11.07.95. Камень Столбы. Сплав по Вишере

Лев Владимирович Баньковский

Статьи. Очерки.

Документы

Собрание сочинений

Часть 10. 1998-2000

2013

ББК 63

Б 23

Баньковский Л.В.

Б 23 Статьи. Очерки. Документы: Собрание сочинений: Ч. 10: 1998-2000.

[Электронный ресурс] ‒ Березники, 2013 – 172 с.

ISBN

Портрет экономиста, педагога, историка и философа Льва Владимировича Баньковского

воссоздан по материалам личного архива учѐного и с помощью авторских фундаментальных,

научно-популярных и других работ, опубликованных в период с 1959 по 2011 год, иногда

выходивших под известными составителю псевдонимами или реже без подписи. Составитель

собрания сочинений – сестра Льва Владимировича – Литвинова Антонина Владимировна.

В десятом томе (часть 10) собраны известные публикации Льва Владимировича

Баньковского, которые увидели свет с 1998 по 2000 годы. В этот период продолжали выходить

авторские книги, посвященные региону, готовился материал для новых книг, по истории

авиации и Отечества.

На первой странице обложки: Муравейник на старой сибирской дороге. Учебный рисунок Льва

Баньковского. Школа-студия «Колорит». Бумага, шариковая ручка.

ISBN © Баньковский Л.В.

1737

1998

Позвала Бабиновская дорога Березниковский рабочий – 1998. – 10 января (№ 6-7/19337-19338)

Выход в свет

Совсем недавно из Соликамской типографии вышла в свет книга Ю. Чиркова «Позвала

Бабиновская дорога. Путевой очерк». Жанром путевых очерков, тем более по Верхнекамью,

отнюдь не избалованы наши читатели.

В книге Чиркова чѐтко обозначен маршрут: автор едет и идѐт с научно-краеведческой, а

больше туристской, группой от Соликамска до Верхотурья, одолевает путь почти в триста

вѐрст. В составе группы три аналитика: московский учѐный В. Матвеев из Института

реконструкции исторических городов и два журналиста-краеведа: кроме автора книги, его

коллега из Екатеринбурга Р. Печуркина.

Помимо запоминающихся наблюдений и размышлений Чиркова, книга его оснащена

удачными и весьма качественными иллюстрациями, производящими приятное впечатление о

природе и возможностях края и внушающими большую надежду на возрождение

Бабиновской дороги. Будучи сам интересным фотографом, Чирков пригласил в книгу

профессионалов съѐмки Верхнекамья – В. Савинова, Г. Моисеева, И. Фалько,

Г. Аллахвердиева, фотографа из Верхотурья С. Силина, которые помогли автору книги не

только воссоздать панорамы Соликамска, Городища, Половодова, Усть-Сурмога, Верхотурья

и других притрактовых селений, но и прочно утвердили в памяти читателя образ панорамы

Бабиновского тракта.

Чем может заинтересовать требовательного читателя путевой очерк по малолюдным,

мало посещаемым местам нашего края? Сразу можно оговориться, что о туристских

приключениях из книги не узнаешь ничего примечательного, таковых было немного. Но

книга удерживает наше внимание и озадачивает именно малолюдностью маршрута,

картинами разрушения и запустения богатых, когда-то довольно плотно населѐнных мест.

Разные встреченные участниками экспедиции люди оказываются попавшими на

Бабиновский тракт, на первый взгляд, как бы нечаянно, выглядят приехавшими из каких-то

других, хотя и близких мест. И в то же время по ходу чтения книги начинаешь понимать, что

эти люди совсем не случайные, ибо почти все они вспоминают о своих живших здесь когда-

то предках. Вот ведь как в жизни бывает. Земли, добытые и освоенные предками, но потом

брошенные и пребывающие в запустении по воле того или иного исторического случая, то

есть временно заброшенные, никогда не исчезают не только из человеческой памяти, но и

человеческого пригляда. И это внутренне обнадѐживает.

Автор книги сознательно настаивает на необходимости обсуждения проблемы

«Русского пути». Что же это за особый такой путь, который временами в самом центре

страны ломает столетиями создавшийся уклад разумной жизни, один налаженный веками

путь заменяет другим (российский Сибирский тракт прошѐл через Пермь и Екатеринбург), а

первый – Бабиновский – необъяснимо и будто бы беспечно забрасывает и почти уничтожает?

Сколько же ещѐ у нас неухоженной свободной земли, сколько резервов и ресурсов, если

страна себе позволяет неосмотрительность и бесхозяйственность? Многие ныне живущие на

Урале люди почти позабыли про жизнь Бабиновского тракта. Чирков настойчиво

напоминает, что тракт есть, он ещѐ не умер, хотя и заброшен. У читателя даже и мысли не

возникает, что эта заброшенность беспросветная. Почти по всему протяжению старинного

1738

Бабиновского тракта проложены основательные лесовозные дороги. Не хватает всего лишь

нескольких десятков километров дорожных насыпей, чтобы старинный Богословский

горный округ на Восточном склоне Урала получил прямую близкую дорожную связь с

Верхнекамьем.

В. Александров

Михайловское далѐкое и близкое Всего полтора года отделяют нас

от двухсотлетия со дня рождения А.С. Пушкина

Соль земли. – 1998. – 10 января

Наследие

Так уж случилось, что собраться в Михайловское довелось

мне на шестидесятом году жизни. Раньше немало передвигался

по России. Побывал ещѐ в юности в Калуге Циолковского, в

Ялте и Мелихове Чехова, в Ясной Поляне Толстого, в

Спасском-Лутовинове Тургенева, в Клину Чайковского, потом

в Карабихе Некрасова, в Тарханах Лермонтова, в Радищеве

Радищева… А вот в Пскове и в Михайловском до сих пор не

бывал. Предстоящую поездку мы всячески обсуждали с нашим

верхнекамским краеведом и пушкинистом Г.И. Верѐвкиным,

который ездил в Михайловское несколько раз и основательно

изучил пушкинские края. Много десятков лет Геннадий

Иванович читал о великом поэте все вновь выходящие книги, а

когда хорошо работал межбиблиотечный абонемент, прочѐл

немало редких книг из разных библиотек нашей страны. Сам

собрал большую библиотеку. Перед отъездом я был

добросовестным читателем выдаваемых мне нужных и важных

книг, да и в дорогу отправили с одной из самых интересных.

Задолго до псковских мест уже не спалось. В отличие от

спутников-студентов, которым, наоборот, не спалось с вечера.

Но одинаково сильное потрясение все мы пережили на окраине Пскова, когда поднялись на

высокий холм с огромным заметным издалека монументом, установленным несколько лет

тому назад в честь победы Александра Невского на Чудском озере. С вершины холма от

подножия монумента видны у горизонта Псковское и Чудское озѐра, поближе – извивы реки

Великой, древний Снетогорский монастырь на еѐ высоком берегу, сам Псков с

величественным Кремлѐм. На юг, где-то за лесными и озѐрными далями – такое желанное

Михайловское. Как хотелось устремится туда деревенскими дорогами напрямик, но

возобладало предложение ехать по большому псковскому шоссе через Пушкинские горы.

Таким несколько окружным путѐм и проехали мы уже после того, как обошли и осмотрели

почти весь Псков. Миновали деревню Татищево, тоже большую достопримечательность этих

не только пушкинских, но и татищевских мест. Переночевали на берегу пушкинской

глубоководной Сороти и рано утром вошли в Михайловское со стороны Савкиной Горки и

озера Маленец.

Полагаю, читателям будут новы и любопытны мои «открытия» Пушкина, которые сами

по себе назвались так: «Размышления на красном крыльце России в виду реки Сороти».

Пушкин впервые появился в Михайловском в 1799 году. Его привезли сюда родители

всего лишь в возрасте нескольких месяцев. Доставить такого маленького человечка из

Москвы на Псковщину на лошадях могли только очень смелые родители. Да, пожалуй, и не

по своей воле, а воле деда Осипа Абрамовича Ганнибала, пожелавшего увидеть внука

незамедлительно. Дед был отставным капитаном морской артиллерии. Как писал

пушкинский биограф-романист Ю.В. Тынянов, «все Ганнибалы были моряки», начиная с

прадеда Абрама Петровича, который сопровождал Петра I в битве при Гангуте, создавал

Кронштадскую морскую крепость, Ладожский канал, гавань при Рогервике. Нет сомнения,

Портрет А.С. Пушкина

(фрагмент). Художник

О. Кипренский

1739

дед Осип с удовлетворением отметил незаурядную арапскую внешность внука-младенца и,

вероятнее всего, настойчиво пожелал ему не уронить в будущем военно-морских достоинств

и достижений ганнибальской фамилии.

Однако сохранились воспоминания, что в родительском доме пятилетний Александр

Пушкин сидел напротив гостя-историка Н.М. Карамзина и «вмешивался» в его разговоры.

Дальше отклонений от намеченного дедовского пути становилось всѐ больше. Что же

произошло за немногие годы, отчего не стало сбываться выстраданное и, казалось бы, столь

могущественное дедовское напутствие или пророчество?

В набросках к автобиографии зрелый Пушкин обозначил в

раннем младенчестве и детстве такие штрихи жизни: «Первые

впечатления. Юсупов сад, землетрясение, няня. Отъезд матери

в деревню...» Землетрясение трѐхлетний мальчик пережил в

Москве 14 октября 1802 года. Интересно, что единственным

человеком в России, способным сразу же предположить

природу этого стихийного явления в популярной журнальной

статье, был Н.М. Карамзин.

Память у Пушкина была необыкновенной. И дедовское

заклинание не могло остаться без последствий. Оно, как святые

воспоминания, всегда тревожило и побуждало совестливого

мальчика очаровывать грядущей морской службой любимого,

преданного друга, одноклассника Фѐдора Матюшкина,

будущего адмирала. Удивительно, как быстро можно было

преуспеть в этом, если в лицее за Фѐдором сразу же и навсегда

закрепилось прозвище «Плавать хочется». Страстным

посвящением Матюшкина в большие моряки Пушкин,

вероятно, сумел как-то загладить свою «вину» перед родным

дедом и дедами двоюродными. Отстранив море корабельное и

море, защищаемое артиллерией морских крепостей, он на всю жизнь сохранил верность

водной стихии в целом. Именно она привела его в мир поэзии:

В те дни, в таинственных долинах,

Весной, при кликах лебединых,

Близ вод, сиявших в тишине,

Являться муза стала мне…

Отечественная война 1812 года глубоко перепахала сознание русских людей, сделав их

гораздо более историками и философами, чем было раньше. Гениальный

четырнадцатилетний мальчик по существу выбрал себе путь поэта-философа истории.

Необычное для тех пор словосочетание «философия истории»

породил поэт, писатель, историк Вольтер, автор философских

романов, повестей и поэмы о землетрясении, разрушившем

Лиссабон. Мог ли не быть философом Пушкин, написавший

такие строчки:

В те дни, когда, ещѐ не знаемый никем,

Не зная ни забот, ни цели, ни систем,

Я пеньем оглашал приют забав и лени

И царскосельские хранительные сени.

Пушкин стал первым и единственным в России поэтом-

историком.

Философия мира пушкинской эпохи подразумевала в

равной степени и историю общества, и историю природы.

Автор знаменитого стихотворения «Водопад» Г.Р. Державин

направил и благословил Пушкина не только в большую поэзию

вообще, но и в поэтическую тему водной стихии. И Пушкин

решительно стал советчиком, рецензентом и редактором всего

Ф.Ф. Матюшкин.

Рисунок неизвестного

художника

Н.М. Карамзин.

Художник Ж.-Б. Дамон-

Ортолани

1740

самого значительного, что было посвящено поэтами российским природным стихиям

России, в том числе и природным водам.

Летом 1817 года Пушкин проводил Фѐдора Матюшкина в первое его кругосветное

путешествие. Поэт перед долгим расставанием спешил превратить своего друга в

заправского литератора, наставлял, что и как писать, даже сам

занѐс в тетрадь будущих «Записок» Матюшкина несколько

фраз на тему путешествия. И моряк не подкачал. Его путевые

заметки не уступают лучшим книгам о путешествиях.

В марте 1820 года Матюшкин отправился в новую

большую, на этот раз уже сухопутную экспедицию для

исследования Ледовитого океана и Северо-Восточной Сибири.

Директор лицея Е.А. Энгельгардт сочувствовал своему

выпускнику: «Адская ваша экспедиция много претерпела».

Раздумья о трудностях и лишениях, переживаемых

другом, помогали Пушкину преодолевать собственные

непомерные возрасту беды. В беседе с Энгельгардтом

Александр I ожесточился против двадцатилетнего поэта:

«Пушкина надобно сослать в Сибирь: он наводнил Россию

возмутительными стихами, вся молодѐжь их читает». Однако

впервые в истории России общественное мнение не только не

подчинилось царю, но и озадачило его жѐстким

противостоянием. Ссылка в Сибирь была заменена отсылкой

Пушкина на юг, а в 1824 году он был переведѐн в

Михайловское. Написав здесь стихотворение «К морю» и

завершая «Евгения Онегина», поэт отметил наступление

зрелости. Он впервые со всей отчѐтливостью понял, что у него есть «милый предел» –

озѐрно-речная родина. Своего «Бориса Годунова» Пушкин посвятил Карамзину, а прямую

свою причастность к отечественной истории подчеркнул замечанием, что написана эта драма

на месте древнего городища Воронич, то есть на берегу Сороти, между Михайловским и

Тригорским.

Постоянно бывая в Тригорском и водя дружбу с Вульфами-Осиповыми, поэт уговорил

студента Дерптского университета А. Вульфа привезти в гости поэта Николая Языкова,

совершенно по-особому увидевшего Чудское озеро:

Прекрасно озеро Чудское,

Когда над ним светило дня

Из синих вод, как шар огня,

Встаѐт в торжественном покое.

Прекрасно озеро Чудское,

Когда блистательным столбом

Светило искрится ночное

В его кристалле голубом.

Псковский цикл стихотворений Языкова – один из лучших в его наследии.

В Михайловском окончательно определился путь молодого Пушкина к глубоким

источникам народного языка и народной поэзии. Поэт был поставлен на эту дорогу с

семилетнего возраста бабушкой Марией Алексеевной Ганнибал ещѐ в Захарово, но

основательнейшим образом утверждѐн на этом пути житейскими и сказочными

повествованиями и всем укладом жизни Арины Родионовны. Конечно же, философически

настроенному Пушкину всегда хотелось почерпнуть где-то ещѐ и толику литературной

теории и соответствующего опыта. И он от Шекспира и Вальтера Скотта с любопытством

обратился к поэтам-лейкистам, для которых использование народного языка было уже в

какой-то степени сложившейся традицией. Лейкистами называли себя английские поэты

конца ХVIII – начала ХIХ века, уединившиеся в своих новаторских литературных занятиях

на берегах озѐр Северной Англии. Они образовали так называемую Озѐрную школу и ещѐ на

Арина Родионовна

Яковлева. Барельеф

Я. Серякова

1741

рубеже названных веков выпустили свой творческий манифест. Главой озѐрных поэтов стал

старший из них – Вордсворт. Его окружали Вильсон, Кольридж, Саути, Корнуоль, В. Скотт.

Пушкин счѐл их труд зрелой словесностью и в 1828 году написал небольшую статью на тему

поэтической зрелости, связанной с простонародностью и просторечием. Как выразился

пушкинский критик В. Виноградов, с этого времени, хронологически последовавшего за

«Полтавой», в стихи Пушкина «хлынула лавина простонародности».

Мы попрощались с Пушкиным на его могиле на Пушкинских Горах у стен

Святогорского монастыря. Скульптор Пермогоров родом с Урала создал удивительно

простой и в то же время величественный памятник – символ пушкинского пламени среди

земного камня и космоса. Путь наш из Михайловского закончился в Москве неподалѐку от

памятника великому поэту великому поэту работы Опекушина. Монумент стал известным

всюду символом всемирного поэта. В своѐ время Марина Цветаева, выросшая неподалѐку от

Пушкинской площади и очень любившая «Памятникпушкина» (так одним словом она его

называла) удивлялась: как Опекушину удалось такое чудо – создать в центре Москвы

ощущение моря у ног поэта. Это впечатление ещѐ поддерживается картиной Репина и

Айвазовского «Пушкин на берегу моря».

В исторической библиотеке среди многого о Пушкине встретилась мне книга

литературоведа М.О. Гершензона «Гольфстрем», изданная в 1922 году. В те времена

Гольфстрим называли Гольфстремом. От Гераклита до Пушкина – таково, с точки зрения

автора, неиссякающее в тысячелетиях течение горячей человеческой мысли. К сожалению,

не все читатели и даже исследователи творчества Пушкина глубоко убеждены в его

всемирном призвании, всемирной отзывчивости.

Вернувшись в Березники, я узнал, что в июле этого года в «Независимой газете» в

одной из заметок напечатан подзаголовок «Для Пушкина Америка – белое пятно». Отклик на

эту явную ошибку пришѐл с Урала – от Геннадия Ивановича Верѐвкина. 4 сентября газета

опубликовала его протестующее письмо.

Через полтора года исполняется двести лет со дня рождения великого российского

поэта. Какими будем мы, какой будет страна к этому юбилею?

Лев Баньковский

«Уральская горнозаводская цивилизация,

региональная культура и пермская культурология» Пермяки: Краеведческая газ. – 1998. – 1 февр. (№1)

Концепции

Лев Владимирович Баньковский – известный деятель науки и культуры на Урале. Он является автором не только целого ряда серьѐзных научных

работ, но и таких популярных краеведческих книг, как «Пермистика», «Созидающее пламя» (книга о Н.Г. Славянове). Он составил прекрасный

сборничек стихов «космической» тематики «…И звезда с звездою говорит» и книгу очерков «Памятники природы Пермской области». Сегодня мы

Колонтитул первого номера пермской краеведческой газеты «Пермяки»

1742

представляем вниманию читателей интереснейшую концепцию

Л.В. Баньковского о имеющей место самостоятельной Уральской горнозаводской цивилизации.

Этнограф и литературовед профессор Пермского университета П.С. Богословский в

1926-1927 гг. сформулировал концепцию Уральской горнозаводской цивилизации, которая в

настоящее время несомненно вбирает в себя представления об уральской архитектурной и

градостроительной школах, оригинальные исследования об уральских городах-заводах (в

том числе и недавно вышедшая книга Р.М. Лотарѐвой «Города-заводы России»), народных

жилищах Урала и другие разделы зодчества и смежных отраслей знаний. П.С. Богословский

стал первым на Урале историком культуры, открывшим главные принципы всестороннего

культурно-исторического изучения региона. Учѐный определил Уральскую область как

огромную географическую единицу со специфическими факторами культурно-социального

порядка. Отмечая факт переселения на Урал десятков тысяч крестьян из различных мест

Европейской России, Богословский обосновал наличие здесь «своеобразной горнозаводской

цивилизации» с особой идеологической сущностью, специфическим стилем

художественного оформления и [постулировал] вытекающее из этих тезисов «право Урала и

Прикамья на особое внимание со стороны историка культуры». В наше время это

предложение учѐного получило статус «цивилизационного подхода» в дополнение и

развитие подхода «формационного», который, по мнению ряда современных исследователей,

не в полной мере учитывает специфику историко-культурных событий в отдельных

регионах, неточно выражает содержание локальных культур. Если оставить за уральской

региональной культурой название «уралистика» по аналогии с сибирской региональной

культурой сибирикой или россикой – отечественной культурой (суперрегиональной), то

культуру Пермского Прикамья можно обозначить как пермистику (известный

преимущественно филологический термин) или пермику.

В различных науках, технике, искусствах выявлены основные черты пермской

региональной культуры. Процедура поиска и определения этих черт не может быть

почвенничеством, местничеством или провинциализмом в привычных смыслах этих понятий

по той причине, что генеральные характеристики пермской региональной культуры являются

достоянием не только Уральского региона и России, но и мировой культуры.

К разряду основных понятий пермской региональной культуры следует отнести

следующие:

- пермский геологический период и пермская геологическая система– непременные

составные части мировой геохронологической шкалы и каменной летописи Земли. С этими

понятиями сопряжены представления о пермских бассейнах как вместилищах пород

пермского возраста на разных континентах и на дне океанов; об ископаемых растительных и

животных мирах – пермских флорах и фаунах, в том числе, пермских ящерах и т.д.; о

полезных ископаемых, образовавшихся в пермский период – пермская соль, пермская медь,

пермская нефть и т.п. Большинство эталонных обнажений пород пермской системы,

которыми пользуются как руководящими образцами геологи всего мира, находятся на

территории Прикамья;

- пермские древности: пермский звериный стиль, пермское (закамское) серебро,

пермские всадники, пермская деревянная скульптура – эти понятия и их содержание давно

уже стали достоянием мировых археологическо-исторической и искусствоведческой наук и

являются общеизвестными в обыденной жизни;

- пермские народы, пермские языки – обязательные компоненты свода мировых

этнографических и лингвистических понятий в сфере финно-угроведения. На

международных финно-угорских конгрессах обсуждаются также понятия пермского

культурно-исторического ядра и ряд других. Большой общенаучный интерес представляет

изучение разработанной Стефаном Пермским пермской азбуки;

- среди научных школ Пермского Прикамья всеобщий интерес вызывают научные

школы пермских геологов, геофизиков, географов, карстоведов, археологов, историков,

1743

этнографов, лингвистов, археографов, статистиков, экономистов и других учѐных,

работающих в области естественных и общественных наук;

- пермское искусство, обозначенное, как своеобразными вехами, понятиями

«строгановская икона», «строгановское шитьѐ», «строгановская архитектура», «портретная

живопись горнозаводских крепостных художников», «пермская народная роспись по

дереву», «пермский фольклор», «пермская летопись», «пермская книга», «пермский балет» и

ряд других понятий также общеизвестны и многие из них известны не только в нашей

стране;

- пермские техника и технология, представленные такими понятиями, как «пермская

металлургия», «пермская электросварка», «пермские пушки», «пермские моторы»,

«пермские суда», «пермские инженерные школы» и ряд других, также не требуют каких-

либо обстоятельных разъяснений, они являются весьма обиходными понятиями в мире

техники.

Перечисленные понятия и представления являются ключевыми в информационном

банке пермской региональной культуры. И сама пермская культурология имеет

определѐнные исторические корни.

С созданием в 1916 г. первого на Урале университета на работу в Пермь приехали

широкообразованные историки и филологи, всесторонне подготовленные к

преподавательской и исследовательской деятельности. Многие из них были выпускниками

историко-филологического факультета Петроградского университета, питомцами

выдающихся учѐных – специалистов по истории Древней Руси, Византии, Сирии, Греции,

Италии, Англии, Франции (школы академиков В.В. Латышева, А.А. Шахматова,

А.И. Соболевского, Н.П. Лихачѐва, Б.А. Тураева и других). Первых профессоров –

историков, археографов, филологов, этнографов молодого Пермского университета –

Б.Д. Грекова, Б.Л. Богаевского, С.П. Обнорского, А.П. Кадлубовского, В.Э. Крусмана,

А.П. Дьяконова, Л.А. Булаховского, П.С. Богословского, А.А. Савича, Н.П. Оттокара и

других отличало знание древних и новых языков, многие из них во время научных

командировок работали в зарубежных архивах, библиотеках, исследовательских

учреждениях.

В Пермском университете по примеру Петроградского, Казанского, Харьковского был

открыт историко-филологический факультет с кафедрами русской истории, русской

литературы, всеобщей истории, истории и теории искусств, классической филологии.

Продолжались и углублялись начатые в Петрограде и других научных центрах работы по

проблемам истории Византии (А. Дьяконов), духовной культуры Древней Греции

(Б. Богаевский), истории европейских городов (Н. Оттокар), английского гуманизма и

французского общества в эпоху Просвещения (В. Крусман). Профессор Б. Богаевский

сформировал в Перми авторитетный центр антиковедения, уникальный музей древностей.

Было основано Общество философских, исторических и социальных наук, работавшее с 1917

по 1930 гг. и издававшее сборники научных трудов.

Благодаря высокой культуре профессорско-преподавательского состава в университете

быстро обозначились и стали развиваться ураловедческие направления научно-

исследовательской работы. Был создан Кружок по изучению Северного края, ставший

прообразом современных студенческих научных обществ. В кружке находили возможность

результативно трудиться студенты, преподаватели, краеведы, в том числе профессор

ботаники А.Г. Генкель, географ В.А. Кондаков, экономисты профессор М.И. Альтшуллер и

Д.М. Бобылев, музеевед А.К. Сыропятов, врач П.Н. Серебренников, фольклорист

Е.Н. Ончуков. Члены кружка издали четыре выпуска «Пермского краеведческого сборника»,

где нашли место около семидесяти различных материалов по истории, этнографии,

археологии, языковедению, экономике Верхнекамья и Северного Урала. Впоследствии

кружок был преобразован в Этнографическое общество, работавшее до середины тридцатых

годов. В 1923 г. Кружок способствовал созданию Музея Русского Севера, а в 1929 г. по

инициативе П.С. Богословского был создан Пермский литературно-театральный музей.

Намечались планы по составлению полной пермской библиографии – «Биармики». Важным

1744

результатом деятельности кружка стала изданная в 1925 г. монография А.А. Савича

«Прошлое Урала». С неѐ, собственно, и начинается по-настоящему научная школа

историков-ураловедов. Два года спустя после выхода этой книги П. Богословский разработал

культурологические основы концепции Уральской горнозаводской цивилизации.

Последнее тридцатипятилетие историко-культурных исследований в Прикамье

отмечено новаторскими трудами культурологов Л.Е. Кертмана в Пермском госуниверситете

и З.И. Файнбурга в Пермском государственном техническом университете. Их работы

широко известны в стране и за рубежом, специалистами была признана и многократно

подтверждена оригинальность их культурологических концепций. З.И. Файнбургу была

более близка деятельностная концепция культуры, в которой еѐ движущийся феномен

рассматривался в единстве трѐх аспектов деятельности: преобразующего воздействия на

природу, взаимодействия субъектов деятельности и отражения этого процесса в

специфической форме сознания. Более десятка основополагающих работ учѐного посвящены

различным аспектам деятельностной концепции культуры и общества в целом. Л.Е. Кертман

придерживался представления о культуре, основу которой составляют понятия: сфера

духовности, духовное бытие, духовная жизнь. Учѐный формулировал новую, заострѐнную на

духовном начале концепцию культуры, опираясь на анализ самых разных сторон духовного

бытия – от высших достижений национальной культуры до обыденной духовной жизни

различных слоѐв общества. В числе критериев духовного бытия Л.Е. Кертман изучал

ценностные ориентации, типы мышления, нравственные нормы, идеалы. Свою

культурологическую концепцию учѐный реализовал при работе над последней книгой –

«История культуры стран Европы и Америки», вобравшей в себя огромный фактологический

материал и содержащий чѐткие теоретические положения.

По мнению автора, определѐнные достижения пермских историков, археологов,

этнографов, географов, культурологов и представителей других естественных и социальных

наук позволяют начать научную разработку понятия «пермская идея».

Лев Баньковский,

кандидат географических наук,

научный сотрудник Пермского филиала

Института экономики УрО РАН

Михайловское далѐкое и близкое Соликамские вести. – 1998. – 17 февраля. (№ 30)

(текст практически совпадает с предыдущей публикацией в газете «Соль земли», см. выше)

На снимках: Пушкинский государственный заповедник. Село Михайловское. Кабинет

А.С. Пушкина в его доме. Аллея Керн

1745

Художники-ученики и художники-педагоги Березниковский рабочий – 1998. – 21 мая (№ 113/19444)

Дым Отечества

Шестого мая во Дворце металлургов произошла смена двух очень серьѐзных

художественных выставок. Только была свѐрнута экспозиция «Пятерых», и тут же открылась

выставка изобразительных работ детской художественной школы «Колорит». В большом

выставочном зале дворца «Колориту» явно тесновато. И всѐ же ему почти всегда везѐт. Во-

первых, потому что на протяжении пятнадцати лет руководят им местные богато одарѐнные

художники и педагоги Вера Александровна и Василий Егорович Аникеевы. Во-вторых,

потому что «Колорит»ещѐ много-много лет назад успел выпустить таких интересных

березниковских художников, которые направили в родную изостудию сначала своих детей и

детей своих знакомых, а те в свою очередь определили своих детей к урокам рисования или

готовят к тому. Получается своеобразный березниковский художественный конвейер в

самом лучшем смысле этого слова. И, в третьих, «Колорит» так напористо работает ещѐ и

потому, что в нашем городе издавна поселился и живѐт огонѐк живого интереса к

изобразительному искусству.

Новая выставка вводит искушѐнного березниковского зрителя в соприкосновение с

тайной методически строго выверенного приобщения ребѐнка к художественной культуре.

Если великодушная Вера Аникеева с первых дней занятий с новичками разворачивает перед

ними всѐ самое яркое многоцветье красочной палитры и на глазах у детей рисует, как поѐт,

то некоторое время спустя Василий Егорович вводит жѐсткие академичные ограничения на

цвет. Ведь настоящее художественное произведение не ограничено эмоциональным и

цветовым совершенством, оно будит мысль, оно представляет собой ещѐ и утверждение

форм, движений, образов, смыслов, содержаний, идей всего изображаемого. Вначале

ученики В. Аникеева рисуют с натуры карандашом, углем, тѐмными красками: педагог не

позволяет детям отвлекаться от основных великих черт искусства, которые лежат в самой

глубине картины и всегда отличают истинного художника от дилетанта. Таковы законы

учѐбы в самобытной аникеевской художественной школе.

Большим достижением совместных

усилий педагогов «Колорита» и идущих

им навстречу детских душ являются

выставочные работы Ирины Перминовой,

Веры Топтыгиной, Жени Баклановой,

Тани Киселѐвой, Нади Смирновой, Ирины

Прядихиной, Тани Нориной и многих

других начинающих графиков и

живописцев.

И ещѐ – о педагогах в нашей жизни.

Пейзажи, выставленные в этом году

Василием Аникеевым, шагнули далеко

вперѐд по отношению к тоже глубоко

выстраданным им картинам прошлых лет.

В полный голос заявила о себе

исполненная взрывчатой внутренней силы

тема величия уральской природы.

Озабоченный судьбами Урала и Прикамья, Аникеев пристрастно расспрашивает нашу

строгую северную природу. Художник познаѐт, понимает нерастраченные возможности

природы на предстоящих путях духовных преобразований человека и общества.

Невольно приходят на ум, завладевают чувствами интереснейшие фрагменты истории

становления и развития пейзажного жанра в России и на Урале. Вспоминаются прежде всего

работы пермского художника Верещагина, вятского – Васнецова, елабужца – Шишкина,

Художник В. Аникеев

1746

уфимца – Денисова-Уральского. И нет сомнения в том, что березниковец Василий Аникеев

встанет со своими лучшими пейзажами рядом с названными художниками.

В выставочном зале Третьяковской галереи, у Крымского моста, рядом с выставкой

Врубеля разместилась в этом году экспозиция картин российских художников,

представленных на соискание Государственной премии. Радует обилие пейзажей России на

этой выставке. Работы Аникеева лучше всего смотрятся и оцениваются в окружении не ниже

этого. Пришло время, когда художники, педагоги, музейщики нашего города могут

представить своего выдающегося живописца и педагога в Комиссию по присуждению

Государственных премий. И как художник, и как педагог Аникеев вполне достоин высокого

звания лауреата.

Лев Баньковский, научный сотрудник Института экономики Уральского отделения

Российской академии наук, кандидат географических наук

Почѐм продаѐте «Белкомур»?

Что происходит, когда на чаше рыночных весов

оказывается железнодорожная магистраль Березниковский рабочий – 1998. – 28 мая (№ 119/19450)

Шапка: «Экономическое обозрение. Информационная поддержка

планово-экономического управления городской администрации»

Региональная экономика: авангард или ретро?

В областной печати уже идѐт обсуждение вопроса финансирования железной дороги

«Белкомур» от Белого моря до Среднего Урала, через республику Коми. Рассказав читателям

о недавнем обсуждении этого вопроса областными парламентариями, профессор Евгений

Сапиро приходит к следующим выводам:

«Я против того, чтобы в 1998 году вкладывать в «Белкомур» 2,5 млн. рублей из

областного бюджета. Максимум – 500 тысяч…»

По существу, известный профессор Пермского университета, недавний председатель

Законодательного Собрания Пермской области, а ныне министр в новом правительстве

поставил на обсуждение не только ряд принципов формирования областной инвестиционной

программы, но и важнейшие вопросы еѐ практической реализации. А прав ли Сапиро в

намерении ограничить долевое финансирование «Белкомура» со стороны администрации

Пермской области?

На приведѐнной обзорной схеме мы видим «Белкомур» как проектируемую и

строящуюся железнодорожную линию от станции Григорьевская (к западу от Перми) до

Архангельска. Путь еѐ – через Кудымкар, Усть-Чѐрную, Сыктывкар и Микунь, Ведингу и

Капогоры. Это кратчайшая из железных дорог от Среднего Урала к Белому морю.

В 1994 году институты Ленгипротранс и Уралгипротранс совместно с представителями

Института экономики УрО РАН, администрациями смежных территорий Северного Урала и

Приуралья разработали генеральную схему развития железнодорожной сети Пермской

области, Коми-округа, республики Коми и Кировской области с учѐтом развития

производительных сил региона. В технико-экономическом обосновании было записано, что

эта схема рассматривает задачу обеспечения кратчайшего выхода из районов Урала к

Архангельскому морскому порту и возможности переброски в район Среднего Урала углей

Печорского бассейна. Из пяти рассмотренных вариантов по всем показателям рекомендован

к дальнейшей разработке вариант строительства меридиональной железнодорожной

магистрали Архангельск-Григорьевская. Однако после утверждения генеральной схемы и

проекта прошли годы, и экономическая ситуация на Урале и в России изменилась во многом

непредсказуемо.

В Кизеловском угольном бассейне в эксплуатации остались всего лишь три шахты.

Стоимость одной тонны кизеловского угля приближается к тысяче рублей, что в пять

раз дороже, чем угля воркутинского. В сложнейших условиях работает Североуральский

1747

бокситовый рудник (СУБР), он давно уже не может обеспечить сырьѐм ни

Краснотурьинский, ни Каменск-Уральский алюминиевые заводы. Прекратилось поступление

на Урал хромитовых руд из Казахстана. Возник также и ряд других труднейших для

промышленности Урала сырьевых и иных проблем, которые наилучшим образом можно

решать только с помощью наличных ресурсов Коми-республики.

Налаживание прямых связей Сыктывкара со Средним Уралом – наинасущнейшая

задача наших дней. «Белкомур» неизбежно будет построен, и сомневаться в этом не

приходится. Но чтобы оценить возможную последовательность создания магистрали, темпы

еѐ строительства, целесообразность и своевременность тех или иных конкретных

инвестиций, иметь перед глазами простейшую схему этой дороги совершенно недостаточно.

Тут необходимо рассмотреть хотя бы небольшой фрагмент схемы транспортной ситуации в

Баренц-Уральском регионе.

Вывод из анализа относящихся к этой схеме материалов получается недостаточно

оптимистичный, в частности, по отношению к участку Усть-Чѐрная – Кудымкар. Весьма и

весьма сложная, трудоѐмкая и долговременная проблема мостового перехода через верхнее

течение достаточно уже полноводной Камы представляется «камнем преткновения». У Кая

1748

Каму пересекает сейсмически активный Лузско-Сысольский водораздел. Практика

прокладки железных дорог в таких неблагоприятных природных условиях показывает, что

трудности преодолимы, но по опыту строительства БАМа видно, в какие огромные суммы и

сроки всѐ это выливается. Поэтому можно предложить ввести в строй первую очередь

«Белкомура» не по трассе Усть-Чѐрная – Кудымкар – Григорьевская, а по трассе Усть-

Чѐрная – Лесная – Яр – Григорьевская. И в случае принятия такого варианта строительства

«Белкомура» полностью изменится тактика инвестирования проекта со стороны

администрации Пермской области и отдельных еѐ районов, в том числе Соликамского. В

2000 году должно произойти очень крупное событие в развитии транспорта нашей страны.

Его нельзя не учитывать при разработке транспортных региональных проблем. На рубеже

тысячелетий будет открыт 24-пролѐтный автодорожный мост через Малую Северную Двину

в городе Котласе. Мост явится важной предпосылкой к открытию прямой автомагистрали из

Среднего Урала в Архангельск. Следовательно, наиболее выгодным экономически

становится первоочередное возвращение к жизни части старинного Сибирского тракта от

Сольвычегодска к Верхотурью. При этом стоит рассмотреть и спрямлѐнный вариант тракта в

сторону Екатеринбурга и на Тѐплую гору. Тогда быстрее всего могут открыться выгодные и

для нашей области контейнерные автоперевозки из Среднего Урала в Архангельский порт.

Именно таким путѐм целесообразно начать зарабатывать деньги для «Белкомура» задолго до

окончания его строительства.

В то же время потребность Урала в рудных и других ресурсах Тимана (тамошние

бокситы в десять раз дешевле уральских) диктует необходимость неотложного

проектирования и строительства железной и автомобильной дорог по трассе Чинья-Ворык –

Булатово. Большая перспективность такой трассы укрепляется будущим еѐ северным

продолжением к порту Индиго. У нас в области эта трасса проходит по Немской

возвышенности и совпадает с древним Немским трактом.

Таким образом, исходя из самых насущных потребностей в межобластных перевозках,

Пермская область должна вкладывать свои «дорожные деньги» более всего в

автотранспортное и железнодорожное освоение самых северных районов Пермского

Прикамья. Здесь могут быть задействованы имеющиеся в наличии наибольшие ресурсы

рабочей силы, здесь ожидается наибольшая и наиболее быстрая отдача от вложенных

средств.

Размышлять по перечисленным проектным вариантам «Белкомура» и просчитывать

подобные варианты побуждает не только нынешняя экономическая конъюнктура, но также

выжидательная тактика правительства Российской Федерации и Министерства путей

сообщения, которые пока ещѐ не приняли программных документов по финансированию

проектирования и строительства «Белкомура». Продвижение дел акционерного общества

«Белкомур» обусловливалось до сих пор настойчивыми и целеустремлѐнными

региональными, частными и зарубежными инициативами. Складывается впечатление

(конечно же, недостаточно аргументированное), что в нынешнем нашем государстве

становится возможным социально-экономический эксперимент по строительству частной

железной дороги. Если эксперимент продолжится и далее, то в скором времени мы можем

прочесть или услышать призыв «Покупайте “Белкомур”!»

Л. Баньковский, научный сотрудник Института экономики УрО РАН

До чего довела любовь к книгам! Березниковский рабочий – 1998. – 28 мая (№ 119/19450)

HOMO ECONOMICUS

Куда только судьба не забрасывает человека, ищущего себя в предпринимательстве. С

одним из них, Эдуардом Яновским, бывшим инженером-энергетиком с Урала, довелось

встретиться в редакции одного из московских журналов. Я обратил внимание на двух

беседующих людей – уж больно необычной показалась тема их разговора: речь шла о

1749

создании нового музея книги в Российской Государственной

библиотеке имени В.И. Ленина. Как, подумалось мне, в наше

время может волновать такая проблема и в особенности

людей, явно не имеющих отношения к библиотечному делу

(позже действительно оказалось, что один из беседующих –

банкир, другой – предприниматель Эдуард Яновский).

Познакомились, разговорились. Лет пять назад

обыкновенному уральскому инженеру захотелось, ни много

ни мало, стать издателем миниатюрных книжечек. Но не

обычных, а таких, чтобы были переплетены домотканым

холстом, берестой, кожей, металлом – всем тем, что издавна используют мастера народных

промыслов. Мечта привела Эдуарда Иосифовича в Москву, на семинар книжников-кустарей

и самодеятельных полиграфистов. Здесь и встретил единомышленников – кустарей из

Ярославской и Владимирской областей.

И хотя издательский бизнес считается малоприбыльным, Яновскому повезло. За

короткий срок ему удалось выпустить почти сто пятьдесят наименований книг. Часть из них

приобрела даже Кремлѐвская библиотека Президента, заплатив издателю шесть тысяч

долларов. Вот так была оценена работа кустарей. И она того стоила: самая маленькая книга

была помещена в специальную шкатулку, чтобы не затерялась в кармане, ведь площадь еѐ

обложки всего лишь около трѐх квадратных миллиметров.

В этом году Эдуард Иосифович побывал на международной книжной ярмарке в Каире и

был потрясѐн обилием книг, привезѐнных со всех уголков планеты. На многолюдной

ярмарке среди книжно озабоченных людей оказалось всего лишь двое русских – он да посол

России в Египте.

Сейчас книги, посвящѐнные истории и культуре Востока, изданные Яновским, хранятся

по соседству с древнейшими египетскими иероглифическими письменами в национальном

Каирском музее.

Четырежды в этом году предприниматель летал в Нью-Йорк, где у него есть партнѐры

по бизнесу и друзья. Его миниатюрные книги теперь есть и в Библиотеке конгресса, музеях,

учебных заведениях, частных библиотеках Америки.

Бывает, к предпринимателю обращаются так называемые «новые русские», делают

заказы на изготовление книжным миниатюр из золота, серебра, драгоценных камней.

Деньги, полученные за изготовление такого эксклюзива, идут потом на выпуск очередной

серии классической литературы.

Эдуарду Яновскому – под пятьдесят. Его пример показывает, что заняться своим

бизнесом никогда не поздно.

С. Владимиров

До чего довела любовь к книгам (Один из вариантов рукописи)

Встреча с необычным предпринимателем

Московский предприниматель Эдуард Тосифович Яновский родился в Челябинске, по

профессии инженер-энергетик. Сейчас он книгоиздатель, известный и в России, и за

рубежом. Издательство Яновского работает очень результативно: за короткий срок оно

выпустило книги почти ста пятидесяти наименований, среди которых есть двух- и

трѐхтомные издания. В нынешнем году часть этого своеобразного книжного собрания

приобрела кремлѐвская Библиотека президента, заплатив издателю шесть тысяч долларов.

Книги Яновского не простые – они миниатюрные. Самая маленькая продаѐтся в специальной

шкатулке, чтобы не затерялась в кармане: площадь еѐ обложки всего лишь около трѐх

квадратных миллиметров. Но большинство других книг имеют, конечно, гораздо более

внушительные размеры, хотя и не выходят из разряда миниатюрных.

1750

Каждое новое предпринимательство – это не только производство и торговля, но и в то

же время трудный поиск единомышленников, соратников, мастеров своего дела. Со времѐн

раннего средневековья, когда выходили ещѐ только рукописные книги, появились и достигли

высокого мастерства профессионалы-переписчики, художники-оформители и переплѐтчики.

А уж со времѐн первопечатника Ивана Фѐдорова число представителей книгоиздательского

дела настолько возросло, что и при действующих современных типографиях на Руси живѐт и

трудится немало книжников-кустарей. На память приходят случаи, когда Пермское книжное

издательство, приступая к выпуску особо примечательных миниатюрных книг, пользовалось

для переплѐтов домоткаными холстами, берестяными, кожаными, металлическими и

другими изделиями мастеров народных промыслов Прикамья. Так и Яновский – обратился за

поддержкой к российским народным мастерам и, естественно, нашѐл отклик. Сразу нашѐл

отклик потому, что самое примечательное в Яновском – это, пожалуй, не столько его

собственное предпринимательство, сколько любовь к книге и интерес к книжной культуре.

В этом году Яновского пригласили в Каир на очередную международную книжную

ярмарку. Русский человек был потрясѐн огромными размерами ярмарки, морем лучших в

мире книг, каждая из которых несла в себе не только заманчивое содержание, но и была

подлинным художественным предметом. На многолюднейшей ярмарке, к сожалению,

оказалось всего лишь два книжно озабоченных русских человека – Яновский и посол России

в Египте. У других же издателей и заинтересованных лиц, видимо, не нашлось средств на эту

поездку. Правительство Египта с должным уважением отнеслось к русскому

предпринимателю, и он с удовольствием щедро отдарился своими книгами. Несколько его

книг хранится сейчас в национальном Каирском музее в соседстве с древнейшими

египетскими иероглифическими письменами.

Впрочем, бизнес Яновского пока ещѐ далѐк от распространения по земному шару

массовых тиражей русскоязычных миниатюрных книг. Но американцы, может быть,

первыми почувствовали истинную ценность этих книг: только в нынешнем году они уже

четырежды приглашали к себе Яновского по делам и в гости. А он не отказывался,

распространял и дарил свои удивительные книги в Библиотеку конгресса, в другие

государственные и частные библиотеки, музеи, учебные заведения, разные учреждения

культуры.

Уже прощаясь и памятуя о предстоящем двухсотлетии со дня рождения Пушкина, мы

ещѐ раз перечли перечень книг, выпущенных издательством Яновского. Во вполне

приличной библиотечке, помещающейся в одном портфеле, оказалось десять пушкинских

книг. На окончательное прощанье мне, вероятно как пристрастному собеседнику, Эдуард

Иосифович подарил миниатюрное издание «Василия Тѐркина». Неожиданно и вдвойне

приятный подарок: в детстве на школьных вечерах я читал наизусть почти всю первую

книгу.

В. Иванов

Поклон древнему Пыскору Березниковский рабочий – 1998. – 6 июня (№ 127-128/19458-19459)

В последние годы и месяцы березниковские читатели прочли в местных газетах

несколько интересных публикаций об истории Пыскора – сначала учителя И. Черникова,

потом краеведа Г. Верѐвкина, художника и краеведа В. Седегова. И совсем недавно

«Березниковский рабочий» совместно с издательством «ПрессА» начали акцию помощи

детям Пыскора.

1751

Чем более всего известен Пыскор

уральскому человеку? В своѐ время посѐлок был

предтечей Уральской горнозаводской

цивилизации: здесь построен первый на Урале

медеплавильный завод, который с перерывами

действовал более ста лет. Пыскор избрали своим

опорным пунктом Строгановы, когда решили

распространить свои владения из Сольвычегодска

в Приуралье. Здесь воздвигнут первый в

Прикамье каменный храм, а затем и первый

каменный монастырский ансамбль –

долговременный форпост России на еѐ тогдашних

восточных рубежах. Длительное время монастырь

владел несколькими прикамскими солеваренными

промыслами. Отсюда, набрав силу, расселялись по Уралу и Сибири десятки крестьянских

семей. В монастыре шесть лет жил и работал выдающийся святитель России, основатель

монастырей Трифон Вятский. Монастырь имел замечательную библиотеку и богатые храмы.

Древний иконостас, который мы видим в Пермской художественной галерее, перевезѐн туда

из Пыскора.

Иногда кажется, что эти достоинства древнего посѐлка были в далѐком-далѐком

прошлом, а в нынешней суровой жизни Пыскора, где самым заметным предприятием

является филиал Орлинского рейда, не видно каких бы то ни было обнадѐживающих

перспектив. Но это не совсем так.

Несколько лет тому назад меня пригласили в петербургский Институт урбанистики,

чтобы провести теоретический семинар по экологическому районированию Верхнекамья для

градостроителей и архитекторов – специалистов по районным планировкам. Со многими

работавшими на Урале сотрудниками этого института я был знаком по делам службы более

десятка лет. Уже задолго до проведения семинара я кое-что представлял о будущих

уральских городах, а во время семинара познакомился с новыми подробностями

перспективных разработок института по Уральскому региону.

В числе вариантов развития Березниковско-Соликамского промышленного района

петербургские градостроители обсуждали интереснейший проект – проект планового

слияния Березников и Соликамска в один город. Если подходить к этому вопросу весьма

непритязательно, да ещѐ поглядеть на космические снимки, то слияние наших соседних

городов через Родники и Чашкино налицо. Но петербужцы-урбанисты считают такое

слияние фактом случайным, обусловленным территориальной близостью Березников и

Соликамска. Многие специалисты полагают, что закономерное образование единого

административного и культурного центра Верхнекамья произойдѐт в плановом порядке по

правобережью Камы от траверса Соликамска до

Усолья.

Каковы же серьѐзные причины строить

целый новый город вдоль камского правобережья?

Во-первых, причины экологические:

промышленные зоны обоих городов отделяют

жителей от Камы, создают почти неустранимую

опасность газовыми выбросами и промстоками,

чреваты сейсмической угрозой. Немаловажны

также и причины социально-экономические,

которые ныне ориентируют Верхнекамье на

укрепление и развитие северных, северо-западных,

западных и юго-западных экономических связей.

Березники частично подготовили свои ресурсы к

совершенствованию этих связей с помощью

В.А. Седегов. Пыскорский монастырь

XVI-XVII веков

1752

Усольского моста. Соликамску такой «рывок на запад» ещѐ предстоит. Петербургские

градостроители из Института урбанистики готовы выполнить соответствующие проектные

работы по новому, правобережному городу, им для этого необходим вполне созревший

социальный заказ от Березников, Соликамска и Перми.

Очень важно, что главным претендентом на размещение административного центра

нового города является территория Пыскора. Территория и населѐнный пункт, во всех

отношениях достойные того, чтобы быть реконструированными с позиций самых высоких

критериев современной экологии, исторической этики и эстетики. Пока же известный

березниковский художник и краевед Валерий Александрович Седегов со своими

единомышленниками изготовили и установили на Пыскорской горе большой поклонный

деревянный крест, который впоследствии будет заменѐн литым металлическим,

изготовленным на Соликамском магниевом заводе.

Лев Баньковский

Все мы родом с «Соды»… Соль земли. – 1998. – 4 июля (№ 50-51)

Наследие

С этого утверждения в газете «Соль земли» от 25 апреля 1996 года начиналась публикация Галины Алексеевой о содовом производстве в

нашем городе. Дальше же шли такие строчки: «Как знать, появился бы город Березники, если бы не содовый завод, построенный в Верхнекамье

ещѐ в XIX веке…»

В первых числах августа этого года

наш город отметит 115-летие со дня

выпуска первой продукции

Березниковского содового завода. Не

является ли эта дата днѐм рождения

Березников? Ведь содовый завод

назывался Березниковским, а не

Дедюхинским, не Лѐнвинским, не

Веретийским, не Чуртанским, не

Сѐминским… Именно – Березниковским! Разве это не важный довод, к которому нужно

отнестись со всяческим вниманием?

Может быть, Березниковский содовый завод был малозначительным и чересчур уж

крошечным в сравнении с нынешней промышленной мощью города? Но вот что известно

историкам Березников. Оказывается, у нашего содового завода был ещѐ один завод-

предшественник, который, по словам первого куратора содового завода инженера-химика

А.А. Самосатского, начиная с 1872 года, стал строиться «на месте совершенно пустом».

Тогда получается, что нашему городу в этом году исполняется не 66, не 115, а 126 лет! Но

если быть ещѐ более последовательным в поисках даты рождения Березников, то никак

нельзя игнорировать тот факт, что с незапамятных времѐн на левом берегу Камы против

торгового и промышленного села Усолье стояла деревня Березники, рядом с которой была

пристань – тоже под названием Березники. Можно надеяться, что время рассудит споры

историков по поводу истинной даты рождения нашего города. А пока же в связи с

наступающим 115-летием «Соды» попытаемся рассказать об основных особенностях

содового производства и месте его в исторической судьбе Березников.

В сравнении с древним использованием глины и песка, меди и железа сода по-

настоящему вошла в человеческую историю, так сказать, в «последнюю минуту» – каких-то

сто пятьдесят-двести лет назад. Она стала незаменимой при производстве бумаги, текстиля,

стекла, алюминия, фармацевтической продукции, мыла, керосина и многих других

1753

важнейших для жизни человека веществ и предметов. По словам Д.И. Менделеева, «нельзя

себе и представить развитой промышленности без потребления соды».

Всѐ это хорошо понимал бельгийский химик Эрнест Гастон Сольве. Он не пожалел сил,

времени и средств, чтобы открыть, запатентовать и реализовать найденные им метод и

промышленную технологию производства соды. О производстве соды по способу Сольве

некий англичанин по имени Монд выразился так: «Не знаю, построили мы содовую или

денежную фабрику».

Открытия в центре цивилизованного мира не остались без внимания и на европейских

окраинах. По совету своих учѐных консультантов пермский купец И. Любимов сумел войти

в товарищеские отношения с Сольве, послал учиться за границу своего сотрудника, а потом

при помощи выпускника Казанского университета химика Самосатского и инженера-

технолога Шапиро построил и запустил в эксплуатацию Березниковский содовый завод. С

коммерческой точки зрения расчѐты Любимова и его помощников были безошибочными и

весьма дальновидными. Они прежде всего опирались на знание верхнекамских традиций

солеварения, на правильную оценку местной сырьевой базы и транспортных систем.

Дело в том, что Сольве изобрѐл технологию содового производства, идеально

прилагаемую к условиям нашего Верхнекамья. Секрет аммиачно-хлоридного способа

получения соды сегодня доступен каждому школьнику, изучающему основы химии. Полтора

века тому назад всѐ было иначе. В своей лаборатории Сольве поначалу хотел добыть соду

методом прямого синтеза, соединяя поваренную соль с известняком. Но желаемого

результата не получил и решил пойти обходным путѐм. Он насытил солевой раствор

аммиаком, а рядом. В тигле, прокалил известняк, превратив его в известь и углекислый газ.

Этот-то газ, пробулькав (пробарботировав, как сказали бы специалисты сегодня) через

аммонизированный рассол, и решил проблему: в растворе образовались бикарбонат натрия и

хлористый аммоний. В принципе, на этом процесс можно было бы и закончить – бикарбонат

при нагревании легко превращается в соду, а хлористый аммоний (он же нашатырь) можно

либо использовать, либо выбросить. Однако тонны нашатыря никому были не нужны. И

Сольве решил соединить оставшуюся в тигле известь с тем, что осталось после отделения

бикарбоната натрия. При этом аммиак выделялся в газообразном состоянии и мог быть

использован вновь для насыщения солевого рассола. В раствор же уходил хлористый

кальций, который почти ничего не стоил и потому выбросить его было почти не жалко. В

разных странах его до сих пор сбрасывают в реки и морские заливы, полагая при этом, что

большого ущерба рыболовству он не приносит. В общем, новый аммиачно-хлоридный

способ производства соды был обеспечен необходимой технологией и техникой и начал

высокоприбыльно работать на мировом рынке.

В 1880 году Россия закупила четырнадцать тысяч тонн кальцинированной и

одиннадцать тысяч тонн каустической соды на сумму три с половиной миллиона рублей. 23

февраля 1881 года И.И. Любимов и Э.Г. Сольве, соединив часть своих капиталов, подписали

контракт на двадцать лет. Два с половиной года спустя контракт увенчался пуском

Березниковского содового завода. Образцы первой соды отправили в Петербург

Д.И. Менделееву, который на заседании отделения химии Русского физического общества

выступил с заключением о новом заводе. Анализы в петербургских химических

лабораториях показали высокое качество соды, еѐ чрезвычайную чистоту.

После того, как в 1883 году в Березниках был пущен первый в России содовый завод, а

ещѐ через девять лет введѐн в строй аналогичный завод на Украине в городе Юзовка (ныне

Донецк), соду за границей покупать перестали. В год открытия Березниковского содового

завода газета «Пермские губернские ведомости» совершенно правильно отметила, что это

крупное событие «не только нашего края, но и всей России». Руководствуясь соображениями

надѐжности поставок, в первые годы сырьѐ для Березниковского содового везли из разных

мест: кокс – с юга (Донбасс) и даже из Германии, аммиачную воду – с газового завода в

Петербурге, уголь – с Кизеловских шахт, известняк – с берегов Вишеры.

1754

Низкая себестоимость соды обеспечивалась главным образом дешѐвой рабочей силой,

которая всегда была в избытке. На заработки в Березники двинулись местные жители из

Усолья, Дедюхина, Лѐнвы, Усть-Зырянки – семьями и в одиночку. Всего на заводе было

около тысячи рабочих мест. Сто двадцать человек были заняты непосредственно в кальцехе,

где стояли печи, обжигающие известковый камень. Люди работали в две смены по

двенадцать часов без выходных. Парѐж и запылѐнность, высокая концентрация аммиака в

воздухе, дым, копоть, тяжѐлые тачки с известняком и недопалом, мешки с содой.. И всѐ-таки

считалось, что на солеварнях и в каменоломнях было тяжелее.

Через четыре года после пуска завода «товарищеские» отношения И.И. Любимова и

Э.Г. Сольве были оформлены в «Общество для производства соды в России». Общее

руководство заводом стал осуществлять сам Сольве, у которого в это время оказались

основные акции с капитала. На заводе стали работать многие иностранные инженеры:

австриец А. Гира, бельгийцы А. Брюйер и К. Вилькен, французы Ю.Э. Делакур и

Э.И. Девиен.

Первые десять лет завод освещался керосиновыми лампами, а в 1908 году были

установлены две паровые турбины по тысяче киловатт. Паровой привод благодаря этому

частично был заменѐн электрическим. Механизировали многие трудоѐмкие процессы. За

первую четверть века работы завод произвѐл более восьмисот тысяч тонн кальцинированной

соды – примерно одну четверть всей соды России. Рядом с Березниковским солеваренным и

содовым заводами постепенно вырастал посѐлок, который, как и соседнюю деревню-

пристань, назвали Березниками. Посѐлок был не таким уж малозаметным. В нѐм было

открыто одноклассное училище. Застройку первых Березников осуществляли по

традиционным для того времени градостроительным схемам городов-заводов. В числе

проектировщиков были пермские архитекторы, в том числе и выдающийся архитектор

общеуральского масштаба А.В. Турчевич. Приступая к рассказу о посещении завода ещѐ в

1888 году, Д.Н. Мамин-Сибиряк записал: «Березники смотрелись совсем по-европейски…»

Наверное, он был прав, потому что дальнейшие события в нашем городе подтвердили

именно такую точку зрения.

До революции вся производственная сторона жизни завода держалась иностранными

специалистами в строжайшем секрете, так что никто не знал, что делается на этом

предприятии. Пришедшим на завод после его национализации новым русским технологам он

показался, наверное, загадочным лесом непрерывно действующих колонных аппаратов,

известковых печей, вращающихся диссольверов, сушилок, фильтров, транспортѐров и

машин. Разбираться в условном языке документаций, чертежей, таблиц помогали мастера и

рабочие. По мере узнавания и освоения технологий стали появляться рационализаторские

предложения, проекты реконструкций, интенсификации. А вскоре стали выходить первые

учебники и справочники по содовому производству. В 1924 году при заводе открыли школу

фабрично-заводского ученичества (ФЗУ). Она находилась в Усолье. В конце двадцатых

годов на заводе уже работало до полутора тысяч человек. С 1927 года расширение

производства соды повлекло за собой строительство новых цехов: электролиза поваренной

соли, хлорной извести, хлористого бария. В 1929 году начинает работу новая

электростанция, в шесть раз более мощная, чем прежняя.

Наличие в Березниках крупного содового завода с опытным управленческим и

техническим персоналом и наработанными традициями массового производства весьма

сложной химической продукции послужило основанием для выбора строительной площадки

под новый громадный по масштабам производства химический комбинат. Содовый завод

предопределил дальнейшую «химическую» судьбу Березников. В 1929 году начали

возводить корпуса первого в стране химического гиганта по производству аммиака, азотной

и серной кислоты, едкого натра, азотных удобрений. В 1931 году сформировался единый

Березниковский химический комбинат, включавший содовый и азотнотуковый заводы,

силовую станцию и новую мощную теплоэлектроцентраль.

1755

В июне 1935 года в нашем городе открылась выездная сессия Химического отделения

Академии наук. В Березники приехали академики, профессора с докладами о новых

открытиях в химической науке. С этого времени стали ежегодно проводиться отраслевые

производственно-технические конференции (содовая и азотная), публиковались их

материалы и рекомендации.

В годы войны производство соды осуществлялось невероятными усилиями в основном

женщин и подростков, заменивших специалистов, которые ушли на фронт. Химические

процессы прерывались из-за отсутствия сырья и топлива. В морозы каждый раз новый пуск

кальцеха длился несколько дней, потому что все производственные жидкости при разогреве

неизбежно разбавлялись конденсатом пара. При аварийных остановках аммиачные жидкости

разливались по площадкам, аммиак улетучивался в воздух. В такое время загазованность

была невероятно высокой. Эти перебои наносили заводу громадный ущерб. Требовали

ремонта оборудование и трубопроводы. И всѐ-таки в такое лихолетье завод продолжал

выпускать соду и другую продукцию. Теперь это кажется просто чудом. После потери трѐх

содовых производств на Украине Березниковский завод был по существу единственным

предприятием, производившим соду в военные годы. В связи с «исключительно

благоприятными природными условиями» послевоенный пятилетний план предусматривал

строительство в Березниках нового содового завода. К этому времени на старом заводе

сложилась парадоксальная ситуация: несмотря на то, что на заводе постоянно шли серьѐзные

технические преобразования, а выпуск продукции постоянно увеличивался, сода оставалась

более дорогой, чем на заводах Донбасса и Стерлитамака. Еѐ себестоимость была выше

отпускной цены, и, по подсчѐтам «Гипрохима», убытки составляли четыре миллиона рублей

в год. Это объяснялось малыми объѐмами производства. Ожидалось, что при увеличении

заводских масштабов себестоимость соды будет более низкой, а возможная прибыль

составит шестнадцать миллионов рублей в год. Строительство нового содового производства

на новой строительной площадке было начало в 1949 году, а пять лет спустя Новосодовый и

Старосодовый заводы объединились в одно предприятие.

Постепенно появлялись более близкие источники сырья. В 1937 году был построен

чугунный газопровод для отбросного концентрированного углекислого газа с азотнотукового

завода. Этот газ долго осваивался содовым заводом и только в послевоенное время нашѐл

широкое применение. Свои отходы производства давали заводу и другие химические

предприятия города. Был запущен новый цех кальцинированной соды, усовершенствовано

производство соды на действующем оборудовании. Содовая продукция Березников была

аттестована первой категорией качества.

Благоприятным фактором следует считать и разработку Всеволодо-Вильвенского

месторождения известняков. До революции оно принадлежало московскому текстильному

магнату Морозову, который в 1904 году заключил контракт с Сольве для снабжения завода

известняками. Ломали известняк летом, а до станции Вильва его везли по зимнику на сотнях

подвод. Прибывший по железной дороге груз сортировали вручную и складывали буртами

вдоль известковых печей. Специальный подъѐмник подавал камень на печи. Как вспоминают

специалисты, наши содовики не знали, что такое «козлы», так как чистый, отсортированный

камень и хороший кокс не вызывали шлакования печей.

…Накануне 115-летнего юбилея «Соды» отчѐтлива видна

проницательность И.И. Любимова и его помощников, обеспечивших

создание в Верхнекамье содового производства с долговременной градообразующей и градоформирующей функцией. Березники родились в

старом солепромышленном регионе, но истинным началом городу послужил именно содовый завод, созданный в 1883 году.

Антонина Литвинова,

Лев Баньковский

1756

Памяти А.Ф. Шаровой

Наука Урала. – 1998. – №16 (август)

Вослед ушедшим

24 августа ушла из жизни замечательная уральская женщина-учѐный Алевтина

Фѐдоровна Шарова. Тем горестнее эта безвременная потеря, что ученица всего лишь на один

год пережила смерть своего талантливого учителя, известнейшего уральского и российского

культуролога Льва Наумовича Когана. Всегда казалось, что напористое, жизнерадостное

миросознание, постоянное переживание ощущения молодости обеспечат Алевтине

Фѐдоровне по крайней мере две жизни, а бездна разностороннего жизненного опыта,

казалось, была присуща ей от рождения. Суровая научная работа «закалила» еѐ до такой

степени, что она находила несколько очень толковых вариантов преодоления любой

встреченной трудности, неважно какой – обращѐнной к ней самой или к еѐ коллегам,

знакомым, как жизненной, так и научной. Более тридцати лет она работала в нашем

академическом Институте экономики на безмерно сложной для женщины должности –

заведующей сектором социологии культуры.

Всем хорошо известно, как наша экономическая политика и экономическая жизнь

соотносятся с бытованием и развитием культуры. Алевтина Фѐдоровна гениально

выхлопотала и обустроила в крупном экономическом учреждении свой необычный,

«режущий глаз» сектор, не жалела сил на его укрепление и развитие, всей своей жизнью

отстаивала желанную и объективную неразделѐнность экономики и культуры.

Неистощимость еѐ прогностического мышления при выборе тематики научно-

исследовательских работ сектора была удивительной. В трудные годы, когда едва-едва

выживал сам Институт экономики, сокращая свой штат, теряя опытные кадры, Шарова

смогла сохранить численность работников своего сектора и помогала всему своему

институту бессчѐтными хоздоговорными работами по развитию в Свердловской области

библиотечного м музейного дела, театра, клубной работы, системы среднего и высшего

образования. У неѐ всегда находилось время дотошно выяснить, как выживают учреждения

культуры не только в Свердловской области, но и в Пермской, Челябинской и Курганской

областях, в республиках Удмуртии, Башкирии, Коми, в Западной Сибири. Очень редкой

была еѐ осведомлѐнность о культурной жизни Урала в целом. Организаторы

культурологических конференций в разных городах России любили приглашать в качестве

докладчика и выступающего Алевтину Фѐдоровну, с удовольствием учились у неѐ

пониманию широты и глубины региональной жизни культуры. Желанным гостем Шарова

была в московских и петербургских институтах культуры, искусствознания, природного и

культурного наследия, в столичных вузах. Всюду удивлялись крепости еѐ обещаний: если уж

Алевтина Фѐдоровна берѐтся за какую-либо работу, то она еѐ непременно заканчивает. А

дела для себя она выбирала самые трудоѐмкие – обычно связанные с массовыми

социологическими обследованиями, анкетированием, многосторонней, перекрѐстной

обработкой и анализом многих тысяч анкет и тестов. Авторитет еѐ в рейтинговых

исследованиях был неукоснительным, все знали о подводной части айсберга еѐ личности. О

ком из ушедших из жизни отечественных культурологов можно было написать такие строки,

какие содержатся в некрологе на смерть Шаровой, подписанном Президиумом УрО РАН и

Институтом экономики: «Своей деятельностью она внесла достойный вклад в изучение

проблем социологии управления в сфере образования и культуры, государственной и

региональной культурной политики, в разработку ряда всесоюзных, российских и

региональных комплексных программ». В некоторых из этих областей Алевтина Фѐдоровна

была ведущим на Урале специалистом.

В дни особенно тяжѐлого ощущения невосполнимости утрат уральской культурологии,

не могу не вспомнить о той разносторонней поддержке, которую оказывала Алевтина

Фѐдоровне мне, начинающему культурологу. Тогда я поставил перед собой достаточно

сложную задачу – полное и целостное изучение не только всей уральской региональной

культуры – уралистики, но и еѐ субрегиональных подразделений. Уйдя в отпуск для

1757

подготовки и защиты докторской диссертации, я начал попутно зарабатывать себе на жизнь

преподаванием в средних школах и художественных студиях. Ощущая недостаток

педагогического опыта, я обратился к Алевтине Фѐдоровне Шаровой с просьбой взять меня к

себе в сектор на двухмесячную стажировку. И благодаря ей стажировка состоялась. Так я

начал преподавать основы уралистики в двух средних школах Екатеринбурга. По

материалам, полученным в ходе стажировки, удалось выпустить небольшую книгу

«Уралистика» [См.] и [я] подарил еѐ учителям и ученикам, помогавшим мне формировать и

осуществлять программу учебной и внешкольной работы. Итоги этих наработок были

использованы при составлении целевых комплексных программ «Культура» для городов

Березники и Сол Пермской области. Сложившиеся на Урале школы пермских и

екатеринбургских культурологов своим нынешним развитием во многом обязаны таланту

Алевтины Фѐдоровны Шаровой.

Л. Баньковский, научный сотрудник

Института экономики УрО РАН, кандидат географических наук

Земля уменьшается Березниковский рабочий. – 1998. – 18 сентября (№ 211)

Радуга. Экологическая страница

За последние несколько лет жизнь земных недр Верхнекамья стала доступна строгому научному исследованию благодаря установке двух

рудничных сейсмостанций на шахтных полях «Уралкалия» и «Сильвинита». Семь сейсмодатчиков круглосуточно выслушивают пульс жизни земной

коры на территории Верхнекамского месторождения калийных и магниевых солей. Но этот пульс – всего лишь малая частица более сложной

тектонической жизни Урала, Западной Сибири, Русской платформы. Каковы же законы этой жизни?

Ответу на этот вопрос часть своей докторской диссертации посвятил научный

сотрудник Пермского филиала Института экономики УрО РАН, кандидат географических

наук Лев Баньковский. Ему слово:

- В этом году мне разрешили выступить с докладом «Геоэкология и сейсмичность» на

специальном семинаре в Институте физики Земли имени О. Шмидта – ведущем

сейсмологическом учреждении нашей страны. Накануне семинара два месяца я работал в

научной библиотеке ИФЗ, подробно ознакомился с материалами исследований ведущих

учѐных нашей страны по этой проблеме, присутствовал на заседаниях Учѐного совета

института по сейсмическому районированию Российской Федерации и разработке различных

сейсмокарт и сейсмосхем. По ряду вопросов устройства сейсмосети Прикамья

консультировался с приезжавшим из Перми в Москву А. Маловичко, доктором наук,

заместителем директора Горного института УрО РАН. На семинаре я представил

разработанные мной материалы по геоморфологическому районированию нашей страны.

Исходя из этих обобщений, мне удалось обосновать наличие в нашей и других областях

крупных сейсмогенерирующих структур – древних региональных водоразделов. Участники

семинара, в том числе и члены учѐного совета ИФЗ, доброжелательно отнеслись к моей

работе, к разрабатываемой мной методике региональных сейсмологических исследований,

предложили защищать диссертацию в Москве. Среди основных пожеланий, которые мне

были высказаны, является разработка весьма трудоѐмкого вопроса – сопоставление трѐх

современных планетологических концепций: Земли расширяющейся, пульсирующей и

находящейся в условиях векового сжатия. Общепринятой точки зрения по этому вопросу

пока, к сожалению, нет. С позиции моих исследований, наша Земля постепенно замедляет

суточное вращение под воздействием планетных и солнечных приливных сил, в результате

этого торможения сокращается в объѐме. Полагаю, что сейсмичность и отдельные

землетрясения есть следствие такой направленности планетной жизни.

1758

Какие же конкретные сейсмологические исследования предполагается провести на

территории нашей области в ближайшие месяцы и годы? Необходимо всячески

содействовать установке в Пермском Прикамье сейсмостанции федерального значения,

включению еѐ в федеральную сеть сейсмонаблюдений. Кроме того – использовать новые

возможности различных аэрокосмических способов съѐмки и анализа структурных и

динамических особенностей земной коры Верхнекамья: усовершенствованную

радиолокационную, тепловизорную и другие системы наблюдений. Комплексный анализ

этих материалов позволит уточнить справедливость многих региональных сейсмологических

построений, осуществлѐнных в последние годы различными научными учреждениями и

исследователями.

Жадность француза сгубила Березниковский рабочий. – 1998. – 17 октября (№ 232-233/19563-19564)

Работая на вершинах горных отрогов Урала, набрѐл я однажды на странные каменные

пирамиды, покрытые толстым слоем мхов. Раскопав их, наткнулся на глыбы кварца.

Неподалѐку нашѐл едва заметные горняцкие «канавы», шедшие по кварцевым жилам к

заветной цели – золоту. Кто же тут добывал и складывал кварц? Да ещѐ так давно? Через

неделю-другую отправился со своими коллегами из Пермской геолого-разведочной

экспедиции за несколько десятков километров в посѐлок Вѐлс, что на берегу реки Вишеры, в

пекарню за хлебом. Расспросил местных стариков: кто же в наших горах так давно и именно

таким способом искал золото? Мне ответили: французская концессия. Но никаких

интересовавших меня в то время подробностей никто уже не помнил.

Однако время работы концессии было примерно известно, и зимой в нашей областной

библиотеке я решил пересмотреть старинные подшивки газеты «Пермские губернские

ведомости». И вот что в конце концов узнал.

На исходе прошлого столетия после многих перипетий скрытой и явно конкурентной

борьбы чувальскими, юбрышкинскими, шудьинскими железорудными месторождениями

завладело Волжско-Вишерское акционерное общество, во главе которого стоял очень

предприимчивый француз по фамилии Гужон, бывший директор московской

гвоздеделательной фабрики. Общество смогло получить миллионный кредит в

национальном банке в Париже, и после этого принялось за освоение группы месторождений

в верховьях Вишеры. Приглашѐнные издалека инженеры-гидротехники построили на

перекатах поперѐк русла реки насыпные дамбы с узким проходом для воды. Благодаря

подъѐму воды на мелях, в верховья Вишеры смогли подняться пароходы с необходимым

тяжѐлым оборудованием для создания весьма серьѐзного горно-металлургического

производства. На Вишере и еѐ притоках – Вѐлсе, Шудье, Улсе, Кутиме, других реках и

речках закипела работа. Были построены узкоколейные железные дороги, над горными

потоками переброшены высокие бревенчатые мосты. Построены шахты и рудничные

посѐлки, котельные, обогатительные фабрики, вагранки и прочее для жизни и работы в очень

малолюдных, можно даже сказать, почти безлюдных до этого времени местах. На вновь

создаваемые мелкие и крупные предприятия были наняты сотни рабочих, преимущественно

из самых необеспеченных и малограмотных, среди них было много женщин. Все свои

действия акционерное общество окружило завесой строжайшей секретности, на первый

взгляд совершенно неуместной при добыче железной руды и выплавке чугуна.

Перелистывая номера «Пермских губернских ведомостей» за первые годы нашего

столетия, я наткнулся на две крошечных заметочки. В одной из них говорилось, что на вновь

построенный завод у Белых Мхов (недалеко от нынешнего Красновишерска) издалека

приехали специалисты со своими семьями и заселили новые дома. Завод со дня на день

готовился к открытию. Но следом идущая заметка сообщала совсем неожиданную новость:

Волжско-Вишерское акционерное общество свѐртывает всю работу, завод открываться не

будет, а приехавшие в Белые Мхи люди вынуждены возвратиться по местам прежней

работы.

1759

Когда поделился я этими находками с коллегами, они тоже мне рассказали о том, что

нашли и прочитали сами. На Большой Каме недалеко от Пожвы или Чѐрмоза на мель

налетела баржа Волжско-Вишерского акционерного общества, доставлявшая чугунные

слитки на нижегородский железоделательный завод. Часть чугунных чушек оказалась за

бортом и впоследствии попала в переплавку на Пожвинский или Чѐрмозский заводы. От

опытных металлургов не укрылось факта, что внутри чугунных чушек были искусно

сделаны тайники для золота. Вероятнее всего. Этот случай недозволенной деятельности

иностранного акционерного общества и послужил причиной к столь спешному его

закрытию. Газеты сообщили также о том, что при массовых расчѐтах рабочих на рудниках и

металлургических фабриках произошли, возможно, санкционированные пьяные драки и

пожары, уничтожившие жилые постройки и оборудование.

Несколько лет тому назад случилось мне беседовать с представителем Челябинского

фонда культуры В. Королѐвым, который создавал группу промышленных археологов для

поиска уникальных образцов уральской горнопромышленной техники XIX века. Королѐв

съездил на Большой Кутим и сказал, что наши края очень перспективны для новых открытий

промышленной археологии.

С. Владимиров

Горячие камни Аркаима Ключи Востока. – 1998. – № 6-7 (10-11) (сент.-окт.). – С. 1-4, 13

Аркаим- центр древнейшей «Страны городов», существовавшей во втором

тысячелетии до нашей эры на Южном Урале. Аркаим – город индоевропейских звездочѐтов,

жрецов, кузнецов. Возможно, здесь пророк Заратустра сформировал концепцию религии,

которую позже назвали его именем – зороастризм. Из «Авесты», древнеиранского сборника

священных гимнов и мифов, известно, что Заратустра был родом с Урала, родился у

«большой реки»…

Сейчас на Южном Урале известно около 20 протогородов, каждый из которых

вмещал 1-2 тысячи жителей. В круг цивилизаций влилась новая – «Страна городов»…

Совершенно непредсказуемо для всего учѐного мира в 1926 году профессор Пермского

университета П.С. Богословский назвал северную часть пограничного евразийского региона

Уральской горнозаводской цивилизацией. Время еѐ существования было определено в

границах восемнадцатого и первой половины девятнадцатого столетий. Прошло с тех пор

уже 72 года, а ученые всѐ ещѐ спорят о своевременности или несвоевременности введения в

учебники истории такого понятия, дискутируют по поводу его объѐма и содержания.

Некоторые из нынешних исследователей всѐ ещѐ не соглашаются с тем аргументом, что 260

городов-заводов Урала XVIII – первой половины XIX веков – это настоящая цивилизация.

Идѐт поиск и других критериев цивилизации. Но в последние десять лет российская

историческая наука сделала на Урале гораздо более масштабное открытие – открыла Аркаим

и ему подобные древнейшие города. Почти сразу же и беспрекословно был признан факт,

что 3600-3800 лет тому назад на Урале уже состоялась самобытнейшая цивилизация из двух

десятков городов. Практически без оппонентов она названа протогородской цивилизацией,

старейшей на Урале и в России «Страной городов». К сожалению, это важнейшее

археологическое открытие XX века произошло тоже непредсказуемо, почти случайно, и вот

при каких обстоятельствах. При строительстве Караганского водохранилища на Южном

Урале местные мальчишки Саша Воронцов и Саша Ерзиль указали руководителю Урало-

Казахстанской экспедиции Г.Б. Здановичу на странные холмы, которые при обследовании

оказались развалинами оборонительных стен древнейшего на Урале города. По имени

ближней горы он получил название Аркаим. Только после этого археологи вспомнили, что

Аркаим не исчезал бесследно из памяти человечества. Он был известен как стариннейшая

астрономическая обсерватория индийским магам и жрецам XVIII века, и именно они указали

астроному Делилю то место на земле, где нужно искать этот потерянный памятник науки. И

Пѐтр I, и Екатерина II, оказывается, знали об Аркаиме, с их ведома Делиль искал Аркаим, но

1760

найти не смог. И как же жаль, что эти целенаправленные поиски никто не продолжил ни в

XIX-м, ни в XX-м веках.

Существует в науке негласное правило: чем дольше задерживаются открытия

аркаимских масштабов, тем всѐ дальше и дальше проходят различнейшие подразделения

естественных и общественных наук по множеству не только правильных, но и тупиковых

путей. При этом в обычных наших условиях массовых коммуникаций нарабатываются горы

ошибочных концепций, странных заблуждений и предубеждений, которым находится

множество защитников, в том числе иногда и учѐных. Но вот открылся Аркаим, и тут же

археолог Г.Б. Зданович получил возможность и уверенность написать откровенные свои

признания в журнале «Вокруг света»: «Мы, славяне, считаем себя людьми пришлыми, а это

неверно. Здесь уже с каменного века обитали индоевропейцы, они и вошли в состав казахов,

башкир, славян – это та общая нить, которая связывает нас всех». Призадумаемся над

мыслью первооткрывателя Аркаима. Конечно же, мы – славяне, но тем не менее мы – не

единственно славяне. Если быть более точными, то мы - индоевропейцы! Традиционно

понимаемые наукой славяне произошли от центрально-европейских индоевропейцев, и это в

наше время не подлежит сомнению. Но если часть тех же самых индоевропейцев, ещѐ до

образования в центре Европы первославянского ядра, переселилась на Урал, освоила его и

затем с Урала расселилась еще дальше, по новым территориям Евразии, то разве эти

уральские индоевропейцы нам не родственники? Разве они здесь, на Урале, не наши прямые

предки, хотя и очень далѐкие?

Я перелистывал и перечитывал в который уже раз номер журнала «Вокруг света» с

первой статьѐй Здановича об открытии Аркаима. Статья называлась «За две тысячи лет до

Трои». Размышлял обо всем вновь открытом. Вдруг телефонный звонок. Звонит мне

писатель Кирилл Шишов из Челябинска. И, между прочим, спрашивает, не хочу ли я

побывать в Аркаиме. – Ещѐ как хочу! Шишов - хорошо знакомый многим россиянам

человек, выпустил в Екатеринбурге и Челябинске несколько книг о выдающихся уральских

памятниках культурного наследия. Смелый и решительный, он много лет мастерски водит

свою машину по разным уголкам Урала. И на этот раз его нисколько не смутило выехать из

дома в степь за четыреста с лишним километров, когда на дворе уже смеркалось. До

Магнитогорска ехали мы по довольно хорошему шоссе, а потом в совершенно непроглядной

южноуральской ночи свернули на проселочные дороги. Свет фар освещал крутые лощины,

овраги, изредка берега рек и речек. Едва начало светать, когда мы въехали в городок

археологов, которые, пользуясь недождливой погодой, вставали очень рано. Встретил нас

Геннадий Борисович Зданович, с Шишовым он был давно дружен. Археологи Аркаима

поистине всеведущи. Пока кормили, поили чаем, рассказали о последних находках на Урале

и в Казахстане, а также и о тех, которые были сделаны в дальних странах, но имеют

непосредственное отношение к Аркаиму.

Когда вышли из дома-вагончика археологов, было совсем уже светло, хотя солнце и не

поднялось из-за горизонта. Мы находились в огромной степной впадине с очень пологими

склонами. Кое-где были видны отдельно стоящие деревья и очень редко – крошечные

рощицы. Как говорят, степь без конца и края. Древнейшие уральские кочевники выбрали эту

степь не случайно. Несколько тысячелетий они жили здесь и изучали еѐ ради того, чтобы

найти подходящее место для редчайшей, «пригоризонтной» астрономической обсерватории.

В обсерватории такого типа важнейшие астрономические наблюдения – определения

времени, точек восхода и захода главных небесных светил – древние люди вели с помощью

долговременных естественных ориентиров, расположенных на линии горизонта. Точность

таких наблюдений в условиях Аркаима практически не уступает многим современным

способам. Вероятно, южноуральская обсерватория была ровесницей знаменитой древней

обсерватории Стоунхендж, находящейся в Англии на той же самой географической широте

и строившейся около полутора тысяч лет.

Город Аркаим был сооружѐн в виде нескольких охватывающих друг друга колец

крепостных, ремесленных и жилых сооружений. Это был также и город-храм. Археологи с

восхищением обнаружили, что местные металлурги и кузнецы владели интереснейшим

1761

секретом дутья в кузнечных горнах – с помощью воздушной струи, набирающей силу в

лабиринтах глубоких колодцев. И всѐ же, несмотря на хорошо продуманную защиту, город

был полностью сожжѐн и постепенно занесѐн землѐй.

Археологические раскопки Аркаима заинтересовали ученых всего мира. Ведь именно

отсюда, с Южного Урала, разошлись древние индоевропейцы по миру: в Индию, на Алтай и

в Китай, в Иран и Среднюю Азию. И даже, по мнению некоторых учѐных, часть аркаимцев

переселилась в конце концов на остров Пасхи в Тихом океане.

Такая точка зрения возникла потому, что представители Аркаимской цивилизации

свободно обрабатывали гранит, кварц и другие весьма крепкие горные породы. Навыки

художественной обработки разнообразнейших камней развились у населения Уральской

горной страны: даже сам Аркаим был расположен по соседству с разрушенным жерлом

древнего вулкана. Южноуральские археологи особо выделили из своих находок каменные

фигурки сидящих людей, глубоко задумавшихся, смотрящих в небо. Некоторые из этих

мастерски сделанных «мыслителей-звездочетов» выполнены из гранита. Высота их – до двух

десятков сантиметров. Общий облик фигурок, их лица, пристальный взгляд очень

напоминают известные всем наиболее ранние каменные изваяния с острова Пасхи. Во

многих изданиях за рубежом в последние годы в научно-популярных книгах и даже

справочниках утверждается, что древнейшие каменные люди на острове Пасха «стоят на

коленях». Это большая, непонятно откуда взявшаяся ошибка. На самом же деле они сидят на

особо устроенных каменных скамеечках, точно таких же, как у каменных изваяний на

Южном Урале. Такие скамеечки – скорее всего непременная принадлежность быта древних

звездочѐтов, непрерывно отслеживающих все главные события звѐздного неба. Именно эти

звездочѐтские скамеечки более всего позволяют предположить о некогда состоявшемся

переселении некоторых аркаимцев на острова Тихого океана. Разумеется, вопрос о родстве

южноуральских индоевропейцев и древних островитян Пасхи еще не решѐн положительно и

окончательно. Но задуматься о возможностях и дальнейших судьбах населения аркаимской

цивилизации очень даже стоит.

Интересно поискать ответ и на такой вопрос: кто же на Южном Урале сменил древних

индоевропейцев, когда те ушли искать новые местообитания? Сменили их дальние предки

скифов, саков, массагетов – ранние представители зарождающейся издалека скифской

цивилизации. По современным археологическим материалам народы скифского мира стали

ярко проявлять себя и свою культуру, начиная с XI-VIII веков до нашей эры. Они достигли

высокого уровня развития в ту эпоху, когда смогли повторить южные пути расселения

индоевропейцев и двинулись на восточную окраину Азиатского материка в Тибет. Чтобы

защитить свою культуру от скифских завоеваний, китайцы не пожалели сил и средств. Они

отгородились от скифов Великой китайской стеной протяжѐнностью около пяти тысяч

километров.

Следы значительного скифского воздействия на Северо-Восточный Тибет обнаружила

трансгималайская экспедиция Рерихов в 1927 году. На больших пространствах Тибета среди

современных кочевых народов Н.К. Рерих обнаружил яркие следы бытования скифского

звериного стиля. Экспансия скифской культуры на юг, по путям, некогда проложенным

древними индоевропейцами, – одна из интереснейших проблем нынешней археологии.

Перед отъездом из Аркаима прошѐл я по дальним степным участкам, подобрал

несколько интересных камней из вязкой горной породы эпидозита: на мой взгляд, к ним

прикасалась рука древнего мастера. Вернувшись домой, в лекционном зале большой

художественной выставки рассказал о своей поездке в Аркаим. И хотя на улице было очень

прохладно, первая же слушательница, взявшая в руки мои аркаимские камни, воскликнула:

«Да они же совсем горячие!» Когда же камни, обойдя всех слушателей, вернулись ко мне, я

не мог удержаться, чтобы не приложить к ним ладони. Они действительно были горячими.

Но этому теперь можно было уже не удивляться.

Л. Баньковский

1762

1763

1764

1765

1766

1767

[Александр Леонидович Чижевский] Ключи Востока. – 1998. - № 6-7 (10-11) (сент.-окт.). С. 11-13

«Подобно резцу скульптора, энергия солнечного луча творит лик и образ органической

жизни на Земле. …И как добрый гений древних мифов, лучистая энергия Солнца одаряет эти

образования движением, чувством и мыслью».

А. Чижевский

Вывод, к которому пришѐл Александр Леонидович Чижевский в 1922 году, звучал так:

«Состояние предрасположения к поведению человеческих масс есть функция

энергетической деятельности Солнца».

Учѐный придал ему статус закона. Он установил, что всѐ земное пульсирует в ритме

Солнца, что все субстанциальные процессы в еѐ взаимодействующих друг с другом

оболочках развиваются в согласии с ним. Вместе с тем, учѐный считал недостаточным

ограничиваться Солнцем при изучении роли внешних, неземных причин изменений пульса

живого вещества планеты. «Жизнь же, как мы видим, в значительно большей степени есть

явление космическое, чем земное. Она создана воздействием творческой динамики Космоса

на инертный материал Земли. Она живѐт динамикой этих сил, и каждое биение

органического пульса согласовано с биением космического сердца – этой грандиозной

совокупности туманностей, звѐзд, солнца, планет». В марте 1918 года А.Л. Чижевский

представил учѐному совету историко-философского факультета Московского университета

диссертацию «Исследования периодичности всемирно-исторического процесса». Среди

факторов, обусловливающих характерные изменения в его динамике, ведущее значение

придавалось солнечной активности. Солнечное пятно, характеризующее состояние

солнечной активности, с точки зрения Чижевского, представляет собой гигантский магнит,

берущий начало в веществе Солнца и обращѐнный другим полюсом на Землю. Александр

Леонидович стал доктором всеобщей истории. Он выступал не просто как историк, но и как

историк-социолог. В опытах А.Л. Чижевского участвовал Константин Эдуардович

Циолковский: ему небезразлично было всѐ, чем увлекался его юный друг. Их встречи,

переросшие в дружбу, продолжались 15 лет.

В работах Чижевского тесным образом переплетались общая биология, физиология,

медицина с одной стороны, и геофизика, метеорология и астрономия с другой.

А.Л. Чижевский приступил к закладке основ космической экологии. С развиваемыми идеями

знакомились Павлов, Бехтерев, Вавилов…

А.Л.Чижевский не только известен как учѐный, но и как великолепный поэт-философ и

художник. В возрасте 7 лет, в Париже, Чижевский постигал мастерство живописи и рисунка

у Нордье, ученика знаменитого Эдгара Дега. В 1913 году семья переехала в Калугу. 1918 –

дипломированный археолог. Защитил диссертацию «Русская лирика XVII века». Александр

Леонидович встречался с Сергеем Есениным и Мариенгофом, Игорем Северяниным и

Шершеневичем, Бурлюком и Пастернаком. «Поэзия и наука у Вас – две ревнивые

любовницы», – заметил при встрече Владимир Маяковский.

О Солнце на Востоке Александр Леонидович пишет в своей книге «Космический пульс

жизни»: «В Китае одна из основных истин, в которых глубже всего выражается вся сущность

китайского мировоззрения, гласила: небо господствует над всем. Солнце почиталось одним

из главнейших богов. Китайские жрецы зажигают огонь в день праздника весны и праздника

равноденствия, посыпая жертвенное пламя рисом и солью…»

1768

1769

1770

Земля – живой организм и сгусток многих энергий Ключи Востока. – 1998. - № 6-7 (10-11). – С. 15-16

Лишь недавно стало очевидным, что все исследования взаимоотношений человека и

земных стихий относятся не только к сфере техники и технологии, но ещѐ больше – к сфере

культуры.

Известный историк и этнолог Л.Н. Гумилѐв ввѐл в научный обиход понятие

«пассионарность» и объяснил его как свойство человеческих популяций временами

необычайно сильно возбуждаться, вступать в периоды неординарной активности. Именно

такое состояние человека и его популяций не знает преград в осуществлении особенно

масштабных видов деятельности. В эти времена создаются, например, новые цивилизации,

совершаются ранее немыслимые научные открытия, реализуются великие технические и

гуманитарные изобретения, возводятся небывало сложные технические сооружения,

коммуникационные системы.

Пассионарность, по Гумилѐву, это особый вид энергии человека, привходящей и

усваиваемой человеческими популяциями извне, из окружающей природы, из космоса.

Расширяя круг представлений о пассинарности, Гумилѐв в соавторстве с астрономом

К. Ивановым в начале 80-х годов написал необычную статью и сопроводил еѐ схемой (см.

рис. Ключи Востока, стр. 15).

На ней изображена последовательность формирования этносов и цивилизаций в

пределах своеобразных дугообразных поясов. Авторы очень интересно написанной статьи

предположили, что такой схемой можно демонстрировать факт воздействия на человечество

определѐнных звѐздных и иных космических энергий. Гумилѐвская схема ставит под

сомнение традиционное представление о «нечуткости» человека и его популяций к

разнообразным энергетическим потокам во Вселенной. В какой-то мере Гумилѐв становится

на позиции знаменитого солнечного биолога А.Л. Чижевского.

На самом деле человек, помимо корректировки своей деятельности к космическим

потокам энергии, настойчиво, всеми доступными способами, ищет возможности

подключиться к еѐ бесконечным запасам. Однако и наша собственная планета –

закономерная частица закономерно бушующей Вселенной – отнюдь не обделена ресурсами

энергии для повседневной утилизации.

Владея пока ещѐ сравнительно небольшими знаниями о подробностях истории

внутренней жизни Земли, специалисты по внутрипланетной энергетике долгое время

недооценивали энергетических ресурсов активных глубинных разломов. В отличие от давно

знакомых вулканов и гейзеров, энергетические истечения вдоль разломов земной коры

открыты сравнительно недавно. Изучение таких «поверхностных всплесков» подземного

океана энергии позволило геологам сформулировать концепцию о нашей «живой» Земле,

«неистовой» планете. С новой точки зрения на Землю гумилѐвская концепция «поясового»

формирования этносов и цивилизаций является следствием внутриземной тектонической

активности. Источником пассионарности человеческих популяций служит энергия земных

недр, высвобождающаяся через периодически приоткрывающиеся глубинные разломы

планеты. Какими космическими факторами «управляются» глубинные разломы Земли, мы

расскажем в следующих публикациях.

Схема Гумилѐва и Иванова ещѐ раз заставляет задуматься над тем, что энергия

активных зон земной коры не настолько мала, чтобы в нашу эпоху всевозможных

энергетических кризисов этими ресурсами можно было свободно пренебречь.

Л. Баньковский

1771

1772

1773

«В нѐм жизнь иная, свет иной» Соликамские вести. – 1998. – 4 ноября (№ 218)

У нас в Соликамске. Отклики

23 октября в художественном отделе Соликамского краеведческого музея открыта

выставка картин великого русского художника Николая Константиновича Рериха.

Работоспособность его была удивительной: за свою жизнь он написал свыше семи тысяч

картин, в течение жизни издал тридцать три тома литературных трудов. Начал с цикла

картин, посвящѐнных истории древней Руси, и закончил серией философских работ о месте

человека в истории Земли, в мире культуры.

Сейчас в Соликамске экспонируются пятьдесят четыре картины Рериха из цикла

«Гималаи». Картины принадлежат Международному Центру Рерихов в Москве, они

привезены в Россию по завещанию отца в разное время сыновьями – Юрием и Святославом

Рерихами.

В течение последних нескольких лет выставка дважды побывала на Урале: в прошлый

приезд еѐ смотрели жители Перми, Березников, Екатеринбурга, Златоуста и других

уральских городов. Гималаи на этих замечательных картинах списаны с натуры – Николай

Константинович и его жена Елена Ивановна, правнучка фельдмаршала М.И. Кутузова,

прошли труднейший трансгималайский маршрут из Индии в Россию и обратно. Это была

серьѐзная научная экспедиция, собравшая большие ботанические, археологические,

этнографические, исторические, лингвистические и другие материалы.

В исключительно сложных условиях пятимесячной зимовки в урочище Чунаркэн на

высотах около пяти тысяч метров экспедиции удалось собрать важные сведения о

распространении скифского звериного стиля во внутренней Азии. Рерихи встретили

тибетцев-кочевников, знавших племенной эпос, вдохновляющихся окружающей природой,

следовавших заветам орнаментики звериного стиля. Эти находки ещѐ раз свидетельствовали

об единстве кочевнического мира Евразии не только в первом тысячелетии до новой эры, но

и в эпохи гораздо более поздние.

Экспедиция Н.К. Рериха открыла также в Северо-Восточном Тибете и на берегах реки

Брахмапутры ранее совершенно неизвестные следы ещѐ более древней, чем скифская,

мегалитической культуры. Таким образом, в освоении Центральной и Восточной Азии у

скифов были не менее вездесущие предшественники, подготовившие «почву» для скифской

экспансии. Всего рериховская экспедиция прошла тридцать пять перевалов высотой от 4200

до 6500 метров. Для комплексного изучения собранных экспедицией материалов по

естественной и общественной истории Азии Н.К. Рерих создал в Индии, в долине Кулу,

специальный научно-исследовательский институт Урусвати – Свет утренней звезды, много

лет возглавлял его. Институт выпустил целую библиотеку научных трудов.

Кроме того, Н.К. Рерих был известным педагогом, много лет директорствовал в Школе

поощрения художеств, основал Институт объединѐнных искусств, разработал и привѐл в

действие оригинальную систему приобщения детей и юношества ко всем видам искусств. Во

многих странах особенно известны работы Н.К. Рериха по защите мирового культурного

наследия, особенно во время войн. Все государства знают предложенное Н.К. Рерихом

«Знамя мира» – международный символ защиты культурных ценностей.

Соликамцам хорошо знаком этот знаменитый знак: он давно уже украшает здание

мастерской и выставочных залов художников Семѐна Ивановича и Надежды Григорьевны

Олейниковых. Соликамские художники посвятили Рерихам множество интереснейших

картин.

Л. Баньковский,

научный сотрудник

Института экономики

УрО РАН

1774

Гималайские перевалы Березниковский рабочий – 1998. – 7 ноября (№ 247-248/19578-19579)

Выставки

23 октября в художественном отделе Соликамского краеведческого музея открыта выставка картин великого русского художника Николая

Константиновича Рериха.

Работоспособность его была удивительной: за свою жизнь он

написал свыше семи тысяч картин, в течение жизни издал тридцать

три тома литературных трудов. Начал с цикла картин, посвящѐнных

истории древней Руси – и закончил серией философских работ о

месте человека в истории Земли, в мире культуры. Сейчас в

Соликамске экспонируются пятьдесят четыре картины Рериха из

цикла «Гималаи». Картины принадлежат Международному Центру

Рерихов в Москве, они привезены в Россию по завещанию отца его

сыновьям – Юрием и Святославом Рерихами.

В течение нескольких последних лет выставка дважды побывала

на Урале, в прошлый приезд еѐ смотрели жители Перми, Березников,

Екатеринбурга, Златоуста и других уральских городов. Гималаи на

этих замечательных картинах списаны с натуры: Николай Константинович и его жена Елена

Ивановна, правнучка М.И. Кутузова, прошли труднейший трансгималайский маршрут из

Индии в Россию и обратно. Это была серьѐзная научная экспедиция, собравшая большие

ботанические, археологические, этнографические, исторические и другие материалы.

Для комплексного изучения проблем естественной и общественной истории

Центральной и Восточной Азии Н.К. Рерих создал в Индии специальный научно-

исследовательский институт «Урусвати» («Свет утренней звезды»), много лет возглавлял

его. Институт выпустил целую библиотеку научных трудов.

Кроме того, Н.К. Рерих был известным педагогом, много лет

директорствовал в Школе поощрения художеств, основал

Институт объединѐнных искусств, разработал и привѐл в

действие оригинальную систему приобщения детей и

юношества ко всем видам искусств. Во многих странах

особенно известны работы Н.К. Рериха по защите мирового

культурного наследия, прежде всего во время войн. Все

государства знают предложенное Н.К. Рерихом «Знамя мира» –

международный символ защиты культурных ценностей.

С. Владимиров

Горный центр Урала богат юными геологами Березниковский рабочий. – 1998. – 24 ноября (№ 259/19590)

Гранит наук

Недавно в Березниках прошла вторая городская олимпиада молодѐжи по геологии, в

которой состязались пятьдесят учащихся из двух десятков школ, профучилищ и техникумов.

В программу олимпиады вошли соревнования по следующим разделам горно-геологических

знаний, определение минералов и горных пород, динамическая геология, палеонтология,

геология и краеведение, геология и древний человек, топография и экология. Жюри

олимпиады представляли геологи из АО «Уралкалий», преподаватели станции юных

туристов, представители городского научного общества учащихся и туристически-

экологического центра «Истоки».

1775

Олимпиада прошла в деловой, доброжелательной обстановке и выявила победителей по

трѐм группам учащихся: пятых-седьмых, восьмых-девятых и десятых-одиннадцатых классов.

По первой группе призѐрами стали Андрей Черданцев, Александр Иващенко, Андрей

Кучумов, по второй – Пѐтр Жуланов, Юля Рошаль, Аня Кузнецова, по третьей Владислав

Иванов, Павел Горюнов и Настя Золотарѐва. Победили дети из биолого-экологической

школы № 2, а также школ №№ 27, 24, 14 и лицея № 42.

Весной 1999 года в Перми пройдѐт III областная геологическая олимпиада, и нынешние

победители березниковской олимпиады геологов будут в ней участвовать. На прошлых

пермских олимпиадах березниковцы не подкачали: оба раза Андрей Черданцев из школы №

2 занимал первое место, а Владислав Иванов из школы № 24 занимал первое и третье места.

Весной нынешнего года двух березниковских детей – Владика Иванова и Андрея

Хряпкина – приглашали на очередную олимпиаду юных геологов в Москву. Эта поездка

была своеобразной разведкой березниковцев для участия в будущих российских олимпиадах.

Разведкой тех, совершенно особых, условий, в которых обучаются геологии учащиеся

столицы. Там издавна повелось, что геологические олимпиады проходят на областной

станции юных натуралистов – в огромном четырѐхэтажном здании со множеством

лабораторий и настоящим геолого-палеонтологическим музеем. Многими из кружков

руководят студенты-старшекурсники и даже некоторые молодые преподаватели

Московского госуниверситета. Поэтому уровень подготовки московских юных геологов

очень высок, соревноваться с ними весьма трудно.

Чего стоит, например, выполнить такое задание: член жюри даѐт соревнующемуся

чѐрный мешок, в котором находится какое-то ископаемое животное. По сторонам мешка два

небольших отверстия, через которые внутрь просовываются руки. Определить нужно не

только систематическую принадлежность окаменевшего животного, но время его жизни по

геохронологической шкале, способность быть руководящей, эталонной формой. При этом

можно услышать такую беседу мальчика с преподавателем. Мальчик: «По-моему, это

трилобит!» Преподаватель: «Правильно. Из какой же он эпохи?» На лице мальчика

недоумение и огорчение. Преподаватель выручает ребѐнка: «А ну-ка, ноготком своим

посчитай число члеников на спинке трилобита?.. Вспомнил теперь? Ну то-то же…»

Чтобы наши березниковские дети вполне справлялись с такими заданиями, в

Березниках должен быть городской геолого-палеонтологический музей, по крайней мере не

хуже того, который сейчас создаѐтся в Соликамске при АО «Сильвинит». Кроме того, в

березниковских школах желательно ввести предмет геологии. И это вполне осуществимо.

Ведь мы живѐм в настоящем горном центре Урала, в большом городе, который всегда

развивался, развивается и будет развиваться как горно-геологический город. Вот ещѐ почему

нам очень необходимы геологические олимпиады.

Лев Баньковский, кандидат географических наук,

научный сотрудник Института экономики УрО РАН

Горячие камни Аркаима Соликамские вести. – 1998. – 11 декабря. (рубрика Открытия)

[см. Ключи Востока. – 1998. – № 6-7 (10-11) (сент.-окт.). – С. 1-4, 13]

Концепция Березников как города-сада Березники-65: Коноваловские чтения: В.3. – Березники, 1998. – С.20-23

Такая концепция складывалась в нашей области десятилетиями вопреки реальному

положению вещей, вопреки реальному состоянию большого уральского города, отделѐнного

от Камы цепью крупнейших промышленных предприятий – «Уралкалием», «Бератоном»,

«Азотом», «Содой», «Ависмой». Нет на Урале другого города, который бы столь

систематично и на протяжении столь длительного времени грубо обрывал свои естественные

связи с главной рекой огромного края. В то же время трудно, кроме Березников и

Соликамска, найти на Урале другое место, где бы противостоящая историческая традиция –

1776

иметь на главной своей реке город-сад – была бы столь мощной и вступала бы с бескрайним

технократизмом в такое разительное противоречие, такое смелое противостояние,

последствия которого пока ещѐ не очевидны. Отметим факт одновременного, параллельного

развития в Верхнекамье обеих традиций – гуманистической и индустриальной. Обе они

имеют право на жизнь хотя бы потому, что обе укоренились в нашем крае.

Гуманистическая традиция обитаемого уральского места-сада намного старше, она

совпадает с реализацией в Прикамье своеобразных взглядов Строгановых на значение мира

растений в жизни человека [1]. Несколько поколений Строгановых способствовали

становлению и развитию так называемого «строгановского» архитектурного стиля, главной

особенностью которого являлся необычно богатый и разнообразный растительный декор.

Роскошные ордерные и накладные, резные и живописные украшения строгановских

церквей символами пышно цветущих и щедро плодоносящих растений отнюдь не служили

простому украшательству церковного быта верующих. Они будили воображение,

обнадѐживали по поводу возможной совместной счастливой жизни людей в окружении сада.

Эту же функцию выполняла народная роспись, а также и другие аналогичные феномены

провинциальных и региональных культур.

По существу эту же самую идею попытался реализовать сын Акинфия Демидова –

Григорий, всю жизнь проживший в Соликамске и украсившей его созданием первого в

России ботанического сада [2]. В научном обосновании развития и в строительстве этого

уникального сада участвовали выдающиеся российские учѐные – ботаники И. Гмелин,

С. Крашенинников, Г. Стеллер. В течение семнадцати лет Г. Демидов вѐл научную и

дружескую переписку со знаменитым шведским ботаником К. Линнеем. По приглашению

Линнея в 1760 г. Демидов отправил учиться ботанике в Упсалу трѐх сыновей, но, к

сожалению, ранняя смерть отца воспрепятствовала им закончить ботаническое образование.

После ухода из жизни Григория Демидова значительная часть ценностей Соликамского

ботанического сада послужила его старшему брату Прокофию, создавшему очень крупный

по тем временам ботанический сад в Москве [3].

Строгановско-Демидовские традиции особого почитания мира растений нашли в

Верхнекамье благоприятную среду. В Соликамске ботанические сады и просто сады были

созданы Турчаниновыми, Суровцевыми, Лапиными, у мужского монастыря, у Богоявленской

церкви, по Преображенской улице, выше Спасской церкви, на северной окраине города [4].

Более двух десятков садово-парковых ансамблей и зелѐных зон насчитывалось в Старом

Усолье: у Спасо-Преображенского собора, в усадьбах Голицыных и господской, у

Владимиро-Богородицкой и Никольской церквей, домов Волкова, церковного притча,

торговцев и купечества, у здания Ремесленной школы, у строгановской и городской больниц,

на бульваре между дамбой и Соборной площадью, городской сад, садово-парковые зоны в

Большой Капустной и Никитской частях Усолья, Пихтовой и Ларьковой слободах и другие

[5].

В конце двадцатых годов нынешнего столетия во время строительства Березниковского

химического комбината было организовано его подсобное хозяйство – Усольский совхоз,

имевший один из самых крупных по тем временам уральских промышленных плодово-

ягодных садов. Основателем и первым заведующим этого сада был М.Н. Барыкинский –

священник и талантливый садовод. Благодаря его трудам, в Усолье был создан ещѐ и

опорный пункт по испытанию сортов, выведенных И.В. Мичуриным, поддерживалась связь с

Центральной генетической лабораторией страны. В Усолье, Лѐнве и Дедюхине работали

руководимые Барыкинским курсы садоводов и пчеловодов [6].

Двадцатисемилетним молодым человеком приехал в Березники на должность

начальника горзеленстроя В.Л. Миндовский, выпускник Московского и Ленинградского

лесных институтов, ранее занимавшийся лесоустройством костромских лесов, участвовавший

в создании Московского лесопаркового пояса. Со всем напором молодости взялся

Миндовский за превращение рождающихся индустриальных Березников в город-сад. По его

убеждению, «городское озеленение – не простое перенесение природы в город, а создание

как бы концентрированной природы, опоэтизированной творчеством художника-озеленителя.

1777

Озеленительное искусство должно быть также лаконично и выразительно по отношению к

природе, как, например, поэтический язык к простой разговорной речи. И к тому же

городские насаждения обязаны быть органически слитыми с городом, практически нужными

ему... Все озеленѐнные и озеленяемые территории должны быть организованы в

определѐнную общегородскую систему зелени» [7].

Город оценил практичность замысла Миндовского. Несколько лет он работал ещѐ и

председателем райисполкома и заместителем председателя горисполкома Березников, с 1948

по 1958 год был депутатом горсовета. Однако Миндовский был не только практиком, но и

видным в нашей стране теоретиком озеленения городов. На этот счѐт у него была

оригинальная научная концепция. В 30-е годы в Ленинградском институте проектирования

городов под руководством архитектора А.М. Тидемана разрабатывались генеральные планы

Перми и других северных городов с использованием проектов зелѐных радиусов, зелѐных

диаметров и зелѐных коридоров. Все эти городские зелѐные пространства предназначались

для введения окружающих город зелѐных зон в городскую черту. В настоящее время такие

искусственные и естественные разномасштабные природные образования получили название

экологических коридоров. Эта идея была хорошо известна Миндовскому, разрабатывалась им

по-своему и реализовывалась в Березниках. «Зелѐные полосы, соединяющие городские

зелѐные массивы с лесами пригорода, – писал Миндовский, – играют роль артерий, по

которым в центр города движется чистый, богатый кислородом воздух пригородных лесов.

Взаимосвязь городской и пригородной зелени содействует образованию спокойных,

постоянно действующих воздушных течений. В жаркий день от пригородных лесов движутся

в город прохладные, освежающие течения, а вечером и ночью быстро охлаждающийся воздух

открытых городских мест направляется к более устойчивому в тепловом отношении зелѐному

пространству пригорода. Установлено, что в населѐнных пунктах, окружѐнных

значительными лесными массивами, действуют постоянные воздушные течения, подобные

морским бризам... Цель непрерывности зелѐных насаждений в том, чтобы городская зелень

начиналась у порогов нашего жилья и непрерывно продолжалась через бульвары, сады, парки

до лесопарков, лесов и водоѐмов пригорода» [8]. Работая в Березниках, а затем в Перми,

Миндовский написал и опубликовал множество публицистических статей, ряд брошюр, книг

– «Озеленение северных городов» (1947), «Зелѐное строительство» (1951), «Зелѐный друг»

(1954), «Питомник-парк» (1956), «Озеленение северных городов» (1972). Творческое

наследие этого выдающегося человека для нашего города далеко не исчерпано.

Благодаря вкладу в уральское садоводство и озеленение Демидовых, Барыкинского,

Миндовского, Тидемана и других деятелей региональной и отечественной культуры,

концепция развития Березников по пути к городу-саду обозначилась весьма ощутимо и

может служить реальной практической основой для корректировки районной планировки

Березниковско-Соликамского промрайона и генерального плана Березников. Эта идея может

и должна быть положена в мировоззренческую основу современного экологического и

культурологического образования в нашем крае.

Литература

1. Брайцева О.И. Строгановские постройки рубежа XVII-XVIII вв. – М.: Стройиздат,

1977. – С. 135.

2. Баньковский Л.В. Первый в России // Наука Урала. – 1987. - №№ 12,13,15;

Соликамские вести. – 1993. – 1 мая. (№№ 51-52). – С. 3; Ланина Р.И. Ботанический сад XVIII

в. Соликамске // История ботанических садов СССР: Мат-лы конф. – Соликамск, 1987. – С.

12-13; Баньковский Л.В. Из истории ботанических исследований на Западном Урале // Там

же. – С. 69-76; Ожиганова М.Н., Баньковский Л.В. Человек и сад, о которых забыли // Мысль.

– 1993. - № 3. – С. 14-15; Баньковский Л.В., Калинин А.М. Сад Григория Демидова – первое

научное учреждение на Урале // Малые города Верхнекамья: экономика, экология, культура.

– Березники, 1994. – С. 52-55.

3. Ефимова Е.А., Ефимов А.И. Демидовы и развитие естественных наук в России //

Смирновский сборник-96. Научн.-лит. альманах. – М.: Изд-во МГУ, 1996. – С. 121-131.

1778

4. Бординских Г.А. Соликамская уникальная историческая территория // Малые города

Верхнекамья: экономика, экология, культура. – Березники, 1994. – С. 27-30.

5. Рукописные материалы Цыпуштанова В.А.; Устные сообщения Верѐвкина Г.И.

6. Седегов В.А. Барыкинский Михаил Николаевич – священник и садовод // Красное

знамя.– Усолье. – 1994. – 9 июня (№ 63). – С. 3.

7-8. Цит. По Литвиновой А.В. За город-сад! // Уралистика. – Екатеринбург, 1995. –

С. 40-41.

1999

Целебная сила самых исторических событий.

Н.Я. Данилевский Вода России. – 1999. – №3 (март) (№ 3/ 85)

Русские историки о водах России

Вот уж в своѐ время Карамзин постарался! Такой

удивительный труд произвѐл на свет – «Историю

государства Российского». Озадачил, озаботил историей

всех российских граждан. Учѐный писатель одарил своих

читателей не просто новыми созревавшими в глубине

чувствами, мыслями и делами, но – делами, мыслями и

чувствами осознанно исторического характера. Клюнул

русский человек на этого заманчивого, вкусного червячка,

да и попался навсегда на удочку Историка и Истории. А

Карамзину только того и надо было. Он, хитрый волжанин,

был настоящим возмутителем спокойствия русского

человека. Как всякий житель волжских берегов, историк

имел снасти всех размеров и достоинств: «ловил рыбку

большую и маленькую». Наибольшим счастьем была

«приманка в Историю» пятилетнего Пушкина. Втайне даже

от близких Карамзин этим очень гордился, и лишь

однажды, во время горячего спора с юношей Пушкиным,

не сдержался и намекнул ему о действительном историческом месте начинающего

поэта. И как тут взметнулся оскорблѐнный до глубины души юный гений! Ведь он

искренне верил тогда, что стоит в стороне от всех теорий и любых философских систем.

Гневу его долго не было границ. Казалось бы смерть Карамзина окончательно

примирила двадцатисемилетнего поэта с мыслью и волей наставника. Но не тут-то

было. Оказавшись в Нижегородской области, в окружѐнном холерой Болдино, Пушкин

вспомнил в подробностях свой конфликт с Карамзиным. Дал ему движение в мыслях и

написал удивительнейшую повесть – «Летопись села Горюхина» – вершину скорбного

своего добродушия, свидетельство печального согласия с великим воспитавшим его

историком.

Бэр и Данилевский обратились к серьѐзным историческим занятиям почти при таких же

обстоятельствах, как и Пушкин. За три с половиной месяца до отъезда в Волжско-

Каспийскую экспедицию Бэр выступал в Академии наук с докладом, который позже

Данилевский Николай

Яковлевич (1822-1895)

1779

составил отдельный, второй том «Материалов для истории рыболовства в России и в

принадлежащих ей морях». Одним из самых важных акцентов вступительного слова Бэра

был такой тезис: «С тех пор, как в «Истории государства Российского» мы имеем полное,

основательное и превосходно написанное творение об отечественной истории, еѐ изучение

основательно распространилось в России». Целью же всего вступительного слова и доклада

Бэра были «желание и надежда внушить другим (то есть академикам: примеч. авт.) участие к

предмету и побудить к собиранию новых сведений» – об истории российского рыболовства.

Как и всегда, Бэр этим докладом добился своей цели, и в очередной раз получил право

принимать принципиальные методологические нововведения по ходу экспедиции. Бэр и

Данилевский, казалось бы чистые учѐные-естественники, руководители нескольких

многолетних рыбохозяйственных экспедиций, во время полевой работы постоянно ощущали

себя на арене Истории полноправными участниками разворачивавшихся вокруг них

внутригосударственных и международных событий. По суждению Данилевского, целебной

силе Истории следовало покоряться, особенно в случае угрозы коварной болезни –

«принижения общественного духа». Написав первоочередные сугубо рыбохозяйственные

отчѐты, статьи, книги и программы, Бэр с Данилевским обрели силы и уверенность

формулировать новые выводы исторического и историко-культурного порядка.

Образы символического колоса, России-растения, отечества-почвы, почвы-отечества,

культ всего органического были понятны и близки Данилевскому с детства и юности. Близки

и понятны ещѐ с тех пор, когда он учился в частном пансионе профессора Московского

университета М.Г. Павлова, известного просветителя, главы первого в России философского

кружка с привлекательным названием «Общество любомудрия». Павловское любомудрие

опиралось на идею стройной целой природы, принцип тотального единства всего

мироздания. Учитель Данилевского более всего стремился к составлению всеобщей теории

природы. Одним из символов еѐ богатства М.Г. Павлов, романтик по натуре, считал образ

бесконечно разнообразного моря, волны которого сравнивал с отдельными формами и

объектами природы. И дальнейшая жизнь Данилевского складывалась так, что это

мировоззрение не уходило из поля зрения. Молодѐжь из кружка Петрашевского в сущности

тоже исповедовала органическую теорию. Сам руководитель кружка делил всю историю

человечества на эпохи органические и неорганические. Первые, по его мнению,

содействовали развитию социалистических начал человечества, вторые им препятствовали.

В кружке петрашевцев Данилевский познакомился с А.А. Григорьевым, А.Н. Майковым и

Ф.М. Достоевским. Так начало свою большую жизнь оригинальное российское литературное

и философское течение – почвенничество. В разные времена оно склонялось то в сторону

славянофильства, то в сторону западничества, но всѐ же сохраняло свою самобытность.

Немного странно, что даже самые видные идеологи российского почвенничества никогда не

претендовали на оформление своего направления как особой историко-философской или

культурологической теории, вполне мирились с хождением почвенничества в мире поэзии и

художественной прозы. Теперь же, когда почвеннические материалы XIX столетия доступны

любому отечественному историку, хорошо заметна его самобытная философическая

структура и, прежде всего, два его главных, со времѐн Татищева, мировоззренческих

ориентира – круг земной, сухопутный, континентальный, и круг земноводный, речной,

озѐрный, морской и океанический. Можно сказать, что М.В. Ломоносов и А.С. Пушкин, при

всех их разносторонних и разномасштабных пристрастиях, в равной степени интересовались

и проблемами природных вод, и проблемами суши. Однако уже их ближайшие

последователи сочли возможным больше работать или в одной, или в другой области

почвеннических знаний. Так появились почвенники земные, тяготеющие к исторической

геологии, почвоведению, географии суши, и почвенники земноводные – их можно назвать

просто водниками.

Ко времени принятия решения о предстоящем капитальном писательском и историко-

философском труде Данилевский утвердился на службе в Министерстве государственных

имуществ. Но в столицах практически не жил – большую часть своей жизни он трудился в

разных российских провинциях. После Волжско-Каспийской экспедиции отработал три года

1780

начальником экспедиции по исследованию рыболовства в Белом и Ледовитом морях. После

северных краѐв ездил в командировку на Псковское и Чудское озѐра с задачей

усовершенствования для них правил рыболовства. В это время К.М. Бэр издал пять томов

«Исследований о состоянии рыболовства в России», написанных или им самим, или в

соавторстве с Н. Данилевским и Я. Шульцем. Иногда удивительные общеисторические

выводы формулировал Бэр в своих материалах по истории рыбного хозяйства России.

Например, такой: «Каспийское море ныне де факто есть русское море, но усвоенное Россией

больше рыболовной промышленностью народа, чем силою оружия... Точно так же было и на

противоположном краю России, на глубоком севере; и здесь рыбный и моржовый промысел

производился раньше, чем эти местности стали собственностью наших предков».

С 1863 года Н.Я. Данилевский начал экспедиционное исследование рыболовства на

Чѐрном и Азовском морях, тоже в должности начальника экспедиции, продлившейся целых

пять лет. В 1864 году он объехал с исследованиями вокруг Азовского моря, в следующем

году изучал Днепровский бассейн. На время Азовской экспедиции жил в Крыму, сначала в

Мисхоре, затем в Мшатке. К этой поре Данилевский обзавѐлся новой семьѐй.

Рождались и подрастали дети, из года в год росли стопки и папки написанных для

книги страниц. Труднее всего на свете преодолевать сложившиеся, укоренѐнные традиции,

особенно если они относятся к географии и истории всего земного шара и если их такое

множество. Данилевский вглядывался в карты и глобусы, с пристрастием переворачивал

страницы сотен книг. Поражался своему собственному нетрадиционному видению всего на

свете. С какой стати огромный цельный «кусок суши» географы сделали двумя частями

света – Европой и Азией? На каком основании названа частью света Европа, которая

является лишь одним из крупных материковых полуостровов? Почему пологие,

разрушенные временем Уральские горы были выбраны единственной во всѐм мире

сухопутной «границей» между двумя частями света, ведь все остальные границы морские и

океанские? «Какую же роль представляет нам Европа на всемирно-историческом театре?»

Из-за переизбытка никак не объяснѐнных исторической наукой парадоксов и известных

очевидных натяжек у Данилевского сложилось твѐрдое убеждение, что современные ему

историки, в отличие от естествоиспытателей, не владеют строгими исследовательскими

методами, а довольствуются сугубо приблизительными построениями, не отвечающими

действительной сложности природной, исторической и культурной жизни человека и

народов. И в то же время перед глазами Данилевского были достаточно приемлемые

решения для аналогичных по содержанию и сложности задач естествознания. Достижения

системологии в те времена уже позволяли вычленять типы растений и животных, которые,

по представлениям первых типологов, не образовывались один из другого, а развивались

самостоятельно отдельными эволюционными стволами. Не так ли и народы на земном шаре

развиваются по присущим только им одним внутренним законам? Поскольку число видов

животно-растительной жизни весьма ограничено, то ограниченным может быть и число

типов внутри человечества, оно должно быть гораздо меньшим, чем число живущих на

Земле народов. Разбираясь в основных событиях многотысячелетней истории и культуры,

Данилевский пришѐл к выводу, что главной структурной единицей человечества является

самобытная цивилизация, или так называемый культурно-исторический тип, выделяемый

преимущественно по национальному признаку. Иначе сказать, культурно-исторические типы

соответствуют великим лингвистико-этнографическим семействам.

По Данилевскому, содержание всемирной истории составляет развитие культурно-

исторических типов. Оно совершается и разновременно и разноместно. Идя в своих

исследованиях вслед за Т.Н. Грановским, выделявшим народные организмы, вслед за

А.А. Григорьевым, обозначавшим «эпохи-организмы во времени» и «народы-организмы в

пространстве», Данилевский создал оригинальную философско-историческую концепцию -–

первый вариант теории локальных цивилизаций. Учѐный полагал, что основами

общественной и государственной жизни народов является созданная ими самобытная

культура, важнейшие стороны проявления человеческого духа, а также традиционные для

того или иного народа виды культурной деятельности – религиозной, собственно

1781

культурной, политической, общественно-экономической. Критерием высоты культурного

развития исторического организма учѐный назвал многосторонность народной деятельности,

неуклонное увеличение еѐ сложности и многосоставности. Одной из практических задач

книги был анализ состояния различных славянских народов и государств, славянского

культурно-исторического типа, прогноз возможного формирования всеславянской

федерации. В заключительной главе книги, рассказав об источниках и потоках всемирной

истории, Данилевский пришѐл к выводу: «На Русской земле пробивается новый ключ

справедливо обеспечивающего народные массы общественно-экономического устройства.

На обширных равнинах Славянства должны слиться все эти потоки в один обширный

водоѐм:

И верю я: тот час настанет,

Река свой край перебежит,

На небо голубое взглянет

И небо всѐ в себе вместит.

Смотрите, как широко воды

Зелѐным долом разлились,

Как к брегу чуждые народы

С духовной жаждой собрались!

Завершив трѐхлетнюю работу над рукописью книги, Данилевский решил

воспользоваться своими дружескими связями с российскими литераторами и выпустить

книгу по этапам – сначала в журнальном варианте. Вскоре такой случай представился.

Данилевский ещѐ в молодости трудился в «Отечественных записках», да и впоследствии

поддерживал отношения с сотрудниками редакции. Любопытна переписка А.Н. Майкова,

Н.Н. Страхова и Ф.М. Достоевского по поводу журнала «Заря». Майков сообщал

находящемуся за границей Достоевскому: «В Петербурге давно уже чувствовалась

потребность нового журнала, русского... Умственным фондом пока будет статья

Данилевского... тут и история, начиная с арийцев, и этнография, и политика, и восточный

вопрос. Представьте себе: методы естественных наук, приложенные к истории – прелесть что

такое!.. светлая голова, развившаяся в странствиях по России и окрепшая в науке. Крепкая

мысль».

Сам же Данилевский в 1870 году закончил многотрудную восемнадцатилетнюю работу

в первой российской комплексной рыбохозяйственной экспедиции, но по примеру учителя

К.М. Бэра не оставил государственной службы, а ещѐ пятнадцать лет выполнял

разнообразные ответственные исследования естественнонаучного характера. И ещѐ долгие

годы страстно работал над фундаментальной книгой «Дарвинизм». Никогда не забывал

вспоминать, интересоваться и внимательно следить за новой беспокойной

натуралистической и историко-культурной деятельностью Бэра – самого оригинального

российского натуралиста тех времѐн. Ибо неподвластный возрасту старик в обычном своѐм

учѐном репертуаре продолжал демонстрировать миру всѐ новые и новые открываемые им

диковинки природы и истории. Семидесяти пяти лет Бэр вышел, наконец, в отставку,

окончательно переехал в близкий ему с юности Дерпт и стал, подобно молодому ученику и

другу – Данилевскому – применять строгие методы естествознания для нужд исторической

науки. Оказывается, Бэр давно уже обнаружил корни российского почвенничества в

высокочтимых временах Гомера и Геродота.

(Продолжение следует)

Л. Баньковский,

г. Березники

1782

Рыбы поют на Укаяли Соль земли. – 1999. – 29 апреля (№29/3430)

Что в городе моѐм?

Так называется книга известного польского писателя и этнографа Аркадия Фидлера.

Многие с увлечением прочли еѐ в детстве, не думая о том, что когда-либо доведѐтся увидеть

описанных там рыб Амазонки, Ориноко, Укаяли. И вот эти рыбы вместе с африканскими,

южно-азиатскими и иными прибыли к нам в город с выставкой «Планета чудес», точнее с еѐ

разделом «Экзотика подводного мира». Эта выставка очень быстро стала самой известной в

Березниках, особенно среди детей. Она, конечно же, волшебная и таинственная. В одном из

двух затемнѐнных залов свет исходит из двух десятков очень крупных аквариумов,

преломляясь через чистейшую воду, пронизанную мириадами воздушных пузырьков. В этом

загадочном, тонко играющем свете и живѐт вся разноцветная, разнотональная и

полутональная экзотическая живность. А музыка чего стоит! Естественно, что выставка

прежде всего «ударяет» на…

Чувства

«Мы почувствовали интерес детей к прекрасному, – говорит главный идеолог выставки

Евгений Вячеславович Аванесов. – Недаром нашу экспозицию называют шоу, а нас, еѐ

устроителей-передвижников, сравнивают со странствующими по свету актѐрами – певцами,

музыкантами, танцорами, циркачами. Мы создали и представляем с помощью наших

животных Поэму об удивительной планете – Планете Океан. Он до сих пор загадка,

таинство. Все предки, всѐ живое вокруг нас рождены в воде… Среди бытовой серости,

будней существует чудесное Вечное. Любой человек независимо от возраста, на выставке

взволнован и взбудоражен. У выставки громадная энергетика…»

Выставку, которой ещѐ не исполнилось и полутора лет, привезли к нам в город супруги

Евгений и Юлия Аванесовы – молодая чета из Кургана. Две их дочери поддерживают отца и

мать. В конечном итоге все выставочные чувства передаются нам от этой семьи – сердечных

организаторов экспозиции. Этой семьѐй давно уже пережиты первоначальные,

непосредственные чувства от прежних своих океанических выставок, и теперь эти чувства в

заново перепроектированном, уверенно перерассчитанном виде гарантируют создателям

тысячекратные тиражирования чувств. Восхищение зрителей перед заполненными жизнью

аквариумами беспроигрышно воспроизводится каждый день снова и снова.

Несомненно, что один из самых главных, глубинных секретов этой выставки в еѐ

человечности, гуманности. Начиная от удивительно родственного отношения к

экспонируемым животным – братьям нашим меньшим – до правильно воссоздаваемого

внутреннего комфорта смотрящего – всѐ здесь работает на душевный подъѐм зрителя.

Глубоко радует даже извести, что инвалиды войны и труда, дети из детских домов и

многодетных семей могут ходить на выставку совершенно бесплатно.

Самые благодарные зрители – дети, скорее всего они будут помнить еѐ всю жизнь. Ведь

помнит же сам Аванесов о том счастливом дне, когда в далѐком детстве отец впервые подвѐл

его к аквариумам Московского зоопарка. Но потому так и сильны чувства, что подкладкой

им служат совершенно ясные, незамутнѐнные …

Мысли

Не зря выставка называется «Планета чудес». Ведь по мнению Аванесовых, исчерпать

чудеса даже одного только животного мира невозможно. Показав березниковцам в марте-

апреле преимущественно рыб, в сентябре они предполагают привезти в наш город выставку

экзотических земноводных, потом рептилий – и так далее, и так далее. Новая программа

будет называться «Живой Планетой». Вослед за темой животного мира наработаны

варианты экспозиций с экзотическими растениями. А вслед за выставками растений и других

природных феноменов Аванесовы могли бы создать редкие художественные выставки – так

выкристаллизовывается целый выставочный комплекс для непринуждѐнного и

1783

непрерывного эколого-историко-художественного образования и воспитания. Чтобы

окончательно убедиться в этой возможности Аванесовых, автор с пристрастием

расспрашивал о таких человеческих феноменах, как…

Действия и деятельность

«Мы, – рассказывал Аванесов, – ежедневно видим восхищѐнные взгляды детей и

делаем совершенно грандиозный труд по уходу за животными. Одно только восстановление

жизнеспособности аквариумных вод чего стоит!»

Свою никогда не приостанавливающуюся деятельность Евгений Вячеславович

объясняет увлекающим примером отца – редактора последних известий на областном

Курганском радио и страстного коллекционера. Коллекция его миниатюрных книг – одна из

лучших в стране. «Я прошѐл через коллекционирование книг, живописных работ, растений.

Привѐз в Курган из Голландии более десятка громадных живых пальм и фикусов,

получилась не выставка, а целый лес тропических растений. От поразительного успеха этой

выставки зародилась мысль, что современным людям провинции, а особенно детям, нужны

красивые зрелища. Но я совсем не хочу, чтобы моя выставка превращалась в зоопарк. Жаль,

что выставочный бизнес совсем не развит в России. Наше дело должно быть

профессиональным, и здесь мы – первые…»

Жаль прощаться с выставкой. Самый удивительный еѐ итог: ну надо же придумать и

осуществить такое! Потом приходит в голову неожиданная, парадоксальная поначалу мысль:

оказывается, бизнес может быть активнейшим культурным действием! А дальше набегают

ещѐ вопросы и ответы. Соликамцы построили для одной-единственной семьи художников

С.И. и Н.Г. Олейниковых специальное здание с выставочными залами, где разместились

одни только картины этой талантливой семьи. Почему бы в Березниках не построить такой

же выставочный комплекс с постоянной экспозицией для Аванесовых, как это сделали в

Кургане?

Лев Баньковский

Российский культурный феномен – пермская региональная культура Соль земли. – 1999. – Ч.1. – 17 апреля (№28); Ч.2. – 20 мая (№35);

Ч.3. – 19 июня (№43-44); Ч. 4. – 10 июля (№48-49)

Наследие

Несколько лет тому назад для участников проходившего в Перми международного геологического конгресса был издан буклет, сообщивший

о том, что 150-летний юбилей пермской региональной системы – это не только торжество естествоиспытателей, но и не менее значительное

культурное событие. Исследование места пермского периода в истории всей Земли способствовали более углублѐнному изучению и пониманию

многих иных уральских проблем, в том числе и проблем истории культуры. По мнению авторов буклета, в недрах исследований геологической

системы оказались скрыты глубинные корни пермской региональной культуры.

Недостающее звено – региокультура

Каждый из нас, живущих на Урале и в Сибири, в Европейской части страны, так или

иначе считает себя осведомлѐнным о подробностях российской культуры. И в то же время

всѐ больше убеждаешься: понимать, знать, воспринимать саму по себе цельную

отечественную культуру и следовать ей в жизни ещѐ недостаточно – без приобщения к

мировой культуре мы не сможем развиваться дальше. Но, утвердившись в этом убеждении,

мы всѐ ещѐ не признали такие же всемогущие права за нашими региональными культурами,

без которых нам становится ещѐ более неприютно и бесперспективно. Способны ли мы уже

1784

сейчас оценить свои региональные культуры как неотъемлемую составную часть не только

национальной, но и мировой культур?

У нас на Урале возникли уральская раса, уральские языки, уральские народы. Именно в

таких научных терминах их знают археологи, антропологи, лингвисты, этнографы и

историки всего земного шара. Всему миру стал известен за одно лишь последнее десятилетие

древний уральский город Аркаим – один из центров индоевропейской «Страны городов»,

протогородской цивилизации четырѐхтысячелетней давности. С начала XVIII до середины

XIX веков на Урале действовал такой интереснейший феномен мировой культуры, как

Уральская горнозаводская цивилизация, начавшаяся с широкого освоения западноуральских

соляных месторождений. Одной из особенностей этой цивилизации было создание на

Каменном Поясе двухсот шестидесяти городов-заводов, которые длительное время

обеспечивали мировой приоритет России по выплавке чугуна и производству железа, первое

место в мире по выплавке меди.

Наш Урал – край самобытной художественной культуры. Во всех частях света известны

Златоустовский, каслинский, кусинский и иной художественный металл, пермская

деревянная скульптура, изделия уральских камнерезных промыслов (культура камня, по

Ферсману, начиналась на Урале), уральская архитектура, уральская икона, уральские

летописи, уральский фольклор, уральская книга. Урал – край развитой технической

культуры. Нередко современные исследователи называют его технической или

технологической цивилизацией. Здесь испокон веков имели дело с камнем и рудой, плавили

металл, совершенствовали его качество. Не случайно именно на Урале в конце XIX века

родилась электросварка, называвшаяся сначала электрической отливкой металла. На Урале

берѐт начало множество российских инженерных школ. Одна из таких современных школ

обеспечила становление уральского аэрокосмического комплекса, весьма крупного в России,

наряду и немногими другими такого же национального масштаба и значения.

Благодаря всевозможным уральским богатствам учѐные всего мира стремились на

Урал, а многие самые видные из них, прошли по его дорогам и тропам, оставили

человечеству в наследство суждения о Каменном Поясе, прогнозы о его большом будущем.

Уральская региональная культура – уралистика – одна из самых заметных российских

Десять лет тому назад уральские археологи открыли на Южном Урале «Страну

городов» четырѐхтысячелетней давности с центром в Аркаиме – одной из древнейших

астрономических обсерваторий мира. В «Стране городов» найдены каменные фигурки

глядящих в небо людей, по-видимому, древних астрономов, сидящих на каменных

скамеечках. Археологи полагают, что около трѐх с половиной тысяч лет тому назад

аркаимцы оставили свою страну и переселились на острова Тихого океана, в частности,

на остров Пасху, где также найдены каменные изображения смотрящих в небо людей,

древнейшие из которых также сидят на каменных скамеечках.

Коллаж автора

1785

региональных культур. Если сохранить за ней именно такое название по аналогии с

сибирикой или россикой (отечественной суперрегиональной культурой), то культуру

Пермского Прикамья можно обозначить как пермистику или пермику. В различных науках,

технике, искусствах выявлены основные черты пермской региональной культуры.

Пермская геологическая система и пермский

геологический период – ключевые природоведческие

понятия, известные всюду на Земле. Они являются

обязательной принадлежностью мирового

геохронологического календаря, характеризующего

каменную летопись планеты. Большинство эталонных

обнажений пород пермской системы, которыми

пользуются как руководящими образцами геологи

всего мира, находится на территории Пермского

Прикамья. Здесь возникает неизбежный вопрос:

оправдано ли вводить понятия из естественных наук в

лексикон культурологии и культуры, не произойдѐт ли при этом смешения понятий из

разных областей знаний и путаницы? Думается, не произойдѐт, и вот почему. К изучению

пермской системы на всех континентах приобщилось такое большое количество

выдающихся учѐных – природоведов, инженеров, деятелей искусства, что написанные на эту

тему книги, нарисованные картины, созданные повсюду специальные музеи, даже биографии

учѐных, посвятивших себя этой теме, образовали мировой фонд источников, который можно

соотнести только с культурой.

Ещѐ один важный раздел пермской региональной культуры – пермские древности. К

ним принадлежит пермский звериный стиль, пермское (закамское) серебро, пермские

всадники, пермские жертвенные места, пермская деревянная скульптура и ряд других

объектов не только региональной, но и отечественной культуры. А также и культуры

мировой. Ещѐ в тридцатые годы нашего столетия в Париже вышла книга, посвящѐнная

пермской деревянной скульптуре. А коллекция еѐ в Перми – предмет постоянного

пристального внимания специалистов по древнему русскому и мировому искусству. Один из

современных исследователей этой проблемы Л.Д. Любимов, всю жизнь изучавший

художественное наследие древнего мира, посвятивший отдельные книги итальянскому

Возрождению и Нидерландам, отнѐс пермскую деревянную скульптуру к важнейшим

культурным мирам прошлого. Пермское искусство, обозначенное, как вехами, понятиями –

строгановская икона, строгановское шитьѐ, строгановская архитектура, портретная живопись

горнозаводских крепостных художников, пермская народная роспись по дереву, «пермский

фольклор, пермская летопись, пермская книга, пермский балет и ряд других – общеизвестны,

а многие из них известны не только в нашей стране.

Среди научных школ Пермского Прикамья всеобщий интерес вызывают научные

школы пермских геологов, геофизиков, карстоведов, биологов, археологов, историков,

лингвистов, археографов, статистиков, экономистов и других групп учѐных, работающих в

областях естественных и общественных наук. Пермские техника и технология представлены

такими понятиями, как пермская металлургия, пермская электросварка, пермские моторы,

пермские суда, пермские инженерные школы и ряд других – также не требуют каких-либо

обстоятельных разъяснений. Они являются весьма обиходными понятиями в мире техники.

К числу основных понятий пермской региональной культуры принадлежат и такие,

которые имеют более глубинный, провинциальный оттенок и своим происхождением

обязаны прежде всего Верхнекамью. В этом отношении особенно интересны понятия Пермь

Великая Чердынь, соликамская летопись, Бабиновский тракт, Вишерская дорога (причѐм обе

дороги общероссийского значения), усольская и чѐрмозская архитектурные школы

(деревянное и каменное промышленное и культовое зодчество), покчинская и усольская

иконы, усольский центр изобразительного и прикладного искусства (масляная и акварельная

живопись, резьба и роспись по дереву, гончарный промысел, изразечное искусство,

кузнечное дело, эмаль), Вишерский и Пильвенский края и ряд других. Известными в

1786

Пермской области и на Урале понятиями культуры являются также такие, как обвинская

роспись, лысьвенские эмали. Кунгурская (Сибирская) летопись, сылвенская и осинская

археологические культуры, камский неолит, Кунгурская лесостепь, Кунгурская пещера,

астрагал кунгурский, очѐрская ископаемая фауна, Оханский метеорит, Обвинский и

Сылвенский края и другие. Перечисленные понятия и представления служат ключевыми в

информационных банках пермской региональной культуры, верхнекамской и других

провинциальных культур. Любые варианты целевых проблемных или территориальных

комплексных программ «Культура Пермского Прикамья», «Культура Верхнекамья» и других

должны включать эти понятия, их содержание предназначено служить возрождению

локальных, провинциальных и региональных культур. Разработка подобных программ может

надѐжно опираться на достижения пермской культурологии, имеющей также определѐнные

исторические корни.

Первые шаги пермской культурологии

С созданием в 1916 г. первого на Урале Пермского университета на работу в Пермь

приехали высокообразованные историки и филологи, всесторонне подготовленные к

преподавательской и исследовательской деятельности. Многие из них были питомцами

выдающихся учѐных, воспитанниками школ академиков В. Латышева, А. Шахматова,

А. Соболевского, Н. Лихачѐва, Б. Тураева и других. Первых пермских профессоров –

историков, археологов, филологов, этнографов – Б. Грекова, Б. Богаевского, С. Обнорского,

А. Кадлубовского, В. Крусмана, А. Дьяконова, Л. Булаховского, П. Богословского,

А. Савича, Н. Оттокара отличало знание древних и новых языков, многие из них во время

научных командировок работали в зарубежных архивах, библиотеках, исследовательских

учреждениях.

Благодаря высокой культуре профессорско-преподавательского состава в Пермском

университете быстро обозначились и стали развиваться ураловедческие направления научно-

исследовательской работы. Был создан кружок по изучению Северного края. По существу же

это было деятельное научное общество, впоследствии названное Этнографическим. Здесь

находили возможность результативно трудиться студенты, преподаватели, краеведы, в том

числе профессор ботаники А. Генкель, географ В. Кондаков, экономисты – профессор

М. Альтшуллер и Д. Бобылев, музеевед А. Сыропятов, врач П. Серебренников, фольклорист

Е. Ончуков. Первому этапу историко-культурных исследований в Пермском университете

был подведѐн удивительный и неожиданный для многих специалистов итог. Председатель

кружка по изучению Северного края профессор П. Богословский стал первым на Урале

историком культуры, который чѐтко сформулировал главные принципы всестороннего

культурно-исторического развития Урала и Прикамья.

В 1926 году П. Богословский определил Уральскую область как огромную

географическую единицу со специфическими факторами культурно-социального порядка.

Отмечая факт переселения на Урал десятков тысяч крестьян из различных мест Европейской

России, учѐный обосновал наличие на Урале «своеобразной горнозаводской цивилизации» с

особой идеологической сущностью, специфическим стилем художественного оформления и

постулировал вытекающее из этих тезисов «право Урала и Прикамья на особое внимание со

стороны историка культуры». Со всей убеждѐнностью Богословский отстаивал

необходимость использования нового методологического ключа к изучению истории

культуры Урала. В наше время это предложение учѐного получило статус цивилизационного

подхода в дополнение и развитие подхода «формационного», который, по мнению ряда

современных исследователей, не в полной мере учитывает специфику историко-культурных

событий в отдельных регионах, неточно выражает содержание локальных культур.

Последнее тридцатипятилетие историко-культурных исследований в Прикамье

отмечено новаторскими трудами пермских культурологов Л. Кертмана и З. Файнбурга. Их

работы широко известны в стране и за рубежом, специалистами признана и многократно

подтверждена оригинальность их культурологических концепций. Пермь несколько раз

1787

служила местом проведения специальных тематических конференций, в которых

участвовали многие известные представители отечественной культурологической науки. В

настоящее время, наряду с Екатеринбургом, Пермь зафиксирована на карте учреждений и

иных опорных мест культуры страны как один из заметных центров культурологических

исследований.

Пермская экстериорика – ещѐ один аргумент

в пользу весомости региокультур

Непрерывно в течение полутора веков Пермский бассейн европейской части России

привлекал внимание многих выдающихся естествоиспытателей мира. Правомерность выбора

названия «пермский» для вновь открытого геологического периода со всей страстью учѐного

отстаивал первооткрыватель системы Р. Мурчисон. Написанные им, его спутниками по

экспедиции и коллегами два огромных фолианта на эту тему вышли в Лондоне и Париже.

Знаменитые европейские палеоботаники Агассис, Лансдейл, Орбиньи, Морис, Гепперт,

длительное время изучавшие образцы ископаемых растений из Приуралья, заложили основы

пермской палеоботаники. Оуэн, Хюне, Брум, Бунстр, Нопш, Коп и другие продвинули

вперѐд пермскую палеозоологию. В живом интересе ко всему пермскому и современные

учѐные ни в чѐм не уступают своим предшественникам. Известный геолог из США Ф. Кинг

неожиданно нарушил стиль изложения объѐмистой научной книги «Геологическое развитие

Северной Америки», чтобы поведать читателям о своѐм неравнодушном отношении к

Пермскому бассейну Западного Техаса. Именно так, в четырѐх словах, он звучит и по-

американски. Кинг написал, что «техасцы, возможно, имеют не меньше прав на пермскую

систему, чем кто бы то ни было», имея в виду в первую очередь город Пермь и Пермскую

губернию и аргументируя такой вывод техасской топонимикой: «Пермиан-билдинг»,

«Пермиан Ойл-компани», «отделения Пермского бассейна». В наше время этот перечень

можно несколько расширить, добавив сюда, например, американский «Пермский

университет».

Археологи и искусствоведы земного шара, изучающие медную и бронзовую пластику

позднего железного века – так называемые звериные стили планеты, наряду со скифско-

сибирским, скифско-сакским, скифско-эллинским, северокавказским, передне-, центрально-

и южноазиатским самобытными звериными стилями, изучают и пермский,

характеризующийся неповторимой соотнесѐнностью с царством ископаемых пермских

ящеров.

Нигде на нашей планете, кроме Петербургского Эрмитажа, не сохранилось столь же

представительной коллекции пермского (закамского) серебра, то есть предметов обихода

царей, правивших Передней и частью Центральной Азии в первом тысячелетии нашей эры.

С бывших царских столов блюда, вазы и иная посуда были некогда привезены торговцами в

Камское Приуралье и здесь сохранились в кладах как предметы языческого культа. Кладов

нашлось так много, что они составили самую крупную в мире Эрмитажную коллекцию

закамского серебра. В тех же местах, где были произведены на свет эти замечательные

предметы искусства, они почти все были уничтожены при внедрении религиозных

верований, запретивших изображения человека в предметном вещевом мире.

Антропологи, этнографы, лингвисты, археологи и историки планеты изучают место

пермских языков и пермских народов в огромном мире финно-угорских языков и народов.

Финские учѐные Кастрен, Альквист, Аспелин, Вихман, Каннисто, Хольмберг, Тальгрен,

Генетц, венгры Регули, Мункачи, Фокош-Фукс и многие другие посвятили экспедиционные

исследования и монографии изучению мест расселения прафиннов и правенгров на

пространствах от Кольского полуострова до Алтая и от Карпат до северных районов

Западной Сибири. Однако не только в Финляндии и Венгрии учѐных интересуют эти

проблемы. На Аппенинском полуострове Венецианский и Падуанский университеты

выпустили уже несколько десятков научных сборников, посвящѐнных урало-алтаистике –

совершенно особой интереснейшей области лингвистического знания. Кстати, известный

1788

венецианский историк XVIII века, автор двенадцатитомной истории великого города

Х. Тентори нисколько не сомневался в том, что «благополучие населения Венеции

обеспечивается всемирной торговлей и прочностью свайных сооружений города на островах

– пермскими карагаями». То есть забитыми в дно Венецианской лагуны четырьмястами

тысячами лиственничных брѐвен, привезѐнными некогда из Пермского Прикамья. Вот,

оказывается, как ценили в древние времена «дерево вечности» – пермский карагай. Кстати, в

сквере перед административным корпусом «Уралкалия» много лет растут двадцать четыре

замечательных лиственницы – пермские карагаи. А вообще в одном только центральном

районе нашего города между улицами Пятилетки и Юбилейной, таких лиственниц около

двухсот. С детьми из школы № 2 мы подсчитали многие лиственницы Березников, нанесли

их на план и хотим предложить березниковцам экскурсионный городской Лиственничный

маршрут.

Приведѐнными здесь мозаичными сведениями, конечно же, не исчерпывается пермская

экстериорика. Большое количество работ зарубежных исследователей посвящено и другим

аспектам пермской проблематики, давно уже выплеснувшейся за пределы как Пермского

Прикамья, так и России.

Зарубежных специалистов давно уже занимает история различных пермских научных и

инженерных школ – геологии и промышленной архитектуры, электросварки и металлургии,

судо- и моторостроения, а также и многих других. И нужно признать, что все эти вершинные

достижения науки и техники есть следствие опережающего культурного вклада нашего

региона в отечественную культуру в самом широком смысле этого понятия. Пока ещѐ робко

приглядываются к богатствам своих региональных культур даже самые просвещѐнные

россияне-провинциалы, во все времена сведущие во множестве подробностей внутренних и

внешних национальных культур. Даже совершенно условным образом делить национальную

культуру, в том числе и российскую, на еѐ равноправные по культуре составные части и

изучать их анализом и синтезом в нашем государстве по разным причинам, к сожалению,

пока не принято.

На церковной стене в одном из центров германской соледобывающей промышленности

высечено стихотворное обращение к Богу с просьбой вложить в человеческий разум

кристаллик соли. Хочется думать, что локальные, провинциальные и региональные культуры

– это и есть в наше время так называемые затравочные кристаллики и здравого смысла, и

творчества. Непризнание иерархического ряда местных культур как непременных составных

частей отечественной и мировой культуры, как определяющих образ жизни, мировоззрение

населения городов, посѐлков и деревень, влечѐт за собой непонимание невостребованных и

нереализованных интеллектуальных, нравственных и иных ресурсов. Введение до поры, до

времени скрытых духовных ресурсов в наметившееся переустройство региональной

российской жизни – одна из труднейших и наиболее ответственных задач нашего времени.

Лев Баньковский, научный сотрудник Института экономики УрО РАН, кандидат

географических наук

Мой Пушкин [Пушкин – великий уральский поэт] Березниковский рабочий – 1999. – 1 мая. – С. 7 (№ 84-85/19700-

19701)

Чем ближе праздник, тем, наверное, меньше отыщется стран,

областей, городов, сѐл и деревень, которые не станут утверждать о

причастности своих мест к великому Александру Сергеевичу. Вот

казалось бы Америка. Ну уж она-то точно Пушкина не интересовала.

Вы так подумали? А вот и ошибаетесь. Есть оказывается пушкинские

рассказы о североамериканских индейцах, о путешественниках по

Америке, об Аляске.

Наш сегодняшний собеседник Лев Владимирович Баньковский,

как он говорит – «до сих пор ещѐ научный сотрудник института

1789

экономики Уральского отделения РАН», специалист по региональной культуре. А также,

возможно, автор будущей книги о Пушкине. Лев Владимирович убеждѐн и может доказать,

что

Пушкин – великий уральский поэт

Когда появилась книга Никитина «Пушкин и Урал», я был счастлив, потому что

наконец-то нашѐлся человек, который накрепко привязал поэта к Уралу. И не потому, что

Пушкин когда-то ездив Оренбургский край и писал свою знаменитую «Капитанскую дочку».

А потому, что он к Уралу тяготел и писал о нѐм с юности по-особому. Помните знаменитые

«пермские дремучие леса»?

Можно сказать, у поэта было своѐ выстраданное отношение к нашему краю. А почему?

Да по простой причине. Все родственники по материнской линии, потом по отцовской,

дедовской так или иначе с Уралом соприкасались. Они были здесь всевозможными

воеводами, губернаторами, всякими высокими чиновниками. И естественно, что в семье

Пушкиных, где к традициям относились необычайно серьѐзно, знали об Урале много всего.

А в домашней библиотеке книги о нашем крае были представлены в достаточном

количестве. То есть Александр Сергеевич писал о пермских лесах не понаслышке, но

представлял их в таком удивительном виде. И когда написал поэму «Руслан и Людмила»,

был очень недоволен тем, что нет приличного начала. И в конце концов решил уральскую

тему туда внести и написал своѐ знаменитое – «У Лукоморья дуб зелѐный». А что такое

Лукоморье? Это наш Урал, это огромный залив на севере полярного Урала, который издавна

назывался Лукоморьем. В древности в этих краях была высокая культура. И она так или

иначе запечатлелась в летописях. Пушкин об этом знал. Когда Арина Родионовна

рассказывала ему из своей памяти легенды об этом крае, Пушкин сложил их со своими

впечатлениями. И сразу у «Руслана и Людмилы» появился удивительно завершѐнный облик.

То есть, Пушкин – это наш уральский человек, наш земляк. Я его так и воспринимаю.

Подготовила Алѐна Козырева

Экоцентр Урала и России – у нас Березниковский рабочий – 1999. – 7 мая

Семинар

22 апреля в нашем городе прошѐл интересный семинар начальников природоохранных

служб различных городов России. Первый заместитель главы администрации Березников

В.И. Чечкин рассказал гостям о том, как мы, можно сказать, «выстрадали» создание не

только мощного общегородского экологического учреждения (СТУЭК), но и сами стали

авторитетным центром для крупного уральского промышленного узла из десяти городов.

Более того, Березники постепенно выросли в заметный экоцентр Урала и России. Факт

приезда на учѐбу в наш город специалистов из Москвы, Санкт-Петербурга, Челябинска,

Кыштыма, Ижевска, Воронежа говорит о том, что в Березниках удалось создать

экологический центр уровня, по крайней мере. Не ниже регионального.

В настоящее время Северному территориальному управлению экологического контроля

в природоохранном плане подчинены Гремячинск, Губаха, Кизел, Александровск, Яйва,

Усолье, Соликамск, Красновишерск, Чердынь. В СТУЭК действуют пять основных отделов:

инспекция, городской экологический комитет, информационно-аналитический центр, отдел

рационального природопользования и оперативный отдел. Сотрудники всех отделов

управления тесно связаны общими служебными обязанностями и интересами, общей базой

данных, единой компьютерной сетью, городской и междугородней телефонной и

радиосвязью. Управление готово отреагировать на любую чрезвычайную ситуацию как

единая сила. Для полной цельности этой системе не хватает ещѐ автоматических датчиков и

анализаторов на ответственных производственных участках и технологических линиях. Эта

работа требует крупных финансовых вложений. Руководство СТУЭК и администрация

города полагают, что Березникам потребуется ещѐ два-три года, чтобы такая система у нас

1790

заработала. Таков, по общему мнению, современный минимум средств для будущей, по-

видимому, более результативной работы во имя сбережения здоровья жителей города и

района.

Гостям были показаны разнообразные компьютерные карты и схемы нашего города и

его окрестностей, итоги инвентаризации различных природных ресурсов с подсистемами

техногенной нагрузки, природных и техногенно-природных аномалий. Все эти качественные

геоэкологические материалы уже не раз сослужили свою службу администрации города и

различным ведомствам, действующим на нашей территории. С помощью СТУЭКа было

определено влияние разработки Бельского месторождения нефти на водозабор «Усолка»,

оценено состояние окружающей среды в районе нескольких нефтяных месторождений и

проектируемых полигонов для хранения промышленных и бытовых отходов. Создана в

первом приближении цифровая модель рельефа города, с помощью которой составлен

прогноз последовательного затопления городской территории в период весеннего половодья.

Гости Березников выразили своѐ удовлетворение учѐбой в СТУЭКе такими словами:

«Направление – очевидное!», «Впечатление – грандиозное… Березники, конечно, город

специфический!», «Очень сильное впечатление!»

С. Владимиров

Вослед вдохновляющей мелодии Усольская газета. – 1999. – 21 мая

Когда-то давно перерисовал я в усольском музее себе на

память строгановский изразец с изображением птицы Сирин. И

вот что получилось. С тех пор одолевает меня множество

вопросов. Почему на изразце птица Сирин держит крылом

музыкальную трубу? Какая мелодия при этом исполняется?

Когда и где стали впервые известны подобные сюжет и мотив?

Встречались ли они до Строгановых в истории пластических

искусств, вышивки, живописи и графики?

Наверное, всем известна находящаяся в Третьяковской

галерее картина В.М. Васнецова «Сирин и Алконост. Песнь

радости и печали». Картина была нарисована маслом на холсте чуть более века тому назад.

Художник Виктор Васнецов был коренным вятским человеком и понимал толк в истории

народного искусства. Он не сомневался, что с самых древнейших времѐн Сирин поѐт песню

радости. Однако ведь поѐт, а не играет?

Оценивая по критериям нашего времени деятельность Строгановых в России, стоит в

первую очередь обратить внимание на их уверенную стратегическую позицию во всей

тогдашней истории нашей страны. Разворот их торговой и иной деятельности охватывал

дальний Север России (вплоть до Колы на Кольском полуострове), дальний Запад (вплоть до

Твери - Смоленска), дальний Юг (до нынешней Украины), дальний Восток (вплоть до Оби).

Создавая на Вычегде и Каме высокопроизводительные солеварни, Строгановы, хотя и с

большими потерями, но тем не менее достаточно результативно смогли противостоять

природным стихиям – обычным для наших мест наводнениям, обрушениям берегов, сменам

речных русел. В то же время, если Строгановы с кем-то и соперничали во власти по

большому счѐту, то только с русскими царями. В этом соперничестве они опирались на свои

природные качества: практичность, деловитость, предприимчивость, высокую мобильность –

качества, возведѐнные в семейную традицию. Если к тому же учесть широту территории их

действия, сопоставимую с территорией всего Русского государства тех времѐн, то станут

ясны наиболее желательные для Строгановых человеческие качества: добровольное

странничество, неутомимость, бодрость тела и духа, твѐрдость в достижении цели. И,

вероятнее всего, по этой причине одним из символов своего рода Строгановы избрали не

легендарное, зачаровывающее и лишающее сил пение птицы Сирин, а еѐ придающую

бодрость игру на трубе. То есть птица Сирин у Строгановых – это символ бодрости. Вот

почему продолжать иметь такую птицу на гербе Усолья, конечно же, почѐтно. Ещѐ более

1791

почѐтно для Усолья иметь у себя Музей Строгановых, история деятельности которых –

важная составная часть Верхнекамской провинциальной культуры (ничего себе культура,

сопоставимая с культурой России тех времѐн!).

К грядущей замечательной дате – четырѐхсотлетию Усолья – желательно начинать

готовиться уже сейчас.

Л. Баньковский, научный сотрудник

Института экономики УрО РАН, кандидат географических наук

Рерих в Березниках Соль земли. – 1999. – 27 мая (№ 37/3438)

С 27 мая в городском краеведческом музее открывается выставка

«Гималаи» Николая Рериха. Яркие краски индийских Гималаев, запечатлѐнные рериховской кистью на пятидесяти

четырѐх картинах, бушуют на просторах Пермской области с осени прошлого года. За это

время с выставкой смогли познакомиться в семи городах Прикамья, и вот наконец

«Гималаи» прибыли и в Березники. Данную экспозицию представляют Центр Рериха и

международная общественная организация «Лига защиты культуры». В течение месячного

пребывания выставки на березниковской земле представители «Лиги защиты культуры»

будут проводить различные мероприятия: показ слайд-программ, видеофильмов о Рерихе и

его окружении, акцию «Чистое слово».

Дешевле и безопасней – построить новую магистраль Березниковский рабочий. – 1999. – 29 мая (№ 102-103/19718-19719)

Мнение

Предполагаемая реконструкция центральной улицы нашего города с уничтожением

разделительного газона, по моему мнению, не принесѐт желаемого результата – не исключит

здесь аварийности автотранспорта и не сохранит человеческих жизней. Почему, например,

во время дискуссии не опубликованы сведения об автоаварийности и жертвах на других

магистральных улицах Березников? В Москве на центральной улице города – Тверской –

убрали два ряда деревьев, но транспортно-пешеходная и тем более экологическая ситуация

лишь усугубились. Оказывается, ряды деревьев раньше больше препятствовали появлению

лишних людей на проезжей части улицы и не рассеивали внимание водителей.

Примем всѐ это к сведению и подумаем о судьбе проспекта Ленина в городских

масштабах. Есть в Березниках гораздо более эффективный способ обустройства главных

городских автомагистралей. Все знают об огромном свободном внутригородском

пространстве между нашим железнодорожным вокзалом и теми березниковскими

кварталами, которые так или иначе прилегают к проспекту Ленина. В нашем городе ещѐ

достаточно свободного места, чтобы при встрече с критической автотранспортной ситуацией

не искать спорных вариантов, а построить новую центральную магистраль, рассекающую

Березники с юга на север и отделяющую промзону от жилой застройки. Такого рода

магистраль есть во многих городах нашей страны. Они содействуют не только

упорядочению общей улично-дорожной сети городов, но и совершенствованию инженерной

инфраструктуры промзоны, повышают еѐ надѐжность, обеспечивают оперативное

устранение промышленных аварий, существенно облегчают борьбу с их последствиями.

При создании новой крупной параллельной магистрали, расположенной рядом с

проспектом Ленина, поток автотранспорта на соседних улицах будет сильно ограничен и

многие обсуждавшиеся в газете острые проблемы безопасности города и горожан

автоматически снимутся с повестки дня

Лев Баньковский, научный сотрудник Института экономики Уральского отделения

Российской академии наук, кандидат географических наук

1792

Бывал поэт и на Урале Ответы на викторину «А.С. Пушкин и наш край»

Соль земли. – 1999. – 5 июня (№ 39-40/3440-3441). – С. 5

1. Прочтите строфу из черновика шестой главы романа А.С. Пушкина «Евгений

Онегин» о герое Отечественной войны 1812 года генерале Павле Александровиче

Строганове.

Какому событию, потрясшему Россию, посвящены эти строки?

«О страх, о горькое мгновенье,

О Строганов, когда твой сын

Упал сражѐн, и ты один

Забыл и славу и сраженье

И предал славе ты чужой

Успех, достигнутый тобой.»

Эти строки посвящены графу Павлу Александровичу Строганову, участнику

Отечественной войны 1812 года, потерявшему в бою единственного сына, наследника

огромного имения девятнадцатилетнего графа Александра Павловича Строганова,

погибшего на глазах отца. Это произошло 23 февраля 1814 года во Франции под г. Краоном

в битве, когда пятнадцатитысячное русское войско под командованием генерала-лейтенанта

Павла Александровича Строганова победило пятидесятитысячную неприятельскую армию,

командовал которой Наполеон Бонапарт.

2. Расскажите о графе Г.А. Строганове. Какую роль он сыграл в жизни

А.С. Пушкина?

Граф Григорий Александрович Строганов – русский дипломат, посол в Швеции,

Испании, Турции. Не раз награждался Российскими и иными орденами. Два примечательных

факта его биографии занесѐт историк Ф.А. Волегов в «Родословную господ Строгановых»:

«поднесение народом сербским драгоценной чаши за оказанное содействие в достижении

прав и преимуществ Сербии», выполнение «высочайшего поручения в Лондоне в качестве

Чрезвычайного посланника по случаю коронации английской королевы Виктории». Граф

Григорий Александрович являлся двоюродным дядей жены А.С. Пушкина Натальи

Николаевны Гончаровой, являлся ещѐ и отцом печально известной Идалии Полетики,

сыгравшей роковую роль в судьбе А.С. Пушкина. Дуэль на Чѐрной речке, события,

предшествовавшие ей, гибель поэта для графа Строганова были трагическими делами

семейными. Он устраивал торжественный обед по случаю бракосочетания Екатерины

Гончаровой и Дантеса, где сам Григорий Александрович с супругой были посажѐнными

отцом и матерью Екатерины Николаевны. Он не оставил заботами вдову и был в числе

опекунов еѐ детей. Он приводил в порядок дела А.С. Пушкина и принимал участие в

посмертном издании собрания сочинений.

3. Когда и с какой целью А.С. Пушкин посетил Урал?

А.С. Пушкин посетил Урал в августе и сентябре 1833 года, когда работал над темой

«История Пугачѐвского бунта».

4. Есть ли какая-то связь между диванами, экспонирующимися в особняке князей

Голицыных (Усольский филиал краеведческого музея), и А.С. Пушкиным?

Диваны, экспонирующиеся в Усольском филиале, попали в краеведческий музей в

начале 60-х годов из Пожвы, имения дворян, заводчиков Всеволожских, которые с 1773 года

по 1819 год владели частью Усольских промыслов. По легенде диваны были привезены из

Петербурга, столичного дома Всеволожских. С одним из представителей этого рода

А.С. Пушкин служил в канцелярии иностранных дел, входил в литературно-политический

кружок «Зелѐная лампа». Заседания проходили в доме Н.В. Всеволожского. Пушкин написал

несколько писем, адресованных Всеволожскому, и стихотворение. А.С. Пушкин бывал в

доме своего приятеля, возможно, сидел на диванах, которые впоследствии были увезены в

Пожву.

1793

5. Назовите произведение А.С. Пушкина, написанное им во время Болдинской

осени. Указанное сочинение имеет налѐт мистицизма, исследователи выявили его связь

с селом Новое Усолье.

В 1883 году во время второй Болдинской осени А.С. Пушкиным была написана повесть

«Пиковая дама». Прообразом старой графини в этой повести послужила старая княгиня

Наталья Петровна Голицына, мать Софьи Владимировны Строгановой (урождѐнной

Голицыной), жены Павла Александровича Строганова, владельца большого Пермского

имения, в том числе солеваренных заводов в Усолье.

6. Какой из музеев пермской области носит имя А.С. Пушкина. Почему?

Имя А.С. Пушкина присвоено музею в Чердыни. По инициативе председателя уездной

земской управы Д.А. Уденцева в 1899 году в Чердыни в день празднования 100-летия со дня

рождения великого русского поэта А.С. Пушкина был открыт музей «прикладных знаний». В

этом же году создано научное общество «любителей истории, археологии и этнографии

края» и археологического музея при нѐм.

7. Назовите произведение писательницы Агнии Кузнецовой, основанное на

дневнике еѐ прадеда. Каким образом оно связано с А.С. Пушкиным?

«Я держу в руках пожелтевшие от времени тетради в самодельных переплѐтах. Это

дневники моих предков: прапрадеда, прадеда и деда. Каким-то чудом они были написаны,

таким же чудом сохранились полтора столетия и протянули живую нить из прошлого».

Этими словами начинается произведение Агнии Кузнецовой «Под бурями судьбы

жестокой». Агния Кузнецова – одна из потомков бывших строгановских крепостных. Еѐ

прадед, Пѐтр Яковлевич Кузнецов, из с. Ильинского был отправлен на услужение в Санкт-

Петербург. Граф Г.А. Строганов не раз отправлял своего крепостного слугу Петра с

поручениями к двоюродным племянницам, сѐстрам Гончаровым. В 1851 году за свои заслуги

Петр Кузнецов получил вольную.

8. Где и когда написал замечательный пушкинист Ю. Тынянов повесть

«Гражданин Очѐр»? Кто скрывается под этим именем?

Во время Великой Отечественной войны в 1942 году в Пермь из блокадного

Ленинграда был эвакуирован учѐный-пушкинист Юрий Тынянов. Он был болен и очень

спешил написать свой последний рассказ «Гражданин Очѐр» о незаурядной личности из рода

Строгановых. Впервые рассказ был опубликован в 1966 году в альманахе «Прометей».

«Гражданин Очѐр» – так называл себя граф Павел Александрович Строганов во время

Великой французской революции в Париже, посещая якобинский клуб. В его имени «Поль

Очѐр» звучало название уральского имения графа.

9. Кто впервые в печати поведал о нижнетагильской находке – письмах

Карамзиных, повествующих о последних годах жизни А.С. Пушкина?

Николай Баташов, уральский инженер, расшифровал семейную переписку Карамзиных,

раскрывшую новые подробности дуэльной истории А.С. Пушкина. Н. Баташов отослал

расшифрованные письма в журнал «Новый мир» в 1956 году, которые были опубликованы

под рубрикой «Из писем Карамзиных». К этой переписке Ираклий Андроников сделал

блестящие комментарии, и она стала хорошо известна. В дальнейшем выходит книга

Ираклия Андроникова, второе еѐ издание называется «Я хору рассказать вам».

10. Когда, в связи с чем школе № 1 г. Березники было присвоено имя

А.С. Пушкина?

В 1937 году в связи с днѐм памяти – столетием гибели А.С. Пушкина школе № 1 было

присвоено имя великого поэта.

11. Какой объект культуры нашего города носил в предвоенное время имя

А.С. Пушкина?

Летний сад имени А.С. Пушкина, ныне городской парк культуры и отдыха.

Поздравляем лауреатов!

В преддверии двухсотлетия со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина в нашей

газете были объявлены конкурс «Мой Пушкин» и викторина «А.С, Пушкин и наш край».

1794

Как мы и обещали, сотрудники краеведческого городского музея подвели итоги

викторины. Все еѐ участники оказались людьми, любящими и хорошо знающими жизнь и

произведения Пушкина. Многие ответы поражают своей полнотой, правильностью,

чувствуется, что их авторы немало времени посвятили изучению источников, материалов по

истории родного края. Поэтому выбрать самые лучшие ответы было довольно-таки сложно.

Долго и тщательно изучая ответы на вопросы, учитывая каждую мелочь, в том числе и

списки используемой литературы, жюри в составе научных сотрудников музея

О.А. Петухова, Л.Ф. Коржавкиной и И.М. Кольжановой первое место присудило Борису

Вениаминовичу Нечаеву, второе – Борису Павловичу Дрощенко и третье – Георгию

Григорьевичу Минееву. Кстати, Георгий Григорьевич сделал прекрасный альбом, в который

поместил газетные вырезки об истории родного края. И ещѐ. Все трое являются участниками

всех конкурсов и викторин, которые проводит наша газета. Поздравляем Б.В. Нечаева,

Б.П. Дрощенко и Г.Г. Минеева с замечательной победой!

Теперь о конкурсе «Мой Пушкин». Для всех его участников Пушкин – любимый поэт,

который для одних стал проводником в мир грѐз, любви, благодаря которому они по-новому

открыли для себя женщину. Для других – имя Пушкина связано с воспоминаниями детства,

сказками, волшебными новогодними праздниками.

Жюри, состоящее из сотрудников редакции, признало победителями конкурса

В. ЧЕРНЫШЁВУ, А.И. КАРАБАТОВА И Н.Ф. НЕСТЕРЕНКО.

Мы благодарны всем читателям за присланные воспоминания и ответы. Приглашаем

победителей 16 июня в 16 часов в редакцию газеты «Соль земли».

Я поведу тебя в музей Соль земли. – 1999. – 19 июня (№43-44)

Пушкиниана

Кто из российских художников-пушкинистов в дни

юбилейных торжеств оказался наиболее популярным в

Прикамье? Судите сами: пушкинские выставки семьи

московских художников Олега Дмитриева и Валентины

Даниловой ныне одновременно работают и в

Березниковском и в Соликамском краеведческих музеях.

А кроме того, небольшая выставка их же работ

открылась в эти дни в березниковском детском саду №

77.

В течение многих последних лет приходилось мне

бывать в Москве в гостях у семьи художников, а иногда

и подолгу жить в их квартире, читать их редкие книги,

слушать их рассказы и замечательную игру Олега

Алексеевича на уникальных самодельных гитарах, а

главное, вдоволь смотреть на повседневную работу больших художников, живописцев и

графиков. На моих глазах Валентина Васильевна рисовала редкие по точности исторические

иллюстрации к воспоминаниям о жизни, а глава семьи завершал работу над выдающейся

картиной, главным героем которой стал неудержимо хохочущий Пушкин, только что

выслушавший очередную весѐлую байку Арины Родионовны. Несколько лет тому назад

удалось опубликовать мой благодарный очерк об этой семье в московском журнале «Новое

время». В том очерке назвал я семью художников одним составным словом «Дмитриевы-

Даниловы», сохраню его и сейчас. Не раз задавал гостеприимным хозяевам вопрос о том, что

же больше всего связывает их с Уралом и Верхнекамьем? И вот что услышал в ответ.

Знакомство и сближение с нашим краем произошло в семье художников будто бы

совсем неожиданно, несмотря даже на то, что Валентина Васильевна в детстве дважды

пересекала Урал – сначала на пути из Москвы к Тихому океану, а потом обратно. Но главное

узнавание Урала пришлось на послевоенные годы, и содействовал этому выдающийся

1795

отечественный авиаконструктор В.Ф. Болховитинов, автор первого в нашей стране самолѐта-

истребителя с ракетным двигателем БИ-1. Во время Великой Отечественной войны

Болховитинов неоднократно приезжал на Каму, полюбил еѐ, а с наступлением мирных дней

посадил друзей-художников на самодельный парусный корабль и повѐз их на Урал показать

Северную Каму – Березники и Соликамск. Благодаря трудам авиатора Болховитинова

московские художники оказались приобщѐнными к истории Урала и Русского Севера, а

следовательно и к северным пушкинским местам. На родной земле поэта – в Псковской,

Тверской и Новгородской областях – Дмитриевы-Даниловы работали из года в год на

протяжении четырнадцати лет. Итогом неустанного труда стала удивительная Пушкиниана.

Нужно заметить, что и намного раньше их живописные и графические произведения

привлекали внимание: семья художников была участницей выставок в Москве, Петербурге,

Соликамске, Польше, Сирии, Монголии и Китае. А вот вклад в Пушкиниану сделал

Дмитриевых-Даниловых более известными. Три персональные их выставки состоялись в

Тригорском и Соликамске. В 1986 году на основе больших коллекций художника

М.П. Богоявленского, Пушкинианы Дмитриевых-Даниловых (около трѐхсот работ) и

собранного ими дара двадцати шести московских художников (свыше пятисот работ) был

создан художественный отдел Соликамского краеведческого музея.

Озабоченная проблемой создания на Урале специального Музея искусств Валентина

Васильевна за несколько лет яркой целеустремлѐнной работы создала проект не только

нового музея, но и музейно-образовательного комплекса, включающего художественно-

архитектурное и музыкально-хореографическое училища. В предисловии к описанию

проекта художница рассуждала: «Я не думаю о том, будет ли это реально воплощено в

жизнь. Мне только хотелось вложить в этот труд весь мой опыт многообразной музейной

работы. То, что в нѐм сочетался изобразительный материал и словесное описание, да ещѐ в

условиях полюбившегося мне Соликамска, вызвало неослабевающий интерес к этой работе и

помогло довести еѐ до конца… Написала это вступление к описанию музея для того, чтобы

было понятно, почему я, художник, уделила столько внимания музею и музейной работе. А

прилагаемый список музеев, где я работала, покажет, что мои замыслы строились не на

пустом месте, а являлись итогом знаний и опыта, приобретѐнных мной за многие годы

работы». Художница назвала свой проект «сказанием о музее», а завершила это сказание

строчками из любимого «Евгения Онегина»:

Почтенный замок был построен,

Как замки строиться должны:

Отменно прочен и спокоен

Во вкусе умной старины…

Очень хочется надеяться на то, что грандиозный для нашего края замысел музейно-

образовательного комплекса неизбежно осуществится при соединении с памятью и мыслью

уральцев о Пушкине.

Лев Владимиров

Бывал поэт и на Урале Соль земли. – 1999. – 19 июня (№43-44)

В нашей газете, посвящѐнной юбилею Пушкина (№ 39-40), были опубликованы ответы

на викторину «А.С. Пушкин и наш край». По недоразумению упустили двенадцатый вопрос

и ответ на него. Ниже предлагаем их читателям.

12. Каким образом Никольский храм в Усолье связан с А.С. Пушкиным?

Никольский храм в с. Новое Усолье строился с 1813 по 1829 год в честь победы

русского оружия в Отечественной войне 1812 года на средства барона Г.А. Строганова,

владельца части Усольско-Лѐнвинских промыслов, родственника А.С. Пушкина по линии

жены. Барон, а с 1826 года граф Г.А. Строганов приходился двоюродным дядей сѐстрам

Гончаровым. Известно письмо А.С. Пушкина графу Г.А. Строганову (апрель 1834 г.), в

котором поэт благодарит графа за предоставленный листок франкфуртского журнала со

1796

статьѐй Лелевеля, приписавшего поэту «сказочки», направленные против николаевской

самодержавной власти.

После смерти А.С. Пушкина граф Строганов взял на себя расходы по похоронам поэта

и возглавил опеку над детьми и имением поэта, участвовал в посмертном издании

произведений А.С. Пушкина.

Сын Г.А. Строганова, Александр Григорьевич (1795-1891 гг.) – участник

Отечественной войны 1812 года, занимал высокие государственные посты во время

царствования императора Николая I. Граф А.Г. Строганов был женат на Наталье Викторовне

Кочубей (Строгановой).

Н.В. Кочубей – первая лицейская любовь А.С. Пушкина. В 1830 году поэт собирался еѐ

изобразить в романе «Русский Пелам» под именем Чуколей.

Опекушин – Аникушин – … Соль земли. – 1999. – 19 июня (№43-44)

Кто следующий станет автором нового выдающегося памятника Пушкину?

Художник-график и скульптор М.О. Микешин (1836-1896) выбрал себе в помощники

двадцатидевятилетнего Александра Опекушина (1838-1923) для создания известных

памятников великим людям и культуре России в Николаеве, Новгороде и Петербурге.

Главным делом жизни Опекушина стал замечательный памятник Пушкину в Москве,

открытый летом 1880 года. Ещѐ одну известную статую великого поэта знаменитый

скульптор выполнил в 1913 году в парке подмосковной усадьбы Остафьево. В октябре 1917

года родился будущий ваятель Михаил Аникушин, Пушкиниана которого тоже составила

целую эпоху. Молодой скульптор, тогда ещѐ никому не известный, вскоре после защиты

диплома отважился участвовать в конкурсе проектов петербургского памятника Пушкину и

победил. Восемь лет спустя, в 1957 году, прекрасный памятник поэту украсил площадь

Искусств в Петербурге. За это время Аникушин стал настоящим пушкиноведом. Известно

ещѐ несколько интереснейших скульптурных портретов Пушкина аникушинской работы.

«Я вообще, – говорит о себе Аникушин, – человек предчувствия. Я всегда представляю

себе Пушкина неугомонным. Читаешь его стихи, грустные порой, а от них всѐ равно радость

на душе. «Я скоро весь умру, но, тень мою любя, храните рукопись, о други, для себя…

Когда гроза пройдѐт, сбирайтесь иногда толпою суеверной читать мой список верный…»

Хорошо, правда?! И скажите! Вот он, вот тень его. «А я, забыв могильный сон, взойду

невидимый, и сяду между вами и сам заслушаюсь…» Замечательно ведь! И только Пушкин

мог так написать!»

Николай Литвинов

Примечание: Полный текст стихотворения А.С. Пушкина, цитируемого

М. Аникушиным, см. в дополнительной книге I тома («Андрей Шенье»).

«В условиях полюбившегося мне города…» Соликамские вести. – 1999. – 29 июня

К 70-летию Соликамского краеведческого музея

Кто из российских художников-пушкинистов в дни юбилейных торжеств оказался

наиболее популярным в Верхнекамье? Судите сами: пушкинские выставки семьи

московских художников Олега Дмитриева и Валентины Даниловой ныне одновременно

работают и в Соликамском, и в Березниковском краеведческих музеях. А кроме того,

небольшая выставка их же работ открывается в эти дни в березниковском детском саду №

77.

В течение многих последних лет приходилось мне бывать в Москве в гостях у

художников, а иногда и подолгу жить в их квартире, читать редкие книги, слушать их

рассказы и замечательную игру Олега Алексеевича на уникальных самодельных гитарах, а

1797

главное, вдоволь смотреть на повседневную

работу больших художников, живописцев и

графиков.

На моих глазах Валентина Васильевна

рисовала редкие по точности исторические

иллюстрации к воспоминаниям о жизни, а глава

семьи завершал работу над выдающейся

картиной, главным героем которой стал

неудержимо хохочущий Пушкин, только что

выслушавший очередную весѐлую байку

Арины Родионовны.

Несколько лет назад удалось

опубликовать мой благодарный очерк об этой

семье в московском журнале «Новое время». В

том очерке назвал я семью художников одним

составным словом «Дмитриевы-Даниловы»,

сохраню его и сейчас. Не раз задавал

гостеприимным хозяевам вопрос о том, что же

больше всего связывает их с Уралом и

Верхнекамьем. И вот что услышал в ответ:

- Знакомство и сближение с нашим краем

произошло будто бы совсем неожиданно,

несмотря даже на то, что Валентина Васильевна

в детстве дважды пересекала Урал – сначала на

пути из Москвы к Тихому океану, а потом

обратно. Но главное узнавание Урала пришлось на послевоенные годы, и содействовал

этому знаменитый отечественный авиаконструктор В.Ф. Болховитинов, автор первого в

нашей стране самолѐта-истребителя с ракетным двигателем БИ-1.

Во время Великой Отечественной войны Болховитинов неоднократно приезжал на

Каму, полюбил еѐ, а с наступлением мирных дней посадил друзей-художников на

самодельный парусник и привѐз их на Урал показать северную Каму – Соликамск и

Березники. Благодаря авиатору Болховитинову московские художники оказались

приобщѐнными к истории Урала и русского севера, а следовательно и к северным

пушкинским местам.

На родной земле поэта в Псковской, Тверской и Новгородской областях Дмитриевы-

Даниловы работали из года в год на протяжении четырнадцати лет. Итогом неустанного

труда стала удивительная Пушкиниана. Нужно заметить, что и намного раньше их

живописные и графические произведения привлекали внимание: семья художников была

участницей выставок в Москве, Петербурге, Соликамске, Польше, Сирии, Монголии и

Китае. А вот вклад в пушкиниану сделал Дмитриевых-Даниловых гораздо более широко

известными. Три персональные их выставки состоялись в Тригорском и Соликамске.

В 1986 году на основе больших коллекций художника М. Богоявленского, пушкинианы

Дмитриевых-Даниловых (около трѐхсот работ) и собранного ими дара двадцати шести

московских художников (свыше пятисот работ) был создан художественный отдел

Соликамского краеведческого музея. Озабоченная проблемой создания на Урале

специального музея искусств Валентина Васильевна за несколько лет яркой

целеустремлѐнной работы создала не только проект нового музея, но и музейно-

образовательного комплекса, включающего художественно-архитектурное и музыкально-

хореографическое училища.

В предисловии к описанию проекта художница рассуждала: «Я не думаю о том, будет

ли это реально воплощено в жизни. Мне только хотелось вложить в этот труд весь мой опыт

многообразной музейной работы. То, что в нѐм сочетался изобразительный материал и

словесное описание, да ещѐ в условиях полюбившегося мне Соликамска, вызвало

О. Дмитриев. «Поэт Николай Языков в

гостях у Пушкина и его няни»

1798

неослабевающий интерес к этой работе и помогло довести еѐ до конца… Написала это

вступление к описанию музея для того, чтобы было понятно, почему я, художник, уделила

столько внимания музею и музейной работе. А прилагаемый список музеев, где я работала,

покажет, что мои замыслы строились не на пустом месте, а являлись итогом знаний и опыта,

приобретѐнных мной за многие годы работы».

Художница назвала свой проект «Сказанием о музее», а завершила это «Сказание»

строчками из «Евгения Онегина»:

Почтенный замок был построен,

Как замки строиться должны:

Отменно прочен и спокоен

Во вкусе умной старины…

Очень хочется надеяться на то, что интереснейший для нашего края замысел и проект

музейно-образовательного комплекса неизбежно осуществится при соединении с памятью и

мыслью уральцев о Пушкине.

Лев Баньковский, научный сотрудник Института экономики Уральского отделения

Российской Академии наук, кандидат географических наук

Зона провалов в районе БКПРУ-1: Причины еѐ возникновения,

защитные мероприятия, прогноз развития провальных явлений (Предварительное заключение)

(Рукопись 09.07.99)

I. Образование зоны провалов на территории п. Новая Зырянка (в мае 1999 года и

более ранних, не имеющих строгой привязки во времени) – результат совмещения на одной

площади двух интенсивных процессов разуплотнения горных массивов:

1. Естественное разуплотнение наиболее полно представлено мезоструктурами типа

гравитационного отседания по краям и в осевой части Соликамско-Березниковского

тектонического клина (рис.1). О наличии клина, его «всплывании» или «выдавливании»

из земных недр свидетельствуют следующие аргументы, полученные в результате

анализа соляной тектоники в Верхнекамском регионе:

а) чечевицеобразная форма в плане Соликамско-Березниковского структурного выступа

(СБСВ), «вложенного» в систему более обширных тектонических чечевиц, огибаемую

на юге характерным угловым выступом долины реки Яйвы;

б) западные и восточные ограничения СБСВ – Соликамская и Харюшинская зоны

поднятий – состоят из резонансно-тектонических образований, то есть цепочек

растущих соляных поднятий и сопряжѐнно прогибающихся прилегающих к ним мульд

и впадин;

в) единая субмеридиональная осевая структура растяжения по всей длине СБСВ –

Тверитинская впадина и еѐ осложнения;

г) наличие на западном и восточном бортах средней и южной частей СБСВ систем

кулисообразных разрывных нарушений, образовавшихся по типу структур

гравитационного отседания.

2. Техногенное разуплотнение горных массивов СБСВ подземными выработками

калийных комбинатов. Зона провалов на территории посѐлка Н. Зырянка находится над

северной частью восточной панели № 10 в зоне влияния восточной панели № 9.

Воздействие горных выработок на оседание территории южного берега Сѐминского

пруда и его сейсмичность общеизвестны. Воздействие это проявилось в образовании ряда

разновременных структур оседания и провалов, которые подлежат специальному

исследованию.

1+2. Совмещение двух охарактеризованных процессов разуплотнения горных массивов на

южной оконечности СБСВ, развивающегося в режиме тектонического клина, привело к

образованию широтно ориентированного надлома южной части выступа и отседанию

1799

последнего в южном направлении с образованием зоны поверхностных провальных явлений

в пос. Н. Зырянка.

II. Защитные мероприятия: а) необходим тщательный повседневный контроль за

состоянием железнодорожного полотна на перегоне ст. Березники – ст. Калийная до времени

стабилизации секущей полотно зоны (или зон?) провальных явлений; б) провальные ямы и

траншеи в п. Н. Зырянка подлежат засыпке, улицы и дороги посѐлка – ремонту; в)

целесообразно создать стационарный геодинамический полигон на южной окраине

Березников с организацией на нѐм геодинамических исследований по особой программе.

III. Прогноз развития провальных явлений по отношению к территории п. Новая

Зырянка и г. Березники. Поскольку отседание к югу южного блока рассматриваемого

тектонического клина уже состоялось (в основном состоялось), дальнейший ход

естественной адаптации территории ко вновь образованным провалам будет сопровождаться

явлениями существенно меньшей степени опасности. В естественно-историческом смысле

(по тектоническому механизму действия) процесс образования провальной зоны в п. Н.

Зырянка можно признать аналогичным древнему образованию широтного участка долины

реки Зырянки на южном окончании Березниковского поднятия. В значительной, самой

опасной своей части, процесс образования провальной зоны в п. Н. Зырянка автор полагает

завершившимся. По мнению автора, в основных чертах сформировавшаяся провальная зона

в дальнейшем прямой чрезвычайной опасности посѐлку Новая Зырянка не обещает. Однако

по отношению к городу Березникам чрезвычайную потенциальную опасность провальных

событий никак нельзя считать снятой. В связи с совершившейся на южном окончании

Березниковского поднятия разрядкой крупномасштабных тектонических напряжений

растяжения (в Н. Зырянке), обращает на себя внимание неизбежно произошедшее при этом

перераспределение региональных тектонических напряжений и возникновение новых

предпосылок к формированию опасных для Березников аномальных зон деформаций земной

поверхности.

Рис. 1. Схема организации первоочередных закладочных работ на БКПРУ-1

1800

Возникает правомерный вопрос: где чрезвычайно опасные для города провалы,

оползни, сбросы, сдвиги могут возникнуть в следующий раз? Поэтому уже сейчас автор

предлагает использовать часть финансовых и иных средств, предназначенных для

ликвидации последствий провалов в Новой Зырянке, на изучение геодинамических условий

в юго-восточном районе г. Березники: на северном берегу Сѐминского пруда и по правому

берегу реки Быгель. Поскольку сейсмологические, сейсмогеологические методы изучения

динамически активной геосреды, использующиеся при контроле за эксплуатацией ВКМКС,

уже сейчас обеспечивают поступление массовых региональных данных по напряжѐнно-

деформированному состоянию горных массивов, автор предлагает провести радикальное

расширение сейсмологической службы калийного бассейна и круга решаемых ею

оперативных задач, разработав и реализовав для этого специальную программу

долговременных исследований.

Динамика горных масс под городом Березники

и очерѐдность выполнения закладочных работ на БКПРУ-1 (Дополнение к предварительному заключению «Зона провалов в районе БКПРУ-1: причины

еѐ возникновения, защитные мероприятия, прогноз развития провальных явлений»)

На рис. 2 изображена ситуационная геодинамическая схема района города Березники.

На схеме жилой застройки г. Березники (рис. 1) выделяются четыре предпочтительных

направления защиты города от провалов и сдвижений земной поверхности. Эти направления

соответствуют зонам наивысшей опасности, обусловленным естественной динамикой

развития активных тектонических структур (рис. 2 и. 3), сложенной с динамикой горных

масс, имеющей техногенный характер.

Направление I. Краевая восточная часть жилой застройки Березников по правому

высокому берегу реки Быгель. Наиболее опасные деформации земной поверхности –

отседание горных масс под городом в стороны Быгеля.

1801

Рис. 3

1802

Направление II. Жилая застройка, прилегающая к центру города на линии зон

ускоренных оседаний земной поверхности № 2 и № 5. Наиболее опасные деформации

земной поверхности – гравитационные отседания горных масс бортов осевой депрессии к еѐ

центру (оси).

Направление III. По западной окраине жилого массива г. Березники. Включает зону

ускоренного оседания земной поверхности № 4. Наиболее опасные деформации земной

поверхности - отседания горных масс под городом в сторону долины реки Камы (Камского

водохранилища).

Направление IV. По северному берегу Сѐминского пруда и правому берегу нижнего

течения реки Зырянки.

Из определения потенциально наиболее опасных зон деформаций земной поверхности

и прогноза их развития в черте г. Березники следует выбор очерѐдности закладочных работ в

подземных выработках БКПРУ-1. Первоочередными направлениями закладочных работ

выбираются территории в северо-восточной и северо-западной частях жилой застройки

Березников (по направлениям I, II и III). Определение наиболее опасных зон деформаций

земной поверхности в черте жилой застройки г. Березники диктует также необходимость

сосредоточения здесь полигонов для научных исследований геодинамики городской

территории.

Впервые – первые Березниковский рабочий. – 1999. – 13 июля (№ 133)

Знай наших!

В последнюю неделю июня в Полазне проходил чемпионат Пермской области по

спортивному туризму среди учащихся. В нѐм участвовали 23 команды из различных городов

и районов нашей области. Дети соревновались по четырѐм видам спортивно-туристского

многоборья: спортивному ориентированию, контрольно-туристскому маршруту, лично-

командной туристской технике и поисково-спасательной работе. Наш город представляли

команды городской станции юных туристов.

Чемпионат завершился радостными для нас результатами. Впервые в истории развития

юношеского туризма в Березниках мы вышли на первое место и в общекомандном, и в

личном первенстве. В общем зачѐте чемпионата по старшей группе первое место заняла

команда путешественников «Ветер», по средней – сборная команда «Алого паруса» и

«Схвата».

В личном зачѐте чемпионами области стали Саша Леонтьев и Сева Чертанов из школы

№ 17, Люда Калина – из «Алого паруса». В число призѐров чемпионата вышли Люда

Кушанина и Виталий Чепурнов из «Ветра», Люба Дмитриева из «Алого паруса». Команды

юных туристов к чемпионату готовили Н. Горшков, С. Кокшаров и Р. Пепеляев.

В настоящий момент СЮТур ищет спонсора для финансирования поездки сборной

команды юных туристов города на чемпионат России.

Лев Баньковский

Первое всероссийское Березниковский рабочий. – 1999. – 16 июля (№ 135).

Пять дней подряд работало в нашем городе многолюдное Первое всероссийское

совещание «Мониторинг геологической среды на объектах горнодобывающей

промышленности». Организовали совещание акционерные общества «Уралкалий» и

«Сильвинит», а инициаторами его были Министерство природных ресурсов РФ и фирма

«Агрохимбезопасность». Масштабность совещания и высокую значимость решаемых на нѐм

вопросов демонстрировали не только его организаторы, но и гости из различных

горнодобывающих бассейнов страны: с Дальнего Востока, из Центральной и Западной

Сибири (Норильска, Кемерово, Томска), со всего нашего Урала (включая Приполярный и

1803

Полярный), с Кольского полуострова, Архангельской, Курской и Ростовской областей,

Москвы и Петербурга.

Совещание ещѐ раз отметило новые достижения верхнекамских геологов и горняков в

вопросах изучения и охраны недр. Наиболее представительная секция называлась «Опыт

организации и ведения мониторинга геологической среды на Верхнекамском месторождении

калийно-магниевых солей», именно на этой секции прозвучали самые обстоятельные,

добротно проиллюстрированные доклады.

С помощью авторитета ОАО «Уралкалий» и «Сильвинит», которых, как выразился

один из гостей совещания, «жареный петух клюнул» (имея в виду события с провалами и

землетрясениями), Министерство природных ресурсов и Гостехнадзор расчѐтливо решали

очень насущные вопросы: с помощью каких именно законодательных актов и нормативно-

методических документов сохранить в нашей стране разведанную и эксплуатирующуюся

минерально-сырьевую базу, каким образом предотвратить грядущий ущерб от обвального

свѐртывания работы угольных и других бассейнов, как снизить далеко идущие потери от

затопления шахт и рудников подземными водами, как бороться с прогрессирующим

подтоплением населѐнных территорий, как спрогнозировать и снизить ущерб от

землетрясений, горных ударов, аномальных давлений и истечений газов в горные выработки.

Геологи и горняки «Уралкалия» и «Сильвинита» ещѐ раз услышали о множестве

опасных прецедентов и способах их ликвидации в отечественной и зарубежной

горнодобывающей промышленности, ещѐ раз убедились в силе правильно организованного

научного обеспечения геологоразведочных и горнодобывающих работ не только на

территориях собственных шахтных полей, но и на смежных территориях.

Совещание вновь подтвердило российский авторитет верхнекамских геологов, горняков

и экологов. Гости довольны экскурсиями «На провал» и в рудники «Уралкалия», благодарны

организаторам совещания за своевременно изданный сборник тезисов докладов, очень

признательны нашим уральским людям, в очередной раз проявившим настоящее радушие и

гостеприимство.

Лев Баньковский

Экологические проблемы Верхнекамья. Когда они впервые возникли?

Березниковский рабочий. – 1999. – 21 июля (№ 139/19755)

Истоки

На рис. миниатюра «Пермская земля»

из Лицевого летописного свода времѐн Ивана Грозного и прорисовка

Общеизвестному в наше время слову и понятию «экология» уже полтора века. Стоит же

соединить это слово с названием нашего географического региона – Верхнекамьем, - как мы

получаем повод и возможность сразу же отодвинуться в глубину истории на четыре с

лишним века от наших дней.

Взгляните на репродукцию с уникального рисунка, который является древнейшим

дошедшим до нас символом Пермской земли. (Чтобы получше в нѐм разобраться, рядом

помещена перерисовка, сделанная детской рукой). Рисунку – 431 год. На нѐм изображены

Кама, Вишера с Колвой и несколько других важных по тем временам рек – Весляна, Кондас,

Иньва. Перед нами и символ нашего края, и в то же время карта-картина. Среди могучих рек,

напоминающих ещѐ узловатые, перекрученные бурями веков ствол и ветви огромного

дерева, помещено множество людей. Люди – все во внимании, в гуще беспокойной жизни, в

готовности к бурным событиям. Людей и событий много: скорее всего художник изобразил

разные народы, жизнь которых подобна многоводным, богатым притоками рекам.

Согласитесь, что водная основа такой картины-карты вполне могла быть навеяна

следующими шестисотлетней давности строками об огромном пермском крае:

1804

«Река же преваа (значит - первая), именем Вым, впаде в Вычегду; другаа река Вычегда,

обходящи всю землю Пермьскую, потече в северную сторону и впаде в Двину ниже Устьюга

сорок вѐрст; река же третьа Вятка потече в другую страну Перми и вниде в Каму реку. Сиа

же река Кама, обходящи всю землю Пермьскую; по сей реце мнози языци сидят, и потече на

юг в землю Татарскую и впаде в Волгу реку ниже Казани шестьдесят вѐрст». Эти строчки

взяты из 11-го тома Полного собрания русских летописей.

Значит, издавна многонаселѐнным был Камский бассейн, велики были и проблемы

экологические: иначе откуда бы взялось столько беспокойства и напряжѐнности в этом

психологически насыщенном изображении жизни древнего Приуралья. Уже в те времена

уральской земли не хватало для всех желающих здесь поселиться. Не хватало земли во всех

отношениях удобной для благополучной человеческой жизни. Землю делили, за землю

воевали, но в то же время на одной и той же уральской земле всегда жило множество

народов. Далеко не везде разные народы уживались вместе так же едино, как на Урале.

Картина – символ Земли Пермской – взята из Лицевого летописного свода 1567 года.

Что же это за свод такой, где наше Верхнекамье и населявшие его народы получили такое

мировоззренческое, философское истолкование?

В московских и петербургских библиотеках древних рукописей хранятся редчайшие

экземпляры книг, задуманных Иваном Грозным, подготовленных и изданных по его указу.

Книги эти – свидетельство масштабных преобразований, которые, по царскому мнению,

должны были предшествовать созданию мощного Русского централизованного государства.

На таком пути грозный царь замыслил и осуществил издание беспрецедентной по

содержанию и исполнению исторической библиотеки. До нас дошли всего лишь девять еѐ

томов. Три из них посвящены всемирной истории, остальные шесть – истории России до

1567 года.

1805

В числе главных действующих лиц Лицевого летописного свода 1567 года была

природа России и частности – еѐ реки. На книжной миниатюре под названием «Пермская

земля» реки вполне узнаваемы – картографическое мастерство тех лет уже стояло на

достаточно высоком уровне. Это и не мудрено. Уральские люди издавна не жалели времени

и сил для наблюдений за жизнью рек. До начала нынешнего столетия в краснокирпичной

стене усольской часовни Спаса Убруса была закреплена чугунная доска с меткой и

надписью, напоминающей, что вот до такого уровня («до вышеозначенной линии») в Каме

поднималась вода во время весеннего наводнения 1310 года. Это самое раннее

документальное свидетельство уважительного отношения к жизни нашей Камы. То есть

через одиннадцать лет бы будем отмечать начальную дату – семисотлетие (!) –

экологических наблюдений в Верхнекамье.

Лев Баньковский

Город-мамонт Соль земли. – 1999. – 23 июля (№ 53-54/3454-3455)

Пушкиниана

О ты, губерния псковская,

Теплица юных дней моих,

Ты для меня страна родная…

А.С. Пушкин

Очертания неприступной крепости – Древнего Пскова на иконе конца семнадцатого

века напоминают мамонта, идущего по правому берегу реки Великой к Балтийскому морю.

Грудь и сердце «мамонта» – Кремль с Троицким собором. Собор возвышается над

известняковым утѐсом на семьдесят восемь метров и виден за тридцать-сорок километров от

города.

Сорокобашенный город, внешний контур крепостных стен которого составлял девять

километров, псковичи построили за четыреста лет. В средние века Псков был второй по

величине крепостью-городом после Москвы.

Долго ли, коротко ли во Пскове много раз останавливался А.С. Пушкин. Хотя главным

местопребыванием великого поэта в Псковском крае были окрестности псковского

крепостного пригорода – Воронича. Но поэт уже не застал вороничских крепостных стен.

Знаменитый европейский полководец шестнадцатого века, король Стефан Баторий не только

разрушил и сжѐг Воронич, но в отместку «железным» псковичам велел перекопать и

перемешать с солью всю землю на месте города. Чтобы здесь больше ничего не вырастало.

Однако прошло около двухсот сорока лет, и в Михайловском вырос талант Пушкина,

писавшего тут «Евгения Онегина» и «Бориса Годунова»…

Лев Баньковский

На снимках: Троицкий собор с колокольней. Псковичи называли свою вечевую

республику по имени главного храма – «Землѐй Святой Троицы»; церковь Николы со Усохи

(с высохшего места). На этой площади собиралось «кончанское» вече Среднего города; вид

Кремля (по-псковски Крома) с моста через реку Великую.

Фото Оксаны Мотрич

Пока молчат колокола Усольская газета. – 1999. – 30 июля

Возвращение памятников началось?

Историко-архитектурный комплекс в Усолье, что называется, переходил из рук в руки.

В конце 80-х годов его передали в ведение городских властей Березников. Но времена

менялись, изменялись структуры управления, и выяснилось, что Березники не в состоянии

содержать комплекс. Хозяином стал ОЦОО – областной центр охраны памятников.

1806

Но и эта организация не может в настоящий момент что-либо делать по охране и

реставрации памятников. Усольская же районная администрация в последнее время многое

делает в этом направлении. Достаточно сказать о прокладке дороги к храму.

Да и почему не в ведении Усольской администрации должен находиться комплекс?

Но чтобы принять архитектурные памятники, их надо инвентаризировать. Эта работа

уже ведѐтся.

Ю. Викторов

Спасо-Преображенский собор виден за много километров. Причѐм с разных точек.

Хоть на север едешь, хоть на юг, а колокольня и главы церкви просматриваются. Так уж

умели выбрать место для строительства церквей. Вот и храм Лѐнве виден отовсюду. Судьба

этой церкви сложилась трагически. Она сегодня разрушена. Возможно произошло бы такое

же и со Спасо-Преображенским храмом. Но миновала беда эту церковь.

В начале 90-х годов церковь опять стала действующей. Реставрацией еѐ занимались

отнюдь не религиозные фанатики. Скорее всего их можно назвать людьми, любящими свой

край, ценителями исторических реликвий.

При восстановлении сделали всѐ, что было возможно. Церковь приобрела свой

первозданный облик. Но ведь всякое здание время от времени требует ремонта. Вот и на

Спасо-Преображенской церкви прохудилась крыша.

Починить еѐ взялась бригада частного предпринимателя из Березников.

- Мы все верующие, – говорят члены бригады. – Ремонтные работы мы производим без

оплаты. Наша работа – это благотворительная акция.

Кровлю церкви рабочие отремонтируют. А вот на реставрацию колокольни требуются

большие денежные средства. Между тем это здание представляет собой исторический

памятник.

Об этом и ведѐт свой рассказ научный сотрудник краеведческого музея Виктор

Александрович Цыпуштанов, член правления Ассоциации колокольного искусства России.

Нарастающий интерес к собственной истории – явление закономерное.

Глаз наш давно привык к руинам на задворках города. Кого-то, конечно, беспокоит вид

гибнущих зданий с берѐзовыми рощами на куполах, с коровами, бродящими под сводами, но

кто может что-то рассказать другому об этих зданиях? Да и мало кто знает, что задворки эти

сравнительно недавно были абсолютно обитаемыми, средоточием бурной жизни.

В конце 20-х годов началось движение возникших тогда групп «воинствующих

безбожников», выполнявших государственную политику по закрытию храмов. По всей

стране начались акты вандализма и разгула, которыми сопровождалось уничтожение

церквей, переоборудование их в «антирелигиозные очаги», лишение их религиозных

символов, снятие крестов, колоколов.

Кирпич как стройматериал обычно получить не удавалось. А вот металл, притом

высококачественный – чугун, железо, а главное – колокольная медь – уходил в переплавку

«на нужды индустриализации». Ценность историческая и художественная в расчѐт не

бралась. Не учитывался и моральный фактор.

Нетрудно прикинуть весьма приблизительно даже объѐмы той «медной реки», если

взять для примера общий вес колоколов одной только сравнительно небольшой церкви

Усолья, Никольской – 5,5 тонны. Большой же колокол Соборной колокольни весил восемь

тонн. В период с 1929 по 1932 год колокола были сняты почти со всех колоколен

Соликамского уезда. После 1932 года на колокольнях девяти церквей Усолья и Березников

не осталось ни одного колокола. Многовековая традиция колокольного звона ушла в

прошлое.

Сиротливо смотрится на фоне восстанавливаемого усольского ансамбля ободранная

башня Соборной колокольни, особенно после прокладки новой асфальтированной дороги.

Но глава местного самоуправления Г.П. Шехматов заверил присутствующих на открытии и

освящении новой автострады, что колокольня будет восстановлена.

1807

Восстановить башню – это ещѐ полдела. Заказать набор колоколов – тоже ещ1 не всѐ.

Почти все вновь открывающиеся храмы нуждаются в колоколах, и порой заказывают их

сомнительным литейщикам, составляют наборы из случайно попавшихся колоколов, в том

числе и сигнальных.

«И всѐ же нельзя допускать, чтобы колокола превращались в простой сигнальный

механизм, звуки которого вызывают только уныние. Ведь колокол – это звучащая икона», –

пишет Е. Исакова в газете «Православный Петербург». Звонница каждого храма имела свой,

только ей присущий звон; достаточно вспомнить знаменитые ростовские звоны,

сохранѐнные местными звонарями. Ансамбль колоколов избежал в своѐ время уничтожения.

В рамках Ассоциации колокольных звонов России создано товарищество «Кампан»(так

в древности называли колокол на Руси), занимающееся реставрацией колокольных звонов,

руководимое вице-президентом Ассоциации С. Старостенковым (Санкт-Петербург). Любая

колокольня может обрести звучание – этому предшествует подготовительная работа с

обязательным обследованием колокольни. Важно, чтобы сохранились старые балки и

перекрытия ярусов. По акустическим данным определяется и набор колоколов, находят

каждому из них своѐ единственное место. Необходимо правильно подвесить язык колокола.

Только тогда колокольня зазвучит во всю мощь.

«Мы хотим не просто отлить и развесить колокола, – говорит научный руководитель

«Кампана» С. Старостенков, – но и по возможности вернуть каждой колокольне именно еѐ

голос, еѐ неповторимое звучание. Нашими стараниями обрели голос колокольни собора

Василия Блаженного в Москве, Святой Софии в Новгороде, Соловецкого монастыря,

многочисленных храмов Петербурга».

На колоколах по желанию заказчика выполняются надписи славянской вязью.

Увековеченное таким образом имя спонсора явится лучшим памятником его деянию.

Что ж, будем надеяться, что усольская Соборная колокольня однажды разразится

перезвонами степенными, которые будут всегда. Впредь и да не повторится печальная участь

российских колоколен.

Наш город на палубе «геокорабля»

Соль земли. – 1999. – 31 июля (№ 55-56/3456-3457)

Точка зрения

Обращали ли вы внимание, как удивительно ведут себя реки окрест Березников?

Между истоком нашей Зырянки и Яйвой всего лишь несколько километров. Но не

протачивает Яйва этот крошечный перешеек, чтобы напрямик направиться в Каму, а бежит

себе дальше на юго-запад более пятидесяти километров, чтобы затем повернуть под прямым

углом и ещѐ почти столько же стремится к устью своему напротив Орла-городка. Глухая

Вильва с притоками тоже не пожелала соединиться с близкой Усолкой. И побежала Глухая-

река за сто вѐрст на север, чтобы впасть не в Каму, а в Вишеру.

Не правда ли, странно выглядит на карте речная круговерть вокруг вытянутого с севера

на юг «острова», на котором стоят города Березники и Соликамск? Значит, крепок здесь

горный массив, если и сильные реки не могут пропилить его насквозь по самому короткому

пути! Теперь же рассмотрим повнимательнее более уязвимое «рассыпчатое, островное»

ядро, по форме напоминающее плывущий на юг корабль. На палубе, в самом носу корабля,

находятся Березники. Чтобы понятнее очертить границы палубного пространства,

перечислим названия краевых соляных поднятий, начиная с самого северного и двигаясь

сначала по левому, а потом по правому борту корабля: Потымкинское, Харюшинское,

Березниковское, Поповское, Рудничное, Клестовское. Окружающие горные массы со всех

сторон стиснули корабль, который, как ледокол с яйцевидным дном, постепенно выжимается

наверх, края его оседают и разрушаются временем. Нос корабля тоже повреждѐн древним

разрывом широтного направления, по этому разрыву в незапамятные времена проложила

себе путь с востока на запад река Зырянка.

1808

И вот несколько десятилетий тому назад российские люди решили интенсивно

добывать находящиеся под палубой корабля калийные и магниевые соли. Над

месторождением был построен наш город. Однако конструкция геокорабля, на котором мы

все живѐм, до сих пор ещѐ не вполне изучена. Только что образовавшаяся цепочка провалов

в посѐлке Новая Зырянка привлекла внимание и озадачила не только березниковцев, но и

других жителей области. На мой взгляд, линия провалов – это результат отседания носовой

части нашего корабля на юг, отседания, такого же по своей природе, как и процесс древнего

заложения долины реки Зырянки. Естественное это явление ускорено горными выработками

первого калийного рудника, ослабившего земные недра и создавшего своими восточными

панелями искусственные широтные концентраторы напряжений в земной коре. Как

говорится, где тонко – там и рвѐтся.

Мнение моѐ таково, что отседание к югу Зырянского блока теперь уже состоялось.

Дальнейший ход естественной адаптации территории ко вновь образованным провалам далее

должен сопровождаться явлениями существенно меньшей степени опасности. Прямой

опасности посѐлку провальная зона больше не обещает. Но по отношению ко всему нашему

городу серьѐзную потенциальную опасность провальных событий никак нельзя считать

снятой. Разрядка крупномасштабных тектонических напряжений в одном месте повлекла за

собой перераспределение неразрядившихся напряжений, и неизбежно возникли предпосылки

к формированию новых аналогичных аномальных явлений. Возникает правомерный вопрос:

где могут возникнуть опасные для города провалы, оползни, сбросы или сдвиги? Судя по

рисунку древних деформаций, запечатлѐнных на земной поверхности и хорошо читаемых с

помощью аэрофото- и космоснимков, на территории нашего города необходимо выделить

четыре предпочтительных направления для реализации первоочередных мероприятий

защиты Березников от провалов и сдвижений земной поверхности. Объѐмы закладочных

работ на первом калийном руднике должны быть увеличены. В числе научно-

1809

организационных мероприятий и научных методов автор на первое место ставит

сейсмологию. Материалы еѐ по напряжѐнно-деформированному состоянию горных массивов

очень информативны, круг решаемых оперативных задач весьма широк.

Лев Баньковский

Что искал Менделеев на севере Урала Березниковский рабочий. – 1999. – 10 августа

Любознательным

Сто лет тому назад, в начале лета 1899 года, Дмитрий Иванович Менделеев со своими

учѐными спутниками выехал из Петербурга через Москву и Нижний Новгород на Урал,

чтобы обследовать железоделательные заводы Среднего Урала. Поездка проходила в течение

примерно полутора месяцев. А в августе Менделеев приехал в Пермь, чтобы совершить одно

из самых экзотических своих путешествий – на Северный Урал, в дебри Вишерского края, на

железные рудники и заводы Волжско-Вишерского акционерного общества.

От Перми до Чердыни около полутора суток учѐный плыл на пароходе по Каме,

Вишере и Колве. Проехал мимо соликамского Усть-Боровского сользавода. От Чердыни до

села Вижаиха на Вишере двенадцатичасовой путь и восемьдесят вѐрст были преодолены на

маленьком пароходике, не боявшемся речных мелей. В Вижаихе Менделеев познакомился со

строительством двух доменных печей. Далее вверх по Вишере путь в сто двадцать пять вѐрст

оказался очень сложным из-за речного мелководья.

«В настоящее время на Вишере, – писал учѐный, – вот уже несколько лет работает от

министерства путей сообщения гидротехническая партия под управлением г-на Великанова.

Партия расчищает берег для бечевника, вытаскивает из воды камни, на мелких местах

устраивает плотины и прочее…» В те времена, благодаря таким работам, два-три пароходика

Волжско-Вишерского общества после периода дождей могли подниматься до Усть-Улса.

Двое суток длилось плавание Менделеева вверх по Вишере. Он записывал названия

попадавшихся по пути селений: «Бахиры, Говорливая, Колчим, Велур, Бушмены, Сыпучая,

Писаная, Акчим; от Усть-Улса далее вверх на расстояние двухсот пятидесяти вѐрст нет

деревень…» Из Усть-Улса до Кутима за два с половиной часа учѐный проехал по конно-

железной дороге. Таким образом, путь из Перми до Кутима занял тогда при всех

благоприятных условиях ровно семь суток. На Кутимском заводе в то время работали около

полутора тысяч рабочих. Менделеева заинтересовала железная руда, которой он «не

встречал нигде на Урале; это очень чистый железный блеск (слюдка)». Посетил также, кроме

домен, Александровский рудник, находившийся в полутора-двух верстах от завода, а затем и

другие, более отдалѐнные рудники у Шудьи, Юбрышки, Верхнего и Нижнего Чувала. К этим

рудникам Менделеев выезжал верхом на лошади из Белых Мхов, расположенных в

тридцати-тридцати пяти верстах от Усть-Улса. Несмотря на преклонный возраст, учѐный

пожелал спуститься в две шахты, просьбу его удовлетворили. Из Нижнего Чувала,

включавшего тогда Воскресенский, Оборинский и Чувальский рудники, Менделеев

отправился в обратную дорогу. Вниз по Вишере до Вижаихи он плыл на небольшой лодке и

рассказывал, что «вишерские лодочки, длинные и узкие, выдалбливаются из осины», что в

них не сидят, а полулежат на спине, на сене, закрытом брезентом, и что перевозчики-

лодочники называются «ямщиками». Четырнадцатого августа из Вижаихи Менделеев выехал

в Петербург таким же путѐм, как и приехал на Урал. Он торопился закончить свою большую

и ответственную работу, которая предполагала составить целую книгу.

Главной целью поездки знаменитого учѐного в наш край было желание «получить

реальное познание об истинных корнях железных дел Урала». По материалам этой

экспедиции учѐный успел написать и издать в том же 1899 году в Петербурге капитальный

труд. Книга завершалась словами: «Вера в будущее России, всегда живущая во мне, прибыла

и окрепла от близкого знакомства с Уралом, так как будущее определится экономическими

условиями, а они – энергиею, знаниями, землѐю, хлебом, топливом и железом более, чем

какими бы ни было средствами классического свойства».

Лев Баньковский, научный сотрудник

Института экономики УрО РАН, кандидат географических наук

1810

Портреты Д.И. Менделеева из архива Л.В. Баньковского

1811

Волга великая, великая Волга Соль земли. – 1999. – 14 авг. (№59-60/3460-3461). – С. 5

Чуть дальше своего носа

«Великие реки-99» – так назывался международный научно-промышленный форум,

который прошѐл в конце мая в Нижнем Новгороде. Он проводился по распоряжению

правительства Российской Федерации и организован федеральным оргкомитетом,

министерствами природных ресурсов, науки и техники, администрацией Нижегородской

области, ассоциацией «Большая Волга». Ведущая тема – экологическое оздоровление

бассейнов великих рек.

Что же такое великие реки и великие воды в нашей жизни?

Все слышали о Ниле, Хуанхэ, Тигре и Евфрате, на которых возникли самые древние

цивилизации. Тихий океан, давно уже названный Великим, занимает чуть ли не полсвета…

Среди великих водных просторов, водных потоков, водных объѐмов во всѐм мире знают

Великую Волгу, еѐ широкий водный бассейн с главным притоком – Камой.

Первая достойная характеристика великим рекам нашей земли дана, как обычно

водится, издалека, первым историком Геродотом: «В Скифии нет ничего удивительного,

кроме рек, еѐ орошающих: они многочисленны и величественны». Великому русскому

иконописцу Андрею Рублѐву, работавшему в Москве, Звенигороде, Владимире и Сергиевом

Посаде, может быть, и была известна точка зрения Геродота. Скорее всего, он еѐ узнал от

Феофана Грека – своего учителя, друга и сподвижника. Иначе как объяснить, что в великой

рублѐвской иконе «Троица» символическая картина отечества более всего связана с образом

российских вод?

На рубеже XIV-XV веков, после Куликовской битвы, перед нашим государством вновь

открылись пространства и для восстановления всего утраченного, и для нового развития.

Наступили благоприятные времена серьѐзного, одухотворѐнного осмысления прошлого и

настоящего. В честь великих заслуг Сергия Радонежского и в память о нѐм Рублѐв написал

свою «Троицу» как символ возрождающейся России. На иконе изображены три ангела-

хранителя России, три небесных крылатых существа, нашедших между собой полное

понимание и согласие. Круг цельности и крепости единства обозначен Рублѐвым очень

отчѐтливо. Наиболее содержательно насыщенный образ отечества художник поместил в

самый центр иконы. Подобно священным нимбам, белоснежный престол между коленями

ближних ангелов превратился под кистью Рублѐва в символ возвышенного источника,

своеобразного горного и горнего озера, низвергающегося в мир дольнего красивейшим

водопадом. Художник показал и источник, питающий эту эти возвышенные воды. Родник

бьѐт между двумя тесно сомкнутыми крыльями ангелов. Расширяя круг изобразительных

средств столь гениально задуманной и исполненной иконы, Рублѐв обрушил свободно

ниспадающие ярко-лазоревые складки плаща среднего ангела ещѐ одним высшим,

покровительствующим водопадом над главным источником вод России. Никакая другая

картина мира не содержит столь выразительного, могущественного и прекрасного образа

российских вод.

Среди многих художественных шедевров, посвящѐнных великим водам и рекам,

следует назвать символическую картину нашей Камы – иллюстрацию к Лицевому

летописному своду второй половины XVI века. Это древнейший дошедший до нас

живописный символ уральской земли. На рисунке изображены Кама, Вишера с Колвой и

несколько других важных по тем да и по нынешним временам рек – Весляна, Кондас, Иньва.

Среди могучих тогда рек, напоминающих на рисунке узловатые, перекрученные бурями

веков ствол и ветви огромного дерева, помещено множество людей. Скорее всего, художник

так изобразил разные народы, жизнь которых подобна многоводным, богатым притоками

рекам. Согласитесь, что такая картина-карта вполне могла быть навеяна следующими

шестисотлетней давности летописными строками об огромном Пермском крае: «Река же

преваа (значит – первая. Прим. авт.), именем Вым, впаде в Вычегду; другаа река Вычегда,

потече в северную сторону и впаде в Двину ниже Устьюга сорок вѐрст; река же третьа Вятка

1812

потече в другую страну Перми и вниде в Каму-реку. Сиа же река Кама обходящи всю землю

Пермьскую (в те времена это прилагательное писалось с мягким знаком); по сей реце мнози

языци сидят, и потече на юг в землю Татарскую и впаде в Волгу-реку ниже Казани

шестьдесят вѐрст»

Значит, издавна многонаселѐнным был наш Камский бассейн. И уральские люди

издавна не жалели сил для систематических наблюдений за жизнью рек. До начала

нынешнего столетия в краснокирпичной стене усольской часовни Спаса Убруса была

закреплена чугунная доска с меткой и надписью, напоминающей, что вот до такого уровня

(«до вышеозначенной линии») поднималась вода в Каме во время весеннего наводнения 1310

года. Это самое раннее документальное свидетельство уважительного отношения к жизни

нашей Камы. То есть через одиннадцать лет мы будем отмечать знаменательную дату –

семисотлетие! – экологических наблюдений в Верхнекамье.

Лев Баньковский

Лечебный ботанический сад Соликамские вести. – 1999. – 7 сентября (№ 134/11135)

Соликамский питомник-дендропарк отделяет от районного больничного комплекса только высокий железобетонный забор.

Неоднократно директору дендропарка Анатолию Калинину приходилось отстаивать засаженную редкостными деревьями и цветами территорию от

предложения застроить еѐ новыми больничными сооружениями.

Но почему же разные городские службы, решающие по существу одну и ту же

гражданскую задачу, должны много лет находиться в противостоянии и вынужденном

соперничестве? Неужели нет никакого способа организовать всегдашнюю мирную жизнь

двух важнейших городских учреждений, наладить их сотрудничество, более того, привести

их к уникальному в нашей стране единству? Эта задача долго меня занимала, и вот я,

наконец, решаюсь высказать свои практические предложения городским властям

Соликамска.

На месте нынешнего забора между больницей и будущим ботаническим садом

предлагаю построить линию оранжерей зимнего сада, но оранжерей не простых, а

обеспеченных системой внутрибольничного транспорта. Транспортные пути для

1813

специальных микроавтобусов-автокаров желательно провести на нескольких высотных

уровнях, обеспечив таким образом больных детей независимыми прогулочными путями с

обзором ботанического сада и его оранжерей, и, что не менее важно, позволить детям

наблюдать повседневную работу сотрудников ботанического сада, новые растения,

замечательные перемены, происходящие в саду от месяца к месяцу, от года к году.

Положительное воздействие разнообразнейших проявлений мира растений на больных

взрослых, а ещѐ более на больных детей давно уже стало очевидным. Зимние сады, просто

сады и парки есть во многих больничных городках мира. Неслучайно и лучшие санатории мира

расположены в местах произрастания красивых редких и экзотических растений. Но одно

дело гулять по этим паркам ходячему выздоравливающему человеку, а другое дело –

перемещаться по миру растений лежачему больному ребѐнку или подолгу находящемуся в

кресле-каталке. Поставить колѐсные носилки и кресла-каталки на своеобразный лечебно-

экскурсионный конвейер – техническая задача, вполне доступная нашему времени.

В системе лечебных фитопроцедур немалое место должно уделиться проблеме

экологического воспитания и образования как больных, так и здоровых детей. В

обустройство оранжерей и уход за произрастающими в них растениями может быть вложен

большой труд соликамских школьников.

Фитолечебница – оранжерейный комплекс – может быть построена в несколько этапов-

очередей. Строительство первой лечебной оранжереи детской больницы может быть начато

в любое время по одному из типовых проектов.

Лев Баньковский, кандидат географических наук

Осень в заповеднике Соликамские вести. – 1999. – 28 сентября (№ 146/11147)

Недавно образовавшийся Вишерский заповедник хочется сравнить с

молодым организмом, у которого впереди большое будущее. А при этом какое богатое прошлое!

На территории заповедника и вокруг него теснятся в изобилии старейшие на Земле горы, гораздо более древние, чем Кавказ, Тянь-Шань,

Гималаи и многие другие. На создание одной только полной минералогической коллекции заповедника уйдѐт несколько десятков лет.

Не так уж много зоологов изучали до сих пор животный мир заповедника. С

организацией охраны этой территории сюда начала устойчиво расселяться популяция бобров

из Печоро-Илычского заповедника, за десять лет фронт освоения бобрами исконной их

земли дошѐл на юг до ручья Лиственничного. Сюда же со временем непременно вернутся и

другие животные, когда заповедный режим станет ещѐ более совершенным.

О том, когда же закончится хотя бы приблизительная инвентаризация растительных

богатств заповедника, тоже сказать трудно. Здесь сосредоточены самые различные

географические элементы флоры: арктические, ближние и дальние сибирские и

дальневосточные, западно- и центрально-европейские, разнообразнейшие южные виды с

Карпат, Причерноморья, Кавказа, Прикаспия, Средней Азии. А родиола розовая, известная

как «золотой корень», – вообще родом с американского материка, из Калифорнии;

родственницы же ветреницы пермской живут в Гималаях.

В заповеднике на горах и предгорьях сохранились редчайшие остатки «дремучих

пермских» лесов, сильно повреждѐнных вырубками, но частично уцелевших и очень

внушительных. Чего стоят впечатления от одной-единственной лиственничной рощи у

восточного подножья хребта Тулымский Камень, на берегу реки Большой Мойвы!

Заповеднику пришлось пережить и трагические дни. Два с половиной года назад при

исполнении служебных обязанностей был убит директор заповедника Рафаил Идрисов.

Вслед за этим событием заповедник потерял весь свой состав научных сотрудников. Создать

новый научный отдел из молодѐжи и выполнить всю остальную необходимую

1814

восстановительную работу в заповеднике выпало на долю энтузиаста заповедного дела,

нового директора – Игоря Попова.

Более тридцати лет Попов посвятил геологической работе в истоках Вишеры, знает

здесь каждый камень и каждый ручей. Ещѐ десятилетия назад он радушно принимал в своих

геологических избушках и палатках зоологов, ботаников и ландшафтоведов, изучавших

будущую заповедную территорию.

Идут годы, давние и недавние студенты становятся сотрудниками заповедника,

который ныне живѐт своей собственной жизнью, координирует свою деятельность с

соседними уральскими заповедниками – Печоро-Илычским, Денежкиным Камнем, Басегами,

Висимским и разными другими, собирающими ныне в единство крупицы опыта борьбы за

выживание.

Лев Баньковский

Осень в заповеднике Березниковский рабочий. – 1999. – 1 октября

Сравнительно недавно образовавшийся Вишерский заповедник

хочется сравнить с молодым организмом, у которого впереди большое будущее. А при этом какое богатое прошлое!

На территории заповедника и вокруг него теснятся в изобилии старейшие на Земле

горы, гораздо более древние, чем Кавказ, Тянь-Шань, Гималаи и многие другие. На создание

одной только полной минералогической коллекции заповедника уйдѐт несколько десятков

лет. Не так уж много зоологов изучало до сих пор животный мир заповедника. С

организацией охраны этой территории сюда начала устойчиво расселяться популяция бобров

из Печоро-Илычского заповедника, за десять лет фронт освоения бобрами исконной их

земли дошѐл на юг до ручья Лиственничного. Сюда же со временем непременно вернутся и

другие животные, когда заповедный режим станет ещѐ более совершенным.

О том, когда же закончится хотя бы приблизительно инвентаризация растительных

богатств заповедника, тоже сказать трудно. Здесь сосредоточены самые различные

географические элементы флоры: арктические, ближние и дальние сибирские и

дальневосточные, западно- и центрально-европейские, разнообразнейшие южные виды с

Карпат, Причерноморья, Кавказа, Прикаспия, Средней Азии. Например, родиола розовая,

известная как «золотой корень», – родом с Американского материка, из Калифорнии;

родственницы ветреницы пермской живут в Гималаях. В заповеднике на горах и предгорьях

сохранились редчайшие остатки «дремучих пермских» лесов, сильно повреждѐнных

вырубками, но частично уцелевших и очень внушительных. Чего стоит восхищение от

одной-единственной лиственничной рощи у восточного подножья хребта Тулымский

Камень, на берегу реки Большой Мойвы!

Заповеднику пришлось пережить и трагические дни. Два с половиной года назад при

исполнении служебных обязанностей был убит директор заповедника Рафаил Камильевич

Идрисов. Вслед за этим событием заповедник потерял весь свой состав научных

сотрудников. Создать новый научный отдел из молодѐжи и выполнить всю остальную

необходимую восстановительную работу в заповеднике выпало новому энтузиасту

заповедного дела, новому директору – Игорю Борисовичу Попову. Более тридцати лет Попов

посвятил геологической работе в истоках Вишеры, знает здесь каждый камень и каждый

ручей. Ещѐ десятилетия назад он радушно принимал в своих геологических избушках и

палатках зоологов, ботаников и ландшафтоведов, изучавших будущую заповедную

территорию.

Идут годы, давние и недавние студенты становятся сотрудниками заповедника,

который ныне живѐт своей собственной жизнью, координирует свою деятельность с

соседними уральскими заповедниками – «Печоро-Илычским», «Денежкиным Камнем»,

«Басегами», «Висимским» и разными другими, собирающими ныне в единство крупицы

опыта борьбы за выживание. Лев Баньковский

1815

Создадим лечебный ботанический сад Здравствуй, школа. – 1999. – №7 (10), сентябрь – С.3

Проект

В настоящее время Соликамский питомник-дендропарк отделяет от районного

больничного комплекса только высокий железобетонный забор. Неоднократно директору

дендропарка, известному садоводу и цветоводу А.М. Калинину приходилось отстаивать

засаженную редкостными деревьями и цветами территорию от предложения застроить еѐ

новыми больничными сооружениями.

Но почему же разные городские службы, решающие по существу одну и ту же

гражданскую задачу, должны много лет находиться в противостоянии и вынужденном

соперничестве? Неужели нет никакого способа организовать всегдашнюю мирную жизнь

двух важнейших городских учреждений, наладить их сотрудничество, более того, привести

их к уникальному в нашей стране единству? Эта задача долго занимала, и вот я, наконец,

решаюсь высказать свои практические предложения городским властям Соликамска.

На месте нынешнего забора между больницей и будущим ботаническим садом

предлагаю построить линию оранжерей зимнего сада, но оранжерей не простых, а

обеспеченных системой внутрибольничного транспорта. Транспортные пути для

специальных микроавтобусов-автокаров желательно провести на нескольких высотных

уровнях, обеспечив таким образом больным детям прогулку с обзором ботанического сада и

его оранжерей.

Ведь положительное воздействие разнообразнейших проявлений мира растений на

больных взрослых и тем более детей давно уже стало очевидным. Зимние сады, просто сады

и парки есть во многих больничных городках мира. Не случайно лучшие санатории

расположены там в местах произрастания красивых редких и экзотических растений. Но

одно дело гулять по этим паркам ходячему выздоравливающему человеку, а другое дело –

перемещаться по миру растений больному, подолгу находящемуся в кресле-каталке.

Поставить колѐсные носилки и кресла-каталки на своеобразный лечебно-экскурсионный

конвейер – техническая задача, вполне доступная нашему времени.

В системе лечебных фитопроцедур немалое место должно быть уделено проблеме

экологического воспитания и образования как больных, так и здоровых детей.

Фитолечебница – оранжерейный комплекс – может быть построена в несколько этапов-

очередей. Строительство первой лечебной оранжереи детской больницы может быть начато

уже в нынешнем году по одному из типовых проектов.

Лев Баньковский, научный сотрудник УрО РАН, кандидат географических наук

Дневной рацион – три миски манжетки (Рукопись)

Выдающиеся люди – большие любители удивительных коллекций и домашних музеев.

Так и Кощеев. В его кабинете заведующего кафедрой гигиены питания Пермской

медицинской академии размещались по стенам большие витрины со всякими

экзотическими морскими растениями и животными, которых хозяин привозил то сам из

дальних поездок, а то редчайшие экспонаты присылали разъехавшиеся во все страны

света бывшие выпускники.

Кощеев очень любил командировки и выезды на природу. В эти времена он

пристрастно изучал мир дикорастущих растений. Среди его знакомых всегда было много и

молодых, и уважаемых ботаников, у которых профессор учился так напористо, как будто сам

был начинающим студентом.

Во время одного из наших путешествий решил я полюбопытствовать, с каких же

времѐн и событий Кощеев так привязался к миру растений. И оказалось – с тех пор, как он

научился писать и рисовать, то есть – с шести-семи лет. Уже в таком «малосознательном»

1816

возрасте Кощееву потребовалось и понравилось изображать рецепты приготовления пищи из

растений, а делал он эту работу сначала в картинках. Шѐл тогда 1925-й год. Происходило всѐ

в Вятском крае, где Кощеев родился и вырос. Повзрослев, стал он ходить по деревням,

беседовал с людьми, знающими и понимающими природу. Особенно старался вызнать и

записать способы приготовления вкусной еды из растений, растущих в лесах и на лугах.

Несколько десятилетий спустя у себя на работе – в Пермской медицинской академии –

Кощеев держал под рукой набор ящиков с тысячами карточек и возвышающимися над ними

десятками разделителей, на которых значилось: «Салаты», «Приправы», «Супы», «Борщи»,

«Напитки», «Травяные чаи», «Компоты», «Квасы», «Бальзамы» и много-много других

рубрик.

Веяния эпохи откорректировали приѐмы научно-исследовательской работы врача-

гигиениста Кощеева. После окончания мединститута, набирая научные и практические

знания в должности санитарного инспектора Пермского отделения Свердловской железной

дороги, молодой учѐный очень кстати воспользовался помощью окружавших его

специалистов по микроэлектротехнике. Так были найдены новые приѐмы анализа

биологических препаратов для целей гигиены питания, сооружѐн портативный

микроанализатор комплексных биомедицинских исследований, помещавшийся в маленький

чемоданчик. На эти изобретения Кощеев получил несколько авторских свидетельств.

Позднее «приборами Шефа» пользовались молодые сотрудники кафедры во время

экспедиций по малонаселѐнным районам Урала.

Подружившись с Аркадием Константиновичем, я, накануне моих экспедиций, стал

получать от него интереснейшие инструкции. Например, такую:

«Вот идѐшь с рюкзаком через болото. Солнце печѐт. Комары неистовствуют. Проходит

час, и другой, и третий. Несколько раз ты провалился, может быть, и искупался. А когда

набрѐл на возвышенный сухой берег, то сбросил рюкзак и упал на землю вконец

вымотавшийся. Но глаза при этом не закрывай, не вздумай блаженствовать. Лежи себе и

смотри вокруг: не растѐт ли где липа. Если растѐт, ищи под ней медуницу. Съешь листик-

другой и увидишь сам, что будет…»

– А что будет, Аркадий Константинович?

– А то, что если тебе в этот день нужно ещѐ идти и работать дальше, одевай снова

рюкзак и продолжай своѐ дело, теперь сил тебе хватит на всю работу.

Однажды, в конце августа, мы вдвоѐм с многоопытным уральским путешественником

Аркадием Павловичем Сусловым готовились лететь в Тюменскую область, в посѐлок

Усть-Манью. Оттуда предполагалось за двое суток пути выйти на Уральский хребет,

повернуть на север и за две с половиной недели пройти маршрут до посѐлка

Приполярный. Всего около 250-300 километров пути по малолюдному в этих местах

Уралу. Когда пришли на консультацию к Аркадию Константиновичу, он обрадовался:

«Ну, теперь вы тренированные, можете пройти весь маршрут вообще без продуктов. Разве

что немного совсем на первые два дня пути, чтобы быстрее втянуться в работу».

К принятию такого предложения я не был тогда готов, да и мой коллега, думаю, тоже.

Пытаясь повежливей отказаться от настойчивого совета Кощеева, я сказал, что, может быть,

мы и справимся со сроками маршрута, но у нас без привычной пищи вдруг случится

неважное настроение, ещѐ хуже – депрессия, запланированная работа тогда не заладится, что

совсем не желательно.

Кощеев немного призадумался, пошутил, что в сентябре на Северном Урале довольно

прохладно, и сказал: «Ну ладно, договоримся так: берѐте с собой одни только сухие сливки.

Из расчѐта – по три-четыре столовых ложки на один приѐм пищи – утром, в обед и вечером.

Но если начнѐте питаться только ими, испортите себе желудок. Нарвѐте миску травы

манжетки, высыпите туда сливки – вот вам и полноценная еда на всѐ время пути. Придѐте в

столовую Приполярного – можете есть, что хотите и сколько хотите…»

Конечно же, мы питались на маршруте не только листьями манжетки, а добавляли к

ней верхушечные листики кипрея, таволги, малины, да и многие другие, к которым до этого,

1817

благодаря советам Аркадия Константиновича, уже привыкли. Кроме того, на маршруте нам

встречались различные горные ягоды, есть которые нам не воспрещалось. Однако мы не

переоценивали своих возможностей и были осторожны: выйдя с равнины и предгорий на

Уральский хребет и набредя на два привлекательных, сверкающих блѐстками разных слюд

валуна-булыжника, вполне пригодных для приличной музейной коллекции, мы с Аркадием

Сусловым решили так. Пока, в начале пути, сил у нас предостаточно, возьмѐм по валуну к

себе в рюкзаки, а в середине пути, когда у нас от «несовершенного» питания появятся

отрицательные эмоции, выбросим эти валуны и от облегчения такого полетим к финишу

маршрута как на крыльях.

Однако Аркадий Константинович в своих рекомендациях по экспедиционному

питанию никогда не предлагал ничего «несовершенного» и, тем более, никогда не ошибался.

С поразительным хладнокровием и даже некоторым удовольствием мы изо дня в день

уплетали на привалах по три миски только что собранной травы, пересыпанной «пудрой»

сухих сливок, как заправские жвачные животные. Травы, да ещѐ ягоды «на десерт»

настолько хорошо поддерживали наше самочувствие и работоспособность, что у нас ни разу,

ни в дожди, ни в заморозки, не возникало желания выбросить из рюкзаков наши булыжники.

Мы привезли их домой и, постеснявшись дарить их Аркадию Константиновичу, подарили их

в коллекцию нашего краеведческого музея.

Позднее Кощеев несколько раз посылал с нами в экспедиции своего аспиранта –

Владимира Геннадьевича Новосѐлова – ныне доктора медицинских наук, известного и очень

уважаемого учѐного, обладающего многими дарованиями и талантами, может быть, и в честь

своего учителя. По материалам нескольких экспедиций Новосѐлов написал интересную

книгу.

Дневной рацион – три миски манжетки Соль земли. – 1999. – 23 октября (№ 77-78/3478-3479)

Разные выдающиеся люди – большие любители

удивительных коллекций и музеев. Даже в кабинете Кощеева

размещались по стенам витрины с экзотическими животными

и растениями, а на столах лежали под рукой продолговатые

ящики с тысячами карточек. На разделительных картинках

значилось: «Салаты», «Приправы», «Супы», «Борщи»,

«Напитки», «Травяные чаи», «Компоты», «Квасы»,

«Бальзамы» и много других рубрик. Это были рецепты

приготовления в пищу разных дикорастущих растений,

которые Кощеев собирал со времѐн своего вятского детства. В

зрелом возрасте освоил микроэлектронику и соорудил

портативный микроанализатор для комплексных

биомедицинских исследований. Получил на него несколько

авторских свидетельств. Подружившись с Аркадием

Константиновичем, я, накануне экспедиций, стал получать от

него интереснейшие инструкции. Например, такую:

- Вот идѐшь с рюкзаком через болото. Солнце печѐт.

Комары неистовствуют. Проходит час, и другой, и третий.

Несколько раз ты провалился, может быть, и искупался. А

когда набрѐл на возвышенный бережок, то сбросил рюкзак и

упал на землю вконец вымотавшийся. Но глаза при этом не

закрывай, не вздумай блаженствовать. Лежи себе и смотри

вокруг: не растѐт ли где липа? Если растѐт, ищи под ней

медуницу. Съешь листик-другой и увидишь сам, что будет…»

– А что будет, Аркадий Константинович?

– А то, что если тебе в этот день нужно ещѐ идти и

1818

работать дальше, одевай рюкзак и продолжай своѐ дело, теперь сил тебе хватит на всю

работу!

Однажды, в конце августа, мы вдвоѐм с многоопытным уральским путешественником

А.П. Сусловым готовились лететь в Тюменскую область, в посѐлок Усть-Манью. Оттуда

предполагалось за двое суток выйти на Уральский хребет, повернуть на север и за две с

половиной недели пройти маршрут до посѐлка Приполярный. Всего около 250-300

километров пути по малолюдному в этих местах Уралу. Когда пришли на консультацию к

Аркадию Константиновичу, он обрадовался: «Ну, теперь вы тренированные, можете

пройти весь маршрут вообще без продуктов. Разве что захватите их на первые два дня

пути, чтобы быстрее втянуться в работу». К принятию такого совета мы не были тогда

готовы. Попытался я повежливей отказаться от настойчивого совета Кощеева идти без

продуктов. И сказал, что, может быть, мы и справимся с маршрутом, но у нас без

привычной пищи вдруг случится плохое настроение, ещѐ хуже – депрессия. Работа тогда

не заладится, что совсем не желательно.

Кощеев призадумался и пошутил, что в сентябре на Северном Урале действительно

довольно прохладно. Улыбнулся: «Договоримся так: берѐте с собой одни только сухие

сливки. Из расчѐта по три-четыре столовых ложки на один приѐм пищи утром, в обед и

вечером. Но если начнѐте питаться только ими, испортите себе желудок. В миску манжетки

сыпьте сливки, вот вам и полноценная еда на всѐ время пути. Придѐте в столовую

Приполярного, можете есть, что хотите и сколько хотите…»

Конечно же, мы, как и всегда, питались на маршруте не только листьями манжетки, а

добавляли к ней верхушечные листики кипрея, таволги, малины, да и многие другие. До

этого путешествия мы к ним, благодаря советам Аркадия Константиновича, уже привыкли.

Кроме того, встречались различные горные ягоды, есть которые нам не воспрещалось.

Однако мы не переоценивали своих возможностей и были осторожны. Выйдя с равнины и

предгорий на Уральский хребет и набредя на два привлекательных, сверкающих блѐстками

разных слюд валуна-булыжника, мы решили так. Пока в начале пути сил предостаточно,

возьмѐм по валуну к себе в рюкзаки. А в середине пути, когда у нас от «несовершенного»

питания появятся отрицательные эмоции, выбросим эти камни и от облегчения такого

полетим к финишу как на крыльях.

Однако Аркадий Константинович в своих рекомендациях по экспедиционному

питанию никогда не предлагал ничего «несовершенного» и тем более не ошибался. С

удивлявшим нас самих хладнокровием и даже некоторым порядочным удовольствием изо

дня в день мы уплетали на привалах по миске только что собранной травы, пересыпанной

«пудрой» сухих сливок. Делали это как заправские жвачные животные. Травы да ещѐ ягоды

«на десерт» хорошо поддерживали наше самочувствие и работоспособность. У нас ни разу

не возникло желания выбросить из рюкзаков булыжники. Мы подарили их в коллекцию

краеведческого музея.

Позднее Кощеев несколько раз посылал с нами в экспедиции своего аспиранта

В.Г. Новосѐлова – ныне доктора медицинских наук, известного и уважаемого учѐного. По

материалам нескольких экспедиций Новосѐлов написал свою книгу о питании

дикорастущими растениями. Будем ждать еѐ опубликования.

Лев Баньковский

На рисунке: цветы медуницы, изображѐнные автором с натуры; манжетка, детский

рисунок (студия «Колорит»).

1819

Как соликамский капиталист славу русской земли умножил Березниковский рабочий. – 1999. – 6 нояб. (№ 216-217)

Краеведение

Через два года исполнится двести семьдесят лет удивительному явлению культуры

восемнадцатого века – соликамскому ботаническому саду Григория Демидова, первому

ботаническому саду в России.

Летом 1731 года в Соликамске произошло два заметных в городе события – женитьба

шестнадцатилетнего Григория Демидова на Наталье Суровцевой и закладка молодыми в

своей усадьбе большого сада. Никто бы не удивился, если сын заводчика и дочь

солепромышленника заложили бы домну или промысел, а то ведь кроме сада, ящиков и

бочек с растениями молодая чета ничего и знать не хотела. Через год в Соликамске появился

возмущѐнный отец Григория – Акинфий Демидов и увѐз сына в Суксун насильно приучать к

заводскому делу.

Своеобразный поединок далеко разошедшихся сына и отца Демидовых закончился тем,

что Григорий все-таки вернулся к своему ботаническому саду. Он не только никогда не

пожалел о своѐм поступке против воли отца, но скоро убедился, что сама история шла ему

навстречу.

В 1733 году прибыли в Соликамск участники Второй северной экспедиции Витуса

Беринга – ботаник Гмелин с помощником Крашенинниковым. Встреча с начинающим

уральским ботаником, принявшимся на свой страх и риск создавать первый в России сад,

они были весьма рады. Гмелин поведал Григорию об устройстве европейских садов и о

проекте того ботанического сада, который будет создан в Петербурге. Были сделаны

наброски теплиц и даны необходимые советы по уходу за растениями.

Сад не по дням, а по часам становился неузнаваемым, появились многие десятки видов

деревьев и кустарников, растущих на Урале, в Предуралье и Западной Сибири. Когда же в

Петербурге появился ботанический сад, установилась связь с его директором и начался

обмен семенами растений.

Несколько месяцев прожил в Соликамске молодой учѐный Петербургской Академии

наук Георг Стеллер. За это время он привѐл в должный научный порядок весь ботанический

сад. Рассказывал Стеллер и о своей переписке с выдающимся шведским ботаником Карлом

Линнеем, которому он пообещал доставить гербарий с Урала и Сибири. Демидов с

готовностью согласился помочь и вскоре отправил Линнею большую посылку засушенных

уральских растений, семена и корневища.

После смерти Григория Демидова большая часть ценностей соликамского сада, в том

числе и уникальный гербарий, перешла его старшему брату Прокопию, создавшему очень

крупный по тем временам сад в Москве – Нескучный сад. Оставшаяся часть сада была

куплена заводчиком, владельцем большого сада в центре Соликамска Михаилом

Турчаниновым. В 1810 году сад прекратил своѐ существование после раздела

турчаниновского имения между родственниками и наследниками.

Несколько лет назад в Соликамске состоялась необычная конференция, посвящѐнная

истории ботанических садов нашей страны. На конференции получила поддержку идея

восстановления сада Григория Демидова. Как сообщил в своѐм письме директор

петербургского ботанического сада, после постройки в Соликамске специальной оранжереи

институт передаст городу коллекцию растений, которые украшали сад восемнадцатого века.

Пять лет назад в Соликамске в излучине реки Усолки был создан питомник-дендрарий.

В июне 1994 года питомник был отделѐн от жилищно-коммунального хозяйства города и

получил статус муниципального предприятия. По всей его территории проводится

рекультивация почвы, на свободных участках посеяны многолетние травы. На ручье,

берущем начало в питомнике, построены два небольших пруда, которые привлекли

зимующих здесь диких уток и других живых существ. В этом году здесь видели лебедей и

цапель. В планах развития питомника – создание зимнего сада, розария, сиренгария,

альпинария, демонстрационного цветника и сада непрерывного цветения. Лев Баньковский

1820

Создадим в Соликамске особый музей…

Ведь есть на свете соликамский горизонт,

который идѐт по всему земному шару Анонс. – 1999. – 22-28 нояб. (№47)

Герои научно-фантастического романа

«Затерянный мир» А. Конан-Дойля

действуют среди высокогорных красных и

темно-красных скальных ландшафтов,

населѐнных доисторическими живыми

существами. Нужно ли удивляться тому, что в

ХХ веке почти все исследователи пермской

геологической системы прошли через бурные

коллизии этого «истинно приключенческого»

романа?

Посмотрим на главный геологический

документ нашего края. Очень привлекательна

эта ярких кирпичных цветов карта с

голубыми окошками камских водохранилищ. Раскрашена она в тонах преобладающих почв

нашего края – пермских красноцветов. Именно такими красно-коричневыми цветами и

оттенками обозначаются пермские отложения на геологических картах всего мира. Геологи

разных стран, ведущие поиски и разведку полезных ископаемых в осадочных отложениях

пермской системы, отчѐтливо себе представляют и кунгурский ярус этой системы, и

соликамский горизонт этого яруса – известные соликамские плитняки, широко

распространѐнные на территории Соликамской впадины. Общеизвестны также мировые

эталоны соликамского горизонта: береговые камские обнажения неподалѐку от Тюлькино и

Керчево. Известняки, алевролиты и песчаники соликамского горизонта выходят на

поверхность также и на берегах Вишеры, у деревень Могильниково и Сартаково. Они стали

известны после исследований московского учѐного Ю.М. Залесского, работавшего здесь в

1947 году. Залесский открыл тут хорошо сохранившиеся отпечатки гигантских

стрекозоподобных насекомых и предположил, что эти стрекозы принадлежат к самым

крупным из когда-либо существовавших на земном шаре. Размах крыльев их превышает

один метр.

Со времени работ в нашем крае Ю.М. Залесского прошло более полувека. Никаких

новых находок, подтверждающих правильность его выводов, за это время обнаружено не

было. Учѐных, изучающих ископаемых насекомых пермского геологического периода, в

нашей стране (да и на всѐм земном шаре) считанные единицы. Но поиски, начатые

Залесским, Мартыновым и другими учѐными-энтомологами, продолжаются. В пермскую

палеоэнтомологию пришѐл недавний выпускник средней школы из города Губахи Виктор

Новокшонов. Он создал в Пермском госуниверситете огромную коллекцию насекомых

пермского геологического периода, найденных преимущественно на берегах рек Сылвы и

Барды. Скоро Новокшонов станет доктором биологических наук, выпустит в свет свои

интересные книги о древних насекомых, открытых в основном в геологических обнажениях

юга Пермской области. А как же быть с прогнозами Залесского по находкам крупнейших

насекомых в районе Соликамска?

В недавнее время историей береговых обнажений Камы у Тюлькино, Керчево, а также в

приустьевой части Вишеры заинтересовались члены кружка юных геологов из

березниковской станции юных туристов. В их коллекциях уже немало ценных каменных

образцов с пока ещѐ не определѐнными отпечатками насекомых из соликамского и смежных

горизонтов Кунгурского яруса пермской системы. В последние три года два березниковских

школьника Владислав Иванов и Андрей Черданцев провели самостоятельные поиски

ископаемых насекомых и открыли их совершенно новое местонахождение в карьере

Жуланово недалеко от Соликамска. Нынешним летом за успехи в палеоэнтомологии В.

Виктор Новокшонов и Владик Иванов

1821

Иванов без экзаменов был принят на первый курс геологического факультета Пермского

университета. Мечта Владика в предстоящие полевые сезоны не просто поработать на Каме

и Вишере, в этом-то он не сомневается, но открыть отпечатки ископаемых гигантских

стрекоз.

Желание это может быть появится и у соликамских школьников, если в городе

появится Музей соликамского горизонта, где будут полно представлены образцы

соликамских плитняков, в которых следует искать ископаемых насекомых, и сами насекомые

разных видов, родов и семейств. В настоящее время творческое объединение соликамских

педагогов-географов работает над текстом нового учебника «География Соликамского

района». Конечно же, в учебнике должен быть и специальный раздел с необходимыми

подробными сведениями по геологическому строению, полезным ископаемым, древним

флорам и фаунам, геологическим памятникам природы Соликамского района. Нельзя же

сказать заранее, кто из детей нашего города в будущем станет геологом или палеонтологом.

Но быть к этому готовым необходимо.

В. Гаврилов

Соликамский ботанический сад XVIII века Анонс. – 1999. – 6 декабря (№49/478) и 13 декабря (№50/479)

Гордость России

Концепция Соликамска как многонаселѐнного города-сада складывалась в нашем крае

десятилетиями – вопреки реальному положению вещей: отдалѐнность от Камы и окружение цепями

промышленных предприятий. В то же время, кроме Соликамска и Березников, трудно найти на Урале

другое место, где бы историческая традиция – иметь на главной своей реке город-сад – была бы столь

мощной и вступала бы с бескрайним технократизмом

в такое разительное противоречие, такое смелое противостояние, последствия которого пока не

очевидны.

Ещѐ в первой трети XVIII века шестнадцатилетний Григорий Демидов во имя мечты

иметь в России настоящий ботанический сад прошѐл через огромный накал страстей в своей

семье заводчиков. Сын решительно и круто изменил делу отца и деда, что в те времена

категорически осуждалось. Вопреки воле родителя, настойчиво хотевшего видеть в сыне

своего продолжателя, Григорий стал основателем первого в России ботанического сада в

Соликамске. Григорий Демидов посвятил жизнь ботаническим исследованиям и

экспериментам, вырастил трѐх сыновей своими единомышленниками. Соликамский

ботанический сад стал реальностью, первым во всей стране ботаническим научным

учреждением.

В научном обосновании развития и в строительстве этого уникального сада

участвовали выдающиеся российские учѐные-ботаники И. Гмелин, С. Крашенинников,

Г. Стеллер. В течение семнадцати лет Г.Демидов вѐл научную и дружескую переписку со

знаменитым шведским ботаником К. Линнеем. По приглашению Линнея в 1760 г. Демидов

отправил учиться ботанике в Упсалу трѐх сыновей, но, к сожалению, ранняя смерть отца

воспрепятствовала им закончить ботаническое образование, хотя и не помешала им в

будущем стать высокообразованными и известными людьми в России.

Строгановско-Демидовские традиции особого почитания мира растений нашли в

Верхнекамье благоприятную среду. В Соликамске ботанические сады и просто сады были

1822

созданы Турчаниновыми, Суровцевыми, Лапиными, у мужского

монастыря, у Богоявленской церкви, по Преображенской улице, выше

Спасской церкви, на северной окраине города.

Гуманистическая традиция обитаемого уральского места-сада

намного старше, она совпадает с реализацией в Прикамье своеобразных

взглядов Строгановых на значение мира растений в жизни человека.

Несколько поколений Строгановых способствовали становлению и

развитию так называемого строгановского архитектурного стиля, главной

особенностью которого явился необычайно богатый и разнообразный

растительный декор. Роскошные ордерные и накладные, резные и живописные украшения

строгановских церквей символами пышно цветущих и щедро плодоносящих растений

отнюдь не служили простому украшательству церковного быта верующих. Они будили

воображение, обнадѐживали по поводу возможной совместной счастливой жизни людей в

окружении сада, совместной счастливой жизни человека и сада.

В самом центре строгановских вотчин родился будущий знаменитый архитектор

А.Н. Воронихин, со времени рождения которого месяц тому назад исполнилось двести сорок

лет. Он прославился не только созданием архитектурных ансамблей Казанского собора и

Горного института в Санкт-Петербурге, но и своей работой главным архитектором в

Павловске. По проекту Воронихина в Павловском парке построен уникальный Розовый

павильон – истинное царство цветов, вобравшее в себя декоративное живописное панно,

расписной фриз из пальметт, расписные цветочные гирлянды, ширмы, вышивки с

изображением роз, а также сад вокруг павильона, зелѐные беседки, цветники с живыми

цветами. Спроектировать и создать такое оригинальное цветочное художественное единство

мог только тот человек, который с детства познал, осмыслил цветочный мир и потом ему

всю жизнь поклонялся.

Вечную человеческую мечту о жилище-саде издавна воплощала и широко

распространѐнная на Урале домовая народная живопись. Совсем недавно в книжных

магазинах Соликамска появился только что изданный в Москве «Атлас Пермской области»,

где показано распространение народной росписи вокруг Соликамска, обозначены еѐ

художественные центры. По существу эту же самую идею единства человека и мира

растений попытался реализовать Григорий Демидов. После его смерти большая часть

ценностей Соликамского ботанического сада, в том числе и уникальный гербарий, перешла

его старшему брату Прокопию, создавшему очень крупный по тем временам ботанический

сад в Москве. Москвичи назвали этот сад Нескучным. Оставшаяся часть Соликамского сада

была куплена А. Турчаниновым, местным заводчиком. Незадолго до смены владельца сада

знаменитый русский путешественник И. Лепѐхин, будущий директор академического сада в

Петербурге, проезжая через Соликамск по пути из Оренбурга в северную экспедицию,

подробно описал ботанический сад Григория Демидова. Лепѐхин насчитал тогда в саду 524

вида растений. В 1810 году сад прекратил своѐ существование после раздела

турчаниновского имения между родственниками и наследниками.

Пермское Прикамье знает многих садоводов-энтузиастов, выросших на нашей земле.

Нынешние исследователи мира растений решили восстановить ботанический сад Григория

Демидова. Двенадцать лет тому

назад в Соликамске состоялась

необычная конференция. В ней

приняли участие ботаники,

музееведы, историки,

представители НИИ. Краеведы из

Соликамска, Перми,

Екатеринбурга, Санкт-Петербурга,

Киева, Казани, Краснодара,

Витебска, Саратова и других

городов.

1823

1824

На этой конференции, посвящѐнной истории ботанических садов страны, получила

поддержку идея восстановления сада Григория Демидова. Директор Петербургского

ботанического сада Российской Академии наук Ю.С. Смирнов вскоре после конференции

прислал на Урал письмо, в котором сообщал, что после постройки в Соликамске

специальной оранжереи Ботанический институт передаст нашему городу коллекцию таких

же растений, которые украшали сад XVIII века. Работа конференции не была забыта.

В. Гаврилов

О судьбе бесценного гербария Демидовых, о Соликамском питомнике-дендрарии и

светлых ботанических перспективах нашего города читайте в следующем номере…

К семидесятилетию Соликамского

краеведческого музея Многофункциональный ботанический сад с

редкостной историей – одна из самых интересных и

значительных достопримечательностей Соликамска. В этом году в связи с семидесятилетним юбилеем

Соликамского краеведческого музея решено создать новую музейную экспозицию, посвящѐнную

ботаническому саду XVIII века и проблемам

нынешней работы по его восстановлению. Какие новые экспонаты увидят в обновлѐнном музее соликамцы?

Несколько лет тому назад московский ботаник и музеевед, заведующая ботаническим

отделом Биологического музея имени Тимирязева В.В. Ксенофонтова передала в дар нашему

музею уникальные историко-ботанические материалы, дошедшие до нас из XVIII века.

Подаренные реликвии включают большеформатные фотографии листов гербария,

созданного в Соликамске около двухсот пятидесяти лет назад. На реставрированных

гербарных листах (известно, что бумага для них была изготовлена в 1730-1734 гг.)

прикреплены засушенные растения, произраставшие в Соликамском ботаническом саду того

времени – мальвы, алоэ, льнянки, герань, пеларгония, камнеломка, молочай, вероника,

живучка, чина, клевер, псоралея и другие. Этому редкостному удивительному гербарию

пришлось пережить настоящую катастрофу – пожар Москвы и еѐ университета в 1812 году.

Чудом остались в живых только крохи гербария, насчитывавшего первоначально многие

тысячи листов. На исторических гербарных страницах сохранились не только автографы

членов семьи ботаников Демидовых, но и тех их коллег, которым пришлось восстанавливать

остатки сгоревшей ботанической коллекции в декабре 1812 года. Часть демидовского

гербария попала к одному из видных московских ботаников, члену Московского общества

испытателей природы Л.Ф. Гольдбаху – создателю специального «Общего систематического

собрания» растений, находившихся в биологических фондах Московского университета.

Л.Ф. Гольдбах и его последователи очень чтили соликамских ботаников и на своих этикетках

к историческим гербарным листам после указаний на феноменальный Соликамский

ботанический сад ставили ещѐ и восклицательные знаки.

Гербарные сборы Демидовых являются ныне тем более бесценными для науки, что они

из числа самых первых в нашей стране и, вполне может быть, единственные из

сохранившихся. С гербарными листами Демидовых современные ботаники работали очень

профессионально. По инициативе заведующего гербарием Московского университета

М. Караваева специалисты провели серьѐзную графологическую экспертизу почерков на

этикетках к засушенным растениям. При этом удалось точно установить, что надписи на

этикетках выполнены самим Г.А. Демидовым и помогавшим ему в гербарной работе

четырнадцати-пятнадцатилетним сыном Павлом.

Читатель, наверное, уже догадался, каким образом гербарий, составленный в нашем

Соликамске, оказался в фондах нынешнего биологического факультета Московского

государственного университета. После смерти Григория его брат Прокопий Демидов перевѐз

1825

наиболее существенные ботанические ценности к себе в Москву, а затем вместе со своей

знаменитой на всю страну минералогической коллекцией подарил их Московскому

университету. Счастье и то, что малая часть этого подарка дожила до нашего времени.

Три с половиной года тому назад в центре Тулы, родины

Демидовых, торжественно открыт мемориал, посвящѐнный их памяти. Мемориал включает Музей Демидовых, монумент,

некрополь, просторный памятный сквер. На стене восстанавливаемой церкви, построенной первыми Демидовыми,

прикреплена большая чугунная доска с надписью: Здесь в родовой усыпальнице покоится прах строителя

храма, выдающегося русского предпринимателя, организатора металлургической промышленности

А.Н. Демидова (1678-1745) и его сына, создателя первого в России ботанического сада Г.А. Демидова (1715-1761).

Как мы сейчас отчѐтливо видим, в своѐм вкладе в дело России отец и сын здесь не противоречат, а дополняют друг друга.

Итак, 9 и 10 декабря нынешнего года в нашем городе состоится празднование

семидесятилетия Соликамского краеведческого музея и научно-практическая конференция в

честь этого события. Откроется новая интересная музейная экспозиция «История

Соликамского ботанического сада XVIII века».

В. Гаврилов

Мы знаем: саду цвесть! Анонс. – 1999. – 13 дек. (№50)

Опираясь на традиции ботанического сада Г. Демидова, в Соликамске был создан

питомник-дендрарий, которому отведено девять гектаров земли в излучине Усолки. В июне

1994 года питомник был отделѐн от жилищно-коммунальной службы города и получил

статус муниципального предприятия. По всей его территории проводится рекультивация

почвы, на свободных участках посеяны многолетние травы. На ручье, берущем начало в

питомнике, построены два небольших пруда, которые привлекли зимующих здесь диких

уток и многих других живых существ – млекопитающих, птиц, насекомых. В прошлом и

нынешнем году здесь видели лебедей. Пруды заинтересовали также пролетающих цапель.

Учащиеся школы № 4, работники местного лесхоза и областного управления лесного

хозяйства посадили вдоль ручья и Усолки аллеи лиственниц. В планах развития питомника

создание зимнего сада, розария, сиренгария, альпинария, демонстрационного цветника, сада

непрерывного цветения.

В последние годы определилась и ещѐ одна перспективная функция дендропарка –

лечебно-оздоровительная. Она продиктована пограничным положением будущего

ботанического сада на окраине обширного районного больничного комплекса, в

непосредственном соседстве с корпусом детской больницы. На месте нынешнего забора

между больницей и разрастающимся ботаническим садом предлагается построить линию

оранжерей зимнего сада, часть из которых будет предназначена для лечебных фитопроцедур.

В обустройство оранжерей и уход за произрастающими в них растениями может быть

вложен большой труд школьников.

А что же дальше, какие ещѐ могут быть у нас ботанические новости? А дальше,

вероятно, на повестку дня встанет вопрос о создании в нашем древнем ботаническом городе

филиала ботанического факультета Пермского госуниверситета. Ибо в Соликамске уже

сейчас работают около десятка выпускников этого университета – физиологов растений.

Только в Экологическом центре города и на станции юных натуралистов физиологов

растений шестеро – молодых, энергичных, готовых взяться за организацию в Соликамске

1826

второго вуза. Обучать в городе биологов и ботаников высшей квалификации – это вполне в

духе традиций уникального Соликамского ботанического сада XVIII века – неувядающей

гордости всей нашей страны.

В. Гаврилов

Соликамский краеведческий музей отмечает своѐ семидесятилетие Анонс. – 1999. – 13 дек. (№50). – С. 7

Вестник «Анонс» от души поздравляет всех сотрудников Соликамского краеведческого

музея с юбилеем! Мы любим свой город, гордимся его историческим прошлым. Надеемся,

что все мероприятия, проводимые 9-10 декабря, помогут ещѐ многим проникнуться

ощущением единства с патриархальным началом нашего города.

Гостей встречают и ждут на торжественном заседании в зале городской администрации.

Будут открыты и предложены к посещению новые выставки: «Клады земли Соликамской»,

«Забытый сад Григория Демидова», «Нить времѐн» – прослеженная в выставке календарей и

история самого музея – «Память прошлого храня».

Состоится с 9 до 14 часов научно-практическая конференция в актовом зале

Педагогического колледжа: «Музей на рубеже тысячелетий».

Завершит праздник выставка восковых фигур.

Поздравляем и горожан с этим событием, потому что человек, имеющий глубокие

корни, крепче стоит на земле.

Жил-был художник один… Березниковский рабочий – 2003. – 15 мая (№ 49/20605)

Больно!

Жил-был художник один… Имя художника Олейникова известно не

только в его родном городе Соликамске, но и в России. Подобно своему знаменитому земляку, «певцу Египта», девяностодевятилетнему Михаилу

Потапову он внѐс неоценимый вклад в российскую художественную

культуру благодаря своей уникальной станковой живописи. И поскольку Березники и Соликамск находятся совсем рядом, мы не могли остаться

равнодушными к событиям, недавно всколыхнувшими Соликамск. А эпицентром этих горячих событий стал Дом-музей Олейниковых.

С полотна глядит женщина. Еѐ светло-русые волосы прикрывает платок. Во взгляде –

неизъяснимая печаль. К сердцу она прижимает простой деревенский крестик.

- Кто это? – спросила я.

- Это наша многострадальная Россия, – ответил автор картины Семѐн Иванович

Олейников.

Смутный образ врезался мне в память. Хотелось разузнать, понять, что стоит за этим

величайшим откровением. А за ним – груда картин, сваленных на пол, словно заживо

погребѐнные души. Картины, штабелями стоящие вдоль стен. Картины, которым нет цены.

«Вот так вышивала нитью моя жена, Надежда Григорьевна, – Семѐн Иванович показывает

копию полотна «Неравный брак» и добавляет, – ей тогда восемь лет было».

Это произошло 27 марта в день рождения Семѐна Ивановича. Ворвались неизвестные в

масках и сорвали со стен все картины, побросав их в кучу, а художнику предложили

покинуть помещение.

Рассказывает Семѐн Иванович Олейников: «21 марта нагрянуло руководство

Соликамского магниевого завода – директор и начальник отдела кадров. Заявили: «Этот

дом наш. Он нам принадлежит по праву. Мы будем его продавать». Мне же приказали

1827

убираться. 27 марта в 10 часов утра начали ломиться в дверь. Так как дверь проломить не

удалось, подогнали машину к окну, вырвали железные решѐтки и ворвались в музей».

Супруги Олейниковы внесли огромный неоценимый вклад в культурное и духовное

развитие Соликамска. Семѐн Иванович создаѐт картины в необычной манере станковой

живописи, а Надежда Григорьевна вышивала свои полотна. Поэтому в 1984 году депутат

Геннадий Тушнолобов в знак особой признательности подарил семье Олейниковых

двухэтажный дом, в котором до сих пор располагался их музей. С 1996 года Соликамский

магниевый завод содержит его. За это время музей Олейниковых посетило много народу

со всего мира (только 560 визитов из зарубежья). Создано 260 книг отзывов, в которых

сохранились записи графа Петра Орлова, египетской принцессы, министра внутренних

дел Баварии, композитора Микаэля Таривердиева и прочих знаменитостей.

И вдруг Соликамскому магниевому заводу, долгое врем опекавшему музей, становится

невыгодно его содержать. Нерентабельно, как принято сейчас говорить. С одной стороны,

руководство завода можно понять. Художник Олейников, являющийся официальным

директором музея, имеет штат: экскурсовода и уборщицу. Приходится содержать всех троих

плюс оплачивать аренду помещения (площадь его составляет около тысячи квадратных

метров).

Представительница Соликамского магниевого завода (просила не указывать еѐ

имя): «Дом-музей Олейниковых – это собственность завода. У Семѐна Ивановича там нет

ничего своего – вплоть до мебели и посуды. Даже ложки своей он не заслужил! Семѐн

Иванович регулярно получает заработную плату. И его сотрудники – тоже. Семѐн

Иванович ещѐ и недоволен? Ему уже давно было предложено рассчитаться и освободить

помещение. У завода сменился собственник, и теперь речь идѐт о реорганизации социальной

сферы города. Помещение с такой огромной площадью можно оборудовать под

профилакторий, бассейн или казино. Другие варианты? Создание Дома художников. Вы

знаете, что в нашем городе трудится около шестидесяти художников? Где им выставлять

свои работы? В городском краеведческом музее? Площадь слишком мала. А музей

Олейникова – самое то!»

Допустим, другие соликамские художники не могут себе позволить такую роскошь –

Дом-музей. Но ведь дарѐному коню в зубы не смотрят. Да и как можно решать проблемы

таким диким варварским способом? Разве художник, Почѐтный гражданин города, всем

своим трудом не заслужил хоть каплю внимания и уважения? Или всѐ решают только

деньги, а произведения культуры и искусства не имеют никакой ценности? И можно

глумиться над полотнами Рафаэля, Врубеля?

Из письма Заслуженного врача России Владислава Ковалѐва (двадцать лет жизни

отдавшего Соликамску): «Здание строилось по решению государственных органов власти

и предназначалось для семьи Олейниковых, и ни для кого другого. Охранники магниевого

завода ворвались в музей, сорвали со стен картины. Это же уголовный беспредел! Прошу

вас задуматься: они не пощадили даже уголок памяти покойной Надежды Григорьевны, где

хранилась еѐ неоконченная последняя работа и другие реликвии духовно-мемориального

содержания. Удивительно, как это уцелел снаружи горельеф – памятник Надежде

Григорьевне! В музее хранится около тысячи произведений оригинальной станковой

живописи супругов Олейниковых, шестьдесят уникальнейших неповторимых полотен, а

также работы краеведческого направления. Это всѐ, что осталось у Семѐна Ивановича.

Я призываю вас к душевному, по-человечески справедливому подходу, отвергая

холодные арифметические расчѐты, сохранить Дом-музей в его первоначальном виде».

Лев Владимирович Баньковский, учѐный, кандидат наук (г. Березники): «Музей

Олейникова – уникальнейший в своѐм роде. Он включает в себя мастерскую, состоящую из

восьми выставочных залов, комнаты для гостей. Это городской художественный центр

регионального масштаба. Второй подобный музей находится в городе Саранске, он

принадлежит знаменитому скульптору Эрзи. Руководство завода преследует свою цель:

создание Дома художника. Но тут возникает вопрос: зачем создавать Дом художника, если

он уже есть? И как объект культурного и духовного наследия города, его необходимо

1828

сохранить в первоначальном виде. А организацией выставок местных художников должен

заниматься городской краеведческий музей. Там имеется художественное отделение, в

котором в течение последних двадцати лет ежегодно проводится до десяти выставок».

- Лев Владимирович, а чем вы объясните такое недоброжелательное, можно

сказать, варварское отношение к культурному наследию Дома-музея Олейниковых со

стороны руководства магниевого завода?

- В своѐ время Соликамский магниевый завод вложил немалые средства, чтобы

оснастить музей, оборудовать его залы. Но это было давно. Музей давно нуждался в

капитальном ремонте. Ремонт, конечно, был сделан, но очень некачественно. Крыша

протекала, со стен сыпалась извѐстка. Семѐн Иванович попросил довести ремонт до ума.

Его же обвинили во всех смертных грехах. Это, действительно, варварский поступок.

Руководство завода не имело никакого права так себя вести, это не делает ему чести.

Олейникову нужна общественная поддержка.

Наверное, все помнят, как два года назад в Березниках выселяли знаменитую «пятѐрку

художников». Неужели такая же судьба постигнет картины Семѐна Олейникова и

бессмертные полотна его жены? По словам соликамского художника-иконописца Сергея

Лапина, ученика Михаила Потапова, всѐ должно разрешиться мирным путѐм. Скорее всего, в

Доме-музее будет организована передвижная выставка местных художников, в том числе и

Семѐна Ивановича. Но неужели Соликамск, а вместе с ним и мы, потеряет ценнейший

памятник культуры?

Ольга Кукушкина

Предисловие. Послесловие.

Исторический гербарий Григория Демидова. Что от него осталось Свалов В.М. Вестники старого ботанического сада. – Соликамск, 1999. – С.3; 27-30; 31-37

Предисловие Тридцать лет прожил в Соликамске Григорий Акинфиевич

Демидов – сын знаменитого организатора горнозаводской

промышленности Урала Акинфия Демидова. Григорий с детства не

был склонен к коммерции, к управлению заводами и промыслами. С

юности и до самой смерти его увлекала единственно ботаника.

Жизнь Григория менее других Демидовых изучена, и до сих пор не

оценена достойно учѐными и краеведами. Очень уж своеобразны его

заслуги – и перед Россией, еѐ наукой, и перед нашим Прикамьем!

Первым, кто, занявшись исследованием деятельности

Г.А. Демидова, открыл его достижения, оказался Владимир

Моисеевич Свалов – известный соликамский журналист и краевед.

Ему удалось установить, что главным делом жизни Григория

Демидова было его детище – первый в России ботанический сад,

основанный в Красном Селе под Соликамском в 1731 году.

Подняв огромный массив архивных материалов в Перми,

Соликамске, Москве, Петербурге, Свалов в начале восьмидесятых

годов сумел установить события жизни Григория Демидова, его связи и взаимоотношения с

известными людьми в России и за границей. Изучив историю сада при двух его владельцах,

В. Свалов установил истинную роль Григория Акинфиевича – создателя сада, самоучки-

ботаника, коллекционера экзотических растений, естествоиспытателя, ведущего изыскания

по интродукции и селекции растений. Благодаря Свалову совершенно иной представляется

ныне личность Григория Демидова.

Владимир Свалов сумел опубликовать три документальных очерка о Соликамском

саде. Было это в 1982 году. В этом же году его не стало. Эти очерки – его последняя работа.

Они разбудили интерес к истории сада, содействовали проведению в Соликамске

специальной научно-практической конференции по истории ботанических садов нашей

Владимир Моисеевич

Свалов

1829

страны. Ещѐ одним логическим продолжением работы Свалова стало создание в Соликамске

питомника-дендрария как основы будущего ботанического сада.

Публикуемый ниже очерк Свалова «Вестники старого ботанического сада»

переиздаѐтся впервые по тексту, напечатанному в газете «Соликамский рабочий».

Послесловие Итак, летом 1731 года уральский шестнадцатилетний молодой человек заложил в

Соликамске большой ботанический сад…

Менее трети столетия отделяет нас от грядущего трѐхсотлетнего юбилея этого события,

которое стоит совершенным особняком в культурной жизни Урала XVIII века. Соликамский

ботанический сад – первый в России, он же – первое научное учреждение Урала, он же –

исток всему Зелѐному движению нашей страны, исток российскому научному

экологическому мировоззрению. Благодаря уникальному положению Соликамска на

Сибирском тракте в начальный период открытия и освоения азиатской части России,

ботанический сад Григория Демидова помог сосредоточению научной мысли того времени

не только в изучении растительных богатств России, но и в определении статуса самых

значительных, существенно опережающих своѐ время учреждений науки и культуры.

Ботанический сад на Урале появился не случайно. В начале XVIII века на важнейшем

государственном перекрѐстке Каменного Пояса и Сибирского тракта родилась Уральская

горнозаводская цивилизация. Именно так называл этот феномен отечественной культуры

профессор Пермского университета П.С. Богословский. В 1926 году в статье для журнала

«Экономика» он определил Уральскую область как огромную географическую единицу со

специфическими факторами культурно-исторического порядка, разнородной,

разнохарактерной средой десятков тысяч крестьян-переселенцев, особой идеологической

сущностью, своеобразным стилем художественного оформления и обозначил право Урала и

Прикамья на особое внимание со стороны историка культуры, историка цивилизаций.

Россия, горнозаводская цивилизация и первый в огромной стране ботанический сад… Какие

взаимоотношения их связывают?

Осознание научных и просветительных задач ботанических садов пришло в эпоху

создания университетов и академий наук. Уже самые первые результаты ботанико-

географических исследований на Урале Г. Демидова, И. Кирилова, П. Рычкова позволили

сподвижнику Петра I, государственному деятелю и географу В. Татищеву в 1736 году

уверенно провести границу между Европой и Азией по Уральскому хребту. Сделано это

было не без помощи ботанических материалов очень правильно и дальновидно, потому что и

десятилетия спустя многие даже очень известные путешественники проводили эту границу

по Енисею или Оби.

В публикуемом очерке Владимиру Свалову удалось интересно обозначить существо

взаимоотношений Григория Демидова со своей эпохой и выдающимися современниками –

И. Гмелиным, С. Крашенинниковым, Г. Стеллером, основателем научной ботаники

шведским учѐным К. Линнеем, другими известными натуралистами. Первый у нас

ботанический сад в своѐм веке отнюдь не пропадал в безвестности, и новые очевидные

свидетельства этого факта, несомненно, ещѐ обнаружатся. Важно также заметить, что

Прикамье знает и многих других ботаников, выросших и работавших на пермской земле. И

что благодаря всем им в нашем крае стала складываться отнюдь не фантастическая

концепция города-сада. Рождение гуманистической традиции обитаемого уральского места-

сада совпадает с реализацией своеобразных взглядов Строгановых на значение мира

растений в жизни человека. Несколько поколений Строгановых способствовали развитию

так называемого строгановского архитектурного стиля, главной особенностью которого

является необычайно богатый и разнообразный растительный декор. Роскошные ордерные и

накладные, резные и живописные украшения строгановских церквей символами пышно

цветущих и щедро плодоносящих растений не были простым украшательством церковного

быта верующих. Они будили воображение, обнадѐживали по поводу возможной совместной

счастливой жизни людей в окружении сада, совместной счастливой жизни человека и сада.

1830

Неоценимую помощь в понимании единства человека и мира растений сыграл Соликамский

ботанический сад Григория Демидова. Труды Г. Демидова, М. Барыкинского,

В. Миндовского, А. Тидемана и других исследователей отчѐтливо обозначили концепцию

развития Березников и Соликамска по ступеням к городу-саду.

Двенадцать лет тому назад в Соликамске состоялась необычная конференция. В ней

приняли участие ботаники, музееведы, историки, краеведы, представители ботанических

садов, научно-исследовательских институтов городов Соликамска, перми, Екатеринбурга,

Санкт-Петербурга, Киева, Казани, Краснодара, Витебска, Саратова и других городов. На

этой конференции, посвящѐнной истории ботанических садов, получила поддержку идея

восстановления сада Григория Демидова. Директор Петербургского ботанического сада

Российской академии наук Ю.С. Смирнов вскоре после конференции прислал на Урал

письмо, в котором сообщал, что после постройки в Соликамске специальной оранжереи

Ботанический институт передаст нашему городу коллекцию таких же растений, которые

украшали сад XVIII века. Работа конференции не была забыта. В Соликамске создан

питомник-дендрарий. Возглавил его опытный садовод и цветовод, энтузиаст ботаники

Анатолий Михайлович Калинин. Питомнику отведено девять гектаров земли в излучине

реки Усолки. В июне 1994 года питомник был отделѐн от жилищно-коммунального

хозяйства города и получил статус муниципального предприятия. По всему питомнику

проводится рекультивация почвы, на свободных его участках посеяны многолетние травы.

На ручье, берущем начало в питомнике, построены два небольших пруда, которые

привлекли зимующих здесь диких уток и многих других зверей, птиц, насекомых. В

прошлом и нынешнем году здесь видели лебедей, пруды заинтересовали также пролетающих

цапель. С помощью учащихся школы № 4, работников местного лесхоза и областного

управления лесного хозяйства на территории питомника-дендрария заложено несколько

берегоукрепляющих лиственничных аллей. В планах развития питомника создание зимнего

сада, розария, сиренгария, альпинария, демонстрационного цветника, сада непрерывного

цветения. Современный статус питомника, зафиксированный в документах городской

администрации – дендропарк. Главная задача города по отношению к своему новому

растущему учреждению – воссоздание полноценного ботанического сада с коллекцией

растений, не уступающей старому Демидовскому саду. В последние годы определилась и

ещѐ одна перспективная функция дендропарка – лечебно-оздоровительная. Она

продиктована пограничным положением будущего ботанического сада на окраине

обширного больничного комплекса, в непосредственном соседстве с корпусом детской

больницы.

На месте нынешнего забора между больницей и разрастающимся ботаническим садом

предлагается построить линию оранжерей зимнего сада, но оранжерей не простых, а

обеспеченных системой внутрибольничного транспорта. Транспортные пути для

специальных микроавтобусов-автокаров могут быть проложены на нескольких высотных

уровнях, что обеспечит больных детей разных форм и тяжести заболеваний независимыми

прогулочными путями. Обзорный маршрут по оранжереям позволит детям наблюдать не

только повседневную работу сотрудников ботанического сада, но и отмечать появление

новых растений, замечательные перемены, происходящие в саду от месяца к месяцу, от года

к году. Положительное воздействие разнообразнейших проявлений мира растений на

больных взрослых, а ещѐ более на больных детей давно уже стало очевидным. Зимние сады,

просто сады и парки есть во многих больничных городках мира. Не случайно и лучшие

санатории мира расположены в местах произрастания красивых редких и экзотических

растений. Поставить детские колѐсные носилки и кресла-каталки на своеобразный лечебно-

экскурсионный конвейер – техническая задача, вполне доступная нашему времени. В

системе лечебных фитопроцедур немало места должно уделиться проблеме экологического

воспитания и образования как больных, так и здоровых детей. В обустройство оранжерей и

уход за произрастающими в них растениями может быть вложен большой труд школьников

разных соликамских школ. Фитолечебница - оранжерейный комплекс может быть построена

в несколько этапов-очередей. Строительство первой лечебной оранжереи детской больницы

1831

может быть начато уже в нынешнем году по одному из типовых проектов.

Многофункциональный ботанический сад с редкостной историей – одна из самых

интересных и значительных достопримечательностей Верхнекамья. Ещѐ раз: спасибо

В.М. Свалову!

Автор предисловия и послесловия Л. Баньковский

Исторический гербарий

Григория Демидова. Что от него осталось

Несколько лет тому назад московский ботаник и музеевед, заведующая Ботаническим

отделом Биологического музея имени К.А. Тимирязева – Валентина Васильевна

Ксенофонтова передала в дар нашему музею уникальные историко-ботанические материалы,

относящиеся к истории Соликамского ботанического сада Григория Демидова. Подаренные

реликвии включают большеформатные фотографии реставрированных листов гербария,

оформленного в середине XVIII века, около двухсот пятидесяти лет тому назад. На

гербарных листах (известно, что сохранившиеся кусочки гербарной бумаги изготовлены в

1730-1734 годы) с помощью тонких бумажных полосочек прикреплены засушенные

растения, произраставшие в Соликамском ботаническом саду того времени – мальвы,

льнянки, алоэ, герань, пеларгония, камнеломка, молочай, вероника, живучка, чина, клевер,

псоралея и другие.

Этому редкостному, удивительному гербарию пришлось пережить настоящую катастрофу –

пожар Москвы и еѐ университета в 1812 году. Чудом остались в живых только крохи

гербария, насчитывавшего первоначально многие тысячи листов. На исторических

гербарных страницах сохранились не только автографы ботаников Демидовых, но и тех их

коллег, которым пришлось восстанавливать остатки сгоревшей коллекции в декабре 1812

года. Часть демидовского гербария попала к одному из видных московских ботаников, члену

Московского общества испытателей природы Л.Ф. Гольдбаху – создателю специального

«Общего систематического собрания» растений, находившихся в биологических фондах

Московского университета. Л.Ф. Гольдбах и современные продолжатели его работы очень

чтят семью соликамских ботаников и на новых этикетках к историческим гербарным листам

после указаний на феноменальный Соликамский ботанический сад ставили ещѐ и

восклицательные знаки. Гербарные сборы Демидовых являются ныне тем более бесценными

для науки, что они из числа самых первых в нашей стране и, вполне может быть,

единственные из сохранившихся.

Трудно, конечно верится, что нежные, хрупкие растения смогли уцелеть от стихии огня

1812 года. Но современные ботаники и здесь поработали на самом высоком

профессиональном уровне. Специалисты провели серьѐзную графологическую экспертизу

почерков на этикетках демидовского гербария. Такое исследование проведено в середине

шестидесятых годов по инициативе заведующего гербарием МГУ М. Караваева. При этом

удалось точно установить, что надписи на этикетках выполнены самим Г.А. Демидовым и

помогавшим ему в гербарной работе четырнадцати-пятнадцатилетним сыном Павлом.

Теперь остаѐтся сообщить о том, каким образом гербарий, составленный в нашем

Соликамске, оказался в фондах нынешнего биологического факультета МГУ.

После смерти Григория Демидова его брат Прокопий перевѐз наиболее существенные

ботанические ценности к себе в Москву, а затем вместе со своей знаменитой на всю страну

минералогической коллекцией подарил их Московскому университету. К счастью, малая

часть этого подарка всѐ-таки дожила до нашего времени. Публикуем фотокопии

реставрированных гербарных листов, вернувшихся к нам на Урал вот таким дальним эхом

Соликамского ботанического сада XVIII века.

Три года тому назад в центре Тулы, родины Демидовых, торжественно открыт

мемориал, посвящѐнный их памяти. Мемориал включает музей Демидовых, монумент,

некрополь, просторный памятный сквер. На восстанавливаемой церкви, построенной

первыми Демидовыми, прикреплена большая чугунная мемориальная доска с надписью:

1832

Здесь в родовой усыпальнице покоится прах строителя храма, выдающегося русского

предпринимателя, организатора металлургической промышленности А.Н. Демидова (1678-

1745) и его сына, создателя первого в России ботанического сада Г.А. Демидова (1715-1761).

А кроме того, в этом памятном буклете мы решили опубликовать списки и фотографии

растений из современного Соликамского дендрария. Предоставил их нам директор

А.М. Калинин. Списки составлены по состоянию на осень 1999 года.

О концептуальных путях преподавания детям и юношеству

основ региональных и провинциальных культур Молодѐжь России на рубеже веков.

Мат-лы междунар. науч.-практ. конф. – Березники, 1999. – С.172-178

Укрепление хозяйственной самостоятельности регионов, поиск и реализация

внутренних и межрегиональных резервов социально-экономического развития территорий

требуют глубоких знаний в области региональных и провинциальных культурологий.

Именно такие знания ведут к изучению и пониманию отобранных и испытанных временем

коренных культурных традиций, следование которым в регионах по существу

беспроигрышно и весьма действенно.

Сложность преподавания региональных культурологических знаний и навыков

объясняется нынешним отсутствием или недостаточным количеством учебников и учебных

пособий, краеведческих энциклопедий и справочников, альбомов, комплектов плакатов и

учебных карт, а также и острой нехваткой краеведческих книг, в особенности регионологии

и региональной культуры.

Изучая на протяжении многих лет структуру региональной и провинциальных

уральских культур, автор пришѐл к выводу, что основой региональных культурологий

являются единые системы естественнонаучных знаний, добытые, отслеженные и

зафиксированные как достижения не только культур региональных и провинциальных, но и

всей отечественной культуры.

В данном сообщении автор предпочитает остановиться на той части

естественнонаучных и иных культурологических достижений, которые относятся к

ботаническому мировоззрению. В рамках основополагающих открытий Уральской

горнозаводской цивилизации XVIII века, особо отличившейся созданием двухсот

шестидесяти городов-заводов, можно рассматривать появление и функционирование

Соликамского ботанического сада Григория Демидова. Это было самое первое научное

учреждение на Урале, и первый в России ботанический сад. Он был открыт в 1731 году. В

основании и развитии этого сада Г.А. Демидову помогали участники академической Второй

Северной экспедиции И. Гмелин, Г. Миллер, С. Крашенинников, Г. Стеллер. В течение

полутора десятка лет Демидов вѐл переписку, обменивался семенами и гербариями с

основоположником мировой научной ботаники К. Линнеем. Особое отношение к ботанике

Г. Демидова и его брата П. Демидова, создавшего крупный по тем временам ботанический

сад в Москве (ныне Нескучный сад), можно объяснить ещѐ более раннего, художественного

воплощения мира растений в строгановском архитектурном стиле, а затем в лесных и

парковых насаждениях отца и сына А.Е. и Ф.А. Теплоуховых (парк Кузьминки в посѐлке

Ильинском Пермской области). Преемственность этой существенной составной части

уральской региональной культуры проявилась и в известных парковых архитектурных

ансамблях А.Н. Воронихина, который был родом из Пермского Прикамья. В ХХ веке

концепция Березников как города-сада реализовывалась выдающимся отечественным

лесоводом В.Л. Миндовским. На эту же идею работал и известных усольский садовод

М.Н. Барыкинский.

Таким образом, на протяжении нескольких столетий в Пермском Прикамье мы

прослеживаем отчѐтливую линию воплощения ботанических знаний в крупные достижения

не только региональной, но и отечественной культуры. В последнее кризисное десятилетие

нашего ХХ века опыт государственного управления, а ещѐ больше опыт местного

1833

самоуправления показывает, что проблемы зелѐного строительства в городах практически

выпадают из поля зрения городских и районных администраций, дже самые знаменитые

ботанические сады в Петербурге и Москве находятся на грани существования. Такое

положение дел можно объяснить и кризисом экологической части нашей образовательной

системы. В этих критических условиях жизни государства, когда ботаника нередко

становится непрестижной областью знаний, умений и культуры, требуется особое

напряжение учреждений образования и воспитания по совершенствованию преподавания

ботаники и смежных естественных наук. В конце концов при продлении нынешней

экономической ситуации именно от состояния ботанического мировоззрения зависит

выживание населения, в первую очередь провинциальных городов. Так, на рубеже веков и

тысячелетий становится очевидной необходимость приобретения гораздо более глубоких и

более обширных ботанических и экологических знаний, то есть знаний более основательных,

чем это было до сих пор.

В качестве одного из небольших практических шагов в области внешкольного

начального образования предлагается следующая ботаническая детская игра. Называется

она: «Запомните в лицо тысячу сто растений». Девиз игры: «Пусть будут наши Березники

городом садоводов, цветоводов, дендрологов, экологов, ботаников, флористов, художников,

ландшафтных архитекторов, организаторов зелѐного строительства и пригородного

сельского хозяйства».

Как играть в эту игру?

Если игроков двое, один называет растение по имени, другой находит место растения

на игровом поле, изображѐнном в виде «Горного хребта высших растений» (рис. 1-5). Если

игрок один, то он на свой выбор рассказывает самому себе родословную любого из

выбранных растений. Неужели можно так широко знать растительный мир и запомнить

столько много подробностей из его жизни? Да, можно. Особенно во время игры.

Что значит «запомнить растение в лицо»? Это значит: поглядев на какое-нибудь из этих

растений в природе, в гербарии или на рисунке в книге, вы можете уверенно сказать, к

какому отделу, классу, подклассу, порядку, семейству, роду, виду относится то или иное

растений. Или, предположим, вы где-то услышали название растения, которое значится на

игровом поле. Игра вам поможет справиться с определением систематического положения

растения и с рассказом о его жизни.

К создателям новой игры от играющих в неѐ может быть задано много вопросов.

Например: «А нужно ли вообще запоминать так много растений – целых тысячу сто? Когда и

где это пригодится?» На этот вопрос можно ответить так: «Да, очень нужно и важно. Если

самых известных лекарственных растений современные фармацевты знают не менее трѐхсот

пятидесяти, то сведущему человеку не помешает также и знать, как называются пока ещѐ не

лекарственные растения, которые растут справа и слева около лекарственного». Итак, пусть

эта экспериментальная игра послужит вашему близкому знакомству с основными объектами

современной ботаники.

Предлагается небольшая учебная методическая разработка, которая поможет вам за

короткий срок освоить игру. Чтобы облегчить запоминание всех растущих на поле игры

растений, можно открыть странички шеститомной книги «Жизнь растений». Последний том

первого еѐ издания вышел в свет в издательстве «Просвещение» в 1982 году.

Наша игра включает в себя задачу знакомства и изучения двух наиболее важных

подклассов голосеменных растений и всех десяти подклассов покрытосеменных растений.

Для удобства запоминания системы этих растений используется оригинальное изображение

растительного мира в виде Горного хребта Высших растений. Вглядитесь внимательно в рис.

1. Весь этот рисунок желательно запомнить так хорошо, чтобы в любой момент суметь

воспроизвести его на первом попавшем листе бумаги. Навык свободного воспроизведения по

памяти рисунка 1 пригодится вам на экзаменах по биологии, на биологических олимпиадах

да и просто в жизни, когда перед вашими глазами окажется не совсем вам знакомое

растение. Рисунок представляет собой ключ для анализа многих ботанических вопросов и

проблем.

1834

По основанию рисунка мы видим ряд римских цифр (от I до ХII). Так обозначены

подклассы растений: кордаитиды, хвойные, магнолииды, ранункулиды, гамамелидиды,

кариофиллиды, диллениды, розиды, астериды, алисматиды, лилииды, арециды. В рельефе

Хребта им соответствуют: Междугорье Древних кордаитов, Пик Хвойных растений, Пик

Магнолий, Долина Лютиков, Гора Шума и Гама (так мы для начала игры предлагаем

маленьким детям запомнить «гору» гамамелисовых растений), Долина Гвоздик, Терасса

Дилленид, Гора Роз, Терасса Астр, Ущелье Водных растений, Гора Лилий, Междугорье

Пальм. Рельеф Хребта определяется числом порядков растений в каждом подклассе, как это

обозначено в упомянутом учебном издании «Жизнь растений».

Хорошо уложив в память очертания Хребта и названия его основных элементов,

давайте будем уверены, что мы выполнили большую задачу: создали в своѐм представлении

такой главный устойчивый образ мира высших растений, который можно удержать в памяти

на всю жизнь.

Разобравшись с подробностями Главного хребта Высших растений, нарисуйте на листе

чертѐжной бумаги или картона большое игровое поле, составив его последовательно из

перерисовок рисунков 2-5. И начинайте игру. Волшебная сила детской игры поможет вам

хорошо изучить науку ботанику.

Л.В. Баньковский

1835

1836

1837

2000

Каменная радуга Березниковский рабочий – 2000. – 1 января

Выставка

В конце декабря прошлого 1999 года в Березниковском краеведческом музее открылась

традиционная ежегодная, уже пятнадцатая выставка «Каменная радуга», ярко

рассказывающая о мире уральского камня, о вкладе березниковцев – детей и взрослых – в

изучение и освоение этого мира. Как и всегда, первый вопрос входящего на выставку: «Что

нового открыто?» В ответ радуют глаз новые находки хорошо сохранившихся древних

ископаемых растений и животных, а также загадочные, до поры до времени не

1838

расшифрованные, причудливые формы то ли когда-то живого, то ли неорганического мира –

их геологи всегда называли и сейчас называют «проблематиками». По поводу

проблематиков всюду шумят споры, предлагаются иногда сразу взаимоисключающие

гипотезы.

Радуют глаз находки минералов, особенно если они обнаружились в виде живописных

кристаллов. Уж очень они напоминают скульптуры растений, но как бы с другой планеты. И,

наконец, обширная группа выставочных экспонатов – изделия из камня, те же самые камни,

но согретые глазом камнереза, теплом его мастеровитых рук. Нравятся камни и просто

шлифованные, и заключѐнные в оправы, а нередко и собранные в композиции.

Многие геологические образцы с первого взгляда неказисты, сразу их и не заметишь.

Однако и в них много всего поучительного и неразгаданных тайн – нужно только

присмотреться. А в общем, выставка удалась. Приходите посмотреть, полюбоваться и

озадачиться. Она будет работать до 20 февраля. Лучших еѐ участников наградят грамотами и

подарками, которые уже приготовили в шефствующем над выставкой АО «Уралкалий».

Нельзя не вспомнить и не поблагодарить самых деятельных организаторов выставки. Как и

всегда – это юные геологи с Березниковской станции юных туристов, которой на прошлой

неделе исполнилось ровно десять лет.

Лев Баньковский

Соль камская, российская Анонс. – 2000. – Ч.1: 3 января (№1); Ч.2: 10 января (№2); Ч.3: 17 января (№3)

Газета наша совсем недавно сообщала о том, что в Соликамске был празднично отмечен семидесятилетний юбилей Краеведческого музея. На

научно-практической конференции, посвящѐнной этому событию, я обратился к гостю из Перми, главному специалисту департамента культуры

и искусства областной администрации Олегу Кутьеву с вопросом: действительно ли наш Соликамский краеведческий музей самый большой в

области? Кутьев ответил, что ни у какого другого прикамского музея нет таких больших

выставочных, фондовых и иных площадей, как в Соликамске. Ни в одном другом музее нет

такого количества музейных зданий и помещений. Уникальный соликамский Музей Соли

России – не областного, а российского масштаба. И что давно уже пора быть Соликамскому

краеведческому музею государственным музеем-заповедником!

Мы ещѐ вернѐмся к продолжению разговора с известным прикамским музееведом

Олегом Кутьевым, а пока припомним события почти пятнадцатилетней давности. Именно

тогда на проходившей в нашем городе конференции «Соль и освоение края» горячо

обсуждалась серьѐзнейшая проблема: можно ли в то время только что отреставрированный

музейный комплекс старинного соликамского Усть-Боровского сользавода назвать МУЗЕЕМ

СОЛИ РОССИИ?

Сомнения были не маленькие, и исходили они от весьма авторитетных специалистов.

Ведь в стране нашей не так уж мало старых заслуженных музеев соли – в Петербурге в

Институте галургии, в Прибайкалье, в Прикаспии, в соляном городе Донбасса Артѐмовске,

да и многих других отечественных центрах соляного промысла, не были забыты и наши

местные соляные музеи «Сильвинита» и «Уралкалия». Оказался очень кстати на той

памятной соликамской конференции видный учѐный – председатель петербургской научной

школы солевиков, немало поработавший в разных соляных регионах России. Он успокоил

разгорячѐнных спором музейщиков утверждением, что сколько-нибудь равных по значению

музейному комплексу Усть-Боровского соль-завода в нашей стране просто не существует.

Дальнейшие события лишь многократно подтвердили правоту признания статуса Музея

Соли России за Усть-Боровским сользаводом. Соликамский завод-музей с достоинством

стоит в одном ряду с всемирно известными Соляными копями Велички в Польше, соляными

музеями германского соляного города Галле и многими другими.

1839

1840

Какими же особенными достопримечательностями обладает Усть-Боровский

сользавод?

Во-первых, он является своеобразным итогом не только великому древнему соляному

промыслу Камы, но и итогом возможно ещѐ более древних соляных промыслов Беломорья,

Тотьмы, Солигалича, Сольвычегодска. Стоит побывать, например, в вологодском городе

Тотьме, чтобы убедиться в наивной технологической простоте ныне реконструируемых

стариннейших тотьминских солеварен. Да, действительно, добыча соли – одно из самых

древних занятий российского крестьянина. Иначе откуда бы взялось первое название

солеварни – соляная изба. Известно одно из ранних изображений такой избы. В Москве, в

фондах Государственного исторического музея хранится составленный более трѐх столетий

назад альбом шведского инженера Э. Пальмквиста, в котором солеварня выглядит

обыкновенным прямоугольным срубом с двускатной крышей. Изба и изба, со всех сторон

ничего примечательного. Кто бы мог догадаться, какая необычная судьба будет у этой избы в

Пермском Прикамье.

Давайте вместе подойдѐм к «соляным избам» Соликамска. Оглядимся вокруг. Большой

Усть-Боровский соляной завод, построенный по старинным прикамским образцам в 1882

году, – весь деревянный. Сплошные бревенчатые конструкции. Таких во всѐм мире нигде

больше не увидишь, и поэтому глаза разбегаются. По камскому берегу растянулась череда

огромных соляных амбаров, за ними подальше от воды около десятка кряжистых «соляных

изб» с высокими восьмигранными кирпичными трубами, стоящими на специальных

основаниях за задними стенами солеварен. По краям комплекса массивные

рассолоподъѐмные башни, очень похожие на сторожевые башни-стрельницы давних

прикамских городов-крепостей. В заводских башнях размещались насосы, откачивающие из

глубоких скважин природные солѐные воды. Неподалѐку от них на земле стоят на

бревенчатых ряжах так называемые соляные лари для сбора и хранения рассола.

Уникальный завод-музей отреставрирован и продолжает восстанавливаться по проекту

Московского научно-исследовательского реставрационного центра. Интересно впечатление

от сользавода у руководителя проекта Е.Ю. Барановского. Известный специалист-

реставратор, знакомый с мировым опытом производства соли, посетивший множество

древних соляных промыслов Росси, назвал производственные здания Усть-Боровского

сользавода «циклопическими». Помните мореплавателя Одиссея в пещере у циклопа? И вот

нечто похожее по ощущениям грамотный человек испытывает и «в плену» у прикамской

истории архитектуры.

В прошлом номере был начат разговор об истории и сегодняшнем дне старинного соликамского Усть-Боровского сользавода. В этот раз обратим

внимание на уникальную деревянную архитектуру этого музейного комплекса.

Попытаемся посмотреть на соликамскую «соляную избу» глазами строившего еѐ

плотника. Заметим, что у избы квадратное основание с длиной стороны около двадцати

метров. А высота избы – под крышу нынешнего трѐхэтажного дома. Не так просто было

даже в XIX столетии найти огромные брѐвна на всю длину стен, поэтому стены сделаны не

цельными, а многосоставными. Когда заходишь в такую избу, то с удивлением

обнаруживаешь, что нет внутри еѐ ни одной опорной колонны: всѐ видимое пространство

над топочной ямой занято подвешенной на цепях огромной сковородой – циреной,

квадратной с невысокими загнутыми бортиками длиной по восемь метров. Цирена,

вместимостью около трѐх тысяч вѐдер, склѐпана из множества листов довольно толстого

железа. Над ней размещены полати, куда соль, по мере выпаривания в цирене,

перекладывали для окончательной просушки.

На чѐм же держится тяжесть огромной деревянной крыши солеварни? Для

поддержания крыши плотники придумали оригинальные диагональные бревенчатые

стропила. В помощь таким тоже весьма тяжѐлым кровельным конструкциям по углам

солеварни врублены брѐвна- «переклады», образующие единую дополнительную опорную

1841

квадратную раму с плотницким наименованием «кольцо». Всѐ сделано очень

изобретательно, ажурно, красиво и надѐжно.

Для устойчивости необычайно пространных срубов солеварен и рассолоподъѐмных

башен строители сользавода использовали разнообразные бревенчатые опоры-контрфорсы,

образуемые выпусками брѐвен нижних венцов сруба. Особую трудность представляло

строительство просто-таки гигантских даже по нашим временам бревенчатых соляных

амбаров, способных вместить всю соль, произведѐнную на прилежащих солеварнях в

течение всего так называемого варочного года. Длина амбаров по традиции определялась

длиной двух барж, причаливаемых к амбару по весеннему половодью для погрузки соли.

Ширина амбаров

доходила почти до двадцати метров, а высота – до пятнадцати метров. Ввиду постоянного

соседства с водой амбары ставились на сваях и мощных бревенчатых клетках-ряжах,

которые несли на себе не только тяжесть самого амбара, но и вес хранимой в нѐм соли.

Чтобы вся конструкция без капитальных ремонтов работала надѐжно в течение многих

десятилетий, стены амбаров на половину их высоты делали двойными – в два ряда брѐвен, а

к стенам для прочности прикрепляли длинные вертикальные брѐвна – «иглы». По-особому

крепко рубилась крыша амбара. Для неѐ использовали не одинарные, а парные бревенчатые

стропила, соединѐнные между собой колотыми плахами.

Нечаянно можно подумать, что верхнекамские плотники сознательно перетяжеляли и

иногда дублировали строительные конструкции, лишь бы всѐ было заведомо неразрушимо.

Но это вовсе не так.

Совсем иное обращение с деревом строители соль-завода продемонстрировали при

изготовлении и эксплуатации соляных ларей, предназначенных для сбора и хранения

больших объѐмов рассолов, иногда до двадцати тысяч вѐдер. Длина ларей доходила до

восьми метров, ширина – до шести метров, а высотой они были до пяти метров. Как

заставить такой по существу простой бревенчатый ящик выдерживать распор от двухсот

тонн хранимого в нѐм рассола? И правильное техническое решение не могло не найтись!

Лари стали заключать в стяжные бревенчатые рамы, позволявшие по мере естественного

высыхания дерева уплотнять конструкцию ларя подбивкой клиньев по углам сруба. В

результате соляные лари после длительной эксплуатации, пропитавшись солью,

превращались в почти монолитные конструкции с прочностью камня.

Для того, чтобы один из соляных ларей Усть-Боровского сользавода перевезти в

экспозицию Хохловского архитектурно-этнографического музея, ларь не потребовалось

разбирать на части, как поступили с рассолоподъѐмной башней, варницей и соляным

амбаром. Соляной ларь можно было свободно буксировать трактором и поднимать

подъѐмным краном, как, например, аналогичную по размерам и весу сварную

металлическую конструкцию.

Говоря о том, что Усть-Боровский сользавод был целиком деревянным и все его

главные производственные цеха и участки выполнены плотниками без единого гвоздя, мы

часто не задумываемся о том, ради чего наши предки так старались в этом строительстве

походить на своих отцов, дедов и прадедов, ведь в конце прошлого столетия, когда строился

этот совершенно новый сользавод, было известно столько наилегчайших металлических

конструкций стен, стропил и крыш, что, казалось бы, можно вполне в пожарном отношении

безопасно и гораздо дешевле обойтись металлом, а не деревом.

Но завод всѐ-таки смог родиться и родился целиком деревянным и без единого гвоздя.

Словно в насмешку над царствующим «железным веком»! Здесь во всю свою силу сработали

благодатные добросовестность и прекрасное упрямство уральского человека, решившего во

что бы то ни стало построить первобытно деревянный действующий сользавод, чтобы

сохранить в нѐм все главные приметы и главные достижения отнюдь не только одного-

единственного великого плотницкого старинного мастерства. На строящейся заводской

площадке главная борьба шла, в конечном счѐте, с технократической косностью. Избрав

проверенный веками путь своих предков, строители сользавода надѐжно обеспечили

безупречную чистоту соли, нисколько не уступающую той «пермянке», которая на столь

1842

примитивном оборудовании, но с высочайшим качеством производилась во все прежние

времена. Кстати, традиционные уральские правила возведения деревянных сользаводов

естественно распространялись и на строительство перевозящих соль судов, которые для

сбережения качества драгоценной соли также строились деревянными и тоже без гвоздей.

Теперь уже на Усть-Боровском сользаводе много раз побывали в том числе и самые

скептически настроенные экскурсанты – гости из всех «соляных» стран и «соляных

компаний» мира. Насколько нам известно, никто из них публично не засомневался в том,

вполне ли прилично и «законно» этот чудом сохранившийся сользавод назвать Музеем Соли

России. Да и несомненно – на всей территории нашей страны не сохранилось

промышленных сооружений солеваренных промыслов в таком объѐме, объединѐнных общей

композиционно-пространственной и технологической структурой, с такой хорошей степенью

сохранности первоначального облика, подлинных деталей оборудования. Каждый из гостей

Соликамска увозил с собой и уникальный сувенир – крошечный холщовый мешочек с

удивительной по своей белизне и привлекательности усть-боровской, соликамской

«пермянкой».

В сентябрьском номере журнала «Родина» за этот год опубликована статья Владимира

Шкерина «Соль России». Историк Шкерин – один из авторов изданного в Екатеринбурге в

1995 году двуязычного буклета «Усть-Боровский солеваренный завод: вчера, сегодня,

завтра». Вот как выглядят некоторые завершающие строчки этой интересной публикации:

«И хотя современные трудности не позволили полностью воплотить разработанную

концепцию создания музейного комплекса (предполагались и музеефикация урочища

Рассолы, и создание историко-этнографического музея быта солеваров), можно уверенно

сказать, что первый опыт музеефикации промышленного предприятия на Урале вызвал

немалый интерес не только у туристов, но и у специалистов по сохранению индустриального

наследия из многих стран».

Вернѐмся к нашему, в самом начале очерка прерванному разговору с участником

юбилейной музейной конференции Олегом Кутьевым о перспективах Соликамского

краеведческого музея. Итак, по мнению Кутьева, Соликамский музейный комплекс

непременно ждѐт преобразование в Государственный музей-заповедник. Однако и эта весьма

трудоѐмкая работа музееведов и управления культуры Пермской области далеко ещѐ не

Соляной ларь в Усть-Боровском сользаводе

1843

предел совершенствования основополагающей музейной работы в

Верхнекамье. Дело в том, что успешным опытом преобразования Усть-

Боровского сользавода в завод-музей давно уже заинтересовались

музейщики Нижнего Тагила. И они не только музеефицировали огромный

старинный металлургический завод, не только благополучно

преобразовали его в государственный музей-заповедник, но и смогли

выйти на ещѐ более высокий, международный уровень музейного

строительства – создали национальный парк с мощным заповедным ядром

– музеем-заводом. Замечательный опыт наших соседей-музейщиков

является ярким примером музейного подвижничества при поддержке

областной администрации. А интересно, между прочим, что ещѐ в 1989

году участники соликамской научно-практической конференции «Создание

музейных комплексов, задачи, проблемы» уже выслушали и обсудили

богато оснащѐнный картографическим материалом доклад под названием

«Роль Соликамского краеведческого музея в разработке научного

обоснования Северо-Уральского национального парка». За прошедшее с

тех пор десятилетие наши коллеги из Свердловской области с этой работой

на своей территории в общих чертах справились Очередь теперь за нами.

В. Гаврилов

Соликамск – горный город, соляная столица России Новый анонс (Рекламный вып.). – 2000. – Ч. 1. – 9 февраля – С. 10;

За окном (Пилотный номер). – Ч. 2. – 24 февраля – С. 6

Наша история

На редкость удивительный год начался. И окончание

тысячелетия, и круглая юбилейная дата у нашего города. Много лет

тому назад принялся я собирать коллекцию эпитетов, образов, эмблем

и символов, посвящѐнных Соликамску. Здесь, конечно, и главная солонка

страны, и соляной город, и соляной центр, и соляная шкатулка, и

солѐные уши, и многие-многие другие. Нескончаемый список этот

рекомендую дополнять и продолжать нашим читателям, особенно

школьникам и студентам. В числе лучший открытий на этом поприще

оказалась подаренная мне два года тому назад книга «Солеваренная

промышленность России», изданная в Екатеринбурге. Предпослано

книге оригинальное вступление генерального секретаря Международной

комиссии по истории соли Р. Пальме, который был гостем нашего

города в 1996 году. Что же пишет о нас с вами уважаемый профессор?

«... Я побывал в Соликамске – «соляной столице» России – и имел

возможность своими собственными глазами увидеть Усть-Боровский

солеваренный завод – уникальный памятник русской индустриальной

культуры. Я много слышал об этом крупнейшем мировом

соледобывающем бассейне, но мои реальные впечатления превзошли все

мыслимые ожидания. Я был восхищѐн и поражѐн огромным деревянным

солеваренным заводом, который сохранился практически полностью.

Несомненно, это один из наиболее выдающихся памятников

индустриальной культуры XIX-XX веков во всѐм мире».

Горное начало нашего города гораздо более многовековой

давности, чем дата основания Соли Камской. Испокон веков добывались

в окрестностях Соликамска соль, медь и железо. Хорошо известно, что с

1430 года процесс массовой выварки соли здесь уже не прерывался

сколько-нибудь надолго. И в имени нашего города, что на реке Усолке,

1844

отражена масштабность соляного производства. Соль Камская – не

усольская, не боровицкая, не боровская, а именно Камская, под

стать огромной реке.

Присмотримся повнимательнее к гербам соляных городов-

побратимов нашей соляной столицы. Сравним между собой эти

подчѐркнутые городские достоинства. Не так уж много в стране

старинных гербов, на которых помещены эмблемы соли и соляного

дела. Заметим тут же, что на гербы соляных городов Нерехты и

Тотьмы соль всѐ же не попала. А вот на гербе Солигалича – «в

золотом поле три стопки соли», у Сольвычегодска «две стопки соли

в красном поле», на нынешнем березниковском гербе – три кристалла соли. Все эти

скромные на вид знаки признания значения соли в жизни городов преисполнены

глубокого смысла: не случайно на стене церкви одного из германских соляных центров

высечена просьба к богу поместить кристаллик соли в разум человеческий. На

утверждѐнном в 1781 году гербе Старой Русы «в красном поле железная сковорода, на

которой варится соль, поставленная на кирпичной разожжѐнной печке, понеже в сѐм

городе имеются знатные соляные варницы». Этот наглядный образ посвящѐн теме

соединения стихии огня с силой соли. Герб нашего Соликамска всем хорошо известен: на

нѐм совмещены символ богатейшего подземного источника с символом человеческого

труда по добыче соли.

Поскольку наш расположенный на самом дальнем восточном краю Европы город

оказался на основном пересечении Транссибирского пути с многорудным Уральским

хребтом, то никакие поисковые экспедиции российских рудознатцев в XV-XVII веках не

миновали Соликамска. Первые дошедшие до нас упоминания о поисках русскими людьми

уральских руд относятся к 1491 году. После многих временных пробелов в

государственных архивах сохранились некоторые сведения об экспедициях на Урал в

1618, 1626, 1633 годах. Согласно предшествующим и сопровождающим экспедиции

царским указам расходы по поиску руд в нашем крае покрывались из местных

государевых доходов у Соли Камской, Чердыни, Орла-Городка. Главная база экспедиции

1626-1628 годов находилась в Соликамске. В 1633-1635 годы были открыты

промышленные месторождения медных руд, на базе которых в полутора десятках вѐрст от

Соликамска построен Пыскорский завод – первенец медеплавильной промышленности

Урала. Он начал работать в 1640 году.

В XVII веке Соликамск стал административным центром – столицей Урала, его

крупнейшим городом. Это был ещѐ и центр основного соледобывающего района страны,

где более чем на двухстах варницах производилось до семидесяти процентов объѐма всей

российской соли. В Соликамске и его окрестностях в помощь солеварням развились

кузнечное и иные производства.

Выдающийся строитель Горнозаводского Урала В.Н. Татищев, присланный сюда в

1719 году Петром Первым, наряду с заботой о создании совершенно новых уральских

городов пристально присматривался к горным ресурсам Соликамска. По крайней мере

трижды приезжал он в наш город, выяснял реальные возможности достройки

Пыскорского завода, перспективы открытия новых медных рудников, проблемы роста

выплавки меди в районе Соликамска и в самом городе. По-видимому, не без влияния

Татищева в 1731 году в Соликамске был открыт Турчаниновым Троицкий

медеплавильный завод. Тут же обсуждались вопросы создания первых на Урале

общеобразовательных и профессиональных школ.

Татищев явился первым разработчиком наиболее обширного в России горного

законодательства, а кроме того и первым организатором горного управления на Урале.

Горная служба впервые была приравнена к военной, а горная власть сделалась главной на

заводском Урале – она имела свои законы, свой суд, своѐ войско, свои первые горные

библиотеки и школы. Урал и Сибирь были выделены как бы в особую государственную

коллегию с особыми полномочиями. Благодаря такой горной казѐнной власти Татищев,

1845

преодолевая огромное сопротивление владельцев частных заводов, где нещадно

эксплуатировался детский труд, впервые начал создавать на Урале сеть школ разного

уровня.

В прошлом номере: Выдающийся строитель Горнозаводского Урала

В.Н. Татищев, присланный сюда в 1719 году Петром Первым, наряду с заботой о

создании совершенно новых уральских городов пристально присматривался к горным

ресурсам Соликамска. Являясь первым разработчиком горного законодательства, он

становится создателем сети детских школ разного уровня.

В 1723 году в Соликамске была открыта цифирная школа, в которую

преподавателем направлен выпускник Артиллерийской академии С. Жеребцов. В 1738

году начала работу арифметическая школа Пыскорского завода. Школы готовили

грамотных людей прежде всего для горного дела. Только с 1789 года учебные заведения в

Соликамске становятся постоянно действующими. Татищев подсчитал, что в 1733 году по

всей России обучалось всего 1850 человек, и предлагал довести число учащихся до

двадцати одной тысячи человек. Учѐный разработал серьѐзную программу школьного

строительства на Урале и в России, вѐл постоянную переписку с Академией наук по

научным вопросам, а также о присылке в уральские города учителей, инструментов,

приборов, учебников, пособий и других книг. Образовательный проект его опережал своѐ

время почти на семьдесят лет. По указанию Татищева на некоторых казѐнных заводах

Урала были созданы минералого-петрографические лаборатории и каменные коллекции –

прообразы будущих естественнонаучных музеев.

Татищев долго был вынужден искать замену Соликамску и в постановке горного

дела, и в организации оперативной административной общеуральской горнозаводской и

иной деятельности. В основном по его инициативе и благодаря его конкретным действиям

главный путь из центра России в Сибирь и на Дальний Восток был смещѐн из Соликамска

на Среднюю Каму. Опорным центром на этом пути был назначен Егошихинский завод

неподалѐку от устья Чусовой, будущий город Пермь. Татищев сам нашѐл для него место и

собственноручно сделал первый его чертѐж. Точно так же было им выбрано место и для

Екатеринбурга – административного, промышленного и культурного центра на восточном

склоне Урала. Но Соликамск никогда не выпадал из поля зрения Татищева, ведь город по

существу всегда был важнейшими на Северном Урале воротами и на северо-запад, и на

север Европейской части России. И Татищев неустанно советовался как с вездесущими

русскими пребывающими в дорогах людьми, так и с работавшими в Соликамске и

Пыскоре высокообразованными пленными шведами по поводу прокладки постоянного

водного грузового пути с Камы на Вычегду и Печору.

Вослед за

Татищевым Соликамск

видел и пользовался

услугами многих

известных горных

специалистов России. И в

самом нашем городе

всегда вырастали

выдающиеся горняки,

которые век за веком

укрепляли общепринятое

в России суждение о

Соликамске как горном

городе, соляной столице

России. Наибольшее за

историю расширение

Соликамска как горного Крестовоздвиженский собор в Соликамске

1846

города произошло, конечно, в уходящем ныне двадцатом столетии. Открытие

крупнейшего в мире Верхнекамского месторождения калийных и магниевых солей

привело к грандиозному по прошлым меркам горнопромышленному строительству,

созданию обширнейшей горнохимической отрасли народного хозяйства, началу

реализации интересной идеи Верхнекамского территориально-производственного

комплекса. Но это уже тема для других очерков.

В заключение вспомним ещѐ об одном замечательном свойстве герба нашей

соляной столицы. До сих пор старинный герб Соликамска не устарел и по-прежнему несѐт

в себе правду жизни. Его можно назвать также символом торжествующей вечности.

Соляной колодец на гербе Соликамска напоминает хорошо знакомое всем соликамцам

устье деревянной рассолоподъѐмной трубы. Все знают, например, знаменитую

Людмилинскую скважину, а старожилы города и краеведы могут назвать ещѐ несколько

сохранившихся таких скважин по долине Усолки. Когда придѐт время устройства в

Соликамске исторической набережной по берегу Усолки, устья рассолоподъѐмных труб

будут реставрированы и обозначат новые ключевые точки драгоценного сохранившегося

исторического ландшафта города, который в те будущие времена будет называть соляной

столицей, но уже без ограничительных указывающих на древность кавычек.

В. Гаврилов

Горное древо Соликамска Анонс. – 2000. – 14 февраля (№7/488). – С.7

Два десятка лет тому назад Пермское

книжное издательство предложило мне

составительскую работу над совершенно новой

тогда книгой «Памятники природы Пермской области». Привлѐк я к этому делу

многих своих коллег и собрал большой рукописный материал на два тома. Первая

книга вышла в свет в 1983 году, а вот вторая по ряду издательских причин выйти

так и не смогла. Среди неопубликованных рукописей оказался хорошо

запомнившийся мне очерк о Соликамской зоне памятников природы и горного

дела. В связи с приближением нашего города к особой дате – своему

пятисотсемидесятилетию – оказывается более интересным и своевременным

вспомнить о давнем очерке, тем более ещѐ потому, что к нему была приложена

любопытнейшая иллюстрация-схема, которую я назвал «горным древом Соликамска».

Публикую еѐ с некоторыми своими дополнениями, касающимися памятников природы и

горного дела бассейна реки Вишеры.

Автор рукописи о горном городе Соликамске и его исторических горнодобывающих

окрестностях – известный пермский геолог А.А. Болотов, лучший в нашей области знаток

горной истории и отложений пермской геологической системы. Являясь коренным жителем

Перми, он до сих пор ведѐт полевые геологические исследования на территории

Соликамского района и всего Верхнекамья. Очень интересна его жизнь, научные и

художественные труды, поисковые и разведочные работы на разные виды полезных

ископаемых. Ещѐ в детстве вводила его в круг всех этих работ замечательный геолог и

педагог Екатерина Васильевна Пермякова, более всего известная как первооткрывательница

в 1927 году скелета мамонта, выставленного в Пермском краеведческом музее. А потом так

уж в жизни случилось, что пермяк Болотов стал одним из самых ярких геологов-

исследователей Верхнекамья.

Чем же оригинальны статьи и очерки А.А. Болотова, посвящѐнные Соликамску и

соликамскому краю? Во-первых, редко кто из геологов столь же долго и тщательно изучал

разнообразнейшие документальные материалы об истории горного дела в нашем крае. В

общем и целом многие месяцы и даже годы Болотов провѐл в пристрастном чтении

стариннейших книг областного краеведческого музея, публичной и университетской

библиотек. И, во-вторых, будучи образованнейшим профессиональным геологом, Болотов не

1847

только никогда не

пренебрегал данными

археологии, истории и

этнографии, но совсем

наоборот, поставил эти

науки на службу

геологическому

изучению северных

прикамских территорий.

Во втором томе

изданного в 1772 году

«Журнала или Дневных

записок путешествия

капитана Рычкова по

разным провинциям

Российского

государства» Болотов

нашѐл упоминание о

загадочной древней

столице нашего края.

Она располагалась на

берегу большого, ныне

исчезнувшего озера, из

которого вытекали две

реки: Кама на юг в Каспий или Азов, а Кельтма на север – в Ледовитый океан. Болотов

считает, что геоморфологические построения и палеореконструкция речной сети и рельефа

могли бы оказать большую помощь в поисках древних городищ и поселений,

расположенных в наше время в стороне от Камы, в стороне от современных дорог, посѐлков

и городов. По мнению Болотова, именно новейшими геологическими процессами,

приведшими к обмелению водораздельного озера, были нарушены традиционные и

интенсивные торговые отношения через Верхнекамье и Белое море со странами Северной

Европы.

На основании обширных природоведческих и горно-геологических исследований

Болотов провѐл тщательную историческую инвентаризацию памятников природы и горного

дела во всѐм нашем Соликамском крае в

его расширенном понимании.

Прилагаемая иллюстрация «Горное

древо Соликамска» по условиям любой

аналогичной газетной публикации,

конечно же, освобождена от всяких

интересных подробностей.

Иллюстрация графически обобщает

упомянутые исследования и, можно

сказать, показывает, что Соликамский

край всегда был опорой масштабному

горному промыслу на северо-востоке

Европейской части России.

В. Гаврилов

[От составителя: Схема «Горное

древо Соликамска» по какой-то причине

не была опубликована вместе со

статьѐй. Слева приведѐн более поздний

вариант Горного древа в виде

1848

кристалла.]

Двое суток в пути За окном (Пилотный номер). – 2000. – 24 февраля. – С.9

Безуспешно попытался быстро найти в Соликамске полный комплект

шеститомной книги И.Э. Грабаря и его коллег «История русского искусства» издания 1910-1914 гг. Первый, третий и шестой тома в фондах

Соликамского краеведческого музея есть. Других же томов, где помещены разные интересные сведения о Соликамске, к сожалению, не сохранилось.

Может быть, кто-то из наших читателей сможет разыскать и подарить эти книги в музей? Следовало мне поискать нужные книги в других

библиотеках, однако пришла пора ехать в Екатеринбург. Среди разных поручений в поездку – пожелание узнать, смогут ли екатеринбургские

историки архитектуры поработать в нашем городе этим летом на

юбилейной научно-практической конференции в честь пятисотсемидесятилетия Соликамска.

И вот захожу на кафедру истории градостроительства Уральской архитектурно-

художественной академии, сообщаю о юбилее нашего города. В ответ слышу, что эта дата в

Екатеринбурге не забыта, что наш Соликамск всегда в поле зрения академии. Уже много лет

в Екатеринбурге готовится энциклопедия по истории архитектуры Урала, в этом году к нам

приедет специально приглашѐнный опытный фотограф, снимающий на плѐнку все

исторические города Урала. С будущего учебного года в числе тем для дипломного

проектирования намечена Соликамская тема. Сотрудники кафедры задают мне вопросы,

когда появится в продаже подробная схема Соликамска для туристов с обозначением

транспортной системы исторического города, когда же, наконец, будет переиздан

путеводитель по Соликамску, в каком именно месяце и какого числа предполагается

провести нашу юбилейную конференцию. Ведь июнь – традиционное очень беспокойное

время защиты дипломных проектов на кафедре. И уж совершенно неожиданно сотрудники

кафедры тут же приглашают меня на предзащиту кандидатской диссертации одной из самых

молодых сотрудниц академии Оксаны Александровны, обещают мне, что уж о Соликамске

там обязательно будет упомянуто. Тема диссертации – историко-информационные подходы

в архитектурном источниковедении. Оксана обратила внимание на тот факт, что на Урале

есть «города-москвичи» и «города-петербуржцы». Если, например, по народному присловью

«Соликамск-городок – Москвы уголок», то «Усолье-град» и «Надеждинск-град – Петербургу

брат». С точки зрения Оксаны, на многонаселѐнном Урале нужно серьѐзно изучать и многие

другие характерные фольклорные особенности территорий, имеющие прямое отношение к

1849

истории уральской архитектуры. Окончательно обосновывать и утверждать этот тезис

Оксане скоро предстоит в Москве на заседании учѐного совета архитектурного института.

Прощаюсь с сотрудниками кафедры и уношу на память только что вышедшую из

типографии более чем пятисотстраничную книгу В.А. Колясникова «Градостроительная

экология Урала», где наш город относится к категории древнейших солеваренных

поселений. Характеризуется Соликамск прежде всего оригинальной живописной

планировкой – большим достоянием древнерусского промышленного зодчества.

Вечером перед отходом поезда захожу в Екатеринбургскую областную библиотеку

имени В.Г. Белинского с немалым опасением, что из-за позднего времени не смогу, не успею

сделать нужные мне ксерокопии по Соликамску из первого издания грабарѐвской книги

«История русского искусства». Однако нужные мне книги получаю уже через пятнадцать

минут. Поскольку работаю с дореволюционным изданием, спрашиваю и получаю

разрешение на ксерокопирование. А дальше начинаются всякие сложности. Несмотря на то,

что в библиотеке постоянно находятся в действии более десятка современных разнотипных

ксерокопировальных аппаратов, вечером в этот день работал только один. Пришлось

становится в хвост большой студенческой очереди. Особенно трудно достаѐтся ученье

студентам-гуманитариям, они вынуждены ксерокопировать постоянно многие десятки

страниц учебников и учебных пособий. Наконец, женщина-оператор замечает в моих руках

старинную замечательно украшенную книгу и предупреждает, что вконец перегревшаяся

техника уже не воспроизводит художественных иллюстраций. И лучше бы эту работу ради

моей же пользы отложить на другой день. Приходится оправдываться, что приехал издалека

и сегодня же уезжаю. А вообще-то я «с края света» – из Соликамска. Тогда меня ведут на

верхний этаж и включают другой ксерокопировальный аппарат. Кроме того, не берут

дополнительную плату за копирование старинных книг. Спасибо большое Екатеринбургу за

уважение к Соликамску. На библиотечных часах без четверти восемь вечера. Звонит звонок,

поднимающий засидевшихся читателей. Библиотекарь, выдававшая мне книги, ставит штамп

на моѐм контрольном листке, проверяет сохранность страниц редкого издания, перенѐсшего

путешествия по этажам и соприкосновение с техникой. Спасибо, Библиотека! И снова –

железнодорожный вокзал. На платформе неожиданно сталкиваюсь с Аркадием Павловичем

Сусловым, директором Соликамской станции юных туристов. Он в последние минутки

перед отправлением поезда дышит зимним воздухом перед тем как вернуться в вагон к своей

группе детей-туристов. В нашем вагоне уже сквозь дремоту слушаю шелест газет. Вопросы

из кроссвордов и ответы на них, а также ставшие привычными расспросы о поездках наших

северян на екатеринбургские рынки. Просыпаюсь и чувствую себя вполне отдохнувшим

только во Всеволодо-Вильве. Некоторые нетерпеливые пассажиры-соликамцы, имеющие на

руках небольшую поклажу, в Березниках пересаживаются на соликамский автобус, чтобы

приехать домой на сорок минут раньше. В нашем вагоне остаются, кроме проводника, всего

лишь три пассажира – дедушка с бабушкой и я. Дедушка, представившись Фѐдором

Ведерниковым, подсел ко мне поразговаривать. Он, коренной соликамский человек, два

десятка лет тому назад перевѐз свою семью из Керчево в Казахстан, на берега реки Ишим.

Трѐм подраставшим сыновьям нужно было молоко, а сенокосов в степи побольше, да и лето

подлиннее. Работал трактористом, комбайнѐром, крановщиком, автослесарем и ещѐ в разных

профессиях, которым сам научился. А вот начинал свою жизнь на камско-волжском

лесосплаве. За два месяца огромнейший бревенчатый плот проходил с нашего Северного

Урала до Астрахани со средней скоростью шесть километров в час. Экипаж сплавщиков –

тридцать шесть человек. Самое трудное было в то время – пережить штормовую погоду на

Куйбышевском водохранилище. До сих пор живут в Керчево близкие родственники семьи

Ведерниковых, погостить у которых нужно обязательно. На мой вопрос, как живѐтся

русским в нынешнем Казахстане, Фѐдор Ведерников ответил, что его семья по-прежнему

крепко дружит со многими казахскими семьями, которые, уезжая на пастбища, всегда

оставляют русским ключи от своих квартир. Так – надѐжнее всего.

За беседой мигом пролетает час железнодорожного времени. Здравствуй, Соликамск!

В. Гаврилов

1850

Кристалл творчества За окном. – 2000. – 1 марта (№ 1). – С.6

Во всей истории мирового искусства известен всего лишь единственный случай, когда

выдающийся художник попытался прославившими его изобразительными средствами

рассказать о своѐм творческом пути. Сделал это Альбрехт Дюрер, создав в 1514 году

гравюру «Меланхолия», о которой известный итальянский живописец, архитектор и историк

искусства Д. Вазари написал, что она «повергла в изумление весь мир». На небольшом листе

станковой гравюры Дюрер совершил невиданный для своего времени шаг к познанию тайн

творчества. Никто из современников мастера не мог разом освободиться от множества

живучих средневековых условностей, сковывающих воображение художника. Никогда ещѐ

не было такого, чтобы гравюра, носящая название придуманного ещѐ древними греками

человеческого темперамента, всем своим обликом и содержанием с исчерпывающей

полнотой повествовала о творческих поисках художника на протяжении нескольких

десятилетий.

В центре гравюры изображена муза дюреровского творчества – могучая крылатая

женщина, присевшая на ступеньку у здания ремѐсел, искусств и наук поразмышлять о

пережитом и будущем, собраться с силами для новых творческих дерзаний. На время

оставлены в покое инструменты художника и учѐного – великого труженика, замер в руке

женщины циркуль – символ неустанного научного изучения и измерения природы, символ

числа, меры и столь заманчивых гармоничных пропорций. Не было во всю эпоху

Возрождения другого художника, который бы с таким пристрастием и одержимостью

естествоиспытателя измерял и взвешивал окружающий мир. А книга на коленях крылатой

женщины – не дюреровский ли это трактат «Руководство к измерению циркулем и

линейкой», над которым так настойчиво работал художник-учѐный. И ещѐ два

основательных научных трактата написал Дюрер, продемонстрировав свои незаурядные

способности и познания в области архитектуры и строительства, механики и оптики,

геометрии и теории искусства. По свидетельствам учѐных современников, художник «почти

в совершенстве постиг распространяемые посредством книг естественные и математические

науки».

Как почитатели, так и последователи художнического таланта Дюрера нередко задавали

вопрос: не отвлекали ли столь длительные и напряжѐнные учѐные занятия художника от

более полного раскрытия его призвания? Сам Дюрер отвечал, что «не может быть никакой

свободы в работе без знаний», что постигнуть необходимую для художника «истинную

сущность всех вещей» возможно только со знанием дела и что «всякий, кто работает

несознательно, работает тяжелее, чем тот, кто это делает с понятием и сознательно. Поэтому

учитесь всѐ понять».

Скорее всего, именно результатом всех этих столь необычных для художника

увлечений можно объяснить то, о чѐм писал учѐный-гуманист Э. Роттердамский: «Что

только не изображает он, даже то, что невозможно изобразить, – огонь, лучи, гром, зарницы,

молнии, пелену тумана, все ощущения, чувства, едва ли не самый голос».

Вероятно, думает крылатый гений Дюрера о тщетности усилий найти строгие

математические закономерности прекрасного.

Почему же художник выбрал именно флюорит, а не более изящный по форме горный

хрусталь, например.

Может быть потому, что, подобно многоцветью искусства, нет на Земле, кроме

флюорита, ни одного минерала, который бы отличался столь богатым естественным

разнообразием цветов и оттенков? Не случайно ведь германские рудознатцы назвали

флюорит «рудным цветком».

Или потому, что флюорит постоянно «дружит» с разнообразнейшими по составу

горными породами, разными рудами и ещѐ от древних горщиков получил наименование

«ласкового» к оруденению?

1851

Изобразил ли художник «живой камень» – флюорит – за удивительные свойства менять

цвет при освещении солнечными лучами или от нагревания? Напуганные такими

странностями минерала алхимики прозвали флюорит «жилищем дьявола», охраняющего

секрет получения золота.

А может быть художника восхитила способность флюорита светиться в темноте? Не об

этом ли минерале упоминал на рубеже нашей эры римский писатель и учѐный Плиний:

Альбрехт Дюрер. Меланхолия

1852

«Хризолампис, встречающийся в Эфиопии, обычно бесцветный, но ночью огненный»?

Загадочность флюорита и неразгаданная тайна прекрасного, совершенство кристалла и

гармония искусства – не здесь ли главная причина дюреровского выбора?

И ещѐ вопрос к нашим юным читателям: сравнительно недавно открытый в Приуралье

пояс флюоритового оруденения, простирающийся от среднего течения рек Колвы и

Берѐзовой до Кунгура и южнее, не свидетельствует ли о непременном зарождении и

развитии художественных способностей у детского населения нашего края?

В. Гаврилов

Распахнувший окно на Урал За окном. – 2000. – 1 марта (№ 1). – С.7

Всѐ, что удалось узнать

В скором времени исполнится ровно сто

лет как наш земляк, художник В.А. Плотников

приоткрыл для россиян окошко

художественной культуры, обращѐнное к

Уралу – Соликамску, Усолью, Ныробу.

Плотников выполнил многие живописные и

акварельные работы с памятников архитектуры

Соликамска. Эти интереснейшие

художественные труды были репродуцированы

в разошедшихся по России чѐрно-белых и

цветных открытках, помещены в разных

популярных российских журналах. Но главное

всѐ же, что работы художника-пермяка не

могли не попасть в поле зрения только что

вернувшегося из странствий по

художественным центрам Европы Игоря

Грабаря – редактора-составителя первой

научной многотомной «Истории русского

искусства». С помощью этой книги

архитектурные памятники нашего города стали

достоянием мировой культуры.

Через пятнадцать лет после выхода

первых томов этой «Истории» И.Э. Грабарь

решил сам ехать на Пермскую землю. Впервые

он встретился с островком этой земли ещѐ в

1903 году, у погоста Пермогорье в

Архангельской губернии и всѐ ждал, когда же, наконец, исполнится большая мечта побывать

на Урале. Соликамск он навестил в сопровождении заведующего художественным отделом

Пермского музея, энтузиаста поисков и изучения пермской деревянной скульптуры

И.Э. Грабарь. Автопортрет с палитрой

(в белом халате). 1934

Репродукции работ

И.Э. Грабаря:

«Весенний ветерок» (слева)

и «Погост в Пермогорье

Архангельской губ.»

(справа)

1853

Н.Н. Серебренникова. Накануне приезда Грабаря на Урал Серебренников вместе с

А.К. Сыропятовым занимались описанием наиболее ценных архитектурных памятников в

Соликамском и Чердынском уездах, Коми-Пермяцком национальном округе. Было что

показать и о чѐм рассказать Грабарю, которого интересовали все стороны художественной

культуры Урала.

В том же самом году в десятом номере журнала «Экономика» Грабарь напечатал свою

программную статью под названием «Пермские музеи». Итоговую черту под статьѐй учѐный

и художник подвѐл следующими словами: «Уезжаю из Перми с чувством глубокого

«музейного» удовлетворения, твѐрдо уверенный, что музейное дело здесь находится в

умелых руках, которые сумеют завершить столь блестящее начало». Надежда Грабаря на

умелые руки создателей пермских музеев оправдалась при формировании таких крупных

музейных комплексов, как Пермский и Соликамский.

В. Гаврилов

Дневной рацион – три миски манжетки За окном. – 2000. – 8 марта (№ 2). – С.3

Выдающиеся люди – большие любители удивительных коллекций и домашних музеев.

Так и Кощеев. В его кабинете заведующего кафедрой гигиены питания Пермской

медицинской академии размещались по стенам большие витрины со всякими

экзотическими морскими растениями и животными, которых хозяин привозил то сам из

дальних поездок, а то редчайшие экспонаты присылали разъехавшиеся во все страны

света бывшие выпускники.

Кощеев очень любил командировки и выезды на природу.

В эти времена он пристрастно изучал мир дикорастущих

растений. Среди его знакомых всегда было много и молодых, и

уважаемых ботаников, у которых профессор учился так

напористо, как будто сам был начинающим студентом.

Во время одного из наших путешествий решил я

полюбопытствовать, с каких же времѐн и событий Кощеев так

привязался к миру растений. И оказалось – с тех пор, как он

научился рисовать и писать, то есть – с шести-семи лет. Уже в

таком «малосознательном» возрасте Кощееву потребовалось и

понравилось изображать рецепты приготовления пищи из

растений, а делал он эту работу сначала в картинках. Шѐл тогда

1925-й год. Происходило всѐ в Вятском крае, где Кощеев

родился и вырос. Повзрослев, стал он ходить по деревням, беседовал с людьми, знающими и

понимающими природу. Особенно старался вызнать и записать способы приготовления

вкусной еды из растений, растущих в лесах и на лугах.

Несколько десятилетий спустя, у себя на работе – в Пермской медакадемии – Кощеев

держал под рукой набор ящиков с тысячами карточек и возвышающимися над ними

десятками разделителей, на которых значилось: «Салаты», «Приправы», «Супы»,

«Борщи», «Напитки», «Травяные чаи», «Компоты», «Квасы», «Бальзамы» и много-много

других рубрик.

Веяния эпохи откорректировали приѐмы научно-исследовательской работы врача-

гигиениста Кощеева. После окончания мединститута, набирая научные и практические

знания в должности санитарного инспектора Пермского отделения Свердловской железной

дороги, молодой учѐный очень кстати воспользовался помощью окружавших его

специалистов по микроэлектротехнике. Так были найдены новые приѐмы анализа

биологических препаратов для целей гигиены питания, сооружѐн портативный

микроанализатор комплексных биомедицинских исследований, помещавшийся в маленький

чемоданчик. На эти изобретения Кощеев получил несколько авторских свидетельств.

1854

Позднее «приборами Шефа» пользовались молодые

сотрудники кафедры во время экспедиций по

малонаселѐнным районам Урала.

Подружившись с Аркадием Константиновичем, я,

накануне моих экспедиций, стал получать от него

интереснейшие инструкции. Например, такую:

«Вот идѐшь с рюкзаком через болото. Солнце печѐт.

Комары неистовствуют. Проходит час, и другой, и третий.

Несколько раз ты провалился, может быть, и искупался. А

когда набрѐл на возвышенный сухой берег, то сбросил

рюкзак и упал на землю вконец вымотавшийся. Но глаза

при этом не закрывай, не вздумай блаженствовать. Лежи

себе и смотри вокруг: не растѐт ли где липа. Если растѐт,

ищи под ней медуницу. Съешь листик-другой и увидишь

сам, что будет…»

– А что будет, Аркадий Константинович?

– А то, что если тебе в этот день нужно ещѐ идти и

работать дальше, одевай снова рюкзак и продолжай своѐ

дело, теперь сил тебе хватит на всю работу.

Однажды, в конце августа, мы вдвоѐм с многоопытным уральским путешественником

Аркадием Павловичем Сусловым готовились лететь в Тюменскую область, в посѐлок

Усть-Манью. Оттуда предполагалось за двое суток пути выйти на Уральский хребет,

повернуть на север и за две с половиной недели пройти маршрут до посѐлка

Приполярный. Всего около 250-300 километров пути по малолюдному в этих местах

Уралу. Когда пришли на консультацию к Аркадию Константиновичу, он обрадовался:

«Ну, теперь вы тренированные, можете пройти весь маршрут вообще без продуктов. Разве

что немного совсем на первые два дня пути, чтобы быстрее втянуться в работу».

К принятию такого предложения я не был тогда готов, да и мой коллега, думаю, тоже.

Пытаясь повежливей отказаться от настойчивого совета Кощеева, я сказал, что, может быть,

мы и справимся со сроками маршрута, но у нас без привычной пищи вдруг случится

неважное настроение, ещѐ хуже – депрессия, запланированная работа тогда не заладится, что

совсем не желательно.

Кощеев немного призадумался, пошутил, что в сентябре на Северном Урале довольно

прохладно, и сказал: «Ну ладно, договоримся так: берѐте с собой одни только сухие сливки.

Из расчѐта – по три-четыре столовых ложки на один приѐм пищи – утром, в обед и вечером.

Но если начнѐте питаться только ими, испортите себе желудок. Нарвѐте миску травы

манжетки, высыпите туда сливки – вот вам и полноценная еда на всѐ время пути. Придѐте в

столовую Приполярного – можете есть, что хотите и сколько хотите…»

Конечно же, мы питались на маршруте не только листьями манжетки, а добавляли к

ней верхушечные листики кипрея, таволги, малины, да и многие другие, к которым до этого,

благодаря советам Аркадия Константиновича, уже привыкли. Кроме того, на маршруте нам

встречались различные горные ягоды, есть которые нам не воспрещалось. Однако мы не

переоценивали своих возможностей и были осторожны: выйдя с равнины и предгорий на

Уральский хребет и набредя на два привлекательных, сверкающих блѐстками разных слюд

валуна-булыжника, вполне пригодных для приличной музейной коллекции, мы с Аркадием

Сусловым решили так. Пока, в начале пути, сил у нас предостаточно, возьмѐм по валуну к

себе в рюкзаки, а в середине пути, когда у нас от «несовершенного» питания появятся

отрицательные эмоции, выбросим эти валуны и от облегчения такого полетим к финишу

маршрута как на крыльях.

Однако Аркадий Константинович в своих рекомендациях по экспедиционному

питанию никогда не предлагал ничего «несовершенного» и, тем более, никогда не ошибался.

С поразительным хладнокровием и даже некоторым удовольствием мы изо дня в день

уплетали на привалах по три миски только что собранной травы, пересыпанной «пудрой»

Медуница. Рисунок

Льва Баньковского

1855

сухих сливок, как заправские жвачные животные. Травы, да ещѐ ягоды «на десерт»

настолько хорошо поддерживали наше самочувствие и работоспособность, что у нас ни разу,

ни в дожди, ни в заморозки, не возникало желания выбросить из рюкзаков наши булыжники.

Мы привезли их домой и, постеснявшись дарить их Аркадию Константиновичу, подарили их

в коллекцию нашего краеведческого музея.

Позднее Кощеев несколько раз посылал с нами в экспедиции своего аспиранта –

Владимира Геннадьевича Новосѐлова – ныне доктора медицинских наук, известного и очень

уважаемого учѐного, обладающего многими дарованиями и талантами, может быть, и в честь

своего учителя. По материалам нескольких экспедиций Новосѐлов написал интересную

книгу. Будем ждать еѐ опубликования.

С. Владимиров

Какими будут наши газеты в третьем тысячелетии За окном. – 2000. – 8 марта (№ 2). – С. 10-12, 21

Давайте вместе поразмышляем над этим вопросом. Что в первую

очередь нужно сделать, чтобы ответить на него? Может быть, собрать все-все выходящие в наши дни и продающиеся в киосках газеты, включая

многотиражки крупных предприятий? Отобрать из них всѐ-всѐ, что имеет какое-либо отношение к будущему и определить важнейшие темы и

проблемы предстоящей жизни…. Сложится ли тогда образ Газеты третьего тысячелетия?

Мы забыли о главном: в жизнь приходит совершенно новое поколение журналистов,

некоторые из которых начинали выпускать газеты чуть ли не с детского сада. Вот о них-то

мало кто знает. И если это учесть, то для создания образа газеты будущего нужно

обязательно читать и вычитывать новые образцы стенных рукописных и печатных

компьютерных школьных газет.

Сами участники детских редакций и их читатели относятся к своим изданиям трепетно.

Они награждают их такими эпитетами, как «большая неожиданность», «обыкновенное

чудо», об их выходе пишут с восклицанием: «Свершилось!» С некоторыми из них удалось

познакомиться. Хотим предложить их обзор и вашему вниманию. Пусть это будет

своеобразный ПАРАД ШКОЛЬНЫХ ПЕЧАТНЫХ ГАЗЕТ.

На первом парадном месте в ряду стоит компьютерная газета «Привет».

Почему именно она? Потому что наша, соликамская. А выпускается уже почти три года

в школе № 9. Беседуем с еѐ редактором, учителем географии Валерией Котяковской:

- Из всех школ Соликамска своя печатная газета появилась в нашей школе первой.

Инициатором еѐ была и остаѐтся Вера Витальевна Журавлѐва – зам. директора школы по

воспитательной работе. Мы выпустили уже двадцать номеров!

В редакции сейчас тринадцать человек, в основном из седьмых, девятых и десятых

классов. Главный редактор – Иван Петухов. Его ближайшие помощники – Алексей Фролов и

Сергей Швецов – все они десятиклассники. Основную работу по газете делают так, как сами

считают правильным.

Наибольший тираж газеты – сто пятьдесят экземпляров – выходит у нас ко Дню

Учителя. Этот номер мы дарим всем преподавателям. Часть тиража всегда активистам газеты

раздаѐм бесплатно.

Очень прилежно работают на газету девятиклассницы: Наташа Лукьянцева, Света

Андреева, Катя Томилович. Главный художник газеты – Феликс Таратутин из 10 «в» класса.

Основные газетные рубрики: «Любимый учитель», «Галерея знаменитых мальчиков и

девочек», «Творческая мастерская», «Вести из классов», «Школьная арифметика», «Звонок с

урока и переменка» и другие. В газете стараемся освещать все стороны жизни школы.

Последние номера научились делать тематическими со сквозными темами. В числе больших

наших редакционных праздников – Всемирный день Приветствий (не забыли как называется

1856

наша газета?). День этот отмечается в ноябре каждого года. И вот тогда уж мы стараемся:

играем в почту, пишем письма родным и близким, ближним и дальним друзьям, передаѐм

всем приветы. Не забываем оглядываться на те номера нашей газеты, которые у нас давно за

плечами. Здесь есть хитрость: в одной из традиционных газетных игр победить можно лишь

в том случае, если читатели сохраняют прошлые номера газеты. В нынешнем году учебно-

воспитательному комплексу нашей школы исполняется пятнадцать лет, а самой школе ровно

на полстолетия больше. Вот уж поработаем!

Газета «Привет» приветствует вас, читатель! Знакомьтесь!

Школьная газета «Привет». Учредитель: УВК, детская общественная организация «Алый парус», редакция газеты

«Привет». Февраль № 5 (20) 2000

Как сердцу хочется любить. Любить и счастьем наслаждаться.

И знать, что утром для тебя Он снова счастлив просыпаться.

Смотреть в глаза его и знать, Что лишь в тебе его спасенье,

Любви улыбкой награждать

Его неловкое движенье. Как хочется счастливой быть…

И телом, и душой любить И взглядов чьих-то не бояться,

И чувств своих не опасаться. Андреева С. 9 «Б»

Школьная арифметика

14 февраля – День влюблѐнных. Мы

провели анкетирование. Всего опрошено 143

человека.

На первый вопрос: «Влюблялись ли вы

когда-нибудь?» ответили положительно 77

чел.

Впервые влюбились: в садике – 9 чел., в

1 классе – 10 чел., во 2 классе – 9 чел., в 3

культур. – 13.

Остальные опрошенные чувство любви

испытали в более позднем возрасте.

На вопрос: «Была ли у тебя

безответная любовь?» «да» ответили 68

чел., «нет» – 44.

На третий вопрос: «Объяснились ли вы

(вам) в любви и ваша реакция на это?» «да»

– 41 чел., «нет» – 50 чел.

Реакция на признания была разнообразная: «Взаимно», получил пощѐчину, быстро

смылась, «Я тоже тебя люблю», не стала слушать и ушла, «ok».

Учащиеся смогли вспомнить следующие строки о любви: «Люби меня, люби», «Только

ты, ты одна, ты моя судьба», «Оставь поцелуй на еѐ автоответчике», «Люблю весну в

начале мая», «Ты меня лотби, я тебя love», «Я вас любил, ещѐ – быть может». И вообще

«Желаю счастья и добра, радости и света / И чтоб любовь у вас была, как у Ромео и

Джульетты». Редакция

1857

Второй на параде идѐт

колонна редакции

компьютерной газеты

«Скрепка». Привет «Скрепке»!

Газета школы № 12

символично скрепляет всѐ на

свете: прошлое и настоящее,

настоящее и будущее, детство и

отрочество, детей и взрослых,

да мало ли чего ещѐ! Всего и не

перечислить, что соединяет в

наше время на первый взгляд

немного смешливый

колонтитул «Скрепка». И как

интересно и толково маленькая

школьная редакция справляется

с заявленной программой!

Энтузиазм редакции-скрепки

обоснован и увлекателен.

Газета очень молода: она

выпускается с первого сентября

нынешнего учебного года.

Вышло пять номеров, шестой – наготове. Делают газету два сотоварища-десятиклассника

Саша Зайцев и Максим Старченко с помощью учителей и своих друзей-школьников.

Из беседы с Г.Н. Филипповой, зам. директора школы № 12 по воспитательной работе:

- Наша «Скрепка» – дитя всем известного САРа – Союза активных ребят. Вместе с

САРом и его первым председателем – девятиклассницей Машей Дубровской, возник

красочный альбом «Школьные годы чудесные!» – своеобразный дневник нашей активной

жизни. Здесь весѐлые страницы о проведении трудовых десантов, праздников, походов на

озеро Редикор и реку Вишеру. Однако самая заметная часть альбома – картинные рассказы о

незаурядной Творческой Учѐбе (ТУ), когда дети постепенно учились летать на ТУ-1, ТУ-2,

ТУ-3… Ещѐ три года тому назад десантные творческие отряды научились выпускать

отрядные газеты за десять минут, а из трѐх отрядных складывалась газета всего творческого

экипажа. После полѐта на ТУ-6 у нас в школе родилась печатная газета «Скрепка».

Понимаете теперь, откуда взялось еѐ название?

Рассказ о «Скрепке» продолжает директор школы № 12 Г.А. Старченко:

- Начала эту газету и первой стала ответственной за неѐ Ольга Владимировна

Борчанинова, мой заместитель по научно-методической работе. Тем не менее газета

сложилась и осталась как свободное выражение детского творчества. Мы ею гордимся, очень

ждѐм каждый еѐ номер и с удовольствием читаем. Весь тираж газеты – сто экземпляров –

расходится за одну перемену. В школе висит специальный редакционный почтовый ящик,

готовый принять любую корреспонденцию в любой момент нашей жизни. Старшеклассники

первыми объединились с помощью «Скрепки», за ними – остальные. Как только это

произошло, со второго номера редакция начала выпускать особую «Скрепку»-вкладыш –

приложение для учителей. А должно ещѐ быть приложение для родителей. Сейчас ждѐм

«Скрепку» № 6 в новом облике – обогащѐнную и украшенную фотографиями…

Скрепка Так и живѐм. Ждѐм… Первого солнечного дня, капели, тепла, письма, лета, звонка и

опять снега… Но всегда – чуда!

И в 5, 35 и 75 ждѐм и верим. Верим, что напрасные надежды и несостоявшиеся планы,

пасмурные дни и бессонные ночи позади. А впереди ещѐ много светлого, доброго,

волнующего, интригующего, незабываемого. С праздником 8 марта вас, милые женщины. И

1858

будьте счастливы! Празднуйте! И ничего не бойтесь, никому не верьте. Всѐ у нас будет х-

о-р-о-ш-о!!!

А это наш подарок:

(В суете дней порой забываешь о прекрасном и вечном. Мы решили, что эти стихи

вернут Вам музыку в жизнь.)

Я вздрагиваю от холода –

Мне хочется онеметь! А в небе танцует золото -

Приказывает мне петь. Томись, музыкант встревоженный,

Люби, вспоминай и плачь И с тусклой планеты брошенный,

Подхватывай лѐгкий мяч! Так вот она – настоящая

С таинственным миром связь! Какая тоска щемящая,

Какая беда стряслась? Что, если, вздрогнув неправильно,

Мерцающая всегда, Своей булавкой заржавленной

Достанет меня звезда?

Что значит быть мужем учительницы?

Злопыхатели утверждают: учительница безошибочно опознаѐтся в любой ситуации –

настолько неизгладима печать, накладываемая на неѐ профессией.

Что же можно сказать об еѐ муже. Судя по всему, этот тяжѐлый крест могут

вынести только мужчины особой, избранной касты, обладающие недюжинными

способностями, огромным внутренним резервом и финансовыми возможностями. А вот

необходимые требования к тому, кто решился занять это место:

1) муж – главный спонсор всех педагогических инноваций своей жены;

2) он же – вечный оператор домашней телефонной связи;

3) он же – личный водитель и жены, и еѐ школьных коллег;

4) в отпуске он собирает и носит мешками камешки, ракушки, щепочки и другую

чепуху, называемую наглядными средствами обучения;

5) на него ложится функция приготовления ужина в случае II смены или

затянувшегося педсовета (а такое, как ни странно, бывает довольно часто).

А когда учительница всѐ же появится дома, то и тогда расслабляться рано: мужу

придѐтся надеть сухую чистую жилетку и выступить ещѐ в одной роли – необходимо

освободить жену от стресса, вызванного общением с еѐ очаровательными учениками, а

порой и милыми коллегами.

И за всѐ это он будет иметь:

а) счастье присутствовать на всех школьных праздниках, дискотеках, походах

(кстати, его рюкзак будет самым тяжѐлым),

б) необычайно широкий кругозор в вопросах психологии и воспитания школьников, в

результате чего может стать главным консультантом среди своих друзей,

в) в силу фрагментарного появления дома Ваша жена никогда не успеет Вам надоесть,

г) еѐ стопроцентная верность гарантирована еѐ двухсотпроцентной занятостью, а еѐ

таланты, отточенные в школе (петь, плясать, стихи сочинять) составят предмет

гордости мужа во время редких (и потому особенно ценных) приѐмов (или посещений)

гостей.

1859

Трудно?

Зато никто так страстно не любит, так не понимает и ежесекундно не ценит мужа,

как жена – учительница.

Так что решайтесь!

А вот ещѐ две школьных печатных газеты. Но они, пожалуй, гости нашего парада.

«Горьковские вести» и «Горьковские вести БЭШ» (то есть Биолого-экологической школы)

(немного разъяснить разницу и родственность обеих газет в названии). Они выходят у наших

соседей – в школе № 2 Березников. Одна из них – цветная. Газеты были созданы ещѐ в те

времена, когда молодые преподаватели русского языка и литературы не знали компьютерной

грамоты и учились у детей сканированию цветных иллюстраций и компьютерной вѐрстке.

Сегодня оба издания выходят в свет только силами детей.

Есть также среди наших гостей увлекательная детская печатная газета «Тимьян»,

выпускаемая в уральском заповеднике «Денежкин Камень». А ещѐ – около десятка номеров

компьютерной студенческой газеты, которую два с половиной года издавал в Москве

выпускник уральской школы. Мы не сомневаемся в том, что число гостей в один миг может

быть значительно расширено за счѐт давно уже выходящих других школьных печатных

изданий, которые пока не были гостями Соликамска на только что закончившемся параде.

С. Владимиров, Н. Литвинов

P.S. Сообщаем также, что если некоторых наших обеспеченных читателей заинтересует

возможность получить в свои руки трѐхсотстраничную книгу, в которой опубликованы

наиболее интересные детско-юношеские компьютерные издания, то наша редакция могла бы

такую книгу выпустить в свет. Для этого нужно перечислить на счѐт Соликамской

типографии сорок две тысячи рублей и сообщить об этом переводе к нам в редакцию.

Горьковские вести БЭШ

Человек в мире домашних животных

Как я познакомился с лошадьми Когда мне было семь лет, я ездил в город Свердловск. Я видел много интересного, но

моѐ внимание остановилось на лошади, которую водили по площади. Я сразу закричал:

«Лошадь! Лошадь! Можно я прокачусь?» – «Можно», – сказала мама, я мы направились к

лошади. Подойдя к ней, мама спросила цену проката. Когда меня стали садить на лошадь, я

увидел в первый раз еѐ грустные глаза, почуял еѐ запах. От неѐ так и веяло теплом. И вот я

взял в руки поводья, и лошадь повели. Она, казалось, не шла, а переваливалась с одного бока

на другой. Прокатившись, долго стоял и гладил лошадь. Но потом мы ушли… Я был

потрясѐн этой встречей, потому что раньше видел лошадь только на картинке. И вот,

после нескольких лет, нам предложили поехать в конный лагерь. Я, конечно, сразу

обрадовался и рассказал об этом своим друзьям. Через пять дней мы стали собираться в

поездку. Сбор был назначен возле школы-интерната, так как с нами ехала ещѐ группа

детей. Нам сказали, что мы поедем через город Чердынь, в посѐлок Покча, в конно-

туристический лагерь. Директор лагеря – Генрих Генрихович Лейсле, в прошлом директор

березниковской школы № 14. И вот автобус тронулся, и мы отъехали. Все в автобусе

галдели и обсуждали кто какую лошадь займѐт.

Мы ехали час, второй, третий… И вот из-за бугра увидели недостроенный мост. Я

подумал, что мы поедем в объезд, так как перед нами была река – Вишера. Но, подъехав

поближе, мы увидели паром и поняли, что переправляться будем на нѐм. Когда паром

подъехал к берегу, автобус развернулся и задом стал съезжать к парому. Когда все машины

заехали, мы медленно двинулись к другому берегу. Но я никак не мог успокоиться, всѐ скорее

хотелось увидеть лошадей. Переправившись на другой берег, автобус так же осторожно

съехал с парома и направился в сторону старенькой церкви. Автобус не ехал, а летел как

птица. Минут через сорок я почуял знакомый с детства запах, вперемешку с запахом овса.

С бугра увидели постройки, огороженные забором. Я подумал: «Ну, наконец-то приехали».

1860

1861

Мы смотрели по сторонам в надежде увидеть лошадь. Но ни одной лошади не было.

Автобус медленно поехал по лесной дороге. Сквозь деревья виднелся забор и какое-то

красное здание. За небольшими воротами первыми бросились мне в глаза большие крупные

буквы: СТОЛОВАЯ. Все закричали: «Ура!!! Приехали!!!» Когда автобус остановился, нас

повели мимо каких-то зданий. Я заметил, что возле столовой есть баня. Шли мы, шли и

увидели совсем новые деревянные корпуса. Все ринулись занимать палаты. Вскоре нас

повели к воротам и оттуда стали проводить экскурсию. Я ни на что не обращал внимания.

Но когда экскурсовод сказала: «А теперь я вас познакомлю с инструкторами», я не

пропускал ни единого еѐ слова. После мы дошли до домика, где жили инструктора, и

увидели, что в лагере есть бассейн, футбольное поле и конюшня. Инструктора нам

понравились, – это были четыре девушки-студентки: Женя, Оля, Таня и Наташа. Нас

передали в руки инструкторов, и мы сразу пошли в конюшню. Я постарался передвинуться

наперѐд всей компании. Приблизились к конюшне, я увидел лошадей. И сразу побежал к ним,

стал их гладить. За мной побежали все. Потом инструктора рассказывали нам про технику

безопасности. Самое важное правило – «НИКОГДА НЕ ПОДХОДИТЬ К ЛОШАДИ СЗАДИ»,

а то они могут лягнуть вас. Когда все перегладили и перекормили всех лошадей, сами

захотели есть. Мы пошли в столовую, и в первый день нас накормили наповал. Ближе к

вечеру руководитель составил расписание занятий на неделю. Проводили игры, был вечер

знакомств. А после никто не хотел спать, все бесились.

На следующий день я подскочил как ошпаренный, потому что боялся опоздать на

учения верховой езды.

Тимьян

Он растѐт на Больших горах, где ярко светит солнце…

Заповедник «Денежкин Камень»

6 сентября 1999

Выпуск 1

Из Всеволодо-Благодатского

Новый учебный год для всех детей начальной школы села начался с экологической

экскурсии на речку Исток. Организовали эту экскурсию учителя школы и работники

заповедника «Денежкин Камень». Все сыграли в ботаническую игру «Знаешь ли ты эти

растения?» Дети составили список осенних цветов, с научными названиями которых они

впервые познакомились, и решили запомнить их если не навсегда, то очень надолго. Ребята

сделали рисунки с натуры, а вернувшись в село, превратили их в цветные картины.

Получилась целая художественная выставка. Заповедник предполагает продолжить работу с

детьми. Планируются две экскурсии на пограничный заповедниковский кордон «Шарп».

Л.В. Баньковский

Если долго никак не спится,

То услышать сказку ты можешь.

На своих серебряных спицах

Сказку вяжет осенний дождик.

Лето кончилось…

☺ Держи ноги в тепле и сухости! Не надо зимних соплей!

☺ Пора одевать шапки!

☺ Попробуйте описать, как определить, что кончилось Лето.

☺ Чем вам нравится Осень?

☺ Зачем в природе Осень?

☺ Какие у Осени сказки?

☺ Напиши свою сказку про Осень.

1862

1863

Такие интересные строчки… В нынешнем году девятиклассница из Черѐмухово, Настя Бушмелѐва

(школа № 13) заняла второе место в областном конкурсе на лучший

учебный проект по экологии. В пояснительной записке к проекту девочка написала такие интересные строчки:

Я живу в Североуральском районе. Мне здесь многое нравится, что здесь есть лес,

здесь хорошо отдыхать, свежий воздух. Но если посмотреть на карту района и

космические снимки, то можно увидеть, что леса вырублены, некоторые болота осушены,

проложено много наружных дорог.

Я выбрала такую тему, потому что мне нравится наблюдать за природой. Всѐ, что я

хотела бы создать, находится недалеко от моего посѐлка, и я могу сама увидеть проблемы

своего района! Также я хотела бы изменить взаимоотношения человека и природы.

Для этого создаются особо охраняемые природные территории, государственные

природные заповедники, национальные парки, государственные природные заказники,

памятники природы, дендрологические парки и ботанические сады, лечебно-

оздоровительные местности, курорты и другое. Система охраняемых природных

территорий – это […] сохранение экологического равновесия на уровне, дающем

максимальный эффект. Основные функции охраняемых природных территорий: сохранение

биоразнообразия, сохранение средообразующей роли живой природы, сохранение ресурсов

живой природы, в том числе рекреационных.

Для наиболее продуктивных охраны, восстановления, изучения природы, а также для

обеспечения отдыха населения нужно создавать комплекс охраняемых природных

территорий различных типов. Нельзя рассматривать только территорию

административного района для сохранения природы. Необходимо рассматривать

природный район. Поэтому комплекс охраняемых природных территорий предлагается

разместить не только на территории Североуральского района, а также на территории

Пермской области – хребте Кваркуш, в бассейне реки Кутим и прилегающих к ним

территориях.

Создавая комплекс взаимосвязанных охраняемых природных территорий, мы позволим

отдыхать людям, не вредя природе, изучать еѐ. Комплекс охраняемых природных

территорий позволит восстановить численность редких видов растений и животных.

Создавая проект охраняемых природных территорий, я изучила памятники […]. Узнала

много нового о своѐм районе, о том, как можно устранить его экологические проблемы.

Надя Бушмелѐва

Остаѐтся добавить, что Настиным проектом руководили преподаватель биологии

школы № 13 посѐлка Черѐмухово С.А. Дегтярѐва и научный сотрудник заповедника

«Денежкин Камень» А.Е. Секерина. В новом учебном году школьники продолжат

исследования о будущем заповедных территорий Североуральского района.

Звонит колокол мира Березники вечерние. – 2000. – 16 марта (№ 11)

День Земли

Второй год в Березниках по инициативе Лиги культуры 20 марта зазвонит

Колокол Мира.

Жил-был в Калифорнии издатель газеты Джон Мак-Коннел. Очень он удивлялся

исходящей из России глобальной предприимчивости: русские люди изобрели и продвинули в

жизнь Пакт и Знамя Мира, запустили первый спутник, послали в космос первого человека. И

в эти же самые годы, пользуясь своим устным и печатным словом, Мак-Коннел настаивал на

том, чтобы мировое сообщество в целях мира и развития запустило спутник «Звезда

Надежды», чтобы все ядерные страны прекратили взрывать атомные бомбы в атмосфере,

1864

чтобы ежегодно на Земле ООН проводили «Минуту мира» и, наконец, предложил

праздновать День Земли в день весеннего равноденствия с 20 на 21 марта. И от

непреклонной настойчивости Мак-Коннела замечательное его дело, можно сказать, вышло

на мировую орбиту.

В будущем году исполнится тридцать лет главной церемонии Дня Земли –

одновременному колокольному звону двух Колоколов Мира – в Нью-Йорке и Хиросиме.

Мировое сообщество вспомнило записанную Геродотом историю о том, как две с половиной

тысячи лет тому назад каждый житель огромного Скифского мира принѐс к священному

перекрѐстку мировых торговых путей по одному-единственному бронзовому наконечнику

стрелы. И как потом из них был отлит огромнейший котѐл – символ мировой трапезы,

мирового «застолья».

Эту древнейшую историю воспроизвели в наше время дети-японцы из Хиросимы и

Нагасаки. Все вместе они сложились по одной монетке, из собрания которых было отлито

два Колокола Мира для Хиросимы и Нью-Йорка. Со звонов этих колоколов 20 марта 1971

года началось на нашей планете празднование Дня Земли.

Владимир Гаврилов

Колокол мира звонит в День Земли За окном. – 2000. – 20 марта (№ 3)

Жил-был в Калифорнии издатель газеты Джон МакКоннел. Очень он удивлялся

исходящей из России глобальной предприимчивости: русские люди изобрели и продвинули в

жизнь Пакт и Знамя Мира, запустили первый спутник, послали в космос первого человека. И

в эти же самые годы, пользуясь своим устным и печатным словом, МакКоннел настаивал на

том, чтобы мировое сообщество в целях мира и развития запустило спутник «Звезда

Надежды», чтобы все ядерные страны прекратили взрывать атомные бомбы в атмосфере,

чтобы ежегодно на Земле ООН проводила «Минуту мира» и, наконец, предложил

праздновать День Земли в дату весеннего равноденствия с 20 на 21 марта. И от

непреклонной настойчивости МакКоннела замечательное его дело, можно сказать, вышло на

мировую орбиту.

В будущем году исполнится тридцать лет главной церемонии Дня Земли –

одновременному колокольному звону двух Колоколов Мира – в Нью-Йорке и Хиросиме.

Мировое сообщество вспомнило записанную Геродотом историю о том, как две с половиной

тысячи лет тому назад каждый житель огромного Скифского мира принѐс к священному

перекрѐстку мировых торговых путей по одному-единственному бронзовому наконечнику

стрелы. И как потом из них был отлит огромнейший котѐл – символ мировой трапезы,

мирового «застолья».

Эту древнейшую историю воспроизвели в наше время дети-японцы из Хиросимы и

Нагасаки. Все вместе они сложились по одной монетке, из собрания которых было отлито

два Колокола Мира для Хиросимы и Нью-Йорка. Со звонов этих колоколов 20 марта 1971

года началось на нашей планете празднование Дня Земли.

С прошлого года в День Земли Колокол Мира начал звонить у нас в Верхнекамье – в

Березниках.

В. Гаврилов

1865

Обзорная схема Уральской горнозаводской цивилизации (XVIII- первая половина XIX вв.)

Выполнена в Уральской архитектурно-художественной академии Р.М. Лотарѐвой, автором книги

«Города-заводы России XVIII- первой половины XIX века» (Екатеринбург, 1993)

1866

Соликамск – первенец уральской горнозаводской цивилизации За окном. – 2000. – 20 марта (№ 3); 27 марта (№ 4). – С. 31

Если сравнить со звѐздным небом россыпи взаимосвязанных человеческих жизней на

просторах нашей страны, то Соликамск вместе с Чердынью и Новым Усольем составляют

созвездие самых северных в Верхнекамье исторических городов. Созвездие как бы нанизано

на Колву и Каму и прирастает южнее Орлом-Городком, Чѐрмозом, Майкором, Ильинским,

Добрянкой, Полазной, Пермью. Весь этот ствол всюду известных городов и посѐлков со

своими ветвями-веточками входит в очень своеобразную галактику исторических

населѐнных мест Уральского региона, у которой есть пока ещѐ мало распространѐнное, но

веско аргументированное научное название – Уральская горнозаводская цивилизация.

Прежде чем пытаться объяснять особенную природу этой цивилизации и еѐ

внутреннюю структуру, обратимся за некоторыми необходимыми сведениями к совсем

молодой науке – градостроительной геометрии. Новую градогеометрическую науку

провозгласил пятьдесят лет тому назад известный российский историк архитектуры

Л.Е. Иофа в первом томе монографии «Города Урала». Целых два важнейших периода

истории уральского градостроительства учѐный связывал с Соликамском. Иофа рисовал

включающие Соликамск сети городов и настаивал на том, что картографический метод в

градостроительной геометрии – орудие изучения, а не иллюстрирования.

В числе дальних предшественников градостроительной геометрии Л.Е. Иофа

называл Ивана Васильевича Вернадского, талантливого учѐного-экономиста и статистика,

отца всемирно известного академика – Владимира Ивановича Вернадского. Ещѐ в 1857

году, в первом выпуске журнала «Экономический указатель» И.В. Вернадский

опубликовал статью «Значение природы в государственном хозяйстве». В развитие

изложенных там мыслей Иофа пояснял, что градостроительная геометрия растолковывает

долговременную жизнь и активность города, его живучесть, благополучие на фоне

действия природных стихий, объясняет и предваряет ближние и дальние перспективы

групп населѐнных мест.

К сожалению, вскоре после выхода в свет первой книги «Городов Урала» Л.Е. Иофа

ушѐл из жизни. Заявленная им новая наука осталась на какое-то время почти без внимания

учѐных. Разве что историки градостроительства в Екатеринбурге не выпускали еѐ из поля

зрения и постепенно включали разные аспекты этой науки в орбиту исследований для

подготовки и издания Уральской архитектурно-художественной энциклопедии.

В 1994 году в Соликамске была намечена и состоялась большая конференция «Малые

города Верхнекамья: экономика, экология, культура», на которой впервые была

представлена схема Уральской горнозаводской цивилизации, выполненная в Уральской

архитектурно-художественной академии (см. рисунок). Схема наглядно демонстрирует

ключевое временнóе и географическое место Соликамска в этой цивилизации.

До сих пор ещѐ не всегда привычно звучит даже само понятие «Уральская горнозаводская

цивилизация». Творцом его является интереснейший человек нашего края, родом из села

Веретия рядом со слободой Богословкой, автор замечательного историко-экономического

очерка «Город Соликамск на рубеже XVI-XVII веков», историк и экономист, этнограф и

литературовед, профессор Пермского университета Павел Степанович Богословский. Очерк

о Соликамске и статью о цивилизации Богословский опубликовал в 1926 году в «Пермском

краеведческом сборнике» и в журнале «Экономика», к созданию которых был сам

причастен. В этих и других работах учѐный определил Уральскую область как огромную

географическую единицу со специфическими факторами культурно-социального порядка.

Отмечая факт переселения на Урал десятков тысяч крестьян из различных мест Европейской

России, Богословский обосновал наличие на Урале «своеобразной горнозаводской

цивилизации» с особой идеологической сущностью, специфическим стилем

художественного оформления и постулировал вытекающее из этих тезисов «право Урала и

Прикамья на особое внимание со стороны историка культуры». От начала XVIII-го до

1867

середины XIX-го столетий на Урале было построено двести шестьдесят городов-заводов, то

есть более половины из всех, построенных за этот же период в России.

Соликамск явился предтечей всей этой цивилизации. Богословский и Иофа в своих

научных трудах по существу объяснили этот факт. Возьмѐм и мы в руки путеводную нить

их рассуждений.

На территории Верхнекамья в XVI-XVII веках сложился центр солеваренной

промышленности общероссийского значения. Из более чем двадцати областей традиционной

добычи соли в России Верхнекамский регион был ведущим по количеству выдаваемой

продукции. Основную долю соляного дохода России до середины XVIII века составляла

прибыль от продажи «пермянки»: в 30-40-е годы она достигала шестисот тысяч руб. Более

десятка российских губерний снабжалось этой солью. В 1819 г. на главных соляных

промыслах Верхнекамья – Соликамском, Усольском, Дедюхинском и Лѐнвинском

добывалась половина всей русской соли.

Верхнекамское солеварение – самая старая и самая крупная отрасль горнодобывающей

промышленности Урала – предварила становление уральского горнометаллургического

производства. Первые города-промыслы Соликамск и Дедюхин, сѐла-промыслы Новое

Усолье и Лѐнва, село Пыскор с первым на Урале медеплавильным заводом подготовили в

Пермском Прикамье почву для рождения и развития нового типа поселений – городов-

заводов. К середине XVIII века уральские заводы обеспечили России первое место в мире по

выплавке меди, в 1767 году они выдвинулись на первое место среди мировых

производителей чугуна. Камская водная магистраль обеспечила разрастание зародыша

Уральской цивилизации от Соликамска и Чердыни на юг, Бабиновский тракт обеспечил еѐ

рост на восток: сначала в Верхотурье, а затем на юг по восточному склону Урала.

Несомненно, что ведущими причинами разрастания Уральской горнозаводской

цивилизации были историческая необходимость расширения государственных земель,

международная торговля, введение в оборот новых минеральных ресурсов и многие другие,

неизбежно действующие социально-экономические факторы. Своеобразным благоприятным

природным «стержнем» российской экспансии в Сибирь был Сольвычегодско-Верхотурский

древний водораздел, дорого по которому действовала абсолютно надѐжно и круглогодично

на протяжении едва ли не полутора веков. Водораздел этот, обеспечивавший регулярные

транспортные связи Центральной России с Сибирью при минимуме крупных речных

переправ, являлся как бы приготовленным самой природой естественным прямым путѐм к

новым экономическим и социальным государственным горизонтам. Градостроительная

геометрия Л.Е. Иофы имеет в своѐм распоряжении и другие убедительные природные

основания уральскому градостроительному процессу, в истоках которого был утверждѐн

солепромышленный Соликамск. Наш город стал самым крайним восточноевропейским

промышленным центром, своеобразными вратами индустриализации и цивилизованности

Урала и Сибири.

В. Гаврилов

Уральские недра - живые

За окном. – 2000. – 3 апр. (№ 5). – С. 31.

Многим великим людям настолько крепко привыкают верить на слово, что и столетия

спустя их великие заблуждения и вера к ним не могут быть поколеблены. Судите сами.

Знаменитый путешественник и учѐный Александр Гумбольдт написал о землетрясениях на

азиатском материке следующие слова:

«Алтай есть крайний предел круга потрясений. Далее к западу на равнинах Сибирских,

между Алтаем и Уралом, как и на всей длинной цепи Уральской, не было до сих пор

примечено колебания». Первое активное сомнение этому великому недоразумению-

неведению противопоставил преподаватель математики Пермской гимназии Александр

Петрович Орлов. Именно он начал первое в России обширное следствие о природе

землетрясений. Случилось это в начале 60-х годов XIX века.

1868

Первыми были обнаружены сведения о

землетрясении на Нижнетагильском заводе 29

ноября 1832 года, потом нашлось сообщение о

трѐх подземных ударах в 1813 году на

Верхотурском заводе, затем – о сильном

землетрясении 12 мая 1798 года, которое

встряхнуло селения и заводы Пермского,

Кунгурского, Осинского, Екатеринбургского и

Верхотурского уездов.

Орлов был уже весьма осведомлѐн о

землетрясениях на Урале, когда 14 мая 1867 года

неожиданными подземными толчками

всколыхнуло Добрянский завод на Каме. Орлов и

его помощники опросили более ста очевидцев

землетрясения в пятидесяти деревнях, по этим опросам была составлена первая в России

схема распространения землетрясения. В конце 1868 года Орлов закончил расчѐты

изобретѐнного им сейсмографа. Так у нас на Урале началась отечественная сейсмология.

Первое такое научное исследование было представлено Орловым в Петербург в Русское

географическое общество. Специальная учѐная комиссия общества, удостаивая эту работу

малой золотой медали, записала в отзыве, что уральские изыскания Орлова впервые

проведены в «одной из местностей, в высшей степени интересных для теории

землетрясений», и что эти исследования «побуждают перейти от неточных поверхностных

наблюдений к наблюдениям точным, сделанным с помощью приборов».

В 1872 году Орлов выпустил большую статью «О землетрясениях в Приуральских

странах», где написал: «Факты, собранные в одно целое, явно доказывают, что условия,

благоприятствующие происхождению землетрясений, существуют не только в Уральских

горах, но и во всей средней полосе Пермской губернии».

125 лет тому назад в «Записках Уральского общества любителей естествознания»

Орлов напечатал «Краткую инструкцию для наблюдения и собирания фактов о колебаниях

земной коры в Приуральских странах». Впервые в России, за тридцать лет до организации на

Урале первой Екатеринбургской сейсмической станции, Орлов предложил систематически

изучать землетрясения. Четырнадцать работ по сейсмологии оставил Орлов. Книги эти давно

уже стали необычайно редкими и ценными изданиями. Даже удивительно, что и в наше

время они не устарели, хотя основные сейсмологические черты Уральского региона начали

проясняться лишь в самые последние годы. Работы современных учѐных ещѐ раз

подтверждают проницательность и научную эрудицию Орлова, который более ста лет назад

на основе лишь разрозненных и отрывочных данных о землетрясениях Среднего Урала

сделал совершенно правильные выводы о том, что «силы, производящие время от времени

потрясения верхних слоѐв земной коры в Пермском крае, находятся в некоторой

зависимости от сил, произведших, а может быть и теперь ещѐ производящих, постепенное

поднятие Уральского хребта».

Зафиксированная современными точными приборами средняя скорость роста Урала –

примерно два миллиметра в столетие. Однако в некоторых местах Уральские горы растут на

пять и больше миллиметров в год. Предложенные Орловым методы инструментального

исследования сейсмических катастроф были впервые использованы при изучении

среднеазиатских и кавказских землетрясений в самом конце прошлого века. В 1906 году в

Екатеринбурге открылась первая на Урале стационарная сейсмическая станция. А 17 августа

1914 года на Среднем Урале произошло одно из наиболее сильных из известных здесь

землетрясений. Зона его распространения протянулась от Чердыни на северо-западе до

Троицка и Кургана на юго-востоке. Нет сомнения в том, что это столь масштабное

землетрясение связано с «оживлением» Тимано-Монгольского складчатого пояса. Особенно

неожиданным для сейсмологов было землетрясение 1934 года в Губахе, где в течение трѐх

месяцев наблюдались толчки силой до четырѐх баллов. Около десятка землетрясений

1869

зарегистрировано в Кизеле, начиная с 1958 года. Все эти добрянско-кизеловско-губахинские

землетрясения обусловлены современной сейсмической активностью Карпато-

Среднеуральской древней горной страны. Таким образом, в пределах средней части

Уральского региона отмечается сейсмическая активность по меньшей мере трѐх древних

тектонических поясов – Уральского, Тимано-Алтайского и Карпато-Среднеуральского.

В 1959 году вошла в строй вторая уральская сейсмостанция «Углеуральск», затем –

станция на шахте Северной. После землетрясения в Соликамске 5 января 1995 года была

создана сейсмическая станция на Втором калийном руднике. До недавнего времени вопрос о

необходимости какой-либо специальной подготовки к возможным приближающимся

сейсмическим событиям на территории Пермской области казался не заслуживающим

внимания. Однако в начале 1989 года в газете «Труд» был опубликован первый прогноз

землетрясения в нашем крае. Автор прогноза – В.Р. Ященко, начальник Главного управления

геодезии и картографии нашей страны – определил с помощью своих сотрудников опасные

для Верхнекамья величины и направление современных движений земной коры в районе

Камского водохранилища. Оказывается, чаша водохранилища прогибается настолько

интенсивно, что угрожает целостности земной коры Верхнекамья.

Совокупность различных сведений о современной сейсмической активности Урала и

Приуралья требует дополнительных научных геологических и геофизических, а в том числе

и сейсмологических исследований в нашем регионе.

С. Владимиров

Соликамск – российский перекрѐсток За окном. – 2000. – 10 апр. (№ 6); 17 апр. (№ 7). – С.31

Всѐ, что удалось узнать

Около полутора десятков лет тому назад с берега Карского моря на юг

вдоль Уральского хребта стартовала экспедиция одной из центральных российских газет. В планах экспедиции было и посещение Соликамска. В

преддверии этого события и очередного Дня города редактор «Соликамского рабочего» Ю.С. Чирков обратился в Пермский отдел

Института экономики к его заведующему, географу и экономисту М.Н. Степанову с просьбой открыть цикл подготавливаемых газетных

материалов научно-популярной статьѐй о проблемах жизни Соликамска. Степанов пригласил меня к себе в помощники и соавторы, и мы

обозначили тему работы – «На перекрѐстке дорог». Именно так, предваряя дальнейшее развитие Верхнекамья, мы до сих пор обозначаем

существо жизни Соликамска по самому большому счѐту. Статья наша с

таким названием была опубликована в Соликамске 10 мая 1986 года.

1870

Не повторяя изложенных в давней статье положений, попытаемся сначала оценить

толкование термина «перекрѐсток» с позиций историко-градостроительной науки. Вначале

всѐ кажется вполне простым и понятным: перекрѐсток – пересечение улиц. А если, по совету

историка российского градостроительства Л.Е. Иофы, посмотреть на уральский город как на

Личность? И если вдруг при этом слово «перекрѐсток» окажется с большой буквы

Перекрѐстком? Много ли таких насчитаем мы в нашем Соликамске? Думаю, что вот такой в

городе Перекрѐсток – единственный: у главного моста через Усолку, в историческом центре

города.

Теперь же задумаемся над следующим вопросом с гораздо более приподнятым

смыслом: Что такое город-перекрѐсток? Первый приходящий на ум вариант ответа такой: это

город на пересечении разных путей-дорог. А если это с большой буквы Город-Перекрѐсток?

Много ли таких насчитаем мы в России? Нельзя сказать, что их совсем мало, но, однако, не

так уж и много. Ближайшие к Соликамску: Пермь и Екатеринбург, Казань и Великий Устюг,

Тобольск да Тюмень. Во всѐм этом мире родственных Соликамску Городов-Перекрѐстков у

нашего города свои индивидуальные черты и особенности, свой ключ к окружающей

территории.

Перечислим кратко наиболее известные пути-дороги, издревле ведущие через

Соликамск. Самая древняя из них и одна из самых удобных – Кама с Волгой и Печорой. Эта

водная восточно-европейская дорога идѐт от самого Каспийского моря до Северного

Ледовитого океана вдоль всего Уральского хребта. Несколько водно-сухопутных дорог

подходили к Соликамску с северо-запада, запада, юго-запада. Несколько дорог уходили на

северо-восток, восток и юго-восток через Уральский хребет.

Шли ещѐ в Соликамск водная и сухопутная дороги со стороны Казани. Да не во все

времена они действовали, далеко не всегда были доступными для заселяющих Урал русских

людей. Казань была столицей сначала Волжской Булгарии, потом – Казанского ханства,

связанного с Золотой Ордой. Поэтому Московское государство при распространении своего

влияния на Урал издавна пользовалось более надѐжными и защищѐнными северными, так

называемыми поморскими дорогами – от Великого Устюга по суше в Соликамск и Чердынь,

да ещѐ от того же Устюга водой по Сухоне и Вычегде на Вычегодско-Камский водораздел.

На первый взгляд, в обстоятельствах выбора места под город Соль Камскую нет ничего

непонятного и тем более загадочного. Наткнулись новгородские, вологодские, устюжские и

другие богатые люди на приуральские соляные ключи с рассолами высокой крепости и

начали строить самые производительные в России солеварни до тех пор, пока

обслуживающие их поселения не образовали город. Одно природное достоинство

Соликамска – концентрация богатых соляных источников почти в одной географической

точке, другое дополняющее достоинство – стояние нашего города на Камском водном пути,

позволившем дѐшево перевозить соль и в центр России, и ещѐ дальше.

На самом же деле место «Соликамского Перекрѐстка» обозначилось гораздо-гораздо

раньше. И то, что он был изначально особенным, свидетельствует сосредоточение на

Соликамской земле всевозможных археологических древностей, и в том числе серебряных

кладов в первом тысячелетии нашей эры. Нигде на планете, кроме нашей страны, не

сохранилось столь же представительной коллекции закамского серебра, то есть предметов

обихода царей, правивших Передней и частью Центральной Азии. С бывших царских столов

блюда, вазы и иная посуда были некогда привезены торговцами на Соликамскую землю и

здесь сохранились в кладах как предметы языческого культа. В нашем Пермском Прикамье

кладов нашлось так много, что они составили самую крупную в мире петербургскую

Эрмитажную коллекцию закамского серебра.

При внимательном изучении археологических материалов можно обнаружить и ещѐ

более древние следы особенно активной жизни народов на нашей земле. Перекрѐсток был

здесь всегда, но жизнь на нѐм иногда как бы «замирала» и не выделялась на всеобщее

обозрение.

1871

1872

Принято считать и вполне справедливо, что в конце XVI века

соликамский посадский человек Артемий Бабинов открыл прямой путь из Верхнекамья в Сибирь. Но ведь открыл он пусть совсем заросшую, но уже

тысячелетиями нахоженную тропу, почти готовую дорогу – дорогу, идущую

через Соликамск.

С небольшим числом, менее полусотни, крестьян-плотников, мосто- и гатестроителей,

Бабинову потребовалось всего лишь два года, чтобы эта «тайная тропа» превратилась в

прямоезжую дорогу для гужевого транспорта. Может быть, правильнее сказать, что самые

насущные потребности того времени позволили Артемию Бабинову вновь вернуть к жизни

дорогу, которая существовала вечно. На какое-то историческое время она просто потерялась

из виду – заросла, превратилась в глухую тропу, которой пользовался весьма и весьма

ограниченный круг местного населения.

И что же произошло в России вслед за открытием Бабинова? А дальше, по существу с

Соликамского Перекрѐстка, были открыты и Восточный склон Урала, затем – весь Урал, а

потом и вся Сибирь вплоть до Тихого океана. За долгую историю России это был

единственный прецедент уникальной роли уникального государственного Перекрѐстка.

Насколько интенсивно и результативно функционировал в бабиновские времена тракт имени

Бабинова, можно судить по поразительному историческому факту. Всего лишь через четыре

десятка лет после открытия этого тракта Россия вывела свою государственную границу к

берегам Тихого океана.

Почти полтора столетия со всей возможной интенсивностью работал Бабиновский

тракт. Помимо всего прочего он обеспечивал и расцвет самого Соликамска, превращение его

в столичный уральский город. Соликамские купцы в это время активно работали на освоение

рынка Мангазеи, на открытие Русской Америки, на торговлю в Якутске, Кяхте, Китае, не

забывая при этом самого Южного и самого Заполярного Урала. Вот ещѐ что такое большой

Перекрѐсток в бескрайних российских пространствах.

А что же дальше произошло с нашим городом, вдруг уступившим столичные функции

Перми и Екатеринбургу? Перестал ли Соликамск быть Перекрѐстком? Отнюдь. По законам

горнозаводских цивилизаций, открытие и разработка в двадцатом столетии крупнейшего

Верхнекамского месторождения калийных и магниевых солей прямо подтверждает функцию

Соликамска как Перекрѐстка России. И это именно так даже в случае временного отсутствия

железных и шоссейных дорог из Соликамска на север Кировской области, в Коми-

республику, отсутствия прямых путей через Урал в Свердловскую область.

Несколько лет тому назад меня пригласили в петербургский Институт урбанистики,

чтобы провести теоретический семинар по экологическому районированию Верхнекамья для

градостроителей и архитекторов – специалистов по районным планировкам. Со многими

работавшими на Урале сотрудниками этого института я был знаком по делам службы более

десятка лет. Уже задолго до проведения семинара я кое-что представлял о будущих

уральских городах, а во время семинара познакомился с новыми подробностями

перспективных разработок института по Уральскому региону.

В числе вариантов развития Березниковско-Соликамского промышленного узла и

района петербургские градостроители обсуждали интереснейший проект – проект планового

слияния Соликамска и Березников в один город. Если подходить к этому вопросу без каких-

либо предубеждений и весьма непритязательно да ещѐ поглядеть на космические снимки, то

слияние наших соседних городов через Родники и Чашкино уже налицо. Но петербуржцы-

урабанисты считают такое слияние фактом случайным, обусловленным территориальной

близостью Березников и Соликамска. Многие специалисты полагают, что закономерное

образование единого административного и культурного центра Верхнекамья произойдѐт в

плановом порядке по правобережью Камы от траверса Соликамска до Усолья.

Каковы же серьѐзные причины строить целый город вдоль камского правобережья? Во-

первых, причины экологические: промышленные зоны обоих городов отделяют жителей от

Камы, создают почти неустранимую опасность газовыми выбросами и промстоками, чреваты

1873

надвигающейся сейсмической угрозой. Немаловажны также и причины социально-

экономические, которые ныне ориентируют Верхнекамье на укрепление и развитие

северных, северо-западных, западных и юго-западных экономических связей. Березники

частично подготовили свои ресурсы к совершенствованию этих связей с помощью

Усольского моста. Соликамску такой «рывок на запад» ещѐ предстоит. Петербургские

градостроители из Института урбанистики готовы выполнить соответствующие проектные

работы по-новому, правобережному городу, им для этого необходим вполне созревший

социальный заказ от Соликамска, Березников и Перми.

Очень важно, что главным претендентом на размещение административного центра

нового города является территория Пыскора. Территория и населѐнный пункт во всех

отношениях достойные того, чтобы быть реконструированными с позиций самых высоких

критериев современной экологии, исторической этики и эстетики. Пока же известный

березниковский художник и краевед В.А. Седегов со своими единомышленниками

установили на Пыскорской горе большой поклонный металлический крест, изготовленный

на Соликамском магниевом заводе. Такие кресты в России всегда устанавливались на

наиважнейших государственных Перекрѐстках. В. Гаврилов

Пусть дежурит на орбите станция «Мир»! Березниковский рабочий – 2000. – 12 апреля (№ 72)

Сегодня – Всемирный День авиации и космонавтики

Одним из самых крупных достижений отечественной космонавтики является сборка и

функционирование на космической орбите уникальной долговременной станции «Мир» с

широким диапазоном исследовательских задач. Станция сохраняет свою работоспособность

и в то же время является отовсюду заметным, ярким символом современной космической

техники, служащей делу мира и сотрудничества народов земного шара.

Непреклонное поддержание орбитальной станции «Мир» в рабочем состоянии – дело

чести нашего государства, предмет важной заботы российского человека, гражданина, тем

более жителя космических Березников – города, непосредственно причастного к

космическому материаловедению, космической экологии.

Мы собираем подписи за продолжение почѐтной работы долговременной орбитальной

станции «Мир».

Мы категорически против свѐртывания еѐ работы!

Лига защиты культуры, березниковское отделение

1874

В.Н. Татищев – первоописатель природных вод России Третьи Татищевские чтения: Тезисы докладов и сообщений, Екатеринбург, 19-20 апреля

2000 г. – Екатеринбург: Банк культур. Информации, 2000. – С.24-27

Вникая в образ жизни В.Н. Татищева, с удивлением сознаѐшь, что многие тысячи

километров доводилось ему плавать на судах, плотах, лодках по Припяти, Днепру, Москве,

Оке, Волге, Сылве, Чусовой, Каме, Белой – и др. рекам. Работая на Урале над кратким

вариантом обещанной Петру I книги, посвящѐнной русской географии, Татищев поставил

впереди рукописи раздел о природных водах нашего государства: вслед за описанием морей

и заливов Ледовитого океана представил сжатые характеристики Балтийского моря,

Ладожского и Онежского озѐр, Ильменя, Белоозера, Селигера и других «озѐр великих»,

затем перешѐл к объяснению «рек великих, текусчих в моря и в них впадаюсчих, которыми

великие суды ходят». Далее поместил короткие описания рек Онеги, Северной и Западной

Двины, Печоры, Волги, Урала, Терека, Дона, Днепра, Нарвы, Невы. Учитывались им также

пороги на реках, которые важно знать всем для безопасного судоходства, каналы Ладожский

и Вышневолоцкий. Несколько позднее Татищев сделал описания 8 морей, 10 губ и морских

заливов, 16 пресных озѐр и заливов, 14 солѐных озѐр, более 40 рек.

Татищев разработал первый, а затем и второй вариант его известных «вопросных

пунктов» (анкеты), приложил к ним пояснения для заполнявших их чиновников и, пользуясь

своими административными полномочиями, разослал по всей Сибири. Во втором варианте

анкеты им был выделен раздел о водах, состоявший из 15 вопросов. В нѐм Татищева

интересовали сведения о пристанях («в чѐм способных и в чѐм неспособных»); о

наводнениях и «упадениях» воды; об островах, мысах, косах, заливах, губах; о наилучших

сроках плавания торговых кораблей; об истоках и устьях рек, а также их длине и ширине;

«какие реки из гор, озѐр или болот исходят», наименования, размеры и особенности озѐр;

«нет ли озѐр солѐных»; «есть ли колодцы и ключи минеральные»; «нет ли вод таких, которые

дерево в камень превращают»; «нет ли каналов... или есть ли природное вод совокупление,

как Кельтмы в Поморской стране, что из Камы весною через вершины оных рек сюда в юг

приходят». И, наконец, «нет ли мест, способных для пользы купечества, учинить канал или

прокоп, откуду и какой долготы, какая в том удобность или невозможность видимы».

Получив необходимые ему ответы, Татищев создал на основе собранных сведений

обстоятельный научный труд «Общее географическое описание всея Сибири».

Помимо этого, Татищев оставил интереснейший образец сочетания гидрографии,

географии и истории в едином историко-географическом тексте – «Лексикон Российский

исторической, географической, политической и гражданской», представляющий собой

редкостное научно-литературное произведение, выдающийся памятник отечественной

культуры XVIII в. Опору в работе он нашѐл в лучших европейских традициях, и прежде

всего, в опыте Исторического словаря, созданного Морери в сотрудничестве со многими

учѐными, но справился со столь же объѐмной работой самостоятельно. Составляя, казалось

бы, простые, выработанные долгим анализом географические описания главных рек России,

Татищев вводил в текст новые добытые им сведения по археологии, истории, языкознанию,

этнографии, другим наукам. Большого внимания и кругозора требовало изучение древних и

современных названий рек на разных языках, исследование наличия или отсутствия на

территории речных бассейнов тех или иных археологических памятников и событий.

Татищев рассказал также о сменах народов на берегах рек и озѐр, об особенностях их

исторически сложившегося бытового уклада, хозяйственной деятельности, культурных

традиций. Он упоминал наилучшие кочевья местного населения у озѐр Аксакал в

Оренбургской губернии и Рын-песков между реками Уралом и Волгой, наилучшие зимовья

по берегам р. Сыр-Дарьи, перечислял озѐра, «знатнейшие для доброты и множества соли»,

«рыбнейшие» во всѐм государстве реки, пристани «для отправления купечества к

Архангельску», порты «для европейской коммерции». Характеризуя р. Лугу в Новгородской

губернии, он упомянул, что «по ней гоняют множество соснового леса до Нарвы в заморские

отпуски». Отметил также причины «затруднительности» использования речных и морских

1875

коммуникаций. Как сын своего времени, не мог не рассказать о форпостах, острогах,

городках, крепостях, оборонительных линиях на Иртыше, Ишиме, Тоболе и других реках. О

Татищевой пристани на реке Урале дважды, в двух статьях, упомянул с видимым

удовольствием потому, что не отделял себя от истории, как историю от себя, своей личности.

Оставаясь всегда верным своим научным убеждениям, Татищев писал: «В

землеописании или географии два обстоятельства, как: собственно география и гидрография.

Первая описывает земли, вторая – воды со всеми принадлежностями. Однако они так

связаны, как земля и вода один шар составляют; так, описывая одно, нельзя другого не

коснуться, а особенно воды и более границами положений, и все жилища великие и малые

строятся при водах, как морях, заливах, озѐрах и реках, а некоторые на островах и кругом

обняты. А для сочинения обстоятельств и правильных ландкарт нужно реки так описать,

чтоб их исток и устья, по малой мере тех, которые для жилищ, положить нужно, а притом и

долготу течения объявить...»

Татищев, пожалуй, в равной степени и интуитивно, и сознательно следовал издавна

сложившимся историографическим традициям внимательного изучения природных вод

государства. Не случайно именно он открыл для отечественной истории такой уникальный

первоисточник, как «Книга Большому Чертежу». По сведениям, добытым Татищевым,

Большой Чертѐж России был создан в начале второй половины XVI в. (царский указ об этом

относится к 1552 г.) Сам Чертѐж и несколько его копий были утрачены, но неоднократно

переписывавшаяся пояснительная записка к нему сохранилась и попала в руки Татищева.

Она оказалась до краѐв переполненной сведениями о российских морях, озѐрах и реках.

Василий Никитич составил к этому средневековому историко-географическому сочинению

свою традиционную алфавитную роспись, такую же по форме, как к «Истории» Геродота, и

отправил в Академию наук для публикации, но она так и не состоялась. Несколько

десятилетий спустя, в 1773 г., за издание «Книги Большому Чертежу» взялся Н.И. Новиков.

Поражѐнный высоким уровнем знаний о природных водах в средневековой России, издатель

на свой страх и риск озаглавил эту книгу совершенно иначе – «Древняя российская

гидрография». Издание этого открытого им уникального исторического источника – один из

памятников Василию Никитичу от «осмнадцатого» века.

И ещѐ одно обстоятельство, свидетельствующее о непреходящем значении научных

сочинений Татищева: у всех историков, шедших вслед за ним со своими историческими

многотомниками – Н.М. Карамзина, С.М. Соловьѐва, В.О. Ключевского – присутствует

интерес к гидрографии России, значению и роли рек в еѐ истории, проявившийся,

несомненно, под его влиянием. Особенно преуспел в изучении этого фактора

В.О. Ключевский, который в своѐм также пятитомном «Курсе русской истории» весьма

подробно писал о природных водах России, строго придерживаясь основных научных

представлений и понятий современной ему гидрографии.

Л.В. Баньковский, Березняки

В.Н. Татищев – первоописатель природных вод России (Рукопись, отправленная в Екатеринбург на Третьи Татищевские чтения)

Вникая в образ жизни известнейшего на Урале учѐного и государственного деятеля

XVIII века В.Н. Татищева, с удивлением сознаѐшь, что многие тысячи километров

доводилось ему плавать на судах, плотах, лодках по Припяти, Днепру, Москве, Оке, Волге,

Сылве, Чусовой, Каме, Белой и многим другим российским рекам. Работая на Урале над

кратким вариантом обещанной Петру Первому книги, посвящѐнной российской географии,

Татищев поставил впереди рукописи раздел о природных водах нашего государства: вслед за

описанием морей и заливов Ледовитого океана представил сжатые характеристики

Балтийского моря, Ладожского и Онежского озѐр, Ильменя, Белоозера, Селигера и других

«озѐр великих», затем перешѐл к объяснению «рек великих, текущих в моря и в них

впадающих, которыми великие суда ходят». Далее поместил короткие описания Онеги,

Северной и Западной Двины, Печоры, Волги, Урала, Терека, Дона, Днепра, Нарвы, Невы.

1876

Учитывались также пороги на реках, знать которые всем было важно для безопасного

судоходства, каналы Ладожский и Вышневолоцкий. Несколько позднее Татищев сделал

описания восьми морей, десяти губ и морских заливов, шестнадцати пресных озѐр и заливов,

четырнадцати солѐных озѐр, более сорока рек.

Татищев разработал первый, а затем второй вариант анкетных «вопросных пунктов»,

снабдил их пояснениями для заполняющих анкеты чиновников и, пользуясь своими

административными полномочиями, разослал анкету по всей Сибири. Во второй анкете был

выделен раздел о водах, состоящий из пятнадцати вопросов. Здесь Татищева интересовали

сведения о пристанях («в чѐм способных и в чѐм неспособных»); о наводнениях и

«упадениях» воды; об островах, мысах, косах, заливах, губах; о наилучших сроках плавания

торговых кораблей; об истоках и устьях рек, длине и ширине рек; « какие реки из гор, озѐр

или болот исходят», наименования, размеры и особенности озѐр; нет ли озѐр солѐных; «есть

ли колодцы и ключи минеральные»; нет ли вод таких, «которые дерево в камень

превращают»; «нет ли каналов... есть ли природное вод совокупление, как Кельтмы в

Поморской стране». И, наконец, «нет ли мест, способных для пользы купечества учинить

канал или прокоп, откуда и какой долготы, какая в том удобность или невозможность

видимы». Получив на анкету необходимые ответы, Татищев создал обстоятельный научный

труд «Общее географическое описание всея Сибири».

Татищев дал интереснейший образец сочетания гидрографии, географии и истории в

едином историко-географическом тексте. Опору в этой работе он увидел в лучших

европейских традициях и прежде всего в опыте Исторического словаря, созданного Морери

в сотрудничестве со многими учѐными. Татищев справился с такой же объѐмной работой

самостоятельно, и получилось у него редкостное научно-литературное произведение,

выдающийся памятник отечественной культуры XVIII века – «Лексикон Российский

исторической, географической, политической и гражданской». Уже составляя казалось бы

простые, выработавшиеся долгим анализом географические описания главных рек России,

Татищев вводил в текст новые добытые им сведения по археологии, истории, языкознанию,

этнографии, другим наукам. Большого внимания и кругозора требовало изучение древних и

современных названий рек на разных языках, исследование наличия или отсутствия на

территории речных бассейнов тех или иных археологических памятников и событий.

Татищев рассказывал также о сменах народов на берегах рек и озѐр, об особенностях их

исторически сложившихся бытового уклада, хозяйственной деятельности, культурных

традиций. Он упоминал наилучшие кочевья местного населения у озѐр Аксакал в

Оренбургской губернии и Рын-песков между реками Уралом и Волгой, наилучшие зимовья

по берегам Сыр-Дарьи, перечислял озѐра, «знатнейшие для доброты и множества соли»,

«рыбнейшие» во всѐм государстве реки, пристани «для отправления купечества к

Архангельску», порты «для европейской коммерции». Характеризуя реку Лугу в

Новгородской губернии, упомянул, что «по ней гоняют множество соснового леса до Нарвы

в заморские отпуски». Отметил также причины «затруднительности» использования речных

и морских коммуникаций. Как сын своего времени не мог не рассказать о форпостах,

острогах, городках, крепостях, оборонительных линиях на Иртыше, Ишиме, Тоболе и других

реках. О Татищевой пристани на реке Урале дважды, в двух статьях, упомянул с видимым

удовольствием потому, что не отделял себя от истории, как историю от себя, своей личности.

Оставаясь всегда верным своим научным убеждениям, Татищев писал: «В землеописании

или географии два обстоятельства, как: собственно география и гидрография. Первая

описывает земли, вторая - воды со всеми принадлежностями. Однако они так связаны, как

земля и вода один шар составляют; так, описывая одно, нельзя другого не коснуться, а

особенно воды и более границами положений, и все жилища великие и малые строятся при

водах, как морях, заливах, озѐрах и реках, а некоторые на островах и кругом обняты. А для

сочинения обстоятельств и правильных ландкарт нужно реки так описать, чтоб их исток и

устья, по малой мере тех, которые для жилищ, положить нужно, а притом и долготу течения

объявить...»

1877

Татищевская пятитомная «История Российская с древнейших времѐн» –

беспрецедентный в России и на земле исторический труд, которому не было сколько-нибудь

равноценного предшественника. Пионерская работа Татищева со всей еѐ разносторонностью

исследовательских подходов выкристаллизовалась из многовекового российского

исторического опыта. Она построена подобно тем лучшим древнерусским летописным

сводам, которые не только по-особому воспроизводили уходящую в лету Российскую

историю, но и формировали мировоззренческую основу для будущих новых

воспроизведений. На начальном этапе полуторавековой жизни Уральской горнозаводской

цивилизации Татищев, как наиболее близкий к Петру I государственный деятель, был

главным проектировщиком и главным исполнителем этой огромной созидательной работы

на Урале. Хотя не малые заслуги в этом деле и у В. Геннина, Строгановых, Демидовых и

многих других хорошо заметных участников строительства этой интереснейшей локальной

цивилизации. О том, что результатом их совместных действий должна была быть именно

цивилизация, можно судить по тому, как непосредственному организатору рудников,

заводов, городов, школ, училищ и библиотек Татищеву очень хотелось один из вновь

созданных городов назвать с большой буквы Просвещением. Однако Татищев строил

Уральскую цивилизацию по преимуществу как философ и учѐный-историк, поэтому

действовал обычно невпопад с интересами часто сменявших друг друга царствующих семей.

Оказавшись у руля отошедшей от причала горнозаводской цивилизации, Татищев мог и не

догадываться, что в столице заблаговременно вынашивался очередной указ о присвоении

ему более высокого адмиралтейского чина и возможной передаче под его командование

нового, не столь ответственного, но тоже очень важного корабля под условным названием,

например, «Прикаспийский край». Но и в новой ситуации, когда Татищев на подступах к

своему астраханскому губернаторству пожелал назвать Просвещением основанный им

новый большой город, известный как Ставрополь на Волге, то и в этом случае из его

хорошего замысла ничего не получилось. Хотя на особенно любимой Татищевым Волге это

название было бы по-настоящему к месту. О Волге и других великих реках России учѐный и

философ мог бы написать отдельные большие книги.

Татищев, пожалуй, в равной степени и интуитивно и сознательно следовал издавна

сложившимся историографическим традициям чрезвычайно внимательного изучения

природных вод государства. Не случайно именно он открыл для отечественной истории

такой уникальный первоисточник, как «Книга Большому Чертежу». По сведениям, добытым

Татищевым, Большой чертѐж России был создан в начале второй половины XVI века по

царскому указу 1552 года. Этот Чертѐж и его несколько копий были утрачены, а

неоднократно переписанная пояснительная записка к ним сохранилась и попала в руки

Татищеву. Она оказалась до краѐв переполненной сведениями о российских морях, озѐрах и

реках. Василий Никитич составил драгоценной книге традиционную свою алфавитную

роспись, такую же по форме, как к девяти томам Геродота, и отправил всѐ в Академию наук

для публикации. Несколько десятилетий спустя за издание «Книги Большому Чертежу»

взялся один из известных исследователей Татищева историк Н.И. Новиков. Поражѐнный

знанием о природных водах в средневековой России, издатель на свой страх и риск в 1773

году озаглавил эту книгу совершенно по-новому – «Древняя российская гидрография».

Самостоятельное издание этой книги – один из первых памятников Василию Никитичу от

«осмнадцатого» века.

Разумеется, Татищева существенно приободрял тот факт, что на протяжении

тысячелетий виднейшие зарубежные естествоиспытатели и обществоведы своими силами

искали истоки главных российских рек и их притоков, пытались по-своему осмыслить

многовековое течение великой реки, имя которой – Россия. Недаром историки Д.А. Корсаков

и Г.В. Плеханов вслед за Пушкиным высоко оценили историко-философские таланты

Татищева, выдвинули его в число философов национального масштаба. Но всѐ же чаще

исследователи творчества Василия Никитича причисляют его вместе с Петром Первым к

сторонникам западно-европейской теории «общего дела», подчѐркивают приверженность его

к рационализму и просветительству. В общем это так, и всем этим направлениям философии

1878

в истории России Татищевым обнаружены свои корни. Но подобные характеристики-

ярлычки не исчерпывают главного содержания несравненно более сложной натуры Василия

Никитича, всегда опережавшего события. Мало кто замечал, например, что причисленный к

сентиментализму Н.М. Карамзин в определении места чувств и нравственности в истории

следовал за Татищевым, который на три четверти века раньше пытался с помощью

вызванных научным трудом чувств удержать людей от зла и наставить на добро. Татищев

обладал редкой смелостью дарить читателям в концентрированной форме максимум своих

интеллектуальных открытий. Очень важным его нововведением является посвящение

целого первого тома «Истории Российской» не самой истории, а обзору принципиально

важных для понимания всей книги тем и проблем, рассказу о личностях летописцев и

историков, о главных первоисточниках, методах исследований, о причинах различных

названий и толкований одного и того же объекта или явления, о причинах часто

встречающихся заблуждений и разных ошибочных выводов. Всему этому предварительному

обсуждению результатов своей потрясающей по размаху собирательской и

исследовательской деятельности Василий Никитич посвятил около пятидесяти (!) весьма

наполненных и в большинстве своѐм очень содержательных глав. Отвага Татищева,

принявшего ответственнейшее решение начать «Историю Российскую» именно так,

свидетельствует о его непревзойдѐнной квалификации историка. Эта отвага до сих пор

поражает специалистов, и до сих пор в этом направлении аналитической и исторической

деятельности у Василия Никитича очень немного последователей. Даже и во всѐм XIX-м

веке такой путь был ещѐ недоступен и самым просвещѐнным историкам, которые на

протяжении всего столетия мечтали о недоступных Татищеву глубинах исторического

знания и, не приостанавливаясь, самоотверженно разрабатывали наибольшие глубины

истории, где, как писал Радищев, «дна там лот не находит». В первом томе «Истории

Российской» В. Н. Татищев смог также утвердить три обязательных уровня историко-

географических исследований - генеральный или общий, участной или областной (в наше

время он обычно называется региональным) и пределоописательный – ныне локальный или

местный уровень. Современные географы почти в полной мере справляются с такими

многоуровневыми исследованиями, а современным историкам до сих пор очень трудно

достаются обзорные местные, локальные и областные истории, которые пока ещѐ в большей

степени находятся в сфере краеведения. По поводу татищевского многоуровневого

расчленения исторических исследований обзорного плана у учѐных до сих пор не утихают

споры.

Значение В.Н. Татищева как первого русского учѐного историка подчѐркивается более

всего тем, что вслед идущие со своими новыми историческими многотомниками

Н.М. Карамзин, С.М. Соловьѐв, В.О. Ключевский и их коллеги прямо или косвенно, в том

или ином объѐме заимствовали у своего великого предшественника как главную историко-

философскую основу его труда, так и многое из внешней формы исполнения. Обращает на

себя внимание то, что у всех проявился интерес к истории гидрографии России. Особенно

преуспел в еѐ изучении В.О. Ключевский, который в своѐм тоже пятитомном «Курсе русской

истории» весьма подробно писал о природных водах России, строго придерживаясь

основных научных представлений и понятий современной ему гидрографии.

Заложенная Василием Никитичем мировоззренческая основа изложения

отечественной истории несла в себе такое обширное содержание, что полноценно и

результативно воспроизводить его в новых обобщающих исследованиях оказывалось

возможным только в том случае, если переосмысливались одновременно и все те разделы

истории, которые два с половиной века назад завѐл на свою орбиту Татищев и которые

иногда до сих пор считаются не профилирующими, а смежными. Не без влияния Татищева и

его последователей появился и такой широкоизвестный в мировой культуре труд, как книга

Л.И. Мечникова «Цивилизация и великие исторические реки». Но о ней речь ещѐ впереди.

Л. В. Баньковский, (Березники)

1879

Соликамск-Верхотурье – уральские врата России

на пути в Сибирь и к Тихому океану За окном. – 2000. – 24 апреля (№ 8). – С.31. – 1 мая (№ 9). – С.31

Всѐ, что удалось узнать…

В 1581 году из нашего Верхнекамья вышла на покорение Сибири

дружина Ермака. Самым непосредственным результатом военных действий дружины был поиск соликамским посадским человеком, землепашцем и

промысловиком Артемием Сафроновичем Бабиновым прямейшей сухопутной дороги из Соликамска в Тюмень.

Родился этот знаменитый сибирский вож и первый

инженер-землепроходец в селе Верх-Усолка, и промысловая

жизнь помогла проникнуть ему в историю уральской тайги и

многие еѐ тайны. Желая помочь терпящему бедствие Ермаку

установить прямую и быструю связь из Сибири с Соликамском

и Москвой, Бабинов решился на рискованнейший шаг. Он

дождался традиционного прихода манси с верховьев

зауральской реки Туры с охотничьими жертвами в

Чаньвинскую пещеру, а потом тайно вслед за ними проследовал

на восточный склон Урала. Путь был неблизкий – по таѐжной

глухомани, но Бабинов прошѐл этой языческой тропой,

вернулся домой живой и понял, что тропа годится для

превращения в прямоезжий Сибирский тракт.

Изданный в 1595 году указ царя Фѐдора Иоанновича,

предлагавшего «охочим людям» прокладывать прямую дорогу

на Туру, ещѐ раз встряхнул Бабинова, подвигнул его на

окончательный выбор главного жизненного пути. Ощущение

причастности ко вновь открытой дороге почти как к своей

собственной заставило его взяться за руководство не только

строительством тракта от Соликамска до Туры, но и вдоль Туры

до Тюмени и Тобольска. Вся эта сжатая в несколько лет эпопея

со срочным поиском, открытием и строительством сквозной

дороги государственного значения осталась беспрецедентной в

истории России.

За считанных два года с помощью окрестного и пришлого

крестьянского люда, работавшего под началом Бабинова, дорога

была расчищена и в 1597 году введена в действие до Туры. В

следующем году основано Верхотурье, а всего лишь ещѐ три

года спустя – торговая Мангазея в Тазовской губе. С 1598 года

Бабиновская дорога объявлена правительственным трактом и

получила официальное название «Новая Сибирская-

Верхотурская дорога». Послужила она главной сквозной

дорогой государства около семнадцати десятилетий.

О Бабиновском тракте говорят: «Дорога, создавшая

Россию». Почему?

Да потому, что пересѐкший Урал по кратчайшему

направлению Сибирский путь самым надѐжным образом

заводил русского человека в глубины Сибири и уже к 1640-му

году помог раздвинуть границы государства до берегов Тихого

океана. В 1647 году был основан Охотский острог, в 1648 году

русские люди вышли из Ледовитого океана в Тихий, а в 1716 году освоили морской путь на

Камчатку. Готовилось открытие русской Америки.

Верстовой столб,

установленный в

Соликамске в честь

четырѐхсотлетия

Бабиновского тракта

1880

Соликамск и соликамцы с достоинством

держались у начала этой дороги – Бабиновского

тракта, который, кроме того, помогал расти и

самому Уралу. На бесконечно длинной шкале

исторического времени два великих события в

конце XVI века – поход Ермака и открытие

Бабиновского тракта – практически совпадают.

Эти две даты разделяют всего-навсего полтора

десятка лет. Что же произошло с Соликамском

за это короткое время?

В 1582 году, воспользовавшись уходом

дружины Ермака за Уральский хребет,

пелымский князь Кихек со своим войском

захватил Соликамск. Кихек сжѐг дотла все пять

церквей, все двести дворов, все тридцать

торговых лавок, все два десятка варниц,

уничтожил всех жителей Соликамска, из

которых мужчин было более двухсот. На глазах

Кихека и всего его войска Соликамск как будто

навсегда перестал существовать. И

действительно, многие поселения при подобных

обстоятельствах, словно в защиту от повторения

подобной катастрофы или насовсем исчезали,

или искали где-нибудь по соседству более

безопасное новое место. Соликамск же изначально был заложен совершенно никуда не

передвигаемым.

Только на чужеземный взгляд городское пепелище было всюду одинаково чѐрным и

безжизненным. На самом же деле под пеплом рассолоподъѐмных колодезных срубов, труб и

башен всегда оставались вполне доступными для ремонта соляные источники. Всего лишь за

полтора десятка лет после исчезновения Соликамск был восстановлен в новом, гораздо более

высоком статусе. Жителям его было, кроме того, поручено строить и Бабиновский тракт, и

Верхотурье, и многое что ещѐ. В 1613 году в Соликамске учреждается воеводство.

Переписью 1624 года в городе отмечено 357 дворов. По численности городского населения

Соликамск тогда уступал только четырѐм «поморским» городам – Великому Устюгу,

Хлынову (нынешней Вятке), Каргополю и Холмогорам.

Не было на Урале другого промышленного первогорода, который способен был

возрождаться, как птица Феникс так быстро. В середине XVII века, благодаря вновь

проложенному Бабиновскому тракту, в Соликамске жили более тысячи четырѐхсот мужчин.

Но поскольку город ещѐ не отошѐл от ощущений и переживаний минувшей полной

разорѐнности, первую на Урале навечно утверждаемую каменную церковь решено было

строить в погосте-округе – в селе Верх-Боровском, которое пережило вражеское нашествие,

сожжение и гибель всех местных жителей в 1547 году. Верхборовскую церковь строил

соликамский посадский человек Иван Третьяков, вероятнее всего, родственник основателей

Соликамска первопроходцев Калинниковых. Церковь назвали Воздвиженской, закончили еѐ

строительство в 1677 году, освятили на следующий год. Отличается она от всех прикамских

церквей уникальной храмозданной надписью, состоящей из тысячи кирпичей-букв.

Надпись эта на древнеславянском языке гласит, что строительство храма было

одобрено царѐм Фѐдором Алексеевичем и вятским епископом. Надпись – своеобразный

символ грамотности и учѐности уральского человека той эпохи.

Замечательное уральское нововведение – строительство каменной Воздвиженской

церкви – успешно состоялось и потребовало продолжения. Этой основательнейшей

постройкой, пусть даже и не в самом Соликамске, наш город был приобщѐн к каменному

строительству всего Московского государства. Через пять лет старательных

Введенская церковь. Маковка.

1881

подготовительных работ началось возведение многих каменных храмов в центре

Соликамска: Спасо-Преображенской церкви – с 1683 года, Троицкого собора – с 1684-го,

Богоявленской и Введенской церквей – с 1687-го, Дома воеводы – с 1688-го, Спасской

церкви – с 1689-го, Крестовоздвиженского собора – с 1698 года. В конце XVII века

Соликамск захлестнуло творческое половодье мастеров каменных дел, опиравшихся на опыт

застройки Москвы, Владимира, Ярославля, Солигалича, Тотьмы, Великого Устюга,

Сольвычегодска.

Возводя Воздвиженскую церковь на берегу реки Боровицы, соликамцы чутко

примерялись к новгородской градостроительной традиции и во многом следовали ей. Но уже

со следующего десятилетия верх взяло новомосковское каменное узорочье, обогащѐнное

«мирскими» вкусами. Не то что во всѐм Соликамске, а на одной только его главной соборной

площади представители разных архитектурных школ Московского государства

одновременно строили новые каменные храмы, ремонтировали после пожаров и отстраивали

заново церкви деревянные. Строители обновлѐнных храмов не только постоянно дружески

общались между собой, учились лучшему друг у друга, но и соревновались в мастерстве,

виртуозности, изяществе, узорочной, красочной работе. Целью объединѐнного творчества

мастеров-градостроителей было создание общегородского архитектурного ансамбля. С этой

задачей они вполне справились и создали великолепную архитектурную основу Соликамска,

по красоте и содержанию не уступающую Владимиру, Ростову и Суздалю, Великому

Устюгу, Пскову и Новгороду.

Очень интересно, что при удивительно богатом наборе приѐмов соликамского

храмового строительства связь между лучшими произведениями зодчества западных и

восточных окраин европейской части Московии не потерялась. В конце XVII века были

созданы каменные Троицкий собор и церковь Одигитрии на смоленских землях в городе

Вязьме. Возводились эти храмы с участием вятских и белозерских строителей. Характерной

чертой храмов явились украшенные изразцами ряды убывающих кверху кокошников,

образующих своеобразные ступенчатые пирамиды. И вот несколько десятилетий спустя

знаменитая шестидесятиметровая соборная колокольня строилась с совершенно

аналогичным четырѐхступенчатым пирамидальным завершением, которое в ту эпоху

служило одним из самых убедительных символов небесных сил и пламенной огненной веры.

Кроме главных силуэтов и главных однородных конструкций, храмы Московского

государства, особенно допетровского времени, были украшены всюду очень похожими

элементами «малой символики», имевшими тогда огромное смысловое значение. Поэтому

проходившая по Московскому государству основная сквозная дорога в Сибирь и Китай была

застроена однородными по художественному смысловому облику храмами – от Вязьмы на

крайнем западе до Соликамска на крайнем востоке Европы.

И всѐ же, всѐ же в дополнение к государственному порядку градостроительства у

«Соликамских врат», открывавшихся в Азию, был ясно видимый каждому путешественнику

неповторимый облик. Соликамские мастера, прошедшие через великие плотницкие школы,

не пожелали просто так расставаться с нажитыми богатствами древнего деревянного

зодчества. Они-то и выстроили Соликамск из кирпича так, словно бы он, как и прежде,

восстанавливался деревянным. Настолько понятен был для соликамских зодчих и сам

камень, что отважились они на редкую градостроительную дерзость. Все «чудеса и

причуды» деревянной работы были воплощены в камне – крыльца, кокошники, бочки,

колонны, лопасти, балясины, гирлянды, карнизы, узорчатые пояса. Профессиональную

каменнодельную работу этого времени сравнивали с тонкой резьбой по дереву и кости, с

вологодскими и иными драгоценными кружевами.

Во всей своей красе были сохранены и более того ещѐ выше подняты над землѐй

прекрасные северные вертикали – колокольни и шатры церквей, подобные поднебесным

уральским елям и пихтам. Причудливый зубчатый городской узор архитектурных ансамблей

повторял чередование окрестных залесѐнных возвышенностей. А весь город ещѐ и в

многоводную тогда Усолку и еѐ весенние разливы гляделся как сам Урал. Таким был

Соликамск деревянный, таким навсегда оставлен нам в наследство Соликамск каменный,

1882

будто чудом родившийся из подземных соляных недр город-сказка. Даже в зодческих

«мелочах», шутя, что ли, подчѐркивали соликамские мастера камнем будто бы бревенчатую

основу углов зданий, складывали из камня будто бы обычные сквозные деревянные кружева-

орнаменты, всем праздничным каменным узорочьем «выпевали» сказание об уходящем

древнем деревянном уральском городе, свидетеле ещѐ более древних зодческих языческих

преданий и символов, сказ о несокрушимом родстве и единстве человека и природы.

Оторвавшись от земли, строители всеми силами старались убрать с глаз весомость, тяжесть

камня, использовали для этого ажурные пояса с жучковым орнаментом, двойные арки с

гирьками и многие другие приѐмы, даже каменную городковую резьбу. Щедро пользовались

яркими изразцами, создавая из них высокодекоративные пояса, кровельные черепитчатые

изразечные покрытия. Богато расписывали храмы как изнутри, так и снаружи. Городом

уральских сказов, городом-напутствием в будущее смотрелся Соликамск и всему миру,

обживающему уральские края и едущему через Урал осваивать Сибирь и Дальний Восток.

В. Гаврилов

Две даты рядом. 65 лет Пакту мира и 55 лет Дню победы За окном. – 2000. – 1 мая (№ 9). – С. 3

В нынешнем году все люди Земли празднуют

незабываемую замечательную дату –

пятидесятипятилетие победы народов нашей страны и

земного шара над фашизмом. А в преддверии этого

праздника находится издалека связанная с ним ещѐ

одна интересная дата – шестидесятипятилетие

подписания Пакта Рериха о всемирной охране

культурных ценностей. Пакт этот был подписан

участниками международной конференции в Нью-

Йорке под руководством президента США

Ф. Рузвельта.

Задолго до Великой Отечественной войны наша

страна через посредство семьи Рерихов установила

дружеские связи с Ф. Рузвельтом, связи, которые

весьма пригодились в годы жестокой борьбы с

фашизмом. Известно, что Елена Ивановна Рерих вела

переписку с Рузвельтом. Американский президент,

естественно, был хорошо осведомлѐн и о выдающихся

заслугах Николая Константиновича. Попытаемся

проследить кратко одну-единственную ниточку этих

связей, связанную с рериховским Пактом Мира.

Эта работа была начата Н.К. Рерихом в 1904 году,

когда он впервые выдвинул идею заключения

международного соглашения об охране памятников культуры. В годы Первой мировой

войны Рерих призвал государственных деятелей разных стран к обеспечению

международно-правовой защиты культурных ценностей. В 1929 году два авторитетных

профессора международного права Шклявер и Прадель по просьбе Рериха разработали

полный текст Пакта Рериха. В это время Николай Константинович предложил также

известный всем отличительный флаг для памятников искусства и культуры – Знамя Мира.

В поддержку Пакта Рериха выступили Р. Роллан, Томас Манн, Р. Тагор, Б. Шоу и

многие другие видные мыслители и деятели искусства того времени. В 1931 и 1932 годах в

бельгийском городе Брюгге и в американском Вашингтоне были проведены международные

съезды сторонников Пакта. Высшим пунктом международного движения к принятию Пакта

Рериха послужила конференция в Белом доме под председательством Ф. Рузвельта. На этой

конференции Пакт Рериха был подписан руководителями 36 стран американского

Н.К. Рерих. Мадонна Орифламма

1883

континента. Пакт для этих государств сохраняет силу и по сегодняшний день. И наконец, 14

мая 1954 года конференция в Гааге приняла универсальный международно-правовой

документ «Конвенцию о защите культурных ценностей в случае вооружѐнного конфликта».

С тех пор появилось много других международных соглашений – о защите мирового

культурного и природного наследия и ряд других – но Пакт Рериха является главным

истоком всѐ новых и новых международных договоров по самым насущным проблемам

культуры. Флаг Рериха становится международным флагом, символизирующим объединение

усилий народов во имя непреходящих целей искусства и культуры Земли.

Л. Баньковский

Урал затрясло не вдруг За окном. - 2000. – 8 мая (№ 10). – С.31.

Довелось мне держать в руках, разглядывать и изучать многие

сейсмологические материалы, написанные рукой первого русского

сейсмолога А.П. Орлова. Они собраны и хранятся в Санкт-Петербурге, в архиве русского географического общества. Работая в Перми, ещѐ в

прошлом столетии, Орлов сумел собрать уникальные сведения о нескольких десятках землетрясений, произошедших в давно минувшие

времена в пределах Уральского хребта.

Эти давнишние и вновь зарегистрированные подземные

толчки на самых казалось бы стабильных участках земной коры

являются ныне убедительным свидетельством непрекращающейся

жизни земных недр и всей нашей планеты. В какую бы точку

земной коры учѐные-геофизики не ставили свои сейсмические

станции, всюду фиксируется приглушѐнная или чересчур явная,

маленькая или большая сейсмическая активность нашей Земли,

всюду ощущается особый ритм еѐ «живого сердца». Как выяснилось в последние годы, нет

таких мест у нас на планете, живя в которых можно было бы пренебречь сейсмической

активностью и сопутствующими ей явлениями: трещиноватостью, провалами, оползнями,

обвалами, истечениями различных подземных газов.

В числе самых сложных вопросов современной сейсмологии по-прежнему остаются

две чаще всего обсуждаемые проблемы. Во-первых, каким общим закономерностям

подчиняется жизнь земной коры? Удастся ли, наконец, совершенно определѐнно доказать –

расширяется, сжимается или пульсирует земная кора на всѐм протяжении миллиарднолетней

истории планеты? И, во-вторых, какими последовательными научно-исследовательскими

путями можно приблизиться к отчѐтливому пониманию природы землетрясений на любой

отдельно взятой территории? Может ли быть человеку доступен точный прогноз

землетрясений?

В давнем прошлом, когда я учился в Московском авиационном институте, то выполнял

просьбу отца-геолога по поводу разных вариантов изучения напряжений и деформаций

земной коры. Эта область знания называется реологией. Чтобы хорошо разбираться в

реологии и еѐ методах, нужно было упорно постигать науку о сопротивлении материалов

(так называемый «сопромат») и научиться работать в институтских лабораториях

прочностных исследований. В то время из разных направлений исследований обратил я

внимание на метод «хрупких плѐнок», и во время одного из приездов домой на каникулы

предложил отцу интересный эксперимент.

Наполнили мы воздухом волейбольную камеру и покрыли еѐ разными хрупкими

оболочками, в том числе и парафином. Назвали получившийся «земной шар» Тереллой, то

есть Маленькой Землѐй. А потом начали постепенно выпускать воздух из камеры и следить

за развитием нарастающей трещиноватости.

1884

Есть специальная наука «о графах», которая изучает

тонкие особенности и закономерности сети графов.

Система трещин – одна из таких систем. На фотографии

вы видите Тереллу рядом с тремя печѐными яблоками,

которые раньше тоже были Тереллами, но

включѐнными в эксперимент по другому варианту

исследований. Итоги наших с отцом изысканий,

обращѐнных к анализу сети марсианских «каналов»,

опубликовал журнал «Техника – молодѐжи» в № 11 за

1969 год.

Такие и другие эксперименты по моделированию

деформаций земной коры очень мне пригодились, когда

более полутора десятка лет работал я в Пермской

комплексной геологоразведочной экспедиции и в

секторе тектоники Института ПермНИПИнефть. На

основании расшифровки и сопоставления поярусных и

погоризонтных структурных карт мне удалось

начертить схему тектонического районирования

Пермской области с выделением как достаточно хорошо

выраженных в рельефе, так и погребѐнных валов. По

доступным данным их оказалось около девяноста. Геологи-нефтяники называют валы

структурами второго порядка в отличие от гораздо более крупномасштабных

первопорядковых структур (антеклиз и других). Выполненная работа позволила определить

в самых общих чертах опорный геоморфологический каркас территории и ситуационную

схему напряжѐнного состояния земной коры в регионе Камского Прикамья.

На схеме цифрой «24» обозначен простирающийся с юго-востока на северо-запад

Багайский вал, отчѐтливо выделяющийся на стрелке междуречья Камы и Косы. В юго-

восточном направлении вал не очень отчѐтлив, и поэтому пришлось изобразить его

пунктирной линией. Полоса разломов, сопровождающая Багайский вал, пересекает долину

Камы и выходит как раз на шахтное поле третьего Березниковского калийного комбината. О

том, что известная авария на руднике и его затопление могли быть связаны с тектонической

активизацией этих разломов, на мой взгляд, свидетельствует соответствующая ориентация

провальной воронки. Большинство исследователей причин гибели рудника искали и ищут

геологические и другие факторы местного характера, то есть на левобережье Камы. А мне

думается, что необходимо обратить внимание геологов и сейсмологов и на Камское

правобережье. Причина аварии может оказаться региональной, тектонической, связанной с

современными подвижками крупных участков земной коры в результате активизации

древнего Тимано-Алтайского горно-складчатого пояса, секущего Урал по диагонали.

Высказываемое предположение, как и любая другая рабочая гипотеза по этому поводу,

конечно же, требует изучения и проверки.

С. Владимиров

Соликамск. Город по имени Соль За окном. – 2000. – 15 и 22 мая (№ 11,12). – С.31

Всѐ, что удалось узнать

Карты всех земных материков обильно «посолены» соляными

городами, дорогами, реками, озѐрами, островами. Одни территории

посолены очень круто, другие – пореже. Вокруг нас – что на север, что на юг – целое созвездие соляных топонимов.

В 1819 году российский Департамент Горных и Соляных дел составил миллионного

масштаба «Генеральную карту соляных промыслов Российской империи». На карте

1885

обозначены все соляные заводы и промыслы, солѐные озѐра, места залежей каменной соли,

центры оптовой продажи соли и соляные транспортные пути. Из этой карты, на которую

нанесены двадцать четыре соляные области, окрестности Соликамска самые разрисованные.

Ещѐ бы! На время составления карты в Соликамске, Усолье, Дедюхине и Лѐнве добывалась

половина всей российской соли. Отсюда и представления о Соликамске как главной

«российской солонке», «соляной столице России».

Продолжая изучать и характеризовать разные соляные города как Личности, конечно

же, рано или поздно задумаешься над тем, какой город в состоянии претендовать на

«соляную столицу планеты»? Думаю, что исследований таких ещѐ не проведено, или, если

таковые есть, то результаты их не очень широко известны. Тем не менее, пока критерии этой

оценочной работы чѐтко не определены и не общеприняты, некоторые подходы к проблеме

обозначить всѐ-таки можно.

Попробуем приглядеться к схеме распространения национальных названий соли на

территории западноевропейской цивилизации. Несмотря на великое множество

государственных границ и изобилие самых различных народов, единая корневая основа

слова «соль» хорошо просматривается. Впрочем, на схеме есть одно несоответствие

первоначальному замыслу: в Литве соль называется «друска» (отсюда речка Друска и город

Друскининкай). Я же поместил на схему литовское слово «рассол» – sòlymas, которое

свидетельствует о том, что и на этой земле общеевропейская корневая основа соли не

утрачена.

Глядя на карту-схему, можно увидеть и убедиться, что слово «соль» почти у всех

европейских народов произносится почти одинаково. Даже, как видно из схемы, греческое

название соли «халос» не слишком далеко отошло от общеевропейского эталона. Факт

«соляного единства» Европы и некоторых других материков подтверждают и переведѐнные

на русский язык названия многих западноевропейских и иных соляных мест. Например:

Сольмона и Виа Салария – город и старинная соляная дорога в Италии, Солунь – болгарское

название города Салоники, Сольнок – город в Венгрии, Солфорд – город в Великобритании,

Солт-Ривер и Солт Лейк Сити – река и город на западе США. Этот перечень может быть

очень далеко продолжен, но не станем отходить в сторону от поставленной задачи: каким

образом и где искать претендента на соляную столицу земного шара?

Как теперь видим, наша задача немного упрощена тем, что с помощью науки

топонимики никакие соляные регионы Западного полушария не могут быть потеряны из

виду, не могут быть обойдены научным анализом. Наличием единой корневой основы слова

«соль», сильно упрощающей нашу работу, мы обязаны прежде всего древнему

индоевропейскому сообществу-единству, впервые сотворившему самые долговременные

понятия непреходящей ценности, такие как «солнце», «соль», «слог», «слово», «слух»,

«слияние», «сложение» и многие другие.

Если в дальнейшей работе по поиску соляной столицы нашей планеты продолжать

отталкиваться не только от наибольшего разнообразия, но и от наибольшей плотности

соляных топонимов на картах мира, то особое внимание нужно обратить на Европу, издавна

отличающуюся высочайшей насыщенностью всемирными торговыми связями. В пределах

Европы заметно выделяются четыре национальных соляных государства-региона:

европейская часть России, Германия, Польша и Франция.

Начнѐм с Германии, карта которой особенно пестрит соляными городами и городками:

Зуль, Зульц, Зульце, Зульцбах, Зульфельд, Зюльц, Сюльте, Галле, Гальштадт, Халле (халле –

местность с соляными источниками). По-видимому, более всех славится своей соляной

индустриальностью и древней соляной культурой город Галле.

На карте Польши многие неравнодушные к соли жители Земли покажут город Величку.

В древние времена город этот именовался Великой Солью, а потом – просто Величкой. Здесь

находится уникальный на земном шаре подземный музей соли, работающий в действующей

соляной шахте. В нынешнем году город Величка отмечает своѐ 710-летие.

Можно полагать, что известный французский архитектор Клод Николай Леду знал о

том, что на восточном краю Европы уральский сользаводчик Григорий Демидов создал в

1886

Соликамске уникальный по размерам и устройству ботанический сад. В 1774 году, через

четырнадцать лет после смерти Демидова, Леду создал план и начал строительство

идеального соляного города Шо у подножья Юрских гор. Этот «Трудовой солеваренный

город» должен был стать первым на планете городом-садом. Здесь Леду предполагал ещѐ

воздвигнуть храм Женской Славы, Дворец Мира и многое другое. Город, к сожалению,

оказался недостроенным, сохранившим в истории название «Города Мечты».

Очень своеобразной была соляная идеология российских солевиков. В следующем

номере остановимся на этом несколько более подробно.

От древнерусских княжеств до гораздо более поздних времѐн дошло

«соляное» противостояние Новгородской и Московской цивилизаций. Не обошло оно и наш город.

Схема распространения национальных названий соли

Обе цивилизации совершенно по-особому относились к своему природному и

человеческому «соляному» достоянию. Новгородцы всегда говорили: «Мы у соли!», а свои

широко простиравшиеся северные соляные угодья всегда называли «усольями». Москвичи

же упорно обходились без смягчающей приставки «у» и выражали себя так: «Мы – Соль

Московская, Галицкая, Илецкая…» и так далее.

Если собрать вместе названия разных старинных русских соляных городов, то в

начальной части древней российской истории окажется намного больше новгородского

достояния: Усолье Вычегодское (Усольск), Усолья Балахонское, Тотемское, Сибирское,

Зырянские Усолья, Новое Усолье.

Внутрироссийское «соляное противостояние» отнюдь не было безобидным. В

рождающемся общерусском государстве в нередких вооружѐнных схватках одна сила

побеждала другую силу. В итоге этой борьбы все знакомые с солеварением жители Великого

Новгорода и его округи были выселены в те российские города и селения, где давно

производилась или только ещѐ начинала добываться соль. Речевое соляное упрямство

новгородцев вначале не ведало компромиссов. Многие новые соляные промыслы и

населѐнные места получили название Усолий.

1887

В Вычегодско-Вымской летописи, датируемой 1506 годом, наш Соликамск называется

Усольем на Камском. В 1553 году жителей его кличут «усольцами». И в 1573 году

Соликамск значится «Усольским городом». Ещѐ и в XVII веке Сольвычегодск именуется

«Усольем», а построенные Строгановыми на правобережье Камы новые соляные промыслы

называются Новым Усольем.

Даже в 1669 году в Сибири, недалеко от Иркутска, новому селу с соляными

промыслами дают имя Усолья Сибирского. Однако неизбежно приходит время, когда Усолье

Тотемское переименовывается в Тотьму, Старое Усолье – в Сольвычегодск, Усолье на

Камском – в Соль Камскую, а потом – в Соликамск.

Российский человек никогда не был бесстрастен по отношению к соли. Ещѐ в

праславянские времена корни «сол» и «съл» были обращены не только ко всему собственно

солѐному, но и к солнцу, слону, послам и посольствам, к солидности, славянам, славе и ко

многому другому, что составляет основу жизни, еѐ надѐжный фундамент и смысл.

Собственное словотворческое соляное богатство у нас берегли и всегда старались умножить

даже за счѐт заимствований. В Россию пришли, например, и долго держались такие

употребляемые ещѐ в Древней Греции понятия, как «аттическая соль» и «солецизмы».

Русскому человеку нравилось, что ещѐ Цицерон называл остроумие солью. Аттическая

соль – тонкая острота, изящное остроумие, которые были свойственны образованным людям

греческой метрополии – Аттики. А вот жителям греческой периферии, обосновавшимся в

соляном малоазийском городе Солесе, было свойственно делать грамматические ошибки,

которые по имени города получили название солецизмов. Так сказать, – соль с изъяном. Не

следует забывать, что и такая есть на свете. Насколько же нужно было быть остроумным,

чтобы о пермяках – «солѐных ушах» узнали не только во всей России, но и в разных странах.

В очень давние времена самое главное, самое ценное, самое важное в людях называли солью

земли. Рахметова – героя книги «Что делать?» и подобных ему Н.Г. Чернышевский называл

«солью соли земли». Любопытно, что выражением «соль земли» больше всего любили

пользоваться те отечественные писатели, которые жили в уголках России, где добыча соли

была традицией. С особенной настойчивостью фразеологизм «соль земли» употребляли

Писемский и Паустовский.

Начиная с 1955 года, в наших соликамских краях в поисках живого народного слова

работали диалектологи Пермского педагогического университета. В 1973 году они

выпустили «Словарь говоров Соликамского района Пермской области». Из этого словаря

можно узнать, что сользаводовец – это человек, работающий на соляных разработках;

солянка – баржа для перевозки соли; солоник – родник, вода которого обильно насыщена

солями; солоник – пирожок с солью вместо начинки; соловозить – возить соль и многое

другое. А из других словарей мы узнаѐм, что солище – это солончак; слаинк – рынок соли;

росол – похлѐбка; солнопек – кулебяка с солѐной рыбой; соловцы – небольшие волны с

белыми гребешками; соломя – морской пролив; солоща – разборчивый едок; салат –

посоленная зелень. Многие ранее общеизвестные «соляные» слова и понятия ныне почти

забыты. Незабываемо, например, слово «солонка», но редко кто произносит такие синонимы

его и оттенки, как солоница, соленица, сольница, сланица, солинка, солило, солоник,

росольник, разсольница. В крепком, надѐжном доме солонка была всегда по соседству с

солярными, солнечными узорами. На выбеленных до сияния вышитых полотенцах выносили

почѐтным гостям хлеб с сияющей белизной солью, символом доброжелательности и честных

намерений: «Хлеб-соль ешь, а правду-матку режь!» Хлеб-соль считалась взаимным,

отплатным делом: «платежом красна».

Соляная терминология, соляная речь России – это огромный мир, который является

отражением удивительного по своим масштабам соляного государственного и народного

промысла.

Соликамск образовался и вырос на соляных природных и человеческих ресурсах, сам

стал важным ресурсом жизни.

На генеральной карте соляного дела нашей пока ещѐ неустроенной страны Соликамск

по-прежнему является главным претендентом на соляную столицу России. В. Гаврилов

1888

Соликамск на палубе геокорабля За окном. – 2000. – 29 мая (№13). – С.31

Всѐ, что удалось узнать

Несколько лет тому назад подмосковный Звѐздный Городок, до тех пор почти

закрытый, впервые широко открыл двери Центра подготовки космонавтов для нового

поколения специалистов-экологов, начавших аналитическую работу с космическими

снимками отдельных регионов нашей страны. С помощью снимков из космоса впервые стали

решаться конкретные, практические задачи народного хозяйства. Обозначились также и

новые перспективы использования космического фотографирования земной поверхности для

контроля и комплексной оценки экологического состояния в первую очередь

высокоиндустриальных регионов. В начале на учѐбу в Звѐздный Городок была приглашена

группа южноуральских экологов из Оренбурга, а вслед за ней пришѐл черѐд учиться группе

специалистов из Березников и Соликамска.

В Москве на базе Звѐздного Городка был создан Международный центр обучающих

систем, одним из руководителей которого был назначен обладающий большими

организаторскими способностями геолог-нефтяник В.И. Гридин, много лет работавший в

Академии нефти и газа. Пользуясь авторитетом академии, Гридин начал раньше других

использовать космические снимки в исследованиях, обеспечивающих поисково-разведочные

и добывающие работы в нефтегазоносных регионах. Весьма оперативно Гридин разработал и

внедрил оригинальную методику обучения региональных космоэкологов на основе освоения

так называемой «информационной этажерки» – одновременного использования и анализа

данных около двух десятков разнопрофильных наук, владеющих информацией, начиная от

состояния и активности самых глубоких горизонтов земной коры до наук о состоянии и

динамических процессах в тропосфере, стратосфере и ионосфере.

Гридин предложил мне прочесть будущим уральским космоэкологам курс

природоохранного районирования Урала. В то время я только что защитил кандидатскую

диссертацию по единой сети заповедников, заказников и памятников природы Урала: все

необходимые для разработки и проведения нового курса текстовые и иллюстративные

материалы были под рукой. Потребовалась, конечно, и дополнительная информация,

которую пришлось осваивать уже в Звѐздном Городке в процессе самой преподавательской

работы.

В рамках решения проблем уральской сейсмологии очень интересовала меня

возможность изучать распространение и энергетику землетрясений при помощи строгой

пространственной фиксации линейных облачных образований. В 1974 году геолог

П. Флоренский при анализе космических снимков доказал, что индикатором активных

разломов земной коры являются гряды облаков. Помните у Пушкина: «Редеет облаков

летучая гряда…»? Оказывается, линейное грядовое расположение облачности

свидетельствует прежде всего о том, что жизнь земных недр так или иначе отражена в

облачном покрове. В начале и середине восьмидесятых годов довелось мне общаться с

учѐными, принадлежащими к саратовской школе геоморфологов. Был я и в самом Саратове,

где при университете создан крупный геологический институт. Там и услышал о геологе Л.

Морозовой, открывшей связь между определѐнными типами земного рельефа и линейными

облачными аномалиями длиной до двух тысяч километров и шириной несколько сотен

метров. Впоследствии Л. Морозова изучала космические снимки сейсмических районов

незадолго до крупных землетрясений. И убедилась в том, что накануне подземных толчков

облачность размывается по протяжѐнной полосе, соответствующей зоне тектонической

активизации разлома. Процесс этот недолговечный, вероятнее всего заметен с орбиты в

течение десятков минут.

1889

Работая в Звѐздном городке, я видел на снимках

Урала много линейных ограничений крупных и средних

облачных массивов, видел разнообразные облачные

гряды, но протяжѐнных прямолинейных размываний

облачности – так называемых линейных облачных

аномалий – не замечал. Думаю, нужно специально

рассмотреть космические снимки Верхнекамья за

декабрь 1994 – начало 1995 для обнаружения таких

аномалий, предвестников землетрясения в Соликамске 5

января 1995 года. Форма линейной облачной аномалии

перед этим землетрясением может помочь определить

направление и природу ожившего разлома земной коры ,

протяжѐнность его активной части. Такие сведения очень

важны для построения подробной схемы

геодинамического районирования Верхнекамья и выбора

мер для снижения ущерба во время предстоящих

землетрясений. В Звѐздном Городке исследования

Л. Морозовой по теме кратковременных сейсмических

прогнозов получили одобрение и поддержку как у

специалистов по геологии, так и со стороны известных

космонавтов. Вероятно, Л. Морозову можно попытаться пригласить и к нам, в Верхнекамье,

для скорейшего внедрения многообещающего способа изучения сейсмичности любой

территории. Тем более и случай подходящий представляется – планируемая международная

юбилейная калийная конференция осенью нынешнего года у нас в Соликамске.

Другое интересное мне направление исследований, которое немного приоткрылось во

время работы в Звѐздном Городке, – определение и изучение некоторых явных

закономерностей в расположении главных соляных поднятий, разнопорядковых разломных и

трещинных систем на территории нашего Верхнекамского соляного месторождения.

Обращали ли вы внимание, как удивительно ведут себя реки окрест Соликамска и

Березников? Между истоком Усолки и притоками Глухой Вильвы всего лишь несколько

километров. Но почему же не протачивает большая Глухая Вильва этот крошечный

перешеек, чтобы напрямик направиться в Каму, а бежит себе за сто вѐрст на север, чтобы

впасть не в Каму, а в Вишеру? И река Яйва в районе Березников почему тоже не пожелала

соединиться с близкой Зырянкой, чтобы напрямик впасть в Каму? Побежала Яйва мимо

истока Зырянки всѐ дальше на юго-запад более чем за пятьдесят километров, чтобы затем

повернуть под прямым углом и почти столько же ещѐ стремиться к устью своему напротив

Орла-Городка.

Не правда ли, странно выглядит на карте речная круговерть вокруг вытянутого с

севера на юг «острова», на котором стоят города Соликамск и Березники? Значит, крепок

здесь горный массив, если и сильные реки не могут пропилить его насквозь по самому

короткому пути! Теперь же рассмотрим повнимательнее более уязвимое «рассыпчатое,

островное» ядро, по форме напоминающее чечевицу, поставленное на острие ореховое

ядрышко или… плывущий на юг корабль. Чтобы понятнее очертить границы палубного

пространства, перечислим названия краевых соляных поднятий, начиная с самого северного

и двигаясь сначала по левому, а потом по правому борту корабля: Потымкинское,

Харюшинское, Березниковское, Поповское, Рудничное, Клестовское. Окружающие горные

массы со всех сторон стиснули корабль. Вот почему растут по его контуру соляные купола.

Соль как порода пластичная при огромных горных давлениях приобретает возможность

«течь», собираться во всякие складки и складчатости. Через крупные трещинно-разломные

зоны в их наиболее проницаемых местах соль выжимается к дневной поверхности соляными

куполами, у многих из которых геологи отмечают свойство «роста». Купола – хороший

индикатор современных движений земной коры.

С. Владимиров

1890

Соль земли Соль земли. – 2000. – 3 июня (№ 35-36/3539-3540). – С. 6

(См.: Соликамск. Город по имени Соль За окном. – 2000. – 15 и 22 мая (№ 11,12). – С.31

Опубликовано с незначительными изменениями)

Петербург, Набережная Мойки, 12 Соль земли. – 2000. – 10 июня (№ 37/3541)

Более шестнадцати лет А.С. Пушкин прожил на Неве, в самом

Петербурге и его ближайших окрестностях – Царском Селе и других

дачных пригородах.

Многие исследователи творчества великого поэта удивляются тому, что пушкинские

тексты разных родов и жанров буквально пронизаны Петербургом, Санкт-Петербургом,

Петрополем, Петроградом, Питером, Петербург-городком, Санкт-Питером – строгим,

стройным, блестящим, пышным, вихревым, шумным, бедным, невольным и даже

чухляндским. Может быть, поэтому в нашей стране очень много книг посвящено не просто

северной столице России, а Петербургу пушкинской поры – Пушкинскому Петербургу. Все

гости города неизменно стремятся побывать на Мойке, 12, в доме, хранящем память о

последних днях жизни великого поэта. В каждый свой приезд в Петербург и я бываю в этом

интереснейшем пушкинском доме-музее. Как же он выглядел в юбилейный год Пушкина, в

те летние дни?

Одна экскурсия напирает на другую, но увлечѐнные экскурсоводы старательно

выдерживают строго рассчитанный по времени пафос артистичного повествования о

петербургских страницах пушкинского восхождения к вечной славе. Знакомясь с

экспозицией мемориальной части музея, переполняешься ощущением нарастающей драмы

жизни великого поэта. Трагизм этот достигает максимума в кабинете Пушкина. Отсюда уже

осознано стремишься в Псковское Святогорье – место последнего успокоения поэта.

Есть у петербургского пушкинского музея ещѐ одна экспозиция – литературная,

гораздо больше пространная, чем мемориальная. Это – своеобразный гимн богатству жизни

первой трети XIX века. Экспозиция художественна, многосторонне красива, выглядит

аристократично и элитарно, но тем не менее – вседоступна. И всѐ же она получилась менее

пушкинской, чем мемориальная часть музея. Думается, что для литературной выставки о

Петербургском Пушкине одной философии «разнообразия и богатства жизни» недостаточно.

Живой чувствователь пушкинского творчества, тем более прошедший через до сих пор

наполненную страстями последнюю петербургскую квартиру поэта, существенно возрастает

в переживании и понимании Пушкина. Невольно распространяешь это ощущение и острую

потребность в дальнейшем развитии на движение своѐ по залам любой другой пушкинской

экспозиции. Ибо теперь уже неудержимо хочется дальше приподниматься к высотам и

поэзии, и литературы, и истории, и философии. Очень прав был известный литературовед

М.О. Гершензон, когда писал о восходящем движении Пушкина в многотысячелетнем русле

горячей человеческой мысли. При таком историко-культурном стержне мировоззрения

подлинно пушкинскую экспозицию нужно начинать на первом этаже мемориального дома,

продолжать на втором и третьем, а может быть, стоит вывести экскурсанта на видовую

площадку на крыше здания: хотя бы для того только, чтобы он мог посмотреть на реку

Мойку, запечатлеть в своѐм сознании петербургское пространство вокруг Мойки, 12. В

помощь будущей пушкинской историко-литературной и культурологической экспозиции

мне захотелось предложить петербургским департаменту культуры и мэрии создать в городе

совсем особый музей – Петербургской региональной культуры. Тогда будет всем вполне

отчѐтливо видно, каким должен быть в Санкт-Петербурге постоянно действующий Музей

Пушкина. И ещѐ: зачем нужно так жѐстко обрывать петербургскую пушкинскую экспозицию

днѐм физической смерти великого поэта? Высокий накал страстей XIX столетия вокруг

1891

Пушкина концептуально обобщѐн и развит Белинским, Аполлоном Григорьевым, Страховым

(чего стоит одно только его суждение о необходимости «пушкинской партии»!). И

Достоевским – петербуржцем, гениально выплеснувшим свою петербургскую пушкиниану в

Москве. Замечательно интересным может быть особое музейное повествование об

А.М. Опекушине и других известных петербуржских скульпторах пушкинистах. А с какой

высокой страстью работал над живописными изображениями Пушкина петербуржец

И.Е. Репин! Зачем же мы держим втуне эти такие явные, именно петербургские, Пушкинские

богатства? Впрочем, эти последние замечания и предложения относятся уже больше не к

мемориальному музею, а к Пушкинскому Дому, его компетенции и перспективным планам.

Лев Баньковский

8 июня, в нашем городе За окном. – 2000. – 12 июня (№ 15). – С. 17

пройдѐт научно-практическая конференция,

посвящѐнная пятисотсемидесятилетию

города Соликамска. Еѐ цель и задача –

реалистическая оценка возможностей

нашего исторического города по

отношению к развитию уникальной

индустриальной агломерации –

Соликамскому промышленному узлу.

Участники конференции услышат

доклады Первого заместителя губернатора

Пермской области Г.П. Тушнолобова,

председателя областного законодательного

собрания Н.А. Девяткина, учѐных

Пермского университета и Высшей школы

экономики, генеральных директоров

основных градообразующих предприятий

Соликамска. Основное внимание уделяется

природным ресурсам, экспортному

потенциалу Верхнекамья, решению

экологических проблем нашего края.

Конференция продлится один день.

Промышленная политика Соликамска Березник. рабоч. – 2000. – 15 июня (№ 116/19987)

У наших соседей

В Соликамске прошла научно-практическая конференция, посвящѐнная 570-летию

города. Еѐ цель и задача – оценка возможностей исторического и индустриального города,

третьего по численности населения после Перми и Березников и первого в области по

промышленному потенциалу.

Конференция, посвящѐнная не только городу, но и промышленному узлу как таковому,

проведена в Соликамске впервые и связана с фактом принятия в Пермской области

законодательных документов о промышленной политике и еѐ концепции, включающей чѐтко

сформулированные направления формирования промышленных узлов пермского Прикамья.

Открыл конференцию мэр Соликамска М. Богданов. Он сказал, что соликамцы гордятся

историей своего города как соляной столицы России. Наше столетие принесло с собой

возрождение Соликамска как индустриального города. Главный вопрос конференции – куда

шагнѐт Соликамск в следующем веке. С обстоятельным докладом о работе промышленности

1892

Пермской области и Верхнекамья выступил первый заместитель губернатора Г. Тушнолобов.

Такие предприятия, как ОАО «Сильвинит», «Соликамскбумпром», «Соликамский

магниевый завод», выпуская девяносто пять процентов всей продукции Соликамска,

определяют экономическую и социальную ситуацию в городе. Индустрия Соликамска в

нынешнем году составляет десять процентов всего объѐма промышленного производства

области и семнадцать процентов всей еѐ прибыли.

Сергей Владимиров

Соликамск и соликамский уезд

в административно-территориальных реформах России За окном. – 2000. – 19 июня (№ 16). – С. 8

Всѐ, что удалось узнать

Наш Соликамск относится к числу довольно редких городов, которые русские люди на

свой страх и риск основывали явочным порядком в великопермских и других землях,

граничащих с землями Русского государства. Так и простоял Соликамск двадцать один год

«заграничным» поселением. Только в 1451 году Пермь Великая была присоединена к

Русской земле вместе с Чердынью – Верхней Землей – и Соликамском – Землѐй Нижней. В

старинной русской летописи к 1505 году относится такая запись: «А Землю Нижнюю воевал

всю, в Усолье на Камском варницы пожѐгл, цырны разорив…» Это про нападение на

Соликамск воинственных местных соседских племѐн.

В первой сохранившейся переписи нашего края, которую провѐл в 1579 году

И. Яхонтов, Верхнекамье было подразделено на вотчины Строгановых (с 1558 года),

территории Соликамского и Чердынского уездов, владения Пыскорского и Иоанно-

Богословского монастырей. В самом конце XVI века Соликамск со своим уездом стал громко

известен всей России: через город и уезд начала отстраиваться уральская часть Великого

Сибирского пути – Бабиновский тракт.

Долгие времена, до самой петровской эпохи, Соликамск находился в ведении

московского Новгородского приказа, управляющего с помощью царских наместников и

воевод всеми северными поморскими российскими территориями. Верхнее Прикамье

включало три уезда – Чердынский, Соликамский и Кайгородский.

Знаменитый историк Н.М. Карамзин образно написал, что Пѐтр I «открыл для России

Урал», а вот географически понимал его как часть Сибири. При первой же крупной

государственной территориальной реформе царь объявил не только Горный Урал, но даже и

Вятское Приуралье в составе Сибири. Сделано это было по понятной причине – для

поддержки и укрепления Сибири, центром которой назначен Тобольск. По этой реформе

1708 года Сибирь была одной из восьми российских губерний, а Соликамск – одним из еѐ

двадцати шести городов.

Новым петровским указом от 29 мая 1719 года число губерний в России увеличивалось

с восьми до одиннадцати. Сибирская губерния была поделена на три провинции: Вятскую (с

Кунгуром), Соль-Камскую (Соликамск, Чердынь, Усть-Вымь) и Тобольскую. Через пять лет

Кунгур и его уезд включены в Соль-Камскую провинцию. Ещѐ через четыре года, при Петре

Втором, в стране проведена новая губернская реформа, согласно которой Соль-Камская и

Вятская провинции переведены в состав Казанской губернии. В связи с ростом значения

Кунгура на строящемся новом Сибирском тракте образована Кунгурская провинция. В 1738

году провинциальное правление перенесено из Соликамска в Кунгур. Таким образом, в

составе Кунгурской провинции оказались Чердынь, Соликамск, и Чусовские Городки.

Выделение Кунгурской провинции именно в таких границах во многом обязано

административным и научным трудам В.Н. Татищева – главного организатора

горнозаводской промышленности на Урале. Благодаря глубоким знаниям Татищева в

области геологии, географии и ботаники, была надѐжно определена граница между Европой

и Азией, проходящая по Уральскому хребту.

1893

Раньше даже у очень авторитетных учѐных не было единства в определении этой

границы: еѐ проводили, например, по Иртышу и Оби.

В сентябре 1765 года Екатерина II подписала «Манифест о генеральном межевании

земель Российской империи», а в следующем году – инструкцию со словами: «Снятие

производить через вернейший инструмент – астролябию с принадлежностями…» После

десятилетнего обстоятельного межевания государственных земель «вернейшим»

инструментом царица выпустила манифест, приведший в действие так называемое

«Учреждение о губерниях». Вместо прежних двадцати трѐх учреждалось пятьдесят

губерний. На Урале и в Приуралье три самостоятельных губернии – Вятская, Пермская и

Казанская – созданы из бывших Казанской и Оренбургской губерний.

В 1781 году в России созданы девятнадцать генерал-губернаторских округов.

Тринадцатым оказался Сибирский с Пермским и Тобольским наместничествами. В пределах

Пермского наместничества выделены по обе стороны Уральского хребта две области –

Пермская и Екатеринбургская, которые делились на уезды: Пермский, Соликамский,

Чердынский, Кунгурский, Красноуфимский, Осинский, Оханский, Обвинский и другие.

Согласно январскому указу 1781 года Соликамский уезд стал одним из шестнадцати уездов

Пермского наместничества. Через пятнадцать лет оно было упразднено, а вот

жизнеспособность Пермской губернии, образованной Павлом I в марте 1797 года, оказалась

высокой – более чем на столетие.

В 1804 году учреждены и до декабря 1811

года действовали Пермское и Вятское генерал-

губернаторства. В дальнейшем же статус, границы,

состав Пермской губернии не изменялись до января

1918 года, когда Третий Уральский областной съезд

Советов постановил ликвидировать Пермскую,

Вятскую, Уфимскую и Оренбургскую губернии, а

на их основе создать одну Уральскую область с

центром в Екатеринбурге. Такое решение

осуществлено в 1923 году. Тогда же и был

образован Верхнекамский округ с центром в

Соликамске. А ещѐ одиннадцать лет спустя

Уральская область разделилась на Свердловскую,

Челябинскую и Обь-Иртышскую.

Во всех административно-территориальных

реформах и устройствах нашего государства

Соликамск всегда сохранял и умножал

округообразующий ресурсный и историко-

культурный потенциал. Вместе с Березниками наш

город несѐт эту функцию и теперь.

В. Гаврилов

570 лет Соликамску За окном. – 2000. – 19 июня (№ 16). – С. 11

8 июня в Соликамске прошла юбилейная научно-практическая конференция. Еѐ общая

цель и задача – реалистическая оценка возможностей древнего исторического города по

отношению к развитию уникальной индустриальной агломерации – Соликамскому

промышленному узлу.

Конференция, посвящѐнная не только городу, но и промышленному узлу как таковому,

проведена в Соликамске впервые. Она связана с фактом принятия в нашей области

законодательных документов о промышленной политике и еѐ концепции, включающей

направления формирования промышленных узлов Прикамья.

1894

Конференцию открыл мэр города М.В. Богданов. Он сказал, что соликамцы гордятся

историческим определением Соликамска как соляной столицы России. Двадцатый век

принѐс с собой возрождение города как индустриального центра, отовсюду заметного в

нашей области промышленного узла, имеющего концепцию промышленной политики.

Главный вопрос конференции – куда шагнѐт Соликамск в следующем столетии? С

обстоятельным докладом о работе промышленности Пермской области и Верхнекамья

выступил первый заместитель губернатора Г.П. Тушнолобов. Сегодня Соликамск занимает

первое место в области по промышленному потенциалу. Такие предприятия, как ОАО

«Сильвинит», ОАО «Соликамскбумпром», ОАО «Соликамский магниевый завод», выпуская

девяносто пять процентов всей продукции Соликамска, в основном определяют

экономическую и социальную ситуацию в городе. Промышленность Соликамска в

нынешнем году составляет десять процентов всего объѐма промышленности Пермского

Прикамья, она даѐт семнадцать процентов всей прибыли промышленных предприятий

нашего региона.

На освоение новой концепции промышленной политики области необходимо примерно

полтора года. Разработчики еѐ учли и полномочия администрации региона, и фактические

тенденции в экономике России. Однако трудно предвидеть, какие коррективы будут внесены

в промышленную политику области после принятия новых нормативных актов на уровне

правительства. Радует факт, что всѐ более заметным становится место нашей области и

Соликамского промузла в России.

В выступлении В.А. Столбова из Пермского университета Соликамск и его промузел

были обозначены как организационный центр Верхнекамского региона. Соликамск, кроме

всего прочего, должен ещѐ стать и одной из опорных баз Коми-округа, потому что получает

оттуда лес и часть сельскохозяйственных продуктов. Главная идея выступления Столбова –

предложение создать в Соликамске разнообразный веер новых производств, в том числе и

машиностроительного профиля.

А.Н. Пыткин, профессор экономики из Перми отметил особо уважительное отношение

всех жителей Прикамья к историческому Соликамску, обратил внимание на необходимость

строительства новых транспортных связей с Сыктывкаром и Ухтой, связей, важных не

только для двух наших среднеуральских областей, но и для всего Урала, всей России.

После обеденного перерыва на конференции выступали директора основных

градообразующих предприятий Соликамска П.И. Кондрашѐв, П.Г. Детков, В.И. Баранов.

Они рассказали о завоѐванных нишах на мировых рынках, о борьбе за повышение объѐмов

экспортируемой продукции, борьбе за еѐ качество. Подчеркнули ошибочность расхожего

мнения о том, что Соликамск будто бы торгует на мировом рынке почти сырьѐм. На самом

же деле, всѐ, что продаѐтся из Соликамска за рубеж, это полноценная промышленная

продукция. И выпускается она в соответствии с общепринятыми международными

системами качества. Все директора предприятий отмечали потребности и возможности

современного внутреннего рынка, подчѐркивали готовность своих предприятий гораздо

более активно работать на внутренний рынок. Как для внешнего, так и для внутреннего

рынка на всех соликамских предприятиях есть большие собственно производственные

мощности и нерастраченные информационно-технологические ресурсы. Высказывали

директора пожелание правительству России установить стабильную плату за пользование

разными видами транспорта и энергоресурсов – топлива, электричества, тепла.

Несколько выступлений на конференции были посвящены экологии региона,

Соликамского района и Соликамска.

Г.П. Тушнолобов подвѐл итоги конференции словами: «Соликамск жил, будет жить и

будет развиваться». Материалы конференции будут выпущены специальным изданием.

На конференции работала историко-научно-промышленная выставка, посвящѐнная

пятисотсемидесятилетию Соликамска. Накануне конференции вышло в свет

семидесятистраничное научное издание «Мониторинг социально-экономического развития

г. Соликамска». Авторы его М.В. Богданов, А.А. Галкин, И.В. Лузан, Л.Ю. Панасенко,

В.С. Углицких. Издание представляет собой аналитическую информационно-справочную

1895

работу о тенденциях развития Соликамска за последние годы. Здесь содержится материал по

формированию и расходованию бюджета города, приведены основные показатели

социально-демографической ситуации 1997-1999 гг., рассмотрены вопросы социальной

защиты жителей Соликамска. Издание включает следующие разделы: основные социально-

экономические характеристики Соликамска, население города, рынок труда, уровень и

качество жизни населения города, доходы, качество жизни населения, образование и

культура, здоровье и безопасность жизнедеятельности населения города, экология и охрана

окружающей среды, интегральная оценка социально-экономической ситуации.

Л. Баньковский, научный сотрудник Института экономики УрО РАН,

кандидат географических наук

[Без заглавия] Мысль (№ 1). Приложение к газ. «За окном». – 2000. – 26 июня (№ 17)

570 лет Соликамску

[Первая полоса]

8 июня в Соликамске прошла юбилейная научно-практическая конференция. Полное еѐ

название «Проблемы и перспективы развития соликамского промышленного узла».

Конференция, посвящѐнная не только городу, но и промышленному узлу как таковому,

проведена у нас впервые. В год 570-летия Соликамска конференция стала своеобразным

смотром настоящих и потенциальных промышленных сил города. Интересен факт, что такая

объединительная конференция состоялась накануне нескольких других столь же

примечательных Верхнекамских юбилеев:

- 75-летия со дня открытия П.И. Преображенским верхнекамского месторождения

калийных и магниевых солей,

- 65-летия Соликамского магниевого завода,

60-летия «Соликамскбумпрома»,

- 25-летия художественного отдела Соликамского краеведческого музея.

В преддверии этих юбилеев журналисты, краеведы, учѐные, инженеры решили тоже и

по-своему объединить усилия, чтобы рассказать нашим землякам об интереснейших датах из

жизни края и их большой предыстории.

Первый номер нашего краеведческого издания и его последующие выпуски печатаются

в виде вкладышей и при желании могут быть приложены в разные верхнекамские газеты.

Материалы для газеты-вкладыша подготовлены соликамскими редакциями газет «За окном»,

«Магниевик» при помощи сотрудников музея истории калийной промышленности

«Сильвинита», сотрудников Соликамского и Березниковского краеведческих музеев.

Надеемся, что в следующих номерах ряд участников расширится, поскольку состоялись

предварительные переговоры с газетчиками АО «Соликамскбумпром», АО «Сильвинит», АО

«Уралкалий». Сегодняшнюю газету-вкладыш мы смогли выпустить в свет благодаря

финансовой поддержке АО СМЗ.

Полагаем, что информационную поддержку сможем получить от редакций других

Верхнекамских газет, учреждений образования, науки и культуры.

Начинаем краеведческое газетное повествование с самого общего, самого

значительного – с рассказа о состоявшемся три четверти века назад открытии в

верхнепермских отложениях огромного месторождения калийно-магниевых солей. Ещѐ и

десяти лет не прошло с тех пор, когда пермские и верхнекамские геологи и горняки

принимали у себя в гостях коллег со всего земного шара. Было это 5-10 августа 1991 года.

Тогда в Перми проходил международный геологический конгресс, посвящѐнный 150-летию

открытия Р.И. Мурчисоном в 1841 году Пермской геологической системы. Участники и

гости конгресса побывали в традиционной горно-геологической экскурсии на верхней Каме.

И вот почти десятилетие спустя на нашу землю приходит очередной такой же большой

юбилей. Юбилей, к которому прямо причастны нет горняки и геологи, но и наши

верхнекамские металлурги.

1896

1897

Уникальное калийно-магниевой месторождение вызвало к жизни многоотраслевые

промышленные узлы, насыщенные горно-химическими и металлургическими

производствами. По существу на базе Верхнекамского месторождения сформировался целый

территориально-производственный комплекс.

3-5 октября в Соликамске и Березниках состоится международная научно-практическая

конференция, посвящѐнная открытию одного из самых удивительных на земном шаре

месторождений. Открыл это месторождение пермский геолог П.И. Преображенский.

Подпись под портретом: Павел Иванович Преображенский (1874-1944).

Профессор Пермского университета, открывший Верхнекамское месторождение

калийных солей и первое в Пермском Прикамье нефтяное Верхнегородковское

месторождение. П.И. Преображенский заложил первую буровую скважину на калий в

Соликамске, а в 1927 году состоялась закладка первого в стране калийного рудника, позднее

Преображенский был главным геологом Всесоюзного института галургии, в годы Великой

Отечественной войны он возглавил Институт горно-химического сырья.

[Вторая полоса]

В научной и научно-художественной литературе нет пока ещѐ книг или хотя бы

подробных очерков с биографией профессора Пермского университета

П.И. Преображенского. Наивысшее достижение его жизни – открытие Верхнекамского

месторождения калийных и магниевых солей – общеизвестно. То, что наш город в начале

октября нынешнего года торжественно отметит 75-летний юбилей этого события, означает

не только достойную профессионально-геологическую, но и не меньшую общественную

оценку личности и творчества Преображенского как учѐного и гражданина.

Музей истории калийной промышленности «Сильвинита» предоставил нашей газете

возможность опубликовать одну из самых интересных научных работ П.И. Преображенского

«Соликамское калийное месторождение» (Госхимтехиздат, Ленинградское отделение, 1933).

Верхнекамье крылатое и космическое. Соликамский магниевый завод Мысль. Приложение к газ. «За окном». – 2000. – 26 июня (№ 17). С. 3

Первые в мире промышленные магний и магниевые сплавы для авиации и

космонавтики произведены у нас в Верхнекамье на нашем, старейшем в мире, Соликамском

магниевом заводе.

Попытаемся хотя бы в немногих штрихах проследить за судьбой того соликамского

магния, который предназначался в качестве конструкционного материала в самых передовых

отраслях отечественной техники.

Итак, производство магния в нашем городе начато в 1936 году. Проектировщики и

строители нашего завода не могли не торопиться, воплощая на строительной площадке

сложнейшие технические решения и совершенно нетрадиционные конструкции. По правде

говоря, с возведением на голом месте нового, оригинальнейшего промышленного

предприятия по выплавке магния уральцы опаздывали, как минимум, на два года.

Созданный в 1934 году Пермский авиамоторный завод настойчиво требовал у

правительства магний и магниевые сплавы. Известные в эти годы трансконтинентальные

полѐты наших героических лѐтчиков служили наглядным подтверждением необходимости

прогресса в авиационном материаловедении.

Мы, Уральцы, раньше всех в мире подняли свой промышленный магний в небо и

космос. Вот как это было…

1898

1899

1900

Двигатели, созданные под руководством А.Д. Швецова «Мысль»: Приложение к газ. «За окном». – 2000. – 26 июня (№17). – С.4

Накануне Великой Отечественной войны на Пермском авиамоторном заводе

разрабатывался и был создан замечательный авиационный двигатель М-82, названный

позднее по имени главного конструктора авиадвигателей А.Д. Швецова АШ-82.

Это был один из самых надѐжных и самых долговечных авиадвигателей мира. До

самого недавнего времени он работал на самолѐтах ИЛ-14, обслуживавших многие

антарктические экспедиции. Даже в последние годы, уже при наличии более простых в

эксплуатации газотурбинных двигателей, АШ-82Т хорошо зарекомендовал себя и на

самолѐтах полярной авиации.

Создателем АШ-82 был коренной уральский человек А.Д. Швецов, родившийся в 1892

году в посѐлке Нижне-Сергинского завода. Швецов закончил Алексеевское реальное

училище, получил надѐжное техническое образование. Училище было связано с

Верхнекамьем, потому что образовано на средства заводчика И.И. Любимова, заработавшего

свои капиталы на березниковских солеваренных промыслах и содовом заводе. Дальше

жизненный путь Швецова шѐл через московское высшее техническое училище, и после

нескольких лет работы на Московском моторном заводе «Салют» снова на Урал – в хорошо

знакомую Пермь, которую именно ему суждено было превращать в город крылатый и

космический.

Я первый летал на пермских моторах «Мысль»: Приложение к газ. «За окном». – 2000. – 26 июня (№17). – С.5

Валерий Чкалов, испытывавший самолѐты с двигателями Пермской марки, с

удовольствием носил рядом с орденом Ленина значок Ударника Пермского

моторостроительного завода.

В годы Великой Отечественной войны Пермскими авиадвигателями оснащались

массовый транспортный и военно-транспортный самолѐт Ли-2, ближний бомбардировщик

СУ-2, скоростной бомбардировщик ТУ-2, истребители И-153 и И-16, Ла-5 и Ла-7,

гидросамолѐт КОР-2 (Бе-4). На некоторых из этих самолѐтов летали известные уральские

лѐтчики. Многие из них были выпускниками Пермского, Челябинского и других аэроклубов.

Среди выпускников Пермской военной авиационной школы техников известен А.И.

Покрышкин. В военные годы на Урале появился ещѐ один новый тип авиационных учебных

заведений – спецшколы ВВС. Из одного только Пермского аэроклуба пятнадцать

выпускников стали Героями Советского Союза, Г.Ф. Сивков был удостоен этого звания

дважды, питомец Перми А.И. Покрышкин трижды.

С 1940 года в Перми работал выдающийся российский авиаконструктор П.А. Соловьѐв

– один из создателей первых отечественных двухконтурных турбореактивных двигателей Д-

20, Д-25 и Д-30 для самолѐтов Ту-124, Ту-134, Ту-154М, Ил-62М, Ил-76,

турбовентиляторных двигателей ПС-90 для самолѐтов Ил-96-300 и Ту-204, газотурбинных

двигателей Д-25В для вертолѐтов Ми-6 и Ми-10, двигателя Д-25ВФ для винтокрыла В-12.

Все эти двигатели обеспечены системами автоматического управления, созданными тоже в

Перми, в конструкторском бюро главного конструктора Георгия Ивановича Гордеева.

Некоторое время в Перми в двухэтажном здании над высоким откосом речки Данилихи

у начала нынешнего проспекта Космонавтов работало конструкторское бюро А.Н. Туполева.

Тут создавалась модификация одного из лучших фронтовых бомбардировщиков Ту-2.

Вместе с Туполевым в Перми работал и будущий создатель практической космонавтики

Сергей Павлович Королѐв.

В октябре 1941 года на западном склоне Урала, на старом труболитейном

Билимбаевском заводе разместились эвакуированные сюда конструкторское бюро,

мастерские и испытательная станция авиаконструктора В.Н. Болховитинова. Здесь были

построены три варианта первого в мире реактивного самолѐта «БИ», впервые стартовавшего

1901

на свердловском аэродроме 15 мая 1942 года. Мог ли тогда думать один из создателей

двигательной установки самолѐта-ракеты А.И. Исаев, что аналогичные двигатели его

конструкции будут корректировать вывод на орбиту и осуществлять торможение

гагаринского «Востока» девятнадцать лет спустя. В ряду самых

известных главных конструкторов ракетно-космических систем стоит сподвижник

С.П. Королѐва М.К. Янгель, учившийся на рабфаке Пермского университета в 1929-1931-е

годы.

22 июня 1943 года была получена первая чушка магния на вошедшем в строй

Березниковском магниевом заводе. Из березниковского магния изготавливались бомбы и

снаряды. Военная сила верхнекамского металла была особенно прочувствована фашистской

Германией в битве на Курской дуге. В основу березниковской технологии был заложен

электролитический метод получения магния и весь передовой опыт соседей-магниевиков-

соликамцев.

С рождением реактивной и космической техники Березниковский магниевый завод

начал осваивать выпуск титана. В 1947 году был создан коллектив учѐных под руководством

Н.П. Сажина для разработки технологии получения губчатого титана. В 1959 году была

выпущена первая промышленная партия титановой губки. Дальнейшее превращение

губчатого титана в слитки, прокат, прутки и сплавы было осуществлено на

металлургическом и металлообрабатывающем комбинатах в Верхней Салде. Уральское

производство титана достигло шестидесяти процентов от мирового выпуска этого ценного

сверхлѐгкого и сверхпрочного, коррозионностойкого и жароустойчивого металла. Из титана

и титановых сплавов начали изготовлять и реактивные двигатели, и собственно самолѐтную

конструкцию – так называемый планер.

Одним из основных потребителей титана стала космическая промышленность.

В марте 1965 года на Урале, недалеко от Березников и Соликамска, приземлился

двухместный шеститонный космический корабль «Восход-2» с экипажем в составе

П.И. Беляева и А.А. Леонова. На месте посадки «Восхода-2» работники титаномагниевого

завода установили спроектированный на заводе сварной памятник из листового титана.

Интересные титановые монументы в честь освоения космического пространства были

возведены в Москве на ВДНХ – памятник покорителям космоса, и на Ленинском проспекте –

памятник Ю.А. Гагарину

Соликамск – город искусства, город художников, город-магнит Мысль. Приложение к газ. «За окном». – 2000. – 26 июня (№ 17). – С. 8

Письма наших читателей

Основателем художественного отдела нашего музея является художница

А.И. Богоявленская, жена знаменитого живописца и музейного деятеля, работавшего в

нашем городе во время Великой Отечественной войны. Благодаря Богоявленским

московские художники преподнесли в дар Соликамску множество картин и других

художественных изделий. Наибольшее количество – около трѐхсот лучших живописных и

графических работ подарила нашему городу семья москвичей Олега Дмитриева и Валентины

Даниловой.

Знакомству и сближению Дмитриевых-Даниловых с Верхнекамьем энергично

содействовал выдающийся отечественный авиаконструктор В.Ф. Болховитинов, автор

первого в нашей стране самолѐта-истребителя с ракетным двигателем.

Во время Великой Отечественной войны Болховитинов неоднократно приезжал на

Каму, полюбил еѐ, а с наступлением мирных дней посадил друзей-художников на

самодельный парусный корабль и привѐз их на Урал показать Верхнекамье – Березники и

Соликамск. Благодаря трудам авиатора Болховитинова московские художники оказались

приобщѐнными к истории Урала и русского севера.

1902

1903

На протяжении четырнадцати лет Олег Алексеевич и Валентина Васильевна

Дмитриевы-Даниловы работали в северных пушкинских местах – в Псковской, Тверской и

Новгородской областях Итогом их неустанного труда стала удивительная Пушкиниана. Три

выставки их картин, посвящѐнных Пушкину, состоялись в Тригорском и Соликамске.

Озабоченная проблемой создания на Урале специального музея искусств, Валентина

Васильевна за несколько лет яркой целеустремлѐнной работы создала не только проект

нового музея, но и музейно-образовательного комплекса, включающего художественно-

архитектурное и музыкально-хореографическое училища. В предисловии к описанию

проекта художница писала: «Я не думаю о том, будет ли это реально воплощено в жизни.

Мне только хотелось вложить в этот труд весь мой опыт многообразной музейной работы.

То, что в нѐм сочетался изобразительный материал и словесное описание, да ещѐ в условиях

полюбившегося мне Соликамска, вызвало неослабевающий интерес к этой работе и помогло

довести еѐ до конца… Написала это вступление к описанию музея для того, чтобы было

понятно, почему я, художник, уделила столько внимания музею и музейной работе. А

прилагаемый список музеев, где я работала, покажет, что мои замыслы строились не на

пустом месте, а являлись итогом знаний и опыта, приобретѐнных мной за многие годы

работы». Художница назвала свой проект «Сказанием о музее», а завершила это «Сказание»

строчками из «Евгения Онегина»:

Почтенный замок был построен,

Как замки строиться должны:

Отменно прочен и спокоен

Во вкусе умной старины…

Очень хочется надеяться на то, что грандиозный для нашего времени замысел и проект

музейно-образовательного комплекса неизбежно осуществится при соединении с памятью и

мыслью уральцев о Пушкине.

С. Владимиров

Директор Соликамского магниевого завода Павел Детков: «Мы живѐм на планете магниевых заводов и магниевых проектов»

Мысль. Приложение к газ. «За окном». – 2000. – 3 июля (№18). – С. 1

К 570-летию Соликамска

Давайте посмотрим на наш Соликамск с гораздо более возвышенной точки зрения, чем

мы привыкли это делать повседневно. Три широких области применения магния определяют

пути развития современного магниевого производства:

- прогресс в алюминиевой промышленности;

- широкое применение в автомобилестроении изделий из магниевых сплавов,

изготовленных литьѐм под давлением;

- использование магния в производстве десульфурирующих агентов для чѐрной

металлургии.

Потребление в мире магния нарастает такими темпами, что за ближайшее десятилетие

выплавка магния на планете увеличится в два-три раза. В связи с этим растѐт конкуренция

между производителями магния особенно в сфере технологий и дешѐвых источников сырья

(натуральный и искусственный карналлит, серпентинит, магнезит, брусит и др.).

Из ожидаемых в нынешнем году мировых магниевых событий – пуск крупного

канадского завода «Металлург-магниевик», энергично готовится стать «магниевым

континентом» Австралия.

Сегодня весь магний России производится у нас, на Среднем Урале – на нашем СМЗ и

на березниковской АВИСМе. Магниевая промышленность России имеет богатую историю.

Соликамский магниевый завод, основанный в 1936 году, на настоящий момент является

старейшим действующим магниевым предприятием в мире. Перемены на магниевой карте

мира вполне вероятны, но это особенное место Соликамска в магниевой индустрии уже

неоспоримо.

1904

1905

Подпись к рисунку:

Карта-схема «Мировое производство первичного магния» публикуется из рабочего

архива коммерческого директора СМЗ Андрея Борисовича Кудлая, с его разрешения. Карта-

схема составлена Б. Брауном и Р. Паулеком и опубликована в журнале «Поколение лѐгких

металлов».

Верхнекамье крылатое и космическое Мысль. Приложение к газ. «За окном». – 2000. – 3 июля (№18). – С. 3

В феврале 1958 года вышел приказ об организации выпуска на

Западном Урале жидкостных ракетных двигателей пермской марки.

На моторостроительном заводе в Перми было создано и освоено новое ракетное

производство. В начале шестидесятых годов завод получил от московского

конструкторского бюро академика В.П. Глушко чертежи уникального по тем временам

двигателя РД-253, работавшего по схеме «газ-жидкость» и развивавшего тягу до ста

пятидесяти тонн. Для сравнения упомянем, что маршевые двигатели гагаринского «Востока»

имели тягу вдвое меньшую. За два с половиной года интенсивной работы пермских заводчан

новое ракетное производство начало действовать в соответствии с программой. На первые

испытания РД-253 был поставлен в декабре 1965 года. Для проверки его и доводки в районе

Перми сооружена крупная испытательная станция, оснащѐнная самым современным

оборудованием. Часть сотрудников этой станции во время всех запусков ракет с пермскими

двигателями находилась на космодроме Байконур, где для запусков ракет-носителей с

двигателями РД-253 были построены пусковые площадки. Вскоре новый ракетный двигатель

был запущен в серийное производство.

Ракета-носитель «Протон», спроектированная специально под РД-253, создавалась в

коллективе генерального конструктора В.Н. Челомея. С 1965 года она начала выпускаться

серийно. 16 ноября 1968 года этой ракетой выведена на космическую орбиту станция

«Протон-4» общим весом семнадцать тонн. Это была самая тяжѐлая в мире космическая

станция того времени. Вес еѐ научной аппаратуры составлял 12,5 тонн. Ракету-носитель

«Протон», орбитальные станции и различные космические модули для них начал выпускать

московский машиностроительный завод имени М.В. Хруничева.

В трѐхступенчатом варианте «Протон-2» поднимал в космос долговременные

орбитальные станции «Салют» и «Мир». А в четырѐхступенчатом варианте – с

дополнительным разгонным блоком – пермские РД-253 оказывались способными выводить

на высокие, в том числе и геостационарные орбиты тяжѐлые спутники для обеспечения

дальней телефонно-телеграфной связи и передачи телепрограмм на наземные приѐмные

станции. С помощью «Протона» стало возможным выводить большую полезную нагрузку на

отлѐтные межпланетные траектории: к Луне – 5,7 тонн, к Венере – 5,3 тонны, к Марсу – 4,6

тонны полезного груза. Для изучения кометы Галлея «Протон» вывел в межпланетное

пространство научно-исследовательский комплекс «Вегу», а на Луну был доставлен

радиоуправляемый луноход с ходовой системой, изготовленной из соликамских магниево-

циркониевых сплавов. В настоящее время серийно изготавливаемый в Перми РД-253 вышел

на международный рынок передовой космической техники.

В 1981 году на орбиту вышел космический корабль «Союз-4» с сотым космонавтом

планеты В.П. Савиных, выпускником Пермского железнодорожного техникума. «Союз-4»,

состыковавшись со станцией «Салют-6», образовал комплекс, работавший на орбите более

семидесяти суток.

Связи Перми и Урала и уральских металлургов с историей развития отечественной и

мировой авиации и космонавтики глубоки и всесторонни, они, конечно, не исчерпываются

теми вехами, которые лишь едва обозначены в этой небольшой статье. По существу вклад

Верхнекамья в авиакосмические науку и технику ещѐ не проанализирован и не оценѐн

должным образом. А эта сторона верхнекамской жизни – важный компонент не только науки

и техники, но и провинциальной, а также и региональной и отечественной культуры.

1906

Конечно же, на Урале должна быть начата и последовательно осуществлена система

мероприятий, популяризирующая работу региона на авиацию и космонавтику,

скорректирована в этом отношении и система образования, просвещения, воспитания.

Многое на этом пути сделано: есть город Серов, названный в честь известного лѐтчика-

испытателя, есть бюсты и памятники, мемориальные доски и памятные знаки, заводы и

улицы, носящие имена многих выдающихся деятелей авиации и космонавтики. С большим

интересом читают и обсуждают уральцы всѐ новые и новые о них книги.

Но, к сожалению, нет до сих пор на Урале ни одного туристско-экскурсионного

маршрута «Урал крылатый и космический», нет соответствующих музеев хотя бы в

некоторых областных центрах. Народные музеи крупных промышленных предприятий,

участвовавших и участвующих в выпуске авиационных и ракетно-космических материалов и

систем, не приспособлены для массового посещения, а в краеведческих музеях даже самые

скромные авиакосмические экспозиции разместить негде.

Развивая традиции музея боевой техники при Доме офицеров в Екатеринбурге, на

Урале интересно и важно было бы сохранить в качестве памятников истории ракетной

техники не только малые, но также средние и крупные уходящие в историю ракеты и

пусковые комплексы. В разных уголках России сохраняются или извлекаются из болот,

безлюдных гор и тундр части самолѐтов, потерпевших в давние времена аварии, а нередко и

до сих пор весьма хорошо сохранившиеся. Пользуясь этим, можно было бы создать музей

самолѐтов с уральскими авиадвигателями прошлых десятилетий. Немаловажными разделами

музейных экспозиций могут быть те образцы авиакосмической техники, которые в

состоянии успешно работать в смежных вполне земных отраслях науки и техники. Музеи

должны быть такими, чтобы их экспозиции могли использоваться в целях образования,

просвещения и профориентации.

В. Гаврилов