А К А Д Е М И Я Н А У К С С С Р Ордена Трудового Красного Знамени

Институт археологии

Г.Ф. НИКИТИНА

СИСТЕМАТИКА

ПОГРЕБАЛЬНОГО

ОБРЯДА

ПЛЕМЕН

ЧЕРНЯХОВСКОЙ

КУЛЬТУРЫ

Ответственный редактор доктор исторических наук И.П. РУСАНОВА

МОСКВА "НАУКА"

1985

В книге впервые систематизирован и статистически обработан погребальный обряд племен черняховской культуры. Применен новый метод анализа отдельных признаков обряда с последую- щими картографированием и статистической обработкой. Получены важные данные для выявления закономерностей погребального обряда.

Р е ц е н з е н т ы : В.В. КРОПОТКИН, М.Г. МОШКОВА

Галина Федоровна Н и к и т и н а СИСТЕМАТИКА ПОГРЕБАЛЬНОГО ОБРЯДА ПЛЕМЕН ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Утверждено к печати Ордена Трудового Красного Знамени Институтом археологии Академии наук СССР

Редактор издательства Н.И. Сергиевская. Художник Б.А. Сопин Художественный редактор Н.Н. Власик. Технический редактор Н.М. Бурова

Корректор И.Г. Мартьянова Набор выполнен в издательстве на наборно-печатающих автоматах

ИБ № 29483 Подписано к печати 11.05.85. Т-02777-Формат 70 X 90 1/16. Бумага офсетная № 1

Гарнитура Пресс-Роман. Печать офсетная. Усл.печл. 15,2. Усл.кр.-огг. 15,5 Уч.-изд.л. 20,8. Тираж 1250 экз. Тип. зак. 284. Цена 3 р. 20 к.

Ордена Трудового Красного Знамени издательство "Наука" 117864 ГСП-7, Москва В-485, Профсоюзная ул., д. 90

Ордена Трудового Красного Знамени 1-я типография издательства "Наука" 199034, Ленинград В-34, 9-я линия, 12

©"Наука", 1985 г.

ВВЕДЕНИЕ

В понятие "погребальный обряд" этнография включает целый цикл обрядов, обычаев и запретов и других действий, совершаемых последовательно с момента смерти челове- ка до его погребения, или до того времени, когда "душа покойника переселится в потусторонний мир". В этом цикле на примере многих народов вычленяется три основ- ных этапа: первый — обычаи и обряды, соблюдаемые с момента смерти до момента выноса к месту погребения; второй - комплекс обычаев и обрядов в момент следова- ния к месту погребения и в момент самого захоронения; третий — обычаи и обряды, выполняемые после похорон в виде тризн и поминок1. В чисто археологическом аспек- те термин "погребальный обряд" понимается как сумма овеществленных остатков от ритуальных действий и погребальных церемоний, совершенных в момент захороне- ния покойника. Практически археолог располагает лишь данными о подготовке на кладбище места захоронения (это сама яма и место ее расположения на территории могильника) и способах помещения останков в землю (положение скелета, располо- жение инвентаря). Конечно, усеченность данных, поступающих в руки археолога, сок- ращает возможность реконструкции полного цикла, но поскольку археология имеет дело с вещественными остатками самого существенного этапа всего погребального цикла, несущими косвенную информацию о двух других этапах, погребальный обряд и в археологическом аспекте может быть специальным предметом исследования. Поэ- тому в дальнейшем под погребальным обрядом мы будем иметь в виду чисто археоло- гический смысл этого понятия. Погребальный обряд в силу своих исключительных качеств (одномоментности и

стратиграфической четкости) становится важнейшим археологическим источником, используемым при изучении древней истории. Во-первых, это явление всеобщее, мас- совое, свойственное каждой археологической культуре; в своих деталях он строго локален (в чем легко убедиться при сравнении даже синхронных культур); хроноло- гически значительно лучше дифференцируется, чем другие объекты изучения, например поселения; наконец, погребальный обряд традиционен и консервативен, что должно способствовать изучению формирования и развития как конкретных археологических культур, так и этнических образований.

Во-вторых, погребальный обряд дает массу, если не полных, то, во всяком случае, Существенных сведений по большому кругу вопросов как материальной, так и духов- ной жизни древнего населения, и в частности по этногенетическим и этнокультурным связям, религиозным представлениям, общественно-социальным отношениям в древ- нем обществе, позволяет проследить развитие ремесел во времени, восстановить кос- тюм и т.д. Но прежде чем осуществлять широкую программу перечисленных возмож- ностей, которые нам, казалось бы, предоставляет погребальный обряд, необходимо всесторонне изучить исходные данные, получаемые археологией, превратив их в источ- ник для исторических построений, используемый на более высоком уровне исследо- вания.

3

Рис. 1. Распространение могильников черняховской культуры

а—г — могильники: а — 100 и более погребений, б — 50 и более погребений, а — 20 и более погре- бений, г — 10 и более погребений; д — единичные погребения; е — памятники, отношение которых к культуре ставилось под сомнение

Если подходить к погребальному обряду как к сложной системе, состоящей из составных взаимосвязанных элементов и обладающей некоторой структурой, то такой подход определяет и соответствующие методические приемы в решении поставленной задачи. Они сводятся к следующему:

I. Выделение признаков, характеризующих погребальный обряд. Этот этап работы распадается на ряд последовательных ступеней.

1) Выявление общего объема данных по погребальному обряду культуры: создание картотеки и картографирование могильников черняховской культуры. Результатом этой части работы явилась карта памятников (рис. 1) и легенда к ней (Приложение II).

4

2) Составление формализованных описаний всех известных погребений, т.е. созда- ние банка данных, закодированного в специальных ведомостях.

3) Составление на основе этих описаний списка признаков, характеризующих обряд черняховской культуры.

II. Проведение первичного анализа погребального обряда. На этом этапе проводятся две последовательные операции. Первая — оценка каждого памятника на его репрезен- тативность и пригодность к включению в анализ (по количеству, по качеству исследо- ванности, по достоверности). Вторая - сам анализ. В процессе анализа использовано три метода. 1) Метод статистического обсчета, позволяющий, с одной стороны, полу- чить общую статистическую характеристику погребального обряда, а с другой - пос- ледовательно проследить тенденции, которыми обладает каждый признак как на отдель- ном памятнике, так и в совокупности памятников всей культуры. 2) Метод картогра- фирования каждого признака в ареале культуры с учетом его количественного проявле- ния, что дает представление как о пространственном распространении, так и об эволюции признака. 3) Корреляция признаков, что позволяет выявить те зависимости, по которым признаки связаны между собой.

III. Построение структурной схемы погребального обряда черняховской культуры. Таким образом, конечной целью настоящей работы являются систематизация и

анализ исходных данных по погребальному обряду черняховской культуры. В работе нет и не может быть больших исторических обобщений, поскольку историческая интер- претация — работа совсем иного уровня, неосуществимая без предварительной обработ- ки и систематизации исходных материалов. Кроме того, выход на этот уровень иссле- дования должен быть обеспечен целым рядом промежуточных проработок, в частности построением схемы относительной и абсолютной хронологии, что для черняховской культуры, где нет внутренней хронологической градации, требует специальных иссле- дований. Правомерность такого подхода к исследованию погребального обряда получит

дополнительную аргументацию, если обратиться к истории изучения этой стороны черняховской культуры. Со времени открытия черняховской культуры прошло более 80 лет. Срок достаточ-

ный, чтобы сложилась своя история вопроса со многими поистине драматическими моментами. Проанализировать эту историю необходимо для того, чтобы отчетливо представлять, какой источниковедческой базой мы располагаем и какова качественная основа этой базы. Наиболее полно охватить историю изучения погребального обряда возможно, если

проследить этот процесс в развитии с четырех точек зрения: 1) динамики создания источниковедческой базы; 2) развития методики полевых исследований; 3) подходов к интерпретации накопленных данных; 4) анализа шагов, которые были предприняты по систематизации погребального обряда. С намеченных позиций мы и рассмотрим историю вопроса. В процессе изучения погребального обряда выделяются три этапа: первый, дорево-

люционный - до 1914 г., когда в связи с началом Первой мировой войны исследования прекратились; второй — с 1920 по 1940 г.; третий — с 1945 г. по настоящее время.

Хронологические рамки этапов определялись общеисторическими событиями, но не только этот, в общем формальный, подход лежит в основе выделения этапов. Суть различий между этапами заключается в том, что на каждом из этих этапов существо- вали свои взгляды на полевую работу, на обработку материала, на введение его в науч- ный оборот.

Точкой отсчета в истории изучения погребального обряда являются 1900-1901 гг., 5

когда были раскопаны первые могильники культуры. Раскопкам бьио подвергнуто пять могильникова, где было вскрыто по нескольку десятков или даже сотен погребе- ний, и девять пунктовб, откуда известны отдельные погребения. Материалы раско- пок опубликованы не были. В печати появлялись лишь краткие сообщения информа- ционного характера. Полевая документация, далекая от совершенства, сохранилась лишь отрывочно и не по всем памятникам2. Скудость информационных сообщений о первых памятниках в какой-то мере компенсируется итоговой работой первооткры- вателя черняховской культуры В.В. Хвойки, в которой суммируются результаты его многолетних исследований3.

Второй этап связан с 20-ми и особенно 30-ми годами, когда по всей стране развер- нулись широкие полевые исследования. Но черняховских памятников это коснулось в меньшей степени. Раскопкам было подвергнуто всего шесть могильниковв, где вскры- то от пяти до нескольких десятков погребений, и в 33 пунктах зафиксированы отдель- ные захоронения, открытые при случайных работах. Результаты раскопок опублико- ваны не были, в печати появлялись лишь краткие сообщения о проведенных работах, а полевая документация во время Великой Отечественной войны оказалась почти полностью утраченной.

Следует особо подчеркнуть; все, что было раскопано в первую половину нашего века, почти полностью потеряно для науки. Нельзя не отметить новый качественный уровень археологических работ на этом

этапе. В 30-е годы большое внимание уделяется разработке научных методов полевых исследований. Резко повышаются требования к полевой документации, отрабатывают- ся научные подходы к фиксации полевых наблюдений. Формируются новые способы ввода в научный оборот археологических материалов путем созданияг монографических публикаций с детальным описанием всего материала4. Третий этап. В послевоенный период возрос интерес к вопросам этногенетических

процессов и в частности к проблемам происхождения славян, возникла потребность в создании полноценной источниковедческой базы. Это способствовало развитию поле- вых исследований памятников черняховской культуры, в том числе и могильников. Начиная с 1948 г., когда были предприняты первые в послевоенные годы раскопки могильника в Кантемировке, и по 70-е годы раскопано 36 могильников, в которых вскрыто от пяти до нескольких сот погребений.

Полевая документация и ежегодная отчетность по раскопкам ведутся, как правило, на современном научном уровне. Полевой отчет в настоящее время является полноцен- ным документом для использования в последующей исследовательской работе. Однако изданы материалы лишь 20 могильников из 36.

Отличительной особенностью рассматриваемого этапа является современное науч- ное качество полевых исследований и полевой документации, стремление к обобщению накопленного материала на всех уровнях — описания, систематизации и интерпретации. Рассмотрим теперь, как развивалась методика полевых исследований. Это дает

возможность судить о том, насколько полно могли быть прослежены детали погребаль- ного обряда на разных этапах исследования могильников. В.В. Хвойка, открывший первые Черняховские могильники, к моменту раскопок

был уже опытным археологом5, что в значительной мере способствовало быстром} осмыслению вновь открытых памятников, выделению их в особую культуру, опреде

аЧерняхов, Ромашки, Данилова Балка, Кринички, Олевск I. бБыстрик, Городница, Линковцы, Заплазы, Колонистов, Николаевна (Казацкое), Гречаниць

Псары, Кутки. вГуобинцы, Маслово, Привольное, Дедовщина, Вилы-Яругские, Ромашки.

6

лению ее места в ряду последовательно существовавших культур, умению расчленить наблюдаемое на типологические признаки. В.В. Хвойка отметил характерную для могильников биритуальность и разделил сожжения на урновые и безурновые. Он наблю- дал и фиксировал не только бесспорные захоронения — такие, как трупоположения и сожжения в урнах, - но и безурновые погребения. Последнее весьма существенно, однако выделенные им особенности погребального обряда черняховской культуры не стали достоянием широкого круга археологов. Доказательством этому служат раскопки Масловского могильника в 1926 г., когда П.И. Смоличев, наблюдая безур- новые трупосожжения, не решился фиксировать их как самостоятельные погребения, сочтя "... недостаточно выразительными, чтобы... можно было категорически доказать наличие на Масловском могильнике трупосожжения как массового вида погребений"6. Этот, казалось бы, малосущественный исторический казус, отражающий становление и рост археологических исследований, мог бы быть и не упомянут, если бы вопрос выяв- ления и определения безурновых погребений на раскопках не оставался актуальным и в наше время. Но к этому мы вернемся несколько позже. Полевая методика во времена В.В. Хвойки была еще далека от совершенства. В

этом легко убедиться, просматривая документы его отчетности. Сохранившиеся рисун- ки В.В. Хвойки свидетельствуют, что погребения выявлялись не локально, по могиль- ной яме, а на общем слое, т.е. раскоп сплошной площадью копался до появления костя- ка7 . Таким образом, внимание на яме не фиксировалось, хотя следы ямы безусловно должны были наблюдаться исследователем, особенно у погребений, уходящих в мате- рик. И они, безусловно, наблюдались, о чем свидетельствуют встречающиеся иногда замечания о ямах при описании погребений8. Этой методики В.В. Хвойка придерживал- ся и в Черняхове, и в Ромашках9. При такой методике ни форма, ни конфигурация ямы не могли быть прослежены, а встречающиеся в яме конструкции или остатки их трактовались произвольно. Так, столкнувшись со следами дерева, В.В. Хвойка трактует их как погребения в деревянных склепах10. Сейчас мы знаем, что погребения в деревян- ных склепах не встречаются в черняховской культуре, а дерево скорее всего могло быть связано с какими-либо перекрытиями костяка, но это можно установить только прослеживая погребение по могильной яме. Нельзя обойти молчанием и самый существенный недостаток в работе В.В. Хвойки -

неудовлетворительную документацию и отчетность по раскопкам11. Этот печальный для нас факт зачеркнул всю ценность результатов первого раскопанного памятника, превратив его лишь в историографическую реликвию. Несмотря на титанические уси- лия, предпринятые В.П. Петровым при издании сохранившихся материалов Черняхов- ского могильника, использование этих материалов для научного анализа невозможно. Такой же полевой методики продолжали придерживаться и исследователи 20-х

годов: в Маслове - С.С. Гамченко12,в Дедовщине и Ромашках - В.Е. Козловская13, в Привольном — В.А. Гринченко14. Таким образом, материалы памятников за почти полувековой срок исследований

черняховской культуры практически потеряны для науки. Несовершенство полевой методики, гибель отчетной документации, полное отсутствие своевременных публика- ций — все это явилось причиной столь печального факта. Новый бурный период в изучении черняховской культуры начинается в 50-е годы.

Этот подъем, с одной стороны, был вызван острым интересом к проблемам происхож- дения славянства, а с другой — обеспечен достижениями советской школы в области методики археологических исследований. Прослеживая развитие методики, мы можем отметить, что на этом пути отчетливо наблюдается постепенное совершенствование. Но и на этом этапе были свои недостатки.

7

В полевой методике в послевоенные годы прослеживаются отсутствие методической согласованности и расхождения в фиксации и описаниях погребений. Так, если ряд исследователей фиксируют форму, размеры, конструкции могильных ямг, то по мно- гим памятникам мы таких данных не имеемд.

В публикациях, особенно самых первых (Данилова Балка. Переяслав-Хмельницкий), допускалось суммарное описание погребений. В целом ряде публикаций описанию деталей обряда (конструкциям ям, положению костей, позе, различным включениям) не уделяется внимания, а все сводится к перечислению инвентаря, сопровождающего погребение. Во многих отчетах и публикациях погребения с трупосожжениями не имеют графи-

ческой документации. Невнимание к этой стороне отчетности снижает ее качество и свидетельствует о непонимании того, что план и разрез погребений несут в себе боль- шое количество информации, которую трудно воспроизвести словами. Планы трупо- сожжений появились уже в самых первых послевоенных публикациях (Каменка, Гаври- ловка, Малаешты). Но по многим памятникам (Кантемировка, Переяслав-Хмельниц- кий, Лохвицы) таких планов нет, и они появляются только в работах конца 60-х годов (Косаново).

Разрезы трупосожжений, несущие информацию о мощности остатков сожжения в погребении, о последовательности напластований грунтов, — весьма существенный момент, особенно в тех условиях, когда погребальная яма не выявляется, однако ни в отчетах, ни в публикациях до 60-х годов они не помещались. На важность фиксации разрезов обратил внимание Ю.В. Кухаренко15, а впервые в публикацию Черняховского могильника их поместила Н.М. Кравченко16. Упомянутые выше недостатки как полевой работы, так и публикаций во многом

определяются отсутствием четко сформулированного списка признаков, которыми характеризуется погребальный обряд черняховской культуры. Наличие такого списка позволит более четко вести наблюдения при вскрытии погребений, дать полное описа- ние, устранить неопределенность в тех случаях, когда неизвестно, наблюдалась ли та или иная черта. Наконец, самое главное, это будет ориентировать наблюдателей, не накопивших достаточного опыта в исследованиях памятников подобного рода.

В методике полевых исследований деталей погребального обряда Черняховских могильников еще и сейчас не все ясно. Это прежде всего касается безурновых трупо- сожжений. Выявление их, а точнее установление их обособленности, до сих пор остается непростым вопросом. При обнаружении скопления черепков и небольшого количества кальцинированных костей (иногда две-три косточки, да еще рассредоточенные) всегда бывает трудно решить, считать ли их самостоятельным погребением. Здесь решение всегда субъективно. В результате известны могильники, автор раскопок которых вычленяет подозрительно большое количество погребений17. Решение вопроса возмож- но только при совместной работе археологов и антропологов в поле.

Коснемся проблем исторической интерпретации. В 50-60-е годы большое внимание уделялось интерпретации черт и явлений, наблюдаемых в погребальном обряде черня- ховской культуры. Освещение этой стадии в истории изучения культуры непросто, хотя бы потому, что она изобилует противоречивыми подходами и выводами, деталь-

гМогильники Данилова Балка (раскопки 1949 г.) .Каменка (1952-1953 гг.),Гавриловка(1952-

1954 гг.), раскопанные Э.А. Сымоновичем; Малаешты (1954-1955 гг.) - Г.Б. Федоровым; Будеш- ты (1952-1956 гг.) - Э.А. Рикманом.

дМогильники Кантемировка (раскопки 1948 г.) - Е.В. Махно; Лохвицы (1955 г.) Д.Т. Бере- зовец, ВЛ. Петров; Раковец-Чесновский (1962-1963 гг.), Редкодубы (1967 г.) - И.С. Винокур; Заячивка (1967г.) -П.И. Хавлкж. 8

ное рассмотрение которых может загромоздить изложение. Не вдаваясь в глубину аргументаций и полемик, постараемся в самой краткой форме отметить только главные моменты этого процесса. Одной из первых идей, интерпретирующих погребальный обряд носителей черняхов-

ской культуры, была идея о единстве ритуальных приемов на всей территории их обита- ния. Еще В.В. Хвойка отметил единство погребального обряда, присущее памятникам типа Черняхова18. Эту мысль развивал в 50-е годы Э.А. Сымонович, наиболее полно сформулировав и аргументировав ее в работе 1959 г.19 Однако это положение не встретило единодушной поддержки и одобрения. Были выдвинуты и другие точки зрения. М.А. Тиханова пыталась расчленить культуру на локальные варианты, выделе- ние которых строилось и на данных погребального обряда20. Е.В. Махно выдвинула тезис об "атипичности" погребального обряда черняховской культуры21. Отсутствие единства в погребальном обряде черняховской культуры и, напротив, его большое разнообразие пытался обосновать Э.А. Рикман. Эта мысль высказывалась им еще в 50-е годы, но наиболее отчетливо сформулирована в его обобщающем труде 1976 г.22

Эволюция погребального обряда рассматривалась как единый процесс в рамках всей культуры, основные этапы которого характеризовались определенной последо- вательностью: а) вытеснением сожжений трупоположениями северной ориентировки на раннем этапе; б) вытеснением трупоположений северной ориентировки погребения- ми западной ориентировки на позднем этапе. О тенденции развития от биритуальных могильников к моноритуальным М.А. Тиха-

нова писала еще в 1941 г.23 В наиболее законченном виде эту мысль сформулировал Э.А. Сымонович24. Однако изучение новых памятников изменило представление о процессе развития Черняховского погребального обряда. Плавная эволюционная концепция вытеснения сожжений трупоположениями на позднем этапе существования черняховской культуры не вмещала в себя особый тип памятников, таких как Косано- во, Компанийцы, Успенка и др., на которых трупосожжения преобладают и на позднем этапе. Эти памятники характеризуются преобладанием сожжений безурновых, в обшир- ных ямах, с рассредоточенными в них остатками кальцинированных костей (так назы- ваемые рассредоточенные, или послойные, погребения)25. Предпринимались попытки интерпретации биритуализма. Г.Б. Федоров рассматривал

биритуализм как признак полиэтничности культуры. Обряд кремации, по его мнению, был привнесен продвинувшимся с запада гетским населением, принимавшим участие в формировании черняховской культуры. Обряд ингумации знаменовал собой сохране- ние традиций сильно сарматизованного местного населения26. Выводы Г.Б. Федорова о происхождении биритуализма подверг резкой критике Э.А. Сымонович, указав, что биритуализм был свойствен и тем областям распространения черняховской культу- ры, где ни геты, ни сарматы никогда не обитали, и что в римское время он был широко распространен у различных народов Европы27. Не соглашался с выводами Г.Б. Федо- рова и Э.А. Рикман, считавший, что Черняховские племена воспринимали обряды не по отдельности, а биритуализм как целостное явление распространился у различных наро- дов под влиянием античного мира28. Вытеснение на позднем этапе трупоположений северной ориентировки погребениями,

ориентированными на запад, Э.А. Сымонович связывал с распространением среди варварских племен христианства29. Эта гипотеза особых возражений в литературе не встретила, с ней скорее соглашались30, чем спорили, хотя никаких веских доказа- тельств автором выдвинуто не было.

На погребения разрушенные или такие, где сохранились только черепа, обратил внимание еще В.В. Хвойка, который выделил их в особую группу31. Рассматривать

9

такие погребения как результат ритуальных действий впервые предложила Е.В. Мах- но32. Развил и окончательно сформулировал эту идею Э.А. Сымонович33. Некоторые сомнения, сводящиеся в основном к тезису, что однозначно это явление рассматривать нельзя, что здесь проявлялись и ритуальные действия, и ограбления, и разные другие технические разрушения, высказал Э.А. Рикман34. Все рассмотренные здесь интерпретации не являются результатом всестороннего

анализа погребального обряда, да иначе и быть не могло, поскольку источниковедчес- кая база тогда еще была очень скромной. Интерпретация основывалась на сопоставле- нии этнографических и исторических сведений и просто на логических умозаключениях. Очевидно, что настало время углубленного изучения накопленного материала, и эта необходимость уже получила начало своего осуществления в работах В.В. Кропотки- на35 и М.В. Щукина36 по вопросам хронологии, Н.М. Кравченко37 по погребальному обряду, Э.А. Сымоновича38, Г.Ф. Никитиной39, Э.А. Рикмана40 по систематизации отдельных категорий вещей.

Обратимся к проблемам систематики погребального обряда. Первые шаги к систе- матизации обрядовых групп предпринял В.В. Хвойка, выделив четыре типа погребений среди трупосожжений: 1) урновые, где остатки сожжения и вещи помещались в со- суде; 2) урновые, где остатки сожжения - в сосуде, а вещи - за его пределами; 3) бе- зурновые, в которых остатки сожжения — на дне ямы, а сосуды расставлены вокруг; 4) безурновые, в которых остатки сожжения — на дне ямы, а сосуды стоят в стороне41.

Группировку погребений с трупоположениями он не производил, но учитывал такие признаки: 1) глубина погребений, 2) положение скелета, 3) ориентировка скелета, 4) степень сохранности костяка, 5) наличие или отсутствие инвентаря, 6) распределение вещей возле скелета. Особо В.В. Хвойка выделил среди трупоположений группу погре- бений, в которых находился только череп42. В дальнейшем, до 50-х годов, работ с обобщениями или систематикой погребаль-

ного обряда не выходило. Как уже отмечалось выше, не публиковались даже мате- риалы раскопок. Но изучение черняховской культуры не заглохло. В 1940 г. отделом славянорусской археологии Института археологии АН УССР в Киеве была предприня- та попытка учета всех имеющихся данных о памятниках черняховской культуры43. Война помешала завершению этой работы. В архиве Института археологии осталась лишь рукопись С.В. Коршенко, которым было учтено 122 памятника44.

В 50—60-е годы вместе с интенсивными раскопками Черняховских могильников появляются и первые обобщения по погребальному обряду, носившие сугубо общий, описательный характер45. В основном они перечисляют разновидности обряда, выде- ленные еще В.В. Хвойкой, повторяя и те из них, существование которых не подтвер- дилось последующими раскопками. Имеется в виду тип безурновых сожжений, обстав- ленных сосудами, или тип безурновых с сосудами, расположенными в стороне. Этот тип погребений не характерен для черняховской культуры и был выделен В.В. Хвой- кой, по-видимому, по аналогии с зарубинецкой культурой. В перечисление попадают также и трупоположения в деревянных камерах, погребения, как мы уже упоминали, не характерные для черняховской культуры.

Качественно новый подход к анализу погребального обряда осуществил В.П. Пет- ров при издании материалов Масловского могильника. Он не ограничился описанием погребений, как было принято при публикациях материалов, а дифференцировав пред- ставленный в могильнике обряд на составные признаки, исследовал репрезентативность каждого признака. Тем самым он впервые стал рассматривать обряд не в обобщенном описательном плане, а выделяя, формулируя и анализируя каждый признак.

Обряд кремации рассматривался им по следующим признакам: 1) взаиморасполо-

10

жение погребений в могильнике, 2) положение мест кремации, 3) членение сожжений на урновые и безурновые, 4) форма могильной ямы, 5) глубина ям (причем здесь он впервые обратил внимание на стратиграфию залегания грунтовых слоев и скоррели- ровал глубину ям с соответствующими слоями), 6) членение сожжений на инвентар- ные и безынвентарные, 7) членение сожжений на покрытые и непокрытые, 8) дифферен- цирование сопровождающего инвентаря по пребыванию вещей в огне костра, 9) просле- живание представленной в трупосожжениях посуды по назначению и технологическим свойствам. В обряде трупоположения он прослеживал такие признаки: 1) глубина погребений,

2) форма ямы, 3) ориентировка скелета, 4) местоположение костяка в яме, 5) исполь- зование каких-либо средств или вместилищ для покойника (подстилка, гроб), 6) по- мещение угля, золы или краски, 7) помещение камешков и их расположение в моги- ле, 8) наличие в погребении костей животных, их местоположение в яме и корреляция их совместного нахождения с ножами, 9) количество сопровождающих сосудов, 10) распределение посуды по типам форм, 11) местоположение сосудов в яме, 12) чле- нение инвентаря по функциональной и половой принадлежности, 13) антропологическое членение погребений по половой принадлежности46. Рассмотренная работа построена на данных одного памятника, раскопанного в годы,

когда полевая методика была еще далека от совершенства, и не очень хорошо доку- ментированного, поэтому выявление полного набора признаков, характеризующих погребальный обряд, было бы и невозможно, но важно отметить плодотворный ме- тодический подход издателя этого памятника. Совершенно иной методический подход обнаруживается в первой классификации

погребального обряда черняховской культуры, построенной на основе памятников Прутско-Днестровского междуречья47. Предложенная классификация отражает состоя- ние, в котором находится дело классифицирования в археологии, где господствуют стихийность и полное отсутствие критериев для оценки как самого процесса класси- фицирования, так и результатов его. Поскольку позитивного решения в этом вопросе пока не существует, важно обсуждать и анализировать каждую из предложенных класси- фикаций с целью выявления в них положительных и отрицательных сторон. В рассматриваемой классификации в погребальном обряде памятников Поднест-

ровья выделено два типа: сожжения и трупоположения, которые в свою очередь раз- биты на виды: три вида выделено в сожжениях и 17 — в трупоположениях. Подобное членение на классы и, главное, тот набор признаков, которыми характеризуются вы- деленные классы, обнаруживают ряд существенных изъянов в данной классификации.

1. Группировка в классы (виды) произведена, минуя стадию четкого формулиро- вания признаков. Признаки перечисляются уже в пределах класса.

2. Не соблюдено основное логическое правило классифицирования, по которому разбиение на классы должно производиться по одному основанию. Виды же разбирае- мой классификации характеризуются целым рядом признаков. Так, вид I характе- ризуется семью признаками, вид II — четырьмя, вид III — четырьмя и т. д.48

3. Во всех видах объединены взаимоисключающие признаки. Так, например, вид I характеризуется следующими признаками: кости в урне и кости среди черепков, урна открыта и урна покрыта и т. д.49 Тем самым нарушается главное требование логики ко всякому делению: члены деления должны исключать друг друга, выделенные клас- сы должны выявлять общности внутри себя и различия друг с другом.

4. Нет последовательности и логичности в выборе признаков, положенных в ос- нову деления. Так, трупоположения делятся на основании положения костяка (вид IV), на основании формы ямы (вид V), на основании положения ног скелета (вид

11

VII). Вместе с тем все виды с IV по VII объединяет один существенный признак — северная ориентировка костяка50. Следовательно, он и только он должен быть глав- ным основанием деления, ибо в иерархии классифицируемых объектов старший тот, элементы которого входят составной частью в структуру других объектов. Осталь- ные признаки в разбираемых видах являются подчиненными, на основании которых можно выделить низшие классы.

5. Неверное классифицирование неверно отражает и структуру погребального об- ряда, сильно упрощая ее. В разбираемой классификации графически она выражается как:

Если же соблюсти логические нормы деления, она должна бы выразиться так:

Рис. 3. Классификация погребального обряда, диктуемая материалом

В результате случайный выбор признаков, положенных в основу выделения видов, и несоблюдение основных правил логического деления явились причиной полной бес- системности данной классификации, которая не может служить подтверждением вы- водов автора о единстве и разнообразии погребального обряда рассматриваемого ре- гиона, а при сопоставлении памятников не может отразить истинной картины51. Примером более строгого подхода является классификация обряда сожжения чер-

няховской культуры, предложенная Н.М. Кравченко52. Она построена с соблюдением норм логического деления и отражает сложную структуру этого вида обряда. Но по- скольку классификация создавалась с определенной задачей - установление истоков происхождения сожжений, — в ней не выявлены все детали и признаки.

Результатом планомерных исследований черняховской культуры явились работы по картографированию памятников и определению ареала, занимаемого культурой. Самая первая сводка по памятникам полей погребений принадлежит А.А. Спицыну53,

в ней он учел около 45 памятников черняховской культуры. Относительно некоторых 12

памятников автор и сам сомневался, можно ли их причислить к этой культуре, но тем не менее среди упомянутых 45 памятников учтены пункты в Литве, Смоленской обл., Белоруссии, куда, как это сейчас точно установлено, черняховская культура никогда не распространялась. Работу С.В. Коршенко, упомянутую выше, продолжила Е.В. Махно54. Ею было

учтено 844 памятника. Расширил и дополнил эти сведения Э.А. Сымонович55, проде- лав большую работу по уточнению северной границы черняховской культуры. Результатом многолетней работы по исследованию памятников черняховской куль-

туры молдавскими археологами явилась сводка Э.А. Рикмана56. Им учтено 648 па- мятников черняховской культуры в Прутско-Днестровском междуречье. Карта, предлагаемая в настоящей работе (рис. 1), учитывая только могильники чер-

няховской культуры, является синтезом всех перечисленных работ с добавлением памятников, ставших известными к 1976 г. Следует отметить, что картографирование памятников черняховской культуры

проводилось на протяжении почти 50 лет, в периоды, когда наши знания о культуре постепенно изменялись. Поэтому ряд памятников, причисляемых к черняховской культуре, вызывает возражения. Мы постарались учесть этот момент, отметив памят- ники, относительно которых были высказаны сомнения, звездочкой. Поскольку ат- рибутация памятников требует специального исследования, в данной работе аргумен- тация не приводится.

1См., например: Дьяконова В.П. Погребальный обряд тувинцев как историко-этнографический источник. Л., 1975, с. 6.

2Подробнее см.: Петров В.П. Черняховский могильник. - МИА, 1964, 116, с. 62-64. 3Хвойка В.В. Поля погребений в Среднем Поднепровье. - ЗРАО, 1901, н. с., XII, 1/2; Он же.

Древние обитатели Среднего Поднепровья и их культура в доисторические времена (по раскоп- кам). Киев, 1913.

4Генинг В.Ф. Очерки по истории советской археологии. Киев, 1982, с. 198-203. 5Бачинский А.Д. В.В. Хвойка. - ЗОАО, 1960,1 (34), с. 362. 6Смолічев П. Археологічні досліди в околицах м-ка Златополь на Черкащині року 1926. -

КЗ ВУАК за 1926 р.Киів, 1927. 7Хвойка В.В. Поля погребений..., с. 8, рис. 32; с. 9, рис. 34. 8Петров В.П. Черняховский могильник, с. 64, погребение 16; с. 74, погребение 87. 9Брапчевский ММ. Ромашки. - МИА, 1960, 82, с. 109, рис. 5. 10Петров В.П. Черняховский могильник, с. 70, погребения 146, 147. 11 Там же, с. 62-64. 12 Летров В.П. Масловский могильник на р. Товмач (по раскопкам П.И. Смоличева и С.С. Гам-

ченко в 1926, 1928-1929 гг.). - МИА, 1964, 116,рис. 7; 10; 12. 13БрайчевскийМ.Ю. Ромашки, с. 10, рис. 6-8. 14Кухаренко Ю.В. Поселение и могильник полей погребений в селе Привольном (по материа-

лам раскопок Днепропетровской археологической экспедиции). - СА, 1955, XXII, с. 133, рис. 3. 15 Кухаренко Ю.В. Зарубинецкая культура. - САИ, 1964, вып. Д1-19. 16 Кравченко Н.М. Косановский могильник. - МИА, 1967,139. 17Махно Е.В.Типи поховань та планування Компанішського могильника. - В кн.: Середні

віки на Україні. Кие, 1971, вип. 1, с. 92-95. 18Петров В.П. Черняховский могильник, с. 56. 19Сымонович Э.А. Об единстве и различиях памятников черняховской культуры. - СА, 1959,

ХХІХ/ХХХ, с. 84-107. 20 Тиханова М.А. Локальные варианты черняховской культуры. - СА, 1957, 4. 21 Гончаров В.К., Махно Є.В. Могильник черняхівського типу биля Переяслава-Хмельницко-

го. - Археологія, 1957, XI. 22Рикман Э.А. Этническая история насел ния Поднестровья и прилегающего Подунавья в.пер-

вых веках нашей эры. М., 1976, с. 276. 23 Тиханова М.А.. Культура западных областей Украины в первые века нашей эры. - МИА, 1941,

6, с. 259. 13

24Сымонович Э.А. Памятники черняховской культуры степного Поднепровья. - СА, 1955, XXIV, с. 306-311.

25Кравченко Н.М. К вопросу о происхождении некоторых типов обряда трупосожжения на Черняховских могильниках. - КСИА, 1970, 121, с. 45; Махно Є.В. Типи поховань..., с. 87-95.

26Федоров Г.Б. О двух обрядах погребения в черняховской культуре. - СА, 1958, 3. 27Сымонович Э.А. К вопросу о скифской принадлежности черняховской культуры. - СА, 1962,

2, с. 40,41. 28РикманЭ.А.. Этническая история..., с. 295. 29 Сымонович Э.А.. Памятники черняховской культуры..., с. 309. 30 Федоров. Г.Б. Население Прутско-Днестровского междуречья в I тысячелетии н. э. - МИА,

1960, 82, с. 89, 90. 31Хвойка В.В. Поля погребений..., с. 180,184. 32Гончаров B.К., Махно Є.В. Могильник черняхівського типу..., с. 142. 33Сымонович Э.А. Раскопки могильника у овчарни совхоза Приднепровского на Нижнем Днеп-

ре. - МИА, 1960, 82, с. 195-197; Он же. Магия и обряд погребения в черняховскую эпоху. - СА, 1963,1. с. 49-60.

34Рикман Э.А. Этническая история..., с. 281. 35Кропоткин В.В. Римские импортные изделия в Восточной Европе. - САИ, 1970, вып. Д1-27;

Он же. Хронология черняховской культуры и римско-византийские импортные вещи в Восточной Европе.-КСИА, 1970, 121, с. 52-56.

36Щукин М.В. Вопросы хронологии черняховской культуры и находки амфор. — СА, 1968, 2; Он же. "Европейская Сарматия" и черняховская культура (хронологические соотнесения). Авто- реф. канд. дис. Л., 1971.

37Кравченко Н.М. К. вопросу о происхождении... 38Сымонович Э.А.. Об одной категории находок на памятниках черняховской культуры. -

СА, 1975, 3. 39Никитина Г.Ф. Гребни черняховской культуры. - СА, 1969,1. 40Рикман Э.А. Этническая история... 41 Хвойка В.В. Поля погребений..., с. 172. 42Тамже, с. 178-181. 43Махно Е.В. Памятники черняховской культуры на территории УССР (материалы к составле-

нию археологической карты). — МИА, 1960, 82, с. 9. 44Коршенко С.В. Материалы для составления карты распространения культуры полей погребе-

ний на территории УССР. Рукопись. Архив ИА АН УССР. 45Махно Є.В. Пам'ятки культури полів поховань черняхівського типу. - Археологія, 1950,

IV, с. 64, 65; Сымонович Э.А. Об единстве и разнообразии..., с. 86—88. 46Петров В.П. Масловский могильник..., с. 156—167. 47Рикман Э.А.. Этническая история..., с. 266-277. 48Там же, с. 267-270. 49Там же, с. 267-269. і0Тамже, с. 270-272. 51Там же, с. 276, 277. 52Кравченко Н.М. К вопросу о происхождении..., с. 47,48. 53Спицын А.А. Поля погребальных урн. - СА, 1948, X, с. 57-70. 54Maxнo E.B. Памятники черняховской культуры..., с. 9—83. 55Сымонович Э.А. Северная граница памятников черняховской культуры. - МИА, 1964, 116,

с. 7-43. 56Рикман Э.А. Памятники сарматов и племен черняховской культуры. Кишинев, 1975, с. 32-

148.

Г л а в а I МЕТОДИКА ПЕРВИЧНОЙ ОБРАБОТКИ ДАННЫХ

ПОГРЕБАЛЬНОГО ОБРЯДА

Всякое исследование начинается с определения объема исследуемого материала. Результатом определения источниковедческой базы в нашей работе является карта памятников (рис. 1). Таким образом, к моменту завершения данной работы мы располагали данными

207 памятников черняховской культуры, на которых было вскрыто более 3550 по- гребенийа. Следующий шаг в цепочке исследования — это описание погребального обряда на

основе имеющегося объема источников. Стремление к объективности как описания, так и анализа исследуемого предмета неминуемо приводит к использованию формали- зованного метода, главная особенность которого — точность, строгость и устойчивость всех определений, не допускающих противоречивых толкований. Такой подход обеспе- чивает определенную строгость в исследовании, возможность проверить всю систему рассуждений и доказательств на любом уровне работы1. Имеющийся в этом направ- лении опыт показывает, что обработка погребального обряда подобным методом очень плодотворна2.

Формализация немыслима без четко сформулированного списка признаков, по кото- рым изучается тот или иной предмет или явление. Отсутствие четко сформулированных признаков, характеризующих погребальный обряд черняховской культуры, как уже упоминалось выше, послужило одной из причин неудач при попытках его классифика- ции. Но самое главное, отсутствие такого списка привело к тому, что исследователи могильников не всегда четко представляли, что нужно наблюдать при раскопках. Очень наглядно это отражают обобщающие статистические таблицы (табл. I; II). По многим признакам отсутствуют данные, причем по описаниям неясно, с чем связано их от- сутствие: их не было, они не наблюдались или отсутствуют потому, что их забыли упомянуть. Использование в поле списка признаков, составленного в виде матрицы, которую следует заполнять в виде ответов на вопросы ("есть", "нет"), с одной сто- роны, облегчает описание, с другой — устраняет все неопределенности в описаниях. Для погребального обряда черняховской культуры характерен биритуализм. Два

ритуала — сожжение (кремация) и погребение покойника в земле (ингумация) — одновременно и в одних могильниках использовались носителями черняховской куль- туры. Оба ритуала по совершаемым действиям прямо противоположны друг другу и соответственно могут быть описаны разными признаками. Поэтому и список состоит из двух самостоятельных разделов.

аЭта цифра складывается из подсчета погребений на памятниках, заведомо относимых к чер-

няховской культуре (сомнительные не учитываются), причем подразумевается, что на памятни- ках, где количество раскопанных погребений неизвестно, вскрыто хотя бы одно погребение. Из 1662 погребений могильника в Успенке, который в таком количественном выражении принимает- ся условно, учитывается только 34 бесспорных погребения (См.: Махно Е.В. Раскопки на могиль- нике черняховской культуры у с. Успенка. - АО за 1976 г. М., 1977, с. 335).

15

§ 1. СПИСОК ПРИЗНАКОВ ПОГРЕБАЛЬНОГО ОБРЯДА ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

1.1. СОЖЖЕНИЕ

Номер и название совокупности, название признака в пределах совокупности

I. Группа адреса: 1 - название памятника; 2 - номер на карте; 3 - район; 4 - об- ласть; 5 - номер погребения. II Обряд захоронения: 1 - сожжение; 2 - трупоположение; 3 - кенотафб .

III. Состояние погребения: 1 - погребение не тронуто; 2 - погребение разрушено в древности; 3 - погребение разрушено в современности; 4 - погребение разрушено, других данных нет.

IV. Характер погребальной ямы: А. Форма ямы в плане: 1 - круглая; 2 - овальная; 3 - прямоугольная; 4 - близ- кая к прямоугольной; 5 - неопределенной формы; 6 - яма не прослеживается. Б. Конструкция ямыв: 1 - ; 2 -

V. Параметры могильной ямыг: 1 - малый диаметр; 2 - большой диаметр; 3 - глубина погребения.

VI. Внутренняя структура могильной ямы: 1 - отдельные камни в погребении; 2 - яма перекрыта каменной плитой; 3 - захоронение на каменной вымостке; 4 - погребение обложено камнями; 5 - захоронение под каменной вымосткой; 6 - отдель- ные камни среди кальцинированных костей; 7 - камень над погребальной ямой.

VII. Способ захоронения: 1 - урновые; 2 - безурновые. VIII. Вид сожжения: 1 - чистые урновые; 2 - чистые безурновые; 3 - е остатками

костра урновые ; 4 - с остатками костра безурновые. IХ. Местонахождение кальцинированных костей: 1 - в емкости (урна, ларец и

т. д.) ; 2 - в черепке; 3 - урново-безурновые (в урне и в яме); 4 - безурновые ком- пактные; 5 — безурновые рассредоточенные. Х. Положение урны: 1 - дном вниз; 2 - дном вверх; 3 - на боку. ХI. Состояние урны: 1 - урна целая или собирается из фрагментов полностью;

2 - собирается не полностью; 3 - низ сосуда; 4 - урна собирается полностью, в ней пробито отверстие. ХII. Вид сосуда в качестве урны: А. Форма: 1 - горшок; 2 - миска; 3 - мискообразный сосуд"; 4 - трехручная

миска-ваза; 5 - кувшин; 6 - кубок; 7 - кружка; 8 - амфора; 9 - низ сосуда; 10 - форма неизвестна.

Б. Технологическое свойство сосуда: а - лепной; б - гончарный.

бНазвание условное, так как очень часто к разряду кенотафов относят погребения, характер

которых не определен. Такие погребения следует описывать особенно тщательно, чтобы при набо- ре статистических данных в них можно было разобраться.

вПо этой градации наблюдений пока не имеется, так как могильные ямы трупосожжений нахо- дятся в гумированном слое земли и не прослеживаются, но мы отводим рубрику для возможных наблюдений в будущем.

гПод каждую рубрику этого раздела отводится самостоятельная колонка, в которую заносят- ся абсолютные значения.

дДля того чтобы уяснить, что мы понимаем под этой формой, см.: Никитина Г.Ф. Классифика- ция лепной керамики черняховской культуры. - СА, 1966, 4, с. 73-75.

16

XIII. Покрытие урны или кальцинированных костей: А. Целыми формами: 1 — урна без покрытия; 2 — урна, кости накрыты миской;

3 - урна, кости накрыты сосудом; 4 — урна, кости накрыты сосудами; 5 - урна, кости накрыты кубком; 6 — урна, кости накрыты умбоном. Б. Фрагментами: 1 — черепком; 2 — черепками; 3 — фрагментом миски; 4 - фраг-

ментом днища; 5 — камнем; 6 — камнями и черепками. В. Технологические свойства покрывающих сосудов: 1 — лепной; 2 — гончарный;

3 — черепки лепные и гончарные. XIV. Положение покрывающего сосуда: 1 — дном вверх; 2 — дном вниз. XV. Пол и возраст погребенного: А. Пол: 1 — мужской; 2 — женский. Б. Возраст: 1 — детский; 2 — юношеский; 3 — взрослый; 4 — старый. XVI. Количественная характеристика захоронения: 1 — одиночное; 2 - парное;

3 — коллективное. XVII. Различные включения на дне могильной ямы: 1 — каолин; 2 — смолистое

вещество; 3 — гальки или кусочки гранита, известняка. XVIII. Кости животных: А. Вид животного: 1 — крупный рогатый скот; 2 — мелкий рогатый скот; 3 — птица;

4 — скорлупа яиц; 5 — свинья; 6 — рыба; 7 — дикие животные; 8 — зуб животного. Б. Место расположения костей животных: 1 — в сопровождающем сосуде; 2 - среди кальцинированных костей сожжения; 3 — в яме, на дне; 4 — под урной.

XIX. Набор сопровождающих сосудов: А. Общее количество в погребении. Б. Форма: I — горшки (количество): а — лепные; б — гончарные; 1а—1б — положе-

ние горшков (а — лепных; б — гончарных)е; II — миски; III — мискообразные сосу- ды; IV — трехручные миски-вазы; V — кувшины; VI — кубки; VII — кружки.

В. Положение сосудов: 1 — дном вниз; 2 - дном вверх; 3 — на боку; 4 — во фраг- ментах (положение не определено).

Г. Наличие черепков: 1 — гончарные; 2 - лепные; 3 - лепные и гончарные. XX. Комбинации в расположении урн и сопровождающих сосудов: 1 — урна в ур-

не; 2 - урна в сосуде; 3 - урна в миске; 4 — в миске горшок, в горшке урна; 5 — в сосуде миска, в миске урна; 6 — в урне миска вверх дном; 7 — урна прикрыта миской, на миске горшок вверх дном; 8 - кубок в кубке и оба помещены в урну.

XXI. Наличие инвентаря: 1 — есть; 2 - нет. XXII. Местонахождение инвентаря: 1 — вещи в урне; 2 — вещи вне урны; 3 - вещи

в урне и вне; 4 — вещи среди костей в безурновых погребениях; 5 — вещи вне костей в безурновых погребениях; 6 — вещи вне и среди костей в безурновых погребениях; 7 — вещи в засыпке ямы.

еПоложение сосудов в погребении фиксируется по рубрике XIX, В, а записывается в ведомость через разделительную черту. Такая запись, правда, возможна при малом количестве сопровождаю- щих сосудов; если сосудов, сопровождающих погребение, много, то для каждого положения сле- дует выделить колонку: тогда описание, например, горшков будет выглядеть так:

17

XXIII. Состояние инвентаря: 1 - все вещи целые; 2 - все вещи во фрагментах; 3 — часть вещей целая, часть во фрагментах.

XXIV. Следы огня: 1 - урна со следами пребывания в костре или ошлакована; 2 — черепки со следами пребывания в костре; 3 — все вещи побывали в огне; 4 — часть вещей побывала в огне; 5 — угли, зола.

XXV. Состав инвентаря: Украшения и детали одежды: 1 — фибулы; 2 — пряжки; 3 — бусы; 4 — подвески-

ведерки; 5 — подвески грибовидные янтарные; 6 — подвески пирамидальные костяные; 7 — подвески других видов: 7.1 — лунницы; 7.2 — плоские четырехугольные; 7.3 — клык животного; 7.4 — подвеска с одной или несколькими бусинами; 7.5 — подвески глиняные; 7.6 — подвески стеклянные; 8 — пуговицы; 9 — раковины: 9.1 — каури; 9.2 — морские; 9.3 — речные; 10 — редко встречаемые украшения: 10.1 — серьги; 10.2 — височные кольца; 10.3 — браслеты; 10.4 — гривны; 10.5 — наконечники и об- кладки поясов; 10.6— кольца: 10.7 — перстни. Орудия труда и бытовые предметы: 11 - гребни; 12 - ножи; 13 - ключи; 14-иг-

лы; 15 — игольники; 16 — пряслица; 17 — детали ларцов: 17.1 — обкладки; 17.2 — за- клепки; 17.3 - части замков; 18 - жетоны стеклянные; 19 - булавки; 20 - пинцеты; 21 — гвозди; 22 — части ведер: 22.1 — дужки; 22.2 — обкладки-ободья; 23 — точильные камни; 24 — разные редко встречаемые предметы: 24.1 — шилья; 24.2 — топоры; 24.3 — хлебцы глиняные; 24.4 — шарики глиняные; 24.5 — шарики бронзовые; 24.6 — пронизки; 24.7 - проволочки; 24.8 - круги костяные; 24.9 - монеты; 24.10 - ножни- цы; 24.11 — зеркала; 24.12 — туалетные ножницы; 24.13 — ножички бронзовые (туалет- ные или медицинские); 24.14 - кресала; 24.15 - чехол ножа; 24.16 - астрагалы; 24.17 — игральные кости; 24.18 — проколки костяные; 25 — оружие: 25.1 — мечи; 25.2 — копья; 25.3 — стрелы; 25.4 — умбоны; 25.5 — кинжалы; 26 — вещи во фрагмен- тах, неопределимые: 26.1 - фрагменты стекла; 26.2 - кусочки бронзы; 26.3 - кусочки железных предметов; 26.4 — кусочки железной руды; 27 — вещи со следами огня, неоп- ределимые: 27.1 — оплавленное стекло; 27.2 — оплавленная бронза; 27.3 — оплавленное железо; 27.4 — шлаки; 27.5 — кусочки пережженного гранита.

1.2. ТРУПОПОЛОЖЕНИЕ

Номер и название совокупности, название признака в пределах совокупности

I. Группа адреса: 1 — название памятника; 2 — номер на карте; 3 — район; 4 — об- ласть; 5 — номер погребения.

II. Обряд захоронения: 1 - сожжение; 2 - трупо положение; 3 - кенотаф. III. Характер погребальной ямы: А. Форма ямы в плане: 1 — овальная; 2 — овальная узкая; 3 — прямоугольная узкая;

4 — прямоугольная широкая; 5 — яма не прослеживается; 6 — неправильной формы; 7 — квадратная. Б. Конструкция ямы: 1 - е отвесными стенками: 2 - е заплечиками; 3 — с углубле-

нием для костяка; 4 - е подбоем с восточной стороны; 5 - е подбоем с западной сторо- ны; 6 — катакомба; 7 — земляной склеп; 8 - е уступом с западной стороны; 9 - е усту- пом с восточной стороны; 10 - с подбоем с северной стороны; 11 - с уступом с север- ной стороны; 12 — с уступом с южной стороны.

IV. Параметры могильной ямыж: 1 - длина; 2 - ширина; 3 - глубина.

жПод каждый параметр отводится собственная колонка, куда заносятся абсолютные значения.

18

V. Внутренняя структура могильной ямы: А. Конструкция из камня: 1 — погребение на каменной вымостке; 2 — скелет зава-

лен камнями; 3 — вход в подбой закрыт камнем; 4 — погребальная яма заложена кам- нем; 5 — углубление для костяка обложено камнем; 6 — каменный ящик без пола; 7 — в погребении отдельные крупные камни; 8 — в погребении отдельные мелкие камни; 9 — в погребении один камень.

Б. Деревянные конструкции: 1 - следы деревянных конструкций; 2 - следы верти- кальных столбов; 3 — углубление для костяка перекрыто деревом; 4 — деревянная ка- мера; 5 — деревянный помост; 6 — скелет накрыт деревянной плахой. В. Земляные конструкции: 1 - дно ямы подмазано зеленой глиной; 2 - дно ямы

подмазано желтой глиной; 3 — земляной уступ под головой. VI. Состояние погребения: А. Общие данные: 1 — погребение разрушено в древности; 2 — погребение разрушено

в современности; 3 — погребение разрушено, других данных нет; 4 — погребение не раз- рушено. Б. Состояние костяка: 1 — костяк не нарушен; 2 — костяк нарушен в верхней части;

3 — костяк нарушен в нижней части; 4 — скелет частично разрушен; 5 — костяк не со- хранился или плохо сохранился; 6 - кости скелета разбросаны по яме; 7 - в яме толь- ко череп, другие кости отсутствуют; 8 — в яме только череп, другие кости истлели; 9 — кости разрушенного скелета сложены кучкой; 10 — скелет без черепа.

VII. Количественная характеристика захоронения: 1 - одиночное; 2 — парное; 3 - коллективное.

VIII. Ориентировка и положение костяка: А. Ориентировка: 1 — северная; 2 — северо-западная; 3 — северо-восточная; 4 — за-

падная; 5 - восточная; 6 - юго-западная; 7 - юго-восточная; 8 - южная. Б. Положение костяка: 1 — вытянут на спине; 2 — на правом боку; 3 — напевом бо-

ку; 4 - на животе; 5 - вытянут на спине с подогнутыми ногами. В. Местоположение костяка: 1 — на дне ямы; 2 — на уступе; 3 — в подбое; 4 — поло-

жен на сосудах; 5 - по диагонали ямы. IХ. Положение конечностей: А. Положения рук: 1 —вытянуты вдоль тела; 2 — левая вытянута вдоль тела, правая

согнута, кисть лежит на тазе; 3 - левая согнута, кисть лежит на тазе, правая вытянута вдоль тела; 4 — обе руки согнуты, кисти — на тазе; 5 — левая согнута под прямым уг- лом, кисть лежит на поясе, правая вытянута вдоль тела; 6 — левая вытянута вдоль тела, правая согнута под прямым углом, кисть лежит на поясе; 7 — левая согнута под острым углом, кисть лежит на груди, правая вытянута вдоль тела; 8 — левая вытянута вдоль те- ла, правая согнута под острым углом, кисть лежит на груди; редкие положения рук:- 9 — левая согнута под тупым углом, кисть лежит на тазе, правая согнута под острым уг- лом, кисть лежит на груди; 10 — левая согнута под острым углом, кисть лежит на гру- ди, правая согнута под тупым углом, кисть лежит на тазе; 11 — обе руки согнуты под острым углом, кисти лежат на груди; 12 - левая согнута под прямым углом, кисть ле- жит на поясе, правая согнута под острым углом, кисть лежит на груди; 13 — левая со- гнута под острым углом, кисть лежит на груди, правая согнута под прямым углом, кисть лежит на поясе; 14 - обе руки согнуты под прямым углом, кисти лежат на поясе; 15 — обе руки согнуты под острым углом, кисти находятся перед лицом (это свойствен- но захоронениям, лежащим на боку в скорченном положении); 16 - левая согнута под прямым углом, кисть лежит на поясе, правая согнута под острым углом, кисть поднята, но лежит за пределами тела на уровне груди; 17 — обе руки согнуты под прямым уг- лом, кисти развернуты в разные стороны от тела; 18 — обе руки согнуты под тупым уг-

19

углолевая

Рис. 4. Зоны расположения инвентаря в погребении 1—20 —зоны; из них: 7 — под ногами, 18 — в заполнении

ямы, 19 — в сосуде, 20 — под скелетом лом, положение их образует ромб; 19 — левая рука согнута под острым углом, кисть поднята и направ- лена в сторону от тела, правая согнута под острым углом, кисть лежит на груди; 20 - левая согнута и образует угол, кисть лежит на тазе, правая вытя- нута и упирается в колени (это свойственно погре- бениям, лежащим на боку в скорченном положе- нии): 21 — левая согнута под тупым углом, кисть направлена в сторону от тела, правая вытянута вдоль тела; 22 - левая согнута, кисть лежит на тазе, пра- вая согнута под острым углом, кисть лежит у чере- па; 23 - левая согнута, кисть находится у плеча той же руки, правая согнута, кисть лежит на тазе; 24 — левая согнута, кисть лежит у плеча той же руки, правая вытянута вдоль тела; 25 — левая согнута, кисть лежит на тазе, правая согнута под прямым

м, кисть лежит на поясе; 26- согнута под тупым углом, кисть повернута в

сторону от тела, правая согнута, кисть лежит на тазе; 27 - левая вытянута вдоль тела, кисть лежит под тазом, правая тоже расположена вдоль тела, но в чуть согнутом положении. Б. Положение ног: 1 - вытянуты; 2 — подогнуты; 3 -левая вытянута, правая подог-

нута; 4 - левая подогнута, правая вытянута; 5 - ноги скрещены в коленных суставах: 6 - ноги вытянуты, ступни скрещены; 7 - кости ног наложены друг на друга, ноги бы- ли связаны; 8 - ноги согнуты и образуют ромб; 9 - ноги сильно подогнуты, колени на- ходятся на уровне груди (сильно скорченное положение костяка); 10 - ноги согнуты, колени подняты.

X. Пол и возраст: А. Пол: 1 — мужской, определение антрополога; 2 — мужской, определение автора;

3 - женский, определение антрополога; 4 — женский, определение автора. Б. Возраст: 1 — детский; 2 — юношеский, молодой; 3 — взрослый; 4 — старый. XI. Следы огня: 1 - угли (зола) на дне ямы; 2 - угли (зола) в засыпке ямы; 3 -

угли (зола) в сосуде; 4 — углем посыпан костяк; 5 — красная краска (охра) на дне ямы.

XII. А. Различные включения в могильной яме: 1 — смолистое вещество; 2 — мелкие камешки (галечки, кусочки гранита, известняки); 3 - отщепы или осколки кремня; 4 - пережженные кости. Б. Место расположения включений: 1 — на дне ямы; 2 - в сосуде; 3 — у кистей рук;

4 - у головы; 5 — на груди; 6 - у ног; 7 — под костяком; 8 - в засыпке ямы. XIII. Кости животных: А. Вид животного: 1 — крупный рогатый скот; 2 — мелкий рогатый скот; 3 - птица;

4 - скорлупа яиц; 5 — свинья; 6 - лошадь; 7 - рыба; 8 — дикие животные; 9 - клыки диких животных; 10 - панцири черепах. Б. Местоположение костей: 1 - кучкой на дне; 2 — в сосуде; 3 - рассеяны по яме;

4 - кости животных среди разрозненных человеческих костей; 5 - на скелете покойни- ка; 6 — под скелетом покойника; 7 — в заполнении ямы.

20

В. Зоны расположения костей на дне погребальной ямы (рис. 4). XIV. Набор сопровождающих сосудов: А. Общее количество сосудов в погребении. Б. Форма: I — горшки. 1 — количество: а — лепные, б — гончарные: 2 — положение

сосудов (фиксируется отдельно положение лепных сосудов и гончарных): 2.1 - вниз дном; 2.2 - вверх дном; 2.3 — на боку; 2.4 - сосуд в сосуде; 2.5 - сосуд во фрагмен- тах; 3 - зона расположения сосуда в погребении (по схеме XIII, В соответственно для лепных и гончарных отдельно3). По той же схеме расписываются: II — миски; III — мис- кообразные сосуды; IV — миски с тремя ручками; V — кувшины; VI — кубки; VII — кружки; VIII - амфоры; IX - стеклянные сосуды. В. Комбинации в расположении сопровождающих сосудов: 1 — миска в миске; 2 —

миска вниз дном на горшке; 3 — миска вверх дном на горшке; 4 — в миске низ сосуда; 5 - горшок в миске; 6 - горшок в трехручной миске; 7 - кувшин в миске; 8 - стек- лянный кубок в миске; 9 — кубок в трехручной миске; 10 — то же, прикрыт миской вверх дном; 11 — кубок в мискообразном сосуде; 12 — стеклянный кубок в горшке; 13 - кувшин и стеклянный кубок в миске; 14 - горшок в горшке; 15 - кубок в мис- ке; 16 — в миске миска и кубок; 17 — в миске мискообразный сосуд; 18 — горшок на мисках; 19 — миска на горшке вниз дном, в ней кружка. Г. Наличие черепков: 1 — есть; 2 — на дне ямы; 3 — в засыпке ямы. XV. Наличие инвентаря: 1 — есть; 2 - нет. XVI. Состояние инвентаря: 1 — все вещи целые: 2 — все вещи во фрагментах; 3 —

вещи целые и во фрагментах. XVII. Состав инвентаряи: А. Список вещей (соответствует списку в сожжениях). Б. Зоны расположения вещей в могильной яме (соответствует зонам в совокупности

XIII, В). Предложенную систему признаков можно сгруппировать по смысловым разрядам —

категориям. Тогда система описания будет иметь следующую структуру: Категория

Совокупности Признаки

В погребальном обряде, совершенном путем сожжения, выделяется пять категорий с входящими в них совокупностями:

1. Ориентирующие данные: I, II, III. 2. Конструкция могильного сооружения: IV, V. 3. Характер захоронения: VII, VIII, IX, X, XI, XII, XIII, XIV, XV, XVI. 4. Содержание

33апись соответствующих данных будет выглядеть так:

иИнвентарь заносится в группировочные ведомости сокращенным кодом: № вещи/количество

экземпляров - зона. 21

внутренней структуры: VI, XVII, XVIII, XXIV. 5. Сопровождающий инвентарь: XIX, XX, XXI, XXII, XXIII, XXV. В обряде ингумации выделяются категории: 1. Ориентирующие данные: I, II, VIA.

2. Конструкции могильного сооружения: III, IV. 3. Характер захоронения: VIB, VII, VIII, IX, X. 4. Содержание внутренней структуры: V, XI, XII, XIII. 5. Сопровождающий инвентарь: XIV, XV, XVI, XVII. Предлагаемая система записи признаков удобна тем, что не имеет жесткой конструк-

ции и по мере надобности может быть расширена. Так, при появлении нового признака его всегда легко внести в список, продолжив перечень признаков соответствующей со- вокупности. Выделение новой совокупности признаков тоже легко включить в список, продолжив уже существующий. По данному списку признаков обрабатывается каждое погребение каждого могиль-

ника. Запись ведется в группировочных ведомостяхк, где по вертикальной оси записы- ваются номера погребений, а по горизонтальной — располагаются совокупности призна- ков. Таким образом, в строке выписывается набор признаков, которыми характеризу- ется данное погребение, а в колонке - данные по одной совокупности признаков во всем могильнике (в нашем списке совокупности пронумерованы римскими цифрами, а признаки, их составляющие, — арабскими). В тех случаях, когда совокупность делится на дополнительные градации под литерами А, Б и т.д., каждая из них получает свою ко- лонку, в которой проставляется номер признака, зафиксированного в данном погребе- нии. Поскольку сожжения и трупоположения описываются по разным признакам, на каждый могильник должно быть две группировочные ведомости.

Группировочная ведомость для трупоположений

*В совокупностях IV и XIVA записываются абсолютные значения, в остальных стоит номер приз-

нака данной совокупности. **В списке признаков группа адреса дана универсально. Мы в своей работе применили несколько

иной способ. Поскольку была составлена карта Черняховских могильников, где все памятники про- нумерованы, в группировочных ведомостях проставлялись соответствующие номера памятника и номер погребения.

Запись данных по описанию погребений в группировочных ведомостях компактна и

в то же время наглядна. Применение этой системы в поле на раскопках экономит время и гарантирует полное непротиворечивое описание, с точным учетом того, что есть в по- гребении, и отражением того, что в нем не наблюдалось. Хранение информации в груп- пировочных ведомостях удобно еще и тем, что ее можно перевести на любую систему машинной обработки.

1Каменецкий И.С., Маршак Б.И.., Мер ЯЛ. Анализ археологических источников. М., 1975, с. 3, 4, 12-19.

2Лебедев Г.С. Разновидности обряда трупосожжения в могильнике Бирка. — СКМА; Назарен- ко В.А, Классификация погребальных памятников Южного Приладожья. - Там же; Булкин В.А. Типы погребального обряда в курганах Гнездовского могильника. - Там же.

кСтандартный бланк, продающийся в канцелярских магазинах; может быть расчерчен на мил-

лиметровке.

Глава II

СТАТИСТИЧЕСКАЯ ОБРАБОТКА ДАННЫХ ПО ПОГРЕБАЛЬНОМУ ОБРЯДУ

§ 1. ПОДГОТОВКА ИСХОДНЫХ ДАННЫХ

Для проведения статистического анализа очень важны два предварительных момента: 1) оценка исходных источников по репрезентативности, достоверности и доброкачест- венности исследуемого материала; 2) подготовка данных к статистическому обсчету. Карта распространения могильников черняховской культуры дает представление

о территории, занимаемой культурой, и о степени исследованности каждого могильника (рис. 1). В количественном отношении могильники изучены далеко не в равной степени.

Количественная характеристика черняховских могильников

*1 — Черияхов; 16 — Будешты; 42 — Данчены; 50 — Журавка; 73 — Компанийцы; 74 — Косано- во; 141 — Романковцы; 146 — Успенка; 203 — Бравичены.

**5б — Балцаты II; 30 — Гавриловка; 67 — Коблево; 91 — Маслово; 105 — Оселивка; 129 — Ру- жичанка; 130 — Рыжавка; 200 — Думанов.

***4 - Баев; 49 — Жовнин III; 59 - Каборга; 84 - Лохвицы; 87 - Малаешты; 102 - Ново-По- кровка; 110 — Переяслав-Хмельницкий; 112 — Писаревка; 119 — Привольное; 123 — Ранжевое; 127 - Ромашки; 201 - Каменка-Анчекрак; 205 - Скитка.

Из девяти могильников, в которых раскопано более 100 погребений, только три па-

мятника могут быть использованы для статистической обработки: Будешты, Журавка и Косаново. Остальные памятники либо находятся в процессе исследования (Романков- цы, Бравичены), либо материалы не изданы и нам недоступны (Данчены, Компанийцы, Успенка). Материалы первого раскопанного могильника, в Черняхове, давшего имя всей культуре, не могут быть использованы из-за ненадежности исходных данных. Это- го вопроса мы довольно подробно касались во введении. Из могильников с количеством раскопанных погребений от 50 и более статистическо-

му учету могут быть подвергнуты семь. Думанов находится в процессе раскопок. Дан- ные Масловского могильника из-за неполноценности исходных данных могут быть включены условно.

Из 13 могильников с количеством раскопанных погребений от 20 до 50 могут быть 23

Рис. 5. Распределение могильных ям по размерам в могильнике Будешты и группировка параметров а —-одно погребение; б — два погребения; в — три погребения; г — четыре погребения; д - границы групп; I — группа ям малых размеров; II — группа ям средних размеров, узких; III — груп- па ям средних размеров, широких; IV — группа ям больших размеров

использованы шесть. Остальные материалы либо недоступны (Жовнин III, Писаревка, Каменка-Анчекрак, Скитка), либо их принадлежность к черняховской культуре ставит- ся под сомнение (Баев, Ново-Покровка), либо по разным обстоятельствам материалы их не отличаются доброкачественностью (Ромашки). Из перечисленных памятников данные по могильникам Лохвицы, Переяслав-Хмельницкий, Привольное не отвечают требованиям доброкачественности, о чем уже говорилось во введении. Поэтому могиль- 24

Рис. 6. Распределение погребений с трупоположения- ми по глубине

а — фактическое распределение; б — распреде- ление по группам; 1 - Будешты; 2 — Журавка; 3 — Косаново

По оси ординат — количество, по оси абсцисс — глубина; римские цифры - группы

ники Лохвицы и Привольное принимаются к анализу условно, а данные по могильнику Переяслав-Хмелышцкий использованы быть не могут, так как погребения с сожжения- ми (21) описаны суммарно. Далее, важно решить, какие по числу погребений могильники следует использовать

для статистического анализа. Понятно, что единичные погребения для такого .анализа взяты быть не могут. С другой стороны, очевидно, что могильники с большим количест- вом погребений будут точнее характеризовать погребальный обряд культуры в целом. Но таких памятников мало. Следовательно, нужно определить, каков тот минимальный предел количества погребений, который должен быть в могильнике. Решение зависит от степени варьирования обряда в культуре в целом: чем сильнее варьирует явление, тем больше должно быть наблюдений. Но мы пока не располагаем данными по этому вопросу, поэтому остановимся на том, что включим в исследование могильники с коли- чеством погребений не менее 20. Такой объем выборки по расчетам возможен, но при меньшей степени вероятности выводов1. Таким образом, для статистического анализа выделено 17 памятников с количеством

погребений от 20 до 360. Из них принадлежность могильника в Баеве к черняховской культуре некоторыми исследователями ставится под сомнение, другими он к культуре причисляется. Мы специально включили его в статистическую обработку для проверки ее возможностей. Могильник Раковец-Чесновский имеет только 18 погребений, но включен в общую таблицу с той же целью проверки возможностей применяемой прог- раммы. Не все признаки, выделенные в погребальном обряде, могут быть использованы

в статистическом анализе в том виде, в котором они даны в списке признаков. Ряд сово- купностей признаков предварительно должен быть преобразован. К таким совокупнос- тям относятся размеры и глубина могильных ям как в сожжениях, так и в трупополо- жениях; конструкции в погребальной яме; ориентировка погребений; зоны расположе- ния вещей и посуды в могильной яме.

25

Рис. 7. Распределение погребений с сожжениями по глубине

а — фактическое распределение урновых погребений; б — распреде- ление урновых погребений по группам; в-фактическое распределение безурновых погребений; г — распределение безурновых погребений по группам

По оси ординат — количество; по оси абсцисс — глубина; римские цифры - группы

Границы погребальных ям обнаруживаются, как правило, на материке. А так как захоронения, совершенные по обряду сожжения, закапывались чаще всего в гумирован- ном слое, границы могильных ям этих погребений прослеживаются редко. Из-за малого количества данных эти параметры для сожжений в статистическом анализе не рассматри- ваются. В размерах погребальных ям трупоположений наблюдается значительное разнообра-

зие, что наглядно иллюстрирует график, построенный на данных могильника в Будештах (рис. 5). В основу выделения групп по этим параметрам легли чисто логические сообра- жения. Наблюдения показывают, что, как правило, могильные ямы в черняховской культуре по площади соответствуют размерам тела покойного, иногда эти соответствия точные, иногда — с незначительными превышениями. Значительное превышение необхо- димых размеров - явление достаточно редкое. Исходя из этих наблюдений, мы предпо- 26

Рис. 8. Группировка зон расположения посуды вокруг скелета по данным всех исследуемых могиль- ников а — распределение горшков по зонам; б - распределение мисок; в - распределение кувшинов;

г - распределение всех видов посуды по группам зон; сплошная тонкая линия - распределение всех видов посуды

По оси ординат — количество; по оси абсцисс зоны; римские цифры — группы: I- у туловища, II — у головы, III — у ног

латаем, что все ямы длиной до 1,55 м могли сооружаться только для детских захоро- нений. Ямы этих размеров выделены в группу I малых ям. Ямы длиной от 1,56 до 2,10 м отнесены к ямам средних размеров - они соответствуют размерам тела взросло- го человека. Но по ширине их в свою очередь можно разделить на узкие (группа II), шириной до 1 м, и широкие (группа III) - от 1,0 до 1,6 м и более. В группу IV выделе- ны ямы больших размеров, значительно превышающие необходимые размеры и по ши- рине, и по длине. Глубины могильных ям распределяются также в большом диапазоне: при сожже-

ниях - от 0,1 до 0,8 м; при трупоположениях — от 0,2 до 2,0 м и более. В упорядочении этих параметров мы пошли по следующему пути. Графики распределения глубин обна- руживают значительные расхождения как пределов колебания глубин, так и количест- венной концентрации погребений на разных глубинах (рис. 6; 7). Нами выделены сле- дующие интервальные группы глубин в трупоположениях: 1. 0,00—0,20 м; 2. 0,21— 0,40м; 3. 0,41-0,80 м; 4. 0,81-1,00 м; 5. 1,01-2,00 м; 6.2,01-3,00м (рис.6, б ) . Для группировки глубин трупосожжений были проанализированы отдельно глубины

урновых и безурновых погребений (рис. 7). Полученные графики показывают, что рас- пределение глубин и урновых, и безурновых захоронений близко к нормальному распре- делению, поэтому за интервал каждого варианта взято значение одной а. Таким обра- зом, в трупосожжениях выделено шесть вариантов глубин: 1. 0,00—0,30 м; 2. 0,31- 0,50м; 3.0,51-0,70 м; 4. 0,71-0,90 м; 5. 0,91-1,10 м; 6. 1,11-1,50 м. В совокупности признаков "конструкции в погребальной яме", где выделены приз-

наки, отражающие всевозможное употребление дополнительных строительных материа- лов при сооружении могильной ямы, таких как камень, дерево и глина, для каждого отдельно взятого материала наблюдается некоторое разнообразие следов от конструк- ций, далеко не всегда понятных. Разнообразие следов ведет к большому количеству единичных случаев, которые могут свидетельствовать о степени сохранности или тща- тельности исследования при раскопках, но из-за фрагментарности не отражают самой

27

конструкции. Поэтому мы ограничились фиксацией наличия или отсутствия следов, различив их по материалам. В списке признаков учет ориентировки покойника в трупоположениях ведется

по восьми направлениям. В общей статистической таблице учет проведен по четырем уже сгруппированным направлениям. Объяснение такой группировки дано в следующей главе, так как оно вытекает из взаимосвязанности нескольких признаков. Поскольку при суммарном статистическом анализе важна не столько детализация

зон расположения посуды вокруг скелета, сколько обобщенный взгляд на расположе- ние посуды, была проведена группировка зон по четырем позициям: 1) у туловища - зоны 1 ,2 , 11, 12; 2) у головы - зоны 3, 8, 9, 10; 3) у ног - зоны 6, 13,14, 15, 16,17; 4) под скелетом — зоны 7, 20 (рис. 8) .

§ 2. ОБЩАЯ СТАТИСТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОГРЕБАЛЬНОГО ОБРЯДА

В статистическом анализе погребального обряда черняховской культуры мы приме- нили программу, предложенную В.Ф.Генингом и ВА.Борзуновым2. По этой программе обработаны данные выделенных могильников черняховской культуры, и результаты сведены в табл. I; II.

Предложенная программа обстоятельно разобрана и проиллюстрирована авторами на примерах в указанной статье. Здесь же мы позволим себе сделать лишь некоторые из- влечения из этой статьи, чтобы были ясны все расчеты в таблицах. При статистической обработке погребального обряда по каждому признаку в системе

совокупности в каждом могильнике производится подсчет общего количества случаев, когда признак был зафиксирован, и эти данные заносятся в таблицу в строку "а" — ко- личество.

Простые количественные данные по отдельным признакам еще не дают достаточно ясного представления о распределении и весе признаков внутри совокупностей, поэтому они переводятся в относительные, сравниваемые величины, выраженные в процентах, и заносятся в строку "б" - частости. При этом за 100% принимается общее количество погребений по всем признакам каждой отдельной совокупности. Показатель неопреде- ленных признаков в совокупности при расчете процентных соотношений исключается, т.е. за 100% принимается сумма значимых признаков данной совокупности. Полученные процентные выражения по каждому признаку отдельных могильников

в значительной мере зависят от количества погребений каждого памятника, а оно бы- вает различным, поэтому при сравнительном анализе результаты будут давать искажен- ную картину. Чтобы уравнять значимость каждого памятника, необходимо вычислить общий показатель признака, его среднеарифметическую величину, что будет являться нормой распределения признаков данной совокупности для всей анализируемой группы памятников. Для этого суммируются частости каждого признака, полученная сумма делится на количество памятников, в которых есть значимые признаки. Памятники, в которых признаки исследуемой совокупности либо отсутствуют, либо выражены толь- ко неопределенными показателями, в общее количество не включаются. Например, возьмем единицу совокупности "форма ямы" в табл. I; Ia. Всего нами исследуется 17 памятников, но в трех из них форма ямы не определена, следовательно, сумма час- тостей признака делится на 14 (число памятников, на которых форма ям зафиксирова- на) . Таким образом получаем норму распределения для данного признака. Сумма норм распределения в каждой совокупности должна быть равна 100%.

28

Анализ статистических данных по отдельным признакам и совокупностям проводится не только по их частости, но и по тенденциям. Тенденция совокупности памятника показывает, насколько распределение признаков

в данном памятнике отличается от их общей нормы распределения. Она определяется путем деления величины процента встречаемости (частости) признака в каждом отдель- ном памятнике на норму распределения, а результат заносится в строку "6І" - тенден- ция совокупности. Тенденция, выраженная числом меньше 1, свидетельствует, что встречаемость признака на данном памятнике ниже нормы распределения, и наоборот, если она больше 1, значит, встречаемость признака на данном памятнике выше нормы распределения. Каждый признак погребального обряда имеет свою частоту встречаемости. Сумму

случаев каждого признака во всех могильниках (табл. I, строка "а") примем за 100% и вычислим процентное распределение этих случаев по отдельным могильникам. Ре- зультат заносим в строку "в" - частость признака. Этот результат зависит от количества погребений в могильнике. Чтобы уравнять эти данные, определим норму распределения совокупности, которая выявляется путем суммирования количества учтенных единиц в каждой совокупности (графа "показатель исчисления", строка "а"), и эту сумму при- нимаем за 100%. Затем вычислим процентное распределение количества учтенных еди- ниц совокупности каждого памятника от общей суммы единиц всей группы исследуе- мых памятников. Результат заносим в графу "показатель исчисления", строка "в". Те- перь, сравнивая распределение данного признака по памятникам с нормой распределе- ния совокупности, имеем возможность определить тенденцию, т.е. в каких памятниках данный признак имеет тенденцию к повышенной или пониженной встречаемости относи- тельно всей совокупности признаков. Результат заносим в строку "В1" — тенденция признака. Таким образом, табл. I; Ia; II; IIа дают полную и всестороннюю описательную харак-

теристику погребального обряда как отдельного могильника и группы памятников, так и признаков или единиц совокупностей погребального обряда. Данные по каждому признаку для отдельного памятника читаются следующим образом: например, в могиль- нике Привольное 10 трупоположений (признак 1), что составляет 35,7% от общего ко- личества погребений на памятнике. Это в 0,6 раз ниже нормы распределения данного признака по всей группе исследуемых памятников. Из всех черняховских трупоположе- ний 1,3% обнаружены в Привольном, что в 0,6 раз ниже нормы распределения данной совокупности.

1 Рычков НА. Оценка представительности и характера распределения признаков погребальных памятников. -- В кн.: Методологические и методические вопросы археологии. Киев, 1982, с. 170, 171.

2Генинг В.Ф., Борзунов В.А. Методика статистической характеристики и сравнительного анализа погребального обряда. - ВАУ, 1975,13,с.42-72.

Глава III

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПРИЗНАКОВ ПОГРЕБАЛЬНОГО ОБРЯДА

В предыдущей главе показана методика учета погребального обряда и дана его суммарная характеристика. Выраженный в определенных, однозначных, сравнимых количественных характеристиках, погребальный обряд может быть подвергнут все- стороннему анализу. Прежде всего мы начнем с внутригруппового анализа признаков, раскрывающего степень распространенности признаков. По степени встречаемости признаки могут быть всеобщими, т. е. встречающимися на всех памятниках; локаль- ными, т. е. характерными для многих, но не для всех памятников; частными, т. е. встре- чающимися на одном или немногих памятниках. Методика разделения признаков на всеобщие, локальные и частные, предложенная

В.Ф. Генингом и В.А. Борзуновым, к сожалению, недостаточно четка, что признают и сами авторы1. Поэтому мы учли корректировку, предложенную Н.А. Рычковым, суть которой заключается в выделении более обоснованного критерия для оценки признаков на сравниваемых памятниках2. В соответствии с предложенным Н.А.Рычковым методом, локальными считаются признаки, разница между показателями которых на сравнивае- мых памятниках несущественна как минимум на двух, максимум на всех без одного, причем величина показателей, между которыми разница несущественна, должна быть больше величины всех других показателей, разница с которыми существенна. Частными считаются те признаки, величина которых на одном из сравниваемых памятников яв- ляется наибольшей и в то же время существенно отличается от всех остальных пока- зателей3 . Всеобщие признаки выделялись только на основании их встречаемости на всех без исключения исследуемых памятникаха. В локальных и частных признаках определя- лась степень этого показателя, т.е. чистый он или условныйб.

Распределение признаков по группам распространенности л оценка их с точки зрения всеобщности и специфичности4 позволяют нам более аргументированно характеризо- вать ихв.

а Критерий всеобщности, определяемый Н.А. Рычковым как наличие несущественной разницы

между всеми показателями исследуемого ряда, нами не учитывался, так как при 95% степени ве- роятности, по нашим данным, эти признаки во всех случаях имеют существенную разницу между наименьшими и наибольшими показателями. В этом пункте нужна доработка.

бКритерии для выделения локальных и частных признаков у нас не всегда соответствовали предложенным Н.А. Рычковым. К локальным чистым признакам мы причисляем, помимо тех, которые относятся к этому разряду по критериям Н.А. Рычкова, еще и следующие: 1) встречаю- щиеся не на всех памятниках, но 2) не имеющие существенной разницы между наибольшим и на- именьшим показателями. К условно-частным признакам мы относим признаки, которые имеют существенную разницу между показателями одного памятника и всеми показателями других па- мятников и встречаются на значительном количестве памятников. Последняя черта (довольно широкая встречаемость) делает эти признаки недостаточно определенными, поэтому мы и выде- ляем их в группу условно-частных.

в Разделение признаков на всеобщие, локальные и частные производится при помощи опреде- ленных расчетов (См.: Рычков Н.А. Оценка представительности и характера распределения при- знаков погребальных памятников. — ММВА, с. 172) . 30

Всеобщие признаки объединяют рассматриваемые памятники, свидетельствуют о преемственности в погребальном обряде памятников разных территорий, выделяют стержневые особенности обряда на всем протяжении существования культуры. Локальные признаки дифференцируют памятники, поскольку они более типичны

для одних памятников, у которых тенденции признаков будут повышены, и менее типичны для других, у которых тенденции признаков будут понижены.

Частные признаки также являются дифференцирующими, но кроме того, они отра- жают индивидуальные, специфические черты памятников, так как имеют повышен- ную встречаемость в одном или двух могильниках, тогда как на всех остальных па- мятниках встречаемость их низка. Локальные и частные чистые признаки наиболее значимы, так как четко отграни-

чивают один памятник от другого. Условно-локальные и условно-частные признаки наименее значимы, так как в них заложена неопределенность, требующая дальнейшей корректировки, например проверки при увеличении выборки. Имея перед глазами статистическую характеристику каждого признака (табл. III;

IIIa), рассмотрим их с содержательной стороны.

§ 1. СООТНОШЕНИЕ ОБРЯДОВ ТРУПОПОЛОЖЕНИЯ И ТРУПОСОЖЖЕНИЯ

Трупоположение - признак всеобщий: в том или ином процентном соотношении он характерен для всех памятников черняховской культуры. Статистические под- счеты подтверждают давно замеченную особенность погребального обряда черняхов- ской культуры — неравномерное соотношение обряда ингумации и обряда кремации на памятниках. Данные статистики выявляют две неравные в количественном отно- шении группы памятников. Более многочисленна группа могильников с заметным преобладанием захоронений, совершенных по обряду трупо положения,— около 20 па- мятников. Вторая группа включает 11 памятников, на которых доминирует обряд сож- жения (рис. 9)г.

Причины этого явления объяснить не представляется возможным прежде всего ввиду отсутствия исчерпывающе раскопанных памятников, дающих точное соотно- шение обрядов. Кроме того, для решения этого вопроса необходима детальная раз- работка хронологической последовательности погребений в каждом могильнике. Одна- ко, несмотря на несовершенство наших данных, многочисленная повторяемость этого явления, а также материалы румынских памятников, где преобладание трупоположе- ний выступает еще более ярко, позволяют констатировать определенную закономер- ность. Картографирование памятников с тем или иным соотношением обрядов сви- детельствует о повсеместности распространения обряда ингумации, без видимой лока- лизации его на отдельных территориях (рис. 9). При анализе планов могильников мы встречаемся с перекрыванием как сожжений

трупоположениями, так и трупоположений сожжениями, что в свою очередь указывает на синхронность двух этих обрядов.

Количественные характеристики и картографирование позволяют сделать вывод: обряд ингумации был широко и повсеместно распространен в черняховской культуре и устойчиво бытовал на всем протяжении ее существования.

г По этому признаку более представительны данные карты (рис. 9), а не статистических

табл. I; Ia; II; IIа, где не учтены крупные могильники, материалы которых нам недоступны. Но поскольку соотношение обрядов на этих памятниках известно по предварительным сообщениям, они были учтены при составлении карты.

31

Рис. 9. Распространение различных типов захоронений

а — беэурновые погребения; б — урновые погребения; в — трупоположения; г — памятники с большим количеством погребений; д — памятники с небольшим количеством погребений; е — одиночные погребения

На этой и последующих картах, за исключением рис. 14, 15, 18 и 24. соотношение погребений различных видов выражено в %

Здесь и далее на картах большие кружки соответствуют памятникам с большим количеством погребений, малые — одиночным погребениям

В этой же связи встает и другой вопрос: как квалифицировать признак "трупосож- жения" с точки зрения чисто статистической единицы. Можно ли его рассматривать как всеобщий, т. е. присущий всем памятникам, или, подходя с формальных позиций, от- носить к локальным, т. е. характерным только для части памятников признакам. В дан- ном случае с определенным решением связана не просто формальная классификация, от него зависит такой кардинальный вопрос, как продолжительность существования би- ритуализма в пределах развития черняховской культуры. Если это всеобщий признак, то есть все основания предполагать, что биритуализм был свойствен черняховской куль- туре на всем протяжении ее развития. Если этот признак локален, то, следовательно, в развитии культуры был момент моноритуальности погребального обряда. 32

Признавая всю важность этого вопроса, мы вынуждены констатировать, что в настоя- щее время окончательное решение его невозможно, ибо все упирается в ряд непреодо- лимых трудностей. Если окажется, что были могильники, где покойников предавали только ингумации и определенно не практиковалось сожжение, и если будет четко установлена хронологическая дифференциация памятников черняховской культуры, только в этом случае решение поставленного вопроса будет возможным и доказа- тельным. Данные, которыми мы располагаем, свидетельствуют о следующем. Памятники, на

которых раскопано достаточно большое количество погребений (от 50 до 100 и более погребений, в общей сложности 17 могильников), все без исключения подтверждают существование биритуализма в погребальном обряде. Но соотношения этих обрядов имеют значительные колебания. Такие памятники, как Журавка и Бравичены, из общего количества 125 погребений (в первом случае) и 140 (во втором) содержали всего по одному погребению, совершенному по обряду трупосожжения. Но данные этих могиль- ников не могут считаться показательными. В Журавке при раскопках применялся буль- дозер, да и исследователь памятника отмечал, что неоспоримые следы трупосожжений наблюдались в виде кальцинированных косточек в культурном слое могильника. Усло- вия раскопок в Бравиченах нам неизвестны.

§ 2. ОБРЯД ТРУПОПОЛОЖЕНИЯ

ОРИЕНТИРОВКА. ТРУПОПОЛОЖЕНИЙ Давно замечено, что для черняховской культуры характерна устойчивость в ориенти-

ровании покойников относительно сторон света: головой на север или на запад5. Устой- чивы и отклонения от основных направлений: на северо-запад и северо-восток, в мень- шей степени на юго-запад. Все разнообразие ориентировок трупоположений преимущест- венно располагается в пределах I, III и IV секторов кругад, т. е. покойники обращены головой на север, северо-запад, северо-восток; на запад и юго-запад; на восток. В ис- ключительно редких, единичных, случаях зафиксированы ориентировки головой на юг и юго-восток. При сборе статистических данных нам было важно установить, являются ли откло-

нения от главных направлений устойчивыми, достаточно часто встречаемыми. Для вы- явления степени устойчивости отклонений подсчеты велись по всем встречаемым на- правлениям (табл. IV). Распространенность той или иной ориентировки погребенного наиболее наглядно

отражает норма распределения. Расчеты показывают, что в черняховской культуре наиболее распространена северная ориентировка (средняя встречаемость этого при- знака 51,2%; табл. IV). Достаточно высок процент встречаемости и северо-западной ориентировки, он составляет 19,2. Невысокая норма распределения, всего 8,9%, севе- ро-восточной ориентировки уже показывает малую ее распространенность, но широкий круг памятников, на которых она встречается (рис. 10), заставляет считать признак достаточно устойчивым.

Западная ориентировка, в сравнении с северной, распространена в черняховской культуре в три раза меньше, норма распределения - 15,7%, вместе с тем выделяются памятники, где эта ориентировка доминирует (Черняхов, Дедовщина, Журавка, Ро- манковцы, Ранжевое, Заячивка, Данилова Балка).

д При условии ориентирования нулевой точки на север.

33

Рис. 10. Распространение трупоположений различной ориентировки а--е — погребения: а — ориентированные на север, б — на северо-запад, в — на северо-восток,

г - н а запад, д - на юго-запад, е — на восток

Невысок средний процент встречаемости и юго-западной ориентировки — 4,3. Но поскольку круг памятников, где эта ориентировка зафиксирована, составляет замет- ное число (всего их 10) и территориально этот признак имеет значительный разброс (рис. 10), к случайным проявлениям его не отнесешь. Если принять во внимание давно отмеченное наблюдение о существующей связи

между ориентировкой и наличием сопровождающего инвентаря в погребениях, то очень рельефно проявляется нечеткость общей картины. Чтобы уточнить, что в данном слу- чае имеется в виду, остановимся на раскрытии этого тезиса. Разными исследователями черняховской культуры неоднократно отмечалось, что

в погребениях северной ориентировки, как правило, фиксируется сопровождающий инвентарь; в погребениях западной ориентировки он обычно отсутствует. Мы решили проверить это наблюдение. Прикидка осуществлена по материалам двух могильни- ков - Журавка и Будешты. Выбор их не случаен. Оба памятника имеют большое коли- чество трупоположений, исходные данные по ним достоверны. Были отобраны погре- 34

Рис. 11. Соотношения погребений с инвентарем и без него разной ориентировки в могильниках Журавка и Будешты а - погребения, разрушенные в древности;

б - погребения ненарушенные; Е - есть инвентарь; Н - нет инвентаря

На оси ординат - количество погребений бения, ориентированные строго на север и строго на запад. Распределение инвентаря в соотношении с ориентировкой погребе- ний подтвердило давно наблюдаемую зави- симость (рис. 11). Гистограмма подтвер- ждает, что среди погребений северной ори- ентировки преобладают погребения с ин- вентарем, среди погребений западной ориен- тировки - без инвентаря. Если учесть, что среди погребений северной ориентировки, где инвентарь отсутствует, подавляющее большинство разрушено в древности и сопровождающий инвентарь скорее всего изъят, эта картина становится еще более отчетливой. В тех погребениях западной ориен- тировки, где инвентарь зафиксирован, во всех без исключения случаях это единичные предметы, чаще всего детали одежды. В погребениях же северо-западной и юго-запад- ной ориентировок эта зависимость проявляется уже не так отчетливо. Таким образом, анализ ориентировок по всем встречающимся направлениям до-

вольно отчетливо выявляет признаки некоторой неопределенности. Поэтому мы ре- шили проверить, имели ли северо-западное, северо-восточное и юго-западное направ- ления самостоятельное значение и не были ли они сезонными отклонениями от глав- ных, регламентированных обрядом ориентировок головой на север, либо на запад. Для такой проверки нужен был памятник с большим количеством трупоположений, с достоверными исходными данными и доступными планами всех погребений. Мо- гильник в Черняхове для такого анализа не подходил: хотя здесь вскрыто много тру- поположений, однако документация его недостоверна. Могильник в Будештах также оказался непригоден, поскольку планы погребений в издании даны выборочно. Идеаль- ным явился могильник Журавка. В нем вскрыто 124 трупоположения, и в нашем рас- поряжении были все планы погребений6. Еще одна важная деталь: в этом могильнике хорошо прослежены погребальные ямы, что бывает довольно редко.

Анализ ориентировок этого могильника выявил интересную картину. Погребения северо-западной ориентировки четко разделились на две группы. Из 44 погребений северо-западной ориентировки два имели отклонение от направления север к западу на 25-30°; 42 - имели отклонение от западного направления к северу в пределах 5-30°; три - имели отклонение от западного направления к югу в пределах 10-30°. В погребениях северо-восточной ориентировки колебания в отклонениях оказались еще более значительными: 23 погребения имели отклонение от направления север к востоку в пределах 10-30°; три - в пределах 35-60° (рис. 12).

Все погребения с отклонением от западного направления к северу или югу не более чем на 35° имеют узкие ямы и почти все лишены сопровождающего инвентаря. Только в четырех погребениях найдено по одному предмету (в погребении 12 - пинцет; 60'- фрагменты стеклянного кубка; 90 - обломок шила; 119 - пряжка).

35

Погребения (76 и 95) с отклонением от направления север к северо-западу до 35° имели ямы среднешироких размеров; в погребении 76 был многочисленный сопро- вождающий инвентарь (посуда, вещи), а в погребении 95 инвентаря нет, но оно было разрушено в древности.

Все погребения северо-восточной ориентировки имели широкие и очень широкие ямы и обильный сопровождающий инвентарь. Таким образом, погребения северо-западной и юго-западной ориентировок, направ-

ление которых укладывается в секторе 235—305°, имеют те же признаки, что и погре- бения западной ориентировки: у них узкие ямы и они, как правило, не сопровождают- ся инвентарем. Это позволяет рассматривать их как погребения западной ориентировки. Погребения северо-западной и северо-восточной ориентировок, направление которых располагается в секторе 325-60° (по часовой стрелке), напротив, в большинстве своем имеют широкие ямы и, как правило, сопровождаются инвентарем, что дает нам основа- ние отождествить их с погребениями северной ориентировки. Обнаруживаемые колебания в ориентировках погребений показывают, что носители

черняховской культуры ориентировались относительно направлений горизонта по солн- цу, ибо только так можно объяснить причину отклонений. Определить точное направле- ние на север, восток или запад по солнцу можно только два дня в году, весной и осенью: 21 марта и 23 сентября, в дни равноденствий, солнце восходит точно на востоке и за- ходит точно на западе. Максимальное удаление точки восхода от истинной точки восто- ка - летом, 22 июня, зимой, 22 декабря. Угол максимального удаления равен 23,5°. Следовательно, сектор допустимой ошибки в отклонении от регламентированного на- правления на запад или север равен 47°. Наложив границы возможных отклонений на круговую диаграмму ориентировок погребений в Журавке, мы получаем наглядную картину для сопоставлений (рис. 12). У погребений западной ориентировки расхожде- ния между реальными ориентировками и возможными отклонениями находятся в пре- делах 12°. Неточность вполне допустимая, поскольку возможность ошибки опреде- ляется целым комплексом причин (рельефом местности, неточностью при выполнении земляных работ в древности, да и неточность наших измерений исключить нельзя). Для северной ориентировки расхождения более значительны, но они тоже объясни-

мы: поскольку направление на север днем визуально не определяется и требует допол- нительных построений, то тем самым возрастает вероятность ошибок. Таким образом, можно с достаточной степенью определенности констатировать,

что носители черняховской культуры, совершая захоронение, имели намерение похо- ронить умершего головой либо на север, либо на запад. Дальнейший анализ будет про- веден с учетом уточненных ориентировок (рис. 13). Обычай ориентировки покойника головой на север был наиболее распространен в

черняховской культуре. Это показывают уже подсчеты в пределах строгой ориенти- ровки, но если северную ориентировку рассматривать в широком диапазоне, с откло- нениями, то средний процент встречаемости погребений, ориентированных на север, резко возрастает (80,9%; табл. I; Ia). Но это лишь средние данные, из которых сле- дует только, что в черняховской культуре погребений северной ориентировки больше, чем западной. Между тем, сопоставляя процентное соотношение ориентировок раз- личных памятников, мы видим, что нет прямой зависимости между доминированием северной ориентировки в черняховской культуре вообще и распределением ориентиро- вок в частности, на каждом памятнике. На одних памятниках преобладает северная ориентировка, на других — западная. Попытка понять природу этого явления позволила установить ряд определенных соотношений не только в ориентировках, но и в типах захоронений.

37

Рис. 13. Распространение трупоположений различной ориентировки (уточненный вариант)

а—д - погребения: а - ориентированные на север, б - на запад, в — на восток, г - н а юг, д - ориентировка неизвестна

Сопоставляя две карты — типов захоронений (рис. 9) и ориентировок (рис. 13), — мы проследили интересную зависимость, которая позволила разделить весь массив Черняховских памятников на группы. По соотношению типов захоронений исследуемые памятники распределились на

две группы: группа I - среди общего числа захоронений преобладают трупосожже- ния; группа II — преобладают трупоположения. В группе I трупоположения есть, но их значительно меньше, выделяются две подгруппы: подгруппа 1 — в трупоположениях доминируют погребения северной ориентировки и полностью отсутствуют западной. Эта зависимость повторяется на семи памятниках, следовательно, уже не случайна (4, 60, 91, 106, 112, 119, 130е); подгруппа 2 — среди трупоположений преобладает северная ориентировка, но в очень небольшом количестве встречается западная (73, 129,146).

В группе II трупосожжения есть, но их значительно меньше, выделяются три под-

38 е Здесь и далее - номера памятников; см. рис. 1 и Приложение II.

Рис. 14. Распространение памятников различных групп, выделенных по соотношению типов захоро- нений и ориентировок

а,б - памятники группы I: а - подгруппа 1 , 6 - подгруппа 2; в-д — памятники группы II: в - подгруппа 1, г — подгруппа 2, д — подгруппа 3

группы: подгруппа 1 — среди трупоположений преобладает северная ориентировка.и полностью отсутствует западная (9, 24, 49,59,122); подгруппа 2 - среди трупополо- жений преобладает северная ориентировка, но встречается западная (5б, 16, 30, 45, 54, 67, 74, 80, 84, 87, 110, 124); подгруппа 3 — среди трупоположений преобладает западная ориентировка, северная встречается редко (23,41, 43,50,123,141).

О распространении памятников соответствующих градаций в ареале черняховской культуры дает представление карта (рис. 14). То, что исследуемые памятники распределились по группам с четко формулируемыми

признаками, нам представляется очень важным. Причины столь определенной законо- мерности в соотношении видов захоронений, возможно, кроются в хронологических различиях памятников, но для доказательства этой гипотезы потребуется специальная работа по относительной и абсолютной хронологии погребений.

Проведем сопоставление северной и западной ориентировок с другими признаками, учитывая, в частности, сохранность захоронений, т. е. разрушены ли они в древности

39

или не тронуты; положение рук и ног и общую позу покойников; наличие или отсут- ствие погребального инвентаря. Разрушение погребений в древности (признаки 34, 35Ж). Поскольку в литературе

утвердилось мнение, что вторичному разрушению в древности подвергались погребе- ния преимущественно северной ориентировки7, интересно было бы проверить эти данные на большом массиве черняховских памятников. По полученным данным этот вопрос оказывается не так прост и однозначен в реше-

нии, как к нему пытались подойти. Уже усредненные данные показывают, что разрушенные погребения северной ориен-

тировки встречаются реже, чем нетронутые, а погребения западной ориентировки раз- рушены не только в исключительных случаях (табл. V). Расчет среднего процента встречаемости разрушенных погребений западной ориентировки дает показатель 38,8%, т. е. из всех погребений западной ориентировки более трети разрушено, — число не так уж мало. Можно сделать вывод, что, хотя погребения северной ориентировки разру- шались чаще, однако и погребения западной ориентировки нельзя исключить из круга этого явления. Вместе с тем замечается определенная закономерность, суть которой в том, что пре-

обладание или повышенный процент разрушенных погребений северной ориентировки наблюдается на тех памятниках, где зафиксированы и разрушенные погребения, ориен- тированные на запад. К ним относятся могильники 5б, 16, 45, 50, 67, 87, 110, 123, 141. На памятниках, где среди погребений, ориентированных на запад, преобладают разрушенные, среди северных погребений процент разрушенных тоже высок. Напра- шивается вывод, что в могильниках, где обычай разрушать могилы имел место, раз- рушались погребения и той, и другой ориентировки. Если распределить могильники, имеющие разрушенные в древности погребения, по группам, выделенным в зависи- мости от соотношения типов захоронений (табл. VI), то мы получаем интересную картину. Все исследуемые памятники раскладываются в определенной последователь- ности. Памятники группы I, подгруппы 1 либо вообще не имеют разрушенных поіре- бений, либо процент их незначителен. Большинство памятников с большим или замет- ным процентом разрушенных погребений относится к группе II, где среди погребений преобладают трупоположения, а среди последних или преобладают захоронения, ориен- тированные на север, но уже встречаются погребения западной ориентировки (под- группа 2), или преобладает западная ориентировка, а северная встречается в неболь- шом числе (подгруппа 3). Если принять мнение большинства археологов, что погребе- ния западной ориентировки являются поздними, а могильники с большим количеством этих погребений относятся к позднему этапу культуры, то можно полагать, что и обычай разрушать могилы - явление хронологическое. Эта гипотеза еще требует серьезного обоснования в будущем. Положение костяка (признаки 42-44). Положение костяка или поза погребенного

в могиле — признаки весьма существенные в общем объеме погребального обряда. Уже суммарные подсчеты показали, что положение покойного вытянутым на спине является всеобщим признаком, т. е. это положение в подавляющем большинстве встре- чается на всех исследуемых памятниках, а средний процент его встречаемости достига- ет 89,8 (табл. III). Положение скелета на боку, чаще с подогнутыми ногами, реже — с вытянутыми,

встречается гораздо меньше и составляет всего 9,8%, т. е. относится к признакам услов- но-локальным.

ж Здесь и далее номера признаков даны по табл. I и Iа.

40

Поза на животе в черняховских могильниках встречается исключительно редко. Она зафиксирована в двух могильниках по одному разу (табл. I; Ia) и относится к разряду чистых локальных признаков (табл. III).

Раскладка этих признаков в соответствии с ориентировкой захоронений позволила уточнить следующее. В вытянутом положении клали покойников, ориентированных как на север, так и

на запад, и в обоих случаях это была наиболее распространенная поза. Другие позы встречаются только в погребениях северной ориентировки, за исключением одного погребения, ориентированного на запад, но положенного на правом боку (табл. VII). Таблица VII показательна в том отношении, что она одновременно выявляет сход-

ство и различия погребений разной ориентировки. Так, вариации в позе погребенного (на правом боку или на левом) преимущественно встречаются в погребениях северной ориентировки. Для погребений западной ориентировки характерна устойчивость позы - вытянутое положение на спине. Возможно, нам никогда не удастся установить причины разницы поз в отдельных

захоронениях, но, тем не менее, учет максимального количества фактов с нестандарт- ным положением костяка нам не кажется лишним. Поэтому мы скоррелировали при- знаки, сопутствующие таким погребениям. Попытаемся установить, выделялись ли захоронения на боку по половозрастному признаку или инвентарю (табл. VIII). Данные табл. VIII показывают, что погребения, поза которых отличается от обще-

принятой, не выделяются какими-либо специфическими особенностями, не присущими черняховской культуре. Если для погребений черняховской культуры с северной ориен- тировкой свойственно помещение инвентаря в могилу, то и захоронения в иной позе, на правом или левом боку, тоже имеют инвентарь. Хотя половозрастная принадлеж- ность определена не всегда, но там, где она установлена, нет оснований выделять по- гребения по этому признаку, ибо лежащими на боку хоронили как мужчин и женщин, так и детей. По вещевому инвентарю и по расположению в могильниках эти погребения также не выделяются. Приходится признать, что чисто археологические данные не могут пролить пока свет на объяснение особенностей этих погребений. К определению позы относится также положение рук и ног. Господствующим поло-

жением рук в черняховской культуре является вытянутое (табл. I; la), но при рас- кладке погребений по ориентировке четко прослеживается, что в группе погребений, ориентированых на север, это положение доминирует, а довольно многочисленные вариации в положении рук (повторяемость каждой вариации невелика) в общей сложности составляют значительный процент (сумма норм распределения рав- на 43,9). В погребениях западной ориентировки картина меняется — вытянутое положение

рук встречается в подавляющем большинстве погребений (норма распределения 73%); а на все вариации приходится в среднем 27%, т. е. каждое из девяти изученных поло- жений повторяется считанное количество раз (табл. IX), причем вариации те же, что и в погребениях северной ориентировки, и среди них нет ни одного положения, которое было бы характерно только для одной какой-нибудь ориентировки.

В положении ног фиксируется 11 позиций (см, список признаков), и в этом много- образии выявляются две главные особенности. Первая: в подавляющем большинстве погребений как северной, так и западной ориентировок положение ног вытянутое. Вторая: все выявляющиеся разновидности в положении ног встречаются у погребений как северной, так и западной ориентировки (табл. X). Таким образом, независимо от ориентировки покойника набор поз в черняховской

культуре был единым. Эту мысль особенно наглядно иллюстрирует табл. XI, в которой 41

суммированы все детали поз, характерные для культуры. Данные этой таблицы пока- зывают, что все позы (а их выявлено в общей сложности 51), встречающиеся в погре- бениях северной ориентировки, отмечаются и в погребениях, ориентированных на запад. Позы 4, 7, 16, встречающиеся только с одной ориентировкой, пока не могут принимать- ся во внимание ввиду малочисленности зафиксированных случаев. Попытка проанализировать расположение захоронений с определенной позой на

площади могильников каких-либо отчетливых результатов не дала. Учесть размещение всех поз немыслимо, да это и не нужно, поскольку при таком большом разнообразии повторяемость их очень мала, в пределах одного-трех раз на могильник. Мы ограничи- лись изучением расположения на площади могильника погребений с тем или иным положением ног, выделив особо наиболее встречаемую позу, — вытянутое положение костяка (руки вдоль тела, ноги вытянуты). На примере больших могильников (Гав- риловка, Журавка, Маслово, Косаново, Будешты) мы убеждаемся, что какой-либо локализации захоронений с определенной позой в Черняховских могильниках не на- блюдается. Такие противоположные позы, как вытянутая, с подогнутыми или скор- ченными ногами, а тем более на боку, которые, как можно допустить, что-то симво- лизировали в погребальном ритуале, тем не менее никак не выделяются местополо- жением в пределах кладбища, другими словами, погребения с резко различными поза- ми соседствуют друг с другом. Инвентарь (признаки 127, 128). Расчет соотношения инвентарных и безынвентарных

могил дает исходный материал для изучения социальной структуры и религиозных пред- ставлений изучаемого общества. Однако, как мы убедились на практике, подход в та- ких расчетах должен быть строго дифференцирован. Так, если производить расчеты такого соотношения по общей массе погребений исследуемой группы могильников черняховской культуры (табл. I; Ia), то мы получим почти равные соотношения: погребения, сопровождающиеся инвентарем, в среднем составляют 55,3%, безынвентар- ные — 44,7% (из общего количества 756 погребений). Картина резко меняется, если расчет производить, дифференцировав ту же группу погребений по ориентировке (табл. XII). В группе погребений, ориентированных на север, погребения с инвентарем, т. е. сопровождающиеся посудой, украшениями, предметами личного обихода и орудия- ми повседневного труда, составляют .в среднем 78,6%, и лишь 21,4% погребений не имеют инвентаря.

В группе погребений, ориентированных на запад, соотношения совсем иные. Погре- бения без инвентаря составляют 57,5%, тогда как с инвентарем — 42,3%, причем инвен- тарь этих погребений преимущественно состоит из предметов личного обихода или деталей одежды. Посуда и предметы труда в эти погребения помещались исключитель- но редко. Таким образом, идея погребального ритуала диктовала условия: в погребения,

ориентированные на север, следовало поместить вещи, необходимые человеку при жизни, а в погребения, ориентированные на запад, — не помещать ничего. Итак, мы разобрали основные ориентировки погребений черняховской культуры.

Но в могильниках встречаются, хотя и исключительно редко, погребения, ориентиро- ванные на восток, юг и юго-восток. Этих погребений так мало, что, естественно, воз- никает вопрос, являются ли они Черняховскими. Попытаемся разобраться в этом. Нестандартные ориентировки. По собранным данным в комплексе изучаемых мо-

гильников восточная ориентировка захоронений фиксируется в восьми погребениях на шести памятниках (табл. IV). Погребение 74 могильника в Гавриловке не может быть отнесено к достоверным,

поскольку оно разрушено, кости скелета рассеяны, а ориентировка предполагается

42

по форме ямы, имеющей расширение в восточной частиз. Но поскольку в западной части четкие границы ямы не прослежены, возможно допустить неточность определения ее конфигурации. Автор раскопок не счел возможным отнести это погребение к осо- бым по ориентировке и включил его в состав погребений северной ориентировки8. Погребение 88 могильника в Журавке не разрушено. Ориентировка не может быть

подвергнута сомнению, принадлежность к черняховской культуре -- тоже, поскольку захоронение сопровождалось типичной для черняховской культуры фибулой. Погребения 177и, 185, 186 в Будештах не разрушены, имеют одну позу (на правом

боку, с подогнутыми ногами, руки согнуты, кисти уложены перед лицом). Все погре- бения без инвентаря. Отсутствие вещей оставляет сомнения в принадлежности этих погребений к черняховской культуре. И сомнения эти небеспочвенны, так как в непо- средственной близости раскопано два кочевнических погребения, правда, имеющих другую позу и иную ориентировку.

Ориентировка погребения 4 могильника в Ранжевом, с нашей точки зрения, указа- на ошибочно. По-видимому, она определена автором раскопок по подмазке дна ямы зеленой глиной, что чаще всего бывает в той части ямы, где располагались голо- ва и грудь покойного, хотя (правда, значительно реже) встречается подмазка всего дна ямы. Костяк разрушен. Много данных говорит против восточной ориентировки: наи- большее расширение ямы — в ее западной части; кроме того, яма перекрыта слоем камней, который разобран в западной части, где разрушители вошли в погребальную яму, тогда же был нарушен слой подмазки. Известно, что разрушителей всегда инте- ресовала область груди, и вряд ли в данном случае они стали бы трудиться над разбор- кой каменного завала в ногах. Все приведенные данные говорят о том, что захороне- ние имело обычную западную ориентировку.

Одно погребение восточной ориентировки известно в Черняхове, но сведения о нем отсутствуют.

Погребение 4 в Привольном в смысле принадлежности к культуре не вызывает сомнения, так как оно сопровождалось инвентарем, типичным для черняховской культуры.

Итак, из всех рассмотренных погребений достоверно ориентированы на восток только пять, а бесспорно к черняховской культуре может быть отнесено только два погребения из Журавки и Привольного.

Юго-восточная ориентировка погребений отмечена для двух погребений в двух могильниках.

Погребение 291 могильника в Будештах не разрушено, поза вытянутая, вещей нет.

Ориентировка погребения 16 в Ранжевом определена ошибочно, на что указывают сохранившиеся малые берцовые кости от разрушенного скелета. Погребение было ориентировано на северо-запад.

Южная ориентировка отмечена в четырех погребениях могильников Будешты, Ры- жавка, Переяслав-Хмельницкий, Жовнин IIIК.

ЗПогребальные ямы неравномерны по ширине: в головах яма шире, в ногах - уже.

ИВ изданиях допущена ошибка. В описании погребение помещено как 117, тогда как на фотогра- фии, к которой отсылает автор, стоит полевой номер 177. Ошибка все-таки в описании, посколь- ку на общем плане погребение 117 помечено как разрушенное и ориентировано на север (См.: Рикман Э.А. Памятник эпохи великого переселения народов. Кишинев, 1967, с. 70, 114).

кПогребение в Ранжевом (табл. 1а) было пересмотрено автором, и в издании южная ориенти- ровка уже не фигурирует (См.: Сымонович Э.А. Коблевский и Ранжевский могильники около г. Одессы. - В кн.: Могильники черняховской культуры. М., 1979).

43

Погребение 318 в Будештах детское, разрушено, без вещей. Ориентировка под сомнением, поскольку сохранился только череп, контуры ямы не прослежены. Дан- ные недостоверны.

Относительно погребения 20 (1954 г.) в Переяславе-Хмельницком автор указы- вает, что кости не сохранились. На основании чего определена ориентировка, непо- нятно. Данные недостоверны. Погребение 13 могильника в Жовнине не разрушено, в погребальном инвентаре

была миска, лежавшая на тазовых костях. Данные не могут быть учтены, поскольку описание погребения не совпадает по ориентировке с общим планом и чертежом. Та- кие же расхождения замечены в описаниях других погребений, а следовательно, пол- ного доверия к этим данным нет. Погребение 23 могильника в Рыжавке имеет многочисленный сопровождающий

инвентарь, бесспорно Черняховский, но данными о самом захоронении мы не распо- лагаем. Итак, все рассмотренные случаи показывают, что в настоящее время число досто-

верно черняховских погребений с нестандартными ориентировками минимально. Мы не отвергаем возможность таких отклонений, но существующие материалы показы- вают, что явление это исключительно редко.

ФОРМА И РАЗМЕРЫ ЯМ

Статистическая обработка выявила прежде всего неточность формулировок в опи- саниях могильных ям. Во всех описаниях встречаются два термина: яма овальная и яма прямоугольная. Принципиальной разницы между ними, по-видимому, не было: копали яму прямоугольной формы, по размерам тела покойного, а выявляющаяся теперь разница может быть обусловлена несколькими причинами: 1) недостаточно тщательной проработкой углов при выкапывании ямы в древности; 2) деформацией ямы в наиболее уязвимых местах (углы) за полторы тысячи лет (до момента раско- пок); 3) возможными неточностями при расчистке ям в процессе раскопок. Но все это принципиального значения не имеет. Важно лишь, что для черняховской куль- туры характерна яма прямоугольной или близкой к ней формы, доминирующая во всех могильниках (средняя встречаемость 99,6% — сумма норм распределения при- знаков 4,5). Отклонения, зафиксированные на некоторых памятниках черняховской культуры

в виде ям квадратной формы, — единичныл. Они известны на двух памятниках, в каж- дом — по одному погребениюм.

Детализация формы прямоугольных ям оказалась не существенной, значительно важнее дифференциация ям по размерам. При учете данных по этой единице совокупности на всех памятниках прослежи-

вается четкое деление ям на четыре группы: группа I — ямы малых размеров с дет- скими захоронениями; группа II — ямы средние узкие, длина и ширина соответству- ют размерам тела человека с небольшими допусками; группа III - ямы средние ши- рокие, ширина в два-три раза превышает ширину человеческого тела; группа IV - ямы больших размеров, значительно превышающих необходимые размеры (призна- ки 15-18). Все четыре группы относятся к разряду условно-локальных признаков

лЯмы неправильной формы практически интерпретации не поддаются и потому во внимание

не принимаются. мМогильники Каборга и Жовнин III.

44

Рис. 15. Распространение групп могильных ям по размерам

I—ямы малых размеров; II— ямы средних размеров, узкие; III- ямы средних размеров, широкие; IV — ямы больших размеров

(табл. III). Наиболее распространены на памятниках черняховской культуры ямы узкие, средних размеров, средний показатель встречаемости 36,3% (признак 16). Попытка выявить какую-либо зависимость между размерами и формой ям резуль-

татов не дала. Для всех четырех групп характерны обе формы. Картографирование групп по размерам ям не дает основания для территориальной локализации какой- либо из групп. В хорошо раскопанных могильниках, как правило, представлены все группы (рис. 15).

КОНСТРУКЦИИ ПОГРЕБАЛЬНЫХ ЯМ

Показательной чертой погребального обряда черняховской культуры является конструкция могильной ямын.

Общий список конструкций, встречающихся в черняховской культуре, включа-

нПод этим термином мы понимаем ту или иную профилировку боковых стенок могильной

ямы. 45

Рис. 16. Распространение могильных ям различной конструкции

а - простая яма с отвесными стенками; б - яма с заплечиками; в - яма с углублением для костяка; г — яма с подбоем; д — ямы других конструкций; е — конструкции ям неизвестны

ет 11 единиц, однако суммарный статистический анализ четко выявляет группы ям характерных, широко распространенных, и группы ям, встречающихся единично. Рас- смотрим их последовательно. Простая яма (признак 8). Яма с отвесными стенками по статистическим расчетам

попадает в категорию условно-локальных признаков, но с высокой нормой встречае- мости — 75,5%. На примере этого признака хорошо видна относительность этой груп- пы признаков. В разряд локальных признак попадает только потому, что отсутствует там, где вообще не имеется данных о конструкциях могильных ям. Это очень нагляд- но отражает карта (рис. 16), где специально для наглядности процентный показатель рассчитывался от общего количества трупоположений на памятнике. Учитывая тот факт, что в большинстве широко раскопанных могильников погребальные ямы рас- сматриваемой конструкции преобладают, можно с большой долей вероятности пред- полагать, что они свойственны всем могильникам, и при уточнении данных признак будет всеобщим. Ямы с "заплечиками " (признак 9). Уже невысокая норма распределения признака

46

показывает, что широкого распространения на памятниках черняховской культуры он не имеет (относится к разряду чистых локальных признаков). И действительно, при- знак зафиксирован всего на пяти памятниках (рис. 16). Подытоживая данные по этому признаку, мы убеждаемся, что он не так однозна-

чен, как это утверждается в литературе. В описаниях погребальных ям нередко огра- ничиваются лишь названием конструкции, опуская характеристику деталей и точные размеры. Отсутствие подробностей в описаниях ограничивает возможности дальней- шего исследования, тем более что профили ям в изданиях, как правило, не даются. По этой причине разобраться, всегда ли под данным названием подразумевается опре- деленная конструкция, весьма сложно. Вместе с тем выясняется следующая картина. Если этот термин относить к ямам, у которых в верхней части высоты, по длинным сторонам, проходят параллельно два уступа, от уровня которых яма сужается, и не путать их с ямами иной конструкции, у которых на дне ямы специально прорыто углуб- ление для покойника (у нас этот признак фиксируется отдельно), то все известные в настоящее время ямы с "заплечиками" будут сочетаться с разрушенными в древнос- ти погребениями. Исключение составляют два погребения: 5 в Гавриловке и 243 в Бу- дештах. Эти погребения по характеру конструкции погребальной ямы близки между собой. Обе ямы очень просторньї (ширина значительно выше средней), обе имеют ха- рактерную деталь: по одной длинной стенке проходит уступ, по другой - два уступа, ступеньками, ни один из которых не соответствует по высоте уступу противополож- ной стороны, и, самое главное, — эти уступы в обоих случаях сооружены на высоте 30—40 см от дна ямы и практически соответствуют конструкции ям со специальным углублением для покойника. Видимые различия обусловлены шириной ямы. Функцио- нальное назначение уступов, вероятно, то же, что и в узких ямах, где уступы служили опорой для настила из каменных плит или деревянных плах. То, что в ямах с "запле- чиками", как правило, обнаруживаются разрушенные в древности захоронения (ста- тистика такова: в Романковцах все пять погребений этого типа разрушены; в Будеш- тах из семи разрушено шесть, а одно следует отнести к другому типу; в Викторовке и Коблеве — по одному погребению этого типа и оба разрушены), не может быть слу- чайностью. Давно считается загадкой, почему при наличии разрушенных захоронений археоло-

гам не удается зафиксировать вторичный вход в погребальную яму при разрушении погребения, осуществленном в древности. Понять это феноменальное явление или в какой-то мере дать ему объяснение помогли раскопки могильника в Романковцах. Счастливая особенность этого памятника состоит в том, что он имеет несложную стра- тиграфию напластований. Гумированный слой толщиной 30-50 см подстилается свет- лым материком, в котором хорошо прослеживаются глубокие могильные ямы. При зачистке некоторых из них на границе материка удалось проследить четкие прямо-' угольные контуры ям с пестрым заполнением в темном гумированном слое — вкрап- лениями светлых кусочков материка. Приблизительно на глубине 20-30 см от уров- ня зачистки ямы ровно сужаются и принимают форму узких продолговатых, по длин- ным сторонам которых остаются уступы. Все эти погребения оказались разрушенными в древности. Попытка объяснить, как попали вкрапления материка в верхнюю часть заполнения,

привела нас к следующему рассуждению, которое проще понять при помощи чертежа (рис. 17). Приступая к эксгумации, разрушители, по-видимому, знали место моги- лы и ориентировку (к тому времени она еще была отмечена на поверхности, скорее всего холмиком земли), но не представляли себе точных размеров ее и закладывали шурф с запасом. Проследить могильную яму они могли только на уровне материка,

47

Рис. 17. Схема последовательного накоп- ления слоев при эксгумации

I— этап 1, первоначальное захоро- нение : 1 — почвенный слой, 2 — материк, 3 — заполнение погребальной ямы; II — этап 2, момент эксгумации в древности: 1 — выброс 1, почвенный слой + запол- нение могильной ямы, 2 — выброс 2, заполнение могильной ямы + материк, 3 — выброс 3, заполнение могилы; III - этап 3, засыпка ямы после эксгума- ции: 1 - выброс 1 , 2 - выброс 2, пегий слой с включениями материка, 3 — выброс 3

и потому выброс 2 (рис. 17, II, 2) получался смешанным и состоял из темного запол- нения могилы и материка. При засыпке могильной ямы напластования выброса ока- зывались в яме в первоначальной последовательности: выброс 3 сбрасывался на дно ямы, выброс 2 с материковыми включениями попадал на уровень верхней границы материка и т.д. Поскольку никаких изменении в уже пустой яме с грунтом не проис- ходило, включения материка сохранились до нашего времени. Других объяснений для появления материковых включений в верхней части ямы мы не видим. Налицо взаимозависимость двух явлений: уступы в верхней части ямы и разрушение могил в древности. Это позволяет выдвинуть предположение: так называемые ямы с запле- чиками — не конструктивная особенность погребальных ям черняховской культуры, а результат вторичного входа в яму. В таком случае объяснима и их незначительная встречаемость, поскольку проследить эту особенность не всегда позволяют условия. Ямы с углублением для покойника (признак 10). Ямы со специальным углубле-

нием для покойника относятся к специфическим конструктивным особенностям чер- няховского обряда, хорошо прослеживаемым в нетронутых захоронениях. Главное назначение этого сооружения — служить особым местом в могильной яме для помеще- ния тела покойного, чем-то вроде гроба или земляного ящика. Когда углубление пред- назначалось только для тела, оно имело небольшую глубину — 15—20 см. В некото- рых случаях углубление перекрывалось камнем или деревом, тогда глубина его уве- личивалась и достигала 40—70 см.

Встречаемость этого признака в среднем небольшая (14,4%), но на некоторых па- мятниках доля ям с углублениями значительна (рис. 16). В целом признак может 48

быть отнесен к разряду условно-локальных, а распространенность его на территории черняховской культуры имеет значительный разброс. Он зафиксирован в районе Сред- него Поднепровья (на правобережье и левобережье), в Побужье, на Днестре и на при- черноморских памятниках (рис. 16). Изучив взаимовстречаемость исследуемого признака с другими, мы приходим к

следующим выводам (табл. XIII) : Среди погребений, имеющих углубление, встречаются как разрушенные в древ-

ности, так и неразрушенные, т.е. эти признаки невзаимозависимы. Ямы с углублением в подавляющем большинстве сопутствуют захоронениям за-

падной ориентировки. В погребениях северной ориентировки они встречаются зна- чительно реже.

От возраста и пола покойника данная конструкция ямы не зависит, поскольку в ямах с углублением хоронили как женщин, так и мужчин, причем любого возраста.

Как правило, ямы с углублением не содержат сопровождающего инвентаря, лишь иногда в них встречаются детали одежды и украшения. Но здесь нет прямой зависи- мости между данной конструкцией ям и обычаем класть инвентарь в могилу. Послед- нее зависело от ориентировки погребения: северные — с инвентарем, западные — без него.

Каменные конструкции в виде перекрытий над углублениями, и др. характерны только для памятников Причерноморья (Викторовка, Ранжевое, Коблево), а на дру- гих территориях черняховской культуры встречаются в единичных случаях. Использование дерева в ямах с углублениями имеет более широкое территориаль-

ное распределение, однако характер деревянных конструкций из-за плохой сохраннос- ти не поддается восстановлению. Яма с подбоем (признак 11). Статистические подсчеты показывают, что сооруже-

ние подбоев не характерно для черняховской культуры, о чем выразительно свиде- тельствует средняя величина встречаемости - 4,2%. Признак относится к разряду ус- ловно-локальных, но наиболее типичен он для памятников Причерноморья (рис. 16; 18). Ямы с подбоем встречены всего в 13 могильниках черняховской культуры (рис. 18).

В большинстве из них подбои фиксируются, независимо от количества раскопанных погребений, как единичные случаи. Так, в Будештах среди 360 погребений имеется только одно с подбоем; в Компанийцах на 467 погребений - один подбой. Та же кар- тина в северных районах Черняховского ареала, в Среднем Поднепровье и Поднестровье. Иное положение в Причерноморье (Викторовка, Ранжевое, Каборга, Коблево), где подбои зафиксированы в нескольких случаях. Абсолютное число их невелико, но в соотношении с общим небольшим количеством раскопанных погребений они состав- ляют уже значительный процент (табл. I; Іa). Попытка выявить зависимость, сопоставляя ямы, имеющие подбои и катакомбы,

с другими признаками погребального обряда, какой-либо определенной картины не дала (табл. XIV). Разрушались они не в большей степени, чем другие погребения мо- гильников. Ориентировка рассматриваемых погребений преимущественно северная, западная зафиксирована в исключительных случаях. В подбои помещались покойни- ки как мужского, так и женского пола, но эти данные очень ненадежны. В подбоях преобладают детские захоронения. Большинство погребении с подбоями снабжено инвентарем. Употребление дополнительных строительных материалов (камня или дерева) во внутренних конструкциях погребальной ямы преимущественно связано со стремлением отгородить подбой или катакомбу от входной ямы. Конструкция ти- па каменного ящика в подбое встречена лишь один раз (Викторовка).

49

Рис. 18. Распространение могильных ям различных конструкций а - яма с подбоем; б — яма с уступом; в - катакомбы См. последнее пояснение к рис. 9!

Таким образом, коррелирование признаков не выявляет каких-либо специфиче- ских деталей обряда, связанных сугубо с по двойными или катакомбными могилами. Хотя подобная конструкция в целом для черняховской культуры не типична, картогра- фирование этого признака рисует следующую картину. В северных районах черняхов- ской культуры он проявляется спорадически, тогда как на памятниках черноморского побережья фиксируется систематически, и здесь заметно возрастает частота его встре- чаемости (рис. 18). Учитывая, что у местного населения в Северном Причерноморье в предшествующий

период, а в Крыму - и в синхронное с черняховской культурой время, захоронения в подбоях и катакомбах были распространены очень широко, можно считать появле- ние аналогичных конструкций на Черняховских памятниках свидетельством ^контак- тов с местным населением. Однако исконно местная конструкция могильной ямы в соединении с типично черняховским инвентарем, сопровождающим покойника, застав- ляет задуматься о характере этих контактов. Но это тема особая, и здесь мы ее разви- вать не будем. 50

Кроме перечисленных конструкций погребальных ям, на некоторых памятниках, судя по описаниям, встречаются ямы с уступами. Однако при очень схематичных опи- саниях и отсутствии планов и профилей могильных ям разобраться в характере этих сооружений весьма сложно.

КОНСТРУКЦИИ ВНУТРИ ПОГРЕБАЛЬНОЙ ЯМЫ

К этой категории относятся признаки, отражающие всевозможное употребление дополнительных строительных материалов при сооружении погребальной ямы, таких как камень, дерево и глина в виде подмазки дна.

Суммарные расчеты по этой единице совокупности (табл.I;Iа) показывают, что для погребального обряда черняховской культуры наиболее характерен (т.е. распространен повсеместно и имеет повышенную встречаемость, о чем свидетельствует очень высокая норма распределения, равная 78,2%) обычай сооружения погребальной ямы без каких- либо внутренних конструкций. Признак относится к разряду условно-локальных (табл. III). Обычаи использования в могильной яме камня, сооружений из дерева или употреб-

ления глины, судя по средней величине встречаемости, не были традиционными. Каждый из этих признаков, кроме каменных сооружений, имеет минимальную норму распреде- ления. Показательно распространение различных конструкций на территории черняховской

культуры (рис. 19). Погребения с использованием камня, дерева и глины при соору- жении могильной ямы на большей части территории черняховской культуры выступают лишь изредка в отдельных могильниках, которые не создают локальных по террито- рии групп. Исключение составляют памятники, группирующиеся на черноморском по- бережье. Они резко выделяются по преобладанию различных конструкций в могилах. Выделяется и могильник в Оселивке, где процент встречаемости погребений с камнем повышен. Такова общая картина по данной единице совокупности, но чтобы разоб- раться в. существе выделенных памятников, необходимо рассмотреть характер самих сооружений. Употребление камня (признак 20). В использовании камня при сооружении погре-

бальной ямы намечаются две тенденции. В одних случаях камень использовался в конструктивных целях, в других - употребление его носило скорее символический характер. К первым следует отнести приемы, когда камень применялся для создания определенной конструкции: 1) камнем закладывался вход в подбой; 2) камнем перек- рывалось специальное углубление для покойника, причем создавалось нечто вроде каменно-земляного ящика; 3) внутри могильной ямы из камня сооружался ящик, для чего стенки ямы по периметру обкладывались плоскими каменными плитами и такими же плитами вся конструкция перекрывалась сверху. К использованию камня символически мы относим: 1) заваливание покойника

камнями (покойника укладывали на дно ямы, присыпали землей, а затем заваливали сплошным слоем камня или отдельными крупными камнями); 2) иногда на покой- ника чаще всего на грудь, клали один плоский камень; 3) известны случаи, когда могильную яму на разных уровнях, но достаточно высоко от покойника, заваливали слоем камней; 4) в погребениях фиксируются отдельные камни, расположение их в яме различно, однако размеры, а главное, вес этих камней свидетельствуют о том, что для помещения их в могильную яму необходимо было совершить усилие, а значит, нахождение их в могиле не могло быть случайным.

Количественное распределение на памятниках всех способов употребления камня, как символических, так и конструктивных, представлено в табл. XV.

51

Рис. 19. Распространение погребений с различными конструкциями внутри могильной ямы

а-г - погребения: а - без конструкций, 6 - е каменными конструкциями, в - с деревянными конструкциями, г — с подмазкой дна глиной

Хотя использование камня при сооружении могильной ямы или совершении погре- бального обряда не является для черняховской культуры общепринятой и широко распространенной чертой, однако наблюдается определенная закономерность в распре- делении памятников с разным применением камня. Так, конструктивное использова- ние камня фиксируется преимущественно в могильниках Причерноморья и соседнего с ним Нижнего Поднепровья, тогда как символическое использование характерно для северных районов черняховской культуры. Эту особенность можно было бы отнести за счет большего распространения в районе Причерноморья ям сложной конструкции. Однако встречающиеся, хотя и в небольшом количестве, подобные конструкции ям в северных районах, тем не менее не сопровождаются соответственными каменными конструкциями. Так, в Журавке при большом количестве ям с углублениями нет ни одного случая перекрывания их каменными закладами, а подбои, зафиксированные в Будештах, Кантемировке, Переяславе-Хмельницком и Черняхове, не закладывались камнем, как в могильниках Причерноморья. 52

Эти отличия весьма существенны и, возможно, свидетельствуют о чертах различий между этими районами. Однако и среди памятников Причерноморья по использованию камня и конструкциям погребальных ям нет полного единообразия. В районе Тилигуль- ского лимана в непосредственной близости друг от друга раскопано четыре памятника, два из которых (Викторовка и Каборга) имеют лишь одиночные могилы с камнем, что отличает их от могильников Ранжевое и Коблево, где камень использован почти в каждом погребении. Следовательно, намечающиеся по рассматриваемому признаку отличия памятников Причерноморья носили не всеобщий и не простой характер. Огра- ничимся лишь констатацией фактов, поскольку решение затронутого вопроса возможно лишь при исследовании всех признаков погребального обряда.

Исследование распределения погребений с камнем на площади могильников не выя- вило ярко выраженных особенностей в их расположении.

Коррелирование исследуемого признака с другими показало следующее (табл. XVI) : Не наблюдается какой-либо зависимости между погребениями данного типа и обы-

чаем разрушения могил. Преобладание разрушенных погребений фиксируется только на тех памятниках, где они вообще доминируют. Камень преимущественно использовался в погребениях с северной ориентировкой,

но встречается и в погребениях других ориентировок, в том числе и ориентированных на восток (Ранжевое). В могильниках с большим количеством погребений это особенно наглядно. По-видимому, взаимозависимость между конструкциями и ориентировкой отсутствовала.

Не выявляется зависимости данного признака от половозрастной принадлежности покойного, поскольку камень встречается как в мужских, так и в женских захоро- нениях, а также в детских. Не обнаруживается зависимости и с обычаем помещения в могилу погребального

инвентаря. Камень в равной мере встречается в погребениях как с инвентарем, так и без него. Использование камня в конструктивных целях не нуждается в объяснении — оно

носило утилитарный характер. Символическое использование камня может быть объяс- нено страхом перед умершим. Представления о возможности мертвого восстать из могилы заставляли живых заваливать умершего камнями (особенно показательно помещение тяжелого камня на грудь покойнику). Отметим, что эта процедура каса- лась не всех, а только избранных. Можно предполагать, что камень выполнял также роль выделения, возвеличивания

покойника. Совершенно определенно на это указывает одно из погребений в Оселивке. Очень маленькая девочка была похоронена в огромной (даже для взрослого) яме, заваленной двумя мощными слоями камней. Незаурядность покойной подтверждается большим количеством и разнообразием посуды, наличием привозного стеклянного флакона и золотого перстня. В данном случае страх перед столь маленьким ребенком сомнителен, а незаурядность общественного положения покойной вполне допустима. Деревянные конструкции (признак 21). Деревянные сооружения, находимые в

погребальных комплексах, практически не поддаются интерпретации ввиду плохой сохранности. В большинстве случаев по остаткам древесного тлена можно лишь конста- тировать их наличие. Более определенно устанавливается одна из простейших конструк- ций, аналогичная соответствующим каменным, - деревянный настил, перекрывающий специальное углубление для покойника в могильной яме (хотя и эта реконструкция — чисто логического порядка, следующая схеме: вероятно, это так, если на уступах углуб- ления прослежен древесный тлен).

Не углубляясь в домыслы о возможном характере деревянных сооружений (хотя 53

в табл. XV мы суммировали все встречающиеся конструкции,-систематизированные на основании интерпретации авторов раскопок), проведем анализ обобщенного понятия. Встречаемость этого признака невысока, и по статистическим подсчетам он может

быть отнесен к категории условно-локальных (табл. III), однако степень достоверности этих подсчетов не столь надежна, как для каменных конструкций, поскольку мы не можем определить, какое количество не сохранилось. Картографирование всех выявленных случаев использования дерева показывает,

что обычай этот в черняховской культуре был распространен почти на всей территории (рис. 19). Нет данных о присутствии дерева в могилах только на северо-западных памятниках культуры.

Коррелирование признаков показало следующее (табл. XVII) : Погребения со следами дерева подвергались или не подвергались в древности разру-

шениям почти в равной мере. Зависимость между признаками не наблюдается. Следы дерева встречаются в погребениях и северной, и западной ориентировки,

хотя подсчеты выявляют некоторое преобладание в погребениях, ориентированных на запад. Следы дерева зафиксированы в погребениях как мужчин, так и женщин, незави-

симо от их возраста. Количество рассматриваемых погребений с инвентарем и без него приблизительно

одинаково. Земляные конструкции (признак 22). Термин "земляные конструкции" несколько

условен, но поскольку сама процедура по характеру аналогична применению строитель- ного материала в сооружении могильной ямы, то такое явление, как подмазка дна глиной, может быть отнесена к внутренним конструкциям. Встречаемость этого признака ограничена, он зафиксирован всего на четырех памят-

никах (хотя и в относительно больших количествах). По статистическим подсчетам относится к группе чисто локальных признаков (табл. III). Этот признак локализуется на памятниках Причерноморья и в Журавке, расположен-

ной в Среднем Поднепровье (рис. 19). Желая привлечь внимание археологов к данному признаку, отметим, что до сих пор он встречен лишь на тех памятниках, где раскопки вел Э.А. Сымонович.

Коррелирование с другими признаками дало следующие результаты (табл. XVIII): Не разрушенных в древности погребений с глиняной подмазкой дна вдвое больше, чем разрушенных, да это и понятно: тонкую подмазку легко разрушить при эксгума- ции погребения. Скорее удивительно, что случаи сохранения подмазки в разрушенных погребениях все-таки зафиксированы.

Устойчивая закономерность выявляется при сопоставлении с конструкцией могиль- ной ямы. В подавляющем большинстве и, что весьма существенно, на всех памятниках дно ямы подмазывалось в ямах с углублениями и лишь в единичных случаях — в под- боях и катакомбах. В ямах непрофилированных, с вертикальными стенками, этот приз- нак не зафиксирован совсем.

Подмазка дна ямы сопровождает погребения всех ориентировок, однако преобла- дают погребения, ориентированные на запад. От пола и возраста покойника этот обычай, по-видимому, не зависел, поскольку подмазка зафиксирована в погребениях мужчин и женщин всех возрастов и детей. Помещение инвентаря в могилу тоже не связано с обычаем подмазки дна. Эта особен- ность зафиксирована в погребениях и с инвентарем, и без него. Косвенно отмечается определенная связь: там, где больше погребений северной ориентировки (мы исходим из данных табл. XVIII), больше и погребений с инвентарем. 54

КУЛЬТ ОГНЯ

Уголь в погребениях (признаки 80—85). Наличие угля в могилах с трупоположениями отмечалось многими исследователями. Уголь фиксировался в виде разрозненных кусоч- ков и отдельных скоплений, которые прослеживались на дне ямы, у черепа, в ногах или под скелетом. Углем посыпали весь скелет или часть его. Кусочки угля обнаружены в сосудах, сопровождающих захоронения. Уголь нередко встречается в заполнении мо- гильной ямы на разных уровнях. Во всех случаях присутствие угля не было результа- том разведения огня в самой могиле. Полученный на стороне уголь вносили в могилу уже в холодном состоянии. Нельзя не согласиться с Э.А. Рикманом, трактующим наход- ки угля в захоронении как вещественные признаки культа огня9. Посмотрим, как рас- пределяются в целом и на отдельных памятниках перечисленные способы помещения угля в могилу.

Статистические подсчеты показывают, что в могильниках черняховской культуры преобладают погребения без угля (норма распределения 88,7%, признак всеобщий). В погребениях с углем он чаще всего помещен на дне ямы, около покойника (норма распределения 5,3%, признак относится к локальным чистым). Небольшой процент встречаемости приходится на находки угля в засыпке погребальной ямы (норма распре- деления 2,0%, признак относится к условно-локальным). Уголь в сосуде и посыпание костяка углем — признаки, встречаемость которых минимальна (норма распределения первого признака 0,4%, второго - 3,0%, признаки относятся к локальным чистым; табл. III). Важно проследить соотношение погребений с углем и без угля на каждом памятнике.

Произведя расчеты, мы получили несколько неожиданные результаты. Оказывается, в подавляющем большинстве могильников захоронения с углем составляют лишь незна- чительный процент - в пределах 10-30. Известно лишь два могильника-Романковцы и Вилы-Яругские (причем последний не показателен ввиду малого количества погребе- ний, при котором вероятность случайного сочетания очень велика), где доля погребений с углем возрастает до 75% (рис. 20). Подсчеты свидетельствуют о том, что культ огня не относится к признакам всеобщей погребальной регламентации, проявление этого культа носило выборочный характер. Попытки определить причины этого явления пот- ребовали сопоставления различных признаков обряда в погребениях, содержащих уголь. Результатом такого сопоставления является табл. XIX. Данные этой таблицы показывают, что ни ориентировка, ни положение покойника в могиле, ни половозраст- ная принадлежность, ни социальное положение погребенного не находятся в причинно- следственной связи с проявлением культа огня: в погребениях, несущих следы этого культа, и в погребениях, не имеющих их, все эти признаки фиксируются в равной мере. Правда, отчетливо отмечается преимущественная встречаемость угля в погребениях северной ориентировки; в погребениях с вытянутым покойником; в погребениях, снабженных инвентарем. Территориально могилы, содержащие уголь, на площади мо- гильников не выделяются. Очевидно, проявление культа было связано с какими-то особыми условиями (особенность смерти, поведения или физического состояния покой- ного). Но все эти домыслы остаются в области предположений, а реальные результаты возможно ожидать только тогда, когда соответствующие погребения будут обследо- ваться комплексно археологами, антропологами, химиками. Символические включения. К проявлениям культа огня следует отнести и редкие

для черняховской культуры случаи помещения в могилу кусочков красной краски или охры (табл. I; Іa).

Помимо угля, в погребениях черняховской культуры наблюдаются и другие вклю- чения, символическое значение которых несомненно. К ним относится смолистое ве-

55

Рис. 20. Распространение погребений с углем и без угля

а - с угрем; б — без угля

щество, находки которого отмечены трижды - в Маслове, Бережанке и Коблеве. Состав вещества не определялся, местонахождение отмечено только в двух могильниках: в Маслове кусочек смолистого вещества был положен на грудь усопшего, в Бережан- ке — у ног покойника, слева, среди расставленной здесь посуды. Оба погребения имели богатый инвентарь, включающий большое количество сосудов и вещи, явно принадле- жавшие женщинам. И в Маслове, и в Бережанке это были самые богатые захоронения. Наличие в них смолистого вещества могло что-то символизировать. Обращают на себя внимание и находки в некоторых погребениях небольших гале-

чек или кусочков гранита, чаще всего у кисти правой руки. Такие находки зафикси- рованы в девяти могильниках. Символический смысл этих находок нам не понятен, мы можем лишь констатировать, что обнаружены они и в мужских, и в женских, и в дет- ских захоронениях (табл. XIX). Такие же галечки и камешки находят в сосудах, сопро- вождающих покойника. Такие находки зафиксированы в Маслове, Оселив ке, Каборге и Жовнине, причем в некоторых могильниках камешки у кисти и в сосудах обнаружи- ваются в одних погребениях. 56

В этой связи упомянем две находки кремня, явно утилитарного назначения. Оба раза кремень найден в мужских захоронениях в Оселивке и Криничках. В обоих слу- чаях обломки кремня обнаружены у кисти, а в Криничках, кроме того, в погребении был найден обломок кресала, что свидетельствует об использовании кремня в качестве огнива. В описанных случаях утилитарное назначение кремня бесспорно. С галечками дело обстоит сложнее, поскольку эта порода камня не имела столь явного практическо- го применения.

КОСТИ ЖИВОТНЫХ

Напутственная пища (признаки 86-107). Состав и характер костных остатков, обна- руженных в погребениях черняховской культуры, вполне определенно свидетельствуют, что куски мяса клались в могилу как заупокойная пиша, и это не было ни жертвоприно- шением, ни культом животного. Неизвестны случаи нахождения в погребениях черня- ховской культуры целого скелета животных, что, по-видимому, исключает жертво- приношение. Отправление культа животного предполагает приношение в жертву какого- либо одного вида, что тоже не подтверждается на черняховских памятниках. Встре- чаемые в погребениях кости — это, как правило, части туши животного. К сожалению, исследователи не указывают, какие именно. Определения костей из Оселивки дали интересные результаты. Установлено большое разнообразие видов животных, помещае- мых в могилу. Кроме того, выявлено, что в одном погребении встречаются кости и одного, и двух, и трех видов животных. Еще одна важная деталь отмечена остеологом: преобладают кости от съедобных частей тушио. Все это показывает, как важно при раскопках могильников не только фиксировать местонахождение костей животных, но и определять сам характер костей.

Состав животных скорее всего не регламентировался погребальным ритуалом, пос- кольку в черняховских погребениях фиксируют разнообразные виды (табл. I; Іa). Чаще всего в качестве заупокойной пищи использовалось мясо мелкого рогатого скота и птиц (а также яйца), значительно реже — мясо крупного рогатого скота, в единичных случаях — мясо лошади и свиньи. Статистические подсчеты показывают, что заметный процент составляют кости диких животных, однако использовались они не как пища, а по-видимому, в качестве талисманов, ибо в черняховских погребениях среди костей диких животных чаще всего фигурируют клыки волка и кабана. Местоположение костей животных (признаки 96-100). Не было строгой регламента-

ции и в расположении жертвенной пищи в могиле. Кости животных найдены во всех 20 зонах, на которые мы раскладываем весь объем могилы. Сгруппированные данные по зонам показывают, что чаще всего жертвенное мясо клали в ногах или у головы покойного, значительно реже - слева или справа от костяка, в исключительно редких случаях мясная пиша укладывалась прямо на покойника (табл. 1;1а). Встречаются кости животных в засыпке погребальной ямы. Эти находки исследователи нередко относят к следам тризны (не исключено и случайное попадание). Статистические подсчеты позволяют установить соотношение погребений, содержа-

щих заупокойную пищу и не имеющих ее, в каждом могильнике. Такие подсчеты пока- зали, что для всех могильников черняховской культуры характерно преобладание пог- ребений, в которых мясная пища не обнаружена. Доля погребений с костями живот- ных на разных памятниках колеблется в довольно больших пределах — от 5 до 50% от числа всех трупоположений, но большой процент они составляют лишь на немногих памятниках (рис. 21).

° Определение произведено В.П. Данильченко.

57

Рис. 21. Распространение погребений с костями животных а - с костями животных; б - без костей животных

Важно отметить, что кости животных встречаются преимущественно в погребениях северной ориентировки и лишь в единичных случаях зафиксированы в погребениях, ориентированных на запад (табл. XIX). Эта деталь еще раз фиксирует различия похо- ронного обряда в погребениях западной и северной ориентировок.

ФРАГМЕНТЫ ПОСУДЫ В ПОГРЕБЕНИЯХ

В литературе распространено мнение, что наличие фрагментов посуды в погребениях является признаком тризны10. Мы попытались всесторонне изучить этот вопрос, для чего подвергли изучению только неразрушенные погребения, позволяющие получить результаты в чистом виде. Статистические подсчеты позволили установить, что в общем количестве неразрушенных погребений число погребений с фрагментами разбитой посу- ды минимально, тогда как без черепков — подавляющее большинство. Соотношение этих двух признаков таково: норма распределения первого 11,6%, второго - 88,47* (табл. XX). 58

Если черепки в могиле признать за признак тризны, то получится, что тризну справля- ли по одному-двум усопшим на всем кладбище. Может быть, эти исключительные погре- бения выделяются из ряда других какими-нибудь иными признаками? Но нет, им не присущ какой-либо пышный сопровождающий инвентарь, есть среди них и безынвентар- ные погребения. Не выделяются они ни особенностями в устройстве могильной ямы, ни позой усопшего, ни ориентировками. Подавляющее большинство из них имеет северную ориентировку, меньшая часть — западную, но такое соотношение обычно для черняховской культуры. Все эти обстоятельства требуют осторожного подхода к ре- шению данного вопроса. Вывод о том, что черепки — следы тризны, пока малообосно- ван. Сейчас же мы стоим перед проблемой решать вопрос со многими неизвестными. В частности, место находок черепков почти никогда не указывается; неизвестен харак- тер их залегания — рассредоточены ли они или находятся в скоплении; неясен состав найденных фрагментов (правда, нередко в описаниях указывается, лепные они или гон- чарные, но не это важно в данном случае). Важна фиксация количества разбитых единиц посуды. Например, если в засыпке погребальной ямы (а именно там обнаружены фраг- менты в большинстве погребений, относительно которых место находки указано) на разных уровнях обнаружено 100 фрагментов стенок от разных сосудов, то нет ника- ких оснований предполагать, что это результат тризны. Скорее всего они попали туда из культурного слоя могильника в процессе сооружения погребальной ямы. Но если приблизительно на одном уровне в могильной яме обнаружены фрагменты одного или нескольких сосудов (причем фрагментов каждого сосуда бывает несколько), то тогда, действительно, налицо признаки тризны. По тем данным, которыми мы располагаем в настоящее время, супить о тризне нет пока оснований.

ИНВЕНТАРЬ Погребальный инвентарь, сопровождающий захоронения, — один из основных архео-

логических показателей социальной дифференциации изучаемого общества. Все, что связано с этой темой, мы рассмотрим в заключительной части нашей работы. Сейчас же коснемся лишь фактической стороны. Выше мы уже говорили о распределении инвентаря в погребениях черняховской куль-

туры. В частности, мы установили, что погребения северной ориентировки в подавляю- щем большинстве сопровождались инвентарем (табл. XII), в который входили сосуды, символизирующие обеспечение заупокойной пищей. Предметы личного обихода сви- детельствуют о ритуале обряжения покойного (фибулы, пряжки, бусы и различные украшения) и снабжении его необходимыми предметами индивидуального потребления (гребни, кресала). Некоторые захоронения снабжались орудиями труда (ножи, прясли- ца, шилья, иглы, пинцеты и пр.). Сравнительно небольшая часть погребений северной ориентировки была безынвен-

тарной (табл. XII). Процент безынвентарных погребений северной ориентировки ниже, чем указано в таблице, ибо в ней не расчленены погребения разрушенные и неразрушен- ные. Отсутствие сопровождающего инвентаря в разрушенных погребениях по понят- ным причинам непоказательно. Однако сомнений в том, что погребения северной ориен- тировки бывали безынвентарными, быть не может, ибо в каждом могильнике есть погребения северной ориентировки неразрушенные и без инвентаря.

Погребения западной ориентировки, имея в виду соотношение инвентарных и безын- вентарных, резко отличаются от северных. Среди них более половины безынвентарны, меньшая часть сопровождалась отдельными предметами (табл. XII). Преимущественно это детали одежды (фибулы, пряжки, бусы). Сосуды и орудия труда клали в эти погребения исключительно редко.

59

Сравнение по инвентарю мужских и женских погребений дало неожиданные резуль- таты (табл. XXI). Для получения чистого результата сравнивались по регионам погребе- ния неразрушенные и лишь те, где определена половая принадлежность покойного. При отборе количество памятников и погребений, подходящих для такого сравнения, ока- залось очень невелико, но и оно было достаточным, чтобы установить, что практически инвентарь, сопровождающий Черняховские погребения, не делился на специфически мужской или женский. Набор вещей, помещенный с покойником в могилу, не позво- ляет определить его половую принадлежность. Даже такие, казалось бы, специфически женские вещи, как бусы, пряслица или иглы, нередко встречаются в мужских захоро- нениях, а в женских попадаются вещи, с современной точки зрения, сугубо мужские, — пряжки, ножи, кресала. Носили ли женщины и мужчины одинаковую одежду, по архео- логическому материалу установить трудно, но крепились части одежды у них, несомнен- но, одинаково, о чем говорят находимые нами фибулы и пряжки. В этом плане инте- ресно вспомнить сообщение Тацита, что одежда у женщин (германцев) не иная, чем у мужчин11.

При исследовании вопроса о роли инвентаря в погребальном обряде нельзя не ос- тановиться на распределении инвентарных и безынвентарных могил на площади мо- гильников и месте расположения выделяющихся по инвентарю погребений. Резуль- таты исследований показали, что какой-либо определенной локализации тех и дру- гих погребений в могильниках не наблюдается, за исключением тех случаев (Гаври- ловка и Журавка), где более определенно локализуются погребения западной ориен- тировки, а поскольку они, как правило, безынвентарны, то можно говорить о лока- лизации безынвентарных захоронений.

Захоронения, выделяющиеся обилием инвентаря, во всех могильниках представ- лены одним, в редких случаях — двумя погребениями Нельзя сказать, что они рас- положены в центральной части могильников (да и определение центра на недокопан- ных памятниках невозможно), но во многих могильниках такие погребения располо- жены в стороне от наиболее используемой части кладбища. Вокруг таких погребений всегда свободно.

§ 3. ОБРЯД ТРУПОСОЖЖЕНИЯ Прежде чем перейти к разбору основных признаков обряда трупосожжения. коснем-

ся тех из них, которые по объективным причинам не вошли в таблицы статистических подсчетов. Одним из существенных моментов в изучении погребального обряда является опре-

деление сохранности обнаруживаемого захоронения, т.е. состояния, в каком мы его фиксируем, — ненарушенным или разрушенным, и если разрушенным, то когда, в ре- зультате ли деятельности человека в последующие эпохи или в период использования могильника. Определение степени сохранности не только трупоположений, но и сожже- ний, принесло бы дополнительные данные для понимания причин разрушения погребе- ний в древности. Существующие объяснения этого явления сводятся к двум противо- положным мнениям. Оно рассматривается либо как ограбление, либо как действие, совершаемое в ритуальных целях12. Если признать второе, то в равной мере с трупопо- ложениями должны были бы нарушаться и сожжения, ибо этот ритуал (судя по этно- графическим данным у разных народов) был связан прежде всего с поминовением родичей. Правда, признание в основе этого явления ограбления тоже подразумевает нарушение трупосожжений, однако сожжения, как правило, значительно беднее ингу- мированных захоронений, и вещи в них очень часто испорчены огнем, что, вероятно, 60

было известно и "грабителям". Понятно, что в связи со всеми этими вопросами разра- ботка методики вычленения разрушенных сожжений и определение момента разруше- ния во времени становится задачей первоочередной важности. Определение сохранности сожжений важно еще и для классификации их видов, в

частности, для правильного разделения на урновые и безурновые, поскольку безур- новые погребения могли быть результатом разрушения урновых. Только правильное определение состояния захоронения позволит понять природу выделяемых в послед- нее время "рассеянных", или "рассредоточенных", погребений. Итак, ясно, что четкое разграничение разрушенных и ненарушенных погребений с сожжениями внесло бы яс- ность во многие вопросы. Однако небольшая глубина захоронений с сожжениями и почти повсеместное зале-

гание их в слое чернозема не позволяют в большинстве случаев проследить погребаль- ные ямы и, таким образом, правильно разобраться, было ли захоронение нарушено. При описании погребений исследователи не касаются многих существенных деталей, важных для определения сохранности погребения, и потому эта характеристика внесе- на в наш список скорее в расчете обратить внимание на вопрос и искать способы фик- сации степени сохранности погребений. По той же причине не поддаются статистичес- кой обработке и такие характеристики, как форма и размеры погребальных ям. Коснемся замеров глубин в сожжениях. Во всех описаниях глубина обязательно

указывается, однако, от чего и до чего произведены замеры, не уточняется. В результа- те трудно судить о единообразии замеров на разных памятниках, а это является непре- менным условием и при любых сравнениях, и при статистической обработке данных. Дело было бы поправимым, если бы у нас практиковалось издание вертикальных раз- резов каждого погребения (кстати, в польской литературе это давно стало нормой). Идеальные замеры — это глубина первых признаков появления сожжения и глубина их полного исчезновения от поверхности, а там, где прослеживается древняя Дневная поверхность, то от нее. Статистические подсчеты показывают, что наиболее часто остатки сожжений, как в

урновых, так и в безурновых погребениях, закапывались на глубину 30—50 см: норма распределения для урновых - 43,2%, безурновых- 433% (признаки 85-96п).

СПОСОБЫ ЗАХОРОНЕНИЯ ТРУПОСОЖЖЕНИЙ

Соотношение урновых и безурновых погребений в исследуемой группе памятников таково, что средняя встречаемость, или норма распределения, урновых равна 41,6%, безурновых — 58,4 (признаки 3,4) . Эти подсчеты показывают, что в среднем безурно- вые погребения распространены несколько больше урновых. Но средние показатели дают лишь общее представление о соотношении видов сожжений в культуре. В дейст- вительности картина значительно сложнее. Сравнение числа урновых и безурновых за- хоронений на каждом памятнике и картографирование этих данных (рис. 9) обнаружи- вают, что по соотношению двух способов захоронений памятники черняховской куль- туры раскладываются на три группы: памятники, в которых среди погребений с тру- посожжекиями преобладают урновые захоронения, а безурновые составляют меньшую часть (84, 87, 91, 106, 122); памятники, где среди сожжений преобладают безурновые захоронения (4, 5б, 42, 50, 59, 74, 110, 124); памятники, составляющие как бы про- межуточную группу, на которых соотношение урновых и безурновых погребений рав- ное или близкое к этому, с некоторыми колебаниями в ту или другую сторону (9, 16,30,60,67,105, 119, 123,130).

П3десь и дальше номера признаков даны по табл. II; ІІа.

61

ВИД СОЖЖЕНИЯ После кремации остатки сожжения собирались (что несомненно, поскольку, извле-

кая сожжение из могилы, мы иногда обнаруживаем остатки всех частей скелета), либо тщательно очищаясь от примеси костра, либо менее тщательно, вместе с остатками костра, золой и углем. Первые захоронения отнесены нами к "чистым", вторые - к погребениям с остатками костра (признаки 6—11). В изданных к настоящему моменту описаниях Черняховских погребений эта особенность обряда исследователями не отме- чается. При статистическом учете нам пришлось ее восстанавливать. Мы исходили из того, что при добросовестном описании уголь и зола среди кальцинированных костей захоронения не могут быть не зафиксированы, а следовательно, там, где уголь не упоми- нается, его и не было- Таким образом, если в описании уголь не отмечен, погребение отнесено нами к "чистым", и наоборот.

Статистические расчеты показывают, что подавляющее большинство кремированных захоронений в черняховской культуре, как урновых, так и безурновых, были "чисты- ми", т.е. кальцинированные кости помещались в могилу очищенными от остатков кост-

Рис. 22. Распространение урновых и безурновых трупосожжений

а — урновые; б — безурновые; в — доля погребений с остатками костра

62

pa (норма распределения "чистых" урновых — 37,2%, безурновых — 46,4%). Остатки костра попадали в могилу вместе с кальцинированными костями сравнительно редко (норма распределения урновых — 8,6%, безурновых —7,8%; табл. II; ІІа) . Графическое выражение тех же данных, нанесенное на географическую карту, особенно наглядно отражает сравнительно малое распространение сожжений с остатками костра (рис.22). Однако полностью доверять этим данным пока не приходится, поскольку они не уста- новлены при раскопках, а являются результатом реконструкции, что снижает уровень их достоверности. Но мы надеемся обратить внимание исследователей на эту деталь обряда, чтобы последующими раскопками можно было уточнить соотношение этих двух видов сожжений. Стремление археологов искать аналогии каждому явлению в окружающих культу-

рах и на них базировать выводы о взаимовлиянии культур и даже этнические построе- ния требует особой тщательности в идентификации соответствующих признаков. Г. Диа- кону, исследуя могильник в Тыргшоре, выделил группу погребений с остатками костра и связал распространение этого обычая в черняховской культуре с влиянием пшеворс- кой (где такой обряд действительно распространен очень широко). В своем докладе на секторе скифо-сарматской археологии Института археологии АН СССР он исполь- зовал, в частности, и этот признак для выводов о происхождении и этнической при- надлежности черняховской культуры- При столь серьезных построениях важен не только сам факт установления идентичных признаков, но их количественное выраже- ние в сопоставляемых культурах. Если приведенные подсчеты по всей группе иссле- дуемых памятников могут быть по указанным причинам не очень достоверными, то соотношение погребений "чистых" и с остатками костра могильника в Оселивке (где этот признак учитывался с особой тщательностью) очень показательно. Среди 68 погре- бений с сожжениями оказалось всего 14 погребений с остатками костра, что составля- ет 20,6%.

КАМЕНЬ И ЕГО ИСПОЛЬЗОВАНИЕ В ПОГРЕБЕНИЯХ С СОЖЖЕНИЯМИ Рассмотрим еще одну деталь погребального обряда, общую для всех видов сож-

жений: использование камня во внутренней структуре захоронения (признаки 61, 62). Статистические подсчеты всех видов использования камня при сооружении могилы

показывают, что в среднем встречаемость данных признаков невысока. Норма распре- деления даже при сугубо общем подсчете, т.е. при учете любых разновидностей исполь- зования камня, составляет всего 5,3%, а количество погребений с камнем на отдельных памятниках не выходит за пределы 10%, за исключением могильника в Оселивке, где число погребений с тем или иным использованием камня заметно выше (48,5%), чем на остальных памятниках черняховской культуры. На основании статистических данных этот признак относится к разряду условно-частных (табл. IІІa). Очень показательно и географическое распространение памятников, включающих

погребения с камнем, в ареале черняховской культуры (рис, 23). Общее количество их невелико, и распространены они главным образом в районах с большими запаса- ми природного камня, в Надпорожье и Причерноморье, где они, кроме того, могут быть связаны с местными традициями каменного строительства. В тех могильниках, где фиксируется использование камня при сооружении могил, этот признак отмечает- ся и в погребениях, совершенных по обряду кремации, и в погребениях по обряду ин- гумации (ср, рис. 19 и 23) .

Мы разобрали суммарные данные по интересующим нас признакам, которые дали

63

Рис. 23. Распространение погребений с использованием камня в захоронениях с сожжениями

лишь общее представление об использовании камня в погребальном обряде черня- ховской культуры, но не менее важно иметь представление о деталях и количествен- ном выражении каждого признака в отдельности. Такие данные подытожены в табл. XXII. Из нее явствует, что какой-либо определенной и постоянной системы в ка- менных конструкциях не наблюдается. Выявленные приемы использования камня име- ют малую повторяемость в пределах как одного памятника, так и изучаемой группы. Видимо, использование камня не являлось обязательной деталью погребального обря- да черняховской культуры.

УРНОВЫЕ ТРУПОСОЖЖЕНИЯ По местонахождению кальцинированных костей мы выделяем три типа урновых

захоронений: урновые как таковые, когда остатки кремации помещены в урну или какую-либо другую емкость; урново-безурновые захоронения, когда остатки крема- ции находятся в урне и вне ее, где-либо в пределах могильной ямы; весьма проблема- тичные погребения во фрагменте сосуда, которые отмечены в ряде могильников (признаки 12—14). 64

Среди этих трех типов наиболее часты погребения в емкости (норма распределения 81,3%). Как урна обычно использовался бытовой сосуд, но известны редкие случаи применения в качестве урны и других емкостей, в частности деревянного ларца (Коса- ново, погребение 20). Характер грунта на этом памятнике позволил проследить форму емкости и расположение в ней остатков кремации. Достоверный случай использования ларца в качестве урны пока один в черняховской культуре, но детали ларцов (ключи, остатки замков, зажимные пружины и т д.) найдены в нескольких могильниках13. Все эти находки дают основание полагать, что использование ларцов в качестве емкости для остатков сожжения применялось не только в исключительных случаях, но точное определение таких погребений при раскопках из-за плохой сохранности древесины, как правило, невозможно15.

Особым типом урновых захоронений можно считать погребения, в которых кальци- нированные кости обнаруживаются во фрагменте сосуда. Этот тип погребений доста- точно спорен. Его повторяемость говорит о какой-то закономерности, но трактовка этого явления не однозначна, Был ли это определенный обряд, или мы фиксируем ре- зультаты вторичного разрушения, пока неясно.

Еще один тип урновых погребений сначала был выделен условно, на основании пов- торяемости. Имеются в виду погребения, в которых кальцинированные кости находят- ся как в урне, так и за ее пределами, в яме. Это можно трактовать по-разному. Например, не все кости поместились в урну, но такой случай возможен при условии, что урна на- полнена костями доверху. Известны же случаи, когда костей в урне мало, но они есть и вокруг урны. Попадание костей в яму можно объяснить и небрежностью. Но в то же время не исключено, что дело не в случайностях и в данном случае мы сталкиваемся с коллективными захоронениями.

Прежде чем продолжить затронутую тему, необходимо сделать пояснения. Такие характеристики, как пол и возраст и определение количества погребенных в одной мо- гиле, предусмотрены нашим списком признаков (совокупности XV и XVI, см. спи- сок признаков), однако в настоящий момент мы почти не располагаем данными но этим признакам. Антропологи рассматривают остатки кремации как мало перспектив- ные для своей работы. Однако работы польских антропологов показали, что изучение костных остатков после сожжения дает немаловажную информацию. У нас первая по- пыка определения сделана Т.И. Алексеевой на материалах могильников в Рыжавке и Вовчике, и она показала реальную возможность половозрастных и количественных определений14.

Обследование костных материалов из трупосожжений Рыжавки дало очень интерес- ные результаты. Из трех погребений, которые относятся к урново-безурновым (21,30, 50), в двух (21,30) при антропологическом исследовании обнаружены кости Двух или трех покойников, а в одном погребении (50) — кости одного покойника. К сожалению, раздельно (из урны и вокруг) кости определялись только в одном погребении (21). Оказалось, что в урну были помещены кости взрослой женщины, а в яму около урны - кости двух детей15. Пример Рыжавки показывает перспективность как выделения урново-безурновых погребений археологами, так и работы антропологов с костными остатками кремаций.

РВ Оселивке в двух погребениях можно предполагать использование в качестве урны ларца. В погребении 42 на наличие ларца указывают небольшая железная орнаментированная пластинка с остатками гвоздя, при помощи которого она крепилась к плоской поверхности, железный ключ, который был положен поверх кальцинированных костей, и компактное расположение костей. В погребении 25 найдена плоская пластина с замочной скважиной - явная деталь ларца, расположе- ние кальцинированных костей тоже компактно.

65

Положение урны в могиле (признаки 18—21). В черняховской культуре урны в мо- гилах зафиксированы в трех положениях: 1) стоящими на дне ямы (дном вниз); 2) в перевернутом положении, вверх дном; 3) на боку.

В подавляющем большинстве случаев урны ставились на дно могильной .ямы. По статистическим расчетам признак относится к разряду условно-локальных: норма распределения 80,6% (табл. IІІa). Как исключение на некоторых памятниках встречаются урны, помещенные в моги-

лу в необычном, перевернутом, положении, вверх дном. Такое положение зафиксиро- вано всего на нескольких памятниках. Как правило, это единичные или немногочис- ленные в могильнике погребения. Несмотря на спорадичность, перевернутые урны встречаются на памятниках различных районов черняховской культуры (рис. 24) , т.е., исходя из географического их расположения, причины отклонения в постановке урны поняты быть не могут. Но может быть, особенности захоронения в целом дадут воз- можность разобраться в причинах?

Единственное погребение с перевернутой урной в Косанове носит следы явного желания выделить захоронение, ибо урна сверху была накрыта еще двумя переверну- тыми сосудами. Другая его особенность в том, что все сосуды и урна имели следы вторичного пребывания в огне, т.е. в момент сожжения они уже находились при по- койнике. Из всех урновых захоронений могильника подобную процедуру с погребаль- ной посудой произвели только для этого захоронения. Кроме того, это единственное захоронение среди урновых, в котором обнаружены вещи нерядового характера. В нем были найдены обломок бронзового височного кольца с закрученными концами и железная ведеркообразная подвеска. Все детали говорят о незаурядности захоро- нения. В Раковце-Чесновском из пяти урновых захоронений четыре имели перевернутые

урны. Два из них выделяются тем, что погребальные ямы в них были заполнены углем. Вещи сопровождают лишь одно захоронение, в котором находились две урны (обе перевернуты). Вещи, сопровождающие захоронение, рядовые — бусы. Одна из урн — легшая миска с ложным ушком - сосуд, типичный для памятников волынской группы; другая — типичная черняховская гончарная миска. Как видим, в этих захоронениях какие-либо выделяющие их особенности не наблюдаются. Угли, остатки костра, пере- несенные в могилу, встречаются в захоронениях различных типов, в том числе и в рядовых. Нет своеобразных особенностей и в захоронениях с перевернутыми урнами в Будештах. В Балцатах II захоронение с перевернутой урной никаких выделяющих его особенностей не имело, но не случайный характер такого положения урны под- тверждается тем, что она была поставлена в миску, т.е. соблюден обычный для черня- ховской культуры ритуал покрытия урны миской, но только в обратном положении. Погребение в Малаештах недостоверно: исследователь могильника не был уверен, перевернута ли урна при свершении ритуала или в результате вспашки, ибо захороне- ние обнаружено на небольшой глубине.

Таким образом, все интересующие нас погребения, кроме косановского, отличают- ся от рядовых урновых захоронений лишь необычным положением урны и не раскры- вают нам сути этого явления. Не выделяются они и расположением в могильнике. Еще реже встречаются случаи положения урны на боку. Они зафиксированы на че-

тырех памятниках (рис. 24). По статистическим данным признак локальный чистый (норма распределения 3,6%). Никакими исключительными особенностями все эти погребения не выделяются. Состояние урны. В погребениях черняховской культуры целые урны, так же как

и сопровождающие сосуды, встречаются редко, чаще всего они раздавлены. Причи- 66

Рис. 24. Распространение погребений с перевернутой урной и урной на боку а — с урной, перевернутой вверх дном; б — с урной на боку

ны этого пока неясны и потому требуют изучения, а следовательно, точной фиксации состояния сосуда в момент раскопок. Учет состояния урн важен и для понимания об- ряда. Изучая посуду, использованную в качестве урн, мы заметили, что в процессе реставрации почти всегда выявляются утери, такая посуда требует догипсовки для восстановления полной формы. Попытка проверить это в поле практически приве- ла к тем же результатам. Даже самые тщательные расчистка и выемка урн не позво- ляют склеить их полностью, почти всегда есть утраты, часто значительные — напри- мер, отсутствуют дно или венчик сосуда, или большая часть боковых стенок. Возни- кает вопрос, не было ли это намеренной порчей урн, но в таком случае это уже опре- деленный ритуал, и признак должен быть включен в круг наших исследований. Осно- вания для такого предположения имеются: в Оселивке и Данченах уже неоднократ- но прослежено использование керамического брака в качестве погребальной посуды. В настоящее время статистический учет признаков по этой совокупности затрудни- телен. Во-первых, в описаниях урновых захоронений данная характеристика иссле- дователями не учитывается. Во-вторых, этот момент в полевых условиях труднооп-

67

ределим. В-третьих, нужно иметь в виду возможность вторичного разрушения кера- мики за многие сотни лет залегания ее в земле, учитывая состояние почв, качество керамики, вторичный обжиг при сожжении. Успешное решение вопроса возможно только при внимательном отношении к этой детали всех исследователей. Вид сосуда, используемого в качестве урны (признаки 22-30). Сбор данных в этом

направлении может прояснить вопрос, существовала ли регламентация в выборе со- суда под урну. Статистические подсчеты показывают, что наиболее часто в качестве урны использовался горшок. Средняя норма встречаемости этой формы в качестве урны очень высока — 68,8% (табл. II; Па). Другие формы посуды, судя по нормам распределения каждого признака, в качестве урны использовались исключительно редко. Средняя встречаемость таких форм, как кувшины, мискообразные сосуды, мис- ки с тремя ручками, кубки, кружки, колеблется от 0,5 до 3,0% (табл. II; ІІа). Не- сколько чаще в качестве урны встречаются миски: нррма распределения 22,8%. Таким образом, из данных статистического подсчета можно сделать вывод, что,

по-видимому, строгой регламентации по использованию формы сосуда .под урну в погребальном обряде черняховской культуры не было, взаимозаменяемость со- судов допускалась, но преимущественно остатки сожжений старались захоронить в горшке, и эта деталь устойчива для всех памятников культуры. Покрытие урн (признаки 31—33). Установка урн в могильной яме и окончатель-

ное завершение ритуала захоронения сопровождались иногда еще одним действием, соответствующим "запечатыванию" урн, которое достигалось тем, что урна чем-ни- будь покрывалась. В качестве покрытия использовались целые сосуды, черепки, кам- ни и отдельные вещи (в частности, умбоны в Малаештах в погребениях 3 и 20 - спо- соб уникальный для черняховской культуры). Однако "запечатывание" урн не было обязательным, поскольку в черняховских могильниках известно значительное коли- чество погребений, в которых урны не были покрыты. Впрочем, могли использовать- ся покрышки из органических материалов, которые не сохраняются в земле. Такие случаи известны, например, в оксывской культуре, где были отмечены следы дере- вянных крышек. На памятниках черняховской культуры следы дерева над урной ни разу не были встречены. Статистические подсчеты помогают восстановить точное соотношение погребений

с урной накрытой и открытой. Во всей совокупности исследуемых памятников боль- ше половины урновых захоронений не имело покрышек: норма распределения, а сле- довательно, средняя встречаемость погребений с открытой урной, равна 56,9%, тогда как накрытые тем или иным способом урны составляют 43,1% (табл. II; На). Одна- ко при сопоставлении данных конкретных памятников соотношение открытых и закры- тых урн колеблется в значительных пределах. Так, преобладание покрытых урн наблю- дается на памятниках 16, 5б, 60, 91, 105, а открытых — на памятниках 30, 42, 87,106, 122, 130. Равное соотношение открытых и закрытых урн наблюдается на памятниках 74,84, 119 (рис.25). Покрывались урны чаще всего фрагментами посуды: норма распределения среди

накрытых урн 27,4%. Реже урны накрывались целыми сосудами: норма распределения 15,7% (табл. II; ІІа). Из целых сосудов в качестве покрышек использовались преиму- щественно миски, реже горшки, в исключительных случаях другие формы посуды, например кубки (табл. XXIII). Как правило, покрывающий сосуд ставился на урну вверх дном. Во всей группе исследуемых памятников отмечен только один случай (Гавриловка), когда сосуд был поставлен на устье урны дном вниз, и один случай (Островец) помещения покрывающего сосуда на урне на боку (табл. XXIII). Сопутствующие сосуды в урновых захоронениях (признаки 44-48). Весьма су-

68

Рис. 25. Распространение открытых и закрытых урн а — открытые; б — закрытые

щественно характеризуют погребальный обряд сопутствующие захоронению сосуды. Количественные подсчеты определяют, что для урновых захоронений черняховской культурны характерно отсутствие сопровождающей посуды. Эта черта прослеживает- ся на подавляющем большинстве памятников: норма распределения 73,4% (табл.XXIII). В погребения помещали урну, которая могла быть покрыта другим сосудом. Этот последний нельзя считать сопровождающим, поскольку он выполнял назначение крыш- ки и не мог вмещать заупокойную пищу, для чего, вероятно, предназначались сопутст- вующие сосуды. Другие сосуды рядом не ставились. В редких случаях в погребениях обнаруживается один дополнительный сосуд: средняя встречаемость 12,5% (табл.XXIII). В исключительно редких случаях встречаются два-три сосуда и более: норма распреде- ления этих признаков для двух сосудов 8,5%; для трех - 2,6%; более трех - 2,9% (табл. XXIII). Черепки в погребениях (признаки 59, 60). В сожжениях всех типов, в том числе

в урновых захоронениях, отмечаются фрагменты битой посуды. Причину попадания их в захоронения трактуют по-разному. Но верное толкование причин возможно лишь

69

Рис. 26. Распространение инвентарных и безынвентарных урновых захоронений а — инвентарные; б — безынвентарные

при четкой информации, где и как проявляется тот или иной признак. Поэтому важно установить, что часто наличие битой посуды фиксируется в урновых захоронениях. Статистические подсчеты позволяют установить, что в исследуемой группе памятни- ков средняя встречаемость погребений с черепками составляет 54,6%, погребений без них-45,4% (табл. XXIII). Для понимания причин попадания в погребения фрагментов керамики весьма су-

щественно знать их местонахождение в могиле. Аргументированное решение возмож- но только при точных данных, где, сколько и какие фрагменты найдены в погребе- нии, т.е. данных, которыми мы пока не располагаем.

В связи с вопросом о черепках важно проследить, как часто в погребениях черня- ховской культуры встречаются фрагменты, побывавшие в костре при кремирован™ покойника, т.е. имеющие вторичный обжиг. Подсчеты признака показывают, что встре- чается он крайне редко (признак 81). Статистически этот признак определяется как условно-локальный (табл. IІІa). Погребальный инвентарь (признаки 63, 64, 67-70, 75—77). В урновых захоронениях

70

вместе с кальцинированными костями помещались вещи. Как правило, это украше- ния и вещи личного пользования (предметы одежды и туалета). Однако в тех же мо- гильниках встречаются и захоронения без вещей. Соотношение инвентарных и безын- вентарных погребений во всей совокупности памятников приблизительно равное, средний процент встречаемости безынвентарных захоронений несколько выше: норма распределения инвентарных погребений 38,9%; безынвентарных - 61,1% (табл. II; ІІа). Приблизительно такое же соотношение, т.е. преобладание безынвентарных захо- ронений, мы наблюдаем и на конкретных могильниках. Единственный могильник, где погребения с инвентарем количественно преобладают, - это Рыжавка (рис. 26). Единого, точно регламентированного места для помещения вещей в урновых за-

хоронениях не наблюдается. Вещи могут быть положены в урну вместе с кальцини- рованными костями. Такое расположение вещей наиболее часто: норма распределе- ния 42,9% (табл. II; ІІа). Реже вещи находятся около урны: норма распределения 28,7%, причем расположение вещей в могильной яме свидетельствует, что их броса- ли вокруг урны по мере ее засыпания землей, ибо они обнаруживаются не на дне ямы, а например, на уровне венчика. Встречаются вещи одновременно и в урне, и вне ее: норма распределения 28,4%. Состояние инвентаря тоже бывает разное. Чаще-всего в урновых захоронениях встре-

чаются вещи во фрагментах: норма распределения 50,0%. Значительно реже в погребе- ния попадали целые вещи: норма распределения 20,0%. Заметна доля погребений, в которых найдены вещи и целые, и во фрагментах: норма распределения 30,0%. Фрагментарность инвентаря, обнаруживаемого в погребениях, определяется раз-

ными причинами. Встречаются веши со следами пребывания в огне, т.е. испорченные при сожжении покойника. Есть вещи, не находившиеся при покойнике во время сож- жения, но либо намеренно испорченные, либо отслужившие, сломанные. Нельзя не учитывать и плохую сохранность вещей, пролежавших веками в земле. Это прежде всего относится к железным изделиям. Анализ распределения инвентарных и безынвентарных могил на площади могиль-

ников показывает, что какой-либо территориальной локализации тех и других не наблю- дается ни на одном памятнике. Состав вещей в инвентарных погребениях настолько скуден и однообразен, что выделить погребения по количеству или пышности инвен- таря не удается, а дорогие и высокохудожественные веши в урновых захоронениях ни в одном могильнике не зафиксированы. Складывается впечатление, и оно подтверж- дается данными всех могильников, что урновые захоронения отражают обряд прослой- ки одного социального уровня.

БЕЗУРНОВЫЕ ТРУПОСОЖЖЕНИЯ Типы безурновых погребений (признаки 15, 16). К безурновым захоронениям

отнесены погребения, в которых кальцинированные кости помещены просто на дне ямы. По расположению остатков кремации в могильной яме в черняховской культу- ре выделяются две разновидности сожжений этого типа. В одних погребениях кальци- нированные кости помещены компактной кучкой, в других - рассредоточены на от- носительно большой площади (1—2 кв. м). В литературе последняя разновидность безурновых сожжений называется по-разному: послойные, рассеянные и рассредото- ченные. Все эти названия с той или иной точностью определяют характер расположе- ния кальцинированных костей в могиле: в один слой, на большой площади и не сплошь, а в виде отдельных скоплений или даже отдельно лежащих фрагментов косточек.

Статистические подсчеты показывают, что среди безурновых захоронений наиболее

71

часто встречаются компактные захоронения костей. Они отнесены нами к категории условно-локальных признаков: норма распределения 92,3% (табл. IІІa). Послойные захоронения по подсчетам, проведенным нами по данным исследова-

телей, имеют небольшую встречаемость на памятниках черняховской культуры (нор- ма распределения 7,7%) и могут быть отнесены к категории условно-частных призна- ков (табл. IІІa). Эти захоронения выделены недавно, по аналогии с позднепшевор- скими захоронениями добродзеньской группы. Не все археологи имеют точное пред- ставление, что они собой представляют. Одни в каждой отдельно лежащей косточке видят захоронение, другие их просто не признают и относят за счет позднейших раз- рушений памятника. В этой ситуации какой-либо подсчет признака практически ни- чего не может дать ни для его понимания, ни для определения его распространеннос- ти в культуре. Позволю себе остановить внимание на разборе признака и высказать свое понимание рассматриваемых погребений.

Единственное внятное определение захоронений этой разновидности мы находим в работе Н.М. Кравченко о Косановском могильнике16, где выделены следующие признаки послойных захоронений: остатки .сожжений заполняют обширное углубле- ние, прослеживаются в виде рассредоточенно лежащих кальцинированных косточек на площади 1—2 кв. м; ритуальным инвентарем обычно не сопровождаются или сопро- вождаются очень редко; в захоронениях обнаруживаются мелкие фрагменты керами- ки, иногда в большом количестве. Заметим, что в Косановском могильнике ямы у этих погребений не были прослежены ни разу17. Определения погребений с рассеянными косточками даны в разных статьях Е.В.Мах-

но. К сожалению, они весьма противоречивы: то это погребения с хорошо фиксируе- мым пепельным заполнением ям, в которых встречаются отдельные обломки гончар- ных сосудов и кальцинированные косточки18; то погребения с одиночными кальцини- рованными косточками и небольшим количеством мелких обломков посуды19; то погребения с ямами, аналогичными ямам трупо положений, в которых на разных глу- бинах встречаются отдельные кальцинированные косточки20. Нечеткость определений, а следовательно, и собственных представлений автора

сказались и на общей интерпретации раскопанных могильников, где Е.В. Махно выделено неправдоподобно большое число рассеянных погребений: так, в Компа- нийцах - 339; в Успенском могильнике - 1648. Сомнения в реальности выделен- ных рассеянных погребений усугубляются при сопоставлении с количеством четко фиксируемых погребений (трупоположения, сожжения в урнах, компактные сож- жения): в Компаниевском могильнике - 128, в Успенском - 14. Таким образом, в Компаниевском могильнике число рассеянных погребений почти в три раза превы- шает число всех вместе взятых бесспорных захоронений, а в Успенском - более чем в 100 раз. Что же все-таки такое послойные, или рассеянные, погребения, и можно ли их рас-

сматривать как реальные захоронения? Скептическое отношение к ним закономерно, поскольку они не имеют сколько-нибудь определенных признаков, позволяющих ви- деть в них бесспорные захоронения. Хотя они выделены несколькими исследователя- ми на разных памятниках и в общей сложности их количество достигает 2056 (Коса- ново — 69, Компанийцы — 339, Успенка - 1648), ни в одном случае не прослежена яма, которая позволила бы аморфное скопление фрагментов керамики и кальциниро- ванных костей рассматривать как реальную погребальную единицу, а не случайные образования в культурном слое интенсивно перекопанных участков кладбища. В этом плане интересны наблюдения в Оселивке, где прослежено четыре скопления, которые можно было бы отнести к типу послойных, или рассеянных, погребений. Все они про-

72

сложены на глубине 0,50—0,60 м. К сожалению, возможность разрушения черняхов- ских сожжений в последующие эпохи здесь не исключена, поскольку черняховскин могильник перекрыт здесь поздним кладбищем XVI-XVII вв. Все они представляли собой скопление фрагментов разных сосудов, а наличие кальцинированных костей позволяло характеризовать данные скопления как захоронения. Но антропологиче- ское исследование кальцинированных костей внесло неожиданные коррективы. Кос- ти оказались неопределимыми, причем настолько, что антропологам осталось неясно, принадлежали ли они вообще человекус. Что же получается? С одной стороны, обна- руживаемые скопления не имеют никаких иных признаков, кроме наличия кальцини- рованных костей, на основании которых можно было бы данное скопление относить к погребениям, а с другой — тщательное исследование костей не снимает сомнений, имеем ли мы дело действительно с захоронением или со случайным скоплением в куль- турком слое. Отсюда следует лишь один вывод: проблема "быть или не быть" этому типу захоронений зависит от разработки строгих критериев, исключающих всякие сомнения, является ли исследуемый объект захоронением, и в этой работе участие антропологов обязательно. Виды безурновых погребений (признаки 10, 11). Безурновые захоронения, так

же как урновые, делятся на "чистые" и захоронения с остатками костра. Членятся они так же, как и урновые захоронения, т.е. на основании косвенных данных. В ре- зультате мы получили следующие соотношения: подавляющее большинство безур- новых захоронений относится к "чистым": норма распределения 46,5% (табл. II; IIа), и признак этот может рассматриваться как локальный чистый (табл. IIIa). Захоро- нения с остатками костра в среднем по группе изучаемых памятников встречаются не повсеместно и в относительно небольших количествах: норма распределения 7,8% (табл. II; IIа), и как признак могут быть отнесены к разряду условно-локальных (табл. IIIa). Покрытие кальцинированных костей (признаки 34—36). Так же, как в урновых,

в безурновых захоронениях кости в могильной яме покрывались каким-либо способом или не покрывались. В подавляющем большинстве безурновых погребений остатки кремации после помещения в могилу ничем не покрывались. В статистическом вы- ражении эта черта обряда относится к признакам условно-локальным: норма распре- деления 77,9% (табл. IIIa). В тех случаях, когда кости покрыты, мы наблюдаем два способа осуществления этого. Иногда кости покрыты черепками: норма распределе- ния 13,7%, признак относится к разряду условно-частных (табл. II; IIа). В других слу- чаях кальцинированные кости покрыты целыми сосудами: норма распределения 8,5%, и признак относится к разряду условно-частных. Когда остатки сожжения покрыты целыми сосудами, в качестве крышек чаще всего употреблены миски, перевернутые вверх дном, реже в этом качестве выступают горшки (табл. XXIV)T. Сопровождающие сосуды (признаки 44-48). В безурновых захоронениях сопро-

вождающие сосуды встречаются в исключительно редких случаях. Данные подсчетов, приведенные в табл. XXIV, показывают, что по всей группе изучаемых памятников

cОпределение произведено докт. биол. наук Е.И. Даниловой (ИА АН УССР). тКоличество горшков, покрывающих безурновые погребения в Маслове, недостоверно. В опи-

сании автор констатирует, что сожжение накрыто горшком. Между тем, из того же описания видно, что кости покрыты не целыми сосудами, а фрагментами, но восстанавливаются ли они, не указано (См.: Петров В.П. Масловский могильник на р. Товмач. - МИА, 1964, 116, с. 128, рис. 3,2). Послед- няя деталь важна в том отношении, что, если фрагменты не восстанавливаются в целую форму, то признак уже другой: остатки покрыты черепками. Учет признака велся буквально по тексту, а результаты противоречат общей тенденции на Черняховских памятниках. Так что для сомнений есть основания.

73

Рис. 27. Распространение безурновых погребений с черепками

а — с черепками; 6 — без черепков

средняя встречаемость погребений без сопровождающих сосудов составляет 88,7%, погребений с одним сосудом — всего 3,3%, с тремя - 0,5%, с количеством более трех - 7,4%. Данные сами по себе показательны и в комментариях не нуждаются. Наличие фрагментов битой посуды в погребениях - явление, более характерное

для безурновых, нежели для урновых захоронений. Уже среднестатистические под- счеты в пределах исследуемой группы памятников подтверждают это своими резуль- татами. Так, средняя встречаемость погребений с черепками составляет 63,6%, тогда как погребений без черепков - 36,4% (табл. XXIV). Но это соотношение снивелиро- ванных, средних данных. Из той же таблицы следует, что соотношение в каждом кон- кретном случае не имеет такой тенденции, т.е. погребения с черепками не всегда пре- обладают над погребениями без них. И это наглядно иллюстрирует карта, в основе ко- торой лежит анализ каждого памятника по признаку наличия и отсутствия битой посу- ды в погребениях (рис. 27). Картографирование памятников по интересующим нас признакам позволяет сделать один существенный вывод. Памятники с тем или иным соотношением погребений не локализуются территориально, т.е. в одних и тех же райо-

74

нах соседствуют могильники, в которых захоронения с битой посудой среди безурно- вых преобладают, и могильники, в которых больше безурновых захоронений без череп- ков. Следовательно, общий вывод таков: черты обряда, выраженные наличием или отсутствием фрагментов битой посуды в погребении, рас- пространены в черняховской культуре повсеместно, ибо на всех памятниках, где раско- пано достаточное количество погребений, обе черты представлены, но представлены в разных количественных соотношениях. Причины того или иного соотношения, по- видимому, не связаны с географическим расположением памятника.

И еще один момент, весьма существенный в погребальном обряде черняховской культуры: как часто среди фрагментов битой посуды в безурновых захоронениях встречаются фрагменты со следами вторичного воздействия огня. Данные, собран- ные по этому признаку (табл. XXIV), очень незначительны — всего шесть памятни- ков. Однако приведенные соотношения не могут рассматриваться как достоверные. Дело в том, что на такую черту, как следы вторичного воздействия огня на керами- ку, обратили внимание сравнительно недавно, прежде эта деталь оставалась вне поля зрения археологов. Следовательно, отсутствие признака еще не означает, что его не было на данном памятнике. Следы вторичного воздействия огня - признак, не всег- да явный. Явный он только в том случае, когда керамика доведена до ошлакованно- го состояния. Определение менее сильного или менее длительного воздействия огня требует особых навыков. Здесь легко впасть в одну из крайностей: либо вообще не замечать его, либо в каждом черепке видеть вторичные следы огня. Поэтому, преж- де чем приступать к учету данного признака, необходимы специальные исследования по выработке его твердых критериев. Погребальный инвентарь (признаки 65, 66). В безурновых захоронениях вещи сопро-

вождают далеко не все захоронения. Средние показатели соотношения погребений с инвентарем и без него по всей группе исследуемых памятников выявляют значитель- ное преобладание безынвентарных погребений: норма распределения инвентарных погребений 37,1%; безынвентарных — 62,9% (табл. II; ІІа). Такова же тенденция в соотношениях и на отдельных памятниках, за исключением нескольких могильни- ков, где чаще встречаются безурновые захоронения с инвентарем (памятники 59,60, 67, 74, 105, 119, 129, 130; рис. 28). Памятники с разной тенденцией по данным призна- кам не группируются в каком-либо одном районе. Местонахождение инвентаря (признаки 71-74). В безурновых погребениях, где

есть сопутствующий инвентарь, в подавляющем большинстве вещи обнаруживаются среди кальцинированных костей: норма распределения 88,6% (табл. II; ІІа). В исклю- чительно редких случаях вещи встречаются вне костей или расположены таким обра- зом, что часть вещей находится среди костей, а часть — вне: норма распределения рас- положения "среди" — 1,3%; "вне" — 10,1% (табл. II; ІІа). Оба признака могут быть отнесены к разряду локальных чистых (табл. IІІa) . Состояние инвентаря (признаки 78—80). Чаще всего вещи находятся в погребе-

нии в обломках: норма распределения 59,3% (табл. II; Па). Значительно реже встре- чаются целые вещи: норма распределения 17,8%. Заметна доля погребений, где вещи и целые, и в обломках: норма распределения 22,9%. Первые два признака относятся к разряду условно-локальных. Третий признак (80) относится к разряду условно- частных (табл. IІІa). Вообще же вещи в безурновых захоронениях немногочисленны и не разнообразны. В основном это украшения и веши личного обихода.

Остановимся на ряде признаков, общих и для урновых, и для безурновых захоро- нений, которые в силу выражаемого ими ритуала должны рассматриваться в единстве.

75

Рис. 28. Распространение инвентарных и безынвентарных безурновых погребений а — с инвентарем; б — без инвентаря

Следы огня (признаки 81-84). Эти признаки естественны в погребениях, являю- щихся результатом кремации, однако можно выделить и такие, которые как бы на- меренно подчеркивают значение огня в погребальном культе. К таким признакам мож- но отнести в первую очередь следы вторичного воздействия огня на сосуды, служив- шие урной для остатков сожжения покойного. Статистические подсчеты показывают, что помещение остатков сожжения в сосуд,

подвергшийся вторичному воздействию огня (вероятнее всего, в момент совершения сожжения), не являлось обязательным, поскольку урн, несущих следы вторичного обжига, сравнительно немного: норма распределения 8,1% (табл. II; Па). Зафиксиро- ваны они далеко не на всех памятниках. Однако в силу причин, на которые мы указы- вали выше, подсчеты эти не могут рассматриваться как окончательные. К признакам, намеренно утрировавшим значение огня, следует отнести и следы

вторичного обжига на фрагментах битой посуды, найденной в погребениях. Важно подчеркнуть, что если в качестве урны чаще использовался сосуд, не находившийся в момент кремации при покойном, то и фрагменты битой посуды чаще принадлежат сосудам, не подвергшимся вторичному обжигу. Но наряду с ними в могилу попаца- 76

ли и фрагменты, побывавшие в огне, а следовательно, этому придавалось какое-то значение в обрядах. Признаки, подчеркивающие значение огня, с нашей точки зрения, можно рассмат-

ривать как следы культа огня. По-видимому, у носителей черняховской культуры огонь использовался не только как способ погребения, но ему придавался и маги- ческий смысл, и именно поэтому следы культа огня проявляются и в ингумациях. Напутственная пища (признаки 37—43). Неоспоримыми остатками ее являются

кости животных, обнаруживаемых в погребениях. Кости животных помещались в погребениях либо в виде кусков мяса, сопровождавших кремированного покойни- ка, либо в виде костей в кальцинированном состоянии, которые, как правило, обна- руживаются среди остатков кремации в захоронении. При исследовании остатков кремации антропологами среди кальцинированных костей человека выявляются и кости животных, тоже сожженные на костре, которые указывают, что покойника сжи- гали вместе с погребальным инвентарем, и в том числе с заупокойной пищей, сопро- вождавшей его в потусторонний мир. Интересующие нас признаки в настоящее время не поддаются точному учету, т.е. дан-

ные, которые удалось собрать, далеки от реальных (табл. II; ІІа). Надежный учет при- знаков будет возможен только при систематическом обследовании остатков сожже- ний антропологами и остеологами. В этом плане показательны результаты антрополо- гических исследований костных остатков из погребений могильника в Оселивкеу. Изучены кальцинированные кости из 36 погребений. В 17 из них среди костей челове- ка обнаружены кости животных. В большинстве случаев это были кости мелких ко- пытных животных (овцы, козы), а также кости домашних кур. Поскольку в сожжениях встречаются кости животных без следов воздействия огня,

можно полагать, что в погребения с остатками кремации клались свежие куски мяса. В Оселивке остеологом В.П. Данильченко установлено, что в погребения с сожжения- ми клались несъедобные части туши, тогда как в трупоположениях обнаруживаются всегда кости от съедобных частей животного. Таким образом, в Черняховских погре- бениях в качестве заупокойной пищи использовалось мясо мелкого рогатого скота, достаточно часто — птицы, значительно реже — крупного рогатого скота. В единич- ных случаях отмечены кости свиньи и различных пород рыб. Все эти признаки отно- сятся к разряду условно-частных (табл. IІІa). Первичный анализ признаков характеризует их достаточно всесторонне, но не дает

целостного представления о похоронном обряде, свойственном культуре в целом. Вместе с тем статистическая обработка создает все предпосылки не только для рас- смотрения всего цикла погребальных действий, но и для объективной оценки отдель- ных черт ритуала. Она позволяет выделить черты, типичные для данной культуры, т.е. распространенные повсеместно или достаточно широко на исследуемых памят- никах, и черты специфичные, проявляющиеся либо на отдельных, немногочисленных памятниках, либо на многих памятниках, но всегда в минимальном числе. Такая оцен- ка составных погребального обряда позволяет сделать попытку вычленить регламен- тации, которые определяли все действия в совершении похоронных ритуалов.

уРаскопки 1975 г., определение сделано докт. биол. наук антропологом Е.И. Даниловой

(ИА АН УССР). 77

1 Генинг В.Ф., Борзунов В.А. Методика статистической характеристики и сравнительного ана- лиза погребального обряда. - ВАУ, 1975, 13, с. 66, 71.

2Рычков НА. Оценка представительности и характера распределения признаков погребальных памятников. — В кн.: Методологические и методические вопросы археологии. Киев, 1982, с. 167 —178.

3 Там же, с. 172. 4Там же, с. 176,177. 5Петров В.П. Черняховский могильник. - МИА, 1964, 116, с. 72, 73. 6 Сымонович ЭЛ. Полевые отчеты: за 1959 г. - Архив ИА, № 2047; за 1960 г. - Архив ИА,

№ 2399; за 1961 г. - Архив ИА, № 2606; за 1962 г. - Архив ИА, № 2630; за 1963 г. - Архив ИА, №2823.

7Сымонович Э.А. Раскопки могильника у овчарни совхоза Приднепровского на Нижнем Днеп- ре. - МИА, 1960, 82, с. 195-197; Он же. Магия и обряд погребения в черняховскую эпоху. - СА, 1963, 1, с. 49—60; Рикман Э.А. Этническая история населения Поднестровья и прилегающего По- дунавья в первых веках нашей эры. М., 1976, с. 278-281.

8 Сымонович Э.А. Раскопки могильника у овчарни..., с. 195. 9Рикман Э.А. Этническая история..., с. 284. 10Там же, с. 287. 11 Тацит. О происхождении германцев и местоположении Германии. Л. 1969, т. 1, с. 367. ;12История вопроса обстоятельно изложена с соответствующими ссылками в кн.: Рикман Э.А.

Этническая история..., с. 278-281. 13Там же, с. 290. 14Алексеева Т.И. Антропологический анализ костных остатков из могильников с трупосож-

жениями черняховской культуры. - СА, 1975, 1. 15Тамже, с. 268-270. 16Кравченко Н.М. Косановский могильник. - МИА, 1967, 139, с. 81. 17Там же, табл. XX. 18Махно Е.В. Раскопки Успенского могильника в 1968 г. - АИУ, 1971, III, с. 216. 19Махно Є.В, Нові розкопки Успенського могильника в 1969 р. - АИУ, 1972, IV, с. 217. 20Махно Є.В. Типи поховань та планування Компаніівського могильника. - В кн.: Середні

віки на Україні. Киів, 1971, вип. 1, с. 92.

Глава IV

ПОГРЕБАЛЬНЫЕ ОБЫЧАИ, ЧЕРТЫ И РИТУАЛЫ

Если рассматривать погребальный цикл в целом, то на основании этнографических наблюдений в нем выделяется четыре этапа:

1. Цикл от момента смерти до погребения. 2. Кремация. 3. Предание останков покойного земле. 4. Обряды и ритуалы, последующие захоронению. Археологические данные недостаточны для восстановления погребального цикла в

полном объеме. Поэтому, не претендуя на всеобъемлющую полноту описания, попро- буем смоделировать те звенья погребального обряда носителей черняховской куль- туры, которые предоставлены нам выделенными погребальными признаками. Первый этап ритуальных действий, с момента смерти до предания останков покой-

ного земле, из-за отсутствия материальных следов недоступен археологу. Об этой "скрытой" части погребального обряда позволяют судить лишь косвенные данные. Предметы одежды, находимые в захоронениях, свидетельствуют о ритуале обря-

жения покойного и позволяют в какой-то мере восстановить посмертный костюм. Встречаемые в Черняховских погребениях предметы одежды не слишком разнооб- разны. Это фибулы, находимые, как правило, на груди; пряжки, обнаруживаемые на поясе; украшения. Повторяемость их устойчива, а следовательно, меньше оста- ется возможностей разного толкования костюма. Частая встречаемость фибул и пря- жек в одном погребении позволяет нам предполагать, что на покойного надевали шта- ны, подпоясанные ремнем, сверху - легкий плащ или что-то вроде хитона- одежда, застегивавшаяся на груди одной или двумя фибулами. Костюм дополняли украше- ния в виде низки бус, подвесок и пр. Обувь была, по-видимому, цельношитой, не име- ла застежек.

В костюме мужчин и женщин, судя по предметам одежды, было много общего. Верхний легкий плащ, застегивавшийся фибулами, надевали и на мужчин, и на жен- щин. Пряжки чаще встречаются в мужских погребениях, но и в женских захороне- ниях они не составляют исключения (табл. XXI), поэтому предположение, что штаны носили и женщины, не лишено основания.

Поскольку предметы одежды встречаются во всех могильниках черняховской куль- туры, как в ингумированных, так и в кремированных погребениях, есть все основа- ния считать обряжение покойного обрядом, типичным для культуры.

Однако немало погребений Черняховских могильников либо вовсе не имеет вещей, либо не имеет вещей, связанных с костюмом и одеждой покойника. В этом случае возникает два предположения: или существовал другой костюм, не требующий спе- циальных застежек, или покойника заворачивали в саван. Довольно частые находки гребней в погребениях черняховской культуры обраща-

ют на себя особое внимание, тем более что вещь эта не относится к предметам первой необходимости. Стремление положить гребень в могилу было настолько велико, что во многих погребениях черняховской культуры мы находим хотя бы кусочек гребня.

79

Частоту встречаемости гребней можно проиллюстрировать на следующих примерах. В Привольном в четырех из семи погребений, содержавших трупоположения с веща- ми, найдены либо целые гребни, либо их фрагменты. Это составляет 57% всех погре- бений. В Гавриловке гребни найдены в семи из 26 трупоположений с вещами, что со- ставляет 27% всех погребений. Можно допустить, что в момент обряжения существо- вал какой-то ритуал расчесывания волос покойнику, в результате чего предмет осу- ществления ритуала попадал в могилу вместе с умершим. Во всяком случае очевидно, что гребню придавали особое, возможно магическое, значение. На втором этапе погребального цикла определялся и готовился способ захоронения

покойника. Чем определялся выбор одного способа из двух возможных - ингумации или кремации, для нас остается тайной, но это свидетельствует о некоем разделении изучаемого общества. Ритуал кремации остается вне поля нашего зрения, поскольку места кремирования

в ареале черняховской культуры пока не обнаружены, но косвенные сопоставления позволяют наметить следующее: 1. Сожжение производилось за пределами кладбища, поскольку ни в одном Черняховском могильнике не раскопано ни одного объекта, хотя бы отдаленно напоминающего место кремирования. 2. Есть основания предпо- лагать, что кремирование производилось в непосредственной близости от кладбища, поскольку в ряде могильников зафиксировано помещение остатков сожжения в мо- гилу в горячем виде (Оселивка, Данчены). 3. Место кремирования должно было на- ходиться вблизи водных источников, поскольку в некоторых погребениях костные остатки сожжения несут следы заливания их водой, в результате чего горячие кости трескались. Такие костные остатки всегда имеют сложную остроугольную форму, в отличие от постепенно остывающих сожжений, в которых кусочки кальцинированных костей имеют округлую, как бы обкатанную форму.

Наши сведения о ритуале кремации можно значительно расширить, если провести анализы угля и золы из погребений с целью определения пород дерева. Эти данные в свою очередь позволили бы рассчитать минимальный объем топлива и температуру при кремации. Температуру погребального костра можно установить и путем сопо- ставления вещей со следами огня, обнаруживаемых в погребениях. Третий этап погребального цикла, с момента предания останков покойного земле

и до завершения его, хорошо фиксируется материальными признаками, что позволя- ет нам в некотором приближении восстановить весь процесс погребения. На этом эта- пе мы выделяем следующие узловые моменты: 1) выбор места на кладбище; 2) ре- гламентация по ориентировке могилы; 3) устройство погребальных сооружений; 4) расположение покойного в яме; 5) расположение сопровождающего инвентаря; 6) ритуалы, сопровождающие захоронение, которые в свою очередь распадаются на а) осуществление культа огня; б) реализацию магических веществ; в) ритуалы, свя- занные с отношением к покойнику. Остановимся подробнее на каждом из этих пунктов. О выборе места на кладбище в настоящий момент сказать нечего, но реальные пути

такого анализа можно представить. Правда, возможен он станет только на завершаю- щей стадии исследования культуры, когда будет хорошо разработано ее хронологи- ческое членение. Планиграфический анализ могильников, опирающийся на твердую хронологию и корреляцию с данными антропологии, может дать положительные ре- зультаты.

Регламентации по ориентировке покойника являются вторым признаком, свиде- тельствующим о социальном расслоении общества. Если выбор решения, каким спо- собом совершить захоронение, - при помощи ингумации или кремации, выявляет первое разделение общества на две части, то внутри части, осуществлявшей погре- 80

бальный обряд по способу ингумации, регламентация, ориентировать ли умершего головой на север или на запад, выявляет еще одно разделение общества.

Корреляция признаков весьма четко показывает определяющую роль этой регла- ментации, от которой зависело устройство погребальных сооружений и снаряжение умершего для "существования" в загробном мире.

В устройстве погребальных сооружений выделяются две стадии: выкапывание самой могильной ямы и создание в ней различных дополнений.

Форма ямы зависела от способа захоронения. Для умерших, подвергшихся кре- мированию, готовились сравнительно неглубокие, округлые в плане ямы, с ровны- ми боковыми стенками. Ямы более сложных конструкций для сожжений в черня- ховской культуре выявляются редко. В погребениях с трупоположениями практи- чески господствует одна форма — это ямы прямоугольной или близкой к ней формы.

В размерах и профилировке могильных ям наблюдается дифференцированность, зависимая от тех регламентации, которые распространялись на данного покойника. Размеры погребальной ямы для трупоположений зависели от возраста покойного

и ориентировки захоронения. Детские захоронения совершались соответственно в небольших ямах. Ямы могли быть несколько более просторными, чем требуется, но в общем размеры ям для детей меньше, чем ям для взрослых. Захоронения детей в ямах значительных размеров, соответствующих ямам для взрослых или больше, - явление в черняховской культуре исключительно редкое. Мы можем сослаться толь- ко на один пример (Оселивка). Размеры ям для взрослых захоронений нестабильны. Они находятся в определен-

ной зависимости от ориентировки захоронения. Для захоронений северной ориенти- ровки типичны ямы средние широкие и большие широкие. Захоронениям западной ориентировки больше свойственны ямы узкие и средние широкие. Практически не встречаются ямы больших размеров группы IV.

Здесь, собственно, выявляется не прямая зависимость, а опосредованная. Риту- альная регламентация требовала снабдить погребения северной ориентировки в по- тусторонний мир набором необходимых в последующей "жизни" вещей, а для их раз- мещения нужно было увеличить площадь могильной ямы. Погребения же западной ориентировки полагалось отправлять без какого-либо сопровождения. Размеры ям отражают эту зависимость и выявляют существование регламентации.

Конструкция погребальных ям тоже находилась в зависимости от ориентировки захоронения, но в некоторых случаях конструкции связаны с региональным распо- ложением могильников. Большого разнообразия в конструктивных особенностях погребальных ям в черняховской культуре не наблюдается. С учетом всех разновидно- стей конструкций, встречаемых в культуре, их намечается всего четыре:

1. Ямы простые, с отвесными вертикальными стенками. 2. Ямы с дополнительным углублением на дне для покойника. 3. Ямы с подбоем. 4. Ямы со склепами или катакомбами. Наиболее распространена в черняховской культуре яма прямоугольной формы

с отвесными непрофилированными вертикальными стенками. Ямы такой конструк- ции свойственны захоронениям как северной, так и западной ориентировки. Ямы с углублением для покойника по территориальной распространенности и за-

висимости от ориентировки являются уже в определенном смысле специфической чертой черняховской культуры. Прежде всего, ямы подобной конструкции встреча- ются преимущественно на памятниках степной зоны. В лесостепи они зафиксирова- ны на немногих памятниках и, как правило, в небольшом количестве (исключением

81

является могильник в Журавке, где число погребений разбираемой конструкции зна- чительно выше нормы распределения данного признака для всей культуры).

Погребальные ямы с углублениями связаны преимущественно с погребениями западной ориентировки. В погребениях, ориентированных на север, такая конструк- ция встречается сравнительно редко и только на памятниках Причерноморья. Устойчивость сочетания данной конструкции с западной ориентировкой погребе-

ний делает весьма вероятным предположение, что появление ее относится к поздне- му этапу развития черняховской культуры. Мысль об относительно позднем появ- лении западной ориентировки неоднократно высказывалась в литературе разными авторами1. Повышенный процент погребений западной ориентировки в могильни- ках Причерноморья в свою очередь говорит о поздней дате этих памятников. Если же принять позднюю дату причерноморских памятников, то в этом случае становятся объяснимы и случаи сочетания северной ориентировки и ям с углублениями. На позд- них памятниках конструкции ям, возникающие сравнительно поздно, могли уже со- четаться и с погребениями северной ориентировки, которая с появлением западной не исчезает и продолжает бытовать на Черняховских памятниках, о чем свидетельству- ют одновременные вещи в тех и других погребениях (фибулы, стеклянные сосуды). Конечно, ссылка на высокий процент западной ориентировки на причерноморских памятниках - еще недостаточное доказательство их поздней даты, и хронологичес- кие параметры этих памятников еще нужно отрабатывать, но при таком предполо- жении довольно логично увязываются наблюдаемые факты; 1) на памятниках лесо- степной зоны ямы с углублениями не встречаются в погребениях северной ориенти- ровки, а только в погребениях, ориентированных на запад3, т.е. увязываются с по- гребениями относительно более поздними; 2) на памятниках степной зоны, поздняя дата которых очень вероятна, ямы с углублениями сопровождают погребения как за- падной, так и северной ориентировки, что на поздних памятниках весьма вероятно. Другая конструкция погребальной ямы, не типичная для черняховской культуры,

но зафиксированная единичными случаями на некоторых Черняховских памятни- ках, — это яма с подбоем. Количественное возрастание могил с подбоями на памят- никах Причерноморья весьма симптоматично, ибо оно проявляется там, где в пред- шествующий и синхронный периоды у местного населения широко практиковалось сооружение подбоев в погребальных комплексах. Сочетание подбоев — конструкции явно местного происхождения - с типично Черняховскими (и по ориентировке, и по инвентарю) захоронениями свидетельствует о контактах Черняховского населе- ния с местными обитателями, причем контактах не совсем ясного характера. Навы- ки, в сооружении погребальной ямы не относятся к категориям, легко передаваемым, ибо за ними стоит осознание того, что следует возвести определенное сооружение, а это идет уже от традиций, освященных веками. В нашем конкретном случае полу- чается следующее. В яме с подбоем или катакомбе похоронен, судя по инвентарю, черняховец, соплеменники, а точнее, кровные родственники которого почему-то от- казываются от собственной традиции при сооружении погребальной ямы и воспроиз- водят распространенную здесь прежде, местную, конструкцию. В древнем обществе в пределах малой социальной группы, к которой и относятся рассматриваемые нами конкретные памятники, обычай окружает норму как бы ореолом неприкосновенно-

а Исключение представляет могильник в Переяславе-Хмельницком, где три погребения, имею-

щие ямы с углублением, ориентированы на север. Но в этих погребениях есть свои особенности: уступы перед углублением в них широкие, и на них расположен весь погребальный инвентарь, что свидетельствует о специальном замысле именно такой конструкции. Кроме того, эти погребения, судя по инвентарю, могут датироваться временем не ранее IV в. н.э., т.е. они тоже поздние. 82

сти и святости, и в отходе от нормы следует искать какие-то серьезные причины. Эта сложная проблема причинности пока не имеет решения. Попытка объяснить совме- щение местного признака в конструкции погребальной ямы и Черняховского инвен- таря при покойном тянет за собой массу сложных вопросов, для ответов на которые требуются специальные исследования. В частности, это вопрос о взаимоотношении черняховской культуры с местными культурами юга. Устройство различных сооружений внутри погребальной ямы не является призна-

ком, типичным для черняховской культуры. В подавляющем большинстве черняховс- кие погребения их не имеют. Однако употребление камня, дерева и глины, хотя и в частных случаях, фиксируется в Черняховских могильниках, и потому задержим на них свое внимание. Прежде всего отметим отчетливо прослеживаемое увеличение количества могил с различными внутренними сооружениями в южных районах рас- пространения Черняховских памятников. Сооружения, непосредственно связанные с общей конструкцией погребальной ямы, такие как закладка углубления на дне ка- менным и деревянным настилом, заваливание входа в подбой или катакомбу кам- нем, подмазка дна ямы глиной, можно прямо связать с местными традициями этого района, бытовавшими здесь и в предшествующее черняховской культуре время. Пре- имущественно за счет этих конструктивных особенностей на памятниках Причерно- морья и Нижнего Поднепровья увеличивается общий процент погребений с использо- ванием камня и дерева. Несколько иную особенность представляют захоронения с так называемым символическим использованием камня (т.е. такие, где использова- ние камня не несло никаких конструктивных задач в строительстве могилы), более характерные для районов лесостепной зоны черняховской культуры. Такое исполь- зование камня в подавляющим большинстве прослеживается в могилах северной ори- ентировки, и особенность его применения выражает избранность отдельных захоро- нений. Полностью понять, причины этого явления пока не представляется возможным, но один из аспектов решения мы попытаемся показать ниже.

Вопрос о расположении останков покойного в яме следует расчленить, связав с типами захоронений. В трупоположениях — это поза, в которой тело покойного по- мещалось в яму; в трупосожжениях — способы размещения остатков сожжения. Что касается позы, то здесь выделяются два момента, которые следует рассмат-

ривать раздельно: 1) положение самого тела в могиле — на спине, на животе, на боку; 2) положение рук и ног. Прежде всего встает вопрос, существует ли какая-нибудь зависимость между по-

ложением тела и ориентировкой. Статистический анализ эту зависимость выявляет довольно четко. Разнообразие в положении тела свойственно только погребениям северной ориентировки. Ритуальная регламентация, по-видимому, требовала хоро- нить в основном в положении на спине. Погребения западной ориентировки почти пол- ностью отвечают этой регламентации. Известен лишь один случай отклонения в Жу- равке (табл. VII). В погребениях северной ориентировки положение тела на левом и правом боку, на животе и различные другие редкие отклонения встречаются в значи- тельно большем количестве. Для решения вопроса, чем вызваны такие отклонения, никакими данными мы сейчас не располагаем и можем лишь констатировать наблю- даемое явление. В положении рук и ног в погребениях черняховской культуры наблюдается боль-

шое разнообразие, отличительной особенностью которого является • полная незави- симость от ориентировки погребений. Все разнообразные положения рук и ног при- сущи погребениям как северной, так и западной ориентировки. Следовательно, не ориентировка погребений в данном случае влияла на ту или иную позу покойника. Что заставляло придавать покойнику ту или иную позу, мы ответить не можем;

83

Два вида помещения костных остатков в погребениях с сожжениями - в урне и без урны — тоже свидетельствуют о разделении той части общества, представителей которой следовало предать кремации. Сопровождающий инвентарь в погребениях свидетельствует о вере носителей чер-

няховской культуры в продолжение существования умерших после их смерти. Судя по набору вещей, в представлениях черняховцев "потусторонняя жизнь" соответство- вала жизни живых, но в ином, особом мире. Вследствие этого умершего обеспечива- ли вещами и пищей, необходимыми для такого существования. Среди инвентаря различаются вещи утилитарного назначения (орудия труда и бы-

товые предметы), вещи, связанные с костюмом, и украшения. Нам представляется, что набор предметов, попадавших в могилу, не был случаен, а определялся хорошо продуманными решениями. Поэтому каждая вещь должна нести какую-то смысло- вую нагрузку, отражающую духовный мир древних. Изучение взаимовстречаемости вещей, их местоположения в могиле и сохранности — все это может приоткрыть нам мировоззрение их владельцев. По предварительным наблюдениям можно отметить, что фурнитура костюма всегда находилась на местах, соответствующих современно- му применению (фибулы — на груди, пряжки — на поясе, бусы — на шее).

Посуда, которая символизировала или реально вмещала пищу, данную в напутст- вие умершему, не имела какого-либо строго регламентированного состава. Набор может быть самым разнообразным, в погребение помещались почти все формы по- суды, известные в черняховской культуре. Не встречаются в погребениях только со- суды для хранения. В распределении посуды в могиле тоже не наблюдается строгой регламентации. Посуда могла быть помещена в головах покойника, в ногах или вдоль тела, и все эти зоны по статистическим подсчетам использовались в равной степени. Близкую картину мы наблюдаем и в расположении мясной пищи в могилах. От-

личие лишь в том, что кости животных преимущественно находятся у ног и головы покойника, значительно реже — у тела. Некоторые находки в погребениях позволяют нам выявить отдельные обьиаи и

ритуалы, совершавшиеся во время погребального обряда. Так, обнаруживаемый в черняховских погребениях уголь, присутствие которого в могиле никак нельзя от- нести за счет случайности, может символизировать, с нашей точки зрения, культ огня. Об особом значении огня у черняховцев свидетельствует уже сам обряд кремации. Находки угля в погребениях с трупоположениями, где он обнаружен в сосудах, на скелете, локализован на дне ям или в виде обугленных плах на дне или в головах по- гребенного, свидетельствуют о намеренном внесении угля в могилу, что символизирует исполнение особого культа. Статистическими исследованиями мы установили, что этот культ находит отражение лишь в отдельных захоронениях. Чтобы понять, с чем связана такая избирательность, необходимо комплексное изучение. Магический смысл мы видим в некоторых веществах и предметах, положенных

в могилу: красная краска, смолистые вещества, мелкие камешки. Погребений с на- ходками такого рода в черняховской культуре немного, но нам представляется, что малочисленность их не отражает действительной картины, так как исследователи не всегда обращали на них внимание и потому они не попадали в описания. Подчеркнем еще раз, что, с нашей точки зрения, в погребениях нет случайных вещей. Страх перед умершим отмечен у многих народов, следы такого страха фиксиру-

ются и в погребальном обряде черняховской культуры. Его проявление мы видим в обычаях класть камень на грудь покойника, заваливать его слоем камня, сооружать каменные ящики (трупоположения), накрывать урны, вонзать острые орудия в ос- татки кремации (трупосожжения). Все эти обьиаи не носили массового характера, 84

а следовательно, осуществлялись по отношению только к отдельным членам обще- ства, по-видимому, по представлениям древних, особенно вредоносным. Из этногра- фической литературы мы знаем, что разные народы разработали целую систему риту- алов борьбы с вредоносностью мертвых. Эти ритуалы совершались до и после погре- бения и не всегда оставляли материальные следы в обряде. По аналогии мы можем предполагать такую систему и у черняховцев, более разветвленную, чем нам позво- ляют увидеть раскопки.

В этой же связи можно рассматривать и ритуал вторичного разрушения могил, но неоднозначность его расшифровки снижает значение этого источника.

Обряды и ритуалы, последующие захоронению, недоступны рассмотрению, посколь- ку не оставляют материальных признаков, за исключением тризн. Однако для вычле- нения остатков тризн у нас пока нет разработанных критериев. Рассмотрение погребального цикла черняховской культуры в целом выявляет преж-

де всего отсутствие строгого единообразия. Как было показано выше, погребальный обряд расчленяется уже на первых этапах погребального цикла - по способу захоро- нения: трупоположения и трупосожжения. Каждая из этих групп в свою очередь чле- нится по способу помещения остатков в земле.. Трупоположения — на два варианта: погребения, ориентированные головой на север, и погребения, ориентированные го- ловой на запад. Трупосожжения имеют тоже два варианта: урновые и безурновые.

Разнообразие способов захоронений в могильниках одной культуры ставит зако-

номерный вопрос, в результате чего оно появилось. Полного ответа на поставленный вопрос при современном уровне накопленных знаний ожидать не приходится, но хотя бы в качестве постановки вопроса, рассмотрим имеющиеся данные. Рассуждая логически, разнообразие в способах захоронения в одном могильнике

можно отнести за счет: 1) разновременности способов захоронения; 2) разноэтнич- ности групп населения, культивирующих тот или иной способ захоронения; 3) раз- личий в социальном положении умерших; 4) индивидуальных особенностей умер- шего или причин смерти.

Единство культурной принадлежности всех четырех способов захоронений в чер- няховских могильниках настолько очевидно для исследователей, что доказательства этому и не пытались сформулировать, а они есть, и вполне конкретные. Трупополо- жения северной и западной ориентировок имеют 43 общих признака (табл. XXV). Трупосожжения урновые и безурновые имеют 27 общих признаков (табл. XXVI). Способы захоронения с помощью ингумации и кремации по сути своей настолько

различны, что общая их культурная принадлежность прежде всего определяется иден- 85

тичностью сопровождающего инвентаря. Однако можно выделить и общие погребаль- ные признаки, связывающие эти два способа захоронения едиными традициями по- гребальной обрядности. Вполне понятно, что их немного, поскольку обряды несопо- ставимы. Но важно, что общность проявляется в тех признаках, которые прямо или опосредованно передают обрядовые ритуалы, сопровождающие момент предания ос- танков земле, т.е. той части погребального обряда, которая почти недоступна архео- логам в силу малого количества фиксирующих остатков. Из признаков, общих для трупоположений и сожжений, следует отметить: 1) упот-

ребление камня при сооружении мест захоронений; 2) наличие битой посуды и в тех и в других погребениях; 3) признаки, отражающие культ огня; 4) сопровождение покойного заупокойной пищей, о чем говорят кости животных, обнаруживаемые в тех и других погребениях; 5) наличие одних и тех же категорий вещей, свидетельст- вующих о единообразии быта и одежды погребенных разными способами.

Итак, единство культурной принадлежности всех способов захоронения достаточно хорошо обосновывается приведенными фактами, но они не объясняют причин наблю- даемого разнообразия. Поиски причин возникновения нескольких вариантов погре- бального обряда прежде всего обращают нас к вопросам хронологии. Не может ли разнообразие способов захоронения в Черняховских могильниках объясняться их разновременностью? Разработка относительной и абсолютной хронологии каждого могильника не только еще не осуществлена, но и требует создания специальной ме- тодики. В данный момент ограничимся лишь рядом замечаний по этому вопросу. Возникновение погребений западной ориентировки на относительно позднем этапе

черняховской культуры, как уже отмечалось, признается многими исследователями. Поздняя дата подтверждается также и датирующими вещами — в частности, стеклян- ными сосудами, относящимися ко времени не ранее второй половины IV — начала VВ. (Журавка, Ранжевое, Коблево). Кроме того, место расположения этих погребений в могильниках более упорядочено, взаиморасположение — более организовано, чем у погребений других типов. В широко раскопанных могильниках более четко про- слеживается, рядность в расположении погребений западной ориентировки— особен- ность, отличающая могильники раннего средневековья.

Определение относительно позднего распространения погребений западной ориен- тировки, однако, не дает никаких оснований рассматривать их возникновение и рас- пространение как процесс полной замены северной ориентировки на западную. Судя по вещевому материалу, сопровождающему погребения и северной, и западной ори- ентировок, в том числе по стеклянным сосудам одинаковых форм и техники, ориен- тирование погребений на север в черняховской культуре продолжало практиковаться, несмотря на появление западной ориентировки. Определение хронологического соотношения сожжений (урновых и безурновых)

и трупоположений (северной и западной ориентировок) требует еще специальных ис- следований. Однако выделяющиеся по разному процентному соотношению сожжений и трупоположений довольно устойчивые группы памятников (табл. VI) представля- ются явлением закономерным, основанным на последовательном развитии разных типов обрядов во времени, т.е. выявляют тенденцию к наибольшему распростране- нию того или иного типа обряда в определенные хронологические периоды. Но это лишь гипотеза. По материалам, которыми мы располагаем сейчас, можно лишь кон- статировать сосуществование кремации и ингумации в черняховской культуре. Так, в могильнике в Будештах, который по соотношению сожжений и трупоположений и по вещевому материалу можно отнести к памятникам не самого раннего этапа куль-

86

туры2, А.А. Бобринский по технологическим приемам изготовления глиняной посу- ды выделил группы погребений трех последовательных хронологических этапов: ран- него, среднего и позднегоб, и оказалось, что на всех трех этапах погребения с сожже- нием в урнах и трупоположения северной ориентировки сосуществуют. Вероятно, то же относится и к безурновым захоронениям, представленным в данной группировке погребений всего двумя могилами: одно относится к среднему этапу и одно - к позд- нему. Оба эти погребения подтверждают, что безурновые захоронения не выпадают из выделенных хронологических периодов, а их малочисленность обусловлена тем, что определения проводились по целым формам посуды, которые в безурновых погре- бениях встречаются редко. К сожалению, из поля зрения А.А. Бобринского выпали погребения западной ориентировки, хотя в Будештах два таких погребения сопровожда- лись целыми формами посуды: одно — горшком и одно — миской3. Результаты работы, проделанной А.А. Бобринским, подтверждают, что носители

черняховской культуры использовали обряд кремации и ингумации параллельно. В процессе развития культуры могло меняться лишь количественное соотношение ти- пов обряда. Прослеживается определенная тенденция, позволяющая группировать памятники. Так, в одной группе при общем преобладании сожжений выделяются под- группы: одна — с отсутствием погребений западной ориентировки, другая — при пре- обладании северной имеет небольшой процент западной. В другой группе при общем преобладании трупоположений выделяются подгруппы: 1) господствует северная ориентировка и нет западной; 2) преобладает северная ориентировка, западная пред- ставлена небольшим процентом; 3) преобладает западная ориентировка, а северная представлена небольшим числом погребений. Все это, как нам представляется, не слу- чайно и отражает динамику в развитии погребального обряда. И хотя хронологичес- кая шкала этих памятников не разработана, можно уже сейчас высказать предполо- жение, что для более ранних этапов развития культуры характерно доминирование кремации, для поздних — преобладание ингумации, а появление трупоположений за- падной ориентировки не связано с самым ранним этапом черняховской культуры.

Можно допустить, что в основе сосуществования диаметрально противоположных способов захоронения, таких как кремация и ингумация, лежит разноэтничность со- здателей черняховской культуры. Однако археологическая наука пока не владеет приемами исследования и доказательств в этом вопросе. Наконец, можно поставить вопрос, не следует ли искать причину возникновения

и параллельного сосуществования нескольких вариантов погребального обряда в дина- мике социальных процессов, происходивших в обществе носителей черняховской культуры. Уместно прежде выяснить, содержат ли могильники черняховской куль- туры исходные данные для постановки проблем социальной истории. В основе социальной структуры общества, оставившего памятники, относимые

к черняховской культуре, лежала земледельческая община, о чем свидетельствуют поселения сельского типа, отсутствие городов, небольшие жилища, указывающие на то, что первичной ячейкой общества являлась малая семья. Однако эта община не была уже патриархальной, построенной на простом воспроизводстве. Для черня- ховской культуры характерно высокоразвитое ремесло, производящее продукцию не только для собственного употребления. Технический уровень ремесла явно свидетельствует о производстве на рынок, о зарождении товарных

бРезультаты неопубликованной работы любезно сообщены мне А.А. Бобринским, за что при- ношу ему большую благодарность.

87

отношений. Важно понять социальную структуру этого сложившегося общества, и в этом вопросе погребальный обряд предоставляет некоторые исходные данные. Устойчивое разнообразие способов захоронения, наблюдаемое в могильниках

черняховской культуры, вероятнее всего, отражает сложную систему социальных рангов данного общества. Это положение можно обосновать, если на конкретных материалах погребального обряда удастся установить признаки, позволяющие судить о наличии и степени расслоения общества. Прежде всего социальная дифференциация находит отражение в количественных

различиях погребального инвентаря, выделении погребений богатых и бедных. Исходными данными для определения социальных различий могут служить такие факторы, как 1) различие в способах захоронений; 2) проявление специфических особенностей, выделяющих некоторые погребения из совокупности массовых за- хоронений; 3) различия в устройстве могилы. Однако определение критерия богатства на практике оказывается весьма сложным. К числу богатых неправильно было бы относить все погребения с многочисленным инвентарем, ибо следует различать инвентарь, состоящий из вещей (пусть их будет даже много), положенных в могилу по ритуалу и являющихся составной частью погребального обряда (эта категория выделяется по многократной повторяемости сочетания одних и тех же вещей), и инвентарь, в который входят вещи уникальные, способные нести опре- деленные социальные функции (вещи импортного происхождения, предметы из дра- гоценных металлов, вещи высокохудожественной работы или трудоемкой техники, в силу своих качеств не имевшие широкого распространения).

Если обратиться непосредственно к черняховской культуре, то ее могильники выглядят монотонно однообразными по составу инвентаря, особенно в результате частой повторяемости сочетания одних и тех же вещей. Видимо, именно поэтому погре- бения с большим количеством единиц инвентаря уже зачисляются в разряд богатых. Прежде чем касаться вопроса о критерии богатства отдельных погребений, сопоставим наборы инвентаря с типами захоронений. Из всех выделенных в черняховской культуре захоронений наибольшее

количество безыинвентарных могил приходится на безурновые захоронения, причем в тех из них, где погребальный инвентарь все же есть, он представлен обломками и значительно реже - целыми формами. Набор и сочетание сопро- вождающих вещей однообразны (фибулы, пряжки, бусы, реже - предметы труда, пряслица или ножи, предметы личного туалета). Характер инвентаря и отсутствие особенностей в устройстве могил позволяют предполагать, что погребенные в них лица занимали низшую ступень в социальной иерархии, но принадлежали к той же племен- ной группе, что и остальное население памятника.

Социальное положение погребенных, остатки кремации которых предавались земле в урнах, уже несколько иное. Очевидность их отличия заложена уже в ином способе захоронения, однако прослеживается и в деталях погребального обряда. В урновых захоронениях большее количество погребений сопровождается инвентарем, в них чаще встречаются целые вещи, инвентарь более разнообразен. Нельзя не отметить, что все известные в черняховской культуре находки оружия в могилах связаны с этой группой погребений (Оселивка, погребение 70; Малаешты, погребения 3, 20; Компа- нийцы, погребение 86). Все это дает основание полагать, что урновые захоронения принадлежали более высокой в социальном отношении группе населения. Третью социальную группу населения могли представлять люди, погребенные по

обряду ингумации. В этой группе наиболее ярко выступают имущественные различия. В ней наряду с погребениями рядовых членов общины (безынвентарными или 88

содержащими вещи в соответствии с обычной, закрепленной обрядом регламентацией: один-три сосуда, предметы одежды, труда, личного обихода) довольно определенно выделяются погребения, качественные отличия которых по всем основным показате- лям погребального обряда позволяют видеть в них могилы представителей общинной знати, обособившейся от основной массы соплеменников и утверждавшей это обо- собление в погребальном ритуале. Это выражается не только в многочислен- ном инвентаре, но и в особенностях устройства могилы, расположения в ней покойного. Таблица XXVII на примере семи широко раскопанных могильников черняховской культуры убедительно доказывает это. Во всех могильниках погребения, в сопровожда- ющем инвентаре которых имеется пять и более сосудов, а в особенности погребения, где сосудов более 10, выделяются из массы остальных погребений устройством могилы (нерядовая конструкция ямы, использование камня или дерева при устройстве могилы, особая поза или положение покойною), признаками культа огня, помещением с покойным вещей из ценных металлов (серебро, в исключительных случаях —золото) и стеклянных сосудов. С этими же погребениями, и только с ними, связаны различные комбинации в положении сосудов в могиле (т.е. комбинации из вкладывания одних сосудов в другие). Таблица XXVII очень отчетливо выделяет и признаки, не являю- щиеся отличительными, а обусловленные традициями ритуала. К ним относятся такие признаки, как мясная заупокойная пища, которая сопровождала не только богатые погребения (хотя в них она прослеживается обязательно), но и погребения рядовых членов, или помещение в могилу орудий труда, которые встречаются в погребениях различных социальных групп. Дифференциация на памятниках черняховской культуры прослеживается вполне

отчетливо, и, видимо, именно социальное положение усопшего регламентировало погребальные особенности, в частности, глубину могилы, внутреннее сооружение, форму ямы и пр. По-видимому, степень разложения общества не зашла еще очень далеко, ибо даже самый тщательный анализ планов могильников не позволяет выделить территориально богатые погребения и погребения, принадлежащие зажи- точным членам общины, т.е. еще отсутствует социальная локализация на кладбище, но процесс этот происходил и вместе с развитием культуры расширялся. С этим явлением можно связать увеличение в количественном отношении погребений, совершенных по обряду трупоположения в могильниках поздней стадии развития черняховской культуры. Другим переломным моментом в развитии культуры на позднем этапе ее развития следует считать переход к западной ориентировке, сви- детельствующий о кардинальных изменениях в мировоззрении общества. Охарактеризованные выше материалы позволяют только наметить тенденции в

развитии черняховской культуры. Мы далеки от мысли, что в работе дана исчер- пывающая картина развития и интерпретации социальной структуры и исторического процесса изучаемого нами общества. Решение поставленных вопросов в полном объеме еще не подготовлено. Социально-исторической интерпретации должны предшествовать фундаментальные работы по хронологии культуры в целом и микрохронологии отдель- ных могильников, типологическая и статистическая обработка массового вещевого материала могильников.

1 Библиографию см.: Рикман Э.А. Этническая история населения Поднестровья и прилегающего Подунавья в первых веках нашей эры. М., 1976, с. 297.

2 Рикман Э.А. Памятник эпохи великого переселения народов. Кишинев, 1967, с. 40. 3 Миска в погребении 271, горшок в погребении 143. В издании с погребением 143 произошла

какая-то путанница, оно описано два раза (См.: Рикман Э.А. Памятник эпохи .. . , с. 65, 68). В дан- ном случае имеется в виду погребение, описанное на с. 68.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что настоящая работа, являющаяся попыткой систематизировать накопленный наукой материал по погребальному обряду черняхов- ской культуры, не завершает, а открывает изучение погребального обряда. Системати- зация материала не столько ответила на интересующие нас вопросы, сколько поставила перед нами множество новых, показав одновременно те области в научном процессе, которые следует совершенствовать.

1. Так, очень отчетливо выявилось, что необходимо совершенствовать нашу полевую методику. Поскольку полевая работа является основным источником накопления и формирования исходных данных, методические пробелы в ней непосредственно влияют на все последующие исследования и выводы. Поэтому нам кажется не лишним подытожить все те моменты, где такие пробелы имеются и где требуются специальные разработки и усовершенствования.

1.1. В настоящий момент не существует методических приемов по выявлению в гумированном слое могильных ям. Невозможность определить границы могильной ямы в гумированном слое в свою очередь мешает уточнению критериев, необхо- димых для выявления послойных, или рассеянных, трупосожжений, а также обычая вторичных разрушений трупосо жжений.

1.2. Необходимо накапливать наблюдения и разрабатывать методы для вычле- нения сожжений, в которых в качестве урны использовалась не посуда, а другие вместилища, например ларцы, и т.п.

1.3. Не выработаны методические критерии для расчленения сожжений на "чистые" и с остатками костра. 1.4. Необходима выработка критериев для выявления следов тризны. 2. Систематизация погребального обряда выявила некоторые несовершенства в фиксации данных.

2.1. В подавляющем большинстве описаний отсутствуют разрезы сожжений, фиксация которых несет большую дополнительную информацию.

2.2. При замерах глубин у сожжений не отмечается, как эти замеры произведены и какая глубина фиксируется.

2.3. Отсутствуют описания кальцинированных костей в сожжениях, не указываются их количество и характер.

2.4. Не отмечаются местонахождения угля как в сожжениях, так и в трупоположе- ниях, не указываются его внешние признаки.

2.5. Не указываются местонахождения черепков, не дается их характеристика по принадлежности к формам посуды.

2.6. Размеры могильных ям с трупоположениями, их числовые выражения фикси- руются на уровне зачистки, т.е. на среднем уровне глубины. Правильнее фиксировать размеры могильных ям по дну, поскольку это наиболее стабильная величина.

2.7. Неоднозначность трактовки ориентировок в трупоположениях диктует 90

условие фиксировать ориентировку по азимуту, с точным указанием данных по градусной шкале.

3. Необходимо совершенствовать методику первичного описания. Этот этап научной деятельности имеет две последовательные ступени. Первая — описание в поле. Здесь мы предлагаем отказаться от традиционного повествовательного описания погребений и перейти на матричное, где все разнообразие признаков погребального обряда будет заранее заложено в матрицу, и в поле нужно лишь заполнять графы с номерами соответствующих признаков, что сделает описание однозначным и непротиворечивым, а также сможет компенсировать возможную неопытность исследователя памятников.

Вторая ступень — кабинетная обработка описаний, когда они дополняются теми данными, которые требуют специальных анализов: определение костей животных, исследование заполнений сосудов, анализ углей с установлением древесных пород, заключение антропологов и т.д.

4. Систематизация материала очень наглядно выявила, что, казалось бы, обшир- ный накопленный материал по черняховской культуре при дифференцированном его рассмотрении по памятникам оказывается малорепрезентативным, что делает выводы, построенные на основе статистических данных, более неопределенными, чем хотелось бы. Процесс полевых исследований памятников у нас развивается стихийно, хотя пора координировать действия и в этой области.

5. Формализованный подход к научному материалу требует большей строгости, чем это принято, не только на уровне описания, но и в процессе анализа, и здесь выявляется необходимость создавать, развивать и совершенствовать методику этого процесса.

ПРИЛОЖЕНИЕ I

СТАТИСТИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ I XXVI1 Т а б л и ц а I

Суммарная характеристика погребального обряда черняховской культуры (трупоположения)

92

93

Т а б л и ц а I (продолжение)

94

95

Т а б л и ц а I (продолжение)

96

97

Т а б л и ц а I (продолжение)

98

99

Таб лиц а I (продолжение)

100

101

Т а б л и ц а I (продолжение)

102

103

Т а б л и ц а I (продолжение)

104

105

Т а б л и ц а I (продолжение)

106

107

Т а б л и ц а I (окончание)

108

109

Т а б л и ц а Ia Суммарная характеристика погребального обряда черняховской культуры (трупоположения)

110

111

Таблица Ia (продолжение)

112

113

Т а б л и ц а Ia (продолжение)

114

115

Таблица Ia (продолжение)

116

117

Т а б л и ц а Ia (продолжение)

118

119

Т а б л и ц а la (продолжение)

120

121

Таблица Ia (продолжение)

122

123

Т а б л и ц а Ia (продолжение)

124

125

Т а б л и ц а Ia (окончание)

126

127

Т а б л и ц а II Суммарная характеристика погребального обряда черняховской культуры (трупосожжения)

128

129

Т а б л и ц а II (продолжение)

130

131

Таблица II (продолжение)

132

133

Т а б л и ц а II (продолжение)

134

135

Т а б л и ц а II (продолжение)

136

137

Т а б л и ц а II (продолжение)

138

139

Таблица II (окончание)

140

141

Таблиц а IIа Суммарная характеристика погребального обряда черняховской культуры (трупосожжения)

142

143

Таб лиц а IIа (продолжение)

144

145

Т а б л и ц а Па (продолжение)

146

147

Т а б л и ц а IIа (продолжение)

148

149

Т а б л и ц а IIа (продолжение)

150

151

Т а б л и ц а IIа (продолжение)

152

153

Т а б л и ц а Па (окончание)

154

155

Т а б л и ц a III Группировка признаков погребального обряда черняховской культуры по степени встречаемости.

Трупоположения

Т а б л и ц а III (продолжение)

156

Т а б л и ц а III (продолжение)

Т а б л и ц а III (продолжение)

157

Т а б л и ц а III (продолжение)

158

Т а б л и ц а III (окончание)

Т а б л и ц а IIIa

Группировка признаков погребального обряда черняховской культуры по степени встречаемости. Трупосожжекия

Таблиц а IIIa (продолжение)

160

Т а б л и ц а IIIa (продолжение)

161

Т а б л и ц а IIIa (продолжение)

Т а б л и ц а IIIa (окончание)

162

Т а б л и ц а IV Распределение различных ориентировок погребений на памятниках черняховской Культуры

163

Т а б л и ц а IV (окончание)

164

Т а б л и ц а V Соотношение ориентировки погребений с состоянием их целостности

165

Т а б л и ц а VI Распределение могильников по соотношению типов захоронений

с ориентировкой и состоянием целостности погребений

Т а б л и ц а VI (окончание)

166

Т а б л и ц а VII Соотношение положения костяка и ориентировки

167

Т а б л и ц а VII (окончание)

168

Т а б л и ц а IX Соотношение положения рук с ориентировкой

170

Т а б л и ц а IX (окончание)

171

Т а б л и ц а X Соотношение положения ног с ориентировкой

172

Т а б л и ц а X (окончание)

173

Т а б л и ц а XI Соотношение поз и ориентировок погребенных

174

Т а б л и ц а XI (продолжение)

175

Т а б л и ц а XI (продолжение)

176

Т а б л и ц а Xl (продолжение)

177

Т а б л и ц а XI (окончание)

Т а б л и ц а XIII Соотношение признака "яма с углублением" с другими признаками погребального обряда

179

Таблица XIV Соотношение признака "яма с подвоем" с другими признаками погребального обряда

180

Таб лиц а XV Распределение признаков употребления камня, дерева и глины при сооружении могильной ямы

181

Т а б л и ц а XVI Соотношение признака "употребление камня в погребении" с другими признаками погребального обряда

182

Т а б л и ц а XVII (продолжение)

183

Т а б л и ц а XVIII (окончание)

184

Т а б ли ц а XIX (окончание)

185

Таблица XX (окончание)

186

Т а б л и ц а XXI (продолжение)

Т а б л и ц а XXII Распределение признаков различного использования камня в погребениях с сожжениями

188

Т а б л и ц а XXIII (продолжение)

189

Т а б л и ц а XXV Совокупность общих признаков в погребениях северной

и западной ориентировок

192

Таблиц а XXV (окончание)

193

Т а б л и ц а XXVI (окончание)

194

Т а б л и ц а XXVII (продолжение)

195

Т а б л и ц а XXVII (окончание)

196

П Р И Л О Ж Е Н И Е II

ЛЕГЕНДА К КАРТЕ МОГИЛЬНИКОВ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ (рис.1)

Список могильников черняховской культуры

197

П р и л о ж е н и е II (продолжение)

198

П р и л о ж е н и е II (продолжение)

199

Прил ож ени е II (продолжение)

200

П р и л о ж е н и е II (продолжение)

201

Пр и л ож е н и е І І (продолжение)

202

П р и л о ж е н и е II (окончание)

ЛИТЕРАТУРА К СПИСКУ МОГИЛЬНИКОВ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Артамонов М.И., 1954. Отчет за 1954 г. Ар- хив ИА АН УССР, 1954/34. Арх. пам. - Археологічні пам'ятки УРСР

(короткий список). Киів, 1966. Беляшевский Н.Ф., 1900. Раскопки курга-

нов у села Колодистого Звенигородского уез- да Киевской губерния. - АЛЮР, І. И. Березовец Д.Т., Петров В.П., 1960. Лохвиц-

кий могильник. — МИА, 82. Бодянский A.B., 1968. Результаты раскопок

Черняховского могильника в Надпорожье. - АИУ, т. И. Брайчевская А.Г., 1960. Черняховские па-

мятники Надпорожья. - МИА, 82. Брайчевсъкий М.Ю., 1952. Слов'янские па-

м'ятки Середнего Поросья. - АП УРСР, т. III Брайчевский М.Ю., I960. Ромашки. - МИА,

82. Брайчевский М.Ю., 1964. Погребение в Гор-

ке-Полонке на Волыни. - МИА, 116. Винокур І.С., 1972. Істория та культура

черняхівських племен Дністро-Днипровського межіріччя II—V ст. н.е. Киів. Винокур И.С., 1979. Ружичанский могиль-

ник. - В кн.: Могильники черняховской куль- туры. М. Винокур И.С., Островский М.И., 1967. Рако-

вецкий могильник. - МИА, 139. Винокур И.С., Приходнюк О.М., 1968. Рабо-

ты славянского отряда Каменец-Подольского пединститута. - АИУ, т. II.

Винокур И.С., Приходнюк О.М., Смилен- ко А.Т., 1971. Исследования славянских памят- ников в Устье на Среднем Днестре. - АИУ, т. III. Воляник В.К., 1974. Могильник черняхі-

вської культури у верхів'ях р.Горинь. - Архео- логія, 13. Воляник В.К., 1976. Исследование памятни-

ков Черняховского времени в с. Воробьевка. - АО за 1975 г.

Гамченко С.С., 1930. Некрополь часу про-

203

вінціальноі рімськоі культури в с. Баглаях на Староконстантинівищі . Архив ИА АН УССР, ф. Гамченко, № 77, с. 7. Герета И.П., 1974. Раскопки Чернылево-Рус-

ского могильника. - АО за 1973 г. Герета И.Л., 1979. Исследования в Терно-

польской области. - АО за 1978 г. Герета И.П., 1981. Исследования памятни-

ков черняховской культуры в Западной По до- лий. - АО за 1980г. Герета И.П., Харитонов Е.А. 1979. Чисти-

ловский могильник.-В кн.: Могильники чер- няховской культуры. M.

Гончаров В.К., Махно Е.В., 1957. Могильник черняхівського типу біля Переяслав-Хмельниц- кого. - Археологія, XI Горюнов Е.А., Усова Г.А., 1974. Два новых

памятника черкяховской культуры в Левобе- режном Поднепровье. - СА, 4. Гросу В.И., 1981. Исследования Бравичен-

ского могильника. - АО за 1980 г. Гросу В.И., Постике Г.И., 1979. Работы но- востроечной экспедиции. - АО за 1978 г. Данилевич В.Е., 1905. Раскопки курганов около с. Буд и хут. Березовюг Ахтырского района Харьковской губернии. - Труды XII АС, т. I. Козловська В.Е., 1930. Новіші археологіч-

ні досліди на терені Білоцерківщини. - ХрАМ, ч. 2. Кравченко Н.М., 1967а. Косановский мо-

гильник. - МИА, 139. Кравченко Н.M., 19676. Могильник черня-

ховской культуры в с. Фрунзовке. - МИА, 139. Кравченко Н.М., 1970. Полевой отчет. Ар-

хив ИА АН УССР, 1970/97. Кравченко Н.М., 1973. Пам'ятки черняхівсь- коі' культури на Пороссі. - Археологія, 8. Кропоткин В.В., 1962. Полевой отчет. Ар- хив ИА, р-1,№ 3182. Кропоткин В.В., 1965. Полевой отчет. Ар-

хив ИА, р-1,№3275. Кропоткин В.В., 1966. Полевой отчет. Ар-

хив ИА, р-1, № 3402. Кропоткин В.В., 1967. Полевой отчет. Ар-

хив ИА, р-1, № 3627. Кропоткин В.В., 1968. Полевой отчет. Ар-

хив ИА, р-1, №4284. Кропоткин В.В., 1971. Могильник Черня-

ховского типа в с. Рызино Черкасской облас- ти. - СА, 4. Кропоткин В.В., 1972. Новый могильник по-

морско-мазовецкой культуры у с. Городок, - СА,4. Кропоткин В.В., 1979. Раскопки Думановс-

кого могильника. - АО за 1978 г. Кропоткин В.В., 1980. Раскопки Думанов-

ского могильника. - АО за 1979 г. Кухаренко Ю.В., 1955. Поселение и могиль-

ник полей погребений в Привольном. - СА, XXII Кухаренко Ю.В., 1958. Волынская группа

полей погребений. - СА, 4. Кухаренко Ю.В., 1975. Баівський могиль-

ник. - Археологія, 18. Пінка Н.В., 1952. Розвідка в Канівському

районі - АП УРСР, т. III. Липкинг Ю.А., 1979. Замощанская Дюна. -

В кн.: Могильники черняхоской культуры. M. Луцкевич І.Н., 1948. Матеріали до карти по-

ширення пам'яток культури полив поховань на территорії Харьківськоі области. - Археоло- гія, II Ляпушкин Н.И., 1947. Археологические па-

мятники эпохи железа в бассейне среднего те- чения р. Ворсклы. - КСИИМК, XVII. Магомедов Б.В., 1978. Могильник Камен-

ка-Анчекрак в Николаевской обл. - В кн.: Археологические исследования на Украине в 1976-1977 гг. Ужгород. Магомедов Б.В., 1979а. Могильник у горо-

дища Городок на Южном Буге. - В кн.: Па- мятники древних культур Северного При- черноморья. Киев. Магомедов Б.В., 1979б. Каборга IV (рас-

копки 1973-1974 гг.). - В кн.: Могильники черняховской культуры. М. Магура С., 1931. Выпадкові знахідки за

1927 р. - ХрАМ, ч. 2. Макаренко М., 1927. Археологічні досліди

та размуки на Прилуччині. - КЗ ВУАК за 1926 р. Махно Е.В., 1952. Кантимирівське поселен-

ня та могильник культури полив поховань. - АП УРСР, т. III. Махно Е.В., 1960. Памятники черняхов-

ской культуры на территории УССР. - МИА, 82. Махно Е.В., 1967. Могильники черняховско-

го типа в г. Сумах. - МИА, 139. Махно Е.В., 1968. Разведки Левобережного

отряда. - АИУ, т. II. Махно Е.В., 1971а. Раскопки Успенского

могильника в 1968 г. - АИУ, т. IIL Махно Е.В., 1971б. Типы поховань та пла-

нування Компаниівського могильника, - В кн.: Середні віки на Україні. Киів, вип. 1.

Махно Е.В., 1972. Нові розкопки Успен- ського могильника в 1969 р. - АИУ, т. IV. Махно Е.В., 1977. Раскопки на могиль-

нике черняховской культуры у с. Успенка. - АО за 1976 г. Махно Е.В., Магомедов Б.В., 1973. Могиль-

ник черняховской культуры у с. Стецовки. - АО за 1972 г. Махно Є.В., Мизин В.А., 1961. Бериславсь-

кое поселення та могильнік першіх століть нашої ери. - АП УРСР, т. X. Махно Е.В., Рутковская Л.М., 1967. Раз-

204

ведки в 1966 г. в Полтавской области. - АИУ, т. І. Мелюкова А.И., 1958. Памятники скиф-

ского времени лесостепного Среднего Подне- стровья. - МИА, 64,

Никитина Г.Ф., 1970. Работа на Среднем Днестре. - АО за 1969 г. Никитина Г.Ф., 1973. Могильник у

с. Оселивка Черновицкой области. - АО за 1972 г. Никитина Г.Ф., 1974. Работы Средне-Дне-

стровской экспедиции. - АО за 1973 г. Никитина Г.Ф., 1975. Могильник черня-

ховской культуры у станции Романковцы. - АО за 1974 г.

Никитина Г.Ф., 1976. Работа Средне- Днестровской экспедиции. - АО за 1975 ґ.

Никитина Г.Ф., 1978. Работа Средне- Днестровской экспедиции. - АО за 1977 г.

Никитина Г.Ф., 1980. Работа Средне- Днестровской экспедиции. - АО за 1979 г.

Никитина Г.Ф., 1981. Работа Средне- Днестровской экспедиции. - АО за 1980 г.

Никитина Г.Ф., 1983. Работа Средне- Днестровской экспедиции. - АО за 1982 г. Никулицэ И.Т., Рикман Э.А., 1973. Мо-

гильник Ханска-Лутерия. - КСИА, 133. Пачкова С.П., 1976. Работы на Среднем

Днестре. - АО за 1975 г. Петров В.П., 1964а. Черняховский могиль-

ник. - МИА, 116. Петров В.П. 19646. Масловский могиль-

ник. - МИА, 116. Рафалович H.A., 1975. Работы в зоне

Яловенского водохранилища. - АО за 1974 г. Рафалович И.А., 1976. Исследования у

с. Данчены. - АО за 1975 г. Рафалович H.A., 1977. Исследования Дан-

ченского могильника. - АО за 1976 г. Рафалович H.A., Дунявина В.М., 1979.

Исследования Данченского могильника. - АО за 1978 г. Рикман ЭЛ., 1967. Памятник эпохи

великого переселения народов. Кишинев. Рикман Э.А., 1975. Памятники сарматов

и племен черняховской культуры. Киши-, нев. Рикман Э.А., 1976. Этническая история.

населения Поднестровья и прилегающего Подунавья в первых веках нашей эры. М. Рутковская Л.М., 1970. Раннеславянские

памятники Левобережного Днепра. - АО за 1969 г. Рутковская Л.М., 1971. Раскопки в с. Жов-

нин. -АО за 1970г. Сікорський М.І., Савчук А.П., 1971.

Переяславщина налередоднні Київської Руси. - В кн.: Середні віки на Україні. Київ, вып. 1. Смиленко А.Г., Сухобоков О.В., Щу-

кин М.Б., 1968. Работы в Надпорожье. - АИУ, т. П.

Смишко М.Ю., 1953. Раннеславянская культура Поднестровья. - КСИИМК, XLIV. Смишко М.Ю., 1969. Исследования Черня-

ховского могильника в Верхнем Подне- стровье. - АО за 1968 г.

Субботин Д.В., Черняков И.Т., 1971. Черняховский бескурганный могильник у с. Виноградовка. - СА, 4.

Сымонович Э.А., 1952. Погребения V-VI вв. у с. Данилова Балка. - КСИИМК, XLVIII.

Сымонович Э.А., 1955. Памятники черня- ховской культуры Степного Поднепровья. - СА, XXIV.

Сымонович Э.А., 1959. Полевой отчет. Архив ИА,р-1,№ 2047.

Сымонович Э.А., 1960а. Раскопки могиль- ника у овчарни совхоза Приднепровского на Нижнем Днепре. - МИА, 82.

Сымонович Э.А., 1960б. Памятники черня- ховской культуры в с. Кринички. - МИА. 82 Сымонович Э.А., 1960в. Полевой отчет.

Архив ИА, р-1, №2399. Сымонович Э.А., 1961. Полевой отчет.

Архив ИА, р-1, № 2606. Сымонович Э.А., 1962. Полевой отчет.

Архив ИА, р-1, №2630. Сымонович Э.А., 1963. Полевой отчет.

Архив ИА, р-1, №2823. Сымонович Э.А., 1964. Северная граница

памятников черняховской культуры. - МИА, 116. Сымонович Э.А., 1967а. Итоги исследова-

ния Черняховских памятников в Северном Причерноморье. - МИА, 139. Сымонович Э.А., 1967б. Новые работы

в Черняхове. - МИА, 139. Сымонович Э.А., 1973. Работа Николаев-

ского отряда в Херсонской и Одесской областях. - АО за 1972 г.

Сымонович Э.А., 1975. Работы Черняхов- ской экспедиции. - АО за 1974 г.

Сымонович Э.А., 1978. Черняховская экспедиция на Украине. - АО за 1977 г.

Тереножкин А.И., 1952. Розвідкі і розкоп- кі 1949 р. - Археологія, VII. Тимощук Б.А., Никитина Г.Ф., 1973.

Первый Черняховский могильник на Буко- вине. - АО за 1972 г.

Тихонова М.А., 1957. О локальных вариан- тах черняховской культуры. - СА, 4. Федоров Г.Б., 1960а. Население Прутско-

Днестровского междуречья в I тысячелетии н.э. - МИА, 89. Федоров Г.Б., 1960б; Два Черняховских

могильника. - МИАЮЗ. Федоров Г.Б.; 1960в. Малаештский мо-

гильник. - МИА, 82. 205

Хавлюк П.І., 1974. Заячівський могиль- ник на Віннічині. - Археологія, 14. Хавлюк П.И., 1976. Исследования Южно-

бугской экспедиции. — АО за 1975 г. Шрамко Б.А., 1979. Могильник у с. Пав-

люковки. - В кн.: Могильники черняховской культуры. М.

Hadączek К., 1912. Kultura dorzeczu Dniest- ru w epoce cesarstwa rzymskiego. - MAAE, t.xn.

Cechak-Holubowiczowa H., 1936. Próbne wykopaliska w powiece Zbaraskim. - WA, t. XIV.

АЛФАВИТНЫЙ СПИСОК ПАМЯТНИКОВ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

206

Окончание списка

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АИУ - Археологические исследования на Украине. Киев АЛЮР - Археологическая летопись Южной России. Киев АО - Археологические открытия. M. АЛ УРСР - Археологічні пам'ятки УРСР. Кий АС - Археологический съезд ВАУ - Вопросы археологии Урала. Свердловск ЗОАО - Записки Одесского археологического общества. Одесса ЗРАО - Записки Русского археологического общества. СПб. ИА - Институт археологии Академии наук СССР ИА АН УССР - Институт археологии Академии наук УССР КЗ ВУАК - Короткі звідумлення Всеукраїнського археологічного комитету. Кшв КСИА - Краткие сообщения Института археологии Академии наук СССР КСИА АН УССР - Краткие сообщения Института археологии Академии наук УССР КСИИМК - Краткие сообщения Института материальной культуры Академии наук СССР МИА - Материалы и исследования по археологии СССР МИАЮЗ - Материалы и исследования по археологии юго-западных областей СССР и Ру-

мынской Народной республики. Кишинев ММВА - Методологические и методические вопросы археологии. Киев, 1982 ОАК - Отчеты Археологической комиссии. СПб. СКМА - Статистико-комбинаторные методы в археологии. М., 1970 СА - Советская археология САИ - Свод археологических источников. M. ХрАМ - Хроніка археології"та мистецтва. Киів MAAE - Materiały antropotogiczno-archeatogiczne i etnograficzne. Krakow WA - Wiadomości archeologiczne. Warszawa

О Г Л А В Л Е Н И Е

ВВЕДЕНИЕ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3 Глава І МЕТОДИКА ПЕРВИЧНОЙ ОБРАБОТКИ ДАННЫХ ПОГРЕБАЛЬНОГО ОБРЯДА ...... 15 Глава II СТАТИСТИЧЕСКАЯ ОБРАБОТКА ДАННЫХ ПО ПОГРЕБАЛЬНОМУ ОБРЯДУ ....... 23 Глава III СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПРИЗНАКОВ ПОГРЕБАЛЬНОГО ОБРЯДА ........... 30 Глава IV ПОГРЕБАЛЬНЫЕ ОБЫЧАИ, ЧЕРТЫ И РИТУАЛЫ ......................... 79 ЗАКЛЮЧЕНИЕ ....................••••••••••••••••• 90 ПРИЛОЖЕНИЕ I. СТАТИСТИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ I-XXV1I .................... 92 ПРИЛОЖЕНИЕ ІІ: ЛЕГЕНДА К КАРТЕ МОГИЛЬНИКОВ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

(РИС. I) ........................... 197 СПИСОК МОГИЛЬНИКОВ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ ... 197 ЛИТЕРАТУРА К СПИСКУ МОГИЛЬНИКОВ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ .......................... 203 АЛФАВИТНЫЙ СПИСОК ПАМЯТНИКОВ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬ- ТУРЫ ........................... 206

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ ....................... 208