ТИМОТИ ЛИРИ:

Искушение будущим

под редакциейР. Форте

TIMMY@MAIL.SOCHI.RU

УДК 159 9(092)(73)Лири Т + 133(092)(73)Лири Т.ББК 88 1(7Сое)+86 42(7Сое)

Т41

Правовое обеспечение -адвокаты Беляк С В , Иванов Ю В.

Тимоти Лири Искушение будущим/[Под ред Р Форте, Пер.с англ Ш Валиева] — М Ультра Культура 2004 — 448 с(Ж2Л)ISBN 5-98042-041-XI Форте, Роберт, редАгентство CIP РГБ

Это собрание воспоминаний, посвященных одному из техлюдей, характеристика которых не укладывается в одно оп-ределение Кто такой Тимоти Лири - опасный безумец, не-признанный пророк, безответственный псевдоученый, опе-редивший свое время гений, уголовный преступник или не-вежественный шарлатан9 Насколько пестр перечень увлече-ний Лири - от медитации до карт Таро, от магии до психобио-химии, от Интернета до священных тибетских текстов - на-столько же пестр и список близких ему людей, среди кото-рых присутствуют ученые, политики, звезды Голливуда, пред-приниматели и музыканты Все они вспоминают о Тимоти,отдавая дань почтения этой незаурядной фигуре, бросившейвызов всем табу американского общества

I$BN5-9S042-O41-X

ББК 88 1(7Сое)+86 42(7Сое)

© 1999 by Robert Forte

© Ш Валиев, перевод с английского 2004© Ультра Культура, издание на русском

языке, 2004

© К Иванов, К Прокофьев, А Касьяненко,художественное оформление, 2004

Свет - это язык солнца и звезд, где все мывстретимся сноваТимоти Лири, 30 май 1996 года

Эта книга появилась на свет благодаря трудам многихлюдей Хотя на обложке указано мое имя в качестве ееиздателя, без руководства, сотрудничества и дружес-кого участия таких людей, как Фрэнк Бэррон, Грег Бо-гарт, Нина Грабой, Майкл Горовиц, Роуэн Якобсен,Мардж Кинг, Бэкки Леунинг, Вики Маршалл, Ралф Мет-цнер, и в особенности Розмари Вудрафф, эта книга мог-ла так и остаться только хорошей идеей Спасибо так-же Хизер Лаудадио за то, что помогла мне в осмысленииэтой идеи Спасибо спасибо автоспасателям из Нова-то, Калифорния, так как текст этой книги выдержал неодну, а целых две автомобильных аварии, уже когда ра-бота была почти завершена Все казалось потерянным,но их профессиональная помощь спасла положениеСпасибо семье и друзьям Тимоти, особенно Камилле,Крису, Джо, Заку, Мишель и Кэрол, которые были с нимв его последние месяцы, за то, что пригласили меня вдом и помогли мне почувствовать себя членом общейкоманды Надеюсь, мы навсегда останемся друзьямиСпасибо моей семье, особенно моему отцу, Роберту

Форте-старшему, архиреспубликанцу, который доказал,что кровные узы сильнее идеологии, и оказывал финан-совую поддержку. Спасибо Джейми Нельсон за ее не-жную заботу. Благодарю моего сына, Мирси Алексан-дера Форте, который, будучи семи лет от роду, когдаТим умер, попал прямо в яблочко, спросив: «Папа, по-чему Тимоти такой знаменитый? Что он такое сделал -освободил рабов или что-нибудь в этом роде?» И, на-конец, спасибо тебе, Тимоти Лири, за эту привилегиюзнать тебя в твоей изобильной и вечной жизни.

Res ipsa loquitur1.Пусть наступят хорошие времена.

1 Дело говорит само за себя (лат.).

ПРЕДИСЛОВИЕРоберт Форте

Давно известно: чем острее и неумолимеесформулирован тезис, тем настойчивеетребует он антитезиса.

Герман Гессе, «Игра в бисер»2

Тимоти Фрэнсис Лири был одним из самых влиятель-ных людей XX века. Однако то, в чем именно заключа-лось его влияние, нуждается в определении. Лири лю-бим и почитаем за его вдохновенную популяризациюпсиходелических наркотиков в шестидесятые годы, завеличайшие достижения в осуществлении своей жиз-ненной миссии, заключавшейся в поединке с автори-таризмом, в чем бы он ни проявлялся. Эта книга не яв-ляется биографией Лири и не ставит перед собой целиизучения его идей. Принимайте ее как мозаику из вос-поминаний и впечатлений, как дань его многограннойличности и той роли, которую он играл как лидер обще-ственного, философского и религиозного движения.Эта книга была задумана одним декабрьским утром,

1 Перевод С. Апта.

когда я пришел навестить Тима в его доме на Беверли-Хиллз в Лос-Анджелесе. Я только что вернулся с кон-ференции по ЛСД, организованной фармацевтическойкомпанией «Sandoz» и Швейцарской медицинской ака-демией - «50 лет ЛСД: положение дел и перспективыгаллюциногенов». Конференцию открыл президентШвейцарской академии Альфред Плетчер, впервые пуб-лично оценив экстраординарный научный потенциалЛСД и затем резюмировав: «К сожалению, ЛСД не оста-лось только объектом научного изучения, а попало в рукиэзотериков и хиппи и использовалось сотнями и тыся-чами людей на массовых сборищах. Бесконтрольнаяпропаганда ЛСД имела опасные последствия, например,продолжительные психозы, насилие и попытки само-убийств. В результате, использование этого медикамен-та было ограничено несколькими юридическими актами»(Плетчер и Ладевиг, 1994).

Всякий раз, когда имя Лири поминалось на этойконференции, это делалось в неприемлемо оскорби-тельном тоне. Присутствовавшие психиатры-исследо-ватели были едины во мнении, что экзальтированнаяпропаганда психоделиков, виновником которой былЛири, и привела, в конечном счете, к тому, что их упот-ребление было запрещено законом.

Среди миллионов бесполезных аспектов фарма-цевтической политики США нет более дикого антиаме-риканского, чем тот нелегальный статус, который при-обрели эти вещества. Как писал Хэмфри Осмонд:«Олдос3 отстаивал "осторожную смелость", советуяисследователям соблюдать конспирацию и избегатьогласки. К сожалению, к его советам не всегда прислу-шивались». Может быть, при других обстоятельствах эти

3 Имеется в виду Олдос Хаксли, замечательный писатель и актив-ный участник психоделического движения. См. его переписку с Лири внастоящем сборнике.

8

вновь открытые древние зелья, которые пропагандиро-вал Лири, смогли бы постепенно и эффективно интег-рироваться в наше общество. Следует ли думать, чтоЛири и компания спровоцировали эту ужасающую ир-рациональную фобию по отношению к психоделическимнаркотикам или же он предвосхитил ее и, преодолев,расчистил им путь? Доступ к легальным исследованиямэтих веществ опутан километрами красной ленты. Но вто же время миллионы людей уже знают, что, несмотряна все страхи, внушаемые санкционированной государ-ством психиатрией и политикой правительства, приправильной «обстановке и установке» психоделики от-крывают перед людьми невероятный мир, мистериюрадости, возрождения и самореализации. «Я обратилсемь миллионов человек, - сказал Лири незадолго пе-ред концом своей жизни, - и только сто тысяч из нихпришли поблагодарить меня за это».

Конечно духовный ренессанс шестидесятых былслишком сложным явлением для того, чтобы считать Ти-моти Лири единственной его причиной, но, вне всякихсомнений, он был наиболее заметной его фигурой -блестящий, харизматический, веселый пророк, откры-вающий новые горизонты социолог, тщеславный, бес-печный, высокомерный, шут, одержимый манией само-разрушения, или же козел отпущения, в зависимостиот угла зрения.

«Вы имеете того Тимоти Лири, которого заслужи-ваете», - сказал он однажды.

Тимоти Лири родился 22 октября 1920 года в Спринг-филде, Массачусетс. Он был единственным ребенкомТимоти и Абигайл Лири. Его дед, считавшийся богатей-шим ирландским католиком западного Массачусетса,казался юному Тимоти могущественным патриархом,ценителем литературы и искусства. «Самые важные

слова», сказанные дедом своему внуку, были: «Никогдане пытайся подражать кому-нибудь. Найди свой соб-ственный путь. Будь сам примером для подражания».

Отец Тима был армейским дантистом и пьяницей,который бил своего сына. Истощенный Великой депрес-сией и многочисленными долгами, в один прекрасныйдень он вручил своему 12-летнему сыну стодолларовуюбанкноту и ушел из дому, чтобы никогда больше не вер-нуться. Воспитанный набожной католичкой матерью и ста-рой девой тетей Мэй, Тимоти Лири вырос утонченным,духовным и бунтарски настроенным подростком. Он от-верг девиз школы, кантовский императив, - «Никто неимеет права делать то, что, если бы начали делать все,разрушило бы общество», - высказав в школьной газете,редактором которой он был, «личное редакторское пла-менное убеждение, что Категорический Императив явля-ется тоталитарным и антиамериканским по сути, провоз-глашая приоритет интересов государства над интересамиличности», чем вызвал возмущение классного наставни-ка, и остался без рекомендации для поступления в кол-ледж. В качестве исключения, сделанного для его мате-ри, кардинал направил его в «Святой Крест», иезуитскуюшколу со спартанской дисциплиной поблизости от Вус-тера, Массачусетс, где он отличался в учебе, а также в ух-лестывании за молоденькими продавщицами из города.В «Святом Кресте» он продержался год. Получив высшийбалл на экзаменах в военную академию Уэст-Пойнт4 в1940-м, он поначалу гордился тем, что ему выпала честьпослужить своей стране в качестве элитного офицеравооруженных сил. Но уже через три месяца он устал отвоенной дисциплины в академии. Его поймали пьяным и

4 Высшее военное училище сухопутных войск США, известноесвоей крайне жестокой внутренней дисциплиной и давними курсан-тскими традициями. (Здесь и далее, кроме особо отмеченных слу-чаев и кратких биографий авторов статей, примечание редактора )

10

уличили в спаивании своих однокашников на обратномпути с военно-морских учений. Отказавшись уйти в отстав-ку, он был предан остракизму, никто из класса не имелправа разговаривать с ним, равно как и он сам не мог об-щаться с ними. Наказание было ограничено сроком в одингод. В письмах матери он изливал душу:

«Я сильно изменился. Временами я так боялсямира, но теперь у меня такое чувство, что, в конце кон-цов, совершенно не важно, что со мною будет. Я понял,что буду в любом случае счастлив, потому что решил непринимать себя слишком всерьез. Это часть моей но-вой философии, и она удерживает меня от того, чтобыобижаться на людей, которые меня окружают, за то, чтоони не разговаривают со мной... препираясь при этомдруг с другом по мелочам, ссорясь из-за пустяков.

Может быть, это смешно, что я употребляю термин"философия" по отношению к своим мыслям. Однако ятвердо решил - отныне я буду вести себя спокойно, тихои отстраненно, и, помимо всего, не буду мелочным иэгоистичным. Если бы я только мог быть похож на тебя,дорогая мама, быть великодушным и добрым, как ты.Это будет моей главной задачей - побороть свои эго-изм и легкомыслие...

Мне становится страшно, когда я думаю про мил-лионы людей, которые думают так же, как я, что им уда-стся выбиться из толпы, но только один или два из мил-лионов достигнут этого. Понимаешь, мама, пока я держусебя в руках и не теряю чувства юмора, душевного рав-новесия, смелости, веры в Бога и моего стремлениябыть великодушным и пока я не принимаю себя самогослишком всерьез, я знаю, что я буду счастлив, чтобы сомной ни случилось.

Этот заговор молчания, пожалуй, самое лучшее изовсего, что до сих пор со мною приключалось. КлянусьБогом, это правда... Молчание сделало меня на тысячу

11

лет старше, заставило меня повзрослеть, заставилоначать писать, привило мне любовь к хорошим книгами философии. Оно расширило мое сознание, и теперьмне просто смешны эти глупые, инфантильные, слепыеи жестокие люди, которые издеваются надо мной...И самое главное, я хочу, чтобы ты была мной доволь-на. Да, мама, если бы ты знала, это моя единственнаязабота - сделать так, чтобы ты могла гордиться мною».

Четыре месяца спустя, когда Лири все-таки начал по-думывать о том, чтобы уйти из Уэст-Пойнта (его про-блемы обострились из-за плохих оценок по математи-ке), его любящая мать писала ему: «Не переживай,сынок, если тебя постигнет неудача, это значит, что Гос-подь уготовил тебе что-то другое, может быть, гораздолучшее». Тим отвечал:

«Дорогая мама! Я всю ночь читал твое письмо, пе-речитал несколько раз, и в который уже раз был охва-чен этим потрясающим чувством тихой и смиренной ис-тины, которая звучит в каждом твоем слове. Твои советыи мысли настолько верны и бесспорны, что я был про-сто вынужден согласиться со всем, что ты говоришь.Сейчас я совершенно не доволен самим собой и своейжизнью. Я определил для себя такие правила жизни,чтобы, если я буду следовать им, чувствовать себя вовсем правым. И я изо всех сил стараюсь их придержи-ваться. Все на свете, весь род человеческий, весь мири мое собственное жалкое существование кажутся мненастолько бессмысленными и бесполезными, что я всевремя ужасаюсь безмерности времени и пространства.Моя жизнь представляется мне такой хрупкой в срав-нении с вечностью... Теперь у меня не осталось ника-ких иллюзий по поводу жизни. Не сомневаюсь, что под-спудным мотивом, порождавшим любую философиюпессимизма, было одиночество. Теперь я познал это на

12

собственном опыте... Я надеюсь только, что мне удаст-ся избежать того, чтобы стать еще одним величайшимничтожеством человечества, одним из тех людей, ктоне выделяется из общей массы, мечтая только о том,чтобы жить более комфортабельно, не замечая, как онимелочны и глупы, никогда не задумываясь о чем-либо,кроме того, что может доставить им удовольствие. На-верно, я должен сделать передышку перед тем, как дви-гаться дальше. Прошу тебя, не думай, что я розовыйоптимист, исполненный иллюзий. И еще одно короткоеотступление. Я постоянно думаю о значении слова "ис-тина". Я ненавижу это слово и был удивлен, когда тыподумала, что я хочу изменить мир и открыть ему некуювеликую метафизическую истину. Если быть честным,то я, наверное, мечтаю о славе, в том смысле, что ле-лею скромную надежду оставить что-то после себя, что-бы отличаться от миллионов безымянных ничтожеств,которые приходят в этот мир, чтобы покинуть его, неоставив следа... В любом случае жизнь не стоит и ми-нуты того постоянного беспокойства, в котором мы еепроводим. Пройдет лет шестьдесят, и солнце будет све-тить на могильный камень с моим именем, и это будетсовершенно в порядке вещей. Я думаю, мы должныбольше молиться о наших душах, вместо того чтобыпроводить все время в заботах о наших телах».

Лири забрал документы из Уэст-Пойнта в августе1941 года и поступил в университет Алабамы, где на-чал изучать психологию. Его выгнали оттуда год спус-тя, осенью 1942 года, за то, что он провел ночь в женс-ком общежитии5. Он потерял отсрочку от призыва в

5 На юге США, то есть в регионе, известном своим крайним пу-ританизмом, такое поведение молодого человека считалось абсо-лютно недопустимым. В некоторых университетах Юга совместноеобучение юношей и девушек было введено лишь в конце 1980-х поддавлением Верховног£_Суда_

13

армию, был призван в 1943-м и провел почти два годана курсах подготовки офицеров, где встретил свою пер-вую жену Марианну. Он стал капралом, после чего про-должил изучать психологию. Служба в армии во времявойны позволила ему завершить образование за счетМинистерства обороны и получить диплом по психоло-гии в университете штата Вашингтон. Его темой былстатистический анализ показателей интеллекта. Потомон поступил в университет Калифорнии в Беркли, гдестал готовиться к защите докторской диссертации.

Лири стал психологом и признанным клиническимисследователем. С воодушевлением он принялся ра-ботать в Беркли, в лютеранской семинарии «СтаррКинг», где оценивал кандидатов на должности священ-ников, а также в больнице фонда Кайзера, где он началзаниматься групповой терапией и техникой межлично-стной диагностики. Материалы его исследований ши-роко публиковались в профессиональных научных из-даниях. Его первая книга, «Интерперсональный диагнозличности», была признана книгой года Американскойпсихологической ассоциацией в 1959 году. Тридцатьпять лет спустя его трансперсональная модель по-пре-жнему вдохновляла новые исследования. Лири чество-вали на симпозиуме Американской психологическойассоциации в 1994 году.

У Тимоти и Марианны было двое детей, но он не былобразцовым отцом и мужем. «Все испортила наша про-должительная алкогольная зависимость», - сказал оноднажды. Марианна покончила жизнь самоубийством вгараже их дома в Беркли, наутро после его дня рожде-ния, когда ему исполнилось 35 лет. На следующий годТимоти поехал с детьми в отпуск в Европу. Он всерьеззадумался над своим профессиональным будущим, ко-торое, как он чувствовал, было бесперспективным. Там,в Италии, во Флоренции, в одном квартале от того мес-

14

та, где Галилей четырьмя веками раньше создал свойтелескоп, его навестил Фрэнк Бэррон, друг и коллега,который уже успел заявить о себе в качестве исследова-теля психологии творчества. Бэррон рассказал ему освоем опыте со священными грибами в Мексике. Инфор-мацию об этих грибах принес на Запад банкир с Уолл-стрит Роберт Гордон Уоссон двумя годами раньше. Потеории Уоссона, именно они были предтечей религии.Тим слушал с некоторым любопытством, но в целом по-чти равнодушно, как Бэррон расписывал ему их значе-ние в исследовании сознания. «Я был несколько обеспо-коен увлечением моего друга и постарался предостеречьего от риска потерять научную репутацию, если начнетвысказываться в подобном духе среди наших коллег», -писал Лири позже в автобиографии.

Во Флоренции Лири повстречался и с ДэвидомМакклелландом, впоследствии деканом факультета со-циальных отношений в Гарварде, который был впечат-лен его работами и искал кого-нибудь, кто смог бы воз-главить клиническую программу. «Вне всяких сомнений,то, что вы отстаиваете, станет будущим американскойпсихологии», - сказал ему Макклелланд. Таким обра-зом, доктор Лири подписал договор на чтение лекций иисследования новых методов психотерапии - срокомна три года. После восьми месяцев Гарварда, летом1960 года Лири провел отпуск в Мексике и сам попро-бовал там грибы. Он описал этот эксперимент в работе«Религиозный опыт: его реализация и интерпретация»,представленной группе лютеранских пасторальных со-ветников в Американской психологической ассоциации.«Солнечным летним днем, в саду виллы в Куэрнаваке, ясъел семь так называемых священных грибов... В тече-ние следующих пяти часов я был втянут в вихрь ощуще-ний, которые можно было бы описать при помощи мно-жества экстравагантных метафор, но, несомненно, то,

15

что я испытал, было глубочайшим религиозным опытомв моей жизни».

Лири вернулся в Гарвард полный воодушевления инемедленно вместе с Бэрроном начал Псилоцибиновыйпроект, имевший цель «понять скрытые возможностичеловеческой нервной системы и сделать эти открытиядоступными для других». Проект быстро разросся, и кнему присоединились многие сотни людей. Их экстра-ординарные открытия и визионерские откровения былиопубликованы в ведущих медицинских, психологических,лингвистических, религиозных и философских журналах,а затем и в популярных журналах, подняв по всему мируволну интереса к целительному, религиозному и эврис-тическому потенциалу того, что было впоследствии на-звано «психоделическими наркотиками».

К Лири присоединились ассистент Ричард Алперт,группа энтузиастов-дипломников, а также постоянныйпоток ведущих интеллектуалов и художников того вре-мени. Лири и его группа использовали новый метод впсихологических исследованиях, заключавшийся в том,что испытуемые принимали псилоцибин и рассказыва-ли о своих переживаниях. Иногда наркотик принималивместе и испытуемый и исследователь. Это было нечтонеслыханное и антинаучное, с точки зрения ортодок-сальной психологии, но Лири и его коллеги считали, чтоэто было необходимо в плане этического измерения вих исследованиях.

Эксперимент «Страстная Пятница», проведенныйУолтером Панке, доктором медицины из Гарварда, подруководством Лири, при участии группы студентов-те-ологов, принимавших псилоцибин, вызвал у них рели-гиозные озарения, по сути не отличимые оттех, что име-ли место у самых известных мистиков и святых.

«Тюремный проект и эксперимент "Страстная Пят-ница" доказали опытным путем, что псилоцибин, при-

16

нимаемый по нашей методике, безопасен для здоро-вья и приводит к результатам, способным изменитьжизнь человека к лучшему; мы надеялись, что коллеги-ученые и администраторы, оценив силу этих медика-ментов и их способность изменять поведение, поддер-жат нашу работу. Однако произошло обратное». Лириписал в книге «Флэшбеки»: «После того как наши экс-перименты доказали, что обстановка и установка опре-деляют направление эксперимента по изменению со-знания, мы последовательно передавали сигналыпозитивной настройки интеллекта: "Доверяй своей не-рвной системе, плыви по течению, вселенная, по сути,это прекрасное и безопасное место". Мы были потря-сены, столкнувшись с тем, что интеллектуальные и от-крытые люди делали все, что могли, чтобы впасть впанику, кричать об опасности, настроить мозг в нега-тивном ключе»6. Поняв, что словарь современной пси-хологической науки не имеет терминов, пригодных длятого, чтобы описать психоделический мистическийопыт, Лири и его коллеги обратились к религии. Они

6 Мало кто в то время знал, что уже на протяжении десяти лет ЛСДбыло объектом тайных исследований в Гарварде и в некоторых других ме-стах в Соединенных Штатах. Теперь известно, что ЦРУ тайно финансиро-вало - через Фонд Гешиктера и Фонд экологии человека - исследованияпсихотомиметического (имитирующего психоз) воздействия ЛСД и дру-гих психоделических наркотиков в Бостонской психиатрической больни-це. В этих экспериментах студенты Гарварда (включая дипломников) и дру-гие добровольцы принимали ЛСД. Целью экспериментов было вызвать уних временное помешательство. «Цель заключалась в том, чтобы сделатьлюдей безумными, - рассказывал Филлипп Слейтер, принимавший учас-тие в этом проекте в 1952 году. - Несмотря на неприятный характер и кон-цепцию эксперимента, большинство из нас оценили трансцендентальныйопыт, полученный в его результате, как полезный». Правительство Соеди-ненных Штатов инициировало много подобных исследований, целью ко-торых было раскрыть возможности применения психоделиков для контро-ля над сознанием и его изменения (зомбирования), что, по их мнению,можно было бы использовать для создания химического оружия и в шпи-онских целях. Эти жестокие эксперименты описаны в книге Мартина Ли иБрюса Шлэйна (Martin Lee Bruce Shlain, Acid Dreams). - Прим. авт.

17

основали «Международную федерацию внутреннейсвободы», призванную противостоять духовной бедно-сти и безразличию современного общества.

Изложение целейМЕЖДУНАРОДНОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ВНУТРЕННЕЙ СВОБОДЫ3-й проект, 3 ноября 1962 года

1. Положение. На протяжении последних 4 тысячлет фундаментальные духовные вопросы находились,с одной стороны, под контролем тех людей, которыеверили в абсолютную ценность современных им рели-гиозных и научных моделей (реалисты), и с другой сто-роны - тех^ кому эти условные модели виделись лишькак хрупкие игровые артефакты (иногда социально по-лезные, но чаще враждебные свободе), протекающиена фоне развивающихся жизненных процессов. После-дние (называвшиеся мистиками, визионерами, номи-налистами, экзистенциалистами) были более связаныс развивающимися духовными возможностями челове-ка, нежели с его материальными или интеллектуальны-ми достижениями.

...В последние годы стали появляться группы людей(разрозненные, но весьма многочисленные по составу),которые .реализуют естественное слияние этих точекзрения. Некоторые из этих людей пытаются совместитьзападные ценности с классическими восточными риту-алами. С другой стороны, многие считают, что смеше-ние двух различных культурных игр - это попытка соеди-нить несоединимое и что каждая культура должнаразвиваться по своему собственному пути - у каждойсвое собственное творческое разрешение вопроса сущ-ности бытия, свой оригинальный путь и реализация ду-ховности. У человеческой культуры два полюса - запад

и восток. Это и обуславливает различие культурныхигр.Игры, являясь артефактами, могут быть изменены. Но-вые игры возникают произвольно и естественно. В те-чение последних двух е половиной лет группа психоло-гов-исследователей из Гарвардского университетазанималась исследованиями и проводила эксперимен-ты по этой теме. Были осуществлены пять различныхпроектов по изучению эффектов применения веществ,расширяющих сознание. В них приняли участие более400 человек, и ни у кого из них не замечено никаких се-рьезных негативных физических и физиологических по-следствий. Более 60% испытуемых считают, что в резуль-тате этих экспериментов их жизнь изменилась клучшему.На основании результата этих экспериментов и нашейоценки других исследований мы пришли к несколькимзаключениям касательно эволюции чвйобечесюого со-знания и человеческого мозга и приглашаем к сотруд-ничеству всех, кто разделяет наши предположения.

Наши выводы таковы.1. Имеются достаточные основания (подкреплен-

ные серьезными доказательствами) подозревать, чтоструктура нервной системы такова, что человек исполь-зует только небольшую часть (может быть, меньше од-ного процента) возможностей своего мозга.

2. Определенные психофизиологические процес-сы (сенсорика, переотройка, различение, отбор, оцен-ка) ответственны за ограниченное использование воз-можностей мозга.

3. Некоторые вещества (ЛСД, мескалин, псилоци-бин), похоже, замедляют или изменяют эти ограничи-вающие ментальные процессы, результатом чего ста-новится драматическое расширение сознания.

4. Наши данные показывают, что обстановка и ус-тановка (set & setting) определяют специфическое со-держание осознаваемого.

19

5. Расширенное сознание, по определению, выхо-дит за границы вербального и концептуального. Расши-ренное осознавание, таким образом, не может бытьописано в вербальных терминах, то есть при помощифизических или физиологических значений. Расширен-ное сознание также выходит далеко за пределы куль-турных и персональных игр, привычных для человека.

6. Из этого следует, что использование расширен-ного сознания (то есть включение неиспользуемых 99%возможностей мозга) в действительности невозможнодо тех пор, пока мы не сможем выйти за пределы на-ших культурных и персональных игр и создать соответ-ствующий язык...

Мы убеждены в том, что культурные институты (какимибы либеральными они ни были) не в состоянии создатьроли, правила, ритуалы, ценности, слова и стратегии,необходимые для устранения внешнего контроля надвнутренней свободой. Это и есть та опасность, котороймы хотели бы избежать. Мы готовы принять это пара-доксальное противоречие. Наша задача заключается втом, чтобы создать культурную игру, которая стала быне-игрой или метаигрой. Мы решили назвать нашу груп-пу «Международная федерация внутренней свободы»(IFIF)... Совет директоров Федерации: доктор филосо-фии Ричард Алперт, доктор философии Уолтер Кларк,доктор философии Тимоти Лири, доктор философииДжордж Литвин, Рэлф Метцнер, доктор философииМэдисон Преснелл, доктор медицины Хьюстон Смит,доктор медицины Гюнтер Вейль.

То, что началось как научные исследования воздействияпсиходелических наркотиков на человеческое созна-

20

ние, вскоре приняло слишком легкомысленный для Гар-варда характер. Лири пренебрег советами коллег и дру-зей постараться обойтись без излишней огласки, кото-рая могла вызвать противоречивые последствия. Онпоступил ровно наоборот. Глядя назад, в 1987 году Лирисогласился со своими критиками: «Что и говорить, всеэто вызвало изрядную сумятицу... Эпистемологическиедебаты об определении реальности вскоре опустилисьдо уровня истерического социального экстремизма, вкотором принимали участие и многие из здесь присут-ствующих». Но тогда, в 1963-м, его позиция была иной:«Жизнь - это великий и смешной танец, и нам всем здо-рово повезло, что мы здесь. Все занятия человека - этоне что иное, как развлекательное кино. Единственновозможная позиция - это радоваться и удивляться. Всев этом мире не так Серьезно, Важно и т. д. и т. п., как этокажется. Мы все участвуем в гигантском шоу, и я желаювам принять в нем участие».

Лири возвещал с вершины башни из слоновой кос-ти, что ничто не может сравниться с теми открытиями,которые ждут каждого примкнувшего к его движению.«ЛСД важнее Гарварда», - сказал он, и весной 1963 годаЛири и его ассистент Ричард Алперт стали первымичленами факультета, уволенными из Гарварда послеРалфаУолдо Эмерсона в 1838 году7. Официальной при-чиной было отсутствие профессора Лири на собствен-ных лекциях, но достаточно было прочесть листовки сего духовным манифестом, которые широко циркули-ровали по университету, чтобы понять истинную при-чину увольнения. Последняя лекция, прочитанная им в

7 Ралф Уолдо Эмерсон - американский философ, поэт и эссе-ист. Изучал богословие в Гарварде, но был лишен сана за разногла-сия с официальной церковью. В философских воззрениях придер-живался трансценденталистских взглядов, но позднее от них отошел.Считается одним из величайших философов Америки, автор несколь-ких поэтических сборников.

21

Гарварде, называлась «Американское образование какпагубная привычка и способы ее лечения»: «Универси-тет так же, как любой институт образовательной систе-мы, содержится взрослым обществом с целью воспи-тывать молодежь для того, чтобы продолжать раз инавсегда заведенную игру. Главная его задача - сделатьвсе для того, чтобы вы не начали думать самостоятель-но. Этот институт так же, как и все образовательныеинституты, создан для того, чтобы анестезировать вашесознание, усыпить вас... Меньше всего институт обра-зования заинтересован в том, чтобы вы расширили своесознание, задействовали неиспользованный потенци-ал своего мозга, экспериментировали самостоятельно.Они не хотят, чтобы вы развивались и росли... Образо-вание, дорогие студенты, это анестетик, это наркоз,призванный отключить ваши чувства, демобилизоватьваш мозг и контролировать ваше поведение до концаваших дней».

Изгнание из Гарварда подтолкнуло Лири вместе с егопсиходелическими экспериментами присоединиться крастущему движению за гражданские права, экологиюи против войны во Вьетнаме, в котором он сразу занялвидное место. И опять мы видим что-то вроде раская-ния за неуместное политизирование психоделическо-го опыта, когда в 1987 году Лири пишет: «Религиозные,мистические, визионерские состояния - это потряса-ющий опыт, они открывают двери восприятия, полиру-ют линзы наших чувств и подвергают хирургическомувмешательству наши гормоны - но они очень интимныи деликатны по сути. Их нельзя распространять на всехокружающих. И самое главное - нельзя смешивать их сполитикой».

После Гарварда Лири и компания перенесли своюштаб-квартиру в роскошное поместье в Миллбруке, Нью-

22

Йорк, откуда они продолжили чреватые для своего ста-туса подстрекательские призывы к миллионам молодыхлюдей - «врубись, настройся, отпади» («turn on, tune in,drop out»), впоследствии вызвавшие гнев истеблишмен-та и изгнание Лири из научного сообщества. В течениемиллбрукского периода Лири сделал ряд экстравагант-ных и сумасбродных заявлений касательно будущегоамериканского общества, трансформированного психо-делическими наркотиками.

«ЛСД - это только первый химический агент в рядумногих новых веществ, призванных в ближайшее вре-мя преобразовать и обновить обучение, расширить со-знание и усилить память. Эти вещества неизбежно ре-волюционизируют процесс образования, воспитаниядетей и социального поведения. Еще при жизни наше-го поколения эти химические ключи к нервной системебудут использоваться как привычные инструменты обу-чения. Вы будете спрашивать своих детей, когда онибудут возвращаться домой из школы, не "какую книгувы сегодня читали?", а "какие молекулы вы сейчас ис-пользуете для обнаружения новых Библиотек Конгрес-са внутри вашей нервной системы?"

В известном интервью журналу Playboy под назва-нием «Она является в цветах» («She comes in colors», noназванию известной песни Rolling Stones) Лири вещал:«Вне всяких сомнений, что если мужчина и женщинавместе примут ЛСД, их сексуальная энергия усилитсяневероятным образом, и если только неловкость и страходного из партнеров не помешают, это приведет их кглубочайшим переживаниям, о возможности которыхони даже не подозревали...»

Playboy: Мы слышали, что некоторые женщины,имеющие проблемы с достижением оргазма, обнару-жили, что могут во много раз увеличить количествооргазмов под ЛСД. Это правда?

23

Лири: В правильно подготовленном любовномЛСД-сеансе женщина может иметь несколько сотенЛСД-оргазмов.

Playboy: Несколько сотен?Лири: Да, несколько сотен».Далее Лири утверждал, что «ЛСД - это специфи-

ческое средство против гомосексуальности». И что онскорее позволит своим будущим детям «принимать ге-роин, чем пойти в первый класс начальной школы вэтой стране». Вне зависимости от того, забавлялся онили провоцировал, делая эти и другие подобные им за-явления для уже и так настроенного против него взрос-лого, благопристойного общества он выглядел безрассуд-ным гедонистом, искусителем юношества. Несмотря нато, что Лири часто привносил и отрезвляющие ноты:«Главный ключ психоделической революции - это ра-бота, экстатическая работа. Этот центральный пунктуходит от внимания полных энтузиазма "кислотников",равно как и от напуганных бюргеров, которые вводятдруг друга в заблуждение - одни темой эскапизма, дру-гие темой порочных наслаждений», он никогда не слылумеренным человеком.

IFIF попросили покинутьСихуатанехо в Мексике, гдена протяжении двух лет находилась их штаб-квартира,а когда они попытались обосноваться на Карибских ос-тровах, то получили отказ. Через три года, проезжая намашине через Ларедо, Техас, по дороге в Мексику, Лирибыл арестован за хранение нескольких граммов мари-хуаны. Он был обвинен в нарушении налогового законао марихуане. Из этого дела он вышел победителем.Верховный Суд в единогласном решении по его делу в1968 году признал налоговые законы о марихуане ан-тиконституционными. После этого Лири выставил своюкандидатуру на выборах в губернаторы Калифорнии.Это вызвало новый приступ ярости федеральной про-

24

куратуры, и дело против него было возобновлено, наэтот раз по другой статье - за перевозку марихуаны, аэто тянуло уже лет на двадцать. В это время Лири былзанят своей избирательной кампанией. «Пойдем вмес-те - вступай в партию» («Come Together - Join theParty») - рекламный лозунг его кампании впоследствиивдохновил Джона Леннона на создание известного хита«Битлз». Между тем Лири надо было теперь защищать-ся от новых обвинений. Вот выдержки из его речи в суде:

«Я заявляю, что я невиновен, потому что я амери-канский гражданин. В качестве такового я имею правосвободно исповедовать мою религию. Я имею право за-ниматься научными изысканиями. Я имею право жить всвоем доме, передвигаться в своем автомобиле и вос-питывать своих детей в соответствии со своими веро-ваниями и ценностями. Мои мотивы до и во время мое-го ареста являются духовными по сути, личными исовершенно открытыми. Я требую не" каких-то личныхпривилегий, но соблюдения конституционных прав каж-дого гражданина. Защищая себя против выдвинутых об-винений, я защищаю права каждого американскогогражданина вести религиозную жизнь в соответствиисо своими верованиями, служить, экспериментировать,общаться с универсальными силами, трансцендироватьсвое эго и устранять со своего пути все препятствия,которые мешают человеку любить, достигать религи-озного экстаза, получать откровение и истину, что яв-ляется естественным стремлением человека на протя-жении многих веков».

Лири был вновь арестован, на этот раз в Лагуна Бич,Калифорния. За его освобождение до суда был назна-чен самый высокий за всю историю американского пра-восудия залог в пять миллионов долларов. Он был при-знан виновным и приговорен к десяти годам за пару«пяток» (окурков от сигарет с марихуаной) и несколько

25

крошек травы, которые были добыты из его машины припомощи пылесоса. Весь процесс освещался как сенса-ция всеми средствами массовой информации. На этотраз ему было отказано в праве подать апелляцию, чтобыло противозаконно, - и он был немедленно препро-вожден в тюрьму общего режима в Калифорнии. Черездевять месяцев, при помощи революционной органи-зации Weather Underground, он совершил побег.

«Побег из тюрьмы был одним из лучших приколов вмоей жизни. В рамках программы определения лично-сти осужденного я должен был проходить множествотестов. Многие из этих тестов я когда-то сочинял сам,так что мне не составило труда давать такие ответы,согласно которым выходило будто я очень спокойный,смирный человек, которому и в голову не может прий-ти совершить побег, главные мои увлечения - это садо-водство и лесоводство. Невозможно описать чувства,которые я испытывал, осознавая, что мне удалось со-вершить побег, не прибегая ни к какому насилию. Я сме-ялся, смеялся и не мог перестать смеяться, думая о том,что делают теперь охранники. Стоят и вертят голова-ми. Начальство подпрыгивает и орет. Я смеялся беспре-рывно две или три недели.»

Тимоти и Розмари бежали в Европу и затем в Алжир припомощи партии Черных Пантер Элдриджа Кливера и его«правительства-в-изгнании»8. Они были преданы Кли-вером, стали его пленниками и через год бежали опять.Они приехали в Швейцарию и попросили политическо-го убежища. Но президент Никсон потребовал выдачи

8 Черные Пантеры - экстремистская негритянская организация,выступавшая за «вооруженную самооборону негров против насилиябелого человека». Ее лидерами были Элдридж Кливер, Бобби Сил иХьюи Ньютон. К середине 1970-х годов большинство руководителейбыли убиты в уличных стычках, а сама организация распалась на не-сколько мелких гангстерских банд.

26

Лири. Никсон послал в Швейцарию своего Генерально-го прокурора, Джона Митчелла, чтобы тот убедил швей-царские власти выдать Лири. В то самое время, когдаНиксон назвал Лири «самым опасным человеком вмире», международная группа поэтов, эссеистов и ро-манистов, возглавляемая Алленом Гинзбергом9 и Май-клом Горовицем10, распространила «Декларацию за ос-вобождение доктора Тимоти Лири». Под ней поставилиподписи более 200 мировых деятелей культуры. Это пе-ревесило чашу весов, и швейцарское правительство вы-дало Лири вид на жительство. В то же самое время вСоединенных Штатах в девятнадцати различных судахрассматривались дела по обвинению Лири в распрост-ранении наркотиков. Несмотря на то, что эти обвине-ния были позже сняты, они усилили международноедавление на Швейцарию, и в конце концов она согла-силась на его выдачу. Розмари, уставшая от постоян-ного стресса, вызванного необходимостью быть полу-нищей беженкой, покинула Лири и провела следующие25 лет в подполье; ее приключения заслуживают отдель-ного рассказа. Лири вскоре был снова арестован - каксчитают некоторые, по доносу его новой подруги, нар-команки Джоанн Харкорт-Смит, - и оказался в амери-канской тюрьме весной 1973 года.

Лири подвергся беспрецедентному давлению состороны ФБР, которое пыталось заставить его дать по-казания против тех членов Weather Underground, кото-рые помогли ему совершить побег из тюрьмы. «Он ока-зался в самом центре говняной бури», - сказал КенКизи11 об этом периоде. Тим характеризовал этот опыт

9 Аллен Гинзберг - американский поэт, один из вдохновителейдвижения «битников».

10 Майкл Горовиц - архивариус Лири. См. его статью в этом сборнике.11 Кен Кизи - американский писатель, деятель контркультуры.

Автор широко известного романа «Пролетая над гнездом кукушки»,позже экранизированного.

27

как «неописуемый, невыразимый дантовский ад». Те-перь ему светило 75 лет тюрьмы, и к тому же о нем пус-тили слух, что он стукач, а это в федеральной тюрьмеравносильно смертному приговору.

Донес ли он на своих друзей? Он предстал передбольшим жюри в Чикаго и дал ФБР показания на Роз-мари и Майкла Горовица. Но без Розмари, которая по-прежнему была в бегах, только Горовиц, его архивари-ус, мог подтвердить эти показания. Горовиц заявил, чтопоскольку он архивариус, эта информация являетсяконфиденциальной и защищена законом. Горовиц былобвинен в неуважении к суду, но в ходе разбирательствбыло подтверждено, что в соответствии с законом ин-формация действительно является конфиденциальной,и обвинения с него были сняты.

Джоанна тем временем, широко пользуясь именемЛири, открыла салон, что позволило ей завести знаком-ства во многих кругах андеграунда. Она много говорилао Братстве и о политических радикалах, но не сделалапочти ничего для того, чтобы добиться свободы для Лири.«В чем, собственно, была роль Джоанны? Она изолиро-вала его от друзей и тех людей, которые поддерживалиего на протяжении десяти лет, и при этом тратила день-ги, с таким трудом собранные на его защиту», - говорилАллен Гинзберг. «Она гениальна, она ужасна, она невин-на, она божественна. Она - космическое дитя! - воскли-цал Горовиц. - Но Тимоти весь тот год говорил мне, чтоона действует с его благословения и по его плану».

Когда Кизи посещал его в тюрьме, он сказал Лири,что его подруга - стукачка, и спросил, не хочет ли Лири,чтобы он (Кизи) свернул ей шею. Лири отказался. «Я немогу ее в этом обвинять. Она любит все эти шпионскиештучки. Она тащится от них. Кто я такой, чтобы запре-щать людям тащиться от чего-нибудь?.. Да и может ливообще это кто-то делать? Джоанна и я действуем, ис-

28

ходя из того убеждения, что все равно все всё знают.Ничего не надо скрывать. Это кислотное послание.Пусть эти несчастные, закомплексованные, скучныесоздания слушают наши разговоры, записывают напленку наш смех. Может, это заставит их врубиться. Мо-жет, они получат сияющее послание нашей любви: ненадо ничего бояться.»

Тем не менее центральная пресса писала, что Лирисотрудничает с ФБР, что подтверждается судебнымидокументами. Он дал показания против тюремного пси-хиатра, который взял у него интервью, нарушив тюрем-ные правила, и пытался пронести кассету с записью наволю. Кроме того, он и Джоанна сдали Джорджа Чулу,адвоката Братства, который пронес ему в тюрьму га-шиш. Лири был осужден своим сыном и постепенно увя-дающим контркультурным движением и освобожден изтюрьмы Лагуна Бич по апелляции в июне 1976 года.После освобождения он отрицал, что давал показанияпротив своих друзей, и пытался сделать все, чтобы пре-кратить распространение подобных слухов.

В течение последних двадцати лет своей жизни онпродолжал быть признанным лидером альтернативнойкультуры. Он не был больше активным защитником нар-котиков, но так и не отрекся от своей роли духовноговождя психоделического движения. «Неужели до сихпор не ясно, что психоделики - это именно то, что по-казали о них результаты наших гарвардских исследо-ваний в шестидесятые годы? Чудесные дары мира рас-тительного миру животных; активаторы тех участковмозга, которые отвечают за философские исследова-ния, научное любопытство, обостренность физическихощущений, гедонический образ жизни, юмористичес-кую независимость, высоко толерантную восприимчи-вость, хаотический эротизм, экологическую тактич-ность, утопическое социальное единство?»

29

Персональные компьютеры, век информации и Ин-тернет стали его платформой, с которой он призываллюдей задумываться о своей жизни и задавать вопро-сы власть имущим. После его высказывания о том, что«компьютеры - это кислота восьмидесятых и девянос-тых», Ричард Прайс, сооснователь Эсаленского инсти-тута, сказал в 1985-м году: «Я не удивлюсь, если из-заТима Лири компьютеры запретят».

Его последнее шоу было одним из самых замеча-тельных танцев смерти, которые нам довелось видеть.В 1994 году, когда у него обнаружили неоперабельныйрак, ему предложили подвергнуть его голову криоген-ной заморозке, с тем чтобы разморозить ее, когда сред-ство от рака будет найдено. После раздумий он отка-зался. Он умер в постели, в последний день мая 1996года, с улыбкой на лице, смиренно. Его последнимисловами были: «Почему бы и нет?» Его останки быликремированы, и часть из них была запущена в космос.

Его рождение и смерть совпали - так же, как у егокумира Марка Твена - с прохождением кометы. После-дние два года он жил в постоянной радости. Чем хужестановилось его физическое состояние, тем выше под-нимался его дух. «Я сделал все, что хотел», - сказал онсамому себе однажды вечером незадолго до смерти.Он был центральной фигурой во времена фантастичес-ких перемен, и его наследие так же необузданно раз-нообразно, как и психоделическое движение, котороеон возглавлял. Если мы поймем его жизнь, мы сможемлучше осветить значительный эпизод человеческой ис-тории.

ТИМОТИ ЛИРИ УМЕРДжон Перри Барлоу

Пару часов назад, в 12:45 пополудни по часам Бевер-ли-Хиллз, старый друг и искуситель моей юности Тимо-ти Лири сдержал свое обещание «дать смерти лучшееназвание или умереть творчески». Смиренно, спокой-но и бесстрашно он направился в свое последнее путе-шествие.

За несколько часов до этого, в телефонном звонкеязвительному Уильяму С. Берроузу12, он сказал: «Наде-юсь, что когда-нибудь я стану таким же остроумным, какты». Он не совершил публичное самоубийство в Интер-нете, как пугал однажды. Он не дал заморозить своюголову. И не устроил никакого другого спектакля из сво-ей смерти, чего я опасался. Перед концом он окружилсебя ангелоподобными двадцатилетними девушками,

Джон Перри Барлоу живет на ранчо в Пайндейле, Ваймонт. Он яв-ляется одним из основателей Electronic Frontiers Foundation (Фонд элек-тронных рубежей) и текстовиком группы Grateful Dead. - Прим. авт.

12 Уильям Берроуз - американский писатель, видный деятельконтркультуры, автор романов «Голый завтрак» и «Наркоман», посвя-щенных исследованию морали, сексуальности и пределов челове-ческого сознания.

31

которые помогали ему путешествовать в Сети, и в ихкомпании мирно отчалил к другим берегам.

Я хотел бы быть с ним в его последний час. Когда ябыл у него пару недель назад, он сказал: «Когда я будупокидать этот мир, Барлоу, я хочу, чтобы твое лицо былоодной из тех последних вещей, которые я буду видеть».Я думаю, это была одна из самых приятных вещей, ко-торые я слышал в своей жизни, и я надеялся осуще-ствить это его пожелание, но смерть в очередной раздоказала нам, что она быстрей, чем кто бы то ни было.Только что раздался телефонный звонок среди этойдождливой вайомингской ночи, и вотя, раздетый, в тем-ноте, думаю над словами, которыми мог бы проводитьего.

Два года назад Синтия и я провели свой последнийдень вместе в обществе Тимми. Когда на следующийдень она умерла, я помню, как поразительно ясным ста-ло для нас странное отношение всей нашей культуры ксмерти, как сиротливо и стыдно умирать в Америке, имы обсуждали, как вытащить смерть из чулана, в кото-рый ее прячут. И я сделал это, оплакивая свою жену, ипродолжаю оплакивать ее, наверное более публично,чем это принято в культуре, которая кичится своимстремлением завоевать и покорить себе все в этоммире.

Но Тимми разрушил эти баррикады. Он простоумер. И он умер, не притворяясь, что «ему с каждымднем все лучше и он вот-вот поправится», не позволяясебе превратить свою смерть в убогий и отвратитель-ный медицинский эксперимент, без потакания идиоти-ческой американской привычке тратить 80% долларов,отпускаемых на медицинское обслуживание, в течениепоследних шести месяцев жизни.

Он умер без стыда и как всегда наслаждаясь жиз-нью.

32

Несколько недель назад насельники коммуны Лирии я взяли напрокат кучу кресел-каталок и отправилисьна них вместе с ним в House of Blues на Сансет-Стрип.Наверное, в этом месте раньше никогда не видели пят-надцать человек на инвалидных колясках. Мы здоровопровели время и, когда ехали обратно, улыбались, ду-мая о том, что участвовали в Последнем Отгяге ТимаЛири.

Мы двигались по Сансет-Стрип в западном направ-лении. Солнце садилось. У розового лимузина, которыйя взял напрокат, был откинут верх. Две девушки, те, чтобыли веб-подружками Тима, Труди и Камилла, воссе-дали на багажнике, как психоделические королевы напрогулке, и двигались в такт громкой фанк-музыке, ко-торая лилась из приемника. Они обе были прекрасны.Труди выглядела как персонаж из «Нейроманта»13, а Ка-милла словно сошла с полотен Боттичелли. Легкий ве-терок обвевал наши лица, а свет был того элегическогосвойства, которое побуждает людей думать иногда, чтоЛос-Анджелес, в конце концов, не самое худшее местона свете.

Тимми протянул мне распростертую пятерню, и яответил ему хлопком. «Жизнь прекрасна!» - крикнул он,стараясь перекричать музыку. В тот момент, когда нашиладони встретились, я увидел в зеркале заднего вида,за качающимися торсами девушек, красную мигалкуполицейской машины.

Вне всяких сомнений, то поведение, которое пред-ставлялось нам совершенно безопасным и комфорт-ным, было, с точки зрения этой культуры, одним из техопасных безумств, которые могут привести к летально-му исходу. Кроме того, я только недавно заплатил ог-ромный штраф за то, что позволил своему другу стоять

13 Киберланковский роман У. Гибсона.

33

во время движения, высовываясь через люк в крышемоего автомобиля.

Коп остановил нас перед отелем «Беверли-Хиллз».Он выглядел как вожатый в лагере бойскаутов.

«Офицер, - сказал я, кивая в сторону девушек, по-прежнему восседающих на багажнике, - я знаю, что мыне правы. Но, видите ли, дело в том, что мой друг уми-рает и мы просто пытаемся его слегка развлечь». Тим-ми, не говоря ничего, кротко улыбнулся копу и кивнул,когда тот на него посмотрел.

Выглядел он ужасно, но при этом явно был счаст-лив.

Полицейский взглянул на блаженное выражениелица обтянутого кожей черепа Тимми и потерял свойзапал. «Ладно, - сказал он девушкам, - конечно, это всезамечательно, но это не значит, что только потому, чтоон умирает, вы можете так развлекаться. Давайте, за-лезайте в машину и пристегивайтесь, если хотите ехатьдальше». И тут я почувствовал, что смерть словно дох-нула на этого парня.

За те тридцать лет, что я знал Тима Лири, я не разиспытывал благодаря ему чудесные и сногсшибатель-ные ощущения. Он был отцом, антиотцом, подельником,и благоговейным поклонником, и служителем всегоженственного, что только есть в мире. Мы любили другдруга, и у нас больше общих воспоминаний, чем у менямоих собственных. Но думаю, тот взгляд, которым Тимнаградил копа, я не забуду никогда.

Он, как обычно, «сделал властям козью морду», какоднажды сказал об этом Олдос Хаксли. Но он сделалэто, как всегда, с большим знанием дела. И с любовью.

Америка сподобилась простить Ричарда Никсона,когда он умер. Я надеюсь, что она распространит этуамнистию и на подлинного героя, доктора Тимоти Лири.

НЕЗАКОНЧЕННАЯ (Р)ЕВОЛЮЦИЯ:В ПАМЯТЬ ОТИМЕЛИРИ

Фрэнк Бэррон

(Речь,произнесенная на поминальнойслужбе в Первой Унитарианской Церкви,Сан-Франциско, 12 июня 1996 года)

Мы собрались здесь для того, чтобы выразить своюскорбь по поводу смерти выдающегося человека ивспомнить замечательные времена и события его выда-ющейся жизни. Тимоти Фрэнсис Лири был необычнымчеловеком, и он принял значительное участие в созда-нии необычного движения, которое продолжает жить ипосле его смерти. Для нас, оставшихся здесь и идущих вбудущее, это и привилегия и ответственность приниматьучастие в дальнейшем развитии этого движения.

Это движение получило название «психоделичес-кая революция», хотя лучше было бы назвать его «пси-

Фрэнк Бэррон, доктор философии, почетный профессор пси-хологии Калифорнийского университета. Именно он познакомилЛири со священными грибами в 1959 году, был одним из основате-лей Гарвардского Псилоцибинового проекта и является одним из вы-дающихся исследователей психологии творчества. Среди его книг:«Творчество и личная свобода», «Цветы с корнями: Экология твор-чества» и (совместно с Антеей Бэррон) «Творцы о творчестве».

35

ходелическая эволюция». Оно связано не только с име-нем Тимоти и не только - и даже не столько - с психоде-лическими наркотиками. Главная его заповедь - этоборьба за свободу личности, сопротивление всему, чтомешает развитию, всем догматическим верованиям.Оно стоит за равные права для рас и полов, за экологи-чески "уважительное отношение к нашей планете и со-ответственное ему обращение с ней. Мы согласны сзапретом тяжелых наркотиков, таких, как героин и крэк-кокаин, но будем продолжать настаивать на необходи-мости легализации и открытом использовании психо-делических наркотиков для ускорения эволюциисознания и умножения положительного знания психо-химических агентов этой эволюции.

Я рад, что эта церемония проходит именно здесь, вэтой церкви, потому что Тим выступал здесь примерно35 лет назад. Он был одним из тех, кто читал здесь се-рию лекций, которые я организовал как факультатив приуниверситете Калифорнии, - восемь в общей сложно-сти, в течение восьми недель. Название, которое я далэтому курсу, было «Тихая революция». Стоит ли гово-рить, что это провидческое название, с его намеком нагораздо более шумную революцию, которая шла сле-дом, привлекло в эту аудиторию самую передовую ипродвинутую публику, равно как и ораторов, каждый изкоторых впоследствии сыграл свою роль в грядущихсобытиях.

Первым выступил я, рассказав о креативном про-цессе в индивидууме, социуме и человеческом созна-нии в целом. Следом за мной выступал Марк Шорер.Он говорил о креативности в сознании писателя и ху-дожника. Марк стал героем среди битников Залива,после своей острой речи в суде в защиту Лоуренса Фер-лингетти. Несмотря на то, что процесс был против книж-ного магазина City Lights, истинной его целью была по-

36

пытка очернить поэму Аллена Гинзберга «Вой». Маркназвал поэму «обвинением всем таким гибельным длявсего лучшего в человеке элементам современного об-щества, как материализм, стремление к комфорту и ме-ханизация, ведущая к войнам». Поскольку Марк был од-ним из ведущих критиков, его слово было достаточновеско. Подзащитный был признан невиновным - важ-ное событие в публичной и правовой истории движе-ния битников.

Следом за Шорером, во время третьей недели кур-са, на сцену выступила Маргарет Мид. На ней былодлинное, до пят одеяние, сшитое, я уверен, из мешко-вины, и при этом она опиралась на большой посох. Онанапомнила мне не больше не меньше, как саму Жаннуд'Арк, взывающую к своим полкам. Разве коня и доспе-хов ей не доставало, но их с лихвой заменял ее энтузи-азм. Своим сильным резонирующим голосом она зва-ла в атаку. Призыв ее был обращен к женщинам и кнаиболее одаренной части мужчин - или это только мнепоказалось? - произвести революцию в женском созна-нии. Моя жена Нэнси была среди слушателей, беремен-ная нашим вторым ребенком, будущей Бриджид, и онаочень внимательно слушала.

На следующей неделе выступал Джералд Пиэл, из-датель журнала Scientific American, этой Библии передо-вых ученых. Пиэл высказал новый и кое в чем крамольныйвзгляд на невероятное ускорение научно-техническогопрогресса за последние два десятилетия, начиная с рас-щепления атома и т. д. Похоже, надвигается огромнаяреволюция - таков был общий смысл его речи.

Далее выступал Ралф Тайлер, директор Центрапередовых исследований в науках о поведении. Он пред-сказывал колоссальный кризис и в связи с этим необхо-димость нового творческого подхода в сфере образо-вания, в развитии человеческих и научных ресурсов;

37

учителей надо готовить так, чтобы они были способнытворчески оценивать все, что готовит им грядущий ин-формационный взрыв.

Джералд Хёрд, замечательный философ и близкийдруг Олдоса Хаксли, выступал следующим. Я приглашалсамого Олдоса, но он в то время боролся с неизлечи-мой болезнью и предложил Хёрду поехать вместо себя.Джералд говорил о необходимости постановки новыхвопросов в философии, особенно по поводу отноше-ния индивидуума и государства. «Индивидуум, - отме-чал он, - должен быть бдительным в своем сопротив-лении всему, что сдерживает его развитие, оказыватьпротиводействие надвигающейся на нас более изощ-ренной форме коллективистского общества». Он такжеговорил о том, что надо создать новые религиозные ри-туалы и святыни, так как прежние явно устарели и несоответствуют новому взгляду на Природу, Жизнь и Че-ловечество. Он предсказывал грядущий кризис, выз-ванный вакуумом главенствующих религий. Церкви по-чти пусты уже теперь, говорил он.

А следом выступал Тим с речью, о чем бы вы думали?Если выдумаете, что он говорил об ЛСД или только об ЛСД,вы ошибаетесь. Он взял более широкую тему - расшире-ние человеческого сознания и способы его осуществле-ния. Конечно, он упомянул психоделики, но главным сред-ством для продвижения вперед, к грядущей революции, онназвал новые представления о природе человека.

Еще одним достойным человеком из числа присут-ствующих в аудитории был юный Майкл Мёрфи, кото-рый только что вернулся из ашрама от гуру Ауробиндов Индии. Он был очень увлечен вопросами эволюциисознания, и особенно пробуждения скрытого потенци-ала в любом человеке. Майкл позвонил мне, предста-вился и предложил позавтракать вместе - нет, он, конеч-но, не имел в виду «голый завтрак» (мы были полностью

38

одеты, и даже в галстуках), - чтобы обсудить идею, ко-торую он вынашивал тогда по поводу местечка под на-званием Эсален. Я предложил привести с собой Тима,и в результате этого ланча на свет появилось много ин-тересных идей. Это был интересный случай творческо-го процесса в виде потока искр, которые рождаются входе обмена идеями.

Я завершил серию встреч, которые в результате выш-ли за пределы узкого факультатива и вскоре уже охватилине больше не меньше, как шесть больших академическихаудиторий в Беркли и Сан-Франциско, где, как я надеялся,нам удастся осуществить синтез наших идей. Я еще не ска-зал себе: «The times, they are a changing»14, но это было накончике моего языка. Это был ветер, который чуяли все.

Таким образом, эта церковь вдвойне священна вдушах тех, кто пришел сегодня сюда, чтобы почтить па-мять Тима Лири. Кто мог бы поверить, что революцияначнется в одной из церквей Сан-Франциско? По край-ней мере, именно здесь было возвещено ее начало,возвещено тихим собранием огромных творческих сил,которые вскоре дали знать о себе и о которых услыша-ли везде, везде по всему миру, в добром старом аме-риканском революционном духе.

Психоделическая работа в Гарварде была в самомразгаре, и я как раз вернулся после первого года там,где совместно с Тимом осуществлял руководство Пси-лоцибиновым проектом. Ричард Алперт, будущий РамДасс, вскоре должен был включиться в работу, реали-зуя свою собственную тихую внутреннюю (р)еволюциюи принявшись за работу с того места, где ее оставил я,покинув проект. Он стал играть роль Тома Сойера, еслисчитать, что сам Тим был в роли Гека Финна, который«удрал на индейские территории».

14 «Времена-то меняются» - название песни Боба Дилана, став-шее нарицательным.

39

Я многое мог бы сказать о Тиме, поскольку он былвесьма многогранной личностью, но прежде всего яхотел бы остановиться на двух моментах, о которыхнельзя не упомянуть, воздавая дань его памяти.

Как вы знаете, Тим происходил из ирландских пере-селенцев, и у него было безумное кельтское воображе-ние, странным образом скрещенное с потаенным ирлан-дским католическим новоанглийским пуританизмом.Католицизм? Пуританизм? Конечно, это не похоже натого Тима, которого мы с вами знали. И тем не менее,это в нем было. Что делать ирландскому бунтарю, когданет достаточно могущественной силы, против которойможно бунтовать? И если у него нет серьезной причины,чтобы сесть в тюрьму, следует ее выдумать. Ирландскийбунтарь без опыта тюремной отсидки за политику - этопросто дело неслыханное.

У Тима были и другие совершенно ирландские чер-ты. Он любил песни и поэзию, обожал старинные ир-ландские баллады и, конечно, был почитателем дикоговоображения Джеймса Джойса15. И если некоторые изего историй чересчур затягивались, я списывал это насчет его бардовской натуры. И если у него действитель-но были какие-то контакты с духом зла, то мне хочетсяздесь вспомнить историю про мифического ИрландцаКонана, который, когда дьявол в аду принялся его из-бивать, дал ему хорошей сдачи. Таков был и Тим.

Мое последнее личное воспоминание о Тиме от-носится к празднованию Дня святого Патрика16 в его

15 Джеймс Джойс - ирландский писатель, считающийся осно-воположником литературного авангарда постмодернизма. Его ро-ман «Улисс», написанный в необычном стиле, один из памятниковмировой литературы.

16 День св. Патрика - 17 марта - государственный праздник Ир-ландии, ставший одним из любимых ирландцами праздников. Тра-диционно отмечается во многих странах, где есть хотя бы толика ир-ландского населения.

40

доме, незадолго до его смерти. Поздравить Тимапришла команда его гарвардских последователей, иодин из друзей пригласил группу ирландских музы-кантов, которые играли и пели старинные сентимен-тальные ирландские песни. Они начали поэмой Йет-са17, положенной на музыку, «Down by the SalleyGardens», а потом перешли на зажигательные кабац-кие и боевые песни вроде «By the Rising of the moon»и «The boys of Wexford». В хоре участвовали такжеШарон, Бриджид, Кэтлин, Антеа Роз Мэив, Розмарии Нэнси Джин. Тим решил почитать вслух из Джойса,«Поминки по Финнегану», начало и конец. Лиффи,река, на которой стоит Дублин, была для Джойсасимволом начала, круга и конца, в котором река жиз-ни начинается снова.

Я думаю, стоит здесь вспомнить один момент изжизни Тима в гарвардские времена, о котором он мнеоднажды рассказывал. Он ездил с кем-то на рыбалкуна рыболовном катере, и люди, которые его пригласи-ли, наловили очень много рыбы. Тим был прекраснымспортсменом, но не из тех, которые любят кровь - ониграл в гольф, теннис, бейсбол и футбол. И вот он си-дел на этом катере и смотрел на разевавших рты в пос-ледней агонии рыб. И он взял одну из них в руки, и гла-дил ее, и разговаривал с ней, и присоединился к еесознанию в процессе ее умирания.

Это пример очень хорошо характеризует Тима в егоотношении к миру. Он видел явление изнутри, все рав-но - с психоделиками или без них, он видел эволюциюжизни от ДНК до человеческого сознания. Вот этомувзгляду он и пытался научить всех остальных, ведь онбыл и учитель тоже.

17 Уильям Батлер Йетс - крупнейший ирландский поэт, лауреатНобелевской премии по литературе (1923). Некоторые его стихи, по-ложенные на музыку, стали народными песнями.

41

Я говорил уже, что Тим был многолик. Но сказатьтак, все равно что ничего не сказать. У него было оченьмного лиц, обращенных к миру, и каждый мог увидетьто лицо, которое был способен увидеть. Но кроме того,он играл разные роли в различных межличностных си-туациях - трансакции, как он это называл, - адаптиро-вал себя к сценарию, так, как он его интерпретировал.И неважно, что из-за этого иногда происходили разно-го рода конфузы. Разве не является самооценка фик-цией, изобретением исполнительной ветви централь-ной нервной системы? В таком роде он высказывался.

В некоторых своих аспектах Тим был весьма не-милосерден. В жизни некоторых своих близких, равнокак и миллионов людей, которых он не знал лично, ониногда был разрушительной силой. Его взгляды, пре-вращенные его последователями в лозунги, стали ру-ководством к действию для молодых людей, которыееще не определились в жизни и находились в процессепоиска самих себя. Помогли или помешали эти лозунгинеуверенным в себе людям в их борьбе за обретениесамих себя и в осознании своего пути к обретению люб-ви? Суд над ним в любом случае был нелицеприятен. Инавряд ли его извиняет фраза, которую он часто повто-рял: «Это не то, что я имел в виду». Его особенно осуж-дали за известный призыв: «Врубись, настройся, отпа-ди». Он призывал заглянуть внутрь, защитить себя отвсех программирующих личность стимулов политичес-кого мира и контролируемых им массмедиа, созданныхдля прибыли и войны. Это было эзотерическим посла-нием. Но для молодых людей, которые, вняв его при-зыву, «выпали» весьма буквально, причем иной раз сизрядным шумом, не являлось фактом, что «выпадение»из школы, семьи и рынка труда было не то, что он имелв виду. Его собственная жизнь была весьма организо-вана и просчитана, подчинена плану, логике, но его воз-

42

звание было на грани хаоса и для неутвердившихся душчасто несло разрушительные последствия. Мы частобеседовали с ним, и он относился к этому очень серь-езно. Он верил, что из взметенного хаоса возникнетновый порядок, что синтез будет более сложным, но иболее реалистичным, так сказать, более элегантным.

Следует признать, что Тим часто бывал неосторо-жен в словах, возможно, излишне драматичен. Но здесья хотел бы вам напомнить слова Уильма Блейка из «Бра-косочетания Рая и Ада»: «Дорога излишеств ведет кдворцу мудрости... Бездеятельное желание рождаетчуму... В излишестве - красота»18.

Став ближе к смерти, Тим, казалось, пытался объяс-нить себе все противоречия в своей жизни. Временамион казался чересчур ироничным в своем самоуничиже-нии. «В конце концов оно пришло, что-то изысканное», -как сказал Генри Джеймс на смертном одре. Но за этим,как я чувствовал, скрывалось исключительное стрем-ление к преодолению. Наблюдая за ним, окруженнымдрузьями в близости смерти, я вспоминал, что писалТейяр де Шарден в «Будущем человека». Тейяр пред-ставлял сознание в его полном развитии тождествен-ным безбрежному морю. Подобной этому была та ду-ховная панорама, частью которой стал Тим перед лицомсвоей смерти. Чужая душа - потемки, чужая смерть -тоже, но в эти последние дни все стало прозрачней.

В память о покойном, в каком бы храме его ни по-минали, я думаю, что не будет лишним вспомнить сло-ва последней христианской молитвы: Requiescat in pace.Я хочу пожелать это Тимоти Лири: покойся с миром.

18 Перевод А. Сергеева.

ТИМУ ОТ ДЖОНАДжон Бересфорд

Тим,Ты всегда был источником изумления для меня; та-

кой тихой казалась мне моя жизнь в сравнении с твоей.Мы встретились в роковые (и как мы оба знаем, пре-допределенные) дни появления ЛСД на сцене Запад-ного мира. В первый раз я услышал о тебе, когда мывместе с Тони Коксом были у его друга, не могу вспом-нить, как его звали, и, поскольку я спешу сейчас напи-сать эти воспоминания для тебя, у меня нет временикопаться в архиве, чтобы найти его имя. Это был длин-ный тощий парень, повернутый на «бобах глупых вздо-хов», как он называл пилюли со священными грибами,которые ты тогда раздавал в барах Гринвич-Вилледжа.

В 1960 году Джон Бересфорд, нью-йоркский педиатр, по реко-мендации Майкла Холлингшеда попробовал мешалин и, с его же под -сказки, заказал один грамм ЛСД у фирмы Sandoz. Когда к нему при-была посылка из Sandoz вместе с письмом, в котором фирма желалаему «счастья» в исследованиях, Джон понял, что стал обладателемнескольких тысяч доз ЛСД, и начал проект Agora Scientific Trust, входе которого наблюдал воздействие ЛСД и других психоделиковна человека. Некоторое количество этого ЛСД через Холлингшедапопало в Кембридж, где его впервые попробовал Тимоти Лири.

45

Он рассказывал нам об этом «помешанном гарвардс-ком профессоре», который дал ему на углу улицы горстьпсилоци-бобов и сказал: «Попробуй-ка вот это».

Помешанный? - Ну, нет. Гарвардский? - Это да. Про-фессор? - Ну, не совсем. Доктор Лири, как не без сар-казма величала тебя пресса. На самом деле - и учитель,и доктор, в самом настоящем смысле этого слова. По-хоже, тебе удалось научить мир заглянуть в глубинысобственной души и увидеть лицо реальности. Эта ре-альность отличалась от той бесцветной, убогой реаль-ности, которая досталась нам в наследство от пятиде-сятых, и шок от открытия новой реальности пробудил кжизни поколение, которое, по выражению Хаксли, мож-но было назвать антиподами. Так родилось поколениегностиков.

Возможно, самое главное, чему ты научил их, этодоверие. Только твой собственный разум будет посла-нием тебе. Твое собственное, дружественное тебе со-знание. Оно может постараться шутить с тобой шутки,проверяя, готов ли ты к путешествию. Обращайся с нимкак с ребенком, которого ты любишь. Не давай ему ду-рачить себя. Ты главней, чем оно. Заставь его зарычать,как тиф. Конечно, тигр может съесть тебя, если захо-чет. Ну, пусть попробует слегка прихватить тебя. Теперьвсе превращается в ифу, и тифы ведут себя по тем жеправилам, что и остальные игроки, раскрываясь в све-те и цвете, под восхитительную мелодию свободнойигры сознания. Ты, со своим лингвистическим дарова-нием, окрестил это «путешествием» (trip) - и слово былонайдено. Да, эта жизнь, которую мы живем, это путе-шествие, и наша задача - убедиться, что выбранноенами направление верно.

Я не буду особенно занимать твое время, я толькохочу высказать кое-что, в чем я был ъ тобой не согласен.Первое, это твой старый пароль насчет set and setting.

46

Ты создал целую традицию с этой фразой. Теперь лю-бой старый комментатор, который живет за счет того, чтообъясняет все, что угодно, в том числе и действие ЛСД -я имею в виду такого, который сам ни разу не дерзнулпопробовать магических снадобий, но тем не менее пре-тендует на то, что все о них знает, - с самым серьезнымвидом ввернет твою фразу про set and setting. Все зави-сит от внутреннего настроя, с которого вы начинаете, об-становки и атмосферы места, где вы принимаете ЛСД(или грибы, или еще что-нибудь). Холодная, кричаще-чистая обстановка больницы или психологической лабо-ратории - и вы будете напуганы и дезориентированыпосле приема всученного вам ЛСД. Прекрасный сад илиумиротворяющая пустыня - и вы испытаете блаженство.Это, бесспорно, правда, но комментатор, который ищетматериалы, чтобы набить ими свой учебник, не видит зак-люченного здесь парадокса. Психологическая лабора-тория это изначально не то место, в котором вы должныдостигнуть экстаза. Она является средством для полу-чения нейтральной информации. Автор учебника упус-кает из внимания, что его мировоззрение спровоциро-вано неудачными опытами. Но и там не так простосоздать условия для чистого эксперимента.

Испытуемый склонен считать, что не лабораторияи профессор в ней, а ЛСД которое профессор дал ему,является причиной его угнетенного состояния, паникии ужаса, когда он по ошибке принимает «тигра» за ре-альность. Идиотский термин «галлюцинации» тяготеетнад восприятием испытуемого. Кому, на хуй, нужны гал-люцинации? Ни мне, ни тебе, никому, у кого все в по-рядке с головой. Так почему же люди принимают ЛСД,господин профессор? А хрен его знает, поди пойми, они,наверно, психи.

Вот здесь уже, боюсь, начинается путаница с твоимset and setting, ставшим расхожим штампом. Конечно, в

47

этом есть доля истины. «Set», конечно, весьма двусмыс-ленно, но «setting» совсем нет. «Set» (обстановка) мо-жет означать внутреннее состояние человека, которо-му не стоило бы принимать ЛСД в таком месте, котороеизначально отмечено печатью шизофрении, но, с дру-гой стороны, 99% населения, для которых при приемеЛСД все было в порядке, здравствуют и процветают.А может, это просто значит, что он встал утром не с тойноги или, наоборот, встал с той. Проблема со слоганомset and setting в том, что он слишком схематичен. Он необъясняет, какие преимущества или, наоборот, неудоб-ства он приносит.

Видишь, я лезу с какими-то пустяками в твой деньрождения. Что ж, больше некому это сделать, так чтоизвини. Мы не всегда бывали едины во мнениях по науч-ным вопросам. Пожалуй, ты прав, что науке нет места вмагических опытах. Я понимаю, что ты имеешь в виду.Ты имеешь в виду, что научные теории - это неподходя-щее средство для того, чтобы объяснять действие ЛСД.Бихевиоризм, разновидности анализа, faux19 теория ког-нитивной психологии, которая вытеснила бихевиоризми психоанализ в 1960-е, - ничто из научных методов илитеорий не в состоянии объяснить воздействие ЛСД. Ноя думаю, что ты сделал обобщение, которое не подтвер-дится будущим. Исходя из несостоятельности современ-ной философии, ты пришел к убеждению, что наука, тоесть научный метод, вообще неспособна сделать понят-ным эффект ЛСД. Несомненно, такое неуважение к на-уке и послужило не в последнюю очередь причиной тво-его изгнания с старого факультета Гарри Мюррэя вГарвардском университете.

Итак, что я хочу сказать. Я думаю, что ты все-такине полностью поставил крест на науке и в каких-то по-

19 Ложная (фр.).

48

таенных ее углах должно быть разумное объяснениепотрясающих эффектов священных снадобий. Что, вконечном счете, послужит к ее вящей славе и, быть мо-жет - кто знает, - откроет новые теоретические перс-пективы, которые дадут, благодаря ЛСД, заветный ключдля ответа на загадку, которая мучила Дж. Б. Уотсона:«Что же это за штука, которую называют сознанием?»

Я думаю, а что, если бы ты остался в Гарварде и про-должил свои исследования и, быть может, обнаружилпричину действия ЛСД вместо того, чтобы исполнитьмечты поколения, стремившегося к духовному опыту?Что было бы сейчас с теми миллионами людей, которыенавсегда останутся благодарными тебе за то, что ты дляних сделал? Передача горсти пилюль с псилоцибиномфирмы Sandoz на углу возле бара в Гринвич-Вилледжевыросла, благодаря не кому иному, как тебе, в открытиедля Северной Америки, а вскоре и Западной Европы,пути к совершенно невероятному опыту.

Как-то я разговаривал с одной знакомой, жизнь ко-торой была спасена благодаря приему МДМА, котороеоткрыло ее сердечную чакру, и я высказал предполо-жение: что было бы, если бы Тим остался в Гарвардепростым ученым? Моя подруга ответила, что, вне вся-ких сомнений, сейчас ее просто не было бы в живых.Мы все знаем, что ЛСД (или МДМА) спасает жизни, еслиупотреблять его правильно и со знанием. Просто ненадо впадать в крайности. Многие миллионы людей,которые к сегодняшнему дню уже имели опыт употреб-ления ЛСД и родственных ему веществ, должны благо-дарить именно тебя за «новое вино», которое большене надо наливать в «старые мехи». Духовная револю-ция, которая так долго откладывалась, наконец нача-лась. Благодаря тебе.

Итак, мы встретились в Ньютоновском центре, по-том встретились в Текате на дискуссии с Авеном Торсом,

49

когда думали, что, возможно, и он присоединится к ЛСД-организации, затем мы встречались на острове Доми-ника, где, как предполагалось, может осесть эволюци-онная коммуна, и, наконец, встретились в Торонто, где япознакомил тебя с моей Розой, помнишь? Но наши тро-пинки пересекались редко. Моя собственная завеламеня в смутную эпоху, которую переживает сейчас со-временная психиатрия, в которой нет места чему-то изряда вон выходящему или тем более священному. И я неперестаю думать о том дне, когда настоящая теория со-знания сможет быть создана при посредстве ЛСД, кото-рое будет использовано в качестве научного инструмен-та. Так что мы стоим на разных полюсах этого ребуса.

Но я люблю тебя.И прощай.

ВКРАТЦЕУильям С. Берроуз

Тим Лири изменил мир и с холодным бесстрашиемвстречал нападки противников, которые часто доходи-ли до истерии. Он ни разу не потерял самообладания идостоинства, благодаря полной уверенности в том, чтоделал.

Он был одной из наиболее влиятельных фигур века.Может быть, какой-нибудь другой век оценит по досто-инству все его значение. И посмотрим тогда, где будутего противники через несколько столетий.

Я горжусь тем, что был другом Тима Лири на протя-

жении многих лет.

Уильям Берроуз - писатель и коллекционер оружия, ушедшийат нас в 1997 году. Он с самого начала был наставником Тимоти Лирии оставался его другом и вдохновителем.

51

АСТРОЛОГИЧЕСКОЕ ПРИЗЫВАНИЕДУХА ТИМОТИ ЛИРИ

Кэролайн У. Кэйси

Песня Бытия(Из ирландского барда Амайрджина)

Я ветер над морем,Я волна над океаном,

Я шум моря,

Я олень с семью рогами,Я бык семи битв,Я ястреб над утесом,

Я слеза на солнце,Я прекраснейший из цветов,Я облезлый кабан,

Призванием Кэролайн Кэйси является воссоздание мифологичес-кой словесности в культуре. Ее программу «Шоу активного визионера»можно услышать по Pacifica Radio, и ее астрологически-политически-духовно-учебно-ритуальный театр выступает с представлениями повсему миру во время солнцестояний и равноденствий. Она являетсяавтором книги «Заставь богов работать на тебя- Астрологический языкдуши» и вскоре выходящей «Агенты гармонии: Явление героическогои сострадательного трикстера как отверженного игрока в эволюцион-ной истории». Дополнительная информация на ее Web-сайте wwwspmtualintrique. com.

53

Я лосось в бассейне,Я озеро на равнине,Я дерево на холме,Я холм поэзии,Я бог, что разжигает пламя в голове,Я то, что образует форму,Я сам образован,Я то, что видит сны,Я сновидец сам,Я все существа,Я то, чем становятся все существа.

Я Тим Лири.

Текучесть форм, эта визионерская идея кельтскогобарда, напоминает нам, во-первых, о бесконечном бо-гатстве жизненных возможностей и нашей счастливойответственности осваивать их и, во-вторых, о нашейочевидной идентичности всей жизни.

Тим Лири был ирландцем и Весами по знаку, и по-этому воплотился в обаятельного кельтского многоли-кого героя. Традиционные периоды безумия в лесу не-обходимы для баланса между экстравертным обаяниеми предпосылками к статусу пророка/сказителя.

Обаяние - это благодать/проклятье и ирландцев иВесов. Слово само по себе лукаво: обаяние - это кол-довство, которое накладывает чары и на обаятеля и наобаяемого. Освобождение может быть трудным, можноуспокоиться, поверив в свою временную неуязвимость,наподобие того, как индейцы поверили в Пляску Духа,которая сделает их неуязвимыми для пуль бледнолицыхсолдат. Можно вспомнить Оскара Уайльда, еще одногоирландского барда, рожденного под знаком Весов, ко-торый недооценил мощь репрессивного закона и лишен-ную чувства юмора реакцию ветхого режима на его оба-яние. Быть священным клоуном, который эпатируетвласть напором своего юмора, демонстрировать всем

54

свою храбрость и быть готовым выдержать все издерж-ки такого поведения, протеевская магическая многоли-кость - все это определяется Нептуном. Я была с само-го начала удивлена, что по таблицам Тимоти Лириоказался под знаком Урана, а не Нептуна - технологи-ческий, интуитивный, экспериментирующий, прометеев-ского плана трикстер-ловкач, отнюдь не нептунианскийвизионер-мистик. Склонный более к эксперименту, чемк экстазу. Совмещать в своем воплощении обаяние кель-тского ирландского барда с прометеевской сущностьюловкого трикстера - это отважное призвание и дар длявсего творения в целом. Прометей похищает огонь у вор-чливых богов, отнимая у них элитарные привилегии, иотдает его людям, и в наказание за это его приковываютк скале, где каждый день его печень клюет гигантскийорел, но наутро она опять цела, и казнь возобновляется.Очень часто у тех, чье уранически-прометеевское нача-ло преобладает над нептунической мифологичностью,символика архетипа проявляется буквально. ПеченьТима была ослаблена гепатитом С, что, согласно егожене Розмари, и явилось, первопричиной его физичес-кой кончины.

Не так широко известна более оптимистическаяконцовка мифа о Прометее. Прометей мог видеть своебудущее и знал, что будет освобожден Гераклом, геро-ическим воплощением Марса, одухотворенным его соб-ственной внутренней силой. Этот искупительный Пятыйакт вселяет надежду в бунтарскую часть нашей души,отрицая всевластие богов. Сила, которую дает нам нашальянс с Марсом, определяет срок нашего пребыванияв цепях. Радикальный и традиционный в одно и то жевремя, Тимоти получал доступ к Марсу через женщин.Проходило время, и женщина опять спасалаего. Он былзнаменитостью. И ирландцем. Ион вполне соответство-вал наследственному типу традиционного ирландского

55

мужчины, о котором он сам говорил: «Изумительныеговоруны, изумительные балбесы». Пока он развлека-ется в пабе, он - галантный поэт, поющий дивные пес-ни о жизни и женщинах, но, пропившись, вынужденныйвозвращаться в холодную и грязную лачугу к жене идетям, он принимает обиженную позу из-за необходи-мости быть консервативным и ответственным, «тягло-вой скотиной» (см. «Пепел Анджелы», Фрэнка МакКор-та и т. д.). Как сказал сам Тим: «Только умная женщинаможет спасти мир», - адресуя эти слова Мэри Мейерутонченной любовнице своего кельтского соплеменни-ка Джона Кеннеди.

Жизнь и смерть Тима должны напомнить нам: тень,которую отбрасывает позиция трикстера и бунтаря, этотоже ярмо. «Съеден тенью» - вот эпитафия высокоду-ховного экстравертного идеализма. Аутентичная внут-ренняя мифология и равные по уровню личности в ролидрузей - вот что нужно любому, кто стремится к влия-нию на окружающих. Шестидесятые (протянувшиеся идо наших дней) были полны антиавторитаристами, став-шими авторитаристами. Слишком много мы видели эта-ких «Сейчас-я-тебе-все-объясню», для которых любой,кто их не слушал, становился врагом.

Как нам напоминает «Песня Бытия», текучесть форм -это противоположность определенности, она предлага-ет нам дар сочувственной идентификации со всем и все-ми и убеждает нас, что у нас нет врагов в танце жизни.

Когда Тим умер, вскоре после полуночи 31 мая 1996года, Плутон был в зените, что говорит о том, что Тимбыл успешен в алхимии. Все условия сложились длясмерти того, чье наследие сможет быть понято и оце-нено не раньше, чем через несколько лет после милле-ниума. Юпитер, Нептун и Уран всходили на востоке.Связь его ухода с ними определялась радостной необ-ходимостью слияния с теми началами, которые эти боги

56

представляют в наших душах, а также в нашей культу-ре. Мятежный дух Тима оставил нам завещание бытьсвященными клоунами, которые могут стать художни-ками социальных перемен. Алан Уотте оставил нам за-мечательное высказывание об отношении западногочеловека к религии: «Они сосут палец вместо того, что-бы идти в том направлении, которое он указывает». Тимсказал: «Смерть полностью освобождает меня от сла-бостей, присущих знаменитостям. Итак, долой сосаниепальца, нам предстоит сыграть серьезную пьесу».

Весы представляют экспериментальную творчес-кую форму сотрудничества - даже после смерти. Аст-рологические карты остаются чем-то вроде постоянныхадресов электронной почты, даже после отбытия ани-матора. Дух Тима освободился от своих собственныхинкарнационных помех для более эффективного со-трудничества с коллективом.

Уильям Блейк в свое время накрывал стол и при-глашал мертвых пророков на чашку чая. Тим дополнилБилли Блейка, сказав: «Пригласите какого-нибудь ве-ликого покойника на чай, создайте обстановку, благо-даря которой он сможет участвовать в уникальностимомента». (Последовав этому совету, я приглашаламертвых в качестве гостей в свое радиошоу, с ними этогораздо проще, чем с живыми, они всегда доступны иготовы к сотрудничеству с живущими. Тим Лири и ПольРобсон приходили вместе на мое шоу и продемонстри-ровали слушателям, что если мы и не можем общатьсяс мертвыми, то мертвые могут общаться с нами.) Вспо-миная знаменитое высказывание Тима «каждый полу-чает того Тима Лири, которого заслуживает», можносказать, что мы вызываем того Тима Лири, в котороммы наиболее нуждаемся сейчас.

Писать о Тиме или читать о нем равносильно вызы-ванию его духа. Я путешествовала по моему досье Тима

57

Лири не один месяц, до тех пор пока не поняла, что ябольше не в состоянии писать о нем из-за моей соб-ственной кельтской лени (не говоря уже о том, что я тожеВесы), трикстерской медлительности, магических пре-пятствий и прочих курьезных обстоятельств. Это продол-жалось до тех пор, пока однажды, когда мы ехали в аэро-порт с Бобом Форте, он не заметил, что мне было быхорошо познакомиться с женой Тима, Розмари. Мы за-мешкались, пропустили поворот к ее дому, случайносвернули к супермаркету, где я направилась в туалет вбаре, а Боб пошел позвонить Розмари. Когда я вышла избара, подошел Боб, покачал головой и сказал: «Я позво-нил кое-кому, узнал ее номер, но, увы, ее нет дома, я ос-тавил ей сообщение на автоответчике...», и в этот самыймомент Розмари Лири подъехала к супермаркету прямоперед нами. Я обожаю это электрическое ци, космичес-кое время, живую магию: нам нужно встретиться с кем-то, и вот он перед нами. И более того, это сам Тим, кото-рого я не встречала при жизни, продолжает своюдеятельность, присущую всем Весам-художникам, онпредставляет членов своей команды и дает мне разре-шение писать о нем. Позже он сообщил мне, что не воз-ражает, если мои заметки будут достаточно кратки.

Астрологические карты живут как вечные голограм-мы, даже после отбытия аниматора. Юпитер произво-дит результаты, проявляющиеся в переиздании книг,позволяя людям богатеть и после смерти. Уран соеди-няет траекторию Луны Тима с его Солнцем в 2003 году,сообщая нам, что к этому времени наследие Тима, егошутки, его жертвы и влияние смогут быть оценены об-ществом.

Астрологический язык говорит, что в XX веке былодва великих периода общественных перемен, которыехарактеризуются появлением в паре любых из планет,называемых «боги перемен»: Плутона, Урана и Непту-

58

на. Первым было соединение Плутона (смерть, возрож-дение, сила) и Урана (трикстерский бог Тима, бог про-метеевского эксперимента) в 1964-1969 годах. Этотпаттерн соединился с Юпитером Тима, богом скази-тельства, философии и театра, в 9-м доме учения. Егопредставления о том, чему учиться и как учить, несом-ненно, претерпело определенные изменения. Он училв 60-е годы, стал иконой того времени, затем пустилсяв свободное плавание и достиг на этой коллективнойэлементной волне подземного мира Плутона. Сабийс-кий символ (ряд образов для каждого знака Зодиака)для его Юпитера - это «жених, срывающий вуаль с не-весты; принятие ответственности». Его задача в то вре-мя - быть культурным агентом/провокатором. Он былзапрограммирован жить в 60-е годы, олицетворять ивоплощать дух времени и быть первым рассказчикомисторий, присущих его времени.

Второй значительный период духовных измененийв обществе приходится на вторую половину 90-х годови характеризуется появлением в паре Урана (тот же иг-рок, что и в 60-е годы, но на этот раз с другим танце-вальным партнером) и Нептуна, бога текучих форм,грез, видения и воображения. Тим покинул этот мир,когда эта пара всходила на востоке. Сейчас мы как развходим в эпоху, когда дары сочувственного изобрета-тельного трикстера будут востребованы обществом.Сейчас время, когда отличные команды собираютсявместе для Большой Интриги удачного социальноговлияния. «Сегодня ночью, верхом на Цирконе, мы пе-реезжаем на Фоппу!»

Таблицы смерти для Тима содержат весьма специ-фические указания, едва уловимые улики для опытно-го детектива: сабийский символ для Меркурия - это «па-лец, указывающий на открытую книгу». Это руководиттеми, кто требует немедленного озарения, но закрывает

59

глаза, стоит им лишь открыть одну из книг Тима (или,может быть, любую книгу, или, может, даже эту книгу),что говорит о необходимости руководства подобнымилюдьми. В ряду своих предков Тим становится агентомбожественного света.

Есть три биквинтиля, редкие 144-градусные углы(таланты больше, чем просто талант), которые описы-вают Тима как потрясающего вдохновителя, бога с тре-зубцем, который пробуждает эти таланты во всех, ктоспособен отозваться. Первый биквинтиль проходит отЛуны в Скорпионе в 9-м доме до Венеры, возвращаю-щейся в 5-й, артистическая форма игривого неведениясмерти и превращения темноты в свет. В своем циклеВенера возвращается в Близнецы, начиная свое нис-хождение в подземный мир, сопровождая Тима длятого, чтобы воссоздать культуру. Даже в смерти к Тимуна свидание приходит очаровательная властная женщи-на. Для Луны - два образа - «попугай, передразниваю-щий разговор» и «женщина, открывающая занавес,скрывающий священную тропу». Священный театр воз-вращается, и мы видим возможность для поп-культурыстать подмостками для появления мифов родового со-знания. «Представление» желает снова стать телепати-ческим, как это было в 60-е годы, когда реализовыва-лось коллективное выражение, присущее внутреннейжизни коллектива.

Вторая биквинтиль проходит между северной вер-шиной Луны в Весах в 8-м доме и Меркурием («палец,указывающий на открытую книгу»). Этот образ даруетспособность открывать духовные планы, прямую и об-ратную связь между видимым и невидимым - живущими отжившим, чтобы ни одно из существ не чувствовалосебя одиноким и лишенным поддержки. 8-й дом - этонаследственный банковский счет, учрежденный Тимомдля поддержания тех, кто продолжает изобретатель-

60

ные, тонкие и культурные эксперименты. ПровозглашенВечный День Умерших. Операторы всегда наготове.

Последняя биквинтиль проходит между Солнцем вБлизнецах в 4-м доме (базовом) и Юпитером, восходя-щим на востоке. Образ для Солнца - центральная уми-ротворяющая связь - «Вновь Открытые Земли. НовыеОбласти для Освоения. Проложение Тропы. Девствен-ная Невинность». «Если я могу это делать, можешь иты!» - уверяет Тим.

Сейчас очень ответственный момент в истории,когда все, что каждый из нас думает, делает или гово-рит, имеет огромное значение, склоняя баланс в сто-рону отмирания видов или необходимости прыжка вформообразующее прагматическое сочувствие и эф-фективное воплощение самого тонкого и изобрета-тельного из всех возможных подходов. Юпитер, богсказительства и театра, имеющий огромное влияниена процессы рождения и смерти, особенно любит этотискупительный пятый акт: как мы справимся с расска-зом своей собственной истории, удастся ли нам закон-чить ее хеппи-эндом?

Сейчас время предложить самим себе высвободитьсилы сочувственного авантюризма на мировой сцене.Мы живем в дикие времена, обремененные задачейрождения и реализации глобальной мифологии родо-вого сознания. Понимая всю огромность этой задачи,мы исполнены благодарности ко всем, кто посвятилсебя этой цели - и прежде всего нашему ближайшемупредшественнику, Тимоти Лири. Мы приветствуем иприглашаем на фестиваль современности любого со-чувствующего трикстера, настроенного на ту же волну.Мы не сможем трансформировать апокалипсис в ренес-санс без их участия, и, бесспорно, современные про-блемы призывают нас экспериментировать со всемспектром возможностей сотрудничества.

61

Вот послание Тима для нас - знак Урана в моментего смерти: «Совет предков - скрытое руководство».В смерти Тим завершил себя, став мистиком и предла-гая нам дар высокого союза, - мы можем дышать од-ним воздухом, даже с мертвыми. Союз видимого с не-видимым - это непобедимый альянс; этот экспериментожидает всех, кто любит жизнь и кто служит величай-шему эволюционному развитию, ведущему к счастьювсех существ во всех мирах. Спасибо тебе, Тим, что тыне теряешь связи с нами. Давай мечтать, вызывать ивоплощать самый прекрасный и изобретательный мир,который возможен.

Тим предлагает тем из нас, кто находится по этусторону сна, задачу продолжать культурный расцветчерез развитие воображения, чтобы стать сознатель-ными игроками в команде творения.

Мы холм поэзии,Мы боги, что разжигают пламя в голове,Мы то, что образует формы,Мы сами образовали форму для себя,Мы то, что видит сны,Мы сами сны,Мы все существа,Мы то, чем становятся все существа.

Мы - Тим Лири.

ТИМ ЛИРИ: ОЦЕНКА ЛИЧНОСТИУолтер Хьюстон Кларк

Многие люди спрашивали меня, что я думаю о ТимотиЛири. Когда я впервые приехал в окрестности Бостонав 1961 году, в Гарварде только и было разговоров, что опрофессоре Лири. Он увлеченно рассказывал о воз-можностях псилоцибина, и поскольку я был настроеннесколько скептически по этому поводу, то решил при-нять участие в его семинарах, которые он организовалдля студентов, изучающих религию.

Некоторые люди в Гарварде говорили мне, что егоисследования бессмысленны, но я чувствовал, что дол-жен сам пообщаться с теми из его подопытных осуж-денных, о которых он говорил, что они «вещают, как

Уолтер Хьюстон Кларк получил степень доктора философии Гар-вардского университета в 1944 году И стал одним из самых выдаю-щихся специалистов по психологии и религии. Он был профессоромБогословской семинарии Эндовера Ньютона и деканом Хартфордс-кой семинарии. Он автор книг «Психология и религия» и «Химичес-кий экстаз» и один из основателей Международной федерации внут-ренней свободы и Лиги духовных открытий. Он ушел от нас в1994 году. Настоящая статья была впервые опубликована в апреле1976 года в Journal of Humanistic Psychology.

63

средневековые мистики». К моему изумлению, я обна-ружил, что в его словах была изрядная доля правды. Тю-ремное начальство в Конкорде и Департаменте испра-вительных учреждений были настроены с большимэнтузиазмом. У меня была возможность побеседовать сшестью осужденными на длительные сроки людьми (пятьвооруженных грабителей и один насильник), прямо иликосвенно принимавших участие в его исследованиях.Еще недавно неисправимые рецидивисты, теперь онибыли условно освобождены из тюрьмы, оставив кто пять,а кто и тридцать причитавшихся им лет заключения, чтоявилось следствием энтузиазма тюремного начальства,пошедшего на беспрецедентный риск этого замечатель-ного эксперимента. (Хотя и не во всех случаях удачно-го.) Позже я имел свой собственный опыт знакомства сэтими веществами и полностью разделил оптимизм Тимапо поводу их возможностей, при условии их разумногоиспользования - не на заключенных, а с ними, в каче-стве полноценных, равноправных партнеров в экспери-менте - для того, чтобы по возможности сократить чис-ло Аттик по всей Америке.

В 1963 году, за несколько недель до конца года иокончания срока его контракта, Тим был уволен из Гар*варда без всяких предложений к возобновлению со-трудничества. Не было предпринято никаких попытокизучения его исследований, и в течение нескольких летвся информация, имевшаяся о них в Гарварде, была уте-ряна. К этому времени общественная истерия по пово-ду Лири достигла апогея, и всякий, кто поддерживалхотя бы косвенные с ним отношения, подвергался ост-ракизму. Члены Наблюдательного совета семинарииЭндовера Ньютона запугивали меня увольнением, ко-торого я избежал только благодаря поддержке моихколлег (включая горстку последователей Лири, остав-шихся в Гарварде). С большим трудом мне удалось про-

64

должать читать лекции и жить той жизнью, которая со-ответствовала моим собственным убеждениям.

Разозленное популярностью, которую приобрелЛири по всей стране в результате огласки истории с егоувольнением и всего, что было связано с этим, прави-тельство США арестовало его, когда небольшое коли-чество марихуаны было обнаружено в его машине вовремя приграничного инцидента, который, как уверялЛири (и я ему верю), был подстроен. Власти Калифор-нии приговорили его к десяти годам тюрьмы, и еще пятьлет ему добавили за побег. Сейчас он находится в зак-лючении в федеральной тюрьме в Сан-Диего.

The Newsletter предложил мне написать свое мнениео Тимоти Лири, потому что я хорошо его знаю и общалсяс ним на протяжении нескольких лет. Однако, посколькуТим весьма сложная личность, читатель должен понимать,что моя оценка далека от истины в последней инстанции.

Соревнуясь с заочным осуждением, которое вынесТимоти Гарвард, некая группа в Сан-Франциско недав-но организовала свой суд, чтобы расследовать «обма-ны Лири», также в его отсутствие. Я не хочу сказать, чтоЛири никогда не лгал. Я допускаю, что, если бы его матьпряталась в шкафу от убийцы, он соврал бы ему, ска-зав, что не знает, где она, так же как сделал бы это вкаких-нибудь обстоятельствах, чтобы защитить себяили своих друзей. Но я могу свидетельствовать, что яникогда не подозревал, что он может говорить мне не-правду, и даже не допускаю подобной мысли. Напро-тив, я не раз имел случай убедиться в его абсолютнойчестности по отношению ко мне и другим людям.

Я также могу сообщить, что с тех пор, как я посту-пил в Гарвард еще в 1925 году и получил три научныестепени, я не встречал более одаренного гарвардскогопрофессора, чем Тимоти Лири. Более того, ключ к раз-гадке его личности можно найти в выдержке из Уильяма

65

Джеймса20, которая иллюстрирует его определение свя-тости в «Разнообразии религиозного опыта»:

«1. Ощущение причастности к более великой жиз-ни, чем жизнь этого мира с его эгоистичными, мелоч-ными интересами; и убеждение, не вполне интеллекту-альное, но, как правило, чувственное, в существованииИдеальной Силы...

2. Чувство дружеского участия Идеальной Силы внашей жизни и желание полностью отдаться в ее власть.

3. Чувство огромной радости и свободы по мере ра-створения личности в Абсолюте.

4. Смещение эмоционального центра в сторону чув-ства любви и гармонии, по направлению к "да, да", иотдаления от "нет, нет", то есть от областей, где кон-центрируется негативное эго».

Вышеприведенный пассаж не является массовым стерео-типом священного, но он вполне подходит к Тиму. Один изсамых опасных массачусетских преступников сказал мне,что Тим был первым человеком в его жизни, которому онсмог полностью доверять, когда тот сказал, что он на егостороне. Другой осужденный, не менее опасный, сказал,что Тим был единственным человеком, о котором ни одиниз осужденных не сказал ни одного слова критики. С по-добными признаниями должны посчитаться даже самыеярые враги Тима. Несмотря на то, что он был предан, ог-раблен и подставлен тысячами людей, я никогда не виделего раздраженным или обиженным, за исключением од-ного случая, когда один самонадеянный и наглый адвокатпривел ему полный дом гостей, которых Тим обнаружил,вернувшись среди ночи домой. Мишель Ошар, его дове-ренное лицо в Швейцарии, который несет ответственность

20 Уильям Джеймс (1842-1910) - один из наиболее влиятельныхамериканских философов и психологов, основатель прагматизма.

66

за его арест швейцарской полицией, убедил его подписатьдолгосрочный контракт с ним как с деловым агентом, бла-годаря чему получил возможность нагреть Лири на тысячидолларов, удостоился от него только нескольких, написан-ных с мягкой иронией слов в книге «Confessions of HopeFiend» («Признания Адепта Надежды»). Многие люди,встречавшие его в жизни, свидетельствовали о его добро-те и человечности. И я никогда не замечал никаких прояв-лений высокомерия с его стороны.

Иисус учил своих учеников «быть мудрыми, как змии,и простыми, как голуби». Тим часто казался мне «мудрым,как змий». Однако, несмотря на неординарные творчес-кие способности, навряд ли кто-нибудь мог бы назвать егочрезмерно хитрым. Он не придавал значения мелочам,тратил деньги - когда они у него случались - только чтобыпоскорее истратить их. Кроме того, его «радость и свобо-да», его поспешность сказать «да, да!» практически все-му, что посылала ему жизнь, часто приводила к таким си-туациям, из которых его не всегда удавалось вытащитьдаже близким и друзьям. Блестящий в творческом плане,он принимает все, кроме системы. Это освобождает егоум для более широкого, чем у прочих, обзора (некоторыеназывали его грандиозным), и даже друзья (включая меня)не уверены, не дурачит ли он всех в своей «Терра II»21. По-чти, как Джонатан Свифт, он облекает свои утопическиеидеи в форму сверхироничной риторики.

21 В 1973 году, будучи в Фолсонской тюрьме строгого режима,Лири написал несколько книг. Если «Неврология» касалась проблемэволюции разума, то «Терра II» была посвящена космической миг-рации, и в то время казалась фантазией о побеге из тюрьмы. ПозднееТим вспоминал, что в тюрьме его посещал Карл Саган, чтобы пого-ворить о межзвездных путешествиях. В настоящее время НАСА, ка-жется, серьезно рассматривает предложение Джеральда О'Нила остроительстве космической станции (см. журнал The CoEvolutionOuaterly: Fall 1975, p. 4-28). Тим, как обычно, настолько забежал впе-ред своего времени, что лишь немногие могут оценить широту егомысли. - Прим. авт.

67

Вдобавок к этим качествам он еще и весьма упря-мый человек. Достаточно вспомнить хотя бы историю сего молчанием в течение года в Уэст-Пойнте. Достой-ное всякого сожаления деспотическое поведение гар-вардского начальства могло запугать кого угодно, нотолько не Тимоти Лири, в результате чего он приобрелу истеблишмента дурную славу гамельнского дудочни-ка, который искушает молодежь веществами типа ЛСД.Это не раз ставилось ему в вину, в том числе даже не-которыми из его приверженцев, поскольку вызванныйим скандал явился причиной сворачивания научных ис-следований психоактивных веществ.

Я и сам в то время был раздосадован на него за это,пока не задал себе вопрос, а действительно ли Гарвардпродолжил бы эти исследования, если бы не шум, под-нятый из-за Лири. Вскоре после его увольнения всесерьезные исследования с психоделиками в Гарвардс-ком медицинском институте были закрыты. После это-го я не припомню ни одного гарвардского ученого, ко-торый пошел бы на риск продолжить эксперименты начеловеке с этими интересными и в минимальной сте-пени опасными веществами.

Если бы я был на месте Лири, я не стал бы действо-вать подобным образом. Хотя и у меня были моменты,когда я восхищался той смелостью, с которой он открылмолодым и открытым душам достоинства ЛСД. Другиестраны не рискнули и, соответственно, не приобрелиславы открытия новых горизонтов сознания путем ис-пользования психоактивных веществ. Как писала мек-сиканская газета Tiempo, Гвидо Бельсассо, выпускникГарварда периода Лири, поддержал полицейский рейдна Институт психосинтеза. Полицейские, размахиваяпистолетами и автоматами, ворвались в институт и аре-стовали доктора Сальвадора Роке, его ассистентов идвадцать пять пациентов групповой терапии. Роке и его

68

ассистент Пьер Фавро провели пять месяцев в тюрьмеи были освобождены, только когда доказали свою не-виновность. Подобные эксцессы имели место в другихстранах при попытках использования психоделиков дляоблегчения человеческих страданий, даже несмотря нато, что эти попытки были успешны, как в случае с док-тором Роке. Столь же печальные вещи происходили и унас, я имею в виду изгнание из Гарварда профессораЛири и попытки правительства подорвать то доверие,которым он пользовался у молодежи.

Мы все помним, что потребовалось целое столетие,прежде чем медицинская общественность наконец при-знала несомненную пользу вакцинации в борьбе с оспой.А сейчас мы становимся свидетелями того, что феноменЛСД, который был открыт обществу десять лет назад,становится предметом дискуссии в кругах, отвечающихза душевное здоровье. На них мы возлагаем свои надеж-ды на конструктивное использование этих мощных хи-мических инструментов. И, не будь Тимоти Лири, развемы узнали бы об их неоспоримых достоинствах?

Как знать, на пороге XXI векабудет ли Тимоти Лиривосприниматься как искуситель молодежи, нанесшийвред своими исследованиями психоделиков, или жеодин из выдающихся мыслителей нашего времени? Онсложная фигура, у него есть свои недостатки, но приэтом ему присущи и блестящие интуитивные прозре-ния. Я не знаю другого человека, который допустил быстолько ошибок. Но я и не знаю другого человека, пе-ред которым я испытываю такое же восхищение и в ко-тором я чувствую такую глубокую цельность, и не важ-но, как много раз он ошибался. Я не знаю, как историяоценит эту привлекательную личность. Но если мне по-зволительно высказать мое предположение, то я думаю,что не пройдет и двадцати пяти лет, как он займет по-четное место одного из самых выдающихся мыслителей

69

нашего времени, одного из пионеров, создавших ин-теллектуальную закваску, из которой вырастут многиеновации грядущего века.

Если ограничиться только его вкладом в медицин-скую науку, можно сказать, что он стоит в одном ряду стакими выдающимися учеными, как Рональд Лэйнг, Ста-нислав Гроф, и особенно Сальвадор Роке, наиболееодаренным, тонким и при этом смелым из всех нашихпсиходелических пионеров. Все эти люди чем-то обя-заны Тимоти Лири, и им известно, какие скрытые силыпрячутся в психоделических веществах и какую пользуони могут принести при правильном использовании.Землекоп не станет пользоваться киркой, если земляподдается лопате, но это не значит, что кирка беспо-лезна. Психоделики в умелых и опытных руках - этомощные психотерапевтические лопаты, используя ко-торые можно целить души, когда возможности другихинструментов исчерпаны. Эти виды целительства свя-заны с глубинным опытом, к которому прежде всегоподходит термин «религиозный», несмотря на то, чтоофициальные религии его не признают.

Без малого пятнадцать лет я изучал и исследовал этипотрясающие вещества. Я пришел к мнению, что Тимо-ти Лири вкупе с психотерапевтами, которых я упоминалвыше, и многие другие, кто сочетал истины, почерпну-тые из психоделиков, с большой личной смелостью, ос-тавили далеко позади официальных психиатров, которыеуже выцвели до полной бледности в своих попытках раз-гадать загадки человеческой природы. Но с самого на-чала человеческой истории были первооткрыватели, та-кие, как Сократ и Галилей, которые отказывались откомпромиссов, подвергались преследованиям, претер-певали тюрьмы и казни.

РАМ ДАСС ВСПОМИНАЕТ ТИМАИнтервью Рам Дасса,

взятое РобертомФортеи Ниной Грабой

Р. Ф . : Когда мы обратились к тебе с просьбой по-участвовать в книге воспоминаний о Тимоти, ты сказал:«Это будет трудно». Что ты имел в виду?

Р. Д . : Дело в том, что Тимоти был одним из самыхсложных людей, которых я встречал в своей жизни, и со-ответственно мое отношение к нему тоже было очень слож-ным. Так что выразить его в обычной и понятной манере нетак-то просто. Подчас отношения между людьми могутбытьвесьма тонкими и неконцептуальными, и вот именно таки-ми были наши с Тимом отношения. Описать их не оченьпросто, потому что там и любовь, и уважение, и разочаро-вание, но и огромная признательность, в общем, весьспектр возможных отношений.

Р. Ф . : Тимоти достаточно глубоко повлиял на оченьмногих людей, но, наверное, ни у кого не было с ним

Рам Дасс (урожденный Ричард Алперт) - автор многочислен-ных книг, наиболее известные из которых «Психоделический опыт(в соавторстве в Тимоти Лири и Ралфом Метцнедом), «Будь здесь»,«Это только танец», «Зерно на мельницу». В 1960-1963 годах, буду-чи приглашенным преподавателем педагогического факультета Гар-вардского университета, стал одним из основателей Международ-ной федерации внутренней свободы и Лиги духовных открытий.

71

таких близких отношений, как у тебя в гарвардский пе-риод. Можно ли сказать, что ваши отношения, так ска-зать, сформировали образец для коллективного подра-жания?

Р. Д . : Сильно сомневаюсь. Наши с ним отноше-ния - это продукт коллективного невроза. Мои невро-зы того времени для меня вполне очевидны. Я вряд липодхожу на роль типичного гражданина в смысле типич-ной реакции на окружающих. В то время мы были за-действованы в невероятно интенсивной психодинами-ке, протекающей в пропорциях мифов и архетипов. И яне знал, что я был по отношению к Тимоти «самым близ-ким». Конечно, мы проводили много времени вместе имы были очень близки, но Тим, в некотором смысле, былблизок к кому угодно. Тим мог проводить с каким-ни-будь человеком больше времени, чем с другими, но ядумаю, что люди, которые были по-настоящему близкиему, сами никогда не чувствовали себя такими. Я думаю,мы обычно ожидаем, чтобы люди были нам близки пси-ходинамически, но Тим никогда не интересовался этимпланом сознания.

Р. Ф . : А каким планом сознания он интересовался?Р. Д . : Тимоти всегда почитал Истину, суть, - я имею

в виду метафизическую истину, впрочем, так же как ипсихологическую и социальную истины, и он стремил-ся быть ученым в высшем смысле этого слова. Он хо-тел добиться понимания вселенной в систематическомплане. Он был настоящий педант. Он много читал и по-том словно пропускал все сквозь волшебный фильтрсвоего сознания, и, когда говорил об этом, казалось,что его мысль идет из самых глубин, у него было мощ-ное сознание, я все время чувствовал эту мощь, когдамы были вместе.

Н. Г.: Была ли его роль духовного революционерааутентичной или это была игра для его «я»?

72

Р. Д . : Ну, я бы не стал здесь говорить об его «я».Я бы сказал, что он был скорее социоцентричным, чемэгоцентричным. Он играл социальную роль. Я не думаю,что в случае с Тимом можно говорить о самовлюблен-ном эгоцентристе. Он просто играл разные роли, на-полняя их обаятельным содержанием.

Н. Г.: Почему он так провокационно эпатировал ис-теблишмент?

Р. Д . : Ну, это особая история. Тим - ирландскийбунтарь против англичан. Он был подпольным борцомс истеблишментом. Это один из главных мифов его жиз-ни. Если вы дружили с властью, то вы не могли подру-житься с Тимоти. Я постоянно должен был беспокоить-ся о сглаживании углов в его отношениях с властью. Мнене всегда это удавалось, но тем не менее я пытался, аТимоти постоянно смешивал мне все карты.

Р. Ф.: Я помню, я один раз задал тебе какой-то воп-рос о нем и ты сказал: «Тимоти, конечно, великий чело-век, но у него проблемы с властями». И я подумал, чтоэто как раз то, что в первую очередь делает его великим,потому что авторитаризм - это большая проблема.

Р. Д . : Вне всяких сомнений, мозаика его личностивключала и роли, которые он играл в обществе. Все этобыло необходимо. Именно поэтому антиавторитарнаячасть его личности ставила под большой вопрос то, чтопсихиатры говорили об ЛСД, в то время как мне - вы-ходцу из благополучной еврейской семьи - и в головуне приходило ставить мнение психиатров под сомне-ние. Тимоти открыл мне глаза на то, что мнение пред-ставителей официоза не обязательно является истиной.Я был воспитан не ставить их под сомнение.

Р. Ф . : Это еще одна из его мистических ролей.Р. Д . : Да, роль, а с другой стороны, но какой влас-

тью он обладал! Он был единственным в те времена, ктопозволял себе вести себя подобным образом. Фрэнк

73

Бэррон тоже мог бы многое сказать, но он не был готовпротрубить об этом всему свету. Тимоти боролся за сво-боду совести, а это была, прежде всего, общественная,политическая позиция.

Р. Ф.: Свобода совести? Что именно ты под этимподразумеваешь?

Р. Д.: Свобода от внешнего контроля над тобой состороны социальной системы. Другими словами, мыимеем право сами свободно распоряжаться своим со-знанием. И он чувствовал, что это одна из наших глав-ных свобод.

Р. Ф.: Ты имеешь в виду, что это что-то выходящееза пределы просто законодательства о наркотиках. Су-ществует бессознательная манипуляция нашим созна-нием со стороны истеблишмента, и мы имеем правобороться за свободу от нее.

Р. Д.: Вот именно. Сознание не обязано быть час-тью истеблишмента. Это истеблишмент может быть ча-стью сознания. Есть что-то вроде заговора, целью ко-торого является определение реальности в одномдопустимом ключе, и мы должны от него освободить-ся, и вот именно об этом говорит буддизм, о необходи-мости освобождения из этих ловушек сознания. Итак,мы говорим о чем-то очень глубоком, мы говорим о сво-боде человеческого сознания. Тим видел отношения,существующие между духовным или измененным со-стоянием сознания и общественно-политической ситу-ацией, он хотел свободы для изменения сознания, а непросто свободы для сознания, а это неизбежно ведет кпостановке вопроса о том, кто контролирует метод.

Р. Ф.: А это как раз разговор, которого ты всегдастарался избежать. Ты не хотел обсуждать политику.

Р. Д.: Ну, прежде всего, в те дни Тимоти был поли-тически гораздо более искушен, чем я, гораздо боль-ше. Я был психодинамичён, поэтому после моего пси-

74

лоцибинового опыта я начал работать с ним на двухуровнях: во-первых, я хотел открыть мистическую сто-рону псилоцибина, а во-вторых, дать новое определе-ние понятия психодинамики личности. Это меня заво-раживало и казалось тем путем, по которому стоит идти.Тимоти же более интересовали социально-политичес-кие аспекты. Я этого не избегал. Я вспоминаю, что ког-да я находился в Индии, получил эти вырезки от АлленаГинзберга, который был на Демократическом съезде,где его избили и всякое такое22. Это был 1968 год. А ясидел в храме, смотрел на эти вырезки и думал: «Он налинии фронта, он говорит: "Я в это верю", и он боретсяза свои взгляды. А что делаю я? Я убежал от жизни, япрячусь здесь, в этом храме». Но потом я подумал: «Ночто я на самом деле делаю в этом храме? Я провожу 15часов в день, изучая свою собственную душу, может, этотоже передний край?»

Р. Ф.: Как ты думаешь, то, что Тимоти отождеств-лял наркотики с контркультурой, привело это к тому, чтомистические цели, с научной точки зрения, стали бо-лее трудно достижимыми? Профессиональные иссле-дователи психоделиков сегодня считают, что его пове-дение создало много проблем, потому что он создалантагонизм в обществе, поляризовал его, и в результа-те наркотики были запрещены.

Р. Д.: Ну, в любом случае другого пути не было. В товремя мы все здорово загуливали; Кен Кизи принималучастие в экспериментах с кислотой в Сан-Хосе, Лос-Анджелесе и в других местах. Газета San Jose News на-печатала на первой полосе статью под названием «Нар-котические оргии в Сан-Хосе». Было очевидно, что это

22 В1968 году в Чикаго во время съезда Демократической партииполиция разогнала агрессивно настроенную демонстрацию молоде-жи, применив слезоточивый газ. Руководители демонстрации, так на-зываемая «Чикагская семерка», были осуждены.

75

должно было стать темой горячей политической дискус-сии в самое короткое время. Все развивалось слишкомстремительно. Если бы у нас были лишние полгода илигод для того, чтобы подготовить общество к более ло-яльному принятию наших исследований. Несомненно,мы должны были быть более политкорректны и уравно-вешенны. Олдос досадовал на Тима за это, и многиедругие тоже. Но мне кажется, Тим был в любом случаеслишком далек от приемлемых экспериментальных мо-делей. Он был увлечен собиранием данных об экспе-риментах с музыкантами, художниками, писателями, унего была теория естественных медиумов. Было не такпросто проводить натуралистические исследования вбихевиористском обществе. Я думаю, мы могли бы про-должать играть в эту игру с университетом еще долго,потому что в университетских кругах была сильна тен-денция дать полную академическую свободу ученым, номы перегнули палку и напугали их.

Р. Ф.: Я вижу эту книгу чем-то вроде ответа на тукнигу, которая недавно вышла в Англии, это протоколысимпозиума, посвященного 50-летию ЛСД, проведенно-го компанией Sandoz и Швейцарской академией меди-цины. Президент Швейцарской академии открыл конфе-ренцию речью, в которой отметил научные возможностиЛСД, но в конце сказал: «К сожалению, ЛСД не осталосьтолько на научной сцене. Оно попало в руки эзотерикови хиппи и использовалось бесконтрольно». Это, конеч-но, не факт, что эзотерики и хиппи употребили большевещества, чем собирались употребить ученые на науч-ные исследования. До сих пор «наука» бьется над раз-гадкой механизма действия этих веществ. Тим думал, чтовещества должны покинуть стены лабораторий для того,чтобы принести какую-то пользу. Он отвечал на важныевопросы, демонстрировал «set and setting» и добился оп-ределенных результатов, - если не сказать больше.

76

Р. Д.: Я думаю, то, что случилось с психоделикамив начале 60-х годов, так основательно изменило это об-щество, что оно до сих пор еще только пытается осоз-нать, что случилось. Грибы и их исследования, все этораспространялось хиппи, менестрелями, рок-н-рол-лом, вторгалось в коллективное сознание, пока, нако-нец, не стало его направлять высветив относительнуюприроду реальности. И это огромная, глубокая переме-на, которая произошла с нашим обществом.

Р. Ф.: Это потрясающе, но общество до сих пор непоняло, не оценило, чем на самом деле являются этивещества.

Р. Д.: Нет, не оценило. И пожалуй, это удивительнои прекрасно. Потому что они представляют опасностьдля людей, заинтересованных в том, чтобы реальностьбыла абсолютной.

Р. Ф.: Как вы отнеслись к тому, что вас выгнали изГарварда?

Р. Д.: Сейчас я понимаю, что это было для менянеоценимым подарком. Самое главное, что со мной слу-чилось в тот момент, когда я занимался грибами, это то,что, наверное, в первый раз с тех пор, как мне было двагода, я слышал самого себя изнутри; я использовалсвой внутренний критерий для оценки моего существо-вания больше, чем внешний критерий.

Р. Ф.: То время было ренессансом для многих лю-дей.

Р. Д.: Да, пожалуй... Однажды преодолев страх по-тери контроля, я впервые смог увидеть вещи такими,какие они есть на самом деле, и испытать восторг насамом краю хаоса, и примерно такой же процесс транс-формации происходил и со всем обществом. Это былопо-настоящему страшно, потому что иногда казалось,что ситуация выходит из-под контроля.

Р. Ф.: Страх потери контроля?

77

Р. Д.: Страх чего бы то ни было, что взрывает об-щество. Большой страх, что психоделическая револю-ция или эволюция отбросит общество назад к тупостии равнодушию.

Р. Ф.: Индуистская космология представляет раз-витие мира в виде больших циклов, и это стало уже по-чти клише, что мы находимся сейчас в темном периодеКали-Юги. Как ты к этому относишься?

Р. Д.: Я не заключаю свое сознание в рамки мифо-логических структур. Я имею в виду, что я могу пред-ставить Армагеддон, Век Водолея, Кали-Югу, котораяперейдет даже в Сат-Югу или в Пралайю, когда все ра-створится и станет ничем. Все это кажется мне вполнереалистичным. И мне все равно, как это назвать, какоедать имя этому сценарию, если главное, что я долженсделать, это успокоить свой ум, открыть свое сердце ипостараться помочь страдающему человечеству. Вот ивсе. И это дает мне чувство радости. Когда вы спраши-ваете, что все это значит, вы хотите получить концепту-альную структуру, хотите заключить в тюрьму то, чтотуда не помещается.

Р. Ф.: Возвращаясь к Тимоти, можно вспомнить,что он любил использовать метафоры. Ты, наверное,слышал его изречение о том, что треть всего, что он ска-зал, это дерьмо собачье, треть - полная лажа и треть -то, к чему можно прислушаться. Это дает средний уро-вень в 33,3%, вполне достаточно для зала Славы. Чтобыло «дерьмом», а что было - «нормой»?

Р. Д.: Ну, это будет весьма непросто определить.К примеру, его борьба с истеблишментом, с властью,«дерьмо» это или это часть процесса? Я не оцениваюэто в бейсбольных терминах, я предпочитаю терминыпроцесса. Тимоти использовал метафоры, он вползали выползал из них, как улитка, которая прячется в до-мик. Метафора служит для того, чтобы бросить быст-

78

рый взгляд на то, что не стало понятием. Так что я недумаю, что буду оценивать их как его «дерьмо». Я отно-шусь к этому как к чему-то мимолетному; в какой-томомент все служит своей цели, и наконец вы начинаетевидеть баланс, гештальт.

Р. Ф.: В книге «Хаос и киберкультура» Тимоти ска-зал, что главное было - создать хаос. Конечно - это былаеще одна его шутка.

Р. Д.: Да, Тимоти был провокатором. А я толькоучился на него. Я был слишком буржуазен и воспитан.А Тимоти был тем еще мошенником. Он испытывал во-сторг от хаоса. Но в нем жили две силы. Он был весьмааккуратен. Записи, которые он вел, он хранил в особыхпапках и в полном порядке. Это был отнюдь не хаос, этоего другая черта: как он собирал материалы и как онотносился к ним, думал о них, структурировал их! А сдругой стороны, с точки зрения социальной, он всегдабалансировал на краю и всегда отталкивался от края.

Р. Ф.: Это всегда проблема - отношения между ми-стицизмом и политикой.

Р. Д.: Тимоти всегда говорил, что мистик и визио-нер всегда в шаге от тюрьмы, пока класс священниковправит миром. У него было чувство истории, чувство,что, хотя он может казаться неуместным сейчас, черездве сотни лет он будет выглядеть совсем иначе. Идея«не оставлять следов», пожалуй, чересчур дзеновскаядля Тима. У него было чувство поколений в истории.

Р. Ф.: В последние годы, особенно после его ос-вобождения из тюрьмы, казалось, что он живет более вфизическом, нежели духовном измерении. Это выгля-дело так, словно он утратил свою духовность. Как тыдумаешь?

Р. Д.: Это не так. Он жил духовной жизнью, но он про-сто не интересовался какими-то планами сознания. Онбыл увлечен возможностями интеллекта, его пределами

79

и тем, как далеко их можно раздвинуть. Он любил кон-цептуальные игры, и вопрос в том, играл ли он в них, истпользуя неконцептуальное пространство чистого духа.Он мог казаться не на пути духа, в том смысле, что это неимело отношения ни к каким мифам или моделям. Воз-никает вопрос, где же он был? Где его можно поймать? Ячувствую кого-то для чьих поисков мне не нужен гуру, иэтот кто-то стоит передо мною. Я знаю, что я сам где-тостою, и я не уверен, что я смогу его увидеть, если он нестоит где-то, понимаешь? Так, сейчас я работаю в тибет-ском Джогичене, в пространствах чистого сознания, вкоторых нет никакого астрального содержания, нет дуа-лизма, нет богов и богинь, которые все время превра-щают формы в бесформенное, наслаждаясь игрой фе-номенов. И вот это сильно похоже на Тимоти. Я никогдане воспринимал его как учителя Джогичена, но он все-гда шел по этому пути. Это было какой-то частью его, иэто значит, что он не был полностью пуст. Но в нем быладуховность именно этого качества.

Р. Ф . : Он был очень открыт в личном общении, каж-дому он был готов уделить максимум внимания. Когдаты с ним познакомился, он уже был таким?

Р. Д . : Я думаю, он всегда был таким.Р. Ф . : Он был как ребенок. Он никогда не думал о

прошлом или будущем, казалось, он всецело поглощеннастоящим.

Р. Д . : И это всегда бесит людей, они всегда озабо-чены тем, что будет завтра. Ганди говорил: «Моя глав-ная заповедь - это быть правдивым и не быть логич-ным».

Н. Г.: Тимоти так далеко впереди. Он как человекиз будущего, его сознание обогнало всех.

Р. Д . : Сознание - это забавная вещь. Как бы онони развивалось, оно никогда не достигает предела. Вту минуту, когда ты осознаешь это и начинаешь пред-

80

почитать просто быть, вместо того, чтобы знать, ты какраз и переходишь на следующий уровень. Быть далековпереди - это cul-de-sac23 в определенном смысле.

Р. Ф . : Дело не только в его сознании. Я часто на-блюдал эту детскость, это гениальное качество в нем,как он с легкостью мог играть в крокет у себя на заднемдворе или рассуждать на метафизические или научныетемы.

Р. Д . : Да, мы с ним в свое время здорово весели-лись. Отличные были времена. Это было как игра в кос-мосе, как «гигантские шаги». Тимоти пригласил меня вэти пространства, и я был в совершенном восторге отних. Сколько у нас с ним было кислотных трипов вмес-те, сколько жизни вместе прожито, в Мексике, в Мил-лбруке, в IFIF. Это незабываемо. Я вспоминаю вечера вМиллбруке, возле горящего камина, с семьей, с Мэй-нардом и Фло Фергюсон или с кем-нибудь еще, кто бытам ни оказался. Тим и я, Ралф и Сьюзан, мы сидим втемноте и только огонь освещает наши лица, мы слов-но играем в космическую игру, у нас одна душа и всеэти голоса, сливающиеся в единый хор. Это были пре-красные моменты. После этого я уехал в Индию и там, смаксимальной скоростью, принялся жадно впитыватьвсе, что мог. В результате я обрел эту роль гностичес-кого посредника, взяв на себя задачу интегрированиявосточной метафизики в западную психологию.

Р. Ф . : Повлиял ли как-то Тим на твое решение ехать

на Восток?Р. Д . : Ну, до меня там уже побывали и Аллен Гинз-

берг, и сам Тим, и Ралф, и было совершенно ясно, чтопоехать туда необходимо, потому что руководство кпониманию того, какого же черта мы все делаем, моглоприйти только с Востока. Тим предвосхитил события.

23 Тупик (фран.).

81

Что особенно потрясающе, так это то, что на обратномпути из Альморы в Дели автобус сделал остановку вКанчи, где и находится мой храм - крохотный храм нанебольшой дороге. Человек, которому предстояловпоследствии стать моим учителем йоги, вошел в авто-бус и сел рядом с Тимоти. Он произвел большое впе-чатление на Тимоти, и когда они приехали в Наниталь,попутчик вышел из автобуса и стал быстро удалятьсяпо дороге. Тимоти импульсивно вышел и пошел за ним.Он уже был на середине площади, когда водитель на-жал на клаксон. Автобус ехал в Дели, и Тимоти решилвсе-таки вернуться. Но, если бы он продолжил свойпуть, он познакомился бы с моим гуру, с которым явстретился два года спустя на совершенно другой до-роге. Ты чувствуешь, какая потрясающая игра во всемэтом...

Р. Ф . : Тим говорил, что одна из вещей, о которыхон сожалеет, это то, что он расчистил пути для проник-новения различных гуру с Востока.

Р. Д . : Ну, это отдельная история. Я думаю, восточ-ные люди не были готовы к тем искушениям, которыеони встретили на Западе. Многие из них, считая себясвободными, выдавали желаемое за действительное.Я думаю, Тим имел это в виду. Они привезли с собойочень глубокую истину, но при этом было вовсе не обя-зательно, что они сами являлись ее представителями,и проблема была в том, что обучение было не простоработой. Другими словами, это не просто передача. Онимогли донести информацию, но были не в состоянииосуществить полную передачу. Но среди них было не-сколько по-настоящему замечательных людей. Напри-мер, Трунгпа Ринпоче был ничего и Калу Ринпоче тоже.Было немало интересных людей, но многие из них ук-лонились в сторону; для них это был процесс созрева-ния. Аллен Гинзберг первым привез Бхактиведанту, ин-

82

дуизм. Это было еще задолго до того, как Тим отпра-

вился в Индию.Я ощущал что-то из того, что я постиг и должен пе-

редать, с такой же уверенностью, как миллионы людей,которые на своем личном опыте тоже что-то попробо-вали и оценили, и, что бы это ни было, я чувствовал, этото, что надо. Это чувство, это вера в возможность осво-бождения человека. И это очень глубоко во мне. От гри-бов, через очарование Тимоти - к мудрости Ним Каро-ли Баба. Два события определили две стадии моегопути. Первое, это когда я осознал, что я не то, чем себеказался, и я понял относительность всего. И, второе,когда я встретил Махараджи, я постиг все формы и нич-то. Я чувствовал, что есть ничто и при этом все.

Р. Ф . : Это настоящая позиция - заявлять, что мыне свободны. Это ренессанс духовности. Осознаниесебя заключенными?

Р. Д . : Хорошо сказано. Это гурджиевская тема:«Главное - это, даже если ты и сбежал из тюрьмы, тыдолжен сознавать себя в тюрьме. Если ты чувствуешьсебя свободным, побег невозможен».

Р. Ф . : Воспринимаешь ли ты Тимоти как гуру?Р. Д . : Знаешь, в Индии есть различие между Упагуру

и Сатгуру. Упагуру - это гуру на твоем пути, которые откры-вают перед тобой двери, но сами они не гуру, достигшиеосвобождения. Разница между Тимоти и Ним Кароли Бабабыла в том, что, сколько я ни пытался постигнуть Ним Ка-роли Баба, я не мог его найти. Не было ничего, на чем онстоял, и при этом не было ничего, на чем бы он не стоял.И когда я общался с Ним Кароли Баба, я должен был иметьдело с этой реальностью, а когда с Тимоти - нет, в этомразница. Но Тимоти освободил меня из многих ловушек.Он сделал для меня неоценимо много. Он был очень тер-пелив, ведь в каких-то сетях я запутался основательно. Онопределенно играл на большем числе уровней, чем я.

83

Р. Ф.: Ты говорил, что, когда ты с ним познакомил-ся, он показался тебе самым творческим изо всех лю-дей, которых ты встречал в своей жизни. Что ты имел ввиду? Творческий, как ученый мыслитель, или стратегбили исследователь?

Р. Д.: Да, тот, кто может организовать сет. Так я on-ределил бы креативность. *

Р. Ф.: Давай взглянем на его харизму. Было ли вней что-либо негативное?

Р. Д.: Я так не думаю. Это неповторимо, это как ас-тральная сила. Вот что это такое, как я думаю. Это дей-ствительно свет, но это разновидность астрального све-та. Это не духовно свободный свет; его суть - это,знаешь, когда ты говоришь о ком-то «блестящий чело-век», и ты словно одалживаешь у него часть его блеска.Но это не так в случае с духовным озарением. Это ско-рее как звезды, а не как солнце. Тим как комета, кото-рая прошла по небу. Многие из нас очень ему призна-тельны. Очень многие ему обязаны.

Р. Ф.: И все равно есть какой-то элемент трюкаче-ства в игре Тимоти...

Р. Д.: В духовных традициях было много плутов,много таких, кто использовал разные трюки для осво-бождения людей.

Н. Г.: Я думаю, в нем было нечто большее, чем ха-ризма. В 60-е годы люди говорили, что чувствуют егоауру на расстоянии многих миль. Помню эту его фото-графию с цветком за ухом.

Р. Д.: Да, я знаю эту фотографию, это на одном изBe-in (хеппенинг. - Примеч. пер.) Да, у него была аураюности, он словно излучал свет и энергию, и у него былааура сексуальности, и аура «царя горы» в его игре. Всемэтим жизнь одарила его.

Вопрос заключается в том, человек создает ситуа-цию или ситуация - человека? Тимоти играл свою роль

84

не в вакууме. Он был в одной команде с Аланом Уотт-сом, Олдосом Хаксли, Фрэнком Бэрроном и со многи-ми другими неординарными людьми. Хьюстон Смит,Уолтер Кларк. Это была великая сцена; это была целаясеть, которая поддерживала процесс.

Я смотрю на культурное изобилие, на век инфор-мации, социальную мобильность, психоделики, про-буждение этнического и политического сознания. Былмомент, когда много всего случалось одновременно.И просто взять и сказать, что причиной всему былипсиходелики, или век информации, или постиндустри-альное сознание, это значит слишком все упрощать.Я просто вижу, что много разных факторов словно на-рочно собрались вместе, когда назрел момент, чтобысдвинуть всю сцену. 60-е годы до одури напугали куль-туру, потому что они показали другие возможности су-ществования. Это спровоцировало отклонение маят-ника на двадцать лет республиканства. Это все качаниягигантского маятника: Тим на одной стороне, НэнсиРейган - на другой.

Р. Ф.: И теперь они практически соседи. Существу-ет ли что-нибудь сравнимое с ЛСД? Что-нибудь, чтомогло стимулировать общество снова так же, или боль-ше, или довести предыдущую стимуляцию до плодо-творного результата?

Р. Д.: Я не знаю. Синтез может решить эти пробле-мы. Мы должны обратиться к слиянию, а не разделе-нию. Объединение изменит экономику мира. Оно про-изведет неограниченную энергию, оно изменит все.

Р. Ф.: Подобные возможности стали темой для раз-говоров миллионов людей, благодаря Тимоти и тебе.

Р. Д.: Когда ты говоришь: «Тимоти и тебе», ты не-сколько преувеличиваешь. Тимоти играл в то время го-раздо более значительную роль, чем я. Я был неофитом,учеником. У нас бывали вечеринки в Лос-Анджелесе, и я

85

сидел у ног Олдоса Хаксли и Джералда Хёрда и слушалих разговоры о лабиринтах в церквах Испании и девя-тиконечных звездах. Я просто сидел там, среди этих вы-соких умов, а Тимоти вплывал в их диалоги и выплывализ них, чувствуя себя как рыба в воде, и при этом брал именя с собой. Это было как катиться верхом на волне. Ячувствовал себя маленькой волной, катящейся передбольшой, и испытывал от этого возбуждение. Это былопотрясающе. Это как вначале общество не принимаеттебя всерьез, потому что ты вроде как неуместен. По-том ты понимаешь, в чем твоя ошибка. И потом тебяпринимают в игру, ты социализирован. И вотты уже членобщества.

Р. Ф.: Мне хотелось бы прочесть эту книгу лет че-рез сто. Или быть в комнате, где будут вспоминать Ти-моти. Неужели общество так и не оценит по достоин-ству его достижений?

Р. Д.: Я не могу сказать, что меня очень волнуютисторические воспоминания. Я просто думаю, что мысыграли определенную роль и это изменило что-то, иэто изменение ведет к следующей трансформации. Этопросто как маленький блик на сцене, залитой светом.

Р. Ф.: Маленький блик, большое пробуждение. Этивещества были скрыты от людей на протяжении тысячлет. Мы не знаем, когда их наконец-то оценят по-насто-ящему, но то, что они уже стали известны, это величай-шее событие в истории человечества.

Р. Д.: Я уверен, что это семя еще принесет плоды.Уже сейчас мы имеем гораздо менее однородное об-щество, чем раньше, более хаотичное. И в нем есть ог-ромные возможности для роста и перемен. Все идетпрекрасно.

НАБЛЮДЕНИЯ ЗА МОИМДРУГОМ И ГЕРОЕМ

Том Дэвис

Номер 1: Тим пригласил меня на первый в моейжизни концерт группы Nine Inch Nails. Мы стоим в вес-тибюле и перекуриваем, давая некоторый отдых ушампосле очень громкой музыки. Один из пришедших наконцерт тинейджеров с изумлением смотрит на Тима;не потому, что он его узнал, а потому что не ожидал уви-деть на этом шоу такого старика: «Эй, дядя, ну и как тебемузыка?» Тим: «Это лучший концерт в моей жизни». -«Да ну? Здорово! Ну давай, наслаждайся!»

Номер 2: я разговариваю с Тимом по телефону.Тим: Так... что ты сейчас читаешь?Я: Я пытаюсь читать Библию с самого начала.Тим: О, Боже, еще один!Я: Не волнуйся, Тим, навряд ли я осилю даже книгу

Левит.Тим: Конечно, не осилишь. Тебе что больше нечем

заняться?

Том Дэвис - автор комедийных сценариев для кино и телеви-дения, близкий друг Тимоти Лири с 1980 года до самой смерти Тима.

87

Номер 3: мы смотрим новости, и там говорят оТиме как об иконе шестидесятых и рассказывают, чтоон призывал молодежь употреблять наркотики.

Тим: Обожаю, когда меня обвиняют в том, какимиоказались 60-е годы. Хотел бы я, чтоб так было!

Номер 4; Тим встречает меня на пороге своегодома. Он обнимает меня, затем внезапно отстраняет-ся, делает шаг назад, упирает руки в боки, изображаякрутого мачо, и рычит: «Я люблю тебя больше, чем тыменя!» И он смотрит на меня с вызовом, как боксер насвоего соперника перед боем, пока судья объясняет имправила.

Номер 5: встреча друзей вокруг любимого кухон-ного стола Тима, расписанного яркими рисунками КитаХэринга, - симпозиум! В какой-то момент разговораТим вскидывает руки вверх и восклицает: «Разве это непрекрасно, что мы все здесь и живем в один из самыхзамечательных и волнующих моментов в истории!»

Я решил поспорить: Погоди, не слишком ли этосубъективно? Разве не у каждого времени свои герои?Разве было в истории какое-то время, которое не былобы чем-то замечательным и интересным?

Тим: Да! - пятидесятые!

Номер 6: я покидаю дом Тима, побывав у него вгостях.

Тим: Скажи, Том, в моем доме есть какая-то вещь,которая тебе нравится?

Я: Ну, вообще-то есть одна старинная книга - вонтам, на полке.

Ти м: Ну так возьми ее себе. Я хочу раздать все этобарахло перед своей... деанимацией.

Номер 7: Тим: «Ты замечал, что все живые суще-ства стремятся к свету?»

Номер 8: Новый гость в доме Тима спрашиваетего, удобно ли здесь забить косяк.

Тим: «Ну, не знаю. Это может подорвать мою репу-тацию».

И другой случай, когда моя жена заметила, что сре-ди его гостей никто не пьет и не курит марихуану. Тим:«Это может подорвать мою репутацию».

Номер 9: идет разговор на тему Древнего Египта,и я говорю о том, какие роскошные могилы оставилаэта великая цивилизация.

Тим: «Ну, они стремились к бессмертию и былидостаточно мудры для того, чтобы разложить вокругсвоих тел кучи золота и драгоценностей. Воры хватаютзолото, но не трогают эти дерьмовые тряпки, в которыезавернуты их мумии. В один прекрасный день наукареплицирует фараонов из их ДНК, вот они и получатсвое бессмертие».

ЧЕЛОВЕК ДОРОГИМэйнард Фергюсон

Одна из самых моих любимых историй про Тима Лири -это когда он приехал на открытие моего шоу в ТеатрАполло в Гарлеме. Он всегда был в своих «интерперсо-нальных отношениях», расширяя ваше сознание и уча,как «играть роль кого-то другого». Когда он приехал, ясказал ему, что мы потеряли одного из наших постанов-щиков сцены, и он тут же вызвался его заменить. Тимзнал, что никто из группы не знает его в лицо. Никто незнал знаменитого Тимоти Лири. Весь вечер он прора-ботал на сцене, а после шоу сказал: «Может, кто-нибудьхочет бутерброды или еще чего-нибудь?» Делал своюработу!

И так было после каждого шоу. Тим просто работалкак новый постановщик. Это было замечательно1

Спасибо за трип, Тим!С любовью,

Мэйнард.

Мэйнард Фергюсон - джазовый музыкант и многолетний други герой Тимоти Лири.

91

ДЕКЛАРАЦИЯ НЕЗАВИСИМОСТИДЛЯ ДОКТОРА ТИМОТИ ЛИРИ

Аллен Гинзберг

4 июля 1971 годаПроект Положения в Защиту ЛичнойСвободы ФилософаПредложенный Фалангой Поэтов ПрозыРайона Залива Сан-Франциско

Фаланга Поэтов Прозы Района Залива Сан-Францископризывает всех, кто по роду своей деятельности свя-зан с проблемой свободы самовыражения, поддержатьнаши усилия по освобождению из тюремного заключения

Аллен Гинзберг был главным защитником предложенного Лири вне-академического использования психоделических веществ и другом Лирив течение оченьдолгого времени. Публикуемый текст первоначально былпродиктован в июле 1971 года Майклу Горовицу. Текст ходил по рукам ввиде петиции после побега Лири из тюрьмы и отъезда в Европу. Прези-дент Ричард Никсон назвал Лири «самым опасным человеком в мире» инаправил в Европу Генерального прокурора Джона Митчела добиватьсявыдачи Лири. И тогда Гинзберг опубликовал эту «декларацию». Швей-цария предоставила Лири кратковременное убежище, в котором, одна-ко, ему вскоре было отказано, после того, как США подняли шум, выдви-нув дополнительные обвинения и объявив Лири «крестным отцомкрупнейшей сети наркоторговцев» - Братства вечной любви. Швейца-рия удовлетворила требования США. Лири сбежал. Выдвинутые обви-нения позднее были сняты за отсутствием доказательств.

93

доктора Тимоти Лири, который за свои философскиеи научные взгляды, отраженные в его публикациях иречах, подвергается многолетнему судебному пресле-дованию, арестам, тюремным заключениям, отказу отосвобождения под залог и, в конечном счете, вынуж-денной эмиграции из Соединенных Штатов.

В настоящий момент этот доктор философии, изгнан-ный из родной страны, арестован в Швейцарии и без вся-кого предъявления обвинений ожидает экстрадиции вКалифорнию, куда его затребовал Департамент исправи-тельных учреждений. Агрессивное продолжение нудногоскандала и травли доктора Лири государственными бю-рократами и теперешнее заключение его в швейцарскуютюрьму вынуждает нас сделать следующее заявление.

Фаланга Поэтов Прозы Района Залива Сан-Фран-циско призывает швейцарское правительство во имявсего лучшего, что есть в свободомыслящей западнойтрадиции, предоставить доктору Лири постоянный ста-тус политического эмигранта. Мы рекомендуем Между-народному ПЕН-клубу, через его швейцарское отделение,обратиться к правительству Швейцарии и предоставитьв его распоряжение следующую информацию, доказы-вающую, что доктор Лири имеет право претендовать настатус политического беженца, преследуемого государ-ством за свои взгляды и публикации:

1. Федеральные обвинители приговорили его к 30годам тюрьмы за микроскопическое количество мари-хуаны, обнаруженное у него, основываясь на том, чтоего публицистическая деятельность - эссе, речи и вы-ступления по теории употребления наркотиков - тако-ва, что, «находясь на свободе, доктор Лири представ-ляет опасность для общества».

2. Несмотря на то, что этот приговор был отмененВерховным судом, федеральная полицейская бюрокра-тия Америки продолжает преследование доктора Лири

94

за его «публицистическую деятельность» (а именноэссе, речи и публичные выступления по теории упот-ребления наркотиков) и вновь, за то же незначитель-ное преступление, добилась для него приговора на срокв 10 лет тюремного заключения.

3. Государственные обвинители от штата Калифорнияинициировали это судебное преследование Философии,выразившееся в непомерном и несоответствующем соста-ву преступления сроке в 10 лет тюрьмы, отказе обсуждатьвозможности освобождения под залог, открыто назвав всуде истинные причины преследования доктора Лири, аименно за опубликованные им статьи: «Дело в реальнос-ти» (East Village Other, New York, № 3,24 сентября 1969 года,и Los Angeles Free Press) и «Эпизод и постскриптум»(Playboy, № 12, декабрь 1969 года), - которые были назва-ны: «коварным и вредным влиянием на общество», а самон был характеризован как «ищущий удовольствий, безот-ветственный защитник свободного употребления ЛСД имарихуаны с Мэдисон-авеню»24. У судьи МакМиллана, ко-торый произнес вышеприведенные слова по адресу Лири,на столе лежал номер журнала «Playboy» в качестве дока-зательства правомерности отказа в освобождении под за-лог и нового приговора в виде 10-летнего срока тюремно-го заключения, который автор книги «Тюремные заметки»(Нью-Йорк, 1970), к счастью, избежал 12 сентября 1970года, предпочтя ему тяготы изгнания.

Вне зависимости оттого, какие могут быть мнения, на-циональные или естественные предпочтения срединаркоманов, Писаний, религий и политических или

24 Следует особо отметить, что суд над доктором Лири был непо поводу его мнений об ЛСД, а за обычное хранение небольшогоколичества марихуаны, что противоречит американскому закону оправонарушениях среднего класса, которые подразумевают наказа-ния того же уровня, что и за нарушения правил дорожного движе-ния. - Прим. авт.

95

экологических теорий, Фаланга Поэтов Прозы РайонаЗалива утверждает, что доктор Лири несомненно име-ет право на публикацию своих теорий; что в данномслучае раз и навсегда утверждается право доктораЛири выражать свои мысли в форме стихов, психоло-гических комментариев, диалогов, литературных эссеи знакомить с ними более молодое поколение, кото-рое уже имеет опыт знакомства с машинами, полити-кой и наркотиками, что, собственно, и является пред*метом работ Лири, включая сюда также значительноепо числу меньшинство (и, может быть, большинство наего малой родине), которое желает доктору Лири все-го наилучшего и молится за его благополучие, безо-пасность и защиту от преследований, которым он под-вергается со стороны государственной полицейскойбюрократии.

Стоит отметить, что в глазах современных интел*лектуалов доктор Лири является классическим приме-ром «человека без страны». Ему отказано в визе боль-шинством правительств, и он не может посещать другиестраны, поскольку ему угрожает насильственная экст-радиция в США, где ему грозит теперь немыслимыйсрок в 20 лет тюремного заключения. Фаланга ПоэтовПрозы хочет отметить, что это уготованное ему непо-мерное наказание проистекает из разных взглядов напроблему использования наркотических веществ и вданный момент это является предметом научного об-суждения в профессиональных кругах. (Этим вопросомзанимаются психология, искусство, религия, поэзия,нейрохимия.)

Мы также хотим напомнить, что предыдущее груп-повое обращение соотечественников доктора Лири, вы-ражающее протест против войны, объявленной ему го-сударством, имело место и было опубликовано 10 мая1966 года. И его подписали: доктор философии Ховард

96

С. Бейкер, Арнольд Байхман, Эрик Бентли, Джордж Боу-ринг, Джо Брейнард, Харви Браун, доктор философииРоберт Крили, Роберт С. Де Ропп, Диана ди Прима, Джей-сон Эпстайн, Жюль Файффер, Лесли Фейдлер, Питерфонда, доктор медицины Джоэл Форт, Джек Гелбер, НэтХентофф, Лора Хаксли, Кеннет Кох, Ирвинг Кристол, Сти-вен Кох, Лоуренс Липтон, Роберт Лоуэлл, Норман Мей-лер, Йонас Мекас, Анаис Нин, Чарлз Олсон, Норман Под-горец, Нэд Польски, Эд Райнхарт, рабби Залман Шахтер,Ричард Сивер, Роберт Силверс, Гэри Снайдер, СьюзанЗонтаг, Алан Уотте, Филипп Уолен и многие другие. До-кумент, который они подписали, гласит:

«1. Нарушение конституционных прав личности,вмешательство в религиозную и научную деятельность,чрезмерное насилие со стороны властей и обществен-ное беспокойство по поводу этого дела достигли кри-тической точки - благодаря применению иррациональ-ных законов о марихуане.

2. Длительное тюремное заключение, к которомуприговорен психолог-исследователь Тимоти Лири захранение 1,5 унции марихуаны, иллюстрирует ирраци-ональность современных законов о марихуане и явля-ется жестоким и несправедливым наказанием, проти-воречащим Конституции США».

Фаланга Поэтов Прозы Района Залива также отме-чает, что полицейские бюрократы США, которые пре-следуют доктора Лири за его профессиональные взгля-ды, это то самое Бюро наркотиков, которое в своейисторической «войне с врачами», включая запрещениемедицинских исследований, и породило своими дей-ствиями «национальную чуму», как называют героино-вую наркоманию. Многие из сотрудников этих Бюронаркотиков сами замешаны в контрабанде наркотиков.

Фаланга Поэтов Прозы Района Залива также хочетобратить внимание на недавно ставшие известными

97

факты, раскрывающие глаза на участие ЦРУ и другихразведывательных и военных организаций в субсиди-ровании ведущих контрабандистов опиума в Индокитае(поименно: генерал Уан Ратикун в Лаосе, маршал Ки вЮжном Вьетнаме, армия КМТ в Северном Таиланде).

В свете сумятицы, возрастающей из-за развитиясовременных технологий и подорванного кредита до»верия общества к американскому правительству, также, как общеизвестной темы «разрыва поколений»,запрос Департамента исправительных учрежденийштата Калифорния, сделанный через ГосдепартаментСША швейцарскому правительству об экстрадициидоктора Тимоти Лири, представляется нижеподписав-шимся поэтам, эссеистам и прозаикам продолжени-ем неподобающе нетерпимой затянувшейся вендет-ты, ведущейся против этого одаренного человека.Доктор Лири, вне всяких сомнений, «Первосвящен-ник» в своей узкой научной сфере, который вполнеимеет право на свое мнение, могущее не совпадать сдругими.

Случай доктора Лири выходит за пределы пресле-дования за идеи или тексты - это преследование са-мой философии. Хотя он был арестован за траву, при-говорен он именно за философию. Посаженный затраву, он сидел в тюрьме за Мнение. Ему было отказа-но в освобождении под залог потому, что он был поса-жен за идеологическую ересь.

Фаланга Поэтов Прозы Района Залива призывает вла-сти США пересмотреть свое враждебное отношение иизбрать более толерантный стиль поведения, которыйсчитался бы с естественными противоречиями и обще-ственным мнением, и признать, что в случае с осужде-нием доктора Лири они оказались вовлечены в неудач-ную «государственную политику».

98

Фаланга Поэтов Прозы Района Залива хочет до-вести до сознания общественности формулировку,предложенную современным поэтом Чарлзом Олсо-ном, другом Тимоти Лири, что теперь «личное - это об-щественное, и общественное - это то, как мы себя ве-дем». Мы подтверждаем, что доктор Лири имеетбуквальное право доводить свои личные убеждения досведения общественности и участвовать в публичнойлитературной деятельности. Поэт Олсон, выпускникКембриджа 1961 года, сказал доктору Лири: «Если по-лиция будет искать тебя, ты можешь спрятаться в моемдоме».

Фаланга Поэтов Прозы Района Залива особеннорекомендует Госдепартаменту США перестать тратитьсвое время, деньги и нервы на преследование доктораЛири. Это было бы самым лучшим выходом для амери-канского правительства в данном случае. Мы также ре-комендуем швейцарскому правительству расцениватьдоктора Лири в качестве образца традиционного поли-тического, культурного, литературного или философс-кого эмигранта и предоставить ему персональное по-литическое убежище. Как коллеги-писатели, мырекомендуем всем странам, развитым и развивающим-ся, находящимся по обе стороны так называемой Хо-лодной Войны, относиться к доктору Лири как к выда-ющемуся изгнаннику, преследуемому МеждународнойПолицейской Бюрократией, чьим исполнительным иидеологическим центром является в данном случаекоррумпированное американское Бюро наркотиков иего пропагандистское лобби, Международная Ассоци-ация наркотической полиции (tNEOA, Олбани, Нью-Йорк, Почетный президент - Гарри Энслингер, бывшийшеф Наркотического Бюро США).

Фаланга Поэтов Прозы Района Залива хочет об-ратить внимание, что вышеупомянутая бюрократия

99

прославилась арестами и преследованиями художе-ственной интеллигенции и радикальных газет во мно-гих странах. Поводом для этих арестов, как правило,служили те же самые небольшие количества конопли, апричиной - та же самая политическая враждебность иксенофобия. Преследованию с их стороны подверга-лись такие известные писатели, как Уильям Берроуз,Аллен Гинзберг, некоторые защитники по «Чикагскомуделу о заговоре», а также черные и белые политичес-кие интеллектуалы, такие, как Мартин Состре и ДжонСинклер, с обвинениями того же рода, что использова-лись для третирования доктора Лири уже почти на про-тяжении десятилетия. Эти скомпрометировавшие себяв финансовом отношении люди, эта антиинтеллектуаль-ная, полукриминальная бюрократия, состоящая из про-фессиональных коррупционеров, это давно пользующе-еся дурной славой на всех уровнях (федеральном,штатном и местном) Бюро наркотиков США создали длядоктора Лири ужасающую реальность из юридическихуловок, подобную паутине, из которой невозможно выб-раться.

И в конце мы, нижеподписавшиеся, хотим обратитьвнимание на обвинения доктора Лири в дурном влия-нии, которое он оказывает на «студентов и прочих пред-ставителей молодежи», за которые он объявлен «угро-зой обществу». Доктор Лири неоднократно выступалпротив войны во Вьетнаме, и его опубликованные диа-логи с Элдриджем Кливером обсуждают ту же самуютему. Мы понимаем, что его просьба к швейцарскомуправительству о предоставлении ему политическогоубежища базируется как раз на оппозиции, в которойон находится по отношению к американскому прави-тельству по вопросу о войне во Вьетнаме, и, учитываяпреступный характер этой войны, его обращение име-ет в этой ситуации совершенно легитимный характер.

100

Суммируя все вышесказанное, Фаланга ПоэтовПрозы Района Залива и другие лица, поддерживающиенашу инициативу, просят швейцарское правительствоосвободить доктора Лири от ареста, которому он под-вергнут, и не предпринимать его экстрадиции в США.Мы рекомендуем швейцарскому и другим правитель-ствам предоставить нашему коллеге-философу поли-тическое убежище, с тем чтобы он мог завершить своюработу - исследования собственного сознания и лите-ратурную реализацию его уникальной индивидуальнойЛичности, которая в глазах всех мыслящих и гуманныхнаций должна занять место, подобное тому, которое за-нимают Уитмен и Торо в Америке.

Нижеподписавшиесяпоэты, эссеисты и прозаики:

Кен КизиФилипп ЛамантиаМайкл ОлдричЛоуренс ФерлингеттиДон АлленЯн ХерманМайкл МакКлюрБилл БерксонЭндрю ХойемАллен ГинзбергТом ВейтчФилипп УоленХовард БеккерТэд БерриганХерберт ГолдЛенор КанделМарго Паттерсон ДоссЛора ХакслиАнаис Ниндоктор медицины Джон ДоссТом КларкАлан УоттеЛьюис МакАдамс

101

Джон ТорпКеннет РекстротГэвин АртурЛьюис УоршДиана ди ПримаПол Красснер

ИЗМЕНЯЯ СВОЕ СОЗНАНИЕНина Грабой

Моя дружба с Тимоти Лири началась в 1966-м, когда ядала ему почитать свою неопубликованную работу подназванием «Эволюция в поисках новой человеческойрасы». «Мы видим вещи в одинаковом свете», - ска-зал он, возвращая ее мне. Мы оба видели, что челове-чество в настоящий момент совершает гигантский ска-чок в эволюции и что духовный элемент играет в этомведущую роль. Также как и я, Тимоти серьезно инте-ресовался восточными религиями, такими, как инду-изм и буддизм.-

В то время, в шестидесятые, Тимоти, «Первосвя-щенник» психоделиков, был окружен аурой почти свя-того. Хиппи видели в нем своего пророка - пророкаНовой Эры, которая должна покончить с войнами,лицемерием, жестокостью и ложью, и вдохновлялись

Нина Грабой, незаметный, но авторитетный деятель движения«Эра Водолея», была директором Центра Лиги Духовных открытийна Манхэтенне и долгое время другом Тимоти Лири (см. ее автоби-ографию «В шаге от будущего»). В конце 1970 годов она обнаружи-ла, что Тимоти отошел от тех идей, которые они разделяли в шести-десятые годы.

103

сиянием его духа. Когда он появился на сцене, его фи-гура в белом одеянии вызвала благоговение, любовьи уважение среди молодежной аудитории, которую онпризывал думать о себе и игнорировать власть. Имказалось, что его голос исходит от самого ГосподаБога.

В его позиции был элемент героизма. Он, несом-ненно, знал, что играет с огнем, но был уверен в право-те своего дела.

Вскоре после того, как я познакомилась с ним, ястала регулярно, каждую неделю, бывать в Миллбру-ке. До тех пор пока я разделяла его оптимизм по по-воду будущего, у меня было двойственное отноше-ние к широкой пропаганде употребления ЛСД. Хотясам он никогда не упоминал о возможных негативныхпоследствиях, я была напугана некоторыми извест-ными мне случаями серьезных нервных срывов, имев-ших место в результате употребления психоделиков.Сама я больше склонялась к мнению Хаксли, Хёрда иОсмонда, которые считали, что использование пси-ходеликов должно ограничиться элитарным кругомхудожников, писателей, ученых и теологов. Но если,как верил Тимоти, ЛСД - инструмент эволюции, товозможные жертвы были оправданны, хотя и достой-ны сожаления. Поэтому, когда Тимоти предложил мневозглавить нью-йоркский Центр Лиги духовных откры-тий, я согласилась, так как полагала, что, предлагаяинформацию о том, как надо и как не надо использо-вать психоделики, Центр снижает вероятность вред-ных последствий их применения.

Тимоти принимал живейшее участие в работе Цен-тра и вел бесплатные еженедельные семинары с за-интересованной аудиторией. У нас установились при-ятные рабочие отношения, и мы стали хорошимидрузьями.

104

Вскоре после того, как весной 1967 года Миллбрукс-кое сообщество распалось, Центр закрылся по причиненедостатка финансирования. Я переехала в Вудсток и по-теряла контакт с Тимоти и его милейшей женой Розмари.

После того как мы переехали в Калифорнию в кон-це семидесятых, я несколько раз эпизодически встре-чалась с Тимоти. К тому времени он отошел от своегоувлечения буддизмом и индуизмом и вновь склонялсяк научному взгляду на вещи. Он говорил о космическоймиграции, компьютерах, криогенике и нанотехнологии,но его основной страстью был человеческий мозг. Не-смотря на то, что я была несогласна с ним в том, чтомозг из плоти и крови может являться центром всеймыслительной деятельности и считала его простым ин-струментом нематериального сознания, наши взаим-ные приязнь, уважение и внимание всегда оставалисьпрежними.

Письмо, которое я привожу ниже, выражает моимысли по поводу его идей о духовных проблемах.

«29 апреля 1978 года.

Дорогой Тим, поняв, что я не согласна с некоторы-ми из положений, которые ты высказал на предыдущейлекции, я решила, что должна написать тебе.

Ты говоришь, что все оккультные и духовные мета-форы донаучны, и полагаешь, что интеллект статичен.Но "путь", как мне представляется - это постоянно рас-кручивающаяся спираль, которая ведет ко все больше-му и большему пониманию и овладению материальными нематериальным миром (отличие произвольное, по-скольку они проникают друг в друга). Если это не воз-растание интеллектуального восприятия, то я не знаю,что это. Хотя, может быть, у нас разные определениятого, что такое интеллект.

105

Ты считаешь, что стремление к утопии инфантиль-но, но я думаю, что оно заложено в человеческой душеи всегда будет проявлять себя - здесь или в космосе.С таким же успехом можно назвать инфантильным ипрорыв в космос. Архетипическое стремление к гармо-нии с самим собой, другими существами и всем окру-жающим миром, как мне кажется, было генетическизапрограммировано в нас, или, если выражаться не такмеханично, относится к реальности, которую мы зналираньше и забыли.

Я восхищаюсь храбростью и интуицией, благодарякоторым ты предвидишь следующий этап эволюции. Нотвое определение всего, что ты называешь "донауч-ным", представляется мне таким же узким, как обраще-ние Рам Дасса исключительно к традиционной восточ-ной философии. И мне кажется странным, что ты непридаешь никакого значения тому, что сегодняшняя пе-редовая наука во многом совпадает с древней мудрос-тью. Оккультизм, мистицизм и физика разными путямиприходят к одним и тем же открытиям. Для меня кажет-ся очевидным, что для нашей эры присущ синтез меж-ду Востоком и Западом, левым полушарием мозга иправым, мужским началом и женским, прошлым и бу-дущим, сердцем и умом, и смещение в сторону однойиз противоположностей приводит к дисбалансу. Когдамы виделись в последний раз, ты со смехом отказалсяговорить на тему Апокалипсиса. На мой взгляд, призна-ки приближающейся глобальной катастрофы настоль-ко очевидны, что трудно их не заметить. И это необяза-тельно означает пессимистичный взгляд на вещи, таккак для меня, например, очевидна связь между концомсвета и твоим генетически запрограммированным про-рывом в космос. Куда делась надежда освободиться отуподобляющих нас роботам свойств психики, надежда,которой мы жили в шестидесятые? Или мы станем луч-

106

шими роботами в Дивном Новом Космическом Мире25,который ты провидишь?

Я с огромным уважением отношусь к твоему уму.И если я берусь оспаривать твои столь устоявшиесямнения, то это потому, что я не могу поверить в твоеполное отрицание истины, заключающейся в "наивных"метафорах мистицизма. Сможет ли наука выдвинутькогда-нибудь более простое и элегантное, чем КАК НА-ВЕРХУ, ТАК И ВНИЗУ.

Трудно не заметить влияние психоделических ше-стидесятых на современную культуру. Йога, медитация,вегетарианство, экология - эти и многие другие эле-менты субкультуры хиппи шестидесятых стали мейнст-римом девяностых. Я уверена, что Тимоти Лири и Ри-чард Алперт, он же Рам Дасс, были двумя самымиважными людьми двадцатого века, так же как шестиде-сятые были его самым важным десятилетием. Благо-даря Тимоти беспрецедентное число людей по всемумиру познали на собственном опыте необыкновеннуюреальность и ощутили прикосновение вечности. А по-том Рам Дасс привез с Востока древнюю истину, кото-рой он научился у своего гуру. Они широко открылидвери восприятия, которые были так долго закрыты.Я верю, что они были провозвестниками, посланника-ми, авангардом высшей, лучшей, доброй, более разви-той человеческой расы.

25 Явная ссылка на роман Олдоса Хаксли «О дивный новый мир».Ниже Грабой неявно упоминает и другую книгу Хаксли, «Двери вос-приятия».

ВОСПОМИНАНИЯ О ТИМЕАнита Хоффман

Я помню Тима как будто на цветной фотографии. Год1967, наверное. Какое-то вечернее мероприятие вВест-Вилледже. Он был одет в белую куртку из бычьейкожи с бахромой. Высокий, загорелый, красивый, пол-ный жизни. Он был великолепен. Но я совершенно неверила ни ему, ни его последователям. Несмотря нато, что мне понравился психоделический опыт, я не ве-рила религиям, тем более новым религиям, даже са-тирическим, и Лига Духовных Открытий представля-лась мне культом, возникшим и растущим вокругТимоти Лири. Одновременно Тимоти Лири казался мнеживым воплощением Валентайна Майкла Смита, про-тотипа героя книги Роберта Хайнлаина «Чужак в чужойстране».

Анита Хоффман была основателем движения йиппи и является ав-тором двух книг: «Избавление от мусора» (под псевдонимом Энн Фет-тамин) и «Америке с любовью: Письма из подполья». Она работала вГолливуде редактором сценария для Иона Войта, продюсером CD-ROMOB для компании Voyager, а незадолго перед смертью - букинис-том в графстве Сонома, Калифорния. В 90-е Анита была близким и вер-ным другом Тимоти Лири. Она скончалась в конце 1998 года.

109

За год до того, как мы с Эбби26 имели честь видетьТима в белой бахроме в Вест-Вилледже, я присутство-вала на представлении Лири в театре на Второй авеню(который впоследствии превратился в Филлмор-Ист) ибыла неприятно поражена тем, что увидела. Тимоти тог-да представлял серию программ, посвященную миро-вым религиям. Мне было 24 года, и я пришла туда с дву-мя подругами, которые работали в журнале New Yorker.К моему ужасу и изумлению, Тим выступал на сцене вроли Иисуса Христа! Хотя я не христианка, мне показа-лось это крайне глупым. Что за дерзость изображать изсебя Божество! Насколько я помню, представление за-вершилось Тимом на кресте, с раскинутыми руками.Стыдоба-то какая! Лидер культа! Самозванный гуру!

В конце 60-х мы с Эбби поняли, что Тим - это нашгениальный соавтор в создании контркультурного ви-дения мира. Но у нас, йиппи27, были некоторые несов-падения с Тимом. Мы не призывали людей «отпасть»,мы, наоборот, хотели, чтобы они «впали», то естьвключились в жизнь мира, протекающую мимо, чтобы до-биться конкретных изменений в обществе. Это предпо-лагало борьбу против бессмысленной войны во Вьетна-ме и гонки вооружений и борьбу с расизмом тоже. Этотакже подразумевало надежду на построение нового,свободного общества, базирующегося на любви, а нена вражде, мира, в котором будут учитываться жизнен-ные потребности всех без исключения людей. Лири,конечно, относился критически к «политикосам» из ан-тивоенного движения, критикуя их за недостаток чув-

26 Эбби Хоффман, один из руководителей «Чикагской семерки»,возглавивший демонстрацию 1968 года в Чикаго, приведшую к мас-совым беспорядкам (см. выше).

27 Йиппи - члены политической радикальной Международнойпартии молодежи. Движение принимало активное участие в кампа-ниях гражданского неповиновения и протестах против войны во Вьет-наме.

110

ства юмора, догматизм и пуританский стиль (хотя-не-которые из обвинений, которые предъявляли нам, йип-пи, которые были «политикосами», можно было с рав-ным успехом переадресовать самим «кислотникам»).

Позже он никогда не упускал случая напомнить мнео тех двух неделях, когда он сначала согласился участво-вать в Фестивале жизни, в 1968-м, в Чикаго, а потомотказался, не желая влиять на молодых людей, чтобыони приехали в Чикаго и были подвергнуты избиениями газовой атаке со стороны полиции.

В 1970-м, в Алжире, я наконец-то смогла получшеузнать Тима. Я приехала туда с делегацией активис-тов движения, чтобы поздравить Тима с его 50-летнимюбилеем и заодно продемонстрировать миру друже-ственную коалицию Черных Пантер, йиппи, WeatherUnderground и Тимоти и Розмари Лири, настоящих ли-деров контркультуры. Общаться с Тимом мы смоглитолько эпизодически (это регламентировалось Панте-рами), но зато весьма интенсивно.

Тим и несколько человек из Черных Пантер встре-тили нас в аэропорту. Из аэропорта мы поехали на двухмашинах, Тим вел одну из них. Я ехала с ним, на заднемсиденье вместе с Розмари, Дарубой (из Пантер), Джен-нифер Дорн и Ионой Рэскином. Даруба, член нью-йор-кского отделения Черных Пантер, бежал из тюрьмыТомбс в Манхэттене и нашел убежище в Алжире у «пра-вительства-в-изгнании» Черных Пантер, возглавляемо-го Элдриджем Кливером. Дженнифер, которая работа-ла менеджером на фабрике, была младшей сестройБернадин Дорн, харизматического лидера WeatherUnderground. Иона был писателем, ученым и радикаль-ным активистом антивоенного движения. Была поздняяночь. Мы ехали по темной пустынной улице, кое-гдеосвещенной случайными лампочками. Внезапно боль-шой камень разбил стекло рядом с Дженнифер, засыпав

111

осколками все заднее сиденье. Дженнифер не постра-дала, но была, вполне понятно, напугана. Я сидела сдругой стороны, и меня тоже не задело. Тим сидел не-возмутимо, как будто ничего не произошло. Мы быстроразвернулись и уехали из этого места и вскоре доеха-ли до маленькой деревеньки возле моря, в которой жилиТим и Розмари.

На следующее утро вновь прибывшие американцыи Тим встретились за ланчем в маленьком кафе на бе-регу. Пожалуй, именно с этой встречи и начиналось моенастоящее знакомство с Тимом. Он был обаятельней-шим из ирландцев, взрывчатым, остроумным, жизне-радостным. Мы подняли тост за успешный побег Тимаиз-под стражи (из мужской колонии Сан-Луис-Обиспо,с помощью Weather Underground) и за следующую гла-ву его приключений.

Потом мы были в гостях у Тима и Розмари на терра-се, расположенной на крыше их маленького дома. Обаони были одеты в арабские джеллабы и выглядели в нихтак, словно всю жизнь их носили. Розмари показала намсвое фото на паспорте, который она использовала, что-бы путешествовать инкогнито. И я не знаю, может, этоложная память, но мне кажется, что Тим демонстриро-вал нам тогда маленький серебряный флакончик с са-мой чистой на свете кислотой, с которым он уже объез-дил полмира. Я прямо вижу его перед глазами, но незнаю, было так на самом деле или я только придумалаэто. Надо спросить у Розмари, помнит ли она этот мо-мент.

Несколько дней спустя мы отмечали день рожде-ния Тима с большим тортом, который мы с Ионой при-везли с собой. Это был единственный раз, когда мыбыли наедине с четой Лири. Все остальное время мыпровели под надзором в квартире любовницы Элдрид-жа Кливера.

112

На следующий день после дня рождения (или вско-ре после него) Тим, Дженнифер и Ди-Си, глава служ-бы безопасности Пантер, отправились в путешествиепо Ливану и Сирии. Это был политический трип. Послеих отъезда я взбунтовалась против диктаторских за-машек правления Элдриджа Кливера и очень удиви-лась, не найдя союзников среди убежденных леваков,которые сопровождали меня. В конце концов я сбежа-ла через окно, приехала в аэропорт и прямо там офор-мила свой выезд из страны. (Поскольку Пантеры былигостями алжирского правительства, а мы - гостямиПантер, алжирское правительство хотело, чтобы Пан-теры дали добро на наш отъезд. Так они и не узнали,что я уезжаю.) Я первым же самолетом улетела в Па-риж, где встретилась с Эбби. После этого я не виделаТима двадцать лет.

В следующий раз мы общались в 1987 году, когдаон узнал от одного нашего общего друга, что я пере-ехала обратно в Лос-Анджелес. Он позвонил, чтобы ска-зать мне, что слышал о моих приключениях в Алжирепосле того, как вернулся тогда из своей поездки поарабским странам, и что он аплодировал им. У менябыло впечатление, что он долго ждал возможности ска-зать мне об этом. Для меня это было важно, потому что,когда в 1970-м случилась эта история, у меня не былосоюзников или хоть кого-нибудь, кто одобрил бы моидействия, кроме Эбби.

В девяностых, после того как Барбара ушла от Тима,мы стали почти друзьями и проводили много временивместе. Мы оба проявляли интерес к компьютерной ре-волюции и развивающейся киберкультуре. Тим былчрезвычайно общителен. Он часто бывал в свете, а так-же устраивал замечательные собрания в своем доме вБеверли-Хиллз по воскресеньям. Здесь разные его дру-зья знакомились друг с другом.

113

Некоторые из этих голливудских вечеринок быва-ли скукотищей, особенно для такого аутсайдера шоу-бизнеса, как я. На одной такой вялотекущей вечеринкеиграло трио музыкантов, но только одна одинокая паратанцевала в холле на первом этаже. Большинство зна-менитых, богатых или влиятельных гостей были навер-ху. Мы с Тимом потягивали белое вино за маленькимкоктейльным столиком внизу, когда он вдруг внезапноподнялся, вышел в холл и принялся лихо отплясывать,вскидывая руки, вращаясь и подпрыгивая. Несколькогостей, подпиравших стены, уставились на старого чу-дака, вихляющегося и прыгающего в разные стороны.Я было подумала, что он здорово пьян и просто юрод-ствует, кривляется. Но тут сначала Марио Ван Пиблзпринялся тоже танцевать, к нему присоединилась однапара, потом другая... и вот уже вся комната ожила. Бу-дучи сама от природы полным интровертом, я не зна-ла, как к этому относиться... пока внезапно не осозна-ла, что это же мой любимый образ Тима - танцующегос дионисииским бесстыдством на семьдесят пятом годужизни!

Самые приятные времена с Тимом, которые я за-помнила, это когда мы сидели с ним вдвоем в его патиопод звездным небом или в его студии поздно ночью,слушая Билли Холлидей или Джеймса Джойса.

Он сидит за своим Макинтошем, пишет что-то, я ра-стянулась на диване рядом, читаю. Время от временион делает перерыв, мы разговариваем, курим или едимчто-нибудь.

Мы не раз спорили с ним, обсуждая какие-нибудьидеи или цитаты. Однажды он по-настоящему вышел изсебя, когда я употребила выражение «объединять лю-дей». Я тоже вышла из себя из-за того, что он вышел изсебя. У него вызывало отвращение все, что было как-тосвязано с политическими движениями левых.

114

Со временем я начала все более интересоватьсястранным феноменом НЛО и кругов на полях, но когда язаговаривала об этом с Тимом, он сразу приходил вярость и просил меня никогда с ним не обсуждать по-добные вещи. Он не позволял мне выяснить его взглядына эти явления, но у меня сложилось впечатление, чтоон считал их антинаучными выдумками. А он прежде все-го был ученый. Хотя он сам (в его тюремный период) как-то страстно увлекся проблемой освоения космоса, но,конечно, его нисколько не интересовали такие причуд-ливые темы, как НЛО, и он не хотел, чтобы его имя былохоть как-то связано еще и с этим. Уже и так было доста-точно всяких странностей, которые ассоциировались сним или с его местом в американской культуре.

Он был настоящим коллекционером точных опреде-лений слов и особенно интересовался невербальными эле-ментами общения: «Ты машешь руками». «Ты хмуришься».Хм-м-м. Не я одна это замечала, другие тоже. Он как-тосказал, что мне стоит начать рассказывать анекдоты. (Несомневаюсь, это был полезный совет.) Я ответила, что незнаю никаких анекдотов, и он подарил мне один. Сам онлюбил анекдоты и отлично умел их рассказывать. Он все-таки был изумительный человек, и я нежно любила его.

Однажды он описывал свой арест в Афганистане,путешествие с федеральным конвоем в Штаты и пос-ледующее заключение в тюрьму особого режима. Онсказал, что его содержали под специальной охраной (онведь однажды уже бежал из федеральной тюрьмы). Ох-ранники вели его все ниже и ниже по уровням тюрем-ного здания, которое на несколько этажей уходило подземлю. Где-то там содержался Чарлз Мэнсон28. Тимоти

я В августе 1969 года актриса Шэрон Тейт, жена кинорежиссераРомана Полански, находившаяся на восьмом месяце беременности,была зверски убита вместе с несколькими своими гостями, тремя де-вушками-хиппи, членами «семьи» Чарлза Мэнсона, самозваного гуру суголовным прошлым. Кровью своих жертв убийцы, действовавшие по

115

посадили в маленькую темную одиночку. Он не знал, какдолго ему придется в ней находиться.

Я спросила его, затаив дыхание: «И что ты сделал?»«Я рассмеялся», - ответил он.

наущению Мэнсона, написали на стене дома различные лозунги. Какубийцы, так и их жертвы в ту ночь были под действием ЛСД. Мэнсон былприговорен к смертной казни, замененной пожизненным заключением.

МОИ ВСТРЕЧИ С ТИМОТИ ЛИРИАльберт Хофманн

Тимоти Лири после своего побега из тюрьмы Сан-Луис-Обиспо в Калифорнии в сентябре 1970 года приехал вШвейцарию и попросил политического убежища. Он

Это был день Варшавского восстания, первого организованного со-противления немецкой оккупации, когда Альберт Хофманн, в ходе своихфармакологических исследований, синтезировал ЛСД. В пятницу16 апреля 1943 года (день, получивший впоследствии в некоторых кру-гах название «Лучшая пятница») он случайно принял внутрь некотороеколичество этого вещества и испытал «не самые неприятные ощуще-ния». В понедельник, 19 апреля, доктор Хофманн принял еще некотороеколичество этого препарата (как он считал, очень небольшую дозу -1/250-миллионную грамма) и совершил свое знаменитое путешествиена велосипеде, с которого и началась современная психоделическая эра.

В течение последующих двадцати лет ЛСД распространилось впсихиатрических и психологических кругах, породив тысячи исследо-вательских работ. В 1963 году, к вящей досаде швейцарского истеб-лишмента, его стали употреблять и в художественных, мистических иконтркультурных кругах. Доктор Хофманн был директором исследова-тельского института Департамента натуральных продуктов в компанииSandoz Pharmaceutical Ltd. в Базеле, Швейцария. Он член Всемирнойакадемии наук, член Комитета по присуждению Нобелевских премий,Американского общества изучения растений и Американского обще-ства Фармакогнозии. Он автор нескольких книг: «Ботаника и химия гал-люциногенов», «Растения богов» 6 соавторстве с Ричардом Шульцем,«Дорога в Элевсин» в соавторстве с Р. Гордоном Уоссоном, Карлом Ру-ком иДэнни Стэплэом, «ЛСД - мой трудный ребенок» и «Внутрь/Вовне».

117

жил в курортном городке Виллар-сюр-Олон в ЗападнойШвейцарии.

Мы познакомились при посредстве адвоката док-тора Лири, доктора Мастронарди. 3 сентября 1971 годамы встретились с доктором Лири в кафе железнодорож-.ной станции в Лозанне. Встреча была сердечной, ведьнаши судьбы скрестились под знаком ЛСД. Лири былсреднего роста, стройный, энергичный, с яркими, сме-ющимися глазами на загорелом лице, обрамленномслегка вьющимися с проседью волосами. Он скорее по-ходил на экс-чемпиона по теннису, чем на отставногогарвардского профессора. Мы поехали на машине вБушийон, где за столиком, сервированным белым ви-ном и рыбой, наконец состоялся диалог между отцомЛСД и его апостолом.

Я высказал свои сожаления по поводу того, что ис-следования ЛСД и псилоцибина, которые имели стольмногообещающее начало, породили такую ситуацию,при которой их продолжение в академических кругахсделалось невозможным. Я также высказал свое несог-ласие с позицией доктора Лири о допустимости пропа-ганды ЛСД среди молодежи. Лири отрицал некоторуюопасность ЛСД для молодежи. Он сказал, однако, что яне совсем справедлив, обвиняя его в совращении не-совершеннолетних, так как тинейджеры в СоединенныхШтатах, благодаря информации и жизненному опытувполне сравнимы со взрослыми европейцами. Взрос-ление, наряду с пресыщением и интеллектуальной стаг-нацией, наступает в Соединенных Штатах слишкомрано. По этой причине он считает ЛСД-опыт важным,полезным и допустимым даже для людей, еще не дос-тигших зрелого возраста. В этом разговоре я также выс-казал сожаление по поводу широкой огласки, которуюЛири придал своим исследованиям ЛСД и псилоциби-на, когда он приглашал на свои эксперименты репор-

118

теров из журналов и газет и даже мобилизовал радио ителевидение. Лири защищал свою политику гласности,мотивируя это тем, что он чувствовал свою личную ис-торическую роль в том, чтобы сделать ЛСД всемирноизвестным. Несомненный положительный результат егораспространения среди молодого поколения Америкиделает любые негативные последствия, имевшие мес-то в результате неправильного использования ЛСД,слишком малой ценой за это.

В ходе этого разговора я удостоверился в неспра-ведливости тех людей, которые считают Лири апосто-лом наркотиков. Он резко различал психоделическиенаркотики (ЛСД, псилоцибин, мескалин, гашиш), в бла-готворном действии которых он был убежден, и нарко-тики, вызывающие привыкание - морфин, героин и т. д.,против употребления которых он не переставал агити-ровать.

В моей памяти доктор Лири остался обаятельнымчеловеком, убежденным в своей миссии, который за-щищает свои убеждения с юмором, но бескомпромисс-но, который действительно верит в чудодейственныесвойства психоделических наркотиков и с оптимизмомсмотрит в будущее, и при этом готов выдержать любыепрактические трудности, неприятности и опасности,стоящие на его пути. Он выказывал полнейшее безраз-личие к тяготам и опасностям, могущим грозить емулично, что и подтвердила его дальнейшая судьба.

Я имел еще один случай встретиться с докторомЛири в течение его пребывания в Швейцарии. Это былов феврале 1972 года, в Базеле, в связи с приездом Май-кла Горовица, куратора Мемориальной библиотеки име-ни Фитца Хью Ладлоу в Сан-Франциско, библиотеки,специализирующейся на литературе о наркотиках. Мыпоехали в мой деревенский дом, рядом с Бургом, гдезавершили наш сентябрьский разговор. Лири в этот раз

119

выглядел нервным и отстраненным, возможно, плохосебя чувствовал. Из-за этого разговор был не такимпродуктивным, как в предыдущий раз. Он покинулШвейцарию в конце года, расставшись со своей женойРозмари, теперь в компании с Джоанной Харкорт-Смит.

В следующий раз мы встретились только шестнад-цать лет спустя. Стояла осень 1988-го, и я приехал в Ка-лифорнию с циклом лекций в связи с основанием фондаАльберта Хофманна. Мы встретились на вечеринке вдоме Джона Лилли в Малибу 1 октября и виделись ещена следующий день, на приеме в честь открытия фонда,в элегантном Сент-Джон-Клубе в Лос-Анджелесе. Нашавстреча была опять очень сердечной. Мы согласились стем, что история психофармакопеи по преимуществутолько начинается и что ее истинное значение для эво-люции человеческого сознания определится в грядущемдуховном Веке Водолея.

Наша следующая и последняя встреча состояласьв Гамбурге, в Германии, куда мы с Тимом были пригла-шены на ток-шоу, посвященное 50-летию открытияЛСД. Программа вышла 16 июля 1993 года, в серии пе-редач под общим названием «Премьера». В течениесорока минут нас интервьюировала молодая женщина,иногда обоих вместе, иногда порознь. Вопросы в основ-ном были самые обычные. Самым необычным в этоминтервью была, пожалуй, крайняя степень интересаюной леди к одному из заявлений Тима, которое он сде-лал много лет назад в интервью журналу Playboy, -о том,что ЛСД - это самый сильный из всех открытых челове-чеством афродизиаков, что женщина якобы может ис-пытать более ста оргазмов в течение одного любовно-го ЛСД-сеанса. Дама непременно хотела узнать, правдали это и был ли сам Тим свидетелем этого явления. Меняона тоже спрашивала об этом. Тим искусно увернулсяот прямого ответа, сказав, что естественно говорить о

120

сексе в интервью журналу Playboy. Это он, дескать, иделал и, конечно, слегка утрировал шутки ради. Он ча-сто в своей жизни шутя говорил всякие глупости и бу-дет продолжать это делать, сказал он. Репортерша былазаметно разочарована. Тим был шутник, самоиронич-ный «хозяин своему слову».

Тем же вечером мы были приглашены в гости в домнаших общих друзей в Гамбурге. Тим был центром ве-селой компании. Он был оживлен, в отличном настрое-нии и рассказывал веселые истории, от которых всепокатывались со смеху. Было далеко за полночь, когдамы обнялись и распрощались. Это была наша после-дняя встреча.

ПРОРОК В БЕГАХМайкл Горовиц

Первый раз я познакомился с Тимоти летом 1970 года, на-вестив его в калифорнийской мужской колонии Сан-Луис-Обиспо, где он уже несколько месяцев как начал отбыватьдесятилетний срок за хранение двух «пяток» марихуаны,подложенных в пепельницу его автомобиля расторопнымполицейским в Лагуна Бич. Этот коп несколько недель ви-сел у него на хвосте, выжидая момент. Количество крими-нала равнялось 0,025 грамма. Судья, отклонивший проше-ние об освобождении под залог и потом давший ему этотдраконовский срок, исполнял заказ Рональда Рейгана, со-перником которого на предстоящих выборах в губернато-ры Калифорнии собирался быть Тимоти.

Его дерзкий побег, состоявшийся через несколькомесяцев, ошеломил меня, да и не меня одного. Трудно

Майкл Горовиц, архивариус Тимоти, один из основателей Мемо-риальной библиотеки имени Фитца Хью Ладлоу и серии «FlashbackBooks». Он специалист по редким книгам, посвященным истории нар-котиков. Вместе с Синтией Палмер он был редактором книг «Мокша.Сочинения Олдоса Хаксли о психоделиках и визионерском опыте»,«Женщина, шаман и леди-наркоманка. Сочинения женщин о нарко-тиках». Кроме того, он (вместе с Карен Уолс и Билли Смитом) являет-ся составителем «Аннотированной библиографии Тимоти Лири».

123

было ожидать чего-то подобного от доктора фило-софии, бывшего гарвардского профессора, мучени-ка идеи расширяющих сознание наркотиков. Но мывсе торжествовали вместе с ним, мы приветствова-ли не просто сам его побег, но его символическоезначение: Тимоти сделал «козу» всей никсоновскойАмерике.

Последовали потрясающие подробности. Орга-низация Weather Underground взяла на себя ответ-ственность за организацию его побега. Партия Чер-ные Пантеры, возглавляемая Элдриджем Кливером инашедшая приют в Алжире под крылом алжирскогоправительства, предоставила убежище ему и его женеРозмари. Тим писал письма и давал интервью в под-польной прессе, в которых он присоединялся к рево-люционным силам, призывающим к свержению аме-риканского правительства. Это уже было далеко от«peace-and-love» и «live-and-tet-live» («мир-и-любовь»,«живи-и-давай-жить-другим») и прочих ненасиль-ственных призывов. Многолетнее ожесточенное пре-следование со стороны властей сделало свое дело.Теперь мы читали: «Smoke it... and blow it up!» («Затя-нись... и взрывай!»).

Розмари передала часть архива Тима, ту, в кото-рой отражалась его роль как основателя психодели-ческого движения, мне и моему коллеге РобертуБейкеру еще за несколько месяцев до его побега наслучай, если до него захотят добраться спецслужбы.(Это, разумеется, и случилось позднее, в 1975-м, ипри весьма непростых обстоятельствах, но это слиш-ком длинная история для того, чтобы ее здесь рас-сказывать.) Мы общались с имеющими международ-ную известность беглецами через абонентский ящикпочтового отделения в Беркли, зарегистрированныйна имя Бодхисатва. По фальшивым паспортам они

124

были теперь супружеской четой Мак-Нелли, а в сво-их алжирских инкарнациях стали Нино и Майя Бара-ка. Постоянно озираясь по сторонам, мы забиралиих письма на станции Сазер-Гейт и были главнымисвязными Лири в Штатах. Мы были литературнымиагентами и издателями его контрабандных рукопи-сей, посылали ему скрепки и нить для чистки зубов,помогали Аллену Гинзбергу распространять «Декла-рацию Независимости», составленную, чтобы вызво-лить Тимоти из швейцарской тюрьмы в Лозанне - чтои было достигнуто при содействии американскогоПЕН-клуба.

Тимоти торопил нас приехать и присоединитьсяк революции против империалистических свиней.Нельзя сказать, что это было осторожно с его сторо-ны - все мы, в конце концов, были неопытными рево-люционерами - и вскоре Тим уже был под домашнимарестом у Черных Пантер, а потом оказался в швей-царской тюрьме, и банда Никсона добивалась его эк-страдиции в Америку. Но в феврале 1972 года, меся-цев через шесть после его дерзкого побега изтюрьмы, мы с Баркером отправились в Базель, где затридцать лет до того и было открыто ЛСД - причинавсех этих событий.

Вот что я записал в своем дневнике после:«Странствующие граждане имели обыкновение

представляться местным князьям, преподнося имдар собственного чистого света». («Книга перемен».«Чистым светом» называли ЛСД в виде геля - техно-логия, изобретенная во время описываемых собы-тий).

«Успех в любом деле - это только вопрос установки».Уильям С. Берроуз.

125

Чем быстрей ты двигаешься,тем больше контролируешь ситуациюОбстановка все время меняется. Новый дом каждыенесколько дней... каждую неделю новый город, каждыепару месяцев новая страна или континент. Все новые иновые действующие лица появляются на сцене, исче-зают, опять появляются. Свободный электрон перехо-дит в протон; притягивается, сталкивается, поляризу-ется и попадает в центр... затем уносится прочь. Новыесущности появляются в старом облике. Карасе - этосозвездия настоящих и будущих архангелов. Одетые вмаски, они снимают фильм о происходящем - парал-лельно критикуя его и планируя сиквел. Первое, что выищете, попадая в новую обстановку, - киоск с холод-ной газировкой.

Аллен Гинзберг назвал Лири «прекрасным в своем оди-ночестве образчиком человека-без-страны», хотя в возра-сте пятидесяти одного года он наконец обрел статус граж-данина. Он должен был иметь дипломатические отношенияс любой страной, в которую въезжал. В одной он играл рольученого-шоумена и баллотировался в губернаторы, покаего не посадили в тюрьму (10 лет за два косяка), из кото-рой он бежал в другую страну, где стал революционером иоказался в заложниках у другого революционера, которыйобвинил его в том, что у него «жареные мозги»; и вновь онсовершает побег. Еще одна страна поила его превосход-ным вином и кормила самой лучшей тюремной едой, ко-торую он пробовал за свою жизнь. Он был освобождентолько после того, как международное писательское со-общество смогло доказать швейцарским властям, что онявляется политическим заключенным и американское пра-вительство несправедливо к нему.

Адвокаты, литературные агенты, издатели, газетыи телевидение, а также сотня швейцарских хиппи гоня-

126

лись за ним (но настигли его, в конце концов, копы), ион был рад познакомиться со всеми, постоянно отсле-живая появление новых инкарнаций на экране своегорадара. Живя жизнью путешественника во времени наобщественной сцене, он понял, что самая лучшая йога -это тайминг. Чем быстрее двигаешься, тем лучше конт-ролируешь ситуацию. Должен контролировать. Эта мо-дель работает с кислотой. Твои гиды - Герман Гессе,который жил здесь в изгнании, и Парацельс, которыйиз Базеля отправился в изгнание.

Тимоти Лири, которого сам лидер свободного миранедавно назвал «самым опасным из ныне живущих наземле людей», смеется и со своим обычным оптимиз-мом оценивает ситуацию. «Ты знаешь, иметь дело с раз-ными культурами, разными временными периодами икосмическими зонами - все-таки гораздо легче, чемпроехать по мосту Бэй-Бридж в час пик».

Наркотики так же относятся ко времени,как машины к пространствуКлючи от времени имеют природу фармакологическую,биохимическую. Он поясняет: поскольку использованиесвященных растений развивалось на фоне истории игеографии определенных регионов, ЛСД было произ-водным лабораторного синтеза данного времени и дан-ного места, и было открыто совершенно случайно 16 ап-реля 1943 года, буквально за углом от того места, гдемы сейчас сидим. Это то,что создано человеком, и та-ким образом, мы обладаем редкой привилегией бытьсвидетелями эволюции священного снадобья, откры-того во время нашей жизни.

Базельский химик, явившийся медиумом этой кос-мической лихорадки, был участником швейцарского

127

подобия пасхального карнавала Марди-Гра - фестива-ля Фасснахт. Незнакомые друг другу Альберт Хофманни Тимоти Лири фланировали всю ночь напролет в праз-дничной толпе, одетые в карнавальные костюмы и мас-ки. На следующий день они вместе ужинали в велико-лепном доме алхимика на швейцарско-французскойгранице.

Наркотики относятся ко времени также, как маши-ны к пространству, согласились они, плавая во внутрен-нем бассейне дома, в то время как ацтекские резныестатуи, явившиеся плодом вдохновения резчиков,вкусивших священных грибов, внимали им, застыв в сво-ем бесконечном блаженстве. Архивариус первосвящен-ника, вернувшись в Сан-Франциско, создал докумен-тальный фильм о происходившем для Библиотекиимени Фитца Хью Ладлоу.

«Ты знаешь, - сказал Беженец-Гедонист Уважаемо-му Химику Компании Sandoz, плескаясь в бассейне ря-дом с ним, - я был любимым актом Олдоса Хаксли».

Заставить себя выжить«Любимый акт» Олдоса Хаксли (а чьим, кстати, люби-мым актом был сам Олдос ? - Ах, ну да, Дэвида Гербер-та Лоуренса, конечно!) объясняет, как мутанты должнынаучиться выживать. Выживаемость - это тест для лю-бого вновь появившегося мутанта; они находятся подпостоянным прессингом «нормальных» особей, напу-ганных появлением чужака, поскольку сами они не со-вершили эволюционный скачок.

То, что началось когда-то как неврологическое ос-вобождение с псилоцибина и ЛСД, за десять лет про-шло и через шесть других уровней. Освобождение вплане духовном, сексуальном, культурном, экономичес-ком, политическом и экзистенциальном было просто

128

неизбежным. Открывшийся разум понимал, что выборесть только между сопротивлением и освобождением...Воспоминание о пребывании в роли узника рисует ко-лючую проволоку вдоль тюремной стены и броневик спулеметом, нарезающий круги вдоль нее в тридцатифутах снаружи. Узник добегает до стены, перепрыги-вает через нее навстречу свободе, начав свою одиссеюв качестве «Уильяма Мак-Нелли» и продолжив ее как«Нино Барака».

Выживание, секс и синтетическое блаженство былилазерными лучами, которые пронизывали его знамени-тый, ошельмованный, цензурированный, переправлен-ный, порванный и до сих пор не опубликованный ма-нускрипт («Признания адепта надежды», семнадцатаяверсия которого была опубликована в 1973 году), кото-рый Тимоти писал, чтобы оплатить своего высококласс-ного адвоката, своего «теневого защитника» и своюпривычку к швейцарскому шоколаду. Это история егопобега из тюрьмы, эмиграции, «революционного зак-лючения» у лидера Черных Пантер, после того как онпроиграл (или выиграл) спор о роли психоделическихнаркотиков в революции, а также рассуждения о несом-ненных преимуществах швейцарской тюремной едыперед американской. Подпольные изгнанники Тимотии Розмари обнаружили, что поскольку пространствен-ные игры - это выживание, власть и контроль, то, соот-ветственно, временные игры - это секс, наркотики имагия.

Они придумали настольную игру для всех своих тай-ных связных, настоящих и будущих. Игровое поле раз-делялось на семь рядов и семь колонок. Каждая клеткапредставляла ту или иную позицию в пространствен-но-временном танце. Получается сорок девять клеток,или ролей, так же как в младшем аркане таро. Четыреосновные роли - это Воин, Волшебник, Инквизитор и

129

Алхимик, Поле также разделяется на две половины Пле-менным Крестом. Пространство и Время встречаютсяв Племени, которое обеспечивает убежище для путе-шествующих во времени изгнанников. В Алжире жив духХассана-и-Саббаха, основателя секты хашишинов ипервого упоминаемого в истории человека, использо-вавшего эйфорические наркотики для контроля над со-знанием. В Сахаре, во время кислотного трипа, появ-ляется персона Алистера Кроули. Но необходимостьвыживания диктует другие пространственно-времен-ные координаты и чета Лири смывается в Швейцарию.

В стране диэтиламинаВскоре после прибытия в Швейцарию Тимоти был аре-стован и заключен в тюрьму, где ожидал экстрадиции вСША. Это было следствием личного запроса Генераль-ного прокурора США Джона Митчелла. Когда он нахо-дился в Лозаннской тюрьме, туда неожиданно явился свизитом молодой швейцарец, который был дальнимродственником Германа Гессе, «поэта внутреннихстранствий». Кристоф Венгер, как звали молодого че-ловека, подарил Тиму прекрасную овальную акварельработы автора «Степного волка» (было также объявле-но о планах по экранизации этого произведения с Ти-мом в роли Гарри Галлера). Это был хороший знак. В тоже самое время, в «Вавилоне», заработал deux exmachina29, созданный Алленом Гинзбергом, - ФалангаПоэтов Прозы Района Залива Сан-Франциско мобили-зовала передовой отряд поэтов, эссеистов и новелли-стов, который обратился с воззванием к швейцарско-му правительству, призвав его «считать доктора Лириобразцом традиционного политического, культурного,

29 «Бог из машины» {лат ) - неожиданно появляющаяся посто-ронняя сила, способная изменять ход событий

130

литературного и философского эмигранта и предоста-вить ему политическое убежище».

Что и было сделано. «Как магически это все рабо-тает», - сказал Тим после своего освобождения, улы-баясь перед объективом фотоаппарата вместе со сво-ей храброй, красивой и много пережившей женой. Егоделом занялся самый крупный, специализирующийсяна наркотиках швейцарский адвокат, по совместитель-ству отец троих сыновей-хиппи. В его защиту также вы-ступили Альберт Хофманн и голландский писатель-ак-тивист Симон Винкенуг. Уильям Берроуз нагрянулпроездом, оставив Лири в подарок свою последнююкнигу «Улыбка Али». Изгнанники в очередной раз полу-чили свободу. «Эти швейцарцы когда-нибудь начнут что-нибудь понимать?» - ворчало ЦРУ, в то время как Алиулыбался.

Сколько удовольствияты сможешь вынести?

Внутри этого прелестного дома на озере на стене висе-ла гигантская карта Швейцарии. Лебеди скользили поозерной глади, снежные вершины гор высились в отда-лении. Изгнанники отметили красным маркером траек-торию своего недавнего пути. Цюрихский аэропорт, гдеони проскользнули мимо таможни... шале в Виаларе..Лозаннская тюрьма... курортная деревенька Кране, гдеон учился кататься на лыжах, но решил, что слишкомстар, чтобы в присутствии других получать от этого удо-вольствие. И начал обдумывать - не заняться ли ему ка-танием на космической доске.

Немного раньше в тот же день он ехал за рулем за-бавного фургона «фольксваген» с изображением чер-ной пантеры на капоте до станции Иммензее, где должен

131

был встретиться со своим архивариусом из Сан-Фран-циско. Здесь они купили в киоске номер SonntagsJournal, швейцарского аналога Time, с фотографиейЛири на обложке и с надписью: «Prophet auf der Fluent»(«Пророк в бегах»). Это страна Вильгельма Телля, и мыв гостях в доме Бобби Дрейфуса, праправнука знаме-нитого Альфреда Дрейфуса, которого объявили преда-телем и судили на известном процессе 1894 года. Попути заезжаем на телестудию, где Тимоти дает корот-кое интервью Швейцарскому национальному телевиде-нию, в котором утверждает, что базовый вопрос - это«сколько удовольствия ты можешь вынести?»

Один день из жизни изгнанникаДома он говорит по телефону со своим адвокатом в Бер-не; он меняет пеленку своей внучке Дейдре; он курит га-шиш с какими-то швейцарскими хиппи, которые решилипроверить, умеет ли он это делать; он включает восьмойуровень в повествование о своем побеге из тюрьмы; онсоглашается стать крестным отцом девочки по имени Вай-нона, недавно родившейся в Миннесоте; ему звонит таин-ственный международный литературный агент, которыйпредлагает ему аванс в четверть миллиона долларов за еготюремную повесть. (Деньги действительно уплачены, но неТимоти, а некоему посреднику, выступавшему от его лица.Тимоти получаетжелтый «порше» за свои литературные до-стижения, что является неплохой заменой «фольксвагену».)

Каждый уровень сознания предполагаетсвои художественные формы

История с плагиатом «Клиффорд Ирвинг - Говард Хьюз»чрезвычайно занимает его, потому что «плагиат - это

132

литературная форма будущего. Человек, который пи-шет свою собственную книгу, это абсурд. Что за эгоцен-тризм! Фу!»

Он объясняет, что визионерский опыт отныне небудет больше невыразимым, неописуемым. Сознаниебазируется на физической и физиологической структу-ре. Каждый уровень сознания определяет свои соб-ственные художественные формы. Семь изящных ис-кусств будущего будут таковы:

1. Генетический Цирк: Танец Мутантов,2. Библиотека Неврологических Фильмов,3. Упоительная Всечувственная Порнография,4. Романтический Юношеский Уличный Театр,5. Интеллектуальные Творения,6. Политические Эмоциональные Драмы,7. Анастетики (эскапистские уловки: револьвер и

игла наркомана), а также «психоделические президен-ты, переплавляющие оружие в гигантских Будд».

Жилое пространство для времени«Чтобы быть человеком знания, надо быть светом и жид-костью одновременно», - говорит дон Хуан. «И никогдане отказываться от возможности озарения», - добав-ляют Мак-Нелли-Барака-Лири. В то время, как призван-ные архивариусы яростно собирают материалы, дваколдуна хлопают в ладоши и индеец яки растворяется впрозрачном воздухе. «Пресс-конференции - это ужас-ное занудство», - смеется Лауреат Убежища передобъективами телекамер и микрофонами.

- Продолжайте! - кричит репортер из MarijuanaReview.

- Путешествуйте легко. Путешествуйте далеко. На-учитесь космической ловкости, которая не ограничива-ется никаким космосом. Никогда не забывайте, что вы

133

принадлежите времени и являетесь пришельцами вэтом пространстве. Всегда находитесь поблизости отключей времени. Ключи от путешествия во времениимеют фармакологическую природу. Никогда не отка-зывайтесь от возможности совершить путешествие вовремени.

Есть еще вопросы? Джаз № 7 для Тима ЛириРоберт Хантер

Увы, я плавать не умелИ потерял я Клементину...

Гете

Галилео сказал: «Каждую минуту рождается один дуракИ еще двое, чтобы руководить им».

Марк Твен заявлял:«Дайте мне достаточно длинный рычаг,Точку опоры, место, где встать,И тогда я поговорю с луной».

Потребовался Тимоти Лири для того,Чтобы продемонстрировать внутреннееОзарение, которое собирает воедино этиРасходящиеся мысли:

Воздержание в одной областиПриводитК излишеству в других1.

Роберт Хантер - поэт, один из авторов текстов группы GratefulDead.

135

Высокие лодки, мягкие весла,Расшитые паруса и ровный ветер,Мы шли над волнами,В то время как Тим,В облаченьи причин,По ветру летел, побеждая его,«ОК, твоя очередь веять», -сказал ему ветер.

Поскольку кто-то должен былСбивать нас с пути,Предлагая толстый ледИ тонкие коньки,Тим был лучшим выборомСо своим ведром крови,Лучше тех, кто учил нас, чтоИз свободы оружьяВыходят стволы.

Лири вел нас к пониманью того,Что свобода у нас прямо в носкахПотому, что они к нам ближе,Чем наша обувь.

Сейчас и навсегдаБессмертие зоветВсегда тем же голосом,Если действительно зовет,И оно может заставить насПоверить, что это так,Поскольку судьба одного -Это судьба всех,Или же мы заблуждалисьНасчет всего, включаяВерное свидетельствоНаших ощущений,Находящихся на стеблях,Колеблющихся на ветрах,Поющих свою песню,Шестнадцатилетняя деваВо флюоресцентных генах,Несущая снопы колосьев

136

Из рога изобилия,Русалки в бикини,Верхом на волнах,Поющие свои песни,Тим с ними вместе.

Те, кто избралВсе опасности свободы,Предпочтя имПрочность камня,Только тот слышит их.

Мелодии их многообразны,Переводы противоречивы,Повторяются речитативомВ одной и той же песне.

Врата, о врата,Войти во врата,И выйти из врат,Отправляйся в плаванье, брат!

ПИСЬМАО л дос Хаксли и

Джералд Хёрд

10.05.1961Мистеру Олдосу Хаксли3276 Деронда ДрайвЛос-Анджелес, Калифорния

Дорогой Олдос, наша работа движется вперед.Мы пытаемся воплотить в жизнь некоторые идеи ГреяУолтера. Спасибо за помощь. Работа в тюрьме идетпрекрасно. Заключенные очень воодушевлены и пре-паратом и перспективами, которые перед ними от-крываются.

Мы завершаем наш первый эксперимент, в которомучаствовали 114 человек, с общим числом приема пре-парата 413 раз. Все, кроме одного из них, хотят про-должать сотрудничество. Результаты весьма положи-тельны. Я пошлю отчет о результатах в Копенгаген.

Олдос Хаксли - выдающийся писатель XX века и один из пер-вых участников Псилоцибинового проекта Джеральд Херд - фило-соф и ученый, вдохновивший и подтолкнувший многих людей к ис-следованию религиозного опыта.

139

Для того, чтобы сделать результаты более объектив-ными, мы завели специальные вопросники по каждомуделу. Если у тебя есть несколько минут, чтобы завершитьэту работу, я буду тебе очень признателен. Я знаю, что тыпонимаешь, какое на нас оказывается давление.

У нас есть осужденные, которые читают D. Р. и Н. Н иучебники по криминалистике30.

Надеюсь вскоре встретиться с тобой в Дании.

Наилучшие пожелания,Тимоти Лири

Плаза,угол 5-й Авеню и 59-й улицы,Нью-Йорк

13.06.1961

Дорогой Тим, в следующий раз, когда будешь в Нью-Йорке, сходи и посмотри выставку Макса Эрнста в Му-зее современного искусства. Некоторые картины - уди-вительные примеры мира, увиденного с точки зренияЛСД или грибов. Эрнст смотрит на мир как визионер, иеще он первоклассный художник, способный выразитьто, что он видит, в своих картинах, которые, из всех мноювиденных, наверное, наиболее адекватны визионерско-му опыту. Было бы интересно с ним познакомиться, по-смотреть, каков он в нормальном состоянии, а потомдать ему попробовать грибов или ЛСД и сравнить егонормальное состояние с состоянием под наркотиками.Присущее ему сочетание психологического склада и ог-ромного таланта делает его случай абсолютно бесцен-ным.

Твой Олдос

30 Лири, видимо, имеет в виду книги Хаксли «Двери восприятия»(Doors of Perception) и «Рай и Ад» (Heaven and Helt).

140

06.02.1961Дорогой Тим,спасибо за письмо от 23 января, которое пришло в мое

отсутствие. Я был сначала на Гавайях, а потом в Сан-Фран-циско, где у нас была хорошая конференция по теме «Кон-троль сознания».

Увы, но я не имею сейчас возможности писать для«Харперс» - отчаянно пытаюсь закончить книгу.

В Сан-Франциско я встретил доктора Янигера, ко-торого до того не видел семь лет. Он рассказал, что да-вал ЛСД ста художникам, которые делали рисунки до,во время и после приема наркотика. Их результаты ком-ментировались целым рядом художественных критиков.Это может быть интересно. Я дал ему твой адрес и ду-маю, что он скоро с тобой свяжется.

Я также говорил с доктором Жоли Вест (профессорпсихиатрии из Оклахомского медицинского института),которая рассказала мне, что много работала в области сен-сорной депривации, пользуясь испытанными методамитехники Джона Лилли. Интересные визионерские резуль-таты, - но у меня не было времени вдаваться в детали.

Ты прав в своей оценке беспомощности «научного ме-тода». Эти идиоты хотят быть Павловыми, но не Лоренца-ми. Павлов никогда не видел животное в его естественнойсреде, всегда только в лаборатории. Ученые «элзсдэшни-ки» точно так же поступают со своими подопытными. Неудивительно, что в результате они получают психозы.

Твой Олдос

19.04.t961Дорогой доктор Лири,большое спасибо за Ваше

письмо от 10 апреля. Я только что вернулся из Санта-Моники после недельного отсутствия, и оно ждало меняздесь.

141

Я с удовольствием встречусь с вашей исследова-тельской группой в Кембридже. Я планирую прибыть изЛос-Анджелеса прямо в Бостон 15 мая и провести тамкак минимум два, а может быть, и три дня, в зависимо-сти от того, каким будет у меня расписание встреч вНью-Йорке.

Вы очень добры, гостеприимно предлагая мне ос-тановиться в Вашем доме, но я боюсь, что это будетсвязано с излишними для Вас неудобствами по рядупричин, и первая из них та, что есть только один са-молет в день из Лос-Анджелеса в Бостон, и он при-бывает в 23:25. Учитывая, что они всегда опаздыва-ют, это вполне уже может быть и полночь, если непозднее. Кроме того, мне будет уже 72 в этом году, ипоскольку мне трудно одному справляться со всемитяготами путешествия, меня сопровождает мой асси-стент Майкл Бэрри. Таким образом, нас уже двое. Инаконец, у меня есть привычка устраивать тихий часпосле полудня, для того чтобы быть в форме длявстреч с людьми вечером, когда наступает мое опти-мальное время.

Так что, я думаю, будет лучше, если мы с мистеромБэрри остановимся в отеле, в Кембридже. В противномслучае я буду чувствовать, что мы стесняем Вас и зло-употребляем Вашим гостеприимством.

Я очень заинтересовался Вашими словами о том,что «создание обстановки и условий всегда в нашихруках», и хотел бы обсудить это с Вами более подроб-но. Как Вы знаете, некоторые исследователи послемноголетних экспериментов стали задумываться отом, что если так много зависит от предварительнойподготовки, создания подходящей обстановки, усло-вий и т. п., то нельзя ли добиться достижения этих выс-ших состояний сознания без всяких медикаментов.Знакомы ли Вы с экспериментами эколога Алистера

142

Харди, который пытался изучать степени религиоз-ного опыта? Он считает, что, помимо анализа данныхнепосредственно после эксперимента, нужно такжеуделять внимание последующей жизни испытуемого.

Не буду более злоупотреблять Вашим временем инадеюсь, что благодаря Вашему любезному приглаше-нию нас ждет впереди интересный разговор.

Искренне Ваш,Джералд Хёрд

Беркли 4,Калифорния

02.02.1962Дорогой Тим, я забыл в своем последнем письме

задать тебе вопрос по поводу тантры. Есть потрясаю-щие книги на эту тему, написанные Артуром Авалоном(сэр Джон Вудрафф), в которых можно найти много ин-тересного. Кроме того, в книге Генриха Зиммера «Фи-лософии Индии» есть одна глава об этом. Самый пол-ный научный разбор на эту тему можно найти в разныхкнигах Мирчи Элиаде о йоге. Смотри также «Буддист-ские тексты» Конзе. Насколько можно понять, тантрапохожа на странную смесь из суеверий и магии, с воз-вышенной философией и проницательными философ-скими инсайтами. В ней бесконечное количество ри-туальной и словесной магии.

Но ее основной идеал представляется мне высо-чайшим из возможных - достижение просветления пу-тем постоянного контроля. Это высшая йога - постоян-ный контроль сознания, сохранение сознания даже вбессознательном состоянии - на всех уровнях, от пси-хологического до духовного. В этом контексте обративнимание на список 112 упражнений по самоконтролю,

143

заимствованный из текста тантры и помещенный в концекниги «Плоть дзена, кровь дзена» (недавно вышла и вмягкой обложке. Вся гештальт-терапия отражена в этихупражнениях - и весь мир). Руководство рассчитано наведантистов и адептов Нирваны буддистской школыхинаян. Но все в мире, через мир, имея в виду обычныежизненные процессы. Тантра учит йоге секса, йоге при-ема пищи (включая даже запретную пищу и запретныенапитки). Обычная жизнь сакрализуется, так что каждоесобытие приобретает значение благодаря просветле-нию, способы достижения которого изучены; и это те-рапия не для ненормальных, это, прежде всего, тера-пия для тех равнодушных и бесчувственных людей,состояние сознания которых определяется терминами«нормальность» и «душевное здоровье».

ЛСД и грибы следует использовать, как мне кажет-ся, в контексте этой основной тантрической идеи Йогипостоянного контроля, ведущей к просветлению в миреобыденности, который, разумеется, в результате, ста-новится миром чуда, красоты и божественной тайны,если опыт протекает должным образом.

Твой Олдос

17.07.1962Дорогой Тим, был очень рад получить твое письмо

из Сихуатанехо. Мне очень понравился тот вечер в тво-ей компании. Надеюсь, отель «Каталина» подойдет длятвоих целей.

Как ты сказал, троица Полицейского, Священни-ка и Банкира будет всегда выступать против путеше-ствия души, но поток сознания против этих троих.Что лучше и что хуже: лучше, если победишь ты итвои единомышленники, хуже - если политиканыпреуспеют в своих темных делах и победа будет заполицейским-священником-банкиром. Видел ты это

144

интервью с Гленом Сибергом, главой Комиссии поатомной энергии31, где ему задали вопрос •* что бу-дет самым большим прорывом в ближайшие трид-цать лет, и он ответил - изменяющие сознание нар-котики.

Мы собираемся посетить Sandoz через неделю.Хофманн прислал письмо, пишет, что собирается вМексику по грибы. Полагаю, вы должны с ним пере-сечься.

Майкл присоединяется к моим пламенным приве-там и наилучшим пожеланиям.

С любовью,Джералд

545 Сполето ДрайвСанта-Моника, Калиф.

09.02.1963Дорогой Тим, очень был рад новостям о тебе. Это

прекрасно, что твои дела в Сихуатанехо налаживаются.Это отличное местечко. Рад был также узнать, что тыбудешь в наших краях в апреле. Дай знать, когда ты бу-дешь, как только определишься с датой. У нас намеча-ется некоторая работа в Биг Суре на Пасху (где-то 14апреля и на недельку), но мы можем и остаться здесь, взависимости от того, как мы договоримся.

С наилучшими пожеланиями,к которым присоединяется и Майкл,

Джералд

31 Глен Сиберг - выдающийся радиохимик, лауреат Нобелевс-кой премии по химии за открытие трансурановых элементов, былпредседателем Комисии по атомной энергии США и участникомМанхэттеннского проекта.

145

6233 МалхолландЛА 28 / Кал.

20.07.1963Дорогой Тим, спасибо тебе за твои письма. Я ду-

маю, насчет школы это прекрасная идея, но, чтобы ееосуществить, требуется, помимо всего прочего, разум-ное сочетание того, что Вордсворт называл «мудроебездействие» с мудрым действием - восприимчивостьи быстрое формирование концептов в сочетании с пра-вильной оценкой опыта. Делаем ли мы сейчас все отнас зависящее для обоих миров, описанных у Вордс-ворта в его «Увещевании и Ответе» и «Столах опро-кинутых»? Вот что нужно выяснить. Также необходи-мо использовать все возможные ресурсы - лучшиеметоды формального обучения плюс ЛСД, гипноз (ис-пользуемый, помимо всего прочего для того, чтобыпомогать людям возвращаться в ЛСД-состояние безиспользования самого химического агента), измене-ние времени (чтобы ускорить процесс обучения), ав-торегулировка для контроля за автоматическими про-цессами, а также измерение уровня физического ипсихологического сопротивления болезням и трав-мам и т. д. и т. п.

Всегда твой,Олдос

3276 ДерондаЛа 28 / Кал.

07.05.1961Дорогой Тим, спасибо за твое письмо. Ты наверное

слышал или читал, что у нас был пожар. Ничего - бук-вально ничего - не сохранилось, и я теперь человек безпрошлого, также, как и Лаура. Никаких старых писем,

146

дневников, набросков, заметок, записных книжек и, ко-нечно, никаких подарков.

Среди того, что исчезло, бутылек с псилоцибино-выми таблетками, которые ты мне дал. Если у тебя естьлишние, я был бы очень благодарен за новую посылку.Полагаю, что встретиться с тобой мне не удастся, вовсяком случае, до середины апреля в Копенгагене.

До встречи.Твой Олдос

P.S. Тыi сможешь найти меня по этому адресу, черезнего же мне пересылают и письма, где бы я не находился.

6233 МалхолландЛА 28 / Кал.

27.06.1963Дорогой Тим, Алан Уотте дал мне твой теперешний

адрес, и я пишу, во-первых, чтобы сказать, что я наде-юсь, что твои проекты продвигаются успешно, вопрекипрепятствующим мексиканским обстоятельствам, а во-вторых, чтобы спросить, известно ли тебе что-либо отеперешних намерениях и будущих планах мистераПэйна и его коллег из Playboy. Я послал им статью око-ло трех недель назад (копия одновременно была посла-на тебе в Сихуатанехо, но, возможно, ты уехал еще дотого, как она дошла); я не уведомлял тебя заранее. Я на-писал им десять дней спустя, и в ответ получил теле-грамму, что она до них дошла и что «мистер Пэйн по-пробует написать завтра». С тех пор прошла уже неделя,но я так и не получил ни слова ни от мистера Пэйна, ниот кого бы то ни было. Это очень странное, безответ-ственное и неделовое поведение, и я буду очень тебеблагодарен, если ты подействуешь на этих людей, что-бы они наконец сообщили мне: 1) собираются ли они

147

использовать мой материал; 2) что они хотят за это зап-латить. Алан Уотте поселил в моей душе серьезные со*мнения в порядочности Playboy, и я хочу определиться,что же на самом деле происходит и что будет дальше смоим эссе.

Всегда твой,Олдос

6233 МалхолландЛА28/Кал.

03.06.1963Дорогой Тим, вот рукопись моего эссе-предисло-

вия, которое является не столько обсуждением психо-деликов, сколько более широким обзором всей пробле-мы отношения индивидуума и культуры - проблемы, вразрешении которой психоделики могут, вне всяких со-мнений, сыграть не последнюю роль. Прости, пишу набегу.

Всегда твой,Олдос

ЗАКОН ЛЮБВИМайкл Кан

Когда Тим пришел в Гарвард в шестидесятых, перево-рот, который он совершил, касался не только наркоти-ков. Главным было то, что он своим приходом изменилположение, которое господствовало там на протяжениимногих лет. Ведь раньше кафедра в Гарварде (или же вЙеле или Беркли) всегда была предметом вожделения.Кроме того, очень ценилась репутация по стране. Та-кая репутация завоевывалась при помощи престижныхпубликаций и членства в различных обществах и клу-бах. Помимо всего прочего было необходимо привлечьи удерживать значительную аудиторию студентов-дип-ломников. Существовал только один критерий для вы-бора темы научных исследований - сможет ли она со-действовать успешной карьере.

Тим открыл всем глаза на ту вопиющую социальнуюи человеческую безответственность, которая заключа-лась в таком подходе к науке, и он сделал это очень

Майкл Кан, в прошлом актер и летчик, долгое время был пре-подавателем психологии. В 1961 году в Гарварде Тимоти Лири из-менил безвозвратно его жизнь, за что Кан ему бесконечно призна-телен.

149

убедительно. Коллеги Тима по факультету видели, какон проповедует академический социализм в обществе,где торжествовал академический капитализм. Это былопримерно то же самое, что проповедовать фабианскийсоциализм британскому истеблишменту 1920-х годов.Наркотики тут были ни при чем, они были просто пово-дом, чтобы избавиться от Лири.

Увольнение Тима из Гарварда в 1963 году застави-ло сделать некоторые важные выводы. В том же годуЭйб Маслоу опубликовал «Навстречу психологии бытия»и основал Ассоциацию гуманистической психологии.Майкл Мёрфи и Дик Прайс основали Эсаленский инсти-тут. Что-то новое и важное нарождалось в американс-кой психологии и американской культуре. Тим был глав-ной силой этой революции; уволив его, Гарвард показал,что этому новому движению нет места в стенах универ-ситета, или, что то же самое - в американском истеб-лишменте. То, что это было предсказуемо, не делает егоменее значимым.

Гуманистическое движение имело много голосов ине все из них были привлекательны. Но в центре былаодна главная тема. Если мы хотим спастись, то к этомуесть только один путь: закон любви должен стать наместо закона эгоизма. Я слышал эту весть и раньше.Думаю, что слышал ее уже давно. Но я услышал ее отТима в таком виде, что она дошла до моей подкорки иизменила мою жизнь. Думаю, что то же самое могут ска-зать множество людей. И мы обязаны помнить эту весть.

СВЯТОЙ ТИМОТИ НА ШОССЕКен Кизи

Святость всю дорогу шла вместе с политикой,Безумие, наоборот, пряталось по углам.

Улицы по обе стороны заполнены рекламой учителей ка-рате (ЗАЩИТИТЕ СЕБЯ!). Густопсовое вранье на протяже-нии всех окрестных улиц. Лазы, ведущие в Элизиум безвсякой предоплаты. К кому бы набиться в попутчики сли-нять из этого города, плачу за бензин, готов даже сам по-рулить. Местные радиостанции перекрывают друг друга,соревнуясь в идиотизме (ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДОВА,ЗАЩИЩАЯ СЕБЯ! всю дорогу нудя, клянча, клянча, вымо-гая все, что у вас есть, клянча, ноя, клянча.требуя все, что увас есть) там, где фашисты рыгают друг на друга, сидя закофейными столиками, рыгая очень значительно.

Ты не станешь спорить с семидорожными пере-кладными, полностью сегрегированными школьнымиавтобусами, и ты катишь автостопом подальше вперед,к черту отсюдова.

Кен Киэи - веселый проказник, автор книг «Пролетая над гнез-дом кукушки», «Порою нестерпимо хочется» и других, ставших ужеклассикой.

151

«Почему они со мной так обращаюца?» - кричишь ты,выставив вверх оба своих больших пальца; но в твоемположении не спорят. «Куда я еду-та? И когда я приеду-та?» И ты знаешь, что ты сядешь в первый попавшийсяшкольный автобус, который согласится остановиться.

«Да что это за люди в этом городе?» - вопишь ты,заглядывая внутрь.

«Не бери в голову, парень, ты садишься или нет?»«Могу я спросить, куда вы направляетесь?»«Слушай, парень, тебе что, не нравится наш авто-

бус? Может, ты хочешь провести остаток жизни, огля-дываясь через плечо на то, как другие получают обра-зование?»

«Ладно. Везде лучше, чем в этом городе, но посмот-ри на этих людей, ведь они сами превращают себя вуродов с бегающими глазками».

«Короче, я поехал, парень». Вжжжррррууум.«Подожди! Стой! Не-е-т! Подожди!»На улицах за твоей спиной учителя карате выгля-

дывают из своих лазов в надежде легкой поживы, визг-ливые радиоголоса пытаются перекричать друг друга.(Без тени юмора, клянчат по всем дорогам, целый деньнапролет, всю дорогу клянчат, клянчат, клянчат, преис-полненные идиотского оптимизма.)

Я лучше буду настоящим, чем правильным, прямосегодня вечером, здесь на дороге, шум машин постепен-но стихает... накрапывает мелкий дождик... классы каратепогружены в темноту... лазы закрыты... ооуооуооуо...ооуооуооуоо... ооооооууу.

Ты великий человек, Тимоти, что я еще могу ска-зать? Нам недостает тебя в этой стране, но не могли жемы запереть тебя здесь.

ПИСЬМО ТИМОТИКэролин Клинфельд

Дорогой высокотехнологичный электронный эльфТимоти!

Ты достиг вершины «человеческой технологии» втвоем доблестном, героическом, блестящем, высокотех-нологическом обращении с так называемой смертью(может быть, то, что они называют жизнью, это на самомделе смерть, а смерть - это освобождение к истиннойжизни). Как всегда, ты стал источником вдохновения.Никто, кроме тебя, не мог бы сделать переход от жизни ксмерти не только интересным, но и глубоко значимымсобытием. Ты продемонстрировал всем и каждому, чтовозможно с точки зрения самой развитой философскойвыскотехнологичной юмористической перспективы.

Как всегда, ты наш самый любимый лидер с са-мым стойким духом и ты останешься жить в истории

Кэролин Мэри Клифельд - известный поэт, философ, худож-ник, чьи поэтические сборники по всему миру используют для само-совершенствования Ее последняя книга, «Алхимия возможности»,кульминация десяти лет творческого выражения, сплетает богатоеполотно из визионерской живописи, философских рефлексий и по-эзии Узнать о Кэролин больше вы можете, посетив ее web-сайт wwwcarolynmarykleefeld com

153

и в наших сердцах как вечный сияющий огонь вдох-новения.

P.S. МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ.

ИГРА В ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ТЕННИСС ТИМОТИ ЛИРИ

Пол Красснер

«Итак, Тим, у меня тост за тридцать лет нашей друж-бы».

«Длящейся и по сей день. Мы играем в интеллекту-альный теннис уже тридцать лет, разве это не замеча-тельно?»

«Из всех наших бесчисленных разговоров мне осо-бенно запомнился один, когда ты сказал, что когда-ни-будь ученые наконец раскодируют ДНК, один слой задругим, но когда они закончат и поставят последнююточку, за ней все равно останется какая-то тайна. И мнепонравилось играть с этой тайной. Стал ли ты ближе кпониманию тайны или, наоборот, отдалился от нее?»

«Я изучаю слова, Пол. Это просто как наваждение.Я научился этому у Маршалла Маклюэна32. Ужасныйпорок. У меня это уже много лет, я просто никому не

Пол Красснер - редактор журнала The Realist32 Херберт Маршалл Маклюэн - канадский ученый, социолог,

изучавший массовые коммуникации Разработал теорию изменениисоциума под влиянием электронных СМИ Считается провозвестни-ком Интернета, автор афоризмов «Средство есть сообщение» и «гло-бальная деревня»

155

рассказывал об этом. Медиум - это послание, по-мнишь? Мозг создает реальности, какие захочет. Когдамы смотрим на слова сквозь призму, мы начинаем по-нимать. Но понимаю ли я тайну?»

«Я думаю, что конечная тайна не поддается опре-делению. Но смог ли ты хотя бы стать ближе к понима-нию ее?»

«Ближе к по? Ближе к ни? Ближе к мании? Я весь нипо, ни ни, ни ма, я по-ни-ма-ю».

«Чем старше я становлюсь, тем глубже становитсятайна».

«Быстрее».«Давай обратимся к специфической тайне. К твоей

тайне. Потому что каждый видит сквозь призму своеговосприятия. Как ты полагаешь, когда ты сильнее всегозаблуждался?»

«Ты знаешь, Пол, у каждого тот Тимоти Лири, кото-рого он заслужил. У каждого своя точка зрения. И точказрения каждого представляет абсолютную ценность длянего самого. Чтобы проследить за мной, ты должен всевремя двигаться со своей камерой, в противном слу-чае ты увидишь меня только через один туннель. Уве-личь угол зрения. Не зацикливайся на своей точке зре-ния».

«Некоторые знают о тебе по лозунгу шестидеся-тых- "Turn on, tune in, drop out" ("Врубись, настройся,выпади"). Я думаю, большинство из них не очень пони-мает, что ты имел в виду под «выпади».

«Все понимают. Гляди в корень».«Ладно, это все слова. Пятнадцать лет назад на фу-

турологи ческой конференции ты назвал себя "неотех-нологическим язычником". Что ты имел в виду?»

«Нео имеет весь спектр значений в сфере футуро-логии. Технологический подразумевает использованиемашин, пользование электричеством или светом для

156

создания реальности. Есть два вида технологии. Ма-шинная - дизели, нефть, металл, индустриальная тех-нология. И неотехнология, которая использует свет.Электричество, фотоны, электроны. А язычник - этоздорово. Я обожаю это слово. Язычник - это преждевсего гуманист. Я вырос в католической среде, и словоязычник было там худшим ругательством. Конечно я ниразу не встречал живого язычника в Спрингфилде, Мас-сачусетс, посещая католическую школу, "(де эти языч-ники обитают? Я хочу быть язычником"».

«Было ли что-то конкретное, что оттолкнуло тебя откатолицизма?»

«Да, Пол, это был определенный период, я могу точ-но сказать, мне было 15-16 лет. Я тогда учился в сред-ней школе, был сексуально озабочен и дико влюблен вчудесную, очень сексуальную девушку, гораздо болееопытную, чем я. И это случилось! Она открыла мне ве-ликую тайну секса. Bay! А в то время я регулярно, каж-дую субботу вечером, ходил на исповедь. В тот вечер уменя было свидание с Розмари. Сидя там с ней, в тем-ноте, я думал, как будет лицемерно потом исповедо-ваться. Они хотят, чтобы я исповедовался и каялся в том,что кажется мне самым прекрасным на свете, когда каж-дая клетка моего существа только и мечтает о том, что-бы эта девушка совратила меня!»

«Железы победили философию».«Железы? Бог мой, Пол, это слишком механистично».«Я выздоравливающий романтик».«Потому что ты используешь слово «железы»? Же-

лезы - это очень интересно. Люди не так часто говорятпро железы».

«Ладно, давай поговорим тогда о машинах. Какиеотношения между кислотой и технологией?»

«Ну, ЛСД - это один из многих наркотиков, осно-ванный на нейроактивных растениях. Пейот и грибок на

157

ржи. Помнишь эти безумные истории из средних веков,как бишь они это называли? Целые деревни впадали вбезумие, нажевавшись каких-то растений. Дело в том,что человеческий мозг имеет специальные рецепторы,реагирующие на определенные виды растений, воздей-ствующих на сознание. Наш мозг развивается уже свы-ше 50 миллионов лет, используя эти рецепторы. При-чина, по которой часть людей принимает наркотики,состоит в том, что эти рецепторы активируют центрыудовольствия в их мозгу. И это не было ошибкой. ДНКне обманешь. И дьявол здесь ни при чем. Несомненно,есть какие-то объективные причины, по которым пейотили псилоцибин включают определенные рецепторы.И существует еще много каких-то рецепторов и ве-ществ, которые на них воздействуют, о которых мы ещеничего не знаем».

«В меняющейся контркультуре видишь ли ты пре-емственность между психоактивными наркотиками икиберпространством?»

«Конечно! Это факт. Каждое поколение создает но-вую контркультуру. В "ревущих двадцатых" это джаз иалкоголь. В шестидесятые - хиппи с психоделиками».

«Контркультура сегодня - это не только наркотикии компьютеры или необязательно только они. Я не со-мневаюсь, что некоторые используют и то и другое од-новременно. Но как ты думаешь, можно ли сказать, чтонаркотический опыт повлиял на компьютерный опыт?»

«Я не отрицаю, что можно использовать и то и дру-гое. Мозг устроен так, чтобы задействовать эти рецепто-ры. И мы видим, как эти рецепторные центры перекрыва-ют обычное сознание. Текстовый редактор. Потомвнезапно ты можешь начать употреблять психоделичес-кие растения, которые отправят тебя в другое простран-ство. Пожалуй, я чересчур техничен. Но есть несомнен-ная аналогия между тем, как рецепторные центры

158

марихуаны и ЛСД или опиума, активируют определенныеучастки мозга, итем, как мы загружаем какие-то програм-мы в компьютер. Тогда, в шестидесятые, мы не так многознали о том, как устроен мозг. Я говорил в 1968-м: "Нужновыйти из своего сознания, чтобы начать пользоваться го-ловой". Но "голова" - это просто старомодное названиемозга. Мы ничего не знали тогда о рецепторных центрах.Но теперь мы можем использовать биохимпрепараты, длятого чтобы попадать в различные реальности, которыесуществуют в твоем мозгу. И ты куришь марихуану, пото-му что она дает тебе приятное ощущение. Трава также хо-рошо действует на аппетит. Так работает твой мозг. Но те-перь это звучит по-другому: "Пользуйся головой, чтобыоперировать мозгом". Это новая концепция. Пользуйсяголовой! Это круто. Оперируй своим мозгом, потому чтомозг создает различные реальности».

«Видишь ли ты связь между войной с наркотикамии попытками наложить цензуру на Интернет?»

«О, совершенно верно, Пол. Цензоры хотят контро-лировать все. У нас должны быть чиновники для того, что-бы общество нормально функционировало. Я не отрицаюправила и ритуалы. Но они цензурируют все, что можетизменить реальность индивидуума. И это недопустимо».

«Ты знаешь, у меня есть теория, что все эти историипро НЛО, все эти люди, утверждающие, что они былипохищены инопланетянами, все это не что иное, как при-крытие для секретных государственных экспериментовпо контролю над сознанием».

«Это очень популярная теория, Пол. Я каждый деньполучаю как минимум десять писем на тему НЛО и пра-вительства. Конечно, люди в правительстве делают все,что могут, чтобы контролировать наше сознание».

«А эти "голубые каски" в Боснии ждут не дождутся,чтобы прилететь в Штаты на своих черных вертолетах инапасть на Мичиган и Аризону».

159

«Мне нравятся все эти слухи про НЛО. Мне нравит-ся, что с людьми хоть что-то происходит. Шестидеся-тилетняя жена фермера из Дакоты думает, что былапохищена и несколько раз изнасилована существами изНЛО! Bay! Они проделали путь с другой планеты 8 ты-сячи световых лет только для того, чтобы устроитьоргию с этой милой бабулей и подергать ее за титьки.Bay!»

«Или, на худой конец, взять пробы у нее из задни-цы. Но все-таки, как ты думаешь, проводит ли государ-ство какие-то эксперименты по контролю над сознани-ем? Были же все эти программы типа MKULTRA и томуподобное. Как ты думаешь, может, они до сих пор про*должаются? Я не верю, чтобы они могли остановиться».

«Чем сейчас занимается ЦРУ, может рассказать Дж.Гордон Лидди. Он говорит: "Да, это правда. Когда мы уз-нали, что китайские коммунисты используют ЛСД, ЦРУзакрыло весь мировой рынок от Sandoz. Они не понима-ют, что одна доза ЛСД - это одна миллионная грамма.ЦРУ считает, что эксперименты с ЛСД могут иметь не-предсказуемые последствия". Что за чушь, Гордон! Тыможешь назвать хоть одно предсказание ЦРУ, котороесбылось? Падение шаха? Возвышение аятоллы?»

«Как тебе понравилось, что Лидди получил премиюза свободную речь от Национальной ассоциации ток-шоу после того, как сказал, что, когда за тобой прихо-дят люди из ATF33, они всегда одеты в бронежилеты,поэтому надо целиться им в голову или в пах?»

«Это типичный Лидди. Он по натуре романтическийкомик».

«Когда ты дебатировал с ним, то, если бы послушал-ся его совета задним числом, тогда ты оказался бы насцене один, ведь он возглавил тот рейд на Миллбрук и

33 ATF - Бюро по контролю за продажей алкогольных напитков,табачных изделий и оружия

160

кто-нибудь обязательно выстрелил бы ему в голову илив пах».

«Да, он был правительственным агентом, которыйворвался в нашу спальню среди ночи У нас было пол-ное право пристрелить его. Но у меня никогда не былоникакого оружия. И не было никакого желания приоб-рести его, хотя у меня и был в свое время разряд пострельбе из «гаранда», винтовки Спрингфилда и пуле-мета, когда я учился в Уэст-Пойнте. Я был экспертом посистеме Ховитцера. Я знаю, как обращаться с этимиубийственными штучками, но у меня никогда в доме ихне было и не будет».

«Но когда ты сбежал из тюрьмы, ты сказал: "Защи-щайте себя и сражайтесь за свою жизнь. Пристрелитьробота-полицейского, защищая свою жизнь, - это вашесвятое право"».

«Да, я еще сказал1 "Я вооружен и опасен". Я поза-имствовал это у Анджелы Дэвис. Я думал, что будеткстати сказать что-нибудь в этом роде».

«Я думал, это было партийной программой WeatherUnderground».

«Ну, на самом деле я много спорил с БернадинДорн».

«У них была своя линия. Она даже восхваляла Чар-ли Мэнсона».

«О, это были забавные ребята. Изумительные Ев-рейские детишки из Чикаго. У них была и программа, идиорама, и панорама. Бернадин восхищалась ЧарлиМэнсоном за вилку, воткнутую в живот жертвы. Она былавесьма кровожадна».

«Она несомненно хотела отменить все табу. Какиееще остались табу, которые до сих пор не отменены?»

«Есть одно табу - самое старинное и могуществен-ное, - я пишу о нем уже на протяжении тридцати лет.Тема смерти - это то, что люди не любят обсуждать.

161

Врачи, священники и политики превратили это во что-то ужасное, ужасное, ужасное. Вы - жертва. Если выприняли представление смерти, вы признали себя жер-твой».

«И поэтому ты предал огласке тот факт, что у тебянеоперабельный рак простаты? Друзья знали об этом,но...»

«Я на самом деле планирую вечеринку по поводусвоего окончательного перехода уже двадцать лет.Я последователь Сократа, который был величайшимконтркультурным комическим философом в истории.Он принял цикуту».

«Да, "Общество цикуты" названо в честь этого со-бытия».

«Я был его членом много лет. Их главная тема - это"самодоставка". Это самое главное решение, котороеты можешь принять. Ты ведь не можешь выбрать, как,когда и от кого тебе родиться».

«Хотя есть люди, которые утверждают обратное».«Ну да, это зависит от системы взглядов. Но те из

нас, которые так не считают...»

«Рам Дасс однажды сказал, что зародыш, которыйподвергся аборту, знал, что не хочет рождаться, поэто-му выбрал родителей, которые не хотят его рождения».

«Ричард такой политически корректный. Разве этоне замечательно?»

«Не планируешь ли ты сделать то, что сделал Ол-дос Хаксли, предпринять это путешествие под кисло-той?»

«Что ж, это вариант».

«Веришь ли ты в тот или иной вид загробной жиз-ни?»

«Я собрал огромный архив, охватывающий шесть-десят лет писательства, около трех сотен аудио- и ви-деокассет. Все это хранится в надежном месте. И я яв-

162

ляюсь членом двух криогенных групп, у меня есть на-мерение заморозить свой мозг».

«Но я имею в виду под загробной жизнью не про-дукты твоего сознания, а твое сознание как таковое».

«Мое сознание есть продукт моего мозга. Как я могуузнать о своем сознании, если у меня нет мыслей?»

«Но есть люди, которые верят в традиционные Рай,Ад и Чистилище. Неужели ты совсем не веришь в такиеформы загробной жизни?»

«Ну, это только расхожие метафоры. Я, должнобыть, в Чистилище сейчас, а? На меня тут поступил зап-рос с Небес. Это неплохая метафора. Также и Ад - этото, что мы сами создаем».

«Ты имеешь в виду здесь, на земле?»«Где бы ты ни находился. А ты что думаешь обо всем

этом? Веришь ты в жизнь после смерти и всякое такое?У тебя есть какая-нибудь теория на этот счет?»

«Что тебя пожирают черви и ты исчезаешь или тебякремируют и твой пепел...»

«Погоди, Пол, это в твоей власти выбирать быть съе-денным червями или чтобы тебя поджарили на барбекю.Или ты можешь быть заморожен. Необязательно бытьсъеденным червями или зажаренным в микроволновке.Я хочу оставить капли своей крови, которые содержатмою ДНК, в разных местах. Я оставлю и свой мозг. Поче-му бы не воспользоваться этим шансом? Не потому, чтоя так озабочен этим, Пол, нет, поверь мне. У меня неттакого отчаянного желания непременно вернуться напланету Земля. Я думаю, что я прожил одну из самыхинтересных, забавных, неповторимых жизней. И мнеужасно интересно, что будет дальше. Но у меня нет осо-бого желания вернуться обратно. Многие из не имею-щих отношения к науке людей не представляют себе, чтов научных экспериментах ты учишься в основном на сво-их ошибках. Так что, я надеюсь оставить длинный список

163

своих ошибок, включая и семью важные вещи в жизни,сохранив свою ДНК. Надеюсь, что кто-нибудь научитсяна моих ошибках».

«Жалеешь ли ты о чем-нибудь? Хотел бы иметь воз-можность что-то переделать, зная то, что ты знаешьтеперь?»

«Я сыграл бы всю игру иначе. Примерно треть измоих действий была абсолютно тупой, вульгарной, гру-бой. Другая треть просто банальной. Но одна треть былагениальной. Как в бейсболе, ты имеешь один аут из трехи возглавляешь лигу. НЦФ. Наиболее Ценный Фило-соф».

«Когда мы впервые встретились в 1965-м, ты гово-рил о бейсболе - и играх вообще - в качестве метафор.Как бы ты описал игру своей жизни? Это была созна-тельная игра. Ты не просто попадаешь как шарик в пин-бол-машину и она выстреливает тебя куда-то. Хотя слу-чалось и такое».

«Знаешь, я начал отождествлять себя с Сократомеще в совсем юном возрасте. Смысл человеческой жиз-ни заключается в том, чтобы познать самого себя и уз-нать, кто ты такой. Цель жизни1 - это открыть себя». *

«Как ты думаешь, как личность может бороться сэтими медиагигантами, всякими там Уорнер-Тернер,Дисней-ABC и,т. д.?*.

«А зачем с ними бороться? Ну, Южная железнаядорога сливается с Пенсильванской железной дорогой,ну и что с того?»

«Но ты сам говорил раньше, что они пытаются кон-тролировать информацию».

«Невозможно контролировать информацию, еслиона упакована в свет, в фотоны и электроны. Это про-сто невозможно -контролировать цифровую информа-цию. Вжжмк** и готово. Я могу зайти на свой сайт и по-местить туда иову©^ информацию. МОЙ информация

164

немедленно можетбыть получена людьми по всему све-ту. А если не сразу, так чуть позже. Самое замечатель-ное в киберкультуре - это то, что контркультурные фи-лософы, которые в ладах с технологией, могут работатьсообща, идти впереди разных комитетов, политиканови т. п. Так что я вполне уверен в себе. Я обучен играть вих игру. Для этэго я ипошел в Уэст-Пойш, и поэтому яходил в школу к иезуитам, и я научился ебать мозги.Я все понял и двинулся дальше».

«Ты хочешь сказать, что еще до того, как пойти вУэст-Пойнт и к иезуитам, ты хотел обучиться работе сих инструментарием?»

«Я не хотел идти ни туда, ни туда. Мои родителинастояли на этом».

«Так ты пошел туда с такими намерениями?»«Да. Они возил» меня в десять разных католичес-

ких учебных заведений в Новой. Англии. Ни одно из нихне соглашалось принимать меня из-за моей характери-стики из средней школы. Я был редактором школьнойгазеты и выпустил номер, где изобразил воспитателя внеприглядном свете. Был охандал. Но у меня был заме-чательный, дядя, который был шишкой в католическихкругах. У нег©^ыли связи в Ватикане, он нажал на ка-кие-то кнопки, и мен» приняли к иезуитам. Я простоПЛЫЛ по течению, надеясь все-таки миновать эту шко-лу, и был удивлен, оказавшись тамл

«Я не верю в реинкарнацию, но если бы верил, я бысказал, что мы уже встречались с тобой в предыдущейжизни. Но это только метафора, я, конечно, не верю вэто. А ты веришь в эту теорию?»

«Во времена Эмерсона, в 1630-е, была контркуль-тура, очень похожая на нашу. Обращенность к себе, ин-дивидуализации. Эмерсон принимал наркотики вмес-те с Дэвидом Торо. Маргарет Фуллер ездилд в **талиюи принимала наркотики. Позже Уильям Джеймс основал

1S5

еще одну контркультуру в Гарварде.'Те же дела. Закисьазота. Гашиш. "Многообразие религиозного опыта"».

«Скажи, врачи сказали тебе, сколько еще тебе от-мерено земной жизни?»

«Мне сейчас семьдесят пять, я всю жизнь курил ивел весьма активный образ жизни, хотя при этом и несовсем здоровый. Полагаю, что я должен прожить ещегде-то от трех до пяти лет. Стало быть, мне будет где-товосемьдесят».

«Есть какие-то конкретные вещи, которые ты хотелбы успеть завершить до того времени?»

«Наша Всемирная сеть - это великая вещь. Мы мо-жем публиковать в ней книги для всемирного обзора.Можно ставить театральные постановки по моим книгам.Можно вносить изменения в текст. Мы называем это -живые книги. Есть люди, которые хотят делать "книги" смоим участием. Это настоящая свобода печати».

«Как ты думаешь, это судьба или случайность, ког-да кто-то становится лидером, "агентом перемен", какты это называешь?»

«Ну, судьба подразумевает, что ты был создан дляэтого. Нет, я думаю, очень много здесь зависит от че-ловека. Тысячи решений, которые ты принимаешь, на-чиная со школы и потом в колледже, ведут тебя к тойточке реальности, которую ты сам создаешь для себя.Ты можешь быть судьей или...»

«Защитником».«Я думаю, самым лучшим результатом дела Симп-

сона для общества было то, что люди осознали все зло,каким является наша юриспруденция».

«Ты имеешь в виду и прокуроров, и адвокатов?»«Да».

«Один мой друг как-то раз принимал участие в су-дебном заседании в качестве присяжного, и, когда егоспросили, что он думает о прокурорах, он ответил:

166

"Копы в мантиях". Можешь ли ты с оптимизмом смот-реть в будущее, невзирая на этот ползучий фашизм?»

«Будущее может измеряться в терминах личного ос-вобождения. Есть политики. Есть военные, которые по-прежнему озабочены тем, чтобы причинять вред людям.Все они хотят власти. Им нужно изобретать причины,оправдывающие то зло, которое они приносят людям.Новое поколение растет, пользуясь средствами элект-ронной связи. Двенадцатилетняя девчонка в Париже,Токио или здесь может сгрузить целую кучу всего к себена экран монитора. У нее есть доступ к гораздо большейРВМ (Реальности В Минуту), чем у ее дедушки, в тысячираз большей. И грядут еще большие перемены. Всемир-ная Паутина - это потрясающая вещь. Вжик - и ты надругом континенте. Связь через телефонную линию.Модем - это сообщение! Ты можешь быть везде. Еслиты левша, немой, литовская лесбиянка, ты можешь свя-заться с людьми в Югославии или Китае, которые тожелевши, немые, лесбиянки. Это же гениально! Это смета-ет все границы, создает новый язык! Все больше и боль-ше графических языков. Неоновая грамматика. Все, чтоможет быть напечатано, теперь будет и в неоне».

«Да, это действительно полный цикл. Мы начали сразговора о словах, и вот теперь они светятся неоном».

«Представь, Пол, умереть с достоинством, элегант-но. Это будет незабываемое зрелище! Я имею в видуоркестровку, организацию и направление своей смертикак празднование чудесной жизни! Это сможет тронутьмассу людей. Они будут говорить: "Мой отец умер пополной программе. Он хотел умереть". Изумительно!»

«Ты имеешь в виду, что люди будут рады, что они неодиноки в своих мыслях о смерти».

«Да. Люди всегда думают о том, чтобы умереть до-стойно, но все боятся говорить об этом».

«Какую ты хотел бы для себя эпитафию?»

167

«А ты что скажешь? Ты напиши ее».«Здесь покоится Тимоти Лири. Пионер внутренне-

го пространства. И ирландский гном до конца своихдней».

«Ирландский гном? Да ты расист! А не могу я бытьеврейским гномом? Что это за херня - ирландскийгном?»

«О-кей. Здесь покоится Тимоти Лири - еврейскийэльф».

ПОСТСКРИПТУМ. Хотя Тимоти Лири в 1988 годупринял решение подвергнуть свою голову посмертнойзаморозке, незадолго до своей смерти он разочаровал-ся в представителях криогеники и передумал.

«У них нет чувства юмора, - сказал он, - я стал опа-саться, вдруг я проснусь через пятьдесят лет, а вокругменя люди со встроенными панелями управления».

Вместо этого он велел подвергнуть свое тело кре-мации и запустить часть своего пепла на околоземнуюорбиту. Я спросил его, не хочет ли он оставшуюся частьсмешать с марихуаной и закрутить из этой смеси кося-ки, чтобы его друзья и родственники смогли покуритьего.

«Да, - сказал он. - Только не затягивайтесь мнойочень глубоко».

СЛОВО ОТ КОНТРОЛЬНОЙ ГРУППЫИнтервью, взятое Робертом Форте

у Джейрона Ланьера

Р. Ф . : О-кей, Джейрон, прежде всего я хотел бы по-просить тебя прокомментировать слова Тима о том, чтокомпьютеры станут кислотой восьмидесятых.

Д. Л . : Я думаю, что смогу объяснить, что Тим имелв виду, хотя должен сказать, что никогда не разделялэтого мнения. Я не раз спорил с ним на эту тему. Это неочень удачная метафора. На самом деле, первым, ктовысказал эту мысль, был Уильям Берроуз. Но Тим, каквсегда в своей обаятельной манере, высказал эту мысльв одном из своих интервью. Я думаю, он надеялся, чтокомпьютерная технология прежде всего поможетлюдям общаться друг с другом, и, кроме того, позволит

Джейрон Ланьер - ученый, специалист по компьютерам, компо-зитор, визуальный художник, известный автор публикаций на тему вир-туальной реальности. Он придумал термин «виртуальная реальность»и основал VR-индустрию. В настоящий момент преподает на факуль-тете компьютерной науки Колумбийского университета, участник Ин-терактивной телекоммуникационной программы в Художественнойшколе Тиша Нью-Йоркского университета и член-основатель Между-народного института эволюции и мозга, который имеет отделения вНью-Йоркском университете, Гарварде и в университете Парижа.

169

им в большей степени осознать себя личностями, а непредставителями различных социальных институтов.Я думаю, что компьютерные сети - Интернет и прочие -в этом действительно преуспели. Это вполне соответ-ствует словам Тима о прогрессе в осознании людейсебя личностями, прекрасными и гармоничными суще-ствами, а не просто винтиками социальной и государ-ственной машины. Тим считал, что этому должны былипомочь психоделические наркотики, и в этом смыслекомпьютеры несомненно с ними схожи.

Но теперь мы подходим к более интересной области,которая имеет дело с реализацией воображения, и здесьпсиходелики могут иметь отношение к моей работе с вир-туальной реальностью. Меня уже тысячи раз спрашива-ли, имея в виду характер моей работы, что я думаю о свя-зи между психоделиками и виртуальной реальностью, и яобычно отвечаю, что они на самом деле противоположныпо сути - наркотики действуют на субъективные аспекты,человеческой психики, другими словами, на нейроны, вто время как виртуальная реальность создает альтерна-тивные объективные мифы за пределами человеческихорганов чувств. Так что в этом смысле они действуют со-вершенно по-разному. Кроме того, виртуальная реаль-ность создается людьми. Существует интенциональное,ожидающее осознание состояние, которое предшеству-ет и на самом деле проявляется во время переживаниявиртуальной реальности, в то время как в психоделичес-ком опыте события и ощущения непредсказуемы и раз-виваются по своему сценарию. Не полностью, конечно,содержание зависит и от личности, но тем не менее в пси-ходеликах есть большой момент непредсказуемости. Такчто, я думаю, все-таки между этими двумя реальностямиесть большая разница.

Так или иначе, но Тим видел параллель между ними,и, конечно, его слова о сходстве между массовым ув-

170

лечением компьютерной культурой в восьмидесятые идевяностые и массовым увлечением психоделиками вшестидесятые были доминирующей метафорой компь-ютерной культуры вто время. Это очевидно. Иногда этоначинало меня раздражать, потому что порождало ту жесамую реакцию страха, знакомую нам по шестидеся-тым, и я думал, неужели мы должны опять пройти черезэто? Я думал, может быть, у нас сейчас все-таки времясозидания, а не бунта? Но, так или иначе, Тим иногдаговорил очень интересные вещи на эту тему, и я думаю,он отчасти вдохновил все переходное движение, поро-дившее такие явления, как журнал Mondo 2000, т. е. техлюдей, которые интересовались в равной мере и пси-ходелической культурой, и компьютерами; это влияниепросматривается также, например, в графическом ди-зайне журнала Wired, и вообще на весь взывающий ктрансцендентному характер метафор, употребляющих-ся в компьютерном мире, в его рекламе и риторике, ТимЛири и психоделическая культура оказали несомненноевлияние.

На самом деле, почти поименно все основателикомпьютерной индустрии - экс-хиппи психоделическо-го стиля. Единственный, кто, может быть, является ис-ключением - это Билл Гейтс, хотя и он тусовался с хип-пи, но с самого начала несколько отличался от них. Вневсяких вопросов, влияние психоделиков было огромным.Митч Капур, Стив Джобе и многие, многие другие. И снаучной стороны тоже. Внутри научного компьютерногомира существует очень сильная связь с психоделичес-кой традицией шестидесятых, это вне всяких вопросов.

Р. Ф . : Но ты не относишься к этой «семье», по-скольку твои взгляды не являются плодом непосред-ственного психоделического вдохновения?

Д. Л: Да, это так. Но я думаю, что я почетный членэтого семейства, хотя я, наверное, единственный из

171

моего поколения, кто не употреблял наркотики. Я не-сколько раз входил в состав контрольной группы. Одинраз Тимоти сказал, что хотел бы сделать себе перели-вание моей крови, поскольку, как ему кажется, в ней естьчто-то, что ему хотелось бы попробовать. Я воспринялэто как комплимент. Но сам я никогда не думал, что пси-ходелики - это то, что непременно стоит попробовать.В этом я всегда был некоей аномалией? и мне прихо-дилось неоднократно обсуждать эту тему с ребятами, идаже спорить.

Р. Ф . : Как ты впервые встретился с Тимоти?Д. Л . : Я познакомился с Тимом, когда он заинте-

ресовался компьютерной наукой в начале восьмидеся-тых, а я тогда вращался в Массачусетском Технологи-ческом Институте (MIT). Я не входил в состав егосотрудников, но работал тогда в лаборатории, которуюЭлис Кэй создала для Atari. Тим хотел встретиться с кем-нибудь из нас. И я пошел ему навстречу и навестил егов его доме в Лос-Анджелесе, где мы чудесно провеливремя. Тим - это один из самых обаятельных и краси-вых людей на свете. А в следующий раз мы встретилисьвообще замечательным образом. Я был приглашен вЭсален, где он должен был проводить семинар. Когдамы там встретились, Тим сказал мне, что семинар -лажа, студенты - лажа, Эсален, похоже, окончательносдох, и спросил, не согласился ли бы я помочь емусмыться отсюда незаметно. Мы уложили Тима на зад-нее сиденье, накрыли одеялами и незаметно вывезлиего через охраняемые ворота. Вот как это было. Совсемнедавно - то есть уже тринадцать лет спустя - я рас-сказал эту историю Майклу Мёрфи, и он был в совер-шенном восторге от нее. «Это было клево!» - сказал он.

Р. Ф . : Давай попробуем на минуту взглянуть на эво-люционный толчок, который дала виртуальная реаль-ность. Я не готов говорить о его значении в терминах

172

типа привнесения истины в нашу культуру или каких-тосоциальных изменений, которую несут эти технологии.С индуистской или буддистской точки зрения, реаль-ность уже виртуальна. Люди так и не научились этому,не научились процессу создания реальности. Смогут лиэти технологии помочь в этом вопросе?

Д. Л . : Ну, здесь надо обозначить один момент, ядумаю, очевидный, что ценность любого обучающегоинструмента определяется в рамках специфическойкультуры, которой он принадлежит. У него не может бытьабсолютной ценности, потому что люди все время ме-няются. В другой культуре, в другое время виртуальнаяреальность могла бы быть не только бесполезной, ноее вообще бы не было, поскольку ее ценность опреде-ляется ее субъективными качествами. Ценность и каче-ства этого феномена, на любом уровне, полностью эт-ноцентричны. Так случилось, что мы являемся культурой,которая поклоняется технологии. Технология - это нашталисман. С точки зрения нашей мифологии, техноло-гия - это не только орудие власти, но и средство транс-цендирования для большинства людей, находящихся вмейнстриме. И виртуальная реальность производитпереворот в традиционных передовых технологиях не-сколькими путями. Во-первых, виртуальная реальностьна самом деле не увеличивает человеческую власть.Вместо этого она фокусирует опыт человека. И это насамом деле экстраординарное отличие. Когда она толь-ко появилась, были энтузиасты, которые бегали и кри-чали: «Вот это да! Это потрясающий опыт! Значит, мож-но сделать что-то еще круче». А другие, наоборот,говорили: «Я получил больше власти. Я стал быстрее,сильнее, больше, чем раньше». Эти разные взгляды -внутренний и внешний, оба вполне применимы в обла-сти персонального развития, но есть и опасность сде-латься более могущественными при помощи технологии,

173

близкой уже к деструктивному уровню, поскольку мыуже и так достаточно могущественны, чтобы совершитьчто-то великое.

Р. Ф.: Хорошо, подойдем к этому по другому. В 60-емы наблюдали ренессанс духовности, возврат к приро-де, обращение к внутренним духовным измерениямчеловека. Тим говорил о древней битве, которая идетмежду людьми цветов (flower people) и людьми метал-ла (metal people). Может быть, мы думаем о технологиикак о пути к трансцендентному, но вместо этого мы обна-руживаем себя ее рабами. И удивительно, как случилосьтак, что виртуальная реальность и все эти компьютер-ные технологии возвращают нас обратно к гуманисти-ческой доминанте...

Д. Л. : Ну, есть большая разница между метафоройметалла, как ее понимали в девятнадцатом веке, и но-вейшими технологиями, которые имеют дело преимуще-ственное информацией. И нет абсолютно никакой гаран-тии, что эти машины дадут нам положительный опыт.Я думаю, нет ничего в человеческих делах простого илигарантированного. Не думаю, что есть хоть один абсо-лютно верный путь. Но я думаю, что виртуальная реаль-ность действительно весьма значительным образом вос-полняет воображение. И делает она это при помощинашего особого талисмана - технологии.

Если совсем упрощенно: до виртуальной реально-сти мы стояли перед необходимостью выбирать однуиз двух фундаментальных реальностей. Первая - этопрактический мир, населенный другими людьми, где тыне один и где ты должен есть и работать, чтобы выжитьи т. д. А вторая - это внутренний мир твоего воображе-ния, где ты сталкиваешься с бесконечностью своеговоображения и его разнообразием, но при этом ты со-вершенно один в своих снах и грезах и в твоем психо-делическом путешествии. Хотя, конечно, я знаю много

174

людей, которые тут припомнят индейцев яки и скажут:«Разве это не общий психоделический опыт?» Но да-вай пока оставим их в стороне, поскольку они все-такине входят в ту палитру мейнстрима, с которой нам при-ходится работать. Таким образом, находясь между ре-альным миром, который груб и материален, и внутрен-ним миром, исполненным жизни и красоты, виртуальнаяреальность предлагает нам третий вариант: мир, кото-рый так же объективен, как физический мир, и при этомтак же, как и он, принадлежит всем людям, но в тожевремя является не материей, а потоком воображения иотносится к сфере воображаемого в гораздо большейстепени, чем мир реальный. И что самое потрясающеев нем - это возможность делать сны и грезы реальны-ми, делать их объективными. Вот почему дети так увле-каются виртуальной реальностью. Виртуальная реаль-ность стала столь же популярной среди детей, какдинозавры. Динозавры покоряют их своими размера-ми и мощью, а виртуальная реальность привлекает ихсвоей способностью делать мечты реальными, воспол-няя те, что исчезают по мере их взросления. И мне нра-вится, что это заслуга технологии. Это очень мило состороны технологии, что она создает игру.

Р. Ф . : Случалось тебе наблюдать в твоей собствен-ной работе, за двадцать или около того лет, что ты еюзанимаешься, какой-то целительный эффект от техно-логии, создающей виртуальную реальность? Видел литы, чтобы люди становились менее агрессивными, бо-лее мудрыми?

Д. Л . : Да, есть такие примеры. Поспешу добавить,что видел и прямо противоположные результаты. По-этому пока трудно оценивать объективно. Однако есливернуться к примерам, которые я упоминал, то долженсказать, что внутрь военно-промышленного комплек-са компьютерная революция привнесла некоторую

175

умиротворяющую тенденцию. Иногда миллиарды имиллиарды долларов тратятся на какие-то новые тех-нологии, которые делают мир все менее безопаснымместом для существования, только потому, что людинервничают и не знают, что хорошо, а что плохо. Этопроисходит очень часто, гораздо чаще, чем людиосознают. Виртуальная реальность - это очень мир-ная технология, во многих смыслах самая мирная извсех, поскольку она имеет дело с чистым опытом ипросто призвана создавать чистый опыт в большейстепени, чем другие технологии, которые могут со-здавать опыт опосредованно. Благодаря этому онапобуждает многих творческих людей обращаться к ра-боте в технологиях, основанных на субъективном опы-те. Одним из таких примеров является Том Фернесс,который вначале занимался разработкой стимулято-ров для ВВС, а кончил работой в области виртуаль-ной реальности на самом гуманистическом факуль-тете университета. Я могу назвать и многих других.Еще один пример - это использование виртуальнойреальности людьми с физическими недостатками.Эта область уже достаточно развилась, и на эту темууже проводятся конференции, где люди не только по-лучают доступ к виртуальному опыту, но также могутразделять этот опыт с другими, получают возмож-ность общения, которой они были лишены раньше из-за своих физических недостатков.

Но я должен также упомянуть и весьма уродливыепримеры использования виртуальной реальности - ту-пые, исполненные насилия виртуальные видеоигры, вкоторые играют в торговых центрах и тому подобныхместах. Человеческая психика - это сложная вещь. Намхотелось бы понимать самих себя в простых терминахмелодрамы и определять все как плохое и хорошее, ноглавное - это стараться лучше понимать другого, а са-

176

мому работать над собой и быть максимально честнымпред самим собой. Лично я стараюсь так поступать.

Р. Ф.: За что ты больше всего благодарен Тимоти?Д. Л . : Тимоти вывел замечательное положение:

вселенная, по сути, дружественна по отношению к че-ловеку, вселенная всегда настроена на поддержку и по-мощь. Он был убежден в этом. И это очень тонкий мо-мент в отношении к миру. Кроме того, Тим открылспособ синтеза личного духовного развития с обще-ственной жизнью. Для тех людей, у которых незначи-тельная часть жизни проходит в социуме, он действи-тельно пример для подражания. И он остался вернымсебе, недавно сделав публичным даже процесс своегоумирания. Вынести этот фундаментальный вопрос навсеобщее обозрение - это было нечто необычное ишокирующее. Но Тим сделал это в присущей одному емупрямой и откровенной манере.

Однажды я был участником семинара с Тимом, накотором один очень возбужденный парень начал зада-вать ему безумные вопросы, просто на грани паранойи.Парень был явно нездоров, и все были напуганы. Мнеочень понравилось, как Тимоти повел себя с ним. Он былочень мягок, очень открыт, совершенно бесстрашен,попросил его выйти вперед, чтобы мы все могли еговидеть, и, в конце концов, полностью разрядил всю на-пряженность этой ситуации. Этот пример хорошо харак-теризует Тима. Он имел дело со многими, совершенноразными людьми, в разных ситуациях и всегда справ-лялся с ними с хладнокровием, которому многие моглибы позавидовать.

Я могу сказать и больше: Тим при общении с людь-ми влиял на них, как гуру, но он никогда не злоупотреб-лял этим, что само по себе большая редкость. Я ни разуне видел, чтобы он как-то пользовался в своих интере-сах тем восхищением, которое он вызывал у молодых

177

людей. Он всегда был окружен людьми, которые помо-гали ему, но он никогда не строил из себя лидера куль-та или гуру, хотя с легкостью мог бы так поступить. Об-ладать властью и не пользоваться ею - это один изсамых глубоко моральных поступков, на который спо-собен человек.

Р. Ф.: Ты говорил о частной духовной жизни Тимо-ти, но в последнее время он избегал слова «духовный»,отказывался от его употребления. Он говорил, что нетничего «духовного», что вселенная материальна по сутии что мозг - это орган связи с ней. Когда приходитсмерть, это конец, никакой загробной жизни нет.

Д. Л. : Ну, это две разные темы. Я имею в виду, чтои духовность есть, и что существование нашей личнос-ти кончается с нашей смертью. Я знаю, что Тим придер-живался этого мнения. Сейчас в моде философия, воз-никшая под влиянием компьютеров, которая исповедуетновое издание материализма и редукционизма, кото-рый лично я не приемлю. И вот почему. Компьютеры немогут опознавать другие компьютеры, и, к примеру,если мы пошлем зонд на другую планету и этот зонддолжен будет определить, есть ли на ней компьютеры,то он не сможет этого сделать, если эти компьютерыбудут отличаться от наших. Это теоретическая пробле-ма - нет компьютера, который может произвести пол-ный анализ другого компьютера. Это проблема исчис-ляемости. Вы сталкиваетесь с проблемой, у которой нетграниц. Если компьютеры не могут распознавать другдруга, то что делает их существующими? Как мы можемопределить, с каким видом компьютеров мы имеемдело? Я считаю, что компьютеры - это субъективныеобъекты, можно сказать, что их существование виднотолько через призму культурной относительности.Инопланетяне могут не заметить наших Макинтошей,но могут увидеть компьютеры в наших дорожных раз-

178

вязках или в наших прическах. Ты можешь пытаться из-бавиться от сознания, ты можешь говорить, что нет ни-чего магического, но оно все равно будет выскакиватьвновь и вновь. Компьютеры могут создавать иллюзию,что они преодолели это, но на самом деле нет, потомучто без нас, существ способных распознавать их, ком-пьютеры вообще не существуют.

Р. Ф.: Говорили ли вы когда-нибудь с Тимом на этитемы?

Д. Л.: Нет. На самом деле я сформулировал этотаргумент только в прошлом году, и у меня так и не былослучая обсудить его с ним.

Р. Ф.: Может быть, это и есть философский ка-мень? Вот именно это - индивидуальная реализациятворческой силы своего воображения, именно такимобразом индивидуум создает реальность.

Д. Л. : Точно. Но можно сказать, что легче избавить-ся от реальности, чем отказаться от индивидуальностив философии. Многие философы-редукционисты ска-жут, что все материально, что все дело в мозге и томуподобное, так что есть только мир, а людей нет. Естьеще масса народу, которые скажут, ладно, раз мы и со-здаем реальность, значит, есть только люди, а мира нет.Я полагаю, философия должна иметь дело и с миром ис людьми. Вот над этим я и работаю, но это уже выхо-дит за рамки нашего разговора.

Р. Ф.: Ну, я в этом не уверен. Тим писал в книге«Флэшбэки», что с самого первого раза, когда он по-пробовал ЛСД, он начал смотреть на мир с юмором,потому что теперь знал, что, что бы он ни испытывал,он только участвует в пьесе собственного сочинения,которая играется только в его мозгу. Реальность сталаотносительной благодаря его ЛСД-опытам.

Д. Л. : Как я сказал, люди и мир существуют одно-временно. И одно не исключает другое. Хотя трудно

179

создать философию, которая познавала бы и то и дру-гое, очень трудно. Я думаю, это и есть главная задачафилософии.

Р. Ф . : В книге есть статьи нескольких человек, кото-рые подчеркивают, что с того момента, как Тимоти началсвои первые клинические и диагностические исследова-ния, его жизнь приобрела одно конкретное направление.Он работал над способами лечения душевных болез-ней в течение долгого времени. Его назначению в Гар-вард предшествовали его исследования, доказываю-щие, что психотерапия помогает ничуть не лучше, чеместественное течение времени. Благодаря пониманиюэтого, ему удалось создать инновационную модель ле-чения психических патологий.

Д. Л . : Тим однажды сказал мне, что, если бы Фрейдбыл жив сегодня, он показался бы кем-то вроде психа-рейвера, и я бы испугался его. Не знаю, так это или нет.

Р. Ф . : Ну, кстати, масса народу были напуганы са-мим Тимом.

Д. Л . : Масса народу использовали его как козлаотпущения за все проблемы с наркотиками, с которы-ми столкнулась Америка, и это абсолютно иррациональ-но. У Америки были проблемы с наркотиками задолгодо появления Тимоти Лири. Но, конечно, Тим пробудилинтерес к различным типам наркотиков у молодежи извысших классов, и в определенной степени был во гла-ве этого движения. И это пугало определенную частьобщества. Интересно другое: крайне агрессивная ре-акция на то, что ведет к свободе, удовольствию, радос-ти и воображению; если массы получили доступ к этимвещам, то их необходимо контролировать.

И это происходит снова и снова. Несколько недельназад я опубликовал статью в New York Times на темусвободы слова, и после этого мой почтовый ящик ло-мился от того, что я называю hate mail (письма ненави-

180

сти). Это была почта от людей, которым не понравилось,что я написал, только потому, что они учуяли в этом духшестидесятых. И я думаю, вот что происходит: послепадения Советского Союза, когда больше не стало это-го верного врага, масса враждебно настроенного на-роду переключилась на все, что хоть немного отдаетдухом шестидесятых, что хоть чуть отдает либерализ-мом и свободой. В результате мы боремся сами с со-бой, и я очень надеюсь, что этот период пройдет, недостигнув фазы насилия.

Я думаю, Тим останется в истории больше как поэти философ, чем как политический деятель. Кроме того,до сих пор еще никто по-настоящему не осознал, ка-ким хорошим писателем он был. «What does womanwant» («Чего хочет женщина») - это потрясающий, пре-красно написанный роман.

Р. Ф . : В книге «The Politics of Ecstasy» («Политикаэкстаза») есть эссе, которые наиболее ясно - на фоневсего написанного на эту тему - обсуждают проблему,привнося духовные мотивы в секулярное общество.

Д. Л . : Да... Но грустно, что характер современноймейнстрим-наркокультуры сильно отличается от того,на что Тим надеялся в начале. Он надеялся, что возник-нет культура, которая будет интеллигентно использо-вать психоделики для экстаза и самореализации.

Интересно, что одни из самых консервативных го-лосов в Вашингтоне сейчас вдруг вплотную подошли ктеме легализации наркотиков, но если это действитель-но произойдет, то, скорее всего, будут легализованысамые худшие из них, как ты, наверное, догадываешь-ся. Это вполне предсказуемо. Ты знаешь, много лет на-зад у Тимоти был спор с Олдосом Хаксли, можно ли не-сти эзотерическое знание в массы, пользуясь для этоговсеми медиасредствами. Олдос стоял на консервативнойпозиции и считал, что нельзя. Тимоти не только считал,

181

что можно и нужно, но и активно этим занимался. И этостало поворотным пунктом его карьеры. Это серьезныйвопрос, и я до сих пор не знаю на него ответа. Вопрос втом, готовы ли люди взглянуть на себя честно или нет,и, возможно, на самом деле не готовы. Возможно, дей-ствия Тима по внедрению эзотерического знания в об-щество были преждевременны. Я думаю, что нам ещерано судить об этом.

Другой вопрос, который преследует меня - откудавообще взялись шестидесятые? Ведь шестидесятыепроисходили одновременно по всему миру, в местах,весьма удаленных друг от друга. И, разумеется, все этиместа не могли одновременно иметь доступа к психо-делическим наркотикам, но везде, по всему миру на-блюдался этот невероятный взрыв духовности и твор-ческой энергии. Опять и опять становятся популярнымикакие-то идеи, родиной которых являются шестидеся-тые. Первая система виртуальной реальности - 1969-й,первая теория суперструн - 1969-й; все эти вещи, ко-торые кажутся нам открытиями восьмидесятых, на са-мом деле относятся к концу шестидесятых. То же са-мое можно сказать и об искусстве. Для культуры этобыло чем-то вроде кембрийского взрыва.

Как можно понять все это? Что это, демографичес-кий эффект? Или это послевоенные дети достигли та-ким образом половой зрелости? Есть такая теория. Номне она не кажется достаточно адекватной всем шес-тидесятым. Лично я не верю и в то, что виной всему былитолько психоделики и что причина всего в том, что пси-ходелики имеют много измерений. Я не думаю, что из-мерение чего бы то ни было может быть фиксировано,не говоря уже о том, что есть люди, которые использу-ют психоделики во зло, для контроля над сознанием, иесть люди, которые используют их для развлечения,способом не то что банальным, а просто тупым. Мне бы

182

хотелось понять, что именно создает это культурноенаполнение, что производит этот радостный экспери-мент, это ощущение истины и отсутствие страха. Я неверю, что это просто химия, просто вещества, я уверен,это что-то еще, что пока не определено.

Р. Ф.: Да, но все-таки вещества тоже принималиучастие во всем этом, вне зависимости от того, былоли это простым совпадением. Однажды появившись,они прочно утвердились на этой сцене.

Д. Л. : Другая анекдотичная вещь, это, что всякиетупицы типа Раша Лимбо, Айн Рэнд и прочих фанати-ков в наши дни избираются в республиканский конг-ресс, а в шестидесятые употребляли ЛСД.

Я упоминал о тех людях, которые прислали мне ру-гательные письма после моей публикации, так вот, яуверен, что все они тоже в свое время употребляли ЛСД;и это отнюдь-не делает чести этому веществу. Я имею ввиду, что нет никаких фиксированных значений, что всезависит от культуры, и люди могут иметь совершенноразный психоделический опыт и интерпретировать егосовершенно по-разному. Я не хочу сказать, что эти людипредставляют большинство кислотников или что-то вэтом роде. Все, что я хочу сказать, это то, что ситуациясовсем непростая. Нельзя сказать, что все люди, кото-рые употребляли ЛСД, потом шли в мир и распростра-няли мир, красоту и любовь просто автоматически. Всене так просто.

Надеюсь, что книга, которую мы делаем сейчас, впервую очередь, хотя бы создаст сбалансированнуюкартину отношений Тимоти Лири и психоделическогодвижения, более реалистичную, чем та фальшивка, чтов ходу сейчас. Я был в контрольной группе, когда при-нимал ЛСД Ричард Фейнман, великий физик - простонаблюдал, сам я никогда его не принимал. Я упоминаюсейчас об этом потому, что в доминирующей культуре

183

сложилось мнение об ЛСД как о каком-то кошмаре, ко-торый губит людей, в то время как многие интеллигент-ные, творческие люди нашли его весьма интересным иполезным для себя. Очень многие из них относились кТиму серьезно, невзирая на то, что общественное мне-ние рисовало его опасной и противоречивой фигурой.

Я думаю, что сейчас, в отсутствие внешнего врага,наша культура обратилась против себя самой и опре-делила часть себя как ложную, неправильную и урод-ливую. Таким образом создается искаженная картинареальности. Я очень надеюсь, что мы преодолеем это ивсе-таки придем к более реалистичной и сбалансиро-ванной картине нашего прошлого. Ну вот, я защищаюшестидесятые, и это забавно, потому что сам я родил-ся только в 1960-м году. Я думаю, что в шестидесятыхбыло много хорошего - невероятный взрыв творческихсил, радость жизни и вера, много искреннего. Это оченьгрустно, что мы обращаемся сами против себя. Это какавтоиммунная реакция или что-то в этом роде, когдакультура обращается против лучшей своей части.

АРХАИЧЕСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕИнтервью, взятое у Теренса Маккены

Робертом Форте и Ниной Грабой

Р. Ф.: Привет, Теренс, рад видеть тебя здесь, в Эса-лене, этой знойной весной.

Т. М.: Вы собираетесь задать мне какие-то вопро-сы?

Р. Ф.: Ну, не так много, Теренс. Я надеюсь, что мыпросто слегка наведем тебя на тему... Ты ведь слышало нашем проекте. Давай поговорим о тех переменах,которым способствовал Тим в шестидесятые, имея ввиду демократизацию наркотиков и перенос обсужде-ния их свойств из исследовательских лабораторий наобщественную сцену. Это повлекло за собой некоторыенемаловажные последствия, о которых я и хотел бы по-говорить с тобой.

Теренс Маккена - писатель и исследователь, который после-дние двадцать пять лет изучал онтологические предпосылки шама-низма и этнофармакологию духовной трансформации. Он много пу-тешествовал по азиатским и южноамериканским тропикам, ставспециалистом в области шаманизма и этномедицины Амазонскогобассейна. Он является автором книг «Псилоцибин. Руководство длявыращивающих магические грибы» (в соавторстве с Деннисом Мак-кеной), «Пища богов», «Архаическое возрождение», «Истинные гал-люцинации».

185

Т. М.: Я думаю, что, конечно, это было бы большойошибкой, если бы ЛСД осталось только в руках психо-логов-бихевиористов и швейцарских фармакологичес-ких компаний. Мне трудно представить, что кто-нибудьбудет оспаривать тот факт, что основной общественныйтон того десятилетия формировался под влиянием ЛСДЯ большой энтузиаст психоделиков всех видов и я ду-маю, что они катализируют творческие, социальныепроцессы и воображение. То, что случилось в шестиде-сятые, когда ЛСД оказалось доступно для огромногоколичества людей в течение короткого периода време-ни, не имеет аналогов в человеческой истории. Если быТим оказался более консервативным, более ориенти-рованным на карьеру человеком, этого могло и не про-изойти. Плюс к тому еще, ЛСД является продуктом, ко-торый можно производить в миллионах доз. Этоневозможно было бы сделать ни с одним из веществ,дозы которого измеряются миллиграммной шкалой.Например, для того чтобы произвести миллион доз пси-лоцибина, потребовались бы объединенные усилия не-скольких фармацевтических компаний. Так что я думаю,Лири оказался нужным человеком в нужный момент ис-тории. Я не понимаю людей, которые критикуют егороль. Я думаю, с течением времени он, как и многие вшестидесятые, сделал какие-то новые выводы и занялпозицию, которая не охватывает полной картины собы-тий. Я помню... Не знаю, где я был тогда, когда он сде-лал это заявление из Алжира, что ЛСД и динамит этоодно и то же, я, однако, и тогда не разделял, и сейчасне разделяю этого мнения. Мы объясняем одни и те жевещи разными терминами.

Я помню время, когда Лири ушел из Гарварда в1963-м. Мне было тогда пятнадцать, и я узнавал о со-бытиях из журналов Evergreen Review и The Village Voice,подписчиком которых я по какому-то божественному

186

предопределению оказался в маленьком фермерскомгородке в Колорадо, где я тогда жил. Я прочел историюпро исключение Тимоти Лири и статью про семена «ут-ренней славы», которые используют для опьянения, чтоих химический состав тождествен ЛСД, что являетсяправдой, хотя и алкалоиды эти содержатся в семенах вгораздо меньших количествах. Узнав об этом, тем ле-том я совершил свой первый трип. Мне не было тогда ишестнадцати, и я находился под сильным впечатлени-ем от Лири. Я знал про этот их проект в Мексике - IFIF,как я помню, это называлось. Где-то, если оно еще су-ществует, должно быть письмо от пятнадцатилетнегоТеренса Маккены к Ралфу Метцнеру, где он умоляетвзять его в кибитку их цирка, но, наверное, они былислишком заняты, чтобы ответить. Хотя, в конце концов,я встретился с Ралфом, но гораздо позднее. И я невстречался с Лири, пока однажды не оказался на еговыступлении. Я был на Human Be-In и несколько раз слу-шал, как он выступал в Беркли. Но у меня ни разу не былослучая посидеть и поговорить с ним, пока у него былпериод колонизации космоса, который завершилсяпосле многих перипетий, после его тюремного заклю-чения и последующего побега к Элдриджу Кливеру вАлжир.

Позже мы не раз встречались в Европе, куда обабыли приглашены для выступлений. И что мне большевсего нравилось в Тиме - это его неуемная энергия иотличное чувство юмора. Представьте - четыре часаутра в каком-нибудь немецком промышленном городе,мы всю ночь пили, курили, говорили, а он все как ни вчем не бывало и готов продолжать. Неизменное чувствоюмора делало его неотразимым для многих людей и ли-шало их способности к сопротивлению. Ну как вы мо-жете ненавидеть человека, который каждое предложе-ние заканчивает смехом?

187

Н. Г.: Как ты относишься к тому, что тебя называют«новым Лири»?

Т. М. (смеется): Меня еще называли «Коперникомсознания». Я не знаю, в каком смысле я «новый Лири».Мне кажется, что Тим гораздо более общительный иславный парень, чем я. Я - это что-то среднее междуТимом Лири и Уильямом Берроузом. И я могу играть тоодного, то другого. Во мне есть сарказм и язвитель-ность, чего я никогда не замечал в Тиме. Но это боль-шая честь для меня быть названным «Тимом Лири де-вяностых». Кто бы ни сказал это, он мне польстил. Да.Он рассказал мне историю - я имею в виду Лири, исто-рию, которая имеет некоторое отношение к этому воп-росу. Это было в Германии, в Мангейме, промышлен-ном городке к северу от Штутгарта. Лири должен былвыступать там, и я приехал его послушать. Но он нашелменя за час до шоу, когда я был в ресторане с моимидрузьями. Он сказал мне: «Мы должны быть вместе насцене сегодня. Мы будем вместе выступать». Он былочень настойчив, и я согласился. И вот мы на сцене.Знаешь, если в Штатах какой-нибудь пьяный бузит вобщественном месте, его берут и выкидывают оттуда.В Германии ему расчищают дорогу к сцене. Так вот, тамбыл один парень в задних рядах, который орал: «ТимЛири спас меня! Тим Лири - это Христос!» и всякое втаком роде, и его провели к сцене. Мы решили дать емусказать, что он хочет, и он забрался на сцену. Он в са-мом деле был сильно пьян. В конце концов мы ушли сосцены и полностью предоставили ее ему, и он продол-жил свою речь перед двухтысячной аудиторией. А мысидели на полу, прислонившись спинами к кирпичнойстене, и просто наблюдали за происходящим. И Тим ска-зал мне: «Знаешь, почему я хотел, чтобы ты участвовал вэтом?» - «Нет, Тим, я не знаю, почему ты хотел, чтобы яучаствовал в этом». - «Вот так всегда с ирландцами!»

188

Нет, он очень упорный человек, и единственный вовсем наркоистеблишменте, кто сочетает в себе видениеи смелость. Все остальные относились к своей работеузкопрофессионально. АльбертХофманн действовал какблестящий аналитический химик. Уоссон функциониро-вал как замечательный исследователь с независимымфинансированием. Но они не были готовы к риску. Лириувидел возможность изменений, и теперь мы уже забы-ли, каким закрытым и консервативным было американ-ское общество в начале шестидесятых. В том же году,когда закрутилась вся эта психоделическая революция,произошло убийство Кеннеди, и я думаю, что обществонавсегда останется в огромном долгу перед людьми,которые не боятся репрессий властей и ускоряют пере-мены, и я вижу Лири в одном ряду с Торо и Уитменом, ивсем американским трансцендентальным импульсом.Это был импульс Новой Англии, импульс Гарварда, вототкуда он вышел.

И все же это очень противоречивый человек. К при-меру - только не подумайте, что я критикую его, но, внекотором смысле, в нем нет ни на йоту духовности.Я много раз слышал, как он говорит: «Бог? К черту Бога!»Или - «Никакой метафизики!» И при этом сколько на-роду было в результате вовлечено в метафизическиепроблемы, не без участия некоторых веществ и техни-ки их употребления, которые предложили Лири и его ко-манда. Не знаю, может быть, во всех главных истори-ческих фигурах должен быть элемент парадокса.Психолог-бихевиорист, атеист-редукционист и ко все-му еще безумный мечтатель-визионер, человек, пере-несший невероятно много личной боли в своей жизниеще до того, как пришли слава и признание, и при этомеще человек, который сделал счастливыми больше людей,чем кто бы то ни было в истории. И плюс к тому еще, и граж-данское неповиновение, политическая активность - когда

189

это все будет оценено по достоинству, он будет однойиз самых интересных и значительных фигур последнейполовины двадцатого века.

Р. Ф.: Со всем уважением к его духовности, я ду-маю, роль, которую он играл, заключалась в том, чтобынепременно отстаивать противоположное, что бы нибыло сказано. Он отвечает на догматизм непроверен-ными идеями. Нина, ты не согласна?

Н. Г.: Нет, это неправда, хотя временами он так де-лал. Его самые ненавистные слова были «душа» и «дух».Он по-настоящему выходил из себя, когда кто-нибудьговорил о духе или душе. Для него это все - мозг, физи-ческий мозг в качестве носителя.

Р. Ф.: Есть что-то и весьма прагматичное в его фи-лософии, как вам кажется?

Т. М.: Это бихевиоризм. Он с него начинал.Н. Г.: Но, знаешь, когда он первый раз попробовал

грибы, он сказал после этого: «Это было самое сильноерелигиозное переживание в моей жизни». И он ходилпосле этого и говорил о себе, что он «Богом опьянен-ный». Когда я первый раз встретила его в шестидесятых,он был в этих белых одеждах и сказал: «Я - Богом опья-ненный».

Т. М.: Это поднимает интересную тему, котораяимеет некоторое отношение к вопросу, о котором я ужеупоминал ранее, - ЛСД стало выбором шестидесятыхпотому, что это вещество можно было производить соскоростью, достаточной для совершения социальныхперемен. Не было никакой возможности сделать пси-лоцибин доступным для десятков миллионов людей.И Майкл Холлингшед, сыгравший очень темную роль вовсем этом, переключил их интерес с религиозного, посути, эксперимента с грибами, в котором они участво-вали, на менее холистический, но более социально иполитически эффективный эксперимент с ЛСД. И это

190

интересное перепутье в истории психоделиков, Я ду-маю, предпочтение было отдано ЛСД из-за его физи-ческих возможностей. Сыграла свою роль его транспор-табельность, факт, что микрограммы - это болееудобные дозы и т. д.

Р. Ф.: Что ты имеешь в виду, когда говоришь о хо-листических аспектах псилоцибина? Ты имеешь в виду,что поскольку он содержится в грибе, то идет из самойземли и ближе к природе? Или речь о самом опыте?

Т. М.: Нет, скорее об опыте. Однажды у меня былавозможность обсудить это с Альбертом Хофманном, ия сказал ему: «Вы открыли ЛСД. Вы описали псилоци-бин. Вы принимали и то и другое. Что вам больше по-нравилось?» И он сказал: «О, конечно я предпочитаюЛСД». И я спросил: «Почему?» И он ответил: «Потомучто он не такой одушевленный». Я спросил: «Вы имеетев виду, что когда вы принимаете псилоцибин, в нем естькто-то еще?» И он ответил: «Да, и это выбивает меня изколеи». И вот как я сам все это всегда видел. Если выникогда раньше не принимали психоделики, то ЛСД ока-жется для вас чем-то, что вы примерно ожидали: вне-запное осознание вашего прошлого, растворяющиесяобразы, трансформация объектов, внезапное осозна-ние какой-то сложной ситуации, психоделика, однимсловом. Псилоцибин, с другой стороны, имеет другиеизмерения, которые перекрывают сенсорные и инфор-мационные трансформации, и дает вам ощущение, чтовы общаетесь с чем-то, что присутствует и имеет со-знание. И здесь мы встаем перед вопросом, что же этотакое и что оно делает. Я слышал, некоторые люди го-ворят, что ЛСД имеет в себе пустоту, которую ты запол-няешь своим собственным содержанием, что, практи-чески, это каклинза, через которую ты заполняешь своимсобственным существованием разные уровни, но что впсилоцибине есть система, что-то вроде программного

191

обеспечения, которое готово быть вам полезным. И гля-дя на вещи в историческом плане, наверное... это хоро-шо, что ЛСД появился раньше псилоцибина. За исклю-чением нескольких привилегированных исследователей,о псилоцибине никто не знал до семидесятых. Он сталшироко известен, только когда стало возможным выра-щивание грибов в домашних условиях.

Р. Ф.: Ты поддерживал теорию, разработаннуюУоссоном, что псилоцибин и другие психоделическиегрибы были чем-то вроде недостающего звена в эво-люции. Считаешь ли ты, что шестидесятые были своегорода восполнением этого провала? Что это был эволю-ционный скачок?

Т. М.: Да, пожалуй, можно сказать, что шестиде-сятые были чем-то вроде архаического возрождения.Я писал об этом феномене. Когда культура в смятении,она хочет вернуться в те времена, когда ей было болеекомфортно. И в шестидесятых, ты знаешь, сексуальнаявседозволенность, тяжелый рок-н-ролл, опьянения пси-ходелическими наркотиками, все эти явления связаныс другими импульсами в двадцатом столетии, такими,как джаз и абстрактный экспрессионизм, сюрреализми дадаизм. Я вижу это все как ностальгию по архаике.И это возникло после того, как на сцене появилисьпсиходелики, которые оказались эффективным инстру-ментом для того, чтобы сделать ощущение архаическойцельности реально достижимым для людей. А такимипугающими их сделало сообщество хиппи. Любые сооб-щества пугающи для истеблишмента. Коммуны, комму-низм, все это очень и очень пугающе. Аналогичная си-туация в наше время - расцвет Интернета и Всемирнойпаутины, что создает громадные возможности преждевсего для маргинальных сообществ. Это не было рево-люцией для корпоративной элиты. У нее была супер-связь, всегда была самая лучшая связь. А вот для мар-

192

гинальных социальных групп, гомосексуалистов, энту-зиастов психоделических наркотиков, борцов за охра-ну природы - всех, кто придерживается точки зренияменьшинства, - это была настоящая революция. И также, как с ЛСД, я не верю, что эта технология возникла,чтобы затеряться, уже успев стать такой доступной дляобычных людей и по разумным ценам. Интересно, чтозначительная часть этой технологии создана теми людь-ми, которые сформировались в шестидесятые годы.Я имею в виду тех людей, которые пишут программы,проектируют машины, организуют эти системы, соби-рают их и управляют ими. Корпоративная элита не зна-ет даже как включить свою собственную машину. Имприходится нанимать парней с «конскими хвостами»,которые делают это за них.

Р. Ф.: Но технология зависит от инфраструктуры,которая контролируется корпоративной элитой. Все вруках телефонной компании - захочет и отключит теле-фон.

Т. М.: Да, но это важно для них, а не для нас - ины-ми словами, они заинтересованы в том, чтобы подклю-чать телефоны, а не отключать их. Вот как я вижу всеэто: сейчас, в девяностые, после падения СоветскогоСоюза возникли два властных блока - национальныеправительства и мировое корпоративное государство.Национальные правительства напуганы Интернетом.Национальные правительства привыкли к игре, в кото-рой информация оберегается, засекречивается и кон-тролируется. Технология тоже строго оберегается, за-секречивается и контролируется. Но игра, в которуюиграют корпорации, это совершенно другая игра. Стро-го охраняемые технологии бесполезны. Там, наоборот,стремятся к тому, чтобы самые передовые технологии какможно скорее попали на потребительский рынок. И ин-формация - это живая кровь мирового корпоративного

193

государства. И оно создает и поддерживает эти всемир-ные сети, не консультируясь особо по этому поводу снациональными правительствами. Это транснациональ-ный феномен. Телекоммуникационная компания AT&Tсобирается создать систему спутников, которая под-ключит каждую точку планеты к Интернету со скорос-тью выделенной линии. И это нельзя назвать хорошейновостью для национальных правительств, а для мест-ных политических фракций и подавно. На удивлениестранное совпадение - для двух групп, для мировогокапитализма и для маргинализированного андеграун-да - это хорошо. Мы видим трансформацию культурно-го ландшафта под воздействием технологии. И я не закорпорации и не за национальные правительства. Я ду-маю, свобода индивидуума подвергается опасности вовсех этих ситуациях и мы должны быть очень бдитель-ны. Но в том, что происходит, национальные правитель-ства во многом не у дел. Они хотят, чтобы им разреши-ли оставить за собой хотя бы уборку мусора, контрольза школами и больницами, но все, где замешаны день-ги, является сферой интересов мирового корпоратив-ного государства. И куда это приведет, я не знаю, пото-му что, хотя в данный момент мировое корпоративноегосударство располагает огромной властью, но она ос-нована на полностью ложных посылках: уверенности внеисчерпаемости ресурсов и уверенности в постояннойдоступности дешевой рабочей силы. Когда эти лимитыбудут в конце концов исчерпаны, мировое корпоратив-ное государство претерпит что-то вроде катастрофичес-кого сокращения. Но когда это произойдет, я не знаю.Но я не думаю, что ждать этого придется долее, чем не-сколько десятилетий.

Р. Ф.: Тим больше известен в качестве контркуль-турного агента перемен - репутация, которая часто зас-лоняет его научные и литературные достижения.

194

Т. М.: ЭкзопсихологияиНейрополитикаЛирибылисерьезным вкладом в американскую социальную тео-рию. А его концепция set and setting (обстановка и ус-тановка) открыла для миллионов людей возможностьнайти свой путь. Лири сделал легитимным освоениесознания эффективными средствами, которые можнохранить в ореховой скорлупке. Раньше это было всегдапод запретом, хотя и на расстоянии вытянутой руки, новоспринималось как нечто патологическое. Я помню,люди говорили: «Состояния сознания? Ну есть состоя-ние сна, а есть состояние бодрствования, правильно?»Весьма упрощенный взгляд на вещи, не правда ли?Лири сделал сознание предметом науки, легитимнымобъектом изучения. И, осмелюсь сказать, это, возмож-но, та область, где в грядущие несколько десятилетийнаука столкнется с глубочайшими проблемами, но и свеличайшими результатами тоже. Сознание уже былоописано как базовая принадлежность природы в жур-нале Scientific American пару номеров назад. Вот чтосделал Лири. Я не хочу сказать, что другие философы ипсихологи не обсуждали сознание, но Лири привнесинструмент, эквивалентный атомной пушке или циклот-рону. А также он обосновал невероятно важное поло-жение о том, что исследователь сознания должен ис-следовать прежде всего самого себя. То есть, речь не отом, чтобы дать что-то крысам, заключенным или сту-дентам. Исследователь должен принять, что его соб-ственное сознание есть тот сосуд, то поле, та террито-рия, на которой исследование должно проводиться.И эта способность преодолеть предубеждения редук-ционизма и аналитической европейской мысли былаочень американской по сути и это очень важно. На мойвзгляд, это было его главным вкладом и его жертвой.Он легитимировал изучение сознания. И все последу-ющие исследователи являются производным от него.

195

Гроф вытекает из Лири. И все трансперсональные шко-лы из него вытекают. И все школы «Встречи и действия»из него вытекают. Они, может, не знают о своих долгах,но это их не отменяет.

Я думаю, очень важно, что он убрал тему патологиииз темы исследования сознания и ментальных состоя-ний и показал, что обычное сознание комплексно, транс-цен дентно, и он отнес все необычные состояния не к па-тологии, а к традициям мистицизма. Он не был первым,кто указал на то, что путь к мистическому знанию потен-циально лежит через нейрохимию, но он первый сделалэто принципом. И это был грандиозный прорыв, сделав-ший возможным секуляризацию тех религиозных пред-ставлений, которыми до этого обладали какие-нибудьмумбо-юмбо.

Р. Ф.: Подчинение психоделических исследованийрелигиозной парадигме происходило с огромным со-противлением, равно как и введение психоделиков вкультуру. Лири писал об этом в книге «Политика экста-за». Ты знаешь, что он происходит из католической се-мьи. Религия была для него ругательным словом, вот вакадемической среде и забеспокоились, не было ли этокак-то связано. И вот он приходит с предложением от-речься от слов «душа» и «дух» - я думаю, он подвергнекоей ревизии свой ранний слоган «turn on, tune in, dropout» («врубись, настройся, выпади»), и делает все, что-бы люди «настроились» по его примеру.

Т. М.: Я думаю, что «turn on, tune in, drop out» - этоболее ясный и радикальный лозунг, чем любые болеепоздние формулировки, потому что он более радика-лен в смысле полного отказа от ценностей истеблиш-мента. И я полагаю, Лири, как и все мы, когда понял,что нам не удастся построить утопию к семидесятым,был вынужден произвести переоценку своих взглядови корректировку терминов. Хотя мы произвели великие

196

социальные перемены, мы не оценили по достоинствуукрепления противника, Ричард Никсон же это сделал.Так что мы остались с моральным убеждением в право-те своего дела, но историческим фактом является три-умф совершенно другой точки зрения, и парадокс, чтомы вынуждены жить с этим, так разителен, что с тру-дом вмещается в контекст нашей жизни.

Р. Ф.: Я не знаю, парадокс это или, может быть,несовместимость, но я заметил кое-что в развивающих-ся технологиях Всемирной паутины, что заставляетменя думать, что она все-таки не является продолже-нием 60-х, с их антиавторитарной направленностью, явижу, что много энергии вокруг Паутины носит откро-венно стяжательский характер, мне неприятно это го-ворить, но это потребительский тип культуры. Желаниеполучать все больше и больше информации, и совер-шенно не обязательно, чтобы она хоть на шаг прибли-зила вас к истине...

Т. М.: Нет, я понимаю. Но представь, что мы ведемэту дискуссию в шестидесятые и говорим о кислотномбизнесе. Потому что мы произвели ЛСД-революцию вомногом благодаря каким-то упертым людям, которые нетанцевали в парке, не проводили время с девушками, новместо этого превратили ЛСД в предмет потребления,строили криминальные пирамиды и подпольные синди-каты, хотя некоторых очень расстраивало, что ЛСД де-лается предметом потребления. Но я уверен, что торгов-ля трансцендентным может осквернить и причинить вредтолько очень немногим людям, а именно тем, кто ею за-нимается. Но зато она приносит пользу всем нам. Я ду-маю, истинное значение Интернета еще не оценено подостоинству и что если проводить параллель с ЛСД, томы сейчас году в 1961 -м, но с Интернетом. Через восемь-девять лет мы будем пожинать плоды невероятного уси-ления маргиналов. Но это все в будущем.

197

Р. Ф.: А что ты скажешь по поводу мысли, котораяу меня возникла, что все эти технологии компенсатор-ные по сути? Когда я слышу, как люди говорят о воз-можностях Интернета и Всемирной паутины, это зву-чит для меня так, словно они говорят о приобретениийогической сидхи - быть везде в один и тот же момент,все знать, постигнуть психическую паутину, что соеди-няет всех нас, - все эти мистические способности. Имне интересно, действительно ли эти развивающиесятехнологии сделают для нас проще достижение этих из-мерений психики, или же они только компенсаторныепо сути.

Т. М.: Я думаю, там есть элемент и того и другого,но поскольку мы в своих технологиях все более и болеекопируем природу, они становятся все более и болееближе к ней. И я думаю, в конце концов, подключен ты кИнтернету или владеешь сидхи, будет уже равнознач-но, поскольку, если мы создаем наши технологии пообразцу природы, они будут делаться все более и бо-лее приближенными к ней, более соотносимыми с еешкалой, все более и более строиться на базе ДНК-по-добных полимеров, все меньше и меньше работая намощном электричестве и мощной радиации, и те самисобою исчезнут. Я думаю, что век громоздких, видимыхмашин, вторгающихся в человеческую среду обитания,это только наносекунда человеческой истории, а маши-ны будущего будут больше напоминать грибы, споры,цветы и червей, и совсем не будут походить на бульдо-зеры и аэропланы.

Н. Г.: С другой стороны, в шестидесятых мы чув-ствовали себя в процессе продвижения к все более вы-соким уровням сознания, и я помню, спорила с Тимотина тему космических путешествий. Я сказала: «Зачемнужен прогресс? Мы можем делать это и без прогрес-са». То же самое относится к харду или даже софту Ин-

198

тернета. Действительно, разве мы все не можем всту-пать в коммуникацию друг с другом и без дополнитель-ного оборудования?

Т. М.: Вопрос может стать спорным. Что лучше -Интернет или телепатия? Мы уже моделируем значи-тельные части собственного тела. Общество - это про-должение тела. Я не вижу здесь проблем. Для меня этоконвергенция. Обещание нанотехнологии, что мы бу-дем строить из атомов, как Бог строит из воздуха, изводы, из души, - все это почти реализовано. Так чтоидея, что машины и технологии искусственны, не нату-ральны, это только этап человеческой культуры, и еслимы будем держаться того луча, который нас направля-ет, то возможен не только духовный союз с природой,но и физический, и технологический. И тогда вопросытипа: является ли город искусственным образованием,а джунгли естественным, будут заботить только фило-софов. Я свято верю, что если мы возьмем Природусебе в учителя, то мы сможем достигнуть трансценден-тного во всех измерениях. Природа - это образец дляподражания, и мы должны быть мудрыми, как природа,мы должны строить, как природа, и мы должны органи-зовывать наше общество, как природа организует свои.Природа не дарвиновская по сути - соревновательнаяи разрушающая. Природа настроена на сотрудниче-ство, контакт, взамопомощь и т. д.

К примеру, взгляни на грибы. Грибы существуют засчет первичного разложения. Они занимают такую нишув пищевой цепочке, где не питаются ничем живым. У нихнет кармы. Если мы будем следовать буддистской эти-ке и высокимтехнологиям, мы, возможно, сможем «зап-рограммировать» и пересоздать себя в такую же частьорганической природы, которая сможет занять безкар-менную нишу среди хаоса дарвинистской борьбы засуществование. Сознание всегда ведет нас к более

199

высоким уровням саморефлексии в порядке бытия. Этопсиходелическая вера. И ты можешь подписаться подэтим, все равно, ученый ты или мистик. На самом делето, о чем мы здесь говорим, - это природный порядок ивсе ему следует. Конец речи.

Р. Ф.: Что сделало ЛСД конкретно для тебя?Т. М.: Я помню, мне было девятнадцать лет и я про-

вел двенадцать часов под ЛСД. Я сидел под деревом ирыдал. Я видел справедливость родительских упрекови собственную бессердечность и незрелость - я сидели рыдал целый час, пока не выплакал все из себя. И явстал на ноги лучшим человеком. И до сего дня мне всеясно по этим пунктам, и я могу позвонить своим роди-телям и сказать им, что люблю их и могу принять их ка-толицизм, и их консерватизм, и все их отличия от меня.Все равно что десять лет психотерапии за один час.И все это было по-настоящеЩк Уже это оправдываетвсе. Вот так я вижу ЛСД. Это н§||ыло для меня чем-товроде глубоких инсайтов в метафизику - это было каквстать на ноги.

Н. Г.: У нас у всех бывают такие острые личные ре-акции, и я, например, всегда спорю с теми, кто утверж-дает, что ЛСД делает то-то, а грибы то-то, потому чтомой первый опыт с ЛСД был таким, что я просто полно-стью покинула тело и попала в какое-то другое измере-ние, и все, что я помню, это мои попытки вернуться об-ратно на землю, которая была так далеко, я знала, чтомне надо как-то встать на нее, но я не знала, как ее до-стичь, и позже я поняла, что мое тело было подвешенона чем-то, но я не знаю, что это было. Вот таким былодля меня ЛСД. И я больше никогда не предпринималаперсональных ЛСД-трипов.

Т. М.: Я помню свой первый ЛСД-трип очень ясно,и у меня не было такого ни до, ни после. Я имею в виду,это было так странно...

200

Р. Ф.: Это тот раз, о котором ты говорил?Т. М.: Нет-нет. Первый ЛСД-трип, который у меня

был, это был мир... сначала я ничего не чувствовал дол-гое время, и со мной был приятель, который пыталсяруководить моим трипом, а потом вдруг мир разделил-ся на два концепта. Один концепт был подобен Богу -глубокий, темный, большой, внушающий страх, выра-зительный и он звался Йостек - оно само пришло комне, это имя, да вокруг этого имени и крутился весьтрип - Йостек. А другой концепт был маленький, яркихцветов, смешной, успокаивающий, теплый, глупый и онназывался Пинкэстэйрс. И где-то на протяжении часовчетырех я произносил только одно из этих слов. Я гово-рил: «Йостек» и эта штука вдруг появлялась, необыкно-венно разрастаясь до тех пор, пока я был уже не в состо-янии ее выносить. Тогда я произносил: «Пинкэстэйрс!»и тут просто растворялся в истерическом смехе. В кон-це концов мой друг выставил меня на крыльцо и ска-зал: «Позвони мне, когда это кончится».

Р. Ф.: Спасибо, Теренс. Это прекрасно суммируетвесь наш разговор.

Т. М.: Вы, ребята, может, хотите теперь принять

душ?

ИЗ ГАРВАРДА В СИХУАТАНЕХОРалф Метцнер

Первый раз я встретил Тимоти Лири осенью 1959 года,когда был на втором году аспирантуры по психологии вГарвардском университете. Я слышал, что он полнос-тью разочарован результатами своих исследованийэффективности психотерапии (они показали, что пси-хотерапия действует не лучше, чем простое течениевремени), что его жена совершила самоубийство, чтоиз-за всех этих событий у него личный кризис, заста-вивший его уйти с должности руководителя исследо-ваний в Больнице фонда Кайзера в Окленде, где он раз-работал широко используемые тесты межличностногоповедения. Потом он переехал с двумя детьми в Италию,во Флоренцию, где встретил профессора Дэвида Мак-клелланда, директора Центра исследований личности

Ралф Мётцнвр, доктор философии, психотерапевт и профес-сор психологии в Калифорнийском институте интегральных иссле-дований. Один из пионеров в области исследования необычных со-стояний сознания, он был соавтором Тимоти Лири и Ричарда Алпертав книге «Психоделический опыт». Он автор книг «Карты сознания»,«Наука Воспоминаний», «Раскрывающееся Я» и вскоре выходящейкниги об аяхуаске. Его «Зеленая Психология» опубликована в изда-тельстве Inner Traditions в 1999 году.

203

в Гарварде, который предложил ему преподавательс-кую должность в Гарвардском университете.

Тим Лири внешне выглядел как классический про-фессор - седеющие волосы, массивные очки, слуховойаппарат, несколько отстраненный и слегка насмешли-вый вид. Его личный стиль был гениален, очень эффек-тен и популярен среди студентов. Затем, летом 1960года, когда он проводил отпуск в Мексике, его друг-ан-трополог Лотар Кнаут познакомил его со «священнымигрибами», и этот опыт полностью изменил его жизнь.В своей автобиографической книге «Первосвящен-ник»34 он описывает свой путь назад в эволюционномпроцессе до одноклеточной жизни и затем опять на-верх, через пласты океанической жизни, до амфибий ипервых наземных животных. Поскольку ранее опыты спсихоактивными растениями традиционно описыва-лись в мистических или мифических терминах, Лири, воз-можно, был первым, кто распознал и идентифицировалсвои видения как эволюционные этапы или генетичес-кие воспоминания. Он решил тогда посвятить остатокжизни изучению мощных способностей психоактивныхрастений на сознание человека.

Когда он вернулся в Гарвард, он не мог говорить нио чем другом. Вскоре он узнал, что «священные грибы»были известны ацтекам под названием теонанакатль,«плоть богов», и были объявлены дьявольским снадобь-ем Испанской Церковью во время завоевания Мексики.На протяжении нескольких столетий они считались не-существующими, мифическими или символическимиатрибутами, пока не были вновь открыты в 1950 годуР. Гордоном Уоссоном. Уоссон был преуспевающий бан-кир, чей интерес к микологии подогревала его обожа-ющая грибы русская жена Валентина. После несколь-

34 Timoti Leary, High Priest (New York: New American Library, 1968;Berkeley, CA: Ronin Publishing, 1995).

204

ких лет поисков в Мексике они встретили Марию Саби-ну, знаменитую мазатекскую curandera, и женщина-магинициировала их во время ночной церемонии в забро-шенной, нищей горной деревушке в горах Оахака. Уос-соны были потрясены опытом и претерпели некуютрансформацию сознания35.

Вскоре после этого Р. Гордон Уоссон начал дружбуи сотрудничество с Альбертом Хофманном, гениальнымхимиком-исследователем. Примерно десятью годамиранее, в 1943-м, Хофманн обнаружил поразительныеэффекты диэтиламида лизергиновой кислоты (ЛСД),вещества, которое он синтезировал в 1938 году в ходесвоей исследовательской работы на фармацевтическуюкомпанию Sandoz, в Базеле, Швейцария. После этого уХофманна развился личный и профессиональный ин-терес к веществам этого типа. Взяв у Уоссона образцымексиканских грибов, Хофманн смог идентифицироватьи затем синтезировать психоактивный ингредиент, ко-торый он назвал псилоцибином, от гриба psilocybe.

Таким образом появился псилоцибин, активный ин-гредиент мексиканского галлюциногенного гриба, ко-торый потом был выпущен в таблетках фирмой Sandoz,имевшей отделение в Нью-Джерси. Фирма предложи-ла доктору Гарвардского университета Тимоти Лириснабдить его любым количеством этого вещества бес-платно, для исследовательских целей.

Гарвардский Псилоцибиновый проект был начат сцелью исследовать с психологической точки зрения по-разительные свойства этого вещества. С самого началаТим Лири принял то, что он назвал «экзистенциально-

35 R. Gordon Wasson, The Wondrous Mushroom: Mycolatry inMesoamerica (New York: McGraw-Hill, 1980). Уоссон указывает на то,что перевод «плоть богов» неправильный и служил для обоснованияцерковных обвинений культа грибов в богохульстве: «Теонанакатль -это божественный или внушающий страх гриб, не больше и не мень-ше» (р. 44).

205

трансактивным» подходом к эксперименту. Он отказал-ся от безличной клинической атмосферы традиционныхпсихиатрических экспериментов. Помня, что сам онпринимал вещество в особой атмосфере, он знал, какважно иметь теплую, ободряющую обстановку в ходеопыта сотрясающих «я» откровений священного гриба.

Олдос Хаксли был тогда в MIT, и он немедленно сталсоветником в гарвардском Псилоцибиновом проекте.В 1953-м и в 1955-м Хаксли опубликовал две широкоизвестные книги о своих мистических опытах с меска-лином, «Двери восприятия» и «Рай и Ад».

Хаксли описал свой опыт как «красоту красот», от-крывающую доступ к тому, что он назвал «Большое со-знание», которое скрывается за «редукционным клапа-ном» обычного эгоистического сознания. Олдос и Тимсоставили дружный дуэт и принимали вместе псилоци-бин в течение этого периода, работая вместе в некли-нической, дружеской, но от того не менее объективнойи безопасной атмосфере.

Эксперименты в основном проходили в доме ТимаЛири. Вначале в них принимал участие и доктор ФрэнкБэррон, видный исследователь психологии творче-ства, который был единственным, кроме Лири, сотруд-ником Гарварда, принимавшим участие в этих экспе-риментах. Через некоторое время Фрэнк Бэрронвернулся в Беркли и прекратил непосредственноеучастие в проекте. Впоследствии другой профессорпсихологии, доктор Ричард Алперт, стал участникомПсилоцибинового проекта. Он стал ближайшим со-трудником Лири на все остальное время психодели-ческих исследований в Гарварде и потом в Миллбру-ке. Их близкая дружба и партнерство дали основаниедля Лири сравнить их дуэт с архетипическими амери-канскими бунтарями и искателями приключений ТомомСойером и Геком Финном.

206

Некоторые из моих аспирантов в Центре исследо-ваний личности стали участниками Псилоцибиновогопроекта и рассказывали о сессиях в доме Лири. Слушаяих разговоры, я заметил, что что-то изменилось в тонеих голосов - появилось какое-то новое качество, новаяинтенсивность чувств. Они говорили об экстазе, любви,о чем-то личном и одновременно объединяющем их. Этобыло весьма необычно слышать в строгой и циничнойатмосфере Центра исследований личности.

Я был заинтригован. Но я остерегался наркотиков изависимости от них. Я проэкзаменовал все, чта мог, политературе на эту тему и обнаружил, к своему удивле-нию, что они не вызывают никакого привыкания и, кро-ме того, нет никаких свидетельств о психическом ущер-бе вследствие их употребления. Я решил попробовать.Возможность представилась, когда Тим решил, что на-ступило время выяснить возможность применения этихнаркотиков для коррекции поведения. Он хотел дать ихзаключенным в виде реабилитационной терапии, осно-ванной на самопознании. «Давай посмотрим, удастся линам превратить уголовников в Будд», - как сказал он вузком кругу. Научные участники эксперимента тоже дол-жны были принимать наркотик, что меня вполне устраи-вало.

Таким образом, 13 марта 1961 года я пережил свойпервый психоделический опыт. Был прохладный вос-кресный день, когда я пришел в дом Тима. В сессии так-же участвовали два других дипломника, Понтер Вейльи Лин К., а также жена Понтера, Карин, тюремный пси-хиатр, доктор Мэдисон Преснелл и его жена. После тогокак мы расположились в комнате, Тим дал каждому пошесть маленьких розовых таблеток, каждая из которыхсодержала по 2 мг псилоцибина. Сам он, возможно,принял меньшую дозу. У него уже выработалась полити-ка не акцентировать роль гида или учителя, а работать

го7

сообща, как партнеры-исследователи. Тем «в менее навсех сессиях, в которых мы принимали участие, Тим восновном задавал общий тон эксперимента.

Моя первая реакция была довольно апатичной...Я лежал на полу и выжидал, чувствуя себя очень рас-слабленно, но при этом и настороженно. Тим говорил,что вначале будет период некоторой дезориентации.Какое-то время я чувствовал свое тело словно подве-шенным в каком- то лимбе... Внезапно я обнаружил себяв совершенно новом магическом мире. Маленькие зе-леные нити грубого ковра плясали и извивались, слов-но масса червей, но смотреть на это было приятно.Огни, отражающиеся в стеклянной поверхности кофей-ного столика, сияли влажным свечением. Мебель, сте-ны, пол - все пульсировало и извивалось в медленныхволнах, словно вся комната дышала. Я чувствовал себясловно внутри какой-то живой структуры, огромнойклетки. При этом ритм волновых движений комнаты со-впадал с ритмом моего дыхания.

В этих экстраординарных изменениях восприятияне было ничего пугающего, наоборот, это было оченьприятно. Подспудно сохранялась уверенность, что все-таки эта комната имеет твердые стены и пол и т. д. Обыч-ный мир не был отменен, он был расширен, продлен,оживлен и сделался бесконечно более интересным.К примеру, я был полностью поглощен разглядывани-ем мерцающих граней предметов и удивительно кра-сивых световых узоров. Энергия пульсировала и виласьпо краям предметов и изливалась из них. Телефон былподлинным чудом, кристаллической скульптурой, инк-рустированной бриллиантами и жемчугом, и при этомон дышал, двигался, видоизменялся, словно живой.

Одновременно с этим необыкновенным праздни-ком чувств Понтер и я включились в какое-то вербаль-ное взаимодействие, серьезно-шутливый обмен фило-

208

софскими' репликами, от которого нас сотрясали при-ступы смеха. Слова и идеи взрывались в мозгу, рождаямногоуровневые волны значений, вызывая каскадычувств и физических ощущений. Глубокие философс-кие вопросы рождались и растворялись в потоках па-радоксов и абсурдных загадок, сопровождаясь конвуль-сивным смехом...

Когда я закрывал глаза, фантастически прекрасныеи сложные геометрические узоры переплетались замоими веками, разворачиваясь, переплетаясь, двига-ясь с большой скоростью. Время от времени появля-лись образы прекрасных камней или каких-то частейтел, но ни один из образов не существовал достаточнодолго, чтобы стать чем-то определенным. Я чувствовал,будто мои глаза излучают белый горячий свет; мой рот,органы чувств на лице и на всем теле светились, вспы-хивали, сверкали жидким светом, мои нервные окон-чания потрескивали белым свечением; кровь в моихвенах кипела, как потоки лавы. Моя кожа обнималаменя, оборачивала меня, будучи при этом сухой и влаж-ной одновременно, горячей и холодной, это было по-чти невыносимо приятное ощущение.

Момент паники, который я вскоре испытал, иллюс-трирует мощную способность психоделика усиливатьчувства. Когда я взглянул на лица окружающих, они былисветлы, и сильны, и чисты. «Вот так, наверное, выгля-дят архангелы», - подумал я. Все были словно обнаже-ны, лишены оболочки из притворства, недомолвок илицемерия. Каждый был честен перед самим собой ине испытывал стыда. Я смотрел на них без смущения ис искренним восхищением. В этот момент все лицабыли подсвечены мягким зеленоватым светом. Я по-смотрел на Карин через комнату и сказал ей, что онапрекрасна и что я люблю ее. Она только молча взгляну-ла на меня в ответ. Потом она встала, намереваясь выйти

209

из комнаты (возможно, в туалет). Я начал паниковать.Я стал умолять ее не уходить, убеждая, что могут случить-ся ужасные вещи, если она уйдет. Лин, которая сиделарядом со мной, сказала, что все будет в порядке, но я всебольше и больше расстраивался, уговаривая Карин невыходить из комнаты. Карин сказала, что-она сейчас вер-нется, но я сказал: «Нет, нет, не уходи!» Она спросила: «Чтослучится, если я уйду?» Я ответил голосом, полным отча-яния: «Случится что-то ужасное, я не знаю... музыка оста-новится». Тут она вышла из комнаты, и этот момент иден-тифицировался в моем сознании с сильнейшим чувствомпотерянности, которое я когда-либо испытывал - это былмомент острой муки. Но когда она вышла, я внезапно ус-покоился и почувствовал себя прекрасно, сам этому уди-вившись. Я сказал Лин: «Она вышла, и все в порядке».И Лин ответила: «Да, все в порядке».

Затем, крепко обняв Лин, я почувствовал, что рез-ко уменьшаюсь в размерах... Я быстро двигался назадво времени, к детскому сознанию.

Я действительно на какой-то момент почувствовалсебя ребенком, вплоть до ощущения детской бутылоч-ки у себя во рту. И потом так же быстро я вернулся вовзрослое состояние настороженности.

В какой-то момент я заметил, что интенсивность пе-реживаний идет на убыль, словно медленно сглажива-ется. Мое тело чувствовало приятное тепло и успоко-енность. Я понял, что мое нормальное восприятие мирабыло задушено многими запретами, которые я каким-то образом принял. Например, я вышел на крыльцо иувидел там коробку. Я заглянул внутрь, обнаружил в неймусор и немедленно отвернулся. Затем я понял, что недолжен был отворачиваться, что это было нормальносмотреть на ее содержимое, что у меня всегда естьвыбор, что я не связан системой правил и запретов,определяющих, что можно, а что нельзя делать.

210

Это, возможно, было самое значимое откровениево всем этом опыте: открытие, что я был связан внут-ренними запретами, что то, что можно, а что нельзя,определялось не внешними силами и что свобода вы-бора остается за мной. Чтобы опробовать свою вновьобретенную свободу, я принялся лепить снежки и бро-сать их в занавешенное окно комнаты, в которой нахо-дилась вся группа. Мне было очень весело. Тим, оче-видно, понял мое настроение, он ухмыльнулся ипринялся кидать какие-то маленькие оранжевые поду-шечки в окно, отвечая на мои снежки. Эта игра родилаво мне ощущение свежести и внезапной чистоты, я чув-ствовал себя невероятно счастливым.

Этот первый опыт с псилоцибином оказал огромноевлияние на мою жизнь. Я никогда раньше не испытывалничего подобного, никогда не был ближе к своему ис-тинному я и никогда раньше не испытывал такую остро-ту мыслей и чувств. Одновременно я внимательно на-блюдал за людьми и предметами вокруг себя и не терялсвязи с той реальностью, которой является наш обыч-ный мир. Наоборот, обыкновенное восприятие тожеусилилось и ожило. Это была полная чушь - называтьэти наркотики «галлюциногенными», в том смысле, чтогаллюцинация это что-то, чего на самом деле нет.

Теперь я увидел, как сенсорный феномен можетзависеть от временного смещения констант восприя-тия - нервных механизмов, которые сохраняют види-мые формы и размеры вещей постоянными, даже ког-да оптический образ определенно меняется. Вотиллюстрация: во время сеанса я лежал на полу, а Пон-тер играл с мячом на другом конце комнаты. Вот он упу-стил его, и мяч покатился ко мне. Когда мяч приблизил-ся, он невероятно вырос в размерах, заняв всю сетчаткуглаза. Так же, как и волнение и «дыхание» объектов, за

211

которыми я мог следить движением глаз, легкие ритми-ческие сокращения благодаря наркотику многократноусиливаются. Все процессы, которые фильтруют и регу-лируют восприятие, были подавлены. Как выразилсяХаксли, «редукционный клапан сознания» был отключен.

Неделю спустя после моей инициации мы началитюремный проект. Мой второй наркотический опыт про-ходил за тюремными стенами. Мы хотели избежать того,чтобы заключенные чувствовали себя подопытнымикроликами в эксперименте безумного профессора, имы решили, что некоторые участники проекта примутнаркотик вместе с ними. Мое первое путешествие втюремной обстановке, среди заключенных, было посе-щением ада. Беспокойство возрастало до размеровужаса, одиночество - до заброшенности в недра зем-ли, дискомфорт становился агонизирующим отчаяни-ем, и все это сопровождалось ужасными видениямижадных машин-монстров. Ко всему этому добавлялосьчувство, что ты пойман в ловушку и изолирован отмира...

Откуда-то очень издалека я услышал слабый голос,который тихо произнес: «У меня чувство полного оди-ночества во вселенной, только я». Человеческий голос.Здесь были другие! Осторожно и недоверчиво я открылглаза. Сцена, исполненная невероятного покоя, пред-стала моим взорам. Понтер и двое заключенных сиде-ли у окна, тихо беседуя, освещенные лучами послепо-луденного солнца. Один заключенный умиротвореннолежал на кровати, читая газету и покуривая. Двое дру-гих тихо сидели за шахматами. Меня обдало волнойпокоя и мира. Тюремные стены показались иллюзией:весь мир был широко распахнут. Объекты опять приоб-рели необычно глубокое измерение, словно воздухмежду мной и ними стал кристаллическим. У людейбыли спелые зеленоватые лица и сияющие глаза. Кто-

212

то сказал; «Одно во всем», - и каким-то странным об-разом это единство всего стало самой сутью, сутьювсех чувств - одна радость, одна печаль, один ужас,одно удовольствие.

Внезапно возник хаос. Психиатр сказал: «Все воз-вращаются к тюремному распорядку, смена караула,всем выйти из камеры». Было что-то безумное в том,как все принялись собирать свои вещи, сгребать в кучуодежду, пытаясь собрать воедино свои размытые ин-дивидуальности, чтобы сделать их вновь пригоднымидля тюремного режима. Когда мы пересекали тюрем-ный двор, я заметил, что охранники наблюдают за нами.«Спокойно, веди себя нормально», -сказал я себе. Ког-да за нами с лязгом и звоном ключей захлопнулись тя-желые двери, зловещая странность происходящегонакрыла тенью все наши мысли.

Откровения этого опыта были, возможно, даже болееглубокими, чем во время первого сеанса. Я начал видеть,как работает фактор внушаемости: чувства страха, виныили гнева могли быть вызваны случайными замечания-ми, и эти негативные эмоции могли радикально изменитьход эксперимента. Напротив, теплое слово или ободря-ющая рука на плече могли вызвать чувство настоящегокомфорта у кого-то, страдающего от внутренней боли.

Мы вошли в контакт со всеми осужденными, со-гласившимися принять участие в эксперименте. Мы рас-сказали им о том, как мало мы пока знаем об этом лекар-стве, о наших собственных опытах, и сформулировалицель: добиться инсайта, который позволит им вырабо-тать некриминальный взгляд на мир за стенами тюрь-мы. Соглашение также подразумевало психиатричес-кие интервью и психологические тесты до и послесеансов, а также письменные отчеты по каждомуотдельному опыту.

213

Результаты этой работы с тридцатью заключенны-ми были опубликованы36. Хотя не было особого сниже-ния количества рецидивов преступности, тем не менееимели место значительные изменения личности. Приме-чательно, что сами осужденные всегда оценивали сеан-сы как полезные, даже в тех случаях, когда они бывалиболезненными. Несмотря на ужасные предостережениямногих профессионалов, не было ни одного проявлениянасилия. На самом деле в ходе наших экспериментов мывыяснили, что субъектами, наиболее склонными к наси-лию, являются сами психиатры и теологи, которые зап-равляют массовой репрессивной системой.

(Год или около того спустя сила фактора внушениябыла вновь продемонстрирована мне, на этот раз в иро-ническом ключе. Мой приятель-психиатр позвонил мнеиз Нью-Йорка, находясь в середине своего ЛСД-трипа,прося у меня помощи и поддержки. Незадолго до тоговышла статья в медицинском журнале, предупреждаю-щая о возможных «неблагоприятных реакциях» на ЛСД,в ней приводилось девять таких случаев. Мой друг, на-ходясь под действием наркотика, уже представил себеследующий номер журнала, где его опыт должен былописываться как десятый.

Психиатры, ориентированные на патологическиепсихические состояния, особенно опасались «негатив-ного национального программирования» психоделиков,как назвал это Джон Лилли.)

В ходе моей работы в тюрьме некоторые заключен-ные вызвали у меня чувства симпатии и уважения. Эл

36 Timothy Leary et al. "A New Behavior Change Program UsingPsilocybin", Psychotherapy: Theory, Research and Practice 2 (2), 1965,p. 61-72. Отчет Лири см.: High Priest, p. 191-211. См. также статьиRick Doblin, "Dr. Leary's Concord Prison Experiment: A 34-year Follow-Up Study" и Ralph Metzner, "Reflections on the Concord Prison Projectand the Fotlow-Up Study", опубликованные в спецвыпуске журналаHallucinogen: The Journal of Pcychoactive Drugs.

214

был человеком с угрюмым лицом и мускулатурой штан-гиста. Во время одного сеанса вся группа была растро-гана, наблюдая, как он полностью впал в сознание ма-ленького мальчика с сияющими глазами, невинноудивляясь и восхищаясь фотографиями в книге «Семьячеловека» или подставив руку под струю из крана и на-блюдая, как вода протекает сквозь пальцы.

Дональду было за пятьдесят, он отбывал 20-летнийсрок за вооруженное ограбление. Во время одного изсеансов он видел линии и узоры, за которыми он оченьпристально наблюдал, так как увидел в них лабиринтысвоей жизни. «Что это может значить?» - спросил он, ипосле долгого молчания сам ответил на свой вопрос,медленно, запинаясь, но тщательно подбирая слова.«Неужели это - это наш бог? Мы только все время пыта-емся хорошо выглядеть в собственных глазах». Мы дол-го с ним разговаривали. Осужденные с большими сро-ками заключения, которые остались в тюрьме послеокончания проекта, организовали учебную группу. Онипродолжали регулярно встречаться еще многие годы,работая над самопознанием и самопомощью, становясьгидами и помощниками для более молодых заключен-ных. Такова была сила первоначального откровения.

Кроме работы в тюрьме, мы продолжали и свои личныеэксперименты. Тим открыл для студентов-выпускников,участвовавших в Псилоцибиновом проекте, свободныйдоступ к наркотику, поставив условием, что сеансы бу-дут структурированы и организованы и что по каждомуиз них будут представлены письменные отчеты. Мы чес-тно заполняли длинные опросники после каждого сеан-са, писали отчеты и заполняли тесты. Я особенно инте-ресовался потрясающими изменениями в восприятиивремени, вызываемыми наркотиком, и составил не-сколько экспериментальных тестов, которые во время

215

сеансов всегда начинали казаться невыносимо смеш-ными. Так или иначе, результаты опросников были изу-чены и проанализированы и впоследствии опубликова-ны в психологических журналах37.

Тем временем стало ясно, что наш обычный иссле-довательский подход в этих экспериментах нуждаетсяв чем-то еще, возможно, самом главном. Реально зна-чимые аспекты эксперимента были полностью невер-бальными и неконцептуальными и проскальзывалисквозь наши категории, как вода через сито.

Эти эксперименты убедили нас, что содержаниенаркотического опыта - это только частично, даже ми-нимально, функция самого наркотика. Более важнымифакторами были внутренние установки, ожидания и чув-ства, также как внешняя атмосфера и эмоциональныйнастрой. Тим назвал это set and setting и годы спустяэто было широко принято в профессиональных кругах,занимающихся изучением психоделиков. В противовесэтому существует прямо противоположная теория, от-стаиваемая представителями власти и закона, объявив-шими «войну наркотикам», что только наркотик сам посебе вызывает все эти видения и путешествия.

Интересно рассмотреть интерпретационные моде-ли, применяемые разными группами нашего обществадля истолкования изменений в сознании, вызываемыхнаркотиками. Самой первой была психомиметическаяпсихиатрическо-фармакологическая модель, утверж-давшая, что наркотический опыт моделирует психоз, исоответственно к нему и относившаяся.

Конкурировал с этой моделью интерес, который про-являли ЦРУ и армия к возможному использованию этихвеществ как оружия для промывки мозгов и контроля над

37Timothy Leary, George Lrtwin, and Ralph Metzner, "Reactionsto PsitocybirtAdministered in a Supportive Environment", Journal ofNervours and MentalDisease 137 (6), 1963, p. 561-573.

216

сознанием. В шестидесятые многие исследователи подо-зревали, что такие работы ведутся, и только в семидеся-тые они стали достоянием гласности38. Интерес военных кЛСД пошел на убыль, когда стала ясной непредсказуемостьнаркотика: невозможно предсказать, не станут ли одурма-ненные им солдаты медитирующими пацифистами, безум-цами-агитаторами или атавистическими троглодитами.

Кроме того, была галлюциногенная модель, кото-рая рассматривала наркотики как инструменты для изу-чения мозговых механизмов визуального восприятия иассоциированных ментальных состояний. Этот подходбыл предложен работой немецкого исследователя Ген-риха Клювера в 1920-х годах и американским психофар-макологом Рональдом Зигелем в 1980-х годах39.

Затем, однако, было обнаружено, что те самые нар-котики, которые вызывают у некоторых людей психозы,на душевнобольных, алкоголиков или наркоманов ока-зывают благотворное влияние. Были разработаны двемодели психотерапии с применением этих наркотиков.В европейской литературе вещества были определеныкак психолитические (растворяющие сознание); этотподход подразумевал использование этих веществ в до-полнение к психоанализу. Вторая модель была разрабо-тана в Северной Америке, особенно благодаря работамАбрама Хоффера и Хэмфри Осмонда, которые успешноиспользовали разовые сеансы с высокими дозами длялечения алкоголизма и других зависимостей. Осмонд,познакомивший Олдоса Хаксли с мескалином, и изоб-рел термин психоделики («открывающие душу»)40.

38 Martin Lee and Bruce Shlain, Acid Dreams: The CIA, LSD and theSixties Rebellion (New York: GrovePress, 1985).

39 Heinrich Kluever, Mescal and Mechanisms of Hallucinations(Chicago: University of Chicago Press, 1966); Ronald K. Siegel, Intoxication:Life in Pursuit of Artificial Paradise (New York: E.R Outton, 1989).

40 Lester Grinspoon and James Bakalar, Psychedelic DrugsReconsidered (New York: Basic Books, 1979).

217

Эта модель была близка к той, которую мы применя-ли в Гарварде, за исключением того, что мы были меньшезаняты индивидуальной психотерапией с использовани-ем психоделиков. Мы использовали термин «расширяю-щий сознание» для наркотика и опыта, эхом этого терми-на стал «пробуждающий сознание» язык групп за женскоеосвобождение в 1970-х годах. Эта модель предлагала:обеспечь безопасный, поддерживающий set and setting снебольшим числом равноправных участников, и экспери-мент почти наверняка будет радостным и продуктивным.Тем временем другая группа исследователей в Менло-Парк, Калифорния, включавшая Уиллиса Хармана, Май-рона Столароффа, Роберта Могара, Джеймса Фэйдимэ-на и других, разработала концепцию креативности длянаркотического опыта, предлагая архитекторам, худож-никам, дизайнерам и ученым работать над решением но-вой проблемы во время сеанса41.

Религиозно-мистический подход к психоделикам, ко-торый с самого начала был сильно выражен в работах Л ири,вне всяких сомнений, был стимулирован его разговорамии сотрудничеством с такими людьми, как Олдос Хаксли,Алан Уотте и Хьюстон Смит, которые принимали участие впроекте. Этот подход возник еще во время гарвардскогопериода в эпохальном эксперименте Уолтера Панке «Стра-стная пятница», тщательно контролируемом научном изу-чении религиозного опыта, вызванного наркотиками (опи-сан ниже). Этот опыт легв основу духовно ориентированнойЛСД-терапии с неизлечимыми раковыми больными в гос-питале Спринг Гроув в Балтиморе, которая была органи-зована и описана чехословацким психотерапевтом Станис-лавом Грефом42. Религиозно-мистическая парадигма,

41 Стивене Дж. Штурмуя небеса: ЛСД и американская мечта. М.:Ультра.Культура, 2003.

42 Гроф С, ХэлифансДж. Человек перед лицом смерти. М.: Изд-во Трансперсонального института, 1996.

218

конечно, присутствует и в сделанной Лири адаптации «Ти-бетской книги мертвых» и «Дао дэ цзин» как путеводите-лей в психоделическом эксперименте. Здесь мы видимдревние тексты, в которых специально усиленные опытырассматриваются как инициации - прообразы состоянийи уровней сознания, позже усвоенные йогическими, маги-ческими или духовными практиками. В своем потрясаю-щем исследовании Уоссон, Хофманн и античник Карл Рукпредставили свидетельства того, что элевсинские мисте-рии могли вдохновляться спорыньей, содержащей ЛСД-подобные алкалоиды43.

Сеансы, которые мы проводили, довольно быстропривели нас к глубокому конфликту с нашими собствен-ными взглядами. Те из нас, кто практиковал традицион-ную психотерапию, обнаружили, что межличностные вза-имодействия оставались почти полностью на ментальномуровне. Они даже близко не достигали духовной интен-сивности и эмоциональной силы псилоцибинового опы-та. В особых состояниях сознания, вызванных наркоти-ком, вы могли видеть собственные психологическиепроекции воплотившимися (видимыми): ваши чувства имысли могли появиться на стене перед вами или на лицедруга, представленными в живых цветах, как в цветномкино. Если в группе возникали какие-то страхи или пара-нойя , вы могли ощущать их физически, как липкие щупаль-ца, наощупь пробирающиеся от одного человека к друго-му, окутывая его болотными миазмами подозрительностии недоверия.

Экспериментальный сеансе высокими дозами пси-лоцибина, который мы провели в 1963 году, высветилнекоторые из этих сложных процессов и связанных сними рисков. Тим Лири при этом продемонстрировалсвой свободный, юмористический, но тем не менее

43 Timothy Leary and Richard Alpert, "The Politics of ConsciousnessExpansion", Harvard Review, 1 (4), 1963, p. 33-37.

219

заботливый стиль проведения наших опытов. Тим далнам большую свободу в сеттинге сеансов. Несколько че-ловек из нашей группы, имеющие двухлетний опыт зна-комства с псилоцибином, решили провести сеанс с по-вышенными дозами, для того чтобы проверить, можноли сравнить эффект с действием ЛСД, который мы тоженачали применять в последнее время. Некоторые при-няли по 40 мг, я - 60 мг, а Джордж Литвин с его духомпионера-первопроходца решил принять 80 мг. Эти дозы,самые высокие из всех, которые мы ранее применяли,все равно были ниже токсического уровня. На этом се-ансе, однако, я был наиболее близок к самоубийству завсе годы работы с психоделиками.

Когда наркотик начал действовать, Джорджа жес-токо затрясло. Я смотрел на него и видел, что его лицостранным образом исказилось, словно состояло из от-дельных плоскостей, как на какой-нибудь причудливойкартине Мориса Эшера. Когда он заговорил, его голосбыл каким-то нечеловеческим, словно его рот был на-бит металлом. Он говорил, что обнаружил кнопку, ко-торая включает и выключает его сердце.

Когда я оглядел комнату, я увидел движущиеся по-токи энергетических частиц, пронизывающие всю ком-нату, циркулируя между мною и другими людьми. Мывсе были частью этого движения, обмениваясь потока-ми энергии. Они были знакомы мне по сеансам с гри-бами, когда я видел их как светящиеся, вибрирующиефилигранные сети. Но на этот раз их интенсивность на-пугала меня. Когда страх усилился, энергетическиепотоки перестали двигаться и застыли, образовав ре-шетку, наподобие тюремной. Внезапно я почувствовалсебя пойманным в ловушку, как муха в гигантской ме-таллической паутине. Я не мог произнести ни слова,чтобы рассказать о том, что со мной случилось, мойголос был словно парализован. Все в комнате, вклю-

220

чая Джорджа (который больше не трясся), были словнозаморожены до неподвижности этой металлическойсетью-клеткой.

Я чувствовал, что мое сознание тоже парализова-но. Я не мог заставить себя думать, чтобы понять, чтоже на самом деле происходило. Я не мог понять, былоли происходящее реальным или это было галлюцина-цией, вызванной наркотиком (экспериментальная пси-хиатрия называет это «дереализацией»). Я решил, чтонадо постараться заставить себя позвонить по телефо-ну Тиму и попросить его о помощи. Гюнтер Вейль, чув-ствуя мои затруднения, вызвался помочь мне набратьномер.

Телефонный аппарат вибрировал и трясся, словнобезумное рыбное желе. Каким-то образом мы дозво-нились до Тима. Яхотел, чтобы он помог мне разобрать-ся с «реальностью»: «Скажи мне что-нибудь реальное,Тим. Что у вас там происходит?»

Тим немедленно все понял и ответил: «Ну, Джексидит на столе и ест гамбургер, Сьюзи смотрит теле-визор, с бигудями в голове, Майкл пьет пиво». Мне ста-ло чуть легче. Это были послания от «реальности». Темне менее я сказал ему, что нам нужна помощь, и спро-сил его, не сможет ли он прийти.

В ожидании Тима я боролся с паникой, убеждаясебя, что, когда он придет, он освободит нас из этойужасной паучьей сети, в которую мы попали. Я чувство-вал себя так, словно я ничего не слышу и не понимаю.Как будто из меня вынули душу, и я не то что биологи-ческий организм, нет - я просто механическая кукла илимашина.

Я так обрадовался, когда увидел, что Тим наконецпришел. Сквозь липкую металлическую паутину, котораяменя опутывала, я увидел, как он входит в дом. Но тут я сужасом увидел, что его движения слабеют, становятся

221

механическими, роботоподобными, голос его делает-ся тоньше, и я опять впал в полное отчаяние, когда по-нял, что он тоже попался в эту паутину. Это было задол-го до того, как мы научились помогать людям, попавшимв состояние острого психоза, устанавливать с ними кон-такт и выводить их из него. Тим с друзьями просто уло-жили меня на диван, надеясь на лучшее. Корки Литвинприсела на край дивана и гладила меня по плечу, обо-дряя и успокаивая.

Через несколько часов объективного времени иадскую вечность времени субъективного, интенсив-ность опыта пошла постепенно на спад. Я помнил, чтопринял наркотик, и понимал, что действие его начина-ет проходить. Я опять чувствовал себя живым челове-ком, хотя меня еще потрясывало, когда я вспоминал отом, что мне пришлось испытать. Нам надо было на-учиться вытаскивать человека из психотического ада также, как мы научились подготавливать его к экстатичес-ким переживаниям небесного блаженства.

По мере продвижения наших экспериментов, по-пре-жнему под эгидой Псилоцибинового исследовательс-кого проекта Гарвардского университета, мы неуклон-но приближались к использованию религиозных имистических концепций и образов для истолкованиянашего опыта. Несмотря на то, что эти идеи были чуж-дыми нашей первоначальной гуманистической психо-логической ориентации, сама природа наших экспери-ментов подталкивала нас к ним. Иногда, когда Тимобсуждал с группой наши опыты, он казался одухотво-ренным почти мессианским пылом, что производилосильное впечатление на его слушателей. В то же времятема лидерства, с ее сложным комплексом идеализа-ции и разочарования, постепенно поднимала своюуродливую голову.

Один странный, но поучительный сеанс, состояв-шийся холодной ноябрьской ночью 1961 года, с этойточки зрения, был особо запоминающимся. Нас былошестеро, собравшихся в квартире Дика Алперта: Дик,Тим, Майкл Кан, Джордж Литвин, его жена Корки и я.Позже должны были прийти Гюнтер Вейль и музыкантМэйнард Фергюсон со своей женой Фло. Все были вотличном расположении духа. Мы никогда раньше неупотребляли вместе психоделики и сейчас собрались,чтобы сделать это.

Наши мысли стали серьезными, почти мрачными.По дороге сюда мы с Майклом говорили об идее грехапротив Святого Духа - что может быть признано гре-хом, которому нет прощения. Мы говорили об этом како чем-то, вроде универсального проекционного тестадля Средневековья - что именно человек мог расцени-вать как свой величайший грех в те времена. Теологи-чески это было прерогативой дьявола - заставить че-ловека сделать нечто, что навсегда отсечет его отисточника красоты и спасения.

Во время сеанса Майкл вернулся к этой теме ивновь начал обсуждать ее. Джордж, у которого был ве-ликий талант к практическим деталям, очень заинтере-совался тем, где именно пролегает та граница, послекоторой грех становится смертным грехом. Он спросилТима как единственного представителя католичества:«Что делает Церковь, когда сталкивается с теми ред-кими случаями, которые выходят за рамки существую-щих правил? Что она делает, когда встречает совершен-но новые явления или события? Например, приходиткрестьянин к священнику и говорит: "Я вчера принял этитаблетки и встретил Христа, мы пожали друг другу рукии отлично провели вечер, но все почему-то говорят мне,что я сделал что-то неправильное". Как Церковь к это-му отнесется? Что скажет священник?»

222 223

Когда все успокоились от конвульсивного смеха,Джордж вновь обратился к Тиму: «Я серьезно».

Я почувствовал волну симпатии к Джорджу и взгля-нул на Тима. Тот молчал. Я пристально посмотрел нанего и повторил вопрос Джорджа: «Что скажет священ-ник в этом случае, Тим?»

Тим очень сконфузился. Казалось, что он не слы-шит вопроса. Я повторил вопрос. Тим долго смотрел наменя, ничего не отвечая. Я сам удивился тому, какимважным этот вопрос мне начал казаться. Он имел отно-шение и к сегодняшнему вечеру, и к нашей работе, и ковсей нашей жизни, которая привела нас к такому серь*езному увлечению этими веществами - хорошо это илиплохо?

Этот вопрос оказался фундаментальным вопросомо бытии и личном долге, это был вопрос, на которыйкаждый из нас должен был найти свой ответ. Я почув"ствовал, что Тим именно это имеет в виду своим мол-чанием - что каждый из нас должен самостоятельнорешить этот вопрос. Когда я это понял, то почувство-вал, что по моим щекам катятся слезы - и это не былислезы печали.

Некоторое время спустя Тим начал рассказыватьисторию об одном своем знакомом католике, которыйосуждал некоего парня с обычными сексуальными при-страстиями, делая из него какого-то монстра. Я понял,что это было ответом священника на вопрос Джорджа отом, как определять грех; в основе католической концеп*ции греха лежит глубокое отвращение к сексуальности.

Когда я пытался рассказать Майклу, как я понял этидва «ответа» - один человеческий, а другой католичес-кий, - я сообразил, что Тим сказал это все ненамерен-но. Таким образом он выразил протест против того, чтоне слышал и половины нашего разговора, и должен те-перь иметь дело с «фикцией воображения Джорджа».

224

Когда мы вышли на улицу, в холодную, снежную но-ябрьскую ночь, Майкл, Тим и я, Тим сказал, что мы оченьозадачили его своим вопросом. Он сказал, что уже дав-но относился к нам как к равным и почувствовал себяпреданным, когда его стали вынуждать отвечать на ре-лигиозные вопросы. «Чем вы, ребята, занимались всеэти месяцы?»

Майкл стал говорить об учителях дзен, Будде и Хри-сте, и главное, что он хотел сказать - что Тим долженсмириться с ролью учителя, для того чтобы мы могличему-то у него научиться. Речь его была очень быстрой.Все лидеры должны пройти через процесс осознаниятого факта, что они предназначены к своей миссии ли-дера, хотя бы им и хотелось быть просто ровней своимученикам.

Когда мы вернулись в дом, Понтер говорил о том,что, может быть, наступит время, когда он решит уйтиот Тима, потому что он не согласен с ним и не хочет,чтобы эта чистота была осквернена. Он понял, что Тимбыл втянут в порочную игру, поскольку был очень наи-вен.

«Тебе ведь нравится твоя работа в тюрьме, развенет? Разве ты не хочешь ее продолжить?» - сказал Тим.Голос его звучал тихо и примирительно.

Комната погрузилась почти в полную темноту. Дол-гое время мы все сидели молча. Потом Гюнтер сказал:«Знаешь, Тим, только еврей и католик могут вести по-добную дискуссию».

«Ну и что же мне остается делать?» - спросил Тим.Потом он сказал, что всегда расценивал всех нас какравноправных партнеров, как группу единомышленни-ков, работающих сообща ради общих целей.

«Да, теперь я это понимаю. Но было время, когда я пре-возносил тебя, смотрел на тебя снизу вверх, поклонялсятебе - теперь ты опустился до уровня обычного человека».

lib

Джордж Литвин издал протестующий вопль. «Пого-ди минутку, погоди-ка... Я не еврей и не католик, так чтоя могу быть беспристрастным. Было такое время, когдаевреи превозносили одного человека и обожествлялиего, а потом прибили его гвоздями ко кресту, когда об-наружили, что все-таки он был человеком. Было это насамом деле или нет, но это неприемлемо; это традиция,которую мы должны изжить. Это в еврейской традиции,одни люди ближе к Богу, чем другие. Но есть и другая,традиция Декларации Независимости, когда люди с(ьбрались, чтобы написать закон равенства».

Джордж был великолепен. Он защищал новые цен-ности, несовместимые со старыми, когда люди снача-ла превозносили других людей, а потом побивали кам-нями или прибивали к кресту, он говорил о всеобщемравенстве, и общих целях, и общей ответственности.Нам всем сразу стало гораздо легче. Мэйнард и Флообнялись.

Напряжение было снято. Когда Джордж кончил своюречь, Тим резко встал и не говоря ни слова, прошел вкухню, оставив дверь открытой. Яркий луч света ворвалсяв комнату. Мрачный туман зарождавшегося было рели-гиозного 4>анатизма был рассеян. Тенденция сверхиде-ализации потенциального лидера была в корне пресе-чена, во всяком случае для той группы в то время.

Во время наших дискуссий мы иногда полушутливо от-мечали, что Тим был самым далеким оттруппы - в сво-ем отношении к психоделикам он был на том конце шка-лы, куда мы не собирались идти. «Ну до такого экстримамы не дойдем, мы не такие сумасшедшие, как Тим». Нотем не менее, следуя внутренней логике наших опытов,мы все чаще замечали, что след в след идем за ним и вконце концов начинали разделять его мнения. Во вся-ком случае на какое-то время.

Наша работа продолжалась всю зиму и весну 1961—1962 годов. После экспериментов, призванных вырабо-тать методы достижения положительных, значимых ре-зультатов в тюремном проекте, которые смогли быпривести к терапевтическим изменениям, Тим продолжилработу по исследованию творческих аспектов наркотика.Для того чтобы найти представителей творческих профес-сий, он начал общаться с литературно-художественнымикругами Нью-Йорка. Как только те слышали слово «пси-лоцибин», они тут же изъявляли желание попробовать его.Результаты опытов должны были быть описаны. Наши пап-ки стали заполняться отчетами писателей, джазовых му-зыкантов, поэтов, художников и философов.

Наркотик попробовали Аллен Гинзберг, Питер Ор-ловски, Джек Керуак и Чарлз Олсен. Аллен прониксятаким энтузиазмом после приема наркотика, что хотелпозвонить Хрущеву и Кеннеди, чтобы убедить их тожепопробовать. Какое-то время в доме Тима в Кембрид-же гостил Уильям Берроуз. Вначале он относился к егодеятельности положительно и принял участие в психо-логической конвенции в Нью-Йорке, где собрались тол-пы народа. Он представил исследовательский отчет освоих личных опытах с разными наркотиками, которыеон пробовал. Позже он разочаровался в проекте и пи-сал о нем в тоне развивающейся паранойи в одной изсвоих книг: «Держись подальше от их Сада Наслажде-ний, это сточная яма... они предлагают тебе любовь,любовь, любовь в корзинах старьевщика... их бессмер-тное космическое сознание - это бывшее в употребле-нии второсортное дерьмо...» и т. д.

Джералд Херд, рафинированный английский фило-соф, друг Олдоса Хаксли и автор нескольких книг поистории религии и мифологии, посетил проект в самомначале и очень оптимистично оценивал возможностипсилоцибина. Он рассказал нам потрясающие вещи о

226 227

роли психоделических наркотиков в древности. Он по-советовал нам не предавать огласке наши открытия,остаться в подполье, последовав примеру эзотеричес-ких групп и тайных обществ прошлого. Стоит ли гово-рить, что его совет остался без внимания, не таким че-ловеком был Тим.

Все последующие годы меня преследовала мысль,что было бы, если бы мы последовали совету Джерал-да Хёрда и психоделические наркотики остались быизвестны узкому кругу исследователей и визионеров.Но тогда это не казалось нам тем сценарием, которомумы были призваны следовать. Наши опыты были дос-таточно позитивны для того, чтобы предложить всемиспытать их. Мы полагали, что наступило время, когдаэтот вид опыта должен стать доступен для всех желаю-щих, чтобы «двери восприятия» открылись и расширен-ное сознание перестало быть привилегией редких оди-ночек. Те, в ком горел исследовательский дух, моглиотправляться в путешествие с ясным сознанием цели.

Тем временем мир академической психологии ста-новился все более странным. Весной того года я со-средоточился на завершении моей докторской диссер-тации, потому что знал, что это будет мой последнийкомпромисс с ценностями и стимулами этого мира.Время, когда в подвальном этаже Гарварда я занимал- |ся экспериментами с крысами, бегающими по лабирин-там, казалось далеким, как мезозой. Преподаваниевводного курса психологии с целью продвижения вверхпо лестнице карьерного успеха казалось столь же да-леким. Один из моих профессоров, доктор БренданМайер, сказал, что он не может понять, почему я отка-зываюсь от возможности сделать прекрасную карьерув академической психологии. Я не мог ему объяснить.

Псилоцибиновый проект вызывал все большее со-противление со стороны университетского сообщества.

228

Одной из причин неприязни по отношению к Лири иАлперту со стороны их университетских коллег было то,что несколько ассистентов-аспирантов покинули ихради работы в интригующем и захватывающем проек-те с наркотиками.

Профессор Макклелланд, глава факультета, высту-пил со зловещими предостережениями об угрозе, кото-рую представляют наркотики для общества. Он привел впример Индию, где общество якобы деградировало врезультате злоупотребления расширяющими сознаниенаркотиками - теория, вызывающая массу вопросов,начиная со сравнения каннабиса с псилоцибином.

Наш эксперимент критиковали за недостаточнуюнаучную строгость, говорили, что наши методы бескон-трольны, а результаты неопределенны. Эти упреки былинеобоснованны, наоборот, в ходе эксперимента былосделано и опубликовано несколько обширных статис-тических и опросных исследований по результатам опы-тов. Каждый из тех, кто участвовал в эксперименте, дол-жен был пройти психиатрическое обследование вмедицинском отделении университета. Никто не при-нимал наркотик без добровольного согласия, без пол-ной предварительной подготовки и поддержки в ходеэксперимента. На всякий случай под рукой всегда былинаготове антидоты-транквилизаторы, но никто ни разуне захотел ими воспользоваться.

Среди утвержденных в университете правил былоодно, которое гласило, что нельзя использовать студен-тов, не защитивших дипломов, в каких бы то ни былоэкспериментах. Мы никогда не нарушали этого прави-ла, все участники эксперимента были выпускниками илилюдьми старшего возраста из внеуниверситетских кру-гов. Тем не менее наши занятия, несомненно, стимули-ровали рост интереса к психоделикам среди гарвардс-ких студентов, в результате чего многие из них прошли

229

через эксперименты с наркотиками. Мескалин, пейот идругие вещества можно было в то время достать безособого труда.

Наблюдательный совет пытался ввести правила,запрещающие использование наркотиков в личных це-лях и за стенами университета. В те времена не былогосударственных или федеральных законов, регулиру-ющих их употребление. Дик Алперт, Овен по гороскопу,считал эти попытки покушением на свою свободу и ча-стную жизнь. Тим Лири, будучи Весами, подчинилсяправилам, чтобы не ссориться с начальством, и продол-жал делать, что делал.

Стоит также отметить, что среди кипы исследова-тельских отчетов, докладных записок и заявлений, ко-торыми Лири и Алперт заваливали университетскоесообщество, некоторые носили характер мессианскихпосланий, что многих отталкивало. Тим постоянно изоб-ретал все новые лозунги типа «ты должен выйти из себяи начать пользоваться головой», что вызывало антаго-низм у многих интеллектуалов. Типичным для того вре-мени является такой, например, пассаж из статьи, ко-торую Лири написал для Harvard Review: «Должны ли мыпродолжать преследовать наших визионеров, заклю-чать их в тюрьмы, казнить, изгонять, а назавтра назы-вать героями и увековечивать?.. Общество нуждаетсяв образованных священниках-преподавателях, чтобыподдерживать свою структуру - они должны быть егоинтеллектуальным мускулом, скелетом и кожей... Не-рвная система может быть изменена, интегрирована,перепрограммирована, расширена в своих функциях.Эти возможности, естественно, пугают любую ветвьис-теблишмента... Наши излюбленные концепции стоят напути гигантского потопа, который готовится уже двамиллиарда лет. Вербальная дамба рухнет под его напо-ром. Бегите в горы или приготовьтесь к тому, что ваш

230

интеллектуальный механизм будет унесен этим мощ-ным потоком»43.

Испытывая все большее давление, мы начали думатьо том, чтобы вынести нашу работу за пределы универси-тетского контекста. Тим сказал, что «ожидать, что универ-ситет станет спонсором исследований визионерскогоопыта, так же бессмысленно, как ожидать, что Ватиканбудет поддерживать исследования, ставящие целью най-ти эффективные афродизиаки». И, таким образом, летом1962 года около двадцати членов Псилоцибинового про-екта сняли гостиницу в маленькой мексиканской рыбац-кой деревушке Сихуатанехо (которая с тех пор преврати-лась в главный тамошний курорт) стем, чтобы продолжитьэксперименты с наркотиками вдали от общественного иполитического давления Кембриджа.

Мексиканские сессии были совсем не похожи на гар-вардские психодрамы. Здесь было другое окружение:пышное цветение тропической флоры и фауны, беско-нечные ритмические удары о берег океанских волн, упо-ительно прекрасные закаты, грозы с бесшумными мол-ниями над Тихим океаном, насыщенная благовоннымиароматами жара, загадочные звуки ночных насекомыхи сладкие запахи экзотических цветов.

Во время сеансов мальчик, играющий на флейте,превращался в Кришну, очаровывающего Гопи. Женщи-ны часто-превращались в морских нимф или русалок;мужчины в ацтекских воинов или шаманов джунглей.

43 Timothy Leary, Ralph Metzner, and Richard Alpert, The PsychedelicExperience: A Manual Based on the Tibetan Book of the Dead (New HydePark, NY: University Books, 1964); Timothy Leary, Psychedelic Prayers:Adapted from the Tao Те Ching (New Hyde Park, NY: University Books,1966; Rev. ed. Berkeley, CA: Ronin Publishing, 1997); R. Gordon Wasson,Carl Ruck, and Albert Hof mann, The Road to Eleusis (Los Angeles: HermesPress, 1998). См. также сборник эссе под редакцией Роберта Форте«Entheogens and the Future of Religion» (San Francisco, CA: Council onSpiritual Practices, 1997).

231

По совету Олдоса Хаксли и Джералда Хёрда мы ста-ли использовать «Бардо Тодол» («Тибетскую книгу мер-твых») в качестве гида-путеводителя в психоделичес-ких путешествиях. Тибетские буддисты рассказываюто трех фазах посмертного опыта души, которая прохо-дит через «промежуточные планы» (бардо) на своемпути от смерти к перерождению. Мы толковали это как •смерть и возрождение эго, личности. Тибетский сим-волизм, приложенный к западным концептам, порож-дал замечательные параллели с нашими открытиями.

«Бардо Тодол» описывает первую фазу, первое бар-до, как состояние полной трансцендентности, чистогосияющего света, который появляется немедленно пос-ле смерти; книга говорит, что проникнуть туда могуттолько те, кто достиг высших ступеней в занятиях йо-гой, кто может хранить ум нерассеянным. Эта перваяфаза обычно быстро переходит во второе бардо, дол-гую фазу галлюцинаций и видений дружелюбных илигневных божеств, райских или адских переживаний.Третье бардо - фаза возрождения, или возвращения,как мы это называли, когда человек возвращается к сво-ей обычной индивидуальности.

Главный принцип тибетской йоги всегда один - хра-нить ум нерассеянным и концентрироваться внутрисебя, а не увлекаться приятными видениями или стра-дать из-за болезненных. Помни, что все они происходяттолько внутри твоего сознания. Принимай их и плыви потечению. Во время возрождения, или возвращения, неспеши, оставайся спокойным, старайся удерживатьсвет как можно дольше. На самом деле можно достичьсостояния полностью трансцендентного сознания дажевойдя во вторую или третью фазу, если вы сможете сле-довать за светом внутри себя.

Этот древний текст, который до нашего знакомствас психоделиками казался таким сумбурным, содержал

232

в сверхъестественных деталях описания многих аспек-тов трипов, которые мы предпринимали. Конечно, мызнали, что методом буддистских монахов были не пси-ходелические наркотики, а медитация. Как бы то нибыло, полное описание внутренних состояний в их тек-стах убеждало нас, что эти пространства вполне реаль-ны. Внезапно мы перестали быть кучкой свихнувшихсяпсихологов, ныряющих в абсолютно не отмеченные накартах территории. Здесь и раньше бывали люди. У это-го опыта были история, традиция. Существуют карты ипутеводители. Несмотря на то, что Лири был воспитанв западных научных традициях, узнав эти древние ма-нускрипты, он почувствовал (так же, как и все мы), чтобыл прав в своей концепции духовного подхода к пси-ходелическим экспериментам. Наша начальная работас этой книгой впоследствии была описана и опублико-вана под названием «Психоделический опыт».

Мы также «открыли», к нашему радостному удивле-нию, западных авторов, которые прошли через этистранные внутренние миры и без наркотиков. ГерманГессе в своем «Степном волке» дал прекрасное описа-ние психоделического «магического театра» сознания;а в «Путешествии на Восток» рассказал о паломниче-стве группы исследователей к призрачному дому внут-ри себя, о тайной лиге посвященных странников, объе-диненных общим видением. Французский ученикГурджиева Рене Домаль в своей книге «Аналогия Горы»,загадочной незаконченной аллегории, рассказываетпро экспедицию на внутреннюю гору, описывая ловуш-ки и опасности этого мистического путешествия.

Мы решили провести индивидуальный сеанс длятого, чтобы «проверить» тибетскую буддистскую мо-дель, над которой мы работали. Я должен был статьстранником, а Тим - гидом. Предполагалось использо-вать умеренную дозу ЛСД. Мы расположились в нашей

233

«сессионной комнате». Ее балкон выходил прямо наджунгли, снизу доносился шум океанских волн. Мы до-говорились, что, если я почувствую страх, я расскажу обэтом, а не буду стараться преодолеть его в одиночку.

Мы начали в тишине. Тим прочел кое-какие пасса-жи из нашего «руководства». Где-то в течение часа ни-чего не происходило. Я был на взводе и досадовал насамого себя за то, что не могу ничего сделать, чтобыускорить процесс. В голове роилось много мыслей. Тимсказал, что обнаружил, - если сосредоточиться на чув-ственном восприятии, то можно избавиться от роениямыслей. Он зажег свечу, открыл холодную бутылку пива(которое я только слегка пригубил) и призвал меня сфо-кусироваться на чистом чувственном восприятии. Ког-да я сделал это, сенсорика прошла сквозь менталь-ность, как нож сквозь масло. Внезапно я почувствовалсебя полностью освобожденным от тяжелого туманабеспокойных мыслей.

Я посмотрел на Тима и, к своему изумлению, уви-дел, что его лицо стало лицом богоподобного существа,излучающим свет. Я продолжал смотреть на него ивдруг заметил, что одна половина его лица стала урод-ливой и демонической. Одновременно с этими визуаль-ными впечатлениями я вдруг почувствовал себя кускомпротоплазменного желе, втиснутым в скалу. Одна частьменя свободно плавала в океане, видя лицо Тима луча-щимся и божественным, а другая часть застряла в ска-ле и видела его лицо мерзким и холодным. Какое-товремя моя душа чувствовала себя покоящейся в пре-красном, чистом, пустом пространстве, но постепенноя начал соскальзывать в страх и дискомфорт.

«Я теряю это».«Как ты теряешь это? Со своим сознанием?»Молчание.«Как ты обретаешь это?»

«Оно само приходит. Я вижу божественность в од-ной половине твоего лица, но при этом другая превра-щается во что-то ужасное».

«Помни, и та, и другая - это продукты твоего со-знания, и скоро ты сможешь увидеть божественностьвсего лица, или света свечи, или сигареты, или всегодня, если ты будешь достоин этого».

Тим встал и пересел ближе к двери, а я лег на пол,закрыл глаза и стал снова пытаться достичь состоянияэкстатической невесомости, стараясь для этого опус-тошить свое сознание. У меня ничего не получалось, ия начал расстраиваться. Я стал думать, что мне удастсядостичь этого состояния сознания только с помощьюТима или кого-нибудь еще. Я начал галлюцинировать -это были умиротворяющие и устрашающие видениявторой фазы бар до. Когда я увидел устрашающие об-разы, я вспомнил увещание «Бардо Тодол» о том, чтоони существуют только в моем сознании, и велел имубираться. К моему огромному удивлению, они так исделали. Затем, словно удар током, меня пронзиламысль, что я могу так делать не только с этими относи-тельно тривиальными демонами, но вообще со всемисвоими страхами. Я вспомнил своего друга, чье пове-дение иногда пугало меня. Я подумал о том, как аб-сурдно, что я позволил примешаться чувству страха котношениям с другим человеком. Вся моя голова от-крылась сферически во всех направлениях одновре-менно, и я почувствовал себя так ясно и весело, какникогда раньше в своей жизни.

Я сел и посмотрел на Тима. Он взглянул на меня исказал: «Ты сделал это».

Я рассказал ему о своем инсайте, и он заметил: «Нетолько страх по отношению к этому человеку, но и лю-бовь к нему и другим находятся внутри тебя. Штука со-стоит в том, что ты должен знать механизмы своего

234 235

сознания, иначе твои страхи могут запугать тебя до чер-тиков».

Мы немного поговорили о возможных способах до-стижения состояния, при котором все, на что ты смот-ришь, пульсирует и светится божественным сиянием,и о невозможности постоянно находиться на этом уров-не сознания. В конце концов, мы пришли к выводу, чтодля того, чтобы «жить на этом уровне... нужно жить наэтом уровне».

В течение этого времени, где-то на протяжениидвух часов, хотя субъективно время отсутствовало, уменя не было проблем с достижением этого состояниясферической открытости.

Это давалось безо всяких усилий. Я знал, что нахо-жусь в своем теле, и мог настроиться на любую егочасть, но при этом я не идентифицировал себя с ним.Моя личность, казалось, разбросана по всей комнате идаже в лесу за ее пределами. Это означало, что, когдакто-нибудь входил в комнату, он входил прямо в «меня».Входящие в комнату люди воспринимались как мысли,приходящие в мою голову. Я мог совершенно хладнок-ровно изучать различные отношения, которые «Ралф»имел с разными людьми: родителями, друзьями, час-тями самого себя и т. д.

Я чувствовал себя свободней, чем когда бы то ни былораньше. Постепенно и мягко, в течение долгого времени,«я» вернулся к своей обычной индивидуальности и физи-ческой идентичности. Память о состоянии сознания, вкотором я побывал, осталась чрезвычайно ясной.

После той первой весны в Сихуатанехо произошло мно-го событий. Мы преисполнились еще большего энтузи-азма по поводу использования наркотического опыта длядостижения новых уровней сознания и коррекции лич-ности и поведения, которая оказалась быстрее и эффек-

236

тивней, чем любой другой из известных нам методов. Мытакже серьезно задумались о необходимости поделить-ся тем, что мы уже узнали, с нашими коллегами в акаде-мическом мире и с широкой общественностью.

Некоторые люди пытались наклеить на нас ярлыкимиссионеров, прозелитов или распространителей нар-котиков, однако мы относились к этому совсем по-дру-гому. Мы чувствовали себя как люди, которые случайнооткрыли возможное лекарство от вирулентной чумы, ко-торая бичевала страну. Вне всяких сомнений, это была«эмоциональная чума», которую диагностировал другойнепонятый пионер, Вильгельм Райх. Хотя большинствоее носителей сами не подозревали о своей болезни.И любой, кто стал бы предлагать им средство для ис-целения от нее, неизбежно будет казаться им религи-озным маньяком или извращенным безумцем, или и теми другим. Тем не менее мы решили сделать все возмож-ное для популяризации наших открытий.

Лири и Алперт вернулись на свои преподавательс-кие должности в Гарвард. Я защитил диссертацию иполучил докторскую степень по психофармакологии.В течение второго года курса фармакологии в Медицин-ской школе Гарварда я читал все, что мог найти об этихстранных наркотиках, все, что смогло бы помочь объяс-нить их экстраординарное действие на человеческиймозг. Я прочел тысячи исследований, но ни одно из нихне добавило света во мрак этой тайны. Ни у кого не былодаже слабой идеи о том, как работают эти наркотики.К своему удивлению, я обнаружил, что это распростра-няется также и на все лекарства, использующиеся впсихиатрии, а если продолжить, то и вообще на всеобычные лекарства, например аспирин. Их использу-ют, потому что они действуют, вот и все.

Мы начали издавать журнал Psychedelic Review ипубликовать в нем научные и литературные статьи в этой

237

области. Алан Уотте, который был в то время в Гарвардеи принимал псилоцибин с Тимом, написал об этом в сво-ей «Радостной космологии». Он также помогал нам свыпуском первого номера журнала. Пол Ли, Рольф фонЭкартсберг и я стали его редакторами. Пол получил дип-лом по философии религии и был близким знакомымПауля Тиллиха; Рольф получил диплом по психологии иинтересовался экзистенциализмом и феноменологией.Мы проработали вместе весь первый год, а когда ониуехали, я продолжал издавать журнал, по меньшей мерераз в квартал, еще на протяжении шести лет.

Мы также решили попробовать жить коммуной. Этопришло как-то само собой. Мы проводили почти всевремя вместе, обсуждая наш исследовательский про-ект и при этом тратя массу времени на дорогу туда иобратно. Стало казаться логичным поселиться вместе.В первом доме, который мы сняли в Ньютон-Сентер, по-селились Тим со своими детьми Сьюзан и Джеком, ДикАлперт, Фостер Данлэп со своей женой Барбарой и ре-бенком и моя жена Сьюзан и я. Мы со Сьюзан познако-мились несколькими месяцами ранее, и я сделал ейпредложение во время мескалинового сеанса в Сихуа-танехо.

После того как мы прожили в этом доме несколькомесяцев, город Ньютон-Сентер возбудил против насдело в суде, по заявлению наших соседей. Нас обвиня-ли в том, что мы живем в доме, предназначенном дляодной семьи. Дик попросил своего отца, известногобостонского адвоката, защищать нас в суде. Мы выиг-рали, потому что закон определял «семью» не толькокак людей, связанных кровными узами.

Одна комната в доме была предназначена для ме-дитаций и сессий. Для этих целей мы переоборудова-ли большой чулан, попасть в который можно было толь-ко спустившись в подвал и оттуда по лестнице наверх.

238

Стены и потолок там были завешены индийскими тка-нями, а пол устлан шикарными цветными подушками.

Ньютоновская коммуна, при всех ее недостатках,была ареной многих новых видов психоделических ис-следований. Мы ставили эксперименты, в которых со-здавали жесткие проблемные ситуации для индивиду-ума, который находился в расширенном состояниисознания. Мы также ставили эксперименты по изуче-нию языков, в которых человек под психоделиками слу-шал записи на иностранном языке на протяжении не-скольких часов, для того чтобы в его мозгу отпечаталисьзвучание и модуляции этого языка.

Тим, будучи творчески мыслящим психологом-ис-следователем (во всяком случае, в тот период своейжизни), начал совместный проект с Огденом Линдсли,ученым-бихевиористом, который был знакомым Б.Ф.Скиннера. Линдсли занимался объективным наблюде-нием за поведением душевнобольных в психбольнице,регулярно занося результаты в дневник. По просьбеТима он сконструировал устройство, которое выгляде-ло как печатная машинка с несколькими клавишами,которые включали различные зоны записи, каждая изкоторых представляла категорию опыта. Тим назвал ее«опытная печатная машинка». Идея состояла в том, чтопоскольку испытуемый во время сеанса не всегда былв состоянии говорить достаточно быстро, чтобы опи-сать свои постоянно меняющиеся ощущения, он могпередавать их, нажимая клавишу одной из несколькихбазовых категорий, таких, как «телесные ощущения»,«клеточная память», «мысленные модели»44.

Мы использовали это устройство в экспериментахс диметилтриптамином (ДМТ), новым мощным психо-деликом, который открыл венгерский ученый Стефан

1 Timothy Leary, High Priest, p. 264-279.

239

Шара. Наркотик не был орально активен, и приниматьего надо было при помощи инъекций (позже исследо-ватели-любители изобрели вариант, который можнобыло курить). ДМТ вызывал глубокий трансцендентныйопыт, длившийся 30 минут. В одном эксперименте, опи-санном в «Первосвященнике», испытуемым был Тим, икаждые две минуты я просил его указать, какая из кла-виш соответствует его состоянию сознания. Это изоб-ретение было замечательно эффективно в попыткеобъективировать внутренние состояния.

В общем, в течение того года мы чаще всего исполь-зовали ЛСД и иногда псилоцибин. ЛСД сильно отличал-ся от псилоцибина. Псилоцибин был «наркотиком люб-ви». ЛСД никогда не был «наркотиком любви»; это былтрип «смерти и возрождения». Я помню, как Тим рас-сказывал мне о своем первом ЛСД-сеансе, который унего был накануне. Он стал другим человеком. Он твер-дил о «мире пластмассовой куклы», о полной смертиэго. Что-то пугающее было в его рассказе.

С ЛСД нас познакомил Майкл Холлингшед, эксцен-трический англичанин, у которого была какая-то зага-дочная, туманная работа в области англо-американс-кого «культурного обмена» в Нью-Йорке. В одинпрекрасный день он объявился в офисе Гарвардскогопроекта, находясь при этом в полном безденежье и су-ицидальной депрессии. Несмотря на это, его не остав-ляло свойственное ему замечательное чувство юмора,он был непревзойденный рассказчик и добрейший понатуре человек. Вопросы о его профессии и занятияхвсегда получали весьма уклончивые ответы и порожда-ли абсолютно невероятные, гомерически смешные ис-тории. Мы навели о нем некоторые справки и узнали,что какие-то криминальные элементы в Нью-Йорке счи-тают его мошенником, которого надо изо всех сил ос-терегаться. Сам он постоянно твердил о том, что боит-

240

ся, что его изобьют или даже убьют гангстеры. Черезсвоего друга, доктора-терапевта Джона Бересфорда,он смог получить ЛСД от Sandoz для изучения его дей-ствия на разные формы бактерий. Для начала два дру-га решили попробовать его на себе и, судя по рассказу,здорово передозировались. Они были выведены изстроя на многие недели, как две мухи, пойманные в сетивнутреннего космоса, из которых не в состоянии быливыбраться. Майкл пришел к нам в поисках помощи, и врезультате у них с Тимом возникли долговременные истранные отношения. Тим называл его «божественныммошенником»45.

Описания Майклом его психоделических опытоввсегда казались мне абсолютным сумбуром. Я не могпонять, что он описывает. Его рассказы совершенно несоответствовали сложившимся у нас представлениям.То, что описывал Майкл, не имело никакого отношенияк открытости, доверию, участию и уверенности, знако-мым нам по нашим опытам. Майкл описывал устраша-ющие способности ЛСД создавать состояния смятения,страха, потрясения, обостряя при этом восприятие. Нокогда мы усомнились в этом и стали спорить с ним, онупорно отстаивал свою позицию, делая это в такой бес-хитростной, юмористической и дружелюбной манере,что вы не могли не симпатизировать ему.

При этом Майкл ежедневно принимал большуюдозу ЛСД, до тех пор пока продукт не иссяк. Он смешалего с какой-то пастой, что-то вроде арахисового мас-ла, и ел его ложками из банки. Он относился к нему какк чему-то вроде ежедневного витамина для мозга. Час-тенько находясь под кислотой, он мог смешать себекрепкий алкогольный коктейль и усесться с ним перед

45 См.: High Priest, p. 233-261; а также автобиографическую книгуМайкла Холлингшеда «The Man Who Turned On the World» (New York.Abelard-Schuman, 1973)

241

телевизором. Тим предложил ему поселиться у него вдоме и следить за детьми, с чем он прекрасно справ-лялся, что свидетельствовало о том, что его системаработала вполне нормально.

Отношения Майкла с психоделиками были близкик подходу хиппи-кислотников, типа Кена Кизи и его «Ве-селых проказников», путешествие которых описано вкниге Тома Вулфа «Электропрохладительный кислотныйтест» - ни духовного роста, никаких откровений-инсай-тов, никакого обучения, а просто наркотизация и бес-цельное путешествие до пределов возможного и даль-ше, полная обдолбанность и при этом сохранениеконтроля над ситуацией и продолжение игры.

Прием ЛСД делал неизбежным встречу с религи-озными измерениями психоделического опыта. Вы по-падали в пространства, в которых все ранее принятыесистемы верований и представлений зависали в нео-пределенности, и все, что называлось «я», растворялосьв жемчужных потоках жидкого цвета или пульсирующихволнах экстаза или тихо превращалось в совершенные,симметрические кристаллические решетки или мерца-ющие сети, образованные траекториями летящих элек-тронов. Когда вы возвращались обратно из этого про-странства чистой бессодержательной энергии, миробразов и категорий, в котором мы жили нашей обыч-ной жизнью, действительно казался «миром пластмас-совой куклы».

Люди возвращались из этих путешествий ошелом-ленные опытом единения с Богом и всеми живыми су-ществами, потрясенные до глубины души величиеми мощью божественных жизненных энергий, протека-ющих внутри их собственного сознания.

Мы обратились за помощью к профессионалам отрелигии. Хьюстон Смит, профессор философии из MIT,друг Олдоса Хаксли и автор нашумевшей книги «Рели-

242

гии человека», был одним из первых, кто присоединил-ся к нашему проекту. Он отметил, что наши опыты под-твердили то, о чем он писал на протяжении многих лет.К проекту также присоединились некоторые из его сту-дентов. Уолтер Хьюстон Кларк, декан Теологической се-минарии в Эндовере-Ньютоне, добрый, изысканныйпожилой джентльмен, сделался, к нашему вящему удо-вольствию, энергичным защитником возможностейпсиходеликов.

Мы провели серии сеансов со священниками, рав-винами и студентами-теологами. Некоторые из этихсессий были гораздо более драматичны и агрессивны,чем те, которые мы проводили в тюрьме с самыми за-коренелыми уголовниками. Некоторые из участниковиспытывали переживания адского пламени и Страшно-го суда; другие хотели немедленно заставить всех вок-руг обратиться, покаяться и прийти ко Христу; некото-рые сняли после этого опыта с себя священническийсан; другие глубоко утвердились в своем призвании.

Один только что получивший диплом теолог, с ко-торым я проводил сеанс, огромный, рыжий, похожий намедведя парень на протяжении многих часов боролсяс какими-то безымянными монстрами, но в конце кон-цов обрел мир и покой. Тем не менее на следующийдень он заявил, что никакой пользы это ему не принес-ло, что это не поможет ему писать его диссертацию, непоможет Америке побить русских и поэтому он большене хочет повторять этот опыт. Эта оценка показаласьмне весьма странной.

Потом приехал Уолтер Панке и начал свою знаме-нитую «Страстную пятницу», первый и до сегодняшне-го дня единственный полностью контролируемый, чис-тый эксперимент по изучению мистического опыта.Уолтер был доктором медицины со Среднего Запада ирукоположенным священником. Он собирался защитить

243

диссертацию на степень доктора философии по исто-рии религии в Гарварде. Его идея состояла в том, что-бы дать псилоцибин студентам-теологам во время цер-ковной службы в часовне, в Страстную пятницу. Онпонял теорию «set and setting» и хотел максимизироватьвсе факторы для достижения религиозного опыта. Кон-трольная группа должна была получить плацебо в то жевремя, в том же месте, и ни один из участников экспе-римента не должен был знать, кто получил наркотик, акто пустышку.

Это даже для нас казалось безумной и экстраваган-тной идеей, и мы не думали, что из этого выйдет что-топутное. Но Уолтер был положительный, преуспеваю-щий, чистый и аккуратный мужчина бойскаутского типа,с прекрасными рекомендациями и солидным положе-нием в обществе. Дьякон Ховард Турман из Школы бо-гословия Бостонского университета согласился предо-ставить свою часовню для службы. Уолтер Кларкдоговорился с Семинарией Эндовера-Ньютона, что онапредоставит добровольцев из числа своих проверен-ных и идеалистически настроенных студентов. Гарвар-дский университет должен был предоставить опытныхруководителей из числа участников Псилоцибиновогопроекта, которые будут работать с двадцатью добро-вольцами, разбитыми на малые группы.

Хьюстон Смит из MIT будет осуществлять врачеб-ный контроль. Уолтер Панке не хотел внимать нашимнастоятельным рекомендациям сначала попробоватьнаркотик самому. Он считал, что если он не соблюдетсвою психоделическую невинность до эксперимента,его смогут обвинить в предвзятости, а эксперимент несможет считаться чистым.

Эксперимент оказался полностью успешным. Уолтервыбрал девять критериев из литературы, посвященной ре-лигиозному опыту, преимущественно из работ У. Т. Стэй-

244

са. В рамках этих критериев псилоцибиновые состоянияи уровни сознания, которых достигли участники экспери-мента, были практически неотличимы от классическихмистических опытов. В то же время контрольная группане испытала ничего экстраординарного.

Эксперимент стал широко известен в медицинскихи религиозных кругах и широко освещался в прессе.Уолтер получил степень доктора философии46.

Несмотря на успех этого эксперимента, политичес-кое давление администрации Гарварда усиливалось.Профессор Макклелланд заявил, что студенты, которыеучаствуют в наркотическом проекте, будут исключеныиз числа соискателей степени доктора философии. Га-зеты способствовали раздуванию скандала заголовка-ми типа: «Странные наркотические опыты в Гарварде»,«Гарвард ест священные грибы», «Наркотическое безу-мие охватило кампус» и т. п.

Для того чтобы прекратить нарастающий скандал,мы решили полностью вынести наркотические исследо-вания за пределы университета. Была основана неком-мерческая корпорация под названием Международнаяфедерация внутренней свободы (IFIF) со штаб-кварти-рой в Кембридже. В Совет директоров вошли Лири, Ал-перт, я, Уолтер Кларк, Хьюстон Смит, Алан Уотте, Пол Ли,Рольф фон Экартсберг, Гюнтер Вейль и Джордж Литвин.Цель - спонсировать и поддерживать исследования вобласти расширения сознания.

В наши планы входило поставлять информацию инаркотики (по-прежнему легальные в то время) неболь-шим группам, созданным для исследований расширен-ных состояний сознания по всей стране. Большая часть

46 Walter Pahnke and William Richards, "Implications of LSD andExperimental Mysticism", Journal of Religion and Health, 5(3) 1966. См.также: Rock Doblin, "Pahnke's Good Friday Experiment: A Long-TermFellow-Up and Methodological Critique", Journal of TranspersonalPsychology, 23(1), 1991, p. 1-28.

245

участников этих групп были психологами, священника*ми, преподавателями и представителями других про»фессий. Мы предполагали действовать как исследова-тельский центр, собирающий и распространяющийинформацию. Запросы уже исчислялись сотнями.

Но благодаря скандальной активности гоняющих-ся за сенсациями журналистов, IFIF с самого началастолкнулся с трудностями. Сначала мы пытались арен-довать офис в престижном медицинском здании надругом берегу Чарлз-ривер, в Бостоне. Мы уже почтиперевезли туда мебель и коробки, но даже не успелиих разобрать, как из-за давления, которое стали ока-зывать на владельцев медицинские работники, арен-дующие офисы в этом здании, те вдруг передумали иотказали нам в аренде. После этого мы сняли офис вКембридже.

Другой серьезной проблемой стало снабжение нар-котиками. Мы больше не могли получать псилоцибинбесплатно от фирмы Sandoz, как это было раньше напротяжении нескольких лет, через медицинскую адми-нистрацию Гарвардского университета. Мы решилисами связаться напрямую с Sandoz и с доктором Аль-бертом Хофманном лично.

Мы знали, что время подгоняет нас. Наркотики по-,прежнему не были запрещены, но было очевидно, чтозапрет не за горами. Мы решили рискнуть и послали вSandoz, в Базель, заказ на миллион доз ЛСД, по ценеодин цент за дозу. Заказ был отпечатан на официаль-ном бланке Гарвардского университета и сопровождал-ся чеком на десять тысяч долларов.

Но было уже слишком поздно. Фирма связалась садминистрацией Гарварда и обнаружила, что та поня-тия не имеет об этом заказе. Кроме того, фонды, на ко-торые мы рассчитывали, чтобы подтвердить чек, так ине материализовались.

246

Таким образом, наша попытка организовать легаль-ную, открытую систему поставки наркотиков для иссле-довательских, непсихиатрических целей провалилась.Тогда мы стали искать другие пути получения психоде-лических наркотиков. Основных было два: первый - че-рез психиатрические исследовательские центры прибольницах, которые стали контролировать и проверятьболее строго. Второй путь вел в андеграунд: подполь-ные химики производили ЛСД и другие наркотики в под-валах, в очень небольших количествах, причем качествоих варьировалось в пределах от очень хорошего доочень плохого и опасного.

Давление обстоятельств на нашу группу достигалокритического уровня. Тим изменил расписание своихлекций в университете таким образом, чтобы освобо-диться от них на весенний семестр, и уехал в Мексику.Дик Алперт в статье, опубликованной в студенческойгазете Harvard Crimson, был публично обвинен в том,что дал ЛСД студенту, не защитившему диплом, нару-шив тем самым соглашение с администрацией. Тотфакт, что психоделический опыт, приобретенный сту-дентом, был самым значительным и полезным событи-ем в его жизни, не принимался во внимание. Этот ин-цидент предоставил администрации ожидаемый повод,и Алперт был уволен. Предлогом для увольнения Лиристало его отсутствие, и приказ не заставил себя ждать.Это был первый случай увольнения преподавателейГарварда за последние сто лет, и об этом писали всенациональные газеты. Это вывело ЛСД на нацио-нальную сцену и сделало его символом страха и опас-ности. В течение десяти лет, вплоть до начала семиде-сятых, психоделики почти постоянно оставались темойгазетных заголовков.

Макклелланд заявил, что опыты с наркотиками дела-ют людей бесчувственными к окружающим. Участники

247

Гарвардского проекта никак не могли с ним согласить-ся. Мы, наоборот, очень бережно относились к эмоцио*нальным реакциям других на нашу работу - трудно былоне заметить этого. И мы чувствовали, что наша работаслишком важна, чтобы можно было прекратить или хотябы замедлить ее из-за опасений тех, кто не только нехочет знать сам, что такое психоделический опыт, но ипрепятствует другим сделать это.

Сам я чувствую, что это была задача нашей группы,наше предназначение, так сказать, исследовать возмож-ности этих инструментов сознания, которые внезапно былиоткрыты заново, и распространить наш опыт в научных иакадемических кругах и в обществе в целом. Однако оста-ется фактом, что представители профессий, связанных соказанием помощи людям, - врачи, психологи, священни-ки, - были не в состоянии принять эти методы и развить ихв структуры, использующие их для блага человека. Нашетехнологическое общество было (и остается) слишкомзакостенелым в старых, идущих из девятнадцатого векарационально-материалистических парадигмах, для тогочтобы быть способным относиться к этим экскурсиям вдругие реальности без страха и нервной дрожи.

С социологической точки зрения, поучительно срав-нить этот процесс с тем, как реагировали культуры корен-ных американцев на пейот, когда он стал им известен вконце девятнадцатого века. Многие племена по всемуАмериканскому континенту адаптировали психоделичес-кий кактус и создали социальные и легально освященныерелигиозные институты для его употребления47.

По контрасту с этим в нашей культуре неспособ-ность профессионалов дать адекватный ответ на зап-

47 Ralf Metzner, "Molecular Mysticism- The Role of PsychoactiveSubstances in Shamanic Transformations of Consciousness", Shaman'sDrum 12, весна 1988 Опубликовано также в сборнике С Raetsch(ed ), The Gateway to Inner Space (Avery Publishing, 1989)

248

росы века открыла двери для бесконтрольной деятель-ности подпольных лабораторий и воротил черного рын-ка, продукты которых химически небезопасны, а самоиспользование - бездуховно. Конечно, были и исклю-чения - честные и гуманные терапевты и исследовате-ли, - но последняя психоделическая терапевтическаяпрограмма в Соединенных Штатах, в больнице СпрингГроув в Балтиморе, закрылась в середине семидесятых.

В результате гарвардских увольнений и невероятно яро-стной оппозиции и обвинений со стороны как академи-ческих, так и медицинских кругов, наша группа решилаперевести всю работу обратно в Сихуатанехо. К томувремени мы многому научились и теперь знали, какорганизовывать set and setting психоделического сеан-са таким образом, чтобы максимизировать возмож-ность благотворного, обучающего и способствующегодуховному росту опыта. Мы решили открыть в Сихуата-нехо психоделический тренировочный центр, где людимогли бы обучаться правильному использованию этихвеществ, учиться тому, что мы уже знаем сами, и по-том, вернувшись в свои сообщества, использовать их всвоих профессиональных, терапевтических и творчес-ких занятиях. Наша версия «Тибетской книги мертвых»в качестве руководства для сессии может быть исполь-зована как концептуальный путеводитель. Трудно пред-ставить более совершенный учебник для этих занятий.

Мы снова арендовали отель «Каталина» и послалинаши брошюры по адресам, имевшимся в почтовомсписке IFIF. Ответ был ошеломляющим, поскольку ипредлолжение было уникальным. За 200 долларов же-лающие могли провести месяц в одном из самыхидиллических тропических мест планеты, обучаясь рас-ширять свое сознание при помощи новых мощныхсредств, в дружеской и ободряющей обстановке Заявки

249

приходили сотнями и рассматривались и оформлялисьДиком Алпертом и его помощниками, которые остава-лись пока в кембриджском офисе. Они занимались вы-пуском первого номера Psyhedelic Review, которыйпредставлял наше научное кредо.

В Сихуатанехо мы превратили одну из хижин в сей-шен-рум, украсили ее индийскими тканями, положилина пол цветные подушки, расставили подсвечники сосвечами и благовониями. Частенько, однако, значитель-ная часть трипа проходила на пляже или в воде. Отлич-ным способом провести новичка через трудную частьтрипа оказались морские купания. Просто лежать намелководье, позволяя волнам омывать твое тело, по-качивая и поворачивая тебя на песке, отдавшись вовласть вечного союза океана, воздуха и солнца, оказа-лось отличным способом прогонять прочь страхи, по-дозрения, расстройства и прочий негативный эмоцио-нальный багаж.

Как правило, в сеансе принимали участие три иличетыре человека. Например, группа могла состоять изпсихолога, актрисы телевидения, бизнесмена и опыт-ного гида. Часто в роли гида выступали моя жена Сью-зан или я. У нас было очень плотное расписание; сеан-сы начинались каждое утро и каждый вечер. Минимумот трех до четырех дней должно было пройти междусеансами для всех участников, для того чтобы снизитьэффект толерантности. Таким образом, как только кон-чался сеанс у одной группы, тут же начинался следую-щий. Иногда мы со Сьюзан работали несколько дней иночей подряд, без перерыва. Мы научились спать «накрыле», как говорится.

Атмосфера была экстраординарной. Доктор Джо-зеф («Джек») Даунинг, преуспевающий психиатр из Сан-Франциско, ранее экспериментировавший с психоде-ликами, приехал в качестве наблюдателя. В главе,

250

которую он позже включил в книгу «Утопиаты», он опи-сывает наш проект и рассказывает о весьма необычномслучае: в один прекрасный день в Сихуатанехо приеха-ла молодая женщина, находившаяся в состоянии ост-рого психоза. Она получила очень теплый прием и под-держку, благодаря которым ее приступы ужаса ипаранойя значительно сократились без помощи психи-атра48.

Иногда в роли гида выступал Тим, но большую частьвремени он проводил в Мехико-сити политическую и дип-ломатическую работу, необходимую для того, чтобы про-ект мог беспрепятственно продолжаться. Он привез бу-магу о нашей работе на встречу с мексиканскимипсихиатрами. Реакция была холодно-враждебной, и вско-ре была инициирована компания по прекращению нашейработы. Фальсификации и передергивание фактов жур-налистами добавляли масла в огонь. Например, прямоперед нашим приездом в округе был убит топором чело-век, и сверхрьяный шеф полиции незамедлительно свя-зал его с gringos49 и их наркотическими забавами. Распро-странялась и клевета, авторами которой были некоторыелица, заявки которых на приезд были нами отклонены, -но анонимные обвинения, однажды появившиеся в газе-тах, потом очень трудно опровергнуть. Кроме того нашпроект, вопреки нашему желанию, привлек немалое чис-ло американских курильщиков марихуаны, которые рас-положились лагерем недалеко от нас, породив еще однуволну подозрений и дурных слухов.

Учитывая существование местной традиции упот-ребления расширяющих сознание растений и грибов,

48 Joseph J. Downing, "Zihuatanejo: An Experiment in Trans-personative Living" в книге Richard Blum (ed.) et al., Utopiates: The Useand Users ofLSD-25 (New York: Atherton Press, 1964).

49 Американцы (исп.). «Гринго» в странах Латинской Америки -уничижительный термин для обозначения американцев.

251

мы полагали, что Мексика в этом смысле будет болеелиберальной, чем Соединенные Штаты. Эти предположе-ния были, конечно, весьма наивны. Кроме того, оказыва-ется, мы совершили ошибку, не поставив в известностьмексиканские медицинские власти и не обратившись кним за одобрением. (Мы не считали психоделическийопыт медицинской процедурой, требующей контроля сих стороны.) Мы породили в местном медицинском со-обществе страхи конкуренции со стороны иностранцев,несмотря на то, что весь наш проект был до смешногодешев и абсолютно бездоходен. Как бы то ни было, втечение примерно шести недель мы работали соглас-но плану, который подразумевал от тридцати до сорокаучастников - первой волны из нескольких сот человек,с которыми мы заключили соглашения. Почти все из нихбыли потрясающе позитивны в оценках эксперимента.Результаты превзошли наши самые смелые ожидания.

Одной из творческих идей Тима было построить наберегу платформу высотой в десять футов, выходящуюна море башню стражи. На ней все время будет нахо-диться один человек в процессе психоделического пу-тешествия. Это будет что-то вроде постоянного маякавнутреннего космоса, сигнального огня, символизиру-ющего высшее состояние сознания; любой мог настро-иться на волну этого «высокого свидетеля», для тогочтобы восстановить свет внутри себя, если его одоле-вает земная рутина или если он потерялся в адских бар-до. Каждое утро и каждый вечер кто-то следующий зас-тупает на этот пост и происходит церемония сменыкараула, и новый человек становится небесным стра-жем, космическим наблюдателем дня и ночи.

Я провел незабываемую ночь на башне, наблюдая,как восходит и путешествует по небосклону луна, какее серебряное сияние отражается в шелестящих вол-нах. Я наблюдал, как она садится за горы, заливая море

252

оранжево-розовым светом. Купаясь ночью в море, мож-но было видеть свою руку под водой и наблюдать, какструны, образуемые фосфоресцирующими жемчужны-ми частицами, каскадами следуют за каждым из паль-цев. Длящиеся часами бесшумные электрические гро-зы рассекали небо на желтые, бирюзовые и фиолетовыеслои.

В течение дня вы могли сидеть на пляже и по поле-вому телефону заказывать напитки в баре, которыевскоре прибывали на подносе по канатной дороге. По-гружая пальцы ног в песок и открывая поры солнцу, вымогли отбросить фальшивые маски цивилизации, про-буждая миллионы спящих клеток вечных циклов солн-ца, моря и земли. Опыт этих дней и ночей врезался впамять с исключительной ясностью и точностью.

Я думаю, что в Мексике мы нарушили территориальныеинстинкты. Возможно, мексиканцы чувствовали, что мыприехали сюда заниматься тем, что у нас дома счита-ется безумным - и в какой-то мере они были правы.Политические и медицинские власти в СоединенныхШтатах изрекали проклятья на наши головы и делаливсе, чтобы как можно скорее сделать наши занятия про-тивозаконными. Это было, как будто ваш сосед зашел квам во двор, чтобы постоять на голове. Даже если он непричинил при этом никакого вреда, вы все равно буде-те удивляться, почему он не делает того же самого насвоем дворе, и, естественно, будете испытывать недо-верие.

Из Мехико приехали два журналиста с целью напи-сать о нас. Они интересовались нашим проектом и былиочень дружелюбны. Они выпивали с нами, рассказыва-ли разные истории и анекдоты. Один из них даже пред-принял ЛСД-трип. Проведя с нами несколько дней, онив конце вдруг сообщили нам, что на самом деле они

253

федеральные агенты и имеют предписание для наспокинуть страну в течение пяти дней. Формальным ос-нование было то, что мы занимаемся бизнесом, нахо-дясь в стране по туристическим визам. Тим пыталсядергать за какие-то рычаги, много раз звонил по раз-ным телефонам в Мехико, но все было бесполезно. Покамы растворялись в раю, наш гусь спекся.

Мирная атмосфера нашего маленького рая быланарушена. Люди начали разъезжаться, в симпатиювкрался элемент разочарования. Некоторые из гостейтолько что приехали и еще не участвовали ни в одномсеансе. Они упрашивали нас организовать им хотя быодин. Это было ошибкой с нашей стороны, но мы со-гласились. Хотелось как-то скрасить их разочарование.Но, поскольку вся гармония была разрушена, большин-ство из этих трипов стали неудачными, а некоторыеочень неудачными.

У одного из этих людей возникла религиозная ма-ния, и он принялся во весь голос орать «Отче наш». Го-лос его разносился над всем заливом Сихуатанехо.Потом он упал на какую-то ступень каменной лестницыи повредил челюсть. Он ударил Тима, сделав ему наребрах большой синяк. Потребовались усилия четырехчеловек, чтобы удержать его, пока Джек Даунинг делалему укол антипсихотического средства (которыми мыобычно никогда не пользовались).

Другой, чьим гидом пришлось с неохотой быть мне,решил в одних трусах и босиком идти пешком в Бостони направился в сторону деревни. Пока все паковаливещи, мы должны были думать, кого послать, чтобы ос-тановить и вернуть его из его долгого похода домой.Он отказывался воспринимать какие бы то ни было ра-зумные доводы. Когда мы привезли его ночью в аэро-порт Мехико, он продолжал вырываться из рук усталыхчленов команды. Потом он вырвался и, прибежав в кас-

254

су аэропорта, попросил продать ему билет в бескрнеч-,ность. Кассир вежливо попросил его прийти завтра ут-ром. В конце концов, разными хитрыми уловками мыусадили его в такси и привезли в гостиницу. Но на этомнаши неприятности не закончились. Все уже падали сног от усталости, когда он вдруг опять вырвался и с ма-ниакальной энергией принялся бегать взад-вперед поулицам, пытаясь поймать такси до Бостона. Мы сновапоймали его и привезли в Американский госпиталь, гдепосле еще одной маниакальной выходки он вдруг, к мо-ему удивлению, внял приказанию медсестры, раздел-ся и смиренно лег в постель.

Это было первый раз, когда я понял кое-что, с чемстолкнулся лично и потом наблюдал несколько раз: приопределенных условиях, когда все внутренние структу-ры, создающие наше видение реальности, подорваны,человек предпочитает принимать за реальность любуювнешнюю структуру, нежели не иметь вообще никакой.Позже мы узнали, что этот человек провел в больницедве недели. Он прислал нам письмо, в котором писал,что, несмотря на всю болезненность этого опыта, онпомог ему понять какие-то важные вещи. Одной из при-чин его исключительной паранойи, как мы узнали, былото, что он приехал в Сихуатанехо вопреки воле своегоначальства. Он был участником какого-то секретногогосударственного проекта и боялся, что может под дей-ствием наркотика выдать засекреченную информацию.Этот страх достиг астрономических размеров, когдаявились те два федеральных агента.

Мы перегруппировали наши рассеянные и разбитыесилы в доме одного друга в Мехико-сити. Приехал Тим,забинтованный и прихрамывающий после схватки срелигиозным фанатиком. Из Бостона прилетели ДикАлперт и Пегги Хичкок. Мы долго обсуждали последние

255

события, решая, что нам делать дальше. У нас были -заключены соглашения с несколькими сотнями человек,которые уже внесли авансы. Мы хотели как-то спастинаш проект, памятуя о тех положительных результатах,которые мы получали, пока программа не потерпелаокончательное фиаско. В конце концов, мы решили, чтонемедленно должны передислоцироваться куда-ни-будь. .

Большая часть участников проекта вернулась вМассачусетс, в наш дом в Ньютон-Сентер. Разведыва-тельная группа, состоящая из Гюнтера Вейля, ДэвидаЛевина и Фрэнка Фергюсона, была послана на Карибы.Мы получили приглашение от американца, который жилна острове Доминика, в Британской Вест-Индии. Пер-вые данные разведки звучали оптимистично, и Тим от-правился туда сам. Очень скоро он прислал полную эн-тузиазма телеграмму. Он был в полном восторге отместа. Мы засобирались в дорогу. Через несколькодней пришла еще одна телеграмма - что-то случилось,группа покидала Доминику. Но они собирались на со-седний остров Антигуа, который был гораздо лучше. Мыдолжны были ехать туда. И привезти с собой семена«утренней славы», которые должны были стать замени-телем ЛСД.

Я был последним из группы, кто приехал на Анти-<гуа, где собралась разношерстная команда из пятнад-цати человек. В ее числе был теперь Гарри Фишер,психолог из Лос-Анджелеса, который до того зани-мался экспериментами с ЛСД, пытаясь использоватьего для лечения детей, больных аутизмом. С ним былижена и дети. Было еще несколько пар с детьми и Тип*со своими детьми. Атмосфера была семейной и со-провождалась шутками о пиратских приключениях.Однако при этом присутствовала и значительная на-пряженность в отношениях между Лири, Алпертом и

мной, отчасти вызванная усталостью от наших посто-янных странствий, что-то вроде легкой формы маниипреследования.

Мы сняли пустовавший отель на берегу, со злове-щим названием «Ведро крови». Конечно, это была чья-то шутка на мотивы пиратской романтики, но место из-лучало какие-то вибрации. Некоторые из сеансов,которые мы провели там, прошли под знаком «бомжей»,некоторые были «ужастиками». Так или иначе, но намудалось выработать стратегию продолжения психоде-лического проекта. Мы заново переписали «Тибетскуюкнигу мертвых». Мы познакомились со всеми шестьюврачами острова, пытаясь заручиться их поддержкойнашего эксперимента, и в общем-то получили выгля-девший теплым прием. Кроме того, когда мы говорилис английским губернатором острова, он показал намжурнал Time, содержавший историю нашего мексикан-ского фиаско. Он не хотел, чтобы нечто подобное ассо-циировалось с британским протекторатом, нет, сэр!Прочитав статью в Time, мы вполне могли его понять.

К сожалению, события в «Ведре крови» принялидурной оборот. Чарлз, один из самых одаренных и ком-петентных членов нашей группы, ветеран многих пси-ходелических путешествий, у которого раньше вообщене было никакого негативного опыта в каком бы то нибыло состоянии сознания, во время сеанса попал в та-кой цейтнот, что это стало последним приемом психо-деликов в его жизни. BGe были шокированы, наблюдаяне кого-нибудь, а именно Чарлза в таком кошмаре. В те-чение нескольких дней мы не могли понять, что же с нимпроизошло. Он часами сидел с мрачным видом, почтиничего не говоря и никому не доверяя, кроме своей де-вушки. Позже, собрав картину по кусочкам, мы поняли,что в своем безумии он решил, что главный противникнашего проекта на Антигуа - это один чернокожий врач-

256 257

психиатр, специалист по лоботомии и человек оченьконсервативных взглядов. Чарлз хотел пожертвоватьсобой и предложить ему свою кандидатуру для лобото-мии в обмен на его разрешение нам остаться на остро-ве, чтобы продолжить работу по проекту. В один пре^красный день он действительно отправился в сторонустолицы острова с целью принестсвою безумную жер^тву. Его девушка постоянно находилась рядом с ним напротяжении нескольких недель, стараясь помочь емуприйти в себя. Однако после этого он больше никогдане общался ни с кем из нас на протяжении всех после-дующих лет. Позже я узнал, что он вернулся в лоно ка-толической церкви - являя очередной пример необхо-димости для человека ухватиться за любую доступнуюстабильную структуру, чтобы спастись от максимальнойдезинтеграции. Насколько мне известно, он большеникогда и близко не подходил к психоделикам.

Эти события положили конец нашему пребыванию взлосчастном «Ведре крови» на Антигуа и вообще на Ка-рибских островах. Какое-то время мы с Гарри Фишеромобсуждали возможность переезда на контролируемыйфранцузами остров Гваделупа, но через неделю у наскончились деньги. Все вернулись в Штаты. Разумеет-ся, нам тогда казалось, что злая судьба навсегда зак-рыла наш психоделический тренировочный центр. Ум-ножавшиеся политические санкции и законодательныезапреты теперь сделали легальные эксперименты спсиходеликами невозможными.

Лири, Алперт, я и еще несколько человек перееха-ли в большое поместье в Миллбруке, Нью-Йорк, при-надлежавшее братьям Хичкок, где мы организовалиисследовательский и учебный центр по расширениюсознания без применения наркотиков. Миллбрукскийцентр, получивший название фонд Касталия, стал чем-

258

то вроде неофициальной национальной штаб-кварти-ры психоделического проекта. Он также был центроммагии и творчества, и потрясающие истории, случав-шиеся там, рассказаны еще далеко не все50. Другие чле-ны нашей группы авантюристов рассеялись по странеи занялись своими карьерами и построением нормаль-ной семейной жизни. Необходимость растить и воспи-тывать детей и выплачивать ссуды, взятые на приобре-тение жилья, сделали нас всех прагматичными людьми.

Многие бывшие психоделические путешественни-ки, включая меня, продолжили занятия практическоймедитацией, йогой и психотерапевтическими способа-ми расширения сознания в 1970-х -1980-х годах и по-лучили инициации в индуистских, буддистских, даоси-стских, христианских или шаманических традициях.Некоторые прекратили использование ботанических ихимических усилителей, оставшись благодарными имза полученный опыт. Другие продолжили свои стран-ствия во множественные измерения сознания, впиты-вая уроки от растительных учителей, животных-гидов,духов предков, старейшин и гуру, вещих художников,трикстеров и природных божеств. Я включился в деся-тилетний интенсивный период погружения в западнуюэзотерическую традицию йоги света и огня (актуализм)и впоследствии увлекся изучением и практикой шама-низма. Что касается Тимоти Лири, то для сотен тысячего друзей и последователей, он остается одним извыдающихся гениев-визионеров двадцатого века. Дляменя он был совершенным примером одного из техлюдей, которые в последней из «Психоделических

50 Некоторые истории о Миллбруке можно найти в книгах Лири:What Does Woman? (Los Angeles: 88 Press, 1977); Neuropohtics (LosAngeles: Peace Press, 1977) и Flashbacks (Los Angeles: J. P. Tarcher,1983). См. также экстравагантные воспоминания Арта Кленса:Millbrook (San Francisco: Bench Press, 1977).

259

молитв» упомянуты как близкие к Дао - «улыбающиесялюди с дурной репутацией»51.

51 Ralph Metzner, Introduction to Psyhedelic Prayers, p. 20.

ЭСАЛЕНСКИЙ ИНСТИТУТ,СВЯЩЕННЫЕ ГРИБЫ И ИГРА В ГОЛЬФ

Интервью с Майклом Мёрфи,взятое Робертом Форте

Р. Ф.: Я начну с рассказа о том, что побудило менясоставить эту книгу воспоминаний о Тиме. На конфе-ренции, посвященной ЛСД, которая проходила в Швей-царии под эгидой Швейцарской академии медицины икомпании Sandoz, каждый раз, когда упоминалось имяТимоти Лири, или дух шестидесятых, или гуманистичес-кая психология, или трансперсональная психология, какправило, и то, и другое, и третье весьма неуважитель-но определялось как явления вненаучные, как радикаль-ный калифорнийский эзотеризм.

М. М.: Ну, это швейцарский взгляд.Р. Ф.: Вот для борьбы с такими взглядами я и заду-

мал эту книгу.М. М.: Это звучит как объявление войны.Р. Ф.: Есть немного.М. М.: Я думаю, это не обязательно. Тим Лири, ко-

нечно, иконоборец, бунтарь, но не стоит из-за негоначинать войну.

Майкл Мврфи в 1962 году вместе с Ричардом Прайсом осно-вал Эсаленский институт. Он - автор книг «Гольф в королевстве», «Ко-ролевство доспехов Шив», «Будущее тела» и (в соавторстве с Джор-джем Леонардом) «Жизнь, которая нам дана».

261

Р. Ф.: Объясни, что ты имеешь в виду?М. М.: Знаешь, можно быть визионером и без того,

чтобы быть революционером, хотя часто бывало и то идругое. Но, как бы то ни было, конечно, тебе опреде-лять тон этой книги.

Р. Ф.: Да, пожалуй, мне. Хотя я чувствую, что ско-рее он определен оппонентами Тима.

М. М.: Да, но для сборника воспоминаний тебенеобязательно выбирать именно этот тон. Так что все-таки это ты выбираешь его.

Р. Ф.: Да.М. М.: Ладно, это твое дело. Я не спорю, я просто

обратил на это внимание.Р. Ф.: Да, это мой взгляд. Эти люди обвиняют Тима

в том, что он своими действиями отбросил исследова-тельскую работу на двадцать лет назад. Но при этоммасса народу думает, что он, наоборот, продвинул этуобласть на двадцать лет вперед.

М. М.: Да, например, как насчет «Битлз»? И мно-гих других великих музыкантов нашей эры? Как насчетGrateful Dead? Как насчет, между прочим, Аллена Гинз-берга и компании? А Стэн Гроф? Другими словами, Тимне одинок.

Р. Ф.: Да, далеко не одинок.М. М.: Да, мощные силы участвовали в пробужде-

нии сознания. Многие из них продвинулись очень да-леко. Но культура ассимилировала их достижения, впи-тала их, и мы с надеждой продолжаем этот путь вверхпо спирали. Так что вперед, и с песней!

Р. Ф.: Что ты можешь сказать об ирландском духе -Тима и твоем, - который вызвал к жизни весь этот взрывтридцать пять лет назад?

М. М.: Мы оба участвовали в обретении новоговзгляда на жизнь, нового взгляда на человеческие воз-можности и, подобно всем таким движениям, нового

262

взгляда на обновление, мы были вынуждены вступить впротиворечие с данной культурой, нарушить баланссоциального порядка, пройти через период Sturm undDrang52. Когда ты несешь знание о новых возможнос-тях, когда ты несешь энергию, призванную изменитьуклад человеческой жизни и, следовательно, радикаль-но изменить способ восприятия людьми действитель-ности, их чувства и их тела, тут волей-неволей прихо-дится спешить, ведь события сами подгоняют тебя.Ирландцы занимаются этим уже около 1500 лет. Это,наверное, уже вошло в их генетику. Полагаю, что да. Ан-гличане до сих пор не могут понять, что, когда ирланд-цы сохраняют невозмутимый вид, они шутят, а когда ониулыбаются, они абсолютно искренни. Они до сих порэтого не поняли.

Р. Ф.: Где-то я слышал, что изначально Эсален за-думывался как центр психоделической инициации.

М. М.: Нет, это неправда. Я застал самый раннийэтап. Ты знаешь, Роберт, я никогда не считал наркотикисвоими союзниками. У меня было восемь трипов в пе-риод между 62-м и 66-м, и моими.попутчиками в нихбыли самые лучшие ребята. Но в мой первый трип спейотом я был один. Это было волшебно. Потом ОлдосХаксли дал мне немного ЛСД от Sandoz, и Лора, егожена, стала моим гидом в Мексике. Это были два пер-вых трипа, в 62-м, как раз когда мы начинали нашу эса-леновскую программу. Потом в Эсален приехали Тим сДиком Алпертом и устроили мне еще один трип - этобыл 1964-й. Это в основном было с легкой руки Дика,хотя Тим тоже там был в ту ночь и еще Дик Прайс и я.Это было замечательно. Потом был еще один дивныйтрип, вместе с Майроном Столароффом и УиллисомХарманом, в их Институте передовых исследований.

52 Буря и натиск \нем.) - лозунг немецких романтиков.

263

И это было чудесно. Так что у меня были замечательныепопутчики и гиды, но на самом деле все-таки каждый но-вый трип становился все более тяжелым испытанием дляменя, был все более болезненным. Это было словно по-слание для меня, которое гласило - «это не для тебя». Такчто мой последний трип был в 66-м, вот и получаются вобщей сложности восемь путешествий, с 62-го по 66-й.

Р. Ф.: Так что ты последовал совету Алана Уоттса:«Если ты получил послание, повесь трубку». Это подни-мает вопрос, действуют ли психоделики как средстводля обретения пути внутрь себя всегда или все-таки ониработают лучше в контексте инициации? Даже ДжерриГарсия сказал, что его самое интенсивное и волшебноевремя с психоделиками длилось не больше одного года.

Можешь ли ты рассказать что-нибудь о влияниипсиходеликов на Эсален? Как ты думаешь, были ониболее или менее последовательны, чем горячие источ-ники, горы или океан?

М. М.: Ну я, признаться, не думаю, что психодели-ки оказали большое влияние на Эсален. Институт воз-ник в 1962-м. В ходе его развития в 62-м, 63-м, 64-мпсиходелики никакого участия не принимали. Были ка-кие-то разговоры о них, были эпизодические трипы, кактот, с Лорой Хаксли, о котором я упоминал, но тогда ячувствовал, что просто вынужден поехать в Мексику,чтобы сделать это. Понимаешь, о чем я? Психоделикистали приобретать известность начиная с 65-го, и в 67-м, в «Лето любви», наши каньоны были полны народу,это был взрыв, и на какое-то время мы просто переста-ли контролировать это место. Да, пожалуй, с 66-го по70-й было самое анархическое, бесконтрольное время.Это просто чудо, что Эсален уцелел после этого.

Р. Ф.: Да, там гуляли бесконтрольные энергии ииногда весьма опасные. Нельзя сказать, что это всегдабыл позитивный вариант дионисийского безумия.

264

М. М.: Да, ведь Чарльз Мэнсон сформировал свойкульт совсем рядом, в каньоне Лайм Килн. Там же он ирекрутировал своих последователей. Ангелы Ада53 тожепоблизости околачивались. У нас было серьезноестолкновение с ними. Они появились внезапно с оченьугрожающим видом, а поблизости и не пахло никакой по-лицией. Их было человек тридцать, один из их эскадро-нов, в черной коже, все обдолбанные. Они хотели зах-ватить-все место под свой контроль. Были и другиенеприятности. Было по меньшей мере три самоубий-ства на почве наркотиков среди людей, имевших неко-торое отношение к Эсалену. Всякое случалось и в Эса-лене и вокруг него в те времена. Институт выжил, потомучто мы тогда достаточно много и дружно работали всевместе. Нам всем было слегка за тридцать, все неже-наты, без детей, полны энергии. Это было чудное вре-мя. Семинары всегда были полны народу, люди былиочень заинтересованы. Все это было захватывающе. Нов то же самое время, как ты знаешь, многие из экспе-риментов того времени провалились. Большинство изкоммун распалось ко второй половине семидесятых.В результате я сделал вывод, что для подобных иссле-дований требуется не несколько лет, а вся жизнь.

В процессе нашей работы мы находились под пат-ронажем некоторых организаций, например Управле-ния по контролю за пищевыми продуктами и лекар-ственными препаратами (FDA) и других. Я дваждывстречался с главой отделения FDA по Северной Кали-форнии, чтобы прояснить, что происходит и в чем зак-лючаются наши обязанности. Согласно Биллю о правах,если вы содержатель гостиницы, то вы не имеете права

53 Ангелы Ада - в описываемый период одно из крупных пре-ступных объединений мотоциклистов (байкеров). Основной род за-нятий - торговля и транспортировка наркотиков, охрана рок-концер-тов, рэкет. Позже распались на соперничающие группировки.

265

обыскивать комнаты своих постояльцев. Так что мы быливынуждены, при участии наших адвокатов, объяснять, чтомы не обязаны применять методы гестапо по отноше-нию к нашим семинаристам. Но главной причиной, чтомы все-таки избежали этого - несмотря на то, что упот-ребление наркотиков все-таки было широко распрост-ранено в то время, - было то, что мы запретили любуюторговлю наркотиками или их употребление на нашихсеминарах. Мы сказали, что если поймаем кого-нибудьв процессе употребления наркотиков, они будут немед-ленно изгнаны. И мы действительно выгоняли некото-рых. Ты знаешь, что там все-таки присутствовал некийкриминал - я имею в виду, что там имела место торговлянаркотиками. Имевшие к ней отношение были изгнаныбез права возвращения. Мы специально предавали этифакты огласке, что вполне гармонировало с моим соб-ственным негативным отношением к психоделикам какк средству расширения сознания. Я занимался медита-цией с 1950 года, я был в Индии, и это было и остаетсямоим выбором - путь без наркотиков.

Мы никогда не рассматривали наш институт какцентр изучения психоделиков. Хотя у нас и были семи-нары о психоделиках. И конечно, люди говорили о нар-котиках на этих семинарах, это вне всяких сомнений.Но мы продолжали настаивать на запрете любой тор-говли ими. Достаточно было заглянуть кому-нибудь вглаза и сказать, что этот человек под кайфом, но мы немогли заставить его сдать анализ крови и потом, вос-пользовавшись его результатами, выгнать его.

В то же самое время Дик Прайс пользовался пси-ходеликами, совершая свои личные трипы, но при этомон был солидарен со мной в политике предохраненияЭсалена от публичного употребления наркотиков. Дру-гими словами, мы должны были сохранять лояльностьк закону. Дик был полностью согласен со мной. Хотя в

отличие от меня сам он пользовался психоделиками,считая их полезными для себя.

Р. Ф.: Я был очень удивлен, когда ты с радостью со-гласился участвовать в нашей книге о Лири, зная, чтотвое отношение к психоделикам вполне консерватив-но. Я имею в виду, что когда в июле я рассказал тебе обэтой идее, ты воспринял ее с большим энтузиазмом.

М. М.: Я всегда относился к Тиму с любовью и вос-хищался им. И дело тут не в психоделиках, а в нем са-мом. И я не вижу в этом никакого противоречия. Я имеюв виду, что то, что мы узнали в Эсалене, заставляет менядумать, что психоделики сами по себе не обеспечива-ют пути в те измерения человеческой природы, с кото-рыми я действительно хотел бы работать, в чем я вижузадачу своей жизни.

Но я должен сказать также, что при помощи психо-деликов люди действительно получали доступ к этимобластям сознания. Я просто говорю о том, как это всебыло в Биг-Суре и о моем собственном прошлом, но яне говорю ничего о внутренней ценности психодели-ков - были они или нет действительно полезны для всех,кто ими пользовался.

Тим - это настоящий пионер и герой. Вот и все.В принципе я за полную свободу исследований и

всегда симпатизировал Тиму. Мне нравится его визио-нерский дух, и его великолепный ирландский шарм, иидеи, за которые он боролся. То же самое можно ска-зать и про Фрица Перлса. Я имею в виду, что мне ненравится многое из того, чем занимался Фриц Перле,но я уважаю его и верю в его гений и в качестве клини-циста и теоретика, хотя он мог частенько бывать суки-ным сыном.

Р. Ф.: Считаешь ли ты, что психоделики были глав-ной причиной импорта восточных медитативных системи философий в начале 60-х?

266 267

М. М.: Нет, я не согласен с этим. Я заинтересовал-ся всем этим в Стэнфорде, в 1950-м, когда слушал лек-ции Фредерика Шпигельберга. Я наблюдал этот под-земный огонь в Стэнфорде в течение всех пятидесятых,и наркотики были тут совершенно ни при чем. Простоназрело время для нашей культуры выйти за пределытех очень тесных рамок, в которые мы все были зажатыв наших церквях и синагогах. Мы были готовы к этому.Я имею в виду, что сотни и тысячи американцев былиготовы к прорыву. Я помню лекции Шпигельберга, Богмой, он мог заполнить любую аудиторию, рассказываяо Ведах, Упанишадах, великих буддистских манускрип-тах, Рамане Махариши и Шри Ауробиндо. Нельзя при-писать это психоделикам. Психоделики, конечно, тожеспособствовали пробуждению интереса к этим темам,но отнюдь не были первопричиной.

Р. Ф.: Скорее совпадение, чем причина?М. М.: Ну можно сказать, что это было одной из

причин. Я думаю, что можно назвать по меньшей мерешесть причин, приведших к тому, что случилось в шес-тидесятых, и психоделики будут только одной из них.

Р. Ф.: О'кей, ты назвал две: удушающие условияпятидесятых и психоделики. Какие еще?

М. М.: Появление на сцене восточных философийи практик, шаманизма, эзотерического иудаизма,христианства и ислама. Все они начали вливаться вобщество, неоплатонизм и все остальное. Потом по-трясающий прорыв экзистенциальных терапий, гума-нистической и трансперсональной психологии... Мас-лоу, Роджерс... это должно было прорваться. Вспомнипятидесятые, с их психоанализом и бихевиоризмом.Были границы, которые требовали прорыва, и эти тен-денции стали очень популярными. Потом весь этотнабор соматических практик, начиная с Ролфинга иФельденкрейса до Шарлотты Сельвер; они тоже толь-

268

ко возникли на сцене. И все это происходило одновре-менно. Одновременно сильное разочарование прави-тельством в результате неудачной вьетнамской вой-ны. Потом этот музыкальный взрыв. Сколько музыкивдруг появилось. «Битлз» создали столько новой му-зыки. Это был второй великий музыкальный взрыв пос-ле изобретения джаза. Можно еще продолжать. Было,может быть, восемь или девять главных событий. Ноэто, несомненно, не было следствием психоделиков.Они просто стали частью процесса. Пришло время,когда культура должна была стать открытой. И все фак-торы работали на это.

Р. Ф.: Уоссон был первым, кто предположил, чторелигия могла возникнуть в результате употребленияпервобытным человечеством психоделических грибов.Теренс Маккена продолжил эту тему, предположив, чтопсиходелики были недостающим звеном эволюции, давтолчок росту мозга человека, развитию культуры, рели-гии и т. д. Считаешь ли ты, что в шестидесятые былоповторение этого сценария?

М. М.: Прежде всего, я вообще не верю в эти тео-рии. Они словно не хотят принимать в расчет все про-чие факторы. К примеру, Роберт, на протяжении двад-цати пяти лет я получал информацию о мистическихопытах с курсов гольфа. Это было, когда я писал книгу«Гольф в королевстве». Я называю гольф мистическойшколой для республиканцев. Если можно получать по-добный опыт, играя в гольф, то что можно сказать о мно-гих других занятиях человека... Все эти инициации ввеликих пещерах Ласка и прочих, их связь с охотой ишаманскими ритуалами, Бог мой, купание в холодномморе, покорение горных вершин, да мало ли что еще.Нет, я просто не верю во все эти теории.

Р Ф . : Столкновение с рождением и смертью, сек-сом и прочими силами.

269

М. М.: Все это, вместе взятое, способствует внаши дни невероятным открытиям тайн бытия и его изу-мительных сил и возможностей. Есть редукционистс-кая теория. Но есть и высший редукционизм, и я бы ска-зал, что Уоссон и Маккена - это представители высшегоредукционизма. Но я в него не верю. Психоделики, не-сомненно, играют свою роль. И иногда ритуализирован-ную роль. Но только они ? Увольте меня.

Я бы сказал, что способность к саморазвитию за-ложена в природе нашей вселенной. Мы все в процес-се развития. Мы развиваемся до новых уровней слож-ности и сознания. Это продолжается в нашей вселеннойуже пятнадцать миллиардов лет или даже больше. С техпор как появилась первая жизнь на земле - прошло три-четыре миллиарда лет. В человеческой расе это раз-вивалось с самого начала. Все это один механизм. От-крытия нашего века - очередной этап важнейшегопроцесса продвижения вселенной ко все новым и но-вым уровням функционирования, более сложным по-рядкам, экстазам - возвращение скрытой до поры бо-жественности бытия. Сказать, что все зависит отнаркотиков по меньшей мере смешно. Прости, что я такразгорячился из-за этого.

Р. Ф.: Твоя книга «Будущее тела» - это наиболееполное собрание доказанных научно мистических илиметанормальных опытов. Чарли Тарт назвал ее «самойзначительной из всех, когда либо написанных работ овзаимоотношениях между душой и телом». Я не прочелвсе 785 страниц этой книги, но, по-моему, в ней нет ниодного упоминания о психоделическом опыте. Это уди-вительно.

М. М.: Да, это так. Я никогда не занимался этимвопросом. Но, может быть, в следующем издании явключу его в книгу. Конечно, в настоящем виде она яв-ляется плодом моих предпочтений. Я давал ее на про-

270

смотр разным критикам, каждую главу в отдельности ипотом всю книгу целиком. У нас было две конференциипо этой книге перед ее публикацией. Я хотел, чтобы онабыла максимально цельной и при этом выдержанной.

Р. Ф.: И на этих конференциях ни разу не всплылвопрос об остракизме, которому ты подверг психоде-лики? Ты просто так немилосердно выкинул их из сфе-ры своих интересов и все?

М. М.: Нет, он возник, но уже ближе к концу. У насбыло мало времени, и я не очень был заинтересован вэтом. В книге, например, нет также ни слова о тантри-ческом сексе, и эту тему я, возможно, включу в следую-щее издание. Психоделики я определенно могу вклю-чить. Частично это мои предубеждения, я не могу с этимне согласиться. Но это не является принципиальнымполитическим вопросом или чем-то в этом роде. Я ра-ботал над книгой семь с половиной лет и просто ужебыло время поспешить с ее публикацией. Не говоря ужеоб объеме. Нам пришлось сократить ее вдвое. Так чтомногим пришлось пожертвовать, но это не было поли-тическим решением именно по отношению к психоде-ликам. Я бы сказал, что это недостаток книги.

Р. Ф.: Можно я скажу? «Будущее тела» и ни словапро секс и наркотики? Ожидается ли второй том?

М. М.: Сомневаюсь. Я пишу продолжение «Гольфав королевстве», в котором я упоминаю грибы в Мюир-филде.

Р. Ф.: Серьезно?М. М.: Да.Р. Ф.: Я должен прислать тебе свою главу об этом.М. М.: Хорошо, присылай. Я нашел кое-что об этом

в манускрипте некоего Мортимера Крэйла, бывшегопрофессором филологии в Эдинбурге. Книга называ-лась «Гольф: его корни в Боге и Природе». В ней описыва-ется случай явного демонического одержания во время

271

парного турнира по гольфу в Мюирфилде. Оно объяс-нялось по-разному: действием демонов, внутреннимкровоизлиянием, породившим фантомы сознания, илигрибами, подававшимся к столу на ланч в Мюирфилдс-ком клубе. Я должен поблагодарить и тебя за твою по-мощь.

Р. Ф . : У меня есть целая часть, посвященная про-исхождению гольфа, в которой рассказывается о том,что изначально гольф был прикрытием для собираниягрибов.

М. М.: Где, в Шотландии?Р. Ф . : Да, в Шотландии.М. М.: Это невероятное откровение.Р. Ф . : Один человек в Мюирфилде рассказал мне,

что гольф - это акроним. Он расшифровывается как GOLook For (Пойди поищи) - грибы, конечно, которые былизапрещены ортодоксальной религией. Он был изобре-тен для маскировки охотников за грибами в лугах и по-лях. Он показал мне старинный манускрипт, который онтайно хранил.

М. М.: Я могу сослаться на твой текст, вне зависи-мости от того, опубликован он или нет. Слушай, мне этонравится. Я просто упомяну это мимоходом. GO LookFor.

Р. Ф . : Да, GO Look For. Знаешь, я нашел грибы вМюирфилде. Они натурально там растут. Психоделичес-кие грибы, я имею в виду.

М. М.: Хорошо, что ты сказал мне об этом.Р. Ф . : И я играл в гольф под этими грибами.М. М.: Так вот что вдохновило тебя на твою Исто-

рию.Р. Ф . : Но в результате вышел перебор. К счастью,

парень, который дал мне эти грибы, нашел меня на 17-йлужайке, на земле, в состоянии полного экстаза. Онпривел меня к себе домой, где ухаживал за мной, пока

я не пришел в себя, и потом рассказал мне о происхож-дении гольфа.

М. М.: О, Боже мой, Роберт, ты должен опублико-вать это. Слушай, могу я... Как называется твоя книга?

Р. Ф . : «Все в одном».М. М.: Я могу сослаться на нее.Р. Ф . : Жаль, Тим не знал этого. Если он хотел из-

менить общество, ему не надо было бросать ему вызови возбуждать противоречие, как он это сделал. Он могпросто и доступно объяснить, что высшее сознаниеделает жизнь более значимой, в терминах, которые рес-публиканцы смогли бы понять и не напугались бы. Я по-лагаю, он пытался сделать что-то в этом роде в своемзнаменитом интервью журналу Playboy, но гольф дляреспубликанцев важнее секса. Если бы они узнали, чтонебольшие дозы ЛСД или псилоцибина усиливают кон-центрацию, четкость зрения, быстроту реакции и соот-ветственно помогают добиться лучших результатов вигре в гольф, среди них могла бы разразиться новаяэпидемия.

А ты, Майкл, в настоящий момент зациклен на те-лесной трансформации?

М. М.: Но речь здесь идет не о криогенике или очем-то в этом роде. Я имею в виду развитие тела доновых форм воплощения. Это что-то вроде мутации че-ловеческой плоти, одновременно с мутацией или раз-витием сознания. Ты знаешь, что эту идею мне подки-нул Шри Ауробиндо, и чем больше я продвигаюсь в этомнаправлении, тем более плодотворной она мне кажет-ся. И об этом книга, которую я сейчас пишу.

Р. Ф . : Продолжение «Гольфа в королевстве»?М. М.: Да. Королевство «доспехов Шивы», имея в

виду это метанормальное воплощение, в котором Шиватрансцендирует жизнь и смерть одновременно. Други-ми словами, смерть станет нашим новым делом и жизнь

272 273

тоже, если мы сможем жить в этой новой плоти или,если хочешь, можно назвать это в «новом духовномтеле». Я действительно верю в это.

Р. Ф.: И что же должно произойти с физическимтелом?

М. М.: Я думаю, по мере того, как тело, иногда не-заметно, иногда очень явно, развивается, оно транс-формируется и, если хочешь, освещается светом Бога -это в потенции тела. И тело начинает изменяться. Вотоб этом я и пишу в своей книге «Будущее тела». Весьследующий том будет посвящен этому. Это не будеттом II в энциклопедической форме, нет, скорее книгаразмышлений. Остаток моей жизни я буду работать надэтой книгой.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЭВФОРИОНАКлаудио Наранхо

Я счастлив принять участие в книге воспоминаний о Ти-моти Лири, хотя у нас и были с ним некоторые разно-гласия в период IFIF. Несмотря на то, что часто подоб-ные книги воспоминаний имеют тон прижизненнойэпитафии, я думаю, что эта не будет только восхвалятьТима Лири, искателя истины и свободы, льстя его имид-жу. Поэтому я надеюсь, что мне позволительно будет,наряду с признанием его заслуг, высказать и некоторуюдолю критики в его адрес. Однако учитывая, что Тим по-прежнему с нами, я собираюсь писать не только о нем,но и ему54.

Я полагаю, что могу одновременно и выразить своютеплую к нему симпатию, и слегка поспорить с ним,поскольку тоже имею некоторое отношение к духу

Клаудио Наранхо, всемирно известный психиатр и учительтрансперсональных дисциплин. Автор книг «Поиск», «Психология ме-дитации» (в соавторстве с Робертом Орнстайном), «Целительное пу-тешествие», «Техники гештальт терапии», «Агония патриархата»,«Энеа-типологические структуры» и других книг и статей.

54 Настоящая статья была написана в 1995 г. - Прим. авт

275

шестидесятых. Я всегда восхищался его талантом и со-чувствовал его мечте о «лучшем мире через химию»,хотя я думаю, что он слегка перегибал палку в своемэпатаже властей и коллег по медицинской профессии,и я считаю, что его чрезмерно эмоциональное стрем-ление к свободе было ошибкой.

Да, в результате победу одержал консерватизм, апсиходелическая революция, сделавшись чересчур ре-волюционной, потерпела поражение. И мы не можемвинить в этом только истеблишмент и темные силы.Разные позиции приводят к разным результатам, и ещев шестидесятые я думал, что не стоило поднимать та-кой шум вокруг психоделиков, а предоставить зани-маться ими тем, кто был готов правильно использоватьих для терапевтических, духовных и, может быть, дажеобразовательных целей. Я писал об этом Тиму в сере-дине шестидесятых, когда Фрэнк Бэррон интересовал-ся моими взглядами на последние открытия.

Конечно, я не могу всерьез винить Тима, посколькувсем нам свойственно становиться несколько фанатич-ными в первоначальный период нашего освобождения.Я не раз говорил о том, что это неизбежно - когда духбросает свой первый луч на нас, принимать это за при-знак избранничества и говорить только об этом. Мызнаем, что иногда экзальтация одного человека дей-ствует на очень многих, ускоряя их вступление на путьперемен; также мы знаем, что в иных случаях «постил-люминационное раздувание» ученика волшебника мо-жет быть деструктивно. Я не смею надеяться быть дос-таточно прозорливым для того, чтобы предсказать,плюсы или минусы перевесят на чаше весов вдень окон-чательной оценки жизни Тима. И я не уверен, можно лисказать, что это именно его позиция перекрыла в своевремя возможность нормального научного исследова-ния этих вновь открытых веществ. Допускаю, что мир

психиатрии был слишком догматичен и что его реакциямогла быть менее настороженной и агрессивной.

Конечно, я могу понять анархический импульсодиночки, видевшего закостенелость взглядов патри-архального мира и мечтавшего об истинной демок-ратии. Хотя на протяжении многих лет я никогда небыл солидарен с теми, кто считает, что надо настаи-вать на демократизации отношения общества к нар-котикам. Скорее следовало бы выступить с лозунгом«демократизации психиатрии», и я думаю, что мы дол-жны двигаться в этом направлении, если мы не хотимтоптаться на месте. (В свое время я присутствовал намитинге, посвященном легализации МДМА, - и в товремя, как все ратовали за свободу, я настаивал, чтоэто должно быть рецептурное средство, с теми же ог-раничениями в доступе, как амфетамины. Конечно,вскоре МДМА было запрещено полностью и непри-миримые радикалы проиграли.)

Я допускаю, что мои слова звучат как слова пожило-го человека, а не подростка. Я научился идти на некото-рые компромиссы. Хотя я не могу не оценить красотубескомпромиссной позиции Тима, так же, как той, почтисамоубийственной храбрости, с которой он проповедо-вал свою мечту, бросая вызов мощным силам, противо-стоявшим ему. Возможно, Юнг сказал бы, что он являет-ся носителем архетипа Христа. Позволив себя распять,он, несомненно, привлек внимание к табу на психодели-ки в обществе, которое опирается на запреты.

Когда я думаю о том, как около двадцати лет назадТим взял на себя роль козла отпущения, я вспоминаюгетевского Эвфориона, прекрасное существо, родив-шееся в результате визионерского романа между Фа-устом и мифической Еленой Троянской. Хотя Эвфори-он как персонаж проходит по внутренней канве драмы,Гете ассоциировал его с Байроном, единственным из

276 277

современных ему поэтов, которым он по-настоящемувосхищался.

«Хочу подпрыгнуть, /Чтоб ненароком/Небес достиг-нуть/Одним наскоком!» - восклицает Эвфорион и дей-ствительно ведет себя таким образом, что Фауст начи-нает бояться за его безопасность. «Оставьте руки./Кудрей не гладьте,/Оставьте платье...»55 - отвечает Эв-форион и продолжает резвиться, долетая до таких пре-делов, что его озабоченные родители (сами пересту-пившие все границы) боятся, как бы беспечность ибезумие их сына не довели его до погибели. Так же, каку Байрона и байронического Тима, жизненный девиз Эв-фориона - пользуясь словами персонажа - «бой и па-денье», и он заявляет Фаусту и Елене, что не остано-вится и пойдет до конца. Когда в последний раз онвзмывает ввысь, от головы его исходит сияние и светя-щийся след тянется за ним, а хор в это время называетего Икаром, напоминая нам еще об одном примере са-моубийственного энтузиазма, о герое, который поднял-ся так высоко и так близко к солнцу, что его скреплен-ные воском крылья растаяли и он упал в море. Кто можетосудить избыток эйфории, который кажется неотдели-мым от духовной юности? Эвфорион является характе-ром не менее архетипическим, чем ищущий дух Фаус-та, его позиция - это что-то вроде божественногобезумия, привнесенного в человеческую жизнь Прови-дением.

Я согласен с утверждением, что определенный setand setting психоделических наркотиков имеет огром-ный потенциал преображения, но, увы, несмотря на моепризнание талантов Тима и его интуиции, позволившейему увидеть, что психоделики могут сделать для пре-ображения общества, я вынужден думать, что мы не

95 Перевод Б. Пастернака.

278

можем осуждать доминирующую идеологию современ-ности за то, что она назвала его безумцем. Может быть,это вопрос перспективы и беспристрастного взгляда.Я думаю, что если и был он безумцем, то таким же, какДон Кихот, личностью более интересной, чем обыкно-венные люди.

Давайте надеяться, что его героизм в шестидеся-тые годы, как бы ни был он заражен высокомерием, вконце концов, был не напрасен. Давайте надеяться, чтопридет день, когда, оглянувшись на эти десятилетия, мыувидим торжество гегелевской диалектики и поймем,что слишком агрессивная реакция репрессивного ис-теблишмента была необходимой для того, чтобы смогосуществиться культурный синтез.

НЕСКОЛЬКОЗНАМЕНАТЕЛЬНЫХ МОМЕНТОВ

Мими Рэйли

Я знала доктора Тимоти Лири только шесть лет, но уменя такое чувство, что я знала его всю мою жизнь. Моямать (выпускница Рэдклиффа 1957 года, носившая фи-олетовые очки и хипповые бусы) поклонялась докторуТиму, в то время как мой отец (преуспевающий бизнес-мен) пенял на его и ее «плохое поведение».

Спустя годы, когда я закончила Гарвард и Корнелл,а моя мать умерла, я познакомилась с замечательнымпарнем - Томом Дэвисом. В один навсегда запомнив-шийся мне вечер Том пригласил меня отобедать с ними его другом Тимом. Мы прекрасно проводили время, ив какой-то момент я извинилась и вышла в дамскую ком-нату. Пока меня не было, Тим сказал Тому: «Женись наэтой девушке». К счастью, Том, как всегда, последовалего совету, и слава небу, так получилось. Я большеникогда не говорю «слава Богу» после того, как невин-

Мими Рэйли - выпускница Гарвардского и Корнеллского уни-верситетов Работает запасным ветеринаром на севере штата Нью-Йорк, где живет со своим мужем Томом, четырьмя кошками и двумясобаками.

281

ное «о, Боже мой!» в разговоре с Тимом ввергло нас вшестичасовую, с хлопаньем дверьми, дискуссию о ка-толицизме, на которую способен только вдохновленныйдвумя скотчами ирландский католик.

Год спустя после нашей с Томом свадьбы мы похи-тили Тима после ТВ-шоу Saturday Night Live и его лек-ции о криогенике и привезли его в наш дом на северештата Нью-Йорк, Когда мы проехали Миллбрук, дорогунам пересек выводок фазанов. Мы все встрепенулись -это был магический момент. Внезапно я ощутила при-сутствие моей матери рядом со мной, на заднем сиде-нье. Том сТимом спорили о чем-то, сидя спереди. Я тихосказала: «Я знаю, мама, что ты с нами. Я так счастли-ва». В этот момент Тим протянул руку с переднего си-денья и пожал мою. Он сказал: «Передай привет от менясвоей матери». Мои волосы встали дыбом. Это былсильный момент. Чудесный вечер продолжился тем, чтоТим, гордо стоя в лучах заходящего солнца, читал мнеотрывок из «Улисса».

Однажды, пытаясь понять природу его счастья и эн-тузиазма, я спросила его, верит ли он, что люди рожда-ются счастливыми или приобретают это счастье трудом.Про него я поняла, что он был рожден со своей зарази-тельной жаждой жизни и знаний.

Никто никогда не стимулировал меня интеллекту-ально, духовно, музыкально или эмоционально больше,чем Тим. Я могу только надеяться стать когда-нибудьтакой же молодой и энергичной, как Тим. Он мне боль-ше, чем друг, он - член моей семьи.

ТИМОТИ ЛИРИ: ПРОЩАИ/ПРИВЕТТомас Ридлингер

Дорогой Тимоти.Вчера я снова слышал эту песню, в которой поется,

что ты не умер, а только «снаружи смотришь внутрь»56.На самом деле тебя нет с нами уже больше года. На-сколько я знаю, ты не верил, что твое личное сознаниепереживет твое тело, и похоже, что игра Тимоти Лиризакончилась, не получив дополнительного времени. А явсе еще здесь, пишу тебе это письмо, этим прекрас-ным ясным утром начала декабря 1997 года, Я сижу водиночестве на пляже недалеко от Олимпии, Вашинг-тон, опершись спиной о выброшенное на берег брев-но. Над головой у меня кричат чайки, за моей спинойвечнозеленый лес. Сейчас теплее, чем обычно бывает

Томас Дж. Ридлингер - писатель и преподаватель, членЛинне-евского общества Лондона и выпускник Гарвардской Школы бого-словия. Его работы, включая «Искатель Священных грибов: Эссе оР. Гордоне Уоссоне» и другие статьи публиковались в журналахJournal of Humanistic Psychology, Journal of Psychoactive Drugs, Journalof Transpersonal Psychology, Medical Hypotheses, Gnosis и Shaman'sDrum.

58 «Outside Looking In» - название этого сборника.

283

в это время года, светит солнце, веет нежный ветерок.Приятно пахнет мохом, палой листвой и грибами, всеэти запахи смешиваются с соленым запахом моря.В этой колыбели мира и покоя я вспоминаю о тебе.

«Давай немного развлечемся», - так ты говорил вначале нового проекта. Я хорошо помню, как мы раз-влеклись в июле 1993 года, на ежегодной конференциипо Гуманистической психологии в Сан-Диего, когда ты,я и два студента, работавшие с тобой в Гарварде,Джордж Литвин и Гюнтер Вейль устроили публичнуюдискуссию о твоей ранней работе в психологии. Впос-ледствии я спрашивал тебя, правда ли то, что ты писалв книге «Изменяя и мое сознание», что твоя жизнь - это«верное и последовательное продолжение» работы Гу-става Теодора Фехнера. Ты ответил «да», потому чтоФехнер, профессор физики в Германии девятнадцато-го века, был пионером в области научной психофизикии вдохновил твою работу в нейрофизике. Кроме того, уФехнера, как и у тебя, в середине жизни был мистичес-кий опыт, который раз и навсегда изменил его взглядына мир. Но твой опыт был вдохновлен священными гри-бами, а его произошел в результате несчастного слу-чая. Почти полностью потеряв зрение в ходе оптичес-кого эксперимента, Фехнер провел больше года взатемненной комнате, с повязкой на глазах. Однажды,в октябре 1842 года, он импульсивно сорвал повязку,поднялся с постели и вышел в сад. То, что он увидел там,показалось ему, как он позже писал в своей книге «Наи-на, или Живая душа растений», «взглядом за пределычеловеческого опыта. Каждый цветок лучился с особен-ной ясностью, словно вносил свой собственный внут-ренний свет в свет мира. Весь сад виделся мне каким-то преображенным, словно это не я, а сама природатолько что пробудилась... Я подумал, что вижу внутрен-ний свет цветов как источник их внешней чистоты, что

284

возникновение цвета имеет духовную природу, из-зачего цветы кажутся полупрозрачными. Я не сомневал-ся, что вижу сияние, производимое живыми душамирастений, и я подумал, что это похоже на сад, находя-щийся за пределами этого мира; и вся земля, также каки каждое тело на земле, это забор, отделяющий нас отэтого сада».

Я поинтересовался, что ты думаешь о самой попу-лярной книге Фехнера «О жизни после смерти». К мое-му удивлению, ты ответил, что не читал ее. Вернувшисьдомой, в Бостон, я послал тебе экземпляр этой книги.Но мне так и не довелось услышать твое мнение о ней.Потом, когда мы с моей будущей женой Беверли заеха-ли навестить тебя в ноябре 1995 года, примерно меся-цев за шесть до твоей смерти, я заметил, что она стоитвместе с другими книгами на полке над твоим рабочимстолом. В письме, которое я послал тебе вместе с этойкнигой, я привожу следующий отрывок из предисловияУильяма Джеймса к английскому изданию «О жизни пос-ле смерти», в котором он описывает фехнеровскую те-орию: «Движения могут накладываться одно на другоеи совмещаться, малое на большое, как малая волна набольшую. Это относится как к ментальной, так и физи-ческой сферам. Говоря физиологически, мы можем ска-зать, что основная волна сознания поднимает подсоз-нательный фон, и некоторые части его улавливаютглавное, как небольшие волны ловят свет. Весь про-цесс - это сознание, но главные пики волн сознанияимеют такой сжатый шаг, что моментально изолируют-ся от прочих. Они могут осознавать свою обособлен-ность, как ветка осознает свою, забывая материнскоедерево. Такая обособленная часть опыта остается, ког-да он проходит, и является собственно памятью. Такоеостаточное и вторичное сознание отличается от первич-ного. С физической стороны мы говорим, что мозговой

285

процесс, соответствующий ему, постоянно изменяетбудущий вид активности мозга.

Таким образом, согласно Фехнеру, наши тела - этотолько малые волны на поверхности земли. Мы растемна земле, как листья растут на дереве, и наше сознаниевырастает из сознания всей земли, и по мере накопле-ния нашего отдельного, личного опыта мы забываемвесь основной, глубинный опыт, без которого не былобы и нашего личного. Но при возвращении к основе мыне забываем наш личный опыт. Напротив, мы все по-мним, и совмещение двух опытов ведет нас к большейсвободе, поскольку теперь наш опыт состоит из наше-го сознания плюс бесчисленное множество равных со-знаний, из которых складывается общий опыт. И дажекогда мы умираем, с нами остается вся система наше-го прожитого опыта. В течение жизни нашего тела в на-шем сознании всегда присутствуют элементы общегоземного сознания, даже когда мы их не осознаем. Нопосле того, как все земное сознание становится нашимопытом, мы более не чувствуем себя в изоляции, мычувствуем наше единство со всеми живущими и когда-либо жившими на земле людьми, чей опыт воздейству-ет на нас, и мы в свою очередь воздействуем на жизнидругих людей».

Фехнеровская теория «жизни после жизни» выте-кает из его концепции души. Согласно его определе-нию, душа - это «единое существо, которое в нашемслучае, так же как и в любом другом, открыто только длясебя самого, для всех прочих закрыто, замкнуто на себя,по крайней мере в чувственном восприятии, выше ко-торого, в пропорции возрастания на шкале сознания,развиваются все более и более высокие отношения».(Эти и последующие положения Фехнера взяты из кни-ги «О жизни после смерти».) Душа человеческого суще-ства - это «глава сознания, ограниченная кругом теле-

сных действий, которая... во сне опускается ниже по-рога, выше которого сияет сознание», а при пробужде-нии «поднимается выше него». Она не строго идентич-на сознанию, но скорее проявляет различное сознаниевыше и ниже порога. Ниже порога она взаимодейству-ет со всеми другими земными душами, включая душирастений и животных, так же как и другие человеческиедуши, объединенные в душе земли. По мнению Фехне-ра, души человеческих существ после смерти раство-ряются в земной душе. Проникая сквозь природу в виденекой духовной волны, они вызывают к жизни новые от-ношения с другими душами живых и мертвых, проходячерез них и создавая то, что мы сегодня называем ин-терференционные паттерны, которые являются компо-нентом голографии. В этом состоянии, согласно Фех-неру, мы достигаем бессмертия. При жизни человеквоспринимает природу «сквозь окна своих чувств и име-ет фрагментарное знание ее, словно разлитое в неболь-шие сосуды». Но после смерти, «когда его телесная обо-лочка распадется, дух его, не сдерживаемый болееничем, будет странствовать по природе с неограничен-ной свободой. Он начнет ощущать волны света и звука,не только проникающие в его глаза и уши, а словноскользящие в воздушном океане; он будет чувствоватьне только дыхание ветра и ласку морских волн, но самбудет плыть сквозь воздух и море; он будет теперь неидти мимо зеленеющих деревьев и душистых лугов, какбывало раньше, но наполнять своим сознанием поля, илеса, и людей, когда они будут проходить сквозь него».

Собственные мысли Джеймса по этому поводу по-являются в книге-эссе «Человеческое бессмертие».В ней он говорит об огромном влиянии, которое оказална него Фехнер, так же как это сделал ты в своей книге«Изменяя и мое сознание». Прочие не были столь вели-кодушны. Многие фехнеровские концепции появились

286 287

в последние годы на научной сцене, безо всяких ссы-лок на автора, в таких областях, как теория сознания,морфогенетическая теория поля и особенно теорияпланетарного сознания Гайя. Рано или поздно этот пла-гиат должен обнаружиться. Я предоставляю другим сде-лать это, так же как оставляю ученым будущего иссле-довать и воссоздать фундаментальную связь междуфехнеровскими психофизическими идеями и твоей те-орией нейросхемы.

Между тем фехнеровские идеи могут слегка утолитьмою печаль по поводу твоей смерти. Вот почему я при-шел сюда, в это прекрасное место, в этот чудесныйдень. Мое сердце открыто природе, чтобы ощутить твоеприсутствие в земной душе, когда она проникает сквозьмою душу. Как сказал Эмерсон в своем печально извес-тном письме Гарвардской школе богословия в 1838 году:«Мы всегда будем помнить те несколько встреч... с ду-шами, которые сделали наши души мудрее; которыезвучали согласно нашим мыслям; которые сказали намто, что мы знали сами; которые помогли нам услышатьто, что было скрыто глубоко в нашем сердце».

Итак, прощай, Тимоти - и здравствуй! Наши дорогиеще пересекутся, я в этом уверен.

КРЕСТНЫЙ ОТЕЦВайнона Райдер

Три месяца спустя после моего рождения мой отец, ко-торый был архивариусом Тима, поехал навестить его вШвейцарии, где он жил в эмиграции после побега изтюрьмы. Незадолго до этого Никсон, мечтавший заса-дить его обратно, назвал его «самым опасным челове-ком в мире».

Мой отец и Тим приняли кислоту и поехали кататьсяна лыжах. Во время этой прогулки отец достал мою фото-графию - первую в моей жизни фотографию (один деньот роду), - показал ее Тиму и спросил, согласится ли онстать моим крестным отцом. Тим сказал: «Конечно».

Мы встретились с ним только через семь лет, послеего освобождения из тюрьмы, когда он приехал навес-тить нас в нашей коммуне в Мендосино. Мы шли попыльной горной дороге. Садилось солнце, мы с Тимом

Вайнона Райдер - крестная дочь Тимоти Лири, киноактриса,снялась в более, чем двадцати фильмах, некоторые из которых на-граждались разными престижными призами, в частности «Эпоха не-винности», «Маленькие женщины» и «Испытание»

289

держались за руки. Я подняла к нему голову и сказала: |«Говорят, что ты сумасшедший ученый».

Тим улыбнулся и сказал: «Знаю». Мне показалось,что ему нравится, как звучат эти слова.

Со временем я подросла и, когда стала тинейдже-ром, решила, что хочу быть писателем. Это, конечно,впечатлило Тима, и мы постоянно говорили о книгах.Моим любимым литературным героем был Холден Кол-филд57, его - Гек Финн. Мы говорили о сходстве их ха-рактеров - особенно об их отчуждении от общества.Я хотела спасти всех детей, падающих в пропасть, а онхотел сбежать. Я как раз вступила в пору первых юно-шеских терзаний, и тема отчуждения была мне особен-но близка. И разговоры с Тимом были как свет в концетоннеля.

Он хорошо понимал мое поколение. Он называл нас«свободные агенты века информации».

То, чему я научилась у Тима, не имело никакого от-ношения к наркотикам, но имело отношение к тому, какполучать от жизни кайф. Он был фанатом человеческо-го мозга и, как я поняла, не столько хотел изменить его,сколько добиться его максимального использования.И он показал нам, что этот процесс - путешествие -имеет огромную для нас ценность. Как бы оно ни про-ходило, главное, чтобы оно произошло. «Мы - хозяеваи операторы нашего мозга», - говорил он.

Тим оказал на меня большое влияние - не столькосвоими революционными идеями о возможностях че-ловеческого мозга, сколько тем, что читал мне книги,ободрял меня, водил на бейсбольные матчи, в общемделал все то, что должен делать крестный. Он был един-ственный человек не из числа моих родственников, ко-торым обычно в детстве мало кто верит, - кто заставил

меня поверить, что я все смогу. У него была потрясаю-щая способность заставить тебя почувствовать себяуверенно и спокойно под его защитой и покровитель-ством.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд как-то писал в одномписьме к своей дочери, что его жизнь достигла чего-товроде «эпической грандиозности». Про жизнь Тиманельзя было сказать, что это «что-то вроде эпическойграндиозности». Это была безразмерная эпическаяграндиозность.

Иногда можно потеряться во всей этой наркотичес-кой тематике, которой прославился Тим - все эти «turnon, tune in, drop out», особенно в обществе, котороелюбит об этом поговорить. Но это не главное достиже-ние Тима. Главное в нем - это его жизненная энергия,энтузиазм, любознательность, юмор и человечность,вот что делает Тима великим человеком - и все это на-стоящие свойства сумасшедшего ученого.

57 Главный герой повести Дж. Сэлинджера «Над пропастью воржи»

290

ВВЕРХ ПО ЛЕСТНИЦЕ ИАКОВАЗалман Шахтер-Шаломи

Тим,ты скорее всего не придаешь особого значения

мнениям тех людей, которые винят тебя в том, что тысделал. Но ты на самом деле подорвал здание старо-модной космологии и сопутствующую ей власть рацио-налистической интеллектуально-академической иерар-хии.

На примере ЛСД и других веществ - и это суще-ственно - ты показал нам, как сакрализовать наше от-ношение к ним и к их откровениям. Благодаря тебе мыузнали, что наше сознание подвижно и может смотретьна движущуюся панораму с любой перспективы. Я досих пор слышу твою мантру, на той записи у Герда - «Тыможешь быть всем, чем захочешь».

Залман Шахтер-Шаломи - раввин, получивший посвящение отЛюбавичского Ребе. Он автор книг и, по мнению многих, основательтого, что теперь известно как «Еврейское обновление». Ребе Зал-ман - это открытый, подвижный и энергичный, широко образован-ный в Торе и иудаизме человек. Он преподает в Институте Наропы,на кафедре Мировой мудрости.

293

Знал ли ты, что тот день, когда был открыт ЛСД, со-впал с днем восстания в Варшавском гетто? Я чувствую,что в этом есть какая-то глубинная связь, смысл кото-рой ускользает от меня.

Боги-триктеры сослужили тебе хорошую службупри побеге из тюрьмы. И здесь ты тоже научил нас ви-деть то, что скрывается за фасадом закона и порядка.Ты много сделал для жизни и здоровья, для гармониимежду всеми существами на нашей планете и, кто зна-ет, каких еще форм жизни. Я помню, в ту ночь, когда тыинициировал меня, ты высказывал беспокойство поповоду того, как люди будут использовать этот могуще-ственный «транспортер» и как детям узнать об этом,если им этого не объяснить и не показать.

Те дети сейчас уже готовятся выйти на пенсию. Чтоони будут делать со своим сознанием? У Маслоу в кон-це была хорошая идея. Узнать, что впереди и провестикакое-то время в этом сознании. О, если бы Касталиябыла домом отдыха для пенсионеров! Стробоскопы имузыка, цветовые органы, благовония, нежные прикос-новения, Терри Маккена в качестве диетолога и интим-ная обстановка соучастия в волшебной тайне. Мы мог-ли бы гулять по внутренней сети.

Твое фантастическое погружение в себя позволи-ло тебе гулять по информационным хайвеям нервнойсистемы и рассказывать - будучи философом - о путе-шествии через чакры, древние тексты, символы и мифы,поднимая кундалини.

И ты понял, что мы имеем дело с глобальной колон-ной станового хребта планеты и начинаем поднимать внем кундалини. У противников есть основания для бес-покойства, и не по поводу порнографии в сети. Это гло-бальное кундалини только второй чакры. Подождите!Мы поднимаем Лестницу Иакова. Вот это перспектива -до четвертой чакры и дальше!

294

И ты хотел большего. Ты узнал, что в бесконечномалых величинах скрывается бесконечность и весь кос-мос. Я думаю, ты сгорал от желания наконец встретить-ся с существом из параллельного пространства.

Спасибо тебе, Тим, за моделирование этого парняв небесном свете - бодхисатвы. Ты помог нам подгото-виться к третьему тысячелетию, а сам отправился в пя-тое или еще дальше.

Кто ты, человек в маске? Долгой тебе жизни и про-цветания!

Залман обнимает тебя.

ЛСД: ДАВАЙ СПАСЕМ ДЕМОКРАТИЮ?58

Интервью с Филиппом Слейтером,взятое Робертом Форте

Р. Ф.: Этот разговор мог бы стать чем-то вроде проло-га к книге о Тимоти Лири. Хотя ты и не был лично зна-ком с ним, но существуют интересные параллели меж-ду твоей жизнью и его. Прежде всего, ты работал висследовательском проекте по изучению ЛСД, в Гарвар-де, на семь лет раньше появления там Тима. Добившисьзаметного положения в академическом мире, ты вдругбросаешь академическую карьеру в престижном уни-верситете. Ты пишешь книгу о современной культуре«Поиски одиночества», которая помогла определитькультурное место гуманистического движения шести-десятых и стала бестселлером. Следующая твоя книга«Своенравные врата» обсуждает неудачи человечествав попытках достичь того, что скрывается за пределами

Филипп Слейтер - автор бестселлера «Поиски одиночества»(1970). После окончания Гарварда с 1950 по 1952 год был неволь-ным участником исследовательской ЛСД-программы, проводившей-ся ЦРУ. Теперь он романист и драматург, живет в северной Кали-форнии

58 LSD: Let's Save Democracy? - шутливая расшифровка аббре-виатуры.

297

его кругозора; потом ты пишешь «Пристрастие к здо-ровью». Ты живой пример того лучшего, что было в об-щественном движении шестидесятых. Давай для нача-ла поговорим о твоей работе с ЛСД в Гарварде, которуюспонсировало ЦРУ.

Ф. С.: О'кей. Я проводил кое-какие исследования вбольнице, которая теперь называется Массачусетскийцентр умственного здоровья. Тогда она называлась Бос-тонская психиатрическая больница. Я узнал, что они полу-чили грант от какого-то фонда для проведения исследова-ний наркотика, о котором никто раньше не слышал.Наркотик воспроизводил что-то вроде временного психо-за, сроком на один день, приняв наркотик, вы могли бы по-нять, каким был бы ваш психоз, если бы вы действительноим страдали. Это был не то чтобы официальный взгляд наэтот наркотик, но все вокруг примерно так говорили о нем -все, кто был вовлечен в этот проект и кто позже принималнаркотик. Сплетни об этом ходили по всей больнице. Тамбыла группа людей, которые встречались каждый день вотделении профессиональной терапии. Она состояла издиректора, заместителя директора, медсестры, психиат-ра, рентгенолога, и прочих разных людей попеременно. Мыболтали, иногда выпивали вместе и т. д. И все интересова-лись этой темой, включая и пару гарвардских выпускников,одним из которых был я. Когда я впервые услышал об этомнаркотике, он меня очень заинтересовал и я захотел при-нять участие в этом проекте. Участники проекта первымидолжны были принимать это снадобье, чтобы определить,что это за штука.

Я был участник номер четыре. Установка была впол-не клинической - два человека должны были неотступноследовать за вами с блокнотами и записывать каждоеваше слово и наблюдать за вашим поведением. Мы на-чали в восемь утра. В одиннадцать должно было состо-яться интервью с психиатром, который должен был по-

ставить диагноз и определить ваш психоз, позже долж-но было состояться интервью с терапевтом-физиологом.По ходу эксперимента мы проводили различные иссле-дования. Я, например, проводил исследование, имевшеецелью выяснить разницу между опытом тех испытуемых,кто принимал наркотик в одиночестве, и теми, кто делалэто в группе из трех-четырех человек. И, как вы можетедогадаться, те, кто был в группе, испытывали большеположительных эмоций. Диагнозы, которые они получа-ли, были мании и шизоидные возбуждения, а одиночкивсе сплошь депрессивные параноики.

Р. Ф . : Как вы набирали участников?Ф. С: Они сами вызывались. Все были доброволь-

цами.Р. Ф . : А им сообщали, что они будут принимать не-

что, что вызывает временный психоз?Ф. С.: Знаешь, я сейчас уже не помню. Но они зна-

ли, что будет какое-то воздействие на сознание.Р. Ф . : Одна из распространенных версий гласит,

что Лири был уволен из Гарварда за то, что давал ЛСДмладшим студентам, что, конечно, неправда. Начнем стого, что он вообще не проводил никаких эксперимен-тов с ЛСД в Гарварде - там был псилоцибин - и никогдане вовлекал в свою работу додипломников. А вот в тво-их штудиях они, как я знаю, участвовали.

Ф. С.: Из 150 человек, принимавших участие в эк-сперименте, я думаю, человек 90 были студенты млад-ших курсов. Я проводил сеансы с группами из 4 чело-век, это была часть эсперимента с возрастающимидозами, и я думаю, там было 6 или 8 групп. Я думаю,там было по меньшей мере 32, может быть, 40 человек.Они все были додипломники.

Р. Ф . : Возникло ли вследствие этого эксперимен-та какое-то подобие сообщества людей, которые былисоучастниками этого экстраординарного опыта?

298 299

Ф. С.: В каждом случае по-разному. Многих из этихлюдей мы больше не увидели. Они пришли, получилисвои двадцать пять, что ли, баксов и пошли домой. Но ядумаю, что участники проекта из числа работниковбольницы образовали небольшую психоделическуюгруппу. И были кое-какие одиночки, тоже весьма про-никшиеся этим. Одним из них был, например, РалфБлум. Я не знаю, ты слышал о нем?

Р. Ф.: Это тот Ралф Блум, который написал «Книгурун»?

Ф. С: Да, точно, «Книгу рун», это Ралф ее напи-сал. Он был самым близким к литературе из всех участ-ников. Еще один человек из группы, как я знаю, потомстал психиатром. Но его опыт нельзя было назвать удач-ным. Были, конечно, и другие люди, весьма заинтере-совавшиеся и проникшиеся опытом. Но все это проис-ходило только в узком кругу, об этом не знал никто изпосторонних.

Р. Ф.: Это было в 1952 году?Ф. С: В 1952-1953-м.Р. Ф.: Это было до того, как Хаксли написал «Две-

ри восприятия», до того, как Уоссон обнаружил священ-ные грибы в Мексике.

Ф. С.: Ты знаешь, это интересно, потому что «Две-ри восприятия» были опубликованы в 1954-м, но людиузнали об этом позже. Хайд знал, я говорю об этом, по-тому что он ссылался на эту книгу- Роберт Хайд был гла-вой этого проекта. Хайд, как тебе известно, был пер-вым в Соединенных Штатах, кто попробовал ЛСД и онбыл моим учителем. Началось все с того, что я прохо-дил дипломный курс в больнице под его началом. Этобыл захватывающий курс по психопатологии. Он былпрекрасным учителем. Он обладал блестящим, широ-ким умом и знал все - от психологии до культурно-ис-торических предметов. Большую часть того, что я уз-

300

нал в Гарварде, я узнал от него. У него был дар обще-ния.

Р. Ф.: Он еще жив?Ф. С: Я бы очень удивился, если бы узнал, что он

жив. Тогда ему было за пятьдесят, по-моему, и это былосорок лет назад. Он был на пенсии - последний раз,когда я расспрашивал всех о нем, он был на пенсии ужепять, если не десять, лет, так что, может быть, он дажестарше, чем мне кажется. В свое время он делал раз-ные вещи. Помню, однажды мы отмечали что-то, кажет-ся. У нас была вечеринка в баре по соседству, и мы под-мешали в пунш ЛСД, и через какое-то время вдругоказалось, что все перебрали и алкоголя, и ЛСД. Поз-же мы поняли, что эти две субстанции не дружат, а за-бивают одна другую.

Р. Ф.: Это замечательно, что в начале пятидесятыхвы давали ЛСД студентам-додипломникам, и это невозымело никаких последствий в социальном плане, невызвало никакого обострения в обществе, не привелок визионерским прозрениям. Тим Лири явился черезнесколько лет и пошел шум и гам, появилось и сталоприобретать форму движение. Ты все еще был в Гар-варде, изменилось ли что-то в 1958-1959 годах, посравнению с 1952-м?

Ф. С: Я думаю, он создал культуру. Он поймал вЛСД другую сторону. Наша небольшая группа следова-ла психомиметическому определению наркотика, и всенаши эксперименты не выходили за эти рамки. Некото-рые люди становились ближе друг другу после этого,но я не думаю, что мы придавали этому какое бы то нибыло духовное значение.

Р. Ф.: А само определение «духовное значение»было в кембриджском словаре к началу пятидесятых?

Ф. С.: Да нет, пожалуй. Все определялось строго кли-нической терминологией. В мой первый трип я провел пару

301

часов в буйной палате, среди диких воплей умалишен-ных. Я занимался исследованиями и т. д. Я чувствовалсебя вполне комфортно, я знал всех пациентов и всебыло в порядке вещей. Такой у нас был подход, полнос-тью клинический.

Р. Ф . : А что насчет сексуальности? Были какие-тоизменения в этом направлении среди ваших подопеч-ных?

Ф. С: Пожалуй что, нет. Конечно, в том, что людиговорили, было и сексуальное содержание, но...

Р. Ф . : Удивительно, что новости об этих «исследо-ваниях» не вышли за пределы кампуса.

Ф. С.: Только один этот курс имел непосредствен-ное отношение к Гарварду больше, чем остальная мед-школа и прочие. В то время не было такой связи междуГарвардом и больницей, как это стало позже. Так что вэтом нет ничего удивительного. На факультете Лири,несколькими годами позже, все было совсем по-дру-гому, это была совершенно другая часть университета.Но ты знаешь, как это бывает в колледжах и универси-тетах. Люди могут работать через три двери друг от дру-га и не знать об этом, потому что каждый зациклен насвоем эго-трипе. Закон джунглей.

Р. Ф . : Вам было разрешено принимать ЛСД за пре-

делами клиники?Ф. С: Ну мы делали это без разрешения, но это

было не просто. Вещество было заперто в сейфе, ноиногда бывали возможности кое-что откроить. Я помню,мы однажды проводили тесты по толерантности и я при-нимал каждый раз немного больше, чем в предыдущий,а потом прекратил, и после этого принял сразу боль-шую дозу, потом подождал и принял еще одну, чтобыпосмотреть, развилась ли толерантность. Так что у менябыл доступ к продукту. Я думаю, это был единственныйраз, когда я носил его в кармане, но я знаю, что Хайд

302

постоянно делал это. У нас были подозрения, что он ре-гулярно пользуется этим веществом, но с виду это небыло заметно.

Р. Ф . : А вы знали в то время, что эти исследованияфинансировались ЦРУ?

Ф. С.: Нет, мы не знали об этом. Там было два ис-следования. Первое финансировалось Фондом Гешик-тера - он был во главе, а второе - Обществом изученияэкологии человека. Я ни разу не видел никого из ФондаГешиктера, но я помню кое-каких людей из Экологиичеловека. Это была странная группа.

Р. Ф . : Скажи, а Герберт Келман сотрудничал с тво-ими ребятами?

Ф. С: Нет, в то время, я не думаю. Он появлялся,но я не думаю, что он имел какое-то отношение к ЛСД.Почему ты спрашиваешь?

Р. Ф . : Потому что, по слухам, он имел какое-то от-ношение к увольнению Лири и сотрудничал с Фондомэкологии человека.

Ф. С: Действительно. Может быть. Хм, это инте-ресно. Наверно, это было позже. Знаешь, я получил сте-пень доктора философии в 1955 году и после этого ужестал заниматься другим проектом в другой больнице.

Р. Ф . : Как ты думаешь, повлияло ли как-то ЛСД наразвитие твоей карьеры, что ты стал писателем и пре-подавателем?

Ф. С.: Трудно сказать. В моей жизни происходиломного разного, и это было довольно обособленное со-бытие. Я женился, у меня родилось трое детей, потомразвелся и платил алименты, так что мне пришлось ра-ботать на трех работах. Я был слишком занят выжива-нием, и у меня просто не было времени думать о своейжизни или вообще о чем бы то ни было. Первые шестьлет после получения степени были весьма трудным пе-риодом моей жизни. Опыты с ЛСД остались как-то в

303

стороне. Я думаю, это было латентное воздействие.Знаешь, во время опытов у нас всегда играла какая-ни-будь музыка, например, Дебюсси или Равель, и она досих пор здорово действует на меня. Один раз группадрузей, каждый из которых принимал в свое время ЛСД,собралась у меня дома. Мы сидели в гостиной и слуша-ли сюиту «Дафнис и Хлоя» Равеля, и у нас у всех нача-лись воспоминания и видения или воспоминания виде-ний. Я думаю, что после того, как моя жизнь вошла вспокойное русло, в начале шестидесятых, у меня опятьпроснулся интерес к этой теме, я бы сказал, личный,психологический, я начал больше этим заниматься.

Р. Ф.: Чем заниматься? Употреблять психоделики?Ф. С.: Нет, ходить в разные группы, встречаться с

группами и прочее. Я имею в виду, что я начал уделятьбольшее внимание внутреннему процессу. Потом, в кон-це шестидесятых, я начал курить много марихуаны и т.п., и у меня опять вернулся интерес ко всему этому. Такчто какое-то влияние, несомненно, было, но замедлен-ное.

Р. Ф.: Ты когда-нибудь пересекался с Тимом в Гар-варде?

Ф. С: Я был очень заинтригован им. Ирония зак-лючается в том, что было несколько человек, включаяменя, которые весьма интересовались его ранними ко-личественными исследованиями по межличностнойдинамике. Сам он, увлекшись психоделиками, потерялинтерес к этой теме. А мы как раз занялись всем этимколичественным анализом на компьютерах. Когда мыузнали, что он будет работать в Гарварде, мы с нетер-пением ожидали его, чтобы пообщаться с ним на этутему. Но, когда он появился, он тут же с головой углу-бился в психоделики, и ничем другим не интересовал-ся. С Диком Алпертом я познакомился ближе. Нашиотцы вместе работали на Нью-Хейвенской железной

304

дороге. Его отец был президентом компании, а мой -председателем правления. С Лири у меня словно быларазная полярность - там, где находился один из нас,другого не было. Мы точно существовали в противо-фазе. Если я хотел с ним встретиться, он не хотел, акогда он хотел, не хотел я, а когда я вновь хотел, нехотел он.

Р. Ф.: Какова была твоя реакция на развитие пси-ходелического движения и выход его за пределы Гар-варда в начале шестидесятых?

Ф. С: Ну что ж, я мог понять это. Я понимал, чтопроисходит. Еще я предчувствовал, что его ждут непри-ятности. Это было очевидно. Слишком много слухов хо-дило вокруг.

Р. Ф.: Что ты имеешь в виду под неприятностями?У Тима было много разных неприятностей. Неприятно-сти с администрацией из-за того, что он задирал авто-ритарную систему? Неприятности в виде размолвок сколлегами, считавшими, что он профанирует священ-ную субстанцию? Какие именно неприятности ты име-ешь в виду?

Ф. С.: Я имею в виду неприятности самого перво-го уровня, с администрацией и, может быть, даже боль-ше с коллегами по факультету, я думаю.

Р. Ф.: Да, многие из них завидовали ему, он былочень популярен среди студентов, и этот его захваты-вающий исследовательский проект, выпускники простопреклонялись перед ним...

Ф. С.: Я столкнулся с этим в Брандейсе, незадол-го до окончания своей работы там. Когда я был членомсовета факультета социологии в Брандейсе, мне всевремя приходилось защищать кого-нибудь, кто вел себяпохожим образом. Когда кто-нибудь читал курс йоги илидзена, все это выглядело как нечто радикальное, чтошло вразрез с академическими традициями. Мне всегда

305

было понятно, что так расстраивает академиков в томили ином случае. Первое - это популярность, быть по-пулярным. Они всегда говорили нам, чтобы мы не со-вращали студентов - не буквально, а эмоционально -или не позволяли им совращать нас. Если мы были по-пулярны, это означало снижение академических стан-дартов, потому что учение не должно быть развлечени-ем. Все, что было эмоциональным, что выходило запределы интеллекта, все, что могло расстрогать, выз-вать какие-то чувства или что затрагивало духовныетемы, все это очень и очень пугало академиков. Конеч-но, Лири был замечен во всех этих «преступлениях».И это были пятидесятые годы. Когда мы занималисьэтим в конце шестидесятых, то и тогда люди пугались.Так что нетрудно представить, какую реакцию отторже-ния вызывал стиль Лири в начале шестидесятых.

Р. Ф.: Считаешь ли ты, что он был беспечным или бе-зответственным в своем поведении? Или ты считаешь, чтовсе было правильно, смело, исторически оправданно -то, как он пытался раздвинуть пределы дозволенного?

Ф. С.: Трудно сказать, потому что сам я не имелблизкого отношения ко всему этому, но я думаю, что онсильно рисковал и вовсе не заботился о собственнойбезопасности. Я видел, что он вызывает огонь на себя.Вы можете отличаться от академических ученых эмоци-ональностью, духовностью и популярностью, но не сто-ит это афишировать. Можно все это делать, но при этомсохранять видимость, что играете по их правилам. Я неговорю, что он делал что-то дурное. Я просто имею ввиду, что было очевидно, что должно что-то случиться.

Р. Ф.: И теперь вот уже без малого тридцать летидет эта «война с наркотиками», огонь которой был за-жжен тогда. Считаешь ли ты, что, если бы Тим был бо-лее осмотрителен и осторожен, мы могли бы избежатьтакого результата?

306

Ф. С: Я не думаю. Конечно, он способствовал это-му, но если бы не он, то на его месте был бы кто-то дру-гой. Пятидесятые были репрессивны во всех смыслах,это был такой убогий, тупой, нечестный период исто-рии, когда все пытались изображать из себя какую-тонорму, которой не существует в природе, на все былиналожены запреты, был особый запрет на сексуаль-ность, и на самом деле на любой вид деятельности, ко-торый не касался зарабатывания денег и содержаниясемьи; а женщина должна была сидеть дома и быть опо-рой своему мужу. И вдруг открыть глаза на все это, ипоказать, что открывается новый мир - если бы не Лири,на его месте был бы кто-нибудь другой. Было слишкоммного прессинга в обществе.

Р. Ф.: Разве этого прессинга было меньше, когдавы проводили свои первые эксперименты?

Ф. С: Конечно не меньше, но Лири вынес этот пред-мет на обозрение. Наши эксперименты оставались вакадемических, научных, психологических рамках. К то-му же это касалось только нашей группы, мы большеникого в наши дела не посвящали. Шестидесятые при-несли много изменений в отношении к действительно-сти. Было много разных перемен. Если вспомнить,сколько всего разного случилось в то время, то глупообвинять или, если угодно, восхвалять одного Лири завсе шестидесятые. Мне представляется, что все этобыло неизбежно, все, что произошло, должно было слу-читься. Тим был парень с большим эго, который простопоставил себя в центр всего этого и поднял шум вокруг.Такой человек всегда находится, и если не Тим, то этобыл бы кто-нибудь другой.

Р. Ф . : Когда я был в пятом классе, в 1967-м, мойучитель сказал мне, что LSD расшифровывется как Let'sSave Democracy. Конечно, это пролетело мимо ушейодиннадцатилетнего мальчишки, каким я был тогда, но

307

через несколько лет это наконец дошло до меня. Еслимы посмотрим на политический спектр, от авторитариз-ма до демократии, то увидим, что авторитаризм ори-ентируется на непробужденные массы, в то время какдемократия опирается на народ, состоящий из созна-тельных, самоопределяющихся личностей. Таким обра-зом, ЛСД, которое активирует пробуждение сознания -анафема авторитаризму. Тим понял это и вынес своиоткрытия на всеобщее обозрение.

Ф. С.: Да, я думаю, это так, и хочу еще добавить,что он способствовал демократическому процессу, хотяэто и дорого ему обошлось и вызвало сильную реакцию.Но всегда так бывает. Этого всегда следует ожидать, внезависимости от того, кто является виновником началапроцесса. И вы можете сказать: «Боже, он сделал ещехуже, чем было раньше». Я всегда говорил, что автори-таризм тоже работает с психологией индивидуума и,когда это авторитарно, оно просто не допускает в мозглишней информации. Это как репрессивный диктатор,и оно ведет себя как деспот. Как нет различия междудеспотом и нацией, так же нет разницы между эго и ин-дивидуальностью. Что хорошо для меня, то хорошо длястраны. Что хорошо для эго, то хорошо для организма.Разумеется, это неправда, но послания, приходящие спериферии, игнорируются, гонца казнят. Все эти вещисовершенно эквивалентны по сути. ЛСД - мощная силав демократизации организма, так сказать, потому чтото, что было внутри, становится снаружи, и вы не може-те отличить одно от другого. Получив одно, вы получае-те и другое.

Р. Ф.: Думаешь ли ты, что власти опасались имен-но этого и потому немедленно последовала репрессив-ная реакция? У меня есть подозрение, не знаю, может,это моя персональная параноидальная теория загово-ров, что правительство уже давно получило от ЦРУ ин-

308

формацию о возможностях ЛСД, и... хотя, может быть,я переоцениваю умственные способности властей...

Ф. С.: Полагаю, что да.Р. Ф.: Но они могли начать опасаться того, что боль-

шие дозы ЛСД, принятые в определенных обстоятель-ствах, могут привести к контакту не только с вашим глу-боким подсознанием, но и с другими измерениямиреальности, скрытыми за горизонтом основной пара-дигмы - с внеземным интеллектом, коллективным ра-зумом, интеллектуальным единством жизни, живымБогом, с вещами, которые они не понимают и не могутконтролировать, и поэтому не могут допустить, чтобыони оказались на свободе и гуляли сами по себе. И вход пошла репрессивная реакция. Гарвард думал, чтоон избавился от Лири, а на самом деле он только далего карьере наилучшее направление для развития.

Ф. С.: Да, конечно, у тебя правильный ход мыслей,но, на самом деле, я не думаю, чтобы они так глубококопали. Просто они хотели оградить молодежь от схож-дения с проторенной тропы, хотели, чтобы она делалато, что ей положено делать, а не занималась невестьчем. Подобному страху не требуется интеллектуальноесодержание. То же самое с академиками, когда кто-тоделается чересчур популярен. Знаешь, меня пугает, какэто обычно происходит. Мне это не нравится. И я могуназвать по меньшей мере двадцать причин, почему этоплохо, поскольку я сам ученый и это моя специаль-ность - определять причины. Я думаю, с правитель-ством было то же самое. Был просто страх. Это былинаркотики, и это было зло, и это было то, что развра-щает молодежь. Я не думаю, что они заходили так да-леко в своем анализе, до предметов столь мудренных,о которых ты говоришь.

Р. Ф.: Как ты полагаешь шестидесятые принеслипользу? Я имею в виду, было движение, гуманитарное

309

и экологическое движение против потребительства,против милитаризма, было пробуждение космическо-го и экологического сознания, необходимых для выжи-вания человечества. Считаешь ли ты, что это способ-ствовало прогрессу гуманности в обществе?

Ф. С: О, разумеется, да. В шестидесятые про-изошли огромные перемены. Прежде всего сексуаль-ная революция; это была громадная перемена. В пяти-десятые, если вы не жили в Нью-Йорке или где-то впохожем месте, вы даже не могли снять квартиру и житьс кем-нибудь вне брака, не камуфлируя это каким-ни-будь образом, в самом деле, это было вплоть до шес-тидесятых. А сейчас, я думаю, процент людей, живущихвне брака, больше, чем процент людей, вступающих вбрак к определенному возрасту или в определенныхвозрастных группах. Не говоря уже о том, что теперь по-зволительно показывать в кино или по телевизору, иличто можно говорить или даже писать в газетах. Основ-ная идея, которая господствовала в пятидесятые, эточто женщина не интересуется сексом, что, несомненноявляется старой авторитарной традицией, подавлени-ем женской сексуальности, потому что мужская сексу-альность никогда никем особо не подавлялась. Теперьвсе давно позади. Так что, я думаю, это одна из самыхважных перемен, произошедших за последние несколь-ко тысяч лет. И наряду с этим произошло еще много вся-ких других вещей. Отношение к войне переменилосьполностью. Сейчас совершенно другое отношение квойне. Раньше люди воспринимали войну как стихий-ное бедствие, как ураган, считали, что это чуть ли недействие самого Бога. А теперь они уверены, что войнуможно предотвратить, что ее нельзя допускать. Еслигде-то кто-то сражается друг с другом, мы должны сде-лать что-то, чтобы остановить это. Это абсолютно но-вая идея. Раньше ее просто не было.

310

Р. Ф.: В то же самое время у нас сейчас самый боль-шой военный бюджет, чем когда бы то ни было ранее.

Ф. С: Да, конечно, но при этом есть и огромноеотставание в этих вещах.

Р. Ф.: Материализм?Ф. С.: Об этом я и пишу в своей книге. Старые си-

стемы при загнивании становятся более экстремальны-ми. Они все утрируют. Они становятся более однород-ными. И это, на самом деле, подрывает их изнутри. Такфашизм был самой чистой формой авторитаризма.Диктатор не имеет никаких обязательств ни перед кем,ни перед кем не должен отчитываться. Король имеетопределенные обязательства перед дворянством, пе-ред народом, и его власть была ограничена теми илииными традициями. Диктатор же свободен от подобныхпредрассудков. Это чистейшей воды авторитаризм. Иэто начало конца. Диктаторы падают как мухи, потомучто могут существовать только в местах с затхлой ат-мосферой. Интернационализм вырос невероятно. Те-перь очень трудно для тех, кто не жил в пятидесятые,представить себе, каким невероятно наивным, изоли-рованным, рутинным и преклоняющимся перед властьюбыло тогда общество. Если так сказало правительство,значит, это правда. Теперь никто так не думает.

Даже телевидение: если вы посмотрите, что теперьвсе смотрят, вы увидите грандиозные перемены. Срав-ните сериал «Seinfeld» с «Father Knows Best», для при-мера. Это как день и ночь, то, с чем имеют дело персо-нажи, о чем они говорят, понятно из контекста. Понятно,что Элен хочет трахаться, понятно, что люди пердят изанимаются онанизмом, и обо всем этом говорится от-крыто. Это огромные перемены.

Р. Ф.: Но в то же самое время мы видим рост гло-бализма, нового мирового порядка, объемлющего весьмир, включая Китай. Мы потеряли почву под ногами, по

311

сравнению с шестидесятыми, когда нам казалось, чтомы ее обрели.

Ф. С.: Нет, нет, нет. Мы не потеряли почву. Я имеюв виду, что надо уметь разбираться во всех этих вещах -это как люди думают, что преступность невероятно вы-росла, что детей теперь совращают гораздо больше,чем раньше. Надо уметь различать, что происходит насамом деле и что просто стало известно. Люди сталиневероятно сознательны экологически, и им не все рав-но, что происходит. Корпорациям уже не сходит с рукто, что так легко сходило раньше. Конечно, увеличилосьчисло промышленных объектов, отравляющих окружа-ющую среду, но выросло и количество протестов про-тив них. Даже при всем контроле над средствами мас-совой информации они не могут игнорировать эту тему,потому что знают, что огромное большинство населе-ния всерьез озабочено экологическими проблемами, иэто тоже огромная перемена. В шестидесятые была куч-ка людей, прокладывающих эту дорогу. Но 90 процен-тов населения были отнюдь не с ними. Я помню, я был вПариже, в 1968 году, во время беспорядков, и помнюэто впечатление: все вышли на улицы, грандиозное со-бытие. А потом, в воскресенье, состоялся марш правых,и какое это было отрезвляющее открытие. На улицахбыло в 5 раз больше народу, все в пиджаках и галстукахи т. п. Это заставило меня осознать, что левые отнюдьне были большинством. Так называемые шестидесятыеделались очень небольшим числом людей. Чтобы по-нять это, достаточно было посмотреть на места скоп-ления лояльных граждан, избирательные участки, на-пример.

Р. Ф.: Молчаливое никсоновскбе большинство.Ф. С: Оно было реальностью. Сегодня все по-дру-

гому. Огромная разница. Я имею в виду, сейчас очень,очень много, в сотни раз больше людей, выступающих

312

против войны, против загрязнения окружающей среды,людей, вовлеченных в духовные поиски, тех, кто настро-ен антиматериалистически. И в этом уже давно нет ни-чего нового. Другая значительная перемена - органи-ческая пища. Можно представить, что было бы вшестидесятые, если бы была предпринята попытка датьновое определение органики? Никто бы и не думал про-тестовать против этого. Никто даже не шевельнулся бы.Ну, может, десять человек, при молчании большинства.А альтернативная медицина, большая область сегодня.Все эти вещи пришли из шестидесятых, и теперь на-всегда. Никто не собирается назад, в прошлое. Но я могупредсказать, что через пару лет журналы и телевиде-ние вдруг оповестят нас о возврате к традиционноймедицине. Я имею в виду, что они делают это регуляр-но. Это возвращение к традиции. Потому что медиасами по себе очень консервативны, и, кроме того, имнеобходимо, чтобы работал маятник новизны. Так чтоони вновь объявляют старое новым, они хотят переменбез потрясений, в этом заинтересованы медиа и рек-ламодатели - сенсация без риска. Каждые два годаобъявляется о кончине феминизма. Раз в два года. Какчасы. Медиа представляют себе феминизм как бра настене, которое то включается, то выключается, в то вре-мя как на протяжении последних двадцати лет числоубежищ для женщин, подвергающихся побоям, и цент-ров помощи неуклонно растет. При этом массмедиа по-зволяют себе некоторый цинизм, им кажется, что этоприбавляет им интеллигентности.

Есть интересная книга, которую написал парень поимени Элфи Кон, она называется «Светлая сторона че-ловеческой природы», он там говорит о том, что цинизмпутают с интеллигентностью и как это происходит.К примеру, идея, что физиологические различия меж-ду мужчиной и женщиной являются биологическими и

313

что мужчина по природе склонен к агрессии и насилиюи т. д. Статьи об исследованиях на эту тему регулярнопоявляются в газетах и журналах, и мнения ученых ка-тегорически не совпадают. Темы, которые обсуждают-ся в журналах, как отмечает Кон, относятся к темнойстороне человеческой природы, негативным явлениям,и все это «биологично», это невозможно изменить, этопросто дано от природы. Знаешь, «мужчины - это при-рожденные убийцы» и всякое такое. И это не оптимизм.Это просто взгляд на газетную информацию как на не-что противоположное реальной информации, на все ееотклонения.

Р. Ф . : Я согласен, что медиа отвлекает людей отболее глубоких вопросов; к примеру, сегодняшний ин-терес к платью Моники Левински вместо интереса к ре-акции Соединенных Штатов на международное давле-ние, оказываемое на них с целью заставить снизитьпотребление нефти.

Ф. С: Да. Или оппозиция США к мировому сооб-ществу. Мне это больше всего нравится. США сами при-вели мир к этому положению, и вдруг их осенило: «Боже,другие могут использовать эту ситуацию против нас!»

Р. Ф . : Я тоже не хочу выглядеть циником в твоихглазах, но мы прожили восьмидесятые, двенадцать летРейгана и Буша и, на мой взгляд - это было самое кор-рупционое время в американской истории. Я не читалкнигу Кона, но вижу, что американцы не хотят или немогут увидеть, насколько продажна и темна американ-ская политическая сцена. Я верю, что военно-промыш-ленный комплекс был вовлечен в контрабанду нарко-тиков с самого начала вьетнамской войны, как об этомпишет Алфред МакКой в своей диссертации «Героино-вая политика в Юго-Восточной Азии», которую он за-щитил в Йеле. Об этом сообщают и многие другие ис-точники. Я убежден, что военные спецслужбы имели

отношение к убийствам братьев Кеннеди, Мартина Лю-тера Кинга и Малколма Икса. Большинство людей подо-зревают, что эти убийства были следствием заговора.ЦРУ возникло после Второй Мировой войны, в резуль-тате поглощения американской армией нацистской раз-ведки, как описывает Мартин Ли в своей книге «Пробуж-дение зверя». Слушания по делу «Иран-Контрас» ввосьмидесятых не смогли объяснить американскому на-роду, что делать с очевидной и глубоко укоренившейсякоррупцией в демократическом процессе. СоединенныеШтаты вели войны в Никарагуа, Сальвадоре, Ираке, Па-наме и в других местах. Были кое-какие протесты в об-ществе, но эти бессмысленные войны продолжались.Саддам Хуссейн пришел к власти при помощи американ-ской армии, так же как и Норьега. А самый ужасный изновых «монстров», Усама Бен Ладен, был героем в гла-зах Соединенных Штатов, когда Россия вторглась в Аф-ганистан. Ты сказал, что Соединенные Штаты сами по-строили те тренировочные лагеря для террористов,которые теперь же и бомбят. Люди озабочены этим, новсе продолжается. Массы людей озабочены глобальнымпотеплением, но валовой национальный продукт все рав-но важнее. Продолжается война с наркотиками - и пол-миллиона заключенных сидят только за хранение мари-хуаны. Это абсолютно бесполезно и только дает работуторговцам наркотиками, полиции и тюремной индустрии,но нисколько не помогает снизить зависимость от нар-котиков, которая является основной проблемой здоро-вья относительного меньшинства - если не включать внее алкоголь и сигареты, которые всучиваются амери-канскому народу глянцевой рекламой. Но твоя полити-ческая карьера обречена, если ты рискуешь затронутьинтересы производителей. На американской политичес-кой сцене столько абсурда, но никакого прогресса, по-хоже, не предвидится.

314 315

Ф. С.: Я думаю, что то, о чем ты говоришь, - след-ствие процесса больших культурных изменений, сме-щения парадигмы, которое идет на протяжении деся-тилетий, если не столетий. И в такие времена кажется,что все движется в противоположном направлении и сускорением. (Сейчас я работаю над книгой, которая какраз об этом.) Таким образом, люди, которые надеютсяна статус-кво, чувствуют, что мир катится в тартарары,а те, кто хочет фундаментальных перемен, тоже чувству-ют, что мир туда катится (назад к варварству). Все стре-мится к хаосу, но хаос необходим для творения.

Р. Ф.: Да, и это возвращает нас к Тиму, который на-звал свою последнюю книгу «Хаос и киберкультура».В ней он объясняет, что его эксцессы шестидесятыхбыли попыткой создать хаос в чрезвычайно подчинен-ной порядку культуре. Здесь опять фундаментальнаяразница между авторитарной культурой (или личнос-тью) и демократической. Демократическое обществодопускает существование частичного хаоса в мире, по-кольку верит в естественный порядок вещей, в то вре-мя как авторитарное пытается контролировать всю пол-ноту реальности.

ТИМОТИ ЛИРИИ ПСИХОДЕЛИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

Интервью, взятое Робертом Фортеу Хьюстона Смита

Р. Ф.: Хьюстон, мне очень приятно находиться здесь,в твоем чудесном доме, смотреть на залив Сан-Фран-циско и слушать твои воспоминания о Тиме. И еще янадеюсь, что ты выскажешься более широко о появле-нии психоделиков в современной жизни. Может быть,ты мог бы сравнить стили Олдоса Хаксли и Тимоти Лири,поскольку ты тесно сотрудничал и с тем, и с другим.

X. С.: Да, это правда. Я постараюсь ответить на всетвои вопросы.

Р. Ф.: Возможно, кое-кто из наших читателей уди-вится, когда узнает, что ты на самых ранних порах имелотношение к этой теме - психоделикам и религии, -твое знакомство с ней произошло больше, чем тридцать

Хьюстон Смит является одним из самых выдающихся религио-ведов в мире. Его книга «Религии мира» стала бестселлером средикниг на эту тему и была дополнена «Иллюстрированным путеводи-телем по мировым религиям» Недавно совместно с Ройбеном Сней-ком он опубликовал книгу «Одна нация под Богом», которая посвя-щена исконной американской церкви. Он был одним из центральныхучастников Псилоцибинового проекта в Гарварде, в самом его на-чале вместе с Олдосом Хаксли.

317

пять лет назад, начиная с твоего первого опыта в 1961 го-ду. Ты написал немало научных статей о религиозномзначении психоделических наркотиков и посвятил это-му предмету приложение к своей книге «Забытая прав-да». Некоторые из этих работ были собраны в книгу Со-ветом духовных практик. Твоя самая последняя книга,«Одна нация под Богом», о религиозной свободе, заво-еванной Исконной американской церковью. Ты широкоизвестен как один из наиболее авторитетных и красно-речивых голосов, рассказывающих о религиях мира.Больше тридцати лет ты работал над созданием обще-го взгляда на религии мира, поставив перед собой бла-городную задачу попытаться возродить чувство свя-щенного в современной жизни. И, несмотря на твойзаслуженный статус, тебе по-прежнему надо боротьсяза то, чтобы быть услышанным в дискуссиях по этомувопросу. Почему?

X. С.: Потому что психоделики - это такой двусмыс-ленный предмет, как обоюдоострый меч. Они могут по-мочь прорваться через сансару к нирване - можно ска-зать, пробиться сквозь сон и дремоту бессознательногосуществования и пробудить нас, но, если нам не пове-зет, могут лишить нас головы. Только на этой неделе,читая книгу Питера Койота, непосредственного участ-ника психоделических шестидесятых, «Спать, где упал»,я встретил упоминание об одном индейце, который при-нял кислоту в неудачный день и стал трехсотым челове-ком, спрыгнувшим с моста Золотые Ворота. Потенциалэтих веществ, как положительный, так и отрицательный,так велик, что было бы просто беспечностью сказать,что мы их знаем.

Р. Ф . : Это послужило поводом для объявления вой-ны наркотикам. Официальная реакция на психоделикиво многом была мотивирована бурным антиавторитар-ным духом шестидесятых, а рвение Тимоти ее только

318

усиливало; хотя, может быть, эта конфронтация уже су-ществовала на протяжении веков, а Лири словно пере-махнул через нее, чтобы разнести свои открытия помиру - как говорится в Ицзин: «Когда дикий гусь нахо-дит пищу, он зовет своих друзей». Так что надеюсь, се-годня мы сможем не только поговорить о Тимоти и том,что происходило в то время, но и обсудить более ши-рокий спектр проблем и перспектив интеграции психо-деликов или энтеогенов в современное общество.

Х.С.: Ты хочешь, чтобы я с головой погрузился вэту тему?

Р. Ф . : Я принес кое-какие документы, которые я на-шел в архивах Лири, они помогут тебе вновь почувство-вать настроение тех дней, вспомнить тот оптимизм, тотинтеллектуальный и духовный энтузиазм, возникшийвокруг первоначальных открытий. Этот вдохновенныйэнтузиазм со временем выплеснулся из университетови распространился по миру. Здесь разные письма отмедицинских учебных заведений, богословских школ,тюремного начальства, Парапсихологической лабора-тории в Дюке, Национального института здоровья. Вотписьмо от Уильяма Уилсона, основателя «АнонимныхАлкоголиков», написанное Тиму в 1961 году и восхва-ляющее ЛСД. Другое - от опытного психиатра АбрамаХоффера из Департамента общественного здоровья вСаскатуне, где он использовал ЛСД для лечения. Онотмечает «просто волшебное воздействие на алкоголи-ков и наркоманов».

Х.С.: Из этого могла бы получиться интереснаякнига.

Р. Ф . : Блестящие умы, ведущие ученые и худож-ники мира были привлечены к исследованию свойствэтих наркотиков и возможностей применения их в раз-нообразных областях. Потом все это движение выро-дилось в хаос. Гарвард и Sandoz обвинили Лири и

319

Алперта в выходе за рамки, в поиске известности вущерб науке, и они были уволены. Всего через несколь-ко лет Лири был приговорен к сроку от двадцати дотридцати лет тюрьмы за хранение марихуаны. Никсонназвал его «самым опасным человеком на свете». В за-висимости от взгляда на вещи это могло быть и комп-лиментом. Вот письмо от федерального судьи в Теха-се, который приговорил его к двадцати годам, в нем онотказывается смягчить приговор, несмотря на то, чтоЛири сотрудничал с властями.

Думал ли ты когда-нибудь, во что это все выльется,когда впервые познакомился со священными наркоти-ками?

X. С.: Перед тем как ответить на твой вопрос, я хочупоправить тебя, когда ты называешь их «священныминаркотиками». У них есть сакральные свойства, я не ста-ну этого отрицать. Но Олдос Хаксли был прав, когда на-звал их «наркотиками ада и рая», и адская, демоничес-кая их составляющая иногда вытесняет сакральную. Мывозвращаемся к моему тезису об их двойственном ха-рактере.

Теперь к твоему вопросу: мог ли я предвидеть, вочто это все выльется? Не с самого начала. Как ты самотметил, настроение в начале было самое оптимис-тичное, все огни казались зелеными. Ты затронул важ-ные вопросы. Психологически психоделики обещалиупростить доступ к подавленному бессознательномуматериалу, экономя годы психоанализа. В плане кор-рекции поведения они обещали понизить уровень ре-цидивизма среди условно освобожденных заключен-ных. И в сфере моего интереса они, казалось,обещали отбросить назад материалистическийвзгляд на мир, который принуждает людей видетьтолько явное, открыть им, что Ницше ошибался, ког-да заявил, что Бог умер.

Р. Ф.: Было ли вам понятно, что>перед вами рели-гиозные святыни, когда они впервые появились в Гар-варде в 1960 году?

X. С.: Да, хотя следует учесть, что концепция «set andsetting» быстро вмешалась в общую картину - «set» го-ворил о личной психологической подготовке субъекта, а«setting» - о внешней обстановке, в которой происходилприем этих веществ. Она заставляет меня усомниться вправомерности того, что ты категорически определяешьих как «религиозные святыни», что ставит их в прямые,«один на один», взаимоотношения с религией.

Стали открываться разные возможности нарко-тика. Лири получил назначение в Центр исследова-ний личности, и его главный интерес заключался ввозможности использования психоделиков для из-менения поведения, в особенности изменения асо-циальных привычек. Один из первых экспериментов,который он провел, заключался в приеме псилоци-бина вместе с заключенными в тюрьме строгого ре-жима в Конкорде с целью выяснить, понизится лиуровень криминальных рецидивов после их условно-досрочного освобождения. Эксперименты проходи-ли очень драматично. (Позже я заподозрил, что онмог подтасовать их результаты.) Мне в то время былоинтересно измененное видение реальности, которое(в названии одной из его книг) Карлос Кастанеданазвал «Отделенная Реальность», то, что психодели-ки производят раз от раза (хотя и вариабельно). Тоже самое было главным интересом и Олдоса Хакс-ли. Он приехал в MIT на семестр в качестве пригла-шенного профессора гуманитарных наук на той женеделе, когда и Тим заступил на свою должность вГарварде, и учитывая то, что он написал «Двери вос-приятия», его присутствие было символично для Гар-вардского эксперимента.

320 321

Р. Ф.: Продолжаешь ли ты считать, что психоделикиявляются способом увидеть духовный план реальности^

Х.С.: Да.Р. Ф.: Будет ли достижение этого плана иметь со-

циальные или политические последствия?Х.С.: Это далеко ведущий и важный вопрос: могут

ли метафизические и религиозные взгляды - мировоз-зрения - влиять на историю и формировать ее или речьидет о простом трипе. Излишне говорить, что я не сталбы заниматься философией, если бы придерживалсяпоследней точки зрения. Я согласен с Уильямом Джей-мсом, который говорил, что, когда хозяйка дома знако-мится с новым жильцом, ей в первую очередь следуетпоинтересоваться его философией, а не банковскимсчетом. Арнольд Тойнби продолжает эту тему, спраши-вая, кому из людей прошлого должно быть наиболееблагодарно современное человечество. Его ответ -Конфуцию и Лао-цзы, Будде, пророкам Израиля иИудеи, Иисусу, Магомету и Сократу.

Р. Ф.: Было ли это твоей заслугой - то, что ОлдосХаксли приехал в Кембридж той осенью?

Х . С : В минимальной степени, Гуманитарный фа-культет в MIT имел статью в своем бюджете для пригла-шения каждой осенью в свой кампус выдающихся гу-манитариев, и его декан спросил меня, что я думаю окандидатуре Олдоса Хаксли. Стоит ли говорить, я от-несся к этому с большим энтузиазмом. Когда это былорешено, я немедленно вызвался быть его обществен-ным секретарем и стал составлять его расписание, со-провождать на встречи и просто проводить с нимстолько времени, сколько было возможно.

Р. Ф.: Был ли вызван твой энтузиазм его книгой«Двери восприятия», опубликованной в 1953 году? Неона ли пробудила твое любопытство по поводу священ-ных наркотиков?

322

Х.С.: Это было больше, чем просто любопытство.Я был заворожен ею. Это нужно объяснить.

Как тебе известно, в отличие, я думаю, от твоих чи-тателей, я родился в миссионерской семье, в Китае, гдеи провел детство и юность, пока не приехал в Штаты, что-бы поступить в колледж. Китай был тогда словно другаяпланета, и я провел мои годы в колледже и институте,приучая себя к Западу и стараясь стать полноценнымамериканцем. Казалось очевидным, что наука и техно-логия - это то, что делает Запад динамичным, в отличиеот застойных традиционных обществ, и я очень простопривык к научному взгляду на мир, который теперь пред-ставляется мне скорее сциентистским, нежели научным.

Р. Ф.: Не мог бы ты объяснить разницу между нимидля наших читателей.

Х.С: Наука состоит из действительных научных от-крытий и метода - научного метода, - который и про-изводит эти открытия. Сциентизм добавляет к этому, во-первых, веру в то, что научный метод является если несамым оптимальным способом для постижения исти-ны, то, во всяком случае, самым оптимальным методом;и, во-вторых, веру в то, что предметы, которыми зани-мается наука - физические, материальные, измери-мые, - это самые важные предметы на свете, фунда-ментальные, из которых все прочее вытекает. Именнонаука изобретает теории, далеко не всегда доказатель-ные, которые просто принимаются на веру. Они не боль-ше, чем чьи-то мнения, которые мои учителя научилименя воспринимать как истину - справедливы словаА.К. Кумарасвамиотом, что требуется четыре года, что-бы получить образование в колледже, и сорок, чтобыизбавиться от него. Надеюсь, что в моем случае потре-бовалось несколько меньше.

Р. Ф.: Как же тебе удалось вырваться за рамки сци-ентизма?

323

X. С.: Это опять возвращает меня к Олдосу Хаксли.У него был приятель, тоже англичанин по имени Дже-ралд Хёрд. Его имя не очень известно, но это был блес-тящий человек. Уэллс сказал, что это был единствен-ный радиокомментатор (его предметом была наука),которого он никогда не уставал слушать. Это благода-ря Хёрду Хаксли сменил цинизм «Славного новогомира» на мистицизм «Вечной философии». Ты когда-ни-будь слышал о нем?

Р. Ф.: Да, конечно. У меня есть письма ДжералдаХёрда, адресованные Тиму.

Х.С.: Я не переписывался с ним, но у меня былшанс, если я могу так сказать. Книга «Боль, секс и вре-мя», пожалуй, самое важное чтение в моей жизни. Хотяя не уверен, что она покажется столь же важной всемостальным. Воздействие книги зависит от того, кто еечитает и на каком пункте своего жизненного пути в дан-ный момент находится. Мне не хочется ее перечитыватьвновь, потому что я думаю, что теперь, возможно, ра-зочаруюсь в ней, поскольку сейчас я в другом месте, нотогда, когда я прочел ее, воздействие было мощным.Это была первая мистическая книга в моей жизни - кни-га, написанная с точки зрения мистической перспекти-вы. Это был единственный раз в моей жизни, когда ячитал всю ночь напролет, не в силах прерваться, и ког-да я закрыл книгу, вместе с ней была закрыта и теманатуралистической философии в моем мировоззрении.Мистический взгляд на мир показался мне более истин-ным, и с тех пор я не менял своего мнения.

После этой первой книги Хёрда я заинтересовалсяи остальными его книгами и, когда прочел все - их былонесколько, - решил, что мне надо познакомиться с этимчеловеком, и я написал ему через его издателя. Он от-ветил, что не против, но что это может быть непросто,поскольку он сейчас в глуши, занимается медитацией в

324

каньоне Трабукко, примерно в тридцати пяти милях отЛос-Анджелеса. Я в то время переводился из Денверс-кого университета в Вашингтонский университет, и по-скольку Сент-Луис дальше от Лос-Анджелеса, чем Ден-вер, я поехал автостопом из Денвера в Трабукко. У меняне было машины, и я еще оставался должен универси-тету за обучение, к тому же тогда автостоп был болеепростым делом, чем теперь. Когда мы прощались с Хёр-дом, он спросил меня, не хочу ли я познакомиться сОлдосом Хаксли. «Он интересуется теми же вопроса-ми, что и мы», - сказал он и дал мне адрес Хаксли в Лос-Анджелесе. Хаксли со своей первой женой Марией жилтогда в уединенном доме в пустыне Мохаве, но их гор-ничная соединила меня с ними, и они объяснили мне,как добраться до них на автобусе, что я и сделал в одинпрекрасный день. В течение последующих пятнадцатилет эти два человека действительно были моими гуру,и антология Хаксли «Вечная философия» стала моейнастоящей библией. Я организовал лекции Хаксли в Ва-шингтонском университете и один семестр преподава-ния для Хёрда.

Достаточно было одних «Дверей восприятия», что-бы потрясти меня, но это еще было не все. Мистическиетексты убедили меня в существовании другого планареальности, но я хотел убедиться в этом на собствен-ном опыте и в надежде на это всерьез занялся медита-цией. Однако, к сожалению, я оказался не достаточнохорош для этого искусства, выражаясь в индуистскихтерминах, я был джнана, а не раджа-йог. Но я не жалею,что посвятил двенадцать или около того лет медитации,и она до сих пор остается моим духовным путем. Онапомогла мне сфокусировать мою жизнь и направить моевнимание, но мне не удалось расширить мое сознаниепутем медитации. Даже когда, как мне казалось, я при-ближался к этой цели, как это было во время занятий

325

дзеном в Японии, все, чего я добивался, было только ра-дикальной перетасовкой компонентов опыта, но не визи-онерским опытом как таковым. Мне требовалась помощьдля понимания того, что мистический опыт все-таки дос-тижим, и мескалин Хаксли дал такую возможность. Так что,когда он приехал в MIT в 1960 году, я заговорил с ним обэтом, и он представил меня Лири, который включил Хакс-ли в список консультантов проекта.

Вот такой длинный ответ на вопрос, что подвигломеня изменить мое натурфилософское мировоззрение.

Р. Ф . : И это привело тебя к Лири. Ты помнишь, каквы в первый раз встретились?

X. С.: Это была встреча за ланчем в факультетскомклубе Гарварда, и он сразу произвел на меня впечатле-ние харизматической личности. Он оправдывал своюрепутацию блестящего исследователя, посвящая всесвое время всему тому, что имело хоть какое-то отно-шение к теории личности, которой он занимался. Он былдо мозга костей вежливым, остроумным и прекраснымрассказчиком. Все эти качества увенчивал стиль. Пор-тной, который обшивал гарвардскую профессуру, заме-нил его обычный калифорнийский гардероб шикарны-ми, дорогими твидовыми костюмами, локти пиджаковкоторых были украшены стильными замшевыми запла-тами. Весьма характерно для Тима, что он добавилизящный штрих в академический стиль своего дизай-нера, завершив его превосходными белыми теннисны-ми туфлями, которые всегда сверкали так, словно быликуплены не далее как сегодня утром. Как позже я узнал,он был также прекрасным артистом и умел читать «По-минки по Финнегану» с таким неподражаемым ирланд-ским шармом, что при желании вполне мог бы сделатьнеплохую карьеру на профессиональной сцене.

Поводом для нашей встречи было внесение моегоимени в списки участников его психоделического про-

326

екта, который на той ранней стадии подразумевал от-четы из первых рук участников о том, что они испытали,приняв мескалин или псилоцибин, и когда наш ланч при-близился к этому вплотную, мы достали наши рабочиеблокноты, чтобы записать в нихдень и время моего пер-вого эксперимента. Первые несколько дат, которые мыобсуждали, не лодходили по разным причинам то мне,то ему, и, в конце концов, миновав Рождество, Тим, хит-ро ухмыльнувшись, взглянул на меня и спросил: «Какнасчет Нового года?» Я согласился, и для меня сталосудьбоносным это начало шестидесятых годов.

Р. Ф.: В каком качестве ты увидел его, духовнойличности или блестящего интеллектуала, хотя, конеч-но, одно не исключает другого?

X. С.: Добавь к этому его шарм и оставь последнее.Кроме того, он был очень уверен в себе, что делало егосвоим собственным начальником. Когда он считал что-то важным для себя, он действовал невзирая на то, чтооб этом могли думать другие. Но я не помню, чтобы якогда-нибудь видел в нем образец духовной личности,и я не думаю, что он сам видел себя в этой роли.

Я могу сказать, что первые три года, проведенныемною в Гарварде в качестве участника Псилоцибиново-го проекта, были самым потрясающим временем в моейжизни. Конечно, у Тима были и другие спутники на егоорбите, учитывая, что его кипящая энергия была не-иссякаемой, - но те двадцать участников проекта, с ко-торыми я работал эти три года, были для меня самыминтересным и важным коллективом в моей жизни. Важ-ность эксперимента, в котором мы все участвовали,изолированность нашей группы от остального мирародили сплоченность, с которой я никогда раньше невстречался ни в академическом мире моих коллег, нисреди прихожан моей церкви. Некоторые из имен чле-нов той группы до сих пор помнят в психоделических

327

кругах: Дик Алперт, ставший потом Рам Дассом; УолтерПанке, доктор медицины, организовавший эксперимент«Страстная Пятница», ставший основой его второй док-торской диссертации, на этот раз по психологии рели-гии; Уолтер Хьюстон Кларк, профессор психологии ре-лигии в Богословской семинарии Эндовера Ньютона;Ралф Метцнер, ставший потом деканом в Калифорний-ском институте интегральных исследований; Пол Лиассистент Пауля Тиллиха , которого я пригласил препо-давать в МГТ, и который позже продолжил преподава-тельскую деятельность в Калифорнийском университе-те Санта-Круза; Рольф фон Экартсберг, ставшийпрофессором психологии в Университете Дюкесн; иЛиза Биберман, организовавшая снискавший широкуюизвестность журнал Psychedelic Review. Это только те,кого я помню лучше других. Мы встречались раз в двенедели, иногда на сессиях, длившихся всю ночь, при-нимая то или иное вещество, иногда просто обсуждаярелигиозное значение психоделиков. Во время одногоиз таких ночных бдений от упавшей свечи загореласькружевная оконная занавеска. Вскоре после этого(было около двух часов ночи) позвонила моя жена Эле-анор (позже она стала отзываться на имя Кендра) испросила, все ли у нас в порядке. Она проснулась оточень реалистического сна, в котором видела, что домТима (в котором мы все находились) был охвачен пожа-ром.

Вскоре ко всему этому примешалась и поднятая вСМИ шумиха. О проекте стали писать газеты, и это при-влекло богатых и знаменитых людей, наряду с прочимиискателями сенсаций и претендентами на роль морс-ких свинок. Почти все уикенды Тим стал проводить вНью-Йорке, откуда возвращался с захватывающимирассказами о сеансах с людьми, которых мы знали толь-ко по именам. Одним из таких был, например, Джек Ке-

328

руак. О нем было известно, что по пьянке он ввязыва-ется в драки, но под ЛСД оказался очень смирен. Напрощание Тим, в частности, сказал ему: «Мы отличнопровели время, а ты за весь уикенд и мухи не обидел».

Во всем этом было много юмора. Майкл Холлинг-шед прибыл из Лондона в рамках ЛСД-проекта ДжонаБересфорда с большой майонезной банкой, наполнен-ной ЛСД, - не забывай, что речь идет о веществе на-столько сильном, что достаточно просто лизнуть почто-вую марку с его крупинкой, чтобы выйти на орбиту. Посути он был мошенником, но при этом у него были ве-ликие планы разбогатеть в Америке, продав Голливудуидею фильма, которую он придумал. История там былапро мужчину, который хочет соблазнить молодую жен-щину, но та не обращает на него никакого внимания. Ноу него волевой характер, и он решает, что если научит-ся левитировать, то сможет привлечь ее внимание. Кон-цепция Трансцендентальной Медитации утверждает,что можно развить этот талант, и он тренируется день иночь и развивает его. Как-то вечером он замечает, чтоего тело приобрело непривычную легкость, а еще че-рез полчаса он уже приподнимается в позе «лотос» надсвоим ковриком для медитаций. Потрясенный, он зво-нит красавице и устремляется к ней. Ему трудно идти,так как ноги с трудом цепляются за тротуар. Когда ондобирается до нее, она, конечно, впечатлена, вплоть дотого, что согласна следовать к нему домой. По дорогеон держит ее за руку, чтобы не оторваться от земли.Когда они добираются таким образом до его дома, онауже настолько впечатлена всем этим, что готова усту-пить его ухаживаниям. Она идет в ванную комнату при-нять душ, но когда возвращается, его процесс левита-ции достигает апогея, и он оказывается приклеенным кпотолку и никак не может опуститься. В финальной сце-не она лежит перед ним с томным видом в постели и

329

говорит: «Как только ты будешь готов, бэби, как толькоты будешь готов». Увы, этот фильм так и не материали-зовался.

Юмор сопровождал гарвардскую одиссею Тима иДика Алперта до самого конца. На двадцатилетнюю го-довщину их увольнения Тим и Рам Дасс вспомнили эпа-тажный стиль молодости и организовали празднованиеэтого события не где-нибудь,-а именно в Гарварде. Холлбыл битком набит, играла музыка. Аудитория большевсего напоминала концерт Grateful Dead. Два бывшихпреподавателя были представлены публике ДэвидомМакклелландом, главой факультета социальных отно-шений , который и уволил их двадцать лет назад. Он раз-даривал улыбки и лучился радушием и доброжелатель-ством, что составляло разительный контраст с его жеповедением двадцатилетней давности. Но контрастмежду увольнением и его празднованием был не боль-шим, чем контраст между путями-дорогами Тима и РамДасса, которыми они прошли за эти двадцать лет. РамДасс нашел в Индии своего гуру, в то время как Тим по-грузился в высокотехнологичное киберпространство.В тот год «Оскара» получили фильмы «ЕТ»59 и «Ганди», иТим, в своей естроумной манере, сказал, что герои этихфильмов находятся прямо перед аудиторией. Он сам,причастный киберпространству, представляет собойрекламу для «ЕТ», «в то время как в этом углу, - сказалон, протянув руку в сторону Рам Дасса, который с об-ритой головой, в усах, сидел, сложив ноги в позе меди-тации, - мы видим перед собой Ганди».

Подводя итоги всем перипетиям, можно сказать,что главным, что объединяло нас, было чувство того,что мы находимся на переднем крае познания. Мы ус-тремились к достижению важных новых истин и воз-

м «ЕТ» - фильм Стивена Спилберга о маленьком инопланетяни-не, которому помогают земные подростки.

можностей, которые они открывают. Мы уподоблялисебя первым исследователям Африки, в то время ког-да этот континент был еще неизвестен европейцам. Нос точки зрения моих интересов и темперамента, самымглавным была духовная ценность психоделиков. Онине изменили мое мировоззрение, которое еще до зна-комства с ними было мистическим. Но они позволилимне узнать их мир - ощутить его гораздо более реаль-ным и осязаемым, чем наш обычный мир, который су-зился до игры теней, как у Платона в пещере. И онинаучили меня, опять-таки опытным путем, тому, чтотакое благоговейный трепет. В течение более чем де-сяти лет я говорил своим студентам, что благогове-ние - это особое религиозное чувство, которое состо-ит из страха и восхищения, которые обычно (вне ихрелигиозного союза) не дружат между собой. Восхи-щение влечет нас к объекту, в то время как страх от-талкивает нас от него.

Р. Ф.: В книге «Флэшбэки» Тим рассказывает о сво-ей встрече с ламой Говиндой, великим буддистскиммудрецом и наставником, который сказал ему: «Ты яв-ляешься предсказуемым результатом стратегии, кото-рая разворачивалась в течение более чем пятидесятилет. Ты сделал то, что хотели бы сделать все филосо-фы. Ты был тактично подготовлен несколькими англи-чанами, которые сами были участниками этого процес-са. Ты невольный инструмент великих перемен нашеговека». Тридцать пять лет спустя после того, как ламаГовинда сделал это заявление, как оно звучит для тебя,Хьюстон?

Х.С.: Основы тибетского мистицизма ламы Говин-ды оказали такое глубокое влияние на мое пониманиеапгой традиции, что я решил поехать в Индию, чтобы уви-деть его. В начале шестидесятых я провел две недели унего в Алморе. Я никогда не забуду те уроки, которые

330 331

он мне давал в своей отшельнической хижине. Мы за-нимались с раннего утра до тех пор, пока солнце не са-дилось за Гималаи. Но когда я пытаюсь понять, что онимел в виду своим заявлением, я начинаю задумывать-ся. О какой стратегии он говорил, и что это такое, чтохотят все философы? В течение многих лет я был свя-зан с теми или иными философскими факультетами и,наблюдая своих коллег, ни разу не замечал, чтобы онипеклись о том, чего хотел Тим Лири. И самое главное, окаких великих переменах нашего века он говорил? Я ду-маю, он имел в виду исключительные состояния созна-ния, те планы реальности, которые благодаря психоде-ликам стали доступны для всех людей, для тех, которыене могли посвятить всю свою жизнь медитации, чтобыдостигнуть их, как это сделал лама Говинда. Это, конеч-но, внесло какие-то изменения в современность, номожно ли сказать, что это изменило историю? Трудносказать.

Р. Ф.: Когда пришло твое время расстаться с Ти-мом и Алпертом, было ли это дружеское расставание?

Х.С.: О да, так же как их расставание с Макклел-ландом, главой их факультета. Организация, котораявыросла из экспериментальной программы Тима, на-звала себя Международная федерация внутренней сво-боды, ее аббревиатура (IFIF) была очень символична,это была самая двусмысленная организация, которуюзнал Кембридж, - и я был одним из ее учредителей.После трех лет ее существования стали возникать кое-какие недоразумения между Тимом и Диком, с однойстороны, и Уолтером Хьюстоном Кларком и мной - сдругой. Они были бунтовщиками против истеблишмен-та, а мы хотели видеть себя реформаторами. Они былиготовы бросить университет и сделали это, а мы осоз-навали себя его частью. И - может быть, наиболееважная разница - они были холостяками, а мы были

женаты. И однажды наше формальное расставаниепроизошло. Это случилось, когда клан собрался напразднование Дня благодарения в Миллбруке, именииПегги Хичкок. Обеду предшествовал традиционныйматч по регби, который Кендра до сих пор вспоминаетБ восторгом, потому что ее регулярно выставляли бло-кировать противника, а вставать у людей на пути - этото, что дается ей особенно хорошо. Ее звездный час на-ступил, когда ее послали блокировать Мэйнарда Фер-посона.

Ничего удивительного, что ей понравилось играть:к чаю перед игрой были поданы домашние печенья смарихуаной; но, ближе к теме, то, о чем я рассказываю,произошло ближе к полуночи, когда Тим, Дик, УолтерКларк и я решили, что, несмотря на нашу дружбу, про-тиворечия между нами зашли в тупик и мы с Уолтеромофициально заявили о нашем выходе из IFIF. Посколькув организации мы были «squares»60, то я предложилорганизовать «IFIF в квадрате» с логотипом IFIF2, хотя вреальности мы так и не создали параллельную органи-зацию.

Я помню еще один момент той ночи, это касалосьДика Алперта. В качестве ассистента, только начинаю-oего научную карьеру, он настолько находился в тениславы и положения Лири, что, признаюсь, я не особен-но обращал на него внимание в течение тех гарвардс-чеих лет. Но после того как наш разговор о «разводе» былзавершен, и я направлялся спать, наверх, где ждаламеня Кендра, он позвал меня на воздух поговорить.*Между нами состоялся первый (и последний, насколь-ко помню) за все время нашего общения разговор один•лодин. «Я уверен, что мы останемся друзьями и бу-дем продолжать видеться друг с другом, - сказал он, -

60 «Квадраты» (англ ) - конфомисты в противоположность хип-стерам.

332 333

но перед тем, как формально разойдемся в разные сто-роны, я хочу сказать, что на меня произвела впечатле-ние стойкость, с которой ты маневрировал все эти бур-ные годы». Может быть, нескромно с моей стороныупоминать об этом, но это был первый раз, когда я уз-нал великодушие человека, который потом стал РамДассом. Могу добавить, что его прогноз на будущее ока-зался провидческим и в последующие годы я большесблизился с Рам Дассом, чем с Тимом. Отчасти по при-чине того, что мы оказались почти соседями - после-дние пятнадцать лет я живу на одной стороне заливаСан-Франциско, а он на другой, но, кроме того, и нашобраз мыслей в чем-то близок.

Р. Ф.: Я заметил, Хьюстон, покаты рассказывал оматче по регби в Миллбруке и о прочем, ты с удоволь-ствием вспоминаешь Тима и те времена. Когда я впер-вые обратился к тебе с предложением участвовать вкниге воспоминаний о Тиме, ты отказался. Ты сказал,что не хочешь оценивать поведение Тима и поэтому небудешь участвовать в этом проекте.

Х.С.: Да, это так.Р. Ф.: В 1961 году Тим участвовал вместе с Хакс-

ли в конференции на тему «Как изменить поведение».В своем выступлении он был весьма радикален по от-ношению к своим критикам: «Люди, которые говорят ипишут о жизненных играх, так или иначе ошибаются.Нас изображают фривольными или циничными анар-хистами, пытающимися подорвать социальные устои.Эти люди совершенно не понимают нас. В действи-тельности только те, кто видит культуру как игру, мо-гут принять эволюционную точку зрения, могут оценитьи сохранить то великое, что призваны сделать челове-ческие существа. Воспринимать все как "серьезную,покоящуюся на твердых основаниях реальность", зна-чит не понимать самого главного, с холодным безраз-

334

личием игнорировать величие игр, которым мы долж-ны обучиться».

Что ты думаешь об этом?Х.С.: Я думаю, что подобные высказывания и на-

страивали их против нас. Вы воспринимаете нас как уг-розу обществу, а мы единственные, кто видит величиежизни. Это положение не учитывает нюансов. И этобыло так же неумно, как когда в других ситуациях он го-ворил о разрушении социальных структур, словно ока-тывая публику ушатом холодной воды. И хотя было бынесправедливо обвинять его в цинизме, но он мог бытьлегкомысленным, даже безрассудным и безответствен-ным.

Р. Ф.: У него была продуманная концепция попыт-ки «ювенилизировать общество». Он цитирует АртураКестлера: «Биологическая эволюция, в конечном сче-те, это история бегства из слепой колеи сверхспециа-лизации, эволюция идей - это серия побегов от тиранииментальных привычек и застойной рутины. В биологи-ческой эволюции бегство осуществляется путем от-ступления от взрослой стадии к юной (ювенильной),которая становится точкой отсчета новой линии; в мен-тальной эволюции путем временной регрессии к болеепримитивным и сдержанным формам идеации, за ко-торыми следует творческий скачок».

А сам Тим при этом пишет: «Появление гедонисти-ческой психологии в шестидесятых было встреченоофициальным презрением и преследованием. Самоде-ятельные политики правильно чувствовали гедонизм.Нейросоматическая перспектива освобождает челове-ка от привязанности к социальному муравейнику, отжизни робота и открывает пути достижения естествен-ного удовлетворения и метасоциального эстетическо-*© откровения. Это откровение гласит: "Я могу научить-оя контролировать внутреннюю, соматическую функцию,

335

выбирать, управлять, настраивать входящие стимулы нена базе концептов безопасности, власти, успеха илисоциальной ответственности, но в терминах эстети-ческой и психосоматической истин. Получать удоволь-ствие от жизни. Освободиться от земных пут"» (Info-Psychology, р. 29-30).

Х.С.: Какая-то правда во всем этом есть, но этоопять поляризация и отсутствие четких определений.Предположим, мы примем положение Кестлера. Какконкретно мы должны действовать, чтобы организоватьобщество, если мы хотим «отступить от взрослой к юве-нильной стадии как начальной точки новой линии»? От-бросить заботы? Начать играть со спичками? Предпо-лагать, что кто-то будет кормить нас и заботиться о нас?

Р. Ф.: Мне кажется, я заметил схожие мотивы в тво-их трудах, там, где ты критикуешь современные умона-строения. В частности, в эссе «После постмодернистс-кого сознания», где ты описываешь умонастроениесовременного мира как чрезмерно научное, авторитар-ное, материально ориентированное, контролируемое,вымеренное, «дисквалифицированное», которое, темне менее, слава Богу, открывает дорогу к перспективе,которая больше ценит внутренние ресурсы индивидуу-ма. «Высшая человеческая возможность заключается всамоуглублении и достижении "священного бессозна-тельного", которое формирует внутреннюю линию на-шей самости» (р. 178).

Ты пишешь: «Наш последний противник - это пред-ставление о безжизненной вселенной в качестве кон-текста, в котором возникают жизнь и мышление. Такаявселенная занимает подчиненное по отношению к че-ловеку место и без него не имеет смысла. Если бы намудалось хоть на мгновение стряхнуть с себя оцепене-ние, мы бы увидели, что не может быть ничего ужаснейположения духов в безжизненной и индифферентной

336

вселенной - великий ньютоновский механизм време-ни, пространства и бездушных сил действует автома-тически или случайно. Духи в таком контексте как де-ревца без воды, их листья засыхают... Нам нужна новаяблейковская Горящая Золотая Радуга, чтобы помочь,"восстанию духа против интеллекта" (Йетс), посколькуинтеллект стал слишком узким» (р. 102).% Х.С.: Тим был прав, когда призывал к этому вос-

станию. С позиций сегодняшнего дня я думаю, что со-гоасен с большей частью его протестов. Реформаторы,каковыми мы себя с Уолтером Хьюстоном Кларком счи-тали, теперь довольны статус-кво не больше, чем бун-товщики. Разница только в том, каким образом изме-нить положение вещей. Мое отношение к этому, по сути,философское - показать, что ограниченное мировоз-зрение, которое современность выдает за научное, поменьшей мере неточно. В надежде, что психоделики по-могут нам выбраться из этой ловушки интеллекта, я всвое время и начал участвовать в гарвардском проектеТима. Я обеспокоен и социальными проблемами - пе-ренаселением, загрязнением окружающей среды, ра-стущей пропастью между богатыми и бедными - но уменя нет ответов, как решить эти проблемы. Пожалуй,я не социальный философ.

Р. Ф.: Поскольку Тиму выпала участь психодели-ческого гамельнского дудочника, можно попытаться оп-ределить историческую и философскую подоплеку егостремлений. Ты согласен?

Х.С.: Да. Но в чем?Р. Ф.: Некоторые обвиняют его в противопостав-

лении психоделического движения обществу.Х.С.: Эти обвинения преувеличены. Хотя некото-

рые из них он заслужил. В нем была бунтарская черта,которая почти вынуждала власти реагировать - как го-ворится, действие рождает противодействие. Но на

337

вопросы о степени трудно найти ответ - был Цезарьвеликим или очень великим человеком? Тим пробудилбунтарский элемент в западной молодежи, и это не такуж плохо. Я восхищаюсь Ноамом Хомски, и я не одинокв этом. Но он остался в университете и не потерял своюрепутацию. Так что не всегда просто провести чертумежду бунтовщиком и реформатором.

Р. Ф.: Письма, подобные этому, от Джералда Хер-да, которое я сейчас хочу процитировать, похоже, про-воцировали его на революционное отношение к дей-ствительности: «Какты сказал, Триада из Полицейского,Священника и Банкира будет всегда выступать противпутешествия души, но поток сознания направлен про-тив этой троицы. Что лучше и что хуже: лучше, если по-бедишь ты и твои единомышленники, хуже, если поли-тиканы преуспеют в своих темных делах и победа будетза полицейским-священником-банкиром. Видел ли тыэто интервью с Гленом Сиборгом, главой АЕС. , где емузадали вопрос - что будет самым большим прорывом вближайшие тридцать лет, и он ответил - изменяющиесознание наркотики».

Каким образом ваша группа надеялась внедрить вобщество психоделические ценности?

Х.С.: Как я уже говорил ранее, IFIF2 так и осталосьтолько проектом, так что нельзя говорить только о моейгруппе. После выхода из первоначального IFIF для менябыло главным следование по пути Уильяма Джеймса,Олдоса Хаксли и Гордона Уоссона - и позже АльбертаХофманна и Рэубена Снейка - в попытках понять меха-низм действия этих веществ и их значение для религи-озной жизни.

Р. Ф.: Я пытался последними несколькими вопро-сами спровоцировать тебя на критику, но ты был пре-дельно сдержан. Что, по-твоему, было теневой сторо-ной Тима?

v, X.C.: Не судите, да не судимы будете. Он сделалjo, что должен был сделать. Но его наследие - это ме-шоксо всякой всячиной. Он породил массу последова-«гвлей, и с течением времени их становилось все боль-ше и больше - подготовительные группы колонизациииных миров, туристы внутренней системы, как эти ко-мики во главе с Гордоном Лидди - так что в конце ужетрудно было понять, в чем его отличие от всех прочих.

(?• Цмагическое мышление тоже потерпело крах, взятьнотя бы его неудачу в попытке победить рак простаты,который убил его. Он не отягощал себя длительнымиотношениями и ответственностью, которую они требу-JQT, т сколько раз он был женат? Когда я спросил его опроблеме аддикции к сильным наркотикам, которая зат-ронула и его, он сказал: «Получил аддикцию - исцели

|. себя сам». Это был беспечный ответ. Он ни разу даже№ попытался бросить курить. Когда я представлял егона чтении его последней книги в магазине Cody's Booksв Беркли - его ранние книги были по-прежнему попу-

| лярны, но эта требовала какой-то рекламы, - он вынуж-ден был в середине сделать перерыв, потому что захо-тел покурить. Я смотрю на жизнь, которую он прожил, с

|°- благодарностью, но не без печали. С благодарностьюL не только из-за того, что он помог мне проникнуть в мою

еобственную душу, но также за дружбу, радость обще-ния и то возбуждение, которое он создавал в те гарвар-дские годы. И с печалью, потому что его жизнь пошлапод откос. Столько талантов и такой печальный конец.Мо дух его так и остался несломленным.

Р. Ф.: Испытываешь ли ты удивление по поводупроисходящего теперь? Мог ли ты представить себе вшестидесятые, насколько запрещенными и нелегаль-ными станут эти вещества?

Х.С: Вначале я был утопистом, как и все прочие.Не знаю, могло ли быть иначе. Конечно, современная

338 339

ситуация могла бы быть несколько лучше. Истерия вок-руг наркотиков могла бы быть меньшей, если бы Тим сДиком в свое время смогли бы обуздать свои наиболееодиозные причуды. Но для меня остается открытымвопросом - могут ли эти вещества открыто интегриро-ваться в общество. Я использовал образ, позаимство-ванный мною у Джералда Херда - о пляжном мячике,попавшем в озеро. Часть его всегда остается под во-дой. Джералд считал, что так же обстоят дела и с обще-ством. Никогда не будет общества, в котором все будетоткрыто, потому что у всех людей разные уровни толе-рантности. В викторианскую эпоху люди не могли гово-рить открыто о сексе, но это не мешало им флиртовать.Теперь эти вещи просто поменялись местами.

Р. Ф.: Но мы сейчас больше говорим о душе. Ре-лигиозные вопросы, такие, как существование ангелов,жизнь после смерти, духовные законы успеха, в нашевремя стали очень популярны.

Х.С.: Пожалуй, ты прав. Недавно все опять изме-нилось. Судя по всему, «душа» снова входит в повесткудня. И, возможно, именно благодаря Тиму.

Р. Ф.: Столько страха и предубеждения, которыеокружают мистические свойства психоделиков, вмес-то этого интереса к религии. Как ты думаешь, это ког-да-нибудь изменится?

Х.С.: Не знаю, но что-то во мне противится поло-жительному ответу на этот вопрос. Одним из подобныхвспышке молнии открытий, которое я сделал во времямоего первого психоделического опыта, было, как ярассказывал раньше, внезапное осознание того, что японятия не имею, что такое благоговение и каким об-разом оно вызывает одновременно страх и восхище-ние. Я должен признаться, что для меня страх - состав-ная часть психоделического опыта. Каждый раз, когдая приближаюсь к моменту, за которым может последо-

340

•вать потеря контроля над собой, я испытываю страх.l̂ §4 если это эндемично опыту, страх может препятство-| «вть открытому восприятию психоделика. Так что я не" .уверен, что неприятие психоделиков непременно ведет« троице Полицейского и т. д. Это может скрываться в

Ц самой природе этих веществ.Р. Ф : Однажды ты рассказывал мне о том, как в

•семидесятых годах ты встретился с Тимом в Швейца-рии. И он сказал тебе кое-что, что имеет отношение кЛ<ашей теме.

Х.С: Я знаю, о чем ты говоришь, да, это имеет зна-лцвние. Мы с Кендрой были в числе участников трехне-

|. .дельного семинара по Юнгу и Казантакису в Швейцарии,4» я как-то узнал, что Тим тоже был в стране. Я нашел егочерез отделение IFIF, и мы договорились встретиться вгороде неподалеку от места проведения семинара. Это

| 'было вскоре после его побега из тюрьмы - самая потря-(ё ,сающая история, которую я слышал, - и у него была тем-

ная аура разыскиваемого преступника. Он ворвался вгород в характерном стиле, на заднем сиденье ревуще-го Харлей-Дэвидсона, которым управлял его тамошний

\f |!риятель. Я был очень рад снова увидеть его на свобо-де, и мне запомнилось, что он сказал в самом начале тогонашего разговора. «Никто не меняется, не правда ли,.Хьюстон?» Как и многие другие наблюдения Тима, этобыло достаточно верно. С нами обоими много чего при-хлючилось за это время, и вот мы встретились опять, в*1ысячах милях от Кембриджа, в другой стране. Но я по-црежнему в своем духовном странствии, которое сталоглавным для меня еще до того, как я познакомился с Ти-мом и психоделиками. А он по-прежнему в бегах и не в

•ладах с законом, изгнан отовсюду, так же как раньше из,Уэст-Пойнта, Гарварда и Сихуатанехо

Р. Ф.: До сих пор существует конфликт междуМатериалистическим «научным» видением мира и

341

«квиетическим. И его можно разрешить, в каком-тосмыс-«е, при помощи психоделических наркотиков. Можно ив научном ключе увидеть, с точки зрения систематики,что божественное существует, что сакральное реально,что понимание Бога может быть более фундаменталь-ным, чем утверждения материалистов. Можно доказатьреальность мистического опыта.

Х.С.: Ее можно доказать для меня, но мне не нуж-ны доказательства - я верил в правоту мистиков ещедо своего приобщения к психоделическому опыту. Но ябоюсь, что точно так же дела обстоят и с неверующи-ми. Материалисты должны согласиться, что психодели-ки могут генерировать мистический опыт, но в самихэтих экспериментах нет ничего, что заставило бы лю-дей поверить, что они рассказывают нам истину о том,как устроен мир. Когда Бертрана Рассела спросили, былли у него когда-нибудь мистический опыт, он ответил:«Много раз». - «И что вы с ним сделали?» - «Я отбросилего».

Р. Ф.: Я стараюсь следовать за мыслью Хаксли сей-час. Как он сказал в своем раннем тексте под названи-ем «Визионерский опыт», составленном при участииЛири в Копенгагене: «Биохимические методы, как я по-лагаю, это наиболее мощное и убедительное средстводля транспортировки нас в тот иной мир, который су-ществует в настоящем. Я думаю, как отметил и профес-сор Лири сегодня, что они открывают огромное поле сис-тематических экспериментов для психологов, посколькутеперь стало возможным осваивать территории созна-ния с минимальными издержками для здоровья тела,территории, котррые раньше были почти недостижимы,разве что при использовании чрезвычайно опасных нар-котиков, если не иметь в виду тех редчайших людей,которые могут попадать в этот иной мир спонтанно. (Ко-нечно, это очень трудно и для них попадать туда наме-

342

ренно, "дух дышит, где хочет", как правило, люди с этимспонтанным даром не умеют им управлять.) С такими>наркотиками, как псилоцибин, стало возможным длябольшинства людей попадать в этот иной мир без осо-бых проблем и почти безо всякого вреда для здоровья».t,t X.C.: Мудрый человек. Я не припомню ничего изтого, что я читал у Хаксли, что вызвало бы у меня со-чинения в истинности прочитанного. Но обрати внима-ние на определение в отрывке, который ты привел.В нем говорится, что психоделики - это «наиболее убе-дительный», но не самый убедительный способ превра-тить скептиков в мистиков.

Р. Ф.: Я принимаю это различие, но тем не менее,не кажется ли тебе странным, что богословские семи-нарии и монастыри игнорируют этот «наиболее убеди-тельный» способ достичь божественного откровения?1*елигиозная тренировка или метафизическое открове-ние - вот, похоже, идеальный контекст для этих нарко-тиков.

Х.С: В этом я с тобой полностью согласен. Хотя,конечно, общество будет продолжать противиться ихлегализации, и даже в нелегальном их использованиионо должно быть избирательным, так сказать. С тех поркакУоссон опубликовал свою потрясающую книгу «Рос-сия, грибы и история», так и случилось, что мир разде-лился на две половины - для одной «грибы» и все, что сэтим связано, значит очень много, если не все, в то вре-мя как другой половиной воспринимается с опаской, какпоганки.

Р. Ф.: На той самой конференции в КопенгагенеХаксли задал вопрос: «Конечно, мы подходим сейчас кфилософской проблеме: каков метафизический статусэтих видений, каков их онтологический статус? Необ-ходимо углубиться в эту проблему, и, я надеюсь, кто-нибудь рано или поздно сделает это». Хотел бы я знать,

343

сможем ли мы когда-либо сделать это в рамках нашейкультуры?

Х.С.: Хаксли сделал это, и Уильям Джеймс, ГордонУоссон и Альберт Хофманн тоже. Ты углубляешься в этупроблему, и я тоже углубляюсь в нее в своем ключевомэссе «Приносят ли наркотики религию?», которое быловключено более чем в двадцать книг, в основном учеб-ников. Так что суть твоего вопроса сводится к тому, нач-нет ли общество придавать этому вопросу то внимание,которое он заслуживает.

Кто знает? Как поет Боб Дилан: «The answer isblowing in the wind» («ответ знает только ветер»). Хотя яне отчаиваюсь. Я никогда не думал, что доживу до та-ких времен, когда меня пригласят в ведущий универси-тет читать лекцию на тему «Психоделики и религия», ичто потом эта лекция будет широко опубликована. Этобыло в университете Северного Иллинойса, два годаназад. У меня было чувство, что я снова в Гарварде, в тевремена, когда эта тема была уважаема. Так что я досих пор не знаю, куда мы идем. Это как Диззи Гиллес-пи, когда его спросили о будущем джаза. Он сказал: «Чу-вак, если бы я знал, куда идет джаз, я бы уже там был».

ЛИРИ ГЛАЗАМИ ОУСЛИИнтервью с Оусли Стэнли,

взятое Робертом Форте

Р. Ф.: Я сейчас вспомнил, что было 17 апреля, когдамы начали этот разговор - ровно в середине праздно-вания годовщины открытия ЛСД, я имею в виду разго-вор о Тимоти Лири. Он как раз начал чувствовать себялучше. Хоть и в инвалидном кресле, но он был полонэнергии и юмора, вел себя как шаловливый мальчиш-ка, оказавшийся в теле дряхлого 75-летнего старца. Тызнаешь, он может быть обаятелен и трудно переносим©дновременно. Язвительно остроумен. Я рад, что у насвыдался случай поговорить о нем.

Медведь: Я не уверен, смогу ли я сказать о немчто-нибудь, чего еще не сказали другие. Мы с ним за-висали вместе на протяжении ряда лет, но у меня все-гда было чувство, что он упорно пытается дурачить меня

Август Оусли Стэнли Третий (AOS 3) больше известен как ху-дожник, ученый, дизайнер, создатель технологий, расширяющих со-знание, и подпольный изготовитель ЛСД Он построил аудиосисте-мы для группы Grateful Dead и наращивает потенциал, чтобы сделатьэто для многих других «Искусство и музыка - это вершина челове-ческих устремлений, - пишет он, - все остальное - это только вспо-могательная поддержка для них»

345

то в том, то в другом, так что я так и не знаю его истин-ное лицо. Прости, но это правда.

Говорят, он собирается устроить показательное Ин-тернет-самоубийство на своем веб-сайте. Если это прав-да, то он, должно быть, потерял всякие остатки челове-ческого достоинства в своей погоне за славой. Я прочелв австралийской газете статью Филиппа Адамса, в кото-ром он пишет, что люди, любой ценой старающиеся под-держивать свою известность, неизбежно получают нео-братимые повреждения мозга. Я вынужден согласитьсяс этим, и Тим - прекрасное тому подтверждение.

Р. Ф.: Ну, он, конечно, публичная фигура, знаме-нитость. Это накладывает определенные обязатель-ства. Как там говорится? «Чем выше на дерево залеза-ет обезьяна, тем лучше видна ее задница».

Когда он впервые объявил о том, что собираетсяподвергнуть свое тело криогенной заморозке, он ска-зал: «Я оставляю свой выбор свободным и, когда дой-дет до дела, я, может быть, пошлю на хуй этот холодиль-ный бизнес, и закажу себе вместо него хорошиймиксер». На самом деле, он сейчас все больше в себе,но несколько вышедших один за другим пресс-релизовсоздают впечатление бесконечного Лири-карнавала.

Медведь: Я рад, что статья про самоубийство вИнтернете - фальшивка. Ей-богу, это не к лицу ни од-ному человеку, хотя бы с небольшими признаками про-светления. Единственная вещь, которой человек реаль-но обладает в этом мире, - его честь, и главная частьее природы - это достоинство. Это работа, и личная за-дача для каждого из нас. Может быть, величайшая за-дача искусства, высочайшее призвание художника вэтой жизни - работа по созданию самого себя, и тогдачесть становится неотъемлемой частью сознания. Я ду-маю, это изначально бессознательная цель каждого изнас, но некоторые из нас, типа, теряют ее по дороге.

346

Р. Ф.: Тимоти Лири?Медведь: На самом деле, он, по моему разуме-

нию, был самым деструктивным из всех персонажей,появившихся на сцене, с тех пор как Хэвлок Эллис в1890-х обнаружил и представил западной цивилизациипсиходелическое действие пейота.

Р. Ф.: Он был очень шумным и противоречивым.Кажется, что психоделическое движение прежде всегонадо вычистить после Лири.

Медведь: Я согласен с этим, помойка была изряд-ная. Совершенно необязательно было ее устраивать.И мне жаль, что Тим так и не открылся передо мной. Из-начально я воспринимаю каждого человека как tabularasa в надежде, что узнаю его лучше. Наверное, в егослучае у меня не хватило терпения.

Может быть, я чересчур строг в своей оценке Тимаи всего, что он сделал. Не подумай, что я его ненавижу.Я скорей люблю его или, по крайней мере, того, кто он,как я чувствую или надеюсь, есть. Жаль, что я оказалсянеспособен проникнуть за ту маску, которую он для менянадевал. Я не то что не люблю его как личность, но яиспытываю затруднения, пытаясь понять его мотивы.Мне он кажется человеком, который опоздал на авто-бус и теперь бегает вокруг, недоумевая, куда тот поде-вался. Кажется, что он подошел туда, где мы только чтобыли, и думает: «Вот оно, то самое». Вот пример.

Один раз, несколько лет назад, я был в Лос-Андже-лесе позвонил ему и приехал. Он не был настроен наобщение, поскольку был увлечен созданием компью-терной игры. «Что за игра?» - спросил я его.

«Состояние искусства, - сказал он. - Это полнос-тью захватит и очарует человечество».

Я взглянул на то, чем он занимается вместе со сво-им помощником хакером и увидел, что на нем толькокакой-то текст.

347

«Тим, - сказал я, - компьютерные игры больше небазируются на тексте. Они ориентированы на графику».

«Ничего подобного, - ответил Тим. - Все полюбятэту игру».

Это было в самом начале его знакомства с компь-ютером, но игры уже успели уйти гораздо дальше тек-ста. Ничего из этой игры не вышло, мне не удалось тог-да убедить его, что хотя его идея, может быть, и неплоха,но для ее воплощения нужно сделать что-то, что дей-ствительно будет соответствовать «состоянию искусст-ва». Всюду опоздал и деньги потерял. Грустно это.

У меня по-прежнему остается неуловимое ощуще-ние, что он просто пытался выглядеть «душкой-парнем»передо мной, но при этом его абсолютно не интересо-вало, кто я на самом деле или что я конкретно скажу.У меня определенно осталось впечатление от тех не-скольких наших коротких встреч, что у него всегда былочто-то, что интересовало его гораздо больше моей пер-соны. Я родился в год Собаки по китайскому календа-рю, да мне и на самом деле нужно, чтобы мы были дру-зьями с теми, с кем я знаком. Я формирую отношения.Есть у меня такая насущная потребность, И у меня былочувство, что Тима подобные вещи совершенно не вол-новали. Может быть, я ошибаюсь, может, он вовсе нетакой, но это мое впечатление. Я по-другому дружу слюдьми. Ничего не могу с этим поделать.

Р. Ф.: В своей книге «Политика экстаза» он назы-вает тебя «тайным агентом Господа Бога». Говорит, чтоты отличный пример «романтического бессмертия»,«народный герой XXI века». «Он просматривал нас в те-чение эпического трипа сквозь уровни творения. Онзнает, о чем говорит. Моими учителями были самые про-зорливые мудрецы нашего времени, - Хаксли, Хёрд,лама Говинда, Шри Кришна Прем, Алан Уотте и я дол-жен сказать, что у AOS.3... самое современное видение

348

мистического дизайна, которое я когда-либо встречал».0н говорит, что ты «святой безумец», и пишет о тебе сбольшим чувством: «AOS.3 - это редчайшее из созда-ний, настоящий, живой, пахнущий, дышащий, ревущий,смеющийся, работающий, ворчливый человек. Смеш-ной, самодовольный дурак, шут Господа Бога, мечтаю-1Дий о том, чтобы сделать всех нас счастливыми, оча-ровать нас, любить нас и быть любимым».

Медведь: Эта глава в «Политике экстаза» простофикция, что-то вроде экстракта из разных встреч, типадайджеста из всего того, что он пытается высказать вэтой специфической книге. В ней видно и его отноше-ние ко мне. Однако я воспринимал это как что-то вродесаморекламы, когда читал эту книгу.

Р. Ф.: Здоровому обществу нужны такие люди, какЛири, для того, чтобы создавать хаос, разрушая отжив-шие стереотипы.

М е д в е д ь: Я согласен с тобой, что у Тима существу-ет непреодолимая иконоборческая тяга, но я по-друго-му вижу ее стимулы. Я не думаю, что это может бытьего целью - находиться в постоянном конфликте с всеми всеми, не поддерживая при этом никого. У меня впе-чатление, что он готов пойти на все, чтобы привлечьвнимание к своей персоне, это неустанный бег за сла-вой. Не потому, чтобы он думал, что его очередное вы-ступление так важно само по себе именно сейчас.

Р. Ф.: Люди в Sandoz и Швейцарской академии ме-дицины, так же как и многие другие, считают, что Лириуничтожил всякие шансы этого феноменально важноголекарства, ЛСД, работать на благо общества.

Медведь: Это «официальная» позиция швейцар-ского истеблишмента. Альберт Хофманн в экстазе оттого, как кислота распространилась по всему миру. Он былсамым первым психоделическим рейнджером, но он дол-Жен был работать с научным сообществом, к которому

349

принадлежал. Он не был связан с «эзотериками и хип-rw»,' принимающими ЛСД, сам он считал, что те люди,которые сами его не принимают, просто больше всегозаинтересованы в зарабатывании денег. Позже, когдаупотребление ЛСД вышло из-под контроля и стало рас-пространяться по миру, научно-медицинское сообществобыло огорчено, потому что вещество перестало быть ис-ключительной привилегией этой элиты.

Медицинское и научное сообщество должно винитьтолько себя за утрату возможности экспериментирова-ния с психоделиками. Оно оставалось в стороне, когдасенатор Том Додд и его друг Арт Линклеттер боролисьза легализацию психоделиков. Линклеттер приобщил кэтой борьбе и Уильяма Дугласа. Медики думали, что этотолько прекратит уличную торговлю, но они забыли уро-ки каннабиса. Они просто придурки! Они так и будутхныкать и оставаться паиньками, вместо того чтобы сде-лать хоть какое-то движение для возвращения легаль-ного статуса этим веществам.

Достижения Лири обладают весьма небольшойценностью для психоделического сообщества в целом.Я не согласен со старинной поговоркой, что «слава все-гда хороша». Я не думаю, что его вызывающая позицияпоставила нас сейчас в лучшее положение, чем ономогло бы быть, будь он немного более компромисснейи толерантней. Благодаря его действиям, мы в гораздохудшем положении.

Он никогда не беспокоился о том, что может причи-нить вред своими действиями, несмотря на то, что мынеоднократно говорили ему об этом. Он всегда прослав-лял иконоборчество как цель, а не как средство, ведущеек цели. Он, несомненно, один из тех, кто несет прямуюответственность за ту скорость, с которой законы достиг-ли нынешнего драконовского состояния. Может статься,если бы он не орал во весь голос с городских крыш, все

350

,«ейчас могло бы быть и не так уж плохо. Взять к примеру-вещи типа предписывания людям с повышенным весомfiycTbiujeK с наполнителем под видом настоящего нарко-тика. Подобные вещи относятся скорее к царству эмоций,ане правосудия, но сам факт их появления свидетельству-то весьма бездумной реакции общества. Все мы знаем,каким важным событием было явление психоделиков, номы также помним слова из «Кибалиона»61: «Уста мудрое-Ш немы для непосвященных» - предостережение, анало-гичное старинной притче про жемчуг и свиней.

Р. Ф . : Тим разбрасывал жемчуг везде, где мог. Я ви-дел мультик про двух свиней, которые смотрят на жем-*»уг, и одна говорит другой: «О, Боже, какие исключитель-ные жемчужины!»

Медведь: Это было ожерелье?Р. Ф . : Нет, просто несколько жемчужин на земле.Медведь: Это точно мой взгляд. Я думаю, что Лири

Причинил много вреда разным людям не тем, что ска-зал: «принимайте кислоту», и они принимали ее, а тем,что из-за того, как он это делал, появились законы, ко-торые приговорили их на всю жизнь.- Р. Ф . : Он был арестован за хранение пары косяковпосредственной марихуаны и дважды приговорен за эток астрономическим срокам.

• • Медведь: Он был сам кузнец своей судьбы. Есть^старинная поговорка «If you can't do the time, don't dothe crime»62. Я не думаю, что мне надо объяснять тебе,что его преступлением был его длинный язык.

Психоделики - это часть религии или знания, а неорудие войны и конфронтации. Не стоило раздуватьПожар. Каждый, кто захочет узнать, узнает. Для этого*ю надо было вовлекать СМИ и правительство.

61 «Кибалион» - современный эзотерический трактат, якобы из-лагающий истинное учение Гермеса Трисметиста.

и «Если тебе нечего делать, не совершай преступлений» (англ.)

351

Р. Ф.: Ты действительно обвиняешь в этом Тима?Психоделики были запрещены в западном христианс-ком обществе с самого начала.

Медведь: Даты, наверное, шутишь! Неужели непо-нятно, в чем его вина?

Р. Ф.: Эта история слишком сложна, чтобы взва-ливать ее на плечи одного человека.

Медведь: Это то же самое, что сказать, что спич-ка, от которой сгорел Чикаго, была не единственнойпричиной пожара. Никто, кроме Тима, не говорил то, чтоговорил он.

Р. Ф.: И кто это говорит? Не ты ли человек-леген-да, который накормил голодные массы?

Медведь: Ты, наверное, пытаешься шутить. Затригода я произвел меньше 500 граммов ЛСД.

Р. Ф.: Примерно пять миллионов доз.Медведь: Опять вранье, у нас были выше дозиров-

ки, и на самом деле там было чуть больше одного мил-лиона доз, они разошлись в течение трех лет, половинаиз них была роздана бесплатно, а половина продана,чтобы поддержать движение. В наши дни, те, кто этимзанимается, ворочают по 10-20 кило за раз. У тебя пе-редозировка от массмедиа. Наше предприятие былонебольшое и для внутреннего круга, потому что я не былв то время уверен, что то, что я делаю, будет хорошодля общества в долгосрочной перспективе. Средствобыло мощное, и мне нужно было убедиться в том, чтоэто добрая штука. И конечно, мы слегка переборщилис дозировкой. Это было ошибкой.

Р. Ф.: На ошибках учатся.Медведь: Мы долгое время не понимали, что наши

дозы не соответствовали потребностям того времени.Это поняли уже те, кто шел за мной по Тропе. Я был зах-вачен космическим экспериментом. Наша доза была,возможно, хороша для человека с большим, сильным

352

=вго, но не для первого встречного на улице. Большин-"«гао людей не принимали даже половину нашей дозы,рни разбивали ее на несколько доз. Так что с пропор-циями мы слегка перепутали.

Р. Ф.: Каким образом ты пришел к психоделикам?Через Кизи и Grateful Dead?

Медведь: Я слышал оЛири и Алпертеещедотого,как-мне стало известно о существовании Кизи. В1963 го-ду я оказался участником того, что происходило в Берк-ли. Я полагаю, это было продолжением исследователь-ского движения, начатого Хофманном, за исключениемтого, что это были не профессора, получающие ЛСД отSandoz, а студенты, которые делали его сами. Качествобыло не ахти. У меня было немного оригинального сан-дозского продукта, который мне подарил один при-ятель, пожилой адвокат, который, в свою очередь, по-лучил его от одного парня в Мексике. Оригинальныйпродукт был просто откровением. Я решил понять, ка-ким образом он был приготовлен, и с этого все нача-лось.

Р. Ф.: Я полагаю, у тебя был все время растущийподпольный круг.

Медведь: Нельзя сказать, что это было совсемподполье, но и с флагами по улицам мы не ходили. Какв рок-н-ролле, где некоторые у всех на виду, как мойприятель Пол Кантнер, а есть другие, как Джерри Гар-сия, которые просто улыбаются и поют песни. Как тыдумаешь, чье влияние больше? Может, это несправед-ливо по отношению к Полу, но я думаю, ты меня понял.Жизнь - это форма искусства. Есть прекрасное искус-ство, а есть уродливое. Зачем делать что-то уродливое,каким бы «художественным» оно ни было?

Р. Ф.: Видишь ли ты хоть какую-то пользу в попу-ляризации, или, как называет это Гинзберг, «демокра-тизации» психоделиков которой занимался Лири?

353

Медведь: Лири сделал относительно не так уж имного для «демократизации» употребления ЛСД, по-скольку основную работу уже сделали мы, еще до того,как его имя стало известно. Я думаю, он, скорее, зани-мался серфингом на волне, которую мы подняли. Из нихдвоих путь, который выбрал Рам Дасс, представляетсямне более значимым.

Я критикую не распространение употребления изнания, но то, как грубо это Тим проделывал, исполь-зуя публичность для самолюбования. Будь уверен, мно-гие из нас были просто напуганы тем, что делали неко-торые люди, включая Тима. Но не думай, что я заэлитарность.

Р. Ф.: Хотя я чувствую, что пою хвалу Лири, в про-тивовес твоей негативной точке зрения, но, может быть,он все-таки сослужил добрую службу обществу, открывему психоделические реалии и приобщив к ним милли-оны людей? Рам Дасс был только одним из них. Можетбыть, он мог бы столкнуться с психоделиками где-ни-будь еще, но он, по его собственному признанию, былзакомплексованным, ущербным человеком до того, каквстретил Лири. Может быть, многие люди подходят подэто описание.

Рам Дасс говорил о себе, что он был «обучающим-ся плутом». Забавно, потому что теперь он известен каккакой-то святой. Многие критикуют Лири за его поступ-ки, но я не ожидал услышать подобную критику от тебя.Благодарю за неожиданный разговор.

Медведь: Может быть, критика похожая, но мо-тивы разные. Я хотел бы, чтобы психоделики сталичем-то обычным в человеческой жизни - другие пред-почитают статус-кво. Вывод один: Лири был неправ.Он причинил вред, и я не из тех, кто будет праздно-вать сожжение города на том основании, что на пепе-лище будет построен новый и красивей прежнего. Од-

354

нако до цели сейчас дальше, как ты сам отметил, чембыло тогда.

Р. Ф.: Ты совсем не оцениваешь его роли учителя.Медведь: Нет учителя. Все, кто претендует на этот

статус, самозванцы. Найди истинного себя. Он в тебевсе время. Однажды ты овладеешь ключом, ты пой-мешь, что у тебя уже есть все, из чего собирается мо-заика. Психоделики - это ключ. Найди «Кибалиона», таместь все, что тебе нужно.

СТОЛАРОФФ О ЛИРИИнтервью с Майроном Столароффом,

взятое Робертом Форте

Р. Ф.: Я рад, что у нас выпала возможность поговоритьо Тиме. Твой взгляд на то, что с ним происходило в товремя, очень важен в процессе нового обращения кпотенциалу психоделических наркотиков. Лири был такпопулярен, что многие люди ассоциируют ЛСД с егостилем, его чрезмерным темпераментом. Хотелось бы.разобраться, как и почему такое большое дело потер-пело неудачу.

Майрон Столарофф имеет степень бакалавра Стэнфордскогоуниверситета по электротехнике Он работал в Ampex Corporation ин-Женером-проектировщиком, а потом стал директором по маркетингуоборудования Кроме того, он один из пионеров видеозаписиВ1956 году он попробовал ЛСД и заявил, что это «величайшее извсех открытий, когда бы то ни было сделанных человеком» В 1961 го-ду он основал Международный фонд передовых исследований и сталруководителем исследовательской группы, проводившей клиничес-кий испытания ЛСД и мескалина, во время которых примерно 350 че-ловек принимали психоделики. Автор академических публикаций вJournal of Nervous and Mental Dislase, Gnosis и Yearbook for Ethnomedicineand the Study of Consciousness. В 1994 году он опубликовал своиМемуары «От Танатоса к Эросу. Тридцать пять лет исследования пси-ходеликов», а в 1997 году - книгу «Тайный руководитель. Беседы сЯМонером подпольного психоделического движения-

357

М. С.: Я думаю, в этом вопросе нужна основатель-ность, надо рассмотреть все аспекты ситуации. Мно-гие из нас, честно расследуя историю психоделиков,пришли к выводу: то обстоятельство, что такое ценноеи необходимое средство, как ЛСД, приобрело такуюдурную славу - это истинная трагедия. И Тим, конечно,хорошо это понимал.

Р. Ф.: В какой степени он сам несет ответствен-ность за эту дурную славу, по твоему мнению?

М. С.: Думаю, научное сообщество считает, что ондействительно их напугал, и, если бы ты ознакомился сперепиской между Ралфом Метцнером и мною, кото-рая была опубликована в Gnosis (в номерах, вышедшихзимой 1993-го, весной и летом 1994-го годов), а такжес документами, на которые я обратил бы твое внима-ние в книге «Штурмуя небеса», у тебя бы не осталосьникаких вопросов по поводу оценки того, что Тим пы-тался сделать. Мне, например, абсолютно ясно, что онсчитал, что психоделики не будут приняты нашим со-временным обществом, в первую очередь современны-ми учеными, которые даже не признают трансперсональ-ные аспекты человека. Поэтому он хотел популяризоватьпсиходелики и для этой цели использовать нацио-нальные массмедиа. Его целью было обратить в психо-делическую веру всю страну.

Тим оценивал потенциал человека очень высоко.Я думаю, он был очень обеспокоен тем, что интересыистеблишмента входят в противоречие с чистым вос-приятием. И он понял, что психоделики - это могуще-ственный инструмент для того, чтобы разрешить этопротиворечие, дать личности правильное пониманиесобственной природы и природы вселенной. Это, по-жалуй, самый ценный инструмент, доступный человеку.Я думаю, он пытался сделать это понятным и приемле-мым. В этом отношении наши с ним цели были близки.

358

Он и его последователи хотели, чтобы ЛСД-опытстал доступен каждому. В опубликованном заявленииоб основании их организации, Международной органи-зации внутренней свободы, IFIR они говорили, что FDAих одобрит. Однако FDA не одобрило. FDA не одобрилои обеспечение таким средством, как ЛСД, подобныхгрупп. Так что целью Тима было найти способы суще-ствования подобных групп постране и организовать дляних доступ к ЛСД. Большинство из подробностей всегоэтого мне неизвестны, но кое-что я знаю. Они работалис людьми, которые организовали черный рынок ЛСД иискали рынки сбыта. Таким образом люди по всей стра-не получили возможность психоделического опыта.Я знаю, что Тим и его помощники много для этого сде-лали. Это был его план. Он изложил его мне тем утром,когда я приехал пригласить его на наш консультатив-ный совет. Он сказал, что хочет обратить всех. Он былубежден, что единственное, что нужно, - это принятьЛСД и оказаться в трансперсональных пространствах.К сожалению, это возможно, как правило, только длялюдей со здоровой психикой. У прочих могут возник-нуть проблемы с этим перемещением. В этом была ос-новная неувязка в его плане создания национальнойЛСД-сети, с тем чтобы обратить всю Америку.

Р. Ф.: По вашей переписке того времени видно, чтотогда царил дух товарищества. Например, в письме от& января 1963 года ты предлагаешь ему снабжать егоЛСД.

М.С.(смеется): Да, это то еще письмо. Странно,но в моем архиве нет его копии.

Р. Ф.: Ты предлагаешь ему снабжать его материа-лом и работать вместе.

М. С.: Да. И, конечно, я могу сказать, что одним изих намерений было приобретать наркотики и распрос-транять их в соответствии с существующими законами

359

для исследовательских групп. И письмо было записа-но по этому поводу. Нам определенно требовалосьодобрение FDA. Но FDA дало нам понять, что эти зако-ны не применимы к тому, чем собирался заняться Тим.В этом они были совершенно непреклонны. Так что томое предложение в некотором смысле гипотетично,хотя это правда. Если бы он получил их разрешение, мымогли бы продолжить эту тему.

Р. Ф . : Давай немного отвлечемся. Расскажи нам,пожалуйста, о Международном фонде продвинутых ис-следований. Как он возник? Как случилось, что ты заин-тересовался психоделиками, и почему ты его основал?

М. С. • Ну, я не стану повторять то, что ты можешьпрочесть в моей книге «От Танатоса к Эросу: Тридцатьпять лет исследования психоделиков». Вкратце, мое пер-вое духовное пробуждение произошло благодаря учас-тию в семинаре «Секвойя», где я встретился с Джерал-дом Хёрдом. Мы спонсировали пару его лекций вПало-Альто. Я был чрезвычайно увлечен им и в резуль-тате провел с ним двухнедельный семинар в нашем охот-ничьем домике в горах, где проводились семинары «Сек-войи». Он был одним из самых замечательных людейнашей планеты - абсолютно потрясающий человек. Я на-чал встречаться с ним каждый раз, когда бывал в Лос-Анджелесе В один из таких визитов он рассказал мнеоб ЛСД. Я был крайне изумлен. Прежде всего, мне былонепонятно, если он такой выдающийся мистик, то зачемему принимать ЛСД, но он объяснил мне, что веществообладает огромным потенциалом. Оно открывает такиеогромные пространства сознания, что приводит к пони-манию духовной реальности, и это очень важно.

Р. Ф . : Какой год это был?М. С: Кажется, начало 1955-го.Р. Ф . : Это был первый раз, когда ты услышал про

ЛСД?

360

М. С: Да. Я спросил его, откуда он сам узнал онем. Он рассказал, что его привез из Канады Хаббард идал ему и Олдосу Хаксли.

Р. Ф . : Джералд Херд разжег много костров. Хьюс-тон Смит сказал, что его первое озарение произошло врезультате прочтения одной из книг Джералда Херда.

М. С.: На самом деле одно из моих духовных оза-рений произошло в процессе чтения его «Подготовки кмолитве» Чтение этой книги привело меня к спонтан-ному психоделическому опыту, когда я вдруг обнаружилсебя в сверкающем, ошеломляюще чудесном свете Этодлилось недолго, но я больше никогда ничего подобно-го в своей жизни не испытывал. Это было как вспышка.

Р. Ф . : И ты ведь по роду своих занятий был далекот того, что называется мистицизмом. Насколько мнеизвестно, ты был инженером-электриком?

М. С.: Да, я был инженером, но на протяжении не-скольких лет я был участником упомянутого семинара«Секвойи». В то время, о котором мы говорим, я был сними уже пять лет и входил в состав плановой комис-сии. У меня уже был спонтанный мистический опыт сними, я погружался в глубокие медитации и изучал ми-стицизм. Я читал все, что мог достать. И книги Джерал-да Херда были открытием, и «Подготовка к молитве»особенно много значила для меня.

Р. Ф . : Международный фонд продвинутых иссле-дований был одним из первых институтов, созданныхдля экспериментального исследования возможностейиспользования психоделических наркотиков для реше-ния творческих проблем, духовного роста личности ипсихотерапии. Ты можешь рассказать, чем вы там кон-кретно занимались?

М. С.: Ну, я не уверен, что ты очень точен в своемопределении. Я не припомню, чтобы в то время прово-дились какие-то работы по исследованию проблем

361

творчества. Я был абсолютно не знаком с тем, что про-исходило в Европе, до тех пор пока не приехал к Хоф-манну в 1963-м, а потом к Лернеру в Германию и Сэн-дисону в Англию. Хофманн сказал мне, что это двасамых лучших исследователя. Но еще до того была про-делана большая работа в Канаде, Хэмфри Осмондом вУэйбурне и Абрамом Хоффером в Саскатуне. Эти двоепользовались всевозможными канадскими фондамидля работы в области психического здоровья. Эл Хаб-бард тесно сотрудничал с ними в этой работе. ПотомХаббард присоединился к Дж. Россу Маклину, у кото-рого была небольшая психиатрическая больница воз-ле Ванкувера. И они начали применять ЛСД для лече-ния алкоголизма. Любой, кто хотел, мог прийти ипринять участие в экспериментах. Они проработали тамнесколько лет вместе. После ухода Хаббарда МакЛинеще несколько лет работал в этом направлении. Хаб-бард решил основать независимо от Маклина кабинеттерапии с психиатром в Ванкувере. Я иногда бывал унего и принимал участие в исследованиях. У нас былимечты создать сеть ЛСД-клиник по всему миру. Следу-ющим местом был Менло-Парк, где я создал некоммер-ческую корпорацию и клинику, после своего ухода изАМРЕХ. У нас были два отдельных кабинета. Чарлз Сэ-видж был у нас медицинским директором, а докторДжон Шервуд постоянным медицинским консультан-том, и мы проводили там сеансы с 1961-го до 1965-го.

Мы начали этот проект с Шервудом. Потом Хаббардпригласил Сэвиджа на роль медицинского директора.К тому времени мы проработали только несколько ме-сяцев. Сэвидж расширил исследования и собрал коман-ду из Роберта Могара, который был профессором пси-хологии в Государственном колледже Сан-Франциско,Уиллиса Хармана, профессора машиностроения изСтэнфорда, и Джеймса Фэйдимэна, психолога. Эти

362

трое были там главные. Вскоре к нам присоединился иБоб МакКим из Стэнфорда. Он очень интересовалсяисследованиями в области креативности.

Р. Ф.: Ты все время используешь слово «клиника»,но ваша работа не была сугубо клинической. Вы же за-нимались не только терапией.

М. С: Клиника была открыта для публики. Любоймог принять участие в экспериментах. И со временемона все более ориентировалась на конкретную терапию,поскольку чем более известной становилась наша ра-бота, тем меньше людей хотело приходить к нам. При-ходили уже совсем отчаявшиеся, так что наши лечеб-ные группы становились все более сложными, с точкизрения патологии. Но Сэвидж принял решение продол-жать работу с любым контингентом.

Р. Ф.: Ваша программа отличалась от той, котораяимела место в Пало-Альто, в Госпитале для ветерановармии, где зацепило Кена Кизи с Алленом Гинзбергом?

М. С: О, то был почти чисто фармакологическийэксперимент. Они давали людям различные лекарства,чтобы узнать, какой будет эффект. На самом деле, ЛеоХоллистер, который принимал участие в исследовани-ях в Госпитале ветеранов, был настроен сильно противнашей работы. Он совершенно не понимал, чем мы за-нимаемся. Он глубоко презирал всякую мистику и к томуже недолюбливал Хаббарда.

Р. Ф.. Ходили слухи, что их проект проходил по за-казу ЦРУ.

М. С: Очень может быть. Никто не видел их кон-трактов. Но Холлистер был человек их типа. Была ещеодна группа в Пало-Альто. Клиника в Пало-Альто былафеноменально знаменита благодаря своему директо-ру, Расселу Ли. Он был тем, кто содействовал вклю-чению одноруких в медицинскую социальную про-грамму.

363

У них была обычная клиника, в которой лечилисьтысячи пациентов. И в этой клинике они создали науч-но-исследовательский институт, кажется, он называл-ся Исследовательский центр Пало-Альто, его возглав-лял врач по фамилии Джексон, и они проводиликое-какую работу с ЛСД. У них работало немало пси-хиатров и психологов. Карл Прибрам там впервые при-нял ЛСД. У него было на пять с плюсом, лучше всех.Грегори Бейтсон тоже с ними работал. У многих из нихбыли ужасные опыты. Вот что значит придавать такоезначение психомиметической теории - эти психиатрыпринимают ЛСД и получают психотические кошмары.Знаешь правило Абрама Хоффера: «От психоделиковхуже всего бывает: 1) священникам, 2) психиатрам, 3)психологам». Это люди с большим мнением о своемстатусе.

Р. Ф.: Когда, после своего психоделического опы-та, ты решил открыть клинику в Менло-Парк, какие утебя были виды на будущее? Чем, как ты думал, моглистать ЛСД и другие психоделики для нашего общества?

М. С.: Я уже говорил, что считаю ЛСД величайшимоткрытием, когда-либо сделанным человеком. У негоогромный потенциал, потому что сознание бесконечно.ЛСД открывает ресурсы сознания. Поскольку созна-ние - это самый важный аспект человеческой природы,что может быть важнее вещества, которое освобожда-ет эти огромные, бесконечные возможности, в нем со-крытые? Вскоре после моего первого психоделическо-го опыта я принял решение посвятить остаток жизниизучению психоделиков: распространять пониманиевозможностей психоделиков. Мой первый опыт имелместо в апреле 1956 года. Но настоящее откровение уменя было в 1959-м, когда я открыл, что я на самом делеБог. Буддисты не особенно любят подобные взгляды, ноэто были мои переживания.

364

Р. Ф.: Приблизительно в то же самое время и Тимполучил свое первое озарение. Тим впервые принялкислоту летом 1960-го. Когда ты впервые повстречал-ся с Тимом и какие у тебя были впечатления?

М. С.: Давай я лучше сначала расскажу, как позна-комился с Диком Алпертом. Он приезжал в Пало-Аль-то. У него были знакомые в Стэнфорде, в том числеДжим Фэйдимэн, который и организовал нашу встречу.Джим был знаком с кембриджской группой и рассказы-вал о них много хорошего. Таким образом мы познако-мились с Диком Алпертом, и он нам очень понравился.Позже Эл Хаббард ездил к ним в Гарвард и, когда вер-нулся, сказал: «Майрон, мы должны пригласить Лири иХоллингсхеда на наш консультативный совет». У меняне было особой охоты приглашать незнакомых мне лю-дей, так что сам я этого не делал. А потом Тим сам при-ехал, думаю, это было весной 62-го, и я был им очарован.Он был чрезвычайно харизматичной, яркой личностью.Мы прекрасно провели время вместе. Не буду вдавать-ся в детали, но я съездил в Сан-Франциско, где мывстретились и опять провели какое-то время вместе.После этого у меня не было колебаний по поводу вклю-чения его в консультативный совет, чего не могу ска-зать о Холлингшеде. С Тимом же у нас были гениаль-ные отношения.

Р. Ф.: И когда же они начали портиться?М. С.: Я бы не сказал, что они вообще когда-либо

портились.Р. Ф.: Спасибо, что внес ясность. Да, даже в том

•исьме, где ты ругаешь его, ты делаешь это в оченьлюбящем тоне.

М. С.: Нет, я никогда не ссорился с Тимом. Хотя яжожалею по поводу многих его поступков. Я думаю, онвывал сильно неправ. Мы с Абрамом Хоффером при-ехали на конференцию в Сан-Франциско летом 1966-го.

365

Лири был невероятно популярен. Я помню, он вышелна сцену в белом блейзере и белых, в красную полоску,штанах Он обратился к публике с речью - его обычныйспособ говорить полуправду и возбуждать людей, неприбегая к дискуссии о неприятной стороне вещей, - ивсе в зале зашумели и заулюлюкали. Мы с Хофферомстояли и смотрели на это, и Хоффер сказал: «Знаешь,нам с тобой неприятно наблюдать такой промоушн, по-скольку еще столько всего необходимо узнать, преждечем предлагать эти вещи людям, но кто мы такие, что-бы судить? Как знать, может, понадобится лет сорок,чтобы понять, кем был Тим - абсолютным героем или,наоборот, тем, кто способствовал деградации челове-чества» Я думаю, это было очень искреннее высказы-вание Абрама, и я никогда его не забуду.

Р. Ф.: Хорошо, Майрон, вот главный вопрос, на ко-торый я хочу найти ответ в этой книге. Ты знаешь так жехорошо, как я, что использование психоделических нар-котиков насильственно подавлялось в Западной хрис-тианской цивилизации на протяжении очень долгогопериода времени - в течение двух тысяч лет. Всякий раз,когда европейские колонисты встречались с этими ве-ществами, в Мексике или где-нибудь еще в Новом Све-те, они проклинали их и запрещали употребление. Онибыли полностью вычеркнуты из истории до тех пор, покаУоссон и еще несколько людей не начали свою работу.8 результате это знание стало накапливаться. Распро-странению этих веществ сопротивлялся истеблишмент,так что, возможно, стиль Тима - это было то, что тогдабыло нужно, чтобы кот не успел спрятаться обратно вмешок.

М. С.: Может быть. У меня нет сомнений по пово-ду того, что Тим во многом несет ответственность засворачивание легальных исследований психоделиков вСоединенных Штатах, и благодаря этому примеру и вез-

де в мире С другой стороны, сотни тысяч людей при-обрели психоделический опыт под его руководствомДело Тима победит, если достаточное число людей,принимавших психоделики, найдут в себе достаточномудрости и ответственности, чтобы возродить научныеисследования и довести до сознания общественностиистинную ценность и потенциал этих веществ. Психо-делики могущественны. Они сильны. Нам теперь ясно,как пользоваться ими, но это абсолютно непонятно на-шей цивилизации. Видишь ли, со временем стала по-нятной одна вещь, и я хочу особенно подчеркнуть это -для того чтобы получить пользу от употребления этихвеществ, нужно быть честным. А если ты проследишьза развитием нашей культуры, ты увидишь, что уровеньвранья постоянно растет. Вот мы, нация с долгом в пятьтриллионов долларов. Что это говорит о нашей честнос-ти? Что это говорит о нашем моральном облике? Посмот-ри, что говорят наши политики, чтобы быть избраннымиПосмотри на эту бесконечную войну с наркотиками, ко-торая искажает нашу глубоко мудрую конституцию. По-смотри на наши СМИ и на то, как они подают новости.Так вот, это вещество требует честности, и посмотри науровень честности в нашем обществе. Конечно, ЛСДдля них неприемлемо. Каждый считает свой выбор идействия верными. Кто хочет выделяться среди окру-жающих? Только очень честный человек, или тот, кто ис-кренне хочет быть честным ученым или исследовате-лем, или тот, кто заинтересован в своем духовном росте

Р. Ф.: Я думаю, ты только что произнес фантасти-ческий комплимент в адрес Тима. Мне не показалось?

М. С: Ну, я думаю, он умел различать неправдуНо он не относился ко всему с позиций безоговороч-ной любви. Он был захвачен конфронтацией. Он нема-ло делал, чтобы создавать конфронтации и поддержи-вать их. Если видишь, что люди напуганы, постарайся

366 367

их успокоить. Если они воспринимают какие-то вещи какопасность и не готовы смотреть в глаза правде, попро-буй спокойно объяснить им. Предоставь им информа-цию, и пусть они сами делают из нее выводы. Он велсебя по-другому. Он раздувал пожар. Это было его ве-личайшей ошибкой, что и привело к такому развитиюсобытий.

Р. Ф.: Таким образом, можно сказать, что у вашейгруппы и группы Тима были разные методы борьбы соппозицией. Ваш метод был в продолжении научнойработы, в систематической демонстрации положитель-ных и отрицательных аспектов наркотиков. Тим хотелраспространить их повсюду и довериться великому те-чению эволюции.

М. С.: На самом деле, когда я приехал к нему и онобъяснил мне свою программу - и это было за несколь-ко дней до того, как я написал письмо, приведенное вкниге «Штурмуя небеса», - мы заключили соглашение.Он сказал, что наши институты слишком консерватив-ны, закостенелы и тупы для того, чтобы принять что-либо подобное. Я ответил: «Тим, единственное, что тыможешь сделать, это обыграть наши институты, пото-му что общество против них не пойдет». Он сказал:«О'кей, Майрон, давай ты будешь продолжать свою на-учную работу, попробуй убедить и победить наши ин-ституты и добиться цели политическим путем, а я будуих трясти». Пятнадцать лет спустя, когда мы встрети-лись в доме Оскара Янигера, Хаббард, Лири и многиедругие, я сказал Тиму: «Когда мы с тобой заключали тосоглашение, и ты сказал, что будешь трясти их, я не ду-мал, что ты будешь бить их по голове бейсбольной би-той». Тим сказал: «Мне не нравится эта метафора». Ноэто правда. Сравнение было очень точным.

Р. Ф.: А что теперь, Майрон? Мы имеем культуру, вкоторой буквально миллионы людей познали плоды

368

психоделического опыта, и при этом мы имеем драко-новские законы, запрещающие психоделики. Считаешьли ты, что это можно изменить? Думаешь ли ты, чтоможно обойти сопротивление и сделать возможным длялюдей получать пользу от этих веществ?

М. С.: Ну, знаешь, это бессмысленный вопрос, по-тому что мы можем делать только то, что не превышаетпределов нашего понимания. Вспоминая шестидеся-тые, я понимаю, что был тогда весьма невротическойперсоной. Благодаря какому-то природному инстинк-ту, я сидел на сеансах и медитациях, но, боже, мне по-требовалось несколько десятилетий, чтобы созреть иприобрести какую-то мудрость. Нельзя испытать муд-рость, пока у тебя ее нет. Глядя с позиций моей сегод-няшней мудрости на шестидесятые, я понимаю, что мытогда должны были быть более точными в выражениях,в общении с публикой, с журналистами, во всем нашемподходе. К сожалению, невозможно вернуться назад иначать все сначала. Мы должны иметь дело с современ-ной реальностью. Обладая мудростью и пониманием,которые мы приобрели, мы должны осознавать, чтолюди испытывают грандиозный страх перед этими ве-ществами, понять, что неприятие их доминирует, и приэтом есть люди, которым выгодно, чтобы эти веществавоспринимались как токсичные и опасные.

Р. Ф.: Кто они?*< М. С: Во-первых, психиатры. Если они действи-тельно поймут, насколько эффективны психоделики втерапии, эти вещества могут стать для них настоящимкошмаром, они будут вынуждены пройти через этотопыт сами, обучить свой персонал работать с психоде-ликами. И в этой области любой обучаемый, с откры-тым сердцем, человек сможет один принести гораздобольше пользы, чем множество психиатров. Можетбыть, даже в очень тяжелых случаях. Так много всего

369

надо узнать о том, как правильно использовать эти ве-щества. Но как бы то ни было существует мощное со-противление - и не в последнюю очередь со стороныпсихиатров, потому что они воспринимают эти веще-ства как что-то ужасное.

Мартовский номер Psychiatrie Annals был посвященпсиходеликам. Там не было ни одной статьи, по кото-рой было бы видно, что ее автор знает, как правильноиспользовать психоделики. Они вновь и вновь обсуж-дают все токсические проблемы, проблемы зависимо-сти и т. п. И это, на мой взгляд, хорошо отражает общийуровень знакомства психиатрического сообщества сэтими веществами.

Р. Ф.: Я руководил опросом Американской психи-атрической организации в 1984 году, имевшим цельювыяснить представления психиатров о психоделичес-ких наркотиках. Прежде всего, я выяснил, как много онизнают об этом предмете лично, а также из книг и ста-тей. Потом я попросил их высказаться на тему возмож-ного разумного применения этих веществ. Первыйвопрос был: употребляли ли вы сами когда-либо пси-ходелические наркотики? Отвечающие должны былисами оценить свой опыт. И можешь быть уверен, ты былправ, когда сказал, что нет информированной оппози-ции. Те из психиатров, которые не могли оценить зна-чение психоделиков, были те, кто, по их собственномупризнанию, ничего о них не знал. Все, что они знали,это какие-то обрывки из того, что говорили о них мас-смедиа. Те психиатры, которые пробовали их или по-трудились почитать что-то в специальной литературе,обычно предсказывали огромные возможности для ихиспользования в таких областях, как неврология и ре-лигия.

М. С.: Хорошо, если какой-нибудь настоящий пси-хиатр обнаружит, что есть средство, которое делает

возможным открыть глубины сознания и даже проник-нуть в бессознательное, и изучить теневой материал,узнать его бессознательные ценности, цели, гнев, боль,вину и т. д., Боже мой, неужели он не заинтересуется?Можно быть скептиком, но как можно не заинтересо-ваться этим?

Р. Ф.: Пожалуй, это возвращает нас к Тиму сейчаси отвечает на вопрос, почему он решил порвать с про-фессией психиатра.

М. С.: А я опять вспомнил цитату из Хоффера. Мо-жет быть, действительно нужен был кто-то вроде Тима,чтобы раскачивать эту лодку? Без него у нас вряд либыло бы такое количество людей, понимающих, что та-кое психоделики. Так что он сослужил хорошую службу.Возможно, несколько миллионов человек обязаны сво-им психоделическим опытом именно ему. Вопрос, накоторый нет ответа: что было бы с этими людьми, неузнай они психоделики? Мы знаем, что есть области, вкоторых эти люди принимали огромное участие. Я ду-маю, никто не станет спорить, что такая область, каккомпьютеры, была создана при участии этих людей. Ямогу сказать с большой степенью ответственности, чтопрактически любой ведущий ученый сегодня в своейспециальной области - это acid head (кислотная голо-ва). Это невозможно доказать из-за нелегального ста-туса ЛСД. Никто сам не признается, но это логично.Потому что если вы научитесь пользоваться такими ин-струментами, узнаете их возможности, как много ониоткрывают, сколь многое они делают возможным, каквы можете не использовать их, законно это или нет? Онидействительно мудрые люди, которые стали такимиблагодаря усилиям Лири, и они двигают мир вперед.С другой стороны, посмотри, где мы находимся. Дже-реми Тарчер хотел спонсировать книгу, составленнуюМз интервью пятидесяти человек с известными именами,

370 371

которые могли сказать, сколь многим они обязаны пси-ходеликам. Чарли Гроб тоже участвовал в этом проек-те. И они не смогли найти никого, кто согласился бы пуб-лично признаться, что он употреблял психоделики. КэриМуллис63 был одним из немногих, кто был откровенным.

Р. Ф.: Я цитирую его в предисловии к своей книге«Энтогены и будущее религии». Он сказал: «Я, может быть,сейчас был бы гораздо тупее в некоторых отношениях,если бы у меня не было моих психоделических опытов».Он получил Нобелевскую премию. Но, вспомни, когда ондолжен был выступить свидетелем по делу О. Дж. Симп-сона, судьи отклонили его кандидатуру, на основании егопризнания, что он употреблял психоделические наркоти-ки, как будто это дискредитирует его гений.

М. С: Но он не очень из-за этого расстроился.Я встречался с ним на Энтеоботанической конферен-ции в Сан-Франциско, в октябре 1996-го, и рассказалему о книге. Он дал мне свою визитку и предложил об-щаться, но нам так и не удалось больше встретиться,возможно, потому, что он сам был занят книгой, кото-рая сейчас выходит. Но он не колебался публично выс-казываться о своем опыте. Я пытался общаться и с дру-гими людьми. Большинство говорило мне, что нужнобыть идиотом, чтобы в условиях современной культурыпублично признаться в том, что они употребляли пси-ходелики.

Р. Ф . : Или просто нужно быть более честным ихрабрым.

М. С.: Так вот что я пытаюсь сказать. Надо остано-виться и подумать. Как долго мы еще будем жить подэтим гнетом?

Р. Ф.: Я разговаривал с Хьюстоном Смитом на этутему. Он старается избегать хвалебного тона в отноше-

63 Кэри Муллис - лауреат Нобелевской премии по химии (1993).

372

нии психоделиков. Хьюстон Смит - это один из наибо-лее одаренных и уважаемых ученых в мире, и он боитсяза свою репутацию. Так что это очень противоречивыйпредмет.

М. С.: Но он уже писал об этом., Р. Ф.: Да, писал. Но он пишет об этом очень осто-

рожно, потому что он чувствует, что только начинаетподбираться к этому предмету.

М. С: Ну, что ж, это замечательно. Но ты долженучесть еще одну вещь, Боб. Я не так много общаюсь слюдьми, мы здесь живем очень изолированно, но, помоим наблюдениям, чем старше становятся люди, темтяжелее им даются эксперименты и они прекращают их.На конференции Психоактивных таинств в Валломбро-ле в 1995 году несколько пожилых ее участников усом-нились в самостоятельной ценности психоделиков. Онисогласились, что они открывают новые перспективы, нодальше вы должны выходить на другие уровни разви-тия. При этом на конференции ходили слухи, что опытыэтих людей, возможно, были не самыми удачными.Я лично знаю людей, которые перестали употреблятьпсиходелики по той же причине. Один известный пси-холог считает, что чем старше тело, тем трудней орга-низму их перерабатывать. Мой опыт этого не подтвер-йкдает. Но, если ты продолжаешь их употреблять, тыдолжен следовать определенным принципам.

Прежде всего, эти таинства, как я предпочитаю их'Называть, это фантастическая привилегия. Это неопи-суемая красота, неописуемая привилегия. И если вы неридаетесь полностью этому опыту, с благодарностью идоверием, это начинает создавать негативную карму.Щ если вы продолжаете при этом их употреблять, наде-ясь на положительный эффект, но не меняете ничего в«вжэей жизни, не принимаете всю полноту ответствен-ности за то откровение, которое вам предлагается, я

373

думаю, ваше внутреннее сознание получает травму, чтои порождает дискомфорт. То, о чем я говорю, мне изве-стно по собственному опыту, потому что чем старше ястановлюсь, тем больше дискомфорта в ходе опыта яполучаю, но именно поэтому я стараюсь чаще иметь сними дело. И каждый следующий раз оказывается луч-ше предыдущего. Я думаю, невозможно попасть в рай,не побывав перед этим в аду. Это как сказал о любвиГибран в своем «Пророке»: «Если ты хочешь только на-слаждения любви, хочешь в любви покоя, беги от суетымирской, и выйди в вечный мир, и смейся, но смех невсе, еще есть плач, однако же, не все и слезы...» Я хо-тел бы разделить это и с другими немолодыми людь-ми, потому что, возможно, я недооцениваю размерыдоступного откровения. Но я сверял свои наблюденияс несколькими очень серьезными исследователями. И впервую очередь есть два выдающихся человека, кото-рые высказывались на эту тему, во-первых, Казантза-кис, в своей книге «Спасители Бога» и Эндрю Харви вкниге «Путь страсти».

Р. Ф.: Как сказал Карл Юнг: «Нельзя видеть светбез тьмы, слышать тишину без шума, достичь истиныбез глупости. Опыт святости, может быть, самый болез-ненный из всех».

М. С.: Прекрасно сказано. И к сожалению, видишьли, люди мало информированы, и многие употребляютэти вещества достаточно беззаботно, при этом они хо-тели бы избежать дискомфорта. Такая позиция не спо-собствует духовному росту.

Р. Ф.: Это еще один из пунктов критики в адресТима. Он был слишком позитивен в своем энтузиазме,он недооценивал возможности встречи с теневой сто-роной.

М. С.: Да, и при этом сам не встретился со своейтеневой стороной. В этом часть проблемы. Я думаю, тот,

374

кто действительно хочет быть харизматической фигу-р рой и образцом для людей, несет огромную ответ-

ственность и прежде всего должен быть честным. Бытьчрезвычайно честным и сосредоточенным на своемсобственном духовном росте и развитии, чтобы ника-кие твои темные пятна не проецировались на окружаю-щих. Это огромная ответственность.

Р. Ф . : Знаешь, я наблюдал Тимоти достаточноблизко. Как ты знаешь, я был с ним на протяжении пос-ледних пяти месяцев его жизни, пытаясь помочь ему до-

|, стичь чувства относительной наполненности человечес-кой жизни, и, знаешь, иногда у него были блестящиеозарения на уровне мастера дзен, но в другое время онмог быть таким изломанным, измученным и больнымчеловеком. И он до последнего часа своей жизни му-чился вопросом, сослужил ли он человечеству хорошуюслужбу или же, наоборот, помешал развитию науки визучении этих магических веществ.

М. С: Это потрясающе. Впрочем, я думаю, что ниу кого из нас тоже пока нет ответа на этот вопрос. Ба-ланс довольно ровный. Было сделано очень много хо-рошего. Было сделано много вредного. Мы наблюдаемпоследствия и того и другого. Я по-прежнему согласенсо своими собственными словами, высказанными в

£ Письме Ралфу Метцнеру, опубликованном в Gnosis, чтопоследнее слово о том, кто и какие жертвы принес, ещевпереди. К сожалению, признаки не очень хорошие.

| Единственная из организаций, которая демонстрируеткакое-то понимание психоделиков, это MAPS, благода-

, ря Рику Доблину. Остальные заботятся только о росте-„доходов.

Ц к Р. Ф.: У Тимоти не было ни цента, когда он умер.М. С.: Да. Но штука состоит в том, что если бы, до-

• Пустим, два миллиона людей, которым психоделичес-кий опыт принес пользу, вложили бы...

375

Р. Ф . : Один доллар.М. С: Я хотел сказать, десять или двадцать. Но,

представь, если бы они это сделали. У нас были бы фон-ды для исследований, мы могли бы освоить многие об-разовательные проекты. Мы живем в изумительно ску-пом обществе.

Р. Ф . : Вот еще один образ от Джералда Хёрда, впередаче Хьюстона: мяч, плавающий в озере. Полови-на его всегда под водой. Имеется в виду, что эзотери-ческие тайны всегда должны оставаться в подполье.

М. С.: Я не согласен с этим, и так же считает да-лай-лама. Посмотри, что происходит в тибетском буд-дизме. Вплоть до 1985 года эзотерические учения былидоступны только для адептов. Но далай-лама, как я по-нимаю - точной информации об этом у меня нет, но, какя понимаю, - чувствует, что мир находится в таком со-стоянии, что нужно использовать любые возможности,чтобы помочь ему. И в течение последних десяти-две-надцати лет многие из этих священных текстов былипереведены и опубликованы. Конечно, большинствулюдей на них наплевать, но они дойдут до того, кто вних нуждается.

Р. Ф . : Да. То же самое, я думаю, было и с Тимоти,он думал, что пришло время, когда эта наиболее обе-регаемая религиозная тайна должна стать известнойвсему миру.

М. С.: И знаешь, есть еще одна очень интереснаякнига, «Еврей и лотос», авторы которой несколько ев-реев и далай-лама. Это серьезная критика иудаизма.После изучения буддизма и его эзотерической сторо-ны эти люди обратили внимание на свою собственнуюрелигию, в которой эзотерической стороной являетсяКаббала. Ты знаешь, что Каббала скрывалась от боль-шей части еврейского населения? Обычный еврей, по-сещающий синагогу, ничего о Каббале не знал. И они

376

поняли, что это было ошибкой. Конечно, это было бызамечательно, если бы каждый имел доступ к тайне и,оценив значимость этой привилегии, смог бы искрен-не посвятить себя учению. Но если вы закрываете дос-туп к тайному знанию из опасения, что кто-то можетупотребить его во зло, то вы тем самым теряете оченьмногих, кто мог бы употребить его во благо. Тех, кто могбы искренне посвятить себя служению. Неискреннихэто знание в любом случае накажет.

Р. Ф . : Есть по меньшей мере два взгляда на причи-ны этой секретности. Первый - Каббала хранилась втайне от еврейского народа, потому что еврейские жре-цы-ортодоксы боялись потерять свою власть. С другойстороны, может быть, эти учения хранились в тайне,потому что, если бы они вышли за пределы правильно-го контекста, они бы потеряли свою силу. С одной сто-роны, это мудро оберегать тайные учения. С другой -это политический контроль.

М. С.: Ты затронул здесь важную проблему профа-нации значимых вещей. Так случилось с ЛСД. Так случи-лось с МДМА. Это живой пример того, что происходит,если вы пытаетесь без понимания, без инструкций рас-пространять такие вещи. И я думаю, есть люди, которыеэто так и воспринимают. Тим, несомненно, очень хотел,чтобы все попробовали кислоту. Он надеялся на автома-тическую регулировку. С течением времени те, кто начи-нает испытывать пристрастие к веществу, теряют к немуинтерес, что подтверждается исследованиями Джеро-ма Бека по МДМА. Так это происходит. Но если ты не хо-чешь расплачиваться за невежество, изволь хотя быопубликовать какое-то руководство, содержащее ин-формацию о ключевых факторах, которые необходимознать перед тем, как использовать эти вещества.

Р Ф . : Когда правительство запретило вам продол-жать.ваши исследования и лишило доступа к материалу,

377

почему вы согласились с этим? Почему ты, или Хаббард,или Янигер или кто-нибудь еще не сказал; «Минуточку,это ценные научные инструменты. Вы не можете нака-зывать нас из-за того, что кто-то занимается ненаучнойобщественной деятельностью»?

М. С.: Не знаю. Я думаю, главное чувство, котороеу нас было тогда, - это что правительство обладает ог-ромной властью, а мы очень маленькой. Все казалосьбезнадежным Если бы это произошло сегодня, я бы ре-агировал по-другому. Я устраивал бы пресс-конферен-ции. Да, я бы поборолся. Я имею в виду, этим можнобыло воспользоваться для просвещения. Но в то времямы чувствовали себя совсем по-другому. Мы чувство-вали, что не только правительство, но и вся медицинапротив нас. Так что мы не чувствовали, что у нас естькакие-то силы для борьбы.

Р ф. • А теперь ты чувствуешь, что у вас есть ка-

кие-то силы?М. С.: Ну, лично я, да. Ты знаешь, я достаточно стар

для того, чтобы беспокоиться о том, что будет со мнойлично. Когда ты молод, когда тебе надо делать карьеру,ты более осторожен. Но, кроме того, я теперь гораздобольше понимаю, почему общество ведет себя так, ане иначе, и, как мне кажется и я надеюсь, гораздо боль-ше понимаю, что я могу сказать. Видишь ли, самый пер-вый вопрос, о котором надо говорить, это вопрос чест-ности. Давайте смотреть правде в глаза, ребята, этавещь для честных людей. Будем надеяться, что они ещеостались.

САМЫЙ ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК,КОТОРОГО Я ЗНАЛДэнни Шугермен

Итак, много чего сказано и написано, и все это, я думаю,Тим бы только приветствовал, и положительное и отри-цательное. Ему нравилось быть известным, и к его изве-стности добавилось много чего после его смерти - мно-гие отдали ему должное, и Тим, несомненно, заслужилкаждое доброе слово, о нем сказанное, все воспомина-ния, прощальные слова, слова любви... У него был нетолько неутомимый дух, в его сердце была безгранич-ная любовь к людям, искусству, художникам, ЖИЗНИ.

Дэнни Шугермен, возможно, больше всего известен из-за сво-ей дружбы с Джимом Моррисоном, он автор биографии Моррисона«Никто не уйдет отсюда живым», которая была продана в количествебольше двух миллионов экземпляров и переведена на двадцать дваиностранных языка Сегодня Шугермен продолжает писать и забо-титься о сохранении наследия Doors Благодаря ему сохраняется ус-тойчивый интерес к Doors, и их музыка и поэзия Джима Моррисонаприходят ко все новым и новым поколениям Шугермен написал так-же книгу «Улица Страны чудес Сказки о славе и крайности» Эта кни-га, вышедшая в 1988 году, встретила много критических отзывов ипривела к его дружбе с Тимоти Лири, который прочел книгу и напи-сал восторженный отзыв Когда они познакомились ближе, у них об-разовались такие же отношения «учитель-ученик»

, как у Шугермена когда-то были с Моррисоном

379

Он был, конечно, первым человеком своего класса(не будем говорить об Эбби Хоффмане), кто умер есте-ственной смертью. Но, как я слышал, Тим был первымво многих вещах. Когда я первый раз услышал его эга-литарный лозунг «Каждый человек имеет право встре-тить Бога!», в противовес более британскому подходуОлдоса Хаксли, который говорил: «Необходимо соблю-дать огромную осторожность с этим, это только для из-бранных», я понял, что Тим полон искреннего энтузиаз-ма, абсолютного бесстрашия и неколебимой веры вчеловека и единство всех живых существ.

У него была способность заставить любого челове-ка почувствовать себя самым важным человеком на пла-нете. Редкостный дар. Некоторые люди не верят, что ихсобственное пробуждение связано с этим человеком.Моя жена, Фаун Холл, не смогла понять его экспресс-оценки ее личности, которую он сделал, невзирая на то,что весь Голливуд считал ее крайне правой республи-канкой. Ему было все равно, что думают другие люди.Он просто полюбил ее. У него не было предубеждений.И она полюбила его в ответ, так же как я. Забудьте ста-ринное «Отдай ему рубашку с твоего плеча», многиелюди проявляют скромную щедрость (особенно по от-ношению к нуждающимся), Тим давал людям не толькосвой кров, и хлеб, и хорошую компанию - он отдавалим себя. И во многих случаях, включая и мой собствен-ный, он возвращал человеку себя самого. Насколькомне известно, он делал это с любым чувствующим че-ловеком, которого встречал.

Эту энергию невозможно подделать. Тимоти Л ири нетолько излучал истинный ирландский шарм и ум, хотя иэтого было много. Тимоти Лири ничего не требовал вза-мен. Он давал людям, особенно тем, кого любил, все, чтоу него было. И, конечно, в виде искренней благодарнос-ти за такую дружбу люди отвечали ему любовью.

зао

Он был одним из немногих настоящих друзей, ко-торые у меня были. Я считаю за честь, что мне дове-лось встретить его, и даже больше, чем честь, иметь егодругом. Но он был не просто другом. Я горжусь тем, чтомогу сказать, что Тимоти стал для меня отцом, послетого как я потерял своего родного отца, священником,когда мне нужно было исповедоваться, родственнойдушой, старейшиной племени, учителем, изобретате-лем, художником, анархистом, писателем, артистом,философом, ученым, психологом, гуру.

Он был самым добрым человеком, которого я знал.В городе, пораженном чумой эгоизма и осуждения, онлюбил меня абсолютной, безоговорочной любовью. Завсе то время, которое прошло с тех пор, как моя перваякнига стала бестселлером, вплоть до выхода моей вто-рой книги, а сам я тем временем сделался психом, за-висимым от крэка, параноиком, спасти которого моглотолько чудо... на вершине или в сточной канаве, Тимвсегда был со мной. Мы провели много времени вмес-те, исследуя возможности применения ибогаина длялечения моей метадоновой зависимости.

В эти последние годы я пытался вернуть ему долг,но долг был слишком велик, а Тим был слишком джен-тльменом, чтобы принять его. Так или иначе, но я ста-рался дать ему понять, что он всегда может рассчиты-вать на меня, если ему понадобится какая-то помощь.Я прибирался у него в доме, ходил в магазин, возил егок врачам и говорил ему, что я люблю его. «Да, - сказалон, - теперь полюби себя». Он был не из тех, кто берет,он был из тех, кто дает. Но что вы можете дать человеку,у которого есть все?

ДАВАЙ УСТРОИМ ЛАНЧДжереми Тарчер

Шел 1975 год, когда я находился в своем офисе на буль-варе Сансет, в Лос-Анджелесе, Калифорния - такое вре-мя и место, где все еще было возможно, так что, когдамоя секретарша сказала взволнованным голосом:«Пришел Тимоти Лири», я не удивился. Наступил и мойчеред. Я прилежно читал популярную прессу последнихдесяти лет, и поэтому у меня не было проблем с иден-тификацией личности искусителя американской моло-дежи, когда он пришел ко мне и представился собствен-ным именем. (С тех пор мне стало известно, что Тимотине раз являлся под разными именами и обличьями.)

Вскочив со стула и испытывая смесь из чувств стра-ха, ожидания и праведного отвращения, я предложилему сесть. Ну и анекдот, думал я. Тимоти Лири, Мефисто-фель собственной персоной, пришел в мой офис и про-сит меня прочитать его рукопись. Не выйдет, Лири. Я неподдамся этому культурному преступнику мифического

Джереми Тарчер - издатель многих важных книг, посвященныхПсихологии, современному обществу и эволюции сознания, вклю-чая «Флэшбэки», автобиографию Тимоти Лири

383

масштаба, но я послушаю, так и быть. Может быть, вэтой потрепанной папке находится покаянная испо-ведь-признание? В них не было никакого раскаяния , ия не очень-то понимал, чем они могли быть (у меня досих пор проблемы с Тимом иногда), и не очень-то инте-ресовался чем-то, чего я не понимал.

За ланчем с телятиной по-милански я упомянулодно из его заявлений, широко передававшееся тогдапрессой. О чем он думал, я и понятия не имел (и я неодинок в этом), но чем весомей становился топор мое-го осуждения, тем шире он улыбался и тем насмешли-вей делалось выражение его лица. Похоже, он слышалэто все уже не в первый раз.

Гуд бай, мистер Лири, желаю удачи. Попытайте сча-стья где-нибудь еще.

Вероятно, он не услышал это, потому что довольноскоро опять появился в моем офисе и за ланчем опятьулыбался, рассказывая мне об очередных, непечатабель-ных, с моей точки зрения, проектах. Мы сидели в «1_еDome», мой теплый салат с уткой постепенно исчезал,но Тим скорее был готов потерять аппетит, но не жела-ние сообщить мне что-то важное (хотя мне до сих пор неочень ясно, что это было). Все, что я помню, это что неиспытывал такого оптимизма, такого изобилия возмож-ностей, с тех пор как впервые прочел Генри Миллера.

Черт возьми, у меня было отличное настроение.Компания Тимоти Лири заставила меня хорошо себячувствовать.

И после этого, на протяжении следующих несколь-ких лет, он время от времени звонил мне и мы встреча-лись где-нибудь за ланчем, а после я возвращался всвой офис с широкой улыбкой на лице, но всегда не-уверенный, о чем именно шла речь за ланчем.

Я работал на телевидении и имел дело со многимиизвестными людьми, бывал с ними в публичных местах,

384

но я заметил, что реакция публики на Тима в таких мес-тах отличалась от реакции на прочих. Никто не мог удер-жаться от улыбки, когда узнавал его. Он заставлял не-знакомцев улыбаться на каждом углу. Я думаю, прогулкас Прометеем в древних Афинах могла бы вызывать та-кие же слова, такие же заговорщицкие выражения удо-вольствия, благодарности и товарищества на лицах, какпрогулка с Тимоти Лири в Беверли-Хиллз. Было понят-но, что я не единственный, кому нравится быть в егокомпании. Энергетическое поле Лири вызывало у лю-дей позитивный взгляд на жизненные возможности.(Это его дар, полученный прямо от Бога). Я могу ска-зать, что это было что-то, что Тим символизировал дляэтих, по-крайней-мере-раз-воспламенившихся-душ,они были горды и счастливы знать об этой части себя,что объединяет их с ним. Я не смог посвятить этому всюжизнь, но я хотел быть частью этого братства.

Это было неизбежно, что однажды, не понимая, чтопроисходит (как это было и с тобой когда-то), я в конеч-ном счете нашел самого себя на 47-й минуте послеупотребления 250 микрограмм фирменного коктейляТима Скалли «Оранжевый свет». Привычный мир рас-сыпался на части перед лицом того, что, как я понял,было моим сознанием.

Прошло немало часов, прежде чем мне захотелосьподняться на ноги (сделать это до конца мне не удалосьи до сих пор), и первое, что я захотел сделать, это по-звонить Тиму. «Тим, - прохрипел я, - шесть часов назадя принял «Оранжевого света», который сделал Скалли.Нам надо завтра встретиться за завтраком».

«Завтра? За завтраком? За завтраком не получит-ся, но я буду свободен к ланчу».

В тот раз была моя очередь много говорить, но, ког-да он начал отвечать, я стал понимать его гораздо луч-ше, чем раньше.

385

Прошло еще несколько лет, и в 1983-м я опублико-вал те признания, но, по размышлении, не нашел в нихничего покаянного.

МИСТАЛИРИ, ОН УМЕРХантер С. Томпсон

Мне будет недоставать Тимоти Лири - не из-за его муд-рости, или его красоты, или его извращенной страсти кдраке, или из-за его богатства, или его силы, или егонаркотиков - главное из-за того, что я больше не услы-шу его смеющийся голос в трубке, ответив на ночнойзвонок моего телефона. Тим обычно звонил около двухночи. У него была такая привычка - одна из многих, ко-торые мы с ним разделяли, - он знал, что я не сплю иотвечу на его звонок.

У нас с ним был одинаковый режим. Он, также как ия, верил, что «после полуночи все может случиться».

Только на прошлой неделе он позвонил мне в 2:30ночи, чтобы сказать, что переезжает на ранчо в Ника-рагуа через несколько дней и что пришлет мне по фак-су свой новый телефон. Что он и сделал. И я думаю, чтоон передал его по факсу и доктору Кизи.

Хантер С. Томпсон был учеником доктора Лири на протяже-нии многих лет, начиная с Великих кислотных войн, пока ЛСД-25было еще легальным. Он автор «Ангелов ада», «Страха и отвра-щения в Лас-Вегасе», ставших классикой современной американ-ской литературы».

387

Разумеется. В доме много комнат. И Тим знал боль-шинство из них. Мы никогда не узнаем пределов егодьявольского видения, никогда не узнаем количестважизней, к которым он присосался в своих диких и неес-тественных страстях.

Иногда мы спорили, но в финале всегда приходилик миру. Тим был Чифтэйном, вождем клана. Он прошелпо земле и оставил отпечатки своего элегантного ко-пыта на жизнях всех нас.

Он забыт теперь, но не навсегда. Скоро мы вновьувидим его. Наше племя стало на одного меньше. В на-шем круге недостает одного звена. Еще одно имя при-бавилось в свитке славы истинных воинов, которые уви-дели великий свет и бросились вслед за ним.

ИСТОРИЯ HARVARD CRIMSONИнтервью, взятое Робертом Форте

у Эндрю Вейля

Р. Ф.: Доктор Вейль, прежде всего, спасибо, что нашливремя, чтобы принять участие в этой книге о Тиме. Мож-но ли найти лучшее место для того, чтобы вспомнить тедни, чем это горное убежище на вершинах Биг-Сура?Мой первый вопрос будет таким: можно ли сказать, чтопсиходелические наркотики помогли превратить вас изстрадающего от избыточного веса гарвардского люби-теля сигар в одного из ведущих врачей мира - в авторабестселлеров в области медицины?

Э. В.: Я не был такой уж любитель сигар. Я ими незатягивался, чтобы избежать острого никотинового отрав-ления. Я принял мескалин первый раз осенью 1960-го, всвой первый год в Гарварде, и ничего особенного не по-чувствовал. Я повторил через несколько недель, и на этот

фаз это был очень глубокий опыт. Я не особенно знал, чтомне с ним делать, и берег его все мои гарвардские годы,

b" Эндрю Вейль, доктор медицины, один из ведущих врачей со-

t" гЩременности. Среди его книг «Естественное сознание», «Бракосо-четание солнца и луны», «От шоколада к морфину» и бестселлер*Спонтанное лечение».

389

пока не вернулся к экспериментам с психоделиками вовремя прохождения практики в Сан-Франциско. И, да,я должен сказать, что они очень помогли в мне, особен-но в возрасте около двадцати восьми лет. Они вывелименя на путь экспериментирования во многих областяхмоей жизни; что, в конечном счете, и сделало меня тем,кем я сегодня являюсь.

Р. Ф.: Вы думаете, они из-за этого вне закона?Э. В.: Я думаю, они нелегальны из-за того, что вла-

сти чувствуют, что в них есть сила, способная преобра-жать людей и заставлять их ставить под вопрос множе-ство ограничивающих верований, которые превалируютв нашем обществе.

Р. Ф.: Это более весомая причина, чем их биоло-гическая или психологическая опасность?

Э. В.: Их биологическая опасность ничтожна. Фи-зилогически они самые безопасные из всех наркотиков.Психологическая опасность, я думаю, более реальна.Я встречал людей, которые действительно пострадалиот приема психоделиков, и, думаю, это серьезная про-блема. Но я полагаю, что офицальная реакция на нихнепропорциональна риску вреда от их употребления,так что, думаю, здесь замешано что-то еще.

Р. Ф.: Я не ошибаюсь, что это вы как-то сказали, чтовеличайшая наркотическая проблема в Западном мире,возможно, это наркотики, предписанные медициной?

Э. В.: Нет, я говорил, что алкоголь и табак, в смыс-ле вреда для здоровья, это наша величайшая пробле-ма; кроме того, я думаю, что есть много лекарств, пред-писываемых медициной, которые наносят большойвред здоровью.

Р. Ф.: Сравнительно с психоделическими наркоти-ками можете вы сказать, что вред, наносимый нашемуобществу предписанными медициной лекарствамибольше, чем психоделическая «проблема»?

390

4

Э. В.: Это неправомерное сравнение. Я думаю, тутскорее можно было бы сравнивать вред от алкоголя итабака - которые являются легальными наркотиками, -чем рассматривать вред от предписанных лекарств. Изпсихоактивных препаратов, думаю, наиболее бездум-но и широко предписываются бензодиазофины - вали-ум и его родственники; эти действительно наносят ог-ромный вред. Они влекут серьезное привыкание,ослабляют память и интеллектуальную функцию, и приэтом раздаются направо и налево, как конфеты. Этонаиболее важная категория наркотической зависимо-сти, создаваемой самими врачами.

Р. Ф.: Вы были в Гарварде во время увольнения от-туда Тима и играли в этой истории какую-то роль.

Э. В.: Я думаю, скорее, у меня была какая-то рольв случае Дика Алперта. Тим ушел сам. Это одно из заб-луждений, укоренившихся в истории, что Лири был уво-лен из Гарварда. Никто его не увольнял. Он ушел по сво-ей воле. Ричард Алперт действительно был уволен, ирепортерское расследование, которое я опубликовалв студенческой газете, несомненно сыграло в этом своюроль. Это увольнение и публикации в прессе о нем и оЛири привлекли внимание и слились воедино в созна-нии среднего класса. Эти новости были на первой по-лосе NewYork Times, и это было первый раз, когда мно-гие американцы впервые услышали об этих наркотиках.Это было главное событие в моей жизни, так же как вжизнях Алперта и Лири.

Р. Ф.: Какое событие?Э. В: Газета старшекурсников The Harward Crimson

опубликовала историю. Университет хотел избавитьсяот Лири и Алперта по множеству причин, и, я думаю, на«аком-то уровне они и сами не очень-то хотели там ос-таваться под гнетом жесткой позиции его администра-ции. Университетская газета предложила администрации

391

провести и опубликовать журналистское расследова-ние. Газета заключила сделку с администрацией, чтоесли они опубликуют какую-то информацию, котораяпоможет университету избавиться от них, и если этобудет сделано, то газета получит право на эксклюзив-ные новости. На базе этого все и произошло.

Р. Ф.: Администрация обратилась к вам?Э. В.: Нет, The Harward Crimson был инициатором.

Мы предложили это университету, и университет ска-зал: «Прекрасно, это то, что надо». Потому что они чув-ствовали, что не могут ничего сделать; у них не былооснований, чтобы уволить их.

Р. Ф.: Вы были редактором газеты?Э. В.: Одним из редакторов. Я входил в издатель-

ский совет. Но я не был главным редактором.Р. Ф.: Вы инициировали программу, призванную

выставить их. Зачем вы это делали? Что вы сами чув-ствовали по этому поводу?

Э. В.: Я думал, что в том, чем они занимались, быломного сомнительного. Много всякой дичи имело местовокруг них, неважно, были ли они сами конкретно вов-лечены в нее или нет. Я думаю, существование в уни-верситете такого явления создавало прецедент. Былагруппа лиц, которые вели себя так, будто они владеютчем-то таким, чего ни у кого нет, чем-то вроде тайногознания. Лири особенно любил говорить об академичес-кой «игре» и что они некоторым образом вне ее, и этодействовало на многих людей. Так что, думаю, простопришло им время избавиться от университета; это всеравно произошло бы, тем или иным образом.

Р. Ф.: Имело ли ЦРУ какое-то отношение к этому?Э-. В.: Мне об этом ничего неизвестно. Когда я

впервые прочел книги «Штурмуя небеса» и «Кислотныесны», большая часть этого была новостью для меня.Я знал что-то в общих чертах, но не знал деталей.

392

Р. Ф.: Известно, что ЦРУ занималось исследова-ниями ЛСД, и именно в Гарварде. Первая опубликован-ная научная работа по ЛСД в нашей стране была сдела-на в Гарварде, Робертом Хайдом. Эта работа былаоплачена Фондом экологии человека - прикрытием ЦРУ.Как ты думаешь, почему это BGe было свернуто?

Э. В.: Я думаю, это должно было случиться! Ты зна-ешь, это был ключевой момент и моей жизни тоже. Во-первых, думаю, я не смог бы получить разрешение намои исследования марихуаны, которыми я занималсяна старших курсах медицинской школы, если бы не былоэтой истории. У меня есть протоколы заседаний коми-тета по исследованиям, где они обсуждали, надо лиразрешить мои исследования, и кто-то сказал, что я былтем человеком, кто «забил тревогу», кажется фразабыла такая, по поводу Алперта и Лири, и это повлиялона членов комиссии таким образом, что они проголо-совали за то, чтобы разрешить мне продолжать моиисследования. Кроме того, пару лет спустя после того,как я покинул Гарвард, обнаружил, что нахожусь в по-ложении, похожем на то, в котором раньше был Алперт,когда я оказался в фокусе административной паранойии почувствовал параллели с его историей. Я решил свя-заться с ними обоими и обсудить, что случилось.

Р. Ф.: Ты говорил, что психоделики уже были час-тью гарвардского андеграунда. Ты сам принимал таммескалин.

Э. В.: Да, были, но не очень. По крайней мере, вмоем кругу это было достаточно необычно, чтобы кто-то употреблял их. Я не знал больше никого на старшихкурсах, кто имел бы возможность независимого досту-па к психоделикам.

Р. Ф.: Так что в то время ты думал, что делаешьдоброе дело, проливая свет на внеучебные занятия Ал-перта?

393

©. В.: Да. Один из уроков, который я выучил, был,4*6 надо что-то делать, чтобы пробиться в этом мире.Значительной частью моих успехов в Гарварде я обя-зан этому.

Р. Ф.: Трудно представить, чтобы гарвардская ад-министрация была столь наивна, чтобы не видеть, чтоих действия будут контрпродуктивны по отношению кцелям. Это был поворотный пункт. Начало гонений изапретов. Психоделические наркотики становилисьзапрещенными и доступными только вне закона. Ин-тересно, если бы они смогли предложить обществу ка-кой-то другой, - «легитимный» путь, что могло бы про-изойти?

Э. В.: Я не думаю, что они ожидали чего-то подоб-ного. Я не думаю, что они вообще понимали, что про-исходит.

Я расскажу тебе одно из моих воспоминаний оТиме, еще до того времени, когда я начал сотрудничатьс газетой. Первый раз я познакомился с ним осенью1960-го. Я слышал, что он проводит эксперименты спсилоцибином, пришел к нему и сказал, что хотел быпринять в них участие. Я хотел попробовать. Он отве-тил, что они не имеют право вовлекать студентов-до-дипломников, но посоветовал мне достать его «а сто-роне и провести свой опыт независимо. Помню, онсказал, что это самая потрясающая вещь из всего, с чемон в жизни сталкивался, и что он думает, года через двав университете будут регулярные семинары, где людибудут раз в неделю принимать эти вещества, а потомна занятиях рассказывать о своем опыте. Похоже, он непредставлял, что это может вызвать такой антагонизми сопротивление, которые в результате имели место.Он был полон самой наивной веры, и думаю, этим и оп-ределялось все его поведение. Он и представить себене мог какую-то оппозицию.

394

Р. Ф.: Даже когда он был арестован в Ларедо, ондумал, что защищен нашим законом о религии. Вместоэтого он получил двадцать лет тюрьмы за меньше чемунцию посредственной марихуаны.

Э. В.: Точно. Ты спросил, каким еще образом пси-ходелики могли быть представлены обществу. Допус-тим, они могли быть представлены через врачей, пси-хиатров, через шаманов и им подобных, через ученых,через андеграунд. Были разные возможности.

Р. Ф.: На протяжении последних двенадцати лет яработал над тем, чтобы попытаться тем или иным об-разом вернуть наркотикам легитимный статус для ис-пользования их в медицинских, психиатрических илирелигиозных целях в пределах существующих структур,и все эти попытки потерпели неудачу. Как ты сказал вче-ра вечером, эти группы работают над формами и струк-турами, а эти наркотики деструктурируют. Когда я заин-тересовался психоделиками, я прежде всего подумал,что эскапады Лири - это проблема, которую необходи-мо преодолеть. После пребывания в прострации на про-тяжении нескольких лет я начал положительно оцени-вать то, что он сделал, и то, что раньше казалось мнеизлишествами, увиделось совершенно необходимойтактикой, чтобы обыграть истеблишмент, пропаганди-ровать эти наркотики в артистических, мистических, ра-дикальных и подпольных кругах.

Э. В.: Это верно. Есть два отзыва о Лири, которые яслышу от людей из Гарварда регулярно, на протяжениимногих лет; не только от них, но особенно от гарвард-цев. Первое, это что он сослужил психоделическим ис-следованиям худшую службу, чем кто бы то ни было вистории, и второе, что у бедняги просто поехала крыша.Ни то, ни другое не кажется мне верным. Я общался сЛири на протяжении многих лет, и он всегда выгляделвесьма здоровым и физически и ментально. Я только

395

удивлялся этим гарвардцам, как они могут говорить, чтоу него поехала крыша. Что касается другого, в терми-нах дискредитации психоделических исследований, яне уверен, что психоделические исследования моглииметь будущее в американских академических инсти-тутах. Я думаю, что эти наркотики действительно нажи-мают на такие кнопки в человеческом сознании, что этодействует слишком пугающе, и, думаю, может быть, этонеправильный подход к их изучению.

Р. Ф.: Что вы считаете правильным подходом? Кто,по-вашему, прежде всего должен использовать эти нар-котики?

Э. В.: Я думаю, нам необходимы какие-то аналогишаманам в нашем обществе. Было бы прекрасно, еслибы доктора медицины получали также квалификациюшаманов, которые могут прозревать и предвидеть.

Р. Ф.: Что такое шаман в вашем понимании?Э. В.: Человек, владеющий техникой выхода из

тела, который умеет быть посредником между видимыми невидимым мирами, который может проводить оченьчеткий тренинг, на индивидуальном уровне и с другимилюдьми, владеющими подобными техниками. Но у насотсутствует какой бы то ни было нормальный механизм,производящий подобных людей.

Р. Ф.: Вчера вечером вы рассказывали, что, по ва-шему мнению, будет следующим революционным про-рывом в западной медицине - открытие и освоениеэнергетического тела, кундалини и т. п. Думаете ли вы,что это одно из возможных применений психоделиковв западной медицине?

Э. В.: Да. Также я думаю, что психоделики могутбыть инструментами исцеления. Я видел много исце-лений, не только психических заболеваний, но и физи-ческих тоже, имевших место в результате психодели-ческого опыта; у них огромный потенциал в этом

396

отношении. Они так малотоксичны и безопасны, еслииспользуются надлежащим образом и людьми, которыезнают, как правильно ими пользоваться. Это очень пе-чально, что они вне закона.

Р Ф . : Излечение физических недугов? Не толькопсихических? Но исцеление происходит через психику?

Э. В.: Да. Я говорю об этом, потому что исследо-вательский интерес в отношении психоделиков, какправило, имел место со стороны психиатров, но мой ин-терес был в рассмотрении аспектов взаимодействиятела и психики и того, как изменение уровня сознания,вызванное психоделиками, может производить драма-тические изменения в физическом теле. Но большин-ство говорит о психоделической терапии в областяхнаркомании и алкоголизма и депрессии, и вы не услы-шите, чтобы речь шла о чем-то еще. Это часть пробле-мы раздельного восприятия души и тела, которое до-минирует.

Р. Ф.: Я слышал, что несколько лет назад Пола Хо-укинс, в борьбе за кресло во Флориде, пыталась смес-тить вас с факультета на том основании, что вы занима-лись исследованиями в области наркотиков.

Э. В.: Это не совсем так. Когда вышла книга «Отшоколада к морфину», в 1983-м, как раз были выборы.Это было вскоре после смерти Лена Биаса, и война снаркотиками достигла накала. Я принимал участие в шоуДонахью на телевидении. Донахью здорово поддержи-вал мою книгу, и шоу было великолепным. Вопросыбыли замечательные. Телевизионщики любят такиештуки. Это шоу потом много раз показывали. В ответна это последовала реакция Национальной федерацииза юность без наркотиков, которая начала кампаниюпротив книги. Почетными председателями этой орга-низации были Нэнси Рейган и Пола Хоукинс. Пола Хоу-кинс собиралась переизбираться в сенат, и одной из тем

397

своей кампании она сделала призывы исключать подоб-ные книги из школ и библиотек. Она стояла посредиПравового комитета Сената, размахивала моей книгой,раздавала направо и налево ее экземпляры и говори-ла, что самое худшее в этой книге - это ее нейтральность.Мне это показалось интересным. Книга не говорит «нет».Она также размахивала книгой перед камерами CBSNightly News и, на самом^деле, больше сделала для рек-ламы книги, чем ее издатель. Потом Национальная фе-дерация инспирировала организованную кампанию полишению меня возможности выступать публично. В не-скольких местах, где меня просили читать лекции, ак-тивисты этой организации пытались отменить их. Однособытие имело место в Тусконе, конференция по про-блемам наркозависимости. Меня просили сказать ввод-ное слово. Непосредственно перед конференцией, какрассказал мне организатор, Национальная федерацияявилась к нему в лице женщины с политическими свя-зями, имевшей влияние на губернатора Аризоны, кото-рая сказала, что я должен быть лишен права выступатьс вводным словом, потому что я пропагандирую упот-ребление наркотиков. Организаторы ответили отказом,они хотели, чтобы именно я открыл конференцию. Тог-да эта женщина сказала, что использует все свое влия-ние на губернатора, чтобы вообще запретить конферен-цию, если они не выкинут меня. Они опять ответилиотказом. И тогда - это особенно возмутило меня - онипозвонили в Белый дом, и в течение двадцати четырехчасов Комитет по наркотикам Белого дома экспресс-почтой прислал досье на меня, толщиной в два дюйма,в котором была информация о том, что я был замечен вупотреблении наркотиков. Я и не знал до того, что та-кое досье существует. Потом я узнал, что бумага, со-ставленная на основании этого досье, циркулировалапо школам и библиотекам, чтобы способствовать ис-

398

ключению из них моей книги. Я в то время работал напопулярном курорте в качестве медицинского консуль-танта, так они пришли к владельцам этого курорта.Владельцы сказали мне, что я не могу продолжать уних работать,'поскольку я политически неблагонаде-жен. Тогда я пришел к своему боссу в УниверситетеАризоны и сказал ему, что происходит и можно ожи-дать, что они и к нему явятся. Но они почему-то не дош--ли до университета. А потом Пола Хоукинс проигралавыборы. Одновременно с этим что-то около 95% аме-риканцев сказали, что считают наркотическую зависи-мость величайшей угрозой нации, а год спустя такихбыл уже всего один процент. То есть всем манипули-руют массмедиа. После этого - когда она проигралавыборы - я больше никогда не участвовал в таких кам-паниях.

Р. Ф.: Как вы думаете, в какой мере вся эта кампа-ния против наркотиков и наркотической зависимостиинспирирована страхом перед трансформативным по-тенциалом ЛСД, о котором мы узнали в шестидесятые?

Э. В.: Несомненно, этот фактор играет роль, но,кроме того, отчасти люди делают это бессознательно.Я думаю, это глубокие подсознательные мотивации. ЛСДи сходные с ним вещества воспринимаются большин-ством американцев так же, как героин, так же относитсяк этому и закон. Это настолько иррационально, чтообъяснение этому можно найти только в подсознании.

Р. Ф.: Более эффективная политика по отношениюк наркотикам подразумевает выделение психоделиковиз ряда обычных наркотиков. Психоделики могут бытьчрезвычайно полезны для общества, но об этом малоизвестно. Ралф Абрахам, например, предполагает, что онимогут быть полезны для развития теории хаоса в матема-тике и физике, а также в компьютерной революции. А чтовы можете сказать о своей области? Как психоделики

399

могут применяться в развивающейся альтернативной,или, как вы говорите, «интегративной» медицине?

Э. В.: Многие известные мне люди, работающие вэтом направлении, имеют в прошлом психоделическийопыт, кто-то продолжает употреблять их, кто-то нет. Этиопыты, как я думаю, сыграли свою роль в их трансфор-мации, в результате которой они пришли к сегодняш-нему видению реальности. Я думаю, что это можно ска-зать о многих людях моего поколения. Многие из этихлюдей больше не употребляют психоделики и, можетбыть, уже довольно давно; тем не менее их роль былаочень важной.

Р. Ф . : Кажется, Олдос Хаксли сказал, что еслидвадцатый век вообще будут помнить в истории, то впервую очередь как век, в который были заново откры-ты психоделические наркотики.

Э. В.: Я думаю, что это мощные трансформативныеинструменты и что исключение - как его ни называть,исключение, отлучение - Лири и Алперта из Гарвардабыло центральным событием, которое способствовалоих распространению в американской культуре.

Р. Ф.: Как вы думаете, как будут вспоминать Тимагоды спустя?

Э. В.: Конечно, как ключевую фигуру шестидеся-тых и всего движения того времени. При любом взглядена контркультуру он всегда будет в центре. Я всегда от-давал должное Лири и Алперту в своих книгах и выска-зываниях за их настойчивость в отстаивании важностиконцепции set and setting'a. Хотя не они изобрели эту кон-цепцию, они, несомненно, популяризовали ее и настаи-вали на ее важности; и это стало главной темой в моейработе по исследованию наркотиков, так же как и Нор-мана Зинберга. Термины set и setting встречались и рань-ше в психологии, но я не слышал, чтобы они применя-лись по отношению к наркотическому опыту до Лири.

400

Главное, могу сказать, что сегодня, когда моей ос-новной работой является область медицины, здоровья,лечения, я обращаюсь к очень разной аудитории. Я уве-рен, что есть некоторые люди, которые с предубежде-нием относятся к тому, что я имел дело с наркотиками,писал о них, которые предпочли бы, чтобы у меня небыло подобного опыта. Таким я могу сказать, что мойсегодняшний взгляд на лечение - это только развитиетех идей, которые я получил, работая с наркотиками.Главный пункт в моей книге «Естественное сознание» -это что наркотики непосредственно связаны с высшейнервной системой человека и что они действуют какинструменты освобождения сознания, если set andsetting были правильно организованы. Моя сегодняш-няя точка зрения состоит в том, что их можно исполь-зовать для активации или высвобождения внутреннихцелительных способностей организма. При правильномиспользовании set and setting'a есть развитие когда-тополученного инсайта.

Р. Ф.: Они активируют наши возможности до фан-тастических пределов.

Э. В.: Я сейчас вспомнил, что, когда я впервыевстретился с Лири, он мне понравился. Он был обая-тельной личностью, и я помню, что он вел себя как озор-ной мальчишка-эльф. Он похож на ирландского барда-сказителя, игривость и озорство характерны для него.Я думаю, что это было и его достоинством и недостат-ком. Дик Алперт - личность совсем другого плана.

Р. Ф.: Вы ведь даже не входили в число его студен-тов, вы просто слышали о нем?

Э. В.: Да, услышал, пришел и познакомился с ними с людьми из его группы. После этого я эксперименти-ровал сам, индивидуально.

Р. Ф.: Когда вам пришла в голову идея рассказатьо них?

401

Э. В.: Это было позже. Я познакомился с ними осе-нью 1960-го. Я принимал мескалин несколько раз, в 60-ми 61-м. Газетная кампания началась в конце 1962-го.

Р. Ф . : Ну да, те статьи.Э. В.: Было много разных статей. Был еще журнал,

который я издавал, он назывался Harward Review. Это былновый политический журнал, главным редактором кото-рого я был в течение года, и я посвятил один номер пси-ходеликам. В нем были напечатаны манифест Алперта иЛири и статьи Ралфа Метцнера и других ключевых фигур.

Р. Ф . : Теперь у меня складывается несколько инаякартина. С одной стороны, вы организовали репортаж-расследование, чтобы выставить их на всеобщее обо-зрение и выгнать из университета, потому что вам ненравилась их деятельность в его стенах. С другой сто-роны, вы испытывали энтузиазм по поводу их манифе-ста, достаточный для того, чтобы напечатать его в ва-шем журнале.

Э. В.: Я думаю, это отражает мое собственное раз-двоение, больше, чем что-либо еще. Я был единствен-ный в газете, кто пробовал что-то из этих наркотиков,так что, я думаю, это отражало мои собственные про-тиворечия, которые разрешились, думаю, не раньше,чем через лет десять после тех событий.

Р. Ф . : Прочие сотрудники газеты были в меньшейстепени озабочены тем, что происходит?

Э. В.: В основном.Р. Ф . : Но им не нравилось то, чем занимаются Лири

с Алпертом?Э. В.: Да. Я полагаю, никто из них никогда не про-

бовал эти вещества.• Р. Ф . : Были ли у вас сожаления по поводу своего

участия в тех событиях?Э. В.: Нет, совсем нет. Я думаю, все было так, как

должно было быть, и это было частью моей трансфор-

402

мации, и я уже говорил, что со временем я сам пришел ктакому пункту в своей жизни, когда оказался в положе-нии, очень близком к тогдашнему положению Алперта,что немало меня изумило. Я даже рад, что так случилось,потому что чувствую, что он был - неким странным об-разом - моим учителем. Мы не так много общались не-посредственно, но он стал для меня примером.

Р. Ф . : Если я правильно понимаю-Алпертбыл про-водником восточного мистицизма в западную психоло-гию, а вы были за интеграцию западной медицины соткрытиями, которые вы сделали во время ваших транс-культурных путешествий.

Э. В.: Верно. Кроме того, в течение всего того вре-мени я был студентом Ричарда Шультеса. Это было,когда я изучал ботанику, с 60-го до 64-го, вплоть до моейдипломной работы. Он очень недолюбливал Лири и Ал-перта.

Р. Ф . : Он очень консервативен во всех вопросах.Он сказал мне, что, по его мнению, Американская ре-волюция была ошибкой.

Э. В.: Точно. И при этом он сам пробовал все.Р. Ф . : Он пробовал все, но он интересовался ими

только в «научном» аспекте, возможности трансформа-ции его не интересовали. Уоссон относился к психоде-ликам так же, его интерес лежал в исторической, науч-ной плоскости, хотя незадолго до смерти он отмечал,что, возможно, это было ошибкой; что, если бы он по-дошел к ним по-другому, «это могло бы зажечь револю-цию на Уолл-стрите».

Э. В.: Из них троих, я думаю, пожалуй, АльбертХофманн был наиболее открыт и наиболее лично готовдля этого опыта.

Р. Ф . : Да, но он настаивает на том, что наилучшаястратегия - это распространять психоделики черезпсихиатров.

403

. В.: Я думаю, это будет чревато. Психиатрия -е авторитарная ветвь медицины. Знаете,

-Официальные психиатры - это все равно что менталь-ная полиция, в некотором роде. Когда я проходил пси-хиатрическую практику, я сцепился с этими людьми натему существования множественных реальностей. Этобыло что-то. Они утверждали, что есть только одна ре-альность, и, если ты в этом сомневаешься, значит, стобой дело плохо и ты должен вернуться к ним в каче-стве пациента.

Я помню, Альберт как-то сказал, что лучшая но-вость, которую он когда либо слышал об Америке, этостатья в New York Times, где говорилось, что потребле-ние ЛСД чрезвычайно высоко среди американской мо-лодежи.

Р. Ф.: Не помню, Оскар Янигер или Тимоти расска-зал мне однажды, что на начальном этапе их экспери-ментов наиболее высокий процент bad trip'oe (негатив-ных психоделических опытов) был среди психиатров. Навтором месте были богословы.

Э. В.: Меня это не удивляет. Это печально, но не-удивительно.

Р. Ф.: Религия и медицина-обе исключительно по-ражены чумой авторитаризма. Психоделики могут ис-целить эти болезни, но те оказывают упорное сопро-тивление.

Э. В.: Я должен также сказать, что когда я оказы-вался в сообществах хиппи, было что-то, что чрезвы-чайно влекло меня к этому стилю жизни, но, чем болеея наблюдал его, тем более косным он мне казался. Я за-метил много проявлений сексизма, к примеру. Употреб-ление этих наркотиков не обязательно ведет к разру-шению социальных стереотипов и свободе.

Р Ф . : Употребление этих наркотиков обычно вы-зывает пороговые состояния. Что происходит при воз-

404

вращении - это уже другая история. Можно наложить-ся на другую дисфункциональную структуру. Конечно,Тим в первую очередь разъяснял это каждому.

Э. В.: Да, это так. В книге «Бракосочетание солнцаи луны» я старался показать, что любая деструктуриза-ция вызывает соответственную социальную реакцию -смотри главу, посвященную солнечным затмениям итому, чем объясняется вся медицинская паранойя по ихповоду.

Вот вопрос, который меня очень интересует. Это поповоду МДМА. Насколько угрожающе оно выглядит дляустоявшегося порядка, и почему лагерь ЛСД так настро-ен против него? Например, Теренс считает, что МДМАужасно и что нельзя его употреблять, а меня разбираетлюбопытство, почему? На мой взгляд, МДМА по край-ней мере так же пугающ, как...

Р. Ф.: Много народу годами употребляли МДМА сотличными результатами, доказывающими его транс-формативный потенциал. Существует что-то вроде спо-ра между сторонниками ЛСД и сторонниками МДМА,потому что у людей складываются близкие отношенияс их наркотиками. ПерспективаТеренса вращается вок-руг триптаминов, и он иногда совершенно иррациональ-но отвергает другие заслуживающие уважения энтео-гены. В «Пище богов», к примеру, он огульно отвергаетуоссоновскую теорию аманитов, потому что у него са-мого ничего не вышло ни в один из пяти разов, которыеон пробовал.

Что касается МДМА, истеблишмент реагирует нанего так же иррационально, как в свое время на ЛСД,когда оно появилось. В случае ЛСД, как это хорошо изве-стно, правительство активно распространяло псевдона-учную утку, что оно вызывает хромосомные нарушения.В случае с МДМА это уже мозговые повреждения. Я былна самой первой пресс-конференции в университете

405

Чикаго, когда они объявили экстренный отчет по МДМА,основанный на исследованиях Чарлза Шустера. Шус-тер никогда не рассматривал МДМА с этой точки зре-ния, но он был авторитетом, чье мнение было достаточ-но для обоснования запрета. На следующий год он былназначен главой Национального института наркотичес-кой зависимости. Он рассказал мне, что сделал это попросьбе правительства, которое в ответ обещало спон-сировать его исследования.

Что касается опыта, то, если говорить о нем в тер-минах личности, ЛСД полностью дезинтегрирует вашуличность на время своего действия. С МДМА вы знае-те, что у вас есть личность, и вы чувствуете себя не-сколько более комфортно в этом состоянии, но при этомвы знаете, что ваша личность и вы - это разные вещи.Он действует более постепенно, не так радикально ишокирующе, как те агенты, которые Уоссон называл«высшие энтеогены».

ЗАМЕТКИ О ДОКТОРЕ ТИМОТИ ЛИРИРоберт Уильяме

тем как сформировать мнение о человеке, явзглянуть на него глазами его врагов и друзей,

ропотом уже пытаюсь вынести собственное суждение,основанное на моих личных наблюдениях. Если вы по-кушаете мнения противников Тимоти Лири, вы услы-шите обличения предавшего Гарвард профессора-пе-ребежчика, который в шестидесятые прицепил свойpajroH к либеральному социальному феномену, возник-шему в хаосе непопулярной войны. Этот, говорят они,j$aoc, состоявший из расовых волнений, антивоенногоцвижения и растущей наркотической культуры, позво-рцл ему присвоить себе права наркотического мессииКогда вы перевернете монету, вы увидите цветистый,Царисованный богемными авангардистами образ бли-стательного доктора Лири, гуру-пророка золотоговека, в котором мы все будем сидеть со львом возлеСпокойных вод и убеждать Лео поесть витаминногоеаяату.

Роберт Уильяме - художник, чьи работы появлялись во многихЩПереях мира, начиная с 1970 года

407

На основании моего шестилетнего опыта знаком-ства с ним я бы сказал, что и та и другая сторона меда-ли с изображением доктора Лири недостаточно реали-стичны.

Тимоти Лири был одарен большим набором различ-ных свойств, которых у многих из нас не нет. Кроме того,что он был писателем и исследователем истории, Ти-моти был неизбежно вовлечен в вопросы политики ичеловеческого удела. Но что еще более драматическивыделяло Лири из среды фу-ты ну-ты интеллигенции,так это сверхъестественная ловкость ума. Иными сло-вами, способность производить ситуации вокруг себяпосредством абстрактных мыслей. Что-то из строк«Плоти Дзена, Крови Дзена», когда последняя вишня,которую вы съедаете перед тем, как вас съедят тигры,самая сладкая. Однако я бы не сказал, что способ мыш-ления Тимоти был классическим Дзеном. Его логиказаражена иронией и злостью, которые танцуют на де-ликатной почве между реакцией и эмоцией.

Не сводя глаз с будущего, он упражнял свой даркоммуникации посредством компьютера. Будущее ста-ло для Лири воображаемым футбольным полем, а тех-нократические изобретения типа компьютера - напа-дающими в его команде.

Тимоти был вооружен общительным и приветливымхарактером. Его обаяние, в сочетании с красивой иэнергичной внешностью, позволяли ему вращаться вэлитных социальных кругах, где средний Джо бы поте-рялся. Я думаю, Тимоти Лири сейчас в одной компаниис Вольтером, Оскаром Уайльдом и Джоном Дилиндже-

ром,64

64 Джон Дилинджер - известный американский гангстер.

НЕДОСТИЖИМЫЕ ЗВЕЗДЫРоберт Энтон Уилсон

Эзра Паунд, когда к нему обратились с просьбой при-нять участие в книге воспоминаний о Тимоти Лири, при-слал типичный лаконичный ответ: «Я могу только повто-рить с такой же настойчивостью, как и шестьдесят летназад: ЧИТАЙТЕ ЕГО! Мне недостает способности Эзрыконцентрировать свои мысли в столь сжатой форме; ихотя я выразил свои мнения об опубликованных рабо-тах доктора Тимоти Лири в различных книгах и статьях,но могу еще раз повторить вслед за Паундом: «ЧИТАЙ-ТЕ ЕГО!» Вы узнаете больше из психологических и фи-лософских книг Лири, чем можно узнать из любого дру-гого современного автора.

Конечно, люди, которые черпают свои мнения по пре-имуществу из средств массовой информации, «знают»,

Роберт Энтон Уилсон - один из авторов (вместе с Робертом Ши) из-вестной подпольной трилогии «The Illummatus!», которая получила в1986 году премию Прометевского зала славы. Кроме того, он автортрилогии «Кошка Шредингера», которую журнал New Scientist назвал«самым научным из всех научно-4>антастическихроманов», и несколь-ких книг по футуристической психологии и онтологии партизанскойборьбы Его самая последняя книга - «Все под контролем»

409

что работы Лири никакой ценностью для них не обла-дают В противовес этой условной (механической) ре-акции я предлагаю:

1. Некоторые из работ Лири получили очевидное при-знание в психологических кругах. Особенно интерперсо-нальный «тест Лири», который стоял на первом месте (былнаиболее популярен) среди психологических тестов в на-шей стране несколько лет назад. Не знаю, котируется лион по-прежнему так же высоко, но до сих пор широко ис-пользуется, я часто встречаю молодых людей, которыепроходили его в университете или при приеме на работу,и он обычно применяется ко всем осужденным в пенитен-циарной системе штата Калифорния

2 Работа по изменению поведения посредствомЛСД, вызвавшая многочисленные проклятья со сторо-ны непсихологов и ученых мужей из массмедиа, совсемпо-другому была оценена теми, кто имеет профессио-нальное право судить о ней - другими психологамиМногие из них сказали, что, как они подозревают, Лириполучит признание в менее истерический век. Когдадоктор Лири вышел из тюрьмы, он тут же получил при-глашение выступить с вводным словом на заседании Ас-социации гуманистической психологии, что доказывает,что его коллеги-психологи не считают его разновиднос-тью доктора Франкенштейна или доктора Стрейнджла-ва, а видят в нем одаренного исследователя, ставшегожертвой иррациональных предубеждений Как ГалилейКак Пастер. Как Бен Франклин, чьи громоотводы былиоднажды прокляты на весь свет как оскорбление Гос-пода Бога.

3. Разногласия по поводу работы доктора Лири поизменению поведения продолжаются и будут продол-жаться, потому что ни одно из позднейших исследова-ний полностью ни подтвердило ее, ни опровергло. Этотпункт я считаю наиболее важным и еще разверну его

410

Возможно, даже напечатаю жирным шрифтом и заглав-ными буквами .

Ни одно из наиболее важных исследований докто-ра Лири не было ни опровергнуто, ни снискало радостьПризнания по одной причине - после и по причине этихработ вступил в силу негласный закон, считающий лю-бое повторение экспериментов доктора Лири преступ-лением Я полагаю, все знают, что инквизиция оконча-1«льно прекратила свое существование в 1819 году, нов своем отношении ко многим областям психотерапии•1* психофармакологии правительство оставило Ватикандалеко позади. Может быть, вы не понимаете этогоЯ уверен, что Ньют Гингрич не понимает этого и не хо-^ет понимать. Позвольте мне сказать еще раз, на болееПростом языке. ЛЮБОЙ ПСИХОЛОГ ИЛИ ПСИХИАТР,КОТОРЫЙ ПОПЫТАЕТСЯ ПОВТОРИТЬ ЭКСПЕРИМЕНТЫДОКТОРА ЛИРИ, БУДЕТ БРОШЕН В ТЮРЬМУ.

Усвоили? Когда постмодернисты говорят об «обще-ственных силах, формирующих научные модели» напротяжении десятилетия, поколения или более долго-го периода времени, это не относится к неопределен-ным «предубеждениям» или «личным интересам» или^Пресловутому «консерватизму главы департамента» -1к)тя все эти явления играют роль социальных сил, фор-мирующих научные модели. В некоторых случаях «со-*Аиальные силы» означают нечто менее расплывчатое и•белее инквизиторское: ужасная угроза заключения втюремную систему, в которой нанесение увечий, убий-ство, сексуальное насилие и коррупция играют большуюроль, чем в любых трущобах за ее пределами. Я могусказать, как «социальные силы» формировали психоло-гию в последние тридцать лет.

Ученые не занимаются определенного рода иссле-дованиями, потому что они не хотят быть брошенными* тюрьму, как это случилось с доктором Лири.

411

Конечно, существует много исследований, род-ственных работе доктора Лири, затерянных в пропастиархивов, подобно ископаемым костям, - сотни и сотнинаучных документов. Все эти исследования появилисьеще до того, как Святая инквизиция - пардон, правитель-ство Соединенных Штатов, - запретила подобные иссле-дования. Я читал большую их часть; я читал их по мерепоявления в пятидесятые и шестидесятые, потому чтопредмет их интересовал меня, так же как и сейчас инте-ресует. Я заявляю, что более 90% этих опубликованныхработ в основном подтверждают базовые идеи доктораЛири. Иногда они разнятся в деталях, иногда в словаре,но все склоняются к тому, чтобы подтвердить его взгля-ды на ЛСД как на очень мощный, меняющий поведениеагент с безграничным потенциалом терапии при надле-жащем использовании. Многие также поддерживают егомнение, что ЛСД использовалось отнюдь не надлежащимобразом, как в недоброй памяти экспериментах ЦРУ, вкоторых человеческий мозг подвергался таким экзеку-циям, что самым удачным определением этих бесчело-вечных экспериментов будет «убийство мозга».

Вы думаете, я преувеличиваю уровень поддержкиЛири (в исследовательских отчетах, а не в теории илиполемике)? Исследуйте тогда этот вопрос сами; ком-пьютеры значительно облегчают возможности охоты застарыми статьями. Вы обнаружите, что вещественныедоказательства опровергают общественное мнение. Выувидите, что то, что называется принятым мнением,создается массмедиа, которое манипулирует обще-ственным сознанием.

А что касается моих личных воспоминаний о ТимеЛири, этот человек... Боже, столько лет, столько воспо-минаний...

1964 год. Я приехал в Миллбрук, чтобы взять интер-вью у доктора Лири для почти неизвестного журналь-

412

чика под названием The Realist, который с тех пор стализвестным и одновременно неизвестным. Я встретил4

«е гарвардского профессора, которого ожидал увидеть,а моложавого мужчину средних лет, который играл вбейсбол на лужайке. Потом мы уселись за кухонныйстол, и на интервью я уже имел дело с гарвардским про-фессором, автором «Межличностной диагностики лич-ности», одной из моих любимых книг по психологии, темсамым, кого я ожидал встретить. Позже, когда я задалему вопрос об ЛСД, он ответил: «В каждом трипе естьточка, где пространство достигает конца, игра време-ни достигает конца и игра Тимоти Лири достигает кон-ца». После этого я принимал ЛСД, может быть, семьюсемь раз, но я не смог бы найти слов, которые так точноописывали бы его пик.

1967 год, Чикаго. Я получил работу в другом извест-ном/неизвестном журнале Playboy, и Тим пришел ко мнев офис, но память меня подводит, и я не могу точно сей-час сказать, был его визит связан со статьей о нем или синтервью с ним. Я помню, рассказал ему, что обнаружил,что буквы LSD несколько раз встречаются в тексте джой-совских «Поминок по Финнегану», и спросил, что он ду-мает по этому поводу. Он ответил, что у Джойса LSD оз-начает «фунты, шиллинги, пенсы», и это стало началоммоих многолетних исследований двенадцатиричной сис-темы в «Поминках», достигших кульминации в моей книге«Совпадение» и видеофильме «12 яиц в коробке», об-наруживающем палеолитические оригиналы зодиака,двенадцати апостолов, двенадцати подвигов Геркуле-са, монетной системы l-s-d, дошедшей из Вавилона до1970-х годов, и нашей судебной системы с жюри. Джойсснабдил меня психоархеологическим свидетельством, аТим дал мне ключ к его пониманию.

1968 год, все еще Чикаго. Я включил телевизор,посмотреть новости, и увидел на экране Тима на фоне

413

коровы. Вскоре я узнал место. Это был «фермерский»отсек зоопарка Линкольн-Парка. Тим говорил о готовя-щейся Демократической конвенции и выдал несколькоубийственных острот о корове Лири и о знаменитомчикагском пожаре. Я хохотал как ненормальный, но го-родские власти были лишены подобного чувства юмо-ра. Когда о конвенции было объявлено, были предпри-няты беспрецедентные меры безопасности (вплоть дотанков), так что город стал трудно отличим от Праги,находившейся в осаде в те дни. Так два коррумпиро-ванных правительства использовали специальныесилы, чтобы отучить свои народы лезть в политику.

Арест Тима в 1970-м за неумелоепользование пер-вой поправкой и его головокружительный побег, кото-рый когда-нибудь ляжет в основу отличного фильма -какой другой великий философ-бунтарь, кроме развеБакунина, так живописно бежал из тюрьмы?

В 1973-м, когда его поймали и посадили обратно, ятоже вернулся в Эти Штаты и нашел экземпляр его «Не-врологии» в каком-то книжном магазине. Я не могу опи-сать, как сильно на меня подействовала эта небольшаякнига, я вспоминал Кортеса на этом знаменитом пике(в Дарьене?). Теперь я уже не считаю «Неврологию»доктора Лири величайшей из его книг, поскольку позжеон развил тезисы, изложенные в ней, в нескольких бо-лее объемных, детальных и специальных книгах. Тем неменее тогда, в 1973-м, эта небольшая брошюра пришлако мне как Великий Свет, который открыл КоперникДжордано Бруно: то, что раньше казалось смутным,даже хаотичным, внезапно увиделось частью органи-зованной системы и приобрело смысл. Хотя Лири неупоминает всех своих источников, я понял, что онсинтезировал все значимое, что было в главных пси-хологических системах нашего столетия, со всем, чтоможно было сказать о современных исследованиях

414

функционирования мозга, и он сделал это блистатель-но, изящно и понятно.

Если бы я тогда знал то, что узнал потом - что Тимнаписал это блистательное эссе карандашом, на полукамеры одиночного заключения, - я был бы еще болеепотрясен. Хотя и так было достаточно. Я начал кампа^нию по рассылке писем всем и вся, информируя их, чтонаш величайший ученый и философ томится в тюрьмеи мы будем выглядеть невежественными варварами вглазах будущих эпох. Конечно, я ничего не добился. Со-единенные Штаты в тот год не желали слушать ничего взащиту безумного ученого из Миллбрука. Я списался снесколькими друзьями Тима и, в конце концов, досталего тюремный адрес. Я начал писать фан-письма ему втюрьму. Вскоре я получил приглашение навестить его.

Мой самый первый визит в Вакавиль (помню, я пе-ревел это в уме с французского на английский как cow-town, «коровий город», и был ошеломлен) остался в ко-ридорах моей памяти как наиболее интенсивныйучебный опыт в моей жизни. Я ожидал увидеть страда-ющего мученика и сделать все, чтобы утешить его. Вме-сто этого я увидел жизнерадостного и сияющего моло-дого человека (моложе, чем когда я впервые еговстретил, за девять лет до того), который преодолелтюремный опыт, что в результате это он утешил меня.

Я вернулся домой, думая о словах Гамлета «Самипо себе вещи не бывают... дурными, а только в нашейоценке»66 и Будды: «Все, что мы есть - это результаттого, что мы думаем», о разных вариантах христианс-кой науки и об идеалистических идеях, которые я рань-ше никогда не принимал всерьез. Теперь я должен былотнестись к ним серьезно - хотя я и не понимал их

65 «Значит для вас Дания не тюрьма, ибо сами по себе вещи небывают хорошими или дурными, а только в нашей оценке. Для меняона тюрьма» (Шекспир, «Гамлет», II, 2, перевод Б. Пастернака).

415

буквально. Перейдя на язык доктора Лири, я осознал,что какие бы энергии и сигналы ни приходили в нашмозг, мы организуем их, оркестрируеми редактируем всоответствии с нашим персональным тоннелем реаль-ности. Это обрамление голого опыта, упорядочиваниеего в тоннеле индивидуализированной реальности про-исходит или бессознательно/механически, как в нор-мальном сознании, или сознательно/творчески, как уТимоти Лири, когда я встречался с ним во время посе-щений тюрьмы Вакавилль.

Пока Тим сидел в тюрьме, он написал книги «ТерраII» и «Экзопсихология» (теперь переизданная как «Инфо-Психология») и сформулировал сценарий будущего,который можно было выразить аббревиатурой SMI2LE:Space Migration + Intelligence Increase + l i fe Extention66.Я читал много футуристических сценариев после это-го, и некоторые (например Бакки Фаллер и др.) понра-вились мне почти так же, как этот, но ни один из них небыл исполнен подобного энтузиазма. Мы уже владеемтехнологией для космической колонизации. Если взгля-ды Тима на нейррхимию восторжествуют, у нас есть итехнология для роста интеллекта и расширения созна-ния. Технология для продления жизни развивается всебыстрей с каждым годом, из всех, что прошли с тех пор,как Тим написал свои первопроходческие работы. Са-мое отдаленное развитие космической миграции + ро-ста интеллекта + продления жизни = нашей эволюциииз невротических земных смертных до просветленныхкосмических бессмертных. Какой из сценариев-конку-рентов может предложить больше, чем этот? Тот факт,что Тим сотворил все это, запертый в камере, как ка-кой-нибудь уголовник, никогда не перестанет изумлятьи потрясать меня. Представление, что мы живем в ра-

66 Космическая миграция + рост интеллекта + продолжение жиз-ни (англ.).

416

циональное, секуляристское время, кажется все болееи более сомнительным. Мы живем в конце Средневе-ковья, друзья мои, и Тим кажется даже чем-то большим,чем Галилей. Я воспринимаю его как нашего Леонардо.В те годы, когда они продолжали держать его в тюрьме,я часто вспоминал знаменитые строки из «Человека изЛа-Манчи»:

И все же мир станет лучше благодаря тому,Что этот униженный, весь в шрамах, человекВновь, из последних сил своих,Пытается дойти до недостижимых звезд67.

Когда Тим в конце концов вышел из тюрьмы, мынесколько раз вместе с ним участвовали в теледискус-сиях, оба повторяя как гимн аббреавиатуру SMIZLE.В последние годы он переехал и реже появляется вовнешнем мире, предпочитая ему киберпространство.Если значительная часть неврологического освобожде-ния человека во внешнем мире еще ждет нас впереди,то часть, которую мы можем получить прямо сейчас,существует (и продолжает быстро расти) в киберпрос-транстве. Я нашел сообщества в киберпространстве,которые пользуются такой свободой, какая, возможно,будет в космических колониях в течение следующихпятидесяти лет. (Говоря об информационном океане:«только компьютерная игра не наскучивает мне быстрои продолжает развлекать и учить меня» - доктор Лири,«Зеркало души». Сердечно всем рекомендую.)

Кажется, я почти ничего не сказал о прекрасномчувстве юмора Тима. Я вспоминаю один случай. Это

67 «Человек из Ла-Манчи» - популярный мюзикл по мотивам ро-мана Сервантеса «Дон Кихот». Приведенное четверостишие - стро-ки из песни, звучащей в этом мюзикле. Песня приобрела популяр-ность как самостоятельное произведение, а некоторые фразы из неепревратились в поговорки

417

было около года назад, в Дуранго, где мы оба говорилио будущей эволюции. Тим потерял нить на серединепредложения - такое случается со всеми, кто часто вы-ступает с лекциями. Он остановился и сказал: «Знаете,я нашел новый способ ловить кайф и висеть часами вкосмосе, и государство ничего не сможет сделать, что-бы помешать мне. Это старость. В ней есть четыре глав-ных свойства. Первое - это усиление дальней памяти.Я сейчас могу припомнить всю эволюцию. Второе - ос-лабление короткой памяти. Когда я прихожу на кухню, яне могу вспомнить, зачем туда шел. Что третье, я за-был. А четвертое - теперь мне все это по хую». (В на-шем, лишенном юмора пуританском обществе расска-зы об этой шутке пошли передаваться из уст в уста, икакие-то ученые мужи заявили триумфально, что ЛСД-де превратило доктора Лири в маразматика на восьмомдесятке - как будто мало людей, которые никогда непробовали кислоту, и получивших болезнь Альцгейме-ра на пятом. На самом деле, по мнению тех, кто знаетего, Тим не выказывает никаких признаков старческогомаразма. Насчет маразма он просто пошутил. Впро-чем... Пытаясь корректировать СМИ по поводу Лири, явспомнил, как мы пытались корректировать их по пово-ду Вьетнама: каждый раз, когда ложь окончательно уми-рает, они ждут пять лет, а потом пускают ее по новомукругу.)

Теперь, как это все знают, Тим болен раком проста-ты. Какие-нибудь ученые мужи наверняка и в этом тожеобвинят ЛСД. Тим продолжает поражать меня как обыч-но; последний раз, когда мы говорили по телефону, онумудрился опять утешить меня и успокоить. Как вы слы-шали, доктор Лири собирается подвергнуть свою голо-ву криогенной заморозке в надежде на то, что наукабудущего в конечном счете реанимирует его, исполь-зовав нервную и генетическую информацию его мозга.

418

Он также намеревается уйти в день, который выберетсам, а не тогда, когда медицинская наука решит, чтобольше не может вытягивать из него деньги, продол-жая держать в больничной нищете. Так он покинет нас -на время, - демонстрируя свою обычную веру в себя ивнутренний отказ признать любую власть, в которую онне верит, как бы она себя ни называла - Государство,Церковь, АМА68 или, наиболее ужасающее из всех бо-жеств, общественное мнение. Недавно он сказал, чтозакинется двумя дозами кислоты, когда пойдет на кри-огенную заморозку. И 999 из 1000 человек будет выть ивопить, что он не должен, и что это не по-божески, и непо-американски и бла-бла-бла. Один из тысячи, ктооценит не только мужество принятого Тимом решения,но и его абсолютную, сияющую святость, представляетту часть человечества, от которой и зависит вся буду-щая эволюция69.

68 Американская медицинская ассоциация69 За время, прошедшее после того, как вышеизложенное было

написано, Тим умер. Согласно фильму, его голова была замороже-на Согласно другим источникам, Тим передумал, и этого не про-изошло Я не знаю Но через месяц после его смерти я получил сле-дующий e-mail «Дорогой Роберт, Как поживаешь? Мне здесьнеплохо, но это не то, чего я ожидал. Слишком многолюдно С любо-вью, Тимоти».

иллюзииРозмари Вудрафф

В мой третий приезд в Миллбрук, весной 1965-го, Тимпошутил по поводу моего подарка «Майское вино» сароматом ясменника70.

Он казался мне добрым. Когда мы гуляли в лесу, онпоказал мне пруд, в который он бросил обручальноекольцо. Потом в нем кто-то утонул. Прошлогодние лис-тья на мелководье у берега были коричневые. Я поду-мала, что он одинок.

Розмари Вудрафф покинула Сент-Луис, штат Миссури, в воз-расте семнадцати лет, выйдя замуж за офицера ВВС, с которым ока-залась на изолированной военной базе в штате Вашингтон Однакоуже через год она стала моделью в Нью-Йорке. К 1964 году она ус-пела побывать актрисой на телевидении, декоратором интерьеров,женой джазового музыканта, стюардессой-битником и бесчислен-ным множеством других разных личностей После того как она ста-ла женой Тимоти Лири, она стала мачехой, инструктором на семи-нарах, художником по свету, хозяйкой поместья из шестидесятичетырех комнат, гидом Лиги духовных открытий, заключенной в тюрь-ме Пекипси и после ареста в Лагуна-Бич, штат Калифорния, приго-воренным преступником. После побега в Алжир она скрывалась напротяжении двадцати четырех лет Сейчас она на свободе и мирноживет в Северной Калифорнии.

70 «Майское вино» - легкое сладкое белое вино, ароматизиро-ванное ясменником (по англ «Woodruff»)

421

Когда я встретила его в следующий раз, в началеиюня, на открытии галереи, я была под ЛСД. Я была уди-вительно счастлива; счастлива быть одинокой, полнос-тью в себе, спокойной и веселой. Мне было очень хо-рошо. В тот вечер Тим говорил о психоделическомискусстве и технике «аудио-обонятельно-визуальныхизменений сознания». Он был дидактичен, загадочен,обаятелен и очень интересен.

После открытия мы пошли в бар за углом чего-ни-будь выпить.

- Ты похожа на девушку, которую я любил когда-то.-Давай посмотрим, - я достала из кармана малень-

кое двустороннее зеркальце, подаренное мне однимхудожником, и протянула его в руке, так что оно оказа-лось между нас.

- Мои волосы, твоя улыбка, мой нос, твои глаза, чтоты видишь?

- Хорошая пара, - он прикурил сигарету.- Может быть, - я протянула бокал, чтобы чокнуться.Он был очень весел, как первый глоток чистого кис-

лорода после пытки в кресле дантиста. Было какое-точувство, что нас связывает что-то, из каких-то незапа-мятных времен, какой-то очень глубокий совместныйопыт. Но я решила отклонить его приглашение на уикендв Миллбрук. Он был женат на очень красивой женщине,блондинке, высокооплачиваемой модели. А у меня былстрастный музыкант. Мне нравилось его сильное, индей-ское лицо, оно напоминало кого-то из другого времени,я любила его. Он был воплощением прекрасного легко-мыслия. Темные ритмы текли в его венах. Я любила джази элегантность и полюбила его с первого взгляда.

Сбегая от грустного лета, я еду в Миллбрук с Ти-мом, вместо того чтобы ехать в Калифорнию к своимродителям, что, как я чувствовала, должна была сде-лать. Он одолжил у кого-то джип. Я отдаляюсь от дома.

422

Синяк под глазом, заплатанные джинсы, рваные крос-совки. Я была смущена тем, что он спасает меня, а я втаком виде.

- Чем ты занималась все лето? - спросил он.- Умирала от жары и безумия, - ответила я.- У меня есть теория о смерти, хочешь расскажу?- Конечно.- В момент смерти все испытывают экстаз, и смерть

сливается с жизнью в одно целое. Что ты думаешь поэтому поводу?

- Не знаю. Я не верю, что смерть - это выход, нонедавно я хотела, чтобы эта жизнь прекратилась.

- У меня это было много раз. Слушай, давай заклю-чим соглашение...

- Что это за запах? - Машина была наполнена ды-мом, и из мотора доносились какие-то стуки.

- Открой окно. Я забыл, что глушитель сломан. Дру-гих машин не было. - Холодный ночной воздух из окнаразогнал дым, но стук из мотора стал громче.

- Что ты сказал? - Мне надо было кричать, чтобыон услышал меня.

- Давай поедем вместе.- Куда?- Всюду. Почему ты не приехала в Миллбрук, когда

я тебя приглашал?- Тогда мне не надо было спасаться.Голубые глаза дружески улыбались. «И чего бы тебе

хотелось теперь?» - спросил он.- Чувственного удовлетворения и умственного во-

сторга.- Чего еще?Я взглянула на него. Красивый профиль, сильные

руки на руле. Проницательный пламень в глазах, рань-ше темные, теперь седые волосы. Очень красив. «Лю-бить тебя, я думаю».

423

Полная луна в Водолее, августовская ночь. Мы по-вернули и проехали через ворота, по мосту, по туннелюиз деревьев. Окна большого белого дома горели крас-ным и синим цветом, замок с башнями, окруженныйбесчисленными акрами лесов, озер, садов и развалин.Здесь были все элементы мифа и сказки, и хозяин все-го этого в изысканной манере распахнул передо мнойдверь замка. Он проводил меня наверх, в башеннуюкомнату. Слегка улыбнулся. И ушел, спустившись внизпо лестнице.

Когда я проснулась, был теплый летний день. Я вды-хала аромат белых цветов воскового дерева, увиваю-щего окно, забывала обет одиночества, принятый быломной, вспоминая, как прошлой ночью чувствовала егосквозь пол. Я чувствовала его всю ночь, слушая его шагипо коридорам замка. Я мечтала о бессонном муже валых одеяниях в каменной палате подо мной.

Я хотела бы узнать его лучше. Он казался мудрым.

Был уикенд в Миллбруке и семинар. Темой были техни-ки Гурджиева. Дом был полон гостей, купивших билетына два дня лекций, световых шоу, «теорий расширяю-щегося сознания», как было написано в брошюре. Былоздесь и телевидение. Днем Тим вращался в офисномкресле, рассыпая метафоры стоявшим перед ним слу-шателям.

- Нужно потерять ум, чтобы начать пользоватьсяголовой, - объяснял он улыбаясь.

- И как часто у тебя... - Он остановил меня взгля-дом. Как я осмелилась задавать ему вопросы? Я былатолько учеником.

Вечером мы гуляли с двумя собаками по дорожкам пар-ка. Вдоль дороги росли высокие клены. Мы дошли дожелезных ворот на границе имения. Средневековая ко-

424

локольня возле ворот была резиденцией Фло и Мэйнар-да Фергюсонов. Она - мудрая женщина, мать пятерыхдетей, он - экстраординарный музыкант. Я еще раньшепознакомилась с ними в Миллбруке и сразу искреннеполюбила. Юмор и красота Фло и добродушие и заслу-женная репутация Мэйнарда как лидера одной из не-скольких самых известных джазовых групп вносили ве-селье и элемент богемного шика в жизнь небольшогомиллбрукского сообщества. Мы распили с ними бутылкувина, шутили и веселились, пока с неохотой не вспом-нили, что надо идти в главный дом, на вечернюю лек-цию.

На обратном пути мы с Тимом остановились возленебольшой дозорной башни на мосту, чтобы полюбо-ваться спокойной гладью озера. Мы поцеловались, сна-чала робко, потом уверенно. Сладкий поцелуй. Обеща-ние. Я не еду в Калифорнию.

Юго-западная комната была театром для гостей. В суб-ботнюю ночь Майкл Холлингшед показывал слайды,Ралф Метцнер ставил кассеты с музыкой. Тим сидел,скрестив ноги, на ковре возле роскошного камина икомандовал парадом, говоря, где кому из гостей и на-шей команды стоять. У всех у нас были роли. Сценарийбыл такой: космический корабль, кислород на исходе,жить осталось пять минут, что вы напишете в письмедомой?

Кое-кто пошучивал, несколько человек исповедо-вались в грехах. Большинство говорило о любви и се-мье, потом наступил черед капитана Тима. Он прочис-тил горло. И тут перегорели пробки. Свет погас.Микрофон умер.

- Кто-нибудь, принесите света, - сказал он раз-драженно. Но все были слишком в улете, чтобы шеве-литься.

425

Я прошла через комнату и села рядом с ним. У менябыло чувство, что я совершила рискованное путеше-ствие. Мэйнард и Фло предложили мне подушку, из тех,что лежали на полу. Я почувствовала любовь к ним и же-лание быть полезной, а также гордость от того, что мнеудалось безопасно пересечь эту большую комнату, всебольше чувствуя действие ЛСД, которое было в вине.

- Ты принесла свечу?- Нет, но вот спички.Но тут появился какой-то свет. Майкл Холлингшед,

чье чувство юмора можно описать как причудливое, былв шотландском килте, по которому бегали мигающиеогни. Наверное, он хотел развеселить всех, но ничего,кроме испуга, его непристойные прыжки на трамплиневызвать не могли. Так завершилась эта лекция.

Я лежала в постели перед распахнутым окном, закоторым было полночное небо, и ломала голову надпеределанным Тимом стихотворением Лао-цзы, когдаон сам вошел в комнату. Я махнула рукой в сторону сти-хов, лежащих на кровати.

Ворота нежной тайныПостоянно открыты,Ворота нежной тайныБудь нежен с ней,Не причини ей боли.

- Почему «боли», и что ты имел в виду под «поте-рять разум»?

- Я расскажу тебе сказку, - он погасил свет. - Жили-были три принцессы. Их отец, король, задал им загад-ку. Кто угадает, чего хочет каждая женщина, та и будетлучшей из принцесс, - его голос нежно убаюкивал меня.Он словно гладил меня по коже. Я чувствовала его, этотголос, и чуть не упустила конец сказки: «...и ведьма от-ветила: "Женщина хочет полного подчинения себе"».

426

Я была удивлена. Он словно сдавал себя мне, намилость победителя. Я не чувствовала, что полностьюготова к этому, но его руки и голос обещали нежность инаслаждение.

Мы разрисовали каминную стену пересеченнымитреугольниками, посадили в нишу золоченого Будду,вставили искусственные рубины в глаза гипсовому львуи после этого провели наш первый ЛСД-трип вместе.Он притащил кассеты с записью ламы, кашляющеговысоко в Гималаях, и несколько других. Он никогда неслышал моего приятеля Дилана, и я пела ему в ухо: «AwlI really want to doooo, is baby be friends with you!»

«Целью является достижение психоделического или эк-статического опыта без использования наркотиков.Методом является интенсивное десятичасовое погру-жение в программное стимулирование сенсорной, эмо-циональной, интеллектуальной, художественной, фило-софской составляющих, которые воспроизводят опытЛСД».

Мы были на дороге. Караван из автомобилей, на-битых оборудованием: Дон Сайндер, Майкл, Ралф, Тими я. Мы были чем-то вроде странствующего цирка. Мыснимали номера отелей или частные квартиры, покры-вали стены индийскими тканями, устанавливали проек-торы и юпитеры, ежедневно проходя сквозь нервнуюсистему двадцати и больше человек, не считая себясамих. Восьмидесятилетние ведантисты, райхианцы,поклонники Викки, епископиане, проповедники амери-канского образа жизни, мистические домохозяйки, за-думчивые мыслители, широкий спектр оккультистов впоисках просветления. Ралф размеренно и монотонно чи-тает ритуальные тексты, способствующие расслаблению.Тим объясняет свою теорию о том, что «надо покинутьум, чтобы использовать голову». Я сижу за проектором,

427

который показывает на стене яркие цветовые пятна,слушая его голос, скользящий по длинному красномутоннелю. Кислотно-красному. Загипнотизированная, ямурлычу его стихи вместе с ним. «Ты можешь плыть че-рез вселенную твоего тела и при этом не заблудиться?Все забыть, раствориться?»

Его голос был моей путеводной нитью. Не тембрего, а тон, гениальной теплоты и богатого ума. Элемен-том убедительности была вера, помноженная на гаран-тию химически-индуцированного блаженства; ирландс-кий шарм, соединенный с магией мира, слово, ставшееплотью. Я не могла представить, что я люблю не его, адругого. Любой по сравнению с ним показался бы скуч-ным.

«Дорогая мама.Позже я напишу тебе подробней. Я хотела послать

тебе фотографии и кое-какую литературу о нашей орга-низации. Я совершенно здорова и счастлива. Я живу впрекрасном поместье с друзьями и никогда раньше в сво-ей жизни не чувствовала себя так хорошо, как сейчас.Пиши мне с/о Leary, Castalia Fonndation, Millbrook, N.Y.

Люблю тебя».

Он попросил меня быть его женой. Я сказала да. Но надобыло ждать его развода. Вместе с его дочерью Сьюзанмы съездили в Нью-Йорк за моей мебелью и прочимимуществом и привезли это все в Миллбрук.

Угол Девятой улицы и Пятой авеню был моим адре-сом в течение нескольких лет; большая комната с вы-соким потолком и камином была моим убежищем и уте-шением. Я никогда не собиралась с нею расставаться,а, наоборот, мечтала купить и соседнюю квартиру, что-бы соединить их. Со всем, что там было, меня связыва-ли какие-то воспоминания, все имело какое-то значе-

428

ние, и мне нравилась моя обстановка. Я думала, оста-нусь ли я прежней в многокомнатном поместье в Мил-лбруке.

Сьюзан вернулась в школу. Мы жили втроем в ог-ромном, отзывающемся эхом доме. Джек Лири, шест-надцатилетний сын Тима, красивый, как принц из сказ-ки, Тимоти и я. Я полюбила их обоих в то время краткогозатишья между двумя войнами, наши прогулки по по-местью с собаками, лунные ночи.

Мы обедали в нашей комнате на третьем этаже,перед горящим камином. После того как Джек ушел го-товить уроки, Тим начал расхаживать по комнате, а ясмотрела на него. Он был так прекрасен, так мил. Когдаон дошел до стены, то развернулся и улыбнулся мне.Он пересоздал мир в соответствии со своим момен-тальным видением. Он окружил меня цветами и смею-щимися детьми. Мне льстило убеждение, что я разде-ляю его взгляды, понимаю его цели. Я восхищалась егоумом. Что бы он ни сказал - поучительное, хвастливое,льстивое, очаровательное, все это было важным. Былоочень важным и то, что он ждал от меня ответа. Я чув-ствовала себя умной, красивой, избранной и была уве-рена, что я встретила свою судьбу. Кроме того, он нуж-дался во мне, в зените счастья, которого никто до насне знал, он чувствовал возможность достичь «совер-шенной любви», как он говорил.

Потом он слушал мои истории, не сводя глаз с мое-го лица. Его ласковые взгляды ободряли меня, и я сюмором рассказывала о замужествах, выкидышах, раз-водах и прочих несчастьях, бывших со мной до него.Задворки, центр, ночные клубы, жестокосердые домо-владельцы, упадок джаза, ожидание денежного пере-вода, уплата налогов, блюз, короткая вспышка успеха,Калифорния, голливудские фильмы... снова Нью-Йорк.Бегство с мужчиной, вдвое старше меня, композитором,

429

сочиняющим классическую музыку. Седой безумныйюжанин, неделю напролет пишущий симфонию, а в суб-боту напивающийся и выпадающий в осадок. Он под-садил меня на пейот и нищету в нижнем Ист-Сайде,раньше там было шикарно, потом там поселились пу-эрториканцы, ортодоксальные евреи и украинцы. Сно-ва джаз... Слава Богу, я не подсела на героин.

Снег шел каждый день, прибавляя росту колоннам передсадом, покрывая деревья и холмы одеянием чистоты и не-порочности. Мы мечтали о солнце, горячем песке, про-зрачном море. Было решено на Рождество куда-нибудьпоехать. Рекламные брошюры называли Юкатан в Мек-сике, землей меда и конопли С нами поедут Джек, Сью-зан и еще кто-нибудь в качестве сменного водителя.

«Дорогие папа и мама.Через неделю от сего дня Тим, Сьюзан, Джеки, па-

рень по имени Рене в компанию к детям и я едем в Мек-сику. Мы будем по очереди вести новый «Форд» с при-цепом. Мы планируем поехать в Мериду, Юкатан, инайти тихое место, чтобы пожить там несколько меся-цев. Мы вернемся в Миллбрук до конца марта. Нужнобудет как следует привести дом в порядок до начала на-ших летних семинаров.

Моя жизнь очень тихая и спокойная. В деревне лю-бое время года прекрасно. Мне нравятся даже холод-ные и дождливые ночи. Я совершаю длинные прогулкив компании двух больших собак, их зовут Фанг и Оби.Мы гуляем по всему поместью. Они показали мне оле-нье кладбище, покрытое большим количеством рогов,и место, где они ловят кроликов. Я хорошо знаю эту зем-лю и очень люблю ее.

По уикендам у нас бывает много гостей. На Деньблагодарения у нас было тридцать человек. Я пригото-

430

вила две индейки, окорок и бедро оленя. В течение не-дели я стараюсь поддерживать в доме порядок, читаюи гуляю с Тимом. Сьюзан сейчас в отъезде, в школе, иво всех этих комнатах живем только Тим, Джеки, я, двесобаки и четыре кошки.

Я очень рада, что мы едем в Мексику. Я буду посы-лать вам открытки по дороге.

С любовью».

Долгая, ленивая дорога до Нуэво-Ларедо. Здесь насожидали кое-какие неприятности. Знакомое лицо в зна-комой униформе встретило Тима на мексиканской сто-роне границы - полицейский агент, который сопровож-дал его до самолета в Мехико за несколько лет до того.Нам запретили въезд в страну. Мы должны были вер-нуться на американскую территорию. Он должен про-консультироваться с Мехико. Может быть, завтра намразрешат пересечь границу, если все будет в порядке,сказал офицер. Мы пошли к своему перегруженномубагажом автомобилю. Он был окружен мексиканскимиполицейскими. Они лениво топтались на месте, пошу-чивая друг с другом. Я села на заднее сиденье и тороп-ливо начала рыться в нашем багаже. Тим завел мотор.Я попросила его подождать, но он не слышал.

Я нашла, что искала, и хотела открыть окно, но онобыло заставлено коробками и одеждой. Я повернуласьк Рене и попросила его открыть окно. Он был парализо-ван страхом. Мы находились в нескольких сотнях ярдовот американской таможни.

Таможенный агент подошел к машине: «Вы хоти-те внести что-нибудь в декларацию?» Они обыскалинаш багаж и съестные припасы. Потом нас заставилираздеться и обыскали: волосы, уши, даже задницы.Нас обвинили в уклонении от уплаты налогов, контра-банде, транспортировке наркотиков. Нас посадили в

431

тюрьму в Ларедо, штат Техас, за полкоробка оченьслабой травы.

Суд состоялся в феврале 1966 года. Тим был при-говорен к тридцати годам тюрьмы и сорока тысячамдолларов штрафа.

Не будет больше тихих прогулок лунными ночами.Тим был занят адвокатами, пресс-конференциями,борьбой с правительством, ответами своим критикам,свидетельствовал о своем откровении, давшем ему уве-ренность в том, что ЛСД - это инструмент, необходи-мый для освобождения человека.

Он воспринимал мир, объединив знание, котороедала ему психология, с не ведающим границ вообра-жением ирландского героя, комбинацией, котораяпроизвела обреченную харизму, приятное безумие,невероятный оптимизм. Волшебство любить и бытьлюбимой таким человеком еще долгие годы будет при-давать очарование моей жизни.

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕРоберт Форте

ТИМОТИ ЛИРИ УМЕРДжон Перри Барлоу

НЕЗАКОНЧЕННАЯ (Р)ЕВОЛЮЦИЯ:В ПАМЯТЬ 0 ТИМЕ ЛИРИ

Фрэнк Бэррон

ТИМУ ОТ ДЖОНАДжон Бересфорд

ВКРАТЦЕУильям С. Берроуз

АСТРОЛОГИЧЕСКОЕ ПРИЗЫВАНИЕДУХА ТИМОТИ ЛИРИ

Кэролайн У. Кэйси

7

31

35

45

51

53

ТИМ ЛИРИ: ОЦЕНКА ЛИЧНОСТИ 63Уолтер Хьюстон Кларк

РАМ ДАСС ВСПОМИНАЕТ ТИМА 71Интервью Рам Дасса,

взятое РобертомФортеи Ниной Грабой

НАБЛЮДЕНИЯ ЗА МОИМ 87ДРУГОМ И ГЕРОЕМ

Том Дэвис

ЧЕЛОВЕК ДОРОГИ 91Мэйнард Фергюсон

ДЕКЛАРАЦИЯ НЕЗАВИСИМОСТИ 93ДЛЯ ДОКТОРА ТИМОТИ ЛИРИ

Аллен Гинзберг

ИЗМЕНЯЯ СВОЕ СОЗНАНИЕ 103Нина Грабой

ВОСПОМИНАНИЯ О ТИМЕ 109Анита Хоффман

МОИ ВСТРЕЧИ С ТИМОТИ ЛИРИ 117Альберт Хофманн

ПРОРОК В БЕГАХМайкл Горовиц

ДЖАЗ №7 ДЛЯ ТИМА ЛИРИРоберт Хантер

ПИСЬМАОлдос Хаксли и

Джералд Хёрд

ЗАКОН ЛЮБВИМайкл Кан

СВЯТОЙ ТИМОТИ НА ШОССЕКен Кизи

ПИСЬМО ТИМОТИКэролин Клинфельд

ИГРА В ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ТЕННИСС ТИМОТИ ЛИРИ

Пол Красснер

123

135

139

149

151

153

155

СЛОВО ОТ КОНТРОЛЬНОЙ ГРУППЫИнтервью, взятое Робертом Форте

у Джейрона Ланьера

169

АРХАИЧЕСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ 185Интервью, взятое у Теренса Маккены

Робертом Форте и Ниной Грабой

ИЗ ГАРВАРДА В СИХУАТАНЕХО 203Ралф Метцнер

ЭСАЛЕНСКИЙ ИНСТИТУТ, 261СВЯЩЕННЫЕ ГРИБЫ И ИГРА В ГОЛЬФ

Интервью с Майклом Мерфи,взятое Робертом Форте

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЭВФОРИОНА 275Клаудио Наранхо

НЕСКОЛЬКО 281ЗНАМЕНАТЕЛЬНЫХ МОМЕНТОВ

Мими Рэйли

ТИМОТИ ЛИРИ: ПРОЩАЙ/ПРИВЕТ 283Томас Ридлингер

КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ 289Вайнона Райдер

ВВЕРХ ПО ЛЕСТНИЦЕ ИАКОВА 293Залман Шахтер-Шаломи

ЛСД: ДАВАЙ СПАСЕМ ДЕМОКРАТИЮ? 297Интервью с Филиппом Слейтером,

взятое Робертом Форте

ТИМОТИ ЛИРИ 317И ПСИХОДЕЛИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

Интервью, взятое Робертом Фортеу Хьюстона Смита

ЛИРИ ГЛАЗАМИ ОУСЛИ 345Интервью с Оусли Стэнли,

взятое Робертом Форте

СТОЛАРОФФ О ЛИРИ 357Интервью с Майроном Столароффом,

взятое Робертом Форте

САМЫЙ ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК, 389КОТОРОГО Я ЗНАЛДэнни Шугермен

ДАВАЙ УСТРОИМ ЛАНЧ 383Джереми Тарчер

МИСТА ЛИРИ, ОН УМЕР 387Хантер С. Томпсон

ИСТОРИЯ HARVARD CRIMSON 389Интервью, взятое Робертом Форте

у Эндрю Вейля

ЗАМЕТКИ О ДОКТОРЕ ТИМОТИ ЛИРИ 407Роберт Уильяме

НЕДОСТИЖИМЫЕ ЗВЕЗДЫ 409Роберт Энтон Уилсон

ИЛЛЮЗИИ 421Розмари Вудрафф

Тимоти Лири: Искушение будущимПод редакцией Р. Форте

Серия «Жизнь Упрощенных Людей»

Ответственный редактор И. КормильцевКорректор М. СуслаковаКомпьютерная верстка В. МиличХудожники К. Иванов, К. Прокофьев, А. Касьяненко

Подписано в печать 24.02.2004. Формат 84х108'/зг-Бумага газетная, пухлая^ Печать офсетная.Гарнитура «Прагматика».Усл. печ. л. 23,52.Тираж 3000 экз. Заказ N«,116.

Издательство «Ультра.Культура»www. ultraculture. ru115184, Москва, ул. Новокузнецкая, 7/11, стр. 1

Отпечатано с готовых диапозитивовна ГИПП «Уральский рабочий»620219, Екатеринбург, ул. Тургенева, 13.http://www.uralprint.rue-mail: book@uralprint.ru