Министерство образования и науки РФ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования «Уральский государственный педагогический университет»

Федеральное государственное бюджетное

образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Нижнетагильская государственная социально-педагогическая академия»

УБЕЖДЕНИЕ И ДОКАЗАТЕЛЬСТВО

В СОВРЕМЕННОМ

ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

Материалы Международной научной конференции

26 – 28 августа 2014 года

Екатеринбург 2014

УДК 81'27 ББК Ш103

У17

УБЕЖДЕНИЕ И ДОКАЗАТЕЛЬСТВО В СОВРЕМЕННОМ

ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ: материалы Междунар. науч. конф. (Екатеринбург, 26 – 28.08.2014) / гл. ред. И.В. Култышева ; ФГБОУ ВПО «Урал. гос. пед. ун-т» ; ФГБОУ ВПО «Нижнетагил. гос. соц.-пед. акад». – Екатеринбург, 2014. – 179 с.

ISBN 978-5-7186-0619-5

Представлены материалы выступлений на Международ-ной научной конференции «Убеждение и доказательство в со-временном политическом дискурсе» (Екатеринбург, 26–28.08. 2014).

Материалы предназначены для филологов и всех, кто ин-тересуется проблемами политической коммуникации.

Материалы публикуются в авторском варианте, редакция не несет ответственности за их содержание и оформление.

УДК 81'27 ББК Ш103

Издание выполнено в рамках гранта Президента для поддерж-ки молодых ученых: МК-2720.2013.6 «Убеждение и доказатель-ство в современном политическом дискурсе».

Подписано в печать 15.10.2014. Формат 60х84/16. Бумага для множительных аппаратов. Печать на ризографе.

Гарнитура «Arial». Усл. печ. л. – 10,4. Тираж 500 экз. Заказ ______. Оригинал-макет отпечатан в отделе множительной техники Уральского государственного педагогического университета

620017, Екатеринбург, пр-т Космонавтов, 26 E-mail: uspu@uspu.ru

ISBN 978-5-7186-0619-5

© ФГБОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет», 2014

3

СОДЕРЖАНИЕ Антонова Ю.А. Распространение информации экстремистского характера среди молодежи в виртуальных социальных сетях ........................ 5

Баданина К.Г. Типы оценки в агитационных газетах партии «Единая Россия» .................................................................. 10

Волкова Т.А. Корпусные методики работы с текстом в процессе перевода: метаполя для анализа ................................ 16

Ворошилова М.Б. «Читай» Абу Юсуф: метод интенционального анализа текста в практике судебной лингвистической экспертизы ........................ 35

Костина Н.Н., Зеркина Н.Н. К вопросу об этимологии парламентского вокабуляра ................. 42

Култышева И.В. Анализ использования средств речевого воздействия в официальных биографиях губернаторов Свердловской области ............................................. 53

Лебедева В.П. Политический экстремизм и его проявление в «арабской весне» ........................................................................... 58

Мухортов Д.С. Манипулятивный потенциал идеологической полисемии в современном политическом дискурсе ......................................... 68

Огнева К.П. Ключевые жанры политических PR-текстов ................................... 76

Постникова Ю.Н. Аргументация в речах В.В. Путина (2012–2014 годы) ................... 90

4

Руженцева Н.Б. Аномальные контексты как средство создания иронического эффекта в политическом дискурсе ......................... 96

Серёгина И.А., Курбанов И.А. Морбиальная метафора периода украинского кризиса .............. 111

Солопова О.А. Синхронные модели «Будущее России» в политических дискурсах России, США и Великобритании XXI века .................. 121

Тряпочкина М.С. Межкультурная коммуникация: понятие, сущность, задачи, формы............................................... 132

Фанакова Л.В. Лингвопрагматические особенности проявлений фамильярности в политической коммуникации ....................................................... 140

Чистякова И.Н. Проявление речевой агрессии в предвыборной кампании на пост главы Невьянского городского округа 2013 года ............ 150

Яскульски А. Проблемы россии в дискурсе российской власти: лингвистический аспект .................................................................. 164

5

Ю.А. Антонова Чанчунь (Китай)

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ ЭКСТРЕМИСТСКОГО ХАРАКТЕРА СРЕДИ МОЛОДЕЖИ В

ВИРТУАЛЬНЫХ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ

Ключевые слова: медиадискурс; коммуникативная страте-гия; социальная сеть; интернет-коммуникация; экстремизм; манипулирование сознанием. Аннотация. Восприимчивость подростков в силу их возрас-тных психологических особенностей к асоциальным экс-тремистским идеям, в том числе распространяемым по-средством социальных сетей в Интернете, беззащитность подросткового сознания перед манипулятивными речевыми стратегиями и тактиками диктуют необходимость разработ-ки продуманных законодательных ограничительных мер, препятствующих распространению в Интернете экстреми-стских креолизованных текстов. Y.A. Antonova Changchun (China)

SPREADING EXTREMIST INFORMATION AMONG YOUNG PEOPLE

IN VERTUAL SOCIAL NETWORKS

Keywords: media discourse; communicative strategy; social net-work; Internet communication; extremism; mind manipulation. Abstract. Susceptibility of teenagers to antisocial extremist ide-as including those which are published in social networks on the Internet and unprotectedness of a juvenile mind to manipu-lative speech strategies and tactics demand the necessity of

6

working out considered restrictive laws impeding the spread of extremist creolized texts over the Internet.

Повсеместная интернетизация общества привела в

тому, что коммуникация современного подростка часто но-сит виртуальный характер. Реализуя потребности в обмене информацией, самореализации, общении, молодые люди в рамках социальных сетей объединяются в группы (сообще-ства, паблики). Группы складываются по интересам. Априо-ри воспринимая «со-группников» как друзей и знакомых, подросток не всегда способен фильтровать поступающую информацию и защищаться от воздействия «чужого слова». В силу некоторых возрастных психологических особенно-стей (юношеский максимализм, отрицание родительского мнения, рост авторитета ровесников) молодой человек с легкостью воспринимает идею, высказанную «сверстником» (однако стоит учитывать, что маскарадность общения в соцсети позволяет любому пользователю выдавать себя за сверстника). И если идея носит деструктивный характер, подросток может стать ее жертвой.

Миграционные процессы, нестабильная экономиче-ская ситуация в России создают напряженную атмосферу в обществе. Именно в такое время социальные медиа (и сло-во в частности) могут выступать инструментом подрыва морально-этических основ. Интенции запугивания, подстре-кания, разжигания конфликта, реализуемые посредством коммуникативных стратегий и тактик, формируют или кор-ректируют картину мира адресата. Ведомый идеологиче-ским лидером подросток, веря в собственную правоту и следуя навязанной ему «миссии сообщества», может со-вершить преступления, направленные на унижение досто-

Работа выполнена в рамках гранта РГНФ: проект 12-04-00175а «Лингвистика и психо-логия: экстремистский текст и деструктивная личность».

© Антонова Ю.А., 2014

7

инства группы лиц по признакам происхождения, отноше-ния к религии.

В данной работе паблик социальной сети рассмот-рен как «текст текстов»: сообщения, подкасты, видеофай-лы, изображения, размещенные на площадке виртуальной группы, образуют единое тематическое целое. Контент группы формируется и пополняется не только основателем группы, но и (при желании) любым участником сообщества. У каждой группы есть модератор. Принцип организации информационного материала позволяет участнику сообще-ства высказывать согласие с мнением других участников («лайкнуть» сообщение), «присвоить» понравившееся со-общение или видеофайл (сделать «репост»). Эти техниче-ские возможности позволяют неограниченно и неконтроли-руемо распространять информацию по всемирной паутине. В процессе «бытования» в Сети информация часто теряет авторство, приобретая характер «народной» и, потому трудно вычислить и привлечь к ответственности пользова-теля, изначально разместившего ее.

Анонимность пользователей, маскарадный характер общения в Сети порождают вседозволенность и ощущение безнаказанности. Возможно, именно это является причиной обилия агрессивных высказываний в адрес дискредитируе-мого объекта, содержащих инвективы, вульгаризмы и об-сценную лексику.

Идеологическую основу рассмотренных нами в рам-ках данной работы виртуальных социальных групп состав-ляет оппозиция «свой – чужой». Разделение происходит по национальному, культурному, половому и другим призна-кам. Особую опасность для общества представляют группы ксенофобского характера (против кавказцев, китайцев и пр.). Образ «чужого» формируется при помощи различных классических коммуникативных ходов: навешивания «ярлы-ков», просеивания фактов, яркого образного сравнения и пр. Национальные конфликты, зарождающиеся в Сети, вы-

8

ливаются в настоящие кровопролитные столкновения на улицах больших и маленьких городов России. Возможно, если бы подросткам в рамках спецкурсов (или социальных роликов) рассказывалось о приемах манипулирования соз-нанием адресата при помощи текста (в т.ч. креолизованно-го), молодым людям было бы проще идентифицировать ре-чевые стратегии черной риторики собеседника и защитить себя от воздействия.

Большую роль в распространении по социальной се-ти деструктивной информации играет эмоциональная со-ставляющая. Особенно сильный резонанс дает размещение в рамках группы изображений и видеофайлов, иллюстри-рующих противоречие культур или точек зрения. Креолизо-ванные тексты, сочетая в себе коды разных систем, наибо-лее эффективно, с точки зрения прагмалингвистики, позво-ляют воздействовать на сознание и поведение адресата.

Существующий в настоящее время механизм функ-ционирования социальных сетей в Рунете позволяет безна-казанно размещать и транслировать информацию экстре-мистского толка. Анонимность пользователей и отсутствие законодательной базы, регламентирующей действия рос-сийских граждан на просторах Интернета, позволяет транс-лировать идеи, порождающие ненависть и разжигающие конфликты. При этом нельзя не отметить тот факт, что за последний год был принят ряд законов, ограничивающих поведение Интернет-пользователей (в том числе закон о блогерах, закон о запрете использования мата в СМИ), что свидетельствует о постепенном осознании последствий Интернет-свободы. Однако при введении таких законов следует быть осторожными, корректными, чтобы защищая граждан от воздействия «чужого слова», не лишить их пра-ва на свободу высказывания мысли.

На сегодняшний день путем письменного обращения к руководству российской социальной сети можно приоста-новить деятельность того или иного виртуального сообщест-

9

ва, если эксперты, представляющие закон, сочтут информа-цию, размещенную в группе, экстремистской. Мы же полага-ем, что этого недостаточно, и считаем целесообразным воз-лагать административную (а в некоторых случаях и уголов-ную) ответственность за распространение потенциально опасной информации на модераторов подобных виртуаль-ных сообществ. При этом, чтобы привлечь к ответственно-сти, исполнительным органам власти необходимо знать дос-товерную информацию о личности руководителя паблика (на данный момент регистрация в социальной сети не требует идентификации, сообщения достоверной личной информа-ции). Позволим себе предположить, что именно такие реши-тельные меры обяжут руководителей пабликов фильтровать бесчисленное множество сообщений, ежедневно выклады-ваемых членами группы. И отсекать информацию (высказы-вания, видеофайлы, аудиофайлы, изображения) экстреми-стского характера. Подобная практика уже существует в не-которых странах (например, в Китае). Конечно же, со сторо-ны сообщества введение описанных нами мер может быть воспринято как ограничение прав и свобод граждан. Страх оказаться под контролем «Большого брата» может породить волну возмущения и протестов. Именно поэтому введению подобных мер должна предшествовать информационная кампания, разъясняющая опасность воздействия неконтро-лируемого «чужого слова» (распространяемого посредством социальных сетей) на сознание и поведение подростков, а именно они составляют основу виртуальных сообществ.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Антонова Юлия Анатольевна. Место работы и должность: кандидат филологи-

ческих наук, доцент кафедры русского языка Цзилиньско-го института иностранных языков «Хуацяо».

E-mail: jonktau@gmail.com.

10

К.Г. Баданина Нижний Тагил (Россия)

ТИПЫ ОЦЕНКИ В АГИТАЦИОННЫХ ГАЗЕТАХ ПАРТИИ

«ЕДИНАЯ РОССИЯ»

Ключевые слова: оценка, политический дискурс, выборы, «Единая Россия». Аннотация. В статье анализируются основные типы оценки в агитационных газетах «Опорный край» партии «Единая Россия», выпускаемых во время предвыборной кампании в Государственную Думу 2011 года. K.G. Badanina Nyzhny Tagil (Russia)

TYPES OF EVALUATION IN CAMPAIGN NEWSPAPERS

OF THE PARTY «UNITED RUSSIA»

Keywords: assessment; political discourse; elections; «United Russia». Abstract. The paper analyzes the main types of evaluation in campaign newspapers of the party «United Russia» produced during the election campaign to the State Duma in 2011.

Оценка – неотъемлемая часть любого политическо-го текста. Агитационный текст, направленный на дискреди-тацию политического оппонента и формирование собствен-ного положительного имиджа, характеризуется яркой оце-ночностью, в некоторых случаях – агрессивностью. Анализ

Баданина К.Г., 2014

11

типов оценки в текстах определенной партии, выявление приоритета одного типа оценки над другим говорит о кон-кретных целях данной политической силы и причинах вы-бора оценочных средств, используемых для убеждения по-тенциального избирателя.

Агитационные тексты партии «Единая Россия» «Опорный край», распространяемые в Свердловской об-ласти в ходе предвыборной кампании депутатов Государ-ственной Думы Федерального собрания Российской Феде-рации VI созыва 2011 года, характеризуются общей оце-ночностью. Данная оценочность направлена, в отличие от оценки в изданиях оппозиционных партий, на формирова-ние у избирателя позитивного отношения к политике пра-вящей партии, ощущения стабильного настоящего и еще более стабильного, успешного будущего. Названная цель влечет за собой приоритет в текстах «Единой России» по-ложительной оценки над отрицательной (общая приподня-тая, позитивная интонация), а также – рациональной над эмоциональной (апеллирование, в первую очередь, к разу-му избирателя, а не к эмоциям).

1. Положительная и отрицательная оценка – «“хо-рошо” – это норма и все, что выше нормы, а “плохо” – это все, что ниже нормы» [Вольф 1985: 19]. Как было сказано выше, в текстах партии «Единая Россия» заметно превалируют пози-тивные оценочные единицы. Наиболее часто положительная оценка использована, когда речь идет о единстве страны («Эти задачи можно решить только в единстве и согла-сии, на основе взаимовыручки, родственной заботы ка-ждого о каждом» («Единая Россия. Опорный край державы», с. 1)); достоинствах партии «Единая Россия» («Списку пре-тендентов от “Единой России” на работу в федеральном пар-ламенте позавидует любая партия. Это команда ярких, энергичных и талантливых профессионалов» («Единая Россия. Опорный край отчизны», с. 2)); успехах политики пар-тии в настоящем («Удалось организовать высококачест-

12

венное российское производство. Удалось создать десятки тысяч рабочих мест» («Единая Россия. Опорный край стра-ны», с. 2)); будущих достижениях «Единой России» («Сверд-ловская область станет процветающей» («Единая Рос-сия. Родины опорный край», с. 2)) и т.д.

Отрицательная оценочность встречается лишь в не-которых случаях, но и в этих случаях наблюдается сдвиг оценочного значения от отрицательного к положительному полюсу. Например, в процессе называния проблем совре-менного общества (Евгений Порунов: «Оставляют же-лать лучшего дороги, высока степень износа коммуни-каций, есть недостатки с благоустройством, велика оче-редь детей в дошкольные учреждения» («Единая Россия. Опорный край державы», с. 6)) негативная оценка обычно нивелируется, преуменьшается (Там же: «Однако эти про-блемы типичны для всех крупных городов и являются бо-лезнями роста» («Единая Россия. Опорный край держа-вы», с. 6)). В рамках словосочетания, предложения, текста отрицательная оценочность слова, словосочетания (в ос-новном, денотативная) зачастую обнуляется либо меняет вектор в позитивную сторону: «превышение рождаемости над смертностью», «рекордно низкий процент безрабо-тицы», «остановлен вывоз капитала», «снижается пре-ступность» и т.д. Также отрицательная оценочность ис-пользуется в отношении «чуждых» сил, мешающих процве-танию государства, но в текстах газеты «Опорный край» подобные примеры единичны: в отношении организаций, людей, недобросовестно исполняющих свою работу («За-метим, условия выполнения контракта на проведение ре-монтных работ были составлены таким образом, чтобы не-добросовестным подрядчикам здесь делать было нече-го» («Единая Россия. Опорный край страны», с. 5)); «Строи-тельству гражданского общества сегодня, как правило, ме-шают именно мелкие чиновники на местах…» («Единая Россия. Опорный край России», с. 2)); в отношении крупных

13

враждебных государству сил (Александр Мишарин: «Надо ли объяснять, почему Запад и олигархия так ненавидят Путина и Медведева?», «лишили международных спеку-лянтов дармовых нефти и газа» («Единая Россия. Роди-ны опорный край», с. 1]); в отношении политики России 90-х годов («Сегодня мы обязаны не дать раскачать лодку. Не позволить противникам сильной России отбросить страну в хаос лихих 90-х «Единая Россия. Родины опорный край», с. 1)); в отношении оппозиционных сил (А. Мишарин «…раз-вернута кампания по разжиганию недовольства россиян в отношении «ЕДИНОЙ РОССИИ». Это умышленный удар по главной опоре, которая удерживает единство власти в стране» («Единая Россия. Родины опорный край», с. 1)). Здесь перечислена большая часть примеров использова-ния языковых единиц с отрицательной оценкой, встречаю-щихся в проанализированных газетах.

Таким образом, тексты предвыборной кампании «Единой России» характеризуются общей позитивной и приподнятой интонацией, направленной на формирование уверенности у потенциального избирателя в настоящих и будущих достижениях партии. Единичное употребление единиц, обладающих отрицательной оценкой, создает впе-чатление практически полного отсутствия и несостоятель-ности «чуждых» сил, их неспособности быть противопос-тавленными партии «Единая Россия».

2. Эмоциональная и рациональная оценка. Эмо-циональная оценка призвана «изменить эмоциональное со-стояние собеседника и вызвать соответствующую реакцию» [Вольф 1985: 41], в то время как рациональная оценка яв-ляется интеллектуально-логической, эмотивный компонент в ней отсутствует или выражен слабо. В текстах партии «Единая Россия» наиболее продуктивно использована ра-циональная оценка: авторы чаще апеллируют не к эмоци-ям, а к позитивным фактам, приводят конкретные примеры достижений политики правящей партии: «…успешно реа-

14

лизуется программа поддержки семьи и детства. Рож-даемость растет, и это замечательно!» (Елена Чечуно-ва) («Единая Россия. Опорный край отчизны», с. 3)); «И 2011 год только укрепил курс руководства области на поддержку малообеспеченных категорий населения и ра-ботников бюджетной сферы, создание новых рабочих мест и развитие предпринимательской инициативы» (Елена Чечунова) («Единая Россия. Опорный край страны, с. 3)). Рациональная оценка в текстах может быть подкреплена точ-ными цифрами. Использование числовых примеров для вы-ражения позитивной оценочности – яркая характеристика предвыборных текстов партии «Единая Россия»: «Средняя зарплата при Медведеве увеличилась с 17,2 тыс. до 21,1 тыс. руб.» («Единая Россия. Опорный край страны», с. 2); «Снизилось число опасных заболеваний, таких как ту-беркулез и гепатиты – в три и более раз» («Единая Россия. Родины опорный край», с. 3).

Рациональная и эмоциональная оценка – взаимо-связанные понятия: в рациональной оценке практически всегда есть эмоциональный компонент и наоборот. Эмо-циональная оценка, призванная вызвать положительные чувства в отношении партии «Единая Россия», встречается в выводах текстов («Чтобы каждый россиянин мог реали-зовать себя, чтобы каждый был уверен в своем буду-щем и будущем своих детей!» («Единая Россия. Опорный край России», с. 2)), а также в отрывках, принадлежащих избирателям, «простым людям» из народа: «Спасибо им, и партии “Единая Россия”, и руководителям нашего государ-ства за такую трепетную заботу» (слова пенсионера, фронтовика) («Единая Россия. Опорный край отчизны», с. 7); «Это правильная партия с правильной программой» (слова электросварщика ОАО «Уралмашзавод») («Единая Россия. Опорный край державы», с. 7).

Таким образом, тексты партии «Единая Россия» от-личает общий позитивный смысл, преимущественное ис-

15

пользование языковых единиц, выражающих положитель-ную оценку, а также обращение к рациональной сфере, убеждение потенциального избирателя в необходимости определенного выбора с помощью конкретных позитивных примеров, зачастую подкрепленных положительными эмо-циями.

ЛИТЕРАТУРА 1. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М. :

Языки русской культуры, 1998. – 896 с. 2. Вольф Е.М. Функциональная семантика оцен-

ки. – М. : Наука, 1985. – 228 с. 3. Единая Россия. Родины опорный край. – 2011. –

28 ноября. 4. Единая Россия. Опорный край державы. –

2011. – 8 ноября. 5. Единая Россия. Опорный край отчизны. – 2011. –

1 ноября. 6. Единая Россия. Опорный край страны. – 2011. –

25 октября. 7. Единая Россия. Опорный край России. – 2011. –

17 октября. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Баданина Ксения Геннадьевна. Место работы и должность: МБУК «Нижнетагиль-

ский музей изобразительных искусств», старший научный сотрудник, аспирант Нижнетагильской государственной социально-педагогической академии.

E-mail: ksusha-badanina@mail.ru

16

Т.А. Волкова Челябинск (Россия)

КОРПУСНЫЕ МЕТОДИКИ РАБОТЫ С ТЕКСТОМ

В ПРОЦЕССЕ ПЕРЕВОДА: МЕТАПОЛЯ ДЛЯ АНАЛИЗА

Ключевые слова: дискурсивно-коммуникативная модель перевода, корпус, частотный анализ, полевый анализ, ме-таполя, ключевые слова, исходный текст, текст перевода. Аннотация. В настоящем исследовании отдельные парамет-ры дискурсивно-коммуникативной модели перевода рассмат-риваются как метаполя для анализа текста переводчиком. На материале стенограмм выступлений Президента РФ на цере-монии вручения премий в области науки и инноваций для мо-лодых ученых рассматриваются варианты «заполнения» ме-таполей, возможности прикладного использования модели и методики. Определяются области, требующие дальнейшей разработки, намечаются перспективы исследования. T.A. Volkova Chelyabinsk (Russia)

CORPUS-BASED TECHNIQUES FOR TEXT PROCESSING

IN TRANSLATION: METAFIELDS FOR ANALYSIS

Keywords: discourse and communication translation model, corpus, frequency analysis, field analysis, metafields, keywords, source text, target text. Abstract. The paper looks at some of the discourse and com-munication translation model parameters as metafields for text analysis in translation. We use transcripts of the Russian Presi-dent’s speeches at the awards ceremonies (the President’s Prize in Science and Innovation for Young Scientists) to explore

17

the appropriate metafield data and define the scope of the model and technique application. We then pinpoint the areas for further analysis and map out some research perspectives.

В настоящее время переводчику доступны различ-ные инструменты, позволяющие проводить статистические операции над исходным текстом и текстом перевода, что закономерно приводит переводчика и исследователя к мысли о возможности использования корпусных методик для определения трансляционно-релевантных коммуника-тивных характеристик дискурса (ранее мы обращались к этому вопросу в [Волкова 2014]).

Корпусные исследования стремятся к объемности, многофакторности и объективности: «All the texts in a corpus are authentic examples of naturally occurring linguistic data. As a result, the language in a corpus can be studied from both a purely linguistic point of view and from the perspective of dis-course as a social and cultural phenomenon» [Evans 2007, цит. по Sha 2010: 386]. В современных корпусных исследо-ваниях рассматриваются различные типы корпусов; соот-ношение оригинальных (первичных) и переводных (вторич-ных) текстов (translatese, translationese); пересматриваются вопросы нормы в переводе [Baker 1993: 240], вопрос о пе-реводческих универсалиях (universal features of translation) [Baker 1993: 243]; исследуются возможности использования корпуса для решения «переводческих проблем комбина-торного характера» [Владимов 2005]. С позиций дескрип-тивного переводоведении пересматривается собственно понятие перевода. Ср.: The implied aim of all studies on trans-lation was never to establish what translation itself is, as a phe-nomenon, but rather to determine what an ideal translation, as an instance, should strive to be in order to minimise its inevitable distortion of the message, the spirit, and the elegance of the orig-

Волкова Т.А., 2014

18

inal [Baker 1993: 236]. Обзор тенденций использования кор-пусных методик в переводоведении (corpus-based translation studies, CTS) приводится, например, в Kruger et al. 2011.

Интерес представляют актуальные для переводове-дения исследования, в которых всемирная сеть рассматри-вается как корпус [Sha 2010]; сравниваются различные ин-струменты, предлагаются корпусные методики в обучении иностранному языку: «Google-driven language learning offers three criteria for evaluating a chunk of language: (1) the quanti-tative parameter, (2) the preference investigation, and (3) the context of the web page <…>» [Sha 2010, p. 389] «As for the returns, Google yields far more results either in number or in comprehensiveness than the BNC1. Data scarcity in the BNC seems to be amplified by frequent searches of long strings. Google is more prolific for long strings and constantly replen-ishes its capacity» [Sha 2010, p. 391].

Подчеркнем, что актуальность приобретают различ-ные исследования дискурса, основанные на корпусах [За-харов, Богданова 2011: 128], [Adel, Reppen 2008]; «особен-но целесообразно использование корпусного подхода для выявления характеристик дискурса, присущих тому или иному регистру» [Biber et al. 1998, Толпегин 2008, цит. по Захаров, Богданова 2011: 141].

Исследователи отмечают, что «корпусы могут в прин-ципе дать три типа данных, <применимых> в ходе лингвис-тических исследований: эмпирическая поддержка, информа-ция по частотности, экстралингвистическая информация (метаинформация)» [Захаров, Богданова 2011: 95].

Одним из критериев, применяемых нами (с опорой на концепцию А.П. Чудинова) для выявления ценностей и узловых точек дискурса, является «высокая частотность <в текстах> слов, обозначающих соответствующие ценности» [Чудинов 2009: 40], и узловые точки. Это приводит нас к

1 British National Corpus.

19

следующей гипотезе: параметры дискурсивно-коммуни-кативной модели перевода [Волкова 2010] могут служить метаполями (категориями) для полевого анализа. После того как определен корпус текстов, составлен частотный список (word list, frequency list) или список ключевых слов (keyword list)1, принято решение относительно единиц ана-лиза и их частотности2, необходимо распределить единицы (например, знаменательные части речи во всех словофор-мах) по параметрам модели (категориям, метаполям).

К таким параметрам относятся:

направление3 (участники) дискурса (социальные атрибуты, статус, число) и дискурсивные характеристики текста (авторство, адресность, нарратив);

поле дискурса (тематика, сфера функционирова-ния текста);

хронотоп (место, время создания текста, описы-ваемые события);

узловые точки, цели, ценности дискурса. Для составления частотных списков или списков

ключевых слов могут быть использованы различные инст-рументы: «Проторедактор» [URL], «Семограф» [URL] (гра-фосемантический анализ), AntConc [URL], WordSmith Tools [URL], статистика и отдельные инструменты в программах памяти переводов (например, «Лексикон» в программе Déjà Vu X2), etc. Для соотнесения единиц из списка с их значе-ниями в тексте и распределения по метаполям необходим «ручной» полевый анализ.

1 Возможные инструменты: «Проторедактор» [URL], «Семограф» [URL] (графосеманти-

ческий анализ), AntConc [URL], WordSmith Tools [URL1], статистика и отдельные инстру-

менты в программах памяти переводов (например, «Лексикон» в программе Déjà Vu X2),

etc. 2 Значение выше среднего, значение выше определенного показателя, знаменательные

части речи, все слова, etc. Авторы в качестве примера выборки по частотности приводят

единицы, встречающиеся не реже трех раз на миллион слов [Захаров, Богданова 2011: 106]. 3 Термины «Tenor of discourse» (направление дискурса), «field of discourse» (поле дискур-

са) используются в [Halliday, Hasan 1991], [Вебер 2004: 41].

20

В качестве иллюстрации проведем частотный ана-лиз, используя базовый алгоритм: составить частотный список; выбрать порог частотности и единицы анализа (словоупотребления, словоформы, леммы, знаменатель-ные части речи, etc.); распределить единицы по категориям модели (метаполям).

В настоящем исследовании мы опираемся на сле-дующие исходные (минимальные) данные, доступные1 пе-реводчику: жанр текста, тематика текста, коммуникативная ситуация (событие). Исходные параметры определили принципы создания собственного корпуса текстов (DIY cor-

pus): жанр выступление; тематика наука и инновации;

событие, коммуникативная ситуация вручение премии молодым ученым, торжественная церемония. В качестве материала для составления корпуса и анализа использова-ны стенограммы выступлений Президента РФ на церемо-нии вручения премий Президента РФ в области науки и ин-новаций для молодых ученых [URL]. Это конечное количе-ство текстов (премия учреждена в 2008 году и с тех пор вручается ежегодно). Для исследования используются сте-нограммы на русском языке (язык оригинала), образующие завершенный нарратив. Мы используем небольшой корпус исходных текстов и «Проторедактор» для составления час-тотного списка.

При необходимости дальнейшего поиска и провер-ки характеристик может использоваться подкорпус НКРЯ [URL], заданный, например, по следующим параметрам: «нехудожественные тексты»; тип текста – «обращение», «речь», «поздравление»; тематика – «наука и техноло-гии»; выдача KWIC с доступной статистикой по слово-формам и леммам.

Объем текста в программе «Проторедактор» ограни-чен (41000 знаков), поэтому далее мы приводим данные по

1 Степень «доступности» определяется видом перевода (письменный, устный), коммуни-

кативным (переводческим) заданием, возможностью контакта с заказчиком, etc.

21

стенограммам выступлений 2008–2011 годов. «Проторедак-тор» отображает отсортированные по алфавиту «слова по частотности», предлагая разные формы одного и того же слова, занимающие разные позиции в списке. Мы отобрали слова, встречающиеся 10 раз и более.

Целью политического дискурса традиционно призна-ется «борьба за власть», «обеспечение внутренней безо-пасности государства и граждан», «демократического госу-дарственного устройства», «содействие экономическому, духовному развитию» [Чудинов 2006; 2009]. К ценностям политического дискурса относят государство, государст-венность, общность; «демократию», «права человека», «права нации», «экономический рост», «свободу» («граж-данские, политические, экономические свободы», «свобода личности», «свобода предпринимательства», «свобода развития институтов гражданского общества») [Чудинов 2006; 2009].

В анализируемом корпусе текстов узловые точки, цели, ценности дискурса представлены следующими единицами:

мы – 55 (участники; ценность); нас – 17 (участники; ценность); нашей – 29 (участники; ценность); наши – 15 (участники; ценность); российской – 14 (поле; ценность); страны – 11 (поле; ценность – в приведенных контекстах с

ударением на второй слог, чаще «нашей страны»).

Примечания в скобках указывают на ценности дис-

курса (государство, государственность, общность) и смеж-ные параметры (поле и участники).

Направление (участники) дискурса и дискурсив-ные характеристики текста (авторство, адресность, нар-ратив) представлены следующими единицами:

22

вас – 12 (участники); все1 – 18 (участники; ценность – общность); всех – 18 (участники; ценность – общность); друзья – 10 (участники; обусловлено жанром, ситуацией); лауреатов – 10 (участники); лауреаты – 14 (участники); мы – 55 (участники; ценность – общность); нас – 17 (участники; ценность – общность);

нашей 29 (участники; ценность – общность); наши – 15 (участники; ценность – общность); она – 12 (участники); они – 24 (участники); ученых – 14 (участники); я – 49 (участники).

Примечания в скобках указывают на характеристики

участников, в том числе смежные (ценностные, жанровые, си-туативные). Единицы эксплицитно указывают, на наш взгляд, на общность как одну из ценностей политического дискурса.

Поле дискурса (тематика, сфера функционирования исходных текстов) представлено следующими единицами:

молодых – 18 (поле; участники); наук – 16 (поле); науке – 10 (поле); науки – 33 (поле); научные – 11 (поле); новые – 11 (поле); новых – 12 (поле); российской – 14 (поле; ценность); страны – 11 (поле; ценность – в приведенных контекстах с

ударением на второй слог, чаще «нашей страны»).

Примечания в скобках указывают на тематику и

смежные характеристики (участники; ценности – государст-во, государственность, общность).

1 В текстах используется буква «ё», вариант «всё» занимает в списке отдельную позицию.

23

Хронотоп (место, время создания текста, описы-ваемые события) выражен эксплицитно:

зале – 11 (хронотоп; обусловлено жанром, ситуацией); сегодня – 18 (хронотоп); сейчас – 18 (хронотоп)

1.

Отметим еще ряд частотных единиц, дающих пред-

ставление о прагматических и иных лингвистических харак-теристиках исходного текста:

более – 11 (сравнение, усиление); важно – 14 (усиление); всё – 11 (усиление); всего – 11 (усиление); конечно – 22 (усиление); очень – 23 (усиление); должны – 10 (модальность; усиление); может – 10 (модальность; усиление); нужно – 10 (модальность; усиление); дорогие – 11 (дискурсивная формула; обусловлена жан-

ром, ситуацией); поздравляю – 17 (дискурсивная формула; обусловлена

жанром, ситуацией); хотел бы – 11 (дискурсивная формула; обусловлена жан-

ром, ситуацией); если – 10 (логика, структура текста).

Аналогично может быть составлен частотный список

для одного исходного текста (с которым в данный момент ра-ботает переводчик) с той же контрольный отметкой. Выборка для одного выступления («слова по частотности», встречаю-щиеся 10 раз и более) выглядит следующим образом:

1 Также «время» «в последнее время», «некоторое время назад».

24

и – 128; в – 87; что – 54; не – 39; это – 35; для – 31; мы – 31 (участники; ценность); но – 30; на – 27; я – 26 (участники); с – 24; ещё – 22; только – 19; которые – 18; этом – 15; конечно – 14 (усиление); по – 14; а – 13; молодых – 13 (поле; участни-ки);

сегодня – 13 (хронотоп); наук – 12; нашей – 12 (участники; цен-ность); о – 12; сейчас – 12 (хронотоп); все – 11 (усиление; ценность – общность); за – 11; они – 11 (участники); того – 11; у – 11; бы – 10; быть – 10; всех – 10 (участники; ценность – общность); как – 10; науки – 10 (поле); очень – 10 (усиление); уже – 10.

Мы приводим несколько примечаний в скобках, что-

бы показать совпадающие единицы и общий потенциал ме-тодики: переводчик может таким образом получить на ос-нове категорий модели первое представление о парамет-рах исходного текста.

Для анализа ключевых слов необходим контрольный корпус (reference (control) corpus): «In a quantitative perspec-tive, keywords are those whose frequency (or infrequency) in a text or corpus is statistically significant, when compared to the standards set by a reference corpus (Scott 1997; Baker 2004; Scott & Tribble 2006)» [Bondi, Scott 2010: 3]. Анализ ключе-вых слов стремится к максимальной объективности. Ср.: «Scott’s definition of keywords is <…> not based upon concepts that are subjectively viewed as important to culture, but allows for any word to potentially be key if it occurs frequently enough when compared to a reference corpus» [Baker 2004: 346].

25

Для сравнения можно использовать: а) набор ключе-вых слов (концептов, узловых точек, целей, ценностей), традиционно выделяемых в политических текстах [Лоскуто-ва 2012; Яшин 2010]; б) набор ключевых слов из анализи-руемых переводчиком исходных текстов; в) соответствую-щий подкорпус национального корпуса (например, Нацио-нального корпуса русского языка). Общий принцип подсчета авторы формулируют следующим образом: «We count oc-currences in each corpus, divide each number by the number of words in that corpus, optionally multiply by 1,000 or 1,000,000 to give frequencies per thousand or million, and divide the one number by the other to give a ratio. <…> It is often instructive to find the ratio for all words, and to sort words by the ratio to find the words that are most associated with each corpus as against the other» [Kilgarriff 2009].

С точки зрения практики перевода анализ частотных (ключевых) слов должен быть, на наш взгляд, простым, но достаточно надежным. Безусловно, все параметры опреде-ляются с помощью частотных списков лексики (ключевых слов) только в первом приближении, речь ни в коем случае не идет о «механическом подсчете» частотных (ключевых) слов. Повторим основополагающий для настоящего иссле-дования тезис: подробный анализ трансляционно-релевантных коммуникативных характеристик дискурса, стилистических, прагматических особенностей текста, функций и типовых свойств коммуникации, коммуникатив-ных стратегий и иных характеристик проводится исключи-тельно в контексте и в широком нарративе.

Обозначим ряд положений, требующих, на наш взгляд, уточнения в ходе совершенствования предлагаемой методики. Так, анализ исходного текста и сравнение полу-ченных данных оставляет вопрос о репрезентативности выборки по одному тексту (наберется ли достаточно единиц в соответствии с контрольной отметкой) и о возможности

26

сравнивать текст и небольшой корпус1 (объемы проанали-зированных выше текста и корпуса соотносятся приблизи-тельно как 1:5).

Вопрос о репрезентативности выборки и соотноше-нии исходного текста и контрольного корпуса ставит перед переводчиком и исследователем вопрос об отборе ключе-вых слов. Ср.: «Undoubtedly one other possible solution <…> is to conduct extensive editing work on the keyword lists, mak-ing individual decisions on what should remain or be excluded in line with thematic and theoretical focus of the study itself. Af-ter all, a certain degree of editing has to be done at any rate, as many non-lexical, non-grammatical items, such as numerals, orthographic signs and irrelevant abbreviations occur at the top of any keyword list, no matter how synchronous the reference corpus. However <...> manipulating computer-generated lists in this way feels intuitively problematic» [Ensslin, Johnson 2006].

Для материала нашего исследования актуальность приобретает также вопрос о ключевых словах в «обыден-ном» понимании – например, можем ли мы использовать теги официального сайта Президента РФ [URL] «госпре-мии», «наука и инновации», «противодействие коррупции», «внешняя политика», «права человека», «экономика и фи-нансы» как ключевые слова в терминах корпусной лингвис-тики. Кроме того, можно ли предположить, что ключевые слова, определяющие место статьи в комплексе других тек-стов на официальном сайте Президента РФ, дополнитель-но указывают на ценности политического дискурса? Верно ли, что «политические» ключевые слова в корпусе текстов официальных выступлений (с учетом жанра и события) оп-ределяют дискурс как политический, даже если сами вы-ступления посвящены различным темам (например, науке и инновациям)? Является ли это только следствием интер-дискурсивности (полидискурсивности)?

1 В случае если переводчик прибегает к сравнительному анализу исходного текста, с кото-

рым работает в данный момент, и корпуса аналогичных текстов.

27

Подчеркнем два важных условия использования и развития методики на данном этапе:

1. Необходимо выработать принципы формирова-ния «правильного» подкорпуса для конкретного коммуни-кативного (переводческого) задания и конкретного исход-ного текста. Ср.: «...any keyword analyst or, for that matter, any comparative corpus linguist will have to undertake com-plex decision-making processes, which involve, on the one hand, the careful selection or indeed construction of an ap-propriate comparator corpus and, as a potential result, the partial or entire inclusion and/or exclusion of certain semantic fields, lexical items and word forms according to their rele-vance to the research objectives, on the other. Clearly, a cer-tain degree of editorial work cannot be avoided when it comes to deriving a ‘true’ keyword list from the ‘rough’ key-word list produced by the software. However, in a large cor-pus this ‘clearing’ process can only be done effectively if it is done manually and all the texts are looked at individually, which, after all, is not really what digital corpus work ought to be concerned with» [Ensslin, Johnson 2006].

2. Необходимо выработать принципы сопоставления данных, полученных переводчиком по собственному корпу-су текстов и национальным корпусам. При сопоставлении данных корпусов наблюдается многофакторная зависи-мость. Следовательно, получать первые результаты целе-сообразно на материале небольшого корпуса, обосновывая каждый шаг, создавать для каждой части исследования свой подкорпус и применять к нему корпусные методики. Ср.: «<...> begin with a study or studies of small corpora of texts and then verify the results obtained from these by means of data from larger corpora <to> divine some insights into what to look for <...> The combined small / large corpus method pro-vides a means of checking on the small corpora via the data from the large ones <...> In other words, the ‘circularity’ of re-search» [Machniewski 2004: 110].

28

Очевидно, что категории дискурсивно-коммуникативной модели перевода составляют набор параметров, макси-мально точно определяющий характеристику конкретного текста и отражаемого им дискурса. Отбирая единичные па-раметры на материале небольшого корпуса исходных тек-стов, переводчик и исследователь, тем не менее, неизбеж-но сталкивается еще с рядом вопросов. Насколько полу-ченные на основе корпуса особенности текста одной облас-ти «работают» в другой области? По каким параметрам не-обходимо (возможно) сравнивать составленные переводчи-ком корпусы текстов и национальные корпусы текстов? Есть ли у переводчика возможность использовать частоты сло-воформ и словосочетаний НКРЯ при сопоставлении спи-сков частотных (ключевых) слов1?

В скобках заметим, что корпусы и подкорпусы, безус-ловно, функциональны при поиске и проверке характеристик текста оригинала и перевода и переводческих решений2 при известных исходных параметрах (жанр; тематика; коммуни-кативная ситуация, событие). Ср.: «if our goal when performing translation is to express in language A a message encoded in language B in a way that is understandable and which meets the recipients’ expectations, we must have a means of inspecting how meanings are expressed in the language pair A-B in given circumstances, communicative situations, text types, genres, domains, etc.» [Machniewski 2004: 107]. Попробуем сформу-лировать базовый алгоритм работы переводчика с корпусом:

1. Анализ исходного текста по выбранным парамет-рам (в нашем случае – по категориям дискурсивно-коммуникативной модели перевода).

1 Авторы отмечают, что если «подкорпусы включают различное количество слов, <...> сравнение непосредственных подсчетов нельзя использовать как критерий для вывода о

большей или меньшей частотности слова в одном регистре по сравнению с другим» [Заха-

ров, Богданова 2011: 103]; «только нормированные подсчеты обеспечивают достоверные основания для сравнения по регистрам» [Захаров, Богданова 2011: 104]. 2 Подчеркнем, что корпусами ресурсы для поиска переводческих решений, безусловно, не

ограничиваются.

29

2 Применение полученных ранее параметров (при работе с дискурсивно-коммуникативной моделью перево-да – «дискурсивных досье») и сформулированных ранее переводческих решений (если переводчик уже работал с аналогичными текстами и видами дискурса);

3. Поиск и проверка параметров и переводческих решений по собственному(!) параллельному корпусу анало-гичных текстов (для переводческих решений в письменном переводе реализовано в программах памяти переводов).

4. Поиск и проверка параметров и переводческих ре-шений по национальным и иным корпусам при заданных(!) условиях формирования соответствующего подкорпуса.

В рамках предложенного алгоритма переводчик мо-жет выполнять все или отдельные шаги.

Возвращаясь к вопросу о метаполях, заметим, что распределение частотных или ключевых слов по парамет-рам модели смещает фокус исследования скорее в область полевого анализа, нежели корпусной лингвистики. Однако именно на стыке корпусной лингвистики и переводоведения для работы с ключевыми словами могут использоваться более сложные инструменты, которые позволят при рас-пределении слов по метаполям получить более объектив-ные результаты.

Частотный анализ или анализ ключевых слов в ис-ходном тексте и распределение слов по метаполям может помочь переводчику в первом приближении определить доминанты перевода (группы трансляционно-релевантных коммуникативных характеристик дискурса) в имеющемся корпусе аналогичных текстов (например, регулярные вы-ступления на определенную тему; выступления, лекции, объединенные темой и личностью говорящего) и прогно-зировать особенности «следующего» исходного текста с аналогичными параметрами. Методика может использо-ваться как один из элементов подготовки к устному пере-воду в дополнение к освоению предметной области и дру-

30

гим формам работы с аналогичными текстами и материа-лами мероприятия.

Продуктивным представляется поиск частотных (ключевых) слов в тексте перевода, сравнительный анализ частотных (ключевых) слов в подкорпусе оригиналов и под-корпусе переводов, если у переводчика есть возможность создать такой параллельный корпус из ранее переведен-ных письменных текстов (вариантом может быть создание памяти переводов).

Анализ частотных (ключевых) слов в исходном тек-сте по корпусу аналогичных текстов может быть продукти-вен при обучении переводу и переводческому анализу на ранних этапах. Представляется, что методика имеет дидак-тический потенциал в том случае, если анализ проводится на похожих, смежных текстах, чтобы закрепить у студентов понимание общих особенностей жанра, тематики (предмет-ной области), коммуникативной ситуации, состав «дискур-сивного досье». Еще раз подчеркнем, что анализ проводит-ся исключительно при условии формирования общего «не-механического» переводческого мышления [Петрова, Сдобников 2012; Наугольных 2010].

Методика также может быть положена в основу про-екта по созданию размеченного на основе дискурсивно-коммуникативной модели перевода параллельного корпуса. Попробуем сформулировать несколько шагов по реализа-ции такого проекта.

1. Присвоить отдельным единицам и сегментам исход-ных текстов метки (теги) в соответствии с метаполями, тема-тикой, жанром и коммуникативной ситуацией (событием).

2. Провести анализ единиц и сегментов в контексте с целью привлечь дополнительные параметры дискурсивно-коммуникативной модели перевода (возможно, ввести до-полнительные метки) и создать «дискурсивные досье» для множества исходных текстов, отражающих различные виды институционального дискурса.

31

3. В параллельном корпусе проанализировать от-дельные переводческие решения или сформулировать стратегии перевода текстов различных жанров и тематик в различных языковых комбинациях.

4. Попытаться на основе текстовых массивов уста-новить закономерности в отношении принимаемых перево-дческих решений; различия в прогнозируемых по модели и зафиксированных в параллельных текстах решениях.

Наполнение и аннотирование корпуса имеет приклад-ной исследовательский и дидактический потенциал1, позво-лит уточнить и развить отдельные положения модели, при-влечь новые данные для сравнительно-сопоставительных исследований и анализа трансляционно-релевантных комму-никативных характеристик различных видов дискурса.

ИСТОЧНИКИ 1. Информационная система графосемантического

моделирования «Семограф». [Электронный ресурс]. URL: http:// www.semograf.com (дата обращения: 01.08.2014).

2. Национальный корпус русского языка. [Электрон-ный ресурс]. URL: http://www.ruscorpora.ru (дата обращения: 01.08.2014).

3. Официальный сайт Президента России. [Элек-тронный ресурс]. URL: www.kremlin.ru (дата обращения: 01.08.2014).

4. Проторедактор. [Электронный ресурс]. URL: http://vse mozhetbyt.ru/cgi-bin/protoeditor.pl (дата обращения: 01.08.2014).

5. AntConc. [Электронный ресурс]. URL: http://www. antlab.sci.waseda.ac.jp/ software.html (дата обращения: 01.08.2014).

1 На последующих этапах развития в качестве «готового продукта» размеченный корпус может быть полезен в работе переводчиков-практиков, однако в этом случае встает вопрос

конфиденциальности и вопрос востребованности и совпадения тематики текстов корпуса

и реальных переводческих проектов.

32

6. WordSmith Tools. [Электронный ресурс]. URL: http://www.lexically.net/wordsmith (дата обращения: 01.08.2014).

ЛИТЕРАТУРА 1. Вебер Е.А. Опыт лингвистического исследования

когнитивного диссонанса в английском дипломатическом дис-курсе: дис. … канд. филол. наук. – Иркутск, 2004. – С. 41.

2. Владимов Н.В. Корпусный подход к решению пе-реводческих проблем (на материале письменных перево-дов с русского языка на английский): автореф. дис. ... канд. филол. наук. – М.: Военный ун-т, 2005. – 18 с.

3. Волкова Т.А. Дискурсивно-коммуникативная мо-дель перевода. – М.: Флинта: Наука, 2010.

4. Волкова Т.А. Корпусный подход к определению доминант перевода // Когнитивные исследования языка / Вып. XVIII: Язык, познание, культура: методология когни-тивных исследований: мат-лы Международ. конгресса по когнитивной лингвистике. 22–24 мая 2014 г. / отв. ред. вып. Е.И. Голованова. 2014. С. 764–767.

5. Захаров В.П., Богданова С.Ю. Корпусная лингвис-тика: учебник для студентов гуманитарных вузов. – Иркутск: ИГЛУ, 2011.

6. Лоскутова К.Н. Ключевые слова советского поли-тического языка (на мат-ле Конституций 1918 и 1936 годов): автореф. дис. … канд. филол. наук. – Санкт-Петербург, 2012. – 22 с.

7. Наугольных А.Ю. Профессиональное мышление переводчика как категория дидактики перевода // Вестник Пермского национального исследовательского политехни-ческого университета. Проблемы языкознания и педагоги-ки. – 2010. – №4. – С. 73–79.

8. Петрова О.В., Сдобников В.В. О зеленом соке и соленом электричестве. Чему и как учить будущих перево-

33

дчиков // Мосты. Журнал переводчиков. – М.: Р.Валент, 2012. – № 1 (33). – С. 69–76.

9. Чудинов А.П. Современная политическая коммуни-кация: учеб. пособие. – Екатеринбург: Изд-во УрГПУ, 2009.

10. Чудинов А.П. Политическая лингвистика: учеб. пособие. – М.: Флинта: Наука, 2006.

11. Яшин В.Н. Архетипические ключевые слова отече-ственной политической речи: советский и постсоветский пери-оды: автореф. дис. ... канд. филол. наук. – Саратов, 2010. – 21 с.

12. Adel A., Reppen R. (eds.) Corpora and Discourse: The Challenges of Different Settings. Amsterdam and Philadel-phia: John Benjamins. – 2008.

13. Baker M. Corpus Linguistics and Translation Stud-ies: Implications and Applications // Text and Technology: In Honour of John Sinclair. – Amsterdam & Philadelphia: John Benjamins, 1993. – P. 233–250.

14. Baker P. Querying keywords: Questions of differ-ence, frequency, and sense in keywords analysis. Journal of English Linguistics 32(4). – 2004. – P. 346–359.

15. Bondi Marina; Scott, Mike (ed.) Keyness in texts. – Amsterdam & Philadelphia: John Benjamins Publishing Co. – Vol. 41. – 2010.

16. Ensslin A., Johnson S. Language in the news: inves-tigating representations of ‘Englishness’ using WordSmith Tools. – Corpora. Vol 1. – No. 2. – 2006. – P. 153–185.

17. Kilgarriff A. Simple maths for keywords. Proceedings, Corpus Linguistics. M. Mahlberg, V. González-Díaz & C. Smith (eds). Liverpool. 2009. [Электронный ресурс]. URL: http://ucrel. lancs.ac.uk/ publications/cl2009/ (дата обращения: 01.08.2014).

18. Kruger A., Wallmach K., Munday J. Corpus-Based Translation Studies: Research and Applications. – London and New York: Continuum. – 2011.

19. M.A.K. Halliday, Hasan R. Language, Context, and Text: Aspects of Language in a Social-Semiotic Perspective. – Oxford: Oxford University Press. – 1991.

34

20. Machniewski M. Contrastive functional analysis as a starting point for corpus-based translation studies (CTS): Meth-odological considerations for analysing small translational cor-pora // Language Matters: Studies in the Languages of Africa. – Vol. 35. – Issue 1. – 2004. – P. 102–118.

21. Sha G.Q. Using Google as a super corpus to drive written language learning: a comparison with the British Nation-al Corpus // Computer Assisted Language Learning. – Vol. 23. – Issue 5. – 2010. – P. 377–393.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Волкова Татьяна Александровна. Место работы и должность: ФГБОУ ВПО «Челя-

бинский государственный университет», кандидат фи-лологических наук, доцент кафедры теории и практики перевода.

E-mail: tatia.volkova@gmail.com.

35

М.Б. Ворошилова Екатеринбург (Россия)

«ЧИТАЙ» АБУ ЮСУФ: МЕТОД ИНТЕНЦИОНАЛЬНОГО АНАЛИЗА ТЕКСТА

В ПРАКТИКЕ СУДЕБНОЙ

ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ Ключевые слова: лингвистическая экспертиза, интенцио-нальный анализ текста, коммуникативные стратегии и так-тики, религиозная вражда. Аннотация. В данной публикации автор показывает, как реализуется метод интенционального анализа текста при проведении лингвистической экспертизы. M.B. Voroshilova Ekaterinburg (Russia)

“READ” BY ABU YUSUF: A METHOD OF INTENTIONAL TEXT ANALYSIS IN PRACTICAL COURT

LINGUISTIC EXPERTISE Keywords: linguistic expertise, intentional text analysis, com-municative strategies and tactics, religious strife. Abstract. The article illustrates the way the method of inten-tional text analysis is used for linguistic expertise.

Лингвистическая экспертиза – это относительно но-вое для российского научного дискурса направление. До

Работа выполнена в рамках гранта РГНФ: проект 12-04-00175а «Лингвистика и психо-логия: экстремистский текст и деструктивная личность».

Ворошилова М.Б., 2014

36

сих пор ученые не выработали единого инструментария лингвистической экспертизы, мы каждый раз находим но-вые ходы, новые повороты.

В последнее время все большую популярность в сфере лингвистической экспертизы приобретает метод ин-тенционального анализа текста, что обусловлено его уни-версальностью. Во-первых, он может быть использован при исследовании текстов как по делам об оскорблении, так и по делам об экстремизме. Во-вторых, интенциональный метод позволяет анализировать когнитивные, коммуникативные и прагматические особенности [подр.: Клушина 2012].

В настоящем исследовании мы предлагаем вашему вниманию пример лингвистический экспертизы видеотекста (то есть текста креолизованного [подр: см. Ворошилова 2013]), содержание обращения известного активиста и ини-циатора проекта по распространению смыслового перевода Корана «Читай» Абу Юсуфа (Селенцова Ивана Сергеевича).

Основное коммуникативное намерение автора тек-ста «Читай. Абу Юсуф. Обращение к русским и украинцам», сформулированное самим автором, звучит как попытка убедить слушателя «заказать Коран и почитать, и озна-комиться с истинной религией».

Уже на данном этапе автор вводит в свой текст ут-верждение о превосходстве одной религии, в данном кон-тексте ислама, перед другими, на что, в частности, указы-вает использование прилагательного истинный, которое в современном русском языке имеет значение «соответст-вующий истине, подлинный, верный». См.: Большой толко-вый словарь русского языка / Гл. ред. С. А. Кузнецов. – СПб.: Норинт, 2009.

ИСТИННЫЙ, -ая, -ое; -тинен, -тинна, -тинно. 1. Соответствующий истине, заключающий в себе истину

(1–2 зн.). И-ое суждение, положение. Видеть что-л. в истинном свете (судить о чем-л. верно). Направить (наставить, обра-тить) кого-л. на и. путь (научить поступать правильно).

37

2. Подлинный, настоящий. И. друг. И. виновник. И-ая кра-сота. И-ая поэзия, живопись. И-ая правда (разг.).

3. Спец. Устанавливаемый научно; соответствующий сущ-ности явления. И-ое время. И. азимут. И. горизонт. И. раствор. < Истинно, нареч. (2 зн.). Быть и. счастливым. Истинное, -ого; ср. (1-2 зн.). Отличить и. от ложного. Борьба за и. Истинность, -и; ж. (1–2 зн.).

Далее в тексте автор развивает эту идею, и для

оценки ислама использует также прилагательное единст-венный («будущее только в исламе, что это единствен-ное их спасение»), имеющее значение «исключительный, выделяющийся среди других своей неповторимостью». См.: Большой толковый словарь русского языка.

ЕДИНСТВЕННЫЙ, -ая, -ое; -вен, -венна, -венно. 1. Только один, всего один. Е. сын. Е-ая просьба. У малы-

ша отняли единственную игрушку. В комнате стоит е. стул. Это е. выход из положения. Чтение – моя е-ая страсть. Е. в мире человек. Е-ое, что мне дается с трудом, – это матема-тика. Е-ое, на что можно рассчитывать. Одна-единственная дочь (усилит.; всего одна).

2. Мн. Только те, которые имеются в наличии, существу-ют. Е-ые свидетели катастрофы. Е-ые из оставшихся в живых.

3. Исключительный, выделяющийся среди других своей неповторимостью. Е-ое по своей оригинальности сочинение. Я запомнил это е-ое в своём роде лицо. Он е., ему нет равных по таланту. ◊ Единственное число. Формы склонения и спряжения, употребляемые, когда речь идёт об одном лице или предмете. < Единственность, -и; ж.

Таким образом, уже на уровне анализа интенции ав-

тора текста мы констатируем такой признак, характеризую-щий возбуждение религиозной вражды с точки зрения об-щественной опасности, как утверждение о природном пре-восходстве одной религии и неполноценности или порочно-сти других, отмеченном в «Методических рекомендациях о

38

возбуждении национальной, расовой или религиозной вра-жды: Об использовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой или ре-лигиозной вражды».

На следующем этапе исследования мы проанали-зировали основные речевые стратегии, то есть совокуп-ность речевых действий, направленных на реализацию интенции автора [подр.: Иссерс 2008], и отметили, что ключевыми в данном тексте являются стратегии запугива-ния и дискредитации. Отметим, что данные стратегии ха-рактерны для религиозного дискурса: в частности, в рабо-тах Весниной Л.Е. они обозначены как ведущие коммуни-кативные стратегии и тактики, использующиеся в текстах религиозной тоталитарной секты «Великое Белое Братст-во „ЮСМАЛОС“» [Веснина 2013].

Для убеждения слушателей в истинности ислама ав-тор использует стратегию запугивания, классическая цель данной стратегии – внушить адресату мысль о грядущем страшном Конце Света, открыть адресату глаза на то, как страшна и жестока окружающая его действительность.

«На примере истории вот таких людей, которые приняли ислам, должны послужить поводом задуматься для русского народа о том, что, действительно, ихнее будущее только в исламе, что это единственное их спасение, по-тому что, если мы посмотрим сегодня на то положение, в котором находятся эти люди, то мы видим действитель-но, что это народ… они вымрут как динозавры просто, что единственное спасение этих людей это принять ислам…».

Для реализации данной стратегии автор использует две тактики: с одной стороны, при помощи тактики метафо-ризации создает метафорический образ неминуемой гибе-ли (вымрут как динозавры), гибели предсказуемой и неиз-бежной, с другой – четко и настойчиво (использует прием повторения) предлагает единственный выход, единствен-ное спасение – принятие ислама.

39

В кульминационной (центральной) части текста ав-тор использует более действенный прием запугивания, об-ращаясь не к мифическому концу, а к реальной жизни че-ловека: «а тот, кто отвернется от нашего напоминания, у него будет несчастная жизнь… И мы видим, что люди, которые отворачиваются от Корана, у них жизнь несча-стная, и мы знаем, что их положение будет еще хуже». Усиливает манипулятивный потенциал данного приема и обращение к знаниям, к опыту: автор «приводит пример уже реализованного наказания».

Основным приемом убеждения в реализации страте-гии запугивания являются апелляция к разуму, автор мно-гократно в своей речи просит слушателя задуматься: «на примере истории вот таких людей, которые приняли ис-лам, должны послужить поводом задуматься для русского народа»; «хотелось бы сказать, что вы должны заду-маться, потому что эта жизнь – она не последняя жизнь…». Таким образом, автор создает ощущение, что предложенные им выводы, сделаны самим слушателем.

Вторая часть текста строится на стратегии дискреди-тации, дискредитации как русского человека, человека пра-вославного, христианина, так и самой религии, и в первую очередь, ее основы – образа бога.

Автор, обращаясь к классическому приему сверх-обобщения (когда свойства отдельных лиц принимаются за свойства всех членов религиозной группы), настойчиво создает образ несведущего христианина: «многие не зна-ют ничего, вы, действительно, не знаете ничего о своей религии». Данный прием используется на контрасте с ве-дущим в тексте приемом апелляции к разуму, что лишь усиливает его воздействующий потенциал.

Далее автор дискредитирует ключевой для любой религии образ бога:

«Вы поклонялись каким-то картинкам, каким-то святым мощам… Разве эти, которым вы поклоняетесь,

40

разве они что-то создали… посмотрите на то, что они создали, и, даже если муха у них что-то заберет, они не смогут это вернут обратно… Вы поклоняетесь иконам, вы поклоняетесь картинкам, вы поклоняетесь тому богу, которого вы сами слепили, нарисовали своими же руками».

В данном примере автор использует как традиционные речевые приемы дискредитации (неопределенное местоиме-ние какой-то используется в тексте в качестве оценочной единицы со значением «не стоящий внимания, незначитель-ный, ничтожный»), так и более действенный прием метафо-ризации, создавая образ пустой религии, религии, созданной самим человеком, а значит не настоящей, не истинной.

Таким образом, автор формирует негативный сте-реотип, создает отрицательный образ противопоставлен-ной религии, а именно – православия. Цель данной страте-гии – подорвать доверие, вызвать сомнение.

ЛИТЕРАТУРА 1. Балукова Н.А, Веснина Л.Е. Коммуникативные

стратегии и тактики в текстах религиозной организации «Великое Белое Браство „Юсмалос“» // Политическая лин-гвистика. – № 3 (45). – 2013. – С. 199–208.

2. Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. – СПб.: Норинт, 2009.

3. Ворошилова М.Б. Политический креолизованный текст: ключи к прочтению: монография – Екатеринбург, 2013.

4. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. – М.: Изд-во ЛКИ, 2008. – 288 с.

5. Клушина Н.И. Интенциональный метод в совре-менной лингвистической парадигме // Медиаскоп: электрон-ный научный журнал. – № 4. – 2012. – URL: http://mediascope.ru/node/1242

6. Методические рекомендации о возбуждении на-циональной, расовой или религиозной вражды: Об исполь-

41

зовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой или религиозной вра-жды // Национальная газета № 8–12 (58–62). – 2002.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Ворошилова Мария Борисовна. Место работы и должность: ФГБОУ ВПО «Ураль-

ский государственный педагогический университет», кандидат филологических наук, доцент кафедры ритори-ки и межкультурной коммуникации.

E-mail: shinkari@mail.ru.

42

Н.Н. Костина Н.Н. Зеркина Магнитогорск (Россия)

К ВОПРОСУ ОБ ЭТИМОЛОГИИ ПАРЛАМЕНТСКОГО ВОКАБУЛЯРА

Ключевые слова: парламентская лексика, этимология, языковые единицы, британский парламент. Аннотация. В статье анализируется этимология парла-ментского вокабуляра. Авторы рассматривают британскую парламентскую лексику как источник мирового парламент-ского вокабуляра. Интернациональная маркированность и лингвистическая состоятельность английского парламент-ского вокабуляра поддерживается и доказывается его при-сутствием в качестве заимствований в парламентских во-кабулярах разных государств и языков. N.N. Kostina N.N. Zerkina Magnitogorsk (Russia)

ON THE QUESTION OF ETYMOLOGY OF PARLIAMENTARY VOCABULARY

Keywords: parliamentary vocabulary, etymology, linguistic units, British parliament. Abstract. Etymology of parliamentary vocabulary is analyzed in this paper. The authors describe the British parliamentary vo-cabulary as the source of the global parliamentary vocabulary. International markedness and linguistic sufficiency of the Eng-lish parliamentary vocabulary are promoted and proved by its presence in the function of borrowed words in parliamentary vocabularies of different states and languages.

43

Scire leges non hoc est verba earum tenere,sed vim et potestatem. (Знать законы – значит воспринимать не одни лишь их слова, но и их силу и могу-щество.)

Двойственное взаимовлияние языка и политики по-рождает мощный инструмент воздействия на сознание со-циума. В эпоху глобализации и влияния политических сис-тем на ход развития истории и цивилизации роль языка возрастает. Язык как культурно-историческое явление из средства общения становится орудием и оружием полити-ки. Таким образом, язык любого геополитического про-странства как сдерживает, так и провоцирует не только по-литические, но и социально-исторические процессы.

«Связь между языком и политикой очевидна: “ни

один политический язык не может существовать без комму-никации”, “специфика политики, в отличие от ряда других

сфер человеческой деятельности, заключается в ее пре-имущественно дискурсивном характере: многие политиче-ские действия по своей природе являются речевыми дейст-виями”» [Шейгал 2000: 17 цит. по Ракитиной 2007: 12].

Как отмечает А.П. Чудинов: «Политическая лексика постоянно обогащается за счет политологической термино-логии: например, еще полтора десятилетия назад такие слова и выражения, как консенсус, субъект Федерации, харизматический лидер, импичмент, монетизация льгот были понятны только специалистам. Сейчас эти обозначе-ния стали общеизвестными, то есть произошла деспециа-лизация термина, превращение его в общеупотребите-льную единицу русской лексико-фразеологической систе-мы» [Чудинов 2009: 72].

Несмотря на то что «путь от реального мира к поня-тию и далее к словесному выражению различен у разных

Костина Н.Н., Зеркина Н. Н., 2014

44

народов, что обусловлено различиями истории, географии, особенностями жизни этих народов, их правовой системой и, соответственно, различиями развития их общественного сознания», можно выделить ту часть вокабуляра, которая является универсальной для разных стран и народов [Зер-кина 2012: 83].

Так как регулирующим органом многих политических систем является парламент (или его аналог), то парла-ментский язык (язык парламента) является тем средством, которое вербализирует и управляет ходом истории как кон-кретных стран, так и целых цивилизаций.

Англоязычное влияние представляет собой слож-ноструктурированный, разноплановый процесс, обуслов-ленный сочетанием целого ряда социокультурных факто-ров и имеющий специфические особенности в различных регионах. При этом языковые заимствования являются лишь внешней характеристикой англоязычного влияния как многостороннего социокультурного феномена. Их сле-дует рассматривать не только как единицы языка, но и как выразители культурных смыслов, которые, проникая в иноязычную среду, наполняют ее новым содержанием [Смирнова 2007: 26].

Итак, проведем этимологический анализ британской парламентской лексики, которая отображает все историче-ские вехи развития Великобритании как государства. Самое главное, именно британский парламент стал со временем образцом демократической организации представительной (законодательной) власти, и именно его называют «праро-дительницей парламентов» (Mother of Parliaments)1.

Диахронический подход к парламентской лексике еще раз доказывает и демонстрирует интернациональную маркированность и многовековую историю становления парламентского вокабуляра, а значит и развитие парламен-

1 Слова из выступления государственного деятеля Дж. Брайта (John Bright, 1811–1889)

[Абайдельдинов Е.М., Балынская Н.Р. и др.: 326].

45

таризма. Такие реликты истории, как влияние Римской Им-перии и латинского языка, отразились в следующих приме-рах парламентского вокабуляра: процедура (от лат. procedere – продвигаться); партия (от лат. pars – часть, группа; от partio – делю, разделяю); депутат (от лат. deputatus – посланный, уполномоченный); диспут (от лат. disputare – спорить, рассуждать); делегировать (от лат. delegare – выделять, передавать); администрация (от лат. administration – управление); акт (от лат. actus); аппарат (от лат. apparatus – оборудование); кодекс [-дэ-] (от лат. codex – книга, свод); конгресс (от лат. congressus – встреча, собрание); консолидация (от позд-нелат. consolidation от consolido – поддерживаю, укреп-ляю); либерал (от лат. liberalis – касающийся свободы, свободный); мандат (от лат. mandatum – поручение, рас-поряжение, указ); манифест (от лат. manifestum – при-зыв); министр (от лат. minister regis – помощник, слуга царя) [ССПТ 2002]; лобби – lobby – в 1530-х годах пришло из средневекового латинского, в который оно пришло из древне-верхненемецкого louba (=hall, roof) [OED].

Этимология термина «консерватизм» восходит к ла-тинскому слову conservare – «сохранять» и означает в широ-ком смысле сбережение, защиту. Включение понятий «кон-серватизм», «консерватор» в научный лексикон связано с именем французского писателя Ф. Шатобриана (1768–1848).

Индоевропейские корни парламентского вокабуляра обнаруживаются в нижеприведенных примерах парламент-ской лексики: парламентарий (нем. parlamentarier) – член парламента [ССПТ 2002: 312]; политик (politician, от гр. politike) – 1) активный участник полит. жизни; полит. дея-тель, лицо, профессионально занимающееся вопросами политики [ССПТ 2002: 332].

Наличие языковых единиц с французской этимологи-ей в парламентском вокабуляре объясняется также истори-ческими моментами. Например, парламент (англ. parlia-

46

ment, фр. parlement от фр. parler – говорить); конститу-ция (фр. constitution от лат. constitution – установление, устройство); бюро [(англ.) bureau < (фр.) bureau (XVIII в.)] – 1. название руководящей части некоторых органов.

В английском языке присутствует ряд заимствован-ных лексических единиц из французского языка, которые в свою очередь были заимствованы во французский из дру-гих языков. Например, barricade пришло в английский из средне-французского 1590-е годы, в который оно было за-имствовано из испанского языка barrique (=barrel) в 1550 году [OED]. Сoup d ´etat [ku: dei ´ta:] в 1640-е заимст-вуется в английский из французского coup d ´etate – пере-ворот [LED 2009: 338–339].

Как не раз отмечалось, развитие любого языка пря-мо зависит от внеязыковой действительности, к которой от-носится социально-культурная история народа, своеобра-зие его менталитета, образа жизни, видение мира. Зачас-тую эта действительность носит стихийный характер – ее причины и действия сложно предугадать. Потрясения и тра-гедии изменяют сознание и мышление человека. Поскольку язык находится в постоянном движении, он также приобре-тает некую стихийность, создавая новые конструкции и оп-ределяя частоту употребления существующих в языке слов [Абайдельдинов 2013: 113].

Во времена становления и развития Британского парламента языком документации и устной речи был фран-цузский. Само слово парламент происходит от французско-го parler – говорить, но записи служебные или относящиеся к делам Церкви велись на латинском языке. Таким образом, весомая часть парламентской лексики имеет латинскую этимологию. И только с 1363 года речи депутатов произно-сились на английском языке.

Фоновые знания, сопровождающие формирование се-мантики парламентского вокабуляра, помогают проследить за хронологией появления в языке тех или иных единиц.

47

В наше время язык парламентского делопроизводства – английский. Выступления на других языках не допускаются.

В отношении лингвистики британский парламент имеет еще одну традицию-закон: не использовать «непар-ламентский» язык на заседаниях. Всем членам парламента запрещено пользоваться лексикой, которая могла бы «ос-корбить достоинство» парламента. Это правило включает любые виды мата, личные оскорбления и, самое серьезное, обвинения члена парламента в непорядочности.

В парламенте принято говорить на консервативном типе английского языка 1[Шульгина 2013; Received Pronun-ciation 2014].

Английский язык в британском парламенте не только средство общения, но и своеобразный вердикт законопро-ектам. Так, например, каждый законопроект проходит не-сколько этапов обсуждения. Первое чтение представляет собой чистую формальность. Во втором чтении обсуждают-ся общие принципы законопроекта. Во втором чтении пала-та может проголосовать за отклонение законопроекта, отка-завшись произнести «That the Bill be now read a second time», но отклонение правительственных биллей происхо-дит очень редко. После того как палата рассмотрела зако-нопроект, следует третье чтение. В палате общин (House of Commons) поправки больше не вносятся, и принятие пред-ложения «That the Bill be now read a third time» означает принятие всего законопроекта. Однако поправки могут быть еще внесены в палате лордов (House of Lords) После про-

1 Британский вариант английского языка включает в себя три языковых типа:

1. Консервативный английский (Сonservative). Это язык королевской семьи и британского

парламента. 2. Принятый стандарт (Received pronunciation. «BBC English»). Это язык

средств массовой информации. 3. Продвинутый английский. (Аdvanced English). Является

самым подвижным типом, в котором быстро приживаются элементы других языков, лек-

сические заимствования. Язык молодежи, на который оказывает большое влияние амери-

канский английский язык. Продвинутый английский больше всего подвержен общей тен-

денции к упрощению языка. Изменения происходят прежде всего в лексике.

48

хождения третьего чтения палата Лордов должна проголо-совать за предложение «That the Bill do now pass». Поста-новления о доверии обычно вносятся на голосование пра-вительством, чтобы получить поддержку от палаты, в то время как постановление о недоверии вносятся оппозици-ей. Постановления обычно выражаются словами «That this House has [no] confidence in Her Majesty’s Government», но могут использоваться и другие выражения, особенно ука-зывающие на какую-то конкретную политику, поддерживае-мую или не поддерживаемую парламентом. Например, По-становление о доверии правительству 1992 года использо-вало выражение «That this House expresses the support for the economic policy of Her Majesty’s Government». Но необ-ходимо отметить, что прежде чем билль (Bill) станет зако-ном, королева Великобритании должна дать свое одобре-ние или так называемую королевскую санкцию (royal assent). У королевы до сих пор сохраняются права на при-нятие, отказ от принятия или откладывание вступления в действие любого нового законопроекта, предложенного парламентом.

Язык не только отражает формы контроля, но сам становится инструментом контроля даже там, где он сооб-щает не приказы, а информацию, где он требует не повино-вения, а выбора, не подчинения, а свободы [Ракитина 2010: 54].

Интернациональная маркированность и лингвисти-ческая состоятельность английского парламенского вока-буляра поддерживается и доказывается его присутствием в качестве заимствований в парламентских вокабулярах раз-ных государств и языков. Параллельно с заимствованием фонетической и орфографической формы слова заимству-ется и семантика данных языковых единиц, а значит, фор-мируется не только понятийный аппарат, но и регламенти-руются и направляются политические и социально-исторические процессы. Взаимоотношения человека и об-

49

щества носят сложный характер, и интересы обеих сторон закреплены в законах и других нормативно-правовых доку-ментов государственной власти [Абайдельдинов 2013: 108].

Языковые едницы проникают в другие языки в силу целого ряда различных факторов, обусловленных культу-рой, наиболее важное из них – появление новых жизненных реалий, не имеющих аналога в языке-реципиенте.

Англо-американскому влиянию в большей или мень-шей степени подвержены сегодня практически все европей-ские языки. Англоязычные вкрапления во множестве присут-ствуют во французском, немецком, испанском языках, и да-же финском, который в силу специфического строя и струк-туры относительно закрыт для иноязычных заимствований. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что фран-цузы с определенной долей иронии называют современный разговорный язык «franglais» – «франко-английский». В Гер-мании немецкий язык, наводненный англоязычными заимст-вованиями, именуется «Denglisch» или «Eurodeutsch». Из-вестны и другие аналогичные названия, например, «Spanglish» (для испанского языка) [Смирнова 2007: 24].

Таким образом, «английский» вокабуляр российского парламента может быть представлен следующими языко-выми единицами: вице-президент; гоу-ин (англ. go in – входить, вступать внутрь); импичмент (англ. impeachment); интеграция [-тэ-] (англ. integration от лат. integration – вос-становление, восполнение); лейборист (англ. labour от лат. labor – труд); саммит (англ. summit букв. – вершина, верх); спикер (англ. speaker букв. – оратор); спичрайтер [-тэ] (англ. speech-writer) и т.д.

Балынская Н.Р. и др. отмечают что, «…лексические единицы… составляют тот ярус языка, культурная специ-фика которого наиболее очевидна, так как именно номина-тивные ресурсы языка наиболее близки к отражению вне-языковой действительности. Именно лексика, в отличие от всех остальных уровней языка, заполняет все видимое и

50

осязаемое пространство. Она наиболее полно отражает внешний мир, давая наименования его объектам, предме-там и явлениям» [Балынская 2014: 32].

Парламентский язык является той своеобразной се-миотической системой, которая может быть названа «про-водником идеологии», который формирует менталитет, за-крепляет в сознании социума определенные политические понятия и нормы.

Описанный выше опыт лингвокультурологического подхода к рассмотрению парламентского вокабуляра не претендует на глубокие выводы и обобщения и нуждается в проверке, уточнении и углублении на более широком мате-риале, но на основании вышеизложенного можно констати-ровать, что становление и развитие парламентского вока-буляра доказывает и наглядно демонстрирует общеприня-тый вектор развития языка и общества в сторону глобали-зации и мультикультурализма.

ЛИТЕРАТУРА

1. Абайдельдинов Е.М., Балынская Н.Р., Борисов А.Н. и др. Реализация, обеспечение и защита прав человека в ус-ловиях мультукультурализма. – Магнитогорск: Изд-во Маг-нитогорск. гос. техн. ун-та им. Г.И. Носова, 2013.

2. Балынская Н.Р. и др. Регулирование социально-экономических и политических процессов России: история и современность: монография. – Санкт-Петербург: Издатель-ство Инфо-да, 2014.

3. Великобритания. Лингвострановедческий словарь. – 2-е изд., стереотипное/ А.Р.У. Рум – М.: Рус. яз., 2000.

4. Зеркина Н.Н. Репрезентация понятия «ПРАВА ЧЕЛО-ВЕКА» средствами английской фразеологии: лингво-исторический аспект // Филологические науки. Вопросы теории и практики. – Тамбов: Грамота, 2012. – № 7. (18) Ч. 2.

51

5. Ракитина Н.Н. Лингвокультурологические аспекты функционирования аббревиатур в политическом дискурсе: автореф. дис. ... канд. филол. наук. – Челябинск, 2007.

6. Ракитина Н.Н. Лингвокультурологические аспекты функционирования аббревиатур в политическом дискур-се. – Магнитогорск: МаГУ, 2010.

7. Словарь современных понятий и терминов = ССПТ/ 4-е изд., дораб. и доп. / Авт.: Н.Т. Бунимович, Г.Г. Жаркова, Т.М. Корнилова и др.; Сост., общ. ред. В.А. Макаренко. – М.: Республика, 2002.

8. Смирнова М.В. Социокультурные факторы совре-менных англоязычных заимствований в других языках ми-ра. Лексическая системность английского языка в культуро-логическом ракурсе (семантика и функционирование) // Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та; вып. 537. Сер. Лингвисти-ка. – М.: Рема, 2007. – С. 17–26.

9. Чудинов А.П. Современная политическая коммуника-ция: учеб. пособие. – Екатеринбург: Изд-во УрГПУ, 2009.

10. Шульгина Н.В. Варианты английского языка. 04.03.14. [Электронный ресурс]. URL: http://nsportal.ru/shkola/inostrannye-yazyki/angliiskiy-yazyk/library/2013/09/23/varianty-angliyskogo-yazyka.

11. Longman Exams Dictionary = LED/ Pearson Education Limited, England, 2009.

12. Online Etymology Dictionary = OED/ 04.03.14. URL: http://etymonline.com/index.php?allowed_in_frame=0&search=barricade&searchmode=none.

13. Received Pronunciation. [Электронный ресурс]. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Received_Pronunciation.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ Костина Наталия Николаевна. Место работы и должность: Кандидат филологи-

ческих наук, доцент ФГБОУ ВПО «Магнитогорский госу-

52

дарственный технический университет им. Г.И. Носова», начальник управления по международной деятельности.

E-mail: rakitina_n@mail.ru. Зеркина Наталья Николаевна. Место работы и должность: Кандидат филологи-

ческих наук, доцент ФГБОУ ВПО «Магнитогорский госу-дарственный технический университет им. Г.И. Носова», заведующая кафедрой иностранных языков Института истории и филологии.

E-mail: agatik01@mail.ru.

53

И.В. Култышева Нижний Тагил (Россия)

АНАЛИЗ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ СРЕДСТВ РЕЧЕВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ В ОФИЦИАЛЬНЫХ БИОГРАФИЯХ

ГУБЕРНАТОРОВ СВЕРДЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ

Ключевые слова: приемы речевого воздействия, PR-текст, Э.Э. Россель, Е.В. Куйвашев. Аннотация. Автор статьи на примере официальных био-графий Э.Э. Росселя и Е.В. Куйвашева анализирует прие-мы и средства речевого воздействия на лексическом, мор-фологическом и синтаксическом уровнях.

I.V. Kultysheva Nyzhny Tagil (Russia)

ANALYSIS OF THE USE OF SPEECH INFLUENCE

APPARTUS IN OFFICIAL BIOGRAPHIES OF GOVERNORS OF SVERDLOVSK REGION

Keywords: speech influence techniques, PR-text, E.E. Rossel, E.V. Kuvaishev. Abstract. The author of the article analyzes the means and techniques of speech influence in the texts of official biog-raphies of E.E. Rossel and E.V. Kuvaishev on the lexical, mor-phological and syntactical levels.

Одной из самых главных обязанностей специалиста по связям с общественностью является написание PR-текс-

Работа выполнена в рамках гранта Президента для поддержки молодых ученых: МК2720.2013.6 «Убеждение и доказательство в современном политическом дискурсе».

Култышева И.В., 2014

54

тов, так как с их помощью происходит распространение ин-формации от субъекта PR к СМИ и целевым аудиториям. От того, как написан тот или иной материал, зависит вос-приятие субъекта PR общественностью. Зная это, специа-лист по связям с общественностью может использовать различные средства речевого воздействия. Каждое слово, помимо своего прямого значения, несет и дополнительную информацию, которая влияет на подсознание человека. Используя определенные речевые конструкции, в текстах можно сформировать определенные взгляды и представ-ления у читателей.

Значение биографии как одного из инструментов конструирования имиджа политического деятеля и благо-приятной коммуникационной среды в политических комму-никациях велико, поскольку имидж лидера играет важную роль во всей избирательной кампании и, по сути дела, явля-ется ее стержнем. Биография является обязательным ком-понентом комбинированного жанра PR-текстов, она содер-жится в листовках, буклетах, брошюрах, также для нее име-ется специальный раздел на официальном сайте политика.

Мы проанализировали официальные биографии Э.Э. Росселя и Е.В. Куйвашева на использование приемов речевого воздействия.

Из средств речевого воздействия на лексическом уровне выявлена только оценочная лексика в биографии Е.В. Куйвашева: Будучи главой Тобольска, Куйвашев ус-пешно справился с задачей, поставленной ему лично Пре-зидентом страны Владимиром Путиным, по созданию туристического центра международной известности. Тюмень под его руководством была признана самым бла-гоустроенным городом России, а поселок Пойковский та-кого звания был удостоен трижды на общероссийских конкурсах. Не было обнаружено ни антонимов, ни фразео-логизмов, ни разговорной и профессиональной лексики. Так как официальная биография сосредоточивает внимание об-

55

щественности преимущественно на этапах профессиональ-ного роста, то и в своей речевой структуре не нуждается в использовании эмоционально окрашенной лексики.

Если использования средств речевого воздействия на лексическом уровне можно избежать, то без употребле-ния в биографии глаголов и числительных, которые пред-ставлены на морфологическом уровне речевого воздейст-вия, практически невозможно обойтись.

Глагол содержит в себе экспрессию, потому что имеет широкие возможности для описания жизни и разви-тия, движения.

Россель: Одновременно в ноябре 1968 – апреле 1972 гг. аспирант при кафедре строительного производ-ства УПИ; в феврале 1972 г. защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук.

Куйвашев: Отслужив, Евгений Владимирович рабо-тал в Сургутском управлении технологического транс-порта № 1, учился в Тобольском медицинском училище, трудился в Салымском вышкомонтажном управлении АО «Юганскнефтегаз».

В официальной биографии Е.В. Куйвашева глаголы используются чаще, чем в биографии Э.Э. Росселя, но сле-дует отметить, что это связано с определенной спецификой построения предложений в биографии экс-губернатора. Его PR-текст имеет признаки биографии-конспекта (события представлены в хронологическом порядке и основное вни-мание уделяется датам и фактам), тогда как биография Ев-гения Владимировича входит в жанровую подгруппу био-графии-рассказа (в своей речевой структуре содержит дву-составные предложения, где сказуемое может быть выраже-но формой страдательного залога).

Россель: С сентября 1966 г. в тресте «Тагилст-рой» главный инженер строительного управления «Промжилстрой», с июня 1967 г. начальник строительно-го управления «Промжилстрой», с апреля 1969 г. началь-

56

ник производственного отдела треста, с февраля 1972 г. главный инженер треста.

Куйвашев: Евгению Куйвашеву присвоен классный чин действительного государственного советника Российской Федерации 1 класса. Награжден «Орденом Почета».

Числительные в биографии представлены датами того или иного события, произошедшего в жизни политика.

Россель: С ноября 1962 г. в г. Ухта в тресте «Ух-тастрой» мастер строительно-монтажного управления № 3, с января 1963 г. начальник арматурно-опалубочного цеха завода железобетонных изделий.

Куйвашев: С 2005 по 2007 год работал главой ад-министрации города Тобольска, с 2007 по 2011 годы – главой администрации города Тюмени.

Следует отметить, что биографии пишутся не от ли-ца субъекта PR, поэтому необходимость использования личных местоимений «я» и «мы» исчезает.

Средства речевого воздействия на синтаксическом уровне представлены обращениями, вводными и вставны-ми конструкциями, а также фигурами речи, несущими воз-действие на адресата. Из всего перечисленного мы обна-ружили лишь вставную конструкцию у губернатора Куйва-шева: Стоит отметить, что работа Евгения Куйвашева на руководящих постах в муниципалитетах не раз получа-ла высокую оценку на общероссийском уровне. С помощью данной конструкции автор делает нужный акцент для чита-теля на высокой оценке работы Евгения Владимировича.

Речевое воздействия на всех трех уровнях (лексиче-ском, морфологическом и синтаксическом) использовано только в официальной биографии Е.В. Куйвашева, когда как в биографии Э.Э. Росселя основной акцент был сделан на морфологическом уровене. Без использования числи-тельных, которые представлены именно на этом уровне, ни одна биография обойтись не может, и чем больше числи-тельных присутствует в данном жанре PR-текста, тем силь-

57

нее воздействие он производит на читателя. Благодаря этому приему адресат делает вывод, что субъект PR много-го добился в своей трудовой карьере.

Умение писать грамотные и эффективные PR-тексты, которые работают на создание положительного имиджа, яв-ляется одним из основополагающих принципов работы спе-циалиста по связям с общественностью. Знание приемов речевого воздействие и применение их на практике повыша-ет ценность PR-специалиста для базисного субъекта PR.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Култышева Ирина Владимировна. Место работы и должность: ФГБОУ ВПО «Нижне-

тагильская государственная социально-педагогическая академия», кандидат филологических наук, доцент ка-федры филологического образования и массовых комму-никации.

E-mail: chur-irina@yandex.ru.

58

В.П. Лебедева Екатеринбург (Россия)

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭКСТРЕМИЗМ И ЕГО ПРОЯВЛЕНИЕ В «АРАБСКОЙ ВЕСНЕ»

Ключевые слова: политический экстремизм; «арабская весна»; милитаризация; тоталитаризм; «правый» экстре-мизм; «левый» экстремизм. Аннотация. В ряду прочих разновидностей экстремизма рассматривается политический экстремизм, дается его оп-ределение, выделяются разновидности. Доказывается, что в событиях «арабской весны» проявляется политический экстремизм. V.P. Lebedeva Ekaterinburg (Russia) POLITICAL EXTREMISM AND ITS MANIFESTATION IN THE “ARAB SPRING” Keywords: political extremism; “Arab spring”; militarization; to-talitarianism; “rightist” extremism; “leftist” extremism. Abstract. The article deals with political extremism as a specific kind of extremist ideology and gives its definition and classifica-tion. The author proves that political extremism found its reflec-tion in the events of the “Arab spring”.

Экстремизм сегодня все более грозно заявляет о

себе, нарушая важнейшие права человека: на жизнь, сво-боду, безопасность. Он становится одной из важнейших

© Лебедева В.П., 2014

59

проблем современного мира, что вызывает особые опасе-ния в век высоких военных технологий, когда личность, ста-новится способной направить весь арсенал современных достижений науки для решения собственных целей и задач.

В разные периоды юристы, политологи и психологи, социологи пытались определить суть экстремизма и разра-ботать понятие, но, единого и общепризнанного научного определения экстремизма на сегодняшний день так и не существует. Понятие « экстремизм» опирается на латин-ские корни, согласно которым термин происходит от латин-ских слов «extremitas», то есть « крайность» и «extremus» – « крайний». Как термин экстремизм стал применяться толь-ко в начале XX века.

В России юридическое определение того, какие дей-ствия считаются экстремистскими, содержится в статье 1 Федерального Закона № 114-ФЗ «О противодействии экс-тремистской деятельности» Согласно закону, экстремист-ская деятельность, (экстремизм) – «деятельность общест-венных и религиозных объединений, либо иных организа-ций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и соверше-нию действий [Федеральный закон, ст. 1, режим доступа: http://www.rg.ru/2002/07/30/extremizm-dok.html (дата обра-щения: 13.03.2014)].

В научной литературе трактовку экстремизма дает И.Л. Морозов, который считает, что экстремизм это «дейст-вия определенных активных групп или отдельных индиви-дов добиться незамедлительного разрушения существую-щей государственной системы и построения более спра-ведливого общества на идеологической основе конкретных политических концепций и доктрин» [Морозов И.Л., 1998, с. 212-214].

В тоже время необходимо различать разновидности форм экстремизма. К ним, по нашему мнению, могут быть отнесены следующие:

60

• Националистический экстремизм – привержен-ность к крайним взглядам и методам в теории и практики межнациональных отношений. Его сторонники выступают с защитой интересов и прав одной нации. [Римский А. В., Ар-тюх А.В., 2009, №10, с. 248].

• Религиозный экстремизм – это религиозно моти-вированная или религиозно камуфлированная деятель-ность, направленная на насильственное изменение госу-дарственного строя или насильственный захват власти, на-рушение суверенитета и территориальной целостности го-сударства, на возбуждение в этих целях религиозный вра-жды и ненависти [Старосоветский Е.А, 2008, №4, с.188].

• Молодежный экстремизм – как правильно вызван желание не быть как все, дань моде, отсутствие цели, и как часто бывает непонимание в семье, все это выливается в убийства, погромы на рынках, поджоги и другие акты наси-лия со стороны молодых людей, придерживающихся экс-тремистских взглядов.

• Информационный экстремизм – это деятельность, связанная с созданием, хранение или распространением информации, содержащей предусмотренной законом при-знаки экстремисткой деятельности, а так же использование информации оказывающие воздействие на психику людей [Жукова О.С., Иванченко Р.Б., Трухачев В.В, 2007, №1, с.3].

• Религиозно-политический экстремизм – это рели-гиозно мотивированная или религиозно камуфлированная деятельность, направленная, на возбуждение в этих целях религиозной вражды и ненависти [Бязров А.В., 2009, №111, с. 303].

• Экономический экстремизм – направлен на лик-видацию многообразия и установление какой-либо одной формы собственности, единых методов ведения хозяйства, полный отказ от принципов государственного регулирова-ния экономической сферы, резкое сокращение социальных расходов, наступление на социальные завоевания трудя-

61

щихся, устранение конкуренции в предпринимательской деятельности и др.

• Политический экстремизм – идеология и практика применения крайних нелегитимных, нередко насильствен-ных методов и средств политической борьбы [Римский А. В., Артюх А.В., 2009, №10, с. 248].

Более подробно мы остановимся на политическом экстремизме, так как на сегодняшний день именно этот вид экстремизма предоставляет наибольшую угрозу.

Из-за того, что возникали сложности с выработкой определения, каждый из авторов выделял, что-то свое в определение, и поэтому до сих пор авторы не пришли к единому мнению и единому понятию. Например, М.И. Лабу-нец дает такое определение политического экстремизма – «это вид протестной деятельности политических субъектов (партий, организаций, движений, этнонациональных груп-пировок, региональных элит и их лидеров), осуществляе-мой с целью достижения публично-властных полномочий нелегитимными и деструктивными способами, включая на-сильственные действия и меры» [Лабунец М.И.,2002, с.11].

А.Ю. Пиджаков считает, что политический экстре-мизм – это в целом антиконституционная деятельность. Он опасен, в первую очередь, для самой государственности. Его конечной целью является приобретение власти, необ-ходимой для установления режима монопольного правле-ния силы, которая генетически не терпит никакой оппозиции и будет подавлять мешающих ей "оппонентов" посредством неправового насилия. Политический словарь определяет « политический экстремизм» – как идейно-политическое те-чение, проповедующие приверженность в политике к край-ним взглядам и действиям. Политический экстремизм часто понимается и как специфическая линия в политике, отвер-гающая компромиссы с противодействующей стороной и отражающая наиболее агрессивные установки субъекта [Пиджаков А.Ю.,2003, № 3, с. 236].

62

М.И. Лабунец в своем определение делает акцент на том, что это вид претесной деятельности, в то время как А.Ю. Пиджаков делает акцент на том, что это антиконсти-туционная деятельность. Политический словарь, считает, что это политическое течение. Несмотря на эти различия, они все говорят, о том, что конечной целью политического экстремизма является приобретение власти путем насилия.

Политический экстремизм, как правило, подразде-ляют еще на «левый» и «правый». « Правый» экстремизм берет на вооружение лозунги защиты экономически и поли-тически господствующие меньшинства общества, он высту-пает за сохранение или утверждения или сохранения ре-жима, гарантирующего его интересы и привилегии. Его раз-новидности: фашизм, расизм, шовинизм и т.д.

«Левый» экстремизм провозглашает своей целью построение справедливого общества, свободного от соци-ального гнета и неравенства. Его разновидности: анархизм, троцкизм, маиозм, национальный [Римский А. В., Артюх А.В., 2009, №10, с. 250].

Для того чтобы лучше разобраться в политическом экстремизме, следует выделить черты:

1) нелегитимная политическая деятельность, прежде всего незаконное насилие;

2) крайние формы национализма, расизма или соци-ально-классового антагонизма;

3) простота и общедоступность идеологии, умение предложить «простые» способы и пути решения сложней-ших проблем общественной жизни и убедить массы в воз-можности их успешного осуществления на практике.

Не менее важным в политическом экстремизме это его признаки. Р.А. Амиркова подчеркивает, что отличитель-ным признаком политического экстремизма является рас-ширительный характер его действия: он, одновременно проявляясь в разных формах, действуя на разных уровнях, имея внешнюю и внутреннюю направленность, обладает

63

способностью втягивать различных социальных и политиче-ских акторов в орбиту своего действия. Другое, не менее важное, свойство, которое отмечает Р.А. Амиркова полити-ческого экстремизма, объясняющие его высокую политиче-скую и социальную востребованность и способность прони-кать в массы и управлять массовым сознанием, заключается в том, что он оперирует простыми и доступными схемами для решения сложных проблем. Но за этой внешней просто-той кроется стремление подменить существующие законы, мораль, систему отношений [Амирокова Р. А., 2006, с.12].

З.Ю. Хуако выделил цели и методы политического экстремизма, которые включают в себя:

1. Пропаганду крайних форм национализма, шови-низма, расизма, антисемитизма, ксенофобии и реализацию этих целей в своих проектах государственного и общест-венного устройства.

2. Установление антидемократической, тоталитар-ной государственно-политической системы, основанной на культе единоличной власти (диктатуры) и государственного насилия, подавлении гражданских прав и свобод, милита-ризации общества и сознания людей.

3. Насильственное свержение конституционного строя, а также способы и средства для разрешения обще-ственных противоречий.

4. Имперскую идеологию, внешнюю экспансию, си-ловые формы разрешения международных и внутренних конфликтов в качестве основы внешней и внутренней поли-тики государства.

5. Широкое использование социальной демагогии, обмана, фальсификации и мифотворчества, манипулиро-вания сознанием людей, популистских приемов для расши-рения своей социальной базы и политической поддержки [Хуако З.Ю., 2012, №2, с.4].

По нашему мнению, события Арабской весны яв-ляются, прежде всего, проявление политического экстре-

64

мизма. Для начала рассмотрим, что такое «Арабская весна».

«Арабская весна» – это революционная волна де-монстраций и протестов, начавшихся в арабском мире 18 декабря 2010 года. Произошли революции в Тунисе и Египте; гражданская война в Ливии, которая привела к па-дению режима; гражданские восстания в Бахрейне, Сирии и Йемене; массовые протесты в Алжире, Ираке, Иордании, Марокко и Омане; и менее значительные протесты в Кувей-те, Ливане, Мавритании, Саудовской Аравии, Судане и За-падной Сахаре [Электронный ресурс: http://ria.ru/tags/event_ Arabskaja_vesna/#ixzz2x2bs4338,(дата обращения 20.03.2014)].

Причиной протестов стало самосожжение в декабре 2010 г. 26 – летнего тунисца Мохаммеда Буазизи, который потерял возможность заработать на хлеб для своей семьи, оскорбленный полицией и муниципальными властями он совершил самосожжение. Его жуткая учесть воспламенила массовость протестов против коррупции полицейских орга-нов в Тунисе, которые затем перекинулись на другие стра-ны в Северной Африке и на Ближнем Востоке, вызвав там волну революций.

Мы говорили о признаках политического экстремиз-ма, которые выделила Р.А. Амиркова основываясь на них, мы попытаемся доказать, что «Арабская весна» проявле-ние политического экстремизма.

Во-первых, расширительный характер действий «Арабской весны» мы можем видеть в том, что она втянула в орбиту своего действия различных акторов. Социальных акторов предоставлял народ, политических – власть.

«Средний класс и беднейшие слои общества объе-динились в стремлении свергнуть режимы».

Во-вторых, способность экстремизма синтезировать проявления, происходящие в других областях и придавать им политическую направленность. Восстание в Тунисе дало толчок другим Арабским странам. «Успех в целом мирной

65

революции в Тунисе вдохновил на такие же действия египтян. Поднялась на восстание самая населенная арабская страна – 85 миллионов жителей. Здесь шел непрекращающийся ми-тинг, кипели дискуссии, читались стихи и пелись песни, пять раз в день люди молились. Здесь же были разбиты палатки, в которых жили люди, поклявшиеся не покидать это место до победы» [Васильев А., Петров Н., 2012, с.7].

В-третьих, социальная востребованность и способ-ность проникать в массы и управлять массовым сознанием, а также стремление подменить законы, мораль и систему все это тоже признак политического экстремизма. Как он проявился в арабской весне? Рассмотрим опять же на при-мере Египта, так как в этой стране произошло больше всего изменений наряду с другими странами. « Власть в Египте взял Высший совет вооруженных сил во главе с министром обороны Хусейном Тантави, который распустил парламент, отменил старую конституцию, объявил о проведении новых выборов, назначил комиссию для выработки новой консти-туции, и соответственно, нового избирательного закона» [Васильев А., Петров Н., 2012, с.9]. Проведенные властями политические и социально-экономические реформы, на-ционализация промышленности, природных ресурсов, бан-ков, инфраструктуры, более или менее стабилизировали происходящие, но все это было сделано, конечно, для ви-димости, возможно, они и продолжать улучшать и прово-дить реформы, но только на словах.

Сейчас идет уже четвертый год «арабской весны», ко-торая развивается в точном соответствии с известной фор-мулой: «Есть у революции начало – нет у революции конца».

ЛИТЕРАТУРА 1. Амирокова Р.А. Политический экстремизм в со-

временном политическом процессе России. Дис. на соиска-ние кандид. полит. наук. Черкесск, 2006. 150 с.

66

2. Бязров А. В., Взаимосвязь этнотерриториальных конфликтов на северном Кавказе с религиозно – политиче-ским экстремизмом // Известия Российского Государствен-ного Педагогического Университета им. А.И. Герцена. 2009, № 111, С. 300-304

3. Васильев А., Петров Н. Рецепты Арабской Весны. Русская версия. М.:Алгоритм; 2012. 304 с.

4. Жукова О.С., Иванченко Р.Б., Трухачев В.В, Ин-формационный экстремизм как угроза Российской Федера-ции // Вестник Воронежского Института МВД России. 2007, №1, С. 1 – 3

5. Лабунец М. И. Политический экстремизм: этнона-циональная регионализация: Дис. на соискание кандид. по-лит. наук. Ростов-на-Дону, 2002. 141 с.

6. Морозов И.А. Левый экстремизм в современном обществе: особенности стратегии и тактики // Полис. 1998. № 2. С. 212-214

7. Пиджаков А. Ю. Борьба с политическим экстре-мизмом и терроризмом: проблемы изучения // Правоведе-ние. 2003, № 3 (248), С. 234 – 244

8. РИА НОВОСТИ. http://ria.ru/tags/event_Arabskaja _vesna/#ixzz2x2bs4338 (дата обращения 20.03.2014).

9. Римский А. В., Артюх А. В. Экстремизм и терро-ризм: понятие и основные формы проявления // Научные ведомости Белгородского Государственного университета. 2009, №10, С. 244-249

10. Старосоветский Е.А., Экстремизм в современном российском обществе// Научные ведомости Белгородского Государственного университета. 2008, № 5, С.187 – 192

11. Федеральный Закон № 114-ФЗ «О противодейст-вии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 г. http://www.rg.ru/2002/07/30/extremizm-dok.html.(дата обра-щения 13.03.2014).

12. Хуако З.Ю., Политический экстремизм: информа-ционный аспект по материалам социологического исследо-

67

вания // Вестник Адыгейского Государственного Универси-тета. 2012, №2, С. 1-7

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Лебедева В.П. Место работы и должность: ФГБОУ ВПО «Ураль-

ский государственный педагогический университет», студентка 2 курса направления «Международные отно-шения».

E-mail: isobr@uspu.ru.

68

Д.С. Мухортов Москва (Россия)

МАНИПУЛЯТИВНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ ПОЛИСЕМИИ

В СОВРЕМЕННОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ Ключевые слова: идеологическая полисемия, лексико-семантические варианты идеологемы, референциальное манипулирование, слова-лозунги, слова-стигмы. Аннотация. Целью данной статьи является осмысление того, как функционирует идеологическая полисемия в со-временном политическом дискурсе. На примере лексико-семантических вариантов идеологем проводится мысль о том, что референциальное манипулирование все активнее и беспардоннее используется политиками-бизнесменами. В статье подчеркивается, что нынешний этап развития поли-тической лингвистики требует от исследователей обращать пристальное внимание на происходящие геополитические процессы, поскольку они заставляют по-новому восприни-мать вопросы соотношения языка и мышления и изыски-вать новые пути к анализу актуальных процессов политиче-ского языкознания. D.S. Mukhortov Moscow (Russia)

THE MANIPULATIVE POTENTIAL OF IDEOLOGICAL POLYSEMY IN POLITICAL DISCOURSE TODAY

Keywords: ideological polysemy, lexical semantic variants of the idiologeme, referential manipulation, words-slogans, words-stigmas.

69

Abstract. The aim of the article is to interpret the way ideologi-cal polysemy functions in modern political discourse. The author argues that referential manipulation is being more actively and shamelessly used by politicians and businessmen and illus-trates this fact by lexical semantic variants of the idiologemes. The article specifies that the modern stage of development of political linguistics makes it imperative for a researcher to pay special attention to the current geopolitical processes because they give a new light to the problems of correlation of language and thought and make us look for new approaches to the anal-ysis of modern processes in political linguistics.

С момента выхода известной книги Виктора Клемпе-рера «LTI. Язык Третьего рейха. Записная книга филолога» прошло более сорока пяти лет (впервые книга была издана в 1968 году. Ее оригинальное название «LTI. Notizbuch eines Philologen». LTI – oт лат. Lingua Tertii Imperii). В ней чудом избежавший концлагерей автор рассказывает о том, как с приходом фашистов к власти менялась повседневная жизнь, а с ней привычки и язык соотечественников, лексика и инто-нации средств массовой информации. Как и книга Джорджа Оруэлла «Скотный двор», «LTI» В. Клемперера является не-тленным напоминанием человечеству о том, что может про-изойти, если оно впадет в беспамятство и пропустит этап регрессирования своих духовных болезней, когда за лечение нужно будет платить миллионами человеческих жизней.

Сегодня политическая лингвистика вновь оказыва-ется свидетелем чего-то подобного. Всем известный ук-раино-российский конфликт, спровоцированный США и странами Евросоюза, стал показателем того, что уроки Второй мировой так и остались не извлеченными, что пропагандируемые западом ценности не являются обще-человеческими, что затяжные игры политиков в истори-

Мухортов Д.С., 2014

70

ческий ревизионизм оказываются пагубными для целых стран и континентов.

Оставляя в стороне размышления общефилософ-ского и политологического характера, хочется подробнее остановиться на роли идеологической полисемии в совре-менном политическом дискурсе. Эмпирической базой для данной публикации стал целый ряд понятий, которые с лег-кой руки влиятельных политиков стали серьезным манипу-лятивным орудием в информационной войне с Россией. К ним относятся такие единицы интернациональной лексики, как «democracy», «human rights», «freedom», «terrorism», «separatism», «terrorist», «separatist», «humanitarian», «sov-ereignty», «territorial integrity», «the right», «annexation», а также такие слова с национально-историческими коннота-циями, как «гвардия», «национальная гвардия», «национа-лист», «бандеровец».

Идеологическая полисемия является одним из структурообразующих признаков политического дискурса. В ее основе лежит намеренное или непредумышленное стремление политиков к «референциальному манипулиро-ванию», то есть лжи, преувеличению, недоговоркам, иска-жению образа денотата в процессе обозначения действи-тельности [Шейгал 2000: 234]. Абстрактность и широта се-мантики некоторых из вышеперечисленных понятий позво-ляют нечистым на руку демагогам интерпретировать их так, как им заблагорассудится, устраивать калейдоскоп из «фантомных картин», мало относящихся к реальному по-ложению дел в стране и мире.

Как известно, в основе появления идеологизирован-ных значений лежит противостояние между официальной властью и оппозицией [Усмонов 2013]. Однако происходя-щие в этом столетии события на Украине, как и события в нацистской Германии в веке минувшем, указывают на то, что из-за мелкотравчатых интересов политики-бизнесмены дерзко и безапелляционно называют черное белым, лжи-

71

вое – правдивым, варварское – миротворческим, при этом «официальной властью» лица, пришедшие к власти в ре-зультате киевского переворота, назвать можно с большой натяжкой. А если добавить к этому тот факт, что мировое сообщество стало поддерживать идеи, которые на Нюрн-бергском процессе были преданы забвению, то получится, что перед современными исследователями встает задача проанализировать появление новых стратегий функциони-рования идеологической полисемии и по-новому взглянуть на проблему соотношения языка и мышления.

Так, накануне президентских выборов на Украине в мае 2014 года для иностранных журналистов был выпущен буклет1, в котором предлагалась «официальная» трактовка некоторых терминов и понятий. «Сепаратистами» и «терро-ристами» в нем называются «сторонники российских вла-стей», а «националистами» – «демократичные, патриотиче-ски настроенные люди, желающие успеха своему государ-ству». По версии составителей глоссария, «бандеровцы были не фашистами, а членами украинского национального движения, которое боролось за независимость Украины».

В итоге, лингвисты оказываются перед дилеммой, являются ли данные толкования окказиональными или же системными лексико-семантическими вариантами слов. Ес-ли окказиональными, то почему они употребляются в ука-занных контекстах с высоких трибун на протяжении не-скольких месяцев подряд, а если системными, то почему западные лидеры, которые так рьяно защищают позиции нового Киева, воздерживаются от употребления этих фор-мулировок и понятий в своих выступлениях и, например, «сепаратистов-террористов» называют нейтральным «re-bels», то есть «повстанцами»?

1 Киев ввел новую терминологию // The Kiev Times. – 25 мая 2014 г. – Режим доступа:

http://thekievtimes.ua/society/377536-kiev-vvel-novuyu-terminologiyu.html.

72

Данный пример можно рассматривать как иллюстра-цию того, насколько расширился манипулятивный потенци-ал идеологической полисемии. В 1930–1940 годах никому не нужно было объяснять, что такое «националисты», а в 2001 году – «террористы»; сегодня же эти термины начи-нают оказывать такое воздействие на умы просвещенной Европы и цивилизованной Америки, что русского человека, защитника и освободителя в самой страшной войне ХХ ве-ка, без зазрения совести называют пособником террори-стов, сепаратистов и маргиналов.

Расширение репертуара ЛСВ идеологем происходит уже не за счет фиксированных, устойчивых пейоративных коннотаций, а за счет открытости этих лексических единиц «для амбивалентного толкования» [Ошеева 2004].

Идеологическая полисемия является одним из наи-более динамических процессов в языке политики, благода-ря которому можно понять расположение политических сил в отдельном государстве и в нескольких странах одновре-менно. Этот языковой феномен позволяет вести наблюде-ние за тенденциями в современном мире и давать адекват-ную оценку состоянию общества.

Процесс разрушения идеологического абсолютизма, в результате которого мир делился на «коммунистов» и «капиталистов», привел к расширению политического про-странства, вольнодумству, слому морально-нравственных ориентиров, беспрецедентной переоценке, а, точнее, под-мене общечеловеческих ценностей.

ЛСВ вышеперечисленных идеологем являются сво-его рода этикетками, которые классифицируют лексему как «слово-лозунг» или как «слову-стигму» [Катаева 2009]. На-пример, нынешняя украинская власть прикрывает свои злодеяния заново сформулированным понятием «национа-листы», а людей, защищающихся от изуверств «Правого сектора», клеймит «террористами». «Националисты» – ис-пользуется как «слово-лозунг», а «террористы» – как «сло-

73

во-стигма». Как справедливо указывает С.Г. Катаева, «в словах-лозунгах сконцентрированы программы (Industrie-gesellschaft, freiheitliche Gesellschaft), c их помощью ведется политическая полемика (Wegwerfgesellschaft, Konsum-gesellschaft, Ellbogengesellschaft), они помогают партиям, политикам трансформировать свои политические цели и интересы в систему символов, понятных на языковом уров-не, и дают ключ к пониманию политических текстов. Это “меткие политические формулы”, которые имеют стратеги-

ческий характер, в сжатой форме показывая свою точку зрения, отмежевываясь от противника» [Катаева 2009: 10].

Из вышесказанного можно сделать вывод о том, что идеологически обусловленные полисеманты имеют двух-полюсную систему координат: «ЛСВ-плюс» и «ЛСВ-минус», причем каждое новое прагматическое значение может ни-как не зависеть от ядерного значения, предписанного сло-варем. Например, «бандеровщина» трактуется однозначно отрицательно в России и на Юго-восточной Украине, одна-ко толкуется с точностью до наоборот на западе Украины, в Эстонии, Латвии и Литве. Ядерное, или номинативное, зна-чение должно быть по большому счету эмоционально ней-тральным, оно, на наш взгляд, должно содержать исключи-тельно фактическую, беспристрастную, информацию. Это значение должно быть значением-правдой, на которое можно ориентироваться в процессе понимания сути проис-ходящего историко-политического процесса. Значение-правда поможет выбрать человеку из всех существующих словарей только голос совести. Всем известный ресурс «Википедия», финансируемый западными фондами, в пер-вом же абзаце иезуитски говорит: «Организация украинских националистов (бандеровское движение), ОУН, или рево-люционная (здесь и далее подчеркивание мое – Д.М.)…, а также (кратковременно в 1943) самостийно-державная …, (укр. Організація українських націоналістів (бандерівський рух)) – одна из фракций Организации украинских национа-

74

листов, появление которой разные источники трактуют по-разному. Основные версии указывают на внутренний кон-фликт в ОУН между возглавляемыми Андреем Мельником консервативными членами этой организации и радикальной молодежью с лидером Степаном Бандерой во главе»1. По-добное определение значит, что исследователю следует обратиться к более объективному лексикографическому и историографическому источнику.

Идеологическая полисемия, несомненно, является сильным средством убеждения и доказательства в совре-менном политическом дискурсе. Беглое знакомство с вы-ступлениями Б. Обамы, Д. Кэмерона, А. Меркель, Ф. Ол-ланда и других партнеров по проекту «Разрушим Россию» указывает на то, как небольшой группке политиков удается держать своих многочисленных соотечественников в неве-дении в отношении правды, подменяя одни понятия други-ми, непреклонно следуя принципам двойных стандартов. Все это указывает на то, что на сегодняшних лингвистах лежит большая ответственность разоблачать подобные вещи и помогать истории избегать ошибок прошлого.

ЛИТЕРАТУРА 1. Катаева С.Г. Немецкий политический язык: основ-

ные направления и тенденции развития (на материале по-литической лексики): автореф. дис. … док. филол. наук. – Москва, 2009.

2. Клемперер В. LTI. Язык Третьего рейха. Записная книга филолога. – М: Издательский дом «Прогресс-Традиция», 1998.

3. Мухортов Д.С. Значение слова в тисках речи. – М.: УРСС, 2014. – 200 с.

1 Организация украинских националистов (бандеровское движение) // Википедия. – Режим

доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki.

75

4. Ошеева Ю.В. политическая лексика и фразеоло-гия русского языка (1985–2000 гг.): автореф. дис. … канд. филол. наук. – Уфа, 2004.

5. Усмонов Р.А. Лингвокультурологическая специфи-ка текстов публичных выступлений в современном русском политическом дискурсе (на мат-ле выступлений должност-ных лиц Таджикистана): автореф. дис. … док. филол. на-ук. – Москва, 2013.

6. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: дис. … док. филол. наук. – Волгоград, 2000. – 440 с.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Мухортов Денис Сергеевич. Место работы и должность: ФГБОУ ВПО «Москов-

ский государственный университет имени М.В. Ломо-носова», кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языкознания филологического факультета.

E-mail: dennismoukhortov@mail.ru.

76

К.П. Огнева Нижний Тагил (Россия)

КЛЮЧЕВЫЕ ЖАНРЫ ПОЛИТИЧЕСКИХ PR-ТЕКСТОВ

Ключевые слова: PR-текст, политический текст, жанр, био-графия, брошюра, буклет, листовка, проспект, пресс-релиз. Аннотация. В данной статье автор исследует традицион-ные жанры политических PR-текстов, формулирует их оп-ределения и классифицирует жанровые объединения поли-тических имиджевых текстов.

K.P. Ogneva Nyzhny Tagil (Russia)

KEY GENRES OF POLITICAL PR-TEXTS Keywords: PR-text, political text, genre, biography, brochure, booklet, leaflet, news-letter, press release. Abstract. The article studies the traditional genres of political PR-texts, formulates their definitions and classifies genre groups of political image texts.

В журналистике под жанром понимают «устойчивые типы публикаций, объединенные сходными содержатель-но-формальными признаками» [Тертычный 2000: 12], «это всегда установка на определенный тип, способ изображе-ния, характер и масштаб обобщений, вид подхода, отно-шения к действительности» [Вакуров 1978: 9]. Другими

Работа выполнена в рамках гранта Президента для поддержки молодых ученых: МК2720.2013.6 «Убеждение и доказательство в современном политическом дискурсе».

Огнева К.П., 2014

77

словами, это «специфический способ отражения действи-тельности» и «специфический способ ее анализа» [Корко-носенко 2000: 136].

Именно характер информации, точнее говоря, объем и глубина передаваемой информации, предопределяющие содержание будущего PR-текста, «переработанные» со-трудником пресс-службы, предопределяют и оформление этой информации в виде каких-либо жанровых рамках. С PR-текстом можно соотнести следующее суждение, касаю-щееся журналистского текста: «появление жанра всегда определяется теми задачами, которые решает публицист, – что познается, на каком уровне, с какой целью и какими средствами» [Корконосенко 2000: 136]. Выбор жанровых границ текста – формы жанра, и в особенности PR-текста, зависит не только и не столько от автора и целей, которые он перед собой ставит, сколько от читателя, в нашем слу-чае – потребителя информации: начиная работу над тек-стом, автор (для PR-текста реальный, но скрытый для об-щественности) ориентируется на эту общественность и просчитывает дальнейшие последствия действия инфор-мации, передаваемой данным текстом.

Вполне очевидно, что каждая область (сфера) пуб-личных коммуникаций имеет свою определенную систему жанров, с помощью которых базисный субъект PR доносит до адресата свои послания.

Наиболее полная классификация с попыткой выде-ления жанров и жанровых объединений в текстах полити-ческого PR приводится в работе политолога Олега Петро-вича Кудинова. Исследователь предлагает следующие «ка-тегории политических текстов»:

– информативные (биографические данные); – разъясняющие (агитационные материалы, распро-

страняемые методом прямой рассылки (проспекты, букле-ты, брошюры, листовки); тексты публичных выступлений; пресс-релизы, заявления для СМИ и т.п.);

78

– побуждающие (содержащие призыв к совершению ка-ких-либо действий – голосовать за определенного кандида-та, прийти в день выборов на избирательный участок, посе-тить общественную приемную кандидата);

– сравнительные (материалы в СМИ (имиджевые ста-тьи, имиджевые интервью), специальные обращения к из-бирателям)).

«Побуждающие тексты призваны в большей степени воздействовать на эмоциональную сферу человека, в то время как информативные, разъясняющие и сравнитель-ные – на рациональную сферу». Данная классификация, проведенная по прагматическому признаку, вполне понят-но, не может претендовать на полноту и универсальность [Кривоносов 2002: 79].

К информативной категории политических текстов от-носится биография. Биография – жанр PR-текста, представ-ляющий опорную фактическую информацию о должностном лице организации, фирмы или социально значимой персоне.

Биография в целом представляет сведения о рожде-нии, образовании, трудовом пути, различного рода наградах, семейном положении должностного лица. Если персона представляется общественности «в менее официальном свете», то в тексте будут присутствовать данные о хобби, увлечениях, возможно, наградах [Кривоносов 2001: 79].

В политической рекламе выделяют две подгруппы внутри жанра биографии: биографию-конспект и биогра-фию-рассказ [Егорова-Гантман 1999: 65–72].

Биография-конспект представляет события в хроно-логическом порядке, «упор делается на факты и даты». Биография-рассказ сосредотачивает внимание обществен-ности не только на этапах профессионального роста, она выглядит не как простое перечисление должностей. Она «составляется» из двусоставных предложений, где сказуе-мое обычно выражается формой страдательного залога (глагольной или причастной).

79

Жанровое определение текста биографии-рассказа в большей степени характерно для биографий, исполь-зуемых в политическом PR; здесь даются не только сухие факты биографии, но «значительное место отводится “ценным качествам” политика», которым не изменил он, несмотря на все “сложные повороты судьбы”» [Егорова-

Гантман 1999: 67]. Биография в СМИ используется в качестве текста

сопровождающего характера. Также для нее создается специальный раздел на официальном сайте политика.

Разъясняющая категория политических PR-текстов включает в себя агитационные материалы, такие как: про-спекты, брошюры, буклеты. Они относятся к комбинирован-ным PR-текстам.

Проспект – это печатное издание, состоящее из од-ного листа плотной бумаги, сложенной «гармошкой» в 2–3 сгиба. Проспект отличается от буклета возможным объе-мом передаваемой информации и размером. Это печатное издание, для которого характерно наличие большого коли-чества цветных фотографий, схем, таблиц, которое имеет престижный характер и часто выпускается к юбилейным событиям в жизни базового субъекта PR.

Существует несколько видов проспекта. Самые рас-пространенные – проспект-путеводитель, проспект-визитка, проспект-справочник. Особого внимания заслуживает про-спект-визитка, который представляет постоянно действую-щую структуру – фирму, спонсорскую организацию, торго-вый дом, государственное учреждение, а также политиче-ского деятеля или партию. В нем обязательно должна со-держаться уникальная информация об особенностях данно-го субъекта PR, достижения в прошлом, перспективы и т.д. [Кривоносов 2001: 114].

Буклет традиционно рассматривается как рекламный материал, хотя он содержит в своем составе первичные PR-тексты. Буклеты изготавливают обычно на листе фор-

80

мата А4 с последующей фальцовкой. Традиционно содер-жит информацию, представленную двумя способами:

– каждая страница оформлена и читается отдельно от других (иными словами, каждая страница имеет свою рубрику);

– содержание буклета – один цельный текст. Основная задача буклета: дать представление о

субъекте PR, его деятельности, основных заслугах. Форма и содержание буклетов меняются, однако все они соответ-ствуют определенным общим требованиям: текст и оформ-ление должны сформировать у читателя благоприятное мнение о заказчике [Кривоносов 2001: 117].

В политических коммуникациях буклет распростра-няется при обходах избирателей по квартирам или разда-ется на массовых мероприятиях. В преамбуле (левая ко-лонка, под фотографией кандидата) – текст от первого ли-ца, обзор результатов деятельности кандидата по разде-лам (экономика, политика, здравоохранение, образование, трудоустройство, улучшение жилищных условий, льготы и компенсации, поддержка молодежи, наука и культура и др.).

Брошюра – это также печатное издание, отличаю-щееся от двух предыдущих лишь способом крепления лис-тов, они фиксируются скрепками. Один из наиболее репре-зентативных примеров брошюры, содержащей PR-тексты – годовой отчет [Кривоносов 2001: 116].

Листовка – комбинированный PR-текст, содержащий информацию о базисном субъекте политических коммуни-каций (партии, общественные движения, отдельные поли-тики), служит целям позиционирования, наращивания паб-лицитного капитала данного субъекта PR.

Листовка представляет собой односторонний текст (обычно на листе формата А4). Двусторонний текст на лис-те формата А4 называется прокламацией.

Главное отличие листовки от других видов PR-текста – особый способ распространения, а именно: рас-

81

клейка на домах, рекламных тумбах или раздача напрямую в местах скопления народа. В последние годы активно рас-пространяется и такой способ распространения листовок, как почтовая рассылка.

Выделяют листовки политические, рекламные, PR-листовки. Их отличия заключаются в основном в целях лис-товок. Основная цель рекламных листовок – привлечь вни-мание к товару/услуге и заинтересовать в покупке данного товара.

Листовки, используемые в public relations, направле-ны на то, чтобы проинформировать целевую аудиторию, предоставить им информацию, формирующую положи-тельный образ объекта PR [Кривоносов 2002: 167–169].

Основная цель политических листовок – агитация и пропаганда.

Виды политических листовок: – по наличию изобразительных материалов (плака-

ты, собственно листовки, биллборды, проспекты); – по информируемости (презентационная, агитаци-

онная, сигнально-информационная листовка). Презентационная листовка – представляет полити-

ческого деятеля в целом, по всем характеристикам (наибо-лее эффективна).

Агитационная листовка – объединяет портрет поли-тического лидера и призыв к действию (например, «приди и проголосуй!»).

Сигнально-информационная листовка – помимо ин-формации о политическом субъекте, также содержит и так называемую полезную информацию (например, полезные телефоны и адреса, календарик и т.д.). Этот вид политиче-ских листовок зародился и получил распространение в Рос-сии [Электронная энциклопедия: эл. ресурс].

Пресс-релиз является одним из основных средств коммуникации со СМИ. Он относится к разъясняющей кате-гории политических PR-текстов. Пресс-релиз считается ос-

82

новной жанровой разновидностью PR-текста, простым и эффективным средством передачи точной и оперативной информации о базисном субъекте PR, а также установле-ния контактов с журналистами [Кривоносов 2002: 85].

В структуру пресс-релиза входит первый абзац, где располагается информация, отражающая всю суть новости. Лид всегда выделяется жирным шрифтом и отделяется от заголовка и абзаца пустой строкой. В нем содержатся отве-ты на пять вопросов: Когда? Где? Кто? Что сделал? Поче-му? В идеале, это должно быть одно предложение, которое можно прочитать на одном дыхании. В остальных абзацах идет пояснение. Чем дальше от начала, тем менее сущест-венные подробности сообщаются. Объем пресс-релиза со-ставляет одну страницу формата А4. Также пресс-релиз формирует имидж субъекта PR, поэтому он должен соот-ветствовать корпоративному стилю. В оформлении пресс-релиза должны присутствовать следующие элементы:

– логотип компании; – контактная информация (имя фамилия и долж-

ность составителя пресс-релиза, его номер телефона, ад-рес электронной почты);

– заголовок, его нужно выделить жирным шрифтом; – дата и место создание пресс-релиза; – бэкграундер компании или биография субъекта PR

должны находиться в конце пресс-релиза [Мамонтов 2010: 94]. От того, когда будет создан пресс-релиз: до или по-

сле события, зависит вид текста. Выделяется два типа со-общений:

– анонс; – ньюс-релиз. Первый вид представляет собой материал о буду-

щем событии. Главная функция – привлечь внимание средств массовой информации.

При создании пресс-релиза новостного характера возникает необходимость донести до широкой аудитории

83

свежую информацию. Ньюс-релизы могут быть распростра-нены во время проведения пресс-конференции и после но-востного события.

Заявление для СМИ – это жанр PR-текста, являю-щийся разъясняющим PR-текстом, в котором объявляется или объясняется позиция организации, фирмы, должност-ного лица (базисного субъекта) по какому-либо вопросу или реакция на событие. Оно может «носить наступательный, оборонительный характер или служить для предупрежде-ния нежелательных событий» [Чумиков 2000: 114]. Иногда этот жанр называют сообщением для СМИ. В отличие от пресс-релиза, где базисный субъект информирует общест-венность о новостном событии, предлагает ей оптимизиро-ванную информацию, в основе заявления лежит опреде-ленная проблема, которую базисный субъект PR желает донести до общественности; это проблема, требующая не-замедлительного разрешения. В заявлении высказывается точка зрения базисного субъекта, и данная точка зрения требует определенной ответной реакции общественности.

Жанр заявления предполагает прежде всего опору на определенные факты, анализ и исследование которых приводит к «публичному вызову адресату» или к апелляции к общественному мнению по волнующей базисный субъект проблеме. Воспользовавшись классификацией А. Тертыч-ного, укажем возможные цели выступления с заявлением для СМИ: публичное порицание, публичное предложение, публичное требование, публичная просьба, [Тертычный 2000: 216]. В данном жанре имеется система аргументаций, приводятся доводы «за» и «против».

Публичные выступления можно отнести и к разъяс-няющей категории, и к побуждающей, в зависимости от це-ли, которую преследует говорящий. Спичрайтинг является одной из жанровых разновидностей PR-текстов. Точно так же, как и для письменного PR-текста, основными диффе-ренциальными признаками устного PR-текста являются

84

паблицитность, а также мнимый тип авторства. Прежде, чем должностное лицо произнесет речь вслух, ее следует прописать. Этим занимается спичрайтер или же специалист по связям с общественностью. Устные публичные выступ-ления формируют «коммуникативную среду вокруг субъек-та PR, привлекают к нему внимание, восстанавливают в памяти его прошлые успехи, служат указанием на буду-щее» [Почепцов 2001: 483]. Как указывают С.А. Варакута и Ю.Н. Егоров, «хорошо подготовленное и реализованное выступление может оказать на внешнюю общественность не меньшее воздействие, чем дорогостоящее и длительное PR-мероприятие» [Варакута 2001: 35]. По Кривоносову, спичрайтерский текст – обладающий мнимым авторством, произносящийся первым (должностным) лицом субъекта PR публичный текст, адресованный определенному сег-менту общественности и служащий целям формирования или приращения паблицитного капитала данного базисного субъекта PR [Кривоносов 2003: 13].

В зависимости от основной целеустановки выделя-ют такие виды речи, как информационная, убеждающая и специальная.

Информационная – речь, дающая новую информа-цию, обеспечивающая понимание данной информации и способствующая ее запоминанию. В ней не должно быть ничего спорного, сообщение должно быть актуальным, а запросы слушателя удовлетворены.

Убеждающая речь – речь, цель которой состоит в изменении поведения слушающего, в воздействии на его разум и чувства.

Специальная речь – речь, в которой делается упор на обращение не к разуму, а к чувствам. В нее входят про-токольная, траурная, торжественная и неформальная речи [Кривоносов 2003: 16–18].

Сравнительная категория политических PR-текстов включает в себя материалы для СМИ, в них входят имид-

85

жевые статьи и имиджевые интервью. PR-специалисты, а чаще сами журналисты создают тексты, которые могут по-даваться уже в виде готовых для публикации материалов для СМИ. «Главное, что следует планировать и чего доби-ваться в этом случае, – это чтобы, исходя из специфики конкретных СМИ, эти материалы различались по объему, жанрам, стилистике» [Чумиков 2000: 115].

Отграничение собственно журналистского текста от медиа-текста представляется весьма сложным и неодно-значным. Основным признаком этого типа жанра текстов должен служить признак паблицитности, который предпола-гает соответствующий объект описания – личность или ор-ганизация, фирма и наиболее четко представленный в трех жанровых разновидностях (имиджевой статье, имиджевом интервью, кейс-стори), где внимание читателя сосредота-чивается на первом (должностном) лице организации или самой организации, фирме.

Информационным поводом для написания этих мате-риалов служит обычно значимое событие в жизни базисного субъекта PR (юбилей самой организации, ее первого лица или факт ее участия в общественно значимом мероприя-тии – выставке, конференции и тому подобном). Очень часто медиа-тексты сопровождаются имиджевыми фотографиями.

Имиджевый текст, среди прочих, в качестве основных предполагает следующие социально-детерминированные факторы: социальная значимость объекта описания; досто-верность информации; доступность информации; адрес-ность информации, заложенной в имиджевом тексте, предо-пределяется форматом издания. Можно, по-видимому, на-звать здесь еще и фактор привлекательности объекта опи-сания (или его представления в глазах общественности).

В теории журналистики статья определяется тради-ционно как текст, в котором ставится и разрешается какая-либо проблема; статью в теории журналистики относят к аналитическим или исследовательским жанрам. Имидже-

86

вая статья – это жанр PR-текста, представляющий актуаль-ную социально значимую проблему, где факты, сама про-блема, лежащие в основе материала о базисном субъекте PR (фирме, организации или персоне), а также точка зре-ния рассмотрения данной проблемы способствуют форми-рованию или приращению его паблицитного капитала.

Имиджевая статья должна быть посвящена соци-ально значимой проблеме или рассказывать о персоне, со-держать скрытую авторскую оценку; она включает в себя мнения, цитаты, статистический материал, что в целом должно способствовать поддержанию или приращению паблицитного капитала базисного субъекта PR – объекта имиджевой статьи.

Статья как исследовательский жанр должна иметь свою аргументацию, претендовать на масштабность обоб-щений и выводов. Структурная организация имиджевой статьи подразумевает наличие следующих компонентов: выдвижение тезиса – построение системы аргументации – выводы, следует сказать, что имиджевые статьи по глубине проблематики и собственно анализа уступают традицион-ной журналистской статье. Некоторые журналы печатают под соответствующими рубриками имиджевые статьи, по-священные персонам.

Яркими признаками оформления имиджевой статьи могут быть следующие: отсутствие авторской подписи, нали-чие элементов фирменного стиля, например, логотипа ба-зисного субъекта, PR наличие материалов факт-листа в от-дельной врезке, имиджевых фотографий. Оформление имиджевой статьи во многом схоже и с оформлением рек-ламной статьи: возможная тонировка страницы, элементы фирменного стиля (цвет, логотип, слоган), имиджевые фото-графии, также отсутствие авторской подписи, что в реально-сти в обыденном сознании бытового адресата информации нивелирует PR-информацию и рекламную; соответственно, PR-текст и рекламный текст [Кривоносов 2001: 125–127].

87

Имиджевое интервью – жанр PR-текста, представ-ляющий собой текст беседы с первым (или должностным) ли-цом организации, фирмы, способствующий формированию (приращению) паблицитного капитала базисного PR-субъекта.

Особенностью любого вида интервью является из-ложение фактов или информация о событиях от интер-вьюируемого, для PR-текста это должно быть первое или значимое для данной организации лицо. Выбор интервьюи-руемого (источника информации) для имиджевого интервью зависит от целей публикуемого в СМИ материала. В этой связи укажем мнение А. Зверинцева: «Одним из правил ус-пешной коммуникации является продуманный выбор как источника информации, так и непосредственного коммуни-катора, взвешивание на тончайших весах как сильных, так и слабых сторон вступающего в контакт с аудиторией субъек-та» [Зверинцев 1997: 106], поскольку цель любого интер-вью – это донесение до общественности информации, ос-нованной на суждениях собеседника.

Имиджевое интервью преследует ряд определенных целей:

– информирование общественности о позитивном опыте организации, ее заслугах;

– информирование о предстоящем событии (напри-мер, юбилее) или дать подробности произошедшего ново-стного события;

– разъяснение общественности позиции или точки зрения лица, организации.

Традиционно в журналистике выделяют следую-щие разновидности интервью: событийное, портретное, проблемное.

В центре внимания имиджевого интервью может на-ходиться социально значимая персона – политик, деятель бизнеса и проч.

Имиджевое интервью должно содержать сведения следующего рода: фамилия, имя, отчество, служебное по-

88

ложение интервьюируемого, фирма или организация, кото-рую данное лицо представляет. Подпись автора материала не обязательна, но чаще всего она присутствует [Кривоно-сов 2001: 129–131].

Специальные обращения относятся к сравнительной категории политических PR-текстов. Поздравление – жан-ровая разновидность PR-текста, представляющая собст-венно поздравление от первого лица базисного субъекта PR со знаменательным событием.

Оно как текстовое воплощение одной из разновид-ностей ритуального общения приурочено к какой-либо дате, юбилею; это должно быть торжественное событие в жизни социально значимого лица, персоны или фирмы, и это уже PR-событие.

Поздравление имеет обязательные «рамочные» элементы – обращение к адресату и подпись первого лица организации, контратуляционную часть (повод и собственно поздравление), констатирующую часть и оптативную часть (собственно пожелание) [Кривоносов 2001: 107].

PR в России появился благодаря активизации поли-тической деятельности в начале 90-х годов XX века. На по-литической арене появились новые партии и персоны, ко-торым нужно было зарекомендовать себя электорату. Это привело к активному использованию политических PR-текстов на практике.

ЛИТЕРАТУРА

1. Вакуров В.Н. Стилистика газетных жанров: учеб. – М., 1978. – 183 c.

2. Варакута С.А. Связи с общественностью. – М., 2001. – 246 c.

3. Егорова-Гайтан Е.В. Политическая. – М.: Никколо М, 1999. – 240 c.

4. Зверинцев А.Б. Коммуникационный менеджмент: Настольная книга ПР-менеджера. – СПб, 1997. – 288 c.

89

5. Корконосенко С.Г. Основы творческой деятельно-сти журналиста. – СПб: СПбИВЭСЭП, 2000. – 272 с.

6. Кривоносов А.Д. Жанры PR-текста. – СПб: СПбГУ, 2001. – 135 с.

7. Кривоносов А.Д. Основы спичрайтинга – СПб: СПбГУ, 2003. – 56 с.

8. Кривоносов А.Д. PR-текст в системе публичных коммуникаций. – СПб: «Петербургское Востоковедение», 2002. – 288 с.

9. Мамонтов А.А. Практический PR. Как стать хорошим PR-менеджером. Версия 3.0.– СПб: Питер, 2011. – 200 с.

10. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. – М., 2001. – 656 с.

11. Тертычный А.А. Жанры периодической печати. – М, 2000. – 312 с.

12. Чумиков А.Н. Связи с общественностью. – М.: Дело, 2000. – 272 с.

13. Электронная энциклопедия: [Электронный ре-сурс]. – Режим доступа: http://pr.web-3.ru.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Огнева Карина Павловна. Место работы и должность: ФГБОУ ВПО «Нижне-

тагильская государственная социально-педагогическая академия», студентка.

E-mail: karina@agnew.mail.ru.

90

Ю.Н. Постникова Екатеринбург

АРГУМЕНТАЦИЯ В РЕЧАХ В.В. ПУТИНА (2012–2014 годы)

Ключевые слова: политическая коммуникация, президент-ский дискурс, риторические аргументы, В.В. Путин. Аннотация. Целью данной статьи является анализ комму-никативной аргументации как основного средства воздейст-вия и убеждения. Автор статьи на материале текстов речей В.В. Путина исследует особенности аргументации прези-дентского дискурса. Y.N. Postnikova

Ekaterinburg (Russia)

ARGUMENTATION IN THE SPEECHES OF V.V. PUTIN (2012–2014)

Keywords: political communication, presidential discourse, rhetoric arguments, V.V. Putin. Аbstract. The aim of this article is to analyze communicative argumentation as a chief means of influence and persuasion. The author studies the peculiarities of argumentation of presi-dential discourse on the material of the speeches made by V.V. Putin.

Категория убеждения в президентском дискурсе иг-рает особую роль, так как в большинстве случаев прези-дент как носитель верховной власти в процессе выступле-

Постникова Ю.Н., 2014

91

ния должен не только проинформировать аудиторию о ка-ком-либо аспекте общественной жизни, но – что важнее – добиться расположения аудитории, убедить слушателей принять ту или иную позицию и тем самым заручиться их поддержкой.

Актуальность данного исследования определяется теоретическими и практическими потребностями изучения аргументации в рамках современного российского прези-дентского дискурса; необходимостью выделения особенно-стей аргументации в президентской риторике; возрастаю-щим в современном обществе интересом к президентской коммуникации и политической коммуникации в целом, а также малой изученностью феномена президентского дис-курса и его речевой природы в лингвистической литерату-ре. Материалом послужили тексты речей В.В. Путина третьего президентского срока (2012–2014 годы), опублико-ванные на официальном сайте президента России (www.kremlin.ru).

Методологическая базой исследования стали ос-новные положения теории политического дискурса [Ка-расик 2002, Шейгал 2000, Баранов 1990, Чудинов 2007, Водак 1997], в том числе дискурса президентского [Шей-гал 2000, Спиридовский 2006, Гаврилова 2011, Мохова 2011, Нахимова 2007], а так же риторики и теории аргу-ментации [Волков 2009, Хазагеров 2008, Ивин 2013, Клю-ев 2001, Зарецкая 2002].

В последнее десятилетие наблюдается повышение интереса как к политической коммуникации в целом, так и к наиболее перспективным ее направлениям, одним из кото-рых является изучение президентского дискурса. Основны-ми средствами убеждения как в президентском, так и в лю-бом другом виде дискурса являются аргументы.

Универсальной классификации аргументов в совре-менной науке нет, как нет и единых способов убеждения, применимых в любой речевой ситуации. Анализируя осо-

92

бенности аргументации в речах президента России В.В. Путина, мы опирались на классификации риторических аргументов Г.Г. Хазагерова и А.А. Волкова, в соответствии с которыми все аргументы можно разделить на две группы: рациональные аргументы (логические и естественные дока-зательства) и иррациональные аргументы (этические и пси-хологические доказательства).

Рассмотренный языковой материал показал, что в речах президента В.В. Путина практически в равном соот-ношении используются как рациональные (53 %), так и ир-рациональные аргументы (47 %) это свидетельствует о том, что оратор выстраивает систему аргументации убедитель-ную не только с точки зрения логики, но и создает нужную эмоциональную атмосферу для того, чтобы выдвинутые положения вызвали живую реакцию аудитории и побуждали ее к действиям.

Обращаясь к этическим аргументам, президент чаще всего опирается на категории гражданского долга, патрио-тизма, исторической памяти, славы русского народа, его нравственной и духовной идентичности, а также на утвер-ждение равенства всех людей перед законом и перед Богом.

Например, тезис Самоопределение русского наро-да – это полиэтническая цивилизация, скрепленная рус-ским культурным ядром В.В. Путин доказывает аргумен-том, создающим образ русского народа как особенного, вы-дающегося, сильного и духовно богатого, а так же апелли-рует к чувству народного единства, нравственной воли, патриотизма, народного духа, особенностям русской на-циональной культуры и использует ссылку на авторитетный источник – личность историка В.О. Ключевского (ср. аргу-мент: С распадом страны мы оказались на грани, а в от-дельных известных регионах – и за гранью гражданской войны, причем именно на этнической почве. <…> Однако даже в тот момент, когда государство как институт критически ослабело, Россия не исчезла. Произошло то, о

93

чем Василий Ключевский говорил применительно к первой русской Смуте: «Когда надломились политические скрепы общественного порядка, страна была спасена нравст-венной волей народа. И, кстати, наш праздник 4 ноября – День народного единства, который некоторые поверхно-стно называют «днем победы над поляками», на самом деле – это «день победы над собой», над внутренней враждой и распрями, когда сословия, народности осознали себя единой общностью – одним народом».

Эмоциональные аргументы, используемые в речах В.В. Путина, опираются на мотивы физического благополу-чия людей, на социальные и экономические интересы ауди-тории, в числе которых – благополучие семьи и детей, улучшение материального состояния, повышение уровня жизни разных групп населения, ср.: Нужно уделять повы-шенное внимание проблемам материнства и детства и создавать социальные гарантии, обеспечивающие про-цветание многодетных семей. Родительский труд, как известно, непростой, но все его сложности с лихвой оку-паются улыбками детей, их успехами, семейными встре-чами за большим столом. И конечно, каждому хватает места, внимания, любви и тепла. Воспитывая подрас-тающее поколение, мы показываем, что в современном, нередко противоречивом мире ничто не заменит добра и сердечности, родительской любви и заботы, тех тради-ционных ценностей, которые веками скрепляли государ-ства и народы, – ценностей, на которых всегда прочно стояла Россия.

Наиболее частотными в речах В.В. Путина являются фактические аргументы – 38 % (это статистические дан-ные). Можно предположить, что это объясняется, во-первых, тем, что В.В. Путин хороший хозяйственник и эко-номист, поэтому расчет и контроль за распределением го-сударственных бюджетных средств для него важен [см. подр. Медведев, Путин 2007]. Более того, факт, что прези-

94

дент так легко оперирует статистикой и цифрами, создает впечатление о высокой степени его осведомленности и за-интересованности в финансовых и экономических делах государства.

Во-вторых, частое обращение президента В.В. Пу-тина к фактическим аргументам можно объяснить и тем, что цифры и статистика звучат наиболее убедительно, чем лю-бые другие доказательства, а В.В. Путин в своих речах все-гда стремится к максимальной убедительности. Например, тезис Темпы роста отечественной экономики – 4,3 % – самые высокие среди крупнейших экономик Европы прези-дент доказывает, приводя ряд аргументов, в которых обра-щается к конкретным экономическим показателям России и стран ЕС, наглядно демонстрирующих успешность россий-ской экономики (ср. аргументы): 1. Россия, являясь шестой экономикой в мире по паритету покупательской способ-ности, за последние годы укрепила свою финансово-бюджетную систему. Мы на 3-м месте по золотовалют-ным запасам. У нашей страны нет такого «балласта», как чрезмерная, опасная долговая нагрузка. Долги населе-ния в России значительно ниже уровня других стран. За-долженность граждан на 1 апреля т.г. составила 10,6 % ВВП – против ориентировочно 60 % ВВП в Германии и Франции, 87 % ВВП в Испании, 92 % ВВП в США; 2. Что касается государственного долга России, то он мини-мальный среди стран «восьмерки», «двадцатки» и БРИКС. И на 1 мая 2012 года составлял 9,2 % ВВП (для примера: у Германии – 81 % от ВВП, Франции – 86 %, США – 104 %); 3. В прошлом году нам удалось не только выйти на без-дефицитный бюджет, но и добиться небольшого профи-цита в 0,8 % от ВВП. То есть мы заработали больше, чем потратили. И сальдо торгового баланса составило у нас 198 млрд. долларов.

Безусловно, специфика аргументации в речах прези-дента зависит от содержания произносимого им теста. Так,

95

например, в текстах об экономическом развитии государства и повышении уровня жизни населения для обоснования ис-тинности выдвинутых положений В.В. Путин чаще сего ис-пользует фактические аргументы, а в рассуждениях о на-циональном единстве или гражданском долге, а также тек-стах, где так или иначе затрагиваются чувства слушающей аудитории, он использует этические и психологические до-воды.

В целом, анализ аргументативной коммуникации по-зволяет определить позицию политического лидера, уста-новить способы воздействия на аудиторию и проследить структуру построения аргументов, чтобы определенным об-разом воздействовать на сознание слушателей.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ ФИО: Постникова Юлия Николаевна. Место работы и должность: ФГБОУ ВПО «Ураль-

ский государственный педагогический университет», студентка.

E-mail: uspu@uspu.ru.

96

Н.Б. Руженцева Екатеринбург (Россия)

АНОМАЛЬНЫЕ КОНТЕКСТЫ КАК СРЕДСТВО СОЗДАНИЯ ИРОНИЧЕСКОГО ЭФФЕКТА

В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ Ключевые слова: политический дискурс, международный комментарий, иронический эффект, аномальный контекст, гетерогенность мыслимого и созерцаемого, аппликатура Аннотация. Статья посвящена речевым и текстовым ре-презентациям иронии в аномальных контекстах. Говоря о способах достижения иронического эффекта в политиче-ских комментариях, посвященных украинским событиям, автор дает определение аномального контекста, характе-ризует способы его текстообразования, представляет опи-сание близких к аномальным контекстам явлений – контек-стов дискредитации и аппликатур.

N.B. Ruzhentzeva Ekaterinburg (Russia)

ABNORMAL CONTEXTS AS A MEANS

OF CREATING IRONIC EFFECT IN POLITICAL DISCOURSE

Keywords: political discourse, international commentary, ironic effect, abnormal context, heterogeneity of conceivable and con-template, application.

Abstract. The article deals with speech and text representa-tions of irony in abnormal contexts. While speaking about the means of achievement of ironic effect in political commentaries on the events in the Ukraine the author defines the abnormal context, characterizes the ways of its creation and describes

97

closely related phenomena – the contexts of discreditation and application.

О способности контекста изменять оценочный смысл высказывания известно с давних времен, и это отно-сится, прежде всего, к созданию иронического эффекта. Традиционно ирония понимается как «троп, заключающий-ся в употреблении наименования (или целого высказыва-ния) в смысле, прямо противоположном буквальному; пе-ренос по контрасту, по полярности семантики» [Энциклопе-дия «Русский язык»]. Стилистика понимает под иронией «выражающее насмешку или лукавство иносказание, когда слово или высказывание обретает в контексте речи значе-ние, противоположное буквальному смыслу или отрицаю-щее его, ставящее под сомнение» [Зарецкая 1998: 495]. В свою очередь, «стилистическая окраска может нейтрализо-ваться, усиливаться, изменяться под воздействием контек-ста» [Басовская 2005: 38].

Эффекта изменения полюсов оценки под влиянием контекста постоянно добиваются и создатели текстов, вхо-дящих в репертуар политического дискурса, для текстообра-зования которого характерен такой прием, как создание кон-текстов самодискредитации: «Один из распространенных приемов косвенной оценки – создание контекстов самодис-кредитации «фигурантов» описываемой ситуации. Обычно они создаются путем цитирования высказываний какого-либо человека, которые отрицательно характеризуют его личность или деятельность, например, свидетельствуют о его непрофессионализме, грубости, малообразованности, низком уровне коммуникативной компетенции и речевой

Материал подготовлен при поддержке РГНФ: проект 14-04-00268 «Политическая лин-

гвистика: проблематика, методология, аспекты исследования и перспективы развития научного направления».

Руженцева Н.Б., 2014

98

культуры… Создание контекстов самокомпрометации – дос-таточно эффективный прием воздействия на читателя, так как он как бы устраняет посредника между объектом и адре-сатом оценки» [Платонова, Виноградов 1996: 264].

Однако в целом использование возможностей кон-текста для изменения оценочных смыслов высказывания гораздо шире, чем реализация самодискредитационной функции, и связано это с внутренней природой иронии. Приведем в этой связи интереснейшее высказывание А. Шопенгауэра: «Источником смешного всегда служит па-радоксальное и поэтому неожиданное подведение предме-та под понятие, в остальном ему гетерогенное, и феномен смеха означает таким образом всегда внезапное понима-ние несоответствия между таким понятием и мыслимым в нем реальным объектом, то есть между абстрактным и со-зерцательным. Чем больше и неожиданные в восприятии смеющегося это несовпадение, тем громче будет его смех…» [Цит. по: Зарецкая 1998: 408]. С нашей точки зре-ния, мысль А. Шопенгауэра о том, что «источник смешно-го – несовпадение мыслимого и созерцаемого», можно по-ложить в основу определения аномальных контекстов, ко-торые являются одним из распространеннейших средств создания иронии в политическом дискурсе.

Под аномальным контекстом мы понимаем бли-жайшее (а иногда – и дальнее) окружение прагматически значимого высказывания, актуализирующее в нем оценоч-ные смыслы, противоположные традиционно мыслимым (то есть традиционной интерпретации затекстовой ситуации). Аномальные контексты не соответствуют традиционной ре-чевой/стилистической организации того или иного тек-ста/жанра. Попытаемся проиллюстрировать это определе-ние на примере корпуса текстов (политических коммента-риев), связанных с оценкой политической ситуации в Ук-раине в августе 2014 года и размещенных на сайте (http://oko-planet.su/politik/politikukr/). Эти комментарии мож-

99

но отнести к разряду международных: «Комментарии гото-вит каждый отдел редакции по своей проблематике. Пожа-луй, наиболее часто его использует международный отдел, оперативно откликаясь на важные внешнеполитические со-бытия, комментируя выступления политических деятелей, средств массовой информации, чтобы своевременно ори-ентировать аудиторию в необходимом направлении» [Гра-бельников 2004: 224]. Ироническая тональность не являет-ся каноническим, устойчивым признаком международного официального комментария, его стиль ближе к нейтраль-ному, а экспрессивность – сдержанна, ср., например, ком-ментарий к выступлению В. Путина: «Безопасность новых регионов России, их развитие в интересах всей страны, а также нарастающая на востоке Украины гуманитарная катастрофа и санкции Запада против России – обо всем этом Владимир Путин говорил в Крыму. На уходящей не-деле прозвучала целая серия важных заявлений о полити-ке, экономике и историческом контексте нынешних со-бытий» (http://www.1tv.ru/news/polit/265608). Отсюда тек-стовые фрагменты, репрезентирующие иронию, для офи-циальной формы международного комментария мы можем считать аномальными.

Как же обстоит дело в комментариях неофициаль-ных, широко публикуемых в сети интернет? Думается, что трансформацию данной жанровой формы поможет про-следить краткая характеристика аномальных контекстов, использование которых в политических комментариях придает текстам выраженный иронический хврвктер. Ма-териал для иллюстраций взят из следующих интернет-публикаций: А. Зубченко «Украина: состояние аффекта»; А. Русин «Страна-самоубийца» и «Нас ждет огонь смер-тельный»; В. Шурыгин «Кровавый август», К. Семин «#SaveDonbassChildren», а также из текстов без указания фамилий авторов: «Газанул по-псакски» и «Стирол и дру-гие фейки АТО.

100

Начнем с того, что к аномальным контекстам близки такие текстовые явления, как контексты дискредитации и аппликатуры, с помощью которых также актуализируется гетерогенность оценочных смыслов.

Контексты дискредитации употребляются, прежде всего, в отношении украинских политических деятелей, вы-сказывания которых могут говорить и сами за себя, напри-мер: «Опять придется цитировать героя кулуаров, АНАЛЬНЫЙ ОТВИР ЗАЛЫШИВСЯ НЕДОТОРКАНЫМ». В роли упомянутого «отвира» выступал закон о выборах на основе пропорциональной системы» (А. Зубченко). Од-нако чаще высказывания украинских политиков и государ-ственных деятелей сопровождаются ироническими коммен-тариями авторов материалов: «Еще круче была новость от советника министра внутренних дел Украины Шкиря-ка (находящегося в зоне АТО). У себя в Facebook он сооб-щил, что по данным разведки и радиоперехвата спецпод-разделения МВД, ВСУ и СБУ, а также по информации пленных террористов, в рядах боевиков усиливается де-морализация и паника. Детали: Массовое дезертирство зафиксировано в российских террористических бандах… Боевики осознают неотвратимость расплаты и свою об-реченность. В Украине они будут уничтожены силами АТО, а в Россию не убегут, поскольку там их ждет рас-стрел заградотрядами российских пограничников, это прямой приказ Путина». Далее идет иронический автор-ский комментарий: МАЛО ТОГО, ЧТО ШКИРЯК ТОЧНО ЗНАЕТ ОБ ЭТОМ ПРИКАЗЕ ПУТИНА (ЖАЛЬ, НЕ СООБ-ЩИЛ, КОГО УЖЕ РАССТРЕЛЯЛИ ОПТОМ), ТАК ОН ЕЩЕ И ПОДТВЕРДИЛ МУЛЬКУ ПРЕДЫДУЩЕЙ НЕДЕЛИ: ОКАЗЫ-ВАЕТСЯ, «ПОДТВЕРЖДЕН ПРИКАЗ КРЕМЛЯ НА УНИЧ-ТОЖЕНИЕ ГЛАВАРЕЙ ТЕРРОРИСТОВ» (А. Русин).

Дискредитации подвергаются и высказывания Джен-нифер Псаки, официального представителя Государствен-ного департамента США, регулярно озвучивающей точку

101

зрения своего ведомства на украинские события. Реакция на высказывания Дж. Псаки за короткое время приняла рез-кую негативно-оценочную форму, ср., заголовок одной из публикаций: «Газанул по-псакски» (http://oko-planet.su/ politik/politikukr/251981-gazanul-po-psakski.html), в свою оче-редь, пишет: «В Интернете за короткое время появилась серия анекдотов на тему “Как заявила Псаки”. “Российская газета” написала, что имя Псаки стало для россиян этало-

ном измерения тупости». Речевым приемом, актуализирующим иронические

смыслы, является также аппликация. Под аппликацией традиционно понимается «вкрапление общеизвестных выражений (фразеологических оборотов, пословиц, пого-ворок, газетых штампов, сложных терминов и т.п.), как правило, в несколько измененном виде» [Платонова, Ви-ноградов 1998: 268]. Со своей стороны, в исследуемых текстах мы выделили несколько типов аппликатур, ис-пользуемых как средство создания стилистико-смыс-лового диссонанса и чаще всего употребляемых в рамках отдельного предложения на фоне нейтрального контек-ста. Поэтому с известной долей условности аппликатуры можно считать достаточно распространенным средством создания узкого аномального контекста. Формы ирониче-ских аппликатур в указанных выше текстах можно свести к следующим.

1. Простые термины: После некоторых внутренних колебаний народные

избранники одобрили ДЕФЛОРАЦИЮ национальной газо-транспортной системы (А. Зубченко).

2. Аппликатуры-лексемы, не являющиеся терми-нами. Очень часто в качестве таких аппликатур выступают украинизмы, которые и раньше неоднократно были объек-тами пародирования.

Способность украинизмов вызывать смех у русскоя-зычного адресата, являющаяся, на наш взгляд, предметом

102

отдельного исследования, достаточно широко используется в политических комментариях, например:

Парламентарии сделали специальную оговорку, точно по Ляшко: газовые хранилища должны оставаться «НЕДОТОРКАНЫМИ» (А. Зубченко).

3. Аппликатуры-окказиональные или готовые ярлыки:

*Раньше мы думали, что это СТРАНА-ПЕРЕМОГА. А оказалось, что это СТРАНА-СУИЦИД (А. Русин).

*Теперь, к середине своего второго срока, этот РА-ЗОРУЖЕНЕЦ имеет в активе три маленькие, но звериные в своей жестокости войны – Ливия, Сирия, Украина – и непло-хие шансы столкнуть мир в одну большую (К. Семин).

*А дальше у Шкиряка вообще песня (ну да, это же советник министра ВД Авакова, тоже ФЕЙСБУЧНОГО ЛИРИКА) («Стирол» и другие фейки АТО).

*У украинских «СКАЗОЧНИКОВ» кризис жанра. 4. Аппликатуры-словосочетания, порождаемые

посредством намеренного нарушения лексической соче-таемости:

*Я помню, что Порошенко – это марионетка Ва-шингтона. И Яценюк. И Турчинов. И все остальные. Это понятно. Но ведь НАРОД ЗА НИХ ПРЫГАЛ. А НЕКОТО-РЫЕ ДО СИХ ПОР ПРЫГАЮТ (А. Русин).

*Привезли ли эту МОЛОДЕЖЬ из Киева или она ВЫВЕЛАСЬ в Славянске, неизвестно (К. Семин).

5. Аппликатуры-цитаты: А пока – НАС ЖДЕТ ОГОНЬ СМЕРТЕЛЬНЫЙ. И бу-

дем верить, что снова, как и прежде, ОКАЖЕТСЯ БЕССИ-ЛЕН ОН (А. Русин).

6. Аппликатуры – устойчивые выражения, в том числе – трансформированные:

*Конечно, Ляшко ПОЛУЧИЛ В ТАБЛО прямо в кулуа-рах, но как все это повлияло на законодательный про-цесс? (А. Зубченко).

103

*Тут еще и американские гаубицы прилетели – то ли подарок, то ли Киев их КУПИЛ НА ПОСЛЕДНИЕ ДЕНЬ-ГИ (А. Русин).

*Кроме новой республики или майдана, могут сами военные ФОКУС ВЫКИНУТЬ (А. Русин).

*Последние 2 недели Запад изо всех сил старается продемонстрировать – ЗА НИМ НЕ ЗАРЖАВЕЕТ (К. Семин).

7. Аппликатуры – части предложения, предназна-ченные для стилистической игры противоположностями и для текстовой репрезентации намеренных алогизмов:

Как можно одновременно разбегаться и концен-трироваться? Спросите у Тымчука, ОН ЖЕ НЕ ЗРЯ ЕСТЬ КОНСЕРВЫ МЦЕНСКОГО ЗАВОДА. Вот пусть и отвеча-ет (А. Зубченко).

8. Графические аппликатуры (иронический эффект достигается кавычками, актуализирующими противополож-ность смыслов):

Это дело будущего, а «ЛИКОВАНИЕ ОСВОБОЖ-ДЕННОГО НАРОДА» нужно показать уже сейчас.

Перейдем теперь к собственно аномальным контек-стам, которые отличаются от аппликатур тем, что ирониче-ский смысл в этом случае актуализируется не в рамках предложения, а в рамках высказывания, по объему пример-но равного сложной синтаксической конструкции. Ирониче-ский эффект в таких конструкциях достигается посредством: а) интонационно-синтаксической структуры предложений, ритмомелодики целого высказывания; б) вопросно-ответных единств; в) развернутых иронических сравнений; г) намерен-ных алогизмов; д) доведения ситуации до абсурда; е) раз-личного типа прецедентных высказываний; ж) намеков, яв-ляющихся поношением под маской одобрения. Как правило, аномальный иронический контекст создается контаминацией различных выразительных средств, в том числе – несобст-венно прямой речи, имеющей следствием утрирование иро-нических смыслов. Проиллюстрируем сказанное.

104

Интонационно-синтаксическая структура выска-зывания (использование в контексте номинативных пред-ложений, предложений, разнотипных по цели высказывания и эмоциональной окраске, парцеллированных конструкций, возможностей стилистического синтаксиса: анафорических повторов, антитез и др.):

*На данный момент объем золотовалютных ре-зервов Украины может обеспечить два месяца импорта. ДВА! ЭТО ДО СЕРЕДИНЫ ОКТЯБРЯ. ПОТОМ – ВСЕ. ОТ СЛОВА СОВСЕМ (А. Русин).

*Вообще, что-то в этом есть. НЕКАЯ ПОЗИЦИЯ. ЛИНИЯ. ПОСТОЯНСТВО. ПРИНЦИПИАЛЬНОСТЬ. Ничего другого постоянного на Украине не было и нет. Все ос-тальное менялось, предавалось, продавалось. Все - заво-ды, ресурсы, экономика, президенты, правительства, верховные рады. Все менялось как перчатки. Одно только оставалось постоянным – русофобия. ОТ НАЧАЛА ДО КОНЦА (А. Русин).

Вопросно-ответные единства, активизирующие критическое мышление адресата, побуждающие его к иро-нической оценке затекстовой ситуации:

На днях Верховная рада с подачи правительства принимала закон о… санкциях против России. ПРЕДСТА-ВИЛИ? САНКЦИИ УКРАИНЫ! ПРОТИВ РОССИИ! ВОТ КАК ЭТО ПОНИМАТЬ? ЭТО ЧТО-ТО ИЗ СЕРИИ «ВСЕ ПОБЕЖА-ЛИ, И Я ПОБЕЖАЛ». ВСЕ ПРЫГНУЛИ, И Я ПРЫГНУЛ. ВСЕ ПРЫГНУЛИ В КИСЛОРОДНЫХ МАСКАХ И С ПАРАШЮТА-МИ, А УКРАИНА ПРЫГНУЛА С МАРЛЕВОЙ ПОВЯЗКОЙ И С ЗОНТИКОМ. С ЧЕМ БЫЛО. ЗАТО ДРУЖНО (А. Русин).

Иронические развернутые сравнения: *Хочу отметить, что на протяжении двух рабочих

дней ВЕРХОВНАЯ РАДА ВЕЛА СЕБЯ КАК ОПЫТНАЯ, ПРОЖЖЕННАЯ ПРОСТИТУТКА С ОКРУЖНОЙ. Она без писка и пререканий удовлетворяла все прихоти и пожела-ния клиента в лице правительства и АП (А. Зубченко).

105

*Русофобия – игра затратная. ОНА ЧЕМ-ТО ПО-ХОЖА НА РУССКУЮ РУЛЕТКУ, только играют без уча-стия России. Взяли револьвер, зарядили – и можно иг-рать. Револьвер американский. Патроны европейские, а голова… Голова своя. Дурная. Какая есть (А. Русин).

Намеренные алогизмы (яркое противопоставление мыслимого и созерцаемого, подведение предмета под ге-терогенное понятие – выделено шрифтом):

*Теперь о самом ярком, то есть о гуманитарном конвое. ОПЕРАЦИЯ СТАЛА КЛАССИКОЙ ВОЕННОГО ЖАН-РА. Как с помощью гречки, спальников и детского питания окружить украинскую армию и деморализовать все высшее руководство страны. Никто не верил, что такое возмож-но. А вот поди ж ты, получилось (А. Зубченко).

*Благодаря всеобщему психозу всем казалось, что В УКРАИНУ ПОЛЗУТ БЕСКОНЕЧНЫЕ КОЛОННЫ РОС-СИЙСКОЙ БРОНЕТЕХНИКИ. ПРОСТО-ТАКИ МЕНТАЛЬНАЯ СПЕЦОПЕРАЦИЯ. В результате Ирина Геращенко – спе-циальный, я бы даже сказал, тайный представитель пре-зидента по урегулированию ситуаций в Луганской и До-нецкой областях, закупила три грузовика сосисок «Кроха» и отправила их в Луганск. Вот что может произойти в состоянии «конвойного эффекта (А. Зубченко).

Доведение ситуации до абсурда: *Это все понятно. Но ведь сами украинцы этому

активно способствуют. Всеми силами. ЛЕЗУТ В МЯСО-РУБКУ СОБСТВЕННЫМИ НОГАМИ, А РУКАМИ ПРИ ЭТОМ ПОМОГАЮТ АМЕРИКАНЦАМ РУЧКУ КРУТИТЬ. ОРУТ, НО ЛЕЗУТ. И УТВЕРЖДАЮТ, ЧТО ПРЕВРАТИТЬСЯ В ФАРШ – ЭТОЛ ИХ ДАВНЯЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ МЕЧТА. ПОТОМУ ЧТО ИЗ ПОЛУЧЕННОГО ФАРША В БРЮССЕЛЕ ЯКОБЫ ВЫЛЕПЯТ НОВУЮ ДЕМОКРАТИЧЕСКУЮ СТРАНУ, И ВСЕ БУДУТ СЧАСТЛИВЫ. ПРИМЕРНО КАК В ИРАКЕ (А. Русин).

*Фантазия у украинских пропагандистов новизной не блещет. В СЛАВЯНСКЕ, НАПРИМЕР, ПРИДУМАЛИ

106

ПОВЯЗАТЬ НА ШЕЕ ПАМЯТНИКА ЛЕНИНУ ЖЕЛТО-ГОЛУБОЙ ШАРФИК. НАВЕРНОЕ, ЭТО ФЛАГ, НО ИЗДАЛЕ-КА ВЫГЛЯДИТ КАК ШАРФИК. ПРОПАГАНДИСТЫ ХУНТЫ ВЕРЯТ В МАГИЧЕСКУЮ СИЛУ СВОЕГО ЗНАМЕНИ.

Прецедентные высказывания, в том числе схож-дение фразеологических оборотов в небольшом фраг-менте текста.

*Это уже похоже на попытку «КРАСИВО УМЕ-РЕТЬ». В то, что страна выживет, наверное, в прави-тельстве не верит уже никто. Просто хотят УМЕРЕТЬ как-нибудь КРАСИВО, С МУЗЫКОЙ, чтобы запомнилось (А. Русин).

*Опять будут мажоритарщики скупать одноман-датные округа и тормозить строительство ослепи-тельно СВЕТЛОГО, то есть практически безоблачного БУДУЩЕГО, до которого доживут немногие. А те, кто доживет, ПОЗАВИДУЮТ МЕРТВЫМ (А. Зубченко).

*Сепаратисты – это значит, что они не хотят падать вместе с остальными в пропасть. Не хотят СО-СТАВИТЬ ОСТАЛЬНЫМ КОМПАНИЮ. ОТБИЛИСЬ ОТ КОЛЛЕКТИВА (А. Русин).

*А вдруг действительно случится чудо, и ЛЯГУШ-КА ПРЕВРАТИТСЯ В ПРЕКРАСНУЮ ПРИНЦЕССУ? Один месяц прошел – не превратилась. Надо дать еще месяц. Вдруг там внутри лягушки начнутся сложные биохимиче-ские процессы и одного месяца недостаточно. А вот пройдет еще месяц – и превратится. И будет чудо. Вода обернется в вино… ТЫКВА В КАРЕТУ, долги в профит, а война в перемогу. Прошел второй месяц. А чуда не случи-лось (А. Русин)

Иронический намек: Опять налицо ненужный и неуместный либерализм

и малодушие. На мой взгляд, БЫЛО БЫ ЛОГИЧНЫМ ЗА-ПРЕТИТЬ ВСЕ ПАРТИИ, КРОМЕ ОДНОЙ, КОТОРОЙ ПО-РУЧИТЬ РУКОВОДЯЩУЮ И НАПРАВЛЯЮЩУЮ РОЛЬ.

107

ВОТ ЭТО, Я ПОНИМАЮ, ДЕМОКРАТИЯ! НАСТОЯЩАЯ! (А. Зубченко).

Как показывают наши наблюдения, в последнее время в политических комментариях используются не толь-ко собственно стилистические, но и стилизацизационные возможности русского текстообразования. Благодаря по-следним создается широкий аномальный контекст – уже не на уровне сложного синтаксического единства, а на уровне целого текста. Широкий аномальный контекст является фо-ном, «высвечивающим» иронические смыслы по принципу контраста. Таким фоном в публикациях, о которых идет речь, являются фрагменты, имитирующие стилистику воен-ной публицистики, книг о Гражданской и Первой мировой войне и т.д. Приведем фоновые фрагменты из текста пуб-ликации А. Русина «Нас ждет огонь смертельный», и иро-нические высказывания на данном фоне.

ФОН – 1 – стилизация военных сводок времен Вели-кой Отечественной войны:

Ликвидация Южного котла (окруженных украинских подразделений на юго-востоке Донбасса) привела к по-бочному эффекту – подразделения украинской армии, ко-торые ранее были задействованы в попытках деблокиро-вать котел, теперь освободились от прежней задачи и сосредоточились на задаче окружения городов. Главным образом Донецка… Донецк должен выстоять. Как в свое время Сталинград. И после этого начнется освобожде-ние всей Украины от военных преступников, предателей и американского марионеточного правительства.

ФОН – 2 – стилизация религиозных апеллятивов: Святой Георгий, храни Донбасс! Аминь! Иронические высказывания на данном фоне: *Киев начал действовать по принципу «ПАН ИЛИ

ПРОВАЛ». ИГРА, как говорится, ПОШЛА НА ВСЕ ДЕНЬГИ. *Все вместе может очень скоро привести к самым

неприятным последствиям. От новых народных респуб-

108

лик до майданов. Самое неприятное – нельзя спрогнози-ровать, где рванет. ТО ЛИ МАЙДАН НОВЫЙ СОБЕРЕТ-СЯ, ТО ЛИ НОВАЯ РЕСПУБЛИКА ОБЪЯВИТСЯ. ТО ЛИ НА ЮГЕ, ТО ЛИ НА ЗАПАДЕ. ТО ЛИ В ХАРЬКОВЕ, ТО ЛИ В УЖГОРОДЕ. ТО ЛИ ПРЯМО В КИЕВЕ.

В скобках заметим, что прием «фон-фигура» чрез-вычайно характерен для такого жанра политического дис-курса, как политический комментарий. Кроме этого в нем наблюдается и смешение стилистических регистров, на-пример органичный переход стилизационного фона в рамки современной разговорной речи или публицистического сти-ля. В связи с этим приведем фрагменты из публикации В. Шурыгина «Кровавый август».

ФОНОВЫЙ ФРАГМЕНТ – 1 – стилизация публикаций о Первой мировой войне:

Наблюдатели с обеих сторон фронта отмечают крайнюю усталость и измотанность войск, сражающих-ся на территории Донбасса. Настроение в частях ВСУ самое удручающее. Солдаты и офицеры устали от вой-ны и требуют замены и отпусков. Все больше растет ожесточение.

ФОНОВЫЙ ФРАГМЕНТ – 2 – стилизация посредст-вом слова «каратель» публикаций времен Великой Отече-ственной войны:

*Все произошедшее с новой силой ставит вопрос создания мобильного ударного резерва (уровня усиленной артиллерией бригады), задачей которого и стала бы лик-видация таких вот прорывов и нанесения контрударов в самых уязвимых местах КАРАТЕЛЕЙ.

*КАРАТЕЛЬНОМУ КОРПУСУ не удалось одержать ни одной серьезной военной победы, и лишь используя полное превосходство в артиллерии и тяжелой технике, неся тяжелые потери, удается медленно теснить ополченцев.

*Если время упустить, то очень скоро сюда будет стянут серьезный ударный КУЛАК КАРАТЕЛЕЙ, и можно

109

будет ждать мощного наступления с целью полного ок-ружения Донецка.

Фрагмент с современными разговорными эле-ментами:

Сейчас над Донецком с севера, вытянувшись «КИШКОЙ», нависает не более полутора тысяч украин-ских войск с примерно пятьюдесятью танками и таким же количеством орудий, часть которых «РАЗМАЗАНА» по блокпостам и опорным пунктам. И это позволяет имею-щимся силам организовать операцию по СРЕЗУ и окруже-нию этой «КИШКИ».

В целом в дискурсе Интернета во множестве появ-ляются тексты, свидетельствующие о движении жанра ме-ждународного комментария в сторону резкого изменения его пафоса. Ироническая тональность начинает играть в его текстах ведущую роль, появляясь даже в официальных комментариях, аномальность контекста варьируется от уз-кой до очень широкой, а традиционная газетно-журнальная форма интерпретации международной политики начинает трансформироваться в сторону увеличения репрезентаций иронических смыслов. Сказанное усиливает апеллятивный эффект, активизирует критическое мышление адресата текста, пробуждает определенные ассоциации и является, на наш взгляд, подтверждением одной из тенденций разви-тия современных СМИ – преобладания экспрессии над стандартом.

ЛИТЕРАТУРА 1. Басовская Е.Н. Стилистика и литературное редак-

тирование. – М.: Изд-во Ипполитова, 2005. – 248 с. 2. Грабельников А.А. Работа журналиста в прессе. –

М.: РИП-холдинг, 2004. – 274 с. 3. Зарецкая Е.Н. Риторика: Теория и практика рече-

вой коммуникации. – М.: Дело, 1998. – 480 с.

110

4. Платонова О.В., Виноградов С.И. Средства массо-вой информации и культура речи // Культура русской ре-чи. – М.: Норма-Инфра, 1998. – С. 238–279.

5. Русский язык: энциклопедия. – М.: Советская эн-циклопедия, 1979. – 431 с.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Руженцева Наталия Борисовна. Место работы и должность: ФГБОУ ВПО «Ураль-

ский государственный педагогический университет», доктор филологических наук, профессор кафедры рито-рики и межкультурной коммуникации.

Е-mail: verbalis@mail.ru.

111

И.А. Серёгина И.А. Курбанов Сургут (Россия)

МОРБИАЛЬНАЯ МЕТАФОРА ПЕРИОДА УКРАИНСКОГО КРИЗИСА

Ключевые слова: морбиальная метафора, политическая метафора, кризисная метафора. Аннотация. В статье проводится сопоставление россий-ских, украинских и английских морбиальных метафор в по-литическом нарративе «Кризис на Украине». Материалом для исследования послужили метафоры, используемые в средствах массовой информации (СМИ) по теме «Кризис на Украине». В частности, исследованы закономерности ис-пользования метафор в украинском, российском и англий-ском политическом дискурсе. Сплошная выборка текстов СМИ производилась с декабря 2013 года по август 2014 го-да. Анализ метафор в данной статье поможет более де-тально представить отношения между двумя противоборст-вующими сторонами украинского конфликта. I.A. Seregina I.A. Kurbanov Surgut (Russia)

THE MEDICAL METAPHOR IN MASS MEDIA DISCOURSE OF THE UKRAINIAN CRISIS

Key words: medical metaphor, political metaphor, crisis metaphor. Abstract. The article deals with the Russian, Ukrainian and English medical metaphors in a political narrative « Ukrainian crisis». The metaphors with are used in mass media on the

112

theme «Ukrainian crisis» are the research material of the article. Special attention is paid to using of metaphors in Ukrainian, Russian and English political discourse. Total sample of the mass media texts was made from December 2013 till August 2014. The analysis of metaphors in this article helps us to rep-resent in details the relationship between two opposite sides in Ukrainian crisis.

Материалом для исследования в данной статье по-служили метафоры, используемые в средствах массовой информации по теме «Кризис на Украине».

В процессе нарративного исследования метафори-ческих моделей было обнаружено, что в политическом нар-ративе «Украинский кризис» получили развитие метафори-ческие модели с концептуальными векторами жестокости, агрессивности и соперничества (война, криминал, спорт, мир животных и др.), отклонения от естественного для че-ловека порядка вещей (болезнь, криминал, мир животных и др.). Еще одна группа сильных концептуальных векторов современной российской политической метафоры – это не-правдоподобие происходящего, неискренность и несамо-стоятельность публичных политиков – наличие каких-то тайных сценаристов, режиссеров в политической жизни страны (театральная метафоры).

Самая распространённая метафора украинского кризиса – морбиальная метафора.

«Соответствующие рассматриваемой концептуаль-ной метафоре образы объединяются концептуальными векторами агрессивности и тревожности, в них отражаются безысходность, дурные предчувствия и вместе с тем ду-шевная боль за состояние родной страны, ощущение соб-ственного бессилия. Еще один сильный концептуальный вектор – отклонение от естественного порядка вещей,

Серегина И.А., Курбанов И. А., 2014

113

представления о неправильности и недопустимости суще-ствующего положения.

Метафоры, образованные по рассматриваемой мо-дели, носят преимущественно эмотивный характер, то есть они создаются, прежде всего, для того, чтобы перенести имеющееся у читателя эмоциональное отношение к поня-тию-источнику (его обозначает слово в основном значении) на понятие, которое концептуализируется метафорическим значением слова.

Например, вполне традиционное для русского на-ционального сознания сочувствие к больному закономерно переносится и на всю страну» [Чудинов 2001].

При детальном рассмотрении метафорической мо-дели «страна – это больной организм» регулярно выделя-ются следующие фреймы.

Фрейм «Пациенты» Российско-украинские конфликты – это конфлик-

ты вокруг газа, когда страна полностью зависит от ввозного газа как наркоман от ввозного героина [4].

Наркотическая зависимость связывает больного по рукам и ногам. И жить без наркотика он не может, но и употребление может привести к смерти.

Фрейм «Диагноз» Слот 1. Физические болезни Яценюк: Чтобы вывести страну из комы и перейти

к экономическому росту мы знаем что делать. Эти таб-летки очень горькие но их нужно использовать, для того чтобы потом организм украинской экономики был живым и здоровым.

Общество рассматривается как организм, а прово-димые реформы – средством лечения для этого организ-ма. Данная метафора подобрана удачно, так как многие реципиенты готовы «подвергнуться болезненному лече-нию» ради дальнейшего полного выздоровления всего общества.

114

Juurd Eijsvoogel на сайте: Foreign Policy Association заявляет: In mid-April, the U.S. accused Russia of inciting un-rest in eastern Ukraine, and has, along with the EU, levied sanctions against Russia, hoping that economic pain will lead to a more favorable conclusion. В середине апреля США обви-нило Россию в подстрекательстве к беспорядкам в Вос-точной Украине, и вместе с ЕС наложило санкции, в на-дежде, что экономическая боль приведет к благоприят-ным последствиям [5].

Соловьев: Россия может стать заправочной стан-цией для Китая. Китайские деньги для США как раковая опухоль.

В социальной сети «Одноклассники» находим сле-дующий пример»: Новое хроническое заболевание: Украи-на головного мозга.

В данных метафорах наиболее ярко проявляются характерные для современного российского политического дискурса векторы опасности, агрессивности и тревожности.

Вот уже несколько месяцев Украину жестоко лихо-радит. Во время событий на Майдане говорилось о син-дроме лихорадки в стране, а позже, когда были приняты экономические санкции, этот же синдром применили и по отношению к курсу рубля: Тогда еще никто не мог предпо-ложить, что на востоке Украины будут фактически идти боевые действия, а курс рубля начнет лихорадить [6].

Приведем еще один пример из российской социаль-ной сети «Одноклассники»: Спасибо за все уродам Майда-на!!! Страна – как сплошная открытая рана!

Первый председатель Совета министров республики Крым Рустам Темиргалиев в интервью Первому каналу ска-зал: Я считаю, что этой болезнью нужно переболеть, чтобы полностью не зависеть от киевской хунты по обеспечению водой.

В украинской прессе обвиняют российских обывате-лей в слепоте, навязанной «путинской пропагандой».

115

Да, на Украине сильно не любят Путина, как чело-века, принесшего войну и несчастье в их дом. А к тем гражданам России, которые, оболваненные пропагандой, сегодня не замечают очевидных аналогий (и политиче-ских, и социальных, и военных) между Донецком и Север-ным Кавказом, украинцы относятся с жалостью и пони-манием. Ведь такая – навязанная – слепота выглядит действительно даже не смешно, а глупо и жалко [7].

Сегодня во всех средствах массовой информации украинский фашизм является главным инструментом за-пугивания населения России, неким джокером, который был показан для того, чтобы у всех патриотично настро-енных граждан нашей страны, проявилась некая аллергия, естественная и неподконтрольная, как рефлекс [8].

Владимир Назаров, Институт экономики переход-ного периода, заведующий лабораторией бюджетного федерализма дает такой прогноз в связи с санкциями: Настанет паралич в научно-техническом сотрудниче-стве. Правда, мы этого не заметим в течение полуго-да, а через три-пять лет это приведет к определенной деградации [6].

Высокая частотность представленной метафориче-ской модели, обусловливает высокую степень ее продук-тивности. Упоминание тяжелых болезней, от которых стра-дает общество, призвано вызвать сочувствие к родной стране, желание помочь ей.

Слот 2. Психические болезни Активизация метафор в социальной коммуникации

может служить признаком приближающихся общественных потрясений и одновременно свидетельствовать о направ-лениях движения политического сознания [3].

Очень много метафор относящихся к умственным болезням: Майдановцы разорвали страну и ввели ее в психоз. Активистов Майдана Незалежности называют: май-данутые, майдауны.

116

Александр Самоваров на сайте «Агентство полити-ческих новостей» говорит: Ибо то, что происходит на Ук-раине, похоже есть революция. Что такое революция? Процесс этот всегда темный, иррациональный и страш-ный, ибо это психическое заболевание нации. Не мною за-мечено, но революция – это особое психическое заболе-вание, когда острый психоз охватывает часть общест-ва, и оно вообще теряет представление о реальности. Оно все начинает делать во вред себе.

7 марта, требуя освободить губернатора Губарева, жители Донецкой области, что собрались у стен СБУ, зая-вили: И что? Он именно тот сумасшедший, который не побоялся заявить о том, что нам нужно. Не побоялся взять на себя ответственность. Конечно, это может показаться странным…

Дарья Асламова, спецкор «Комсомольской правды», приводит слова одного из ополченцев: Одна из причин, по-чему Донбасс поднялся, – его никто не слышит. Путчи-сты в Киеве совершают ту же ошибку, что и Янукович с майданом. Он его игнорировал. А майдан теперь игнори-рует нас. Для нас нет легальных путей выражения. А если зуб болит, корень забит, то будет флюс. Мы подходим к стадии вил. У нас ведь дураков и буйных не меньше, чем на западе. Не будет автоматов, возьмутся за вилы».

Элемент паранойи у многих политиков США при-сутствует.

Одним из первых эту метафору употребил президент РФ: 17 апреля 2014 года на прямой линии: Мы слышим сейчас призывы к тому, чтобы люди на юго-востоке сло-жили оружие. Я поддерживаю, это хороший призыв. Но тогда армию оттащите от юго-востока. Вы там совсем сбрендили? Пушки тянут, самолеты, танки. Совсем обалдели что ли. Вы куда армию против людей ведете? Вообще из ума выжили? Ну, хорошо, а почему на восток

117

едут вооруженные отряды националистов. Почему их не разоружают. Что происходит? В этой ситуации нужно договариваться с теми, кто сегодня считает себя вла-стью в Киеве, – сказал Путин.

В данном монологе Президент России использует просторечные слова, что максимально сближает его речь с языком народа и придает ему положительные признаки: близость к народу, единомыслие, солидарность.

Депутат Госдумы от КПРФ Валерий Рашкин попро-сил МИД РФ защитить задержанную российскую студентку, он считает заявления СБУ о том, что «близорукая девочка-отличница», студентка является диверсантом и шпион-кой, «публичной демонстрацией идиотизма».

Мы не делили Украину, ее делил Киев. Майдановцы разорвали страну и ввели ее в психоз, говорит писатель, офицер Игорь Маслов.

В социальных сетях уровень напряженности, агрес-сии и ненависти людей друг к другу достиг очень высокого уровня, люди говорят о «промывке» или «прочистке» моз-гов своих оппонентов.

Вот вы все с прочищенными мозгами как попугаи повторяете то, что в вас вложили.

В телеэфире одного из российских каналов извест-ный российский политик Миронов отмечает следующее: на Украине происходит промывание мозгов.

Противоборствующие стороны объявляют друг дру-га умственно отсталыми и не способными контролировать ситуацию. Человеческий мозг отказывается это понимать и принимать, поэтому медицинская (морбиальная) мета-фора лучше всего отражает настроения и чувства тех, кто не проникся ненавистью и злобой к противоположной сто-роне. Однако многие читатели отказываются принять та-кую агрессивную риторику, они не верят, что жители двух соседних, когда-то братских стран могут так отзываться друг о друге.

118

Фрейм «Причины и возбудители болезней Источником болезненного состояния и даже скорой

смерти может быть голод (информационный, вследствие информационной блокады), нарушение кровообращения, яд враждебной пропаганды, наркотическая зависимость.

Убийство сотрудника СМИ при выполнении им сво-их профессиональных обязанностей напомнит всем о трагедии, которая обескровливает страну, близкую нам, даже в эти дни, столь важные для Европы», – сказал пре-зидент Италии.

В газете «Сегодня» вновь упоминается о «нарко-тической зависимости» Украины от России: Украина почти договорилась о реверсных поставках газа из Словакии с ноября этого года. Это даст нам возмож-ность соскочить с российской «газовой иглы». Лексема «игла» здесь является символом наркотической зависи-мости. Метафора «газовая игла» подразумевает тоталь-ную и болезненную зависимость Украины от России в во-просе поставок газа.

Широкое распространение в российских и украинских СМИ получил термин «зомбирование». Зомбирование – процедура программирования поведения человека с помо-щью специальных препаратов и психотехник: Информация из Америки это зомбирование, говорит телеведущий Со-ловьев в своей программе. В данной статье мы рассматри-ваем «зомбированность» как психическое заболевание, от-клонение. Подобное словоупотребление позволяет образно обозначить причины бедственного положения страны, вызы-вает наглядное представление об истоках недостатков и обостряет негативное отношение к их виновникам [2].

Фрейм «Летальный исход» Крым станет «могилой» для миллиардов долларов

из бюджета России, поскольку пропаганда обещала крым-чанам лучшую жизнь и деньги. А иностранцы не будут ин-вестировать в оккупированный полуостров [9].

119

В этой политической метафоре скрыт убедительный посыл украинцев к россиянам не радоваться присоедине-нию Крыма к России, отказаться от желания присоединить и другие территории.

Эксперты «Русской планеты» прогнозируя, как будет развиваться российская экономика в ближайшем полуго-дии, говорят об экономических санкциях следующее: «То, что сделано, для нас практически смертельно» [6].

Использование развернутой метафорической моде-ли – это мощное средство воздействия на адресата, способ преобразования политической картины мира в его созна-нии. Удачная метафора обладает мощным эвристическим потенциалом: она формирует отношение к обсуждаемой проблеме, создает эмоциональный фон, необходимый для принятия решений, и подсказывает направления движения мысли за счет активизации аналоговых возможностей че-ловеческого мышления.

ЛИТЕРАТУРА 1. Чудинов А.П. Метафорическая мозаика в совре-

менной политической коммуникации: Монография / УрГПУ. – Екатеринбург, 2003. – 248 с.

2. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: Когнитивное исследование политической метафоры (1991–2000): монография / УрГПУ. – Екатеринбург, 2001. – 238 с.

4. Радио Эхо Москвы. [Электронный ресурс]. URL: http://echo.msk.ru/programs/code/1330890-echo/( дата обра-щения: 09.08.2014).

5. Foreign Policy Assosiation [Электронный ресурс]. URL: http://foreignpolicyblogs.com/2014/04/28/juurd-eijsvoogel-on-the-crimea-crisis/ (дата обращения: 08.08.2014).

6. Русская планета [Электронный ресурс]. URL: http://rusplt.ru/policy/economprognoz-10984.html?utm_source=

120

smi2&utm_ medium=cpc&utm_campaign=RK07_2014(дата об-ращения: 08.08.2014).

7. Экономические известия [Электронный ресурс]. URL: http://news.eizvestia.com/news_abroad/full/867-slepota-rossiyan-hodorkovskij (дата обращения: 23.07.2014).

8. Голос Ислама [Электронный ресурс]. URL: http://golosislama.ru/news.php?id=22489 (дата обращения: 12.07.2014).

9. Крым станет могилой для российских миллиардов [Электронный ресурс]. URL: http://ru.tsn.ua/groshi/krym-stanet-mogiloy-dlya-rossiyskih-milliardov-die-presse-370957.html (дата обращения: 24.07.2014).

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ Серёгина Ирина Александровна Место работы и должность: ФГБОУ ВПО «Сур-

гутский государственный университет», аспирант. E-mail: seregina_ira@inbox.ru. Курбанов Ибрагим Алиевич. Место работы и должность: кандидат филологи-

ческих наук, профессор, заведующий кафедрой методики преподавания английского языка и перевода, Сургутский государственный университет.

E-mail: ibragimkurbanov@mail.ru.

121

О.А. Солопова Челябинск (Россия)

СИНХРОННЫЕ МОДЕЛИ «БУДУЩЕЕ РОССИИ» В ПОЛИТИЧЕСКИХ ДИСКУРСАХ РОССИИ, США

И ВЕЛИКОБРИТАНИИ XXI ВЕКА Ключевые слова: политический дискурс, будущее России, модель, сценарий, метафора. Аннотация. В статье представлены данные, полученные в ходе анализа современного хронологического среза, вклю-чающие результаты обработки статических матриц «Буду-щее России», статических сценариев и систем метафори-ческих моделей, функционирующих в политических дискур-сах России, США и Великобритании. O.A. Solopova Chelyabinsk (Russia)

SYNCHRONIC MODELS “RUSSIA’S FUTURE” IN RUSSIAN, AMERICAN AND BRITISH

POLITICAL DISCOURSES ( XXITH CENTURY) Key words: political discourse, Russia’s future, model, scenar-io, metaphor. Abstract. The article dwells upon the results obtained from the research of Russian, American and British political discourses (XXIth century). The object of the analysis is synchronic models “Russia’s future” including static matrices, static scenarios and systems of metaphorical models in the three discourses.

122

Для синхронных моделей, созданных на основе ана-лиза фактологического материала российского, американ-ского и британского дискурсов начала XXI века, характерен перевес идикатумов, составляющих базовый параметр «внутренняя политика» над подпараметрами «внешней по-литики».

Повышенное внимание аудитории к данной пробле-матике обусловлено желанием разобраться в трансформа-циях политической системы России, в экономическом со-держании политического процесса страны в дискурсе анг-лоязычных стран, стремлением эффективно реорганизо-вать прежнюю систему – в отечественном дискурсе: от того, какой курс станет самым действенным, как будут решаться внутриполитические проблемы, заявленные сегодня, во многом зависит внешнеполитическая повестка будущего дня, что, в свою очередь, определяет значимость идикату-ма «политико-экономическая ситуация» при моделировании будущего России в политических дискурсах трех стран.

Для англоязычных дискурсов типична однозначно негативная оценка политико-экономической ситуации в со-временной России, дробное представление проблем, кото-рые являются основными препятствиями для успешного развития страны. В российских аналитических статьях на-ряду с отрицательными характеристиками ситуацией в це-лом зафиксированы контексты, репрезентирующие пози-тивную динамику политико-экономических трансформаций.

Анализ статических матриц США и Великобритании показывает, что иные индикатумы, представляющие базо-вый параметр «внутренняя политика», – «природно-ресурсный потенциал», «народонаселение», «вооруженные силы» – идентично распределены по шкале частотности, что говорит о сходстве во взглядах США и Великобритании на внутриполитическое устройство России, что может быть

Солопова О.А., 2014

123

объяснено тесным характером отношений между странами, их сотрудничеством по большинству геополитических во-просов, обусловленных потребностями времени.

Вторым по значимости фактором, определяющим будущее России в рамках американской и британской син-хронных моделей, выступает «природно-ресурсный потен-циал» (третьим – в российских аналитических статьях). Частотность контекстов, ориентированных на моделирова-ние будущего с учетом природно-ресурсной базы, связана с «нефтегазовым воскрешением» страны, обусловившим усиление международного влияния России и возможность оказание воздействия на другие государства и междуна-родную среду в целом в своих интересах. Однако «сырье-вая» модель экономики не может стать долгосрочной стра-тегией развития страны, поскольку природно-ресурсный по-тенциал далеко не безграничен.

Вторым по востребованности индикатумом для рос-сийской синхронной модели (третий – для американской и британской матриц) является подпараметр «народонаселе-ние», в рамках которого на первый план в трех дискурсах выдвигается демографических фактор как один из фунда-ментальных критериев определения благополучия сообще-ства. Общем звеном в проанализированных корпусах тек-стов о будущем России является констатация негативной динамики демографической составляющей. В англоязыч-ных дискурсах для репрезентации демографических про-цессов типичны причинно-следственные связи, причем в британском дискурсе демография современной России яв-ляется следствием ее политико-экономической ситуации, в американском – причиной ее вероятного территориального распада. В российском и американском политических дис-курсах, несмотря на превалирующую негативную оценку тенденций настоящего, зафиксированы немногочисленные концепты, моделирующие вероятность выхода из демогра-фической катастрофы.

124

Подпараметр «вооруженные силы» является наиме-нее представленным в политических дискурсах трех стран, основной тенденцией в статьях англоязычных аналитиков считается нарастание технической отсталости в будущем, не-эффективность реформирования. В отечественном дискурсе проводимое реформирование ВС оценивается позитивно.

Анализ второго базового параметра матриц – «внешняя политика» – показывает разнонаправленность в оценке приоритетов будущего внешнеполитического изме-рения России, о чем свидетельствует несовпадение рас-пределения подпараметров на шкале частотности.

Для России лидирует направление, связанное с от-ношениями со странами ближнего зарубежья, что обуслов-лено историческими связями, географической близостью, стремлением страны переформатировать отношения с бывшими советскими республиками, сохранить и усилить свое влияние на постсоветском пространстве. Данный под-параметр занимает второе по частотности место в британ-ском политическом дискурсе. Великобритания, как предста-вительница Европы, заитересована в укреплении влияния ЕС в постсоветском регионе и озабочена «агрессивной им-перской» политикой России, которая препятствует демокра-тическим изменениям.

США и Великобритания оценивают будущее внеш-ней политики России через призму перспектив российско-американских отношений (США), «отношений со странами Европы» (Великобритания), что указывает на самоцентрич-ность политического дискурса: модель вероятного внешне-политического развития другого государства строится исхо-дя из собственных интересов и целей, из двусторонних от-ношений, существующих на настоящий момент.

«Отношения с США» и «отношения с европейскими государствами» характеризуются ухудшением в дискурсах трех стран, невозможностью конструктивного диалога по вине России (англоязычные матрицы), нежелание полной

125

ассимиляции с Западом, стремление сохранить собствен-ную идентичность.

Наименее востребованным индикатумом «внешней политики» является «отношение со странами Азиатско-Тихоокеанского региона». Активизация сотрудничества на этом направлении позитивно оценивается отечественны-ми аналитиками, считается ошибочным курсом в англоя-зычных дискурсах, причем для американской матрицы ха-рактерен набор вероятных угроз России от ее ближайших соседей и союзников.

Следует подчеркнуть, что в политических дискурсах трех стран в лингвистическом наполнении синхронных мо-делей будущего метафорические контексты доминируют над неметафорическими. Наиболее метафоричной являет-ся синхронная матрица, созданная на базе корпуса текстов современного американского политического дискурса, при-чем для модели характерно как преобладание метафори-ческой вербализации вероятного будущего России в целом, так и высокая доля индивидуально-авторских наименова-ний в частности. Однако по численности сфер метафориче-ского притяжения, задействованных в конструировании мо-дели будущего, лидирует отечественный дискурс, в кото-ром актуализируются 20 сфер-доноров в сравнении с 19 в британском дискурсе и 16 в американском.

Показателен факт совпадения пяти наиболее час-тотных метафорических моделей в политических дискурсах России и США – пути, болезни, неживой природы, монархии и животного мира. Британские аналитики также активно ис-пользуют ментальные поля пути и неживой природы, одна-ко, специфичными для политического дискурса Великобри-тании являются источниковые сферы войны, криминала и игры.

Следует отметить, что для частотных моделей, об-щих для политических дискурсов трех стран – пути и нежи-вой природы, можно обнаружить специфические отличия на

126

уровне фреймо-слотовой структуры, прагматических смы-слов, востребованных при концептуализации вероятного будущего российского государства. Моделируя будущее России в рамках метафоры пути, англоязычные аналитики фокусируют внимание на существующих или вероятных препятствиях, с которыми столкнется страна при достиже-нии своих целей, тогда как в российском политическом дис-курсе не исключается возможность выбора верного пути, ведущего в светлое будущее. Единицы сферы-источника «неживая природа» в англоязычных дискурсах насыщены негативным прагматическим потенциалом, причем, в аме-риканских текстах особую активность проявляют метафо-рические единицы, обозначающие «падение», «скольже-ние» с возвышенности в пропасть; в российских метафори-ческих поисковых прогнозах метафоры указанной сферы реализуют как негативные, так и позитивные смыслы.

В лингвистическом обеспечении статических матриц «Будущее России» в отечественном и американском поли-тических дискурсах анализируемого исторического периода активно функционируют метафоры болезни, монархии и животного мира. К особенностям концептуализации буду-щего российского государства в политическом дискурсе США можно отнести четкую структурированность морби-альной модели, развертывание модели в текстах, нацелен-ных на моделирование будущего России, востребованность единиц слота «психические заболевания»; отрицательную нагруженность монархической метафорики; разнообразие образов источниковой сферы «животный мир», востребо-ванность и употребление в сильных позициях текстов о России, ее внешнеполитической деятельности «медвежь-их» метафор с прагматическими смыслами «агрессив-ность», «непредсказуемость» (типичными также для бри-танских аналитических статей).

Отличительными чертами моделей в российских по-литических текстах являются следующие: меньшая частот-

127

ность морбиальных образов в сравнении с американским дискурсом; разновекторная концептуализация будущего в рамках монархической метафорики; активизация единиц слота «паразиты» при моделировании будущего страны с использованием зооморфизмов; востребованность «мед-вежьих» метафор при концептуализации вероятного буду-щего внутренней политики России, правящей партии.

Синхронная модель, созданная на базе корпусов текстов британского политического дискурса, насыщена ме-тафорическими наименованиями с ярко выраженными аг-рессивными концептуальными векторами – милитарными и криминальными образами. Помимо этого к числу частотных в аналитических статьях Великобритании относится игро-вая сфера метафорической экспансии, наиболее востребо-ванными являются единицы слота «виды игр».

К специфике систем метафорических моделей, при-сущих дискурсам при обращении к образу будущего, следу-ет отнести также сферы-источники, востребованные в двух дискурсах и не функционирующие в третьем, либо харак-терные для одного дискурса и незафиксированные в двух других, что может говорить о специфике восприятия и кон-струирования моделей будущего. В российских и британ-ских политических текстах при репрезентации будущего России зафиксированы единицы сфер-источников «строи-тельство» и «религия»; общей для российской и американ-ской статических матриц будущего является педагогическая метафора; в российском дискурсе при моделировании бу-дущего зафиксированы немногочисленные единицы сфер метафорической экспансии «дом» и «торговля», не типич-ные для англоязычных аналитических статей.

Центром оценочной стороны образа будущего вы-ступают средства, направленные на оценку будущих ре-зультатов действий, состояний, участников, условий преоб-разований. В качестве способа аргументации своей оценки авторы используют построение прогноза-сценария, версии,

128

демонстрирующей возможные последствия изменений, ха-рактер их возможного влияния на будущее положение дел. Все оценки группируются вокруг этого центра, «работают» на эту семантику.

Для метафорических слотов «Кто строит будущее?» «Кто тормозит?» первого фрейма «Участники» в политиче-ских дискурсах трех стран характерно моделирование пре-зидента как активного творца будущего страны, как симво-ла новой России. Вокруг образа президента группируются все оценки, наиболее частотны монархические образы, ин-тертекстуальные отсылки. Народ выступает пассивным клиентом принимаемых политических решений, неспособ-ным оказать влияние на будущее страны.

Англоязычные слоты «Кто союзник?» «Кто враг?» по-строены на явно выраженной оппозиции «друг–враг», реали-зующейся как на уровне прямых номинаций, так и с исполь-зованием прагматического потенциала различных сфер ме-тафорического притяжения, основной концептуальный век-тор которых нацелен на создание ситуации противостояния, столкновения. Среди наиболее активных моделей – мета-форы войны и спорта, метафоры родства, представленные фреймом «супружеская измена». Отличительной чертой российского политического дискурса при моделировании участников вероятных геополитических событий является отсутствие прямых номинаций, нацеленных на создание об-раза врага / друга, использование метафор источниковых сфер «криминал», «путь», «механизм», позитивная оценоч-ность метафорических наименований пути и механизма.

Первый слот фрейма «Темпорально-локальна ось» сценария – «Темпоральная локализация», отвечающий на метафорические вопросы: «Наступит ли будущее?» «Где оно?», в политических дискурсах трех стран имеет практи-чески идентичное содержание. В метафорических сценари-ях линейное время включает три составляющие: сжатую ретроспекцию, причем, компрессия прошлого связана с

129

Россией монархической и Россией советской; событийное настоящее; очерченное четкими рамками будущее. Контек-сты, репрезентирующие время как цикличное повторение исторических циклов, малочисленны и зафиксированы в российском и американском политических дискурсах. К приемам выразительности, способствующим выдвижению на первый план прагматически значимой оценочной ин-формации в рамках данного слота, относится высокая ин-тертекстуальность модели, превалирование исторических военных метафор в англоязычных дискурсах при обраще-нии к образу будущего России, частотность прецедентных высказываний в американском дискурсе, прецедентных имен – в российском. Следует отметить использование ви-довременных форм глагола: прогноз, нацеленный на опре-деление того, что произойдет с Россией в будущем, со-ставлен с использованием не только будущих и настоящих, но и прошедших видовременных форм глагола, выполняю-щих прагматическую функцию. К общим характеристикам следует также отнести использование риторических вопро-сов и модальных глаголов, выражающих субъективное от-ношение адресата к ожидаемым событиям будущего, к спе-цифическим – преобладанием модальных глаголов со зна-чением «долженствование» в российских аналитических статьях, использование косвенных наклонений в англоя-зычных дискурсах, каскадов «русских» риторических вопро-сов в американском дискурсе.

Слот «Пространственная локализация» в политиче-ских дискурсах США и Великобритании построен на двух взаимоисключающих друг друга тенденциях. Первая тенден-ция, условно обозначенная как «имперское реконструирова-ние», актуализирует метафорические единицы монархиче-ской и строительной источниковых сфер. Вторая тенден-ция – «дезинтеграция» страны. Контексты, наполняющие слот в американском дискурсе, детально структурируют, расчленяют на составляющие будущую территорию России,

130

что поддерживается зрительными образами – креолизован-ными текстами. В российском политическом дискурсе, кон-тексты, наполняющие слот, единичны и неметафоричны.

Фрейм «Последствия» представлен двумя варианта-ми развития событий. «Светлое будущее»: Россия – богатая энергоресурсами страна с выздоравливающей экономикой, способная возродить свои вооруженные силы и вновь стать сверхдержавой. В моделировании позитивных преобразова-ний активно используются концепты «рост, развитие», ак-туализирующие в трех дискурсах метафорические единицы пути с положительной коннотативной нагрузкой; наименова-ния слота «выздоровление» морбиальной метафоры в рос-сийском и американском дискурсах. В отечественном дис-курсе, наиболее оптимистично настроенном, в создании светлого полюса будущего задействованы также метафоры «неживой природы», «строительства», «дома».

«Мрачное будущее»: Россия – малоэффективное, глубоко коррумпированное и недемократическое государст-во с неуклонной убылью населения, отказавшееся от мо-дернизации своей экономики, целенаправленно превра-щающее себя в «энергетическую супердержаву», которой ей не быть вечно. Метафорический спектр «мрачного бу-дущего» построен на концептах «смерть», «крах», «рас-пад», базовых для слота «Каковы вероятностные негатив-ные последствия преобразований?». Среди наиболее ак-тивных метафорических моделей, востребованных в созда-нии образа «мрачного будущего» в трех дискурсах – мета-форы пути, болезни, монархии, театра, войны, строитель-ства, животного мира. Для российского и американского дискурсов, помимо перечисленных, общей сферой-источником является «неживая природа». В российских не-гативных прогнозах задействованы метафорические еди-ницы преступного мира, механизма, физиологии, торговли.

Прагматический потенциал рассмотренных концеп-туальных метафор и соответствующих им сфер метафори-

131

ческого притяжения разнообразен по содержанию коннота-тивной нагрузки при моделировании будущего. В рамках метафорических моделей, употребляющихся для модели-рования образа будущего России, актуализируются различ-ные содержательные аспекты, что в значительной степени зависит от идеологической позиции автора текста, его ин-тенций и иных дискурсивных характеристик. Проведенное исследование показало, что в политических дискурсах Рос-сии, США и Великобритании рассматриваемого хронологи-ческого среза доминирует образ «мрачного будущего».

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Солопова Ольга Александровна. Место работы и должность: ФГБОУ ВПО «Челя-

бинский государственный педагогический университет», кандидат филологических наук, доцент.

E-mail: solopovaolga@narod.ru.

132

М.С. Тряпочкина Екатеринбург (Россия)

МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ: ПОНЯТИЕ, СУЩНОСТЬ, ЗАДАЧИ, ФОРМЫ

Ключевые слова: межкультурная коммуникация, полити-ческая, религиозная, этноконфессиональная коммуникация. Аннотация. Автор статьи исследует историю термина «межкультурная коммуникация», анализирует ее составные элементы, функции, формы и виды, сформулированные современными лингвистами. M.S. Triapochkina Ekaterinburg (Russia)

INTERCULTURAL COMMUNICATION: NOTION, ESSENSE, AIMS AND FORMS

Keywords: intercultural communication, political, religious and ethno-confessional communication. Abstract. The author of the article studies the history of the term “intercultural communication” and analyzes its constituent parts, functions, forms and types, defined by contemporary linguists.

На границе второго и третьего тысячелетий стано-

вится все более очевидным, что человечество развивается по пути расширения взаимосвязи и взаимозависимости различных стран, народов и их культур. Этот процесс охва-тил различные сферы общественной жизни всех стран ми-ра. Сегодня невозможно найти этнические общности, кото-

© Тряпочкина М. С., 2014

133

рые не испытали бы на себе воздействие как со стороны культур других народов, так и более широкой обществен-ной среды, существующей в отдельных регионах и в мире в целом. Это выразилось в бурном росте культурных обме-нов и прямых контактов между государственными институ-тами, социальными группами, общественными движениями и отдельными индивидами разных стран и культур. Усиле-ние контакта культур и народов делает особенно актуаль-ным вопрос о культурной самобытности, а также о взаимо-действии и взаимопроникновении различных культур и на-родностей [Куликова 2004: 8].

Термином «межкультурная коммуникация» называют адекватное взаимопонимание двух участников коммуника-тивного акта, принадлежащих к разным национальным культурам.

Понятие «межкультурная коммуникация» является производным от понятий «культура» и «коммуникация». Для того чтобы понять термин «межкультурная коммуни-кация», сначала нужно разобраться, что такое коммуника-ция в общем.

Термин «культура» в своем современном значении появился в Европе в произведениях мыслителей XVIII века Монтескье, Вико и Хардера. Их вдохновляет усиление мо-щи государств и интереса к открытым заморским странам; они поднимают проблему различия культур и задаются во-просом о праве на их многообразие. Культура может рас-сматриваться как общая, универсальная для общества (эт-носа, нации) система ценностных ориентации, стереотипов сознания и поведения, форм общения и организации со-вместной деятельности людей, которые передаются от по-коления к поколению. Она оказывает влияние на воспри-ятие, мышление, поведение всех членов общества и опре-деляет их принадлежность к данному обществу. В этой ин-терпретации культура предстает как целостность, отли-чающаяся от других благодаря религиозным, национально-

134

государственным границам или набору этнических призна-ков. Такое понимание культуры является и наиболее функ-циональным с точки зрения рассматриваемой темы – меж-культурной коммуникации.

Впервые понятие «межкультурная коммуникация» было сформулировано в 1954 году в работе Г. Трейгера и Э. Холла «Культура и коммуникация. Модель анализа». В этой работе под межкультурной коммуникацией понималась идеальная цель, к которой должен стремиться человек в сво-ем желании как можно лучше и эффективнее адаптироваться к окружающему миру. С тех пор исследователи продвинулись достаточно далеко в теоретической разработке этого фено-мена. В результате многочисленных исследований были оп-ределены наиболее характерные черты межкультурной ком-муникации. Так, было отмечено, что для межкультурной ком-муникации необходима принадлежность отправителя и полу-чателя сообщения к разным культурам. Для нее также необ-ходимо осознание участниками коммуникации культурных от-личий друг друга. По своей сущности межкультурная комму-никация – это всегда межперсональная коммуникация в спе-циальном контексте, когда один участник обнаруживает куль-турное отличие другого [Hall 1954].

У межкультурной коммуникации можно выделить со-ставные элементы:

аффективные – эмпатия и толерантность, которые не ограничиваются рамками доверительного отношения к иной культуре, а образуют базис для эффективного меж-культурного взаимодействия;

когнитивные – культурно-специфические знания, которые служат основой для адекватного толкования ком-муникативного поведения представителей иной культуры, предотвращения непонимания и изменения собственного коммуникативного поведения в интерактивном процессе;

процессуальные – стратегии, конкретно приме-няющиеся в ситуациях межкультурных контактов. Различа-

135

ют стратегии, направленные на успешное протекание взаи-модействия, побуждение к речевому действию, поиск об-щих культурных элементов, готовность к пониманию и вы-явление сигналов непонимания, использование опыта прежних контактов и т.д., и стратегии, направленные на по-полнение знаний о культурном своеобразии партнера.

Обзор литературы показывает, что существуют, по крайней мере, два подхода к определению сущности меж-культурной коммуникации:

лингвистический, относящий процессы межкуль-турной коммуникации по природе к речевой деятельности;

культурно-антропологический (собственно ее и по-родивший как термин и как новую дисциплину), опираю-щийся на достижения многих наук.

Немецкий специалист по теории коммуникаций Гер-хард Малетцке, разрабатывающий теорию межкультурной коммуникации в контексте культурной антропологии, отме-чает: «Мы говорим о межкультурном взаимодействии и межкультурной коммуникации, когда партнеры по коммуни-кации являются представителями различных культур и осознают это, то есть когда присутствует взаимное ощуще-ние “чужеродности” партнера [Maletzke 1996: 31].

В процессе межкультурной коммуникации каждый человек одновременно решает две проблемы – стремится сохранить свою культурную идентичность и включиться в чужую культуру. Комбинация возможных вариантов реше-ния этих проблем определяет четыре основные формы межкультурной коммуникации: прямую, косвенную, опо-средованную и непосредственную. При прямой коммуни-кации информация адресована непосредственно от от-правителя к получателю. Она может осуществляться как в устной, так и в письменной форме. При этом наиболь-ший эффект достигается посредством устной речи, соче-тающей в себе вербальные и невербальные средства [Садохин 2004: 73].

136

В косвенной коммуникации, которая носит преиму-щественно односторонний характер, информационными источниками являются произведения литературы и искус-ства, сообщения по радио, телевизионные передачи, пуб-ликации в газетах, журналах и т.п.

Непосредственная и опосредованная формы коммуни-кации различаются наличием или отсутствием промежуточно-го звена, выступающего в роли посредника между партнера-ми. Посредником может быть человек, техническое средство. Коммуникация, опосредованная техническими средствами, может оставаться прямой (разговор по телефону, переписка по электронной почте). При этом только сокращается возмож-ность использования невербальных средств.

Межкультурная коммуникация также осуществляется в других формах [Ситарам 1993: 106].

Контркультурная коммуникация (между представи-телями материнской культуры и теми ее элементами и группами, которые несогласны с господствующими ценно-стями и идеалами материнской культуры).

Коммуникации между представителями различных демографических групп.

Межэтническая коммуникация (общение между ли-цами, представляющими разные народы).

Кроме форм в межкультурной коммуникации также выделяются виды:

1. Политическая коммуникация. Особое значение в глобализирующемся мире имеет

система усилий, направленная на обеспечение взаимодей-ствия общества с властными структурами, а также с соци-ально-классовыми и этно-национальными образованиями, разнообразными политическими партиями и организация-ми, совокупная деятельность которых определяет, в конеч-ном счете, устойчивость или нестабильность жизни социу-ма. Политическая коммуникация представляет собой не-пременное условие реализации таких усилий.

137

2. Религиозная коммуникация. В современной религиозной жизни на первом плане

выделяется организационная структура и деятельность разнообразных коллективных конфессиональных акторов: церкви, общины, секты (закрытого и полузакрытого типов), «движения» с более или менее оформленной структурой. Они взаимодействуют друг с другом на основе идейного сходства позиций, опыта исторического сосуществования, создававшего почву для различных союзов (устойчивых или нестабильных).

3. Этноконфессиональная коммуникация. В современной религиозной жизни на первый план

выдвигается организационная структура и деятельность разнообразных коллективных конфессиональных акторов: церкви, общины, секты (закрытого и полузакрытого типов), «движения» с более или менее оформленной структурой. Они взаимодействуют друг с другом на основе идейного сходства позиций, опыта исторического сосуществования, создававшего почву для различных союзов (устойчивых или нестабильных). Часть из них сложилась на предыдущих эта-пах межкультурных и межцивилизационных процессов, ус-ловно обозначаемых как буддийская, античная, христиан-ская и мусульманская «глобализации» [Бирюков 2008: 19].

К задачам межкультурной коммуникации можно от-нести следующие: поддержание отношений между людьми, формирование и развитие культурных навыков взаимоот-ношения людей, выражение и понимание эмоциональных переживаний друг друга, регламентирование поведения и деятельности участников коммуникации, координирование их совместных действий.

Функции межкультурной коммуникации в жизни че-ловечества достаточно многочисленны и многообразны. Хронологически первой (и, вероятно, до сих пор важней-шей) является функция обеспечения межкультурного обме-на [Садохин 2004: 78]. Обмениваться могут как материаль-

138

ные, так и идеальные ценности. Следующей по важности, а может быть, и равноценной обмену, функцией межкультур-ной коммуникацией является обеспечение кооперации ме-жду различными этносами, нациями, государствами и т.д. Эта функция является, очевидно, не менее древней, чем сами культуры, и первые межплеменные кооперации могли касаться раздела охотничьих угодий, организации совмест-ной обороны или, наоборот, совместного набега. С тех пор и количество и качество задач, разрешение которых требу-ет межкультурной кооперации, неизмеримо выросло – не случайно в последнее время в качестве самостоятельной области межкультурной коммуникации оформляется транс-культурная коммуникация [Садохин 2004: 78].

С давних пор известна образовательная функция межкультурной коммуникацией – как с педагогической, так и с профессиональной точки зрения – вспомним о традиции странствий у средневековых ремесленников или т.н. обра-зовательных путешествий у дворянства и буржуазии в ХVІІІ–ХІХ веках. В рамках этой функции можно выделить (на правах подвида) функцию вызова (провокации) и свя-занную с ней функцию самоутверждения (испытания себя, проверки своих сил и т.д.), ср. психоаналитическую оценку немецких ученых П. Мога и Г.Й. Альтхауза. Необходимо от-метить такую важную функцию межкультурной коммуника-ции, как защита личности от преследований в ее собствен-ной культуре (а иногда и в чужой).

Несмотря на емкость определений, межкультурная коммуникация в условиях глобализации и развивающихся международных отношений приобретает многочисленные формы и выполняет различные функции в зависимости от того, какие цели и задачи преследуют участники этого ком-муникационного процесса.

139

ЛИТЕРАТУРА 1. Бирюков Н.И., Глаголев В.С., Зарубина Н.Н. и др.

Межкультурная коммуникация в условиях глобализации: учеб. пособие. – М.: МГИМО (У) МИД России, 2008. – 204 с.

2. Куликова Л.В. Межкультурная коммуникация: тео-ретические и прикладные аспекты. На материале русской и немецкой лингвокультур: монография. – Красноярск: РИО КГПУ, 2004. – 196 c.

3. Садохин А.П. Межкультурная коммуникация: учеб. пособие. М.: Альфа-М; ИНФРА-М, 2004. – 288 с.

4. Ситарам К., Когделл Т. Основы межкультурной коммуникации. – Человек. – 1993. – № 5. – С. 106.

5. Edward T.Hall. Culture as communication. – 1954. 6. Maletzke Gerhard. Interkulturelle Kommunikation : zur

Interaktion zwischen Menschen verschiedener Kulturen. Opladen: Westdt. Verl., 1996. – 226 S.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Тряпочкина Мария Сергеевна. Место работы и должность: ФГБОУ ВПО «Ураль-

ский государственный педагогический университет», студентка 2 курса направления «Международные отно-шения».

E-mail: volkery@yandex.ru.

140

Л.В. Фанакова Павлодар (Казахстан)

ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПРОЯВЛЕНИЙ ФАМИЛЬЯРНОСТИ

В ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ Ключевые слова: политическая коммуникация, фамиль-ярность, коммуникативная стратегия, тактика, языковые ин-дикаторы. Аннотация. Рассматриваются лингвопрагматические осо-бенности употребления элементов фамильярности в речи современных политиков. Выделяются соответствующие коммуникативные стратегии, реализующие их тактики, а также языковые индикаторы, способствующие воплощению данных стратегий и тактик. L. V. Fanakova Pavlodar city (Kazakhstan) Key words: political communication, familiarity, communicative strategy, tactics, linguistic indicators. Abstract. Lingvopragmatic peculiarities of the elements of fa-miliarity in the speech of the contemporary politicians, the communicative strategies, tactics and relevant linguistic indica-tors they are exposed with are analyzed and described in the following article.

На сегодняшний день достигнут высокий уровень абстракции в научном изучении языка. Это позволило зна-чительно расширить круг лингвистических исследований,

© Фанакова Л.В., 2014

141

которые теперь охватывают различные аспекты речевой деятельности и речевого взаимодействия коммуникантов в разнообразных сферах общения. Одно из приоритетных направлений современного языкознания — рассмотрение особенностей функционирования языка в процессе комму-никации. Не случайны в этом плане заявления многих лин-гвистов, провозглашающих полипарадигмальность совре-менного научного знания и указывающих на коммуникатив-ную парадигму как одну из ведущих.

Описание особенностей языка с точки зрения его функционирования в процессе речевой интеракции комму-никантов является одной из доминантных проблем и входит в сферу интересов лингвистической прагматики. Прагмати-ка (направление языкознания, активно развивающееся с конца XX столетия) в широком смысле обращается к про-цессу коммуникации и направлена на изучение предпосы-лок, мотивов, намерений, речевых действий участников общения и проч. Сегодня прагмалингвистика относится к наиболее мощным и перспективным дисциплинам в миро-вом научном пространстве, продолжающим активно разви-ваться и охватывать все новые сферы изучения [Темирга-зина 2014: 9]. Так, одним из ее актуальных направлений яв-ляется изучение особенностей реализации речевого обще-ния в рамках политической коммуникации, участниками ко-торой являются современные политики.

Политическая коммуникация – это многогранное яв-ление, вбирающее в себя широкий спектр вопросов, свой-ственных политологии, социологии, коммуникативистике (теории коммуникации), ряду междисциплинарных отраслей науки, таких, например, как политическая социология, поли-тическая антропология и проч. Таким образом, существуют различные научные направления, которые определяют по-литическую коммуникацию по-своему, пользуясь соответст-вующим категориальным аппаратом. Кроме того, мы отме-чаем, что в рамках одного и того же направления могут су-

142

ществовать различные трактовки, обусловленные различи-ем подходов.

Так, Р.-Ж. Шварценберг, например, определяет по-литическую коммуникацию как «… процесс передачи поли-тической информации, с помощью которого информация циркулирует между различными элементами политической системы, а также между политической и социальной систе-мой» [Шварценберг 1992].

Наше исследование предопределено интересом со-временной лингвистической науки к роли языка в сфере политической деятельности и соответственно политической коммуникации, а также необходимостью изучения тех язы-ковых средств, с помощью которых адресант осуществляет воздействие на адресата, прибегая к специфическим рече-вым стратегиям, тактикам и коммуникативным ходам.

По мнению российского ученого А.П. Чудинова, ко-торый внес большой вклад в развитие политической лин-гвистики, «…политическая коммуникация, т. е. речевая дея-тельность, ориентирована на пропаганду тех или иных идей, эмоциональное воздействие на граждан страны и по-буждение их к политическим действиям…». По его же воз-зрениям, современная политическая лингвистика активно занимается общими проблемами политической коммуника-ции (анализирует ее отличия от коммуникации в других сферах), изучает проблемы жанров политической речи и особенности функционирования политических текстов, об-ращается к проблемам идиостиля отдельных политиков, рассматривает стратегии, тактики, приемы политической коммуникации и проч. [Чудинов 2008].

Наблюдая за коммуникативным поведением совре-менных политиков в разнообразных ситуациях общения, мы обратили внимание на то, что в речи некоторых из них при-сутствуют элементы фамильярности.

Фамильярность – это особое лингвистическое явле-ние, обладающее собственной коммуникативной специфи-

143

кой, опирающееся на ряд соответствующих вербальных и невербальных индикаторов. В сознании носителей русского языка (по данным толковых словарей, словарей синонимов и ассоциативных словарей) фамильярность ассоциируется с негативными проявлениями коммуникативного поведения коммуникантов, такими, как панибратское обхождение с кем-либо, бесцеремонность, иногда развязность в обраще-нии и т.д. [Фанакова 2012: 303].

Теоретическое обоснование феномена фамильяр-ности показывает, что данное явление имеет социально-этический характер и обращено к ценностно-нормативному аспекту человеческого поведения в обществе (Р.Г. Апре-сян, А.А. Гусейнов, О.Г. Орлова, Л.А. Попов). Проявление фамильярности сопряжено с нарушением коммуникативных и этических норм коммуникативного поведения в статусно-маркированной ситуации (В.И. Карасик, Т.В. Крылова, Л.П. Крысин, О.А. Леонтович, А.К. Михальская, И.А. Стер-нин, Л.Л. Федорова, Н.И. Формановская) [Фанакова 2013: 9-10].

Общеязыковая семантика слова фамильярный кор-релирует с ценностно-нормативной и социально-этической интерпретацией соответствующего понятия. Словарное тол-кование значения прилагательного отражает этический ас-пект понятия, который маркирует отступления от установ-ленных в обществе этических и этикетных правил речевого поведения [Смирнова 2009: 8]. В то время как под этикетным речевым поведением понимается принятая в данной культу-ре совокупность требований к форме, содержанию, порядку, характеру и ситуативной уместности высказываний. Извест-ный исследователь речевого этикета Н.И. Формановская да-ет следующее определение речевого этикета: «регулирую-щие правила речевого поведения, система национально специфичных стереотипных, устойчивых формул общения, принятых и предписанных обществом для установления кон-такта собеседников, поддержания и прерывания контакта в избранной тональности» [Формановская 2002].

144

Таким образом, согласно правилам речевого этикета и существующим коммуникативным нормам проявление фамильярности в сфере политической коммуникации недо-пустимо. На наш взгляд, неприемлемость ее реализации в процессе политической речевой интеракции обусловлена следующим лингвопрагматическим причинами:

- нарушением конвенциональных стандартов об-щения (например, несоблюдением предписанной коммуни-кативной дистанции, статусно-иерархических параметров и др.);

- отклонением от регламентированных правил ре-чевого этикета и коммуникативных норм в формальном контексте;

- чрезмерной свободой в выборе содержания речи (вербальных и невербальных средств), что ведет к несоот-ветствию речевого поведения коммуникативным обстоя-тельствам той или иной ситуации общения;

- диссонансом коммуникативных ожиданий партне-ров по общению и проч. [Фанакова 2013: 10].

Несмотря на неприемлемость проявления элемен-тов фамильярности в рамках политической коммуникации, мы, тем не менее, встречаем их в речи современных поли-тиков. Так, например, во время проведения заседания меж-дународного дискуссионного клуба «Валдай» по теме «Мно-гообразие России для современного мира» на ремарку мо-дератора и соорганизатора клуба С. Миронюк <… Если Вы разрешите, я объявлю последние два вопроса. Потому что вопросов много, много знакомых лиц. На задних рядах пря-чется Алексей Кудрин в тени…> Президент России В.В. Пу-тин ответил <Леш, где ты прячешься? А че, у тебя вопро-сы есть какие-то?...>.

На той же встрече В.В. Путин, отвечая на вопросы аудитории <… мы с Романо (Романо Проди - примеч.) дей-ствительно вместе давно работаем и у нас очень добрые личные отношения…так сложилось, что у меня в Италии и с

145

ним всегда были дружеские отношения, и с Берлускони, с которым они постоянно конфликтуют на политические те-мы… >.

Как видно из приведенных выше примеров, элемен-ты фамильярности проявляются в речи президента в об-ращениях по имени или фамилии (например, производное и сокращенное Леш от полного имени Алексей, без исполь-зования отчества и неэтикетное обращение на ТЫ – в случае обращения к Алексею Кудрину; обращение по име-ни, без использования этикетной приставки «господин» и фамилии – при обращении к известному итальянскому по-литику Романо Проди, упоминание имени Сильвио Берлу-скони просто по фамилии и проч.). Кроме названных инди-каторов, фамильярный тон в контексте политической ком-муникации зачастую задается использованием обилия эмо-ционально окрашенной, образной и экспрессивной лексики, при доминировании стилистически-маркированных средств – разговорных и находящихся за пределами литературного языка (жарг., прост., груб. и др.), например <… а не пошли бы вы... лесом… > (Д. Рогозин о недовольстве США и НАТО визитом Путина в Крым), <…хрена с два, … выковыряли все из носа и размазали по бумажкам…> (В. Путин) и проч. Другими индикаторами могут служить анекдоты, исполь-зуемые в речи политиков (например, на заседании по по-вышению качества госуслуг для населения в Оренбурге В. Путин рассказал анекдот о шпионе <…человек пришел на Лубянку и говорит: Я шпион, хочу сдаться. Ему говорят: вы чей шпион? Он говорит: американский. – Ну, тогда в пя-тую комнату…>); обилие пословиц, поговорок и идиома-тических выражений (например, в речи В. Путина <… не говори гоп, …пусть поучит свою жену щи варить…, пахал как раб на галерах…>) и др.

Хотелось бы отметить, что, как показывает отобран-ный нами фактический материал, подобные явления в про-цессе политической коммуникации в большей степени на-

146

блюдаются в контексте, так называемых «непротокольных» встреч (например, при общении с журналистами, с гражда-нами для обсуждения разного рода вопросов, реже при об-щении политиков между собой (обычно во время более не-формальных встреч)).

Мы также обращаем внимание на тот факт, что не-посредственные участники общения не всегда идентифи-цируют такое коммуникативное поведение как фамильяр-ное, а таковым его признают зачастую сторонние (третьи) лица - широкая аудитория слушателей или наблюдателей за происходящим коммуникативным событием.

Проанализировав отобранные коммуникативные си-туации, в которых реализуются элементы фамильярности, мы пришли к выводу о том, что все они прагматически мо-гут быть объединены единой коммуникативной стратегией – стратегией сближения, т.е. сокращения коммуникативной дистанции (с позиции адресанта). Данная стратегия ис-пользуется в речи политиков намерено (интенционально), на что указывают соответствующие прагматически-релевантые параметры коммуникантов, такие как: социаль-ный статус, возраст, высокий уровень образования и проч.

Традиционно направленная на достижение коопера-ции и коммуникативного сотрудничества, стратегия сбли-жения, однако, обнаруживает случаи сложного взаимодей-ствия стратегических планов, характеризующихся различ-ной долей проявления кооперации и конфликта. Поэтому данная стратегия может интерпретироваться как коопера-тивная (при условии неформального характера политиче-ской коммуникации и относительно симметричном статусе коммуникантов) и как некооперативная стратегия (в ус-ловиях формального общения, часто при ассиметричном статусе коммуникантов).

Стратегия сближения, выделенная при прагматиче-ском анализе элементов фамильярности, используемых в речи политиков, воплощается в нескольких речевых такти-

147

ках, которые отличаются исходными коммуникативными интенциями. Нами были выделены несколько тактик, наи-более продуктивными из которых назовем следующие: так-тика шутки, тактика эпатирования, реже заигрывания и де-монстрации близости с авторитетным лицом.

Среди обозначенных выше тактик речевые тактики заигрывания и шутки в большей степени относятся к коопе-ративным (даже в рамках формальной сферы общения), так как продиктованы позитивными интенциями адресантов наладить контакт, разрядить обстановку, создать более не-принужденные и комфортные условия коммуникации. Это можно наблюдать, например, в следующих речевых ситуа-циях:

1. Во время встречи с олимпийскими волонтерами в Сочи, которых пригласили на встречу с В. Путиным волон-тер из Китая сильно волновалась и несколько раз произ-несла, что не верит в то, что сидит в одном зале с прези-дентом <… вы сейчас здесь, я просто не верю, это как бы во сне…>. В ответ Путин с улыбкой произнес <Я вас ущип-ну потом, ладно?>.

2. Во время проведения «Прямой линии» с Путиным на вопрос А. Проханова <…не пора ли ввести налог на роскошь?...налог на эти золотые дворцы, на эти бриллиан-ты, которыми осыпают себя с ног до головы жены и воз-любленные наших олигархов…> Президент России ответил <… А как вы отличаете жен от возлюбленных – по запа-ху? По возрасту? (смеется) >.

Тактика эпатирования собеседника же основана на намеренном нарушении привычных схем поведения или на отрицании ценностных ориентиров определенного микро-социума. В последнем случае тактика зачастую направлена на укрепление роли лидера. Речевое поведение говоряще-го, использующего эту тактику, можно охарактеризовать в метафорах и идиомах типа ошарашить, огорошить, за-стать врасплох. В них, как мы видим, описывается перло-

148

кутивный эффект, произведенный на адресата подобной тактикой. Согласно нашим наблюдениям (исходя из отобран-ного нами эмпирического материла), данная тактика в про-цессе политической коммуникации активно используется в речи лидера ЛДПР В.В. Жириновского, заместителя предсе-дателя Правительства Российской Федерации Д.О. Рогозина, реже в речи российского политика и бизнесмена М.Д. Прохо-рова, а также некоторых других политиков.

Анализ прагматических особенностей маркеров фамильярности в речи современных политиков позволяет сделать следующие выводы. Несмотря на неприемле-мость включения элементов фамильярности в политиче-скую коммуникацию, что обусловлено рядом лингвопраг-матических причин, а также нормами речевого этикета, профессиональные политики обращаются к ресурсам фамильярности. Было выявлено, что употребление ана-лизируемых единиц в речи политиков носит интенцио-нальный характер: реализуется стратегия коммуникатив-ного сближения (сокращения коммуникативной дистанции между партнерами по общению), которая предстает в ви-де ряда соответствующих речевых тактик, как правило, направленных на достижение кооперации в процессе коммуникации, а также ряда специфических языковых индикаторов.

ЛИТЕРАТУРА 1. Смирнова М. П. Фамильярная тональность в тек-

стах таблоидных изданий : автореф. дис. … канд. филол. наук – Екатеринбург, 2009. – 23 с.

2. Темиргазина З. К. Предисловие к коллективной мо-нографии по прагмалингвистике. Речевое поведение адреса-та при использовании тактики недоговаривания / З. К. Те-миргазина [и др.]. // Прагмалингвистика : коллективная мо-нография. – Павлодар, 2014. – С. 9-14. C.93-114.

149

3. Фанакова Л. В. Понятие «фамильярность» в наив-ных представлениях носителей русской и американской лингвокультур / Л. В. Фанакова // Мир науки, культуры, об-разования. Сер. Филология. - Горно-Алтайск, 2012. - №2 (33). – С. 302-305.

4. Фанакова Л. В. Прагматические особенности фа-мильярного стиля коммуникации в русской и американской коммуникативных культурах : автореф. дис. … канд. филол. наук. – Екатеринбург, 2013. – 25 с.

5. Формановская Н. И. Коммуникативное намерение и речевой этикет / Н. И. Формановская // Русский речевой этикет. – Москва, 2002. – 160 с.

6. Чудинов А. П. Политическая лингвистика : учеб-ное пособие / А. П. Чудинов. - 3-е изд. - Москва : Флинта, 2008. – 254 с.

7. Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология: В 3 ч. – Ч. 1. – М.: [Российская академия управления], 1992. – 180 с.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Фанакова Любовь Вячеславовна. Место работы и должность: Инновационный Евра-

зийский университет (г. Павлодар, Казахстан), кандидат филологических наук, старший преподаватель.

E-mail: lv-f@mail.ru.

150

И.Н. Чистякова Нижний Тагил (Россия)

ПРОЯВЛЕНИЕ РЕЧЕВОЙ АГРЕССИИ В ПРЕДВЫБОРНОЙ

КАМПАНИИ НА ПОСТ ГЛАВЫ НЕВЬЯНСКОГО ГОРОДСКОГО ОКРУГА 2013 ГОДА

Ключевые слова: политический дискурс, агитационный текст, инвективная лексика. Аннотация. В настоящей статье автор на материале агита-ционных текстов кандидатов на пост Главы Невьянского городского округа исследует инвективную лексику как ус-тойчивый элемент современного речевого пространства. I.N. Chistiakova Nyzhny Tagil (Russia)

CASES OF SPEECH AGGRESSION IN THE HEAD OF NEVIANSK TOWN DISTRICT

ELECTION CAMPAIGN OF 2013

Keywords: political discourse, canvassing text, invective vo-cabulary. Abstract. The author makes a research of invective vocabulary on the basis of canvassing texts of the candidates for the post of the Head of Neviansk Town District; this vocabulary is viewed as an element of contemporary verbal space.

Основным каналом коммуникации политика и обще-ственности является политический дискурс. Политический

Работа выполнена в рамках гранта Президента для поддержки молодых ученых:

МК2720.2013.6 «Убеждение и доказательство в современном политическом дискурсе».

Чистякова И.Н., 2014

151

дискурс представляет собой особую разновидность дискур-са и имеет своей целью завоевание и удержание политиче-ской власти. В лингвистической литературе политический дискурс представлен как многоаспектное и многоплановое явление, как комплекс элементов, образующих единое це-лое. Политический дискурс – это совокупность всех рече-вых актов, используемых в политических дискуссиях, а так-же правил публичной политики.

В современной политической публицистике отчетли-во проявляется тенденция к оскорбительным выражениям в отношении оппонентов, что, по сути, является нарушением этических норм, правил приличия. Само понятие «оппо-нент», обязательное в рамках цивилизованной дискуссии, часто приравнивается к аналогу «враг», поэтому словесные баталии нередко приобретают яростный, агрессивный ха-рактер. Поэтому часто четкие аргументы, спокойное обсуж-дение заменяются перебранкой с активным использовани-ем речевой агрессии, инвектив, взаимными упреками, ос-корблениями, резкими безапелляционными оценками.

Общество с опасением констатирует широкую экс-пансию ненормативной речевой стихии, подчеркивая при этом, что она представляет серьезную опасность для ста-бильного литературного языка, так как расшатывает сло-жившуюся систему литературных норм, ведет к деградации культуры речи. Ученые отмечают, что это закономерно при-вело к возникновению пустот, заполнившихся вербальной агрессией, инвективами и ненормативной лексикой (слен-гом, жаргоном, бранными словами, матом).

Материалом для исследования послужили агитаци-онные тексты кандидатов на пост Главы Невьянского го-родского округа 2013 года. Выборы проходили 8 сентября 2013 года, по итогам которых, на пост главы НГО был пере-избран Е.Т. Каюмов.

Нами было проанализировано 96 агитационных текста. Из них 21 содержит инвективную лексику 1, 2, 5, 6 и 8 разрядов.

152

Первый разряд инвективной лексики При Каюмове стали возможными такие явления 90-х

годов, как рейдерские захваты: Таватуйский водозабор, Невьянский молокозавод, полигон ТБО (Агитационная газе-та кандидата на пост главы НГО Степанова В.А. от 31.08.2013 г.).

Негативное влияние на экономику России оказывает коррупция. Коррупция ломает судьбы и разрушает челове-ческие сообщества, она подрывает устои государства и его институтов. Проявление коррупцииимеет место и в нашем районе (Агитационная газета «Звез’Да» кандидата на пост главы НГО Никитина В.А. от 21.08.2013 г.).

Сельские территории отданы на откуп приближен-ным, процветает круговая порука и коррупция. Ситуация с распространением и употреблением наркотиков выходит из-под контроля (Агитационная газета кандидата на пост главы НГО Абрамова И.Б. от 18.08.2013 г.).

Второй разряд инвективной лексики Решив, что директор недобросовестных управляю-

щих компаний и есть «корень зла», люди заваливают жало-бами на него главу муниципалитета Евгения Каюмова и жи-лищную инспекцию (Невьянская районная еженедельная газета «Звезда» от 5.09.2013 г.).

При исследовании агитационных текстов кандидатов на пост главы Невьянского городского округа не было обна-ружено ни одного примера инвективной лексики третьего и четвертого разрядов.

Пятый разряд инвективной лексики Каюмов «дурит» людям мозги, говоря про много-

миллиардные инвестиции, которых нет и вряд ли будут (Агитационная газета кандидата на пост главы НГО Степа-нова В.А. от 31.08.2013 г.).

Каюмов, бывший работник правоохранительных ор-ганов, по-видимому, вообще плевал на это самое право. Или право для него – это он и его амбиции? (Агитационная

153

газета кандидата на пост главы НГО Степанова В.А. от 31.08.2013 г.).

Газопровод до Конево – проект еще назаровский-коновский. Так как же благодаря Каюмову? Заврались, гос-пода? Сами уже не понимаете, что говорите? (Агитацион-ная газета кандидата на пост главы НГО Степанова В.А. от 31.08.2013 г.).

Вот и получается, если «голосовать нужно не за про-грамму, а за жизненные принципы ее автора, как призыва-ют агитматериалы Каюмова, то врать – это основной жиз-ненный принцип этой власти (Агитационная газета канди-дата на пост главы НГО Степанова В.А. от 31.08.2013 г.).

Вот и у нас в округе в течение августа спринтерский олимпийский забег главы Каюмова: все крутится, все вер-тится, мажется, метется и т.д. и т.п. Видимо, до этого че-тыре года силы копил? (Агитационная газета кандидата на пост главы НГО Степанова В.А. от 31.08.2013 г.).

А сталкиваемся с тем, что «народный избранник», кичась своим положением, начинает измываться над жи-телями, лгать, унижать, давить. Все от безнаказанности! (Невьянская районная еженедельная газета «Звезда» от 30.08.2013 г.).

По моему мнению, не пройдет много времени, как Каюмов вернет Казанцеву обратно, чтобы еще пять лет «насиловать» нас. Потому что без нее он ничто (Невьян-ская районная еженедельная газета «Звезда» от 30.08.2013 г.).

То есть там, где есть возможность своровать, «за-копав деньги в землю». Я не верю Шандеру! (Невьянская районная еженедельная газета «Звезда» от 30.08.2013 г.)

На мой взгляд, незаконно осуществлен и захват Та-ватуйского водозабора, и преступным является пуск через байкас, минуя фильтры, воды для населения прямо из озе-ра (Невьянская районная еженедельная газета «Звезда» от 30.08.2013 г.).

154

При Берчуке Дума перестала быть местом открытого диалога: настоящего плюрализма все меньше, его стара-ются уничтожить разными способами, в том числе «поку-пая» лидеров общественного мнения (Информационно-аналитическая газета «События – Комментарии» от 30.08.2013 г.).

Так кандидату, которого мы именуем самым-самым, хватило наглости собирать подписи со старушек под обяза-тельствами проголосовать за него 8 сентября. Запугивать: дескать, подписались, значит, поддержать иного кандидата не имеете права (Информационно-аналитическая газета «События – Комментарии» от 30.08.2013 г.).

Вам не надоел этот хаос в благоустройстве, эти пус-тые обещания, разбитые дороги, давление на бизнес, рав-нодушие чиновников, увольнение с работы неугодных лю-дей без объяснения причин, шельмование и подтасовыва-ние, бесправие людей и беззаконие чиновников? (Агитаци-онная газета кандидата на пост главы НГО Степанова В.А. от 31.08.2013 г.).

Шестой разряд инвективной лексики Инвесторов-то кто привел на территорию? А теперь

вроде как и не виноват? Вот и делаю вывод: не виноват он, а просто лох получается? (Агитационная газета кандидата на пост главы НГО Степанова В.А. от 31.08.2013 г.).

Также при исследовании не было обнаружено лекси-ки седьмого разряда.

Восьмой разряд инвективной лексики Кто же виноват? Руководство «управляшек», конеч-

но, – так считает большинство населения (Невьянская рай-онная еженедельная газета «Звезда» от 5.09.2013 г.).

Подведем итоги проведенного исследования. Полу-ченные результаты представим в виде таблицы.

155

Примеры инвективной лексики на выборах муниципального уровня

Разряды инвективной

лексики

Примеры использова-ния в агитационных текстах муниципаль-

ного уровня

Общее количество найденных примеров

Первый разряд

− «рейдерские захваты» − «коррупция»

2

Второй разряд − «корень зла» 1

Третий разряд – 0

Четвертый раз-ряд

– 0

Пятый разряд

− «дурит» − «плевал» − «заврались» − «врать» − «мажется» − «метется» − «измываться» − «лгать» − «унижать» − «давить» − «насиловать» − «своровать» − «захват» − «покупая» − «запугивать» − «шельмовать» − «подтасовывание»

17

Шестой разряд − «лох» 1

Седьмой раз-ряд

– 0

Восьмой раз-ряд

− «управляшек» 1

156

Таким образом, в агитационных текстах наблюдает-ся использование инвективной лексики пяти разрядов. Час-тотна в использовании инвективная лексика пятого разряда (17 примеров).

Речевая агрессия становится неотъемлемым атри-бутом современности: активно вторгается в политику, включается в систему экономики, проникает на страницы газет и в рекламные тексты, встраивается в межличностные отношения. Радикально настроенные ученые описывают современное речевое пространство как зараженное флюи-дами ненависти и вражды.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Чистякова Ирина Николаевна. Место работы и должность: ФГБОУ ВПО «Нижне-

тагильская государственная социально-педагогическая академия», студентка.

E-mail: irinazaprudina91@mail.ru.

157

О.Б. Януш Казань, Россия

РУССКИЙ ЯЗЫК: ВЫЗОВЫ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ

Ключевые слова: русский язык, языковая политика, Рус-ский мир, статус языка, упрочение позиций языка. Аннотация. Статья посвящена проблеме положения рус-ского языка в современном мире. Автор приводит социо-лингвистические данные, характеризующие русский язык, опираясь на отечественные и зарубежные информацион-ные ресурсы, описывает внешнеполитические практики на примере фонда «Русский мир». O.B. Yanush Kazan, Russia

RUSSIAN LANGUAGE: CHALLENGES AND RUSSIA’S FOREIGN POLICY

Key words: russian language, language policy, Russian-speaking world, language status, strengthen the position of language. Abstract. The article is devoted to the position of the Russian language in the modern world. The author cites the sociolinguis-tic data characterizing Russian language, relying on domestic and foreign information resources, describes the example of foreign practices of the "Russian world" fund.

По данным зарубежного социолингвистического ре-сурса the Ethnologue, русский язык определяется как инсти-

Исследование выполнено при финансовой поддержке Совета по грантам Президента РФ, про-ект № МК-4097.2014.6 «Пространство русского языка: уровни, участники, политические фак-

торы».

Януш О.Б., 2014

158

туциональный, то есть развитый в такой степени, что он ис-пользуется и поддерживается институтами вне места рас-пространения и сообщества [Lewis 2013]. Место русского языка в облаке всех живых языков мира изображено боль-шой фиолетовой точкой (См. Изображение 1. Русский язык в облаке живых языков).

Изображение 1. Русский язык в облаке живых языков

Каждый язык представлен точкой, отражающей со-

отношение населения (вертикальная ось) и уровня его раз-вития или угрожаемости (горизонтальная ось). Самые большие и сильные языки, в том числе русский язык, рас-положены в верхней левой части облака, а малые и самые слабые (близкие к исчезновению) – в правой нижней.

Вертикальная ось отражает численность населения по первому языку говорящих, горизонтальная ось – уровни EGIDS – многомерной шкалы, фокусирующейся на различ-ных аспектах жизнеспособности языка. Шкала состоит из 13 уровней, где каждое более высокое число представляет более высокий уровень нарушения межпоколенческой пе-

159

редачи языка. Более сильные, жизнеспособные языки име-ют низкие цифры шкалы. Уровень русского языка – 0 – ме-ждународный, то есть широко используемый между стра-нами в области торговли, обмена знаниями и международ-ной политики.

Таким образом, русский язык – один из мировых языков – по оценкам зарубежных лингвистов в настоящее время находится на 8-м месте в мире по такому ключевому показателю, как число тех, для кого тот или иной язык яв-ляется родным (после китайского, испанского, английского, арабского, хинди, бенгали и португальского). Впрочем, чис-ленность владеющих, как и говорящих на том или ином языке далеко не всегда является убедительным аргумен-том для принятия и реализации политических решений, что наглядно демонстрируется положением русского языка во многих частях земного шара.

В последнее десятилетие освещение языковых си-туаций в постсоветских странах стало постоянной рубрикой на сайтах многих информационных агентств, что является подтверждением актуальности проблемы. К примеру, за 2003–2014 годы на сайте информационного агентства «REGNUM» в сюжете «Русский язык в ближнем зарубежье» представлено более 3,5 тысяч новостей преимущественно в негативной тональности.

В постсоветском контексте наблюдалось намеренное «устранение» «колониального» языка из публичной сферы. Дерусификация включала практически все сферы общест-венных отношений: исключение русского языка из офици-ального делопроизводства, официальной коммуникации, государственных СМИ; закрытие или сокращение числа школ с русским языком обучения и курсов русского языка в высшей школе, устранение обучения на русском языке как втором языке или сокращение числа уроков русского языка в неделю. В области орфографии кириллическая основа ряда титульных языков была заменена латиницей, что сви-

160

детельствует об использовании языка в качестве средства символического конструирования геополитической иден-тичности, об ослаблении связей центральноазиатских госу-дарств с Россией и усилении влияния в регионе Запада, с одной стороны, и Турции, с другой. В корпусе языка некото-рые русские неологизмы были заменены альтернативными терминами, перенесены географические названия («топо-нимический капитальный ремонт») [Pavlenko 2008: 14], в то же время русские названия были изменены на местные (к примеру, Фрунзе – Бишкек, Целиноград – Акмола – Астана); вместо Киргизии появился Кыргызстан, вместо Алма-Аты – Алматы, вместо Таллина – Таллинн [Гусейнов 2012: 27]. Иными словами, произошло официальное признание конца эпохи, лингвополитическое закрепление роспуска СССР 1991 года.

Сложившаяся ситуация ставит ряд теоретических и практических вызовов. К примеру, артикуляция статуса рус-скоговорящих в постсоветских государствах – «диаспора», «языковое меньшинство», «мигранты», «неграждане», «со-отечественники» с такими определениями, как «русский», «российский», «русскоязычный», что создает терминологи-ческие трудности как для представителей академического сообщества, так и лиц, принимающих решения. К ряду важ-нейших политических задач относится доктринальное об-рамление – формулирование системной стратегии внешне-политического благоприятствования русскому языку, вопрос упрочения позиций русского языка в ближнем и дальнем зарубежье, реализация проекта «Русский мир», внешнепо-литические усилия России в отношении прав русскоязыч-ных граждан в странах ближнего зарубежья, языковая адаптация мигрантов и т.д.

В 1990-годы существование за рубежами России многочисленного русского и русскоязычного населения на словах было признано проблемой, но не нашло отражения в реальной политике. Принципиальные изменения в поли-

161

тическом мышлении и действиях российского руководства произошли после 2000 года. В 2007 году Указом Президен-та РФ был создан фонд «Русский мир» – своеобразный аналог Института Гете, Альянс Франсэз и прочих подобных структур. За последние несколько лет фондом «Русский мир» было открыто 89 Русский центров и 117 кабинетов Русского мира, в том числе в странах Восточной Европы (3 – в Болгарии, 2 – в Венгрии, 3 – в Польше и 2 – в Румы-нии) [Фонд 2012: 2–4]. Тенденция положительная, но этого количества явно недостаточно для изменения языковой си-туации и удовлетворения языковых потребностей в странах Восточной Европе. К примеру, на территории Польши дей-ствуют 64 организации, поддерживающие немецкий язык, и 5 – русский язык, хотя оба языка наряду с армянским, бе-лорусским, чешским, румынским и др. признаны польскими властями региональными [Poland 2010: 20–26].

Положения о «распространении и укреплении пози-ций русского языка в мире, популяризации культурных дос-тижений народов России, консолидации русской диаспоры за рубежом» нашли закрепление в качестве основных внешнеполитических целей Росси в Концепции внешней политики Российской Федерации 2013 года [Концепция 2013]. Одним из новых положений документа является вве-дение понятия мягкой силы, определяемой авторами доку-мента как «комплексный инструментарий решения внешне-политических задач с опорой на возможности гражданского общества, информационно-коммуникационные, гуманитар-ные и другие альтернативные классической дипломатии методы и технологии» [Там же]. На наш взгляд, настало время для разработки и реализации концепции укрепления позиций русского языка в мире, понимаемой как «любое вмешательство национального или международного орга-на, либо социального актора, направленное на установле-ние функций или статуса одного или нескольких конкури-рующих языков на данной территории или в данном про-

162

странстве» [Руссо 2007: 102–103]. Универсальных моделей таких мероприятий не существует, при их реализации сле-дует принимать во внимание «языковой пейзаж» или «язы-ковое окружение», точное и детальное знание исходной со-циолингвистической ситуации, социальный и политический запросы. К примеру, применительно к укреплению позиций русского языка в Восточной Европе следует принимать во внимание тот факт, что в распределении полномочий меж-ду Европейским Союзом и государствами-членами языко-вая политика в принципе находится в компетенции госу-дарств-членов. Поэтому заявления о желаемом официаль-ном (государственном) статусе русского языка будут раз-дражителями для официальных властей и могут быть рас-ценены как посягательство на языковой суверенитет. «Од-нако было бы наивным предположить, что каждое государ-ство Европейского Союза – это языковой остров, а полити-ка ЕС не влияет на все европейские языки» [Phillipson 2003: 9]. Несмотря на политическую чувствительность темы, мно-гое будет зависеть от последующей готовности России уча-ствовать в росте и расширении изучения русского языка.

ЛИТЕРАТУРА 1. Гусейнов Г. Нулевые на кончике языка: Краткий

путеводитель по русскому дискурсу. – М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2012. – 240 с.

2. Концепция внешней политики Российской Феде-рации // Независимая газета. 2013. 04 марта.

3. Руссо Л.-Ж. Разработка и проведение в жизнь язы-ковой политики // Языковая политика в современном мире. По материалам Третьего и Четвертого международных семина-ров по государственной языковой политике и актуальным проблемам двуязычия. – СПб.: Златоуст, 2007. – С. 102–103.

4. Фонд «Русский мир»: пятилетие. Цифры и фак-ты. – М., 2012.

163

5. Lewis, M.Paul, Gary F. Simons, and Charles D. Fennig (eds.). Ethnologue: Languages of the World, Seven-teenth edition. Dallas, Texas. 2013. URL: // http://www. ethnologue.com (дата обращения: 05.01.2014).

6. Pavlenko A. Multilingualism in Post-Soviet Countries. Bristol: Multilingual Matters, 2008. – 240 p.

7. Phillipson R. English-Only Europe? Challenging Lan-guage Policy. London: Routledge, 2003. P. 9.

8. Poland. Initial periodical report presented to the Sec-retary General of the Council of Europe in accordance with Arti-cle 15 of the Charter. Strasbourg. 2010. P. 20-26. URL: http://www.coe.int/t/dg4/education/minlang/Report/PeriodicalReports/PolandPR1_en.pdf (дата обращения: 09.05.2013).

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Януш Ольга Борисовна. Место работы и должность: кандидат политиче-

ских наук, доцент, заместитель заведующего кафедрой политологии и права по научной работе, Казанский госу-дарственный энергетический униврситет.

E-mail: kgeu-oso@mail.ru.

164

А. Яскульски Быдгощ (Польша)

ПРОБЛЕМЫ РОССИИ В ДИСКУРСЕ РОССИЙСКОЙ

ВЛАСТИ: ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Ключевые слова: политический дискурс, коммуникацион-ные стратегии, дискурс-анализ, Россия, семантика, риторика. Аннотация. Одной из основных коммуникативных стратегий политического дискурса является положительная самопре-зентация. Она состоит, с одной стороны, в преувеличении своих положительных характеристик, а с другой – в вуалиро-вании, преуменьшении негативных. В статье рассмотрены языковые выражения, наиболее часто встречающиеся в вы-сказываниях российских властей, констатирующие негативно воспринимаемое обществом положение дел в стране, а также негативно воспринимаемые обществом действия, совершае-мые властями. Данные выражения употребляются, чтобы преуменьшить негативную оценку того или иного положения дел или действия. В статье выделены типы данных языковых выражений, анализируется их употребление. A. Jaskólski Bydgoszcz (Poland)

NEGATIVE STATES OF AFFAIRS IN THE RUSSIAN LEADERSHIP SPEECHES: LINGUISTIC MEANS OF

PRESENTING Keywords: political discourse, communication strategies, dis-course analisys, Russia, semantics, rhetoric. Abstract. A favourable presentation of one’s own political camp belongs to major communication strategies in political dis-course. One of its major goals is to hide or to weaken one’s negative characteristics. The author attempts to describe sev-eral types of lexical units most frequently used by Russian

165

Leadership in speeches. These include the constatation con-cerning one’s own negative doings. The author presents the typology of lexical units and then analyses their most common uses in the Russian Leadership speeches.

По мнению многих исследователей политического

дискурса (Ван Дайк 2008, Водак 2008, Шейгал 2004), что во всяких дискурсах, базирующихся на семиотической оппози-ции ”Мы – Они”, выделяются две основные коммуникацион-ные стратегии: стратегия положительной самопрезентации и стратегия негативной презентации. Первая направлена на положительную презентацию власти и всего с ней связан-ного и реализуется представителями самой власти, а вто-рая – на изображение так называемых «их», политических оппонентов или других людей, препятствующих действиям официальных властей. Наиболее распространенные спосо-бы положительной самопрезентации – нейтрализация, вуа-лирование, ослабление своих отрицательных характери-стик, их оправдание.

Цель настоящей статьи – представить и анализиро-вать употребление языковых выражений (скорее всего, их типов), имеющихся в высказываниях представителей рос-сийской власти, где содержатся констатации негатвино оцениваемых1 положений дел в стране, т. е. явлений, про-цессов, действий власти, свойств государственной системы или её частей2. Эмпирическим материалом послужили вы-сказывания представителей российской власти 2001-2011 гг. Это высказывания президента, премьер-министров, пред-ставителей кабинета министров, представителей правящей

© Яскульски А., 2014

1 Следует отметить, что автор настоящей статьи не оценивает негативно или по-

ложительно то или иное положение дел, а предполагает, что в данном контексте оно так

или иначе оценивается говорящим. 2 В политическом дискурсе актуальное положение дел в стране и её междуна-

родная позиция, как правило, сочетаются с актуальной властью, воспринимаются как

результат её деятельности, хотя далеко не всегда это так.

166

партии и региональных властей. Исследовательский метод заключается в выделении наиболее частотных типов язы-ковых выражений и анализе их употребления.

1. Прилагательные с префиксом не- и корнем,

обозначающим положительно оцениваемое свойство Прилагательные с префиксом не- часто являются си-

нонимами по отношению к беспрефиксным прилагательным, обозначающим понятие, антонимическое по отношению к названному словообразовательной основой префиксных прилагательных. Я. Д. Апресян отмечает, что такие беспре-фиксные прилагательные содержат оценку, в то время как прилагательные с префиксом не- выражают сдержанное осуждение отрицательных признаков или сдержанную по-хвалу положительных признаков (Апресян 1980: 397). К пер-вой группе относятся прилагательные с корнем, обозначаю-щим положительно оцениваемый признак (напр. нехоро-ший), ко второй прилагательные с корнем, обозначающим негативно оцениваемый признак (напр. неглупый, неплохой).

В высказываниях российской власти отмечается много случаев употребления прилагательных с префиксом не- для названия негативно оцениваемых положений дел в стране, ср.:

(1) Отсюда и низкая конкурентоспособность машино-строительных предприятий, невысокий уровень техноло-гического обновления, а значит, и определённое отстава-ние, утрата традиций, кадровые потери (В. Путин, премьер-министр, 10.09.2009). (вместо: низкий, мизерный)

(2) Бюджет, принятый в непростое время дефицита денежных средств, сохранил все социальные обязательст-ва государства перед людьми (В. Володин, «Единая Рос-сия», 3.02.10). (вместо: трудное, тяжёлое)

(3) Тем не менее, имея в виду непростую ситуацию на рынке труда, считаю, что вопрос Вами поставлен пра-вильно (В. Путин, премьер-министр, 2009).

167

(4) Ситуация с охраной здоровья в стране по-прежнему остается неудовлетворительной, а бюджетные возможности ограничены (В. Путин, премьер-министр, 2.04.2009). (вместо: плохой)

Низкий уровень явления, рассматриваемого как по-ложительное, или полное его отсутствие определяются при помощи прилагательног недостаточный, ср.:

(5) Полностью согласен, эта болевая точка (рейдер-ство) – тоже результат неурегулированности и недоста-точного внимания государства к этим проблемам (В. Пу-тин, премьер-министр, «Разговор с Путиным», 2009). (вме-сто: отсутствие внимания)

(6) Вместе с тем тот уровень материального благо-состояния, на котором сегодня находится наша армия, во-еннослужащие, – и контрактники, и срочники, и тем более офицеры, – конечно, является недостаточным (В. Путин, премьер-министр, 2002). (вместо: низкий)

Кроме того, употребляются другие языковые выра-жения, косвенно констатирующие негатвино оцениваемый признак или явление, напр. ограниченный вместо неболь-шой или оставлять желать лучшего вместо нехороший (плохим), ср.:

(7) Если говорить о моих субъективных оценках, к со-жалению, инвестиционный климат в нашей стране оставляет желать лучшего (Д. Медведев, президент, 30.12.10).

(8) Конечно, это связано с финансовыми ресурсами. В условиях кризиса они ограничены (В. Путин, премьер-министр, 2009).

(9) Техническое состояние армии порой оставляет желать лучшего (В. Путин, премьер-министр, 18.01.10).

2. Языковые выражения, обозначающие непол-ную или недостаточную степень проявления признака.

Вышеназванную функцию выполняют следующие единицы: не вполне какой-н., не совсем какой-н., недос-таточно какой-н.

168

В высказываниях представителей российской власти данные выражения употребляются чаще всего как атрибуты прилагательных, обозначающих положительно оценивае-мый признак. Кажется, они употребляются как бы вместо выражений, обозначающих понятия, антонимические по от-ношению к нижеуказанным, ср.:

(10) Не вполне удовлетворительной является си-туация на рынке труда, но мы приготовили ряд проектов по её улучшению (А. Исаев, «Единая Россия», 31.01.2009). (вместо: неудовлетворительный)

(11) По сравнению с теми целями, которые мы ста-вим, экономика, социальная сфера, гражданское общество и демократические институты остаются ещё недостаточно развитыми и сильными (Б. Грызлов, «Единая Россия», 9.10.2009). (вместо: неразвитый, слабый)

(12) Система предупреждения чрезвычайных ситуа-ций в России недостаточно эффективна (В. Путин, пре-зидент, 2007). (вместо: неэффективный)

На неполноту действия указывают выражения сде-лать что-н. не в полной мере (не сделать чего-н. в пол-ной мере), а также сделать что-н. не до конца (не сде-лать чего-н. до конца). В рассматриваемых высказывани-ях эти выражения часто относятся к предикатам, обозна-чающим положительно оцениваемые действия, субъектом которых является власть, ср.:

(13) Это очень сложная и серьёзная проблема, мы ей занимались, мы разработали серьёзную программу, но с этой проблемой в полной мере справиться не удалось, работа будет продолжена (Д. Медведев, президент, 24.12.09)1.

(14) Мы многое сделали, что переломить хребет терроризму, но угроза ещё не до конца устранена (В. Пу-тин, премьер-министр, 2009).

1 Выражение эта проблема обозначает здесь высокий уровень безработицы в России.

169

3. Языковые выражения ‘не весь Х р’. Имеются в виду языковые выражения, указывающие

на то, что есть такие элементы множества Х, к которым нельзя отнести признак р, напр. не все Х р, некоторые Х не р. В рассматриваемых высказываниях вышеуказанные языковые выражения употребляются чаще всего в соответ-ствующей комбинации аргументов: Х – положительно оце-ниваемое действие власти, р – происходить, ср.:

(15) Что касается благодарных бабушек, то, да, действительно, мы все, я считаю, в долгу перед гражда-нами России старшего поколения, и мы эти долги должны отдавать. И мы еще не все сделали для них, хотя пыта-емся делать, и кое-что получается, но сделали еще не все (В. Путин, премьер-министр, 2010). (вместо: ничего не сделали).

(16) Теперь, что касается будущего. Сегодня «Рас-падская» начинает работать. Если еще не начала, то к вечеру будет работать. Правда, не всё еще решено с точки зрения борьбы с аварией, с проблемами, которые там возникли (В. Путин, премьер-министр, 2010). (вместо: ничего не решено).

К данной группе относятся также выражения типа ‘не всегда р’, указывающие на то, что есть случаи, когда не происходит р, ср.:

(17) Это говорит о том, что деньги, которые выде-ляются федеральным центром и приходят в регион по другим каналам, они не всегда расходуются эффективно (...) (В. Путин, президент, 2005). (вместо: они расходуют-ся неэффективно).

(18) Технологии у нас, может быть, не всегда такие эффективные, как на Западе, но они гораздо более щадя-щие в отношении здоровья потребителя, чем западные технологии (В. Путин, президент, 2003). (вместо: технологии у нас не такие эффективные, как на Западе).

170

4. Языковые выражения, обозначающие неболь-шую интенсивность действия (процесса).

Вышеназванную функцию выполняют, например, на-речия немного, чуть, слегка, а также дериваты со слово-образовательными морфемами: префиксами под-, при-1. В рассматриваемых высказываниях вышеуказанные наречия часто употребляются как определения глаголов, обозна-чающих отрицательно оцениваемое действие власти, или такой же процесс, происходящий в стране.

Вышеуказанные префиксы, в свою очередь, пред-ставляют собой часть глаголов с корнями, обозначающими негативно оцениваемые действия и процессы, ср.:

(19) Да, мы вынуждены были в этом году немного придерживать рост заработных плат в бюджетном секторе, стипендий студентам, но в следующем году индексация предусмотрена и в бюджетном секторе, и индексация сти-пендий (В. Путин, премьер-министр, 2010).

(20) У нас есть специальная программа по борьбе с бедностью. Кризис немножко её «шатнул», но, безусловно, она будет исполняться в будущем (В. Путин, премьер-министр, 2009).

(21) Первомай – традиционный праздник весны, хо-рошего настроения, оптимизма. В этом году настроение всем чуть подпортил кризис (А. Воробьёв, «Единая Рос-сия», 1.05.09).

(22) Конечно, хотелось бы больше, но у нас есть очевидные бюджетные ограничения. Более того, мы даже вынуждены будем немного сократить (В. Путин, премьер-министр, 2010).

5. Языковые выражения, обозначающие умерен-ную степень проявления признака.

К этой группе относятся прежде всего с наречиями достаточно какой-н. и довольно какой-н. В рассматри-

1 Значения вышеназванных морфем приводятся вслед за Змарзер [1987] и Ефре-

мовой [2005].

171

ваемых высказываниях они часто употребляются как опре-деления прилагательных и наречий, обозначающих нега-тивно оцениваемые признаки, ср.:

(23) Отток (капитала из России за рубеж – автор) действительно есть и он достаточно большой (В. Путин, президент, 2003).

(24) Платили рабочие промышленных предприятий, врачи, учителя, то есть люди и так с достаточно скромным доходом (В. Путин, президент, 2005).

(25) Страна большая, проблем много, правовая не-урегулированность, социальные вопросы застарелый ха-рактер носят, довольно низкий уровень правовой культуры у тех, кто обязан исполнять государственные функции (...) (В. Путин, президент, 2005).

6. Языковые выражения, обозначающие отсутст-вие каузирования.

Если в рассматриваемых высказываниях констати-руется наличие негативно оцениваемого положения дел в стране, то часто употребляются языковые выражения, ука-зывающие на то, что данный субъект не является каузато-ром данного положения дел, ср.:

(26) Как специально в этот момент, когда настроили всю систему, разразился мировой финансовый кризис. Не по нашей вине, но, как говорится, мы попали (В. Путин, премьер-министр, 2009).

Кроме того, употребляются языковые выражения, указывающие на объективный, независимый от воли субъ-екта характер негативного положения дел, ср.:

(27) Сократился и экспорт нашей продукции за ру-беж, а наши компании почти 50% своей металлургической продукции отправляли на экспорт. И это объективная проблема, на которую влиять мы, конечно, напрямую не можем (В. Путин, премьер-министр, 2009).

(28) Сократилась экономика в силу объективных причин (...) (В. Путин, премьер-министр, 2009).

172

(29) Вот под большой мировой рынок были набраны люди, закуплено оборудование, произведены инвестиции. Как только рынок упал там, у нас сразу – «бум» и всё сокра-тилось (...) Это объективный процесс (В. Путин, премьер-министр, 2009).

(30) Сегодня Россия борется с последствиями миро-вого финансового кризиса, который был навязан нам (А. Исаев, «Единая Россия», 31.01.2009).

(31) Начавшееся возрождение страны и её развитие могут быть остановлены, если обрушившийся на нас ми-ровой финансовый кризис перерастёт в кризис политиче-ский (А. Исаев, «Единая Россия», 4.02.2009).

Часто употребляется также лексическая единица, указывающая на то, что ‘данное действие каузируется не-зависимыми от воли субъекта обстоятельствами, что оно является единственным возможным в данной ситуации’. Лексическая единица кто-н. (1) является вынужденным что-н. сделать (2) употребляется чаще всего в следующей комбинации аргументов: 1 – власть, 2 – негативно оцени-ваемое действие, ср.:

(32) Бюджет на 2010 год и плановый период 2011-2012 годов принимался в условиях мирового-финансового кризиса. Мы были вынуждены сократить расходы по це-лому ряду статей, в том числе и на культуру (Б. Грызлов, «Единая Россия», 4.12.2009).

(33) Да, мы вынуждены были в этом году немного придерживать рост заработных плат в бюджетном секторе, стипендий студентам, но в следующем году индексация предусмотрена и в бюджетном секторе, и индексация сти-пендий (В. Путин, (В. Путин, премьер-министр, 2010).

(34) В следующем году планируются крупные расхо-ды, крупнейшие за всю новейшую историю, на здравоохра-нение: на ближайшие 2 года – 460 млрд рублей. И, естест-венно, деньги не синтезируются из воздуха, – мы вынуж-дены повышать налоговую нагрузку на этот сектор, вот в

173

этой части, в сфере социальных налогов (В. Путин, (В. Пу-тин, премьер-министр, 2010).

7. Слова пока и ещё. В рассматриваемых высказываниях вышеназванные

слова часто употребляются в предложениях, констатирую-щих, что: 1) выступает то или иное негативно оцениваемое положение дел в стране; 2) нет того или иного положитель-но оцениваемого действия, субъектом которого является власть (или действия, результат которого оценивается по-ложительно); 3) отсутствует в стране то или иное положи-тельно оцениваемое положение дел, ср.:

(35) Я не могу не согласиться с тем, что уровень до-ходов учителей пока низкий (...) (В. Путин, премьер-министр, 2010).

(36) Если по вводу жилья в целом по России, дейст-вительно, наблюдается ещё некоторое снижение, то у нас – с плюсом 7% к 2009 году (Н. Белых, губернатор Кировской области, 3.02.11).

(37) Мы пока не добились больших успехов в антикор-рупционной деятельности (Д. Медведев, президент, 2010).

(38) Мы констатируем, что в стране пока не удалось переломить пагубную тенденцию к бюрократизации всех уровней исполнительной власти («Единая Россия», 2007).

(39) С проблемой безработицы в стране пока спра-виться не удалось (Д. Медведев, президент, 24.12.09).

(40) У нас покупательная способность населения не такая, как в европейских странах, да и промышленность наша еще не модернизирована для того, чтобы брать газ по высо-ким европейским ценам (В. Путин, премьер-министр, 2010).

(41) Россия ещё не вышла из кризиса (В. Путин, премьер-министр, 27.08.10).

Во всех приведённых выше высказываниях слова пока и ещё указывают на временный характер данного по-ложения дел, их употребление как бы внушает адресату, что есть основания для того, чтобы эти положения дел из-

174

менились в лучшую сторону. Для сравнения следует устра-нить из приведённых выше высказываний рассматривае-мые слова, ср. модификации предложений:

* Я не могу не согласиться с тем, что уровень дохо-дов учителей низкий (35).

* Мы не добились больших успехов в антикоррупци-онной деятельности (37).

* Россия не вышла из кризиса (41). 8. Слова широкой семантики. Для названия того или иного негативно оцениваемо-

го положения дел в высказываниях российских властей часто употребляются слова, обладающие общим значени-ем и очень широким референциальным объёмом, напр. яв-ление, событие, происшествие, процесс, действие, изме-нение, проблема. В связи с референицальной неопреде-лённостью1 такие слова допускают довольно большие ин-терпретационные различия, ср:

(42) Собственно говоря, то, что происходит сего-дня в нашей экономике, является следствием мирового финансового кризиса (В. Путин, премьер-министр, 2009).

(43) Сегодняшние явления в нашей экономике свя-заны с мировым кризисом, который начался в США (В. Во-лодин, «Единая Россия», 26.02.2009).

В приведённых выше высказываниях выделенные выражения употребляются, по-видимому, для названия та-ких явлений и процессов, как рост инфляции, дестабилиза-ция, сокращение производства и т.п.

(44) Я уже говорил о том, что самый высокий уровень безработицы в России – в Чеченской республике. Я думаю, что не нужно объяснять почему. В силу тяжелых событий последних 15 лет (В. Путин, президент, 2005).

В этом высказывании выражение тяжёлые события обозначает войну в Чечне.

1 Термин „референциальная неопределённость” употребляется вслед за Е. Шей-

гал [2004].

175

(45) (Вопрос от иностранного студента, которого беспокоит проблема нацистских обществ):

На нас часто нападают, как при этом сохранить до-верие, уважение и дружбу?

Путин: Этот вопрос беспокоит и меня, конечно, да и не только меня. Без преувеличения, всю российскую обще-ственность. К сожалению, Россия – часть современного ми-ра, и мы наблюдаем рост проявлений подобного рода практически во всех странах мира. Это общая болезнь, и противопоставить этой болезни можно только одно лекар-ство – неприятие обществом проявлений подобного ро-да. (...) За те эксцессы, которые имеют место, которые произошли и я о них знаю, могу только принести извинения. (В. Путин, 2005).

Выражения проявления подобного рода и эксцессы относятся здесь к случаям избиения и убийствам иностран-ных студентов в России.

(46) К сожалению, это одна из самых серьёзных не-гативных проблем нашей жизни сегодняшней, из самых острых проблем. И конечно, эта проблема характерна не только для России, но и для многих стран мира. В разные периоды существования стран, в разные периоды их разви-тия она приобретает менее или более острый характер. У нас она достаточно острая, эта проблема (В. Путин, «Раз-говор с Путиным», 2006)1

Выражение эта проблема относится здесь к явле-нию коррупции.

9. Лексические единицы определённое что-н.2 oraz некоторое что-н.3.

1 Это фрагмент ответной реплики В. В. Путина на вопрос зрителя, касающийся

низкой эффективности в борьбе с коррупцией. В реплике Путин вообще не употребил

слово коррупция. 2 Имеется в виду лексема определённый в значении: «некоторый, известный»

[Ожегов 1990]. 3 Имеется в виду лексема некоторый в значении: «какой-то, точно определён-

ный» [Ожегов 1990].

176

Вышеуказанные лексические единицы в рассматри-ваемых высказываниях нередко употребляются как опре-деления языковых выражений, обозначающих негативно оцениваемые явления и процессы, ср.:

(47) Поэтому нас это, если по-честному, не очень пу-гает, хотя, конечно, если эта цена упадет очень низко и бу-дет длительное время держаться, у нас с бюджетом будут определенные сложности, но социальные обязательства перед населением мы выполним (В. Путин, президент, 2001).

(48) У нас принята программа вооружений до 2010 года, и в следующем году мы будем принимать следующую программу вооружений с 2005 до 2015 года. Должен ска-зать, что в отличие от прежних лет финансирование этих программ осуществляется в запланированном объёме и ритмично (...) Существуют и определённые проблемы (В. Путин, президент, 2003).

(49) Роза Акрамовна, действительно, мы столкну-лись с определёнными сбоями в обеспечении бесплатны-ми лекарствами (В. Путин, президент, 2007)1.

(50) Если по вводу жилья в целом по России, дейст-вительно, наблюдается пока ещё некоторое снижение, то у нас – с плюсом 7% к 2009 году (Н. Белых, губернатор Ки-ровской области).

Для сравнения следует устранить из приведённых выше высказываний рассматриваемый компонент, ср. мо-дификации предложений:

* (...) мы столкнулись со сбоями в обеспечении бес-платными лекарствами (49).

* Если по вводу жилья в целом по России, действи-тельно, наблюдается пока ещё снижение (50).

1 Это ответ В. В. Путина на вопрос пенсионерки. На протяжении всего диалога

можно наблюдать, как президент Российской Федерации, употребляя слово некоторый ослабляет негативную суть данного фрагмента действительности. Следует отметить, что в

вопросе пенсионерка употребляет следующие слова: В этом году, надо сказать, обеспе-

чение лекарствами было проблемным как никогда.

177

10. Другие языковые выражения. Из других языковых выражений, наиболее употреб-

ляемых в высказываниях российских властей, содержащих констатации негативно оцениваемых положений дел в Рос-сии, следует выделить:

– выражения, указывающие на то, что данное поло-жение дел началось давно, ср.:

(51) Проблема (ветхого жилья – A. J.) накапливалась десятилетиями и не решалась десятилетиями (В. Путин, президент, 2003).

(52) У нас в бюджетной сфере порядка не было в течение многих лет (...) (В. Путин, президент, 2003).

(53) Я обратил внимание на то, что проблема кор-рупции является для России многовековой (...) (А. Исаев, «Единая Россия», 22.11.10).

– выражения, указывающие на распространённость того или иного негативно оцениваемого положения дел в других странах, ср.:

(54) К сожалению, Россия – часть современного мира, и мы наблюдаем рост проявлений подобного рода практиче-ски во всех странах мира (В. Путин, президент, 2003)1.

(55) К сожалению, это одна из самых серьёзных негатив-ных проблем нашей жизни сегодняшней, из самых острых про-блем. И конечно, эта проблема характерна не только для Рос-сии, но и для многих стран мира (В. Путин, президент, 2006).

– слово застарелый2, которое употребляется как определение слова, обозначающего негативно оценивае-мое положение дел, ср.:

(56) Страна большая, проблем много, правовая не-урегулированность, социальные вопросы застарелый ха-рактер носят (...) (В. Путин, президент, 2006).

1 Выражение проявления подобного рода относится к избиениям и убийствам

иностранных студентов. 2 Экспликация лексемы застарелый: «укоренившийся, такой, что трудно ис-

править, излечить» [Ожегов 1990].

178

(57) Ситуация с качеством дорожной сети у нас в це-лом сложная (...) Понимая, что проблема застарелая, фе-деральная власть старается помочь регионам и муниципа-литетам (Б. Грызлов, «Единая Россия», 25.01.11).

Выводы Одна из главных коммуникативных стратегий в по-

литическом дискурсе – положительная самопрезентация. Она может выражаться в вуалировании, ослаблении, а также оправдании своих отрицательных характеристик. Поскольку положение дел в стране представляется в по-литическом дискурсе как результат деятельности актуаль-ной власти, дискурс власти нацелен в том числе на то, чтобы говорить о существующих в стране негативно оце-ниваемых явлениях по возможности косвенным или смяг-чающим способом. Так, представители российской власти употребляют выражения, ослабляющие негативную оценку определенного фрагмента действительности, а также сло-ва с широкой семантикой, которые адресату трудно отне-сти к конкретным денотатам. К тому же в высказываниях политиков отрицается каузирование властью негативно оцениваемых явлений в жизни России, а также оправды-ваются совершаемые властью негативно воспринимаемые обществом действия.

ЛИТЕРАТУРА 1. Апресян 1980 = Apresjan J. D., Semantyka

leksykalna. Synonimiczne środki języka, Wrocław, Warszawa, Kraków, Gdańsk

2. Ван Дайк 2008 = Dijk van T. A., Kontekstualizacja w dyskursie parlamentarnym. Aznar, Irak i pragmatyka kłamania // Duszak, Fairclough 2008

3. Водак 2008 = Wodak R., Dyskurs populistyczny: retoryka wykluczenia a gatunki języka pisanego // Duszak, Fairclough 2008

179

4. Ефремова 2005 = Ефремова Т. Ф., Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка, Москва.

5. Змарзер 1987 = Zmarzer W., Leksyka, słowotwórstwo // Bartoszewicz, Wawrzyńczyk 1987

6. Ожегов 2010 = Ожегов С. И., Шведова Н. Ю., Тол-ковый словарь русского языка, 4-е издание, Москва

7. Шейгал 2004 = Шейгал Е. И., Семиотика полити-ческого дискурса, Москва

8. Duszak, Fairclough 2008 = Duszak A., Fairclough N. (ред.), Krytyczna analiza dyskursu, Kraków

9. Bartoszewicz, Wawrzyńczyk 1987 = Bartoszewicz A., Wawrzyńczyk J., Gramatyka opisowa współczesnego języka rosyjskiego, cz. 2, Warszawa

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Яскульски Адам. Место работы и должность: Куяво-Поморская

высшая школа в Быдгоще, кандидат наук, адъюнкт. E-mail: adam05@op.pl.