1

2

литературное

художественно-публицистическое

издание писателей Бийска – Союз писателей России

№25-26 2013 г (Бумажный номер) 1.

1. http://prozabiysk.narod.ru

2. ISSUU - Журнал «Огни над Бией» by Lyudmila Kozlova

( поиск в Googl )

Темы номера: О литературе, о человеке , анонс электронного приложения к номеру 25-26. Юбилей

Бийского литературного объединения «Парус» - 75 лет.

Редакционная

коллегия:

Людмила КОЗЛОВА - СП РОССИИ,

главный редактор,

издатель

Дмитрий ШАРАБАРИН

(СП РОССИИ) – руководитель ЛО»Парус»

Редакторы отделов поэзии и прозы

Ольга ЗАЕВА

(СП РОССИИ)

Павел ЯВЕЦКИЙ

(СП РОССИИ, член. корр.

Российской Академии Поэзии)

Интернет-директор

Николай ТИМОХИН

3

(Всемирная Корпорация

Писателей, СП России)

Георгий РЯБЧЕНКО - руководитель

БО писательской организации

*****************

Контакты: Email: max_nin48@mail.ru

*****************

Редакция выбирает и награждает Дипломом Лауреата лучшего

автора года *****************

ПРАВИЛА ПУБЛИКАЦИИ ДЛЯ АВТОРОВ СМОТРИТЕ НА

ПЕРСОНАЛЬНОМ САЙТЕ ЖУРНАЛА http://prozabiysk.narod.ru

СОДЕРЖАНИЕ: ПОЭЗИЯ

Дмитрий ШАРАБАРИН Стихи..............................................6

Михаил АНОХИН Эссе, стихи..............................................13

Андрей ЭСМОНТ....................................................................23

Павел ЯВЕЦКИЙ Частушки..................................................37

Владимир КОРНИЛОВ Стихи...............................................55

Николай ТИМОХИН Проза, стихи........................................58

Светлана ХРАМУШИНА Стихи...........................................64

Евгения ВОЛОДИНА Стихи..................................................72

Ирина НАЯДА Стихи...........................................................125

Сергей ЧЕПРОВ Стихи........................................................145

Олег КЛИЧАНИН Стихи......................................................151

Георгий РЯБЧЕНКО Стихи..................................................154

Евгений БЕССМЕРТНЫХ Стихи.......................................222

Любовь ЧИКУНОВА Стихи.................................................233

Ольга ЗАЕВА Стихи............................................................237

П Р О З А

Амин ИЛЬДИН . Рассказы...................................................19

Владимир НУРГАЛИЕВ Миниатюры..................................25

Анна ЗАБРОДИНА Рассказ...................................................47

Эдуард РЫБКИН Рассказ.......................................................66

Юрий КОВРИГА.Повесть......................................................76

Юрий ПАСТУХОВ Рассказы...............................................129

4

Николай ПОРЕЧНЫХ Рассказ ..........................................147

Михаил БЕЛОКРЫЛОВ Повесть.......................................157

Сергей АЛЕКСЕЕВ Новелла..............................................226

Елена НЕКРАСОВА Рассказ .............................................230

Людмила КОЗЛОВА Фрамент романа «Мга», стихи......243

ПУБЛИЦИСТИКА

Дмитрий ШАРАБАРИН - ЛАУРЕАТ 2013 г........................5

Валентина ЕРОФЕЕВА-ТВЕРСКАЯ Критика...................133

Идалия ШЕВЦОВА Паямяти Александра Родионова....259

АНОНС ЭЛЕКТРОННОГО ПРИЛОЖЕНИИЯ......................263

ПРАВИЛА ПУБЛИКАЦИИ В ЖУРНАЛЕ «ОГНИ НАД БИЕЙ»

ЛАУРЕАТЫ журнала «ОГНИ НАД БИЕЙ» 2013 г.. ..... 4, 264

Лауреаты журнала «Огни над Бией» 2013 года: 1. Лучшая публикация года - Михаил Анохин – мастер острого критического слова, прозаик и поэт «Слышу танец твой, Заратустра», стихи 2. В номинации «Проза» – Амин Ильдин «Счастливое время» и «Знакомство с будущим» - за авторскую новизну, психологизм и философскую глубину образов. 3. В номинации «Проза» - Владимир Нургалиев - за оригинальность авторских решений избранных тем 4. В номинации «Поэзия» - Евгений Бессмертных – за неповторимость и новизну образов

5

Литературному объединению «ПАРУС» 75 лет

ДМИТРИЙ ШАРАБАРИН – ЛАУРЕАТ ЧЕРКАСОВСКИХ ЧТЕНИЙ 2013 ГОДА

19 июня в Калманском районе, на родине русского советского поэта Николая Черкасова состоялись девятые краевые Черкасовские чтения. Рано утром в этот день из Барнаула от Алтайского Дома Литераторов, с улицы Короленко, отправились в сопровождении Ирины Юрьевны Кондаковой, исполняющей обязанности председателя комитета администрации Калманского района по культуре и спорту, две машины, выделенные руководством района для гостей праздника. В официальную делегацию вошли вдова поэта Нина Ивановна и дочь Елена, директор АДЛ Юлия Нифонтова, литературный консультант АДЛ Анна Самойлова, первый лауреат Черкасовских чтений Александр Зуев, лауреат 2010 года бийчанка Людмила Козлова, члены СП России Дмитрий Шарабарин, Владимир Казаков, Сергей Клюшников, Татьяна Кузнецова, Татьяна Гаврилина, поэты литературных объединений г. Барнаула. Праздничное событие началось с мастер-классов для юных любителей литературы, которые проводили члены делегации в сёлах Ново-Романово, Зимари и Панфилово. Занятия проходили в виде творческого диалога писателей с молодёжной аудиторией. Главной темой каждого занятия были жизнь и творчество поэта Николая Черкасова. Писатели поделились своими воспоминаниями о встречах со знаменитым земляком, прочитали свои новые стихи. Праздник продолжился общей встречей, которая проходила на базе средней школы села Панфилово, на родине поэта. Эмоционально и с душевной теплотой приветствовал гостей праздника глава администрации Калманского района Тахтаров Сергей Анатольевич. Далее состоялось вручение премии лауреату 2013 года, которым стал член Союза писателей России, бийчанин Дмитрий Шарабарин за книгу стихотворений «Над речными перекатами», изданную в прошлом году в Барнауле. Творческие певческие коллективы района исполнили песни на стихи Николая Черкасова. Много было прочитано стихотворений поэта-земляка, сказано много добрых слов в его адрес. Вдова поэта рассказала о том, что Николай Михайлович вырос в семье, где было 16 детей, о том, как трудно жилось в те годы, да и потом было не легче. Дочь поэта Елена Николаевна

6

поблагодарила организаторов чтений за добрую память об

отце. Бийчанка Людмила Козлова рассказала о подвижнической деятельности лауреата Дмитрия Шарабарина, который в течение тридцати лет руководит в Бийске старейшим в крае литературным объединением «Парус». В этом году «Парус» отметил свой 75-летний юбилей! Писатели поблагодарили организаторов чтений за гостеприимный приём и подарили сельской библиотеке и библиотеке Калманской средней школы недавно вышедшие номера журнала «Алтай» и свои новые книги. «Бийский рабочий». Июнь 2013 г Поэзия Дмитрия ШАРАБАРИНА Родился 7 сентября 1937 года в Тогульдетском районе Томской области. Автор более 15 книг поэзии и прозы. В 1999 году получил муниципальную премию администрации г. Бийска за книгу стихов «Шапка Мономаха», в 2003 году - грамоту администрации Алтайского края по культуре и туризму в честь 65-летнего юбилея литературного объединения «Парус». Лауреат краевой литературной премии имени И.Л. Шумилова 2010 г, краевой литературной премии им.Н.М.Черкасова -2013 г. Руководитель литературного объединения «Парус» с 1983 года и доныне. Член СП России. Живет в Бийске. Голос Сред и з о л о то г о п о к о я , Гд е п ти ц о с то роже н п ол ё т , Над медл ен н ой , в бли к а х , ре к ою В л у г а х же нс к ий г о л о с п оё т . Зв у чи т , о т к р о ве н ный , высо к ий , Еди но с на с тр о ем з емл и – С ре к ою , п ри брежной о с о к о й , С г р а чам и , ч то т аю т в дали ; С шир о к им з а д ум чивым п ол ем , С п е чал ь но й л и с т в ой т о п о лей – О же нс к о й о пла к а нн ой дол е На г о р ь к о й , к а к п ра вда , з емл е .

7

О , вдо в ь и б е с с о н ные н о чи ! Рос с ия – т а к а я с т р а на , Гд е не с о с ч и т а т ь один о че с т в , Любые во з ьми вр емена ! Всё п е то уже , п ереп е т о . Но в з дро г нешь – д ушо й не к р и ви ! – Сред и п е ре зр ел о г о ле та От п е с н и о юно й любв и . * * * Приро да о бъя т а За с ты вшей не я с н ой т о с к о й , Рас пла вле ны да ли ра с п а хн у тым у т р е н ним с в е т ом . Небе с ным , п о э зи я , б уд ь д ля ме ня мая к ом , Род ная з емля – на в с е г д а ма тер и нс к им с о ве том ! Я з наю п о вад к и Рас хожи х у с л ужливы х с ло в И г о р ь к ую ц е н у с о к рыты х обм анов и л е с т и . Но с илы бе р у у ве с ёлы х ве с е н н и х ве тр о в , А м удр о с т ь – в мол чан ь и с е до г о о с е н не г о ле с а . Зад ум аюс ь : Жизн ь – с ло в но шат к о е плам я с в е чи . Но Сло во жи вё т , и д об ро о с т а вляе т п рим е ты . Зве з да не с г о р ае т – её з о ло тые л у чи Над ве ч ной з емлёю для на с з а жи г а е т ра с с в е ты . Где ты , родина? Даль нея с на я , б е з о т в е т на я . Запл у та л , з а брё л В мир не в едомый . Ве к ч ужой во к р у г . Стра х т е чё т в к р о в и . Моя род и на , От з о в и с ь !

8

От з о в и с ь н ебе с ами с и н ими , Окл и к ающим Де тс к им име нем , Уд ивл е нн о г о с е рдца Тр епе том , Май с к и х ли с т ье в Лу ч и с тым лепе том . Гд е з в е н и т во с хо д И т о с к уе т выс ь . Моя род и на , От з о в и с ь ! От з о в и с ь род ным Ожида нием , Ого нь к ами в о к ошка х Даль н ими , Под с е реб ря ною Под к о вою – Слов ом , Пес нями род ни к о выми , Бе з к о т о ры х в к р а я х Чужи х , Моя род и на , Не п рожи ть ! За о с тывшими Рас с то я нь ями , За г р е хами И п о к а я ньям и , За ве с е н ним и п ере к а т ам и Сожже ны мо и д ни За к а т ами . Пус тошь . Време ни – хищный с в и с т . Моя род и на , От з о в и с ь ! * * * Кр ай бора . Вышел – с т ол ь к о с в е та ! Высо к ий , б е с к о не ч ный с в е т . Дерев ья в нём п олощу т ве т в и И о сып аю т т и хи й с не г .

9

Про ни за н ный е г о л у чам и , Е г о с и я н ьем о за рё н , Е г о п е чал ью оп е ча лен , Сам на д с о бою в о з н е с ё н , Припом нишь вдр у г , ч т о «мир п ре к р а с е н» . Идёшь , а може т быт ь , ле тишь И д ума ешь : д уша п о г а с л а , Но – с т о и т л уч и к п одн е с ти… Мы вмес те

Мы вме с те . По э т ом у в ешние з о р и п ою т , И пла че т февр аль , и з емл я п ро должае т к р уж и т ь с я , Сред ь з в ё зд ной г л уши п ро то ривши ор би т у с в ою , И с не й ни че г о , к о л ь с ум а не с о йд ё т , не с л у чи т с я . Мы вме с те . Всем бедам , ч т о рыщу т в о к р у г , в о п ре к и . Доро г а од на , к р у г о с в е т на я наша д оро г а . И смо тр и т с уд ьба н а ч а сы , и не мине т о тмашка р у к и . Но жи з н ь не и збыв на , к о л ь с в е т а и нежно с т и мно г о ! О с ча с т ь е с в о ём ты у з в о н к и х ра с с в е то в с п р о с и , Ч т о д ушу во з но с я т над мир ом г л у хим и с ур о вым , У с в е тлы х б ерё з , с е н т я б рём о з а ре н ны х о с и н , У с е рд ца с п ро с и и у т и хо г о м уд ро г о с л о ва . А наше? – Мы вме с те ! Ка к с я в ью с л ива е т с я с о н . Еди ны высо ты у на с и ед и ны г л у би ны . Всё д альше вра с п а х у да ляе т с я н аш г о р и зо н т , Под ноше й не бе с п р о г и ба я г о р я ч ую с п и н у . Доро га

Доро г а ! –

10

То п амя ть – в ол на з а вол н ой , То г р у с т ь омра чи т Или радо с т ь о с ве ти т – К уд а ты ? Отк уда ? – Поня т ь н е да н о Пле нё н ном у г о л о с ом Воли и ве тр а ! Заб ре зжи т Зве з ды з о ло та я с в е ча , Высо к ий п ро с то р о за р и т с я И с но ва Пови с н е т л у ны Ве к о ва я п е ча т ь На т а и нс т в а х Неба , Доро г и и Слова . Золо та я орда Опя т ь - нежда н ная бед а ! Нево ли древ н ий д у х в и та е т . К уд а ни г л я нь – ве зде орда Непо бед имо з о ло та я . Неи зл е ч имый , с л о в но СПИД , И п о в с еме с т ный , с л о в но б е сы , Ордынс к и й г о в о р з а то п ил Все наши г о р од а и ве с и . По г а ный д у х ве зде п ро н и к : В с о з на ни е чи но в ны х к л а но в , В б е з умный мир г а з е т и к н и г И г о л у бы х т е ле э к р а но в . А п амя т ь к р о в и? Кр ова дым? Неис чи с лимые у т р а ты ? – По г иб ли о т ме чей орды Слов а – с в я ты ни , к а к с олда ты , Слов а , ч то в с е рдце б ере г у т Для б оже с т в а и в до хн о в е нья . Ка к б уд то с но ва на с н е г у

11

Уби т ва ндал ом р ус с к и й г е н ий . И во т , о бъя тый т ишино й И вещим с т р а хом – мир с е й зы бо к ! – Стою к а за нс к о й с ир о то й , Бес памя т ный и бе зъя зы кий… Г о ри т п о с лед не е с ело , Гд е Рус ь и д у х её – жи вые . А г о р ь к и й п е пел р ус с к и х с л о в Ра з но с я т в е тры к о че вые . * * * * * Холод ная о с ен ь з в е ни т ли с то п адом И хлеще т дождям и д ере в ья на г и е . Пора к а ждый д ен ь с в о й ц е ни т ь , к а к на г р ад у , И с ло в но п р о с т у дой , б оле т ь но с тал ь г и е й . Сюже т н а и с хо де . До б оли з н а к омый . Пора о г л яде т ь с я . Я жил и ли н е жил? Приб ра т ь с я в с уд ь бе , к а к в п ро к ур ен н ом доме , И с в е ч к у п о с та в и т ь выс о к о й над ежд е . * * * * * Ко г д а я бл иже был к п р ирод е , Роди вшийс я п од шум б ерё з – Рас с ве т г о р ел над о г о р одом , А мир был я с е н , чи с т и п р о с т . Кл уби л с я ма й т ума ном белым , И т р а вы п лыл и в с е ре бре , А вр емя п адало и п ело Крылом бе к а с а н а з а р е . Ко г д а я был к с еб е п о ближе , Ле тал на к рыл ья х в с и н е в у . Те пер ь в с ё з наю , вижу , с лышу , Но л ишь н е з наю : я – жи в у? Ко г д а я бл иже был к о с но вам

12

И с е рд цев и не бы ти я , То г д а и с ло во был о с ло вом , И ты был ты , и я был я . * * *

13

Михаил Анохин

Михаил Анохин - автор нескольких книг поэзии прозы. Стихи и проза публиковались в краевых журналах Алтая, в московских литературных журналах, в центральной прессе, в периодической печати Кузбасса. Лауреат журнала «Огни Кузбасса». Руководитель поэтической школы г. Прокопьевска. Член СП России.

***

Неоднократно я задавал себе вопрос: зачем мне нужен этот писательский труд?

Деньги – смешно, какие деньги? Чтобы зарабатывать этим ремеслом его нужно проституировать и в первую очередь тем, что необходимо «кусаться» и «толкаться локтями», пробиваясь к вожделенным деньгам.

Для славы? Ну, это еще смешнее потому, что где деньги там и слава – так устроен нынешний век.

Всё перебрал в поисках ответа на этот вопрос и пришел к выводу – труд этот душа моя просит. Не мне он нужен, а моей душе, в которую Господь по Промыслу своему вложил такую потребность.

14

Еще раз подчеркну, что ни Богу – он ни в чем нужды не имеет, ни мне, как осознающему себя Я (эго) – не нужно, а токмо душе моей.

Душа моя, используя моё сознание, мои навыки, мой интеллект, как инструменты, пытается реализовать себя. Она – душа подчиняет себе и мою волю, преобразуя её в моё хотение, желание. Потому так трудно, почти невозможно, отделить своё «Я» (эго) от своей же души.

Порой мне кажется, что ей не нужны даже тексты! Нужен процесс работы над текстом. Тайный, до словесный, скрытый в темноте молчания. Именно оттуда из темноты молчания возникают сюжеты, ритмы, мелодии и идеи, порой удивляющие меня, как автора.

Но и это, сказанное здесь, не открывает всей полноты творческой тайны, а всего лишь приближается к ней ровно настолько, насколько не было страшно и тревожно заглянуть в эту до словесную темноту.

НЕМОТА .

О , н емо та ! Предшес тв е н н ица с ло ва ! Я жд у т е бя и к в с тр е че - в с е г о т о в о ! От т о ч ен мо й в с е г д ашни й к а р а ндаш ! На вдо х и выдо х ты вед ь не п ре дашь? В т е б е я з амер… Заме р - не з а с тыл ! К ипи т во мне и з бы то к жи з ни с ил и п ро с и т с я в с ло ве с ную юдоль н а и г р ище о с воб ожден ны х вол ь . И в к р и к , и в шепо т , и в с ло ве с ный бл уд ! О , н емо та , п о б уд ь с о мной ! Поб уд ь… Не о с т а вля й , жел а н ная , ме ня !

15

Но выр ви , вырви с ло в о и з о г ня ! Из плам ени не вол ь , Из не г и и т о с к и , и в с ё з ам к ни о т б у к вы до с т р о к и ! Вмес ти в с е бя И я умр у в т е бе И п о к о рюс ь , к а к ра б , с в о ей с уд ь бе . О , н емо та ! Владыч ица - вл ады к , т о бою з а в ершаю э т о т с т и х ! Про к о п ье в с к , июл ь 2 0 1 3 г о д а . НА КРЕСТЕ СОВЕСТИ . Отп ус ти с в ою с о ве с т ь на во лю - т ам н а т я н у ты с т р у ны с уд ьбы . По в е с е н нем у б уй ному п олю п о не с и же род ные г р о бы . Гд е о те ц т в о й , г д е ма т ь , и г д е бра т ь я . Гд е любимые люди т в о и… У к ло няй с я о т с ча с т ь я объ я т ий , То ль к о с ле з не т а и ! Не т а и ! Во т и я не т аю с в ою с ле з н о с т ь Во т и я п о д к р е с том… На к р е с те… Забываю в сю с ла в у , в сю « з в е зд но с т ь» … Я в о в с ем , я ве зде , я н и гд е ! НЕНАПИСАННАЯ РЕЦЕНЗИЯ . Ч т о же мне с дел а т ь? Ах ! Ч т о же мне дел а т ь? Правд у с к а за т ь - т а к об идишь д ев ч о н к у Ложью у т еши т ь - т а к с о в е с т ь з ам у чи т . Ч т о з амо лча ла

16

с у чо н к а -д ушо н к а ? Вид ишь , к а к г р о з но с о брал и с ь в с е т у ч и ? Всё ! Промолч и ! Та к на дежней и л у чше . Правд у ты – с к р о ешь , а ложь - не п о с еешь… То ль к о з а с ты нешь и о неме ешь ! О ПОЭЗИИ . Поэ з ия д олжна бы ть н и о чем . Поэ з ия д олжна бы ть п о бря к ушк ой , И гр ушк ой де т с к о й и не ви н ной шу т к о й , Лас к а я с е р дце - б и т ь е г о б ич ом ! Та к о е с о ч е т а нье у неё . Она - ни ч то и в с ё о д но време нно ! Она - с л у ча й на , ве чна и не т ле н на ! Поэ з ия - б е зв и н на , к а к ди тя , И к а к д и т я о на п оро й жес то к а . Она на ча ло у с т ь я и и с то к а . Она - в с ё можно ! И ни к а к – нел ь зя ! Все , с о че т а я и в с ебе хр а ня , Бесц е нн о в с ё в ней ! И ни ч то – це на ! Про к о п ье в с к , июл ь 2 0 1 3 .

ЧИТАЯ ШЕКСПИРА . «Днем о тды ха н е на хож у но г ам , А д у х у н е т п о к о я п о но чам» . В . Ше кс пир . Я в з д у тый т р уп , плыв ущей п о в оде . Я – п ер с т с у д ь бы . Я – п ер с те н ь на р у к е . Я – ве с ь в с т р о к е и жи з нь моя в с т р о к а х . Ка к о в и то г?

17

Земл и л е г ч а йший п ра х ! Я – дре во р а з о р ва вшее бе т о н . Я - с ла бый с к р ип . Я – вым у че н ный с т о н . Я был с т о б ой , я был в т е бе не р а з , и в но в ь с мо трю с к в о з ь о к на т в о и х г л а з . Вов н у тр ь смо трю , в о г л уб и н у д уши , жив ое ч то - т о т е пл и т с я в т иши . Я в з г л я д о т в ел… Я з наю – о н т я жел , к а к п ло т ни к а о т то че нный т о п о р ! А надо бы , а н адо бы г л я де т ь , ч т обы д уша н е с мела о неме т ь , п о к а не с т а не т чело ве к – с едым , к а к во с ем ьде с я т во с ем ь с нежны х з им , ч т о п р он е с ла шрап нел ь ная ме тел ь н ад г о л о вой е г о… И во т – с в ире ль… о т к у да и з а чем о н а п оё т , к о г д а на с е рд це мра к и к о л к и й ле д? Отве та не т . Чи тай – Шекс п ир 2 7 -й с о не т «Ус та в о т дел , с п ешу с к о р е й в к р о ва т ь , Ч т об о т до хн у л и ч ле ны о т бл ужда н ья . Но т о л ь к о с т а не т т е ло о тды ха т ь , Ка к г о л о ва н а ч не т с в о и с к и та нья » . И я с к и таюс ь ! Не т п р иют а мне ! И ч аще п од к о нем - н е н а к о н е !

***

18

«ПЕСНЯ» МОЕЙ СОВЕСТИ Ни че г о , н и че г о хо роше го я н е с де лал , а жи зн ь п рошла ! В мир г о рючий был ин к о й , в броше нный… Жизн ь с ушила е ё и ж г ла ! Каждым ча с ом - о с та т к ом к р ошеч ным я п ред Г о с п о да п р ед с т аю… Памя ть с с о в е с т ью г р емя т к о с ам и , им и с к оше нный - у п а д у ! Вся к о , ра з но об э т ом в с п ом ни т с я т ем , к т о п о с ле ме ня п р идё т… Пус т ь и х с о ве с т ь – д уши не во л ь н ица п е с н ь с в ою , о с ебе с п оё т .

***

19

АМИН ИЛЬДИН Родился в 1986 г. в Бийске. В 2004 окончил ПТУ- 4 по специальности электромонтер и начал свою трудовую деятельность. Быть писателем мечтал с детства, постоянно писал рассказы о космонавтах и инопланетянах, но всерьез занялся литературой после 20 лет. В 2011 поступил учиться в филиал АГУ. Исчезнувшая собака Телефонный звонок отвлек Н. от работы в два часа дня. - Да, да? – ответил он. - Мы нашли вашу собаку. - Опять? Это наверняка не она, вы снова ошиблись. Скажите, она отзывается на кличку Тупик? - Нет, но пеленг ошейника идентичен… - Так было уже много раз, господи… Это не такса? - Нет. Я сожалею, Н., но вы знаете правила. Мы ждем вас вечером для оплаты счетов. - Да, да. – Н. положил трубку и устало посмотрел сквозь стекла окна, забрызганные недавним ливнем, на синее недолговечное небо. - Боже, во что я ввязался. В питомнике Н. провели мимо клеток в конец коридора, где лежала на тряпках маленькая темношерстная собачонка, привязанная к крюку в стене. - Ну, это не Тупик! Собачонок встряхнул ушами и вытаращил глаза. - И не смотри на меня так! – погрозил ему Н.. – Я тебя с собой не возьму. - Усыпляем? – сказал сопровождавший его смотритель. - А что еще делать? - Вы говорите, ваша супруга тоскует. Возьмите эту собаку, она крохотная и совсем безобидная. - Нет, нет. Ищите таксу по имени Тупик! Расплачиваясь за усыпление пса, Н. недовольно осведомился у смотрителя: - И сколько это будет продолжаться? - Видимо, пока не найдут вашу собаку. - Ее никогда не найдут, поверьте! И как могло выйти, что сбилась система? Почему уже десятая брошенная собака отвечает на мой личный пеленг?

20

- Я допускаю гибель вашей собаки. Возможно, при этом был поврежден ошейник, что повлекло непонятную для меня реакцию… - И что же, я и дальше обязан оплачивать убиение собак, к которым не имею отношения? - Техники разбираются… - Десять бездомных псов отправлены на смерть вот этими руками! – вскричал Н.. - Не отчаивайтесь, как только все станет на место, мы потолкуем о возмещении. У жены было неважное настроение, она не выпускала из рук бокал с успокаивающим напитком, и попросила Н. включить сауну. - Только сделай, чтобы не очень жарко! - Когда-нибудь ты в ней растаешь, в самом деле. - Я, может быть, и хочу этого. - Опять нелады на работе? - Не говори ничего, - прошептала она перекошенным ртом. Разместившись на балконе, Н. обозревал зеленые окрестности района. На балконе, который считался его территорией, были сложены стопки книг. Жена их терпеть не могла, считая аккумуляторами пыли. Солнце садилось, и небо у границы его горения навевалось ледяной сохнущей коркой. Внимание Н. привлек густой клочок леса, выступающий из светлого окружения. Который вечер подряд он намечал сходить в эту рощу. Было темно, когда Н. добрался. Он постоял перед склоненным старинным тополем и отметил, как быстро и полнокровно растет трава. С вершины дерева подала голос кукушка – и прервала камертон кратким глумливым смешком. Из-за стволов на Н. давил черный пугающий жар, и он оправил рубашку на взмокшей спине. Чудилось ему или нет, но какой-то соленый душок перебивал запах дождя, прошедшего час назад. Н. прошептал заветные и глупые слова, не снимавшие, а утяжелявшие его наказание, и удалился. На опушке рощи он посмотрел вспять. Ему показалось, что из сумеречной духоты вслед ему взирает сэр трагический поэт Эдгар. С его правой руки свисала веревка. Помотав головой, Н. поспешил уйти. - Где ты шатаешься, Н.? – встречала его жена. – Иди, выключи баню, я запуталась в этих кнопках. «Счастье, - подумалось Н., - что она пожелала всего лишь собачку, а не ребенка…»

21

Разделенное чувство

Фиолетовый исполин наклонился над городом и задумался: растоптать? Он думал неспешно, как все великаны, а потом разрыдался – жалко стало букашек. Плач так увлек бедолагу, что опомнился он, лишь последней каплей повиснув в воздухе. В городе шел ливень. За минуту до его начала жирно блестевшие лужи почернели и вытянулись в одном направлении, как указатели. Спасаясь, народ разбегался по укрытиям, прикрывая головы сумками и пакетами. Некий дяденька в серой спецовке шел не спеша, выжимая время от времени желтую шапочку. Матвей захватил место под узеньким козырьком и стоял, вжавшись в стену. Посмотрел под ноги и улыбнулся: под его стопами нашли пристанище муравьи. Стоило прижать пятку… Матвей ощутил себя добряком, почти отцом для испуганных муравьев, и вспомнил недавнее. Дело было недельной давности. После пяти огнедышащих дней он целый час ехал на дачу автобусом, полным садоводов с их котомками, ящиками. Было тесно, он злился и поскандалил с какой-то бабкой, поставившей ему ведро на ногу. Все еще злой, Матвей добрался до дома с желанием немедленно окатиться водой, и после все выходные не выходить наружу, лежать в одиночестве на софе и слушать радио. Он вошел в дом, сбросил одежду и заметался в поисках сигарет, где-то оброненных. Уже низкое солнце брызнуло в лицо лучами, он в бешенстве рванул занавеску и вскрикнул: подоконник оттеняло вифлеемское множество паучат, подобное предзнаменованию неудач. Не удивительно, что рука его смяла газету и от души наносила удары, пока бумага не превратилась в клок. Подоконник покрылся разводами, и Матвей пролил его из бутылки. Отдуваясь, он сел на стул. Тело жгло. Опрокидывая очередной таз воды на плечи, Матвей думал о происшедшем. К забвению призывали и небо, и зелень листвы, но он не мог прогнать от себя образ смерти. Данный случай скоро вывел его размышление на новый круг, к той извечной мысли, что закрыться от боли нельзя, что Бог, создавая жизнь, заранее разделил ее между всеми, и коль скоро один не выдержал, рухнул под ней, его заменяет следующий. Пирамида боли растет, уже всевышней боли природы, и гнутся плечи держащих ее, и тела их брызжут кровью, как перезревший плод. Важно не уронить, не разбить эту боль – в том, может, и смысл жизни. Все в ней: боль первой твари, убитой собратом, боль первой роженицы, боль обмана… Боль – универсальный язык

22

Земли, понятный всему живому начиная с амебы и заканчивая людьми. О, эти последние придали боли столько нюансов! Она неразрывна, как мир. Но цепь способна порваться: стоит счастливцу, если таковой сыщется, получить в дар чужое страдание, он потеряет его, выронит из слепых ладоней… Матвей умел увлекаться случайной идеей. В обыденном существовании от подобных мыслей нет проку, они лишь сбивают обывательскую смекалку, что при его работе - беда. Матвей работал кладовщиком, и весь день следил, чтобы в машины, одна за другой подходившие к складу, не нагрузили лишнего. Народец там околачивался достойный: всякий норовил что-то вынести, всякий рассчитывал на выгоды сверх зарплаты. С таким народцем не до раздумий: упрут! Матвей выскочил из бани на солнцепек, просох и спрятался в доме, где уже кипел чайник. - Красить придется, - пожаловался он, глядя на подоконник. – А нечего было в мой дом забираться! Под этим обоснованием нашлось место еще десятку внушительных доводов бытового характера. С космической высоты раскаяние Матвея припало к самой земле и срослось с ней. Дискуссию чувств он закончил признанием, что понять, разделить боль своей жертвы способен лишь тот убийца, что схож с ней происхождением, взглядом на мир. Дождь лил. Люди с зонтами бежали мимо, и только девушка в светлом, прилипшем к груди и бедрам платью шагала не торопясь, видя уже в просвете солнце. Образ ее красоты, расцветшей в испарениях влаги, расплесканной в розовеющих лужах, шершавой волной залил сердце Матвея. Она мимоходом на него посмотрела и улыбнулась, и тысячи капель отразили и разрушили об асфальт ее облик. Какое-то время Матвей пялился девушке вслед и ругал себя трусом. Он мялся, переступал на месте, позабыв о приюте для муравьев. Потом выскочил под редеющий дождь и шагал, гордо не замечая луж и забрызгивая штаны.

***

23

АНДРЕЙ ЭЙСМОНТ

Родился в Омске в 1954 г. В 1976 году окончил Омское Высшее танковое училище. Служил до 1999 г, подполковник. С 1999 г – воспитатель в Бийской кадетской школе. Стихи писал в детстве, в Омске занимался в студии Белозёрова Тимофея Максимовича – детского поэта. Печатался в местных газетах: «Омская правда», «Молодой сибиряк». В 1970 г напечатали в «Сибирских огнях» вместе с поэтами г. Омска. Долгое время не писал, но вернулся к этому с 2009 г.

Про добрую кочку

На р о в но й до ро г е в с е г о лишь з а но ч к у , о г р омная выро с ла на г л а я к о ч к а . С т о й к о ч к о й пы тали с ь б оро т ь с я машины , н о т о л ь к о с т и ра ли с ь и лоп али с ь шины . По к о ч к е с т у ч али и к о ч к у дави ли , р у г а ли , р у г а л и с ь , но н е п обе дил и . А к о ч к а с у хмыл ко й на э то смо тр е ла , ро с ла п од а сфал ь том , на с о л нышке млел а . Окр у г а о т на гл о с ти т о й г о л о с ила – п р ишлос ь п р име ни т ь и нже не рн ую с ил у ! Бул ьдо зе р п рое ха л и к о ч к а п р опала и в но в ь н а до ро г е в с ё ро в не н ь к о с т ало . И мчали с ь машины к а к о е - т о врем я , з а быв о во з ни кше й дор ожно й п робл еме . А к о ч к а? А к о ч к е т а к было об ид но , хо т ь э то г о в нешне и н е было вид но . Ха ра к т е ром к о ч к а вред на и у п р яма – н а зл о п ре вра ти ла с ь в о г р ом н ую ям у . (Бул ьд о з е р ч то э т у дор о г у ра в нял , в т о й яме г л убо к о й над ол г о з а с т р ял ) . Под ума в , д оро г у в с т о р о н к у см е с т или , о к о ч к е п ро ти в ной с о в с ем п о за были . Побе да п р и том о к а з ала с ь н и ч ье й и в н ей п обе ди тел ь – хр у с т ал ь ный р уч ей . Он вырв ал с я з в о н к и й , п ро зр а ч ный на р уж у

24

И в с е п ри тя за н ия к о ч к и нар ушил . В здо хн у ла , в з г р у с т н ула г л уб о к а я яма : «Тепер ь я не К о ч к а , а н ежная мама ! »

***

25

ВЛАДИМИР НУРГАЛИЕВ

Родился в городе Семипалатинске 20 января 1960 года. После окончания школы поступил в Томский государственный университет. По распределению, в 1982 году, приехал в город Бийск Алтайского края для работы на одном из крупных предприятий города. Литературу любил с детства. Время от времени сам пробовал писать рассказы и стихи. Занимаюсь в городской студии прозы «Гран», с целью совершенствования литературного стиля. В декабре 2012 г в Канаде издана книга Владимира Нургалиева «Мы живём, работаем, чтоб выжить. От СССР до современной России»

Сад-огород С некоторых пор, в России, стоят старые, заброшенные храмы. Почему они заброшены, до сих пор не восстановлены? Не знаю. Помню фильм советских времён. В затопленной под ГЭС местности, под водой, стоит храм. Мальчик плывёт к нему, ныряет, под водой бьёт в колокол. Колокольня, затопленной церкви, находится неглубоко под водой. Был и со мной случай. Гостил я в дальней местности. С новой знакомой, на её машине, поехали в сад-огород. Помочь ей.Приехали. Она осталась закрывать машину. Я зашёл в сад. Он оказался неказистым, размером в традиционные шесть соток, неправильной формы, изрядно запущенным. Но, что примечательно, сад, с одной стороны, примыкал к старинному, заброшенному храму. Первым делом, подошёл к его некогда центральным широким дверям. Зягляну вовнутрь. Окон и дверей не было, по храму гуляли сквозняки, да такие, что меня пронизывали насквозь. Сразу привлёк внимание мозаичный цветной пол. На стенах, никакой росписи не сохранилось. Постояв немного, пошёл переодеваться в подсобное помещение сада-огорода. Это был дом не дом, сарай не сарай, что-то среднее. Не став заходить вовнутрь, начал переодеваться в рабочую одежду. Здесь же снаружи, на стоявшей вдоль сооружения лавке. Краем глаза заметил, за мной с вниманием наблюдает соседка, с соседнего участка.В это время в сад, наконец, вошла моя новая знакомая, и, завидев соседку, поспешила в её сторону, переброситься парой слов.Под впечатлением увиденного в храме, в задумчивости, продолжал переодеваться. Подумал про себя: "Необычное место,

26

насыщенное энергией. Вот ведь штиль в природе, а в храме постоянный сильный сквозняк. И это движение воздуха, словно несёт в себе голоса из далёкого прошлого, пронизывая им эфир и заполняя собой всё и вся. Вероятно, голоса тех верующих, кто нашёл здесь свой конец жизни." И не успел я закончить мысль, как мне в лицо заглянул бородатый мужчина, средних лет и сказал: "Здесь и есть конец жизни. И мы об этом знаем." Подняв голову, никакого мужчины рядом не увидел. Встал со скамьи и пошёл к хозяйке сада получать задание по работе. А перед глазами так и стоял образ бородатого мужчины, с его словами, что конец жизни здесь и он знает об этом...

Телефон

Телефон появился в квартире Николая в середине 80-х годов прошлого столетия. С тех пор он верой и правдой служит своему хозяину, ныне уже глубокому пенсионеру. Сам телефонным аппарат, с советским лейблом "Знак качества", оказался на редкость живучим. Несколько раз хозяин "ронял" его. Ронял, это мягко сказано, бил им с размаху об пол. Тот разлетался на части. Николай, научился его быстро собирать, склеивать. Как и свой старый "Запорожец", двигатель которого разбирал и собирал с закрытыми глазами. С выходом на пенсию, Николай, каждый день, в одни и те же часы, до обеда, после обеда и перед сном, разговаривал со старыми приятелями-пенсионерами. Иногда, по большим праздникам, беседы заканчивались реальными встречами, под чашечку чая. Тогда Николай отмечал про себя, как седели бороды и шевелюры друзей, появлялась одутловатость лиц, грузность и одышка. Первым перестал выходить на связь друг Сергей. Николай сразу всё понял, памятуя, как в последнюю их встречу, Сергей, ни с того ни с сего заявил, что скоро помрёт. Николай, не придал значения этим словам. Теперь понял, Сергей почувствовал приближение конца. Через год, перестал выходить на связь друг Иван. И опять та же картина. Задним числом Николай вспомнил, Иван однажды обмолвился: "Умру я скоро". Николай тогда внимательно посмотрел на товарища и посоветовал поберечься. Последним перестал выходить на связь Миша. Теперь, в привычные для звонков часы, Николай берёт в руки телефонную трубку. Смотрит на неё, и, начинает негромкий разговор. Окончив который, кладёт трубку на рычажки. 24 июня 2013

27

Великий упрямец

Мой товарищ. Великий упрямец. Из-за этого он потерял семью. Своими придирками и требованиями вечно доводил жену и детей до белого каления. В конце концов, семья распалась. И, к нему, со стороны бывшей семьи, осталась стойкая ненависть. Даже родившуюся внучку к нему категорически не допускали. Хотя по гороскопу они были не просто совместимы, но единомышленники. Как водится, после развода, мой друг и товарищ обратился к Интернет в поисках второй половины. На удивление, сразу нашёл женщину, предложившую к ней переехать и жить счастливо. Однако, друг оказался не готов к столь быстрому развитию событий и отказался. А зря. На его место быстро нашёлся мужчина, за которого та вышла замуж. Как говорится "первый блин комом".Так и шло. Во всех случаях, где женщина легко шла ему в руки, он ставил на ней крест. Будучи не готовый потерять, вот так сразу, свою "свободу". Пока не попался на удочку собственного упрямства. Одна из женщин, сделала замечание по существу его брачного объявления, указав на ошибки в нём. Это взвинтило моего героя. Он кинулся с ней в полемическую переписку. И как говорится, "заглотил наживку". Умная женщина начала его потихоньку выуживать на свой берег. Но не в явном виде, а опосредовано. То, прекращая с ним переписку, то, возобновляя. Моего друга-упрямца это стало просто сводить с ума. Он уверовал, что познакомился именно с той женщиной, которая ему нужна. С ней он может упрямо бодаться, спорить, добиваясь её внимания к себе. Но воз и ныне там. Чем закончится этот "роман", только Богу известно. Зародившаяся любовь упрямца к этой женщине только возрастает. Кто знает, может быть перерастёт и в настоящую, большую любовь. 25 марта 2013

На полпути Мы не виделись много лет. Я шёл по аллее парка. Навстречу шла она. - Не может быть! - подумал. - Она ли?

28

Продолжая сближаться, усиленно всматриваюсь в лицо зрелой женщины. Она прошла бы мимо, не взглянув, если бы не окликнул её по имени и фамилии. Вспоминая что-то, остановилась, взглянула мне в лицо. Потом улыбнулась, своей загадочной, очаровательной улыбкой. - Она! - понял я. Обнял её. Поцеловал сначала в обе щёки. Потом в губы. Непрерывно повторяя: - Прости меня! Во всём виноват перед тобой... Она задумчиво и отстранённо смотрела своими прекрасными, тёмными, как южная ночь глазами и молчала. Молдавская кровь выдавала её всю с головы до ног. Длинные тёмные косы, собранные на голове в виде красивого причудливого узора. Пышные, основательные формы фигуристого тела с большой вздымающейся грудью. И всё это было сейчас в моих руках, дышало, двигалось. Наши сердца бились в резонанс, вызывая дрожание тел. - Надолго в наших краях? - спросил. - До седьмого числа, - ответила тихо. Понимаю, надо записать телефон! Но, не чем и не на чем. В этот момент подошёл высокий, статный мужчина. Свысока испепеляя взглядом бойца, строго выговаривая неудовольствие, он решительно, с силой отодвинув меня в сторону, взял её под руку и повёл дальше по дорожке аллеи. Молча смотрю им вслед. Понимаю, в очередной раз теряю её... 4 января 2013 Борькина пенсия Борису шестьдесят семь лет. Он давно пенсионер. Пробовал подрабатывать, но бросил. Подвели ноги, постоянно болевшие при ходьбе, да так, что приходится опираться на трость. Каждый шаг ему даётся с трудом. Борис живёт в старой обшарпанной квартире с женой Милой. Мебель, как и сами хозяева, давно обветшала. Ей требуется если не полная замена на новую, то хотя бы капитальный ремонт. Квартира маленькая, однокомнатная. Борис до такой степени свыкся с обстановкой в квартире, что не замечал: ни её запущенности, ни её перегруженности вещами и мебелью. По квартире можно было перемещаться только по узкому проходу: между разложенным на пол комнаты диваном-постелью, шифоньером, столом, тумбочкой с телевизором и

29

различных кактусов-фикусов, в изобилии стоявших везде - от подоконников, до отдельно взятых табуретов и стульев. Как всегда, Борис окликнул меня в открытое окно. Без промедления поднялся к нему. Повозившись в прихожей - сообразили на двоих. Так же быстро я сбегал в магазин за бутылкой водки. Расположившись на кухне - повели неторопливую беседу "за жизнь". Зашедшей Миле, плеснули в рюмку. Быстро опорожнив её, она ушла по своим "делам". На этот раз, в центре нашего внимания оказалась небольшая Борькина пенсия. Я знал, что "живут" они на пенсию Милы, а Борькина пенсия равномерно делится между семьями старшей дочери и младшего сына. Но вышла незадача. От дочери ушёл муж и она осталась одна с сыном-подростком, который вымахал под два метра и носил сорок шестой размер обуви. Маленькой зарплаты дочери стало катастрофически не хватать. И Борис поставил вопрос - необходимо всю пенсию отдавать дочери. Сыну придётся отказать. Это было для него непростым решением, всё в жизни важно, тем более вопросы выживания... 8 ноября 2012 Толькин диван Вот и всё. Моя недолгая холостяцкая жизнь, после первого развода, окончена. Я женился во второй раз. Лариса, моя вторая жена: красавица женщина, с роскошной фигурой и высокими стройными ногами. Прихватив два старых чемодана с вещами "на выход" и тихо покинув старое жилище, плавно переместился в пространстве-времени к новой жене. До этого Лариса десять лет жила одна. С мужем Анатолием по началу ей было хорошо и уютно. Если бы не два НО - его пристрастие к алкоголю-курению. Изматывающая борьба на этом фронте привела к полному поражению Ларисы. Анатолий стал пропивать вещи из дома, а, это конечная стадия деградации человека с алкогольным мышлением. Другая напасть - его ежедневное и еженощное курение в комнате, постели. Никакие уговоры и скандалы не помогли. С Анатолием, к великому сожалению, Ларисе пришлось расстаться, не смотря на некогда большую любовь к этому человеку.

30

Я позвонил в дверь Ларисы. Открыв дверь, с улыбкой, просто и непринуждённо сказала: - Входи милый муженёк. Проведя в зал, указала рукой на разложенный двухместный диван, промолвив: - Вот твоя постель. Будешь спать здесь на Толькином диване. В мою комнату не входи. Я привыкла там к раскладу вещей, обстановке. Не хочу ничего менять, даже ради тебя. - Хорошо тебя понимаю и приму всё, что ты скажешь! Моя богиня! - ответил ей. Совместная жизнь потекла размеренно и непринуждённо. Лариса дала мне всё: общение, уютный быт, вкусную еду, сладчайшие любовные утехи... С ней я позабыл об одиночестве, спасся от чувственного голода и получил полноценное человеческое общение... По инерции она ещё разговаривала по телефону с звонившими прежними ухажёрами, которых за десять лет её одинокой жизни накопилось с два десятка человек. Лариса пояснила мне, что к каждому из них внимательно приглядывалась, приценивалась. Но, вот ведь какая сложилась закономерность, они всегда влюблялись в неё одновременно по двое. Так получалось. Возникало соперничество, каждый старался превзойти другого в подарках и внимании. Что, в конце концов, утомляло. И она отвергала обоих, так как не могла окончательно определиться, кто из них больше подходит ей. Мне повезло больше. В период ухаживания, у меня не было конкурентов. Уставшая от одиночества Лариса быстро привязалась ко мне. В конце концов предложив перейти к ней жить в гражданском браке. Почему в гражданском? Дело в том, что муж Анатолий был ещё прописан в квартире, хотя жил у своей мамы в заречной части города. Ларисе с Анатолием предстоит бракоразводный процесс. Осталась неопределённость с квартирой. Будет ли претендовать опустившийся и спившийся Анатолий на долю квартиры? Лариса не торопит события, понимая, что этот важный вопрос может разрешиться сам собой. Ведь жизнь алкоголиков непредсказуема и, как правило, недолговечна... 25 августа 2012

31

Кот Васька и пёс Моряк

Как мною упоминалось ранее. У тёщи случился инсульт. Бросив её старый домик в деревне, мы с женой перевезли больную к себе в городскую квартиру, на девятый этаж. Через год, от домика остались рожки да ножки, а пустое место заросло бурьяном в человеческий рост. Как будто здесь никогда не стояло никакого дома, и никто на этом месте столетиями не жил. Уезжая из деревни на старом Москвиче шурина, предварительно накормив, отпустили собачку Моряка и кота Ваську. Но те и не думали никуда сбегать со двора, крутились рядом до самого отъезда. Когда двинулся наш старый Москвич, кот пытался запрыгнуть на багажник, а Моряк ещё долго бежал по длинной деревенской улице за Москвичом.Вскоре с женой очень пожалели, что не прихватили кота Ваську с собачкой Моряком. Выяснилось, после инсульта, тёща, как бы погрузилась в свой мир. В котором не нашлось места никому: ни сыну, ни дочери, ни снохе с зятем, ни многочисленным внукам и правнукам, кроме её любимых Моряка и Васьки. Она постоянно звала их к себе. Тогда пришлось пойти на хитрость. Из детских игрушек подкинули тёще большого лохматого пса, сказав при этом, что это Моряк. Тёща обняла игрушечную собаку, прижала к себе. Теперь он постоянно "спит" под её боком. Под кота Ваську, приспособили нашу домашнюю кошку Чучу. Однако вышла незадача. Чуча не очень-то стремилась ласкаться к тёще и при первой же возможности, сбегала от неё. А когда та пыталась её обнять, то просто расцарапала ей руку.Представляю, состояние тёщи было бы намного лучше, если бы ей руку и нос лизал её родной пёс Моряк. И тёрся о ноги - любимый кот Васька. Вот такая незадача вышла с животными, которых приручаем, к которым сами привязываемся всею душой. 18 марта 2013

Статуэтки

Со своим другом мы с детства собирали марки, монеты, значки, медали. Посещали городской клуб филателистов-нумизматов. Так получилось, что со временем я потерял всякий интерес к этим занятиям, а мой друг нет. Напротив, с возрастом его страсть к коллекционированию только возросла. Всё бы ничего, но с появлением Интернет, словно из тумана, вновь стали всплывать мои друзья далёкого уже для меня детства. Появился на горизонте Интернет и этот мой друг по

32

прошлому увлечению.По инерции, когда уже в современной России, стали меняться деньги, как перчатки. Имея предыдущий опыт коллекционирования, я стал накапливать у себя вышедшие из употребления монеты и купюры, в чём очень преуспел. У меня скопилось изрядное их количество. Узнав от меня об этом, мой давнишний друг, сразу же предложил мне сделку, по обмену моей коллекции монет и купюр, на коллекцию очень дорогих старинных статуэток, тянувших по ценности на стоимость современной иномарки. Не пытаясь извлечь никакой материальной выгоды, согласился на это. Обмен произошёл. Статуэтки стояли на моём столе. Их постоянно пыталась оттуда сбросить домашняя любимица-кошка. Приходили товарищи, любовались ими. И, как водится, где-то рассказывали на стороне об этой коллекции. В один "прекрасный" момент в квартиру прокрались воры и похитили статуэтки, больше ни к чему не притронувшись. Увы! Такие нынче времена. Таковы нравы. 18 марта 2013

Детектива - ложь и правда

Сержант в армии "голова" или не "голова"? Спор по этому важному в военной теории вопросу идёт и по сей день. А тут и новый случай для обсуждения появился. Сержант-дембель, узбек, назовём его Ибрагим, решил "прокатиться" с ветерком на БТР (бронетранспортёре). Бывает так; дисциплина, строгий режим, жёсткий распорядок армейской жизни - с одной стороны, с другой - полная власть над подчинёнными ему солдатами, могут сыграть злую шутку со старослужащим, уставшего от однообразия лиц, обязанностей, монотонности службы вдали от родных и близких. И он, вроде бы понимая всю строгость наказания за хулиганство, вплоть до дисбата, тем не менее идёт на него. Есть ли здесь логика? На это могут ответить психологи. Мы же просто расскажем об этом хулиганском поступке Ибрагима со товарищи. Со смехом и юмором. Надо сказать, что армейский полк, в котором служил Ибрагим, дислоцировался в семидесяти километрах от границы с Китаем в пустыне Гоби. На ровной, как футбольное поле площадке стояли казармы, и совсем рядом с ними, в рядах: танки, БМП, БТР, инженерные машины, полковая артиллерия... Всё это было на виду, в чистом поле, без всяких заборов, ограждений, земляных обваловок. Единственным местом, огороженным колючей проволокой, была площадка со скважиной и цистернами воды - около которых маячил часовой с автоматом.

33

Ибрагим, опохмелясь с утра кумысом, раздобытым у кочевавших поблизости монголов-кочевников, завалился с сапогами на казарменную кровать и стал о чём-то усиленно думать. Затем встав, не спеша пошёл к своему взводу, копавшему в земле учебную траншею. Загнав механика-водителя в стоявший здесь же БТР - Ибрагим стал "обкатывать" взвод по принципу - "кто не спрятался, я не виноват". От чего работа по углублению траншеи только ускорилась, так как никто из солдат не желал быть раздавленным колёсами командирского БТР. И тогда Ибрагим решил осуществить задуманное, приказав механику-водителю гнать в "поле". Ровная поверхность пустыни Гоби была словно задумана для таких гонок. И БТР на полной скорости, как корабль в море, поплыл по пустыне, раскалённой солнцем и как бы погружённой в воздушный океан разогретого воздуха. Этот воздух был так нагрет, что давал миражи и Ибрагим, "увидев" в этом мареве "озеро", приказом водителю направил БТР к нему. Вскоре БТР подъехал к селению. Откинув крышку люка, Ибрагим высунулся из боевой машины, ища глазами здание, в котором мог бы находиться магазин. По улице, несмотря на жару, шли несколько женщин в растёгнутых фуфайках, с первого взгляда, напоминавших Ибрагиму родные ему стёганные узбекские халаты, без которых в жару в поле простому узбекскому дехканину - просто смерть. За этими воспоминаниями родных краёв Ибрагим не сразу заметил, как в село въехали два китайских танка Т-34 советского производства и направились в сторону БТР. Когда Ибрагим их наконец увидел, до него дошло, что он на китайской территории. Спустившись назад в машину, дал приказ водителю гнать назад. БТР, рванув с места вперёд, развернулся посреди села и устремился в сторону границы. Выскочив на открытое пространство заметили, что на перерез БТР на полном ходу идут ещё два китайских танка марки Т-34. Началось преследование. Ибрагим бросившись к боеукладке, вытащил ручной противотанковый гранатомёт РПГ-7, приготовился к бою... Выручила скорость! БТР явно превосходил по этому показателю танки, что и спасло Ибрагима от плена... Ибрагим рассказывает мне этот эпизод своей прошлой армейской жизни, копая яму под опору навеса над строящимся бассейном в частном подворье. Сейчас он гастарбайтер-строитель в России.

***

34

Старшина Петров

29 июля 2007 года старшина Петров неспешно шёл по казарме. Ему не понравилась заправка одной из постелей. - Позвать Виртова, - приказал он дневальному. Через несколько минут рядовой Виртов, навытяжку, стоял перед Петровым. - Быстро, пока горит спичка, привести постель в порядок, - резко скомандовал старшина. Виртов с неохотой подчинился, стал оправлять постель. Взбил подушку, натянул одеяло...

Меж тем, зажжённая Петровым спичка догорела до конца и погасла. Старшина подождал ещё некоторое время, пока рядовой заправит постель. Потом неожиданно ударил Виртова в живот кулаком. Охнув, тот медленно стал оседать на пол, сквозь боль слыша проговариваемые старшиной статьи дисциплинарного устава...

Петров не любил, когда в его подразделении кто-то отлынивал от исполнения своих обязанностей. Это всегда вызывало в нём вспышку ярости и кулаки непроизвольно приводились в действие... Он только недавно вернулся из командировки во Вьетнам, в зону боевых действий, нюхнул пороха, запаха крови - навоевавшись до отрыжки. Получил свой первый боевой орден. Поэтому пользовался в полку непререкаемым авторитетом.

Старшина вышел на воздух. Вспомнился напряжённый разговор с работником особого отдела полка, который с пристрастием допрашивал Петрова, разбирая представленный им отчёт о безвозвратных потерях при проведении спецоперации в тылу врага. Шёл обстоятельный разговор по каждому погибшему: кто, где, когда… Петров докладывал особисту эпизоды потери бойцов, слово в слово повторяя написанное в рапорте. Хотя помнил и о немалых умолчаниях в этих непростых делах, когда речь шла о прерванных человеческих жизнях, в руководимом им разведывательно-диверсионном подразделении.

Разговор с работником особого отдела всколыхнул пережитое. Один за другим в памяти всплывали сцены крутых мер по поддержанию дисциплины, жёсткого «решения» проблемы раненых… Эти трагические факты теперь останутся в его памяти

35

на всю оставшуюся жизнь. Старшина пытался успокоиться, взять себя в руки.

Потом его мысли переключились на рядового Михеева. Этого здоровенного, добродушного деревенского парня. Он был во взводе запуган, забит. Всё бы ничего, среди солдат всегда есть изгои, во многих подразделениях это считается нормой. Но не в подразделении Петрова. По природе своей справедливый, прямолинейный и честный, старшина сразу видел гнильцо в том или ином военнослужащем и старался воспитывать подчинённых в своём духе. Потому, только что и досталось Виртову, в том числе за участие им в травле Михеева...

А, между тем, время не стояло на месте. Вскоре состоялась вторая ходка во Вьетнам. В тыл врага...

Выполнение боевого задания группой, в которой старшим опять был Петров. Теперь она прорывалась назад, к своим. Только что немного оторвались от преследования, прилегли в кустарнике отдохнуть и перевести дух. Потери "один к одному" не радовали старшину, показывая, что в этот раз, за ними охотятся обученные и тренированные американские "зелёные береты", ни в чём не уступающие его многолетней выучке старшины сверхсрочника "грушника". В прошлую ходку, при выполнении задания в тылу врага, потери были "один к двум", в пользу бойцов Петрова, тогда ему удалось оторваться от преследовавших их американских "красных беретов" и многих вывести за собой. В сегодняшней ситуации всё было гораздо критичнее.

Осмотрев свой автомат АКС и пистолет ПМ, старшина стал приглядываться к подчинённым. Ближе всех к нему сидел запыхавшийся Михеев, всегда заглядывавший, как говорится, в рот своему командиру и беспрекословно повиновавшийся ему. Остальные ребята, тоже, выглядели сильно уставшими, измотанными. Далее всех от него, на траве, сидел приунывший Виртов. Требовался отдых. Однако!

Преследовавшие шли цепью, прочёсывая кустарник. Старшина сначала почувствовал их нутром, прежде чем увидел рослых головорезов. Мозг напряженно работал, ища приемлемого решения. И оно было им найдено… Петров встал во весь рост. С автоматом наперевес, с вызовом, злой, громко матерясь,

36

решительно пошёл на врага. Остатки его боевой группы отчаянно кинулись за ним. Завязалась рукопашная схватка. Мат, хруст, кровь, выстрелы, стоны, крики... Не выдержав накала рукопашной - преследователи побежали.

У старшины был располосован живот, из него пузырилась кровь. Михеев подхватил его и потащил в заросли кустарника. Где тот и потерял сознание. Забросав его старой опрелой листвой, Михеев замаскировался поблизости, держа место, где находился старшина, под прицелом своего автомата.

Им повезло. Преследовавшие вернувшись на место боя, некоторое время переговаривались по рации со своим начальством, потом двинулись вперёд. И, прошли мимо замаскированных бойцов, не обнаружив их.

Утром старшина очнулся. К тому времени на себе Михеев перенёс его к близлежащему болотцу. Перетянул живот бинтами. Сделал ряд необходимых уколов. Петров, понимая безнадёжность своего положения, слабым голосом приказал:

- Оставь мне пистолет, пробирайся к своим.

После чего опять потерял сознание. Каким образом вытаскивал его Михеев и сколько это длилось, старшина не помнил. Очнулся он в военном госпитале, в бинтах, лёжа на госпитальной койке...

7 января 2013

37

ПАВЕЛ ЯВЕЦКИЙ Стихи публиковались в краевых, региональных и московских литературных журналах и за рубежом («Современная литература мира» - Нью-Йорк). Автор нескольких поэтических книг, изданных в Москве, Барнауле, Бийске. Лауреат журнала «Огни над Бией». Член Союза писателей России. В октябре 2012 года Павел Явецкий был принят в Российскую Академию Поэзии в звании действительного члена-корреспондента. Живет в Бийске.

- ИМЕНА - Н и к о л а й Р е р и х

Мужа , а не юнца , Жизн ь в а с к е т и ч но й т р е бе… Са хар ный шты к г о л ьца - На о с к о пл ен н ом не бе… У п о л о т е н Г л а з у н о в а От Ба тыя до Бе рия - Де -фа к то , н е мис т е рия . * * * Ты л е т ала , не ша гал а - Я не з н ал т о г д а , Ша гал а… Ц е р е т е л и

Не с би рюле к и бре теле к - Жител ь ре ч ь обре л ед ва : Г и г а н т и змом Цере тели Ошараше на Мос к в а ! И м я - Е р м а к I . С я зы к а с ле те в бе с к о с т но г о , Не ме т ри че с к и х б ум а г ,

38

От оп аль н о г о ап о с т ола Это им еч к о - Ерма к . I I . Гд е ла дь и ц аря еще не п ар ус или , Не з а т о л и , н е з а э то ль , не з а тем л и - Ты , к уд а , с к ажи , Ерма к , п рив ел Рос с ию , Тимофеев сы н , в к а к и е в то р г с я з емли ? А в и ц е н н а

Все в нем ра в но вели к о , ц ен н о - Ави це н на… М о н т е н ь О , п од с п а с и те л ь н ую с е н ь , Спешу к т е бе , Мишель Мон те н ь ! А в в а к у м Ты не и с че з к а к дым , Ка к в еры не п о г у б я т , Став факе лом жи вым - В т ом Пус то зе р с к ом с р у бе ! И т ы, Б р у т. . . Време н п ро в ере н ный э тюд Не тле н но й к р а с к о й о с в ежа я , Нас ве ч н о Бр у ты п редаю т - Уд аром в с п и н у п ор ажая… * * * Вес на…Чи таю Саба нее ва . Ну , к т о в апр еле не чи та е т ! Махн у т ь н а о з е ро К урее во - Упр ямо мысл ь од олевае т . . . У М и х а и л а Е в д о к и м о в а На п ол у - медвежья шк ура , Пара вол чь и х - з а с п и н ой… Евдо к имо в смо тр и т хм ур о : - Не т б е г о в на Бе го вой ! . .

39

К о л о я н Не о з о р ни к , и не б уя н , Но о т че г о т а к к ч ело ве к у , Прис о хл о п р о ч но - Коло я н В с ел е… И - до с к о н ча н ья ве к у . К о т о в с к и й

И , к о г д а ли к л у на и с п у г а н но п р я че т , У к рыв ая с ь з а о бла к о…Ей вд о г о н - По с т е п и т а в ри ча нс к о й Ко то в с к и й с к а че т , Кам е нея лиц ом , уп адая в с о н… Ч а п а е в Шабло н п ор уше н , с т е р тый - Нам Фурма но в с о л г а л? ! . . Чапае в , хо т ь и ме р т вый , А п ер е с е к Урал ! Н е с т о р М а х н о Време н и с к р ящийс я нажда к , Че го в ней не т , в Рос с и й с к о й г лыбе : Г р я де т т а ча но ч ный Спа р т а к ! - Махно о т к а з н и с п а с Столыпи н… О з а к а л е н н о й с т а л и Во т , к уд а ты , д уша , п р и ча ле на , Суперм ены - деше в к а , пыл ь ! В Па в к у в г л ядывая с ь Ко р ча г и на , Прове ряй те с ебя на г н и л ь… П а р а д о к с и с т о р и и На т о ль , мо нар хию ни з в ер гл и , Наро д во с с т а вший п об еди л , Ч т об п ред с е да тел ь ВЦИКа , Свердл ов - Сейф ли ч ный з о ло том н аби л? ! . . * * *

40

Мил Царс к о с ел ь с к ий в ид , До к ол е Пушк и н с ла вен - Вед ь зд е с ь бла г о с ло ви л Е г о с т а р и к -Держав и н . Ч е р н о в и к и П у ш к и н а Поэ т ! Ты Муз ам в п ал в немило с т ь , Напра с ны к р а й но с т ь и з а г ул… О , е с ли бы - вд р у г п ри о т к рыло с ь , Все т о , ч то Пушк и н з а че р к н у л ! Х в о с т о в ц ы

И - во т обра з чи к и , бе з р е т уши На ч ум ном с обр али с ь п ир у . О , г р аф Хво с т о в ! - Тв ои х п о с ле дышей , Немал о я в ле но в мир у ! . . * * * С Ека те р и ной - п о т в ор н ице й м у з , “Плем я мла дое ” в п адал о в и с к у с . Моли т с я д олла р у де нежный “ т у з ” - Мни т с я ем у , ч то и он н е з у л у с… А. П. Ч е х о в у Прав и т ба л Оли г а р х У к рало ви ч , У к о г о бы вы не с п ро с и ли… Ув ажаемый Ан т он Пав лов и ч - Са хал и н нын че - в с я Рос с ия ! С о л ж е н и ц ы н Знае т мир е г о в ли цо , На т а ла н т д иви т с я : С “Кр у г ом п ер вым ” - “Ко ле с о Кр а с ное ” - к а ти т с я ! У Ф е д о р а А б р а м о в а В т ом у г о л к е На Вер к оле ,

41

Он о тр аже н Ч т о в з е р к а ле . З а б о л о ц к и й (В шу т к у ) Ра звел с в о и т ур у сы О г о р оде Тар ус е : Та к д о с ад ил Мар ус е - Её п р опал и г у с и… И в а н П о л з у н о в - Пыхт и т “ ч у г у н на я к о р о ва ! ” - Г а лдел с т олп ившийс я на род , Ко г д а машина Пол з у но ва Свершила п ер вый обор о т… * * * О , т в о р цы шкалы т емпе ра т ур - Цел ьс и й , Фар е н г е й т и Ре омюр ! “О ш и б к а” М и ч у р и н а Кл о ня с ь в б ур ья н и ле бед у , Напол ови н у о к у л ь т ур е на , Рас те т , блаже нс т в у е т в с а д у - “Ошиб ка ” д ед ушки Мич у ри на… Р у б и к Не с п еша , д оел бе к о н , В г о л о ве - идей ва г о н… Перешел с в о й Руби к о н , Пот ом у , ч то Руб и к о н… В е л и м и р Х л е б н и к о в I . О , Хлеб ни к о в ! Ты был к При роде ль н ущий . Я л ишне й к р а с к и в с ти х с в о й не пле с н у - С т о бою , т ам , в че рем у хо вы х к уща х Вс т ре ч аю де зе р т ир с к ую Вес н у…

42

I I . Крылами маше т мел ьн и ца с б у г р а : - За мною , Санчо ! Я вед ь - Пред земшара . Не бой с я , бра т , н а с о т п ою т в е тр а , И мир овая не з а тр о не т с в а ра… Д о н К и х о т Бурл и т о тв а г а , д обл е с т ь , че с т ь , И…мел ь ни ц ве тр я ны х не с ч е с т ь ! Ш у к ш и н с к о е к и н о о к о

Ч т об вол но вал с я з р и т ел ь , з амер , и - Себя в не з а ла о с о з нал : Бес с тр а с т ным о к ом к и н о к аме ры , Шукшин т а к жи з не н но с н имал ! . . У д о м а Ш у к ш и н а Зде с ь в с е к а к в с та р ь : ре к а , и о с тр о в , И п олынь и к у р я т п ар о к… Но к а к же бо ль но , ж г у ч е , о с тр о - Пере с т уп а т ь е г о п оро г ! . . Н а д е ж н о! О нем з а бы ть н ам не в о зможно , Ка к о й бы ве к не о т к р ужил… Но к а к н ам было в с ем н адежно , Ко г д а Шукшин с ним ал и жил ! Ш у к ш и н в М о с к в е К уд а бы не с т уп ал - Брел , с е рдце п р ин е вол я… О , к а к о н т о с к о в а л , Оторв а н ный о т п о ля ! С а д к о Я с е г о дн я в е с ел б уд у , На р е зн ой с т уп лю с т р ужо к :

43

Пой те , г у с л и - с амо г уды , И с о п и л к а , и рожо к ! . . А ф а н а с и й Н и к и т и н - Рус ь , т е бе в у с л ужени е - (Всю в шел ка об ер н у ! ) За т р и мо ря - хожде ни е , Во и ндий с к у с т р а н у… Ф е д о р К о н ю х о в Добер ус ь до Сал е харда , Пере с яд у т ам на нар ты . Я , ребя та , не шуч у - Мне и Полюс п о пле ч у ! М а й я К р и с т а л и н с к а я Ра здар ив с ебя до тла , Майя , ч удо -л илия , Песе н ной с уд ь бо й с в е тл а - С и с к о р к о й фамилия… Ф е д о р Ш а л я п и н

Та ла н т о т Бо г а да н ем у бе з меры : Ма тер и к и бы , к а же т с я , с д в и г а л ! Срывал и с ь люс т ры , лоп али с ь фужеры , Ко г д а Шаляпи н г о л о с н апр я г а л… Л ю д м и л а З ы к и н а И - мэ тр а не уем но с т ь : И в к о смо с е най де т Те бя , Рос с ии г о л о с - То - Зык и на п о е т ! Ф а м и л ь н а я р и ф м а Му ха ч е вы - Пу хн а че вы , Г о рба че вы - Ли га че вы… В р е м я “Г о р б и”

44

… Г ор б уш ка в реме н п ер е с тр ой к и С г орб а т ила це лый наро д… С л о б о д а н М и л о ш е в и ч

(п о смер т но ) Пре зид е н т ! Стра на с к л о н я е т фла г и - Выр вал с я и з на то в с к о й Г а а г и ! . . * * * Вели ча ва п о эм п у ти на - От Ус ти н о ва Вал е н т ин а… * * * С б ере з к о й - Есе ни н , с к а л ин ой - Шукшин . Меж с о с е н шумящи х Рубц ов и з на ч але н . Рожо к воло г о д с к о г о ле та п е чале н… …Но , Боже , к а к мал о до с т и гши х в ершин ! С л е д Р у б ц о в а

Прис в и с т не т жало б но п и ч у г а - Г о с т ил Руб цов н еда вн о з д е с ь : Сел ьцо , п р о г н и вшая ла ч у г а , И з а боло том ч а хлый ле с… К Р у б ц о в у Под на к о п и т ь бы ( ? ) с о т ню , На Воло г д у , и в То т ьм у… В де ре в ню т у - Ни кол у , К Рубцо в с к ом у г л а г о л у ! К “Д е р ж а в и н ы м” Сыро -мас ли чные “Держав и ны ” , Ко рм уш ки ваши н е п роржа вел и? . . * * * Шопе н , к а к и з п рора на , И , с ты т ь и - цеп е не т ь : хо р о ня т ве т е ра на - Ту с к ла , п е чал ь на медь…

45

* * * Г .Володину

Вос пел ряб и н к у и бере зо н ь к у Поэ т , п о к уда был п р и с иле : Перев ели в Ка наде “Росын ь к у ” , Да с г о но раром п од к у з ьмил и ! * * * С . Клюшникову

Наве к , о с тал с я о н , з аме ч у - В т и с к а х с в ои х п ро ти в оре чий… * * * Памяти по эта

В штормов к е , п о в ида вше й в иды Сти хам и в дрож ь в вод ил не вол ь но , Людьм и и г о с уда р с т в ом би тый - Неод но к р а т но и п ребол ь но… Г и б е л ь Ч к а л о в а Намер т во з а к о н тр ил и р ули , И с к а за ли : - Выше в з в ей с я , с о к ол ! Бес пи ло т ной п од ло с т ью с з емл и , Стали нщина мс т и т ему жес то к о… П а в л и к М о р о з о в

Зва л к нра в с т в е н ным высо там - Стал п ио нер… с е к с о том . Д е д у ш к а К а л и н и н

Жил с еб е наш д ед ушка во бла г о , А же на - в объя тия х ГУЛАГа… П а м я т и В а р л а м а Ш а л а м о в а

46

В т е ло г р е й к е - к л о ч ьям и нар уж у , Выжив и - к а , бра т , в людс к ую с т уж у ! . . Е с е н и н

Де к а бр ь о т к ашливал с я в ью го й , “Кобыл ьи ” плыли “ к о р а бли ” - На д ров н и , к ры тые дерю го й , Е г о , у би то г о , с не с л и… Н а с м е р т ь И г о р я Т а л ь к о в а Пуля с р а з ила п е в ца . Следс т в е н ный к о р п у с - л е нца… * * * Дыми т з а Белом ор : (Ес ть в п амя ти з а р уб к и ! ) “ Г ерц е г о в ин а Флор ” - Та ба к Вер хо в н ой т р уб к и… М. Ж в а н е ц к и й Окр у г л , к а к бил лиа рдный шар , И на с е бя - хо дя ч ий шарж… Ю р и й В л а с о в Над че рн ой бе зд но й в с та в мос том , Ду х у к р е пля я с в ой в и с к а нь я х , Пылая “Ог не н ным к р е с том ” - В з ошел на п и к с амопо з на н ья… * * *

47

АННА ЗАБРОДИНА Родилась на Алтае, закончила БиГПУ в 1977 г., Почетный работник народного образования, учитель высшей категории. Автор стихов и рассказов. Проза и стихи опубликованы в сборнике «Формула жизни» и «Сверстнику», в журнале «Огни над Бией» Яблочно-плюшевое счастье Посвящаю этот рассказ своей подруге юности Наде Климовой И её дочке Машеньке 1 -Мамулечка, ты довязала уже платье? -заверещала с порога счастливым голосом Маринка, заполняя уютную квартирку светом, солнцем, летним дыханием, запахом улицы. -Да угомонись ты, егоза! Ещё успею. Немножечко осталось в горловине поправить. -Ну, мам…-заволновалась Маринка.- Ну чего ты тянешь? А вдруг не успеешь? -Успею. До приезда Максима ещё неделя. Не переживай. Всё будет в лучшем виде,- успокоила дочку Мария. Та нырнула на кухню и уже через минуту сидела в кресле перед телевизором и беззаботно грызла красное яблоко. В её зелёных с густыми чёрными ресницами глазах отражалось столько счастья, беспечной молодости, что Мария в который раз с тихой радостью подумала: -Ну и хороша же у меня дочка! Пусть будет счастливей меня в этой жизни. В сердце что-то внезапно ворохнулось, даже кольнуло слегка, но она не придала особого значения этому состоянию: привыкла уже за два года после инфаркта. Главное, что Маринка счастлива. Вот опять сидит, обняв плюшевого медвежонка, подарок Максима, и что-то так ласково ему на ухо шепчет. Слава Богу, всё хорошо! Успокоив себя этой мыслью, Мария принялась за платье, в котором дочка решила встречать любимого. А Маринка тем временем ворковала с медвежонком: -Ах, ты, мой грязнулечка! Надо тебя помыть, почистить, причесать… А то приедет Максимка и не узнает тебя.

48

Скажет: А это кто это у нас такой грязнулька? Но я тебя и такого так люблю, так люблю!….- и чмок-чмок-чмок….. Радость ожидания Маринки передаётся Марии. Вот так же в молодости любила и ждала своего Серёжку, да развела судьба надолго…. Навсегда. Правда, довелось увидеться через 35 лет, когда к подруге в гости на Алтай ездила. Случайно встретились на заправке. Узнали друг друга, повспоминали прошлое, даже погрустили, да на том и разъехались. Что тут поделаешь? А ничего…Видно, так судьбе было угодно каждому уготовить свою жизнь, отдельную друг от друга… Хотя в сердце-то всё равно он, её прежний Серёжка, нежный, заботливый, молодой, красивый… Мария чувствует, как увлажняются глаза, привычным движением руки смахивает слёзы, и спицы ещё быстрее мелькают в её пальцах. -Мамочка, а мы в Новосибирск поедем Максима встречать или дома будем ждать? -А ты как хочешь? -Ой, хочется такого праздника! Я ведь его почти полгода не видела! Давай поедем в Новосибирск и там прямо с самолёта встретим. Я буду в этом белом платье и с мишуткой в руках. Он сразу меня увидит… Мария представила, как они стоят в зале ожидания: Маринка, такая красивая, улыбающаяся и одновременно растерянная от предстоящей встречи, и она, Мария, рядом с дочкой, помолодевшая и похорошевшая от волнения. А в зал уже входит высокий, подтянутый курсант, и его глаза сразу выхватывают их с Маринкой… -Ну ладно, ладно… Надо машину на СТО показать да на мойке побывать. Поедем! -Ура!- Закружилась по комнате Маринка, подбрасывая вверх своего мишутку, с которым дома никогда не расставалась, даже спала с ним, прижав крепко к себе. Ведь это часть её Макса, Максима, Максимки, Максимочки-любимочки! Маринка с Максимом познакомились по интернету. Мария сначала скептически отнеслась к этой современной причуде, тем более что и от реальных женихов у дочери отбоя не было. Высокая, стройная, с глазами-изумрудами, она сразу выделялась в толпе молодёжи. Была начитанна, общительна, заканчивала пединститут. Но Маринка встретились с Максимом, и любовь закрутилась так стремительно, что Мария и глазом не успела моргнуть, как дочка на каникулах укатила в Питер к парню, где тот

49

учился на пожарника. А вернувшись через месяц, объявила, что летом они с Максимом поженятся. Мария заплакала от счастья…. Когда утром Маринка вышла из своей комнаты, у Марии оборвалось сердце. Лицо дочери распухло от слёз, глаз почти не было видно - что-то мокрое и красное было на месте прекрасных озёр. -Что?- не спросила, а выдавила из себя Мария, чувствуя, как ком в горле мешает ей что-нибудь ещё произнести. -Мама, он предал меня!- прошептала дочь. И сердце Марии толкнулось так, что показалось: сейчас через горло оно вырвется наружу. -Да что ты такое говоришь, доченька!?- задыхаясь, спросила она, хотя сразу всё поняла без объяснений. -Он позвонил ночью и сказал, чтоб не ждала…что у него другая…- и Маринка повисла на шее и без того уже обессилевшей матери. Обе так и рухнули на пол посреди кухни… 2 Проведя четыре пары в железнодорожном колледже, где Мария уже давно работала преподавателем русского языка и литературы, она медленно шла к остановке автобуса. Усталость и душевное напряжение, которое свалилось на неё с бедой дочери, давали о себе знать. Ноги, будто ватные, тяжёлые, машинально несли её в привычном направлении. Не дойдя до остановки шагов двадцать, она медленно стала оседать на тротуар. Пришла в себя, когда двое мужчин, держа её под руки, усаживали на скамейку. Пока ждала автобуса, немножко собралась с мыслями. Голову кружило, во рту было сухо. -Господи, как же пережить всё это?- неотвязно стучало в сознании. Дверь открыла потухшая, жалкая, страшно похудевшая за эти недели Маринка. Взглянув на мать, обняла её и твёрдо сказала: -Мам, мы переживём! Обещай мне, что мы это обязательно переживём! Мария благодарно посмотрела в прекрасные глаза дочери, в которых помимо боли и тоски, увидела впервые появившуюся за последнее время твёрдость. -Конечно, доченька! Мы переживём! Нас же двое!- и Мария поцеловала Маринку в щёку. С этого дня в доме поселилась какая-то тихая грусть. Маринка больше не рыдала, а сидела в основном за

50

компьютером, готовясь к защите диплома психолога. Мария ещё тщательней готовилась к занятиям со студентами. Про Максима старались не говорить, каждый страдал молча. Маринка от неизбывной тоски, Мария от боли за дочку. Мишутка уныло сидел в кресле и, словно живой, виновато смотрел на женщин. Маринка теперь реже брала его на руки и уже не болтала с ним весело и беззаботно. Изредка она всё же прижимала его к себе крепко и, уткнув нос в игрушку, плакала безутешно, но тихо, чтоб не видела мать. 3 От Максима не было, что говорится, ни слуху ни духу. На звонки не отвечал, страницы в интернете закрыл, словно провалился сквозь землю. До Маринки доходили слухи о его новом увлечении, о его новом счастье. Хоть и невыносимо это было знать, но она держалась изо всех сил. Мария глубоко чувствовала, что происходит с дочкой, но старалась тему эту не развивать. Так, перебросятся несколькими фразами и всё. В феврале Маринка неожиданно получила СМС от сестры Максима, которая написала, что вся их родня очень переживает разрыв пары, что новая девушка брата им не к душе и что зря Маринка не поборолась за своё счастье, а так легко отступилась. В немного успокоившуюся душу девушки опять нахлынули такие чувства, что она словно одурела от них. Носилась по квартире с мишуткой, целовала его, разговаривала с ним и всё твердила: «Мой, мой Максимка! Никому не отдам!» Вечером у них с матерью состоялся разговор, где она объявила, что едет в Питер к своему Максиму. Мария обомлела от такой напористости дочери. Обычно та всегда советовалась с матерью, а тут и слушать ничего не желает: -Мам! Не удерживай! Всё равно уеду или умру без него… Деньги у меня давно накоплены. Поеду! -Да зачем ты поедешь? Ведь он тебя знать не хочет!- пыталась урезонить разошедшуюся дочь Мария. Но та словно оглохла. Бегала по квартире, собирала вещи, утащила в ванную мишутку. Мария села в кресло, молча наблюдая за дочкой, опять чувствовала боль в сердце. Как удержать? Как остановить? И стоит ли это делать? С кем посоветоваться? Набрала номер подруги.

51

-Не останавливай! Пусть едет! Не пропадёт - взрослая уже! Вспомни, как ты легко отдала своего Серёжку! Последний довод подруги решил всё! Мария сдалась и стала помогать дочке собирать вещи. 4 Маринка уехала через два дня. Всё это время Мария жила в каком-то стрессе. Понимала, что дочь права: за счастье надо бороться, вдруг это судьба? - и в то же время страшно тревожилась, отпуская впервые её так далеко от себя… Сегодня у неё не было занятий в колледже. Никуда не надо было спешить, решать каких-то учебных вопросов, и Мария, взяв пульт, прилегла на диван перед телевизором. Но напряжение последних дней было настолько сильно, что она незаметно для себя задремала. …Только что закончились летние каникулы. Маруся, студентка четвёртого курса филфака, с чемоданчиком в руках стоит на платформе и в толпе встречающих высматривает своего Серёжку. Сухие желтые листочки берёзок, растущих недалеко от здания вокзала, тревожно колышет ветерок. Они опадают с веток, и некоторые из них летят к ногам девушки, к её красивым новым туфелькам. Ветерок, желая пошалить, перебирает её пышные до плеч волосы, играет в складках нового в крупных жёлтых цветах платья. Специально для встречи с любимым нарядилась Маруся. Но где же он? Ведь в письме обещался встретить. Всё лето не виделись: он в студенческом стройотряде, она у родителей в деревне… Сердце Марии даже во сне замирает от дурного предчувствия. …Но нет! Вот он бежит по перрону с сеткой-авоськой в руках! А в ней, как всегда, её любимые яблоки, крупные, красные, ароматные! -Маруся, прости, что задержался! Мамка яблоки вовремя не привезла. Автобус задержался, ждал её. Вот! Твои любимые!- запыхавшийся Серёжка целует её в щёку, обдавая таким родным запахом, который ни с чем не может сравниться. Он протягивает ей авоську, но Маруся от переполненности чувств не удерживает её, авоська падает из рук, и яблоки, как мячики, раскатываются по перрону и замирают среди сухих листьев… Мария мгновенно просыпается. Сердце учащённо бьётся.

52

-Господи! Надо же во сне увидеть то, что когда-то и вправду было! И она в который раз вспоминает, как на следующий день на большой перемене стояли они с Серёжкой в небольшом скверике около института. Он как-то виновато прятал глаза, перекатывая из руки в руку всё то же красное яблоко. -Серёжка, ты чего такой?- смеясь, спросила Маруся.- Давай уже сюда своё яблоко. Ведь для меня же принёс! -Марусь, прости меня…- не сказал, а выдавил из себя Серёжка.- Я вчера не стал тебе говорить… Я Катю встретил… -Какую Катю?...Где?- не поняла Маруся. -В стройотряде… Ну…Я её полюбил! - с каким-то отчаянием произнёс он.- Прости… Ты тоже ещё встретишь парня… Мария помнит, как перестала чувствовать руки, ноги, как в лицо бросило жаром. Ничего не сказав, не видя лица Серёжки, она протянула назад ему яблоко, пытаясь засунуть в карман пиджака, повернулась и пошла по узенькой тропинке между берёзок к корпусу филфака. Сухие листочки, словно виноватые, робко шуршали под ногами в новеньких туфельках. Но Маруся не слышала этого, как и не видела того, что яблоко, так и не попавшее в карман, одиноко лежало на пожухлой траве, красное, похожее на то, какое рисуют маленькие дети… Отучившись последний год, сдав ГОСЫ, Маруся уехала по распределению в Кемеровскую область. Работала в школе, замуж не хотела, таила надежду, что Серёжка её разыщет. Но шли дни, недели, месяцы, годы… Не искал… Потом она встретила Петра. На восьмом месяце её беременности Маринкой Пётр ушёл к другой, понимая, что Мария его не любит и никогда не полюбит. Дочка родилась недоношенной, болезненной, поэтому вся жизнь Марии ушла в неё. «Да, вот оно яблочное счастье! Недолгим было, а стало длиною в жизнь,»-горько усмехнулась про себя Мария. 5 А в это время её Маринка подходила к зданию, где учился Максим. В руках она судорожно сжимала своего плюшевого мишутку. Сердце так сильно колотилось, что ей казалось: это на его стук оборачиваются прохожие. Как она мечтала о Питере! Сколько раз представляла, как они с Максимом, взявшись за руки, будут опять бесцельно

53

бродить по его улицам, заходить в кафешки, чтобы перекусить, и опять на улицы -любоваться архитектурой чудо-города, фотаться… А когда замёрзнут их носы и пальцы рук, они по очереди будут согревать их своим дыханием. И целоваться, целоваться… Но сейчас, превратившись в комок нервов, она не замечала красот города. Ей казалось, что сил не хватит дойти до учёбки. Ноги становились ватными, тяжёлыми… Она едва открыла массивную дверь КПП. -Девушка, вы к кому?- строго спросил дежурный. -К Максиму Скворцову,- пролепетала растерявшаяся Маринка. -У него ещё занятия. До конца пары 30 минут. Ждите здесь,- и он указал на скамейку в углу напротив раздевалки, с недоумением глядя на игрушку в руках девушки. Присев на скамейку, глядя на часы, висевшие на противоположной стене, Маринка стала ждать. Сердце не унималось, а колотилось ещё сильней. Хотелось пить. -Мамочка, где ты?- с тоской подумала она.- Как же мне тебя не хватает! И она уткнула лицо в своего медвежонка. -Мишутка, ты один со мной! Помоги мне пережить встречу с Максимом,- шептала она в игрушку, прижимая её к себе всё крепче и крепче. А время словно остановилось… Маринке стало так жарко, что она решила раздеться. Сняв шубку, осталась в том самом белом платье, которое готовилось для летней встречи с любимым. Подавая шубку в окно раздевалки, она услышала: -Здравствуй, Марина! По телу ударило электрическим током. Жар перехватил дыхание. Схватив мишутку, прижав мгновенно его к груди, она обернулась. Перед ней стоял Максим, бледный, взволнованный и какой-то чужой, далёкий. Он смотрел на неё побелевшими глазами и не знал, что говорить… Маринка первая пришла в себя. -Максим, давай отойдём в угол, вон к той скамейке… Можно, я обниму тебя?- робко спросила она, глядя на парня прекрасными глазами, полными безграничной, безмерной любви, которой жила она все эти долгие месяцы разлуки -Можно…

54

-И ты обними меня… Они обнялись как-то неловко, словно стесняясь друг друга. Маринка чувствовала, как лихорадочно трясёт Максима. Это состояние волнения тут же передалось и ей. -Марин, я освобожусь от занятий через полтора часа. Подожди меня в кафе напротив. Нам надо поговорить. -Хорошо. А ты точно придёшь? -Да. Взяв мишутку на руки, Маринка смотрела вслед быстро уходящему по коридору Максиму… «Придёт ли?- с тоской подумала она. - Неужели только ради этих двух минут вот такой встречи я проехала тысячи километров?» Надев шубку, она оказалась снова на улице большого и какого-то теперь чужого для неё города… Она прождала его в кафе до вечера. Максим не пришёл. Просто позвонил: -Марин, прости… Я люблю Таню… А ты ещё встретишь хорошего парня. ..Мишутку оставь на память или подари кому… Или выбрось… Маринка, прижав игрушку к себе, безутешно заплакала… -Девушка, почему Вы плачете? Ай-яй-яй… Такая красивая и плачет. И медвежонок чудесный. Вот он молодец! Он не плачет. Маринка подняла глаза и увидела стоящего перед ней парня. - Давайте знакомиться. Меня Миша зовут. А Вас? И не дождавшись ответа, засмеялся: -Пусть отныне у Вас будет два мишутки. Он протянул Маринке красное яблоко. - Попробуй, оно очень сладкое. Парень так ласково, весело смотрел на Маринку, что она против своей воли протянула руку за яблоком. …Мария, стоя на коленях в храме, молилась о счастье дочери…

***

55

Владимир КОРНИЛОВ Корнилов Владимир Васильевич, православный русский поэт. Родился 10 января 1947 года. Вырос на Южном Урале, в селе Октябрьское Челябинской области. Член Союза писателей России, член Международной Федерации Русских писателей и Международной Гильдии писателей, член Союза журналистов России… Выпускник Литературного института им. А.М. Горького. Владимир Корнилов – Лауреат многих литературных конкурсов, в том числе, II Международного поэтического конкурса «Звезда полей-2010» им. русского национального поэта Николая Рубцова; Финалист-дипломант IV-го Международного конкурса детской и юношеской художественной литературы им. Алексея Николаевича Толстого в номинации «Драматургия» (Москва, февраль 2012); Лауреат II и IV Международных Фестивалей славянской литературы и культуры «Славянские традиции-2010» и «Славянские традиции-2012» Автор 17 книг, изданных в Москве, Иркутске и Германии. ВЕРЮ , БОЛЬ МОЯ В ХРАМЫ ВОЙДЁТ… Нынч е в зо р мне п е ча ли т с ле за , За с ти т бол ью с о з на н ье моё : Та к не г р а б ил на с даже м ур з а , * – Ка к с в о ё ра зо р я е т жул ьё . Перед н ами лежи т п олынья . Ша г – и Рус ь нам уже не в ер н у т ь ! . . Небо мра ч но о т т у ч в оро н ья – У ка з у е т на г о р е с т ный п у т ь . … Нам л и с л уша т ь и х г р а й до небе с , Ужас с еющий в д уши ре бя т? ! Или в с е х на с п о вы звер ил бе с : Кол ь не с лышим , к а к б еды т р убя т? . . Г не в ом п ра вед ным в д уша х в зо р в у с ь : «Хва ти т с лё з но с т р а да т ь - г о р е ва т ь ! Не п ор а л и в с т уп и т ь с я з а Рус ь – Одол е т ь с а т а нин с к ую ра т ь ! » … Ве рю , б оль моя в хр амы во йде т – И удар и т в держа в ный наб а т , –

Ч то бы с н о ва н аш р ус с к и й н арод Стал д у хо в но мо г у ч и бо г а т .

2 5 мая 2 0 0 3 г .

* * *

56

Я де ре в ню и з де т с т в а Чере з г о ды п ро нё с . Мне до с тал и с ь в на с ле д с т в о Прос о вы зре вши х з в ё з д , Ба ня чёр на я , ве ни к , Г о ре ч ь ли с т ь е в берё з И к л у б ни к а б е з де н е г , А не р убл ь з а г о р с т ь . …Де тс т в о т о , о з о р ное , Ка к мираж , дал е к о . Там дыми тс я п ар ное По у т р ам моло к о . Там б о сые дор о г и Под мычан ье и г у л За ле с ные о тр о г и Убе г аю т в июл ь . * * * Ноч ь ли э то? . . Сумр а к ли с г у с т ил с я? То ль к о с т а ло жу т к о и т ем но . Г о воря т , в к о ло дце мес я ц у т о п ил с я – Пил н ад с р у бом и уп ал на д но… Пот ом у и люди п р и у ти хл и . Не с к р ип и т журав л ь п у с тым ве дром . Зла то к рылый мес я ц , н е для н и х л и Санный п у т ь ты выс ти лал п ером ? …Даже п та хам нынче н е п о ё т с я . Лью т дожди… И в т р а у р ном пла т к е Ноч ь - вдо ва с к л о ни ла с ь у к о ло дца Над у т о пшим мес яцем в т о с к е . СМЕРТЬ ДЕДА

Светлой памяти мое го д е да

Ко рн ил о ва Ива на Гри гор ье в и ча

Сад ни т в д уше и к р о во то чи т г р у с т ь : С мо им с е лом я нынче ра с с таюс ь . Зде с ь к аждый в с тр е чный с де т с т в а мне з на к ом , А нын че – с обо ле з ную т молч к ом . …Родс т в о с з емлёю к р е пло мно г о ле т , Не и с че з ала с милым к р а ем с в я з ь . Ушел и з жи з н и мо й любимый де д , – И ни т ь с с е лом на ве к обор вала с ь . … В бо ль н ице о н не пла к ал , не н у дил .

57

Шутил , к а к мо г , и т о с к о в ал , к а к мо г . И в с я к ий ра з з а п о ч тою хо дил , Да п о ч тал ьо н п и с ьм а н е п ри берё г . …Он был п е ч ни к – к а к о г о п о и с к а т ь . По ход к о й ле г к о й мери л но вый де н ь . Стели ли с ь з имы на е г о ви с к а х Седым дымком ве с е лы х дер е ве н ь . … Со гр е т ь бы де да ла с к ою п ро с то й – Прие ха т ь в о тп у с к хо т ь на к р а т к и й с р о к… Те пер ь г о рюю , ч то з а с у е т о й Не п ри смо тр ел з а ним… не у бер ё г . * * *

58

НИКОЛАЙ ТИМОХИН Член Всемирной корпорации писателей, председатель Казахстанского отделения Всемирной корпорации писателей. Член Союза писателей России. Тимохин Николай Николаевич, родился и проживает в Казахстане, в г. Семипалатинске. Закончил филологический факультет Семипалатинского пединститута. Работал учителем русского языка и литературы в школе, а также на воспитательной работе в других учебных учреждениях города. Член творческого совета авторского литературного журнала "Северо - Муйские огни", (Бурятия), интернет-директор журнала «Огни над Бией». В 2007 году в Алматинском издательстве вышел первый сборник стихов автора «Мысли, навеянные жизнью».Публиковался в периодических изданиях Казахстана, России, США. В 2012 г стихи Н.Тимохина опубликованы в журналах: «Огни над Бией» (Бийск), «Новый Енисейский литератор» (Красноярск), «Литогранка» N3, (Новокузнецк), а также в коллективных сборниках новокузнецкого издательства «Союз Писателей»: «Восторг души» N1, «От имени любви – 7», «Поэзия без границ», «Откровение -8». Поэт готовит к изданию очередной сборник своих стихов «Живущим в XXI веке», работает над переводом сонетов Шекспира, которые войдут в сборник: «Новый взгляд на сонеты Шекспира» Сходил за хлебушком

Одним из устоявшихся правил в семье пенсионеров Валентины Васильевны и её мужа Бориса, было то, что на ночь в их квартире должен быть всегда запас хлеба. Это повелось еще с военного детства тети Вали, как уважительно называли её все соседи, когда мама говорила дочке: «Уясни себе, Валюша, когда ты ложишься спать, ты должна быть спокойна, что на утро у тебя в доме есть хлеб». И дочка запомнила это. А вместе с этим и все годы военного детства. И полуголодное существование первых мирных лет.

-Ты бы, Бориска, сходил за хлебушком. Что-то я, старая, не подрасчитала. А то на утро у нас всего два кусочка осталось.

59

- Так может, завтра свеженького и купим? А перед сном чай попьем с печеньем. И то я, скорее всего, на ночь сладкого не буду.

- Да нет, сходи уж за хлебушком, пока магазин в нашем доме не закрылся. Восьми ведь еще нет.

Семья пенсионеров проживала в старом трехэтажном многоквартирном доме. Он располагался на привокзальной территории, и одной своей стороной выходил на гаражи, за которыми пролегала железная дорога. В доме было три подъезда, и находился он хоть и не на оживленной местности, но, тем не менее, одна из квартир второго подъезда, все же была переделана под магазин.

Вот оно веяние времени! Когда везде, где это надо или нет, в жилых домах открывают магазины, парикмахерские и стоматологии.

Но с другой стороны, жильцам, наверное, это было удобно: возникла вдруг необходимость, и побежал в свой же дом, в магазин. Правда для этого понадобится завернуть за угол дома и пройти его до половины. Соседями милых пенсионеров была тоже семейная, правда бездетная, пара. Хозяйка квартиры – Вера и её друг, сожитель, Сергей.

Как известно, любовь – зла. Но что сближало именно этих людей, для всех их соседей оставалось загадкой. О любви между Верой и Сергеем, которым уже было «хорошо за тридцать», речи и быть не могло. Если же их сближало обоюдное уважение, то оно было столь скрытым, что вызывало сомнение о своем присутствии вообще. Тогда оставались только привязанность или привычка, не самое лучшее, что может сближать людей.

Но несмотря ни на что, пара существовала, при этом перебиваясь случайными заработками. Оказывается, в наше время и так жить можно. Люди привыкают ко всему. Правда, Сергей нередко просил взаймы у дяди Бори. И пенсионер ему давал. Сосед всегда вовремя возвращал деньги, считая это своим «долгом чести».

Вот так и получалось у них: дядя Боря украдкой от своей «старухи» выручал малопьющего соседа, а Сергей, тайком от Верки, занимал у соседа, чтобы выпить. Если у самого в тот момент не было денег.

Пенсионеры, как, наверное, и подобает людям их возраста и воспитания, жили дружно. Семейные скандалы им были знакомы разве что по сериалам в телевизоре. А частые «разборки» с употреблением «бесовских словечек», как их

60

называла тетя Валя, имели место в квартире «молодых» - Верки и Сергея.

- Что- то опять Верка, шальная баба, на мужика налетела. Сидела бы, да радовалась, что хоть такой есть. А Сережка, он же неплохой. Когда трезвый - и дома все починить может и еще соседям подсобит. Опять же, копеечку лишнюю в семью принесет, - защищала соседа пенсионерка, говоря все это своему мужу.

И он с ней соглашался. Не понимала этого только сама Верка. Вот и в тот вечер, она раскричалась на Сергея из–за какой-то мелочи. Скандал разгорелся на пустом месте. И теперь уже трудно вспомнить, что послужило ему толчком.

-Ты в мою квартиру таскаешь всякий хлам! Завалил уже полкоридора и весь балкон. Осталась только кухня и спальня! Продать все это некому. Да и кто купит у тебя это барахло?

-Ты же знаешь, я могу кое-что починить или собрать из двух вещей одну. А потом пройдусь по базару, предложу людям… - Ой, поглядите-ка на него! Из двух одну собрать он удумал. Ты из двух только одну бутылку мастак выпить, а на другую уже силенок не хватит. Ты мне, сколько раз обещал застеклить балкон? Я долго буду любоваться этими гаражами, да вагонами? Когда делать - то будешь? Скоро! Да не бреши ты! - Ой, что-то Синельниковы опять воюют, - открывая дверь перед мужем и пропуская его на площадку, сказала тетя Валя. - Молодые бранятся - только тешатся, - ответил дядя Боря. - Совсем девка запилила Сергея. Житья ему не дает. Вот как ты меня, послала же в магазин на ночь глядя. - Сиди там, молодых нашел. Иди уж, защитник. - Погодь, дай я очки свои возьму, а то в магазине, поди как, опять тускло для меня будет, - сказал дядя Боря и шагнул в коридор своей квартиры.

-Ты бы не возвращался, Бориска, примета плохая. Я тебе сама вынесу.

- Да ты не найдешь, они на столе где-то. Сам возьму. Какую еще примету ты, старая, выдумала? Я же не на экзамен иду. Отходил свое…

И мужчина вышел на улицу. Он поймал себя на мысли, что погода в этот вечер просто замечательная, безветренная, теплая. Вокруг ни души и тихо.

«Что-то, как – то, все как не живое. Не к добру… -пронеслось в голове дяди Бори, пока он заворачивал за дом. Но он быстро взял себя в руки. – Фу, ты, это старая мне чего там

61

наговорила… Жизнь продолжается! Вон Синельниковы ругаются, Серега на балкон что - то выбегал».

Направляясь к магазину, дядя Боря поравнялся с балконами второго и третьего этажа. И вдруг услышал где-то над своею головой крик: «Вон, смотри, как он летит!»

И пенсионер задрал голову… А несколькими минутами раньше, в квартире

Синельниковых скандал, учинённый хозяйкой, все больше и больше набирал свои обороты.

- Скоро! Да не бреши ты! – не унималась женщина. Сергей в сердцах выскочил на балкон, чтобы хоть как-то

разрядить обстановку. Его уже всего трясло, и он еле сдерживался, чтобы не срываться на крик.

- Вот иди, посмотри, что у нас на балконе делается! Бардак! Не развернуться! А там еще этот чертов телек стоит – продолжала атаковать Верка. - Я его сама тогда выкину! Он мне мешается! Ты обещал сделать полочки на балконе. А припер этот хлам. Да мужик ты, в конце концов, или нет?

Причиной скандала теперь стал старый советский, ламповый телевизор, небольшого размера. Такие раньше смотрели в спальне или на кухне.

Сергей, действительно, подобрал его на свалке, а туда сейчас еще не такие вещи выносят, но Верка - то не понимает! Телевизор можно исправить, только ручку на переключатель каналов поискать на базаре надо. Правда, таких уже нет, но ведь всякое может быть…

Сергей метнулся с балкона в комнату. - Я выкину его завтра сама и посажу на балконе

цветочки… Нервы у Сергея сдали. К тому же, он тоже считал, то,

чего хочет женщина, хочет сам Господь Бог. Мужчина прижал к груди деревянный ящик, символ

благосостояния многих советский семей в добрые времена, и как заправский баскетболист, с криком: «Вон, смотри, как он летит!» сделал бросок с балкона. А затем шагнул в комнату, громко хлопнув балконной дверью.

Поэтому Сергей даже и не задумался, а почему это он не услышал звука, характерного падающему с третьего этажа на землю телевизору? Ведь должен был быть, по меньшей мере, какой-то удар об асфальт, а по большому счету, грохот разбитого стекла от кинескопа и всего остального? Но все почему-то получилось бесшумно.

А через неделю в местной газете в рубрике «Хроника криминальных происшествий», была напечатана небольшая

62

заметка. Он называлась «Сходил за хлебушком». И в ней сухим протокольным языком извещалось о том, как на почве семейного скандала переросшего в дебош, был нанесен вред здоровью ни в чем неповинного человека, с причинением ему тяжких телесных повреждений, и приведших к моментальной смерти гражданина N. А именно, от удара углом телевизора марки «Рассвет» по основанию черепа.

Семей, март, 2013 * * * Я п о ня л мно г о е в т в о ем мол ча нь е , Оно – о це н к а п рожи тым г о д ам . И им п о к ры ты т а й ны миро зда н ья , И в н ем и дешь ты п о мо им с л едам . Но п о чем у не з ам ечал я ра н ьше , Ч т о п о та ён и холод е н т в о й в з г л яд? И о т ч е г о не ра с п о з нал в нем фальши , Не з а п риме т ил мно г о ле т на за д? Обма ныва л с е бя : п риде т м г но ве н ье И б уд е т в с е к р у г ом для на с с т о бо й – Вес ь э т о т мир и с ол нц е , бе з с омне нья , И з в е зды с н ебо с водом и л у ной . Но е с ли хо чешь з на т ь , т в о е молч ан ье Спо к ой но н е да е т мне жи т ь н и д ня . И п о с т уп аешь т а к ты о т о т ча я н ья , Хо т я с ам а же в люблена в ме ня . 2 0 1 3 Все чаще я с к у ч аю п о Рос с и и , Осо бе н но , к о г д а п о ве черам , Меня н е во л ь но о с та вляю т с илы И не заме т но п ред аюс ь я с н ам . И во т т о г д а в но в ь в иж у п р ед с о бою Лес а г у с тые , н еобъя тные п ол я , Дерев н и , г о р ода . Свое й с уд ьбою Довол ен , в ц елом , т о л ь к о з наю я , Ч т о ная в у , во зможно , н и к о г д а Не ощу ти т ь мне р ус с к и е п ро с то ры . Г р ан иц а ра зд ели ла на в с е г д а

63

Меня с Рос с ие й . Вопре к и в с ем с п орам О т ом , ч т о с т а не т с Ру с ью че ре з п я т ь , А може т даже , чер е з д вад ца т ь ле т , С ув е ре н но с т ью я мо г у с к а за т ь : «Все выне с е т о на» . Идя во с лед Свое й ме ч те в но в ь п о вида т ь Рос с ию , Ск у чаю я п о не й п о ве черам . Ко г д а с з а к а том о с та в ляю т с илы , Ко г д а н е т о р о плюс ь п реда т ь с я с нам . 2 0 1 3 * * *

64

СВЕТЛАНА ХРАМУШИНА Мои публикации: коллективный сборник "Распахнутое время" (2010), журнал "Огни над Бией" ( 2012, 2013), журнал "Сверстнику" (2012). Периодические публикации в районной газете "Знамя Советов". В феврале 2013 года была участником 5-го Краевого фестиваля "Музыка слова". Допущена к участию в семинаре, который пройдет 19-20-го июня этого года...

А .К . А чело ве к не може т выжи ть бе з любв и . Лишь умере т ь о н може т оди но к им . И п о том у в моей п ул ь с и р ую т к р о ви Живой любв и не вид имые т о к и . И я ид у в т ума не волшебс т в а , Наве к т в о им п ри тя н у т а я с е рд цем . И шелес ти т з е ле ная л и с т в а , Мешае т мне в ли цо т в о е в г л яде т ь с я . Смер те л ь ный с т р а х п ре одол ею в но в ь - Ша г н у оп я т ь в н е вед омое с ч а с т ье . Во т т е плый шарф - с о г р е е т о н в не на с т ье . Носи е г о . Ведь о н хр а н и т любо в ь !

* * *

А .К .

Я т е бе в ерю . Не вер и т ь т е б е не в о зможно :

Буд то з на к омы с т о бою т р и тыс я чи ле т .

Рядом с т о б ой мне ую т н о , и с е рдц у - в с е можно .

Ты - с ло в но Ан гел , в д уше з ажи г ающий Све т .

* * *

" . .Лежи т в не с в е та и п ро с тр а н с т в а В моей р у к е т в о я р у к а " А .Рудыка А .К .

65

В т в о ей р у к е моя р у к а - Ид у п о с л ушно и п о к о р но . И п о с т уп ь - к а к п о ле т ле г к а , На с е рдц е т и хо и с п о к о й но . А ве т е р л едя ной п р и ти х - Не с т уд и т нежно с ти лад о ней . . . И ве рю я - п ре к р а с ный ми г В ре к е с о бы т ий не у т о не т . * * *

Кр и к , р в ущийс я нар уж у , к омом в г о р ле . Ни п ода ви т ь е г о , ни п ро до хн у т ь . А я с е г о д ня не п о доб рой вол е Отча я нн ой и с ил ь н ой с т а но влюс ь . И р в у с о в с ем з а п у та нные ни ти . Домашняя - и з дома п ро ч ь с т р емлюс ь . И т о р о п люс ь и з з о ны т ьмы я вый ти . Иначе з а до хн у с ь . * * *

Та к ой же с не г , к а к мно г о ле т на з ад . И т е же т р о п к и " з а я ч ьи " з а двер ью . Но бол ьше не с о мной мой с т а рший б ра т . И я о д на с е г о д ня в с к а з к и верю . И во т ид у , уп р ям ая , ид у . Ка к в де т с т в е ра з г р еб аю с не г но г ам и : Най т и хо ч у уп а вшую з в е з д у , Сия вшую у на с на д г о л о вам и . Г а ли не Ста це н к о Внов ь с лышу я о бы ч ное "Приве т ! " И с е рд це т р е п е т но оп я т ь з а б ило с ь . Внов ь с ол нце , и зл у ча я я р к ий с в е т , Ти хо н ь к о мне на п ле чи оп ус ти ло с ь . И т ают бе з с лед а т р е в о г и д ня , И т у ч а хм урая п ро хо ди т мимо . А к о ло к о л ь чи к и в н у т р и ме ня О нежно с ти п ою т не у т ом имо .

66

ЭДУАРД РЫБКИН

Родился 15 апреля 1941 г. в городе Иркутске. Окончил техникум БМ-ТТ, специальность бухгалтер- плановик, университет марксизма- ленинизма, работал мастером, начальником цеха на ДОКе, корреспондентом районной газеты «Тальменский вестник». Был на Байконуре – монтажником, проводником пассажирских вагонов. Автор нескольких книг прозы и поэзии.

Война на погребах

(рассказ) До того, как стать садоводом, Людмила Сивкова -

женщина пятидесяти лет - осталась без мужа, умершего два года назад. Была обыкновенной женщиной, точнее горожанкой, которая чувствовала себя за своим мужем, как за каменной стеной. Овощи и фрукты на зиму они закупали на рынке. Так и продолжалось бы до сих пор, если бы ей от умерших вдруг родителей не достался в наследство сад.

Как человек от роду во всём добросовестный - она так же старательно принялась работать и в саду. По привычке, как всегда, продолжала заходить на рынок за покупками. Особо не задумываясь, говорила "дорого" – купить ранний пучок редиски или батуна. И поняла, каково это слышать истинному труженику, когда только сама вырастила свой первый урожай картошки, который она, наняв "Газель", привезла к погребу под окнами своего дома. Сгрузив мешки у погреба, она хотела, было, пойти в квартиру за ключами.

В то же время по пешеходной дорожке возле забора близь погреба проходил какой-то рослый парень. Едва она отошла от погреба, вернулся - (это, как оказалось потом, был наркоман). Нагнувшись, он подхватил один из мешков, вскинул его на плечо и трусцой побежал (собираясь у соседнего дома на рынке сдать перекупщице, таким образом изыскать средства на дозу).

Людмила, оглянувшись, обомлела. Спина парня с мешком продолжала удаляться. Возмутилась, а затем разозлилась. Схватила у забора суковатую палку. Закричала: "Стой паразит!" Но парень только прибавил шагу. Тогда только окончательно рассвирепев, Людмила закричала, что было силы:

67

"Ну, сволочь! Не хочешь по хорошему, догоню - убью. Вот ей Богу, тресну тебе колом по затылку!". Парень, услышав её топот за собой и крик, скинул с плеча мешок к забору и в одно мгновение скрылся за углом дома. Увидев на земле мешок, женщина радостно подхватила его за завязанный конец, поволокла вновь к погребу.

А через полмесяца привезла таким же образом срубленную капусту, морковь и свеклу. Весь октябрь шинковала и солила капусту, салаты с помидорами и огурцами. Варенье и компоты она приготовила ещё в июне и августе, предвкушая, как угостит своих двух дочерей и внуков с внучками.

Банками солений, варений и компотов в погребе заставила над картофельным закромом все полки. Продолжала засаливать и мариновать ещё по материнским рецептам разные овощные вкусности, аж, до самых ноябрьских праздников.

В последний день особенно устала, выпила от головной боли таблетку и уснула мёртвым сном. Разбудил её среди ночи настойчивый звонок в дверь. Это оказался милиционер. Едва она, зевая ещё в полусне, открыла дверь, тот спросил: "Гражданка! У вас погреб есть?". "Есть", - сонно зевнула Людмила. "Пройдите во двор. Там собираются жильцы дома, у кого обокрали погреба. И сходите к своему погребу", - предложил милиционер.

"О! Господи!" - сразу всё поняла и очнулась Людмила и метнулась к своему погребу под окнами их пятиэтажки. Там стоял уже другой милиционер и сидел на корточках рядом с открытым настежь люком её погреба лет пятнадцати подросток.

"Ваш погреб?" - встретил её словами милиционер. "Мой!" - испуганно воскликнула Людмила и сходу полезла в погреб. И тут же закричала: "О! Господи! Шаром покати! Всё, что всё лето готовила на зиму, украли! И как же таких злодеев земля носит?" Выскочив из погреба, замахнулась рукой на подростка: "Это ты, сволочь! Чтоб у тебя руки отсохли!" Тот втянул голову в плечи. Людмила в сердцах размахнулась и занесла ногу, чтобы пнуть подростка, но её остановил милиционер, начав рассказ: "Сидим с напарником в "Уазике" возле магазина, курим, смотрим. Вдруг в темноте мелькнули три тени в переулок, сгибаясь под тяжестью мешков и сумок. Напарник сразу за пистолет и за ними. "Стой, стрелять буду!" Те побросали мешки и в разные стороны. Задержали лишь вот этого. Но ничего, мы уже знаем теперь, кто были и те остальные. Сейчас их приведут. Завтра приходите в РОВД, подайте заявления и приложите список, что у кого и сколько украли".

68

Утром, едва дежурный по РОВД открыл им дверь, жильцы дома обкраденных погребов хлынули туда толпой с заявлениями. Пострадавших оказалось десять человек. Среди них Людмила. Украли у неё, как подсчитал по её списку дежурный, на три тысячи рублей: солений, варений и компотов, и велел подать на суд на возмещение ущерба. Людмила подала.

Суд состоялся через неделю. Собрались там все те же жители - хозяева обкраденных погребов. Судья средних лет женщина, встав из-за стола перед понуро сидящими перед ней тремя подростками, видя, как они испуганно жмутся друг к другу и оглядываются на рассерженных пострадавших, видимо по матерински пожалев их и успокаивая, сказала: "Ну, конечно же из-за ваших баночек мы не будем парням портить биографии; но строго с них спросим".

"Да, я вообще-то к ним не в претензии..." - сказал на переднем сиденье мужчина с бородой. "Сада у меня нет. И в погребе было лишь три банки огурцов, что жена недавно посолила. Они одну забрали". "Ну да, тебе лодырю и алкашу не из-за чего шум подымать!" - сразу завелась Людмила. "А вот у меня солонины было на три тысячи. Всё лето вкалывала в саду, а потом ещё всю осень солила, варила и мариновала. И всё оказалось псу под хвост, и теперь нужно будет идти всё на рынке покупать вновь!" И, не сдержавшись, встав, нервно выкрикнула: "Если как вы говорите из-за баночек не станете ворам биографии портить и безнаказанно отпустите их - они завтра же снова пойдут грабить погреба!". Жёстко добавила: "Воры должны сидеть в тюрьме! Пусть посидят, поработают и выплатят нам ущерб!"

Остальные пострадавшие угрюмо молчали. Выступать больше никто не захотел. В результате суд только по её выступлению вынес решение: отправить подростков на исправление на два года в местную трудовую колонию. Ребят в автозаке тут же увезли. Хозяева обкраденных ими погребов стали расходиться. На выходе, когда они шли толпой, Людмила вновь возмущалась: "И что вы, спрашивается, молчали? Неужели вам было не жалко собственного труда и затраченного в садах времени?"

"Ага! Вякнешь, а потом их дружки, оставшиеся на свободе, нам всем окна выхлестают и двери подожгут. Такое уже было... Пусть подавятся тем, что украли, да оставят нас в покое", - сказал пожилой мужчина с костыльком. Но Людмила и после этого не успокоилась. Где-то, через месяц, обратилась к судебным приставам, спросив о том, что делается там по возмещению ущерба пострадавшим хозяевам погребов? Там

69

ничего ей внятно не ответили. К тому же, возвращаясь оттуда, она вдруг увидела одного из подростков, участвовавших в краже их погребов и якобы осужденного, катающегося по городу на скутере. Поняла, что грабители явно откупились и давно уже на свободе. Поэтому впустую тратить силы на хождение к судебным приставам больше не захотела, довольствуясь тем, что осталось в погребе. А там осталась лишь картошка. К тому же вскоре ей стало не до хождений к судебным приставам. Хотя она и сделала, пригласив сварщиков, усиление запоров и сварки внутренней решётки в твориле погреба, это ей и другим хозяевам погребов перед домом не предотвратило нашествий на их погреба. В начале – выпивох, рассаживающихся для своих попоек на крышках. Потом – девчонок со своими куклами, и ,наконец, подростков собирающихся группами. После их посещений оставались на крышках погребов и вокруг горы мусора. И ей нередко приходилось убирать за всеми.

К её удивлению, на всё это соседи смотрели спокойно, и она высказала соседке: "Вы-то что – ничего не говорите? Молчите как партизаны? Когда на ваших погребах творится чёрти что?" Соседка ответила: "Ты что не знаешь, что связываться с хулиганами себе дороже. Пусть лучше мусор уберём, чем они нам тут откроют войну!"

Между тем, вслед за оставлением мусора, у Людмилы, как на крайнем погребе, пацанов, видимо, стали раздражать жестяные козырьки на вентиляционных трубах. Погреб находился у дорожки вдоль забора, отгораживающего их погреба от детсада. По дорожке пацаны иногда ездили на велосипедах, цепляясь брюками за жестяные на трубах козырьки. Поэтому пацаны их постоянно срывали, а Людмиле приходилось, чтоб вновь поставить их, просить мужчин. Иначе в дождливые дни через трубы без этих козырьков в погреб беспрепятственно попадала дождевая вода.

Но хуже всего, когда вокруг крышки погреба собирались, как стая ворон, подростки. Просто сидели на заборе вокруг погреба, курили, пили пиво, тупо плюя на крышку погреба. После их ухода, когда Людмиле нужно было за чем-то слазить в погреб, приходилось эти плевки, предварительно взяв ведро с водой и швабру, смывать.

Однажды, не стерпев, она налетела на подростков со шваброй, огрев ею одного или двоих. Остальные разбежались. Остался почему-то самый маленький пацан, шмыгающий носом. Вобрав голову в плечи, он оправдывался за всех: "Мы, тётенька, больше не будем..." "Ну, почему вы собираетесь на погребах?" - допытывалась Людмила, подав подростку в руки швабру. Он

70

безропотно обмыл от плевков крышку, затем беспечно ответил: "Да просто так, от делать нечего, собираемся поговорить".

Людмила отпустила мальчишку, наказывая ему, чтоб всё же пореже пацаны собирались на погребах. Но не тут-то было... Они вновь собрались через два дня. После её очередной "атаки" со шваброй на погребе остался всё тот же мальчишка. "Ты же говорил, что не будете?" - остановилась она перед ним. "А нас Генка заставляет. Он ходит с ножичком", - сообщил мальчишка: "Он самый высокий из нас и самый сильный". В следующий раз Людмила постаралась подловить этого самого высокого. И когда застала его врасплох, замахнулась на него мокрой тряпкой, гневно спросила: "Ты думаешь, я твоего ножичка испугаюсь?" И в тот же миг узнала в Генке одного из грабителей погребов. Ещё сильней разозлилась: "Тебе мало было того, что осудили за грабёж? Ты ещё хочешь принести горе своей матери? Ведь если я сейчас пойду и подам вновь заявление, тебя упекут туда, куда Макар телят не гонял!"

Генка, вначале принявший воинствующий вид, сразу сник, тихо пробормотал: "Извините, тётенька, я об этом не подумал... Просто мне обидно стало, как вы на суде на нас наезжали!"

"Я что же, не за что на вас наезжала?" - вновь окинула его гневным взглядом Людмила. Уходя от неё, Генка пообещал: "Больше я на вашем погребе ребят собирать не буду". После этого случая пацаны на погребе Людмилы собираться ,действительно, перестали, хотя на других погребах нет-нет да появлялись вместе с девчонками, по-прежнему оставляя после себя горы мусора.

Соседка, заметившая, что на Людмилином погребе они больше не собирались, с завистью заметила: "На твоём, Люд, погребе пацаны почему-то не собираются, а на остальных – будто там на них мёдом намазано?"

"А вы что хотите?" - в тон ей ответила Людмила: "Если даже палец о палец не ударили, чтобы как-то защитить свои погреба. Если ничего никогда не делать, ничего и не будет!"

А как-то, выглянув в окно своей квартиры, увидела проходящего знакомого уже по погребу мальчишку со шмыгающим носом, крикнула, уже зная, как его звать: "Виталик, вы чем на погребах собираться. Возьмите вот", - выкинула ему с балкона футбольный мяч, пояснив: "У меня внук вашего возраста. Когда гостил у меня, мяч оставил". "Пойдите на площадку лучше, поиграйте в футбол".

Паренёк поднял мяч, сказал «спасибо» и вскоре они целой ватагой с погребов шумно удалились на площадку. А ещё

71

через неделю, завидя её на балконе, тот же щуплый мальчишка крикнул ей: "Тёть Люда! Генка вам велел три тысячи передать, за то, что они у вас в прошлом году украли. И просил извиниться за них". Подождав, когда Людмила, выйдя из подъезда, подошла к нему, передал ей деньги. Она спокойно взяла. Но, подумав, остановила его: "Постой!" Держа в руках деньги, одну из тысячных купюр вернула ему: "Я вчера смотрела, как вы играете в футбол. На воротах у вас нет сетки. Так вот купите её и играйте". И пошла вновь в подъезд.

"Спасибо, тётя Люд", - крикнул малец и побежал смешно косолапя своими короткими ножками. Было издалека видно, что у него что-то не в порядке с ногами.

"Так вот почему он никогда не убегал с погреба, когда все разбегались!" - поняла Людмила, по-бабьи жалостливо глядя пацану вслед. Думая, что на деньги у неё в руках она на рынке купит, какие нужно ей, овощи. Правда, время уже ушло. И они теперь стали дорогими и большой редкостью, привозные. Поскольку осень уже кончилась.

И ещё подумала, пережив столько и хорошо поработав в своём саду и дома на заготовках: "Никогда теперь не скажу на рынке "дорого". За этот год она очень хорошо узнала, почём фунт лиха.

***

72

ЕВГЕНИЯ ВОЛОДИНА 17 лет, автор 5 поэтических сборников, Лауреат краевого конкурса «Вдохновение-2012», с 2006 года занимается в литературном объединении ДДТ №1, Дориан Грей (а кро с ти х ) Д ор оже л ь в е ч но й моло до с ти жи зн ь? - Обм а нн а мысл ь , наи в на и п р и ч у дн а . Р опщи , но о т с уд ьбы н е у бежишь . И на к р у г и с в о я вер ну т ь с я т р уд но . А о н ри с к н у л , з а к о нам во п р е к и , Н а хо л с т во з в ел че рнеющую д ушу . Грешил , и в с е д р у з ь я - т е п ер ь в ра г и , Р ождал п оро к и , м удре цов не с л ушал . Ем у о т ныне молодо с т ь не в с ла с т ь , И дышит смрад ом п р еи с п од не й п а с т ь . Аль те р -Эго

Я п ро с то не з наю , о ч ем ты , Я л ишне г о д умаю мно г о . Г р ан ицы меж н ами н и к чем ны , Но вла с т ь и х о т с амо г о Бо га . Та и нс т в е н но и з а ур ядн о Врываешьс я в с ам ую д ушу . За чем ты к а к б уд то бы ряд ом? За чем мы п р ид ума ли др ужб у? Мы т а к оди но к и , но в с ё же Др у г др у г а улыб к ам и ле чим . И к а ждо е « з а в тр а» п о хоже На с ам ую п ер в ую в с тр е ч у . Правда и ложь Быв ае т т а к , ч то ни к ом у н е н уже н , Ра зр уше н миф о вер но с ти др у зе й . Любая ложь - пле в о к в бо ль н ую д ушу , И г р у с т ь с в ою з а в од и т к а р у с ел ь . Быв ае т т а к , ч то любишь бе зо т в е т но , Недо ло г ча с - и в ому т с г о л о в ой . А жи з нь - к и н о с т а но ви т с я бе с ц ве т ной , И о с е н ь пл а че т с е рою л и с т в о й .

73

Быв ае т т а к , ч то г р у с т ь сме няе т рад о с т ь , Добро и с в е т с к ры вае т п о вор о т . Вед ь п о с ле лжи в с е г д а с и я е т п ра в да , И не хо ч у я , ч то б нао боро т Мы пряч ем ч увс тв а У н а с с т о бою в с е не т а к и н е вп о п ад , Мы п ре д с к а з уемы , но с лишком непо хожи . Ты в с е в ле ч ешь ме ня т уд а , в с п о к о й ный ад , И в в одишь до з ами любов ь с в ою п од к о ж у . Мы п р я чем ч у в с т в а о т о в с е х и о т с ебя , Сте с ня я с ь ч то л и , н е жел ая п одда ва т ь с я . Нам ле г ч е быт ь п ооди н о ч к е , не любя , Но э та жи з н ь нам не п о з в оли т ра с с та ва т ь с я . Суд ьба с в я зал а п о р у к ам и п о но г ам , Мне т а к л е г к о к т в о ей ладо н и п р и к о с н у т ь с я . В во лшеб ном с не мы н е н а ра з ны х б ере г а х , И я хо ч у п одол ьше не п ро с н у т ь с я . . . Зима От к уда ты п ришла т а к а я? В и зыс к е ла с к о вы х с не г о в , В к р а с е с е ре бря ны х л у г о в Ты , дол г ожда н на я , ша га ешь . Те бе п ри вол ь но на п оля х В од но й р у ба хе и з с нежи но к . Лас к а ешь г о р ные вершины , И убаю ка на з ем ля . . . .Пью чай г о р я чий на т оща к , То с к о й и холо дом и зм у че н , Ищу к т е пл у с е к р е т ный к лючи к , Ко то рый ле то об ещало . Моя Вселенная Ты бол ьше , чем " п ро с т о " , и бл иже , чем " к т о - т о " , Нужне е в м г но ве н ия т р уд ные . Чем д ум аю бо льше , т ем чаще и к о та Те бя н а вещае т з а н удн ая . Не з на ешь , а я п рив я з ал а с ь до дрожи К т е бе , э то т а к уд иви т ел ь но . Бы т ь ря дом с т о бою в с е г д а - не во зможно ,

74

А бы ть дале к о - о т в ра ти т ел ь н о . И ч то т ам к р и в и т ь п он апр а с н у д ушою , Я - с лишк ом в любле нн ая пле н ная . А ты - мое с о л нце бе с к р ай не -бо льшое , Моя дор о г а я Вс еле нн ая . * * * Бла г о даря с ло вам меняем об ли к и От п р о с т о ты к жема нс т в у . А в н ебе с в е т и т с ол нц е и з - з а о бла к а Ка к с имвол п о с то я нс т в а . Любовь спасё т

Тяжелый к р е с т не с у я , любов ь с в ою т а я . Душа н а амбра з ур е , н е с ча с т на я моя , Рас п я та н а Г ол г офе , но п о з д но г о р е ва т ь . Я чер ные , к а к к офе , п ишу т е бе с ло в а . Ни п ра в ды в ни х , ни с у ти , и на ч е не мо г у - Ис па ч к а на в ма з у те т а к надо е вши х д ум . А б оль во т - во т п ол ье т с я з а к р а еше к мо з г о в . . . Ка к хо рошо , ч то бь е т с я в д уше мое й любов ь . Пока любимых рядом не т Чужа я м у зы ка з в у чи т , Январ ь с к ры вае т с я в о к н е , Бол ь ны х , к а к я , не и зле чи т ь , По ка любимых р ядом н е т . Они люби т ь с е бя веля т , Но п ишу т п е с ни для др у г и х - Мы г и б н ем в с т е на х феврал я Лишь о т то г о , ч то любим и х . Вс т ре ч аю мар то в с к и й ра с с в е т - Спеши т нещад но к а ле нд ар ь . По ка любимых р ядом н е т , Бол ь ным т а к хо че т с я с т р а да т ь . Себя сж и г аю на к о с т р е Любв и . Ком у т е п ло дар и т ь? Я з наю , ч то п рой де т ап рел ь , Но мой о г о н ь не д о г о р и т , Он в с т р е ти т ма й и ле т н и й з но й И непод вла с те н б уд е т мне . Ч т о вр емя д елае т с о мно й , По ка любимых р ядом н е т? !

75

По следам Мар га риты Дава й к а к п режде - чи н п о чи н у , Дави т ь с я сме хом бе с п р и ч и н ным , Давай с лом аем вели чи ны И с но ва выс т р оим , дав ай? Опя т ь люб ви моей п о т р е б уй , Ко то рой хо ч ешь бол ьше хл еба . Мы и з - з а Г о с п ода - п од неб ом , А и з - з а Анны - п од т р ам вай . Мы н а бал у у ч ер та к р ужим , На э т у но ч ь мне с т а нешь м ужем , А я т в о ею в ед ьмой , ну же ! Суд ьбы п ор ве т с я т е ти ва ! Любо вь з а г а до ч ней ив ри та , Но я с ча с т лив ей Мар га р и ты . Нам б уд у т д вер и в с е о т к ры ты , Давай в с е з а но в о , д ав ай? А може т , в с п ом ним в с е с н а ча ла? . .Чу т ь с лышно м у зы ка з в у ч ала , Я ни че г о н е о бещала , Была де в ч о н к а -п ро с то та . Луна г о р ела я р к о о чен ь То й с а т а н и нс к о й т емно й но ч ью . . . Я с т а н у п режней , е с ли хо чешь , А е с л и не т - да б уде т т а к . За на с Иешуа не п ро с и т , И Сат а на в не с ча с т ье бро с и т . Мы даже ле том ищем о с е нь , Ч т об в не й с е р дца с о ед и ни т ь . Любо вь оп я т ь над н ами шу т и т - Она в с е г д а смешна до жу ти , Но , бро с и в н а с на п ере п у т ье , Зажже т с и г нал ь ные о г н и . ***

76

ЮРИЙ КОВРИГА

Коврига Юрий Алексеевич родился 9 августа 1945 года в городе Бийске. Работал в геологоразведочной партии в Горном Алтае рабочим, шлифовальщиком Служба за границей. Окончил заочно педагогический институт факультет ОТД в 1979 году. Одиннадцать лет работы в ВПК города. Занимался туризмом. Неоднократно принимал Участие в спасательных экспедициях в Горном Алтае, Туве. Пишет невыдуманные истории…

Из будущей книги «Год рыжей овцы» из цикла «Невыдуманные истории» ГОД РЫЖЕЙ ОВЦЫ Той, что, любила! ЭТО НАША РАБОТА Набравшись благоразумия, отринув ревность, она встретила его из предновогодней поездки в Прибалтику, отмыла в ванной от липких подозрений, и они встретили Новый год вместе. По гороскопу он Лев, и она в своем воображении видит в нем Льва. Январь, двенадцатое. У него последняя зимняя сессия в институте, а у нее - день рождения. Он едет получить отпускные, взять цветы. В трамвае у остановки "Нагорная", со стороны Производства слышен взрыв. На "шестерке", где четыре года работал дежурным киповцем, 9-го и 10-го блоков нет. Куски бетона и арматура, и стены в копоти. Пожарники, дым, беготня... Погибли двое и один сильно обгорел. С погибшим, Мишей Морозовым, он работал в одних зданиях много лет. Хоронили обгоревшие, съежившиеся до размеров ребенка, тела. Говорили хорошие слова на гражданской панихиде во дворце Химиков. Провожали в последний путь. Были люди с Производства. Солодов один из них. Новая продукция пришла с "четверки" на "шестерку" днем. Из слесарей на смене, Попов. Надо подсоединять к системе терморегуляции, а из шланга высокого давления травит... Попов - к мастеру слесарей Лукину, который руководит слесарями участка и ходит только в день. - Травит. По инструкции подсоединять не положено - жизнь дорога, как память. - Ничего страшного, не впервой. - Ничего страшного? Иди, подсоединяй сам - далее - по тексту междометиями... Лукину не с руки. Вроде, не «царское» это дело. Он - слесарям-ремонтникам, те ходят в дневную смену.

77

- Миша, продукция пришла. Иди, подсоедини, а заодно посмотри, что и как... - А на смене кто? - На смене Попов, но он что-то кочевряжится... Мише отказать и послать мастера нельзя. У Миши первая очередь по цеху на получение квартиры, и главное, семья... Двое сгорели на месте. Транспортировщика спасла от смерти кабина и двойное стекло. Обгорел. Солодову не в первый раз жена грозила уйти: когда был мастером - что не начальник цеха. Когда стал начальником цеха - что не начальник производства. У нее красный диплом об окончании университета. У него папа... Стрелки перевели на отправителя. Там тоже не все гладко... Большое начальство решило, что виноват "стрелочник", то есть погибший: сам нарушил режим и технику безопасности. Жора три года назад в одном из этих блоков, что щерят зубы арматурой, декабрьской ночью при восьмидесятиградусной жаре камеры возился с неисправность. Подсоединяет - травит. Жора звонит на участок, откуда пришла продукция. "По регламенту у нас все соответствует нормативам". Тогда Жора звонит начальнику цеха. Тот: "Не мог дождаться утра! Сейчас придёт технолог цеха". Щелочка с иголку, а масса травит и травит... Оба в фуфайках, оба мокрые. После январских событий на "шестерке" Жора встречил технолога в производственной столовой. - Помните, Азад Абдурахманович? Хорошо, что все обошлось. Случись что, нас бы и обвинили. Он мягкий, вежливый, хорошо воспитанный человек, и папа у него не генерал, и сам не метит в министры. -Это наша работа, и ее кто-то должен делать. Кому что суждено... На участке, где работал Жора, - некоторая текучка кадров. У людей сработал инстинкт самосохранения, но возможность заработать хорошие деньги перевесила страх. Люди думают, что учатся на чужих ошибках. «ХОДОКИ» Участок производства, где работал Жора, выпускал продукцию, необходимую золотодобытчикам на Северах, строителей БАМа, шахтёров открытых карьеров Кузбасса. «Товар» ходовой и пользовался повышенным спросом у потребителей. С поставщиками - смежниками всё вроде просто: один сосед за бетонным забором и тремя рядами колючей проволоки, другой в Кемерово, а третий в одной из Республик Средней Азии. К марту кемеровчане по неизвестным причинам поставку сырья стали срывать, что само собой влекло негативную реакцию: большое начальство отвечало за график поставок своей продукции, но оно где-то в кабинетах, там, наверху, отстукивало телексы, перезванивало, кричало, умоляло. Мастера смен, начальник участка, меньшее начальство - отвечает перед коллективом

78

орущих «Давай работу!». «Оправдывалось» за вынужденные простои, за потерю месячного заработка, за чьё - то головотяпство, нерасторопность и неразбериху в поставке сырья. Когда простои участились, коллектив потребовал объяснения у большого начальства. От него был начальник цеха. Люди отчётливо осознавали, ради чего они работают на участке, и выражали своё мнение и пожелания к руководству, не стесняясь. Выслушав претензии в адрес, руководство решает: самых «горластых» направить в Кемерово в командировку, на предприятие–поставщик «ходоками» от рабочего класса участка. Кричали многие, но Вдовин – начальник участка, распорядился по - своему: послать двоих. Старшим - Александр Гоньба, плотный, коренастый бывший мичман, первоцелинник Грязнухинского района края. Ему сорок восемь лет, у него одышка, невыплаченный долг за кооперативную квартиру, у него… Он не только самый старый из такелажников – он человек парткома цеха. Начальство его уважает и… побаивается за резкость критики. Жора по возрасту против него «салажонок», но к жизненному опыту Никоноровича у него молодая «нахрапистость», умение красиво и много говорить (к делу и не к делу), а главное убеждать. Начальство его недолюбливало за «причинные» отлучки с участка, но поскольку он громче всех возмущался вынужденными простоями, то Вдовин вторым определил его. В г. Кемерово, как и в других городах Союза, с гостиничными номерами для командировочных «напряжена». Вечером, потеряв надежду устроиться, Жора ещё раз позвонил по нужному, в подобной ситуации припасённому телефонному номеру – запасного варианта гостиниц. Там сняли трубку. - Алё. Хотелось услышать Рамзеса Сахиевича. Трубка подозрительно долго молчала, а затем выплеснула скороговорку: - Жора, это ты? Откуда? Ты в нашем городе? - Да. Звоню из гостиницы «Кузбасс». В командировке. Не можем устроиться. - Сколько вас? - вновь посыпался горох слов. - Нас двое «особей» мужского пола. - Давайте ко мне. Здесь рядом в квартале. Они пересекли бульвар, где в сквере на пьедестале - памятник крестьянину Волкову с кайлом. Он, чугунный, стоял чёрным не то от сумерек, не то от патины или копоти. Вышли на улицу Коммунистическую к – «сталинке», дому постройки начала пятидесятых годов. Рамзес, такой же шустрый, как девять лет назад, когда они с Жорой вместе начинали трудиться на «пятёрке», а на майские праздники ездили в горы на соревнования по скалолазанию. Только в его лукавых чёрных глазах –сквозила закравшаяся грустинка: два года назад умерла Серафима Михайловна – жена - и он «парубковал», отправив дочь Гелю к бабушке.

79

Принесенная водка отставлена в холодильнике на «день отъезда», а на столе к традиционной дежурной «студенческой» закуске прибавляется колба со спиртом и начатый батон докторской колбасы. - Не по средствам живете, Рамзес Сахиевич, не по средствам, в своей полушутливой, полуиронической манере разговаривать, замечает Жора. - Как-никак, а статус обязывает – начальник лаборатории. - Вот как? Выходит, вырос из «коротких штанишек»! А на «пятерке» с уходом Белякова так бы и куковал в операторах - дифектоскопистах! - Это давняя история, что о ней вспоминать? Рассказывайте: как, куда и зачем? За столом сидели основательно и долго. Вспоминали, вспоминали то общих знакомых по прежней работе то тех, кто ушел из жизни. Услужливая память высвечивала незначительные события, они за истечением стольких лет казались значительными и важными или, напротив смешными и анекдотичными. У Никоноровича исчезла одышка, как напоминание его прежней болезни. Пока оформляли пропуск на предприятие поставщика, пока нашли отдел реализации, подлетело время обеда и Жора с Никоноровичем тоже заторопились в производственную столовую. Здесь, как и на родном производстве, кто-то получает питание по спец талонам, а кто-то за свои «кровные»… Обедая, разговорили, с виду, как и они, работягу. - Да все есть! У них там наверху административная чехарда: желающих сидеть задницей на двух креслах и получать за двоих – достаточно. В отделе реализации им объяснили о текущей технической реорганизации цеха, выпускающего продукцию, в недостатке оной они, как представители Производства и рабочего класса, сильно озабочены, так как срывается и работа и поставки. Не помогло Жорино красноречие, в отделе развели руками. В приемной директора «ходоков» сразу же осадила молодая, но решительная секретарша. - Директор занят. У него люди… По существу дела она вновь отправила их в отдел реализации, где сотрудница долго и подробно отстукивала на пишущей машинке все причины недопоставок сырья Производству. Потом бумагу визировал начальник отдела, а строгая директорская секретарша завизировала исходным номером документации и отправила их подписывать «отписку» к замдиректора. Тот в своем кабинете появился в конце рабочего дня. Вечером Рамзес живо интересовался их делами. Снабжение в г. Кемерово лучше – как ни говори – шахтеры, и спирт вроде бы в колбе с плотной резиновой пробкой не убывал под отварные куры, купленные и принесенные Жорой и Никоноровичем к ужину. Хозяин потирал руки, улыбался то ли своим мыслям, то

80

ли своим намерениям, и скороговоркой летели слова: «Так, так, так»… - И что вы намерены делать? - Командировка с открытой датой отъезда заверена. Завтра сходим в промышленный отдел горкома партии. Что они там скажут, - поясняет Никонорович, - а там – видно будет… Хозяин квартиры особо не стремился в период их совместной работы с Жорой сделать рабочую карьеру, но мысль Никоноровича одобрил. Вскоре куры кончились… Сначала они попали за дверь кабинета, со скромной табличкой «Инструктор промышленного отдела Воос» с инициалами. Инструктор оказалась женщина и очень серьезной, которая правильно артикулирующей слова и предположения, когда говорила. Больше слушала. «У женщины правильная позиция», - отметил про себя Жора, - глядишь, и поднимется на порядок выше и не Воос – «Босс». Из не многословия инструктора Гоньба с Жорой уяснили, что им по данному вопросу лучше обратиться к начальнику данного отдела, после чего она куда-то позвонила. Начальник отдела - мужчина. Он еще менее разговорчив и сдержан в словах, тем болеев обещаниях. Он лишь заверил посетителей, что подобный сигнал будет взят под контроль. Мартовская хлябь кемеровских улиц привела Жору и Никоноровича к железнодорожному вокзалу. Прямой прицепной вагон в нужном направлении ушел вчера в ночь, а следующий через сутки. Ехать на перекладных – желания не было. Взяли билеты без пересадок. Из оставшихся командировочных на ужин выделилось на тушку копченой горбуши. На удивление у Рамзеса вечером гости, не то туристы, не то альпинисты. Трое. Среди них женщина с начальником областной КСС Юрой Ионовым. Жора показывал хозяину слайды, захваченные с явным намерением, а вот теперь Рамзес представил их своим гостям и, видимо, единомышленникам по «хобби». После просмотра видеоматериала у компании выявляется много общих знакомых и коллег по туризму. Ионов лично знаком с Яковом Кромом, тот презентовал ему несколько экземпляров своей опубликованной книги «Выше только небо». - Один экземпляр подарю, зайдете, - и он назвал адрес областной КСС. Гости ушли. Оставался чай, хотя Рамзес и предлагает другое. При упоминании о Кроме, Туве Жоре взгрустнулось: нелепость разрыва с Девчонкой, неуступчивость и горячность Льва и Львицы. Он и спросил у хозяина квартиры сделать междугородный звонок с его телефона. На другом конце провода сразу взяли трубку, как будто бы ожидали… Осекшимся голосом Жора назвал себя. Там ответили, что узнали. Он сообщил, что в командировке и у него есть возможность увидеть её. Ему ответили, как ему показалось, безразличным голосом: «Поступай, как считаешь нужным», и он первым повесил трубку.

81

Что, собственно, изменилось, прилети он к ней. Скорее всего, горечь взаимных упреков, да и она вряд ли одна. Так, душевный лиризм и не стоит оглядываться назад. Пили чай со спиртом. Никонорович думает, что действеннее предпринять завтра до отъезда для решения производственного вопроса. Идею подкинул Рома. - А вы отправьте представительную телеграмму в госпартконтроль на имя Пельше, а копию телеграммы - на стол секретарши директора. Изворотливый азиатский ум! Не зря живем в Азии. Втроем начали составлять текст телеграммы. А вечером уже они уезжали. Рамзес их проводил до вагона прямо из-за стола от бутылки. Жора еще долго ворочался на верхней полке купейного вагона при дежурном освещении, вчитываясь в страницы тонюсенькой книжки и отмечая знакомые фамилии. Всего лишь два года тому назад он перелистывал ее в виде рукописи на квартире у Якова.«Сколько изменений и резких поворотов произошло в жизни. Жалеть ли, да и стоит ли? Кому что в жизни предназначено. По приезду домой «столкнуть» побыстрее весеннюю сессию, а там, глядишь «финишная прямая»… Вагон равномерно выстукивал стыки рельс, а допитая водка «на посошок» сделала свое… То ли телеграмма на имя Пельше, то ли поставщик произвел техническую реорганизацию, но график поставок возобновился. Гоньба с открытой грудью, чтобы легче дышалось, – ему до пенсии полтора года – в вагон загружает готовую продукцию, а в пересменах рассказывает о телеграмме и командировке. Жору Вдовин отпускает на весеннюю сессию, пообещав заплатить по - среднему. КЛАССИКА ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА И все же к лету Жора дотянул до государственных экзаменов в институте. Основоположников диалектического материализма перелистывал, лежа на городском пляже, тот, что ниже коммунального моста. Непрочитанных страниц множество, и первоисточник захлопывается и кладется под голову. Так удобнее загорать, да и пляж лучше виден. Здесь все как на смотринах - разных цветов, оттенков, окраса и возрастов. Шоколадной мастью отличается начальник пляжа, что тусуется на нём с мая по сентябрь и уже не первый год. Шоколадный блондин. Осторожно обходя загорающих людей, цаплями прогуливается пожилая пара. Это местный старейший журналист Василий Белозерцев с супругой. Голосом, ростом и животом выделяется Толя – «татарин» — гроза ресторанных б…й… Когда-то они вместе с ним призывались в Советскую Армию. Вместе проходили карантин в небольшом городке Западной

82

Украины, а потом на пересылочном пункте дождливым ноябрьским днем много, много лет назад, были разбросаны по разным частям ГСВГ (Группа Советских войск в Германии). Прошли годы, они встретились. У него красавица-жена. Из-за разгулов и постоянной нехватки денег на рестораны он не брезгует средствами на их поиск. Как-то его однокурсник Петя, после одного успешно сданного экзамена на сессии под закуску из плавленого сырка, поведал любопытнейшую историю. Он подрабатывает музыкантом в ресторане "Центральный". - Лабали. Ленка глаза строит. Музыку заказывает. После закрытия ресторана увела к себе... помню... Помню, спрашивал у неё: Где твой муж? «В командировке. Неделю в доме не появляется...» Хлеб с маслом всегда падает... В 10 утра в дверь начали ломиться... Понятное дело - явился... На ней лица нет после ночи, да и штукатурку не наложила... Мыслишки про неудачную жизнь в голове запрыгали, а она меня за шифоньер пытается запихнуть. Писец пришел... Слышу голоса. Рева нет. «Кто это там у тебя?» Толя в настроении. «Эй, ты, там выходи». Выхожу. «Как моя баба? Хороша! Только попробуй сказать – нет». Мычу, киваю головой - Да, да! «Гони четвертак и свободен». Как выпорхнул через дверь, а это лучше, чем через балкон третьего этажа, не помню, ног под собой не чуя. Но самое обидное для меня видеть в тот же вечер их вместе в ресторане «Центральном». Сидели, пили, хохотали. И хоть бы раз в мою сторону она посмотрела! Тогда однокурсника успокоили, что и так все для него удачно обошлось. В мутную коренную воду реки желания лезть нет. Играют в пляжный волейбол, в карты, пьют, едят. На разостланном одеяле у компании бутылки с пивом, охлажденные здесь же, в реке. Парочки и стайки ныряют в... заросли лозняка, растущего местами у кромки песчаного берега. Солнце в мареве... Это последний государственный экзамен, Жора изменил своей тактике: знаешь, не знаешь, сдавай в первой волне. Она вынесет... Праздничные столы стояли давно накрытыми, и члены экзаменационной комиссии торопили сдающих выпускников. Хайло дает последние распоряжения - что где ставить, а Ярусов, председатель комиссии, не вытерпев и оставив какого-то "молодого" за себя за столом, пошел размять ноги, пос-мот-реть... У Жоры не клеилось с «клерикалами» и не просто, а с «воинствующими» с Ближнего Востока. "Молодой" посчитал заподло, что его одного бросили старшие товарищи, более опытные коллеги, и злобствовал, пресекая все попытки припасть к первоисточнику. Когда они остались один на один, то «молодой» начал выворачивать Жору наизнанку. Явно не по теме. Коршуны

83

империализма - воинствующие клерикалы - его не устраивали, а на дополнительные вопросы, от них Жора уклонялся, многозначительно намекая, что диспут давно можно продолжить за шведским столом, где их явно не хватает. Обиду за себя на старших коллег "молодой" компенсирует тем… Когда о них вспомнили и Хайло заглянул в экзаменационную аудиторию, "электрическое поле" искрило. Разговор шел не по теме и на повышенных тонах. Пахло жареным. - Чего ты его шмурыжешь! Ставь четверку. К столу давно пора! Но самолюбивый преподаватель явно задетый за живое "молодой", услышавший многое и не по теме, артачился: "Как это так? Не справедливо! " - По справедливости только посмертно реабилитируют. Ставь оценку - распишусь. Тот вывел тройку в ведомости, а за шведским столом его не было видно... "Бойцы вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они"... Диплом Жора получил из рук ректора института Гаврилы Ивановича Прибыткова. Он же заслуженный художник РСФСР, он же философ. …Обмыт водкой нагрудный знак. Вместе с дипломом, как достигнутое и выполненное спортивное достижение, займет достойное место на дне комода. До выхода на работу оставалось время, а там, скорее всего, отправят на сельхоз уборку, так оговорено с начальником цеха Адмаевым. Его отпустят на спортивные сборы, а он от цеха окончит курсы механизаторов. Разнарядка на цех - должен ехать. Было такое явление партийной идеологии - «смычка» города и деревни называлась. По осени с горкома на предприятия спускали приказы - столько-то людей необходимо "мобилизовать". Посылали на день-два, на неделю, до конца «уборочной кампании». Будь то село или мясокомбинат. Выгоднее было ехать подготовленным специалистом. Но то, что ехать, это точно. ПОПАСТЬ В «КАДР» Жора от института, по центральной улице города, спешит к своей Инне. Возле драмтеатра - толпа людей и машин с надписями "Мосфильм". Толпа-массовка гудит, что-то обсуждает и довольно оживленно. Люди ждут посадки в автобус. Жора быстренько наводит справку. Оказывается, что заезжие артисты, Москвы снимают эпизоды будущего фильма о целинниках. Будет он приурочен к двадцати- пятилетию освоения целены на Алтае. В массовку набирают людей, а за разъяснением Жора спешит обратиться к администратору фильма, которого можно найти на втором этаже драмтеатра. Что же, мысль хорошая. Администратор, полненькая короткостриженая дама, быстро оценивает Жорин натиск — желание припасть к самому лучшему из искусств. Быстренько

84

отправляет его в костюмерную. Будет сниматься ночной эпизод и нужны статисты-механизаторы. - Оплата? - Оплата 5 рублей за съемочный день. Ночные съемки по той же таксе. - А без оплаты, но выдадите справку-документ, что от сих до сих пор данный гражданин был привлечен-задействован в культурном мероприятии, а по месту основной работы оплатят? Улыбаясь, администратор заверила, что подобных справок они не дают, а оплату получит на следующий день после съемок. Важны не деньги, а сам процесс. В костюмерной сухенькая старушка долго подбирала сапоги нужного размера и робу механизатора. Предвечерний закат. Запруда-лужа маленькой речки на выезде из села Фоминского. На спуске к запруде нагнана сельхозтехника: трактор и сенокопнитель, на заднем плане мощный «Кировец». В период освоения целины на Алтае их и в помине не было. Возле лужи под зонтом, не то от заходящего солнца, не то от софитов, на двух раскладных стульях восседают чресла главного режиссера. Возле него мухами вьются помощники по съемкам. Оператор несколько раз рулеткой замеряет расстояние до запруды, чтобы был нужный фокус кинокамеры. Степенно стоят главные актеры: парторг и председатель. Курят и о чем-то разговаривают. С машины - самосвал прямо в запруду сваливают несколько бревен. Какой-то помощник режиссера объясняет «массовике» последовательность действий: - Представьте: весна, половодьем сорвало мост. Вы гоните технику. Она нужна на полях. В ледяной воде наводите переправу - толкаете бревна. Слушать команду. В камеру не смотреть. Поняли? Что тут непонятного - наливай-пей! Режиссёр не торопит заходящее солнце, но когда оно совсем скатилось к лесу, свет софитов преображает лужу-запруду, плавающие бревна, статистов, готовых броситься наводить сорванный половодьем мост. Звучат хрестоматийная команда: «Дубль. Камера. Мотор. Пошли!» Слышны патетические реплики актера-парторга: - Ребята! Мы как на войне! Даешь переправу! Чавкает ил, и все повторяется. Часа в три ночи Инна отмывает Жору в ванной: "Актер! " Жора, как ни обольщал администраторшу нарисовать бумажку-освобождение от основной работы на Производстве на весь период съемок, не уломал. - Получите свой пятирублевый гонорар, а друг вариантов не практикуем. И пока так неудачно уламывал, пришлось сняться еще в одном эпизоде. Около двадцати колоритных фигур толпятся у комбайна. Щетина, видимо, специально скошенного жнивья. Видны вороха соломы. Помреж долго тасует массовку: первый план, второй, общий и так далее. И день солнечный, и софитов

85

хватает. По сценарию парторг, охваченный радостным порывом - сбором первого бункера зерна, лезет на штурвальный мостик комбайна и произносит зажигательную речь. Если в двух словах: «Это свершилось! " Пока камера была под пристальным вниманием речи оратора,Жора бочком-бочком протискивается на первый план. Она плавно разворачивается в их сторону и запечатлевает радостно-веселящиеся лица тружеников строящегося совхоза целинников. Стоят механизаторы с нанесенными на одежду следами бутафорской солярки, жители совхоза и дородная «стряпуха» на переднем плане. Дублей не было, и был уверен, что непременно попадет в кадр. В ожидании команды «Дубль, камера, пошли»… с новым знакомым по массовке Геной Атамановым всё говорят об общих знакомых и, уплотняя время, рассказывают друг другу байки, истории. - Попасть в кадр. Слово то интересное и имеет множество значений и даже оттенков: закадрить-положить глаз; кадр - он же "сюжет" (Сюжет идет по тротуару фронтально, плащик на руке); кадрить - не только положить глаз, но принимать активные действия по ухаживанию за противоположным полом; кадриль - энергичный танец (Ну-ты, фу-ты, ножки гнуты! Мы тоже лыком не шиты! ) И это все ради тщеславного - попал в кадр! Так освещает свою точку видения происходящего Жорин новый знакомый. Он - сотрудник редакции местной газеты. У него выпало свободное время перед поездкой в Ленинград. - Работал с мужичком на здании в одной службе. Звать его Иван Иванович Шуваев. Он родом с этого села. Хотя он и беспартийный, но бородатых классиков «штудировал» и умные мысли в тетрадки записывал. И собралось их у него много. И все по политэкономии. И все выискивал противоречия в капиталистическом и социалистическом способах производства. Порой на профсоюзных собраниях своими вопросами по этой теме ставил руководство цеха в смешное положение. Хотя он зануда и педант, но с Андрониковым потягаться смог бы. И вот одна история его о родном селе, рассказанная Шуваевым. - Село Фоминское было богатое и большое. Всем миром перед империалистической войной выстроили школу и заложили церковь. Работу по строительству церкви вел молодой подрядчик с большими причудами. Подходит строительство к завершению, остается на маковку основного купола поднять и установить крест. Вокруг строящейся церкви еще не убраны строительные леса. Поднимать крест с помощью тальи. Конец - делу венец! Обращается подрядчик к обществу — дескать, для этого знаменательного события в жизни села доверить поднятие креста самым уважаемым людям. А это крепкие и еще в силе старики - лесовики. Тянут за концы тали, идет крест вверх и остается какая-то маласть до маковки купола — заклинивает

86

таль. Было ли это случайностью, или подрядчик, имея шутливый нрав, подстроил - но случилось. - Что, господа-старики! Господь не Прошка, видит немножко! Грешны?! Ой, как грешны! Кто занимается снохачеством, отходи в сторону, а иначе крест не встанет на место! - Помялись старики, помялись, и оказалось - некому поднимать. Отошли в сторонку, топчется. Конфуз перед Господом, перед Миром. Передернул подрядчик концы тали и один вывел крест к маковке. Там его и установили. Народ долго обсуждал это событие... Вокруг съемочной бригады крутились другие доброхоты от киноискусства, которые абсолютно на добровольных началах предлагали свой транспорт, баньку, дачку. Ставили выпивку и закуску основному составу съемочной группы и только ради тщеславного момента - попасть в кадр. - Послушай, Гена. В Гражданскую войну у есаула Кайгородова соратником был Василий Атаманов. Многое о нем слышал от Кадикова. Редкая и звучная фамилия. Не родственник, случаем? Новый знакомый не ответил. Видимо, не хотел рассказывать. Любовь к киноискусству иссякла, так и не начавшись. Позже, когда фильм вышел в прокат, видел мелькнувшие знакомые лица. Называлась лента «Крутое поле» о крутом председателе, о романтике первоцелинников, о хлебе... …Бурдин с Котовщиковым собираются на Шапшальский хребет со стороны села Кош-Агач. Приглашают и его, но он взял группу и укатил на Озеро. До выхода на работу всего - ничего. ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ Конец июля. По разнарядкам горкома партии начали откомандировывать людей: кого в сельское хозяйство, кого - на мясокомбинат. С конца лета до глубокой осени начинался массовый забой скота, что гуртами гнали с гор, с Монголии. Друзей и голодных ртов у нашей страны много, всех надо кормить. С участка, где последние два года работал Жора, люди с большим удовольствием ходили на мясокомбинат все по тем же разнарядкам свыше. Была даже конкуренция - кому идти. А ларчик открывался очень даже просто: материальная заинтересованность. Командируемый человек приносит справку в бухгалтерию мясокомбината с основного места работы о своей заработной плате. Если по городу она составляет в среднем 100-150 рублей, то на их участке - 600-900 рублей в месяц. Среднечасовая ставка составляет 8-10 рублей. Даже администрация Производства понимала выгодность командировок - платил мясокомбинат. Часы работы тоже разные. На участке смена 6 часов. При массовом забое скота от 8 часов и выше.

87

Там тоже пытались мудрить. Человека с высоким среднечасовым заработком определяют в бригады на загрузку вагонов-рефрижераторов. Полтуши говядины или свинины, замороженной и скользкой килограммов под 100, громоздят чей-нибудь загривок, и корячится он по перекидному трапу между подтоварником и рефрижератором. Всего метров 8, а за смену? Работа в фуфайках, касках. Труд на участке - тоже не мед. Мешок с селитрой под 60 килограммов, но если он сорвется и придавит тебе ступню, это ничего. Материал вязкий, сыпучий, не болит. Болезненно до не могу, когда падает мерзлое мясо. Конечность синеет в месте ушиба и постоянно дробящая боль держится долго и нудно. Берешь бюллетень. План, план, план ... После трех-пяти дней нетрудоспособности переводят на катку туш по морозильным камерам. Рама с крюком на монорельсе, а на ней - бараньи туши или половина туши крупного животного. В прошлом году, по осени, возвратившись с Восточного БАМа, где Жора был на спортивных сборах, месяц катал баранину. На этот раз - второй заплыв – сельхоз работы. Механизаторам сохраняли 75 % заработка по основному месту работы, а в поле — сколько заработаешь, то и получишь. Большое село километров 50 от города. Почему село? Когда-то в селах обязательно ставили церковь. В деревнях - за редким, редким исключением. Считалось это село когда-то волостным и находилось в нескольких верстах от основного ямщицкого тракта. Яма - заезжая ямщицкая станция, где происходила замена лошадей. Так и волость эта когда-то называлась Яминской. А в это село, ямщики заезжали проведать своих подружек - сударушек, а в простонародье "марух". Все просто до слез в русской топонимике ... Вот туда-то и прибыло несколько человек с Производства, на уборку. Их пятеро. Разместили скромно, но со вкусом: крыша над головой, нары. Для временного жилья это вполне нормально. За стеной, в тех же условиях, живут «шабашники» - неразговорчивые дагестанцы. Тогда еще не было понятия «лица кавказской национальности». Припасы быстро ушли на закуску. Харчевались в столовой под аванс: завтрак, обед, ужин. Все, как у людей. Бригадир Зяблов, высокий, жилистый, в сапогах и галифе постоянно на лошади, объезжал вверенное хозяйство. Так вот он на следующее утро по приезду распределяет приезжих к технике: кого к комбайнам, кого на механизированный ток. Подводит Жору к заросшему коноплей остову комбайна в углу мехдвора. Ржавел он, видимо, не один сезон. - Берешь технику, восстанавливаешь и работаешь, - коротко разъясняет Зяблов. «Да... здесь до белых мух не управиться». Даже неопытному глазу видно что раскулачивали комбайн долго и много. Оставалось чесать «репу». С чего начать? Первое, что

88

приходит в голову, - плюнуть, собрать рюкзак, спальник, сесть на рейсовый автобус и укатить в город. Еще год надо дотянуть до выслуги. Да и начальству это будет явно не в нюх. К обеду в разных углах механизированного двора возле техники стали шевелиться люди. С утра с рем- склада отпускают запчасти, и механизаторы стараются получить то, что не работало и про запас на случай выхода из строя на уборке. Свою-то технику они знали хорошо, вот и запасались. - Смотришь, с чего начать? — кричит от соседнего комбайна верткий, черноглазый, небольшого росточка мужичок в замасленных армейских брюках. - Смотрю вот на «железяку». И чего ее до сих пор не спишут? Проржавела вся. - Зяблов тебя специально проверяет. - Он всех так проверяет? - Смотря кого и как... У черноглазого молодого мужчины приятный южный русский говор и по ухваткам видно, что не местный - разговорчивый: - Вот тот комбайн работать будет. У техники возится Иван Звонарев. Он шофер. Возит начальника Производства. Ему проще с его опытом в технике. - На нем и в прошлом году работали. А этот... С него разобрали все, что можно. Старая техника, что леченый конь: надорвется или сдохнет! Время потеряешь, и заработка не будет. Бутылку поставишь - возьму штурвальным к себе. Помощником комбайнера. - Сколько платить будут? - Наше все, сколько заработаем. Помощнику на 20 % меньше, чем комбайнеру. Но бригадир тебя не отпустит. Разговаривай с директором. Жора нашел директора, на строившемся дагестанцами, коровнике. Когда тот закончил говорить со старшим из «шабашников», подошел. Разговор был недолгим. - Прислали механизатором на уборку. Знания только теоретические. Восстанавливать комбайн время займет до белых мух, да и вряд ли один сумею. Чтобы восстановить технику, нужна практика. Крякутному нужен помощник-штурвальный. Наберусь опыта, а там... не последняя уборочная... Директор выслушал спокойно. - Подумаю. Соответствующее распоряжение до вас доведет бригадир Зяблов. На другой день, на утренней планерке, которая проходила на свежем воздухе на завалинке конторки мехдвора, бригадир сразу же обратился к Жоре. - Тебя распоряжением директора ставят помощником к Крякутному. Планерка плавно переросла в перекур, пока все присутствующие не поделились последними сельскими новостями.

89

- Слышь-ка, Бельцмары с "Дружбы" "Жигуль" взяли. Откуда у людей деньги? - Так у него "Москвич". - Тот он сыну младшему отдал, а этот старшему на свадьбу. - Невесту сыну, где нашли? - Говорят, с Баевского района. Чистокровная немка. - Лишние руки. Свиней теперь до полусотни держать будут. - Работать они могут. Полный коротышка-астматик с бензовоза рассказывает, как вез двух коз на своей машине из соседнего села. Они по каким-то причинам развязались и повисли с двух сторон бака, как сережки в ушах у бабы. Мужик помоложе, «губастенький» и злой на язык, корит астматика: - Надо было сзади привязать, за крюк. На кой леший тебе козы сдались? - Широчкин сказал, что от моей болезни козье молоко в самый раз. Лучше всяких таблеток будет. «Губастенький» не унимается. - Покрывать сам или к Ваське поведешь? Он не токмо коз, но и баб горазд... Мужики на завалинке взахлеб ржут, видимо знают, о ком идёт разговор. Рыжеватый, самый старший по годам, с бодуна сокрушается: - Ночью встаю отлить, да и буксы горят. Тянусь к холодильнику. Знаю - с вечера трехлитровую банку вечернего удоя ставила. Шарю впотьмах: лампочку, какой месяц не могу найти. Стоят две. К одной и припал, а там брага. Нюх начисто отбило и память. Когда ставил, не помню. -А вот мы с шуряком..., - начал говорить благодетель. Но вышедший из конторки бригадир прервал треп перекуривающих механизаторов. - Хватит лясы точить. Занимайтесь делом. Дни стояли погожие. Из приехавших людей только двое пристроены к комбайнам. Остальные трое осваивают мехток: там достаточно техники, а её надлежит ещё проверить и отремонтировать. С Крякутным Володей они быстро сошлись в работе. Малый не промах, хотя и любитель закатить за ворот. Давал ему задание, показывал работу, как делать и сматывался неожиданно и так же неожиданно появлялся с разными «железяками», шкивами, ремнями и прочими немыслимыми деталями и запчастями. Он как сорока прячет стянутые где-либо или добытые детали к комбайну и прячет, прячет. Все сгодится. Мужики-механизаторы, да и не только они, зовут его Хохлом. Он не обижается и откликается охотно. Поставив обещанную бутылку, Жора поинтересовался у него, откуда он родом и каким ветром занесло его сюда, но сам пить водку отказался. - Длинная история. Рассказывать - не переслушаешь. С Кубани, с нее самой. Попал служить в городок, откуда вас прислали. Незадолго перед дембелем маляры у нас как-то штаб белили-

90

красили. А я подкрался к одной: трали-вали, загуляли. И девка нормальная, а солдату много ли надо: погуляли и забыли. Дембель не за горами. Чемоданное настроение. Вызывают к командиру части. Иду, в догадках мучаюсь: то ли на сверхсрочную будут агитировать, то ли запрос-ответ пришел с одного из заводов, куда хотел устроиться по демобилизации, или из дома какие неожиданные новости поступили? Точно. Вот она новость сидит на стуле с брюхом, слезы–сопли размазывает. «Работа твоя»?- командир кивает головой в сторону подружки, скорее всего в сторону ее живота. Шарахнула мне в голову не то кровь, не то моча. Скорее гонор. Так точно, товарищ подполковник: было дело, но кто был до меня и после меня - ей лучше знать. На стуле все заходило и затряслось и сквозь всхлипывания слышу: «Врет и наговаривает, товарищ командир. Девушка я была и знает он об этом, ведь знаешь?» «Так вот, товарищ сержант! Пока не отрегулируете свои «амуры» ни увольнительных, ни демобилизации не предвидится. Скорее всего, это пахнет статьей. Понятно? Можете идти». Попал в переплет. Чем дальше, тем интересней. Видимо для острастки говорили со мной из военной прокуратуры. Я на своем - никакого изнасилования не было. Все по согласию. Да оно и понятно: бабе скоро рожать. Раньше этим пугать надо было. А она раз да два появилась, а какому начальству это по душе будет? Но больше всего заскребло, когда в очередной раз приехала с двумя крепкими ребятами-братьями. А у нее их трое. Эти и то на голову выше и в плечах пошибе. Пообещали - из города не уеду, пока не зарегистрирую брак. Ну и все такое! Куда бежать и куда деться? Правда, командир пообещал - после соблюдения всех «загсов ких» формальностей демобилизует раньше. Обещание сдержал. Меня, как стреноженного жеребца, сюда и прямиком за свадебный стол. Невеста в подвенечном платье с большими сборками, чтобы не так в глаза бросалось, и я в дембельском мундире с сержантскими лычками. Село-деревня, что где утаишь? Сидела ее родня, сидели гости. Братья долго крепились: по полной стопке не пили и желающих, отпустить какую либо шуточку не находилось. Губы у невесты соленые, не то от счастья, не-то от частых и разгульных криков: горька! горька! горка! С моей стороны ни родни, не друзей. Один затерялся, как белладонна среди мальв, что так радует глаз в садах наших кубанских станиц. Вот так и живу. Старшая - дочка. Несколько раз уезжал. Покручусь, покручусь, и тянет назад. С шуряками теперь проблем нет. «Вот так история. Как у покойного "Брата Лихого". Но тот «отлягался» - сороковая-роковая. Так, так. Могло быть, могло!» Перемыв косточки, село приняло Хохла, а то, что закладывает за шиворот, так это от душевной обиды. Прочие на мехдворе работают самостоятельно, без помощников. У них другие виды. «Губастенького» временами тянет поговорить с Хохлом, когда

91

тот появляется у комбайна. Он заносчив и Крякутному не до него. Тогда переключается на Жору. Тот поговорить не промах: был бы настрой. - Вот на хрена ты бороду носишь? Из кержаков, поди? Назвать его "губастеньким" - язык не поворачивается. Называет его по имени, хотя в его глазах он Шавка, тявкающая на Полкана. Но местная... - Видишь, Вовчик (так его зовут механизаторы), хорошая встарь была поговорка: «Не смотри что с бородой, отдерет, как молодой». У Вовчика извилин, как у тележного шкворня. Ни намека, ни черного юмора ему не переварить. - Не... Ты лучше сбрей. Нашим бабам «мохнарылые» не нравятся. - А чего за всех? Головой ручается? Пока ни от одной местной не слышал. Может, каждая вторая тебе на ушко шепчет. Много таких в селе? По каким-то причинам Вовчик перезрелый холостяк, живет у бабушки. Хохол, ковыряясь с железом, беззлобно вставляет: - Вся округа его. - Так ты бабник, Вовчик! - не дает ему опомниться с ответом, наседает Жора. Тому такой оборот явно не в нюх, а в бровь. - Чё бабы, бабы! Головная боль да зараза. От них все зло. «Если не отстрочу, то будет липнуть к каждому слову, где непоподя». - Тогда заведи себе козу. Или у Михаила в долг возьми. У него их две. Широчкин прописал ему козье молоко пить от астмы, а тебе пропишет… Кто такой Широчкин, Жора не знал и лишь позже, расспрашивая Хохла, выяснил — врач-хирург всего района, специалист от всех болезней. Режет, лечит, хоть геморрои, хоть гонорею. И такой популярностью пользуется, что получил «Заслуженного врача». Он же намекнул, что Вовчик несколько раз лечился у него. От чего - спрашивать не стоило. Понятное дело - не там мочил. «Губастенький» такого поворота в разговоре не предвидел. Хохол икая, плакал от смеха. Что-то, бормоча под свой нос, Вовчик удалился. - Ты его за живое, за живое! Будет знать, к кому липнуть! - Володя. Сам видишь - напросился человек. - Смотри, он злопамятный, Может хоть какую гадость устроить. За ним такое водится. - Береженного - бог бережет, не береженного конвой стережет, там посмотрим, как карта ляжет. Ты мне вот что скажи - как отрегулировать подъем мотовила? Комбайнеры, техника изнывают по работе, пока однажды утром на планерке бригадир Зяблов не выдохнул давно ожидаемое слово: "Пора! " Так решило руководство, а он довел до механизаторов. Народ преобразился. Участки полей, дозревших до уборки, поделены по какой-то известной только Зяблову и

92

руководству схеме. Хохол суетится и спорит, как и другие, но все уже решено. Комбайны, что корабли, покидают порт приписки, один за другим выкатываются с мехдвора. Началось! До поля, выделе ленного Крякутному с помощником, несколько километров. Местность: ложбинки, взлобки, а полевая подъездная дорога повторяет изгибы местности. Наставник у штурвала, Жора старается внимательно смотреть на его действия. Там, где дорога пошла ровней, - командует: - Бери штурвал, управляй! У движущихся "железок" своя железная душа, и когда к ней привыкнешь, приноровишься, свыкнешься она из железной превратится в живую. Придёт взаимопонимание, будет результат. …ЗНАЙ, НАШИХ… Они кладут хлеб в валок. Такое распоряжение. Скошенные хлеба обносит ветерком, зерно быстрее просыхает и тогда, подобранное и обмолоченное, прямиком на элеватор, если не будет дождей. Прямую уборку хлебов ведут, когда он дозреет на корню. На втором или третьем "загоне" Жора сам уложил валки. Володя заставил остановиться, заглушить комбайн. -Как включать - знаешь. Ниже двадцати сантиметров косилку не опускай. Где что, поднимай выше, пройдешь этот загон - сменю. К обеду должны закончить. Началась уборочная. Под ее ритм подгоняются сон, обед, вахты, центнеры, литры сожжённой солярки и громадное напряжение людей. Жора втянулся, погода стоит отменная. Испытав, Хохол распорядился по- своему: днем хлеба валит Жора, а в ночную вахту - он. Мелкие неполадки устраняет самостоятельно, производительность резко возросла. Руководство совхоза объявляет ударную декаду и норму, победителям за три первые показателя премия. Володя преобразился: "премию надо сорвать! " Кладут и кладут валки, и когда утром дежурная машина развозит людей по комбайнам. Техника покрыта ночной росой, действительно напоминает корабли в пене хлебного прибоя, правда, их комбайн испариной росы не покрывается: Хохол работает часов до четырех утра, пока не падает роса, а затем на велосипеде уезжает домой. Их комбайн не успевает остыть. Обед привозят в поле. Это бывает и в 13, и 14, и 15 часов, смотря на каком отдалении, находится участок уборочной. Разок в день подъезжает газик - бензовоз, чтобы дозаправить, да машина техпомощи: узнать, все ли крутится-вертится, изредка выныривает "козлик" директора. С ним чаще агроном, реже парторг, недавно переведённый из района. Разговаривает директор. Ему и по статусу и по должности: проявляя заботу об урожае, говори с людьми, что не хватает для успешной уборки. Агроном же мнет в ладонях зерно, нюхает. Парторг, если приезжает с директором, больше слушает: годами молод, да и

93

опыта набирается. Директор видит, что не ошибся в штурвальном-помощнике Крякутного, а тот щерит рот благодарной улыбкой за доверие. На повале хлебов они были вторыми. Старейший комбайнер дядя Коля, рыжеватый и веснущатый от ометной пыли, взял приз: сто пятьдесят рублей. Хохла это только раззадорило: «Своё на подборке наверстаем!» - Это ему по блату лучшие участки бригадир выделил. Обставим их с Бородой! Будут три стольника нашими! Он не стеснялся звать Жору Бородой, да, видимо, не он один. После уборочной декады Володя дал ему два дня отгулов на выходные, и он укатил в город к Инне. Их тянуло друг к другу. Его к ее женской заботливости и вниманию, а её…Видимо и у него были какие-то мужские достоинства. Дома ее не застает. Коротенькая записка сообщает о том, что ей дали путевку в ближайший санаторий в предгорье. Ранним утром на автовокзале очереди. Лето еще не кончилось. Рюкзаки родственных душ вызывают внутреннее уважение. «Души» толпятся у кассового окошка в южном направлении, в горы, а ему - в западном. Здесь тоже не протиснуться среди чемоданов, портфелей, корзинок и ставших модными и популярными целлофановыми пакетами с привлекательными красочными фигурами мужчин и женщин. Чаще - с обаятельными улыбками и надписями на иностранном языке. Диспетчер поясняет, что в нужном направлении на ближайший рейс билетов нет. Чистая парадно-выходная рубашка от повышенного волнения приобретает несколько помятый вид. «Ехать на такси намного дороже, а еще надо прикупить...» Безразличное и нервное от людского гомона лицо кассирши ничем не удивить. В паспорте тычет в дату своего рождения. - Сударыня! На ближайший рейс на служебное место. Мне срочно. Паспорт с «красненькой» просунут в отодвигающуюся челюсть окошечка ... - Вы Татьяне Егоровне позвоните. Одно место можно. Блефует, блефует убедительно. Диспетчера действительно звать Татьяна Егоровна, об этом говорит табличка на двери. «У-У-ФФФ! Вырвал. Теперь-на железнодорожный вокзал, в буфет: только там можно достать. До отъезда успею». …«ЛАЗ» мягко вписывается в повороты асфальтированной дороги предгорной древней террасы. В Белокурихе раньше ему бывать не доводилось, вспомнился рассказ соседа по больничной палате, когда мальчишкой лежал с острым нефритом. Сосед был уже в возросте из Белокурихи. - Назвали так потому, что летом, перед дождем, над самой высокой горой, «Церковкой» собираются белые облачкаи курятся что молоденькие курочки: головку опустят - клюнут зернышко, потом поднимут и встрепенутся. Так всегда перед дождем. Отсюда название пошло так и осталось. Белокуриха... Мальчишке в это хотелось верить, поскольку сосед вскоре умер.

94

Потолкавшись на базаре автовокзала, заторопился разыскивать Подгорную улицу, нужный адрес. Проходит она в конце или начале населенного пункта, его выезда-въезда, как смотреть. Под увалом когда-то коренного берега речушки, бегущей с верховьев Медвежьего лога, притулились довольно опрятные домики. А вот и нужный ему адрес - калитка, заборчик со стороны улицы и старенький плетень к косогору с унизанными разнокалиберными стеклянными банками. Домик в глубине. На Жору никто не тявкнул, не облаял. - Лю - дии... Две молодые особы сидят на крашеной скамейке у крыльца и перебирают клубнику. Высыпанная в глубокую тарелку, она кажется очень крупной и приятно пахнущей травами и еще чем-то неповторимым и теплым. Скорее всего, женскими руками, что её касалась. Видом и появлением его женщины удивлены не были. Поздоровался, а те в ответ заулыбались. - Вы к Леонидовне? Располагаетесь. Она скоро должна подойти. У неё процедуры. - Сейчас, девочки, дух переведу. Пока искал улицу Подгорную, петель по поселку нарезал, а по- прямой - вот она - рядом. - Да, по прямой через мосток и в центре. - У вас тоже процедуры? Вода, воздух? - У каждого свой график, как предпишут. «Выходит, в домике живут втроем, да еще хозяева. Куда же устроят?» Ухоженные пальчики молодых особ ловко отделяют хвостики клубники. Тарелка пустеет. А та, к которой он приехал, не появляется. Не появляется?! Шустрая старушка - через калитку во двор с кошелкой. - Заждались, поди. А я - одна нога там - другая здесь: скоренько, скоренько. А ты, милок, никак к нашим красавицам! В гости или по делу? Старушка говорит скороговоркой, щурит выцветшие, но с живинкой, серые глаза. Странно то, что от света они часто меняются, и ему кажется, что они разноцветные. - К кому приехал, та где-то загулялась! - Что ты, что ты, милок, какие гульбища! В строгости они у меня, в строгости. Говорит и сама смеется. - В голову не бери, говаривала - ждет. Делает недоверчивые глаза, а потом со вздохом соглашается, подигрывает старушке. - Звать-величать как тебя? Называет. - Можно и без отчества,- намекает на не ухоженность на голове и в бороде: дескать, молод еще. - А это, опять же, как посмотреть, милок: годами стар - умом слаб. Да это только не про меня. Живость еще чувствую, а скоро десятый десяток разменяю. Эх, дни-денечки, да темные ночки… Посчитай, как вода сквозь пальцы, годки... Звать меня Маланья

95

Евграфовна. В девичестве Кайгородова. Как суженного в Германскую потеряла, так в девичестве прожила. Зови по–простому - Маланья. - Фамилия то у вас, Маланья Евграфовна, знатная. Из казачества, поди? - Не было в роду у нас казачества. Тятенька, покойный, сказывал, что его дед когда-то в Уймоне проживал, давно это было. Землицу какую-то искали. Чё её искать. Вона её сколько. Не ленись, работай! А ужо тятенька сюда перебрался, о мирился. Родители его больно строгие были: веру блюли. - Спросил-то не зря: в Гражданскую войну был такой есаул Кайгородов. Советская власть признала его бандитом. - Чё люди не наговорят. И Германскую помню, и Гражданскую помню, и Последнюю помню. И его помню, проходили к Уймону через нашу деревню. Пожалуй, и время такое же стояло после Ильина дня… Лошадей поили. Верш них и на телегах много. Сам-то черненький, а усы и височки вроде как инеем обдало. От своих людей отличался: гимнастерка с мокрыми пахтами да галифе синее, габардиновое. На гимнастерке кресты на ленточках друг за дружку цепляются-звякают. Народ собрал, говорил... С телеги мануфактуру снял и котьмя катнул... По три аршина на едока... сашкой хрясть - оторвут... Никого не обидел. Тятенька погодя признался - родня он в каком-то колене был. От Уймона другой дорогой люди ушли, а там кому какая судьба выпала. Помню, как вчерась было... Переплетено, перекручено, свито да повязано в мире, да меж людей. «Вот и Василий Вахромеевич бегал, рыскал, а помирать к своим жизненным истокам притащился. Сколько таких по миру мыкается, если живы. Старушка и та, правильные слова говорит: кому какая судьба выпала!» - И давно ты меня ждешь? За спиной Жоры знакомы мелодичный голос. - На день Рождения ждала! Оставили всех и вся. Старушку - хлопот ушку, да молодых особ. Хозяйка дома заверила - справятся. Стол накроют к ужину, все готово будет. Маланья Ефграфовна машет на них рученьками, сухенькими, как и сама. - Господь с Вами! Ничто же то дело! Сходите, поворкуйте, пока как: солнце высоко - колодец глубоко. Дело молодое, людей посмотрите - люди вас. Не ворованное чай! А солнышко схлынет - возвращайтесь. Долго смотреть в женские глаза - равносильно дразнить зверя. Те и другие чувствуют вызов. Так и увел ее. Говорят, говорят... Шлагбаум. Асфальтовая дорожка за корпусами санаториев все круче и круче уходит в лог. Солнечный склон с ровными рядами сосен–подростков. Губы Инны, пахнут свежей земляникой… Оценено. Лисички с прилипшими хвоинками. Их в молодняке сосняка множество. На проплешинах-полянах ромашки

96

поповника. Спускаются ниже на шум воды. Речка. Плотина... Скорее всего, гидростанция в миниатюре. Здесь асфальт дорожки заканчивается, а к виднеющемуся выше небольшому корпусу ведет щебенчатый след. Реденько, но им, видимо, пользуются. Струи с плотины ровные. - А теперь покажу сам курорт. Глаза счастливые, блестящие, что выкрашенные ноготки с нанесенными блестками. - Мы до самого верхнего детского санатория дошли. Пойдем вниз. Нарядные парочки. Счастливые лица. Не хромающих, не костыляющих нет. Курорт живет своей жизнью. Жизнью гостя: хорошо встретить, хорошо обслужить и быстро, выпроводить - другие на подъезде. Многоэтажные корпуса санаториев впаяны в лог так, что одни освещены солнцем утренним, другие вечерним. Асфальтированные пешеходные дорожки змеятся, перетекая с берега на берег, шумливой речки. Ажурные перила мостиков, гранитные валуны со сливными струями. Деревья, частично сохранившиеся, частично посаженные и воздух. Его много. Он голубоват и чист. Видны все изгибы прогулочной дорожки-терренкура до самой подошвы Церковки. И люди, люди... Приветливые лица, опрятно и хорошо одетые. Они не суетятся. Они созерцают Природу, себя и других. Лишь только самый первый деревянный корпус санатория "Центросоюз" освещен солнцем постоянно и загорел. Потрескались кой-где бревна. Резьба карниза привлекает взор, и прочие мелочи становятся не существенными. Дорожка перед ним посыпана дресвой, а заматеревшие деревья маньчжурского ореха создают приятную тенистую аллею. Здание водолечебницы с колоннами на входе и латунными отполированными руками кранами - пейте. Клумбы цветов и цветники. И здесь же, начало всех начал курорта - Змеиный колодец. Колодцем назвать его, язык не повернется. Сооружение с чугунной мемориальной плитой, повествующей о крестьянине Казанцеве и его открытии целебного источника. Здесь же стоянка курортных автобусов. Сюда они привозят на отдых и лечение и отсюда увозят. Обычная картина расставания. Все здесь: радость исцеления-слезы. Горесть окончания курортного сезона-слезы. Инна считывает его мысли и уводит за полосатый шлагбаум. На базаре еще торгуют цветами, помидорами, огурчиками, грибочками и другими продуктами своего труда и подспорьем местных жителей. Пахнет жаренным: лица «кавказской» национальности зазывают на шашлыки. Стол накрыт в домике. Он небольшой: две малюсенькие светелки и кухонька. К двум привезенным бутылкам "Шампанского" с надпечаткой-штампом на этикетке "Вагон-ресторан" в компанию поставлена бутылка "Муската". Спрашивать неуместно. Приодетые особы и Маланья Евграфовна, в цветастом передничке, дозрели и ждали их прихода. Охапка поповника в трехлитровой банке, теснит

97

содержимое стола. Белые цветы - цветы нежности. Ее много. Объяснять женщинам нечего - они с глазами. Поздравления. Застольный разговор. Дамы-землячки. Обе с Барнаула. Маланья Евграфовна потчует и потчует. Она по-хорошему рада. Рада свежему лицу - лицу мужчины. Бородатого, разговорчивого, интересующегося жизнью курорта. - Да какая тутошняя жизня как везде: работа, работа, работа... Как себя помню с измальства: все она и она. Пятьдесят годочков в колхозе. Пенсия? Так курам на смех. Ежели не огородик да курортники - зубы на полку ложи. Всю жизнь одна прожила, по обету. Всякое было: сватались и так уговаривали. Нет! Как знала своего голубка - сизокрыленького, единственного, Митеньку, так и помру. Это сейчас стало по - проще: власть поводья распустила, а было-то как... Чтобы сделать или сказать лишка, упаси Бог, сгноят! В войну, сколько их сирых осталось то. Все работали. На голодуху. Куска хлеба не каждый день едали - все для фронта. Ты говоришь - на уборке... А тогда... Пойдут на поле ночью, колоски подберут и с ост иной жуют. Хорошо? Хорошо ежели объездчик не прихватит. Прихватит, да так мальцу бичом и всыплет... А кому жаловаться? Взрослый попадись: три колоска - три года тюрьмы. Да не слушайте вы нас, девоньки! Чё было - быльем поросло. Не пью я. А вы кушайте да хвалите. Лучшее для хозяйки — пустая посуда. Мыть проще и гости не брезговали. Маланья Евграфовна никому не позволила подняться из-за стола и все суетилась и суетилась. - Не сумлевайтесь, справлюсь. Порой на свою неловкость задорно скороговоркой приговаривала: - Ах ты, Маланья - голова баранья! Руки крюки, ноги дуги. Не стол вести, а свиней пасти. Давно ужо пора на горку. Она кивает головой в сторону коренного берега речки, что поднимается от заднего плетня за домиком. Наверху кладбище. «А глаза-то у нее действительно разноцветные. Кем мечены, только?» Им она уступила свою светелку и, убрав стол, устроилась в сенях. Ночь пахла клубникой женских рук,губ. Назад возвращался курортным "Икарусом". Инну проводил до павильона с колоннами - ей принимать радоновую ванну. - Процедуры - дом. Завтракаю и обедаю в санатории. На ужин хожу, но редко. После радона в сон бросает и никуда не тянет. Лисички вчера не замочили, а надо бы. Так пластались, так пластались... Она смущенно и понимающе улыбается. - Зарос. Рук некогда было приложить... Пассажиры, в основном курортники, дремлют в своих мыслях, не разговорчивы и сосредоточены. С придорожного аэродромчика поднялась "Аннушка" и, развернувшись, взяла курс в белесое небо. Где дальше, где ближе от дороги на гигантской пойме ходят комбайны. Холмы сглаживаются. Сзади гряда гор вытянулась и стала однообразной. Над ними ни единого облачка.

98

УТЕРЯННАЯ МУДРОСТЬ Хохла одного и надолго оставлять нельзя: влип. Прямых доводов и улик не было, но начальство знало его лучше. Комбайн работал на другом поле. Обещанную Жорой Володи бутылку вечером же, по приезду, уговорили. Наставник бодрился: - Все нормально было, пока, пока кто-то не наткнулся на схрон в лесополосе. Бункер без малого, а следа комбайна нет. Аккуратненько все так прикрыто целлофаном и веточками закидано. Я и сам голову ломаю - кто мог быть? Хохол горестно и артистично чешет «репу», вызывая сочувствие, но ему напомнили, - только одну. - Где убирать будем? Далеко от села? - Километров шесть в сторону Дергоусихи. Загоны там небольшие и по увалам. Особо не «разбежишься». - А как с призом? Брать будем? Жору самого подстегивает спортивный азарт: кто кого. Все на равных. Опыт, мастерство и громадное напряжение сил и воли. Это, пожалуй, для него. До опыта Хохла далеко, но вместе кой - кого «мордой» по половикам отвозят. «Кто бы это его мог так подставить? А может сам, но где-то не доработал? На увалах не разбежится, поломаться придется. Посмотрим!» - Володя, ты в ночь не езди, отоспись. Утром настроимся и по схеме. Можешь попозже подъезжать. - Ладно. Через тракт километрах в двух-трех есть ставок. Утка держится. Можно пострелять. - У тебя есть из чего? - Найдем. Вот только патронов заряженных маловато будет. У вас, там, достать можно? Видел, что Хохол лукавит, но в следующую поездку, привести сможет. Пообещал. Август и начало сентября погода балует. Редкие моросящие дождички прибивают пыль на валках, и они, проглоченные прожорливой техникой, аккуратными копенками выпадают из копнителя. Хлеб дозрел на корню и идет прямая уборка. С каждым отгруженным бункером зерна делают отметки в затрепанной тетрадке: номер машины, где и сколько отгружено. Наставник приезжает к обеду с машиной техпомощи, развозящей обед механизаторам. Смотрит технику, затем сматывается с ружьем в ближайший около к. Иногда слышен выстрел, другой. - Нет, это не охота. Стрелять по сусликам, перепелам - припасы переводить. К вечеру на настоящую охоту поедем. - На твоем велосипеде, - съехидничал Жора. - Зачем. На комбайне и поедем. Опорожнив бункер от зерна в подъехавшую машину, Володя что-то говорит водителю. Скорее всего, что на сегодня все. Сплошная лесополоса, тянувшаяся на многие километры вдоль асфальтированной трассы бывшего ямщицкого тракта, лишь в

99

нескольких местах прорвана оборудованным проселком-переездом. Переезжаются на земли и угодья уже другого хозяйства. Жатка поднята повыше, чтобы не целовать дорожные ухабы и на повышенной скорости мчатся к ставку. Он в двух-трех километрах от трассы. Ставок-озерцо заросшее, с трех сторон ивняком. Местами он толстый, что говорит о его возрасте. Зеркало озера направлено к югу, к плотине, перегородившей низину. По берегам его видны следы парнокопытных. Скорее всего, летом здесь отдыхает пасущаяся скотина: везде блины, блинчики засохшего назёма. Несколько крякв, взлетели с глади и, сделав круг на низком бреющем полете, нырнули в прибрежные заросли. Тактика проста: Хохол уходит на противоположную сторону озерца; подборщик с включенным мотовилом задран вверх до самого «не могу» и осторожненько, осторожненько наезжает на кусты, там, где лозняк тоньше. Шум, треск кустов. Вспугнутая птица поднимается на крыло. Хохол успел сделать несколько выстрелов из своей старенькой «Тулки» шестнадцатого калибра. Еще выстрел по подранку. Раздевается и бредет за «добычей» - мелко. Уткам совсем не хочется на разделочную доску. Покружив в отдалении, улетают в поле на жнивье. Прилетят, не прилетят, это еще вопрос. Ждут. Живность здесь хитрая, пуганная. Это часть улетела. Вся утка по кустам сидит: забилась и ждет. - Ты вот что сделай... Применяют новую тактику. Хохол в охотничьем азарте. На крыло поднимается вспугнутая молодь. Она глупее. Слышно, как утки покрякивая, пробираются к другому берегу меж тальниковых зарослей. За добычей лезть не приходится: еще одна падает и со свернутой шейкой «успокаивается». - Придётся ждать, пока все утихнет. Со жнивья они скоро не прилетят. Начало смеркаться. Одна или две утки садятся на воду и спешно укрываются в спасительные для них кусты. Ствол в руках у Жоры. Тени ивняка над ставком становятся все гуще, все замерло в ожидании. Тихо. Лишь где-то далеко, далеко слышна работающая техника. - Все. На сегодня охоты не будет, - сокрушается Хохол. Он увидел ее бесшумно скользящей над темным озером, над темными кустами. Когда пролетала над ними и стала удаляться в сторону склона ставка - выстрелил. Выстрелил навскидку, не целясь. Птица упала. - Ты смотри, сова. Наповал. Хохол держит теплую тушку. Глаза круглые, открытые, с желтыми радужками. Показалось - подмигивает. «Сова-символ мудрости. Выходит свою мудрость завалил», - хлестнуло в голове стрелявшего Жоры, казалось ради одной тщеславной затеи: попадет - не попадет. Попал. - Ну, ты даешь! Тебе только по уткам так стрелять. Эту птичку отдам своей - в школе сделают чучело. Хороший, хороший выстрел.

100

Хохол явно льстил ему, за привезенные патроны к «Тулке». Это не порадовало Жору, лишь оставило неприятный осадок: «Надо же - свою мудрость»… ДУМАЛОСЬ ЗА УПОКОЙ – ВЫШЛО ЗА ЗДРАВИЕ Охотничий азарт временный. Механизаторов, убирающих хлеба, держит в постоянной напряженности другой азарт: кто сорвет премиальный куш. С утра у Жоры не ладилось - технику лихорадило, и он не мог понять - в чем дело. По соседнему загону ходит комбайн Вовчика и ходил он раньше, чем его подкинула «дежурка», развозящая людей поутру. «Не с ночной смены торчит, а то сел бы и уехал», - подумал Жора. Ему в голову закрадывалась еще кой - какая темная мыслишка, но до приезда Хохла в обед - кровь с носа, но закончить клин. Сделать. Пришла машина, привезла обед. Остановилась на меже делянкой Вовчика и не докошенном полем. Переводит на самые малые обороты ресивер, глушит двигатель и, разминая затекшие ноги и спину, поспешил к столу. К нему и Вовчик двигается, довольный. Приехавший с машиной Хохол за столом, но не ест: под мухой и неодобрительно посматривает на недоработку. - Володя! Что-то с утра не ладилось в работе, а понять не могу, в чем причина? Повариха разливает из термоса первое по двум тарелкам. Подходит Вовчик. - Чё! Опять стылое « пойло». Мне второе и компот, да поменьше жижи. Поварихе, видимо, неприятно это слышать, но зная занудливый норов Вовчика, сцеживает и ставит ему полнехонькую кружку компота с «мясом». Почему с мясом? Иначе его Крякутный не называет: какой компот без мяса-червячка. А он любит хороший фрукт. Еще потолкавшись и спросив Жору, Хохол идет к комбайну и долго возится, пока они с Вовчиком едят. Попросил у поварихи ДП - добавочной порции: кто долго вилкой в тарелки ковыряется - всегда голодный остается. Эту премудрость жизни усвоил еще со службы в армии. Работающий комбайн покрутился на не докошенном клочке поля и, развернувшись, пошел в их сторону. То, что он не сможет остановиться, первым понял водитель техпомощи. Заскочив в машину, пытается отогнать в сторону от надвигающегося комбайна. Но тот с работающим мотовилом все же успевает зацепить за будку машины. Грохот. Летят планки мотовила. Из опрокинутого термоса течет первое. Испуганная повариха и никогда не ругавшийся черным матом сухенький шофер, набрасываются на Хохла: убить мог. Стоит гвалт. Ругань. Угрозы. Скандал. Когда все рассосалось - кто куда - они остались с наставником и разбитым мотовилом. Наставник молча ходит вокруг комбайна, заглядывает и обшаривает все немыслимые места агрегата. - В голове не укладывается, как ты на нем работал? Вот смотри, гидроусилителя шланги. А на этом цапфа отошла, ослаблена.

101

При давлении в шлангах тосол уходит и вся гидросистема начинает давать сбои. - Тормоза тоже? - Тормоза не сработали. Об этом и толкую. «Вони» будет, не оберёшься. «Неужели «губастенький» « подлянку» подложил? Не зря ходил, ухмылялся». Делится на этот счет своими соображениями с наставником. Володя ничего не ответил. Его мутило и это видно по лицу. - На душе муторно. С утра в контору на сверку. Сверил сколько у нас намолочено. По моим прикидкам до двух тысяч центнеров недостает самая малость. Они по-своему - я по-своему считаю, но то, что мало осталось и первыми будем, не сомневался. А теперь «сопли» размазываем... На радостях накатил, а тут… такое. Ты деревяшками займись. Стянем проволокой, а там заменим. А я систему прокачаю. Клин добить хоть к вечеру - закончить надо. На соседнем загоне, на фоне блекло-голубого неба ходит комбайн Вовчика. Ему, видимо икалось, когда Жора стягивал проволочной закруткой лопасти мотовила и когда менял ножи на подборщике. Директорский «козлик» показался в конце загона. Постоял, как бы раздумывая, к какому комбайну двинуться, трясясь на жнивье, направился в их сторону. - Володя! Быстро под комбайн! Меньше говори - больше стучи ключами. Видно, «водила» с техпомощи успел накапать. Писец, а не премия будет… Ладно, посмотрим, кому рычать: лучшая защита - нападение. Газик остановился возле их техники и из нее вылез парторг. Один. - Здравствуйте! - Здравствуйте, здравствуйте, Сергей Николаевич! - Что стоим? «НАЧАЛОСЬ! Мягко начал выпендриваться!» - Наша бесхозяйственность, Сергей Николаевич, причина наших многих бед! - Вижу, что сломано. «Накапал или не накапал»? - Видимо с посевной оставили борону в меже, а мы при развороте натолкнулись. Вот результат... и шланг повредило: чиним с Владимиром Сергеевичем. Из-под комбайна слышится звяканье ключей, кряхтение и сопение Хохла. - Досадная неприятность. Тем не менее, приехал поздравить Вас и Владимира Сергеевича с успехом: за время уборочной вахты вами первыми намолочено 2000 центнеров зерна среди соревнующихся механизаторов и присуждается премия в размере 300 рублей. С чем и поздравляю. «ВОТ это да! Думалось за упокой - вышло за здравие! Не соврал Хохол! Не расслабляйся, не расслабляйся!»

102

- Сергей Николаевич! Это приятно, конечно! Парторг совхоза лично поздравляет, что мы первыми достигли такого намолота. Но мы не единственные из механизаторов, кто на подходе к таким результатам. Вам, как парторгу, совсем не безынтересно будет услышать: нет освещения соцсоревнования, нет наглядной агитации на стенде, кто впереди на текущий день. Хотя бы фотография висела особо отличившихся механизаторов. Людям приятно и дело делается. Парторг опешил от такой откровенности, а Жора все чешет, чешет язык, разворачивая воображение Сергея Николаевича. «Человек ты в совхозе новый. Хоть для директора, хоть для жителей села - темная лошадка. Подсуетись! Обрати на себя внимание! Хоть ты, хоть я! Важен конечный результат!» - крутилось на языке у Жоры, но он сдержал себя. - К слову будет сказано. Я профессиональный фотограф и будь у меня возможность запечатлеть будни героев-механизаторов, сделал бы с удовольствием. Техническая база и возможности имеются! Жора, видимо, перегнул так, что даже Хохол заслушался и бросил стучать. - Это вы правильно заметили. Нет наглядности в соцсоревновании. А о вашем предложении поговорю с директором совхоза. Счастливо вам работать! Перешагивая жнивье, «козлик» выбрался на колею и уехал в сторону центральной усадьбы. Глядят ему вслед, пока машина не скрывается в низине увала. - Ну, ты даешь! ... Ну, ты даешь! .. Это все, что смог выдохнуть Победитель. Подлатанный комбайн добил клин. Не зря клин - клином вышибают. Вечером за ними пришла машина техпомощи. Володя извинялся перед сухоньким шофёром. Потом кто-то кого-то приглашал в гости, где много говорили о последних новостях. Ночи становились холодными и душем никто не пользовался. Ночное небо чертили падающие звездочки из созвездия Леониды. «Шабашники» вечерами топили печь. Ее тепло одним боком «улыбалось» им. Двое уехали в город без замены. Звонарев и еще один с тока при заработке, как и Жора. Их троих это устраивает. Большая разница, какую пыль глотать: хлебную или тротиловую. Для него началась новая полоса. Директор пригласил его в рабочий кабинет и в присутствии парторга выслушал его видение освещения хода соцсоревнования. Он никогда не спешил, делал свою работу обдуманно, грамотно, основательно, по-мужицки. - Сколько вам необходимо времени на подготовку к работе и ваши условия? - Съезжу за фотоаппаратом в город. Снимаю. Печатаю и проявляю в городе. Все займет не более пяти дней. - Можете приступать. Соответствующее распоряжение подготовлено.

103

Крякутный один крутит штурвал комбайна. На директорском газике с парторгом ездят по полям, и щелкает кадр за кадром. На штурвальном мостике передовик стоит или растирает колосья заскорузлыми руками. В фас, в профиль, крупным планом или на фоне его техники. Парторг оказался своим парнем: несколько раз Жора садился за баранку «козла», и тогда он трясся на колдобинах полевых дорог, держась за скобу поручня. Щелкал одного. Фотографировал с молодой женой. Ее с ребенком или всех вместе. Они угощали его чаем. Директор себе этого не позволил. Обратилась его жена, моложавая, ухоженная блондинка. Они, как и парторг, в совхозе с недавних пор. Мужа - директора назначили переводом из Б-Истока. У них трое детей. Старшая не похожая на родителей, глухонемая, но хорошенькая, что-то быстро, быстро объясняет матери на пальцах. Потом обе улыбаются добро и мило. Она - материн крест. Младшие, девочка и мальчик. Сын - гордость отца. Он и похож на него. Сидит на отцовских коленях, прижавшись, обнятый отцовской рукой. Семейный портрет. ЭТО КОМУ - ТО НАДО… Прошла неделя. Развернулся на новой работе. В городе самому возиться хлопотно и накладно. Едет к своему приятелю Василию Андреевичу Соврикову, плотному, ухоженному человеку с золотой улыбкой. Он руководитель фотокружка и быстренько сходятся в интересе: фифти-фифти. Работа закрутилась, Ездит, снимает, привозит, получает готовую продукцию и отчитывается перед парторгом. За материал приходится расплачиваться из своего кармана, и это его огорчает. Затрагивает этот щекотливый вопрос перед руководством, и оно, подумав, определило: заработок штурвального сохраняется в полном объеме, а затраты на фотоработу компенсируются к заработку начислением «за произведенную мягкую пахоту зяби». Это хоть не наличность, но его все же устраивает. Наставник его тоже с просьбой: - Зашел как-нибудь ко мне. Жена просила снять всех вместе. В оговоренный день заходит в гости. Она у него не такая, как он ее себе представлял: немного тяжеловата в кости, как и Володя, черноглазая. Сделал работу, но разговора как-то не получалось. То ли мешала ее сдержанность, то ли ей не пришелся по вкусу его нахрап. Но постепенно, постепенно разговорились. Работает она в школе пионервожатой. Жора почему-то в ней увиделась его пионервожатая, Мария Васильевна, которой немало попортил крови в школе, а позже, она ему, методистом заочного отделения института, только что оконченного. - Володя рассказывал, что Вы занимаетесь туризмом и много где бывали. - Да. Это так. Бывать доводилось. - Могли бы выступить перед учащимися нашей школы: рассказать о, встречах с интересными людьми... Володя очень хорошо о вас отзывается.

104

Хохол явно перегнул с оценкой его достоинств, но все же приятно слышать. «Ему я обязан многим придется - подсуетиться». - Считаем, что уговорили. В город поеду, захвачу проектор и слайды. Это наглядней и доходчивей будет. Сдержал слово, а она, Галина, Галина Николаевна, организовала встречу. Ребят много и шумно, но она быстро навела рабочую обстановку. Ребята, девочки перешептывались и посмеивались втихушку. Ждали начала. «С чего начать? Начни сюсюкать тут же высмеют - сам такой был. Начну, пожалуй, с того, что озвучу их собственные мысли». Жора начал: - Смотрите на меня и думаете, что наплетет вам этот бородатый мужик? Можете не говорить - на лицах написано. Сам таким в вашем возрасте: немного ерничал, немного хулиганил, было, было. Но была мечта - мечта увидеть мир, мир людей, населяющих его. Быть участником событий, встретить интересных и настоящих людей. У каждого человека - должна быть своя большая, может быть несбыточная, но мечта. На то он и человек. Интересные люди могут быть не где-то далеко. Они могут быть рядом: живут среди вас и вы их не замечаете или не хотите замечать. Но они есть. Каждый человек интересен по-своему, главное - увидеть, а чтобы увидеть, надо много знать и что-то уметь. Так же как некоторые из вас - это к вам ребята, учился я не скажу, чтобы хорошо, но читал очень много. Меня манили другие города, страны, снега Арктики, дебри тайги, южные лагуны с коралловым песком, убаюкиваемые звуками прибоя. Мне 14 лет. На Кубе с яхты "Грамма" высаживается Фидель. Мне хочется туда, но к счастью Фиделя дальше Чемровки уехать не довелось. В 16 неполных лет начал осуществлять свою мечту в реальность: работа в горах, в геологоразведке. Ищем редкие металлы в Горном Алтае. Они необходимы в космонавтике, в металлургии, в медицине. Первые наставники и люди, с которыми довелось работать. Были они с разными судьбами, но то люди, о которых помню. Среди сверстников мне, можно сказать, повезло: не «угорел». Служить довелось за границей. Кое-что видел, сравнил. Был участником исторических событий. После службы работаю и заочно закончил один из институтов нашего города. Сюда откомандирован на уборку, где работая, встретил по - своему интересных людей. И их у вас много. Чтобы никого не обидеть в перечислении, от этого воздержусь. Свою мечту детства продолжаю осуществлять в туризме. Вы знаете, кто такие туристы? Туристами можно смело назвать наших пращуров, которым впервой запала в голову мысль: вот пещера, в ней живу. Вот лес - охочусь. Река. Что там дальше? За лесом, рекой? Человек, шагнувший за пределы своего обитания с котомкой ли, с рюкзаком, с мирными намерениями увидеть мир – турист.

105

В горах Алтая, на Чёрных озерах, на стоянке планового маршрута стоит скульптурное изображение Христа, вырезанное туристами из кедрового ствола с вырезанной же надписью: «Христос первый турист человечества». На тему туризма говорить можно много, но как говорят наши соседи-китайцы: «Дорога в тысячу ли начинается с первого шага». А его надо сделать. Начнем с просмотра слайдов. Буду комментировать. Закончу, можете задавать вопросы. Просили повторить, позже, в расширенном составе учащихся и педагогов. Галина Николаевна от лица коллектива благодарит за выступление. «А Хохла в руках держит, ему это видимо надо». Проходит еще неделя, но к комбайну дорога у него заказана - другая жатва. Сначала один класс, затем вся школа изъявила запечатлеть себя на фото. Снимает. Классами, группами, индивидуально. Фото черно-белое, размер для альбома. Пошло-поехало. Успевает привозить материал, оплачивать, рассчитываться. Вот уже кто-то из селян обращается с просьбой: нельзя ли переснять старые фотографии. Все сможем, все сделаем. Старушка, бабушка одной из девочек школы, которой он делал фотографии, достает старые пожелтевшие и местами треснувшие фотографии, бережно завернутые в такую же старую газету. - С глазами никудышная стала. Очки надену - ломит голову. Смотрю - путать стала: где Харитон, а где Прокопий. Посмотрю, на родимых, и вроде, легче на душе, и сердце не заходится. Помирать ужо давно пора, да смертонька моя, где-то заплутала. Молодым - все едино. Для меня - память. Сделай мил-человек лица похруще, чтобы не путала их. Уплачу тебе, уплачу. Такие просьбы поступали, поступали, и некогда ему стало разъезжать и снимать передовиков. Затяжная осень ускорила уборку, и шла пахота зяби и другие сельскохозяйственные работы. Василий Андреевич с пониманием относится к подобным просьбам и работе. - Ты уже сам определись. Мне и этого достаточно. На увеличенных фото они молоды, живы, здоровы. В армейских обмотках с твердой решимостью в лицах. На семейных фото: стоят и сидят. Взрослые и дети. Кто кому и кем доводится - приходится только гадать. А вот большая семья, снятая на фоне церкви, видимо сельской. Расспрашивает о событиях давно ушедших дней, ворошит память. - Жили большими семьями. Землицы хватало. У кого достаток был вскладчину или самостоятельно казенные машины покупали: кто маслобойку, кто лобогрейку, а те, кто по богаче - соломотряс. Маленькая была - помню: отряд в село... Кто они - белые-красные, для нас все едино. А тут другие... Промеж церкви схватились... А мы, ребятня, как воробьи из-за плетня выглядываем... Срубленная голова так и покатилась по пыли - глаза дёргаются, дергаются... Мужика в Финскую войну

106

потеряла. На старшего сына пришла бумага: в Венгрии погиб. И младший сынок рано из жизни ушел: пьяный тракторист спящего в стогу вилами подборщика зацепил. Скотником на ферме работал, умаялся и прилег... Сноха бросила на меня внучка и в соседнюю область к шахтерам сбегла, сказывали так... То бабушка Вовчика. Жора на него зла не держит. - И он такой же не везучий, в отца. Его бабушка о нем, о внуке... УРОК СОМНЕНИЯ Уборка практически закончилась. Уехали его коллеги с производства, получив расчет. «Шабашники» -дагестанцы собираются домой. Они еще приедут, чтобы закончить работы на коровнике, но это будет на другой год, а он все «челночит»: туда-сюда. Директор заверил, что справку-расчет сделает в любое время и на любой срок: дело-то делается нужное и все довольны. Лишь в октябре закончилась его уборочная. Получил расчет: приличная сумма, два центнер зерна, столько же картошки и ляжку лосятины от благодарных сотрудников столовой. На гранулитах, его потеряли. Но он привык к вольностям, и ему совсем не хочется ломаться под мешками с взрывчаткой, не сходив в очередной отпуск. Идет к начальнику цеха. После январского скандала сейчас другой руководитель. - Александр Петрович, отпуск у меня за этот год не использован, подпишите. - Согласуешь с начальником участка - подпишу. Вдовин начальник участка. Голову с красивой укладкой волос носит гордо, как корону. Стелет и говорит мягко. - Какой тебе отпуск? - Очередной, неиспользованный. Вдовин и говорит красиво, так же, как носит голову. - Знаешь сколько там за забором желающих на твое место? - Знаю, знаю - не раз слышал, а отпуск есть и не использован. Под стать начальнику участка – технолог, дама маленького росточка, шустрая, в очках, с повадками классного руководителя. По совместительству парторг, - Да, да, Иван Михайлович, Нам на участке нужны работники, а не туристы - летуны. То у него сессия, то у него сборы... Люди с уборочной месяц назад вернулись, а он... и справка, видимо, липовая. Оплатить ему надо из фонда заработной платы, а у нас... - Я хозяин, я решу. И документ проверим. - Давайте, проверяйте, хозяева. Таких хозяев в свое время… Вам что, законы Советской власти другими чернилами писаны. Положено - отдай! «С волками жить – по-волчьи выть!» Отпуск он вырвал. Иначе и быть не могло. Технолог ездила: жаль было фонда заработной платы. А ей там подтвердили - справка и то, что в ней значится, соответствует

107

действительности. И грамоту отдали - забыли вовремя передать. После сессии Жора все же сумел свозить пару групп на Озеро. Может это немного за летний сезон, но Тигрий слово сдержал: поездка с группой в Прибалтику руководителем. У него громадное желание посмотреть Литву, попить хорошего пива в хорошей компании отдыхающих, где смотреть в рот будут ему, а не он... ПОЕЗДКА В ЛИТВУ Начался ноября. Вплоть до Урала снега. За ним по жиже и погрязней. В Москве пересадка. Ночью проезжают Смоленск и Белоруссию, а утром их встретила представитель экскурсионного бюро с автобусом на вокзале Вильнюса. Проживать будут, как объясняют, в гостинице городка, что в 40 километрах от столицы Литвы. Городок называется Укмерге. За ночной переезд народ выспался и теперь с интересом взирает на непривычные сибирскому глазу места, почти что Европы. Прохладно. Снежок лишь кой- где покрывалом прикрыл землю на окрестных ухоженных полях, что тянутся квадратами, но все же проглядывает зелень озимых. Брусчатка дороги и старые деревья вдоль нее. Вид на покрыток тонким льдом озеро. В середине озера замок. Он настоящий, средневековый из красного кирпича с главной высокой смотровой башней. Он на острове. К нему ведет дамба с мостиком в конце ее. «Почти что, как замок Саксонских королей под Дрезденом на Морицбургских озерах. Но тот по приветливей»,- отмечает особенности своей памяти Жора. -Сейчас будет остановка. Вам предлагается экскурсия в Тракайский замок. Это первая столица и цитадель короля Литвы Миндоги. Тогда территория княжества простиралась от моря до моря: от Балтийского до Черного, - вещает гид. «Любят эти националы подчеркивать то, что когда-то у них было. Было, да сплыло», - вертится на языке, но они гости, а гостям положено слушать. Вблизи видно, что стены замка во многих местах реставрированы. Единственные ворота от когда-то откидного моста, открыты. Группа входит. От внешних ворот и до главного входа в крепость всегда есть «пазух» - место, где входящие отсекаются в замкнутом пространстве высокого и узкого прохода. Проход внятным эхом повторяет шаги людей, отлетая от валунов кладки стен и булыжного покрытия. Темное дерево, скорее всего дуб, с полосами кованого железа и с огромными заклепками в местах соединения. Внутренние ворота пропускают во внутренний двор замка. Тот же булыжник покрытия двора и то же эхо от сводчатых наружных галерей двух этажей, что тянутся вкруговую. Это каре. Так что посторонний звук во все времена, днем ли, ночью, был слышен. Экскурсанты других приехавших групп, чтобы не мешать, тихонько присоединяются: услышать, о чем рассказывает женщина-

108

экскурсовод. Она, не смотря на ноябрь, без головного убора, но с красивой вязки шармом на шее. - Тракайский замок основан первым королем Литвы Мендогой. Кругом дремучие леса и остров на озере - естественная крепость. Точная дата закладки крепости история не сохранила. Он несколько раз перестраивался при Витаутасе и его приемнике Гедиминасе. Существует легенда, что однажды на охоте, проходившей невдалеке от столицы на склоне Кривой горы, Гедиминасу приснился сон: на вершине холма стоит волк и, подняв к луне пасть, воет. Сон этот запал королю в душу и обратился он к своему увещевателя-волхву. К слову будет сказано, что к этому времени правящая верхушка Литвы приняла католицизм, скорее всего из политических соображений. Это было связано с усилением борьбы с орденом Крестоносцев и Меченосцев. Но основная масса населения, как Жемайтии - западные земли Литвы, так и Аукштии - восточные земли - веровали в свои, древние божества и фактически было многобожие. Волхвы являлись своего рода проводниками между двумя религиями: между язычеством и католицизмом. Истолковал волхва сон Гедиминаса: "На холме этом град стоять будет крепкий и могучий, как волк железный. Вой!? Слава пройдет о нем меж людьми и народами слух, и зваться будет - Волк-Вильно". Тогда же была перенесена столица с Тракайского замка на Кривую гору, а замок стал летней резиденцией королей и не раз играл оборонительную роль против Ордена и его набегов. Первый король, собиратель литовских племен, правил более сорока лет. Убит на охоте своим племянником, после чего тот бежал в Псков. Там он был принят и обласкан и правил Псковом более двадцати лет. Звали его Довмонт. А сейчас пройдем во внутреннее помещение, и вы увидите воссозданные и подлинные предметы: оружие, одежду, утварь раннего средневековья Литвы. Просьба, будьте внимательны на крутых ступенях лестницы. Люди овечками потянулись за гидом, а ему самостоятельно хотелось прикоснуться к истории. Тихонько отстал. На площадке каре, на столбиках галереи вбиты кованые скобы с кольцами. Из темного же дерева коновязь. В углу двора дубовая колода. «На колоде, видимо, не только туши зверей и скота разделывали, но кой-кому головы укорачивали. Так! Для острастки: своим и чужим», - звенит в ушах голос истории. В помещениях гуляет все то же эхо от шагов. Стоят манекены в доспехах. Вот зал. В нем, скорее всего, принимали важных персон, а чаще пировали после удачных набегов на соседей. Камин. Над ним громадный гобелен, изображающий битву. Табличка на двух языках: «Мендовг в сражении при Окуневке 1250 год». С площадки смотровой башни видна покрытая кой-где тонким льдом, гладь озера с выступающими ближними и дальними мысами. На ближнем мысе аккуратненькие домики. В проплешинах льда, оконца открытой воды с плавающими

109

лебедями, утками. Некоторые из птиц стоят группами на льду на одной лапке, засунув клюв под крыло. На деревьях крупный иней. Видно, как поток экскурсантов проходит мостиком. Там и их люди. Вниз, вниз. Ступеньки-то могли быть и пошире. А может, камень жалели... Сопровождающая показала еще одну достопримечательность Тракая: музей быта караимов, одного из тюркских племен, живших в Крыму. Гедиминас привел их после одного из набегов. Расселил на этих землях. Приблизил к себе: личная Гвардия. После экскурсии едут в Укмерге. Сопровождающая, смеясь, поведала, что исторически его название Вилькмэргэ - волк съел девку, - а в Советское время его переименовали в Укмерге - украли девку. Как бы городок не назывался, они жить будут в двухэтажной чистенькой гостинице, а кушать в ресторане первого этажа по талонам. Обедают. Жора отправляется в местное экскурсионное бюро соблюсти все формальности руководителя группы. Все опрятно в городке, на улицах, в служебных кабинетах коллег. По стенам макраме - литовский колорит. Укмерге еще и промышленный городок, где варят приличное пиво. К слову будет сказано, что пиво в Литве варят повсеместно и его так много, что оно входит в рацион экскурсантов, вроде прохладительного напитка. Раньше это была крупная ямская станция между Петербургом и Варшавой и, как было замечено выше, с литовской прямотой называлась Вилькмэргэ. Так что не зря Гедиминасу вещие сны снились. Проездом здесь бывали великие люди: от принцессы Цербской, Мюнхгаузена, Александра I, послов, дипломатов. Бывал проездом и дедушка Ленин. Посещал подпольную типографию. Деревянное двухэтажное здание, обшитое тесом и выкрашенное в зеленый цвет, имеет официальный статус филиала одного из многочисленных музеев его имени. С группой ужинает в ресторане. Вживую играет музыка. Музыканты-цыгане мужчины. «Мохнарылости» в лицах не видно, но все поголовно при усах: и те, что играют, и те, что в зале. Люди группы под впечатлением первого дня. Цыгане заступают на смену: под окнами гостиницы-ресторана стоят с пяток экипажей запряженных лошадьми. Здесь и тройки, и по коренному. Масть в тройках одинаковая. Бубенцы, ленты и обязательно поддужный колокольчик, может даже совсем не «Дар Валдая». Память ли это о лихих ямщиках или конкуренция с таксистами? Плачет скрипка, галдят цыгане. Жора интересуется, и его предположения оправдываются: любые торжества, не говоря о свадьбах, местное население предпочитает поезд троек - дань традиции былого размаха ямщицкой гоньбы. Подходит конец года. Народ приехал потратить деньгу, которая, как заметил наш земляк Шукшин, «у многих ляжку жжет». Все охотно едут на экскурсию в Каунас. Расположение его напоминает расположение нашего городка: стоит на трассе правого берега реки Няманаса - Немана.

110

Коренной берег высок и глинист. Долина реки прорезала город крутыми берегами, и они в центральной части города соединены красивым ажурным мостом, легко узнаваемым по фильму «Приключение принца Флорезеля» с Олегом Далем в заглавной роли. С этого моста герой бросал крупный бриллиант. Автобус останавливается на ратушной площади. Вокруг нее дома, строения разных эпох и разных архитектурных вкусов, а в центре ратуша, словно лебедь белая. Не успел автобус остановиться и народ выйти, как к нему из всех ближайших подворотен устремляются хорошо одетые цыганки: «Шубы, шубы, шубы». По пути следования из Укмерге в Каунас сопровождающая их гид, помимо путевой информации, прочла цикл лекций-наставлений по технике сомнительных покупок с рук. Особенно у цыган. - Вы успеете потратить деньги и купить: у нас целый день, а сейчас экскурсии. Очень рекомендую экскурсии, а потом по магазинам. Все покажу, - гид рассказывает о Каунасе, об историческом центре города, о событиях, людях и конечно о магазинах. - В том доме жил Адам Мицкевич. В нем бывал Казимир Огинский, и здесь впервые прозвучал его полонез «Прощание с Родиной». В ратуше проводят обряд гражданского бракосочетания. Церковные обряды в костеле. Группа быстренько проходит церемониальный зал её. Мероприятий сегодня в ней нет и их впустили. Полу арочные входные двери, громадная люстра. Два громадных валуна лежат вмонтированные в основание дверного проема входа. В Каунасе свой Арбат - Руже аллея - красная аллея. Она поднимается от набережной Немана, проходит возле Ратушной площади и Кафедрального собора и упирается в православный храм, но почему-то без крестов. Аллея выложена красивой рыжей плиткой. С площади на аллею. Гид заводит в Кафедральный собор. Красиво. В притворе захоронение епископов и видных людей прошлых веков. Имена их выбиты тут же. Среди них одно, Юлии Татищевой. Христианка, захороненная в католическом соборе, Дочь генерал-губернатора Урала, жена австрийского посланника, трагически погибла проездом из Вены в Петербург. При входе под стеклом, на черном бархате - пожертвования из серебра и золота в виде сердец, рук, ног и других символов, олицетворяющих человеческие органы. Пожертвования исцеленных людей. Горят многочисленные свечи, но запаха ладана или другого благовония не чувствуется. Аллея. В центре растут деревья, стоят скамейки. Двухстороннее движение только для пешеходов. Что по одну, что по другую сторону улицы, тесно сдвинувшись, стоят дома. Архитектура и стили разные, но все в выраженных пропорциях. Магазинчики, магазинчики, кафе. Чисто и аккуратно смотрят окна витрин. Православный храм тоже Кафедральный, но в прошлом. Сейчас в нем находится музей монументальной и парковкой скульптуры.

111

Стоит без крестов. На звоннице колоколов не видно. Объясняют, что во время войны, немцы сняли и вывезли, собор горел. Да, действительно, законченность стен видна, хотя и декорирована. Выставлены скульптурные проекты, видимо не прошедшие по конкурсу. В храме постоянно звучит музыка Константа Чюрлениса «Море и Дюны». Акустика великолепная. За зданием храма и выше по аллее и через дорогу музей. На стоянке, среди прочих экскурсионных автобусов, и их. Музей - дар одного из успешных адвокатов Западного Берлина, урожденного литовца из Каунаса, землякам. Строительство самого здания ему тоже «вылилось в копеечку». Картины подлинные. "Не согрешишь, не покаешься - земляки тоже богатых любят". Автобус их ждал, чтобы увести на высокий коренной берег в Девятый форт, но время подходило к полудню и их везут послушать колокольную музыку. Два жителя Каунаса отец и сын исполняют этот ритуал при большом стечении экскурсантов и гостей города. Впечатлило. Мелодии разные: от литовских, русских, что на слуху, и по заказу. Касса для пожертвования здесь же. Здесь же, перед звонницей музей чертей. Музей Пунтукаса начался с милой забавы известного в прошлом литовского художника. Ему на день Рождения подарили «рогатенького». То ли в шутку, то ли с намеком. Юбиляру подарок пришелся по вкусу. А дальше? Дальше начала липнуть к нему всякая нечисть: из дерева, металла, глины, стекла. Монголы подарили ему из кожи. Коллекция все росла и росла. Пришлось просить помещение под музей. В нем более двухсот экспонатов: от полутора метрового на входе, до крошечного в один сантиметр. Девятый форт обычно показывают под занавес экскурсии - ложка дегтя. Это печальная страница Каунаса периода оккупации его фашистами. Это страница еврейского гетто города. Но знаменит он тем, что из этого фортификационного укрепления узниками был совершен дерзкий побег. Всего одиннадцать человек. Были среди них и литовцы, евреи, поляки и русские. Часть ушла в леса, часть в город. Те, что ушли в леса, собаками выслежены и убиты. Кто в город, нескольким удалось выжить. От посещения Девятого форта у людей остается тяжелое чувство: видишь эти вороха старой обуви, выпиленную дверцу, дышишь этим воздухом. В автобусе по дороге в Укмергэ женщины обсуждают покупки, а вечером, за ужином, вновь плакала скрипка, и галдели цыгане. Ночью шел снег. Пришедший за ними автобус, в снегу. Снег везде. Основные покупки людьми сделаны. Едут на границу с Польшей в курортный городок Друскининкай - родина литовского художника и композитора Чюрлениса. Дорога. Колея на асфальте... Комки мокрого снега, вылетающие с соседней колеи от редко идущих встречных машин, за стеклами автобуса лес, лес, лес... Кой-где на развилках дорог кафе или заправочная станция, но чаще остановочный пункт; эдакая открытая веранда на четырех резных столбах под крышей. Опять же на виду

112

сооружение неизвестного архитектора. В павильончике скамьи не изрезанные надписями, на удивление, стол, где можно спокойно перекусить в любую погоду и непогоду. Изрезаны надписями с пожеланиями иногда на двух языках, а чаще на литовском, на старых выбракованных деревьях и оформленных в виде скамеек. Зачастую пожелания шуточные и опять же с литовской прямотой: «В лес ходить - детей бояться» и тому подобные шутливые пожелания, наставления. Городок - два шага туда - два шага сюда. Знаменит городок своими целебными водами и их земляком Константам Чюрленисом. На въезде высаживают людей, здесь будет ждать автобус, а дальше пешком. Сопровождает и ведет экскурсию женщина-гид с Укмэргэ. Встрепенулась... - Обратите внимание. Видите, как оформлен этот остановочный пункт. Многие части сооружения выполнены из переплетенных корней деревьев. У литовцев существует легенда о прекрасной принцессе Эгле-королеве ужей. А было это так... Гид рассказывает о принцессе, ставшей королевой, об ее муже, о коварстве ее братьев, о любви и предательстве родной дочери. Снег на ветвях окружающих сосен. Иногда комья бесшумно падают. Люди стоят, слушают на одном дыхании... - И прокляла она тогда всех: старшего превратила в дуб, среднего в ясень, дочь в осину... Вот все они стоят здесь... Видите, как трепещут оставшиеся листья осинки.... В городке многое связано с именем Чюрлениса. Вот маленькая русская церковь, в ней кто-то из его родственников вел службу. Улица его имени, музей. Картины. - Картинами их назвать трудно. Это поэтизированная застывшая музыка: ветра, волн, сосен... О творчестве художника рассказывает один из служащих музея - латыш. Их можно свободно отличить по характерному акценту, так же, как и поляков. Их здесь предостаточно еще с Речи Поспали той. Неброские акварельные рисунки с выцветшими красками. Лишь проставленные даты да замысловатый росчерк указывает на их подлинность. - Его творчество относится к импрессионистам или авангардистам? Латыш явно смущен таким вопросом. - Сейчас принесу свои печатные работы по творчеству Константана, и вы убедитесь, что творчество его уникально, самобытно и вряд ли найдется другой... «Подобное слышать доводилось и в других музеях. Взять хотя бы алтайского Чорос-Гуркина или Константина Васильева, казанского художника, спускавшего свои работы за бутылку водки из-за не- востребованности, а после трагической гибели сразу востребован стал. При жизни не ценим, ушел человек, оставил растасканное наследие, тогда руками разводим – какой был! А нашего Шукшина или художника с Артыбаша Володю Пилипчука... Восхищаются»...

113

Латыш действительно приносит свои печатные работы - рассматривать, времени нет. Небольшое озерцо-водоем. Рыжий песчаный берег. Все те же сосны и обелиск: памятник над братской могилой нашим воинам-освободителям. Ухожено. Постояли. Помолчали. Такая же, как в Белокурихе, колоннада водолечебницы на высоком фундаменте. Парочки и группки курортников, несмотря на снежную слякоть. По окнам автобуса струятся дождевые дорожки. Женщины устали от впечатлений и всю дорогу назад поют. Был длинный переезд с юга Литвы на ее север через озерный край Зарасай - бывший Александровск. Городок носил такое название после проезда через него Александра I, большого любителя попутешествовать, тоже своего рода туриста-любителя. «Он объездил все дороги и скончался в Таганроге»... На берегу одноименного озера стоит памятник литовской девочке- радистке Мельникайте, когда-то здесь жившей и погибшей в бою, при выброске диверсионного отряда. Много их тогда было с фанатичным блеском в глазах мальчиков и девочек, осаждавших военкоматы. Лозунги: «Все для фронта, все для победы». «Может где-то в Молдавии так же стоит обелиск или памятник, нашей землячки радистки отряда "Мститель" Вале Максимовой». Проездом был Паневежис, где Жора все же встретился с братом погибшего туриста в горах Алтая. Встреча недолгая, но утешительная для обоих. Биржай. Рядышком Латвия. Последний день пребывания в Литве. Гостиница. Развалины старого замка. Костел. Достопримечательности, с которыми успевает ознакомиться группа экскурсантов. Оставшиеся деньги на женские музеи Риги. Развалины замка знаменитого в свое время магната – горбуна Развила. Бюст его, с позеленевшей патиной, не поцарапанный, с не выколотыми глазами, стоит здесь же. При входе через мост рва вмурованы две пушки времен Петра Алексеевича. Был он здесь незадолго до того, как его «брат» Карл тоже пожаловал с визитом и с многочисленной свитой сопровождения. Как уверяют местные экскурсоводы, рассказывая страшные истории о подземных ходах замка, о кладах, о проклятии, о замурованных где-то в стенах его молодых: жениха и невесты, чтобы дольше стояли стены замка. Они и стоят. Их собираются реставрировать. Стоит бюст Развила, несмотря на его зверства. Кто кому больше нужен: они Истории или история Литвы ее жителям. Как уверяют те же жители Биржая, у них самое крепкое пиво в Литве. В последний вечер пребывания в Литве женщинам группы запало в голову желание посетить костел. Время после ужина. Слышен слабый удары колокола. Было оно спонтанным и исходило, скорее всего, от их женского любопытства, нежели от внутренней потребности.

114

Вечерняя служба начинается в семь вечера. Ступени паперти, вход и тамбур, все как во всех православных храмах. Внутри над входом расположены хоры с органом. На них мальчики и женщина, скорее всего руководительница хора. Внутреннее убранство костела скромное, можно сказать даже аскетичное: над алтарной частью крест с распятием, справа от прохода скамьи со столиками - партами. Места под номерами. Слева у одной из колон, на возвышении, кафедра. Белые стены. Холодно и немноголюдно. Перед алтарной частью молодой ксендз, видимо причащает детей; дает пробовать с ложечки, крестит. Ребенок, сложив руки, преклоняет колени, целует руку священника. Смотреть - мило и трогательно. За всем этим наблюдает женщины группы, подойдя вплотную. С улицы слышно, как вновь прозвонили колокола с каждой из двух башенок. Прихожане торжественно вытягивают спины и те, что сидят и те, что стоят в проходе. Причастие свернуто. К алтарю вышел более пожилой ксендз и вознёс руки вперед и вверх. На хорах зазвучал орган. Звук его колеблется в стылом воздухе костела, отражаясь от стен. Резко запел хор. Ксендз, читая молитву, и вновь устремляет руки к проему купола. Стоящая в проходе паства бухнулась коленями на плиты пола, склонились спины сидящих прихожан. Жора стоит, словно лом проглотил. «Верой православный, хоть в душе раскольник. Негоже, негоже православному попирать коленями католические полы, тем более холодные». Дамы группы вместе с прихожанами стоят на коленях первых рядов. Спиной чувствует недоброжелательность взглядов, но оглядываться - Пунтукаса соблазнять. А он здесь, за спиной, в затылок дышит, аж волоса на голове шевелятся. Несколько раз еще ксендз возносил руки, поднимая и ставя прихожан на колени. Дамы бочком, бочком и ближе к выходу. Читалась проповедь с кафедры. Хорошо и проникновенно. С улицы, с колоколен вновь зазвонили колокола. Умиротворенный народ и прихожане потянулись к выходу, предварительно опустив каждый свою лепту в суму обходившего с подносом прихожан молодого ксендза. Возле них прошел, не взглянув. На выходе спросил у пожилого мужчины: о чем читалась проповедь? - О Вечном, о Боге, взирающем с неба на грехи наши. О падении нравов у молодежи. О вреде абортов, о радости рождения ребенка. По приходу в гостиницу Жора поинтересовался: грехи замолили? Народ прочувствовал разницу обрядов и убранства православия и католицизма, спрашивает: - Какими особенностями они еще отличаются? - Видите ли, «девочки», самое существенное различие двух ветвей христианства состоит в следующем: Ксендзу прежде, чем получить приход, необходимо принять обет безбрачия - целибат называется. В православии перед получением прихода батюшка должен обязательно обзавестись матушкой. Ксендзам единственно, что разрешено по католическим канонам,

115

содержать служанку, но... не моложе 60 лет. Они строго придерживаются этого предписания: содержат двух по тридцати, либо трех по двадцать... Строго у них с этим. Строго! ГОЛОДНЫЕ ГОСТИ Прибалтика это уже маленькая заграница. Прибалтика будоражит память Жоры его службой за рубежом: чистенькие маленькие городки, брусчаткой дорог и ухоженными домиками и строениями хуторов, полей и лесных массивов. Смотреть издали - как на картинках и даже вблизи, что не разочаровывает. Людей его группы больше занимают магазины с предновогодним выбросом "дефицита", перечнем рекомендованного списка от родственников, близких, знакомых и как его уменьшить нужными покупками. Такой есть и у него. Разочаровал сразу всех своих знакомых и близких, что кроме хорошей косметики для любимой женщины брать и толкаться по очередям не намерен. Не за этим сюда едет. У него свои планы, своя программа: на людей посмотреть - себя показать. Отдохнуть, расслабиться, посмотреть местные достопримечательности, и что важно для каждого уважающего себя мужчины - попробовать хорошего прибалтийского пива. Его здесь в избытке. Почему же мы не можем жить, как те же прибалтийцы, или те же немцы, или чехи? Все это он видел, видел своими глазами и не раз задавал себе этот вопрос. Законы вроде те же и люди... Холодок национального достоинства проявляется сразу же, как неизбалованные разнообразием товаров повышенного спроса приезжие начинают расхватывать все подряд. Холодок, это в лучшем случае... национализм и открытый ропот: «Понаехали эти русские...» Жора всячески объяснял людям группы, чтобы воздерживались от массовости посещения больших и малых магазинов и магазинчиков. По двое, от силы по трое, не более... Зашли: «Дина лаба!» - улыбка на лице... Примерили - купили… Не как у нас, а вежливо... Не стесняйтесь больше улыбаться! Им ничуть не интересно знать, что вся страна поддерживает их экономику, кормит. Для них мы всего лишь гости, голодные гости. ДОМОЙ, ДОМОЙ На улицах Риги слякоть. Народ разбрелся по городу, по магазинам. От крытого рынка и железнодорожного вокзала ведет улица Суворова. Хмурому небу под стать серые здания. Погода и осадки меняются постоянно в течение дня. Камень серых зданий Риги, это не литовские - разных стилей. Все строго. Чувствуется немецкий дух; все по ранжиру. Торчат вездесущие цыгане, предлагают женскую косметику и самопальные водолазки «цеховиков» с гордой надписью на верхнем кармашке «Монтана». Люди покупают. Идет по городу. По ходу, по левой стороне, громадные окна рижской киностудии. Ноги не думают -

116

несут сами. Парк. Каналы, заполненные водой. Скорее всего, рвы старых фортификационных сооружений. Потемневший бюст Келдыша. Видна толстая башня, видимо одна из многочисленных когда-то, охранявших город. На ней разные таблички. Одна из них напоминает, что почти двести лет тому, здесь в канцелярии коменданта крепости Суворова, писарем служил Иван Андреевич Крылов. Низко летают наглые чайки, а когда садятся на землю, на скамейки, воровато склонив голову, кричат, подмигивая красными глазами. И в Москве, при пересадке, низкие рваные тучи сеют снежную крупу. Все надоело: слякоть, туманы, моросящий дождь. Назад к себе в Сибирь, к морозам. Места в поезде купированные. Тяжесть переносимых с вокзала на вокзал купленных вещей позади. Народ расслабился и ходит друг к другу в гости, обсуждая покупки. Утро. Поезд тянется по длинному мосту через Волгу, скоро Казань. - Шали пуховые, платки оренбургские. Недорого берем - задешево отдаем! Опять цыгане! Заглядывают в купе, трясут в руках свой товар, торгуются. Татьяна, полная женщина-связист с центрального переговорного пункта - спросонья, в халатике. - Где? Сюда... И сколько? Нет... за такую цену не пойдет, за сто... куда ни шло, да и то через глаза... Поезд медленно идет вдоль перрона. Видно красное кирпичное здание вокзала с укрепленной памятной доской с барельефом. Скрип тормозов. Крик... - Отдай, стерва! Глаза выдеру... Ах ты… В открывшуюся дверь, остановившегося состава, змеей соскальзывает цыганка, за ней Татьяна, в чем была: халатике и тапочках на босую ногу. Одна за другой и в здание вокзала. Стоянка поезда двадцать минут. Жора забеспокоился - всё на его глазах происходит. Ведут Татьяну двое в милицейской форме. - Ваш человек? - Да. С нашей группы. Разобрались с документами. Вся красная от случившегося, озноб трясет. - Вот сучка! Что за семя... Ее понять можно - простота - хуже воровства. Время спустя. Его приглашают в купе. На откидном столике глиняная бутылка "Рижского бальзама", В купе народ только встал и приводит себя в форму. - Стольник даю, а она хвать и к двери. За ней. На вокзале толпа цыган. Она к ним. За ней. Вцепилась ей в рожу, а те гвалт устроили. Милиция подошла. Руку ей за пазуху, знаю, куда деньги прячут. Верещит - убивают. Милиция растащила нас. Успела выдернуть. Расчет прост - стоянка небольшая, авось не побежит. До сих пор трясет! Не могу прийти в себя, давайте по махонькой! - Мужу везешь - дефицит. - Ничего, перебьется одной! В Риге две достала!

117

Компаньонки по купе раскладывают на столике продукты, предусмотрительными женщинами купленные в Первопрестольной. -Ну, будем, по махонькой! Наливай, наливай полнее. Что это? Слону дробина, ни в голове, ни в заднице! Полнехонький! Вот сейчас в аккурат будет! Не ахнув, Татьяна осушает трёхсотграммовый стакан. На лице зарделись пунцовые пятна радости, человека пережившего сильнейший стресс. - Вот это по-нашему, по-сибирски! А что эти капли - пейте с чаем... Начало декабря. Установилась настоящая зима: со снегом, морозом. Инна встретила. Встретила на вокзале. - Скоренько домой! В ванну. Отмою, а там расскажешь, что и как... И он рассказывал, рассказывал в своей манере, жестикулируя и щуря хитрые глаза, А много ли надо хорошей женщине? Мужик при «ног»: побегал, побегал, как кобель, спущенный с короткого поводка, обнюхал, где надо ногу задрал и в будку. - У нас тоже новости: у Екатерины Лаврентьевны Морозовой скоро 60-летие. "Спартак" собирается торжественно проводить ее на пенсию - звонила, пригласила. Как у тебя со временем? - Что же, человек достойный, надо съездить. Время изыщем. Жора вышел в смену раньше, по «приказу», чтобы смогли открыть пропуск, а оставшееся время использовать на поездку и на Новый год. Месяц декабрь - производственная запарка. Конец квартала, года. План поставки продукции заказчикам. Место мастера на участке ему не светило: так и не научился - где гавкнуть, а где лизнуть лапу. СИЛА КОЛЛЕКТИВА Но до апреля надо дотянуть. Выработать календарных одиннадцать месяцев. Будет выработано и еще чуть-чуть с «гаком», как считать будут. И деньги! деньги, деньги. Ему нужны деньги, много денег... Голубая мечта - идея фикс... Вынашивает полжизни, но он ее добьется, осуществит, каких бы усилий это ни стоило... Такие деньги платят только на «северах» и то, по протяжению нескольких лет, а здесь... Клондайк... если пупок не развяжется или еще какая напасть... Смена - команда. От слаженности работы её зависит и выработка и заработок. В ней как нигде: один за всех - все за одного - в самый раз. Мастер смены Зубкова Людмила Александровна: сухая, черноглазая, с немного хрипловатым, резким голосом. На смене за весь процесс отвечает она. На участок приходили и попадали разные люди, но приработались не все, а лишь те, кто «выжил», у кого не только цель заработать ли денежку, геморрой или грыжу или иную профессиональную болезнь. Хотя администрация, порой и в лице самого директора, уверяла: на

118

советском производстве нет и быть не может профессиональных заболеваний. Это там, где-то, но не у нас... Все знают сменные операции и всегда смогут произвести замену, были косые взгляды, были и завистники, но не когда ты на смене и вкалываешь, вкалываешь. В ночную смену с 2-8 утра старшой смены Борис Жилкин обращается к Жоре: - «Свояк» звонил с проходной, с «запахом». Ты сегодня на «готовой» отстои за него. Подобное может случиться с любым. Под загрузку ставят вагон и не на 50, а на 60 тонн. Выходило, что вместо 10 рядов придется забивать 12, под самый потолок. Морозец под -20. Лента транспортера выплевывает из-под фартука завесы мешок с готовой продукцией через каждые 10 секунд. Вес 42 килограмма. Он скользит на приемный стол из нержавейки. От него до угла вагона 6 метров. Никаких лишних движений: мешок на плечо и бегом по трапу и в угол - бац! Это попервоначалу страшно, но расчеты на детонацию, видимо, завышены, и, привыкнув, кидают с размаху. Таскать на пупу - себе дороже! На лице респиратор «лепесток». По морозу нужно работать либо в «верхонках», либо в перчатках, но в них неудобно хватать мешок за «уши». Работает голыми руками. Фартук хоть и отсекает частично тротиловую пыль основного транспортера, но она чувствуется везде. Такие лоси, как Романовский, Воронин - ребята под два метра ростом - мешок кидают с плеча на 10 ряд. Что требует большого навыка и физической силы. Прочие делают лесенку последующих рядов и туда же, наверх. Сегодня 12. Самое сложное забить угол и первые 3-4 ряда, а затем весь процесс идет автоматически: хватай больше - кидай дальше! Бывает, что не успевает за 10 секунд забросить в нужное место, либо ряд повело. Тогда наползающие на приемный стол мешки горбатятся горой, падают на подтоварник. Выключает транспортер и быстро, быстро растаскивает завал. Будь это в дневную смену, через минуту - другую в будку заглянет «старшой» бригады или мастер смены, а сейчас ночь, мороз, и вкалывает, и вкалывает... Но за смену все же заглядывают: - Дотянешь?! Достоять надо. Достоять, чтобы лишний раз подтвердить себе и им - смогу! Конец года, план, премии… Полторы тысячи мешков - три партии - забиты под завязку в вагон и после последнего, «сопли», останавливает транспортер - все! Респиратор в сосульках отдирает вместе с кусками льда и клоком бороды. А теперь в душ - отогреть скрюченные ноги и руки. Смена закончилась. В столовую, и как говаривал его сослуживец Андрей Передерий с Рамадана, как следует кинуть на «клык». Завтрак, обед, ужин - по спец талонам. Набирает полный разнос. На раздаче сутуленькая Зина-повариха кладёт четыре бифштекса - бланшированная в сухарной муке котлета - удивляется: «Ого!» -И это все можно съесть? И еще сметаны!

119

После такой работы все поглощается желудком, как бездонной ямой. Утро. Пересмена и в столовой людно. За столиком две женщины с управления. «Так! Сначала стакан сметаны, котлеты, а потом все остальное»... Жует вторую. Жует, жует... глотать... не может - продукт застрял в глотке - ни туда, ни сюда. Красный в испарине. Выплюнуть - женщины за столом. Все же дождался... Полная, с глазами навыкате, заведующая долго оправдывается: болонь, не прокрутили. Несмотря на тяжелый, опасный труд, к нему относятся уважительно. На смену люди приезжают за час, полтора раньше. Переодеваются, забивают «козла» в раздевалке, пока «старшой» не обойдет все фазы процесса. Пересмена здесь же. Каждый знает, на какой фазе будет стоять и у сменяемых спрашивают производственную обстановку: загрузку рабочего места, перестановку вагонов и прочие нужные подробности. Спокойней работать в ночные смены. Меньше большого начальства и не так часто по участку шныряет Бельтиков – инженер по спец режиму - въедливый, но правильный человек. После итальянской забастовки, в начале года, в дневные смены ни нормировщики, ни представители ОТиЗа не появляются на участке: директор сдержал свое слово. Их кровно заработанные деньги многим «бельмандо» в глазу. Расценки, установленные с ввода участка в действие, несколько раз корректировались в сторону уменьшения и увеличения объема труда. Это сразу же било по карману, но это экономически и технически обосновывали: совершенствовались вспомогательные механизмы, но когда были урезаны расценки порядка на 70-90 рублей, то работники основного цикла недополучили. Вопрос к руководству гранулитов: на каком основании срезаны расценки. Технолог аргументирует - за счет малой механизации. Потеть - да, больше, а где же механизация? Те - вы смотрите на работу глазами рвачей. А для чего же на участок пришли люди, рискуя здоровьем и жизнью: заработать... Опыт пролетариата они тоже знают - итальянская забастовка, на рабочих местах. Строгое выполнение всех предписываемых инструкций, при выполнении сменной нормы. Норма-25 тонн продукции за смену. У электриков плановая поверка, у слесарей своя, и это после выполнения нормы сменой. В своей мягкой манере начальник участка заявил, что это саботаж. Смена, вторая... сутки. Забеспокоилось начальство цеха. Люди на участке, выполняют норму. Кончилось тем, что приехал директор, выслушал претензии работающих и к администрации: «Не сумели обосновать, не умеете разговаривать с людьми - платить до конца года по старым расценкам». И подпись на соответствующей бумажке поставил. Закрутилось-завертелось. Как прежде давали 50 тонн в смену, так и погнали дальше. Большая сила коллектива, объединённого общей целью! ЗДРАСТВУЙ, СТАРИК, ЭТО МЫ

120

Все оговорено: «свояк» отстоит за Жору должок на десятой отметке - принимать и подавать продукт в сепаратор на 30 декабря, в последнюю смену перед Новым годом, а там праздники. Инна с нетерпением ждет этого числа. На торжество проводов на пенсию Морозовой в краевом совете «Спартак» их пригласили встретить праздник в лесу, в избушке, на границе. Да, да! На границе края и соседней области. Инициатива исходит от коллеги Инны по спортивной работе Галины Денисовны, ее мужа Михаила Федоровича и их компании водников. Многие его знают, о других слышали по разговорам. Едут поездом: лыжи, рюкзаки, свертки. Оранжевого цвета пуховики, отороченные рыжим собачьим мехом, дышат слабо и топорщатся разными передними местами, все от них, рюкзаков. Перрон краевого вокзала. Середина дня. Низенькое солнце. Скачут нахохлившиеся воробьи, воровато наглому, отбивая добычу у красноногих сизарей. Людно. Народ все молодой и как они: с лыжами, рюкзаками, в штормовках, куртках, и все с нетерпением смотрят на табло - на какой путь подадут электропоезд нужного направления. - Объявят - сразу же в голову состава, - дает установку Михаил Федорович, он же Мишель, он же Капитан, мужчина с манерами и лицом Алена Делона. Он командует парадом, их группой, и видно, что их и они знают многих толкущихся. Окликает какой-то мужчина - Как всегда? А мы, где место найдется. Скорее всего, в бараке. В станционном домике Женя Терещенко с Пиночётом... У них народ уже там, заехал... За промерзшими окнами электрички по полям, о колкам, а затем вершинам леса катится красный шар солнца. Чем ниже, тем крупнее и багровее... - Если без дымки - к морозу. В дымке - к снегу, бурану, - поясняет Капитан. «Кровавый закат - красиво, но красота какая-то жутковатая, а впрочем...,» - подумал Жора. Катится, катится красный шар солнца. Чем ниже, тем все крупнее, пока совсем не закатился в лесных увалах Тогула. Народ в вагоне в большинстве все тот же - их, бродячий, туристский. На остановочных пунктах входят и выходят люди, спешащие успеть по назначению. Компания, гитара, голоса... «на дыбы встает родня - Тогуленок либо я». Иногда следует взрыв хохота от удачной шутки или какой-либо истории. Голос Капитана: «Приготовиться к десантированию, следующая остановка - наша. Откроют справа. Стоим 5 минут». Электропоезд, дав протяжный гудок, уползает за поворот к последнему остановочному пункту – Аламбаю, Краю Света, как шутит Боцман. Кто-то переходит линию к неясному силуэту длиной постройки с теплящимися огоньками света. Кто - то в кирпичный домик остановочного пункта, а им за него, на лыжи и вниз в долину речушки.

121

Их восемь человек: четыре мужчины и четыре женщины, сплошная семейственность. Пара работников от искусства, как и они с Инной, здесь впервые. Те по набитой тропе идут с трудом. Бьют ее, по известным только им приметам, Капитан и Боцман. Они оба тезки. Луна еще не вышла, да и выйдет ли, и сумрак зимнего леса режут лучи двух фонариков. Лес по увалам темный, хвойный: ели, пихты и неосторожно задетые, с их лап-рук пригоршнями сыплются комья снега. Под одной из таких в колдобине журчит родник, а выше по склону среди темени деревьев еще более темное пятно - изба. Следов ни до зимовья, ни возле - не видно. Капитан проходит первым, осматривает навес с остатками поленницы и внутрь. Сквозь оконце забрезжил свет зажженной лампы. - Входите. Все в порядке. Лампа слегка коптит, но разгорелась. По стенам пляшут тени вошедших людей. С одной на них смотрит Хемингуэй. Дядюшка Хэм. Ему не жарко: на журнальной вырезке он в толстенном свитере с глухим воротом. Здравствуй, старик, здравствуй! Это мы. Весь предновогодний день - сплошные хлопоты. До них в избе были гости, и сожженные дрова не восполнили. С Боцманом они валят сушены, исклеванные дятлами, по близлежащим прогалинам – «еланям». Когда-то там тайга, затем лесоповал, лагерь. Он находился здесь же, неподалеку ,и как уверяет Боцман, кой какие признаки его существования еще уцелели. При строительстве избы, когда шла заготовка бревен, они выходили на ту громадную проплешину в черновой тайге: обрывки колючей проволоки, железный хлам от сложенного трактора и другие признаки человеческой деятельности. Там давно это было... - На остановочном пункте, где вчера сошли, живет мужик-литовец. Раньше он работал на «железке» здесь же, не то рабочим, не то обходчиком. А еще раньше отбывал срок в 15 лет в том лагере. Как-то не успели на последнюю электричку в сторону города. Смотрим - ковыряется. Разговорились. Пригласил к себе. У нас долгие годы живет один. Его женщина - ушла на Край Света. Одиночество не тяготит. Тяготит прошлая ноющая обида на-своих, почему и не уехал. В лагере в основном из Прибалтики спецпереселенцы и пособники «лесным братьям». У него когда-то был хутор. Говорил, что помогал партизанам. Вот как-то у него стылой январской ночью грелись «лесовики», а на утро ушли. До ближайшего леса, как и до ближайшего хутора, километра три. А ночью «студебеккер», солдаты, собаки. Его, как единственного мужчину хутора, скрутили и в кузов, а хутор на глазах сожгли. «Мужчины не плачут - мужчины заливают». Не знаю: жив сейчас - нет. По осени видел. Вырубки покрываются молодняком, а редкие сушены, как мрачная память. Капитан и Интеллигент доставляют волоком

122

коротыши к избе. При команде «достаточно» - меняются - рубят чурки, а они пилят на козлах. Женщины колдуют над внутренним убранством, над праздничным столом и самими собой. По стенам, как внутри, так и снаружи, развешены шутливые поздравления и дружеские шаржи. Капитан, ко всем его прочим достоинствам, хорошо рисует. И вновь открываемые его таланты, многогранные и не предсказуемы. Вечером будет баня. Она здесь же, пристроенная к основной стене хижины-домика. Хозяином распределены роли кому: носить воду в баню, кому рубить и колоть дрова и кто топит. Баня... это действо. В тайге особенно. Первыми идут тезки - Михаилы. За стеной слышны шлепки веника - пихтовый лапник - кряхтение, шипение каменки и уханье голосов. - Поддай еще! Сняв первый пар, дымясь разогретыми телами, налегке, в одних трусах, ребята вваливаются в избу: «УХ! ЗДОРОВО!» Идут Сейба, подруга Боцмана и Галина Денисовна. Они тоже большие любительницы попариться в "первых рядах". Те же возгласы, шлепки, шипенье... Жора с Инной, а позже пара Интеллигентов. Завершающий заплыв вновь - Капитан с Боцманом. Все повторяется... Чистеньких и разгоряченных мужчин женщины загоняют на нары. Они в два яруса и достаточно хорошо отполированы спальниками, задницами. - По моим скромным подсчетам, - разливая по кружкам привезенное пиво из 10 литровой канистры, - после посещения «дядюшки Хэма» нашими знакомыми, знакомых знакомыми и теми, кто знает о расположении его, свадеб сыграно - восемь; детей родилось - двенадцать, а разводов - шестнадцать. Природа! - выпив, и, вновь наполняя кружки пивом, замечает Капитан, - местная достопримечательность. Женщины начинают колдовать над собой. Трещит натопленная печь. В ход идут их знания и умение обольстить глаз мужчины. Надеты праздничные туалеты, специально припасенные и привезенные для этого случая. Преобразившись и увешав себя мишурой, принимаются за мужчин - заставляют надеть свежие рубашки. Рекомендовано было захватить белые, а потом… к столу. Он большой, съемный. Рассказывает, что при заполнении избушки критической людской массой, его отстегивают от стены - ставят дополнительные нары. Сейчас его используют по прямому назначению. На столе изобилие дачных участков, базара, магазина, а главное, приложенное женское искусство любящих женщин. За минувшие сутки притерлись, и безобразный мужской юмор не так режет их уши. Они все слыхивали и не то, но врожденное чувство кокетства заставляет их быть на высоте положения. Проводы уходящего Года. У присутствующих год, чем либо, но запомнился событиями; сплавом по рекам Тувы у водников;

123

концертными программами у Интеллигентов; соревнованиями спортивных представителей «Динамо» и «Спартака»; года событий жизни Жоры. Под хорошую закуску, при такой обстановке, в кругу единомышленников душе хочется распрямиться. Душа просит песню, но прежде тосты, тосты: за них, за нас, чтобы все было хорошо, чтобы все были здоровы, счастливы... Посерьезневший Боцман снимает гитару с верхних нар. Она маленькая, шестиструнная, участница всех их походов. - Если я заболею, к врачам обращаться не стану. Обращусь я друзьям, не сочтите, что это в бреду… - Боцман! У нас праздник, а не дневка, - озорно перебивает его Галина Денисовна. Кокетливо опущенные ресницы и, взмахнув руками, выходит на круг: место между порогом, печью и столом. - Конфетки-бараночники, словно лебеди саночки, Ой, вы кони залетные,- слышен крик ямщика. Её не остановить. Она в центре внимания. К ней Сейба и его с Интеллигентом осмелевшие женщины. Вот они, грации! Фигур, нарядов, женского задора! «Еще не то можем! Вы только смотрите на Нас! Вы только любите Нас!» - Михаил Владимирович! Возьмите ре-мажор. «Очи черные». Попытаюсь воспроизвести,- то вконец осмелевшая Интеллигентка. У Боцмана загорается лицо от подобного обращения ли, или от другой какой причины. У неё приятный голос исполнителя, и они вдвоем начинает, а остальные подхватывают с рвением, душой. Кошачьи глаза ходиков косят на стрелки - те самые пять минут, которые отделяют их от Настоящего и Будущего. Тост за уходящий Год Жёлтой овцы. Слово капитану. - Счастье не в деньгах и даже не в их количестве! Счастье, это когда ты занят любимым делом, когда с тобой рядом любимая женщина, когда с тобой друзья, на которых можно положиться в трудный момент жизни! За уходящий Год, ребята! Дядюшка Хэм лукаво прячет улыбку глаз, глядя на них со стены хижины... Кто - как, накинув куртки, пуховики, выскакивают на Природу. Со стороны остановочного пункта слышны хлопки, всполохи. То пускают ракеты. Из трубы избы летят искры в Новогоднюю ночь, к звездам. Луны не видно из-за деревьев, но контуры елей и пихт серебрят верха. Зажжен костер - дрова, керосин, давно наготове. Делают ответный салют: пробка шампанского летит в вверх, и струя растекается по сведенным кружкам. Ему отведена роль Деда Мороза – Сейба - Снегурка. У нее блестящие глаза, как на ходиках. Трещат поленья в костре. - Что ты, дедушка Мороз, борода лопатой, Про подарки не забыл, хрен ты волосатый! .. Вместо мешка - рюкзак. Кругом мать-природа. Они ее дети... Подобрав платья, женщины прыгают через костер, очищая себя от всего уходящего, что было в Минувшем... - Это здорово… Здесь ты - я... Я давно хотела тебе сказать...

124

Со стороны Тогуленка слышен голос проходящего состава. Гудок, другой... ЭПИЛОГ А в это время, где-то в чужой стране российские мальчишки, прижавшись теснее друг к другу, чтобы не так жег пронизывающий ветер перевала Саланг, трясутся на БТРах, сжимая "Калашникова". Темная ночь, темная страна...

***

125

ИРИНА НАЯДА

Родилась я 27.08.1965г в г.Томске, с трех лет живу в Бийске, закончила шк № 29, Детскую Художественную школу с красным дипломом, училась в Ленинградском Политехническом институте, но не закончила. Вернулась в Бийск, работала художником-дизайнером по керамике около трех лет, и художником-дизайнером-модельером три года. Далее, чтобы обеспечить детей, занялась торговлей. Люблю наш родной край и город. Горы в моей жизни занимают особое место, меня всегда тянет к ним и завораживает их красота. С удовольствием вожу машину, катаюсь на коньках, лыжах( горных - только как чайник). Увлекаюсь фото, начала писать музыку, в основном песни, но есть и небольшие пьесы. Пробуюсь в прозе. В июне 2012 "Бийский Рабочий" опубликовал под моим настоящим именем четыре стиха: "Лунная соната","Я отпущу тебя...", "Катунь" и "Сыну". В Белокурихе газета "Планета News" от 26 июля 2012г опубликовала стихотворение "Белокурихе". В декабре вышел сборник клуба "Ратай", куда вошли мои стихи под именем Ирина Наяда.

Было Серд це с п ало к а к б уд т о . . . Было - р у к и т в о ей При к о с н о ве н ие ч уда Све та в с е г о мил ей . Было - в о к не т ум а нно Сосе н вершины с п я т . . . Там я у к рыла с ь с т р а нн о В т в о й нед о с т уп ный в з г л яд . Яв ь с но в иде н ий п ол на . Было - в д уше мое й Пере с е че ни е т ом ны х , Зыб ки х , с ча с тли вы х дне й . Я п о те р яла с ь б уд то . Было - с у т р а т ем но . Я дожидал а с ь ч уд а - Ноч ь мне милей в с е г о .

126

Было - в д уше т ума н но , И оп ус те вший в з г л яд . Серд це ра зб уже но с т р а н но , Ру к и не в ер н у т ь н а зад . с к во зь явь В ма к ушк е с о с но вой ра с к и н у с ь т ума ном , По с к л о н у нап ро ти в нащупаю в з г л я дом Тв ое п о к рыва ло Скв о з ь дал ь В о к о нце п од к рышей в ц ве т к р о ны з е ле ной . Поч у в с т в уй ,п о с л ушай - з в о н хв о и с о с н о во й Над у т р е н ней дрем ой Скв о з ь с о н . Тр евожи т ь не б уд у , ч у т ь з а п а хом с но в а Ладо ни к о с н у с ь и - в б лаже нной и с томе - Улыб ки з на к омо й Скв о з ь вдо х . И в к л е то ч к е к а ждо й о с та н у с ь любов ью И з в у к ами во зд у х , и с в е т ом нап ол ню - Услышишь : "С т о бою . . . " Скв о з ь я в ь . Неприкаса ние

Па хн у т р у к и т в о и нежно с т ью . Неи з быв ною , с в е тл ой , т е плою . Это , вид имо , вер х г р ешно с ти В ни х и с к а т ь для с е бя о т т е п ел ь : Слов н о дом и любо в ь ма т ери - Тв ои п ал ьцы , ладо н и мя г к и е , Ка к п о з в ол ила я - б ра т ь ме ня Непр и к а с а н ием з а п а ха . Это бр ед - а рома т п ред ч ув с т в и я , Одино к о й д уши п ри бежище - Ру к т в о и х немое п ри с у т с т в и е , Ч т об в ра з л у к е н е быт ь с ле п н ущей . * * * А в с е х " п рощай " з ем ны х н е хв а ти т .

127

Мне н е уй т и . . . Сле те вший ли с т ладон ью г л ад и т Печа ль з емли . К идае т в но ч ь на черн ом н ебе Зве з д у л у на . Соба к о й вд р у г с о р ве т с я в не был ь+ + + Вн у т р и с т р у на , И в с е же . . . к а к г и т а р а г р е е т Ноч ь бе з к о с т р а . Слов а . . . с ло ва . . . с ло ва немеют , Едва дыша . . . Внов ь б елый шар п о с не г у к а ти т Вдал и . . . вд али . . . И в с е х " п ро с ти " з ем ных н е хв а т и т . . . Спас и .Хр а ни . . . Дни -лис тья

Ра зри с о вал а я в о с е нь к и с т ью , Нао бещал а . . . д ни -л и с т ь я . Ра звор ошила п ожаром с о нным Надежд напра с ны х д урма н бе з дом ный . Наво рожила т е б е до рож к у , Да жал ь , у ли с т ье в быль - в нож к и . Не уд ержали с ь , п ол е т ом т о н к о Кр ужи ли в л ужи , с т у чал и в о к н а . Я в з е р к ала х и с ама др ожала , Ка к п о ня ла ч то . . . с на - мало . Ты п о опа вшим к о ле ни б выже г В ч и с ле п роп а вши х . . .Да с ли с т ье в вышел . н а т о н к ом в зле те О , к а к им не хо тело с ь ум ира т ь . В ла з ур н ом мнило с ь - ве тр е н ую г л ад ь Ладо н ью , уп о р хн у в ,л а с к а т ь , ла с к а т ь , ла с к а т ь . И к т о - т о напо с ледо к п о надежде - Им выдал а к в а рел ь ные од ежды . Пус т ил в п о ле т не и с п ра вимо нежный И , с в е том с об ла з ня я , бре зжи л ,

128

бре зжил . И ве рило с ь - р е з н ой и хр уп к ий к р а й На в з ле те т о н к ом п о пад ае т в ра й . Зем ная ве то ч к а ,п роща й , п р ощай , п р ощай . . . Рябиново е Пришла в т е п ло п од шепо т з в е зд но -ли с т ный , Ко г д а з в е з да у с т а в в н е бе с ной выс и , Спешил а в н и з п о а в г у с т о в с к о й с и ни В з ем н ую г о р с т ь уп а с т ь ря би ны - Я в ид но т ем же з а болел а ц ве том И п о с е лила с ь рыжим б аб ьим ле том В ла до ни дли н но й Лис та ряб и ны . * * * Люблю я о с е н ь - о т т о г о , ч т о в жел том . Ч т о даже з в е зды в ли с то п а де см ол кл и - По в о з д у х у с н ебе с п од п о зд н ий а в г у с т - В з в е нящем с л ед - з ама н чи ва я р адо с т ь В ла до нь ли с та - з емное п ри тяже н ье Ос ко ло к т ем ный дел ае т с в е че ньем . * * * Г о р ч и т в д уше г о р чи чный л и с т ря би ны - Уже н е в ле те о н - в п р едве р ь и з им нем . Еще не к р а с е н о н п о с ле д ней с т р а с т ью . И с ол нца л у ч н ад ним уже н е в ла с те н . И - в бе з наде г е ч т о - т о е с т ь о т с ча с т ь я . . . * * * Под з в о н к и й г о в о р в д ни л и с т о п а да Та нц ую в ол ь н о , т а н ц ую пла вн о . Ле гла надежда в ли с та х , о тр ада - В с ло ва х бе с п е ч но с т ь и но г о лада :

129

Та к бе зр а с с уд н о жи з нь ра здар ила - Ко г о любила , ч то было мило . Но и т е п е р ь не к л я н у с уд ьб и н у , Под с не г ом с тылым - я г о р с т ь р яб и ны . Под белым - к р а с ным е с т ь к а п ли ле та , Я т ем с о г р е та , ч то в н и х оде т а . * * * И виж у я з им ой в с не г а х н е т о ро пл ивы х Шершаво й т е пл о т о й п од с ол не ч ным о тл ивом В с о с не с к о р ой и з о божже нной к р а с но й г л и ны - Все т о т же рыжий д ли н ный ли с т р яби ны . * * * Ко г д а и с че з н у т име на уп а вши х з в е зд , И т е р ра к о то й с но в а п о к р а с нее т г р о зд ь - Ко ро т к о й нежно с т ью ч ер к н у в п о неб у , Моя с уд ьба - з в е зды п о доб но с ле д у - Ос та в и т в с ем , к о г о любила То т т е плый с в е т л и с та и . . . г о р с т ь з аме р зшую р яби ны . На мос ту Ты с т о ишь на мос т у , с т ол ь к о д не й я п ро с ила . Све т лампа дный с к р еб е т ле г к о с тыла я и ва . Ты с к л о нил с я к вод е , межд у к аме н ны х с т р о че к Мой чи та ешь во т ьме з амер зающий п о чер к . Ты с т о ишь и мол чишь .То л и с ны , т о ли т а йны Ра зби вае т ре к а о мо г у ч ие к ам ни . Ты п о н и к и г р у с т ишь , в г у л к ом з в у к е т е че нь я Обнаже нный мо т ив ,бер е г о в ра с с е че нь е . То н к и й ле д на к р а я х и п ро зр а ч ные бры з г и , И на к ам ня х вода с тыне т белою ри зо й .

130

Не молч и , п ро к р и ч и ! . . Пере вер н у ты ли к и . Я любов ью с о ч т у и с п о вед ные к р и к и . Дороженька Бело й бело й с к а т е р т ью Ров ною и чи с тою Я к т е бе дор ожен ь к у В п ол е с нежном выс телю . Заме ло ме те лями , Вью гами да выд уло . Зв у к ами к а п е л ь ными Был ты мною выд уман . Вос к р е с е нье ве рб ное , Ве то ч к а п ушис т а я . Прошеп тала п ер ва я Слов о з о л о т и с то е . Верб о ч к а ап рел ь ная Бь е т в ладо н ь не и с то в о - Зв у к ами к а п е л ь ными Серд ца с т у к немыслимый . Слышно в вещем г омо не - Поняла н е с р а з у я - Серд це с с е рд цем в с г о в о ре , Непо сл ушно ра з ум у . Бело й бело й с к а т е р т ью Ров ною и чи с тою Я к т е бе дор ожен ь к у В п ол е с в е т лом выс телю . с и ндром Снова с е рд це бь е т с я з в у к ом но чи Радо с т но , т р е вожно , г о р я чо . Слов н о ра з о р ва т ь с я с ча с т ьем хо че т . Гл у п ое , с к ажи - с т у чишь о чем? ! Ты - в с е г д а п о рою л и с то п а д ной Зами рало и ле тел о в выс ь В т и хом з в о не во зд у ха , г д е в з г л яд ом Тр о г а т ь можно п р ожи т ую жи з нь .

131

Ден ь с е й ча с ,о бы ч ный де нь , в е с е н ний . Мо к н у т но г и , в л ужа х н епр иют . В о с е н и - ты мой с и ндр ом п о хм ел ьный От на б у хши х п о че к п о с л е в ью г . Ч т о ты п ред в к ушаешь , ч то п рор о ч ишь Радо с т но , т р е вожно , г о р я чо ? . . .Сча с т ь я хо чешь , з в е зд н ой т е п лой но ч и , Мило го любимо е пл е чо? * * * Ты , з на ешь , жи в у ощущением ч уда - Ч т о г д е - т о г р у с т ишь и з о в ешь ни о т к уда . Ч т о хо чешь , к а к я , и т е п ла , и п рию та . И ждешь ,н епреме нн о , в люб ую мин у т у . И т а к же с т р ашишьс я б е зв е с т ны х мол ча ни й , И т а к же , к а к я , и с п ол не н ья жела ний . И т а к же в и х н ужно с т ь надежд у т е р я ешь , И ве ришь , и ве чер о с ча с т ье т ума нишь . И в п о зд нем о к не обо мне в с п оми ная , Ты с лышишь , к а к с и л ь н о я т оже с к у ч аю . Во т т а к и жи в у ощущением ч уда . . . б ли з к о Я ув иж у т е бя т а к бл и з к о - Кожа хо ч е т с ды ха н ьем с ли т ь с я - В з г л яд з е ле ный , во к р у г мо рщин к и И ре с н ицы , и г у б г о р чи н к а . Очер та нь я л ица п р ямые , Слад к и й з а п а х вол о с . . .Седые . . . Серд це г у л к о з а б ье т с я - Бли з к о Г о ло с д рожью з а с ты не т н и з к о й . И ла до нью - ве ри т ь - не - вер и т ь - За с п и ною с к ол ь з н у п о две ри . При к о с н ешьс я , и ве чн о с т ь дл и т с я Ти хи й сме х т в о й . И ты - т а к бли з к о . памя ти о тц а Я т е бя ра з оде н у в б ело е пл а т ьи це , Ножки в ла к о вом мило с т у ча т к а б л у к ом . И на п ле ч и к и з о ло т о ло к о ном ла с ти т с я Под широ к о й и г л ад к о й п о вя з ью с ба н том .

132

Я в о з ьм у т в ою р у к у , де во ч к а - ум ниц а , Усме хн у с ь п ере к о ром зл обл иво й с уд ьб е , Ото в с е х у в ед у , и г д е с ол нышко жм ури т с я Ве теро к нежно п е с н и п р оше п че т т е бе . Я т е бя п р ила с к аю , п ал ьч и к и т о н к ие Расце л ую нежней п ри к а с а ний ц ве т к а . Я у не с бы т е бя , с п р я т ал бе режно в об ла к е Хр у п к о с т ь к рылыше к млеч но й д уши -мо тыль к а . Но п о к а у держ у в ла до ня х г о л о в ушк у , На к о ле ня х о тца наб ира й с я т е п ла , Я з ем н ую з а брал бы ( в сю лю т ую ) долюшк у - Если б с ча с т ье в п о к о е ты обре ла . * * *

133

Валентина Ерофеева – Тверская Валентина Юрьевна Ерофеева-Тверская родилась и живёт в Омске. Её маму, 4-х летней девочкой, удочерили в 1943 году супруги Валентина и Арсений Косаченко, затем воспитали и её - Валентину. В 15 лет осталась в сиротстве, жила самостоятельно в частном доме в г. Омске на ул 11 Северная. Вышла замуж, родила сына. Окончила Московский Коммерческий институт, юридический факультет МЭСИ. Секретарь правлений Союза писателей России и «Ассоциации писателей Урала», Председатель правления Омской организации СПР, член-корреспондент «Академии поэзии». Лауреат премий им. Л.Н. Мартынова, Д.Н. Мамина-Сибиряка, П.П. Ершова, В.А. Макарова. Автор шести поэтических книг: изданных в Москве, Омске, Екатеринбурге. Стихи публиковались в литературных журналах России, Германии, Болгарии, в антологиях, хрестоматиях русского языка и литературы, поэтических альманахах, коллективных сборниках Омска и страны. Соавтор нескольких музыкальных дисков «Созвучье нот и слов». Рецензия на творчество Ольги Заевой (Алтайский край). Мне, как человеку, рождённому в Сибири, знающему не понаслышке её суровость и щедрость, независимость и дружелюбие, надёжность и порядочность, выпала честь стать соучастником события – приёма в Союз писателей России, моей землячки, сибирской поэтессы – Ольги Заевой, которая живёт и трудится в прекрасном уголке нашей Родины – Алтайском крае. Всё есть в творчестве автора: напевность осенних ветров, скользящая грация вьюг, тепло и ласка летнего солнышка. У автора есть неподкупная широта души, с которой щедро делится в своих ненатужных, искренних, пронизанных болью и светом, – поэтических строках. От того, что поэт пропускает через мембрану своей души каждый отголосок, напев, заревые всполохи и нелёгкие, иногда даже непоправимо щедрые на беды суровые будни. Силён и независим поэтический голос Ольги. Наперекор судьбоносным, горьким и испытывающим на прочность событиям лирическая героиня не сломилась, не отдала на откуп нечисти и неприятностям силу свою человеческую, свою надежду и веру. Сколько боли и отчаянья, переживаний и страданий присутствует в строках. Но ветер свободы духа, вера и желание жить свободно и счастливо, говорят нам не просто о человеке, а о сильном духом человеке. Простота и сдержанность, а вместе с этими понятиями – мастеровитость присущи поэтическому миру Ольги Заевой. Совсем не обязательно быть человеком сентиментальным, но, читая некоторые строки, которые явно написаны душой поэта, ловишь себя на сопереживании лирическому герою, который

134

ярок и убедителен в словах, вынесенных на белый лист. Возникает непреодолимое желание быть в эти трагические минуты рядом и разделить безысходную, не окупаемую ничем боль матери: Колыбельная сыну Спи, мой маленький сыночек, Баю-бай. Мой цветочек, мой звоночек, Засыпай. Я люблю тебя, как прежде, Мальчик мой. В этом мире, злом, мятежном, Я с тобой. Не дрожат твои ресницы, Бледен лоб. И душе твоей, как птице, Тесен гроб. Пусть ничем тебе не в силах Я помочь, Я с тобой, мой мальчик милый В эту ночь. Что ж не скажешь ни словечка Мне в ответ? Что ж молчит твоё сердечко, Мой ты свет?!.. Видишь, я с тобою рядом, Мой родной. Отогреть пытаюсь взглядом И рукой. Метание и смущение, надежда и отчаяние, хлипкое бездорожье и духовные озарения – всё это присутствует в интонациях. Умело автор зачастую, как мне кажется, из безвыходной ситуации находит путь, выводящий на торную тропинку. Всё это только подчёркивает оптимизм и душевный положительный настрой человека, пережившего всякие жизненные ситуации.

135

Полнолуние. Нечисть ополоумела. Словно в судный день – Вой, стук, скрип. Ветер охрип, Возвещая погибель Души… В сердце факелом Живая боль горит всё сильнее. В страшной пляске теней неистовых Поводырь единственный – Моя любовь. Или: Солончаки – Слюда хрупкая. Такыры – Ожогов струпья. И трещины, трещины… Миражи вещие Сулят проливные слёзы. Но их уже выпил зной. Это всё происходит со мной – Всё поздно!.. Лишь в душе выжженной Что-то движется – Живое, блестящее… …Это нежности ящерка выжила. Не ощущение жизни, а именно полнота, её разнообразие и красота вне зависимости от времени года, присущи Ольге. Как ясно показываются читателю образы, которыми она живописует, хочется запрокинуть голову и взглянуть вместе с автором в морозное февральское небо, а затем, чуть погодя услышать треск поленьев и побыв у огня, понять, что жизнь течёт по жилам, в крови, той самой непреодолимой и всепрощающей спасающей и радующей силой любви: Луна в морозных кольцах, Февраль бесснежный лют. И звёзды-колокольцы

136

Застыли, не поют. Дымы уткнулись в небо, Немыслимо тверды. А в доме пахнет хлебом, А в доме нет беды. Тут в щедрости извечной Любовь моя жива. Потрескивают в печке Смолёвые дрова. Разве не виден диалог, который выстраивает автор?! Убедительна и правдива речь поэта. Мне не хочется вступать с ним в дискуссию, а напротив доверительно слушать и воспринимать внутренний мир, которым она щедро делится. Как любому человеку, поэту Ольге Заевой, присуща тема любви. Разочарования по ушедшему чувству видятся не фатальными исходами, ни истерическими проявлениями, хотя до предела обнажены, но, как и во всей её поэзии, шагами выверено–обнадеживающими. Ушедшая любовь воспринимается героиней, как драгоценный дар, который нужно умело хранить в глубине души. Автор ищет выход из ситуаций и находит, в которых, казалось бы, там, где можно предаться унынию, разочарованию. Любовь у лирической героини, чувство сильное и гордое, именно этим чувством спасается любой из нас, если воистину слышит музыку сердца от мажорных и до минорных нот, хотя всякий из людей чувствует это по-разному. Вот, как об этом говорит поэт Заева: Любились – зоревали. Прощались – горевали. Ударили морозы, Мы перешли черту, И отливались слёзы В дробины на лету. Заношена, заброшена Одежда светлых дней И саваном наброшена На черноту полей. Теперь ходить – утаптывать,

137

Да вновь тропу протаптывать… Или: О камень звякнула коса – И обломилась. Упала чёрная роса, А я умылась. Прозрела. Глупо я жила, Когда любила. Теряла, что не обрела – И больно было. Чужая радость за алтарь Скатилась резво. Чуть-чуть не угадал косарь – Крыло подрезал. Большой потенциал заложен и чувствуется в поэзии сибирячки, женщины одаренной и светлой помыслами своими. Неотделима её судьба от судьбы страны, земляков, отчего края и душевных страданий. Все переживания за прошлое и настоящее, где предначертано судьбой не простая женская доля, всё выливается в мотив стиха, размышления, надежду и веру: В бою без права отступать Жестокость не порок. И дорога любая пядь, Как собственный порог. Когда вскипает на клинке С шипеньем кровь и грязь, В земной отчаянной тоске Равны и смерд, и князь. Паденье, смертный хрип коня И дрожь земли родной… Молюсь, чтобы убил меня Не в спину и не свой. С глубоким чувством симпатии к поэтическим произведениям, убедительно предлагаю принять Ольгу Заеву в Союз писателей России, как автора дышащего и пишущего полной грудью. Я надеюсь, что ещё не раз замечательные строки сибирской

138

поэтессы растрогают, заставят задуматься, поразмышлять, посопереживать, а значит, обогреть, причём – не одну душу.

член Союза писателей России, член приёмной коллегии СПР,

Валентина Ерофеева - Тверская

***

139

Юрий Пастухов Родился 3 июля 1949 года в Горно-Алтайске. Закончил историко-филологический факультет пединститута, работает преподавателем. Публикации – в газетах «Бийский рабочий», «Моя земля», сборнике «Я расскажу вам о Бийске». Автор трёх книг прозы. Награждён Почетной грамотой АКИПКРО, дипломант краевого фестиваля художественного творчества.

Путешествие на воздушных шарах. Это было под Новый год. В одном сибирском селе Петровка жил с семьей Иван Ветров. Был он небольшого роста, с шевелюрой на голове, курносый. Красотой особой не отличался, но своей женой Верой Васильевной был обласкан и любим. Детей у них трое, старшего сына звали Колей, среднего Вася и младшую дочку Танечка. Как-то поехал в город Иван за покупками. Купил себе сапоги, жене кофту, а детям большие шары. Когда приехал домой, обрадовались все подаркам, особенно дети. Надул Иван три разноцветных шара насосом. Стали дети играть. Прыгают, скачут на шарах, катают их, стало им весело и радостно. А тут Новый год наступил. Гости пришли. Они закусили, выпили, и решил их Иван удивить. Вышли все на улицу. Погода стояла хорошая, только ветерок небольшой дул. Обвязался он вокруг большими шарами, да ещё скотчем их закрепил для крепости. Прыгает, скачет, делает большие шаги. В воздухе больше находится на удивление гостям. Гости смеются, хохочут над ним. Говорят: «Надо же придумал, что наш Иван». Вдруг подул сильный ветер, и Ивана с шарами понесло всё выше и выше. Забеспокоились гости, да и Иван уже не рад, даже испуг у него произошёл. А ветер его все дальше и дальше за село понёс. Хорошо ветер стих, и он благополучно приземлился и оказался у соседнего села, а это было около семи километров. Кое-как освободился Иван от шаров и до села дошёл. Зашёл к знакомому мужику Степану в дом и позвонил жене, и передал, чтобы не беспокоились: «Долетел благополучно до села «Первомайского, пришлите за мной машину». Пока машину ждал, рассказал Степану о своем путешествии на шарах. Степан долго хохотал. Вскоре машина пришла за ним. Прощаясь, Степан сказал: «Ну, ты и даёшь Иван! Могло и повернуться иначе, и что, тогда бы стало с тобой»? Только теперь Иван оценил свой поступок, когда домой приехал, все выбежали его встречать, как героя. А сколько таких, как Иван, пробовали на заре воздухоплавания летать в

140

различных летательных аппаратах, и их ожидала различная судьба. 2013

Рассказы о животных

Встреча с рысью На майские праздники мы с другом Николаем Яговцевым поехали на мотоцикле на курортные места отдохнуть, набраться сил, подышать свежим воздухом. Вдоль реки Иртыша от Омска на Север, уже за сорок километров располагались живописные места, куда мы и поехали. Взяли с собой шубу, рюкзак с пищей. Дорога туда асфальтированная, так что мы быстро добрались до места и углубились в лес. Там ещё кое-где оставались снеговые линзы (снеговые холмики).Пахло весной, и было уже тепло. Мы выбрали место на лесной полянке и расстелили шубу, чтобы покушать. Достали съестные запасы с рюкзака. Это был хлеб, сыр, две бутылки газированной воды и яблочное варенье и сытно поели. После еды надо было нам отдохнуть, но Коля предложил: «Видишь дерево, давай до него добежим и обратно». Я подумал: « До дерева где-то пятьсот метров.Жизнь прекрасна, воздух чистый, дурманивший лесными запахами, пробудивший чувства лёгкости и душевного спокойствия. Что не пробежаться»? И я согласился. Мы разделись до трусов, немного побегали по лесу для разминки. Первым побежал я, добежав до дерева, почувствовал какой-то страх и обратно бегом к своему мотоциклу и быстро стал одеваться и всё собирать в рюкзак. Николай побежал за мной и когда обежал дерево, то обратно уже бежал сам не свой. Добежав до мотоцикла, оделся с такой быстротой, что я понял: «Что-то случилось»? Коля не мог от страха ничего сказать, у него тряслись губы. Мы сели на мотоцикл и прибавив газу, скрылись с того места. Опомнившись, через какое-то время мы остановились далеко от леса, чтобы передохнуть и прийти в себя. Пережив страх, успокоившись, Коля лишь тогда смог рассказать мне, что видел в лесу:« Когда я обежал дерево, в кустах лежала рысь с маленькими рысятами, после этого, не помню, как добежал до мотоцикла». Да и я почувствовал тогда,

141

что-то неприятное, хотя и не видел этого зрелища. Под впечатлением этого случая мы доехали до дома. Мы ещё долго рассуждали: « Почему на нас не напала рысь, ведь ей стоило в два прыжка, догнать нас и растерзать»? Ответов у нас много возникло, но они все были не обоснованные, хотя один был правдоподобен. "Рысь была сыта и не чувствовала в нас опасности". Встреча с вожаком волчьей стаи. На Севере зимой в основном погода стоит тихая, но неожиданно может пойти пурга с ветром, вьюга, метель. Человек, попавший в такое состояние, не мог дальше идти. Даже находясь рядом с домом, люди могли заблудиться и замёрзнуть. Также погода могла быстро измениться, словно и не было этого ненастья. Вот что произошло с врачом Верой Ивановной, которая решила сходить в посёлок на метеостанцию, чтобы навестить больного ребёнка своей подруги Татьяны Михайловны. Когда до этого посёлка оставалось ей дойти триста метров, неожиданно для неё разбушевалась вьюга. Вера Ивановна шла через кустарник, как вдруг возле себя неожиданно пронеслась стая собак и когда она пригляделась,то это были волки. Она с ужасом села на снег и заплакала, и когда подняла глаза, то увидела возле себя огромного волка, вожака стаи. Плача, Вера Ивановна говорила и умоляла волка, что ей хочется ещё пожить, что она пошла к больному ребёнку, и несёт ему лекарство. Тут возник удивительный случай. Волк подошёл к ней так близко, что она наклонилась лицом в снег и стала прощаться с жизнью. Вдруг Вера Ивановна почувствовала вонючую неприятно горячую струю мочи, которая растекалась по её лицу, одежде. Затем она услышала волчий вой и волчья стая скрылась вместе с вожаком. Она слышала где-то по волчьим законам, если волк сделал метку, то другие волки не должны трогать жертву. Вьюга как неожиданно налетела, так и прекратилась. До посёлка оставалось немного метров. Она быстро дошла, её радостно встретила подруга. Давая лекарство ребёнку, Вера Ивановна рассказала, что пережила при встрече с вожаком волчьей стаи и какое у неё было ужасное состояние? Чтобы себя успокоить, она выпила чай с сахаром и с кагором. После этого только стало ей легче. На следующий день домой её проводили мужики с ружьями. А после встречи с волками, при вызове врача в посёлок она больше одна не ходила.

142

Джуля

Около города Омска есть село Азоло, там стояла воинская часть, где находилось отделение собачьего питомника для охраны. Как-то вечером я находился неподалёку от питомника и увидел двух солдат с автоматами, которые вывели овчарку и направились в сторону карьера. Поравнявшись со мной, я спросил: «Ребята, как можно купить такую собаку?» «А Вам зачем?» - Послышался ответ одного солдата. Я ответил: «Я любитель собак и хотел бы иметь такую овчарку, как у Вас». «Мы повели списанную овчарку на расстрел, у неё порвано левое ухо при драке, поэтому она у нас не кондиционная».- Сказал солдат, который был постарше. Заинтересовавшись собакой, я спросил у них: «Я бы мог купить эту собаку». Сразу же услышал ответ: « Она может загрызть Вас, потому что эта овчарка специально обучена на людей, и мы не можем её кому-нибудь отдать. Собака же вела себя спокойно и слушала наш разговор. Это была огромная овчарка Восточноевропейской породы, весом в 60кг, она немного исхудала, но в её больших тёмных глазах, чувствовалась сердечная теплота, и говорили о том, что эта собака умная и добрая. Тогда я сказал: «Я за эту овчарку много бы заплатил и никто ничего про неё не узнал бы». Они стали совещаться и вскоре я услышал от одного солдата ответ: «Две бутылки водки и палочку колбасы». Я сразу же согласился и сказал: «Если собака будет у меня дома», и мы пошли к моему дому. По дороге мы зашли в магазин, где я купил две бутылки водки и колбасы, затем мы дошли до дома. Когда вошли в ворота, солдат, который был старше другого, снял с себя фуражку и одел её на меня и тихонько на ушко сказал: «Собаку зовут Джуля, ей два года и имя никому не говорите. Она знает все команды и на её счету много задержаний. Я спросил, чем её кормили». Он ответил: «Ей положено 150г. варёного мяса, сырое мясо давать только раз в неделю. Можно в рацион давать молоко и гречневую кашу. Кормить лучше два раза в день утром и вечером. Когда Вы кушаете, то она не должна этого видеть. «А почему?»- Спросил я. «Если увидит, то она станет попрошайкой и её ещё могут отравить, поэтому кормить должны только Вы. Теперь я Вам её передам. Я скомандую, что пост сдан, а Вы громко скажете, пост принят и отдадите честь». После этой процедуры, я взял овчарку за поводок и закрепил его за ручку внутри двери и рассчитался с солдатами. Они пошли в сторону оврага, вскоре я услышал выстрел из автомата, якобы собаку они застрелили и удалились в часть. Мне не пришлось больше с ними встретиться. Мои чувства были переполнены. В

143

моей комнате сидела огромная обученная овчарка и как она поведет со мной, я не представлял. Я вышел в ограду, сел на лавочку и стал думать, как поступить с собакой и решил идти в столовую за пищей. Там купил две вареных кур по одному рублю. Тогда я смог бы на свою зарплату приобрести 160 кур. Купив две курицы, я пришёл домой и стал, их есть при собаке. Овчарку решил содержать по своему, как на гражданке. Уж больно была худа. Когда я съел курицу, то вторую положил ей и снял намордник. Джуля быстренько съела курицу и внимательно посмотрела на меня. Каждый день я давал ей по две курицы и поил её молоком с хлебом. Утром и вечером выводил гулять на улицу. Лишь через две недели стал её лучшим другом. Я ухаживал за ней как за своим ребёнком и она поправилась. Чистил её, мыл, протирал ей лапы после прогулки. Особенно она любила купаться. Джуля превратилась в красивую породистую овчарку. Вскоре я женился и у нас родился сын, которого назвали Мишей. К ним Джуля отнеслась также, как и ко мне, понимания, что это мои близкие люди. От маленького Мишутки она вообще не отходила, охраняла его кроватку. У неё проснулся материнский инстинкт. Если он заплачет, то она бежала к нам скуля, говорила про это, и если мы не шли, то брала своими зубами нас за одежду и тащила к ребёнку. А когда он подрос, то с ним играла в мячик, таскала ему игрушки, горшок, косточки, то есть становилась его нянькой. Утром мы уходили на работу, а когда приходили, иногда видели, что они спали вместе. Так сынишка вырос, стал в школу ходить, а Джуля провожала и встречала его, и сколько было у них радостей при встрече. Они вместе играли, прятались, искали друг друга. Джуля же ползком уползала в укромные места, что Миша долго не мог её найти, зато сына она быстро находила и начинала лаять, на собачьем языке это означало «Выходи, я нашла тебя». Ещё она любила на мотоцикле кататься, если мы собирались на речку или в лес, то она занимала место в коляске и когда приезжали на место, сколько было радостей у ней. В реке она купалась, доставала предметы, которые мы кидали. В лесу она обязательно что-то находила, то белок спугнёт, то зайца, а однажды убила гадюку, а было дело так. Они с сыном шли по лесу, вдруг она напряглась, Миша как раз хотел туда идти, посмотреть грибы, Джуля выскочила вперёд и убила змею. Этим она спасла нашего сына. Помимо своих обязанностей, она охраняла ещё наш дом. Однажды с Жулей произошёл случай. На улице ночью была яркая полная Луна. Джуля была на улице и смотрела на Луну. Вдруг она стала выть по волчьи. Я услышал, встал, оделся и

144

вышел на улицу. Подойдя к Джуле, я обнял её, она вздрогнула и успокоилась. После этого я спросил у знакомого собаковода про это. Он сказал: «Эта собака наполовину волк и она очень предана своему хозяину. Если кого полюбит, то на всю жизнь. Мне пришлось ему рассказать, откуда я её взял. Собаковод сказал: «Тебе очень повезло. Ты рисковал своей жизнью. Так как часто для службы, делают скрещивание волков с овчарками, и такие собаки очень хорошо несут службу на ответственных местах. Прожила у нас Джуля десять лет и умерла. Похоронили её в лесу, где они с сыном вместе играли на лесной полянке. ***

145

Сер ге й Чепров

Родился в г. Бийске Алтайского края в 1951 году. После окончания средней школы поступил в Бийский государственный педагогический институт на филологический факультет. По окончании института – служба в Советской Армии. Потом пошел на завод рабочим. Сейчас на пенсии. Автор трех сборников стихов «Душа моя непутевая...», «Когда болит...» и «Кукушка». Печатался в журналах «Сибирские огни», «Огни Кузбасса», «Роман-журнал 21 век», «Новая книга России», «Бийский вестник», «На любителя» (США). Член Союза Писателей России. В ТИШИ… Под на ве с ом бер е з на с п о к о й ной во де Водом ер к и с н ую т , ле г к и . Зде с ь , н а вер н о , Г о с п од ь о т ды ха е т о т д ел , Сняв т я же лые башма к и . Сере бря т с я н ад ним п а у т и н не в ода , За г о р о й з а р ожда е т с я но ч ь… И у с т алые но г и ла с к а е т вода , И неле г к и е мысл и – п ро ч ь . И ни д ума ть с е г о д ня , и ни г о в о ри т ь , - Вос к р е с е ние у Не го . Всю неде лю п о про б уй - к а , п о т в о ри… Во т т о г д а и п оймешь – Ка к о во? ! * * * Сол ью с мо ря нап и та н во зд у х . Жар ко… . С с ол нышком или бе з… А но чами ч ужие з в е зды На меня к о с я т с я с неб е с . Вы мне э т и с ом не нья б ро с ь т е И не с е й те т р е во г в д уше… Это ра н ьше я – т о л ь к о в г о с т и . А с е г о д ня – н а ПМЖ . Вы у з в е зд н ад Ал таем с п ро с и те , Чем п о д ним и я был и к ем ? !

146

Ч т о з а с илы ме ня н о с и ли , Ч т об п ри бли з и т ь с я к н им , на Ак -Кем ? Скол ь н а п ро ч но с т ь п ро бо в ал к аме н ь , Скол ь т е плом с в оим т а ял с не г , Ч т обы и х к о с н у т ь с я р у к ами… И о ни дов ерял и с ь мне . Я , п о ня тн о , сюд а не б е з б оли… Ко р ни т ам вр о с ли г л уб о к о… . Но п ривы к н у и к с ол нц у , и к с оли , И до ва с до тя н у с ь р у к о й . * * *

147

НИКОЛАЙ ПОРЕЧНЫХ

Родился в 1955 году в Алейске. В 1967 семья переехала в Киргизию, в Чуйскую долину. В 1971 уехал оттуда поступать в Астраханское мореходное училище и по окончании распределился на Дальний Восток. Работал штурманом на судах различных ведомств. Оставив море, окончил заочно филологический факультет Киргизского госуниверситета. Работал преподавателем и директором сельского профтехучилища. Несколько лет сотрудничал с местной районной газетой в качестве нештатного корреспондента. В 1991 году вернулся на родной Алтай, работал школьным

учителем. В настоящее время на пенсии по выслуге.

Тапочки

Жена, затеяв большую стирку, добралась и до комнатных тапочек, а чтобы не оставить большую семью босиком, хоть и ненадолго, она выволокла «архив», и тут же к ней присоединился дед, мой отец. Вместе они стали решать (уже который раз): что из раритетов надо выбрасывать, наконец, а что ещё можно починить. Дело в том, что мой отец – сапожник. Вся его жизнь была связана с этими самыми тапочками. Сейчас ему 85-й год. Но до сих пор он так радуется возможности что-нибудь починить из обуви, что порой это происходит без ведома её хозяина. Переезжая пять лет назад с мамой ко мне за тыщу вёрст на старость, он взял с собой в самолёт только свой сапожный инструмент и то, что на них было надето. Мы так договаривались. Вернее, я говорил, чтобы они вообще ничем не загружались, но разве он мог оставить свои шильца, ножи, особенные сапожные пассатижи, молоток с загнутым хвостом… Много лет назад мы жили в маленьком уездном сибирском городке. Отец работал сапожником, мать нигде не работала, обшивая и обстирывая нас, троих погодков-дошкольников, а потом младших школьников. Помимо основной работы в сапожном ателье в кругу коллег или в сапожной будке, где отец стучал молотком один, исключая присутствие очередного клиента или дружка-обывателя, зашедшего поболтать, приходя домой и отужинав, он садился за любимые тапочки. Нет,

148

конечно, была и дома та же рутинная работа, как-то: подбить набойки, прошить носочек, заменить каблуки, вставить замки в сапожки… Зимой же каждый день были: валенки, валенки, валенки… Но справившись с этими мелкими заказами, расчёт за которые и составлял его стабильный ежедневный доход, весь практически тратившийся на хлеб, отец доставал заготовки и приступал к своей любимой работе. Решив, какие размеры в следующее базарное воскресенье, когда он понесёт свою продукцию на рынок, опасаясь милиционеров или, того хуже, финансовых инспекторов (милиция хоть в форме), решив, какие должны будут расходиться лучше – он выбирал колодки (пары две-три), осматривал их, подправлял, если была нужда, и ставил отдельно. Затем мастер переходил к «матерьялу». Из голенищ старых кирзовых сапог он выбирал более-менее целые места и кроил «верха». Делалось это так: уже в фартуке, с надетыми нарукавниками, как у бухгалтеров, он, сидя на низком сапожном стульчике, размещал на худых коленках гладко выструганную доску. На доске размещал кожу, накладывал на годные места картонное лекало и длинным сапожным ножом, представляющим собой голое железное полотно, вчистую вырезывал, поворачивая лекало и отрывая нож два, от силы – три раза. Я восхищался, наблюдая, а отец начинал уже что-то подмурлыкивать себе под нос, сам радуясь своей сноровке. Затем он переходил к подошвам. О-о – это целая эпопея! Подошвы делались из транспортёрной ленты, которую отец выискивал и приобретал всеми правдами и неправдами, в том числе на рынке. Но в той толщине, какую лента имела, на подошвы она ещё не годилась, её надо было раздвоить, разорвать. Что называется: нахолодную – она рвалась неровно. Поэтому отец её разогревал, наводя в комнате зловоние, а потом пассатижами, потея и чертыхаясь, добивался своего. Не помню – кажется, мать – подсказала ему не рвать резину кусками в полкомнаты, а разделывать уже разрезанную. Однако, фигурная резьба предстояла только теперь, и происходило это гораздо сложнее физически. Наблюдая за этим процессом, маленький пацан-третьеклассник, я даже пытался в помощь ему изобрести какое-нибудь устройство, но отец внимательно выслушав меня и просмотрев эскизы, не оценил. Оно и впрямь было сложным и потребовало бы больших затрат – это должно было быть чем-то типа вертикально стоящих ножевых дуг на станине, способных менять размер. На них, по моей задумке, отец размещал бы заготовку и крышкой-прессом, закреплённой шарнирно, надавив, разом получал бы выкройку нужного размера. Но он вынужден был делать это всё тем же ножом,

149

острым как бритва, держа его как можно положе, чтобы рез получался не рваным. Здесь уж не попоёшь. Закончив эту самую тяжёлую подготовительную работу, мастер брал выбранную пару колодок и, начиная уже мурлыкать громче, переходя на пение, приступал к главному колдовству. Он крутил колодки, по нескольку раз прикладывал к ним кирзовые верха, примеривал подошвы, а потом приступал к приклеиванию подклада к коже разогретым к этому времени вонючим жёлтым клейстером. – Когда ты уберёшь! – несколько раз уже подходя к плите, ворчит на него мать. – Мне на завтра надо готовить. Развонялся тут! Это не всегда было правдой – плита ей зачастую не так уж была и нужна – но запах действительно, по мере кипения варева, становился невыносимым. Отец посмеивался. – Чёрный во-орон, я-я-я не-е твой, – заканчивал он строчку. Ему нравились все запахи, сопряжённые с любимой работой, и нам – мне-то точно – они тоже не казались такими уж противными. Мать сама больше для порядка ворчала. Она с готовностью всегда ему помогала. Например, делать дратву, к искусству чего позже привлекались и мы, дети. Ну разве это не интересно! Через дверную ручку на всю длину комнаты вытягивались нитки десятый номер, связывалась в узелок петля, и затем надо было, внимательно считая, прогонять их, увеличивая количество витков. Количество зависело от назначения будущей дратвы. Позже и сейчас отец просто канифолит капроновую нить, а в то время такая нить была, во-первых, дефицитом, а во-вторых, тоже влетала в копеечку. Потом нитки ссучивались ладонями – это было для нас самым сложным. Затем каждая косичка поочерёдно натиралась варом. Вар был в овальной кожанке, чтобы не марались руки и просто для удобства, и когда ты усиленно втирал его в нитки, кусочек кожи разогревался, обжигая ладонь. А отец проверял то и дело и говорил: «Ещё надо пройтись. Некачественно». Следующий этап – покрытие дратвы пчелиным воском, после чего она уже не марала руки сапожнику и легче скользила через пошивочный материал. Готовая дратва накручивалась через ладонь и, повёрнутая восьмёркой, убиралась в инструментальный ящик. Ладно, уже поздно. Да и верха, склеенные с подкладом, должны просохнуть. Продолжим завтра. А завтра отец, зайдя по пути с работы в магазин и купив хлеба на вырученные вчерашним вечером копейки (а, может быть, и грамм 300 ливерной колбаски, чтобы не ворчали на него), будет весь вечер громко стучать на приобретённом удачно «Зингере» с ножным приводом – будет сшивать верха, втачивать задники, окантовывать кайму жёлтой

150

кожей или опушкой. Но готовые тапочки появятся ещё не сегодня: верха будут натянуты на колодки и пробиты через приклеенный рант малюсенькими гвоздиками к колодке. Потом гвозди будут удалены, и к ранту приклеится, наконец, подошва. Затем тапочки должны будут «привыкать» какое-то время, приобретать форму, и в один прекрасный день я увижу, как отец, кряхтя, будет снимать готовое изделие с колодок. Останется только вклеить стельку. Три пары готовы, включая непроданные две в прошлое воскресение. Может быть, в этот раз он угадал с размером и удастся продать хотя бы пару. А может, посчастливится, и уйдут все три? Ничего. Заживём ещё. Должны же мы когда-то подняться! Хрущёва сняли, хлеб теперь в магазинах свободно, свиней даже кормят… Всё будет хорошо. «Всё хорошо, отец» – сказал я про себя, глядя на сидящего в своей «спецовке» деда, колдующего над никому не нужной парой комнатных тапок.

– А? – поднял голову, почувствовав мой взгляд, напрочь глухой отец. – Нормально-нормально, – негромко прокричал я, кивая головой и показывая большой палец. Всё нормально.

***

151

Олег Кличанин

Итак, о себе. Родился на Амуре, в г.Благовещенске 4 января 1955года. В школе учился там же. Жизнь получилась сложной и трудной. На девятом году потерял отца (погиб на границе). На руках мамы нас осталось трое - два брата и младшая сестренка. Мизерное пособие за отца заставило маму идти на работу. А чтобы хоть какой-то пригляд был за нами, нас определили в интернаты (почему-то разные). Так и выросли - «инкубаторскими», т.е. не знающими родного угла. После школы - служба в армии в Сибири. Здесь и осел. Работал монтажником на стройках в шахтерском городке Березовский. Попробовал поступить в Университет. Поступил на филфак, русский язык и литература(заочно). После третьего курса пришло время специализации, повезло. Сначала корреспондент многотиражки на комбинате шелковых тканей (был такой), спустя девять месяцев (эмбриональный период) пригласили на областное телевидение. Выпускал строительные передачи, потом перешел в редакцию информации (программа «ПУЛЬС»). С победой «вертикальных» неудобную популярную программу разогнали под благовидным предлогом: сокращение бюджетного финансирования. Восьмой год работаю в охране (ЧОП). г. Кемерово.

* * * Дышат ь н е надо и е с т ь не н адо , И но г и би т ь , и с п и н у г н у т ь… Ка з ало с ь бы , ч то с мер т ь – н а г р ада , Но жи з н ь п р е к р а с на ! В э т ом с у т ь . И п у с т ь бывае т мер з к о , с к в е р но , И неб о да ви т , к а к с в ин е ц ; И др у г т е бя п реда с т , н а в ер но ; И ч то люб ви п рид е т к о не ц ; И ч то п о с ти г не т н е уда ча В де ла х , з а д ума н ны х т о бой И , д овед е нный ты д о пл а ча , Не хо чешь жи ть с т а к о й с уд ьбо й… Но в с т а не т с ол нце д ня и но г о , И не с п ирае т небо г р у д ь , И ты г о т о в сме я т ь с я с но в а . Да , жи з н ь п р е к р а с на ! В э том с у т ь ! Неприд уманный бой ( Девя та я ро та ) Вспышка с ле в а , в с пышк а с п р а ва – Нас бер у т в п о л у к ол ьц о .

152

За с п и ною – в с я Держава , Зна чи т , мы – ее ли цо . Одино ч но б ьем п о ц елям : На с че т у любой з а р яд , Держим « д у хо в» ел е -ел е… Гд е же п омощи о тр яд? Перев е с де с я т и к р а т ный . Впро чем , к а к е г о у че с т ь ? Може т , два дца т ь д уш на бр а та Продо лжаю т ле з т ь и ле з т ь . То ч но и х не убывае т , Слов н о з ом би валом п р у т… А во т наши х у бив ае т , Смер т ушка н ашла и х т у т . Гд е же п омощь? Г де « вер т ушки» ? Пя т ь бой цов и ро т ный зд е с ь . Хо т ь бы вр е з али и з п уш ки , Ра з не с ли бы холми к в е с ь ! И в моме н т , к о г д а мы с т и хли , Ис чер па в бое к омпл е к т , С не ба бра ти к и во з ни к ли , Бою д ав д р у г о й а с п е к т : Про « а к б ар» з а были «д у хи » , Лупа н ул и в з е ле н ь г о р , Их в вдо г о н к у ж г ли « в ер т у хи» , Ка к о с ен н и х л и с т ье в с о р… Слев а – т ишь . И т и хо с п ра ва . Слышно п т иц у з а в ер с т у . За с п и ною – в с я Держава . И мо ги л к и на п о с т у . 0 6 . 0 6 . 1 3 г . Т аба к , с то п ! Сед ьмая г р я до ч к а з а б а ней Не з р я тю тюнов ой з в ал а с ь , - На не й р а с т ила с ь д едом Ва ней

153

Лис то в т а б а ч ны х ип о с та с ь : "Дер г а ч " - з а ба ва э к с т р ем ала , За тяж к а дра ла , к а к нажда к ; Сор то в и мя г к и х т ам хв а т ало Для п е ре к ур а на тоща к . Во т т а к и жили - на п о тр еб у Сво й ра з в од или т а ба ч о к , Пус к ал и к о л ь ца дыма к не б у , - Прия т ный в общем п у с т я чо к . . . И в но в ь н а с жде т г р я да с ед ьмая За ба н ь к о й к а ждо й с т а ба к ом , Вед ь в ла с т ь , п р ивы ч к у о т н имая , Наро д с чи та е т д ура к ом ***

154

Георгий Рябченко Родился 11 января 1937 года под Курском. Закончил Харьковский политехнический институт. Автор книг поэзии и прозы. Лауреат двух краевых литературных премий им. В. Бианки и «Лучшая книга года». Награждён медалями им. М.А.Шолохова и «За служение литературе». Член Союза писателей России. Живёт в Бийске. * * * В ло г у , г д е т р а во с то й высо к И к и с ли ца а лее т р я с но , Я ро д ни к о вый г о л о с о к Сере бря ный у с лышал я с н о . Но гами ра зме та в т р а в у , Едва ра зд ви н ул к у с т к о лючи й , Не т , н е во с не , а н ая в у Ув иде л я п ро зр а ч ный к лючи к . Он п р об ивал с я у к о р не й , На цыпо ч к и п р иподымалс я , Земл е , к о рмили це с в о е й , Морщинк у удал и т ь пыт ал с я – Поил жары н едав н ий с ле д И ли с т п ои л н ад н им п арящий . Род ни к ! Я п ом ню с т ол ь к о ле т То т в к у с п ро хла ды н а с то ящей ! В ро дн ой з емле - е г о и с то к . Быв ае т : н е т в доро г е к р о ва , И ты у с т а л о т в с е х доро г , И вд р у г жив и т ел ьный г л о то к Подар и т с к а з а н н ое с ло во . Ска за вше г о и не т уже . А с ло во…

155

Слово о с т а е т с я Вели к им п ра зд н и к ом в д уше , И с но ва - людям о т дае т с я , Ка к и с т и на , и з у с т в у с т а , Вдал и о т с у е ты г а лдяще й , Ч т об с о хр а ни ли с ь к р а с о та И с в еже с т ь ре чи на с то ящей . 1 1 . 0 4 . 1 9 8 1 г . ШАХМАТЫ Обожаю умов с о с т я за н и е . За зе в ал с я ч у т ь – бере г и с ь ! Отвер н е т с я к др у г ом у п ри з н а ни е И п о ни к не т к рылами мысл ь . То ль к о э то – не с т р ашное с амое . Выше г о л о в у и д ержис ь , Если с яде т з а до с к у уп р ямая Мас тер иц а ц ей т но то в – жи з нь . Г о ворю п о т ом у , ч то з н аю я . Пот ом у , ч то с ам и с пыт ал Пораже ния бо ль , не п ри зн а ни я… То ль к о п о с ле я к р е п че с т ал . Я не же р т во в ал с л е по фи г ур ами , Не боял с я це й т но т ных г р о з , Но мою к о р оле в у хм урый Офицер в Кра с н ода р ув е з . И о с тал и с ь на ша хма т н ом п оле Сам к о р о л ь да е г о лад ья . Тр уд но? Тр удн о . Но ле г к о й до ле Ник о г д а не з а в идо в ал я . Но не э т о - г л а в н ое с амо е . Ты ме ня на уч ила , жи зн ь , Бы т ь с п о к о й не е ,

156

бы ть п о уп р ямее , И т е п ер ь уж с ама держис ь… 2 6 . 0 7 . 1 9 6 4 г .

157

МИХАИЛ БЕЛОКРЫЛОВ Автор живёт в Бийске.

Господи, как я только выжил?

Деду

моему, Белокрылову Николаю Ивановичу, всем,

невинно репрессированным, узникам СВИТЛлага и ГУЛАГа посвящаю.

Конец августа 1973 года, раннее утро. Во двор, выложенный кирпичом, из крестового дома вышел пожилой мужчина и начал делать зарядку. При росте за сто восемьдесят физкультурник имел вес чуть за восемьдесят килограммов. Его торс представлял мощный прямоугольник со слегка обозначенной талией, налитые страшной силой руки заканчивались кулаками размером с голову ребёнка. На правой кисти подчистую отсутствовал указательный палец, это наводило всех соседей на мысль, что он – фронтовик. А его выправка и каждодневная зарядка в любую погоду показывала, что он офицер, и не менее полковника. Крупная, круглая с сильной проседью голова крепко сидела на накачанной шее. Лицо также напоминало прямоугольник, переходящий в перевернутую трапецию, меньшая сторона которой подчёркивала волевой подбородок. Через полчаса упражнений, приседаний и прыжков Николай Иванович, так звали нашего героя, ещё минут пятнадцать стоял у бочки с водой, огромными пригоршнями набрасывал на разгорячённое тело холодную влагу, с силой растирал кожу и фыркал от удовольствия. Потом, сняв с бельевой верёвки полотенце и на ходу вытираясь, Николай Иванович зашёл в дом. -Ну, что. Можно загружаться? - окидывая взглядом кучу картонных коробок и коробочек, спросил он жену. -Да. Всё собрала. -Умничка ты моя, ну что бы я без тебя делал,- с этим комплементом в адрес супруги он подошёл к ней и поцеловал. Сегодняшний день вызывал у него праздничное настроение: через тридцать восемь лет он, наконец-то, посетит своё село, встретится с семьёй двоюродного брата Ивалюхи и другими родственниками. И весь этот дефицит для праздничного стола.

158

Спасибо жене и её знакомым – достали всё, что его душа желала. Гулять, так гулять, чтоб родственнички долго помнили. Не торопясь, перетаскали коробки во двор. Супруга вернулась домой, а Николай Иванович - в гараж. Любовно поглядел на новенькое, с трудом доставшееся приобретение – «Жигули» 2002 модели - не удержался и ласково погладил её по капоту. И машина застенчиво и благодарно блеснула своими глазами-фарами. Сел за руль, завёл машину, подождал, пока двигатель прогреется и выехал во двор. Вышел, открыл все дверцы. Следуя принципу «лучше перебдеть, чем недобдеть», он с вечера разложил на дно заднего сидения, тщательно перестилая ряды картоном, двадцать бутылок лимонада, восемьдесят – пива, сорок – венгерского вина и шестьдесят бутылок водки. Подошёл к куче коробок, задумался. Выбрав небольшие - засунул их под передние сидения. Под потолок забил коробками пространство за передними сидениями. В багажник водрузил ведёрную кастрюлю с маринованным мясом для шашлыков, рядом втиснул три огромных арбуза, начал укладывать коробки. К его удивлению вошло всё. Но дверь не закрывалось. Смяв у коробок углы, он кое-как захлопнул дверцу и тут же закрыл на ключ. Отошёл, посмотрел на машину со стороны и сказал: -С перегрузом поедем, ты уж прости и потерпи два часа. Вышла супруга и, оглядев забитую до отказа машину, спросила: -А куда же баян? -Куда, куда!.. Придётся тебе в ноги ставить. Конечно, удовольствия от этого мало, ногам-то неудобно будет. Может, не будем его брать, поди в селе найдётся? -Что ты. Это не дело у кого-то клянчить, да и дадут ли ещё? Ничего, потерплю. Антонина Пантелеевна просто не представляла себе застолья без «живой» музыки и готова была держать баян даже на руках. -Ладно. Только приготовь какую-нибудь скатерть, мы его без футляра повезём. Ну, пошли. Запеленав в выделенную женой скатерть баян, понёс к машине. Выбрал оптимальный вариант, поставил на пол у пассажирского сидения. Отметив, что ногам жены места вполне хватит, закрыл гараж, пошёл домой. Тщательно умылся, вытер лицо полотенцем. Плеснул в ладонь одеколона «Шипр», поставил флакон на стол и, растерев жидкость в ладонях, провёл ими по лицу и волосам. Снял рабочую одежду, надел светлые, тщательно отглаженные, парусиновые брюки, светлую шёлковую сорочку, на ноги натянул белые носки. Ступая по мягкому ковру, подошёл к спальне, легонько стукнул костяшками пальцев в дверь и спросил: «Мадам, вы скоро»?

159

Дверь открылась и в проёме показалась супруга. -Н-да-а,- восхищённо вырвалось у него,- это что-то. Это «что-то» как будто сошло с трёх глянцевых журналов и объединилось в одно: модное платье, модная причёска и модная бижутерия. -Был бы холостой - немедленно влюбился. Молодца-а,- похвалил он благоверную. Жена была на десять лет младше, но выглядела так молодо, что их воспринимали как отца и дочь. Николая Ивановича это не смущало, а наоборот – очень даже льстило. Он поймал себя на мысли, что смотрит на неё с тем же восторгом, как и двадцать семь лет назад. Да, с женой ему крупно повезло: и красавица, и замечательная хозяйка, и прекрасная мать. -Коля, возьми часы. У меня браслет расстёгиваться стал, боюсь - потеряю. -Хорошо. Николай Иванович собрался было надеть часы «Победа», по которым «Москва сверяла время», но передумал, достал из шкатулки массивные золотые с золотым же браслетом, завёл, выставил время и надел на правую руку. Наконец-то собравшись, присели «на дорожку». «Пора», - сказал супруг и встал. Вышли. Жена села в машину, а Николай Иванович, закрыв двери на ключ, пошёл открывать ворота. Выехали и остановились. Водитель вышел, закрыл ворота, задвинул засов. Сел за руль, глянул на часы: -Ровно десять, так что черепашьим шагом и то успеем. Ну, с Богом. Машина плавно тронулась. Через десять секунд она уже ехала с дозволенной по городу скоростью. -Как ты думаешь, нас ждут? – спросила супруга. -Конечно. Ивалюха поди уже всех на уши поставил. Мы с ним в последний его приезд конкретно обо всём договорились. Так что не беспокойся, всё будет в лучшем виде. Человек он обязательный и встретит как надо. Выехали за город. -Ну, вот начинается фильмец «Там, где кончается асфальт»,- недовольно пробурчал Николай Иванович.- Яма на яме – выбирай любую. Сбросил скорость и, выбирая меньшее зло, осторожно повёл машину по раздолбанному полотну. Года два назад дорогу асфальтировали. Но на данный момент от асфальта остались только редкие плешины. Через три километра асфальта стало больше, ям меньше и водитель прибавил газ.

160

-Хорошо, что сухо, всё видно, а в дождь тут только машину гробить. Ну, дорожники, ну, разгильдяи, могли бы хоть гравием ямы засыпать? Денежки собирают на эти нужды чётко, а где дороги делают – неизвестно. -Ишь, размечтался. Если хочешь знать: плохие дороги - военная стратегия. В штабе знают: Белов на своей консервной банке проедет, а враг - и на танке побоится. Так что эта дорога твоя, персональная и не обмани надежды военного руководства, ну и мои тоже. Супруга тихо рассмеялась. Муж улыбнулся, но отвечать не стал. Антонина Пантелеевна стала всматриваться в окружающую местность. Открывающаяся панорама никакого восторга не вызывала: рассечённые лесополосами поля, поля – одни поля. Да и вдоль дороги, которая начала петлять, куда-то спускаться, подниматься - тянулась жиденькая чахлая лесополоса. Въехали в какую-то Богом забытую деревушку. По разбитой в «хлам» центральной улице приползли к деревянному мостику, под которым текла мутная речушка. По настилу, закатанному толстым слоем засохшей грязи, переехали на другую сторону и, виляя между ямами, поднялись в гору. Выбравшись на хорошую дорогу, Николай Иванович заговорил: -Эта речка через наше село протекает. В мою молодость она была гораздо больше. Омута страшенные были - люди тонули. Щуки, краснопёрки – полно. Подпитывали речку тысячи родников. Только на нашем покосе пять ключей било и, что интересно, вкус воды у всех был разный. Со временем колки раскорчевали, землю распахали и родники пропали. Ивалюха говорил, что в селе это уже не речка, а болото - воробью по колено, гусям понырять негде. Так, болтая о том - о сём, доехали до указателя, на котором значилось его село. -Ну, вот, считай, приехали,- объявил супруг. Он свернул на грунтовку, поддал газу, чтобы убежать от поднятой машиной пыли. -Недавно грейдировали, видишь как ровно. -Вижу. Слава Богу, встречных нет, а то вместо гулянки идти в баню бы пришлось. -Баня – это неплохо. Но на всякий случай закрой окно. Супруг сбавил скорость. -Во-он, три берёзки видишь? -Да. -Это всё, что от колка осталось, где наши покосы были. Через десять минут снова заговорил:

161

-Вот отсюда и до той вон дальней рощи была наша пашня. А в роще даже летний домик стоял. Всё сеяли, что только на Алтае росло. Пашаницы так под девяносто центнеров с гектара намолачивали. Теперь же и шестнадцать центнеров за счастье, всё больше по двенадцать, четырнадцать. Испохабили землицу-то, исковеркали. В Николае Ивановиче проснулась крестьянская жилка и заплакала, застонала душа. Он замолчал и так, не проронив ни слова, доехал до дома брата. Довольно большой крестовый дом стоял на пригорке. В палисаднике, кичась невиданным смешением красок, весело цвели георгины. Глянув на часы, Николай Иванович отметил: -Больше часа пилили, а ведь всего-то тридцать километров. По хорошей дороге полчаса хода. Ну, да ладно, пойдём. Только вышли из машины, как калитка открылась, и к ним подбежал Ивалюха. Бросился на шею брата, расцеловал, потом приобнял свояченицу и тоже поцеловал. -Ну, как доехали? -А то не знаешь. К вам только на помеле или вертолёте добираться, не дорога, а испытательный полигон для вездеходов. -Что, правда, то - правда. Оттого и спросил. Давай, братка, загоняй машину, я сейчас ворота открою,- и быстрым шагом направился обратно. Николай Иванович сел в машину, завёл её и задним ходом лихо въехал во двор. Дождался, когда Ивалюха их закроет и почти вплотную продвинул к ним машину. -Всё, отдохни, родная. Сейчас и от груза освободим,- обнадёжил он ласково машину и пошёл с супругой вглубь двора, куда уже ушёл шустрый Ивалюха. Да их ждали: от стены дома и до летней кухни на уровне человеческого роста были проложены прожилины, на которых был закреплён брезентовый тент. Под ним в два ряда стояли столы, возле них - лавки покрытые домоткаными половиками. «Однако человек на сто»,- прикинул Николай Иванович. Из летней кухни торопливо вышла раскрасневшаяся от жары хозяйка и, вытирая о передник расплющенные и огрубевшие руки вечной скотницы, чопорно поклонилась: -Милости просим, гости дорогие. -А зачем просить?- обнимая свояченицу, засмеялся гость,- мы уже и так тут. Ты просить, нет, умолять Ивалюху будешь, чтобы поскорее нас выпроводил, как-никак на три дня приехали.- И подмигнул супруге.

162

-Да мне хоть на месяц, ближе вас у благоверного никого нету, только рады будем. Этот ответ пролился бальзамом на сердце и, Николай Иванович, отставив шутки, уже по-деловому спросил: -Сколько народу придёт? -Так человек восемьдесят. Даже родню, с десятой водой на киселе, и ту позвали. Ну, с моей работы человек пять подойдёт, муж пригласил восемь человек своих сотрудников. Кто-нибудь ещё на огонёк завернёт: ведь всё село знает о вашем приезде. -Ничего. Справимся. А куда это Ивалюха запропастился? -Да баню подтапливает. О! Лёгок на помине. Ты что же это; бросил гостей, ничего не сказал, а они обиделись, уезжать собираются. -Ну и скатертью дорога, вот только с машины всё конфискую, и пусть уматывают. -Счас,- подыграл Николай Иванович, - обратно пустые не поедем. -А загружать-то и нечем. -Как бы ни так. Погрузим тебя с женой и борова в придачу. -Николай, двух боровов забирай, а мне хозяйство оставлять никак нельзя,- подала голос хозяйка. -Ты это чё? – Ивалюха нарочито нахмурил брови, набычился на супругу, - меня к борову прировняла? -А то. По обличию вроде и не похож, а повадки все свинские: бегает тут, делового корчит, нет, чтобы сначала гостям помочь. -И то - правда,- соглашается муж,- говори, братка, что делать? -Так то и делать - товар конфисковывать,– засмеялся Николай Иванович.- А ты, Тоня, будь здесь – принимай коробки. Мужчины пошли к машине, занялись разгрузкой. -Ладно, Пантелеевна, воюй тут с мужиками, а я к плите. Если что понадобится – зови. Разгружать – не загружать. Мужчины мигом перетаскали все коробки, Дошло дело до спиртного. У Ивалюхи в хозяйстве нашлись и ящики. Стали перекладывать бутылки в них. Антонина Пантелеевна вскрыла коробку, достала клеёнки, застелила столы. Уже на них стала выкладывать содержимое остальных. Тут было всё, что только душе угодно. Хозяева и гости будут довольны. Осталась самая большая коробка с подарками. Занесла в дом. В это время мужчины уже таскали ящики в ледник, туда же определили и кастрюлю с мясом. -Где шашлыки жарить будем? – спросил Николай Иванович брата, - надо бы заранее место приготовить.

163

-А чё его готовить. Вон у баньки мангал поставим, и пусть сын командует. Он скоро подойдёт, пошёл домой переодеваться. Балаган-то - его работа, когда-то на этом месте уже строил – свадьбу ему справляли. Тогда и мангал, и шампуры сделал. Отгуляли и с тех пор этим баловством не занимались – шашлыки-то жарить. -Ну, так давай, сейчас и поставим, чего сына-то дожидаться. -Да, ради Бога. Только я сам, а то ты запачкаешься. Ивалюха пошёл в сарай и вскоре выволок большой мангал, подтащил к бане. Вынув из него горсть шампуров, обмёл ящик веником. -Ну, ваша душенька довольна?- спросил он брата и, не дожидаясь ответа, продолжил,- сейчас шпажки песочком надраю. А ты иди. Тоне помогай. Прежде чем уйти Николай Иванович спросил: -Ты на какое время людей пригласил? -На час. Но помощницы вот-вот подойдут. Так что не волнуйся, ещё и в баньке искупнуться успеем. Николай Иванович глянул на часы. Отметив, что уже без четверти двенадцать, подумал: «Это какая же банька, когда ещё дел не впроворот»?- и поспешил к балагану. Каково же было его изумление, когда он увидел полностью сервированные и заставленные холодными закусками столы. Шесть молодух, под командованием его жены крошили, резали, мазали, солили, перчили, мешали и раскладывали всё это великолепие по блюдам. Племянник Василий, рослый ражий парень – открывал консервные банки. Увидев родственника, заулыбался и, отложив свою работу, подошёл к дядьке, обнял и трижды поцеловал. Николай Иванович даже прослезился. Держа племянника за плечи, он, какое-то мгновение смотрел на него, а потом объявил: «Наша порода, наша».- И снова крепко прижал к себе, похлопывая молодого человека по спине. -Ну, знакомь с женой, да и остальных представь,- попросил он, выпуская племяша из объятий. -Лена,- повернув голову к балагану, окликнул жену Василий,- подойди к нам. Крепкая, ладная с весёлыми веснушками на красивом лице Лена тут же подошла, протянула руку. -Здравствуйте, дядя Коля. -Здравствуй, доченька, здравствуй. - Взял её изящную ладонь, поднёс к губам и поцеловал. Втроём подошли к столам, за которыми хлопотали молодые женщины и тут Василий громко скомандовал:

164

-Сми-ирно! Кру-у-гом! - И, дождавшись, когда все к ним повернулись, продолжил, - Вольно. Итак, знакомьтесь, это ваш родной дядя – Николай Иванович, а теперь прошу быстренько всем представиться. Через пять минут дядя уже знал всех по именам и, более-менее, с какого бока они оказались в родне. Николай Иванович подошёл к жене и тихо попросил: -Давай сейчас подарки отдадим, а то потом закрутимся – не интересно им будет. -И то, правда. Только начнём с молодых, и сначала - с Василия. Я сейчас в дом, а ты через пять минут его пригласи. -Хорошо. Через пять минут он подошёл к Василию: -Айда в хату, зачем-то ты тётке понадобился. Зашли. Прошли через кухню в зал. На столе лежал костюм, жилет, галстук, рядом джинсовые брюки и широкий ремень с красивой бляхой. На спинке стула висел белоснежный джемпер, а поверх его импортная тенниска, вдоль и поперёк «исписанная» газетными статьями. На самом стуле лежали две обувные коробки: одна с туфлями, вторая с зимними югославскими ботинками. -Это всё тебе, - сказала Антонина Пантелеевна,- товар импортный, настоящий, жаль будет, если не подойдёт. Ну, примеряй, я на кухне подожду. Через десять минут её позвали. Василий в джинсовых брюках, импортной тенниске и новых туфлях прямо сиял как начищенный самовар. -Ну, чистый иностранец. Держи, для полного сходства, - и протянула племяннику роговые очки с дымчатыми стёклами. Ну, а остальное-то подошло? -Не то слово, как будто на меня шили. И ботинки в пору. Огромное вам спасибо. -Ладно, стиляга, - перебил племянника дядя,- переодевайся, тебе ещё шашлыки жарить, угваздаешь обновки-то. Через минуту Василий уже был в своей одежде. -Лену позови, - попросила Антонина Пантелеевна. -Есть! И Василия – ветром сдуло. Зашла Лена и остановилась у дверей. Лицо её рдело так, что не видно было веснушек. «Ну, чертёнок,- глянув на молодуху, догадалась гостья, - успел предупредить». -Проходи к столу, девочка, проходи. Тут дядя тебе обновки приготовил.

165

Скинув босоножки и поправив подследники, Лена неуверенно приблизилась к столу. То, что она увидела, привело её в смущение и тихий восторг: джинсовый костюм, шерстяной костюм троечка, две белоснежные водолазки, ажурные чулки чёрного, коричневого и телесного цвета, тёмно-бордовый плащ из болоньи, в тон ему берет. Вот ещё и перчатки. -Ну, а примерку начнём с этого, - сказал дядя и протянул, вконец растерявшейся племяннице, раскрытую обувную коробку с зимними сапогами, тоже тёмно-бордового цвета,- финские, случайно на ВДНХа купили, а уж потом под них и остальное искали. «С ума сойти,- машинально засовывая ноги в сапоги,- раздумалась Елена, - это ж какие деньжища ухлопали»? Застегнув молнии на длинных голяшках, встала, прошлась по залу. И, вдруг, кинулась обнимать и целовать родственников. -Ну, будет, - остановила её Антонина Пантелеевна, - лучше примерь остальное. Желание тёти совпадало с желанием племянницы и, вскоре она, предварительно повертевшись перед зеркалом, прошлась перед дарителями как модель на подиуме. Всё было в пору и очень ей шло. Заметив, что у Лены даже веснушки сияли от счастья, Антонина Пантелеевна подумала: «Господи, как мало женщине надо». -Ладно, барышни, я доволен и теперь вас покину. Пойду Василия работой загружать. Николай Иванович вышел, глянул на часы: «Двадцать минут первого, пожалуй, с банькой ничего не выйдет». -Василий, - обратился он к племяннику, - а не пора ли шашлыками заняться? -Рано, дядя Коля. Положитесь на меня, всё сделаю в срок – опыт имеется. -Ну, смотри, не подведи. -Да не беспокойтесь ни о чём, отдыхайте. Вон и родня подтягивается, поговорите лучше с ними. Поди есть, что рассказать, о чём спросить? Николай Иванович радушно со всеми здоровался, но никого не мог признать. Спасибо брату, тот, выполняя роль толмача, толково и быстро определял каждого на родословное древо. Родня, тоже не знавшая невесть откуда свалившегося богатенького родственничка, не докучала его расспросами о личной жизни, а весь свой интерес обратила к машине.

166

Николай Иванович, не без гордости, отвечал на все вопросы, показывал салон, а самым любопытным и подкапотную компоновку. -Машина замечательная,- констатировал кто-то из гостей,- но не для наших дорог. Ей асфальт нужен, а у нас - грязь да ямы. Знакомство с детищем автопрома прервал громкий голос Василия: -Время, господа-товарищи, уже третий звонок. Настоятельно прошу занять места согласно купленным билетам! Продолжение лекции по легковым машинам переносится на антракт. Не торопясь, гости потянулись к столам и чинно начали рассаживаться. -Итак, дорогие родственники, - дождавшись, когда все угомонились, и наступила тишина, заговорил Василий,- мы собрались здесь по просьбе Николая Ивановича, двоюродного брата моего отца, значит и вашей кровиночки. И это застолье – вам от него подарок, за радость от встречи. А теперь прошу наполнить бокалы. Мужчины, не забывайте ухаживать за дамами. Когда бокалы были наполнены, встал виновник торжества. -Я рад, что наша фамилия не перевелась, несмотря на репрессии и войну. Многие сгинули в ссылках, ещё больше погибло на полях сражений. Прошу помянуть всех,- Николай Иванович поднял бокал, в котором на стенках предательски заискрились пузырьки газировки, - кого с нами нет. Помрачнели лица у пожилых мужиков и потекли слёзы у женщин. Все встали. Выпили. Всколыхнула память, унесла в прошлое. Ох, как много чего вспомнилось. Сели, начали понуро ковырять вилками в тарелках. «Так дело не пойдёт, не праздник, а поминки», - подумал Василий и с наигранной весёлостью объявил: -Между первой и второй – промежуток небольшой. Мужики, наливай. Выпьем за наших дорогих гостей Николая Ивановича и Антонину Пантелеевну. Мужики зашевелились, забулькала разливаемая жидкость и всё пошло ладненько, да складненько, как положено на Руси, а особенно в сельской местности. Через час весёлого и сытного застолья, мужчины пошли на перекур. Вместе с ними ушёл и Василий готовить шашлыки. Николай Иванович взял баян, пробежался по кнопочкам, озвучил несколько аккордов, как бы находя контакт с инструментом, и заиграл «Подгорную». Женщин, а затем и девок - вымело из-за стола. Побросав папироски, подключились и мужики. Так самозабвенно плясать

167

умеют только на Руси и чем дальше от города селение, тем круче коленца, тем больше азарта. Ты, подгорна, ты, подгорна- Широкая улица. По тебе никто не ходит: Ни петух, ни курица. Звонким голосом запела хозяйка подворья. И началось: то мужики, то женщины, продолжили плести венок из новых и новых куплетов. В венок стали вплетаться и нецензурные «цветочки», а, вскоре, и целые «букеты». Николай Иванович, на дух не переносивший матерщину, с удивлением для себя отметил, что в частушки она как-то ладненько вписывается, даёт специфический колорит и даже веселит. Улыбаясь ярким и образным находкам устного народного творчества, он летал по клавишам тремя пальцами, наяривая очередную вариацию. Подуставшие плясуны покидали «тырло», садились за стол, заряжались энергией без тостов и здравиц. А чуток отдохнув, снова врывались в круг. «Э-э. Это дело – бесконечное»,- констатировал подуставший баянист и, дав вволю наплясаться свежей группе, без остановки перешёл на танго. После короткого замешательства плясуны разбились на пары. Кавалером Антонины Пантелеевны оказался племянник. Романс, который любили и прекрасно исполняли её братья Николай и Вениамин, она знала и, дождавшись конца проигрыша, запела: Вдыхая розы аромат Тенистый вспоминая сад И слово нежное – люблю- Что вы сказали мне тогда… Её бархатное меццо-сопрано завораживало - в душах танцующих воцарилось умиротворение и приятная грусть. -Браво! Бис! – закричали гости и захлопали в ладоши, когда романс был допет до конца. -Дядя Коля, а вальс-бостон организовать сможем? - поинтересовался подошедший Василий. Поправляя ремни, музыкант, улыбаясь, ответил: -Для тебя, Васятка, всё, что угодно. Напарница есть? -Моя Ленка. -Ну что ж, поехали, - и нажал на клавиши. Три пары, решившие тоже вальсировать, через минуту заняли места среди зрителей. В круге остались только Василий и Лена. Николай Иванович с восхищением смотрел на их па и думал: «Ай, да племянник. Вот порадовал. Мало осталось ассов,

168

знающих все тонкости этого танца. Жаль, что нет ещё музыканта, мы бы с Тоней составили им прекрасную компанию». Думал, а сам играл, чутко реагируя на слаженные движения пары. Вальсирующие скользили как по паркету, делая замысловатые проходы, замирали, медленно кружились. Они блаженствовали от вальса и музыки, не скрывали взаимную любовь и обожание. Красота исполнения была оценена публикой громкими аплодисментами и криками «молодцы»! Довольный и счастливый, Василий подошёл к аккомпаниатору: -Большущее спасибо, дядя Коля. Наконец-то мы с Леной отвели душу. Ну, а теперь, пора отдохнуть за столом. -Ты прав. Иди, командуй, а я пойду по селу прогуляюсь. Весёлый тамада быстро переключился на гостей. -Николай, может и я с тобой,- попросилась супруга. -Да я племяшу так сказал, а сам просто выйду за ворота, на лавочке посижу. -Ну, тогда ладно. Отдохни. А я продолжу родню ублажать. Его встретило яркое солнце, которое щедро припекало листву тополей, тальника, каждую травинку и каждый цветочек. Николай Иванович вдохнул полной грудью и вместе с духмяным ароматом от цветов уловил запах полыни, парного молока, свежеиспеченного хлеба. И что-то ещё, неуловимое, но знакомое из далёкого - далёкого детства. -Што, Коленька, на село глянуть вышел? Али как? Николай Иванович повернулся на голос; у палисадника на лавочке под нависшими георгинами сидела его родная тётя. -И то, и другое, а, в общем-то, от шума отдохнуть. -Вот и я отдыхаю. Отходили мои ноженьки, отплясали. А чего поела, так мне на месяц хватит: как синичка стала, мало-мало клюну и сыта. Коленька, я, грешница, всё смерти у Бога просила: изболелась вся – жисть не в радость. Годков, детей пережила. А теперь рада, что не внял он моим молитвам - вот тебя дождалась. Есть, что сестре-покойнице рассказать. Ишь, каку гулянку закатил, поди в большие начальники вышел, что деньгами соришь как мильонщик? -Да нет. Выше главного механика не поднялся, сама знаешь – моё образование два класса церковно-приходской школы, автомобильно-тракторные курсы, пила да кирка. Так что я – главный доктор машин и тракторов. А потратился, так чтобы родню порадовать: когда им хорошо, то и мне – приятно. Деньги,

169

конечно, есть; не зря на Колыме здоровье гробил. Но это – бумага, главное, чтобы помнили, по-хорошему помнили. Неизвестно, когда я ещё сюда приеду? Тётя Луша, а давай с нами в город, я тебя в больничку устрою; проверят, подлечат - будешь как двигатель после капремонта. -Нет, Коленька, от старости ещё лекарства не придумали и запчастей на меня не хватит. Это ты в машине что-то заменил и готово, а у меня ужо всё сносилось – пора в утиль. Никогда не думала, что жить устану, а вот пришло времечко-то, ох, пришло. Слава Богу, ещё шарашусь, не завалилась как другие, да и с головой пока всё в порядке. Евангелие ишо без очков читаю, телевизор смотрю. Деду там, сестрице порасскажу, так не поверят какие штуки-то напридумывали. Она замолчала, пристально вглядываясь на дорогу. Опершись на батожок, с трудом встала, неистово начала креститься, не сводя испуганных глаз с дороги. -Да что с вами, тётушка? – забеспокоился племянник,- нечистый привиделся, что ли? Николай Иванович посмотрел в ту сторону, куда был направлен её взгляд. По дороге, опираясь на костыли, медленно передвигалась высокая, совершенно усохшая мужская фигура. И вектор движения был очевиден – он шёл к ним. -Господи, што деется-то, што деется,- придя в себя, затараторила тётушка,- это ж Фролка Налимов. Как же он встал? Что удумал? Ведь полгода пластом лежал - рак его напрочь выел. Ох, Коленька, пойду я, однако, - и она, не по годам шустро, заскочила в калитку. Знакомая фамилия насторожила Николая Ивановича и он пристально начал вглядывался в приближавшегося доходягу. Смотрел и думал: «Неужели это тот Фрол, который у бригадира МТС в шестёрках бегал»? Болящему оставалось пройти метров пятнадцать, когда он упал навзничь словно подкошенный. Николай Иванович метнулся к нему, нагнулся, чтобы поднять. -Постой, Николай, не трогай,- не поднимая лица от земли, прохрипел Фрол и вдруг зарыдал, запричитал, - прости, Коля, прости, ради Бога, если сможешь, прости-и-и… Это я на тебя донос под диктовку бригадира написал. Прости, ради Христа. Жизни я не видел – каждый день совесть грызла, мучила. Всё за тебя молился и об одном Бога просил, чтобы дожить до встречи с тобой и покаяться. Слава Богу, дожил. Покарал он меня страшной болезнью - немного мучиться осталось… Отпусти мне перед смертью этот грех. Прости, Коля, прости-и, ради Бога…

170

Николай Иванович почувствовал, как кожа на лице неприятно начала натягиваться, куда-то повело губы. Боль пронзила сердце. Он стоял, смотрел на распростёртое тело, а в голове с трудом провернулось: «Вот он – ответ на мучивший его вопрос». Жизнь его хорошо обтесала, научила сдержанности, дала дар ласковым словом бить больнее, чем кулаком. Шок от известия прошёл, он собрался успокоить и простить страдальца, но этот дар всё усложнил - начал выплёскивать накипевшее за долгие-долгие годы: -Это не ты, Фрол, это судьба так распорядилась: кому-то дерьмо из-под коров всю жизнь выгребать, кому-то на Чёрном море отдыхать. Вот что ты видел, Фрол? Дальше Бийска и не был. А благодаря тебе я всю страну исколесил, Москву изучил лучше москвичей. Познал человеческую сущность. На Колыме хлеб, соль делил с учёными, артистами, музыкантами, певцами, поэтами – выдающимися ныне людьми. Так что, не прощение, а спасибо я тебе должен сказать - вот с тем и успокой свою душу. Прощаю я тебя, Фрол. А теперь пошли,- и стал помогать тщедушному телу встать на ноги,- поешь, попьёшь, чего Бог послал.- Выскочившему племяннику, коротко бросил,- Вася, помоги. Нового гостя никто, кроме тёти Луши, не заметил. Подошла супруга и сказала: -Гости довольны, сыты, в меру пьяны и требуют музыки. Ну как, выполнишь пожелание трудящихся? -Супротив народа не попрёшь, конечно, выполню. Только и я тебя попрошу, сбацай цыганочку. -Шутишь? Какая цыганочка на земле? Платьем трясти да телесами? -А это мы сейчас поправим. Подозвал племянника. О чём-то пошептались. Сияющий Василий коротко бросил: «Сделаем». А через десять минут мужики уже укладывали на самом ровном месте два листа толстой фанеры. Для проверки Василий прошёлся по ним, даже попрыгал – листы плотно лежали на земле. -Дядя Коля, ваше приказание выполнил. -Молодца. Ну, Тонечка, тряхнём стариной, покажем нашим, что ещё не перевелись таланты на Руси. -Эк, куда хватил. Вот, Гоня, братец мой, по этой части был талант – на спор цыган переплясывал. Ну, да и нам кое-что досталось. Николай Иванович поправил ремни и сделал молниеносный проигрыш. Медленно - медленно, щемящими душу аккордами начал выводить начало танца. И с первым аккордом поплыла,

171

плавно разводя руки и слегка покачиваясь в такт музыке его любовь. Темп постепенно убыстрялся, и убыстрялись движения плясуньи. Наконец наступил тот момент, которым супруг всегда восхищался: дробь от туфелек жены уже не нуждалась в музыке, и он только редкими аккордами поддерживал общий фон. Для Николая Ивановича до сих пор было непостижимо, как умудрялись в таком бешенном темпе работать ноги супруги, выбивая каблуками дробь в разных ритмах, в то время как тело её грациозно изгибалось, медленно наклонялось, приседало, выпрямлялось. И её руки, как птицы, летали над ней: то плавно, то мелькали как стрижи, сталкиваясь ладонями, добавляя в пляску нужные акценты. «Пожалуй, хватит, показали всё в полном объёме»,- прикинул баянист и, выведя с замедлением что-то замысловатое в басах, перешёл на медленное начало. Поняв, что пляска подходит к концу, гости зааплодировали и, перекрикивая друг друга, самыми лестными словами начали выражать свой восторг и восхищение. Николай Иванович глянул на Фрола; тот сидел, держа в руках кусочек арбуза, а по его впалым щекам текли слёзы. Подошёл Василий и тихо сказал: -Дядя Коля, там, - мотнул головой на калитку,- за Фролом приехали. -Так пусть заходят, посидят со всеми, попьют, поедят. -Звал я их. Не хотят. Просят Фрола по-тихому за калитку вывести. -Хорошо. Иди, объясни, что родня за ним пожаловала, а то подумает, что гоним. Как растолкуешь, махнёшь мне рукой, подойду, помогу. Гости весело проводили время: взрослые ели, пили, вели разговоры и громко хохотали. Детишки, перемазанные конфетами и шоколадом, облитые арбузным соком, носились по двору, прятались друг от друга под столами и радостно визжали. Никто не обратил внимания на троицу, покинувшую застолье. Два парня переняли у них Фрола и аккуратно посадили в люльку, стоявшего у ворот мотоцикла. Завели движок и начали усаживаться. Фрол, понуро сидевший в люльке, вдруг поднял голову и посмотрел на Николая Ивановича. И в этом взгляде было столько душевной боли и мольбы, что Николай Иванович не выдержал, шагнул к люльке и протянул руку. Фрол с благодарностью её пожал и, утвердившись наконец-то, что прощён, впервые, как ребёнок, застенчиво улыбнулся и заплакал.

172

Всё также плескалось в сини неба солнце и георгины кичились своей фантастической окраской, но это уже не радовало. Николаю Ивановичу вспомнилось, что именно где-то в это время его срочно вызвали с работы в сельсовет… -Дядя Коля, - прервал его воспоминания голос племянника, - проводили, пора и к гостям. -Да-да,- с трудом расставаясь с тридцативосьмилетней давностью, согласился Николай Иванович.- Только мы, однако, поедем. Ты уж тут доведи всё до конца… -Что за спешка? Рано ведь ещё. -Так-то оно так,- соглашаясь с племянником, раздумчиво заговорил Николай Иванович, мысленно ища вескую причину для внезапного отъезда и, нашёл,- нам на закат ехать, через час солнце глаза слепить будет сильнее дальнего света фар от встречных придурков. Ну, Вася, пошли, пока соберёмся да попрощаемся – полчаса пройдёт. А в это время мотоцикл остановился возле неказистого дома. Парни помогли Фролу выбраться из люльки и завели во двор. -Где вы его нашли?- обеспокоенно спросила жена Фрола, маленькая измождённая женщина. -Да у Ивалюхи. Евонный братка приехал, там треть деревни гуляет, и нас приглашали. Только мы отказались, знали, что ты волнуешься. -Спасибо, племянники. А за заботу да хлопоты вот вам по бутылочке первача. -Да что вы, тётя Вера, какие бутылки. Обижаете. -Нет, нет, ребятки, возьмите, вы завсегда мне первые помощники и ещё не раз к вам обратиться придётся. Чуть не силком всучив племяшам магарыч и проводив их, обратилась к мужу: -Пошли потихонечку в хату. -Ты, вроде, сегодня баньку топила,- навалившись на костыли и опираясь спиной в забор, не то спросил, не то уточнил болящий. -Топила. Стирки-то полно. -Пойду, помоюсь. Вода-то осталась? -Помыться хватит. Племянники натаскали. Фрол, что с тобой? То лёжкой лежал, а тут такие походы, да ещё и баньку. Поступки мужа её пугали. В голове замелькали разные мысли, но она ухватилась за одну, как утопающий за соломинку: «Наверное, выздоравливает». -Может подтопить? - и с тоской во взгляде, вопросительно посмотрела на мужа.

173

-А мне жар ни к чему,- и, думая о своём, тихо добавил,- нажарят ещё. Помоги добраться и, пока я моюсь, новое бельё, носки приготовь, рубашку да брюки от костюма отутюжь. В бане было очень тепло. В предбаннике супруга помогла мужу раздеться, завела в баньку, усадила на тёплую лавку. Налила и поставила возле него три шайки воды, подала мыло и мочалку. -Ты уж не вставай и не торопись, я быстренько всё приготовлю и тебя помою. А пока грейся. Скелет, обтянутый кожей, зачерпнул полковшика воды и медленно стал выливать себе на выпирающие рёбра. У Веры сжалось сердце, навернулись слёзы, она ласково погладила мужа по голове и быстро вышла. Через сорок минут Фрол при всём параде лежал на диване, смотрел на икону в переднем углу и что-то шептал. Потом попросил молока. Отпив глотка два, вернул стакан жене. -Присядь рядом. Супруга покорно выполнила его просьбу. А Фрол продолжил: -Сегодня я получил одно прощение, прошу и тебя простить меня за вольные или невольные обиды. -Какие обиды? О чём ты говоришь? Слава Богу, в ладу да понимании живём. -Жили. А теперь мне пора на суд Божий. Всё, о чём я его просил, Он выполнил. Переведя взгляд на икону, Фрол осенил себя крестным знамением, сложил на груди руки, глубоко вздохнул. Освобождая лёгкие от последнего в жизни вдоха, благоговейно произнёс: «Спасибо, Господи, и прости». Вера обессилено сползла с дивана на колени, глядя на умершего мужа и комкая в худеньких махоньких кулачках головной платок, заплакала, запричитала… Машина выехала из села и помчалась по грейдированной дороге. Антонина Пантелеевна была довольна поездкой, племянниками и радостно делилась своими впечатлениями с мужем, но тот словно был в другом измерении и на её восторги не реагировал. В конце концов это равнодушие супруга ей надоело, и она замолчала. Стала смотреть на поля и ясное небо. Вот и тракт. Николай Иванович остановил машину, вышел и долго стоял, просматривая дорогу то в одну сторону, то в другую. Наконец, тяжело вздохнув, возвратился и сел в машину. -Ничего не признаю, всё изменилось. -Что изменилось? -Да всё: дорога, деревья.

174

-Так это естественно, столько-то лет прошло. Муж разговора не поддержал. Так, не проронив ни слова, въехали в город. -Николай, давай к сыну заедем, половину мяса отдадим. Жареными курочками, готовыми шашлыками поделимся - Василий половину кастрюли ими завалил. -Само собой,- согласился муж,- куда нам столько. Щедро оделив семью сына, через полчаса были уже дома. Муж открыл багажник, подал жене кастрюлю, сам взял баян и целлофановый мешок с мясом – занесли в дом. Антонина Пантелеевна упорхнула в зал переодеваться. А Николай Иванович, сменив парадную одежду на рабочую, вышел во двор. Зачерпнув из бочки полведра воды, принялся за уборку салона. Сменив воду, вымыл и насухо протёр кузов. И уже на сверкающей машине заехал в гараж. Отключив аккумулятор, вылез из салона и, со словами: «Ну, отдыхай, красавица»,- ласково провёл ладонью по крыше кузова. Закрыл массивные ворота, навесил замки. В дом сразу не пошёл, а сел на верхней ступеньке крыльца, долго смотрел на закат, а в голове, до боли в висках, заворочались жернова его памяти, перемалывая прожитые им годы в месяцы, дни, часы, минуты. Тихо проскользнула с ведром жена, прошла в самый конец огорода, вылила на компостную кучу грязную воду. Вернулась. Остановившись у крыльца, внимательно посмотрела на мужа. Любящее сердце подсказывало ей, что эта поездка каким-то образом сильно его расстроила. И она с лаской в голосе заговорила: -Коленька, я с мясом управилась. Пойдём ужинать. Я стол накрыла, чайничек вскипятила. -Да, да. Пойдём,- согласился муж, стараясь вытряхнуть из головы неприятные воспоминания. Но не получилось. -Хватит, хватит,- остановил он, супругу, накладывающую из сковородки разогретые шашлыки.- А вот бутылочку дай. Антонина Пантелеевна достала из холодильника водку, из буфета две стопки, поставила на стол. -С устатку-то и я с тобой выпью. За всю их совместную жизнь, в каких бы компаниях они не гуляли, супруг больше стопки не выпивал. И не родился такой уговорщик, который бы смог подбить мужа выпить вторую. Но услышанное повергло её в шок и утвердило в мысли, что в селе действительно что-то произошло неприятное. -Нет, мать, дай-ка стакан.- Наполнив его и стопку жены, с горечью продолжил,- правду, значит, говорят, что всё тайное становится явным. А я всё как-то не верил.

175

И в пять глотков выпил водку. Не закусывая, взял бутылку и наполнил стакан снова. -Да что случилось? Ты с этой поездки сам не свой. Может, расскажешь, какая там кошка тебе дорогу перебежала? -Не одна, а целых две, только было это тридцать восемь лет назад. Не торопясь, выпил, отправил в рот кусок шашлыка и медленно-медленно стал жевать. Жена смотрела на супруга, и её тревога всё более и более нарастала: муж вдруг перестал жевать, моргать и уставился остекленевшими глазами в какую-то бесконечность. Из этого оцепенения Николай Иванович вышел через десять секунд, тяжело вздохнул и с несвойственной ему хрипотцой в голосе произнёс: -А я ему ещё спасибо сказал. О, Боже, прости мою гордыню. -Кому спасибо? Коленька, очнись.- Она обхватила его голову, прижала к своей груди, стала гладить волосы, целовать их. – Всё хорошо, милый, всё хорошо. Что-то тёплое капнуло ей на грудь, вот ещё, ещё. Она заглянуло ему в лицо, и обомлела – муж плакал. Должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, чтобы её супруг, как она считала, выкованный из стали, вдруг заплакал. -Коленька, Коленька, да что с тобой? Что случилось?- она стала целовать его в мокрые щёки, в глаза. Он прижал её к себе и со всхлипом выдохнул: -Господи, да как я только выжил? -Да что случилось? Расскажи, не держи в себе. Он отстранил жену, встал, прошёл к умывальнику, ополоснул лицо. Подошёл к супруге прижался к её щеке губами и зашептал: -Ты не волнуйся. Так, прошлое нахлынуло. А сейчас я в порядке и, конечно, всё расскажу, просто до сегодняшнего дня многого сам не знал. И, поставив поцелуем точку в своём высказывании, сел за стол. Супруга смотрела на него, и сердце потихоньку успокаивалось: перед ней сидел её Коля: бодрый, крепкий мужик с хорошим аппетитом. А из того, что он даже не захмелел после выпитой бутылки водки, она сделала вывод: «Что-то в селе крепко тряхнуло по нервишкам. Надо заставить его выговориться». После ужина Николай Иванович включил телевизор. На экране замелькали кадры знакомого и любимого ими фильма «Весёлые ребята». Он поудобнее устроился на диване и отдался весь восприятию фильма. Перемыв посуду и прибравшись на кухне, Антонина Пантелеевна присела рядом, прижалась к мужу. Тот с детской непосредственностью воспринимал происходящее на

176

экране, в каких-то моментах заразительно смеялся и вообще вёл себя так, как будто в его жизни сегодня ничего и не произошло. Когда Утёсов запел «Сердце, тебе не хочется покоя» - ей взгрустнулось. Зазвучал, как живой, голос погибшего на фронте старшего брата, проникновенно и с чувством исполняющий эту песню. А с каким восторгом её четыре брата обсуждали приезд в их город Утёсова, как уговорили и повели на концерт маму. Тут Антонина Пантелеевна непроизвольно улыбнулась, вспомнив резюме вернувшейся с концерта родительницы: -И чего хвалили, чем восторгались? Проблеял весь вечер как козёл. Дочь её поняла: и отец Пантелей, и братья Коля и Вена обладали уникальными оперными голосами, и пение каким-то сиплым голосом, да ещё со сцены, маму просто шокировало. После фильма почаёвничали и, наконец-то, улеглись. -Ну, давай выкладывай, какие там коты тебе дорогу перебежали? -Двуногие. И Николай Иванович начал рассказывать, и эта исповедь длилась до самого утра. Почти все жители нашего села занимались землепашеством. На сходе делили землю, покосы по едокам мужского пола. Считалось, что если и на женщин выделять угодья, то у семьи просто сил не хватит всё качественно обработать. Ведь на женщинах держался весь дом, скотина, дети. Нам земли хватало, в семье четверо мужиков: отец да трое нас - пацанов. А вот помощницу матери Бог не дал, одна управлялась, ну да мы ей во всём помогали. Дружно, хорошо жили. Мне исполнилось четырнадцать лет, когда случилась беда: утром отец вышел на крыльцо, посмотрел на восходящее солнце, затем сладко зевнул, потянулся, раскинув в стороны руки и хряпнул кулачищем себя в грудь. Была у него такая дурная привычка. Ёкнуло у него что-то в груди, и с тех пор он захворал, на глазах начал таять, а к осени помер. Соседи да родня помогли нам с уборкой урожая. Мать подала заявление о вступление в колхоз, ну а мы со старшим братом подались в город. Александр поступил учиться на токаря, а я – на курсы трактористов. Это были лучшие годы моей юности: от учения, от этого железа я был в восторге. Дневал и ночевал в мастерских, перебрал своими руками все модели тракторов и машин. На учебном поле мне не было равных. Педагоги начали поговаривать, чтобы я продолжил обучение. Обещали дать направление и блестящую

177

характеристику. Но я не мог оставить маму и младшего брата Фёдора одних и от направления отказался. Александр к тому времени женился и из города уезжать не собирался. Вернулся я домой, устроился в МТС трактористом. А через полгода сосед Пахомов заслал к матери сватов. Мужик башковитый и богатый имел большой крестовый дом, в городе держал магазин. На земле не горбатился, а скупал зерно, шерсть, масло, пряжу, бочки, конскую сбрую – да всё, что только родила земля и изготовляли люди. Всё это вывозил и где-то продавал. Односельчане и крестьяне других деревень были им довольны: платил за товар хорошо, а главное, освобождал от мороки со сбытом. Детей ему Бог не дал, а жена померла в один год с нашим отцом. Ясное дело, мужику без бабы трудно. А тут ещё постоянные разъезды: ни дом, ни хозяйство не на кого оставить. Вот он и остановил свой выбор на нашей матери, зная её как работящую, рачительную хозяйку. Ей тогда только сорок и исполнилось. Согласилась она, в такой поре одной да с мальцом тоже не сладко. Съездили в город, обвенчались да и зажили. А через шесть месяцев, это в конце октября тридцатого года, Пахомова вызывают в сельсовет и объявляют, что он как эксплуататор и кровопийца подлежит высылке. Потом пригласили в сельсовет и мать. Председатель ей и говорит: -Вера Филипповна, так как вы с покойным Иваном Родионовичем никогда батраков не держали и никого не эксплуатировали и, главное, одной из первых вступила в колхоз, мы тебя от ссылки освобождаем. -Вы-то освобождаете, а Он,- и она указала пальцем вверх,- нет. Мы же в церкви венчались, а что на венчании говорят - вы знаете. -Знаем, а потому осуждать не будем. Собирайтесь, даём вам три дня. Как-то так получилось, что в это время и Александр из города приехал. Собрались всем семейством на совет и решили, что младшенький брат с нами останется. Федюнька начал было кукситься, но мама его успокоила: -Феденька, золотце моё, ты пойми, скоро зима, куда нас сошлют, неизвестно. Как там? Что там? Одному Богу ведомо. А как всё устроится на новом месте, я за тобой обязательно приеду. Вот и день отъезда. Ссыльных набралось на десять подвод. Мать нас всех расцеловала, перекрестила, наказала беречь друг

178

друга и заботиться о младшем брате. Но только обоз тронулся, Федюнька встрепенулся, с рёвом и криком: «Мама, мамочка»,- кинулся догонять подводу. Догнал, заскочил на телегу и припал к матери. Мы подбежали, чтобы забрать брата, но услышали голос мамы: -Дитё он ещё, совсем дитё и без мамки не сможет, да и вам руки свяжет. Бог милостив, авось обойдётся. Прижимая к себе Феденьку она ещё раз осенила нас крёстным знамением и, заплакав, уткнулась лицом в его шапчонку. Через два дня с попутной подводой, загрузив туда три куля картошки, бочонок капусты и три мешка разных круп, уехал старший брат. А вскоре в дом Пахомова перебрался сельсовет. В селе меня больше ничего не удерживало. Я пустил жить в наш дом двоюродного брата с женой и двумя детьми, а сам переехал в совхоз «Имени 1-го Мая», где находилась наша МТС. Снял у одинокой старушки угол и целыми днями пропадал на работе, готовя свой трактор к посевной, а заодно помогая в ремонте другим. Перед самой посевной, нашего бригадира куда-то перевели, но ходили слухи, что его забрали по линии НКВД. Прислали нового. На что я в то время был простофилей, а при первой же встрече, глянув в его наглые навыкате глаза, сразу понял - прохвост высшей пробы. Пришла пора пахать. Разбили нас на три звена, отправили по разным сёлам. И, как на грех, я оказался в звене бригадира. Поселили в большом доме, создали все условия как большому начальству. Кормёжкой обеспечили. Утром выезжать на пахоту, а все с бодуна еле ноги передвигают. Через час председатель забегает и с порога возмущённо кричит: -Почему на работу не выехали? Мне вас на три дня дали, не вспашете, что я буду делать? Тут наш бригадир и начал председателю лапшу на уши вешать: -Возмущение ваше вполне законно. Более того, ваше желание полностью совпадает с нашим, ведь, чем больше мы вспашем, тем больше заработаем. Но ночью был мороз, агрегаты прихватило, тормоза отказали, будем ждать, когда отогреются. -А если и этой ночью мороз? Опять полдня терять? -Естественно. -Так что же делать? Неужто нельзя ничего придумать? -Уже придумали. В соседней МТС тормозную систему и радиаторы заливают спиртом и никаких проблем. Увы, мы спиртом не располагаем. -А сколько надо?

179

-Самое малое, литров двадцать. -А, чёрт! Сразу-то не могли сказать. -Так ведь не думали, что такой холод будет. -Ладно. Ждите. Председатель ушёл, а через полчаса с канистрой спирта вошёл завхоз. -Кто тут главный? -Я, - и бригадир подошёл к завхозу. -Распишись в получении,- протянул заполненный бланк и химический карандаш. Поставив закорючку и дождавшись, когда за завхозом закроется дверь, резко повернулся к трактористам, хлопнул ладонями по ляжкам и, осклабившись, объявил: «Гуляй, братва». Заметив, что я направляюсь к выходу, громко спросил: -А ты куда? -На кудыкину гору. И пока «братва» гуляла, я определился с жильём и перегнал туда свой трактор. Сходил к агроному, который указал мне участок поля. Переночевал на новом месте, а в шесть утра уже приступил к пахоте. А ещё через полчаса к трактористам влетел взбешённый председатель. -Это как понимать!?- заорал он с порога,- я ваши условия выполнил, а вы опять дурака валяете! Только один в поле и выехал. Что там происходило, мне сокурсник рассказал. Хороший, но слабохарактерный парень. Бригадир, даже глазом не моргнув, принялся за свою лапшу: -Видите ли, спирта хватило лишь на одну единицу техники. Всё - взвесив, я решил начать с самого мощного и нового трактора самого лучшего тракториста. И правильно решил. -Что ж с себя не начал? Чай, бригадир лучше, чем самый лучший тракторист, поди, не зазря это звание носишь? -Прямо в яблочко, товарищ председатель. Так оно и есть. А выбор пал на паренька по доброте душевной. Ведь он круглый сирота, ни кола, ни двора. Друзья говорят, что и зазноба уже есть. Вот и решили дать парню заработать. Да вы не расстраивайтесь, погода на оттепель пошла, сегодня с обеда приступим, ночью поочерёдно пахать будем, а завтра уже и закончим. Вы только распорядитесь, чтобы харчи в поле вовремя подвозили, и машина с горючим дежурила, а за нами дело не станет. Будьте покойны, не подведём.

180

Сбитый с толку, председатель мял в руках кепку, переминался с ноги на ногу, соображая, что сказать. Потом натянул кепку на голову и решительно объявил: -В одиннадцать всем быть в поле и не минутой позже. Остальное я всё решу. Когда председатель ушёл, бригадир, посмеиваясь, обратился к подчинённым: -Ну что, товарищи трактористы, обещание надо выполнять. Отдохнули, на халяву погуляли, пора и за работу. Я, конечно, не знал, что остальные выведут трактора в поле. Канистра со спиртом никак не вязалась с работой. Но, оказывается, бригадир выдал всем по полстакана, а остальное закуркулил. Не ожидал я, что придётся работать и ночью, и весь следующий день. План мы выполнили, бригадира похвалили. И хоть он ловко выкрутился за мой счёт, но я почувствовал, что стал для него заклятым врагом. Первое, что он не преминул сделать, отправил меня в другое звено. И я был этому только рад. Так в работе и полетало время. Завершилась коллективизация. Количество МТС увеличилось, а с ними и парк тракторов, машин. И вот наступила весна злопамятного тридцать четвёртого года. Я работаю на своём «Маккормике», а недалеко от меня на «Сталинце» мой сокурсник опахивает холм. И как будто кто-то заставил меня посмотреть в его сторону, и эта картина до сих пор у меня перед глазами: «Сталинец» встаёт на дыбы и заваливается на бок. Я останавливаю свой трактор, бегу к холму, туда же бегут ещё четыре человека. Но спасать уже некого, товарищ погиб. Тут в сердцах я и ляпнул: -У американцев слизали, а ума не додали, а ещё «Сталинец» назвали, позорники. Прикрепили тросы к убийце и, используя два трактора, поставили на гусеницы. Тело погрузили в подошедшую «летучку» и велели шоферу всё рассказать начальству, а заодно передать, чтобы прислали опытного тракториста. Уже после посевной подходит ко мне начальник МТС и спрашивает: -Николай, а не надоело пыль глотать? -К чему вы это? -Да видишь, тут такое дело, техники всё больше, а толковых ремонтников не хватает. А тебя все мужики хвалят, говорят, что все болячки в двигателях на слух определяешь, со всеми марками тракторов, машин - на «ты». Определю сразу старшим ремонтником. Соглашайся. В зарплате не потеряешь, а если

181

пойдёт всё ладом, то обещаю премии каждый месяц выдавать. Ну, как? По рукам? -Что ж. Раз надо, значит, надо. По рукам. Только насчёт премий не забудьте. -Молодец. Зришь в корень.- Начальник рассмеялся.- На твой трактор я кого-нибудь определю, а ты денёк отдохни и выходи на новую работу. Эх, Тоня, как это приятно воскрешать убитые двигатели, слушать их ожившие сердца. Я перестал ходить обедать домой, а брал что-нибудь перекусить с собой. Задерживался допоздна. Ну, вёл себя как последний трудоголик. Уже к сенокосу наш парк был в идеальном состоянии. Начальник был доволен и, чтобы оторвать меня от работы, дал мне пять дней отпуска. С вечера я договорился с нашим водителем, который должен был утром выехать в город за запчастями, чтобы он прихватил и меня. У бабкиных соседей купил живьём трёх куриц, у самой хозяйки – мешок картошки и шмат сала и, довольный собой и жизнью, завалился спать. Чуть ни свет, я был уже на ногах, засобирался выйти на улицу и там дожидаться водителя. Но хозяйка меня остановила. -Куда ж в такую рань? Петухи ещё не пропели, и шофер, наверняка, ещё спит. Так что успокойся и поешь на дорожку. - Она подошла к табурету, на котором стоял примус, быстро подкачала его и зажгла.- Ну вот,- ставя чайник на пламя, продолжила она, - через пять минут и нагреется. - Не спеша вернулась к столу, сняла с плетёной корзины вышитое полотенце,- а вот шанежки, ещё тёпленькие. Доставай из буфету стаканы и мёд, будем чаёвничать. И пока я доставал и ставил на стол стаканы и вазочку с мёдом, она уже принесла чайник. Налила по полстакана, а чайник снова поставила на огонь: «Пусть чуток ещё погреется». Приступили к чаепитию. И тут хозяйка обратилась с просьбой: -Коля, ты там в городе-то, в аптеке купи мне градусник, таблетки от головы, два бинтика и вату. Ну, это, конечно, если по пути будет, а так, специально, не ходи. -Нет, пойду специально,- засмеялся я,- да у меня брат как раз недалеко от центральной аптеки и живёт. Пока время есть думайте, вспоминайте, может, ещё чего-нибудь надо? -Ой, надо. Тройного одеколона надо - суставы замучили. Возьми флакончиков десять. Да отравы для мух - бумажек пять.- Замолчала, о чём-то раздумывая и, наконец, подытожила,- пожалуй, всё. Встала, прошла к табуретке, выключила примус, взяла чайник и водрузила его на некрашеный стол.

182

-Попей ещё горяченького и шанежку с медком съешь. Тоскливо ехать с пустым-то брюхом. Ешь, ешь, а я пока остальные в мешочек определю, будет твоему брату от меня гостинец. А в мешочек потом мои заказы сложишь. -Спасибо за угощение,- сказал я хозяйке и встал из-за стола,- пойду, подожду на улице. Терпеть не могу тех, кто опаздывает, и сам не люблю опаздывать. -Хорошая привычка, правильная. Ну, ступай с Богом. Я выволок из сеней поклажу на улицу и стал дожидаться машины. Минут через десять она подъехала. Быстро закинул в кузов живность, мешок и с авоськой нырнул в кабину. Брат и свояченица целыми днями были на работе, а я болтался по городу. Разок сходил в театр, три раза в кино. Частенько, возле пристани, спускался к реке. Подолгу стоял, с наслаждением вдыхая пропитанный речной свежестью и ароматом свежеспиленного леса воздух. С замиранием сердца смотрел на мальчишек, которые залазили на плотно причаленный к берегу плот, по скользким брёвнам бежали к краю и лихо ныряли. Сносимые быстрым течением, только в конце плота выныривали. Приятнее было наблюдать за малышнёй, которая под надзором строгих бабушек, с визгом, криком, поднимая тучи брызг, носилась по воде возле берега. Заглядывался на девушек, играющих с юношами в волейбол. Первый раз в жизни я занимался ничегонеделанием. Поначалу, мне это даже понравилось, но уже на четвёртый день бить баклуши надоело, со страшной силой потянуло к моим любимым железякам пропахшим лигроином, керосином и тавотом. От сентября до сентября год прошёл успешно. Был тридцать пятый год, начало сентября, уборочная в разгаре, а меня вдруг вызывают в сельсовет. По этому случаю, как мог, привёл себя в порядок. Даже песочком руки подраил. Захожу в сельсовет. Сидит в приёмной начальник МТС и как-то странно на меня смотрит. Потом открывает рот, шевелит губами, вроде говорит, но речи не слышно. Он долго кашляет и, прокашлявшись, сиплым голосом велит мне зайти в кабинет кассира. Захожу. Парень, не на много старше меня, заканчивает просмотр какой-то бумаги и тихо спрашивает: -Белов Николай Иванович? -Да. -Проходите к столу, присаживайтесь. Ничего не понимая, я прошёл к столу, сел на стул. А парень, заглянув в бумаги, продолжил:

183

-Тут неразборчиво написана дата вашего рождения. Давайте уточним. -Родился в тысяча девятьсот двенадцатом году, седьмого мая. Делая поправку в бумаге, отметил: -Значит вам сейчас двадцать три года.- И тут же спросил,- в армии служили? -Нет. Не тревожили пока. -Странно. Такой Илья Муромец у пушки хорошо бы смотрелся.- И, улыбнувшись, пояснил, - один бы орудие таскал, без всяких там лошадиных сил. Ну, с этим ясно. Ваше образование? -Два класса церковноприходской школы и двухгодичные курсы трактористов. -С какого года работаете в МТС? -С сентября двадцать девятого. -То есть, с семнадцати лет. Где вы были, когда произошло опрокидывание трактора? -Да в ста метрах и был. Пахал и всё видел. -Дальнейшие ваши действия? -Остановил трактор и побежал на выручку. Только выручать уже было некого. -Кто-нибудь ещё был на месте трагедии? -Да. После меня подбежало ещё четыре человека. -Вы можете их назвать? -Лучкин Николай был. Мы с ним потом своими тракторами «Сталинец» поднимали. -Ещё кто? -Фрол Налимов, а тех двоих не знаю. Может Николай или Фрол знают. -Я спрошу. А пока вспомните: кто и что говорил? Вот, в частности, вы? -Что я говорил? -Ну да. Сможете повторить? -Конечно. Я сказал так: «У американцев слизали, а ума недодали. Ещё «Сталинец» назвали, позорники». -Вы точно повторили своё высказывание? Ничего не пропустили, ничего не изменили? -Да нет. Получилось как стишок, я и запомнил. Парень посмотрел на меня каким-то оценивающим взглядом, потом на мои руки и снова вежливо спросил: -А что вы подразумевали под высказыванием «ума недодали»? -Неправильное распределение веса по опорной поверхности, отсюда - неустойчивость на крутых подъёмах, склонах и, как следствие, опрокидывание.

184

-Очень доходчиво и понятно, спасибо. А теперь я зачитаю вам одну прелюбопытную бумажку, и потом мы её обсудим. – Он пробежал глазами часть текста и, не отрывая взгляда от бумаги, сказал,- вот, начнём отсюда. «… На месте опрокидывания трактора Белов Николай Иванович заявил, что только дурак мог придумать трактор «Сталинец», что он и в подмётки не годится американскому «Маккормику»…Ну, думаю, достаточно. Поверьте моему опыту, написавший эту анонимку, грамотно подвёл вас под статью «восхваление американской техники», а это до десяти лет лагерей. Кто-то нашими руками хочет свести с вами счёты. Вот вы, в сердцах, сказали одно, ваш недруг описал это высказывание «слегка» по-другому, и свидетели показали: да Белов, что-то о тракторе говорил, а что точно они уже не помнят. И я их понимаю: тут трагедия – в мозгах полная сумятица, да и прошло уже полтора года. В итоге получается, что косвенно, но они подтвердили изложенное в доносе. Для возбуждения дела и вашего осуждения более чем достаточно. Я навёл справки: от начальника МТС до хозяйки, где вы снимаете угол, отзывы только положительные, но, увы, недоброжелатель рассчитал всё точно. Вы должны быть благодарны судьбе за то, что наша тройка разделилась: в трёх сёлах – по одному делу, решили скопом не ездить, чтобы сэкономить время. И за то, что перед вами я, а ни кто-то из моих коллег. Вы – человек простой и вижу - умный, а потому прошу принять мой приговор как неизбежное, но малое зло. И не принимать никаких, даже в мыслях, попыток достучаться до правды. Вам от этого будет только хуже. Он встал и велел встать мне. Я встал. -Белов Николай Иванович, вы обвиняетесь по статье 58 части 10 и 14 УК РСФСР и приговариваетесь к трём годам лишения свободы. Осужденный Белов, вам всё ясно? Мне ничегошеньки не было ясно. Я был напуган, в голове сумбур, но разницу между десятью и тремя годами прочувствовал крепко и готов был расцеловать осудившего меня парня. -Да, да, мне всё ясно. -Присаживайтесь. Я сел. -А яснее ясного для вас должно стать одно: нигде, ни с кем, ни о чем не делиться. Пусть вас порадует то, что по этим подпунктам вы - единственный, получивший минимальный срок. Скажу ещё, для вашего успокоения, никто ваше дело читать не будет. Коллеги, не глядя, распишутся в моих бумагах, я - в их, и всё. Открыта для всех будет только статья и срок.

185

Он ещё минут пятнадцать давал мне советы, приводил примеры из своей практики и, наконец, произнёс: -У меня всё, прощайте, будьте в жизни бдительнее и осторожнее. Дознаватель вышел, вошёл Михайлыч, местный милиционер. -Ну, что, болтун, на сколько узлов язычок-то завязали? Эх, Коля, Коля, вроде не с луны свалился, должен бы видеть, как новая метла метёт, и выводы делать. Ну, да теперь жизнь обтешет, по земле с оглядкой ходить начнёшь. Завтра, в восемь тридцать, я должен тебя на тракте конвою на этап передать. А теперь пошли, по дороге проинструктирую, что можно и нужно взять, а чего нельзя. -Я что, даже дома не переночую? -Переночуешь. Не уркаган какой-нибудь. Утречком подъеду - договорился с твоим начальником. Он о тебе сильно сокрушается, говорит, что такого толкового и ответственного мастера больше не найдёт. Жалея, машину-то и дал. До тракта вроде недалече, а ноги поберечь надо, ещё натопаешься. Всю дорогу до дома он учил меня, как держать себя на этапе, в тюрьме и лагере. Я безропотно вошёл в роль осуждённого и как губка впитывал наставления и правила, по которым мне предстояло жить целых три года. С некоторыми поправками и дополнениями, они действительно пригодились. Я не мог уснуть, в голову лезли всякие мысли, но главной была одна – кто написал донос? Хозяйка возилась на кухне, плакала и, плача, подвывала. Только под утро удалось забыться в коротком сне. Через час я проснулся бодрым и отдохнувшим. Вышел на кухню. Хозяйка сидела за столом, пила чай с душицей. -Доброе утро, баба Маня. -Кому-то доброе, а тебе-то - нет. – И заплакала, запричитала. -Да полно вам, баба Маня. В армии, на флоте – больше служат, - попытался я её успокоить. -То - в армии, при отцах-командирах, а ты-то среди ворья, бандитов, да злых надзирателей. Ох, Коленька, что-то неладное происходит, зло правит и торжествует, видимо, конец света близко. Я подошёл к ней, приобнял и поцеловал. -Милая баба Маня, прошу вас вот так - «зло правит и торжествует» - больше не говорить. Объясняю коротко: правит нами товарищ Сталин, а из вашего высказывания получается, что он и есть само зло. Это тянет на вышку. Поверьте, даже на возраст не посмотрят. Мне дознаватель ликбез по этой части

186

провёл основательно. Теперь, прежде, чем что-то сказать, я крепко подумаю и вам, баба Маня, советую. -Ты - умный, быстро всё схватываешь. Только как же жить, если что-то сказал, думая одно, а выходит, Господи, страшно подумать, перевернут на другое? -А это мой случай: сказал одно, а в деле совсем другое. Вот всю ночь думал, кто же из четверых на меня органам накатал. -Ой, Коленька, лучше не думай. Кто это сделал – на том один смертный грех. А ты подумаешь, да на невинного - на тебя семь смертных грехов ляжет. Лучше брату отпиши, что с тобой случилось, да адресок не забудь написать. А я потом с шофером, что тебя в город возил, это письмецо и отправлю. Вот карандаш, бумага – пиши, а я пока в торбочку еду укладывать буду. Я начал писать, а хозяйка, заполняя торбочку, говорила: -Вот вниз кладу копчёное сало - дед Семён его на черёмуховых опилках коптил. Сверху - двадцать луковиц и пять головок чеснока. В большой жестяной банке – сахар, что поменьше – чай, а в маленьком мешочке – соль. Вот в большом мешочке – три ковриги хлеба из ржаной муки – дольше дюжат. Сверху – картошек в мундире - двадцать штук и яичек варёных – десяток. Рядом огурчики, неказистенькие правда, но ароматные. В охотку похрумкаешь с хлебушком. Ну, и бутылка молока. Я закончил писать и, глянув на торбу, запротестовал: -Да куда столько? -Я ж тебя, Коленька, знаю: один ты есть не будешь, с кем-нибудь да поделишься. Так что ещё мало будет. Вот сверху обломанный нож кладу, если отберут - не жалко, и хлёбальную ложку. Я прошёл в свой закуток, достал из-под матраса деньги. Вернулся с ними на кухню, разделил поровну на три части. -Вот, баба Маня, это тебе, и пододвинул ей одну стопку, вот эти, подвинул к ней вторую стопку, перешлёшь с письмом брату, ну а эти я возьму с собой – вдруг пригодятся. -Да-к, куда ж мне столько? Нет, я и эти брату отправлю. -И не вздумайте. Через три года, гол как сокол, к вам вернусь, так хоть покормите. И молитесь за меня, ставьте Богу свечки. -Об этом мог бы и не просить, уже молюсь. - Она снова заплакала. И, вдруг, спохватилась,- о, Господи, ты ж у меня не кормленный.- Быстро стала накрывать на стол. -Вот картошка, капустка тушёная с морковкой, сало, яички вот. А я сейчас тебе чаю налажу. Она металась по кухне и всё себя корила:

187

-Совсем ополоумела, старая. Скоро за тобой приедут, а я разговоры разговариваю. О, Господи, прости меня, грешную. Кушай, сынок, вволю кушай. Когда-то ещё нормально поесть придётся? К чаю, она выставила шанежки и конфеты. Я не знал, что там впереди и налегал на еду как верблюд на воду. Наконец-то наелся, как мне казалось, на неделю вперёд. -Спасибо, баба Маня, всё было очень вкусно. -На здоровьице. Ну, пора и собираться. -Да я с вечера всё собрал под руководством нашего милиционера. -Вот и хорошо. В сенях послышались шаги, дверь распахнулась, вошёл участковый. -Лёгок на помине,- вместо приветствия сказала хозяйка,- и как это мы машину-то не услышали? -Да я пёхом. Я чё пришёл,- обратился он ко мне,- ты деньги-то взял? -Взял. -Поди в карман сунул. -Да. -Ну, я так и думал. Ох, какой же ты ещё дурак. Тащи фуфайку. Тётя Маня, приготовь иголку с чёрной ниткой. В принесённой фуфайке он своим перочинным ножичком, с изнаночной стороны под мышками, аккуратно вспорол швы. -Так, где твоя касса? Ага. Запоминай, где и сколько. Взял несколько купюр, сложил их гармошкой, затолкал, перемешав с ватой, в один прошив на фуфайке, рядом – во второй. То же само проделал с другой стороны и попросил хозяйку: -Тётя Маня, зашейте здесь и здесь, но так, чтобы не заметно было. Коля, тащи брюки. В поясе, в трёх местах, прокрутил в подкладке дырочки, очень плотно скрутил купюры, просунул в махонькие отверстия, продвинул подальше от надреза, затем, как мог, распрямил и помял. Взял последние мелкие купюры, разделил их пополам и сложил в плотные прямоугольники. -Вот, смотри на гульфик, аккуратно засовываем пакетик в нижний клапан для пуговицы, а второй – в верхний. Не забывай только пуговицы застёгивать. Этими деньгами ты можешь воспользоваться в любой момент. Оценив починку в принесённой фуфайке, рассыпался в комплиментах:

188

-Ай, да тётя Маня, ай, да молодец, тут и в лупу не разглядишь, что было вспорото и зашито. Золотые руки, что ещё скажешь. Спасибо, тётя Маня, спасибо. Довольная хозяйка пригласила гостя к столу. -Поди, торопился, голодный. Давай, Михайлыч, поешь, чайку попей. -Перекусить-то я перекусил, а вот чайку попью с удовольствием, время позволяет. Уж шибко он у тебя, тётя Маня, духмяный и вкусный. -Вот-вот. Давайте, на дорожку-то, все и попьём. За столом – полная идиллия, и никто бы не подумал, что чай попивают осужденный и его конвоир. Подъехала машина. Быстро загрузились и через двадцать минут были уже на тракте. Стали ждать. Прошло полчаса, по дороге никакого движения. Шофер собрался уезжать, объяснив милиционеру, что у него «дел по горло». Но перспектива топать пёхом десять километров Михайлыча не устраивала, и он начал совестить шофера. Как бы между прочим, напомнил строптивцу, что неоднократно задерживал его пьяненьким за рулём и не наказывал. Водитель, зло и смачно плюнув на дорогу, согласился подождать ещё пятнадцать минут. А через десять минут из-за поворота вынырнула повозка. За ней шли люди. Потом показалась вторая и снова люди. Когда головная телега поравнялась с нами, я увидел и третью. -Пошли,- скомандовал мне участковый, - и шагнул к телеге. На ходу передал начальнику конвоя пакет и, указывая рукой на меня, что-то сказал. Начальник, расписавшись в какой-то бумажке и вернув её Михайлычу, велел мне подойти поближе. -Ну, Коля, до встречи. Главное не падай духом,- и, хлопнув меня по плечу, с горечью пошутил,- сейчас тебе лекцию прочитают. Смахнув кулаком набежавшую слезу, он резко повернулся и побежал к машине. А я зашагал рядом с телегой и слушал наставления старшего конвоира, которые уже знал от Михайлыча. -Всё понял?- закончив инструктаж, спросил начальник. -Да. -Вот и хорошо. Вещички можешь положить на вторую подводу, за ней же и пристраивайся в колонну. Ожидая подводу, я вглядывался в лица проходивших мимо людей, с надеждой встретить знакомых. Увы. В этой серой понурой массе таковых не нашлось. Несколько раз колонна притормаживала и, поглотив новую группу осуждённых, снова прибавляла ход. Шли молча.

189

Разговаривать не хотелось, да и не разрешалось. Через четыре часа головная подвода свернула с тракта на пустырь. Дождавшись, когда последняя подвода оказалась там же, начальник конвоя остановил свою лошадь, встал на телеге и громко объявил: -Тридцать минут, чтобы справить нужду и перекусить. А теперь слушайте внимательно: кого назову, после отдыха занять место за первой подводой. И он начал зачитывать фамилии. Я насчитал где-то шестьдесят, может быть, было и больше. -Остальным занять места за следующими подводами. Всем всё ясно? Ответом были редкие голоса: «Ясно. Ясно, гражданин начальник». Есть не хотелось, но я достал молоко, побоялся, что прокиснет, отщипнул от каравая немного хлеба и приступил к их поглощению. Ел, поглядывал по сторонам и прикидывал, сколько же тут народа. Вышло, что где-то человек триста. В основном от тридцати пяти до пятидесяти лет. Тех, кому было шестьдесят и старше, я насчитал два десятка. Моих годков не было. Уже вечерело, когда головная повозка и партия осуждённых, продолжила путь по тракту, как я потом узнал, в городскую тюрьму, а основную колонну завернули в сторону. Провели по окраине какого-то села и вывели к реке. По счёту передали лагерной охране. Те велели нам подниматься на пароход, а, через полчаса осуждённые спускались по сходням уже на другом берегу. Выстроили в колонну по пять человек в ряду и старший конвоя громко объявил: -Шаг влево, шаг вправо - считается побегом. Оружие применяем без предупреждения.- И громко скомандовал, - по-о-шёл! Вывели на просёлочную дорогу. Уже стемнело. Через час хода моему взгляду предстали гирлянды огней, чуть позже - колючая проволока, и вышки. Перед воротами колонну остановили. Прозвучала команда: -Первая пятёрка, три шага вперёд. К выполнившим команду людям подошли вохровцы. Быстро обыскали, заглянули в сидоры. -Проходи. Следующая. Через час все были в зоне. И это был мой первый пересылочный лагерь. Начали распределять по баракам. Оставшихся, среди которых был и я, завели в никем не заселённое помещение. В нос ударил густой запах хлорки. В тусклом свете от единственной

190

лампочки, разглядел три ряда двухэтажных нар. Сопровождающий нас надзиратель крикнул: -А теперь, внимание! Повторять не буду! Здесь не курить, место для этого определено у бочки с водой между бараками. Сортир - напротив вашего барака, прошу оправляться прицельно, убирать-то вам. Застукаю какого-нибудь мазилу, будет сутками в нём торчать и постоянно драить. Недалеко от него умывальники. Бак с питьевой водой вон в углу, на тумбочке. У печки мусорное ведро, совок и веник. Распорядок на завтра: подъём в шесть. В шесть тридцать перекличка. В семь – завтрак, в столовую я вас сам поведу. Потом парикмахерская, баня, там и медики с вами поработают. И к фотографу. До обеда должны управиться. Само собой - обед, а дальше - самое интересное: с каждым по отдельности будет беседовать начальник лагеря. После ознакомления он назначит старших по баракам. А сейчас доставайте из загашников свои харчи, повечеряйте и спать. Только предупреждаю, нары занимать в два этажа и без пропусков. Вопросы есть? Вопросов не было, все устали, проголодались и с нетерпением ждали, когда надзиратель уйдёт. -Ну, тогда до завтра. Он ушёл. Мужики, завернув в рулон набитые соломой матрацы, расселись на досках нижних нар, стали доставать еду. Я огляделся, голодающих не было. Достал свои продукты и, отрезав кусок сала, протянул пожилому соседу. Тот взял его загрубевшими скрюченными от работы пальцами, положил на кусок хлеба. Развернул цветастую тряпицу, отрезал от своего шмата точно такой же кусок и, улыбаясь в бороду, молча, протянул мне. -Спасибо, отец. Продолжая улыбаться, сосед радостно закивал головой. «Немой или блаженный, – подумал я, - а скорее всего и то, и другое». Продолжая угощать друг друга, мы очень плотно поужинали. Закусили огурцами. Посетили местную достопримечательность на двадцать посадочных мест и завалились спать. Но прежде, чем уснуть, я подумал: «Кругом – наш брат – крестьянин. Бандитов и воров, слава Богу, нет». Проснулся я от того, что кто-то настойчиво тряс меня за плечо. Я открыл глаза и увидел улыбающееся лицо деда. Он тихо зашептал: -Вставай, сынок, подъём объявили.

191

Соскочил вниз, быстро обулся и только тут, окончательно проснувшись, с удивлением посмотрел на него и сказал: -Вчерась я подумал, что ты немой. И, чего греха таить, малость не в себе. -Так и есть. Для всех я немой и блаженный, а что да почём, как-нибудь расскажу. Продолжай делать вид, что имеешь такого соседа. -Понял. Не дурак. Управившись с туалетом, стали ждать команду на построение. День обещал быть солнечным и тёплым. Подумалось: «А наши уже в поле, работают». И защемило, заныло сердце. Перекличка заняла двадцать минут. Затем напомнили все запланированные над нами действия. И день пошёл согласно объявленному распорядку. Только в пять вечера мне было велено идти к начальнику лагеря. Возле дверей его кабинета стоял военный, я тогда в званиях не разбирался, и держал в руках раскрытую папку для бумаг. Глянув на меня, резко спросил: -Осужденный Белов? -Да. -Заходи. За столом сидел крупный мужчина, где-то пятидесяти лет и читал мою «сопроводиловку». Через минуту оторвался от бумаг и с любопытством на меня посмотрел. Вдруг, чему-то улыбнувшись, весело заговорил: -Ну, наконец-то старшего ремонтника подогнали, а то всё кулаки, подкулачники да урки всех мастей. Белов, ты мастер узкого или широкого профиля? Не знаю, кто моим языком распоряжался, но он им сболтнул такое, что я покраснел: -Мастер от Бога. -Ого! – начальник чуть не подпрыгнул на стуле, - не слабо сказано. Весёлость слетела с его лица и, сверля меня колючим взглядом, с раздражение в голосе произнёс: -Давай без шуточек. Ещё раз спрашиваю: ты по всем двигателям специалист или только по тракторным? -По всем. Принцип работы-то одинаковый. -Во-от, - протянул начальник, и, повеселевшим голосом продолжил, - это я и хотел узнать. Белов, тебя мне сам Бог послал. Дело в том, что у нас в гараже стоят две раздолбанные полуторки, легковая машина и четыре мешка железа к ним. Возьмёшься привести их в порядок?

192

-Взяться то можно, чё не взяться. Только, вдруг, какая деталь понадобится или инструмент, вы поможете достать? -Конечно. Я же заинтересованное лицо. Тебя сейчас проводят в гараж. Осмотрись. Определись с инструментом и, без стеснения, ко мне. Нужны будут помощники, скажи, выделим.- Он подошёл к открытому окну, высунул голову на улицу и крикнул, - Симахин, поднимись! То, что я увидел в гараже, повергло меня в шок: поржавевшие двигатели полуторок валялись на кирпичном полу. Электропроводка у грузовиков частично выдрана. Стал осматривать легковую машину: проводка цела, двигатель на вид - более-менее, а вот от салона – рожки и ножки. -Ничего не найдётся, чтоб пол застелить? – спросил я сопровождающего меня вохровца. -Какого размера? -Где-то два на два, два на полтора. Он прошёл в дальний угол, покопался в ящике и, протягивая мне кусок брезента, сказал: -Думаю, хватит. Я расстелил его на полу. Размер устраивал. На него высыпал содержимое одного мешка, начал разгребать руками, выглядывая гаечные ключи и определяя, откуда эти части. То же самое проделал с остальными мешками. Ключей не было, но эта куча железа меня порадовала. Потом основательно обшарил все машины и нашёл несколько ключей. Походил по гаражу, тщательно разглядывая каждую железку, и, наконец, объявил: -На сегодня хватит. Веди в контору. Только зашли в кабинет, как начальник нетерпеливо спросил: -Ну, чем порадуешь? -Пока нечем. Один металлолом. Но попробую. Мне даже интересно, смогу ли я из этого хлама конфетку сделать? -Это слова настоящего мастера, - он засмеялся, - к тому же, вижу, и азартного. Теперь я уверен - сделаешь. Спрашивай, что тебе надо? -Тавотницу, ключи… -Стоп, - остановил он меня. И, указав рукой на стул, предложил,- присаживайся. Я сел. Начальник подал мне лист бумаги, развернул ко мне чернильный прибор. -Запиши всё, что тебе необходимо. Я начал писать. А закончив, подвинул лист начальнику и сказал: -Это - на завтрашний день.

193

-Симахин, с утра - в ЧВТ, попроси начальство – пусть поделятся.- Перевернул лист, что-то написал, достал из сейфа печать и с силой опустил на лист.- Это для солидности. Если получится так, что у начальства не выпросишь, иди к шоферам, слесарям и купи. Вот тебе деньги и список.- Пряча в сейф печать и, закрывая его, продолжал наставлять подчинённого, - по мне хоть укради, но чтобы к обеду всё было. Ну, а сейчас проводи осуждённого.- И уже вдогонку, весело крикнул, - до свидания, «мастер от Бога». Глаза боятся, а руки делают. Через десять дней двигатель от легковушки стоял на обкатке. Для этого я сделал агрегат, работающий от тока. А с легковушки я начал потому, что для её двигателя в ЧВТ нашлось всё что нужно, а ещё и потому, что понимал, начальнику это будет приятно. За это время сдружился с Симахиным. Алексей Семёнович, так его звали, был вольнонаёмным. Как стрелка-охранника, его привлекали в экстренных случаях. Он работал завхозом и заведовал складами. Все просьбы выполнял чётко и быстро. В свободное время заходил в гараж и подолгу наблюдал за моей работой. От него я узнал, что через полмесяца ожидается новый этап осуждённых, а старых – приблизительно через две недели - отправят в «командировки». Так назывались лагеря вдоль Чуйского тракта, где-то в 15-20 километрах друг от друга. Каждый на 300-400 заключённых, которые были задействованы в строительстве дороги. -Условия и работа – адовы, - сказал в заключении Семёныч,- зэки мрут как мухи, врагу не пожелал бы там оказаться. -И стариков погонят? – заволновался я за соседа. -Всех. Наш лагерь-то – транзитный. Кем-то пополнят старые участки, а остальных бросят на новые командировки. -Да какой толк от стариков: перемрут через месяц от тяжёлой работы. -Нет. Через неделю. И не от работы. Местное начальство, их жалеючи, пристраивают истопниками в бараках; на кухню – печи топить, посуду мыть. Но тёпленькие места – вотчина блатных, их шестёрок и они быстренько избавляются от конкурентов. Да так ловко - комар носа не подточит. -И начальство об этом знает? -Знает. -Почему же мер не принимает? -А бесполезно. Проще списать, как естественную убыль, чем дознание проводить. Вот наш лагерь – пересыльный, и нам разбираться, кто слепой, кто хромой, некогда и ни к чему.

194

Прибыло сто голов, отправили сто голов - и полный ажур. А там - хоть трава не расти. Через десять дней я полностью скомпоновал машину, Всё отрегулировал и ещё раз перепроверил. Вплотную занялся салоном. Тут неоценимую помощь мне оказал Алексей Семёнович. Через неделю всё было готово, и я пригласил Симахина: -Ну, что, прокатимся? Проверим на ходу и подкатим майору сюрприз. Глазёнки у Семёныча так и заискрились. Не раздумывая, он согласился. Вытолкали машину из гаража, докатили её до поворота и уже здесь, вдали от глаз, сели в кабину. -Я повернул ключ зажигания, двигатель тут же среагировал – нежненько и ровненько заворковал. Алексей Семёнович, какое-то время, прислушивался к работе мотора, потом повернул голову ко мне: -Каюсь, Белов. До последней минуты не верил, что что-то путное получится, – и, как азартный мальчишка, весело закричал, - ну, давай же – поехали! Машина, мягко покачиваясь, мчалась по дороге. Клубилась сзади пыль. Симахин, опершись локтем на дверь открытого окошка, лучился счастьем первопроходца, таял от удовольствия и улыбался. Развернулись и скоро подъехали к дому охраны. -Я мигом,- объявил сияющий Алексей Семёнович. Высунулась и исчезла голова начальника, а через пару минут он стоял у машины. Обошёл её, открыл дверцу и долго разглядывал салон. Постоял в какой-то задумчивости и, непонятно к кому обращаясь, заговорил: -Сам виноват. Всё недосуг было посмотреть. Думал - долго ещё. Э-эх, всё коту под хвост. Сбитый с толку Семёныч, испуганно-заискивающе спросил: -Неужели так плохо, товарищ майор? Мы, вроде, старались. -Плохо то, что перестарались. Отберёт у меня её городское начальство, как пить дать, отберёт. И когда успели обивку сменить, всё отхромировать? У вас что, гномики на пошиве ночами работали? Ну, да ладно, будь, что будет. – И, хлопнув меня по плечу, посмеиваясь, спросил, - что попросишь за работу? Только, чур, в рамках моих компетенций. -Вы обещали мне помощника. Так я бы хотел иметь таковым Максимова Бориса Петровича. -Кто такой? – повернулся начальник к Симахину.

195

-Да блаженненький немой из их барака. -А-а, вспомнил. – Повернулся ко мне.- Только какой от него толк? Ни силы, ни сноровки. -Этого у меня самого хватает. Мне нужна честность и аккуратность У начальника чуть не вырвалось: «Нашёл среди зэков честных», - но вовремя спохватился, осознав, что в данной ситуации эта реплика была бы не уместна. И продолжил: -Он же не разговаривает. -Из-за этого и беру. Говоруны-то меня и посадили. Начальник засмеялся и обратился к завхозу: -Сходи, растолкуй надзирателю моё распоряжение насчёт.., как его? Ну, этого юродивого. Завтра направить на работу в гараж. Ну, а ты, Белов, машину оставь здесь и иди, отдыхай. Вечером меня в город повезёшь. -Так ни документов, ни номеров нету. Задержат и машину отберут. -Документы сейчас сделаю. А чтобы тебе спокойнее было, возьмём Алексея Семёновича. Пусть прокатится туда и обратно. Живёт-то он рядом с лагерем. Майор сидел гордо и непринуждённо, как подобает начальнику, которого каждый день увозят и привозят на персональной машине. Млел от удовольствия и, наконец, поймав себя на этом, с сарказмом подумал: «Сбылась мечта идиота». От машины он был в восторге и, конечно, захандрил, представив себе, что её могут забрать. Чтобы избавиться от неприятных мыслей, обратился к завхозу: -С сухим пайком разобрались? На всех хватит? -Так точно. На всех. Когда прикажите выдавать? -Так сразу после завтрака и начинайте. Машины подойдут к одиннадцати, каждый, к тому времени, соберёт свои вещи и разберётся с пайком. Спокойно решался рабочий момент лагерной жизни. И завтра осуждённые, которые, оказывается, страшнее и опаснее Мамая, будут отправлены на верную смерть. Среди них должен бы быть и я, и дед Максимов. Но мы не были врагами своей Родины, любили её, как и большинство осуждённых. Что же происходит? -Так, сейчас мы выезжаем на Чуйский тракт и поворачиваем направо, на мост, - прервал мои мысли голос майора.- По мосту не торопись и не пугайся, он у нас понтонный и под машиной будет шевелиться. Уже загодя я сбросил скорость и крадучись стал подбираться к мосту. В свете фар увидел по бокам дороги две белые фигуры,

196

стоящие на постаментах в полный рост. Я пригляделся - слева была скульптура Ленина, справа – Сталина. Загрохотал под колёсами деревянный настил, вверх, вниз стала покачиваться машина, и я повёл её ещё осторожнее. Проехали мост. -А теперь сворачивай налево и подъезжай ко второму дому, - скомандовал майор. Я остановился у бревенчатой двухэтажки. Начальник вышел. Указывая рукой на второй этаж, зачем-то мне сказал: -Вон, где зелёный абажур, моя квартира. - И начал давать наставления Алексею Семёновичу,- проследи, чтобы быстро не ехал. Для пьяных сейчас дорога – тротуар. Не дай Бог кого зацепит, мне за оставшуюся жизнь не оправдаться. Ну, до завтра, - и махнув рукой, пошёл к дому. Когда он скрылся во дворе, Алексей Семёнович пересел на переднее сидение, и я повёл машину обратно. Проехал через мост, свернул с тракта на свою дорогу и, не утерпев, спросил: -Завтра всех вывозят? -Да. Так что, Коля, утром свои вещички в гараж прихвати и немому вели сделать также. Хотя контингент на редкость послушный и не вороватый, но мало ли что? -Вот сделаю я машины, и меня следом? -Следом или в сторону, а отправят обязательно. Скажу по секрету: ты сейчас в больничке и твой напарник с завтрашнего дня окажется по бумагам там же. А в больничке вечно не лежат, или умирают, или выздоравливают. Хороший ты парень и мастер замечательный, жалко будет расставаться.- Перед неказистым строением в стороне от дороги он попросил меня остановиться. – Ну, я приехал.- Протянул мне ключ от гаража,- надеюсь, Михаил Викторович не узнает, что я с тобой не доехал. Устал я что-то, а завтра, сам слышал, сумасшедший день. -Да не беспокойтесь, я не из трепливых. -Это я уже понял. Ну, покедова,- и он вылез из машины. Через пять минут доехал до гаража, загнал машину, закрыл ворота на большой амбарный замок и спрятал ключ в условленном месте. На пропускном пункте контролёр поинтересовался: -А Семёныч где? -Домой пошёл. Сказал, что у него завтра дел полно. -Это точно. Ну, а ты ступай на кухню, там тебе еду оставили. -С дежурным по кухне, плотно поужинали. И впервые, за время, проведённое в зоне, я отвёл душу за сладким настоящим чаем.

197

Поверка прошла, но отбоя ещё не было. На площадке, у бочки с водой, на кукарках сидели мужики и дымили цигарками. И, вообще, на дворе было много народа. Я зашёл в свой барак. Сосед, увидев меня, заулыбался, закивал головой. После парикмахерской без бороды, усов и шевелюры он ещё больше походил на юродивого. А эта улыбка, улыбка блаженного, смущала, сводила на нет знания о нём, и постоянно подводила к мысли: «А, может, он действительно, того»? Отведя его в сторонку, сказал, что нам предстоит работа в гараже и велено туда идти с вещами. Остальных, завтра же, вывозят на «командировки». Максимов помрачнел, перестал улыбаться и задумался. Первый наш перерыв совпал с погрузкой осуждённых в машины. Мы стояли в проёме двери и, молча, наблюдали. Когда колонна машин уехала, дед повернулся ко мне. -Зря ты, Коля, хлопотал. Ну, чуть позже, а всё равно за смертушкой отправят. -Конечно, отправят. Но за это время мы ещё что-то узнаем полезного, как вот про «тёплые места». -А мне эти знания без надобности. Я, хоть сейчас, умереть готов. За жизнь так наломался, что по всему телу одна боль. А тут такое. Нет, Коленька, жалость твоя только на чуток мою кончину оттянет. Слава Богу, пожил, сынков спас, пристроил, не оставил на растерзание. Будет, кому помянуть. -Да что ты про смерть заладил? Куда она от нас денется? Как мне бабушка, царствие ей небесное, говаривала: «На небесах, кому, сколько жить, ещё до рождения определено». Так что не гневи Бога, не ной и радуйся каждому прожитому дню. Юродивых все жалеют, и блатные не исключение. Так что протянешь свой срок - не напрягаясь. Лучше расскажи, за что осудили? -А и расскажу. Хоть наговорюсь вволю. Да и парень ты надёжный, болтать не будешь. Я из семьи землепашцев и сам землепашец. Оженился рано. Трёх парней народили. Первые-то погодки, а третий – через пять лет появился. За заботами да работами время быстро пролетело. Заженихались старшие. Первенец-то выбрал девку из дальней деревни, второй – местную. Только жила она на другом краю села. И пока он её обхаживал, да в тот край захаживал, постоянно битый местными парнями был, но не отступился. У славян в крови, что ли, кому-то морду бить? Нет врага, так своим поддать надо: каждую зиму край на край сшибались. Чего греха таить, я тоже в этом участвовал и сыновей приучал. Начинали драку кулаками, а

198

заканчивали оглоблями и цепями. Зверели так, что до смертоубийства доходило. Но было правило: лежачих - не бить, и это строго соблюдалось. Да сам, поди, дрался, знаешь. -Знать-то я знаю, только в этих побоищах не участвовал. Мы в середине села жили и, по негласному закону, нам за какую-нибудь сторону биться запрещалось. -Что, так и не дрался? -Почему? С восьми лет этим баловался на потеху старшим. Всем отбил охоту биться со мной на кулачках. Тогда мне стали за спину правую руку привязывать и выставляли драться с двумя ребятами старше меня по возрасту. Мне нравилось побеждать, я вьюном крутился, но добивался своего. -Ты и сейчас одной правой с пятью сладишь.- Он замолчал, задумался и, обращаясь ко всему окружающему, поинтересовался, - так, на чём я остановился?.. А! Вспомнил! Отстрадовали, значит, да и сыграли две свадьбы разом. Выделил я старшему коня, корову, трёх козочек. Он решил жить в селе жены, уж шибко ему там нравилось: две реки, рыбы полно. Кругом лес, а там грибы, ягоды. Ну и земля, конечно, есть. На семейном совете решили построить ему дом; не дело жить у тестя. А средний сын с молодухой пока поживут с нами. Мне ведь и в голову не приходило, что им враз жениться приспичит, и денег я накопил только на один дом. А тут сама благодать вышла: сосед моего дальнего свата, надумал в город переезжать и дом продавал. Приехал я в то село. Два дня гостил у новых родственников и втихаря всё соседское владение осмотрел. Дом большой, все постройки из толстых брёвен. Нижние ряды из лиственницы. Сразу видно, мужик хозяйственный, всё продумал, всё предусмотрел. Огородище – хоть табун паси. И строениям-то всего полтора года. За те два дня - никто на дом не позарился. Дальние не знали, а местным дешевле было самим построить – лесу-то кругом полно. Хоть он и казённый, а лесники-то - свои. И цену я узнал, за которую усадьбу продавали. Сговорились мы со сватом. На другой день, зазвал он соседа на медовуху. Угощаемся, о том, о сём разговоры ведём и как бы случайно узнаём, что сосед уезжает и дом продаёт. Через два часа посиделок пошли гостя провожать. Пригласил он нас чаю попить. Мы не отказались. Хозяйка на стол, что стоял во дворе, всё собрала и самовар поставила. Сижу я, чай из блюдца прихлёбываю, строениями вслух восторгаюсь: -Сразу видно, для себя старался. Века стоять будет. И не жалко с такой красотой расставаться?

199

-А что мне толку от этой красоты? Я в городе уже и магазинчик прикупил, и домик присмотрел. Только, чтобы домик купить, надо этот продать; денег-то не хватает. -Думаю,- заговорил я, - денежный в такую Тмутаракань не поедет. Долго, сосед, покупателя ждать придётся. – И, как бы переживая, тяжело вздохнув, продолжил,- жаль, денег таких у меня нет, я бы сыну купил. -А сколько у тебя есть? – заинтересовался сосед. Назвав половину запрашиваемой суммы, я встал, поблагодарил хозяев: -Спасибо за угощение, а мы, пожалуй, пойдём, прикорнём немного. Вернулся я домой и неделю места себе не находил. То и дело подскакивал к образам и молил всех святых, чтобы никто не перебежал мне дорогу, не перебил покупку. Запал мне на душу этот дом, да так, что спать перестал. И вышло по-моему. Приезжает сват с соседом. И тот объявляет, что решил мне дом продать, так как отец невесты соглашается молодым помочь и немножко денег добавляет. Мы со сватом незаметно перемигнулись, на это «помочь» у нас тоже был уговор. На радостях я два дня поил и кормил гостей. На третий, опохмелившись и плотно закусив, поехали оформлять купчую. Помогли соседу с переездом в город. В Успенской церкви поставил во благодарение всем святым свечи и помолился. А по приезду ещё три дня гуляли, отмечали новоселье. Деньги остались. Дал бы Бог два урожайных года и, можно было браться за строительство дома для среднего сына. Но тут революция. Я и понять ничего не успел, как разлюбезные моему сердцу «катеньки», превратились в простую бумагу. Из города приезжали, что-то объясняли, а я не вникал, мне работать надо было. И совсем меня с панталыку сбило, что по новому подоходно-прогрессивному налогу я оказался в кулаках. Потом понаехали из городу люди и, размахивая бумагами, со всякими выданными там полномочиями, заставили продать по смешной цене все излишки хлеба. Пока в себя приходил да прикидывал, что можно свезти в город да продать, там заваруха началась. Мужики, попавшие в это пекло, возвращались пешком и в слезах - какая то нерусь отбирала коней и повозки. Слава Богу, до нас не добрались, а то, как потом выяснилось, по ближайшим сёлам не только коней, но и ребят забирали. Ну, с властью наконец-то всё определилось. А тут засуха, неурожай. И продналог задрали такой, что все взвыли. На

200

следующий год многие мужики и сеять ничего не стали: резали скотину и тем жили. Где-то спохватились, начали из бедноты коммуны организовывать, да помогать им семенами и инвентарём. С 29 года начали организовывать колхозы. Загнали туда и меня. А в 30-ом, на мою беду, привёз из города брат газету «Правда» со статьёй Сталина о нарушениях добровольности вступления в колхозы. Я и давай её всем подряд читать, как же, сам Сталин написал. Ну и побежали наши из колхоза, как тараканы. А уже осенью мне потихоньку шепнули, что, я, как подстрекатель против колхоза и кулак, с семьёй попал в список на высылку. В этот же вечер загрузил на телегу весь скарб молодожёнов, продукты. Ночью впряг в неё коня и кобылу, отдал детям почти все новые деньги и отправил в город к брату. Через неделю приехал брат и успокоил: -Документы я им выправил. Кобылу, коня и телегу купила мельница и приняла на работу среднего сына. Он на этой паре и работает. Младшего устроил на «Механлит» учеником литейщика. За деньги, что выручил от продажи, купил для них у города дом. За злостную неуплату налогов, у кого-то этот дом отобрали. Может, пока не поздно, и вам туда перебраться? -Я подумаю. -Чего думать? Тебя, маломощного середняка, собираются выслать как кулака. Неужто не понимаешь, что кто-то в сельсовете на тебя зуб имеет. Пораскинь мозгами. С отъездом не тяни. Сват за домом присмотрит. Ну, всё, мне пора. -Может, прихватишь для моих два отреза сатина и пряжу? -Давай, только быстрее. С мешком в руке, я вышел его проводить. Не увидев на улице брички, спросил: -Так ты на чём приехал? -Приехал на чём надо. Бричка, на хуторе у Беспалова, во дворе стоит. Не хотел, чтоб меня кто-то видел. Давай мешок.- Закинув его на спину, сказал. - Ну, прощай. Ещё ничего не решив, я вдруг сказал: -Передай ему, что я ночью наведаюсь. -Передам. – И он быстро удалился. Обсудив всё с благоверной, решили уезжать. Прикинули, что с переездом сват поможет. Ночью я свёл корову и коз на хутор к Беспалову. Договорились, что если обнаружат, то скажет, что купил их у меня ещё месяц назад. А как всё уляжется, передаст их, по-тихому, свату. Рано утром, в дверь настойчиво и громко постучали. Я открыл. Вошли председатель и несколько молодых ребят. Старший достал бумагу и зачитал мне, что я, на основании того-

201

то и сего-то, подлежу с семьёй высылке. С собой можно взять то-то и то-то, остальное подлежит конфискации. Выезд через три дня. Он спрятал бумагу за пазуху и объявил: -Одевайся и выходи во двор. Я вышел. Парни уже хозяйничали: открыли конюшню, коровник, заглянули даже в баньку – ничего. Собрались возле председателя, о чём-то пошушукались. -Ты куда скотину дел!? – подойдя ко мне, заорал председатель. -А то сам не знаешь? Как детей поженил, так им и отдал. -Так всё и отдал? -А по-другому, не выходило. Считай три семьи, а две лошадки,- приврал я, - не делить же по пол лошадёнки. -Ладно! – зверел председатель.- А сыновья-то где? -Так молодые, в город подались. Там жить будут. И меньшой с ними уехал. Он уставился на меня жёлтыми как у рыси глазами и дал команду парням: -Отведите его в сельсовет, - и, как змей прошипел, - там договорим. Пока шли, я всё про председателя раздумывал. Лентяй - каких свет не видывал. Земли даже в огороде не касался, всё его баба делала. А сам ружьишком промышлял, по колкам силки на зайцев ставил. Тем и жили. Дрова на зиму, и то не заготовлял. Приловчился у односельчан воровать. Поленницы-то у всех на улице, возле заборов. Вот идёт он, видит, никого нет, быстренько с одной поленницы два полена под мышку сунет, с другой, с третьей – тем и грелись, на том и готовили. Бивали его за это и не раз, а всё - бестолку. Что у него ещё хорошо получалось, кроме воровства и охоты, так это детей делать. Когда приехали представители новой власти, то из всей бедноты выделили его, как самого бедного и многодетного, и назначили председателем. Во, ещё чё вспомнил: в одной сшибке стенка на стенку, старший сын ему челюсть сломал. Пришли, зашли в помещение. На лавке мужики сидят, смолят самосадом. Пригляделся – все с нашего краю и как есть - маломочные середняки. Кулаков-то ещё в 28 году за хлебную стачку определили: кого на выселки, кого в тюрьму, а кого и к стенке. Сел я рядом и раздумался. С нашего края, выходит, уже за маломочных принялись, а с его края – ни один кулак не пострадал. Хотя морду-то ему за дрова тамошние били.

202

-Оно, наверное, везде так было,- откручивая гайки, встрял я в его исповедь.- Нашенский председатель тоже со своего края никого не тронул, а с другого – как метлой вымел. -Да-а.- Горестно протянул Максимов,- вот и думаю, кто виноват: то ли власти наверху, то ли – местные? -А ты не думай. У тех и этих – рыло в пушку. -Спасибо, успокоил. Ну, слушай дальше. Вошёл председатель и, прямиком, в свой кабинет. Меня позвали. Захожу и вижу, кроме председателя ещё двух парней и девушку Девчушка пишет, а остальные меня мурыжат: где, когда и почему? Я им спокойно всё объясняю, стою на своём. Через полчаса подскакивает ко мне председатель, да как хряснет кулаком под дых. Согнулся я пополам, да и шмякнулся на пол. Изо рта пена попёрла. Тут на меня озарение нашло: прокусил губу, стал, как ужака под вилами, корчиться, извиваться да кровавую слюну пускать. Девка визжит, парни перепугались, думаю, что и председатель струхнул. Подскочили ко мне, давай отваживаться. И пока они со мной возились, Бог мне ещё подсказку дал. Вот посадили меня на стул, о здоровье спрашивают, а я - «никакой»: улыбаюсь, хлопаю глазами да мычу. Тут, вижу, и у председателя руки затряслись. Велел он парням меня домой отвести. -Да, артист ты гениальный. Уж на что я в курсе был и то всё сомневался насчёт твоей тямы. Как я понял, от высылки ты увильнул. А срок-то за что? -Дойду и до этого. Значит, привели, а я – дурак дураком. Глянула жена на меня, да и кинулась на парней с ухватом: -Что ж вы, ироды, с ним сделали?! Те в дверь да ходу. Вот тут-то я поторопился её успокоить и всё объяснил. Через день мы уехали к старшему сыну. Он вовремя вступил в колхоз, был отмечен как хороший работник и назначен бригадиром. Чуть ни свет - он на работу, а я в огороде прибираюсь, с живностью вожусь. Жена по дому помогает, сноха-то на сносях. И чего бы дальше не жить: рыбы свежей, солёной – полно. Груздей, брусники - бочонками. Гусей, птицы – полон двор. У меня отродясь - такого не было. Вскорости дедом стал, внуком обзавёлся. А как внучок хорошо ходить начал, тут и затосковал, потянуло домой. Весной 1935 года вернулись. Все в колхозе, а я сам по себе. Мою пашню колхоз забрал. Остался огород. Сват помог его вспахать. Поделился семенами. Я подсчитал, сколько чего нам надо и в три дня с посадкой управился. А земли-то ещё полно.

203

Закидал её семенами подсолнечника да тыкву посадил. Живём - не тужим, возимся в огороде. Яички, молоко, масло, сметану, а то и мяско – раз в неделю сватья приносит. Свободного времени полно, ну я и надумал вспомнить старое ремесло: сани да телегу свату сделать. Осмотрел в сарае ранее заготовленный для этих нужд материал, прикинул, что ещё из дерева понадобится. Утром, взяв топор, прогулялся по лесу, по берёзовым колкам и заготовил всё что надо. А уже вечером я и сват сгружали всё это добро во дворе моего дома. И работа закипела. Вот ты, Коля, машины, трактора мастерски ремонтируешь, а с нуля-то их не делал. А я – сани, телеги - от и до. Тут я – во всех ипостасях: и плотник, и столяр, и кузнец. Бывало - и кошёвки плёл. В общем, месяц пролетел как один день. Приходит свояченица с очередной передачей, а у меня во дворе телега и сани стоят, краской да лаком сверкают. Я мычу, моя переводит: -Для вас это сделано. Скажи своему, пусть забирает. Какие тут начались охи да ахи - не передать. Вечером, с котомкой через плечо, держа в поводу лошадь, на которой был закреплён хомут и упряжь, пришёл сват. Поставил котомку на телегу и долго стоял, любуясь работой. А потом, от радости, чуть не задушил меня в объятиях. -Ну, сват, ты сам себя превзошёл. Этакое чудо сотворил. Спасибо. Только как же я такую красоту да в работу пущу? Прямо и не знаю. Он хвалил, а душа моя пела, радовалась от того, что доставил ему радость. -Это надо срочно обмыть. -Так пошли в дом, - замаячил я ему. -Э-э, нет. Только здесь, на этой телеге. Сходи за стаканами, да сватью пригласи обязательно. Ещё три ложки прихвати. Мы принесли посуду, а у свата всё готово: на чистой холстине лежат порезанные каравай и сало, рядом - пучки зелёного лука и укропа. Из глубокой глиняной миски идёт парок от жареной курицы обложенной картошкой, а в середине – две бутылки с первачом. Хорошо обмыли. Как сани на телегу грузили, как провожали – ничего не помню. Отвык от зелья-то. А сват, тот ничего, тот привычный – считай свой шинок на дому. Как потом мне моя рассказала, сват у каждого дома останавливался, обновки показывал да меня расхваливал. Ну, заказчики и попёрли. Опять же через жену всем объяснял, мол, поставите материал, а за мной дело не станет. И всё пошло хорошо. Но в конце августа заявляется председатель с двумя комсомольцами и объявляет мне, что я за свой кустарный промысел должен колхозу и

204

государству уйму денег. Через переводчицу объясняю, что денег нет, за работу брал продуктами и то - самую малость, о чём можете узнать у заказчиков. -Тогда, в счёт долга,- не унимается председатель,- сделаешь для колхоза четверо саней. Тут мне и переводчица не понадобилась: вытянул я в его сторону руки с зажатыми кулаками и сотворил две фиги. -Ах, так,- зашипел он и крикнул парням,- забирайте эти! Во дворе стояла пара саней. Как на грех с железом промашка вышла, но сегодня я всё доделал и приди они завтра – во дворе ничего бы не было. Ребята заспешили к саням, следом – председатель. Я стоял, хлопал глазами и улыбался, но не потому, что - «блаженный», а потому, что понимал, утащить их на себе – нереально. Но когда они поволокли одни сани к воротам, не выдержал, схватил палку и, подбежав к ним, со всей силы огрел по голове зачинщика. Грозно мыча, погнался за остальными. Разогнав обидчиков, вернулся домой и велел жене сбегать к клиентам, передать им, чтобы немедленно забирали свой заказ. Через сорок минут двор был пуст. Налог, сбросившись, мои клиенты да сват помогли заплатить. А год я получил «за сопротивление представителям власти при исполнении». Дали бы больше, да пожалели. Прощаясь, я велел жене пустить в наш дом сына свата, который только что женился, а самой ехать в деревню к старшему. -Так о том, что ты здоров, знала только жена? -Да. Дети, сват, сватья могли нечаянно проговориться. -А за что мне такое доверие? -Коля, я, слава Богу, давно землю топчу и научился в людях разбираться. А в тебе и разбираться не надо, стоит только в глаза посмотреть. -И что тебе эти смотрины дали? -То, что ты честный человек. -А я всем верил. -Потому что – молодой. Ничего, жизнь научит людское нутро понимать. Как и говорил Симахин, вскоре пригнали новеньких. Их распределили по баракам за час до окончания нашей смены. Зайдя в помещение, мы услышали крик, мат и увидели, что целая группа кого-то избивает. Остальные осуждённые, оцепенев от страха, с ужасом на это смотрят. -Зови надзирателя,- крикнул я Максимову и бросился на выручку избиваемого.

205

Налившиеся свинцом кулаки, обрушились на обидчиков. Все навыки и приёмы, выработанные с детства, автоматически включились в работу. Скоро нападающие уже лежали на полу. Я нагнулся над пострадавшим и узнал своего годка Андрея из соседнего села. Здоровенный парень, гнущий пятаки и наматывающий на палец толстые гвозди как обычную пряжу, был стеснителен и робок как девушка, не мог постоять за себя, а потому не раз был бит сельскими замухрышками. Слегка потормошив его и заглянув в открывшиеся глаза, спросил: -Ну, ты как? Кости целы? Он долго смотрел на меня отсутствующим взглядом. Вдруг, в глазах мелькнула какая-то искорка, разбитые губы дёрнулись в улыбке и он радостно прошептал: -Колька. Вбежали надзиратель и несколько вохровцев. Сразу оценив обстановку и, ткнув в поверженных пальцем, надзиратель распорядился: -Этих - в карцер.- Подошёл к Андрею и, мельком взглянув на него, продолжил,- этого - к медику. Осужденный Белов, помоги его до медпункта довести. Когда, поддерживая с боков пострадавшего, вышли из барака, надзиратель сказал: -Кончилась тихая жизнь. Из новеньких – половина воры да бандиты, так что, Коля, поостерегись. Сейчас майору доложу, он что-нибудь придумает. Довели Андрея, сдали врачу. -Жди, я быстро.- И надзиратель заспешил к начальнику лагеря. Через десять минут он вернулся: -Иди, Виктор Михайлович ждёт. Я поднялся на второй этаж, зашёл в кабинет начальника. И прямо с порога услышал: -Что ж ты, Белов, людей обижаешь? - И, видя, что я растерялся, продолжил, - не парься. Правильно сделал. Эти урки совсем обнаглели, а тут такой отпор. В холодной недельку на хлебе и воде посидят, совсем остынут, на какое-то время прижухнут. Но подельники остались, могут и расправу учинить. Так что будешь жить в изоляторе, рядом с медпунктом. Это первое. Второе, документы и номера на машину я сделал. Третье, охлопотал, чтобы тебя расконвоировали. И в сумме, пока делаешь грузовичок, временно становишься моим личным водителем. Не возражаешь? -Конечно, нет.

206

-Эх, Коля – мастер от Бога, я бы тебя со всей душой при себе на весь срок оставил, но не положено. Лагерь-то у нас пересыльный, а не стационарный. Ты уж не обессудь. -Понимаю. И на том спасибо, гражданин начальник, - но увидев укоризненный взгляд майора, поправился, - Михаил Викторович. А как там пострадавший себя чувствует? -Нормально. Ты не далеко от него квартировать будешь. Можешь зайти, проведать. Одного не пойму, бык, здоровее тебя, а дал себя завалить? Мужики говорят, что он даже не пытался отмахнуться. Ну, да ладно. Иди, забирай свои вещи и к дежурному, он в курсе, определит на место и с питанием вопрос уладит. А вечером в город. Дела в гараже меня радовали: полуторка стояла уже на колёсах. Максимов, что касалось фанеры и дерева, всё заменил, на два раза проолифил и сегодня приступил к покраске. Двигатель стоял на обкатке, и я занялся электропроводкой. Дело знакомое, но нудное: целый пук проводов нужно было терпеливо разобрать, подвести к нужным приборам и соединить в законченные цепи. Помощник со своей покраской мне мешал и, пробросив, не закрепляя, проводки, я разлёгся на верстаке. Лежал и прикидывал, сколько ещё дней нам понадобиться для завершения работы. Подсчитав, обратился к помощнику: -А выходит нам, батя, пиковый интерес. -Это ещё что такое? – не переставая красить, спросил он меня. -По времени получается, что на строительство дороги ехать нам с этими бандюганами. Максимов положил кисть в жестяную банку и, вытирая руки ветошью, подошёл ко мне. -А кто тебя с работой торопил? Чего гнал-то? Я понимаю – натура такая, крестьянская: делать, делать, делать. И подумать, наверное, некогда было, что пахать-то тебе целых три года. «Солдат спит – служба идёт», а ты зэк, и каждую поблажку, с умом, но растягивать надо было. Давай, хотя бы сейчас, не торопиться. Смотришь, и второй этап без нас уйдёт. -Этот уйдёт, новый придёт. Да и на всех участках этих блатарей хватает, я ж тебе рассказывал. Так что нам от них никуда не деться. С нынешними бы только разминуться, их много - не разглядел, а они меня «сфотографировали». Подойдёт такой неизвестный и пырнёт заточкой. Его срок не волнует, авторитет – дороже. -Я смотрю, тебе общение с Симахиным на пользу идёт. -Прохожу ликбез,- засмеялся я, - без отрыва от производства.

207

-Ну, что, производственник, покраску продолжать? Или кисти мыть? -Крась. А там видно будет. Я взял вторую кисть и стал ему помогать. Наша работа на этот и закончилась. Мы отмывали с рук краску, когда в гараж вошёл Алексей Семёнович. -Ну, как тут у вас? Надолго ещё? И глазом не моргнув, я брякнул: -На месяц,- и через паузу добавил,- с хвостиком. Максимов воссиял своей блаженной улыбкой и одобрительно толкнул меня локтем в бок. -Хорошо. Так и доложим. Ну, пока. И до этого мне Бог благоволил, а тут вообще началась жизнь свободного человека. Приехал я из города, а меня Симахин у гаража дожидается. Даже сам ворота открыл. Заехал, двигатель заглушил. Ещё из машины не вылез, а он уже с разговором: -Коля, ты завтра не смог бы в город мою жену прихватить? -Алексей Семёнович, прямо и не знаю, мне в путёвке чётко пишут: «посторонних брать – строго запрещено». -Так то я и пишу. Завтра этой записи не будет, мы её вечером ввернём. Коля, - лебезил он,- дело в том, что моей бабе надо на базар, излишки продать, хозяйство-то держим большое. И хорошо бы так каждое утро. А я тебя в обиде не оставлю, хошь деньгами, хошь продуктами – только скажи. После торговли она у сына прокантуется, а вечером, возле моста, будет тебя поджидать. Ну, как? Согласен? -Алексей Семёнович, а нельзя этот вопрос с Михаилом Викторовичем решить, так сказать, официально. -Боюсь. Вдруг откажет. И будет на тебя коситься да подозревать. Уж лучше по-тихому. -Ладно, в шесть, что б была у дороги, а там посмотрим. -Вот и спасибо, будем ждать. А пока - возьми,- и протянул мне свёрток. -Что это? – не прикасаясь к пакету, спросил я. Заметив, что я «завожусь», елейным голосом начал успокаивать: -Так, Коля, мелочи. В такую рань тебя никто кормить не будет, а тут яички варёные, хлебушек с маслицем - вот и позавтракаешь. -Зря вы это, Алексей Семёнович.

208

-Нет, не зря.- Заметив, что я поостыл, сунул мне в руки свёрток.- Ну, до завтра. Съев лагерный ужин, я достал из пакета два яичка, большой кусок хлеба, намазанный маслом, положил в тумбочку. Остальное взял с собой и пошёл к Андрею. Встреча обрадовала обоих, и мы проговорили целый час. Получил он пять лет за свою силу и дурость. Кому-то закончили помогать в строительстве дома. Хозяева выставили магарыч. Подвыпившая компания пошла домой, а по дороге, видно чёрт помог, забрела в колхозную кузницу. А там ворох готовых подков. Ну и предложили Андрею показать силу, сломать одну. Естественно он сломал. Парни раздухарились - давай подсовывать ещё да ещё – так все и переломал. Тут и сыщики не понадобились, свои сообразили, чьих это рук дело. За порчу колхозного имущества и был осуждён. Излишков оказалось на полмашины. Всё загрузив, завхоз открыл переднюю дверь и скомандовал жене: -Полезай. Когда та уселась, закрыл дверцу и помахал рукой. Боковым зрением я видел, что пассажирка нет-нет да стрельнёт на меня глазами, полными любопытства. Но за всю дорогу так и не заговорила. Только у базара я услышал её голос: -Подъезжайте к левому столбу. Я остановил машину в указанном месте. Быстро начал вытаскивать корзины и ставить на землю. -Спасибо,- пропела она, когда я поставил последнюю корзину и выпрямился,- дальше мне помогут. Во сколько мне вас ждать? Разглядывая её плотную ладную фигуру, приятное лицо, я сначала отметил, что ей нет и сорока, а потом только ответил: -Где-то с восьми вечера и до девяти. Начальник по-разному, с работы уезжает. -Хорошо. С восьми я и буду ждать. Вы уж только про меня не забудьте. -Не забуду,- и заскочил в машину. Остановившись возле дома майора, вышел, раскрыл все дверцы и начал собирать в салоне «улики»- соринки от корзин, пёрышки. Неслышно подошёл начальник: -Зачем салон выхолаживаешь? Закрывай. - И стал усаживаться в кресло. От неожиданности я даже вздрогнул. Быстро выполнил команду, сел за руль. -Поехали, - скомандовал майор и почему-то стал принюхиваться.- Странно, как будто духами пахнет.

209

У меня сердце в пятки ушло и, подумалось: «Вот тебе - и по-тихому». А начальник, нюхнув притянутый к носу ворот шинели, заулыбался: -Похоже жена, прощаясь, все духи на шинель смазала. От сердца отлегло. Но устный выговор чете Симахиных я уже приготовил. Через три дня осуждённых вывезли. Вернувшись из города, от дежурного получил распоряжение перебираться в барак. В помещении было неуютно, сумрачно и холодно. Возле печки суетился Максимов. А рядом, на нарах, сидел Андрей. Увидев меня, радостно объявил: -Воспользовались моментом и заняли нары поближе к теплу. Располагайся рядом. По моей просьбе, майор разрешил ему работать с нами в гараже. Как автоэлектрик он здорово мне помог, и через полторы недели я опробовал полуторку уже на ходу. Всё. Здесь мы больше не нужны. Но пришли и ушли ещё два этапа, а из нас троих никого не отправили. Свободного времени было полно, и от нечего делать я начал обучать Андрея рукопашному бою. Андрей быстро всё схватывал, а вскоре от его неповоротливости и следа не осталось. Через неделю занятий он уже молниеносно реагировал на удары и успевал наносить их сам. Пришло время ознакомить его с точками на теле, удар по которым приводил к мгновенной смерти противника или делал калекой. Зная его мягкий характер, напомнил, как его безжалостно избивали и, не подоспей я вовремя, убили бы. -Это в драке один на один ты можешь проявить жалость и рассчитывать силу удара, чтобы не так уж больно противнику было. А вот когда на тебя наваливается толпа бандитов, тут уж надо пожалеть себя и жёстко применять удары в эти точки. Тут как в бою: или враг тебя, или ты его. Из шести точек, которые я знал, Андрей хорошо освоил четыре и в будущем ему это пригодилось. Где-то, через три дня после ноябрьского праздника, в очередной поездке в город, майор поведал о своих планах на наш счёт: -Всё, Николай, дольше держать вас не могу. Отправить на «командировку» - душа противится. Сам знаешь, каково там, да ещё зимой. А тут, через три дня, отправляют этап в Улан-Удэ, на строительство железной дороги. Хрен редьки не слаще, но пока доберётесь, почти месяц пройдёт. А на нашей дороге уже через месяц можно дуба дать. Парни вы с золотыми руками, в

210

«сопроводиловках» об этом укажу и дам блестящие характеристики. Может и там вас к технике пристроят. Решай. -А что решать? С трактом всё ясно, давайте в Улан-Удэ. А как же дед Максимов? -Не переживай. С его-то мизерным сроком определю истопником нашей конторы. Думаю «наверху» возражений не будет. -Вот за это, Михаил Викторович, огромное спасибо. Привык я к нему, жалко старика. А работник он старательный, не пожалеете. Мы долго шагали через рельсы и, наконец-то, вышли к теплушкам. Прошли вдоль них, и подошли к вагону. Наш конвоир постучал в дверь. Вскоре послышался щелчок замка, и дверь открылась. -Чего вам?- окинув нас заспанным взглядом, спросил охранник. -Позови старшего, мне двоих осуждённых на этап сдать надо. Охранник исчез, а через пять минут появился снова, поднял и закрепил площадку. Начальник конвоя, держась за поручни, начал спускаться вниз, при этом недовольно выговаривая нашему надзирателю: -Через час всех подтянут, мог бы и подождать. -У меня времени в обрез, надо ещё секретные документы в штаб сдать, так что выручай,- и он протянул начальнику конвоя наши сопроводиловки.- Парни они смирные, один даже в расконвоированных ходил. Начальник просмотрел наши дела: «Ну, хорошо. Поднимайтесь. До общей погрузки посидите с нами». Расписался в бумаге надзирателя и быстро поднялся следом. В вагоне было тепло. Пахло овчиной от полушубков, табачным дымом и борщом. Знакомый уже охранник предложил кипяточку. Мы не отказались. А через сорок минут коридор заполнился одетыми в полушубки охранниками. Все были при оружии. -Ведут,- оторвавшись от окна, объявил начальник конвоя, и распорядился,- выходим.- И обратился к нам,- вас это тоже касается. Вышли. Серая, угрюмая колонна людей двигалась на нас. Всё слышнее становилось шарканье подошв и лай овчарок. -Григорьев, определи этих в первую теплушку, чтоб под ногами не путались,- распорядился начальник конвоя. -Есть. – Взял под козырёк наш знакомый охранник и скомандовал нам, - пошли. Отодвигая двери, доверительно сообщил:

211

-Нары у буржуйки не занимайте, не сейчас, так потом блатные выгонят. От стен и параши - подальше: там дует, тут воняет. В общем, полезайте и выбирайте. Пользуйтесь моментом. Запрыгивая в теплушку, я крикнул: -Спасибо, начальник. Во всю длину стояли двухэтажные грубо сколоченные нары. Каждый этаж на два человека. Сбоку тоже, ну как в общем вагоне. От середины, где была буржуйка, в следующей середине мы заняли нижнее место и стали ждать сидельцев. Видимо, погрузка началась с последней теплушки, на нашу пришлось только двадцать шесть человек. Через полчаса почувствовали ощутимый толчок от маневрового паровоза. И ещё минут тридцать наши теплушки таскали то вперёд, то назад. Вот ещё толчок и всё замерло. -Кажется, прицепили к основному составу,- высказал предположение шустрый мужичок, по одежде и повадкам – городской житель, - скоро поедем. А сейчас, товарищи зэки, давайте решим вопрос насчёт дежурства возле буржуйки. Дров приготовлено мало, как-то надо растянуть их до Новоалтайки. Растянуть, но и не замёрзнуть. Только определились с дежурством, как почувствовали лёгонький толчок. Состав тронулся. «Всё. Прощай Родина. Когда я тебя увижу снова? И увижу ли»? Через шесть часов первая остановка. Нашим теплушкам определяют место - таскают то туда, то сюда. Но вот всё замерло. Через полчаса лязгнул засов, дверь отъехала ровно настолько, чтобы пройти человеку и раздалась команда: -Двое - за хавчиком, четверо - за углём и дровами, двое – с парашей. Выходи. Гордин, фамилия городского, признанный всеми за старшего, быстро отсчитал четвёрку за топливом, двоим – выносить парашу, а мне и Андрею велел идти за питанием. Я подошёл к проёму первым. Глянул наружу и обомлел: в лучах заходящего солнца сияла бело-голубоватым сказочным светом бескрайняя степь. Я спрыгнул на девственный снег и с наслаждением, полной грудью, вдохнул чистый прохладный воздух. Теплушек было уже восемь. Между каждой пары стояли подводы, а за ними цепью, с винтовками наперевес и примкнутыми к ним штыками, стояли охранники. За теплушками лаяли собаки, значит, охрана была и там. -За едой – вон туда, за топливом – туда,- распоряжался охранник и указывал направление рукой, - а во-он к той подводе, на которой большая бочка, с парашей. Бегом!

212

Как мураши, быстенько-быстренько, зэки тащили выданное добро по своим муравейникам - теплушкам. Мы несли флягу, у Андрея ещё был термос с кипятком, а у меня – мешочек с хлебом. Перед нами только что закончилась загрузка топливом. -Эх, была - ни была,- что-то решив для себя, сказал городской и выпрыгнул из теплушки. – Эй, дровосеки, за мной. Пока мы поднимали и передавали в теплушку еду, да залазили в неё сами, подбежали, нагруженные дровами и углём, «дровосеки». Городской весело объявил: -Старый трюк сработал. Мужики, скорее принимайте. Залез последним и распорядился: -А теперь быстро за ужин. Что не съедим, по мискам разложим. Через полчаса ёмкости заберут.- И он, открыв флягу, заглянул в неё.- Ого! Гречневая каша. Радуйтесь, православные. Ловко и точно, как будто всю жизнь был на раздаче, своей миской начал оделять всех кашей. Я раздавал нарезанный кусочками хлеб. Потом слил в питьевой бачок остатки кипятка. Поели и только разделили остатки каши и хлеба, как отодвинулась дверь, и нам велено было вернуть освободившуюся тару. Как-то потихоньку начали притираться друг к другу, знакомиться. Гордин Владимир Ильич, наш лидер, работал в заготконторе. Частенько брал «у казны» деньги на свои нужды, потом вкладывал обратно. Всё шло нормально. Но тут подкатил приятель и попросил в долг. Сумма большая, таковой у Гордина не нашлось. Приятель не унимался, клялся мамой и папой, что вернёт через три дня. И Владимир Ильич дрогнул, дал ему из казённых денег. Но прошло три дня, прошла неделя, друг не появлялся. А тут на работе шепнули - грядёт ревизия. Гордин к приятелю, а его нету – уехал и когда вернётся - неизвестно. Обежал всех родных и знакомых, но нужной суммы так и не наскрёб. Вот и загремел под фанфары как мелкий растратчик. Трое староверов были осуждены «за помощь» белогвардейцам. Те, угрожая, что сожгут скит вместе с жителями, вынудили староверов вывести тайными тропами их отряд из партизанского окружения. Ну, а остальные – наш брат – землепашцы. Компания подобралась нормальная. Я уже начал жалеть, что послушались охранника и не заняли с Андреем нары возле буржуйки. Но это сожаление длилось только до Новосибирска. Дверь отъехала, и мы услышали знакомый голос начальника конвоя: -Сюда – восемь. Когда новенькие забрались, охранники тут же задвинули дверь и закрыли на засов.

213

Привыкнув к полумраку, один из них стрельнул глазами по теплушке и елейным голосом евангелиста заговорил: -Вижу, хорошие люди кругом, значит и жалостливые. Разрешите простуженным и туберкулёзным расположиться поближе к теплу.- Он говорил и скользящей походкой рыси продвигался к буржуйке, за ним тенью двигались остальные. – Остановился у нар напротив печки.- Вот они, добрые христиане, всегда помогающие болящим и немощным.- Повернулся всем телом к свите,- сейчас они уступят вам свои места, и вы прогреете свои косточки, наполните живительным теплом больные лёгкие. Мы с Андреем сидели, раскрыв рты, слушали елейные речи, смотрели на происходящее и ничего не понимали. Мужики, как загипнотизированные, прихватив свои котомки, расползались по теплушке в поисках свободных нар. А предводитель новеньких рассыпался в благодарностях: -Бог не оставит ваших милостей без награды. Спасибо вам, добрые люди. Спасибо. Так, без поножовщины и угроз, блатные заняли «люксовые нары». Показали они себя во всей «красе» уже в следующую остановку. Как обычно, загрузились топливом, принесли еду и только хотели приступить к делёжке, как один из «немощных», расталкивая всех, подскочил к нам, схватил мешок с хлебом и направился обратно. -Ты что творишь?- возмутился Гордин.- И заспешил следом. Блатной перекинул мешок в левую руку, развернулся и хрястнул нашего лидера в челюсть. Я кинулся на помощь, но наткнулся, на, невесть откуда, взявшуюся у блатаря финку. Прожигая меня сатанинским взглядом, он тихо прохрипел: -Не балуй. Больше никто не попытался отнять мешок, навести справедливость. Когда хлеб оказался в стане блатных, раздался голос «евангелиста»: -Слушай сюда и не говорите потом, что не слышали. Мы воры в законе и нам за падло отнимать шамовку у братьев по несчастью. Но вы не братья, вы - эксплуататоры. Хлеб вам добывали батраки и по логике вещей – он их. Но среди вас нет ни одного батрака, который мог бы заявить: «Этот хлеб полит моим потом, моей кровью – он мой». Мы восстанавливаем справедливость, отныне вы будете покупать этот хлеб у нас. На баланду не претендуем, по нашим понятиям вы всё-таки зэки, но пробу будем снимать первыми мы. Кто надумает возражать –

214

порежем на ленточки. Моня,- обратился он к своей шестёрке,- накрывай поляну. -Гордин, по ясным причинам, отошёл от дел и делить хлёбало взялся я. Настроение у всех было испорчено. Доели, прихлёбывая баландой, оставшийся с прошлого раза хлеб. Запили кипяточком. Всё, в следующий раз придётся идти на поклон к блатным. Я лежал рядом с Андреем, глядел в потолок, а душа моя, то кипела от гнева, то стенала от бессилия что-либо изменить. В стане врага, а по-другому я их не воспринимал, стоял мат-перемат и хохот. Я встал, прошёл к буржуйке. Присел возле неё, закинул в топку три полена, глянул на нары – блатные играли в карты, а на кону стоял наш хлеб. В следующую остановку, топая за провиантом, я сказал напарнику: -Андрей, с блатными надо кончать. Хлеб – это только начало. Во вкус войдут, вообще на шею сядут, полный беспредел устроят. -Двоим нам не сладить. Ну, двинем разок по чьим-то харям, а вдругорядь не получиться - уже порежут. Вот нам бы по ножичку, тогда другое дело. -Не двоим, а троим. Я думаю Гордин не из тех, кто обиды прощает. Нам только начать, а народ поддержит. -И всё-таки не след голыми-то руками - крови много прольётся, а я ещё пожить хочу. Хотя, какая это к чёрту жизнь. Надо с Владимиром Ильичом поговорить. Поди двух верных людей найдёт? -Жизнь покажет, жизнь подскажет, а пока пусть эта блатота мужиков до белого каления доведёт. Тогда уж, без всяких призывов, кинутся на подмогу. После того, как блатные затарились, на раздачу встал Гордин. Я подошёл к нему последним. Пошептались. Владимир Ильич просто задымился и готов был кинуться на обидчиков прямо сию минуту. Я проходил со своей порцией мимо блатных и видел, как бойко шла торговля. Поставив миску на нары, выудил из гульфика заначку, вернулся и на все деньги купил хлеба для себя и Андрея. Достал из мешка оставшийся кусок сала, разделил пополам. Протянул кусок приятелю: -Ешь. Надо сил набираться. А на другой день блатные перетрясли у сидельцев сидоры и мешки. Забрали еду и всё что им понравилось. Порезали старика старовера за то, что тот не хотел отдавать им старинный молитвенник. Обстановка накалялась.

215

В следующую остановку нам опять выпало идти за едой. Шли, сопровождаемые конвоиром, и вдруг, в снегу я увидел кусок арматуры. Быстро повернулся к охраннику и спросил первое, что пришло в голову: -А когда следующая остановка? И пока шёл задом, ногами промял целую лыжню. -Теперь только утром,- ответил он и велел прибавить хода. На обратной дороге, увидев отметину, поскользнулся и растянулся во весь рост. Торопливо стал засовывать в левый рукав холодный стержень. -Ну, растяпа, давай вставай!- торопил охранник. -Сейчас, сейчас. Коленку зашиб. И подтверждая это действием, с трудом поднялся. Взял мешок, ухватился за ручку фляги и, подмигнув напарнику, прихрамывая, заковылял к теплушке. Никто не ожидал, а я - тем более, что развязка наступит уже сегодня. Вечером, вихляя задом, к нашим нарам подошёл Моня и заговорил с Андреем: -Тебя Валет к себе требует. -Он что, уже начальником конвоя стал, чтобы требовать? – Следующую реплику я от Андрея совсем не ожидал, - не пошёл бы ты, петух ощипанный, куда подальше, вместе с Валетом. Это был вызов судьбе. Моня окаменел. Его лицо и шея налились кровью, ходуном заходили желваки. Цыганские глаза навыкате сузились как у китайца, и из этих щелей полыхнуло такое пламя ненависти, что казалось, оно прожжёт Андрея насквозь. Вне себя от гнева он прохрипел: -Ты чё, паскуда, сейчас тявкнул? - И заорал на всю теплушку,- Валет, фраер оборзел, на правёж напросился! Пошли Хохла с пёрышком! Какой-то разряд прошёл по теплушке. Я понял, мужики насторожились, и Гордин не подведёт. Рука скользнула под тюфяк, пальцы крепко сжали прут арматуры. Я весь напрягся для решающего броска и выжидал, когда Хохол подойдёт к моему проходу. Вот он, вальяжно, поигрывая финкой, проходит соседние нары. Делает ещё свой последний в жизни шаг. Бросок и вся сила, помноженная на ненависть, обрушивает металл на его череп. В ту же секунду Андрей одним ударом отправляет на тот свет Моню, подхватывает финку Хохла. Мчимся к стану блатных. Гордин с тремя мужиками уже у буржуйки, хватают поленья. С криками: «Смерть блатным»! - наваливаемся с двух сторон на оставшихся. Через пять минут всё было кончено. Я смотрю на растерзанные тела, а они вдруг начанают

216

покачиваться, двоиться, троиться. На меня нападает нервный колотун. Когда пришёл в себя и успокоился, возле печки стояли уже все сидельцы. Они с одобрением смотрели на нас и с любопытством на убитых. -Надеюсь, никто в свидетели попасть не хочет?- с вопроса начал Владимир Ильич и продолжил,- с властями дело иметь – себе дороже. А потому так: все спали, проснулись от шума и крика. Потом всё затихло. Утром только и увидели, чем разборка между блатными закончилась. Стойте на этом и никто докапываться не будет. Хочу только заметить на будущее, восемь человек подмяли под себя столько народа. А почему? Да потому, что организованы. И нам надо быть сплочённее, чтобы любая тварь уже с порога видела, что тут не каждый за себя, а все друг за друга. А теперь давайте жмуриков к дверям перетащим, чтобы ни один следователь не смог просчитать, что да как. Если спросят, зачем это сделали, скажем, что от жара подальше. И, вообще, мол, смотреть неприятно. Как заправский мародёр Гордин начал обшаривать карманы убитых и извлекать на свет их содержимое. Его интересовали только деньги, остальное он засовывал обратно. Затем, надев варежку, стал собирать финки. Забрал нож и у Андрея, протёр рукоятку. Облюбовав из семи ножей два, протянул их мне. Я с готовностью протянул руку. -Э, нет. Бери только через тряпицу, чтобы свои пальчики на них не оставить. Не дай Бог найдут да с твоими отпечатками, не отвертеться. А так, мол, блатные спрятали и мы ни сном, ни духом. Я взял с нар блатных замызганное полотенце, принял в него финки. - Заныкай ладом, чтобы с собаками не нашли, они ещё нам пригодятся.- И Владимир Ильич обратился к остальным,- Ну, вот, теперь полный ажур. Переносите. На окровавленных тюфяках перетащили к дверям трупы. Гордин, положив рядом с убитыми финки, распорядился: -Идите, подготовьте их верхнюю одежду, да не торопитесь, перетрясите ладом, вдруг заначка найдётся? Потом этой одеждой их и прикроем. Активисты пошли выполнять распоряжение, а я остался. -Коля,- обратился он ко мне,- ты бы тоже ушёл. -Может, чем помочь надо будет?- совершенно не догадываясь, что сейчас произойдёт, спросил я Владимира Ильича.

217

-Может быть. Только, чтобы головёнку не сдуло, предупреждаю, сейчас я их резать буду. Кого и как я уже продумал. Если не слабонервный смотри, а лучше отвернись. Я отвернулся. Через десять минут услышал: -Смотри, какая картинка получилась. Не бойся, хуже не стало, зато правдоподобно. Мельком окинув трупы, я увидел зияющие ножевые ранения, торчащие из тел ручки финок, а главарь в руке сжимал окровавленный нож. -Правдоподобно,- глянув на Гордина, растерянно выдохнул я и побрёл к своим нарам. А наш лидер велел принести к дверям верхнюю одежду убитых. Через полчаса Владимир Ильич подошёл ко мне и спросил: -Сколько отдал за хлеб? Я назвал сумму. Он быстро отсчитал деньги и протянул мне. Прошёл к буржуйке и громко объявил: -Кто покупал у блатных хлеб, подойдите ко мне. Закончив с раздачей денек, вернулся к нам, и, присаживаясь на нары, подытожил: -Деньги ещё остались. Честный народ подобрался. Хорошо бы ещё не болтливый. Это была самая тревожная ночь. Вот и остановка. Все напряжены. Каждый думает, что же сейчас будет? Но всё прошло весьма прозаично. Дверь начала отъезжать и вдруг замерла. Показалось взволнованное лицо конвоира. -Откуда трупы? Что произошло? -Да блатные между собой перепластались,- ответил Гордин. -Ага. Понятно. Дверь тут же закрылась. Открылась она только через сорок минут. -Десять человек выходи,- скомандовал начальник конвоя. Гордин, я, Андрей и ещё семеро мужиков спрыгнули на снег. Все теплушки закрыты. Нашу - окружает плотное кольцо конвоиров. Недалеко стоит лошадь, запряжённая в розвальни. -Вытаскивайте трупы и кладите в ряд вот здесь,- он ткнул на снег правее дверей. Мы принялись за работу. Уложив последнего, сгрудились в сторонке. Начальство подошло к убитым. -Ни хрена себе!- воскликнул начальник конвоя и, нагнувшись, выдернул из груди распростёртого тела финку. Несколько раз воткнул её в снег, стирая кровь, и внимательно осмотрел.- Так, так, так,- занервничал он и быстро пошёл от тела к телу.

218

Нагибался, выдёргивал из тел ножи и швырял под ноги заместителю,- вытирай. Вот, сволочи, целый арсенал. Пока заместитель и один из конвоиров выполняли распоряжение, начальник подозвал ещё двух конвоиров и приказал обыскать трупы и их одежду. Гордин да и мы были крайне удивлены результатами: опытные вохровцы, как фокусники, доставали откуда-то деньги, золотые зубные коронки, обручальные кольца и передавали майору. В конце этой процедуры Владимир Ильич, оправдывая свой поверхностный обыск, тихо констатировал: -Век живи, век учись, а дураком помрёшь. – Через минуту добавил,- да оно и к лучшему, не будет подозрений, что мы тоже этих чертей шмонали. Когда охранники закончили с обыском, майор дал нам команду грузить трупы в сани. Мы, не торопясь, начали перетаскивать убитых. И видели, как он внимательно разглядывает принесённые заместителем финки: -Знатная работа. Видно ещё с воли. Но как их при обысках не обнаружили? Такую железку - не проглотишь и в задницу - не засунешь.- Лицо его посуровело. - Ну, да ладно. Разберёмся. – И громко объявил,- осуждённые, как закончите, отоптать площадку десять на пять. Лейтенант,- обратился он к заместителю,- проследи. Майор отошёл в сторону, достал из кармана галифе пачку папирос. Нервно закурил. Его перекур и подготовка площадки закончились одновременно. -Ты и ты,- майор указал пальцем на меня и Андрея, - тащите на площадку их тюфяки, но по одному. Конвоир отодвинул дверь. Мы вытянули первый тюфяк, принесли на площадку и положили посередине. Через пять минут вохровцы обследовали уже второй. А через полчаса и - последний. Мы стояли и поражались – конвоиры, словно видели через материю спрятанные в соломе предметы. Три заточки, пять золотых цепочек с крестиками, десять рулончиков денег в крупных купюрах. Затем они вытряхнули из тюфяков солому и тщательно её перетрясли. Убедившись, что больше ничего нет, подожгли. На всякий случай переворошили ещё и пепел. Дождавшись окончания, майор велел отодвинуть двери и зычно крикнул: -Выходи на поверку! Осуждённые начали выпрыгивать на снег, быстро строиться в шеренгу по двое. Шесть конвоиров забрались в теплушку. -Ну, сейчас всё перевернут,- зашептал мне Гордин,- ты хорошо игрушки спрятал?

219

-Не волнуйся, сам чёрт не найдёт. Перекличку провёл заместитель и, протягивая начальнику восемь сопроводительных карточек, заметил: -Погибшие - рецидивисты, из них двое - воры в законе. Не похоже, чтобы эта тёплая компания устроила междусобойчик. -Ясное дело: достали сидельцев, те и помогли им перебраться в мир иной. И кто это сделал – тому спасибо. Нам, конечно, за хреновый шмон по выговору влепят. Да к этому не привыкать. Но лишних неприятностей надо избежать. Так что запомни: перепластала блатота друг друга и баста. Тем более, что и все осуждённые так говорят. Ну, а сейчас распорядись, чтобы сани с едой и топливом подтянулись. Пока они подъедут, наши закончат теплушку проверять. Надо поторопиться, ещё не хватало из графика выбиться. После общей встряски, мужики как-то оттаяли, отлипли от своих нар, начали ходить по теплушке, к кому-то подсаживаться и оживлённо беседовать. Следов бойни уже не было: снегом, водой мужики всё оттёрли. Но занимать места убитых никто не хотел. Гордин собрал котомки блатных, и всё их содержимое вывалил на доски нижних нар. Разложив в один слой, чтобы сразу было видно, где и что, громко объявил: -Пострадавших граждан прошу подойти сюда и забрать своё. Уже распрощавшись с вещами, сидельцы теплушки, с нескрываемой радостью, вновь обретали их. Староверы, увидев свою книгу, рухнули перед нарами на колени, двуеперстием начали истово креститься и бить поклоны. Старший трясущимися руками взял книгу и припал губами к кожаному переплёту. Передал её следующему, тот её тоже облобызал. Это же проделал и третий. Как по команде, они поднялись с колен и умиротворённые пошли на свои места. Я сидел на нарах, разглядывал принесённые Гординым шарф и меховые варежки, оставшиеся невостребованными, и не заметил подошедшего старовера. -Спаси Бог, сынок. Я поднял голову. Старик медленно опустился на колени, протянул ко мне соединённые лодочкой ладони. Машинально заглянув туда, я увидел шерстяную ниточку и крестик. Перевёл недоумённый взгляд на деда. Увидев растерянность в моих глазах, он объяснил: -Этот крестик, из сандалового дерева, возложили при крещении в Иордани в Иерусалиме ещё моему прапращуру. Я передаю его тебе, заступнику нашему, в знак благодарности. Ты крещёный? -Да. -Дозволь, я тебе его надену.

220

Я позволил. Определяя крестик на место, дед говорил: -Он защитит тебя от лихих людей и безвременной смерти, береги его. Бог-то у нас один, хотя и крестимся по-разному.- Он встал.- Как наречён при крещении? -Николаем. -Отныне мы за тебя будем молиться.- Он нагнулся, поцеловал меня в лоб, перекрестил. Крестясь сам, молвил,- спаси, Господи, раба божия Николая во всех путях. Аминь. И тихо удалился. Вечером, в следующую остановку, освободившиеся места заполнили блатными из разных теплушек. Сопровождающий нас за едой конвоир сегодня был добр и словоохотлив: -После ваших трупиков начальник большой шмон устроил: блатных догола раздевали и всё до нитки проверили и прощупали – нашли десять заточек и пять финок. Во всех теплушках знают о случившемся и уверены, что расправу над ними учинили вы, а не они друг друга перерезали. Начальник тоже так думает, поэтому и распорядился всех законников перевести к вам на перевоспитание. Действительно, во всех теплушках блатные притихли. И наши гаврики вели себя смирно, довольствуясь теплом и тем, что мы их не заставляли работать. Сотни остановок, множество новых лиц: блатных, работяг, молодых, старых. Были ссоры, драки, доходило и до поножовщины. Но мы гасили всё в зачатке. Так более-менее благополучно добрались до Иркутска. Снова сменился конвой. Контингент нашей теплушки тоже изменился: увели староверов, многих селян с Алтая. Но самой большой потерей для первых сидельцев, а для меня в особенности, оказался увод Гордина. На прощание он велел нашей братии перебраться в продуваемую часть теплушки и держаться дружно, как пальцам в кулаке. И, оказался, как всегда, прав: все новенькие шли по уголовным статьям. Соотношение сил изменилось в пользу блатных. Реальная опасность расправы нас не пугала, но вынудила к принятию мер предосторожности: две финки, кусок арматуры, да несколько увесистых брусков, отодранных от нар – всё наше оружие, распределили между самыми крепкими мужиками. Определились и с ночным дежурством. В тревоге и без сна мы просидели двое суток. На третий день новосибирские и иркутские блатные что-то между собой не поделили. Завязалась драка. В ход пошли ножи и заточки. Такой жути, такого зверства я ещё не видел. Эта резня затмила бы любой бой гладиаторов. Стук и грохот колёс не заглушали крик,

221

мат, стоны. Придерживая вывалившиеся кишки из располосованного брюха, с выпученными от боли и страха глазами, кто-то бежит в нашу зону и пытается спрятаться под нары. Но его настигают двое и прямо на наших глазах добивают. Окатив нас взглядом полным бешеной злобы, победители разворачиваются и спешат обратно. Через час всё было кончено. Но стоны, проклятия, брань в стане блатных не смолкали весь вечер и всю ночь. Им было не до печи, а я не хотел никем рисковать. Плотно усевшись на нижних нарах, согревая друг друга, мы были полны решимости дать достойный отпор любой банде. Так и просидели в напряжении и ночь, и утро, дурея от тошнотворного запаха крови. В зарешёченном оконце засветлело, состав заметно убавил ход. И, наконец, остановился.

(ПРОДОЛЖЕНИЕ В СЛЕДУЮЩЕМ НОМЕРЕ)

222

Евгений БЕССМЕРТНЫХ

Бессмертных Евгений Васильевич родился 20 июля 1954 года в Бийске. Регулярно писать стихи начал в конце 70-х. Со второй половины 80-х годов стихи его периодически публикуются в городских, краевых и центральных газетах и журналах (журнал «Алтай», «Барнаул», «Москва», «Встреча», «Бийск», «Бийский Вестник» (№3, 2008), всесоюзных альманахах «Истоки», «Академия поэзии» и др.) Автор трёх поэтических сборников, вышедших в свет небольшими тиражами: «Неопознанный летающий поэт» (Бийск, 1994 г), «Пепельные сны» (Бийск, 1995 г) и «Рыбный день» (Санкт-Петербург, 2000 г). Занимается также прозой и рок-музыкой. Ныне живёт в родном Бийске. * * * . . .Мяк о т ь , ло к о т ь , мо к н у т ь , г л о хн у т ь . . . Г о ле на с тый Г о ллем бол е н Лобс те рдамс к им « не верм ором» . Лифчи к . . .ли ч но с т ь ? . .л и нче ва нь е , Превр аще ни е в ли чи н к у . . . А в и то г е – ни че г о ! Вещий с т уп о р «Пражс к о й шко лы» , Гд е г е р о й Лао к о о н , Изна ча л ь но обр е чё н . 4 апре ля 2 0 1 3 * * * Воро ва т ь р убе рои д , Вермее ром бред и т ь и Ницше Г р омо зди т ь на фахв ер к вм е с т о съ е ха вшей к рыши . Ах , и зба в ь те Емелю о т п ра хо вой г рыжи – Мина ре том , ме на те п ом Либерал ь ным «л ебе нс ра ум» Зол о т о г о милли арда ! 2 0 1 3 * * *

223

Буд ь с п о к , добр ейший до к т о р Спо к ! Сама н та Смит на в е к и с п и т , Во л б у е ё з в е з да г о р и т . Джо н ле н но н е де т на с в и нье И ч ёр т уш ка Винц е н т фур н ье Свя т ую с к а з к у г о в о ри т , - Он в о в с е даже не ба нд и т ! – А с к а з к а т а п ро Элл ис , И п ро э ли зи ум т е ней , Ко то рый нам в с е г о милей . 7 мар та 2 0 1 3 * * * СОЛДАТСКИЙ ДОЛГ Г а с те лло вере н был п р и с я г е И реме с лом вой ны в лад ел – Он в ое ва л не н а б ума г е (В чём г р еше н был п ол и то тдел ! ) . Бомбёж ка д ал ьн и х целе й во в с е Про г ул к е лё г к о й н епод с та т ь . Ник то п о блаже к зд е с ь не п ро с и т – За то ле г к о мишен ью с т а т ь . И ра т ный с т р аж п орой недо ло г – Фашис т с нор о ви с т и хи тё р : Ра зры ва бли з к о г о о с к ол о к , Иль ба к п ро би т (и вми г к о с т ё р ! ) . Был бомбер с б и т – ни к т о не с п а с с я . Для г е р о и зма н е да н шанс . Пропа г а нд и с там мало г л я нца? – Но с э т им с п р а вя т с я б е з на с . . . . . .А к а п и та н уже с п о к о е н , Он д о к о н ца и с п ол н ил дол г . Хо р г о л о с о в неб е с ных с т р ое н – И не во зм ожен ра з но тол к . 2 6 февраля 2 0 1 3 * * *

224

АЛЕКСАНДРУ ИВАНОВИЧУ ПОКРЫШКИНУ С СЕРДЕЧНОЙ БЛАГОДАРНОСТЬЮ Те бе , По крышк и н , и с тр е би те л ь с п е с и , Бр у тал ь ны х « ни бел у н г о в » Пот роши тел ь , Едва л ь до бав я т с ла вы п о с таме н ты И г о ры мрамора – вед ь ты да в но в с е рд ца х ! Ты п о т р и б у нам не с т у ч ал бо ти н к ом И не г н о бил ни ч ь и х с ол да т че к и с т с к им мором , Но был , к а к Божи й г н е в , не о т в ра тимым В ре в ущи х и во п ящи х не бе с а х . Зде с ь т и т у л не с п а с ал – э к с п е р т «люфтваффе» Мо г в о дн о ча с ье п а с т ь г ашё ной мар к ой , Сражё нный р ус с к им д у хом и см е к ал к о й , И т о й с уб с та нц ией , ч т о г е н ией з о в у т . Но Вале нште йн п од уш ко й был з а д уше н – Мер з а вц е в с т о й п оры не с т а ло ме н ьше . Вед ь е с л и г д е - т о были « у н те рме н ьши» - То с е й п ор о к штабы не мино вал . Те , ч ь и « з а с л у г и» - ни з о с т ь и на ве ты , И на т е бе у с п ели о ты г р а т ь с я . . . Зав и с т ни к и и де с п о ты к л е вре ты Препо ны во з в од или т ам и т у т . Но моро к , с ла ва Бо г у , не в с е с ил е н – Т орд ен о в лове ц о тп ра вле н в Ле т у . А ты , с е р дец любо вию с о г р е тый , Сия й , По крышки н , в п амя т и людс к о й ! Я т в о й з ем ля к – н у , к а к т у т не г о р ди т ь с я? ! Проед ешь Череп а но во , и во т о н , Ново с иб ир с к , т в о й д о с то с л а в ный г о р о д – Из с амы х н едр народны х г е ний т в о й в зошёл . 2 3 февраля 2 0 1 3 * * * ПЕЧАТЬ СУДЬБЫ

225

Бес пом ощный Слащёв к у с о ч к ом п арм е з а на Ма к ае т в к р а с ный с о у с «дежавю» . Ру к а е г о д рожи т , на с е р дце ра на , Мол ча н ье с ум ере к т е р за е т и с т р аши т . Есер с и ар хом з л о г о к а р на вала Он о бор вал с в я з ующие н и ти С нед ав ним и с о ра т ни к ами и Бе з ум ною идее й в о с пылал : Вер н у т ь с я в н е уём н ую о т чи з н у , Свя т ую а ло г и ч но с т ью с в о е й . Ка к и с тый ро с с , о н бред и т бе зо г л яд н о : «Бол ьшев и к и п ришли с п а с т и Рос с ию От жал к и х п у с то цве то в -мо то в , Пропи вши х и п ро давши х вещий дар ! » Он в с ё решил ! Чужбина н адое ла . Ка к мел к о , п од ло , п ошло з д е с ь т о р ча т ь ! . . .Ру к ой Судь бы п о с та вле на п е ч а т ь – И не с о й ти с ма ги че с к о г о к р у г а . 2 1 я нва ря 2 0 1 3 - 0 7 - 2 4 * * *

226

СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ Родился в г. Бийске в 1957 г. Закончил юрфак АГУ. Работает адвокатом. Проза публиковалась в альманахе «Бийский вестник», «Огни над Бией», журнале «Алтай». Автор нескольких книг прозы, объединённых общим названием «Мои новеллы». ВСЕ начнется сначала. Я вернусь ранним утром... Когда ждать ты устанешь.. Хлопну дверью, к тебе подойду Что-то скажешь ты мне, И чего-то не скажешь... Все начнется сначала... Но совсем по-другому И не будет страданий И не будет тех слез... ................................. И брат улыбаясь, обнимет меня... БИЙСК июль 2013 г. Кто Я? Кто Мы? Когда-то давным-давно мне стало известно, что я когда-нибудь обязательно умру, как и вообще все остальные, и мне стало страшно… Значительно позже стали возникать вопросы – кто Я? Кто Мы? Зачем и откуда все это? И так сказать, зачем жили-то…? Совсем недавно стали приходить ответы… Полагаю, что Человека, в первую очередь необходимо рассматривать как один из видов энергии, а также с точки зрения всемирного Закона сохранения энергии… Каждый человек представляет из себя сгусток заложенной в нем энергии, энергетики. Люди различаются между собой в первую очередь, по количеству и качеству заложенной в них энергии, внешностные и другие различия, считаю, не являются главными.

227

Человек, не знает кто он такой, он не знает себя, он не знает другого. Себя он опознает по внешним данным, в том числе и в зеркале. Конечно, он знает, когда родился, фамилию, имя, близких и многое другое, но это не существенно…. Ведь каждому человеку можно изменить внешность, так что мать родная не узнает, и сам себя тоже, повлиять на память, и он вообще может забыть, кто он такой, и откуда родом…, кто его близкие, друзья и прочее… и он потеряется для себя, а порой и для всех. И примеров тому масса, что общеизвестно… Энергия, заложенная в человеке – это совокупно-смешанная энергия добра и зла, это энергия Космоса. Энергия космоса, заключенная в человеке, является совокупно-смешанной? она не может быть только доброй или только злой, нет чистого добра и нет чистого зла. Если человек кому-то делает добро, тем самым, быть может, кому-то, он причиняет зло, и наоборот. Даже самый, самый добрый человек может когда-то сделать и делал кому-то зло, считая его добром. А человек, кому оно предназначалось, воспринимал это «добро» как зло. И наоборот самый, самый якобы законченный гад, подлец, наверняка когда-то совершал добрые поступки – близким, дорогим ему людям, понравившимся ему людям, в нем тоже есть добрая энергия, но у него ее меньше, чем в других доброжелательных, добрейших натурах. Потому как энергия космоса, заключенная в нас, это сгусток добра и зла, доброй и злой энергетики – в ком-то больше добра, в ком-то больше зла… Мир устроен так … Зло этому миру также необходимо, как и Добро, поэтому оно существует и будет существовать. Зло и Добро, заложенное в человеке, полагаю, нужно рассматривать как энергию, заложенную в человеке с рождения, корректировка воспитанием несущественна. Качеством энергии является соотношение и сила добра и зла, в человеке… Количеством энергии, является объем добра и зла, заложенного в нем. А все это совокупно-смешанная энергия, все это не разделимо. Мы же знаем, что один и тот же человек может сегодня сделать добро, а завтра зло, все зависит не только от него, но и от совокупности окружающих его факторов и других энергий, других лиц. Есть люди с преобладанием доброй энергии, есть наоборот.

228

Есть святые, но есть и монстры, воплощение зла и ада, все это общеизвестно. В этом мире все уравновешено, сбалансировано, если где-то кто-то совершает добрый проступок, значит, кто-то где-то обязательно совершает зло… все это перемешано и самоурегулировано, и от нас ничего не зависит. Космос не знает жалости… Человек, будучи энергией добра и зла, пока его энергия нужна здесь, живет здесь. Как только она становится необходимой Космосу, он умирает или погибает, и его энергия оказывается востребованной Там, в космосе. Потом она может снова вернуться в образе другого человека, через рождение нового человека, но этот новорождённый, конечно не будет помнить прошлых жизней.. Ведь так устроен мир… Помимо того, что наша энергия может в любой момент понадобиться космосу, наша энергия необходима также и другому человеку, здесь у нас. Люди стараются заключить брак по любви, но часто браки заканчиваются разрывом, энергия одного не дополнилась энергий другого, совершенство не возникло. Поэтому произошел разрыв, человек продолжает искать, ждать, надеется получить именно то, что ему нужно, именно ту энергию, нужную ему. Но сам он полагает, что просто желает встретить свою мечту… Не случайно, и тому масса примеров, когда могут оставить богатого и здорового ради бедного инвалида, проживая с ним без секса и роскоши, либо просто ради бедного и некрасивого. Все дело в энергии, а не в богатстве…, роскошь, конечно, хорошо, но энергия важнее, именно поэтому некоторые заключают брак по 5-6 раз, а кто не может решиться на разрыв, развод, просто мучаются, живя в дискомфорте. А если встречают то, что им нужно, не случайно говорят – не могу без тебя жить…он уже не может жить без его энергии… Действительно, по настоящему влюбляются не в человека, с его внешними или умственными данными, а в его энергию, во всяком случае, это главное, все остальное вторично, третично. Но человек так не думает и не знает об этом. Мы ведь воспринимаем друг друга через внешность, интеллект, положение… После физической смерти человека, остается его энергетическая сущность, наша энергия переходит в другой мир, порой возвращается в другого человека, через рождение нового человека, в другую внешность, в другие условия жизни…не

229

помня прошлого. А, значит, как такового «Я» в нашем понимании не существует. А Кто Мы? Мы энергия Космоса … ***

230

НЕКРАСОВА ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА родилась в 1947 году в городе Соликамске Пермской

области. В 1970 году окончила Томский политехнический институт, геологоразведочный факультет. С 1970 года работала геологом в Горно-Алтайской экспедиции в городе Бийске. Ветеран труда Алтайского края.

Реальные истории из моей жизни

«Робинзонада»

Хочу продолжить историю о том, как я осталась в опустевшем лагере геологов в 8 километрах от села Колывань. Начну с того, что когда все имущество было погружено на машину, одна из моих щенков-болонок испугалась и перед самой посадкой в машину, выскочила из корзинки и убежала в кусты. Она была маленькая, я даже не ожидала, что так получится. Конечно же я не могла ее бросить и сказала начальнику, что пока ее не найду, не поеду.

Все геологи были мысленно уже дома, никто ждать не хотел, искать щенка тоже не было желания, и из машины никто не вышел. Единственно, на что они были способны, в этот момент, это найти в машине мое старое ватное одеяло и рудный мешок с моим инструментом: пила, молоток и топор.

Как только машина отъехала от лагеря, девочка-щенок прибежала ко мне. Они уехали, а я осталась. Предполагалось, наверное, что начальник партии вернется через день, но за мной он не приехал, ни через день, ни через неделю. Начальник партии по прибытию в Бийск повез гостей – ученых работников, приехавших в экспедицию, на экскурсию в село Сараса на месторождение киновари и проявление «музейного» реальгара и аурипигмента. Сразу сказать экспедиционному начальству, что в пустом лагере в тайге в тайге, без палатки, спальника и продуктов осталась одна женщина-геолог, он не удосужился или забыл об этом случае после приезда машины в Бийск, узнали в экспедиции только на четвертый день.

Когда я осталась в лагере, время шло уже к обеду. Со мной были две взрослые собаки-болонки Кеша и Бима и два их щенка Келли и Долли. Последняя как раз и убежала, когда все грузились на машину. Еще были две мои кошки. Вот со всем этим хозяйством я и осталась в тайге.

Пришлось сразу оценивать обстановку. Надо было готовить укрытие на ночь. Из остатков кольев и имеющегося лапника, между близко стоящих деревьев и кустарников, я

231

соорудила навес. Из лапника сделала лежанку, Нашла еще кусок брезента, все это пригодилось. Постелила ватное одеяло – место для ночлега было готово.

Теперь надо было подумать о еде. Походив по бывшему пустому лагерю возле кухни в яме, где складывали овощи, нашла немного картофеля и свеклы. В ручье у меня еще оставались две полторашки деревенского молока, которое я до этого покупала в селе Колывань у одной женщины, были еще пустые жестяные банки из-под консервов, в которых можно было кипятить чай. На склоне, через ручей, росли травки, пригодные для заварки.

Я считала, что машина приедет за мной через день, поэтому поначалу не очень тревожилась.

Первую ночь ночевали спокойно, все животные прятались от холода под одеяло, был уже сентябрь. Утром солнце все нагрело, мы повеселели.

Далеко от лагеря я не уходила, но на склоне горы пособирала травки и шиповник. Вскипятила чай, кошек и собак поила молоком.

На следующую ночь погода испортилась, моросил мелкий дождь, укрытие над головой протекало и одеяло намокло. Все молча терпели.

День также прошел спокойно, но когда стемнело, послышались приближающиеся голоса – в мой лагерь направились трактористы, стоянка которых была в полутора километрах выше по течению ручья.

Я спала, но что-то заставило меня проснуться. Спала я в одежде и только снимала обувь на ночь. Натянув сапоги и взяв щенков на руки, я начала быстро продвигаться вглубь сросшихся высоких кустов волчеягодника и шиповника, которые росли далее вверх по склону. Ни киски, ни собаки не проронили ни звука. Когда голоса послышались уже в лагере, мы, молча, сидели уже далеко в кустах и оставались там довольно долго… Нежданные гости, поискав в укрытии и в лагере и никого не обнаружив, вскоре ушли, голоса удалились и затихли.

На четвертый день появилась в лагере машина, приехал буровик, которого в экспедиции предупредили, он ехал к себе на буровую и попутно завез мне пакеты с супом и хлеб. Начальник партии, вернувшись из села Сарасы с экскурсии, наконец-то сообщил обо мне экспедиционному начальству.

Сейчас вспоминаю мою «робинзонаду» и думаю, что особого голода я и мои животные не испытывали. Ситуация была стрессовая: одной находиться было жутковато, да и ближайшее соседство с людьми было не подходящее. Есть не

232

особенно хотелось, грелась я горячим чаем, мои животные дополнительно чем-то промышляли.

На пятый день я не выдержала одиночества и моросившего дождя. Погода стала совсем портиться. Собрала свой скарб: одеяло, мешок с инструментами, корзину со щенками и двинулись с собаками и кошками к перевалу, который находился в полукилометре от лагеря.

На перевале стоял вагончик, где жили пастухи из Змеиногорска и пасли на ближайших склонах молодой скот – коров. Не очень быстро, но я добралась до вагончика. Там был пастух, он варил на печке обед, и я даже помогла ему почистить картошку.

Как хорошо, что я пришла в этот день! Через пару часов на перевал подъехала вахтовка из Бийска, которая направлялась на буровую, и я уехала с ними на их стоянку. Там я пробыла еще несколько дней, прежде, чем вернулась в Бийск. Так закончилась моя «робинзонада».

Позднее, перебирая эти события в памяти, я часто задавала себе вопрос, как бы я поступила, зная, что все это произойдет со мной. Могла бы я бросить беспомощного щенка и благополучно со всеми вернуться в Бийск? И много раз отвечала себе: «Не могла». Совесть моя не позволила, замучила бы меня сильнее, чем испытания, которые пришлось мне пережить, оставленной одной в лагере.

Щенки выросли, долго жили. В поле я не ездила, так как уже писала, что меня сократили. Собачки были теперь комнатные, а не таежные, как мой Кеша, который гонял медведей на Сумультинском хребте, хотя порода осталась та же – болонки.

Долька, та собачка, ради которой я осталась в лагере, потом родила, от еще меньшей болонки, сына Тарасика, он теперь самый маленький и совсем старый, у него нет ни одного зуба, он слепой и не лает, а почему-то мявкает, может быть, потому что я его оставляю с кошками, когда ухожу. И сейчас, уже Тарасик, как продолжение Дольки, напоминает мне о далекой «робинзонаде».

Вместо Кеши, который ходил со мной в маршруты по тайге, теперь есть у меня Кеша № 2. Характер у него такой же, но только дома, а на улице он трусливый.

Время идет с каждым годом все быстрее, и остаются только воспоминания.

г. Бийск, октябрь 2012 г.

233

ЛЮБОВЬ ЧИКУНОВА АВТОР О СЕБЕ : Родилась в интеллигентной семье

художника и врача, в детстве жила на Байкале, курорт «Горячинск», после смерти мамы, в 6 лет, приехала на Алтай к дедушке с бабушкой, здоровье которых было подорвано смертью дочери (моей мамы), и через год мы с сестрой были оформлены в Сычевский детский дом... Артековка, солистка школьного вокально-инструментального ансамбля, активная участница художественной самодеятельности. Высшее педагогическое образование (Бийский Государственный педагогический институт), 25 лет педагогической деятельности, Пишу стихи и песни, мелодии к песенным стихам, рисую картины. ПИСЬМО С ПРОДОЛЖЕНИЕМ Я вам письмо пишу. Иначе как не знаю до встречи достучаться?.. Вы очень заняты, и с незнакомыми нет времени встречаться. Проблема велика, И, кажется, размеру нет предела. Но смысл и суть решения ее Я изложила, право, как сумела. И Господа прошу, чтоб дал Вам время на сие прочтенье, И сил, соединить все лучшее в одно, И Сделать Это дал уменье ...................... СНЕЖНЫЙ КОМ Повысить рождаемость способ нашли - Хорошо!???? А что за тем следует не просчитали. Решая проблему, казалось, одну. К ней тысячи сотен других намотали: 1) Первое и ГЛАВНОЕ: Ушли от моральных устоев, От Бога ушли... Ребенка задумать за деньги Не хитрое дело. Лет в десять, в двенадцать, иль в сорок, А, лишь бы смогли. Приятно и быстро, "надежно" и смело!

234

А дальше????... 2) Девочки мамами стать не готовы - Служб заняться этим не хватает. Мальчики - папами? и подавно - В школах этому не обучают. ...Только секс и растление малолетних, Зачатие в пьяном бреду, возникновение травм психологических и Проблем гинекологических - и все у всех на виду. 3) В настоящем - родители - Загнанные волки, Озадачены решением Жизненных проблем (выживание) И настолько круговертью Выбиты из толку, Что о детях думать некогда совсем: Продукты - дорогущие. Одежда - запредельная. Квартира. коммуналка. Работа, кризис, крах, Долги, кредиты. школа, Детсады, институты, Бензин, проезд и пробки. Конфликты - УЖАС! СТРАХ! МИР СОВПАДЕНИЙ (Д. Подопригора ) Начнем мы оттуда, откуда пришли... И, чтоб эту повесть сложить, Нам нужно вернуться к кусочку Земли, Где прадеды начали жить... ............ Село Боговарово... Слышалось мне, Что Бог Сам творил тех людей, Что жили в нем Веря, Надеясь, Любя, Трудились, растили детей. Но истинный смысл, как назвали село Отнюдь, мне узнать довелось В разгар нашей повести, ... Или в конце... А может в начале всего... И, слог начиная свой, Я в том селе еще не бывала пока. Но, думаю, даст Бог увидеть его,

235

Чтоб дальше ложилась строка... ............. 2004г. ТОРЖЕСТВО ДУХА НАД ТЕЛОМ (Д. Подопригора) Бывают слова пострашнее, чем порох! Действительно, словом возможно убить. Но Мысль и ДУХ безусловно сильнее, чем тело и слово, - И ИМ надо жить!!! Ты знаешь прекрасно: при помощи мысли, Без действий физических, денег, врачей, Ты можешь достичь удовольствия, Счастья, Болезнь излечить!!! Встать на ноги быстрей!!! *** Тарабанит дождь по крыше, Меня Ангел мой услышит И шепнет подсказку на ушко: "Смой водой печали наши, И наполни Жизни чашу - Помоги поднять нам Силу Духа высоко!..." Знаем мы, что знаем мало, И не сведущи во многом - Оттого и жить не так легко... Кто - Коперник, а кто - Нобель, Но ведь каждым Дух наш правит. И понять Святую тайну нелегко. Если дом Священник строит - Он зовет специалистов: Архитектор, столяр, плотник, инженер... Каждый свой рассчет устроит - Дом построен будет быстро - На Священником задуманный манер. Так как каждому о каждом Столь подробно и дотошно Не дано узнать ни времени, ни сил, То мы знаем ровно столько ( в своей области познаний), Чтобы тот, кому тревожно, Нас об этом, очень нужном, попросил. Пр-ер: Интегралы, логарифмы, уравнения, задачи... Лирик тщетно, время тратя их решал... А решение простое - Подошел бы лучше к Диме, (Подопригора) А в то время лучшеб пьесу написал. Ты многим был поводырем,

236

И просто сложные решал задачи, И объяснял заветный алгоритм, В котором ключик крылся на удачу. Позволь, в духовной области, сынок, Поводырем побыть другому, Кто лучше знает "алгоритм" и путь От заблуждений к неземному: Как знает врач - анализ натощак! Как знает повар - соль, куда и сколько, И агроном - когда и что сажать, И тамада, где нужно крикнуть "Горько!" И если нарушаем ритуал, последовательность, Алгоритм - как хочешь, То агроному всходов не видать, А поварскую снедь есть не захочешь... Что Бог един - мы верим почти все. А множество религий и обрядов - то воля Божья В разных уголках, народам разным это было надо. Виденья были на Святых местах, Провидцы книги разные писали, Чтоб мы по их молитвам и стихам В себе явление Бога открывали. Где, что и как - известно только Богу, Но ВЕРЬ, что верующему в пути Укажет каждому СВОЮ ДОРОГУ! Крепись! Держись! И с Верою ИДИ... С Любовью Л.И. 12.05.2004г. 2-45

237

ОЛЬГА ЗАЕВА Родилась в г.Карши (Узбекистан). Закончила три курса ТАШГУ . Стихи и проза публиковались в краевых периодических изданиях и за рубежом – журнал «Звезда Востока» (Узбекистан), «Современная литература мира»- Нью-Йорк. Участник краевых семинаров молодых писателей. Автор пяти поэтических книг и книги прозы. Член Союза писателей России. Живёт в Бийске. На войне На вой не , к а к на во йн е . Страшно мне . Досад но мне . Все оп а с но с ти – и з в не . Не т п о к о я н а во й не . Не с п а с ё т любой п рию т – Змеи п од ло с ти в п ол з у т . То ль к о с е рдц е – т у к да т у к , Все х в с т р е ч ае т – э то др у г . А быва е т бо ль но т а к , Пот ом у ч то э то – вр а г . Обма н ула т иши на – Ч т о п ро дела ешь , во йн а ! . . Ник у да не де т ь с я мне . Роди ла с ь я на во й не . * * * Бре вн о к у выр к а е т с я в водо воро те , Вс т аё т на п о па . Не т т о л к у в е г о н епрерыв но й ра бо те . И п омощь – г л уп а . Оно ра зоб ьё т с я н а п ер вом о брыве В п ол оженный с р о к . Бре вн о в не п о то к а . А ты н епрерыве н , Ка к э то т п о т о к . * * * К ур г а н

238

К ур г а н На бо г а т ую Юрт у п о хож . Цве т ами ра сши тый , Стои т п од з ащи той Мину вши х в е к о в . Туд а ты не в хож . Сл у чай ный п ро хожий . Зал ё т на я п та ха , Люб уешьс я п ро с то , Не ведая с т р а ха . И , в е те р вды ха я , Вдыха ешь с у д ь б у . Неве домо й т а й ны Тр евожащий з а п а х Поч у в с т в уй в не за п но – Жив , Ярос те н т л е н ! Гл у п ец ! Ч т о с в о и х Не п ре к л он ишь Ко ле н? ! * * * О сч ас ть е Сча с т ь я не было . И не с ч а с т ье Не п омо гл о . За не с бывшимся с ча с т ь ем ушло Насов с ем , бе з во з в р а т а . Но я в с ё же бо г а т а , Тем , ч то е с т ь у ме ня . У о с е н не г о с яд у о г ня . Всё , ч то м учае т – Пере бер у , п ере д умаю . Я б ед у мою Отп ус тил а в ре ч к у хр у с тал ь н ую , В п у т ь -до ро г у и с п о веда ль н ую . И о на у плыла , Ч т обы я д ожила Ве к с в ой в мире с с об ой .

239

В з емля н ич ны х л у г а х , На к р у ты х бере г а х , Гд е к о лд уе т любов ь . Ту т с рыв ае т с я ве те р В неб е с а , в п у с то т у , Ул е т ае т в ме ч т у , Ч т о п о д ра д у г о й Ново й жи вё т . * * * Скор о с т р е л к и с о йд у т с я н а о с е н и . Рас па хн у т с я п ро хла дные п ро с и ни . Прил е т и т з о л о т о й дра к о н , Опал и т з е л ё ные ли с т ь я . Ста не т л и с т нежив ой В п а у ти н е г о р е т ь , т р е п е та т ь Дол го й и с к р ой , Кр а с о то й з а зыв а т ь В л и с т о п ад ные д али . Мир о с е н н ий я ро к и чи с т . Огор чи т на с ед ва л и Это т рад о с т ный мёр твый ли с т . * * * Проч ешу п ере ле с к и рыжи е , И т р о п ин о к у з лы р а зв яж у . Ч т о не вид ела – в с ё у в иж у я . Пот ом у ч то с е рдцем г л я ж у . В мире т р е п е т но , н е ус то й чи во , Обрыва е т с я в с ё ле г к о . И ув о ди т ве те р н а с т о й чи во Непре дви де н но дале к о . Там п р ужи ни т т р о п и н к а хв о й ная Под моей с л уч ай ной н о г о й . Там , к а к п т иц а д ив ная , во л ь ная , Снова я с т а но влюс ь с о бой . * * *

240

Рас с удо к з а г уб ле н в з а ча т к е . Бе з умия к а т и т во лн а . Тяжё ло г о не ба с в и н ча т к а Дав но уже з а не с е на . Плодя т с я верши т ели с уде б , Стараю тс я , выше п ол з у т . В г р е хе у т о н увшие с уд ьи Верша т над смир е н ными с уд . Идё т з а бо г а т с т в ом о хо т а . В п о г о не немыс лим п ро с т о й . Напи вшийс я к р о ви и п о та , Лос ни т с я Те лец з о ло т о й . А т у ч и чер нее и бл иже , А неб о в с ё ниже и н иже… * * * За г о р и зо н т у бе г а е т до ро г а . Сб уд е т с я мал о , з а б уде т с я мно г о . Зде с ь , н а т р о п е , до г о н я я любо в ь , С жи з нью п ро с ти т ь с я може т любой . Вычер к не т п амя т ь и з с е р дца не н ужны х , Ч т обы к о г д а - ни б уд ь ты об н ар ужил : Живы любимые – рядышк ом , т у т . В с е р дце т в о ём о ни с н о в а жив у т . * * * Не с о ч т у , н е у ч т у , не у в иж у . Все у г лы о бой д у с т о ро но й . Опы т с е рд ца не п у с ти т бл иже . Опы т жи зн и влад ее т мно й . Памя ть т и хо лежи т на п ол к е , Но уд аря т с е рдц а т о л ч к и . И ур о н и т о на и г о л к и - И о с тры о ни , и ле г к и . Я с е г о дн я д ую на во д у , За г о р я ч ее не бер ус ь . То ль к о в п рошлом не з н аю брод у

241

И у к о ло в е г о боюс ь . * * * А ч т о любов ь ? О н ей з в е ня т в е к а . Для в е ч но с т и – з ем ная – к о р о т к а . Но с н ей н еобъя с нимое бывае т – Она г р а ницы жи з ни ра зд ви г а е т . Поэ том у , п о вер ь – в любом к р аю Я б ол ь и рад о с т ь ч ув с т в ую т в ою . «Жит ь и дыша т ь» ра вн я е т с я «люби ть» . Ко г д а ты е с т ь , я н е мо г у н е бы ть . * * * Лепе т т и хи й р у чей к а – За г о в ор ная вод ица И на с о с н а х о бла к а Примос т или с ь , с ло в но п тицы . Из дал ё к и х ди в ны х с т р а н Прил е т ели и у с т а ли . А т ума н о т ле та п ья н , По ре ч но й с т р уи т с я с т ал и . Жизни рад о с т и п ро с ты , Ка к г р а н ицы жи з ни лич н ой - От ромаш ков ой т р о пы До п ол яны з ем ля ни ч но й . * * * Дол го т я не т с я э та но ч ь , Гд е п у ти к ра с с в е т у ищу . Время в с т уп е не и с тол о ч ь . Помо га й мне , п тиц а - вещун . Не заме т на я в т емно те Ч т о п ро ро ч ишь , т а й н у хр а ня? От с уд ьбы мне не ул е т е т ь – Крыл ья с л ома ны у меня . При ним аю люб ую ве с т ь . Др у г бе с с о нн ицы – г о л о с т в о й . В т ем но те т о л ь к о т о и е с т ь ,

242

Ч т о с е й ча с г о в о ри т с о мной . * * * Г о ло с т и хи й п о ч т и не с лышен . Слов к а к б уд то не уло ви т ь . Но т ом у , к т о с ла вы не ище т , Г р ом ко н адо ли г о в о ри т ь? Ру че й к а ч у т ь с лышное п е нь е , Соло в ь и ная т р ел ь во м гле - Проис хо ди т бе з п ри нужде н ья Понимае т с я на з емле . Всё в с о г л а с ии с Божь ей вол ей , Всё в п о к о е и т иши не . Не п ол уч и т с я п о н е воле Пет ь н а ч и с то й , жив ой во лн е . То н к о й ни то ч к о й , т и хим с ло вом , Ощущений т я н е т с я в я з ь . У к репля е т д уши о с но в у Непре рыв н ую с неб ом с в я з ь . * * * Ден ь ра с сып ал с я на к о л о к ол ь чи к и . И смею тс я о н и т у т и т ам . Мы - т о д умал и : жи з н ь о к о нч ила с ь , А о на идё т п о п я т ам . То жаро й до с та н е т , т о дожди к ом , То ц ел уе т ве тр ом в т иши . Ка к мы выжили , к а к мы дожили , Если в с ё у р а г а н к р ушил? Мы и з н а т ь не хо тел и на з в а ния Этим с т р а н ным , уп орным вещам . Не см ол к а л к о ло к о л ь ч и к , на зв а н ива л , Нас , п ред а т еле й , з ащищал . И п о к а мы в п е ч али пла вал и , Расшиба ли к о л ен и в к р о в ь , Он уп р ямо вы зва н ивал г л а в ное Про Над ежд у , Вер у , Любо вь .

243

ЛЮДМИЛА КОЗЛОВА Автор 24 книг поэзии и прозы. Лауреат краевых литературных премий, в том числе , им . В .М. Шукшина, лауреат Международной литературной премии им . Сергея Михалкова , лауреат премии Алтайского края в области литературы. Стихи и проза публиковались в центральной, региональной и местной печати и заграницей (Дания , США , Канада). Член Союза писателей России.

В 2013 году в издательстве «Алтаспера» (Канада , Онтарио) издана отдельной книгой повесть Людмилы Козловой «Дух Темура».

* * * Не з а б уд ь хрюк н у т ь , к о г д а ближне г о ешь . У хо ди к ю г у , к о л ь н а с е вер е б решь . Не быв ае т и с т и ны в п о т у хшей з о ле . Не на йдёшь ц ар с т в а Божия н а з емл е . Ту т ша г в с т о ро н у – и ра с с тр ел ! Но во т жи ть с о г л а с е н любой п о с тр е л – Пус т ь р у к и з а с п и н у , п у с т ь к о н вой И п уля -д ура над г о л о в ой . * * * Во т о н сы т , уп и та н и до вол ен . Може т , не зд о ро в , но и не бо ле н . У н е г о е с т ь в с ё и п олв с е г о . Не з а в ид у й у ча с ти е г о . Ни е г о уп и т а нн ом у л и к у , Ч т о на мед ный г р ош в ел ьм и п о хож , Ни бе с пл од ной жад но с ти в ели к о й , Ни д уше , з а р о сшей шерс т ью с пл ошь . * * * Женщина ло в к о с б ирае т в к у вши н ви но г р ад . Мал ь чи к не с ё т с я в п ри прыжк у , во с лед п о с п е ва я . Время – июль з а в е ршае т з е лё ный п а рад . Сол нце на з им у у в оди т т р о п и н к а к р и в а я –

244

В зл о й не ую т г о р одо в и п о то к и машин . В б елы х одежда х , с о к рыты х в не в идимых ла та х , Всё не з а п ол ня т н и к а к ви н о г р адом б е здо н ный к у вши н Мал ь чи к и же нщина – Ан г елы с т р ел цифербла т а . * * * Царь Мо то ци к ле т ный Цар ь с т р е лой и з а рба ле та Ле ти т с к в о з ь шум р омашко во г о ле та , Скв о з ь т о н к ий з в о н зл а чё ны х к о ло к оле н , Скв о з ь т е х , к т о в с ем н а с в е те н едов оле н . Дожд ь опро к и н у т в ле т о н ен аро к ом . Скв о з я т ве тр а в мал ьч ишес к о й р у ба хе . А о н ле ти т бе з у с т а ли и с т р а ха – Бес смер т ный Ду х , Стрела з ем но г о Ро к а . * * * Если н е в иде т ь , не с лышат ь , не з ам еча т ь , Не п ро с и т ь в ЖКХ п о с та в и т ь п е ча т ь , Не п рода ва т ь нич е г о , не п о к у п а т ь , Не бе г а т ь во к р у г д а о к оло , на хо д у не с п а т ь – Бла г о да т ь ра с к и не т с я , ра зма хн ё т с я вшир ь :

Хо роша ты , ма т ушк а н аша , Сибир ь ! * * * Изо к ефалИя , п е ре ходящая в и зофе кАлию . Здо ро в ье , п ере хо дящее в з а к ал ива н ие . Со з на ние в с о с то я нии а напе с та . Памя ть в с о с т о я нии бе с п амя т с т в а . И во т т а к – з а ч то н и в о з ьми с ь , Повсюд у жи вопи с ь , п е ре ходящая в жив опИс ь . * * * Кажд о г о д уше г уб а , у к о т о ро г о «ра бо та т а к а я » ,

245

Во зле д уба од нажды п о с та в я т , с п ро с я т : «А ч то э то о н и к а е т? Ник а к о т с т р а ха мо кра у не г о р уба ха ? Ах , не т , э то в с е г о л ишь к р о в ь Нев и нны х , з а г убле н ны х им д уш . Ну , ч то ж , г о с п од а , и г р а й те т уш ! Даже шта т ном у дя тл у и п о ро с ё При хо ди т п о ра о т в е ти т ь з а в с ё ! » Ко гд а - то . . . Кошк а с и ди т на п ер ила х , г а с не т з а к а т в дым у . Пол у то нам и б ерил ла Сад п р има г ни ти л т ьм у . Мама ид ё т с о г о р ода , Лей к у не с ё т в с а рай . Т к ё т п а уч о к п о г о д у . . . Там , в с е р еди не г о д а , Та к и о с тал с я ра й . Храни тель

Он в е ч но п ре д у г а ды вал п од ве чер И с в е т г а с ил , и с в е чи з а жи г ал . Хр а ня обы ча й с умер е ч н ой в с тр е чи , Мой г о с т ь в к ами н п ри с тр аив ал ман г ал . Шипел шашлык н ад у г л ям и к р у тыми , И аром а т во с т о ч но г о с т ол а Ви тал , к а к джи н . И в вере с к о вом дыме Бес ед а п о л у но ч на я т е к л а . Он г о в о ри л о т ом , ч то мир недол о г . И с к о р о с г и не т врем ени цв е то к , Ч т о в с е рд це Бо га множе с т в о и г о ло к – Е г о Любов и п ламе нной и то г . Но п у с т ь с е й ч а с т е б я у т еши т ь не чем , Душа т в о я должна род и т ь с я в но в ь . Он в е ч но п ре д у г а ды вал п од ве чер И г о в о рил т а к с к л ад но п ро Любов ь . В п ро с то ра х но чи г д е - т о у хал фили н , Ре к а не с ла с о з на ния п о то к .

246

И г о л о с , п р ори ца нью ра в но с и ле н , Всё у беждал , Ч т о мир не т а к жес то к . * * * Людмила Козлова мга

(повседневный роман. фрагмент) Оглавление: Часть 1. Иван Иванович, Ладимир Ладимирович и Тейтаро Судзуки. Часть 2. Иван Иванович – друг всех живущих Часть 3. Иван Иванович – враг прогресса Часть 4. Мга

***

Ломались дни, и время вспять бежало –

Но всё не так, и мы уже не те!

Душа Змеиным вытравлена жалом –

А без неё не выжить в пустоте.

Душа – цветок. И нет её красивей! Нежней и беззащитней – тоже нет!

Слепая Мга гуляет по России –

Детей крадёт,

Любовь, Надежду, Свет!

Л.Козлова. Из книги «Всевидящее око»

Часть1. Иван Иванович, Ладимир Ладимирович и Тейтаро Судзуки Глава 1. Эх, хорошо!

Фосфорическим размытым заревом летела в зенит луна. Слегка похудевшая с правого бока напоминала ночная скиталица гнутый пятак. Новый Год канонадой грохотал на кипящих улицах – китайские фейерверки взрывали небо над городом. Праздник, похожий на судорогу заблудшего организма,

247

поразил планету – только что закончился очередной круг слепого бега по эклиптике. Радость распирала Ивана Ивановича от осознания глобального факта. -Как же, как же! - рассуждал примерный гражданин. – Это ведь наиважнейшее событие – Новый год. Праздновать – и никаких других вариантов! Как я рад! Подумать только – завтра начнётся совершенно новая жизнь! Страшно даже предположить, как оно всё было бы без Нового Года. И тут по подлости собственного мыслительного аппарата Иван Иванович споткнулся, как-то замер, скукожился и заскучал. Продолжал старательно закачивать радость, заполнять ею вместительный сосуд мозга, но уже кто-то, из какого-то закорюченного закоулка, шептал: «Дурак, чему ты рад?» А тут ещё некто умный, из другого закоулка, спохватился: «И впрямь, дурак!» Да так и привязалось словечко. Иван Иванович временами как бы оправдывался перед этими двумя: «Дурак, так ведь и поделом! Допустил бесов в дом, теперь терпи!» А каких бесов, в какой дом – то ли имел в виду себя, то ли дом свой, а, может, даже и всю страну? Поди, спроси, ведь Иван Иванович давно уже скрылся за железной дверью своей «хрущёвки». Небось, сидит себе на кухне, попивает чай с сухариками – празднует Новый Год. Глава 2. Люблю! Иван Иванович любил слушать радио, особенно, «Маяк». Новости каждые полчаса – вот что интересовало больше всего. Так прямо и говорил: «Люблю!».Понимал, очень даже понимал, кулинарные шоу и программы о здоровье на ТВ-каналах – важнее. Но ничего с собой поделать не мог – новости подавай, и всё тут! Пусть даже и в ущерб здоровью! Вот, оказывается, хотя и некстати, сразу после праздника (а даже и до него – ещё более некстати!), тысячи граждан то в Туве, то в Бурятии, а то и в самом Нижнем Новгороде, переживали Новый Год на морозе. Трубы ( чтоб их!) лопнули. Ну, как тут не полюбить новости, ведь люди нуждаются в помощи! А кто им поможет, кроме Ивана Ивановича?! Он так

248

расстроился, так проникся бедой сограждан, что тут же побежал и перевёл в фонд катастроф свои последние сто рублей. -Два дня перебьюсь овсянкой! – рассудил Иван Иванович. – А там уже и зарплата недалеко! Но про себя, тайно, всё-таки подумал: « А ведь я герой!» Глава 3. Ванька.

Слушал Иван Иванович любимые передачи – попеременно «Маяк» и «Радио России». А сегодня прямо оторваться не мог – поставленный бархатный голос (чей? – это Иван Иванович, по обыкновению, пропустил мимо ушей) из эфирного космоса звучал симфонией прошлого. Сначала удивил рассказ Михаила Зощенко «В бане». -Почти сто лет прошло, а вот, поди, ж ты, портки, и прочие детали гардероба, воры опять полюбили. Сейчас не в бане, а и на улице разденут за милую душу! Зощенко, пожалуй – не прошлое, как казалось лет двадцать назад, - как-то не оптимистично и случайно подумал Иван Иванович. Но потом пришлось удивиться ещё больше. Рассказ Антона Павловича Чехова «Ванька» по актуальности прямо спорил с реальностью. Иван Иванович и сам каждый день ощущал себя вот таким Ванькой в ласковых руках хозяина фирмы, где работал последние два года. -Откуда, откуда они могли знать?! – думал Иван Иванович. И странная гордость вдруг поселилась в нём – а ведь обо мне, обо мне писали великие! Глава 4. Родные люди. Уважаемый друг! Ты, наверное, успел подумать, что де Иван Иванович – вполне преклонного возраста? «Радио России», «Маяк», а не компьютер, например, в ходу у нашего героя, так и возраст уже таков! И рад бы быть постарше, да это такая вещь – никак не подгонишь. Факты – суровая штука: до пенсии Ивану Ивановичу придётся ещё поработать на хозяев. Именно, на многих.

249

Фирмы кругом мелкие, несущественные. Занимаются чёрт те чем – кто какие-то бумажки-книжки продаёт, типа методик оздоровления, кто ненужные услуги впаривает. Появляются эти заведения и исчезают, как грибы в погожий год. А работа в этих грибных местах как раз и помещается в ящике, т.е. в планшетике компьютера. Ты спросишь, чем же занимается наш герой? Профессия простая – мерчендайзер. Иначе говоря, коробейник. Сидит такой фрукт в Интернете, нахваливает товар, убеждает: без нашего продукта – жизнь замрёт! Устанет Иван Иванович от работы, натрудит пальцы на клавиатуре, и – домой, любимое радио слушать! Ну, хобби у него такое! Не самое страшное, между прочим. Так что Иван Иванович – это почти твой ровесник. Ты, конечно, можешь спросить, почему де Иван Иванович не откроет вот такую же бумажную фирму, да и не станет хозяином? Пробовал. И всё получилось. Заработала фирма, пошёл поток бумаг, деньги какие-то появились. Но недолговечным оказалось бумажное счастье. Рядом открылось заведение-конкурент. Вывеска у них ярче, дверь красивее. Клиентов приглашали настойчивее. Разорился Иван Иванович. Нет бы ему открыть новую фирму с другим названием да и продавать бумажки не жёлтого, а зелёного цвета. Все так и делали! Но так вдруг скучно стало Ивану Ивановичу начинать всё заново! Устроился офисным работником к этому конкуренту. Через некоторое время и конкурент разорился. Нет, не по вине Ивана Ивановича – упаси бог! Сам собою разорился, по природе деяния разорился – не получается долго ненужным товаром торговать. Так что, друг читатель, просьба у меня – отнесись к Ивану Ивановичу, как к родному. Несмотря на то, что живёт наш герой не в столице, а как раз далеко в провинции. Так далеко, что порой кажется, никакой столицы и нет. Но всё же, на одной земле живём, одно дело делаем. Правда, что за дело – тут уж подумать придётся! Глава 5. Постновогодний синдром. Вышел Иван Иванович из подъезда на волю. Новогодняя суета заметно пошла на убыль – как никак третий день народ празднует. Устали люди. Бросил взгляд направо – не

250

обрадовался глаз! Огромная куча разномастных отходов выползла из мусоропровода и разбежалась по двору. Замёрзшие голуби радостно суетились среди нечаянно доступной пищи. На Ивана Ивановича не обратили никакого внимания. Можно и расстроиться от сюрреалистической картины, но не таков Иван Иванович. Новости – его главное оружие в опасной жизни. Слышал уже – в Нью-Йорке на одной из площадей, где веселились новогодние персонажи, осталась пятидесятитонная куча мусора. Прикинул на глаз – решил: нам ещё далеко до Америки! Да и, слава богу! Прогулялся Иван Иванович по родному городу. Улицы были пусты и как-то странно тихи. Даже поток автомобилей заметно поредел – так, пробежит какая-нибудь иномарка, пыхнет вулканическим выхлопом, да и нет её. Магазины работали, а вот аптеки, киоски, муравейники офисов прикрылись белыми металлическими жалюзи, отчего улицы казались подслеповатыми. -Так вот они какие, глаза города! – некстати подумал Иван Иванович. И вспомнился ему библейский персонаж – вол, исполненный очей. – Похоже, похоже, - бормотал примерный гражданин, шагая бодро вдаль. Так и шёл, покуда не устал, и везде было одно и то же – белые прямоугольные жалюзи, молчание и благолепие отдыхающего организма. Вот вам и библия! Далеко ходить не надо! Но Иван Иванович шёл. Хотел быть здоровым и бодрым. -Пригодится! – думал он, хотя семью заводить не собирался. Хлопотно да и скучно – так ему представлялась семейная жизнь. Глава 6. Овсянка, сэр. Вернулся домой Иван Иванович. Дома хорошо, тепло, тихо. Достал пакет овсяных хлопьев – супер-продукт, всё в одном! Поставил кастрюльку с водой на плиту. Пошарил по сусекам, нашёл коробочку с куриным бульоном, сухой укроп, лавровый лист и перец красный молотый. «Ну, тут просто праздник чрева! Овсянка будет царская! - порадовался Иван Иванович своей запасливости. - До зарплаты дотяну!» Хороший был человек – ни разу не пожалел о ста рублях, отправленных

251

на помощь бедствующим. А ведь на эту сотню мог бы несколько буханок хлеба купить. Пока плита разогревалась, вода закипала, Иван Иванович времени даром не терял. Решил другу позвонить, поздравить с наступающим Рождеством. Не то чтоб верующим себя считал, но от праздника кто же откажется? Кроме друга поздравлять Ивану Ивановичу некого. Близкие все один по одному, так или иначе, за короткий срок покинули этот мир. Пытался понять наш герой, как так получилось, что ему, человеку смирному и даже доброму, судьба мачехой обернулась. Искал истоки сего, но мысли шли как-то непотребно. Всё время вспоминалось чьё-то короткое стихотворение – может, и сам написал когда-то да затерял среди бумаг: Крадутся, шурша упрямо, Секунды, минуты, час. Мне так не хватает, мама, Твоих поднебесных глаз. Так что, набрал Иван Иванович нужный номер телефона да и замер у трубки в ожидании. Друг откликаться не торопился. «Ладно, поздравлю вечером», - решил наш кулинар и снова отправился на кухню. Залил кипяточком хлопья овсяные, добавил сухого бульона, бросил лавровый листик, укроп. Накрыл крышкой любимую кастрюльку, а сверху укутал полотенцем. Овсянка получилась на славу – вкусной и ароматной! Иван Иванович был доволен своей стряпнёй. И подумалось тут ему, на этот раз весьма кстати, что жизнь несмотря ни на что, всё-таки, удалась! А вечером поздравил по телефону друга с наступающим Рождеством. Положил трубку и почувствовал себя счастливым. Глава 7. Сюрпрайз. Наступило утро девятого января. Вскочил Иван Иванович рано – на работу пришла пора собираться. Скушал свою полезную овсянку, запил чайком, да и выбежал на улицу. На улице темно, мороз жмёт – куда-то к большим минусам подбирается. Но Ивану Ивановичу не впервой! Пошёл себе на ощупь меж домами. Вон уже и фонари на остановке видны.

252

Трудящиеся озабоченные граждане топтались, переминаясь с ноги на ногу от мороза, выдыхая клубы пара – ожидали автобус. Иван Иванович присоединился к собратьям. Вся его истомлённая душа рвалась поскорее попасть в тот самый офис, где сегодня... Да-да, именно сегодня... −И почему декабрьскую зарплату выдают не в декабре, а тогда, когда и ждать забудешь, - думал Иван Иванович уже в автобусе, резво бежавшем по зеркальным колеям прикатанных колёсами улиц. Снег убирать не успевали, и вот эти отполированные колеи давно стали опасным украшением проезжей части. Иной пешеход разбежится перейти улицу, да так и приложится поперёк «лыжни». Да и при выходе из автобуса нога норовила скатиться под колёса. Иван Иванович ко всем этим неудобствам давно приспособился. Со ступеньки делал большой шаг – не выходил, а выпрыгивал, отталкиваясь от опоры, как мотылёк. Вот и вылетел на своей остановке. Смирно сложил крылышки и отправился в любимый офис. Зарплату Иван Иванович получил. Но беда (типа зимних каникул) не приходит одна. Хозяин объявил о банкротстве компании. Да и то – продержаться два года на мерчендайзинге каких-то БАДов – это и так уж слишком! Иван Иванович, к счастью, за время своего мерчендайзинга успел мрачно возненавидеть эти никому не нужные БАДы. Поэтому весть о потере работы принял стоически – изо всех сил пытался сохранить подобающее случаю серьёзное выражение лица. Радоваться, конечно, было нечему, но почему-то в глубине души поселилось глупое ликование. А тот самый – из закорюченного закоулка, снова ехидно и, как бы, между прочим, напомнил: «Чему ты рад, дурак?» Второй – умный, из другого закоулка, подтвердил: «Дурак и есть!» Иван Иванович согласился, но радоваться не прекратил, как учил великий Тейтаро Судзуки – дескать, не обращай внимания, радуйся и всё! Так понимал Иван Иванович любимого Учителя, чью книгу читал уже лет двадцать. Глава 8. Кошки и мышки.

253

Вернулся Иван Иванович домой счастливым человеком. Плотно и разнообразно поужинал, и в виде ленивого объевшегося кота устроился на диване – слушать вечерние новости. О потере работы вспоминать не хотелось. - Завтра. Всё завтра, - думал примерный гражданин. – Работа не волк. А если даже и волк, всё равно – завтра! Новости не обрадовали. Снова подросток выбросился из окна тринадцатого этажа. Произошло это в столице. Ребёнок приехал на кремлёвскую ёлку из провинции. После экскурсии вошёл в номер, где жила его одноклассница. Последней была его фраза: «Я в игре, мне нужно выйти из окна». Так сообщили в новостях. Но фраза показалась странной. Если бы мальчик сказал: «Я выхожу из игры» - это было бы понятно. Задумался Иван Иванович об этом печальном факте. Что, всё-таки, произошло? Либо у мальчика снесло крышу от компьютерных игр, либо от невиданной роскоши кремлёвского праздника. И то, и другое – не вселяло надежд на будущее. Сидел на диване тихо, как мышка. От сытого кота вмиг ничего не осталось. За окном падал редкий снежок. Смеркалось. Так закончился для Ивана Ивановича первый и последний рабочий день после планетарного праздника. Глава 9. Ледниковый период. Встал Иван Иванович утречком да и отправился в магазин. Решил закупить долгоиграющих продуктов – крупы, вермишели, муки, бульонных кубиков. Обстоятельства весьма к тому располагали. В расчёте на долгие поиски работы следовало поступать разумно и экономно. Уж что-что, но экономить наш герой научился! Вернее, приобщила его к этой премудрости великая революция девяносто первого года. Да ещё незабвенный Тейтаро Судзуки. Многажды благодарил Иван Иванович своего Учителя. Принёс нехитрые продукты домой, рассовал на полки. Уткнулся в купленную накануне газетку – там публиковались приглашения на работу. Мерчедайзеры, дистрибьютеры, консультанты и прочие ходовые словечки так и мелькали перед глазами. И везде одни и те же требования – желательно высшее образование, но можно и без оного. Однако энергичность и

254

целеустремлённость в достижении поставленных целей – это беспрекословно и не обсуждаемо! -Не люди нужны, а механизмы, типа Т-34, - думал Иван Иванович, глядя в безрадостные тексты. Встал, выпрямил спину и произнёс волшебную формулу: «Я самый сильный, умный, обаятельный, ловкий! Я могу всё! Да!» На этом последнем слове энергично выдохнул воздух, выбросил правую руку вверх, откинув прилипчивый негатив. Представил себя спокойным, мудрым. А вокруг, вокруг - тут же заструилась гармония. Иван Иванович представлял эту субстанцию в виде прозрачных упругих струй. -Что ещё надо человеку, чтобы поверить в себя! – думал счастливый дзэн-буддист. – Вот теперь ледниковый период не страшен! Глава 10. Беззарплатица. Второй день исследовал Иван Иванович страницы городской газеты. Рубрика «Требуются», как и «Ищу работу», выглядела бесконечной текстовой дорожкой. Это, оптимистическое на первый взгляд, качество, при втором взгляде оборачивалось стойким однообразием. Требовались офисные «манагеры» (так Иван Иванович именовал менеджеров) и всё те же мерчендайзеры. Иван Иванович с тоской рассматривал мелкие буковки объявлений. Из каждого текста выглядывал упорный, похожий на Т-34, строитель какой-нибудь экзотической торговой сети: кастрюли и сковородки фирмы «Бауэр», матрацы и подушки из Японии, БАДы из Китая, косметика из самой Франции, бельё из Австрии, посуда из Италии... -Ну, почему, почему я должен впаривать людям кастрюли или одеяла по цене, трёхмесячной зарплаты? Почему сам должен купить ненужную мне сковородку? А потом, высунув язык, бегать в поисках клиентов в надежде вернуть выброшенные на ветер последние деньги? Казалось, изучен был уже каждый миллиметр газетных текстов. Безработица, точнее сказать, беззарплатица, представлялась Ивану Ивановичу высокой толстой тёткой.

255

Скверный характер её прочно отражался на лице. И тётка уже перешла в наступление. А тут ещё и в новостях сообщили о нашествии волков в Якутии. Ивану Ивановичу вдруг, ни к селу ни к городу, припомнились божьи наказания в виде лягушек и прочих гадов, описанные в Ветхом Завете. -Эх, мне бы ваши заботы! – эгоистично подумал примерный гражданин, утомлённый чтением и беспросветностью бытия. Передохнул минутку, выпил чашечку чая, да и снова уткнулся в газету. Глава 11. Святочный подарок. И тут вдруг заметил невзрачное, совсем худенькое, объявление, которое как-то прошло мимо его почти лазерного препарирующего взгляда. Что-то тайное, трудно разгадываемое, притягивало внимание к однострочечному тексту: «Бизнес без первоначального капитала. Доход в первый день работы». -Что это может быть? – справно потирая руки, воскликнул Иван Иванович. Перебрал несколько вариантов в тренированных маркетингом мозгах, но дело от этого не прояснилось. По всему выходило, придётся звонить по указанному телефону. Самостоятельно додуматься до сути заманчивого бизнеса не получалось. Иван Иванович дрожащей рукой набрал нужный номер – волнение нарастало. Что-то внутри организма предсказывало долгожданную удачу. - Алё! Слушаю вас, - прошептал приятный мелодичный голосок. -Я по объявлению, - заторопился Иван Иванович. -Да-да. Приглашаю вас на улицу Красных Коммунаров, тринадцать. Офис тоже – тринадцатый номер. -Мне бы хотелось узнать, что это за бизнес. В чём, так сказать, суть работы?

256

-Приходите, на месте и узнаете. Ждём вас ежедневно с девяти до семнадцати. Спросите Сергину Сергеевну. Иван Иванович оторопело положил трубку. Тучи странных предположений роились в его возбуждённой голове. Откуда они возникли, ведь ещё минуту назад в сознании зияла совершенная пустота? Вот что значит побудительный мотив – припомнил, то ли, кстати, то ли некстати, озабоченный безработный. -Да, психология – великая вещь! – совсем уже не по теме высказался Иван Иванович. Глава 12. Бизнес на улице Красных Коммунаров. Утром следующего дня входил наш герой в подъезд обычного жилого дома за номером тринадцать на улице Красных Коммунаров. Офис с той же нумерацией находился на четвёртом этаже. Не без содрогания отметил Иван Иванович и эту цифру. Знал, что в некоторых странах, например, в Японии, не существует этажей, обозначенных цифрой четыре, ибо номер этот считается символом «того света». -Ну, вот – трижды попался! Два раза в тринадцатый, и один – в четвёртый уровень, - подумал соискатель, стараясь сохранять чувство юмора. Нажал кнопку звонка. За дверью послышался мелодичный звон – такие серебряные колокольчики. На пороге стояла юная особа, одетая в деловой костюм. -Здравствуйте, - поклонился Иван Иванович. – Я по объявлению, к Сергине Сергеевне. -Входите, пожалуйста. Сергина Сергеевна – это я. В офисе, когда-то служившем жилому фонду в качестве двухкомнатной квартиры, располагались пять столов. За каждым из них сидели сотрудники в таких же тёмных деловых костюмах, как и у приветливой Сергины Сергеевны. Напротив – по три-четыре клиента. Так что в маленьком офисе в одно и то же время умещались примерно двадцать человек. Хозяйка пригласила Ивана Ивановича присесть за свой – шестой стол, который располагался в соседней маленькой, но уютной комнатке. Это был её личный кабинет.

257

-И так, вас интересует характер работы? – улыбнулась деловая дама. -Ну, да. Хотелось бы понять, что это за бизнес без первоначального капитала? -Всё просто. Даёте вот такое же объявление, как и то, что вчера заинтересовало вас. Где вы будете размещать этот текст – в газетах, на заборе, на столбах. Это не имеет значения. Главное, привлечь сотрудников. -Так, это ясно. А что же дальше? -Дальше всё так же просто. Вы назначаете час для встречи с вашими будущими сотрудниками. Приглашаете их в наш офис. Консультируете вот так же, как я это делаю сейчас. Моя консультация стоит двести рублей. Но вы пока ничего не платите. Как только появится ваш первый клиент, отдаёте долг. Затем выплачиваете мне, как директору, сначала пятьдесят процентов с каждого клиента, потом, на сотом клиенте – сорок процентов, тридцать, двадцать, десять и всего один. Далее начинается ваш самостоятельный бизнес. Но вот этот один процент нужно будет отчислять мне до тех пор, пока моя идея работает. Как вам это предложение? Иван Иванович несколько оторопел от простоты изложенной схемы. И никак не мог взять в толк, что же, всё-таки, является основой бизнеса. Поэтому как-то растерянно спросил: -А что же я продавать буду? -Себя, свою консультацию. Ну, и мою идею. Ведь бизнес- идея – это главное! -А как же... как же товар? -Мы обходимся без материальных ценностей. В нашем бизнесе они – лишь помеха, затрудняющая и замедляющая оборот финансов. -Но это как-то... -Непривычно? Ну да, на первый взгляд. А, по сути, идея гениальная! -Хотелось бы подумать. -Так в чём же дело? Думайте. Если мы с вами не подписываем трудовой договор сейчас, тогда вы просто отдаёте мне двести рублей, и уходите думать.

258

Ивану Ивановичу было несказанно жаль двухсот рублей, ведь на них можно перекантоваться целую неделю. Но подписывать договор с милейшей Сергиной Сергеевной пока опасался. Из осторожности вручил в нежные ручки две сотенных бумажки, взял заготовку Договора и откланялся. -Разбой. Везде разбой! – совершенно некстати подумалось бедному соискателю. – Но ведь бизнес, да ещё и без первоначального капитала! Всё же подумать стоит! Но в утомлённых мозгах почему-то крутилось название давнего американского фильмеца «Кошмар на Улице Вязов». -Нет, нет – что это я! Бизнес на улице Красных Коммунаров, и никаких кошмаров! Вишь – стихами заговорил, стало быть, мыслю верно!

ПРОДОЛЖЕНИЕ РОМАНА «МГА» ЧИТАЙТЕ НА СЕРВЕРЕ «ПРОЗА.РУ» Людмила Козлова Кузнецова

259

ПАМЯТИ ПИСАТЕЛЯ И ДРУГА

Слово об Александре Родионове. Интересная фамилия, если - на слух, то можно подумать, что она произошла от «радио», а если читать, то понимаешь – корень «род – родина- родник – родословная»… Носящий эту фамилию Александр Михайлович русский от виска до пятки, как принято говорить в провинциальной Руси, русский, он относился ответственно к своей фамилии. Сохранял и развивал понятие корня и стержня родного языка, словно в лодке сомкнутых ладоней нёс кристально чистую родниковую, искрящуюся небесными соцветиями семицветной радуги, воду, чтобы напоить ею каждого из нас. И я пила по маленькому глотку, совершенствуясь и очищаясь от непотребного, наносного, опасного для духовного и нравственного, оскверняющего душу…Спасибо, Александр Михайлович, за те годы пребывания рядом с Вами и в отдалении от Вас! Но где бы Вы ни находились, куда бы Вас ни забрасывала судьба, я (и не только, но и другие) чувствовала Ваше присутствие постоянно в стихах, статьях, художественной прозе. Вспоминаю начало 70-ых прошлого века, когда Александр Михайлович писал откровенно сильные стихи, присущие большому таланту. Наряду с поэзией, он пробовал себя в прозе, но в редком её жанре, открывая читателю духовную красоту красноречия человеческих рук – золотых рук мастеров, именно они утверждали, что русский человек умеет всё возвысить до Божественной высоты через индивидуальное видение мира и увековечить живую земли красоту. После первого поэтического сборника, определяющего для всех, что перед нами талантище, выходит книга о мастерах – чистодеревщиках. Об Александре Родионове заговорили уже и на более высоком уровне. Алтайский край явил новую звезду, несравнимую ни с какой другой, и отражающую небывалого свечения свет. Впоследствии Александр Родионов подтвердит это новыми произведениями, такими, как «Красная книга ремёсел» и «Азъ грешный»… Систематическая работа с архивными материалами, глубокое знание традиций русского народа, его истории – главные друзья в создании произведений, ибо на них писатель не только опирался, но и, доверяя им, открывал новые страницы русского народа и отдавал на откуп читателю: ибо очень мало мы знаем о своём народе и своей стране. Александр Михайлович влюблял в Россию сомневающихся читателей, и они становились истинными патриотами земли русской. Одна из подборок стихов

260

Родионова начинается со стихотворения «Ветла», считаю, что именно оно и есть отражение судьбы автора: Она стояла у дороги, Была видна издалека И взмахом веток холм пологий Приподнимала в облака. Она стояла у дороги. Я не был дома тыщу лет. Чужие обивал пороги, Как будто бы родного нет. Она стояла у дороги Во всей своей степной красе… Русский самородок, Александр Родионов, покорил светлым по свечению и глубоким по смыслу русским словом читателя любого возраста, любой профессии, любого вероисповедания, ибо после знакомства с его стихами и прозой, читатели по-другому, более преданно и с большим уважением начинали относиться к России, стране, неоднократно распятой войнами, стихиями, и другими испытаниями, но сохранившей святость познания смысла жизни и отстоявшей себя, своё коренное начало. Главное, уже будучи известным в России и за её пределами, Александр Родионов оставался Человеком. Он умел замечать и видеть любого из тех, кого знал, кто с ним хотел общаться, советоваться. Умел помогать, но только одарённым. Никогда не зазнавался, но седьмым чувством определял, кто перед ним - талантливый человек или бездарь… Оказывал помощь, если кто-то попадал в сложную жизненную ситуацию. Помню, как-то я заехала в Барнаул после моего пребывания в Новосибирске. А на Бийский автобус опоздала. Семья Александра Михайловича, несмотря на стеснённые бытовые условия, приняла меня тепло и оставила на ночлег. Бывало, что и он вместе с собратьями по перу приезжал в Бийск, запросто заходил вместе с ними к нам, словно к близким родственникам. Не умел «кочевряжиться» и возноситься. Это – ему не присуще: В любой жизненной ситуации он оставался человеком, простым, своим, русским. Недаром в 16 веке французский философ, учёный Мишель Монтень заметил, что самое трудное для человека оставаться самим собой, и человеку незачем становиться на ходули, ибо и на них он передвигается с помощью своих ног. Так вот

261

Александр Михайлович всегда оставался самим собой и что ценно - для него это естественно! Нет ни облачка. Голо. Видно, будет жара. Над колодезным горлом Бьёт поклоны журавль. Вновь вернулся сюда я. В сердце – скворчик поёт. Утро. Мама седая Мне воды Подаёт. Высокая недосягаемая вершина его поэзии, проста, понятна и благозвучна. Каждое слово, каждая буква, каждый звук – единое сплетение чувств и мыслей, ни единого намёка на фальшь или лишнего слова. Всё на месте – подобрано, прострочено, проутюжено! Его уважительное отношение к женщине – матери, сестре, супруге – сквозит в любом стихотворении о любимой: Две женщины мне правду говорят. …Но третья есть. Словам не доверяет. Она мне молча двери отворяет, И замирают у порога наши души. Не дай нам Бог молчание нарушить, Неси грозу раздора стороной. Три женщины Сливаются в одной. Характерно и символично то, что война заканчивалась, а Александр Михайлович Родионов родился и постоянно завоёвывал мир оптимизмом, любовью к жизни, устремлением в будущее. Ещё и года не прошло, как мне довелось присутствовать на презентации его книги в Бийской центральной библиотеке имени В.М. Шукшина. Библиотека и читатели очень гостеприимно встретили писателя, и ничто не предвещало тогда грустного конца. Спешивший после мероприятия по делам, он сумел уделить внимание тем, кто брал у него автографы. Шутил, подписывал, перекидывался

262

словами, оставляя о себе замечательную память никогда не уходящего из жизни человека. Так оно и есть: он остаётся с нами в поэзии, прозе, очерках молодой, с приятной дружелюбной улыбкой, с русским обликом в богообразном лице, со святым свечением спокойного, дарящего уверенность, взгляда. … Уже рассвет. Давай заварим чаю. Пей чай, кури и жизнь благодари За то, что нас из детства освещают Отпущенные нами снегири. («Снегири», посв. Коле Р.)

Идалия Шевцова – Урсатий.

263

АНОНС ЭЛЕКТРОННОГО ПРИЛОЖЕНИЯ:

ЧИТАЙТЕ В ЭЛЕКТРОННОМ ПРИЛОЖЕНИИ К НОМЕРУ

25-26 «Огни над Бией»

на сайте журнала

1. ht tp:/ /prozabiysk.narod.ru

2. ISSUU - Журнал «Огни над Бией» by Lyudmila Kozlova

(поиск Googl)

1. Райнгольд Шульц – Германия. Гиссен. – «Турецкие зарисовки и Марокканские заморочки» -

публицистика

2. Геннадий Клепиков – Алтай. с.Быстрый Исток. –

Рассказы

3. Владимир Корнилов – г. Братск – Рассказы

4. Эдуард Рыбкин – Алтай. г. Бийск – повесть

«Отмщение монашки»

5. Владимир Ильиных – Алтай. с. Быстрый исток –

повесть «Звенит высокая струна»

6. Михаил Завьялов – г. Курган – молодая поэзия

России

7. Лауреаты журнала «Огни над Бией» за 2013 год :

ПРАВИЛА ПУБЛИКАЦИИ В ЖУРНАЛЕ «ОГНИ НАД БИЕЙ» Публикуя свои произведения в журнале «ОГНИ НАД БИЕЙ», который преследует лишь одну цель – участие в литературном процессе и общественной жизни города, автор принимает следующие условия (договор): 1. Журнал «Огни над Бией» не является коммерческим изданием, поэтому автор публикует свои произведения на безвозмездной основе (с получением 1-2 –х авторских экземпляров номера – для бийчан. Иногородние авторы читают свои публикации на сайте журнала). 2. Разрешает разместить свои произведения, опубликованные в журнале «Огни над Бией», на персональном сайте журнала или в электронном приложении к номеру. 3. Разрешает редколлегии представлять свои произведения, опубликованные в журнале «Огни над Бией», в других периодических изданиях с обязательным информированием автора до или после факта публикации, и рассматривает такую публикацию как пропаганду своего творчества. 4. Рассматривает публикацию в журнале и её повторение в других периодических изданиях как способ творческого роста и участия в

264

литературном процессе, что в первую очередь необходимо самому автору. 5. Редколлегия просит авторов, рассматривающих публикации как способ заработка, не предлагать своих произведений в наш журнал. 6. Биографические сведения автор прилагает к тексту произведения. Если биографическая справка не обновлена автором, редколлегия использует информацию из предыдущих номеров журнала. 7. Ответственность за содержание и моральные установки текста несёт автор. 8. Все вопросы, возникающие в связи с использованием псевдонима, и ответственность за его использование, ложатся на автора текста. 9. Произведения детей публикуются только с письменного разрешения родителей. 10. Мнение редколлегии может не совпадать с мнением и художественными ценностями автора. 11. Редколлегия не препятствует авторам в безвозмездном дарении журнала «Огни над Бией» в библиотеки. 12. В поэтических текстах сохраняется орфография и пунктуация автора. В прозе возможна корректура (знаки препинания, опечатки). Правила опубликованы на сайте журнала «Огни над Бией». ЛАУРЕАТЫ ЖУРНАЛА «ОГНИ НАД БИЕЙ» 2013 ГОДА

1. Лучшая публикация года - Михаил Анохин – мастер острого критического слова, прозаик и поэт «Слышу танец твой, Заратустра», стихи 2. В номинации «Проза» – Амин Ильдин «Счастливое время» и «Знакомство с будущим» - за авторскую новизну, психологизм и философскую глубину образов. 3. В номинации «Проза» - Владимир Нургалиев - за оригинальность авторских решений избранных тем 4. В номинации «Поэзия» - Евгений Бессмертных – за неповторимость и новизну образов

265

ОГНИ НАД БИЕЙ

литературное

художественно-публицистическое

издание писателей Бийска

№25-26 2013г

Издательский Дом «Бия»

Издательство ООО»Формат» Сдано в набор 09..09. 2013. Подписано в печать

10.09.2013. Формат 84х100 1/32. Усл.печ.л. 25,25.

Заказ 3/13

© Огни над Бией © Издательский Дом «Бия»