Коммуникология // communicology vol.4 №2 (2016)

1

МЕЖДУНАРОДНАЯ АКАДЕМИЯ КОММУНИКОЛОГИИ * INTERNATIONAL ACADEMY OF COMMUNICOLOGY

ISSN 2311-3065 (print) ISSN 2311-3332 (online)

КОММУНИКОЛОГИЯCOMMUNICOLOGY

Москва2016

Том 4 № 2 2016

2

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

КОММУНИКОЛОГИЯ ISSN 2311-3065 (print)

Международный научный журнал ISSN 2311-3332 (online)

Решением Президиума Высшей аттестационной комиссии (ВАК) Министерства образо-

вания и науки РФ журнал «Коммуникология» включен в перечень рецензируемых научных

изданий ВАК, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты дис-

сертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени док-

тора наук по отраслям науки: 22.00.00 – социологические науки; 23.00.00 – политология;

24.00.00 – культурология.

Зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных тех-

нологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).

Свидетельство о регистрации ПИ № ФС 77-54393 от 10.06.2013 г.

Зарегистрирован Международным центром стандартной нумерации сериальных изданий

(International Standard Serial Numbering — ISSN) с присвоением международного стандарт-

ного номера ISSN 2311-3065 (print), ISSN 2311-3332 (online).

Включен в базы данных Российского индекса научного цитирования (РИНЦ), Всероссий-

ского института научной и технической информации Российской академии наук (ВИНИТИ

РАН), EBSCO, ULRICHSWEB, ООО “Ивис».

Публикуемые материалы прошли процедуру рецензирования и экспертного отбора.

Категория информационной продукции «16+»

Том 4. № 2, март-апрель 2016 г.Издается с 2013 г.Выходит 6 раз в год

Главный редактор:Шарков Ф.И. — председатель редколлегии, доктор социологических наук, профессор, замести-тель декана факультета журналистики, заведующий кафедрой общественных связей и медиаполи-тики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), заслуженный де-ятель науки РФ, г. Москва, Российская Федерация.

Редакционная коллегия:Попов Н.П. — заместитель председателя редколлегии, заместитель главного редактора, доктор исторических наук, профессор кафедры общественных связей и медиаполитики Института госу-дарственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Захарова В.И. — заместитель главного редактора по развитию, кандидат социологических наук, доцент кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президен-те Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Кашаф Ш.Р. — начальник Отдела по взаимодействию с государственными, общественными ор-ганизациями и религиозными объединениями Духовного управления мусульман Российской Фе-дерации, заместитель главного редактора журнала «Ислам в современном мире», г. Москва, Рос-сийская Федерация.Киричек П.Н. — доктор социологических наук, профессор кафедры культурологии и социаль-ной коммуникации факультета государственного управления Российской академии народного хо-зяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Кравченко С.А. – доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой социологии Мо-сковского государственного института международных отношений (университет) МИД РФ, г. Мо-сква, Российская Федерация.Кузнецов В.Ф. – доктор политических наук, профессор кафедры общественных связей и меди-аполитики факультета журналистики Института государственной службы и управления Россий-

3

ской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Фе-дерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Левкина Л.И. — кандидат педагогических наук, доцент кафедры общественных связей и медиа-политики Института государственной службы и управления Российской академии народного хо-зяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Мамедов Н.М. — доктор философских наук, профессор кафедры организации и управления со-циальными системами Института государственной службы и управления Российской академии на-родного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Назарова Е.А. — доктор социологических наук, заместитель заведующего кафедрой об щественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАН-ХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Cулейманова Ш.С. — доктор политических наук, профессор кафедры об щественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народ-ного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Попов В.Д. — доктор философских наук, профессор кафедры культурологии и социальной ком-муникации факультета государственного управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (ФГУ РАНХиГС), заслуженный деятель науки РФ, г. Москва, Российская Федерация. Уколова Л.Е. — доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой связей с обще-ственностью и массовых коммуникаций ГБОУ ВО «Московский авиационный институт», г. Москва, Российская Федерация.

Организационно-управленческая группа редколлегии:Рюмшин С.А. — ответственный секретарь, ведущий специалист кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народ-ного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.Ямбушев В.Ю. — редактор сайта журнала «Коммуникология»

Журнал аффилирован с факультетом журналистики Института государственной службы и

управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Пре-

зиденте Российской Федерации; декан факультета — заместитель председателя редакцион-

ного совета журнала «Коммуникология», доктор политических наук, профессор Силкин В.В.

Формат: 70x100/16, бумага: офсет №1 - 80г/м2, тираж 1000 экз. © Оформление, макет, верстка: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К°»Авторские права на публикации принадлежат авторам.

Международн ая академия коммуникологии

Москва

4


Редакционный совет:

Председатель редакционного совета:Сафонов А.Л. — доктор экономических наук, профессор, проректор Российской академии народ-ного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), Мо-сква, Российская Федерация.

Заместители председателя редакционного совета:Барциц И.Н. — первый заместитель председателя редакционного совета, доктор юридических наук, профессор, директор Института государственной службы и управления Российской акаде-мии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАН-ХиГС), заслуженный юрист РФ, действительный государственный советник РФ 3 класса, Москва, Российская Федерация.Cилкин В.В. — заместитель председателя редакционного совета, доктор политических наук, про-фессор, декан факультета журналистики Института государственной службы и управления Россий-ской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Фе-дерации (РАНХиГС), Москва., Российская Федерация.Шарков Ф.И. — заместитель председателя, доктор социологических наук, профессор, замести-тель декана факультета журналистики, заведующий кафедрой общественных связей и медиаполи-тики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), заслуженный дея-тель науки РФ, Москва., Российская Федерация.Алексеев Ю.В. — кандидат психологических наук, профессор, член-корреспондент РАЕН, Мо-сква, Российская Федерация.

Российские члены редакционного совета:Аверин А.Н. — доктор философских наук, профессор кафедры философии философско-социологического факультета Института общественных наук, Российской академии народного хо-зяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), Москва, Российская Федерация.Антипов К.В. — доктор экономических наук, профессор, ректор ФГОУ ВПО «Московский государ-ственный университет печати», Москва, Российская ФедерацияБочаров М.П. — доктор социологических наук, профессор, заместитель генерального директо-ра Международного пресс- клуба «Чумиков PR и консалтинг», Москва., Российская ФедерацияВолгин Н.А. — доктор экономических наук, профессор, первый заместитель генерального дирек-тора ОАО Всероссийский центр уровня жизни, за служенный деятель науки РФ, Москва, Россий-ская ФедерацияДашков Л.П. — доктор экономических наук, профессор, академик РАЕН, генеральный директор издательско-торговой корпорации «Дашков и К», Москва, Российская ФедерацияДмитриев А.В. — доктор философских наук, профессор, член-корреспондент РАН, советник РАН, Москва, Российская ФедерацияЕвстафьев В.А. — доктор филологических наук, профессор, академик РАЕН, вице-президент Ас-социации коммуникативных агентств России (АКАР), Москва, Российская ФедерацияЗапесоцкий А.С. – доктор культурологических наук, профессор, член-корреспондент РАН, Санкт-Петербург, Российская Федерация.Зорин В.Ю. — доктор политических наук, профессор, член Совета по межнациональным отноше-ниям при Президенте Российской Федерации, Москва, Российская ФедерацияИванов О.Б. — доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой корпоративного менеджмента Московского государственного университета путей сообщения (МИИТ), директор ОАО “Российские железные дороги” по внутреннему контролю и аудиту, главный редактор журна-ла “ЭТАП: «Экономическая теория, анализ, практика”, Москва, Российская Федерация Минаева Л.В. — доктор филологических наук, заслуженный профессор МГУ им. М.В. Ломоносо-ва, академик Академии педаго гических и социальных наук, президент Ассоциации преподавате-лей по связям с общественностью, Москва., Российская ФедерацияМихайлов В.А. — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой национальных и федеративных отношений Института государственной службы и управления РАНХиГС, заслужен-ный деятель науки РФ, Москва, Российская Федерация

5

Микульский К.И. — доктор экономический наук, член-корреспондент РАН, Москва, Российская ФедерацияНосов С.И. — доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой государственного строительства и права РАН ХиГС, Москва, Российская ФедерацияПихоя Р.Г. — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории российской государственности РАНХиГС, Москва, Российская ФедерацияСадохин А.П. – доктор культурологических наук, профессор кафедры ЮНЕСКО, директор Центра деловых коммуникаций и социокультурной экспертизы Института государственной службы и управ-ления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Рос-сийской Федерации (РАНХиГС), Москва, Российская Федерация.Соловей В.Д. — доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой связей с обще-ственностью, председатель УМС по рекламе и связям с общественностью УМО по международ-ным отношениям МГИМО (У) МИД РФ, Москва, Российская ФедерацияЧумиков А.Н. — доктор политических наук, профессор, главный научный сотрудник Института со-циологии РАН, генеральный директор Агентства «Международный пресс-клуб Чумиков PR и кон-салтинг», председатель Комитета по профессиональному образованию и сер тификации Россий-ской ассоциации по связям с общественностью, Москва, Российская Федерация.Шабров О.Ф. — доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой политологии и по-литического управления РАНХиГС, Москва, Российская Федерация

Зарубежные члены редакционного совета:

Байменов А.М. — кандидат технических наук, Председатель Агентства Республики Казахстан по делам государственной службы, г. Астана., Республика Казахстан.Хуан Карлос Беллозо — международный эксперт по корпоративной стратегии и стратегии раз-вития территорий, брендингу и международному продвижению, глава консультационной компании ‘Future Places’, г. Барселона, Испания.Бука С.А. — доктор экономических наук, профессор, соучредитель Балтийской международной академии, г. Рига, Латвийская Республика. Ромат Е.В. — доктор наук государственного управления, профессор кафедры маркетинга и ре-кламы Киевского националь ного торгово-экономического университета, президент Союза рекла-мистов Украины, , г. Киев, Украина.Ки Ён Су — профессор, Hankuk University of Foreign Studies (HUFS), Президент Корейско-Российской Ассоциации (KORUSS), г. Сеул, Республика Корея.Станишич Ваня — профессор кафедры южнославянских языков филологического факультета Бел-градского университета, г. Белград, Республика Сербия.Гвинн М. Пауэлл — профессор университета Клемсона, г. Клемсон, США.Танака Юзо — почетный профессор Университета Рюкоку, Япония.Аргиро Казотаки-Гатополоу — профессор Афинского университета, доктор философии, г. Афи-ны, Греческая Республика.Вукичевич С. — доктор философии, профессор философского факультета Университета Черно-гории, г. Подгорица, Черногория.Старк Е. — PhD, Почетный профессор, Школа общественных дел и управления Университета Рут-герс, г. Вудбридж, США.Максимович Горан — PhD, профессор, декан Философского факультета Университета г. Ниш, Сербия.Джафаров Джафар М. — доктор, профессор, ректор Азербайджанского Института туризма, Баку, Азербайджан.Конрад Л. — независимый исследователь, со-основатель Академии ораторского искусства, Лон-дон, Великобритания.Ле Нгок Хунг — доктор философии (PhD of sociology), заместитель директора Института социоло-гии Государственной административно-политической Академии имени Хо Ши Мина, Ханой, Вьетнам.

6


COMMUNICOLOGY

International Scientific Journal

By the decision of the Presidium of the Higher attestation Commission (VAK) of the Ministry of

education and science of the Russian Federation the journal «Communicology” is included in

the list of peer-reviewed scientific editions of VAK, in which should be published basic scientific

results of theses on competition of a scientific degree of a candidate of sciences, on competition

of a scientific degree of a doctor of sciences by branches of science: 22.00.00 - sociological

sciences; 23.00.00 – political science; 24.00.00 - cultural studies.

The journal is registered by the Federal Service for Supervision in the Sphere of Telecom,

Information Technologies and Mass Communications (ROSKOMNADZOR). PI certificate number

FS77-54393 from 10.06.2013.

Registered by the International Standard Serial Number International Centre and awarded with

international standard numbers: ISSN 2311-3065 (print), ISSN 2311-3332 (online).

The journal is included in the data bases of the Russian Index of Scientific Citation (RSCI), the

Russian Institute of Scientific and Technical Information of the Russian Academy of Sciences

(VINITI RAN), EBSCO, ULRICHSWEB, LLC “Ivis”.

Published materials have undergone peer review procedure and expert recruitment.

Information product category «16+»

Volume 4. No. 2. March-April 2016 Published since 2013(6 issues a year)

Chief Editor: Sharkov, F.I. — Head of the Editorial Board, Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy Dean of Journalism Division, Head of the Public Relations and Media Policy Department of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honored Scientist of the Russian Federation, Russia, Moscow.

Editorial Board:Popov, N.P. — Deputy Head of the Editorial Board, Vice Chief Editor, Doctor of Historical Sciences, Professor of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Zakharova, V. I. — Deputy Chief Editor for Development, Candidate of Sociological Sciences, Associate Pro fessor of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Kashaf Sh.R. — Head of department of co-operation with governmental, public organizations, and religious associations of the Religious Board of Muslims of the Russian Federation, deputy Chief Editor of the journal “Islam in modern world”, Moscow, Russian Federation.Кirichek, P.N. — Doctor of Social Sciences, Professor of Department of Cultural and Social Communication, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian FederationKravchenko, S.A. — Doctor of Philosophy, Professor, Head of Department of Sociology, Moscow State Institute of International relations, Ministry of Foreign Relations, Moscow, Russian Federation.Kuznetsov, V.F. — Doctor of Political Sciences, Professor of the Public Relations and Media Policy Chair, Journalism Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Levkina, L.I. — Candidate of Pedagogical Sciences, Doctorate, Associate Professor of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation

7

Mamedov, N.M. — Doctor of Philosophical Sciences, Professor of Department of Organization and Management of Social Systems, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Nazarova, E.A. — Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy Head of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Suleymanova, Sh.S. — Doctor of Political Sciences, Professor of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Popov, V.D. — Doctor of Philosophical Sciences, Professor of the Culturology and Social Communication Department, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honored Scientist of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation.Ukolova, L.E. — Member of the Editorial Board, Doctor of Philological Sciences, Professor, Head of the Public Re lations and Mass Communication Department of the Moscow Aviation Institute, Moscow, Russian Federation.

Organizational and management team of the editorial board Rumshin, S.A. — Executive Secretary, Leading Specialist of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation Yambushev, V.Yu. — editor of the online Communicology journal

The Journal is affiliated with the Journalism Department of the Institute of State Service

and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public

Administration. Dean of the Journalism Department, Deputy Chairman of the Editorial Council of

Communicology Journal — Silkin V.V., Doctor of Political Sciences, Professor.

70x100/16, Number of copies 1000© Page make-up: Publishing and Trading Corporation Dashkov &CoCopyright of publications belongs to authors.

8


Editorial Council:

Chairman of the Editorial Council:Safonov, A.L. — Doctor of Economic Sciences, Professor, Prorector of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.

Vice-Chairmen of the Editorial Council:Bartsits, I.N. — First Deputy Chairman of the Editorial Council, Doctor of Jurisprudence, Professor, Director of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honored Lawyer of the Russian Federation, Full State Adviser of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation.Silkin, V.V. — Deputy Chairman of the Editorial Council, Doctor of Political Sciences, Professor, Dean of Journalism Division, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Sharkov, F.I. — Deputy Chairman of the Editorial Council, Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy Dean of Journalism Division, Head of the Public Relations and Media Policy Department of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honored Scientist of the Russian Federation, Russia, Moscow. Alekseev, Yu.V. — Candidate of Psychological Sciences, Professor, Corresponding Member of the Russian Academy of Natural Sci ences, Moscow, Russian Federation.

Russian Members of the Editorial Council:Averin, A.N. — Doctor of Philosophical Sciences, Professor of the Philosophical Chair, Philosophy and Sociology Department, Institute of Social Sciences, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Antipov, K.V. — Doctor of Economic Sciences, Professor, Rector of the Moscow State University of Printing Arts, Moscow, Russian Federation. Bocharov, M.P. — Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy General Director of the International Press-Club Chumikov PR and Consulting, Moscow, Russian Federation. Volgin, N.A. — Doctor of Economic Sciences, Professor, First Deputy General Director of the Russian Center of Standard of Living, Honored Scientist of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation. Dashkov, L.P. — Doctor of Economic Sciences, Professor, Arademik RANS, General Director of Publishing and Trading Corporation «Dashkov & К», Moscow, Russian FederationDmitriev, A.V. — Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Corresponding Member, Counselor of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation. Evstafyev, V.A. — Doctor of Philological Sciences, Professor, Academic of Russian Academy of Natural Sciences, Vice-President of the Association of Communicative agencies of Russia, Moscow, Russian Federation.Zapesotskiy, A.S. — Doctor of Culturology, Professor, Correspondent Member of the Russian Academy of Sciences, St. Petersburg, Russian Federation.Zorin,V.Yu. — Doctor of Political Sciences, Professor, Member of the Presidential Council on Interethnic Relations, Moscow, Russian Federation.Ivanov, O.B. — Doctor of Economic Sciences, Professor, Head of the Department of Corporate Management of Moscow State University of Railroads (MIIT), Director of OAO Russian Railroads, Internal control and audit, Editor in Chief of the Journal ETAP: Economic Theory, Analysis and Practice, Moscow, Russian FederationMinaeva, L.V. — Doctor of Philological Sciences, Professor, Academic of the Academy of Pedagogical and Social Sciences, President of the Lecturers of the Public Relations Association, Moscow, Russian Federation.Mikhailov, V.A. — Doctor of Historical Sciences, Professor, Head, National and Federal Relations Department, of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian FederationMikulski, K.I. — Doctor of Economic Sciences, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian FederationNosov, S.I. — Doctor of Juridical Sciences, Professor, Head of the State Development and Law Department of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation

9

Pihoya, R.G. — Doctor of Historical Sciences, Professor, Head of the Russian Statehood History Department of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian AdministrationSadokhin, A.P. — Doctor of Culturology, Professor of the UNESCO Chair, Director of the Center of Business communications and Socio-Cultural expertise, the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.Solovey, V.D. — Doctor of Political Sciences, Professor, Head of the Public Relations Department, Chairman of PR Educational-Methodological Council of International Relations Association of MGIMO, Russia, Moscow.Chumikov, A.N. — Doctor of Political Sciences, Professor, Chief Researcher of the Institute of Sociology, Russian Academy of Sciences, General Director of the Agency International Press Club “Chumikov PR and Consulting”, Chairman of the Committee of Professional Education and Certification of the Russian Association of Public Relations, Moscow, Russian Federation.Shabrov, O.F. — Doctor of Political Sciences, Professor, Head of the Politology and Policy Management Department of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.

Foreign Members of the Editorial Council:Baimenov, A.M. — Candidate of Technical Sciences, Chairman of Agency of the Republic of Kazakhstan for Civil Service Affairs, Republic of Kazakhstan, Astana. Belloso, J.C. — International Expert on Corporate Strategy and the Strategy of Territorial Development, Branding and International Promotion, Head of the Consulting Company «Future Places», Spain, Barcelona.Buka, S.A. — Doctor of Economical Sciences, Professor, Co-Founder of the Baltic International Academy, Latvia, Riga. Romat, E.V. — Doctor of Governance, Professor of Marketing and Advertising Department of the Kiev National Trade and Economic University, President of the Advertisers Academy of Ukraine, Ukraine, Kiev.Ki En Su — Professor, Hankuk University of Foreign Studies (HUFS), President of the Korean-Russian Association (KORUSS), Korea, Seoul.Stanishich, V. — Professor of South Slavic Languages Department of Philological Faculty of the University of Belgrade, Serbia, Bel grade.Gvynn M. Powell — Professor of the Clemson University, USA, Clemson.Tanaka Yuso — Professor Emeritus, Ryukoku University, Japan.Kasotaki-Gatopoulou, A. — Doctor of Philosophical Sciences, Professor of the University of Athens, Greece, Athens.Vukicevic, C. — Doctor, Professor, University Crne Gore, Podgorica, Montenegro.Stark, E. — PhD, Professor Emeritus, School of Public Affairs and Administration, Rutgers University, Woodbridge, CT, USA.Maksimovich, Goran — Doctor, Professor, Dean of Philosophy Department, University of Nis, Serbia.Jafarov, Jafar M. — Professor, Doctor, Rector of the Azerbaijan Tourism Institute, Baku, Azerbaijan.Conrad, L. — Independent Researcher, Co-Founder of the Academy of Oratory, London, UK.Le Ngoc Hung — PhD of Sociology, Professor, Deputy Director of Sociology, Ho Chi Minh National Political Academy, Hanoi, Vietnam.

10


СОДЕРЖАНИЕ

Социология и философия массовой коммуникацииФедотова Л.Н. Власть – СМК – Власть: социологическая парадигма . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 13Жовтун Д.Т. Синергетические интенции в методологии социально-гуманитарного познания: внутренние коммуникативные структуры сложных систем . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 31Рушков Р.А. Социологическое исследование форм и методов социального управления и социального регулирования . . . . . . . . . . . . . . 37

Политические коммуникацииПопов Н.П. Динамика традиций авторитарных коммуникаций в различных национальных культурах . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 54Фельдман П.Я. Коммуникационный и политический потенциал российских институтов электронной демократии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 69Шабанов М. Южный Кавказ во внешней политике России. Коммуникативный анализ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 80Тория Ж.Н. Особенности формирования общероссийской гражданской идентичности . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 87

Социокультурные и правовые основания развития коммуникативно-управленческих процессовПоелуева Л.А., Индриков А.А., Беляцкая А.А. Антропокосмизм –монументализм - сетевой гуманизм: коммуникативная стратегия информационно-технологичекого будущего России . . . . . . . . . . . . . . . . . 97Старых Н.В. Институт благотворительности: сравнительныйанализ социокультурных моделей помогающего поведения и коммуникации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 111Трифонов Д.С. Политико-правовые основания отрешения от должности главы субъекта Российской Федерации как один из механизмов федерального вмешательства: коммуникативный аспект . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 125

Коммуникации в сфере науки, образования и религииЛоскутова И.М., Синяев М.В. Рискогенные факторы становления системы частного среднего образования в Российской Федерации . . 135Ревская И.А. О роли профессиональных коммуникаций в управлениикадровыми процессами в медицинских организациях . . . . . . . . . . . . . . 145Сафонов Д.В. Роль Русской Православной Церкви в урегулировании Карабахского конфликта . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 153

Журналистика и медиа технологии в информационном обществеБаранова Е.А. Этапы развития процесса медиаконвергенции (в попытках описать глобальные изменения в развитии СМИ в 1990-2015 гг. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 170Музыкант В.Л., Гринберг Т.Э. Протореклама: на заре профессионализации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 194Кушваха Х.Н., Тараненко А.В. Средства массовой коммуникации как инструмент PR-продвижения авиационного бренда в России . . . . 203Кудасов В.С. Конфиденциальность в социальных сетях: благовидный предлог защиты пользователей или очередная лазейка для спецслужб? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 211

11

CONTENTS

Sociology and philosophy of mass communicationFedotova L.N. Power – mass media – power: the sociological paradigm . . 13Zhovtun D.T. Synergetic intentions in methodology of social humanitarian cognition: inner communication structures of complicated systems . . . . . . . 31Rushkov R.A. Sociological study of the forms and methods of social control and social regulation . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 37

Political communicationsPopov N.P. Dynamics of traditions of authoritarian communications in different national cultures. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 54Feldman P.Y. Communicative and political potential of Russian institutions of E-democracy . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 69Shabanov M. The South Caucasus in Russia’s foreign policy. Communication analysis . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 80Toriya J.N. The specifics of Russian civic identity formation . . . . . . . . . . . . . 87

Socio-cultural and legal bases of development of communicative management processesPoelueva L.A., Indrikov A.A., Belyatskaya A.A. Anthropo-cosmism – monumentalism – network humanism: communicative strategy of information-technological future of Russia . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 97Starykh N.V. Charity and social institutions: a comparative analysis of socio-cultural patterns of helping behavior and communication . . . . . . . 111Trifonov D.S. Political and legal grounds for suspension of the head of the subject of the Russian Federation as a mechanism of federal interference: communicative aspects . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 125

Communications in the sphere of science, education and religionLoskutova I.M., Sinyaev M.V. Risk-causing factors of formation of private secondary education in the Russian Federation . . . . . . . . . . . . . . 135Revskaya I.A. The role of professional communications in management of human resources processes in medical organizations . . . . . . . . . . . . . . . 145Safonov D.V. The role of the Russian Orthodox Church in the settlement of the Karabakh conflict . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 153

Journalism and media technologies in information societyBaranova E.A. The stages of media convergence process (in an attempt to describe global changes in media development in 1990-2015) . . . . . . . . 170Muzykant V.L., Greenberg T.E. At the beginning of professionalization: the question of the origin of proto forms of advertizing . . . . . . . . . . . . . . . . . 194Kushvakha Kh., Taranenko A.V. Mass media as an instrument of PR-promotion of aviation brand in Russia . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 203Kudasov V.S. Privacy on social networks: a specious excuse to protect users or another loophole for intelligence service? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 211

12


СОЦИОЛОГИЯ И ФИЛОСОФИЯ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ

SOCIOLOGY AND PHILOSOPHY OF MASS COMMUNICATION

13


ВЛАСТЬ – СМК – ВЛАСТЬ: СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА

Автор: ФЕДОТОВА Л.Н.

ФЕДОТОВА Лариса Николаевна – доктор социологических наук, профес-сор кафедры рекламы и связей с общественностью факультета журналисти-ки Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.Адрес: 125009, г. Москва, улица Моховая, 9. Тел: 8 (495) 629-50-13. E-mail: [email protected]

Аннотация: рассматривается процесс возникновения прессы как актуа-лизация интересов различных социальных институтов, в частности, вла-сти. Анализируется сегодняшнее взаимодействие власти и массмедиа. Такой угол зрения соответствует основной характеристике социологиче-ской науки с ее стремлением изучать явления социума в их тесной зави-симости друг от друга.

Ключевые слова: СМК, власть, четвертая власть, пропагандаКакова же природа того тайного влияния, которое проводится через посред-ство прессы? Различные ли орудуют силы или же существует единый Центр, некая группа, руководящая остальными, узкий круг истинных посвященных?Умберто Эко. Маятник Фуко

Научная рефлексия относительно деятельности СМК имеет в своей основе исследование их как чисто профессиональной сферы творче-ства по продуцированию информации – наиболее видимой части сущ-ности СМК на функциональном срезе. Не менее важен анализ СМК как социального института, в деятельности которого сталкиваются инте-ресы разных социальных субъектов, где реализуются его функции глу-бинного характера.

Реальная деятельность СМК существует в режиме осознания сво-их прав разными социальными субъектами. Сам набор этих субъектов и настоятельность их требований для прессы – исторически складыва-ющаяся ситуация, зависящая от множества параметров социального развития. На первом месте среди этих социальных субъектов, конеч-но, государство.

Пресса своими корнями восходит к периоду, когда формой легити-мации (легитимизации) власти стали всеобщие выборы. Этому предше-ствовал длительный период, где на месте будет фраза «Государство – это я!», произнесенная одним европейским монархом, емко описывающая взаимоотношения общества и власти. Когда народ стал играть ключе-вую роль в формировании власти (и ее актуального состава в лице госу-

14


дарственных органов), общество получило возможность называться де-мократическим, хотя, как мы знаем, фантик иногда подменяет конфетку.

Некоторые политологи утверждают, что роль народа состоит в том, чтобы осуществлялось формирование власти с помощью выборного механизма, и обладать правом назначать ее и отзывать: «Демократи-ческий метод представляет собой институциональную систему, которая ведет к принятию политических решений и в которой отдельные лично-сти уполномочены законодательно оформлять эти решения в результа-те конкурентной борьбы за голоса избирателей» [1]. Цитируемый поли-толог Й. Шумпетер наделяет при этом политическую конкуренцию спо-собностью создавать другие свободы: свободные выборы требуют на-личия свободы выражения мнения, свободы печати.

Обществоведы, размышляя над взаимодействием власти и прессы, привнесли в научный дискурс понятие «гражданское общество», ког-да предполагалось, что с течением времени за государством останут-ся функции охранительного порядка, все остальные бразды правления будут принадлежать структурам самоуправления. Тем не менее роль государства на протяжении последнего периода времени не только не уменьшается (мы говорим о демократических, развитых странах), но и усиливается, поскольку общество столкнулось с проблемами, ранее отсутствовавшими (экология, рост вооружений, появление технологий с повышенным для человека риском, терроризм, организованная пре-ступность и т.п.), решить которые не под силу личностям и отдельным их объединениям. Даже в наиболее демократических странах государ-ство увеличивает свою долю в решении проблем общества и даже, ка-залось бы, частных проблем индивида. Индивид и в начале ХХI в. – а это тенденция и на временную перспективу – очень зависим от государства. Именно оно обеспечивает защиту в ситуациях, связанных с катастрофа-ми, этническими противоречиями, с терроризмом и т.д.

С усложнением мирового рынка актуализировались воззрения Дж. Гэлбрейта (60-е гг. ХХ в.), согласно которым рыночная экономика име-ет значительные ограничения (регуляция совокупного спроса, таможен-ная политика и проч.) – и это прерогатива государства [2]. По Гэлбрей-ту, рынок в принципе не может в полной мере удовлетворить растущие потребности общества в развитии культуры, совершенствовании си-стем образования и здравоохранения, в борьбе с бедностью, защите окружающей среды, улучшении коммунального хозяйства городов и т.д.

Сегодня повсеместно – в странах разных культурных, экономических и политических систем – проявляют себя тенденции как интеграционных, так и дезинтеграционных процессов: необходимость решения экономи-ческих проблем, проблем распространения оружия массового уничто-жения на Земле, проблем прав человека требует развития интеграци-онных процессов; дезинтеграционные тенденции в нации обусловлены

15


разностью ее состава по этническому, религиозному и экономическому признакам. С этими задачами не справятся отдельные личности и объ-единения людей, хотя зачастую именно они выступают (в том числе и с помощью СМК) в роли своеобразного катализатора – силы, благодаря которой общество осознает степень созревания той или иной пробле-мы. Гарантом уменьшения первых процессов с центробежными тенден-циями и реализации вторых – сил центростремительных – может быть только государство с его ресурсами, заложенными в функционирова-нии исполнительных структур.

Естественно, что государству нужны инструменты воздействия на об-щество при осуществлении своей политики. Пресса является одним из них. Но последняя берет на себя дополнительную функцию – быть сво-еобразным механизмом обеспечения баланса между властью и обще-ством. Идея – и практика в ряде стран – свободной прессы, с ее задачами защиты интересов человека и общества, как раз в этом и состоит. Вза-имоотношения СМК и государства в таких случаях в значительной сте-пени регулируются (как минимум, декларируются) законодательством.

В новейшее время взаимоотношения СМК с властью в значительной степени определяли сам характер государства. Исторически человече-ство знакомо с тремя формами этих взаимоотношений:

1) государство владеет СМК и полностью определяет их политику; 2) государство не владеет СМК, но влияет на их политику; 3) СМК отражают плюрализм социальных и экономических отноше-

ний.В первом и втором случаях рабочим инструментом отношений го-

сударства и СМК является цензура, а формы государственности с та-ким механизмом называются тоталитарными. Как специальное учреж-дение цензура возродилась в Средние века для контроля над церков-ной литературой с точки зрения соответствия ее текстам, утвержден-ным высшими церковными инстанциями. И уже в монархических госу-дарствах с появлением возможности мультиплицирования светской ин-формации цензура взяла на себя обязанности государственного контро-ля над этими информационными потоками [3]. Сегодня отмена цензу-ры считается одним из важнейших моментов, обеспечивающих прессе свободные отношения с другими институтами общества, хотя частич-ные ограничения на эту деятельность есть, и они регулируются более частными сводами законов.

Отметим еще одну причину заинтересованности государства в прессе, которая состоит в том, что современное общественное развитие в ряде стран имеет тенденции к модернизации, а именно – к прогрессу в сфере технологии; плюрализму экономических отношений и преобладанию та-ких форм хозяйствования, которые отвечают критериям рациональности, эффективности и производительности; тяготению национальных полити-

16


ческих государственных образований к международным связям на уров-не экономики, политики и культуры; демократическим свободам как иде-алу общества; правовым основам современного государства как гаран-ту этих прав и свобод для личности. И это вполне эмпирически верифи-цируемые признаки, корреспондируемые с быстро меняющимся миром, быстро меняющимся обществом. Данные процессы не могли бы состо-яться, если бы в качестве участвующего в них субъекта не выступали мас-сы людей. И в этой ситуации понятно, почему государство всегда хотело сделать их объектом своего влияния и своей политики, а самым мощным инструментом такого влияния стала система массовых коммуникаций.

Но существование этого института отнюдь не только инструменталь-но. Мы должны найти ему место, сопоставляя с институтами власти – та-кими ее ветвями как законодательная, исполнительная и судебная.

Для этого мы должны сказать о механизме формулировки целей трансформации общества и отбора моделей развития, существующем в обществе. Мы не будем уходить вглубь веков. Останемся в новейшем времени, когда появилась и сама пресса. Как известно, всякое обще-ство являет собой плюрализм социальных интересов. Наиболее мас-сово поддерживаемые населением социальные интересы обеспечи-вают свое представительство в законодательной власти. При всей аль-тернативности представленных там точек зрения сама необходимость принятия решений требует от исполнительной власти потенциального консенсуса. И тогда исполнительная власть своими персоналиями еще больше сужает круг представленных в ней социальных интересов, объе-диняя более сближенные по позициям точки зрения на стратегию и так-тику социального движения.

СМК выступают в этих процессах в двуединой роли: как институт, уча-ствующий в процессе формирования целей развития общества, и как механизм их актуализации. В принципе, этот институт ничем не отли-чается от других социальных институтов, возьмем ли мы религию или искусство. Исторически они просто не выдержали конкуренции со сво-им техническим собратом, который вытеснил их из зоны оперативной информации. Практически за этим стоит то, что и религия, и искусство, и СМК могут быть рассмотрены в парадигме социальных институтов, механизмов, обеспечивающих социуму стабильность и в то же время возможность развития. Понятно, что одним лучше удается одно, дру-гим – другое. Когда цивилизация стала набирать обороты модерниза-ции, уже стало недостаточным иметь механизмы, обеспечивающие ста-бильность, тенденцию к развитию пришлось информационно обеспе-чивать уже новыми – и исторически, и функционально – формами об-щения, в том числе и массовыми коммуникациями.

Почему в данном случае имеет смысл говорить о функциональном размежевании вышеназванных институтов? Устойчивость социального

17


организма исторически поддерживалась сочетанием регулируемых об-ществом правил, писаных и неписаных законов, которые предусматри-вают то, что можно делать и чего нельзя. Пока модели общества были традиционны, малоподвижны, мало изменчивы, с ними справлялись традиционные механизмы (миф, авторитет, социальный остракизм, со-циальная изоляция, церковная анафема, канонизация и т.д.). Когда же разнообразие моделей поведения, мышления, мнения начало прирас-тать лавинообразно, низкая пропускная способность традиционных ин-ститутов (и тут для них вполне годится технический термин из нашего времени – «каналы») могла стать тормозом. И стала бы, если бы к этому времени человеческое сообщество не приступило к созданию системы СМК. В новейшее время необходимо было мультиплицирование вариан-тов социальной практики, социального поведения, предлагаемых раз-ными социальными акторами. Площадка взаимодействия с обществом, которую создавала формирующаяся система массовых коммуникаций, подходила для этого наилучшим образом. СМК в модернизирующихся социальных системах репрезентируют своей аудитории альтернативы социально-экономического развития; континуум представленных об-ществу точек зрения зависит от конкретных форм политической орга-низации общества. Естественно, что по массовости воздействия, опе-ративности и возможностям предоставления трибуны разным точкам зрения СМК выделяются среди всех остальных социальных институтов. Что касается деятельности по предоставлению трибуны разным точкам зрения, то этим СМК как бы обеспечивают их представительность, не-востребованную законодательной и исполнительной властью. Именно в факте сочетания участия СМК в разработке стратегии и тактики со-циального развития и того обстоятельства, что для общественных сил, не вошедших в актуальный состав законодательной и исполнительной власти, они выступают как средство актуализации воззрений, кроется объяснение того, почему СМК называют четвертой властью.

Но пресса участвует в разработке стратегии и тактики обществен-ного развития не только реализацией социальных интересов, которые напрямую не востребованы сегодняшней властью, но и опосредован-ным образом: выступая с функцией своеобразного контроля, критики текущей политики исполнительных и законодательных структур, когда государство оказывается объектом журналистского расследования. И это тоже признак принадлежности СМК к властным структурам. По сути, мы устанавливаем тут некоторую параллель с тем классическим опре-делением власти, которое принадлежит М. Веберу: «Власть – это воз-можность одного из участников социального отношения осуществить волю, несмотря на сопротивление» [4].

Известный исследователь прессы Е. П. Прохоров писал о журна-листской деятельности, что сама ее природа выводит каждое СМИ в

18


эпицентр общественного мнения. Журналистика аккумулирует обще-ственное мнение, концентрирует и уплотняет его, служит трибуной, ин-формирует, а стало быть, и формирует его, выступает от его имени [5]. К вышеприведенным рассуждениям примыкает характеристика, о ко-торой писал Дж. Гербнер, рассматривая СМК в русле институциональ-ного подхода. Публикация какой-либо совокупности мнений в прессе является основой самоуправления в группах, слишком больших и раз-бросанных, чтобы взаимодействовать непосредственно. Это информи-рование и формирование общности с перспективами, коллективным мышлением и действием, проникающим через границы времени, про-странства, статуса [6].

Как мы показали, государство в демократических обществах декла-рирует невмешательство в деятельность прессы, отсутствие цензуры и непосредственного контроля. Это идеал, а далее начинается практи-ка. Есть законы, запрещающие разглашение государственной и воен-ной тайн. И тут по-разному можно интерпретировать границы возмож-ного: есть примеры предварительной цензуры в США в ходе войны в Персидском заливе; Министерство обороны США ввело запрет на раз-мещение в военных блогах информации, которая наносит урон репута-ции американской армии и т.д.

Принцип приостановления деятельности СМК или даже аннулирова-ния лицензии на теле– или радиовещание, предусмотренный законо-дательствами многих стран, предполагает отслеживание их деятельно-сти специальными службами. Сама практика наблюдательных советов (в Италии – специальная комиссия по надзору за деятельностью теле-видения, в Англии – совет попечителей Би-Би-Си, назначаемый парла-ментом, Управление по связи там же, во Франции – Высший совет по аудиовизуальным СМИ и т.д.) стоит в этом ряду. Вспомним маркиров-ку фильмов по наличию там эротических эпизодов и сцен насилия, это тоже предполагает предварительный просмотр фильмов с последую-щим вынесением «приговора» прокатчикам.

Помимо этого, у демократической прессы существует понятие «са-моцензура» как производное от всех трех форм регуляции деятельно-сти СМК: 1) законодательства, 2) профессиональных кодексов и стан-дартов журналистской деятельности, 3) определенных этических норм, моральных принципов данного общества. Так, рассуждая о различиях телеканалов России и Великобритании, представитель Би-Би-Си Эйр Р. говорит: «У нас взята на вооружение установка: мы очень уважитель-но относимся к человеческой жизни и к личности, включая тех, кто стал жертвой насилия, кто умирает и уже умер. Мы показываем трупы, но никогда крупным планом и обычно непродолжительно. Мы не купаем телевизионную камеру в лужах крови…» [7]. Теперь на Би-Би-Си будут следить и за журналистскими расследованиями: оглашать результаты

19


можно будет лишь с указанием источников информации. Отныне деви-зом компании будет такой: «Точность важнее скорости». Ограничения, которые телекомпания теперь накладывает на своих журналистов, уже вызвали их бурное недовольство – они даже организовали забастовку. Но с другой стороны, журналисты именно этой компании в 2004 г. на-столько неудачно расследовали так называемое иракское досье Т. Блэ-ра, что довели до самоубийства эксперта Д. Келли.

Вышеперечисленные ситуации не отменяют общих представлений журналистов всех стран о свободе слова. Для этого существуют рей-тинги национальных медийных систем, в частности, рейтинги правоза-щитной организации Freedom House. В этой связи надо упомянуть Ки-тай, где вступил в действие закон, по которому агентство «Синьхуа» по-лучило полный контроль за распространением новостей. Оно и так было государственным монополистом, однако до сих пор в стране могли сво-бодно работать и корреспонденты иностранных СМИ. Присутствие ино-странных капиталов в местных СМИ запрещено, как и зарубежное те-левещание, и даже Google, Yahoo и Microsoft работают здесь с соблю-дением всех правил цензуры. Как говорят исследователи, монополия «Синьхуа» стала последним прутом в бамбуковом занавесе: создание системы контроля над информацией завершено.

Китайский проект – это знаковый эксперимент с последствиями для всего мира. Интернет привел к тотальной информационной открытости – однако для некоторых государств это означает потерю одного из глав-ных инструментов управления: идеологии. В самом деле, формировать у граждан нужную картину мира можно, только обрабатывая и фильтруя факты, а как это делать в ситуации, когда любой факт можно проверить кликом мыши?

Тем не менее, нельзя сбрасывать возможность зеркального отраже-ния цензуры в ее историческом контексте – практику пропаганды. Мы го-ворим в данном случае о вариантах, когда существует государственная политика обеспечения доминирования одной точки зрения в масшта-бах социума. Причем – и это первый признак пропаганды – такая ситу-ация обеспечивается любыми средствами, в том числе тотальным кон-тролем за информационными потоками, имеющими место в социуме, вплоть до запрещения альтернативных точек зрения, а иногда и исполь-зование практики карательных органов. Конечно, это не любое присут-ствие в информационном поле одной точки зрения, даже обеспеченной массированным воздействием на публику (скажем, на нескольких ин-формационных каналах), иногда при этом в обществе все-таки наличе-ствуют альтернативные точки зрения и у аудитории есть реальный вы-бор. Но если размеры аудитории этих информационных каналов при-ближаются к своему максимуму и практически совпадают со всем насе-лением, то налицо экспансия этой доминирующей точки зрения в обще-

20


ственном дискурсе, а значит, есть основания говорить все-таки о про-паганде, так как один из признаков этого понятия – в качестве адреса-та выступают большие массы людей, в идеале все население страны.

По своей форме пропаганда аналогична идеологической догме, основанной на вере, поэтому в качестве основы внушения этой догмы используются эмоциональные, а не рациональные механизмы. Цель та-кой пропаганды – унификация мышления, веры, отношения и поведе-ния получателей информации. В рамках единичного контакта сообще-ния и адресата обеспечивается стремление привести потребителя к вы-воду, нужному пропагандисту. И поскольку этот тезис сродни педагоги-ческим усилиям, теоретики-аналитики пропаганды отличают их следую-щим образом: образование учит, как думать, а пропаганда – что думать.

Когда мы говорим о деятельности СМК в обществе, мы должны уточ-нить, что само соотношение участия в этом процессе разных сил – это реальная социальная проблема. С этой точки зрения интересна модель прессы в историческом контексте, предложенная американскими авто-рами [8]. Опыт взаимоотношений прессы и власти на протяжении веков авторами приведен к «общему знаменателю»: выделяя философско-социологические теоретические основания каждой из моделей, они вычленяют в них главную цель/функции, социальных субъектов, тех, кто имеет имеющих право использовать СМИ, рычаги контроля за прессой, пределы критики правительства, социальные зоны, которые власть за-прещает критиковать, виды собственности, обязанности перед обще-ством и др. С этой точки зрения они выделяют авторитарную теорию/модель, либертарианскую, теорию социальной ответственности и со-ветскую тоталитарную теорию ( хотя справедливости ради сегодня надо говорить, что правопреемниками последней теории являются, напри-мер, КНДР, Вьетнам, Куба и другие страны). Но все же представитель-ность последних на карте мира мизерна. Движение социальных сооб-ществ в новейшее время все чаще демонстрирует уничтожение монопо-лии власти, в том числе одной из ее существенных составляющих – мо-нополии на информацию. В этом прежде всего состоит переход к раз-витой демократии: трансформация направлена на «предоставление до-ступа мнениям, ранее не звучавшим на общественном рынке идей. Во-прос в том, каким образом и для кого открыт этот рынок, какими источ-никами власти и денег и в каких целях поддерживаются новые или до-полнительные поставщики на рынке идей» [9].

Как реально осуществляется сегодня взаимодействие власти и прес-сы? Теоретическая отточенность моделей никогда не отменяла того по-ложения, что дьявол кроется в деталях.

Если вернуться к рабочим, текущим взаимодействиям власти и ин-формационных каналов, то они обеспечиваются со стороны власти служ-бами по связям с общественностью.

21


Тем не менее в механизме осуществления этой власти есть момен-ты, совпадающие с публичным характером. Например, заседания выс-ших законодательных институтов страны, официальные мероприятия. На этот счет каждая страна устанавливает свой регламент присутствия там прессы (и что особенно важно, электронной прессы).

Чтобы «снять» проблему «вмешательства» журналистов в процесс освещения работы законодательных органов, а такая озабоченность все чаще высказывалась самими законодателями, в США этот вопрос был решен наиболее радикально. Там в 1979 г. был организован телеканал C-SPAN (Cable Satellite Public Affairs Network) – кабельная спутниковая телесеть с общественной проблематикой. Эта некоммерческая органи-зация с 1982 г. вещает 24 часа в сутки, освещает работу правительства с прямыми включениями заседаний палаты представителей и сената. Главное здесь – сведение к минимуму роли такого фильтра происходя-щего, как журналист. Многие исследователи и сами политические дея-тели говорят о том, что это принципиально новая стадия информирова-ния общественности о политической деятельности как отдельных субъ-ектов, так и в целом управленческих структур высшего звена. Канал на 95% субсидируется по правилам телевизионной кабельной индустрии, т.е. предоставлением возможности для населения подписаться на при-ем этого телесигнала, остальное – пожертвования ряда фирм. Телека-нал имеет свою устойчивую аудиторию более чем в 20 млн телезрите-лей, которые характеризуются более заметной ориентацией на инфор-мированность и более активным участием в политической жизни, вклю-чая участие в выборах.

Интересная инициатива проявлена уже ближе к нашим дням Госде-партаментом США. Так, по сообщениям Русской службы новостей (РСН – информационный выпуск 16 марта 2010 г.), Госсекретарь Хилари Клин-тон объявила о создании сайта Госдепартамента, где каждый желаю-щий сможет высказать свое мнение о международной политике США. Это будет уникальная карта мнений американцев. Если предположить, что мнения эти будут анализироваться и комментироваться, то это бу-дет весьма значимый конкурент как СМИ, так и профессиональным ин-ститутам, занимающимся изучением общественного мнения страны.

Укажем также на отмечаемую многими исследователями характер-ную для стран более развитых демократий своеобразную обратную связь – реакцию законодательных органов власти на публикации в прес-се. Часть журналистской деятельности в виде расследовательских пу-бликаций служит, как выразился один из британских политических де-ятелей, «сырьем парламентских дебатов». Так называемый ирангейт, когда американский Конгресс вынужден был обсудить вопрос о тайных поставках американского оружия Ирану, состоялся благодаря тому, что об этом сообщила арабская пресса. Да и ситуация с уотергейтом гово-

22


рит о том, что пресса способна подвигнуть законодательные органы на ответные действия.

На сегодня пресса является чрезвычайно важным каналом общения власти с населением страны. В этой деятельности можно отметить два плана, связанных друг с другом. И тот, и другой входит в понятие управ-ления. Первый план состоит в актуализации властью своей управленче-ской программы, что является гарантией выполнения программы в той мере, в какой от населения требуются определенные шаги в этом на-правлении (как поведенческие, так и социально-психологическое со-стояние – доверие, терпение, ожидание результатов).

Второй план – информирование населения о своей деятельности – является для власти в определенной мере отчетом о ней, а значит, и за-логом того, что у населения создастся позитивный образ эффективной власти и это, несомненно, влияет на пролонгацию этих отношений, что может подтвердиться в ходе обычной для демократии процедуры избра-ния персонального состава органов исполнительной или законодатель-ной власти. Многие исследователи ссылаются при этом на позитивный опыт Ф. Рузвельта, который ввел практику непосредственного обраще-ния к рядовым американцам и разъяснения им предпринимаемых пра-вительством шагов по радио («беседы у камина»). Рузвельт дважды в не-делю организовывал пресс-конференции, которых за 12 лет его прези-дентства набралось более тысячи. Именно при Рузвельте в штате пре-зидента США появился специальный советник по связям с обществен-ностью; для того, чтобы, как он выражался, «администрация не теряла связи с реальностью», он создал специальную информационную служ-бу для обработки мнений его слушателей, реакций на его радиовысту-пления. В Белый дом поступало ежедневно по 4 тыс. писем.

Прямо противоположный пример – поведение Р. Рейгана на посту президента США. За 70 месяцев своего нахождения у власти он устра-ивал пресс-конференции в среднем раз в два месяца. В качестве при-чины аналитики выдвигали то обстоятельство, что президент не хотел, чтобы ему задавали нежелательные вопросы, и предпочитал делать за-явления для прессы (ведь интервью тоже чревато вопросами), высту-пать с теле– и радиообращениями.

Через полвека возникла новая проблема – на этот раз от обилия по-чты от населения. Так, на 2000 г. пришлось более чем 80 млн электрон-ных писем, которые американцы прислали в Белый дом, Конгресс и Се-нат [10]. Естественно, что большая часть этих сообщений практически игнорировалась. В результате было сведено на нет главное преимуще-ство общения по е-mail – оперативность. Но еще это означало, что из-биратели уже общаются не лично с конгрессменами и сенаторами, а с клерками. Дж. Буш-младший первым решил вопрос наиболее ради-кально: он разослал своим адресатам, с которыми прежде переписы-

23


вался по е-mail, прощальное письмо: отныне в силу своего непростого служебного положения он не считает возможным пользоваться почтой, этот способ не гарантирует тайны переписки.

Важно иметь в виду, что контакты политического лидера с прессой делятся на два больших класса: первый случай, когда эти контакты орга-низованы службой по связям с общественностью, и при этом речь идет о распространении сделанных этой службой материалов через СМК; второй случай, когда речь идет о деятельности СМК по освещению по-литической проблематики, в фокус которого может попасть (а может не попасть) данный политический лидер. Первый случай затрагивает все взаимоотношения службы по связям с общественностью с СМК, начи-ная с человеческих контактов с работниками прессы. Во втором же слу-чае ситуация радикально меняется: тут сами СМК определяют, инфор-мацию о каком событии на какую полосу разместить. Многое тут зави-сит от практики показа политических событий в прессе в рамках наци-ональных границ, но и от профессиональных стандартов, какую новость считать заслуживающей размещения в прессе.

В российской практике в начале века участились случаи, когда реги-ональные власти стали тратить деньги, предназначенные на освеще-ние деятельности органов власти, для собственного самопиара – та-кие случаи получили большую прессу. Так, в публикации «Известий» [11] находим информацию об инициативе единороссов лишить губернато-ров возможности самопиара на средства региональных бюджетов: они тратят чрезмерно большие деньги на освещение своей деятельности в целях создания положительного образа. Теперь предлагается направ-лять «имиджевые деньги» на поддержку региональных и независимых СМИ, что позволит сэкономить средства федерального бюджета, а так-же ограничит практику трат губернаторами деньги на свой пиар за счет регионального бюджета.

Какие форматы общения власти с публикой наиболее распростра-нены сегодня?

Американские президенты встречаются с публикой в неформаль-ной обстановке во время предвыборных кампаний. Президент США так-же еженедельно выступает с радиообращением к американской нации. Выступления президента США в прямом эфире демонстрируют круп-нейшие телеканалы. Большинство европейских граждан задают сво-им президентам вопросы по электронной или обычной почте. В Евро-пе распространены интервью с первыми лицами государства в прямом эфире с вопросами из зала.

Все это происходит на фоне общемирового тренда, состоящего во все большей открытости власти для общества. Первой страной, закре-пившей право населения на доступ к официальной информации, была Швеция. Еще в 1766 г. там был принят соответствующий Закон о сво-

24


боде изданий. Много позже принцип открытости административно-государственного управления был законодательно закреплен в Финлян-дии (1951 г.), США (1966 г.), Дании (1970 г.), Норвегии (1970 г.), Фран-ции (1978 г.), Нидерландах (1978 г.), Австралии (1982 г.), Канаде (1982 г.), Новой Зеландии (1982 г.), Австрии (1987 г.), Бельгии (1994 г.), Республи-ке Корея (1996 г.) и Японии (2001 г.).

В США по Закону о свободе информации получить информацию у федерального правительства имеет право любой человек, в том числе иностранец. Отказ можно обжаловать в суде. Канадский закон о досту-пе к информации от 1983 г. обязывает публиковать «Указатель досту-па к информации». Это позволяет гражданам запрашивать конкретные материалы. Указатель есть во всех библиотеках и почтовых отделени-ях Канады. В Великобритании в 1994 г. вступил в силу Практический ко-декс по доступу к правительственной информации, в 1997 г. принят ко-декс «необходимого минимума открытости». В Японии к числу органов, обязанных предоставлять документы в ответ на запрос граждан, отно-сятся все правительственные и подведомственные правительству ор-ганы, а также другие учреждения.

Понятно, что эти процессы ускорились с появлением IT-технологий. Администрация США впервые задумалась о создании «электронного правительства» в 1993 г. Девять лет спустя Европейская комиссия приня-ла новую программу «Электронная Европа (2000–2010 гг.)» и определила ее основную цель – начать строить партнерские отношения с граждана-ми Евросоюза. Специалисты говорят о четырех моделях электронного правительства: американской, европейской, азиатской и российской.

Первая модель устройства электронного правительства распростра-нена в США, Канаде и Великобритании. Разработчики этой системы сде-лали акцент на диалоге чиновника с гражданами, расширении предо-ставляемых услуг, освобождение чиновников от выполнения рутинных дел, интерактивное общение с населением.

Во второй модели необходимо было учесть наличие надгосудар-ственных институтов (Европарламента, Еврокомиссии и Европейского суда). Но в принципе это тоже право получать информацию в режиме реального времени, использовать систему электронного голосования или сервисные услуги правительства при уплате налогов и штрафов.

Азиатская модель опирается на корейский и японский стиль корпо-ративной культуры, основанный на иерархических принципах, а также принцип «Народ – источник и носитель власти».

Программа «Электронная Россия 2002–2010 гг.» ориентирована на открытость и прозрачность министерств и ведомств. Это предполага-лось обеспечивать путем создания:

– общегосударственных информационных ресурсов, содержащих ин-формацию о деятельности федеральных органов государственной вла-сти, с предоставлением доступа к ним граждан и организаций;

25


– единой системы навигации в сети Интернет по общегосударствен-ным информационным ресурсам;

– системы учета и обработки запросов граждан о предоставлении информации и контроля их исполнения;

– системы подтверждения передачи информации в электронном виде, ее подлинности [12].

Но к 2010 г. цели, которые ставились перед программой, достигнуты не были. Вслед за этим стартует новая Федеральная целевая програм-ма «Информационное общество», которая рассчитана на 2011–2018 гг. Одним из сдерживающих факторов развития ФЦП является «цифровое неравенство», поскольку проникновение Интернета, особенно широко-полосного, очень сильно различается в разных регионах. И кроме того необходимо не только создавать эту систему, но и обучать работе с ней широкие массы населения.

Тут сильна и финансовая составляющая – доступ в Интернет доста-точно дорог. Во многих странах программы по льготному или бесплат-ному доступу в Интернет берет на себя правительство.

Согласно Окинавской хартии глобального информационного общества, подписанной в рамках саммита Большой восьмерки 22 июля 2000 г. [16]. Россия приняла на себя обязательства по развитию информационных средств в государственном секторе.

В свое время тогдашний президент Д. Медведев открыл на прези-дентском сайте (www.kremlin.ru) собственный видеоблог. Начало было положено видеороликом на две с половиной минуты, снятым за рабочим столом президента, о международной конференции в Эвиане, в кото-рой он готовился принять участие. То, о чем собирался говорить на ней Медведев, пользователи сайта смогли узнать раньше, чем съезжавши-еся в Эвиан лидеры европейских государств. Но к блогу нельзя остав-лять комментарии.

Сразу более двадцати губернаторов России записались в блоге-ры [13]. Вот что значит пример первого лица государства! Но тут есть проблемы – зачастую пресс-службы не только пишут посты вместо чи-новников, но и оставляют комментарии вместо читателей блога. Хотя, как отмечают специалисты, блог – очень эффективный инструмент для представителей власти, он становится виртуальным представитель-ством персоны. Но, с другой стороны, идеология чиновничества, когда каждое слово, высказанное должностным лицом, рассматривается как официальное заявление, не предполагает ведения блога. Кроме того, если чиновник будет вести самостоятельно блог и даже отвечать на ком-ментарии пользователей, рано или поздно ему просто перестанет хва-тать времени на какую-либо еще работу, как мы убедились на приме-ре Буша-младшего. Тем не менее, некоторые авторы были склонны ви-деть в этой тенденции вторую волну гласности: «Первая была при Гор-

26


бачеве, когда в газетах стали печатать то, что до этого печатать нель-зя было. Сейчас власть ищет новые пути взаимоотношений с народом. И блоги для этого самое подходящее место. Они гораздо эффективнее, например, чем пресс-конференции, и существенно облегчают жизнь журналистам и чиновникам» [14].

Но есть и критики этой практики: «для власти новые медиа являют-ся либо неким аксессуаром, либо элементом пиар-стратегий, которые не носят принципиального, то есть системообразующего характера. Те фигуры правящего режима, которые используют сетевые способы об-щения, занимаются скорее самопрезентацией, а не диалогом. Присут-ствие в сетях для них – это один из “модных” способов напоминания о себе в условиях системы, нивелирующей их индивидуальность» [15].

В свое время Д. Медведев предложил сделать Интернет местом, где будет происходить первичная официальная публикация всех норматив-ных актов страны. Сейчас официальными публикаторами нормативных актов считаются «Российская газета», «Парламентская газета» и сбор-ник «Собрание законодательства Российской Федерации». Но интернет-портал правовой информации, на котором первая публикация того или иного документа в полном виде и будет считаться официальным опу-бликованием, конечно, окажется вне конкуренции по оперативности.

Относительно новой стала практика В. Путина общаться с населени-ем, используя технические средства связи: телемосты, SMS-cообщения. В ходе телемоста Путин отвечал на вопросы населения (мы сейчас не го-ворим о системе отбора этих вопросов: были это случайные вопросы от населения или президент сам выбирал их из ранее пришедшей почты). Прямые линии, аналогичные российской, ранее проводили только прези-денты Украины В. Ющенко и Казахстана Н. Назарбаев. 17.04.2014 впер-вые в ходе разговора Президента с народом были использованы и виде-ообращения (помимо телефонных звонков и письменных обращений).

В обстоятельном анализе положения вещей в нашей стране и в мире на этот счет авторы утверждают, что «около 70 стран уже приняли и в 50 странах разрабатываются законы, закрепляющие права на доступ к официальной информации. В 2009 г. Европейская конвенция о доступе к официальным документам была открыта для подписания» [17].

Проблема взаимоотношений судебной власти и прессы примыка-ет к вышеизложенным, но, по-видимому, является менее однозначной. Ведутся дискуссии, на какой стадии расследования уголовных дел до-пускать к информации прессу; утечка информации может нанести вред справедливому судебному разбирательству; информация в прессе спо-собна оказать давление на суд присяжных, каковы правила доступа жур-налистов в суды и т. д.

После громких террористических актов 2001–2004 гг. во многих странах были приняты специальные меры по борьбе с терроризмом.

27


Они коснулись как общих прав человека, так и способов освещения ак-тов терроризма в прессе. 27–29 августа 2004 г. 160 юристов из разных стран приняли так называемую Берлинскую декларацию. В декларации констатируется, что сфера правовой защиты прав человека оказалась под угрозой сопоставления ее с опасностью терроризма. При приня-тии мер, направленных на пресечение террористической деятельно-сти, государства должны придерживаться международного законода-тельства о правах человека и более общего гуманитарного права. Рос-сийские журналисты в 2003 г. приняли Антитеррористическую конвен-цию СМИ, по которой профессиональные обязанности журналистов при освещении чрезвычайных ситуаций должны стать предметом саморе-гулирования медиасообщества и его диалога с представителями пра-воохранительных органов [18].

Итак, пресса (мы включаем сюда и электронную прессу) вписывает-ся в структуру властных институтов, исходя из своих основополагающих характеристик: пресса участвует в разработке стратегии и тактики соци-ального развития; пресса делает прозрачными сами механизмы власти. В какой мере открыты эти ветви власти для четвертой власти – СМИ, – по этому критерию можно судить о степени демократичности социума; о сте-пени проработанности механизма законов, регулирующих эти взаимоот-ношения; о силе общественного мнения, рупором которого, в частности, выступает пресса; о понимании журналистами своего места в механизме функционирования современной демократии. В любом случае эти соци-альные институты взаимно заинтересованы друг в друге.

Объективные возможности для плюрализма появляются сегодня, ког-да СМК действуют в режиме учета интересов основных социальных ак-торов конкретного социума, а здесь, как известно, помимо государства, надо упомянуть бизнес, политические силы, актуальное общественное мнение или общество в целом, аудиторию. Учет этих интересов суще-ствует как альтернатива в дихотомии плюрализм-монологизм. В плане контента возможности такой дихотомии огромны – это не просто отбор фактов, но и комментарий к ним, наличие разных точек зрения в ком-ментарии, корпус самих комментаторов. Именно сочетания журналист-ских практик на этот счет обеспечивает наличие разных форматов в ин-формационном поле: существование массовых и качественных, массо-вых и партийных изданий.

А что же аудитория? Ведь именно на нее направлены усилия власти, о которых мы сказали выше, а для самих СМК – это вообще залог ее су-ществования в современном обществе: это вожделенная мишень ре-кламодателя, который потому и поддерживает финансово эту инфор-мационную систему.

Сразу скажем – это наиболее консервативная, малоизменчивая часть коммуникативного процесса. И наоборот – в каждый данный период ха-

28


рактеристики, связанные с коммуникативной ситуацией в целом, комму-никатором и информационным каналом более подвижны, чем стабиль-ность аудитории. Вторая ее характеристика, важная для нашей темы, это то, что аудитория в своем выборе канала действует ритуализированно, сам набор потребляемых каналов постоянен, он не велик (и это миро-вой тренд), здесь нет места эксперименту, при выборе четко работает предшествующий опыт общения с коммуникативными источниками, гру-бо говоря, на дистанционном пульте управления просмотром – если го-ворить о телевидении, а это до сих пор наиболее потребляемый населе-нием всех стран источник – стерты одни и те же кнопки и их немного….

Но главное – сам выход потребителя на информационные каналы в огромной – если не преобладающей – степени обусловлен личными сим-патиями и антипатиями и политического и общесоциального характера: на этом настаивает очень распространенная среди специалистов, изу-чающих массовые информационные потоки и процессы формирования общественного мнения, теория когнитивного диссонанса Л. Фестинге-ра [19]: каждый продукт деятельности средств массовой информации 1) привлекает аудиторию, уже предрасположенную к восприятию мате-риалов такого характера, 2) терпит неудачу при попытке привлечь вни-мание сколько-нибудь значительного числа тех, кто либо имеет проти-воположные интересы, либо до этих пор не был заинтересован в вос-приятии подобной информации.

Звучит обескураживающе, но зато отрезвляет. Не все зависит от тех-нологий. И уже это оптимистично.

Список литературы

1. Schumpeter J. Capitalisme, socialisme et democratie. 1942. Цит. по: Кола Д. По-литическая социология. М., 2001. С. 244.

2. Гэлбрейт Д. Новое индустриальное общество. М., 1969. С. 453.3. В своих «Прогулках по Риму» Стендаль приводит закон, который принял гер-

цог Франческо IV по поводу цензуры в 1828 г. Наверное, и Стендаля этот текст по-верг в изумление своей филигранной отточенностью: «Принимая в соображение постоянно возрастающую необходимость…в мероприятиях, имеющих целью пре-дохранить наших любезных подданных от нравственной заразы, которая проника-ет к нам через печать даже из самых отдаленных стран и ежедневно причиняет все новые бедствия, между тем как грамотность распространяется, и таким образом увеличивается число лиц, подверженных опасности, хотя и лишенных необходимо-го образования, чтобы обнаружить ее и избегнуть ее гибельных последствий». См.: http://emsu.ru/lm/cc/Stendal.htm

4. Цит. по: McQuail D. Communication. L.; N.Y., 1975. P. 20.5. Прохоров Е. П. Цит. соч. С. 12. См. обсуждение этой проблемы в трудах тео-

ретиков общественного мнения, начиная с У. Липпмана.6. Gerbner G. Mass Media and Human Communication Theory // Human Communication

Theory / Ed. by Dance F. N.Y.: Holt, Rinehart & Winston, 1967. Р. 23.7. Надеин В. Журналист обязан быть скептиком // Известия. 1998. 6 июня.

29


8. Сиберт Ф., Шрам У., Питерсон Т. Четыре теории прессы. М., 1998.9. Прайс М., Круг П. Благоприятная среда для свободных и независимых средств

массовой информации. Центр социально-правовых исследований Вульфсон-колледжа Оксфордского университета, 2000. С. 13.

10. Майорова А. Девятый вал e-mail // Известия. 2001. 22 марта.11. Дорофеев К. Деньги губернаторов на пиар отдадут региональным СМИ //

Известия. 2015. 9 окт.12. Шевердяев С. Особенности построения интернет-порталов государственных

органов // Законодательство и практика масс-медиа. 2007, март. С. 2–6.13. Федина О. Блог-мода: Губернаторы стараются наладить диалог с народом

через Интернет // Время новостей. 2009. 16 дек.14. Федина О. Там же. 15. Девятков А. В., Макарычев А. С. Новые медиа и сетевая субъектностъ в Рос-

сии // Вестник Института Кеннана В России, 2012. Вып. 22. С. 7–12.16. Шевердяев С. Особенности построения интернет-порталов государственных

органов // Законодательство и практика масс-медиа. 2007. Март. С. 2–6.17. Афанасьева О., Афанасьев М. Наш доступ к информации, которой владеет

государство. М. : Фонд «Либеральная Миссия». 2010. С. 7.18. Законодательство и практика массмедиа. 2004. Ноябрь. С. 22. Этой же про-

блематики касается недавний спор фирмы Apple и ФБР (февраль 2016 г.).19. Фестингер Л. Теория когнитивного диссонанса. СПб., 2000.

POWER – MASS MEDIA – POWER: THE SOCIOLOGICAL PARADIGM

Author: FEDOTOVA L.N.

FEDOTOVA Larisa Nikolaevna, Doctor of Sociology, Professor of the Advertising and Public Relations Department of Faculty of Journalism, Lomonosov Moscow State University.Address: 9, Mohovaya Street, Moscow, Russia, 125009.Tel: 8 (495) 629-50-13. E-mail: [email protected]

Abstract: in the article considers process of the press emergence as the update of the various social institutions, particularly, power. Examines the interaction of power and media today. This angle corresponds to the basic characteristic of sociological science in its desire to examine the phenomena of society in their closely correlated each other.

Keywords: mass media, power, the forth power, propaganda.

References

1. Schumpeter J. Capitalisme, socialisme et democratie. 1942. [ Cit. by: Kola D. Politicheskaja sociologija. M., 2001. P. 244].

2. Gelbreit D. Novoe industrial'noe obshhestvo. [Galbraith D. The New Industrial Society. Moscow, 1969. P. 453].

30


3. http://emsu.ru/lm/cc/Stendal.htm4. Cit. by: McQuail D. Communication. L.; N.Y., 1975. P. 20.5. Prohorov E. P. Cit. soch. S. 12.6. Gerbner G. Mass Media and Human Communication Theory // Human Communication

Theory / Ed. by Dance F. N.Y.: Holt, Rinehart & Winston, 1967. P. 23.7. Nadein V. Zhurnalist objazan byt’ skeptikom [Nadein V. A journalist must be a sceptic. //

Izvestiya. 1998. 6 June]. 8. Sibert F., Shram U., Piterson T. Chetyre teorii pressy. [Sibert F., Shramm W, Piterson

T. Four Theories of Press. Moscow. Natnl Institute of Press, 1998].9. Prajs M., Krug P. Blagoprijatnaja sreda dlja svobodnyh i nezavisimyh sredstv massovoj

informacii. [Price M., Krug P. The good sphere for free and independent mass media. Centr social’no-pravovyh issledovanij Vul’fson-kolledzha Oksfordskogo universiteta, 2000. P. 13].

10. Mayorova A. Devjatyj val e-mail. [Mayorova A. The nineth wave of e-mail // Izvestija. 2001. 22 March].

11. Dorofeev K. Den’gi gubernatorov na piar otdadut regional’nym SMI. [Dorofeev K. The money of governers for public relations will be given to regional mass media. // Izvestiya. 2015. 9 Okt.].

12. Sheverdjaev S. Osobennosti postroenija internet-portalov gosudarstvennyh organov [Sheverdjaev S. The specific steps in creating internet portal for governmental institutions. // Zakonodatel’stvo i praktika mass-media. 2007, March. P. 2–6].

13. Fedina O. Blog-moda: Gubernatory starajutsja naladit’ dialog s narodom cherez Internet [Fedina O. The blog-mode: Governors try to have dialog with people via Internet. // Vremja novostej. 2009. 16 Dek.].

14. Fedina O. Tam zhe. [Fedina O. op sit]15. Devjatkov A. V., Makarychev A. S. Novye media i setevaja sub#ektnost# v Rossii

[Devjatkov A. V., Makarychev A. S. The new media and net subjectivity in Russia. // Vestnik Instituta Kennana V Rossii, 2012. Vyp. 22. P. 7–12].

16. Sheverdjaev S. Osobennosti postroenija internet-portalov gosudarstvennyh organov [Sheverdjaev S. The specific steps in creating internet portal for governmental institutions. // Zakonodatel’stvo i praktika mass-media. 2007. March. P. 2–6].

17. Afanas’eva O., Afanas’ev M. Nash dostup k informacii, kotoroj vladeet gosudarstvo. [ Afanasiev D., Afanasiev M. Our access to information which is owned by state. Moscow. Fond «Liberal’naja Missija». 2010. P. 7].

18. Zakonodatel’stvo i praktika massmedia. 2004. Nojabr’. S. 22. Jetoj zhe problematiki kasaetsja nedavnij spor firmy Apple i FBR [Apple against FBI. February, 2016].

19. Festinger L. Teorija kognitivnogo dissonansa [ Festinger L Cognitive Dissonance Theory] SPb., 2000.

31


СИНЕРГЕТИЧЕСКИЕ ИНТЕНЦИИ В МЕТОДОЛОГИИ СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОГО ПОЗНАНИЯ: ВНУТРЕННИЕ КОММУНИКАТИВНЫЕ СТРУКТУРЫ СЛОЖНЫХ СИСТЕМ

Автор: ЖОВТУН Д.Т.

ЖОВТУН Дмитрий Тимофеевич – доктор философских наук, профессор ка-федры «Общественные науки и профессиональная коммуникация» Юриди-ческого института Московского государственного университета путей со-общения (МИИТ).E-mail: [email protected]

Аннотация. В статье анализируется методологический потенциал синер-гетики и диалектики в социально-гуманитарном познании. Показывается эффект синергии при взаимодействии диалектики и теории самооргани-зации, при котором диалектика более полно раскрывает свой творческий и эвристический потенциал. Поднимается проблема развития внутренних коммуникативных структур в сложных системах.

Ключевые слова: синергетика, метод, самоорганизация, диалектика ак-туальной процессуальности, коммуникативные структуры, свобода, тран-зитный социум.

При всей специфике социального познания прогресс в этой области, а равно также и в познании природы, возможен на пути междисципли-нарных методологических поисков, а не в жестком противопоставлении естественнонаучной и социально-гуманитарной парадигм познания. По-знание в социально-гуманитарных науках и науках о природе имеет об-щие черты именно потому, что это научное познание. Различие между ними, конечно же, есть, и оно коренится в специфике предметной обла-сти. Предмет социально-гуманитарного познания включает в себя че-ловека, его сознание, смысл человеческих поступков, действий. Фикса-ция такого предмета и его исследование, разумеется, требуют особых методов и познавательных процедур. Однако при всей сложности пред-мета социально-гуманитарных наук интенция, устремленность на объ-ективное его изучение и поиск законов, закономерностей является обя-зательной характеристикой научного подхода. Данное обстоятельство не всегда принимается во внимание сторонниками абсолютной специ-фики гуманитарного и социально-исторического знания. Его противо-поставление естественным наукам производится подчас некорректно.

На наш взгляд, при сопоставлении наук об обществе и человеке, с одной стороны, и наук о природе – с другой, необходимо признать на-личие в их познавательных процедурах как общего, так и специфическо-

32


го содержания. Методологические схемы, подходы, развитые в одной области, могут схватывать некоторые общие черты организации и ди-намики знания в другой области, поэтому методология может перено-сить модели и системы коммуникации, разработанные в одной сфере научного познания, на другую и затем корректировать их, адаптируя к специфике нового предмета.

Надо отметить, что в естествознании наших дней все большую роль начинают играть исследования сложных систем, которые обладают «синергетическими» характеристиками и включают в качестве своего компонента человека, его деятельность, внутренние коммуникативные развивающиеся структуры. Методология исследования таких объектов сближает естественнонаучное и гуманитарное познание, стирая жест-кие границы между ними.

Таким требованиям современного познания мира соответствует но-вое междисциплинарное направление научного знания – синергетика. Синергетика ориентирована на поиск неких универсальных закономер-ностей эволюции и самоорганизации мира, эволюции сложных систем любой природы, будь то системы природные, социальные или когни-тивные. Благодаря синергетике сегодня становится возможным кон-вергенция гуманитарных и естественных наук, мира человека, челове-ческой культуры и мира окружающей его природы.

В соответствии с таким подходом становление новых социокультур-ных форм происходит в те моменты времени, когда социальные систе-мы в ходе своих внутренних изменений приобретают черты неустойчи-вости, что неизбежно приводит к качественным преобразованиям. Эти переломные моменты характеризуются рядом существенных особенно-стей – здесь открываются весьма разнообразные направления и пути качественных преобразований систем и процессов, содержится целый ряд возможностей, или как выражаются синергетики, «созвездие воз-можностей». Эти точки в историческом развитии систем и процессов называются точками ветвления, точками бифуркаций.

Принципиально по-иному выглядит и механизм выбора того или иного пути дальнейшей эволюции – эти механизмы носят нелинейный, не про-грессивный характер. В неустойчивых состояниях перестройка социально-экономических, политических, духовно-культурных структур происходит спонтанно, на базе флуктуационных изменений. В точках бифуркации на-блюдается своего рода «царство случайности”, в эти периоды нестабиль-ности и неустойчивости социальных систем весьма незначительные причи-ны, так называемые малые воздействия, ведут к серьезным последствиям.

На наш взгляд, методология социально-гуманитарного познания должна больше уделять внимания тому богатству возможностей, кото-рые заключены в категории случайности. Включение параметров, зада-ющих направленность развитию социальных систем, случайности при-

33


вело к возникновению бифуркационных их моделей, к рассмотрению их как самоорганизующихся систем.

Но теорию самоорганизации в ее чистом виде применять в социально-гуманитарном познании нельзя. В этой области познания теория само-организации с ее принципами и формирующимся понятийным аппара-том, главным образом в недрах естествознания, должна быть дополне-на диалектикой, разработка которой (как показывает история филосо-фии), инспирирована прежде всего познанием коммуникативных про-цессов в социокультурной, и особенно в духовной сфере.

Но прежде чем показать важность и необходимость такого сочетания (надо учесть, что само понятие диалектики у многих вызывает аллергию и следует признать, что для этого есть весьма веские основания), необ-ходимо дать новую трактовку диалектике, которая, на наш взгляд, позво-ляет ставить это понятие рядом с понятием самоорганизации и видеть в этом сочетании важную смысловую и методологическую конструкцию.

Диалектика имеет два плана: ретроспективный, как отражение бытия, чего-то уже ставшего, и поэтому она в своем классическом виде есть ре-зультат списывания, считывания осуществленных процессов и предста-ет однолинейной, логической цепочкой абстрактных категорий. Класси-ческий образец такой диалектики – гегелевская диалектика, а также ее марксистская версия. Здесь господствует дух необходимости, законо-мерности, предопределенности, потому что эта система категорий есть отражение того, что уже произошло и что никто уже изменить не может. Другими словами, это описание логическими средствами бытия как став-шего, осуществленного, с акцентом на стабильность и порядок, где сто-хастичность, вариативность рассматриваются как временное отклонение от некоей логики. Именно такое видение и понимание диалектики, осо-бенно у тех, кто ее не приемлет, превалирует до сих пор.

Но у диалектики есть и другой аспект, на наш взгляд, более адекватно вы-ражающий ее суть и предназначение, – перспективный, направленный в бу-дущее. Эго уже диалектика не бытия, а становления, где значительно усили-вается роль неустойчивости, нестабильности, неравновесности и особен-но случайности, а, следовательно, неопределенности. Это диалектика ва-риативности, ветвящихся процессов, нелинейности, открытости, которую можно определить как диалектику актуальной процессуальности.

Так понимаемая диалектика не может быть стройной логической си-стемой категорий, некой конструкцией, основанной на раз и навсегда установленных принципах, – диалектика актуальной процессуальности есть самоорганизующаяся открытая система понятий, формирование которой происходит под непосредственным влиянием специфики ис-следуемого объекта. Такая система не может быть завершенной, уста-новившейся, семантические связи между ее понятиями представляют собой диссипативные структуры, они весьма подвижны и постоянно как бы пульсируют, благодаря чему готовы в любой момент охватить, втя-

34


нуть в свое семантическое поле любой момент движения или фрагмент исследуемого объекта.

Диалектика актуальной процессуальности – это децентрированная целостность, набор понятий, инициированный, вызванный из нашего научного и естественного языка спецификой объекта, которые также находится в процессе изменения, становления. Поэтому и понятия для его изучения возникают в исследовательском поле и могут выходить из него по мере изменения, по мере процессуальности, возбуждаемые этой процессуальностью по принципу избирательности.

В таком виде диалектика дает объемное изображение, как в гологра-фии. Но для объемного изображения необходимы синергетические усилия категориально-понятийных средств всех наук, нужен междисциплинарный подход, когерентность категорий и понятий всех наук, имеющих отноше-ние к объекту и, следовательно, коммуникативные действия представи-телей разных наук. Здесь срабатывает принцип отбора, а пространством, из которого извлекаются необходимые понятия, являются все науки.

Если диалектика приобретает систему, то она уже существует как понятийный аппарат, к чему-то обязывающий и дисциплинирующий.

Но как только диалектика становится системой, она изменяет себе. С возникновением системы где-либо и в чем-либо возникает проблема со свободой. Система же наносит ущерб свободе, между тем свобода яв-ляется обязательным условием мышления, процессов самоорганизации.

С этой точки зрения, диалектика есть устремленность мысли к сво-боде, это мышление, осознающее свою неполноту, недостаточность. Ни одна теория, каким бы богатым понятийным аппаратом она ни распола-гала, не в состоянии охватить все многообразие действительности, всю глубину ее связей и отношений. И в этом осознании себя, саморефлек-сивности – сила и методологическая мощь диалектики.

Диалектика, на наш взгляд, больше и шире, чем метод, это особое мировосприятие, видение и осмысление процессов и явлений через гибкие, подвижные (диссипативные) понятийные структуры, благода-ря чему она может более адекватно описывать и представлять мышле-нию сложные самоорганизующиеся системы. Диалектика как свобод-ное движение мысли не может примириться со своими собственными границами и поэтому она постоянно их нарушает, она есть постоянная устремленность к прорыву за эти границы. Более того, ее лучшие до-стижения как метода есть результат такого нарушения (вспомним из-вестное признание Нильса Бора – для великого открытия нужны сума-сбродные идеи). Педантичное, строгое следование заранее расписан-ному методу никогда не приведет к открытию. Метод как система ра-ботает только на воспроизводство уже существующих или ранее суще-ствовавших материальных и духовных форм. В виде системы метод мо-жет только подтверждать и иллюстрировать истинность того или иного положения, но открывать новые истины он уже не может. Следователь-

35


но, если позаботиться о свободе, то истина позаботиться сама о себе. Свобода – это сущностная черта диалектики актуальной процессуаль-ности и благодаря принципу свободы понятие диалектики можно ста-вить рядом с понятием самоорганизации.

Следующим аргументом в пользу положения о применимости и мето-дологической плодотворности диалектики к познанию самоорганизую-щихся социальных процессов и систем было бы доказательство совме-стимости самоорганизации и принципа противоречия, с которым при-нято связывать суть диалектики. Главным механизмом самоорганиза-ции принято считать когерентность процессов, происходящих в условно выделенной целостности. Но как возникает эффект когерентности? По-чему здесь опускается проблема противоречивости, конфликтных ком-муникаций между элементами, тенденциями, на базе которых и проис-ходит самоорганизация? Достаточно ли указания на аттракторы и прин-цип подчинения части общему, или подсистемы – более общей систе-ме? Ведь есть и другой срез взаимосвязи и взаимодействия, не только по вертикали, на который указывает принцип подчинения, но и по гори-зонтали, взаимодействия непременно противоречивого и конфликтного между относительно равнозначными по силе и потенциям элементами внутри самоорганизующихся систем. Если речь идет о возникновении порядка из хаоса, то в хаосе преобладают именно такого рода комму-никации, т.е. горизонтальные, потому что вертикальные связи означают уже некоторую иерархию, а, следовательно, момент порядка.

Если речь идет о самоорганизации в рамках естествознания, особен-но о самоорганизации в микромире, то просто отмечается спонтанность возникновения когерентности и этого достаточно. Но если говорить о са-моорганизации социальных систем, в которых существуют не просто свя-зи, но интересы, цели, идеалы, где присутствует так называемый субъек-тивный фактор, то спонтанностью эффект когерентности не объяснить.

Таким образом, диалектика актуальной процессуальности должна остаться в методологическом арсенале социально-гуманитарного по-знания. В единстве и взаимодействии с теорией самоорганизации она может эффективно участвовать в наметившемся повороте теорети-ческого сознания от представления о детерминирующем приоритете жестких социальных структур над человеком к изучению социальной ре-альности как структур иного рода, не поддающихся однозначному мо-делированию и прогнозированию, т.е. дисспипативных. Эта диалекти-ка в силу гибкости своей внутренней организации, диссипативности ее категориально-понятийных структур, способна более адекватно «схва-тывать» социальную реальность, проникать во внутренние коммуника-тивные структуры исторически сложившихся сложных систем, не за-давая жестких культурно-антропологических параметров социальному познанию, исключая всякие попытки «принуждения» к единственной и однозначной истине. Она учитывает в социально-эволюционных про-

36


цессах конструктивную роль случайности, целое «созвездие возмож-ностей» на каждом этапе этой эволюции.

Методологические установки, которые можно извлечь из диалекти-ки актуальной процессуальности в единстве с принципами синергети-ки, будут не набором ритуальных предложений, наподобие постулатов диалектической логики, а работающими на уровне «неявного знания» (М. Полани). Сколь бы важными для нас и полезными ни были мудрость формул, знание неких максим какого-либо действия, будь-то нормы сти-хосложения или аксиомы научного метода, сами по себе они не учат их использованию на практике. Использование методологических устано-вок является предметом искусства ученого.

Таким образом, неклассические методологии социального познания обнаруживают неуниверсальность классических методологических уста-новок, для которых характерны претензии на фундаментализм, эссен-циализм, редукционизм – современное социально-гуманитарное по-знание требует иных подходов. Что касается российского общества, то оно находится на этапе серьезного выбора пути своей дальнейшей эво-люции. Это «транзитный социум» и как таковой он крайне нестабилен. А где нет стабильности, там нет и теории, ее место занимает рациональ-ный нарратив. Но переходные периоды не вечны. Наступит и здесь от-носительная определенность в понимании дальнейшего пути движения и практических способов его реализации.

SYNERGETIC INTENTIONS IN METHODOLOGY OF SOCIAL HUMANITARIAN COGNITON: INNER COMMUNICATION STRUCTURES OF COMPLICATED SYSTEMS

Author: ZHOVTUN D.T.

ZHOVTUN Dmitrii Timofeevich, Doctor of Philosophy, Professor of Department Social Sciences and professional communication, Department of Law, Moscow State University of Communications.E-mail: [email protected]

Abstract: the article analyzes methodological potential of synergetics and dialectics in social humanitarian cognition. Effects of synergetics is shown in relations of dialectics and theory of self-organization, in which dialectics reveals fully its creative and euristic potential. The problem of development of inner communication structures in complicated systems is discussed.

Keywords: synergetics, method, self-organization, dialectics of actual processuality, communicative structures, freedom, transitory socium.

37


СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ФОРМ И МЕТОДОВ СОЦИАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ И СОЦИАЛЬНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

Автор: РУШКОВ Р.А.

РУШКОВ Руслан Александрович – аспирант Института государственной службы и управления РАНХиГС.Адрес: 115477, г. Москва, ул. Кантемировская, дом 29 кв. 100.

Аннотация:

Механизм социального управления кроме совокупности закономерностей и принципов включает применяемые на их основе формы и методы соци-ального управления. При широком рассмотрении природа форм и методов социального управления определяется их связью с людьми и задачами со-циального управления. Их посредством устанавливается алгоритм реше-ния социальных целей и задач.Воздействие субъекта на объект управления осуществляется в конкрет-ных условиях развития общества и жизнедеятельности объекта. Формы и методы этого воздействия выступают как конкретные средства социаль-ного управления.

Ключевые слова:

Механизм социального управления., метод социального управления, фор-ма социального управления, социальное регулирование, социетальные си-стемы, методы социального управления.

Метод социального управления — способ или совокупность приемов, операций и процедур подготовки и принятия, организации контроля вы-полнения управленческих решений. Или иначе, метод управления мож-но представить в виде последовательности действий людей в процес-се решения какой-либо управленческой проблемы (алгоритма управле-ния), а форму управления — в виде структуры отношений, связей меж-ду людьми при совершении управленческих действий (рамок управлен-ческих отношений). Любой метод функционирует в рамках определен-ной формы управленческой деятельности людей.

Форма социального управления является способом существования и выражения его содержания. Или иначе форма социального управления выступает как способ организации взаимодействия субъекта и объекта, отношений между людьми включенными в общий управленческий про-цесс. Разновидностью такой формы является социальное регулирование.

В обобщенном виде регулирование представляет собой систему ме-роприятий, обеспечивающих постоянство работы управляемой систе-мы или ее величины или их изменение по требуемому закону. Профес-

38


сор Российской академии государственной службы при Президенте РФ В.В. Корченов пишет: «К сожалению, теоретико-методологические про-блемы социального регулирования в последние годы в отечественной и зарубежной литературе практически не исследуются. Ни в одном из социологических словарей, монографий и учебников не рассматрива-ется понятие «социальное регулирование». Из публикаций последних лет лишь в работе профессора Ф.И. Шаркова «Основы региональной социальной политики» отмечается, что для «незначительных корректи-ровок в развитии социальное сферы применяется социальное регули-рование, затрагивающее лишь отдельные компоненты социальной сфе-ры или отдельные, не основные сферы жизнедеятельности, или же не-большое количество людей. Социальное регулирование является од-ним из составляющих элементов социального управления. По отноше-нию к социальной сфере социальное регулирование применяется для корректировки последующего воздействия не нее, исходя из инфор-мации о реакции на осуществленное управляющее воздействие» [4].

В последующем в кратком словаре-справочнике «социальное госу-дарство профессор Ф.И. Шарков дал следующее определение понятия «социальное регулирование»: «Под социальным регулированием пони-мается организация и осуществление целенаправленных корректиру-ющих воздействий на объект управления для достижения целей соци-ального управления. Это воздействие осуществляется в определенной предметной сфере»…«Направление, сила, содержание действия, пред-ставляющего собой регулирование, определяются с учетом поставлен-ных задач на основе новой информации об объекте управления, полу-ченной через обратную связь» [3].

Эффективность форм и методов социального управления можно повы-сить за счет оказания своевременного управленческого регулирующего воз-действия на объект с целью приведения его в желательное для управленца состояние. Саму же эффективность можно определить на основе проведен-ных социологических исследований. При этом необходимо определить, на-сколько обеспечен оптимальный состав и содержание приемов, операций и процедур в ходе управленческой деятельности. Кроме того, нужно выя-вить реально действующий порядок взаимодействия людей, которые мак-симально удовлетворяют интересы сторон управленческих отношений и соответствуют цели и задачам социального управления.

С помощью социологических методов определяется также эффек-тивность социально-управленческих решений, профессиональная и организационно-управленческая обоснованность принимаемых реше-ний (или принятых и реализованных ранее) и максимальный учет инте-ресов субъекта (ов) и объекта (ов) управления, а также общественных интересов. Углубление демократической природы социального управ-ления, осуществляемого на федеральном уровне (уровне всего обще-

39


ства), требует применения соответствующих форм и методов социаль-ного управления.

В ходе подготовки социологических исследований форм и методов социального управления необходимо провести их классификацию. В со-ответствии с этапами управленческого процесса можно выделить ци-клы подготовки, принятия решения, организации и контроля выполне-ния управленческих решений, в зависимости от характера управлен-ческого воздействия — по влиянию на сознание, волю и интересы лю-дей. Формы и методы управленческого воздействия можно разделить на прямые и косвенные, а по масштабу применения — на общие (мето-ды тестов, интервью и др.) и специальные (организации и оплаты тру-да и т.д.). Общие формы и методы должны уточняться применительно к специфическим характеристикам области применения, а специальные формы строятся в зависимости от особенностей деятельности людей, на которых они направлены, и используют содержание, отдельные эле-менты той или иной сферы деятельности. В каждом конкретном случае характер воздействия форм и методов должен отвечать целям и зада-чам, этапу и характеру управленческого процесса. В процессе управлен-ческой деятельности используется соответствующая комбинация форм и методов, обеспечивающая комплексность воздействия.

Формы и методы, применяемые в процессе социального управления должны соответствовать содержанию каждого из этапов. При исследова-нии управленческого процесса на каком-либо из этапов (например, этапах предварительного анализа, подготовки решений, их выполнения) применя-ются один социологический метод или сочетание нескольких. Например, при изучении этапа выработки управленческого решения, независимо от содержания целей и задач, важно обратить внимание на проведение глу-бокого и всестороннего анализа существующих проблем, поиск различных путей их разработки. С профессиональной социологической точки зрения, подготовка решения требует глубоких специальных знаний, выявление и со-гласование интересов различных социальных групп и личностей, всесто-роннего охвата проблем, определение оптимальных способов их решения.

1) На этапе предварительного анализа для сбора информации о состоянии субъектов управленческих отношений применяются широко описанные в литературе классические социологические методы опроса (анкетирование, интервью, фокус-группа), наблюдения, экспертных оце-нок (метод Дельфи), анализа документов, содержание которых нет не-обходимости раскрывать подробно в данной главе книги. Остановимся лишь на особенностях их применения в социальном управлении и наи-менее разработанных разновидностях указанных методов.

Опрос в социальном управлении. Поскольку социология управле-ния изучает социальные аспекты управленческого процесса и органы управления как социальные системы в изучении этих проблем наибо-

40


лее часто используется метод опроса. Опрос как письменный (анкети-рование), так и устный (интервью) проводится в анонимной форме, т.е. не фиксируется имя респондента. Анонимность позволяет увеличить до-стоверность получаемой информации об объекте управления. Опросы, проводимые с целью получения информации об объекте управления и об управленческом процессе в целом, проводятся обычно при личном контакте с респондентом. Они могут производиться в формализован-ном виде с помощью предлагаемой респонденту анкеты. Помощь ис-следователя может оказываться лишь по процедуре заполнения и в пра-вильном понимании содержания вопросов. Опрос с целью исследова-ния и разработки системы учета интересов, мнений, предложений лю-дей и особенностей ситуации чаще всего проводится в виде неформа-лизованного интервью, позволяющего собрать дополнительную инфор-мацию по проблемам, выясняемым в ходе самого опроса.

При опросе сравнительно небольшой адресной аудитории можно ис-пользовать метод почтовой рассылки по адресам респондентов. Наи-большую сложность представляет проблема возвращения анкет, что рез-ко смещает структуру выборочной совокупности от требуемой. Для уве-личения возвращаемости анкет в конверт вкладывают различные мел-кие сувениры (календари, лотерейные билеты и пр.).

Для получения предварительных оперативных данных о состоянии объекта социального управления используется телефонный опрос – раз-новидность опроса, осуществляемого с помощью телефонной связи. Наибольшая сложность применения данного метода сбора данных за-ключается в возможностях обеспечения репрезентативности выборки. Выборочная совокупность формируется лишь из числа представителей общественности имеющей стационарный телефонный номер. Обобщая данные, очень важно сопоставить значимые для данного исследования параметры генеральной совокупности с соответствующими параметра-ми выборочной совокупности. Чаще всего эти параметры при телефон-ном опросе не будут совпадать, т.к. в условиях дефицита телефонных номеров и средств у населения, телефонными номерами оказывается оснащенной наиболее состоятельная и влиятельная часть населения.

Опрос путем списочного припоминания (англ. roster recall) — интервью, осуществляемое в ходе поквартирного обхода, в процессе которого интер-вьюер использует список программ, которые демонстрировались накану-не по телевидению или радио. Опрашиваемый отвечает на вопросы об этих программах и предоставляет определенные демографические сведения.

Для постановки и реализации целей социального управления процес-сами более высокого порядка осуществляется сбор информации от бо-лее или менее широких слоев населения проводится опрос обществен-ного мнения. Изучение конъюнктуры рынка и рекламы, вопросов обра-зования и культуры, мнений избирателей и др. попадают под опросы об-

41


щественного мнения. Первый опрос избирателей проводился редак-циями газет в Америке накануне президентских выборов 1824 г. В Рос-сии публиковались отдельные анкеты в периодических и зданиях в 1885 г. (Д. М. Шаховский), 1887 г. (А. С. Пругавин), 1889 г. (Н. А. Рубакин). Сегодня О.о.м. широко и постоянно применяются в большинстве стран мира, осо-бенно в период выборных кампаний. Мощным средством формирования и одновременно изучения общественного мнения являются СМИ. Для уста-новления более определенной корреляции между этими показателями нуж-ны экспериментальные проверки как теоретических положений, так и эм-пирических наблюдений, но при этом необходимо учитывать роль такой со-циологической доминанты, как социальная ситуация. В этих условиях осо-бенно возрастает ответственность СМК, которые в своем арсенале име-ют самые разнообразные коммуникативные средства, способные воздей-ствовать на массовую аудиторию в положительном и негативном планах.

Для изучения такого важного компонента управленческой деятельно-сти в социологии управления как внутригрупповое регулирование и соци-альная самоорганизация используется метод фокус-групп. Фокус-группа (англ. focus-group) – избранная по определенным признакам аудитория для изучения реакции на ту или иную информацию (управленческие действия, передачи, вопросы). Метод сбора информации с помощью специально по-добранной аудитории — количественно-качественный метод сбора инфор-мации. Впервые методика был применена Р. Мертоном и П. Лазарсфель-дом для анализа одного из самых влиятельных СМИ того периода (ноябрь 1941 года) — оценке эффективности работы радио. В США возник термин «фокусированное интервью». Основные методики впервые были разра-ботаны с целью выяснения действенности военной пропаганды союзни-ков в годы Второй мировой войны. В 1943 году Мертон применял этот ме-тод для анализа эффективности фильмов по обучению в армии. Однако, по его мнению, «во многих фокус-групповых исследованиях, набирающих все большую популярность в маркетинговых исследованиях, количественные и качественные традиции не соединяются». Р. Мертон фокус-группу опре-делял как собранных в одно место людей для совместного разбора ситуа-ции, в которой каждый из участников побывал. Впоследствии он стал базо-вым методом качественного исследования.

Метод сегодня стал широко применяться в маркетинговых исследо-ваниях. В связях с общественностью и в рекламе используется для вы-явления симпатий/антипатий к телевизионным передачам, определения популярности каналов, передач, ведущих, для апробирования реклам-ных материалов (сюжетов), при проведении политических выборных кам-паний. Данная методика используется и в социально-психологических исследованиях. Сегодня он преимущественно применяется для сбора качественной информации, получаемой от определенного количества малых групп, сформированных по определенным правилам.

42


В определенных случаях метод позволяет превращать качественную информацию в количественные показатели. Для массовых опросов ме-тод применяется реже. В одних случаях массовую информацию можно со-брать с помощью формирования большого количества фокус-групп, даю-щих в количественном выражению большой массив данных. Однако метод фокус-группы вызывает целый ряд вопросов по той причине, что с одной стороны он связан с традицией неформализованных разновидностей опро-са, а другой – массовых опросов. Более эффективно применение сравни-тельно небольшого числа фокус-групп и для сбора информации, которая может стать массовой путем ее распространения через СМИ. Респонден-ты в процессе интеракции могут также формировать собственные резуль-таты, оценивающие массовые явления. Или иначе, этим методом можно оценивать также и массовые явления и получать массовую информацию.

Фокус-группы заняли свое место среди других групповых методов, сохраняя при этом свои отличия от них. В отличие от номинальных ме-тодов в них используется принцип групповой динамики, т. е. участники фокус– групп взаимодействуют между собой как в реальной ситуации и это влияет на формирование их выводов.

Фокус-группы имеют общие черты с глубинным интервью, однако они более масштабны и одновременно имеют дело не с одним человеком, а с небольшой группой людей (как правило, от 6 до 8). Глубинное интер-вью также использует динамику, однако наличие субординации между интервьюером и респондентом не позволяет в отличие от фокус-групп использовать саму динамику в качестве источника информации.

В процедуре проведения фокус-групп используются и элементы наблю-дения, что придает этому методу некоторое сходство с этим методом. Ско-рее всего речь можно вести о схожести с лабораторным наблюдением, по-скольку поведение участников в фокус-группах не полностью свободно.

Наблюдение – в широком смысле – способ познания мира. Наблю-дение способ получения информации о внешнем мире. В социологиче-ских, маркетинговых исследованиях под наблюдением понимается ме-тод сбора первичной информации посредством систематического не-посредственного визуального и слухового восприятия и регистрации значимых с точки зрения целей и задач исследования социальных про-цессов, явлений, ситуаций, фактов, подвергающихся контролю и про-верке. Непосредственное наблюдение дает более достоверные данные о действиях людей в определенных социальных ситуациях, дает воз-можность получать дополнительные сведения об объекте управления.

Контент-анализ – технология получения выводов путем анализа со-держания текста. Позволяет выявить скрытое содержание коммуника-ции посредством количественного и качественного анализа текста (га-зеты, журналы и т.д.) и сопоставить его с результатами обычного логико-аналитического анализа (выход на скрытые мотивы коммуникаторов, со-

43


циальные характеристики коммуниканта, тенденции коммуникационного процесса). В социологических исследованиях форм и методов социаль-ного управления метод используется для анализа различных текстов га-зет, радио, телевидения, лекций, писем, протоколов собраний, постанов-лений органов управления, служебных документов, текстов неформали-зованного интервью. Неколичественный контент-анализ фиксирует лишь наличие или отсутствие конкретного элемента содержания, при этом ко-личественные показатели не используются. Количественный же анализ ставит задачу получения количественный структуры содержания текста. Единицей анализа может быть: понятие (термин, знак), тема, характер, сообщение, суждение, ситуация, управленческое действие.

Метод анализа социальных сетей. В британской (Дж. Барнз, Э. Ботт, К. Митчел) и американской социальной антропологии при изучении управ-ленческой ситуации и процессов коммуникации в различных социальных группах широкое распространение получил метод анализа социальных сетей. Анализ социальных сетей направлен на рассмотрение социальных взаимодействий и видов коммуникации, связей различной интенсивности и плотности. В соответствии с требованиями позитивистской методологии они изучают объективно наблюдаемых форм поведения, в качестве кото-рых признаются процессы социальной коммуникации. Использование та-кого подхода в социологии в определенной мере было связано с традици-ей социометрии Морено, которая у сторонников анализа социальных се-тей приобретает структуралистскую и бихевиористскую окраску в силу того, что в расчет не принимаются субъективно-психологические факторы, под-черкивается обусловленность человеческого поведения структурными об-разованиями, возникающими в ходе коммуникации.

Метод тестирования. Тест — это кратковременное стандартизиро-ванное испытание, направленное на получение за короткий срок наибо-лее существенной информации о признаках конкретного объекта. Для определения свойств социального объекта, по отношению к которому совершаются управленческие действия проводится групповое тести-рование. Например, можно определить уровень сплоченности групп и коллективов, особенности психологического климата в коллективе, силы управленческого воздействия группы на ее членов и др. Особо активно используется тестирование в управлении персоналом.

На основе собранной информации производится социологический анализ на всех стадиях управленческого цикла: изучения социальной ситуации, выбора вариантов управленческих решений, планирования и программирования организационных мероприятий по реализации и контролю исполнения принятых решений. Он дает возможность обе-спечивать необходимой информацией управленческие процессы всех уровней организации общества. Комплексный социологический ана-лиз управленческой системы представляет собой всестороннее и це-

44


лостное изучение конкретной социальной ситуации или объекта, опи-рающееся на алгоритмизированные технологии, специально разрабо-танные для решения циклически повторяющихся аналитических управ-ленческих задач. Прикладные социологические исследования в сфере социального управления чаще всего преследуют цели поиска типово-го варианта анализа и решения проблем, связанных с регулированием социальных процессов, их диагностикой прогнозированием, планиро-ванием, изучением эффективности профессиональной деятельности.

2) На этапе подготовки управленческого решения выполнение указанных требований требует применения различных методов социо-логического и социально-психологического исследования. Одними из широко применяемых методов являются методы генерирования идей.

• Методы генерирования идей: Брейнсторминг — метод мозговой атаки (мозгового штурма) дает

возможность определять значимость основных факторов, проблем и сформулировать концепции их решения. Если в дельфийском методе участники разобщены территориально, а исследователь не направляет групповые процессы, а лишь обобщает их мнение, то в методе мозговой атаки в отличите от фокус-группы обращается внимание на выработку взаимоприемлемого решения в определенной проблемной ситуации. Это общий метод, применяемый в коллективной форме (участники со-бираются в одном месте). Модератор — организатор групповой рабо-ты — организует обсуждение проблем, предъявляя процедурные требо-вания к участникам. Группа участников подбирается, исходя из требо-вания обеспечения ее представительности какой-либо социальной си-стеме (организации). Например, при выработке моделей управленче-ских решений, принимаемых на современных крупных высокотехноло-гичных производственных предприятиях, ее участниками должны быть менеджеры различного уровня из подобных предприятий, независимых друг от друга. Обеспечение состязательности при обсуждении — одно из главных требований к использованию метода мозговой атаки.

Организуя обсуждение, модератор информирует участников только о теме, не раскрывая полностью обсуждаемую проблему, для того, чтобы добиться спонтанного обсуждения проблемы. К участникам выдвигает-ся требование – при каждом коротком выступлении высказывается толь-ко одна идея. Во время обсуждения модератор не допускает споров, кри-тики и сравнительных оценок. Основное внимание он обращает не столь-ко на качество идей, сколько на их количество. Участникам рекомендуется выдвигать в очень сжатом виде и чужие идеи, и самые фантастические, на первый взгляд, невыполнимые. На этапе разбора проведенного мозгово-го штурма критика и оценка идей (но не ее авторов) проводится по степе-ни их удовлетворения поставленным требованиям, возможности и сроков их реализации в различных сферах жизнедеятельности.

45


Метод синектики начинается с формулировки проблемы, далее про-водится дискуссия в группе синектики, включающей специалистов раз-ных профессий. На следующем этапе необычное превращается в при-вычное, разбирается проблема, предлагаются наводящие вопросы. От брейнсторминга метод отличается использованием приемов психоло-гической настройки, активным применением аналогий, совмещением разнородных элементов.

Метод ассоциаций – активно использует семантические аналогии и вторичные смысловые оттенки. Основными источниками генерирова-ния идей служат ассоциации, метафоры и случайно выбранные понятия.

Метод записной книжки. В записную книжку заносится формули-ровка проблемы, которую нужно решить и все известные факты, име-ющие прямое или косвенное отношение к решению. Затем начинается размышление, поиск путей решения проблемы, каждый раз идея вно-сится в записную книжку. Изо дня в день растет количество записанных вариантов, которые анализируются по истечению месяца и составляет-ся список самых привлекательных идей и предложений.

Метод креативного вопросника. Подбирается группа определен-ных категорий работников, им задается система разнообразных вопро-сов, ответы на которые позволяют упорядочить проблемные ситуации, детализировать их и тем самым упростить их решение.

Метод дискуссии. В практике социального управления в процессе подготовки управленческих решений приходится привлекать достаточ-но большой круг специалистов и других людей, так или иначе включен-ных в управленческий процесс. Для повышения эффективности реше-ний, устранения субъективизма требуется организовать столкновение мнений специалистов. Таким методом совместной выработки управ-ленческих решений является дискуссия. Она может быть успешно при-менена в тех случаях, когда к ее началу сложилось много разнообраз-ных подходов к решению возникшей проблемы.

Метод предполагает постановку конкретной проблемы, открытое пу-бличное обсуждение путей ее решения и выбора наиболее эффективно-го из них. Участники в свободной форме излагают свою позицию, пред-лагают различные подходы, обсуждают их преимущества и недостатки. Руководитель дискуссии управляет процедурой ее проведения. Для ши-рокого общественного обсуждения проблем они выносятся на суд пу-блики через средства массовой информации, обсуждаются в коллек-тивах. Специально созданная комиссия или конкретный орган государ-ственной власти делает обобщение итогов общественного обсуждения, освещает через печатные и электронные средства массовой информа-ции ход обсуждения и его итоги.

• Методы исследования социальной коммуникации. Для исследо-вания коммуникаций, организуемых в управленческом процессе, использу-

46


ются как общенаучные, так и специальные методы исследования. Общена-учные методы (диалектический, функциональный, структурный, генетиче-ский, системный и т.д.) устанавливают общую схему и взаимосвязь основ-ных элементов любой социальной коммуникации. При помощи специаль-ных методов анализируются конкретные виды, определенные уровни, раз-личные аспекты тех или иных форм и средств социальной коммуникации. Для установления взаимозависимости различных показателей использу-ются корреляционный, факторный, генетический и другие виды анализа.

Метод анализа конкретных ситуаций – глубокое и детальное рас-смотрение реальной или имитированной ситуации. Это метод приме-няется для обучения специалистов по управлению с целью выработки у них умения принимать решения с использованием параметров реаль-ной, практической ситуации из сферы производства, бизнеса, челове-ческих отношений, требующих как стандартных (типовых), так и инно-вационных решений.

Метод анализа кейсов. Участникам предлагаются типовые случаи из практики или схематическое обозначение каких-либо обстоятельств, которые требуется лаконично описать.

Метод разыгрывания ролей (ролевых игр). Участникам предлага-ется конкретная ситуация, распределяются роли (активные роли и ар-битры) и разыгрываются в лабораторных условиях (в аудитории), дела-ется разбор проигранных ролей.

Метод психологического видеотренинга. Участники разыгрыва-ют ситуацию, ведется запись видеокамерой, затем просматриваются фрагменты с разбором поведения участников, заново проигрывают-ся фрагменты с учетов замечаний и записываются на видеопленку, по-вторно просматриваются фрагменты и анализируются изменения в ро-левом поведении участников.

Метод имитационных игр. Разновидность метода психологическо-го тренинга, в которой имитируются некоторые правовые, хозяйствен-ные, социально-психологические, административно-управленческие и другие механизмы, определяющие поведение людей и их взаимодей-ствие с целью развития коммуникативных способностей обучаемых.

Метод деловых игр ставит задачу синтезирования признаков и основные характеристики методов анализа ситуаций и ролевых игр. П целевой направленности деловые игры подразделяются на: произ-водственные, исследовательские, учебные, аттестационные, иннова-ционные, организационно-деятельностные, рефлексивные, поисково-апробационные, дидактические. При проведении деловых игр комби-нируются различные ее виды.

Метод деловой игры является комплексным методом, охватывающим все стадии подготовки и принятия управленческих решений. Он чаще все-го применяется для разрешения сложных проблемных ситуаций. Органи-

47


зация в имитационной форме совместной деятельности по обсуждению и выработке решений представителями заинтересованных организаций и общественных формирований позволяет раскрыть реальные противо-речия в данной проблемной ситуации, выявить их причины, создать усло-вия для выработки оптимального управленческого решения. Для этого используется ряд организационных средств и принципов. В рассматри-ваемой деловой ситуации люди, занимающие конкретные ролевые по-зиции, в процессе групповой работы, приближенной к реальной модели функционирования какой либо управленческой системы, исполняют свои роли. Организаторы и специально выделенные эксперты по специальной методике фиксируют возникающие в имитационной модели противоре-чия, которые ложатся в основу выработки коллективного решения. Кро-ме того участники приобретают и закрепляют навыки в разрешении кон-кретных управленческих ситуаций. Таким образом, деловая игра как ме-тод социального управления дает возможность в комплексе рассмотреть все этапы подготовки, принятия и реализации управленческих решений.

3) На этапе выработки системы управленческих действий, вы-полнения управленческих решений необходимо разделить уров-ни: по задачам и соответствующих им управленческим функциям; пра-вам и обязанностям в рамках соответствующих субъектов социального управления; между органами управления различного ранга и статуса. При организации выполнения управленческих решений нужно описать порядок реализации всех управленческих задач, распределение функ-ций, прав и обязанностей субъектов управления. Для разработки такой процедуры используются различные методы.

Метод голосования чаще всего применяется при обсуждении и при-нятии управленческих концепций. Предварительно до применения про-цедуры голосования определяются варианты концепций. Члены жюри (эксперты) по итогам голосования “за—против” разделяются на сторон-ников и противников предлагаемой для обсуждения концепции. Пред-ставители противоположных концепций поочередно приводят свои ар-гументы, которые фиксируются в специальной таблице. Каждому ва-рианту присваиваются свои баллы. Итоги, в виде принятых вариантов могут дальше обсуждаться в созданных из числа членов жюри подгруп-пах. Этот метод применяется и для отбора и принятия крупных, значи-мых для всего общества решений.

Метод установления регламента относится к числу организационно-распорядительных методов управления. Он применяется в виде регла-мента выполнения управленческих решений и позволяет правильно рас-пределить управленческие задачи между различными звеньями управ-ления. В таком регламенте фиксируется кто, когда, в какой последова-тельности и в каких условиях решает управленческие задачи, и кто не-сет ответственность за их выполнение. Кроме того, регламент устанав-

48


ливает совокупность правил, определяющих структуру, функции и по-рядок деятельности субъектов управления. На основе регламента со-ставляется структура аппарата управления.

Регламент может составляться и для решения конкретной управлен-ческой задачи. Он включает в себя следующее содержание:

– организационная структура, состав органов управления;– разграничение прав и обязанностей, полномочий различных орга-

нов управления;– порядок взаимодействия и разрешения противоречий между ор-

ганами управления;– формы и методы управления, применяемые для решения различ-

ного типа проблем;– процедуры принятия решений;– порядок выбора или назначения руководителей всех уровней;– порядок и формы отчетности руководителей всех рангов;– меры ответственности руководителей и органов управления;– система материальных и моральных стимулов и порядок их при-

менения.Регламентация управления позволяет осуществлять координацию

при решении задач, интегрировать усилия всех заинтересованных субъ-ектов управления, его форм и методов. Она является основой для фор-мирования и развития управленческих отношений.

Организационно-распорядительный метод реализуется путем при-менения организационных форм и прямого централизованного воздействия на объект управления. Метод использует приказы, распоряжения, планы, инструкции, и т.д., а также организационные механизмы их реализации и контроля за исполнением. Административные формы и методы являются одной из разновидностей организационно-распорядительного метода. Они основаны на властных отношениях и мотивациях. Функционирование такой модели основано на подчинении закону, правопорядку, старшему должност-ному лицу. Организационно-распорядительный метод включает и социаль-ные механизмы управления. Добровольное подчинение закону, правопоряд-ку, исправное выполнение своих функций без вмешательств распорядите-ля несут в себе самоуправляемое начало, создают условия развитию со-циальных начал в управлении. Организационно-распорядительный метод функционально можно разделить на организационно-стабилизирующие, распорядительные, дисциплинарные.

Социально-нормативный метод в отличие от метода экономиче-ского стимулирования (не рассматриваемого в соответствии с пред-метом) основывается на способах достижения социальных целей через действие установившихся социальных норм и стандартов, повышение социальной зрелости общества и его структур. Стимулирование творче-ским подходом к деятельности, обоснованием сильной социальной за-

49


щищенности и чувства социальной сопричастности корпоративной куль-туре и др. также являются инструментами данного метода. Или иначе метод включает широкий спектр возможностей социального нормиро-вания, социального регулирования, морального стимулирования и др. Методы социального нормирования упорядочивают социальные отно-шения между социальными группами, коллективами и отдельными ра-ботниками. Социально-политические методы предполагают привлече-ние работников к участию в социальном управлении.

Широко распространены такие конкретные виды социального нор-мирования как применение правил внутреннего распорядка, корпора-тивного этикета, форм морально-дисциплинарного воздействия. Со-циальное нормирование упорядочивают социальные отношения путем применения договоров, взаимных обязательств, систем отбора, рас-пределения и удовлетворения социальных потребностей.

Социально-психологические методы управления прежде всего реа-лизуются через действие мотиваций (внушение, убеждение, подража-ние, вовлечение, побуждение и др.).

4) На стадии включения механизма обратной связи, корректи-ровки управленческих решений.

Метод разбора деловой корреспонденции (метод информаци-онного лабиринта). Обучаемые получают папки с одинаковым набором документов, относящихся к деятельности конкретной организации. Слу-шатель разбирает корреспонденцию, адресует их соответствующему ис-полнителю, накладывает необходимые резолюции. Вторая часть задания заключается в определении из хаотического набора документов (писем, докладных записок, частных документов и пр. определить ситуацию на объекте, выявить ее слабые точки, сделать выводы и принять решение.

Метод анализа инцидентов. Разновидность анализа конкретных ситуаций, возникающих как следствие на управленческое воздействие (контрольного фактора) в котором осуществляется поиск информации самим участником анализа.

Для социологической оценки эффективности действия различных закономерностей и принципов социального управления применяются различные социологические методы и подходы. Эффективность соци-ального управленческого решения определяется на основе оценки про-фессиональных и организационно-технических решений, позволивших достигнуть какого-либо результата при учете закономерностей и соблю-дении принципов социального управления. При этом методы управлен-ческого решения должны максимально охватывать и знания, и опыт, и умения людей, а также вовлекать всех заинтересованных субъектов в управленческий процесс.

Для социологической оценки управленческих решений могут при-меняться в различных ситуациях те или иные социологические мето-

50


ды сбора, анализа данных: опросы, наблюдение, экспертные оцен-ки социальных объектов, диагностика, моделирование, проектиро-вание методов и форм управленческих воздействий с последующим анализом проективных форм. Соблюдению принципов непрерывно-го и комплексного анализа соответствует социологический монито-ринг, как действенный инструмент определения динамики социаль-ных процессов. Соблюдение принципов целостности, единства, ор-ганической взаимосвязи при составлении показателей социологиче-ского мониторинга требует выделения главного системообразующего признака. Социологический мониторинг состояния объекта социаль-ного управления может проводиться с помощью любого из отмечен-ных методов при условии сохранения в периоде исследования одного и того же объекта и ее выборочной совокупности. Система показате-лей социологического мониторинга должна учитывать систему стан-дартных показателей, применяемых в государственной статистике, а также ведомственных информационных служб.

Объект управления довольно часто бывает представленным в виде сложной многоуровневой, открытой динамической социальной систе-мы. Со временем ее компоненты находятся в изменившихся состояни-ях связей и отношений, качественных и количественных характеристик. Оцениваемые социологом социальные факты, раскрывающие законо-мерности и принципы социального управления обусловливаются в од-них случаях социетальными (например, при рассмотрении социального управления на уровне общества в целом), а в других — местными, ситу-ативными фактами. Технологический алгоритм оценки эффективности использования закономерностей и принципов социального управления, проявляемых в процессе управления социетальными системами пред-полагает системное и последовательное изучение законов федераль-ного и регионального уровней. При управлении сообществами местных уровней кроме этого необходим учет особенностей воздействия соци-альных норм и традиций на социальную ситуацию.

Все этапы управленческого цикла должны регулярно оцениваться с точки зрения эффективности их функционирования в данной конкрет-ной ситуации. Для оценки эффективности использования принципов социального управления в практической деятельности на первом эта-пе необходимо собрать необходимую эмпирическую информацию, за-тем на ее основе формировать базовую социально-информационную модель управляемого объекта. Такое моделирование представляет собой вычленение наиболее существенных структурных элементов и функций объекта, вместе представляющих адекватный объекту прооб-раз, позволяющий рассматривать объект как совокупность взаимосвя-занных компонентов, поддающихся измерению через систему параме-тров. В последующем эти параметры функционирования рассматрива-

51


ются с учетом отклонения от заданных нормативов или оценочных ори-ентиров. Этот этап социальной диагностики предполагает оценку при-чин, вызвавших отклонение.

Эффективность применяемых принципов должна определяться в динамическом (мониторинговом) режиме в целях выявления тенден-ций изменения состояния объекта с выработкой рекомендаций по по-вышению эффективности управляемого процесса за счет оптимизации механизма учета сложившихся закономерностей и адекватного инте-грированного использования утвердившихся принципов социального управления. На этапе социального проектирования дается оценка эф-фективности вырабатываемых решений, направленных на оптимиза-цию функционирования объекта. Данный этап завершается созданием наиболее эффективной объемно-информационной модели (проекта) с учетом прогностических оценок.

При оценке эффективности функционирования системы управле-ния сопоставляются и оцениваются нормативные, идеальные и реаль-ные показатели, выраженные количественной мерой. Разница между ними является основой для оценок и определения необходимых кор-ректирующих управляющих воздействий на объект с целью повыше-ния эффективности использования всех задействованных в управлен-ческий процесс ресурсов.

Одним из наиболее часто используемых социологических методов оценки эффективности различных управленческих процедур и исполь-зования соответствующих ресурсов (в данном параграфе рассматрива-ется лишь эффективность применения принципов и учета закономерно-стей) является опрос экспертов. Хорошо отработанная технология экс-пертных опросов предполагает комплексное использование свободного или формализованного интервью, анкеты с открытыми или полузакры-тыми вопросами, экспертный анализ документов, метод «фокус-групп» и т.п. Данные экспертного опроса анализируются и используются в це-лях оптимизации как управленческих процедур, так и максимального по-вышения эффективности воздействия всех значимых факторов на всю систему социального управления.


1. Демшар Ф. Средства массовой коммуникации как механизм транспарент-ности при реализации государственной политики // Коммуникология. 2016. Том 4. №1. С. 13-28.

2. Каптерев А.И., Гришина Т.В., Осетров Е.Т. Интегральные критерии эффектив-ности управления профессионализацией // Труд и социальные отношения. 2015. Том XXVI. №2 (128). С.3-22.

3. Шарков Ф.И. Социальное регулирование//Социальное государство. Краткий словарь-справочник. М., АТиСО, 2002. С.229.

4. Шарков Ф.И. Основы региональной социальной политики. М., , 2000. С. 12.

52


5. Шарков Ф.И. Социология социальных коммуникаций в контексте развития на-учного направления «Коммуникология» // Коммуникология. 2014.Том 7. №5. С. 15-26.

A SOCIOLOGICAL STUDY OF THE FORMS AND METHODS OF SOCIAL CONTROL AND SOCIAL REGULATION

Author: R. A. RUSHKOV

RUSHKOV Ruslan Aleksandrovich, postgraduate student of the Institute of public administration and management, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA).Address: 29, Kantemirovskaya, Apt. 100. 115477, Moscow, Russia.

Abstract: Mechanism of social control in addition to set of laws and principles also includes based on them forms and methods of social control. With broad consideration of the nature of the forms and methods of social management their use is determined by their relationship with people and the tasks of social control, algorithms for solving social goals and objectives.The influence of the subject of management on its objects is carried out in the particular conditions of society and the life of the object.

Keywords: the mechanism of social management, method of social control, form of social control, social control, societal systems.

References

1. Demshar F. Sredstva massovoj kommunikatsii kak mekhanizm transparentnosti pri realizatsii gosudarstvennoj politiki // Kommunikologiya. 2016. Tom 4. №1. S. 13-28. [Demsar F. mass media as a mechanism of transparency in the implementation of public policies // Kommunikologiya. 2016. Volume 4. №1. P. 13-28].

2. Kapterev А.I., Grishina T.V., Osetrov E.T. Integral’nye kriterii effektivnosti upravleniya professionalizatsiej // Trud i sotsial’nye otnosheniya. 2015. Tom XXVI.№2 (128). S.3-22. [Kapterev, A.I., Grishina T.V., Osetrov E.T. Integral performance criteria of management of professionalization// Trud i sotsialnye otnosheniya. 2015. V.XXVI. №2 P.3-22].

3. Sharkov F.I. Sotsialnoe regulirovanie // Sotsialnoe gosudarstvo. Kratkiy slovar-spravochnik. M., ATiSO, 2002. S.229. [Sharkov F.I. Social regulation // Social state. Brief dictionary-guide. Moscow, 2002. P. 229].

4. Sharkov F.I. Osnovy regionalnoy sotsialnoy politiki. M., ATISO, 2000. S.12. [Sharkov F.I. The foundations of regional social policy. Moscow, 2000. P. 12].

5. Sharkov F.I. Sotsiologiya sotsial’nykh kommunikatsij v kontekste razvitiya nauchnogo napravleniya “Kommunikologiya” // Kommunikologiya. 2014.Tom 7. №5. S. 15-26. [Sharkov F. I. Sociology of social communications in the context of the development of the research field “Communicology”. // Kommunikologiya. 2014.Volume 7. No. 5. Pp. 15-26].

53

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ


POLITICAL COMMUNICATIONS

54


ДИНАМИКА ТРАДИЦИЙ АВТОРИТАРНЫХ КОММУНИКАЦИЙ В РАЗЛИЧНЫХ НАЦИОНАЛЬНЫХ КУЛЬТУРАХ

Автор: ПОПОВ Н.П.

ПОПОВ Николай Петрович – доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института США и Канады Российской Академии наук.Адрес: Москва, 119167, Хлебный пер. 2/3.Е-mail: [email protected]

Аннотация: рассматривается применение концепций «авторитарной лич-ности» и «правого авторитаризма» при изучении общественного мнения в США, Советском Союзе и России. Даются данные результатов изучения об-щественного мнения по данным проблемам в СССР и США. Проводится сравнение степени авторитаризма населения в различных странах в 90-х гг. и в 2015 г. Сравнение показывает рост уровня авторитарного подчине-ния в России, при уменьшении его в США, и нарастание конвенционализ-ма, конформизма в США.

Ключевые слова: авторитаризм, авторитарная личность, F-шкала, «франк-фурктская школа», Адорно, идеология, политические взгляды, пропаганда.

Вскоре после победы над нацистской Германией эмигрант в США из этой страны известный социолог «франкфуртской школы» Теодор Адор-но вместе с группой коллег стали разрабатывать в Беркли эксперимен-тальный метод изучения антисемитизма, а также причин массовой под-держки нацизма и фашистской идеологии в Германии. Главная идея была в том, что это не столько специфические национальные черты немецкого народа, сколько сложившиеся в это время склонности, массовые взгля-ды населения, образ мышления, «склад ума» жителей западных стран, и в частности, Германии, которые были использованы нацистской про-пагандой и политикой. Предполагалось, что носителей таких типов вос-приятия и мышления, черт «авторитарной личности» в западном обще-стве немало, эти черты делают их восприимчивыми к фашистской и, в частности, к антисемитской пропаганде. Исследование было начато в 1947 году, его результаты были опубликованы в 1950 г. [1, 2].

Т. Адорно уже имел обширный опыт таких исследований в Германии, в том числе социологических опросов 1929-1931 гг., в которых он выяс-нял истоки массовой поддержки нацистов и распространения антисе-митизма, которые взаимно дополняли друг друга – нацизм использо-вал уже распространенный антисемитизм для своих расовых теорий, антисемитизм находил оправдание в нацистских теориях превосход-ства арийской расы над «низшими расами». Адорно считал необходи-

55


мым выявить природу антисемитизма параллельно с пониманием при-чины поддержки антидемократичной, диктаторской политики фашизма.

Соответственно, группа Адорно в Америке сформировала три направ-ления исследований авторитаризма: выявление корней настроений ан-тисемитизма (шкала А.-S.), в которой выяснялись согласие или несогла-сие с рядом высказываний о евреях; шкала этноцентризма (Е-шкала), в которой замерялись отношения людей к различным меньшинствам, и собственно шкала фашизма (F-Scale) Позже они были объединены в модифицированную F-Scale, широко использовавшуюся в Америке и других странах для оценки распространенности и глубины авторитар-ных настроений среди населения.

Психологической базой рассуждений Адорно и его коллег были идеи Фрейда, о том, что истоки формирования личности лежат в семейном воспитании, что антисемитами и фашистами люди не рождаются, и ба-зой формирования авторитарной личности является атмосфера в се-мье, а именно авторитарный отец, жесткая дисциплина в воспитании, отсутствие теплоты и доверительности в отношении родителей и детей.

Основным инструментом исследования были номинальные шкалиро-ванные вопросы анкет, в которых участникам предлагались ряд высказы-ваний, которые надо было оценить по степени одобрения-неодобрения. После долгих экспериментов, еще в Германии, Адорно разработал во-просы, которые не носили политического или идеологического харак-тера, не давали респондентам подсказок о том, какие ответы являют-ся социально одобряемыми, а какие – нет, «правильными» или «непра-вильными». Высказывания относились к общим, «житейским» пробле-мам, которые часто использовались в общении между людьми.

Кроме анкетирования использовались также «глубинные» интер-вью – свободные разговоры на темы политики, религии, работы, а так-же психологическое тестирование.

После долгих проб и ошибок Адорно и его коллеги разработали на-бор переменных, свойственных авторитарной личности, на основании которых и строились высказывания анкеты, ответы на которые исполь-зовались для оценки степени авторитаризма:

1. Конвенционализм, конформизм, приверженность логике «как все», следование наиболее распространенным ценностям, в Америке – «сред-него класса».

2. Авторитарное подчинение – некритическое подчинение существу-ющей власти, как государственной, так и местной, любому «начальству»

3. Авторитарная агрессия – направлена на всех, кто не разделяет об-щепринятые ценности.

4. Неспособность к интрацепции – субъективному, чувственному вос-приятия жизни, мира.

5. Предрасположенность к стереотипному мышлению, подвержен-ность суевериям.

56


6. Культ силы в отношениях между людьми.7. Враждебность и цинизм в отношении к другим людям.8. Проективность – приписывание людям деструктивной, мрачной,

животной ориентации.9. Грубая сексуальность – интерес к биологическим аспектам секса,

сексуальному насилию. Многие исследователи видели основным достоинством подхода

Адорно в том, что он нашел в оценке авторитаризма некий базовый подход к оценкам сторон человеческой личности: альтруизме-эгоизме, агрессивности-пацифизме и другим, некий общий психологический ме-ханизм, формирующий остальные черты характера человека и его пред-почтения, а именно, степень развития авторитаризма.

Другие исследователи критиковали шкалы Адорно за их слишком эмо-циональный подход, лишающий респондентов возможности выбирать полутона, а также побуждающий их в ответах к положительным оценкам. Другие считают это их главным достоинством – люди склонны именно в номинальных шкалах находить сходные их мышлению и настрою оцен-ки: «раньше все было…», «все негры …», «женщинам не место в …» и т.п.

В дальнейшем другие исследователи совершенствовали шкалы Адорно. В частности, Дж. Даккит, который связал авторитаризм с груп-повой («наш»-«не наш») социальной идентичностью [3], что имелось в виду и в работах Адорно. И в работах Б. Альтемейера, который разра-ботал вариант F-Scale –шкалу авторитаризма правого толка (Right-Wing Authoritarianism Scale –RWA) [4]. Она широко используется для измере-ния авторитаризма в разных странах и сейчас.

Однако, многие новые методы в разных странах по-прежнему осно-ваны на Ф-шкале Адорно, выявляющие базовые черты личности, на ко-торых основаны другие психологические настроения и аттитюды, фор-мирующие, в том числе и политические воззрения человека.

Шкала F используется как для измерения авторитарного потенциа-ла личности в психологических исследованиях, так и для определения предрасположенности к авторитаризму в обществе. Из различных вари-антов русского перевода шкалы мы приведем вариант, разработанный Д.М. Денисовой, в исследовании лаборатории биомедицинской инфор-матики СПИИРАН в 2008 г., как наиболее подробный и тщательный [5]. Как правило, исследователи в разных странах адаптируют текст шкалы F c учетом национальной специфики и целей исследования, часто су-щественно отходя от оригинального смысла.

В анкете 30 высказываний, по которым респонденты должны дать один из 6 вариантов ответа, номер ответа это балл, который используется при последующем подсчете оценок. Высказывания шкалы F следующие:

1. Послушание и уважение к авторитетам – самые важные качества, кото-рые должны быть выработаны у детей.

57


2. Человек с плохими манерами, привычками и воспитанием едва ли смо-жет ужиться с достойными людьми.

3. Если бы люди меньше говорили и больше работали, всем было бы лучше.4. Бизнесмены и промышленники гораздо важнее для общества, чем уче-

ные и люди искусства.5. У науки есть свое место в этом мире, но человеческий ум может постиг-

нуть далеко не все.6. Каждый человек должен свято верить в высшую силу, решающую его

судьбу.7. В молодости у людей часто возникают бунтарские идеи, но с возрастом

следует от них отойти и остепениться.8. Больше, чем законы и политические программы, стране необходимы му-

жественные, неутомимые, преданные своему делу лидеры, на которых народ может положиться.

9. Психически здоровый, адекватный, достойный человек даже не помыс-лит о том, чтобы причинить вред другу или родственнику.

10. Иначе как через страдания ничему действительно важному не научиться.11. Больше всего молодежи необходима строгая дисциплина, непоколе-

бимая решимость и желание трудиться и бороться на благо семьи и страны.12. Оскорбления чести не должны оставаться безнаказанными.13. Сексуальные преступления, такие как изнасилование и педофилия, за-

служивают более жесткого наказания, чем тюремное заключение; преступни-ков надо публично пороть, как минимум.

14. Пожалуй, самые низменные люди – те, которые не испытывают любви, благодарности и уважения к родителям.

15. Многие общественные проблемы были бы решены, если бы мы могли как-нибудь избавиться от аморальных, нечестных и умственно неполноцен-ных людей.

16. Гомосексуалисты не лучше преступников, и их надо строго наказывать.17. Если у человека заботы или проблемы, ему лучше не думать об этом, а

заняться чем-нибудь энергичным.18. В наши дни все больше посторонних людей встревает в сугубо личные

области жизни.19. У некоторых людей есть врожденное желание прыгать с высоты.20. Людей можно четко разделить на сильных и слабых.21. Однажды люди увидят, что астрология на самом деле очень многое объ-

ясняет.22. Вероятно, когда-нибудь случится землетрясение или потоп, который раз-

рушит весь мир, тем самым прекратив войны и социальные бедствия.23. Если у нас достаточно сильная воля, нас не смогут остановить ни труд-

ности, ни наши собственные слабости.24. Лучше всего было бы восстановить некоторые порядки 1930х годов для

предотвращения хаоса в стране.25. Многие даже не осознают, в какой мере наша жизнь управляется тай-

ными заговорами.26. Человеческая натура такова, что войны и конфликты будут всегда.27. Фамильярность порождает неуважение.

58


28. В наши дни, когда приходится контактировать с таким количеством раз-ных людей, надо проявлять особую осторожность, чтобы не заразиться от них какой-нибудь болезнью.

29. Разврат древних греков и римлян меркнет в сравнении с тем, что сейчас происходит в нашей стране даже там, где этого меньше всего можно ожидать.

30. Истинный национальный уклад жизни расшатывается так быстро, что по-надобится сила для его сохранения.

(В этом вопросе в американском оригинале был «истинно американ-ский образ жизни»; в национальных анкетах использовался адаптиро-ванный вариант. Кроме того, в русских текстах шкалы, в вопросе 1, как правило, используется термин «авторитеты», в то время как в американ-ских вариантах под этим словом имеются в виду «власти»).

Уровень авторитарности личности или средний уровень выборки вы-числяется путем деления суммы баллов на число вопросов (30). В пер-воначальном исследовании Адорно и др. в Калифорнии этот уровень со-ставил 3,84, определив в качестве нормы уровни от 3 до 4,50.

Одно из критических замечаний в адрес Шкалы F состоит в том, что менее авторитарные взгляды предполагают положительные ответы на вопросы, что может сдвигать общую оценку авторитарности в ту или другую сторону. Этого недостатка лишена шкала авторитаризма право-го толка Б.Альтмейера (RWA Scale). В анкете шкалы 22 высказывания-вопроса, из которых половина – авторитарные суждения, а полови-на – антиавторитарные. Ответы оцениваются по 8-балльной шкале – 4 степени одобрения и 4 – неодобрения (в Шкале F Адорно – 6 градаций оценок). Определение индекса правого авторитаризма для личности или исследуемой общности происходит сходным образом со шкалой F. Вы-сказывания шкалы RWA cледующие (перевод автора данной статьи) [4]:

1. Как правило, представители власти правы в своих оценках, тогда как ради-калы и протестующие обычно просто «крикуны», показывающие свое невежество.

2. Женщины, когда они выходят замуж, должны обещать, что будут повино-ваться своим мужьям.

3. Нашей стране крайне нужен сильный лидер, который сделает все, что надо, чтобы избавиться от радикальных идей и греховности, которые нас разрушают.

4. Гомосексуалисты и лесбиянки – такие же здоровые и моральные люди, как все остальные.

5. Всегда лучше доверять мнению авторитетных людей в правительстве и религии, чем слушать крикливых подстрекателей в нашем обществе, которые пытаются посеять сомнения в умах людей.

6. Атеисты и те, кто противостоит общепринятым религиям, вне всякого со-мнения, такие же положительные и добродетельные люди, как и те, кто регу-лярно ходит в церковь.

7. Единственно, как наша страна может преодолеть грозящий кризис, это вернуться к нашим традиционным ценностям, привести во власть несколько жестких лидеров и утихомирить смутьянов, которые сеют вредные идеи.

8. Нет абсолютно ничего плохого в нудистских лагерях и пляжах.

59


9. Нашей стране нужны независимые мыслители, у которых достаточно сме-лости бросить вызов традиционным порядкам, даже если это вызывает непри-ятие многих людей.

10. Наша страна будет когда-нибудь уничтожена, если мы не ликвидируем извращения, которые поражают нашу мораль и традиционные ценности.

11. Каждый должен иметь право на свой стиль жизни, религиозные верова-ния и сексуальные предпочтения, даже если это делает его отличным от осталь-ных людей.

12. «Старые добрые традиции» и «традиционные ценности» показывают нам лучший жизненный путь.

13. Следует восхищаться людьми, которые бросают вызов законам и взгля-дам большинства, протестуя против запретов абортов, выступая в защиту прав животных или за отмену молитвы в школах.

14. Что больше всего нужно нашей стране, так это сильный, решительный лидер, который бы сокрушил зло и наставил бы всех на путь истинный.

15. Одни из лучших людей в нашей стране это те, кто бросает вызов пра-вительству, критикуют церковь и идут наперекор «принятому образу жизни».

16. Религиозные нормы относительно абортов, порнографии и бракосоче-тания должны безусловно соблюдаться, пока еще не поздно. И те, кто их нару-шает, должны сурово наказываться.

17. Сегодня в нашей стране много радикальных, аморальных людей, ко-торые пытаются ее разрушить ради собственных безбожных целей, и власти должны их устранить.

18. «Место женщины» это там, где она сама желает быть. Давно прошли дни, когда женщины были подчиненными их мужьям и социальным условностям.

19. Все в нашей стране будет хорошо, если мы будем следовать путем на-ших предков, делать то, что нам говорят делать власти, и избавимся от «гни-лых яблок», которые портят все вокруг.

20. Нет какого-нибудь «одного правильного пути», как следует жить. Каждый должен найти свой жизненный путь.

21. Гомосексуалам и феминисткам следует воздать должное за то, что у них хватило решимости противостоять «традиционным семейным ценностям».

22. Дела в нашей стране пошли бы намного лучше, если бы некоторые груп-пы смутьянов просто замолкли бы и заняли положенное им место в обществе.

На основании ответов на вопросы этой шкалы предполагалось выяв-лять 9 компонентов право-авторитарной личности, однако в дальней-шем, на основе корреляций между компонентами, удалось свести их к трем, главным:

1.Авторитарное подчинение – готовность и желание подчиняться любым властям, которые признаются легитимными в референтной груп-пе, к которой принадлежит обладатель данных взглядов.

2.Авторитарная агрессия – агрессивные высказывания и поведе-ние в отношении людей, которые неодобрительно относятся к власти и кого власть считает своими противниками.

3.Конвенционализм, конформизм – приспособленчество, готов-ность следовать господствующим нормам и взглядам.

60


Многие утверждения приведенной шкалы правого авторитаризма весьма применимы к советскому и российскому обществу, однако, ког-да в 1989 г. автор приступал к изучению распространенности автори-тарных взглядов в СССР, шкалы RWA Р.Альтмейера еще не было в науч-ном обороте. Исследователи в разных странах использовали отдельные высказывания-вопросы шкалы F Адорно, которые считали применимы-ми к менталитету населения своей страны и пригодными для массовых опросов или психологических исследований личности.

В 1989-1990 гг. автор этих строк разработал и провел социологи-ческое исследование «Общественное мнение о состоянии преступ-ности и деятельности правоохранительных органов» по заказу Мини-стерства внутренних дел СССР в рамках Всесоюзного Центра изуче-ния общественного мнения (ВЦИОМ), руководимого Т.И.Заславской и Б.А.Грушиным [6]. В числе задач было изучение распространенности аномии, агрессивности, враждебности к различным слоям общества. В частности, используя методологию изучения авторитаризма Т.Адорно, предполагалось изучить распространенность авторитарных ценностей и представлений среди советского населения и сравнить их с оценка-ми в других странах, в том числе в США. В то время это позволяло сде-лать сотрудничество ВЦИОМ с социологическими центрами США и ФРГ.

Мы исходили из понятия авторитаризма, в которое Адорно вклады-вал «политический монополизм, существование в стране единствен-ной или господствующей партии, отсутствие оппозиции или подавле-ние политических свобод в обществе. Ведущим типом личности в та-ком обществе является авторитарная личность с присущими ей черта-ми: социальным консерватизмом; потребностью в иерархии и уважени-ем силы; с ригидностью, негибкостью установок; стереотипным стилем мышления; с более или менее стадной враждебностью и агрессивно-стью, иногда вплоть до садизма; с тревожностью по отношению в дру-гим и невозможностью устанавливать с ними доверительные отноше-ния» [2]. Эта характеристика взглядов Адорно на авторитаризм и авто-ритарность личности, весьма полезная при изучении советского и рос-сийского общества, дана проф. В.П.Култыгиным в предисловии к пе-реводу книги Адорно.

Вышеупомянутое исследование общественного мнения, включаю-щее авторитарность взглядов населения, проводилось в 1989-1990 гг, когда в стране существовал, хотя и на излете, тоталитарный коммуни-стический режим с сопутствующим менталитетом граждан. Оценки на-селением органов власти в начинавшихся опросах общественного мне-ния вызывали неудовольствие властей, а респонденты проявляли опа-сения в ответах на сенситивные вопросы, хотя в целом, их ответы мож-но считать достаточно искренними. Реальность высказанных взглядов усиливает и обширность и представительность выборки – 3650 респон-

61


дентов с репрезентативностью по макрорегионам, полу, возрасту, об-разованию и типу населенного пункта .

Как и в американских социологических центрах, мы использовали, на-ряду с вопросами из шкалы авторитаризма, также другие замеры мораль-ных и этических ценностей, принятые в то время. В частности, использо-валось сравнение с исследованием аномии и отчуждения Х.Макклоски и Дж. Скаар [7]. При этом многие вопросы составлялись таким путем, что-бы имелись их аналоги в американских исследованиях. Например, ключе-вой вопрос в оценке отношений к людям, по шкале «эгоизм-альтруизм»: «Как вы думаете, большинство людей думают о других, готовы им помочь, или больше всего они заботятся о себе и до других им нет дела?». Вообще кросскультурные социологические исследования, сравнение ценностей и норм в разных странах с разной историей и культурой – занятие чрезвычай-но тонкое и сложное. То, что приемлемо в одних культурах, является табу в других. Кросскультурные исследования авторитарности массовых настро-ений в разных странах редки, как в силу сложности сравнения моральных норм, так и в силу трудностей языкового характера – адаптации самих вы-сказываний на различные языки с различными культурными традициями. Так, в упомянутом исследовании сравнение советских и американских дан-ных дало следующие результаты (таблица 1).

Таблица 1. Ответы на вопрос «Как Вы думаете, большинство людей думают о других, готовы им помочь, или больше всего они заботятся о себе и до других им нет дела?» (в %)

США

1965 г.

СССР

1990 г.

РСФСР Укра-

ина

При-

балти-

ка

Кав-

каз

Средн.

Азия

Думают о других 37 13 13 11 11 22 12

Заботятся только о себе

45 70 69 73 68 61 67

Затруднились отве-тить

18 17 18 16 21 17 21

Источники: Попов Н.П. «Общественное мнение о состоянии преступности и де-ятельности правоохранительных органов». Отчет. ВЦИОМ, 1990. General Social Surveys, 1972-1988: Cumulative Codebook, National Opinion Research Center. Chicago: Univ. of Chicago, 1989, 183.

В конце 2015 года исследовательская компания ВЦИОМ (руководи-тель В.В.Федоров) провела опрос общественного мнения, включавший вопросы по отчуждению и авторитаризму из вышеуказанного исследо-вания автора этих строк в ВЦИОМе (Т.И.Заславской и Б.А.Грушина). Результаты опроса показывают динамику социальных норм и автори-таризма в России [8]. Эти данные приведены в сравнении с прошлыми результатами в таблицах.

62


Один из вопросов выяснял общую оценку агрессивности людей: «Как вы относитесь к высказыванию «Природа людей такова, что всегда бу-дут конфликты и войны». События в мире с 1990 г. послужили подтверж-дением этой пессимистической оценки, особенно жителями Кавказа, Прибалтики и Средней Азии. Однако, жители Украины в 1990 г. никак не ожидали «конфликтов и войн» в ближайшем будущем.

Таблица 2. Оценка высказывания «Человеческая природа такова, что всегда будут конфликты и войны» (в %).

СССР

1990г.

РСФСР

1990 г.

Россия

2015 г.

Укра-

ина

1990

Прибал-

тика

1990

Кав-

Каз

1990

Средняя

Азия

1990

Согласен 40 38 81 38 47 60 45

Не согла-сен

40 42 16 42 31 27 35

Затрудни-лись отве-тить

20 20 3 20 22 13 20

Источники: Попов Н.П. «Общественное мнение о состоянии преступности и де-ятельности правоохранительных органов». Отчет. ВЦИОМ, 1990. ВЦИОМ, пресс-выпуск № 3032, 04.02.2016.

Следующие вопросы (высказывания) по темам аномии и авторита-ризма использовались в исследованиях Адорно, в других американ-ских работах и в анкетах указанных советских/российских исследова-ний (исследование «Общественное мнение о состоянии преступности и деятельности правоохранительных органов») [6, 8].

Таблица 3. Оценки в США, СССР и России высказываний по теме отчуждения (согласие с высказыванием, в %).

США

1965

СССР

1990

РСФСР

1990

Россия

2015

Многое из того, во что верили наши отцы,разрушается на наших глазах

48 82 86 85

Сейчас все так неустойчиво, кажется, что может произойти все, что угодно

82 81 84 81

Проблема сейчас в том, что большинство людей вообще ни во что не верят

44 74 77 79

При нынешнем беспорядке и неясности трудно понять, во что верить

50 70 73 72

Все так быстро сейчас меняется, что не поймешь, каким законам следовать

49 65 67 74

Чего сегодня не хватает, так это настоя-щей дружбы, как бывало раньше, – на всю жизнь

69 64 67 74

63


США

1965

СССР

1990

РСФСР

1990

Россия

2015

В прошлом люди лучше себя чувствовали, поскольку все знали, как поступать пра-вильно

27 51 - -

Я часто чувствую себя в растерянности, не в своей тарелке

37 41 - -

Мне кажется, что другие лучше знают, что правильно, а что неправильно

27 33 - -

Источники: Попов Н.П. «Общественное мнение о состоянии преступности и де-ятельности правоохранительных органов». Отчет. ВЦИОМ, 1990. McClosky H. and Schaar J.H. “Psychological Dimensions of Anomie’, American Sociological Review 30, no.1 (1965): 14-40. ВЦИОМ, Пресс-выпуск № 3032, 04.02.2016.

В США заметно меньше ощущения распада традиционных ценностей за последние десятилетия, по сравнению с разрушением моральных устоев и традиций в СССР и России в результате ликвидации Советского Союза.

Непосредственные оценки, показывающие распространенность ав-торитарных установок были получены с помощью высказываний моди-фицированной шкалы F Адорно (табл. 4).Таблица 4. Оценки высказываний по авторитаризму (опросы в РСФСР и РФ, в 1990 г. и 2015г. (в%).

Согл. Согл.Не

Согл.

Не

Согл.З/о З/о

1990 2015 1990 2015 1990 2015

Главная проблема сегодня в том, что люди слишком много говорят и мало работают

81 80 13 16 6 4

Больше всего для воспитания нужныстрогость и дисциплина родителей

65 73 23 24 12 3

Сильные руководители могут для страны сделать больше, чем все за-коны и разговоры

52 81 29 14 19 5

Большинству людей просто не хвата-ет упорства и силы воли

44 87 35 10 21 3

Источники: Попов Н.П. «Общественное мнение о состоянии преступности и де-ятельности правоохранительных органов». Отчет. ВЦИОМ, 1990. ВЦИОМ, Пресс-выпуск № 3032, 04.02.2016.

Здесь очевиден значительный рост поддержки в России авторитарно-го подчинения, одобрения авторитарного руководства обществом, а также негативного отношения к аутгруппе «неудачников» при постоянном уровне конвенционализма – максима «упорного труда», какой бы ни был «кризис».

Степень аутгрупповой дискриминации, негативного отношения к группам, отличающимся от основной массы населения, от стандартов, считающихся нормой, что было характерно для большинства стран в те или иные периоды, выявлялась с помощью следующей шкалы (табл.5):

64


Здесь очевиден значительный рост поддержки авторитарного подчи-нения, одобрения авторитарного руководства обществом, а также не-гативного отношения к аутгруппе «неудачников» при постоянном уров-не конвенционализма – максима «упорного труда», какой бы ни был «кризис».

Степень аутгрупповой дискриминации, негативного отношения к группам, отличающимся от основной массы населения, от стандартов, считающихся нормой, что было характерно для большинства стран в те или иные периоды, выявлялась с помощью следующей шкалы (табл.5):

Таблица 5. Ответы на вопрос «В нашем обществе есть люди, чье поведение и внешний вид отличаются от общепринятых стандартов. По вашему мнению, как следует поступить с такими людьми?» (один ответ, в %).

ГруппаИзолировать

от общества

Оказать

помощь

Оста-

вить в

покое

Затрудни-

лись отве-

тить

Убийцы 92 3 1 4

Гомосексуалисты 47 10 18 25

Наркоманы 43 45 3 9

Проститутки 42 11 22 25

Больные СПИДом 42 50 2 6

Психически больные 33 59 1 7

Рокеры 30 11 28 32

Люди с врожденнымидефектами

20 60 3 17

Бродяги 19 52 10 19

Алкоголики 19 62 7 12

Хиппи 13 10 40 37

Члены религиозныхсект

8 7 57 28

Нищие 4 82 5 9

Шкала впервые была использована Ю.А.Левадой в исследовании ВЦИОМ в 1989 году [9] и в ней была также опция «ликвидировать». По отношению к гомосексуалистам так предлагали поступить треть респон-дентов. К проституткам и наркоманам – около четверти.

Авторитарные тенденции в США

Авторитарные установки в США традиционно характеризуются низ-ким уровнем авторитарного подчинения, значительной ценностью лич-ной свободы, независимости от власти. При этом, в отличие от России, местным властям американцы склонны доверять больше, чем феде-ральным, а уровень доверия президентам за последние два десятиле-тия неуклонно снижается. Американская культура подтверждает основ-

65


ную концепцию Адорно, что основная причина формирования автори-тарной личности связана с жестким воспитанием детей в семье, и пре-жде всего с авторитаризмом отца. Американцы традиционно давали низкую оценку в опросах высказыванию, что детей надо, прежде всего, учить послушанию и уважению к власти. Международное исследование World Values Survey 2011 года определило, что сторонников авторитар-ного отношения к воспитанию детей в США лишь 27,9%. В противовес традиционным представлениям о Германии, здесь сторонников воспи-тания детей в послушании оказалось еще меньше – 12,6%.

Уровень авторитарной агрессии – неприятия представителей аут-групп, людей, не таких как все, меньшинств за последние три десяти-летия значительно снизился, и прежде всего за счет снижения расизма. Если в первые послевоенные десятилетия в США совершенно немыс-лимой казалась идея об избрании президентом чернокожего американ-ца или женщины, то представитель первого «меньшинства» уже побы-вал президентом и скоро, вполне возможно, падет и второе табу. Рас-тет толерантность к выходцам из Азии, испаноговорящим, гомосексуа-листам, инвалидам, ВИЧ-инфицированным. Этот тип авторитаризма на-ходит некоторую компенсацию в росте воззрений об американской ис-ключительности, которой бросают вызов некоторые страны, в том чис-ле Россия. Соответственно, растет критическое отношение к некоторым действиям Германии, другим странам ЕС, подвергающих сомнению ру-ководящую роль США в мире.

Проблема в США состоит в том, что конвенционализм находится в затруднительном положении – что является сейчас «традиционны-ми социальными нормами», которым надо следовать. Если есть обще-ственный консенсус по вопросу о разделении властей, независимости бизнеса и руководящей роли Америки в мире, то водораздел автори-тарных и неавторитарных взглядов часто проходит по так называемым «социальным» проблемам: молитвы в школах, право на огнестрельное оружие, аборты, права геев, однополые браки, эвтаназия. Эти пробле-мы уже играют важную роль в поддержке кандидатов на выборах 2016 г.

Авторитарные настроения в России

Изучение массового сознания и психологические исследования пост-советского периода показывают значительное распространение в Рос-сии авторитарных настроений, «авторитаризма правого толка», по Ал-тмейеру, или авторитарного синдрома. «Правый» связан с типом мен-тальности, а не с «левыми» политическими взглядами. Широко распро-странены все три кластера социальных установок: авторитарное подчи-нение, авторитарная агрессия и конвенционализм. При этом российско-му менталитету в большей степени, чем другим культурам свойственно

66


«двоемыслие» – переход от синдрома подчинения авторитетам к соци-альному доминированию, авторитарной агрессии [10].

Сталин по-прежнему почитается как великий национальный лидер, создавший из отсталой страны сверхдержаву и приведший народ к по-беде в войне. 81% – в полтора раза больше, чем в 1990г. считают, что «сильные руководители могут для страны сделать больше, чем все за-коны и разговоры», соответственно, рейтинг популярности В.В.Путина превышает 80%, несмотря на кризис в стране. Выросла до 73% под-держка традиционной авторитарной максимы Адорно – «больше всего для воспитания нужны строгость и дисциплина родителей».

Критики власти, оппозиция постепенно переведены в официальной пропаганде и в массовых представлениях в разряд «агентов Запада», «врагов народа» с соответствующими проявлениями неприязни и агрес-сивности. Также растет неприятие других «аут-групп», людей с внешни-ми признаками и поведением, отличающихся от общепринятых, в част-ности к гомосексуалистам. Исключительно высок, по сравнению с дру-гими развитыми странами, уровень отторжения, брэндирования, дис-криминации людей, больных ВИЧ. Не снижается уровень межэтниче-ской неприязни, особенно выросший после распада Советского Сою-за. Особый объект авторитарной агрессивности – внешние враги. Не-приязнь к Западу достигла уровня «холодной войны. В два раза вырос-ла оценка, по сравнению с 1990г., – до 81%, что «человеческая природа такова, что всегда будут конфликты и войны». В прессе и в опросах по-пулярна идея, что США нацелены на захват богатств Сибири и ликвида-цию российского населения.

Конвенционализм, столь развитый в советское время при тотальном контроле за прессой, образованием и искусством после распада СССР оказался в кризисе. Советская социалистическая идеология без офи-циальной поддержки быстро ушла из массового сознания. На смену ей не пришел какой-либо новый комплекс социальных норм и ценностей, разделяемый всем обществом. Образовался идейный вакуум. Не при-жились идеи и нормы демократии, подаваемые консервативной элитой как «западное влияние», не вызывали энтузиазма и идеи «свободной ры-ночной экономики» ассоциировавшиеся с коррумпированным «диким» капитализмом. На данный момент преобладающей системой ценностей становится «превосходство русской консервативной культуры» над дека-дентским Западом, «Русский мир» и, как это на первый взгляд ни стран-но в бывшей атеистической стране, «русские православные»нормы и ценности. Бывшие активные коммунисты демонстрируют большую ре-лигиозность, чем население в среднем – авторитаризм не терпит идей-ного вакуума, лучше религиозный идеализм, чем никакой системы цен-ностей. В сфере внешней политики современные авторитаристы вы-ступают за силовое решение проблем: покарать Украину, Турцию, ре-

67


шить «по-нашему» сирийский вопрос, показать силу Америке, в новой «холодной войне» мы победим – «Россия встала с колен». При этом ав-торитарные установки обладают большой устойчивостью, перетекают в новые поколенческие когорты и легко уживаются с правыми и левы-ми политическими взглядами.


1. Adorno T.W., Frenkel-Brunswik E., Levinson D.J., & Sanford R.N.(1950). The authoritarian personality. New York.

2. Адорно Т. Исследование авторитарной личности. Под ред. В.П. Култыгина. М., 2001.

3. Duckitt J. (1989). Authoritarianism and group identification: A new view of an old construct. Political Psychology, 109, 63-84.

4. Altmeyer B. The Authoritarians. University of Manitoba, 2007.5. Денисова Д.М. Шкала F как инструмент исследования авторитарного потен-

циала личности. // Труды СПИИРАН. 2012. Вып. 2(21).6. Попов Н.П. «Общественное мнение о состоянии преступности и деятельности

правоохранительных органов». Отчет. ВЦИОМ, 1990. 7. McClosky H. and Schaar J.H. “Psychological Dimensions of Anomie’, American

Sociological Review 30, no.1 (1965): 14-40.8. ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 3032, 04.02.2016. 9. Левада Ю.А. Простой советский человек. М., 1991.10. Popov, N.P. The Russian people speak: democracy at the crossroads. Syracuse,

New York. 1995.

DYNAMICS OF TRADITIONS OF AUTHORITARIAN COMMUNICATIONS IN DIFFERENT NATIONAL CULTURES

Author: POPOV N.P.

POPOV Nikolai Petrovich, Doctor of historical sciences, Principal researcher of the Institute of the USA and Canada, Russian Academy of Sciences.Address; 2/3 Khlebnyi per. 119167, Moscow? Russian Federation.E-mail: [email protected]

Abstract. The application of the concepts of “authoritarian personality” and the “right authoritarianism” in the study of public opinion in the U.S., the Soviet Union and Russia is analyzed. Results of studies of public opinion on these issues in the USSR and the USA are given, as well as the comparison of the degree of authoritarianism of the population in the two countries in the 90s and in 2015. The Comparison shows the increase in the level of authoritarian submission in Russia, its decrease in the U.S.Key words: authoritarianism, authoritarian personality, the F-scale, “Fankfurt school,” Adorno, ideology, political views, propaganda.

68


References

1. Adorno T.W., Frenkel-Brunswik E., Levinson D.J., & Sanford R.N. (1950). The authoritarian personality. New York.

2. Adorno T. Issledovaniye avtoritarnoy lichnosti. Pod red. V.P.Kultygina. M., 2001. [Adorno T. (2001) Study of the authoritarian personality. Ed. V.P.Kultygin].

3. Duckitt J. (1989). Authoritarianism and group identification: A new view of an old construct. Political Psychology, 109, 63-84.

4. Altmeyer B. The Authoritarians. University of Manitoba, 2007.5. Denisova D.M. Shkala F kak instrument issledovaniya avtoritarnogo potentsiala

lichnosti. // Trudy SPIIRAN. 2012. Vyp. 2 (21). [Denisova D.M. Scale F as an instrument of study of the authoritarian potential of personality. // Works of SPIIRAN. 2012. issue 2 (21)]

6. Popov N.P. “Public opinion on problems of crimes and law enforcement”. Reportof VCIOM, 1990.

7. McClosky H. and Schaar J.H. “Psychological Dimensions of Anomie’, American Sociological Review 30, no.1 (1965): 14-40.

8. VCIOM. Press release No. 3032, 04.02.2016.9. Levada Y.A. Prostoi sovetskiy chelovek. M., 1991. [Levada Y.A. (1991) An average

Soviet man. Moscow]. 10. Popov, N.P. The Russian people speak: democracy at the crossroads. Syracuse,

New York. 1995.

69


КОММУНИКАЦИОННЫЙ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ РОССИЙСКИХ ИНСТИТУТОВ ЭЛЕКТРОННОЙ ДЕМОКРАТИИ

Автор: ФЕЛЬДМАН П.Я.

ФЕЛЬДМАН Павел Яковлевич – Кандидат политических наук, доцент кафе-дры философии и политологии, Академии труда и социальных отношений.Адрес: 119454, г. Москва, Ул. Лобачевского д.90.Е-mail: [email protected]

Аннотация: В статье рассмотриваются российские Интернет-платформы, обеспечивающие вертикальную и горизонтальную политическую коммуни-кацию в процессе согласования интересов власти и общества. Компаратив-ному анализу подвергаются три типа институтов электронной демократии: порталы для общественной экспертизы проектов нормативных правовых актов; ресурсы, предназначенные для составления электронных петиций и сбора подписей в их поддержку; электронные платформы единомышленни-ков, формирующие виртуальную инфраструктуру коммуникации лидеров, активистов, рядовых членов и сторонников определенных политических партий. Автором оценивается коммуникативная функциональность и эф-фективность применения таких виртуальных ресурсов, как www.regulation.gov.ru, портал «Российская общественная инициатива», раздел «нулевые чтения» на сайте Общественной палаты РФ, форум «Мы вместе» сторон-ников и членов партии «Единая Россия». Полученные в ходе исследования результаты свидетельствуют о том, что официальные порталы, создавае-мые для экспертизы законопроектов и составления электронных петиций, зачастую являются симулякрами институтов электронной демократии. Бо-лее позитивной оценки заслуживает внутрипартийный проект «Мы вместе», пользователи которого обладают возможностью диалога с членами пра-вительства в формате «вопрос – ответ». Автор статьи приходит к выводу о том, что основная проблема отечественных механизмов виртуальной ком-муникации власти и общества заключается в отсутствии реального учета поступающих от общества инициатив и предложений в процессе принятия политико-управленческих решений органами власти.

Ключевые слова: электронная демократия, политическая коммуникация, согласование интересов, «нулевые чтения», общественная экспертиза.

Одной из наиболее заметных тенденций политической жизни в совре-

менных демократических странах является создание виртуальных пло-щадок для осуществления вертикальной и горизонтальной политической коммуникации в Интернете. Становление института электронной демо-кратии уже достаточно давно перестало быть предметом дискуссии фу-турологов, а использование глобальной сети в процессе управления го-

70


сударством постепенно начинает восприниматься в качестве действен-ного механизма, позволяющего приблизить политико-управленческие решения органов власти к реальным нуждам и потребностям граждан. Существенное преимущество каналов электронной коммуникации меж-ду властью и обществом, по сравнению с традиционными формами по-литического участия, заключается в их социальной ориентированности и доступности для рядовых Интеренет-пользователей, которые, не явля-ясь членами общественно-политических организаций, стремятся дове-сти свои интересы, требования и рекомендации до центров принятия по-литических решений. Актуальные социологические исследования, про-веденные ВЦИОМ и Фондом «Общественное мнение», свидетельству-ют о том, что около 90% россиян не принимают участия в работе обще-ственных организаций, и лишь 21% граждан выражают готовность при определенных условиях подключиться к деятельности НКО [1,2]. Кон-статируемая дистанцированность россиян от институтов гражданско-го общества косвенно свидетельствует о высоком потенциале развития виртуальных площадок политической коммуникации.

В современной России, где до настоящего времени лоббистская де-ятельность остается вне правового поля, а общественные организации и объединения не обладают правом законодательной инициативы на фе-деральном уровне, электронные каналы взаимодействия власти и обще-ства способны частично обеспечить реализацию конституционно закре-пленного права граждан «обращаться лично, а также направлять инди-видуальные и коллективные обращения в государственные органы и ор-ганы местного самоуправления» [3]. В основе функционирования боль-шинства институтов электронной демократии лежит принцип краудсор-синга, предполагающий вовлечение массовой аудитории и экспертов в процесс коллективной выработки проектов политико-управленческих решений. Инициатива о создании диалоговых механизмов взаимодей-ствия власти и общества восходит к Президенту РФ В.В. Путину, кото-рый еще в 2013 г. указал на необходимость проведения так называе-мых «нулевых» (общественных) чтений законопроектов перед их офи-циальным рассмотрением парламентскими структурами [4]. К настоя-щему моменту, с высокой долей вероятности, можно констатировать, что основные черты отечественного института электронной демокра-тии уже начинают выкристаллизовываться, что позволяет делать науч-но обоснованные выводы относительно эффективности функциониро-вания виртуальных площадок политической коммуникации. В настоя-щий момент российские Интернет-платформы, обеспечивающие вза-имодействие власти и общества, предоставляют своим пользователям следующий набор механизмов политического участия:

1. публичное обсуждение наиболее резонансных общественных про-блем, нуждающихся в государственном урегулировании;

71


2. размещение электронных петиций к органам власти;3. голосование в поддержку (против) выдвинутых гражданами пе-

тиций;4. виртуальные «нулевые слушания» и предварительная обществен-

ная экспертиза законопроектов;5. привлечение внимания СМИ, сетевых сообществ и рядовых граж-

дан к резонансным вопросам социальной, экономической и политиче-ской жизни.

На основе такого критерия, как функциональная направленность, существующие в России механизмы электронной коммуникации вла-сти и общества можно разделить на три типа. К первому типу мы от-носим специализированные государственные ресурсы, предназна-ченные для информирования общественности о содержании проектов политико-управленческих решений органов законодательной и испол-нительной власти. Данные виртуальные площадки также предоставля-ют определенные возможности для публичного обсуждения и осущест-вления общественной экспертизы нормативных правовых актов, нахо-дящихся на стадии разработки и согласования. Ко второму типу вирту-альных механизмов политической коммуникации следует отнести мно-гочисленные ресурсы, предназначенные для составления электронных петиций и сбора подписей в их поддержку. Наконец, к третьему типу мы причисляем электронные платформы единомышленников, формирую-щие виртуальную инфраструктуру коммуникации лидеров, активистов, рядовых членов и сторонников определенных политических партий или общественных объединений.

Целесообразно также типологизировать вышеперечисленные ресур-сы по их организационно-правовому статусу, подразделив их на офи-циальные (государственные) / аффилированные с государством; об-щественные (функционирующие на базе общественных палат и неком-мерческих организаций); внутрипартийные и независимые (позицио-нирующие себя как самостоятельные сетевые платформы). С каждым из выделенных нами типов виртуальных площадок соотносятся кон-кретные Интернет-ресурсы, функционирующие в российском сегмен-те глобальной сети.

Официальный государственный портал www.regulation.gov.ru, в со-ответствии с Постановлением Правительства №851 от 25 августа 2012, является основной площадкой для размещения проектов норматив-ных правовых актов федеральных органов власти и сбора предложе-ний по их оптимизации [5]. На раннем этапе своего функционирования данный виртуальный ресурс практически не использовался граждана-ми, поскольку он не предусматривал интерактивных форм взаимодей-ствия с аудиторией. Существенной проблемой до недавнего времени оставался архаичный интерфейс сайта, отталкивающий рядовых поль-

72


зователей. После того, как Министр РФ по взаимодействию с Откры-тым правительством М.А. Абызов в начале 2014 г. указал на существен-ные недостатки портала www.regulation.gov.ru, начался процесс техни-ческого, функционального и визуального усовершенствования данного ресурса. Основная цель модернизации сайта заключалась в том, чтобы из официального публикатора проектов политических решений, функ-ционирующего в рамках вещательной модели коммуникации, он пре-вратился в виртуальную диалоговую платформу власти и общества. В настоящий момент портал предлагает своим пользователям возмож-ность проанализировать, обсудить и оценить проекты нормативных пра-вовых актов, а также определить эффективность уже действующих за-конов. На стадии обсуждения постоянно пребывают более 550 проек-тов политико-управленческих решений, которые можно поддержать при помощи виртуального голосования.

Несмотря на то, что портал www.regulation.gov.ru был подвергнут весьма существенной оптимизации, практика использования настоя-щего ресурса свидетельствует о низком уровне его социальной востре-бованности. Мониторинг размещенных на сайте проектов нормативных правовых актов позволяет сделать ряд важных наблюдений. Во-первых, нельзя не указать на незначительное по федеральным меркам число просмотров разрабатываемых документов (не более 1200 по наиболее резонансным законопроектам). Во-вторых, граждане весьма неохотно осуществляют оценку нормативных правовых актов (самый обсуждае-мый из размещенных на портале законопроектов – «О внесении изме-нений в некоторые акты Правительства Российской Федерации по во-просам предоставления коммунальных услуг по обращению с тверды-ми коммунальными отходами» – к настоящему моменту собрал лишь 34 комментария, 9 голосов «за» и 6 «против»). В-третьих, портал не пред-полагает вертикальной политической коммуникации граждан с лицами, участвующими в официальной процедуре принятия политических ре-шений, что существенно ограничивает его интерактивность. Основная проблема портала www.regulation.gov.ru заключается, на наш взгляд, в практически полном отсутствии или низкой результативности мер, на-правленных на его популяризацию. В частности, данный ресурс никак не интегрирован в социальные сети, а традиционные СМИ в своих ма-териалах игнорируют факт его существования.

Следует отметить, что с недавних пор на сайте Общественной пала-ты РФ появился раздел «нулевые чтения», в котором на публичное об-суждение выставляются проекты некоторых федеральных законов. При этом механизм выбора нормативных правовых актов, допускаемых до общественной экспертизы, остается не вполне ясным и прозрачным. В настоящей момент зарегистрированные пользователи могут ознако-миться с проектом поправок к Федеральному закону «Об образовании

73


в РФ» и новой редакцией Кодекса об административных правонаруше-ниях. Несмотря на то, что ключевой принцип работы Общественной па-латы заключается в способствовании самоорганизации и горизонталь-ной коммуникации граждан, возможность виртуального обсуждения вы-шеупомянутых законопроектов на сайте практически не предусмотре-на. Интерактивная инфраструктура сайта ограничивается направлени-ем комментариев пользователей администраторам ресурса. При этом в открытом доступе размещаются исключительно высказывания лиде-ров институтов гражданского общества, а позиция «экспертов из народ-ной среды» остается в тени. Отчасти этот недостаток компенсируется наличием профилей Общественной палаты в ключевых социальных се-тях. Так, на соответствующую новостную страницу ВКонтакте подписа-ны почти 9 000 человек. Новостная лента данного ресурса регулярно об-новляется, пользователям предоставлена возможность оставлять свои комментарии и публично дискутировать с оппонентами. Активность по-сетителей страницы Общественной палаты Вконтакте свидетельствует о том, что социальные сети по своей коммуникативной функциональ-ности существенно превосходят официальный сайт данного института гражданского общества.

Постепенно популярность в России набирают электронные систе-мы политического краудсорсинга, при помощи которых государство аккумулирует общественные инициативы, направленные на измене-ние внутренней и внешней политики. Среди них официальным стату-сом наделен портал «Российская общественная инициатива» (РОИ). Нормативно-правовой основой функционирования РОИ выступает Указ Президента Российской Федерации от 4 марта 2013 года N 183 «О рас-смотрении общественных инициатив, направленных гражданами Рос-сийской Федерации с использованием Интернет-ресурса «Российская общественная инициатива». Таким образом, инициатором его создания может считаться государство. Принципы работы данного портала впол-не согласуются с тезисом В.В. Путина о необходимости более широко-го общественного участия в законотворческом процессе.

Идея создания виртуальных площадок для направления петиций в федеральные органы власти реализована правительствами некоторых стран. В США уже несколько лет функционирует портал Белого дома «We the People», на котором зарегистрированные пользователи могут разме-щать свои обращения к президенту и собирать голоса в их поддержку. «Предоставить всем американцам возможность привлекать внимание власти к их проблемам» – гласит официальный слоган портала. Функци-онирование данного ресурса обеспечивает соблюдение Первой поправ-ки к Конституции США, в соответствии с которой государство не может «ограничивать право народа мирно собираться и обращаться к прави-тельству с петициями об удовлетворении жалоб» [6]. В 2011 г. сайты для

74


составления электронных петиций (e-petitions) были созданы в Герма-нии и Великобритании. Принцип работы и интерфейс данных ресурсов схож с их американскими и российскими аналогами.

«Российская общественная инициатива» работает в единой системе с «Порталом государственных услуг» и требует не только регистрации, но и четкой персонификации пользователей, поскольку для получения доступа к системе необходимо вводить страховой номер индивидуаль-ного пенсионного счета. Таким образом, государство при необходимо-сти может установить, кто именно поддержал ту или иную инициативу. Для обязательного рассмотрения электронной петиции органами власти необходимо, чтобы она собрала определенное количество виртуальных подписей. В России на федеральном уровне и в регионах с населением более 2 млн. человек установлен порог в 100 тыс. голосов, на сбор ко-торых дается 1 год. На муниципальном уровне необходимо, чтобы пе-тицию поддержали не менее 5% от зарегистрированного населения.

За три года с момента запуска РОИ необходимое количество вирту-альных подписей собрали 12 инициатив федерального масштаба, при этом ни одна из них не была реализована на практике. Весьма показа-тельным нам представляется тематическое распределение данных пе-тиций: 4 из них в той или иной степени направлены на ужесточение об-щественного контроля над работой чиновников; 2 связаны с ограниче-нием вмешательства государства в частную жизнь граждан; оставши-еся петиции касаются повышения уровня оплаты труда, отмены нало-га на покупки в иностранных Интеренет-магазинах, создания «зелено-го щита» вокруг г. Москвы, изменения системы здравоохранения и пра-вил дорожного движения [7]. Лидером текущего голосования (более 84 тыс. подписей) является требование установить для работников ор-ганизаций всех форм собственности минимальный размер выплат су-точных при служебных командировках на уровне не менее 300 рублей.

Об эффективности функционирования портала «Российская обще-ственная инициатива» позволяет судить тот факт, что лишь 9 электрон-ных петиций федерального уровня трансформировались в конкретные политико-управленческие решения. При этом соответствующие пети-ции были приняты к рассмотрению и удовлетворены задолго до того, как набрали 100 тыс. голосов. Так, например, для реализации инициативы федерального масштаба об изготовлении дубликатов автомобильных номеров на случай их утери и кражи потребовалось всего лишь 402 го-лоса «за». В свою очередь, петиция с требованием запретить чиновни-кам и сотрудникам компаний с государственным (муниципальным) уча-стием приобретать легковые автомобили стоимостью свыше 1,5 милли-онов рублей, преодолевшая пороговое значение в 100 тыс. подписей, не продвинулась дальше стадии экспертного анализа. Создается впе-чатление, что РОИ функционирует по принципу удовлетворения лишь

75


тех требований граждан, которые изначально согласуются с проектами политико-управленческих решений (при этом количество собранных ими голосов решающего значения не имеет). Если два года назад в социаль-ных сетях пользователями разворачивались виртуальные мобилизаци-онные кампании в поддержку электронных петиций, то теперь на офи-циальной странице РОИ ВКонтакте все чаще можно встретить коммен-тарии, свидетельствующие об утрате доверия граждан к российскому институту виртуального краудсорсинга.

Наряду с официальным порталом «Российская общественная ини-циатива», в сети представлены и негосударственные ресурсы, облада-ющие схожей функциональной направленностью. Наиболее популяр-ные из них – www.onlinepetition.ru и www.change.org – содержат значи-тельный набор разнородных требований, которые адресуются не толь-ко государству, но и средствам массовой информации, бизнесу, об-щественным организациям. Принципиальным отличием данных пор-талов от РОИ является неперсонифицированная процедура голосова-ния – пользователи могут подписывать петиции, регистрируясь под вы-мыленными именами или вовсе без процедуры авторизации. Благода-ря этому в процесс выдвижения электронных петиций вовлекается зна-чительное число граждан, однако при этом утрачивается элемент пер-сональной ответственности за отданные в пользу тех или иных иници-атив голоса. Применение негосударственных краудсорсинговых плат-форм ориентировано не столько на выработку проектов нормативных правовых актов, сколько на создание резонанса вокруг актуальных для общества проблем и привлечения внимания властей к их решению. Тем не менее, порталы www.onlinepetition.ru и www.change.org сообщают о весьма значительном количестве локальных проблем, решенных благо-даря данным ресурсам. С высокой долей вероятности, можно утверж-дать, что проект «Российская общественная инициатива» ориентиро-ван преимущественно на изменение федерального законодательства, а его негосударственные аналоги фокусируют внимание общества на менее масштабных и комплексных проблемах. Данное обстоятельство обуславливает более высокую эффективность неофициальных крауд-сорсинговых платформ.

Значительный интерес, с точки зрения коммуникативной функцио-нальности, вызывает виртуальная дискуссионная площадка партии «Еди-ная Россия» – проект «Мы вместе». В настоящий момент зарегистриро-ванными пользователями ресурса стали около 70 тыс. граждан из числа членов и сторонников партии. Достоинством данного проекта является его социальная ориентировать и повышенная интерактивность. Базо-вым принципом работы ресурса стала четкая идентификация пользо-вателей, многие из которых являются федеральными и региональными политическими лидерами. На платформе «Мы вместе» открыты 14 дис-

76


куссионных площадок, сформированных по тематическому (преимуще-ственно, отраслевому) принципу. Данные площадки образуют инфра-структуру горизонтальной и вертикальной коммуникации между сторон-никами и членами партии по поводу широкого круга социальных, эко-номических и политических проблем. Функционал сайта предполагает размещение инициатив и сбор подписей в их поддержку, комментиро-вание новостей и публикаций, полемическое общение пользователей.

Виртуальный проект «Мы вместе» может рассматриваться в каче-стве своеобразного политического лифта, поскольку на его платформе осуществляется ранжирование авторов наиболее популярных инициа-тив [8]. Ежемесячно обновляется рейтинг пользователей, которые ли-дируют по количеству голосов, собираемых в поддержку их предложе-ний. Аналогичным образом ранжируются регионы, чьи представители ведут наиболее активную и успешную деятельность по разработке про-ектов политико-управленческих решений. В настоящий момент список лидирующих по этому показателю субъектов Федерации возглавляет Ре-спублика Ингушетия. Сопоставление коммуникационных возможностей порталов «Мы вместе», «Российская общественная инициатива» и www.regulation.gov.ru позволяет сделать однозначный вывод о повышенной функциональности первого. Существенная особенность дискуссионной платформы сторонников и членов партии «Единая Россия» заключается в том, что она предоставляет пользователям возможность непосредствен-ной коммуникации с федеральными министрами и вице-премьерами в формате «вопрос-ответ». Данная функция качественно отличает рас-сматриваемый нами проект от традиционных Интернет-форумов поли-тических партий, ориентированных исключительно на горизонтальную коммуникацию пользователей. В настоящий момент портал «Мы вме-сте» может быть оптимизирован по ряду направлений. Прежде всего, следует информировать пользователей о том, какие именно инициати-вы оказались востребованными при формировании позиции «Единой России» в отношении конкретных проблем и в итоге трансформирова-лись в конкретные политические решения.

Подводя итоги проведенного анализа ключевых отечественных ин-ститутов электронной демократии, целесообразно представить в наибо-лее общем виде их основные достоинства и недостатки (см. Таблицу 1).

На сегодняшний день можно утверждать, что институт электронной демократии в России уже в значительной мере сформирован, а его ком-муникативный и политический потенциал четко определен. Отечествен-ные Интернет-ресурсы, преимущественно, ориентированы на аккумули-рование мнений граждан о проектах нормативных правовых актов (об-щественную экспертизу). При этом возникают объективные проблемы с реальным учетом поступающих от общества предложений в процес-се принятия итоговых политико-управленческих решений. Размеще-

77


Таблица № 1. Сравнительный анализ основных российских институтов электронной демократии

Наименование /

адрес электрон-

ного ресурса

Достоинства Недостатки

www.regulation.gov.ru

Широкий охват нормативных правовых актов; социально-ориентированный интер-фейс; возможность осущест-вления экспертизы законо-проектов.

Низкий уровень информиро-ванности граждан о существо-вании ресурса; низкая инте-рактивность; отсутствие реак-ции власти на поступающие от пользователей рекомендации и комментарии.

Раздел «нулевые чтения» на сай-те Общественной палаты РФ.

Наличие профилей портала в социальных сетях; возмож-ность привлечения широко-го круга пользователей и экс-пертов к анализу законопро-ектов.

Непрозрачный механизм вы-бора законопроектов, выноси-мых на «нулевые чтения»; от-сутствие функции публичного обсуждения проектов норма-тивных правовых актов.

Российская об-щественная ини-циатива

Официальный статус; гаран-тированное рассмотрение петиций органами власти; от-ветственное голосование за петиции; популяризация в со-циальных сетях.

Сложная процедура регистра-ции пользователей; низкая эффективность; невозмож-ность претворения популяр-ных инициатив в конкретные политико-управленческие ре-шения.

Проект партии «Единая Россия» «Мы вместе»

Значительный набор функ-ций; возможность горизон-тальной и вертикальной по-литической коммуникации; ориентированность на выяв-ление лидеров мнений.

Отсутствие информации о ре-ализации размещенных поль-зователями инициатив парти-ей «Единая Россия».

ние электронных петиций и сбор подписей в их поддержку может ини-циировать решение локальных проблем, однако никак не способству-ет изменению федерального законодательства. Отдельные внутрипар-тийные диалоговые площадки демонстрируют свою широкую функцио-нальность. Вместе с тем, неотъемлемым условием эффективного при-менения подобных платформ является наличие значительных политиче-ских и административных ресурсов у их создателей (таковыми, на наш взгляд, в современной России обладает лишь одна партия). Перспекти-вы развития института электронной демократии в нашей стране можно связывать со стремительным ростом популярности социальных сетей, которые целесообразно более энергично задействовать при осущест-влении общественной экспертизы законопроектов.

Список литературы:

1. Общественные организации: «не был, не состоял, не участвовал…» // ВЦИОМ, 10 октября 2014 г. – URL: http://wciom.ru / index.php?id=459&uid=115017.

78


2. Участие в НКО в малых и средних городах // Фонд «Общественное мнение», 26 мая 2014 г. – URL: http://soc.fom.ru / obshchestvo / 11521

3. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 г. (в ред. от 30.12.2014 г.) // Российская газета. 1993.25 декабря.

4. Стенограмма Послания Президента РФ Федеральному собранию, http://www.kremlin.ru/transcripts/19825

5. Постановление Правительства Российской Федерации от 25 августа 2012 г. N 851 «О порядке раскрытия федеральными органами исполнительной власти ин-формации о подготовке проектов нормативных правовых актов и результатах их об-щественного обсуждения».

6. The Constitution of the United States of America, URL: http://www.whitehouse.gov7. Официальный сайт проекта «Российская общественная инициатива», URL:

https://www.roi.ru/8. Форум членов и сторонников политической партии «Единая Россия» , URL:

http://forum.er.ru/

COMMUNICATIVE AND POLITICAL POTENTIAL OF RUSSIAN INSTITUTIONS OF E-DEMOCRACY

Author: FELDMAN P.Y.

FELDMAN Pavel Yakovlevich, Candidate of political sciences, Associate Professor of the Academy of Labor and Social Relations. Address: 90, Lobachevsky Street, 119454, Moscow, Russian Federation. E-mail: [email protected]

Abstract: The article provides consideration of Russian Internet platforms for vertical and horizontal political communication in the process of coordination of governmental and society interests. The author gives a comparative analysis of three types of institutions of e-democracy: portals for public examination of laws and regulations; resources for drawing up electronic petitions and collecting signatures in support of them; e-platforms, forming a virtual infrastructure of communication of leaders, activists and ordinary members and supporters of certain political parties. The author estimates communicative functionality and efficiency of such virtual resources as www.regulation.gov.ru, portal “Russian public initiative”, section “zero reading” on the website of the Public Chamber of the Russian Federation, the forum “We together” of supporters and members of the political party “United Russia”. The results of the research indicate that the official portals for law examination and electronic petition creation often work as fake e-democracy institutions. More positive characteristics are deserved by the inner-party project “We together” which provides its users with an opportunity to contact the government in the question-answer format. The author of the article comes to a conclusion that the main problem of Russian mechanisms of virtual political communication is ignoring of citizens initiatives and proposals in political decision-making process.

79


Keywords: electronic democracy, political communication, coordination of interests, “zero readings”, public examination.

References:

1. Obshhestvennye organizacii: «ne byl, ne sostojal, ne uchastvoval…» // VCIOM, 10.10.2014. – URL: http://wciom.ru / index.php?id=459&uid=115017 [Public Organizations «don’t know, haven’t been a member, haven’t been involved ...» // VCIOM, 10.10.2014. – URL: http://wciom.ru / index.php?id=459&uid=115017].

2. Uchastie v NKO v malyh i srednih gorodah // Fond «Obshhestvennoe mnenie», 26.05.2014. – URL: http://soc.fom.ru / obshchestvo / 11521 [Participation in NGO in small and medium towns // Fund «Public opinion», 26.05.2014. – URL: http://soc.fom.ru / obshchestvo / 11521].

3. Konstituciya Rossijskoj Federacii ot 12.12.1993 g. (v red. ot 30.12.2014 g.) // Rossijskaja gazeta. 25.12.1993. [The Constitution of the Russian Federation of 12.12.1993 (in the ed. from 30.12.2014) // Rossiiskaya gazeta, 25.12.1993].

4. Stenogramma Poslanija Prezidenta RF Federal’nomu sobraniju, http://www.kremlin.ru/transcripts/19825 [Transcript of the President’s Address to the Federal Assembly, http://www.kremlin.ru/transcripts/19825].

5. Postanovlenie Pravitel’stva Rossijskoj Federacii ot 25 avgusta 2012 g. N 851 «O porjadke raskrytija federal’nymi organami ispolnitel’noj vlasti informacii o podgotovke proektov normativnyh pravovyh aktov i rezul’tatah ih obshhestvennogo obsuzhdenija».[Russian Federation Government Resolution dated August 25, 2012 N 851 “On the order of the federal bodies of executive power of disclosure about the preparation of draft laws and regulations and the results of public discussion”].

6. The Constitution of the United States of America, URL: http://www.whitehouse.gov 7. Oficial’nyj sajt proekta «Rossijskaja obshhestvennaja iniciativa», URL: https://www.

roi.ru/ [Official website of the project “Russian public initiative”, URL: https://www.roi.ru/].8. Forum chlenov i storonnikov politicheskoj partii «Edinaja Rossija» , URL: http://

forum.er.ru/ [Forum of the members and supporters of the political party “United Russia», URL: http://forum.er.ru].

80


ЮЖНЫЙ КАВКАЗ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ РОССИИ. КОММУНИКАТИВНЫЙ АНАЛИЗ

Автор: ШАБАНОВ М.

Шабанов Мустафа – специалист Азербайджанской национальной комис-сии по делам ЮНЕСКОБаку, АзербайджанE-mail: [email protected]

Аннотация: В данной статье рассматривается значение и место Южно-го Кавказа во внешней политике Российской Федерации. Отмечается, что

многие государства мира заинтересованы в том, чтобы контролировать бо-гатые природные ресурсы и уникальные транспортные связи этого регио-на. После распада Советского Союза регион превратился в неявное поле боя между великими державами мира. США объявили Южный Кавказ зоной своих особых интересов. Россия оправданно не признает интересы других государств в этом регионе.В статье рассматриваются стратегия поведения и основные интересы Рос-сии в регионе. Обосновывается, что Южный Кавказ имеет огромное зна-чение для геополитических интересов и национальной безопасности Рос-сийской Федерации.

Ключевые слова: Южный Кавказ, Россия, внешняя политика, интересы, США, геополитика.

Южный Кавказ является геополитически важным регионом мира. В связи с этим великие державы мира всегда проявляют особый инте-рес к нему. Географическое положение, богатые энергоресурсы и дру-гие природные ресурсы делают этот регион особо привлекательным. Не случайно, что Южный Кавказ на протяжении всей истории был по-лем боя между различными государствами.

После того, как Советский Союз распался, мировые державы начали открыто бороться за влияние и контроль на Южном Кавказе. Поэтому не-которые ученые считают, что холодная война для государств Южного Кав-каза все еще продолжается. Особенно жесткая борьба идет между Запа-дом и Россией. Западные государства, прежде всего США, пытаются вся-кими путями положить конец российскому влиянию в регионе [1, с. 92]. На это есть некоторые объективные причины. Во-первых, Западные государ-ства обеспокоены тем, что Россия может продолжить традиционную по-литику и заново взять под свой контроль этот стратегически важный реги-он мира. Во-вторых, как было уже отмечено, регион обладает огромными природными запасами. Особенно углеводородные запасы Южного Кавка-за могут играть ощутимую роль в обеспечении энергетической безопас-

81


ности. Поэтому восстановление здесь российского контроля противоре-чило также экономическим интересам Западных государств. Кроме того, Западный мир намеревается использовать геостратегические возможно-сти в регионе с целью ослабления Российской Федерации.

Каждая из сторон определила свои стратегические цели в регионе, разрабатывая действенные механизмы влияния на региональные госу-дарства. Известно, что США и их европейские союзники для влияния на государства Южного Кавказа в основном используют свои финансовые и технологические превосходства. Прежде всего, посредством различных региональных и международных организаций Запад пытается добиться интеграции стран Южного Кавказа в Европейские структуры. Активную работу в этом направлении ведут НАТО и Европейский Союз. Как отме-чал известный американский политолог З. Бжезинский «В регионе все еще продолжается большая игра. Главной наградой этой игры является Азербайджан. Своими богатыми энергоресурсами, уникальным геогра-фическим положением Азербайджан это тот подарок, который стремят-ся заполучить большие игроки» [6, с. 56]. И в этой игре участвуют также Грузия и Армения, которые являются открытыми картами. Армения в от-крытую ведет пророссийскую политику и намеревается оставаться фор-постом России. С Грузией же положение совсем иное, так как в отличие от Армении, Грузия заинтересована в распространении западного влия-ния в регионе. Поэтому, можно сказать, что более явно наблюдается ак-тивная интеграция Грузии в Западной мир. Почувствовав реальную фи-нансовую и политическую поддержку со стороны США, Грузия принимала активное участие в процессе вытеснения России из региона. Во времена президентства М. Саакашвили грузинская сторона открыто демонстриро-вала антироссийскую политику, что привело к известным событиям авгу-ста 2008 года. На самом деле, благодаря политике «атлантизма» М. Саа-кашвили, баланс сил в регионе заметно изменился в пользу Запада. И со-ответственно, после прихода к власти М. Саакашвили, позиции России в регионе в значительной мере ослабились [2, с. 35]. Но эта новая геополи-тическая реальность в регионе подтолкнула Россию к более жестким ме-рам в целях обеспечения своих геополитических и военно-политических интересов. Это, прежде всего, было обусловлено тем, что Россия счита-ет регион своей исторической зоной интересов и присутствие в регио-не других международных акторов для нее недопустимо. Поэтому жест-кая борьба за влияние и контроль в регионе продолжается по сей день.

Исследователь Дж. Фридман пытается обосновать значимость Южно-го Кавказа для Российской Федерации. Он также считает, что Южный Кав-каз – самая удобная точка для влияния на Россию, так как после распада Советского Союза Кавказ и Средняя Азия превратились в самую уязвимую точку России. Из этих регионов очень легко можно было создать любую угрозу для этого государства, интересы которого часто сталкиваются с ин-тересами Западных держав. Поэтому рычаги давления на Россию всегда

82


имели стратегическую значимость для США и их европейских союзников. Южный Кавказ выступает для этой цели в роли самой подходящей опор-ной точки. Как во времена Российской империи, так и в Советском Сою-зе, Кавказ играл роль буферной зоны для южных границ России. Поэто-му политическое, военное, даже экономическое участие других держав, особенно США, в регионе воспринимается со стороны России как прямая угроза национальной безопасности. Поэтому, считает Фридман, обеспо-коенность России по поводу своих южных границ имеет объективную осно-ву. Расширение влияния США, Турции, Ирана и других держав в регионе противоречит стратегическим интересам и вопросам безопасности Рос-сийской Федерации. Поэтому Россия считает, что она должна владеть осо-бым мандатом в регионе. Это важно, прежде всего, с точки зрения эффек-тивного решения вопросов национальной безопасности страны [7, с. 7]. Официальная Москва неоднократно заявляла об обеспокоенности военно-политическим присутствием других государств в регионе. Рос-сия убеждена в том, что она больше всех имеет прав на Южном Кавказе и регион должен заново войти в орбиту ее влияния. Российская Феде-рация своим военно-политическим поведением демонстрирует, что не сдаст свои позиции и намерена использовать любые средства для со-хранения своего присутствия в регионе, что и доказывают события 2008 года. Еще в 1993 году президент России Б. Ельцин призвал мировое со-общество к тому, чтобы оно приняло превосходство Российской Феде-рации на Кавказе и в Центральной Азии, так как эти регионы мира имеют жизненно важное значение для национальной безопасности и геостра-тегических интересов России [8, с. 170].

Российский ученый Е. Прокопенко отмечает, что Южный Кавказ важен для Российской Федерации не только для того, чтобы защищать свою тер-риториальную целостность, но и для обеспечения своего присутствия в этом стратегически важном регионе. Автор утверждает, что Южный Кав-каз, с одной стороны, реально увеличивает шансы России для контро-ля над бывшими территориями Советского Союза, а с другой, контроль и влияние в Южном Кавказе означает стабильность южных границ. Поэ-тому, как обосновывает Е. Прокопенко, Россия стремится всякими сред-ствами установить свой полный контроль над регионом [5, с. 30].

Можно сделать вывод, что наличие серьезных позиций на Южном Кавказе отвечает интересам национальной безопасности России. Кон-троль и влияние являются важным условием обеспечения националь-ной безопасности России. А страны Западной Европы и США, пытаясь установить полный контроль в регионе и тем самым вытеснить Россию, создают реальную угрозу национальной безопасности. Кроме выше-сказанного, Российская Федерация заинтересована в том, чтобы со-хранить энергетическую зависимость Европы от себя. Также для это-го требуется контроль в богатом энергетическими ресурсами регионе. Именно по этой причине, Россия выступала против строительства тру-

83


бопровода Баку-Тбилиси-Джейхан. Соответственно, с помощью энер-горесурсов Южного Кавказа, Европа добивалась ослабления энергети-ческой зависимости от России.

Все сказанное выше очередной раз свидетельствует о том, что Юж-ный Кавказ занимает центральное место во внешней политике Россий-ской Федерации. Свои намерения влияния на Южном Кавказе Россия обосновывает следующими мотивами:

– Южный Кавказ играет стратегическую роль в обеспечении нацио-нальной безопасности, так как этот регион граничит с Северным Кав-казом. Стабильность на Северном Кавказе во многом зависит от поло-жения в южно-кавказском регионе. Территория Южного Кавказа предо-ставляет уникальные возможности для Западных держав влиять на эт-нополитические процессы на Северном Кавказе, который является тер-риторией Российской Федерации.

– Южный Кавказ отделяет Россию от Ирана и Турции, которые счита-ются близкими партнерами этой страны. Если США и другие европей-ские государства установят полный контроль в регионе, связи России с этими государствами реально ограничатся. То есть США, таким образом, смогут контролировать коммуникации между Россией Ираном и Турци-ей. А это естественно противоречит стратегическим интересам России.

– Как известно, на Южном Кавказе все еще сохраняются неразре-шенные конфликты и этнонациональное положение в регионе довольно сложное, что дает возможность для установления военно-политического влияния в регионе «посторонних» государств. А как было уже отмечено, Россия не признает участие других сил в регионе.

– Богатые энергетические запасы и уникальные транзитные возмож-ности региона очень привлекательны для Российской Федерации. Взяв контроль над энергетическими запасами региона в свои руки, Россия может усилить энергетическую зависимость Европы от себя. Таким об-разом, Россия имела бы возможность лидировать на самом большом энергетическом рынке мира.

Южный Кавказ представляет уникальные возможности выхода в Сред-нюю Азию и прикаспийский регион. Как известно, контроль России на Юж-ном Кавказе рассматривается в США также как контроль в Средней Азии. Россия же, в свою очередь, считает, что США, взяв контроль над Южным Кавказом, также сможет контролировать и Среднюю Азию [3, с. 2].

Отметим, что официальные документы и наблюдения за поведением России по отношению к региону свидетельствуют о том, что Россия, в общем, недовольна своими позициями в регионе и этим очень серьез-но обеспокоена. Так, в годовом отчете о внешней политике Российской Федерации отмечается: «Ситуация в регионе остается сложной, особен-но ситуация с Грузией довольно критическая. Неразрешенные конфлик-ты в регионе используются внешними силами для достижения своих це-лей. Все это серьезно вредит позициям Российской Федерации» [4].

84


Проанализировав эти и другие моменты, которые были отражены в отчете, можно сделать вывод о том, что позиции Российской Федерации на Южном Кавказе ослабились как никогда. Россия потеряла основную часть своих экономических и стратегических позиций, так как энерге-тические мегапроекты, которые осуществляются под патронажам США, фактически оставили Россию в стороне. Кроме этого, США смогли в определенной степени обеспечить свое военное присутствие в регио-не. В 2002 году американские военные были отправлены в Грузию. Эти военные офицеры занимались обучением грузинских солдат. Предпола-гается, что во время проведения операции в Панкиси активное участие принимали и американские военные [9, с.34]. В 2003 году было достиг-нуто соглашение: о безвизовым передвижении военных между США и Грузией. Россия вынуждена была смириться с этими реалиями. Таким образом, на Южном Кавказе сложилось новое геополитическое поло-жение, которое глубоко противоречило интересам России.

Поэтому, считаем, что Россия вынуждена на сегодняшний день про-водить свою политику в соответствии с новыми геополитическими и ге-оэкономическими реалиями. Помимо всего этого, важно также отме-тить, что Россия активно поддерживает превращение Турции в глав-ное транзитное государство для доставки энегоресурсов на мировой рынок. Несмотря на то, что Турция является членом НАТО, она заин-тересована в установлении тесных связей с Российской Федерацией. А Россия в свою очередь признает возможности влияния Турции в реги-оне, так как Россию и Турцию объединяют тесные экономические свя-зи. Российский исследователь И. Гаврилович считает, что Турция имеет огромный потенциал для обеспечения стабильности и безопасности на Южном Кавказе. Турция ведет независимую от США политику. Это обу-славливает установлению тесных политических и экономических связей между Турцией и Россией. В некоторых случаях позиции Турции и США противоречат друг другу. В отличие от многих государств Европы, Турция демонстрирует, что интересы США – это не ее интересы. Турция устраи-вает свою внешнюю политику с позиции своих собственных интересов. Поэтому, Россия считает, что в кавказском вопросе с Турцией можно до-стичь баланса интересов. Такая ситуация также отвечает интересам Азер-байджанской Республики. В конфликте между Арменией и Азербайджа-ном Россия в основном поддерживает Армению. В случае развития отно-шения между Россией и Турцией до уровня стратегического партнерства, Турция может изменить сложившуюся ситуацию. Транзитные возможно-сти Турции также имеет огромное значение для России. После провала проекта «голубой поток», эта значимость заметно выросла [6].

Также считаем, что если между Россией и Турцией возникнет стра-тегическое партнерство, вполне возможно создание геополитическо-го треугольника Россия-Турция-Азербайджан. Это может существен-

85


но влиять на геополитическую ситуацию на Южном Кавказе и увеличит политическую и экономическую роль Азербайджанской Республики в регионе. Таким образом, у Азербайджанской Республики, также может появится реальная возможность разрешить Нагорно-Карабахский кон-фликт в рамках своей территориальной целостности.

Таким образом, имея огромную геополитическую и геоэкономическую значимость для всего мира, Южный Кавказ превратился в поле раздора между влиятельными державами. Особенно серьезная борьба за реги-он наблюдается между Россией и США. Каждая из сторон пытается вы-теснить друг друга из региона. Южный Кавказ составляет центральный тренд внешней политики Российской Федерации, так как с этим реги-оном связаны геополитические, геоэкономические интересы, а также вопросы национальной безопасности страны.


1. Добаев И., Дугин А. Геополитические трансформации в Кавказско-Каспийском регионе // Центральная Азия и Кавказ. № 5 (41), 2005, с.90-99

2. Иванов А. Г. Политика России на Южном Кавказе в контексте проблем меж-дународной безопасности// Историческая и социально-образовательная мысль. № 6 (16), 2012, с.35-39

3. Ляруэль M. Политика США в Центральной Азии: Американцы – с Марса, евро-пейцы – с Венеры, так ли это?//“EUCAM” Брифинг No. 26, 2012, c.1-5

4. МИД России расставил акценты во внешней политики России//Российский миротворец. Российское информационное обозрение, 27 марта 2007[http://www.peacekeeper.ru/?mid=3559].28 октября 2010

5. Прокопенко Е. Кавказ в современном геополитическом измерении // Кавказ и глобализация. Том 4, выпуск 3-4, 2010, с. 30

6. Brzezinski Zb. The Grand Chessboard. American Primacy and Its Geostrategic Imperatives. N.Y., 1997, 223 p.

7. Friedman G. Geopolitics of Russia; Permanent Struggle // Stratfor. October, 15. 2008. 8. Kaner E. Reger. The New Security Environment: The Impact on Russia, Central and

Eastern Europe. England, Ashgate Publishing Limited, 2005, pp. 170-171.9. Naumkin V. Russian Policy in the South Caucasus//The Quarterly Journal, No. 3,

September 2002, p. 34.

THE SOUTH CAUCASUS IN RUSSIA'S FOREIGN POLICY. COMMUNICATION ANALYSIS

Author: SHABANOV M.SHABANOV Mustafa, specialist of the Azerbaijani National Commission on UNESCO affairs.Baku, Azerbaijan.E-mail: [email protected]

Abstract: The value and place of South Caucasus for foreign policy of the Russian Federation is considered in this article. It is noted that many states of

86


the world are interested in that, to control rich natural resources and unique transport communications of this region. After collapsing of the Soviet Union the region turned into a battlefield between great powers of the world. The USA declared South Caucasus a zone of important interests. Russia didn’t recognize the interests of other states in the region.In the article strategy of behavior and the main interests in the region is considered. It is shown that South Caucasus represents huge value for geopolitical interests and national security of the Russian Federation.

Keywords: South Caucasus, Russia, foreign policy, interests, USA, geopolitics.

References

1. Dobayev I, Dugin A. Geopoliticheskiye transformatsii v Kavkazsko-Kaspiiskom regione // Tsentralnaya Aziya i Kavkaz. № 5 (41), 2005, s. 90-99. [Dobayev I., Dugin A. Gepolitical transformation in the Caucasus-Caspian Region. // Tsentralnaya Aziya i Kavkaz. № 5 (41), 2005, p. 90-99].

2. Ivanov A.G. Politika Rossii na Yuzhnom Kavkaze v kontekste problem mezhdunarodnoi bezopasnosti. // Istoricheskaya i sotsialno-obrazovatelnaya mysl. № 6 (16), 2012, s.35-39. [Ivanov A.G. Policy of Russia in the Southern Caucasus in the context of problems of international security. // // Istoricheskaya i sotsialno-obrazovatelnaya mysl. № 6 (16), 2012, p. 35-39].

3. Laruel M. Politika SShA v Tsentralnoi Azii: amerikantsi – s Marsa, evropeitsy – s Venery, tak li eto? EUCAM Briefing, No.26, 2012, s. 1-5. [Laruel M. Policy of USA in the Central Asia: Americans are from Mars, Europeans – from Venus, is that so? EUCAM Briefing, No.26, 2012, p. 1-5].

4. MID Rossii rasstavil aktsenty vo vneshnei politike Rossii. // Rossiiskiy mirotvorets. Rossiiskoye informatsionnoye obozreniye, 27 marta 2007. [Ministry of Foreign Affairs of Russia has put accents in the foreign policy of Russia. // Rossiiskiy mirotvorets. Rossiiskoye informatsionnoye obozreniye, 27 marta 2007. URL: http://www.peacekeeper.ru/?mid=3559. 28.10. 2010].

5. Prokopenko E. Kavkaz v sovremennom geopoliticheskom izmerenii. // Kavkaz I globalizatsiya. Tom 4, vypusk 3-4, 2010, s. 30. [Prokopenko E. Caucasus in contemporary geopolitical dimension. // Kavkaz I globalizatsiya. Volume 4, Issue 3-4, 2010, p. 30].

6. Brzezinski Zb. The Grand Chessboard. American Primacy and Its Geostrategic Imperatives. N.Y., 1997, 223 p.

7. Friedman G. Geopolitics of Russia; Permanent Struggle// Stratfor. October, 15. 2008. 8. Kaner E. Reger. The New Security Environment: The Impact on Russia, Central and

Eastern Europe. England, Ashgate Publishing Limited, 2005, pp. 170-171. 9. Naumkin V. Russian Policy in the South Caucasus // The Quarterly Journal, No. 3,

September 2002, p. 34.

87


ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ОБЩЕРОССИЙСКОЙ ГРАЖДАНСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ: КОММУНИКОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Автор: ТОРИЯ Ж.Н.

Тория Жанна Нодаровна – аспирант кафедры общественных связей и ме-диаполитики отделения журналистики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государствен-ной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС).Адрес: 119571, Россия, г.Москва, Проспект Вернадского, 84. E-mail: [email protected]

Аннотация: Автор рассматривает необходимость выработки общероссий-ской идентичности. Кратко раскрываются понятия «идентичность», «граж-данская идентичность», «этническая идентичность». Автором анализиру-ются ранние русские философско-религиозные труды «Слово о законе и благодати» и «Повесть временных лет». Следует обратить внимание, что в «Слово о законе и благодати» отвергается сама теория «избранного наро-да» и проповедуется идея равенства перед Богом. Россия складывалась как многонациональное и многоконфессиональное государство, на протяжении многих столетий совместной истории росси-яне не утратили того самого главного, что составляет основу российского бытия, каждого из наших народов, не утратили свою национальную культу-ру, традиции, язык. Россия всегда славилась и гордилась таким культурным многообразием, и в этом заключалась ее сила. И то, что удалось на протя-жении веков не утратить это многообразие, сохранить его, – это чрезвы-чайно важно. В России проживает 193 народа и народности, говорящих на 171 языке. Россия – это уникальная мировая цивилизация. Действитель-но, для нашей страны характерна региональная специфика, этнокультур-ное и религиозное многообразие, которое на протяжении столетий не по-давлялось, а сберегалось.В Стратегии государственной национальной политики РФ сформулированы ключевые вопросы государственной национальной политики: сохранение и развитие культур и языков народов Российской Федерации, укрепление их духовной общности; обеспечение прав коренных малочисленных наро-дов и национальных меньшинств; создание дополнительных социально-экономических и политических условий для обеспечения прочного нацио-нального и межнационального мира и согласия на Северном Кавказе; под-держка соотечественников, проживающих за рубежом, их связей с Россией.Проведенный анализ показывает, что широко востребуется налаживание диалога между институтами гражданского общества, научными эксперта-ми, религиозными организациями, для обмена инициативами и проектами, направленными на гармонизацию межэтнических и межконфессиональных отношений, преодоление ксенофобии и разногласий на религиозной по-чве, борьбу с экстремизмом во всех его проявлениях, решение проблем,

88


связанных со слабым общероссийским гражданским самосознанием (об-щероссийская гражданская идентичность) при все большей значимости этнической и религиозной самоидентификации.

Ключевые слова: общероссийская идентичность, гражданская идентич-ность, этническая идентичность, Стратегия государственной националь-ной политики Российской Федерации до 2025 года, гармонизация межэт-нических и межконфессиональных отношений.

Необходимость выработки общероссийской идентичности насто-ятельно диктуется целом рядом объективных обстоятельств, сре-ди которых одна из главных — сохранение единого информационно-коммуникационного пространства нашего государства. На протяжении целого ряда веков народы России жили вместе, что является, несомнен-но, весьма значительным духовным и материальным воплощением друж-бы и солидарности народов страны. Естественно, это предполагает фор-мирование идентичности, которая является свойством психики человека, в концентрированном виде выражает его принадлежность к различным социальным, экономическим, национальным, профессиональным, язы-ковым, политическим, религиозным, расовым и другим группам и ото-ждествляет индивида с той или иной социальной группой, как воплоще-ние присущих им свойств. Современные ученые и специалисты не без основания утверждают, что общероссийскую идентичность можно опре-делить как единство российской нации, достигаемое посредством разви-тия и укрепления информационно-коммуникационных контактов и связей.

Так, по мнению психолога М. Чибисовой, идентичность – это сово-купность представлений человека о себе, в широком смысле идентич-ность — это ответ на вопрос «Кто я такой?» [1].

Весьма интересно трактует этот термин проф. С.В. Чешко, который определяет идентичность как элемент номенклатуры человека в той или иной группе. Он также выделяет способность самосознания и самои-дентификации меняться в зависимости от условий развития общества. На семинаре «Соотношение гражданской и этнической идентичности» в Институте славяноведения РАН, он, в частности, приводил примеры из постсоветского времени, когда произошло возрождение национальной идеи, считая, что т. н. «Путинская эпоха закономерно выводит на пер-вый план общероссийское самосознание» [2].

Разделяя оценку В.В. Путиным, данную России как уникальному го-сударству с ее многообразием языков, традиций, этносов и культур, следует подчеркнуть, что в одном из самых ранних русских философско-религиозных трудов «Слово о законе и благодати» [3] отвергается сама теория «избранного народа» и проповедуется идея равенства перед Богом. А в «Повести временных лет» [2] многонациональный характер древнерусского государства характеризуется следующим образом:

89


«Вот только кто по-славянски говорит на Руси: поляне, древляне, нов-городцы, полчане, дреговичи, северяне, бужане. А вот другие народы: чудь,меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь, лит-ва, корсь, нарова, ливы– эти говорят на своих языках...» [5]. Пологаем, что именно об этом особом характере государственности в свое вре-мя писал Иван Ильин: «Не искоренить, не подавить, не поработить чу-жую кровь, не задушить иноплеменную и инославную жизнь, а дать всем дыхание и великую Родину... всех соблюсти, всех примирить, всем дать молиться по-своему, трудиться по-своему, и лучших отовсюду вовлечь в государственное и культурное строительство» [5].

Большое внимание формированию и развитию российской идентич-ности уделяют общественные и государственные деятели.

Так, в свое время Алексий II, патриарх Московский и всея Руси осо-бо подчеркивал, что Православная церковь рассматривает националь-ную нетерпимость и вражду как проявления греха ненависти. Алексий II также отметил, что необходимо с самого раннего возраста знакомить подрастающее поколение с традициями, обычаями и религиями наро-дов России. По его убеждению, человек духовно просвещенный никог-да не станет агрессивным националистом, а экстремизм, как правило, есть попытка болезненного самоутверждения человека, не уверенного в своих силах и нетвердого в своем мировоззрении [7].

С ним во многом солидарен Муфтий Шейх Равиль Гайнутдин, считающий, что многие века, живя бок о бок, принадлежа одной российской культуре, создавая вместе славную историю нашего Отечества, верующие традици-онных вероучений недостаточно знают о вере и обычаях друг друга, часто питаясь ложными представлениями и устаревшими мифами. Это обстоя-тельство рождает взаимное недоверие и даже становится нередко источ-ником конфликтов на религиозной и национальной почве. Поэтому, вос-питывая наше будущее поколение, необходимо давать знание не только о достоинствах своей религии, но и знания о традициях и обычаях, культуре и религии живущих с нами народов нашей страны, прививать чувства ува-жения и доверия по отношению к ним. Задача духовных лидеров состоит в том, чтобы, формируя так необходимую сегодня культуру открытого диало-га, помочь нашим верующим в собственном религиозном наследии обре-сти необходимый духовный потенциал, который бы послужил делу взаимо-понимания и углубления взаимодоверия в нашем обществе [8].

Ему во многом вторит проф. В.А. Михайлов, который считает, что на-ступил момент разрыва, дистанции между культурами и он стремитель-но расширяется, но от деятелей культуры, ученых зависит остановить движение в пропасть, подчеркнуть нашу общую историческую память. Также он считает, что мы должны в нашей общей родине найти все са-мое лучшее, которое нас всегда соединяло [9].

Весьма объективно, с учетом современной теории и практики, наци-ональной политики, В.В. Путин на одном из первых заседаний Совета по

90


межнациональным отношениям особо подчеркивал, что Россия склады-валась как многонациональное и многоконфессиональное государство, на протяжении тысячелетий совместной истории россияне не утрати-ли того самого главного, что составляет основу нашего бытия, каждого из наших народов, не утратили нашу национальную культуру, традиции, язык. Россия всегда славилась и гордилась таким культурным многооб-разием, и в этом всегда заключалась ее сила. И то, что нам удалось на протяжении веков не утратить это многообразие, сохранить его, – это чрезвычайно важно. В России проживает 193 народа и народности, го-ворящих на 171 языке. В государственной системе образования исполь-зуется 89 национальных языков, то есть в школах преподается 89 наци-ональных языков. Такого уровня защиты этнокультурных прав граждан, наверное, нет ни в одной европейской стране [10].

Упомянутый Совет, который возглавляется с 2012 года Президентом РФ В.В. Путиным, стал плодотворной научно-теоретической и практи-ческой площадкой и выработал современные подходы в осмыслении и реализации государственной национальной политики. Что немало-важно, главными направлениями работы Совета являются следующие.

Во-первых, укрепление России как уникальной мировой цивилизации. Действительно, для нашей страны характерна региональная специфика, этнокультурное и религиозное многообразие, которое на протяжении сто-летий не подавлялось, а сберегалось. Его сохранение – это не только за-лог, но и великое конкурентное преимущество. Важнейшая роль в этом принадлежит русскому языку, русскому народу, его великой культуре.

Во-вторых, укрепление гражданского единства многонационально-го народа России. Несомненно, в этой деятельности следует учитывать весь позитивный опыт, который был накоплен в предыдущие десятиле-тия, но, конечно же, ничего не стоит идеализировать, в том числе и по-литику Советского Союза в этой сфере.

В-третьих, гармонизация межнациональных отношений и предотвра-щения межэтнических конфликтов. Следует помнить, что единое про-странство России складывалось веками, но ценности межнационально-го согласия — это не подарок наших предков на все времена. Жизнь идет вперед, появляются новые вызовы, новые риски, новые угрозы, поэтому нельзя поддаваться на разъединительные тенденции в нашей стране. Мы должны добиться того, чтобы одним из ключевых понятий в жизни на-шего общества стали толерантность, уважительное отношение к культу-ре и к образу жизни других людей, других народов, других этносов [10].

Этот тезис хорошо коррелирует с социологическими исследовани-ями Института социологии РАН. Так исследования акад. М.К. Горшкова показали, что на вопрос «Ощущаем ли мы общероссийскую граждан-скую идентичность в себе?» в 1991 году положительно ответили 45 % населения России, в 2008 году — 65 %, а в 2014 году 85-90% населе-

91


ния. В связи с этим, мы можем уверенно говорить о российской нации [11]. Это дает основание утверждать о серьезной трансформации пси-хологического настроя населения страны, которая все больше иденти-фицирует себя с общероссийской гражданской нацией.

В своем выcтуплении на II Международной научно-практической кон-ференции «Единство в различиях» (30 октября 2014 года) проф. В.Ю. Зорин, отмечал новую черту российской нации – ее открытость. Он за-кономерно считает, что формирование российской нации – это, в пер-вую очередь, формирование патриотизма, независимо от националь-ности, русские ли мы, чеченцы ли мы, татары ли мы, но мы все россия-не. Мы любим свою страну [12].

Однако, В.Ю. Зорин не склонен отрицать мультикультурализм как несо-мненное достижение эпохи глобализации. Но он уверен, что наша практи-ка намного шире и глубже. В России 277 языков, наречий и диалектов, 30 из которых являются языками обучения, а 59 являются языками изучения. Бесконфликтного общества не бывает, даже в семье есть конфликты. Су-ществует конфликт интересов и всегда есть возможность развития кон-фликтов. Общество вместе с властью должны умело предвидеть и разре-шать конфликты, и иметь опыт послеконфликтного регулирования [12].

На наш взгляд, немаловажно, что весьма актуальную проблему формирования общегражданской российской нации через призму информационно-коммуникационного воздействия плодотворно раз-рабатывает ряд ученых и специалистов РАНХиГС. Так, на международ-ной научно-образовательной конференции «Вера, этнос, нация в эпоху кризиса и перемен», организованную Духовным Управлением мусуль-ман РФ, Институтом стран Азии и Африки МГУ, Московским Исламским институтом, Фондом поддержки исламской культуры, науки и образо-вания, (4-6 ноября 2015 года) с большим вниманием были заслушаны интересные и полезные доклады таких ученых кафедры общественных связей и медиаполитики отделения журналистики ИГСУ РАНХиГС, как проф. Ф.И. Шарков – заведующий кафедрой, проф. А.Д. Назаров, проф. Ш.С.Сулейманова, проф. Е.А. Назарова и других, которые в своих сооб-щениях остановились на наиболее значимых и ключевых вопросах этой темы. В частности, поднимался вопрос влияние СМИ, в особенности, интернета, на сознание россиян. Подчеркивалось, что СМИ — это один из потенциальных источников разжигания межнациональных конфлик-тов, но также и один из эффективных механизмов решения этих про-блем, что актуализирует необходимость привития любви и уважения у подрастающего поколения к истории нашего государства, истории тра-диционных религий, воспитания у подрастающего поколения общерос-сийской гражданской идентичности [13].

Неслучайно, что в Стратегии государственной национальной поли-тики РФ сформулированы ключевые вопросы государственной наци-

92


ональной политики, требующие особого внимания государственных и муниципальных органов, экспертного сообщества, руководителей и ак-тивистов национальных и культурных общественных объединений. Сре-ди них особенно выделяются, во-первых, сохранение и развитие куль-тур и языков народов Российской Федерации, укрепление их духовной общности; во-вторых, обеспечение прав коренных малочисленных на-родов и национальных меньшинств; в-третьих, создание дополнитель-ных социально-экономических и политических условий для обеспече-ния прочного национального и межнационального мира и согласия на Северном Кавказе; и, в-четвертых, поддержка соотечественников, про-живающих за рубежом, их связей с Россией.

Полагаем, что содержащиеся в ст.19 Стратегии основные принципы государственной национальной политики Российской Федерации в зна-чительной мере отвечают современным вызовам. Они касаются, государ-ственной целостности, национальной безопасности РФ, единства систе-мы государственной власти; равноправия и самоопределения народов России; равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и долж-ностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоя-тельств. Особенно акцентируется внимание на предотвращении и иско-ренении любых форм дискриминации по признакам социальной, расо-вой, национальной, языковой или религиозной принадлежности; обеспе-чение уважения национального достоинства граждан, предотвращение и пресечение попыток разжигания расовой, национальной и религиоз-ной розни, ненависти либо вражды; государственной поддержки и защи-те культуры и языков народов России, уважение их традиций и обычаев.

Следует подчеркнуть, что с момента принятия в декабре 2012 года Стратегии государственной национальной политики РФ до 2025 года в стране проделана большая работа, которая позволяет россиянам неза-висимо от их национального происхождения чувствовать себя комфор-тно в нашем общем доме – России. С этой целью сформированы экс-пертные площадки для обсуждения и решения актуальных проблем ме-жэтнического и межконфессионального общения, среди которых следу-ет выделить Московский дом национальностей, в котором на регуляр-ной основе проводятся лекции и семинары, другие мероприятия, на-правленные на укрепление гражданского мира, межнационального со-гласия, развития диалога культур.

Проведенный анализ показывает, что сейчас особенно широко тре-буется налаживание диалога между институтами гражданского обще-ства, научными экспертами, религиозными организациями для обме-на инициативами и проектами, направленными на гармонизацию ме-жэтнических и межконфессиональных отношений, преодоление ксено-

93


фобии и разногласий на религиозной почве, борьбу с экстремизмом во всех его проявлениях, на решение проблем, связанных со слабым об-щероссийским гражданским самосознанием (общероссийская граж-данская идентичность) при все большей значимости этнической и ре-лигиозной самоидентификации.

Несомненно, что предстоит мобилизовать российский социум на противостояние этнополитическому радикализму и экстремизму; про-филактику возникновения националистических настроений в среде раз-личных этнических общностей, особенно среди молодежи.

Видимо, потребуется более тесно развивать сотрудничество орга-нов государственной власти, научного экспертного сообщества, обще-ственных организаций в целях создания эффективной системы мони-торинга межнациональных и межконфессиональных отношений в ре-гионах России.


1. Чибисова М. Понятие этнической идентичности: теоретические основы. Biz-Bote № 2, 2010.

2. Семинар «Соотношение гражданской и этнической идентичности», Институт славяноведения РАН, 7 октября 2014 года

3. Митрополит Илларион. Слово о законе и благодати. Москва // Институт рус-ской цивилизации, 2011.

4. Сборник законодательных актов в области государственной национальной по-литики и межнациональных отношений. М., 2014.

5. Повесть временных лет. М.-Л., 1950, ч. 1., с. 212. 6. Ильин И. Три Речи. О России. Интернет ресурс: http://www.libok.net/writer/9634/

kniga/36204/ilin_ivan_aleksandrovich/o_rossii_tri_rechi/read7. Алексий II. Национальная нетерпимость есть грех ненависти. Этносфера,

№ 5(92), 2006.8. Конференция «Межкультурный и межрелигиозный диалог в целях устойчиво-

го развития» 2007 г., РАГС.9. Михайлов В. Дистанцию между культурами надо сокращать.//Этносфера.

№11, 2001.10. Выступление Президента на заседании Совета по межнациональным отно-

шениям 24 августа 2012 года, Саранск. Интернет ресурс: www.kremlin.ru11. Интернет ресурс: http://lib.sale/antropologiya-istoriya/gorshkov-sotsialnyie-

osnovyi-formirovaniya-41189.html12. II Международная научно-практическая конференции «Единство в различи-

ях», 30 октября 2014 года, Москва, пресс-центр МИА «РОССИЯ СЕГОДНЯ». Органи-затор: Департамент межрегионального сотрудничества, национальной политики и связей с религиозными организациями Москвы.

13. Международная научно-образовательная конференция «Вера, этнос, нация в эпоху кризиса и перемен», 4-6 ноября 2015 года.

14. Стратегия государственной национальной политики РФ до 2025 года. Ин-тернет ресурс: http://base.garant.ru/70284810

15. Федеральная целевая программа “Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России (2014 – 2020 годы)”. Интернет ресурс: http://docs.cntd.ru/document/49900473

94


THE SPECIFICS OF RUSSIAN CIVIC IDENTITY FORMATION: COMMUNICOLOGIСAL ASPECT

Author: TORIYA J.N.

TORIYA Janna Nodarovna, the graduate student of the Chair of public relations and media planning, Journalism department, Institute of State Service abd management of the Russian Presidential Academy of National Academy and Public Administration (RANEPA).Address: 84, Prospect Vernadskogo, 119571, Moscow, Russian Federation. E-mail: [email protected]

Abstract: The author addresses necessity to work out the Russian identity (the identity of Russian Federation’s citizens). Also analyzed are concepts “identity”, “civil identity” (Russia), and “ethnic identity”. The author also describes the early Russian philosophical-religious works “The word of the law and the grace” and “The Tale of bygone years”. In the “The word of the law and the grace ”, it was rejected the theory of “ the chosen people” and the idea of equality before God was preached.Russia is a multinational and multiconfessional state, for many centuries of their common history; the Russians have not lost the main thing, the basis of our existence, namely, national culture, tradition and language. Russians were always proud of this cultural diversity; it is a home to 193 nations and ethnic groups. In this respect Russia is a unique world civilization. Its regional specifics, interethnic and religious diversity is a subject of pride of its people. The key issues are formulated in the Strategy of State national policy of the Russian Federation: the preservation and development of cultures and languages of nations of Russian Federation, the strengthening of their spiritual community, ensuring the rights of indigenous people and national minorities; the creation of the additional socio-economic and political conditions for lasting national and international peace and harmony in the North Caucasus; and also the support of compatriots living abroad.

Key words: Russian identity, civil identity (national), ethnic identity, he State National policy strategy, the harmonization of inter-ethnic and inter-faith relations.

References:

1. Chibisova M. Ponyatiye etnicheskoy identichnosti: teoreticheskie osnovi. // Biz-Bote. № 2, 2010. [Chibisova M. The term “Ethnic identity”: theoretical basis. // Biz-Bote. №2, 2010].

2. Seminar “Sootnoshenie grajdanskoy I rtnicheskoy identichnosti”, Institut Slavyanovedeniya RAN, 7 oktyabrya 2014 goda [The seminar “The interrelation of civic and ethnic identity” The Institute of Slavonic Studies, RAS, the 7th of October, 2014].

3. Mitropolit Ilarion. Slovo o zakone I blagodati / Moskvа, Institut russkoy tcivilizatcii, 2011. [Metropolitan Illarion. The word about the law and the grace. Moscow. The Institute of Russian Civilization, 2011].

4. Sbornik zakonodatelnih aktov v oblasti gosudarstvennoy natcionalnoy politiki I mejnacionalnih otnoshenii / Moskva, 2014. [The publication of legal acts in the sphere of State national policy and inter-ethnic relations. / Moscow, 2014].

95


5. Povest vremennih let. M.-L., ch.1 , s. 212. [The tale of bygone years. M.-S., Part 1, p.212].

6. Iliin I. Tri rechi. O Rossii. Internet resurs: http://www.libok.net/writer/9634/kniga/36204/ilin_ivan_aleksandrovich/o_rossii_tri_rechi/read [Ivan Iliin I. Three speeches. About Russia. URL: http://www.libok.net/writer/9634/kniga/36204/ilin_ivan_aleksandrovich/o_rossii_tri_rechi/read

7.Aleksii II. Natcionalnaya neterpimost est greh nenavisti”. // Etnosfera, No 5 (92), 2006. [Aleksii II. National intolerance is a sin of hatred. // Etnosfera, No 5 (92), 2006].

8. Konferentciya “Mejkulturnii I mejreligioznii dialog v tcelyah ustoichivogo razvitya”. 2007, RAGS. [The conference “Intercultural and interreligious dialogue for substainable development”. 2007, RANEPA].

9. Mihailov V. “Distantciyu mejdu kulturami nado sokrajat”. Etnosfera №11 (38), 2001. [Mikhailov V. The distance between the different cultures should be reduced. Etnosfera №11 (38), 2001].

10. Vistuplenie Prezidenta na zasedanii Soveta po mejnatcionalnim otnosheniyam 24 avgusta 2012 goda, Saransk, Interner resurs: www.kremlin.ru [The President’s Speech in the meeting of the Council of interethnic relations, 24th of August, 2012, Saransk].

11. URL: http://lib.sale/antropologiya-istoriya/gorshkov-sotsialnyie-osnovyi-formirovaniya-41189.html

12. II Mejdunarodnaya mauchno-prakticheskaya konferentciya “Edinstvo v razlichiyah”, 30 oktyabrya 2014goda, Moskva, press-tcentr MIA “Rossiya -Segodnya” Organizator: Departament mejegionalnogo sotrudnichestva, natcionalnoy politiki I sviyazey s religioznimi organizatciyami Moskvi. [The Second International scientific-practtical conference “The Unity in differences”, the 30th of October, 2014, Moscow, press center of MIA “Russia Today”. Organizer: the Department of interregional cooperation, multicultural policy and relations with religious organizations of Moscow].

13. Mejdunarodnaya nauchno-obrazovatelnaya konferentciya “Vera, Etnos, Natciya v epohy krizisa I peremen”.4-6 noyabrya 2015 goda [The International scientific– educational conference “Faith, ethnicity, nation in the period of crisis and changes”, the 4th -6th of November, 2015].

14. Strategiya gosudarstvennoy politiki do 2025 goda. M., 2012. [The Strategy of State National policy until 2025 year. URL: http://base.garant.ru/70284810].

15. Federalnaya tcelevaya programma”Ukreplenie edinstva rossiyskoy natcii I etnokulturnoe razvitie narodov Rossii”(2014 – 2020 godi). [The Federal target program: “The consolidation of the unity of the Russian nation and ethnic development of the nations of Russia (2014-2020 years)”. URL: http://docs.cntd.ru/document/49900473].

96


СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ И ПРАВОВЫЕ ОСНОВАНИЯ РАЗВИТИЯ КОММУНИКАТИВНО-УПРАВЛЕНЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

SOCIO-CULTURAL AND LEGAL BASES OF DEVELOPMENT OF COMMUNICATIVE MANAGEMENT PROCESSES

97

СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ И ПРАВОВЫЕ ОСНОВАНИЯ РАЗВИТИЯ...

АНТРОПОКОСМИЗМ – МОНУМЕНТАЛИЗМ – СЕТЕВОЙ ГУМАНИЗМ: КОММУНИКАТИВНАЯ СТРАТЕГИЯ ИНФОРМАЦИОННО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО БУДУЩЕГО РОССИИ

Авторы: ПОЕЛУЕВА Л.А., ИНДРИКОВ А.А., БЕЛЯЦКАЯ А.А.

ПОЕЛУЕВА Любовь Александровна – доктор философских наук, профес-сор кафедры культурологии и социальной коммуникации Российской ака-демии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС).Адрес: 119571 г. Москва, пр. Вернадского, 84. E-mail: [email protected]

ИНДРИКОВ Алексей Алексеевич – кандидат философских наук, доцент Рос-сийской академии народного хозяйства и государственной службы при Пре-зиденте РФ (РАНХиГС).Адрес: 119571 г. Москва, пр. Вернадского, 84. E-mail: [email protected]

БЕЛЯЦКАЯ Анастасия Александровна – кандидат культурологии, доцент ка-федры английского языка для профессиональной коммуникации Мордов-ского государственного университета имени Н. П. Огарева.Адрес: 430005 г. Саранск, ул. Большевистская, д. 68.E-mail: [email protected]

Аннотация: Авторы рассматривают коммуникативные аспекты адаптации российского общества к новому технологическому витку современной ци-вилизации. На примере массового сегмента коммуникативного простран-ства показано нарушение процессов смыслообразования в обществе, что является следствием «разорванной» сетевыми «индивидуалистами» ком-муникации (Поелуева Л. А.). Cнижение интеллектуального уровня и уровня образования, зафиксированное в российском обществе, вызвано, по мне-нию авторов, «опрощением» морали в пользу вульгарно понимаемой свобо-ды коммуникативной деятельности, отказывающей человеку в культурной ответственности за результат этой деятельности. Авторы, обращая внима-ние на идеи ноокоммуникологии (Ю. П. Буданцев), говорят о необходимости формирования актуальной философии коммуникации, отвечающей гумани-стическому запросу информационно-технологического будущего России. Для этого нужно противопоставить стихийному «сетевому» засилью индиви-дуальных мнений серьезные парадигмы общественного целеполагания, для того, чтобы сконцентрировать коммуникационные и интеллектуальные силы общества на стратегии его гуманистически-ориентированного развития. В качестве актуальной коммуникативной стратегии авторами предлагает-ся антропокосмизм, парадигмально связывающий субъектов коммуника-ции нравственными скрепами, наделяющий деятельность человека личной,

98


глобальной и космической ответственностью за будущее и потому облада-ющий мощным стратегическим потенциалом. Авторы приходят к выводу, что ключевое звено «нового, шестого техноло-гического уклада» (Глазьев С. Ю.), способного сущностно модернизировать глобальные информационные процессы в направлении к гуманизму, соста-вит культурная, «человекоориентированная» текстовая деятельность. Тек-стовая лингвокультура выступает ее методологическим основанием. В ка-честве репрезентанта новой гуманистической стратегии предлагается мо-нументализм как онтология «больших идей», т.е. идей, объединяющих об-щество высокими духовными смыслами.

Ключевые слова: коммуникация, коммуникативная стратегия, гуманисти-ческий прорыв, текстовая деятельность, текст, текстовая лингвокультура, антропокосмизм, монументализм, сетевой гуманизм.

Современная коммуникационная карта российского общества вы-глядит как сумма сущностно дистанцированных каналов, образующих сегменты различной величины, что в целом отражает индивидуалисти-ческие доминации современной культуры с главенством сетевых ком-муникаций в ней над всеми остальными.

Риски перехода к сетевому типу социального взаимодействия не-однократно обсуждались в научно-философских дискуссиях (А. И. Ра-китов, Л. М. Землянова, М. Кастельс ). Перейдя на инструментарий се-тевых технологий, общество столкнулось с одним из наиболее опас-ных рисков – стремительным падением вслед за «моральным опро-щением» (А. С. Панарин) интеллектуального уровня внутри массово-го сегмента коммуникативного пространства (М. И. Холодная, С. А. За-песоцкий). «Примитивизация» и «дезинтеграция» массового сегмента информационно-коммуникативной среды и понижение уровня его ор-ганизации становится одним из способов поражения и разрушения со-знания современного человека (Ю. В. Громыко) [1].

В коммуникативном пространстве этот сегмент представлен в виде специфических форм онлайн-присутствия, которые проявляют себя как сумма, «внесинергийное» засилье огромного количества субъективных мнений. «Мнение» как наиболее распространенный тип сетевого выска-зывания – это «мысль, предложенная без обоснования и не предпола-гающая критики» (О. С. Анисимов) [2]. Поэтому мнение изначально не ориентировано на согласование по критерию близости к общественному целому, к общественному идеалу и культурной норме. Налицо подмена функций части и целого, проявляющаяся в неспособности установить с целым коммуникативное взаимодействие. Отсюда и снижение требова-тельности к собственно культурному содержанию высказываний. К тому же высокая скорость передачи информации, предоставляемая совре-менными технологиями, расширяет коммуникативный круг за счет со-держательного и нормативного упрощения информации, не требуя от своих участников приложения интеллектуальных и духовных усилий.

99


Симптоматически эта картина свидетельствует о трудностях с са-моопределением общественного целого. Однако за этим можно уви-деть и сложные проблемы адаптации общества к новому технологиче-скому витку в развитии современной цивилизации. В коммуникативном ракурсе это выглядит как нарушение процессов смыслообразования в условиях «разорванной» сетевыми «индивидуалистами» коммуникации (Е. Л. Вартанова , Я. Н. Засурский , Л. А. Поелуева). На наш взгляд, сни-жение интеллектуального уровня общества вызвано тем, что сетевая коммуникация неразумно (т.е. вне морального целеполагания) расхо-дует и при этом не восполняет культурный потенциал, созданный века-ми «общего делания» (Н. Ф. Федоров) многих поколений, свободных от сетевого «порабощения». Тем не менее, нынешний коммуникативный опыт не должен остаться без надлежащего осмысления со стороны на-учного сообщества, перед которым стоит серьезная задача по созда-нию современной философии коммуникации, отвечающей гуманисти-ческому запросу информационно-технологического будущего всего че-ловечества. Имеется в виду рефлексия над коммуникативными основа-ниями современной цивилизации с целью перевода «минусов» сетево-го общения в «плюсы» за счет исходного технологического инструмен-тария. Большая работа в этой области была проделана Ю. П. Буданце-вым, аккумулировавшим гуманистические идеи о ноосфере и интегри-ровавшим их в научное направление «ноокоммуникология» [3]. Сегод-ня необходимо противопоставить стихийному выражению индивидуаль-ных мнений серьезные парадигмы общественного целеполагания, что-бы сконцентрировать коммуникационные и интеллектуальные силы об-щества на стратегии его гуманистически-ориентированного развития.

В качестве одной из парадигм будущего авторами предлагается ан-тропокосмизм, сущностно связывающий субъектов коммуникации нрав-ственными скрепами и наделяющий деятельность человека личной, гло-бальной и космической ответственностью и потому обладающий мощ-ным стратегическим потенциалом.

На наш взгляд, именно текстовая форма речевой деятельности (тек-стовая деятельность) составит ключевое звено «нового, шестого техно-логического уклада» (Глазьев С. Ю.), способного сущностно модерни-зировать глобальные информационные процессы в направлении к гло-бальному гуманизму. В качестве оформления новой гуманистической стратегии рассматривается монументализм как онтология «больших идей», т.е. идей, объединяющих общество гуманистическими смыслами.

Вхождение текстов современного медиапространства в сферу пла-нетарного разума – ноосферы – станет ответом культуры на вызовы и угрозы современной цивилизации, вновь оказавшейся лицом к лицу пе-ред сущностными вопросами, которые, впрочем, еще никогда не звучали так угрожающе для России. Текстовая лингвокультура как сознательная

100


форма организации текстовой деятельности становится новым, стра-тегически значимым объектом современной науки, профессионально-го и педагогического дискурсов, способного вывести массовое созна-ние из кризиса смыслообразования, а обществу вернуть способность к формированию исторического целеполагания и вновь наполнить Homo Sapiens истинным светом разума.

Коммуникационные практики нового тысячелетия: глобальное одиночество Сетевой парадигмы

Современное российское общество пережило несколько волн се-рьезного воздействия на уровень и качество межличностной коммуни-кации. Их условно можно представить следующим образом. В период примерно 2002-2003 гг. в России началось массовое использование мо-бильных телефонов. Всего за пару лет мобильные устройства были прак-тически у каждого и их интерфейс, а также высокая стоимость звонков определили вначале ситуативную сущность коммуникации, то есть ее ускорение и упрощение. Затем и философская сущность также подвер-глась определенным трансформациям – когда критически ограничен-ный объем передаваемой информации не позволял вложить в нее бо-лее глубокий смысл. Началось изменение слова, которое стремительно приспосабливалось под очередной скачок технологической революции.

Следующим шагом еще через несколько лет стало массовое внедре-ние домашнего высокоскоростного интернета, вместе с которым прак-тически сразу появились вначале интернет-мессенджеры (ICQ, Mail.ru, Агент и др.) а затем и наиболее известные сегодня социальные сети. Именно после их массового внедрения (сеть «Вконтакте» с 2006 г.) фи-лософия коммуникации вступает в принципиально иную стадию разви-тия. Постоянный доступ к мировой сети и возможность прикоснуться к виртуальной лаборатории с богатейшим инструментарием для само-презентации (социальные сети) отодвинули реальную жизнь с ее ком-муникативными обязательствами на второй план. Среди ключевых осо-бенностей, которые позволили виртуальной коммуникации совершить рывок вперед, в первую очередь необходимо указать на снижение тре-бовательности к интеллектуальному уровню и морально-духовной под-готовке участника сетевой коммуникации.

Глобальный раскол, или росписи стен сетевого Зазеркалья

Современная реальность во многом расколола общество на отдельно существующие, философски автономные миры, самобытность и устой-чивость которых, а также осознаваемая и отстаиваемая обществом еже-дневная в них необходимость, поддерживаются разного рода дости-жениями интернет-технологий (соцсети и т.д.). Состояние этого раско-

101


ла – на носителей отдельных уникальных миров – дало обществу, каж-дому его члену уникальные возможности для «росписи стен» своего от-дельного пространства. И создавать эти «росписи» существует возмож-ность в режиме абсолютной «кастомизации», то есть максимальной ав-тономности и «моделируемости» в соответствии с практически любы-ми пожеланиями.

Привлекательность такой формы самопрезентации в совокупности с быстротой, удобством и скорейшей возможностью доступа к широ-кой аудитории потребовала ухода общественного сознания от прежних форм коммуникации. Прежде всего – уже обозначенный нами раскол на отдельные элементы-носители своих «росписей-самопрезентаций» сформировал иную философию коммуникации, где отношение к челове-ку изменилось таким образом, что он стал представлять собой совокуп-ность изображенного им самим в его виртуальной «самопрезентации».

При этом особенно важно указать, что самопредставление в вирту-альном пространстве изначально предполагает умение освоить шаблон-ные коды некой сетевой философии. Эти технологии «росписи», само-презентации в виртуальном мире, которые доступны широкой аудито-рии, и, что самое важное, доступные для демонстрации широкой ауди-тории – достигли состояния всеобщей востребованности.

Таким образом, на второй план отступает тот образ человека, кото-рый мог бы формироваться на основе его собственной работы над со-бой и своими навыками общения в непосредственной межличностной коммуникации. И именно отсутствие, а точнее постепенное исчезнове-ние такой работы приводит к существенным изменениям в обществен-ном сознании, а значит, и в общественной философии. И эти измене-ния касаются качества работы как коллективного, так и индивидуаль-ного сознания.

Деятельность человека по построению коммуникации в отношении реального человека и его виртуальной самопрезентации сильно отли-чаются. Во втором случае значительно снижаются требования по ра-боте сознания над собой: собеседник, который представляет собой не столько настоящего человека, сколько виртуальную самопрезентацию, обладает уже иными свойствами.

Во-первых, будучи лишенным признаков «социального человека», он может быть «отложен» на время, его можно поместить в особый раз-ряд тех, кто интересен, а кто нет. Во-вторых, возникает ситуация сли-яния социального субъекта с его виртуальной проекцией, а значит, су-ществует опасность отношений, не учитывающих свойств человека как социального объекта.

Виртуальная самопрезентация выводит человека из разряда облада-ющих признаками живого существа в его привычном полноценном по-нимании. Процесс слияния виртуально самопрезентованной личности

102


с личностью реальной делает в итоге настоящего человека придатком его существующего в виртуальном пространстве образа.

Коммуникативное одиночество сегодня подталкивает человека к по-стоянному пребыванию в социальных сетях, потому что на сегодня это практически единственное средство, которое позволяет сохранить при-частность человека собственно к человеческому сообществу, где суще-ствует коммуникация.

Монументализм идей, или спасение от сетевой раздробленности: смысловая реконсолидация

Монументализм идей, объединяющий общество на основе совмест-ного эмоционального переживания грандиозных устремлений – сегодня в серьезном кризисе [4]. Оставшись без объединяющего смысла, ком-муникация теряет и свой собственный смысл. Сетевому индивидуали-сту остается только форма коммуникации, не требовательная к слож-ности и глубине ее содержательного наполнения. В то время как пол-ноценная коммуникация требует от участников серьезных интеллекту-альных и волевых усилий по пониманию другого и поиска совместного решения (О. С. Анисимов).

Примечательно, что современные сетевые технологии парадоксаль-ным образом отразили «разрывы» в общественном сознании, возникшие еще в переходную эпоху, «до интернета». Не случайно внутреннее про-странство сетевой самопрезентации до сих пор заполнено содержатель-ными наработками прошлых лет. Теперь насущным становится вопрос о восстановлении коммуникативного механизма российского общества че-рез наполнение его содержанием, аутентичным гуманистическому запро-су нового технологического этапа современной цивилизации.

Способность коллективно мыслить всегда активизируется вместе с готовностью общества вырабатывать объединяющие смыслы и умени-ем их реализовать.

Новый технологический прорыв и Сетевой гуманизм

В одном из последних докладов Изборскому клубу известный поли-тик, экономист С. Ю. Глазьев констатировал: «Либо нам удастся вос-пользоваться окном возможностей технологического прорыва на но-вую длинную волну экономического подъема, либо повторный прои-грыш очередной научно-технической революции окончательно собьёт Россию на обочину мирового экономического развития в качестве сы-рьевой периферии передовых стран» [5].

Главной отличительной чертой нового технологического уклада, фор-мируемого в настоящее время в Китае и некоторых других азиатских странах, является гуманитарный характер социально-экономической

103


системы. Гуманитаризация передовых экономических и социальных тех-нологий обеспечивает зарождение «новой, более эффективной по срав-нению с американо-европейской социально-экономической системой, адекватной требованиям нового технологического уклада» [5]. «Разви-тие человечества требует новых форм организации глобальной эконо-мики, которые позволили бы обеспечить устойчивое развитие и отра-жение планетарных угроз, включая экологические и космические» [5].

России для того, чтобы успеть войти в новую цивилизационную фазу, необходима решительная переориентация мировоззрения с потребностно-индивидуалистического, опускающего развитую духов-ную личность на низший уровень развития субъективных качеств, на ду-ховное коллективистское, соответствующее высшим уровням развития субъективных качеств личности.

В качестве стратегии будущего России выбран новый, гуманитар-ный технологический уклад. По поручению Президента РФ в настоящее время реализуется Национальная Технологическая Инициатива по на-правлению «НейроНэт» [6], главной задачей которого является «сохра-нение и увеличение ресурсов мозга человека в условиях увеличиваю-щихся экологических и информационных нагрузок» [7].

В этой связи «нейроэкологическое» направление современного об-разования, интегрирующее современные наработки в области теории коммуникации, нейролингвистики, лингвокультурологии и когнитиви-стики представляется крайне актуальным.

Языковой проект цивилизации, или Методология текстовой лингвокультуры как актуальная коммуникативная стратегия

Язык – новый, стратегически значимый объект современной нау-ки, который станет ответом культуры на вызовы и угрозы современ-ной цивилизации, вновь оказавшейся лицом к лицу перед сущностны-ми вопросами, которые, впрочем, еще никогда не звучали так угрожа-юще для России.

Обучение культурному производству текстов, различение механиз-мов текстопроизводства и текстового творчества и попадание текста в сферу цивилизационно и культурно значимого – в сферу текстовой линг-вокультуры – становится стратегической технологией современного об-разования и воспитания [8].

Методология текстовой лингвокультуры как мета-аналитическая тех-нология различения значимых текстов в культуре формирует стратеги-ческий вектор развития современного общества. В этом смысле тек-стовая лингвокультура выполняет функцию социокультурного регуля-тора, направляя человечество по «пути культуры», обеспечивая созна-тельное управление и контроль за культурными практиками через акти-визацию культурного механизма текстопорождения.

104


При всей очевидности обозначенной проблематики она недостаточ-но отрефлексирована ни в профессиональном медиадискурсе, ни в на-учно– педагогическом сообществе, не говоря уже о переводе потенци-альных результатов этой рефлексии в повседневные практики созда-ния и восприятия текста.

Методология текстовой лингвокультуры, разрабатываемая в настоя-щее время группой российских ученых (Л. А. Поелуевой, А. А. Беляцкой и А. А. Индриковым) [8, 9], имеет своей целью обеспечить сохранность и информационную безопасность массового сознания, находящегося под мощным воздействием информационных потоков. Предлагаемая авторами методология поможет отрефлексировать содержание цен-ностно значимой информации в текстовой деятельности современного общества, актуализировать это значимое в сознании современного че-ловека и сформировать актуальные «нейроэкологические» технологии работы с текстом. Погруженный в медиасреду, человек активно поль-зуется ее информационным продуктом, в связи с чем встает вопрос об общественном контроле как за качеством этого продукта, так и за по-следствиями его производства и потребления.

Текстовая лингвокультура как сознательная форма организации тек-стовой деятельности составит ключевое звено «нового, шестого техноло-гического уклада», способного сущностно модернизировать глобальные информационные процессы. С. Ю. Глазьев видит стратегическую циви-лизационную значимость для России и мира технологической модерни-зации глобальных информационных сетей, которые, по его утверждению, составляют одно из ключевых направлений развития глобальной эконо-мики, обеспечат «подъём экономики передовых стран на новой длинной волне экономического роста»: наряду с информационными сетями им на-званы биотехнологии, основанные на достижениях молекулярной биоло-гии и генной инженерии, нанотехнологии, системы искусственного интел-лекта, интегрированные высокоскоростные транспортные системы» [5].

Методология текстовой лингвокультуры призвана развить аналити-ческие механизмы современного человека, повысить уровень его рече-вой культуры и помочь человеку, включенному в медиапроцессы, четко осознавать сущностное содержание текстовой деятельности, ее эво-люционную значимость и возможные цивилизационные последствия ее искажения.

Антропокосмизм как коммуникативная стратегия будущего: соборность, Творящий логос и Восходящая эволюция

В качестве новой мировоззренческой парадигмы, способной обеспе-чить общество устойчивым развитием в интересах всего человечества, построенной на механизмах личной ответственности за благополучие

105


общества и адекватной гуманитарным требованиям «нового техноло-гического уклада» (С. Ю. Глазьев), выдвигается антропокосмизм, исхо-дящий из антропно-космологической согласованности мира (К. А. Ке-дров) [10] и позволяющий человеку будущего использовать адекватные нейроэкологические мета-аналитические технологии, одной из которых выступает методология текстовой лингвокультуры.

Нейроэкологическое направление развития современной науки и тех-ники необходимо для обеспечения сохранности и безопасного развития интеллектуального потенциала страны. Еще в начале 2000-х М. И. Хо-лодная писала о глубинной взаимосвязи духовности и интеллекта. В монографии «Психология интеллекта» М. И. Холодная доказывает, что снижение уровня развития человеческого интеллекта обусловлено сни-жением уровня нравственности [11]. Антропокосмизм, воплощающий в своем мировоззрении нравственный императив, становится цивили-зационной идеей будущего, формой элитарного мышления и проявле-нием высшего – духовного уровня культурной онтологии.

Именно в лоне русского космизма вновь возродилась новая глобаль-ная гуманитарная стратегия будущего, объединив исконно русские идеи соборности, Творящего логоса и Восходящей эволюции. Приставка «ан-тропо-», предварявшая термин «космизм», и возникшая неслучайно в ра-боте русского философа-космиста Н. Г. Холодного, подчеркнула особую роль человека и его ответственность за глобальные, в том числе косми-ческие процессы. В докторской диссертации С. Р. Аблеева «Онтология сознания в философской традиции антропокосмизма» подчеркивается, что насыщенное этическое содержание антропокосмизма совершенно не изучено академической наукой. Кроме того, антропокосмизм облада-ет точностью понимания целей и стратегии развития человечества [12].

Антропокосмизм как образовательная стратегия позволяет напол-нить содержание современного образования сущностным гуманитар-ным началом, формируя культурные эталоны и элитарное мировоззре-ние через антропокосмические идеи. Ценности, выплавленные в гор-ниле антропокосмизма, отливаются в форму текстовой лингвокульту-ры – текстовых произведений, обеспечивающих современного челове-ка надежным орудием защиты в эпоху информационного «вандализма» (В. В. Яхненко) [13] и информационных войн – осознанностью и осмыс-ленностью использования языка и речи.

Антропокосмизм создает целостное и точное представление о мире, наделяя речевые поступки человека ответственностью космического масштаба. Как высшая мировоззренческая система антропокосмизм позволяет развить представления о речи, языке, тексте, аналитических технологиях и системе образования в целом и выстроить стройную грам-матику, философию, методологию и тезаурус воспроизводства и ана-лиза текстовой деятельности.

106


Антропокосмизм создает мощный критериальный щит, защищающий целостность и безопасность человеческой цивилизации от колебаний маятника речевой вседозволенности и языкового релятивизма. Свои-ми четкими представлениями о мире и человеке антропокосмизм по-могает отражать удары многоликой парадигмы мнений. Как гармонич-ное единство творений человеческого разума текстовая лингвокультура воспроизводит гармоничное мироощущение антропокосмизма в каж-дом текстовом произведении, сплетенном на его идеальных, эталонных мировоззренческих онтологиях, и противостоит какофонии текстовых произведений антропоцентристского характера, нарушающих в массо-вом сознании целостное и точное звучание гармоничного миропорядка.

Анализируя текстовые онтологии, возможно выявить и ценности, и ми-ровоззренческие установки автора. На основании данных установок воз-можно показать корреляцию текст – мировоззрение – культура – духов-ность и выявить отношение языкового материала текста к культуре, по-казать вхождение текста в пространство «активного речевого мировоз-действия», осознаваемого и ответственного речевого поведения – тек-стовой деятельности, и – далее – в сферу высшей мировоззренческой онтологии языка – в сферу текстовой лингвокультуры, совокупно храня-щей тексты, воплощающие формы элитарного речемышления, актуали-зирующие высшее – творческое, метасистемное представление о мире.

Слово и цивилизация: гуманитаризация разума и спасение Homo Sapiens

Известный мыслитель Н. Г. Холодный подчеркивал ведущую роль со-знания в эволюции человека, природы и космоса [14]. Ученый еще в на-чале XX века указывал на возрастание, в связи с разумной природой че-ловека, его ответственности не только за личное и общественное благо-состояние, но и за природные и космические процессы до космических масштабов: «Возникший в процессе длительного исторического разви-тия живой материи человек – Homo sapiens, благодаря указанным сво-им особенностям, сам становится одним из мощных факторов дальней-шей эволюции природы в обитаемом им участке мироздания, и притом фактором, действующим сознательно. Это налагает на него громадную ответственность, так как делает его прямым участником процессов кос-мического масштаба и значения» [15, c. 338].

Развитие доминирующего в массовом сознании антропоцентрист-ского мировоззрения видится ученому-натуралисту Н. Г. Холодному как «грядущий» антропоцентризм, основой которого является «свет челове-ческого сознания», который «... стремится более или менее равномер-но осветить ... весь космос, и сам человек при этом освещается глав-ным образом “отраженными лучами”, поскольку его природа и его судь-

107


ба находят себе правильное объяснение только в свете знаний о кос-мосе в целом» [14, с. 52].

Антропокосмизм позволяет упорядочить, объяснить и раскрыть идею Творящего Логоса, согласно которой слово есть мировое начало, вну-тренняя (мыслительная) форма вселенской идеи. Текстовая лингво-культура, таким образом, выступает сферой воспроизводства и созда-ния уникальных форм человеческого опыта, хранящих сложные и точные образы движения мира и обеспечивающих гармоничное развитие чело-века с учетом глубинной связи между словом и жизнью цивилизации.


1. Громыко Ю. В. Оружие, поражающее сознание – что это такое? (перепечат-ка из альманаха «Россия – 2010»): электронный ресурс. Режим доступа: http://www.pereplet.ru/text/grom0.html

2. Анисимов О. С. Методологический словарь для стратегов. Т. 2 Методологиче-ская парадигма и управленческая аналитика. М., 2004.

3. Буданцев Ю. П. Очерки ноокоммуникологии. М., 1995.4. Индриков А. А. Диктатура конвейера: рефлексия кризиса культуры в Европе и

России: монография. Саранск, 2014.5. Глазьев С. Ю. КНР как новый глобальный лидер: доклад Изборскому клубу [элек-

тронный ресурс]. Режим доступа: http://www.izborsk-club.ru/content/articles/7581/6. Протокол №4 от 16 октября 2015 года Президиума Совета при Президен-

те Российской Федерации по модернизации экономики и инновационному разви-тию России.

7. Письмо Агентства стратегических инициатив «Об участии в разработке и ре-ализации проекта «CoBrain» в рамках дорожной карты Национальной технологиче-ской инициативы «НейроНэт»» [электронный ресурс]. Режим доступа: file:///C:/Users/Windows%20Se7en/Downloads/CoBrain-Call-for-Project-Annotations.pdf

8. Беляцкая А. А. Текстовая лингвокультура : новые горизонты исследования: монография. Саранск, 2014.

9. Поелуева Л. А. Средства массовой информации в культуре переходного пе-риода. Саранск, 2004.

10. Кедров К.А. Этико-антропный принцип в культуре: дис. … д-ра. филос. наук. М.,1996.

11. Холодная М. А. Психология интеллекта: Парадоксы исследования. 2-е изд., перераб. и доп. СПб., 2002.

12. Аблеев С. Р. Онтология сознания в философской традиции антропокосмиз-ма : теоретический анализ и системная реконструкция : диссертация ... доктора фи-лософских наук : 09.00.01. Киров, 2010.

13. Яхненко В. В. Учебный предмет информационного общества (Проблемы развития содержания общего образования в современной России) // К 80-летию Ю. В. Рождественского: сборник науч. статей (Под ред. А. А. Волкова, А. Ю. Овчин-никова, О. Э. Хазановой). Москва, 2006. C. 254-267.

14. Холодный Н. Г. Мысли натуралиста о природе человека. Киев, 1947. 15. Русский космизм. Антология философской мысли (Сост. и предисл. к текстам

С. Г. Семеновой, А. Г. Гачевой; Примеч. А. Г. Гачевой). М., 1993.

108


ANTHROPO-COSMISM – MONUMENTALISM – NETWORK HUMANISM: COMMUNICATIVE STRATEGY OF INFORMATION-TECHNOLOGICAL FUTURE OF RUSSIA

Authors: POELUEVA L.A. INDRIKOV A.A. BELYATSKAYA A.A

POELUEVA Lyubov Aleksandrovna, Doctor of Philosophical Sciences, Professor of the Chair of Cultural Studies and Social Communication of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA). Address: 82/5, Prospect Vernadskogo, Moscow, Russian Federation 119571.E-mail: [email protected]

INDRIKOV Aleksey Alekseevich, Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA).Address: 82/5, Prospect Vernadskogo, Moscow, Russian Federation 119571.E-mail: [email protected]

BELYATSKAYA Anastasiya Aleksandrovna, Candidate of Cultural Sciences, Associate Professor of the Chair of the English Language for the Professional Communication of the Mordovian State University named after N. P. Ogarev. Address: 68, Bolshevistskaya Street, Saransk, Russian Federation, 430005.E-mail: [email protected]

Abstract: The authors of the article consider communicative aspects of the Russian society adaptation to the new technological turn in the contemporary civilization. On the example of the mass segment of the communicative area the authors show the breach of the value generation processes in the society, which is the result of the “torn” by “individuals” net communication (Poelueva L. A). A decline in intellectual and educational level, fixed in the Russian society, is caused, as the authors think, by the moral “simplification” and vulgar interpretation of the communicative activity freedom denying a person’s cultural responsibility for the result of this activity. The authors, accentuating the ideas of noocommunicology (Yu. P. Budantsev) state the necessity of forming a new topical communication philosophy that would respond to the humanistic request of the information-technological future of Russia. To make it happen one has to generate serious paradigms of social targeting to contrapose to spontaneous network overweight of individual views in order to concentrate the communicative and intellectual powers of the society on the humanistic-oriented development strategies.As an actual communicative strategy the authors propose anthropo-cosmism for a number of reasons. First, anthropo-cosmism paradigmatically unite the subjects of communication with the moral bonds; second, it grants them personal as well as global and cosmic authority for the future and, consequently, anthropo-cosmism possesses a great strategic potential. The authors come to the conclusion that a key element of “the new sixth technological mode” (Glaz’ev S. Yu.) that can substantially upgrade the global

109


information processes in the direction of humanism will be cultural, “human-oriented” text activity. Textual linguo-culture acts as its methodological foundation. As an objectification of the new humanistic strategy the authors propose monumentalism as an ontology of “great ideas”, i.e. ideas that unite the society with high moral values.

Key words: communication, communicative strategy, humanistic breakthrough, text activity, text linguo-culture, anthropo-cosmism, monumentalism, network humanism.

References

1. Gromyko Yu.V. Oruzhie, porazhajushhee soznanie – chto jeto takoe? (perepechatka iz al’manaha «Rossija – 2010»): jelektronnyj resurs. Rezhim dostupa: http://www.pereplet.ru/text/grom0.html. [Gromyko Y. V. Weapons affecting consciousness – what is it? (reprint of the anthology “Russia – 2010”): an electronic resource. Access: http://www.pereplet.ru/text/grom0.html].

2. Anisimov O.S. Metodologicheskij slovar’ dlja strategov. T. 2 Metodologicheskaja paradigma i upravlencheskaja analitika. M., 2004. [Anisimov O. S. Methodological dictionary for strategists. T. 2. Methodological paradigm and management analytics. M., 2004].

3. Budancev Yu.P. Ocherki nookommunikologii. M., 1995. [Budantsev Y. P. Essays on Communicology. M., 1995].

4. Indrikov A. A. Diktatura konvejera: refleksija krizisa kul’tury v Evrope i Rossii: monografija. Saransk, 2014. [Indrikov A. A. Conveyor dictatorship: a reflection on the crisis of culture in Europe and Russia: a monograph. Saransk, 2014].

5. Glaz’ev S.Yu. KNR kak novyj global’nyj lider: doklad Izborskomu klubu [elektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: http://www.izborsk-club.ru/content/articles/7581/ [Glazyev S. Y. China as a new global leader: report to Izborsky club [electronic resource]. Access: http://www.izborsk-club.ru/content/articles/7581/].

6. Protokol №4 ot 16 oktjabrja 2015 goda Prezidiuma Soveta pri Prezidente Rossijskoj Federacii po modernizacii jekonomiki i innovacionnomu razvitiju Rossii. [Record №4 of October 16, 2015 of the Presidium of the Presidential Council of the Russian Federation on economic modernization and innovative development of Russia].

7. Pis’mo Agentstva strategicheskih iniciativ «Ob uchastii v razrabotke i realizacii proekta “CoBrain” v ramkah dorozhnoj karty Nacional’noj tehnologicheskoj iniciativy “NejroNjet”» [elektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: file:///C:/Users/Windows%20Se7en/Downloads/CoBrain-Call-for-Project-Annotations.pdf [Letter from the Agency for Strategic Initiatives “Participation in the development and implementation of the project “CoBrain” in the framework of the roadmap of the National Technology Initiative “NeuroNet” [electronic resource]. Access: file: /// C: /Users/Windows%20Se7en/Downloads/CoBrain-Call-for-Project-Annotations.pdf].

8. Belyatskaya A.A. Tekstovaja lingvokul’tura : novye gorizonty issledovanija: monografija. Saransk, 2014. [Belyatskaya A. A. Text linguo-culture: new horizons of research: monograph. Saransk, 2014].

9. Poelueva L.A. Sredstva massovoj informacii v kul’ture perehodnogo perioda. Saransk, 2004. [Poelueva L. A. The media in the culture of the transitional period. Saransk, 2004].

10. Kedrov K.A. Etiko-antropnyi princip v kul’ture: dis. d-ra. filos. nauk. M.,1996. [Kedrov K. A. Ethical-anthropic principle in culture: Thesis. ... Dr. Philosophical sciences. M., 1996].

110


11. Kholodnaya M.A. Psihologiya intellekta: Paradoksy issledovaniya. 2-e izd., pererab. i dop. SPb., 2002. [Kholodnaya M. A. Psychology of Intelligence: Paradoxes of the study. 2nd ed., Rev. and add. SPb., 2002].

12. Ableev S.R. Ontologiya soznaniya v filosofskoi tradicii antropokosmizma: teoreticheskij analiz i sistemnaja rekonstrukcija : dissertacija ... doktora filosofskih nauk : 09.00.01. Kirov, 2010. [Ableev S. R. Ontology of consciousness in the philosophical tradition of anthropocosmism: theoretical analysis and reconstruction of the system: the dissertation ... Doctor of philosophical sciences: 09.00.01. Kirov 2010].

13. Jahnenko V. V. Uchebnyj predmet informacionnogo obshhestva (Problemy razvitija soderzhanija obshhego obrazovanija v sovremennoj Rossii) // K 80-letiju Ju. V. Rozhdestvenskogo: sbornik nauch. statej (Pod red. A. A. Volkova, A. Ju. Ovchinnikova, O. Je. Hazanovoj). Moskva, 2006. C. 254-267. [Yakhnenko V. V. The subject of the information society (problems of general education development in modern Russia) // To the Yu. V. Rozhdestvenskiy 80th anniversary: a collection of scientific articles (Ed. A. Volkov, A. Yu. Ovchinnikov, O. E. Khazanova). Moscow, 2006. P. 254-267].

14. Holodnyi N.G. Mysli naturalista o prirode cheloveka. Kiev, 1947. [Kholodniy N. G. A naturalist’s thoughts about human nature. Kiev, 1947].

15. Russkiy kosmizm. Antologiya filosofskoi mysli (Sost. i predisl. k tekstam S. G. Semenovoj, A. G. Gachevoj; Primech. A. G. Gachevoj). M., 1993. [The Russian cosmism. Anthology of philosophical thought (Ed. and foreword to the texts: S. G. Semenova, A. G. Gacheva; notes: A. G. Gacheva). Moscow, 1993].

111


ИНСТИТУТ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ МОДЕЛЕЙ ПОМОГАЮЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ И КОММУНИКАЦИИ

Автор: СТАРЫХ Н.В.

СТАРЫХ Нина Владимировна – кандидат филологических наук, доцент, стар-ший научный сотрудник кафедры рекламы и связей с общественностью фа-культета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова.Адрес: 125009, Россия, Москва, ул. Моховая, 9.E-mail: [email protected]

Аннотация: В условиях неизбежной глобализация мира особенно актуаль-ными становятся кросс-культурные компетенции специалистов в области коммуникационного управления. Всемирная паутина обеспечивает множе-ственные горизонтальные связи между людьми разных национальных госу-дарств. Социальное сравнение делает их более счастливыми или несчастны-ми, удовлетворенными своей жизнью или заставляет почувствовать обиду. В статье анализируется коммуникационный инструмент глобальной поли-тики – глобальный рейтинг благотворительности, претендующий на объ-ективное сравнение доброты различных народов. Автор доказывает, что концептуально-методологическая база социологических измерений, по-ложенная в основу рейтинга благотворительности Международной бла-готворительной организации (Charities Aid Foundation), CAF, грешит куль-туроцентричностью. История человеческой цивилизации знает, как мини-мум, три типа моделей социальной взаимопомощи, которые сосуществу-ют в современном культурном пространстве. В своей аргументации автор опирается на теоретико-методологическую ло-гику герменевтики. Логико-смысловая структура помогающего поведения является производной от социокультурных форм различных типов, обеспе-чивающих устойчивое развитие сообществ. Помощь соплеменникам в об-ществах с родо-племенными традициями представляет собой императив, нарушение которого которого означает утрату социального статуса. Вряд ли эту модель помогающего поведения корректно сравнивать с религиоз-ным служением ближнему в обществах Модерна, а также с экзистенциаль-ной мотивацией «отдающих привычек» в обществах Постмодерна. Методика исследования представляет собой анализ содержания класси-ческих работ в области социальной антропологии, структурной социоло-гии, политологии.Результаты исследования представляют ценность в области коммуникаци-онного проектирования в социальной сфере.

Ключевые слова: социальный институт благотворительности, мировой рейтинг благотворительности, благотворительность в России, стратеги-ческие коммуникации в социальной сфере.

112


В какой мере можно доверять глобальному рейтингу благотворительности?

Какой народ самый добрый? Именно так ставит вопрос международ-ная благотворительная организация CAF [1], которая специализирует-ся на консалтинге в сфере благотворительности, и с мнением которой считаются в международном сообществе. Свою миссию эта глобаль-ная структура видит в совершенствовании институтов благотворитель-ности в мире – обучая, убеждая и, если необходимо, оказывая давле-ние на правительства. В логике этой задачи CAF, на базе организуемых ею исследований, с 2010 года ежегодно публикует отчет «Международ-ный рейтинг благотворительности».

В основу «Мирового рейтинга благотворительности» за 2013 год [2] легли данные, полученные исследовательской компанией Gallup. В рам-ках всемирного социологического опроса, который проводился в 146 странах и охватил 95% населения Земли, респондентам предлагалось ответить на различные вопросы, три из них относились к благотвори-тельности. Социологов, в частности, интересовало, занимались ли их собеседники за последний месяц каким-либо из перечисленных видов деятельности:

1) жертвовали деньги некоммерческой организации;2) работали в некоммерческой организации в качестве волонтера;3) оказывали помощь непосредственно нуждающемуся в ней незна-

комому человеку.Сравнение этих «трех отдающих привычек» у граждан разных стран

и позволило CAF делать выводы о самых милосердных и самых щедрых нациях. Сводный рейтинг «доброты» вычисляли на базе среднего ариф-метического от суммы всех трех показателей.

Самые добрыми странами, возглавляющими рейтинг, названы США (1-е место), Канада (2 е место), Великобритания (6-е место). России за-нимает 123-ю позицию из 146 стран. Отечественных социологов возму-тила даже не эта почти замыкающая позиция в мировом рейтинге, сколь-ко сравнение с другими странами постсоветского пространства. Так, Туркменистан занял в рейтинге 26-е место, Таджикистан – 64-е место, Казахстан – 66-е место, Азербайджан – 69-е место, Молдавия – 88-е, а Белоруссия – 93-е. Антон Меснянко пишет: «субъективные ощущения не позволяют поверить в то, что в указанных странах благотворитель-ность развита намного лучше, чем в России» [3].

С соотечественниками можно согласиться в том, что статистика по-могающего поведения граждан разных стран позволяет зафиксировать проблемные ситуации, но не объяснить их. В интерпретации результатов авторы глобального рейтинга ориентировались на некую универсальную грамматику института благотворительности, характерную для разви-

113


тых демократий. Вопрос в том, насколько законно эту структурную мо-дель можно считать универсальной. Социальные антропологи уже дав-но развенчали ненаучность и в высшей степени наивность исследова-ний других культур с позиции онтологического статуса наблюдателя, без должной рефлексии по отношению к шаблонам собственной культуры.

Взаимопомощь присутствовала в самых архаичных формах человече-ских сообществ, поскольку альтруизм, способность действовать во имя коллективного блага – это основа социальности. Собственно, это врож-денное свойство, и альтруистичное поведение можно наблюдать уже у стадных животных. Однако человек, как социальное животное, отлича-ется от собратьев меньших тем, что способен совершенствовать свою природу, культивируя наиболее эффективные способы реализации по-требностей, заложенные в нем природой. Иными словами, человек тво-рит культуру как искусственную и, одновременно, наиболее комфорт-ную для себя среду обитания.

По мере совершенствования природы человека, изменяется и окру-жающая его социокультурная среда, а вместе с ней модифицируется ин-ститут благотворительности. В социологических и исторических науках имеется несколько подходов к классификации социокультурных форм в человеческой эволюции. В контексте рассматриваемой проблемы наи-более удобной представляется классификация, практикуемая в струк-турной социологии [4]. Все разнообразие социокультурного опыта сво-дится здесь к трем формам: Премодерн – Модерн – Постмодерн. В ка-честве ключевых характеристик этих социокультурных форм рассматри-ваются типы образующих их социальных общностей: этнос, народ, на-ция. Таким образом, история цивилизации знает, как минимум, три типа организации взаимопомощи между членами социума.

Социальный институт благотворительности в культуре Премодерна

Этнос – это группа людей, которые имеют общие язык, происхожде-ние, одни и те же обычаи. Этнос есть не что иное, как племя, с характер-ными для этого типа сообществ восприятием коллектива как единого цельного организма, который объединяют отношения общинности, то есть доверительные, построенные как семейные отношения.

Поскольку институт семьи является основой в организации этноса, то он интегрирует и другие социальные практики, связанные с потреб-ностями этого типа социального организма. Экономика древних сооб-ществ была слишком зависима от природных катаклизмов, поэтому про-блема нехватки пищи и физического выживания стояла очень остро. В контексте этой реальности наших предков формировалась система куль-турных представлений о способах справедливого распределения благ между членами сообщества. В их основе лежит архетип «свой – чужой»,

114


предписывающий различные нормы поведения в зависимости от сте-пени дальности или близости родства.

По отношению к «своим» альтруистическое поведение представляло собой моральный императив, нарушить который было равносильно по-тере лица и социального статуса. В частности, известный американский антрополог Маршалл Салинз в книге «Экономика каменного века» пи-шет: «В то время и в тех местах, где нехватка пищи была менее острой, экономика домашнего хозяйства могла даже перечеркнуть самое себя: семьи, находившиеся в близком родстве, приостанавливали свое от-дельное хозяйство, чтобы «подбросить топлива в коллективный очаг» [5]. Авторитет племенного вождя был в прямой зависимости от его ще-дрости и способности к масштабной помощи соплеменникам. Салинз отмечает: «И хотя первобытным лидером или вождем могут руководить его собственные амбиции, он воплощает конечные цели коллектива» [6].

По отношению к «чужим» включались иные механизмы социального обмена. Этот культурный паттерн был впервые описан французским ан-тропологом Марселем Моссом в его знаменитом «Очерке о даре» [7]. Экономический обмен между соседствующими племенами альтруиз-ма не предполагает. Наблюдая первобытные племена Южной Америки, Мосс обнаружил, что практика их экономического обмена воплощает-ся в форме своеобразной игры, именуемой потлачом. Потлач – это об-мен дарами, но, как отмечает Мосс, дарами отравленными, поскольку даритель взамен вручаемого им подарка получает власть над одарива-емым. От дара нельзя отказаться, ибо это проявление слабости и поте-ря лица. Сохранить свой статус можно только отдарившись, вернув свой долг, да еще «с процентами».

Не следует думать, что паттерны этнической культуры остались в да-леком прошлом. Развитие культурного опыта социума аналогично про-цессу формирования личности, который афористично можно описать как цепь связанных между собой метаморфоз: «Посеешь поступок — по-жнешь привычку, посеешь привычку — пожнешь характер, посеешь ха-рактер — пожнешь судьбу». На этапе формирования этнических сооб-ществ закладывается характер народов, который оказывает влияние на их дальнейшие судьбы. Грамматика социальных отношений – «свой – чу-жой» – продолжает жить в бессознательном каждого современного че-ловека, актуализируясь в различных ситуациях [8].

Несомненны также различия в смысловой нагрузке понятия благотво-рительность в обществах премодерна и постмодерна. В первом случае имеется в виду моральный императив в мотивации помогающего пове-дения, нарушение которого связано с подрывом социального статуса со всеми вытекающими неприятностями для нарушителя табу. Во вто-ром случае подразумевается экзистенциальная мотивация и внутрен-ние нравственные установки духовно развитого индивида. Например,

115


социальная защищенность и уровень благосостояния коренных граж-дан Объединенных Арабских Эмиратов, вызывающие зависть во всем мире, несомненно, опираются на родоплеменные представления о ми-роустройстве. Очевидно, в азиатских странах постсоветского простран-ства в ситуации идеологического вакуума функцию социальных скреп взяли на себя аналогичные концепты.

Родоплеменная модель помогающего поведения актуализируется также в странах, где резко падает уровень благосостояния населения. В ситуации дефицита семейного бюджета, размер помощи сокраща-ется, часто ограничиваясь кругом людей, воспринимаемых как «свои». Однако такая взаимопомощь не квалифицируется как «благотворитель-ность» ни гражданами этих стран, ни исследователями из CAF.

Организация социальной помощи в культуре Модерна

Не каждое племя превращается в народ и вступает в новую стадию эволюционного развития. На сей счет часто упоминается пассионарная теория этногенеза Л.Н.Гумилева. Народ – это этнос, осознавший свою миссию, вдохновленный проектом переустройства собственной судьбы и мобилизованный на достижение цели, расширяющей социальное про-странство своего бытия. В отличие от этноса, ориентированного на кров-ные связи, института семьи, хранящего традиции предков, уходящих в прошлое, народ ориентирован на будущее и реализацию своей миссии. Подобные трансформации связывают с наступлением эпохи Модерна.

Народ, осознав себя таковым и приняв ответственность за создание будущего, чаще всего воплощает новый тип социальности в создании таких типов социальных институтов, как религия и государство. Имен-но эти институты выполняют функции социальной рефлексии, разраба-тывая идеологии, ориентирующие людей в социальном пространстве. Мифы, организующие этническую картину мира, уступают место Лого-су. Однако, как уже упоминалось, они не исчезают, а занимают место в коллективном бессознательном народа, накладывая свой отпечаток на логоцентрические представления о мире. Например, христианство, яв-ляясь мировой религией, проповедующей равенство всех перед Богом и идею смирения, сформулированную Ю.М.Лотманом как «безуслов-ное вручение себя», «дар Всевышнему без ожидания ответного дара» [9], тем не менее имеет варианты в формах православия, католицизма, протестантизма и прочих ответвлений. Границы «свой – чужой» не ис-чезают, однако меняется «линия фронта».

В эпоху Модерна социальный институт благотворительности свя-зан, преимущественно, с церковью или государством. В Средние века первые приюты начали появляться при монастырях. Также была разви-та система частных пожертвований нуждающимся. В бедняках видели

116


не столько несчастных, чью жалкую участь необходимо было облегчить, сколько спасителей богатых, которые получали возможность искупить свои грехи. Иными словами, благотворительность – это своего рода ин-дульгенция во искупление грехов.

Институт благотворительности в дореволюционной России разви-вается по схеме, типичной для эпохи Модерна. Значимую роль в этом процессе играли церковь и государство. Например, на Руси домон-гольского периода, начиная со времен Владимира I, берет свое нача-ло церковно-монастырская благотворительность. Более того, в пери-од феодальной раздробленности именно церковь оказывается во гла-ве помощи нищим и убогим. Весьма развита была княжеская благотво-рительность, правда, она не переступила рамок частного призрения.

Функции попечения о сиротах государство начинает брать на себя, начиная с периода правления Ивана Грозного. В патриархальных усло-виях Московского государства этот вопрос разрешался довольно про-сто: в обществе, страдавшем отсутствием свободных рабочих рук, ре-бенок – сирота и беспризорный – ценился в хозяйстве, как будущий ра-ботник. Поэтому частные лица охотно брали его на воспитание с тем, чтобы вырастить надежного помощника в хозяйстве. Эта практика про-существовала довольно долго, вплоть до XVIII в.. Упоминания о такой форме попечения и сиротах имеются в городских наказах 1767г. [10].

В контексте петровских реформ церковь начинает вытесняться из светской жизни, усиливается роль государства в решении судьбы соци-ально незащищенных граждан. Петр I издал ряд указов по противодей-ствию ложному нищенству. Одновременно на состоятельные монастыри он возложил обязанность принимать под свой кров отставных военных, в первую очередь, увечных и больных. Кроме того, по примеру европей-ских стран, царь повелел строить сиротские дома, больницы и дома при-зрения. Сирот и детей старше 10 лет указано было записывать в матросы и присылать в Петербург, в Адмиралтейство, а тех, кто младше, – «отда-вать желающим и в вечное владение. А если таких желающих нет, то по-мещать в богадельни и в положенный срок записывать в матросы» [11].

Общее развитие социальной работы государства во второй половине XVIII века характеризуется ее значительным упорядочением. В 1763 г. из-вестный государственный деятель, педагог и филантроп генерал-поручик Иван Иванович Бецкой предложил Екатерине II учредить в столицах два больших заведения для воспитания и надзора за незаконнорожденными детьми. Уже через несколько лет, по указу императрицы 1775 г., в большин-стве губерний России организованы Приказы общественного призрения, «долженствующие заботиться о народном здравии и просвещении» [12].

Частная благотворительность в этот период приобретает новые мас-штабы. Это уже не прямая милостыня «из рук в руки» и кормление (хотя данные формы сохраняются). Теперь осуществляются крупные денеж-

117


ные пожертвования со стороны состоятельных екатерининских вельмож в развитие инфрастуктуры социальной опеки. На средства промышлен-ника П.Демидова создается Воспитательный дом в Санкт-Петербурге. На его же деньги возводится в столице Дом призрения трудящихся. Граф Н.П.Шереметев финансирует работы по закладке в Москве Стран-ноприимного дома в составе богадельни и больницы. На деньги графа Д.М.Голицына в Москве открыта больница, которая теперь именуется Первой Градской клинической больницей [13].

Многие страны мира, в том числе и европейские, сохранили куль-турное пространство модерна с характерными для него представлени-ями о роли церкви и государства в организации социальной жизни. На-пример, самыми религиозными в Европе считаются Испания и Италия. В современной Испании авторитет религиозных организаций чрезвы-чайно высокий. Основную нагрузку по опеке социально незащищенных граждан несут религиозные организации.

Модель взаимопомощи в культуре Постмодерна

Превращение народа в нацию, по мнению профессора А.Г. Дугина, автора курса лекций по структурной социологии, происходит, когда со-циальные процессы в обществе подчиняются бюрократической логике государственной машины: «Нация есть в логическом смысле продукт за-вершенной реализации народом задачи построения государства» [14].

В бизнесе начала 20 века, как известно, организационная структу-ра механистической бюрократии доказала свою эффективность. Узкая специализация и стандартизация бизнес-процессов, которые, в идеа-ле, приводят к конвейерному производству, позволяют сокращать из-держки, увеличивать объем выпуска продукции, снижать ее себестои-мость. Эту модель механистической бюрократии в свое время взял на вооружение СССР в государственном строительстве. Плюсы этой мо-дели обнаружили себя в 1930-е, когда из страны с отсталой аграрной экономикой удалось построить мощную индустриальную державу. Од-нако обнаружились и минусы этой модели: человеку трудно жить, ощу-щая себя в роли винтика большого механизма.

В этом смысле А.Г.Дугин прав: нация – это этногеноцид по отноше-нию к народу [15]. Сознание народа подвергается чудовищной пере-делке. Развернутое представление о мире, составляющее Логос наро-да, а также эмоционально-ценностное отношение, закодированное в мифах Бессознательного, обнаруживают неэффективность, когда тре-буется быстрая мобилизация масс во имя прагматически целесообраз-ной цели. Думающие и чувствующие неудобны. Удобны айтматовские манкурты, люди – киборги, сознание которых настроено по принципу, подобному конвейерному производству: фрагментировано на множе-

118


ство операционных знаний – логем. А мифы, хранящие в бессознатель-ном своеобразие этнического восприятия мира, деконструируются до мифем-архетипов, которые можно собирать в любую новую конструк-цию на заданную тему.

Морфологические изменения в сознании приводят к изменениям со-циальной структуры. Дугин утверждает, что в обществе Постмодерна институты распадаются за их ненужностью. На множество частей рас-падаются все структурные элементы общества, на базе которых созда-ются новые конструкции, которые интересны сиюминутно, но интерес к ним быстро остывает, и тогда они вообще исчезают. Фрагментарность вещей, характеров, восхваление неудачников, становящихся героями, – это отличительные признаки Постмодерна по Дугину: «Постобщество состоит из разрозненных и отчужденных индивидуумов, которые сово-купно вообще не порождают никакого нового единства – ни естествен-ного, ни искусственного. Они живут вместе, но по отдельности, ничего не зная друг о друге и знать не желая. В этом постобществе преоблада-ет принцип полной гетерогенности – физически рядом могут находить-ся самые различные по основным социальным и личностным характе-ристикам существа…Возникает постгосударство. Оно представляет со-бой «открытое общество», «open society»» [16].

Представляется, что трагическое восприятие будущего А.Г.Дугина имеет основания, тем не менее, у цивилизации имеются и другие пер-спективы. В этой связи хочется сослаться на видение А.И. Неклесса [17] – российского политолога, экономиста, заместителя директора Институ-та экономических стратегий при Отделении общественных наук РАН. Он предлагает матрицу, включающую четыре типа институциональных сил в современном глобальном мире, которые определяют развитие наци-ональных государств.

Государство сохраняет свою функцию по производству идеологиче-ских абстракций, опираясь на такие ресурсы, как информация и финан-совые поступления от сборов налогов. Однако современный мир стано-вится настолько сложным, что формы централизованного управления перестают работать. Термин «идеология» в массовом сознании дискре-дитирован, часто ассоциируется с «пропагандой» и вызывает стойкое раздражение у граждан 21 века. Чтобы сохранить свои позиции, госу-дарства прибегают к кооперации с другими институтами, делая выбор между сектором транснациональных корпораций (ТНК) и, так называе-мым, третьим сектором – некоммерческих организаций (НКО). Транс-национальные корпорации, ориентированные на прибыль и эксплуа-тацию природных и физических ресурсов, имеют чрезвычайную мощь в современном мире. В коллаборации с ТНК государство приобретает черты корпоративного государства и следует путем социального раз-вития, так пугающего А.Г.Дугина.

119


Типичные черты корпоративного государства в современном мире обнаруживает США, не случайно так много сходств с удивлением об-наруживается с его бывшим идейным врагом – СССР. Отсутствие вну-тренней мотивации у граждан делает различие в идеологических под-ходах к организации социальной политики чисто внешним. Если в СССР система социальной защиты замыкалась на трудовых коллективах, а в США – на НКО, тем не менее, в движение эта система приводится со-циальной политикой государства, с помощью которой включаются мо-тивационные рычаги. Разница лишь в том, что для трудовых коллекти-вов в СССР – это обязательность в выполнении государственных разна-рядок, в США – налоговые льготы на благотворительную деятельность. Доброта как личностное качество здесь ни при чем.

Однако у национальных государств имеется имеется и другой путь развития – формирование гражданского общества с опорой на развитие человеческого потенциала и института некоммерческих организаций. Социальную базу гражданского общества составляет так называемый креативный класс, включенный в экономику пятого и шестого укладов, что способствует развитию личностного потенциала. Широко распро-странено мнение о том, что наиболее развитое гражданское общество в Великобритании. Оставим это мнение как гипотезу, имеющую право на существование. Гюстав Лебон, автор известной книги «Психология народов и масс» и один из основателей метода кросс-культурного ана-лиза, еще в конце 19 века особенно выделял этот народ за характер, сочетающий в себе черты мужественности и индивидуализма. Мента-литет островитян всегда проявлялся в высокой способности к самоор-ганизации [18]. Тем интереснее их ответ на угрозы глобального мира, породившего множество проблем, связанных, в том числе, с помощью социально незащищенным гражданам.

В том случае, если и экономический, и третий сектор развиты слабо, образующиеся бреши в социальной структуре заполняет криминал – чет-вертый тип институциональной структуры, который не любят упоминать в академических источниках. Криминал специализируется на «страхова-нии социальных рисков», и главная его функция – деконструкция идео-логических и культурных установок в собственных интересах. Пожалуй, криминальное государство – это финал в исторической судьбе народа.

Институт благотворительности в России на рубеже 20-21 веков как опыт утраты и поиска новой национальной идентичности

В контексте социокультурных перспектив развития современных об-ществ проблемы функционирования института социальной взаимопо-мощи в России можно рассматривать как индикаторы социального здо-ровья общества. После кардинальной смены идеологического курса и

120


реформ 1990-х, впервые обозначились уродливые формы криминала. Несомненно, все это следствие социального нездоровья, связанного с поиском новой идентичности. Дезориентация общества – это не про-сто дробность и сложность социального пространства постмодерна, это еще и депрессия, связанная с потерей собственной идентичности. В этой ситуации достаточно драматично заново отстраивается инсти-тут благотворительности.

Хроника событий в сфере российской благотворительности постпе-рестроечного периода детально излагается в книге О. Алексеевой с при-мечательным названием – «История доверия в недоверительные време-на» [19]. С начала девяностых в истории благотворительности России началось другое время – время помогать себе. Реальность не оставля-ла никакого места для иллюзий о социальной защищенности, но осо-бенно остро её ощутили самые социально уязвимые граждане. Поэтому именно они являются организаторами первых НКО. В 1988 году появля-ется первая независимая членская общественная организация – Все-союзное общество инвалидов. Этот опыт продолжили инвалиды – ко-лясочники, а также другие социальные группы, страдающие тяжелыми заболеваниями. Созданные ими НКО призваны были привлечь внима-ние общественности к своим проблемам, показать, что у абстрактного названия «инвалиды» есть голос и лицо. Вслед за обществами инвали-дов, стали организовываться общества многодетных семей, солдатских матерей. Однако все они занимались выбиванием льгот от властей, гу-манитарной помощи, обивали пороги бизнес-структур. Созданные как организации самопомощи, на деле они были организациями просите-лей. Мало кто из них задумывался о том, чтобы организовать самопо-мощь внутри себя.

«Гвоздями в крышку гроба» российской благотворительности О.Алексеева называет гуманитарную помощь 1990 – 1995 г.г., а также иностранные гранты. Гуманитарная помощь привнесла больше негати-ва, чем позитива в общественное мнение россиян, ассоциируясь в их сознании как нечто унизительное. Этот образ благотворительности – как распределения еды и вещей, оказался живуч в течение многих лет. За-рубежные гранты, несомненно, помогли поставить на профессиональ-ную основу работу многих благотворительных организаций. Но наря-ду с этим они порождали ощущение финансовой самодостаточности, что не стимулировало НКО к изысканию собственных резервов и, более того, превращало их в бюрократических монстров, для которых люди с их проблемами превращались в безликую массу.

Эти родовые пятна советского подхода к социальной работе в сое-динении с такой чертой национального характера, как высокая дистан-ция власти, когда решение проблем ожидается «сверху». Однако граж-данское общество формируется на базе горизонтальных связей. Рос-

121


сийским гражданам и НКО еще предстоит извлечь из исторической па-мяти и актуализировать опыт взаимопомощи внутри местной общины.

Начиная с 2000-х, параллельно положительным сдвигам в экономике, большую активность в сфере благотворительности стал проявлять бизнес. По объемам корпоративной благотворительности Россия является миро-вым лидером. Российские компании жертвуют около 10% от своих доходов до налогообложения, европейские – 3-5%, в США – 1-2% [20]. Однако этот факт мало принимает в расчет как российская, так и мировая обществен-ность из-за недоверия к побудительным мотивам бизнеса. В этом крити-цизме в расчет не берется культурная память, хранящая дореволюционные традиции меценатов-благотворителей, а также культурный ген «красных директоров», которые для трудового коллектива были «отцами родными».

Увы, тему благотворительности практически игнорируют отечествен-ные СМИ. Как показал дискурс-анализ, если такие публикации и появля-ются в центральной периодике, то обязательно в негативной тонально-сти. Таким образом, восстановление института благотворительности в России лишено такого важнейшего ресурса, как медийная поддержка. Что будет происходить дальше – посмотрим. Пока происходящие про-цессы напоминают культурную матрицу Модерна.


1. CAF работает с более, чем с 7000 компаниями и управляет суммой денег, по-ступающих ей от пожертвований, превышающей 2,5 млрд фунтов стерлингов. Эти деньги направляются на поддержку более 50000 некоммерческих организаций и со-циальных проектов в более чем 100 странах. См.: Официальный сайт CAF (Charities Aid Foundation). URL:: https://www.cafonline.org/ (дата обращения:09.09.2015).

2. Мировой рейтинг благотворительности. URL:http://philanthropy.ru/wp-content/uploads/2013/12/WGI2013_RUS.pdf (дата обращения:10.09.2015).

3. Меснянко Антон. Мировой рейтинг благотворительности CAF: попытка сде-лать объективное сопоставление по странам не удалась//Сайт благотворительной организации «Милосердие». URL:https://www.miloserdie.ru/article/mirovoj-rejting-blagotvoritelnosti-caf-popytka-sdelat-obektivnoe-sopostavlenie-po-stranam-ne-udalas/(дата обращения: 28.08.2015).

4. См., например: Дугин А.Г. Структурная социология. URL:http://konservatizm.org/speech/dugin/090309181250.xhtml#l2_2 (дата обращения: 11.03.2014).

5. Салинз М. Экономика каменного века. Предисловие А. Коротаева. Пер. с англ. О. Артёмовой, Ю. Огородновой, Л. Огороднова. М., 1999. С. 124.

6. Там же. С. 125 7. Мосс М. Очерк о даре // Мосс М. Общества. Обмен. Личность. М., 1996.

URL: http://anthro-economicus.narod.ru/files/Moss_Present.pdf (дата обращения: 29.04.2013).

8. См., например: Пронина Е.Е. Психология журналистского творчества. М., Изд-во Моск. ун-та, 2003; Старых Н.В. Культура дарения: от архаических ритуалов до со-временных промоушен-акций // Вестн. Моск. Ун-та. Сер.10. Журналистика. 2002. №3.

9 См.: Лотман М.Ю. «Договор» и «вручение себя» как архетипические модели куль-туры // В книге: История и типология русской культуры. – С.-Петербург, 1984. С. 22-33

122


10. См.: Бахрушин С. Организация попечения о беспризорных детях в Москве. М., 1916. С. 1-2.

11. Горчева А.Ю. Нищенство и благотворительность в России. М., 1999. С. 45 12. Ученова В.В., Старых Н.В. Социальная реклама. М., 2006. С.16 13. Там же. С.1714. Дугин А.Г. Структурная социология. URL:http://konservatizm.org/speech/

dugin/090309181250.xhtml#l2_2 (дата обращения: 11.03.2014). 15. Дугин А.Г. Указ. соч. Там же. URL: http://konservatizm.org/speech/

dugin/090309181250.xhtml#l2_2 (дата обращения: 11.03.2014).16. Дугин А.Г. Указ. соч. URL: http://konservatizm.org/speech/dugin/090309181250.

xhtml#l2_2 (дата обращения: 11.03.2014).17. См., например: Неклесса А.И. Сложный человек в сложном мире. Стено-

грамма радиопередачи. URL: http://spkurdyumov.ru/philosophy/slozhnyj-chelovek-v-slozhnom-mire/3/ (дата обращения:09.09.2015).

18. Лебон Г. Психология народов и масс. – СПб., 1995. С. 54-59. 19. Алексеева О. История доверия в недоверительные времена. Современная

российская благотворительность. М., 2008. 20. См.: Корпоративная благотворительность. На сайте РИА-Новости. от

26.02.2015. URL:http://ria.ru/disabled_know/20150226/1049756620.html (дата об-ращения: 10.09.2015).

CHARITY AND SOCIAL INSTITUTIONS: A COMPARATIVE ANALYSIS OF SOCIO-CULTURAL PATTERNS OF HELPING BEHAVIOR AND COMMUNICATION

Author: STARYKH N.V.

STARYKH Nina Vladimirovna, Ph.D, Associate professor Lomonosov Moscow State University, Department of Journalism, Chair of Advertisement and Public Relations Moscow, Russia.Address: 9, Mokhovaya Street, 125009, Moscow, Russia. Tel.: 8 (915) 143-34-26. E-mail: [email protected]

Abstract

There are particularly important cross-cultural competence of the experts in the field of communication management in the context of inevitable globalization of the world. The World Wide Web provides multiple horizontal ties between people of different nation states. Social comparison makes them more happy or unhappy, satisfied with their lives, or makes them feel hurt.The article analyzes the communication tool of global politics – a global rating of charity, claiming to be an objective comparison of the various peoples kindness. The author argues that the conceptual and methodological framework of sociological dimensions underlying the rating of the CAF charity is sinful of

123


culture-centrism. The history of human civilization knows at least three types of mutual social patterns that coexist in contemporary cultural space.In his argument the author relies on the theoretical and methodological logic of hermeneutics. Logical-semantic structure of helping behavior is derived from the socio-cultural forms of different types, ensuring the sustainable development of communities.Helping fellow tribesmen in societies with tribal traditions is imperative, its violation means loss of social status. It is unlikely that this model of helping behavior is correct to compare with the religious service to others in the societies of modernity, as well as existential motivation «Give habits» in post-modern societies.Methods of study are an analysis of the content of the classical works in the field of social anthropology, structural sociology, and political science.Results of the study are of value in the field of communication design in the social sphere.

Keywords: charity organization society, charity ratings, charity in Russia, Strategic communications in the social sphere

References:

1. Charities Aid Foundation (CAF). URL: https://www.cafonline.org/ (reference date:09.09.2015).

2. Mirovoy reyting blagotvoritel’nosti. URL: http://philanthropy.ru/wp-content/uploads/2013/12/WGI2013_RUS.pdf (data obrashcheniya:10.09.2015) [World Giving Index. URL: http://philanthropy.ru/wp-content/uploads/2013/12/WGI2013_RUS.pdf (reference date:10.09.2015)].

3. Anton Mesnyanko. World Giving Index CAF: an attempt to make an objective comparison of the countries failed // Website “Mercy” charity. URL:https://www.miloserdie.ru/article/mirovoj-rejting-blagotvoritelnosti-caf-popytka-sdelat-obektivnoe-sopostavlenie-po-stranam-ne-udalas/].

4. Dugin A.G. Strukturnaya sotsiologiya. URL: http://konservatizm.org/speech/dugin/090309181250.xhtml#l2_2 (data obrashcheniya: 11.03.2014)& [Dugin A. G. Structural sociology. URL: http: //konservatizm.org/speech/dugin/090309181250.xhtml#l2].

5. Salinz M. Ekonomika kamennogo veka. Predislovie A. Korotaeva. Per. s angl. O. Artemovoy, Yu. Ogorodnovoy, L. Ogorodnova. – M.: OGI, 1999. – S.124. [Sahlins M. Stone Age Economics. Preface A. Korotaeva. Trans. from English. A. Artemov, Ogorodnova Yu, L. Ogorodnova. Moscow, 1999. P. 124].

6. Op. Cit., P. 125. 7. Moss M. Ocherk o dare // Moss M. Obshchestva. Obmen. Lichnost’. M., 1996.

URL: http://anthro-economicus.narod.ru/files/Moss_Present.pdf(data obrashcheniya: 29.04.2013& [Moss M. Essay on the gift // M. Moss. Company. Exchange. Personality. Moscow, 1996. URL: http://anthro-economicus.narod.ru/files/Moss_Present.pdf(reference date:: 04/29/2013)].

8. For example: Pronina E.E. Psikhologiya zhurnalistskogo tvorchestva – M., Izd-vo Mosk un-ta, 2003. [Pronina E. E. Psychology of journalistic creativity. – Moscow: Moscow University Press, 2003]; Starykh N.V. Kul’tura dareniya: ot arkhaicheskikh ritualov do sovremennykh promoushen-aktsiy// Vestn. Mosk. Un-ta. Ser.10. Zhurnalistika. 2002 №3 [Starykh N. V. Culture of donation: from archaic rituals to today’s promotion-actions // Moscow University Bulletin. Seriya 10. Journalism, 2002, №3].

9. Lotman M.Yu. «Dogovor» i «vruchenie sebya» kak arkhetipicheskie modeli kul’tury // V knige: Istoriya i tipologiya russkoy kul’tury. – S.-Peterburg: «Iskusstvo – SPB». S. 22-33

124


[Lotman J. M. Agreement’ and ‘self-giving’ as archetypal models of culture. // Lotman Jurij M., Uspenskij Boris A. The Semiotics of Russian Culture . – Edited by Ann Shukman (Michigan Slavic Contributions 11 Ann Arbor: Dept. of Slavic Languages and Literatures, University of Michigan, 1984, S. 125 – 140].

10. Bakhrushin S. Organizatsiya popecheniya o besprizornykh detyakh v Moskve. – M.: 1916.– S. 1-2. [Bakhrushin C. Organization of care for street children in Moscow. Moscow, 1916. Pp. 1-2].

11. Gorcheva A.Yu. Nishchenstvo i blagotvoritel’nost’ v Rossii. M., 1999. S. 45 [Gorcheva AY Begging and charity in Russia. M., 1999. S. 45].

12. Uchenova V.V., Starykh N.V. Sotsial’naya reklama. – M.: Indeks – Media, 2006. S.16 [Uchenova V. V., Starykh N. V. Social advertising . Moscow. P.16].

13. Op. Cit. P.1714. Dugin A.G. Strukturnaya sotsiologiya. URL:http://konservatizm.org/speech/

dugin/090309181250.xhtml#l2_2 (data obrashcheniya: 11.03.2014 [Dugin A. G. Structural sociology. URL: http: //konservatizm.org/speech/dugin/090309181250.xhtml#l2_].

15. Dugin A. G. Op. cit. URL: http: //konservatizm.org/speech/dugin/090309181250.xhtml#l2_2 (reference date: 03.11.2014).

16. Dugin A. G. Op. cit. URL: http: //konservatizm.org/speech/dugin/090309181250.xhtml#l2_2 (reference date: 03.11.2014).

17. Neklessa A.I. Slozhnyy chelovek v slozhnom mire. Stenogramma radioperedachi.URL: http://spkurdyumov.ru/philosophy/slozhnyj-chelovek-v-slozhnom-mire/3/ (reference date: 09.09.2015) [Neklessa A.I. A complex man in a complex world. Transcript radioperedachi.URL: http://spkurdyumov.ru/philosophy/slozhnyj-chelovek-v-slozhnom-mire/3/

18. Lebon G. Psikhologiya narodov i mass. – SPb.: «Maket», 1995. S. 54-59 [Le Bon. The Crowd: A Study of the Popular Mind. SPb., 1995, pp. 54-59].

19. Alekseeva O. Istoriya doveriya v nedoveritel’nye vremena. Sovremennaya rossiyskaya blagotvoritel’nost’. – M.: Eksmo, 2008 [Alekseeva O. History of trust in untrusted times. Modern Russian Сharity. – M .: Eksmo, 2008].

20. Korporativnaya blagotvoritel'nost'. Na sayte RIA-Novosti. ot 26.02.2015. URL:http://ria.ru/disabled_know/20150226/1049756620.html (data obrashcheniya:10.09.2015) [Corporate Philanthropy // RIA Novosti 02.26.2015. URL: http: //ria.ru/disabled_know/20150226/1049756620.html].

125


ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ ОСНОВАНИЯ ОТРЕШЕНИЯ ОТ ДОЛЖНОСТИ ГЛАВЫ СУБЪЕКТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ КАК ОДИН ИЗ МЕХАНИЗМОВ ФЕДЕРАЛЬНОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА: КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ

Автор: ТРИФОНОВ Д.С.

ТРИФОНОВ Дмитрий Сергеевич – преподаватель кафедры конституцион-ного права Московского государственного института международных от-ношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Феде-рации (МГИМО МИД России)Адрес: 119452, Москва, проспект Вернадского, 76.E-mail. [email protected]

Аннотация: Предметом исследования является нормы действующего зако-нодательства, устанавливающие политико-правовой режим взаимодействия органов государственной и региональной власти, политические коммуника-ции. Объектом исследования являются политико-правовые отношения и по-литические коммуникации в сфере функционирования и взаимодействия ин-ститута центральной власти в лице Президента Российской Федерации и ин-ститута главы субъекта Российской Федерации. В работе подробно рассма-тривается такие аспекты темы как политико-правовая природа основания от-решения главы субъекта Российской Федерации от должности в связи с утра-той доверия. Основными выводами проведенного исследования стало выяв-ление проблем, как для основания, так и для самой процедуры отрешения гла-вы субъекта Российской Федерации от должности в связи с утратой доверия.

Ключевые слова: глава субъекта, отрешение от должности, утрата дове-рия, Президент России, федеральное вмешательство, политическая ком-муникация, политическая ответственность, правовая ответственность, по-литический институт, федеральное регулирование, коммуникология.

В современной России, где признаются принципы демократическо-го и федеративного государства, взаимоотношения между централь-ной властью в лице Президента Российской Федерации и высшими должностными лицами субъекта Российской Федерации (далее глава субъекта Российской Федерации) складывались неоднозначно. Одной из важнейших проблем в развитии российского федерализма являет-ся политико-правовые взаимоотношения и политические коммуника-ции федеральных органов государственной власти с органами госу-дарственной власти субъектов. Мы должны понимать, что с точки зре-ния иерархии государственной власти, Российская Федерация доста-точно сложная, так как приходится учитывать не только региональные интересы и традиции, но и национальные (республиканские). Важным

126


политическим фактом является то, насколько точно урегулированы по-литические и коммуникативные взаимоотношения между центром и ре-гионом, от этого зависит эффективное государственное управление, как во внутренней политике, так и во внешней политике [1, c. 30]. Сам ин-ститут главы исполнительной власти субъекта Российской Федерации с начала 90-х годов претерпел значительные изменения и трансформа-цию. Прежде всего, это складывалось в отношениях с федеральными органами власти. Институт федеративного вмешательства, как один из политических механизмов государственного вмешательства со сторо-ны центральной власти, постепенно усиливался, но данное усиление не всегда проходило по возрастающей, оно также терпело ряд изменений.

Данные изменения происходили из-за коммуникационных полити-ческих волн, которые происходят в России. По мнению М.Ю. Михайло-вой, «Институт федерального вмешательства является важнейшим спо-собом федерального принуждения, необходимого для установления и осуществления прямого контроля федерального центра за политикой, проводимой субъектами федерации» [1, с. 31].

Одним из механизмов федерального вмешательства в Российской Федерации является отрешение от должности главы исполнительной власти субъекта Российской Федерации в связи с утратой доверия. Дан-ный механизм воздействия у Президента Российской Федерации поя-вился в 2004 году, что послужило источником немалых споров у полито-логов, юристов и общественных деятелей. Данное право у Президента России появилось после внесения изменений в федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Россий-ской Федерации» далее (184 ФЗ) [2]. Исследуя данное политическое явление, мы видим, что одним из признаков политического противосто-яния между Федеральными органами государственной власти и орга-нами государственной власти субъектов Российской Федерации явля-ется достаточно поздно принятый 184 ФЗ [2]. Он был принят 1999 году, что послужило достаточно разнообразной системой влияния органов исполнительной власти в субъектах Российской Федерации, так как фе-деральные договоры заключили не все субъекты.

До сих пор нет четкого понимания сущности и политической приро-ды отрешения главы субъекта от должности в связи с утратой доверия, что обуславливает множество споров. За все время, с 2004 года Пре-зидент Российской Федерации (в лице В.В. Путина и Д.А. Медведева) воспользовался данной прерогативой только 7 раз. Первые главы субъ-ектов, которые потеряли свою должность в связи с утратой доверия, были: Губернатор Корякского автономного округа Владимир Логинов за срыв завоза топлива на полуостров, следующим главой субъекта, который был отстранен от должности, стал губернатор Амурской обла-сти Леонид Коротков, причиной данного действия Президента России

127


послужило ряд возбужденных ранее уголовных дел. Но, что стоит отме-тить, Л. Коротков был оправдан судом. Можно сказать, что его полити-ческая карьера на этом закончилась. При Д.А. Медведеве был отстра-нен от должности в связи с утратой доверия только один глава субъек-та, но один из самых мощных политических долгожителей – мэр города Москвы Ю.М.Лужков. Как отметил на тот момент глава администрации президента Российской Федерации Сергей Нарышкин – «причиной от-ставки послужило «неэффективное управление городом» и «запредель-ный уровень коррупции», допущенный мэром Москвы и его окружением» [3]. После чего, по сути, должно было произойти возбуждение уголов-ного дела, но дальше политической полемики дело не пошло. Следую-щим отстраненным от должности стал губернатор Новосибирской обла-сти Василий Юрченко, после чего через 2 месяца следственным коми-тетом по Новосибирской области было возбуждено уголовное дело по статье «Халатность» [3], но через несколько дней обвинение было сня-то. В сентябре 2014 года был отправлен в отставку губернатор Брян-ской области Николай Денин. В ноябре Н.Денин был приговорен судом к 4 годам лишения свободы за злоупотребление должностными полно-мочиями. Следующие главы субъектов – Архангельской области и ре-спублики Коми были отправлены в отставку с формулировкой «утрата доверия» уже после их резонансных арестов.

По мнению В.Н. Лысенко, «сначала данную норму (возможность Пре-зидентом России отстранять высших должностных лиц субъектов Рос-сийской Федерации в связи с утратой доверия) большинство экспертов оценивали как меру скорее устрашения, чем прямого действия» [4, с. 68]. Но, как показала практика, использование данного механизма как одно-го из методов федерального регулирования Президент России исполь-зовал, не раз в качестве политической власти. Но само существование данного политического механизма как одного из методов федерально-го регулирования порождает огромное количество споров, как у юри-стов и политологов, так и у правозащитников. Здесь очень трудно опре-делить его сущность и правовую природу. Проблема заключается в ста-тусе главы субъекта Российской Федерации.

Он является полновластным главой субъекта Российской Федера-ции, но также входит в единую систему исполнительной власти Россий-ской Федерации [5, ст. 77], а Президент России, хотя и не является гла-вой исполнительной власти в Российской Федерации, но Правитель-ство Российской Федерации несет перед ним ответственность, и Пре-зидент России, в соответствии с Конституцией Российской Федерации, вправе распустить Правительство Российской Федерации, или отпра-вить в отставку Председателя Правительства Российской Федерации.

Сам термин «утрата доверия» в российском законодательстве ис-пользуется достаточно часто. В соответствии с п.7, п.7.1, п.4. ст. 81 Тру-дового Кодекса Российской Федерации расторжение трудового дого-

128


вора в связи с утратой доверия по инициативе работодателя может по-служить следующее:

1. Если были допущены нарушения, связанные с обслуживанием де-нежных и товарных ценностей.

2. Непредотвращение конфликта интересов или непринятие мер по их урегулированию.

3. Непредоставление или предоставления заведомо ложной своей или ближайших родственников информации о доходах, иностранном и отечественном имуществе, счетах в иностранных банках.

4. Аморальное поведение, совершенное работником и т.д. [6].В ряде нормативно-правовых актов Российского законодательства

также предусмотрена статья: увольнение в связи с утратой доверия, здесь мы можем привести такие примеры как Федеральный закон «О прокураторе Российской Федерации» ст. 41.9 [7]; Федеральный закон «О государственной и гражданской службе Российской Федерации» ст. 59.2 [8]; Федеральный закон «О противодействии коррупции» ст. 13.1. [9]. Здесь стоит отметить, что, если предыдущие статьи указывали рас-торжение трудового договора или увольнение государственных граж-данских служащих, или граждан, которые работают в различных сферах экономики, то в антикоррупционном законодательстве делается акцент на лицах, замещающие государственные должности или государствен-ные должности в субъектах Российской Федерации. Если раньше, когда де-факто главы субъектов назначались Президентом России или орга-ном законодательной власти субъекта Российской Федерации при не-посредственном участии в данной процедуре Президента России, было совершенно понятно, что должностное лицо несет ответственность пе-ред тем, кто его назначил (взял на работу), то на данный момент, когда главы субъектов Российской Федерации, которые избираются прямы-ми выборами или их избирает законодательный орган субъектов Рос-сийской Федерации, избранный прямыми выборами в данном субъек-те (аналог парламентской республики), являются полностью легитим-ными с точки зрения отношения к ним жителей данного региона и в пер-вую очередь несут политико-правовую ответственность перед граж-данами данного субъекта и своими избирателями [10, с.31-35], а уже только после этого перед своей партией и Президентом. Мы не гово-рим об уголовной ответственности или моральной и т.д. Данное поли-тическое право вызывает в данный момент много вопросов, так, глава региона не подчиняется административно Президенту России и разо-рвать с ним контракт как с обычным государственным служащим нельзя, с точки зрения административной и политической субординации. Хотя законодатель четко прописал причины и механизмы отрешения главы субъекта от должности в связи с утратой доверия [2], но, тем не менее, имеет ли право Президент России единолично использовать свою пре-рогативу по отношению к всенародно избранному руководителю реги-

129


она? Когда законодательный орган ставит вопрос о доверии главе ис-полнительной власти перед Президентом Российской Федерации, по мнению автора, данную норму можно считать как демократическое фе-деральное регулирование, так как региональный парламент является легитимным органом государственной власти в определенном регио-не. В соответствии с «л» п.1. ст. 19 184 ФЗ [2] у граждан, проживающих в данном регионе, тоже есть право о вопросе доверия к главе субъек-та, но механизм очень сложный. Что касается механизма отстранения от должности главы региона Президентом Российской Федерации, то установленным уголовно-процессуальным законодательством Россий-ской Федерации, Президент вправе, по представлению Генерального прокурора Российской Федерации, временно отстранить главу субъек-та Российской Федерации от исполнения обязанностей в случае предъ-явления указанному лицу обвинения в совершения преступления: п.4. ст.29.1 184 ФЗ [2]. Данное решение принимается в виде указа. При вне-сении данной нормы в законодательство Российской Федерации в Го-сударственной Думе было много вопросов и споров, так как только ре-шения Генерального прокурора Российской Федерации по столь важ-ному вопросу в федеративном государстве недостаточно, здесь необ-ходимо обязательное решение Суда. В связи с дальнейшим развити-ем данного механизма, мы видим, что решения Генерального прокуро-ра Российской Федерации не всегда несли в себе правовой характер, а несли в себе политические мотивы. По мнению В.Н. Лысенко: «Госу-дарственная дума, проголосовав за данную поправку, превратила Ген-прокуратуру в «меч», карающих губернаторов» [4, с. 69]. Как отмеча-лось выше, у граждан есть право отозвать главу субъекта, и законода-тель предусмотрел данное право в 184 ФЗ, избиратель может исполь-зовать следующие способы [2, п.7.2., 7.3, 7.4. ст. 19]: граждане, прожи-вающие на определенной территории в количестве ста человек и имею-щие активное избирательное право, вправе обратиться в Верховный суд субъекта Российской Федерации по вопросу отстранения или приоста-новления деятельности главы субъекта в связи с установлением проти-воправных деяний, которые предусмотрены законодательством; граж-данам предоставляется возможность проводить агитацию за или про-тив отзыва главы субъекта; гражданам предоставляется возможность провести референдум по вопросу отзыва или сохранения в должности главы субъекта Российской Федерации. Но, чтобы поддержать иници-ативу проведения голосования по отзыву главы субъекта гражданами, проживающие в данном регионе, необходимо собрать подписей не ме-нее 25 % от общего числа избирателей. Проверку и сбор подписей осу-ществляет избирательная комиссия. Как мы понимаем, на данном исто-рическом этапе эту процедуру можно считать очень специфической. При средней явке на выборы 20-30 %, собрать 25% весьма сложно, но с другой стороны, мы понимаем, что данный механизм отстранения от

130


должности главы субъекта является реально демократическим инсти-тутом вмешательства или институтом народовластия, а также разви-тия политико-правовой ответственности главы субъекта перед свои-ми избирателями. Но здесь возникает вопрос, а готово ли само обще-ство, гражданское общество обладать данным механизмом? Или дан-ный механизм, политическое право, прерогативу лучше передать Пре-зиденту Российской Федерации? Президент может использовать один из механизмов управления политическими коммуникациями: социаль-ный контроль. Посредством данного института, Президент может полу-чить общественную оценку деятельности главы, наложить социальные санкции, подключить общественное мнение.

По мнению В.Н. Прохорова: «Президент, как гарант Конституции и из-бранный прямыми выборами гражданами Российской Федерации, и явля-ющийся представителем их интересов и одним из главных защитников их прав, имеет возможность оперативно принять квалифицированное решение об отрешении главы субъекта Российской Федерации от должности» [11, с. 166-169]. Это можно расценивать как делегирование власти в данном ре-гионе народом для решения региональных политических, экономических и правовых проблем. Для более качественной, легитимной работы в данном случае необходимо использовать политическую коммуникацию как один из механизмов демократизации решения, так как легитимность – это мо-тив или внутреннее основание, при котором человек или общество в целом выбирает те или иные формы власти. Но что касается правовых проблем, то здесь обязана качественно работать независимая судебная власть. Так-же здесь возникает вопрос, вправе ли решать Президент настолько спец-ифические политические вопросы, так как на региональном уровне глава субъекта является легитимным и легальным представителем народа дан-ного региона в органах государственной власти субъекта Российской Фе-дерации. По мнению автора, законодателю нужно передать больше воз-можностей гражданам решать свои региональные вопросы, исключая слу-чаи с возбуждением различных уголовных дел в адрес руководителя субъ-екта, так как, используя свое служебное положение, он может повлиять на следствие, но мы должны четко понимать, что только Суд Российской Фе-дерации может признать человека виновным или нет. По нашему мнению, отстранение главы субъекта в связи с утратой доверия нельзя назвать фе-деративным вмешательством, было бы корректно использовать термин фе-деративное регулирование, так как федеративное вмешательство подраз-умевает вмешательство в суверенитет государственного образования, а здесь мы наблюдаем политическо-коммуникативное регулирование отно-шения Президента России и глав субъектов Российской Федерации. Хотя данное предположение можно считать тоже спорным. Но государство не вмешивается в дела субъекта, а старается максимально отрегулировать определенную вертикаль власти. Четко прописаны разделения предметов ведения между федерацией и ее субъектами, часто вопросы возникают о

131


совместных предметах ведения, но, с точки зрения политических институ-тов, это наоборот положительная динамика к развитию демократической системы управления, а также развития гражданского общества. Исследуя данную политическую проблему, автор пришел к выводу, что сама эволю-ция процесса федеративного регулирования была обусловлена квазидемо-кратическими институтами, которые развивались с быстротой и силой в на-шем государстве и, особенно в регионах. Центральной власти было необ-ходимо наладить определенный порядок в регионах, избежать так называе-мый «парад суверенитетов». Для этого, возможно, были необходимые жест-кие меры для урегулирования политических институтов в государстве. Но, как уже отмечалось выше, данный процесс не всегда шел по нарастающей жесткой линии. Теперь субъекты сами вправе определять долю федераль-ного регулирования, а именно в порядке избрания главы субъекта Россий-ской Федерации. Остался открыт только один вопрос, вопрос о судьбе гла-вы субъекта, которого оправдали по всем пунктам обвинения. Нужно четко прописать в законодательстве процедуру восстановления главы субъекта в своем правовом статусе.


1. Михайлова М.Ю. Федеральное вмешательство в зарубежных странах: моно-графия / М.Ю. Михайлова. – М.: МГИМО – Университет МИД России, 2005.

2. Об общих принципах организации законодательных (представительных) и ис-полнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации: Федеральный закон от 06 октября 1999 г. № 184 – ФЗ (ред. от 08.03.2015) // Собра-ние законодательства Российской Федерации.– 1999.– № 42. Ст. 5005.

3. [Электронный ресурс] http://tass.ru/info/1429253/ дата обращения (10.02.2016) 4. Лысенко В.Н. Губернаторы в Российской Федерации / Под общ. ред. В.А. Ми-

хайлова. – М.: Изд-во РАГС, 2006. 5. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием

12.12.1993): Конституция РФ от 30.12.2008 №6-ФКЗ, от 30.12.2008 №7 – ФКЗ, от 05.02. №2 – ФКЗ, от 21.07.2014 №11 – ФКЗ // Собрание законодательства Россий-ской Федерации. – 04.08.2014, № 31, ст. 4398.

6. Трудовой кодекс Российской Федерации от 30.12.2001 № 197 – ФЗ (ред. от 30.12.2015) // Собрание законодательства Российской Федерации. –07.01.2002, № 1 (ч.1) ст.3.

7. О прокуратуре Российской Федерации: Федеральный закон от 17.01.1992 №2202-1 (ред. от 28.11.2015) // Собрание законодательства Российской Федера-ции. – 20.11.1995, № 47, ст. 4472.

8. О государственной и гражданской службе Российской Федерации: Федераль-ный закон от 27.07.2004 № 79 ФЗ (ред. от 30.12.2015) // Собрание законодатель-ства Российской Федерации. – 02.08.2004, № 31, ст. 3215.

9. О противодействии коррупции: Федеральный закон от 25.12.2008 №273 ФЗ (ред. от 28.11.2015) // Собрание законодательства Российской Федерации. – 29.12.2008, № 52 (ч.1), ст. 6228.

10. См. Трифонов Д.С. Политико-правовая ответственность высшего должност-ного лица субъекта Российской Федерации / Д.С. Трифонов // Публичное и частное право. – 2015. – №4. С 31-35.

132


11. Прохоров В.Н. Правовая природа понятия «Утрата доверия Президента РФ» / В.Н. Прохоров // Исторические, философские, политические и юридические нау-ки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – Тамбов: Гра-мота, 2014. № 12 (50): в 3-х ч. Ч. III. C. 166-169.

12. Логвинова И.В. Правовые основания делегированных нормотворческих пол-номочий Правительства Российской Федерации // Право и политика. – 2015. – 8. – C. 1105 – 1111. DOI: 10.7256/1811-9018.2015.8.16050.

13. Рушков Р.А. Моделирование политических коммуникаций на основе диагно-стики и мониторинга. // Коммуникология. 2016. Том 4. №1. С. 87-96.

14. Шарков Ф.И. Социологический мониторинг и диагностика в системе соци-ального управления. М., 1999

15. Шарков Ф.И. Диагностика – технология информационного обеспечения со-циального управления. М., 2005

POLITICAL AND LEGAL GROUNDS FOR SUSPENSION OF THE HEAD OF THE SUBJECT OF THE RUSSIAN FEDERATION AS A MECHANISM OF FEDERAL INTERFERENCE: COMMUNICATIVE ASPECTS

Author: TRIFONOV D.S.

Trifonov Dmitry Sergeevich, Lecturer, Department of Constitutional Law, Moscow state institute of international relations, MGIMO-University.Address: Vernadskogo, 76. 119454 Moscow, Russia.E-mail: [email protected]

Abstract: The subject of the research is the rules of applicable law, establishing the political and legal regime of state and local authority, political communication. The object of the research is legal and political relations and political communication in the area of functioning and cooperation of central power institute represented by the President of the Russian Federation and the institute of the head of the subject of Russian Federation. The research considers in details such aspects as political and legal nature of the grounds for suspension of the head of the subject of Russian Federation due to lack of confidence. The main conclusions of the research are identification of problems both on the grounds and the procedure for suspension of the head of the subject of the Russian Federation due to lack of confidence.

Keywords: head of subject, suspension, lack of confidence , the President of Russian, federal interference, political communications, political responsibility, legal liability, political institution, federal regulation, communicology.

References

1. Mihajlova M.Yu. Federal’noe vmeshatel’stvo v zarubezhnyh stranah. M., MGIMO – Universitet MID Rossii, 2005. [Mihailova M.U. Federal interference in foreign countries. Moscow. 2005].

133


2. Ob obshhih principah organizacii zakonodatel’nyh (predstavitel’nyh) i ispolnitel’nyh organov gosudarstvennoj vlasti sub#ektov Rossijskoj Federacii: Federal’nyj zakon ot 06 oktjabrja 1999 g. № 184 – FZ (red. ot 08.03.2015) // Sobranie zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii.– 1999.– № 42. St. 5005. [On general principles of organization of legislative (representative) and executive public bodies of the Russian Federation. The federal law 06.10.1999]

3. Elektronnyj resurs: http://tass.ru/info/1429253/ data obrashhenija (10.02.2016) [URL: http://tass.ru/info/1429253/date of the request from (10.02.2016)].

4. Lysenko V.N. Gubernatory v Rossijskoj Federacii / Pod obshh. red. V.A. Mihajlova. M., 2006. [Lysenko V.N. Governors in the Russian Federation. M., 2006].

5. Konstitucija Rossijskoj Federacii (prinjata vsenarodnym golosovaniem 12.12.1993): Konstitucija RF ot 30.12.2008 №6-FKZ, ot 30.12.2008 №7 – FKZ, ot 05.02. №2 – FKZ, ot 21.07.2014 №11 – FKZ // Sobranie zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii. – 04.08.2014, № 31, st. 4398. [Constitution of Russian Federation (adopted by national voting 12.12.1993)].

6. Trudovoj kodeks Rossijskoj Federacii ot 30.12.2001 № 197 – FZ (red. ot 30.12.2015) // Sobranie zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii. –07.01.2002, № 1 (ch.1) st.3. [The labor Code of The ration Federation. The federal law]

7. O prokurature Rossijskoj Federacii: Federal’nyj zakon ot 17.01.1992 №2202-1 (red. ot 28.11.2015) // Sobranie zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii. – 20.11.1995, № 47, st. 4472. [ On prosecution in Russian Federation. The federal law] 8. O gosudarstvennoj i grazhdanskoj sluzhbe Rossijskoj Federacii: Federal’nyj zakon ot 27.07.2004 № 79 FZ (red. ot 30.12.2015) // Sobranie zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii. – 02.08.2004, № 31, st. 3215. [On public and civil service in Russian Federation. The federal law].

9. O protivodejstvii korrupcii: Federal’nyj zakon ot 25.12.2008 №273 FZ (red. ot 28.11.2015) // Sobranie zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii. – 29.12.2008, № 52 (ch.1), st. 6228. [Anticorruption law].

10. Trifonov D.S. Politiko-pravovaja otvetstvennost’ vysshego dolzhnostnogo lica sub#ekta Rossijskoj Federacii. // Publichnoe i chastnoe pravo. – 2015. №4. S 31-35. [Trifonov D.S. Political and legal responsibility of senior officials of a subject of Russian federation / D.S. Trifonov // Public and private law. 2015. №4. P. 31-35].

11. Prohorov V.N. Pravovaja priroda ponjatija «Utrata doverija Prezidenta RF» / V.N. Prohorov // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i juridicheskie nauki, kul’turologija i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. Tambov, 2014. № 12 (50): v 3-h ch. Ch. III. C. 166-169. [Prohorov V.N. Political nature of the concept of «lack of confidence of the President of the Russian Federation / Prohorov, V.N. // Historical, philosophical, political and legal sciences, culturology and arts. The doctrine and practical. Tambov. 2014. № 12 (50): Part. III. P. 166-169].

12. Logvinova I.V. Pravovye osnovanija delegirovannyh normotvorcheskih polnomochij Pravitel’stva Rossijskoj Federacii // Pravo i politika. 2015. No. 8. P. 1105 – 1111. DOI: 10.7256/1811-9018.2015.8.16050. [Logvinova I.V. Legal bases of law creation powers delegation of the Russian Federation government // Pravo i politika. 2015. No. 8. P. 1105 – 1111].

13. Rushkov R.A. Modelirovanie politicheskih kommunikacij na osnove diagnostiki i monitoringa / A.R. Rushkov // Kommunikologija. 2016. Tom 4. №1. S. 87-96. [Rushkov R.A. Political communication Modeling on the basis of analysis and monitoring. // Communicology. 2016. Vol. 4. №1. P. 87-96].

14. Sharkov F.I. Sociologicheskij monitoring i diagnostika v sisteme social’nogo upravlenija. M., 1999 [Sharkov F.I. Sociological monitoring and diagnostics in the system of social control. Moscow, 1999].

15. Sharkov F.I. Diagnostika – tehnologija informacionnogo obespechenija social’nogo upravlenija. M., 2005 [Sharkov F.I. Diagnosis technology of information support of social control. Moscow, 2005].

134


КОММУНИКАЦИИ В СФЕРЕ НАУКИ, ОБРАЗОВАНИЯ И РЕЛИГИИ

COMMUNICATION IN THE FIELD OF SCIENCE, EDUCATION AND RELIGION

135


РИСКОГЕННЫЕ ФАКТОРЫ СТАНОВЛЕНИЯ СИСТЕМЫ ЧАСТНОГО СРЕДНЕГО ОБРАЗОВАНИЯ В РФ

Авторы: ЛОСКУТОВА И.М., СИНЯЕВ М.В.,

ЛОСКУТОВА Ирина Мироновна – доктор социологических наук, доцент кафедры теоретической и специальной социологии Института социально-гуманитарного образования ФГБОУ ВО «Московский государственный пе-дагогический университет».Адрес: 119435, Москва, улица Малая Пироговская, дом 1, стр.1. E-mail: [email protected]

СИНЯЕВ Максим Викторович – кандидат политических наук, доцент ка-федры теоретической и специальной социологии Института социально-гуманитарного образования ФГБОУ ВО «Московский педагогический го-сударственный университет».Адрес: 119435, Москва, улица Малая Пироговская, дом 1, стр. 1. E-mail: [email protected]

Аннотация: статья посвящена рассмотрению процессов становления и функ-ционирования системы частного среднего образования, а также тем социально-политическим рискам, которые она продуцирует в ходе своего функциониро-вания. Плюсы системы частных школ сводятся к возможности более тонкой на-стройки образовательного процесса применительно к потребностям конкрет-ного учащегося. Основные социально-политические риски, связанные с функ-ционированием частного среднего образования в РФ – это риски разрывов еди-ного социального и культурного пространства; риски образования псевдосос-ловной структуры общества, когда формируется цепь взаимно не пересекаю-щихся социальных групп, вся социальная практика которых не предполагает открытых конкурентных взаимодействий с другими группами; конфликты, свя-занные с интеграцией выпускников различных частных школ в общую систему высшего образования; конфликты, связанные с взаимодействием частных и го-сударственных школ; искусственная архаизация образовательного процесса; избыточная склонность этих образовательных учреждений к внедрению срав-нительно дешевых электронных средств обучения.

Ключевые слова: социальные риски, рискогенность, социальное госу-дарство, частные учреждения среднего образования, архаизация образо-вательного процесса, интеграция выпускников.

Говоря о современном российском обществе, структуре социаль-ных рисков и проблемах, связанных с современной российской дей-ствительностью, мы должны хотя бы в самом общем смысле указать основные черты этого общества и возможные причины социальных ри-сков, характерных как для него в целом, так и для отдельных его подси-стем и институтов.

136


Анализируя современное общество, мы должны указать ряд базис-ных черт, определяющих его качественную специфику. Мы можем ука-зать в первую очередь такие черты, как рискогенность, вариативность, инновационность, стремление ко все большей индивидуализации и диф-ференциации социальных и культурных практик. Эти черты были в цен-тре исследовательского внимания целого ряда зарубежных авторов [1]. Подобный набор черт сложился не сам собой, он является результатом долгой и мучительной эволюции современной техногенной цивилиза-ции, начало формирования которой относят к XVII — XVIII векам, когда в Европе в результате деятельности ряда выдающих мыслителей, пре-жде всего, Г. Галилея и Ф. Бекона, начинает формироваться европей-ская опытная наука, основанная не на комментировании сакральных текстов древности, а на опытном изучении природы. Достаточно бы-стро этот подход привел к технологической революции и промышлен-ному перевороту. Технологический переворот повлек за собой изме-нения в структуре экономики и социальной структуре общества. Новая социальная структура привела к появлению новых социальных лифтов, новых моделей поведения, и снижению роли религии в жизни общества на фоне резкого повышения роли образования и науки.

Поскольку раз запущенный процесс становления индустриальной, рационалистической цивилизации не мог быть остановлен, то сложи-лась парадоксальная ситуация – постоянное появление новых техноло-гических и социальных изменений заставляло людей ориентироваться не на бесполезные в данном контексте традиции, а на индивидуальную оценку ситуации и как следствие, принятие собственного рационально обоснованного решения. В каждом конкретном случае принятие соб-ственного индивидуального решения могло привести к успеху или про-валу жизненной стратегии, риск и неопределенность стали постоянны-ми спутниками индустриального общества. В какой-то мере подобная ситуация была расплатой за повышенный социальный и технологиче-ский динамизм индустриального общества.

Как и следовало ожидать, в жизни этого общества стали нарастать проблемы, связанные с его избыточной дифференциацией (это в аграр-ном обществе люди похожи – у всех одна и та же сфера деятельности, один и тот же набор культурных и социальных штампов, схожие жиз-ненные стратегии, увы, в индустриальном обществе все было намного сложнее). Люди в этом обществе были лишены традиционной системы социальной защиты, которую давала им в свое время сельская община, и испытывали проблемы в области коммуникации с другими группами. Отсюда очевидно, что одной из базовых проблем этого общества ста-ла проблема минимизации внутренних конфликтов и обеспечения ком-муникации между различными социальными субъектами. Для решения этих проблем были созданы два института – институт социального го-

137


сударства и институт современного общеобязательного среднего об-разования [2].

Частные школы возникли в России в 90-х годах ХХ века. На Западе они существуют уже достаточно давно, там у них уже сложилась опре-деленная ниша и определенное отношение общества к этому феноме-ну. Степень их распространенности и интегрированности в обществен-ную жизнь достаточно сильно различается в разных странах Европы; так, в Германии частные школы занимают 7% от общего числа школ, а в Голландии 76,4 % [3]. В каждом конкретном случае для этого есть свои причины, основной плюс частных школ – это их большая гибкость, же-лание предоставить именно те услуги, которые востребованы конкрет-ным социальных субъектом здесь и сейчас, а не те, которые были опла-чены государством в бюджете прошлого года. В тех случаях, когда мы имеем дело с развитым гражданским обществом и эффективными де-мократическими политическими институтами, мы можем добиваться более активной настройки образовательной системы под нужды кон-кретных людей, если же с этой настройкой возникают определенные проблемы, предположим, конфликты между различными политически-ми или этническими группами, то тогда частные школы становятся про-стым и эффективным выходом из ситуации, как это и случилось в Гол-ландии [4]. В то же время надо отметить, что сама по себе эта модель способна порождать дополнительные риски, и её применение требует серьезного и ответственного подхода [5].

Применительно к российской ситуации частные школы также яви-лись ответом на кризис отечественной системы образования конца 80-х начала 90-х годов ХХ века. Этот кризис был частью общего систем-ного кризиса советского общества и специфического советского ва-рианта индустриальной цивилизации. Усложнение общества привело к необходимости его дальнейшей дифференциации и индивидуализа-ции социальных практик в соответствии с логикой развития индустри-альной цивилизации. Однако в специфических российских условиях на этом пути возник ряд серьезных трудностей, в первую очередь ресурс-ный дефицит. В отличие от Западных стран, имеющих серьезные бонусы от неравноценного экономического обмена со слаборазвитыми страна-ми мировой периферии, СССР сам в какой-то мере был частью запад-ной периферии [6]. Очевидно, что он обладал меньшим доступом к ми-ровым технологическим, научным, культурным, финансовым и другим ресурсам, чем страны Запада. В районе 70-х годов ХХ века СССР ис-черпал возможности догоняющего развития, основанные на воспроиз-водстве технологий, сгенерированных в странах запада и осваиваемых за счет малооплачиваемого труда низкоквалифицированного сельского населения. Перед ним стояла задача перехода от статуса страны, поку-пающей чужие технологии и получающей большую часть своих эконо-

138


мических ресурсов от использования этих технологий, к статусу стра-ны, создающей новые технологии. Теоретически это открывало возмож-ность создания новых технологических укладов, в большей мере ориен-тированных на максимальное исключение человека из сферы массово-го материального производства и освобождение человека от отупляю-щего монотонного труда, о чем в свое время говорили классики марк-сизма, обсуждая феномен отчуждения труда в капиталистическом об-ществе. Отсюда, очевидна та роль, которая придавалась образованию в СССР. Правда при всех успехах советской системы образования у неё был ряд очевидных минусов – так, в рамках раннеиндустриального об-щества серьезной научной подготовкой считалась только подготовка в области естественно-научного цикла дисциплин, что изначально пре-вращало детей, не имеющих склонностей к этим дисциплинам, в мало-перспективный образовательный контингент. Это не позволяло реали-зовывать свои способности значительным слоям советских учащихся, понижало эффективность социальной системы в целом, и приводило к колоссальному отставанию в области социогуманитарного знания. Со временем этот дисбаланс сыграл свою мрачную роль в судьбе советско-го общества, когда люди, жизненные перспективы которых могли быть связаны только с советской системой государственного финансиро-вания научной и технической деятельности, приняли активное участие в ее разрушении, а потом зачем-то носили бутафорские гробы с над-писями «Российское образование» и «Российская наука» к различным административным зданиям в начале 90-х годов, вызывая искреннее удивление находившихся внутри западных экономических советников.

Технологический откат в экономике, когда выяснилось, что РФ не только не может перейти к стадии постиндустриальной экономики, но и не может надеяться на сохранение статуса индустриальной страны, и все своё будущее должна связывать с перспективами превращения в мирового поставщика энергоносителей, нанес серьезный удар по рос-сийскому образованию. Изначально в начале 90-х годов ХХ века прои-зошло снижение интереса к высшему образованию, однако по мере ста-билизации ситуации и формирования новой экономики выяснился ряд смягчающих ситуацию факторов. Во-первых, выяснилось, что государ-ство никуда не делось, и даже с началом ХХI века начинает усиливать-ся и брать под контроль различные сферы экономики. В силу этого оче-видного факта, появляется необходимость в государственных служащих, для которых необходимо наличие хотя бы формального диплома о выс-шем образовании. Во-вторых, различные структуры новой экономики испытывали потребность в офисном персонале, и тут тоже лучше быть с дипломом, чем без него. В-третьих, усилившиеся контакты с Западом позволяли молодым российским ученым получать различные гранты и выезжать на Запад сначала на временную, а затем и постоянную рабо-

139


ту. Правда, учитывая постоянное снижение уровня подготовки в отече-ственной системе образования, постепенно наметился переход от вы-воза готовых специалистов к вывозу талантливых школьников и студен-тов, чтобы затем сэкономить на их переподготовке. В-четвертых, вве-денная система ЕГЭ повышала интерес широких народных масс к по-лучению полноценного школьного образования, так как это в свою оче-редь вело к получению государственного диплома в каком-нибудь ВУЗе, как правило, не принципиально важно, в каком.

Фактически в современной РФ сложилась своеобразная структура образования, когда выпускники, условно говоря, десяти лучших ВУЗов страны (МГУ, МГИМО, ВШЭ, и т.д.) конкурируют между собой за право выехать на Запад для продолжения образования или получить работу в крупной западной компании в РФ. Выпускники же остальных ВУЗов до-вольствуются трудоустройством в различные государственные струк-туры и предприятия сферы среднего бизнеса, в которых их профессио-нальные навыки мало кому интересны, то есть для них диплом об образо-вании стал своего рода документом, позволяющим претендовать на по-лучение части доходов от российского нефтеэкспорта. В какой-то мере это можно считать возрождением ситуации 70-х годов ХХ века, только гарантии трудоустройства значительно снизились. Очевидно, что в этих условиях система образования выполняет не столько функцию развития научно-технологического и человеческого потенциала страны, сколь-ко функцию социального обеспечения наиболее активной и амбициоз-ной части российской молодежи, тех, кого в силу каких – либо причин не удалось загнать работать в заведения общественного питания сра-зу после средней школы и тех, кто не принадлежит к привилегирован-ным слоям нашего общества.

Насколько удачен был в этих обстоятельствах эксперимент с систе-мой частного среднего образования?! Что считать критерием успешно-сти этого эксперимента?! Какие перспективы его ожидают?!

Очевидно, что в условиях серьезного ресурсного кризиса и техно-логического отката этот эксперимент изначально находился в услови-ях очень неблагоприятной внешней среды, и то, что частные школы про-должают существовать, удовлетворяя какие-то важные общественные потребности, говорит об их нужности и о наличии у них определенного запаса прочности. Конечно, их деятельность вызывает массу вопросов о том, насколько они способствуют решению задач, стоящих перед об-ществом в целом, и насколько адекватно они могут взаимодействовать с существующей системой образования.

Если говорить об очевидных плюсах системы частных школ, то они сводятся к возможности более тонкой настройки образовательного процесса применительно к потребностям конкретного учащегося. Так, в работе известного отечественного исследователя проблем частно-

140


го образования Б.А. Бурняшова [7] отмечается наличие следующих ти-пов частных школ:

1. Школы, делающие основной акцент на взаимодействие с родите-лями, когда административный или финансовый ресурс родителей уче-ника позволяет решать все возможные проблемы, возникающие в ходе получения образования.

2. Школы, делающие основной акцент на предоставление высока-чественных образовательных услуг, что в ряде случаев превращается в экстенсивное натаскивание учеников на сдачу того же самого ЕГЭ или же для победы в той или иной университетской Олимпиаде.

3. Школы, делающие основной акцент на создании комфортной сре-ды обучения, что бывает очень важно в случае наличия каких-либо за-болеваний или особенностей психологического развития, затрудняю-щих получения образования в обычной школе, а в ряде случаев и про-сто нахождение в ней.

4. Религиозные школы.Уже само перечисление возможных типов школ наводит на мысль о

серьезной дифференциации этого образовательного института и его стремлении удовлетворять запросы различных слоев населения.

Если говорить о рисках и возможных проблемах деятельности част-ных школ, то в первую очередь надо упомянуть следующие:

1. Разрывы единого социального и культурного пространства, с одной стороны наличие большого числа социальных групп, придерживающих-ся собственных жизненных стратегий, является одной из базовых черт современного сложноорганизованного общества; с другой, находясь в условиях одного общества, эти группы должны как-то взаимодейство-вать друг с другом, или хотя бы понимать мотивы поведения друг дру-га. В том случае, если под этим процессом лежит единый пласт базо-вого школьного образования, проблем обычно не возникает, но в том случае, если этот пласт дробится на различные сегменты, возникают серьезные проблемы. Еще в 19 веке отмечалось, что основная функ-ция системы среднего образования – это не передача знаний (пере-дача знаний в основном осуществляется в рамках высшего образова-ния), а воспитание и социализация. Если воспитание и социализация осуществляются по разным моделям, то очевидно, что в будущей ком-муникации различных социальных групп возникают определенные про-блемы требующие самого серьезного к себе отношения со стороны и общества и государства [8].

2. Риски образования псевдосословной структуры общества, ког-да формируется цепь взаимно не пересекающихся социальных групп, вся социальная практика которых, начиная с получения образования в закрытой частной школе и последующего продвижения по социальной лестнице, не предполагает открытых конкурентных взаимодействий с

141


другими группами. Проблемой здесь является не сам факт наличия та-ких групп, имеющих какие-либо социальные преференции, а их прин-ципиальная закрытость [9].

3. Конфликты, связанные с интеграцией выпускников различных част-ных школ в общую систему высшего образования, когда выясняется, что методики обучения принятые в конкретной частной школе, не луч-шим образом пересекаются с учебными планами высших учебных за-ведений [10].

4. Конфликты, связанные с взаимодействием частных и государствен-ных школ. В момент их создания принципы финансирования государ-ственных школ отличались от нынешнего подушевого подхода. В усло-виях экономического кризиса государство старается минимизировать свои социальные обязательства перед различными группами населе-ния и социальными институтами. Поскольку прямо это сделать затруд-нительно, изобретаются различные способы оптимизации бюджета, од-нако в стране время от времени проводятся выборы, и вступать в пря-мую конфронтацию с широкими социальными слоями все же не стоит. Поэтому вполне очевидный выход в сложившейся ситуации – это огра-ничение бюджетного финансирования государственной системы об-разования (тут и делать ничего не надо, просто не индексировать бюд-жеты), а в качестве компенсации – предоставление школам возможно-сти заниматься различными видами коммерческой образовательной деятельности. В случае возникновения конфликтов на этой почве меж-ду государственными и частными образовательными учреждениями государственные институты станут на защиту государственных школ. В силу чего складывается такая ситуация, что государственные образо-вательные учреждения хоть и получают из бюджета меньше денег, чем планировалось, но пользуются его административной поддержкой, что позволяет минимизировать социальные издержки снижения нефтяных цен, а перед сотрудниками частных школ бюджет обязательств нести не может, и что будет с их сотрудниками – это дело конкретного хозяй-ствующего субъекта.

5. Искусственная архаизация образовательного процесса. Общество – это сложная структура, в которой существуют различные социальные группы, часть из них по своим социокультурным практикам принадлежат не столько к индустриальному, сколько к доиндустриальному обществу, они склонны транслировать свой жизненный опыт подрастающему по-колению – следствием чего становится появление религиозных школ. По вполне понятным причинам этот тип частных учебных заведений кон-центрируется в не самых развитых субъектах РФ. Терпимое отношение центральной власти к этому феномену, с одной стороны, вполне понятно: если у нас не хватает социально-экономических рычагов воздействия на эти регионы, почему бы не подменить их социально-психологическими?!

142


Однако со временем, по мере обострения социально-экономических проблем приверженцы религиозных учений начинают искать правду и справедливость за пределами официально одобренных религиозных структур, что создает массу социальных и политических рисков.

6. Избыточная склонность этих образовательных учреждений к вне-дрению сравнительно дешевых электронных средств обучения далеко не всегда оправдана, с точки зрения получения качественного образова-ния, когда учащийся с самого раннего детства учится не понимать про-блему в комплексе, а выбирать правильное решение или манипулиро-вать абстрактными терминами, не имея ни малейшего представления о тех явлениях, которые за ними стоят [11]. Со временем это приводит к утрате навыков работы с более или менее сложной текстовой инфор-мацией, и как следствие, к невозможности формулировать проблему и свое отношение к ней, что создает серьезные проблемы не только в на-учной, но и в той же общественной и социальной деятельности, в случае выбора той же управляющей компании в сфере ЖКХ и тд.

С нашей точки зрения, в основе сложной системы проблем, связан-ных с частными школами в РФ, лежит до сего дня нерешенный вопрос об их статусе в общей системе образования. Частные школы – это раз-новидность коммерческих организаций, и анализ эффективности их де-ятельности должен описываться преимущественно соотношением меж-ду затратами и выручкой, или же это специфический образовательный институт, целью которого является не достижение экономической эф-фективности, а удовлетворение потребностей общества в тонкой на-стойке образовательной системы под нужны конкретного учащегося или социальной группы?! От ответа на этот вопрос зависит и взаимо-действие системы частных школ с системой государственного образо-вания, и их будущее положение в обществе.


1. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. / Пер. с нем. В. Седель-ник и Н. Фёдоровой. М., 2000. 384 с.

2. Гидденс Э. Судьба, риск и безопасность // THESIS, 1994, № 5, с. 107-135.3. Луман Н. Общество как система. / Пер с нем. А.Антоновский. М., 2004.4. Бачило И.Л. Информационное общество и социальное государство. [Сост. и

отв. ред.: И. Л. Бачило]. М., Ин-т государства и права РАН, 2011. С.11.5. Шарков Ф.И. Основы социального государства: учебник для студентов выс-

ших учебных заведений, обучающихся по направлению подготовки «Социальная ра-бота». М., Дашков и Ко. 2012.

6. Шарков Ф.И. Социология социальных коммуникаций в контексте развития на-учного направления. // Коммуникология. Том 7. № 5. 2014.

7. Бурняшов Б.А. Современный рынок образовательных услуг (общее среднее образование) России и Германии. Краснодар, 2010, с.181-191.

8. Комарова Л.В. Культура политического диалога государства и общества. // Коммуникология. Том 5. № 3. 2014.

143


9. Мартынова М.Ю. Особенности становления и перспективы развития поликуль-турного образования в России // Коммуникология. Том 4. № 4. 2014.

10. Левкина Л.И. Потенциал коммуникативной компетентности представителей органов государственной власти // Коммуникология. Том 7. №5. 2014.

11. Кондратьев М.Ю., Соснова И.В. Частная школа: социальная и социально-психологическая специфика в условиях современного российского образователь-ного пространства // Социальная психология и общество. № 3. 2014.

RISK CAUSING FACTORS OF FORMATION OF PRIVATE SECONDARY EDUCATION IN THE RUSSIAN FEDERATION

Authors: LOSKUTOVA I.M., SINYAEV M.V.

LOSKUTOVA Irina Mironovna, Doctor of Sociological Science, associate professor, department of theoretical and special sociology, Institute of social and humanitarian education, Moscow State Pedagogical University.Address; Malaya Pirogovskaya, 1, blg.1. 119435, Moscow, Russia.E-mail: [email protected]

SINYAEV Maksim Viktorovich, Candidate of Political Sciences, associate professor, department of theoretical and special sociology, Institute of social and humanitarian education, Moscow State Pedagogical University.Address: Malaya Pirogovskaya, 1, Blg.1. 119435, Moscow, Russia.E-mail: [email protected]

Annotation: The article is devoted to the process of formation and functioning of private secondary education, as well as the social and political risks that it produces during its operation. Advantages of private schools are condensed to the possibility of fine-tuning of the educational process to the needs of a particular student. Basic social and political risks associated with the operation of private secondary education in the Russian Federation are the risk of discontinuities of a single social and cultural space; risks of pseudo estate education structure of the society, when the circuit is formed by mutually overlapping social groups, whose social practices do not involve public competitive interactions with other groups; conflicts related to the integration of graduates of various private schools in the overall system of higher education; conflicts associated with the interaction of private and public schools; artificial archaism of the educational process; excessive tendency of these educational institutions to introduce a relatively cheap e-learning.

Keywords: social risks and risk– taking, the welfare state, private institutions of secondary education, archaism of the educational process, the integration of graduates.

References

1. Bek U. Obshhestvo riska. Na puti k drugomu modernu. / Per. s nem. V. Sedel’nik i N. Fjodorovoj; Posl. Filippova A. M., 2000. 384 s. [Beck, U. Risk Society. On the way to another modernity. Moscow, 2000. 384 p.].

144


2. Giddens Je. Sud'ba, risk i bezopasnost' // THESIS, 1994, № 5, pp. 107-135. [Giddens E. The fate, risk and safety // THESIS, 1994, № 5, p. 107-135].

3. Luman N. Obshhestvo kak sistema. /Per s nem. A.Antonovskij. M. 2004. [Luman N. Society as a system / Translated from German by A. Antonovsky. Moscow, 2004].

4. Bachilo I.L. Informacionnoe obshhestvo i social’noe gosudarstvo. Sbornik, sost. i otv. red.: I. L. Bachilo]. M., p. 11. [Bachilo I.L. Information society and the welfare state [a collection of scientific papers. Moscow, 2011. P.11].

5. Sharkov F.I. Osnovy social’nogo gosudarstva: uchebnik dlja studentov vysshih uchebnyh zavedenij, obuchajushhihsja po napravleniju podgotovki «Social’naja rabota». M., Dashkov i Ko. 2012. [Sharkov F.I. Fundamentals of the Welfare State: a textbook for university students enrolled in the direction of preparation “Social work.” Moscow, Dashkov & Co. 2012].

6. Sharkov F.I. Sociologija social’nyh kommunikacij v kontekste razvitija nauchnogo napravlenija «Kommunikologija». // Kommunikologija. Tom 7. № 5. 2014. [Sharkov F.I. Sociology of social communications in the context of development of scientific direction “Communicology” // Communicology. Volume 7. №5. 2014].

7. Burnjashov B.A. Sovremennyj rynok obrazovatel’nyh uslug (obshhee srednee obrazovanie) Rossii i Germanii. Opublikovano v: Juzhnyj institut menedzhmenta. Social’no-jekonomicheskij ezhegodnik-2010. – Krasnodar, 2010, pp.181-191. [Burnyashov B.A. The modern market of educational services (secondary education) in Russia and Germany. Socioeconomic Yearbook 2010. Krasnodar, 2010, p.181-191].

8. Komarova L.V. Kul’tura politicheskogo dialoga gosudarstva i obshhestva // Kommunikologija, Tom 5, № 3, 2014. [Komarova L.V. Culture of political dialogue of the state and society. Communicology. Volume 5, № 3, 2014].

9. Martynova M.Yu. Osobennosti stanovlenija i perspektivy razvitija polikul’turnogo obrazovanija v Rossii // Kommunikologija. Tom 4. № 4. 2014. [Martynova M.Y. Features of formation and development prospect of multicultural education in Russia // Communicology. Volume 4. number 4. 2014].

10. Levkina L.I. Potencial kommunikativnoj kompetentnosti predstavitelej organov gosudarstvennoj vlasti//Kommunikologija. Tom 7. №5. 2014. [Levkina L.I. The potential of communicative competence by the representative of the departments of state power // Communicology. Volume 7. №5. 2014].

11. Kondrat’ev M.Yu., Sosnova I.V. Chastnaja shkola: social’naja i social’no-psihologicheskaja specifika v uslovijah sovremennogo rossijskogo obrazovatel’nogo prostranstva // Social’naja psihologija i obshhestvo. № 3. 2014. [Kondratiev M.Y., Sosnova I.V. Private school: social and socio-psychological specificity in the conditions of modern Russian Educational space // Social Psychology and Society. № 3. 2014].

145


О РОЛИ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ КОММУНИКАЦИЙ В УПРАВЛЕНИИ КАДРОВЫМИ ПРОЦЕССАМИ В МЕДИЦИНСКИХ ОРГАНИЗАЦИЯХ

Автор: РЕВСКАЯ И.А.

РЕВСКАЯ Ирина Андреевна – аспирант кафедры управления персоналом Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Россий-ской Федерации (РАНХиГС).Адрес: 119606, Москва, Проспект Вернадского, 84E-mail: [email protected]

Аннотация: Роль коммуникативных средств в управлении кадровыми процес-сами в современных медицинских организациях представлена в ракурсе ка-дровой политики системы здравоохранения в условиях ее реформирования. Рассматривается роль профессиональных коммуникаций в регулировании ка-дровых процессов в медицинских организациях. Проанализированы уровни внутренних и внешних коммуникаций при регулировании кадровых процес-сов в медицинских организациях. Особое внимание отведено роли взаимо-действия всех участников реализации кадровой политики в здравоохране-нии: медицинской организации, профессионального сообщества, образо-вательных учреждений и государственных органов. Отмечены проблемные аспекты осуществления представителями профессионального сообщества профессиональных коммуникаций с целью участия в управлении кадровыми процессами. Охарактеризована роль информационных процессов в условиях реформирования здравоохранения. Сделаны выводы о необходимости сба-лансированного подхода к осуществлению профессиональных коммуникаций.

Ключевые слова: здравоохранение, кадры, персонал, кадровые процес-сы, медицинские организации, профессиональные коммуникации, инфор-мирование, модернизация, управление.

Важным фактором повышения эффективности управления кадровы-ми процессами в современных медицинских организациях выступают профессиональные коммуникации. Их роль в модернизации и иннова-ционной технологизации системы российского здравоохранения, ре-гулировании меняющихся количественных и качественных параметров воспроизводства, развития и востребования квалифицированного пер-сонала медицинских организаций весьма значительна. Это обусловле-но тем, что эффект от нововведений на этапе модернизации системы здравоохранения может быть достигнут лишь при качественном и пол-ноценном кадровом обеспечении лечебно-профилактических учреж-дений, налаженной системе ее внешних и внутренних коммуникаций.

146


Характер и реализация кадровых решений, принимаемых в медицин-ских организациях в русле современной кадровой политики, предопре-деляют, в конечном итоге, эффективность и результативность функцио-нирования отрасли здравоохранения в целом. При этом уместно заме-тить, что процесс кадровой модернизации здравоохранения является не столько чисто медицинской, сколько управленческой задачей, решение которой всецело зависит от использования синергетических возмож-ностей профессиональных коммуникаций при регулировании кадровых процессов и отношений в современных медицинских организациях [1].

Управление кадровыми процессами в медицинских организациях носит социально значимый характер. Неразвитость коммуникативных средств взаимодействия руководителей медицинских организаций с врачебным персоналом, а врачей с пациентами сказывается на каче-стве оказания медицинских услуг, а следовательно и на показателях здо-ровья населения страны в целом. Управление кадровыми процессами в медицинских организациях базируется на субъектно-объектном ха-рактере профессиональных коммуникаций.

Взаимодействие управленческих структур здравоохранения с кадра-ми медицинских организаций по созданию, передаче и приему кадровой информации, должно иметь четкие коммуникативные цепочки связей, существующие в системе национального здравоохранения, а соответ-ствующие профессиональные коммуникации реализовываться на трех уровнях: общегосударственном, отраслевом и организационном (Рис.1).

Рис.1. Структурная схема реализации кадровой политики

147


На первом уровне субъектом коммуникаций выступают государствен-ные органы власти, а объектом – кадровый потенциал страны, включая кадровый состав здравоохранения. На отраслевом уровне государствен-ная кадровая политика в здравоохранении реализуется профильным ор-ганом государственного управления – Министерством здравоохранения Российской Федерации, объектом выступают работники сферы здраво-охранения. Третий – организационный уровень, где субъектами управ-ления выступают руководители медицинских организаций различного уровня, объектом – медицинский персонал лечебно-профилактических учреждений [2].

При рассмотрении форм проявления внутренних коммуникаций за-метно выделяются кадровое планирование и кадровый маркетинг, под-бор и отбор медицинского персонала, его адаптация и профориента-ция, мотивирование и стимулирование, профессиональное обучение и комплексная оценка, мобильность и кадровый резерв [3].

Уровень внешних коммуникаций обеспечивается через гарантии рав-ного доступа населения к высококвалифицированной медицинской по-мощи, кадровое планирование на общегосударственном, региональном и муниципальном уровнях с учетом региональной и местной специфи-ки. Отмеченное обусловливает высокую значимость профессиональных коммуникаций при регулировании кадровых процессов в медицинских организациях, потребность выстраивания и налаживания механизма об-мена информацией и обратной связи на федеральном, региональном и местных уровнях управления с профильными образовательными ор-ганизациями высшего медицинского образования, профессиональным сообществом и лечебно-профилактическими учреждениями (Рис.2.).

Рис. 2. Структура уровневых коммуникаций в системе здравоохранения

В настоящее время, к сожалению, наиболее слабым звеном в дан-ной цепочке коммуникаций являются профессиональные ассоциации. Значительное количество изменений, которые были внесены в систему управления кадровыми процессами в последнее время, диктует потреб-

148


ность не только в интенсификации обмена информацией, но и создании новых и эффективных каналов коммуникации как между представите-лями профессионального сообщества, так и государственных структур для полноценного осуществления функции социального контроля [4, 5].

Анализ нормативно-правовой базы развития российского здраво-охранения показал, что до настоящего времени многие приказы Минз-драва России носят лишь рекомендательный характер. Тем самым, по-вышается степень свободы и ответственность региональных органов управления здравоохранением, возможность их коммуникативного вли-яния на регулирование кадровых процессов на местном уровне и в ме-дицинских организациях.

Складывающаяся практика правового воздействия на медицинские организации предполагает, с одной стороны, необходимость повышения ответственности региональных структур управления здравоохранением за соблюдение федеральных нормативов лечебно-профилактической помощи населению, основанное на лучшей информированности о воз-можностях медицинских организаций, учете специфики и качества услуг, показателях состояния здоровья граждан. С другой – подобный харак-тер правового обеспечения различных уровней управления здравоох-ранения снижает регулирующую и координирующую функции феде-рального центра [6].

Условием модернизации является усиление влияния государствен-ных органов управления здравоохранением на совершенствование про-фессиональной подготовки врачей, полноценное и качественное кадро-вое обеспечение медицинских организаций, эффективное распреде-ление и использование кадровых ресурсов системы здравоохранения.

Подтверждением важности и актуальности проблемы повышения эффективности коммуникаций между всеми участниками и заинтере-сованными сторонами в вопросе профессионально-кадрового обеспе-чения системы здравоохранения в целом и медицинских организаций в частности является «Концепция создания единой государственной ин-формационной системы в сфере здравоохранения». В качестве маги-стрального направления кадровой политики в здравоохранении Кон-цепция выделяет оптимизацию распределения и загрузки людских и материальных ресурсов в этой социальной сфере. Согласно Концеп-ции в срок до 2020 года намечено решение проблемы обеспечения информационно-технологической поддержки мониторинга кадрового обеспечения и кадровых потребностей медицинских организаций, со-вершенствование планирования объемов и структуры подготовки, пе-реподготовки и повышения квалификации медицинских и фармацев-тических кадров, контроль за своевременным повышением квалифика-ции врачебного персонала, комплексная его оценка и увязка заработ-

149


ной платы врачей с качеством и объемом оказания медицинской помо-щи гражданам [7].

Разработка и освоение национальной системы агрегирования и об-мена информацией между медицинскими структурами различного уров-ня позволит решить проблему кадрового дисбаланса в отрасли, как тер-риториального, так и профессионального характера, а также проблему кадрового обеспечения медицинских организаций.

К важным направлениям кадровой деятельности относится перспек-тивное кадровое планирование, осуществляемое на федеральном, мест-ном и организационном уровне. Здесь в качестве непреложного усло-вия выступает необходимость получения достоверной и актуальной ин-формации о качественных и количественных изменениях кадрового со-става медицинских организаций. Сбор такой информации следует про-водить в формате непрерывного системного мониторинга [8], способ-ствующего принятию социально значимых и эффективных решений.

Изучение проблемы регулирования кадровых процессов в медицин-ских организациях показало, что одним из действенных инструментов информационного обеспечения управления кадровыми ресурсами мо-жет стать формирование Регистра врачей и медицинского персонала. Ведение, актуализация и верификация регистра менеджерами меди-цинских организаций и территориальными органами управления здра-воохранением позволила бы сформировать своеобразный кадровый профиль каждого субъекта Российской Федерации и отрасли в целом, спрогнозировать состав и структуру потребностей регионов в человече-ских ресурсах, обеспечить симметрию и пропорциональность их разме-щения в территориальном аспекте. Тем самым, открывается благопри-ятная возможность для комплексного анализа эффективности исполь-зования медицинских кадров, совершенствования планирования про-фессиональной подготовки, переподготовки и повышения квалифика-ции медицинского персонала.

В условиях реформирования здравоохранения первостепенное зна-чение имеет оперативное информирование и разъяснение медицинским кадрам, объектам управления кадровыми процессами, характера каче-ственных изменений, обоснование их необходимости и целесообразно-сти, донесение четкого алгоритма кадровых действий и новых правил игры в системе здравоохранения. Подобная профессиональная комму-никация, на наш взгляд, будет способствовать снижению уровня тревож-ности, налаживанию здорового психологического климата в медицин-ских организациях, концентрации управленческих воздействий на вы-полнении медицинским персоналом своих прямых профессиональных обязанностей, росту мотивации и лояльности врачей своим медицин-ским организациям. Однако, данные функции не должны быть исключи-тельно прерогативой внутренних коммуникаций в управлении персона-

150


лом медицинской организации, а осуществляться всеми участниками взаимодействия: государственными органы, образовательными орга-низациями, профессиональным медицинским сообществом.

Литература

1. Трифонова Н.Ю., Балашов П.Ю., Петросов С.Н., Башмаков О.А. Кадровые про-цессы в системе здравоохранения Российской Федерации. М., 2014.

2. Каприн А.Д., Костин А.А., Пономаренко Б.Т., Гриднев О.B., Самсонов Ю.В. Совершенствование кадровых процессов как условие модернизации кадровой по-литики в системе здравоохранения // Исследования и практика в медицине. 2015; № 2(2). С. 92-96.

3. Аверин А.Н. Коммуникации субъектов и объектов управления персоналом в организации // Коммуникология. 2014; Том №7, №5. Стр. 125-137. URL: https://drive.google.com/file/d/0Byo2MXEhTbEFWDBVb0lGYnVuTzA/view

4. Чирикова А.Е. Врачи как профессиональная группа: воспроизводство и под-держание врачебного профессионализма // Журнал исследований социальной по-литики. 2013; Т.11. № 3. с. 307-320. URL: http://jsps.hse.ru/2013-11-3/97993631.html

5. Мансуров В.А., Юрченко О.В. Российские врачи: профессионализация сверху или саморегулирование профессии? Антропология профессий или посторонним вход разрешен. Под ред. П.В. Романова, Е.Р. Ярской–Смирновой. М., 2011.

6. Костин А.А., Пономаренко Б.Т., Самсонов Ю.В. Государственная кадровая по-литика в сфере здравоохранения. М., 2015.

7. Приказ Минздравсоцразвития РФ от 12 апреля 2012 г. №348 «Об утвержде-нии концепции создания единой государственной информационной системы в сфе-ре здравоохранения».

8. Рассказова И.Н. Информационное обеспечение кадрового маркетинга // Коммуникология. 2014; Том №7, №5. стр. 79-85. URL: https://drive.google.com/file/d/0Byo2MXEhTbEFWDBVb0lGYnVuTzA/view

9. Калашников М.М. Коммуникативные способности служащих. Брянск, 2015.10. Мирошниченко А.А. Бизнес-коммуникации. Мастерство делового общения.

Практическое руководство. М., 2008. 11. Модернизация здравоохранения: новая ситуация и новые задачи. Под ред.

Шеймана И.М., Шишкина С.В. М., 2013.

THE ROLE OF PROFESSIONAL COMMUNICATIONS IN MANAGEMENT OF HUMAN RESOURCES PROCESSES IN MEDICAL ORGANIZATIONS

Author: REVSKAYA I.A.

REVSKAIA Irina Andreevna, postgraduate student, Department of management of public sector, Institute of State Service and Administration, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA).Address: 82/5, Prospect Vernadskogo, 119571, Moscow, Russian Federation.E-mail: [email protected]

151


Abstract: The role of communication in the management of human resources processes in modern healthcare organizations is presented from the perspective of human resource policies of the healthcare system in terms of its reform. The article reviewed the role of professional communications in the regulation of HR processes in medical organizations. Author analyzes the levels of internal and external communications in the regulation of HR processes. Special attention is given to the role of interaction of all participants in the implementation of human resources policies in health care: medical organizations, professional associations, educational institutions and government agencies. Author marks problem issues of professional associations’ communication in order to participate in the management of HR processes. The role of information processes in terms of health care reform is described. The author comes to the conclusion about the need for a balanced approach to the implementation of professional communication.

Keywords: healthcare system, personnel, HR process, medical organization, professional communication, informing, modernization, management

References

1. Trifonova N.U., Balashov P.U., Petrosov S.N., Bashmakov O.A. Kadroviye processi v sisteme zdravoohraneniya Rossiyskoy Federatsii. M., 2014. [Trifonova N.U., Balashov P.U., Petrosov S.N., Bashmakov O.A. HR processes in the Russian Federation healthcare system, Moscow, 2014].

2. Kaprin A.D, Kostin A.A., Ponomarenko B.T, Gridnev O.V., Samsonov U.V. Sovershenstvovaniye kadrovih processov kak usloviye modernizatsii kadrovoy politiki v sisteme zdravoohraneniya // Issledovaniya I praktika v meditsine. 2015; #2(2), 92-96. [Kaprin A.D, Kostin A.A., Ponomarenko B.T, Gridnev O.V., Samsonov U.V. Improving HR processes as a condition for the modernization of human resources policy in the healthcare system // Issledovaniya I praktika v meditsine. 2015; #2(2), 92-96].

3. Averin A.N. Kommunikatsia obiektov i subiektov upravleniya personalom v organizatsii // Kommunicologiya. 2014; Tom #7, #5, 125-137. URL: https://drive.google.com/file/d/0Byo2MXEhTbEFWDBVb0lGYnVuTzA/view (access 29.02.2016). [Averin A.N. Communication of subjects and objects of HR-management in an organization // Communicology. 2014; Volume 7, No 5, pp. 125-137. URL: https://drive.google.com/file/d/0Byo2MXEhTbEFWDBVb0lGYnVuTzA/view ].

4. Chirikova A.E. Vrachi kak professionalnaya gruppa: vosproizvodstvo i podderzhaniye vrachebnogo professionalizma // Jurnal issledovaniy socialnoy politiki. 2013; Tom #11, #3, 307-320. URL:http://jsps.hse.ru/2013-11-3/97993631.html (access 29.02.2016). [Chirikova A.E. Doctors as a professional group: the reproduction and maintenance of medical professionalism // Zhurnal issledovaniy sotsialnoy politiki. 2013; Vol. 11, No 3, pp. 307-320. URL:http://jsps.hse.ru/2013-11-3/97993631.html (access 29.02.2016)].

5. Mansurov V.A., Urchenko O.V. Rossiyskiye vrachi: proffesionalizatsiya sverhu ili samoregulirovaniye professii? Antropologiya professiy ili postoronnim vhod razreshen. Pod red. P.V.Romanova, E.R. Yarskoy-Smirnovoy. M., 2011. [Mansurov V.A., Urchenko O.V. Russian doctors: professionalization from above or self-regulation of the profession? Anthropology occupations or unauthorized entry is allowed. Moscow, 2011].

6. Kostin A.A., Ponomarenko B.T., Samsonov U.V. Gosudarstvennaya kadrovaya politika v sfere zdravoohraneniya. Nauchnoye izdaniye. – M., 2015. [Kostin A.A., Ponomarenko B.T., Samsonov U.V. HR state policy in the field of public health. Moscow. 2015].

152


7. Prikaz Minzdravsocrazvitiya RF ot 12 aprelya 2012 #348 “Ob utverzhdenii concepcii sozdaniya edinoy informacionnoy sistemi v sfere zdravoohraneniya”. [Order of the Health Ministry of the Russian Federation of April 12, 2012 №348 «On approval of the concept of creation in the health sector of the unified state information system.»].

8. Rasskazova I.N. Informatsionnoe obespecheniye kadrovogo marketinga // Kommunicologiya. 2014; Tom #7, #5, 79-85. URL: https://drive.google.com/file/d/0Byo2MXEhTbEFWDBVb0lGYnVuTzA/view (access 29.02.2016). [Rasskazova I.N. Information support of HR marketing // Communicology. 2014; Volume 7, No 5, pp. 79-85. URL: https://drive.google.com/file/d/0Byo2MXEhTbEFWDBVb0lGYnVuTzA/view (access 29.02.2016)].

9. Kalashnikov M.M. Kommunikativniye sposobnosti sluzhaschih. Bryansk, 2015. [Kalashnikov M.M. Communication skills of employees. Bryansk, 2015].

10. Miroshnichenko A.A. Business-communikatsii. Masterstvo delovogo obscheniya. Prakticheskoe rukovodstvo. M., 2008. [Miroshnichenko A.A. Business communications. Mastery of business communication. Practical Guide. – M., 2008].

11. Modernizatsiya zdravoohraneniya: novaya situatsiya i novie zadachi. Pod. red. Sheymana I.M., Shishkina S.V. M., 2013. [Public health modernization: new situation and new tasks. Edited by Sheymana I.M., Shishkina S.V. – Moscow, 2013].

153


РОЛЬ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В УРЕГУЛИРОВАНИИ КАРАБАХСКОГО КОНФЛИКТА

Автор: САФОНОВ Д.В.

Сафонов Дмитрий Владимирович – священник, кандидат исторических наук, кандидат богословия, секретарь ученого совета, заместитель заве-дующего кафедрой внешних церковных связей Общецерковной аспиран-туры и докторантуры им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. Адрес: 115035, Москва, ул. Пятницкая, д.4/2, стр.1. E-mail: [email protected]

Аннотация. Статья посвящена анализу роли религиозных лидеров Азербайд-жана, Армении и России в урегулировании Карабахского конфликта. Рассматри-ваются документы по итогам встреч духовных лидеров в 1990-х- 2000-х годов. Осмысливается миротворческий потенциал религии в разрешении конфликтов.

Ключевые слова: Русская Православная Церковь, Карабахский конфликт, история Русской Православной Церкви, постсоветское пространство, меж-религиозное сотрудничество, миротворчество

В современной международной политике весьма распространено пред-ставление, что, поскольку религии являются источником глубоких разно-гласий между отдельными людьми, общинами и народами, они неизбежно провоцируют антагонизм и противостояние. Так, по мнению С. Хантингто-на, конфликты вдоль линий разлома между цивилизациями неизбежны по ряду причин, первой из которых он называет их несхожесть «по своей исто-рии, языку, культуре, традициям и, что самое важное, – религии» [1]. Для снятия напряжения в отношениях, якобы, необходимо минимизировать от-личия между конфликтующими сторонами и, соответственно, уменьшить присутствие и влияние религиозного фактора во всех дипломатических и миротворческих инициативах. Последние три десятилетия многие запад-ные ученые, в том числе Ч. Тэйлор (Charles Taylor)[2] и В. Кавано (William Cavanaugh) [3], критиковали эту «секулярную гипотезу», берущую свое на-чало еще в эпохе Просвещения и во многом связанную с противопостав-лением религии как «предрассудка» – «беспристрастной» науке и «ясному разуму». Ярким примером миротворческого потенциала межрелигиозно-го сотрудничества может служить содействие религиозных лидеров Азер-байджана, Армении и России преодолению Карабахского конфликта.

Карабахский конфликт

С точки зрения международного права Карабахский конфликт явля-ется примером противоречия между двумя фундаментальными прин-ципами: с одной стороны, права народа на самоопределение, с дру-

154


гой – принципа территориальной целостности, в соответствии с кото-рым территория государства не может быть изменена без его согласия. 7 июля 1923 года была образована Нагорно-Карабахская автономная область в составе Азербайджанской ССР. Проведенные большевиками административные границы между Арменией и Азербайджаном не учи-тывали факт преобладающего армянского населения в нагорной части Карабаха, а также давние исторические и культурные корни конфликта, что стало своеобразной миной замедленного действия. В 1987-1988 го-дах ситуация в регионе обостряется, усиливается недовольство армян-ского населения своим социально-экономическим положением, выдви-гаются требования о передаче Нагорного Карабаха из состава АзССР в состав АрмССР. В феврале 1988 года проходит первая встреча пред-седателя Духовного управления мусульман Закавказья Аллахшукюра Паша-заде и Католикоса-Патриарха всех армян Вазгена I, посвящен-ная урегулированию армяно-азербайджанского конфликта.

10 декабря 1991 года, за несколько дней до официального распада Советского Союза, в Нагорном Карабахе состоялся референдум, на ко-тором подавляющее большинство населения (99,89%) высказалось за полную независимость от Азербайджана. Официальный Баку при-знал данный акт незаконным и упразднил существовавшую в советские годы автономию Карабаха. Вслед за этим начался вооруженный кон-фликт, в ходе которого Азербайджан пытался удержать Карабах, а ар-мянские отряды отстаивали независимость при поддержке Еревана и ар-мянской диаспоры из других стран. Потери обеих сторон в ходе кара-бахского конфликта составили, по разным данным, до 25 тысяч человек убитыми, более 25 тысяч были ранены, сотни тысяч мирных жителей по-кинули места проживания, без вести пропавшими числятся более четы-рех тысяч человек. В результате конфликта Азербайджан потерял кон-троль над Нагорным Карабахом и рядом прилегающих к нему районов [4].

Переговорный процесс по урегулированию конфликта начался в 1991 году, с 1992 года ведутся миротворческие переговоры в рамках Мин-ской группы Организации по безопасности и сотрудничеству в Евро-пе (ОБСЕ), сопредседателями которой являются США, Россия и Фран-ция. В группу также входят Армения, Азербайджан, Белоруссия, Герма-ния, Италия, Швеция, Финляндия и Турция. С 1999 года проходят регу-лярные двусторонние встречи президентов Азербайджана и Армении. Значительный вклад в дело разрешения конфликта и недопущения его эскалации внесли духовные лидеры враждующих сторон и Русская Пра-вославная Церковь в качестве посредника.

Миротворческая роль Русской Православной Церкви

21 января 1993 года в Свято-Даниловом монастыре в Москве со-стоялась встреча Патриарха Алексия II с Патриархом-Католикосом всех

155


армян Вазгеном I. После совместной молитвы в домовой церкви рези-денции Патриарха и Священного синода, состоялась беседа, и было подписано Совместное заявление, в котором было сказано:

«Братски обняв друг друга в Москве, мы, Предстоятели двух древ-них Христианских Церквей – Русской Православной и Армянской Апо-стольской – желаем обратить свой голос к пастве нашей, ко всем ближ-ним и дальним.

Нас глубоко печалит продолжающаяся братоубийственная война во-круг Нагорного Карабаха. Мы призываем всех, кто вовлечен в конфликт, немедленно прекратить военные действия, дабы решить трудные во-просы мирно, по-справедливости, через диалог и стремление к согла-сию. Мы также просим мировое сообщество помогать мирному урегу-лированию в Карабахе и стараться всячески облегчить страдания жертв конфликта» [5].

6-8 февраля 1993 года в Монтрё (Швейцария) по инициативе Все-мирного совета церквей в сотрудничестве с Конференцией Европей-ских Церквей и Международным исламским советом помощи прошла встреча председателя Духовного управления мусульман Закавказья Шейх-уль-Ислама Аллахшукюра Паша-заде с Католикосом всех армян Вазгеном I. 9 февраля в Женеве был обнародован совместный призыв духовных лидеров к освобождению всех заложников и к гуманному об-ращению с военнопленными. Д-р Конрад Райзер, генеральный секре-тарь Всемирного Совета Церквей, председательствовавший на заседа-нии, отметил: «Милостью Божией и благодаря замечательным духовным качествам этих двух глубоко уважаемых религиозных деятелей, было достигнуто соглашение не о банальных вещах, но об основных пробле-мах мира между двумя народами. Мы считаем, что их мужественный шаг – собраться вместе, когда народы их стран страдают столь чудо-вищно, является важным знамением надежды и символом того, что ве-рующие должны рисковать там, где затронуто доверие, если чают идти за Богом мира» [6].

В совместном коммюнике по итогам встречи говорилось: «Обсудив проблемы, угрожающие нашим народам и нам, мы сочли

необходимым в первую очередь подчеркнуть, что, несмотря на некото-рые попытки охарактеризовать конфликт, в результате которого льет-ся невинная кровь, как христианско-мусульманское столкновение, этот конфликт не является религиозным. Армянские христиане и азербайд-жанские мусульмане жили и будут жить в мире, уважении и добросо-седских отношениях

Мы усердно молим Всевышнего упокоить души жертв, павших в ходе трагических событий. Ради их памяти и ради будущего обоих наших на-родов мы призываем наших духовных детей прекратить кровопролитие и разрешать все проблемы мирно, справедливо, используя политиче-

156


ские средства в соответствии с общепризнанными международными нормами»[6].

Религиозные деятели также пришли к соглашению о практических мерах по оказанию помощи страдающим обеих сторон, решив учре-дить «Объединенный Международный Гуманитарный Фонд», который будет помогать жертвам конфликта. вне зависимости от их веры или национальности. Вскоре после этой встречи Католикос-Патриарх Ваз-ген I направил духовному лидеру мусульман Закавказья Аллахшукюру Паша-заде послание с просьбой оказать содействие в отмене смерт-ного приговора одиннадцати попавшим в плен армянам.

6 мая 1993 года в Свято-Даниловом монастыре прошла первая встре-ча Аллахшукюра Паша-заде и Патриарха Алексия II, посвященная армяно-азербайджанскому конфликту. В совместном заявлении говорится:

«Мы решительно отвергаем попытки представить армяно-азербайд-жанский конфликт как христианско-мусульманское противостояние. Укрепляясь спасительной помощью Единого Творца, мы, религиозные лидеры христиан и мусульман, считаем своим первейшим долгом пре-дать себя заботам о сохранении священного дара жизни, утверждении мира и согласия между людьми, независимо от их национальности и ве-роисповедания. Пусть же верующие люди станут светочами миротворче-ства, неся свое веское, мудрое слово тем, чьи сердца ожесточились»[7].

17-18 ноября 1993 года при посредничестве Патриарха Алексия II духовные лидеры Армении и Азербайджана провели первое собеседо-вание в Москве. Верховного Католикоса-Патриарха всех армян Вазгена I, который не смог присутствовать на этой встрече по состоянию здоро-вья, представлял архиепископ Тиран (Кюрегян). Открывая встречу, Свя-тейший Патриарх Алексий II отметил необходимость единодушно отстра-ниться и осудить все военные преступления и всех преступников, невзи-рая на то, к какому народу они принадлежат, или к какой церкви или ре-лигии они, по их убеждению относятся. В ходе встречи Патриарх Алек-сий II сказал: «Мы обязаны употребить все влияние нашего духовного положения и нашей ответственности перед Богом и обществом, чтобы ясно и открыто выступить за мир и справедливость для всех и для каж-дого, за неотъемлемые права и достоинство каждой личности и каждо-го народа, за человечность, взаимное прощении и любовь»[8].

В принятом по итогам встречи совместном заявлении, в частности, говорится:

«Попытки урегулировать конфликт привели лишь к временным пере-дышкам, но не к примирению. И мы, как духовные лидеры народов, за-тронутых пагубной распрей, чувствуем, что Всевышний сегодня гово-рит нам: помогите людям одуматься!

…Взываем ко всем, могущим повлиять на происходящие события, к людям мирным и носящим оружие, верующим и нерелигиозным, утверж-

157


дая, что умиротворение конфликта угодно Творцу. Мы решительно от-вергаем попытки представить этот конфликт как межрелигиозный. Тот, кто проповедует межрелигиозную ненависть, совершает тягчайший грех перед Всевышним. Последователи Ислама и Христианства не должны враждовать друг с другом. Мы убеждены в этом, ибо научены Создате-лем нашим, Единым Милостивым и Милосердным, Который наставля-ет христиан: «Будьте в мире со всеми людьми!» и призывает мусульман: «Люди, вступите в мир!».

Необходимо без промедления возвратиться на путь мира. И первым шагом на этом пути должно стать немедленное прекращение всякого кровопролития… Должна быть решительно отвергнута бесчеловечная тактика «выжженной земли». Позором и преступлением является негу-манное отношение к пленным, а тем более их убийство… Особо обра-щаясь к работникам средств массовой информации, просим их не до-пускать усугубления вражды и утверждения в душах людей образа вра-га. Пусть журналисты, говоря о трагедии войны, не забывают своей мо-ральной обязанности помогать поискам путей к ее прекращению и под-держивать тех, кто стремится к примирению» [9].

В 1994 году Предстоятель Русской Православной Церкви предло-жил духовным лидерам Азербайджана и Армении как можно скорее обратиться к конфликтующим сторонам с призывом немедленно пре-кратить кровопролитие и развести войска. В послании к Аллахшукю-ру Паша-заде и Вазгену I от 25 февраля 1994 года Патриарх Алексий II выразил готовность обратиться к руководству России с просьбой о по-мощи в урегулировании конфликта. Он также обещал взять на себя лю-бую форму посредничества в контактах религиозных общин Армении и Азербайджана. В послании Алексия II говорится: «22 Февраля мину-ло шесть лет с момента начала братоубийственного конфликта, в ко-торый ныне вовлечены азербайджанский и армянский народы. Шесть лет льется кровь. Шел лет два народа, прежде жившие в мире, прино-сят жертвы ненасытному идолу войны. Мне думается, что настало вре-мя сказать самим себе: уже сегодня, сейчас мы должны сделать все, чтобы хронометр кровопролитной распри остановился. И мы как ду-ховные наставники верующих просто обязаны дать исстрадавшимся людям новую надежду на мир» [10].

15 апреля 1994 года состоялась встреча Шейха-уль-Ислам Аллах-шукюра Пашазаде с представителями Католикоса всех армян Вазгена I – архиепископом Тираном (Кюрегяном) и епископом Паркевом (Марти-росяном) – при посредничестве Патриарха Алексия II. Участники встре-чи направили совместное Обращение к президентам Азербайджана, Ар-мении и России. В Обращении говорилось:

«Пусть же ВАША московская встреча, об успехе которой мы горя-чо молим Всевышнего, приведет к прекращению войны и кровопроли-

158


тия… Другим важным шагом к примирению мог бы стать обмен плен-ными и заложниками. Духовные руководители готовы быть посредни-ками в этом процессе» [11].

13 июня 1995 года в Москве состоялась первая трехсторонняя встреча духовных лидеров Азербайджана, Армении и России, иници-атором которой выступила Русская Православная Церковь. Вместо скончавшегося Католикоса-патриарха Вазгена I на ней присутствовал его преемник Гарегин I. Духовные лидеры еще раз подчеркнули, что армяно-азербайджанский конфликт не может рассматриваться как ре-лигиозный и является грехом с точки зрения христианства и ислама. Участники встречи обратились к государственным лидерам враждую-щих сторон с призывом сделать все возможное для мирного разреше-ния существующих споров, а также приветствовали акты доброй воли, выразившиеся в освобождении пленных и заложников[12].

Новый раунд трехсторонних переговоров прошел в Москве 24 ноября 2000 года. Алексий II, Аллахшукюр Паша-заде и Гарегин II с удовлетво-рением отметили достигнутое соглашение о прекращении огня в зоне конфликта и предостерегли от возврата к решению спорных проблем военным путем. После переговоров духовные лидеры трех стран встре-тились с президентом России В.В. Путиным, который высоко оценил их миротворческие усилия. В принятой по итогам встречи «Совместной де-кларации духовных лидеров азербайджанского, армянского и россий-ского народов» сказано:

«Убеждены: усилия духовенства в немалой степени способствова-ли прекращению вооруженной стадии армяно-азербайджанского кон-фликта, порожденного проблемой Карабаха, и помогли избежать пере-хода его в межрелигиозное противостояние. Как и прежде, мы обеща-ем словом и делом содействовать полному примирению, разрешению существующих споров и достижению добрососедства между азербайд-жанским и армянским народами на их родине и в диаспоре. Зная, что это угодно Всевышнему, будем стремиться исполнить Его волю… Кон-фликт, ставший следствием пагубной национальной политики тотали-тарного режима, надлежит преодолевать на основе учета законных ин-тересов двух народов, при согласии сторон и в соответствии с признан-ными нормами межнационального общежития.

Одновременно хотели бы предостеречь против эксплуатации процес-сов, происходящих в Закавказье, для искусственного изменения сложив-шегося баланса сил, а в конечном итоге – для обслуживания политиче-ских, экономических и военных интересов «сильных мира сего». Тем бо-лее нас беспокоит опасность проникновения в зону конфликта экстре-мистских группировок, могущих вновь спровоцировать кровопролитие.

159


Для достижения прочного мира и добрососедства необходимо укре-плять доверие и открытость, расширять общение представителей армян-ского и азербайджанского народов. Мы решительно осуждаем агрес-сивный национализм, ксенофобию, пропаганду этнического превос-ходства, унижение национальных чувств. Считаем крайне важным, что-бы политики, журналисты, общественные деятели воздерживались от проявления негативных эмоций по отношению к любому народу и рас-пространяли идеи примирения, согласия и сотрудничества»[13].

Духовные лидеры также подписали совместное обращение к прези-дентам России, Азербайджана и Армении в котором говорится:

«Потенциал веры, хранящей единые для христианства и ислама запове-ди добра, мира, сострадания, терпения, – может и должен стать мощной примиряющей силой. Тот, кто проповедует межрелигиозную ненависть, со-вершает тягчайший грех перед Всевышним. Ибо зло, ненависть, агрессия суть дерзкий вызов священным идеалам всех мировых религий, греховное покушение на то, что принадлежит Создателю. Решительно осуждая огол-телый национализм, нетерпимость, ксенофобию и любые другие прояв-ления человеконенавистничества, призываем народы, вовлеченные в кон-фликты и кровавые противостояния, к исполнению воли Всевышнего, обя-зывающего всех людей созидать мир, милосердие и взаимопонимание.

Религия не имеет в своем арсенале средств политического, эконо-мического или силового воздействия на противоборствующие стороны. Ее оружие и сила – это слово, освященное благословением Всевышне-го Творца, слово любви и правды»[14].

26 ноября 2003 года под эгидой Русской Православной Церкви со-стоялась четырехсторонняя встреча духовных лидеров России, Грузии, Азербайджана и Армении – патриархов Алексия II и Илии II, патриарха-католикоса Гарегина II и Шейха-уль-Ислама Аллахшукюра Паша-заде. По мнению участников переговорного процесса, значение подобных кон-тактов заключается в том, что, несмотря на остроту межнационального противостояния, усилиями религиозных лидеров удалось предотвратить перерастание территориального спора в межрелигиозный конфликт. Во многом благодаря этому сегодня в Нагорном Карабахе не проливает-ся кровь, а также предпринимаются практические шаги по отысканию пропавших без вести и возвращению военнопленных[15].

В совместном обращении духовных лидеров затрагивается тема тер-роризма:

«Террористы, экстремисты и политические радикалы пытаются ис-пользовать национальные и религиозные различия для обоснования своих целей, чуждых истинной религии. Из представителя другой наци-ональности или другой религии создается образ врага. Инородец или иноверец объявляется главным виновником политической нестабиль-ности, экономической разрухи, духовного упадка – всех бед, постиг-

160


ших тот или иной народ. Поэтому борьба с «врагом» любыми способа-ми подчас преподносится как «священное» дело.

Такая эксплуатация национальных и религиозных идеалов утверж-дает безрелигиозную по своей сути тоталитарно-националистическую идеологию. Это работает на пользу тем силам, которые стремятся из-гнать религию из жизни общества, посеять к ней недоверие. Истинное исповедание веры ведет не к вражде, не к национальной или религиоз-ной гордыне, а к жертвенной любви, миротворчеству и добрососедству.

Вновь заявляем, что терроризм не может иметь религиозного оправ-дания. К нему прибегают люди, которые помрачили в своей душе образ Творца. Государства должны сделать все, чтобы остановить деятель-ность экстремистских групп, особенно управляемых извне Кавказско-го региона. В частности, необходимо установить контроль над оружи-ем, находящимся в регионе, и пресечь финансовые потоки, питающие терроризм»[15].

2-3 марта 2004 года в Москве прошел II Межрелигиозный миротвор-ческий форум, на заседании которого состоялось учреждение Межре-лигиозного совета СНГ (МС СНГ) при поддержке президентов России, Азербайджана, Грузии и Армении. В работе форума приняли участие 23 духовных лидера, представляющих все страны Содружества и ведущие религиозные традиции. В итоговом документе, в частности, говорится:

«Мир встал перед реальной угрозой глобального противостояния, которое провоцируется экономическими, политическими и социаль-ными мотивами, обостряющими религиозные и культурные различия. В этой ситуации важным фактором, сдерживающим столкновение ци-вилизаций, становится общая миротворческая позиция лидеров веду-щих религиозных традиций, которая выработалась благодаря развива-ющемуся диалогу религий.

В нашем регионе мира не было религиозных войн, но, наоборот, сложился уникальный опыт гармонического сосуществовования рели-гий и культур… Свидетельствуем, что истинно верующие люди никогда не вступят на путь террора. Мы убеждены, что те, кто сознательно ста-ли террористами, отреклись от своей веры… Религии обладают значи-тельным миротворческим потенциалом, особенно в области межэтни-ческих отношений… Там, где проливается кровь или существует прямая угроза применения силы, должно быть особенно энергичным наше вза-имодействие и сотрудничество, направленное на скорейшее мирное и справедливое разрешение существующих проблем.

Ожесточение человеческих сердец, растущее из года в год, стало следствием нравственного кризиса, забвения людьми установленных Богом моральных норм. Соблазны и пороки нового века, усиленно про-пагандируемые в качестве некоей нормы человеческой жизни, разруши-тельно влияют на души людей, превращая их в бездумных потребите-

161


лей товаров и услуг…. Верим, что наши совместные труды помогут пре-одолеть межнациональную вражду, отвести от наших сограждан угрозы терроризма, экстремизма, потери свободы и независимости.

Мы обращаемся к христианам, мусульманам, иудеям, буддистам, ко всем людям с призывом хранить между собой мир и согласие, совмест-но трудиться на благо наших стран»[16].

15 сентября 2005 года в резиденции Председателя Управления му-сульман Кавказа состоялась встреча Шейха-уль-Ислама Аллахшукюра Паша-заде со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алекси-ем II. По итогам встречи была принята совместная декларация, в кото-рой духовные лидеры указали, что «единственная дорога к счастливо-му будущему Кавказа и других регионов лежит через добрососедство, межнациональное взаимодействие, отказ от политики сепаратизма и агрессии, непременное сохранение территориальной целостности.

Убеждены, что нам надлежит преодолевать все трудности и созидать лучшую жизнь именно вместе, используя огромный потенциал общей истории и неоценимое богатство многоразличных взаимосвязей – по-литических, экономических, культурных, семейных, человеческих»[17].

3-5 июля 2006 года, в Москве проходит Всемирный саммит религи-озных лидеров, в котором приняли участие более 300 религиозных де-ятелей из 49 стран. Президент России В.В. Путин открывает пленарное заседание совместно с Сопредседателями МССНГ. Приняты совмест-ные решения о противодействии экстремизму и терроризму, о недопу-щении использования религии для оправдания насилия.

26-27 апреля 2010 г. в Баку проходит Всемирный саммит религи-озных лидеров, в котором участвуют ведущие представители мировых религий и европейских социально-политических структур. В пленар-ном заседании вместе с сопредседателями МССНГ выступает прези-дент Республики Азербайджан И. Г. Алиев. На встречах религиозных ли-деров Закавказья при посредничестве Патриарха Московского и всея Руси сделаны реальные шаги по урегулированию нагорно-карабахского конфликта[18].

По итогам трехсторонней встречи Святейшего Патриарха Москов-ского и всея Руси Кирилла, Верховного Католикоса-Патриарха всех ар-мян Гарегина II и Шейх-уль-Ислама Аллахшукюра Паша-заде, была при-нята совместная «бакинская» декларация:

«Рассматривая эту встречу как развитие миротворческого диалога, начавшегося между Армянской Апостольской Церковью и Управлением Мусульман Кавказа при посредничестве Русской Православной Церкви в 1988 году, будучи верны духу предыдущих заявлений, мы надеемся и далее помогать продвижению принципов мирного сосуществования на-ших народов и выработке взаимоприемлемых решений исключительно путем переговоров. Отрадно свидетельствовать, что традиция встреч

162


подобного формата в немалой степени способствовала прекращению вооруженной стадии армяно-азербайджанского конфликта, порожден-ного проблемой Карабаха. Эти встречи, несомненно, помогли избежать перехода конфликта в межрелигиозное противостояние.

Сегодня особенно важным считаем следование духовным ориенти-рам сотрудничества, чтобы преодолеть отчуждения между нашими на-родами. Потенциал религии, призывающей к добру, миру, состраданию, терпению, должен стать примиряющей силой. Верим, что наши совмест-ные усилия помогут преодолеть межнациональную вражду. Жизненно важно не допустить возврата к военным путям решения спорных вопро-сов. Своими миротворческими усилиями мы будем поддерживать на-дежду людей не устранение нынешних разделений, преград и вражды, ибо война, если ее продолжать, не будет иметь конца… Мы осуждаем акты вандализма и считаем важным сохранение религиозных памятни-ков и святынь наших народов»[19].

28 ноября 2011 года в Ереване состоялось заседание Президиу-ма Межрелигиозного совета СНГ. На пленарном заседании выступает президент Армении С.А. Саркисян. Конкретные результаты по сохра-нению человеческих жизней в Нагорном Карабахе достигнуты благода-ря переговорам духовных лидеров России, Армении и Азербайджана. В совместном заявлении по итогам трехсторонней встречи говорится:

«Мы твердо высказываемся за разрешение существующих проблем исключительно мирными и законными средствами. Призываем поли-тиков придать новый импульс диалогу, направленному на урегулиро-вание разногласий, препятствующих прочному миру на Кавказе. Духов-ные лидеры готовы принять в таком диалоге самое серьезное участие.

Считаем важным продолжение посреднических усилий по мирному урегулированию нагорно-карабахского конфликта на базе международ-ного права в рамках Минской группы Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Подчеркиваем, что процесс мирного урегу-лирования конфликта требует постоянных усилий по укреплению режи-ма прекращения огня и мер доверия. Приветствуя достижение догово-ренностей об обмене военнопленными и о возвращении тел погибших, решительно призываем конфликтующие стороны доказать свою при-верженность миру, стабильности в регионе и общепризнанным нормам международного права, договориться об отводе снайперов с передо-вых позиций, на деле подтвердить готовность строго выполнять обяза-тельства, взятые перед международным сообществом»[20].

6 апреля 2016 года в качестве реакции на возобновившееся стол-кновения Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл напра-вил Верховному Католикосу и Патриарху всех армян Гарегину II и предсе-дателю Управления мусульман Кавказа Шейх-уль-Исламу Аллахшукюру Паша-заде послания, в которых сообщил, что он с волнением и тревогой

163


воспринял трагические известия о военных действиях в Нагорном Ка-рабахе, в результате которых погибли десятки и получили ранения сот-ни людей. «Уповаю на помощь Божию в скорейшем прекращении огня и примирении сторон», – говорится в посланиях Предстоятеля Русской Православной Церкви. Святейший Патриарх отметил, что в эти тяжелые дни он молитвенно сопереживает народам Армении и Азербайджана. Ценный многолетний опыт сотрудничества духовных лидеров России, Азербайджана и Армении в деле преодоления нагорно-карабахского конфликта, по мнению Святейшего Патриарха Кирилла, «призван стать основой для созидания прочного и справедливого мира»[21].

Выводы.Важным вкладом в урегулирование конфликта со стороны духовных

лидеров было утверждение позиции, что Карабахский конфликт не яв-ляется следствием религиозных противоречий между мусульманами и христианами, а носит межгосударственный характер. Экстремистская деятельность религиозных радикалов зачастую является не просто вы-ражением политических и территориальных амбиций, которые оправ-дываются религией, но воспринимается ее инициаторами как «священ-ная война», форма благочестия, служение воле Бога, часть фундамен-тальной духовной битвы между «добром» и «злом». Если бы Армении был объявлен джихад, то военное противостояние привлекло бы мно-жество радикалов, которые бы рассматривали себя в качестве моджахе-дов, борцов за дело ислама. В этом контексте очень важна выраженная в совместных заявлениях и выступлениях духовных лидеров принципи-альная позиция, что армяно-азербайджанский конфликт лишен религи-озной почвы, имеет политический характер и сам по себе несет в себе грех с точки зрения христианства и ислама, а террористы, убивающие людей, на самом деле служат не Богу, а диаволу. Благодаря недопуще-нию перехода конфликта в межрелигиозную плоскость удалось снизить вероятность эскалации конфликта и противодействовать распростране-нию экстремистских настроений, что могло бы привести к существенно-му ухудшению общественно-политической ситуации во всем регионе.

Исследователь Кадаифчи-Ореланна, размышляя, почему западный миротворческий проект в Ираке, Боснии и Герцеговине, Афганистане и других исламских странах был неэффективен, приходит к выводу, что это произошло, поскольку он имел светский, рациональный, универсалист-ский характер, который игнорировал религиозно-культурную специфи-ку и традиции в качестве ресурса для миростроительства. Некоторые западные ценности, например, принципы демократизации, секуляри-зации, продвижения прав человека и прав женщин, содействие разви-тию и открытию рынков, могут быть во многом чужды другим культурам. Миротворческие акторы в мусульманском мире, указывает Кадаифчи-Ореланна, имеют отличия от западных, что необходимо принимать во

164


внимание. Во-первых, ислам часто нельзя отделить от других аспектов жизни – социальной, культурной, политической, поэтому все миротвор-ческие организации так или иначе эксплицитно предполагают следова-ние мусульманским принципам. Во-вторых, акторы основываются на ис-ламских ценностях, ритуалах и принципах социальных отношений, что имеет решающее значение для легитимации их действий. В этой связи для обоснования миротворческой позиции активно используются соот-ветствующие стихи из Корана, примеры из жизни Мухаммеда и истории мусульманской общины. В-третьих, миротворческая деятельность ред-ко выполняется на базе стабильных институтов, таких как неправитель-ственные организации на Западе, но чаще носит неформальных харак-тер, осуществляется духовными лидерами, например, шейхами и има-мами, которые вмешиваются в конфликт по собственной инициативе или просьбе одной из сторон, и, что существенно, обладают в глазах насе-ления высоким авторитетом и мудростью для улучшения ситуации. Та-ким образом, можно говорить, что каждое общество имеет собственное представление о том, что такое мир и как его нужно достигать. Ошибоч-но всегда руководствоваться единственной строго определенной стра-тегией, но важно применять индивидуальный, творческий подход к ми-ростроительству, который отвечает уникальным потребностям и истори-ческому, культурному и политическому контексту каждого общества[22].

Деятельность духовных лидеров Азербайджана, Армении и России, их опора на опыт совместной жизни и культурные особенности, апел-ляция к религиозным ценностям и гуманизму, являют собой пример та-кого творческого подхода к миростроительству. Как показывает опыт межрелигиозного сотрудничества духовных лидеров в разрешении Ка-рабахского конфликта, существующие в религиях различия не обяза-тельно должны приводить к усилению напряженности и антагонизму, но, напротив, религия имеет значительный потенциал для миротвор-чества посредством культивирования присущих ей ценностей проще-ния, терпения, милосердия, ответственности. Участники встреч на про-тяжении Карабахского конфликта обращались к государственным ли-дерам с призывом сделать все возможное для мирного разрешения су-ществующих споров, а также приветствовали акты доброй воли проти-воборствующих сторон, выразившиеся в освобождении пленных и за-ложников. Организованные при посреднической миссии РПЦ встречи духовных лидеров региона, совместные призывы к миру, толерантно-сти и взаимопониманию стали важным вкладом в дело урегулирования конфликта. В результате переговоров стали возможными прекращение режима огня, обмен военнопленными, возвращение тел погибших. При-мер участия духовных лидеров в преодолении Карабахского конфликта заставляет пересмотреть распространенное представление о нежела-тельности присутствия религиозного фактора в миротворческих проек-

165


тах. Таким образом, религия может выступать как серьезный объедини-тельный общественный инструмент и этот ресурс надо не исключать из миротворческих инициатив, а научиться эффективно его использовать.

Список литературы:

1. Huntington, Samuel P. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. New York, NY: Simon and Schuster, 1996.

2. Taylor C. The Secular Age. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2007.3. Cavanaugh W. The Myth of Religious Violence: Secular Ideology and the Roots of

Modern Conflict. New York: Oxford University Press, 2009.4. Армяно-азербайджанский конфликт в Нагорном Карабахе. Режим доступа:

http://ria.ru/spravka/20160310/1387410475.html5. Сообщение Службы коммуникации Отдела внешних церковных сношений Мо-

сковского Патриархата (СК ОВЦС МП) для органов информации от 21 января 1993 года // Информационный бюллетень Отдела внешних церковных сношений Москов-ского Патриархата (ИБ ОВЦС МП). 1993.

6. Сообщение СК ОВЦС МП для органов информации от 9 февраля 1993 года // ИБ. 7. Сообщение СК ОВЦС МП для органов информации от 6 мая 1993 года // ИБ. 8. Сообщение СК ОВЦС МП для органов информации от 17 ноября 1993 года // ИБ. 9. Сообщение СК ОВЦС МП для органов информации от 18 ноября 1993 года // ИБ.

10.Сообщение СК ОВЦС МП для органов информации от 25 февраля 1994 года. ИБ. 11. Сообщение СК ОВЦС МП для органов информации от 15 апреля1994 года // ИБ. 12. Силантьев Р.А. Исламо-христианский диалог в России в новейший период /

Р. А. Силантьев // Вопросы философии. 2010. № 9. С. 177-183.13. Совместная декларация духовных лидеров азербайджанского, армянского и

российского народов // Русская Православная Церковь. Архив официального сай-та Московского Патриархата 1997 – 2009. URL: https://mospat.ru/archive/2000/11/nr011245/(дата обращения: 12.02.2016)

14. Трехсторонняя миротворческая встреча духовных лидеров России, Арме-нии и Азербайджана от 25.11.2000 // Русская Православная Церковь. Архив офи-циального сайта Московского Патриархата 1997 – 2009. URL: https://mospat.ru/archive/2000/11/nr011243/ (дата обращения: 12.02.2016)

15. Обращение участников миротворческой встречи религиозных лидеров Азер-байджана, Армении, Грузии и России. Москва, Свято-Данилов монастырь, 26 ноя-бря 2003 г. // Русская Православная Церковь. Архив официального сайта Москов-ского Патриархата 1997 – 2009. URL: https://mospat.ru/archive/2003/12/nr311264/.

16. Итоговый документ II Межрелигиозного миротворческого форума // Русская Православная Церковь. Архив официального сайта Московского Патриархата 1997 – 2009. URL: https://mospat.ru/archive/2004/03/27217/ (дата обращения: 28.01.2016)

17. Совместная декларация Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и Председателя Духовного управления мусульман Кавказа шейх-уль-ислама Аллахшу-кюра Паша-заде // Русская Православная Церковь. Архив официального сайта Мо-сковского Патриархата 1997 – 2009. URL: https://mospat.ru/archive/2005/09/27631/.

18. Хроника событий и результаты // Сайт Межрелигиозного совета России URL: http://interreligious.ru/mezhreligioznyy-sovet-sng/hronika-sobytiy/(дата обр.: 05.03.2016)

19. Бакинская декларация по итогам трехсторонней встречи Святейшего Па-триарха Кирилла, Католикоса всех армян Гарегина II и шейх-уль-ислама Аллахшу-кюра Паша-заде // Русская Православная Церковь. Официальный сайт Московско-

166


го Патриархата. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/1146784.html (дата обраще-ния: 03.03.2016)

20. Совместная декларация участников трехсторонней встречи религиозных ли-деров России и Закавказья // Русская Православная Церковь. Официальный сайт Московского Патриархата.URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/1787408.html (дата обр.: 03.03.2016)

21. Святейший Патриарх Кирилл призвал религиозных лидеров Азербайджа-на и Армении содействовать прекращению кровопролития в Нагорном Карабахе // Русская Православная Церковь. Официальный сайт Московского Патриархата. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/4422636.html (дата обращения: 05.03.2016)

22. Kadayifci-Orellana S.A. Peacebuilding in the Muslim World // The Oxford handbook of religion, conflict, and peacebuilding / edited by Atalia Omer, R. Scott. New York: Oxford University Press, 2015. P. 430 – 469.

THE ROLE OF THE RUSSIAN ORTHODOX CHURCH IN THE SETTLEMENT OF THE KARABAKH CONFLICT

Author: SAFONOV D.V.

SAFONOV Dmitrii Vladimirovich, Priest, Candidate of Historical Sciences, Candidate of Theology, secretary of the scientific council, deputy head of department of external church relations Ss Cyril and Methodius School of Post-Graduate and Doctoral Studies. Address: Pyatnitskaya str., 4\2, p. 1. Moscow, Russia, 115035 E-mail: [email protected]

Abstract. The article analyzes the role of religious leaders of Azerbaijan, Armenia and Russia in resolving the Karabakh conflict. This article contains unique documents following the meeting of religious leaders in 1993-1995 from the archive of the Department for external Church relations (DECR). The peacemaking potential of religion in conflict resolutions is comprehended.

Keywords: Russian Orthodox Church, the Nagorno-Karabakh conflict, the history of the Russian Orthodox Church, the post-Soviet space, interfaith cooperation, peacebuilding.

References

1. Huntington, Samuel P. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. New York, NY: Simon and Schuster (1996).

2. Taylor C. The Secular Age. Cambridge: Harvard University Press (2007).3. Cavanaugh William T. The myth of religious violence: secular ideology and the roots

of modern conflict. New York: Oxford University Press (2009).4. Armjano-azerbajdzhanskij konflikt v Nagornom Karabahe: http://ria.ru/

spravka/20160310/1387410475.html [The Armenian-Azerbaijani conflict in Nagorno-Karabakh: http://ria.ru/spravka/20160310/1387410475.html]

5. Soobshhenie Sluzhby kommunikacii Otdela vneshnih cerkovnyh snoshenij Moskovskogo patriarhata dlja organov informacii ot 21 janvarja 1993 goda // Informacionniy

167


bulleten OVCS. 1993. [Information by Communication service of Moscow Patriarchate department for external church relations (DECR). 21 January 1993 // DECR Newsletter. 1993].

6. Soobshhenie Sluzhby kommunikacii OVCS MP dlja organov informacii ot 9 fevralja 1993 goda // Informacionniy bulleten OVCS. 1993. [Information by Communication service of DECR MP from 9 February 1993 // DECR Newsletter. 1993]

7. Soobshhenie Sluzhby kommunikacii Otdela vneshnih cerkovnyh snoshenij Moskovskogo patriarhata dlja organov informacii ot 6 maya 1993 goda // Informacionniy bulleten OVCS. 1993. [Information by Communication service of DECR MP from 6 May1993 // DECR Newsletter. 1993].

8. Soobshhenie Sluzhby kommunikacii Otdela vneshnih cerkovnyh snoshenij Moskovskogo patriarhata dlja organov informacii ot 17 nojabrja 1993 goda // Informacionniy bulleten OVCS. 1993. [Information by Communication service of DECR MP from 17 November 1993 // DECR Newsletter. 1993]

9. Soobshhenie Sluzhby kommunikacii Otdela vneshnih cerkovnyh snoshenij Moskovskogo patriarhata dlja organov informacii ot 18 nojabrja 1993 goda // Informacionniy bulleten OVCS. 1993. [Information by Communication service of DECR MP from 18 November1993 // DECR Newsletter. 1993]

10. Soobshhenie Sluzhby kommunikacii Otdela vneshnih cerkovnyh snoshenij Moskovskogo patriarhata dlja organov informacii ot 25 fevralja 1994 goda // Informacionniy bulleten OVCS. 1994.[ Information by Communication service of DECR MP from 25 February 1994 // DECR Newsletter . 1994.]

11. Soobshhenie Sluzhby kommunikacii Otdela vneshnih cerkovnyh snoshenij Mos-kovskogo patriarhata dlja organov informacii ot 15 aprelja1994 goda // Informacionniy bulleten OVCS. 1994. [Information by Communication service of DECR MP from 15 April 1994 // DECR Newsletter. 1994.]

12. Silant’ev R.A. Islamo-hristianskij dialog v Rossii v novejshij period / R. A. Silant’ev // Voprosy filosofii. 2010. № 9. – S. 177-183. [ Silant’ev R.A. Islamo-Christian dialogue in Russia in the modern period // The problems of philosophy. 2010. № 9. P. 177-183.]

13. Sovmestnaja deklaracija ot 25.11.2000: https://mospat.ru/archive/2000/11/nr011245 [Joint Declaration 25.11.2000 // https://mospat.ru/archive/2000/11/nr011245]

14. Trehstoronnjaja mirotvorcheskaja vstrecha duhovnyh liderov Rossii, Armenii i Azerbajdzhana ot 25.11.2000 // https://mospat.ru/archive/2000/11/nr011243/ [Trilateral peacemaking meeting of the religious leaders of Russia, Armenia and Azerbaijan 25.11.2000 // https://mospat.ru/archive/2000/11/nr011243/]

15. Obrashhenie uchastnikov mirotvorcheskoj vstrechi religioznyh liderov Azerbaj-dzhana, Armenii, Gruzii i Rossii. Moskva, Svjato-Danilov monastyr’, 26 nojabrja 2003 g. // https://mospat.ru/archive/2003/12/nr311264/ [The appeal of participants of peace meeting of religious leaders of Azerbaijan, Armenia, Georgia and Russia. Moscow, Svyato-Danilov monastery, on November 26, 2003// URL: https://mospat.ru/archive/2003/12/nr311264/]

16. Itogovyj dokument II Mezhreligioznogo mirotvorcheskogo foruma: https://mospat.ru/archive/2004/03/27217/ [The outcome document of the second inter-religious peacemaking forum: https://mospat.ru/archive/2004/03/27217/]

17. Sovmestnaja deklaracija Patriarha Moskovskogo i vseja Rusi Aleksija II i Predse-datelja Duhovnogo upravlenija musul’man Kavkaza shejh-ul’-islama Allahshukjura Pasha-zade // https://mospat.ru/archive/2005/09/27631/ [Joint Declaration of Patriarch of Moscow and all Russia Alexy II and Chairman of the Spiritual administration of Muslims of the Caucasus Sheikh-ul-Islam Allahshukur Pasha-zade: https://mospat.ru/archive/2005/09/27631/]

168


18. Hronika sobitiy I rezultati // http://interreligious.ru/mezhreligioznyy-sovet-sng/hronika-sobytiy/ [Chronicle of events and results // http://interreligious.ru/mezhreligioznyy-sovet-sng/hronika-sobytiy/]

19. Bakinskaja deklaracija po itogam trehstoronnej vstrechi Svjatejshego Patriarha Kirilla, Katolikosa vseh armjan Garegina II i shejh-ul’-islama Allahshukjura Pasha-zade // http://www.patriarchia.ru/db/text/1146784.html [Baku Declaration on the results of the trilateral meeting of his Holiness Patriarch Kirill, Catholicos of all Armenians Garegin II and Sheikh-ul-Islam Allahshukur Pasha-zade // http://www.patriarchia.ru/db/text/1146784.html]

20. Sovmestnaja deklaracija uchastnikov trehstoronnej vstrechi religioznyh liderov Rossii i Zakavkaz’ja // http://www.patriarchia.ru/db/text/1787408.html [Joint Declaration of the trilateral meeting of religious leaders of Russia and Transcaucasia: http://www.patriarchia.ru/db/text/1787408.html]

21. Svjatejshij Patriarh Kirill prizval religioznyh liderov Azerbajdzhana i Ar-menii sodejstvovat’ prekrashheniju krovoprolitija v Nagornom Karabahe // http://www.patriarchia.ru/db/text/4422636.html [His Holiness Patriarch Kirill urged religious leaders of Azerbaijan and Armenia to contribute to ending the bloodshed in Nagorno-Karabakh // http://www.patriarchia.ru/db/text/4422636.html]

22. Kadayifci-Orellana S.A. Peacebuilding in the Muslim World // The Oxford handbook of religion, conflict, and peacebuilding / edited by Atalia Omer, R. Scott. New York: Oxford University Press. 2015. Р. 430 – 469.

169

ЖУРНАЛИСТИКА И МЕДИА ТЕХНОЛОГИИ В ИНФОРМАЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕ


JOURNALISM AND MEDIA TECHNOLOGIES IN INFORMATION SOCIETY

170


ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ ПРОЦЕССА МЕДИАКОНВЕРГЕНЦИИ (В ПОПЫТКАХ ОПИСАТЬ ГЛОБАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В РАЗВИТИИ СМИ С 1990-2015 ГГ.)

Автор: БАРАНОВА Е.А.

БАРАНОВА Екатерина Андреевна – кандидат филологических наук,доцент кафедры журналистики и связей с общественностью Российского государственного социального университета.Адрес: 129226, Москва, Россия, ул. Вильгельма Пика, д. 4, E-mail:[email protected]

Аннотация: Прошло уже 20 лет с начала процесса конвергенции СМИ. И до сих пор появляются самые разные толкования термина. Думается, что к определению медиаконвергенции нужно подходить через подробное описание этапов развития рассматриваемого процесса. По мнению авто-ра, он включает два основных этапа. I этап проходит 3 стадии: 1) (сер.-втор. пол. 90-х. гг. XX в.). Интернет-версии СМИ – сайты-визитки или полные ко-пии печатного издания с точки зрения контентного наполнения; 2) (1-ая – 2 пол. 2000– х гг.). Происходит постепенное превращение сайтов СМИ в са-мостоятельные мультимедийные ресурсы с увеличивающийся долей ори-гинального (непечатного, неэфирного) контента (вещательные СМИ запаз-дывали с развитием интернет-ресурсов по сравнению с газетными сайта-ми). Традиционные журналисты – печатные или эфирные начинают гото-вить материалы для интернет-ресурсов. В медиакомпаниях появляются новые подразделения – интернет-отделы и новые должности – редакторы интернет-версии, редакторы по соцсетям; 3) 2-ая пол. 2000-х – 2010-е гг. СМИ начинают развивать новые медиаплатформы для распространения контента (мобильные, PDA, e-paper, kindle-версии, а с 2010 – версии для планшетов и смартфонов). Появление различных мобильных платформ, рост популярности соцсетей, а также все большее убыстрение жизни при-вело к возникновению тенденции к развитию новых форм предоставления журналистского контента, основанных на пакетном принципе подачи ин-формации, лаконичной, капсульной подаче контента. На этом процесс ме-диаконвергенции может остановиться, причиной часто является законода-тельство в области перекрестного владения СМИ.II этап (с 2000-х – по н.в.). Слияние ранее различных видов СМИ, (а воз-можно и других отраслей медиабизнеса) на базе одного СМИ (как прави-ло, на базе газетной редакции). Результатом такого слияния часто стано-вится появление конвергентной (мультимедийной) редакции, объединяю-щей журналистов из различных СМИ, вместе работающих над производ-ством контента. Попытки создания конвергентных редакций, прежде все-го, обосновывались возможностью увеличения производительности тру-да, увеличения количества «продуктов», которые произведены тем же чис-лом сотрудников. Однако на практике оказалось, что финансовые расхо-ды только возрастают.

171


III этап (с 2014 – по н.в.) Автор, делает предположение о возможном нача-ле третьего этапа, который связан с разработкой приложений для носи-мых девайсов (wearable technology) в качестве еще одной платформы для доставки контента. Подобные эксперименты пока оказывались неудач-ным. Пока нет понимания того, каким образом доставлять новости на та-кие устройства, чтобы это было действительно нужно потребителю и вы-годно новостной организации. Данная статья – попытка комплексно описать те изменения, которые про-исходили на разных стадиях развития конвергенции масс медиа. Автор ис-пользовал системный подход, воплощение которого осуществлялось за счет: 1) концептуального осмысления широкого круга работ; 2) эмпириче-ских исследований (экспертных интервью с редакторами сайтов, менедже-рами российских медиакомпаний), проведенных автором в 2009-2015 гг.

Ключевые слова: медиаконвергенция; конвергенция СМИ; этапы конвер-генции; интернет-версии СМИ.

В конце XX – начале XXI века с развитием процесса дигитализации, интернет– и мобильных технологий начался новый этап в развитии средств массовой информации. Этот новый этап развития средств мас-совой информации уже давно называют процессом конвергенции СМИ или медиаконвергенцией (от лат. convergo — сближаюсь, схожусь; про-цесс сближения, схождения в одной точке) [1, с. 3]. Несмотря на то, что процесс медиаконвергенции достаточно хорошо изучен как зарубежны-ми [2,3,4], так и отечественными авторами [5,6,7] и мн. др., до сих пор «это слово … каждый наполняет разным рациональным и эмоциональ-ным содержанием» [8, C. 6].

Медиаконвергенция – процесс один, а определений множество

Все определения, в той или иной степени, отличаются друг от дру-га. Приведем несколько примеров. Испанские эксперты Дэвид Домин-го (David Domingo), Рамон Салаверриа (Ramón Salaverría) полагают, что «конвергенция – очень многозначное понятие, которое используется для описания различных тенденций в журналистике. Эти тенденции имеют и нечто общее – стирание границ между различными СМИ, професси-ональными навыками и ролями» [9, P. 1]. Испанские теоретики обраща-ют внимание на изменения, связанные с объединением ранее различ-ных СМИ, редакций и отделов. А также на то, что журналист такой ре-дакции начинает производить контент для разных медиаплатформ: для газеты, радио, ТВ и интернет-сайтов.

В учебном пособии «Медиаконвергенция и «ситуация человека»: но-вые вызовы, старые вопросы» находим такое толкование: «стремление к слиянию редакции и аудитории и есть «конвергенция»» [10, с. 101]. В данном случае речь идет о том, что процесс конвергенции тесно свя-

172


зан с увеличением участия читателей, слушателей и зрителей инфор-мации в ее генерации.

Примеры подобных определений можно приводить долго. И все они будут верными, но очень узкими и не емкими.

Кроме того, сформировались уже определенные подходы к опре-делению понятия «конвергенция», основанные на описании различных процессов, происходящих на разных организационных уровнях медиа-компании [11]; восприятии конвергенции как постепенного наращива-ния сотрудничества между печатными СМИ, телевидением и интернет-порталами [12, с. 36-49]; восприятии конвергенции как процесса, при-водящего к слиянию технологий, слиянию прежде различных и разоб-щенных медиа и рынков [13, с. 11-14] и др.

Обилие различных определений и подходов к описанию медиакон-вергенции, свидетельствует о том, что уместить определение в несколь-ко слов невозможно, так как процесс конвергенции СМИ связан с гло-бальными изменениями, которые происходят на всех стадиях создания и распространения контента. К тому же, эксперты из разных стран, го-воря о конвергенции, часто опираются на собственный опыт развития данного процесса, который часто отличается от опыта редакций в других СМИ, не говоря уже о средствах массовой информации в других странах.

Думается, что к определению термина «медиаконвергенция» нужно подходить через подробное описание этапов развития рассматривае-мого процесса. Данная статья – попытка комплексно описать те изме-нения, которые происходили на разных стадиях развития конверген-ции. По мнению автора, он включает два основных этапа, первый этап включает несколько стадий. Автор, делает предположение о возмож-ном начале третьего этапа, который связан с разработкой приложений для носимых девайсов таких, как Google Glass, «умные» часы и брасле-ты (табл. 1. Этапы развития процесса конвергенции).

К такому заключению автор пришел в результате концептуального осмысления широкого круга и эмпирических исследований (многочис-ленных экспертных интервью с редакторами сайтов, топ-менеджерами российских медиакомпаний), проведенных автором в 2009-2015 гг. Экс-пертные опросы были посвящены:

1) Развитию газетных редакций в условиях конвергенции. (Время про-ведения: лето 2009, 2012 гг. В опросе приняли участие более 40 чело-век из 19 издательских домов. Среди них редакторы интернет-версий, журналисты, сотрудники рекламных подразделений и топ-менеджеры российских изданий. Респондентам задавались вопросы, связанные с развитием аудио– и видиоконтента на сайте, развитием пользователь-ского контента, организацией взаимодействия между журналистами с разных платформ, созданием конвергентных редакций, использовани-

173


ем новых каналов распространения контента, а также новыми способа-ми монетизации СМИ в условиях конвергенции).

2) Развитию инфографики на газетных сайтах. (Время проведения: май, июнь 2013 г. В опросе приняли около 10 человек. Среди них дизай-неры «АиФ», «Московских новостей» и студии Инфографики «РИА Ново-сти». Респондентам задавались вопросы, связанные с причинами роста популярности инфографики на сайтах СМИ; созданием и организаци-ей отделов инфографики; ошибками журналистов при работе с данны-ми; способами предоставления инфографики на сайте).

3) Развитию сайтов российских информационно-разговорных радио-станций. (Время проведения: лето, осень 2014 г. В опросе приняли уча-стие редакторы интернет-версий 4 радиостанций («Эхо Москвы», «Ве-сти FM», «Серебряный Дождь» и «Звезда»). В опросе приняли участие 5 человек. Респондентам задавались вопросы, связанные с развити-ем сайтов радиостанций как самостоятельных мультимедийных ресур-сов; организацией работы интернет-отделов; взаимодействием интер-нет– и радиоредакции).

4) Развитию новых форм подачи контента на сайтах СМИ. (Время проведения: лето 2015 г. В опросе приняли участие главные редакторы интернет-версий и топ-менеджеры ИД «Аргументы и факты»; «Комсо-мольская правда»; «Новая газета»; «Российская газета»; медиакомпа-ний «Вечерняя Москва»; «Ньюс медиа-Рус»; телевизионной компании «RT». В опросе приняли участие 7 человек).

5) Развитию пользовательского контента на сайтах российских СМИ. (Время проведения: лето 2012, 2014, 2015 гг. В опросе приняли участие редакторы интернет-версий и топ-менеджеры из 12 издательских до-мов, 4 радиостанций, телевизионной компании «RT», телерадиокомпа-нии ВГТРК, всего 17 человек).

Этапы развития процесса медиаконвергенции

I этап процесса медиконвергенции1 стадия. Середина-вторая половина 90-х гг. XX века. Это самое на-

чало процесса конвергенции, СМИ начинают развивать свои интернет-версии. В 1994 – 1997 гг. возникли сайты «Известий», «Независимой га-зеты», «Коммерсанта», появились интернет-странички радиостанций, интернет-версии возникли у зарубежных изданий: «Гардиан» (Guardian), «Телеграф» (Telegraph), «Нью-Йорк Таймс» (New-York Times) и других иностранных СМИ.

Появляются и интернет-сми, не имеющие печатного или вещатель-ного аналога, такие как Газета.ру, Полит.ру, Лента.ру.

Интернет-версии газет в это время – полный аналог материалов пе-чатной версии, сайты вещательных СМИ, как правило, представляют собой сайты-визитки.

174


Толчком к развитию и росту популярности интернет-СМИ в нашей стране стал экономический кризис 1998 года. Газеты и даже телевиде-ние и радио не всегда могли оперативно и точно донести информацию, необходимую для быстрого принятия решений в кризисной ситуации. Миллионы людей тогда теряли деньги именно из-за отсутствия инфор-мации, предоставить которую им не всегда могли традиционные СМИ. Люди искали нужную и оперативную информацию в Интернете. Ее в част-ности содержал раздел «Агентства экономической информации», ко-торый давал ссылку, на сайт «Росбизнесконсалтинга». С 1996 г. он пре-доставлял платную информацию экономического характера. В пери-од информационной блокады во время августовского кризиса сайт от-крыл бесплатный доступ к своим информационным лентам, обеспечив себе огромную популярность и существенный приток новых пользова-телей и рекламодателей. Именно с этого момента Интернет как сред-ство массовой информации доказал свою состоятельность, и начался бум создания различных интернет-сайтов и интернет-СМИ [14, с. 51].

Стимулом к развитию интернет-СМИ послужили также выборы 1999-2000-х гг. Российские политики проанализировали опыт своих аме-риканских коллег, которые еще в 1996 году осознали важную роль Ин-тернета в привлечении аудитории – прежде всего возможность момен-тальной публикации любой информации, которая сразу же становится доступной всей интернет-аудитории. Огромную популярность тогда по-лучили ленты онлайн-новостей (Полит.ру, ИТАР-ТАСС, АПН.ру и др.), а также сайты, приводившие предварительные результаты выборов в де-кабре1999 года [14, C. 54].

2 стадия. Первая – вторая половина 2000-х гг. Происходит посте-пенное превращение сайтов СМИ в самостоятельные мультимедийные ресурсы. Появляется возможность не только прочитать статью печат-ной версии на сайте газеты, но и посмотреть другие текстовые, а так-же аудиовизуальные материалы; не только посмотреть новости через интернет-версию ТВ-канала, но и там же прочитать дополнительную ин-формацию. На сайтах развивается оригинальный (непечатный или неэ-фирный) контент, его доля со временем увеличивается.

В 2000-х годах идеи конвергенции начинают осваивать крупные рос-сийские и зарубежные медиакомпании. «РИА «Новости» в течение одно-го месяца (январь 2008 г.) создает мультимедийную ленту новостей в разнообразных формах (текст, фото, инфографика, карикатура, виде-оролик), где события освещаются не последовательно, а параллельно; и интегрированный ньюсрум» [15, с. 291.].

В 2000-е годы более 100 газетных компаний мира (американские, европейские медиакомпании; южно-американская пресса и др.) изби-рают путь развития интернет-версии, как самостоятельного ресурса.

175


Все началось с того, что мировые издания в конце 90-х – начале 2000-х гг. стали добавлять на сайт новые текстовые материалы: статьи, кото-рые не попадали в печатную версию, оперативные новости, созданные специально для сайта, и пользовательский контент, представленный в виде фото– и видеоматериалов, которые присылали читатели, резуль-татов голосований, опросов; а также в виде комментариев к статьям.

Следующим этапом развития интернет-версий российских и ми-ровых СМИ стало появление видео-и аудиоконтента на сайте. Аудео-контент на сайтах многих зарубежных газет часто представлен в виде «подкастов» (от iPod и broadcasting — повсеместное, широкоформат-ное вещание) – аудиопередачи в Интернете (обычно в формате MP3). Главное их отличие от другого интернет-аудио, а также от эфирного ве-щания – это то, что, загрузив их на компьютер, планшет или смартфон, пользователи могут слушать их в любом удобном для них месте и в удоб-ное время [16, с. 19].

На сайтах зарубежных изданий подкасты имеют определенную те-матику (подкасты общих новостей и специализированные: спортив-ные, экономические, научные и др.) и периодичность. Продолжитель-ность их – 8-10 минут. Получившие большую популярность на сайтах ан-глоязычных изданий, подкасты не прижились на интернет-версиях рос-сийских газет. Алексей Лоссан, заместитель главного редактора Ди-рекции международных проектов «Российской газеты», так объясня-ет, почему. «Журналистика в каждой стране развивалась по-разному. Так исторически сложилось, что для американцев важно подкреплять каждый текст цитатой или цифрой, а вот, например испанцы, это тре-буют далеко не всегда. Им нужно мнение, объяснение. В России жур-налистика фактов и журналистика мнений существуют отдельно. Под-каст же объединяет и факты, и различные мнения, что традиционно для европейско-континентальной журналистики» [17].

Помимо подкастов зарубежные и российские издания эксперимен-тировали и с другими формами предоставления аудиоконтента: аудио-версии новостей и интервью; аудио-слайд-шоу (Audio-slide-show); озву-чивание некоторых рубрик.

Что касается видеоконтента, то он может быть представлен в виде коротких вставочных видеоматериалов, иллюстрирующих содержание текстового материала; видеоколонок журналистов; видеотрансляций с различных событий и др.

Такое развитие газетных сайтов было неизбежно, ведь только с по-мощью интересного, разнообразного контента можно было привлечь новых пользователей, а, следовательно, рекламодателей. Например, сайт kp.ru, запущенный в 1997 году, стал себя окупать, а потом и при-носить прибыль только в 2006-м, когда он начал превращаться в само-стоятельный мультимедийный ресурс [18].

176


Именно газеты были в числе первых крупных инвесторов в онлайно-вое видео, появление видеоматериалов на сайтах печатных СМИ уве-личило посещаемость их сайтов.

Зарубежные издания начали экспериментировать с аудиовизуаль-ным контентом на сайте еще в конце 90-х гг.

В 2007 году компания «Бривингс Груп» (Brivings Group) провела ис-следование с целью анализа интернет-сайтов 100 крупнейших амери-канских газет по ряду параметров, среди которых было использование на сайтах видеоконтента и аудиоматериалов. Согласно результатам ис-следования, уже в 2007 году на сайтах 92% изданий присутствовал ви-деоконтент. 39% изданий предоставляли контент собственного произ-водства, 14% совмещали видеоконтент собственно производства с ви-деоматериалами «Ассошиэйтед Пресс» и местными новостями.

В 2008 году уже в большинстве газетных редакций страны произво-дили видеоконтент – в основном местные новости – своими силами. Во многих газетах сотрудники интернет-версии отвечали за производство и публикацию видеоконтента [16, с. 96].

Американский опыт развития аудиовизуального контента на сайте является показательным для многих зарубежных изданий.

На сайтах российских газет аудиовизуальные материалы появились позже – в 2006 году. «За период с 2009 по 2012 гг. сайты отечественных изданий сильно шагнули вперед в деле развития видеоконтента, по-иске новых форматов предоставления видеоматериалов» [16, с. 119].

Следует отметить, что количество видеоматериалов на сайтах пе-чатных СМИ в 2013-2014 годах начало сокращаться. Многие СМИ со-кратили видеопроекты на сайтах, отказались от многих видеоформа-тов, которые были раньше, и сосредоточились на новых формах предо-ставления контента, таких как, например лонгриды, текстовая онлайн-трансляция. Так, например, в 2009 г. в создании видеоматериалов на сайте «Коммерсанта» участвовали журналисты газеты и специалисты группы «Коммерсантъ-Видео». На сайте экспериментировали с разны-ми форматами подачи видеоматериалов. Однако уже в 2012-м в редак-ции ушли от того, чтоб журналисты сами создавали видео. Отказались от многих форматов подачи видеоконтента, например от видео-колонок. Как объясняет Елизавета Голикова, с 2011-2013 гг. – главный редактор «КоммерсантЪ-Онлайн», «аудитория не хочет тратить много времени на усвоение материала. Нужно упрощать подход к усвояемости инфор-мации. Видеоколонку нужно смотреть, слушать и понимать одновре-менно – это очень затратно с точки зрения усвоения информации» [19].

С этим мнением согласен и Владимир Шушкин, шеф-редактор сайта aif.ru, который отмечает, что «видео не добавляет особой дополнитель-ной стоимости, а затраты на его создание немалые. Даже заранее заго-

177


товленные видеоинтервью с экспертом не пользуются спросом – про-читать быстрее» [20].

Именно все большее убыстрение жизни способствовало развитию на сайтах СМИ инфографики. Мировые издания начали серьезно зани-маться этим новым направлением в 2013-1014гг. «В ситуации переиз-бытка информации одной из функций журналистики становится струк-турирование потока данных и как можно более простое и наглядное до-несение информации до аудитории» [21].

Развитие инфографики на сайтах СМИ было связано также с возрас-тающей ролью социальных сетей. «Невозможно передавать некоторые новости всего в 140 символах. Но, так как инфографику можно сохра-нить в формате JPEG, ее легко загрузить вместе с несколькими коротки-ми сообщениями и, таким образом, рассказать аудитории целую исто-рию с помощью одного изображения» [22].

СМИ (в надежде привлечь новую аудиторию на сайт) в конце 2010-х гг. начинают развивать свои странички в соцсетях. Журналисты и топ-менеджеры медиакомпаний постепенно пришли к пониманию того, что для аудитории соцсетей нужен иной формат подачи информации. На-пример, в редакции телеканала «RT» «для разных соцсетей по-разному визуализируют материалы и производят контент только для соцсетей, например, пишут новости эксклюзивно для Фейсбука. А также специаль-но монтируют видео для YouTube, выкладывая туда исходники без ком-ментариев и куски видео, которые не пошли в эфир» [23].

С развитием соцситей СМИ стали активнее использовать контент, собранный пользователями информации (UGC). На западе большую популярность получили B2B-компании (Newsflare, Jukin Media, Storyful и др.), специализирующихся на верификации, лицензировании видео-материалов пользователей и последующей перепродаже их ведущим мировым СМИ. Большинство российских СМИ пока скептически отно-сятся к идее использования пользовательских материалов. Основная проблема – очень высокая доля некачественного контента. Речь идет как о низком качестве видео– и текстовых материалов (непрофессио-нально написано или снято; банальный, неинтересный материал), так и о плагиате [24].

Интернет-версии вещательных СМИ развивались не так активно, как газетные сайты. Дело в том, что газеты первыми приняли на себя кри-зис, связанный с появлением Интернета, который предоставлял возмож-ность бесплатно и без подписки читать новости. Если текст в Интерне-те был изначально, то возможность смотреть видео появилась не сра-зу. Поэтому по вещательным СМИ кризис ударил позже – в 2007-2010 гг. Именно в это время они стали задумываться о серьезном развитии сай-тов. Например, когда в 2005 году возник телеканал RT, на сайт просто вы-кладывали видео, писали заголовок и сниппет новости. В 2007-2008 гг.

178


сайт начал постепенно превращаться в самостоятельный мультимедий-ный ресурс. Эфирные материалы стали дополняться более полной тек-стовой информацией, различными справочными материалами, твиттер-репортажами корреспондентов телеканала. Сегодня каждое эфирное видео дополняется материалами, которые есть только на сайте. То, что в эфире дается одним сюжетом, на сайте может быть представлено в виде десятков материалов, связанных между собой [23].

Крупные вещательные компании такие, как например «Си-Эн-Эн» (CNN) и «Би-Би-Си» (BBC), вообще долго ощущали себя лидерами и не видели угрозы со стороны Интернета, поэтому просто выкладывали на свои странички подкасты, не заботясь о том, чтобы контент на сайте как-то отличался от эфирных материалов. Не заботились об этом и евро-пейские вещательные компании. Например, к 2008 году сайты немецких теле– и радиостанций предоставляли возможность слушать програм-мы в прямом эфире и доступ к архивным материалам в виде подкастов [25], т. е., фактически были копией вещательного ресурса.

Есть мнение, что ресурсы вещательных СМИ запаздывали с развити-ем (по сравнению с газетными сайтами), т.к. перед ними стоял вопрос, чем именно наполнять сайт – уникальным эфирным контентом или ухо-дить в новостные порталы, как это сделало Love Radio [26].

Лишь некоторые отечественные радиостанции (например «Эхо Мо-сквы») только к 2010 году стали превращаться в самостоятельные муль-тимедийные ресурсы с большой долей оригинального нерадийного кон-тента. К 2015 году сформировалось четыре модели развития россий-ских разговорных радиостанций с точки зрения их контентного напол-нения: «сайт радиостанции как новостной портал с большой долей ори-гинального неэфирного контента и наличием радийного контента, пред-ставленного в виде подкастов, расшифровок и видеотрансляций эфи-ров; сайт радиостанции как площадка для размещения радийного кон-тента (в виде подкастов, расшифровок и видеотрансляций эфиров) с небольшой долей неэфирных материалов; сайт радиостанции как пло-щадка для размещения эфирного контента в виде подкастов; сайт ра-диостанции как площадка для размещения небольшой доли радийного контента (в виде подкастов и видеотрансляций эфиров)» [27].

Радиоиндустрия в Европе тоже только после 2010-го года стала бо-лее зависимой от глобальной Сети. К этому времени радиостанции мож-но было слушать онлайн, у них появились странички в соцсетях, на их сайтах появились блоги, видеоматериалы, в том числе видео по запро-су, подкасты, а также пользовательский контент [28].

Как и радиостанции, многие телеканалы до сих пор не решили про-блему наполнения своих интернет-ресурсов. Как отмечает В.О.Гатов, «телеканалы и сегодня просто размещают на интернет-сайтах и YouTube свои новостные сюжеты, и можно по пальцам пересчитать проекты, в ко-

179


торых традиционные вещательные медиа воспользовались реальными возможностями интерактивной сетевой среды» [29, с. 21].

При развитии интернет-версии все СМИ столкнулись с такими про-блемами как: сохранение существующей аудитории и привлечение но-вых интернет-пользователей; переориентация журналистов для рабо-ты в Интернете.

С развитием сайтов СМИ происходили изменения и в организации работы редакций. В редакциях появлялись новые подразделения – интернет-отделы или интернет-редакции (web department), развиваю-щиеся одновременно с становлением интернет-версий СМИ. Интернет-редакции разных СМИ могут включать всего нескольких человек, а мо-гут представлять собой огромные подразделения.

Интернет-отделы начинались с технологических отделов, когда 1-2 сотрудника выставляли на сайт копию газеты или подкасты пере-дач. Со временем в редакциях стали выделять отдельных журналистов, которые готовили различные материалы для сайта, редактировали ма-териалы основной редакции, дополняли их фото и видеоматериалами. В газетных редакциях появлялись подразделения, занимающиеся под-готовкой аудиовизуального контента.

Со временем в некоторых редакциях интернет-отделы превраща-лись в службы выпуска, объединяющие программистов, дизайнеров, верстальщиков и большой штат выпускающих редакторов, которые дают задание журналистам основной редакции. Выпускающие редак-торы формируют облик главной и внутренних страниц сайта, но непо-средственно производством контента занимаются исключительно жур-налисты основной редакции.

Многие интернет-редакции во второй половине 2000-х годов приш-ли к внедрению новой редакторской политики, согласно которой любая новость сначала попадает на сайт издания (Web-first policy) в виде но-вости, потом, обрастая подробностями, появляется расширенной ста-тьей в интернет-версии. Наконец, третья ступень – на основе инфор-мационного повода создается аналитический материал или специаль-ная передача.

Развитие интернет-редакций привело к их тесному взаимодействию с основными редакциями, однако переход к работе в условиях мультиме-дийной редакции, совсем не обязателен. Сотрудники интернет-редакций многих СМИ посещают сегодня редакционные планерки. Журналисты, планируя номер печатного издания или сетку вещания, спрашивают у сотрудника из интернет-отдела, что интересного на сайте и в Интерне-те, что обсуждают в соцсетях.

Начиная с 2010-х гг. в СМИ стали появляться редакторы по соцесе-тям (social media editor). Их основная задача правильно «упаковать» контент под конкретную аудиторию. В режиме онлайн они отслежива-

180


ют новости, прикрепляют к ним теги. В ряде редакций обязанности ре-дакторов по соцсетям сегодня возложены на выпускающих редакторов интернет-подразделений. За определенными соцсетями могут быть за-креплены и отдельные журналисты. Они следят, чтобы все интересные новости по той или иной теме попадали в соцсеть.

Во многих редакциях журналистов мотивируют самостоятельно ре-кламировать свои материалы в соцсетях.

При развитии собственных интернет-подразделений многие СМИ столкнулись с сопротивлением нововведениям со стороны журнали-стов Требования к подготовке материалов для интернет-версии неред-ко были проблемой для журналистов, привыкших к тому, чтобы готовить материалы для одной платформы.

У газет возникали финансовые трудности, связанные с развитием своей собственной команды журналистов, создающих видеоконтент для вебсайта.

Больших финансовых затрат потребовало и внедрение новых систем управления контентом (CMS). Программное обеспечение для редакций и рекламных отделов медиакомпаний во всем мире стало совершенно необходимым и повсеместно распространенным – без него уже невоз-можно оптимизировать рабочий процесс и добиться профессионализма.

3) стадия. 2-ая пол. 2000-х гг. – 2010-е гг.СМИ начинают развивать новые медиаплатформы для распростране-

ния контента (мобильную-, PDA-, e-paper-, kindle-версии, а с 2010 – вер-сии для планшетов и смартфонов).

Первопроходцами в освоении мобильной платформы стали азиат-ские издания. Японская газета «Асахи Симбун» (Asahi Shimbun) предло-жила услугу доставки новостей по мобильному телефону еще в 1999 г. Азиатские СМИ не только предоставляли пользователям возможность получать на мобильный телефон различный контент, но и активно пред-лагали участвовать в создании новостей, используя мобильный теле-фон. Еще в конце 2005 г., когда многие мировые издания только начи-нали осваивать мобильную платформу, был запущен новый мобильный интерактивный сервис сингапурского издания «Стрейтс таймс», позво-ляющий владельцам телефонов Handphone лучше взаимодействовать с газетой, быть ее «ушами» и «глазами». Пользователи посредством SMS, MMS могли посылать фотографии и информацию любого характера, ко-торая могла бы стать новостью.

В Азии (в Южной Корее) впервые появился также такой сервис как мобильное телевидение – услуга, позволяющая владельцам мобиль-ных телефонов смотреть телепередачи, распространяемые сервис-провайдером.

Версии европейских СМИ для мобильных телефонов появились лишь в средине – второй пол. 2000-х. Мобильные версии предоставляли воз-

181


можность доступа ко всем материалам сайта с последними обновлени-ями (или доступ к выборочным рубрикам); услугу получения последних новостей, местных новостей, результатов спортивных соревнований, новостей политики и бизнеса, котировок акций после закрытия дня на мировых биржах, сводок погоды, информацию рекламного характера.

В отличие от вещательных, печатные СМИ параллельно с мобильны-ми приложениями развивали версии газеты для PDA-, E-paper-, Kindle-устройств. Они, как правило, совпадают с печатными.

С развитием айпадов (IPad) и айфонов (IPhone) и других портатив-ных устройств на базе Андроид СМИ, начиная с 2010-х гг., стали делать специальные приложения и для этих устройств. Обычно они предостав-ляют доступ к последним новостям и архивным материалам, а также к мультимедийному контенту.

Приложения, разработанные для этих устройств, как правило, позво-ляют загружать контент для оффлайнового чтения/просмотра/прослу-шивания, поддерживают функцию сортировки контента, т. е. позволя-ют расположить материалы СМИ в соответствии с интересами пользо-вателя. Пользователи этих приложений также могут обмениваться кон-тентом, используя электронную почту, Facebook, Twitter.

На данной фазе средства массовой информации столкнулись с фи-нансовыми трудностями в связи с развитием мобильных приложений, а также с проблемой поиска хороших разработчиков таких версий. Неко-торые медиакомпании (например, МИА «Россия сегодня») создали соб-ственные структурные подразделения и вырастили собственных специ-алистов. Но это путь для крупных компаний, у которых очень много раз-ных продуктов, постоянно создаются новые версии. Или для компаний, которые зарабатывают больше на самом приложении, а не на контенте, к которому осуществляется доступ через приложение. Тогда в него надо постепенно добавлять различные функции, улучшать.

В других СМИ, например в газете «Ведомости», пошли по другому пути. В издании есть специалист – проджект-менеджер, который курирует направ-ление по разработке мобильных приложений и дизайнер. В издании прово-дили тендер и таким образом нашли этих людей [16, с. 127-128].

Многие СМИ не стали разрабатывать приложение для мобильной ОС, а пошли по пути создания адаптивной вёрстки сайта. У многих отече-ственных СМИ до сих нет удобных приложений. Например у «Коммер-санта» нет возможности читать статьи офлайн. То есть, если, например человек стоит в очереди, а сотовая связь не очень хорошая, то он будет выбирать из тех приложений, которые позволяют скачать текст и читать его без доступа к Интернету. К тому же адаптивная вёрстка «Коммерсан-та» не позволяет прослушивать аудиофайлы на большинстве мобильных телефонах. «Сегодня иметь сайт, который “заточен” под все виды мо-бильных устройств – обязательное условие для выживания» [23].

182


Во время развития мобильных приложений изменения в организа-ции работы редакций, как правило, не происходили. Хотя, есть немно-гочисленные примеры создания собственной информационной служ-бы для подготовки самых последних новостей, которые транслируются на экран мобильного телефона; выделения команды журналистов, го-товящих контент для iPad-версии. Например, в «Таймс» (TheTimes) с по-явлением версии для планшета начала работу команда из 11 человек, формирующая ее контент [16, с. 84].

Однако многие практики уверены, что делать отдельный контент под приложение не имеет большого смысла. И так много различных матери-алов. К тому же читают все равно больше на сайте и в соцсетях, поэто-му эффективнее делать разнообразный контент для разных соцсетей.

Появление различных мобильных платформ, рост популярности соц-сетей, а также все большее убыстрение жизни привело к возникнове-нию тенденции к развитию новых форм предоставления журналистско-го контента, основанных на пакетном принципе подачи информации, лаконичной, капсульной подаче контента. «Пользователи информации сегодня не хотят ничего искать, они хотят, чтобы им все кратко и емко изложили, возможно, визуализировали. Это подтверждает статистика, свидетельствующая о том, что, например, главную страницу Яндекса с 5-ю топовыми новостями посещают десятки миллионов пользовате-лей, а тех, кто ищет эти новости отдельно, интересуется более деталь-ной информацией, в сотни раз меньше. Поэтому на многих сайтах СМИ большим спросом пользуются материалы в формате «несколько фак-тов о…»; «5 советов для …» и т. д.» [30].

В вещательных СМИ тенденция к развитию новых форм предостав-ления журналистского контента связана с сокращением хронометража передач, развитием мини-рубрик, сильным дроблением эфира.

На этом процесс медиаконвергенции может остановиться, причи-ной часто является законодательство в области перекрестного владе-ния СМИ. Первый этап прошли сегодня очень многие СМИ во всем мире. Тем не менее, немало СМИ в то же время до сих пор остается на первой стадии развития процесса медиаконвергенции. Интернет-версии реги-ональных изданий в нашей стране стали появляться только к середине 2000-х гг., когда сайты западных изданий представляли собой уже са-мостоятельные мультимедийные ресурсы. Вот классический пример. Сайт «Нашей газеты» (г. Екатеринбург) запустили в 2004 г. Почти до кон-ца 2012 г. он был полной копией издания. Только с конца 2012 в «Нашей газете» стали пробовать делать специальный контент для сайта, при-влекать газетных журналистов для создания оригинальных материалов.

Некоторые региональные СМИ до сих пор представляют собой прак-тически полный аналог своего печатного или вещательного ресурса или вообще являются сайтами-визитками. На вопрос, почему не происхо-

183


дит развития, редакторы региональных СМИ говорят о нехватке финан-сирования и о том, что бумажный носитель в нашей стране пока ценит-ся больше. Естественно, ни о каком развитии мобильных версий речи тоже не идет.

II этап процесса медиаконвергенции (с 2000-х гг. – по н.в.)Начиная с 2000-х гг. в разных странах происходит слияние ранее раз-

личных видов СМИ, (а возможно и других отраслей медиабизнеса) на базе одного СМИ (как правило, на базе газетной редакции). Результа-том такого слияния часто становится появление конвергентной (мульти-медийной) редакции, объединяющей журналистов из различных СМИ, вместе работающих над производством контента. Этот этап чаще все-го связан с: объединением редакции газеты (и приложений), сайта с ве-щательным ресурсом(ами) – телеканалом и (или) радиостанцией (воз-можно, с отделами продаж и кросс-медийного размещения рекламы).

На данном этапе процесса конвергенции сегодня находятся некото-рые американские, европейские и российские издания.

Журналистов на данном этапе призывают (если не обязывают) со-трудничать и готовить материалы для других медиа. Возможно и соче-тание многофункциональных журналистов и журналистов, готовящих контент для отдельных платформ.

В подаче материала начинает действовать концепция «5A»: «Any volume, Anytime, Anybody, Anywhere and Anything» (сколько угодно, ког-да угодно, кому угодно, где угодно и что угодно).

Эта концепция, предполагающая переход на работу в условиях кон-вергентной редакции, чтобы совместить производство разных видов контента в одном ньюсруме, получить «возможность делать несколько продуктов из – буквально – одного и того же контента, упакованного не-сколькими способами и на разных носителях – овладела умами менед-жеров СМИ как новая концепция экономии затрат. В 2007-2010 году все попытки создания “конвергентных редакций”, прежде всего, обосновы-вались возможностью увеличения производительности труда, увеличе-ния количества «продуктов», которые произведены тем же числом со-трудников, и потенциальным сокращением числа оплачиваемых рабо-чих мест, за счет совмещения в обязанностях одного сотрудника обя-занностей нескольких (в предыдущей версии производственного цик-ла)» [29, с.24].

Однако на практике оказалось, что финансовые расходы только воз-растают. Это прежде всего расходы на покупку частот; нового обору-дования; зарплаты новым сотрудникам (например, в телерадиослужбу ИД «Комсомольская правда» взяли более 60 новых сотрудников. При-шлось привлекать не только дикторов, звукорежиссеров и т. д. но и вы-сокооплачиваемых специалистов, которые разрабатывали концепцию радио и ТВ [18]); увеличение гонорарного фонда журналистов, рабо-

184


тающих на разные платформы; затраты на переучивание кадров. Фи-нансовые затраты окупаются далеко не сразу. Во многом поэтому в ИД «Комсомольская правда» «заморозили» в 2014 г. цифровое ТВ, запущен-ное в 2011 г. КП-ТВ, планируемое как новый источник дохода, приноси-ло лишь одни расходы.

III этап процесса медиаконвергенции (с 2014 г. – по н.в.)Возможно, попытки создания приложений для носимых девайсов

(Google Glass, «умные» часы и браслеты) можно считать новым эта-пом развития медиаконвергенции. С появлением носимых девайсов (wearable technology) зарубежные СМИ стали пробовать их в качестве еще одной платформы для доставки контента. Например, как только появились Google Glass, «Си-Эн-Эн» сделал для них специальное при-ложение. Этот и другие подобные эксперименты пока оказываются не-удачным. Невозможно смотреть новости одним глазом на крошечном экранчике и одновременно воспринимать звук одним ухом. К тому же качество звука и видео оставляют желать лучшего.

Пока не понятно, как подавать контент на носимые девайсы – ведь это очень разноплановые устройства. «Может быть, нужны “умные” на-ушники, которые будут сообщать о приходе новости и спрашивать, хо-тите ли вы ее послушать или нет. Но постоянно в наушниках человек на-ходиться не будет, много новостей не послушаешь, к тому же новость, начитанная автоматически не воспринимается как новость. Привлекать специального диктора бессмысленно» [23] .

Что касается часов и браслетов, то туда тоже приходит сниппет (т. е. заголовок длиной максимум 100 знаков), но читать или смотреть но-вость опять же нужно на каком-то устройстве – телефоне, планшете.

Пока нет понимания того, каким образом доставлять новости на та-кие устройства, чтобы это было действительно нужно потребителю и выгодно новостной организации. Здесь, конечно, вспоминаются сло-ва футуролога Тоффлера о том, что «…никто не может со всей опреде-ленностью сказать, куда приведут все эти открытия и что они в реаль-ной ж жизни обернутся выгодным товаром или услугой, которые люди захотят иметь» [31, c. 26].

Описанный выше опыт развития СМИ в условиях медиаконвергенции свидетельствует о том, что к пониманию термина «конвергенция» необ-ходимо подходить исходя из того, что это процесс, последовательно про-ходящий различные стадии развития. Каждая стадия характеризуется освоением определенной медиаплатформы, нового канала (интернет-платформы; мобильной платформы; IPad-, IPhone-платформы; разви-тие собственного вещательного ресурса), задействованного для рас-пространения определенного контента.

Конвергенция не является линейным процессом: переход к более сложным формам развития не обязательно происходит. Очень часто

185

ЖУРНАЛИСТИКА И МЕДИА ТЕХНОЛОГИИ В ИНФОРМАЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕТ

аб

ли

ца

1.

Эт

ап

ы р

аз

ви

ти

я п

ро

це

сс

а м

ед

иа

ко

нв

ер

ге

нц

ии

Tab

le 1

. The

Sta

ges

of M

edia

Con

verg

ence

Pro

cess

I Эта

п –

1st

Sta

ge

1)

Се

ре

ди

на

– 2

-ая

по

л. 9

0-х

гг.

M

id to

late

90

s

Ин

тер

не

т-ве

рси

и С

МИ

– с

айты

-ви

зитк

и и

ли п

олн

ые

ко

пи

и п

еча

тно

го и

з-д

ани

я с

точк

и з

ре

ни

я ко

нте

нтн

ого

нап

олн

ен

ия.

Mas

s m

ed

ia s

ites

that

tim

e w

ere

the

full

cop

ies

of t

he

ne

wsp

ape

rs in

term

s o

f th

e c

on

ten

t or

bro

chu

re s

ites

of r

adio

sta

tion

, TV

ch

ain

s.

2)

1-а

я –

2 п

ол.

20

00

-х г

г.E

arly

to la

te 2

00

0s

По

сте

пе

нн

ое

пр

евр

аще

ни

е с

айто

в С

МИ

в с

амо

сто

яте

льн

ые

мул

ьти

ме

-д

ий

ны

е р

есу

рсы

с у

вели

чива

ющ

ий

ся д

оле

й о

ри

гин

альн

ого

ко

нте

нта

. Тр

ади

ци

он

ны

е ж

урн

али

сты

– п

еча

тны

е и

ли э

фи

рн

ые

нач

ин

ают

гото

вить

м

ате

ри

алы

для

ин

тер

не

т-р

есу

рсо

в.

По

явля

ютс

я н

овы

е п

од

раз

де

лен

ия

– и

нте

рн

ет-

отд

елы

и в

бо

льш

ин

стве

сл

учае

в –

но

вые

до

лжн

ост

и –

ре

дак

тор

ин

тер

не

т-ве

рси

и, р

ед

акто

р п

о

соц

сетя

м. В

озм

ож

но

, не

кото

ры

е ж

урн

али

сты

нач

ин

ают

спе

ци

али

зир

о-

вать

ся н

а п

од

гото

вке

мат

ер

иал

ов

толь

ко д

ля р

азм

ещ

ен

ия

в И

нте

рн

ет.

Со

пр

оти

вле

ни

е н

ово

вве

де

ни

ям с

о с

тор

он

ы ж

урн

али

сто

в о

бы

чно

не

-б

оль

шо

е.

У г

азе

т м

огу

т во

зни

кнут

ь ф

ин

ансо

вые

тр

удн

ост

и, с

вяза

нн

ые

с р

азви

ти-

ем

сво

ей

со

бст

вен

но

й к

ом

анд

ы ж

урн

али

сто

в, с

озд

ающ

их

вид

ео

кон

тен

т д

ля в

еб

сай

та.

186

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGYTr

ansf

orm

atio

n o

f th

e m

ass

me

dia

site

s in

to m

ulti

me

dia

re

sou

rce

s w

ith th

e

ori

gin

al (

no

n-p

rin

tab

le, n

on

-air

) co

nte

nt.

Trad

itio

nal

pri

nt o

r b

road

cast

jou

rnal

ists

sta

rt to

cre

atu

re c

on

ten

t fo

r o

nlin

e

reso

urc

es.

In m

ed

ia c

om

pan

ies

ne

w d

ep

artm

en

ts (

we

b d

ep

artm

en

t) a

nd

ne

w jo

bs

(we

b-

ed

itor,

soci

al m

ed

ia e

dito

r) w

ere

ap

pe

arin

g.

In s

om

e n

ew

sro

om

s va

rio

us

jou

rnal

ists

sta

rt to

pro

vid

e c

on

ten

t on

ly fo

r w

eb

si

te.

Re

sist

ance

to in

no

vatio

n o

n th

e p

art o

f jo

urn

alis

ts is

usu

ally

sm

all.

Ne

wsp

ape

rs m

ay e

xpe

rie

nce

fin

anci

al d

iffic

ulti

es,

ass

oci

ate

d w

ith th

e d

eve

l-o

pm

en

t of t

he

ir o

wn

jou

rnal

ist t

eam

, cre

atin

g v

ide

o c

on

ten

t fo

r w

eb

site

.

3)

2-а

я п

ол.

20

00

-х г

г. –

20

10

-е г

г.La

te 2

00

0s

to 2

01

0s

Раз

вити

е н

овы

х м

ед

иап

латф

ор

м д

ля р

асп

ро

стр

ане

ни

я ко

нте

нта

(м

о-

би

льн

ые

-, P

DA

-, e

-pap

er-

, kin

dle

-ве

рси

и, а

с 2

01

0 –

ве

рси

и д

ля п

лан

ше

-то

в и

см

артф

он

ов)

. М

огу

т во

зни

кнут

ь ф

ин

ансо

вые

тр

удн

ост

и в

свя

зи с

раз

вити

ем

мо

би

ль-

ны

х п

ри

лож

ен

ий

.И

зме

не

ни

я в

ор

ган

иза

ци

и н

ьюзр

умо

в, в

озм

ож

ны

, но

не

об

язат

ель

ны

. П

ояв

лен

ие

раз

личн

ых

мо

би

льн

ых

пла

тфо

рм

, ро

ст п

оп

уляр

но

сти

со

ц-

сете

й, а

так

же

все

бо

льш

ее

уб

ыст

ре

ни

е ж

изн

и п

ри

вело

к в

озн

икн

ове

-н

ию

те

нд

ен

ци

и к

раз

вити

ю н

овы

х ф

ор

м п

ре

до

став

лен

ия

жур

нал

ист

ско

-го

ко

нте

нта

, осн

ова

нн

ых

на

пак

етн

ом

пр

ин

ци

пе

по

дач

и и

нф

ор

мац

ии

, ла-

кон

ичн

ой

, кап

суль

но

й п

од

аче

ко

нте

нта

.Н

а эт

ом

пр

оц

есс

ме

ди

ако

нве

рге

нц

ии

мо

же

т о

стан

ови

ться

, пр

ичи

но

й ч

а-ст

о я

вляе

тся

зако

но

дат

ель

ство

в о

бла

сти

пе

ре

кре

стн

ого

вла

де

ни

я С

МИ

. T

he

me

dia

we

re b

eg

inn

ing

to d

eve

lop

ne

w m

ed

ia p

latf

orm

s fo

r co

nte

nt d

istr

i-b

utio

n (

mo

bile

-, P

DA

-, e

-pap

er-

, kin

dle

-ed

itio

ns,

sin

ce 2

01

0 –

the

ed

itio

n fo

r ta

ble

ts).

Fin

anci

al d

iffic

ulti

es

may

ari

se in

co

nn

ect

ion

with

the

de

velo

pm

en

t of m

ob

ile-

ed

itio

ns.

Ch

ang

es

in th

e o

rgan

izat

ion

of n

ew

sro

om

s, a

re p

oss

ible

, bu

t no

t m

and

ato

ry.

187

ЖУРНАЛИСТИКА И МЕДИА ТЕХНОЛОГИИ В ИНФОРМАЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕT

he

em

erg

en

ce o

f a v

arie

ty o

f mo

bile

pla

tfo

rms,

the

incr

eas

ing

po

pu

lari

ty

of s

oci

al m

ed

ia, a

nd

mo

re a

nd

mo

re q

uic

ken

ing

of l

ife h

ave

led

to a

tre

nd

to

war

ds

the

de

velo

pm

en

t of n

ew

form

s o

f jo

urn

alis

tic c

on

ten

t, b

ase

d o

n th

e

pri

nci

ple

of p

acke

t flo

w in

form

atio

n, l

aco

nic

, co

nte

nt c

apsu

le fi

ling

. In

this

p

roce

ss o

f me

dia

co

nve

rge

nce

can

sto

p. T

he

cau

se is

oft

en

the

leg

isla

tion

in

the

fie

ld o

f cro

ss-m

ed

ia o

wn

ers

hip

.

II. Э

тап

(с

20

00

-х г

г. –

по

нас

т. в

.)

Sta

ge

II (

fro

m th

e 2

00

0s

то p

rese

nt)

Сли

яни

е р

анее

раз

личн

ых

вид

ов

СМ

И, (

а во

змо

жн

о и

др

уги

х о

трас

лей

м

еди

аби

знес

а) н

а б

азе

од

но

го С

МИ

(ка

к п

рав

ило

, на

баз

е га

зетн

ой

ре-

дак

ци

и).

Рез

ульт

ато

м т

ако

го с

лиян

ия

част

о с

тан

ови

тся

по

явле

ни

е ко

н-

вер

ген

тно

й (

мул

ьти

мед

ий

но

й)

ре

дак

ци

и, о

бъ

еди

няю

щей

жур

нал

ист

ов

из

раз

личн

ых

СМ

И, в

мес

те р

або

таю

щи

х н

ад п

ро

изв

од

ство

м к

он

тен

та.

Со

пр

оти

влен

ие

но

вовв

еден

иям

со

сто

ро

ны

жур

нал

ист

ов,

как

пр

ави

ло,

до

стат

очн

о с

иль

но

е.

Вел

ики

и ф

ин

ансо

вые

затр

аты

, ко

тор

ые

оку

паю

тся

дал

еко

не

сраз

у.

Жур

нал

ист

ов

пр

изы

ваю

т (е

сли

не

об

язы

ваю

т) с

отр

удн

ича

ть и

го

тови

ть

мат

ери

алы

для

др

уги

х м

еди

а. В

озм

ож

но

и с

оче

тан

ие

мн

ого

фун

кци

он

аль-

ны

х ж

урн

али

сто

в и

жур

нал

ист

ов,

го

товя

щи

х ко

нте

нт

для

отд

ельн

ых

пла

т-ф

ор

м.

Th

e in

teg

ratio

n o

f th

e p

revi

ou

sly

diff

ere

nt m

edia

typ

es (

and

po

ssib

ly o

ther

se

cto

rs o

f th

e m

edia

bu

sin

ess)

on

the

bas

is o

f th

e m

edia

(u

sual

ly o

n th

e b

asis

o

f new

spap

er e

dito

rs).

Th

e re

sult

of s

uch

inte

gra

tion

is o

ften

the

emer

gen

ce o

f co

nve

rgen

t (m

ulti

med

ia)

new

s ro

om

, bri

ng

ing

tog

eth

er jo

urn

alis

ts fr

om

diff

er-

ent m

edia

, wo

rkin

g to

get

her

on

the

pro

du

ctio

n o

f co

nte

nt.

Res

ista

nce

to in

no

vatio

n o

n th

e p

art o

f jo

urn

alis

ts, a

s a

rule

, fai

rly

stro

ng

. la

rge

finan

cial

co

sts

that

pay

off

no

t at o

nce

.Jo

urn

alis

ts a

re c

alle

d (

if n

ot r

eq

uire

d)

to c

oo

per

ate

and

pro

vid

e co

nte

nt f

or

oth

er m

edia

. A c

om

bin

atio

n o

f mu

ltim

edia

jou

rnal

ists

, an

d re

po

rter

s p

rep

arin

g

con

ten

t fo

r in

div

idu

al p

latf

orm

s is

als

o p

oss

ible

.

188

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGYIII

Эта

п (

с 2

01

4 г.

– п

о н

.в.)

S

tag

e II

I (fr

om

20

14

to p

rese

nt)

Не

кото

ры

е з

аруб

еж

ны

е С

МИ

ста

ли п

ро

бо

вать

исп

оль

зова

ть н

оси

мы

е

де

вай

сы (

we

arab

le te

chn

olo

gy)

, так

ие

как

Go

og

le G

lass

, «ум

ны

е»

часы

и

бр

асле

ты в

кач

ест

ве е

ще

од

но

й п

латф

ор

мы

для

до

став

ки к

он

тен

та.

По

до

бн

ые

экс

пе

ри

ме

нты

по

ка о

казы

ваю

тся

не

удач

ны

м. П

ока

не

т п

о-

ни

ман

ия

того

, как

им

об

раз

ом

до

став

лять

но

вост

и н

а та

кие

уст

ро

йст

ва,

что

бы

это

бы

ло д

ей

стви

тель

но

нуж

но

по

тре

би

телю

и в

ыго

дн

о н

ово

стн

ой

о

рга

ни

зац

ии

. S

om

e fo

reig

n m

ed

ia b

eg

an to

use

we

arab

le te

chn

olo

gy,

su

ch a

s G

oo

gle

G

lass

, «sm

art»

wat

che

s an

d b

race

lets

as

ano

the

r p

latf

orm

for

con

ten

t de

liv-

ery

. Sim

ilar

exp

eri

me

nts

are

so

far

un

succ

ess

ful.

Th

ere

is n

o u

nd

ers

tan

din

g

of h

ow

to d

eliv

er

the

ne

ws

on

su

ch d

evi

ces

that

it is

re

ally

ne

cess

ary

to th

e

con

sum

er

and

be

ne

ficia

l fo

r n

ew

s o

rgan

izat

ion

.

189


процесс конвергенции останавливается на интеграции печатного или вещательного ресурса с интернет-платформой, развитии мобильных приложений. Ускорять или тормозить развитие процесса медиконвер-генции в конкретной редакции или стране (регионе) могут определен-ные внутренние (традиции, характерные для конкретного СМИ, финан-сирование) и внешние факторы (национально-культурные особенности развития страны; законодательство в области перекрестного владения СМИ, уровень развития Интернета и мобильной индустрии).


1. Баранова Е. А. Новые реалии развития редакций, или Что такое газетная кон-вергенция. М., 2016.

2. Fisher D., Grant А.., Wilkinson J. Principles of Convergent Journalism, Oxford: Oxford University Press, 2008.

3. Quinn S., Vincet F. Filak. Convergent Journalism an introduction. Amsterdam: Focal Press, 2005.

4. Zhang Yuyan Ernest. Examining media convergence: Does it converge good journalism, economic synergies, and competitive advantages? Ph.D., University of Missouri: Columbia, 2008.

5. Журналистика и конвергенция: почему и как традиционные СМИ превраща-ются в мультимедийные / под ред. А.Г. Качкаевой. М., 2010.

6. Копылов О.В. Особенности творческой деятельности журналиста в условиях медиаконвергенции: дис. канд. филолог. наук: 10.01.10; Место защиты: Ур. гос. техн. ун-т-УПИ им. первого Президента России Б.Н. Ельцина. Барнаул. 2013.

7. Шестеркина Л. П. Формирование инновационной модели подготовки журна-листов в контексте становления конвергентных СМИ (гуманитарный и технологиче-ский аспектв): дис. док. филолог. наук: 10.01.10; Место защиты: Институт повыше-ния квалификации работников телевидения и радио. М., 2011.

8. Корнев М. О. важности быть понятым или практика осмысления медиакон-вергенции здесь и сейчас Медиаконвергенция, которая изменила мир? /Сборник статей к открытой сессии по медиаконвергенции. Под ред. М.С. Корнева. М., 2014.

9. Domingo D. et al. Four Dimensions of Journalistic Convergence: A preliminary approach to current media trends at Spain // Рaper for the 8th International Symposium of Online Journalism. University of Texas at Austin.

10. Медиаконвергенция и «ситуация человека»: новые вызовы, старые вопросы. В помощь преподавателю журналистики: учеб. пособие / под ред. С. К. Шайхитди-новой. Казань: Казан. ун-т, 2012.

11. Kawamoto K. Digital Journalism: Emerging Media and the Changing Horizons of Journalism, Oxford: Rowman & Littlefield Publishers Inc., 2003.

12. Dailey L., Demo L., Spillman M. Most TV/Newspapers Partners At Cross Promotion Stage // Newspaper Research Journal. Vol. 26, No. 4, 2005.

13. Вартанова Е.Л. К чему ведет конвергенция СМИ // Информационное обще-ство. Вып. 5.1999.

14. Водолагин А.Л. Интернет-СМИ как арена политической борьбы // Обществен-ные науки и современность, 2002. №1.

15. Уразова С.Л. Конвергенция как фактор жизнеспособности масс-медиа в циф-ровой среде. Теоретический аспект // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2011. № 5.

190


16. Баранова Е. А. Конвергентная журналистика. Теория и практика. М., 2014.17. Интервью автора с Алексеем Лоссаном, заместителем главного редактора

Дирекции международных проектов «Российской газеты». 29.10.201518. Интервью автора с Олесей Носовой зам. гл. ред., шеф-редактором сайта

kp.ru. 24.09.2014.19. Интервью автора с Елизаветой Голиковой, с 2011-2013 гг. – главным редак-

тор «КоммерсантЪ-Онлайн. 17.08.2012.20. Интервью автора с Владимиром Шушкиным, шеф-редактором сайта aif.

ru. – 29.05.2015.21. Газеты ставят на инфографику. Интернет-ресурс: http://fmf2013.rian.ru/

news/20130313/369004938.html22. Newspapers Embrace Infographics. Интернет-ресурс: http: //www.

infographicdesignteam.com/blog/newspapers-embrace-infographics/23. Интервью автора с Тиной Бережной, советником генерального директора по

информационным технологиям Телеканал RT («Russia Today»). 05.11.2015.24. Интервью автора с Александром Антоненко, главным редактором проекта

«Мобильный репортер». 17.06.2015. 25. Рыбакова М. Новые технологии и радиовещание в сети Интернет (на приме-

ре DeutschlandRadio – «ДойчландРадио») // Медиаскоп. Вып., 2008. № 2.26. Интервью автора с О. Дарницкой, редактором сайта www.silver.ru. 14. 11. 2014.27. Баранова Е.А. Особенности развития сайтов российских разговорных ради-

останций // Медиаскоп., 2015. № 2.28. Cordeiro P. Radio becoming r@dio: Convergence, interactivity and broadcasting

trends in perspective//Participations: Journal of Audience and Reception studies, 2012. V.9. Is.2. P. 497.

29. Гатов В. О. критическом отношении к модным тенденциям // Медиаконвер-генция, которая изменила мир? /Сборник статей к открытой сессии по медиакон-вергенции. Под ред. М.С. Корнева, 2014.

30. Интервью автора с Юлией Волосатой, заместителем главного редактора га-зеты «Вечерняя Москва» по электронным СМИ. 07.07.2015.

31. Тоффлер Э., Тоффлер Х. Революционное богатство. М., 2008.

THE STAGES OF MEDIA CONVERGENCE PROCESS (IN AN ATTEMPT TO DISCRIBE GLOBAL CHANGES IN MEDIA DEVELOPMENT IN 1990-2015)

Author: BARANOVA E.A.

BARANOVA Ekaterina Andreevna, PhD, Associate Professor at the Chair of Journalism and Public Relations, Russian State Social University.Address: 4, Wilhelm Pieck St., 129226, Moscow Russia. E-mail: [email protected]

Abstract: It’s been 20 years since the beginning of media convergence process. And I still see very different interpretations of the term. I think that the definition

191


of “media convergence” should be approached through a detailed description of the process stages. This article is an attempt to describe the complex changes that occur at different stages of convergence development. The author believes that, it comprises two main stages, the first stage includes 3 steps. 1) (mid to late 90s). Mass media sites at that time were the full copies of the newspapers in terms of the content or brochure sites of radio station, TV chains; 2) (early to late 2000s).Transformation of the mass media sites into multimedia resources with the original (non-printable, non-air) content (broadcast media were late with the development of online resources as compared with newspaper sites). Traditional print or broadcast journalists start to create content for online resources. In media companies new departments (web department) and new jobs (web-editor, social media editor) were appearing; 3) (late 2000s to 2010s). The media were beginning to develop new media platforms for content distribution (mobile, PDA, e-paper, kindle-editions, since 2010 – the edition for tablets). The emergence of a variety of mobile platforms, the increasing popularity of social media, and acceleration of life have led to a trend towards the development of new forms of journalistic content, based on the principle of packet flow information, laconic, content capsule filing. At this point the process of media convergence can stop. The cause is often the legislation in the field of cross-media ownership. Stage II (from the 2000s то present). The integration of the previously different media types (and possibly other sectors of the media business) on the basis of a single medium (usually on the basis of a newspaper editorial office). The result of such integration is often the emergence of convergent (multimedia) news room, bringing together journalists from different media, working together on the production of content. Attempts to create a converged newsroom were based on the possibility of increasing the productivity of labor, increasing the number of products that are produced by the same number of employees. However, in practice it has turned out that the financial costs only increase.Stage III (from the 2014 to present). The author makes an assumption about the possible beginning of the third stage, which is associated with the development of applications for wearable devices. The author used a systematic approach, actual implementation of which was carried out by: 1) a conceptual understanding of a wide range of activities; 2) empirical studies (numerous in-depth interviews with the site editors and top managers of Russian media companies), conducted by the author in 2009-2015.

Key words: media convergence; convergence; stages of convergence; the online editions of the media.

References

1. Baranova E. A. Novye realii razvitiya redaktsiy, ili Chto takoe gazetnaya konvergentsiya: Monografiya. M., 2016. [Baranova E. A. (2016). The new realities of newsrooms development, or What is a newspaper convergence. Moscow].

2. Fisher D., Grant A.., Wilkinson J. (2008). Principles of Convergent Journalism, Oxford: Oxford University Press.

3. Quinn S., Vincet F. Filak. (2005). Convergent Journalism an introduction. Amsterdam: Focal Press.

4. Zhang Yuyan Ernest. Examining media convergence: Does it converge good journalism, economic synergies, and competitive advantages? (2008). Ph.D, University of Missouri: Columbia.

192


5. Zhurnalistika i konvergentsiya: pochemu i kak traditsionnye SMI prevrashchayutsya v mul’timediynye / pod red. A.G. Kachkaevoy. M., 2010. [Journalism and convergence: why and how traditional media are transformed into multimedia. (2010) / Ed. A. G. Kachkaeva. Moscow].

6. Kopylov O.V. Osobennosti tvorcheskoy deyatel’nosti zhurnalista v usloviyakh mediakonvergentsii: dis. kand. filolog. nauk: 10.01.10; Mesto zashchity: Ur. gos. tekhn. un-t-UPI im. pervogo Prezidenta Rossii B.N. El’tsina. Barnaul. 2013. [O.V. Kopylov Features of the creative activity of a journalist in a media convergence. (2013). Dis. Candidate. Philology. Science. Ural Federal University named after Boris Yeltsin. Barnaul].

7. Shesterkina L. P. Formirovanie innovatsionnoy modeli podgotovki zhurnalistov v kontekste stanovleniya konvergentnykh SMI (gumanitarnyy i tekhnologicheskiy aspektv): dis. dok. filolog. nauk: Institut povysheniya kvalifikatsii rabotnikov televideniya i radio. Moscow, 2011. [Shesterkina L.P. Innovative model formation of journalists training in the context of the convergent media formation (human and technological aspects). (2011). Dis. Doc. philologist. Sciences. State Institute of Advanced Studies of Television and Radio Broadcasting. Moscow].

8. Kornev M. O vazhnosti byt’ ponyatym ili praktika osmysleniya mediakonvergentsii zdes’ i seychas Mediakonvergentsiya, kotoraya izmenila mir? /Sbornik statey k otkrytoy sessii po mediakonvergentsii. Pod red. M.S. Korneva. M., 2014. [M. Kornev The importance of being understood or understanding of media convergence practice here and now, Media convergence which has changed the world? / Collection of articles. Ed. by M.S. Kornev. Moscow, 2014].

9. Domingo D. et al. Four Dimensions of Journalistic Convergence: A preliminary approach to current media trends at Spain // Raper for the 8th International Symposium of Online Journalism. University of Texas at Austin.

10. Mediakonvergentsiya i «situatsiya cheloveka»: novye vyzovy, starye voprosy. V pomoshch’ prepodavatelyu zhurnalistiki: ucheb. posobie / pod red. S. K. Shaykhitdinovoy. Kazan’: Kazan. un-t, 2012. [The media convergence and the “human situation”: new challenges, old questions. For Teachers of journalism textbooks. manual / Edited by S.K. Shayhitdinovoy. Kazan: Kazan. University Press, 2012].

11. Kawamoto K. Digital Journalism: Emerging Media and the Changing Horizons of Journalism. (2003) Oxford: Rowman & Littlefield Publishers Inc.

12. Dailey L., Demo L., Spillman M. Most TV/Newspapers Partners At Cross Promotion Stage // Newspaper Research Journal. Vol. 26, No. 4, 2005.

13. Vartanova E.L. K chemu vedet konvergentsiya SMI // Informatsionnoe obshchestvo. vyp. 5.1999. [E.L. Vartanova What is the convergence of media // Information Society. Vol. 5.1999].

14. Vodolagin A.L. Internet-SMI kak arena politicheskoy bor’by // Obshchestvennye nauki i sovremennost’, 2002. №1. [Vodolagin A.L. Internet media as an arena of political struggle // Social studies and the present, 2002. №1].

15. Urazova S.L. Konvergentsiya kak faktor zhiznesposobnosti mass-media v tsifrovoy srede. Teoreticheskiy aspekt // Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo, 2011. № 5. [Urazova S.L. Convergence as a factor in the viability of the media in a digital environment. The theoretical aspect // Bulletin of the Nizhny Novgorod University N.I. Lobachevsky, 2011. № 5.]

16. Baranova E. A. Konvergentnaya zhurnalistika. Teoriya i praktika. M., 2014. [Baranova E.A. Convergent Journalism. Theory and practice. (2014). Moscow].

17. Interv’yu avtora s Alekseem Lossanom, zamestitelem glavnogo redaktora Direktsii mezhdunarodnykh proektov «Rossiyskoy gazety». 29.10.2015. [Author‘s interview with

193


Alexei Lossan, deputy chief editor of the „Russian Newspaper“, Directorate of International Projects. 10/29/2015].

18. Interv‘yu avtora s Olesey Nosovoy – zam. gl. red., shef-redaktorom sayta kp.ru. 24.09.2014. [Author‘s interview with Olesya Nosova – deputy. Ch. ed., chief editor of kp.ru. site 09/24/2014].

19. Interv‘yu avtora s Elizavetoy Golikovoy, s 2011-2013 gg. – glavnym redaktor «Kommersant““-Onlayn. 17.08.2012. [Author‘s interview with Elizabeth Golyakova, from 2011-2013 – chief editor of „Kommersant-Online. 17/08/2012].

20. Interv‘yu avtora s Vladimirom Shushkinym – shef-redaktorom sayta aif.ru. – 29.05.2015. [Author‘s interview with Vladimir Shukshin – chief editor of aif.ru. site – 05/29/2015].

21. Gazety stavyat na infografiku. Internet-resurs: http://fmf2013.rian.ru/news/20130313/369004938.html [The newspapers defer to the infographic. Online resource: http://fmf2013.rian.ru/news/20130313/369004938.html]

22. Newspapers Embrace Infographics. Internet-resurs: http: //www.infographicdesignteam.com/blog/newspapers-embrace-infographics/

23. Interv'yu avtora s Tinoy Berezhnoy – sovetnikom general'nogo direktora po informatsionnym tekhnologiyam Telekanal RT («Russia Today»). 05.11.2015. [Author’s interview with Tina Berezhnaya – advisor to the general director of Information Technology TV channel RT ( «Russia Today»). 05/11/2015].

24. Interv’yu avtora s Aleksandrom Antonenko – glavnym redaktorom proekta «Mobil’nyy reporter». 17.06.2015. [Author’s interview with Alexander Antonenko – editor in chief of the project «Mobile Reporter». 06/17/2015].

25. Rybakova M. Novye tekhnologii i radioveshchanie v seti Internet (na primere DeutschlandRadio – «DoychlandRadio») // Mediaskop. Vyp., 2008. № 2. [Rybakova M. New Technologies and Radio Broadcasting in the Internet: the Case Study of ‘DeutschlandRadio’ // Mediaskop. Vol., 2008. № 2].

26. Interv'yu avtora s O. Darnitskoy – redaktorom sayta www.silver.ru. 14. 11. 2014. [Author‘s interview with O. Darnitckiy – editor of www.silver.ru site. 14/11/ 2014].

27. Baranova E.A. Osobennosti razvitiya saytov rossiyskikh razgovornykh radiostantsiy // Mediaskop., 2015. № 2. [Baranova E.A. Development Features of Russian Talk Radio Stations’ Websites // Mediaskop, 2015. № 2].

28. Cordeiro P. Radio becoming r@dio: Convergence, interactivity and broadcasting trends in perspective // Participations: Journal of Audience and Reception studies. 2012. V.9. Is.2. P. 497.

29. Gatov V. O kriticheskom otnoshenii k modnym tendentsiyam // Mediakonvergentsiya, kotoraya izmenila mir? /Sbornik statey k otkrytoy sessii po mediakonvergentsii. Pod red. M.S. Korneva, 2014. [Gatov V. On the critical attitude to fashion trends // media convergence, which has changed the world? / Collection of articles in open session on media convergence. 2014].

30. Interv’yu avtora s Yuliey Volosatoy, zamestitelem glavnogo redaktora gazety «Vechernyaya Moskva» po elektronnym SMI. 07.07.2015. [Author’s interview with Julia Volosataya – deputy editor of the newspaper “Evening Moscow” in the electronic media. 07/07/2015].

31. Toffler E., Toffler Kh. Revolyutsionnoe bogatstvo, 2008. [Toffler E., Toffler H. Revolutionary Wealth, 2008].

194


ПРОТОРЕКЛАМА: НА ЗАРЕ ПРОФЕССИОНАЛИЗАЦИИ

Авторы: МУЗЫКАНТ В.Л., ГРИНБЕРГ Т.Э.

МУЗЫКАНТ Валерий Леонидович – доктор социологических наук, профес-сор кафедры массовых коммуникаций Российского университета друж-бы народов (РУДН), профессор Российской академии народного хозяй-ства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС).Адрес: Москва, ул. Миклохо-Маклая, д. 6.E-mail: [email protected]

ГРИНБЕРГ Татьяна Эдуардовна – доктор филологических наук, доцент ка-федры рекламы и связей с общественностью факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова.Адрес: 125009, Москва, ул. Моховая, 9, ауд. 309. E-mail: [email protected]

Аннотация: в статье рассматривается антропотекстовая коммуникация в своем первичном проявлении, формирующая, наряду с мистическом оре-олом вокруг адресанта, еще и заданные имиджевые характеристики.Ключевые слова: знак, протореклама, рекламный образ, родовая пропа-ганда, титулатура, первобытная культура, символы власти, родовые обряды.

«Благодаря особенности внешних знаков создается отграниченность индиви-дуума. Такими и подобными средствами дикарь производит вокруг себя оболочку, которую можно обозначить как ПЕРСОНУ»

Юнг,K. Отношения между Я и бессознательным // Юнг К. Психология бессозна-тельного. М., 1994, с. 207.

В настоящее время нет нужды доказывать, что рождение рекламы на-чинается практически с момента возникновения первых человеческих сообществ, и взросление ее неразрывно связано с культурой цивили-зации. Но пыль веков хранит столько неизведанного, что исследовате-лям хватит работы на долгие годы. Любой тип человеческой деятельно-сти является неотъемлемой частью культуры. «Культура – совокупность всей ненаследственной информации, способов ее организации и хране-ния» [7]. Взгляд на культуру, как все то, что создало человечество, под-разумевает постижение ее зависимостей в тесной связи со становле-нием и совершенствованием общественных отношений. «... Мы понима-ем под «культурой» достояние человеческого общества, созданное им на протяжении длительного исторического развития и являющееся жи-вой и изменчивой совокупностью материальных и духовных форм» [1].

Одним из первых этапов на пути познания себя и окружающего мира является самоопределение среди себе подобных, самоидентификация.

195


Как ребенок рано или поздно начинает задаваться вопросом: «Кто я, чем отличаюсь от других», так и первобытный человек пытался понять, осознать себя и свое место среди себе подобных. Это осознание про-буждает потребность в самоутверждении, желание подтвердить личное право на это или лучшее место в рамках элементарной стратификации в первобытных обществах, предъявив свои достоинства окружающим, выразив их в определенной знаковой форме [17]. Культура на протяже-нии веков «вырабатывает и постоянно пополняет запас собственных и необходимых имен, значений, знаков, с помощью которых добытая ин-формация закрепляется, включается в деятельность» [12].

Собственно знак формируется в культуре как средство фиксации и передачи информации. Первые попытки использования его как сред-ства закрепления определенных сведений о себе с целью последую-щей демонстрации окружающим можно назвать предтечами будущих рекламных форм. Образно говоря, можно сказать, что семенами со-временного рекламного древа были примитивные приемы древнего человека выразить свою индивидуальность, преимущества, означить степень участия в общественной жизни, принадлежность к определен-ной группе. Отголоски этих попыток мы называем сегодня личностной саморекламой. Именно в зарождающейся системе средств массовой коммуникации человек, являясь составной частью неразделенной кол-лективной деятельности, еще не выступает из сплоченной массы цело-го народа. Не случайно в текстах «Илиады» и «Ригведы» не найти пря-мых личных авторских оценок: присутствуют только диалоги, отсутству-ет внутренняя речь-монолог героев (коммуникативная жанровая фор-ма личностного уровня общения). Жизнь рода полностью довлеет над индивидуальной личностью. Гомер, рассказчик «Илиады», обязательно включает в монологи героев обращение к богам, к кому–то другому, т.е. по сути эти монологи – прародители коммуникативных жанровых форм личностного уровня общения (самоотчет; исповедь; медитация; клят-ва, данная самому себе) [4].

Являясь носителем родовой идеологии, человек и сам высту-пает как часть текста. Он великолепно владеет устными массово-коммуникативными жанровыми формами: дискуссия, беседа, призыв, заклинание, плач, загадка, восхваление, приказ, мольба, угроза, поно-шение, наставление, рассказ и т.д.

В мифе и эпосе, как и в языке, главном деятеле эпохи, определенно складывается коллективное творчество всего народа, а не личное мыш-ление одного человека.

Проторекламная демонстрация существенных для сообщества ка-честв выполняет различные функции [18] – охранную, сакральную (то-темы, амулеты, обереги), «производственную» (знаки собственности, авторские метки). И социально-политическую, когда используется в ин-

196


тересах достижения социального престижа и, если возможно, власти, а в случае обладания ею – для утверждения, укрепления и расширения господства. В архаичных культурах власть объясняется, оправдывает-ся, возвышается во мнении подчиненных как дарованная свыше, обла-дающая не только правом управлять, распоряжаться, командовать, но и умением править, знаниями и всеми прочими необходимыми для ру-ководства качествами. Однако вождю и его окружению для поддержа-ния авторитета, удержания подданных в повиновении была необходи-ма внешняя демонстрация неких лидерских качеств. И здесь мы обна-руживаем зачатки неотъемлемого от рекламы явления, а именно – ре-кламного образа, имиджа.

Репрезентация какой информации могла способствовать достижению определенного социального статуса, овладению властью, удержанию ее? Во-первых, комплекса качеств самой личности: физических – силы, лов-кости; духовных – мужества, мудрости, жизненного опыта, интеллекта; умений, среди которых главным в первобытных обществах почиталось магическое умение управлять силами природы на благо человека. По-ложение в обществе и соответствующее право участвовать в принятии решений, в управлении определялось также возрастом, знатностью, бо-гатством, подразумевающим экономическую власть, принадлежностью к правящему клану на основе родственных связей, причастностью к ин-ституту шаманства, жречества. Не менее важной была и информация, ха-рактеризующая деятельность правителя и правящей верхушки: достиже-ние могущества, успехи в организации жизни племени, боевые победы.

Как отмечают российские путешественники, берберы, торговавшие оружием, зарекомендовали себя страстными любителями рассказов. Они забывали свою торговлю, как только на рынке появлялся сказоч-ник. «Тесным кружком обступают его, соболезнованиями, стонами, вос-торженными криками или воплями встречая самые патетические места повествования. Если рассказ спокоен, они время от времени похлопы-вают в ладоши; когда же он переходит в пение, они страшно возбужда-ются, случается, что даже плачут. … как-то они вскочили с мест, выхва-тили ружья, кинжалы, изъявляя готовность куда–то бежать и с кем–то драться. Оказывается, что сказочник дошел до описания, как прекрас-ную дочь султана мучили демоны и волшебники» [9].

Известно, что среди северных арабских племен религиозные обряды отправляло все племя и с помощью богов пыталось улаживать свои дела. «Отдельный человек выступал перед Богом прежде всего как предста-витель своего племени; именно то, что он являлся частью племени, да-вало ему право тревожить богов своими делами и позволяло надеяться на благоприятные результаты адресованных богам прошений; его лич-ные заслуги и нравственные качества имели в какой–то степени второ-степенное значение» [11].

197


Как видим, доклассовая, родовая пропаганда носила сугубо внутрен-ний характер: обычаи и традиции распространялись и закреплялись сре-ди членов рода на его собственной основе и имели важное значение для воспроизведения рода. Более широкое объединение родов – племя – име-ло свою собственную территорию, собственный диалект, общие религи-озные представления и культовые обряды. Развитие производительных сил и производственных отношений оказывало определяющее влияние на характеристики массово–коммуникативных форм, а также на каче-ство и размеры аудитории. Древняя семейная община не только храни-ла общественно значимую информацию, но и способствовала развитию коммуникативных масок. Обнаруживается «теснейшая cвязь развития семьи и развития идеологии», отрабатываются маски «учителя» и «уче-ника». В то же самое время не наблюдается никакого взаимоисключаю-щего отношения содержания обычаев одного рода к содержанию тради-ций и обычаев другого рода, никакой идеологической несовместимости массово–коммуникативных текстов родов и племен различных регионов планеты. Они как братья: древний индеец, древний араб, праславянин.

В каких формах демонстрация всех вышеозначенных сведений на-ходила свое выражение? Безусловно, передача сведений, касающих-ся личности, не обходилась без устного воплощения, еще синкретич-ного, несущего различные смысловые нагрузки и выполняющего раз-личные функции, что, собственно, и отличает проторекламный текст от профессионального. Однако устная презентация отличительных харак-теристик членов социума (предпочтительно властной элиты) органич-но вписывалась в различные обращения, приветствия, титулатуры, хва-лебные речи и посвящения, вполне отвечая имиджевым задачам, экс-прессивно и емко обозначая актуальные социально значимые качества. Подтверждения тому мы можем найти в дошедших до нас сведениях об относительно современных архаичных культурах.

Антропотекстовая коммуникация в своем первичном проявлении не только позволяла получить некий статус, формирующий мистический ореол вокруг адресанта, но еще и формирующий заданные имиджевые характеристики. Так, у населявших латиноамериканский континент пле-мен майя правитель был украшен короной-диадемой «из перьев редких птиц, цветными сандалиями, нефритовыми перстнями и т. п. Тотемом царя майя был орел, поэтому его лицо украшала богатая татуировка, а нос его наращивался с помощью особого пластического вещества, так что получался огромный орлиный клюв... Зубы натачивались и украша-лись нефритовыми пластинками...» [13]. Вот, например, как величали короля в одном из зулусских племен: «Владыка! О, ты, внушающий бла-гоговение, ты, дикий зверь, ты, лев, ты, зверь небес!» [3].

В настоящее время не составляет особого труда через анализ текста пробиться к «маске» автора. Типологические характеристики масок по-

198


могают в выяснении жанрового взаимодействия, жанровой эквализации текстов в определенные моменты общественно-исторического развития. И сегодня изображение выступающего на экране телевизора, его маска или экранирование личности – факт общественного значения. Здесь уже важ-но, о чем говорит выступающий, насколько он соответствует обществен-но обусловленной роли. Таким образом, главным становится СУЩНОСТЬ ЭТОЙ РОЛИ, соответствие избираемой роли функциональной задаче пе-редачи, функциональным задачам текста, выявление сущности роли, прео-доление лишнего, мешающего сути, «функциональным свойствам данного человека», которую исследователь С.Л. Рубинштейн называл «маской» [8].

На функциональном уровне устное выступление как произведение – система, определенным образом организованная во времени, целена-правленная (цели: информирование, создание общественного мнения, образование, воспитание), как раз и предлагает определенный выбор маски выступающего. Итак, маска – целостная функциональная орга-низация личности, функциональное оформление личности в соответ-ствии с определенными целями выступления в данный отрезок времени.

На функциональном уровне маски делятся на официальные и неофи-циальные и уже как набор, сложившийся исторически, в процессе раз-вития СМК, включают в себя следующие мономаски, соответствующие набору целей выступающего:

1. Учителя (воспитателя), ученого.2. Трибуна (судьи, адвоката, прокурора).3. Глашатая (гонца), продавца, зазывалы.4. Рассказчика (шута)Мономаски – системообразующие элементы произведения, на кото-

рых «все держится». Так, в современной тележурналистике маске дик-тора исторически соответствует маска глашатая, продавца, зазывалы, маске публициста – маска трибуна и т.д. [5]

Как видно, в древнем мире общими являлись не только маски, но и первичные жанровые структуры.

1. Массово-коммуникативный уровень общения в отношении «мы-мы»: собрание – отчет (опрос); собрание – суд; собрание – инициация (в этих структурах, самых ранних по происхождению, были рождены ма-ски «глашатая», «трибуна», «учителя», «рассказчика»).

2. Межличностный уровень общения в отношении «я – ты»: диалог – самоотчет; исповедь; медитация; пожелания (клятва); в рамках это-го уровня можно рассматривать отношения «я – он», т.е. разговор с от-сутствующим, диатрибу.

3. Автор может говорить о содержании разговора других: «я – он (мы – мы)», «я – он (я – ты)», «я – он (я – я)».

Сохранились также свидетельства поэтических посвящений зулу-сов (исибонго). Так, например, описывался в исибонго один из зулус-ских вождей Динузулу: «косматый, на него нельзя даже смотреть», «по-

199


добен лучам солнца», «его взгляд подобен вспышке», «он подобен лео-парду и льву», «топор для головы врагов» [3]. Являясь по своей сути син-кретичным и полуфункциональным, первобытное искусство хранило и распространяло идеологию первобытных людей. Искусство палеоли-та – следствие непонятой человечеством богатой мифологии, сложив-шейся в условиях длительного развития своеобразного общинно–ро-дового уклада жизни «палеолитических охотников» [10].

Однако первобытной культуре изначально было свойственно осяза-емое воплощение символа, поскольку порождением его была матери-альная деятельность древнего человека [19], поэтому объективация лич-ностной информации по преимуществу была наглядной. Возможно, сна-чала она сводилась к предъявлению материальных доказательств прояв-лений тех или иных качеств – военных и охотничьих трофеев, например. Так, у папуасов Новой Гвинеи знаком, что воин уничтожил много врагов, являлся головной убор из множества перьев какаду [15].

Позднее, с освоением человечеством орнамента, рисунка, других способов изображения к элементарным предметным символам присо-единяются более сложные изобразительные символы, несущие боль-шую смысловую нагрузку. В качестве примера можно привести много-образие вариантов татуировок, раскрасок, шрамов, элементов одежды и причесок, изображений тотемов. У африканских племен, скажем, длин-ный рубец на бедре мужчины может означать, что он выказал храбрость в бою, а длинные ногти в ряде мест, например, в Китае, служат признаком благородного происхождения [14]. В племенах Буркина-Фасо женщина знатного рода носит продольный шрам на левой щеке, а представитель королевской семьи украшен насечкой от переносицы к правой щеке.

Обладание властью неизменно сопровождалось определенной атри-бутикой. У зулусов одним из знаков царского достоинства являлись ярко красные бусы, предмет, к которому подданные относились столь благо-говейно, что даже клялись ими: «Пусть у меня рассыплются бусы вер-ховного вождя Мпану, если я говорю неправду!» [3]

К символам власти можно отнести «жезлы начальников» – прообра-зы будущих скипетров, в ряде случаев роль скипетра выполняло ору-жие. Так, например, в культуре перуанских индейцев Мочика скипетра-ми служили искусно украшенные золотые и медные ножи. На найден-ных в захоронении одного из правителей мочиков, которого исследо-ватели окрестили Владыкой Сипана (примерно 290 г.н.э.), такие ножи были оформлены навепшием, изображающим батальную сцену: бога-то одетый воин держит за волосы пленника [6].

Наконец, ритуальные обряды, использовавшие комплекс всех возмож-ных на данном этапе развития культуры знаковых форм и сопровожда-ющие практически все стороны жизни первобытного коллектива, вклю-

200


чали манифестацию социально значимых моментов: перехода в следу-ющий возрастной и социальный класс, смены власти и т.п. Что касается древнего изобразительного искусства, то не ради «одного удовольствия исполнялись тысячи наскальных рисунков» [10]. Также «нельзя отрицать важную роль искусства как формы передачи информации, как способа общения, как системы воспитательных средств» [10]. Сотворчество и ри-туалы как своего рода «парад всех знаковых систем (естественный язык, язык жестов, мимика, пантомима, хореография, пение, музыка, цвет, за-пах и т. п.), никогда и нигде более не образующих такого всеобъемлюще-го единства» [16]. Как видим, первые рекламные тексты – проторекла-ма – появились задолго до изобретения печатного станка и уходят свои-ми корнями в глубокую древность. В системе СМК первобытной общины (ССМК–I) сама система средств массовой коммуникации принадлежала всем и являлась всеохватывающим действием – зрелищем [2].

Не будучи оформленной в отдельный род деятельности, первобыт-ная протореклама не преследует и рекламных целей в современном по-нимании — не пробуждает к конкретному и максимально приближенно-му к моменту обращения действию: приобрести товар, воспользовать-ся услугой или отдать предпочтение тому или иному политическому де-ятелю. Однако, благодаря особенности прагматизма человека архаич-ной культуры – преимущественной ориентации на ценности знакового характера, а не утилитарные, — первобытное общество накопило бога-тейший арсенал сигнификативных средств, послуживших основой для создания новых форм выражения и даже продолжающих свое существо-вание в первозданном виде в современном мире.

Кардинальные изменения в общественной жизни, вызванные про-цессами разделения труда и возникновения частной собственности, повлекшими за собой более глубокую и дифференцированную соци-альную стратификацию, не могли не отразиться на дальнейшем разви-тии различных проторекламных форм. Расширение границ господства, возникновение урбанистической культуры, диктовавшей потребность в массовой коммуникации, привели к расслоению «синкретичных узлов, обслуживающих комплексы общественных задач на специальные, узко-направленные «нити» этих узлов» [18]. Существование развитых торго-вых отношений, религиозной культуры, дальнейшее выделение и обо-собление других видов деятельности способствовало начальной спе-циализации рекламы по каждой из этих областей.

Литература

1. Артановский С.Н. Историческое единство человечества и взаимное влияние культур. Л., 1967. С.85.

2. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.

3. Брайант А.Т. Зулусский народ до прихода европейцев. М., 1953. С.287.

201


4. Буданцев Ю.П. Очерки ноокоммуникологии. М., 1995. С. 70.5. Буданцев Ю.П. Теория и практика журналистики и массовых коммуникацион-

ных процессов. М., 1993. С. 70.6. Ершова Г.Г. Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Северная

Америка. Южная Америка. М., 2002. С. 259. 7. Лотман Ю. Культура и информация // Статьи по типологии культуры. Матери-

алы к курсу теории литературы. Вып.1. Тарту, 1970. С. 6.8. Музыкант В.Л. Реклама и PR-технологии в бизнесе, коммерции, политике.

М., 2001.9. Немирович–Данченко В. Базар в Танжере. Африка. Иллюстрированный геогра-

фический сборник. М.: Типо–литография Т–ва И.Н. Кушнеревъ и Ко, 1905.c. 22–31.10. Окладников А.П. Утро искусства. М.–Л., 1967. С. 86.-115. 11. Панова В.Ф., Вахтин Ю.Б. Жизнь Мухаммеда. М., 1991. С. 83–87.12. Соколов Э.В. Культура и личность. М.,1973. С.117.13. Стингл М. Индейцы без томагавков. М., 1984. С. 249.14. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М.,1989. С.315. Тейлор М.М. В стране каннибалов. М., 1928. С.6.16. Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику. Архаический ритуал в

фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988. С.18.17. Ученова В.В., Старых Н.В. История рекламы или Метаморфозы рекламно-

го образа. М., 1999.18. Ученова В.В., Старуш М.В. Философский «камешек» рекламного творчества.

М., 1996. С.10-17.19. Фролов Б.А. Предыстория символа // Этнознаковые функции культуры.

М.,1991. С.86-128.

AT THE BEGINNING OF PROFESSIONALIZATION: QUESTION OF THE ORIGIN OF PROTO FORMS OF ADVERTISING

Authors: MUZYKANT V.L. GREENBERG T.E.

MUZYKANT Valeriy Leonidovich, Doctor of Sociology, Professor of the Chair of mass communication of the Russian university of friendship of people, Professor of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA). E-mail:[email protected] Tatyana Eduardovna, Doctor of Philology, Associate Professor, Department of Advertising and Public Relations of the Faculty of Journalism of Moscow State University. Address: 125009, Moscow, Mokhovaya, 9. E-mail: [email protected]

Abstract: The article considers anthropo-text communication in its primary manifestation, which forms, along with mystic halo around the sender, also specified image characteristics.

Keywords: sign, protoadvertising, promotional image, generic promotion, titulature, primitive culture, symbols of power, ancestral rites.

202


References

1.Artanovskii S.N. Istoricheskoe edinstvo chelovechestva i vzaimnoe vliyanie kul’tur. L.,1967. S.85. [Artanovsky S.N. The historical unity of mankind and the mutual influence kultur.L., 1967. P.85].

2. Bakhtin M.M. Tvorchestvo Fransua Rable i narodnaya kul’tura srednevekov’ya i Renessansa. M., 1965. [Bakhtin M.M. Works of Francois Rabelais and popular culture of the Middle Ages and the Renaissance. M., 1990. P. 200].

3.Braiant A.T. Zulusskii narod do prikhoda evropeitsev.M.,1953. S.287. [Bryant A.T. Zulu people before the arrival of Europeans. Moscow, 1953. P. 287].

4.Budantsev Yu.P. Ocherki nookommunikologii. M.: MNEPU, 1995. S. 70. [Budantsev Yu.P. Essays of nookommunicology. Moscow, 1995. 70 pp.].

5.Budantsev Yu.P. Teoriya i praktika zhurnalistiki i massovykh informatsionnykh protsessov. M.: MNEPU, 1993. S. 40-42. [Budantsev Yu.P. Theory and practice of journalism and mass communication processes. Moscow, 1993. 70 pp.].

6.Ershova G.G. Drevnyaya Amerika: polet vo vremeni i prostranstve. Severnaya Amerika. Yuzhnaya Amerika. M., 2002. S. 259. [Ershova G.G. Ancient America: a flight in time and space. North America. South America. Moscow, 2002. P. 259].

7.Lotman Yu. Kul’tura i informatsiya // Stat’i po tipologii kul’tury. Materialy k kursu teorii literatury. Vyp.1.Tartu, 1970. S.6. [Lotman Yu.Culture and Information // Articles of culture typology. Materials for the course of theory of literature. Issue 1. Tartu, 1970. P.6].

8. Muzykant V.L. Reklama i PR-tekhnologii v biznese, kommertsii, politike. M.: Drofa, 2001. [Musikant V.L. Advertising and PR-technologies in business, commerce and politics. Moscow, 2001].

9.Nemirovich–Danchenko V. Bazar v Tanzhere. Afrika. Illyustrirovannyi geograficheskii sbornik. M.: Tipo–litografiya T-va I.N. Kushnerev” i Ko, 1905. S. 22-31. [Nemirovich-DanchenkoV. Bazaar in Tangier. Africa. Illustrated geography collection. Moscow: Tipo-lithography Kushnerev & Co., 1905. P. 22-31].

10.Okladnikov A.P. Utro iskusstva. M.-L., 1967. S. 86 -115. [Okladnikov A.P. Morning of art. Moscow-Leningrad, 1967. Pp. 86-115].

11.Panova V.F., Vakhtin Yu.B. Zhizn’ Mukhammeda. M.: Politizdat, 1991. S. 19. [Panova V.F., Vakhtin Y.B. The life of Muhammad. Moscow, 1991, pp 83-87].

12.Sokolov E.V. Kul’tura i lichnost’. M.,1973.S.117. [Sokolov E.V. Culture and personality. Moscow, 1973. P. 117].

13.Stingl M. Indeitsy bez tomagavkov. M., 1984. S. 249. [Stingl M.. Indians without tomahawks. Moscow, 1984, p. 249].

14.Tailor E.B. Pervobytnaya kul’tura. M.,1989. S.3. [Tylor E.B. Primitive Culture. Moscow, 1989. P. 3].

15.Teilor M.M. V strane kannibalov. M., 1928. S.61. [Taylor M. М. In a country of cannibals. Moscow, 1928. P. 6].

16.Toporov V. N. O rituale. Vvedenie v problematiku // Arkhaicheskii ritual v fol’klornykh i ranneliteraturnykh pamyatnikakh. M., 1988. S. 18. [Toporov V.N. About ritual. Introduction to the problems. The archaic ritual in folklore and early literature sources. Moscow, 1988. P.18].

17.Uchenova V.V., Starykh N.V. Istoriya reklamy ili metamorfozy reklamnogo obraza. M., 1999; Lebedev-Lyubimov A. Psikhologiya reklamy. SPb., 2002. [Uchenova V.V. Starykh N.V. The history of advertising or advertising image metamorphoses. Moscow, 1999].

18.Uchenova V.V., Starush M.V. Filosofskii «kameshek» reklamnogo tvorchestva. M., 1996. S.10-17, 21. [Uchenova V.V. and Starush M.V. Philosophical “pebble” of advertising creativity. Moscow, 1996. P.10-17].

19.Frolov B.A. Predystoriya simvola // Etnoznakovye funktsii kul’tury. M., 1991. S.86-128. [Frolov B.A. Background of symbol // Ethno-symbolic functions of culture. Moscow, 1991. Pp. 86-128].

203


СРЕДСТВА МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ КАК ИНСТРУМЕНТ PR-ПРОДВИЖЕНИЯ АВИАЦИОННОГО БРЕНДА В РОССИИ

Авторы: КУШВАХА Х.Н., ТАРАНЕНКО А.В.

КУШВАХА Хуршуд Неждат кызы – кандидат филологических наук, доцент ка-федры «Связи с общественностью и массовые коммуникации» факультета иностранных языков Московского авиационного института (национально-го исследовательского университета).Адрес: Волоколамское шоссе, д.4, г. Москва А-8, ГСП-3, 125993.E-mail: [email protected]

ТАРАНЕНКО Анна Владимировна – кандидат филологических наук, доцент кафедры «Связи с общественностью и массовые коммуникации» факульте-та иностранных языков Московского авиационного института (националь-ного исследовательского университета).Адрес: Волоколамское шоссе, д.4, г. Москва А-8, ГСП-3, 125993.E-mail:[email protected]

Аннотация: В статье рассматриваются особенности PR-продвижения ави-ационного бренда в России средствами массовой коммуникации; различ-ные PR-инструменты продвижения бренда авиационной сферы в совре-менной России; выделяются этапы управления информационными пото-ками пресс-службами организаций; анализируются статьи и публикации, раскрывающие основные проблемы, с которыми сталкивается авиацион-ная отрасль. Особое внимание уделяется формам и методам взаимодей-ствия PR-служб авиационных организаций со средствами массовой ком-муникации.

Ключевые слова: средства массовой коммуникации, связи с обществен-ностью, бренд, авиация.

Основным инструментом в работе PR-структур по установлению и поддержанию информационных связей компании с различными кате-гориями общественности и повышению узнаваемости бренда у целевой аудитории являются средства массовой коммуникации (СМК). Инфор-мация, поступающая через средства массовой коммуникации, создает у общественности ощущение сопричастности и вовлеченности в про-исходящее, что повышает значимость сообщений.

«Значимость информации для массовой аудитории зависит от ее общественной необходимости, насыщенности необходимыми сведе-ниями, демократичности (обращена ко всем и каждому без ограниче-ний), плюрализма

204


(множественность мнений, оценок, позиций), оперативности, инно-вационности, активности» [7].

Отношения со средствами массовой коммуникации являются наибо-лее важным аспектом связей с общественностью. «Налаживание плодот-ворных деловых контактов с печатными и электронными средствами ин-формации жизненно необходимо для любой государственной или ком-мерческой структуры», – отмечают в своем исследовании авторы учеб-ника «Современная пресс-служба» [4, с. 84]. Такие отношения со сред-ствами информации позволяют создавать и поддерживать бренд ком-пании, ее имидж, наращивать паблицитный капитал базисного субъекта PR, к каковым следует отнести и компании в авиационной отрасли. «Что-бы эффективно выполнять свою посредническую роль, PR-специалисты должны пользоваться доверием, как своей собственной организации, так и средствами массовой информации» [2, с. 362].

Напомним, что под термином бренд принято понимать «комплекс представлений потребителя о торговой марке, включающей в себя на-бор стереотипов, символов и эмоциональных ощущений» [5, с. 292].

Немаловажную роль в создании бренда играют средства массовой коммуникации.

Среди главных инструментов связей с общественностью следует вы-делить распространение благоприятных новостей о бренде организа-ции и продуктах ее деятельности в устных выступлениях и речах, через печатные, аудио– и видеоматериалы, спонсорскую и благотворитель-ную деятельность и т.д.

Средства массовой коммуникации также играют одну из основных ролей в деятельности PR-подразделения при формировании бренда организации. Именно с помощью управления информацией происхо-дит выстраивание общественного мнения, положительного имиджа и отношения к бренду организации. Управление информационными по-токами в СМИ проходит четыре основные этапа:

– формирование собственного информационного потока;– сегментирование информационного потока с последующим мани-

пулированием информацией; – налаживание приоритетной поставки информации и информаци-

онного партнёрства;– оптимизация формы и стиля подачи материала. Для создания положительного имиджа наиболее важными являют-

ся последние два этапа – налаживание информационного партнёрства и оптимизация подачи информации, поскольку недостоверные сведе-ния могут очень серьезно испортить репутацию любой организации и для ее восстановления придется приложить не только много сил, но и материальных средств, что в условиях современного мирового эконо-мического кризиса является весьма проблематичным.

205


Особенно это характерно для авиационной отрасли в России, кото-рая в последнее время переживает не самый благоприятный момент в своем развитии. Это связано во многом с целым рядом особенностей, а именно: большая географическая протяженность страны, невозмож-ность строить аэропорты в малонаселенных районах Сибири и Севера, низкая платежеспособность населения, запоздалая помощь государ-ства. Для гармонизации отношений с общественностью в авиационных компаниях используется вся совокупность современных PR-технологий.

Авиационная промышленность России в последнее время пытается на-ладить отношения с общественностью через пресс-службы и PR-структуры для реабилитации себя в глазах общественности. Ведь ни для кого не секрет, что в течение долгого времени сфера авиации имела негативный имидж. Этому способствовали также многочисленные высказывания средств мас-совой коммуникации, а также специалистов, занятых в данной сфере. Так, например, В.Б. Кондратьев – руководитель Центра промышленных и инве-стиционных исследований Института мировой экономики и международных отношений РАН в своей статье «Российское авиастроение: по ком звонит колокол?» написал следующее: «… последние шесть лет пять основных фи-нальных заводов (ульяновский, воронежский, казанский, самарский и сара-товский) выпускали в среднем 9 лайнеров в год, или менее двух самолетов в расчете на одно предприятие, включая как пассажирские, так и грузовые модификации. При этом два завода – самарский и саратовский – в указан-ный период продолжали достраивать самолеты устаревших советских кон-струкций. В то время как зарубежные компании, производящие граждан-скую авиатехнику, продают сотни самолетов в год» [3]. Прочитав подобное высказывание, первое, что приходит на ум – полный застой в авиационной сфере, хотя на самом деле это не совсем так.

Cредства массовой коммуникации оказывают значительное влияние на процессы, протекающие в жизни бренда, но их влияние на авиацион-ную промышленность в России имеет особенные черты. Перечислим их.

Во-первых, в нашей стране существуют не только специализиро-ванные издания для производителей и непосредственных потребителей продуктов авиационной промышленности, но и другие виды СМИ – ме-нее компетентные в вопросах авиационной промышленности. Именно они формируют зачастую субъективное, неправильное отношение ау-дитории к тому или иному авиационному бренду.

Среди ключевых изданий следует отметить такие, как: – федеральные СМИ («КоммерсантЪ», «Известия», «Ведомости»,

«Российская газета», «РБК Daily», «Комсомольская правда», «Москов-ский комсомолец»);

– отраслевые СМИ («Авиатранспортное обозрение», «Транспорт Рос-сии», «Авиасоюз», «Взлет»);

– Интернет ресурсы (Aviaport.ru, Avia.ru, Ato.ru, Gazeta.ru, Rbc.ru, Lenta.ru).

206


Именно с ними в наибольшей степени стараются сотрудничать пресс-службы предприятий авиационной отрасли.

Напомним, что основными методами работы пресс-служб авиаци-онных предприятий в России являются следующие:

1. регулярная рассылка пресс-релизов, отражающих основные и важ-ные события в компании;

2. подготовка аналитических отраслевых справок; 3. организация пресс-конференций, брифингов; 4. участие в отраслевых event-мероприятиях и форумах, конферен-

циях;5. проведение мероприятий для сотрудников своей компании;6. формирование корпоративных правил авиакомпании;7. издание внутрикорпоративных СМИ [6, с.160].Например, для наиболее эффективного взаимодействия со сред-

ствами массовой коммуникации пресс-центр аэропорта Шереметьево создал свою ежегодную премию для журналистов, которая называется ШереMedia. Её целью является повышение качества информационных материалов в средствах массовой информации. Так, в 2014 году были представлены следующие номинации ШереMedia:

1. «BusinessClass». Номинация для журналистов за совокупность ма-териалов в деловой прессе и на деловых Интернет– ресурсах.

2. «Первая полоса». Номинация за лучший материал, опубликован-ный на первой полосе в печатных СМИ.

3. «В штатном режиме». Номинация для журналистов информаци-онных агентств.

4. «Высший пилотаж». За совокупность материалов в общественно-политической прессе и Интернет-ресурсах

5. «Интервью». Оценивается форма и способ подачи интервью со спикерами аэропорта Шереметьево в любом типе СМИ.

6. «Репортаж». В данной номинации оцениваются телевизионные ре-портажи и сюжеты.

7. «Profi». Номинация для отраслевых журналистов печатных и интер-нет СМИ, которые оперативно реагируют на новости аэропорта, нестан-дартно и творчески подают их аудитории.

8. «Onair». Номинация для радиостанций, которые выпустили боль-шее количество материалов, связанных с деятельностью аэропорта Шереметьево.

9. «Pro-сервис». Номинация за сюжет на тему введения новой услуги в Шереметьево, отражающий главный принцип работы аэропорта – за-боту о людях, служение пассажирам и гостям, доброжелательность ат-мосферы.

10. «Сообщество». Номинация для областных и местных СМИ, кото-рые оперативно реагируют на новости аэропорта, нестандартно и твор-

207


чески подают их аудитории, и содействую взаимопониманию между Ше-реметьево и местными сообществами [7].

Во-вторых, большинство отечественных СМИ концентрируют вни-мание на какой-либо одной характеристике авиационного предприя-тия или авиационного транспорта. Например, отечественный самолет сравнивается не со своими конкурентами, а с летательными аппарата-ми других классов, что усложняет реальную оценку. Обычно к подобным характеристиками относятся следующие: безопасность, надежность, со-ответствие современным стандартам, высокая технологичность, ком-фортабельность для пассажиров и пилота, экономичность.

Так, о качестве российских самолетов в 2011 году бывший тогда пре-зидентом России Д.А. Медведев сказал следующее: «К сожалению, даже новые самолеты имеют проблемы, и в этом я убедился на личном опы-те», – заявил глава государства [1]. Дело в том, что во время одного из полетов президента у самолета возникли проблемы со стойкой шас-си. Заметим, что стоимость данного ТУ-154 порядка 50 млн. долларов.

О проблемах развития авиатранспортного сообщения в нашей стра-не можно судить и по статье «России нужна молодежь с крыльями» Р.С. Тиллеса, генерального директора НП «Росавиацентр», члена Экс-пертного совета по вопросам авиационно-космического комплекса Ко-митета по промышленности Госдумы, размещенной на сайте www.aex.ru от 14.06.2015 г., где приводится его анализ «О социальной роли ави-ации и аэрофикации всей страны» [9]. Ознакомившись с содержанием публикации, читатель понимает, что необходимость развития авиаци-онной отрасли, авиастроения назрела и необходимо решать эту про-блему незамедлительно.

В-третьих, часто авиационные происшествия разбираются в сред-ствах массовой коммуникации некомпетентными экспертами, которые делают выводы, не дожидаясь предварительных результатов расследо-вания происшествия. В результате такое некомпетентное мнение ста-вит под угрозу имидж авиастроения в России.

Авиационная техника новых типов, находясь под влиянием такого рода заблуждений общественного мнения, попадает в замкнутый круг. Обще-ственное мнение критикует самолет, он теряет инвестиционную привле-кательность, самолет становится менее конкурентоспособным и вос-требованным на рынке, его критикуют еще больше, и круг замыкается.

Примером удачного реагирование на кризисную ситуацию являют-ся действия пресс-службы ЗАО «Гражданские самолеты Сухого» (сокра-щенно ГСС) после аварийной посадки Sukhoi Superjet 100 5 декабря 2015 года в Челябинске (рейс Магнитогорск – Москва) [7]. Во время экстрен-ной посадки никто из 48 пассажиров и 5 членов экипажа, к счастью, не пострадал. По предварительным данным, причиной вынужденной посад-ки стало срабатывание датчика нештатного положения левого шасси.

208


В рамках этого инцидента пресс-служба ЗАО ГСС оперативно отреа-гировала, опубликовав пресс-релиз с разъяснением ситуации. Позднее ЗАО «Гражданские самолеты Сухого», компания Messier-Bugatti-Dowty [8] и авиакомпания Аэрофлот провели расследование происшествия, проанализировав ситуацию с целью принятия решения о необходимых корректирующих действиях. В пресс-релизе было отмечено, что ситуа-ция, когда при взлете не убирается шасси, квалифицируется как услож-нение условий полета, но что позволяет выполнить посадку в услови-ях, приближенных к штатным. В результате проведенной работы имидж самолета не пострадал, а недостоверная информация не была распро-странена в СМИ.

Подобного рода искажения информации влекут за собой много раз-личных последствий. Зачастую они приводят к реакции государствен-ных регулирующих органов или даже правительства страны. Но самое неприятное, что под давлением общественного мнения сами предста-вители авиационной индустрии не выдерживают натиска и вынуждены реагировать. Реагировать не на действительный ход событий, а на ис-каженное общественное мнение.

Напомним, что основными характеристиками работы пресс-службы являются оперативность, достоверность и информационная открытость. В авиационной сфере эти законы приобретают особую важность. Спе-циалисту по связям с общественностью необходимо оказывать сред-ствам массовой коммуникации всяческое содействие в их работе, так как это будет способствовать формированию положительного имид-жа компании, созданию и продвижению бренда компании и продукта и появлению материалов, где они будут представлены в выгодном свете.

Особенности авиатранспортного маркетинга, как и работы пресс-службы, обусловлены спецификой рынка. Этот рынок имеет сложную структуру и является открытой системой, элементы которой взаимо-действуют с внешней средой. Внешняя маркетинговая политика опре-деляет работу авиакомпании по подготовке, определению цены, рас-пределению и предложению услуг потребителю.

Авиация – сложный технологичный бизнес, от которого все и всегда ожидают большего. Поскольку шкала ожиданий и требований по отно-шению к авиации неизменно высока, то имидж авиационного бизнеса должен быть безупречным. Инвестиции в имидж и репутацию авиаци-онного бизнеса – это инвестиции в его будущее. Бренд в авиационной отрасли – это гарантия качества перевозок. В понятие «качество пере-возок» входит намного больше, чем просто качество облуживания кли-ента на земле и в воздухе. Это означает, что брендинг в авиации – во-прос устойчивости и жизнеспособности бизнеса.

Авиационный бизнес нуждается в постоянной информационной под-держке. Комплексное использование возможностей PR – серьезное кон-

209


курентное преимущество. Для предприятий авиационной отрасли прин-ципиально важно «быть в бизнесе».

Таким образом, задача PR-специалистов «перевести» техническую информацию, доступную только профессионалам, на язык понятный как журналистскому сообществу, так и конечным потребителям, эффек-тивно используя возможности средств массовой коммуникации. Толь-ко идя по этому пути можно повысить узнаваемость авиационных брен-дов у россиян.


1. Дмитрий Медведев подверг критике развитие авиационного комплекса РФ// Электронный ресурс: // http://info.tatcenter.ru/

2. Катлип Скотт М., Сентре Аллен Х., Брум Глен М. Паблик рилейшенз. Теория и практика. М.: Издательский дом «Вильямс», 2005.

3. Кондратьев В.Б. Российское авиастроение: по ком звонит колокол?// Элек-тронный ресурс: // http: // www.perspektivy.info/ Кочеткова А.В., Тарасов А.С. Совре-менная пресс-служба. М.: Эксмо, 2009.

4. Кочеткова А.В., Тарасов А.С. Современная пресс-служба. М.: Эксмо, 2009. 5. Кривоносов А.Д., Филатова О.Г., Шишкина М.А. Основы теории связей с об-

щественностью. СПб.: Питер, 2010. 6. Кушваха Х.Н., Тараненко А.В. Эффективность построения внутриорганизаци-

онных коммуникаций PR-инструментами в авиакомпаниях// Роль и место иностран-ных языков и связей с общественностью в развитии аэрокосмической сферы Рос-сийской Федерации. Сборник докладов VII Международной научной конференции ФИЯ МАИ (НИУ), посвященной 85-летию МАИ и Дню Космонавтики. М.: Факультет иностранных языков Московского авиационного института, 2015. С.159-166.

7. Шарков Ф.И. Коммуникология: основы теории коммуникации. М., 2015.8. Официальный сайт SSJ 100. Электронный ресурс: //http://superjet.wikidot.

com/pressa9. Официальный сайт Международного аэропорта Шереметьево. Электронный

ресурс: //http://www.svo.aero/10. Тиллес Р. С. России нужна молодежь с крыльями. Электронный ресурс: //

http: // www.aer.ru/

MASS MEDIA AS AN INSTRUMENT OF PR-PROMOTION OF AVIATION BRAND IN RUSSIA

Authors: KUSHVAKHA Kh., TARANENKO A.V.

KUSHVAKHA Khurshud -candidate of Philological Sciences, Associate professor of Public Relations and Mass Communication Department, Faculty of Foreign Languages, Moscow Aviation Institute (National Research University).Address: 4, Volokolamskoe Shosse, A-80, GSP-3, Moscow, Russia, 125993.E-mail: [email protected]

210


TARANENKO Anna Vladimirovna – candidate of Philological Sciences, Associate professor of Public Relations and Mass Communication Department, Faculty of Foreign Languages, Moscow Aviation Institute (National Research University).Address: 4, Volokolamskoe Shosse, A-80, GSP-3, Moscow, Russia, 125993.E-mail: [email protected]

Annotation. The article considers the features of the PR-promotion of the aviation brand in Russian mass media; a variety of PR -instruments for brand promotion of the aviation sector in modern Russia; selects the stages of information management of the press-services organizations; analyzes articles and publications, revealing the main problems faced by the aviation industry. Special attention is paid to the forms and methods of interaction of PR-service of aviation organizations with the mass media. Keywords: mass media, public relations, brand, aviation.

References

1. D.Medvedev podverg kritike razvitiye aviazionnogo kompleksa v Rossiyu [Electronic resource] // http://info.tatcenter.ru/ [Dmitry Medvedev criticized the development of the aviation complex of the Russian Federation [Electronic resource] // http://info.tatcenter.ru/ ]

2. Cutlip Scott M., Center Allen H., Broom Glen M. Public Relations. Teoria y practica. Theory and practice. М.: Wiliams, 2005. [Cutlip Scott M., Center Allen H., Broom Glen M. Public Relations. Theory and practice. М.: Wiliams, 2005.]

3. Kondratiev V.B. Rossiyskoye aviastroenie : po kom zvonit kolokol? [Electronic resource] // http://www.perspektivy.info/ [Kondratiev V.B. Russian aircraft industry: for whom the bell tolls [Electronic resource] // http://www.perspektivy.info/ ]

4. Kochetkova A.V., Tarasov A.S. Sovremennaya press-sluzba. M.: Eksmo, 2009. [Kochetkova A.V., Tarasov A.S. The modern press service. M.: Eksmo, 2009.]

5. Krivonosov A.D., Filatova O.G., Shishkin M.A. Osnovi teoriyi sviazey s obzhestvennostiyu. Spb.: Piter, 2010. [Krivonosov A.D., Filatova O.G., Shishkin M.A. Fundamentals of the theory of public relations . Spb.: Piter, 2010.]

6. Kushvakha Kh., Taranenko A. Effectivnost postroeniya vnutriorganizazionnih kommunikaziy PR-instrumentami v aviakompaniyah// Rol y mesto inostrannih yazikov i Public Relations v razvitiyi aerokosmicheskoy sferi Rossiyskoy Federaziyi. Sbornik dokladov VII International scientific conference of the faculty of foreign languages MAI (NIU), posviyazhinnoy 85-letiyu MAI I Dnyu Kosmonavtiki. M.: FII MAI, 2015. P.159-166. [Kushvakha Kh., Taranenko A. The efficiency of building in-house PR communications tools in airlines// the Role and place of foreign languages and public relations in the development of aerospace sector of the Russian Federation. The collection of reports of VIIInternational scientific conference of faculty of foreign languages MAI (NRU), dedicated to the 85th anniversary of the MAI and the Day of Cosmonautics. M.: FII MAI, 2015. P.159-166.]

7. Oficialnyi sayt Official website SSJ 100. [Electronic resource] // http://superjet.wikidot.com/pressa [Official website SSJ 100. [Electronic resource] // http://superjet.wikidot.com/pressa]

8. Oficialnyi sayt Mezdunarodnogo aeroporta Sheremetyevo [Electronic resource] //http://www.svo.aero/ [Official website International Airport Sheremetyevo [Electronic resource] //http://www.svo.aero/]

9. Tilles R.S. Rossiyi nuzna molodez s krilyami [Electronic resource] // http://www.aex.ru/ [ Tilles R.S. Russia need young people with wings [Electronic resource] // http://www.aex.ru/]

211


КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ: БЛАГОВИДНЫЙ ПРЕДЛОГ ЗАЩИТЫ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ ИЛИ ОЧЕРЕДНАЯ ЛАЗЕЙКА ДЛЯ СПЕЦСЛУЖБ?

Автор: КУДАСОВ В.С.

КУДАСОВ Вадим Сергеевич – магистр государственного и муниципального управления по направлению «Общественные связи и медиавоздействия», главный специалист-эксперт отдела маркетинговых исследований Пенси-онного Фонда Российской Федерации.Mailto: [email protected]

Аннотация: автор представляет современный взгляд на неоднозначные действия правительств различных государств, которые, пользуясь пред-логом создания глобальной системы безопасности персональных дан-ных граждан и противодействия терроризму, стремятся поставить под контроль активность граждан в сети Интернет и в частности в социаль-ных сетях. Стремительный рост уровня мировой интернетизации способ-ствует преодолению гражданами различных государств не только адми-нистративных границ, коммуникативных, межнациональных, этнических и культурных барьеров, но также становится стимулирующим фактором бы-строго роста уровня безнравственности, дополнительным каналом рас-пространения детской порнографии, площадкой для ярых атак на почве межнациональной розни, экстремизма, сепаратизма и проявления раз-личных форм терроризма. Время «жизни» граждан в социальных сетях стремительно увеличивается. Нужен ли нам специальный закон, регули-рующий эту сферу жизнедеятельности человека и его поведение в онлай-не, или достаточно существующего законодательства? Можно ли проти-востоять экстремизму в социальных сетях, не ущемив прав граждан? Хо-тят ли пользователи сетей сотрудничать в этом направлении с государ-ством или Интернет – «частная зона»? Готовы ли социальные сети к вза-имодействию со спецслужбами, и где находится «золотая середина» ба-ланса между пользой и злом социальных медиа, между свободой межлич-ностного общения и публичного выражения мнения граждан и противо-действием призывам к свержению власти, национализму, сепаратизму и терроризму персонами и организациями, которые сегодня, пользуясь за-конодательной неразберихой в этой сфере, активно используют совре-менные средства массовой коммуникации для оказания влияния на мо-лодое поколение, которое все больше использует социальные сети в ка-честве основного источника информации и в значительной степени под-вержены влиянию со стороны социальных медиа.

Ключевые слова: социальные медиа, социальные сети, Facebook, Twitter, пользователи социальных сетей, Миллениалы, спецслужбы, аудитория со-циальных сетей, Интернетизация, Одноклассники, Вконтакте, Mail.ru Group, Instagram, безопасность в социальных сетях, политические деятели США.

212


В последнее время правительства развитых стран активно пред-принимают попытки ввести так называемый закон «о следственной де-ятельности», который, по их мнению, поможет спецслужбам в борьбе с международным терроризмом, в частности, закон разрешит слежку за активностью граждан в социальных сетях, не дожидаясь решения суда, а также позволит полиции и разведывательным службам требовать от IT-компаний и провайдеров содействия в расшифровке данных, обме-ниваемых между пользователями Интернета.

По данным британской газеты The Telegraph, сегодня четверть сво-его времени в сети Интернет пользователи тратят на социальные сети, причем треть пользователей общается в сетях при помощи мобильно-го телефона, что существенно упрощает доступ к Интернету, при этом роль мобильного Интернета значительно увеличивается [1]. Современ-ный средний Интернет-пользователь имеет не менее пяти аккаунтов в различных социальных сетях, в которых проводит около 1 часа 40 ми-нут ежедневно, что составляет 30% от общего времени, проводимого им в сети Интернет в целом.

Рис.1. Распространенность пользователей двух крупнейших социальных сетей

Эксперты утверждают, что европейцы менее одержимы «цифрома-нией», чем их коллеги из других стран, к примеру из США и Азии, про-водя в социальных сетях на 20 минут меньше и управляя в среднем че-тырьмя своими профилями в социальных сетях.

213


Недавно GlobalWebIndex, исследовательская организация, специа-лизирующаяся на исследованиях аудиторий Интернет пользователей в различных платформах в 34 странах мира, опубликовала доклад о со-стоянии аудитории всемирных социальных сетей [2]. Из доклада сле-дует, что 82% пользователей мирового Интернета имеют свою учетную запись в Facebook. Исключение составляет Китай, где власти его конти-нентальной части блокируют Facebook, а все лидирующие позиции за-нимает китайская социальная сеть Weibo. Из доклада также следует, что Facebook – единственная крупная социальная сеть, которая за 9 меся-цев 2015 года существенно потеряла численность своих активных поль-зователей. Это явилось следствием неопределенности Facebook в по-литике конфиденциальности, тем не менее, она по-прежнему остается крупнейшим интернет-сообществом.

Борьба социальных сетей за пользователя принимает самые причуд-ливые формы. Так, недавно, что бы впечатлить китайскую Интернет ау-диторию, Марк Цукерберг, глава Facebook произнес 22-минутную речь на мандаринском китайском языке перед студентами университета Цинхуа в Пекине. Об этом сообщило Интернет-издание Slon.ru. Свидетели гово-рят, что «из-за грубого американского акцента, неточного использова-ния тонов мандаринского и частой путаницы в похожих звуках его было сложно понимать, но это не значит, что смысл сообщения терялся, но чтобы понять «Цука», от слушателя требовалось дополнительно сфоку-сироваться»[3]. По собственным данным Facebook по состоянию на март 2015 года, сеть имеет около 1,4 млрд. зарегистрированных пользовате-лей. Еще одним из самых популярных Интернет-сервисов в мире сегод-ня является видео-сервис YouTube, принадлежащий компании Google, ко-торый по собственным данным имеет более 1 млрд. пользователей [4].

По данным Международного союза электросвязи (МСЭ), учрежден-ного Организацией Объединенных Наций в области информационно-коммуникационных технологий, сегодня в мире насчитывается 3,2 млрд. пользователей сети Интернет, около 50% населения Земли [5]. Из них 2 млрд. проживают в развивающихся странах. Темпы «интернетизации» Земли увеличились в 2,5 раз, к примеру, доля домашних хозяйств, име-ющих доступ в Интернет, увеличилась за последние 10 лет с 18% до 46%, а за последние четыре года самый высокий рост уровня доступа домаш-них хозяйств наблюдался в Африке, при этом годовой темп роста соста-вил 27%. По информации МСЭ к 2015 году 69% населения Земли было охвачено подвижной широкополосной связью третьего поколения 3G. Учитывая, что в социальных сетях «сидят» 20% населения Земли или 50% пользователей Интернета, то, несомненно, нас, как современных людей не может не беспокоить вопрос: следят ли спецслужбы различ-ных государств за нашими действиями в Интернете и в частности в со-циальных сетях и с какой целью они это делают?

214


Старший Брат смотрит на нас

«Портрет был выполнен так, что, куда бы ты ни стал, глаза тебя не от-пускали. Старший Брат смотрит на тебя, — гласила подпись». Эти стро-ки из антиутопии Д.Оруэлла «1984» до сегодняшних дней убедительно демонстрируют, каким может стать наш мир при определенных обстоя-тельствах, и что Большой Брат по-прежнему не смыкает глаз, а некоторые из нас, равных, «равнее» прочих. Так следят ли за нашими действиями в Интернете спецслужбы или это очередной миф, придуманный Госдепом США и нашими либералами? Стоит ли наша безопасность таких жертв как ограничение права на защиту личной информации и частной жизни?

На этот вопрос не так давно частично ответила Служба собственной безопасности Facebook, которая признала факт наблюдения спецслуж-бами за действиями их пользователей в социальных сетях. Начальник службы безопасности Facebook Алекс Стамос, в посте, опубликован-ном на своей персональной страничке, поделился примером того, как будет выглядеть уведомление о нарушении конфиденциальности, ко-торое будут получать пользователи от службы безопасности Facebook.

«В основе наших новых мер предосторожности лежат уже существу-ющие технологии безопасности, которые применялись для тех учетных записей, которые, по нашему мнению были взломаны ранее. Мы вынуж-дены прибегнуть к таким мерам, так как новые виды недружественных атак способны нанести значительно больший вред нашим пользовате-лям, чем те хакерские вторжения, которыми сеть подвергалась ранее. Мы настоятельно рекомендуем пострадавшим пользователям Facebook предпринять все необходимые действия для обеспечения безопасно-сти всех своих учетных записей», – заявил Алекс Стамос.

В ноябре 2015г. Тим Кук, глава компании Apple, раскритиковал по-пытку британского правительства поставить деятельность пользова-телей сети Интернет под контроль спецслужб, в частности, он так про-комментировал опубликованный скандальный британский законопро-ект о следственной деятельности, цель которого обеспечить беспре-пятственно слежку спецслужбами за активностью граждан в интерне-те без решения суда.

«Мы выступаем за сквозное шифрование и не поддерживаем какие-либо лазейки, так как лазейка для одного может стать лазейкой для всех, а ее создание может привести к катастрофическим последствиям», — со-общил руководитель Apple. Я считаю, что понижать степень шифрования данных бессмысленно, так как если отключить или ослабить шифрова-ние, то пострадают люди, которые не делают ничего плохого в Интерне-те, а террористы и так знают, как обойти все препятствия», — сказал Кук.

В Интернете больше не осталось тихих заводей, где пользователь мог бы побыть один на один со своими мыслями. Желание подсмотреть, за-

215


глянув под «цифровое одеяло» граждан, сегодня имеется практически у всех разведок развитых государств. Американское Интернет-издание «Хаффингтон Пост» пишет, что «если раньше хакеры, потенциально мог-ли быть связаны лишь с разведками Китая, России, Северной Кореи и Ирана, и в основном были нацелены на взлом страничек рядовых амери-канцев, то сегодня, к примеру, хакеры Исламского Государства (ИГИЛ) уже целенаправленно пытаются взломать персональные страницы в социальных сетях американских военнослужащих» [6]. С другой сторо-ны, граждане ряда государств, в том числе России озабочены тем, что их страницы в соцсетях, в т.ч. Facebook, просматриваются Агентством национальной безопасности США и разведывательных служб Соеди-ненного Королевства. «Учитывая, тот факт, что Facebook не хочет силь-но распространяться на тему, каким образом она определяет, что учет-ные записи пользователей взломаны, то не стоит рассчитывать, что сеть предложит еще больше информации, о том, что страничка находится под наблюдением или взломана спецподразделениям разведок раз-личных государств» [7]. Сегодня в качестве основной меры по защите личной информации в своей сети, служба безопасности Facebook ре-комендует своим пользователям принять всесторонние меры, в част-ности самостоятельно осуществлять проверку безопасности, созда-вая многофакторную систему аутентификации с адресом электронной почты или мобильным устройством и избегать открывать подозритель-ные письма или ссылки.

Нешуточный пост

В Интернете распространена шутка, что «если, не дай Бог, начнется третья мировая война, то она произойдет из-за некорректного поста в Twitter». В 2012 году в своем твитт-аккаунте директор компании Twitter Дик Костоло утверждал, что президентские выборы станут «выбора-ми в Twitter», а кандидаты, не оставляющие записей в Twitter, обрече-ны на провал”. Однако бывший губернатор Луизианы, кандидат в пре-зиденты США 2012 года, Чарльз (Бадди) Ремер (Charles Elson «Buddy» Roemer), несмотря на заголовки в духе «Как Интернет спас кандидату-ру Бадди Ремера», появившиеся в американских СМИ [8], остался не-доволен результатом его кампании в социальных медиа. Тогда он зая-вил, что «хотя Twitter и обладает большим потенциалом, тем не менее, я бы лично его не выбрал в качестве СМИ, если бы мог решать сам. Я ис-пользовал социальные медиа только потому, что обычные СМИ не дали мне возможности участвовать в многочисленных дебатах, проводимых Республиканской партией» [9]. Следует отметить, что сегодня в США по влиянию на мировую аудиторию Twitter обладает значительным медий-ным потенциалом, в том числе и как средство массовой информации,

216


в частности, аудитория Twitter составляет более 302 млн. ежемесячных активных пользователей, которые создают новостные потоки в разме-ре более 500 млн. твиттов ежедневно, 80% аудитории – пользователи мобильных телефонов и функционирует на 33 языках [10].

Сегодня кандидаты в президенты США на выборах 2016 года исполь-зуют социальные сети, активнее, чем когда-либо. Газета Washington Post пишет, что «начиная с президентских выборов в 2012, Президент США Барак Обама зарегистрировал свой аккаунт в Твиттере и ведет несколько дискуссионных тем на популярном среди американцев форуме Reddit. Теперь для американских политиков иметь страницы на Facebook и ак-каунты в Твиттере – довольно традиционный шаг, в какой-то мере, даже признаком хорошего «политического тона».

Приближающиеся выборы в США усиливают пропагандистский накал борьбы и переходят в разряд борьбы компроматов, и для этого теперь в распоряжении политиков и их пиарщиков имеется гораздо больше со-циальных площадок, которые они сегодня рассматривают не только в качестве рекламных и пиар инструментов, включая такие как Snapchat и Instagram. Эти социальные сети особенно важны для американских кан-дидатов в президенты, так как потенциальный электорат, в особенно-сти поколение «нулевых» и «миллениалы», переместили свои предпо-чтения из обычных социальных медиа к видео-сервисам, где возмож-но обратиться к массовой аудитории напрямую и получить незамедли-тельную реакцию в виде комментариев, что несвойственно для тради-ционных средств массовой информации. По мнению некоторых аме-риканских специалистов, работающих с социальными сетями, в пого-не за молодым электоратом политики забывают о том, что по-прежнему не существует инструмента измерить реальный эффект, что называет-ся ROI (return on investment) – коэффициент окупаемости инвестиций, в т.ч. и рекламных показателей, рентабельности вложений от проведен-ных мероприятий в социальных сетях, поэтому работа с ними несет в себе скрытые угрозы.

Если абстрагироваться от теории всеобщего заговора и версии о про-исхождении всех социальных сетей по заданию спецслужб США и Вели-кобритании, то негативную реакцию Apple и Facebook понять не сложно, так как подобные действия властей подрывают доверие пользователей к самой сути цифрового социального мира – свободы общения и выра-жения мнения в публичном пространстве. В контексте предпринимае-мых правительствами попыток поставить под тотальный контроль дея-тельность граждан в социальных сетях заявление главы Twitter о пред-назначении социальных сетей звучит «пустым постом». В ноябре 2015 года на своей страничке в социальной сети Twitter, генеральный дирек-тор компании Twitter Дик Костоло, который по совместительству с 2011 года назначен Президентом США Обамой членом Президентского кон-

217


сультативного комитета по национальной безопасности телекоммуника-ций США, разместил твит следующего содержания: “Друзья, Верующие и Сограждане: мы не изменили нашу миссию, она по-прежнему следу-ющая: дать каждому возможность создавать и обмениваться идеями и информацией мгновенно, без барьеров” [11]. Так ли это на самом деле или такие заявления топ менеджеров социальных корпораций имеют “второе дно”, попробуем рассмотреть это вопрос.

Сегодня, когда у медиа аналитиков возникает вопрос: откуда моло-дые американцы черпают информацию о политике и деятельности ор-ганов государственной власти, все чаще можно встретить ответ, что основным источником информации являются социальные сети. Так, по состоянию на май 2014 года, более 61% американцев так называемо-го «поколения нулевых», пользующихся Интернетом, получают полити-ческие новости из социальной сети Facebook. Такие данные приводят-ся в аналитическом отчете Американского исследовательского центра Pew Research Center [12]. Этот показатель существенно опередил ана-логичные показатели других новостных ресурсов и резко контрастиру-ет с портретом Интернет аудитории так называемого сегмента “поко-ления бэйбибумеров”, 60% которых предпочитают телевидение в ка-честве основного источника политических новостей. Необходимо от-метить, что сегодня американские социологи делят население США по возрасту на следующие категории поколений: “поколение нулевых” – это население, родившееся с 1981 по 1996 гг., в 2015 году они достиг-ли возраста 19-34 лет; “поколение Х” – население, родившиеся в пери-од с 1965 по 1980 гг., в 2015 году их возраст составляет 35-50 лет; “по-коление бейбибумеров” – граждане 1946-1964 г.р., в 2015 году их воз-раст составляет 51-69 лет.

Одним из ключевых показателей «жизненной активности» социаль-ных сетей практики считают число «говорящих» пользователей, откры-то выражающих свою позицию публичными сообщениями в социальных медиа. К примеру, активных авторов в апреле 2015 года в России было около 35 млн. человек, которые сгенерировали почти 620 млн. сообще-ний за месяц. Активные авторы, создающие публичный контент, дела-ют социальные сети актуальным индикатором общественных настрое-ний, позволяя уловить «живые» общественные проблемы в самом на-чале формирования значимых трендов. По количеству «пишущих» рос-сийских авторов лидирует ВКонтакте, почти на порядок обгоняя конку-рентов – 21,6 млн. уникальных авторов. У следующего на втором месте Instagram – всего 2,4 млн. авторов (снижение по отношению к данным прошлого полугодия составило 11%, предновогодняя активность оста-лась непреодолимой пиковой высотой). Третье место – Twitter – пока-зал значительное падение (-24% к ноябрю 2014 г.), говорящих авторов в апреле 2015 г. зафиксировано всего 1,6 млн. чел. В русском Facebook

218


наиболее заметные изменения произошли в группе авторов диапазона 34 – 44 лет — их количество сократилось на 10%. При этом существен-но увеличилась доля авторов в возрасте от 25 до 34 лет и от 45 до 54 лет – на 6% и 3% соответственно. На 2% увеличилось и количество ав-торов старше 55 лет [13].

Большой социальный бизнес

Сегодня социальные сети – многомиллиардный бизнес, построен-ный на размещении контекстной рекламы, по принципу пользователь-ского поведения и предпочтений. Никого больше не удивляет тот факт, что функция социальных сетей, начиная с 2004 года (неофициальная дата рождения социальных сетей), трансформировалось от изначально-го межличностного и группового общения в отдельный медиа-бизнес с многомиллионными аудиториями и многомиллиардными оборотами. По оценкам экспертов за 11 лет своего существования стоимость компании Facebook превысила 250 млрд. долл. США. В 2014 году Facebook отчи-талась об объемах своих продаж в сети, которые составили 12,4 млрд. долл. США, прибыль – в размере 2,9 млрд. долл. США. Кроме этого, в 2012 году Facebook приобрела за 1 млрд. долл. США популярную среди молодой аудитории социальную сеть Instagram, позволяющую пользо-вателям делится своими фотографиями и видео. Тогда многие финан-систы посчитали эту покупку недальновидным шагом, однако сегодня очевидно, что это была очень выгодная сделка, так как Instagram имеет более 300 млн. пользователей (больше, чем у Twitter), а по мнению экс-пертов из Citigroup рыночная стоимость этого фотосервиса уже достигла 35 млрд. долларов США [14]. Причинами для такого роста стали высо-кие темпы прироста аудитории Instagram и значительная монетизация ее сервиса. Потенциал доходов Instagram составляет более 2 млрд. долл. США в год [15]. Нельзя оставить без внимания и две основные быстро-растущие отечественные социальные “сетки” Однокласники и Вконтак-те. И хотя эти проекты увидели свет на два года позже, чем их американ-ские аналоги, тем не менее, сегодня они имеют по 205 млн. пользовате-лей соответственно. В настоящее время оба проекта принадлежат “Mail.ru Group”, которая в свое время провела IPO на Лондонской фондовой бирже, разместив 16,8 % акций компании по верхней границе диапазо-на с оценкой бизнеса в $5,71 млрд. По состоянию на май 2011 года ры-ночная капитализация Mail.ru Group составляла $6,63 млрд. долл. США. Не так давно Вконтакте запустила фотоприложение Snapster, которое по своим функциям напоминает Instagram, а через две недели после их старта начались “боевые действия” за российских пользователей: по-сле запуска Snapster, руководство ВКонтакте заблокировало внешние ссылки на Instagram, а в сентябре 2015 года Facebook и Instagram нача-

219


ли блокировать ссылки на ВКонтакте. Чем окончится это противостоя-ние? Можно предположить, что рано или поздно Facebook купит Вкон-такте или наоборот, учитывая, то что 10% доли Facebook и 4,4% Twitter уже принадлежат “Mail.ru Group”, ключевым владельцем Mail.Ru Group является New Media Technologies Алишера Усманова.

Правящая роль контента и контекста

Необходимо отметить, что начало саморегулирования действий сво-их пользователей в социальных сетях и взаимодействие со специаль-ными службами уже положено. У каждой социальной сети разработан собственный свод правил поведения пользователей. К примеру, сеть YouTube, которая позиционирует себя в качестве площадки «на кото-рой общаются, делятся новостями и свежими идеями миллиарды поль-зователей со всего света», регламентирует поведение своих пользова-телей через Центр правил YouTube. В частности он определяет, какую информацию можно размещать, а какую размещать не допускается. К примеру, пользователям запрещено размещать видео ролики, содер-жащие контент сексуального и порнографического характера. «Помните, что мы сообщаем о противоправных действиях в органы правопорядка. Мы особенно внимательно относимся к защите прав несовершеннолет-них», – говорится в правилах YouTube. Если видео носит явно провокаци-онный сексуальный характер, то оно вряд ли будет допущено к публика-ции на YouTube. Видео с откровенным содержанием (например, порно-графия) запрещены. Видео, которое содержит элементы фетишизма, будет удалено либо для него будет установлены ограничения по возра-сту. Однако YouTube может сделать исключение для «образовательных, художественных, документальных и научных видео, содержащих обна-женную натуру или материалы сексуального характера, но только в том случае, если это единственная цель видеоролика, и сам ролик не явля-ется необоснованно подробным. Например, документальный ролик о раке груди будет уместным, а его отрывки, лишенные контекста, – нет. Помните, что название и описание видео помогают нам и вашим зри-телям определить цель видео».

Также Центр правил YouTube запрещает размещать и соответствен-но распространять так называемый натуралистичный контент, а имен-но ролики, содержащие натуралистичные изображения шокирующего, сенсационного или оскорбительного характера, за исключением новост-ных и документальных работ, в которых по контексту понятно, о чем идет речь. Кроме этого модераторы YouTube удалят ролики оскорбительно-го контента. «Мы защищаем право наших пользователей свободно вы-ражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим оскорблений. На сайте запрещено публиковать контент, который содержит унизитель-

220


ные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического проис-хождения, религии, недееспособности, пола, возраста, сексуальной ориентации или половой принадлежности. Если основная цель контен-та – задеть одну из вышеперечисленных групп, он нарушает наши пра-вила», говорится на сайте YouTube. Это же касается информации, содер-жащей угрозы или нападки, преследования и оскорбления, а также лю-бые попытки нарушить конфиденциальность, раскрыть личную инфор-мацию и призвать зрителей к агрессивным действиям. «Если вы не бу-дете следовать правилам, мы навсегда удалим ваш аккаунт», сообща-ется на станице Центра правил YouTube .

Не спрятаться и не скрыться

Итак, необходимо отметить, что перед тем как пользоваться соци-альными сетями, сайтами, форумами и т.д. пользователю необходимо крепко подумать, насколько у него назрела необходимость в общении посредством сети Интернет и готов ли он к последствиям распростра-нения своих персональных данных в сеть? Регистрируясь в различных социальных сетях, система безопасности социальных площадок авто-матически полностью идентифицирует гражданина, собирает и хранит информацию о нем самом и о его активности и предпочтениях. Данные в сети находятся бесконечно долго, так как система зеркального хра-нения данных позволяет безопасно хранить данные в Дата-центрах, расположенных по всему миру. Даже, удаливши профиль во всех се-тях граждане не гарантированы от того, что их данные удалены из Ин-тернета. Поэтому обезопасить пользователей от несанкционирован-ного доступа к персональным данным и к журналу активности в сети не могут даже сетевые службы безопасности. Недавно в качестве защит-ной меры от постороннего вмешательства, официальные представи-тели социальной сети Facebook сообщили, что их сеть будет предупре-ждать своих пользователей, о шпионской слежке со стороны хакеров и правительств различных государств. Представители Facebook заяви-ли, что будут оповещать своих пользователей специальным уведомле-нием о том, что их учетная запись в социальной сети Facebook, взлома-на и находится под «присмотром» неких «кибер» наблюдателей, аффи-лированных с государственными спецслужбами. Таким образом, пред-ставители Facebook признали факт шпионажа за своими пользователя-ми сторонними организациями и заблаговременно «открестились» от подозрений в свой адрес в том, что именно они занимаются передачей данных о действиях своих пользователей различным государственным структурам, в том числе и спецслужбам. «Если сегодня за вашими дей-ствиями в нашей социальной сети наблюдают, и вы об этом не знаете,

221


то это связано не с нашей системой безопасности, а скорее всего, у вас проблемы с вашим персональным компьютером или мобильным устрой-ством, на котором уже предустановлены вредоносные шпионские про-граммы, позволяющие третьим лицам следить за вашей активностью в социальных сетях. Поэтому мы рекомендуем вам немедленно переу-становить поврежденную операционную систему», – сообщила Служба безопасности Facebook [16].

«Безопасники» из YouTube продвинулись еще дальше своих коллег из Facebook, ограничившись советами о том, как защитить свою конфиден-циальность на сайте: «дважды подумайте перед тем, как публиковать лич-ные данные. К ним относятся ваше место жительства, учебное заведе-ние или домашний адрес. Защитите свой аккаунт и храните пароль в се-крете. Сотрудники YouTube ни при каких обстоятельствах не попросят вас предоставить свой пароль. Если кто-либо обращается к вам с подобны-ми просьбами, представляясь сотрудником YouTube, не верьте ему» [17].

Итак, в борьбе между гражданской свободой, охраняемой владельца-ми социальных сетей, и властями, которые стремятся откровенно под-глядывать за тем, что думают и делают граждане в свободное от «служ-бы» время и поставить их деятельность в сети под контроль, пока по-беждают первые.

Одно из таких показательных противостояний – конфликт между вла-стями США и компанией Apple, недавно вошел в острую фазу. В марте 2016 года департамент юстиции США заявил, что отзывает иск к Apple, за отказ помочь властям взломать систему защиты телефона, посколь-ку «властям удалось без помощи компании получить доступ к информа-ции в телефоне террориста из Сан-Бернардино»[18]. Подобный исход в деле «террориста из Сан-Бернардино» выводит противостояние меж-ду властями и обществом на новый уровень, так как, если спецслужбам все-таки самостоятельно или при содействии производителя удалось взломать систему защиты телефона Apple, то безопасность, о которой так много говорят производители мобильных устройств и социальных сетей, у меня лично вызывает сомнение.


1. Is your daily social media usage higher than average: http://www.telegraph.co.uk/finance/newsbysector/mediatechnologyandtelecoms/11610959/Is-your-daily-social-media-usage-higher-than-average.html

2. GWI Social 2015. URL: www.globalwebindex.net 3. URL: http://ca-news.org центрально-азиатская служба новостей CA-NEWS 4. URL: www.youtube.com – официальный сайт видео сервиса 5. Официальный сайт Международного союза электросвязи. URL: http://www.itu.int/ru 6. Facebook will now alert you if a country is trying to hack. URL: http://www.

huffingtonpost.com/entry/facebook-nation-state-hack-warning_562505b6e4b0bce347015786?utm_hp_ref=social-media

222


7. Facebook Will Now Alert You If A Country Is Trying To Hack. URL: www.huffingtonpost.com 8. How the Internet Saved Buddy Roemer’s Presidential Campaign? URL: http://

mashable.com/2012/01/05/buddy-roemer-digital-strategies9. Брэндон Мендельсон Социальные медиа — это бред. Откровения маркетоло-

га // Манн, Иванов и Фербер, 2014 г.10. Официальный сайт www.twitter.com11. Официальный твит-аккаунт Дика Костоло: https://twitter.com/dickc12. Among Millennials engaged in primaries, Dems more likely to learn about the

election from social media. URL: http://www.pewresearch.org/13. Социальные сети в России сегодня: цифры, тренды, прогнозы, исследования

цикла за первое полугодие. Brand Analytics, 2015г. URL: www.br-analytics.ru14. Facebook hits one billion users in a single day: Mark Zuckerberg reveals one in seven

people on earth used the social network on Monday. URL: www.dailymail.co.uk 27/08/201515. URL: http://geektimes.ru/post/243353/16. URL: www.facebook.com/privacy/explanation17. URL: www.support.google.com18. ФБР раскусило Apple. URL: http://www.gazeta.ru/tech/2016/03/29/8148551/

hackers_from_fbi.shtml

PRIVACY ON SOCIAL NETWORKS: A SPECIOUS EXCUSE TO PROTECT USERS OR ANOTHER LOOPHOLE FOR INTELLIGENCE SERVICE?

Author: KUDASOV V. S.

KUDASOV Vadim Sergeevich – Master of Public Administration and Municipal Management in « Public Relations and Media Impacts «, Chief expert of the department of marketing research of the Pension Fund of the Russian Federation. Mailto: [email protected]

Abstract:

The author opens a modern look at the controversial actions of the governments of various states that under the pretext of creating a global system of citizens' personal data security and counter-terrorism wish to put under control the activity of citizens in social networks. The rapid growth of global connectedness contributes to overcoming the citizens of different states, not only administrative borders, communication, international, ethnic and cultural barriers, but also becomes a factor stimulating the rapid growth of immorality, an additional channel of distribution of child pornography, a platform for the ardent attacks motivated by ethnic hatred, extremism, separatism and of various forms of terrorism. The time of «life» of social networks users is rapidly increasing. Do we need a special law regulating this sphere of human activity and behavior online or adequacy of existing legislation? Is it possible to counter extremism in social networks, without undermining the rights of citizens? Whether social networks’ users want them to cooperate in this direction with the state or we have to seem the Internet as a «private zone»? Are social networks ready for interaction with special services

223


and where is the «golden mean» of the balance between benefit and harm of social media, between freedom of interpersonal communication and public expression of citizens and opposition calls for overthrow of power, nationalism, separatism and terrorism by persons and organizations that are now using the legal confusion in this area, furthermore are actively using modern means of mass communication to influence the younger generation which is increasingly using social media as a primary source of information and are highly susceptible to influence from social media.

Keywords: social media, social networks, Facebook, Twitter, social network users, Millennials, intelligence agencies, the audience of social networks, internetization, Odnoklassniki.ru, Vkontakte.ru, Mail.ru Group, Instagram, safety in social networks, US policy makers.

References

1. Is your daily social media usage higher than average/ URL: http://www.telegraph.co.uk/finance/newsbysector/mediatechnologyandtelecoms/11610959/Is-your-daily-social-media-usage-higher-than-average.html

2. GWI Social report: www.globalwebindex.net 20153. URL: http://ca-news.org Central Asian News Service CA-NEWS4. The official website of video service: www.youtube.com 5. The official website of the International Telecommunication Union. URL: http://

www.itu.int/ru6. Facebook will now alert you if a country is trying to hack. URL: http://www.

huffingtonpost.com/entry/facebook-nation-state-hack-warning_562505b6e4b0bce347015786?utm_hp_ref=social-media

7. Facebook Will Now Alert You If A Country Is Trying To Hack. URL: www.huffingtonpost.com

8. How the Internet Saved Buddy Roemer’s Presidential Campaign? URL: http://mashable.com/2012/01/05/buddy-roemer-digital-strategies

9. Brandon Mendelson Social Media – this is nonsense. Revelation marketer // Mann, Ivanov and Ferber, 2014.

10. The official website: www.twitter.com11. Official twitter-account of Dick Costolo: https://twitter.com/dickc12. Among Millennials engaged in primaries, Dems more likely to learn about the

election from social media. URL: http://www.pewresearch.org/13. Social networks in Russia today: figures, trends, forecasts, research cycle for the

first half. Brand Analytics, 2015. URL: www.br-analytics.ru14. Facebook hits one billion users in a single day: Mark Zuckerberg reveals one in seven

people on earth used the social network on Monday, URL: www.dailymail.co.uk 27/08/201515. URL: http://geektimes.ru/post/243353/16. URL: www.facebook.com/privacy/explanation17. Website: www.support.google.com18. FBR RASKUSILO APPLE, FBI to crack Apple, URL: http://www.gazeta.ru/

tech/2016/03/29/8148551/hackers_from_fbi.shtml

224


Международная академия коммуникологии

Коммуникология

[Communicology]

Международный научный журнал

Том 4. № 2. 2016

Ссылку на опубликованные в журнале статьи оформлять следующим образом:

а) на русском языке, например: Шарков Ф.И., Юдина Е.Н. Регулирование отношений в современном медиапространстве // Коммуникология. Том 1. № 1. 2013. С. 36–44.

b) References in English (example):Sharkov, F.I. and Yudina, E.N. (2013) ‘Regulirovanie otnoshenii v sovremennom

mediaprostranstve’ [Regulation of Relations in the Modern Media Space], Kommunikologiya [Communicology], vol. 1. no. 1, pp. 36–44.

Никакая часть данной публикации не может быть воспроизведена или распространена в любой форме или любыми средствами,

или храниться в базе данных или информационно-поисковой системе без предварительного письменного согласия редакции журнала

«Коммуникология», в том числе, но не ограничиваясь, в любой сети или других электронные носителях или при передаче данных, или трансляции

для дистанционного обучения. Позиция авторов представленных в номере статей не всегда совпадает с позицией издателей журнала.

No part of this publication may be reproduced or distributed in any form or by any means, or stored in a database or retrieval system without the prior written consent of the Editorial Board of the

journal «Communicology», including, but not limited to, in any network or other electronic media or transmission, or broadcast for distance learning.

The position of the authors represented in the journal does not always coincide with the position of the publishers of the journal.

За регистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи,

информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).

Свидетельство о регистрации ПИ № ФС 77-54393 от 10.06.2013 г.

Зарегистрирован Международным центром стандартной нумерации сериальных

изданий (International Standart Serial Numbering — ISSN) с присвоением

международного стандартного номера

ISSN 2311-3065 (print), ISSN 2311-3332 (online)

Включен в базы данных Российского индекса научного цитирования (РИНЦ),

Всероссийского института научной и технической информации Российской

академии наук (ВИНИТИ РАН), EBSCO, ULRICHSWEB, ООО «Ивис».

Редакция:119606, г. Москва, просп. Вернадского, 84

Телефоны: +7 (499) 956-05-01, +7 (499) 956-07-01

E-mail: [email protected]Сайт журнала в Интернете: http://www.communicology.us

Издатель: ЗАО «Центр исследований и внедрения инновационных технологий управления организациями “ОПТИМА ПРОЕКТ”» (119019, г. Москва, ул. Волхонка, д. 15, офис 27).

Индекс журнала в каталоге агентства «Роспечать» — 62195Тираж 1000 экз. Цена свободная.

Подписано в печать 25.04.2016 г. Формат 70х100/16Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 14.

Коммуникология // communicology vol.4 №2 (2016)

Documents