1

Партийные системы, как коммуникационные среды взаимодействия государства и

общества (теоретический аспект). // Вестник ГФ СПбГУТ, 2010, №6. c. 74-89.

Партийные системы, как коммуникационные среды

взаимодействия государства и общества (теоретический аспект)

В современном демократическом мире партии являются главными

посредниками между обществом и государством. Находясь в постоянном

взаимодействии с этими главными элементами социальной жизни, а также

между собой, они образуют свои целостные системы. Данная работа

посвящена анализу факторов, влияющих на их формирование и развитие.

При любом демократическом режиме политические партии, располагаясь на

своеобразной идеологической оси, взаимодействуют между собой и с другими

элементами политической сферы общества и образуют некую уникальную

партийную систему, представляющую собой связующее звено между государством и

обществом. Что же воздействует на коммуникационные процессы в этой среде?

Среди всех переменных меняющейся среды можно выделить главные: собственно

сами государство и общество, а также внутри- и внесистемные изменения. Таким

образом, по источнику воздействия на неѐ все факторы можно условно разделить на 4

группы: институциональные, внешние, внутрисистемные и факторы поведения

избирателей (см. рис. 1).

Среди институциональных факторов можно выделить: формы

государственного правления и территориального устройства, особенности

избирательных систем, нормы правового регулирования деятельности и степень

государственной поддержки политических партий.

Среди внешних факторов выделяется динамика экономического,

политического, социального и культурного развития страны, влияющая как

непосредственно на возникновение и функционирование тех или иных партийных

группировок, так и на состояние и развитие всего общества и государства. К ним

относятся: модернизационные и кризисные факторы социальных изменений.

К внутрисистемным факторам можно отнести: внутри и межпартийное

взаимодействие. К первым относятся: организация партий, степень централизации и

2

сплоченности интенсивность внутрипартийных конфликтов, идеологическая

направленность, привлекательность для избирателей и их умение в применении

современных методов ведения избирательной кампании.

Рис. 1. Коммуникационная схема воздействия на партийные системы.

Государственная поддержка

Межпартийные

взаимодействия

Идеологическая

ось

Партийная

система

Внутрипартийные

взаимодействия

Политические

партии Избиратели

Государство

3

Факторы электорального поведения имеют двустороннюю направленность: не

только избиратели, отдавая или не отдавая свои голоса участникам политического

процесса, воздействуют на партийную систему, но и партии с помощью технологий

политического маркетинга формируют общественное мнение и влияют на выбор

граждан. Поэтому эта группа факторов по значимости и степени своего воздействия

занимает в анализе особое место и будет рассмотрена позднее.

Необходимо отметить, что все группы факторов воздействуют на партийную

систему комплексно и находятся в постоянном взаимовлиянии между собой. Поэтому

разделение на вышеуказанные группы достаточно условно и даѐт возможность

анализа их своеобразных идеальных типов.

В рамках институционального подхода на партийные системы государств

влияют нормы правового регулирования, формы государственного правления и

территориального устройства, особенности избирательных систем. Так Дж. Брайс,

рассматривая этапы формирования партий США, отмечал взаимосвязь между

наличием американской двухпартийности и противостоянием федерализма и

централизма.1 А А. Лоуэлл в начале XX в. обращал внимание на то, что тип

партийной системы формируется на основе определенных традиций, черт

национального характера, исторического пути, пройденного страной; и что,

бипартизм гораздо лучше сочетается с парламентской системой правления, чем

мультипартизм.2.

Анализ же характера взаимовлияния партийной и избирательной систем

способствовал в дальнейшем становлению данного подхода, особый вклад в

развитие которого внѐс М. Дюверже. Согласно его выводам, системы партий – это

результат взаимодействия многочисленных и комплексных факторов; иные из

них специфически присущи отдельной стране, другие носят общий характер.

Среди первых можно выделить традицию и историю, экономическую и

социальную структуру, религиозные верования и этнический состав,

национальные конфликты и др.3

Среди общих факторов еще М. Дюверже было отмечено наибольшее

влияние избирательной системы. По его словам ее воздействие на количество,

4

численность, союзы, представительство партий является решающим. В

конечном счете система партий и избирательная система – две реальности,

неразрывно связанные друг с другом, подчас их трудно разделить даже с

целью анализа: большая или меньшая адекватность политического

представительства, например, зависит от избирательной системы и системы

партий, рассматриваемых в качестве элементов одного и того же комплекса, и

нередко эти элементы невозможно изолировать друг от друга.

В дальнейшем положения, сформулированные французским учѐным, были

подвергнуты определѐнной корректировке. Так, Д. Рае, проанализировав результаты

выборов в законодательные органы двадцати западных стран в период с 1945 по

1965 г., пришѐл к выводу об отсутствии монокаузальной связи между

мажоритарностью и двухпартийностью. Кроме того, введя понятие амплитуды

избирательных округов, он указал на зависимость между их величиной и типом

партийной системы. А К. фон Байме отмечал, что влияние избирательной системы на

структуру партийных взаимоотношений нужно рассматривать более

дифференцированно, нежели в контексте глобальных альтернатив.4

Сам Дюверже в ответ на критику, не раз отмечал, что взаимосвязь

между электоральными правилами и партийными системами не является

механической и автоматической. Электоральный режим не необходимо

производит особую политическую систему: он просто усиливает давление в

направлении к этой системе; он есть сила, которая действует среди различных

других сил, часть из которых ведут в противоположном направлении5.

Следуя по этому пути и комбинируя социально-структурные и электорально-

институциональные переменные, О. Нето и Г. Кокс выдвинули предположения о

том, что существует взаимосвязь между:

1) социальной дифференциацией и избирательными системами, которая

оказывает влияние на эффективное число электоральных партий;

2) парламентскими выборами и выборами президента в президентской системе;

3) эффективным числом парламентских партий и эффективным числом

электоральных партий;

5

4) эффективным числом парламентских партий и значимостью выборов

депутатов по национальному списку.

Они также приходят к выводу об опосредованном характере

институциональных факторов при влиянии на партийную систему6.

Ещѐ одним важным институциональным фактором является наличие и

характер правового регулирования деятельности партий со стороны государства. Во

многих странах действуют законодательные нормы регламентирующие возможность

официальной регистрации подобных объединений, функционирования организаций,

участия в политической жизни государства в целом и выборах в частности.

Немаловажным элементом, объединяющим партийную систему с

государством, является различного рода поддержка со стороны последнего

политических партий. Возможность получения государственных финансовых

дотаций, возмещения затрат на избирательные кампании, использование так

называемого «административного ресурса» и др. подобные явления оказывают

существенное воздействие на электоральную борьбу между партийными

группировками и являются одновременно стимулом и препятствием для

проникновения в систему новых организаций.

Говоря в целом, следует отметить, что хотя институциональные подходы

позволяли выявлять и интерпретировать особенности партийных систем, однако

оказывались малопродуктивными при объяснении причин возникновения новых

партий. В большей степени эти процессы вызываются внешними факторами

воздействия. Которые в частности выделяет теория общественной модернизации. В еѐ

рамках в качестве факторов, объясняющих выход на политическую сцену новых

партий, привлекаются такие переменные как расширение избирательного права,

секуляризационные и урбанизационные процессы7.

Другой влиятельной интегративной концепцией, объясняющей

возникновение новых политических образований, стала теория перегруппировки

партийной системы (Realignment Perspective)8. Согласно еѐ постулатам, они

возникают как результат кризиса (стимула) в определѐнных частях электората,

которых не удовлетворяет политика правящих элит. Кризис интенсифицирует

6

властную конкуренцию и может привести к переориентации избирателей в пользу

новых группировок, вероятность которой тем выше, чем менее выражена

лояльность по отношению к традиционным партиям.

Наряду с факторами, способствующими дроблению и фрагментации

партийных систем, имеются и такие, которые препятствуют возникновению

новых группировок. К ним относятся:

наличие сильной идентификации с существующими партиями;

наличие прошлого трагического антидемократического опыта, который

позволяет мобилизовать защитные механизмы против дробления партийной

системы (ФРГ, Испания);

наличие тесной организационной взаимосвязи между группами интересов и

партиями, что создаѐт защиту для последних (Швеция, Швейцария, Австрия,

ФРГ)9.

В результате анализа подобных концепций внешнего воздействия на

партийные системы, все факторы такого характера можно условно разделить на

четыре группы: политические, экономические, социальные и культурные.

Необходимо подчеркнуть, что под внешним воздействием подразумевается

влияние не только на собственно партийную систему, но и на сферы с ней

взаимодействующие: государство и общество. Поэтому можно сказать, что

нижеперечисленные факторы в значительной степени детерминируют как

институциональную сферу партийного взаимодействия, так и модели

электорального поведения избирателей, а также тактику и стратегию самих партий.

Подробнее останавливаясь на группах факторов внешнего воздействия,

среди политических можно назвать:

Революционные процессы. Смена власти или еѐ возможность всегда ведѐт к

изменению партийной системы, как это было при переходе от Четвѐртой к Пятой

республике во Франции, от коммунистических режимов к демократическим в

Восточной Европе в начале 1990-х и т.д.

Внешняя агрессия или поддержка. Все элементы системы перед лицом

7

внешнего врага обычно сплачиваются и забывают на время о своих внутренних

разногласиях. В то же время наличие идеологической, финансовой, кадровой и

иной помощи со стороны другого государства может достаточно сильно

изменить расклад сил на внутренней политической сцене (примером может

послужить приход большевиков к власти в 1917 г. и деятельность

коммунистических партий в странах, не принадлежащих к «соцлагерю»).

Интеграционные процессы. Вопросы объединения нескольких

государственных образований с неизбежностью ведут к изменению их

партийных систем. Примером могут послужить политические последствия

процессов объединения Германии и евроинтеграции.

Внешнеполитические интересы и обязательства страны. Традиционные

многолетние союзнические (либо же антагонистические) отношения с какими-

либо государствами могут со временем привести к проявлениям недовольства в

обществе, что зачастую влияет на успех тех или иных политических сил и в

дальнейшем на партийные системы государств. Примером может послужить

традиционная поддержка западным миром израильского государства в конфликте

на Ближнем Востоке, что вызывает негативную реакцию со стороны растущей

доли мусульманского населения этих стран.

Участие или неучастие государства в различных конфликтах. Этот фактор

тесно связан с предыдущим, но по силе своего воздействия достоин

обособленного выделения и отдельного рассмотрения. Вопросы войны и мира

традиционно являются наиболее волнующими любое общество, поэтому то или

иное решение правящей элиты неизменно влечѐт за собой изменение отношения

к ней со стороны части населения и впоследствии расклада сил в партийной

системе страны.

Внутриполитические события. Сюда же можно отнести модели поведения

политической элиты и еѐ способность разрешать политические конфликты.

Деятельность первых лиц государства, правительства, его реакция на изменения

жизни социума, всегда находятся под пристальным вниманием со стороны

прессы и активной части граждан. Поэтому все успехи и неудачи способствуют

8

укреплению или ухудшению имиджа тех или иных политиков в глазах населения,

что в свою очередь может предрешить исход выборов. Примерами могут

послужить известная американская эпопея с участием президента от демократов

Б. Клинтона и М. Левински, а также различного рода коррупционные скандалы

последних десятилетий в высших эшелонах власти многих европейских

государств.

Отдельно следует выделить влияние средств массовой информации, не

случайно их называют «четвертой властью». Различное освещение деятельности

партий, публикация результатов опросов общественного мнения могут сильно

повлиять на исход любых выборов. В частности это доказывается в исследовании

Э. Клоугх, отмечающей особую роль опросов в формировании так называемого

«стратегического голосования» (когда избиратель выбирает одну из ведущих

политических сил в стране, боясь отдавать свой голос возможным аутсайдерам

электоральной гонки10

. Значимость влияния на общий результат самого

«стратегического голосования» на примере первичных выборов подтверждают

Т. Черри и С. Кролл11

.

Экономическое состояние дел в стране также имеет огромный потенциал

влияния на партийную систему. Так возможности пополнения государственного

бюджета напрямую влияют на налоговую политику правительства. А отношение к

ней формирует идеологические позиции политических партий: от уравнительных

социалистических до либеральных. Что в свою очередь определяет степень их

социальной поддержки. В частности Х. Калахэн выявила корреляцию между

изменением структуры собственности и политической конкуренцией в стране –

разному соотношению частной и государственной собственности соответствует

разный баланс левых и правых партий12

. А Дж. Адамс, А. Хаупт и Х. Стол

доказывают влияние глобальных экономических условий на партийные системы

западноевропейских государств, увязывая его с изменениями общественного

мнения13

. При этом они выявили разную степень «реакции» на эти факторы со

стороны различных партий: правые и центристы подвержены влиянию обоих, а

левые – только изменениям общественного мнения.

9

В последнее время исследователями выводится корреляция между

электоральными успехами различных партий и динамикой биржевых трендов.

Так, Д. Лебланг и Б. Макхэрджи выявили рост биржевых индексов в

Великобритании и США при ожидании победы на выборах или выигрыше правых

партий, и их снижение при победе левых14

. Р. Фус и М. Бечтел выявили большую

диверсифицированность поведения биржевых игроков перед всеобщими

выборами 2002 г. в Германии, но в целом подтвердили наличие

взаимозависимости между уровнем предвыборной неопределѐнности и динамикой

фондового рынка.15

Факторы социальных изменений безусловно накладывают отпечаток на

динамику партийных систем во всех государствах. От меняющихся характеристик

избирателей, и как следствие моделей электорального поведения (будут подробно

рассмотрены в следующем параграфе), нередко зависит исход выборов. Среди них

можно выделить следующие:

демографические, такие как половозрастная структура общества. Известно,

что мужчины и женщины по-разному голосуют на одних и тех же выборах. Тоже

самое можно сказать об электоральных предпочтениях молодѐжи и пенсионеров.

стратификационная структура общества. Общеизвестно, что люди,

обладающие разным статусом, доходом и образованием, имеют разные

партийные предпочтения. Хотя в последнее время и доказывают упадок

традиционного классового голосования, тем не менее, рост занятости в сфере

услуг при одновременном уменьшении доли рабочих не мог не отразиться на

партийных системах всех государств, где подобные процессы происходили и

продолжаются до сих пор.

этнический и конфессиональный состав общества.

степень концентрации сторонников различных партий в разных

географических районах страны. В частности К. Колман, Дж. Миллер, С. Пэйдж

выводят понятие «неровности (ruggedness) избирательного ландшафта»,

зависящего от степени политической поляризации территориального сообщества

10

в избирательных округах, от которой зависит адаптивная способность

предвыборных платформ разных партий16

. Также большое внимание в

исследованиях уделяется различиям между характеристиками регионов так

называемых «центров» и «периферии»17

.

Среди культурных факторов внешнего воздействия на партийные системы

нужно выделить следующие:

Идеологическое влияние. Так существование интернационального движения

привело к активизации, а распад социалистической системы – к упадку

коммунистических партий в большинстве стран мира.

Глобализационные процессы. Победное шествие западных (прежде всего

американских) ценностей оказывает огромное влияние на население большинства

стран. Следствием же фактической «ликвидации» национальных и культурных

барьеров в большинстве развитых странах стала массовая иммиграция в них из

государств третьего мира. Это привело к тому, что вопросы сохранения

национальной идентичности являются сейчас главными на повестке дня для

многих европейских обществ.

Развитие постматериальных ценностей. Они способствовали поднятию

вопросов, получившие большую поддержку со стороны значительной части

населения в развитых государствах. В результате партийные системы многих

государств сейчас вынуждены считаться с различного рода объединениями

пацифистов и антиглобалистов. А экологическое движение уже получило

институционализированное представительство в виде партий «зелѐных» во

многих политических системах мира.

Переходя к рассмотрению внутренних факторов влияния на партийные

системы нужно разграничить их на внутри- и межпартийные взаимодействия.

К внутрипартийным можно отнести следующие:

Факторы внутренней организации: наличие фиксированного членства, его

характер (индивидуальный или ассоциированный), способ формирования

руководства и принятия решений, роль лидера партии в этом процессе,

11

отношения между парламентской фракцией и региональными отделениями.

Источники финансирования. В современных условиях материальные

ресурсы играют огромную роль в качестве залога электоральных успехов.

Сегодня на выборах зачастую побеждает не те партии или кандидаты, которые

смогли разработать самую привлекательную программу, а те – кто смогли

привлечь и использовать в кампании наибольшее количество денежных средств.

Факторы внутренней сплочѐнности. Ещѐ М. Дюверже выделял три круга

причастности к деятельности партии: избиратели, симпатизанты и активисты18

. И

до сих пор степень вовлечѐнности во внутрипартийную жизнь как можно

большего числа людей (прежде всего рядовых членов партии) играет большую

роль для всех политических партий. Тесно связанным с этим фактором является

способность партии к мобилизации своих сторонников, что в нынешние времена

очень часто определяет исход выборов.

Фракционность. Количество и идеологическая направленность

внутрипартийных течений, их конфликтогенность, зачастую становятся

определяющими причинами для продолжительного существования политической

партии как единого целого. Немаловажным фактором также является наличие в

одном объединении нескольких лидеров, способных привлечь на свою сторону,

как членов партии, так и простых избирателей, и отношения между ними.

Наличие множества сильных кандидатов, способных использовать для

своего избрания различные ресурсы. Среди значимых характеристик выделяют

гендерную принадлежность, способность привлекать финансовые средства и

эффективно их инвестировать в свою избирательную кампанию19

.

Привлекательность партии и еѐ кандидатов в глазах избирателей. В

современный век высоких технологий и постматериальных ценностей

идеологическая позиция и программа действий в случае получения власти

больше не является гарантией успеха. На первый план часто выходят такие

показатели как имидж партии и еѐ кандидатов и умение его профессионально

подать избирателям.

12

Среди исследований партийного членства необходимо отметить работы

Р. Каца. В своей статье20

он утверждал, что основная партийная функция –

взаимосвязь между политической элитой и обществом – нивелируется с

появлением картельных партий, следовательно, количество членов становится не

важным как для руководства партии, так и для еѐ избирателей. Однако

впоследствии он признает существование ряда исключений как по снижению

численности постоянных членов среди европейских политических партий, так и

по заинтересованности их лидеров в его поддержании21

. Современные

исследования также показывают, что партийные элиты по-прежнему

заинтересованы в увеличении численности своих организаций и создают самые

разные условия для привлечения новых членов22

.

П. Поутваара разработал модель, показывающую, как поведение

избирателей и потенциальных партийных активистов определяет численность

постоянных членов партии и идеологические особенности их платформ. Он

доказывает, что расстановка политических сил в стране зависит от

взаимодействия между поведением избирателей (голосующих за платформы

разных партий) на прошлых выборах и меняющихся в зависимости от этого

критериев для возможного вступления в партию новых членов23

. При этом

уменьшение доли устойчивых избирателей приводит к большему количеству

расходящихся платформ, стимулируя рост партийного членства. Увеличение

уровня участия умеренных (либо экстремистских) потенциальных активных

членов партии приводит к большему количеству сходящихся (либо

расходящихся) платформ.24

К. Ланделл вывел индекс степени централизации партий, коррелирующий

лишь с еѐ размером: большие партии склонны к более централизованным методам

отбора кандидатов, нежели маленькие. Также существуют некоторые

региональные особенности: южноевропейские партии более централизованы, чем

северные25

.

Исследователями разработаны особые индексы для измерения степени

демократичности внутрипартийного отбора кандидатов26

. Ключевыми

13

характеристиками этого показателя являются уровни включенного участия,

конкуренции и представительства среди «партийных выборщиков» (parties’

selectorates). При этом все они редко одинаково хорошо развиты в рамках

одной организации, скорее наоборот. В частности, партии с высокой

степенью представительности списка кандидатов, показывают весьма

средний уровень внутрипартийной конкуренции27

.

У. Кросс разработал модель, объясняющую внутрипартийный отбор

кандидатов следующими пятью факторами: избирательная система, степень

внутрипартийной конкуренции, открытость системы для независимых

кандидатов, реализуются ли представительские размежевания в рамках или среди

партий и роль избранных представителей в определении результатов политики28

.

М. Хофнунг, подчеркивая важность использования финансовых ресурсов

во внутрипартийной конкуренции, призывает к регулированию этой сферы

партийной деятельности со стороны государства, также как существуют

институциональные ограничения финансовой политики партий на национальных

выборах29

.

Влияние лидеров на голосование за различные партии исследовала

М. Коста Лобо30

. Она выделила три партийных типа (по классификации

Р. Гантера и Л. Даймонда31

) наиболее ему подверженных: «классо-массовую»

(class-mass), «сектантскую» (denominational) и всеохватную. И в ходе анализа,

пришла к выводу, что так называемые «лидерские эффекты» меньше сказываются

на электоральном поведении избирателей первых двух типов партий (классо-

массовой и сектантской), нежели на голосование за третью (всеохватную).

Среди факторов межпартийного взаимодействия внутри отдельной системы,

по мнению Дж. Сартори следует учитывать такие, как идеологическая дистанция

между партиями, их влияние на процесс формирования правительства,

интенсивность партийных конфликтов32

. Последний фактор (межпартийные

конфликты) предопределяется, в свою очередь, таким показателем, как наличие

политически значимых, спорных проблем, содержащих большой дискуссионный

потенциал. Партии, которые актуализируют такие вопросы, могут вторгаться в

14

число релевантных, фрагментируя партийную систему. Учитывая это и синтезируя

факторы плюрализации партийных систем, А. Лейпхарт, предложил оценивать их

по семи показателям:

социально-экономическому;

этнокультурному;

религиозному;

территориальному (город-село);

системно-стабилизирующему (поддержки режима);

внешнеполитическому;

постматериальному33

.

Эта классификация также перекликается с внешними факторами

воздействия на партийные системы, а также с моделями электорального поведения

граждан, поэтому имеет смысл несколько иная систематизация критериев

межпартийного взаимодействия:

Идеологический антагонизм. Наличие в системе разных по политическому

весу партий, стоящих на тех или иных идейных позициях, вынуждает многие из

них перемещаться по идеологической оси, вступать в различного рода союзы,

заботясь одновременно о сохранении собственной идентичности. Или же

наоборот дистанцироваться друг от друга, вплоть до занятия экстремистских

позиций и вытеснения из легальнодействующей системы. При этом, как отмечает

А. Фрейр, такая ясность партийных альтернатив играет большую роль в

партийной идентификации гражданина, нежели его социальные

характеристики34

.

Коалиционная способность. Способность партии к определѐнным уступкам

ради достижения высшей цели (политической и государственной власти) нередко

определяла вопрос о существовании организации как реально-действующего

субъекта системы. Она зависит как от настроения большинства рядовых членов,

так и от личной позиции лидеров партии.

П. Уоруик выдвинул гипотезу, что поведение партий при формировании

15

коалиции зависит от «горизонтов политики», до которых они могут идти на

компромисс для участия в правительстве. Горизонт зависит от степени

полезности участия в правительстве: насколько политические уступки в ходе

формирования консенсуса с партнерами повредят самой партии35

.

Как доказывают М. Маттила и Т. Раунио в ходе исследования политических

систем 15 европейских государств за период с 1945 по 1999 гг., электоральная

популярность партии не влияет на еѐ способность войти в правительство. Даже

наоборот: часто с потерей парламентских мест увеличиваются шансы стать

партнѐром по правительственной коалиции36

.

Направленность и способы противодействия. От того, кого партия изберѐт

своим непосредственным противником на предстоящих выборов, чей электорат и

какими способами она будет переманивать, зависит отношение к ней со стороны

других участников избирательной гонки и населения. Правильный выбор

соперника даже малой партии способствует как повышению еѐ собственного

влияния, так и зачастую определяет победителя выборов, так как его прямому

конкуренту для победы не хватило голосов тех самых избирателей, которых

переманил к себе этот «политический карлик».

Помимо всего прочего даже простое количество партий легально

действующих в системе влияет на еѐ динамику. Так, П. Селб утверждает, что чем

длиннее избирательный бюллетень, тем сложнее гражданам сделать выбор,

отвечающий их истинным политическим желаниям и представлениям37

.

В результате исследования проблемы детерминированности полей

партийного взаимодействия, можно сделать следующий вывод. При любом

демократическом режиме политические партии, располагаясь на своеобразной

идеологической оси, взаимодействуют между собой и с другими элементами

политической сферы общества и образуют некую уникальную партийную систему,

представляющую собой связующее звено между государством и обществом. Таким

образом, по источнику воздействия на неѐ все факторы можно условно разделить на 4

группы: институциональные, внешние, внутрисистемные и факторы поведения

избирателей.

16

Для завершения рассмотрения комплекса факторов, воздействующих на

партийные системы, необходимо проанализировать развитие моделей

электорального поведения и технологий воздействия партий на избирателей.

С начала прошлого века было разработано 3 модели электорального

поведения, получивших название «классических».

Авторами «классической» работы, раскрывающей положения

социологического подхода, являются С. Липсет и С. Роккан38. Их

исследование посвящено обоснованию влияния социально-групповых

конфликтов на идеологическую и партийную дифференциацию. По мнению

авторов, различия между социальными группами обеспечивают

потенциальную основу для политических конфликтов, создавая

одновременно проблемное пространство политики и социальную базу

партий. Липсет и Роккан выделили несколько таких расколов: классовый

(между собственниками и рабочими), религиозный и поселенческий, а также

раскол между центром и периферией. На основе проведенного анализа

авторы делали вывод о стабильности существующих социально-

политических противоречий, выражающихся в конфигурации партийных

систем. Исследователи считали, что состояние современной им западной

партийной системы (60-е гг. ХХ в.) в целом мало изменилась со времени ее

формирования (в 20-х гг. ХХ в.).

Гипотеза о «замерзании» партийной системы, выдвинутая С. Липсетом

и С. Рокканом, нашла подтверждение в некоторых исследованиях 60-70-х

годов. Например, на основе изучения опыта 22 стран к сходным выводам

пришли Р. Роуз и Д. Урвин39. Эта и другие работы свидетельствовали о

значимости социальных расколов, а также о стабильности партийно-

политических предпочтений в послевоенное время. Социальными расколами,

наиболее существенными в странах Европы, были признаны социально-

классовый и религиозный.

Следующиц прорыв в электоральных исследованиях был связан с

развитием бихевиорального методологического направления предложившего

17

социально-психологическую интерпретацию поведении избирателей на основе

индивидуальных данных. Это направление было использовано в 1940-х годах

в исследованиях социологов Колумбийского университета под руководством

П. Лазерсфельда. Впервые с помощью панельной техники было изучено

формирование мнений и поведения избирателей под влиянием

президентской избирательной кампании. Тем не менее методологические

посылки исследователей не позволили авторам выйти за рамки социального

детерминизма, о чем свидетельствует следующее их утверждение:

социальные характеристики условий жизни определяют политические

предпочтения40.

Развитием бихевиорального направления стала социально-

психологическая модель. Ее представители исходили из того, что

голосование выступает инструментом демонстрации избирателями своей

политической идентификации, длительного чувства преданности, которые

они испытывают к отдельным политическим партиям. Первоначально, с 50-х

годов XX в., данный подход, пришедший в политическую науку из

социальной психологии, получил развитие среди ученых Мичиганского

университета, под руководством Э. Кэмпбелла. В их исследованиях

формирование электорального выбора описывается как модель «воронки

причинности», отражающей процесс накопления факторов, влияющих на

голосование41. События понимаются таким образом, как если бы они

следовали одно за другим в сходящейся последовательности причинных

цепей, двигаясь от основания к стержню воронки. Большинство сложных

событий в воронке являете результатом множества предшествующих причин.

Центральное место в совокупности факторов, представленных в

«воронке причинности», занимает партийная идентификация. Именно она

опосредует влияние групповой лояльности и ценностных ориентаций на

установки. На состояние партийной идентификации влияют 2 уровня

факторов: межличностное общение и макрополитические процессы42

.

Идентификация играет роль фильтра, через который пропускается

18

информация, относящаяся к кандидатам, политическим курсам, групповым

выгодам. Таким образом, ощущая себя условно коммунистом, избиратель

склонен верить, что коммунистическая партия (кандидат, курс) наилучшим

образом защищает интересы его социальной группы, по сравнению с

другими партиями. В данном случае срабатывает партийная идентификация,

в то время как рационализации на уровне конкретных проблем или

кандидатов не происходит.

На основе этого положения одним из представителей мичиганской

школы, Ф. Конверсом, была выдвинута концепция «нормального

голосования»43, которая в дальнейшем послужила аналитическим

инструментом социально-психологического подхода. Согласно его

концепции, партийная идентификация избирателей отличается от

результатов голосования под влиянием краткосрочных факторов; с течением

времени она остается достаточно стабильной. В том случае, если

краткосрочные факторы не оказывают значительного воздействия на

электоральный процесс (например, во время «сохраняющих» выборов),

избиратели голосуют в зависимости от своей партийной идентификации.

Воздействие краткосрочных факторов связано с интенсивностью партийной

идентификации. Именно учет этого фактора, наряду с ожидаемой явкой на

выборы различного уровня, позволяет с большей или меньшей степенью

точности предсказывать результаты голосования.

Недавние сравнительные эмпирические исследования свидетельствуют

о том, что социально-психологический подход в целом работает, в том числе

и в новообразовавшихся демократиях44

. Эта модель успешно используется

при изучении поведения избирателей Западной Европы и США, а термин

«партийная идентификация» стал одним из самых распространенных в

исследованиях электорального поведения. Особое распространение данный

подход получил в странах с двухпартийной системой.

19

В то же время уже с 1950-х годов в электоральных исследованиях стала

использоваться теория рационального выбора, получившая широкое

распространение в 1970 – 1990-х годах.

Сторонники этой теории основное внимание уделяют процессу

индивидуального выбора. При этом, в отличие от социально-

психологической модели и особенно социологического подхода, большое

значение придается не внешним обстоятельствам, воздействующим на

индивида, а «внутреннему» поведению людей: потребностям, мотивам и т.д.

Таким образом, индивид предстает активным самостоятельно действующим

субъектом политического процесса. При этом считается, что его поведение

универсально, т. е. подчинено общим закономерностям и может быть

описано с помощью некоторых универсальных характеристик.

Фундаментальное положение рационально-инструментальной модели

поведения избирателей, выдвинутое в «классической работе» по теории

рационального выбора Э. Даунса «Экономическая теория демократии»,

состоит в том, что каждый гражданин голосует за ту партию, которая, как он

полагает, предоставит ему больше выгод, чем любая другая45. В свою

очередь, партии или кандидаты руководствуются желанием получить как

можно больше голосов избирателей. Этим и определяется характер

предвыборного соревнования и позиции партий (или кандидатов) по

отдельным проблемам.

В рамках теории рационального выбора была создана

пространственная модель голосования, описывающая электоральное

соревнование как совокупность взаимодействий основных акторов (партий,

кандидатов, избирателей). Согласно этой модели, избиратель голосует за

кандидата, наиболее близкого к нему в пространстве различных факторов,

относящихся к поведению избирателя. Среди этих факторов могут быть

отдельные проблемы, освещаемые в ходе предвыборной кампании,

идеологические позиции партий и избирателей, качества кандидата и т.д.

20

Одной из главных проблем, встающих при использовании модели

рационального выбора, – проблема рациональности. Известно, что не все

люди способны принимать наиболее выгодные для них решения. Кроме того,

принятие такого решения связано с обладанием значительной информацией,

а большинство людей обладает лишь ее ограниченным количеством.

Что касается же «проблемного» голосования, то его распространение

ограничивает способность общества влиять на политические проблемы,

выходящие за рамки частных интересов. Стремясь угодить активным

избирателям, заинтересованным в решении определенной проблемы,

организаторы кампании могут лишить пассивных избирателей права

высказываться46. На расхождения между «проблемными позициями»

партийных элит и рядовых избирателей указывают в своем исследовании и

Д. Лэйман и Т. Карси47

.

В этой связи следует отметить, что относительно недавно Х. Брашер

доказал отсутствие устойчивых ассоциаций между волнующими избирателей

проблемами и определѐнными партиями. Подобные электоральные связи

разных политических сил имеют свойство существенно меняться с течением

времени48

.

Последователи теории рационального выбора считают, что существуют

инструменты, облегчающие избирателю выбор наиболее близких ему

кандидата или партии. Таким инструментом может являться информация о

качествах кандидата, получение и оценка которой проще, чем информации о

позициях акторов по отдельным проблемам. Однако и в этом случае

получение подобной информации может быть сопряжено со значительными

затратами.

Другим инструментом являются идеологические и партийные лейблы,

отношение к которым выступает в данной модели не показателем партийной

идентификации, а лишь средством оценки позиции партии или кандидата

(концепция «идеологического голосования»). В частности, Д. Фукс и Х.-

Д. Клингеманн рассматривают схему левые - правые «как механизм

21

упрощения, который, прежде всего, служит обеспечению ориентации

индивидов и функции коммуникации в политической системе»49.

Еще один способ решения проблем рациональности предлагает теория

«ретроспективного голосования» М. Фиорины, учитывающая фактор

«инкумбентства». Несколько упрощая, основные идеи можно свести к

следующим. Обычные граждане не вникают в детали внутренней и внешней

политики. Реально они располагают лишь одним видом информации - они

знают, как им жилось при данной администрации. Иными словами,

существует прямая связь между положением дел, например, в экономике и

результатами выборов. При голосовании избиратель исходит из того, что

именно правительство несет ответственность за экономическое состояние

страны. Таким образом, избиратель руководствуется принципом: если

жилось хорошо - голосуй за действующее правительство (действующего

президента, представителей партии власти), если плохо - за оппозицию50.

Наибольшего объяснительного эффекта добились создатели

интегративных моделей поведения избирателей. Так значительное место в

социологической традиции занимает исследование информационного аспекта

социальных коммуникаций. Оказалось, что люди не принимают любую

политическую информацию, предлагаемую средой, хотя и не могут

полностью освободиться от влияния навязываемых им потоков. Вместе с тем,

люди не являются бездумными потребителями информации: они выбирают

источники информации, основываясь на своих личных предпочтениях.

Происходит отбор информации в соответствии с политическими

предпочтениями и целями индивидов. Этот факт хорошо согласуется со

сделанными ранее выводами Даунса о стремлении к снижению цены за

политическую информацию. Граждане стараются получить ту информацию,

которая подтверждала бы их уже сформировавшуюся ранее позицию, и,

соответственно, не тратить времени и сил на понимание, обработку и

опровержение противоречащей их изначальной позиции информации, тем

более на изменение политической позиции51.

22

Другой закономерностью стал вывод о вероятностном характере

получаемой и усваиваемой информации, следовательно, и индивидуального

выбора.52 Существенное значение здесь имеет то, что взаимоотношения

информационного типа не специализированны. Люди чаще всего не строят

коммуникационные сети, основываясь исключительно на политических

предпочтениях. Они общаются с людьми, близкими им по различным

интересам, и люди близкие, скажем, по спортивным пристрастиям совсем не

обязательно окажутся политическими единомышленниками. Через подобное

общение человек получает альтернативную политическую информацию. При

этом распространение «чуждой» информации может происходить

непреднамеренно, случайно, косвенным образом. И, наконец, нельзя

сбрасывать со счетов достаточно типичную ситуацию, когда у людей нет

политических предпочтений. В этом случае у них нет критерия отбора

информации. Все описанные обстоятельства приводят к выводу о том, что

информационные потоки не контролируются полностью ни средой, ни

индивидом.

Другую попытку создать интегрированную концепцию электорального

поведения предпринял Дж. Адамс.53

В своей модели «предубеждѐнного

голосования», он комбинировал идеи Даунса с социальными характеристиками,

изменением политики самих партий и образов лидеров. Однако и Адамс

признавал, что круг факторов влияния может быть существенно шире

предложенного им54

.

В итоге взаимных уступок сторонников разных подходов наметилась

компромиссная модель «мыслящего избирателя»55. Этот избиратель,

действительно, размышляет о партиях, кандидатах и политических

проблемах. Однако, в отличие от «рационального избирателя», он старается

минимизировать свои затраты по сбору, переработки и анализу информации,

а также упростить процедуру принятия решений. Экономия усилий при

восприятии информации происходит за счет отбора информации. Этот отбор,

в свою очередь, осуществляется благодаря наличию у избирателя схемы

23

получения, анализа и переработки информации, а также действию

«рамочных» механизмов, упрощающих структуру задачи. При принятии

решений избиратель использует эвристические принципы, позволяющие

преодолеть неопределенность ситуации и недостаток информации.

Другим важным фактором электоральных успехов является

деятельность самих партий и кандидатов в парламент от них. Очевидно, что

такое влияние кандидатов не ограничивается представлением программ и

информации о своей политической позиции. Исследование этого аспекта

проблемы проходит в рамках теории политического рынка.

Отношения между агентами политического рынка сходны с

отношениями на рынке обычных товаров и услуг. Приемы воздействия на

потребителя остаются вполне традиционными. Первый среди них – реклама.

По мере маркетизации политической сферы именно рекламные кампании

превращаются в преобладающее средство ориентации избирателей в

пространстве политики. Отслеживанием конъюнктуры политического рынка

и организацией рекламных кампаний – прибыльным, пользующимся спросом

бизнесом – занимаются специальные фирмы по оказанию политических

услуг56

. Только в тесном взаимодействии с ними могут существовать

картельные партии,57

.

В экономике маркетинг товара определяется как основанная на

изучении рынка система ценового и информационного воздействия на него,

направленная на увеличение сбыта данного товара. В случае с политическим

маркетингом в качестве товара выступает кандидат, которого надо

«завернуть» в нужную обертку (одежда, манеры, публичные действия,

политическая, экономическая, иные программы и т.п.) и ―успешно продать‖

избирателям (т.е. получить необходимое для победы число голосов)58

.

С помощью маркетинга происходит не только выявление

политического спроса. Он сознательно формируется. За счет этого возможно

управление электоральным поведением.

24

Стратегия избирательной кампании, предложенная Ф. Гоулдом,

предполагает очень точное выделение адресной группы. Точная

«адресность» — принципиальное положение этой технологии. Ф. Гоулд

формулирует это предельно ясно: «Суть ведущей к успеху политической

стратегии заключается в том, чтобы сделать выбор, и часто жесткий,

необходимо признать, что вы не можете адресовать свой политический

призыв всем — вам придется выбирать»59

.

Т. Дэвид также предлагал строить избирательную кампанию исходя из

соответствия («конгруэнтности») кандидата своим избирателям, и в

соответствии с этим распределять активность и ресурсы60

.

Отдельно следует отметить роль «политических предпринимателей» в

создании и развитии массовых экстремистских движений. Т. Паппас

предлагает идентифицировать эти процессы как «символически-

накопительно-стратегические действия» (symbolic-cum-strategic action)

индивидуальных харизматических лидеров, на примерах доказывая их

возникновение при наличии такого предпринимателя и не-возникновение

при его отсутствии61

.

Тем не менее, К Файнголд и Э. Свифт, исследуя историю американских

выборов за последние 150 лет, не выявили какой-либо единой стратегии

успешной избирательной кампании: от выборов к выборам они меняются и

комбинируются62

.

Таким образом, структура и контуры партийных систем опосредуются

множеством факторов, совокупный вектор которых обусловливает их конкретные

типы.

1 Брайс Д. Указ. соч. с. 120-123.

2 См.: Исаев Б.А. Развитие партийной системы Великобритании. // Журнал ПОЛИТЭКС. – 2008

– N4. URL: http://www.politex.info/content/view/517/30/. 3 Дюверже M. Политические партии. M., 2007. с. 264.

4 См.: Спасский Е.Н. Германские политические партии в процессе и после объединения

Германии: механизмы конкуренции и тенденции эволюции. Дисс. на соиск. уч. ст. доктора

политических наук. – СПб., 2009.с. 128. 5 Сморгунов Л.В. Электоральная сравнительная политология. // Электоральная

политология: теория и опыт России. – СПб., 1998, с. 21.

25

6 Сморгунов Л.В. Современная сравнительная политология. с. 334-335.

7 См.: Спасский Е.Н. Указ. соч. с. 129.

8 Campbell В., Trilling R.J. (Eds.) Realignment in American Politics: Toward a Theory. Austin,

London, 1980. 9 Спасский Е.Н. Указ. соч. с. 133.

10 Clough E. Strategic Voting Under Conditions of Uncertainty: A Re-Evaluation of

Duverger’s Law. // British Journal of Political Science, 2007, Vol. 37, p. 313–332. 11

Cherry T.L., Kroll S. Crashing the party: An experimental investigation of strategic voting in

primary elections. // Public Choice, 2003, Vol. 114, p. 404. 12

Callaghan H. Insiders, Outsiders, and the Politics of Corporate Governance: How Ownership

Structure Shapes Party Positions in Britain, Germany, and France. // Comparative Political

Studies, 2009, Vol. 42, №6, p. 733. 13

Adams J, Haupt A.B., Stoll H. What Moves Parties?: The Role of Public Opinion and Global

Economic Conditions in Western Europe. // Comparative Political Studies, 2009, Vol. 42, №5,

p. 611. 14

Leblang D. Mukherjee B. Government Partisanship, Elections, and the Stock Market: Examining

American and British Stock Returns, 1930-2000. // American Journal of Political Science, 2005, Vol.

49, №4, p. 780. 15

Fuss R., Bechtel M.M. Partisan politics and stock market performance: The effect of

expected government partisanship on stock returns in the 2002 German federal election. // Public

Choice, 2008, Vol. 135, p. 148. 16

Kollman K, Miller J.H., Page S.E. Political Parties and Electoral Landscapes. // British

Journal of Political Science, 1998, Vol. 28, p. 139. 17

См.: Роккан С. Центр-перифирийная полярность. // Политическая наука. Научное

наследие Стейна Роккана. / сб. науч тр. М., 2006, с. 73-101. 18

Дюверже М. Указ. соч. с. 140. 19

Epstein G.S., Franck R. Campaign resources and electoral success: Evidence from the 2002

French parliamentary elections. // Public Choice, 2007, Vol. 131, p: 469. 20

Katz R. Party as linkage: A vestigial function? // European Journal of Political Research,

1990. Vol. 18, p. 143. 21

Katz R. Reflections: Party as linkage. // European Journal of Political Research, 1997.

Vol. 31, p. 175. 22

Heidar K. Party membership and participation. // Handbook of party politics. / ed. Katz R.S.,

Crotty W.J. SAGE, 2006, p. 304. 23

Poutvaara P. Party platforms with endogenous party membership. // Public Choice, 2003,

Vol. 117, p. 80. 24

Ibid. p. 95. 25

Lundell K. Determinants of Candidate Selection: The Degree of Centralization in

Comparative Perspective. // Party Politics, 2004. Vol. 10, №1, p. 25. 26

Rahat G., Hazan R.Y., Katz R.S. Democracy and Political Parties: On the Uneasy

Relationships between Participation, Competition and Representation. // Party Politics, 2008.

Vol. 14, №6, pp. 663-683. 27

Ibid. p. 663. 28

Cross W. Democratic Norms and Party Candidate Selection: Taking Contextual Factors into

Account. // Party Politics, 2008. Vol. 14, №5, p. 614. 29

Hofnung M. Unaccounted Competition: The Finance of Intra-Party Elections. // Party

Politics, 2008. Vol. 14, №6, p. 739. 30

Costa Lobo M. Parties and Leader Effects: Impact of Leaders in the Vote for Different

Types of Parties. // Party Politics, 2008. Vol. 14, №3, pp. 281–298. 31

Gunther R., Diamond L. Species of Political Parties – a New Typology. // Party Politics,

2003. Vol. 9, №2, pp. 167–199.

26

32

Sartori G. Parties and Party Systems: A Framework for Analysis. p. 119 33

Лейпхардт А. Партийные системы. Двухпартийные и многопартийные системы. //

Партии и выборы: Хрестоматия. М., 2004. с. 40. 34

Freire A. Party Polarization and Citizens' Left-Right Orientations. // Party Politics, 2008.

Vol. 14, №2, p. 189. 35

Warwick P. Policy horizons in West European parliamentary systems. // European Journal of

Political Research, 2000, Vol. 38, pp. 37-61. 36

Mattila M., Raunio T. Does winning pay? Electoral success and government formation in 15

West European countries. // European Journal of Political Research, 2004, Vol. 43, p. 263. 37

Selb P. Supersized votes: ballot length, uncertainty, and choice in direct legislation elections.

// Public Choice, 2008, Vol. 135, p. 319. 38

См.: Липсет С.М., Роккан С. Структуры размежеваний, партийные системы и

предпочтения избирателей. // Партии и выборы: Хрестоматия. М., 2004. 39

См.: Мелешкина Е.Ю. Мелешкина Е.Ю. Исследования электорального поведения:

теоретические модели и проблемы их применения // Политическая наука / Отв. редактор

М.В. Ильин. – М., 2001. № 2. с. 194. 40

Цит. по: Мелешкина Е.Ю. Исследования электорального поведения: теоретические

модели и проблемы их применения. // Зарубежная политология в ХХ столетии: сб. науч.

тр. М., 2001, с.191. 41

См.: Сысоева Н.А., Новокрещѐнов А.В., Фахрутинова А.З. Электоральное поведение:

американские теории и российская практика. Красноярск, 2001, с.14. 42

См.: Попова О.В. Политическая идентификация в условиях трансформации общества.

– СПб., 2002, с. 111-112. 43

Мелешкина Е.Ю. Указ. соч. с. 200. 44

См.: Dalton R.J., Weldon S. Partisanship and Party System Institutionalization. // Party

Politics. 2007. Vol. 13, №2, p. 179. 45

Downs A. An Economic Theory of Democracy. Addison-Wesley, 1985. P. 28. 46

Далтон Р. Сравнительная политология: микроповеденческий аспект. // Политическая

наука: новые направления. М., 1999, с. 340. 47

Layman G.C., Carsey T.M. Party polarization and party structuring of policy attitudes: A Comparison of

Three NES Panel Studies. // Political Behavior, 2002, Vol. 24, No. 3, p. 199. 48

Brasher H. The Dynamic Character of Political Party Evaluations. // Party Politics. 2009. Vol.

15, № 1, p. 69. 49

См.: Паппи Ф.У. Политическое поведение: мыслящие избиратели и многопартийные

системы. // Политическая наука: новые направления. М., 1999, с. 271. 50

См.: Голосов Г.В. Поведение избирателей в России: теоретические перспективы и

результаты региональных выборов. // ПОЛИС – 1997 - №4. URL:

www.politstudies.ru\fulltext\1997\4\4.htm. 51

Карминес Э., Хакфельд Р. Политическое поведение: общие проблемы. // Политическая

наука: новые направления. М., 1999, с 244. 52

См.: Сысоева Н.А., Новокрещѐнов А.В., Фахрутинова А.З. Электоральное поведение:

американские теории и российская практика. – Красноярск, 2001, с. 22. 53

Adams J. A Theory of Spatial Competition with Biased Voters: Party Policies Viewed

Temporally and Comparatively. // British Journal of Political Science, 2001, Vol. 31, p. 121-158. 54

Adams J. Op. cit. p. 156. 55

См.: Сысоева Н.А., Новокрещѐнов А.В., Фахрутинова А.З. Указ. соч. с. 29. 56

Пшизова С.Н. Демократия и политический рынок в сравнительной перспективе (I). //

ПОЛИС. – 2000 – N2. URL: www.politstudies.ru\fulltext\2000\2\4.htm. 57

См.: Сморгунов Л.В. Теоретические вопросы политического менеджмента. //

Политический менеджмент: электоральный процесс и технологии. СПб., 1999, с. 17.

27

58

Ильясов Ф.Н. Политический маркетинг, или как «продать» вождя. // ПОЛИС. – 1997 –

N5. URL: www.politstudies.ru\fulltext\1997\5\6.htm. 59

Гоулд Ф. Стратегическое планирование избирательной кампании. // ПОЛИС. – 1993 –

N4. URL: www.politstudies.ru\fulltext\1993\4\11.htm. 60

David T. Yi. Election campaign resource allocation. // Public Choice, 2007, Vol. 133, p. 104. 61

Pappas T. Political Leadership and the Emergence of Radical Mass. // Comparative Political

Studies, 2008, Vol. 41, №8, p. 1117. 62

Finegold K., Swift E.K. What Works? Competitive Strategies of Major Parties Out of

Power. // British Journal of Political Science, 2001, Vol. 31, p. 95-120.