Спорт в жизни

А.С. Пушкина

Работа библиотек с классической

литературой очень важна для

поддержания культурной традиции

и культурного единства нации.

Общество знает, что для его

сплочения единство вкуса не менее

важно, чем, например, единство веры.

Поэтому следует внимательно

заботиться о школьной классике

культуры, не жалея сил, предпринимая

оригинальные методы по сохранению

интереса учащихся к классическим

произведениям и их авторам.

Одной из таких попыток является

беседа «Спорт в жизни А.С. Пуш-

кина», которая по новому

высвечивает образ национального

поэта, превращая его если не в героя,

то делая, по крайней мере, более

близким и понятным современному

человеку своими интересами и

увлечениями.

Беседа будет уместна и как

дополнение к литературоведческим

программам, и в курсе «Здоровый

Татьяна Владимировна

Туркина,

зав отд. абонемента

ЦБ им. А.С. Пушкина

образ жизни».

Об Александре Сергеевиче написано много. Гениально и не очень.

Это заслуживающие внимание научные труды и популярные издания,

созданные в спешке к очередному юбилею. Особенно часто муссируется

тема «Пушкинские музы», «Любовный список Пушкина» и т.п.

Мы же постараемся взглянуть на поэта с другой стороны. Со стороны

здоровья и физической культуры. Хотя, справедливости ради, следует

заметить, что предмета «физическая культура» во времена А.С. Пушкина

не было. Вот как об этом роде занятий отзывался современник и друг

А.С. Пушкина Иван Пущин: «Вслед за открытием (имеется в виду

открытие Лицея – прим автора) начались правильные занятия. Вечером

в зале – мячик и беготня... По средам и субботам – танцеванье и фехтование».

Наш знаменитый поэт имел в свои «школьные годы» только три оценки

«превосходно». Понятно, что одна из них – это оценка по русской

словесности, к высшему баллу по французской словесности комментария не

требуется. Пушкин знал этот язык так, что одно из лицейских прозвищ его

было «Француз». А вот то, что третья высшая оценка была по фехтованию,

может заинтересовать многих.

С июля 1812 года фехтование в лицее преподавал маэстро Александр

Вальвиль. По утверждению историков и современников, Пушкин «считался

чуть ли не первым учеником фехтовального учителя». А. Вальвиль был

настоящим мастером своего дела. Открытия и достижения в фехтовании он

отразил в книге «Рассуждения об искусстве владения шпагою», увидевшей

свет в 1817 году, когда уже лицеисты вышли в жизнь

Особенностью поэта являлось постоянное желание быть первым

и, скажем так, соответствовать званию «настоящего мужчины», как принято

говорить сегодня. Отличное фехтование было для него прекрасной

возможностью проявить себя. Известно, что офицер квартирмейской части

прапорщик Ф.Н. Лугинин, окончивший Муравьѐвское училище

колонновожатых, которое соответствует нынешней Академии Генерального

штаба, записал в своѐм дневнике: «…потом дрался с Пушкиным на рапирах и

получил от него удар очень сильный в грудь», затем позже: «…опять дрался

с Пушкиным, он дерѐтся лучше меня, и следственно бьѐт…». Пушкин

по праву считался одним из лучших фехтовальщиков своего времени.

В последний год учѐбы в Царскосельском лицее, в 1816 году, в

программе утверждено было обучение верховой езде и плаванию. Иван

Пущин отметил в воспоминаниях и это нововведение: «…выкроилась для нас

верховая езда. Мы стали ходить два раза в неделю в гусарский манеж, где на

лошадях запасного эскадрона постигали нелѐгкую, но необходимую азбуку».

История не оставила для нас утверждения о том, что Пушкин был

превосходен в верховой езде. Существуют прямо противоположные

утверждения. Так, например, генерал Михаил Орлов в письме от 1821 года

своей жене Екатерине Николаевне Раевской писал: «После обеда иногда

езжу верхом. Третьего дня поехал со мной Пушкин и грохнулся оземь.

Он умеет ездить только на Пегасе да на донской кляче». Но поэта как бы

подстѐгивают неудачи. Он начинает брать уроки верховой езды у героя

Отечественной войны 1812 года Дениса Давыдова. Уроки давались

и в манеже, и в кабинете. Не нам судить, хорошо ли держался А.С. Пушкин в

седле. Одно доподлинно известно: ездил он всю жизнь и очень много.

В записках «Путешествие в Арзрум» сам он признавался: «В этот день

я проехал 75 вѐрст (1 верста = 1,06 км. – прим автора). Я заснул как убитый».

Во время поездки на русско-турецкую войну Пушкин почти не слезал

с лошади. В одном из сражений поэту пришлось выполнять роль ординарца.

Декабрист А.С. Гангеблов вспоминал: «Когда главная масса турок была

опрокинута, и Раевский с кавалерией стал их преследовать, мы завидели

скачущего во весь опор всадника: это был Пушкин, в кургузом пиджаке

и маленьком цилиндре на голове. Осадив лошадь в двух-трѐх шагах

от Паскевича, он снял свою шляпу, передал главнокомандующему несколько

слов от Раевского и, получив ответ, опять понѐсся к нему, Раевскому».

Итак, фехтование и верховая езда – обязательные предметы для

лицеистов, и Пушкин успешно усвоил их.

Как же не задаться вопросом, каков был Пушкин стрелок? Ведь

последняя дуэль закончилась для него смертью. Образцом подражания для

поэта служил Байрон. Приведу письмо Алексея Вульфа, которое как нельзя

лучше характеризует Пушкина-стрелка: «Вы, вероятно, знаете,

что Байрон так метко стрелял, что на расстоянии 25 шагов утыкивал всю розу

пулями?.. Чтобы сравняться с Байроном в меткости стрельбы, Пушкин

вместе со мной сажал пули в звезду над нашими воротами». А когда

выдающийся исследователь творчества Пушкина М. Цявловский составлял

распорядок дней поэта в Михайловском, то отметил следующий факт:

«из пистолета в погребе выпускает до ста зарядов в утро».

Крепко сложенный, мускулистый, с прекрасной реакцией, наездник,

фехтовальщик и стрелок, он жаждал физического действия. Он понимал

азарт и прелесть физического противоборства и постоянно к нему стремился.

20 марта 1820 года Екатерина Андреевна Карамзина писала Вяземскому: «У

Пушкина каждый день дуэли». Все, кто имел дуэли с Пушкиным,

характеризуют его как отличного стрелка, хладнокровного противника и

благородного человека, который, зная, что отлично стреляет, всегда уступал

право первого выстрела противнику.

В начале беседы мы упомянули, что в 1816 году в лицее было введено

плавание как обязательная дисциплина. Преподавателя удалось найти

не сразу, пришлось ждать 1817 года, к тому времени Пушкин уже был

«освидетельствован» как Х класса коллежский секретарь. И всѐ-таки Пушкин

не просто любил плавать, а слыл отменным пловцом.

В России первая школа плавания была открыта в 1827 году. Есть

сведения о том, что Александр Сергеевич был частым посетителем этой

школы, но на тот момент уже владел этой техникой в совершенстве. И не

удивительно, ведь если его кумир Байрон переплыл Геллеспонт (1,3 км.),

то Пушкин должен был уметь плавать. И тому есть свидетельства

современников. Так, Сергей Сухотин, воспитывавшийся в 30 годы в школе

гвардейских подпоручиков и кавалерийских юнкеров, вспоминает:

«Мы с братом ходили каждый день в большую купальню… Один раз,

барахтаясь в воде и кой-как ещѐ плавая, я не заметил, как ко мне подплыл

какой-то кудрявый человек и звонким, приветливым голосом сказал:

«Позвольте мне Вам показать, как надо плавать,… стал нам показывать

настоящую манеру; но вдруг от нас отплыв, сказал вошедшему в купальню

господину: «А, здравствуй, Вяземский». Мы с братом будто обомлели

и в одно слово сказали: «Это должен быть Пушкин».

А теперь свидетельства близких людей из окружения Пушкина.

Брат Лѐвушка: «Зимой он, проснувшись,… садился в ванну со льдом,

а летом отправлялся к бегущей под горой реке…». «Плавать – плавал,

но не любил долго в воде оставаться, – как бы дополняет кучер Пѐтр

Парфѐнов – Бросится, уйдѐт в глубь и – назад. Утром встанет, войдѐт в баню,

прошибѐт кулаком лѐд в ванне, сядет, окатится – да и назад». Исследователь

М. Цявловский: «…в летнее время купается в Сороти, зимой принимает

ледяную ванну». Очень значимым является и следующий эпизод.

Однажды П. Вяземский упрекнул Пушкина в гибели спасительницы –

черкешенки в «Кавказском пленнике». Поэт ответил другу в письме:

«Ты говоришь, душа моя, что он сукин сын за то, что не горюет о

черкешенке… досадно, что пленник не кинулся в реку вытаскивать мою

черкешенку – да сунься-ка; я плавал в кавказских реках – тут утопнешь сам, а

ни черта не сыщешь». Вот и признание со знанием вопроса самого Пушкина:

«плавал в кавказских водах» – бурных горных реках, где кипят волны

и крошатся камни…

Чем же только не увлекался знаменитый поэт России?

Как не сказать о шахматах, любовь к которым привил ему лицей, и он

сохранил еѐ на всю жизнь. Поэт обучил игре в шахматы и свою супругу,

а в одном из писем так поощряет еѐ интерес: «Благодарю, душа моя, что

в шахматы учишься. Это непременно нужно во благоустройство семейства».

Свидетельством, что знакомство с шахматами не было поверхностным,

является то, что в библиотеке поэта учебник по шахматам Д. Филидора,

изданный в Париже в 1820 году, с пометками Пушкина карандашом и ручкой,

руководство А.Д. Петрова (знаменитый русский шахматист – прим автора)

«Шахматная игра….» с надписью автора: «Милостивому Государю Александру

Сергеевичу Пушкину в знак истинного уважения». В описи петербургского

книготорговца Ф. Беллизера на имя А.С. Пушкина значатся издаваемые

в Париже три первых номера шахматного журнала «Паламед». Эти номера

были доставлены поэту 14 августа 1836 года.

Многочисленные воспоминания современников донесли до нас немало

интереснейших и ярких эпизодов из жизни Пушкина, черты его непоседливого

характера, его симпатии, антипатии и многое другое. Но среди общего

разнообразия отдельно стоит эпизод, о котором сообщает П.П. Вяземский: «в

1827 году Пушкин учил меня боксировать по-английски». Из слов

Вяземского следует, что его «спортивный наставник» был знаком с боксом

задолго до появления его в России. Сообщение Вяземского-младшего

известно много лет и до сих пор терпеливо ждѐт своего объяснения, ведь бокс

как вид спорта появился в России лишь в середине 90-х годов ХIХ века!

Другим удивительным фактом является то, что задолго до программ

реабилитации В. Дикуля, Пушкин предпринимал для своего восстановления

метод поднятия тяжестей. Директор Пушкинского заповедника Семѐн

Гейченко рассказывал любопытную историю: «Когда Пушкин упал

на льду с лошадью, то сильно ушибся…Доктора, освидетельствовав

больного, установили у него «повсеместное расширение кровевозвратных

жил, от чего г. коллежский секретарь затруднѐн в движении» Лечение врачи

видели в упражнениях с посохом, и он был объявлен необходимой вещью.

Здесь и пригодился посох весом 2 кг 400 г, который приобрѐл Александр

Сергеевич в Кишинѐве. О том, как поэт баловался тяжестями, вспоминал

крестьянин деревни Гайки: «Бывал идѐт Александр Сергеевич, возьмѐт свою

палку и кинет еѐ вперѐд, дойдѐт до неѐ, поднимет и опять бросит вперѐд и

продолжает другой раз кидать до тех пор, пока приходит домой».

Пушкину нравилось постоянно делать открытия (как, например,

кататься на коньках) и «обременять себя», заставляя организм работать

не менее мысли. П. Бартеньев, лично беседовавший со многими

современниками поэта, утверждал: «Пушкин много и подолгу любил ходить;

во время своих переездов по России нередко целую станцию проходил он

пешком, а пройти около 30 вѐрст (31, 8 км – прим. автора) от Петербурга до

Царского Села ему было нипочѐм».

Пушкин любил дороги и пешие прогулки, поездки долгие и короткие.

Неслучайны и названия многих пушкинских произведений: «Путешествие в

Арзрум во время похода 1829 года», «Путешествие В.Л.П.», «Путешествие в

Сибирь», «Путешествие из Москвы в Петербург». Удивительное открытие

сделало Всесоюзное географическое общество: за свою короткую жизнь поэт

преодолел в путешествиях 34 тысячи 750 километров, в то время как великий

путешественник Н. Пржевальский только 30 тысяч!

В данной беседе не ставится задача представить поэта великим спортсменом.

Скорее показать, как бурлила жизнь не только вокруг него, но и в нѐм самом.

Наверное, только тот, кто способен постоянно «обременять» своѐ тело, получает

светлый ум, энергию действия, умение искренне наслаждаться жизнью.

Что ещѐ откроет нам поэт, чему ещѐ научит?

Литература:

1. Анненков, П.В. Материалы для биографии А.С. Пушкина – М.: Современник,1984.

– 476 с.

2. Кормиш, А. Шахматы Пушкина // Спорт. жизнь России. – 1999.– № 1,2.

3. Юсин, А. Бывают странные сближения. – М.,2001. – 305 с.