Хакасиясегодня

Рассказ о новых былях

древней земли

Хзнасск; "типиБИБЛИО';'.А

Красноярск•1968

♦ *

Нет, многого не рассказали об Абакане. Он весь в росте. Чем-то напоминает молодое дерево, посаженное в благодатную почву. Абакан оказался в центре большого района, у которого поистине завидное бу­дущее. Здесь в достатке плодородных земель, а недра хранят громад­ные запасы угля, железа, молибдена и других металлов. В горах Саян­ских рождается энергетический гигант — Саяно-Шушенская ГЭС. Все это будет вносить все новые и новые черты в облик столицы Хакасии. И когда нам снова доведется побывать здесь, мы скажем:

— Изеп, Абакан! Как же ты изменился!

Михаил КИЛЬЧИЧАКОВ

Солнце моеУгольная мгла чсрным-черна.Ночь полка смятения и ветра. Прорастает молния. Она узловата, словно корни кедра.И гремят, сшибаясь, дерева.И дымится острая трава.И тропу охотничью сечет черный дождик

— стылый и косматый. Словно вся тайга во тьму течети гудит на мшелых перекатах.И летят, грохочут через камни, плещутся в урочищах ручьи... Шумно дышит теплыми боками, вздрагивает конь.Спешит в ночи.Знает конь мой — дом отцовский близок...

35

Друг мой верный, довези меня!Я бросаю непогоде вызов, тороплю усталого коня.Верный друг, он понимает словно, он ушами чуткими прядет, он бредет с к е о з ь дождь,

шуршит подковой, перекаты переходит вброд.И внезапно замер конь: услышалзябкий вей собак и сласть дымка...В блеске молний, в плеске ивняка поднялись

и заострились крыши.Пройден долгий путь!Опять я дома.Каждый камень здесь и каждый куст дорог мне и близок...И знакомолает мне навстречу Хара-Хус.Я его во мраке узнаю!Мокрой тенью он летит по травам, он ладонь иззябшую мою согревает языком шершавым.Конь и старый пес —два верных друга,два моих товарища в ночи!Вот сниму я потную подпругу, забреду в сырые кедрачи, разведу огонь — густой и звонкий, — пусть взойдет он,

запоет лучась... Отступают зыбкие потемки.Наступает предрассветный час.Светлый час!И просинь меж стволами.И холодным носом мне в ладонь тычет пес.

И смирно дышит конь.И на мягких лапах пляшет пламя.Я друзей надежных не смогу ни забыть и ни предать возеки.

36

С НИМИ Я зарю подстерегу! Белогорье....А ВОСТОК уже обрызгал ветки; Фото Г. Чеменева.далеко слиняли и остыли вспышки гроз и клочья темноты.Тают тени. И кипят густые тальники. И пенятся цветы.Ветер кроны ворошит — поет тонкою чатханною струною...Всходит над таежной стороною солнце —

вдохновение мое.Солнце, солнце!Ты мое дыханье.Пусть ослабший голос мой, звеня,вновь окрепнет, светлыми стихами славя утро молодого дня!

Михаил КИЛЬЧИЧАКОВ

РодникСквозь расщелины горных пород Из сердца земли проник В степь, где ярко пикульник цветет, Звонкий прозрачный родник.Идет чередою за годом год.Но вечна его струя.И не иссякнет он, не умрет —Вот так и любовь моя.

Ожидание

Летний сумрак окутал густую тайгу.Лег на травы и слушает грусть.Я сегодня, тайга моя, глаз не сомкну,Я безоблачной ночи дождусь.Как пчела меж цветов ищет капельки рос. Звездный свет я ищу золотой,Чтобы имя любимой слагать мне

из звезд, —До Сатурна достану рукой.

110

Народный певец Хакасии Семен Кадышев.Ф о то Ю. Бар м и на.

Михаил КИЛЬЧИЧАКОВ

П ЕСН Я САЯНА

Зимняя ночь. Тихо и темно вокруг. Только одно окно в улусе све­тится. Под окном береза веткой боится пошевелить, чтобы не вспугнуть песню. В доме на узорной белой кошме сидит старый хайджи. Ж или­стой рукой он перебирает двенадцать струн чатхана.

Вокруг сказителя слушатели. Закрыв глаза, они покачивают голова­ми. А песня тянется, как волшебная нить, будто из твоего уха в ухо соседа уходит.

Причмокивают старики: «И-и-и-к! Кто не поймет хайджи, пусть у того

118

голова облысеет. Кто не скажет «и-и-и^к», пусть у того грудь окаме­неет!»

А голос певца все более сливается со струнами чатхана. И уже не слышишь, где говорят струны, а где грудной голос певца.

Вдруг струна оборвалась. Вскочил хайджи, бросился к двери. Со двора неслось тревожное ржание его друга Саврасого. За певцом кину­лись слушатели. И скоро они на руках внесли Саврасого в дом.

Поскользнулся любимый конь старого хайджи, сломал ногу. Глядя прямо в глаза своего любимца, запел гортанно хайджи:

— Ах, Саврасый, друг мой, сколько мы с тобой видели плохого и хорошего! У тебя сломана нога, у меня оборвалась струна чатхана! Помнишь, друг, Уйбатскую степь? Потрескавшуюся, желтую землю, где даже ворон не каркает. Можно упасть от жажды. И земля не напоит тебя. Она сама задыхается без влаги. А туда, где есть вода и растет тучный хлеб, нас с тобою, друг, не пускают. Там бай. Такой толстый, что сам сапоги не может надеть. Я ему нэдезаю сапоги за черствый кусок хлеба. И если что не так, он бьет меня сапогом. Больно бьет,— продол­жал петь хайджи, положив свой синий чатхан на шею лошади.— Пом­нишь, друг, как мы с тобой белогрудую березку спасали? Снял я с бе­резки черного червяка, бросил на землю, и ты в ту же минуту раздавил его копытом. Пусть не точит березку червяк! Пусть потрескавшуюся унылую степь досуха не облизывает суховей. Ах, Саврасый! Мечтали мы с тобой всю землю перепахать — ни клочка земли нам не досталось. Мы мечтали всю степь водой напоить — сами воды не видели. Прощай, друг!

Так в старое время пел хайджи Саян. Все, кто его слушал, плакали. И я плакал со всеми, прижимаясь лицом к жестким рукам дяди Саяна. С тех далеких лет живет во мне его образ. И рядом с ним, кажется, ды­шит в самое ухо Саврасый. Зимой в тихие беззвездные ночи слышу, как обрывается струна чатхана, слышу то жалобное, то тревожное ржание коня.

Вместе с ощущениями детства во мне живут новью и более волну­ющие чувства. Давно уже нет Саяна, а его песня продолжается. Народ каждый год добавляет к этой песне свою строку. И звучит она уже не печально, а гордо. И герой этой песни уже не просит своего коня по­смотреть на испепеленную засухой землю: он скачет по степи в море пшеницы. Он скачет по земле хакасской, и путь ему преграждают летя­щие быстрее ветра поезда. Он скачет, и от знойного солнца его скры­вает тень железной птицы. Куда раньше ворон не летал, сейчас самолет ходит. И белогрудые березки шелестят листвой, поют весело. И хлеба поют радостно: самолет летит, чтобы покончить с черным червячком. Раньше Саян и его конь одну березку спасали. А здесь и березкам, и хлебам дышится спокойно! Скачет конь, и преграждает ему путь река.

119

Откуда в степи река? Это внуки Саяна проложили Уйбатский канал. Скачет конь. Едет Саян. И ничего не узнает. Кругом та же земля, но как она помолодела за пятьдесят лет! И поет сейчас народ от счастья вме­сте со старым Саяном.

...Здесь скрежет и стоны умолклидавно,

Посеву волнуются ныне.Народу хакасскому счастье дано В степях, что воспеты в былине.И ветер в просторах, что так широки,Играет пшеницей багряной,На миг открывая глазам островки В хлебах утонувших курганов.

Песня Саяна! В ней, как в струях моей родной горной реки Теи, поэтическая душа народа. Не счесть в Хакасии наследников Саяна, тех народных хайджи, которые продолжают его песню. Но если раньше встречали певца, чтобы погрустить и поплакать зместе с ним, то теперь его ждут как вестника солнечных песен и сказок.

С радостью и нетерпением ждут всегда хайджи и в моем родном улусе Верхняя Тея. Далеко-далеко он в горах, где стоят белоснежные тасхылы, как алмазы, разрезая облака, где в полдень охотник с трудом пробирается через тайгу. В такой густой чащобе и берет свое начало река Тея. Там, в горах, мой улус.

В те далекие времена, когда Саян под рокот струн чатхана склады­вал свои грустные песни, замкнуто, одиноко жили мои земляки. Всю свою жизнь они видели горы да тайгу. Моя столетняя бабушка расска­зывала, что до Советской власти лишь один старик Паскан набрался храбрости и на своей серой кобылице съездил в Минусинск. Когда он собирался в дальний путь, старики отговаривали его, утверждая, что Паскан неминуемо погибнет и никогда не вернется обратно в родной улус. Всем миром провожали Паскана.

В наше время автомашины и самолеты укоротили дороги. Мои зем­ляки давно и без страха ездят не только по родной земле, а й в Моск­ву, и за границу.

Помолодел наш старый улус. Его теперь знает вся Хакасия. Еще бы! Он дал двадцать горных инженеров, а сколько ученых, хлеборобов, пи­сателей! Это тот улус, люди которого были обречены в недоброе ста­рое время на вымирание!

Иные песни теперь складывает хайджи Семен Прокопьевич Кады- шев— прямой наследник творчества старого Саяна. Он поет, как рас­цвела пышно земля хакасская, славит людей, которые возделывают поля, растят тучные отары овец, гурты молочного скота, добывают зо­лото, руду и уголь, водят автомашины, паровозы и самолеты. Любым мастерством теперь владеют хакасы.

120

Народный хайджи слагает чудесные песни о прославленном шахте­ре Хакасии Шалгынове, о кандидате наук, депутате Верховного Совета СССР Матрене Баиновой, о заслуженной артистке РСФСР Анастасии Тодиковой.

Знаменитых людей на хакасской земле ныне не счесть. И народ­ный певец Семен Прокопьевич Кадышев ходит из улуса в улус, славя счастье и радость свободного хакасского народа. Поет он теперь не в дымных юртах, а в светлых клубах.

Мне недавно довелось слушать его песни в горном улусе. Над улусом стояла ночь. Ярко светились окна колхозного клуба... Под окном, царапая ветками раму, стояла березка. Она, забыв про стужу, чутко слушала песню хайджи. Семен Прокопьевич, сидя на белой узорчатой кошме, в блеске электрических огней, пел:

«Я вернулся из Москвы— высоко в небе летел. Подо мной лежала земля в зеленом и белом. И нигде не видел я следов красной лисицы. Не пускают люди огонь на свои поля, в свои города и села. А тот, кто хочет красную лисицу войны выпустить, тот проклят будет навеки! Голос моего народа слышен — голос против красной лисицы. Зачем война моему народу? Мой народ счастлив. Он, как орел, расправляет крылья. Россия дала ему силу. Она, как мать, пестует его. И молодо бурлят реки, встают новые города. Твои дети, Россия, вместе с тобой хотят жить счастливо».

Поет хайджи Кадышев, и в песню врывается не тревожное ржание коня, а перестук движка электростанции. Струны чатхана, вторя рокоту мотора, вдохновенно поют о новой жизни, о больших и светлых мечтах моих земляков.

Видели вы, как старая лиственница, растущая на вершине, словно обнимает корнями макушку горы? Вот так и образы его сказаний и тах- пахов пленят людей, цепко укореняясь в памяти.

Много раз слушал я его и еще столько же раз послушал бы...Вот дожил старый хайджи до своего 80-летия. Но когда общаешься

и беседуешь с ним, никогда не подумаешь, что этот аксакал родился еще в прошлом веке. Всегда кажется, что с тобой говорит твой ровесник.

Семен Прокопьевич Кадышев не сидит, как мы, часами, обдумывая образы. Он всегда сочиняет их экспромтом. Неправильно было бы его называть просто сказителем. Он не сказитель — он большой поэт-им- провизатор. Каждый из нас, хакасских писателей, по-своему убедился в этом.

Мы с Семеном Прокопьевичем Кадышевым по приглашению тувин­ских писателей летели на самолете в Кызыл. И когда наша серебряная птица перелетела Саянские хребты, я спросил у Семена Прокопьевича, что он думает, глядя на эти синие скалистые горы. Он мне тут же отве­тил восьмистишием:

121

Беловершинны хребты Алтая,Над ними крылья из серебра.Мне — шестьдесят, голова седая,Но я летел над тобой, гора.Белы Саяны, вкруг них кочует Луна, окутанная в туман.Уж мне за семьдесят, но лечу я Над вами, гряды моих Саян.

Каждый раз, приезжая в Абакан из улуса Трошкин, где он родился, вырос, прожил долгую нелегкую трудовую жизнь, Кадышев обязательно приходит ко мне: ведь мой чатхан днем и ночью ждет его. Совсем не­давно он еще раз навестил меня.

— Миша,— говорит он,— ты, наверное, думаешь, что у меня всегда был такой слабый голос? Как жаль, что ты не мог слышать, как я пел в своей молодости! Когда я начинал тахпах, что сейчас тебе спою, де­вушки от радости смеялись, а пожилые женщины утирали слезы, вспо­миная юность. Послушай его...

Белый гоголь плывет По речной быстрине.Все равно посмотрю,Хоть стрелять и не стану.Чернокосая, нежная Нравится мне.Хоть смолчу о любви,А на девушку гляну.Сизый гоголь плывет Через плес голубой.Хоть стрелять и не буду,Найду его взглядом.Если век не придется Прожить с дорогой,Все равно хоть минутку Побуду с ней рядом.

Докончив тахпах, он вопросительно посмотрел на меня. Я оказал, что тахпах бесподобен. Но Кадышеву нужна была не похвала. В нем, ви­димо, пробудились воспоминания, он погрустнел.

Ни слова не говоря он взял чатхан, при этом смотрел куда-то сквозь стены, вдаль:

Быстрый Белый Июс Ни на век, ни на миг Не замрет — он всегда Будет резво бежать. Про себя что скажу: Вот умру я, старик,— Шестьдесят вороных Запряги — не догнать...

122

— Ах, хорошо!— произношу я, подбадривая старого хайджи. В сле­дующую минуту он, уже с горечью, противореча спетому тахпаху, гово­рит мне:

— Нет, ты не думай, что я обижен на свою жизнь. Я горжусь тем, что живу для песен, для народа. Только больно за прошлое. Пастухом рос, не выучился... Раньше мы, конечно, веселых напевов не знали,— продолжал Семен Прокопьевич,— песни-то наши были унылые.— И опять запел:

Я степные краяшироко исходил...

И тут он как будто проснулся от глубокого сна и, подав мне чатхан, попросил:

— Спой теперь ты, Миша.Я не стал отказываться, чтобы не обидеть старика. Наигрывая его

же мелодию, пропел ему:

Кудрявые березы у берега реки,Хочу, чтоб вы не высохли, стояли бы

всегда,Раньше нас сложившие песни старики,Хочу я, чтобы жили вы долгие года...

...А хайджи поет и поет. Слушая его, я невольно мечтой уносился в детство. В такой же вот тихий, морозный вечер пел в юрте старый Саян. Мы на крыльях мечты поднимались высоко-высоко. И то, о чем сладко думал старик Саян, чем грезил я,— теперь живая действитель­ность. И новый хайджи как бы продолжает недопетую песню Саяна.

И так от века к веку, от полночи к солнечному утру мой народ бу­дет слагать и петь «овые песни, и вместе с ним всегда будет петь, пере­бирая струны чатхана, старый Саян.

ность Леонида Романовича, оптимизм, забота о молодежи всегда вы­зывают к .нему искреннее уважение. И многие его воспитанники уже в студенческие годы, конечно, не без помощи учителя, .начинают высту­пать со статьями -на страницах научных журналов. Его доброжелатель­ность и постоянная помощь студентам и аспирантам в их делах и стрем­ление дать твердые и глубокие знания сочетаются со строгой требова­тельностью. Он всегда поощряет у своих воспитанников трудолюбие и самостоятельность в поиске.

Михаил КИЛЬЧИЧАКОВ

Родной ЯЗЫК

Говорят мне порой:«Бесцветени убог наш язык родной!»Эти жалобы, мысли эти —точно слякоть во тьме ночной:так вот иломда зыбкой мутьюключ захлебывается звеня;так в грязина глухом распутьеувязают копыта коня...Нет!(И здесь я с любым поспорю!) Словно светлый лесной родник, по весне устремленный к морю, чист и звучен родной язык.Он звенит,сквозь сердца струится

224

и зовет, зовет за собой...Дал он имя звезде любой, зверю каждому, каждой птице.Травам, тропам, ветрам — всему подыскал он обозначенье. Поспевай за его теченьем!Ты учись постигать значенье слов —

их запахи и звучанье... Слышишь!Звоном полна округа.Песни плещутся по лесам.Даже птицы и те друг друга различают по голосам.Вот за сорок мне.Мчат года...Много я под хакасским небом спел и прожил

и никогдана язык свой в обиде ке был.Он велик!Он живет века.Он сквозь сердце мое

струится...Я у светлого родника пил, все пил,

все не мог напиться. Не напиться мне!

И всегда я в жажде яростной...Сквозь века я заглядывал, припадая к руслу русского языка.Так брежу стороной лесной, мудрость вечную постигаю...И понятней мне

речь другая, и дороже язык родной!

Григорий Симкин.Коковы из Ах Тастара ..................................................... 7

Моисей Байнов.Думы о степи. П о э м а . Перевод С. Поликарпова, 13

Григорий Симкин.Революцией призванная ......................................................... 31

Михаил Иванов, Михаил Миронов.Изен, Абакан! 27

Михаил Кильчичаков.Солнце мое. С т и х о т в о р е н и е ...............................................35

Роман Коняшкин.Где золото роют в го р а х ..................................................... 38

Георгий Топанов.Партии р ядо во й ................................................................................. 31

Владимир Решетников.Страницы памяти 58

Татьяна Островская.Рассказ о директоре совхоза .......................................... 68

Илья Кулешов.Новая жизнь Кара-Таса .............................................................84

Михаил Перевозчиков.Дары голубой целины 100

Михаил Кильчичаков.Родник 110Ожидание. С т и х и . 110

Владимир Решетников.Композитор 111

Михаил Кильчичаков.Песня Саяна. 118

Николай Тинников.Пой, хайджи! С т и х о т в о р е н и е ,Перевод А. Шпирта. 124

Семен Кадышев.С т и х и . Перевод Г. Сысолятина.«Я степные края широко исходил...» ............................. 124«Поднимусь я на белый утес...» ......................................... 125«Уносит поезд в теплый синий Крым...» . . . . 125

С О Д Е Р Ж А Н И Е

17. Хакасия сегодня.

«Стоек кедр. Но кто об этом скажет?»............................. 126«Упадет береза, отшумев...» ...............................................126

Роман Коняшкин.Артерия жизни 127

Марк Живило.Люди земли хакасской . .........................................136

Иван Котюшев. »Я из Саратской степи. С т и х о т в о р е н и е .Перевод И. Волобуевой. 151

Сергей Пистунович.Расскажите о ней, ковыли. ..................................................... 152

Роман Коняшкин.Краса земли 153

Николай Доможаков.Абакан. С т и х о т в о р е н и е . Перевод С. Поделкова 163

Александр Копцов.Диссертация, написанная на полях...........................................164

Михаил Аршаков.Думы чабана. С т и х о т в о р е н и е .Перевод А. Ойслендера. 170

Николай Еремин, Алексей Воротов.Буран и песня .............................................................................172

Сергей Ежов.Встреча с Тёей .............................., .....................................176

Сергей Ежов.Столетие рабочей Абазы ..................................................... 192

Иван КотюшевВстреча с озером Белё. С т и х о т в о р е н и е .Перевод А. Ойслендера. ........................................................ 204

Александра ЗолотареваКурорт «Озеро Шира» .........................................................205

Михаил Иванов, Михаил Миронов.■ Саянский богатырь .......................................................................207

Яков Сунчугашев.Доктор наук ......................................................................... . 215

Михаил Кильчичаков.Родной язык С т и х о т в о р е н и е .........................................224

Михаил Чебодаев.Всего хорошего. Из л и р и ч е с к о й п о э м ы .Перевод Д. Блынского. 226

Герман Саражаков.Дочь народа 232

Сара Словина.Ансамбль «Жарки» .......................................................................243 .

Константин Антошин.Литература, рожденная Октябрем 247