, если бы у нас родился ребенок и умер? Этобыло бы ужасно, но ни ты, ни я после этого бы неумерли, правда? Мы бы продолжали жить, поста-рались бы родить еще.

– А что, если б мы не смогли? – грустно спросилаона.

– Какой у нас остается выбор? Разрушить двежизни, разбить хороший брак? Что в этом хоро-шего? Ди, поверь, я не хочу тебя терять. Мы и такуже потеряли очень многое… пожалуйста, Ди, ну,пожалуйста… помоги мне сохранить наш брак…

– Хорошо, я попробую… – сказала она грустно,но она не знала, с чего ей следовало начать, небыла уверена в том, что сможет стать тем, кем онабыла раньше, и Энди видел и понимал это. Дажеработу в журнале она теперь делала кое как и самазнала об этом.

– Все, что тебе надо сделать, Ди, это поста-раться. День заднем, шаг за шагом, дюйм за дюй-мом… и, может быть, когда нибудь этот деньнастанет… – Энди нагнулся и нежно поцеловал еев губы, но на большее он бы теперь не осмелился.

Они не занимались любовью со Дня Труда, и онпосле этого не смел приблизиться к ней. Она ска-зала ему, что теперь нет смысла для них зани-маться любовью, потому что это бесполезно. Еежизнь кончилась. Но сегодня ночью Энди заметилпроблеск надежды, в жене промелькнула слабаятень от того человека, которым она была до того,как доктор Джонстон сказал ей, что она не сможетиметь детей.

Он снова поцеловал ее и потом помог выбратьсяиз машины, и они рука об руку пошли к дому. Вотуже несколько месяцев они не были так близки, иему хотелось заплакать от облегчения. Может быть,для них снова забрезжила надежда.. . Может быть,они смогут еще все исправить. Он уже давно пе-рестал верить в это. А теперь… Может быть, вконце концов этот День Благодарения не был дляних таким уж черным днем. Он улыбнулся, глядяна нее, а Диана, снимая пальто, рассмеялась,вспомнив выражение лица Гейл, и призналасьмужу, что в тот момент ей действительно былоочень плохо, но в глубине души она насладилась

70

этой сценой.– Может быть, это отрезвило ее, – усмехнулся

Энди, и они пошли на кухню. – Послушай, почемубы тебе не позвонить матери и не сказать, что стобой все в порядке, а я пока приготовлю тебесандвич с копченой колбасой. Вот увидишь, онбудет великолепный.

– Я люблю тебя, –тихо произнесла Диана.Энди еще раз поцеловал ее, а она начала мед-

ленно набирать номер родителей. К телефону по-дошел отец, но его едва было слышно за шумом игомоном детских голосов.

– Пап, это я… я хочу извиниться…– Я очень беспокоюсь о тебе, – перебил он, – я

видел, как ты расстроена, и ужасно мучился оттого, что не знал, чем могу помочь. – Отец знал еедостаточно хорошо, чтобы понять, что этавспышка явилась кульминационным моментом еестраданий, и, наблюдая эту сцену, он чувствовалболь за нее, ему показалось, что он теряет своюдочь.

– Мне кажется, что теперь со мной все в по-рядке. Наверное, сегодняшний вечер пошел мнена пользу. Но я очень со жалею, если испортилавам День Благодарения.

– Совсем нет. – Он улыбнулся жене, зашедшейв гостиную узнать, кто это звонит. Он шепнул ей,что это Диана. – Это дало всем тему для разговора.И действительно, новости были свежие, – пошутилотец, но мать с грустью посмотрела на него. Нако-нец то дочь рассказала им. Она глубоко пережи-вала все случившееся, жалость и сострадание кДиане разрывали ей душу. – Я хочу, чтобы ты зво-нила нам в любой момент, когда тебе это понадо-бится. Обещай мне, что с этого момента ты всегдабудешь так поступать, хорошо?

– Да, я обещаю, – сказала она, чувствуя себя со-всем как ребенок и глядя в другой конец кухни намужа. Он снял пиджак, закатал рукава и выгляделужасно занятым. И, в пер вый раз за долгое время,– спокойным.

– Мы всегда с вами, Диана, всегда, когда бы выни пожелали.

Глаза Дианы наполнились слезами, так же, каки глаза ее матери, стоящей рядом с отцом и слу-шающей их разговор.

– Я знаю, папочка. Спасибо. И передай маме исестрам, что я извиняюсь перед ними за свою вы-ходку. Пожалуйста, пап.

– Конечно, передам. Пожалуйста, береги себя. –Его глаза увлажнились. Он очень любил ее, имысль о том, что ей плохо, была невыносима.

– Хорошо, папочка. Ты тоже… Я люблю тебя.Повесив трубку, Диана вдруг вспомнила деньсвоей свадьбы. Они с отцом всегда были оченьблизки, они были близки и сейчас, хотя она и нерассказала ему обо всем. Но она знала, что если бызахотела, то могла бы это сделать. То, что он ска-зал, была правда: родители всегда были рядом ивсегда были готовы помочь, и она это знала.

– Салями, копчености, сервелат, ты готова

съесть это все? – спросил Энди, с важным видомподходя к ней. Через одну руку он перекинул по-лотенце, а в другой держал огромную тарелку ссандвичами. Им вдруг показалось, что они соби-раются что то справлять, и это было довольностранное чувство. Но в какой то мере они действи-тельно праздновали. Они опять нашли друг друга,а это был не пустяк. Они уже были почти на самомдне пропасти, и теперь, вдруг, поняв это, началипотихоньку карабкаться обратно на скалу. Счаст-ливого Благодарения!

* * *

Чарли приготовил для Барби великолепную ин-дейку. Она нигде не задержалась и пришла домойвовремя, все еще чувствуя себя виноватой послегодовщины их свадьбы, так что они на этот разблагополучно сели вдвоем за праздничный стол. Ивсе таки у Чарли было такое чувство, что междуними появилась какая то трещина. Он осознал этоеще некоторое время назад, возможно, когда онавернулась после Дня Труда из Лас Вегаса, а может,даже раньше. Вернувшись тогда, Барби вся горелаот возбуждения, когда рассказывала Чарли о пред-ставлениях, на которых они побывали, и одрузьях, которых она повстречала там. Потомзвала Чарли пойти с ней куда нибудь потанцевать,но он чувствовал себя для этого слишком устав-шим и в любом случае не считал себя хорошимтанцором. Барби начала жаловаться на то, что онзапирает ее в четырех стенах, и на то, что онслишком консервативен, даже в манере оде-ваться. Его одежда действительно не была новойи модной, потому что он уже давно ничего не по-купал себе, а только жене. «Может быть, Марк былправ, – размышлял Чарли про себя, – мне действи-тельно не следовало отпускать Барби в Лас Вегас».

С момента ее возвращения она почти все времяпроводила с подругами, ходила с ними в кино и навечеринки, а однажды даже позвонила и сказала,что слишком устала, чтобы ехать домой, и решилаостаться »а ночь у Джуди. Он никогда не делал ейзамечаний, но, конечно, ему это не нравилось. Онподелился своими проблемами с Марком, и тотопять посоветовал ему держать жену на «короткомповодке», иначе ему придется пожалеть.

И Чарли продолжал тешить себя мыслью о том,что если у них появится ребенок, то все изменится.Барби станет другой, она успокоится. Ей не захо-чется гоняться за призрачными миражами, и,может быть, даже карьера актрисы перестанетпрельщать ее. С июня он больше ни разу не за-икался о детях и семье, но с тех пор стал оченьвнимательным, следя за ее циклами, и все такипока еще ничего не произошло. Чарли все еще про-должал приходить домой пару раз в месяц с бутыл-кой шампанского и почти всегда был уверен, чтозанимается с ней любовью в самое подходящеевремя. И если Барби была достаточно пьяна, онадаже не вспоминала о предосторожности. Но, не-

71

смотря на все его усилия, она так и не забереме-нела. Чарли даже спросил ее однажды, не прини-мает ли она противозачаточные таблетки,вспомнив, как Марк предупредил его о такой воз-можности, но она очень удивилась и сказала, чтоесли он хочет, то она может начать пить их. НоЧарли выкрутился, соврав, что прочитал статью отом, что эти таблетки опасны для курящих жен-щин, и может быть, она просто скрывает от него,что принимает их. Но она заверила его, что это нетак. И все равно Барби не забеременела.

Между тем Марк дал ему имя того специалиста,который вылечил его зятя, и Чарли записался кнему на прием в понедельник, как раз после ДняБлагодарения. Он был серьезно обеспокоен. Это еезаявление, что она еще ни разу не забеременела отнего, хотя почти не предохраняется, здорово угне-тало Чарли, и он хотел провериться как можно бы-стрее.

– Индюшка просто великолепна, – промурлы-кала Барби, и он был доволен. Он сделал вкуснуюначинку и клюквенный соус, на гарнир был слад-кий горох, прозрачные луковицы и запеченныйкартофель, украшенный алтеем. А на десерт онкупил пирог с яблочной начинкой и заботливоукрасил его ванильным мороженым.

– Тебе бы открыть собственный ресторан, – хва-лила она его.

Чарли сиял от удовольствия, наливая кофе. Оназакурила, и он заметил, что жена выглядит так,будто ее мысли где то очень далеко.

– О чем, интересно, ты сейчас думаешь? – спро-сил он грустно. Иногда она выглядела такой кра-сивой, но если к ней присмотретьсяповнимательней, то можно заметить, что она на-ходится где то далеко и переживает о чем то. Емуказалось, что Барби с каждым днем отдаляется отнего, и он чувствует это, но не может ее удержать.

– Нет, ни о чем особенном… например, какойчудный был этот обед. – Она улыбнулась емусквозь сигаретный дым. – Ты всегда так добр комне, Чарли. – Но казалось, что этого недостаточно,и теперь он уже ощущал это.

– Я стараюсь. Ты ведь для меня все, Барби.Она не выносила, когда он говорил подобные

вещи. У нее возникало ощущение, будто ей наплечи взваливали какую то непосильную ношу.Барби не желала быть «всем» ни для него, ни длякого нибудь другого. Это было бы для нее слишкомтяжелым бременем, и она бы с ним не справилась.Теперь уж она это знала, и очень хорошо.

– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.Она задумалась о том, смогут ли когда нибудь

исполниться его пожелания.– Я и так счастлива, – сказала она спокойно.– Неужели? Иногда я в этом вовсе не уверен.

Ведь я чертовски скучный парень.– Да нет же, нет, – вспыхнула она, – просто ино-

гда я очень много хочу, – Барби задумчиво улыб-нулась, – и я тогда просто схожу с ума. Не обращайна меня внимания.

– Чего ты хочешь, Барби? – Он знал, что онаочень хочет стать знаменитой актрисой и сделатьблестящую карьеру. Но, кроме этого, она никогдабольше не говорила о своих мечтах или о том, чтобы она хотела иметь в их совместной жизни. Ка-залось, что Барби просто плывет по течению, деньза днем, удовлетворяя свои сиюминутные жела-ния. Она, похоже, никогда не задумывалась о бу-дущем.

– Иногда я сама не знаю, чего хочу. Наверное,в этом то и вся беда, – призналась она, – я хочустать актрисой… Хочу иметь хороших друзей…Хочу быть свободной… Хочу приключений…

– А как насчет меня? – спросил Чарли грустно.Она забыла о нем и, когда он это сказал, по-

краснела.– Конечно, я хочу быть с тобой. Ведь мы же муж

и жена, так ведь?– Так ли? – спросил он прямо, и она, не найдя

что ответить, кивнула головой:– Конечно. Не глупи.– А что значит для тебя быть замужем, Бэб? То,

что ты только что перечислила, вовсе не подходитдля семейной жизни.

– Почему нет? – Но она знала, что он прав. Онапросто была не готова к тому, чтобы лишить себявсего этого, и не думала, что это сможет сделатьЧарли.

– Не знаю. Просто мне думается, что свобода иприключения – вовсе не синонимы «семейнойжизни», хотя признаю, что они могут ими стать. Ясчитаю, что ты можешь делать все, что захочешь,до тех пор, пока тебе будет прият но. – Он наблю-дал, как она загасила сигарету и тут же закурилановую. Чарли еще хотел спросить, счастлива лиона с ним, но не осмелился. Он боялся услышатьее ответ. И, глядя на нее, продолжал думать о том,что если у них появится ребенок, то все может из-мениться. Ребенок – это тот фундамент, которыйнеобходим, чтобы навсегда связать их жизни.

Глава 9

В понедельник после Дня Благодарения Маркотпустил Чарли с работы, и он поехал в Лос Андже-лес. Барби он ничего не сказал, а так как у нее вэтот день был очередной показ купальников, онане заметила ничего: ни когда он уезжал, ни то, чтоон надел свой лучший костюм, ни того, что онужасно нервничал. Барби занималась своими ног-тями, на полную мощность включив радио. Уходя,он окликнул ее, но она не ответила.

По дороге в Лос Анджелес он думал о том, чтотеряет жену, и все больше волновался из за этого.Барби ничего не говорила, но ему казалось, что те-перь ее мысли постоянно блуждали где то далеко.Она стала очень замкнутой. Он знал, что она де-лает это не со злости, но и смириться с этим былотрудно. Она совсем перестала заботиться о доме,разбрасывала где попало свою косметику, ихспальня была похожа на поле битвы между лифчи-

72

ками и чулочными поясами, а вся ее одежда валя-лась везде, где только можно, то есть там, где онав тот момент раздевалась. Да, Барби была класс-ной девчонкой, и Чарли сходил по ней с ума, но,наверное, Марк был прав, он совершенно испор-тил ее. Он и не ждал, что она будет делать для негохоть что то, и никогда не спрашивал ее, на что онатратит деньги, которые зарабатывает сама, хотязнал, что она чаще всего тратит их на вещи, бродяс Джуди по магазинам. Была только одна вещь, ко-торую он очень хотел получить от жены, но именноее никак не мог добиться. И его план заполучитьжелаемое обманом до сих пор не сработал. Теперьон должен был выяснить, почему так получилось.«И когда я это выясню, – усмехнулся он про себя,припарковывая машину на Уилшир бульвар, – бе-регись, Барби!»

Приемная доктора Питера Патенгилла поразилаего своей пестротой, обилием горшков с цветамии ярких акварелей. Она выглядела очень наряднои совсем не была похожа на приемную, где обычноговорят шепотом. Назвав медсестре свое имя,Чарли более менее успокоился. Он улыбнулся,вспомнив историю про пресловутые жокейскиешорты со льдом, и притворился, что разглядываетжурналы, хотя не мог ни на чем сосредоточиться;но вот наконец он услышал свое имя и вошел в ка-бинет доктора Патенгилла.

Доктор сидел за столом, но при виде Чарли под-нялся, и его лицо осветила широкая улыбка. Онбыл довольно внушительных размеров, широко-плечий, с черными волосами и темно карими гла-зами, в которых светились доброта и мудрость,присущие зрелому мужчине. На вид ему можнобыло дать чуть больше сорока. На нем был яркийгалстук и твидовый пиджак, и, прежде чем он за-говорил, Чарли понял, что доктор ему нравится.

– Я Питер Патенгилл, мистер Винвуд.После того как он представился, Чарли попро-

сил звать его по имени. Доктор предложил емусесть и спросил, не хочет ли он выпить чашечкукофе. Но Чарли был слишком возбужден, поэтомуотказался. Он выглядел молодым и испуганным,слишком молодым, чтобы быть пациентом доктораПатенгилла, уролога, специализирующегося на на-рушении половых функций.

– Чем могу быть вам полезен?– Я не совсем уверен, – Чарли растерянно улыб-

нулся, и доктор посмотрел на него дружелюбно, –я не знаю, конечно, что вы можете сделать… нотолько… я слышал про жокейские штаны с кусоч-ками льда… – Питер Патенгилл улыбнулся, и Чарливспыхнул от смущения.

– Да, они служат для определенных целей.Правда, для некоторых это звучит довольно глупо.Понижение тестикулярной температуры повы-шает плодовитость. – Произнеся это, он открыл ан-кету, лежащую перед ним на столе, взял ручку, азатем посмотрел на Чарли. – Ну что ж, давайтеначнем все по порядку, мистер Винвуд… Чарли.

Он начал расспрашивать пациента обо всех тя-

желых и хронических заболеваниях, которые тотперенес, венерических болезнях, спросил, не болелли тот в детстве эпидемическим паротитом, иЧарли отрицательно качал головой в ответ на всеего вопросы.

– Вы и ваша жена непрерывно стараетесь за-чать ребенка? – Он спросил это, чтобы выяснить,для чего Чарли пришел к нему. Молодой человекбыл так застенчив, что не смог толком ничего емуобъяснить.

– Да… то есть нет… то есть я стараюсь.Питер улыбнулся, откинулся на спинку стула и

посмотрел на Чарли.– Может быть, нам следует просто поговорить,

– мягко пошутил он, – дело в том, что эта проблемаможет быть решена усилиями двоих людей. Здесьи речи быть не может об одностороннем желании.

Чарли принялся объяснять свою семейную си-туацию.

– Она действительно не хочет забеременеть, ноя хочу, чтобы у нас был ребенок.

– Понимаю. А ваша супруга предохраняется? –Спросив это, Питер Патенгилл на мгновение пере-стал вести запись.

– Нет, когда я ее достаточно напою шампан-ским. – Чарли понимал, что с этим своим призна-нием он выглядит полным идиотом. Но он долженбыть совершенно откровенен с доктором. Иначетот не сможет помочь ему.

– Это упрощает дело.– Да. И я знаю, что это звучит не очень то кра-

сиво, но… я уверен, что она полюбит ребенка, еслитолько его родит.

– Может быть, вам лучше поговорить с женой?Может быть, если вы ее убедите и она встанет навашу сторону, дела пойдут гораздо лучше?

– Да, но все и так идет достаточно хорошо…кроме того, что до сих пор ничего не произошло.

– А вы тоже накачиваетесь спиртным? – Докторвнимательно всматривался в пациента: вполневозможно, что парень просто слегка ненормаль-ный, но Чарли грустно покачал головой. Вид у негобыл при этом, как у растерявшегося у доскишкольника.

– Нет, я не пью. И знаю, что и для нее этовредно. Но я правда думаю, что она обрадуется,если забеременеет. Но вот пока этого до сих пор неслучилось, и я только хотел быть уверенным, чтосо мной все в порядке… вы понимаете… можетбыть, стоит просто проверить активность моейспермы… – Чарли произнес вычитанные в меди-цинском журнале слова, хотя даже близко не пред-ставлял себе, как это делается.

Доктор улыбнулся его наивности. Картина на-чала проясняться, хотя многое еще осталось непо-нятным.

– Сколько времени вы женаты?– Семнадцать месяцев. Но я сначала не уделял

этому большого внимания, я имею в виду ее бла-гоприятные дни… я начал это делать только пятьмесяцев назад, но это ничего не изменило.

73

– Понимаю. – Доктор сделал пометку в анкете иснова посмотрел на Чарли, успокаивая его. – Этонебольшой срок. Для зачатия ребенка иногда тре-буется год, а то и два. Может быть, вы напрасноволнуетесь. И конечно, следует учесть тот факт,что гораздо труднее зачать ребенка, когда этогохочет только один из партнеров. Признаюсь, этобольшая редкость для меня – видеть одного из су-пругов. Это дает мне только половину необходи-мой информации. Может быть, проблема, если онавообще существует, не в вас, а в вашей жене.

Я подумал, что если вы проверите сначала меняи все окажется в порядке… то тогда, через не-сколько месяцев, я бы смог поговорить с ней, итогда она могла бы тоже прийти к вам. – Чарли,честно говоря, не имел ни малейшего понятия, каксможет заставить жену это сделать, и все же этобыл первый шаг, который поможет унять его бес-покойство. – Барби считает, что это немногостранно, что, несмотря на то, что она почти совсемне предохраняется, еще не забеременела. Она както сама сказала об этом, и с тех пор я начал вол-новаться.

– А ваша жена до этого когда нибудь была бе-ременна?

– Нет, не думаю, – уверенно сказал Чарли.– Ну что ж, давайте начнем. – Доктор поднялся,

и Чарли последовал его примеру, не зная, чего емуожидать.

Появилась медсестра и отвела его в смотровуюкомнату, которая была вся завешана яркими аб-страктными рисунками и освещена дневным све-том. Она дала ему маленькую пробирку и показалана стопку журналов, среди которых он разгляделномера «Хаслера» и «Плейбоя» и еще какие то, о ко-торых никогда и не слышал.

– Нам нужно немного вашей спермы, мистерВинвуд, – спокойно проговорила медсестра, – ввашем распоряжении времени столько, скольковам понадобится. Когда вы закончите, нажмитена звонок.

Чарли в изумлении уставился на нее, между темдверь закрылась, и он остался один, совершенноне представляя, что ему делать дальше. Вернее, онзнал, что ему нужно делать, но не мог в это пове-рить. Неужели они здесь так просто ко всему от-носятся? Но он сам хотел этого, и теперь надо былоидти до конца. И, с другой стороны, он ведь при-шел сюда, чтобы получить ответы на интересую-щие его вопросы.

Он вздохнул, сел, расстегнул брюки и потянулсяза одним из журналов, который, как ему казалось,выглядел более пристойным, чем остальные. Емупонадобилось не так уж много времени, чтобысправиться с заданием. На его звонок пришламедсестра, с невозмутимым видом забрала про-бирку и удалилась, не сказав ни слова.

Вскоре после этого появился доктор Патенгилли осмотрел его, проверяя, нет ли у него варикоцеле– варикозного расширения вен в семенном кана-тике, которое иногда может привести к беспло-

дию. Потом зашли лаборанты, чтобы взять у негокровь на анализ. С помощью этого анализа они со-бирались проверить его гормональный уровень исделать несколько анализов и культивации с егоспермой; результаты всего этого будут известнычерез несколько дней. После осмотра доктор обна-дежил Чарли, сказав, что не обнаружил ничего по-дозрительного, и выразил надежду, что все еговолнения необоснованны. Он считал, что молодойчеловек просто очень беспокоен и нетерпелив.

Доктору Патенгиллу Чарли показался вполнездоровым, и он надеялся, что, к счастью для него,проблем не возникнет. Он договорился с Чарли оследующем приеме через неделю, велел принестис собой свежую сперму в бутылочке, после этогоони попрощались.

А Чарли вздохнул с облегчением, покинув при-емную врача. Ему понравился доктор Патенгилл,но разговор с ним и все эти волнения взвинтилиего до предела. Ему не понравился способ, с помо-щью которого они брали семя, и он был доволен,что в следующий раз он сможет сделать это дома.

Вернувшись домой, Чарли позвонил Марку иеще раз поблагодарил его за то, что он направилего к доктору.

– Как все прошло? С тобой все в порядке?– Вполне нормально, и он действительно хоро-

ший мужик.– Он подтвердил, что ты здоров? – обеспокоенно

спросил Марк. На его взгляд, Чарли выгляделвполне здоровым, но кто знает? Ведь его зять тожевыглядел прекрасно.

– Пока нет. Я должен дождаться результата ана-лизов, которые будут готовы на следующей неделе.

– Он тебе еще не дал штаны со льдом? – пошу-тил Марк, и Чарли рассмеялся от души, ложась накушетку и сбрасывая туфли. Он был совершенноизмотан.

– Может быть, он даст их мне на следующей не-деле.

– Надеюсь, что нет. Вот увидишь – ты абсо-лютно здоров, малыш. Это я тебе говорю. До зав-тра, – сказал он весело, надеясь, что окажетсяправ.

– Спасибо, Марк… За все спасибо.– Все нормально. Пока!Принимаясь вновь за работу, Марк с надеждой

думал о том, что у Чарли все будет хорошо. Он былотличный парень, и Марк считал, что он заслужи-вает того, чтобы его желание исполнилось.

* * *

– Ну, что он показывает? – в волнении спросилБрэд. пока Пилар, запершись в ванной, делалаанализ.

– Я еще не знаю. Еще не прошло достаточновремени. – Она следила за секундной стрелкой,глядя на свои часы, а Брэд стоял перед дверямиванной. – Уйди. Ты меня раздражаешь.

– И не собираюсь. Должен же я знать, что не зря74

смотрел порнографический фильм.– Ты просто невыносим. – Но Пилар и сама с не-

терпением ждала результатов. Она этого просто невынесет… еще шестьдесят секунд… пятьдесятпять… сорок… Время анализа уже почти закончи-лось, но ничего не происходило, и вдруг она уви-дела… жидкость окрасилась в ярко голубой цвет,и это означало, что ее мечта осуществилась… чудосвершилось…

Она распахнула дверь и посмотрела на мужаполными слез глазами, и он тоже это увидел. Онабеременна.

– О господи, – проговорила она тихо, глядя нанего. Но вдруг ее охватило беспокойство. – А вдругпроизошла ошибка? Я думаю, такое вполне можетслучиться.

– Да нет же! – Брэд, все еще улыбаясь, прибли-зился к ней и заключил в объятия. Он никогда немог подумать, что их жизнь примет такой оборот.И он никогда не ожидал, что будет когда нибудьвлюблен до такой степени в свою жену и… в буду-щего ребенка. – Я люблю тебя, Пилар… Я так тебялюблю! – сказал он, держа ее в объятиях, а онасмотрела на него, и по щекам у нее катилисьслезы.

– Я не могу в это поверить! Я никогда не думалавсерьез, что это может получиться. Все эти таб-летки и ультразвук… и эта странная комната с ви-деокассетами и непристойными журналами…

– Я думаю, ты не будешь рассказывать все этонашему сыну или дочери, когда он или она вырас-тет. Я думаю, мы опустим все эти подробности, аскажем только, что была лунная ночь и мыстрастно любили друг друга.

– Да, наверное, ты прав. – Она усмехнулась, иони вернулись в спальню. И вдруг он страстно еезахотел, как будто решил сделать этого ребенкаеще в большей степени своим, чем он был сейчас.

Брэд медленно уложил ее на кровать рядом ссобой и принялся целовать долго и страстно, лас-кая ее грудь, которая, на его взгляд, слегка уве-личилась в размерах. Он удивился этому ещенесколько дней назад и именно тогда решил, чтоона беременна.

Они долго лежали рядом, и желание Пилар всевозрастало. А потом, когда все закончилось, онавдруг почувствовала угрызения совести.

– Как ты считаешь, это не повредит ребенку? –спросила она, испытывая одновременно и чувствовины, и удовлетворение.

– Нет, не думаю. – Его голос был глубокий и чув-ственный, когда Пилар провела рукой по егогруди, а потом коснулась того органа, который до-ставлял ей столько наслаждения. – Ведь быть бе-ременной – это вполне нормальное состояние дляженщины.

– Ха, – засмеялась в ответ она, – если это такнормально, почему же тогда это так нелегко?

– Не всегда все хорошее достается легко. Воттебя, например, тоже было нелегко окрутить. – Онеще раз поцеловал ее, и они встали и отправились

на кухню готовить завтрак.Потом они сидели на террасе в шортах и тен-

нисках. Стоял чудесный декабрьский денек, а ихребенок должен был родиться в августе.

– Подожди, увидишь, что будет, когда Нэнсиузнает об этом. – Пилар усмехнулась, накладываясебе еще одну порцию яичницы. Она внезапно по-чувствовала невероятный голод. – Как ты дума-ешь, она здорово удивится? – Пилар рассмеялась,представив себе эту картину, и муж тоже усмех-нулся. Никогда в жизни они еще не были таксчастливы.

– Можно с уверенностью сказать, что она будетпросто в шоке. Ведь ты же сама в течение столь-ких лет говорила всем и каждому, что никогда нехотела иметь детей. Тебе придется теперь даватьобъяснения по этому поводу, " моя дорогая.

Неизвестно еще, что по этому поводу скажет еемать. Но Пилар привыкла не обращать на нее вни-мания. Единственно, кому она действительно хо-тела поскорее обо всем рассказать, – это Марина.Вот уж кто действительно обрадуется и поддержитее!

– Давай скажем детям на Рождество, – предло-жила Пилар, лучезарно улыбаясь.

Он улыбнулся в ответ, думая о том, что лучшебыло бы, конечно, подождать, чтобы окончательноубедиться, что все в порядке, но не хотел ее рас-страивать.

На следующий день Пилар побывала у доктора,и та сказала ей, что все идет прекрасно. Она ска-зала пациентке, что та может работать, играть втеннис, заниматься любовью, но избегать стрессови как можно больше времени и внимания уделятьотдыху и здоровой диете. Но Пилар и так вела здо-ровый образ жизни и сказала, что собирается ра-ботать до последней минуты. Потом она хотелаотдохнуть только несколько месяцев и снова вер-нуться в офис. Она и не думала бросать работу илипрерывать ее на длительный срок; все, что онамогла себе позволить, – несколько месяцев отдыхапосле рождения ребенка.

Пилар все продумала. Первые месяцы она будетзаботиться о малыше сама, а потом найдет дляэтого хорошую няню. Даже период беременностибыл у нее четко расписан. В марте или началеапреля она предполагала сделать амниоцентез,чтобы определить, нет ли у ребенка наследствен-ных аномалий. С помощью этого анализа можновыявить такие серьезные отклонения, как син-дром Дауна. Это также позволит ей определить полребенка, если она захочет, а она хотела этого. Иуже, делая рождественские покупки, она набраладля малыша всякой всячины. Пилар даже заказалаанглийскую коляску, которая приглянулась в ма-газине Сакса. У нее была крыша цвета морскойволны и белое эмалевое сиденье.

– Определенно, ты уже готова, правда? – под-дразнивал ее Брэд.

Она была так возбуждена, что не представляласебе, как сможет терпеть до августа. Пилар со-

75

общила радостную новость своей секретарше иколлегам по работе во время рождественскоголенча, и они все чуть не попадали со стульев. А онасчастливо смеялась, глядя на их лица.

– Удивлены? Аи да я!Ты нас разыгрываешь? – Они не могли в это по-

верить. Пилар всегда была ярым борцом за праваженщин и чуть ли не одна из первых проголосо-вала за легализацию абортов в Калифорнии. Такчто же с ней случилось? Чем объяснить такой по-ворот в жизни? Возраст? Или у нее наступил пере-ломный момент?

– Нет, я думаю, во всем виновато мое замуже-ство, – призналась она, – а вообще я не знаю…Просто я подумала, как это будет печально, если унас никогда не будет детей.

– Тебе повезло, что ты спохватилась не слишкомпоздно, – сдержанно проговорила ее секретарша.Ее муж умер, когда ей был сорок один год, а двагода спустя она вышла замуж за «мужчину всей еежизни», и они с мужем мечтали о ребенке. Никтоиз них до этого не имел детей, и они попыталисьсделать все возможное для того, чтобы она забере-менела, но у них ничего не получилось. А ее мужбыл категорически против усыновления.

Алиса и Брюс были искренне рады за нее, а Ма-рина была просто в восторге, когда Пилар со-общила ей об этом.

– Я чувствую себя такой счастливой, – мягко го-ворила Пилар. – Я действительно не верила, чтоэто может случиться, даже когда мы с Брэдом ре-шились на это. И это было как настоящее чудо.Когда ты молода, ты не придаешь этому большогозначения, забеременеть тебе – раз плюнуть. Нокогда у тебя за спиной пятнадцать лет наплева-тельского отношения к тому, забеременеешь тыили нет, ты должна это учитывать. Но даже тогдавсе не так просто. Ты тщательно делаешь все ана-лизы, занимаешься любовью в определенные дни,и самое большее, на что ты можешь рассчитывать,– восемь десять шансов из ста, что ты заберемене-ешь. Поэтому, когда такое случается, кажется, чтопроизошло чудо!

Пилар гордо посмотрела на коллег. Она всем со-общила о том, что собирается работать до послед-него, если будет чувствовать себя нормально.Пилар Грэхем имела теперь все, что она хотела.

* * *

В отличие от Чарльза Винвуда, который сиделв кабинете доктора Патенгилла, недоверчиво уста-вившись на него. Доктор только что сообщил ему,что активность его спер мы – ниже четырех мил-лионов. В течение пяти секунд он думал, что этоотличные новости, пока доктор не объяснил, чтоэто означает:

– Дело в том, что минимальная норма – сорокмиллионов, Чарли. – Он серьезно взглянул на па-циента, гадая, понял его тот или нет.

Четыре миллиона – это гораздо ниже минималь-

ного уровня, значит, концентрация его спермы –всего один миллион на миллилитр, что составляетвсего пять процентов от того уровня, который не-обходим для зачатия ребенка. И всего два про-цента из них – подвижны, и это тоже очень низкийпоказатель, так как нормой считается пятьдесятпроцентов.

– Давайте поговорим о том, можем ли мы сде-лать что нибудь, чтобы повысить ее. – Чарли улыб-нулся, и доктор улыбнулся в ответ.

– Возможно, помогут гормоны. Но дело в том,что все ваши показатели слишком низки. И » неуверен, что нам удастся с помощью лекарствен-ных препаратов привести их в норму. Но преждечем что нибудь предпринять, я хотел бы еще развас проверить. – Он указал на бутылочку, которуюЧарли принес с собой: – Мы сделаем еще один ана-лиз сейчас и потом еще один на следующей неделе.А пока мы будем ждать результатов, я хотел бысделать еще кое какие обследования. Один из них– анализ на содержание сахара, с его помощью мыопределим уровень фруктозы. Поскольку у вастакая низкая активность спермы, этот анализ по-может нам найти главную причину.

– А если он действительно засорен? – спросилЧарли. Он был очень бледен, и веснушки резкопроступали у него на лице. Такого он не ожидал.Барби была права – вот она, причина, по которойона не могла забеременеть. У него низкая актив-ность спермы.

– Если он засорен, у нас будет несколько воз-можностей решить эту проблему. Мы, например,сможем применить тестикулярную биопсию иливазограмму. Но до этого еще далеко, и я сомне-ваюсь, что мы вообще дойдем до этого. Мне нужнобудет сделать анализ с применением оранжевойкраски, чтобы узнать, почему сперма так малопо-движна.

И анализ с морской свинкой. – Он улыбнулся. –Вы, наверное, слышали о таком. Все, у кого естьдрузья, имевшие проблемы с рождаемостью, на-верняка о нем слышали.

– Нет, боюсь, я ничего о нем не знаю. – Что онитеперь собираются с ним делать?

– Мы берем яйцеклетку морской свинки и опло-дотворяем ее вашей спермой. Это очень эффек-тивный анализ. Если яйцеклетка оплодотворится,значит, со способностью вашей спермы к оплодо-творению все в порядке, если же нет, то это будетозначать серьезные проблемы.

– Никогда о таком не слышал, – покачал головойЧарли, совершенно сбитый с толку и растерянный.

– На следующей неделе мы будем знать гораздобольше. Но следующая неделя – предрождествен-ская – стала самой горестной в жизни Чарли. Онпришел к доктору Патенгиллу и услышал смерт-ный приговор своему браку. Второй анализ актив-ности спермы был еще хуже, чем первый, а третий– вообще безнадежный. Один из них показал, чтоактивность его спермы фактически равна нулю, аподвижность – очень мала, и никаких засорений

76

канала, которые могли влиять на активность и по-движность спермы. Анализ с морской свинкой далотрицательный результат. Результаты анализовогорчили доктора Патенгилла, тем более что онничем не мог помочь своему пациенту. Если быгормональный уровень Чарли был немного выше,можно было бы попробовать применить хломифен,но в случае с ним не стоило и пытаться. И каналбыл тоже совершенно чист, так что хирургическоевмешательство тоже не имело смысла.

– Если вы хотите иметь ребенка, вам придетсяприбегнуть к какому нибудь другому способу, –мягко сказал ему доктор, – с такой активностьюспермы, как у вас, я не вижу для вас никакой воз-можности стать отцом. Мне действительно оченьжаль.

– Абсолютно никаких шансов? – Его голос со-рвался, ему показалось, что в кабинете мало воз-духа, он задохнулся, впервые за многие годыпочувствовав приступ астмы.

– Фактически никаких. – Это прозвучало дляЧарли как смертный приговор. Он пожалел, чтопришел сюда. Но, наверное, лучше знать правду,чем надеяться впустую.

– Мне ничто не поможет, док? Ни операция, нилечение?

– Я бы очень хотел чем нибудь помочь, Чарли.Но вы просто не можете зачать ребенка. Но мо-жете усыновить. Если ваша жена захочет, вы мо-жете с помощью донорской спермы сделатьискусственное оплодотворение. Для некоторых этоочень хороший выход из положения. А можетбыть, вы решите вообще не иметь детей. Некото-рые пары бывают только рады быть «свободнымиот детей», как они выражаются. Это даст вамбольше свободного времени, большую близость; вкакой то мере у вас будет меньше стрессов, чем утех, кто имеет детей. Вы с вашей женой должнытщательно обсудить все возможные варианты. Мыможем дать вам консультацию, которая поможетсделать правильный выбор, – говорил он успокаи-вающим профессиональным тоном.

«Отлично, – подумал Чарли, уставившись в окноничего не видящим взглядом. – Привет, Бэб, тызнаешь, я сегодня выяснил, что бесплоден, так чтоты можешь больше не беспокоиться насчетдетей… Как насчет обеда?»

Он знал, что она ни за что не согласится усыно-вить ребенка или сделать искусственное оплодо-творение. Одна эта мысль заставила бы егорассмеяться… если бы ему не хотелось распла-каться.

– Я не знаю, что сказать, – сказал он, глядя надоктора.

– Вам и не нужно ничего говорить. Вы еще неосознали этого до конца. И я прекрасно понимаю,как вам тяжело. Это ужасная новость. Она звучиткак смертный приговор. Но, поверьте, это не так.

– Откуда вы знаете? – с обидой спросил Чарли,его глаза наполнились слезами. – Все это выглядитсовсем иначе с вашего места.

Да, это правда, и обычно я не говорю такихвещей своим пациентам, Чарли. Но дело в том, чтоу меня самого то же самое. Даже еще хуже, хотяэто не имеет значения. У меня классическая азо-спермия. Полное отсутствие сперматозоидов всперме. У нас с женой четверо детей, и все они –приемные. Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Новыход всегда найдется. Ваша жена не сможет за-беременеть в этом месяце или в следующем, но этоне означает, что вы не сможете иметь полноцен-ную семью, если вы хотите ее иметь. Как я ужесказал, может быть, для вас будет лучше вообщене иметь детей. Но, что бы вы ни решили, выдолжны найти выход.

Чарли кивнул, тут же поднялся и ушел, вялопожав доктору руку. Питер Патенгилл вовсе небыл волшебником, как обещал зять Марка. ДляЧарли у него не было припасено никаких чудес.Для Чарли вообще ничего не было. И никогда небудет. Когда он был маленьким, у него не было ро-дите лей, и теперь, когда он вырос, у него не будетсвоих детей. И иногда ему казалось, что у него нети Барби. Она была так далека от него, так обособ-ленна и независима. Последнее время он почти во-обще ее не видел: она вечно была то напросмотрах, то с друзьями, а он все время работал.А теперь… Что он ей скажет?.. Что он бесплоден?«Отлично… А как ты отнесешься к тому, чтобысделать искусственное оплодотворение с помощьюдонорской спермы, дорогая?» Да с ней просто ударслучится!

Он просидел в машине полчаса, прежде чемтронулся с места. Он ехал домой по украшеннымк Рождеству улицам, воспринимая все эти свер-кающие декорации как личное оскорбление. Онинапомнили ему те времена, когда он был при-ютским мальчишкой и под Рождество всегда вы-глядывал в окно и рассматривал дома вдольулицы, в окнах которых горели рождественскиеелки, он любил смотреть на светящегося северногооленя посреди лужайки и гуляющих вокруг роди-телей с детьми. Ему всегда хотелось быть одним изних, но это оказалось невозможным ни тогда, нитеперь. Все это было похоже на злую шутку. Ведьон мечтал о настоящей семье всю свою жизнь.

Когда он пришел домой, Барби не было, но наэтот раз она оставила ему записку, в которой со-общала, что пошла работать в студию и не вер-нется раньше полуночи. Это было даже кстати,потому что ему не надо будет встречаться с ней иразговаривать. Он налил себе стакан неразбавлен-ного виски и отправился в постель. К приходуБарби он так напился, что крепко спал.

Глава 10

Когда Пилар позвонила матери на Рождество, унее было огромное желание сообщить ей о ребенке,но все таки она сумела сдержаться. Она прекраснознала, что это вызвано в основном желанием до-казать матери, что та была не права, считая Пилар

77

слишком старой, чтобы иметь детей. Пилар, несо-мненно, была выше этого, поэтому, пожелав ейсчастливого Рождества, ничего не сказала о своейбеременности.

Она еще позвонила Марине, которая отправи-лась в Торонто отпраздновать Рождество с однойиз своих многочисленных сестер.

А потом, в этот же день, ближе к вечеру, Пилари Брэд разворачивали подарки для Тэдди, Нэнси,Тома и маленько го Адама, которые все присут-ствовали при этом. Пилар щедро одарила всех, аособенно малыша. Он получил огромного плюше-вого медведя, деревянные качели и очень краси-вую немецкую лошадку качалку, которую Пиларвыписала аж из Нью Йорка. Все остальные тожеполучили великолепные подарки. Пилар была по-ражена, когда увидела Тэдди: он выглядел такимповзрослевшим и симпатичным и без умолку рас-сказывал о своей работе и подруге из Чикаго. А кНэнси мачеха испытывала самые нежные чувства,как никогда за эти годы. Теперь у них было такмного общего, хотя падчерица еще об этом не по-дозревала.

Они съели великолепный обед, и потом, когдавсе пили шампанское и ели рождественскийпирог, Брэд улыбнулся жене, и та кивнула в ответ.

– Я хочу сообщить вам кое что, что для всех васбудет сюрпризом. Надеюсь, приятным сюрпризом.– Сказав это. Пилар посмотрела на маленькогоАдама, сидевшего вместе со взрослыми за столомна высоком стульчике и сосредоточенно рассмат-ривающего огонек свечи в блестящем подсвеч-нике. На нем был красный вельветовыйкостюмчик, который Пилар купила и отдала Нэнсиеще перед Рождеством.

– Ты стала судьей! – выпалил Тэдди, радуясь заних обоих. – Какая уважаемая семья! – воскликнулон.

Вы покупаете новый дом, – предположилаНэнси, надеясь, что отец разрешит им с Томомжить в этом, если они не продадут его.

– Гораздо лучше, – усмехнулась Пилар, – и го-раздо важнее. Я не собираюсь становиться судьей.В нашей семье хватит и одного. Все эти важныедела я оставлю для вашего отца. – Она окинула ихвсех нежным взглядом и, увидев, с каким нетер-пением они ждут, сделала глубокий вздох и произ-несла тихо и с гордостью: – У нас будет ребенок.

На несколько секунд в комнате воцарилась гро-бовая тишина, потом Нэнси издала нервный сме-шок. Она не поверила словам мачехи:

– Не может быть!– Это правда.– Но ты же такая старая, – грубо сказала она,

не обращая внимания на предостерегающийвзгляд отца. Нэнси вдруг стала похожа на ту ис-порченную девчонку, которая возражала противего с Пилар встреч, когда они только познакоми-лись.

– Ты же сама рассказывала мне про своих зна-комых, которые были гораздо старше меня, когда

рожали первого ребенка, – спокойно ответилаПилар. – Ты же сама советовала мне передумать,пока еще не слишком поздно. – Она напомнила ейее же слова, и Нэнси это не понравилось.

– Ноя никогда не думала… я просто… Не ка-жется ли вам с отцом, что вы слишком стары,чтобы сейчас заводить ребенка? – резко спросилаона, а ее муж и брат смотрели на нее в немомизумлении.

– Нет, мы так не считаем, – спокойно произнесБрэд, – и я думаю, что мать природа согласна снами. – Он был счастлив за их будущего ребенка иза жену и не собирался позволить Нэнси испортитьпраздник. У нее была своя жизнь, муж, ребенок, иона не имела никакого права испортить Пилар на-строение своей глупой ревностью. – Я понимаю,что для вас всех это полная неожиданность, но мыочень счастливы и надеемся, что вы разделите снами эту радость. Я считаю, что мистеру Адамупросто повезло – у него скоро будет еще один дядя.– Он рассмеялся, и Тэдди поднял за них бокалы.

Очень хорошо, пап. Вы оба всю жизнь препод-носите нам сюрпризы. Но я действительно рад завас обоих, – сказал он с улыбкой. – Я думаю, выоба – славные ребята. Я, например, даже не думаюо детях, особенно если они будут похожи на нас. –Он многозначительно посмотрел на сестру. – Но, влюбом случае, будьте оба счастливы!

Он поднял бокал и выпил. Томми присоеди-нился к его поздравлениям, и только Нэнси каза-лась раздраженной и не могла успокоиться доконца вечера. Когда они собрались уходить, онаворчала на мужа, одевающего малыша, глаза у неебыли полны слез, когда она целовала отца, проща-ясь ним. Она даже не соизволила поблагодаритьПилар за подарки.

– Кажется, она еще не настолько повзрослела,как я думала, – тихо сказала Пилар, когда гостиушли. – Она ужасно на меня разозлилась.

– Она просто испорченная девчонка, и ей недолжно быть никакого дела до того, как мы живеми как распоряжаемся своей жизнью.

Он запретил своим детям вмешиваться в егожизнь, так же как сам никогда не вмешивался вих дела, если только они сами не обращались за со-ветом или помощью. Они были уже взрослыми, та-кими же, как он и Пилар. И он не собиралсяпридавать значение тому, что думают его дети. Онхотел, чтобы Пилар родила этого ребенка, зная,как много это для нее значит. И если она такпоздно решилась, тому есть серьезные причины,которые никого не касаются.

– Может быть, она думает, что я буду соперни-чать с ней, – предположила Пилар, когда ониубрали со стола посуду и сложили ее в раковину.Она будет лежать там до следующего утра в ожи-дании приходящей прислуги.

– Может быть. Но на этот раз она поймет, чтомир не вертится только вокруг нее. Томми поста-вит ее на место, да я думаю, что и Тэдди тоже.Тэдди договорился, что поживет во время своего

78

отпуска у сестры и зятя.– Я думаю, что Тэдди был просто великолепен,

хотя заметила, что он тоже ошарашен.Возможно, но у него хоть хватило ума понять,

что это событие никак не отразится на его жизни.Нэнси в конце концов тоже поймет, что мое рас-положение к ним останется прежним. Но если тыей это позволишь, она вполне может устроить тебе«веселую жизнь». – Потом он строго посмотрел наПилар. – Именно сейчас я не хочу, чтобы она рас-страивала тебя. Я понятно выражаюсь? – Это про-звучало очень грозно, и она улыбнулась мужу,когда они вошли в спальню:

– Да, ваша честь.– Хорошо. И еще. Я даже слышать не желаю об

этой маленькой бестии, пока она не вспомнит освоих манерах.

– Брэд, с ней все будет в порядке. Просто длянее это была большая неожиданность.

– Ладно, но ей впредь лучше держать себя врамках, если она не хочет иметь неприятности сосвоим отцом. Ты достаточно натерпелась от нее заэти пятнадцать лет, этого бы хватило даже на не-сколько жизней. И нечего ей браться за старое, аесли возникнет необходимость, то я ей напомнюоб этом. Но надеюсь, мне все таки не придется де-лать этого.

– Я позвоню ей на следующей неделе и при-глашу позавтракать, посмотрим, может, мнеудастся сбить с нее спесь.

– Это она должна позвонить тебе, – нахмурилсяБрэд. – Нечего потакать ее капризам.

Но они оба были приятно удивлены, когдаНэнси позвонила и извинилась в тот же вечер.Брат и муж убедили ее в том, что она не имеет ни-какого права осуждать то, что делают ее отец имачеха, и вынудили признать, что ее поведениебыло отвратительным. Она, плача, извиниласьперед Пилар за то, что была груба. Пилар тоже за-плакала.

– Это ты во всем виновата, ты знаешь об этом?– возбужденно говорила она в трубку. – Если быАдам не был такой хорошенький, я бы, может, ни-когда не решилась на это. – Но, конечно, это былане главная причина, и Брэд отлично знал это.

– Извини меня… а ты… ты была так ласкова сомной, когда я сказала тебе про Адама.

– Забудем об этом. – Пилар улыбнулась сквозьслезы. – С тебя сдобная ватрушка. – Это было ееединственное желание в тот момент.

И когда они встали на следующее утро, на сту-пеньках крыльца нашли розовую коробку, в кото-рой была ватрушка, а сверху лежала роза такогоже цвета, как и коробка. Когда Пилар показала ко-робку Брэду, она снова расплакалась. Но муж былдоволен, что Нэнси одумалась так быстро.

– Теперь все, что ты должна сделать, это успо-коиться и вынашивать ребенка.

Оставшиеся до августа восемь месяцев каза-лись им вечностью.

* * *

Диана и Энди провели спокойное Рождество наГавайях, и это было именно то, в чем они оба нуж-дались – день за днем загорать на солнце в МаунаКеа. С тех пор как закончились те ужасные испы-тания, через которые они прошли, супруги впер-вые оказались вдали от дома, предоставленныесами себе, если не считать того катастрофическогоуикэнда в Ла Джолле в самом начале сентября. Те-перь они оба начали понимать, как близки были ктому, чтобы разрушить свой брак. Казалось, онине имеют больше ничего общего, им не о чем былоразговаривать, нечем поделиться друг с другом, нео чем помечтать. Все эти четыре месяца они плылипо течению и, сказать по правде, уже почти уто-нули, когда в День Благодарения для них про-мелькнул лучик надежды.

Им понадобилось два дня, проведенных напляже, прежде чем они начали разговаривать другс другом о чем то другом, кроме еды и погоды. Дляних это было очень подходящее место. В комнатахне было телевизоров, некуда было ходить, нечегобыло смотреть, и им оставалось только валятьсяцелыми днями на пляже и потихоньку приходитьв себя.

В рождественский день они пообедали вместесо всеми за большим столом в главной гостиной, апотом долго шли по пляжу в сторону заката.

– Я чувствую себя так, как будто мы в этом годупобывали на седьмом небе и нас оттуда столкнули,– спокойно сказала Диана. Со дня их свадьбы про-шло полтора года, и Диана теперь совершенно незнала, чего она хочет и к чему им теперь стре-миться.

Я тоже чувствую нечто подобное, – призналсяЭнди, когда они сидели на белом песке, глядя нанабегающие волны. А чуть позже, когда стемнеет,можно было увидеть огромных электрических ска-тов, которые приплывали к берегу в поискахпищи. – Но дело в том, Ди… что мы это сделали…мы не перешли грань… мы вместе, мы разговари-ваем друг с другом, держимся за руки… Это оченьмного значит… мы выдержали все это.

– Да, но какой ценой? – спросила она грустно.Все ее мечты теперь разбиты. Что ей теперь оста-лось? Все, чего она так всегда хотела, – это дети…Но ведь еще она любила Энди. И он был все еще сней. Единственное, что она потеряла, – надеждуиметь ребенка. Конечно, с этим трудно смириться,но, с другой стороны, Энди прав. Потеря надеждыне означала, что сами они тоже погибли.

– Наверное, это в конце концов сблизит нас ещебольше, – задумчиво произнес Энди.

Диана все эти месяцы непроизвольно пыталасьспрятаться от него и от самой себя. Она забиласьв скорлупу, уходила на работу с каждым днем всераньше и раньше, а возвращалась все позже ипозже и, приходя домой, сразу же валилась на кро-вать и засыпала, как только касалась головой по-душки. Она не хотела разговаривать ни с ним, ни

79

с кем бы то ни было, она редко звонила родителями ни разу – сестрам и друзьям. Они все для неевдруг сделались чужими. На работе она ездила вовсе командировки, какие только могла. Энди парураз предлагал встретить ее, думая, что они моглибы отдохнуть несколько дней в конце поездки, ноона не хотела отдыхать и не хотела быть с ним. От-говаривалась тем, что очень занята.

– Главный вопрос в том, – нерешительно началон, сомневаясь, правильно ли .выбрал время,чтобы начать этот разговор, – куда мы двинемсядальше? Ты все еще хочешь быть моей женой? Небудет ли нам слишком тяжело вернуться к нор-мальному образу жизни? Я теперь просто не пред-ставляю, чего ты хочешь, – сказал он, думая о том,как это печально, спрашивать, хочет ли она раз-вестись с ним сидя под лучами заходящего солнцана Гавайях.

Она была одета в белое ситцевое платье и, не-смотря на то что они пробыли здесь всего два дня,уже основательно загорела, а ее темные волосыпризывно развевались на ветру. Но какой бы кра-сивой Диана ему ни казалась, он сомневался,нужен ли ей и смогут ли они сохранить свой брак.

– А чего хочешь ты? – в свою очередь спросилаона. – Я все еще думаю, что не имею права удер-живать тебя. Ты заслуживаешь больше того, чтомогу дать тебе я. – Диана готова была развестисьне ради себя, а ради него самого. А она будет житьодна и посвятит себя карьере. Она знала, что, еслиЭнди уйдет от нее, она никогда больше не выйдетзамуж, или, по крайней мере, так думала. Ей два-дцать восемь, и она готова покончить со всемэтим, если он того хочет. Но он этого не хотел.

– Это все вздор, и ты знаешь это.– Я ничего больше не знаю. Я знаю только то,

чего нет. Яне знаю, что есть, что правильно иличто мне надо делать или даже чего я теперь хочу.– Она думала даже о том, чтобы бросить работу иуехать в Европу.

– Ты любишь меня? – спросил он тихо, подвига-ясь ближе и заглядывая ей в глаза, которые теперьвсегда были такими грустными, такими пустыми,такими несчастными. Душа его жены была вытоп-тана и сожжена и вывернута наизнанку, и иногдаему казалось, что в ней не осталось ничего, кромеболи.

– Да, люблю… – прошептала она, – я очень тебялюблю… и всегда буду любить… Но это не значит,что я имею право держать тебя… Я не могу ничегодать тебе, Энди… кроме себя, да и от меня то ужетоже осталось не так уж много.

– Да, это так. Ты просто разрушаешь себя рабо-той, болью, печалью. Но я смогу помочь тебе вы-браться из всего этого, если ты мне позволишь. –Он начал посещать психоаналитика несколько не-дель назад и сейчас чувствовал себя намноголучше.

– И что потом? – спросила она. Ей все казалосьсовершенно бесполезным.

– Потом мы будем принадлежать друг другу, и,

поверь, дорогая, это тоже немало. Мы любим другдруга и можем дать друг другу очень многое, и унас есть наш мир и наши друзья. Согласись, дети– это еще не вся жизнь. И даже если бы у нас былидети, они же все равно когда нибудь выросли быи покинули нас, а может, они бы нас возненави-дели или погибли от несчастного случая. В жизниничего нельзя предсказать.

Он все говорил правильно, но дети встречалисьей повсюду забавные маленькие человечки, привиде которых у Дианы болезненно сжималосьсердце. Они цеплялись за руки своих матерей илиплакали на руках у родителей, и те успокаивали ихкак могли. Диане не суждено было испытать этоготеперь уже никогда. Куда бы она ни посмотрела,везде ей бросались в глаза беременные женщиныс выступающими вперед животами, в глазах у нихсветилась надежда и ожидание, которых ей уже неузнать никогда, никогда ей этого не понять, не по-чувствовать ни душой, ни телом. Конечно, нелегкопережить все это, забыть о собственной неполно-ценности .

– Но тебе, тебе тоже плохо от того, что у нас нетдетей. Вся вина лежит на мне. Почему ты долженмириться с этим?

– Потому что я люблю тебя, – терпеливо сказалЭнди. – И совсем необязательно, что у нас не будетдетей. Конечно, если мы не захотим, их не будет.Но если решим, что без детей нам не обойтись, тоу нас есть возможности, и не одна.

– Я не уверена, что готова к этому, – упрямо по-качала головой Диана.

– Я пока тоже не готов. Но нам и не надо при-нимать решение прямо сейчас. Все, что нам сей-час нужно, – думать о себе, о нас. И решиться начто то, пока еще не слишком поздно и пока мыеще не упустили свой шанс. Малыш… я не хочу по-терять тебя…

– Я тоже не хочу потерять тебя, – сказалаДиана, и ее глаза наполнились слезами. Она отвер-нулась и увидела, что неподалеку на пляже игралидети. Это было невыносимо.

– Я хочу, чтобы ты вернулась… в мои мечты… вмою жизнь… в каждый мой день… в мое сердце…в мои объятия… в мою постель… в мое будущее.Господи! Я же едва не потерял тебя! – воскликнулЭнди и притянул ее к себе, почувствовав тепло еетела. Неожиданно желание захлестнуло его. – Ма-лышка… ты нужна мне…

– Ты мне тоже нужен, – всхлипнула Диана. Онатак сильно нуждалась в нем. Она не смогла бысправиться без него со всем этим кошмаром, несмогла бы пережить это крушение надежд. Но, за-мкнувшись в своем горе, она могла лишиться его.

Давай попробуем… пожалуйста, давай попро-буем. – Он посмотрел на нее, и Диана улыбнуласьему сквозь слезы. – Нам будет нелегко, и, можетбыть, иногда я что то не смогу понять или сде-лать… но я буду очень стараться. А если что тобудет не так, ты ведь мне скажешь, хорошо?

Они медленно, рука об руку, вернулись в свой80

номер. Впервые за долгие месяцы они с упоениемзанимались любовью, и им было хорошо, гораздолучше, чем когда либо раньше.

* * *

Для Чарли и Барби это Рождество выдалосьстранным. Позже, вспоминая его, Чарли пыталсяподобрать подходящее слово, чтобы охарактеризо-вать его. Необычное. Неординарное. Может быть,даже удивительное. Он, как всегда, приготовилрождественский обед, а жена с утра ушла кДжуди, чтобы, как она объяснила, отдать ей свойподарок. И на этот раз Чарли был просто рад, чтоостался один. Его мучило ужасное похмелье послевчерашних возлияний. Но алкоголь не притупилболи. Чарли пытался свыкнуться с тем, что сказалему доктор Патенгилл, и… не мог. Его жена нико-гда не забеременеет от него. Никогда. Ему вспом-нились слова доктора о приемных детях, но этоничуть его не успокаивало. Ему было все равно,сколько детей усыновили Патенгиллы. Он хотел,чтобы у него был свой ребенок, свой собственный.От Барби. Он хотел, чтобы это было, но знал, чтоэтого не будет. Вернее, это знал его разум, а сердцев это верить отказывалось.

Барби вернулась к четырем радостная и воз-бужденная. По ее блестевшим глазам было видно,что она уже выпила, и, пока Чарли смазывал ин-дейку, она заигрывала с ним, но ему было не дотого. Он купил ей в подарок коротенький лисийжакет, который ей страшно понравился. Барби от-правилась в спальню, сняла с себя все, кроме чер-ных кружевных трусиков, а потом вернулась накухню в меховом жакете, в трусиках и на высо-ченных каблуках, и Чарли не выдержал и рассме-ялся. Она выглядела так нелепо и таксоблазнительно, но все это было так бессмысленно.

– Ты ветреная уличная девчонка, знаешь обэтом? – Он, улыбаясь, повалил ее на кушетку и по-целовал. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – сказала она немного на-пряженно.

За обедом они пили ее любимое шампанское.Индюшка была великолепной, и к концу обедаЧарли почувствовал себя немного лучше. Онпонял, что должен как то смириться со своимгорем. Жена подошла и села к нему на колени. Врозовом пеньюаре, который он подарил ей на деньрождения, у нее был очень соблазнительный вид.

– Счастливого Рождества, Бэб. – Он нежно по-целовал ее в шею, чувствуя, как ее тело сразу жеотреагировало на ласку, но она вдруг отпрянула инежно на него посмотрела. Чарли уловил в еевзгляде что то странное, но никак не мог понятьчто, а она уже снова целовала его.

– Мне надо тебе кое что сказать, – прошепталаона.

– Мне тоже… – хрипло сказал он, – давай пой-дем в спальню, и я скажу тебе…

– Я первая, – перебила она, снова отпрянув. – Я

думаю, что ты будешь очень рад услышать моюновость. – У нее был загадочный вид, и он, удив-ленный, сел обратно на стул и приготовился слу-шать.

– Это должно быть что то очень приятное. Еслиже нет, я сорву с тебя одежду прямо здесь, и чертс ней, со спальней. – Чарли возбуждался, даже про-сто находясь рядом с ней.

Последовала долгая пауза, она улыбалась, всееще колеблясь, и потом наконец произнесла:

– Я беременна.Он уставился на жену в немом изумлении, не в

силах ничего произнести, а потом вдруг страшнопобледнел.

– Ты это серьезно?– Конечно, серьезно. Неужели я буду шутить с

тобой такими вещами? – Барби искренне удиви-лась реакции мужа.

– Ты уверена? – Может быть, он все таки неправ? Может, врачи перепутали и проверилисперму кого то другого, ау него, Чарли, все в по-рядке? – С чего ты взяла?

Ради бога! – воскликнула Барби раздраженно,соскакивая с его колен и прикуривая сигарету отсвечи на столе. – Послушай, я думала, ты будешьрад» Ты же, кажется, хотел детишек? Что это за до-прос? Испанская инквизиция, гестапо? – Она пы-лала негодованием. – Да, я уверена в том, что ждуребенка. Два дня назад я была у врача.

– О, дорогая… – Чарли закрыл глаза, чтобы онане увидела подступивших слез, и обнял ее. – Про-сти… я просто… я не мог даже представить себе…– Он сжимал ее в объятиях и плакал, а она никакне могла понять почему. Чарли не знал, что ему де-лать: встать на колени и возблагодарить Господаили проклясть ее. А вдруг она изменяла ему? Вдругэто не его ребенок? Но, не сказав ей того, что онтеперь о себе знал, Чарли не мог спросить ее обэтом.

Весь остаток дня он был странно спокоен.Барби болтала по телефону, пока он мыл посудупосле обеда. По ее надутому виду было совершенноочевидно, что она ожидала от него совсем другойреакции на свое сообщение и никак не могла по-нять, почему он так себя повел. И когда они нако-нец легли в постель, Чарли обнимал ее и молился отом, чтобы доктор Патенгилл ошибся. Но червь со-мнения грыз его, и Чарли знал, что должен пого-ворить с ним, прежде чем поверить жене исчитать ребенка своим.

Три дня до визита к доктору Патенгиллу пока-зались ему бесконечными. И за это время он почтине видел жену. Она встречалась с подругами, хо-дила по магазинам и даже сказала, что у нее про-смотр на следующий день после Рождества. Чарлини о чем ее не спрашивал. И ничего ей не говорил.Сначала он должен был повидать доктора и всевыяснить до конца.

Но когда он наконец сел за стол в его кабинете,врач отрицательно покачал головой:

– Чарли, в то, что вы сказали, трудно поверить.81

Я бы очень хотел сказать вам, что чудеса слу-чаются; в моей практике были и более удивитель-ные случаи. Но вероятность того, что вы отец этогоребенка, равна нулю. У меня были пациенты, стра-дающие от бесплодия, которые преподносили мнесюрпризы, но в вашем случае, Чарли, поверьте…я вынужден дать отрицательный ответ.

Но он и сам это знал. Он все время подозревалБарби в изменах. Все эти возвращения домой, еемногочисленные «подруги», все эти «девичники»,визиты к «Джуди», все эти ее туманные «про-смотры» и «работа в студии», которые не прино-сили денег. Она уже много месяцев нигде неиграла.

Чарли не сомневался, что как бы он этого нихотел, но этот ребенок был не его.

Чарли вышел из кабинета доктора Патенгиллаи медленно поехал домой. Он даже огорчился, об-наружив, что жена дома. Она разговаривала с кемто по телефону и, увидев его, тут же бросилатрубку.

– Кто это был? – спросил он безразлично, зная,что Барби мастерица беззастенчиво врать.

– Это Джуди. Я рассказала ей насчет ребенка.– Да. – Чарли отвернулся, пряча от нее лицо, ему

очень хотелось ничего ей не говорить, но он знал,что должен сделать это. Ему вдруг захотелось,чтобы весь мир рухнул, когда он медленно, оченьмедленно повернулся и посмотрел на нее. – Намнадо поговорить, – произнес он и опустился вкресло напротив того, в котором сидела она, неве-роятно красивая и сексуальная.

– Что то случилось? – нервно спросила Барби,скрестив ноги и в ожидании закуривая сигарету.

– Да.– Ты потерял работу? – Она казалась испуган-

ной и, когда он отрицательно покачал головой, об-легченно вздохнула. Что еще может случиться?Ведь не изменяет же он ей, в этом она абсолютноуверена. Для этого он был слишком хорошим пар-нем.

– Нет, это было бы не так плохо. – Затем он про-должил: – Некоторое время назад я был у врача.Как раз после Дня Благодарения.

– У какого врача? – спросила Барби, нервничаявсе больше.

– У эндокринолога, – выразительно сказал он. –Ты как то сказала, что тебя удивляет то, что ты небеременеешь, несмотря на то, что мы так бес-печны и совсем не предохраняемся. И это обеспо-коило меня. Поэтому я решил провериться. Ипроверился…

– И что? – Она старалась казаться спокойной,но уже предчувствовала, что услышит сейчас, исердце ее упало.

– Я бесплоден.– Это какая то ошибка, – сказала она, вскаки-

вая. – Может быть, он захочет осмотреть меня,чтобы убедиться, что я беременна?

– А ты действительно беременна? – спросил онрезко. Он отчаянно надеялся, что она обманула

его, руководствуясь какими то неизвестными емусоображениями.

– Конечно. Я могу показать тебе анализы, еслиты мне не веришь. У меня срок уже два месяца. –Чарли тут же начал припоминать, что она делалав конце октября. – Твой доктор просто сошел сума.

– Нет, – сказал он твердо, – думаю, что с умасошел я. Зачем ты обманываешь меня, Бэб? Откого этот ребенок?

– От тебя, – сказала она, пряча глаза. Барби рас-плакалась, а потом медленно повернулась к нему.– Неважно, чей это ребенок… я очень подло посту-пила с тобой, Чарли. Прости меня.

Но если бы он не узнал о своем бесплодии, еслибы ничего ей не сказал о заключении врача, то онаи дальше обманывала бы его, и Чарли знал это.

– Я думал, ты вообще не хотела иметь детей.Зачем же тебе этот?

– Потому что… я не знаю… – Но вдруг Барби по-няла, что выкручиваться слишком поздно. Он всеравно уже узнал правду. Так почему бы не расска-зать ему все остальное? – Может быть, потому, чтоя делала слишком много абортов, может быть, по-тому, что я знаю, как сильно ты хочешь ребенка…может, потому, что я постарела… или стала сенти-ментальной… или просто глупой или что то в этомроде… Я просто подумала…

– От кого он? – Его сердце разрывалось начасти, когда он задавал эти вопросы. Чарли сам непонимал, зачем он это делает, разве только длятого, чтобы помучить ее.

– От одного парня. Я познакомилась с нимкогда то в Вегасе. Мы встречались с ним тогда,давно, а в октябре он переехал сюда. Он сказал,что сможет помочь мне с работой. У него большиесвязи в Вегасе. Ну и мы были вместе несколькораз. Я просто подумала… – Продолжить она несмогла, потому что снова расплакалась.

– Ты его любишь? Или ты пошла на это радикарьеры? Или ради удовольствия? Что этот пареньзначит для тебя?

– Ничего, – ответила она, не смея поднять глазана мужа.

А он с тоской подумал, что кто то другой сделалвсе то, что не смог сделать он. Эта мысль родиладругую: «А любила ли Барби меня когда нибудь?Может быть, с самого начала для нее наш бракничего не значил?» Сам Чарли страстно хотел соз-дать семью, завести детей… Но, может, он неимеет на это права? Как он может дать ребенкудом, если сам никогда не имел его? Что он об этомзнает?

– Зачем ты это сделала? – жалобно спросил он,борясь с душившими его рыданиями.

Она посмотрела ему прямо в глаза:– Потому что ты пугаешь меня. Ты ждешь от

меня того, от чего я бегу всю жизнь. Каждый раз,когда ты откровенничаешь со мной, я начинаю бо-яться. Ты хочешь детей, семью и все то дерьмо, ко-торое для меня ничего не значит. Я не хочу себя

82

ничем связывать. Я просто не могу так жить.Чарли молча слушал ее, и слезы катились у него

по щекам. Она разбивала вдребезги все его мечтыи делала это совершенно сознательно.

– Ты хочешь знать, почему я так отношусь ковсему этому, хочешь, Чарли? Наверное, хочешь.Да, у меня была семья – братья и сестры, мать иотец… И знаешь что? Мой брат спал со мной втечение семи лет. Первый раз это произошло,когда мне было семь, и ты знаешь, моя мамочкапозволяла ему делать это. Он был такой «трудный»мальчишка, и она так боялась, что у него могутбыть неприятности с полицией, если он сойдет справильного пути, так вот я была для братца «спа-сательным кругом». Свой первый аборт я сделалаблагодаря ему, когда мне было тринадцать, апотом через год – еще два. А потом мой папочкарешил тоже вкусить кусок семейного пирога…Прекрасная семейка, правда, Чарли? Захотелосьбы тебе после этого рожать детей? Нет? Вот и мнетоже. Я сбежала из этого ада. Я приехала в Вегаси целый год ловила удачу, пока не получила роль вшоу, и за то время сделала еще два аборта. Апотом еще один уже здесь, когда меня обрюхатилодин умник. Да, я не хочу и этого ребенка, Чарли,но я думала, что его хочешь ты.

Да, он хотел, но ему нужен был собственный ре-бенок. Чарли сидел, уставясь на нее, испытываяневероятные душевные муки, вызванные ее сло-вами.

– Я не знаю, что сказать, Бэб. Извини меня завсе, что было, за прошлое, за нас… Мне кажется,что мы оба совершили ужасную ошибку.

– Да. – Она шмыгнула носом и закурила ещеодну сигарету. – Мне не надо было выходить затебя. Ты бредишь всей этой глупой сентименталь-ной чушью. Я говорила тебе, что все это чепуха, номне хотелось верить, что я смогу вести такуюжизнь. И знаешь что? Я не могу. Я не могу бытьтакой, как ты хочешь, – маленькой, миленькой глу-пой женушкой. Это не для меня. Мне кажется, ясойду с ума, если буду сидеть в этой квартире, раз-говаривать о детях и смотреть, как ты пылесосишьи готовишь обеды. К черту твои обеды, Чарли, ясоздана для другой жизни!

Он слушал ее, закрыв глаза. Ему не хотелось ве-рить в то, что она говорила, но он знал, что этобыла правда.

В комнате повисла напряженная тишина.Когда Чарли снова взглянул на нее, ему показа-лось, что перед ним сидит совершенно чужая жен-щина. «А ведь я совсем не знал ее», – подумал он сгоречью.

– И что ты собираешься сейчас делать? – нако-нец спросил он.

– Не знаю. Наверное, поеду к Джуди.– А что с ребенком?– А, ерунда. Я знаю, что мне с ним делать. – Она

пожала плечами, как будто это не имело никакогозначения, и Чар ли изо всех сил старался не вспо-минать о том, какая она была хорошенькая, когда

говорила ему про ребенка.– А что тот парень? Ему что, не нужен ребенок?– Я ему даже не собираюсь говорить об этом. Он

женат и имеет троих детей в Вегасе. Не думаю, чтоему захочется еще одного.

– Даже не знаю, что сказать. – Чарли казалось,что вся его жизнь вывернулась наизнанку. Впро-чем, так и было. Он с трудом соображал, не говоряуже о том, чтобы принять какое нибудь решение.– Почему бы нам не вернуться к этому разговоручерез несколько дней?

– Для чего? – Барби выглядела изумленной.– Для того, чтобы переварить все это. Я не знаю,

что я сейчас чувствую или хочу. Я просто не знаю,что тебе сказать.

А ты и не должен мне ничего говорить, – ска-зала она тихо, испытывая сожаление, может быть,впервые в жизни. – Я все понимаю.

Чарли плакал и никак не мог остановиться, хотяи понимал, что выглядит ужасно глупо. Жизнь здо-рово потрепала Барби, и закалила, и ожесточила,и, поняв это, он дал волю своим чувствам и пла-кал, как плакал тогда, в детстве, когда люди, с ко-торыми он прожил почти год, вдруг заявили, чтоони не могут усыновить ребенка, больного астмой.

– Прости меня… – Барби, пытаясь успокоить,обняла его за плечи и некоторое время сиделарядом, но он все плакал и плакал, и она ушла вспальню собирать вещи. Потом она заказала таксии уехала к Джуди.

А Чарли проплакал целый день. Он не мог пове-рить в то, что случилось. У него даже не было сил,чтобы позвонить Марку, он знал, что скажет емудруг: «Черт с ней, с Барби, ты прекрасно прожи-вешь без нее». Но если это так, то почему же емуникак не становится легче? Сегодня был самыйужасный день в его жизни. Сегодня он узнал, чтобесплоден, и жена, которую он любил, ушла отнего.

Глава 11

Вечером в канун Рождества Брэд и Пилар изу-мили своих друзей, с которыми обедали, сообщивим о беременности Пилар. За прошедший год онарезко поменяла некоторые жизненные принципы:вышла замуж, хотя до этого твердила, что пре-выше всего ставит личную свободу, а теперь соби-ралась стать еще и матерью. Двадцать лет назадона бы и мысли не допустила, что такое с нейможет произойти, но теперь можно было с уверен-ностью сказать, что Пилар наконец живет полно-кровной жизнью.

После обеда они всей компанией танцевали подстарые забытые мелодии, а в полночь целовались,поднимая бокалы с шампанским. Брэд и Пиларушли домой в полвторого ночи. Она устала больше,чем обычно, и, хотя она всегда любила эти ново-годние вечеринки, теперь у них была веская при-чина, чтобы покинуть друзей так рано. К тому же,с тех пор как забеременела, она чувствовала, что

83

ее постоянно клонит ко сну.– Ты заметил, какое на всех произвела впечат-

ление наша новость? – усмехнулась Пилар. – Мнетак нравится наблюдать за их лицами, когда я го-ворю им, что беременна. Сначала они думают, чтоэто шутка, и не знают, как на это реагировать, апотом так бурно выражают свои эмоции. Все такиэто очень приятно.

– Ты ведешь себя как маленькая девчонка, –улыбнулся Брэд. Он заметил, что жена поморщи-лась, когда он помогал ей выбираться из машины,и слегка встревожился: – С тобой все в порядке?

– Да… Просто я почувствовала какой то непо-нятный спазм, вот и все.

– Где?– Где то в низу живота, – рассеянно сказала она.У нее были подобные спазмы несколько дней

назад, но когда Пилар позвонила доктору Вард, тасказала ей, что это вполне нормально, и предупре-дила, что у нее могут возникнуть временные боли,так как ее матка начала увеличиваться. Она убе-дилась в этом, когда, вешая одежду, почувство-вала еще один болезненный спазм, на этот разболее сильный. А потом еще один… и еще… ивдруг она почувствовала, как что то теплое по-текло по ее ногам… и, посмотрев вниз, увиделакровь.

– О господи… – с ужасом прошептала она и вне-запно охрипшим голосом позвала Брэда, а самапродолжала неподвижно стоять на месте, глядя,как кровь капает на ковер.

Пилар была слишком напугана, чтобы дви-гаться и вообще что нибудь делать. Она не знала,что все это значит, но уже поняла, что случилосьчто то ужасное. Брэд, увидев кровь, тут же под-хватил жену на руки и отнес в ванную. Он бросилполотенца прямо на коврик и, опустив ее, по-пытался приподнять ее бедра, чтобы остановитькровотечение. Но кровь шла все сильнее, и она по-смотрела на него полными ужаса глазами:

– Я потеряла ребенка?– Не знаю. Не двигайся, дорогая. Я пойду по-

звоню доктору.Брэд кинулся в спальню, позвонил оттуда и вер-

нулся к ней через несколько минут. Было слишкомдалеко вести ее в Лос Анджелес, к доктору Вард.Вместо этого он позвонил местному гинекологу,тот сказал, что ее надо привезти в больницу какможно скорей. Он пообещал встретить их тамчерез десять минут. Он также заверил Брэда, чтоу него были случаи, когда женщинам, попавшим всходную ситуацию, удавалось сохранить ребенка.Доктору Паркеру едва исполнилось шестьдесят, онбыл немного старомоден и всегда нравился Брэду.

Он сказал все это жене, пока обматывал поло-тенцами ее бедра и накидывал ей на плечи куртку.Кровотечение не прекращалось, и, прежде чемуложить ее на заднее сиденье, он постелил одеялои еще несколько полотенец. Брэд гнал машинувниз по холму по направлению к больнице быстро,как только мог. Когда они подъехали, Пилар была

очень бледна и плакала от боли и от страха поте-рять ребенка. Она сказала, что в жизни не испы-тывала ничего ужаснее, и, когда доктор попыталсяосмотреть ее, Пилар вскрикнула. Доктор, огор-ченно покачал головой, отозвал Брэда в сторону иобъяснил, что у нее не просто кровотечение, а вы-кидыш.

Он очень осторожно попытался объяснитьПилар, что произошло, а она в отчаянии перево-дила взгляд с мужа на доктора и обратно:

– Ребенок? Он погиб?– Скорее всего он с самого начала был нежизне-

способный, – говорил доктор, глядя с сострада-нием на убитую горем женщину. – К сожалению,это бывает.

Доктор Вард предупреждала Пилар неделюназад, что у женщин ее возраста часто бывают вы-кидыши, но тогда она пропустила ее слова мимоушей, окрыленная хорошими новостями.

Она лежала, истекая кровью и изнывая от боли,жалобно всхлипывая, и никак не могла поверитьв то, что ребенок, о котором они так мечтали,погиб. Это невозможно. Почему же это случилось?

– Чуть позже мы поднимем вас в операционнуюи сделаем все необходимое, чтобы остановить кро-вотечение. Придется немного подождать, потомучто вы только что плотно поели, как сказал мнеБрэд. Я думаю, что через час два с вами все будетв порядке, а сейчас пока я дам вам что нибудь бо-леутоляющее.

Но то лекарство, которое принесла медсестра,сняло боль не до конца, и эти два часа Пилар ле-жала, стискивая зубы, чтобы не закричать каж-дый раз, когда матка сокращалась. Она не моглаповерить, что такая боль вообще бывает. К томувремени, когда все было закончено, она совер-шенно обессилела и была на грани истерики. Онане переставая спрашивала Брэда:

– А что, если ребенок на самом деле не умер?Что, если с ребенком все было в порядке, а онисделали мне аборт?

Но Брэд, повторяя слова доктора, пытался за-верить ее, что ребенок погиб и врачи должны былиочистить матку от омертвевшей ткани.

– Это не омертвевшая ткань, – не выдержав, за-кричала она, – это наш ребенок!

– Я знаю, любимая, знаю. – Брэд встретил еепрямо у дверей операционной, откуда ее отвезлив палату. Отвернувшись к стене, Пилар горькорасплакалась. Она пролежала остаток ночи, жа-лобно всхлипывая, в то время как Брэд сиделоколо кровати, с болью и жалостью глядя на жену,не в силах сделать для нее хоть что то.

– Для вашей супруги это, должно быть, тяжелыйудар, – сказал доктор Брэду перед тем, как уйтидомой. – В наши дни выкидыш не считается серь-езной проблемой. А ведь это своего рода смерть.Мы обычно говорим: «небольшая неприятность» –и считаем, что женщина может оправиться посленее через несколько дней. Но это не так. Женщиненужны для этого месяцы… а иногда и годы… ино-

84

гда они уже вообще не могут оправиться… АПилар в таком возрасте, когда невозможно бытьуверенной в том, что можно зачать еще одного ре-бенка.

– Мы будем пробовать, – Брэд сказал это большедля себя, чем для доктора, – будем пробовать. Унас обязательно должно получиться.

– Скажите это ей. Возможно, какое то времяона будет сильно подавлена. Это состояние усугуб-ляется тем, что она принимала гормональные пре-параты.

Но Брэд прекрасно понимал, что гормоны здесьабсолютно ни при чем, он сам был подавлен тем,что случилось, не меньше, чем Пилар. И, вернув-шись к ней в палату, он не выдержал и тоже за-плакал. Ему было жаль жену, жаль ребенкакоторого они потеряли, и он целиком разделял сПилар ее горе.

Около полудня Брэд отвез Пилар домой. Он суе-тился вокруг жены, старался устроить ее поудоб-нее. Брэд хотел, чтобы она не вставала в течениенескольких дней и немного пришла в себя, новечером позвонила Нэнси, чтобы сообщить мачехео невероятно красивой детской кроватке, которуюона присмотрела для ее будущего малыша.

– Я… Я не могу сейчас с тобой разговаривать. –Пилар залилась слезами и передала трубку Брэду,который чувствовал себя ненамного лучше. Онушел в другую комнату и все объяснил дочери, ита, пораженная, повесила трубку, жалея их обоихи думая о том, что мачеха все таки стара для того,чтобы заводить ребенка.

Для супругов этот первый день нового года былбесконечно длинным и тоскливым. Они провелиего сидя дома, думая о ребенке, которого у них небудет, о своих недавних мечтах; и оба испытываличувство невосполнимой потери.

* * *

В первый день нового года Чарли встал в шестьпятнадцать. Полночи он не мог заснуть, и удалосьему это только около четырех. Он вообще не могспать все эти дни, но зато наконец решил, какбыть с Барби. Конечно, она поступила очень плохо,и он хотел взять с нее слово, что такого больше неповторится, но расстаться с ней он никак не мог,особенно сейчас. Чарли любил ее и был уверен, чтонужен ей. Как же он может ее бросить? А если этотребенок как раз то, что изменит их жизнь к луч-шему?

Было еще очень рано для того, чтобы звонить,поэтому он встал, принял душ, побрился, прочиталгазету, бесцельно побродил по квартире, и наконецв девять часов он поехал к Джуди. В течение трехдней он не разговаривал с Барби, а когда она ухо-дила, он вообще еще не знал, что ей сказать. Онбыл слишком потрясен новостью о том, что она бе-ременна. Как ни странно, Чарли ужасно жалел отом, что пошел на прием к доктору Патенгиллу.Если бы он этого не сделал, он бы никогда не

узнал, что бесплоден, поверил бы Барби, что этоего ребенок, и был бы счастлив. Но теперь все былонамного сложнее. А может, нет?

Он позвонил в квартиру Джуди, и дверь тут жераспахнулась. Джуди растерялась, не ожидая уви-деть Чарли. Она явно собиралась ему что то ска-зать, но передумала. Джуди вдруг почувствоваласебя так же неловко, как и Чарли. Они оба знали отом, что произошло, и Чарли уже давно понял, чтоДжуди покрывала его жену, когда та встречаласьс парнем из Лас Вегаса. Ради своей подруги онапредавала Чарли и теперь очень сожалела о том,что все так вышло. Барби сказала ей, что бере-менна, как только обнаружила это. Джуди посове-товала ей никому ничего не говорить и избавитьсяот ребенка, ведь его отец был женат. Барби так ихотела сделать сначала, но потом подумала о том,как безумно Чарли хочет иметь ребенка. И ей в го-лову пришла рискованная мысль соврать мужу,что это его ребенок, и не делать еще один аборт.

– Привет, Чарли, – тихо сказала Джуди. – Про-ходи, я сейчас позову Барби.

Но она уже сама вышла из комнаты и остано-вилась в коридоре. Виду нее был несчастный, ка-залось, что ее броская внешность внезапнопотускнела.

– Привет, – произнес Чарли, чувствуя себя со-вершенно потерянным. – Извини, что не звонил.Мне надо было хорошенько подумать.

– Мне тоже. – В глазах Барби стояли слезы. Ейстало еще тяжелее от того, что он пришел. Теперьона прекрасно понимала, какую сделала глупость,соврав мужу насчет ребенка.

– Мы можем где нибудь присесть? – Казалось,Чарли стал вдруг взрослее. Он многое обдумал запоследние несколько дней. Ему казалось, что про-шло не три дня, а долгие годы.

Барби не хотела оставаться в гостиной, потомучто Джуди со своим парнем могли услышать изкухни их разговор, и пригласила его в спальню по-други. Барби уселась на незаправленную кровать,а Чарли примостился на краешке единственного вкомнате стула. Он внимательно смотрел на этуженщину, которую считал своей женой. Меньшечем за два года они проделали долгий путь, и унего сохранились приятные воспоминания об этомотрезке жизни. Просто они не очень напоминалимужа и жену, но Чарли был уверен, что теперь всеизменится. А ребенок станет тем самым звеном,которое сможет прочно соединить их.

– Я по прежнему очень хочу ребенка, Барби. Ямного над этим думал и решил, что мы должнысделать все, чтобы он был счастливым. И пустьэтот ребенок никогда не узнает, что не я его отец.В его свидетельстве о рождении будет записаномое имя, и этого для меня будет вполне доста-точно. – Он нежно ей улыбнулся.

Чарли был так добр и великодушен, что, слушаяего, Барби горько расплакалась. Некоторое времяона не могла произнести ни слова, а только качалаголовой. Для них обоих это была очень тяжелая ми-

85

нута. Он нагнулся и взял ее за руку, но Барби в тоже мгновение отдернула руку. Чарли только от-крыл рот, чтобы сказать ей, что все будет хорошо,но она опередила его.

– Я вчера сделала аборт, – наконец смогла вы-давить она, и ему показалось, что он получил по-щечину.

– Ты шутишь? – Но кто же станет шутить та-кими вещами? Он совершенно не представлял, чтоон может еще сказать, и они продолжали сидеть,оглушенные, уставившись друг на друга. – Нозачем? – То, что она сейчас сказала, никак неукладывалось у него в голове.

– Чарли, зачем мне нужен этот ребенок? Чтобывсегда напоминать тебе о моей измене? Ты думалбы об этом каждый раз, глядя на него. А я… –Барби взглянула на него, ее глаза были наполненыстраданием. – Дело в том, что, как бы я ни чув-ствовала себя перед тобой виноватой, как бы мнени было горько и хотя я не хотела делать еще одинаборт… Понимаешь, я просто не хочу ребенка. Ниот тебя, ни от кого бы то ни было.

– Но почему? Ребенок был бы для нас самымлучшим выходом. А теперь нам придется его усы-новить, – сказал он грустно. В глубине души он по-чувствовал некоторое облегчение, но все таки былглубоко разочарован.

– Чарли… – Ее голос был настолько тихим, чтодаже в этой маленькой комнате он едва смог рас-слышать то, что она сказала. – Я не вернусь к тебе.– Она опустила голову, не в силах видеть его лицопосле этих слов.

– Что? – Веснушки ярко выступили на побелев-шем лице. – Что ты имеешь в виду?

Она заставила себя снова посмотреть на него.– Чарли, я люблю тебя… А ты… ты именно

такой муж, о котором мечтает каждая женщина.Но я… Я просто не хочу быть женой. Я никогдараньше не знала об этом. Но, сидя с тобой дома повечерам, я просто умирала от скуки. Мне сначалаказалось, что я смогу к этому привыкнуть, но уменя ни чего не получилось. Поэтому, я думаю, этои произошло. Когда мы только поженились, я по-чувствовала невероятное облегчение от того, чтотеперь обо мне кто то будет заботиться. – Пока онаэто говорила, слезы безостановочно катились по еещекам. – Мне казалось – все это просто сказочныйсон. Но, к сожалению, для меня этот сон обернулсякошмаром. Я не желаю отчитываться, где и с кемя была. Я не хочу все время торчать дома. Мне ненравится жить вес время с одним мужчиной, и, ужэто то я знаю точно, мне совершенно не хочетсяиметь детей ни от тебя, ни от кого нибудь другого,и уж тем более, черт возьми, я не собираюсь усы-новлять чужого ребенка. Я договорилась с врачом,и через несколько недель мне сделают стерилиза-цию. Я не хочу больше делать аборты.

– Почему ты это сделала, не поговорив сначаласо мной? – спросил Чарли, опять имея в виду ре-бенка. Как будто все остальное, о чем она гово-рила, не имело значения. Да, Барби сказала, что

не вернется к нему, но это вряд ли можно прини-мать всерьез. Она просто очень расстроена и недает себе отчета в том, что говорит.

– Чарли, это был не твой ребенок, и я не хотела,чтобы он родился.

– Это несправедливо, – пробормотал он, чув-ствуя, как к горлу подступают рыдания.

Все было несправедливо. Все, что случилось. Вего жизни все было несправедливо с того самогомомента, когда его родители отказались от него.Теперь Барби тоже от него отказывалась. Онабыла такой же, как все те, кто забирал его из при-юта ненадолго, а потом говорил, что он очень хо-роший, но он им не нужен. «Да что же во мнетакого, – спрашивал он себя, в то время как слезыбежали по его щекам, – что никто никогда меня нелюбил?»

– Прости меня. – Он попытался извиниться завсе, что чувствовал, и за эти свои слезы, но Барбитолько качала головой. Из за его благородства оначувствовала себя еще более отвратительно, но те-перь была полностью уверена в том, что поступаетправильно. Она только жалела, что не сделалаэтого еще несколько месяцев назад, еще до того,как изменила ему с этим парнем из Вегаса. –Может быть, тебе лучше вернуться домой, хотя быненадолго, и мы попробуем начать все сначала?Ты сможешь ходить куда захочешь и когда захо-чешь. Я не буду задавать тебе никаких вопросов итребовать объяснений. – Чарли понимал, что гово-рит все это напрасно. Он прекрасно представлялсебе, что такое ее поведение просто сведет его сума. А Барби знала это еще лучше, чем он.

Она приняла решение и, что бы он ни говорил,не собиралась его менять.

– Я не могу этого сделать, Чарли. Ни тебе, нимне от этого не будет радости.

– А что ты собираешься делать? – Все такиЧарли волновался за нее. Ей нужен человек, кото-рый бы о ней заботился, она вовсе не была такойсильной и самостоятельной, какой казалась.

– Джуди собирается бросить работу, и мы вер-немся обратно в Вегас.

– Для чего? Ну ты сможешь еще пять лет про-петь в хоре, а потом что? Что ты будешь делать,когда постареешь и не сможешь больше демон-стрировать купальники, да и свои сиськи тоже?

– Я думаю, что смогу сделать подтяжку и про-держаться еще какое то время. Я не знаю, Чарли.Но я твердо уверена в том, что никогда не смогубыть тем, кем ты так жаждешь меня увидеть. Ялучше умру, чем вернусь к прежней жизни.

– Я не могу в это поверить. – Он встал, пересеккомнату и выглянул в единственное окно. Видулицы был безрадостный, как и все, что теперь егоокружало. – Ты действительно не пойдешь домой?– Чарли повернулся и снова посмотрел на нее, ноона решительно покачала головой.

Ты заслуживаешь гораздо больше, чем я могутебе дать, – сказала она грустно. – Тебе нужнакакая нибудь милая девушка, которая бы по до-

86

стоинству оценила все то, что ты можешь ей дать,которая с радостью сидела бы дома и готовилатебе обеды; вы бы смогли усыновить парочку ре-бятишек и были бы необыкновенно счастливы.

– Спасибо, что решила все это за меня, – сказалон горестно. Стоя посреди этой комнаты, он понялвдруг, что никогда больше не сможет попробоватьначать все это заново. Чарли не мог заставить еевернуться и знал, что никогда больше в жизни несможет жениться.

– Чарли, прости меня… – повторила Барби,когда они вышли из квартиры. Она видела, как онспускается по ступенькам дома, в котором жилаДжуди. Он не оглянулся, не бросил на нее послед-ний взгляд. Он просто не мог. Это было так похожена то ужасное разочарование, когда приемные ро-дители привели его обратно в приют.

Глава 12

Весь остаток января Чарли жил как. в тумане.Он ходил на работу, он собрал и упаковал вещижены, чтобы в любой момент она могла забратьих. Он механически двигался, делал все маши-нально, словно заводная игрушка, а сам не пере-ставал думать над тем, что произошло. Он никакне мог понять, почему все так обернулось. Неужелиего желание иметь детей было таким уж неверо-ятным? Что могло толкнуть Барби на этот послед-ний шаг? Он никак не мог поверить, что онапросто не хочет оставаться замужней женщиной.

К концу месяца Барби подала документы наразвод и через несколько дней позвонила ему исказала, что уезжает в Вегас. Она пообещала датьему знать, где будет жить, чтобы он смог связатьсяс ней, когда надо будет закончить всю бумажнуюволокиту, касающуюся развода. Ее голос звучалсухо и деловито, она отлично владела собой, чегонельзя было сказать о Чарли. Повесив трубку, онпроплакал целый час, и даже Марк никак не могего успокоить. Он постоянно твердил ему, что вморе полно другой рыбы и она не единственная,на ком свет сошелся клином; он пытался убедитьдруга, что ему надо найти девушку, которая раз-деляла бы его интересы. Он не хотел напоминатьЧарли, что с самого начала относился к его жене сподозрением. Какой в этом теперь был смысл?

И он не переставая говорил Чарли, что чувство-вал себя точно так же, когда его жена ушла от негок другому и уехала в Калифорнию.

– А ведь у нас были дети! – говорил он, пытаясьдоказать другу, что ему было еще хуже, но этотолько напоминало Чарли о том, насколько бес-цветна теперь его жизнь и какое безрадостное бу-дущее его ждет. Он отказывался знакомиться скем бы то ни было, и все попытки Марка выта-щить его куда нибудь заканчивались неудачно. Окаких развлечениях могла идти речь, когда вся егожизнь пошла прахом?

Чарли даже начал склоняться к мысли о том,что для него даже лучше будет прожить всю жизнь

без детей, и в том, что он бесплоден, ему теперьвиделась воля божья. В самом деле, что он знает одетях? У него самого детство было далеко не нор-мальным. И мог ли он рассчитывать на то, чтобудет хорошим отцом? Он поделился своими со-мнениями с Марком, но тот заявил ему, что онпросто сошел с ума. Для Марка было невыносимовидеть страдания друга, и он даже предложил емуобратиться к одному знакомому психотерапевту вВейлле, но Чарли не хотел и слышать об этом.

– Послушай, мальчик, – пытался объяснить емуМарк как то вечером, когда они возвращались сработы, – ты рассуждаешь неверно. Наоборот, тыбудешь самым лучшим отцом в мире, потому чтопрекрасно знаешь, что надо детям. И это потому,что ты сам этого никогда не имел. Ты ошибся привыборе жены, вот и все. Да, она славная девчонка,но у нее в голове только веселье и вечеринки. Тыже хочешь сидеть дома, воспитывать детей, забо-титься о семье. И поверь. .. в конце концов тывстретишь такую девушку, успокоишься, и вы за-живете душа в душу… Прекрати вбивать себе в го-лову, что твоя жизнь кончилась, Чарли, это совсемне так. Пусть пройдет немного времени. Твоираны слишком свежи, и они еще кровоточат. –Марк говорил сущую правду, но Чарли не хотел егослушать.

– Я не хочу никого больше искать. И женитьсяя тоже не хочу. Черт возьми, я же еще даже не раз-велся!

А!.. Вот почему ты отказываешься играть вшары… Послушай, а почему бы нам не попитьпивка с пиццей? Как ты думаешь, когда мы смо-жем это осуществить? Знаешь, ты ведь симпатич-ный парень, не такой, конечно, как я, но малышкаДжина вполне сумеет успокоить тебя, ты ведь зна-ешь… – Чарли вдруг рассмеялся, и Марк по дру-жески пихнул его в бок. – Да отнесись ты к этомупроще, хорошо?

– Хорошо, хорошо, я попробую… – согласилсяЧарли. улыбаясь первый раз за долгое время.

Через несколько дней после этого разговора онипообедали вместе с Марком, а в следующий уикэнд он даже согласился поиграть с ним в шары.Это был долгий и мучительный процесс, но в концеконцов Чарли понемногу оправился. Он все ещемучился, думая о Барби, и никак не мог смиритьсяс тем, что она наговорила перед тем, как они ра-зошлись, но мало помалу он начал возвращаться кжизни. В ближайший выходной он отправился вдетский приют и предложил администрации своиуслуги в качестве тренера бейсбольной команды.

* * *

Целый месяц после выкидыша Пилар пребы-вала в глубокой депрессии. Она перестала ходитьна работу, не желала ни с кем разговаривать и це-лыми днями сидела дома в халате, предаваясьмрачным раздумьям. Брэд пытался заставить еевстретиться с кем нибудь из друзей, но даже Ма-

87

рина, прежде чем наконец то повидать ее, не-сколько раз терпела неудачу.

Она пришла с кипой книг, в которых говори-лось о женщинах, переживших подобные случаи.Марина всегда придерживалась мнения, что ин-формация – лучшее лекарство, но на этот разПилар не хотела ее слушать.

– Я не желаю знать о том, какая я несчастнаяили какой несчастной я должна быть, – сказалаона, гневно взглянув на подругу, не проявляя ин-тереса ни к ней, ни к тем книгам, которые при-несла Марина.

– Но, может быть, ты захочешь узнать, что тебенадо сделать для того, чтобы почувствовать себялучше и постараться вернуться к нормальному об-разу жизни, – мягко произнесла Марина.

О каком «нормальном» образе жизни ты гово-ришь? Я женщина в возрасте, наделавшая в своейжизни кучу ошибок и в результате оставшаяся бездетей.

– Ну, ну, дорогая, разве можно так жалеть себя,– журила ее Марина, ласково улыбаясь.

– Я имею на это право.– Конечно, но это не должно стать основным за-

нятием в твоей жизни. Подумай о Брэде, о том,как тяжело ему смотреть на все это. – Именно Брэдпригласил Марину прийти и повидать Пилар.Сама она даже не подходила к телефону, не желаяни с кем разговаривать.

– У него есть дети, – возразила Пилар. – И емуникогда меня не понять.

– Может быть, но есть другие люди, которыесмогут тебе помочь. На свете много женщин, пе-реживших подобное несчастье. Ты не одна такая,Пилар, даже если ты думаешь, что это так. Навер-няка тебе кажется, что ты одна одинешенька вцелом свете, но ты не права. Другие женщинытоже теряют детей, рожают мертвых младенцевили переживают смерть малыша от болезни илинесчастного случая. Это еще более сильный удар,– грустно произнесла Марина, искренне сочув-ствуя подруге, которая снова залилась слезами.

– Да, конечно, – согласилась она, не переставаявсхлипывать, – и я чувствую себя ужасно глупо.Представляю, как это невероятно для всех звучит,но мне кажется, что я потеряла ребенка, которогознала… малыша, которого я уже так любила… а те-перь он умер, и я никогда не смогу узнать его.

– Да, не сможешь, но у тебя появится другой ре-бенок. Он, конечно, не сможет заменить тебе пер-вого, но, согласись, это поможет тебе.

– Да, я думаю, что это единственное, что можетмне помочь, – честно призналась Пилар. – Я оченьнадеюсь снова забеременеть. – Сказав это, она вы-сморкалась в бумажную салфетку, целая кипа ко-торых валялась на диване.

– Может быть, это вскоре и произойдет. – Онаникогда не любила подавать ложных надежд и по-нимала, что никто не даст Пилар гарантий, чтоона сможет снова забеременеть.

– Да, а если этого не случится, что тогда? –

словно угадав ее мысли, спросила подруга.Тогда ты снова будешь жить как раньше. Ты

обязана будешь это сделать. Ты прекрасно жилавсе эти годы и будешь продолжать в том же духе.Ты прекрасно знаешь, что дети – это не самоеглавное в жизни. – Произнеся эти слова, она вдругвспомнила один давний случай и решила расска-зать о нем Пилар. – Ты знаешь, я почти совсем за-была об этом, но вот сейчас я вспомнила… Моямать потеряла своего девятого ребенка, она былабеременна тогда уже два месяца, а может, немногобольше. Некоторые думают, что, когда у тебя ужеесть восемь детей, это совсем не страшно. но,глядя на нее, можно было подумать, что у нее умерпервый ребенок. Она совершенно потеряла надсобой контроль и погрузилась в траур. Отец незнал, что с ней делать. Она целыми днями лежалав постели и плакала, а семь малышей прямо такис ума посходили, пока я не приструнила их Беднаямамочка была очень плоха. Ее депрессия длиласьнесколько месяцев, потом, конечно, она снова за-беременела После того ребенка она родила ещедвоих, но ты знаешь, она до самой смерти пом-нила об этом и всегда говорила, как это ужасно,как это грустно и как она жалеет об этом несчаст-ном ребенке. У нее были подруги, которые тоже те-ряли детей, но мне кажется, что так сильнопереживала только она одна, и она всегда гово-рила об этом ребенке так, как будто и правдазнала его.

– Вот и мне кажется то же самое, – сказалаПилар, чувствуя себя так, как будто кто то нако-нец то смог ее понять.

– Наверное, это одна из тех загадок жизни, ко-торую нельзя понять, не испытав все на себе.

– Наверное, – согласилась Пилар, опять нахму-рившись, – но это самое ужасное событие в моейжизни, – про говорила она, и это была истиннаяправда. Когда Пилар об этом вспоминала, еесердце готово было разорваться на части от горяи безысходности.

– Ладно, когда тебе становится совсем худо,вспомни о моей матери. Она родила еще двоих,после того как потеряла того ребенка. Ей было чтото около сорока семи, когда у нее случился выки-дыш.

Ты вселила в меня надежду. – Марина была пер-вым человеком, кто смог сделать это, как всегда,вовремя, в отличие от матери Пилар, которой дочьдаже не позвонила, чтобы поделиться своей болью.Впрочем, она не говорила ей, что ждет ребенка.Мать просто напомнила бы дочери, что она слиш-ком стара для подобных вещей. А теперь Пилар исама это чувствовала.

* * *

К большому сожалению Брэда, Пилар пребы-вала в унынии несколько недель. Алиса с Брюсомвзялись вести ее дела, но многие процессы при-шлось отложить, а ее клиентам сказать, что она

88

больна, и все очень волновались за нее.Даже Нэнси как то зашла, чтобы попытаться

отвлечь мачеху, но она принесла с собой малыша,что только ухудшило положение дел. Когда Брэдвернулся домой, жена была на грани истерики изаявила ему, что не желает видеть никаких детейи особенно Адама в их доме до тех пор, пока он невырастет.

– Пилар, ты должна взять себя в руки, – сказалон, испытывая муки от того, что не может ейничем помочь. – Ты не должна так истязать себя.

– Почему? – Она почти ничего не ела и не спала.Она похудела на десять фунтов и постарела лет напять.

– Потому что это вредит твоему здоровью. А вследующем месяце мы снова должны попробовать.Ну же, любимая… Тебе надо постараться успо-коиться.

Но вся беда была в том, что она просто не могласделать этого. С раннего утра и до позднего вечераПилар ощущала невероятную тяжесть, лежавшуюу нее на сердце. Иногда бывали минуты, когда ейдаже не хотелось больше жить.

– Пожалуйста… дорогая, пожалуйста. – В концеконцов, желая хоть как то развеселить ее, он повезее на выходные в Сан Франциско, но именно таму нее началась менструация. Он попытался пошу-тить, что через две недели они опять навестят док-тора Вард с ее индюшачьей подливкой ипохабными фильмами.

– О господи! – Она состроила гримасу и неожи-данно для себя рассмеялась. – Не напоминай мнеоб этом.

Тогда тебе стоит испытать это удовольствиепрямо сейчас. – И всю оставшуюся поездку Брэдподдразнивал же ну, заявляя, что хочет взять ее ссобой на Бродвей, чтобы прикупить несколько «на-глядных пособий для супругов», которые могут по-полнить коллекцию Хелены Вард.

– Да вы просто извращенец, Брэдфорд Коле-ман. Если бы кто нибудь узнал, какие грязныемысли вертятся в вашем мозгу, когда вы сидите всудейском кресле, вас бы просто лишили звания,– улыбалась Пилар и впервые за многие недели вы-глядела вполне нормально.

– Ну и хорошо. Тогда я смогу сидеть дома и весьдень заниматься с тобой любовью.

Но даже это не радовало Пилар в те дни. Онапыталась объяснить свое состояние Брэду. Ей ка-залось, что этот выкидыш доказал ее полную не-состоятельность как женщины.

– Я потеряла ребенка… Что может быть ужас-нее? Я уже так привязалась к нему… Вы пони-маете, я потеряла его… – Она говорила это, и слезытекли у нее из глаз, и ей казалось, что она совер-шенно никчемная женщина.

Разубедить ее было очень трудно. То, что оначувствовала, она чувствовала не умом, а сердцем.Умом она сознавала, что у нее еще наверняка естьшанс, да и Брэд повторял снова и снова, что онибудут продолжать свои попытки. Но ее сердце не

знало ничего, кроме того, что она потеряла его. Ре-бенка, которого она так хотела иметь. И всякийраз, когда она вспоминала об этом, боль в грудиделалась невыносимой.

* * *

Диана вела себя очень осторожно, когда они сЭнди вернулись домой после отдыха на Гавайях.Она не хотела отталкивать свою удачу. Там, на бе-регу океана, дела у них пошли на лад, и, вернув-шись домой, они оба чувствовали себя совершеннодругими людьми, может быть, не совсем такими,как были когда то, им обоим показалось, что ис-пытания, через которые они прошли, сблизили изакалили их. Прекрасно сознавая, какой тяжелыйпуть они были вынуждены проделать для того,чтобы окончательно не упасть в пропасть, Дианарешила всеми силами хранить это хрупкое равно-весие. Она не хотела встречаться еще некотороевремя ни с кем из членов своей семьи и отклонялавсе предложения с их стороны. Она уже почти двамесяца не виделась и не разговаривала с Сэмми,опасаясь, что при встрече с сестрой, которая скородолжна была родить, к ней вернутся недавниекошмары.

Казалось, они играют в игру, главным правиломкоторой было – притупить боль. И Диана готовабыла ради этого пойти на любые жертвы. На ра-боте ей два раза предлагали побывать в качествекорреспондента в многодетных семьях или нашкольных праздниках, но она отказалась от этихпоездок. Они с Энди пришли к соглашению, чтопока не будут обсуждать другие возможности за-вести ребенка. Оба посещали каждый своего пси-хоаналитика, и это, казалось, возымелоопределенное действие.

На работе у нее все было в порядке, и она вновьдоставляла Диане удовольствие. Ей нравилосьвремя от времени болтать с Элайзой, но их дружбастала более сдержанной. Элайза заботилась освоей карьере, а мысли Дианы были направленына то, чтобы вернуться к прежнему образу жизнии сохранить свой брак. В первую неделю после по-ездки ей больше всего нравилось возвращатьсявечером домой. Для нее было очень важно видетьЭнди и проводить вместе с ним время. А он про-должал звонить ей с работы по три четыре раза вдень просто для того, чтобы сказать что нибудь хо-рошее и узнать, как у нее дела. Он был для нее вте дни самым близким человеком, и никто, кроменего, не был ей нужен. Диана чувствовала, что ейтяжело встречаться с друзьями, и муж на этом ненастаивал. Друзья их тоже понимали. Билл с Де-низой не звонили уже несколько месяцев. Энди вконце концов объяснил другу, что Диане тяжеловстречаться с ними, потому что Дениза беременна.Казалось, Билл все понял, и молодые люди теперьизредка продолжали встречаться, чтобы поигратьв теннис. Теперь у них обоих были другие обязан-ности и разные обстоятельства.

89

Диана редко проверяла записи на автоответ-чике, когда приходила домой, потому что им почтиникто не звонил, кроме ее матери – да и то этизвонки были нечасты – и его братьев.

Но однажды, где то в середине января, она,вернувшись Домой раньше обычного, включилаавтоответчик и, возясь на кухне с обедом, прослу-шала записи. Первым шел звонок от ее матери, ко-торый заставил ее улыбнуться, потом былоНесколько женских голосов, предлагающих мод-ные журналы; три звонка предназначались дляЭнди: один раз позвонил Билли, назначая ему оче-редную партию в теннис, второй звонок был от егобрата Ника. В третий раз звонила женщина. У неебыл чувственный голос, и она сказала только, чтоэто сообщение для Энди и он должен знать, зачемона ему позвонила. И потом добавила низким том-ным голосом: «Пусть он мне позвонит». Она со-общила номер телефона и свое имя: ВандаВильяме. Диана приподняла бровь и рассмеялась.Даже в самые тяжелые в их жизни минуты в про-шлом году она никогда и мысли не допускала отом, что муж ей изменяет. Она знала, что подобноепроисходит в некоторых семьях, но не думала, чтоэто касается и ее мужа. Она также не думала, чтоон настолько глуп, чтобы позволять своей по-дружке звонить прямо к нему домой, да еще иоставлять сообщение на автоответчике. Этот зво-нок ее нисколько не обеспокоил, а лишь заинтри-говал, и она спросила мужа о нем в тот же вечерза ужином. Диана предположила, что это моглабыть какая нибудь актриса, занятая в одном изтех шоу, которые он обслуживает у себя на радио.

– Ну и кто эта женщина с таким сексуальнымголосом, которая звонила тебе сегодня?

– Что? – Он нахмурился и смутился, когда потя-нулся, чтобы взять еще один кусок хлеба.

– Ты меня прекрасно слышал. Кто она такая? –Диана любила поддразнивать его, и он обычно все-гда ей подыгрывал, но на этот раз ему это явнобыло не по душе.

– Что бы это могло значить? Скорее всего этоподружка одного из моих братьев. Может, она не-надолго приехала сюда и хочет, чтобы я помог ейкупить машину или помог в чем нибудь еще…

– Машину? – Диана откровенно засмеялась. –Это самая плохая ложь, какую я когда либо слы-шала. Ну же, Энди, попробуй еще раз… Итак, ктоона? Кто такая Ванда Вильяме? – Она попыталасьскопировать ее голос, но Энди это нисколько непозабавило.

– Я не знаю, кто она такая. Почему ты мне неверишь? Это всего лишь имя. Я никогда с ней невстречался.

– У нее голос как у сотрудницы службы «Секс потелефону», – сказала Диана, опять пытаясь изоб-разить голос, услышанный в телефоне: «Позвонимне…»

– Ладно, ладно, я сделаю это. – Он явно нервни-чал, и это насторожило Диану.

– Ты правда собираешься ей звонить?.. Ну, я

имею в виду насчет машины. – Она подшучиваланад ним, но Энди все больше и больше злился.

– Может быть. Посмотрим.– Нет, ты этого не сделаешь. – Теперь пришла ее

очередь растеряться, в этой истории было что тонепонятное, и ей это не понравилось. – Энди, чтовсе это значит?

– Послушай, это касается только меня, хорошо?Имею я право на личные дела?

– Да, – Диана посмотрела на него в нерешитель-ности, – наверное, имеешь. Но не с женщинами.

– Я не изменяю тебе. Веришь? Я клянусь.– Тогда что же ты делаешь? – тихо спросила она.

Диана никак не могла понять, что за секрет можетбыть связан с этой женщиной. Что, черт возьми,он скрывает?

– Ванда подруга моего приятеля. Она знакомас одним адвокатом, с которым я работал, и он по-советовал мне поговорить с ней об одном деле. –Он не хотел говорить, что она – одна из бывшихподружек Билла Беннингтона и именно он посове-товал Энди обратиться к ней.

– Тогда почему ты лжешь мне и говоришь, чтоэто подруга твоего брата?

– Прошу тебя, Диана, не спрашивай меня, хо-рошо? Не заставляй меня пойти на это.

– Но, ради всего святого, почему? – Онавскочила из за стола. Теперь она уже подозревалаего. Может быть, он действительно ей изменяет, аона ничего не знает? – Что происходит?

– Послушай… а, к черту… – Энди старался, какмог, скрыть от нее свои планы, но теперь понял,что ему не выкрутиться. – Я не хотел тебе покаэтого говорить. Я просто хотел сначала встре-титься с ней, поговорить и узнать, что она собойпредставляет.

– Прекрасно… Ну и что все это значит? Тебе на-значили свидание?

Она родила для одной пары ребенка в прошломгоду. Ванда рожает детей на заказ. И она хочет ро-дить еще. Я решил все это проверить и поговоритьс ней, а потом собирался спросить тебя, что ты обэтом думаешь. – Он сказал это как можно спокой-нее, стараясь предотвратить взрыв негодования,который, как он был уверен, последует со стороныжены.

– Что? Ты собирался пойти к мисс СдающейМатку вАренду и проверить ее? И даже не подумалсказать мне об этом? Что ты собирался делать, пе-респать с ней, чтобы узнать, получится это илинет? Боже мой, Энди, как ты мог придуматьтакое?

– Я просто собирался пойти и поговорить с ней,ради всего святого. И если бы мы договорились, тоэто было бы сделано с помощью искусственногооплодотворения, и ты это прекрасно знаешь.

– Но почему? Почему ты это сделал? Мне каза-лось, что мы решили пока даже не касаться этойтемы, по крайней мере еще несколько месяцев.

– Да, я помню. Но я узнал о ней на прошлой не-деле, а таких людей найти не так то просто. И к

90

тому времени, когда ты будешь готова для разго-вора на эту тему, она уже будет вынашивать ре-бенка для кого нибудь другого.

– Ну и кто же она?– Третьеразрядная актриса. Она категорически

против абортов и говорит, что забеременеть длянее ничего не стоит, и еще она считает, что делаетлюдей счастливыми, оказывая им такого родауслуги.

– Какая она добрая. И сколько же она берет зауслуги?

– Двадцать пять тысяч.– А что, если она оставит ребенка себе?– Она не сможет этого сделать. Условия конт-

ракта очень жесткие. И она не доставила никакиххлопот знакомому парню в прошлом году. Я самразговаривал с ним. Они с женой просто счаст-ливы. Она родила им девочку, и они без ума отнее. Малыш, ну пожалуйста… ну дай мне хотя быпросто поговорить с ней.

Нет. А что, если она принимает наркотики? Илиболеет чем нибудь? А что, если она не отдаст ре-бенка? А что, если она… О господи! Нет… Не просименя, чтобы я согласилась.. . – Диана уронила го-лову на стол и начала всхлипывать. Ей хотелось за-кричать на него. Ну зачем он опять заставляет еепройти через это? Они же только что начали дедать первые осторожные шаги навстречу другдругу, пытаясь сохранить свой брак, и она совсемне готова к тому, о чем он сейчас говорил.

– Малышка, ты же сама говорила, что хочешьмоего ребенка и что для меня тоже плохо, что уменя не будет моих детей. Я подумал, что это будетлучше, чем если мы усыновим малыша, в концеконцов, это будет наполовину наш ребенок. Ты жеи слушать не захотела, когда доктор предложилтебе воспользоваться донорской яйцеклеткой, имне показалось, что то, что я нашел, – вполне при-емлемое решение нашей проблемы.

– Ради всего святого, это что, научный экспери-мент? – Она смотрела на него, ее глаза пылали не-навистью. – Я ненавижу тебя, Эндрю Дуглас! Какты посмел предложить мне такое?

– У меня тоже есть право хотеть ребенка. У насобоих оно есть. И я предложил тебе свой вариант.

– Но не таким способом. Ты представляешь, чтос нами будет к тому времени, когда мы дождемсяконца всему этому? К тому же я не хочу, чтобытвоя сперма оказалась внутри чужой женщины. Ачто, если она полюбит и тебя, и ребенка?

– Ди, да она замужем.– О господи! Вы все сошли с ума! И ты, иона, и

ее муж!– Конечно, а ты единственный нормальный че-

ловек среди нас? – проговорил он сердито.– Может быть, и так.– Да, но со стороны все выглядит совсем наобо-

рот, малышка. – Диана выглядела такой испуган-ной и растерянной, и казалось, что вот вотсорвется. – Послушай, я выберу время на этой не-деле и встречусь с ней, чтобы поговорить. И все. Я

просто хочу узнать, каковы ее условия, что онасобой представляет и что может из этого полу-читься. Я хочу узнать, какие у нас есть возможно-сти, если мы решимся на это сейчас или когданибудь потом. И знаешь, Диана, я хочу, чтобы тыпошла со мной.

– Я не собираюсь никуда идти. Я просто немогу. Это доконает меня. – И потом она вряд лисможет оправиться. Диана не хотела рисковать.

– Я думаю, что на самом деле ты гораздо силь-нее, – сказал он спокойно.

Последние несколько месяцев Энди очень многооб этом думал. И он хотел ребенка. Он хотел, чтобыДиана была с ним, чтобы у них была настоящаясемья, и, если ему представился случай завестисвоего собственного ребенка, он не видел при-чины, мешающей ему воспользоваться им.

– Я считаю, что ты самый настоящий сукинсын! – бросила она ему в лицо и закрылась в ван-ной.

Когда же Диана оттуда вышла, Энди уже позво-нил Ванде Вильяме и договорился встретиться сней на следующий день в полдень в «Айви». Это ка-залось не самым лучшим местом, но так хотелаона.

– Ты пойдешь? – спросил он жену на следующееутро, но она отрицательно покачала головой.Перед тем как уйти на работу, он снова спросилее, и Диана промолчала в ответ. Утром в офисеБилл поинтересовался, как идут дела, и Энди от-ветил, что Диана пришла в ярость, услышав егопредложение. Он сказал, что понятия не, имеет,придет ли жена на свидание, и Билл, пожелав емуудачи, поспешил на какую то важную встречу.

Диана просидела в офисе до обеда, но работавалилась из рук, все ее мысли сосредоточились наособе по имени Ванда. Ей очень хотелось узнать,как выглядит эта женщина. В конце концов онане выдержала. Она позвонила и заказала такси, апотом спустилась вниз.

Диана появилась в ресторане на полчаса позже,но они все еще сидели там, удобно устроившись задальним столиком, – супружеская пара и ее муж.Энди только слегка удивился, увидев ее, и тут жепредставил ей Вильямсов – Джона и Ванду. Ониказались вполне обычными супругами, были хо-рошо одеты и вовсе не походили на наркомановили проходимцев. Ванда производила приятноевпечатление, она много говорила о том, как важнодля нее делать что нибудь «стоящее» для ближних,а ее мужа, казалось, совсем не заботило, какойспособ она для этого избрала. Как он выразился:«Деньги есть деньги». Заказчики должны будут за-платить за медицинское обследование, за одежду,которую ей придется купить, когда она распол-неет, и полностью возместить ее жалованье за по-следние два месяца, когда она уже совсем несможет работать. Ну и ее личный «гонорар», какона его называла, составит двадцать пять тысячдолларов. Ванда подпишет контракт, согласно ко-торому обязуется не принимать наркотики, спирт-

91

ное или подвергать себя какому нибудь риску. Вбольнице, после того как ребенок появится насвет, она без всяких возражений должна передатьего своим заказчикам.

– А что, если вы захотите оставить ребенка? –спросила Диана бесцветным голосом, машинальнопомешивая ложкой в чашечке кофе.

– Я не сделаю этого, – поклялась Ванда и доба-вила что то о том, что не может нарушать своюкарму. А ее муж объяснил, что она очень увле-кается восточными религиями.

– Она не сходит с ума по детям, – добавил он, –и ни разу не захотела оставить себе ребенка.

– А как насчет вас? – обратилась Диана к нему.– Как вы отнесетесь к тому, что ваша жена забе-ременеет от спермы моего мужа?

– Я думаю, что он не пошел бы на это, не будь унего серьезных причин. – Джон Вильяме посмот-рел ей прямо в глаза, и Диана почувствовала, какзаныло ее сердце, но на лице у нее не дрогнул ниодин мускул. – Я не знаю, но считаю, что это ееличное дело. Она поступает так. как считает нуж-ным. – У Дианы появилось смутное чувство, чтоони оба чокнутые, правда, по их виду нельзя былосказать, что у них «не все дома». Просто вся этазатея казалась совершенно немыслимой.

Вскоре они все обсудили, и Энди сказал, что по-звонит им в ближайшие дни, после того как они сДианой все обсудят.

– У меня есть еще один кандидат, – предупре-дила Ванда, – я встречусь с ним завтра.

– Она соглашается помочь только тем людям,которые ей понравятся, – добавил ее муж и уко-ризненно посмотрел на Диану. Он ясно давал ейпонять, что считает ее не слишком «подходящей»кандидатурой, и если все сорвется, то только по еевине.

Они ушли из ресторана раньше Дугласов, иДиана с негодованием уставилась на мужа.

– Как ты мог втянуть нас в это?Зачем ты нагрубила ему? Зачем было спраши-

вать, как он отнесется к моей сперме? Ради бога,Диана, они ведь могут отказаться от нас.

– Неужели? – Она откинулась на спинку стула,продолжая сверлить его гневным взглядом. – Я неверю во все это. Она сидит здесь, рассказываеттебе про свою карму, а ты еще хочешь, чтобы онародила тебе ребенка. Вся эта затея не внушает мнедоверия. Так же как и ее муж.

– Я хочу позвонить доктору Джонстону и обсу-дить с ним осуществление этого плана, – упрямосказал Энди.

– Я не желаю принимать в этой афере никакогоучастия. Довожу это до твоего сведения, – твердопроизнесла она.

– Это твое дело. Я не собираюсь брать у тебя ницента. – Энди мог занять деньги у своих родите-лей, и ей было интересно, как он объяснит им, накакие цели.

– Я думаю, ты не вполне нормален. Мне ка-жется это таким трогательным – что люди, подоб-

ные нам, идут на все, чтобы завести ребенка, новсему есть предел.

Она поднялась, посмотрела на него"; покачалаголовой и вышла из ресторана. Возле ресторанаДиана села в такси и назвала адрес.

Энди, оплатив счет, вышел из ресторана, но ееуже не было. Так же, как не было ее вещей, когдаон вернулся домой с работы в тот вечер. Дианаушла. Она решила, что так будет лучше. На кухон-ном столе он нашел записку:

«Дорогой Энди! Я должна была сделать это ещенесколько месяцев назад. Прости меня. Теперь этовсе так глупо. Тебе нужна нормальная жена… у ко-торой могут быть дети. Удачи тебе. Я люблю тебя.Мой адвокат свяжется с тобой.

С любовью, Диана».

Он стоял совершенно потрясенный и с ужасомсмотрел на голубой листок, который держал вруке. Он не мог поверить, что она сделала это.

В тот же вечер Энди позвонил ее родителям,решив, что она, быть может, уехала к ним, но,задав несколько наводящих вопросов, убедился,что ее там нет. Ее мать сразу почувствовала что тонеладное, но расспрашивать его не стала. Роди-тели не видели Диану с того самого Дня Благода-рения, когда с ней случилась истерика, хотя онирегулярно разговаривали по телефону, а ее отец недалее как в эти выходные звонил и провел с доче-рью долгую и обстоятельную беседу.

Диана перебралась в гостиницу. В эти же вы-ходные она нашла и сняла себе квартиру. Ей не-зачем больше издеваться над собой. Она несобиралась участвовать в этом безумии. Этот зав-трак в «Айви» расставил все на свои места. Онаясно увидела, в каком отчаянном положении ониоба находились и как глупо и неразумно вели себя.До какого же состояния дошел Энди, чтобы думатьо ребенке от суррогатной матери?

Энди звонил Диане на работу каждый день, ноона не подходила к телефону. Когда же он при-ехал, чтобы встретиться с ней, она отказалась еговидеть. Сон растаял, и вместе с ним исчез ночнойкошмар. Для Дианы и Энди все было кончено.

Глава 13

– Ну вот, – проговорила Пилар, нерешительноулыбаясь, – мы опять здесь, – она включила видео,и на экране две лесбиянки начали ласкать другдруга. Брэд смущенно посмотрел на жену, чув-ствуя себя совершеннейшим дураком.

– Послушай, по моему, ты поставила не совсемтот фильм.

– Сейчас проверим, – рассмеялась она.Пилар была готова на все, чтобы опять забере-

менеть, но доктор Вард предупредила их, что наэтот раз им потребуется несколько попыток, ипосле этого все равно останутся опасения, что онаможет опять потерять ребенка. К тому же Пилар,

92

увы, не становится моложе.В то время как Брэд смотрел фильм, она на-

рочито медленно сняла с него одежду и отбросилаее, потом тоже разделась и очень нежно добиласьего эрекции; на этот раз они получили желаннуюсперму очень быстро. Медсестра забрала ее, аПилар не удержалась и поддразнила мужа:

– По моему, нам стоит купить этот фильм,чтобы смотреть дома. Кажется, он тебе понра-вился.

Они выбрали нелегкий путь «с заветной цели.Правда, внутриматочное оплодотворение прошлогладко и на этот раз, но доктор Вард опять пред-упредила их, что, возможно, у них не получится спервой попытки. Пилар опять принимала хломи-фен и под его воздействием была постоянно навзводе, что еще сильнее угнетало ее. Для нее этобыло очень тяжелое время, она даже начала ду-мать, что все эти попытки бессмысленны и их сле-дует прекратить. Она думала об этом постоянно, ииногда, когда боль, казалось, утихает, любая,самая незначительная мелочь могла возобновитьее. Например, когда она видела, что кто то несетна руках ребенка, или беременную женщину, илиразвешанные детские вещи на чьем то заднемдворе… Ее приводили в панику звонки друзей, ко-торые не знали о выкидыше и заводили разговорыо ее здоровье и спрашивали о малыше. Теперь онапоняла, как глупо было с ее стороны говорить всеми каждому, что она беременна. Потребовалосьмного времени и душевных сил, чтобы объяснитьвсем, что произошло. И всякий раз, когда она го-ворила об этом, каждый считал своим долгом вы-разить ей свое сочувствие или, еще хуже, начиналзадавать бестактные, глубоко задевающие ее во-просы типа: смогла ли она увидеть, кто это был –мальчик или девочка, или какого размера былплод, когда она его потеряла.

Брэд повел ее по магазинам в тот день, чтобыхоть как то поднять ей настроение, затем ониостановились в отеле. Было просто здорово вот таксбежать с ним вдвоем от всех, и он постаралсяустроить из этого события праздник. Это былканун Валентинова дня, и, когда они добрались догостиницы, он заказал для нее две дюжины яркокрасных роз.

Записка гласила: «.Моей единственной и вечнолюбимой. Брэд», и, прочитав ее, она расплакалась.Позже Пилар задумалась над тем, не глупость лиэто с ее стороны – хотеть чего то еще к тому, чтоона уже имеет, может быть, это нехорошо и слиш-ком эгоистично. Может быть, она все таки былаправа, и иметь ребенка вовсе не так уж важно. Те-перь уже, конечно, тяжело было отказываться отэтого, но она действительно начала думать о том,что с ее стороны было ошибкой настаивать. Можетбыть, этому просто не суждено случиться, и ейпридется отказаться от надежды иметь детей. Онаподелилась с Брэдом своими мыслями.

– Почему бы нам немного не подождать и не по-смотреть, что произойдет? – предложил он, но тут

же добавил: – А. если это тебя так угнетает, мыпрекратим это. Как скажешь.

– Ты очень добр ко мне, – проговорила она и об-няла его. Она была благодарна ему за цветы, хотясердце у нее еще ныло.

Они взяли напрокат эротический фильм и, про-сматривая его, смеялись и ели шоколадные кон-феты, которыми в изрядном количестве снабжалагостиница.

– Ты знаешь, это ведь может войти в привычку,– сказал Брэд, усмехнувшись.

– Что, конфеты? – спросила она с невиннымвидом, и он рассмеялся.

– Нет, фильмы!Когда фильм кончился, они занялись любовью,

а потом лежали обнявшись, медленно погружаясьв сон, так и не найдя ответы на свои вопросы.

* * *

В день святого Валентина Чарли купил цветыдля женщины, которая всегда помогала ему на ра-боте с отчетами. Это была необъятных размеровженщина, но и сердце у нее было тоже огромное.Он принес ей розовые и красные гвоздики с неж-нейшим ароматом, и она бросилась ему на шею,тронутая тем, что он подарил их ей. Она считалаЧарли славным и таким несчастным мальчиком –таким тихим, добрым и одиноким.

Во время ленча он купил сандвич и отправилсяв Палмзпарк, расположенный недалеко от ВествудВиледж, уселся на скамейку и принялся наблюдатьза прогуливающимися стариками, целующимисявлюбленными и играющими детьми. Ему нрави-лось иногда ходить туда, просто чтобы посмотреть,как резвятся дети.

Он приметил одну маленькую девочку с длин-ными светлыми косичками, огромными голубымиглазами и приятной улыбкой и частенько наблю-дал, как она играет со своей матерью. Молодаяженщина – хрупкая маленькая блондинка с длин-ными прямыми волосами, большими голубымиглазами и почти детской фигурой – играла с доче-рью в салочки и классики, прыгала через вере-вочку.

Потом они стали перебрасывать друг другу мяч,но одна плохо кидала, другая неловко ловила, иигра у них не клеилась. Чарли уже давно съелсандвич и сидел, улыбаясь и наблюдая за ними. Ивдруг он вздрогнул от неожиданности, потому чтомяч, брошенный ими, попал прямо в него. Он про-тянул мяч девочке, и, когда она подошла и застен-чиво улыбнулась, Чарли заметил, что спереди у неене было ни одного зуба.

– Боже мой! Кто это выбил тебе все зубы? –спросил ее Чарли.

– Зубная фея. Она заплатила мне по доллару закаждый зуб. У меня теперь восемь долларов, – от-ветила девочка, все еще улыбаясь.

– О, это огромные деньги. – Он сделал вид, чтона него это произвело впечатление, и мать девочки

93

улыбнулась ему. Дочь была настоящей копиейсвоей матери, только все зубы у матери были наместе, и Чарли не замедлил сказать ей об этом. Мо-лодая женщина расхохоталась, в ответ.

– Да, мне повезло, что зубная фея не вырвала имне все зубы. Мои бы были несколько дороже.

– Я собираюсь на эти деньги купить моей ма-мочке подарок, – важно заявила девчушка, апотом пригласила его поиграть с ними. Чарли ко-лебался всего минуту, не зная, по нравится ли этоее маме.

– Ну хорошо. Но я тоже не ахти как хорошо бро-саю мячи. Между прочим, меня зовут Чарли.

– А я Аннабел, – заявила малышка, – но всезовут меня просто Энни.

– Меня зовут Бесс, – сказала молодая женщина,внимательно оглядывая Чарли. Она выгляделаслегка настороженной, но вполне дружелюбной.

Они сыграли в мяч, а потом еще раз в классики,и Чарли с неохотой отправился обратно на работу.

– Еще увидимся, – сказал он на прощание, зная,что этого может и не случиться. Чарли не спросилу них ни адреса, ни фамилии. Они обе ему оченьпонравились, но не в его правилах было навязы-ваться незнакомой женщине. После ухода Барбион не встречался ни с кем, да и не хотел этого, ипотом, женщина наверняка замужем. И все такиона была очень мила.

– Пока, Чарли! – Энни помахала ему рукой,когда он уходил из парка. – С днем Валентина!

– Спасибо! – крикнул он в ответ и покинул паркс хорошим настроением. В его новых знакомыхбыло что то такое, что согревало его весь день,даже после того, как они расстались.

* * *

Энди понадобился почти месяц для того, чтобывыяснить, где живет Диана. И когда наконец онузнал адрес, растерялся, не зная, что с ним делать.Ее адвокат совершенно определенно дал ему по-нять, что миссис Дуглас расторгла свой брак. Ейпотребовалось на это пять месяцев, она глубокопереживала случившееся, но все равно не хотелавидеть Энди. Она пожелала ему всего хорошего иясно дала понять, что между ними все кончено.

Он еще несколько раз пытался дозвониться кней на работу, но она игнорировала его звонки.Энди не переставая думал об этом дурацком зав-траке с этой женщиной и ее мужем. Именно тогдавсе и кончилось. Какой жалкий конец для их отно-шений. Они были глупцами, они оба… отчаяниемечтавшие о ребенке. Его теперь не интересовало,будут ли у него когда нибудь дети или нет. Един-ственное, что его теперь интересовало в жизни, –это Диана.

И вот, когда Энди уже почти перестал наде-яться, он как то заехал к Сэмми с Сеймуром, и онисообщили ему, где он; живет. Она сняла старыйлетний домик в Малибу и жила в нем, прямо на бе-регу океана. Это был один из тех домов, которые

они присматривали для себя еще до свадьбы. И онзнал, что она любит океан.

Энди попросил у них адрес, объяснив, что емунадо от править Диане кое какие ее вещи. Сэммис Сеймуром посочувствовали ему насчет того, чтопроизошло.

– Да, нам ужасно не повезло, – грустно кивнулЭнди, – с Дианой случилось несчастье, а я повелсебя как варвар.

Может быть, со временем боль притупится, –тихо проговорила Сэмми. Она выглядела так, какбудто была готова разродиться каждую минуту, исовсем не удивительно было то, что они с Сейму-ром как раз собирались к врачу, чтобы узнать срокпредстоящих родов. В какой то момент Энди по-чувствовал к ним зависть, но тут же заставил себядумать о другом.

Два дня он обдумывал, как поступить дальше.Если он явится к Диане без предупреждения, онаскорее всего его не впустит. Может, ему лучшеприехать и побродить по пляжу, ожидая, когда онавыйдет из дома подышать свежим воздухом? Аесли она целыми днями сидит взаперти? Но в Ва-лентинов день он решил послать все к черту, купилдюжину роз и поехал в Малибу, молясь по дороге отом, чтобы она оказалась дома. Но ее не было. Онположил розы на крыльцо и вложил в букет за-писку. Там было только: «Я люблю тебя. Энди».Потом пошел обратно к машине, и, когда он ужесел в нее, подъехала Диана. Но, заметив бывшегомужа, она не стала выходить из машины.

Энди все таки хотел поговорить с ней, и она не-охотно опустила окна.

– Тебе не надо было приезжать сюда, – сказалаона твердо, стараясь не смотреть на него. Дианапоказалась ему еще красивей, чем он помнил. Впростом черном платье она выглядела невероятноэлегантно и сексуально. Она вышла из машины ивстала около нее так, как будто защищаясь отнего. – Зачем ты приехал? – Она уже заметиларозы, лежащие около двери, но не знала, он ли ихпринес. Но если это и было так, Диана не хотелапринимать их. Она считала, что уже справилась сосвоими мучениями, и очень надеялась, что Эндитоже. Им обоим должно быть уже легче.

– Я захотел тебя увидеть, – грустно сказал он,вдруг напомнив ей прежнего Энди, за которогоона вышла замуж. Перед ней был красивый, моло-дой тридцатичетырехлетний блондин, и он все ещелюбил ее.

– Разве мой адвокат не передал тебе моих слов?– Передавал. Но я никогда не слушаю адвока-

тов, – усмехнулся он, и она, удивившись самойсебе, тоже улыбнулась. – Правда, я никогда еще непослушался ни одного из них. Разве ты не знаешьоб этом?

– Может быть, так оно и есть. Это навернякапошло тебе на пользу. Ты избежал массы непри-ятностей.

Неужели? И каким же образом? – Энди изобра-зил непонимание. Он был так счастлив, что увидел

94

ее. Ему очень хотелось, чтобы она задержаласьздесь и поговорила с ним, а ему было достаточнотого, чтобы просто находиться рядом. Даже све-жий морской воздух не заглушал запаха ее духов.Она пользовалась «Калеш» от Гермеса, а он всегдалюбил их.

– Тебе пора прекратить биться головой о стену,– сказала Диана мягко, как только могла. Для нееэто было настоящим испытанием – находитьсярядом с ним и не попасть под его влияние.

– Я очень люблю биться головой о стены, – ска-зал он тихо.

– Послушай, перестань. Теперь в этом нет ника-кого смысла, Энди.

– Я принес тебе цветы, – проговорил он, не зная,что бы еще сказать. Ему очень не хотелось уходитьот нее.

– Этого тебе тоже не стоило делать, – сказалаона грустно. – Я надеялась, что ты привыкнешь кодиночеству. В течение пяти месяцев ты был сво-боден и мог уже давно начать новую жизнь безменя.

– Но я не хочу этого, – возразил Энди.– Мы оба этого хотим, – твердо проговорила она.– Не надо указывать мне, чего я хочу, – фырк-

нул он, – черт возьми, я хочу быть с тобой. Вот чегоя хочу! Я не же лаю знать никаких суррогатныхматерей, рожающих детей на заказ, я не представ-ляю, как эта дурь могла прийти мне в голову… Яуже даже ребенка не хочу. Я не хочу даже слышатьо нем! Все, чего я хочу, – это тебя… Ди… Пожалуй-ста, дай мне еще один шанс… ну пожалуйста… Ятебя так люблю… – Он хотел добавить, что житьбез нее не может, но слезы душили его.

– Я тоже больше не хочу иметь ребенка. – Оналгала, и они оба знали об этом. Если бы сейчас ктонибудь смог сотворить чудо и сделать так, чтобыона забеременела, она бы ни секунды не раздумы-вала, чтобы воспользоваться этой возможностью.Но она уже устала мечтать об этом. – И я не хочубыть замужней женщиной. Я не имею на этоправа. – Диана старалась, чтобы ее слова звучаликак можно убедительнее. Она сама уже почти по-верила в это.

Но почему? Потому что ты не можешь забере-менеть? Ну и что? Не будь дурочкой. Ты хочешьсказать, что выходить замуж могут только те, ктоспособен рожать детей? Это самая великая глу-пость, какую я когда либо слышал.

– Люди должны жениться или выходить замужза таких же, как они сами, чтобы никому не былотяжело.

– О, какая замечательная идея! Почему она неприходила мне в голову? Ради бога, Ди, перестань.Мы попали в неприятную переделку, но это неозначает, что рухнул весь мир. Мы еще можем всепоправить.

– Мы не попадали в неприятную переделку, –поправила она его, – в нее попала я.

– Да, а я бегал как сумасшедший и нашел матьдля нашего будущего ребенка в лице какой то чок-

нутой, проповедующей буддизм. Ладно, согласен,мы оба были слегка не в себе. И что вышло? Этобыло жестоко. Это было грубо, согласен. Это былосамое ужасное время в моей жизни. Но теперь сэтим покончено. Остались наши жизни, и мыдолжны прожить их вместе. Ты не можешь простотак взять и махнуть на нас обоих рукой только по-тому, что мы тогда оба чуть чуть сошли с ума.

– Я не хочу, чтобы это повторилось, – покачалаголовой Диана. – И теперь существует многовещей, которые я не хочу больше делать, вещей,которые я должна была делать раньше. Я не хожуна детские праздники или крестины, я не наве-щаю в больницах новорожденных и рожениц.Сэмми родила вчера, и я позвонила ей и сказала,что не приду. И знаешь что? Я отлично себя чув-ствую. Мне необходимо так себя вести, чтобы про-держаться, я должна себя пересилить, а если несмогу, что ж, как это ни тяжело, но мне надо будетсмириться с этим. Я не собираюсь создавать себене удобства и ставить себя в дурацкое положение,выходя замуж за человека, который мог бы иметьдетей, но не имеет их из за того, что я его жена ия бесплодна. И я не желаю иметь дело с особамивроде Ванды и донорскими яйцеклетками. К чертувсе это дерьмо, Энди! Я больше ничего не буду де-лать. Я собираюсь жить своей жизнью и раз и на-всегда покончить со всем этим. У меня естьработа. Замужество и дети – это еще не все в этойжизни.

Он смотрел на нее и думал о том, что она толькочто сказала. В ее словах была доля правды, но восновном он был с ней не согласен. Ведь работа нив коей мере не сможет заменить детей и мужа.

– Ты не можешь мечтать остаться одинокой доконца жизни. Ты не должна чувствовать себя ви-новатой, Ди. И не должна что то предпринимать.Так не делай себе еще больнее, становясь затвор-ницей.

– Что заставляет тебя думать, что я сейчасодна? – сказала она, раздраженная его догадли-востью.

– Потому что ты грызешь ногти, – горько усмех-нулся Энди. – Ты никогда не делаешь этого, когдасчастлива.

– Иди к черту! – Диана не смогла сдержаться иулыбнулась. – Мне приходится очень много рабо-тать.

Она посмотрела на бывшего мужа. Они уже го-ворили целый час, но все еще стояли посреди до-роги возле ее машины. Ничего бы не случилось,если б она пригласила его войти ненадолго. Вконце концов, они были женаты восемнадцать ме-сяцев, а перед этим встречались довольно долго,так что она ничем не рискует, впустив его на не-сколько минут в гостиную.

Диана пригласила его войти, слегка удививэтим Энди, и поставила розы в вазу, поблагодаривего.

– Хочешь чего нибудь выпить?– Нет, спасибо. Знаешь, чего бы я действи-

95

тельно очень хотел?– Что? – испуганно произнесла она.– Прогуляться с тобой по берегу. Ты согласна?Она кивнула, переодела туфли и накинула

куртку потеплее, а для него она достала один изего старых свитеров, который забрала с собой.

– А я то удивлялся, куда он запропастился, –улыбнулся Энди, надевая свитер. Он был теплыйи привычный, как старый добрый друг, и Эндиочень его любил.

– Ты давал мне его во время нашего последнегоотдыха.

– Тогда я был гораздо лучше, чем сейчас.– Наверное, это можно сказать про нас обоих, –

добавила она.Они стали спускаться по ступенькам, ведущим

от террасы, и скоро оказались на пляже, которыйкогда то обоим очень понравился. Энди удивился,«почему они в свое время не купили дом именноздесь. Побережье было очень красиво, и они таклюбили его, и теперь один только его вид успокаи-вал и радовал глаз. В округе мало сохранилосьтаких уединенных уголков природы.

Они шли молча, глядя на равномерно накаты-вающиеся на берег волны, и ветер обдувал ихлица. Не говоря ни слова, Энди взял ее за руку, иони пошли дальше. Потом она посмотрела на него,как бы пытаясь вспомнить, каким он был. И этобыло очень легко сделать теперь, когда он шелрядом с ней. Он был человеком, которого она таклюбила… и который принес ей столько счастья…пока все не рухнуло.

– Об этом стоит подумать, правда? – сказал он,когда они уселись под дюной, довольно далеко отдома, который она снимала.

– Да, стоит. И ты был прав… Я одна… но зато яузнала про себя много интересного, много такого,о чем раньше даже не подозревала. Я была такозабочена мыслью о детях, что никогда не задумы-валась и не спрашивала себя, кто я и чего хочу.

– И чего же ты хочешь, Ди?– Я хочу прожить полноценную жизнь, я хочу

выйти замуж за хорошего человека, и чтобы нашиотношения не зависели от того, будут ли у насдети. Я все еще хочу иметь детей, но теперь уже яне уверена, что буду всю жизнь страдать без них.Может быть, это самый главный урок, который явынесла из этого кошмара. Я не знаю. Я еще не ра-зобралась во всем до конца. – Но она проделаладолгий и трудный путь с тех пор, как рассталась сним. – Я всегда хотела понять, что собой представ-ляют мои сестры, моя мать и я сама. Отличаюсь лия от них или нет? Они всегда мне говорили, что ясовсем не такая, как они, но мне самой так нико-гда не казалось. Меня всегда интересовало то же,что и их, – семья, дети. Но меня интересовали идругие вещи, и, может быть, этим то я и отлича-лась. Я всегда больше внимания уделяла работе,чем домашним делам, мне необходимо было вседоводить до конца и «быть лучше всех». Можетбыть, именно поэтому мне сейчас так плохо. На

этот раз я не справилась. Я проиграла. Не полу-чила того, к чему так стремилась. – Это была трез-вая оценка происходящего, и Энди восхитила ееискренность.

Ты совершенно особенная, – сказал он тихо,глядя на нее, – и ты вовсе не проиграла. Ты простосделала все, что было в твоих силах. – Он с трудомсдерживался, чтобы не обнять ее. Забыв обо всехобещаниях, данных самому себе, наклонился и по-целовал ее. Диана не двинулась с места, толькоглаза ее засияли, как прежде.

– Я все еще люблю тебя, ты об этом знаешь, –прошептала она. – И это никогда не пройдет. Про-сто я считаю, что для нас будет хуже оставатьсявместе. – И вдруг она рассмеялась, вспомнив проВанду. – Ванда была ужасна, правда. У меня тогдане хватило чувства юмора, чтобы послать ее к.черту. Только пару дней назад я поняла, как этовсе было смешно и отвратительно. Мне даже захо-телось позвонить тебе.

– И надо было сделать это. – С тех пор как онаушла, он находился в таком подавленном состоя-нии, что ее телефонный звонок сразу бы вернулего к жизни. – Представляю, как ты меня из заэтого проклинала. Но у нас с тобой все равно небыло шансов. Ванда выбрала другую пару. Каксказал ее муж, на нее отрицательно влияла твоякарма.

– Ну и прекрасно. Желаю ей родить четверыхблизнецов. Почему люди идут на такое? – спросилаона, глядя на океан.

Солнце медленно садилось, и на горизонте по-явилась серая дымка.

– Ты имеешь в виду, ищут, кто бы им родил ре-бенка? Потому что они находятся в таком же от-чаянии, в каком были мы. А Ванда, я думаю,чувствует себя, как мать Тереза, благодетель-ствующая несчастным.

– Я думаю, тут более важную роль играютденьги. На этом то и строится игра: покупатель вотчаянии, а продавец знает это.

– Такова жизнь. И я рад, что твоя карма отпуг-нула тогда от нас эту бойкую красотку. А то моглобы случиться непоправимое.

– Я думаю, что я тогда наполовину сошла с умаили даже больше чем наполовину. – Но сейчасДиана выглядела очень спокойной и разумной, ив этот момент Энди почувствовал, что должен сде-лать все, чтобы вернуть ее.

Они медленно вернулись в ее дом и проболталиеще несколько часов, не касаясь запретных тем –беременности и детей. Это было похоже на тосчастливое время, когда они были женаты.

Они даже не вспоминали в тот вечер, что необедали, и, когда Энди наконец собрался уходить,оба удивились, что наступила полночь.

– Как насчет того, чтобы встретиться завтравечером? – спросил он, испуганный тем, что Дианаоткажется, но она медленно кивнула головой.

– С удовольствием.– Как насчет «Шанти»? – Это был простой италь-

96

янский ресторан в Мелроусе, там отлично гото-вили, и они оба любили его. – Может, потом сходимв кино?

– Отлично придумано.Он снова поцеловал ее, и, когда уходил, они оба

чувствовали себя умиротворенными, впервые запоследнее время. Она смотрела, как он шел к ма-шине, и помахала рукой. А потом вышла на тер-расу и долго стояла в задумчивости, глядя наокеан.

Глава 14

Чарли несколько раз приходил в Палмз парк внадежде увидеть Аннабел и Бесс, и в конце концовон их встретил. Они снова болтали и играли в мяч,но Чарли так и не осмелился попросить у Бессномер телефона. Он представления не имел, заму-жем она или нет: правда, она не носила кольцо, нои о том, что она разведена, не было сказано нислова. Ему очень нравилось наблюдать за ними, иЭнни просто очаровала его своей беззубой улыбкойи непосредственным отношением к окружающемумиру. С ее матерью тоже было веер да приятно по-говорить. Чарли с завистью наблюдал, как они хо-рошо понимают друг друга, какие тесныеродственные узы объединяют их.

Когда они встретились в начале марта в третийраз, он чувствовал себя так, будто они старые зна-комые, и именно тогда Бесс немного пооткровен-ничала с Чарли. Она рассказала про детский сад,в который ходила Аннабел, и призналась, что онасама работает в медицинском центре при Лос Ан-джелесском университете санитаркой. Она хотеластать дипломированной медсестрой, но не смоглазакончить учебу. Они были знакомы всего не-сколько недель, но Чарли чувствовал себя с ней наудивление легко, когда они сидели вдвоем на ска-мейке и наблюдали за Аннабел, игравшей в клас-сики. Он купил ей шоколадку, зная, что девочкалюбит сладкое. Сам он каждый день теперь зав-тракал в парке только для того, чтобы увидеть их.

– Я подхватила насморк, – заявила Аннабел,громко шмыгнув носом. Но пребывала она в от-личном настроении. И уже через минуту побежалак качелям, что дало взрослым возможность про-должить разговор.

– Она – прелесть, – искренне сказал Чарли.– Мне тоже так кажется. – Бесс с застенчивой

улыбкой взглянула на Чарли. – Спасибо, что вы такдобры к ней… конфеты, жвачка, теперь шоколад.Вы, наверное, любите детей.

– Да, – кивнул он.– А у вас есть свои?– Я… у меня…нет, пока нет… – Потом Чарли

осознал то, что сказал, и заставил себя попра-виться: – Нет, у меня нет детей. И, вероятно, ни-когда не будет, – произнес он загадочно, – но этодлинная история.

«Может, его жена не может иметь детей или унего вообще нет жены», – предположила Бесс, но,

заметив его смущение, не стала ничего спраши-вать.

– Мне бы хотелось усыновить когда нибудь не-скольких ребятишек. Я сам вырос в приюте и пре-красно знаю, что значит не иметь семьи и оченьхотеть, чтобы она у тебя была.

Он не стал рассказывать ей, сколько приютовон сменил и сколько семей возвращали его обратнопосле нескольких безуспешных попыток спра-виться с болезнями Чарли. В самой лучшей изсемей, в которой он побывал, был кот, и у Чарлиначались приступы астмы. И они заявили, что еслиим придется избавиться от кота, то это разорветих сердца. И решили избавиться от Чарли.

– В приютах грубо обращаются с детьми, и мнебы хоте лось кого нибудь избавить от этого, покадля него еще не все потеряно. – Он совсем недавнодумал об этом. Чарли хотел усыновить малыша какотец одиночка. Ему было известно, что некоторыетак делают, и собирался осуществить свой план,когда он скопит немного денег. А сейчас пока унего была своя маленькая команда, с которой ониграл по выходным.

– Это очень хорошее дело, – улыбнулась Бесс. –Я тоже сирота. Мои родители умерли, когда мнебыло двенадцать. Меня воспитывала тетка. Я сбе-жала от нее, когда мне исполнилось шестнадцать,и вышла замуж. Это было ужасно глупо с моей сто-роны, и я получила хороший урок. Я связала своюжизнь с человеком, который пил и изменял мне,лгал, избивал меня при любом удобном случае. Те-перь мне совершенно непонятно, почему я продол-жала жить с ним, но к тому времени, когда ярешила уйти от него, выяснилось, что я беременна.Когда родилась Энни, мне было восемнадцать. –Значит, теперь ей двадцать четыре, и это удивилоЧарли – она выглядела взрослее других девушек втаком возрасте.

– И все таки что произошло? Как вам удалось отнего избавиться? – Чарли ужаснула сама мысль отом, что кто то может ударить женщину, тем болеетакую милую, как Бесс.

– Он сам сбежал от меня, и я больше никогдаего не видела. Конечно, у него кто то был, а спустяполгода он погиб в драке в каком то кабаке. Эннибыл тогда годик, и я вернулась сюда. С тех пор мытут и живем. По ночам я работаю в больнице, по-этому весь день могу проводить с дочкой, а ночьюза ней приглядывает наша соседка, так что мне ненадо платить няне.

– Похоже, вы устроились неплохо, – улыбнулсяЧарли.

– Да, пока все идет нормально. Я, конечно,очень хотела бы когда нибудь возобновить учебу иполучить диплом медсестры. Может быть, в буду-щем мне это удастся. – Слушая ее, Чарли оченьхотел сделать что нибудь, чтобы помочь ей.

– Где вы живете? – Ему вдруг показалось, чтоэто очень важно – узнать о ней побольше.

– Всего лишь в нескольких кварталах отсюда, вМонтане. – Бесс сказала ему адрес, и он закивал

97

головой. Это был один из самых бедных кварталовСанта Моники, но довольно тихий, и вполне веро-ятно, что там можно спокойно жить.

Может, как нибудь пообедаем вместе? – спро-сил он, наблюдая, как Энни качается на качелях.– Втроем, вместе с Аннабел. Она любит пиццу?

– Обожает.– А как насчет завтрашнего вечера?– Это было бы здорово. Мне надо быть в боль-

нице только в одиннадцать. Я выхожу из домаоколо десяти, а возвращаюсь в семь тридцатьутра, собираю Энни и провожаю ее на занятия.Пока ее нет дома, я сплю. Это очень удобный рас-порядок. – Они выработали свою собственную си-стему, которая устраивала и мать, и дочь. НоЧарли стало жаль Бесс – слишком большая ответ-ственность легла на ее плечи, и не было никого, ктобы помог ей.

– Похоже, вы мало спите, – сказал он мягко.– А мне больше и не надо. Я привыкла. Сплю

часа три утром, пока Энни на занятиях, а потоммне удается подремать еще немного вечером,когда я ее укладываю, перед тем как пойти на ра-боту.

– Да, я вижу, для развлечений у вас времени со-всем не остается, – заключил Чарли, и тут к немуподбежала Энни.

Бесс передала дочери предложение поестьпиццы.

– С Чарли? – Она казалась удивленной и обра-дованной, И ее мама тоже была довольна, когдаутвердительно кивнула головой. Она была молодойи симпатичной, но в ее сердце уже давно не быломеста для мужчин. И встреча с Чарли заставила еевспомнить о том, что она прежде всего женщина.– А мы можем еще сходить поесть мороженого? –спросила его Энни, и он рассмеялся.

– Конечно! – Ему было радостно оттого, что онможет доставить им это маленькое удовольствие.

Он смотрел вслед малышке, снова побежавшейк качелям, отчаянно желая, чтобы у него был свойсобственный ребенок, но тут же вспомнил, чтоэтому никогда не дано сбыться. На свете есть мно-жество детей, и еще не один ребенок встретитсяему на пути и согреет душу, как это сделала Энни.И позже он подумал о том, что много хорошего втом, чтобы сохранить свободу. Марк пытался емуэто объяснить после разрыва с Барби, и вот теперьЧарли сам это понял. Он еще раз посмотрел на Ан-набел, и они с Бесс обменялись нежными улыб-ками, и оба подумали в тот момент о будущем.

* * *

На этот раз у Пилар не было желания делатьанализ на беременность. Она боялась, что он влюбом случае окажется отрицательным, ведь орга-низм еще не пришел в норму после выкидыша.Доктор сказала им, что шанс забеременеть с пер-вого раза после внутриматочного оплодотворения,особенно теперь, очень мал. Поэтому она тянула и

тянула. И когда прошла неделя, Брэд пригрозил,что сам сделает анализ, если она будет отклады-вать его и дальше.

– Я не хочу ничего знать, – жалобно сказала она.– Зато я хочу.– Я уверена, что не беременна. – Но действи-

тельно она вовсе не была в этом уверена. Оналегко уставала, и грудь у нее немного увеличиласьв размере.

– Сделай анализ! – убеждал он ее. Но Пилар ска-зала, что не сможет еще раз смотреть на все это, ией не хотелось принимать хломифен. Правда, онаего не пила с момента менструации, но если она небеременна, то ей снова придется принимать его.Она склонялась к мысли о том, что то состояниепостоянного стресса, в котором она пребывает поддействием лекарства, разрушает ее организм.

Брэд позвонил в конце концов ее старому гине-кологу – Паркеру, и они пришли к выводу: нервноенапряжение, в котором пребывает Пилар, необхо-димо как можно скорее снять. Доктор посоветовалБрэду привести жену к нему в кабинет, где бы онмог ее осмотреть, и, сделав это, подтвердил, чтоона беременна. Анализ мочи дал положительныерезультаты. Не было никаких сомнений в том, чтоПилар ждет ребенка.

Пилар чуть не лишилась чувств от радости, иБрэд был поражен не меньше ее. После всего, чтоей пришлось перенести, он очень хотел, чтобы онародила этого ребенка. Ей выписали соответствую-щие препараты, чтобы не дать пре рваться бере-менности, а все остальное зависело от материприроды. Доктор предупредил ее, что кровотече-ние может повториться, и вполне вероятно, чтоона не сможет доносить и этого ребенка. Никто немог ей сказать точно, что же все таки ее ожидает.

– Я готова следующие три месяца пролежать впостели, – говорила она с ужасом в глазах, но док-тор Паркер настаивал, что этого делать не следует.

Потом они позвонили доктору Вард и сообщилией, что оплодотворение было успешным. По дорогедомой Брэд со смехом сказал, что это благодарятому фильму.

– Ты безнадежен, – усмехнулась она, чувствуясебя одновременно испуганной, взволнованной исчастливой.

Пилар ужасно боялась того, что может потерятьи этого ребенка, поэтому на этот раз они решилиникому ничего не говорить, пока у нее не будетдвенадцати недель и опасность выкидыша ми-нует. Но в ту ночь она напомнила Брэду, что суще-ствует масса других опасностей: позднийвыкидыш, рождение мертвого ребенка. Да мало личто может случиться. В конце концов, ребенокможет родиться с болезнью Дауна или с каким ни-будь другим тяжелым недугом, риск из за ее воз-раста все таки довольно велик. У нее прямо головапошла кругом, когда она начала перечислять воз-можные болезни своего ребенка, а Брэд слушал ееи качал головой.

– Слушай, замолчи и не думай об этом. А как98

насчет плоскостопия или болезни Альцгеймера,когда ребенок уже вырастет? Успокойся, дорогая,а то к тому времени, когда тебе надо будет рожать,с тобой случится истерика.

Но когда через девять недель они сделали соно-грамму, с ними обоими чуть не случилась истерикатак же, как и с доктором Паркером. У нее обнару-жили двойняшек, и в этом не было никакого со-мнения. Пилар плакала от радости, когдасмотрела, как бьются два маленьких сердечка.

– О господи, и что же теперь?! – с удивлениемвоскликнула Пилар. – Все, что мы хотели, мы по-лучили в двойном размере, – проговорила она, со-вершенно ошеломленная тем, что у нее в животецелых два ребенка.

– Самое главное, – сказал доктор, – в ближай-шие семь месяцев сохранять спокойствие, соблю-дать режим и беречь себя. Надеюсь, это удастсявам обоим, иначе могут возникнуть проблемы. Амы же не хотим потерять и этих малышей.

– О боже, конечно, нет, – закрыв глаза, прого-ворила Пилар; она знала, что, если такое вдругпроизойдет, она просто не переживет этого.

Глава 15

В марте Энди все больше и больше проводилвремени на побережье вместе со своей женой.Диана наконец то разрешила провести ему ночь вее доме; это случилось только через месяц послетого, как он разыскал ее.

– Я не хочу возвращаться в наш дом, – твердосказала она, и Энди прекрасно понимал ее. Покаона к этому не готова. Пока. Ей все еще нужнобыло время, и они встречались в ее маленьком лет-нем домике в Малибу.

Он теперь ехал туда прямо с работы каждыйдень и покупал ей небольшие подарки и цветы.Иногда она готовила для него обед, иногда они обе-дали в своих самых любимых местах. Для них этобыло необыкновенное время, время восстановле-ния сил и возвращения к самим себе, прежним, ик тем отношениям, которые у них были раньше.

Только в начале апреля Диана наконец согласи-лась вернуться домой и очень удивилась, когда по-няла, что действительно соскучилась по нему.

– Прекрасный старый дом, правда? – произ-несла она, оглядываясь вокруг и чувствуя себягостьей. Три месяца она не была здесь.

– Мне кажется, именно об этом мы и думали,когда покупали его, – сказал Энди осторожно, иони провели в нем уик энд.

Но к следующему уик энду они почувствовали,что скучают по Малибу, и вернулись в домик, ко-торый снимали. Они отлично провели время, чув-ствуя себя молодыми и беспечными. Это былапрекрасная пора, и Диана как то в серединеапреля очень удивила Энди, заявив, что ей подуше такая жизнь и никаких детей ей не надо.

– Ты действительно так считаешь? – спросил он.Уже в течение месяца они проводили вместе каж-

дую ночь, и он был счастлив, как никогда. Да иДиана казалась довольной и спокойной и выгля-дела совершенно другим человеком.

Да… мне кажется, что я теперь считаю именнотак, – медленно произнесла она. – Мы абсолютносвободны. Мы делаем что хотим и ходим, кудахотим и когда хотим. Нам не надо думать ни оком, кроме себя и друг друга. Я могу спокойно си-деть в парикмахерской и не думать о том, что надомчаться домой, чтобы отпустить няньку, мыможем спокойно пойти пообедать в десять часоввечера и, ни о чем не думая, поехать куда нибудьна уик энд. Конечно, прожить так всю жизнь былобы в высшей степени эгоистично, но в настоящеевремя мне это определенно по душе.

– Аллилуйя! – воскликнул Энди, но тут зазвонилтелефон.

Закончив разговор, он положил трубку и как тостранно посмотрел на жену.

– Кто это был?– Старый знакомый. – Но он явно был чем то

встревожен, и она забеспокоилась:– Что то случилось?– Не знаю, – честно ответил он, и ее поразила

его интонация.– В какое то мгновение мне показалось, что это

была милашка Ванда, – улыбнулась она, а Эндирастерялся.

– Ты была не так уж далека от истины, – сказалон. Энди прошелся по комнате, выражение лица унего было странным, и Диана, наблюдая за ним,вдруг забеспокоилась:

– Что все это значит? – Теперь она уже выгля-дела испуганной. – Что, еще одна добровольнаямамаша? О, Энди… нет, мы не должны опять сэтим связываться! Мы же договорились, что с этимвопросом покончено, во всяком случае, если не на-всегда, то хотя бы на время. – Они еще не принялитвердого решения, но сейчас она все больше скло-нялась к мысли, что сможет счастливо прожитьвсю жизнь без детей.

– Нет, это не совсем то. – Энди сел и посмотрелна нее. – Тогда, в сентябре, когда выяснилось…когда доктор Джонстон…

– Сказал, что я бесплодна, – подсказала она.– Я поговорил с одним моим старым школьным

другом. У него несколько частных детских при-ютов в Сан Франциско. Я сказал ему, что не хотелбы брать случайного ребенка, но если у него по-явится нормальный малыш от хорошей, здоровойматери, то нас это устроит. Я совсем забыл об этомразговоре, а он сейчас позвонил.

Энди смотрел на нее выжидающе» Он не хотелоказывать на нее давление, но решение надо былопринять быстро. Было еще несколько пар на оче-реди, и его друг позвонил ему с информацией о ре-бенке первому. Они должны были дать ответ непозднее следующего утра, потому что ребенок могпоявиться каждую минуту. Мать только недавнорешила оставить его.

– Что он сказал? – Диана внешне казалась спо-99

койной, но сидела очень прямо и внимательно слу-шала.

– Матери ребенка двадцать два года, это ее пер-вый малыш. Она слишком долго тянула, и абортбыло делать уже поздно. Она училась на последнемкурсе Стэнфорда, и ее родители ничего не знали ослучившемся. Отец ребенка студент медик уни-верситета Сан Франциско. Они оба сознавали, чтоне могут сейчас себе позволить завести ребенка, иоба решили отдать малыша, но только в хорошиеруки.

И Эрик Джонс, школьный друг Энди, посчитал,что Диана с Энди – самая подходящая пара.

– А что, если они передумают? – с ужасом спро-сила Диана.

– Они имеют право сделать это, пока не подпи-шут окончательного соглашения, – честно сказалЭнди, и она забеспокоилась еще больше.

– И сколько им на это дается времени?– Обычно шесть месяцев, но, если они захотят,

могут сделать это раньше.Диана кивнула, внимательно его слушая.– Я не смогу этого вынести. Представь, что

будет, если они заберут его… Энди, я не могу… –На глазах у нее появились слезы, и он кивнул. Онпрекрасно все понимал и не хотел на нее давить.

– Все нормально, малыш. Я просто должен былсказать тебе. С моей стороны было бы нечестнопромолчать.

– Да, знаю. А ты… ты очень будешь меня пре-зирать, если мы не возьмем этого малыша? Мнекажется, что я действительно не смогу этого сде-лать. Это очень большой риск.

– Я никогда не стану презирать тебя. Просто яподумал, что если мы хотим усыновить ребенка, тоэто прекрасная возможность, но мы совсем не обя-заны делать это. Ни сейчас, ни потом. Это пол-ностью зависит от тебя.

Я чувствую себя так, как будто только началавставать на ноги… и мы оба только что восстано-вили наш брак. Я не могу подвергать все это такойопасности и снова рисковать очутиться на граниразочарования.

– Я понимаю, – сказал он.Они провели ночь, наслаждаясь друг другом,

но, когда Энди проснулся на следующее утро,Дианы рядом не было. Он поднялся и отправилсяна ее поиски. Он обнаружил ее на кухне. Выгля-дела она ужасно.

– С тобой все в порядке?Диана была невероятно бледна, и он подумал,

что она уже очень давно здесь сидит, а может, во-обще не спала.

– Нет, не все, – ответила она.– Ты что, заболела? – обеспокоенно спросил

Энди, но тут она вымученно улыбнулась и по-качала головой, и он почувствовал облегчение.

– Кажется, еще нет. Кажется, я просто досмерти боюсь. – Теперь он все понял и, улыбнув-шись, посмотрел на нее. – Энди, я хочу это сделать.

– Взять ребенка? – Он затаил дыхание, ожидая

ответа. Он тоже этого хотел, но не собирался вли-ять на ее решение. Теперь, когда она немногооправилась и пришла в себя, он знал, что малышбудет счастливым дополнением к их браку.

– Да. Позвони им. – Она едва смогла выговоритьэто.

Пока он набирал номер Эрика Джонса в СанФранциско, Диана ужасно нервничала. Эрик снялтрубку после второго звонка, голос у него был сон-ный. Было восемь часов утра.

– Мы хотим взять ребенка, – без предисловийсказал Энди, надеясь, что они поступают пра-вильно. Он молился про себя о том, чтобы роди-тели не изменили своего решения в эти полгода.Он знал, что это может убить Диану и оконча-тельно разрушить их брак.

– Вам нужно как можно быстрее приехатьсюда, – ответил Эрик. – Час назад у нее началисьсхватки. Вы можете прилететь прямо сейчас?

– Конечно, – произнес Энди, стараясь говоритьспокойно, хотя на самом деле он был как в бреду.Положив трубку, он кинулся целовать Диану. – Унее начались схватки, мы должны лететь в СанФранциско.

– Прямо сейчас? – Она была совершенно оше-ломлена, а он уже звонил в аэропорт.

– Да, прямо сейчас.Энди выпроводил ее из кухни и велел собирать

вещи, а через пять минут уже был наверху, однойрукой выбирая нужные вещи из шкафа, а другойдержа включенную бритву.

– Что мы делаем? – Диана вдруг рассмеялась,глядя на него. – Только вчера вечером я призна-лась тебе, что счастлива от того, что у нас нетдетей, а теперь мы бегаем, как два идиота, соби-раясь лететь в Сан Франциско, чтобы заполучитьребенка. – Потом она снова испугалась: – А что,если они нам не понравятся?.. Или мы им? Чтотогда?

– Тогда мы вернемся домой, и я напомню тебете слова. которые ты говорила вчера вечером. Отом, как здорово жить без детей.

– Боже, зачем мы в это ввязываемся? – причи-тала она, надевая серые широкие брюки и легкиечерные туфли. Ее жизнь опять понеслась, как те-лежка на «американских горках», и она не былауверена, что ей это по душе. И все же Диана знала,что хочет этого, что бы хам она ни говорила нака-нуне. Она чувствовала, как ее душа начала мед-ленно приоткрываться, и это было одновременнострашно и больно. Но этой боли избежать было не-возможно. Если она действительно хочет полюбитьэтого ребенка, она должна заставить себя быть от-кровенной до конца.

– Посмотри на это с другой стороны, – произнесЭнди, засовывая бритву в чемодан и целуя жену,– мы теперь можем послать подальше всех Ванд совсеми их кармами и высокими гонорарами зауслуги.

– Я люблю тебя, ты знаешь об этом? – Диана,улыбаясь, смотрела, как он застегивает чемоданы.

100

– Отлично, тогда застегни «молнию» на брюкахи надень блузку.

– Не смей мною командовать, я уже без пятиминут мама. – Она надела розовую кофточку исхватила старый темно синий свитер.

Это был самый прекрасный момент их жизни,и они не хотели забывать его. Домчавшись доаэропорта в рекордный срок, они заняли места всамолете и в одиннадцать тридцать утра уже былив Сан Франциско.

Эрик объяснил им, как доехать до больницы.Роженицу поместили в клинику на Калифорниястрит, Эрик, как и обещал, ждал Диану и Энди ввестибюле.

– Все идет отлично, – заверил он, проводил ихнаверх в приемный покой родильного отделения икуда то исчез.

Энди шагал взад вперед по комнате, а Дианасидела, неотрывно глядя на дверь и ожидая самане зная чего. Через несколько минут Эрик возвра-тился с молодым человеком и представил его какЭдварда, отца ребенка. Этот симпатичный рослыйпарень, как ни смешно, был здорово похож наЭнди.

Он был светловолосый, атлетически сложенный,с правильными чертами лица и открытой улыбкой.Он объяснил супругам, что Эрик почти все расска-зал ему о них и им с Джейн по душе то, что Ду-гласы усыновят их малыша.

– Вы уверены, что не захотите забрать его? – на-прямик спросила его Диана. – Я не хочу, чтобы моесердце разорвалось на части, – произнесла она, иони все трое поняли, что она имеет в виду.

– Мы не сделаем этого, миссис Дуглас… Диана…Я клянусь вам. Джейн никак не может оставитьэтого ребенка. Она хотела бы сделать это, ноДжейн мечтает получить диплом, да и мне ещеучиться и учиться. Нас содержат родите ли, и онибы ни в коем случае не одобрили затею с ребенком.Я даже запретил ей говорить им об этом. Мы нехотим сейчас заводить ребенка, и это правда, по-верьте. Нам нечего ему дать ни в эмоциональномотношении, и ни в каком другом. Сейчас совсемнеподходящее время, а потом у нас наверняка ещебудет куча детей.

Это было похоже на браваду, что очень обеспо-коило Диану; она всегда удивлялась, как людимогли быть так уверены в своем будущем. Как онмог знать, что в будущем все будет хорошо? Какони могут так запросто отдать ребенка, надеясь нато, что они смогут в любой момент родить еще од-ного? Взять хотя бы, к примеру, ее, Диану.

– Мы уверены в этом, – снова пообещал Эдвард.– Надеемся, что это так, – серьезно сказал Энди.Потом они задали ему несколько вопросов о его

здоровье, о вредных привычках, об их семьях. ИЭдвард спросил их о том, как они живут, во чтоверят, об их семейных отношениях, об их отноше-нии к детям. И в конце концов они согласились,что Эрик прав – они отлично подходили другдругу.

Вдруг Эдвард удивил их:– Мне кажется, что Джейн будет приятно уви-

деть вас.– Мы тоже хотим этого, – сказал Энди. Он

думал, что увидит ее после родов, но Эдвард при-гласил их следовать за ним в дверь, на которойбыло написано: «Родильное отделение. Не входить».

– Вы имеете в виду, прямо сейчас? – испуганноспросила Диана. Она представила себя на местеДжейн: если бы во время ее обследований присут-ствовал кто нибудь посторонний, хотя, конечно,это был совсем другой случай.

– Не думаю, что она будет против.К этому времени схватки продолжались уже

шесть часов, но роды продвигались медленно, какобъяснил Эдвард, и врачи уже хотели дать ей сти-мулирующие препараты, чтобы ускорить процесс.

Он предъявил свой пропуск и провел их подлинному коридору к родильной палате, где ле-жала Джейн. Они зашли туда втроем, оставив задверью Эрика.

Джейн, симпатичная темноволосая девушка,протяжно застонала, и медсестра сказала не-сколько ободряющих слов. Когда схватки прекра-тились, Джейн замолчала и посмотрела на них.Она знала, кто они. Эдвард сказал ей, что при-емные родители уже приехали, и она пожелала сними встретиться.

– Привет, – сказала она; казалось, их присут-ствие нисколько не смутило ее.

Эдвард познакомил их, и супруги заметили, чтоон относится к своей подруге очень заботливо. Онавыглядела моложе своих лет, в ее облике было чтото мягкое, почти детское. Цвет волос у нее был не-много темнее, чем у Дианы, а глаза обеих женщинбыли так похожи, что это даже поразило Энди.

Они не успели обменяться и несколькими фра-зами, как схватки возобновились, и Диана ре-шила, что им лучше уйти, однако Джейн знакомпопросила их остаться. Энди выглядел совершеннорастерянным, но не стал противиться пожеланиюроженицы.

– Эти были сильнее, чем предыдущие, – прого-ворила Джейн, когда боль отпустила. Эдвард по-смотрел на монитор с изображением плода исогласно кивнул.

– Они усиливаются, может быть, ты обойдешьсябез всяких стимуляторов.

– Я очень надеюсь на это, – сказала она и улыб-нулась Диане.

Между ними сразу же возникло своего родавзаимопонимание, и, когда у Джейн снова нача-лись боли, она потянулась и взяла Диану за руку.Это продолжалось почти до четырех часов, иДиана с Энди все время были рядом, пока в концеконцов не стало заметно, что Джейн совершенноизмучена. Постоянная боль совершенно вымоталаее и притупила другие чувства.

– Это никогда не кончится, – жаловаласьДжейн, и Диана, стараясь подбодрить ее, нежногладила ее лоб и предлагала охлажденное питье.

101

У нее не было времени подумать о том, как всеэто необычно – еще вчера вечером она даже незнала о существовании этой девушки, а сегодняДжейн рожала для нее ребенка. Эдвард уже пого-ворил со своей подругой и после этого заявилЭрику, что они хотят, чтобы Дугласы усыновилиих малыша. Эрик пообещал оформить все надле-жащие документы как можно скорее, и теперь ониждали появления ребенка на свет.

В пять часов зашел врач, чтобы еще разосмотреть роженицу, и Энди вышел в коридор по-болтать с Эдвардом, а Диану Джейн попросилаостаться. Диана почувствовала себя старшей по-другой и опорой этой молодой женщины.

– Крепись, – нежно говорила Диана, – крепись,Джейн… скоро все кончится. – Ее удивляло то, чтоврачи не дали ей болеутоляющего, но медсестраобъяснила, что схватки еще не сильные.

– Вы будете хорошо заботиться о моем ребенке,правда? – вдруг взволнованно спросила Джейн,когда новая волна боли охватила ее.

Клянусь тебе. Я буду любить его как своегособственного. – Диана хотела предложить, чтобыта приходила навещать малыша, когда захочет,ведь это так жестоко – лишить ее этого, но пре-красно знала, что ни она, ни Энди не захотятбольше встречаться с подлинными родителями ре-бенка. – Ты нравишься мне, Джейн, – прошепталаона, когда снова начались схватки. Ее слова былисовершенно искренними. – И я обожаю твоего ма-лыша.

Джейн только кивнула в ответ на ее слова ирезко вскрикнула – боли сделались невыноси-мыми.

В шесть часов у нее отошли воды, и после этогоболь стала по настоящему страшной. На Джейнбыло жалко смотреть, она металась на койке и сто-нала, и Диана не была уверена, что она понимает,кто находится рядом с ней. К тому времени силыДианы тоже были на исходе, но, когда она попыта-лась выйти хотя бы ненадолго, Джейн неистововцепилась в нее, как будто ее успокаивало ее при-сутствие.

– Не уходи… Не уходи… – Это было все, что онамогла выговорить в те моменты, когда боль стано-вилась чуть слабее, в то время как Эдвард стоял содной стороны койки, а Диана – с другой.

И вот наконец медсестра сказала, что онаможет начать тужиться. Появился доктор. Кто топринес три зеленых больничных костюма – Эд-варду, Энди и Диане.

– Зачем это? – шепотом спросил Энди у мед-сестры.

– Джейн хочет, чтобы вы оба присутствовалипри родах, – объяснил Эдвард.

Они по очереди переоделись в маленькой ван-ной комнате и на негнущихся ногах последовализа каталкой, на которой Джейн повезли в родиль-ную палату. Там ее быстро переложили на стол, на-крыли простыней, а ноги поместили вспециальные скобы и привязали. Внезапно все во-

круг пришло в движение. Джейн пронзительнокричала, но ни врачи, ни медсестры не обращалина это внимания. Диане показалось, что случилосьчто то ужасное, но все вокруг выглядели спокой-ными и деловитыми. Диана шептала какие тоободряющие слова, не зная, слышит ли ее Джейн,а Эдвард придерживал роженицу за плечи и посигналу доктора давал ей команду, когда надобыло тужиться. Вдруг Диана увидела, что в палатувнесли люльку, и она с трудом осознала, что этопроисходит на самом деле. Ей казалось, что про-шло совсем немного времени, но когда она посмот-рела на часы, то очень удивилась, что уже почтиполночь.

– Мы почти достигли цели, Джейн, – произнесдоктор, – давай, давай, так держать, еще пару разподнатужиться.

Говоря это, он кивнул Диане, чтобы она подо-шла к нему, и Диана увидела появляющегося ре-бенка. Маленькая головка с темными волосикамимедленно, толчок за толчком, пробивала себепуть… Вот еще один толчок… и еще… Джейн ста-ралась изо всех сил, и вот наконец все услышалидетский крик, и малышка, покинув лоно матери,вступила в этот мир. Диане казалось, что она смот-рела прямо на нее. Джейн облегченно перевеладух, а доктор обернул ребенка в пеленку, оченьосторожно, и передал сверток Диане. Пуповинавсе еще связывала мать и дитя, и Диана испыталатрепет, держа этот крошечный кусочек плоти.Слезы застилали ее глаза. И когда она наконецсмахнула их, увидела рядом Энди.

Как только врач перерезал пуповину, Диана бе-режно протянула малышку Джейн. Она стольконатерпелась, рожая ее, так что теперь имела пол-ное право взять дочь на руки. Но Джейн подер-жала ее всего мгновение. Она прижала ее к груди,поцеловала и тут же отдала Эдварду. Она тожеплакала и выглядела совершенно измученной. Эд-вард долго и пристально смотрел на свою дочь, ноего лицо ничего не выражало, потом он передалсверток медсестре. Та взвесила и осмотрела ре-бенка, все данные оказались отличными. Девочкавесила семь фунтов четырнадцать унций, ее ростбыл двадцать один дюйм. Наконец то, после почтидвух лет мучительных страданий, у Дианы былмалыш. Она стояла и смотрела на девочку, лежа-щую в люльке. У нее были огромные, широко по-саженные глаза. Казалось, она с удивлениемсмотрит на своих новоиспеченных родителей. Иони тоже внимательно разглядывали ее, держасьза руки, замерев в благоговении перед этим веч-ным чудом жизни и преисполненные несказаннойблагодарности Джейн и Эдварду.

Глава 16

На следующий день Энди с Дианой носилиськак сумасшедшие, покупая пеленки, распашонки,а также малюсенькие носочки и пинетки, теплыешапочки и одеяльца и еще целую кучу всяких ме-

102

лочей, записанных в огромном списке. Надо былоуспеть к понедельнику, утром в понедельник онидолжны забирать малышку из роддома. И в тот жедень после обеда они снова встретились с Эдвар-дом и Джейн и подписали документы.

Джейн выглядела лучше, чем прошлой ночью,но она все еще была под впечатлением того, чтопроизошло, и очень разволновалась, увидев Диану.Она хотела поблагодарить Диану за все, что та длянее сделала, и попросить, чтобы они с любовью от-носились к ее малышке, но в конце концов толькорасплакалась. Эдвард обнимал ее и успокаивал.

– Мне так жаль. – Диана тоже плакала. Глядя наэту молодую пару, она чувствовала себя так,словно украла у них ребенка, и вся ее решитель-ность куда то пропала. – Я обещаю вам, мы будемхорошо заботиться о ней… клянусь, она будетсчастлива.

Она снова крепко обняла Джейн, и, когда Эндинаконец удалось вывести ее из комнаты, все былинеобычно взволнованы. Зайдя в детскую, чтобывзглянуть на малышку, они еще раз убедились, чтопоступают правильно. Она спала, и была такой хо-рошенькой и беззащитной. Перед тем как уйти,они поговорили с педиатром, и он рассказал проре жим кормления и назвал молочные смеси, объ-яснил, как надо ухаживать за пуповиной, и взял сних слово, что они через неделю покажут ее педи-атру по месту жительства; Диана выразительнопосмотрела на Энди, а потом вдруг подумала освоих сестрах.

– Я позвоню Сэмми, – вдруг произнесла она.Она не разговаривала с сестрой уже несколько не-дель. В основном из за того, что Диана не желаланичего слушать о ребенке сестры. – Боже мой, вотона обалдеет!

Они пошли в кафе, расположенное неподалекуот клиники, чтобы перекусить. Это были тяжелые,но замечательные два дня. Завтра утром они смо-гут забрать малышку. Джейн тоже выписывалась.Но она приняла решение больше не встречаться сребенком. Для нее это было бы слит ком тяжело.

– Как ты думаешь, она не изменит своего реше-ния? – обеспокоенно спросила Диана Энди в туночь, и он ответим не сразу:

Не мучай себя ненужными сомнениями, доро-гая. Конечно, они в конце концов могут переду-мать, но мне кажется, что их решениеокончательно. Во всяком случае, для Эдварда. Даи она в принципе тоже не станет менять его, про-сто она сейчас очень нервничает, и это надо по-нять.

Диана даже представить себе не могла, чтоможет чувствовать женщина, отдающая в чужиеруки своего ребенка, и она была счастлива оттого,что ей никогда не придется столкнуться с такойпроблемой, но инстинктивно понимала, что нико-гда бы не пошла на такое. Потом они заговорили одругих вещах, например, как назвать девочку.Они все еще не пришли к соглашению по этому по-воду, но, похоже, имя Хилари устраивало их обоих.

Диана и Энди позвонили каждый к себе на ра-боту и сказали, что будут отсутствовать из за бо-лезни. Энди хотел остаться дома еще на один день,а Диана вообще собиралась взять длительный от-пуск или уволиться, но пока еще ничего не решилаконкретно.

Эрик Джонс на следующий день встретил их вбольнице и заставил подписывать целый ворохбумаг. Он уже проделал все необходимые фор-мальности с Эдвардом и Джейн и сказал Дугласам,что те уехали, что для супругов было невероятнымоблегчением. И теперь они хотели только одного –поскорее забрать девочку и покинуть Сан Фран-циско.

Диана очень волновалась, когда они поднима-лись в лифте с плетеной, украшенной белыми неж-ными кружевами корзиной; они принесли с собойспециальную подставку, на которой должны былиукрепить корзину в лимузине по пути в аэропорт.Для супругов это был незабываемый день. Нако-нец то у них появился свой ребенок. И у нее дажебыло имя. В конце концов они сошлись на том, чтоХилари Диана Дуглас – самое подходящее.

Когда медсестра принесла девочку, та крепкоспала. Диане с Энди помогли сменить больничныепеленки малышки на те красивые вещи, которыеони принесли с собой. Медсестра показала Диане,как пеленать ребенка и как менять ей пеленки, иобъяснила, в какое время давать ей молочнуюсмесь или глюкозу с водой. Клиника снабдила ихдюжиной бутылочек для того и другого.

Когда крошку переодевали, она вдруг открылаглазки и сладко зевнула, а потом, сонно взглянувна Диану с Энди, снова уснула. Когда Диана при-касалась к малышке, она почувствовала что тотакое, чего не испытывала никогда в жизни, дажепо отношению к Энди. Это было потрясающее чув-ство любви и радости, которое полностью захва-тило ее. Слезы набежали на глаза, когда онавозилась с девочкой. Одев дочку во все розовое,она взяла ее на руки. Энди, глядя на жену, поду-мал, что он никогда не видел ее такой красивой.

– Пошли, мамочка, – тихо проговорил он.Диана с малышкой на руках в сопровождении

Энди спустились в вестибюль, где должны быливстретиться с Эриком.

Они поблагодарили и обнялись с ним на проща-ние. Эрик проводил их и смотрел, как они сади-лись в заказанный лимузин, а Диана суетиласьвокруг корзины, утопающей в кружевах. В багаж-нике лежали три чемодана с вещами для малышкии огромный плюшевый мишка, которого купилЭнди.

– Спасибо за все, – бросила она на прощание,когда лимузин тронулся, и Эрик помахал им вслед,улыбаясь. Он был очень тронут событиями послед-них трех дней.

Диана откинулась на сиденье и посмотрела наЭнди. Она с трудом верила в то, что произошло сними за это время, когда события развивалисьстоль стремительно.

103

– Ты веришь в чудеса? – спросила она с улыб-кой, все еще боясь поверить, что это произошло насамом деле. Но маленькие пальчики, цепко обхва-тившие ее палец, заставляли поверить в то, что этоправда. От одного взгляда на малышку Хиларидушу переполняло счастье.

– Я все еще не могу в это поверить, – шепотомзаверил ее Энди, он боялся, что может разбудитьребенка. И пока они ехали в аэропорт, он посмот-рел на жену и усмехнулся: – А как же твоя работа?

– Я думаю, что мне придется взять декретныйотпуск. Но я еще ничего не решила.

– У тебя на работе от этого все будут просто ввосторге, – поддразнил он жену. Сам Энди плани-ровал взять хотя бы недельный отпуску себя на ра-боте, чтобы помочь Диане и наладить дома новуюжизнь. Теперь у них есть ребенок…

Их дочь… их малышка… Эти слова, когда ониих произносили, все еще казались им такими не-обычными. И когда Диана начинала думать обэтом, она опять и опять сознавала, какая это по-теря для Джейн и какое приобретение для них сЭнди. Это казалось ей совершенно невозможным– столько вытерпеть ради появления на свет ре-бенка и позволить кому то забрать его. Но, впро-чем, это было личное дело Джейн.

Хилари проснулась, как только они вошли в са-молет. Диана сменила пеленки и дала ей немногопопить. Малышка почти тотчас уснула. Пока онилетели домой, Диана не выпускала ее из рук, чув-ствуя тепло, исходящее от девочки, держа ее усвоей груди. Та спала крепко, тихонько посапы-вая. Такого она никогда не испытывала – ее захва-тило теплое чувство, чувство любви иумиротворения .которое исходило от спящей у неена руках малышки.

– Не знаю, кто из вас выглядит счастливее – тыили мисс Хилари, – произнес Энди, отхлебываявиски, которое подавали в самолете. Он считал,что вполне заслужил выпивку.

К середине дня они уже добрались до дома, иДиана огляделась с таким чувством, как будто онане была здесь целую вечность. Так много событийпроизошло, и очень многое изменилось в их жизнис тех пор, как в пятницу вечером зазвонил теле-фон. Неужели прошло всего три дня? Они обаникак не могли поверить в это.

– В какую комнату ее отнести? – шепотом спро-сил Энди у Дианы, держа корзину с девочкой.

– Я думаю, в нашу. Я не хочу, чтобы она былатак далеко от нас. Да и в любом случае мне надобудет вставать ночью и кормить ее.

– Да, да, конечно, я понимаю, – поддразнил он,– ты просто не желаешь расстаться с ней ни на ми-нуту. – Энди и сам понимал, что девочка должнабыть недалеко от них.

В тот же вечер Диана позвонила Сэмми и по-просила порекомендовать ей опытного педиатра«для подруги». Саманта не могла видеть счастли-вую улыбку на лице старшей сестры, когда она этоговорила. Она назвала ей фамилию врача, а

Диана, поинтересовавшись здоровьем ее ребенка,пригласила зайти на следующий день.

Но Сэмми уже знала, как чувствительна Диана,и осторожно ответила:

– Мне не с кем оставить ребенка, Ди. Сеймусработает над новой картиной. Я могу прийти покамои старшие занимаются в подготовительномклассе, но мне придется взять малыша с собой. –А она знала, что Диана не хочет этого. С тех поркак он родился, сестра видела его только раз, да ито мельком.

– Все в порядке. Я не против, – легко ответилаДиана, и Саманта насторожилась.

– Ты уверена?– Абсолютно. – Голос у нее был твердый, каза-

лось, она полностью отдает себе отчет в том, чтоговорит.

– Ты уже легче к этому относишься? – осто-рожно спросила Сэмми. Она все еще была под впе-чатлением той ужасной сцены в ДеньБлагодарения, произошедшей в родительскомдоме. С тех пор прошли месяцы, и Саманта началапонимать, сколь велика была боль сестры и какглупо было с их стороны так невнимательно отно-ситься к ее проблемам.

– Гораздо легче, Сэмми, – произнесла Диана. –Мы поговорим об этом завтра.

Потом она позвонила матери. Отца не было вгороде, и это слегка разочаровало Диану. Но темне менее она пригласила мать к себе на чашечкукофе как раз на то время, когда у нее будет Са-манта. И еще она позвонила Гейл. Сестра с неко-торым замешательством приняла ее приглашение.Диана никому не сказала, зачем она их собирает.Но когда она после разговора с Гейл повесилатрубку, ее лицо расплылось в широкой улыбке. На-конец то она стала одной из них. Она тоже смогласделать это. И теперь она – член этого женского со-общества. У нее теперь есть ребенок.

– Я так рад, что ты счастлива, любимая, – про-шептал ей Энди в ту ночь.

Он еще никогда не видел ее такой и теперь понастоящему понял, как сильно она хотела ребенка.Он удивлялся, что для него не имело никакогозначения, что девочка не его дочь в биологическомсмысле. Это его волновало меньше всего. Он думалтолько о том, какая она славная. И когда она про-снулась в эту ночь в первый раз, они оба под-скочили и схватились за бутылочку. Им пришлосьвскакивать еще не один раз, и утром Энди посмот-рел на Диану, измученный, но абсолютно счастли-вый.

– Ты забыла позвонить еще кое кому вчера вече-ром, – сонно проговорил он, возвращаясь в по-стель. Он только что позвонил к себе на работу исказал, что сегодня тоже не придет. И может быть,еще завтра. Пока он сообщил, что «болен», а всеостальное пообещал объяснить потом.

– Кому это я забыла позвонить? – Диана каза-лась расстроенной, пытаясь вспомнить. Она по-звонила обеим сестрам и матери. Отец тоже обо

104

всем узнает, как только вернется из поездки. – Незнаю, кого ты имеешь в виду. – Может быть,Элайза, но они сейчас уже не были близки, какраньше.

– Я имел в виду Ванду… ну ты же помнишь…Ванда Вильяме.

– Ах ты дурачок! – рассмеялась Диана, и тут ма-лышка заплакала, прервав их разговор.

Диана накормила Хилари и искупала, а потом,в ожидании, когда соберутся родственники, оделаее в один из новых нарядов. И вдруг, глядя на де-вочку и ожидая, когда придут гости, Диана поду-мала, что это совсем не важно: ни вся ее семья, нито, как они отнесутся к девочке, ни то, что они те-перь подумают о Диане. Важно другое – важнабыла эта малышка, важно, каким человеком онастанет, когда вырастет, и важно все то, что онабудет значить и что она уже сейчас значит дляЭнди и Дианы. Они молились за нее, боролись заее появление и чуть не погубили себя и свой брак,когда думали, что не найдут ее. Она значила дляних гораздо больше, чем они когда нибудь смогутобъяснить ей, а уж что подумает о ней кто то еще– совершенно неважно. Диана надеялась, что всяее родня полюбит Хилари, она была уверена вэтом, ну как они могут не полюбить ее? Но если всетаки этого не случится… то это и неважно. ТеперьДиана чувствовала себя победительницей в своихпопытках завести ребенка. Она просто пошлаиным путем. Она столкнулась с непреодолимойпроблемой, познала в себе дьявола и смогла изба-виться от него. Теперь все позади. Жизнь продол-жается. И в ней не существует ни побед, нипоражений. Это просто жизнь: разная – веселая игрустная, жизнь, где есть место отчаянию и беско-нечным необыкновенным сюрпризам. И Хилари –один из таких сюрпризов, наверное, самый луч-ший, который только могла получить Диана. И те-перь она знала, что появление Хилари в ее жизнивовсе не означает для нее какую то победу, для нееэто проявление божьей благодати.

И пока она в задумчивости смотрела на спящуюмалышку, в дверь позвонили. Это пришла мать.

– Как ты, дорогая? – заботливо спросила она, иДиана заметила в ее глазах беспокойство.

– Прекрасно.– Почему ты не на работе? – Мать села на ку-

шетку. На ней был новый темно синий костюм отАдольфо, прическа – как всегда, безупречна,обеими руками она крепко держала маленькую су-мочку.

– Не волнуйся так, мам. Все в порядке. Я простов отпуске.

– В отпуске? Но ты не говорила мне, что соби-раешься взять отпуск. Вы что, с Энди уезжаете? –Она знала, что они расходились на какое то время,но потом сошлись, и Диана сразу сказала ей обэтом. Она, как правило, относилась к таким вещамдовольно спокойно, никогда ни в чем их не обви-няла и не имела привычки беспокоиться пона-прасну. Ей было только очень больно узнать о

бесплодии дочери. Но и это ее несчастье мать ни-когда с ней не обсуждала. Она не хотела вмеши-ваться и смущать Диану своими вопросами, ноСаманта сказала ей, что вряд ли ее сестра сможеткогда нибудь иметь ребенка, и Джек, ее зять, под-твердил это.

Диана уже собралась сказать матери, что они сЭнди никуда не собираются уезжать, а наоборот,теперь прикованы к месту, когда дверной звоноквновь ожил и появилась Сэмми со своим ребен-ком. Двухмесячный малыш крепко спал в багаж-ной люльке и выглядел просто очаровательно.Глядя на него, Диана подумала, что еще несколькодней назад один только его вид причинил бы ейневероятную боль. Теперь же он был для нее всеголишь очаровательным племянником.

– Что то случилось? – с порога спросила Сэмми.Диана рассмеялась, помогая ей поставить ре-

бенка, и Саманта в ужасе уставилась на сестру. Сней явно что то произошло: она уже не выгляделатакой испуганной, как раньше, казалось, онавполне в себе уверена и ничуть не нервничает,глядя на ребенка. Сэмми даже подумала, что се-стра беременна, но она никогда бы не осмелиласьспросить ее об этом.

– Ничего страшного. Мама спросила у меня тоже самое. Она думает, раз я дома, значит, у менянеприятности. – Сэмми уже заметила мать и, уди-вившись еще больше, последовала за Дианой в го-стиную. – Я взяла на этой неделе отпуск иподумала, как было бы здорово собраться всемвместе. Очень рада видеть тебя, Сэмми! – Дианаулыбнулась ей, и сестры обменялись теплымивзглядами, порадовав материнское сердце. Онабыла очень рада за них.

Гейл явилась через десять минут и тут же на-чала жаловаться на ужасное движение на магист-рали, на свою машину и на то, что она никак немогла найти место для парковки.

– По какому случаю все собрались? – Она подо-зрительно оглядела гостиную, заметив мать и се-стру. – Это похоже на семейное совещание.

– Нет, не совсем так, – улыбнулась Диана, – про-сто есть кое кто, с кем я хочу вас всех познако-мить, – спокойно проговорила она. – Сейчас я еепринесу. Садись, Гейл. – Сэмми уже сидела на ку-шетке рядом с матерью, качая своего малышаДиана покинула родных, зашла в спальню и, ста-раясь не разбудить малышку, осторожно выта-щила ее из корзинки и поднесла к груди. Хиларибыла такая теплая и уютная, и Диана, возвраща-ясь в гостиную, прижимала ее к себе и нежно це-ловала ее головку. Она вошла в комнату иостановилась. Три женщины изумленно устави-лись на нее. Сэмми просто смотрела и улыбалась,мать заплакала, а Гейл не могла вымолвить нислова от удивления.

– О боже… У тебя ребенок.– Да, ты совершенно права. Это Хилари, – ска-

зала Диана и села напротив Сэмми, опуская ма-лышку на колени, чтобы все могли получше

105

рассмотреть ее. Это была очень красивая девочкас великолепной кожей, правильными чертамилица и крошечными ручками с длинными краси-выми пальчиками.

– Она прелестна! – воскликнула мать и наклони-лась, чтобы поцеловать дочь. – Дорогая, я так затебя рада!

– Я тоже рада, мамочка, – ответила Диана,целуя мать. Тут Сэмми крепко обняла ее, и двесестры смеялись и плакали одновременно, в товремя как Гейл наклонилась, чтобы получше рас-смотреть девочку.

– Да она просто великолепна, – заявила Гейл.Потом посмотрела на Диану. – Ну что ж, се-стричка, тебе опять повезло, ты нашла очень лег-кий путь – никаких тебе родов, тридцати фунтовлишнего веса, обвисших сисек. Так просто полу-чить великолепного малыша, не приложив дляэтого никаких усилий. Если бы я не была за тебятак рада, я бы тебя возненавидела. Может быть,мы теперь снова сможем стать друзьями. Для насвсе твои беды тоже не были легким испытанием,и ты это знаешь. – Казалось, она говорила за всехтроих, но, как и всегда, самые натянутые отноше-ния были между старшей и средней сестрами.Сэмми всегда оставалась в стороне от их ссор, ссамого детства. Они всегда считали ее ребенком.

– Простите меня, – произнесла Диана, глядя насвою до чурку. – Это было ужасное время, но те-перь все кончилось.

– И откуда же она взялась? – с любопытствомспросила Сэмми, рассматривая девочку.

– Из Сан Франциско. Она появилась на светутром в воскресенье.

– Это просто чудо, – проговорила бабушка. Онауже с нетерпением ждала момента, когда можнобудет сказать об этом мужу, и ей хотелось скореепойти и купить малышке какой нибудь подарок.Она даже представить себе не могла, что подумаетотец Дианы, она лишь была уверена, что он будетужасно рад и почувствует невероятное облегчениепосле всего того, что пришлось вынести егодочери.

Женщины просидели почти два часа и в концеконцов неохотно ушли, поцеловав по несколькураз Диану и малышку. Энди пришел домой почтисразу же после того, как ушла Сэмми. Он ходил наработу, чтобы собрать кое какие документы, и объ-яснил там, что ему понадобится отпуск до концанедели. На службе были обрадованы его хорошиминовостями и с удовольствием дали ему отпуск, по-советовав взять вторую неделю, если он почув-ствует, что это необходимо. Конечно, он еще зашелк Биллу Беннингтону и рассказал ему о ребенке.

– Значит ли это, что мы опять сможем играть втеннис? – поддразнил Билли.

Теперь он прекрасно понимал состояниеДианы, потому что у них с Денизой возникли про-блемы с ее беременностью. Ее положили на сохра-нение, так как у нее не все шло гладко. Врачибоялись, что ребенок может родиться раньше вре-

мени или она вообще его потеряет. Но сейчас опас-ность уже миновала. До родов осталось всего во-семь недель, и ее обещали выписать в следующеммесяце.

– Когда мы сможем ее увидеть? – в волненииспросил Билли. Он уже знал, что у них с женойтоже будет девочка, и ему понравилась мысль отом, что они с Энди могли бы прогуливаться сосвоими дочками.

– Может быть, через несколько лет мы уже смо-жем играть семейными командами, – предполо-жил Билл, и Энди рассмеялся. Потом он пообещалдругу, что они обязательно навестят Денизу, кактолько та будет в состоянии принять их.

– Мы позвоним, – обещал Энди и помчалсядомой к Диане и малышке. Жена дала ему длин-ный список покупок, и кое что ему надо было при-обрести для себя. Когда он пришел домой, то сразупонял, что Диана большую часть времени провелас матерью и сестрами.

– Ну как, миссия была успешной? – заговорщи-чески спросил он, и она усмехнулась. – Как веласебя наша принцесса? – В данный момент онакрепко спала в своей корзинке.

– Безупречно. И всем очень понравилась.– Еще бы! – Он посмотрел на девочку, очарован-

ный каждым ее движением, каждым дюймом еекрошечного тела. Энди просто обожал ее. Потомон вспомнил кое что еще. – Ты позвонила в свойофис?

– Я пыталась, но не смогла застать нужных мнелюдей. Может, мне стоит сходить туда и все объ-яснить?

* * *

Придя в офис после обеда, она была просто по-ражена тем, с каким пониманием к ней отнеслись.Ей оформили полный декретный отпуск на пятьмесяцев. А когда он закончится, она сможет сновавернуться к своей работе. Она была совершенноуверена в том, что именно так и поступит, хотяраньше, когда мечтала о ребенке, ее одолевали со-мнения. С самого начала она предполагала бро-сить работу, потом думала, что все таки вернетсяк ней, но будет работать неполный рабочий день.Диана бы не смогла в этом случае оставаться стар-шим редактором, но продолжала бы делать дляжурнала много полезного и интересного. А сейчасона так и не смогла прийти ни к какому опреде-ленному решению. Но у нее теперь были пять ме-сяцев, которые она проведет с Хилари и всеобдумает. К концу этого срока она уже навернякабудет знать, чего хочет.

Диана поблагодарила главного редактора ипошла к себе в офис собрать вещи. Пока ее небудет, сюда посадят кого нибудь другого. За этимзанятием она провела почти час. Сторож понесвещи вниз, к машине, а Диана по дороге за-скочила повидать Элайзу.

– Боже мой, выглядишь потрясающе, – увидев106

подругу, приветливо улыбнулась Диана.– Так же, как и ты. Сто лет тебя не видела. У

тебя найдется время выпить чашечку кофе?– Только быстро.– Сейчас ты ее получишь.Диана села за стойку, и через секунду Элайза

протянула ей дымящуюся чашку и тарелочку с пи-рожным.

– Я еще не знаю, что это за рецепт. Попробуй ивыскажи свое мнение.

Диана откусила маленький кусочек и зажмури-лась от удовольствия.

– Это настоящее искушение.– Отлично. – Элайза была удовлетворена. – Ну а

что у тебя новенького? – Она знала, что в прошломгоду подруга пережила не лучшие времена. Онииногда встречались, и Диана держала ее в курсесвоих дел. Но по большей части она в последнеевремя была угрюма и порвала отношения почти совсеми своими знакомыми. С Элайзой они тоже ра-зошлись, и она очень сожалела об этом. – Ты хо-рошо выглядишь, – похвалила Элайза.

Диана похорошела, когда они вновь сошлись сЭнди. Казалось, она пересмотрела свою жизнь, ибыло похоже, что ее счастье больше не зависело оттого, будет у нее ребенок или нет. Но теперь онавыглядела серьезней, чем раньше. Несомненно, то,что она пережила, наложило на нее отпечаток.

– Спасибо. – Диана с озорной улыбкой взглянулана Элайзу. – В прошлое воскресенье у нас по-явился ребенок. – Диана хмыкнула, когда увидела,что у подруги отвисла челюсть.

– У вас… Я тебя правильно поняла?Правильно. – Диана лучезарно улыбалась. – Ма-

ленькая девочка, и зовут ее Хилари. Она родиласьв воскресенье, и мы удочерили ее.

Элайза была очень рада за Диану. Дугласам не-вероятно повезло, и она прекрасно представляла,как они будут любить малышку.

– Мне только что оформили пятимесячный дек-ретный отпуск. Но я обязательно вернусь на ра-боту, как только Хилари подрастет. Ты можешьприйти нас проведать и посмотреть на нашу до-чурку. Только не бросай свою кулинарию, мне такнравится быть у тебя дегустатором.

– Да я и не собираюсь. – Элайза грустно посмот-рела на Диану. – Но я теперь буду готовить нездесь. Мне предложили работу в Нью Йорке. Ятолько сегодня утром получила приглашение.Уезжаю через две недели. Я собиралась сказатьтебе об этом при первой же возможности.

– Я буду скучать по тебе, – призналась Диана.Она очень уважала Элайзу и сожалела, что неузнала ее ближе, но в ее собственной жизни про-изошло так много событий за последний год. У неене оставалось времени для дружбы, и Элайза пре-красно это понимала.

– Мне тоже будет не хватать тебя. Надеюсь, тыкак нибудь навестишь меня в Нью Йорке. Но твоюкрошку я хочу повидать перед отъездом. Позвонютебе на этой неделе.

– Договорились. – Диана допила кофе, и по-други обнялись. Элайза пообещала зайти в бли-жайший уик энд.

По дороге домой Диана все еще думала о ней ио том, как она будет скучать по работе в эти ме-сяцы. Но к тому времени, как она подъехала кдому, ее мысли были заняты только малышкой, изаботы о журнале, которые когда то не давали ейспать по ночам, отодвинулись на дальний план.

* * *

В мае исполнилось уже три месяца, как Чарлии Бесс были знакомы, а ему казалось, что они былидобрыми друзьями всю жизнь. Они могли разгова-ривать на любые темы, и он много рассказывал ейо своем детстве, о том, как оно определило всю егожизнь, и поэтому он так серьезно относится ксемье, детям и дому. Он пожаловался на свою не-удачу с Барбарой и на то зло, которое она причи-нила ему своим уходом. Но теперь Чарли ужеспокойно относился к их разводу, все больше скло-няясь к мысли, что они действительно просто неподходили друг другу.

И все таки была одна вещь, которую он пока немог сказать Бесс и, наверное, не скажет никогда.Он понимал, что не имеет права жениться, но таккак об этом не было и речи, ему не следовало за-трагивать эту тему. Ни к чему ей знать, что он бес-плоден.

Бесс ему очень нравилась, и он страшился по-терять ее. Он и без того очень многое потерял всвоей жизни, очень многих людей, которые былиему небезразличны, чтобы потерять еще и Бесс сЭнни.

Они втроем провели День матери, и Чарлиповел их завтракать в «Марина Дел Рей». Но сперваони с Энни купили цветы для Бесс, и девочка вло-жила в букет рисунок, который сделала в школе.После обеда они отправились на пляж и прекраснапровели время. Чарли был очарован девчушкой, и,когда Энни играла с другими детьми, Бесс посмот-рела на него и задала тот самый… самый страш-ный вопрос:

– Почему ты решил никогда не иметь детей,Чарли?

Они лежали на песке, ее голова покоилась у негона груди, и Бесс почувствовала, как он напрягся,когда она задала вопрос.

– Не знаю. У меня нет времени, нет денег.Это было так не похоже на него. Чарли уже го-

ворил ей раньше, что одним из самых главныхразногласий у них с женой было то, что она не хо-тела рожать ребенка. Потом, правда, как он объ-яснил, она забеременела от кого то другого, чтоокончательно разрушило их брак. Он не вдавалсяв подробности, сказал только, что был готов при-нять ребенка за своего, но к тому времени, когдасообщил ей об этом, она уже сделала аборт.

– Не думаю, что когда нибудь я снова женюсь,– медленно произнес он. – Мне нельзя этого де-

107

лать…Бесс перевернулась и смущенно посмотрела на

него, застенчиво улыбаясь. Она вовсе не преследо-вала никакой цели, задавая этот вполне невинныйвопрос. Просто интересовалась его прошлым и во-обще всем, что касалось его.

– Но я же спрашиваю совсем не об этом. Ненервничай так. Я вовсе не собираюсь тебе навя-зываться. Я просто спросила тебя, почему у тебяникогда не будет детей.

Она была совершенно спокойной, чего никакнельзя было сказать о Чарли. Бесс предположила,что сказала что то не так, но он вдруг медленноподнялся, и она тоже встала и уставилась на него.Не было смысла обманывать ее. Она ему слишкомнравилась. И было бы несправедливо встречатьсяс ней, а потом в один прекрасный день исчезнуть.Чарли решил, что должен сказать ей о своем не-счастье сейчас. Она имеет право знать, с кем про-водит время.

– Я не могу иметь детей, Бесс. Я узнал об этомполгода назад, как раз перед Рождеством. Меняобследовали, и, короче говоря, выяснилось, что ябесплоден. Для меня это было страшным ударом,– сказал он и сам испугался своего признания. Егоужаснула мысль о том, что теперь он потеряет ее.Бесс бросит его, зачем ей связывать свою жизнь снеполноценным мужчиной. Наверное, это делалипочти все в его жизни. Но то, что он ей это сказал,было правильно, Чарли не сомневался в этом.

– О, Чарли… – сочувственно сказала Бесс,жалея, что завела этот разговор. Она протянуларуку и дотронулась до его руки, но он никак не от-реагировал на этот жест. Он вдруг сделался какимто чужим и далеким.

– Конечно, мне надо было сказать тебе об этомраньше, ! но, согласись, о таких вещах не станешьоткровенничать при первом свидании. – «А может,вообще никогда не станешь».

– Конечно, нет. – Бесс мягко улыбнулась и ре-шила слегка поддразнить его: – Вообще то ты могхотя бы намекнуть, и нам обоим не надо бы былотак тщательно предохраняться. – Они пользова-лись презервативами, что, как они оба считали,было вполне надежно при новом знакомстве. Ноона еще пользовалась диафрагмой, и теперь этоказалось ей смешным, но Чарли, однако, было недо веселья. – Не расстраивайся, – сказала она тихо,а потом вдруг нахмурилась. – А что это за ерундуты нагородил насчет того, что никогда больше неженишься? Что все это значит?

– Мне кажется, что я просто не имею права же-ниться, Бесс. Вот взять, к примеру, тебя, у тебяпрекрасная дочурка, тебе надо рожать еще детей.

– Кто тебе сказал, что я хочу еще детей? И могули я иметь их? – Она вопросительно посмотрела нанего.

– Ты не хочешь? Не можешь? – Он очень уди-вился. Ведь она так любила Энни, он даже пред-ставить себе не мог, что Бесс больше не хочетдетей.

– Нет, конечно, я могу рожать, – ответила оначестно, – я полагаю, это будет зависеть от того че-ловека, за которого я выйду замуж, если я вообщесделаю это. Но, сказать по правде, я совсем не уве-рена, что мне нужен еще один ребенок. Мневполне хватает Энни. Мне и в голову не приходилоиметь много детей. Я даже рада, что у меня толькоона одна. Я тоже была единственным ребенком всемье и нисколько не страдала от этого. К тому жея просто не могу позволить себе родить еще, вовсяком случае, сейчас. Мне порой тяжело прокор-мить себя и дочку.

Чарли знал об этом и старался как мог деликат-нее помочь ей: он приносил небольшие подарки,покупал продукты и водил их обедать.

– Но если ты выйдешь замуж, ты скорее всегозахочешь родить еще. Этого бы хотел каждый…вот я, например… – говорил он с грустью. – Когданибудь я обязательно усыновлю хотя бы одного ре-бенка. Я поднакоплю немного денег за этот год итогда смогу усыновить мальчика. Сейчас отцамодиночкам разрешили брать детей, и я хочу найтималыша. такого же, каким был я сам, изнываю-щего в каком нибудь бедном детском доме и неимеющего в целом мире никого, кто бы любил его.Я хочу изменить его безрадостную жизнь и, можетбыть, жизни еще нескольких ребятишек, если, ко-нечно, потяну.

– И скольких ты думаешь усыновить? – расте-рянно спросила она.

– Двоих… троих… я не знаю. Это моя мечта. Ядумал об этом, даже когда еще не знал, что у меняне будет своих детей.

– А ты точно уверен, что у тебя не будет своих?– серьезно спросила она.

– Абсолютно. Я ходил к одному очень надеж-ному специалисту в Беверли Хиллз, и он сказал,что у меня нет никаких шансов. И я думаю, что онправ. У меня в жизни было много возможностей,особенно когда я был моложе, но этого ни разу непроизошло.

Ты знаешь, это не самое страшное в жизни, –успокаивала она его. Конечно, ей было его оченьжаль, но Бесс вовсе не считала, что это конецсвета. И эта его тайна вовсе не изменила ее к немуотношения. Она по прежнему считала его добрыми мужественным, и именно эти качества под: ку-пали ее.

– Это на какое то время совершенно выбиломеня из колеи, – продолжал объяснять Чарли, –ведь я всегда так хотел иметь своего собственногоребенка и так старался, чтобы Барби забереме-нела. Я надеялся, что это спасет наш брак. – Потомон вдруг горько рассмеялся: – В конце концов ктото сделал это вместо меня.

Хотя теперь это его нисколько не волновало.Ему было немного грустно от того, что у негоничего не получилось с Барби, но за последние не-сколько месяцев Чарли научился более трезвосмотреть на все это, особенно после того, каквстретил Бесс и Энни. Единственное, что его сей-

108

час беспокоило, это то, что его привязанность кБесс может перерасти в сильное чувство. Он всееще думал, что не имеет права жениться на ней илишать Бесс возможности иметь детей. Сейчас ей,может, и рано думать об этом, но она наверняказахочет этого потом.

– Мне кажется, что тебе не следует так пережи-вать, – . мягко сказала она. – Пойми, что та жен-щина, которая по настоящему полюбит тебя,прекрасно все поймет, и ей будет безразлично,могут у тебя быть дети или нет.

– Ты так думаешь? – Чарли посмотрел на нееудивленно, и они снова легли на песок, ее головаопять покоилась на его плече. – Мне кажется, чтоты не права, – сказал он после минутного размыш-ления.

– Нет, права. Вот мне, например, было бы всеравно.

– Ты говоришь это, чтобы меня утешить, – воз-разил Чарли.

Бесс села и посмотрела на него сверху вниз.– Не указывайте, что мне делать, Чарли Винвуд.

Я могу делать все, что мне, черт возьми, захочется,и могу заявить тебе прямо сейчас, что мне абсо-лютно наплевать на то, что ты бесплоден. – Онапроизнесла это неожиданно громко, и он вздрог-нул и огляделся, но, казалось, никто не обращаетна них никакого внимания, да и Энни не былорядом.

– Почему бы нам не написать об этом большоеобъявление?

– Извини. – Казалось, она успокоилась и сноваулеглась рядом с Чарли. – Но я говорю искренне.

Он перевернулся на живот и, положив подборо-док на руки, пристально посмотрел на нее.

– Ты говоришь искренне, Бесс? – Да.Это многое меняло для него и заставило серь-

езно задуматься об их будущем. Но все равно,Чарли считал нечестным жениться на такой моло-дой женщине и не иметь возможности подаритьей ребенка. Он помнил о том, что существует до-норская сперма, ведь именно это предлагал докторПатенгилл, но он знал, что никогда не пойдет наэто. Но если она искренне говорила и если у нихбудет Энни… или… они смогут усыновить несколь-ких детишек.

Чарли лежал на песке и улыбался Бесс, а потом,не говоря ни слова, подвинулся ближе и поцеловалее.

Глава 17

Годовщину своей свадьбы, свою вторую годов-щину, Энди с Дианой праздновали дома. Они нехотели доверить свою малышку никому даже нанепродолжительное время. Диана заверила мужа,что ей никуда не хочется идти.

– Ты не обманываешь? – Энди чувствовал себяслегка виноватым оттого, что не может ее никудаповести, но ему самому нравилась перспективапросидеть этот день дома с женой и девочкой.

Диана даже не вспоминала о работе, она всесвое время проводила с Хилари и много думала отом, что делать, когда отпуск закончится. Ей нра-вилось исполнять материнские обязанности и хло-потать по дому, но она уже начала задумыватьсяо том, что в конце концов ей надо будет снова на-чать работать, может быть, неполный день. Ейдаже пришла идея найти себе другое место, где быона могла сама планировать свое рабочее время.Но у нее в запасе было еще целых три месяца,чтобы принять окончательное решение.

Энди был занят в офисе, как никогда. У негобыли новые сериалы, новые звезды, новые конт-ракты.

Билл Беннингтон взял длительный отпуск,чтобы по мочь жене в уходе за ребенком. Денизародила раньше времени, не обошлось без осложне-ний, но сейчас малыш был уже дома.

Диана как то навестила Денизу и предложиласвою помощь. После двух месяцев забот о ребенкеона чувствовала себя опытной мамашей. Она непренебрегала всеми советами, которые давали ейСэмми с Гейл, а также помощью педиатра. А в не-которых случаях полностью доверяла своей интуи-ции. Казалось, она очень разумно обращается сХилари. Об этом сказал ей ее отец, когда в первыйраз пришел взглянуть на внучку. Увидев ее, он немог сдержать слез. Для него было невероятным об-легчением сознавать, что его любимая дочь теперьспокойна и счастлива. Он заключил Диану в объя-тия, а потом улыбнулся, глядя на малышку.

– Ты сделала большое дело, – сказал он. Диана сбеспокойством взглянула на отца: может, онзабыл, что она не рожала дочь. Провалы в памятимогли быть первым признаком того, что он началсдавать. Такого за ним раньше не замечалось.

– Папочка, но это не я родила ее, – осторожнонапомнила она, вызвав своим замечанием у отцаироническую усмешку.

– Я знаю об этом, глупышка. Но ты решилась натакой смелый шаг – стать матерью этой малютки.И она – дар божий для всех нас, а не только длявас с Энди. – Он долго стоял и смотрел на девочку,а потом наклонился над кроваткой и поцеловалвнучку. Перед уходом он заверил родителей Хи-лари, что их дочь – самый прелестный ребенок, ка-кого он когда либо видел. Можно было несомневаться, что отец Дианы говорит от чистогосердца.

В начале июня они крестили девочку и отпразд-новали это событие в доме родителей Дианы, в Па-садене. В те дни, казалось, они были полностьюпоглощены ребенком. Диана целиком отдаваласебя уходу за дочерью и казалась совершенно из-мученной. Несомненно, сказывался недостатоксна: каждую ночь она вставала по три четыре раза– в первый месяц у Хилари были сильные колики.Но теперь девочка спала намного спокойнее и недоставляла таких хлопот, но это мало отразилосьна Диане. Вечером, в годовщину своей свадьбы,когда они осталась дома, Энди обратил внимание

109

на то, что жена даже не наложила косметику. Еебледность и утомленность заставили его пожалетьо том, что они отказались от летнего пляжного до-мика, который снимала Диана, когда они жили от-дельно. Они очень полюбили его, но теперь, когдау них была Хилари, не могли себе позволить про-должать арендовать пляжный домик.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Он с беспокой-ством смотрел на нее, но все таки она выгляделасчастливой.

– Да, отлично. Просто я устала. Хилари прошлойночью просыпалась каждые два часа.

– Может, тебе следует нанять себе помощницу,знаешь какую нибудь приличную няню с рекомен-дациями.

– Даже не заикайся об этом. – Диана притвори-лась разозленной. Она никому не позволит забо-титься о ее ребенке. Слишком долго она ждала этосчастье и отдала за него слишком дорогую цену –часть своей души, чтобы позволить чужой жен-щине прикоснуться к девочке. Единственный,кому она позволяла помогать ей, – муж.

– Эту ночь я буду дежурным, – решил Энди. –Ты должна хорошенько выспаться.

В тот вечер он приготовил обед, пока женаукладывал;! малышку. А потом они долго сидели иразговаривали о том. как изменилась их жизнь икак многого они достигли за эти два года. Они струдом могли вообразить себе, что было время,когда они жили без Хилари.

Спать они пошли рано, и Энди хотел занятьсялюбовью с женой, но Диана уснула прежде, чем онвышел из ванной. Он постоял несколько секунд,улыбаясь, глядя на нее, а потом придвинул кро-ватку на колесиках к своей стороне кровати, так,чтобы услышать, когда малышка проснется дляследующего кормления.

Но на следующее утро, крепко проспав всюночь, Диана выглядела еще хуже, чем накануне. Иналивая ей кофе, Энди с тревогой вглядывался восунувшееся лицо жены.

– Мне кажется, я подцепила грипп, – пожалова-лась она, а потом забеспокоилась, что может зара-зить малышку. – Может быть, мне лучше надетьповязку, – сказала Диана, и Энди рассмеялся.

– Послушай, она у нас закаленная. И потом,если у тебя действительно грипп, то она уже влюбом случае заразилась.

Была суббота, и Энди вызвался ухаживать задочкой весь день. Диана же проспала с полудня довечера, и потом, когда она готовила обед, ее поша-тывало от слабости. Энди с беспокойством заме-тил, что жена ничего не ест, сославшись наотсутствие аппетита.

К понедельнику ничего не изменилось. У Дианыне было температуры, но она была похожа на тень.Уходя на работу, он посоветовал ей вызвать врача.

– И не рассчитывай на это, – сказала она. Вид унее был измученный, он не видел, чтобы она ела вэти выходные. – Я до конца жизни больше нежелаю видеть ни одного доктора.

– Я же не сказал, что тебе надо позвонить гине-кологу, я сказал – просто врачу.

Но Диана категорически отказалась.Бывали дни, когда она выглядела немного

лучше, но это случалось редко. Он уже начал серь-езно опасаться за ее здоровье, но Диана абсолютноничего не желала слушать.

– Послушай, глупышка, – сказал ей Энди как тов начале июля, как раз накануне их семейногопраздника в Пасадене. – Ты нужна и Хилари, имне. Ты уже целый месяц чувствуешь себя отвра-тительно, в конце концов, сделай с этим что то!Может, ты заработала себе анемию, потому что неспишь ночами и ничего не ешь.

– А как же другие матери? Мне кажется, они от-лично со всем справляются. Вот Сэмми ухаживаетза тремя детьми, и ничего. – Но ее действительнобеспокоило, что она теперь постоянно пребывалав таком подавленном состоянии. Диана вынуж-дена была признать, что почти все время чув-ствует себя совершенно разбитой. И на следующийдень, когда вся ее семья собралась на праздник,Энди поговорил со своим свояком Джеком и по-просил его заставить Диану сходить к врачу.

Джеку удалось на несколько минут остаться сней наедине сразу после завтрака, когда она кор-мила Хилари.

– Энди очень беспокоится за тебя, – прямо ска-зал он.

– Напрасно. Со мной все хорошо. – Диана по-пыталась отделаться от него, но это было не так топросто, тем более что он перед этим поговорил сЭнди и тот попросил Джека быть понастойчивей.

Если учесть, что ты молодая красивая женщинаи у тебя есть прекрасная дочурка, то выглядишьты совсем неважно, – настаивал он.

Джек был искренне рад за них и вздохнул с об-легчением. когда Гейл сказала ему, что они удоче-рили ребенка. Он знал, в каком плачевномсостоянии пребывала Диана, и ужасно жалел ихобоих.

– Почему бы тебе не сделать анализ крови? –предложил он, хотя сомневался, что ему удастсяуговорить Диану, знал ее упрямый характер.

– Что мне это даст, Джек? Мне скажут, что яослабела? Я и так это знаю. Я сделала в своейжизни столько анализов, что теперь сыта ими погорло.

– Но это же совсем другое, Диана, и ты знаешьэто. Я говорю о том, чтобы просто провериться.Это же ерунда.

– Для тебя это, может быть, и ерунда, но я счи-таю иначе.

– Тогда почему бы тебе не прийти ко мне? Я бымог сделать тебе анализ крови, чтобы узнать, неподцепила ли ты какую нибудь инфекцию, из закоторой ты так утомляешься, а если у тебя дей-ствительно анемия, я выпишу тебе какие нибудьвитамины. Ничего страшного.

– Ну посмотрим, – поколебавшись, произнеслаона. Когда они прощались, Джек снова попытался

110

убедить ее:– Я надеюсь увидеть тебя завтра утром в своем

кабинете. Ей все еще казалось, что в этом нет ни-какого смысла, но на следующее утро, когда Эндиушел на работу, Диане стало так плохо, что онаупала прямо на полу в ванной и пролежала так, вполуобморочном состоянии, целый час, в то времякак Хилари неистово кричала в спальне.

– Сейчас, дорогая… – шептала она, пытаясь со-браться с силами, – я иду… иду…

И уже через час после этого она с Хилари вхо-дила в кабинет Джека.

Она неохотно рассказала ему о том, что про-изошло сегодня утром, и сказала, что такое случа-лось и раньше. У нее было смутное подозрение, чтов результате всех прошлогодних событий она за-работала себе язву.

Джек присматривался к ней, пока она ему всеобъясняла, а потом начал задавать вопросы, вчастности, не рвало ли ее, и если рвало, то какогоцвета была рвота: была ли она похожа на кофей-ную гущу или, может быть, ее вообще рвало кро-вью.

Диана ответила отрицательно, и он кивнул.– Что все это значит? – взволнованно спросила

она. – У меня что то серьезное?– Я просто хочу проверить твои подозрения на-

счет язвы, и мне надо точно знать твои ощущения.– Джек был гинекологом и не очень хорошо разби-рался в других болезнях. – Если действительнобудут основания считать, что у тебя язва, тебепридется сдать еще кое какие анализы. Но давайпока не будем заострять на этом внимание.

Он взял у нее кровь, сделал какие то записи вистории болезни. Потом стал осматривать ее. Ивдруг удивленно посмотрел на Диану поверхочков.

– Что это? – спросил он, заметив припухлость внижней части ее живота. – Это было раньше?

– Я не знаю. – Диана выглядела испуганной,когда потрогала живот. Да, она заметила это не-давно, но не могла вспомнить, когда. Может быть,прошло уже несколько недель, или дней, или меся-цев. Она так уставала, что ей некогда было думатьоб этом. – Думаю, не так уж давно. Примернотогда, когда мы взяли ребенка.

Джек, нахмурившись, посмотрел на нее, потомисчез ненадолго и, вернувшись, сел на стул напро-тив нее со странным выражением на лице.

– Когда у тебя в последний раз была менструа-ция? – спросил он, и она задумалась.

Диана попыталась ответить на его вопрос, нотак и не смогла вспомнить.

– Не знаю, – напрягла она память, – может быть,еще до того, как появилась Хилари. Да, где то двамесяца назад. Но, ради бога, что то действительноне в порядке? – Может быть, ко всем тем непри-ятностям с пищеварительной системой у нее ещеи опухоль? – Ты что думаешь, это какая то опу-холь? – Боже, только этого не хватало! А вдруг унее рак? И что же она скажет Энди? «Дорогой…

мне действительно очень жаль… но я, наверное,скоро умру, и ты останешься один с нашей девоч-кой…»

Глаза у нее наполнились слезами;»! зять похло-пал ее по руке.

– Ну зачем делать такие скоропалительные вы-воды? Я полагаю, тут нечто другое. Как считаешь,может, ты беременна?

– Ну ты фантазер, Джек. – Она засмеялась исела. – Знаешь, что сказал доктор? У меня естьодин шанс из десяти тысяч, или нет, кажется, издесяти миллионов. Я не помню, да это и неважно.

– Я думаю, что это вполне возможно. И если быты не была моей свояченицей, я бы тебя осмотрел.Послушай, я сейчас приведу одного из моих кол-лег, он осмотрит тебя, мы быстро сделаем анализмочи и постараемся все выяснить. Я не хочу де-лать преждевременные выводы, но налицо всесимптомы.

– Ну да, конечно, – подозрительно посмотрелана него Диана, – и окажется, что это рак.

– Кончай болтать чепуху! – сказал Джек ивышел, а она вся кипела от злости. Он привел ее вбешенство тем, что коснулся этой темы. Диана до-статочно натерпелась в жизни по этому поводу итеперь даже думать об этом не же лала. Бере-менна… Чушь собачья! Она разозлилась, но тут вкабинет вошел Джек в сопровождении молодоймиловидной женщины. Он представил ее Диане,которая еле удержалась, чтобы не нагрубить ей.

– Нам нужно подтвердить беременность, – объ-яснил он. – Дело в том, что после нескольких тщет-ных попыток забеременеть врачи сказали ей, чтовероятность этого очень мала, ее почти не суще-ствует. Но некоторые симптомы, которые я обна-ружил, подтверждают обратное.

– А вы сделали анализ? – спросила врач, и Джекотрицательно покачал головой, а потом попросилДиану снова лечь. Доктор прощупала Диану, на-жала на живот.

– Вам так больно?– Да, – ответила она, отрешенно глядя на стену.

Они не имели права так поступать с ней. Это по-хоже на страшный сон, от которого Диана хотелакак можно скорее проснуться.

– Проверь, пожалуйста, хорошо, Луиза?– Конечно.Джек поблагодарил ее и вышел из комнаты, а

Луиза помогла Диане устроиться в гинекологиче-ском кресле. Диану била дрожь, но Луиза, притво-рившись, что ничего не заме чает, наделаперчатки и начала обследование.

– А кто сделал заключение, что вы бездетны? –спросила она, тщательно осматривая Диану.

– Александр Джонстон.– О, он один из самых лучших специалистов. И

что он сказал?– Что я бесплодна почти на сто процентов.– А он объяснил почему?– Из за спирали, которой я пользовалась, будучи

еще в колледже, во всяком случае, так он предпо-111

ложил.Обследование продолжалось, и Диану удивило,

как долго оно тянется.– Я думаю, что в этом случае применяют искус-

ственное оплодотворение, – сказала Луиза, иДиана кивнула. – Он предлагал использовать до-норскую яйцеклетку? – спросила врач, но Дианавздрогнула и покачала головой, это была реакцияи на ее вопрос, и на ее действия. Ни то, ни другоене вызывало у Дианы приятных ощущений.

– Да, предлагал. Но это мне не понравилось. Мыудочерили в апреле новорожденную девочку.

– Да, я видела ее в приемной. Она просто кра-савица. – С этими словами Луиза закончила обсле-дование. Она улыбнулась Диане, но прежде, чемуспела что либо сказать, вошел Джек.

– Ну, что? – с нетерпением спросил он. Луизапосмотрела на своего коллегу.

– Мне бы очень не хотелось опровергать доводыспециалиста, – застенчиво произнесла она, иДиана замерла, ожидая приговора – «рак», – но, помоему, доктор Джонстон ошибся. Кажется, у неематка, как при десяти неделях. Если бы вы мне несказали, я бы не сомневалась, но мне никогда неприходилось решать такие вопросы вот так сразу.Поэтому я думаю, что срок даже немного больше.Когда был последний менструальный период? –Диана прекрасно знала все эти термины, и ее при-водило в ярость одно только упоминание о них. Унее закружилась голова, и она закрыла глаза.

– В конце марта – в начале апреля. Я не могувспомнить.

– Значит, у нее приблизительно три месяца бе-ременности.

– Что?! – Диана уставилась на них в изумлении.– Вы что, шутите? Джек, не смей так издеватьсянадо мной.

– Клянусь, Диана, я не шучу. Это действительнотак. – Луиза попрощалась и ушла, а Джек попросилДиану пойти в ванную и собрать немного мочи,чтобы он мог сделать анализ.

Анализ подтвердил диагноз – не было никакихсомнений в том, что Диана беременна.

– Нет, я не могу… Такого не может быть… –снова и снова повторяла она, но это было так.Когда Диана уходила, она взяла с него слово не го-ворить об этом никому, пока она сама не сделаетэтого. Вид у нее был совершенно ошеломленный.

Из клиники Диана сразу поехала на радиостан-цию, ей не терпелось увидеть мужа. Когда она во-рвалась к нему в офис с Хилари, мирно спящей вбагажной люльке, Энди был на совещании.

– Мне необходимо срочно его видеть, – объ-яснила она секретарше, – прямо сейчас! – И что тов выражении ее лица подсказало девушке, чтоДиана не шутит. Секретарша вошла в кабинет, гдешло совещание, и вскоре оттуда появился взвол-нованный Энди.

– Что случилось? С малышкой все в порядке? –Он был напуган ее смертельной бледностью.

– С ней все отлично. Мне нужно поговорить с

тобой. Наедине.– Пошли в мой кабинет. – Он забрал у нее Хи-

лари, и она пошла за ним в его кабинет. – Чтослучилось, Ди? – Произошло действительно что тоужасное. Он даже боялся предположить что.

Она не стала тянуть, только посмотрела на негов полном замешательстве:

– Я беременна.– Ты серьезно? – Он уставился на нее и вдруг

усмехнулся: – Ты что, смеешься надо мной? – Эндиникак не ожидал услышать именно это, но Дианаподтвердила:

– Три месяца… ты можешь в это поверить?Нет… То есть да… то есть, малыш, я так рад за

тебя… и за себя… и за Хилари… Боже, три месяца!Это произошло скорее всего в тот день, когда мыкак раз привезли ее из Сан Франциско. Вот такудача!

Диана села, вид у нее был счастливый и не-много застенчивый:

– Я тогда была такой взволнованной и счастли-вой, что даже не помню, чтобы мы занимались лю-бовью в те дни.

– Надеюсь, что это все таки был я, – поддразнилон, – а то кто знает? Может, произошло непороч-ное зачатие?

– Конечно, нет.– Боже мой! Я не могу в это поверить. И когда

ты родишь?– Не знаю. Кажется, в январе. Я была в шоке и

не слышала, что там говорил Джек. Кажется, в се-редине января.

– Не могу в это поверить. Мы должны позвонитьдоктору Джонстону и сказать ему об этом.

– К черту Джонстона, – сказала она сердито ивстала, чтобы поцеловать мужа. И он в волненииподхватил ее и закружил по комнате.

– Да здравствуем мы… да здравствуешь ты!Ура, мы беременны! – Потом Энди вдруг посерьез-нел: – Как ты себя чувствуешь? О господи, теперьпонятно, почему тебе было так плохо.

– Да, но Джек сказал, что самое худшее уже по-зади. Он заверил, что я буду себя чувствоватьлучше уже через неделю две.

– Отлично. Давай сегодня вечером пообедаем вчесть такого события. В «Л'Оранжери». Если пона-добится, мы сможем оставить Хилари в гардеробе.– Он снова поцеловал ее и помчался на свое собра-ние.

А Диана долго стояла, глядя в окно, и с удивле-нием думала о том, что произошло.

* * *

Летом Пилар чувствовала себя хорошо. В июнеей сделали амниоскопию – врачу пришлось взятьоколоплодную жидкость из обоих зародышейдвумя огромными иглами. Они уже получили ре-зультат анализов, и супруги знали, что у них будутдевочка и мальчик и что оба плода развиваютсянормально.

112

И, узнав результаты анализа, Пилар решила,что пора позвонить матери. Она набрала ее номерв субботу после обеда, от души надеясь, что матьуже ушла с работы. Но оказалось, она сидела околотелефона и после первого же звонка сняла трубку.В этот уик энд она должна была принять двухочень больных детей.

– А, это ты, – сказала она удивленно, – я думала,это из больницы. Как ты там?

Пилар вдруг вспомнила, как, будучи ребенком,она всегда чувствовала себя помехой, ничтожноймелочью среди всех важных дел матери. Но сейчасона должна была сказать ей нечто важное, и ейбыло интересно, как мать это воспримет.

– Отлично, мам. А ты?– Хорошо, только очень много работы. А как

Брэд?– У него все в порядке. – Пилар вдруг занерв-

ничала. – Мама, мне нужно тебе кое что сказать.– Ты что, заболела? – озабоченно спросила мать,

и Пилар тронуло ее беспокойство.– Нет, со мной все в порядке… Я… Мама, я бе-

ременна, – тихо произнесла она, улыбаясь и вдругподумав, что ее мать воспримет это известие какчудо.

На другом конце провода последовало долгоемолчание, а потом Элизабет Грэхем произнесла ле-дяным голосом:

– Какая глупость! Я же говорила тебе об этом,когда ты выходила замуж за Брэда. Вы оба слиш-ком стары для того, чтобы даже думать о детях.

– Но врачи так не считают. Мы с ними все об-судили, прежде чем зачать ребенка.

– Так вы сделали это специально? – Да.– Совершеннейшая глупость! – Ей было уже

шестьдесят девять, и некоторые ее взгляды нажизнь были далеко не современными.

Ответ матери прозвучал как пощечина, и раз-говаривать с ней дальше, как всегда, не имелосмысла. Это была все та же старая игра по ее пра-вилам. Пилар тщетно ожидала от матери, что вней хоть на мгновение проснутся добрые чувствак дочери, но она напрасно надеялась на это.

– Даже еще большая, чем ты думаешь. – Еслиуж поражать мать, то до конца. Это даже начи-нало ей нравиться. – У меня будет двойня.

– О господи! Ты принимала таблетки?– Да, – ответила Пилар вызывающе.Брэд вошел в комнату, прислушался к разго-

вору и погрозил ей пальцем. Она просто издева-лась над матерью и наслаждалась этим подобнотому, как испорченный ребенок от души наслаж-дается какой нибудь глупой шалостью.

– Ради всего святого, Пилар, кто этот кретин,который посоветовал вам сделать это?

– Мама, мы сами этого захотели. Но мы ездилик специалисту в Лос Анджелес. Она – гений в своейобласти, и нам ее очень рекомендовали.

– Как ее имя? У меня не очень много знакомствв том кругу, но я могу узнать.

– Хелен Вард. Но тебе не стоит ничего узнавать.

Мы уже делали это и не услышали ничего, кромесамых лучших отзывов.

– Не такая уж она гениальная, если поддержаланелепую затею сорокачетырехлетней женщины за-беременеть. Я лично всегда стараюсь отговоритьтаких мамаш. Я постоянно сталкиваюсь с резуль-татами поздних беременностей, и, поверь мне, ониочень плачевны.

– Но, согласись, не у всех твоих пациентов со-рокалетние матери. Наверняка среди них есть имолодые.

– Да, это так, но с природой нельзя шутить,Пилар. Ты можешь жестоко поплатиться за это.

– Но пока все нормально, и оба малыша в по-рядке. Во всяком случае, в генетическом плане.

– Они предупредили тебя о том, что при этоманализе существует риск попадания инфекции,которая может погубить плод? – Холодный голосразума из Нью Йорка. И ни единого слова поздрав-лений. Но теперь Пилар уже не ждала от нееничего. Она просто сообщила матери новости. Иее не интересовало, как она к ним отнесется.

– Да, они обо всем этом предупредили, но всепрошло очень гладко.

Рада это услышать. – Последовала долгая пауза,но наконец Элизабет Грэхем, вздохнув, нарушилаее: – Я действительно не знаю, что сказать тебе,Пилар. Я бы хотела, чтобы ты не делала этого. Ясчитаю, что для тебя это слишком поздно и кто тодал тебе плохой совет. То, что ты сделала, – глупои рискованно. Вообрази, что с тобой будет, если тыпотеряешь этих малышей? Зачем обрекать себя наэто?

Пилар закрыла глаза, вспомнив о выкидыше.Новая беременность излечила ее душу, но в нейвсегда останется уголок, в котором будет вечнохраниться память о страшно!! потере.

– Пожалуйста, не говори так, – спокойно отве-тила дочь, – у нас все должно быть нормально.

– Надеюсь, что ты права. – Тут она добавила по-следнюю каплю, которая переполнила чашу: –Брэд, должно быть, сильно постарел. – Но Пилар вответ только рассмеялась и, повесив трубку, пере-дала мужу все «пророчества» матери. Как и ее, егоэто здорово позабавило.

– Надеюсь, ты не будешь обращать внимания.– Но моя мамочка раскусила вас, сэр! Богиню

Грэхем не обманешь!– Ну и заставила ты ее понервничать, причем

сама наслаждалась каждой минутой своего дей-ства. Бедная женщина думает, что она свободна инезависима, как вдруг ты преподносишь ей сюр-приз в виде сразу двух внуков. Для такой, как она,это серьезное испытание.

– О, ради бога, не пытайся оправдать ее, –вздохнула Пилар. – Эта женщина просто бесчело-вечна.

– Да нет же, – неожиданно встал он на ее за-щиту, – и я уверен, что она прекрасный врач. Про-сто в нашем понимании, и в твоем, и в моем, она– плохая мать. Это не ее про филь. Но в ее жизни

113

существуют другие сферы деятельности, где онаявляется просто незаменимым человеком.

– Ты говоришь, как моя совесть, – недовольнопроговорила Пилар и поцеловала его.

Наконец то она сказала обо всем матери. Те-перь она может полностью посвятить себя мужу исвоим будущим малышам.

* * *

В июле они все праздновали день рожденияАдама. У Пилар было пять месяцев, но выгляделаона так, как будто уже все восемь. К счастью, еебеременность протекала нормально. Правда, боль-шую часть времени она теперь проводила в по-стели. В случае с близнецами врачи не хотелирисковать, иначе у нее могли быть преждевремен-ные роды.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Марина,забежав как то проведать ее, и Пилар рассмеялась,пытаясь сесть на кровати.

– Как будто у меня внутри стадион, на которомидет бейсбольный матч между командами высшейлиги. Я не уверена, что эти ребята собираютсястать друзьями, они только и делают, что пинаютдруг друга ногами и пытаются выбить из меня дух.– Даже пройтись по комнате для нее теперь былозанятием не из легких. Она чувствовала огромнуютяжесть и не переставала удивляться размерамсвоего живота.

– Да, когда ты что то делаешь, никогда не оста-навливаешься на полпути, – как то, улыбаясь, ска-зал Брэд, наблюдая, как она пытается приступомвзять ванну.

Пилар действительно выглядела неправдопо-добно огромной. И, наблюдая за ней какое товремя, можно было заметить, как двигаются и тол-каются маленькие коленки, ручки, локти и ножки.Сначала это очень нравилось Пилар, но к серединелета она стала чувствовать себя довольно неуютно.

А к сентябрю ее состояние стало просто невы-носимым. Ее постоянно мучила изжога, живот, ка-залось, вот вот взорвется, кожа натянулась как набарабане, спина была смешно изогнута, а ло-дыжки стали в два раза толще, чем обычно, и, еслиона продвигалась по дому дальше террасы, силысовершенно оставляли ее. Пилар просто не осме-лилась бы выйти из дому. Она боялась каким ни-будь неосторожным действием спровоцироватьпреждевременные роды. Коллеги присылали ей ра-боту на дом, но она никак не могла приспосо-биться работать, лежа в кровати. И к концумесяца стала подумывать о том, как долго она смо-жет это вынести.

До родов оставалось еще шесть недель, и ониказались ей целой вечностью, но, даже когда онажаловалась, что ей совсем невмоготу, всем своимсуществом Пилар сознавала, что все ее мученияокупятся.

– Никогда больше не буду с тобой смотреть пор-

нографические фильмы, – проворчала она как тоночью, когда почувствовала себя особенно плохо,и Брэд засмеялся, массируя ее затекшие лодыжки.

– Но ведь благодаря им у тебя такие большие ре-бята.

– Прекрати хвастаться.– Я не хвастаюсь. – Он улыбнулся и наклонился,

чтобы осторожно погладить ее живот. Он тут жепочувствовал сильный толчок и увидел, как дрог-нул живот Пилар. – Они, наверно, не успокаи-ваются ни на минуту?

– Да уж, особенно если им потакать. Они засы-пают, только когда я хожу, но, видит бог, я простоне в состоянии это делать. – Брэд засмеялся, пы-таясь своим бодрым видом внушить ей хоть не-много оптимизма. У него сердце сжималось отжалости, когда он смотрел на нее. Пилар так стра-дала, а он почти ничем не мог ей помочь.

И хотя Брэд ничего не говорил жене, но тожебыл очень обеспокоен предстоящими родами. Онуже несколько раз советовался с доктором Парке-ром, как им действовать в этот важный момент.Доктор Паркер считал, что ей не понадобится де-лать кесарево сечение, но допускал вероятностьоперации в случае, если вдруг кто то из близнецовперевернется или возникнут непредвиденныеосложнения.

В октябре к ним в дом начала приходить мед-сестра, которая занималась с Пилар психологиче-ской подготовкой к родам. Глядя на жену, Брэд стревогой думал о том, как она будет рожать. У нееуже было тридцать четыре недели, и доктор Пар-кер надеялся, что самое позднее в тридцать шестьу нее начнутся роды.

Глава 18

Октябрь оказался не очень спокойным месяцемдля Энди с Дианой. Она была на шестом месяце,и Джейн с Эдвардом должны были вот вот подпи-сать заключительное соглашение об удочеренииХилари Дугласами. Эрик незадолго до этого разго-варивал с ними и заверил Диану, что проблем ни-каких не возникнет. Родители определеннособирались подписать документы.

Собирались до того момента, пока однажды всреду утром не позвонил Эрик и не попросил к те-лефону Энди. Энди долго молча слушал, что емуговорил собеседник, и по тому, что он ни разу невзглянул на нее, Диана поняла, что случилось чтото ужасное. Она прижала к себе весело лопочущуюпятимесячную малышку, и девочка, уловив ее на-пряжение, заплакала, как будто тоже почувство-вав что то не ладное. И когда Энди повесил трубку,Диана была в этом абсолютно уверена, хотя он ещеничего ей не сказал.

– Что случилось? Они что, не подписали доку-менты, да? Когда Энди поднял голову и посмотрелна нее, у него в глазах застыла боль.

– Нет. Они хотят все обдумать еще несколькодней. И скорей всего им захочется прийти и пови-

114

дать ребенка.Ему очень не хотелось говорить ей это и рас-

страивать ее, особенно сейчас, но Диане следовалознать все и быть готовой к любому повороту собы-тий. Джейн накануне подписания окончательногоотказа от ребенка засомневалась. Она уже не былатак уверена, что ей необходимо закончить колледжи что она поступила правильно, отдав дочь при-емным родителям; это были вполне разумные до-воды, но только не для Дианы с Энди.

– Эдвард готов все подписать хоть сейчас, ноДжейн хочет подумать несколько дней. И она за-явила Эрику, что прежде должна увидеть девочку.

– Она не имеет права, – воскликнула Диана, вволнении вскакивая на ноги, – они отдали ее… итеперь не могут ее забрать! – Она не выдержала игорько заплакала.

– Малыш, – попытался успокоить ее Энди такласково, как только мог, – пойми, они имеют наэто право, пока не подписали окончательное согла-шение.

– Ты не можешь позволить им так поступить снами. – Она плакала, держа на руках малышку, ион осторожно забрал у нее Хилари и прижал ксебе.

– Пожалуйста, успокойся. – Он не хотел, чтобыиз за одного ребенка она потеряла другого. – На-берись терпения и подожди. Надо посмотреть, чтобудет дальше.

– Как ты можешь так говорить? – закричалаДиана.

Она любила Хилари как свою дочь и прекраснопонимала, что, как ни хорош будет их собствен-ный малыш, она никогда не полюбит его больше,чем ее. Потому что она была ее первым ребенком,первым существом, которому Диана отдала всюсвою материнскую любовь.

– Я не хочу, чтобы Джейн ее увидела.Энди не стал объяснять жене, что так поступать

неразумно, боясь еще больше разволновать ее.Вскоре снова позвонил Эрик и сказал, что

Джейн с Эдвардом собираются приехать. Он объ-яснил, что Джейн казалась очень расстроенной,когда говорила с ним по телефону, и посоветовалЭнди с Дианой сохранять спокойствие и дать ейвозможность увидеть ребенка.

– Я все понимаю, – сказал Энди своему другу, –но я очень волнуюсь за Диану. Она просто в па-нике из за всего этого. – Он уже говорил Эрику,что жена беременна. Это то как раз и беспокоилоДжейн. Она боялась, что если Диана родит своегоребенка, то они не будут должным образом забо-титься о ее малышке.

– О господи! – воскликнул Энди, выслушавсвоего друга. – Почему в жизни все так непросто?

– Потому что жизнь – это не сплошной празд-ник, – ответил Эрик, и Энди вздохнул. Этот разго-вор окончательно лишил Диану покоя.

Эдвард и Джейн приехали в Лос Анджелес надва дня. Они остановились в дешевом мотеле, рас-положенном на окраине города, и сразу же при-

шли в дом к Диане с Энди. Джейн сразу же выра-зила желание взять дочку на руки. Диана былапросто в отчаянии. Она боялась, что Джейн схва-тит девочку и скроется, но, конечно, та не сделалаэтого. Джейн только сидела и плакала, а Эдвардмолча сидел рядом, даже не пытаясь утешить ее.Их отношения, несомненно, стали более натяну-тыми, чем в те дни, когда Дугласы познакомилисьс ними, и Джейн выглядела какой то жалкой и не-счастной. И только на следующий день Дианаузнала почему. Джейн призналась ей, что недавносделала аборт. Она не хотела еще раз проходитьчерез роды, но это событие заставило поменять ееотношение к удочерению малышки. Она вдруг за-думалась над тем, правильно ли она поступилапять с половиной месяцев назад, когда отдала де-вочку. И она призналась, что в том, что она ещераз забеременела, не было ничего удивительного:она просто хотела иметь ребенка, но в последниймомент испугалась вновь переживать родовыемуки.

– И ты решила отобрать моего! – наконец, невыдержав.

взорвалась Диана. – Но пойми, что она теперьнаша. Мы ухаживали за ней, когда она болела, мывставали к ее колыбельке по пять раз за ночь, мыприняли ее, и она теперь наша, и мы любим ее.

– Но я же носила ее девять месяцев, – упрямосказала Джейн, в то время как двое мужчин на-блюдали за ними, чувствуя себя глупо и беспо-мощно.

– Да, я это знаю, – произнесла Диана, изо всехсил стараясь взять себя в руки, – и я всегда будутебе благодарна за нее. Но ты просто не можешьотнимать ее у нас. Ты же не можешь сначала ска-зать: «Вот возьмите и любите ее до конца жизни»,а потом: «Нет, ну ка, извините, я передумала, по-тому что сделала аборт». А ты подумала, что станетс ней? Во что теперь превратится ее жизнь? Чтовы сможете ей предложить? Что изменилось за этипять месяцев? Почему ты решила, что ей будетлучше с вами, а не с нами?

– Может быть, потому, что я все таки ее мать, –мягко проговорила Джейн. Она чувствовала себявиноватой перед ними, но ей действительно былонеобходимо понять, хочет ли она вернуть себедочь. – Я не хочу потом жалеть об этом всю своюжизнь, – честно призналась Джейн.

Но Диана не собиралась сдаваться так легко:– Ты будешь жалеть, Джейн. Всегда будешь. От-

дать ребенка – это очень серьезный шаг для жен-щины. Но пять месяцев назад тебе казалось, чтоэто для тебя единственный правильный выход.

– Мы оба так считали, – спокойно вставил Эд-вард. – Я и не изменил свою точку зрения. Но уДжейн появились сомнения на этот счет.

Он советовал ей сразу же сделать аборт, но онаиспугалась, за что потом мучилась еще стольковремени. Эдвард считал, что идея возвращениядочери – женская блажь, минутный капризДжейн, которому нельзя потакать. Появление у

115

них этой малышки, к которой он не испытывалотеческих чувств, сильно бы осложнило их жизнь.

– Я еще ничего не решила, – проговорилаДжейн, когда они уходили от них после второговизита, а Диане хотелось кричать и умолятьДжейн, чтобы она больше не приходила и не тер-зала их. Она просто не сможет этого вынести.

Весь остаток дня ее мучили боли, что ужаснобеспокоило Энди.

Супругов охватила паника, когда в полночь измотеля позвонил Эдвард и спросил, не могут лиони с Джейн зайти к ним прямо сейчас, так какона хочет сказать Дугласам что то очень важное.

– Сейчас? – Энди был сильно встревожен, аДиане стало дурно, когда он сказал ей, в чем дело.

– Она забирает ребенка, да? Она… она… Что онтебе сказал?

– Диана, возьми себя в руки. Он мне ничего необъяснил. Он только сказал, что Джейн должна со-общить нам что то очень важное.

– Но почему она с нами так поступает?– Потому что для нее это тоже непростое реше-

ние. Они оба сознавали, насколько расставание сХилари будет ужасно. Они даже представить себене могли, что с ними будет, если они лишатся де-вочки. Хилари прочно вошла в их жизнь, напол-нила ее новым смыслом, и им придется всеначинать заново…

Казалось, они прождали целую вечность, когданаконец в полпервого ночи раздался звонок вдверь. Джейн была расстроена и очень бледна,глаза ее припухли от недавних слез. Эдвард нескрывал своего раздражения. За последние двадня его терпение подверглось сильному испыта-нию, и он очень хотел как можно скорее покон-чить со всем этим и вернуться в Сан Франциско.

Диана пригласила их в дом, но Джейн осталасьстоять на пороге и только покачала головой. Слезыхлынули у нее из глаз.

– Простите меня, – прошептала она.Диана уже приготовилась услышать самое худ-

шее и положила руки на живот, как будто стара-ясь защитить этого ребенка.

– Простите, – снова повторила Джейн, – я знаю,как это тяжело для вас обоих, – она пыталась по-добрать нужные слова, – но теперь я уверена. Язнаю, что не могла… что не могу… Я не смогу статьей хорошей матерью, если один раз уже предалаее…

Диане показалось, что она сейчас потеряет со-знание и Энди пришлось поддержать ее за плечи,чтобы она не упала.

– Мы улетаем в Сан Франциско прямо сейчас. –Джейн протянула Диане конверт. – Я подписалавсе документы.

Диана не выдержала напряжения и заплакала.Джейн с сочувствием посмотрела на нее и попро-сила разрешения войти в дом.

– Можно, я взгляну на нее еще только раз? Кля-нусь, я больше никогда не буду пытаться увидетьдевочку. Теперь она ваша. – Она была так трога-

тельна, что Диана не смогла ей возразить и молчапровела ее наверх, в спальню. Хилари крепкоспала в детской кроватке, стоявшей в углу ихспальни. По соседству у нее уже была своя ком-ната, полная плюшевых зверушек, кукол и другихподарков, но им нравилось, когда она была рядомс ними. И Энди с Дианой никак не решались «вы-селить» ее из своей спальни.

И теперь Джейн стояла, глядя на малышку, и еесердце сжималось, а глаза были полны слез. Онакоснулась щеки девочки тонкими пальцами, какбы благословляя ее.

– Спи, моя дорогая, – прошептала она, – я все-гда буду любить тебя. – Джейн постояла так ещеминуту, а потом нагнулась и поцеловала девочку.

Диана почувствовала, как к горлу подкатилкомок. Джейн помедлила еще мгновение, глядя спорога спальни на спящую девочку, а потом на-чала спускаться по лестнице. Она оставила своегоребенка, и ей нечего было больше делать в этомдоме. На прощание она стиснула руку Дианы имедленно побрела к машине за своим мужем.Когда дверь за ними закрылась, Диана продол-жала горько плакать и никак не могла остано-виться. Она чувствовала вину, и печаль, исожаление, и… невероятное облегчение оттого, чтоХилари осталась с ними. Это было целое моречувств, и, боясь исчезнуть в нем, она судорожнообняла Энди.

– Пошли. – Энди медленно повел жену наверх,обняв за плечи, вздрагивающие от рыданий. Былоуже почти два часа ночи, они были ужасно взвол-нованы событиями последних двух дней, и Эндисчитал, что им просто повезло, что у Дианы не на-чались преждевременные роды.

На следующий день он велел жене оставаться впостели и взял на себя все заботы о малышке.Эрик Джонс прилетел лично, чтобы забрать доку-менты. Все было оформлено над лежащим обра-зом. Хилари Диана Дуглас теперь навсегдапринадлежит только им.

– Мне не верится, что все кончилось, – тихо ска-зала Диана после того, как ушел Эрик. Теперь уженикто не МОГ забрать у них девочку. Никто непридет и не скажет, что передумал. Никто не смо-жет разлучить их.

Глава 19

Близнецы Брэда и Пилар должны были по-явиться на свет в начале ноября, и в течение по-следнего месяца она почти совсем не вставала скровати, поднимаясь только в ванную и туалет. Ейуже до смерти надоело все время лежать И думатьо том, что может случиться. Например, один изблизнецов запутается в пуповине и задохнется иливо время родов один помешает другому.

Брэд почти не отходил от жены, делал вместе сней дыхательные упражнения, чтобы во времяродов Пилар делала это автоматически. Она такрастолстела, что была похожа на карикатурное

116

изображение женщины, проглотившей дом. Ино-гда, разглядывая себя в зеркале, Пилар от душисмеялась над своим неузнаваемо изменившимсятелом Иногда ей казалось, что уже никогда большеу нее не будет стройной фигуры и плоского жи-вота.

– Это уже достижение, – как то вечером под-дразнил Брэд, помогая ей выбраться из ванны.Она сама не могла делать практически ничего. Немогла искупаться без его помощи, не могла надетьдаже тапочки.

Марина заходила к ним так часто, как толькомогла, и, когда Брэд уходил на работу, в домепочти всегда была Нэнси. Она сочувствоваламачехе и говорила, что не поменялась бы с ней ме-стами ни за что на свете. Как то раз, придя домой,Нэнси заявила мужу, что, пока все вокруг ходят наприемы, развлекаются и наслаждаются жизнью,бедняжка Пилар лежит целыми днями как живаягора, готовая вот вот разродиться.

Часто звонила мать, она, казалось, смирилась смыслью, что Пилар беременна. Она даже не-сколько раз порывалась прилететь, но дочь не хо-тела этого.

Пилар жаловалась, что уже шесть месяцев небыла у парикмахера, и, когда ей становилось ужсовсем невмоготу, Брэд снова и снова напоминалей, чем увенчаются все ее страдания. Конечно, онаи сама это прекрасно знала. Просто для нее этобыло невыносимо – лежать и ждать, когда нач-нутся роды.

Оба младенца развивались нормально, и, судяпо тому, что один плод выглядел чуть крупнее,доктор во время последнего осмотра предположил,что это скорее всего мальчик В его практике такоеслучалось. Он также сказал ей, что они пригласятсамых опытных специалистов принимать у неероды. И из за ее возраста, и из за того, что онабудет рожать двойню, врач хотел, чтобы присут-ствовал еще один акушер и два педиатра дляобоих детей.

– О, это будет похоже на торжественный прием,– проговорил Брэд, пытаясь разрядить обстановку.

Он заметил, как напряглась Пилар, когда док-тор заговорил об опытных специалистах и о том,что может произойти, если ей понадобится делатькесарево сечение. Не хотелось думать о подобнойоперации, но надо было быть готовыми ко всему.И Брэд заметил, что чем меньше дней оставалосьдо родов, тем больше нервничала Пилар.

Доктор попросил ее соблюдать максимальнуюосторожность и сразу же звонить ему, если еебудет что то беспокоить. За неделю до назначен-ного срока Пилар рано утром почувствовалаострую боль внизу живота и сразу поняла, что унее начались схватки. Когда боль отпустила, онапозвонила врачу, и тот посоветовал ей немного по-ходить, чтобы ускорить роды. Сделав это, Пиларбыла страшно удивлена тем, как сильно ослабла.Ноги у нее тряслись и подгибались. Она страшнорасстроилась оттого, что не смогла долго ходить, у

нее не хватало сил, она задыхалась и боялась по-терять равновесие.

В тот же день после полудня у нее начались ре-гулярные боли, но, когда Брэд предложил поехатьв больницу, они прекратились.

– Боже, как я хочу скорее избавиться от этого,– сказала она Брэду.

Но в тот день до вечера ничего так и не про-изошло, и только после ужина у нее отошли воды.И хотя регулярные схватки еще не начались, док-тор все равно попросил, чтобы она приехала вбольницу. Он хотел оставить ее там, чтобы можнобыло наблюдать за ней.

– Чего тут наблюдать, – простонала она, с тру-дом разместившись на заднем сиденье машины, –ничего же не происходит. Зачем мы туда едем?Это же глупо.

Брэд не стал возражать ей, но он чувствовалзначительное облегчение от того, что может нако-нец передать ее в руки врачам. Он боялся, что уПилар в любой момент начнутся роды, а у него небыло никакого желания стать «повивальной баб-кой» при рождении близнецов. Он считал доста-точным то, что согласился присутствовать природах. При мысли об этом ему становилось не посебе, но он знал, что будет нужен жене в трудныймомент, и поэтому ответил утвердительно, когдаона попросила его об этом.

Как только они появились в приемном покое,врач про вел ее в палату и осмотрел. У Пилар про-должались слабые схватки. Доктор объяснил ей,что те боли, которые она чувствовала утром, быливызваны тем, что шейка матки начала расши-ряться, и обрадовал пациентку известием, чтоочень скоро она сможет нянчить своих малышей.

– Пока все в норме, время еще есть, – заверилон их и ушел домой, пообещав приехать, кактолько его вызовут.

Супруги немного посмотрели телевизор, и ейдаже удалось ненадолго задремать, но она вдругпроснулась от странного ощущения. Пилар каза-лось, что она испытывает сильное давление.

Она позвала Брэда, и он, совершенно растерян-ный, привел медсестру и попросил жену объяснитьвсе ей.

– Я думаю, что у вас начались роды, миссис Ко-леман, – улыбнулась медсестра и побежала за док-тором, и уже через минуту пришел дежурныйврач, чтобы осмотреть ее.

У Пилар вдруг начались сильные схватки. Ейпоказалось, что ее живот зажали в огромные тискии сжимали, сжимали, не давая ей даже перевестидыхание, и она думала, что не вынесет этого. Онавцепилась в руку Брэда, хватая ртом воздух, и ктото, она не видела кто, приподнял ее кровать.

– О господи… это ужасно, – проговорила онатихо, когда боль отпустила.

Волосы у нее слиплись от пота, во рту все пере-сохло, но это было только начало. Схватки следо-вали одна за другой, доставляя ей невероятныемучения. Медсестра выбежала из палаты, чтобы

117

позвонить врачу и сообщить, что Пилар Колеманначала рожать.

В палате появились еще двое врачей. Две мед-сестры крепили провода от монитора на ее жи-воте, который будет показывать сердцебиениеплодов и сокращение матки. Пилар казалось, чтоэти провода легли ей на живот ужасной тяжестьюи делают схватки еще более болезненными.

Это было ужасно, она чувствовала себя под-опытным кроликом, которого связали, пристег-нули и лишили возможности двигаться. В еежизни происходило такое важное событие, а ейказалось, что ее лишили всяческого участия в нем.

– Брэд… я не могу… не могу… – Она пыталасьосвободиться, но все эти ремни и ужасная боль недавали ей двигаться. – Брэд, останови их. – Пилартак хотелось, чтобы все ушли и оставили ее впокое, сняли с нее эти дурацкие ремни и провода,которые так мешали ей. Но они уже не могли оста-вить ее, теперь от них зависело, чтобы роды про-шли нормально, и Брэд мог только беспомощнонаблюдать за происходящим.

Правда, он попытался сделать хоть что нибудь,обращаясь сначала к медсестре, а потом и к врачу,который только что приехал.

– Можно сделать что нибудь, чтобы облегчить еестрадания? – с надеждой спросил он. – Ремни отмонитора причиняют ей неудобство, а ей и такприходится туго.

– Я все это знаю, – сочувственно ответил док-тор, – но она рожает двоих, и раз мы обошлись безкесарева сечения, нам необходимо видеть, что тампроисходит. Поймите, это необходимо. С такимивещами не шутят. – И доктор обратил все внима-ние на пациентку. – Ну, как мы себя чувствуем? –спросил он Пилар с ободряющей улыбкой.

Дерьмово, – ответила она вдруг и почувствовалаприступ тошноты. «Только этого не хватало, – по-думала Пилар. – Когда же все это кончится?»Новый приступ боли заставил ее вскрикнуть. Ка-залось, внутренности ее сейчас разорвутся, не вы-держав напряжения. «Может быть, – подумала онас надеждой, – уже пора тужиться, может быть,сейчас наконец то это произойдет и для меня всезакончится?» Но, когда она спросила медсестру, тасказала ей, что до конца еще далеко. Это былотолько начало.

– Больно, – прохрипела Пилар, когда докторприблизился к изголовью ее кровати. Она еле во-рочала языком от боли. – Сделайте мне обезболи-вающий укол.

– Мы поговорим об этом позже. – Врач по-пытался отойти, но она схватила его за рукав и за-плакала.

– Нет, сделайте его сейчас, – проговорила она,пытаясь сесть, но ремни от монитора удержали еена кровати, и Пилар только схватила за рукуБрэда. – О господи… послушайте… кто нибудьслышит меня?..

– Да, я слушаю тебя, дорогая, – произнес Брэд.Он с жалостью смотрел на искаженное болью лицо

жены и клял себя за собственную беспомощность.В палате деловито сновали врачи и медсестры,спокойно занимались своим делом, словно появле-ние на свет новых жителей Земли было чем то со-вершенно ординарным. Пилар плакала от боли иотчаяния. И почему никто не хочет ее выслушать?Все, что она могла, – это лежать и всхлипывать вперерывах между схватками, когда уже не в силахбыла закричать.

– Скажи им, пусть они сделают что нибудь… –молила она, – пожалуйста… ну пожалуйста…только бы эта боль прошла…

– Я все понимаю, дорогая… Я все понимаю… –Но он уже ничего не мог понять. Мало того, он уженачал жалеть обо всем: и о том, что она принималагормоны и все другие лекарства, и вообще о том,что они обратились к доктору Вард, и о том, к чемув конце концов это привело. Брэд был в ужасе,видя, как ей больно, и ничего не мог для нее сде-лать. Никогда в жизни он еще не чувствовал себятаким беспомощным.

– Я думаю, ее необходимо перевести в родиль-ную палату, – сказал ассистент доктору Паркеру,– на случай, если придется делать кесарево сече-ние. Мы должны быть готовы ко всему.

– Да, это вполне разумно, – согласился доктор,и тут же началась суматоха, зашли еще какие толюди, появилась еще какая то аппаратура, ееснова начали осматривать, между тем как схваткистановились все сильней.

Пилар перевезли на каталке из палаты в ро-дильное отделение, и она все продолжала проситьих оставить ее в покое и уйти, но никто не обра-щал внимания на ее слова. Судя по всему, событияразвивались слишком стремительно, и они должныбыть готовы ко всему. Был только час ночи, ноБрэду казалось, что прошла целая вечность.

В родильной палате Пилар переложили с ка-талки на специальный стол, ноги привязали, аруки вытянули вдоль тела, подключив электроды,и она начала тут же жаловаться на то, как ей не-удобно, в то время как схватки все продолжались.Она говорила, что ее спина и шея вот вот сло-маются, но ее никто не слушал. Все были занятыдругим. В палате уже находились два педиатра,несколько медсестер и оба доктора.

– Боже, – хрипло сказала она Брэду, когда больнемного отпустила, – мы что, продавали билеты напредставление? – Монитор был уже подключен, икаждый ее вздох, казалось, расширяет шейкуматки.

Как сказала медсестра, матка расширилась ужена десять сантиметров, и теперь ей можно начи-нать тужиться.

– Да, давайте, – подтвердил доктор Паркер, ноПилар это нисколько не волновало. Единственнаямысль, которая ее заботила, была о том, что ей несобираются сейчас делать обезболивающий укол.

– Почему мне ничего не вколют? – захныкалаона.

– Потому что это может повредить вашим ма-118

лышам, – коротко ответила одна из медсестер.Но уже через минуту Пилар вообще не смогла

бы ничего сказать, потому что у нее начались по-туги и боль сделалась адской.

Для стоявшего в стороне Брэда все это выгля-дело сплошным кошмаром. Все что то громко го-ворили, а Пилар тужилась и кричала, потом боль,казалось, отпускала ее, но тут же начиналасьснова, и все опять начинали говорить, а она – кри-чать. Он никак не мог понять, почему они не сде-лают ей что нибудь, чтобы унять боль, пока врачне объяснил ему, что укол может отрицательносказаться на малышах.

Казалось, она тужится уже несколько часов, ноничего так и не произошло. Посмотрев на часы,Брэд был очень удивлен тем, что уже четыре часаутра. Он прикинул, сколько времени прошло с тогомомента, когда Пилар абсолютно перестала пони-мать, что происходит вокруг.

И вдруг все снова заволновались. В комнате по-явились два новых человека, а лица в масках скло-нились над Пилар еще ниже. Крик жены звучал унего в ушах не переставая, казалось, это был дол-гий, бесконечный вой, но вот все вдруг зашумели,и Брэд наконец увидел головку первого ребенка,прокладывающего себе путь в этот мир, и услышалего протяжный крик, смешавшийся с крикомПилар.

– Мальчик, – сказал доктор. Брэд был обеспо-коен, что ребенок оказался какого то синеватогоцвета, но медсестра объяснила, что в этом нетничего страшного, и уже через минуту малыш вы-глядел гораздо лучше.

Его поднесли к лицу роженицы, чтобы дать ейвозможность получше его рассмотреть, но Пиларбыла слишком измучена, чтобы как то реагироватьна это. Схватки не сделались слабее, и доктор припомощи щипцов пытался помочь второму ребенкупоявиться на свет. Брэду было страшно смотретьна то, что они делают с его женой, и он только мо-лился про себя, до боли стискивая ее руки в своих.

– Потерпи еще немного, дорогая… скоро всекончится. – Он от всей души надеялся, что егослова вскоре подтвердятся. Брэд не представлял,как это может выносить Пилар, сам он держалсяиз последних сил. Она же только плакала, прижи-маясь к нему.

– О, Брэд… это так ужасно…– Я знаю… знаю… но все вот вот закончится.Но этот ребенок оказался еще упрямее, чем пер-

вый, и в пять часов оба акушера, посовещавшись,обратились к Брэду.

– Если девочка не появится в ближайшие не-сколько минут, мы будем вынуждены сделать ке-сарево сечение, – объяснил врач. – Сама Пиларсправиться с этим не может.

– Это облегчит ее страдания? – с надеждойспросил он, надеясь, что жена не может его услы-шать. Но Пилар мучили ужасные боли, к тому жеона изо всех сил тужилась и не прислушивалась ктому, о чем говорят вокруг.

Скорее всего да. Разумеется, мы сделаем ейобщий нар коз, тогда как сейчас мы не можем вве-сти ей даже обезболивающее. Но для нее вдвоеувеличится опасность – предстоит делать кесаревосечение. Она долго не сможет оправиться. Но покавсе зависит от того, как ребенок поведет себя вследующие несколько минут.

Первого младенца уже тщательно осмотрели,взвесили, обмыли и поместили в специальный изо-лятор. Он все время подавал голос, напоминая осебе.

– Меня не волнует, что вы собираетесь делать! –в смятении воскликнул Брэд. – Делайте то, чтосчитаете нужным и что может облегчить ее стра-дания.

– Попытаемся все же обойтись без кесаревасечения, – проговорил врач и снова приблизился кроженице. Он старался изо всех сил, надавливаяи подталкивая плод, и наконец, когда они уже со-всем отчаялись, ребенок зашевелился и стал мед-ленно продвигаться вперед, показавшись междуног матери.

Было уже пять часов утра, Пилар была так из-мучена, что с трудом понимала, что происходит, ивдруг она увидела ее – сначала маленькое смор-щенное личико, а потом и всю крошку. Девочкабыла почти в два раза меньше, чем ее братик, иона вертела головой, как будто искала свою мать.И, словно почувствовав это, Пилар приподняласьнемного и тоже посмотрела на нее.

– О, какая она хорошенькая! – воскликнула онаи снова откинулась на подушку, улыбаясь Брэдусквозь слезы. Пилар была совершенно без сил, нозато знала, что все ее муки были не напрасны. Те-перь у нее было двое прекрасных малышей, и онас облегчением посмотрела в глаза мужа, покаврачи обрезали пуповину, а медсестра принималамалышку, укладывая ее во второй изолятор, чтобыпедиатр смог осмотреть ее. Но на этот раз почемуто не последовало громкого крика, и в палатевдруг воцарилась гробовая тишина.

– С ней все в порядке? – с беспокойством обра-тилась Пилар к доктору Паркеру.

Но все молчали, только сделались вдруг оченьсерьезными. Брэд прекрасно видел, как его сынворочается в своем изоляторе в углу палаты. Двемедсестры хлопотали вокруг него, а он отчаянноразмахивал ножками и ручками. Но Брэд не виделдевочку с того места, где он стоял, и, чтобы рас-смотреть, что происходит, ему пришлось шагнутьв сторону от изголовья стола, на котором лежалаПилар. И он увидел, как врач склонился над ма-лышкой, пытаясь вдохнуть в нее воздух и заста-вить ее дышать. Он сделал ей искусственноедыхание, а потом начал массировать крошечнуюгрудную клетку, но все было напрасно, девочка ле-жала абсолютно неподвижно. Она умирала, и ониничего не могли сделать, чтобы вдохнуть в неежизнь.

Брэд в ужасе уставился на врача, а Пилар, ле-жавшая позади него на столе, все продолжала за-

119

давать вопросы, на которые у присутствующих небыло ответов. У него оборвалось сердце. Господи,что же он теперь ей скажет?

– С ними все в порядке?.. Брэд?.. Почему я неслышу, как они кричат?

– С ними все отлично, – проговорил он деревян-ным голосом, и тут кто то сделал его жене укол.Почти в ту же минуту она почувствовала голово-кружение и начала засыпать, и Брэд взглянул настоявшего перед ним доктора.

– Что произошло? – спросил он. Это было на-столько ужасно, что его даже не утешала мысль отом, что у него родился сын.

– Трудно сказать точно. Она родилась слишкоммаленькой. Мы полагаем, что она получила гораздоменьше крови, чем ее брат. В медицине это назы-вается близнецовым переливанием крови. В ре-зультате ее организм значительно ослаб, и она несмогла самостоятельно сделать вдох. Полагаю, унее недоразвиты легкие, поэтому она и не смоглазадышать. Если вы настаиваете, я сделаю вскры-тие, – с горечью произнес он.

Брэд повернулся и посмотрел на жену, крепкоспящую на столе в родильной палате. Наконец тоей сделали укол, и она уснула как раз в тот момент,когда произошло это ужасное событие. И Брэддаже представить себе не мог, как он сообщит ейо том, что произошло. Большая радость за не-сколько минут обернулась для них ужасной траге-дией.

Педиатры были полностью согласны с акуше-рами – что то было явно не в порядке с легкимиребенка, и об этом до родов никто ничего даже неподозревал. Да и во время родов у нее было нор-мальное сердцебиение, просто из за того, чтопочти вся кровь досталась ее брату, она былаочень слаба и не смогла выжить вне лона своей ма-тери. Несомненно, врачи сделали все, чтобы вдох-нуть в нее жизнь.

Брэду все это объяснили, и похоже было, что онвсе понял. Но он никак не хотел поверить в то, чтопроизошло. И, в то время как Пилар увезли из ро-дильной палаты, Брэд все стоял, глядя на свою ма-лышку, и по его щекам катились слезы. Онаказалась ему такой хорошенькой и спокойной. Ка-залось, что она просто спит.

Ее братишка громко плакал, как будто пони-мал, что произошло. Ну конечно, он так привыкбыть все время с ней рядом, чувствовать ее при-сутствие, а теперь она вдруг исчезла, так же, впро-чем, как и их мать.

Непроизвольно Брэд протянул руку и дотро-нулся до нее. Она все еще была тепленькая, и онсмотрел на дочь, борясь с желанием взять ее наруки. Что он скажет Пилар? Что он сможет ей ска-зать? Как он объяснит ей, что один ребенок умер?Она проснется в ожидании свершившегося чуда ив тот же момент будет ошарашена свалившейся нанее ужасной трагедией. Природа сыграла с ниминевероятно злую шутку, и он все стоял и смотрелна своего, казалось, мирно спящего ребенка.

– Мистер Колеман, – мягко произнесла медсе-стра, – если вы хотите видеть жену, то она ужепроснулась.

– Спасибо, – мрачно ответил он. Он снова до-тронулся до крошечной ручки и ушел, оставив де-вочку в опустевшей палате, чувствуя почему то,что ему нельзя этого делать, что он все еще нуженей, но, конечно, это было не так. – Как моя жена?– с отсутствующим видом спросил он у медсестры,следуя за ней в палату.

– Она чувствует себя гораздо лучше, – улыбну-лась медсестра.

«Это ненадолго», – мрачно подумал Брэд и по-старался собрать все свои силы для предстоящегообъяснения.

– Где малыши? – спросила Пилар слабым голо-сом, как только увидела мужа. Она потеряла многокрови, и ей пришлось перенести ужасную боль.Нет, он не может сказать ей сейчас всей правды.И когда Брэд посмотрел на нее, глаза его былиполны слез.

– Я так люблю тебя, и ты была таким молодцом.– Он тщетно старался скрыть слезы.

– Где дети? – снова спросила она.– Они все еще в родильной палате, – ответил

Брэд, солгав ей первый раз в жизни, понимая, чтоэто необходимо.

Пусть пока она ничего не знает, для нее этобыло бы так жестоко, после того как она виделамаленькое личико, узнать, что девочка сразуумерла. Ее брат близнец выглядел таким крепы-шом, казалось, он пришел в этот мир прекрасноподготовленным к жизни, чего нельзя было ска-зать о его сестренке. – Их скоро принесут, – сновасолгал он, и она опять задремала.

На следующее утро уже не было никакогосмысла скрывать от Пилар правду. Брэд вместе сдоктором зашли к ней, чтобы сообщить ей все, иБрэду показалось, что эта новость убьет ее. Онасмертельно побледнела и обмякла, а Брэду при-шлось поддержать ее и уложить на подушку.

– Нет!.. Нет, скажи мне, что это неправда! – за-кричала она. – Скажите, что вы решили обманутьменя! – набросилась она на них с доктором.

Врач произносил какие то слова, стараясь какможно проще объяснить ей причину смерти де-вочки. Ее дочь, как он сказал, умерла почти сразуже после рождения, потому что не смогла сделатьпервый вдох. Она была очень слаба, к тому же унее были недоразвитые легкие. Она просто несмогла бы выжить, объяснил он Пилар.

– Но это неправда! – в бешенстве воскликнулаона. – Вы, вы убили ее! Я видела ее, она былажива… и она… она посмотрела на меня!

– Мне очень жаль, миссис Колеман, – сочув-ственно произнес врач. – Она не сделала первыйвдох и не издала первый крик. И поверьте, мы сде-лали все, что могли, чтобы спасти ее.

– Я хочу ее увидеть, – сказала Пилар, всхлипы-вая, и попыталась встать с кровати, но вдруг об-наружила, что она слишком слаба и не может

120

этого сделать. – Я хочу ее видеть прямо сейчас. Гдеона?

Мужчины переглянулись, и доктор ничего неимел против того, чтобы показать Пилар ее мерт-вую девочку. Они всегда раньше это делали. Почтивсе супруги желали попрощаться со своими мерт-ворожденными или умершими при родах детьми.Девочка была в больничном морге… и не было ни-каких оснований в том, чтобы отказать матери вее просьбе.

– Отведите меня к ней.– Чуть позже ее смогут принести прямо сюда, –

успокаивающе произнес врач, а Пилар опять по-вернулась к мужу.

Она всхлипывала, до нее никак не могло дойти,что это случилось на самом деле. Ведь вчера ночьюона была так счастлива! Пусть это длилось толькомгновение, но она знала, что девочка у нее есть. Атеперь ей пришлось узнать, что ее, оказывается,нет. И она даже ни разу не взяла ее на руки.

– А сейчас не хотели бы вы увидеть вашегосына?

Она хотела ответить отрицательно, но, посмот-рев на мужа, кивнула. Он был такой расстроенныйи так переживал из за того, что случилось, чтоПилар решила не делать ему еще больнее, но все, очем она в тот момент мечтала, – это умереть ипоследовать за своей крошкой.

– Сейчас его принесут, – выходя, сказал доктор,и уже через минуту он снова появился, неся вруках спеленутого младенца. Он весил девять фун-тов, и для близнеца это было очень много. Но егомалютка сестра весила меньше четырех. Она от-дала все, что ей было необходимо для жизни,своему двойняшке и не оставила себе ничего. Этобыл классический случай, когда выживает силь-нейший.

– Он просто красавец, правда? – грустно произ-несла Пилар. Создавалось впечатление, что она гдето далеко, она даже не протянула руки, чтобывзять своего сына, только сидела и пристальносмотрела на него, думая, почему же все таки онвыжил, а его сестра – нет. Брэд держал сына наруках, и они оба смотрели на младенца, потомосторожно протянул малыша и вложил его в рукиматери. Целуя его, Пилар горько заплакала.

И когда медсестра забирала его, Пилар сновапопросила, чтобы ей показали дочь.

Ее отвезли вниз на кресле и оставили посредипустой комнаты, в которой было очень холодно, астены, пол и потолок сверкали чистотой. И черезминуту внесли ее дочь. Она лежала, туго запелену-тая в одеяльце, и ее крошечное личико было такимчистым и невинным… И Брэду снова показалось,что она просто спит.

– Я хочу взять ее на руки, – сказала Пилар, имуж осторожно вытащил ее и передал в руки ма-тери, где она ни разу так и не побывала. Пилар не-которое время сидела неподвижно, потом вдругначала касаться губами крошечных глаз, ротика,щечек, как будто хотела вдохнуть в нее жизнь. Как

будто хотела изменить то, что случилось прошлойночью, потому что никак не могла с этим сми-риться.

– Я люблю тебя, – тихо шептала она, – я всегдабуду любить тебя… ведь я любила тебя и тогда,когда ты еще не родилась, и сейчас, малышка, ятебя тоже люблю.

Она подняла глаза на мужа и увидела, что онтоже плачет, не в силах справиться с собой. И,глядя на нее, Брэд только горестно качал головой.

– Мне так жаль, – повторял он, – мне так жаль…– Я хочу назвать ее Грейс, – спокойно произ-

несла Пилар. – Грейс Элизабет Колеман. – Элизабет– это в честь матери. Почему то ей казалось этоправильным.

Брэд только кивнул в ответ. Он не мог вынестимысли о том, что посреди веселого праздника наних вдруг обрушились похороны этой малышки.

Пилар долго сидела, держа дочь на руках ивглядываясь ей в лицо, как бы желая навсегда за-помнить его черты… навсегда быть уверенной втом, что не забудет его никогда… никогда, до тогодня, когда они, может быть, встретятся на не-бесах… Потом наконец опять вошла медсестра, иони передали малышку ей.

– Прощай, милый ангелочек, – произнеслаПилар, снова целуя ее и чувствуя, как ее душа от-рывается от сердца и наполняется такой печалью,какую ей вряд ли удастся еще когда нибудь изве-дать в жизни. Частица ее самой будет похороненавместе с ее ребенком.

Когда они вернулись наверх в палату, их ждалавторая медсестра. Мальчика уже перенесли в па-лату Пилар, и он крепко спал в своей кроватке.Медсестра, знавшая об их трагедии, с сочувствен-ным видом помогла Пилар улечься на кровать ипротянула ей спящего малыша.

– Нет… только не… – покачала головой Пилар ипопыталась отстранить ребенка, но медсестра,проявляя настойчивость, положила малыша в рукиматери и отступила от кровати.

– Вы необходимы ему, миссис Колеман… и онвам необходим… – С этими словами она покинулапалату и оставила мальчика наедине со своими ро-дителями.

Они так долго и тяжело боролись за него, и те-перь он вошел в их жизнь, принеся с собой и ра-дость и горе. В том, что его сестренка умерла, еговины не было. И, держа его в руках, Пилар вдругпочувствовала, что на сердце у нее потеплело. Онбыл такой теплый и тяжеленький и так не походилна Грейс. Он был таким земным малышом… а онабыла похожа на крошечного ангела, на тень ма-лышки… слабую тень, промелькнувшую и при-званную богом обратно на небеса…

Для них это был странный день – день радостии скорби, горя и восторга, смешанного с печальюи разочарованием, они познали целое море чувств,и это сблизило их еще больше. Приходила Нэнси ирыдала в объятиях мачехи, не будучи в состояниивыразить словами своих чувств. Томми тоже не

121

удержался от слез, принося им свои соболезнова-ния.

Оставшись одна, Пилар позвонила матери. И впервый раз в жизни мать несказанно удивила ее.Она перестала быть Блистательным Доктором Грэ-хем, она превратилась в бабушку малышки, кото-рая так мало побыла в этом мире, и в матьженщины, терзаемой глубокой скорбью, и онипочти целый час проговорили и проплакали. И уПилар сердце сжалось от боли, когда мать расска-зала ей о том, что у нее был сын, умерший в груд-ном возрасте задолго до того, как родилась Пилар.

– Ему было всего пять месяцев, когда его нестало. И я после этого сильно изменилась. Я посто-янно проклинала себя, мне казалось, что я во всемвиновата, что я была слишком увлечена работой,когда он родился, и не уделяла ему достаточноговнимания… Д. потом я снова забеременела, и этобыла ты, и я никогда уже не могла осмелитьсясблизиться с тобой. Я ужасно боялась, что ты тожеможешь умереть. Я просто не могла себе позволитьзаботиться еще хотя бы об одном существе…Пилар… дорогая… мне так жаль… – Мать всхли-пывала, а Пилар не могла сдержать рыданий. – Янадеюсь, ты понимаешь, как сильно я тебя всегдалюбила… – Слезы мешали ей говорить, и Пилар,слушая ее, была просто в шоке, потому что в пер-вый раз за всё эти годы она слышала, как мать вы-ражает свои чувства.

– О, мамочка… я тоже люблю тебя… но почемуты никогда мне ничего не говорила?

Мы с твоим отцом никогда не заговаривали обэтом. У нас не принято было рассуждать о чув-ствах. Мы не говорили о том, что причиняло боль.Нам казалось, что это неудобно. Теперь, спустягоды, все выглядит совсем иначе. Но тогда я молчанесла свою боль, никому об этом не рассказывала,и в конце концов я сумела смириться со своимгорем. Мне это очень помогло, когда родилась ты,и я обрадовалась, что ты – девочка. Все таки тыотличалась от него… Мы дали ему имя Эндрю, –тихо проговорила она, – и звали Энди… – Голос уматери был такой грустный, что Пилар казалось,будто она говорит с незнакомой женщиной – ра-нимой и глубоко несчастной. Ее мать прожила на-едине со своим горем почти пятьдесят лет, а Пиларникогда об этом даже не подозревала. Это призна-ние объясняло многое, и хотя оно слишком запоз-дало, но Пилар испытала облегчение, выслушавэти грустные слова из уст матери.

– Это невозможно быстро забыть, – продолжаламать свою исповедь. – Для этого должно пройтислишком много времени… гораздо больше, чем тыможешь себе представить. И все равно все такиепотери не проходят бесследно. Ты будешь помнитьоб этом каждый день, Пилар, может быть, ко-нечно, забудешь ненадолго, но потом какое нибудьсобытие, слово или вещь обязательно напомняттебе об этом. Но ты снова и снова должна будешьпродолжать жить с этим, день за днем, минуту заминутой… ради Брэда, ради самой себя… ради

твоего сынишки… Ты должна продолжать жить, ив конце концов боль ослабеет. Но рубец от нее незаживет в твоем сердце никогда.

Нежно попрощавшись с матерью, Пилар поло-жила трубку, и в первый раз за всю жизнь оначувствовала, что смогла понять свою мать. Элиза-бет предложила даже приехать на похороны ма-лышки, но Пилар попросила ее не делать этого.Теперь она понимала, как это будет тяжело для ма-тери, сколько вызовет горестных воспоминаний, ирешила, что ей незачем снова переживать подоб-ное. И впервые Элизабет Грэхем не стала споритьс дочерью.

– Но если я тебе понадоблюсь, я буду у тебячерез шесть часов. Пожалуйста, помни об этом.Тебе стоит только набрать мой номер. Я люблютебя, – опять повторила она перед тем, как пове-сить трубку. Пилар показалось, что она получилаот матери дорогой подарок. Ей было лишь немногообидно за то, что для этого должно было произойтитакое большое несчастье.

Между тем их сын то просыпался, то засыпалснова, иногда начинал плакать, и тогда кто ни-будь, Пилар или Брэд, брали его на руки. Он тутже успокаивался, замолкал и вел себя так, какбудто уже знал, кто они.

– Как же мы назовем его? – спросил Брэд в тотвечер. Они дали имя дочери, но еще никак не на-звали ее братика.

– Мне нравится имя Кристиан Эндрю. Как тына это смотришь? – грустно произнесла Пилар.Второе имя она хотела дать своему ребенку в честьбрата, о существовании которого узнала только се-годня. И она пересказала Брэду разговор с мате-рью.

– Мне тоже нравится это имя, – кивнул Брэд,удивленный и тронутый рассказом жены.

– Радости и печали всегда переплетаются вжизни, правда? – спокойно сказала Пилар сидя-щему рядом Брэду. Он не хотел этой ночью остав-лять ее одну, хотя она и настаивала, что емуследует ехать домой. Вид у него был хуже некуда.Но Брэд убедил ее, что ему лучше остаться, и мед-сестра на всякий случай принесла складную кро-вать.

– Так всегда бывает… Ты ожидаешь одного, аполучаешь другое. За все в жизни надо платить,мне кажется… что хорошее и плохое, мечты икошмары… в конце концов так переплетаются…Иногда их трудно отделить друг от друга, и этоочень тяжело.

Кристиан был их радостью, а Грейс – печалью,и они прошли через это испытание рука об руку.Пилар так хотела иметь детей, уже привыкла кмысли, что их будет двое, но судьба распорядиласьиначе. Со смертью малышки ей самой хотелосьумереть, но, глядя на мирно спящего Кристиана,Пилар понимала, что жизнь прекрасна и житьстоит. И, взглянув на жену, Брэд еще раз с неж-ностью подумал, сколько всего ей пришлось пере-жить. Она прошла через такие муки, которых он

122

не ведал, и в конце концов потеряла ребенка.– Жизнь полна неожиданностей, – философски

ответил Брэд. – Я, например, думал, что послесмерти Натали никогда не смогу оправиться, – этобыла мать Нэнси и Тэдди, – а потом вдруг появи-лась ты через пять лет… и я так счастлив с тобой.Один раз жизнь уже наградила нас, когда свеладруг с другом. Я думаю, что Кристиан – тожесвоего рода милость. Правда, она досталась намтак тяжело… но, может быть, он станет той самойнашей радостью, которую мы разделим с тобой вконце жизни.

– Надеюсь на это, – тихо проговорила Пилар,взглянув на мальчика и стараясь отогнать видениемаленького личика, которое ей не увидеть большеникогда, но которое она всегда будет помнить.

Глава 20

Кристиан отчаянно кричал в тот день, когдаони покидали больницу и забирали его домой.Пилар одела его в заранее купленный голубой вя-заный костюмчик и завернула в голубое же оде-яльце. И пока медсестра везла их вниз на коляске,она все время прижимала его к себе. Санитаркавезла тележку с присланными в больницу цветамии подарками. Все знали, что Пилар ожидаетдвойню. И мало кто знал, что один из младенцевумер. Поэтому все подарки прислали в двух экзем-плярах, завернутые в голубое и розовое, с малень-кими куклами и игрушечными медвежатами.

Брэд привез их домой, и они с ним осторожноположили Кристиана в плетеную колыбельку в дет-ской комнате. Вторую Брэд уже отнес в гараж. Онне хотел, чтобы жена видела ее. Но Пилар знала,что она здесь была, и, когда стала открыватьящики комода, чтобы достать для малыша ночнуюрубашечку, она наткнулась на еще одну – розовую.Закрыв ящик, она почувствовала, как у нее сжа-лось сердце. Это было невыносимо. Так многопечали и так много радости одновременно. Невоз-можно забыть, что у нее было двое детей, а теперьостался только один. Разве сможет она когда ни-будь забыть Грейс?

Кристиан был спокойным мальчиком и не до-ставлял особых хлопот. Молока у Пилар было такмного, как будто ее тело еще не знало, что у нее нетвторого ребенка. Брэд наблюдал, как жена, сидя вкресле качалке в детской комнате, кормит грудьюКристиана.

– Тебе лучше? – тихо спросил он. СостояниеПилар его очень беспокоило. После родов и смертиГрейс жена очень изменилась. И он даже иногдажалел, что они вообще решились на подобное.Слишком это оказалось болезненно.

– Не знаю, – честно ответила она, держа наруках спящего ребенка. Пилар опустила на негоглаза: он казался ей таким беззащитным и такимкрошечным и все же таким здоровым и крепень-ким. В нем было все, чего не было в Грейс с ее тон-кими чертами и миниатюрным личиком. – Я все

время пытаюсь понять, почему это случилось.Была ли в этом моя вина? Что я делала не так? Илия неправильно ела, или лежала все время на одномбоку?.. Почему?

Ее глаза снова наполнились слезами, когда онавзглянула на мужа. Он стоял рядом, и оба смот-рели на Кристиана.

– Мы должны вести себя осторожно, – сказалБрэд, – чтобы не дать ему почувствовать позже,что его самого нам недостаточно и мы хотели когото еще. Я думаю, что это будет справедливо, – при-бавил он, наклонившись, чтобы поцеловать ее, азатем и Кристиана. Этот чудесный ребенок имелправо на радость в жизни, а не на груз, связанныйс тем, что радость его появления на свет былаотравлена.

– Я ни в чем не виню его, – печально произнеслаПилар, – я бы только хотела, чтобы и Грейс былаздесь.

* * *

Пилар спала тревожно и утром проснулась сощущением неимоверной тяжести в груди. И сразуже вспомнила, что им предстояло сделать в этотдень.

Она оделась и покормила сына, как только онпроснулся. Ее груди налились, в них было столькомолока, что оно брызгало в лицо малышу. Когда онсосал грудь, то строил такие смешные рожицы, чтоПилар, несмотря на плохое самочувствие, засмея-лась, и Брэд услышал ее смех.

– Что здесь происходит? – спросил он, войдя вдетскую. Она смеялась первый раз за эти дни, иему было отрадно слышать ее смех.

Пилар кивком показала ему на Кристиана, и онтоже засмеялся.

– Он так чмокает, что у меня текут слюнки.– Ты только посмотри, как он смешно хмурится.

Интересно, на что он рассердился?Брэд был удивлен тем, что младенец вызывал у

него столько эмоций. Кристиан казался таким бес-помощным и таким зависящим от них – Брэд непомнил, чтобы остальные дети были настолько ма-ленькими и настолько беззащитными. Он подумал:а заложена где нибудь в глубинах сознания этогокрошечного человечка информация о сестре? По-нимает ли он, что ее нет? Он жил со своей сестрич-кой девять месяцев, и теперь ее не стало. Для негонаверняка это тоже было травмой. Он переживалэту боль вместе с ними.

– Ты быстро соберешься? – мягко спросил Брэд,уже одетый в черный костюм.

Пилар кивнула, сев около заснувшего после едымалыша. Как было бы хорошо, если бы он был унее один с самого начала, это могло быть такимбезграничным счастьем! С рождением Кристианабыли связаны радость и печаль, счастье и горе, го-речь и сладость. Это было похоже на незаживаю-щую рану, которая все время напоминает о себе.Но Пилар уже ничего не чувствовала, она долгое

123

время стояла, глядя на сына, думая, как сильноона его любит. Но Грейс она любила тоже…

Она надела простое черное трикотажное платьебез пояса, которое носила в офис во время своейпервой беременности. К нему она добавила черныечулки, черные туфли, черный пиджак и, понуривголову, посмотрела на мужа.

– Что то здесь не так, ты не находишь? Вместотого чтобы праздновать и радоваться, мы носимтраур.

Брэд понес Кристиана в машину, и, пока онукладывал его в дорожную люльку, тот так и непроснулся. В полном молчании они поехали в ча-совню Всех святых при Морской епископальнойцеркви в Монтесито. Пилар и Брэд ничего немогли сказать друг другу, ничего, что могло быунять их боль или облегчить их страдания. Поста-вив на стоянку машину, Брэд протянул жене руку,и они увидели, что на тротуаре их ждут Нэнси сТомми и Марина. Томми, как и Брэд, был в темномкостюме. Его жена Нэнси с ребенком на руках вы-глядела какой то потерянной. Она не смогла оста-вить сына дома, так что ей пришлось взять Адамас собой. И он радостно закричал в тот момент,когда увидел Пилар и Брэда. На мгновение эторазрядило обстановку.

Священник уже ждал их у часовни, он пригла-сил их внутрь, и Пилар, собрав все свои силы, шаг-нула за порог.

Она едва сдержала крик при виде маленькогобелого гробика, усыпанного ландышами. Это былаложь, страшная шутка, которую с ней сыгралаприрода, сначала пообещав так много, а затемотобрав половину того, что дала. Рыдания сдавилиее горло.

– Я не вынесу этого, – прошептала она Брэду,охватив голову руками.

Нэнси начала тихо плакать; глядя на мать, за-плакал и Адам.

– Во всем воля Бога, – начал говорить священ-ник, – давать и брать, мешать радость с печалью,заставлять нас смеяться и плакать.

Было безумно тяжело видеть, как он совершаетобряд над крошкой, которая пробыла в этом миревсего мгновение.

Пилар все еще казалось, что это кошмарныйсон, когда она вышла вместе с Брэдом на улицу иони последовали за катафалком на кладбище. Онистояли под дождем на краю могилки, молчаливыеи несчастные, и тут у Пилар началась истерика.

– Я не могу оставлять ее здесь, – бормотала она,цепляясь за Брэда.

Томми стоял рядом с ними, и чуть поодаль – Ма-рина. Нэнси сидела с малышами в машине, онасказала мужу, что не может больше этого выно-сить. Это было слишком ужасно, слишком тяжело– маленький гробик и опустошенные лица. Этобыло ужасно для всех, особенно для Пилар с Брэ-дом. Он выглядел постаревшим и совершенносникшим, а она, казалось, держалась из последнихсил, когда священник давал Грейс последнее бла-

гословение.Пилар положила букет белых роз на гробик и

долго стояла неподвижно. Слезы без остановки ка-тились по ее щекам. Когда Брэд повел ее к ма-шине, она, казалось, не понимала, где находится.

По дороге домой сидела совершенно безучаст-ная ко всему, уставившись в одну точку. Ей нечегобыло сказать ни Брэду с Мариной, державшим ееза руки, ни кому бы то ни было во всем свете.

Брэд тоже не знал, что сказать ей, что сделатьдля того, чтобы утешить ее. Он тоже тяжело пере-живал утрату, но Грейс не была для него тем, кембыла для Пилар.

– Я бы хотел, чтобы ты легла, – сказал он, когдаони добрались до дома и все разошлись.

Кристиан заворочался, когда Брэд положил егов плетеную корзину.

Она кивнула, пошла в спальню и легла тампрямо в платье, молча уставившись в потолок,удивляясь, почему нельзя сделать так, чтобы онаумерла. Как она теперь будет жить? Почему са-мому человеку не дается выбор? Что бы она вы-брала? Что бы она сделала?

Но когда Пилар попыталась высказать Брэдусвои мысли, он пришел в ужас. Как ни великабыла его скорбь из за потери дочери, он изумился,услышав слова Пилар.

– Как ты можешь говорить подобные вещи? Не-ужели ты не понимаешь, как сильно ты нужнанам? – напряженно спрашивал он.

– Ты как нибудь можешь обойтись без меня, –уныло сказала она.

– А он? – Брэд показал головой на соседнююкомнату. – Как ты не понимаешь, что малышимеет право на материнскую любовь?

Пилар только пожала плечами, не зная, что от-ветить.

– Я понимаю, как тебе тяжело, но нельзя подда-ваться отчаянию, хотя бы ради Кристиана, – взмо-лился он.

Но она была подавлена целый день, не хотелани есть, ни пить, это тут же отразилось на молоке,сын почувствовал ее состояние и стал капризни-чать. Пилар хотелось остаться одной и рыдать вовесь голос в надежде облегчить боль, сжимавшуюей сердце, но вместо этого она просто сидела исмотрела на плачущего Кристиана.

– Он нуждается в тебе так же, как я, – снова на-помнил ей Брэд. – Ты должна взять себя в руки.

– Зачем?Она сидела, неподвижно глядя в окно, но в

конце концов он заставил ее выпить немного чаюи съесть тарелку супа. Вскоре у нее стало доста-точно молока, чтобы накормить ребенка.

Пилар вставала, к нему несколько раз за ночь,пока Брэд спал. Для него это был тоже тяжелыйдень, и он безумно волновался за Пилар. И когдавзошло солнце, она все еще сидела в качалке,держа на руках Кристиана и думая о своих детях.Это были два разных существа, разных человека,две различных жизни, у каждого из них была своя

124

судьба и свое будущее. У Кристиана была возмож-ность выполнить свое предназначение, Грейсслишком быстро завершила свой жизненный путь.Возможно, ей было предназначено пробыть с нимивсего лишь мгновение. И неожиданно Пилар по-няла, что должна отпустить ее, что она будет пом-нить о малышке всегда, но Брэд прав, онанеобходима Кристиану. Она надеялась, что он тоостанется с ними надолго, и она должна посвятитьсвою жизнь ему. И первый раз за пять дней онапочувствовала умиротворение от того, что дер-жала его. У них был сын, не двое детей, как онирассчитывали, а один Кристиан, и Пилар должнабыла жить ради него. Это был ее материнскийдолг.

– Ты встала?Сонный Брэд стоял на пороге детской. Когда он

проснулся и не обнаружил ее рядом с собой в кро-вати, его охватило беспокойство.

– Все нормально?Она кивнула и улыбнулась ему, бросив на него

мудрый и очень печальный взгляд.– Я люблю тебя, – сказала она тихо, и Брэд по-

чувствовал, что что то изменилось в ней, что тоглубоко внутри сломалось и оборвалось и теперьПилар постепенно начинает возвращаться кжизни.

– Я тоже люблю тебя.Брэд хотел сказать ей, как он огорчен и как

скорбит по умершей малютке, но не знал, как вы-разить это. Он не мог найти подходящих слов –слишком глубоки были его чувства.

Неожиданно Кристиан зашевелился. Он зевнул,открыл глаза и внимательно посмотрел на них.

– Он хороший парень, – с гордостью сказалБрэд.

– Весь в тебя, – ответила Пилар, и они поцело-вались в свете восходящего солнца.

Глава 21

На День Благодарения к ним приехал Тэдди. Онхотел увидеть брата, которому уже исполнилосьдве с половиной недели. Понимая, какое тяжелоеиспытание выпало на долю отца и мачехи, онхотел быть рядом с ними.

Пилар уже чувствовала себя лучше, но онаочень похудела и все еще никуда не выходила. Онабыла слишком слаба и не готова к встречам и раз-говорам с друзьями. Пока это было слишком мучи-тельно.

Не зная, как держать себя в подобной ситуа-ции, Тэддц начал с того, что выразил мачехе своисоболезнования.

– Как ужасно то, что с вами произошло. – Отецбыл очень расстроен, когда рассказывал ему орождении Кристиана и смерти Грейс, но было со-вершенно очевидно, что Пилар гораздо тяжелееперенесла случившееся.

– Это было ужасно, – тихо проговорила она.Думая о Грейс, Пилар все еще испытывала невы-

носимую боль, но теперь находила большое утеше-ние в обществе Кристиана. Она часто разговари-вала по телефону с матерью. Мать поделилась тем,что помогало ей когда то справляться с горем. Онапосоветовала дочери общаться с человеком, про-шедшим через подобное несчастье, но Пилар кэтому все еще была не готова. Она не хотела покавидеть никого. Даже свою мать.

– В жизни все совсем не так просто, как ка-жется на пер вый взгляд, – спокойно произнеслаона, вспомнив, как тяжело ей было забеременеть,потом перенести выкидыш, а теперь пережитьсмерть Грейс. – Ты что нибудь планируешь и ду-маешь, что у тебя все будет хорошо, но в жизнивсе складывается совсем иначе. Мне понадобилосьсорок четыре года на то, чтобы понять это, и, по-верь, мне этот опыт достался дорогой ценой.

Родить ребенка оказалось далеко не просто.Сделать карьеру или выйти замуж за Брэда былогораздо легче. Но тем не менее в глубине души оназнала, что это стоило того. Она ни за что не оста-вит Кристиана. И несмотря на цену, может быть,двойную цену, которую она заплатила, она знала,что ребенок этого заслуживает, и эта мысль при-давала ей силы.

– Что вы тут делаете? Решаете жизненные про-блемы? – спросил Брэд, усаживаясь рядом с ними.

– Я как раз собиралась сказать о том, каксильно люблю твоего сына.

Пилар улыбнулась пасынку, а затем мужу.– Он хороший парень.– Неплохая оценка для того, кого всегда считали

испорченным ребенком.Тэдди улыбнулся. Этот красивый юноша сильно

похож на Брэда.– Ты и раньше был неплохим мальчиком, – не-

много лукавя, ответил Брэд. – Да и сейчас ничего.Как в Чикаго?

– Нормально. Но я думаю возвращаться на За-падное побережье. Возможно, поищу работу в ЛосАнджелесе или Сан Франциско.

– Какой ужас, – пошутил отец, а Пилар широкоулыбнулась.

– Мы будем рады, если ты вернешься.– Я могу быть хорошей няней, когда вам пона-

добится куда нибудь пойти.– Не надейтесь, – насмешливо сказала Нэнси,

присоединившись к ним. – Когда он остается унас, он спит как убитый, даже когда орет Адам,разрешает ему играть с теле фоном и дает попро-бовать ему пиво, считая, что настоящий мужчинадолжен знать его вкус.

– Но ему же это нравится, не так ли? Кто его лю-бимый дядя?

– У него не такой большой выбор, не так ли? –съязвила сестра.

Немного позже проснулся Кристиан и громкозакричал, призывая мать. Пилар пошла кормитьего, и, когда вернулась, молодые люди уже собира-лись уходить. Тэдди обнял и горячо поцеловалмачеху.

125

– Ты прекрасно выглядишь, а мой братишка –просто молодчина.

– Ты тоже. Рада, что вы пришли к нам, – ис-кренне сказала Пилар.

Тэдди сердечно простился с ними. Он тоже былрад повидать их. Супруги сильно изменились запоследний год, особенно это касалось отца, кото-рый выглядел постаревшим, и было заметно, чтоон очень переживает за жену. Но все же они уженемного пришли в себя. Мачеха казалась рас-строенной, но держала себя в руках.

– Как ты думаешь, они захотят еще детей? –спросил Тэдди сестру в машине, пока они ехали кней.

Сомневаюсь, – ответила Нэнси и добавила до-верительно: – Моя подруга обращалась к специа-листу по лечению бесплодия в Лос Анджелесе ивидела их у нее. Они мне, конечно, подробностейне рассказывали, но я думаю, что Пилар было нетак то легко забеременеть. В ее возрасте это можетбыть большой проблемой, скорее всего у них несразу все получилось. Да к тому же они теперь такпереживают из за смерти ребенка.

Тэдди кивнул. Он жалел Пилар, она всегда емунравилась.

– Мне кажется, – сказал он, немного помолчав,– они считают, что овчинка выделки стоила. – Про-изнеся это, он бросил взгляд на своего розовоще-кого племянника, сладко спящего в багажнойлюльке на заднем сиденье машины. – Может быть,так оно и есть?

И Нэнси, тоже оглянувшись на сына, кивнула вответ.

* * *

Как и во многих других домах по всей стране вэтот день, Бесс готовила индюшку. В тот момент,когда приехал Чар ли, она как раз дожаривала ее.Он принес шоколадную индюшку для Энни, а дляее матери красивый букет цветов, который дол-жен был стать центром праздничного стола в этотДень Благодарения.

– Боже мой! Что это? – с радостным удивлениемвоскликнула она.

Чарли был всегда таким заботливым. Они быливместе уже девять месяцев, но Бесс никак немогла привыкнуть к его великодушию и чуткости.Он готовил, он приносил сладости и подарки, онвсюду приглашал их, он мог часами читать Энни.Он был тем человеком, о котором Бесс всегда меч-тала, но не могла найти. Он был воплощениемидеала, и Энни очень его любила.

– Счастливого Дня Благодарения вам обеим!Улыбаясь, он протянул Бесс цветы, а Энни тут женачала снимать с индюшки красивую фольгу.

– Можно мне съесть ее прямо сейчас? – нетер-пеливо спросила она, и мать разрешила ей отку-сить маленький кусочек, а все остальное оставитьна десерт. Но пока взрослые были заняты, она ус-пела съесть большую часть шоколадной птицы.

– Чем нибудь помочь? – предложил Чарли, ноБесс сказала, что уже все готово. Ей хотелось при-готовить ему что нибудь вкусное, и это была самаяизысканная еда, которую она готовила за послед-ние годы. Обычно в День Благо дарения они сЭнни обедали в ресторане или у друзей, потому чтоБесс это угнетало – готовить праздничный обеддля двоих. Но в этом году все было иначе. Теперьв их жизнь вошел Чарли, и все изменилось. Каза-лось, с его приходом все печали ушли в прошлое,и Бесс была абсолютно счастлива, зная, что кто тозаботится о ней и она не одинока.

Когда Аннабел болела, Чарли ухаживал за де-вочкой, когда у Бесс возникали неприятности с хо-зяином квартиры, она советовалась с Чарли, и вовремя забастовки в больнице он одолжил ей денег.Она вернула ему все до последнего пенни, потомучто не хотела злоупотреблять его хорошим отноше-нием к ней, но его доброта была поистине безгра-ничной.

Она проявлялась и в том, что Чарли увлекся по-сещением одного из детских приютов и продолжалкаждую субботу по утрам гонять мяч в компаниимальчишек. Он рассказывал ей, как много они длянего значат и как бы он хотел усыновить малень-кого мальчика, когда соберет для этого достаточноденег.

Бесс никогда никого так не любила в своейжизни, мечтала не расставаться с ним никогда, ноЧарли никогда не говорил о будущем. Он все ещесчитал себя не вправе жениться, потому что не могиметь детей. Но Бесс повторяла ему, что это неважно, она считает, что любая женщина почтет засчастье иметь такого мужа, как он, даже несмотряна его неспособность иметь детей.

– Какое это имеет значение? – спросила она егонедавно, когда, отправив Аннабел спать, они за-нимались любовью. Оба испытали настоящее на-слаждение от секса. Ей всегда с трудом верилось,что Чарли, такой замечательный, неутомимый лю-бовник, не может иметь детей. – Я не знаю, почемуты делаешь такую большую проблему из этого, –нежно упрекала она его, – многие люди не могутиметь детей. Ну и что? А если бы это было со мной?Ты бы иначе относился ко мне?

Даже не раздумывая, Чарли ответил отрица-тельно.

– Мне было бы очень жаль, потому что ты к нимхорошо относишься… у тебя должны быть дети…Но я бы все равно любил тебя, – нежно сказал он,и они сменили тему разговора. Им было что ска-зать друг другу!

Во время обеда в День Благодарения все троевели за столом оживленный разговор. Индюшкабыла просто великолепной, так же как и жаренаякартошка, и горох, и все остальное. Бесс расцвелаот его похвал, хотя знала, что Чарли более опыт-ный кулинар, ведь он частенько для них готовил.Она заметила, что у него индейка наверняка полу-чилась бы лучше.

– Ничего подобного, – заверил он, – все было со-126

вершенно потрясающе!Потом они долго гуляли, и Энни носилась как

угорелая и, когда они вернулись домой, валилась сног от усталости.

Они уложили ее спать в восемь часов, затемсмотрели телевизор и ели попкорн, который при-готовил Чарли. Но не прошло и четверти часа, кактелевизор был забыт. Они оказались в объятияхдруг друга и дали волю своим чувствам, совер-шенно забыв о том, что девочка может их увидеть.Энни что то пробормотала во сне, и они перешлина цыпочках в комнату Бесс, тихо закрыли дверьи через минуту уже срывали с себя одежду, охва-ченные безумной страстью.

– Боже мой, Чарли… – проговорила Бесс, пыта-ясь отдышаться. – Как ты это делаешь?

У нее никогда ни с кем не было ничего подоб-ного. Он тоже наслаждался близостью с Бесс. Наэтот раз Чарли был уверен, что нашел ту един-ственную женщину, к которой всегда стремился.Яркая внешность Барби ослепила его три годаназад, но со временем он разобрался, что скрыва-ется под красивой оберткой. Теперь он знал это.Он многое понял теперь и видел вещи совсем вином свете. Бесс изменила его жизнь и его взглядына детей. И неожиданно Чарли понял, что он имеетправо на полноценную жизнь, независимо от того,будет ли он отцом собственного ребенка. Это ужеказалось не таким важным, как раньше, и он пе-рестал чувствовать вину за то, чего не мог ей дать.Ведь была масса других вещей, которые Чарли могей предложить. Сейчас, как никогда, он хотел этосделать.

– Я хочу задать тебе один вопрос, – сказал он вэту ночь, держа ее в объятиях, глядя в лицо Бесс.– Прежде всего я хочу сказать, что очень люблютебя.

Бесси напряглась, понимая, что он собираетсясделать важное признание. Зная, что он считаетсебя не вправе жениться ни на ней, ни на ком ни-будь другом, она опасалась услышать, что он хочетуйти от нее, что все было прекрасно, но теперь всезакончилось. Она с замиранием сердца ждала егослов, боясь услышать то, что он собирался сказатьей.

– Пожалуйста, не говори ничего… – попыталасьБесси остановить его. – Ты знаешь, как я люблютебя.

Она молила бога, чтобы Чарли не сказал ей то,что она так страшилась услышать, и, наверное,тронула своими мольбами небеса.

– Я хочу спросить тебя кое о чем.– О чем? – спросила Бесс, стараясь, чтобы голос

не дрожал.Ее и без того огромные голубые глаза теперь за-

нимали, казалось, половину лица.– О нашем будущем. Ты дорога мне, но я не

имею права распоряжаться твоей жизнью, каксвоей собственной.

– Не говори глупостей… я… нам было так хо-рошо вместе. Мне с тобой лучше, чем с кем бы то

ни было… Чарли, не…– Что «не»?Он выглядел испуганным.– Не уходи.Бесс обвила руками его за шею, прильнула всем

телом и неожиданно заплакала. Чарли ничего непонимал.

– С чего ты взяла, что я собираюсь уйти? Как жея буду жить без тебя!

Он улыбнулся, тронутый ее слезами.– Ты остаешься?Бесси еще всхлипывала, слезы еще не высохли

на ее щеках, но глаза светились радостным блес-ком.

– Я бы очень хотел этого. Я бы хотел, чтобы тыбыла со мной всегда. Я как раз собирался спроситьтебя… – Чарли поколебался мгновение и затем ре-шился: – Ты выйдешь за меня замуж, Бесси?

Она улыбнулась, и ее поцелуй говорил яснеевсяких слов.

– Да, конечно, – сказала Бес« и он, не выпускаяее из объятий, приподнялся, улыбаясь.

– Дорогая! Я так счастлив! Когда?.. – Но тут жерадость уступила место сомнениям: – Ты уверена?Даже несмотря на то, что мы не можем иметьдетей?

Он хотел быть уверенным, что между ними неостанется недосказанного.

– Я думаю, нам надо усыновить кого нибудь, –мягко сказала она.

– Нам? Когда мы об этом говорили?– Ты же говорил, что хотел бы усыновить ма-

ленького мальчика, может быть, даже двух.– Но это было тогда, когда я был один. Теперь у

меня есть ты и Энни, захочешь ли ты кого нибудьусыновлять, Бесс?

– Мне кажется, что захочу, – задумчиво кивнулаона и посмотрела на него. – Дать дом тому, кто внем нуждается, вместо того чтобы произвести насвет еще одного ребенка… Да, я бы действительнохотела этого.

– Давай сначала поговорим о свадьбе. Когда? –Чарли снова охватило лихорадочное нетерпение.

– Не знаю, – улыбнулась она. – Завтра… Насле-дующей неделе… Перед Рождеством у меня будетнедельный отпуск.

– Значит, на Рождество, – просиял он, – и нечегодумать об отпуске. Ты должна уволиться из боль-ницы, я не хочу, чтобы моя жена работала поночам. Можешь подыскать себе работу на непол-ный день, пока Энни в школе, или продолжиучебу, чтобы наконец получить диплом медсестры.– Ей оставалось учиться всего год, а его денег хва-тило бы, чтобы обеспечить их. – Так, значит, наРождество? – Чарли улыбнулся, с любовью глядя нанее, и через мгновение их тела снова слились,чтобы подтвердить сказанное.

Глава 22

Чарли и Бесс скромно поженились на Рожде-127

ство в Объединенной методистской церкви в Ве-ствуде. Они устроили небольшую вечеринку в уют-ном ресторанчике, куда пригласили самыхблизких друзей, среди которых был и Марк сосвоей новой подружкой. Именно это им и былонужно. Никакой помпы, как в «Бель Эр», никакойпоказухи, случайных гостей и джазовых музыкан-тов. На этот раз Чарли не хотел никакой шумихи.У него была любимая женщина и маленькая де-вочка, которая принадлежала теперь и ему. Ониуже сообщили Энни о том, что Чарли хочет удоче-рить ее, и она заявила, что с радостью станет ЭнниВинвуд.

Молодожены решили провести медовый месяцвсе вместе в Сан Диего. Они остановились в чудес-ном маленьком отеле, в котором Чарли уже когдато бывал, ходили по зоопарку, совершали длинныепрогулки по берегу. Это было именно то, о чем онмечтал и чего не мог достичь, пока встреча с Бессине изменила всю его жизнь.

Она ушла со своей прежней работы и нашлановую в канцелярии школы, где училась Энни. Всешло прекрасно. В сентябре Бесс собиралась вер-нуться к занятиям, чтобы получить диплом мед-сестры.

– Скажи, ты так же счастлива, как и я? – спро-сил ее Чарли, когда они брели босиком по пляжучерез день после Рождества. День был ясный,песок достаточно теплый для того, чтобы Эннитоже могла разуться. И она, как маленький щенок,бегала вокруг них, то убегая вперед, то возвраща-ясь обратно.

– Я думаю, что я еще счастливее, – с улыбкойсказала Бесс. – У меня никогда не было ничего по-добного. Когда я была замужем, вся моя жизньшла вверх дном. Я была молода и глупа, а муж ока-зался настоящим ублюдком. И я не видела выходаиз этого тупика.

– Но ты нашла его, – улыбнувшись, сказалЧарли. – Ведь у тебя есть Энни.

– Да, это правда. Я думаю, что во всем можнонайти радость. Только иногда требуется много вре-мени, чтобы понять это.

Чарли не стал спорить с женой. Женитьба наБарби не принесла ему ни капли радости, он пе-режил только разочарование. Но наконец все этопозади. Впереди у него была целая жизнь с Бесси.Эта жизнь давала ему все, чего он хотел: взаимо-понимание, нежность, верность, любовь.

– Я надеюсь, что сумею сделать тебя такойсчастливой, каким сделала меня ты, – сказал он,обняв ее за плечи, и она улыбалась. Бесс чувство-вала себя так уверенно, когда он был рядом.

– Ты уже сделал, – нежно сказала она, когда ониувидели, как Энни машет им издали руками.

– Идите сюда! – кричала она, и ее слова подхва-тывал ветер. – Смотрите, какие здесь красивые ра-кушки!

Они улыбнулись и побежали за ней, гоняясьдруг за другом по пляжу и хохоча, и казалось, зим-нее солнце радостно смотрит на них.

* * *

Рождество в семье Гуди на этот раз выдалосьболее веселым, чем обычно. Там были Гейл и Са-манта со своими мужьями и детьми, а такжеДиана и Энди, которые вернулись в лоно семьи ипришли на этот семейный праздник с Хилари, ра-зумеется. Диана была на девятом месяце и с тру-дом поворачивалась, пытаясь уследить за Хилари,которая лезла всюду и каждую минуту грозилаопрокинуть на себя что нибудь с кофейного сто-лика.

– Ужасная проказница, вы не находите? – обра-щалась к родным Диана, не скрывая гордости.

Эта очаровательная малышка, эта улыбаю-щаяся девочка была для Энди и Дианы источни-ком бесконечной радости. Все помнили прошлоенеудачное Рождество, когда в их семейной жизнивозникла трещина, и они вынуждены были отпра-виться на Гавайи, чтобы попытаться сохранитьсемью. За этот год с ними случилось многое – зна-комство с Вандой, после которого Диана с Эндирасстались, как казалось, навсегда. Но разлукаблаготворно отразилась на них обоих. А потом не-ожиданно в их жизнь вошла Хилари, а теперь вотвот появится их собственный малыш. Все эти со-бытия сменялись как в калейдоскопе. Диана нико-гда прежде не была так счастлива. Беременностьпротекала нормально, и она чувствовала себя пре-красно.

Она продлила декретный отпуск до июня.– Ну, как дела? – спросил Джек, подсаживаясь

к Диане и Гейл. Сэмми в это время пыталась раз-решить жаркий спор между двумя старшимидетьми.

– Прекрасно, – улыбнулась Диана, вспоминаятот день, когда Джек сказал ей, что она бере-менна, и она решила, что он сошел с ума.

– Мне кажется, ты можешь разродиться влюбой момент.

– Впереди еще три недели, – сказала она, ноДжек профессиональным взглядом окинул ееживот и покачал головой.

– Ты не должна относиться к этому так легко-мысленно. По моему, это случится гораздо раньше,Ди. Смотри, как опустился у тебя живот. Ты давнопоказывалась своему врачу?

– О, Джек, хватит об этом, – заворчала на негожена, – забудь хотя бы на Рождество, что ты док-тор.

– Я только говорю, что она вот вот должна ро-дить, можешь мне поверить, – серьезно сказалДжек.

– Да, то же самое ты говорил мне, однако этослучилось через две с половиной недели.

– Хорошо, – сдаваясь, Джек развел руками. – Явсего лишь простой смертный. – И затем серьезносказал Диане: – Я не шучу. Ты разродишься в бли-жайшие дни. Тебе не обходимо сходить к врачу.Так низко живот опускается лишь перед родами.

128

– А может, я уже рожаю, но сама не знаю обэтом? – засмеялась Диана и заверила его, что по-кажется врачу в понедельник.

– Иногда случаются странные вещи, – сказалДжек и направился к тестю, чтобы пропустить сним по рюмке и поболтать наедине.

Сестры, как всегда, помогали матери, и, когдапицца была готова, мужчины разрезали ее, и встоловую понесли блюда с едой. Все пребывали вхорошем настроении, дети веселились, но не бало-вались, не было никаких семейных ссор, все давноуже простили Диану за ее вспышку на День Бла-годарения год назад. Узнав, что случилось с ней,они все поняли. Даже Гейл, казалось, стала мягчеотноситься к сестре.

– Ты ничего не ешь, – сказала старшая сестра,посмотрев через стол на Диану.

– Нет аппетита. – Она улыбнулась и затем по-смотрела на Энди, который оживленно разговари-вал с Сеймусом. Их зять ирландец всегдарассказывал какие нибудь удивительные истории.Обычно в них отражалась лишь малая частьправды, но зато они всегда были забавны.

Мать пошла за горячим, и Диана отправиласьна кухню, чтобы помочь ей, сославшись на то, чтоу нее болит спина и она должна встать. Энди по-казалось, что она выглядит расстроенной, и пере-хватил пристальный взгляд Джека. Ноющая больв спине не утихала, и стул показался жестким инеудобным. Саманта тихо шепнула Джеку:

– Посмотри, она не может найти себе места. –Он кивнул, но не последовал за Дианой, а сновавключился в общий разговор за столом.

Через несколько минут Диана снова села насвое место и, казалось, выглядела хорошо. Онаболтала и смеялась, но затем, неожиданно замолк-нув, с беспокойством посмотрела на мужа, ноЭнди ничего не заметил, поглощенный беседой сГейл. Затем она извинилась и вышла и через пятьминут, ничего не говоря, снова вернулась обратно.

После десерта она сказала Саманте, что чув-ствует себя неважно и пойдет приляжет наверху.Она просила никому не говорить об этом, по-скольку, по ее словам, у нее было просто расстрой-ство желудка.

Когда Энди, оглянувшись вокруг, не нашелсвоей жены, он стал спрашивать, видел ли ее ктонибудь.

– Ее рвет наверху, – сообщила старшая дочкаГейл, и он поспешил наверх, чтобы узнать, в чемдело.

– Не думаешь ли ты, что тебе тоже надо под-няться? – спросила Гейл мужа, но он с ирониейвозразил:

– Я думал, ты мне скажешь, чтобы я не лез не всвое дело.

– Возможно, я не права.– Скорее всего она просто много съела. Они по-

зовут меня, если я понадоблюсь. И даже если у нееначинаются роды, надо учесть, что это ее первыйребенок. Мы успеем отправить ее в больницу, у нее

еще масса времени.– Очень смешно. Ты же помнишь, как это было

у меня. – Первые два раза Гейл рожала в больнице,а свою третью дочь муж сам принимал у них накухне.

– У всех это бывает по своему, – напомнил оней, и, конечно, случай Дианы, которую считалибесплодной и которой понадобилось два года,чтобы забеременеть, подтверждает это.

Но Энди, спустившись через пять минут, выгля-дел довольно обеспокоенным.

– Она говорит, что у нее очень болит живот, –тихо сказал он Джеку. – Ее рвало несколько раз, итеперь у нее начались судороги. Я предложил от-везти ее домой, но Диана не хочет никуда ехать.Она думает, что натрудила спину, помогая маме собедом. – Джек слушал, поднимаясь вверх по сту-пеням, и зашел к Диане в сопровождении Энди.

– Ну, что, – бодро сказал он, – я слышал, тебе тя-жело достался рождественский ужин?

– Я чувствую себя ужасно, – призналась Диана,морщась от боли.

– Где болит? – спросил Джек спокойно, но ужезнал ответ и был поражен, когда пощупал ееживот. Он был твердый как камень, и у нее былистрашные схватки.

– Меня тошнит, и у меня ужасные судороги… имоя спина… – Она отвернулась и, почувствовавновый приступ боли, вцепилась в постель. – Ядумаю, что чем то отравилась… но не говоритемаме… – Диана повернулась к Джеку и увидела,что он улыбается.

– Я так не думаю. Я думаю, что у тебя родовыесхватки.

– Сейчас? – Она выглядела удивленной и не-сколько испуганной. – Но еще не время.

– Поверь мне, что это так.В эту минуту у нее начались новые схватки.

Джек засек время – схватки были сильными, про-должительными, и он удивлялся, как часто они по-вторялись. Но через две минуты Джек нашелответ. Он нахмурился, переведя взгляд с нее наЭнди.

– Давно у тебя это?– Я не знаю, – пожала плечами Диана, – какие

то неприятные ощущения почти весь день. Я ду-мала, что что то съела. – Она выглядела смущеннойсейчас, поняв, что не догадывалась о том, что унее начались роды.

– А у тебя случайно не отходили воды? Оказы-вается, это продолжалось гораздо дольше, чем ондумал, и ее надо было осмотреть, но Джек не знал,позволит ли она ему это сделать.

– Нет, – мрачно ответила Диана. – Только какаято маленькая струйка вытекла вчера утром, но ни-какого настоящего потока воды, – сказала она,желая про себя, чтобы он ошибся. В ее памятивсплыло воспоминание о том, через что прошлаДжейн, когда рожала Хилари, и Диана внутреннесжалась от страха.

Джек посмотрел на Энди, а потом на Ди и улыб-129

нулся.– Это были твои воды, дорогая моя. Они и не

должны идти потоком. Я думаю, что лучше прямосейчас доставить тебя в больницу.

Но, когда он сказал это, она схватила его руку:– Нет!.. Нет! Это ничего… Но схватка была

такой сильной, что Диана не могла говорить из замучившей ее боли. Не успела она перевести дыха-ние, как меньше чем через минуту начался новыйприступ, и, пытаясь сдержать стоны, она беспо-мощно повторяла:

– О боже… что это… Энди. ..Джек…Джек поспешил в ванную мыть руки и вернулся

обратно с кучей полотенец, которые он быстроподложил под нее и затем осторожно осмотрел ее.Она не обращала ни на что внимания, потому чтокричала от боли, схватив Энди за руку. Она боро-лась со своей болью и не могла контролироватьсвои ощущения. Неожиданно Диана почувство-вала страшную жгучую боль и чудовищный спазм,казалось, что кто то пытается разорвать ее внут-ренности.

– О боже… началось… началось. – Она выгля-дела страшно испуганной, когда переводилавзгляд с мужа на зятя, и Джек кивнул, стараясьободрить ее взглядом.

– Да, началось, Ди. – Было совершенно ясно, чтоона рожает. Джек спокойно распорядился: – Энди,набери 911. Попроси «Скорую помощь», скажи им,что рожает женщина и ее нужно госпитализиро-вать. Она чувствует себя нормально, и все идеткак нельзя лучше. Правда, возможно, что родовыесхватки у нее начались со вчерашнего дня, но онане знала об этом.

– Не оставляй меня! – закричала Диана, когдаЭнди собрался уходить, но Джек решительно кив-нул на дверь.

Как только Энди покинул комнату, она тут жеснова почувствовала боль, как будто сквозь неепроехал скоростной поезд. Джек широко расста-вил ее ноги и уже смог увидеть макушку ребенка.

– Тужься, Ди… давай… выталкивай его.– Я не могу… это слишком больно… О боже…

это никогда не кончится… никогда не кончится. –Она хотела, чтобы все это уже было позади, носхватки продолжались с новой силой.

Вскоре Энди был снова рядом с ней и сказалДжеку, что «Скорая помощь» уже выехала.

– Тужься, Ди, – командовал Джек.После минутного перерыва, когда она громко и

протяжно застонала, Джек, который придерживалее ноги, увидел, как появилась головка младенца.Это был крупный мальчик с белокурыми волосен-ками. Джек поднял его над кроватью, и Диана сизумлением посмотрела на сына, не в состоянииповерить, что все испытания позади. Энди смот-рел на малыша со счастливым и гордым видом.

Диана снова откинулась на подушку и, улыба-ясь мужу, сказала:

– Он такой хорошенький… и похож на тебя. – Изатем с лукавой улыбкой посмотрела на Джека: –

Я думаю, может быть, ты был прав насчет срокародов… – Все трое с облегчением засмеялись, амладенец закричал, словно вторя их смеху, наруках у своего дяди.

И тут они услышали звук сирены на улице.– Тебе лучше пойти и объяснить все родным, –

сказал Джек Энди, который был еще в шоке от не-давних событий.

Они пришли в гости на рождественский обед, авозвращались обратно с ребенком. Никогда ничегоне получается так, как загадываешь.

Энди поспешил вниз и сообщил всем, что у нихс Дианой только что появился сын, как раз в тотмомент, когда его тесть открывал входную дверьврачам «Скорой помощи».

– Она здесь, наверху! – крикнул он, и все по-смотрели на него с изумлением.

– Она нормально себя чувствует? – спросилотец, в то время как мать и сестры поспешили на-верх.

Джек открыл коробку с инструментами, кото-рую привезла машина «Скорой помощи», и черезминуту Диану и ребенка, хорошо укутанных, вы-несли на носилках из двери к машине «Скорой по-мощи», и все бежали за ними и желали имсчастливого пути.

Энди поблагодарил Джека, а Диана махаларукой родным, все еще неуспевшим прийти в себяпосле ощеломляющей новости. Все произошло со-всем не так, как она представляла себе. Все про-изошло та стремительно, и она очень надеялась,что благополучно.

Саманта пообещала присмотреть за Хилари.Она сказала, что возьмет девочку к себе домой дотех пор, пока Диана вернется с ребенком из боль-ницы.

– С вами не соскучишься, – проворчал отец,когда закрыл дверь после их ухода, и, открывшампанское, разлил его по бокалам.

– За Энди, Диану и их детей! – торжественнопроизнес он, не стесняясь слез. Он знал, как тя-жело им досталось все это, но зато теперь у нихбыло двое очаровательных ребятишек.

* * *

– Он самый симпатичный младенец, которого якогда либо видела, – прошептала Диана Энди, при-жимая закутанного в одеяло ребенка к груди. Онсмотрел на мир широко открытыми глазами с ин-тересом и любопытством и, казалось, все понимал.

– Подожди, пока его увидит Хилари, – сказалЭнди, и они улыбнулись друг другу. За девять ме-сяцев у них появилось двое детей. Правду говорят,если везет, так уж по крупному.

Диана и ребенок провели в госпитале тольконочь.

Все у них было благополучно, и уже на следую-щий день они оказались дома вместе с Хилари.Они назвали ребенка Уильям, в честь отца Дианы.

– Уилли и Хили, – пошутила Диана, глядя на130

сына, спящего в кроватке в углу их спальни.– Ты восхитительна, – прошептал Энди, поцело-

вав ее.– Ты знаешь, что мне приятно услышать. – Она

поцеловала его в ответ, забыв страдание, горе ипечаль. И все же она знала, что все пережитое сде-лало эту минуту еще более драгоценной.

Энди и Диана проводили третью годовщинусвоей свадьбы на Гавайях, на пляже Вайкики сосвоими детьми.

Хилари было уже четырнадцать месяцев, онарасхаживала везде и болтала вовсю. Она любилапесок, и океан, и своих родителей, и своего назва-ного брата Уильяма. Пяти с половиной месяцев отроду, он был неугомонным, улыбающимся и дру-желюбным. И оба они были большими проказни-ками. Диана была занята с утра до вечера, онадолжна была вернуться на работу в журнал черездве недели, но собралась работать только частьдня. Ей не хотелось оставлять своих детей с при-ходящей няней, какой бы опытной она ни была, ноей хотелось помочь Энди. На содержание семьиуходило слишком много денег. Работая на пол-ставки, Диана могла заработать не так уж много,но она готова была отказаться от излишеств, лишьбы не расставаться с детьми на целый день, иЭнди полностью с ней согласился. Они слишкомдолго ждали появления детей, чтобы теперь не уде-лять им должного внимания. Диану страшила самамысль о том, что несколько часов придется бытьвдали от них, и она уже наняла няньку, котораябудет заботиться о детях, пока родители на работе.Это была милая молоденькая немка, которая вы-глядела опрятной и аккуратной и уже имела не-обходимый опыт ухода за детьми. Диана, сидя наработе, часто мысленно переносилась домой,гадая, что там делают дети. Она сама хотела забо-титься о своих детях, и Энди стремился помочь ей.

В этом году он продвинулся по служебной лест-нице и был буквально завален работой, но ему нра-вилось возвращаться домой и видеть радость налице жены. Они радовались, слыша детские го-лоса, их мечты превратились в действительность.Они были счастливы даже в те дни, когда у нихсломалась стиральная машина, и везде валялисьпеленки и Хилари снова разрисовала стены в ихкомнате губной помадой Дианы. Конечно, ближай-шие годы будут заполнены детскими шалостями ипроказами, но у них обоих было ощущение того,как прекрасно все это и как быстротечно.

– У вас прекрасные дети, – сказала как то однаженщина, которую они встретили в парке нака-нуне прогулки. – Сколько им?

– Пять и четырнадцать месяцев, – с улыбкойсказала Диана, а женщина посмотрела на нее сизумлением. Эти дети были даже ближе по воз-расту, чем ее собственные, между которыми быловсего четырнадцать месяцев разницы.

– Вы смелая женщина, раз решились завестивторого ребенка сразу же после рождения пер-венца, – искренне сказала она. – У вас удивитель-

ная семья. Да хранит вас Бог.– Спасибо, – с улыбкой поблагодарила Диана,

посмотрев на своего мужа долгим, любящим взгля-дом.

* * *

Как-то в июле Чарли взял Бесси и Энни в Роз-мед. Он долго ждал этого дня и был молчалив и на-пряжен, ставя машину на стоянку у мрачногокирпичного здания. Бесси дотронулась до егоруки, она понимала, что это важный момент в ихжизни.

Они вошли в унылого вида приемную, где их ипопросили подождать. Проверка документов на-чалась шесть месяцев назад, и все должно былобыть в порядке.

Чарли с Бесси приходили сюда уже несколькораз на предварительные собеседования. Учрежде-ние управлялось монахами, которые придержива-лись строгих взглядов, и каждая минутапребывания здесь вызывала в Чарли страшныевоспоминания. Он побывал в нескольких подоб-ных заведениях. Он еще помнил холодные одино-кие ночи на узкой постели, мучившие егокошмары и постоянный страх, что он умрет отприступа удушья. Этот затхлый воздух заставлялего задыхаться, и бессознательно он взял за рукиБесси и Энни, словно ища у них поддержки.

– Ты был здесь когда нибудь раньше? – громкимшепотом спросила его Энни, и он кивнул. – Мнездесь не нравится.

– Здесь никому не нравится, дорогая. Вот по-чему мы пришли сюда.

Они пришли спасти одну душу из этой тюрьмы.Чарли уже видел этого мальчика и сразу привя-

зался к нему. Ему было четыре года, он был оченьмаленьким, и, как монахи с прискорбием со-общили мистеру Винвуду, у него была астма. Еслиэто не устраивает мистера Винвуда, то есть ещемаленькая девочка, но монахи были очень удив-лены, услышав, что он возьмет мальчика.

Работники социальной службы попросили Бессии Чар ли выйти, чтобы свободно поговорить на-едине с Энни, и были удовлетворены тем, чтомальчик попадет в хорошую семью. Конечно, онуже не малыш, все понимает, и им будет труднопережить период привыкания.

– Мы все это знаем, – мягко сказал Чарли. Ондействительно это все знал по себе – как отчаянноон старался понравиться приемным родителям,убирал за собой и как усердно молил их полюбитьего. Но они всегда в конце концов возвращали его,и он снова оказывался на узкой железной кроватив продуваемой ледяным сквозняком спальне.

Открылась дверь, и вышли двое монахов. Чарлиуслышал звук четок, но когда он поднял на нихглаза, то увидел, что у них добрые лица. За широ-кими складками их черных одеяний почти невидно было маленького мальчика. Это был тонень-кий, бледный малыш в вельветовых брючках, ста-

131

ром темно голубом свитере и стоптанных башма-ках. У него были ярко рыжие волосы, и он испу-ганно озирался по сторонам. Все утро он сзамиранием сердца просидел в углу комнаты,боясь, что они не придут. Он уже потерял веру влюдей. Монахи сказали ему, что сегодня за нимпридут Винвуды, но мальчик не поверил им. Дажеесли они его заберут к себе домой, это вовсе незначило, что они оставят его надолго.

– Винвуды пришли за тобой, – тихо сказалмонах и взял его за руку. Берни кивнул. Они не об-манули и действительно пришли за ним. Но он досих пор не мог поверить в это.

Монах подтолкнул мальчика вперед. Он вопро-сительно смотрел на посетителей, как будто не могповерить, что они пришли действительно за ним.Чарли медленно подошел к нему.

– Привет, Берни, – мягко сказал он. Мальчикпрерывисто вздохнул. Несколько дней назад у негобыл приступ астмы, и он боялся до смерти, что онипеременят свое решение, если узнают об этом.

Чарли наблюдал за ним со слезами на глазах изатем протянул руку, и мальчик медленно подошелк нему.

– Надеюсь, тебе понравится у нас, и ты захо-чешь остаться с нами. Я бы хотел быть твоимпапой. А это теперь твоя мама… а вот твоя сестраЭнни.

– Как в настоящей семье? Навсегда? – Мальчикпосмотрел на них пристальным, полным недове-рия взглядом. Хотя ему было всего четыре года,малыш уже привык не доверят! взрослым.

– Это правда, – сказал Чарли, чувствуя, как отжалости сжимается его сердце.

– У меня нет семьи, я сирота.– Теперь уже нет, Берни. Теперь мы твоя семья.

Монахи говорили, что он был удивительный маль-чик очень смышленый, добрый и отзывчивый.Брошенный при рождении, он переменил не-сколько воспитательных домов. и из за его астмыникто не хотел усыновлять его. Слишком многозабот приходилось на себя брать приемным роди-телям из за его болезни.

– Могу я взять своего медведя? – осторожноспросил Берни, поглядывая на улыбающуюся Ан-набел.

– Конечно. Ты можешь взять все свои вещи, –мягко сказал Чарли.

– У нас дома много игрушек, – заверила егоЭнни, и маленький рыжеволосый мальчик сталмедленно двигаться к Чарли.

Это выглядело так, словно он потянулся к нему,как будто почувствовал, что у них много общего иему будет хорошо у них.

– Можно, я поеду с тобой? – спросил Берни,глядя на человека, который хотел быть его отцом.

– Конечно, – сказал Чарли и взял малыша наруки, желая сказать ему, как он любит его. Неуспел Чарли поднять его, как Берни прильнул кнему всем тельцем и едва слышно прошепталслово, которого ждал Чарли.

– Папочка, – сказал он, спрятав лицо на груди уЧарли, а тот закрыл глаза и улыбнулся сквозьслезы.

* * *

Пилар и Брэд отметили годовщину свадьбы всемейном кругу. Было чему радоваться и было очем подумать. Кристиан был замечательным ре-бенком. Ему исполнилось уже семь месяцев, и онбыл для них огромной радостью. Они обожали его.

Пилар наняла няню и вернулась на работу черезчетыре месяца, но все же она была занята толькоутром и спешила домой, чтобы провести с Кри-стианом лишнюю минутку. Первое время ей тя-жело было показываться на людях с коляской,потому что все, кто знал об ожидаемой супругамидвойне, с удивлением спрашивали, где же второйребенок.

Это была давняя тяжелая ноша, стоившая имстолько здоровья и сил. Брэд говорил, что они всетаки не зря решились на это, но больше ничего по-добного он не сделает. А Пилар шутила, что ску-чает по порнографическим фильмам доктораВард. В свое время они написали доктору, чтоодин из двойняшек умер, и она ответила им оченьтеплым письмом. Пилар не забывала ее слов о том,что никогда ни в чем нельзя быть уверенным, чтопорой рождение ребенка вместо радости можетпричинить родителям большое горе. Так и про-изошло, но теперь все заслоняла радость, которуюдоставлял им сын. Кристиан был для них источни-ком бесконечного счастья, и Пилар каждую ми-нуту радовалась тому, что решилась пройти черезвсе испытания.

Ее мать приезжала взглянуть на внука и при-шла в полный восторг. За все эти годы у Пилар сматерью состоялась первая нормальная встреча, иони обе были этому рады.

Нэнси снова была беременна и теперь мечталао дочери. В конце концов Пилар рассказала ей,как лечилась от бесплодия, и Нэнси не могла пове-рить, что они прошли через все это. Ведь подобноеиспытание потребовало силы духа, стойкости ха-рактера и упорства.

– И немного безумия. Это становится своегорода манией, подобно той, которую испытываешь,стоя за рулеточным столом, пока не проиграешьвсе или выиграешь.

– Ты должна выглядеть как победитель, – ска-зала Нэнси, но они обе знали, чего это ей стоило икак велико было ее горе из за потери Грейс. Онапоначалу даже совершенно не могла радоватьсяКристиану, не думая о нем. Только сейчас, по про-шествии времени, она могла действительно на-слаждаться своим материнством.

– Иногда мне кажется, что я упустила первыенесколько месяцев его жизни, – говорила онаБрэду не один раз. – У меня в голове как будтостоял какой то туман от этого несчастья, и яничего не помню.

132

Она запаковала вещички, приготовленные длядевочки, и оставила в комнате игрушки только дляКристиана. Пилар положила все в большую ко-робку с надписью «Грейс», и Брэд отнес ее на чер-дак, потому что она не хотела расстаться с этим,не хотела забыть, не была готова отпустить этовместе с ней.

Но к годовщине их свадьбы она почувствовала,что пришла в себя, и по ней это было заметно.

– Да, жизнь в этом году была бурной.Она улыбнулась. Год назад она уже была бере-

менна и они знали, что у них будут двойняшки.Брэд предложил отпраздновать годовщину в

каком нибудь уютном ресторане, но ей не хотелосьникуда выходить. Пилар любила оставаться с нимдома и была измучена за последние несколько не-дель судебным разбирательством, к которому го-товилась. Когда она жаловалась мужу наусталость, он мягко упрекал ее:

– Ты должна скучать по мне, когда я в суде, акогда я прихожу – танцевать от радости.

– Это не для меня. – Пилар с усмешкой пожалаплечами. – Мне, по моему, две тысячи лет.

– Сколько же тогда мне? – нахмурил лоб Брэд, иона засмеялась.

Ей было сорок пять, а ему шестьдесят четыре,но тем не менее он выглядел моложе своих лет, былэнергичен, подтянут и целиком поглощен работой.Она чувствовала, будто прожила за этот год целуюжизнь, но Брэд утверждал, что это никак не отра-зилось на ней. В последнее время Пилар быстроуставала, но считала, что это из за работы и корм-ления Кристиана.

Через две недели после годовщины их свадьбыона взялась за три новых дела, хотя чувствоваласебя усталой и слабой. Одно из дел касалось запу-танной истории с усыновлением, другие касалисьтяжбы из за ресторана и крупной ссоры из за до-рогой недвижимости в Монтесито. Все три случаябыли интересны и разнообразны, а клиентывесьма требовательны.

Как то поздно вечером она рассказывала Брэдуо своих делах, ожидая от него совета. Вид женывызывал у него беспокойство. Она выглядела из-мученной и в середине разговора встала, чтобыпокормить Кристиана.

– Не кажется ли тебе, что ты истязаешь себя? –спросил он, входя в детскую и присаживаясь вкресло качалку. – Тебе придется выбрать что тоодно: или прекратить кормить Кристиана, илиоставить работу.

Пилар была бледной и уставшей.– Когда я кормлю ребенка, я чувствую тесную

связь с ним. – Она улыбнулась, с нежностью глядяна чмокающего малыша. К тому же Пилар счи-тала, что от ее молока сын растет очень быстро иникакие искусственные смеси не заменят мате-ринского молока.

– Я лучше брошу работу, чем его, – честно при-зналась она, когда Брэд посмотрел на нее.

– Может, тебе следует бросить работу, пока он

не подрастет?Пилар покачала головой.– Я не могу этого сделать, Брэд. Это будет нехо-

рошо по отношению к моим коллегам. Целый годя сидела дома и теперь работаю только по утрам.

Он не стал напоминать ей, что каждое утро онаприносила из офиса досье и работала над нимидома.

– Поступай как знаешь, но ты выглядишь так,как будто работаешь сутки напролет. Может быть,тебе стоит показаться врачу?

И в конце концов в июне Пилар отправилась наприем и описала врачу причины беспокойства.Несмотря на то, что он был уже большой, она всееще кормила Кристиана грудью.

Со времени рождения Кристиана у нее еще небыло месячных, что, как говорили врачи, былосвязано с кормлением. Пилар иногда удивлялась:неужели она успела родить перед самым началомклимакса? Это было бы настоящим везением.

Доктор сделал несколько простых анализов и,дождавшись результатов, сообщил ей, что у нееанемия после родов. Он прописал ей таблетки, со-держащие железо, но прием лекарств сказался намолоке, и Кристиан стал плохо есть. Пилар пере-стала принимать таблетки и забыла об этом. Врачне нашел больше ничего серьезного, и на следую-щей неделе она чувствовала себя лучше до тех пор,пока они не пошли на парусные гонки и с ней не-ожиданно не случился обморок.

Брэд был страшно испуган и заставил ее сновапойти к врачу. Опять последовали анализы, но,узнав их результаты, Пилар долго не могла вымол-вить ни слова. Она никогда не думала, что это воз-можно. Она никогда не смела даже мечтать, что унее может быть второй ребенок. Но тем не менееврач сказал, что она беременна. Он позвонил ей наработу, чтобы сообщить эту новость, когда Пиларуже собиралась идти кормить Кристиана. Но те-перь, сказал врач, кормление грудью следовалопрекратить, предупредил о возможности выки-дыша в ее возрасте и обо всех других опасностяхи неожиданностях, которые она слишком хорошознала: синдром Дауна, хромосомные дефекты,рождение мертвого плода – настоящее минноеполе, которое она должна пройти в своем возрасте,чтобы иметь здорового ребенка. И в конце концовэто был случай выигрыша в лотерею. .. судьба…предназначено ей или нет иметь этого ребенка.Она стояла в зале заседаний и наблюдала, какмуж, восседавший на месте председательствую-щего, ударом молотка возвестил о перерыве наобед. Брэд слушал сложное уголовное дело, котороетянулось не первый день. Он очень удивился,когда, подняв глаза, увидел Пилар, стоявшую вдальнем конце зала заседаний.

– Вы можете занять место на скамье подсуди-мых, – громко сказал он, когда в зале осталисьлишь они вдвоем.

Она медленно двинулась к нему. Это напомнилоей то давнее время, когда они вместе работали в

133

суде. Даже не верилось, что уже девятнадцать летони шли по жизни рука об руку, деля радости ипечали.

– Что вы можете сказать в свое оправдание? –строго сказал Брэд и посмотрел на жену со своеговозвышения.

Она рассмеялась и снова почувствовала себямолодой. «Жизнь, – подумала она, – иногда препод-носит забавные сюрпризы».

– У тебя такой строгий вид в этой мантии, –поддразнила она мужа, а он в ответ улыбнулся.

– Таким и должен быть судья, чтобы внушатьвсем трепет, – сказал Брэд, напустив на себя сер-дитый вид.

– Но только не пугай меня, – засмеялась Пилар.– Я должна тебе кое что сообщить. – Если бытолько он знал, какой сюрприз его ждет!

– Это что, чистосердечное раскаяние или касса-ционная жалоба?

– Скорее всего и то и другое. А может, простошутка. Или потрясающая новость. А в общем, ядумаю, благодать божья.

– О боже! Ты сломала машину и хочешь сказатьмне, что она все равно была старой развалиной инам нужна новая.

– Нет, но это хорошая мысль. В следующий разя учту, что она мне совершенно необходима.

Пилар вся светилась радостью, и Брэда охва-тило любопытство. Он даже не подозревал, что онахотела ему сказать.

– Что ты натворила? – мрачно спросил он, хотяему больше всего хотелось прижать ее к себе и по-целовать, а не вести странный разговор.

– Я не совсем уверена, что я это натворилаодна… Я думаю, не обошлось без твоего участия.

Нахмурившись, Брэд посмотрел на нее, не по-нимая, куда она клонит.

– Я думаю, ты опять смотрел похабные фильмытайком… Пилар лукаво погрозила ему пальцем.

Он удивленно посмотрел на нее.– Что это значит?– Это значит, ваша честь… что без героизма и

гормонов, без чьей либо помощи, кроме твоей… Ябеременна.

– Ты – что?!! – Ошеломленный, он смотрел нанее, не веря этой новости.

– Ты меня прекрасно слышал.Брэд сошел с возвышения, приблизился к ней,

глядя на жену с улыбкой, не вполне отдавая себеотчет в своих чувствах. Впрочем, неправда. Онбыл безумно счастлив.

– Никогда не думал, что нам опять придетсяпройти через все это, – сказал он, нежно глядя нанее.

– Я тоже так думала. Но кто то, похоже, распо-рядился иначе.

– Это то, чего ты хотела? – мягко спросил Брэд.Пилар посмотрела на него долгим, любящим взгля-дом.

Она думала об этом с того самого момента, какузнала, что снова беременна.

– Я думаю, что все в жизни – это своего рода ирадость, и печаль… Да… Я хочу этого.

Она закрыла глаза, и Брэд поцеловал ее и долгосжимал в объятиях, неожиданно подумав о том,что всегда хотел это сделать именно в зале суда.Для этого ему понадобилось девятнадцать лет, нов конечном итоге он все таки сделал это.

134