№3(2015)

Учредитель и редакция журнала : ООО «Витпостер»

Главный редактор: АВРУТИН Анатолий Юрьевич

Редакционная коллегия:

Àíàòîëèé ÀÍÄÐÅÅÂ, Ãëåá ÀÐÒÕÀÍÎÂ, ïðîòîèåðåé Ïàâåë ÁÎßÍÊÎÂ, Àëåêñåé ÂÀÐÀÊÑÈÍ, Èâàí ÃÎËÓÁÍÈ×ÈÉ (Ìîñêâà), Ñâåòëàíà ÅÂÑÅÅÂÀ, Íèêîëàé ÊÎÍßÅ (Ñàíêò-Ïåòåðáóðã), Âÿ÷åñëàâ ËÞÒÛÉ (Âîðîíåæ), Âëàäèìèð ÌÀÊÀÐÎÂ, Ãëàí ÎÍÀÍßÍ (Ìîñêâà), Âèêòîð ÏÅÒÐΠ(Ðîñòîâ-íà-Äîíó), Âàëåíòèíà ÏÎËÈÊÀÍÈÍÀ, Åëåíà ÏÎÏÎÂÀ, Èâàí ÑÀÁÈËÎ (Ìîñêâà), Âàëåðèé ÑÄÎÁÍßÊΠ(Íèæíèé Íîâãîðîä), Âëàäèìèð ÑÊÂÎÐÖΠ(Ñàíêò-Ïåòåðáóðã), Àëåêñàíäð ÑÎÊÎËÎÂ, Ñåðãåé ÒÐÀÕĘ̀ÍÎÊ, Þðèé ÔÀÒÍÅÂ, Èâàí Ù¨ËÎÊΠ(Âîðîíåæ)

МИНСК

ÈÇÄÀÅÒÑß Ñ 2007 ÃÎÄÀ. Ñ 1999 ÏÎ 2006 ÂÛÕÎÄÈË ÏÎÄ ÍÀÇÂÀÍÈÅÌ «ÍÅÌÈÃÀ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÍÀß»

Ë È Ò Å Ð À Ò Ó Ð Í Î -ÕÓÄÎÆÅÑÒÂÅÍÍÛÉ ÆÓÐÍÀË

СОДЕРЖАНИЕ ПОЭЗИЯ МАРИНА САВВИНЫХ. По былинам сего времени. Стихи ........... 3

ПРОЗА ВАЛЕРИЙ КАЗАКОВ. Льгота смерти. Рассказ ............................. 8

ПОЭЗИЯ МИХАИЛ СИНЕЛЬНИКОВ. Длится дальняя дорога. Стихи ... 13

ПРОЗА АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВ «Городок на Волге-матушке-реке...». Рассказ ........................... 17

НОВОЕ ИМЯ АННА СТЕПАНОВА (МАРТЫНЧИК) Молиться своим Богам. Стихи ........................................................ 24

ПОЭЗИЯ МИХАИЛ АНИКИН. Совесть спроси свою. Стихи ....................... 26

ПРОЗА СВЕТЛАНА МАКАРОВА-ГРИЦЕНКО. Парашютист. Рассказ .. 31

ДРАМАТУРГИЯ ЕВГЕНИЙ ТАГАНОВ. Невесты. Драма ........................................... 39

ПОЭЗИЯ ВЛАДИМИР ШЕМШУЧЕНКО Светилась яблоня в саду. Стихи ................................................... 77

ГАЛИНА ТАЛАНОВА. Слова на ветру. Стихи ................................ 82

ПРОЗА НИКОЛАЙ ДОРОШЕНКО. На подхвате. Рассказ ...................... 86

ПОЭЗИЯ АНАТОЛИЙ НЕСТЕРОВ Всё повторяется в природе. Стихи .............................................. 92

ПУБЛИЦИСТИКА ВАЛЕРИЙ СДОБНЯКОВ Философия выбора Юрия Бондарева. Две беседы с писателем ...94

ИЗ ТВОРЧЕСКОГО АЛЕКСАНДР РОСКОВ

НАСЛЕДИЯ Воскресенье, конечно, придёт. Стихи ........................................ 111

БОРИС ГАНКИН. Рисунок на окне. Стихи ................................ 116

ИГОРЬ МЕЛАМЕД. Посреди мирового удушья. Стихи ......... 119

КРИТИКА ЛЮДМИЛА ВОРОБЬЕВА «Земля, дарующая жизнь...» ........................................................... 123

ИСТОРИЯ ЭММАНУИЛ ИОФФЕ. Он начинал белорусизацию. Неизвестный Вацлав Богуцкий .......................................................... 131

ЧАСОВНЯ Протоиерей ПАВЕЛ БОЯНКОВ. Русь обетованная. ................ 139

АРМИЯ К 70-летию Великой Победы

ВЛАДИМИР МАКАРОВ Великая Победа – торжество гуманизма ................................ 143

Издание безгонорарноеАдрес редакции: 220039, г. Минск, ул. Чкалова, 38/1, тел. 220-20-40.Для писем: 220005, г. Минск, ул. Гикало, 18-18. E-mail: aavrutin1@gmail.comСтильредактор Г. В. Ширкина.Журнал зарегистрирован в Министерстве информации РБ.Свидетельство о регистрации № 1348 от 03.05.2010.Подписано в печать 10.06.2015. Формат 70х100/16. Бумага офсетная. Усл. печ. л. 16,12. Уч.-изд. л. 15,84.Тираж 1000 (1-й з-д 1–160) экз. Зак. № 282. Цена договорная.

Издатель ООО «ВИТпостер». Свидетельство о государственной регистрации издателя,

изготовителя, распространителя печатных изданий №1/98 от 02.12.2013.

Типография ООО «Бизнесофсет».Свидетельство о государственной регистрации издателя,

изготовителя, распространителя печатных изданий№2/28 от 12.12.2013.

Пр. Независимости, 95/3-7, 220043, г. Минск.Тел./факс: (017) 280 13 80 E-mail: boprint@tut.by

© «Новая Немига литературная», №3, 2015

Марина САВВИНЫХ

ПоэзиЯ

По былинам сего времени

* * *По великим снегам, страну мою обуявшим,По тайге, белопенной, мехами до пят наклонной,По серебряным склонам с их яхонтами и яшмой –Под звездой путеводной, оранжевой и зелёной…

Твердь небесная, слякоть ли земляная,Вскользь по рельсам, вплавь – на плече парома… Но пока ты со мною – я точно знаю:Где бы я ни скиталась, я всюду дома.

Не затем ли нужны монахи, певцы, скитальцы,Чтобы звёзды пели, а песни во тьме сияли?Я ещё приеду сжать твои пальцы –И колени твои обнять, И выпить c тобой печали.

Ведь монахам, певцам, скитальцам – что в жизни надо?Чтоб любовь путеводная им далеко светила. И тогда любая стезя – отрада.И любая песня – оплот и сила.

И тогда по снегам великим, по тьмам кромешным,По нехоженым дебрям – к добру и ладу –Всё равно пробьёмся – на то нам, грешным,И урок отмерен – на вечность кряду!

4 Марина Саввиных

ПО БЫЛИНАМ СЕГО ВРЕМЕНИ

Сълнце ему тьмою путь заступаше,нощь стонущи ему грозою птичь убуди

свистъ зверинъ въста, Дивъ кличеть вьрху древа,

велить послушяти земли незнаеме, Вълзе,и Поморiю, и Посулiю,

и Сурожю, и Корсуню, и тебе, тьмутороканьскыи бълванъ.

(«Слово о полку Игореве»)

1 .Сложим ли, братья, вновь песню о тихом Доне?Тьмою закрылся день – по лесу стонет птичь.Бьют над рекой дубы в бронзовые ладони. Что тебя, Игорь, ждёт – разуму не постичь…

Встала Обида-Жаль в сёлах Даждьбожья внука,Мёртвым младенцем Див кличет по берегам… Что вам дала, князья, гибельная наукаМилую степь бросать варварским сапогам?

– Это моё и то! – брат укоряет брата.А между тем идут, чтобы крушить и жечь.Братоубийце в дом – каинова награда:Червь по путям колен, чадам – гнилая речь.

Сами себе князья вышли ковать крамолу. До верху взбился смерч, прядая за Двину. Горе святым горам, русской земли престолу!Снова Ярилин штык окровянил луну.

Запад кипит войной. Дышит восток проклятьем. Веются по Днепру смутные голоса. Ты за холмом, страна, что завещалась братьям,И на тебя глядят судные небеса.

2 .Что седине моей вы сотворили, дети?Над Киевом текут вороньи племена. Шеломом Дон испит – и огненные плетиПророческие вглубь кидают письмена.

Два солнца о закат колеблемый разбиты. Два светоча живых дрожат на волоске. А по родной земле – чужих коней копыта.И мечется душа в удушье и тоске.

5По былинам сего времени

О, сыновья мои, какую нынче славуСнискали вы себе – у Калки и Донца? Вы, одного отца наследники по праву,Достойного ль теперь сподобились конца?

На полотне полей – лишь охра, угль и сурик.И пахарь не пахал, и не косил косарь.На помощь не спешат ни Всеволод, ни Рюрик,Ни буйный тур Мстислав, как это было встарь.

Лист падает с дерев – по веянью пожара. Потоки жгучих струй устали прах носить. Неужто снова Русь беды не избежала,И храброго полку уже не воскресить?!

3 .Ярославна рано плачет на стене в Путивле:– Не видало ли ты, солнце, ладу моего?Не томится ли от раны, он здоров ли, жив ли?Нет которую неделю вести от него!

Облети, ветрило-ветер, и леса, и скалы,Воротись, поведай сердцу – нет ли где следа?Омочила бы платок я в серебре Каялы,Да красна, тепла в Каяле мёртвая вода.

Полетела бы я птицей на страстное поле,Разыскала в горьком поле храбрые полки…Только пепел застит очи – до слезы, до боли,И во мгле не разгляжу я собственной руки.

Мраком солнце затянулось. В бешеной падучейБьётся ветер, обливая землю кипятком. Над Днепром клубится пламя грозовою тучей. Смерть высматривает жертву каменным зрачком.

Где ты, милый? Нет ответа. Лишь раскаты грома…Обметало жёлтой пеной чёрный окоём. Сохрани, святой Георгий, ладу от погрома!Невредим пускай вернётся Игорь в отчий дом!

Ярославна рано плачет, руки простирая.И клокочет над Путивлем колокольный звон. По разбуженной равнине без конца и края Развеваются полотна боевых знамён…

6 Марина Саввиных

* * *То ли там колодезь, то ли банечка…Ржавое ведёрко на цепи…Только не жалей Кощея, Ванечка…Собственного счастья не проспи!Это всё твои причуды русские –Жля да Карна в сущности вещей… А Кощеи – сроду – долгорукие!Что ни долгорукий – то Кощей…Не гляди на эти зенки впалыеИ не слушай стоны да мольбы… Видишь, милый, лапы шестипалые?Слышишь рёв отравленной толпы?Укроти сердечное стеснение,А не то – не избежать беды… Даже за посмертное спасениеНе давай проклятому воды!

* * *Это война. Я иду по дороге войны.Нервы мои оглушительно оголены.Скрип, или стон, или ветер ворвался в трубу?Пленных не брать – ведь не я начинала пальбу.Хочешь – поверь, а не хочешь – пойди и проверь:По околотку свирепый бесчинствует зверь,Всюду ворует младенцев и душит старух,Чтобы в народе огонь совокупный потух… Чтобы от страха кто выдохся, кто озверел –Неумолимо идёт планомерный отстрел. Снайперы ада зрачками вращают в толпе,Рано ли, поздно ли – сталь полоснёт по тебе,Вырвет из сердца и друга, и сына, и мать…Мир – под прицелом! И нечего тут понимать!Нечего ждать благосклонности дальних небес –Здесь и сейчас обнаглевший орудует бес,Не прикрываясь, в победные трубы трубя…Силы небесные действуют – через тебя! Встань! Отшвырни от ворот ядовитую тварь!Зверь размножается: вспомни – и первым ударь! Кончились сроки витийствовать и умолять.Я выхожу на дорогу. И. Буду. Стрелять.

7По былинам сего времени

* * *Да – всё отвергнуть или всё принять,Неся свой крест среди сестёр и братий… Так есть и будет: время обнимать,И время – уклоняться от объятий!

Когда весь мир – театр и Колизей,Финал – открыт, но финиш – предсказуем,Бегу подобострастия друзей…Но ведь Распятый – в кротости своей –Ничьим не погнушался поцелуем?!

* * *Ширвани Чалаеву

На грани вдохновенья и рассудка –В междоусобье угля и огня –Становится серебряно и жутко,И чёрный ливень льётся сквозь меня.

И дерево, и камень, и закатаКровавое спадает полотно… Певец, взгляни: твоя трава не смята,Твоё не распечатано вино…

Не найдены ключи к твоим подвалам,И женщина не названа твоя…Аллах акбар! Под рыцарским забраломСтруится смерть, как лунная змея.

Душа от цитадели откололась –И унеслась потоками со скал…О, если б мог мой обречённый голосВернуть долги, которых ты взыскал!!!

Но песнь растёт – так пламенно и долго –Так льнёт переплетаться с нитью нить,Что нет на свете долга, кроме долга – Отдать, озвучить и соединить…

Валерий КАЗАКОВ

ПрозА

ЛЬГОТА СМЕРТИ

РАССКАЗ

Выстрелов он почти не слышал, только чувствовал, как пули кромсали изувеченное тело. Мутное пятно сознания лихорадочно скакало в розовом тумане. Очертания улиц, машин, бледное мигание светофоров проносились мимо, словно чёрно-белое кино на сером запылённом экране. Машину он вёл на автомате, как пьяный, позже все будут им восхищаться, говорить о мужестве, о сильной воле, а он просто давил на газ, крепко вцепившись в руль, гнал по Москве и в очередной раз пытался обмануть, перехитрить, обвести вокруг пальца влюблённую в него смерть. Когда Максим нажал кнопку звонка и окровавленный ввалился в знако-мую квартиру, кто-то внутри громко щёлкнул выключателем и остатки мутного света, кое-как связывавшие его с окружающим миром, резко погасли.

Промежуток между жизнью и нежизнью растянулся на долгих три недели. Иногда, прорывая шевелящуюся, с серебристыми блёстками мглу, к нему про-рывались размытые пятна чьих-то лиц, раскатистым глухим эхом вибрировали смутные голоса. Кто придумал, что смерть – это отвратительная злая старуха в неопрятных лохмотьях с зазубренной косой в руке? Вон она сидит у его ног, кра-сивая, бледная, с огромными, слегка раскосыми глазами, в тонких эфирных одеж-дах, сквозь которые, источая внутренний свет, неясно и вожделенно прогляды-вают контуры белоснежного, как мрамор, тела. Тонкие длинные руки с нервными пальцами, словно чуткие крылья птицы, готовы в любое мгновение встрепенуться и с нежностью принять в прохладные объятия остатки его бессмертной сути.

… Впервые они познакомились давно, в пыльных, выжженных солнцем горах. Горький запах колючих трав щекотал ноздри, яркое солнце только вставало над оскалившимися на небо щербатыми каменными глыбами. Всё развивалось по

9Льгота смерти

законам войны и не предвещало в ближайшие часы крупных неприятностей, но томной красавице, которая более всего на свете любит младенцев и полных жизни солдат, приглянулся ладный старший лейтенант с голубыми глазами и золотисты-ми кудрями. А любовь, как известно, слепа. Мину Максим увидел краем глаза, её пластмассовый корпус блестел не огнями далекой Франции, где её с любовью собрали, а жёстким афганским солнцем, но увидел он не свою, а чью-то чужую мину. От своей в памяти остался только какой-то неясный громкий звук. Смерть, восхищенно поедая его глазами, полными обожания, бросилась к нему. О, как она влекла его к себе, грязного истерзанного, с оторванными ногами. Сознание он, фактически, не терял, приподнявшись на локтях, увидел в кровавом месиве ослепительно белые обломки костей, недалеко валялась его кроссовка, из которой серой трубой торчал толстый шерстяной носок.

Это вылинявшее афганское небо осталось в его памяти на всю жизнь. Не об-ращая внимания на призывные жесты бледной незнакомки, он нашарил в кармане пару шприц-тюбиков промедола и прямо через заскорузлые от пота и крови шта-ны вонзил в себя тупые иглы. Чем больше он двигался, шевелился, шарил глазами вокруг, пытался перевернуться на живот, тем дальше удалялась раздосадован-ная дева. Её место как-то незаметно заняла другая женщина, лица которой он не видел. Она сидела в изголовье, и только красные от долгой стирки в холодной воде, знакомые руки осторожно стирали липкую испарину с его лба. Он напрас-но пытался сильнее запрокинуть голову, чтобы узнать её, но видел только руки и простенький голубой сарафан, похожий на тот, который они купили с женой на второй день после свадьбы. Белое, как будто вырезанное из консервной банки, солнце растворяло её лицо.

Не в силах больше смотреть в обжигающий лик языческого бога, он прикрыл глаза. Тёмно-багровые пятна медленно затанцевали в розовом мареве. Вдруг зем-ля дрогнула, и на него посыпались песок и мелкие камни. От неожиданности Мак-сим метнулся вправо и перевернулся на живот. Метрах в семи от него дёргалось в смертных конвульсиях чьё-то тело. Однако, невзирая на потери, настырные разведчики всё же вытащили своего командира.

Позже, валяясь на пропитанных гноем матрацах в полевых госпиталях, он проклинал всё на свете и звал потрескавшимися от жара губами бледнолицую красавицу. Иногда она приходила, почти касалась его своими длинными, слегка влажными пальцами, он чувствовал её тонкое чистое дыхание, и всё же, смущён-но улыбаясь, она отступала. Так было и у самого трапа самолёта, когда какой-то подполковник с кирпичным от беспробудной пьянки лицом орал сиплым голосом:

– Куда вы мне этот труп суёте, он же окочурится ещё до набора высоты. Тащи-те назад! За нами «тюльпан» пойдёт, он его приберёт.

Носилки с Максимом таскали из стороны в сторону, спотыкались о них, ма-терились, но всё же каким-то чудом затолкали в переполненный «санитар». Вот тогда, вкрадчиво заглянув ему в глаза, смерть и прошептала: «Я даю тебе льготу, любимый, не забывай обо мне…»

Пьяный город Ташкент. Город жизни и смерти, город встреч и расставаний. Ворота Домой и в Никуда. Какими прекрасными были твои пыльные улицы, как головокружительно пахли твои цветы, как по-райски плескалась вода в твоих фонтанах, какими сказочно красивыми были твои пугливые женщины! Но над

10 Валерий Казаков

этим праздником жизни незримым серым призраком висела война, Максим, как и сотни тысяч других, ещё не знал, что она навсегда поселится в его сердце.

Госпитальная жизнь тянулась своим нудным, как жужжащая муха, чередом. Старший лейтенант быстро шёл на поправку, и, если бы не пластмассовые оскол-ки, отторгаемые его плотью, можно было бы давно встать на учебные протезы. К унизительному ползанию на коленях он привыкал трудно. Окружающие стали неестественно высокими, на всех надо было смотреть по-собачьи снизу. Общая беда и боль объединяли человеческие обрубки, придавали силы, и они, помогая друг другу, забирались на высокие лавки в курилке и громко ржали, издеваясь сами над собой. Странными, неестественными и дикими для того времени были их разговоры и споры. Легкораненые и медперсонал старались долго не задер-живаться в их компании и, посоветовав меньше распускать языки, торопились ретироваться.

– Макс, что ты страдаешь? – нарочито громко закудахтал Колька Муздохов, – тебе наша славная страна обязательно выдаст лучшие в мире протезы и, дав под зад пинка, отправит на базар просить милостыню. Не переживай, как при Сталине, на подшипниках не выкинут, хотя, сукой буду, им этого очень хочется, бабки-то экономить надо. Лучше ещё какую-нибудь собаку в космос запустят, а мы и так, на роликах, до кладбища доедем.

– Муздохов, прекращай упаднические разговоры, – как правило, первым заво-дился безногий замполит.

– Чего упаднические, это ты со своего танка упал и таким умным сделался. По-годи, может, ещё свидимся годков через пять, посмотрим, как петь будешь.

– Коля, перестань, ты же герой, командира своего и товарищей спас, сам за-метку про твой подвиг на политинформации солдатам читал.

– Спасибо тебе, Кузьмич. А про то, что я здесь уже седьмой месяц валяюсь и другого лечения, кроме подпиливания моих культей, у них для меня нет, ты там солдатикам не повествовал, а?

– Правильно, Колян, – вклинился в разговор седой и постоянно пьяный пра-порщик Барека, прославившийся ещё там, за речкой, тем, что был неоднократно профилактирован «контриками» за рассказы о существовании некоего тайного братства прапоров, призванных то ли растащить, то ли спасти армию, – врежь ему. Все мы тут герои хреновы, только от геройства нашего в доме ничего не приба-вится. Вон Максим, молоток, вчера ночью медичку Нинулю, хоть и с табуреточки, а отходил. А ты чего, капитан, раздухарился, мошонка-то покоцана, ты думаешь, я не видел, с какой постной рожей от тебя благоверная уезжала? Но ты не кис-ни, у меня в десантуре, в триста сорок пятом полку, прапор Кузя есть, фельд-шер от Бога, я ему для тебя кое-что заказал, удержу не будет. А про геройство, Кузьмич, глупости это всё, забудь. Калеки мы сейчас, а не герои.

– Вот уж точно, – окрылился Муздохов, – калеки, а партии нашей и родине герои нужны, ей начхать, живые или мёртвые, главное, чтобы не увечные. Вы где-нибудь памятник инвалидам войны видели? То-то же! После победы их про-сто забывают, у меня отец с войны пришёл покалеченный, до сих пор по дому деревянной ногой стучит да девятого мая медалями брынькает.

– Всё, мужики, хватит о грустном, а то опять всю ночь зубами скрежетать бу-дем, – примирительно перебил его Максим.

11Льгота смерти

– Кто зубами скрипеть, а кто и кушеточкой. Твоя-то Нинульция сегодня под-менилась и остаётся в ночь,– заржал лысый майор, которого иначе как Пехота никто и не называл.

– Макс, ты бы рассказал, – начал было Николай, но осекся, к курилке плыла, покачивая всеми своими прелестями, сестричка Нина.

– Мальчики, скоренько на процедуры!Отвыкшие от общения с женщинами, мужики быстро и охотно повиновались.

Невысокая медсестра возвышалась над стайкой дурачившихся офицеров, где са-мый высокий пехотный майор был ей чуть выше пояса. Максим, чтобы не по-казывать своего волнения, плёлся сзади. Несмотря на предвкушение будущего свидания (откуда этот пехотный проныра всё всегда знает?), из башки не лезли последние слова Муздохова. Убогим – слово-то какое страшное! – он быть не хо-тел. Сколько ни примерял себя к гражданской жизни, всё никак не склеивалось, не видел он в ней себя. Школа, военное училище, армейская разведка, война, куда он, как и большинство, пошёл добровольно, перспективы – всё это рухнуло. Его крас-ный диплом профессионального диверсанта был на гражданке никому не нужен.

Свидания с Ниной не получилось, привезли новеньких, и всю ночь в коридо-рах тарахтели пустые каталки да слышались простуженные стоны. Проснулся Максим от нежного прикосновения к своим щекам чьих-то рук. Открыв глаза, он увидел перед собой опухшее от слёз лицо жены. Увидел и испугался, ему вдруг стало стыдно за себя, за свою безногость, как набедокуривший мальчишка, он от-вернулся и заплакал.

…Через четыре месяца он уже неплохо ходил на протезах, а в конце пятого, отправив жену к детям, воспользовавшись любезностью секретарши начальника госпиталя, выписал себе документы о том, что капитан такой-то (звание присвои-ли уже безногому) после излечения направляется в свою часть для дальнейшего прохождения службы. Самым сложным было пересечь границу, но и здесь ему по-могли удача и вечная отмычка, которой в то время безденежья отпиралось любое, даже очень чёрствое сердце служивого человека, – бутылка хорошего коньяка.

В родной части приняли тепло, но смотрели как на контуженого и никак не мог-ли решиться доложить по начальству, что в батальон прибыл служить безногий капитан. Устав слоняться от безделья, Максим стал втихаря выезжать с ребятами на боевые. Особисты забили тревогу: а что если духи изловчатся и возьмут в плен калеку – вражьи голоса же захлебнутся от радостного воя: «Советы инвалидов по-сылают воевать!». Позора не только родная часть, но и вся доблестная сороковая армия не оберётся. А тут ещё бронегруппа, в которой был Максим, напоролась на засаду, и ему разрывной пулей раздробило левый протез.

– Ты меня прости, Максим, – нервно расхаживая по кабинету, почти кричал ко-мандир, – не имею я права больше держать тебя здесь. Завтра собирайся и в Кабул, пусть в штабе армии с тобой разбираются. Я чую, мне и так достанется.

Пыльный Кабул с дворцом Амина, старой крепостью, колониальными виллами у стадиона, глинобитными дувалами и новостройками «а ля шурави», барбухай-ками, бесчисленными духанами и вечным галдящим базаром, переполненным самыми диковинными товарами. Здесь можно было купить всё, начиная от клинка времён Тамерлана и древних персидских монет, кончая автоматом Калашникова и самой крутой японской радиотехникой.

12 Валерий Казаков

В штабе армии поглазеть на безногого разведчика собрались все наличествую-щие генералы. Чего он только не услышал в свой адрес. На все увещевания Мак-сим твердил одно и то же: «Без армии дальнейшей жизни не мыслю, хочу служить и воевать».

– Да пойми ты, – распалялся генерал из политуправления ТуркВО, – времена сейчас другие, не нужны нам новые Маресьевы. У нас самая передовая в мире техника, а ты на своих протезах! Уезжай, капитан, в Союз по-хорошему!

– О, блин, прямо беда для политотдельцев, – ухмыльнулся начальник разведки армии, – им, понимаешь ли, Маресьевы сегодня не нужны, а бабы в России их рожают. Так, Анатолий Борисович, ты не на капитана кричи, ты баб по России шугани, пусть придурков рожают, из них точно героев не будет, – продолжал грушник, – нам такие мужики нужны, для начала поедешь учиться в академию, а там посмотрим.

…Серебристая мгла беспамятства редела. Сидевшая у ног беспокойно заёр-зала, недовольно кривя чувственные губы. До Максима глухо, как сквозь вату, долетал голос Ольги, его бывшей жены.

– Они полные придурки, кого убить решили? Его трижды на войне убивали, дважды хоронили. Он уже надоел всем и на том и на этом свете. Доктор, можно я себе на память возьму одну пульку, ему и шести хватит.

– Меня очень беспокоит его затянувшееся беспамятство, – тихо говорил док-тор, – а пульку берите, конечно.

– Не волнуйтесь, если до сих пор жив, выкарабкается, на нём всё как на собаке заживает. Главное, когда он в себя придёт, вы сестрицу посмазливее дежурить посадите, а то, неровен час, попрётся в соседние палаты искать себе подружку да и расшибётся на какой-нибудь лестнице…

– Да вы шутите…– Где уж шучу, на своём собственном горбу это всё испытала, глаза бы мои его

не видели, – и она, не стесняясь, заплакала, наклонившись к непутёвой, измазан-ной зелёнкой и залепленной бинтами голове. – Ну, сволочь, – жарко зашептала в здоровое ухо, – только выкарабкайся, я тебя сама прибью…

– Скалкой… – еле слышно произнёс Максим.

Михаил СИНЕЛЬНИКОВ

ПоэзиЯ

Длится дальняя дорога

ПОЛЬСКОЕ

Г.……ской

Вращался бал, и от зеркальных стен,Блиставших и в Москве и в Петербурге,Неутолимо тему вёл Шопен,До польских пущ неслась метель мазурки.Металась, всё сметая на пути –И царский трон, и ресторанный столик…Грудзинской и Кшесинской посвяти,Седой поэт, рассказ о страсти полек!Но и Собаньской, лгавшей без стыда,Достался этой прелести излишек,Явившейся давным-давно, когдаВпервые в Кремль вошла Марина Мнишек.Так этот облик был голубоок,Когда звенела музыка изменойИ в русской речи длился холодокЭфирный выси, нежной и надменной.

ПОЕЗД

Долгий, как затянутая ода,Но бодрящий, как порыв пера,Вновь и снова грохот перехода,Тамбуры, сцепленья, буфера.

Свежий ветер в дождевых накрапах,Исступлённо бьющий по ногам,И опять плацкарта затхлый запахИ купейных приглушённый гам.

Станция, рывок в колёсном взвизге,Но ещё дорога далека.Это – жизнь, в которой люди близки,Вязкая, как чай проводника.

Забываясь, исчезают лица,Входят в морок спутанного сна,И, себя оглядывая, мчитсяЖелезнодорожная страна.

14 Михаил Синельников

СМОЛЕНСК

В том городе старые пушки стоятНа улице возле кремля,И ночью как будто сгущается чадОт пушечного фитиля.

И снова уходит состав на БерлинИз близкой и дальней Москвы,Сквозь детство и юность у грозных руинИ эти зеленые рвы.

Ты – школьница, может быть, в классе втором,И видишь нездешние сны.Как буря, врывается солнце в проломВысокой и древней стены.

Бродячий зверинец стоит у Днепра,Замыслили звери побег…Иная какая-то жизнь, как сестра,Во мгле потерялась навек.

ИНДИЙСКОЕ

Разбудит ли бубенБезмолвного бога,Чтоб гулок и трубенСтал дремлющий строго?

Во сне над собоюУвидит ли РамуДевчонка, с мольбоюПришедшая к храму?

На низком порогеСидит под колонной,И смуглые ноги –В пыли благовонной.

Обмазаны плитыПометом коровьим,Как ливнем, омытыОтчаяньем вдовьим…

Текут и мелькают,Снуют хороводы.Божков опускаютВ холодные воды.

Попотчевав рисом,Уносят в постели…За облаком сизымХребты потемнели.

И лишь, каменея,Ползут под бурьяномСвященные змеиК святым обезьянам.

ТУРЕЦКОЕ

Пляшут в Сербии коло на горном лугу,Горький топот прощания гулок и нем,Долгим эхом откликнулись горы в снегу,Красных девок уводят в султанский гарем.

Не тебе ли играл на свирели пастух,Чуть с кувшином, стройна, ты сходила к реке?Но твоей красоте перехватывать духУ владыки владык суждено вдалеке.

Или хутор зажгут в украинской степи,И арканом тебя захлестнут второпях,И, как вьюк, повезут… О, не плачь, потерпи!Лишь начало пути – в этих буйных степях.

Этот конь и петля – не противься судьбе! –Чтобы ты властелина для них родила.И найдётся поэт, чтобы весть о тебеЧерез сердце столетий прошла, как стрела.

* * *На светловолосой – наряд голубой,За долгие годы он сросся с тобой.

С твоей красотой воскресала душа…И в белом, и в розовом ты хороша!

В зеленом, пьянящем горячей весной,В оливковом, летний смягчающим зной.

Когда же надвинется пасмурный день,Ты чёрное платье смиренно надень!

Чтоб тоньше и строже была красотаПотупленных взоров и скорбного рта.

15Длится дальняя дорога

КАРАБАХ

Там в крови сошлись жестокоГорных речек имена,Древнетюркские с истокаИ армянские до дна.

И земля побагровела,Где в огне сплелись не разГул согласный оровелаИ Вагифа звонкий саз.

Всё вам тесно, дети праха!И кому из вас роднейЭти травы Карабаха –Мощь Тимуровых коней?

А у скал в лесном туманеИ вдали от полчищ всехЧудится пугливой ланиПоступь этих или тех.

ЧУВАШКА

Конечно, Аттила, булгары, Язычество, лапти, лапша…Но светом неведомой чарыЧувашка была хороша.

Умела и тешить и нежить,А в путаной музыке словЮтилась какая-то нежить,Усмешка чувашских богов.

Ушла, охлажденье приметя,Растаяв вдали без следа,И лишь волшебство керемети*

Осталось в душе навсегда.

Была и зыбка и желанна,Свежа и невнятна… Была,Как призрак лесного туманаУ крайней избушки села.

* Кереметь – в многообразных языческих представлениях чува-шей – священная роща; одинокое дерево, украшенное лоскутками; волшебный ключ; опасная, озор-ная, приносящая порчу сила.

ПЕР-ЛАШЕЗ

Кармен Брагару

Отчего-то к Европе иссяк интерес,К ней дорога теперь далека мне,И уже не увижу немой Пер-Лашез,Где тускнеют священные камни.

И Стена Коммунаров мне чудится вдруг.Их рантье в галифе, в эполетахУбивали тогда за мозолистость рук,Но и сами исчезли, и нет их.

Был и свой на просторах моих вагонзак…Ах, за всё, что прочёл я когда-то,Низко кланяюсь вам, и Гюго и Бальзак,В позолоте прощальной заката.

Через мост Мирабо по дороге в ОрлиБез задержки в бистро и кофейне,Две гвоздики вчера от меня отвезлиНа плиту безотрадного Гейне.

СЛАВЯНСКОЕ

Выплывала вила-водяницаВ лунный свет из глубины Дуная,Говорила, что давно томитсяИ слабеет сила водяная.

Где он бродит, юноша влюблённый?Не слыхать пастушеской свирели,Лишь под ветром плещет лист зелёный,И костры цыганские сгорели.

Только длится дальняя дорогаПо гаданью вещему цыганкиВ той степи языческой Стрибога,Где метались танки и тачанки.

Над рекою тянутся туманы,И приходят греки и варяги.Печенеги скачут и османы,Поднимают бунчуки и стяги.

Стынет в шахтах угольная лава,Дальний гром колышет землю нашу,И желтеет череп Святослава,Превращённый в жертвенную чашу.

16 Михаил Синельников

АКРОПОЛЬ

В Афинах цыгане и влахиИ смуглый в тюрбане Тунис,Туристы на мраморном прахе,Который над бездной завис.

Но щебня священного опальДомой не возили б досель,Когда б не высокий Акрополь,Прибежище и колыбель.

К подножью равнина приникла,И чудится – в блеске над нейВсё длится эпоха ПериклаИ Гелиос гонит коней.

СТАРОСТЬ

О шелесте том шелковистомУрюковых рощ на ветру,О ласточках, с тоненьким свистомСвою затевавших игру.

И даже о цепких котятах,О том, как, не чуя когтей,Капризные дети хотят ихИ удержу нет у детей…

Но с кем ты поделишься этим,Дойдя до закатной черты?Чего не рассказывал детям,Лишь внукам поведаешь ты.

Когда уже мало осталось,Не к юности, полной забот,А к детству склоняется старость,С ней за руки взявшись, идёт.

АБРЕКИ

Одолев хребты и реки,По указке птичьих стайШли ущельями абрекиИ врывались в горный край.

Все сожгли, бредут с добычейВ ледяной воде по грудь.Только вьётся стрекот птичий,Им указывавший путь…

Не в ущерб ли скорбной МузеОдолел я перевалИ отбил мешок иллюзий,Пустоту отвоевал?

Но, как прежде, гулит птица,И, должно быть, неспростаБоль под пеплом шевелитсяИ прельщает пустота!

Андрей ВАСИЛЬЕВ

ПрозА

«ГОРОДОК НА ВОЛГЕ-МАТУШКЕ-РЕКЕ…»

РАССКАЗ

Ноябрь. Уличные снег с дождём сменялись грязью подземных переходов, тол-котнёй и духотой станций московского метрополитена. Под руку с женой Арсе-ний Иванович активно продвигался в сторону нового филиала родного НИИ. «Как давно я там не был! Целых два дня выходных! Лаборанты мои тоже заскучали… наверное!»

Вдруг у последних ступенек пролёта он расслышал знакомую песню:

«Батальонная разведка! Мы везде скучаем редко!Что ни день, то снова бой и снова бой…»

Сидя на бедренных культях в убогой каталке, из гитарных струн выдирал ак-корды седой усатый мужик в военном пятнистом ватнике, тельняшке и небесном берете с кокардой. Он хрипел песню и сверлил взглядом плитку грязного пола рядом со скудно наполненной алюминиевой тарелкой.

Неожиданно для супруги Арсений Иванович приостановился и… всхлипнул!– Ты что, Сеня!?– Вспомнилось, Оленька… Достань денежку!..

* * *…Сеня приоткрыл глаза, удивляясь самому себе. Вопреки шуму радиоточки

за тонкой стенкой он проспал ночь мирным и крепким сном. «Аж девять утра!»Небывалый для молодого инженера случай! Начищая дешевой пастой зубы, Арсений хмурил серые глаза в пожелтевшее

зеркало над раковиной санузла копеечного по сути, но дорогого по кассе провин-циального гостиничного номера.

«Поезд на Москву в час ночи. Чем убить день?»

18 Андрей Васильев

Он не любил шляться по рынкам и магазинам. Он любил экономить.За стеной надрывалась радиоточка:

«Карасёв, Карасёв, Карасёв –Городок на Волге…»

Сеня не спеша завтракал вчерашним мороженым, размышляя об удивительном сочетании цветовой гаммы грязно-серой массы на палочке, старых обоев, холо-дильника, постельного белья, занавесок и потолка.

«А если плохое зрение… плюс отломать единственный ориентир – блестящую ручку холодильника… и капец! Перепутать дверь с окном и свалиться с третьего этажа, как нечего делать! Карасёв… Карасёв… Надо посмотреть на Волгу».

Нежный, тёплый утренний ветерок, щебет птиц и шум листвы побуждал раз-вести шире плечи, вскинуть вверх голову, вдохнуть глубже и подпеть звучавшей, наверное, по всему городу из сотен динамиков песенке:

«… Правый берег матушки-реки,Здесь живут кудрявые девчонки…»

Но две объективные причины заставляли Сеню крепко сдерживать эмоции. Во-первых, вездесущие и особенно глубокие перед Карасёвским трансформаторным заводом лужи. Несмотря на солнечную погоду, их приходилось обходить великое множество. Кстати, именно на этот завод молодого инженера командировали на четыре дня для введения в строй сложной аппаратуры. Во-вторых, «кудрявые девчонки»... Душевный антагонизм! Две недели назад Арсений и его родители сосватали всеми ими любимую Ольгу. Свадьба через месяц, второго сентября. Столовая заказана, кольца куплены. В общем, тема про девушек уже не актуальна.

В ленивых рассуждениях выстраивалась взаимосвязь между развитием города Карасёва и его производственными объектами. Итоговое «оливье» из «хрущё-вок», «сталинок», «девятиэтажек», послевоенных жёлтых «толстостенок» и част-ного сектора было заквашено на нескольких подгулявших от износа «древних» предприятиях и негусто смазано «майонезом» нескольких современных «хала-буд» синюшных стеклопакетов, убогих торговых микроцентров и СТО. Вот чего не отнять, по меркам Сени, в городе было многовато старых и недостроенных новых церквей.

«Глубинка Рас-сеи! Только вот куда все люди подевались? Одиннадцатый час, а Карасёв словно вымер. Дрыхните, провинциалы?»

Москвич цокнул языком, ухмыльнулся и призадумался.«А Волга-то где? Глупец! Надо было у администратора спросить».Тем временем через пустую дорогу спешным шагом перемещалась пожи-

лая женщина. Окинув взглядом молодого человека в белых кроссовках, одетого в красные короткие шорты с майкой, тётенька перешла на бег трусцой.

– Женщина, извините! – Сеня деловито поправил шлейки рюкзачка с бутылкой воды и булочкой внутри.

– Ну? – тётя не сбавила темп.– Как добраться до Волги? Женщина вскинула вверх брови и едва не споткнулась о бордюр:– Оно тебе надо?– Посмотреть хочу!

19«Городок на Волге- матушке- реке...»

– Ну, смотри… Направо и прямо до упора. Купаться сегодня не советую.Сеня пожал плечами вслед убегающей пухлой фигурке.Через сто метров после поворота направо возвышалась красивая православная

церковь. Инженер припомнил наказы невесты, грустно вздохнул и, покопавшись в кармашке рюкзака, наскрёб мелочь.

В лавке, опустив вниз глаза, молодая женщина подала ему свечку.«Странная…» Внутри храм был заполнен прихожанами, а точнее, прихожанками самого раз-

личного возраста. Тихо и размеренно проходила Божественная литургия. Пока Арсений продвигался к праздничной иконе поставить свечку о здоровье для себя и Оли, невольно взглянувшие на него женщины, как и та, что в лавке, вздыхали и опускали глаза. В мозгу Сени проносились стаи мыслей, суть которых своди-лась к одному: Карасёв – второе Иваново, где, как в песне, куча невест и дефицит женихов. Однако он неожиданно смутился, когда крупная, средних лет женщина, закрыв глаза, прошептала что-то вроде: «...Боже, Ты сберёг нам его на войне, он хороший! В Тебя верит! Пусть и сегодня останется в состояниях…»

«Бред какой-то!»На улице Арсений поправил рюкзак и зашагал быстрее прежнего. Он многого

не воспринимал в религии. Вернее, осознавал, что пожертвовать церкви свечой за себя и за Олю хорошо, но зачем терять в душном помещении вместе с толпой столько времени?

«К чему? Заняться больше нечем?»Более того! Как дети порой страшатся строгих дядей-врачей в белых халатах,

так и Сёма сторонился священников…В начале девяностых вместе с приятелями, однокурсниками университета, со-

гласно моде, он покрестился. «Группой, так сказать…»А невеста Ольга оказалась набожной. Как-то раз потащила Сеню в церковь.

Накануне приказала не есть молочных и мясных продуктов, вычитать полтома молитв, обдумать нехорошие поступки и быть готовым вместе с ней принять Таинства.

Жениха хватило ненамного. Исповедник «раскручивал» его, точно на пытке. Узнав, что прихожанин впервые на Литургии, принудил признаться в таком, о чём сам Сёма не вспоминал давно, а то и за грех не считал вовсе.

«Кого я обидел? Никого не обидел!.. А он: «Подумайте! Ведь Тело и Кровь Иисуса Христа будете принимать». Да нет, говорю, мне только из той вон чашеч-ки на ложечке… И достаточно!.. Тут поп как закатит глаза, и по новой!.. Короче, это не то…»

Вдруг прямая улочка стареньких домиков оборвалась заросшим крапивой ка-рьером. За ним зеленел слегка подтопленный луг, за которым белела песчаная полоска. И вдалеке, наконец, Волга!

«Н-да… Не перескочить, не перелететь. Что ж, увидел, и достаточно». Возвращаться прежним путём Арсению было скучно. Он напряг воображение

и на первом же перекрёстке свернул влево в надежде, что центр именно там.«Куплю ещё мороженое. Где же население? Анекдот какой-то! По церквам,

что ль, все?»

20 Андрей Васильев

Впереди замаячила своеобразная арка в виде пяти вгрызающихся в крону де-ревьев зубцов.

«Стадион?»Издалека послышались возбуждённые крики и свист.«Ах, вот где люди! День спорта!» Послушно выстояв на светофоре до разрешающего сигнала, Арсений минул

широкую безлюдную улицу с глубокими ямами и щербинами, вошёл в арку и за-шагал по разбитому асфальту аллеи. Но предвкушение слиться с весёлой, азарт-ной толпой болельщиков и спортсменов внезапно прервалось странным своей радостью призывом о помощи. Сеня приостановился и попытался разглядеть за-таившийся за кустом источник звуков.

– Ходи сюда, кореш! Не боись! Пособи! Такое дело, понимаешь… Застрял тут да от братвы оторвался.

Инженер несколькими шагами обогнул куст сирени и увидел довольно стран-ную картину. Ухватившись одной рукой за ветку кустарника, а другой за рукоятку свисшей с невысокого холмика инвалидной коляски, словно с дыбы, ему улыбал-ся едва не балансировавший в воздухе безногий инвалид.

В голове Сени быстро переплетались мысли. «Мужик лет сорока пяти в военном костюме с орденами и медалями, в тель-

няшке, в голубом берете. Ходит на культях с металлическими цилиндрами… «Аф-ганец»! Но почему у него не хватает сил подтащить к себе коляску? Она же не чугунная!»

– Не тяни, браток! Достань её, проклятую! Только осторожно! В ней на брат-ву!..

Оказалось, что к коляске была прицеплена здоровенная сумка с кучей бутылок водки, хлебом и огромным шматом сала.

– Я припозднился. Вчера до двух ночи таксовал… Да-а! На ручном управле-нии!.. А ты как думал! Мы всё могём!.. А утром из багажника нектар в коляску выгрузил. И пивка для рывка!.. До пункта сбора ка-ак прихватит! Я за кустик по-маленькому, а она, скотина, с горочки! Хорошо, схватить успел! А так пришлось бы вниз переться и наверняка перепачкался бы в праздник.

Сеню постигло мимолётное предчувствие, что дело не то что не к добру, а…– От ядрёна!.. Я пока за куст держался, руки испачкал да расцарапал! Китель

заляпаю…Арсений скинул рюкзак и достал бутылку воды.– Давайте полью на ладони!Довольный десантник уселся в коляску, выложил на культи сумку с водкой,

достал и вскрыл бутылку. – Я – Фёдор! А тебя, братан, как величать?– Арсений. Некоторые приятели называют Сеней, другие Семёном. Короче,

как хотите.– За знакомство, Семён! – Фёдор, я вообще-то не пью, а ночью у меня поезд в Москву.– Сёма! Голову мне в День ВДВ не дури! До ночи ещё, как до Киева раком!

Поехали!В практике Арсения принятие «на грудь» спиртных напитков было вещью ред-

кой и весьма дозируемой. Соответственно, и опыт подобных мероприятий огра-

21«Городок на Волге- матушке- реке...»

ниченным. Поэтому пока отсчёт шёл на граммы, процесс протекал более-менее понятно, а когда на «бульки», мягко говоря, экзотично.

Первая бутылочка быстрёхонько отбулькала по пути от сирени до прилич-ного скопища братанов у трибун и ристалища небогатого городского стадиона. На беговой дорожке попыхивал дымком мангал и катались унесенные ветром пластмассовые стаканчики, вместе с молодыми, мускулистыми, упакованными в тельняшки парнями разгуливали довольно смело преподносящие свой хабитус девицы.

Необычайно повеселевшему Сёме оказалось запросто знакомиться с уважае-мой и немногочисленной кастой братанов-«афганцев» и выпить с ними в память генерала Василия Филипповича Маргелова. Вместе с Федей пришлось отшутить-ся на вопрос, мол, куда мимо дымите, и булькнуть ещё «за третий парашют» с братанами-«чеченцами».

Затем, пожёвывая сало с булочкой, в компании «афганцев» инженер наблюдал неповторимое шоу молодых, «мирно отслуживших» десантников, что по очереди испытывали на прочность то свои, то чужие кулаки и головы кирпичами, бутылка-ми и досками. Воинственные вопли, звон стекла, треск, аплодисменты… гитарные аккорды, тосты, шелест о бетон стаканов, глотки напитка «из горла»…

Сало с булочкой кончились...Лишь одна тема неловко пыталась взбудоражить улетающий навстречу вирту-

альным парашютам Сёмин разум.– Слышь, братан, а чё карасёвский народ по домам попрятался?Фёдор прервал бульканье из бутылки и повернулся к вопрошавшему его мо-

сквичу.– Да понимаешь, Сёма, местный Децл втюхал людям в мозги, что праздник

закончится так, как в прошлом году. В своё время его местный конкурент проси-живал зад в политотделе армии и пару раз в Афган прилетал икру метать. Теперь весь в орденах, Дон Карлеоне. В героя играет. В прошлом году перед выборами с водкой заехал с десантурой фотографироваться. А Децл объявил о несанкцио-нированном митинге в городе и разгонять нас приехал. Ну, молодая братва воз-будилась и…

– ?.. – Арсений удивлённо восхитился, вскинул вверх брови, но не рассчитал усилий. В сторону небес полетел взгляд, куда-то назад устремились затылок и со-знание…

«Опять тревога, опять мы ночью вступаем в бой…»

…Под звуки песни Арсений слегка приоткрыл глаз. «Странно… Продолжение сна?.. Или всё наяву?.. Незнакомые люди в голубых

беретах на руках несут полосатого карлика… Рядом инвалид на ходу ногами не-естественно взбрыкивает, дёргает головой и ведёт на поводке овчарку. Медленно мелькают стволы деревьев, бордюрные камни, лужи, кроссовки и кеды ребят в ка-муфляжах или просто в спортивных трусах... но в голубых беретах! Как красив закат!.. Я не двигаюсь… Я замер в пространстве… Это моя карма!.. Вот только во рту сушит…»

Вдруг Сёму кто-то с усилием тряхнул за плечо.– Проснулся, друган? Давай-ка вали с коляски! Федьку задолбались на руках

волочь.

22 Андрей Васильев

Инвалидка притормозила. Арсений вскочил на вялые после нетрезвого сна ноги. Отразившись в очередной луже, он мельком оценил свой новый прикид: тельняшку, небесный берет и просторный, увешанный наградами китель Фёдора.

Вдруг марширующая колонна вэдэвэшников приостановилась и недовольно загудела.

Гул толпы перебил громкий голос рупора. Его цивильно одетый владелец на зелёном военном «бобике» без крыши вместе с неактивной группой милиционе-ров и вялой ротой солдатиков-срочников появился из-за поворота.

– Тишина-тишина! Ти-ши-на! Мы договаривались – только стадион и не даль-ше! А вас куда несёт? В центр? Спиртным догоняться? На подвиги? Хватит под-вигов! Я предупреждал! Давайте остановимся и мирно разойдёмся!

– Мы с тобой не воюем! – многогласно, похохатывая, отвечали дембеля.– Децл, Децл, Децл… – вторило им эхо.Между делом старший из офицеров-«афганцев» снял с инженера и надел на

хозяина китель. Мол, чтоб Федьку не вздумал кто тронуть. – И так ног нету. Ещё мозги отобьют, уроды. К «афганцам» быстрым шагом подошёл полуголый «мирно отслуживший»

гигант.Высказанные им фразы лучше дословно не приводить, достаточно кратко пере-

дать их смысл: дяденьки аксакалы, отдохните! Мы потрудимся за себя и за вас! Мы им …

И вдруг рупор умолк. В тыл ему зашла толпа воинственно настроенных жен-щин. Из-за солидного расстояния и шума Сёма не сумел расслышать суть их угроз ментам, солдатикам и Децлу. Но в первых рядах нападавших он отчётливо разгля-дел ту самую женщину из церкви, что молилась при нём «об состояниях мужа».

«А-а! Так мужик среди наших!»Ситуация разрешилась довольно быстро. Солдатики схоронились в сторонке.

Среди работников милиции, пожалуй, лишь немногие попытались продемонстри-ровать «ху» есть «ху». Но их демонстрации были моментально оборваны женщи-нами, а то и угомонены своими же. Децл сориентировался – мол, осечка, мол, на сей раз не с народом – и стремительно укатил прочь.

Матери, жёны и дочки в поисках родных перемешались с дембелями. Однако уговоры закругляться действовали не на всех.

– Миру мир, войне пиписка! Победа! Так выпьем за победу! – у Фёдора от-крылось новое дыхание.

Группа «афганцев» отциклевалась от братвы и уединилась в сквере. – Митя, почему ничего не пьёшь?Инвалид с собакой глубоко вздохнул.– Ты как нажрёшься, склерозом заболеваешь. Нельзя! Спирт мне для мозга –

яд. Напьюсь и умру.– Извини, забыл. Как на работе, как пёсики? Не кусаются?– Не кусаются. Мне с ними легче, чем с людьми.

…Более Арсений не помнит почти ничего. Он не помнил, ни как вновь отклю-чился, ни как пробубнил про поезд, про гостиницу и вещи. В его воспоминаниях не сохранился процесс отлова легковушки и погрузки бесчувственного тела в ва-гон.

Лишь одно намертво пригвоздилось к разуму командированного москвича.

23«Городок на Волге- матушке- реке...»

В плацкарте, притиснутый лицом к окну, он вместе со старшим «афганцем» наблюдал, как та самая боевая женщина-крупняшка, словно любимого ребёноч-ка, усаживала Федю в инвалидную коляску. Она нежно гладила десантника по голове, целовала в лоб и прижимала свою долгожданную находку к груди. Затем, пока муж подкуривал, натянула на Фёдора беретик и застегнула китель. Потом вздохнула, смахнула слёзы и аккуратно повезла десантника по перрону к выходу с вокзала.

– Смотри, молодой, как русских мужиков жёны любят! Скажешь, мы за них в Афгане кровь проливали? Нет! Не были бы мы такими вот послушными Федя-ми, не видать этим уродам типа Децла ни Чечни, ни Афгана. Были бы в ж… с их партиями! И нам бы не совали теперь подачки вроде кроссовок для афганских героев… Вот Фёдору они особенно нужны!.. Хотя… В следующем году новый век начнётся. Может, что-то изменится и нас, обычных людей, уважать начнут?

* * *Обеденное время в НИИ перевалило за середину. Арсений Иванович со стака-

ном чая и бутербродом присел у компьютера пересмотреть электронную почту. Отлучаться из кабинета ему не хотелось.

Отвлекла внезапно появившаяся Ольга Владимировна. – Сеня! Пойдём телик смотреть! Там про Луганск с Донецком опять такое по-

казывают!Муж глотнул из чашки и отвёл глаза.– Чего смотреть-то? Эту взаимную клевету друг на друга?.. Децлы они все!– Что?– Разуй глаза, дорогая!

Анна СТЕПАНОВА (Мартынчик)

Новое имЯ

Молиться своим Богам

Анна Степанова (Мартынчик) родилась в 1994 году в Минске. Окончила музыкальную школу по классу цимбал. Финалист и призер актерско-вокаль-ных конкурсов в Минске.

С красным дипломом окончила Минский финансово-экономический кол-ледж (2012). Студентка 3 курса БГЭУ. Параллельно работает экономистом-менеджером.

Лауреат фестиваля «Мцыри – 2014». Победитель конкурса Дмитрия Дари-на «Сердце на ладони» (2014).

* * *У матери белая гладкая кожа рук.Прилежная бледность мне служит святым эталоном...А мама дышала... и помню: тепло вокруг...Плач�у помаленьку молитвою да поклоном.У дикой антоновки соком удалый плод.Преславно, пресладко отгрызть от плода в охотку!И помнится роскошь цветения в каждый год...И честная радость за каждую сочную нотку!У здравого духа в истоках лежит любовь.Историей кровной дарована чувственность к ближним.По венам каноны: не лги, не убий, не злословь...За истину крест благодарности пред Всевышним!У тверди земельной красой совершенна Русь!Степенная, строгая, кроткая... Славься во веке!Достоинством жизни родной стороне предаюсь...Я отроду помню природу её опеки...Живём... изобилие нравов, духовных гамм...И ныне и присно: «Аминь» гениальности судеб!...Воистину: верно молиться своим Богам!..И Царство блаженной гармонии да пребудет!

25Молиться своим Богам

* * *Шторы плотные – занавес тайный,И замком на окошке узор...Не узнает прохожий случайный,Что в избе: чистота или сор?Самодурство вполне допустимо,Что захочется – то вороти!В доме женщина бродит без грима,Плоть без красок, душа во плоти...Домовые и мышки-норушки,«Доча», «сынку», протяжное «маааам»...Пополам здесь ломают горбушкиИ босыми скользят по полам!Шторы плотные скроют надежно,Если ночью глядим в потолок,Может, страсть запасаем подкожно?Со Всевышним ведем диалог...Что там в доме? Душевные темы?Может, комом готов первый блин?.....Дома, правда, согреют и стены,Если мало – согреет камин:)Очень лично: от стона до спора!Господин «домовой» – ревизор....Тайный занавес – плотная штора...И замком на окошке узор...

* * *Ты прости меня – станет легче…Не держи: всё равно уйду!…Лучше шаль мне набрось на плечи,Попрощаемся же в саду...Тут и Солнце не так вульгарно,И не давит на нервы шум.А ещё…здесь хранится тайна:Наших встреч, наших чувств и дум.Бледность лика слегка коробит…Благородной души тоска…Это страсть твой рассудок гробит!Строишь крепости из песка…Глядя с верой на колокольнюСтарой церкви на берегу,Я клянусь: за двоих запомню!Всё до капельки сберегу!…Я опять за двоих решила…Нагло, глупо… не в этом суть…Осень время заворожила:Волю Божью вселяет в грудь.

Мою руку сожми до боли,Ненадолго прервём ходьбу.Мне из линий твоей ладониНужно вырвать свою судьбу…Тише!.. Чувствуешь? Хмель ядреный…Палых яблок пресладкий хмель…Эти яблоки ты влюбленныйСобирал для меня в портфель;В карамельной глазури небо…Эх…сейчас бы бокал вина!Так красив ты, как прежде не был…Мудрость в черни зрачков видна…Если нужно – согнусь в коленях,Но к чему этот броский жест?..Спотыкаюсь на всех ступенях,Но не думаю бросить крест…

По мужски: ни слезы, ни слова……Зябко, сыро… не греет шаль.Не ищи со мной встречи снова.Ускользаю… Не провожай…

Михаил АНИКИН

ПоэзиЯ

Совесть спроси свою

ИЗ АВТОБИОГРАФИИ

В 42-м годуОтец мой пошел на фронт.А было ему тогдаВсего лишь семнадцать лет.

Всего лишь семнадцать, брат,За спиной – Ленинград.А впереди – огоньВражеских батарей.

Выжил и победил,Выстоял всё же он...Cыну фронтовика,Стыдно мне Отступать.

Нам не семнадцать, друг,За спиной – Петербург,Блеск его куполов,Эхо его дворов.

А впереди огонь,Снова огонь врагов.Надо идти вперед,Дети фронтовиков.

Где же и кто же врагВ тихом теченье дней?Сердце свое спроси,Совесть спроси свою.

Враг наш извечный вот:Громкая, злая ложь...Господи, помогиВ вечной войне.

Боже мой, не отдайНа растерзанье вновьЭтот священный край –Боль мою иЛюбовь.

27Совесть спроси свою

9 МАЯ

Как в ладоши бы ни били,Что бы злобно ни плели,Это мы освободилиИ Варшаву,И – Берлин.

Наши танки брали Прагу,Сохранили третий Рим…Есть, Не вымерла отвага,Надо будет –Повторим!

* * *О, времена самозабвенья,О, дух неведенья и тьмы…Победе, равной пораженью,Как дети,Радуемся мы.

А я ведь помню, как когда-тоСтарухи плакали навзрыд,Свой вспоминая 45-й…Не дай вам БогТаких обид.

Всё то же головокруженьеУ генералов и юнцов…В победах, равных пораженью,Не позабыть быКровь отцов.

* * *Не за Ленина, не за Сталина,Не за партию – за своих,За родных, что в тылу оставлены,Бился батя мой –В штыковых.

Дед был ранен в бою под Лиговом,Дядя в танке сгорел за них…Что же снова вы мне про идолов –И про мертвых,И про живых!

Знал народ на кого надеяться,На груди своей Крест хранил…Победил – а врагу не верится:Разве мало он Русь бомбил?..

И Победу враги присвоили,Не допущен был к ней народ…Спите, славные наши воины,Правда вечнаяНе умрёт!

ПАМЯТИ ГЕРОЕВ

Не все ещё списки составлены,И жертвы не все учтены.Как много затерто, исправлено…Страна не вернулась с войны.

Простите нас, павшие воины,Вы в страшных погибли боях…Награды наград удостоены – Остаться навеки –В сердцах!

ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ

Мы живём на погостеПод беспечный парад…Пискарёвские костиГромче труб говорят.

Миллионы убитыхРади светлых идей…Миллионы забытых –Наших русских людей.

Под заздравные речи,Под губительный рокНам ложится на плечиПоминальный снежок.

Тот уткнулся в корыто,Эта в бездну спешит…Но – «ничто не забыто,И никто не забыт!».

28 Михаил Аникин

* * *Погибали, но побеждали.Смертью жизнь отстояли, иМы их вовсе не потеряли,С нами до сих порВсе они.

Все, которых в анналах нету,Все, кто канул на той войне…Им несут до сих пор букетыВсе поля каждый год, занеНе бывать бы без них России,Не цвести бы без них цветам…Вы живите вовек, родные,В радость нам и назло –Врагам!

* * *Звучат похоронные марши,Россия хоронит солдат.Всё чаще, всё чаще, всё чащеЗвучат похоронные марши…Вороны над полем кружат.

Уходит, уходит Россия,Теряет свои рубежи…Под недругов взгляды косыеУходит на север Россия,Она собирается жить.

Знамена свои поднимая,Детей прижимая к груди,В пределы пресветлого раяРоссия шагает святая…И всё у неё –Впереди.

Победные марши прольютсяНа головы недругов вновь,Россию попросят вернуться,Россию упросят вернуться,Поскольку Россия –Любовь!

* * *Что бы ни твердил зоил времён,Петербург на камне утверждён!На святых покоится мощах,Потому останется – В веках.

Пусту ему вовсе не бывать,Если мы не будем унывать,Если только в Боге будем житьИ по-русски веритьИ любить.

РУССКИЕ ГЕРОИ

Они останутся в веках,С землёю слившись, с облаками…Как одуванчики в полях,В людских глазах.В людских сердцах…Они всегда пребудут с нами!

А с ними быть им ни к чему,С неблагодарными сынами,Забывшими, как злую тьмуПочти что голыми рукамиОни сдержали – в ту войну.

Враг не прошел ни там, ни тут,Они собою нас прикрыли.Их в шар земной давно зарыли,Но помнит Днепр и помнит ПрутОсвобождения маршрут.

Не позабудут Будапешт,Берлин и Прага золотая,Как русский воин шел на крест,Друзей собою прикрывая…Во имя светлое невест.

Во имя жён и матерей.Во имя вечное России...…Когда героев хоронили,То на груди они хранилиНательный православныйКрест!

29Совесть спроси свою

ПАМЯТЬ ВОЙНЫ

Ужели снова ухнет, ахнет,Земля от взрывов задрожит,И снова порохом запахнет,И фронтовой вернётся быт?

Ужель войну не победили,Не вырвали все зубы ей?Спешат, рычат автомобили,А что же в душах у людей?

Коль там темно и бесприютно,Коль там любви не отыскать...Все сущее – сиюминутно,Грядущее – не угадать.

И злые смогут предсказаньяВо весь свой рост однажды встать…О, как же хрупко мирозданье!Природы царственное зданьеВсем миром нужноОхранять!

ЗДРАВИЦА

Радуйся, наша святая земля,Радуйтесь, наши святые моря,Радуйтесь, русские люди, –Были мы, есть и –Пребудем!

Будем, какой бы нас мрак ни пугал,Будем, какой бы нас рок ни топтал,Будем – врагам на истому…Мир вашему дому.

Сколько бы ни было черных речей,Будет струиться весенний ручей,Будут поля колоситься,Будут покосы коситься.

С нами – Христос,С нами – Божия Мать…Русскому солнцу –Вовеки сиять!

ЦВЕТЫ

Среди всемирной суетыИ насаждаемой химерыЦветут прекрасные цветы,Их дарят дамам кавалеры.

Их в храмы и в дома несут,Их преподносят как награду…А я люблю, когда цветутОни в полях –Души отрада.

О, как прекрасны те цветы,Что бескорыстно Бога славят… Среди всемирной мерзлотыОни холодный лёд расплавят.

Нет, не погибнут никогда,Какие бы ни жгли метели…Цветы даны нам – навсегда,Чтоб мы не плакали,А – пели!

* * *Христос воскрес!И это – главное...Всё остальное – чепуха.Христос воскрес –Ликуйте, ладушки.Сегодня в этом нет греха.

Он разорвал все сети темные,Он воссиял звездой в ночи…Рассыпал все полки огромныеИ затупил врагов мечи.

И даже смерть сама потупилаСвой взор сегодня грозовой...Она пустым предстала жупеломПред этой истиной живой.

Христос Воскрес! –Ликуйте, братья,Все люди, пойте Богу песнь,Раскройте для любви объятья,Христос Воскрес! –Он – с нами,Здесь!

30 Михаил Аникин

СТАРЫЙ КОЛОДЕЦ

Не плюйте в колодецВеликой России.Не плюйте в колодец,Ребятки большие!

Еще пригодитсяВодицы напиться,Еще пригодится,Ещё пригодится!

Вода в том колодцеЧиста, словно солнце.Недаром в нем небо –Как будто в оконце.Недаром в нём звёздыДо дна отразились…Не рано, не поздноМы здесь очутились.

Мы в самую пору Его вычищали.Вели разговорыПро русские дали.Про русские были,Про русскую небыль…Колодец поилИ кормил, словно хлебом,Живою водицейБессмертной Победы…

Пусть внуки оценят,Что сделали деды!

Светлана МАКАРОВА- ГРИЦЕНКО

ПрозА

ПАРАШЮТИСТ

РАССКАЗ

Если бы Егору Ивановичу Шубину месяц назад сказали, что он будет прово-дить бессонные ночи в размышлениях о любви, он бы в лучшем случае ухмыль-нулся или вспомнил поговорку вроде: «Каждому фрукту свое время». Ведь даже сын Антошка в свои девятнадцать бросает фразы типа: «Любовь не шоколадка, ею сыт не будешь». Шубину нравится его трезвый взгляд на жизнь. Хотя теперь модно так про все высокое, и не от ума это. Но пускай молодые сами разбираются. А что касается Шубина, то не стал бы он волноваться, да в том и закавыка, что думать пришлось о собственной жене – Тасе.

А все началось летним погожим деньком. Как обычно, Шубин с женой пере-ночевали на даче, и в воскресенье он отправился на рыбалку. Так было заведено не первый год. Тася смирилась, потому что, по уговору, дачу они с ней вместе искали рядом с какой-никакой речушкой. Тася была согласна тогда на все, лишь бы не отпускать Шубина рыбачить с развеселыми друзьями-приятелями. И такая дача нашлась. Шубину полюбилось место на берегу рядом с изогнутой акацией. Камыша здесь не было, он начинался в шагах пяти, а трава под ногой была высо-кой и мягкой. Сиди себе, как на перине. Легкий ветерок солнечных зайчиков стря-хивает. Нежно, приятно. Стрекоза серебряная, будто Тасина брошка, над водой висит. И поплавок таинственно так – дерг, дерг!

Это, конечно, когда клев хороший. А если нет – сиди о жизни думай. Как сына в институте выучить при инфляции нынешней. Как машину к техосмотру подго-товить. И заборчик новый на даче поставить бы. Да много еще чего. Хоть про ту же рыбу… Но в тот день мысли Шубина разбросал рокот самолета. Из крылатой машины, привычно бороздящей небо, вдруг посыпались белые комочки-пара-шюты. Забыв про удочки, Шубин любовался белыми горошинами в синем небе,

32 Светлана Макарова- Гриценко

смотрел, как они превращаются в тугие купола. И вот один из них отделился и его, по расчетам Шубина, понесло прямо к ним на дачу! Незадачливый парашютист, чиркнув по крыше сарая, скрылся за ней. Тугой купол превратился в бесформен-ную тряпку и накрыл сараюшку.

От нереальности происходящего Шубин вскочил с места и какое-то время стоял с отвисшей челюстью. Затем последовало красноречивое: «Ах, твою… от-куда ж ты взялся?!» И уже через мгновенье Шубин с непостижимой скоростью собирал вещи. Конечно, снасти запутались, конечно, над берегом стоял трехэтаж-ный отборный, но бросить все и бежать Шубин не мог: вдруг на удочки позарятся местные мальчишки!

В тот самый момент, когда он вбежал на участок, из дверей сарая, смущенно улыбаясь, как показалось Шубину, выходила жена, а следом за ней бодренький светловолосый парашютист в зеленом комбинезоне. И что особенно взбесило Шубина – парень буквально светился от счастья! «Ого, – пронеслось в голове Шубина, – среди бела дня! С неба свалилось и сразу в атаку»… Увидев мужа, Тася отстранилась от парашютиста, по лицу ее пробежала тень. Шубин грозно взглянул на жену и поставил ведро с уловом на землю так, точно вбил его.

– Да не расстраивайся ты, – начала жена издали, – там всего две шиферины поменять надо. Ничего страшного не случилось.

– Чего? – поперхнулся Шубин. – Шиферины поменять, и ничего страшного?Он наконец совладал с собой и решительным шагом направился к сараю. На-

хальный парень в зеленом комбинезоне перестал пялиться на Тасю и повернулся к нему:

– Я же не хотел. Извините. Ветром понесло. Бывает иногда… Я завтра к вам с шифером приеду!

Кажется, парашютист готов был на все, лишь бы еще раз появиться на даче.– Я тебе приеду! – взревел Шубин, – я тебе так… И понес на всю ивановскую.С Тасей в тот вечер он не разговаривал. Хоть и абсурдно было предположить

преступный уговор между ней и счастливым парашютистом, но от чего же так улыбалась она, когда Шубин ворвался на участок? Что-то здесь было нечисто. Шубин чувствовал это. Да еще сын усилил его сомнения, когда они работали вместе, меняя шифер на крыше.

– А я лично жениться не буду.– Это с чего так? – подзадорил его Шубин, ловко орудуя молотком.– Или возьму жену лет на пять старше. Вот вы с мамой ровесники, а посмотри,

разница какая!– Какая? – насторожился Шубин.– Да ты чего, батя, притворяешься? У мамы ни одного волоска седого нет. Фи-

гура – почти мировой стандарт. И одевается она современно. А ты у нас…– …Ну? Договаривай уж! – обиделся Шубин.– Ладно, не притворяйся, что не понимаешь. Между прочим, когда мне восем-

надцать отмечали и мама в институт приезжала, меня один парень просил с ней познакомить. Думал, моя сестра.

– А ты что сказал? – нахмурился Шубин.– Сказал, у тебя разрешения спрошу.

33Парашютист

– Правильно. Только не пойму, с чего ты мне это рассказываешь?– А это чтоб на рыбалке поменьше пропадал. А то, глядишь, по приколу, какое-

нибудь НЛО к нам заявится.– Болтун! Работай лучше, не отлынивай за разговорами, – прикрикнул Шубин

на сына. А когда уже спустились с крыши, вдруг неожиданно для себя спросил: «А парень тот, из института, светловолосый?» Сын не ответил, не услышал, на-верное.

Тогда Шубин решил поговорить с женой. Он никогда не относил себя к раз-ряду ревнивцев, и Тася тому свидетель, но надо же как-то прояснить ситуацию. Услышав, к чему клонит муж, Тася откровенно возмутилась:

– А как мне было не улыбаться? – сказала она. – Человек ведь упал! А если бы разбился? Поранился? Каково крышу пробить? Слава Богу, все хорошо закончи-лось.

– Хорошо? Да ты знаешь, во сколько мне починка крыши обошлась? А труд, время мое? И Антошкино! Это для тебя ничего не значит? Может, ты ему еще раз свидание на крыше назначишь?

На слова Шубина откликнулся сын:– Ты, бать, чё-то совсем уж, – откровенно рассмеялся он, – я впервые слышу,

чтоб на крыше стрелку забивали. Ты лучше маму в кафе своди. Она давно тебе намекает. Помнишь, про подруг своих рассказывала?

– В мои годы, любезный мой сын, женщин не в кафе, а в рестораны водят, – ехидно отпарировал сыну Шубин. – Да вот только нам с мамой за тобой не успеть. То сотовый тебе нужен. То дискета с дискотекой!

– Ну-у, завел, – непочтительно скривился сын и ретировался из комнаты. А Шубин еще доказывал Тасе все свои сомнения, пока она не сказала со вздохом: «Егор, да такое и во сне не приснится! Что ты говоришь? Сам подумай! Иди луч-ше спать». И Шубин пошел. Долго ворочался в постели. Вздыхал.

Грозовые тучи в семье растаяли в конце рабочей недели. А вот над дачным поселком дождь поливал всю субботу. И все равно Шубин не пожалел, что они с женой приехали на дачу. На случай дождя у него был сделан навес. Давно до-жидалась своей очереди старая стиральная машина, из которой в конце дня он сделал коптильню. И конструкция с успехом прошла испытания. Дожидаясь, пока прокоптятся куриные окорочка, жена сидела на крыльце и читала книжку. Причем не какой-нибудь модный детектив, а стихи местного поэта. Да еще на обложке был нарисован раскрытый купол парашюта. Шубин то и дело досадливо косился в ее сторону. «Надо же, придурка какого-то читает. Сейчас знаменитые поэты стихов не издают, а этот выпендрился. Откуда только она книжку эту взяла...» Но расспрашивать жену Шубин не стал. Завел деловой разговор о цветочных гряд-ках. Нельзя, мол, столько места под них отводить. Роскошь это. Жить нужно по средствам. Неизвестно какой «черный вторник» завтрашний день готовит. А вот продукт в любое время – продукт. Жена, конечно, насчет цветочных грядок его не поддержала, но от чтения отвлеклась. На что Шубин и рассчитывал. Окорочка удались на славу. Ужинал Шубин с аппетитом и отправился спать вполне доволь-ный всем происходящим. Во сне ему приснилась девочка Леся, соседка по даче из далекого детства. В руках у нее снова и снова появлялись поседевшие одуван-

34 Светлана Макарова- Гриценко

чики. Она дула на них, и семена-парашюты летели прямо Шубину в лицо. Он от-махивался и чихал, а девчонка хохотала. От того Шубин и проснулся. Оказалось, пригретая первыми солнечными лучами, толстомордая муха облюбовала его нос. Прочихавшись и повертевшись в кровати – заснуть больше не удалось, – Шубин нехотя встал, начал собираться на рыбалку. Но после щекотливого сна, снова не-спокойно было на душе. И все-таки Шубин взял себя в руки, даже замурлыкал под нос веселенькое, когда шагал по знакомой, росистой после дождя тропинке.

Сидя у реки, он запретил себе смотреть в небо. Все там как обычно: промы-тая вчерашним дождем глубина бездонна, а солнце набирает силу. И не надо ни к чему прислушиваться – вокруг тишь и благодать. Но когда время приблизилось к той минуте, что в прошлое воскресенье загудела мотором самолета, Шубину показалось, как где-то далеко снова заурчало. Он сморщился, подумал о галлю-цинации. Рядом с ним маленькая птичка, доверяя его неподвижности, наскоком, пугливо приближалась к банке с червями. «Кроха, а туда же… Попробуй недо-гляди – слопает...»

Он осторожно поднял голову вверх и – замер. По небу летел самолет. На той же высоте и в том направлении, что и на прошлой неделе. Первым желанием Шубина было вскочить и бежать на дачу, потому что острое чувство неминуемой потери овладело им. И еще очень хотелось указать Тасе на преступный самолет и доказать свою правоту. Но… что доказывать? И он справился с собой. Сидел не двигаясь, смотрел на воду. «Абсурд, – грустно думал Шубин, – это ж надо до та-кого состояния себя довести». Краем глаза все-таки украдкой посматривал вверх на крылатую железяку. И когда в небе рассыпались парашютисты и один из них, повторяя прошлый маршрут, завис над дачей, Шубин не поверил собственным глазам! Он зарычал, сам не понимая произносимого, он грозил кулаком! Он бежал на дачу с истовой надеждой на нереальность происходящего. Или хотя бы, что все обойдется и парашютист пролетит мимо. Но тот приземлился точно в цель – на цветочные грядки.

Через полчаса Шубин стал свидетелем гибельных последствий: изломанные гладиолусы, затоптанные настурции. Шубин не был большим любителем цветов, но свет померк у него перед глазами. Как хозяин дачи, он жаждал немедленного отмщения. Тася выглядела растерянной, но не от огорчения, а, как точно опреде-лил Шубин, из-за радостного удивления. Кажется, она даже успокаивала пара-шютиста. Называла его Володей! Вот тут Шубина прорвало. Он наскакивал на небесного террориста, а тот был пошире в плечах и ростом повыше, да и годами моложе. Он обвинял парашютиста в сговоре, жену в измене. Он грозил и укорял. А они в два голоса твердили обратное. И главный довод – будто невозможно, практически не выполнимо прыгнуть с парашютом второй раз в одно и то же место!

– Это досадное недоразумение, – то и дело виновато бубнил парашютист, а сам бросал горячие взгляды на Тасю, – если бы мне кто сказал, я бы никогда не пове-рил, что во второй раз... У меня просто опыта мало, – и опять он смотрел на Тасю.

Жена Шубина, глядя парашютисту в глаза, кивала головой. Прямо наваждение какое-то! Что оставалось Шубину? Не сбавляя пыла, он конфисковал парашют. Заявил, что вернет вещь только начальству террориста. В тот момент это казалось

35Парашютист

Шубину весомым аргументом. Весь он трепетал, объятый справедливым гневом, был грозен и страшен.

– Если б ты мой виноград поломал, – зловещим голосом шипел он, – я бы не только парашют, я б и комбинезон с тебя снял и голым выпустил. Так и сделаю, запомни. Встретимся еще раз!…

У Шубина не хватало слов, чтобы выразить возмущение. А жена молчала. Хоть бы слово в упрек за поломанные цветы! Когда они остались вдвоем, возмущение Шубина тоже не поддерживала, отрешенно ковырялась на разоренных грядках. И это больше всего злило Шубина.

Дома сын Антошка слушал отца со вниманием, расспрашивал подробности и вывод сделал самый неутешительный:

– Герой-парень. Это ж надо, прямо с неба, с риском для жизни – и все для того, чтобы маму нашу увидеть. Красиво, согласен?

– Чего? Что ты ерунду вечно несешь? Кто это в наше время… Да на такое толь-ко кретины способны! Психопаты!

– Вот и я говорю, из-за нашей мамы еще ой как можно голову потерять. «Ля-мур», как говорят французы. А тебе бы я советовал… – Шубин не дослушал со-вета, грубо оборвал сына и выскочил из комнаты со словами: «Грамотный слиш-ком. Погоди еще отца учить!». Но через некоторое время Антошкины слова стали забавлять его. Надо же такое придумать! Бред сумасшедшего: прыгать с неба, рисковать головой, чтобы только Тасю увидеть. Абсурд! Страна сумасшедших!

Это мнение, наверное, окончательно укрепилось бы в нем, если бы буквально на следующий вечер жена не явилась домой с новой прической. Озорно прогля-дывали в стильной короткой стрижке светлые прядки.

– Это еще что такое? – вытаращился Шубин, – кто тебя надоумил? В пацанки на старости лет записалась?

Жена обиженно дернула плечиком и не очень уверенно сказала, что всем по-нравилось, мол, ей очень идет.

– Кому это «всем»? – взревел Шубин. – Ты мужа спросила?– Не при домострое живем, – в тон ему ответила Тася. – А что касается «на

старости лет», ты мне перед сном не забудь еще и про климакс напомнить. И убе-ри свою дурацкую рыбу из холодильника. Все продукты провонялись!

Она хлопнула дверью и ушла. А Шубин не успел спросить, куда она уходит.Сын Антошка отчаянно пытался помирить родителей, искренне восхищался

новой прической матери, стараясь поднять ей этим настроение. Шубину сын за-явил авторитетно, что узнавал у конкретных людей, и все в один голос сказали, мол, невозможно неопытному парашютисту прыгнуть два раза в одно и то же место. Никакая любовь этому не поможет! Так что лучше обо всем случившемся поскорее забыть. Чудес на свете не бывает, а невероятные совпадения иногда случаются. Повторял он эти слова отцу не один раз, чувствовалось, что Тася его в этом поддерживает.

– Знаешь, когда заканчивается любовь? – спросила Тася у Шубина после того, как умолк Антошка. – Когда исчезает желание нравиться. Вот ты последний раз когда пытался мне нравиться?

От обиды Шубин надул щеки. Что значит «когда в последний раз»? Сама же говорила: «Не трогай, устала, спать хочу»… А теперь – здрасьте! Да еще при

36 Светлана Макарова- Гриценко

ребенке! Он тут же припомнил жене, что она отказывается чистить рыбу, при-чем наотрез! А чтобы рыбку поймать, потрудиться нужно, и не для себя Шубин старается, а для всей семьи.

– Мне кажется, Егор, что я совсем не нужна тебе, – сказала вдруг Тася. –Имен-но Я! Понимаешь? Ни жена твоя, ни мать твоего сына, а Я – по своей сути.

– …Только не надо мудрить, Тась. Ты что-то все в одну кучу, – обиделся Шу-бин. – Давай не по сторонам смотреть, а в самих себя вглядимся получше. Ты ведь к этому призываешь? Вот и получается: ты, я, наш Антошка. И дача с цветами и рыбалкой. Это ведь и есть ни мое, ни твое – все наше, кровное. Мы в это жизнь свою вложили. Так у нас было, так пусть и остается. Не надо ничего по сторонам искать. Потому что здесь суть наша спрятана! Забери ее, разрушь – и что? Где мы все окажемся? Разве я не прав?

Жена не ответила и до конца недели смотрела на Шубина чужими, холодны-ми глазами. Он нервничал. Его колючая нервозность вдруг передалась собаке. Вислоухий Марсик, любимец Шубина, впал в состояние очень похожее на то, что у людей называется депрессией. По квартире собака ходила опустив хвост, а когда на выходные приехали на дачу, то соседям по участку в ночь с субботы на воскресенье Марсик не дал спать. Без всякой видимой причины он начал выть. Длинно, вдохновенно, удушающе-тоскливо. Шубин слушал его, лежа в постели с открытыми глазами. Жидкий мрак вокруг навевал мысли далеко не радостные. Шубина угнетало ощущение собственной потерянности. Мужчина не должен терять лицо. Иначе расшатается стержень, на котором крепится семейное устрой-ство, и тогда все полетит в тартарары. «Не случайно это с Марсиком, собаки все чувствуют, – думал Шубин. – И вроде ничего не случилось. А душу словно сквоз-няком обдувает. Подумаешь, парашютист, принесла его нелегкая… Прыгнул раз, другой – и вся проблема. Отчего ж на душе так муторно?»

Стараясь не шуметь, Шубин осторожно выбрался на улицу, к Марсику. Ночь, побеленная высокой луной, дышала приятной прохладой. Прогретый за день воз-дух оторвало от земли, и в образовавшуюся пустоту хлынули запахи поспеваю-щих яблок, вызревших трав и особенно сильно – ночной фиалки. Она росла вдоль дорожки, по которой направился Шубин. Летом на даче Марсик любил спать под навесом, в прогретых за день древесных стружках. Шубин издали окликнул его. Тот перестал выть, но с места не двинулся. «Что-то с ним совсем плохо», – рас-строился Шубин. Следующие полчаса Шубин старался успокоить собаку. По-пытка накормить окончилась неудачей: содержимое миски пса не интересовало. На уговоры он тоже не поддавался, упрямо тянул морду к небесной тарелке и – «у-у-у»… Шубин попытался определить видимые причины страданий Марсика. Он даже вытащил вбитые колья, которые торчали по соседству с любимым ме-стом собаки и своими длинными тенями портили пейзаж. Ничего не помогало. Как только Шубин возвращался в комнату, собака опять начинала выть.

Нормально заснуть не было никакой возможности. Тася ворочалась в постели, но мужа не окликала, ни о чем не спрашивала. И он снова шел на улицу. Послед-ний раз с бутылкой вина и сахаром. С размаху плеснул в миску, сам глотнул из горла. Марсик даже близко не подошел. А вот когда Шубин всыпал в миску са-хар, а потом стал зачерпывать и давать псу слизывать, причем вначале с большим принуждением, Марсику постепенно понравился вкус винного сахара. А чуть

37Парашютист

позже и вина в миске. Вылакав ее содержимое, он еле-еле доплелся до своего ме-ста и опять попытался уже не выть, а лаять. Совсем не громко и странно: «Э-э-э, гав!» После короткого раздумья опять попытка: «Э-э-э, гав…» Шубин с тяжелым сердцем наблюдал за собакой. Опустился на чурбан, валявшийся рядом, обхватил голову руками. «Вот до чего дошло. Даже про собаку не спросила. Лежит там одна, будто так и надо. Может, о парашютисте думает? Неужели не понимает, что уважающая себя женщина на подобного идиота не посмотрит даже. Придумал тоже. Прыгать с неба… точно дикарь. Разве нормальные люди так поступают? Женщинам положено цветы дарить, в кино приглашать...»

Шубин невольно улыбнулся. Он вспомнил, как долго решался пригласить Тасю в кинотеатр. Нет, сначала на танец! Весна была в тот год дружная, золотистая от солнца. Весь апрель ходил Шубин в парк на танцплощадку. Издали наблюдал за кудрявой девчонкой в красной пышной юбочке. Она танцевала быстрые танцы с вызывающим азартом. Тугой ритм будто пульсировал во всем ее теле. Кажется, дотронешься до нее и тоже перехватишь эту задорную энергию.

Первого мая, после большого городского праздника, выпил Шубин для хра-брости и только тогда решился, шагнул к ней навстречу. А потом шел на первое свидание с огромной темно-красной розой под рубашкой. Цветок он прятал на груди, чтобы прохожие не видели. А вот шипы обломить забыл! И кололи они его немилосердно. Кажется, до крови поцарапался. Все ради любви. Для Таси. И она поняла это. Без слов поняла.

Шубину вдруг стало жалко себя. Сегодняшнего, вот такого, придавленного жизнью, одиноко сидящего на пеньке. Разве знал он тогда, как все будет… И тре-пет его сердечный, и капелька алая на шипах – это ведь не из кинофильма. Это все пережить надо было, испытать. Это жизнь его, Шубина. Про такое даже в песне не споешь. А вот с Шубиным случилось. И для Таси роза его намного больше зна-чила, чем ресторан или колечко какое… Давно, правда, это было. Может, времена тогда были другие? Страна другая. Хотя Тася точно не изменилась. Такая же… И опять нехорошие предчувствия смутили душу. Марсик, уронив голову на лапы, теперь уже спокойно спал. Шубин вошел в дом. Непонятное волнение овладело им. Он даже почувствовал боль в груди, словно роза опять колола его шипами. «Ерунда… Тася спит, вот она, рядом. Завтра снова все станет на свое место».

Но подобные мысли почему-то не успокаивали. Его привычная уверенность в завтрашнем дне теперь скорее походила на обреченность, как будто он сам себя запер в этом уютном «завтра». Шубин вздыхал, смотрел в окно на темный сад. Близость жены не радовала его. Он чувствовал себя одиноким, потерянным. Ка-жется, появись в окне луна, завыл бы не хуже Марсика. Даже самому себе Шубин не мог ответить теперь, в чем главная причина его состояния. Не в парашютисте же вся проблема! Мало ли идиотов на свете… Шубин равнодушно допил бутылку кислого красного вина, нарочито громко поставил ее на пол. Лег, не раздеваясь, шумно опустившись на кровать, стараясь разбудить Тасю. Но та не отзывалась. Шубин заснул только к утру. А до этого все шептал горькие бессвязные слова и даже звал кого-то. Может, девочку Лесю из школьного детства?

Утром впервые безнадежно проспал рыбалку. Когда вышел во двор, Тася ко-палась на своих грядках. Марсик деловито вертелся возле миски, вынюхивая, оче-видно, остатки сахара. Но благодарности за лакомство хозяину не выказал, даже

38 Светлана Макарова- Гриценко

хвостом вилять не стал, взглянул на Шубина и только замер на мгновенье. Шубин опустил голову – прямо у его ног на ступеньке крыльца стояла пустая бутылка с золотисто-яркой виноградной гроздью на этикетке. «Вот от чего голова тре-щит, – досадливо сморщился Шубин, – это она специально на крыльце выставила, обиделась…» Он виновато взглянул на жену, хотел крикнуть Тасе, объяснить, но промолчал. Потому что та головы от грядок не поднимала, ублажала цветы свои поломанные.

Похожий на первое дыхание осени ветер задирал листья деревьев, пробовал их на крепость, носил по участку целлофановый пакет, с шумом прибивая его к забо-ру то в одном, то в другом месте. Откуда только взялся пакет этот? И почему Тася его не убирает? Непорядок! Шубин стоял на крыльце, хмурясь, решал, как лучше поступить: отправиться на речку и окончательно испортить отношения в семье или все-таки остаться, заняться забором, помочь жене. Он ворчал и хмурился из-за того, что наверняка остыл завтрак и Тася, помня о выпитой им ночью бутылке, не захочет разогревать снова. Он, оглядывая окрестности, замечал вдруг тысячу мелочей, ненужных и важных одновременно. Чувствовал приступ новой апатии. А глаза его то и дело цеплялись за фигуру жены в огороде. И одна и та же мысль перебивала все остальные: «Шалишь, парашютист… Не такая она у меня. Я-то знаю. Я все помню!»

А в затуманенном небе уже появилась черная точка. Настырный самолет снова сделал круг над дачами. Шубин беспомощно оглянулся на жену. Он вдруг разом понял, что сейчас, немедленно ему нужна роза. Роза, которую он должен спрятать под рубашкой! Но белый купол уже захватил небо. Единственный парашютист летел вниз, на их дачу. Точно и неотвратимо. Тася стояла не шелохнувшись. Смо-трела на него, задрав голову. А Шубин кричал ей с крыльца горячо и громко. Она не слышала Шубина. Она ничего не слышала.

Евгений ТАГАНОВ

Драмат ургия

НЕВЕСТЫ

Драма в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

НИКОНОВСВ Е ТАКИ РИЛЛОВНАЛА РАНАС Т ЯТ Ё Т Я В Е Р АА Р Т У РПО Р ТНЯ ГИНС Е Р Г А Ч Ё ВПОМОЩНИК А Р Т У Р АОФИЦИАНТКАГОЛОС С Е К Р Е Т А РШИ

40 Евгений Таганов

ПРОЛОГНа авансцену выходит Портнягин .

ПО Р Т Н Я Г И Н . Подумать только, прошел уже год, как исчез Илья. Ищет полиция, ищут пожарные. А ведь разгадка вот она – на поверхности. Его просто элементарно замочили. Одна из его любимых женщин. Вот только которая?.. Мо-тив тоже не блещет оригинальностью. Обещал жениться и не женился. Вернее, дамочки так думают. Ведь Илья ничего им этого не обещал. Ну не обещал, и все тут! Ведь существуют убежденные холостяки или просто бабники, разве за это надо убивать?.. Итак, которая именно из четырех?..

Через сцену проходит Настя, не обращая внимания на Портнягина .

ПО Р Т Н Я Г ИН . Настя, но ведь это же не ты? Сидела в своей Камышинке, как тургеневская девушка. Раз в год ждала приезда на две недели своего принца. А потом что случилось? Какого рожна ты поперлась к принцу в Москву? И надо тебе это было?..

Настя неожиданно дотрагивается пальцем до носа Портнягина и убегает.

ПО Р ТНЯ ГИН . Да отстань ты!Через сцену проходит Лара , игнорируя Портнягина .

ПО Р Т Н Я Г ИН . А ты, Лара, вообще мужняя жена, чего тебе надо было от Ильи? Любовного похождения захотелось? Скучно жить без приключений? Захо-тела, чтобы муж как следует приревновал?.. Или обидно стало, что у тебя с Ильей даже до койки дело не дошло?..

Лара взъерошивает Портнягину прическу и полная достоинства удаляется.

ПО Р ТНЯ ГИН . Уймись, сказал!Через сцену проходит Кирилловна .

ПО Р ТНЯ ГИН . Ну, а вы, Надежда Кирилловна, мать двоих очаровательных деток, вам что, тоже за решетку захотелось? Или Илья недостаточно вам платил? Или задумали сорвать в последний момент свой Джек-пот?..Кирилловна вскидывает руки, словно хочет вцепиться Портнягину ногтями в лицо.

ПО Р ТНЯ ГИН . О, Господи!.. Мать двоих детей называется. Фурия!Кирилловна делает вид, что возвращается.

ПО Р ТНЯ ГИН . Нет, нет, это я не в твой адрес!Через сцену проходит Света .

ПО Р Т Н Я Г ИН . Света, а на тебя я грешу больше, чем на них. Быть самой приближенной к телу и этого тела до конца не иметь, наверно, в самом деле за-падло. Ты же супер-пупер бизнес-вумен, тебе-то эти брачные вериги были зачем? Света набрасывает на голову Портнягина платок из прозрачной кисеи и уходит.

ПО Р ТНЯ ГИН . Фу, что за мерзость эти французские духи!.. Теперь вы по-нимаете, почему эти дамочки только свидетели, а никак не обвиняемые?Портнягин не знает, куда деть кисейный платок: суёт то в карман, то за пояс, нако-нец, просто в мусорное ведро. Затем, оглядываясь в сторону ушедших дам, уходит.

41Невесты

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сцена перваяКвартира Насти . Настя взволнованно ходит по комнате,

Тётя Вера за столиком пьет чай с пирожками.Т Ё Т Я В Е Р А . А вкусные у тебя, Настя, пирожки получились. Покойница-

мать была бы довольна. Да сядь ты наконец!НАС Т Я . Нет, нет и нет. Это вам, тётя Вера, все кажется таким простым. На

самом деле все по-другому.ТЁТЯ ВЕРА . Чем же по-другому?НАС Т Я . Я хорошо знаю Илью. Он совсем не такой, как кажется. ТЁТЯ ВЕРА . Вредный тип этот твой Илья, больше ничего. Столько лет кру-

тить девке голову.НАС Т Я . Он вовсе не крутит. ТЁТЯ ВЕРА . Ну а зачем деньги тогда присылает?НАС Т Я . Ну он же знает, что я пока без работы. Вот устроюсь на хорошее

место…ТЁТЯ ВЕРА . И что? Прекратит тогда присылать деньги?НАС Т Я . Ну тётя Вера! Вечно вы все так грубо ставите на землю.ТЁТЯ ВЕРА . Скажи, Настя, он женится на тебе?НАС Т Я . Не знаю. Нет, наверное.ТЁТЯ ВЕРА .Что он сам говорит об этом?НАС Т Я . Он вообще ни на ком не хочет жениться. У них там, в Москве, это

не принято.ТЁТЯ ВЕРА . По всему миру это принято, а в Москве нет. Держите меня! Он

что, в пятьдесят лет собирается детей заводить?НАС Т Я . Ну тётя Вера, ну что вы так мучаете меня! Я ему не пара.ТЁТЯ ВЕРА .Здесь, в Камышинке, пара, а там – нет.НАС Т Я . Ну посмотрите на меня. Разве я похожа на жену московского биз-

несмена? ТЁТЯ ВЕРА .Да, прости, я совсем не заметила, что у тебя три руки и четыре

ноги, – все будут оглядываться. А чего тогда сюда приезжает и тут любовь с тобой крутит, если не пара?

НАС Т Я . Здесь он душой отдыхает.ТЁТЯ ВЕРА . Я бы сказала, чем он отдыхает.НАС Т Я . Здесь его родина. Здесь он хочет построить свое ранчо.ТЁТЯ ВЕРА . Ранчо. Вот придумали. Нет, чтобы сказать поместье, обязатель-

но ранчо. Что он будет делать на этом ранчо? Арбузы выращивать?НАС Т Я . Не арбузы.ТЁТЯ ВЕРА . А что?НАС Т Я . Илья мечтает выращивать лес.ТЁТЯ ВЕРА . Как это?НАСТЯ . Разведет большой лесопитомник и будет из него высаживать сосны

и дубы по всей округе.ТЁТЯ ВЕРА . А кто ему за это заплатит?

42 Евгений Таганов

НАСТЯ . А никто. В том-то и дело. Ведь раньше, сто лет назад здесь кругом были леса. А сейчас голая степь.

ТЁТЯ ВЕРА . Теперь я понимаю, на что ты рассчитываешь. Быть управи-тельницей на этом ранчо. Только не выйдет по-твоему. Он привезет сюда другую хозяйку, а твой номер, как выражается мой сын, будет шестнадцатым.

НАСТЯ . Не привезет.ТЁТЯ ВЕРА . Ты так уверена?НАСТЯ . Или привезет на время. Ни одна москвичка не согласится здесь жить

в нашу жару и сушь.ТЁТЯ ВЕРА . А под боком Волга, пляжи, яхты. Не все, но кое-кто и клюнет.

Они же там, в столице, все повернутые на здоровой экологии. Вот такую повер-нутую и привезет.

НАСТЯ . Может, он вообще ни с кем не захочет. Его любимый герой Робинзон Крузо. Говорит, что когда люди молчат, их еще выносить можно, а когда они на-чинают говорить, то у него через час уже голова от них раскалывается.

ТЁТЯ ВЕРА. Ну ты и кавалера себе нашла!НАСТЯ . Когда мы вдвоем, он успокаивается. Я ведь обычно молчу. ТЁТЯ ВЕРА . Да, сегодня ты чего-то разговорилась не на шутку.НАСТЯ . Мне ужасно нравится с ним молчать. Слушать его не ушами, а всей

душой. Самое удивительное, я почти всегда угадываю любое его желание. И он это ценит. Говорит, что я лучший в мире терапевт от всех проблем.

ТЁТЯ ВЕРА . А в Москву все-таки тебя взять не хочет.НАСТЯ . Там у него другая жизнь, сплошное напряжение, не то что здесь.ТЁТЯ ВЕРА . И в терапевтах у него другая.НАСТЯ . Может, и другая. Но я ни капельки не ревную. ТЁТЯ ВЕРА. Так уж и ни капельки?НАСТЯ . Ну, может, самую малость. Разве когда человек всё время в напряже-

нии и в состоянии стресса, у него может быть любовь?ТЁТЯ ВЕРА . А нет ли тут элементарного шкурного интереса с его стороны?НАСТЯ . Какого еще шкурного интереса?ТЁТЯ ВЕРА . Что если он на тебе женится, то ты будешь претендовать на

часть его собственности. И в случае развода…НАСТЯ . Ну тётя Вера, что вы такое говорите!..ТЁТЯ ВЕРА . А ты предложи ему заключить брачный договор и посмотришь,

как он прореагирует.НАСТЯ . Как вам только такое в голову приходит!..ТЁТЯ ВЕРА . Вот что, девочка, давай собирайся и езжай в Москву.НАСТЯ . Зачем?ТЁТЯ ВЕРА . Адрес знаешь, ну и езжай.НАСТЯ . Что я ему скажу?ТЁТЯ ВЕРА . Для начала попросишь, чтобы устроил тебя на работу в Москве,

а там видно будет.НАСТЯ . Мне в Москве от этой их беготни всегда плохо становится.ТЁТЯ ВЕРА . Ничего, потерпишь.НАСТЯ . Он поймет, что я к нему приехала.

43Невесты

ТЁТЯ ВЕРА . И правильно поймет. А ты что хочешь, чтобы он думал, что ты здесь, в Камышинке, за его деньги с кем-то другим любовь крутишь?

НАС Т Я . Я боюсь, тётя Вера. Так у меня хоть какая-то надежда есть, а так не будет никакой.

Т Ё Т Я В Е Р А . Эх, Настя, Настя! Ни один человек на свете не имеет права за-едать жизнь другого человека. Еще пять лет, и ты уже не сможешь родить ребенка. Кто ты ему? Гражданская жена на время летнего отпуска. Так продолжаться вечно не может. Поймешь, что ничего не будет, не страшно – вернешься на историче-скую родину. Тогда за твое будущее я возьмусь сама. Бизнесмена не обещаю, но к какому-нибудь пьянице-трактористу точно пристрою.

Сцена втораяКвартира Никонова . Кирилловна пылесосит пол. Выключает пылесос, садится по-барски в кресло, положив ноги на журнальный столик, берет в руки высокий стакан с винным коктейлем, украшенным экзотическим фруктом, и пьет его с полным кайфом

через соломинку. Входит Света . Кирилловна испуганно вскакивает с кресла.

КИ РИЛЛОВНА . Господи, Света! Как ты меня напугала! Тебе бы шпионкой работать. Крадешься, как не знаю что!

СВ Е ТА . Кот за двери – мыши в пляс. Да уж пей свой коктейль. Зря только ты «Хенесси» другими добавками портишь. Его надо пить отдельно. Надеюсь, ты потом в коньяк «Зубровки» не добавляешь. Я за своим айподом. (Выходит в другую комнату.)

КИ РИЛЛОВНА . И все-то она заметит и прокомментирует! Только удоволь-ствие испортила. (Допивает свой коктейль.)

Света входит с айподом и целой горстью лекарственных упаковок.

СВ Е ТА (показывает лекарства). А что это такое? Полхолодильника стран-ных лекарств. У Ильи раньше ничего не было, кроме просроченного анальгина.

КИ Р И Л ЛО ВНА . Мои это лекарства, мои. В холодильник положила, а за-брать забыла.

С В Е Т А . А вот какая-то упаковка вскрыта и половины пилюль не хватает. «Альфадизион». Это от чего?

КИ РИЛЛОВНА . Стану я тебе рассказывать про свои болячки.СВ Е ТА . А мы сейчас проверим, что это за «Альфадизион». (Присаживает-

ся, открывает свой планшет и быстро набирает слово для поиска.)КИ РИЛЛОВНА . Ты в свой офис не опоздаешь?С В Е Т А . Тихо! (Пауза.) Оп-ля! «Снижает гормональную активность». Ки-

рилловна, что за дела, тебе нужно снижать гормональную активность? Ай да мать двоих детей!

КИ РИЛЛОВНА . В Америке за такое вторжение в мою личную жизнь я бы тебя уже засудила.

С В Е Т А . Ладно, Илья ничего не узнает. Кстати, вчера я заметила в ванной чужие кремы. Не твои ли?

КИ РИЛЛОВНА . Мне тоже иногда руки и лицо чем-то надо мазать.СВЕТА. В Америке за такую вольность прислугу уже давно бы уволили. Или,

может, ты считаешь себя не совсем прислугой?

44 Евгений Таганов

КИ РИЛЛОВНА . Ты как в воду глядишь. Илья сегодня с утра сказал, что мне лучше начинать искать себе новую работу. И мои кремы тут не при чем.

СВ Е ТА . Это как понимать?КИ РИЛЛОВНА . Наверно, ты ему подала идею, что сама можешь убирать

его пятикомнатную берлогу.СВ Е ТА . Ты шутишь или правду говоришь?КИ РИЛЛОВНА . Про твою идею или увольнение?СВ Е ТА . Но ты ведь спросила его: как и почему?КИ РИЛЛОВНА . Ну а как ты думаешь?СВ Е ТА . Кирилловна, не надо со мной так разговаривать. Я тебе не подруга

какая-нибудь.КИ РИЛЛОВНА . Сказал, что у него скоро возможны большие перемены.СВ Е ТА . И какие же?КИ РИЛЛОВНА . Ты его ночная кукушка, не я. Кому и знать, как не тебе.СВ Е ТА . Думаешь?.. А он при этом улыбался или как?.. Ну говори же!КИ РИЛЛОВНА . Чего ему улыбаться? Нет, не улыбался. Я думаю, эти пере-

мены не касаются изменения его семейного положения.СВ Е ТА . А ты и рада, да? Кирилловна, почему ты меня так ненавидишь?КИ РИЛЛОВНА . Потому что у меня в ушах уже навязло, как ты раз в неде-

лю обязательно говоришь Илье, что замужем за своей работой и что он тебе нужен только в качестве периодической сексуальной разрядки.

СВ Е ТА . Ты подслушивала?КИ РИЛЛОВНА . Да как не услышать, если ты это долдонишь все снова и

снова. Хочешь, чтобы в нем проснулся спортивный интерес полностью завоевать тебя? Ради Бога!

СВ Е ТА . О каких еще моих преступлениях ты Илье ненароком говоришь?КИ РИЛЛОВНА . Вот еще, очень мне надо на тебя злопыхать. Ты сама все

время и так подставляешься.СВ Е ТА . В чем я, по-твоему, подставляюсь? Конкретнее?КИ РИЛЛОВНА . Ты перестала быть его радостью. Я ведь помню, какой ты

была два года назад: веселой, оптимистичной, во всем покладистой, ничего не брала до головы. А теперь ты все нагружаешь и нагружаешь его негативом. Класс-ной была идея встречаться с Ильей только три раза в неделю, чтобы остальное время он чувствовал себя холостяком. А потом ты выпросила себе четвертый день и вообще под разными предлогами стала вторгаться в его «холостяцкие дни».

СВ Е ТА . Я не помню, чтобы он возражал против этого.КИ РИЛЛОВНА . Он ничего не будет возражать и против того, если ты окон-

чательно поселишься здесь. Просто сам поменяет адрес. Ты в курсе, что у них на фирме есть специальная съемная квартира, куда все начальники время от времени сбегают отдохнуть от своего семейного счастья? Выписывают себе питерские ко-мандировки, а сами зависают там… Эй, ты что, действительно не знала?

СВ Е ТА . В том месяце он на пять дней уезжал в Питер. Значит, не было ника-кого Питера. А еще так красочно описывал Эрмитаж!

КИ РИЛЛОВНА . Извини за мой длинный язык.СВ Е ТА . А скажи, дорогая Кирилловна, как это так случилось, что в твоем

паспорте тебе тридцать семь лет, а Илье ты сказала, что сорок два?КИ РИЛЛОВНА . Ты что, заглядывала в мой паспорт?

45Невесты

СВ Е ТА . Ну так как?КИРИЛЛОВНА . Просто когда Илья спросил меня про возраст, я решила по-

шутить и добавила себе пять лет. Он только что держал в руках мой паспорт, я думала, он тут же меня поправит с моим возрастом, а он просто не посмотрел на дату рождения, а потом уже было неловко признаваться в своей шутке.

Сцена третьяОфис Никонова . Никонов и Портнягин .

ПО Р Т Н Я Г ИН . Обрадовал ты меня, Илья, ничего не скажешь. Только как следует на крыло стали, а ты в кусты. Что тебя не устраивает?

НИКОНОВ . Да все меня устраивает.ПО Р ТНЯ ГИН . Это что: кризис среднего возраста тебя накрыл?НИКОНОВ . Пускай будет так.ПО Р ТНЯ ГИН . Ну давай, давай, выкладывай.НИКОНОВ . Я же тебе, Вадим, рассказывал. Помнишь, в сауне на твоей даче? ПО Р ТНЯ ГИН . Я думал, ты шутишь.НИ КОНО В . Каждый день мне грезится берег Волги, глухой профильный

забор в чистом поле вокруг моих десяти гектаров и овраг с родником, что бежит к небольшому прудику. Знаешь, чем я последнее время занимаюсь? Рисую свой будущий трехкомнатный домик, который я запрячу посреди оврага, и сам овраг в виде маленького террасного дендрария. Чтобы на поверхности даже человеческо-го духа видно не было.

ПО Р ТНЯ ГИН . Ну одно лето ты там высидишь, а дальше? НИКОНОВ . Зимой там еще лучше. Ветрище, снег по пояс, а я у камина. Ты

не представляешь, какой это кайф.ПО Р ТНЯ ГИН . У меня на даче тоже камин есть. Знаешь, сколько раз я его

за семь лет разжигал? Два с половиной, не больше. А кроме камина… ты там что будешь делать?

НИКОНОВ . На земле всегда есть что делать…ПО Р ТНЯ ГИН . …сказал диванный фермер.НИКОНОВ . Ты прав, большого толка от этой моей крестьянской жизни явно

не получится. Просто мне хочется успеть прожить еще другую какую-то жизнь, причем не в старости, а в действующем возрасте.

ПО Р ТНЯ ГИН . Тебе же так раньше нравилась Москва.НИКОНОВ . В двадцать и тридцать лет она, конечно, бодрит. Но когда на

пятый десяток переходит, поспокойнее чего-то хочется.ПО Р ТНЯ ГИН . Так купи себе виллу в Греции или Черногории. Все лучше,

чем рядом с нашими отечественными каннибалами. НИКОНОВ . Ты, кажется, не услышал, что я сказал? Здесь я уже достиг сво-

его потолка. Каждый новый год это лишь бухгалтерское накопление одного и того же. Помнишь, в романах Диккенса английские джентльмены, энергично порабо-тав в Индии и Африке, возвращаются в Англию и с чувством исполненного долга доживают со всеми доступными удовольствиями свой век. Вот и я, поработав в этой африканской Москве, хочу вернуться на свою малую родину.

ПО Р Т Н Я Г И Н . Сравнил русский медвежий угол с Лондоном. Если тебя здесь Москва напрягает, как же вздрючит заволжская пустынь!

46 Евгений Таганов

НИКОНОВ . Я и сам этого боюсь.ПО Р ТНЯ ГИН . Ага, боишься. Только учти, выпадешь на год-два из нашей

офисной гонки, и потом вернуться назад уже не получится.НИКОНОВ . . И это знаю.ПО Р ТНЯ ГИН . И что же?НИКОНОВ . Знаешь, в чем заключается великая загадка русского человека?

Она из пяти слов: «Ты моему нраву не прикословь». Причем это касается не толь-ко таких вздорных мужиков, как я. Даже самая субтильная правильная девица ког-да-нибудь возьмет и отколет такое-этакое, и никто, в общем-то, сильно удивляться этому не будет. Потому что все мы про себя знаем, что тоже на такое способны. Так что и ты не удивляйся и вали из моего кабинета. А то до твоего вечернего ре-сторана мне еще кучу файлов просмотреть надо.

ПО Р ТНЯ ГИН . А как ты технически собираешься это сделать?НИКОНОВ . Выехать туда сперва в отпуск. Все найти, купить, а вам при-

слать телеграмму об отставке.ПО Р ТНЯ ГИН . А твоя Света, она согласна?НИКОНОВ . И слышать об этом не хочет. Только Москва, ничего кроме Мо-

сквы. У ее родителей есть шикарный дом на Истре. Так ее даже туда не загонишь. А ты говоришь, голая степь.

ПО Р ТНЯ ГИН . Ты думаешь, фирма тебя просто так отпустит?НИКОНОВ . Ты займешь мое место, тебе же лучше.ПО Р ТНЯ ГИН . Все равно так как у тебя у меня заключать сделки получаться

не будет, и все это знают.Звонок внутреннего телефона.

Г О ЛОС С Е К Р Е Т А РШИ . Илья Петрович, к вам посетительница.ПО Р ТНЯ ГИН . Ты хоть до весны со своей отставкой повремени.НИКОНОВ . Посмотрим, не обещаю. Ты только пока об этом никому.

Входит Света .СВ Е ТА . Привет, Портнягин. С днем рождения тебя!ПО Р ТНЯ ГИН . Не, не, не! Все поздравления только вечером, в ресторации, а

то расплескаешь заранее, мне обидно будет. (Целует ее в щеку и выходит.)СВ Е ТА . Я пришла, чтобы окончательно с тобой расстаться.НИКОНОВ . Ну да. «Я проскакала триста миль, чтобы сказать тебе, как ты

мне безразличен».СВ Е ТА . Просто захотела в последний раз посмотреть тебе в глаза.НИКОНОВ . Надо добавлять: в мои подлые бессовестные глаза.СВ Е ТА . Зачем ты мне плел про замечательный Эрмитаж, про кондитерские

Невского, если ты просто тупо сидел на съемной квартире фирмы и крутил там секс с девушками по вызову.

НИКОНОВ . Спасибо за доверие к моим гусарским способностям, но чего не было – того не было. Сама знаешь, что кролик из меня уже давно не тот.

СВ Е ТА . Скажи, ну вот зачем ты все время лжешь? Тебе что, это в удоволь-ствие, приносит моральное удовлетворение? Или как?

НИКОНОВ . Света ибн Александровна, давай не сейчас и не здесь.СВ Е ТА . Все, Никонов, все, поезд ушел. Нужен был последний грамм твоего

пакостного поведения, и ты его сделал.

47Невесты

НИ К О НО В . Про последний грамм это хорошо. Наши разборки, похоже, пора размещать на Фейсбуке, получим сто миллионов тысяч лайков.

СВ Е ТА . Ключи я отдам попозже, надо забрать из твоей квартиры мои вещи. Или оставить их для будущей твоей пассии?

НИКОНОВ . Было бы неплохо. СВ Е ТА . Значит, оставить?НИКОНОВ . Ты сама предложила… Ключи. (Протягивает руку.)

Света протягивает ему связку ключей, но в последний момент забирает их обратно.СВ Е ТА . Мне эти вещи дороги как память о самом идиотском моем романе.НИКОНОВ . Значит, к Портнягину в ресторацию ты сегодня не едешь? Мо-

жет, есть смысл окончательно расстаться уже после его дня варенья?СВ Е ТА . Какая же ты, Никонов, все же сволочь! (Уходит.)

Сцена четвертаяБалкон-галерея ресторана. На балкон выходит Никонов , он слегка пьян, устал и ему

душно. Следом на балкон выходит Портнягин .ПО Р ТНЯ ГИН . Слушай, а твоя Света так и не придет?НИКОНОВ . Она днем уже поздравила тебя. Ну и хватит с тебя.ПО Р ТНЯ ГИН . Восхищаюсь тобой. Как ты можешь сказать подруге: прихо-

ди только три дня в неделю ко мне, а четыре дня чтобы я тебя не видел. НИКОНОВ . Вообще-то изначально это была ее идея. ПО Р ТНЯ ГИН . Не верю. Ни одна женщина в жизни так не скажет.НИКОНОВ . На это и купился… Слушай, Вадим, а что если я по-английски

свалю с твоего дня рождения, а?ПО Р ТНЯ ГИН . Когда ты успел перебрать?НИКОНОВ . Спать хочу, умираю. У меня алгоритм такой: шесть дней в не-

делю сплю по пять часов, а в седьмой надо храпануть часов на десять. А? Или ты хочешь, чтобы я заснул физиомордией в салат?

На балкон выходит Лара , ищет носовой платок в своей сумочке.ПО Р Т Н Я Г ИН . Да ладно, какие извинения. Дежурные машины для того и

заказаны, чтобы вас, алкашей, по домам развозить. Сейчас организую. (Выходит.)ЛА РА . Мужчина, вы мне не поможете? Что-то в глаз попало, больно, аж ре-

жет. (Подает ему носовой платок.)НИКОНОВ . Сюда на свет повернитесь. Тихо, тихо. Не вижу ничего. Да не

моргайте. В сторону посмотрите. Чисто вроде.ЛА РА . Все равно режет.НИКОНОВ . Туда-сюда глазами поводите. Ну что?ЛА РА . Кажется, легче стало. Спасибо, что помогли.НИКОНОВ . Будем считать, что помог.ЛА РА . Стойте, не шевелитесь! (Прячется за него.) Прошел. Слава Богу, не

заметил!.. Муж. Мы с ним поругались. Я сказала, что домой уезжаю. Просто хочу посмотреть, что он будет дальше делать. Ну да, пошел в бар! Опять напьется, как последняя скотина. И до утра полностью невменяемый.

НИКОНОВ . Мужа скотиной называть. Симпатично, однако.ЛА РА . Скажите, вы случайно не бизнесмен?

48 Евгений Таганов

НИКОНОВ . Из этой епархии.ЛА РА . А я из рекламного агентства. Вы мне свою визитку не дадите?НИКОНОВ . Мы поставляем продукцию, а не продаем ее.ЛА РА . Все равно давайте. Ваших клиентов, может, расколю.НИКОНОВ (дает визитку). Я посмотрю, как у вас это получится.ЛА РА . Я услышала, что вас сейчас дежурная машина повезет. Меня до метро

не подбросите? НИКОНОВ . А как же муж?ЛА РА . Мы как поссоримся, я всегда к подруге уезжаю ночевать. НИКОНОВ . Как скажите.ЛА РА . Только сначала я в вестибюль спущусь. А вы за мной через минуту.

Хорошо?НИКОНОВ . Ради бога!

Они друг за другом через паузу выходят.

Сцена пятаяКвартира Никонова . Входят Никонов и Лара .

Никонов бросает свой пиджак на кресло.

НИКОНОВ . Вот, Ларочка, мое лежбище, моя пещера. ЛА РА . Вообще-то это мало похоже на метро.НИКОНОВ . Ну почему? Открой окно и такой гул услышишь. Любое метро

позавидует. Где-то тут было еще выпить. Сама говорила, где муж, где ты, и до са-мого утра. Что найдешь, все твое. А мне только на секундочку, на одну секундоч-ку прислониться, и потом продолжим наше блистательное знакомство. Хорошо? Одну секундочку. (Приваливается на диван и засыпает.)

ЛА РА (подходит к окну). А классный вид отсюда! За пейзаж тут что, отдель-ная цена?.. Эй! Ты спишь?Лара снимает с Никонова туфли, кладет ему под голову подушку и заботливо укрыва-ет пледом. Достает из его пиджака портмоне, мобильник и паспорт. Кладет мобиль-ник на журнальный столик, вытаскивает из портмоне несколько стодолларовых купюр, чуть подумав, засовывает их обратно. Изучает паспорт. Достает свой мобильник, от-

ходит подальше и набирает номер.

ЛА РА . Алло, Артур… Артур в халате на другом конце сцены.

А Р Т У Р . Сколько раз говорил, не называть меня по имени.Л А Р А . Извини. Фиксируй. Никонов Илья Петрович, менеджер фирмы

«Айрин-Тэ». Сорок один год. Не женат. Квартира, судя по району и размеру, тянет на полмиллиона зеленых. Но еще раз говорю: не женат… Алло?..

А Р Т У Р . Ты бы хоть шифровалась получше. Он тебя точно не слышит?ЛА РА . Спит мертвым сном.А Р Т У Р . Как? Уже! Ну, мать, ты и спринтер!ЛА РА . Это не то, что ты подумал. Просто вырубился, и все. Без моего уча-

стия.А Р Т У Р . Сочувствую. Ты даже свое законное удовольствие не получила.

49Невесты

ЛА РА . Не хами! Ну так что будем делать?А Р Т У Р . А изобразить любовь слабо? Раздеть его, прилечь рядом и сделать на

мобильник селфи?ЛА РА . А вдруг он совсем не по этому делу.А Р Т У Р . Ладно, решай сама. На сколько он по-твоему потянет?ЛА РА . Думаю, на сто тысяч зеленых вполне.А Р Т У Р . Ты же сказала, не женат.ЛА РА . Но любовница у него, судя по всему, точно есть. Думаю, разница не

велика.А Р Т У Р . В общем, с семи утра я буду наготове. Сбрось мне адрес и продол-

жай получать удовольствие.ЛА РА . Убью гада!А Р Т У Р . Всегда только обещаешь. (Удаляется.)Лара по паспорту набирает на мобильнике адрес Никонова и посылает его.

Затем берет из шкафа альбом по искусству и выходит.

Сцена шестаяКвартира Никонова . Утро. Входит Света .

СВ Е ТА . Эй, алкаш-любитель, просыпайся. Шла коза рогатая за малыми ре-бятами. Забодаю, забодаю! (Будит Никонова.)

НИКОНОВ . Перестань! Ну уймись, сказал!! (Садится.)СВ Е ТА . Хорошо же ты вчера назюзюкался, даже до спальни не дошел и не

разделся. Увы, Кирилловны на месте не оказалось. А жаль! Она бы тебя точно раздела.

НИКОНОВ . Ну слышал я уже это от тебя, слышал!СВ Е ТА . Ты сильно на меня злишься за вчерашнее?НИКОНОВ . А что было вчера? Ах да, мы, кажется, вчера навсегда расста-

лись. Да нормально. Навсегда расставаться всегда приятно. Любовница ушла, здравствуй новое любовное счастье.

Входит Лара с подносом. На подносе кружка пива и чашка кофе.

СВ Е ТА . Не поняла юмора. НИКОНОВ . Как вовремя! (Берет пиво и пьет.)СВ Е ТА (Никонову). Это кто?НИКОНОВ . Ты меня спрашиваешь?СВ Е ТА (Ларе). Ты кто, дорогая?

Лара молчит.

НИКОНОВ . Девочки, у вас что, кулаков нет? Выйдите за дверь и разбери-тесь. (Пьет.) Ох, хорошо!

СВ Е ТА . Кто это, я спрашиваю! И что она делает в твоей квартире?НИКОНОВ . Какие сложные вопросы в восемь утра. Светик, солнышко, раз-

ве я похож на человека, который провел ночь любви?СВЕТА. Это единственное, почему ты еще жив.НИКОНОВ (берет у Лары кофе). Ух! Возрождаюсь к бренной жизни.

50 Евгений Таганов

Лара выходит.

СВ Е ТА . Куда?! НИКОНОВ . Я думаю, в соседнюю комнату.СВ Е ТА . Как у себя дома. Всего ожидала, но чтобы ты привел уличную дев-

ку?!..НИКОНОВ . Ну надо же когда-то начинать.СВ Е ТА . Я тебя последний раз спрашиваю: что это такое?НИКОНОВ . Если ночи любви не было, то какое это имеет значение, моя ра-

дость? Разберемся в процессе. Кстати, сегодня же суббота, разве это не тот день, когда мы отдыхаем друг от друга?

СВ Е ТА . Я вижу, как ты от меня отдыхаешь. Интересно, ты с этой уже тоже успел установить присутственные дни?

НИКОНОВ . Что мне надо сделать такое, чтобы ты хотя бы на час замолчала? Хоть бы уже Кирилловна, что ли, пришла.

СВ Е ТА . Кстати о Кирилловне. Я только недавно узнала, что твоей домработ-нице не сорок два, как ты говорил, а тридцать семь.

НИКОНОВ . И что?СВ Е ТА . Ничего. Просто однажды она подстережет, когда тебя после очеред-

ного корпоратива на ласки потянет, и отправить ее домой наутро у тебя уже никак не получится.

НИКОНОВ . У Кирилловны двое детей.СВ Е ТА . Тем более. А еще она накинула себе пять лет, так, на всякий случай.НИКОНОВ . Я все понял, начинаю немедленно остерегаться. СВ Е ТА . Ну, а эта все-таки кто?НИКОНОВ . Давай позовем и спросим.СВ Е ТА . Ты что, даже имени ее не знаешь?НИКОНОВ . А зачем? Я и твое-то имя только через год выучил.СВ Е ТА . Скажи, только честно: почему ты так любишь говорить мне всякие

гадости?НИКОНОВ . Я люблю говорить не «всякие гадости», а честные гадости, за-

меть разницу. Кажется Лариса или Лара ее зовут. Как-то так.СВ Е ТА . И все-таки: как ты мог опуститься до уличной проститутки? НИКОНОВ . С чего ты решила, что она проститутка? СВ Е ТА . Разуй глаза и посмотри.НИКОНОВ . Ну и что? СВ Е ТА . Как ну и что? Тебе все равно? Ты, менеджер фирмы с оборотом во-

семь миллионов долларов, таскаешься с проститутками и еще будешь защищать их!

НИКОНОВ . Видишь ли, май дарлинг, когда вокруг тысячи застенчивых и не-красивых мужчин, которые не имеют шансов затащить в постель так называемых порядочных женщин, жрицы любви – это же божий дар!

Входит Лара с блокнотом и ручкой.

СВ Е ТА (указывает на Лару). Ну посмотри на нее!НИКОНОВ . Смотрю. И что?СВ Е ТА . Внимательно посмотри. Ты всегда хвастал, что разбираешься в лю-

дях. Или это касается только твоих торговых партнеров?

51Невесты

ЛА РА . Илья Петрович, вы мне обещали целый список.НИКОНОВ . Ну, раз обещал, надо делать. А какой список?ЛА РА . Ваших деловых партнеров… Ну, насчет моей рекламы…НИКОНОВ . А, ну да, ну да. Сейчас. (Выходит.)СВ Е ТА . Может, поговорим?ЛА РА . Увы, я не проститутка. Не с моим счастьем. Поэтому даже не обижа-

юсь.СВ Е ТА . А как здесь оказалась? Говоришь, просто по делам ночью заехала?ЛА РА . Почти что так. Еще от пьяного мужа чуть-чуть сбежала. СВ Е ТА . А Илья бессовестно обманул твои ожидания. Приехал и сразу вы-

рубился.ЛА РА . Я думаю, ни в какую другую версию ты поверить не способна.СВ Е ТА . Правильно думаешь.

Входит Никонов .НИКОНОВ (протягивает визитницу). Вот визитница, какие персоны тебе

понравятся, тех и бери на карандаш.ЛА РА . Мне еще надо два слова сказать вам лично.

Никонов вопросительно смотрит на Свету.СВ Е ТА . Ну это вообще уже ни в какие ворота!.. (Выходит.)ЛА РА . Я позвонила подруге. Мой муж приехал к ней, и моя версия насчет

ночевки у нее провалилась… Помните, я вам про мужа рассказывала?НИКОНОВ . Помню. И что?ЛА РА . Мне нужно время, чтобы что-то придумать. Вы не против, если я вос-

пользуюсь в кабинете вашим скайпом?НИКОНОВ . Ради Бога! В принципе у меня есть ключи от одной нашей съем-

ной квартиры для фирмы. Там тоже есть компьютер. Можешь хоть целый день там находиться, а ключи потом отдашь консьержке.

ЛА РА . Вот так просто?НИКОНОВ . А что такое?ЛА РА . Нет, ничего, спасибо. Скажите, я не очень вам навредила своим при-

сутствием здесь? Вашей подруге как-то…НИКОНОВ . Да ничего страшного. По-моему, женщинам всегда в кайф про-

являть свою ревность. Видимо, это их как-то бодрит.ЛА Р А . Первый раз вижу мужчину, которого женская ревность не слишком

беспокоит.НИКОНОВ . Пойду найду ключи. (Выходит.)ЛА РА (звонит по мобильнику). Алло, ну ты где?Г О ЛОС А Р Т У Р А . Подъезжаю уже.ЛА РА . Притормози немного. Здесь лишние люди. Жди моего звонка.Г О ЛОС А Р Т У Р А . Сколько ждать? Я успею в «Макдональдс»?..ЛА РА . Стань у подъезда и жди. Я думаю, мне удастся его выманить из дома.Г О ЛОС А Р Т У Р А . На улице разговор совсем не тот. ЛА РА . Сиди и жди.Г О ЛОС А Р Т У Р А . Не выключай свой мобильник. Послушаю, о чем вы там

балакаете.ЛА РА . Ладно.

52 Евгений Таганов

Входит Никонов .

НИКОНОВ . Не могу найти эти чертовы ключи. Куда-то засунул, а куда – не помню.

ЛА РА . Похоже, мне они уже не понадобятся. Илья, у меня проблема.НИКОНОВ . Кажется, в моей квартире образовалась уже настоящая служба

спасения.ЛА РА .Позвонил Артур, начальник службы безопасности моего мужа. Каким-

то образом он узнал, что я сейчас у вас и провела здесь всю ночь. Он сейчас уже возле вашего дома. Что мне делать?

НИКОНОВ . Все очень просто: изобразим, что это мы со Светой вчера тебя сюда пригласили.

ЛА РА . Ты не понимаешь, у Артура в службе безопасности несколько чечен-цев. Они способны на все.

НИКОНО В . Может, им есть смысл встретиться со службой безопасности моей фирмы?

ЛА Р А . Я звоню мужу, а он номер заблокировал. Значит, все переложил на Артура. Господи, только этого еще не хватало!

НИКОНОВ . Так я не понял, это твоя проблема или моя?!ЛА РА . Похоже, это теперь наша проблема. Ну что мне стоило слинять отсюда

полчаса назад. Мне бы они ничего не сделали, хотя нет. Если он приехал сюда, значит, знает про тебя. Давай так, я выйду, а ты оставайся дома. Сегодня же суб-бота, и ты имеешь полное право до понедельника оставаться дома, разве не так?

НИКОНОВ . Девушка, ты сошла с ума! Какого черта я буду торчать здесь до понедельника?!

ЛА РА . У меня есть телефон охранного агентства. Можешь, пока все не рас-сосется, нанять пару охранников. Хотя нет, пары может не хватить!

НИКОНОВ . Ситуация становится все веселей и веселей.Входит Света .

СВ Е ТА . Ну, так вы уже закончили свой междусобойчик? НИКОНОВ . Пять минут еще.СВ Е ТА . Там Кирилловна пришла, спрашивает, что готовить на завтрак.НИКОНОВ . Вот и займись с ней завтраком.СВ Е ТА . На сколько персон?НИКОНО (сердито). Ну!СВ Е ТА . Ладно, ладно. (Выходит.)НИКОНОВ . И что дальше?ЛАРА. Ну, так будешь звонить в охранное агентство?НИКОНОВ . Он где?ЛА РА . Кто?НИКОНОВ . Твой муж.ЛА РА .Что ты ему скажешь?НИКОНОВ . Ну чего-нибудь скажу.ЛА РА . Я же сказала – телефон заблокирован.НИКОНОВ . Говори номер – я со своего позвоню.ЛА РА . Уверяю тебя – будет только хуже.НИКОНОВ . А этот… как его… Артур с чеченцами – это лучше?

53Невесты

ЛА РА . Он, по крайней мере, сразу не станет действовать. Вернее, я не думаю, что у него есть уже команда действовать.

Входит Кирилловна с подносом, на котором легкая закуска, маленький чайник, две чашки.

КИ Р И Л ЛОВНА . Доброе утро! Любой разговор сподручней, если в руках есть чашка с чаем.

НИКОНОВ . Кирилловна, откуда у вас этот рекламный слоган?КИ РИЛЛОВНА . Это мой личный слоган. Приятного аппетита. (Оставляет

поднос и уходит.)На краю сцены появляется Артур с мобильником, прижатым к уху.

ЛА РА . Это та домработница, которая накинула себе пять лет?НИКОНОВ . Ты что, подслушивала?ЛА РА . Было сложно не услышать.НИКОНОВ . Ну, так что с нашими шекспировскими страстями?ЛА РА . Попробуй убедить его, что мы здесь всем колхозом всю ночь пили и

разговоры разговаривали.Артур выдает целую пантомиму: зачем ты, дура, такое говоришь!

НИКОНОВ . Боюсь, это не вариант. Как я скажу об этом Свете или Кирил-ловне? Уж лучше тупо в морду получить, чем эту морду перед дамами потерять. Ладно, пошел я на выход… Обожди, а это все не розыгрыш, а? Ну конечно, при-кол, что еще это может быть! Приколистка ты, однако!

Артур нажимает кнопку вызова. У Лары звонит мобильник.ЛА РА . Включить громкую связь?.. (Включает.)Г О ЛОС А Р Т У Р А (чуть искаженный мобильником). Ну что там за задерж-

ка? Мадам, вы заставляете меня ждать! Мне подняться, или кавалер выйдет сам для серьезного разговора?

ЛА РА (Никонову). Не выходи. Я прошу тебя!НИКОНОВ . Что за машина?ЛА РА . Не изображай из себя ковбоя. Это может плохо кончиться.НИКОНОВ . Машина!?ЛА РА . «Тойота» темно-вишневого цвета. Зовут Артур. НИКОНОВ . Ладно, Артур так Артур. (Выходит.)ЛА РА (по мобильнику). Ты все хорошо слышал? Он, кажется, действительно

пошел. Артур садится за руль машины и придает себе внушительный вид.Лара наливает в чашку чай и пьет. Входят Света и Кирилловна .

КИ РИЛЛОВНА . А куда это Илья так ломанулся? Прямо в домашних тапках.СВ Е ТА . Что вообще тут происходит?КИ РИЛЛОВНА . Ты случайно не Настя из Камышинки?СВ Е ТА . Кирилловна, ну какая Настя? Той двадцать семь, а здесь мы имеем

полный сороковник. ЛА РА (Свете). Скажи, ты сама придумала ему перед рестораном снотворное

подсыпать? СВ Е ТА . Снотворное?! Какое снотворное?

54 Евгений Таганов

ЛА РА . Я со своим мужем тоже такое пробовала. Только помогало не очень. А с Ильей полный порядок.

Кирилловна наводит в комнате порядок.

СВ Е ТА . Да ничего я не подсыпала! Это Кирилловна у нас дипломированный фармацевт. Кирилловна, да хватит изображать тут! Сядь! Твоих рук дело?..

КИ РИЛЛОВНА . Света, да Господь с тобой! Какое снотворное? Мне-то за-чем? (Ларе) А при чем здесь снотворное?

ЛА РА . Он вечером был никакой, я с перепугу чуть скорую не вызвала.СВ Е ТА (Ларе). А теперь, красотка, давай с самого начала. ЛА РА . Я с мужем вчера в ресторане крепко поругалась, а Илья сказал, что у

него дома целая куча гостевых комнат. И не соврал. Самое смешное, что так все и вышло. Будь между нами что-то, это ведь было бы заметно. Разве не так?..

КИ РИЛЛОВНА . А она права. СВ Е ТА . Хорошо, а теперь тебе тут еще что надо?ЛА Р А . Илья обещал мне ключи от какой-то съемной квартиры. Почему-то

принес и не дал.СВ Е ТА .И не даст. Давай быстро собирайся и на выход!ЛА РА . Можно я хотя бы допью свой чай?СВ Е ТА . Допивай и до свидания.

Лара пьет чай.

КИ РИЛЛОВНА . Она так вкусно пьет! Я бы тоже выпила чайку.ЛА РА . Как говорит мой муж, желания женщины должны всегда исполняться.СВ Е ТА . Ну и пейте, черт бы вас побрал! (Затемнение.)

Сцена седьмаяАртур сидит за рулем «Тойоты». К нему из дома выходит Никонов .

НИКОНОВ . Привет! Вы Артур? С меня двадцать копеек за несколько при-ятных волнительных минут.

А Р Т У Р . Давай.НИКОНОВ . Что давай?А Р Т У Р . Свои двадцать копеек давай.НИКОНОВ . Ой, я кажется их в других брюках оставил.

Артур молчит.

НИКОНОВ . Ну так вроде все?.. Я пошел?..Артур молчит.

НИКОНОВ . У вас визитка есть?Артур подает ему свою визитку. Никонов изучает ее.

НИКОНОВ . Странная визитка, только имя и телефон.А Р Т У Р . Самое то.НИКОНОВ . Ну так в чем дело?А Р Т У Р . Сто тысяч. И я закрываю вопрос.

55Невесты

НИКОНОВ . Я думал, время дешевых вымогателей уже прошло. (Пауза.) До вашей замечательной Лары за все время никто не дотронулся. Это могут подтвер-дить две женщины, что всю ночь находились в квартире.

А Р Т У Р . Поэтому и сто тысяч, в другом случае было бы триста.НИКОНОВ . Это что, у вас такая такса? Новый вид бизнеса? А Р Т У Р . Ты знал, что она замужем?НИКОНОВ . Ну знал. Да ко мне часто в гости приходят замужние женщины.

И что с того?А Р Т У Р . Три дня на сбор денег.НИКОНОВ . А твоему боссу позвонить можно?А Р Т У Р . В смысле мужу с рогами?.. Можно. Но тогда вариант с деньгами не

катит. Как насчет сломанного позвоночника плюс остаток жизни в инвалидной коляске? К чужим женам уж точно приставать не будешь. Ладно, ты знаешь, как меня найти. Давай Лару сюда.

НИКОНОВ . Что ты с ней собираешься делать?А Р Т У Р . Она жена босса, что с ней сделаешь? Давай, давай, не боись! Все

будет путем… Надеюсь, ты понял, что сто тысяч это не рублей, а баксов?НИКОНОВ . И что, босс тоже в этом деле участвует?АРТУР. Еще что спроси!.. Про мужскую солидарность слышал? На свой страх

и риск тебя выручаю. Серьезно говорю: начнешь землю рыть – я с тобой ни о чем не договаривался. Так и знай. А придумать, как тебя отмазывать, действительно трудов стоит, еще сам на сто процентов не уверен, что получится. Ну конечно, если думаешь, что целый позвоночник ста тысяч не стоит, – твое дело. Ну что стал? Все! Базар окончен. Лару отправляй сюда!

Сцена восьмаяКвартира Никонова . Света и Лара пьют чай, настороженно посматривая друг на друга. Кирилловна из чайника им подливает. Целая пантомима с чашками, блюдцами, вареньем, чтобы передать всю гамму чувств, переживаемую всеми тремя женщинами.

Входит Никонов .НИКОНОВ . Пожалуйста, оставьте нас.

Света и Кирилловна с чашками и подносом выходят.ЛА РА . Ну что?НИКОНОВ . Пролетая мимо десятого этажа, я говорю: пока все идет нор-

мально.ЛА РА . Он был один?НИКОНОВ . Других никого не видел.ЛА РА . Он что, денег попросил?

Никонов молчит.ЛА РА . Ай да Артурчик! Неистребимая тяга человека к гешефту. Когда-то его

за это вышибли из ФСБ. Муж узнает – моментом уволит.НИКОНОВ . Я не верю тебе.ЛА РА . В каком смысле?НИКОНОВ . Не верю, и все.ЛА РА . И много денег он попросил?

56 Евгений Таганов

НИКОНОВ . Ведь ты специально все это устроила. И это не вопрос.ЛА РА . Ночью ты пел совсем по-другому. Или уже не помнишь?НИКОНОВ . Я помню даже больше, чем ты себе можешь представить. «Мне

до метро, только до метро!» А то я в сорок лет не различаю, когда это твердый от-каз, а когда призыв к моей мужской настойчивости.

ЛА РА . Ты прав, призыв действительно имел место быть. Доволен?НИКОНОВ .Ты точно замужем?ЛА РА . Тебе паспорт показать?НИКОНОВ .А покажи!ЛАРА (подает ему паспорт). Убедись!НИКОНОВ . «Сергачёва Лариса Николаевна»… И муж большой олигарх?ЛА РА . Не такой большой, как хотелось бы.НИКОНОВ . Ты говорила, что он был пьян, но я тоже был пьян.Л А Р А . Когда мой Сергачёв пьян, это как бешеное торнадо, лучше всегда

отойти в сторону. А твое пьянство – милый тихий ребенок. НИКОНОВ . Этот ваш караульщик тоже не боится свою визитку давать! Но-

вый вид легального бизнеса, что ли?ЛА РА . Ты мне так и не дал ключи от своей блат-хаты, ну и адрес заодно на-

зови.НИКОНОВ .Так тебя же Артур ждет?ЛА РА . Мне Сергачёва хотя бы до вечера не увидеть, а от Артура я как-нибудь

откручусь. (Снимает брильянтовые серьги и выразительно их взвешивает на ла-дони.) Похоже, Артурчик себе золотой запас стал на черный день собирать.

НИКОНОВ . Обожди. У меня есть идея получше.ЛА РА . Какая еще идея? Ты о чем?НИКОНОВ . Еще не знаю, еще до конца не додумал.

Пауза.НИКОНОВ . Какая-то совершенно идиотская ситуация. Ладно постель была

бы. А то и постели не было.ЛА РА . А кто тебе помешал?НИКОНОВ .Чего-о!?ЛА РА . Девушка, можно сказать, надеялась, а ее так продинамили. Кому ска-

зать – не поверит. «Я не бабник – я спать люблю!»НИКОНОВ .Я так сказал?ЛА РА . Не прямо, конечно, но сказал.НИКОНОВ . Ага. Уже теплее.

Входит Настя с чемоданом на колесиках. За ней Света и Кирилловна.НАС Т Я . Здравствуй, Илья!НИКОНОВ . Настя! Да что же за день такой!НАС Т Я . Извини, мой телефон еще в поезде разрядился. Я совсем не вовре-

мя, да?НИКОНОВ . Напротив, очень даже вовремя. (Подходит к Свете.) Не так ли? СВ Е ТА . Почему бы и нет?НИКОНОВ (Кирилловне). Вовремя?КИ РИЛЛОВНА . Мы гостям всегда рады.НИКОНОВ (Насте). Кирилловна проводит тебя в комнату для гостей.

57Невесты

Настя и Кирилловна выходят.

ЛА РА . Что это было?СВ Е ТА . У нашего Ильи большое сердце. Знаменитая Настя из Камышинки.ЛА РА . И чем же она знаменита?СВ Е ТА . В основном тем, что никогда не выезжала из Камышинки.ЛА РА . Она что, теперь здесь будет жить?СВ Е ТА . Вопрос не ко мне.ЛА РА . Хорошо, что это все не мое дело. (Свете) Ты не дашь нам договорить?СВ Е ТА . Уже не дам. (Демонстративно садится.)ЛА РА (Никонову). Так что там у тебя была за идея?СВ Е ТА . О, вы уже на «ты»!НИКОНОВ . Она созрела, и я пошел воплощать ее в жизнь. (Выходит.)СВ Е ТА . Ну, а теперь он куда?

Входит Кирилловна .

КИ РИЛЛОВНА . Взял документы, ключи от машины и все свои кредитки.ЛА РА . Пожалуй, я пойду тоже. От всех вас у меня голова идет кругом.С В Е Т А . Нет уж, на этот раз ты нам расскажешь все. Кирилловна, стань у

дверей. (Затемнение.)

Сцена девятаяАртур сидит за рулем «Тойоты». К нему из дома выходит Никонов .

А Р Т У Р . Не понял. Лара где?НИКОНОВ . Едем к твоему боссу.А Р Т У Р . Это еще зачем?НИКОНОВ . Там все узнаешь.А Р Т У Р . Уймись, мужик!

Никонов приставляет к нему электрошокер.

НИКОНОВ . С электрошокером познакомиться не хочешь?А Р Т У Р . Убери руку!НИКОНОВ . Едем или нет?А Р Т У Р . Черт с тобой, едем! Только что ты ему скажешь?НИКОНОВ . Я женюсь на ней.А Р Т У Р . Э, э, э! Что за бред!? Она замужем.НИКОНОВ . Вот и поедем договариваться о разводе.А Р Т У Р . Это зачем еще?НИКОНОВ . Чтобы я мог на ней жениться. В нашей стране замужних как-то

не принято второй раз выдавать замуж.А Р Т У Р . Никто ей развода не даст.НИКОНОВ . Кому нужна изменяющая жена, которая хочет выйти замуж за

другого? Поехали, я сказал!А Р Т У Р . Мужик, а ты Ларе сказал об этом?НИКОНОВ . А надо было?А Р Т У Р . Боюсь, ты найдешь очень большое приключение на свою задницу.НИКОНОВ . О твоих чеченцах я уже слышал.

58 Евгений Таганов

А Р Т У Р . Мои чеченцы смирные овечки по сравнению с разгневанной Ларой.НИКОНОВ . Мы ее разгневанность будем употреблять в мирных целях. На

огородных плантациях.А Р Т У Р . Давай, я все же ей звякну.НИКОНОВ . Поехали, я сказал!А Р Т У Р . Ну как знаешь. (Они уезжают.)

З а н а в е с

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Сцена перваяКвартира Сергачёва. Сергачёв в кресле-каталке.

Никонов нервно расхаживает.С Е Р Г А Ч Ё В . Ее любимая героиня – Миледи из «Трех мушкетеров». Жизнь

без острых ежедневных событий не для нее. Когда их нет, она их придумывает. Это она меня назвала бешеным торнадо? На самом деле самое бешеное торнадо именно она. Когда она ревнует, это что-то. Чемпион по кикбоксингу среди жен-щин, да, наверно, и среди мужчин тоже. Два моих сотрясения мозга и несколько переломов на ее счету. Хватает первое, что попадает ей под руку, и вперед!

НИКОНОВ . Ну и какого черта вы продолжаете с ней жить?С Е Р Г А Ч Ё В . Когда я заикнулся о разводе, то получил это. (Указывает на

свою каталку.)НИКОНОВ . Не понял?С Е Р Г А Ч Ё В . Столкнула с лестницы на даче, и я еще на железный обогрева-

тель со всего маху приземлился. Позвоночник хрустнул, как сухая макаронина.НИКОНОВ . Так вот откуда этот бред про сломанные позвоночники.С Е Р Г А Ч Ё В . Самое удивительное, что не было ни грамма раскаяния.НИКОНОВ . По идее, вообще-то это уголовное преступление.С Е Р Г А Ч Ё В . Я сказал, что упал сам.НИКОНОВ . Но почему?С Е Р Г А Ч Ё В . Увы, всю жизнь был убежденным фаталистом. Что сделано, то

сделано.НИКОНОВ . Ну и как вы теперь?С Е Р Г А Ч Ё В . Почти нормально. Руковожу своей фирмой по скайпу, только

и делов.НИКОНОВ . А как-то наказать ее вам в голову не приходило?С Е Р Г А Ч Ё В . Я думал, что для нее лучшее наказание приходить каждый день

в дом и видеть меня в таком состоянии.НИКОНОВ . Ну и как, действует?С Е Р Г А Ч Ё В . «Но для женщины прошлого нет: разлюбила – и стал ей чу-

жой».

59Невесты

НИКОНОВ . Это что, Лермонтов?С Е Р Г А Ч Ё В . Иван Бунин.НИКОНОВ . И что теперь?С Е Р Г А Ч Ё В . Теперь я просто пассивный соучастник во всех ее похождени-

ях. Говорит, у замужней мадам всегда больше шансов снять богатенького кавале-ра, чем у незамужней. Ваш визит сюда – лучшее тому подтверждение.

НИКОНОВ . А этот Артур? Он типа сутенера?С Е Р Г А Ч Ё В . Обычный проходимец. Не более того. Действительно работал

у меня охранником. Самое главное, что им деньги особенно и не нужны. Просто хотят радовать себя острыми ощущениями. Вы не поверите, сколько людей пред-почитают заплатить, чтобы избежать объяснений со своими женами. Тут они всё просчитали точно. Кстати, не понимаю, почему они выбрали на этот раз вас – не-женатого.

НИКОНОВ . Наверное, из тех же соображений о новых острых ощущениях.Пауза.

С Е Р Г А Ч Ё В . Ну что, вы по-прежнему готовы жениться на ней?..

Сцена втораяКвартира Никонова . Света , Лара , Кирилловна и Настя.

Разбор полетов в самом разгаре.

ЛА РА . Ваш Илья – копия мой Сергачёв. Только еще более отвратительная, циничная копия. Кто из вас тут самый заслуженный ветеран?

СВ Е ТА . Кирилловна, тебя спрашивают.КИ РИЛЛОВНА . Я здесь всего четыре года. У Насти из Камышинки срок

побольше будет.НАС Т Я . Какой срок?.. О чем вы?ЛА РА . Это что, подарок с малой родины?СВ Е ТА . Вроде того.НАС Т Я . Это вы про меня, что ли?ЛА РА (Насте). Ну так сколько уже лет длятся твои с ним романтические от-

ношения?НАС Т Я . Я не хочу на это отвечать.ЛА Р А . Ладно, будем считать: четыре года и один месяц. (Свете) А у тебя

самой сколько?КИ РИЛЛОВНА . Два года и восемь месяцев.СВ Е ТА . Ого! Даже я не могу с ходу сказать с такой точностью.КИ Р И Л ЛО ВНА . Просто твое появление здесь совпало с днем рождения

моей младшей дочери. Я и запомнила.НАС Т Я . Семь лет.ЛА РА . Как?.. А, ну да. Это срок!НА С Т Я . Нет, первый год мы только переписывались и перезванивались с

Ильёй.ЛА РА . Все, все понятно.СВ Е ТА . Похоже, у Кирилловны эта платоника растянулась аж на все четыре

года.

60 Евгений Таганов

КИ РИЛЛОВНА (Ларе). Послушай, дорогуша, ты вообще по какому праву сидишь здесь и бесцеремонные вопросы задаешь?

ЛА РА . Потому что все то же самое я прошла в гораздо более жесткой форме, чем у вас, и могу вам оказать существенную помощь.

КИ РИЛЛОВНА . Помощь в чем?ЛА РА . Как перестать беспокоиться и начать спокойно жить, например.КИ РИЛЛОВНА . А зачем нам переставать беспокоиться? Может быть, нам

это очень нравится.НАС Т Я . А что вы прошли? Вы же замужем, кажется.С В Е Т А . Послушай, Кирилловна, у меня никак не выходит из головы твое

лекарство. А ты случайно не Илье его подсовывала?ЛА РА . Какое лекарство?СВ Е ТА . «Альфадизион», не так ли? ЛА РА . От чего оно?СВ Е ТА . «Понижающее гормональную активность».ЛА РА . Ой-ля-ля! Как говорят чукчи. Да у вас тут прибамбасы еще те!СВ Е ТА . Ты думаешь о том же, о чем и я?ЛА РА . А то! Хороша домработница, однако!НАС Т Я . Какое лекарство? Скажите мне, я тоже хочу знать!КИ РИЛЛОВНА . Не говорите ерунды! Это мое лекарство. Мне!ЛА РА . И сразу поняла, в чем дело!НАС Т Я . Ну скажите мне! Ну что такое?СВ Е ТА (Насте, указывая на Кирилловну). Посмотри на эту достойную жен-

щину, мать двоих детей. На кривой козе захотела всех объехать. То-то я смотрю, как за последние месяца два Илья изменился. Раньше это дело у него было на первом месте, а сейчас резко вдруг к нему поостыл. Я думала: в чем тут фишка, а оказывается – вот в чем! В простых медицинских пилюлях. Есть десятки средств, повышающих мужское либидо, а она где-то нашла одно, которое понижает.

КИ РИЛЛОВНА . Я же сказала: это для меня самой.ЛА РА . Ну да, а когда нужный результат будет достигнут, можно перейти на

другую фармакологию. Здорово придумано.КИ РИЛЛОВНА . Не мелите чепухи!ЛА РА . Мне бы это ноу-хау хотя бы пару лет назад.СВ Е ТА . Ты имеешь в виду своего мифического мужа?ЛА РА . Почему мифического? Самого настоящего.

У Лары звонит мобильник. На авансцену выходит Артур с мобильником.

ЛА РА . Алло. Почему звонишь только сейчас?А Р Т У Р . Твой клиент учудил так учудил! Я думал, он так шутит, а он, оказы-

вается, на полном серьёзе. Ты сейчас стоишь или сидишь?ЛА РА . Ну что?! Что?!А Р Т У Р . Сядь, а то упадешь. Он сейчас у твоего Сергачёва. Требует, чтобы

тот дал тебе развод, потому что он сам хочет на тебе жениться. Поскольку они уже разговаривают минут сорок, думаю, у тебя скоро будет другое семейное положе-ние. На новую свадьбу позовешь, надеюсь?

ЛА РА . Идиот! Вот ты кто! Кто тебе позволил его туда везти?!А Р Т У Р . Он так в тебя влюбился, что я не смог устоять.

61Невесты

ЛА РА . Пошел к черту!! Лара выключает мобильник и начинает метаться по комнате.

СВ Е ТА . Что случилось?НАС Т Я . Что-то с Ильёй?КИ РИЛЛОВНА . Илья задал им дрозда! Я и не сомневалась.СВ Е ТА . Илья там?ЛА РА . Там! Там!.. Черт бы побрал вашего Илью!НАС Т Я . Что-то случилось, да?ЛА РА . Задумал обыграть меня на моем поле. Ни за что!КИ РИЛЛОВНА . Мадам, вы не можете изъясняться яснее?!ЛА РА . Ну и хмырь ваш Илья, однако. Чтобы не платить за свои котиные ух-

ватки, решил в загс со мной просто так сбегать. Заодно и для вас лишняя оплеуха. (Свете) Звони ему! Скажи, что мне с ним надо срочно переговорить. И не смотри на меня так. Мне он совершенно по фиг. Звони!

Света набирает номер. На авансцену выходит с телефоном Никонов .НИКОНОВ . Алло, я слушаю.СВ Е ТА . Ты где? НИКОНОВ . Просто иду по улице.СВ Е ТА . Тут твоя гостья что-то тебе сказать хочет.НИКОНОВ . Она еще там? Скажи, что я с ней разговаривать не буду. И сегод-

ня не ждите меня. Мне нужно хотя бы сутки, чтобы прийти в себя. Пока.СВ Е ТА . Пока.ЛА РА . Что?!СВ Е ТА . Сказал, что не будет с тобой разговаривать. И вообще ночевать дома

сегодня не будет.КИ РИЛЛОВНА . Что и требовалось доказать! Ну, вы кто куда, а я к посудо-

моечной машине. (Выходит.)НАС Т Я . Илья сказал, что я могу пока остановиться в его комнате для гостей.

(Выходит.)ЛА РА . Тебя тоже не интересует, что именно произошло?СВ Е ТА . Без Ильи все равно ничего этого не решить.ЛА РА (дает ей свою визитку). Держи мой телефон. Думаю, вы еще обрати-

тесь ко мне за помощью. (Выходит.)СВ Е ТА . Что ты имеешь в виду?..

Ей никто не отвечает.

Сцена третьяКвартира Портнягина . Портнягин и Никонов .

ПО Р ТН Я ГИН . Проходи, я один, мои все на дачу ломанулись. Как настоя-щие москвичи, хотят любой солнечный денек с толком использовать. Ну и видок у тебя. Что, Светка из собственной квартиры выставила? А ты думал! Это тебе только кажется, что жена и любовница разные особи, на самом деле одно и то же. Пить будешь?

НИКОНОВ . Буду.

62 Евгений Таганов

ПО Р ТНЯ ГИН . Ну, чего нос повесил?НИКОНОВ . Я сегодня чуть не женился.ПО Р ТНЯ ГИН . И что, это была не Света?НИКОНОВ . Не-а.ПО Р ТНЯ ГИН . Неужели пресловутая Настя из Камышинки?НИКОНОВ . Не-а.ПО Р ТНЯ ГИН . Я уже начинаю за тебя волноваться.НИКОНОВ . Так уже достал этот брачный вопрос, что я решил сделать са-

мый нелепый выбор на свете и посмотреть, что из этого получится.ПО Р ТНЯ ГИН . Ну и как, преуспел?НИКОНОВ . Не-а.ПО Р ТНЯ ГИН . Тебе что, отказали?! Наверно, и вправду стареешь, друг ты

наш соломенный. Прими мои соболезнования. Будь здоров. Выпивают по рюмке коньяка.

ПО Р Т Н Я Г ИН . Кстати, на фирме болтают, что ты не женишься из-за соб-ственных денег, жмёшься за каждую копейку. Разубеди убогого!

НИКОНОВ . Не хочу. А что, мне эта версия даже нравится. Богатый и жад-ный мужик – что может быть противней.

ПО Р ТНЯ ГИН . А все-таки? Для меня одного, по старой дружбе. Должен же я, как юрисконсульт, знать, чтобы потом тебя по судам защищать. Между прочим, зря ты своим бабам ключи от своей хаты раздаешь. Потом, при желании, каждая из них сможет доказать, что постоянно жила у тебя и вела совместное хозяйство. То есть была твоей гражданской женой. А если она еще и ребенка догадается ро-дить, то бедный ты, бедный.

НИКОНОВ . Как ты узнал?ПО Р ТНЯ ГИН . Что именно?НИКОНОВ . Про этот мой суд? ПО Р ТНЯ ГИН . О чем ты?НИКОНОВ . Ладно, проехали.ПО Р ТНЯ ГИН . Нет уж ты говори, раз начал.НИКОНОВ .Ты точно ничего не знаешь?ПО Р ТНЯ ГИН . Да сказал же уже. Еще по одной, чтобы тебе легче было ко-

лоться. (Выпивают еще по рюмке.) Ну, не мучай ребенка!НИКОНОВ . Только никому, даже собственной жене!ПО Р ТНЯ ГИН . Ты же все равно в вольные фермеры подаешься. Ну сказал

же – никому!НИКОНОВ . Я ведь, по сути, уже был однажды женат. Даже ребенок практи-

чески был.ПО Р ТНЯ ГИН . Что это за новое такое определение «практически был»? Это

как?НИКОНОВ . Девятнадцать лет. Студенческий роман, слава Богу, с подругой

из не моего института. А потом через год меня вдруг вызывают на суд, предъ-являют готовую трехмесячную дочку и начинают разбирательство по определе-нию моего отцовства. Откуда не возьмись десяток свидетелей, которые, как ты говоришь, начинают свидетельствовать: да, проживали в одной комнате, да, давал деньги на ведение совместного хозяйства, да, переносил в эту комнату свои вещи.

63Невесты

Я только глазами хлопаю и спрашиваю себя: неужели они могут меня заставить делать то, чего я не хочу…

ПО Р ТНЯ ГИН . А дальше что?НИКОНОВ . В общем, все что надо выявили и даже алименты мне прису-

дили. Из моей копеечной студенческой стипендии. Два года потом вычитали. А после Татьяна, ну, эта самая подруга, окрутила какого-то армянина, который на ПМЖ в Канаду собирался. Меня даже к нотариусу водили, чтобы я дал согласие на отъезд своей дочери.

ПО Р ТНЯ ГИН . А дочка что же?.. Ты к ней никак?НИКОНОВ . Говорю же, мне девятнадцать лет. Я весь в астрале от всего это-

го кипиша. После института, конечно, локти кусал. Даже одно время порывался в Торонто ехать на дочь посмотреть, а потом все как-то рассосалось.

ПО Р ТНЯ ГИН . А ребенок точно твой?НИКОНОВ . Хочется думать, что мой. Кто будет бедному студенту отцовство

втюхивать?ПО Р ТНЯ ГИН . Веселая история. Так у тебя на этой почве твой холостяцкий

синдром?НИКОНОВ . Да нет у меня никакого синдрома. ПО Р ТНЯ ГИН . Ты уж договаривай, закроем раз и навсегда эту тему. НИКОНОВ . Закрыть тему? А почему бы и нет?.. Ты не замечал, что на на-

шей фирме замужние сотрудницы гораздо игривей незамужних? Как с ними при-ятно бывает перекинуться двумя-тремя кокетливыми фразами. В глазах огоньки, улыбки, что твоя Мона Лиза, наряды и духи, как на дипломатическом приеме. И никто им почему-то не ставит в вину, что тем самым они хоть немного в своих мыслях да прелюбодействуют. При этом на словах, да и в мыслях, они, разуме-ется, за большую, яркую и преданную любовь. Вот что никогда не укладывалось у меня в голове. При этом я сам точно такой же. Мне тоже нравится заигрывать с женщинами, только и всего. При этом добрая половина из них всегда почему-то хочет, чтобы легкий флирт рано или поздно переходил в серьезные, глубокие отношения. Но я-то этого не хочу! Ну не интересует меня большая любовь ни с какой стороны! Ну вот такой я! Хочу любви маленькой, комфортной и, желатель-но, веселой.

ПО Р ТНЯ ГИН . А Света об этом знает?НИКОНОВ . Теоретически знает, а практически все равно хочет подчинить

меня своему милому женскому диктату. ПО Р ТНЯ ГИН . И часто ты ей изменяешь, скажи честно?НИКОНОВ . Ну вот, у тебя опять чисто женский практический вопрос. Чего

вы все меня так в классические бабники хотите загнать?! Да я был бы счастлив, если бы увлекательное общение с обаятельными женщинами не завершалось бы банальной постелью! Последнее время меня вообще к этому делу совсем не тянет.

ПО Р ТНЯ ГИН . Говори-говори!НИКОНОВ . Да чего с тобой говорить? Ключи давай! От нашей блат-хаты. Я

свои куда-то засунул – найти не могу.Портнягин выходит и через паузу возвращается с ключами.

ПО Р ТНЯ ГИН . Держи, герой-любовник!НИКОНОВ . Да пошел ты! (Выходит.)

64 Евгений Таганов

Сцена четвертаяКафе. За столиком Света и Лара .

СВ Е ТА . И вот это все твой муж рассказал Илье?ЛА РА . Ты не поверишь, как оказавшиеся не у дел мужики любят покопаться

в движениях своих прежних чувств.СВ Е ТА . Ну, дал твой муж согласие на развод, а дальше что? Как Илья про-

реагировал?ЛА РА . Да никак. Встал, раскланялся и ушел. Ты раз надумал что-то делать,

так и делай до конца. Нет, просто скрылся в кустах и всё.СВ Е ТА . Получается, и денег не заплатил, и замуж не взял?ЛАРА.Типа того.СВ Е ТА . А твой помощник что же?ЛАРА. Артур? Да он третий день хохочет не переставая. Я его даже послала

куда подальше. Успокойся – тогда возвращайся.СВ Е ТА . А зря. Я бы с удовольствием посмотрела, как бы Илья раскупорил

свою заветную кубышку.ЛА РА .Да я думаю, не раскупорил бы. Весь расчет ведь строился на том, что

он свою жену боится, как не знаю что. А когда не боится, тогда начинается и по-лиция, и частная охрана, и связи в силовых структурах. Кстати, а почему он тебя не боится?

СВ Е ТА . Не хочет бояться – и не боится.ЛА РА . Да ладно! Не верю!.. Значит, нужного подхода найти не можешь. СВ Е ТА . Когда-то я ему шутя дала расписку, что обязуюсь не критиковать его,

что бы он ни сделал. А за каждую мою претензию он имеет право сказать, что я старая и некрасивая. Сама понимаешь, лишний раз слышать такое – себе дороже.

ЛА РА .И как ты можешь терпеть такого гада?СВ Е ТА . Да похоже, уже действительно на пределе.ЛА РА . Как там поживает эта ваша малышка из деревни?СВ Е ТА . Понятия не имею.ЛА РА . Она что, так и осталась в его квартире?СВ Е ТА . Ну да.ЛА РА . А ты уверена, что он за эти три дня ни разу туда не приходил?СВ Е ТА . Мы с Кирилловной сделали ход конем. Когда-то Илья разрешил ей в

свое отсутствие приводить в квартиру ее детей. Ну раз его нет, теперь там днюет и ночует не только Настя из Камышинки, но и Кирилловна с двумя своими чадами.

ЛА Р А . Прелестно! Вы, девушки, мне все больше нравитесь. Ну, а меня ты чего на встречу пригласила? Только чтобы сообщить обо всем этом? И уточнить, не собираюсь ли я сама замуж за вашего несравненного принца? Не собираюсь! Мне под завязку хватит одного принца на инвалидной коляске.

Официантка приносит им мороженое. Стоит, ждет.

ЛА РА (Официантке). Ну что? Свободна пока. Официантка уходит.

СВ Е ТА . Вчера я звонила к ним в бухгалтерию, хотела уточнить, не уехал ли Илья в командировку. Не уехал. Более того, написал заявление на увольнение. А

65Невесты

сегодня утром приходила смотреть квартиру риэлторша – Илья выставил свою хату на продажу.

ЛА РА . И что?СВ Е ТА . Кирилловна, естественно, ее на порог не пустила. ЛА РА . До чего же терпеть не могу таких пакостных мужиков! Решил не мы-

тьем, так катаньем избавиться от своего гарема.СВ Е ТА . Кирилловна предлагает мне вступить в права его гражданской жены.

Мол, она поможет доказать, что я два года жила у него. Думает, что можно будет отсудить хотя бы часть его квартиры.

ЛА РА . Глупости. Ведь он купил эту квартиру еще до знакомства с тобой, если я не ошибаюсь.

СВ Е ТА . Кирилловна знает адрес его старой квартиры и уверена, что можно доказать мою связь с Ильей еще тогда.

ЛА РА . Ну и что это даст?СВ Е ТА . Не знаю. А вдруг?ЛА Р А . Мелко плаваете. Мужик годами издевался над вами как только мог,

а вы ему хотите за это доставить несколько неприятных минут в судебных раз-бирательствах.

СВ Е ТА . Ну, а что, убить его за это?Пауза.

СВ Е ТА . Я это сказала?ЛА РА . Ну не я же?СВ Е ТА . А может как ты: до инвалидной коляски?ЛА РА . Не занимайся плагиатом. Это мое личное ноу-хау.СВ Е ТА . И что? Ты бы согласилась помочь?ЛА РА .Почему бы и нет?СВ Е ТА . Тебя-то Илья никак не достал.ЛА РА . В некотором роде он тоже обещал на мне жениться и не женился.СВ Е ТА . Я об этом не подумала. Но как-то все это очень резко. Мне надо хотя

бы переспать со всем этим.ЛА РА . Кирилловна, как я понимаю, против не будет?СВ Е ТА . Думаю, не будет.ЛА РА . А малышка?СВ Е ТА . Мы отправим ее назад в Камышинку.ЛА РА . Ни в коем случае. Она должна быть полноценным соучастником, ина-

че ничего не получится.СВ Е ТА . Она ни за что не согласится.ЛА РА . Зачем живет на свете такой человек?СВ Е ТА . Как?.. Ты о ком?ЛА РА .Просто пусть каждая из вас по пять раз произнесет эту фразу.СВЕТА. И что?ЛА РА .Ничего. Пускай это будет вашим заклинанием.СВ Е ТА . И Насти?ЛА РА . И Насти.

66 Евгений Таганов

Сцена пятаяКвартира Никонова . Входит Настя . Ищет свой диплом. Входит Кирилловна .НАС Т Я (испуганно). Ой, мамочки!.. Как вы меня напугали. Я думала, вы с

детьми.КИ РИЛЛОВНА . Я отправила их к бабушке. У бабушки не такой шик, зато

нет того негатива, который царит здесь. Ты что-то искала?НАС Т Я . У меня лежал на столе мой диплом, я все обыскала, подумала, мо-

жет быть, дети…КИ РИЛЛОВНА (достает из ящика диплом). Держи. Когда в доме малень-

кие дети, нельзя свои вещи разбрасывать где попало.НАС Т Я . Они лежали в моей комнате на столе.КИ РИЛЛОВНА . А зачем тебе диплом? Работу нашла?НАС Т Я . Кажется, да.КИ РИЛЛОВНА . На сколько?НАС Т Я . На полный день. С десяти до шести.КИ РИЛЛОВНА . Я про зарплату спрашиваю. НАС Т Я . Хорошая. У нас в Камышинке такую и директор комбината не полу-

чает.КИ РИЛЛОВНА . А за съемную квартиру сколько платить собираешься?НАС Т Я .Я еще не думала об этом.КИ РИЛЛОВНА . Боюсь, что вся твоя зарплата на эту квартиру и уйдет. Это

Москва, деточка!НАС Т Я . Скажите, а вы правда Илье какое-то лекарство подмешивали?КИ РИЛЛОВНА . Света всё это выдумала. Ничего не было. Да и чего сейчас

говорить? НАС Т Я . А я к колдунье ходила. Не здесь, еще дома, в Камышинке.КИ РИЛЛОВНА . За приворотным зельем?НАС Т Я . Нет, с его галстуком.КИ РИЛЛОВНА . И что?НАС Т Я . Колдунья пообещала, что он будет мой, пока смерть не разлучит

нас.КИ РИЛЛОВНА . Но замужества обещано не было?НАС Т Я . А разве это не одно и то же: быть всегда вместе и какая-то печать в

паспорте?КИ РИЛЛОВНА . Ну вот вы и вдвоем. Ты в его квартире. Как законная жена,

ждешь прихода своего суженого с работы.НАС Т Я .А он на меня даже толком и не посмотрел.КИ РИЛЛОВНА . Его в тот момент пообещали инвалидом сделать, а так бы

еще как посмотрел.НАС Т Я . Но ведь этого уже ничего не будет, я про инвалида. Ведь так?КИ РИЛЛОВНА . Умна не по летам.НАС Т Я . Скажите, а почему вы все время стараетесь меня уязвить? Я же вам

ничего не сделала.КИ РИЛЛОВНА .Я работу потеряла. Снова возвращаюсь в двухкомнатную

хрущовку-распашонку на пять человек, а ты хочешь, чтобы я делала вид, что всё чудесно?

67Невесты

НАС Т Я . Извините, я не знала.Входит Света .

СВ Е ТА . Всем привет! Ну как, наш герой мимо не пробегал? Кирилловна, ты документы на квартиру нашла?

КИ РИЛЛОВНА . Ну, нашла. Только ему сделать их дубликаты плевое дело.СВ Е ТА . Давай их сюда.КИ РИЛЛОВНА . Зачем? Я их просто переложила в другое место. Пусть там

и лежат.СВ Е ТА . Настя, не могла бы ты нас оставить одних?НАС Т Я . Охотно. (Выходит.)КИ РИЛЛОВНА . Всё равно я их тебе не отдам.СВ Е ТА . Да Бог с ними, пускай лежат. Я встречалась с Ларой…КИ РИЛЛОВНА . Ну?СВ Е ТА . Она меня спросила: зачем живет такой человек?КИ РИЛЛОВНА . Ну?СВ Е ТА . Ну что «ну»? Ответ давай.КИ РИЛЛОВНА . Ты уже дала?СВ Е ТА . Надо чтобы и Настя согласилась.КИ РИЛЛОВНА . А сама мадам?СВ Е ТА . Она тоже «за» и хочет участвовать.КИ РИЛЛОВНА . Ей-то что с этого?СВ Е ТА . Для нее это новый, более высокий уровень.КИ РИЛЛОВНА . Только поэтому?СВ Е ТА . Ну откуда я знаю? Может быть, Илья сказанул ей что-то не то. Ты

же знаешь – он может.КИ РИЛЛОВНА . Настя ни за что на это не пойдет. Даже и не пытайся. СВ Е ТА . Я так понимаю, твое согласие получено?КИ РИЛЛОВНА . У меня двое детей. Давай я буду играть роль обслуги?СВ Е ТА . Не получится. Да или нет?КИ РИЛЛОВНА . Тогда я должна знать все подробности.СВ Е ТА . Хорошо, узнаешь. У тебя хорошее снотворное есть?КИ РИЛЛОВНА . Сколько угодно.СВ Е ТА . Прямо здесь?КИ РИЛЛОВНА . Прямо здесь. Кому? Насте?СВ Е ТА . Неси его сюда. И позови нашу Золушку.

Кирилловна выходит. Света возится со своей косметичкой, поправляя что-то в своей неземной красоте. Входят Кирилловна и Настя.

СВ Е ТА (берет снотворное). Импортное?КИ РИЛЛОВНА . Естественно.С В Е Т А . Никогда не применяла никакого снотворного. А какие-нибудь по-

бочные явления бывают? КИ РИЛЛОВНА . Утром некоторая вялость иногда случается. Если ты его

никогда не применяла, то тебе на первый раз хватит половины таблетки.СВ Е ТА . А если бы я была стокилограммовым мужиком?КИ РИЛЛОВНА . Тогда целую.

68 Евгений Таганов

СВ Е ТА . Хорошо. Спасибо. Как там насчет сытного обеда, а то после улично-го кафе страшно хавать охота.

КИ РИЛЛОВНА . Что за выражения? А еще бизнесвумен называется! (Вы-ходит.)

СВ Е ТА (Насте). Как твои дела?НАС Т Я . Нормально.СВ Е ТА . Я так полагаю, что ты сделала ставку на последнее объяснение.НАС Т Я . В каком смысле?СВ Е ТА . На последнее объяснение с Ильей.НАС Т Я . Я думала, только Кирилловна всегда про всех всё знает.СВ Е ТА . Хочешь, я помогу устроить тебе такое последнее объяснение?НАС Т Я . Вот так просто поможете?СВ Е ТА . Ну не так просто. Ведь каждая из нас тоже хочет этого последнего

объяснения. Будет справедливо, если это тоже состоится. Чего хочет женщина, то всегда должно исполняться.

НАС Т Я . Это чья-то цитата, да?СВ Е ТА . Да, кое-кто любит это повторять. Но мне тоже нравится. И скажи,

пожалуйста, если ты получишь от Ильи отрицательный ответ, что ты станешь делать?

НАС Т Я . Не знаю, я об этом просто стараюсь не думать.СВ Е ТА .Хочешь еще одну цитату? «Зачем живет такой человек?»НАС Т Я . Я не поняла.СВ Е ТА . Это не важно, главное, чтобы ты это запомнила.НАС Т Я . А что такое: каждая из нас? Вы и Кирилловну имеете в виду?СВ Е ТА . Есть еще Лара, которую ты видела в день своего приезда. Ты в кур-

се, что Илья ей сделал предложение?НАС Т Я . Я думала, это шутка такая.СВ Е ТА . Она тоже очень хочет узнать, зачем Илья так пошутил.НАС Т Я . А что вы от меня хотите?СВ Е ТА . Мы тебе даем право первой ночи, то есть первого разговора. Ты вхо-

дишь и разговариваешь, потом входим мы и тоже разговариваем. Ведь это будет справедливо, как ты думаешь?

НАС Т Я . Наверное. Думаю, да.СВ Е ТА . Проблема только в том, что Илья может просто сбежать от этих раз-

борок, как он всегда и делал. А ты должна не допустить этого.НАС Т Я . Я?.. Каким образом?СВ Е ТА . Три варианта: снотворное, электрошокер или наручники.НАС Т Я . Какие еще наручники?СВ Е ТА . Это я так, на всякий случай. У тебя это вряд ли получится. НАС Т Я . Вы задумали что-то нехорошее?СВ Е ТА . Он так упорно не давал загнать себя в угол, что загнал в угол всех

нас. Разве не так?НАС Т Я . Что вы хотите сделать?С В Е ТА . То же, что и ты: равноценно ответить ему. Подумай, чего стоят те

семь лет, что ты ждала его, получая только эпизодические радости и непрерывно на что-то надеясь.

НАС Т Я . У него есть мечта: уехать домой на Волгу сажать лес.

69Невесты

СВ Е ТА . Не говори ерунды!НАС Т Я . Вы ничего не понимаете. Деревья для него как дети. В жаркой степи

они без слов будут просить воды и всякой заботы, а Илья по их листьям и шоро-ху ветвей будет понимать, что им надо. Это будет как слияние с параллельным живым миром. Окрепнув и поднявшись в несколько человеческих ростов, эти деревья, как взрослые дети, заживут своей собственной жизнью. Конечно, им может выпасть участь снова попасть под бензопилу, а может, они устоят на много веков вперед. Давать жизнь этому бессловесному живому миру для Ильи гораздо важнее, чем давать жизнь другим людям или заниматься бизнесом. Самое уди-вительное, что ему хочется самому быть при этом невидимым и незаметным. Но это вовсе не из скромности. Наоборот, из очень большой гордыни. Ведь когда при грандиозном поступке человек утрачивает свое имя, он уже становится не просто человеком, а некоторым проявлением Высшей воли.

СВ Е ТА . Ты закончила?НАС Т Я . Я не верю, что он вот так возьмет и уедет, ничего не сказав. Это

было бы действительно слишком подло и несправедливо. Но он не такой трус, как вам кажется.

Входит Кирилловна .

КИ РИЛЛОВНА . Там эта пришла.Входит Лара.

ЛА РА . Как все здесь меня любят, прямо обожают. СВ Е ТА . Зачем ты пришла? Мы же договорились: я позвоню.ЛА РА . Просто я захотела со всеми вами как следует подружиться. Прошлый

раз как-то не очень удачно получилось. Всё было слишком накалено. Но потом я поняла одну интересную вещь: при всем при том я не ощущала с вашей стороны большого враждебного чувства, а это дорогого стоит. Никто мне в волосы не вце-пился, даже матом не покрыл. Прямо приличное общество!

КИ РИЛЛОВНА . Простой вопрос: а зачем нам всем надо дружить? И как это может выглядеть, чай, не в детской песочнице находимся?

ЛА РА . Сначала небольшая преамбула. Не знаю, как вы держите нос по ветру, но думаю, вряд ли заметили одну вещь, которая происходит прямо в наше время. Средний возраст людей в Европе уже сейчас сорок лет. А с учетом их однополых глупостей меняются и связи секс-большинства. Богатый папик с длинноногой двадцатилетней моделью – это уже позавчерашний день. На первый план посте-пенно выходят ухоженные, интересные, остроумные сорокалетки.

КИ РИЛЛОВНА . И с чего ты это взяла?ЛА РА . Да у вас перед глазами мой пример. Разве ваш альфа-самец клюнул

бы на юную ресторанную раскрутчицу, чтобы она его агрессивно атаковала? Вме-сто этого я предоставила ему возможность чуть-чуть по-мужски обо мне позабо-титься, десять раз выслушать, что я собираюсь ночевать только у подруги, и три раза посмеяться моим шуткам – и дело было сделано. То, что в итоге он сам как альфа-кавалер оказался не на высоте, – это уже издержки ситуации (Кирилловне) и твои фармакологические изыски.

КИ РИЛЛОВНА . Дались вам мои пилюли!НАС Т Я . Это все очень похоже на одну древнюю профессию, вам не кажется?

70 Евгений Таганов

ЛА Р А . Есть еще более древняя профессия: любой ценой загнать мужика к своему домашнему очагу. Вы в этом преуспели? Очень сомневаюсь.

СВ Е ТА . Зато ты кажется преуспела вполне. Зачем же тогда тебе мы?ЛА РА . Мне надоело быть индивидуалисткой. Без чужого одобрения и вос-

хищения иногда начинаю на себя смотреть как на некое исчадие добра – пытаюсь привязать мужиков к их домашнему очагу, а меня никто почему-то не ценит. К своим старым подругам и однокурсницам обращаться тоже не получается. Для них я всегда, если они все узнают, буду, (Насте) как ты сказала, представительни-цей древнейшей профессии. Поэтому мне нужны те, кто изначально обо мне все знает и принимает меня такой, какая я есть. Я ответила?

КИ РИЛЛОВНА . Я не поняла, ты что же, предлагаешь нам заняться твоим промыслом?

ЛА РА . Во-первых, это не промысел, а любимое хобби, во-вторых, я с этим справляюсь и сама, а в-третьих, я вас зову в подруги, а не в соучастницы.

СВ Е ТА . Что-то плохо верится.ЛА РА . Вы что, не услышали: ухоженные, интересные, остроумные женщи-

ны? Научиться этому можно лишь друг от друга. Забудьте вы древний бред про женское одиночество: без мужа нам никак! Есть путешествия, концерты, веселые женские компашки, макияжные салоны, в конце концов. И самое главное, как только мужики почувствуют, что вы не львицы, пришедшие по их душу и коше-лек, они сами захотят общаться с вами и будут хвастать вами друг перед другом. И лезть из кожи, чтобы соответствовать вашему уровню. Что и требовалось до-казать. Два-три года такой жизни, и вам самим ваши прежние замужние грезы покажутся жалкими и ничтожными.

КИ РИЛЛОВНА . А поконкретнее нельзя?ЛА РА . А поконкретнее для начала я всех вас записываю на английские кур-

сы, куда сама хожу, и мы все берем себе турпоездки в Италию на две недели. На-деюсь, у всех есть загранпаспорта?

НАС Т Я . У меня нет.ЛА РА . Ну что ж, придется приплатить за срочность изготовления. КИ РИЛЛОВНА . Какая турпоездка? У меня сейчас такая напряженка с фи-

нансами!Входит Портнягин .

ПО Р ТНЯ ГИН . Кирилловна, с турпоездкой напряженки не будет.СВ Е ТА . Портнягин, как ты вошел?ПО Р ТНЯ ГИН .Открыл ключом дверь, как еще? Всем здрасте. КИ РИЛЛОВНА . Это Илья вам дал?ПО Р ТНЯ ГИН . Так точно. Хорошо, что я застал вас всех троих. Вернее, чет-

верых. (Ларе) Не имею чести знать.ЛА РА . И вы даже не представляете, как вам повезло, что не имеете знать.СВ Е ТА . Илья, что же, сам боится сюда появляться?ПО Р ТНЯ ГИН . Светик, ты же знаешь, какие все мужчины трусы. Ему и так

сейчас надо всю решительность взять в кулак, чтобы кардинально изменить свою жизнь, поэтому не до женских разборок. Извини, это его слова, не мои.

СВ Е ТА . Я думала, ты принес его извинения.

71Невесты

ПО Р ТНЯ ГИН . Это ну да, конечно. Вот три чека, которые он вам выписал. (Выдает чеки Свете, Кирилловне и Насте). За, так сказать, моральный урон от того, что не может лично с вами как следует пообщаться.

СВ Е ТА . Сто тысяч рублей! А у вас?КИ РИЛЛОВНА . У меня тоже.НАС Т Я . И у меня.ПО Р Т Н Я Г ИН . Светик, умоляю, не скандаль! Ему сейчас безумно нужны

все деньги, которые у него есть. Даже у меня полмиллиона занял. Когда еще эта квартира продастся? Кстати, он не возражает, если каждая из вас заберет из мебе-ли что-нибудь на память. Да хоть и всю мебель. Так он сказал. В общем, я пошел в его кабинет, он мне точно указал, что там для него надо взять. (Выходит.)

ЛА РА . Вообще-то, чтобы замять ситуацию со мной, он готов был тоже запла-тить сто тысяч, только не рублей, а евро, однако. (Насте) Ты что-то говорила про представительниц древнейшей профессии, кажется?

К И Р И Л Л О В НА . Ну а для меня это сумма нормальная. Как будто забот-ливый работодатель оплатил мне вперед двухмесячную зарплату. Но для вас: и одной и другой?..

СВ Е ТА . Я сейчас поеду и швырну этот чек ему в физиономию.ЛА РА . Ты же говорила, что не знаешь адреса его съемной квартиры?СВ Е ТА . Кирилловна знает. (Кирилловне) Ведь знаешь же?КИ РИЛЛОВНА . Допустим.

Входит Портнягин с фотоальбомами, ноутбуком и регистратором с документами.

ПО Р ТНЯ ГИН . Кое-чего никак не могу найти. Все документы на месте, а на квартиру нет.

КИ РИЛЛОВНА . Может, он куда их сам переложил? Думал в агентство по недвижимости ехать и в сторону куда-то отложил.

ПО Р ТНЯ ГИН . И его валютной кредитки не нашел.К И Р И Л Л О ВНА . Думаете, ее кто-нибудь взял? Не имеет смысла. Может,

кстати, сам в банк позвонить и заблокировать ее. Правда, я думаю, что тоже ее куда-то сам засунул.

С В Е Т А . Это что у тебя, фотоальбомы? Дай-ка сюда, я заберу из них свои фото.

ПО Р ТНЯ ГИН . Светик, ну что за наскок. Я, конечно, могу их тебе дать, но это будет уж как-то перебор, по-рабоче-крестьянски. Ты же у нас дама интелли-гентная, тебе это не идет.

СВ Е ТА . Ладно, болтун, забирай как есть.ПО Р ТНЯ ГИН . Ну тогда всем салют. Я пошел… (Выходит.) НАС Т Я . Там, наверное, и мои фотографии были?КИ РИЛЛОВНА . В двух больших не было, а в третьем, что поменьше, че-

тыре твоих фото.СВ Е ТА (протягивает руку). Кирилловна!КИ РИЛЛОВНА . Что? Что?СВ Е ТА (держит руку). Кирилловна!КИ РИЛЛОВНА . Ну на, забери! (Отдает ей валютную кредитку Никоно-

ва.) Все равно ты пин-кода не знаешь.СВ Е ТА . Теперь пин-код, пожалуйста!

72 Евгений Таганов

КИ РИЛЛОВНА . Откуда я знаю?СВ Е ТА . Пин-код!!КИ РИЛЛОВНА . Сорок четыре пятьдесят три. Только я уверена, что через

час Илья ее заблокирует. Даже если успеешь снять, полиция неизбежно выйдет на тебя как на воровку.

СВ Е ТА . Пускай выходит. Зато пока будет расследование, Илья не тронется из Москвы ни на шаг.

ЛА РА . Девчонки, а вы мне нравитесь все больше и больше! С вами кашу точ-но сваришь! (Насте) Как ты думаешь, что ты держишь в руках?

КИ РИЛЛОВНА . Билет в Италию она держит.ЛА РА . Это само собой. А еще что? НАС Т Я . Я пойду и отдам этот чек назад.СВ Е ТА . Особенно когда у тебя нет ни работы, ни жилья.ЛА РА . Кстати, с этим делом я могу все уладить. У моего Сергачёва на фирме

работа всегда найдется. Надеюсь, хоть компьютером ты владеешь?НАС Т Я . Я дремучая, но все-таки не до такой степени. Конечно, владею!ЛА РА . А если ты у нас девушка аккуратная и не куришь, то и с жильем при-

думаем.НАС Т Я . До сих пор не курила.ЛА РА . Ну и отлично. У меня есть пара старых подруг, которые свалили на

Запад, но московские хаты оставили за собой. Платишь коммуналку, поливаешь горшки, сильно не свинячишь – и квартира хоть на полгода, хоть на год твоя.

СВ Е ТА . Только для этого ей надо произнести одну сакраментальную фразу.НАС Т Я . А что такое сакраментальный? Я слышала, но толком не знаю.СВ Е ТА . То же самое, что ритуальный.НАС Т Я . А какую фразу?СВ Е ТА . Я тебе уже говорила. (Смотрит на Лару.)ЛА РА . Зачем живет такой человек?СВ Е ТА . Зачем живет такой человек? (Смотрит на Кирилловну.)КИ РИЛЛОВНА . А запросто! Зачем живет такой человек?

Все трое смотрят на Настю .

НАС Т Я (несмело). Зачем живет такой человек?

Сцена шестаяСъемная квартира. Никонов готовит себе кофе и бутерброды

в микроволновке. Входит Настя.

НИКОНОВ . Настя, ты как вошла?НАС Т Я . Мне Кирилловна дала ключи.НИКОНОВ . Господи, Настя, ну зачем ты здесь!? Ну что мне застрелиться,

чтобы вы все от меня отстали? НАС Т Я . Мне надо сказать тебе очень важное.НИКОНОВ . Настя, мне сорок лет, я наперед знаю, что ты скажешь. Беспо-

лезно все это.НАС Т Я . Я не о себе… Илья, ты в большой опасности.

73Невесты

НИКОНОВ . Ну, в опасности так в опасности. Спасибо, что сказала. Всё, мне через пять минут надо убегать.

НАС Т Я . Мы так с тобой ни разу, как я приехала, даже не поговорили.НИКОНОВ . Настенька, милая, ну ты же видишь, какой я сейчас. Еще год на-

зад я набросился бы на тебя, как только что освободившийся уголовник, а сейчас у меня все спокойно, как в могиле. Я старый и ни на что не годный.

НАС Т Я . Я знаю, это Кирилловна тайком давала тебе специальные препара-ты, чтобы ты стал таким.

НИКОНОВ . Ну не городи чепухи! Какие препараты? С какого перепугу?НАС Т Я . У нее фармакологическое образование, она всё прекрасно рассчи-

тала.НИКОНОВ . Хорошо, пусть всё рассчитала. Можно я хотя бы кофе попью?

Тебе налить?НАС Т Я . Налить.

Никонов наливает кофе в две чашки. Они пьют.НАС Т Я . Ты всё-таки решил осуществить ту давнюю свою мечту.НИКОНОВ . Если бы ты знала, сколько сразу возникло бумажных преград.

Как всё-таки современный человек со всем этим связан. Не может просто снять свои деньги, сесть в поезд и уехать.

НАС Т Я . А если у тебя там ничего не получится?НИКОНОВ . Лучше молчи об этом. Мне даже подумать страшно, какие там

на месте могут возникнуть новые препоны. Ну все, пошли давай!НАС Т Я . Обожди. (Выкладывает на стол.) Вот это снотворное, вот это элек-

трошокер, а это наручники. Мне это дали, чтобы задержать тебя здесь.НИКОНОВ . Неслабо. (Берет электрошокер.) Еще лучше моего будет! А на-

ручники откуда?НАС Т Я . Теперь ты понимаешь, что это уже не игрушки? Они тебя пригово-

рили.НИКОНОВ . Надеюсь, к смерти?НАС Т Я . Ну почему ты такой тупой, даже сейчас?НИКОНОВ . Что поделаешь, с хорошими мозгами всегда напряжёнка.НАС Т Я . Ну не выделывайся, я очень прошу тебя!НИКОНОВ . Ну кто меня может приговорить: эта, как её, Лара со своими

инвалидом и Артуром?НАС Т Я . Нет, все мы.НИКОНОВ . Ну что ж, приговорили так приговорили, смирись, гордый че-

ловек.НАС Т Я . Они уже здесь, в твоем подъезде. Впустишь их, и будет поздно.НИКОНОВ . Как же не люблю эти разборки. Ну ладно, давай их сюда. Напо-

следок подискутируем. НАС Т Я . Ты не хочешь как следует подумать?НИКОНОВ . Чем раньше, тем лучше. Открывай!

Настя выходит и возвращается с Кирилловной , Светой и Ларой .НИКОНОВ . (Ларе). А ты здесь с какого праздника?! ЛА РА . Насколько я помню, ты просил у моего мужа моей руки. А потом бес-

совестно спустил всё на тормозах.

74 Евгений Таганов

НИКОНОВ . Действительно, причина. Я так понимаю, есть судья, два заседа-теля, даже прокурор. А чего про адвоката забыли?

СВ Е ТА . Боюсь, для тебя женщины-адвоката найти невозможно.НИКОНОВ . Ну, это спорный вопрос. Со мной тут дамочка с первого этажа

уже стала по утрам раскланиваться. По-моему, на роль адвоката самое то. Настя, сходи позови, первый этаж, квартира справа с окнами во двор.

СВ Е ТА . Ладно, Никонов, будем считать, что ты уже всех перекавээнил.НИКОНОВ . Света, а почему по фамилии? Может еще проще: по имени-от-

честву?НАС Т Я . Он сейчас не в адеквате.КИ РИЛЛОВНА . Да нормальный адекват. По утрам он всегда такой.СВ Е ТА (трогает ногой дорожную сумку). Ты, вижу, уже совсем собрался.ЛА РА . Значит, самое время пожелать тебе счастливого пути.СВ Е ТА . Ты сам не хочешь нам ничего сказать на прощание? А то как-то со-

всем по-мальчишески выскочил в одном пиджаке из дома и даже теплых вещей с собой не взял. А на улице дождь собирается.

НИКОНОВ . Говорят, женщине, чтобы начать новую жизнь, надо всего лишь поменять прическу, а нам, мужчинам, просто разом отказаться от всего барахла.

СВ Е ТА . Это все, что ты можешь сказать?НИКОНОВ . Разве мои действия не говорят о моих намерениях и желаниях

лучше любых слов? Ну поймите вы все, наконец, ну не хочу я себя чувствовать во всём виноватым и не буду! Просто хочу начать новую жизнь, и только. Ну что мне в окно выпрыгнуть, чтобы вы поняли это?

ЛА РА . А что, это тоже идея. Прыгай. Девятый этаж как раз для тебя.НИКОНОВ . Ладно, вы победили. Я подлец, сволочь, мерзавец и далее по

списку.К И Р И Л Л О В НА . Вообще-то мы все хотели с тобой немного проститься.

(Женщинам) Кажется, так?.. Выпить на дорожку немного твоего любимого крас-ного вина. (Достает из пакета бутылку и упаковку с бокалами.)

НИКОНОВ . Другое дело.Женщины окружают столик, на котором Кирилловна разливает вино. Потом с полны-

ми бокалами подходят к Никонову. Лара подает пятый бокал Свете.С В Е ТА (подает пятый бокал Никонову). Когда-то ты был для меня самым

интересным и перспективным мужчиной на свете. Уезжай с миром. (Чокается и отходит.)

КИ РИЛЛОВНА . Мои дети постоянно спрашивали у меня: а когда ты, мама, женишься на дяде Илье, он такой хороший и богатый. Уезжай с миром. (Чокается и отходит.)

НАС Т Я . Из нашей Камышинки ты единственный, кто перебрался в Москву и всего там добился. Для меня ты был даже не принц, а целый король. Уезжай с миром. (Чокается и отходит.)

ЛА Р А . Ты принес какие-то новые краски и уровни в мою жизнь. Уезжай с миром. (Чокается и отходит.)

НИКОНОВ . Я так боялся ваших бесконечных словесных потоков. А вы, ока-зывается, умеете быть чудо как лаконичны. Я рад был, что часть своей жизни про-жил рядом с вами. За милых дам!

НАС Т Я . Илья, не пей!НИКОНОВ . Надеюсь, яд тут всыпан первоклассный?

75Невесты

Пьет и спустя секунду падает.КИ РИЛЛОВНА . Цианистый калий другим не бывает. НАС Т Я . Господи, что мы наделали! Илья!СВ Е ТА (обнимает Настю). Ну, ну, всё уже закончилась. Ты молодец, что всё

выдержала.ЛА РА (по мобильнику). «Скорую помощь» достал?Г О ЛОС А Р Т У Р А . Разумеется. Мы уже рядом.ЛА РА (по мобильнику). Берите носилки и поднимайтесь.КИ РИЛЛОВНА . Может, нам следует самим всё сделать?ЛА РА . Еще чего, таскать такого кабана! Мои мальчики прекрасно всё сде-

лают. Где ключи от его машины?СВ Е ТА (находит ключи). Вот.ЛА РА . Что в портмоне?КИ РИЛЛОВНА (смотрит). Кредитки и немного наличных.ЛА РА . Пин-коды кредиток все знаешь?КИ РИЛЛОВНА . Обижаешь, подруга!ЛА РА . Вот вам не только Италия, а Сейшелы с Мальдивами. (Насте.) А твой

загранпаспорт мы сделает за один день.НАС Т Я . Я теперь убийца, да?СВ Е ТА . Это называется самосуд толпы. Он всегда считался не убийством, а

справедливым наказанием. Я тебе это уже говорила. Ты понимаешь это?НАС Т Я (плача). Понимаю.СВ Е ТА . Ну и ладно.ЛА РА (дает им три балаклавы). Наденьте это. Не надо светиться перед мои-

ми мальчиками.Звонок в дверь. Лара идет открывать и возвращается с двумя санитарами, это Артур

и его Помощник .А Р Т У Р (при виде женщин в балаклавах). Ух ты! Это что, сборище шахидок?ЛА РА . Поговори еще!

Артур с Помощником укладывают иконова на носилки и накрывают.ЛА РА (дает ключи от машины Артуру). Потом вернешься за его машиной.

Отгонишь ее по Горьковскому шоссе километров на сто и бросишь в каком-нибудь городке с открытыми дверцами и ключами в зажигании. Ну должен же кто-нибудь на неё позариться!

А Р Т У Р . Как скажешь.Артур с Помощником уносят Никонова .

ЛА РА . Ну все, девушки, дело сделано, пора и о себе позаботиться. (Указы-вает на сумку.) Это тоже надо забрать.

Кирилловна с Настей подхватывают сумку, и все четверо выходят.

Сцена седьмаяНа авансцену выходит Портнягин .

ПО Р ТНЯ ГИН . Официально Никонов до сих пор считается пропавшим. Не нашли ни его, ни его машины. С дорожных камер наблюдений его машина была

76 Евгений Таганов

зафиксирована направляющейся в сторону Нижнего Новгорода. Что только под-твердило, что Илья выехал к Волге навстречу своей новой жизни. Когда я попы-тался поднять волну о его намеренном убийстве, парни Лары поговорили со мной и я сдулся. Как-то не хочется остаток жизни проводить в инвалидной коляске. Все надеялся, что наши бравые копы сами выйдут на этих Иствикских ведьм. Но они, увы, до сих пор так и не вышли. (Выходит.)

ЭПИЛОГЧетыре шезлонга на берегу моря. В них Лара , Света и Кирилловна в легких накидках поверх купальников. Четвёртый шезлонг пока пуст.

КИ РИЛЛОВНА . Ко мне один немец час назад на ресепшене клеился.СВ Е ТА . Ну так в чем дело?КИ РИЛЛОВНА . Языков я не знаю. (Все трое смеются.)СВ Е ТА . Мне иногда кажется, что в самый последний момент Илья действи-

тельно понял, что в бокале яд.ЛА РА . Ага, ты ещё перед Настей это скажи. СВ Е ТА . Я думаю, с ней уже всё в порядке.

Входит Настя , в руках у неё поднос с четырьмя коктейлями.ЛА РА . То, что надо!СВ Е ТА . Ты угадываешь самые сокровенные мои желания.КИ РИЛЛОВНА . До сих пор не могу привыкнуть, что за мной кто-то может

так ухаживать.Настя садится.

НА С Т Я . Там трое наших мужиков приглашают нас присоединиться к их компании. Но только троих из нас.

ЛА РА . Девушки, не суетитесь. Медленно спустимся с горы и уделаем всё их стадо.

Все четверо смеются.

З а н а в е с

Владимир ШЕМШУЧЕНКО

ПоэзиЯ

Светилась яблоня в саду

Изгиб, излом, и нет дороги…Нелепо, как в дурном кино!И вспоминается о Боге –Ему всегда не всё равно.

Ревёт мотор на грани срыва.Чуть-чуть назад… Вперёд… Вираж…Налево – лезвие обрыва.Направо – зубы скалит кряж.

Потеет на спине рубашка,Как в зной из погреба вино…Водитель – на бровях фуражка –Хохочет… Чёрт, ему смешно!

И на заоблачном пределеПоследних лошадиных сил,Скрипя мостами, еле-елеВползает в небо старый ЗИЛ.

А вдалеке печальный демонНесёт домой пустой мешок…Я – наверху! Я занят делом!И мне сегодня хорошо!

ДИГОРИЯ

И я живу… Ломаю спички…Курю, как будто в первый раз,И вредной радуюсь привычке,И пелена спадает с глаз.

Здесь солнце на сосновых лапахКачается, как в гамаке.Здесь можжевельниковый запахЖивёт в болтливом ручейке.

Здесь, как гигантские тюлени,Слезятся утром ледники.Здесь тучи тычутся в колениИ тают от тепла руки,

И, выгибая рысьи спины,Да так, что пробирает дрожь,Рыча, царапают вершины…И дождь вокруг! И сам я – дождь!

78 Владимир Шемшученко

* * *Светилась яблоня в садуЗа три минуты до рассвета.В тени ракит купало летоКувшинки жёлтые в пруду.

Играла рыба в глубинеНа перламутровой свирели,И камыши чуть слышно пели,И подпевать хотелось мне.

Звенел комарик у вискаО чём-то бесконечно важном –И это было не однажды,И те же плыли облака.

Упало яблоко… Пора…И ветка, охнув, распрямилась,И, торжествуя, жизнь продлиласьЗа три минуты до утра.

СТЕПНОЕ

Когда лязгнет металл о металл, и вселенная вскрикнет от боли,Когда в трещинах чёрных такыров, словно кровь, запечётся вода, –Берега прибалхашских озёр заискрятся кристаллами солиИ затмит ослабевшее солнце ледяная дневная звезда.

И послышится топот коней, и запахнет овчиной прогорклой,И гортанная речь заклокочет, и в степи разгорятся костры, –И проснёшься в холодном поту на кушетке под книжною полкой,И поймёшь, что твои сновиденья осязаемы и остры.

О, как прав был строптивый поэт – Кузнецов Юрий, свет, Поликарпыч,Говоря мне: «На памяти пишешь…(или был он с похмелья не прав?)Хоть до крови губу закуси – никуда от себя не ускачешь,Если разум твой крепко настоян на взыскующей памяти трав.

От ковыльных кипчакских степей до Последнего самого моря,От резных минаретов Хорезма до Великой китайской стены –Доскачи, дошагай, доползи, растворяясь в бескрайнем просторе,И опять выходи на дорогу под присмотром подружки-луны.

Вспомни горечь полыни во рту и дурманящий запах ямшана,И вдохни полной грудью щемящий синеватый дымок кизяка,И сорви беззащитный тюльпан, что раскрылся, как свежая рана,На вселенском пути каравана, увозящего вдаль облака…»

ПОЭЗИЯ

От сердца к сердцу, от любви к любовиДо самых, самых беззащитных – нас! –Сквозь жизнь и смерть, сквозь власт-ный голос крови,В урочный или неурочный час,Листвой опавшей, первою травою,Нас властно отделяя от других,Доходит и хватает за живое…И сторонятся мёртвые живых!

79Светилась яблоня в саду

* * *«Враги сожгли родную

хату…»

М. Исаковский

Замечтались… Раз-два и готово –Перешли нас нахлебники вбродИ жуют наше русское слово,Превращая в поток нечистот.

И удравшие (глянь!) приползают,Словно полчища саранчи.Я их помню – со злыми глазами! –И люблю их, да так, хоть кричи.

И кричу – что ещё остаётся! –В пику сверхтолерантной шпане.Этот стон у нас песней зовётся…Эй, борцы с экстремизмом, ко мне!

Вы сожгли мою русскую хату!А мигранты нам разве враги?Мы научим их жить на зарплату,Чтобы впредь неповадно другим…

Им, беднягам, несладко живётсяНа руинах Великой страны.Знаю – слово моё отзовётся…Мне навесят вину без вины.

Я иду, заливаясь слезами,Всеотзывчивость нашу кляня…А навстречу – со злыми глазами! –Боже, как они любят меня!

* * *Событий у нас маловато.Зима вот случилась вчера…Соседи достали лопатыИ выгнали снег со двора.А мой – развесёленький, вкусный! –Лежит себе, радует глаз,Скрипит на зубах, как капуста, –Впервые, сегодня, сейчас!Соседи, родные, Бог в помощь!(Какой восхитительный слог!)Я первый свой снег – несмышлёныш –Слизал с материнских сапог…Уколы запомнил, микстуры –И прочая там толкотня…А сёстры – ну полные дуры! –Ещё и «лечили» меня:Изрезали тюль на халаты,Нарыли в шкафу рыбий жир…О, как же я жаждал расплаты!Поэтому, видимо, жив.Событий у нас маловато.Вздыхаю и тихо скорблю.Соседи – опять за лопаты…И я их за это люблю.

* * *У зимы петербургской прескверный характер весьма –У неё задарма на понюшку не выпросишь снега.Безъязыкие – жмутся на Невском друг к дружке дома,А под ними подземка гремит допоздна, как телега.

Разгулявшийся ветер Атлантам начистил бока,И, как ловкий цирюльник, намылил гранит парапета.В плиссированной юбке на берег выходит рекаИ с достоинством царским идёт в Эрмитаж без билета.

И опять всё не то… Как мальчишку меня провела –Вместо ярких полотен подсунула кинокартинки…А над площадью Ангел уже расправляет крыла,И Балтийское море мои примеряет ботинки.

80 Владимир Шемшученко

ПОСЛЕДНИЙ ВЫХОД

Поворот головы, эти тонкие нервные пальцы,И летящая чёлка, и дерзкий мальчишеский взгляд –Травестюшка, фитюлька… Судьбу надевает на пяльцыИ смеётся над ней, как смеялась лет двадцать назад.

Всё ещё хороша, и без промаха бьёт из рогаткиНа потеху жующей сладчайший поп-корн детворе.И азартно играет с крадущейся старостью в прятки,И заранее знает, кто будет повержен в игре.

О, великий театр! С чем твои треволненья сравнимы!На ступеньках галёрки, в тиши запылённых кулис –Я глотал твои слёзы, я Гамлета видел без грима,Я взлетал в поднебесье и падал поверженный вниз.

Непокорных – ушли. Никуда не попрёшь – перемены.И не то, и не так, и не те не о том говорят…Но выходит она… На поклон… И, как тень Мельпомены,Молча руки роняет, и… ржёт коллективный де Сад.

* * *Я скользящей походкой сам-друг возвращаюсь домой…Муза канула в ночь и свела (вот зараза!) Пегаса.Рядом кашляет город – он пахнет тоской и тюрьмой,И ещё недержаньем горячей воды в теплотрассах.

Это надо же – вляпаться в эту чухонскую рань,В этот выжатый воздух с душком топляка и сивухи,И в уме сочинять не стихи, а тотальную дрянь,И заснеженным львам, осердясь, раздавать оплеухи.

Просыпается город – ему на меня наплевать –Мною он пренебрёг и бесстрастно зачислил в потери.Дома ждут меня стол, абажур и складная кровать,И не кормленный кот, и ворчливые старые двери.

Я домой возвращаюсь, и тёплое слово – домой –Языком непослушным по нёбу сухому катаю…Я чертовски богат надоедливым задним умом,Потому даже псы мне, рыча, отказали от стаи.

Я домой возвращаюсь… Я болен. Я ранен тобой,Мой продутый ветрами, чахоточный каменный город.Знаю – ты не зачтёшь этот наглый словесный разбойИ снежинку прощенья уронишь за поднятый ворот.

81Светилась яблоня в саду

* * *Машет крыльями вьюга, и, перья ломая, кружится,И отчаянно бьётся в колодце двора, как в силках.Я тебе помогу, моя сильная белая птица.Подожди… Я сейчас… Я тебя понесу на руках…

Я узнал тебя, птица… Зачем ты сюда прилетела?Кто оленей пасёт и по тундре гоняет песцов?И какое тебе до меня неотложное делоИ до города этого, где даже воздух – свинцов?

Я тебя пожалею… Добром за добро рассчитаюсь…Помнишь, как ты меня превратила в большущий сугроб!Я по воле твоей три недели уже прохлаждаюсь…Здесь тепло и светло, а меня колошматит озноб.

Я сейчас поднимусь… Крутану на оси этот шарик…И качнётся палата, и сдвинется с места кровать…И вернётся хирург – он был явно тогда не в ударе –И кричал на меня… А вот руки не стал пришивать…

Галина Таланова (настоящее имя – Галина Борисовна Бочкова) родилась в г. Горьком. Окончила с отличием биологический факультет Горьковского госуниверситета по специальности «биофизика», кандидат технических наук. Живёт в Нижнем Новгороде.

Поэт, прозаик. Автор шести книг стихов. Член Союза писателей Рос-сии. Лауреат премии «Болдинская осень» (2012), премии журнала «Север» (2012), лонг-листер премии им. И.А. Бунина (2011, 2012).

Галина ТАЛАНОВА

ПоэзиЯ

Слова на ветру* * *

Замерзают слова на ветру,Превращаются в звонкие льдинки.Дни летят, как монетки в дыру, Как в часах вниз стекают песчинки. –Истекут.Значит – время пришлоУходить вдаль по свежему снегу,Что скрипит, как под губкой стекло,Или прыгнуть с обрыва с разбегаИ лететь, не раскрыв парашют,Обмирая от чувства полёта.….Как бельё, крутит время нас в жгут,Но всё манят, как птицу, высоты…И простынки, как птицы, парятНа верёвке на старом балконе,Об расцветшие стёкла звенят –И печаль душ родных в этом звоне.

* * *Не сбылось.Снег спокойный и тихийМягко падает мне на лицо.И играют волшебные бликиОт гирлянды, завитой в кольцо,Что всю площадь собой оградила.Мягкий, ровный, сиреневый свет!И опять появляются силыУлыбаться на взгляды в ответ.Вот и на год ещё постарели.И не все с нами встретили год.И макушками-пиками елиПотянулись пронзить небосвод.Ледяные фигурки из сказки,Словно души, шагнули на свет: Все растают от солнечной ласки, Но прочертят по сердцу свой след.

83Слова на ветру

* * *И ноги ватные от бега,И путь растянется в кольцо.Декабрь плеснул пригоршню снегаВ разгорячённое лицо. –Но всё вернулось:Город пыльный,Что снега ждёт –Уж не тепла,Чтоб выпал мягкий и обильныйИ посветлела б ночью мгла;Стучит дверями, как зубами;Дрожит ветвями на ветру;Подъездов серыми губамиВздыхает грустно поутру.И я опять брожу по краю,Стою на краешке зимы.За руки тёплые хватаюЛюбимых, что пришли из тьмы.Ловлю, Но тени отступаютИ жалко жмутся по углам,Как первый снег, в паренье тают,Не приникая лбом к рукам.

* * *Мерцают светлячки-огни,Запутавшись средь жёсткой хвои;Мелькают, словно наши дни,Как толкунцы в весёлом рое.Шампанским пенится бокал,Звенит, что год отчалил в полночь,На тройке белой ускакал, Снег разметав пути пообочь.И сколько тех, кого увёз С собой, Засунувши в повозку? Друзей всё больше в тот обоз, Что гонит кучер-ветер хлёсткий,Садится, будто отдохнуть,Как прокатиться с ветром в поле. –Мы встретимся когда-нибудь,С улыбкой солнечной, без боли,В краю,Где райский плод в рукахГорит, как солнце на закате.…И хвоей санный путь пропах.Накатан путь по снежной вате……Как густо пахнет в доме ель!Блестя озябшей мишурою,Забросит хвою где-то в щель. –И запах до весны не смою.* * *

Новый год снежинкой пролетел.Проспала в заснеженной берлоге,Отдыхая от цейтнота дел.Дни летят…Но только что в итоге?Снова снег…Еловый запах вследПтицы, на руках поплывшей к свету.Старенький затасканный сюжет.И вопрос, что вечен, без ответа.Оловянный холод мерзлоты,Что долбили ломом, словно наледь;Галки, облепившие кресты;Будто холмик, тающая память.Что ж кричим,Встречая Новый год,Радуясь,Что жизнь ещё короче?И глядим в расцветший небосвод,Словно в зацелованные очи?

* * *Снова март.Снова чёрная кромкаПо сугробам, осевшим от слез. Снова в жизни нелепая гонка.И, конечно, любовь не всерьёз.Снова память подводит к той тропке,За которой не видно ни зги.Белый снег.Мама в поле, как в лодке,Поплыла среди белой шугиВ эту чёрную страшную прорубь.Белый снег на любимом лице.Небо крылья раскрыло, как голубь,И печётся о новом жильце.

84 Галина Таланова

* * *Птицей праздники все пролетели,Снегирём, что присел на карниз.Стукнул клювом по белой панелиИ скатился, как солнышко, вниз,Чтобы после взлететь не у дома,Где сижу я одна и грущу,Ожидая волшебника-гнома,Что чайком с пирогом угощу.Лишь бы только в ту сказку поверить,Где семь гномов творили добро.Ветер дерево рьяно метелитИ пинает подъезд, как ведро.Я на звон приникаю к окошку –Вот над церковью встала звезда:К неба бархату, будто бы брошку,Прицепили, замкнув провода.Купола в серебристом свеченье,И светёлка горит голубым.И такое волшебное пенье,Что вплетается в розовый дым.Ну и пусть чудеса не случилисьИ не лился на рану елей…Лишь бы строчки, толкаясь, толпились,Провожая в закат снегирей.* * *

Только локти кусать остаётся.Жизнь проходит. А ветер в лицо –Освежает водой из колодца.И растаяло близких кольцо.Только тени бесплотные рядом.Мамин голос.По горло вода.С крыши слёзы посыпались градом,Как в тот день, что ушла навсегда,Чтоб вернуться и встать за спиною –И вести, чтоб по жёрдочке шла,Что идёт высоко над землёю,И тянуть, словно нитку игла.

* * *Зачем в сосульки ёлку наряжаем,Навешиваем бусы, мишуру;И старый год весельем провожаем;И колупаем, будто кожуру,Чтоб вытащить гранатовые зёрна,На днях последних года толстый лёд,Срок приближая своего ухода,Гуляем дни и ночи напролёт?Фонариков волшебное миганьеНапомнит детство,Дружный хороводИ с горки на фанерочке катанье,В осколках фейерверка небосвод. Не возвратить, увы, ту веру в чудо.И шапка лотерейная пуста. Но для чего меня целуешь в губы,Не веря в то,Что жизнь начнём с листа?И почему тебе я отвечаю,Как стрекоза, касаюсь глаз крыломИ ничего тебе не обещаю.Слеплю и брошу в спину снежный ком,Чтоб обернулся,Под лопаткой холод –Как будто сердце остро заболит(А ты забыл, что далеко не молод…)И этой болью странной удивит.

85Слова на ветру

* * *

* * *«Как любимым с потерей любимых смириться?

Как разлука горька… Как слеза солона…Белый город у моря – теперь заграница.

…Как же ты с ним рассталась без плача, страна?»

Эльвира Бочкова, декабрь 1991

Всё на кр�уги вернулось сво�я.Крым из странствий своих возвратился.Снова русскою стала земля,Будто к берегу странник прибился,Заплутавший по дальним морямПод рожок пионерского горна, –По слезящимся слабым огням Лишь угадывал берега корни.Всё вернулось.Лишь мама не здесь,Что считала по пальцам неделиИ ждала запоздалую весть,Что вернутся в цветенье апрели,Где летала по крымской земле,От любви и от моря хмелея.…Голос мамин на тонкой игле,И стихи – бриз морской в суховее.Нет тебя. Твой любимый ушёлВ каменистую пыль Херсонеса.Волны горя разбились о мол.Стали век…Да и мы из железа,Что ржавеет, звеня на ветру,Что солёный, нетёплый и мокрый,Перед тем, как шагнуть за черту,И стихи осыпаются охрой…

Светлой памяти моей мамы,поэтессы Эльвиры Бочковой

Шум машин за окном бесконечный,Будто падает с гор водопад.Запах в комнате мятно-аптечный.Вот и первый в году снегопад.Посветлело на улице мглистой.Лепит снег, ударяясь в окно.Мамин голос всплывает вновь чистый.И звенит от трамвая стекло.Плачет музыка всласть где-то в доме.Тих шарманки старинный мотив.Пчёлы стынут меж рам в сладкой коме,

Хоть трамвая звоночек визглив –Не разбудит.Уже не очнутся.Своё жало и жизнь сохранят.Скоро-скоро морозы начнутся.Сколько в дозе: лекарство иль яд? Сколько яда в предзимней печали?Или выведет в свет голубой?Помню: ёлки ветвями качалиВ рождество, где вела за собой…Через сказку, где всё голубое,Где волшебный зажёгся фонарь…Он всё светит поэтам-изгоям,Растворяя осеннюю хмарь.

Николай ДОРОШЕНКО

ПрозА

НА ПОДХВАТЕ

РАССКАЗ

В райбольнице, где Татьяна работала медсестрой, все только и говорили о том, что раз уж в городе на главных зданиях вместо российских стали появляться до-нецкие флаги, то, в отличие от Крыма, Донбасс без войны в Россию не возвратит-ся.

И дома Татьяна у своего сына Славика выпытывала:– А что там у вас на работе говорят?– Мам, не сходи с ума, – отвечал ей Славик неохотно, хотя сам пристывал

к телевизору, когда сообщались новости из Москвы или Киева.На всякий случай строго-настрого приказала она Славику, чтоб по пути из по-

ликлиники, где он работал ренгенологом, нигде не задерживался.– Иначе я буду переживать… Но Славик всё свободное время и раньше, и теперь просиживал за компьюте-

ром в своей постной комнатке, где кроме бордового дивана, столика, стульчика, узкого платяного шкафа и цветастой вазы на шкафу, к двадцатипятилетию от по-ликлиники ему подаренной, ничего и не было.

До недавнего времени ютился здесь в белом пластмассовом стаканчике еще и кактусик, но – усох и был выброшен в мусорное ведро.

– Мне запретил поливать, мол, заливаю я, а сам его уморил, – жаловалась Та-тьяна своей сестре Людмиле, когда та заходила к ним. Потому что ни на что не жаловаться уже не могла.

Людмила же, привыкшая её, безмужнюю, всегда и во всем наставлять, перево-дила разговор на другое:

– А вот у меня, в отличие от тебя, голова болит не о том. Да Славику твоему уже под тридцать! И, значит, кактус его должен был усохнуть по девке какой-нибудь, а не по другим причинам. Слу-у-ушай, а не ренген ли влияет на него, а? Ну, вот скажи, почему ты не хочешь, чтобы Славик халат свой белый выкинул

87На подхвате

и пошел к моему Сашку в фирму работать? Зарплата была бы – не сравнить! Ну, мать ты ему или не мать?

А Татьяне от таких её разговоров становилось обидно. Не потому, что у Сла-вика, всё-таки выученного ею, простою медсестрой, на врача-ренгенолога, теперь зарплата была не как у шофера какого-нибудь, а потому что и сам Славик сказал ей однажды: «Мам, если я кому-то завидую, то только сиротам… Ну дай ты мне своим умом пожить!»

Но и страдала Татьяна, когда иногда издали видела, как её Славик, почти двух-метровый, сунув по два своих пальца, потому что больше не помещалось, в кар-маны тесных джинсов и растопырив локти, как пойманная за жабры щука, глядел на хлопцев, сплошь вроде бы более мелких, но бойких и в камуфляжах своих да с автоматами – будто железных.

И словно не предупреждала, а скрытно утешала его:– Ты не вздумай к этим воякам даже и близко подходить… А то потом на тебя

покажут, ты ж и самый виноватый окажешься…А вскоре и стрельба началась уже ежедневная. И Славик с работы приходил всё

позже, и за ужином с обычной своей неохотой рассказывал:– Даже и к нам в поликлинику сегодня с улицы притаскивали раненых… Так

что я чуть ли не за хирурга... Ну, резать, конечно, не резал, а легкораненых об-рабатывал… Один хлопчик годиков двух, не больше… Мать его, как кролика, на коленях своих держала в коридоре, а я бинты накладывал… Но не сильно его задело… Так, легонечко…

И ковырялся вилкою в тарелке, на котлету не глядя.А она ему даже и рассказывать не стала про то, как накануне в скверике уви-

дела в траве чью-то руку вместе новеньким, от блузки женской, рукавом – ото-рванную и, видимо, при эвакуации трупа не найденную.

Бывало, что кто-то попадался ей на глаза распластанным на тротуаре и она, как медсестра, весь обморочный, но живой люд суровейше утешала: «Счас пульс по-щупаю, мож, он живой!». Бывало, кровища на асфальте попадалась свежая, а бы-вало, уже бурая, без дождей ссохшаяся, так что быстро стала Татьяна привычной ко многому, но – руку эту в траве увидела, и в глазах, даже у нее, у медсестры со стажем, помутнело.

Потом же начали бомбить не переставая и из самолетов, и из «градов», и мут-ность в голове у неё не проходила уже от треска и грохота, от ядовитого запаха гари, от вида людей на улицах, которые в каждой тихой прорехе, вдруг образо-вавшейся между грохотами, на улицу выходили, как лунатики. Так что с ума бы сошла Татьяна, если б в её райбольнице свободных рук хватало, если б не при-ходилось на работе, где-нибудь на кушеточке, в сон проваливаться, если б Славик сам не пробивался к ней по мобильнику по нескольку раз в сутки.

К концу июля бомбёжки поутихли, и не надо было уже ей, от страха сухую слюну глотая, для передыха задерживаться в полуподвальном, с серым кафелем, этаже, куда беспрестанно продолжали въезжать машины теперь уже с ранеными карателями.

Эти раненые солдаты, только что тут её бомбившие, а теперь либо глядящие на нее глазами мерклыми, будто совсем уж неохочими к жизни, либо переполошено допытывающиеся про свои раны, почему-то ничего, кроме жалости, у нее не вы-зывали.

88 Николай Дорошенко

И вроде бы как вскоре на улицах меньше стали зверствовать не только подвы-пившие военные, а даже вечно надсадные бандеровцы. Вроде бы и хирург Володя Рубан, когда-то всех звавший голосовать на референдуме, уже стал надеяться, что никто не кинет на него донос в урну, выставленную киевской властью у самого входа в поликлинику. Вроде бы как уже стал и Славик звонить своей матери по-реже. Вроде как опять он стал трудиться лишь в своем рентген-кабинете, и тот же Володя Рубан опять к нему в конце работы стал заходить, чтобы не в одиночестве, а на виду у коллеги и под какой-нибудь, может быть, разговор хлебнуть коньяка из своей миниатюрной, эдак граммов в сто, не более, фляжечки.

И в этот день он к Славику зашел, но обнаружил, что фляга уже пуста и, по-грустнев, со своею обычной кривою усмешечкой сказал:

– Ладно, Славочка, к тебе зайти все равно, что в безмолвие погрузиться… Но если хочешь, можем где-нибудь посидеть…

– Я домой хочу… – сознался Славик.– А я хочу наконец-то нажраться вусмерть, – сознался и Володя. И, по своему

обыкновению, ушел, как канул.Славик положил в мятый целлофановый пакет свой огромный халатище, что-

бы мать постирала, и, уже уходя, привычно погасил свет. Но руку еще не успел убрать от выключателя, как вбежала к нему старуха-окулистка Любовь Сергеевна, вся накаленная, будто её кто из духовки только что выхватил.

– Славик… Славичек… ты как хочешь… я на всякий случай… потому как из мужчин ты тут только один не ушел… я кинулась было к Рубану, а его уже нет… – с жаркой яростью тараторила она. – Но там этот явный «сектор»… Из этих сумасшедших… Я ему говорю… Говорю, что здесь поликлиника, а он… Даже ни единого слова не я могу повторить за этим выродком…

– Любовь Сергеевна, вы говорите, а я ничего понять не могу, – нетерпеливо обратился Славик с высоты своего роста к толстенькой, но низенькой, будто при-плюснутой окулистке. – Что произошло?..

– А то произошло, что опять они пришли, все тут у нас перерыли, как нарко-маны… Даже того медного шахтера, который уже тридцать лет у лора нашего на столе простоял, один из этих бандитов себе в карман засунул… А один с Викой остался, и как я ни кричала там на втором этаже, и как дура-Вика ни противилась, этот, из ихнего полоумного «сектора», силою затащил её в кабинет главврача! – выпалила Любовь Сергеевна с неожиданной ненавистью уже и к Славику, словно и он был причастен к творящемуся сейчас преступлению против Вики, умудряв-шейся быть самою голоногой даже в своем обыкновенном медицинском халате.

– Но свой кабинет главврач всегда за собой закрывает на ключ… – Или ты не знаешь, что теперь они во всех кабинетах шныряют с проверкою?

Им же закон не писан! – Довытрещалась эта Галина… – сказал было Славик недовольно, но на виду

у Любови Сергеевны, у которой один глаз от волнения был вроде как зажмурен-ным, а другой вытаращенным, он поскучнел, неуверенно предложил: – Ладно, я кабинет закрыть должен, так что давайте выйдем…

И, заново погасив свет, он два раза повернул ключ в скважине, подергал еще и за дверную ручку, чтобы убедиться, что дверь заперта.

А потом, на неостывшую Любовь Сергеевну не решившись взглянуть, он про-сунул свой с мелкою бирочкой ключ в карман, два пальца другой руки, на которых

89На подхвате

висела целлофановая сумка с легеньким халатом, просунул в другой карман и, как призрак, испытывающий отвращение ко всем пока еще живым, нехотя пошагал к лестнице, ведущей на второй этаж к кабинету главврача.

В коридоре на втором этаже было уже пусто. Словно пользуясь безлюдьем, не шумела, а отчаянно мигала и грохотала с потолка испорченная стеклянная трубка лампы дневного света. Но – тем отчётливее был слышен и неестественно спокойный голос Вики: «Да ты или сдурел? Да я тебя так сейчас огрею, что все твои лычки с тебя послетают. Отстань же, придурок! Ну, я кому сказала?..» А по-том, уже приостановившись у белой, как и весь коридор, двери главврача, Славик услышал: «Ах ты ж, сучка колорадская!..» И далее был такой истошный вопль Вики, что Славик и не понял, как оказался в кабинете и как получилось, что он уже лежит, и на онемевших и посолоневших губах его появился еще и неприятный привкус, словно лизнул он шнурованный ботинок плотного, в темной экипировке и полоумно оглядывающегося на него мужчины лет сорока. А на полу лежала еще и Вика с её огромными ногами, неестественно поджатыми к животу, замурзанны-ми тушью глазами и вроде как с распухшей губой.

– А теперь пошел вон!!! – приказал Славику этот явно полоумный мужчина и подхватил со стола маслянисто посверкивающий автомат.

Славик послушно поднялся, вытер кулаком губы, дико глянул в такое же, как у него самого, дикое от ужаса лицо Вики, нащупал было дверную ручку, но не открыл дверь, а, наоборот, плотно прикрыл. И со своими локтями, похожими на жабры пойманной щуки, вдруг шагнул к полоумному мужчине, автомат у него одною рукою выдернул, под локоть другой своей огромной ручищи поймал его верткую шею, сдавил, а Вике не своим голосом крикнул:

– Дура, беги ж!Но она спрятала лицо в колени и не шевелилась.– Ну, что, не остыл еще? – не зная, что дальше делать, спросил Славик у по-

лоумного, помогая локтю левой руки рукою правой. Все дело в том, что в жизни своей никогда он не дрался, но со школьных лет

наловчился вот так каждого драчуна за шею стискивать и ждать, когда тот сам пощады попросит.

– Ты не жилец!.. Ты с этой секунды мертвый!! – выборматывал полоумный, но и пошевелиться в Славиковых тисках не мог.

– И сколько ж я его буду держать?! – чуть ли не жалобно крикнул Вике Славик, когда нечаянно ослабил локоть и круглая да потная голова пленника из его тисков чуть не выскользнула.

Только тут Вика со своей всё же разбитой губой опомнилась, вскочила, кину-лась было к двери, но так же быстро вернулась, подхватила со стола главврача свою из темной тисненной кожи сумочку, сумочкой этой изо всех сил ударила полоумного по спине и, то ли будто бы увядая, то ли хромая, то ли просто вдруг разучившись ступать по линолеуму своими высокими каблуками, стремительно удалилась.

– Ты не ж-ж-жилец! – продолжал хрипеть полоумный.– А если по-хорошему? – уже совсем потерянно спросил Славик. – Пусти! Все равно отсюда ты не выйдешь! Ватник сраный! – отвечал поло-

умный.

90 Николай Дорошенко

– Ах ты ж, тварь… – Славик своим подбородком поправил под локтем кругляк нечеловеческой головы полоумного, и шея его пленника наконец-то под его лок-тем хрустнула так, что у Славика самого в висках что-то затенькало и он сам уже не мог дышать.

Двумя пальцами, чтобы и её не раздавить, Славик взялся за дверную ручку, повернул её, дверь приоткрыл, потом подхватил обмякшее тело за ремень, выта-щил из кабинета к лестнице, чтобы, может быть, на главврача никто не подумал, вернулся, дверь закрыл и – как каплища тяжеленной ртути – вытек на улицу, до-стал мобильник, со свистом выдыхая слова из лопающегося от напряжения горла, сообщил матери:

– Мамо, значит так… Кто будет меня спрашивать, скажи, что неизвестно куда я пропал… Но со мной всё в порядке, так что не беспокойся… Я буду звонить …

Наверно, она ему что-то в ответ кричала, но лишь секунды четыре или пять подержал он мобильник у уха, на большее сил ему не хватило.

В этот же вечер к Татьяне домой приковыляла окулистка. Стала себя винить и рассказывать, как все было:

– Я даже не стала по телефону тебе звонить… я только тебе одной расскажу, чтобы не переживала… и больше ж никому ни словечка… И главное, было бы из-за кого, а то ж из-за профурсетки этой… Но видела, видела я, как он вышел и в сторону, может, бывшей водонапорной башни направился…

А Татьяна, обхвативши голову руками и выскрипывая свой какой-то песчаный, какой-то нестерпимо сухой и, наверно, колючий плач, вышагивала вокруг Любови Сергеевны. Потом ноги у Татьяны запутались и осела она на пол тяжело, как та старинная водонапорная башня, что недавно была в их городке обрушена во время доиюльских бомбёжек.

Любовь Сергеевна кому-то из поликлиничных врачей домой стала звонить, мол, зашла к Славику, чтобы кое о чем у него спросить, а его мать лежит на полу в бесчувствии, так что приезжайте что-то вколоть ей и в чувство привести…

Потом своими коротенькими и толстенькими ручонками накрыла она Татьяну одеялом, подушку ей подсунула под голову, стала ждать…

До начала августа Татьяна ни с кем не разговаривала. Людмила каждый день её проведывала, но Татьяна томилась даже и общением с ней. Может быть, ей ка-залось, что Славик вдруг позвонит, а она будет не одна. Славик же звонил редко.

Но многие, в том числе и Людмила, уже знали, что сын Татьяны объявился где-то ближе к Донецку. И будто бы даже мелькнул он в новостях по российскому телевидению, и – уже с автоматом.

А вскоре опять началась стрельба, но, слава Богу, почти без бомбёжек. Володя Рубан зашел к Татьяне и сам заварил ей чай, а себе коньяку из остатков в своей извлеченной из бокового кармана фляги налил, торжественно сообщил, что скоро Славика они все увидят, что Славик ему сам сегодня звонил.

Она к чаю не притронулась, подошла к окну и стояла, в окно глядя, пока Рубан не засобирался уходить.

– Эх, Татьяна Васильевна, было бы кому вместо меня всех тут сшивать и што-пать, не стал бы и я неизвестно чего дожидаться, вместе со Славочкой вот этими бы руками всю нашу жизнь начал бы с нуля. Потому что если ничего у нас не получится, то какой смысл небо коптить?

Она вроде бы как не расслышала его слов.

91На подхвате

– А от окна-то отойдите, Татьяна Васильевна, от окна отойдите… – смущенно стал настаивать Рубан.

Но она не пошевелилась.– Ну, наши скоро вернутся, Слава домой придет, а вы тут… То есть вы уж под

пулю какую-нибудь глупейшую тут у окна не становитесь… – пояснил наконец-то Володя Рубан, и, как оказалось, она различила в его голосе даже и осторожнень-кую тревогу. И к столу вернулась, тихо сказала:

– Ты, Володя, не бойся, я не сошла с ума. Думала, что сердце лопнет, но все болячки у меня уже поусыхали, теперь уже будь что будет... А ты посиди еще чуть-чуть, перескажи слово в слово всё, что Славик сегодня по телефону тебе говорил…

Дня через два Людмила прибежала и сообщила, что сколько-то ополченцев уже на своих машинах мимо её дома проехали в сторону администрации города. И Татьяна вместе с Людмилой медленно пошла по щербатой после всех бомбёжек улице в сторону центра. А мобильник держала в руке, чтоб был наготове.

Но никаких машин на главной площади они не увидели. Только человека три, два высоченных, а один покороче, стояли у входа в здание райадминистрации. Потом один от остальных отделился и почти бегом устремился в их сторону.

– Дак это ж Славик и есть! – заверещала Людмила как резаная.Но скорее на лося был похож, чем на пойманную щуку, этот бегущий им на-

встречу вояка. И уж совсем не похож он был на Славика.– Ты ж погляди, какой он теперь парняга! Может, теперь и женится твой Сла-

вик! – услышала Татьяна словно бы издали плачущий голос Людмилы. Но в ушах у неё гудело, ссохшуюся слюну было не проглотить.

А спешивший домой Славик уже узнал их, зашагал помедленнее, но когда у Татьяны ноги стали ватными, он успел добежать и её подхватить.

– Оплямочки, да можно ли так переживать… Как не знаю кто, вечно ж она переживает! – гудел ей в ухо голос Славика, а Людмила продолжала плакать.

Дома Татьяна сначала как следует отхлестала Славика полотенцем, потом с ужасом поняла, что бронежилет и под горлом, и на плечах его, оказывается, не прикрывает, потом спохватилась, стала его кормить, потом он долго плескался под холодным душем и – убежал, сообщив, что велено ему приступать к работе в поликлинике, что воевать он будет только на подхвате, если вдруг потребуется.

«На подхвате… если потребуется…» – мысленно повторяла затем Татьяна эти слова, напряженно пытаясь понять, что они для её Славика значат.

Анатолий Нестеров окончил Воронежский государственный университет. Долгое время находился на журналистской работе. Автор пяти поэтических сборников, изданных в разные годы в Воронеже и в Москве.

Публиковался в журналах «Смена», «Наш cовременник», «Подъём», «Союз писателей», «Невский альманах», «Великороссъ», «Роман-журнал 21 век», «Окно» (Ирландия), «Связь времён» (США), «Брега Тавриды», в газете «Литературная Россия», в антологии «Русская поэзия XXI века» (из-дательство «Алетейя», Санкт-Петербург, 2013 г.), в интернет-изданиях «Рус-ское литературное эхо», «Гостиная», «Русское поле», «Русский глобус» и др.

Член Союза писателей России.Живёт в городе Ельце Липецкой области.

Анатолий НЕСТЕРОВ

ПоэзиЯ

Всё повторяется в природе* * *

В эту ночь играла скрипка,грусть пытаясь превозмочь.Было сумрачно и скрытнов этом мире в эту ночь.

За окошком на просторепел смычок. Играл скрипаччто-то светлое, простое,но похожее на плач.

Как хотелось ночь мне этувсю – запомнить наизусть.Только знал я, что с рассветомканут музыка и грусть.

* * *Воспоминаний суетаменя никак не отпускает,упорно ночью зазываетв почти забытые места.

И я мечусь, кричу во сне…Как тяжело сегодня в прошлом!Зачем тот путь, который прожит,тревожит душу снова мне?

Утраты не испить до дна…Однажды в яростном порыведогонит, чтоб не быть счастливым,чуть запоздавшая вина.

93Всё повторяется в природе

* * *Та прошлая жизнь улетела,распалась, куда-то ушла…Чего-то иного хотела,к другому стремилась душа.

Я жил! Жил весёлый и юный,не зная, что значит покой.Звенели от зноя июни,и звёзды я трогал рукой.

Совсем я не думал о счастье,не знал об изменах и лжи.И жил без любви настоящей,прекрасно и счастливо жил.

Плевал на чужие победы,своим было тесно в груди.Но я одного лишь не ведал – что всё впереди, впереди…

* * *Небольшое село Колодезноевырастает из детства снова.Там мечтает журавль колодезныйв журавля превратиться живого.

По ночам, когда лай окаянный,когда филин ухает грозно,всё он шею свою деревяннуютянет в небо, навстречу звёздам.

* * *Всё повторяется в природе:и этот дождь, и этот гром,и эти птицы в небосводе,которых меньше с каждым днём,

и грусть осенняя мелодий,и первый поцелуй зимы.Всё повторяется в природе,не повторяемся лишь мы.

* * *Вот сейчас опустят гробв яму страшную, сырую.И, как все, холодный лобосторожно я целую.

Где теперь твоя душа?Затерялась в мирозданье?Смотрит сверху, не дыша,позабыв свои страданья?

Слёзы, боль, зажав в горсти,я прощаюсь – и не плачу!Но, увы, моё «прости»ничего уже не значит.

* * *Под музыку дождя и листопадаволнуют годы прожитые, дни.Не возвращайтесь в прошлое…Не надо!Там пепел и потухшие огни.Там будут мучить вечные сомненья,тяжёлое предчувствие утрат…И если жизнь всего одно мгновенье –не надо взор свой устремлять назад.

* * *Мои друзья ушли туда,где тишина и где покойи где дрожащая звездасовсем не кажется звездой.

Там дни и годы не спешат,бег времени давно забыт.И только листья шелестят,и только вечность говорит.

* * *За гранью завтрашнего дняпредугадать никто не в силах,что ждёт тебя, что ждёт меняи нашу скорбную Россию.

Но в суете беспечных днейне делай выводы поспешно.А сердцу оттого больней,что неизвестность неизбежна.

ПублицистикАВалерий СДОБНЯКОВ

ФИЛОСОФИЯ ВЫБОРА ЮРИЯ БОНДАРЕВАДве беседы с писателем

Литература – это новая действительность, создаваемая человеком

Солнечный апрельский день. Остатки снега по обочинам и полям «доедает» ранняя в этом году весна. Но здесь, на даче у писателя Юрия Васильевича Бон-дарева, в теньке под высокими елями да у широких стволов берёз снег лежит ещё сугробисто. Хотя и он поприжат к земле. Недолго ему осталось сопро-тивляться наступающему теплу.

В просторном, светлом кабинете писателя среди книг, картин, фото-графий по-домашнему уютно. Пока Юрий Васильевич на своём аккуратно прибранном письменном столе всё-таки разбирает какие-то бумаги, я огля-дываюсь вокруг, привыкаю к обстановке. Оттого что комнату заливает полу-денное солнце, выглядит она весело, празднично. А может быть, это моё вну-треннее состояние так меня «веселит». Ведь я сижу в кресле меж тех самых стен, в пространстве между которыми и были написаны «Берег», «Выбор», «Игра», «Искушение»… – романы, которые в 70-80-е годы прошедшего века взбудоражили всю страну. Их читали, по ним ставили спектакли, снимали фильмы. Сколько же здесь, в этом кабинете, было передумано. Сколько при-нято непростых решений и пережито творческих озарений.

Валерий Сдобняков. Позвольте ещё раз от всего сердца поздравить вас, Юрий Васильевич, с замечательным юбилеем. Уверен, к моим добрым пожеланиям присоединится огромное количество людей – почитателей вашего удивительного таланта. Хотя вы, наверно, уже устали от поздравлений.

Юрий Бондарев. Знаете, хлопотное это дело – юбилей. Только с журнали-стами пришлось встречаться не один десяток раз. Было снято три фильма для телевидения. Здесь, в этом кабинете, телевизионщики терзали меня вопросами. А ведь я хотел отметить свой день рождения только с несколькими близкими

95Философия выбора Юрия Бондарева

друзьями, в кругу семьи. Но не вышло. К сожалению. От многих же встреч, раз-говоров, жестикуляций усталость каким-то свинцовым грузом ложится на душу… Ну да ладно. С этим кончено.

В.С. Я из того поколения, которое входило в литературу, посвящало свою жизнь литературному творчеству, находясь под огромным впечатлением от ва-ших военных повестей «Последние залпы», «Батальоны просят огня», романов «Тишина», «Горячий снег». А затем книг, которые сказали новое слово в русской, советской романистике – «Берег», «Выбор». Успех этих произведений у читате-лей был колоссальным. Их содержание пронизывала горькая, но мудрая, жиз-неутверждающая правда. Видимо, потому их так любили и с таким упоением читали. Ваши романы оказались определённой творческой вершиной в русской литературе второй половины ХХ века. А раз так, то я и хочу попросить вас дать своё объяснение, поделиться своим пониманием того, что же это за феномен, без которого, как без воздуха, не может обойтись человечество вот уже многие и мно-гие века и название которому литературное творчество, вообще литература? Ког-да вас самого впервые вдруг потянуло к писательству? Что послужило толчком к созданию первого произведения? Когда вы осознали, что писательство, то есть создание новой духовной реальности, создание новых человеческих судеб, новых миров их бытия, – это ваш путь, ваше предназначение в жизни?

Ю.Б. О литературе можно говорить долго – до бесконечности. Ибо она явля-ется основной частью культуры не только нашего Отечества, но и общемировой. Литературу сейчас часто соединяют с кинематографом, меньше с театром и тем самым как бы принижают её, подчёркивают её несамостоятельность в искусстве. Всё это от лукавого. Ведь сейчас даже можно услышать утверждения, что кине-матограф не только конкурирует, но окончательно занимает место литературы в культурном пространстве жизнедеятельности человека. На Западе тот расцвет литературы, который произошёл сразу после Второй мировой войны и затем в 60 – 70-х годах прошлого века (кстати, в эти же годы и вплоть до 90-го очень сильна была и наша литература, став одной из самых талантливейших и высо-чайших литератур в мире), сейчас заметно помельчал и катится ещё ниже по наклонной. Об этом вы можете судить по тем редким переводам, которые у нас делаются. Видимо, на тот подъём в литературе, который произошёл у нас на глазах в ХХ веке, большое влияние оказала война. Она всколыхнула мир. А всег-да после таких глобальных катаклизмов возникает движение в искусстве. Это непреложный закон. После войн, после общенародных психологических потря-сений, связанных с гибельными общемировыми событиями, искусство ускоряет своё движение и завоёвывает новые высоты, что вполне объяснимо. Потому что человеческие чувства в подобных конфликтах обостряются, человек раскрыва-ется какими-то своими совершенно неожиданными сторонами. И когда главные категории человеческой жизни, такие как свобода, мужество, святость, если го-ворить о душевном состоянии, жертвенность, ненависть, любовь, нравственность и сопротивление несправедливости, начинают иметь главную ценность в жизни, тогда и сам человек начинает многое совершенно по-иному оценивать в себе са-мом. Если уж говорить совсем высоко, то, по моему убеждению, периоды мировых катаклизмов способствуют побуждению человека к поиску истины. Будят жажду познания истины. Если, конечно, под истиной понимать именно высокую человеч-ность – сохранение свободы и безопасности, защиты от несправедливости. Поиск истины – это необходимое состояние для сохранения человека как феномена и но-сителя жизни на земле. Чего, к сожалению, не всегда точно понимает политика.

96 Валерий Сдобняков

Хотя она в идеале тоже должна заниматься человеком, его усовершенствованием, в том числе за счёт изменения, улучшения его отношений с внешней жизнью. Это главная задача политики.

В.С. Человек ещё и духовен. И все проблемы, возникающие в его сердце, идут от духовных смут, духовной неустроенности и духовных заблуждений.

Ю.Б. То, о чём я говорил, и есть духовные составляющие человеческой жизни. Мужество, любовь, самопожертвование – это духовные качества. Они же – самое главное, что питает совесть, нравственность. Ведь нравственность без духовности невозможна. Без нравственности немыслимо самопознание и усовершенствова-ние человека, о чём всегда, кстати, говорил Лев Николаевич Толстой. А это был великий философ, несмотря на то, что часть нашей интеллигенции, в том числе и творческой, не согласны с его выводами и мировоззренческой концепцией. Они, может быть, и правы, но только в одной части – той, что касается его взглядов о непротивлении. На мой взгляд, непротивление является просто грехом. Потому что и Господь говорит об отмщении. Помните – «Мне отмщение и аз воздам». Но мы сейчас не будем углубляться в философию Толстого. Скажем лишь, что нет литературы без писательского опыта, без памяти и воображения. Вот три главных субстанции, составляющие само понятие «литература». Если есть опыт, но нет воображения – то нет и литературы. Если есть воображение, но нет опыта – то тоже литературы нет. В таком случае написанные произведения становятся или риторическими, или слишком отвлечёнными, слишком практическими, не вдох-новленными. Если же попытаться дать определение единой формулой, то литера-тура – это вторая действительность, но созданная человеком. Действительность эта не зеркальная, а напоминающая отражение леса в воде. Согласитесь – лес в воде, это совсем не тот лес, который растёт на берегу. Если бы литература яв-лялась только зеркальным отражением действительности, то это был бы лишь документ. А отражение леса в воде это и документ, и в то же время элемент прошлого и элемент будущего. Почему? Да потому что это рождает фантазию. Вспомните сейчас берег и лес, отражённый в воде. Это же какое-то чудо, правда?

В.С. Конечно. Появляется другая глубина и самого пейзажа, и нашего вос-приятия его.

Ю.Б. Литература – это, можно сказать, тоже чудо. Вот есть слово «художе-ство», которое сейчас мы довольно часто употребляем. Так вот, в древнерусском языке слово «худое» обозначало волшебство, колдовство и чудеса. Откуда это? Есть теория, мы этого наверняка не знаем, но всё-таки можем предполагать, что человек жил и многие десятки миллионов лет назад. Об этом говорят те пред-меты, которые найдены совершенно недавно, но возраст которых определяется миллионами лет. На этих предметах изображены телескоп, операция на сердце и тому подобное. Вот и у меня иногда возникает такое чувство, что, так как мы сейчас сидим с вами, мы уже сидели многие и многие века назад. Такой же был Сдобняков, такой же Бондарев, и так же они разговаривали, а между ними лежал диктофон. Понимаю, мысль эта в некотором роде запредельная, но у меня иногда возникает ощущение, что всё уже на этой земле было. И технологии, которые нас поражают как новые неведомые открытия, тоже были. Откуда? Существует теория, что на землю уже являлись некто и всё необходимое для нашего суще-ствования передали первому человеку. Так вот – среди этих главных и жизненно необходимых знаний были и культура, и литература как неотъемлемая её часть. Потому это и воспринимается как чудо.

97Философия выбора Юрия Бондарева

В.С. Должен заметить, что главные проблемы в существовании человечества за эти тысячелетия не изменились и не нашли своего разрешения. Все они укла-дываются в соблюдение десяти заповедей, благодаря чему только и может су-ществовать мир, существовать человечество. Ведь чувства руководят человеком. Они первенствуют, а не материальный мир со своими новейшими открытиями и изобретениями. А раз так, то должен у человека существовать механизм, позво-ляющий разбираться в них, этих чувствах, анализировать происходящее исходя из их состояния и восприятия. Потому и не мог Господь, вдунув в человека живую душу, оставить его без должного инструмента самопознания, которым выступило творчество. Литература же одна из главенствующих частей этого инструмента.

Ю.Б. Да, наши чувства как бы культивированы. Например, если мы увидим зверя в лесу, то обязательно срабатывает инстинкт добытчика. Он тревожит, волнует нас. Но что происходит потом? Я бросил охотиться после того, как уви-дел плачущего лосёнка. Он стоял на подогнутых передних ногах, как на коленях, перед убитой лосихой, и из глаз его текли слёзы. После этого я решил для себя, что больше охотиться не буду. Так что нас заставляет идти наперекор целесо-образности ради чувства справедливости, сострадания, жалости? Это нравствен-ные чувства, которые воспитывает литература, вообще высокое искусство.

В.С. Потребность человека в настоящей литературе была всегда и останется навсегда. То, что происходит сегодня, – это искусственное понижение значимости художественного слова. Да и вообще слова как высокого понятия. Вы посмотрите, как сейчас обращаются с языком, как его коверкают, сколько в печатных текстах и во всевозможных эфирах ненормативной лексики. Это же просто оскорбитель-но. В то же время настоящей литературе – высокохудожественной и глубоко нравственной – чинятся всевозможные препоны. Её почти не издают или издают совершенно крошечными, до неприличия малыми тиражами. После этого ещё утверждают – да кому она нужна, её никто не покупает. И ведь всё это делается сознательно, целенаправленно.

Ю.Б. Совершенно верно. В свои юбилейные дни я получил огромное коли-чество писем от читателей – целый мешок. И эти люди читают достойную ли-тературу, а не какой-нибудь суррогат. Но ведь в теперешних библиотеках, как они пишут, не всегда найдёшь нужную книгу. Из одного района жалуются, что во всех библиотеках смогли отыскать всего несколько моих книг. А мои произ-ведения в Советском Союзе издали тиражом в общей сложности в двадцать пять миллионов экземпляров. Куда это всё делось, куда пропало? Так что потребность в нашей литературе есть, люди читают. Но вот что действительно грустно – из множества писем только десяток написаны молодыми людьми. В основном же это люди старшего поколения. Молодёжь, и в этом вы правы, уже сильно развратили, растлили Интернетом, телевизором, нашими средствами массовой информации, которые ничего не стесняются показывать, ни о чём не стесняются рассказывать. А в молодые годы всё воспринимается чрезвычайно остро, доверчиво.

В.С. Юрий Васильевич, ведь вот вы и всё ваше поколение вошли в русскую литературу очень жёсткими, даже жестокими произведениями, в которых опи-сывалась война со всей её неприглядностью – кровь, смерти, муки, разрушения, вой снарядов, грязь, голод, страдания.

Ю.Б. Да, наши произведения были очень жёсткими.

98 Валерий Сдобняков

В.С. Но как они духовно поднимали, возвышали людей. Грязь, смерть, пере-живания делали их духовно и нравственно чище, возвышеннее. А сейчас много показывают и войну, и кровь, но всё это, наоборот, только понижает и развращает людей. И вот когда вы ещё раньше в нашей беседе заговорили о Толстом, я тогда подумал – как важно, какой посыл первоначально заложен в произведение ав-тором, из чего он исходит, когда его пишет. Юрий Васильевич, вы уже говорили, что для работы в литературе необходимы и опыт, и знания, и обладание техникой построения сюжета. А ведь когда вы сами писали свой первый рассказ, ничего из этого, или почти ничего, у вас ещё не было. Когда я перечитывал вашу первую повесть, то невольно задавался вопросом – откуда это всё у вас, как вы смогли справиться с навалившимся на вас материалом, как это всё преодолели, пережи-ли, воплотили в художественное произведение? Помню, как меня потрясла ваша повесть «Батальоны просят огня». Но ведь вы её написали, будучи совершенно молодым человеком.

Ю.Б. А вы знаете, откуда всё берётся? Ведь это я же и у вас могу спросить. Всё начинается с какого-то одного, кажется, что случайно услышанного, слова. За ним возникает следующее, третье, двадцатое и так далее и так далее. Это трудно объ-яснить. Но дело вот в чём – я думаю, что это вопрос имеет и какое-то мистическое свойство. Ведь трудно объяснить порой, как написано то или иное стихотворение. Зачастую это почти невозможно. Разве что констатировать, что возникло какое-то настроение, затем мысль. Но прежде всё-таки настроение. От одной мысли не мо-жет возникнуть стихотворение. «И звезда с звездою говорит» – это не от мысли. Лермонтов увидел звёздное небо, его мерцание, распадающиеся веером в осен-нюю пору лучи звёзд и почувствовал, что они разговаривают. Не представил, не осознал, не придумал – почувствовал! А вот мне кажется, что разговаривают деревья. Три дня назад я смотрел на закат и вдруг заметил, что верхушки елей очень таинственно и нежно освещены угасающим светом. Произошло какое-то шевеление там вверху, может быть, от налетевшего ветерка, и в эту минуту мне показалось, что в каком-то чувстве эти деревья стали прикасаться друг к другу, словно плечами. Они будто говорили друг другу – прощай, солнце зашло, теперь будем ждать утра. То ли эти огромные ели были влюблены друг в друга, то ли ещё что-то между ними происходило, но ощущение их причастности друг к другу меня не оставляло в тот вечер. Но ведь это возникло чувство, а от него может пойти уже всё остальное – вплоть до нового философского осмысления происхо-дящего вокруг нас. Ну а разве вас не удивляет, когда вы выходите в поле (не то, которое сейчас, заросшее бурьяном и чертополохом, а настоящее, которое мы ещё помним живым, рождающим колос) и видите сказочное разноцветье рассыпанных по его краю цветов. Я хорошо знаю степь, люблю её, в моих «Мгновениях» очень много о ней пишу. Это поразительно, сколько разных цветов. Не просто зелёный, жёлтый, красный, а всё с переливами, оттенками. И я поражаюсь – почему всё так задумано, так происходит, с такой сложностью и красотой. Или тот же худож-ник. Он подходит к холсту, бросает один мазок, затем другой краской следующий, и попробуйте мне объяснить, почему он рядом положил именно этот мазок, а не другой. Это загадка. Я у художников спрашивал, как происходит у них творче-ский процесс. Нет, не смогли ответить. Для них это тоже загадка. Вот и наша работа. Она и для самих нас чаще всего нечто неразрешимое, необъяснимое.

Музыка, напротив, мне понятно, откуда рождается. Это общение с вечностью, общение с космосом, общение с небом. Оттуда поступают, там рождаются какие-то лучи, частицы и устремляются к Земле. И находят человека – талантливого композитора, музыканта, сообщают ему это чудо – музыку, мелодию. Поэтому

99Философия выбора Юрия Бондарева

музыка – самая чистая, самая бескорыстная истина, которая не нуждается в объ-яснении. Ну, попробуйте объяснить «Аппассионату» Бетховена или произведения Чайковского. Словами вы сразу оскверните эту гениальную музыку.

В.С. Внешними объяснениями даже близко нельзя подойти к пониманию этих великих творений.

Ю.Б. Человек может наговорить только глупости – в смысле объяснительных слов относительно музыкальных произведений. Когда есть истина – святая, бес-корыстная, не лукавая, не ложная – это не может не поражать, и прикасаться к ней грубым словом не следует. В этом я убеждён. Проза же, я думаю, связана с какими-то внешними, земными толчками. Вы идёте по улице и вдруг слышите постороннюю фразу. Она вас непосредственно не касается, но вы запоминаете её и даже думаете про себя – как хорошо сказано. Или напротив – как зло сказано. Но фраза эта в вас засела. Затем вы видите лицо человека, например женское – с правильными красивыми чертами, с удивившим вас блеском в глазах, и у вас возникает какая-то мысль об этой женщине – кто она, чему радуется, с кем она. Так же в отношении мужчин. Очень часто я смотрю на кого-нибудь из них и за-даю себе вопрос – как бы он повёл себя возле орудия, когда на него идёт шесть танков. И я представляю как. Всё это я вижу по лицу. Лицо, между прочим, очень о многом говорит. Я, например, по лицу могу угадать профессию человека. Так что рождение прозы связано вот с такими неожиданными толчками, с какими-то явлениями, которые происходят на ваших глазах, действиями, поступками, пере-живаниями.

В.С. Но удивительно то, что все эти случайности одного могут подтолкнуть к написанию «Берега» или «Горячего снега», а другого – никогда. В этом заклю-чается неведомое нам, не объяснимое для нас чудо. Это чудо называется – рож-дение художника.

Ю.Б. На это у меня тоже есть ответ. Знаете, мне кажется, что бы и кто ни гово-рил, но один из самых страшных пороков, распространённых в среде художников, это зависть. Почему? Потому что превосходство другого таланта, с одной стороны, порождает чувство соперничества, но с другой – и бессилия, оттого что невоз-можно заимствовать чужой талант. Потому зависть переходит в ненависть. А это страшное дело. Я глубоко убеждён, что заимствовать нельзя не только талант, но и его составляющие – смелость, великодушие, мужество, честность и т.д. Всё это уже есть в человеке, в его генах.

В.С. Иными словами – уже предопределено.Ю.Б. Всё это корнями уходит в дальнюю даль. К прадедам нашим, за пра-

дедов. Где-то, на каком-то периоде в роду был человек, который воспринимал природу не как дрова, а ещё и несколько иначе. Тоньше, любовнее, красочнее. У пишущего же человека должен произойти в определённом возрасте толчок, благодаря которому должно что-то возникнуть, чтобы заложенное в генах про-будилось в ином состоянии. Вот мой пример. Я очень обязан маме своей за то, что она с детства приучала нас, своих детей, которых у неё было трое, к литературе. Мама читала нам сказки, детские книги, много рассказывала. Затем мне повезло и с учительницей. Где-то в шестом или седьмом классе она нам дала задание на-писать сочинение на тему, кто как провёл лето. Я его написал. И вдруг на уроке русского языка эта учительница зачитывает моё сочинение вслух. А затем после урока в коридоре она мне сказала: Юра, у тебя что-то есть литературное. По-

100 Валерий Сдобняков

этому, когда читаешь книги, присматривайся, как писатель описывает природу, выстраивает сюжет. Я этого, конечно, всё равно не делал, но всё-таки и учитель-ница что-то мне дала, что-то во мне пробудила. Но пробудила то, что уже где-то в глубине меня самого жило. Ну а потом, после войны, вечерами, отдыхая от тех гулянок, на которых мы праздновали Победу (а нам тогда заплатили большие деньги за подбитые танки, выпить мы любили, привыкли к этому ещё с фронта, с ежедневных ста граммов фронтовых), оставался я один. И тогда что-то начало возникать в сознании связанное с войной. И я написал первый свой рассказ. Так началась эта моя «болезнь», которая продолжается и по сию пору.

В.С. После первого рассказа дальнейший путь оказался предопределённым, отказаться от него было уже нельзя. Не отпустило бы.

Ю.Б. Да, потом я написал повесть о войне, которую где-то потерял.

В.С. Значит, первую вашу повесть читатели так и не увидели?Ю.Б. Нет. Она была ученической, но в смысле конфликтов и в отношениях ге-

роев было всё правильно, правдиво, как на войне. Так что я думаю, всё приходит оттуда, издалека. Литературный институт, который и я закончил, писать никогда и никого не научит. Я учился в семинаре Паустовского. Это был замечательный человек. Я до сих пор отношусь к нему с глубоким почтением. Он приучил нас любить слово. Он зачитывал нам вслух какие-то произведения Пришвина, Бул-гакова, а затем размышлял, спрашивая и нас, почему, например, в этом тексте использован именно такой эпитет. И главное – Паустовский приучал нас начинать писать рассказ только тогда, когда мы понимали, что уловили настроение. То есть что-то в рассказе происходит, но это должно быть написано с настроением.

В.С. Не равнодушно.Ю.Б. Да. В.С. Когда вы учились в Литературном институте, уже ощущалось какое-то

писательское расслоение не только по художественному таланту, но и по по-литическим предпочтениям, пристрастиям? Ведь один пришёл в литературу по зову своего таланта, другой по зову совести, третий – оттого что это престижно и можно хорошо зарабатывать, быть на виду, тешить своё тщеславие. Спрашиваю исходя из того, что именно из этого поколения писателей затем пришли в поли-тику те, кто рушил Советский Союз.

Ю.Б. Нет, материальной стороны в тогдашних предпочтениях студентов ли-тинститута не чувствовалось. Но было видно – одним глубокий литературный труд, вдумчивая работа со словом «ложились на душу», им это нравилось, это совпадало с их мыслями, их миропониманием. Другие считали это лишним, сен-тиментальным. Но я убеждён в другом: главное для писателя – это работать, работать и ещё раз работать. Как только писатель перестаёт работать, так он и теряет все свои прекрасные качества. А работать надо даже тогда, когда этого не хочется. Не то чтобы заставлять себя. Нет. Но ведь стол – это магнит. Стоит за него сесть, написать несколько фраз, и эти написанные фразы уже заставляют тебя двигаться дальше, думать.

В.С. А страх перед чистым листом бумаги вы испытываете, когда начинаете писать своё новое произведение?

101Философия выбора Юрия Бондарева

Ю.Б. Есть такое. Одно время я это переживал даже очень серьёзно, месяца два ничего не мог писать. Но в итоге я этот страх поборол. Тогда мне казалось, что всё то, чем я занимаюсь, что делаю, это не то и не так. В мои годы Толстой написал то-то и то-то, Чехов другое. Но потом это состояние прошло. И прошло не через усилие, а как-то плавно, незаметно. Но эти периоды пустоты, сомнений, видимо, неизбежны и бывают почти у каждого пишущего.

В.С. Можно ли ваше творчество разделить на три определённых периода?

Я понимаю всю условность этого деления, но всё-таки. Первый – это ваша во-енная проза до «Горячего снега». Второй, где война смешивается с современной действительностью, – «Берег», «Выбор». В третьем периоде вы полностью уходи-те в «кипучую современность» – «Искушение», «Бермудский треугольник», «Без милосердия».

Ю.Б. Можно так, конечно, разделить. Хотя война у меня присутствует прак-тически во всех романах. Разве что в самых последних её нет. Но это потому, что сюжеты книг слишком далеко ушли от того времени. Если бы я ввёл в них какие-то военные сцены для более яркого изображения героев, для их характеристик, чтобы читатели их больше полюбили или, наоборот, возненавидели, то это выгля-дело бы немного искусственно. Ну, например, я совершенно не представляю, где можно было бы ввести военные сцены в «Бермудском треугольнике. Или в «Без милосердия».

В.С. Но вообще в ваших романах есть две особенности. Всегда потрясающе достоверно описана война, и столь же достоверно, проникновенно, сердечно – любовь.

Ю.Б. Да, война – всегда потрясение.

В.С. Юрий Васильевич, и в заключение несколько слов напутствия нашим читателям.

Ю.Б. Я хотел бы сказать только одно. Как только человек отстраняется от ли-тературы, он теряет очень многое в самом себе. Потому что литература – это не только познание внешнего мира, внешней жизни. В первую очередь, это по-знание самого себя. Если литература никак не воздействует на читателя (а такая литература есть), это пустая литература только для самовыражения. Поэтому читать надо хорошие книги, находить для этого время, отрывать его даже от сна, от любимого многими телевизора, от Интернета и от прочих вещей современной технологии, которые рождают в человеке не действие, а инертность – мышления, поступков, отношения к жизни – и ожидание, что кто-то за нас за всех что-то сделает. Потому читайте, любите книгу и великую русскую литературу.

Беседа наша подошла к концу. Нас уже не единожды и настойчиво звали на первый этаж дома к обеденному столу. Мы встали с Юрием Васильевичем с кресел, походили немного по просторному кабинету. В большие окна были видны оголённые стволы стоявших в снегу яблонь. В окно у письменного стола заглядывали любопытные ветки старой ели, увешанные коричневыми упруги-ми смолистыми шишками. Покой, одухотворённость, задумчивость. И тут я спросил хозяина кабинета:

– Почему одно окно совсем небольшое и круглое, словно иллюминатор на карабле?

102 Валерий Сдобняков

– Заметил! – радостно воскликнул Юрий Васильевич. – Точно. Так я же в молодости мечтал стать моряком.

И заулыбался.Я тоже чему-то обрадовался. А потом подумал: мечтал быть моряком,

а стал артиллеристом и писателем. Видимо, так Юрию Васильевичу Бон-дареву было на роду написано – жизнь свою долгую положить на то, чтобы Родину защищать. Вот он эту свою заботу и несёт с честью сквозь всю свою жизнь.

Московская область, п. Ватутинки. 10 апреля 2009 г.

В предчувствии АпокалипсисаВалерий Сдобняков. Юрий Васильевич, я хотел бы вам задать в этой нашей

с вами беседе далеко не радостные вопросы о страшных испытаниях, выпавших на долю нашей страны в прошедшем веке, да и в нынешнем тоже. Но когда шёл к вам сюда, на Ломоносовский проспект, то всё-таки решил устроить себе неболь-шой праздник и прогуляться по своим любимым местам около МГУ. И вот там надумал – пусть мой первый вопрос будет о радостном, о вашем детстве, когда вы были совсем маленьким и даже не подозревали, какие испытания готовит вам жизнь. Вспомните о том далёком, но, может быть, самом счастливом дне.

Юрий Бондарев. До сих пор ясно помню знойный полдень, июль, горячий пе-сок обжигает пятки, Урал блещет, сверкает, как расплавленное серебро, он весь в фонтанах искр, в радужных брызгах купающихся, повсюду ликующий детский смех, радостные крики – воскресный день на сказочной реке, куда мама привез-ла меня порезвиться в прибрежном песке и, конечно, в воде. Помню несказанное наслаждение барахтаться и кувыркаться на мелководье, куда допускала меня мама, наблюдая за мной с берега. Я упирался ручонками в дно, бултыхал ногами, изображая плавание взрослых, и, ожидая одобрения, смеясь, смотрел на маму, следившую за мной счастливыми, порой тревожными глазами. Это был детский рай, где я подолгу играл с пескарями, пытаясь поймать их ладонями, а они тём-ными стрелками мелькали подо мной, их быстрые тени отражались на песчаном дне незабвенного Урала…

Да было ли всё это? В каком столетии? Сколько было мне тогда лет? Года три?

В.С. А первый день на фронте, как и чем он вам запомнился?Ю.Б. Мой первый день на фронте – это железный скрип снега под ногами,

встречный ледяной ветер, обжигающий до колючей боли лицо, почти срывающий с головы ушанку, одеревеневшие пальцы в рукавицах, ошпаривающее свирепым холодом железо нашего орудия. И первая ночь – подобие сна на снегу, на ветру, под горящими в косматых кругах сталинградскими звёздами в чёрном небе. Тогда мы были молоды, полны надежды и веры, и нами владело неисчезающее чувство: скорее, скорее на передовую! И было потом первое утро войны, когда в кромеш-ном аду перемешались небо и земля, орудия и танки, неузнаваемые лица солдат и пикирующие «юнкерсы».

В.С. В таком случае, каким же был последний день?

103Философия выбора Юрия Бондарева

Ю.Б. О последнем дне войны я не раз писал в своих романах. В тот незабвен-ный май торжествовала в душе радость победы, гордость за свою страну, которая родила тебя и сохранила, радость жизни, молодости, нерушимое фронтовое то-варищество, казалось, данное навечно, ожидание долгожданной встречи с отчим домом, счастье от скорой встречи с родными людьми.

В.С. Да, тема войны буквально преследовала ваше творчество до самого по-следнего романа. Только в «Без милосердия» вы к ней не обратились. Слишком далеко от неё ушли события наших дней. Хотя и в «Мгновениях», и в публицисти-ческих статьях вы вновь и вновь возвращаетесь к тем тяжёлым и судьбоносным для нашего народа годам. Значит, что-то в той войне, хоть и минуло с её начала семьдесят лет, не даёт вам покоя?

Ю.Б. В интервью, которое я в своё время в ФРГ хотел взять у фельдмаршала Манштейна, был главный вопрос: что он подумал, когда понял, что его танковая группа уже не прорвётся на выручку окружённой шестой армии Паулюса. А про-рыв этой армии из плотного кольца советских войск был для немцев важнейшей целью в Сталинградской операции. Я сейчас выскажу одну давнюю мысль, кото-рую не использовал в романе «Горячий снег» потому, что, с одной стороны, она мне показалась слишком публицистичной, с другой – видимо, не хотел, чтобы она кого-то шокировала. Но эта мысль главная, как мне кажется, для понимания стра-тегической сути Сталинградской битвы. Так вот, если бы контрудар Манштейна был бы осуществлён успешно, то немцы надёжно закрепились бы на Кавказе, а это обстоятельство отодвинуло бы сроки окончания войны не на месяцы, а на годы.

В.С. Я такой оценки ранее нигде не встречал, даже в мемуарах наших полко-водцев.

Ю.Б. Это моя мысль. Я много думал об этом контрударе как участник тех самых судьбоносных боёв. Сам выбивал танки Манштейна. Это была величай-шая битва из всех битв в истории человечества. Западные исследователи войн часто вспоминают крепость Ля Рошель во Франции, которая держалась несколь-ко месяцев, будто бы это самая героическая крепость в истории войн. Чепуха! Сталинград держался двести дней, да ещё против какой силищи, какого врага. Так вот, операция окружения, которая была очень умно, досконально продумана немцами, осложнялась для нас ещё и тем, что Сталинград был весь в развалинах, нам просто не за чем было укрываться. Но зато после того когда был отражён контрудар армии Манштейна и когда немцы начали отступать, именно тогда мы все почувствовали – необъяснимо как, каким-то нутром солдатским, – что это на-чало разрешения войны, начало нашей победы. Мы окончательно поверили в свою силу. К тому времени у нас уже было прекрасное вооружение – семидесяти-миллиметровые орудия, которые могли выбивать немецкие танки на расстоянии 1200, 800 метров. Но мы подпускали их ближе – на 500, 300 метров. Потому что если издалека промахнёшься, то ответным огнём (а у немцев были великолепные прицелы) расчёт могли уничтожить. Этот опыт приходил не сразу, со временем, но приходил. Точно так же, как только когда мы уже подходили к Днепру, то до-гадались снимать со своих пушек щиты. Вроде бы они должны были защищать нас от пуль противника. А какие там пули, когда мы стреляли по танкам прямой наводкой. Эти щиты в бою только мешали и, главное, демаскировали нас. В итоге мы все их сняли. Я был первым, кто предложил это сделать.

104 Валерий Сдобняков

В.С. Ваша батарея, это факт известный из вашей биографии, подбивала не-мецкие «тигры». Страшная машина?

Ю.Б. Подбивали мы не только «тигры», но Сталинградскую оборону проры-вали именно эти танки. Что такое прямой выстрел? Это когда снаряд летит без траектории, напрямую. Но только так по этим машинам и можно было бить. «Тигр» – сильный танк времён Второй мировой войны. Но и наш Т-34 никому не уступал, несмотря на то, что у «тигра» броня была толще и, чтобы его вывести из строя, нужно было бронебойным снарядом попасть в зазор между подвижной башней и корпусом. В эту крошечную щель. Только тогда башню заклинивало и танк становился уязвим. Тут всё зависело от наводчиков, которые были нашими спасителями, нашими победителями. Командир батареи определяет прицел, а на-водчик ставит его и выбирает точное место на цели, куда надо «влепить» снаряд.

Вообще к тому времени у нас были хорошие бронебойные снаряды, бронебой-но-зажигательные, осколочные, термитные. Именно в Сталинграде мы особенно почувствовали, что наша промышленность восстановилась и полностью готова снабжать армию необходимым оружием. Она работала просто гениально. Оружия было даже в избытке. Нас при стрельбе уже не ограничивали сорока снарядами (и не больше!). Мы могли их выпустить и шестьдесят, и сто – стреляли, пока снаряды подвозят. Собственно, поэтому мы и выиграли Сталинградскую битву, в которой окончательно решалось – или нам погибнуть, или победить. Поэтому Сталинград и остался во мне навечно.

В.С. Вы видели танковые бои?Ю.Б. Ну а как же! И главное ощущение от этого было всегда одно – гранди-

озное зрелище. Во время таких боёв мы только «вылавливали» выдвинувшиеся немецкие танки и били по ним – в бок, по моторам, по гусеницам, под башню. А вообще это как бы другая война. Танки двигаются в таком бою, как муравьи растревоженного муравейника, – каждый ловит танк противника на прицел, бьёт в него из пушки в упор, делает всякие манёвры. Тут наши Т-34 были лучше. Очень маневренный, «реактивный» танк.

В.С. Все батальные сцены в ваших романах и в фильме «Освобождение» взяты из пережитого и перечувствованного?

Ю.Б. И режиссёр картины Озеров и я всё это видели, поэтому ничего приду-мывать нам не приходилось.

Сейчас у нас хотят украсть Победу. И при этом забывают, что союзнички к нам присоединились только в сорок четвёртом году. Однако все лавры они хотят на-весить на себя. Молодёжь на Западе думает, что это Америка победила Германию. Единственное, когда был жив Черчиль, он о наших победах всегда отзывался по-ложительно, а это был авторитетный политик в мире. Сейчас же мелочь всякая кричит, раздирая голосовые связки, что победили во Второй мировой войне они. Нет, победили мы своим мужеством, своей кровью.

В.С. Юрий Васильевич, война такое страшное чистилище, но и она же породи-ла целую плеяду хороших, талантливых писателей, таких как Виктор Некрасов…

Ю.Б. Он первым написал о Сталинграде. Я его очень ценил, мы с Виктором были близкими друзьями. Когда он приезжал в Москву, то обязательно звонил. Он не любил встречаться дома, и мы с ним заваливались в ресторан, там сидели допоздна. Это был настоящий мужик, без всякой писательской фанаберии. А в на-шей братии достаточно мусора – вы сами знаете. Виктор был лишён беспощадной

105Философия выбора Юрия Бондарева

писательской ревности, которая зачастую переходит в зависть, ну а там и до не-нависти недалеко. Я это ощутил на себе.

В.С. Кроме Некрасова были и другие хорошие, талантливые писатели.Ю.Б. Константин Воробьёв. Я был с ним в прекрасных отношениях. Он был

серьёзно ранен, контужен. Во время войны – разведчик, и вообще много всего выпало на его долю. Незаконченный роман Воробьёва «И всему роду твоему», на-писанный всего на одну треть, а может быть, и меньше, обещал многое. Это книга о судьбе фронтовика.

Были Евгений Носов, Виктор Курочкин (о котором Леонид Леонов говорил: «Копнул на один штык. Надо бы ещё поглубже копнуть»). Большое дело сделал Константин Симонов, о войне он сказал глубоко и честно. Может быть, не всегда, как этого хотелось нам, но всё равно это очень талантливый человек. Первая часть «Живых и мёртвых» не вызывает никаких возражений. Вторая часть – там уже пошло…

Вообще мы должны быть ему благодарны: военную тему он не оставил почти до самой смерти. Он много сделал для справедливого воздаяния должного нашей армии. Я с ним не сошёлся близко. Мы пытались сблизиться, всё-таки оказались соседям по даче. Как-то он приглашал меня на обед, всё было хорошо, по-доброму. Но не произошло того дружеского сближения, которое у меня было с Виктором Некрасовым, Константином Воробьёвым. Так бывает, не всегда люди сходятся. Нагибин меня просто возненавидел, когда на его приглашение прийти в гости я от-ветил отказом. Нет, к Нагибину у меня было определённое отношение…

В.С. Это ещё тогда, в советские времена?Ю.Б. До перестройки… И он просто готов был меня к стенке поставить за то,

что я не принял его приглашения. Мне передавали то, что он обо мне говорил. Он не здоровался со мной, когда мы встречались на аллее в нашем дачном посёлке. Так себя вести просто невозможно. Поэтому негрубо, тактично (я не сказал ему, что он далёкий, чуждый для меня человек) я отказался.

А вообще не будем мы ни о ком плохо говорить – кто с кем, как да почему. Пусть им, ушедшим, земля будет пухом.

Но Симонов ничем не запятнал себя в жизни, никого не предал. Он вёл себя всегда достойно.

В.С. Когда вы встречались с Некрасовым, то вспоминали с ним Сталинград?Ю.Б. Знаете, о войне почти не говорили. Много говорили о литературе. Войну

мы не вспоминали потому, что он знал её хорошо, я тоже. Что же нам обсуждать, о чём друг другу рассказывать? Как и почему остались живы? Кто это сможет объяснить? Это было покровительство Бога, решение какой-то высшей силы, которая помиловала нас, помогла нам выжить. В «Мгновениях» я написал, что жизнь мне была спасена ранением.

В.С. Потому что погиб ваш расчёт?Ю.Б. Нет, расчёт не погиб. Вообще много погибло солдат в течение боёв, но

наш расчёт остался цел. В Сталинграде исчез один человек. Куда он делся – не знаю. Этот солдат был правильным. У станины есть специальные рукоятки, и при команде, например, «танки справа» правильные, взявшись за эти рукоятки, долж-ны были повернуть орудие в окопе в необходимую сторону. Ведь в войну ещё не было таких автоматических орудий, как сейчас.

106 Валерий Сдобняков

В.С. Есть такая фигура в нашей литературе – Виктор Астафьев. Становление его творчества, его известность – всё это происходило на ваших глазах. Вы мо-жете что-то рассказать об этом писателе?

Ю.Б. Я уже писал о нём что-то в одной или двух статьях, повторяться не буду. Мне не хочется о нём и говорить-то. Я его, если быть совершенно откровенным, и подымал. Я его вроде и приласкал, и говорил о нём, когда прочитал первые его вещи. Я думал, поддерживая Астафьева, что вот парень из провинции, интерес-ный, надо ему помочь. Но потом мы как-то отошли друг от друга.

В.С. Это ещё в семидесятые годы?Ю.Б. Раньше, в середине или в конце шестидесятых. У меня такое ощущение,

что… я даже боюсь говорить, почему он так изменился. Боюсь, опасаюсь… ну не знаю даже перед чем. Боюсь быть в этом неправым – в том, что я думаю и к чему я пришёл, размышляя об этом. Я написал об Астафьеве резковато, но без всякого «мата», как у нас сейчас в критике заведено. И там тоже выразил это удивление, о котором вы говорите. (Относительно оценок Астафьевым советского периода в нашей истории – В.С.)

В.С. Читая ваши статьи, я всегда отмечал для себя, как тактично вы пишите о своих коллегах. Но ведь представляю, сколько неблагодарности вам пришлось пережить.

Ю.Б. У Астафьева хватило то ли совести, то ли выдержки, то ли ещё какого-то человеческого качества, но он никогда в открытую со мной не спорил. И не спорил, когда мы с ним редко, но разговаривали по телефону.

В.С. Всё-таки объективно считал, что «правда за вами»?Ю.Б. Мне трудно это объяснить. Можно лишь одним, о чём я опасаюсь го-

ворить. Но очень жаль, что Астафьев так закончил, потому что его продолжают поддерживать, даже после смерти, определённая часть критики, определённые писатели. Но это не удержится долго.

В.С. Да они уже очень мало о нём говорят.Ю.Б. Вы прочитали его «Прокляты и убиты»?

В.С. Да. Поэтому я вас и спросил об Астафьеве.Ю.Б. Ну и что? Как вы относитесь к этому произведению?

В.С. Довольно плохо. Потому что когда люди попадают в такие тяжёлые ус-ловия, которые описывает Астафьев в «Чёртовой яме», или когда они участвуют в кровопролитных боях, какие он описал в «Плацдарме», то, конечно, и подлость, и благородство выходят более ярко на первый план в человеческих отношениях. Но с такой лютой ненавистью описывать одних, изображать их даже не зверями – людоедами, у которых каждая клеточка плоти пронизана подлостью и мерзостью, и, наоборот, с жалостью, как рабов без воли, других… – в таком произведении, я могу это сказать сразу, нет правды. Мир сложен, в нём много всего переплетено. То же самое и в человеке. Злоба и любовь, благородство и предательство в нём живут где-то очень рядом друг с другом. И потому описание в одной плоскости человеческих поступков меня всегда при чтении такой прозы останавливало, на-стораживало. Я переставал ей верить. Я понимал, что здесь скрыта неправда.

107Философия выбора Юрия Бондарева

Ю.Б. Да, так это и есть в обществе. В моём романе «Бермудский треугольник», в котором описана сегодняшняя наша общественная среда, есть размышления об этом. Конечно, очень жаль, что с Виктором так произошло.

В.С. Ведь кроме уже названных нами писателей были и другие, тоже рождён-ные войной и писавшие о войне. Например, Богомолов.

Ю.Б. Очень хороший писатель. Кого ещё вспомним?

В.С. Кондратьев.Ю.Б. Нет, это совсем другое. Вы посмотрите его стиль. Кто бы не был для меня

писатель, но плохой стиль его письма меня сразу от него отталкивает.

В.С. А его повесть «Сашка»?Ю.Б. Ну так… ничего…

В.С. Как возникли «Мгновения»? Я увидел у вас тетрадь, в которой записаны отдельные мысли, замечания, не вошедшие в окончательные варианты романов. Так «Мгновения» – это не такие же отрывки?

Ю.Б. Нет, это совершенно самостоятельные произведения. И я очень рад, что та сила, которая мне покровительствовала на фронте и благодаря которой я остался жив, послала голубой лучик в моём направлении и у меня появилась мысль о «Мгновениях», о написании коротких вещей лирико-философского скла-да. Мне хотелось, чтобы эти короткие рассказы несли в себе большую смысловую нагрузку, которую можно было бы высказать и в романе, но лучше уместить её в небольших произведениях. Я рад, что такая мысль, как абсолютно самостоя-тельного творческого явления, у меня появилась.

В.С. Возвращусь к тому несостоявшемуся интервью с Манштейном. В когда-то поверженную Германию вы приехали десятилетия спустя уже известным рус-ским писателем, которым стали после войны и, как ни кощунственно это звучит, благодаря ей?

Ю.Б. Писателем я почувствовал себя не сразу, даже когда после публикации повести «Батальоны просят огня» прочитал в первой статье о «Батальонах» хва-лебную фразу: «Утром Бондарев проснулся знаменитым».

В.С. Вы можете сказать, кто из классиков русской литературы оказал на вас, ваше творчество наибольшее влияние?

Ю.Б. Люблю Чехова с детства. Но этот великий классик, конечно, не един-ственная моя любовь. Без Пушкина, Льва Толстого, Бунина, Лермонтова, Турге-нева, Шолохова нет русской литературы.

В.С. Я заранее хочу попросить у вас извинения, Юрий Васильевич, за вопрос, который, конечно же, очень личный. Если вы не захотите, то можете на него не отвечать, но я вам его всё-таки задам. После того как вам пришлось столько пережить, увидеть столько смертей, горя, человеческих страданий, а потом всё это ещё раз пропустить через своё сердце, воплощая в художественные произ-ведения, – после всего этого вы стали человеком религиозным, верующим?

Ю.Б. Художественное творчество и религиозное чувство настолько близки и настолько тайна, что коротким ответом в журнале или газете берёшь неиску-пимый грех на душу.

108 Валерий Сдобняков

В. С. В сегодняшнем мире происходят не только политические и социальные, но и невиданные ранее природные катаклизмы. Основы вроде бы стабильных и не самых бедных государств потрясают социальные взрывы. Ощущение не-спокойствия, мятежности охватывает всех людей планеты – бьют по городам, всё разрушая и сметая на своём пути, огромные волны цунами. Невиданная жара об-рушивается на все континенты Земли, вспыхивают гигантские пожары, которые превращают в пепел города и сёла. И вот новое, трудно объяснимое бедствие – одновременно в нескольких странах Северной Африки вспыхивают бунты, народ-ные волнения, больше напоминающие психоз. И во всех этих катаклизмах гибнет множество людей. Десятки и сотни тысяч. Появляются калеки, обездоленные и злые. Что же происходит с нами и с планетой? Как вы, писатель, чей талант художника и мыслителя глубоко признан во всём мире, оцениваете происходя-щее? Насколько во всём этом виновато само человечество и есть ли выход из соз-давшейся ситуации? Не отголоски ли это тех военных катаклизмов, что пережило человечество в ХХ веке?

Ю.Б. История – не сумасшедший бег, подгоняемый реформами в некую страну обетованную, где царит блаженство неописуемое и текут реки сладчайшие. Более того, когда желанная свобода, демократия, равенство и политика ускоренно пре-вращаются в обещательно-расхожие лозунги нервозных прогрессистов, всё ста-новится лицемерием и появляется мысль: не приютившееся ли это под древними лозунгами и фразами лжебратство навязанной политигры?

Быстрота… Быстрота в изобретении атомного, биологического, геотектониче-ского и прочего смертельного оружия не принесла человечеству ни мира, ни об-легчения. Эта быстрота военной реализации напомнила, что каждому на земле приготовлен билет не в бессмертие, а в одноместное купе – и каждому готов плацкарт только туда – в скорбное направление, где уже нет ни любви, ни нена-висти, ни красоты, ни безобразия, а останется только физическая пустота, уже никем на обугленной земле непознаваемая.

Вспоминаю лихорадочную поспешность реформы армии, в том числе нашего главного сдерживающего вооружения – тяжёлых ракетных войск, затем сокра-щение офицерского корпуса, уже значительно сокращённого, затем прекращение набора курсантов в военные училища на ближайшие два года. На встречах в ака-демиях и воинских учреждениях мне не раз говорили об этой странной, недаль-новидной политике, и тревожно возникали мысли о сверх меры опасном разору-жении, если к этому присовокупить желание России вступить в НАТО, когда, по статусу этой организации, следует раскрыть секреты своего силового потенциала. Надо думать, что если будет допущен ряд уступок, как это было в прошлых пере-говорах, и если ракетный арсенал России будет сокращён до удовлетворяющей «друзей» численности, то победителей в будущей войне не будет – одержит победу планетарный ужас человеческих жертв. Вот это и есть дьявольское тор-жество апокалипсиса. Военным политикам России, познавшей сполна кровавые купели, надобно сомневаться на переговорах тысячу и один раз и через роковые «да» – «нет» и «нет» – «да» бесповоротно приходить к мужественно взвешенному решению во имя жизни на земле.

В.С. События конца ХIХ и начала ХХ веков сейчас выглядят для нас как предостережение этому же периоду в жизни человечества в ХХ и ХХI веках. Слишком много в этих периодах схожего. Только в наше время сюда добавляются страшное оружие массового уничтожения, современные химические и ядерные технологии, которые усложняют взаимоотношения не только человека с приро-

109Философия выбора Юрия Бондарева

дой, но и человека с человеком, государства с государством. Ведь никто не может чувствовать себя в безопасности на нашей планете. Ведь даже если в твоей стране нет убивающего всё живое химического производства или разрушенной атомной станции, то происходящие, пусть даже за тысячи километров, губительные про-цессы всё равно тебя настигнут, отразятся на твоей жизни, на твоём здоровье и здоровье твоих потомков. Нет ли во всём этом некоторого предчувствия апока-липсиса? Как оцениваете это вы – воин, художник, мыслитель?

Ю.Б. Да, нас оглушали либеральными криками о «новой» и «возрождённой» России. В последние двадцать лет исчезли удивление и непонимание «при виде того, что совершается дома». Вместо накрепко и поспешно запертых школ, библио-тек, разрушенных детских садов, яслей, не говоря уже о стыдоподобном коли-честве бездействующих заводов, более 800 закрытых научно-исследовательских институтов и уехавших за границу 100 тысяч учёных, в «новой ЭРФЭ» никак не заметно ничего значительного, «новорождённого», кроме внешних, особенно по-разительных перемен в Москве. Издавна уютная Москва, столица крупнейшего государства со своей историей и архитектурой, выглядит ныне чудовищно за-громождённым автопарком, забитым миллионами иностранных машин, городом, заклеенным, завешанным из конца в конец пошловатыми рекламами, объявле-ниями, вывесками наполовину чужестранного происхождения. В прессе заси-лье тошнотворного слова секс, которое бесстыдно употребляется и варьируется в журналах и газетах, а с улиц и площадей ушло что-то милое, родное, любимое, незабытое моим поколением, как не забыто и прежнее весело-спокойное выраже-ние лиц и глаз соотечественников, ставшее устало-равнодушным, отчуждённым.

В.С. Историю вспять не повернуть. Технический прогресс овладел нами на-столько, что кажется – человеку невозможно вырваться из его железно-пласти-ковых объятий. И всё-таки, слава Богу, земля не оскудела мыслящими людьми. Только смогут ли они предложить человечеству спасительный выход из сложив-шейся ситуации?

Ю.Б. В политике (как и в литературе) даже выдающийся замысел ещё не реализованный сюжет. Наиболее древние формы русского сознания – это духов-ность, справедливость, любовь, верность, религия, защита родной земли, своей колыбели. Это незаменимые путеводные ориентиры в любом замысле серьёзного политика. Поэтому в дни неудач и несчастий только душевное равновесие со-храняет волю и мужество. Нам в последние годы уже не однажды изменяло это ценнейшее качество – мужественное равновесие, совершенно необходимое для обдуманных стойких решений.

В Библии сказано: три существа не оставляют следа – птица в воздухе, рыба в воде и женщина… Но в подлунном мире нет ничего непогрешимо абсолютного, кроме того, вписавший в святую книгу личную строку, надо думать, знал о жен-щинах нечто своё. Тем не менее, уже не сомневаясь, следует сказать, что в умах государственных мужей всевластно царит политика, прокладывая на земле не-счастливый след.

Имея в виду современное состояние мира, на первый взгляд, есть как бы спо-койные страны, наподобие Канады, но рядом с ней шевелятся государства с вы-пукло угрожающими ликами и манерами, в которых таится не библейское «око за око», а изготовленная агрессивность, неутолённая жажда военной мощностью и заговорами подчинить единой воле человечество.

Повсюду, куда шагнула нога контуженного своей особой избранностью аме-риканца, упорно и кроваво внедряется американопослушание, американомыслие

110 Валерий Сдобняков

и интригами, заговорами, наконец, силой насаждается «диктатура демократии на вынос» в американской железно-пластиковой униформе, способной удушить в объятиях «свободы».

Современный мир находится сейчас в пограничном положении «или-или», и состояние тревоги и неспокойного ожидания владеет людьми.

Атомное и новое усовершенствованное вооружение – геотектоническое, биоло-гическое, климатическое, – созданное в тайных лабораториях и, скорее всего, уже испытанное в разных местах планеты – катастрофа в Японии, в просторах океана, в Мексиканском заливе, сокрушительные цунами на берегах Америки (Новый Орлеан), гибель отдельных островов, глобальные пожары, в том числе в России…

Вместе с этим непрекращающиеся разговоры в учёном мире о возможном в течение десятилетия взрыве Солнца со всей солнечной системой в связи с бы-стрым повышением температуры и разогрева ядра (от 27 до 50 млн градусов), за-гадочная гибель сотни тысяч птиц и пчёл в разных странах, возможная остановка Гольфстрима и замерзание Европы, тайна физической пустоты, угроза мирового голода… – и это далеко не всё, что нависло страшной опасностью над человече-ством. Люди, будьте бдительны!

В.С. В чём вы видите наше спасение? Осталась ли ещё возможность остано-вить надвигающуюся на человечество трагедию?

Ю.Б. Где же спасительный выход из сложившейся ситуации? Остановить над-вигающуюся на мир трагедию способны лишь великая наука и все мы, земляне, вставшие на защиту человеческого существования. Как это сделать действенно сейчас и завтра? Думаю, никто из живущих ныне гениев науки точно ответить пока не сможет.

В.С. Значит, вы не верите в то, что идеи гуманизма, слово художника могут спасти современный мир? Вы не верите, что современная художественная куль-тура способна нас вывести из тупика?

Ю.Б. Художественная культура переживает сейчас тяжёлую пору, ибо все-позволенность беспредельно царствует в так называемом художественном твор-честве. Сама правда изображается вкось, ложь без малейшего стеснения играет на подмостках жизни роль правды, грязная аморальность с наглой смелостью надевает на себя чистые одежды морали; пошлый натурализм, скабрёзность, бес-совестная порнография властвуют на телевидении, в кинематографе, на книжном рынке, выдавая себя за современную культуру.

Но всему бывает конец и, как говорили древние, одна волна уничтожает дру-гую, а ветер меняет направление… Но когда?

Москва, 21 июня 2011 г.

Александр Александрович Росков родился 26 июня 1954 года в дерев-не Диковской (Сташево) Каргопольского района Архангельской области. До 35-ти лет жил в деревне Ловзанга в 15-ти км от Каргополя, зимой рабо-тал в совхозе плотником, летом – печником. Окончил Литинститут (заочное отделение), выпустил четыре книги стихов и одну прозы, лауреат премий имени Николая Рубцова, Фёдора Абрамова, премии «Имперская культура» имени православного философа Эдуарда Володина. Член Союза писателей России с 1989 года.

Стихи печатал также в журналах «Москва», «Новая книга России», «Ро-ман-журнал 21 век», «Наш современник», «Дон».

13 июня 2011 года Александр Росков, не приходя в сознание, умер в Архангельской больнице после ДТП.

Александр РОСКОВ

Из творческого наследиЯ

Воскресенье, конечно, придётИЗ ЦИКЛА «СТИХИ ИЗ ДУРДОМА»

1Больничных ёлок тощие верхушкистряхнули в рыхлый снег остатки сна.И к нам, на территорию психушки,обычным днём нагрянула весна.

Пришла. И заразила оптимизмомне до конца разбитые сердцатроих мужчин, больных алкоголизмом,в курилке, у барачного крыльца.

И светел день, и солнце щедро греет.Под ним и женский нежится барак,а от него – там СПИД и гонорея –две девушки несут помойный бак.

Низвергнув содержимое в помойкуи руки вытирая о халат,та, что смелее, выкрикнула бойко:– Эй, алкаши! Кто куревом богат?

Один из них, в годах, серьёзный дядя,обиженный до глубины души,со злобой исторгает: «Ах, вы, бл...и!Какие мы вам, падлам, алкаши?!»

Девчата, оскорблённые без меры,злосчастный бак за ручки снова взяв,ушли под покровительство Венеры,ни слова больше так и не сказав.

112 Александр Росков

А дядя «Беломор» зубами тискал, а в нём вовсю кипел скандальный пыл,как будто он скатился низко-низко,но кто-то там ещё и ниже был...

2Брёл апрель по задворкам России.Был закат неестественно глуп.Шли толпою душевнобольныеНа танцульки в дурдомовский клуб.

Шли вприпрыжку, с весельем на лицах,С разговором, с маханием рук.Пузырилась печать психбольницыНа коленях поношенных брюк.

Возле клуба семейства грачёвыВоевали на сучьях берёз.В клубе пела А.Б.ПугачёваПро большое количество роз.

Все смотрели на шум и на драку.Сигареты дымились по ртам.Между тем из другого баракаПривели начепуренных «дам».

И усилился звук радиолы.Кто-то крикнул: «Вперёд, дураки!»Зашуршали по желтому полу,Не вплетаясь в мотив, каблуки.

Закружились, задвигались пары.Шевеленьем наполнился клуб.И стояли у стен санитары, Не снимая улыбочек с губ.

На дворе пахло снегом прогорклым.И грачи продолжали войну....Брёл апрель по российским задворкам,По помойкам, по самому дну...

* * *Обычно землю обживают так:в глухом краю, безлюдном и унылом,вдруг чья-то появляется могилаи крест над ней как поминальный знак.

А кто уходит от родных могил?..И вот уже косматый ветер носитнад кронами высоких шумных сосенстук топоров и лёгкий посвист пил,

и первая изба встаёт... А тамчерез года над выросшей деревнейпо-над погостом выше всех деревьевкресты взметает белоснежный храм.

На золоте церковных куполов,искрясь, играют солнечные блики.И жизнь кипит в краю, когда-то диком,и раздаётся звон колоколов.

И в праздники, и в будни свой пятаки ломоть хлеба получает нищий.Растёт селенье. И растёт кладбище....Обычно землю обживают так.

ПОГОНЯ

Три солдата в мундирах зелёных,отдуваясь, сидят на траве.На измятых багровых погонахпо две жёлтеньких буквы «ВВ».

Видно сразу: охрана из зоны –автоматы прижаты к ногам.(Те места, что не столь отдалёны,до предела приближены к нам)*.

Солнце шпарит. Охранникам жарко.Пот по лицам течёт от жары.Под кустом часто дышит овчарка,над овчаркой – столбом – комары.

Я стою и смотрю с интересом...Трое встали. Нахмурены лбы.Вид серьёзен: – Откуда? – Из леса.– А ходили зачем? – По грибы.

– Не встречали такого? – и фотопротянул мне один. – Не встречал.Упустили? – Не ваша забота.Я обиделся и замолчал.

А они – автоматы на спины,не кивнув на прощание мне,вдруг рванули к болотам – в низину,вслед – овчарка на длинном ремне.

Ох уж эти погони, засады...Я пошёл по тропинке лесной.На душе – неприятный осадок, будто эта погоня – за мной.

* Данный случай имел место в Архангель-ской области.

113Воскресенье, конечно, придёт

* * *

«Но есть и Божий суд…»

М. Ю. Лермонтов

Посредине горя и разрухи,В нищете погрязнув и в тоске,Старая повесилась старухаНа шелковом, тонком пояске.

Прибралась, помылась перед смертью,Чистое надела бельецо.В жёлтенький, надписанный конвертикКраткое вложила письмецо:

«Третий месяц денег не видала…Хлеба нет… Господь прибрал родню…Хватит. Пожила и пострадала.Никого в уходе не виню…»

На дверную ручку у порогаПояс навязала не спеша…И теперь под крылышком у БогаГреется старухина душа.

Ключник Пётр ей чаю наливаетПод весёлый щебет райских птиц.(Знайте – в ад кромешный посылаютДалеко не всех самоубийц).

Истинно!.. А одесную Бога, То есть у престола, рядом с Ним,

У предела райского чертогаХмурый восседает херувим.

Он, согласно чину, ладно сложен –Крылья (и какие!) вместо плеч.На бедре его торчит из ноженОгненный, широкий, длинный меч.

Говорит он медленно и глухо,В сторону Земли грозя перстом:Мол, за смерть ужасную старухиЕсть с кого спросить на свете том!

Мы про перст его – ни сном, ни духом,Будней нас несёт круговорот.И что нам какая-то старуха?Без неё достаточно хлопот.

Лишь бы выжить нам среди живущихТут, на грешной матушке-Земле.Что уж говорить про власть имущих,На «местах» сидящих и в Кремле.

Им бы сладко пить и сладко кушать,Делать вид: «А мы тут ни при чём!»…Знайте, он придёт по наши души,Херувим с карающим мечом.

УВОЗИЛИ ДЕДА В БОГАДЕЛЬНЮ

Увозили деда в богадельню –жутко выла дедова собака.Дед смотрел печально на деревню,щурился на солнышко и плакал.

Красный крест. Зелёная карета.Две медички в девственных халатахмяли в нервных пальцах сигареты,в сторону смотрели виновато.

И толпа в какой-то скорбной спячкемолча наблюдала ту картину.Плакал дед: – Собачка ты, собачка...Пожалейте, бабы, животину...

Одинок был дед и стар годами.Жизнь прошла ни в чём – в нужде, в заботах....Ласточки кружились над домами,ласточки готовились к отлёту.

114 Александр Росков

ПОМИНКИ

А потом мы с пылу с жару,С томным потом между плечЗа электросамоваром Повели такую речь:

Дескать, Горбачёв да ЕльцинДали, будто на войне,Русскому народу перцу,А деревне – так вдвойне.

Специально развалили Всю страну иль невзначай?...Мы сидели, говорилиОн – под водку, я – под чай.

Это было после бани.Дождь резвился над избой.Я сказал: «Давай, помянемНашу родину с тобой».

Он сказал: «Давай», – без смеха...В своё время навсегдаВ город мой земляк уехал,Я подался в города.

Грозы били по России,Планомерно, не шутя.И теперь мы здесь – чужие,Два отрезанных ломтя.

...Во субботу после банивыпивали по одноймы, сельчане-горожане,поминали край родной.

Мой знакомый горожанин,Отдыхающий в селе,Пригласил меня «на баню»,Будучи навеселе.

У меня – законный отпуск.Пенсион – у земляка.Потому-то этот опусНачал я издалека.

Я пришёл к нему на баню(говорю не для красы!)С поллитровкою в карманеИ с полпалкой колбасы:

Времена теперь такие,Такова времён печать,Что и гости – дорогие,Да вот нечем их встречать.

Стол собрали понемножку(уж про лучшее – молчок!).У него – чугун картошки,Под окошками – лучок.

Будет стол наш не худенек,Чай к нему – заместо вин....Он принёс из клети веник,А потом – ещё один.

Дождь в окно забарабанилИ затопал по грядам.Но была такая баня,С таким паром – я те дам!

115Воскресенье, конечно, придёт

БОБЫЛЬ

Он усталый приходит с работы.Вот умыться б ему и прилечь,только он, подавляя зевоту,разжигает холодную печь,

греет чайник и жарит котлеты,молча кормит седого кота.непрерывно горит сигарета в уголке невесёлого рта.

Тишина... Не с кем молвить словечко.Он, сутулясь, сидит на полу,смотрит, как в раскалившейся печкепревращаются угли в золу.

Утром с первыми звуками гимнасоберётся, шагнёт за порог...Сонно чавкнет намокшая глинапод подошвами грубых сапог.

* * *«Союз нерушимый республик свободныхСплотила навеки великая Русь...»

Государственный гимн СССР

А быть может, напрасно сплотила...О, Россия! Видать, неспростаОтлучила нечистая силаТвой народ от Исуса Христа.

И вчерашние кровные «братья»По укромным углам, втихаря,Крест готовят тебе – для распятья,Но – о дружбе в глаза говорят.

Всё как в Новом Завете. ИудаОбъявился. Он здесь, среди нас.И пока разговоры, покудаШум да гам, он Россию продаст.

Прокуратор ладони обмоет,Оглядев разномастную рать.Эта рать, обезумевши, взвоетКровожадно и злобно: «Распять!»

И, не зная, какой катастрофойОбернутся деяния те,Рать Россию введёт на ГолгофуИ распнёт, как Христа, на кресте.

И отметит гульбой и весельемСмерть Руси разношерстный народ....Но за смертью придёт Воскресенье.Воскресенье, конечно, придёт...

ПРЕДОСЕННЕЕ

Никуда сегодня не пойду –Ни в кино, ни к взбалмошному другу.Сяду под черёмухой в саду,Буду слушать дрёмную округу.

Высока черёмуха, густа.Я, наверно, ей гожусь во внуки.На село ложится темнота,Заглушая отзвуки и звуки.

Всё ещё по-прежнему теплоВечером. И эхо сенокосаС тихим звоном бродит за селомУ стогов, заснувших на покосах.

Но утихнет эхо, отзвенит,Убредёт в обнимку с другом-летом,Выползут из пасмурных ракитДлинные, тяжёлые рассветы.

Первый иней будет зол и чист,Высохнут последние травинки.Полетит черёмуховый листНа скамью пустую, на тропинку.

Борис ГАНКИН

Из творческого наследиЯ

Рисунок на окне* * *

На последнем балу у осени я кружился и ты кружилась…

Гимн трубили за Птичью лоси нам,нам на плечи листва ложилась.Костерок танцевал восторженно.

Мы такими юными были, что о правилах, нам положенных, на неделю похода забыли.

Жизнь потом наши тропы правила указаньями взрослых правил, развела,по углам расставила…

Сам других по углам я ставил, хорошо понимая безумие безрассудности и круженияи осеннего полнолуния в час, когда совершалось рождение первой строчки и первой страсти, первой полночи, солнца нового…

А теперь вспоминаю как счастье эти дни мои бестолковые…

РИСУНОК НА ОКНЕ

Нарисовала девушка однажды зеленых попугаев на окне. Они летели по стеклу отважно навстречу снегу, холоду и мне.

Я любовался ими в час метели – а было это в юности, давно! – и попугаи весело летели, как будто в лето распахнув окно.

И с той поры я часто вспоминаю, когда пишу в студёный день свой стих, пять по стеклу летящих попугаев –и девушку, рисующую их…

* * *Когда из пены Афродита появилась, над синим морем солнце засветилосьи день счастливой гордостью блистал: еще одной красавицею милой на свете больше в это утро было, а это значит –мир прекрасней стал.

117Рисунок на окне

* * *Под старой ивою на кладбище, где тени всегда лежали в полдень на могилах, мальчишки разговаривать любили и спорить дотемна. Переплетенье тех споров, слов – смешных, горячих, страстных – я помню до сих пор. Наверно, место, где собирались мы и где насестом для нас, цыплят-юнцов, и это ясно, был памятник какой-то, разогретый лучами солнца и дыханьем лета, –наверно, это место вдохновляло нас неосознанно на вечное: отсюда мы приходили к выводу, что мало – понятия о том, что дружба – чудо, что надо нам всегда ценить друг друга и помогать друг другу тоже надо – и мы клялись, что никакие вьюги не раскидают нас – мы будем рядом!

Ах, первый же порыв ветров – и где вы, мои друзья?! Вас унесло далёко. А все-таки я не был одиноким: как в старом сундуке на самом днище, так я воспоминанье спрятал в сердце о старой иве, кладбище и детстве, –без них бы жил беднее я, чем нищий. И в час, когда недостает покоя, я достаю свои воспоминанья, и словно прикасаюсь я рукою к невидимой основе мирозданья.

СОРОК ПЯТЬ

Горький возраст,когда матерей и отцов мы теряеми, никем не прикрыты,на первом стоим рубеже.

Грустный возраст,когда в молодых неудачно играем,постигая с трудом,что не молоды все мы уже.

Гордый возраст,когда и уменье и знанье находими любая работаподвластна рукам и уму.

Мудрый возраст,когда сыновей на дорогу выводими уже разобраться успели,зачем мы живем и к чему.

* * *Сопротивляясь ветру и дождям, упорно держит дерево листву. Сопротивляясь боли и годам, стараюсь и во сне и наяву самим собою постоянно быть, сберечь от тлена молодые чувства, листву воспоминаний сохранить и перелить в слова любви искусно.

* * *Я усвоил от самой зыбки: в этом мире, огромном и зыбком, постоянства совсем немного. Мною пройденная дорога, словно карты, вмиг тасовала зло – с добром, а конец – с началом. То, что днем мне казалось прочным, разлеталось на части ночью, то, что ночью вечным казалось, днем в минутную боль обращалось. Но всегда оставалось счастьем человеческое участье.

118 Борис Ганкин

* * *Луг. Река. Кони, мягкими губами срывающие цветы.Лилия на листе, как на ладони. Солнце над нами. И рядом – ты.

Ошеломленно на залитый солнцем луг смотрю: красиво! Влюбленный, я понимаю вдруг: чтоб жить счастливо, нужны:луг, река, кони, мягкими губами срывающие цветы, лилия на листе, как на ладони, солнце над нами, и рядом – ты.

* * *Мы проплывем по речке бытия за поворот. Там все нам интересно.Но вдруг листва из темного литья сомкнется, берега сойдутся тесно, и камни станут затирать борта, но лодка будет продвигаться всё же – и станет зелень каждого листа нам всех богатств земли тогда дороже…

* * *Откушав от первого и от второго и третье слегка пригубив, до сих пор с хозяйкою-жизнью веду разговор, и – гость на пиру! –вот вам честное слово, еще не пресыщен я жизнью, и снова спешу с головой окунуться в зарю.

Откушав от первого и от второго, о жизни я с жизнью, любя, говорю…

* * *Цена настоящему станет известной, когда обратится в былое оно, и мы с опозданьем поймем, что давно жилось нам насыщенно и интересно. Что наша любовь – настоящей была, что наша печаль – только тучка на небе, что нам доставало и стуж, и тепла, и пашни – весною, и осенью – хлеба. Сегодня волнуемся по мелочам, поскольку шагает любой из нас первым. А завтра иным всё покажется нам в сегодняшнем дне, напряженном и нервном.

Игорь Меламед родился во Львове в 1961 году, окончил филфак Черно-вицкого университета и Литературный институт имени Горького.

Публиковался в журналах «Литературная учеба», «Смена», «Юность», «Новый мир», «Октябрь», «Арион», «Континент», в «Литературной газете».

Автор книг «Бессонница» (1994), «В черном раю» (1998) и «Воздаяние» (2010). Наиболее известные переводы Игоря Меламеда – стихи Уильяма Вордсворта, также он переводил работы Джона Донна, Сэмюэля Кольриджа, Эдгара По. В 2011 году вышла переведенная Меламедом книга «Лирические баллады и другие стихотворения» – сборник Вордсворта и Кольриджа.

Был редактором отдела критики журнала «Юность», работал научным со-трудником в музее Бориса Пастернака в Переделкино. Лауреат Горьковской литературной премии (2010), почетного диплома премии «Московский счет» (2011), специальной премии Союза российских писателей «За сохранение традиций русской поэзии» (в рамках Международной Волошинской премии, 2011).

Умер в Москве 16 апреля 2014 года.

Игорь МЕЛАМЕД

Из творческого наследиЯ

Посреди мирового удушья* * *

И лед на полыхающем виске,и пламень за картонною стеною…И если все висит на волоске –не мучь меня, но сжалься надо мною.И камень, что летит наискосок,и пламень, обрывающий молитву…И Тот, Кто держит тонкий волосок,другой рукой уже заносит бритву.

120 Игорь Меламед

* * *Квартира гостями полна.На матери платье в горошек.И взрослые делятся нахороших и очень хороших.

Звон рюмок, всеобщий восторг.У папы дымит папироса.Вот этот уедет в Нью-Йорк,а тот попадет под колеса.

Осенний сгущается мрак,кончаются тосты и шутки.И будет у этого рак,а та повредится в рассудке.

И в комнате гасится свет.И тьмой покрываются лица.И тридцать немыслимых летв прихожей прощание длится.

Как длится оно и теперь,покуда, сутулы, плешивы,вы в нашу выходите дверь,и счастливы все вы, и живы.

* * *Я – мальчик маленький у зимних окон.Соседи в валенках в снегу глубоком.

Замок дыханием отогревая,отец у белого стоит сарая.

И куры белые в снегу упорноклюют незримые мне сверху зерна.

А в доме печь полна теплом и светом.Заслонка звонкая играет с ветром.

Все было так всегда и будет завтра.Отец на кухне мне готовит завтрак.

Рукой с прожилкою голубоюхрустит яичною скорлупою –

такой же белой на его ладони,как снег за окнами на голой кроне;

такой же белою, как эти хлопьяна светлом мраморе его надгробья.

Как часто в сны мои придя из рая,ты вновь у нашего стоишь сарая.

Не открывается на двери белойзамок заржавленный, заледенелый.

Напрасны бедные твои старанья,тепло утратило твое дыханье.

Напрасно к ангелу, который рядом,ты обращаешься с молящим взглядом.

Крылом сияет он белоснежным,с лицом беспомощным, безнадежным.

Пока в обратный путь бездонным снегомза белым ангелом идешь ты следом,

я в дикой темени тебя теряю,подвластный времени и чуждый раю.

Земную жизнь пройдя до половины,я плачу горестно, непоправимо

в ночном беспамятстве, во сне глубоком,как мальчик маленький у наших окон.

* * *Снег, укрывший всё навеки,клонит в сон, смежает веки,словно манит в мир иной.С именем, на дар похожим,ты была мне даром Божьим,стала горем и виной.

Снег валит неумолимо,и болит неутолимовсё во мне и всё вокруг.Даже ты, со мной измучась,избрала другую участь.Бог с тобою, милый друг.

Снег летит над смертной сенью,заметает путь к спасенью.Спи, дитя мое, не плачь.Ангел мой, кружа над бездной,из пекарни занебеснойпринесет тебе калач.

121Посреди мирового удушья

* * *Полутемная больница.Медсестер пустые лица.Санитаров пьяный бред.Инвалидам сладко спится:никому из них не снитсяпереломанный хребет.

Кружит девушка в коляске.Ей, мужской не знавшей ласки,хоть собой и хороша,всё бы, глупой, строить глазки,выпавшей, как в страшной сказке,со второго этажа.

Слез непролитые рекиздесь взорвать должны бы векибедных юношей. Но вотстранный, жуткий смех калеки,затвердившего навекинепристойный анекдот.

Нет надежды ниоткуда.Тем в колясках и не худо,этот сдался без борьбы,этот верует покуда,что его поднимет чудопрежде ангельской трубы.

Боже праведный и славный,если только разум здрав мой,просьбу выполни мою:всем, разбитым смертной травмой,дай удел посмертный равный –посели в Своем раю.

Исцеляющим составомпроведи по их суставам.Не подвергни их суду.Всем им, правым и неправым,босиком по вечным травамдай гулять в Твоем саду.

* * *А. Р.

Храни, моя радость, до худших временноябрьских рассветов свинцовую стынь,сырые шелка побежденных знамен,шершавую стужу больничных простынь,

прощальных объятий невольный озноби дрожь поездов, уходящих навек…Возьми же, покуда не хлынул потоп,и эту мольбу мою в черный ковчег –

сигнал к отправленью, отплытия знак,глухую прелюдию небытия,легчайший, едва ощутимый сквознякпоследнего холода, радость моя.

* * *Всю ночь он мучился и бился, и жить недоставало сил.И Богородице молился,и милосердия просил.

И милосердие Мариисняло страданье как рукой.И он за много лет впервые обрел желаемый покой.

И веки он сомкнул в истоме,и вновь увидел как живыхотца и мать в родимом доме, и, словно в детстве, обнял их.

И плакал он во сне глубоком, своих не ощущая слез,как бы вознагражденный Богомза всё, что в жизни перенес,

помилованный и прощенный…И мрак ночной редел над ним.И сладко спал он, освещенныйлучом почти что неземным.

122 Игорь Меламед

* * *В ненадежных и временных гнездахи тела обитают, и души.Но Спаситель приходит, как воздух,посреди мирового удушья.Посреди мирового мороза,в безысходных глубинах страданья,раскрывается сердце, как роза,от Его дорогого дыханья.Все оплачено было сторицейи искуплено страшною кровью,чтобы ты бесприютною птицейвозвратился под вечную кровлю.

* * *Всё то же безумье в больничной палате,всё та же кошмарная ночь.Распятый за нас при Понтийском Пилатемне только и может помочь.Душа моя смертною скорбью объятаи пламенем Судного дня.Но сладко мне знать, что во время Пилата Ты также распят за меня.И сладко мне плакать в ночи покаяннойо том, что Ты всё искупили уксус из чаши моей окаяннойустами пречистыми пил.

* * *На львовском базаре помешанный старый скрипачиграет на скрипке, и смех вызывая, и плач.

На призрачной скрипке какой-то беззвучный мотивстарик исполняет, на мальчика взор обратив.

В округе скрипач безобидным слывет дурачком:никто здесь не помнит со скрипкой его и смычком.

Он вскоре исчезнет, но лет через сорок опятьна скрипке таинственной мальчику будет играть.

А в мире, куда он вернулся из детского сна,нет музыки больше и скрипка его не нужна.

Но он не уходит – теперь ему мир нипочем –и чем-то незримым всё водит над левым плечом.

Людмила ВОРОБЬЕВА

КритикА

«ЗЕМЛЯ, ДАРУЮЩАЯ ЖИЗНЬ...»Размышления о творчестве Хизри Асадулаева

В ничто прошедшее не канет,Грядущее досрочно манит,И вечностью заполнен миг.

И. В. Гёте.

Что может стать началом всех начал, безудержным, мощным импульсом к яв-лению миру ещё невиданного, гениального в своём совершенстве шедевра? Не магическая ли сила искусства? Подлинное искусство всегда предвосхищает вре-мя, именно оно, по определению поэта Иосифа Бродского, «впереди жизни». Так и аварцы Дагестана, впитавшие восточную мудрость, говорят: «Поэт родился за сто лет до сотворения мира». Людей, абсолютно лишённых чувства поэзии, наверное, всё-таки нет. Каждый человек в душе, пусть немного, но поэт, хотя большинству из нас уготован прозаический удел.

В проживаемой действительности никогда ничего не забывается, всё оставляет след в душе. Стираются из памяти лица, но звучит голос, лишь он единствен-ный важен для поэта. Вот эти поэтические голоса строгих гор, степных просто-ров, серебристых рек, голоса, возвращающие в трепещущую юность, – калмыка Давида Кугультинова, балкарца Кайсына Кулиева, башкирца Мустая Карима, аварки Фазу Алиевой, горца, верного Дагестану, открывшего в ущельях гор своё «маленькое окно на великий океан», – Расула Гамзатова. И словно расступились неприступные скалы и подул свежий горный ветер, принося живительную влагу родников, благодаря новой книге «Проблески таинства», автор которой удиви-тельный творческий человек – Хизри Асадулаев.

Был провидцем Расул Гамзатов, когда писал, что «и у нас родится Глинка свой, и умы встревожит Пушкин горский. / Поплывёт за тридевять земель песнь, рождённая на горных склонах, / И однажды горский Рафаэль нарисует горскую мадонну…». Талант всегда приходит в нужный час, каждое время ожидает своего большого художника. Хизри Асадулаев угадал желание поэта-соотечественника и, вдохновлённый «Расуловой строкой», словно «чудесным цветком», воплотил

124 Людмила Воробьева

в себе множество талантов, дарованных ему свыше, – художественных, поэтиче-ских, музыкальных.

Высока профессиональная планка его творчества: Хизри – автор поэтических сборников, основоположник каратинской литературы, первый, кто перевёл бело-русские, русские, зарубежные литературные произведения на родной каратин-ский язык, скульптор, график, живописец, самобытный композитор и лирический исполнитель. Работы его находятся во многих музеях мира и частных коллек-циях. Невероятно, но Хизри является членом трёх союзов: писателей, художни-ков, музыкальных деятелей Беларуси. Художниками не рождаются – становятся. И личность Хизри уникальна: он покоряет различные жанры искусства, расши-ряя само понятие художника до бесконечной многозначности…

Он творит во всём: в слове, в песне, в рисунке и скульптуре, в своём неравно-душном отношении к жизни. Хизри преуспел и на ниве воспитания – он отец троих детей, и в общественной деятельности, возглавив международное объеди-нение «Горо». Он всегда остаётся открытым миру, людям, щедро отдавая свою душу и таланты:

О человек! Стремлением одним –Мир оросить! – должна быть жизнь согрета.Отдал – и нет засушливого лета,Отдал – и больше нет бесснежных зим…

При этом Хизри сохраняет и своё сокровенное – творческое Я. Название книги «Проблески таинства» – загадка и притягательная непостижимость философских истин, а само её содержание – необычное, избирательное виденье автора и про-должение мудрости восточных поэтов. Стихи с родного языка Хизри Асадулаева, каратинского, переведены на русский известным поэтом Анатолием Аврутиным. Переведены блестяще, без потери авторской мысли, исполненной глубокой фило-софичности. Хизри пишет на каратинском, но владеет и древним языком многона-ционального Дагестана – аварским. Миллионная страна вмещает более тридцати народностей и сорок языков, но согласно легенде там проживает всего лишь два человека: хороший и плохой. Узнав Хизри, можно смело заключить, что там жи-вёт лишь один человек – хороший.

Хизри Асадулаев сын своей многострадальной земли, своего ремесла, про-шедший непростой путь от ювелира к мастерству скульптора, вдохнувший жизнь в необычный камень, рождённый горами Кавказа и омытый морем Каспия. Если для Р. Гамзатова, которого как друга принимал в гостях наш поэт Аркадий Куле-шов, хлебосольная Беларусь стала близкой сердцу, и он поведал, что «братский стол в белорусском дому» не уступал «щедротам кавказским», то для Хизри Беларусь – и судьба, и вторая Родина, о ней проникновенно говорится в его про-изведении:

Ни горы, ни вёрстыдля искренних чувств не помеха.Родителей вспомню… К вокзалу шагну…Оглянусь…Я с добрыми мыслями некогда в Минск переехал –По-доброму встретила, помню, меня Беларусь.

Хизри врос в Беларусь корнями, стал её частью. Ведь дом автора не только там, «где родился», но и «там дом, где ты поднял детей», ведь «в метриках за-пись, что дети мои, каратинцы, сыны – по рожденью – родной Беларуси моей». И продолжает дальше размышления в свойственной ему неторопливой манере: «Что может поэт? Только словом своим каратинским воспеть Беларусь и огромное сердце её».

125«Земля, дарующая жизнь...»

Родившийся в горах, в дагестанском селе Карата, где было нормой знать не один язык, Хизри изучает и белорусский язык; переводит классиков Я. Купалу, Я. Коласа, замечательного современного поэта Беларуси Р. Бородулина и многих других на каратинский, а также знакомит дагестанцев со своими переводами вы-дающихся русских поэтов А. Пушкина, М. Лермонтова, С. Есенина, Н. Некрасова, Ф. Тютчева и зарубежных – И. Гёте, Ф. Шиллера, Д. Ж. Китса, О. Хайяма.

Сознание настоящего творца всегда шире национальной принадлежности, он видит и открывает общечеловеческие и общемировые горизонты. Процесс этот взаимосвязан, как течение малых и больших рек, когда сохраняя особенности нации, родного языка, хранишь и себя, понимая и принимая через собственную единственность и неповторимость культуру других народов. Хизри, «с любимой путь соединив, в краю родном» живёт «не с краю», но неизменна его дума о Да-гестане – многоветвистом дереве, пустившем корни в землю двух континентов: Востока и Запада. Судьба Дагестана – мощная неизбывная тема автора, ему, как и Расулу Гамзатову, не достаточно «одного светила». Он выстраивает мосты к сердцам людей, стирая разделяющие их границы, ведь ничего прекрасней и ве-личественней нет, чем единение народов.

Как не могут быть день без света, ночь без звёзд, море без волны, так и че-ловек не может жить без Родины. Истоки всего, откуда льётся музыка детства, дорогая мелодия пандура, – вечное село Карата: «Побродив по земле, предки вы-брали райское место, Каратою назвали…». «Земля отцов» – философская песнь Хизри, восходящая к древней истории горцев, их мужеству, силе, достоинству и чести, совести и правде:

По отцовской земле столько вёрст безустанно протопав,В суете серых будней поняв, как страшна суета,Я заметил не раз – много было великих потопов,Смыло целые страны, но так же стоит Карата.

Здесь «в беде и удаче» помогает «родимое слово», и приходит прозрение: «больше нету секретов, лишь память и Родина есть!». Самое бесценное – «роди-мое слово», от которого нельзя отречься, и нужно беречь «каратинский народ, ка-ратинскую речь». О Родине, что всех «стран превыше», Хизри говорит по-своему, «на языке восторга и любви». Среди отвесных скал и хребтов мала земля горцев, не богаты её урожаи, зато на вес золота. Испокон веков клятва приносилась на куске хлеба, вкус которого, по словам автора, несравним ни с какими яствами: «Нет ничего вкуснее корки хлеба, когда одарит хлебом Карата».

В горах Кавказа оставил своё сердце не один поэт. «В горах моё сердце… Доны-не я там», – считал шотландец Роберт Бёрнс. Ночные горные вершины, объятые сном, мистически манили И. Гёте и М. Лермонтова. Слово гора, символизирующее горе и его преодоление, часто встречается в стихах М. Цветаевой. Расул Гамзатов говорил о себе так: «Я – Дагестана пёс сторожевой». Хизри отвечает ему, обраща-ясь к извечным образам-символам: «Здесь колыбель моя средь чёрных скал, мой оберег от сумрачности мира./ Вовек не сотворил себе кумира… Ты – мой кумир, родная Карата!».

Талант Хизри Асадулаева раскрывается в изображении добра, а не зла. Он щедро делится своей радостью со всем миром, не ищет для себя простой судьбы. Яркая картина многокрасочности мира, переливов чувств и настроений – стихо-творение «Немало я песен пропел и прослушал…». Нет места унынию, мрачным мыслям, когда звонко льётся «раздольная русская», приходит, «усталость сни-мая», белорусская, покоряет «азартная, пленительная» молдавская, захватывают «грузинской мелодии страстные звуки»… Х. Асадулаев человек искусства, впи-

126 Людмила Воробьева

тавший многое, но при этом сохраняющий свои национальные традиции, разумно оценивающий всё западное. Он думает и поёт на родном языке: «Но только в од-ной моей жизни начало – в той горской, что в детстве под пандур звучала».

На Кавказе говорят: «Если не умеешь рассказать – спой, не умеешь спеть – расскажи». Хизри подвластно и то и другое, он автор и самобытный исполнитель собственных песен, а ещё и композитор красочных музыкальных произведений. Мелодия Дагестана – мелодия пандура, древнего национального музыкально-го инструмента, без которого нет веселья на Кавказе. Произведения «Карата», «Шани» берут истоки в колоритных восточных звучаниях, продолжаясь основной темой зажигательного ритмичного пандура, перерастая в музыку всеобъемлющих чувств, как в композиции «Цветы рая», уносящей в дивные миры, но где апофеоз всего – наша земля и возвращение к её истокам. Будучи художником, Хизри об-ладает «цветным слухом» (о нём писал Владимир Набоков): необычная окраска, причудливые формы, отражение ассоциаций видятся и слышатся в его музыке.

Родина Хизри – небольшая страна, где так много всего: горы, море, отваж-ный и мудрый народ. Не прервать «череду обычаев», не загасить священный огонь своего очага, оберегать родовое гнездо – законы, завещанные предками. Х. Асадулаев искренне сокрушается: «К родителям не съездил? Вот беда!». Мать и отец – истоки жизни – его «два дорогих эдельвейса». К сожаленью, уже «не-кому молвить: “Отец…”». Осталась мать – «одинокий цветок в одинокой ночи». Поэт пронзительными словами обращается к матери: «Если что, прибегу… Голо-вою повинной припаду, добротой твоей очи слепя. / Чтоб вовек не сработались чудо-рубины – те, что в ходиках сердца скрипят у тебя…». Вспоминается и из-вестная всему миру сверкающая звезда Расула Гамзатова, летящая «в конечный свой полёт», когда он, словно мальчик, на ладони матери «седую голову кладёт».

Х. Асадулаев посвятил великому Расулу Гамзатову свои стихи, очень личност-ные и художественно-своеобразные, увековечив память большого поэта-фило-софа: «Куда б ни собирался – петь, летать, одну имел ты слабость – опоздать…/ Весь Дагестан от горя зарыдал: “О пусть бы ты на небо опоздал!...”». Действи-тельно личность Р. Гамзатова много значила не только для Дагестана, но и для всего «огромного шара земного». Писатель, мечтавший и сумевший стать настоя-щей звездой, Расул, посланный Богом, не мог не взволновать и душу Хизри:

Не веривший ни лжи, ни подленьким посулам,Божественной строки великий пилигрим,Воистину не зря ты назван был Расулом,Как Лермонтов – велик, как Пушкин – уязвим.………………И чудятся птенцы мне песнями твоими,И чудится цветок Расуловой строкой…

Произведения Р. Гамзатова вдохновили Хизри и в музыке, им написаны ком-позиции: «Балет», «Ты совершенство». Они будут звучать, возвращая нас к твор-честву великого дагестанца, который, по словам автора, далеко за горизонт рас-ширил границы «родного гнезда».

Хизри Асадулаев очень органичен и конкретен во многих вещах, о чём бы ни писал, искусно находя необыкновенное в обыкновенном, чтобы затем обыкновен-ное возвести в ранг необыкновенного. Сама палитра и цветовая гамма у Хизри сдержанны, если нарисованы природа, город, главное – философская окраска, внутренний мир человека, реализация происходящего через метафору. Созер-цание красоты и углубление в себя, навеянное законами японского искусства, в стихотворении «Осень»: «Как всё похоже!.. Люди и листва – и мой отец, упав-

127«Земля, дарующая жизнь...»

ший рано лист, / В другом листочке зрится профиль мамы... И, устилая парки и аллеи, родных и близких образы летят…».

Природа в стихах Х. Асадулаева тоже имеет душу, может жить, как и чело-век, в «предощущении дождя», природа и человек связаны общими «законами жизни». Какие образные сравнения находит автор: «берёза в шали полинялой старухой выглядит усталой», «редкобровы леса», «мы тоже в спячку впасть гото-вы». Роскошь разнообразия мира приходит через понимание единого культурного пространства. Стучит по крышам весенний дождь, и просыпается музыка сердца Хизри, глядя в минские окна, он видит цветущие каратинские сады, окутанные лёгкой вуалью.

Кистью художника-мариниста, где вместо красок – слова, написана Нева. Произведение талантливо передаёт сиюминутные превращения петербургского пейзажа. Нева изначально «чуть розовата», «ещё дремала», и – резкий переход – вдруг река «свинцово-чёрной стала», когда «прямо на глазах Нева оттенки нехотя меняла». Поэт, философски заключая, что «не вечно всё», верит в значение пре-красного, которое несёт в себе природа. Чужой и неприступный Петербург стано-вится ближе, и для всех на земле, несмотря на перемены погоды и метаморфозы настроений, «счастье – жить в любую пору».

Но, к сожаленью, счастье просто жить, естественное желание человека, может быть у него отнято. Увы, но эпоха наша – не лирическая. И каждому творцу при-суще состояние мировой тревоги, собственной вины, беспомощности перед злом и ненавистью, когда кажется, что даже Бог покидает наши души и забывает о нас. Самое большое зло на земле – войны – кровавые хроники вселенских трагедий. Расул Гамзатов яростно обличал войны двадцатого столетья своей пламенной строкой: «Мы дети века, стыд нам и позор: ведь никогда так много лжи и крови не проливалось в мире до сих пор». Ушла та эпоха, наступил век двадцать первый, но что изменилось?

Х. Асадулаеву также свойственна эта тревога, он сопричастен мировой беде, чувствуя свою ответственность гражданина и художника. События сегодняшнего дня: Ирак, Сирия, во многом непонятные и далёкие страны, а теперь и близкая и всегда родственная Украина… Боль и неприятие насилия Хизри пронзительно передаёт в новом произведении, написанном, буквально, по горячим сводкам этих бесчеловечных войн, произведении, поражающем жёсткой немногословностью: «Идут, бегут гурьбой, / Неся в портфелях книжки,/ По улицам прямым / И гор-ною тропой,/ Беспечно-веселы,/Девчонки и мальчишки,/ Забыв, про страшный век,/ Про этот рок слепой…/ Вдруг рядом ухнет взрыв…/ Мальчишка из Ирака/ Останется лежать…/Из Сирии пацан…Убит…Убит…Убит…/ Двенадцати годков па-цан из Украины…Убит…Убит…Убит…». Бесконечна череда преступлений и в веке двадцать первом, когда «от горя гнутся спины», когда планетарное пространство разрывает «материнский крик», вобравший в себя все скорби мира: «О, женские глаза – мне им ответить нечем… В них отсветы смертей неправедных времён».

Много написано о войне, но неопровержимо одно: война – горе и духовная катастрофа, слёзы и горечь потерь. Война – бедствие и, что противоестественно, имеет особенность становиться привычным явлением. Давно стала им война в Из-раиле, мы начинаем привыкать и к другой войне, идущей совсем рядом, на земле Украины. Хизри пишет о «народе иудейском, народе Моисея», что бродил по пустыне: «Воюют… И Бога зовут на подмогу, забыв, что, воюя, живут не по Богу». Если бы все это осознали, забыв о собственной гордыне и алчных желаниях, воз-можно, мир стал бы лучше и справедливей.

128 Людмила Воробьева

Покоряет «Горская быль» Х. Асадулаева – история любви каратинца Исмаила и красавицы немки Марии, спасшей советского солдата. За художественной со-размерностью и строгостью словесного рисунка открывается целая бездна чувств, когда «превыше всех клятв и молений святая любовь, что от смерти спасает лю-дей». Удивляет, как автору удаётся в эмоционально сдержанной форме передать не только глубинный смысл горской были, но и невероятную силу добра чело-веческого сердца, способного понять и простить, сердца, вмещающего огромный мир: «И плакало небе… И следом заплакали горы… А люди молчали, не в силах ни слова изречь».

Женщина, её образ – трепетная и волнующая тайна для поэта. Он пишет о терпеливых горских красавицах – хранительницах семьи, не забывающих ис-тину: «очаг семейный мудрость бережёт». Не случайно, что рядом с Хизри именно такая женщина – Патимат, воплощение верности и стойкости, женщина, достой-ная большой любви.

Жизнь Х. Асадулаева вмещается в одно слово – Искусство. Он, как неспеш-ный мыслитель, знающий себе цену, которому не нужно кого-то удивлять, неиз-речённое слово доверяет стихам. Художнику, поэту, музыканту не всегда просто сохранить за собой право на самовыражение, порой его приходится выстрадать. У Хизри особый путь, не похожий ни на какой другой. Он сам сотворил себя, решив ещё в детстве стать скульптором. Отец – учитель математики, мама, Уста-най, – известная ковровщица. Не яркие ли краски многоцветного ковра, который ткали натруженные руки матери, озарили сердце маленького горца? Но хотелось и мечталось о большем – покорить горный камень, вдохнуть в него жизнь. Навер-ное, с этого поклонения камню и начинается скульптор: «У камня в сокровенной глубине, как верный друг, огонь таится, с огнём порою камень хочет слиться, на миг припав в клокочущей волне». Это стихи великого итальянского скульптора, живописца, архитектора, поэта эпохи Возрождения Микеланджело Буанарроти. Камень, огонь, вода и волна Каспия – символы-талисманы Дагестана – всё со-шлось воедино, чтобы помочь Хизри, ведь природа – лучший наставник в любом творчестве. Жизненное кредо и кредо художника он доверительно раскрывает в поэзии, словно ведёт с собой бесконечный диалог-повествование:

О высоком мечталИ, мольберт водрузив на треножник,Я не слушал отцаИ не слушал советов семьи:А разве работа – «мазюкалки» эти твои?

Жизнь среди суровых гор заставляла ценить ремесло, мастеров своего дела. Это была не Эллада, где боготворили, в первую очередь, творческие способно-сти человека, а не производственные. Но вопреки всему, об этом Хизри скажет в стихах, «попытки оных были тщетны пути потоку преградить», ведь «искусство вливало в сердце мелодию горна, и в формах летучих являлась мелодия волн». Он был готов стать пожизненно скульптором, как и великий Микеланджело, хотя тогда о нём едва ли знал каратинский мечтатель: «Какой там Бертольдо, какой там ещё Гирландайо?.../ Но жажда познания – это превыше всего. / И если сегодня, седея, я что-нибудь знаю, то лишь потому, что тогда я не знал ничего».

«Муки и радости» неистового творчества Микеланджело, известные по роману Ирвинга Стоуна, нашли отражение и в судьбе Х. Асадулаева. Терпение, неверо-ятное трудолюбие и упорство на долгой дороге к зрелости сроднили его и с такими мастерами, как Бертольдо, учеником Донателло, прошедшим путь от ювелира

129«Земля, дарующая жизнь...»

(Хизри также обучался этому тонкому искусству) до хранителя коллекции фло-рентийской античности, и Гирландайо, учителем Микеланджело.

Скульптура – самое великое из искусств, неограниченное временными рамка-ми, но и самое сложное. Чтобы явить миру единственное в своём роде творение, приходится изрубить, измять горы материала – мрамора, гранита, глины, – от-лить и сделать подвластной себе даже бронзу, благодаря идее и мысли, кото-рые и таятся в материале, взятом художником за основу произведения. Хизри Асадулаев в одном из интервью поведал о том, что разбивает работы, в которых не смог в полной мере выразить себя. Таковы требования художника – довести до совершенства задуманное, при этом мучаясь непростыми вопросами. Что есть долг для творца? Что важнее: служение искусству или обычным ценностям? Возможно ли достичь единства и гармонии, установив равновесие в понимании идеального? Хизри не успокаивается на достигнутом, спрашивая, прежде всего, себя: «Давно я художник, давно уже выросли дети,/ Но часто тревожит щемящее чувство вины – / Вдруг прав был отец, и сегодня «мазюкалки» эти / В жесто-кое время опять никому не нужны?» Где тот предел реализации в творчестве, та «высшая точка искусства», которую искал также писатель Владимир Набоков, не восхитительный ли это всё обман? К высоте стремится и Хизри, горы были его учителями. В предельно лаконичных стихах – неутолимая творческая «Жажда»: «Ещё бы дерзости чуток, чтоб росной ранью/ Вдруг сделать маленький шажок, и ты за гранью./ Ты выше догмы и ума, и всех смятений./ На миг – ты истина сама, на миг – ты гений».

Произведения живописи, графики, скульптуры Х. Асадулаева, имея прекрас-ную внешнюю форму, впечатляют иным – редким внутренним содержанием – сплавом мысли и чувств, жизнью души, которой является поэзия. Тематиче-ские и жанровые пристрастия мастера многоплановы: от классицизма и реализма до разных стилей модерна, сюрреализма. Он не боится смешивать жанры, ис-пользуя современные направления, но неизменно одно – собственное видение. Новаторство в творчестве Хизри сочетается со стариной, которая является фоном для союза двух начал, двух сестёр – живописи и скульптуры. Работы автора отличает высочайший уровень художественного исполнения, отточенное профес-сиональное мастерство скульптурной композиции. Достоинство его произведений определяет внутренняя значимость образа, а не просто скульптурная техника. Трудолюбие, привитое горской землёй, дало свои плоды, не зря на Кавказе гово-рят: «Имя без дела – пустой звук». Вот самые яркие композиции, созданные им, настоящее бронзовое чудо: «Распятый во времени», «Адам и Ева», «Прозрение Иуды», «Смиренная», «Уединение», «Адамово яблоко», навеянные библейскими сюжетами; «Чайка» – бронзовая стремительная птица, преодолевающая шторм; «Микрокосм», где мы – небольшая часть единого мира и огромного Космоса – веч-ной загадки Бытия; «Утро» – утончённая сверкающая фигура девушки; «Девочка с бабочкой» – трогательная фигурка уверенной малышки, так прочно стоящей на земле; «Остров любви» – неразрывная сплетающаяся мелодия любви; страстные и пластичные, рождённые музыкой, – «Первый дождь», «Танец каспийских волн», «Симфония женщины», «Бриз», «Полонез Огинского». Реалистичны, естественны в своей воздержанной простоте портреты, передающие возвышенность помыслов, глубину характеров: образы дочери, жены, поэта А. Аврутина, африканки Джу-дит. Интересны и кавказские пейзажи, выполненные маслом в строгих холодных тонах, лёгкие пастельные акварели, посвящённые природе и её временам года.

Если все произведения Х. Асадулаева собрать в одном музее, то получится неповторимая поэма из камня, бронзы, живописных полотен – своего рода фило-

130 Людмила Воробьева

софский сад, наполненный звуками музыки, в чём-то напоминающий японский сад камней, но, на мой взгляд, более впечатляющий своей неисчерпаемостью и богатством.

В давние времена горные мастера на кувшинах оставляли надпись: «Самые прекрасные кувшины делают из обычной глины. Так же, как прекрасные стихи создают из слов простых». Всё простое и искреннее рождается от Бога. Каждый сам стремится найти свою дорогу к Храму, преодолевая на этом пути не одну горную вершину. Настоящее искусство должно быть подчинено высшему – Богу. Хизри убеждён – «начертан Богом к праведности путь». Он, как и «великий Ра-сул», доверяет своим мудрым пророкам, напоминая о том, что пророки «сквозь столетья к Богу людей вели упорно… через мглу», и надеясь, что живущих на земле объединит «счастье, дарованное Богом», смысл которого в любви и терпе-нии к людям.

Диалектика жизни и смерти, мысль о конечности бытия захватывают Хизри как творца. Скульптор должен обладать философским складом ума, иначе даже самые совершенные формы будут безжизненны.

Напряжённая работа не только над камнем, но и над поэтической строкой, чтобы «в слова обратить, что словам не подвластно», стала духовным смыслом и способом самосовершенствования Хизри.

Мерцающий свет мудрости, её неизмеримая глубина постигается в неустанном познанье: «Как туча набухает пред грозой, так наши души полнятся познаньем…». Свои размышления автор представляет короткими стихотворениями – из двух, четырёх, восьми строк.

Основа, фундамент, на котором стоит человек, его вдохновение и спасение – труд: «Коль сладок труд – и сам ты не пропащий». Поэты через века ведут свою перекличку. Средневековый армянский поэт Григор Нарекаци писал: «Господь, не обреки бесплодным быть в трудах, не достигать, хоть и всегда стремиться». Хизри вторит ему своими строками: «Как нелегко на жизненном пути/ Призва-ние к свершениям найти!/ Не дай вам Бог понять на склоне лет – / Призванье есть… Да вот свершений нет…»

Человек порой представляет собой вместилище всевозможных пороков, ведь не секрет, как замечает автор: «Не каждый умный может мудрым стать». Людьми часто правят упрямство, злость, хамство, алчность, слабость духа. Есть ли тут чему-то предел? Увы, судьба не щадит падших и сомневающихся. К примеру, поэт Даниил Андреев пытался «рассечь окаменевший узел», «узел жизни», завя-занный им в молодости. Хизри пытается этот «узел на верёвке» разрезать «одним движеньем ловким», но понимает, что «острого кинжала будет мало, когда судьба нам узел завязала».

Р. Гамзатов, будучи известным и признанным поэтом, тревожился о процессе «мельчания» человеческих душ, сравнивая их с Каспием, которому, в отличие от нас, так просто и быстро не обмелеть. Хизри горько заключает в четверо-стишии: «Мельчаем… Мельчанье не все замечают – / Озёра мельчают и реки мельчают./ Но очи не видят, не слушают уши/ Про наши вконец обмельчавшие души».

Небольшая книга Хизри Асадулаева «Проблески таинства» вместила в себя бесконечное многообразие – синтез нескольких видов искусств, подарила нам «тепло неслабеющих рук» художника и тепло его сердца. Феномен Хизри Асаду-лаева заслуживает особого внимания и творческого отношения. В художествен-ном поиске он интеллектуально объединил различные жанры и идеи, и с этим вышел в мир искусства не только современного, но и искусства будущего.

доктор исторических наук, профессор

ИсториЯЭммануил ИОФФЕ

ОН НАЧИНАЛ БЕЛОРУСИЗАЦИЮ

Неизвестный Вацлав Богуцкий

Это произошло 92 года тому назад. На заседании Центрального бюро Коммуни-стической партии (большевиков) Белоруссии, которое состоялось 11 мая 1922 года, в связи с отзывом Вильгельма Георгиевича Кнорина в распоряжение ЦК РКП(б), ответственным секретарем ЦБ был избран Вацлав Антонович Богуцкий. На этом ответственном посту он находился менее двух лет – до февраля 1924 года.

К сожалению, до сих пор мы не располагаем более или менее подробной био-графией Вацлава Богуцкого. Известно, что его партийными псевдонимами были «Шпак» и «Александр».

Революционер и советский партийный деятель Вацлав Богуцкий родился в 1884 году в местечке Буракув возле Варшавы. Очень жаль, что до сих пор не-известен день рождения Вацлава Антоновича. В одной из бесед автора этих строк с авторитетным белорусским историком, бывшим директором Института истории партии при ЦК КПБ, доктором исторических наук Ростиславом Петровичем Пла-тоновым тот заметил, что косвенные данные указывают на то, что В.А. Богуцкий родился в июле или августе 1884 года.

20-летний юноша вступил в СДКПиЛ. Через два года – в 1906-м – Вацлав был уже делегатом V съезда СДКПиЛ от организаций Белосточчины. Его подпольны-ми именами были: Вацек, Александр, Шпак.

За революционную деятельность Вацлав Антонович арестовывался 9 раз, а 4 года находился в тюрьмах. Первый арест произошёл в 1905 году. После этого со-стоялся суд в Слониме, за ним последовали полтора года заключения. В 1906 году Богуцкий вернулся в Белосток, работал машинистом на текстильной фабрике. Вацлав организовал побег революционеров из Белостокской тюрьмы. Вскоре он был арестован и снова находился в заключении.

В 1910 году Вацлав Антонович эмигрировал в США, где создал секцию СПКПиЛ из польских рабочих. В 1912 году Богуцкий вернулся в Россию Он был участни-

132 Эммануил Иоффе

ком Первой мировой войны, на фронтах которой вел революционную агитацию среди солдат.

После Февральской революции 1917 года Вацлав Антонович был организатором Тифлисского Совета солдатских депутатов, членом исполкома Тифлисского Со-вета, одним из руководителей Тифлисской партийной организации большевиков.

За участие в забастовке Богуцкий был арестован немецкой жандармерией. Он бежал и по заданию партии прибыл в Гродно.

В 1918 году Вацлав Антонович был руководителем комитета СДКПиЛ, создате-лем организаций Компартии Польши в Белостоке и Гродно. С июля 1918-го до ян-варя 1919 года Вацлав Богуцкий возглавлял Гродненский подпольный комитет РКП(б), а с 26 января до 27 апреля 1919 года являлся председателем Гродненского Совета рабочих депутатов.

11 марта 1919 года при ЦК КП(б)ЛиБ был создан отдел руководства под-польными коммунистическими организациями и развёртывания партизанского движения во главе с В.А. Богуцким.

В апреле-мае 1919 года он возглавил Чрезвычайную губернскую комиссию в Минске, а затем – ЧК Литбела. С 6 марта 1919 года Вацлав Антонович был членом ЦК Коммунистической партии (большевиков) Литвы и Белоруссии, а за-тем членом Бюро по нелегальной работе при ЦК КП(б)ЛиБ, которое действовало с 3 сентября 1919-го до сентября 1920 года. В 1921 году Вацлав Богуцкий восстанав-ливал партийные организации на территории Западной Беларуси и Виленщины, участвовал в работе II съезда КПП.

В 1921 – 1922 годах он работал заведующим организационным отделом Цен-трального бюро КП(б)Б.

В конце октября 1923 года в Вильно нелегально состоялась первая (учреди-тельная) конференция коммунистической партии Западной Беларуси, одним из главных инициаторов созыва которой был ответственный секретарь ЦБ КП(б)Б В.А. Богуцкий, который одновременно выполнял функции представителя КПРП при ЦБ КП(б)Б.

Расцвет деятельности и пик карьеры Вацлава Антоновича на территории Бело-руссии приходится на май 1922 – февраль 1924 года, когда он возглавлял Ком-мунистическую партию (большевиков) Белоруссии. Одновременно Богуцкий яв-лялся заместителем председателя СНК БССР и членом Президиума ЦИК БССР.

Вацлав Антонович был единственным руководителем Компартии Белоруссии, который одновременно был заместителем главы правительства республики.

Фактически в то время в БССР сложилось двоевластие. Республикой одновре-менно правили В.А. Богуцкий и А.Г. Червяков, причем больший авторитет был у Александра Григорьевича, который возглавлял ЦИК и СНК БССР. В партий-ных вопросах он подчинялся главе Компартии Вацлаву Антоновичу. Но по всем остальным вопросам, касающимся полномочий СНК и ЦИК республики, Богуцкий был вынужден подчиняться Червякову.

После отставки Богуцкого уже ни разу не возникало ситуации, чтобы глава Компартии Белоруссии каким-либо образом подчинялся главе СНК или главе ЦИК БССР.

Богуцкий был активным проводником политики белорусизации.На ХII Всебелорусской конференци КП(б)Б (7-м съезде КП(б)Б) 20-26 марта

1923 года при обсуждении доклада Председателя ЦИК и СНК БСССР А.Г. Чер-вякова «Национальные вопросы в государственном и партийном строительстве» возникла дискуссия о белорусском языке. Вел заседание ответственный секре-тарь Центрального бюро Коммунистической партии (большевиков) Белоруссии

133Он начинал белорусизацию

В.А. Богуцкий. Вацлав Антонович поддержал резолюцию «О национальном вопро-се», тезисы которой предложил Червяков. В сущности, в ней были сформулиро-ваны основные принципы белорусизации как одного из важнейших направлений национальной политики 1920-х годов в Белоруссии.

Значительным официальным документом, в котором вопросы белорусизации получили широкое отражение, стала «Платформа по национальному вопросу», принятая на расширенном заседании ЦБ КП(б)Б по инициативе Вацлава Богуц-кого и Александра Червякова в июле 1923 года. Составители «Платформы», раз-работанной во исполнение резолюций ХII съезда РКП(б) (апрель 1923 года) по национальному вопросу, учитывали особенности тогдашнего положения Белару-си: слабость промышленного развития; социальный состав населения – преиму-щественно крестьянское; неочерченность национальных форм культуры в связи с полонизаторской и русификаторской политикой; многонациональный состав населения и его специфическое расселение – белорусы жили в основном в сель-ских населённых пунктах, евреи – в городах, где составляли 40-50% населения, русские – в городах, остальные – в городах и деревнях; особенности языковой си-туации – русскоязычный город и белорусскоязычная деревня, незавершённость процесса консолидации белорусов в современную, полноценную нацию.

В «Платформе», с учётом положения, которое сложилось в начале 1920-х годов в нашей республике, Центральное бюро КП(б)Б во главе с В.Ф. Богуцким намети-ло решить ряд задач как предпосылок развития белорусизации.

Первой задачей называлось проведение под контролем ЦБ КП(б)Б чистки государственных и партийных учреждений от «националистических элементов» (русских, а также нерусских и других националистов). Данное положение повто-ряло аналогичную запись в «Практических мероприятиях по проведению в жизнь резолюции ХII съезда партии по национальному вопросу», которые утвердило совещание ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей, которое проходило 8-12 июня 1923 года. Однако, после формального, почти дословного повторения этой формулировки, в «Платформе» показывалось, что борьба в Беларуси за Советскую власть, многолетняя революционная борь-ба сблизили и объединили в дружественную совместную жизнь, закреплённую интернациональными узами, русских, польских, белорусских и еврейских тру-дящихся, вследствие чего проведение чистки в БССР не является актуальным вопросом.

Вторая задача – организация систематической и неуклонной работы по наци-онализации государственных и партийных учреждений. Под этим имелся в виду постепенный перевод их в делопроизводстве на местные языки. Местными языка-ми признавались белорусский, еврейский, русский и польский. Государственные языки, в первую очередь белорусский, подлежали введению в делопроизводство в первую очередь в наркоматах просвещения, земледелия, милиции, в судебных инстанциях, на почте и телеграфе (сначала в уездах и волостях). Во всех без ис-ключения школах белорусский язык вводился как обязательный.

В качестве актуальной ставилась задача привлечения лояльных элементов местной интеллигенции на работу в советские учреждения, школы, учреждения культуры при одновременной подготовке для них кадров советских и партийных работников. «Платформа» намечала постепенно ввести белорусский язык как основной язык преподавания во все высшие учебные заведения и учреждения профессионального образования.

Таким образом, в «Платформе», разработанной по инициативе ЦБ КП(б)Б, ЦИК и СНК БССР, впервые была предпринята попытка определить в пределах

134 Эммануил Иоффе

начатой белорусизации комплекс взаимосвязанных мер по развитию белорусского языка и расширению сферы его употребления, повышению культурного уровня населения, формированию кадров из местного населения, приспособлению к мест-ным языковым и другим особенностям военных формирований.

С именем Вацлава Антоновича связано увеличение территории Беларуси в 1924 году, или «первое укрупнение БССР».

Перенесёмся в 1922-й год, главным политическим событием которого стало об-разование СССР. О том, что белорусские власти, в первую очередь руководство Компартии Беларуси, тесно связывали статус республики в союзном государстве с белорусским территориальным вопросом, свидетельствует позиция, которую за-няло Центральное бюро КП(б)Б относительно проектов автономизации. Во время его обсуждения на одном из заседаний бюро ЦБ КП(б)Б осенью 1922 года Вацлав Богуцкий и его соратники выступили против принципов объединения, предло-женных Иосифом Сталиным. Центральное бюро КП(б)Б высказалось за сохране-ние договорных отношений, чтобы взаимоотношения наркоматов БССР и РСФСР были такими же, как наркоматов России и Украины. Одновременно, на этом же заседании, ЦБ КП(б)Б вновь решило поставить перед ЦК РКП(б) вопрос о рас-ширении территории республики.

Будущий «вождь народов», который в то время был Генсеком РКП(б), запом-нил эту позицию Богуцкого и отомстил ему дважды – в 1924-м и 1937-м годах.

В сентябре 1922 года позиция ЦБ КП (б)Б была изложена на заседании спе-циальной комиссии ЦК РКП(б), которая занималась разработкой положений Союзного договора. Одновременно по линии наркомата иностранных дел БССР в Москву была направлена записка «О необходимости урегулирования вопроса о восточных границах Белорусской республики». Высказывая обеспокоенность тем, что разрешение этого вопроса не предусмотрено ни одним соглашением меж-ду РСФСР и БССР, внешнеполитическое ведомство Советской Беларуси предло-жило поставить данную проблему на обсуждение, а решение закрепить в форме международного договора. По мнению В.А. Богуцкого и партийного руководства республики, возвращение Витебской, Гомельской и части Смоленской губерний диктовалось хозяйственными (экономическое единство этих губерний с БССР), культурно-просветительными (тяга значительной части населения к белорусской культуре), внутриполитическими (учёт особенностей национального и социально-го состава населения Беларуси) и внешнеполитическими (укрепление междуна-родного положения БССР) факторами.

Однако никаких реальных результатов данные обращения партийного и совет-ского руководства БССР в 1922 году не принесли. Трудная борьба за укрупнение республики, или за увеличение территории БССР, продолжалась на VII съезде КП(б)Б и II сессии ЦИК БССР (четвёртого созыва), которые прошли в марте 1923 года.

В мае 1923 года ЦК РКП(б) рассмотрел вопрос о границах БССР и дал согласие на его дальнейшую разработку.

Большие надежды руководство республики возлагало на совещание по наци-ональному вопросу с присутствием делегатов от всех национальных компартий, которое проходило в Москве в начале июня 1923 года. В выступлении ответствен-ного секретаря ЦБ КП(б)Б В.А. Богуцкого основное внимание было посвящено территории БССР. Он акцентировал внимание президиума совещания и его де-легатов на то, что окончательное разрешение белорусского вопроса невозможно до той поры, пока БССР включает в свой состав только незначительную часть белорусских земель и белорусского населения. Одновременно ЦБ КП(б)Б пере-

135Он начинал белорусизацию

дало в ЦК РКП(б) «Докладную записку о территории БССР», в которой руково-дящие деятели республики В. Богуцкий, А. Червяков, В. Игнатовский, В. Нодель, А. Гетнер изложили мотивы укрупнения республики и приблизительно очертили территорию, которая должна была войти в её состав. Авторы записки указыва-ли. что в Витебской губернии белорусы составляли 65-68%, в Гомельской – 80%, а в Смоленской – 40% от всего населения.

Борьба за укрупнение БССР продолжалась во второй половине 1923 года.Наконец, 29 ноября 1923 года Политбюро ЦК РКП(б) рассмотрело предложе-

ния Оргбюро ЦК РКП(б) и постановило присоединить к БССР «родственные ей в бытовых, этнографических и хозяйственно-экономических отношениях» тер-ритории: Горецкий и Мстиславский уезды Смоленской губернии, Витебскую гу-бернию целиком и Гомельскую губернию за исключением только четырёх уездов бывшей Черниговской губернии.

Это решение не было реализовано на практике. Главным образом, это было связано с деятельностью комиссии ЦИК СССР, в состав которой вошли пред-ставители от РСФСР – А. Смирнов и Т. Сапронов, от БССР – В. Богуцкий и Н. Мороз и от УССР – Ф. Кон. Председателем комиссии был назначен секретарь ЦИК СССР А. Енукидзе.

Несмотря на протест представителей БССР, оказавшихся в меньшинстве, ко-миссия не пересмотрела решение Политбюро ЦК РКП(б), но приняла ряд новых постановлений, которые существенно меняли состав расширенной Белорусской ССР.

29 декабря 1923 года Политбюро ЦК РКП(б) согласилось с позицией большин-ства членов комиссии ЦИК СССР, несмотря на жалобу ЦБ КП(б)Б.

Законодательное оформление возвращения восточно-белорусских территорий в состав БССР началось с постановления президиума ЦИК РСФСР от 4 февраля 1924 года «О передаче Белоруссии районов с преобладающим белорусским насе-лением». В соответствии с ним к БССР отходили следующие территории:

– из состава Витебской губернии по границам старого административного де-ления уезды: Витебский, Городокский, Дриссенский, Лепельский, Оршанский, Полоцкий, Сенненский и Суражский;

– из состава Гомельской губернии уезды: Могилёвский, Рогачёвский, Быхов-ский, Климовичский, Чериковский и Чаусский и волости Речицкого уезда: Дер-новичская, Мухоедовская, Наровлянская, Дудичская со станцией Калинковичи, Круковичская (на момент передачи Савичская), Домановичская, Карповичская целиком и части волостей: Авсютевичской, Юревичской и Якимово-Слободской по границам деревень Боровики, Шепейки, Кокуевичи, Александровка, Малые Автюкевичи и деревня Домарка;

– из состава Смоленской губернии: Горецкий уезд целиком и волости: Ша-мовская, Старосельская, Казимирово-Слободская и части Белецкой, Ослянской и Соинской Мстиславского уезда с городом Мстиславлем.

4 февраля 1924 года Политбюро ЦК РКП(б) принято решение создать Вре-менное белорусское бюро ЦК РКП(б) в качестве временного руководящего органа компартии Беларуси, который должен был исполнять функции Центрального Бюро и проводить организационные и политические мероприятия, связанные с возвратом восточно-белорусских территорий. Все ожидали, что его возглавит В.А. Богуцкий. Но этого не случилось. Вацлав Антонович получил «первый удар» от Генсека И.В. Сталина. Он был понижен до должности заместителя секретаря и заведующего организационно-инструкторским отделом Временного белорус-ского бюро ЦК РКП(б). А секретарём этого бюро назначили представителя ЦК

136 Эммануил Иоффе

РКП(б) – ответственного инструктора ЦК РКП(б) Александра Николаевича Асат-кина-Владимирского.

Кроме него, в состав Временного белорусского бюро вошли: пять предста-вителей от ЦБ КП(б)Б – В. Богуцкий, И. Адамович, В. Нодель, Ш. Ходош, А. Червяков; четыре представителя от Витебской губернии – В. Дьяков, Э. Ме-дис, Д. Прищепов и В. Трунтаев; два представителя от Гомельской губернии – Ф. Бровкович и А. Раскин; и один от Смоленской губернии – Г. Брандсбург (до 4 мая 1924 года), потом Н.Голодед (с 4 мая 1924 года).

Для оперативного руководства делами был создан и действовал Президиум Временного белорусского бюро в составе А. Асаткина-Владимирского (секре-тарь), И. Адамовича, А. Червякова (члены правительства), В. Богуцкого (заве-дующий организационно-инструкторским отделом) и В. Дьякова (заведующий агитационно-пропагандистским отделом). Это бюро действовало с 9 февраля по 12 мая 1924 года.

На восьмом съезде КП(б)Б, который проходил в Минске 12-14 мая 1924 года, Вацлав Антонович выступил с докладом «Партийно-организационный вопрос».

С именем Богуцкого связаны выход в Минске журнала «Вперед» – органа ЦБ, а с 1924 года – ЦК КП(б)Б, преобразование Белорусского государственного по-литехнического института в Белорусский государственный сельскохозяйственный институт (открыт 7 ноября 1922 года под названием «Белорусский государствен-ный институт сельского и лесного хозяйства имени Октябрьской революции», выход первых номеров журналов «Полымя» и «Маладосць», открытие в Минске Дома-музея 1-го съезда РСДРП, создание 7 апреля 1923 года Государственной плановой комиссии (Госплана) БССР, открытие Белорусского павильона на Все-российской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке в Москве (15 августа 1923 года), проведение 2-го Всебелорусского съезда комитетов кре-стьянской общественной взаимопомощи.

9-15 января 1924 года в Минске состоялся пятый Всебелорусский съезд Со-ветов, на котором в качестве руководителя Компартии республики и члена Пре-зидиума ЦИК БССР с докладом о международном и внутреннем положении СССР выступил В.А. Богуцкий. На этом съезде был одобрен проект Конституции СССР и было поручено ЦИК привести Конституцию БССР в соответствие с Конститу-цией СССР.

Время его правления ознаменовалось яростной борьбой Компартии Белорус-сии против церкви. Как отмечалось в докладе В. Богуцкого на ХII партийной кон-ференции (YII съезде РКП(б), которая состоялась в Минске 20-26 марта 1923 года, одной из важных кампаний ЦК Компартии Белоруссии была конфискация цер-ковных ценностей. В связи с противодействием религиозных деятелей конфи-скации ценностей были организованы три процесса ксендзов, служителей право-славной церкви (в Мозыре) и раввинов (в Минске).

6 мая 1922 года секретарь ЦБ КП(б)Б Вацлав Богуцкий в докладной записке в Политбюро ЦК РКП(б) на имя И. Сталина излагал позицию белорусских ком-мунистов по «церковному вопросу»:

«В связи с вызовом в ГПУ для переговоров о возможном использовании в борьбе с Тихоном и реакционным духовенством епископа Минского и Туровского Мель-хиседека, ЦБ КП(б)Б поручает тов. Карейво (начальнику Секретного Отделения ГПУ Белоруссии) получить у Вас дальнейшие поручения, какую линию в даль-нейшем проводить здесь нам. Мы считаем, что Мелхиседека при умелом подходе можно использовать в борьбе с реакционным духовенством. Нужно только к нему подойти осторожно, ибо Мелхиседек – большой дипломат, переживший все ок-

137Он начинал белорусизацию

купации и ладивший со всеми правительствами. В данное время Мелхиседек старается везде подчеркнуть свою лояльность по отношению к Советской власти. В вопросе изъятия ценностей Мелхиседек занял сразу твердую позицию за сда-чу ценностей, издав по сему поводу воззвание к верующим. Остальное минское духовенство более реакционно и консервативно, чем Мелхиседек. В Минске, где еще до войны велась большая борьба с католической церковью, в попы подбира-лись более развитые и черносотенные люди. В данное время, находясь на рубеже Республики, они все еще предполагают возможность конфликта и нашего ухода из Белоруссии, а потому сразу трудно втянуть их в борьбу. Группой (незначи-тельной) белорусских попов, а также некоторыми белорусскими общественниками поднят вопрос об автономии (не автокефалии) Белорусской церкви. Из перегово-ров, которые велись с Мелхиседеком по сему вопросу, выяснилось, что Мелхисе-дек особого значения этому вопросу не придает. Мы со своей стороны констати-руем, что здесь для нас особого значения этот вопрос не имеет. Попов-белорусов сравнительно мало. Особенно рьяное проведение белорусизации церкви может иметь отрицательное явление, именно – сплочение вокруг церкви общественных интеллигентных сил и использование ее в целях националистической агитации. Поскольку Московское Управление церкви будет находиться под нашим влия-нием, пожалуй, можно согласиться на автономию, если это вызывается какой-нибудь политической целесообразностью и если автономная церковь будет в за-висимости от Московского Управления. Мы полагаем, что со священниками-вели-корусами и вообще с влиянием великорусским нам будет легче бороться и скорее можно будет держать их на поводу, чем белорусских национальных попов. По-скольку Мелхиседек останется в Белоруссии и поскольку не будет проводить-ся контрреволюционная оппозиция церковных верхов здесь, у нас нет никакой надобности составлять другой группы православного духовенства. Центральное внимание же антирелигиозной пропаганды придется перенести на борьбу с поль-ским клерикализмом и развившимся за последнее время сектантством. Право-славие в наших условиях представляет сравнительно меньшую опасность в этом отношении».

«Добро» на создание автономной Белорусской православной церкви было полу-чено. 27 июня 1922 года председатель СНК БССР А.Г. Червяков получил офици-альное извещение о провозглашении 23 июля в Минском кафедральном соборе автономии Белорусской православной церкви. Епископ Мелхиседек стал митро-политом Минским и Белорусским.

Еще в мае 1922 года генеральный секретарь ЦК РКП(б) И. Сталин, председа-тель ГПУ Ф. Дзержинский, нарком по военным и морским делам РСФСР Л. Троц-кий решили организовать в Минске первый в стране показательный судебный процесс над католическим духовенством. Было арестовано 10 человек.

30 мая 1922 года В. Богуцкий информировал И.Сталина:«Процесс ксендзов начался 29 мая. Ситуация хорошая…». Суд приговорил пробоща кафедрального костела А. Лисовского к расстрелу

(с заменой 5 годами концлагерей). Остальные (ксендзы В. Василевский, М. Тома-шевский и другие) получили от трех до четырех лет концлагерей.

С 1924 года Вацлав Антонович был представителем ЦК Компартии Польши в Исполкоме Коминтерна, членом Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала и кандидатом в члены его Президиума.

После учебы на курсах марксизма-ленинизма при Коммунистической акаде-мии в Москве Богуцкий в 1929 году переходит на работу в ВЦСПС, председателем ЦК профсоюза работников связи СССР. Затем он работает заместителем предсе-

138 Эммануил Иоффе

дателя Всесоюзного общества химиков, председателем Скандинавской секции Ис-полкома Профинтерна, членом бюро Профинтерна. С 1936 года Вацлав Антонович жил в Хабаровске, где был членом спецколлегии краевого суда.

Богуцкий был делегатом Х-ХII, ХIV-ХVI съездов ВКП(б), членом ЦИК СССР в 1922-1924 годах и его Президиума в 1924 году, членом ЦИК БССР в 1921 году и его Президиума в 1922-1924 годах.

В октябре 1937 года он получил «второй удар» от Сталина, точнее, был аресто-ван за принадлежность к «Польской организации войсковой» и приговорен к выс-шей мере наказания. Богуцкий был расстрелян 19 декабря 1937 года, а посмертно реабилитирован 31 марта 1956 года.

Именем Вацлава Антоновича Богуцкого названа улица в Гродно. В Минске на доме, где он жил, установлена мемориальная доска.

Р усь обетованная

ЧасовнЯПротоиерей Павел БОЯНКОВ

«...Вера, Царь, Отечество. Эти три слова,данные нам с небес, и составляют корень широколиственного русского дерева».

С. А. Нилус

Разговор об обетованной, святой Руси не может и не должен идти лишь в про-шедшем времени, но, главным образом, – в настоящем и будущем. Ибо для всех нас, великороссов, белору сов и малороссов, Русь – не просто некое государствен-ное обра зование, а именно «широколиственное русское дерево».

Временные разделения, междоусобицы и смуты на Руси быва ли и прежде. Впадать ли от них в уныние сегодня? «Уезд от нас останется – и оттуда пойдет Русская земля!» – повторим мы вме сте с известным героем трилогии «Хождение по мукам» А. Тол стого.

Для людей, освободившихся от гипнотического давления пош лых стереотипов и бродячих «призраков», в полной мере вкуси вших от плода местечкового цен-тробежного национализма, та кой разговор о Руси вполне уместно начать с обра-щения к тра диционной уваровской (названной по имени С.С.Уварова – Министра просвещения при Императоре Николае I) формуле «Православие, Самодержавие, Народность».

Из трех столпов, составляющих уваровскую формулу, только последний – На-родность – как будто не нуждается в «реабилита ции». Однако за истекшие 25 лет в России, Белоруссии и Украине родилось целое поколение людей, которые никогда не жили в единой державе и не помнят о ней. Именно им нужно ясно показать, что военное столкновение между Россией и Грузией, противостояние России и Украины в Крыму, внутриукраинская война в Донецке и Луганске рань-ше были бы просто немыслимы (в этот же список можно добавить также Карабах и Приднестровье). «Империя – это мир!»

140 Протоиерей Павел Боянков

Нас разделили, чтобы не просто над нами властвовать, но еще и существенно уменьшить в числе. Вот почему создавшееся положение многими справедливо оценивается как целенаправленный геноцид великороссов, малороссов и бело-русов.

Мало того, нашлись борзописцы, объявившие великороссов помесью монголо-татар с угро-финнами, малороссов – сарматами, а белорусов – литвинами. То есть никаких восточных славян и, тем более, русских вовсе никогда не было. Ру-софобия не только в так называемом «цивилизованном» сообществе, но и в самой России, вот к чему пришла Народность, почти полностью лишившись в 1917г. под-держки двух своих первых столпов. О них-то, этих столпах, и пойдет речь ниже.

Кровавый террор, с первых дней после государственного переворота обрушив-шийся на Русскую Православную Церковь, и псевдонаучная ложь, пришедшая ему на смену во времена Никиты Сергеевича, не достигли результата. Начиная с 1988 года, когда наша страна, а с нею и весь культурный мир отпраздновали 1000-летие крещения Руси, идеи и дух Пра вославия все настойчивее овладевают душами людей. Под не сколько стыдливым наименованием «духовных ценно стей» они пробивают себе дорогу и к средствам массовой инфор мации. Процесс оздо-ровления идет несмотря на все трудности.

На этом пути исключительно важным является сохранение единства нашей Церкви. Украинский кризис неопровержимо свидетельствует: его развитию спо-собствовали не только вмешательства извне, не только внутренние политические, экономические, исторические, культурные, языковые предпосылки и противоре-чия, но (и об этом почему-то только начинают говорить) глубочайший религиоз-ный раскол в обществе.

Четверть века тому назад там, рядом с Украинской Православной Церковью Московского Патриархата, при непосредственной поддержке государства (!), возникли раскольники «Филарета» Денисенко, автокефалы-самосвяты и униаты (греко-католики). Огромный соблазн для «малых сих», тем более, что внешне эти деятели ничем не отличаются от настоящих православных, но существенно пре-восходят их в ультранационализме.

И все прошедшие годы эти двойники и «ряженые» не сидели сложа руки, они совершали свои «священнодействия», в том числе и «крестили». Но мы-то пре-красно знаем, что «таинства» всевозможных раскольников, самозванцев и ерети-ков абсолютно безблагодатны.

Следовательно, за это время образовалось весьма значительное количество людей, которые только считают себя крещенными, но на самом деле, таковыми не являются.

Поэтому на востоке Украины обычные православные граждане столкнулись с сонмищем бесноватых нехристей. «По плодам их узнаете их»(Мф.7.16). Чего стоят, например, сайентолог Яценюк и баптист Турчинов?

Ни о каком духовном компромиссе здесь не может быть и речи. «Какое согла-сие между Христом и велиаром?» (2Кор.6.15), что общего между Православием и экуменическим лицемерием?

В целом же, достойно пройдя через гонения и клевету (которой и теперь пре-достаточно), Православие сохранило место духовного лидера триединого русского народа и до времени защищает канонические границы некогда единой страны (что

141Часовня

прекрасно осознают и бжезинские). Церковь наша по-прежнему «есть Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины» (1Тим.3.15).

Думается, что теперь наступил черед «реабилитации» и Само державия. Ведь если мы говорим о роли отца как главы семьи или об естественности едино-началия в армии, то не пора ли признать правомерность аналогичного подхода и к делам госу дарственным? Известно, власть наследственная всегда устой чивее и последовательнее власти временщиков. Более того, сам термин «Самодержавие» означает, прежде всего, самостоятель ность власти, ее независимость от власти других сил и правительств. В наше время, когда мировая «закулиса», трансна-циональные корпорации, всевозможные западные «партнеры» все настойчивее диктуют нам свои условия, такая неза висимость должна оцениваться безусловно положительно. Со вершенно очевидно, что не следует путать Самодержавие ни с тиранией, ни с диктатурой или тоталитаризмом, ведь прозвище «кровавого» скорее заслужил не Николай П, а сменившие его дея тели. Старое земство было гораздо демократичнее иных нынеш них исполкомов, а темпы роста экономики, стабильность золотого рубля, развитие кооперативного сектора в царской России сегодня кажутся просто недостижимыми. Многие ли из нас читали труд Льва Тихомирова «Монархическая государственность»? Того самого Л. Тихомирова, ставшего из члена исполкома «Народной воли» ревнителем русской монархии. Не менее интересно иссле дование «Народная монархия» белоруса Ивана Солоневи-ча. Важно уяснить себе: русская история неопровержимо свидетельствует, что только Самодержавие, как власть справедливая, сильная и просвещенная, ока-зывалось спо собным возрождать страну после нашествий, междоусобиц и смут. Напротив, всякая «керенщина» и прочие лжедемократичес кие поползновения всегда являлись гибельными для России. Не обольщался на сей предмет и Вла-димир Ильич. Считая, что «большевиков никто не в состоянии заменить», он, тем не менее, писал: «Поверьте мне, в России возможны только два правитель ства: царское или Советское» (Ленин В.И., ПСС, т.43, с. 129).

Говоря о православной России, нельзя не отметить и той идеи, которую цер-ковный историк и писатель, протоие рей Лев Лебедев называл «самой поразитель-ной и захватываю щей особенностью церковнобогословского и народного сознания Руси X-XVII веков». Я имею в виду представление о Русской земле как образе Обетованной земли Царства Небесного. Перво начально это нашло свое отражение в «Слове о Законе и Благода ти» митрополита Киевского Илариона, в дальнейшем получило развитие в посланиях старца Филофея о Москве как о третьем Риме. Вершиной развития этой самобытной и яркой идеи стала подмосковная Пале-стина, созданная патриархом Никоном, с цен тром в Воскресенском Ново-Иеру-салимском монастыре, главный собор которого был возведен по размерам и по-добию храма Гро ба Господня в Иерусалиме. Об этом замысле патриарха Никона говорят как о построении на Русской земле «архитектурной ико ны Святой земли». Вот почему в древней русской топонимике так распространены многочисленные Иорданы, Фаворы, Сионы, Гефсимании, Вифании, Иерусалимские долины. Вот к чему стремился православный народ, вот что было взято в качестве примера для подражания! Только исключительная духовная глухота, глухота, доведен-ная до абсурда, способна усмотреть в этом ана логии с иудаизмом и сионизмом. Не идеи ветхозаветной нацио нальной исключительности, а именно новозаветная

142 Протоиерей Павел Боянков

«всечеловечность» русского самосознания проявилась здесь. К сожале нию, на-чиная с XVIII века эти представления были во многом вытеснены из обществен-ного сознания, что связано с проникно вением западных влияний. Синодальный период существенно изменил положение Церкви, снизилось ее влияние на людей, в особенности на высшие образованные круги. Изменился и харак тер верховной власти, которая приобрела некоторые черты запад ноевропейского абсолютизма. В народ, лишенный духовной за щиты и удаленный бюрократической прослойкой от царя, двину лись сектанты и смутьяны. В результате последующей катастро фы имя России исчезло с карты, сменившись унизительной аббревиатурой.

Таким образом, три идеала, три столпа, на которых предпола галось надежно утвердить российскую государственность, оста лись и до, и после 1917 хода не-реализованными, скрытыми до времени под спудом. Поэтому, когда мы говорим о возрождении России, обетованной, Святой Руси, мы не собираемся возвраща-ться назад, слепо копировать прошлое. Путь к России – не назад, а именно впе-ред, к новому творческому переосмыслению и усво ению ее традиционных рели-гиозных и государственных ценно стей. Обретение, временная утрата и возврат к идеалам трехсоставной уваровской формулы – именно в этом и состоит логика того исторического процесса, свидетелями и участниками кото рого мы являемся.

Владимир Матвеевич МАКАРОВ – полковник, начальник управления ин-формации – пресс-секретарь главного управления идеологической работы Министерства обороны РБ, кандидат педагогических наук.

АрмиЯВладимир МАКАРОВ

Люди непременно будут вновь и вновь обращаться к истории Вели-кой Отечественной войны, ибо в ней зашифрованы ответы на основные вы-зовы ХХI века. Именно в новом веке эскалация глобальной нестабильности многими учеными рассматривается в контексте цивилизационных проти-воречий, объективно ставящих мир на грань новой большой войны*. При этом самые главные вопросы связаны с судь-бой проекта Человек. В мире есть до-статочно влиятельные силы, которые стремятся ответить на глобальные вы-зовы современности архаизационны-ми фундаментализмами, по существу, ликвидацией лишнего человечества. Речь идет о тотальном покушении на Гуманизм. * Сивков, К. Оценка реальности мировой вой-ны, как основного инструмента выхода из глобального кризиса, и ее вероятный ха-рактер / К. Сивков. // [Электронный ресурс]. Минск, 2009. – 19 мая. Режим доступа: http://www.km.ru/news/oczenka_realnosti_mirovoj_vojny_ . – 19-05-2009.

Но кое-что из подобных процессов уже проходило с 1933 по 1945 годы, когда буквально из преисподней было выпущено сатанинское начало, реаль-но угрожающее человечеству.

И здесь мы подходим к важнейшему методологическому выводу, который должен быть в основе понимания зна-чения Победы над фашизмом. Высо-кий смысл Великой Победы невозмож-но оценить без оценки, без выявления всех параметров противника, которого победили и которого величайшие гу-манисты ХХ века назвали врагом че-ловечества.

Соответственно, правы те иссле-дователи**, которые говорят, что пора прекратить скептически легкое от-ношение к этому врагу – только как к «бесноватому фюреру» и его тупым соратникам. Подобные интерпретации фашизма опасны, так как не позволяют увидеть масштаб и трагизм ситуации, ** Бардахчиев, Ю.Б. Война, с которой ведут войну / Ю.Б. Бардахчиев. – М.: МОФ ЭТЦ, 2013. – 480 с. – С. 258-261.

Великая Победа – торжество гуманизма

К 70-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ

144 Владимир Макаров

выявить ее историческую специфику и понять беспрецедентность для чело-вечества того времени.

Сущностной ошибкой здесь явля-ется представление о неталантливости абсолютного зла, если хотите – его фантастической изощренности на гра-не «гениальности и помешательства».

«Фашизм – абсолютное зло». Все верно! Но раз так, то абсолютное зло по определению лишено гениальности. Разве не у Пушкина сказано, что «ге-ний и злодейство – две вещи несовме-стимые»…

Но если уж быть точными, то имен-но у Пушкина в пьесе «Моцарт и Са-льери» в философском споре двух ге-ниев расставлены все точки над i. Ком-позиторы говорят о великом художни-ке Микеланжело:

Моцар т : Он же гений,Как ты да я, а гений и злодейство –Две вещи несовместимые.Не правда ль?Са л ь е ри : Ты думаешь?(Бросает яд в стакан Моцарта.)Ну пей же.Один гений бросает яд в бокал дру-

гому! Может ли быть такое? Конеч-но, в идеале высокий дух настоящего творчества несовместим с какими-ли-бо низкими помыслами…

Именно фашизм и сам Гитлер ста-ли олицетворением величайшей за-предельной патологии, извращения человеческой природы. Извращения, достигающего вселенских размеров. В этом отношении абсолютно прав выдающийся мыслитель Эрих Фромм, представивший в книге «Анатомия че-ловеческой деструктивности» четкий портрет человека, воплотившего в себе абсолютное зло: «Адольф Гитлер – клинический случай некрофилии» (од-ноименная глава книги Фромма)*.* Фромм, Э. Злокачественная агрессия: Адольф Гитлер – клинический случай не-крофилии / Анатомия человеческой деструк-тивности / Э. Фромм. – М.: ООО Изд. Аст, 2004. – 635 с. – С. 510-601.

«Он играл жизнями всех немцев, играл и со своей собственной жизнью. Когда все было потеряно, у него не было особых причин сожалеть о слу-чившемся. Он получил то, к чему всег-да стремился: власть и удовлетворе-ние своей ненависти и своей страсти к разрушению. Этого удовольствия он не лишался в связи с поражением. Ма-ньяк и разрушитель не проиграл. Кто действительно проиграл, так это миллионы людей — немцев, предста-вителей других наций, — для которых смерть в бою была зачастую самой легкой формой страдания...»**.

Одновременно необходимо знать и помнить следующие факты истории.

70 лет назад гитлеровцы и их сверх-талантливые ученые (например, кавалер «рыцарского креста» Вернер фон Бра-ун) вывели ракеты в космос, применив более тысячи из них против Великобри-тании (баллистическая траектория по-лета ФАУ-2 проходила на высоте 70 км).

Фашистская Германия и ее союзни-ки реально стояли на пороге создания ядерного оружия… В апреле 1945-го японцы попроси-

ли Берлин передать им накопленный уран-235 и взрыватели, которые в со-провождении специалистов и были им отправлены на подлодке. Всплыв по-средине Атлантического океана для подзарядки аккумуляторов, капитан узнал о капитуляции Германии и сдал-ся американцам. Оппенгеймер призна-вал, что этот уран США использовали в «Манхэттенском проекте». А попади «посылка» к японцам, и Токио мог бы овладеть ядерным оружием в конце 1945 – начале 1946 года***.** Фромм, Э. Указ. соч. – С. 594.*** Тимофеев А. Валентин Фалин: «Ялта-1945 – это упущенный шанс человечества». К 70-ле-тию Крымской (Ялтинской) конференции. Беседа с Чрезвычайным и Полномочным послом, государственным деятелем, исто-риком / Алексей Тимофеев. // [Электронный ресурс]. – 2015. – 6 февраля. Режим доступа: http://www.stoletie.ru/

145Армия

В нацистском мире (подобно тому, как и сегодня в навязываемых челове-честву постмодернистских моделях существования) все продавалось и по-купалось. Гитлеровцы были при этом прагматиками и использовали Японию сугубо как достаточно перспектив-ный источник пушечного мяса, одно-временно считая самих японцев пред-ставителями одной из самых низших рас. Поэтому вполне закономерно, что американский «Манхэттенский проект» для Японии (союзника Герма-нии) означал убийство сотен тысяч мирных жителей Хиросимы амери-канской бомбой, а Нагасаки, наиболее вероятно, – немецкой. Что же каса-ется милитаристской Японии, то ил-люзий гуманизма там также не было по определению. Готовясь к бакте-риологической войне, Япония накопила для этого тонны(!) бактерий сибир-ской язвы, чумы и других возбудителей болезней. Так что если бы не Великая Победа советского народа, а в даль-нейшем и блестяще осуществленная Маньчжурская операция войск Крас-ной армии, человечеству, включая са-мих американцев, пришлось бы очень плохо…

Абсолютно неверно также представ-ление и о фашистском духе как якобы о примитивном мещанском немецко-бюргерском духе. Реально же фашист-ский дух – это концентрированное выражение абсолютного, предельно-го, метафизического Зла. Фашисты не только создали новую армию, опираясь на наиболее эффективные и свирепые немецкие военные традиции, не только проявили неслыханный военно-техни-ческий талант, но и установили, опять же на жесточайшей немецкой основе, особый фашистский воинский дух. На-цистами было воскрешено так называ-емое «темное рыцарство», духовные, по существу, сатанинские практики которого были восприняты СС и пере-ведены в новое качество, отвечающее возможностям ХХ века в использова-

нии индустриальных и психологиче-ских технологий.

Таким образом, фашисты дали вер-махту мощную стратегию, радикаль-но улучшили и без того высочайшую техническую оснащенность немецких войск и – самое главное – укрепили немецкий воинский дух, придав ему абсолютно злое, темное мобилиза-ционное начало*.

Без признания этих трех фашист-ских достижений нет признания под-линного героизма Красной армии, нет понимания подлинного величия нашей Победы.

Без осознания этих фактов, без по-нимания зловещей сущности фашизма и его мощи – нет признания гениаль-ности и величия народов СССР.

Без понимания данного императива будут продолжаться призывы отъяв-ленных мерзавцев к вечному покаянию и самооплевыванию, в чем преуспели ниспровергатели советского прошло-го, в том числе поклонники «белорус-ской» коллаборации…

По поводу зловещей сущности фа-шизма.

Кое-кто хотел бы забыть, что на территории Беларуси в годы войны действовали 14 детских лагерей по за-бору крови у детей. Вермахту нужна была кровь белорусских детей! О том, что немцы творили в Бела-

руси в прошлом веке, наглядно напоми-нает недавно открытый в республике мемориальный комплекс «Детям – жертвам Великой Отечественной войны». Расположен он в деревне с сим-воличным названием Красный Берег, что в 21-м километре на северо-запад от Жлобина (Гомельская область).Здесь, в Красном Береге, был апро-

бирован новый – «научный» – метод забора крови. Детей подвешивали под мышки, сжимали грудь. Для того чтобы кровь не сворачивалась, делали специальный укол. Кожа на ступнях отрезалась – или в них делались глубо-* Бардахчиев, Ю.Б. Указ. соч. С. 260-261.

146 Владимир Макаров

кие надрезы. Вся кровь стекала в гер-метичные ванночки. Тела замученных увозили и сжигали.Иным детям «везло» больше – их от-

правляли донорами в Германию и там забирали у них кровь. Из архивных дан-ных известно, что из этого лагеря фа-шисты вывезли 1990 детей, 15 из них были из Краснобережского сельского совета. Это установила Чрезвычайная комиссия, работавшая тут еще в 1944 году. При этом фамилии местных де-тишек были выяснены, имен же других доискаться, увы, не удалось. Вообще же, по официальным данным, в годы Великой Отечественной узниками дет-ских концлагерей стали более 35 тысяч только белорусских детей*.

В ходе заседаний Нюрнбергско-го трибунала даже прошедшие войну люди падали в обморок при виде доказа-тельств сатанинских практик ХХ века.

Из материалов Нюрнбергского про-цесса – протокол допроса Зиверса. Обвинитель (речь идет об опытах

над узниками с разряженным про-странством для военно-воздушных сил): «Я хочу, чтобы вы посмотрели 30 страницу документов: «Я лично видел через глазок, как заключенный находился в разряженном простран-стве до тех пор, пока у него не лопнули легкие. Некоторые эксперименты вы-зывали у людей такое давление в го-лове, что они сходили с ума и рвали на себе волосы. В своем безумии они разрывали себе лицо и голову ногтями в попытке покалечить себя. Эти экс-перименты с крайне низким давлени-ем, как правило, кончались смертью экспериментируемого»**.* Плугатарев, И. «Детская Хатынь» Красного Берега / И. Плугатарев // Белорусская военная газета «Во славу Родины». – 2011. – № 234. – 8.12.2011.** Допрос свидетеля Зиверса. Стенограмма заседаний Международного военного трибу-нала 8 – 9 августа 1946 г. / Ни давности, ни забвения… По материалам Нюрнбергского процесса / Ред. Л.Н. Смирнов. – М.: Юрид. лит., 1983. – С. 219-220.

Обвинение представило Между-народному военному трибуналу в ка-честве вещественных доказательств выработанный из человеческой кожи пергамент, обнаруженный в концен-трационном лагере Бухенвальд, три куска татуированной человеческой кожи и высушенную голову, из которой были вынуты черепные кости. Из по-казаний охранника концентрационного лагеря Бухенвальд Андреаса Пфафен-бергера: «После того как осмотрели заключенных, у которых имелись та-туировки, тех из них, у кого татуи-ровки были наиболее интересные и ху-дожественные, поместили в больницу, а затем они были убиты посредством впрыскивания…Трупы были переда-ны в морг, где желаемые куски кожи с татуировкой были вырезаны. Затем в обработанном виде эта кожа была передана жене штандартенфюрера СС Коха, которая использовала эту кожу в качестве абажуров…»***

Были трибуналы также в Токио и Хабаровске – суды над японскими военными преступниками, где приво-дились страшнейшие примеры престу-плений против человечности. В япон-ской армии были даже приказы – как употреблять человеческое мясо в пищу. Оказывается, нельзя было употреблять в пищу мясо своих соотечественников, а вот съесть американца, русского, ки-тайца и так далее – это вполне допу-стимо. Кстати, человеческое мясо упо-треблялось в пищу не потому, что не хватало продуктов, – это был ритуал, в котором принимали участие генера-лы и адмиралы****. Здесь все понятно – это и есть зловещая суть немецкого фа-шизма и японского милитаризма. *** Допрос охранника концентрационного лагеря Бухенвальд Андреаса Пфафенбергера (Документ Р-129, США – 217) / Там же. – С. 223.**** Рагинский, М.Ю. Милитаристы на скамье подсудимых: По материалам Токийского и Хабаровского процессов / М.Ю. Рагинский. – М.: Юрид. лит., 1985. – 360 с. – С. 69.

147Армия

Но как оценивать тех, кто добро-вольно сотрудничал с нацистами, все эти дивизии ваффен СС, местные ад-министрации? Ведь стоящие у истоков их создания люди имели достаточно информации, чтобы знать и понимать: никогда и ни при каких обстоятель-ствах им не будет позволено создать даже подобия какой-либо собственной государственности. А значит, это не просто предательство, а сознательное изощренное предательство своих со-отечественников, своей страны и са-мих себя…

Все это имеет четкое назва-ние – некрофилия, величайшая пато-логия из всех патологий. Впрочем, фа-шизм и представляет собой крайнюю форму патологии. О феномене некро-филии гитлеризма и лично Гитлера нигде лучше, чем у Эриха Фромма, не сказано:

«Поражение и смерть Гитлера должны были сопровождаться смер-тью всех, кто его окружал, смертью всех немцев, а если бы это было в его власти, то и разрушением всего мира. Фоном для его гибели могло быть только всеобщее разрушение… Многие его действия, начиная с уничтожения миллионов и миллионов евреев, русских и поляков и кончая распоряжениями, обрекавшими на уничтожение немцев, нельзя объяснить стратегической це-лесообразностью. Это, без сомнения, результаты страсти к разрушению, снедавшей некрофила*.

Тем не менее сегодня находятся люди, пытающиеся восхищаться наци-стами и коллаборационистами-преда-телями, возвеличивая всех противни-ков СССР в годы войны до масштабов эпических героев. Забывая при этом, что сами они давно были бы уничтоже-ны или превращены в биомассу, если бы не Великая Победа.

Главным направлением фальсифи-кации истории на современном этапе * Эрих Фромм. Указ. соч. – С. 553.

является именно обеление коллабора-ционистов, которые представляются как люди, якобы боровшиеся за свобо-ду и независимость. Это характерно не только для государств дальнего зару-бежья.

В России функционирует мерзкий информационный ресурс «Спутник и погром». Его руководитель Просви-рин свои взгляды не скрывает, и эти взгляды имеют распространение как среди правых радикалов, так и среди либералов:**

«22 июня у нас отмечается как День Памяти и Скорби. Не думаю, что это день памяти и скорби. Это ДЕНЬ ОТМЩЕНИЯ. С 1917-го года Совет-ская Власть, состоявшая из кавказцев, евреев, прибалтов, азиатов, прочих меньшинств, самых тупых и подлых русских крестьян и рабочих, настоль-ко тупых и настолько подлых, что они, когда шли, то оставляли за собой следы дымящегося дегтя, уничтожа-ла русский народ, русскую культуру и русское государство. ВСЕ сферы рус-ской жизни подверглись невиданному за тысячу лет разгрому.

22 июня 1941-го года Белая Европа вернулась в Россию. Небо потемне-ло от самолетов. Земля затряслась от танков. Деревья зашатались от хо-хота – это хохотали сотни, тысячи чинов Русской Императорский Армии, вступившие добровольцами в Вермахт, СС или создавшие свои подразделения. Белые русские возвращались в красную совдепию. Без жалости. Без пощады. Без сантимента. Без проблеска сочув-ствия. Партбилет, заветная Книжеч-ка Всевластия, символ принадлежно-сти к высшей советской расе, внезап-но превратился в метку обреченного, в которой был записан приговор.** Просвирин Е. Тот бесконечный лет-ний день. // [Электронный ресурс]. – Сайт РПЦЗ Москва Русско-советская война. Режим доступа: http://rpczmoskva.org.ru/russko-sovetskaya-vojna/egor-prosvirnin-tot-beskonechnyj-letnij-den.html

148 Владимир Макаров

Они резали, сжигали заживо и хохотали. Они пили Смерть Красных и не могли напиться, жажда сжигала и сжигала их, гнала от горы трупов к горе, от горы к горе, от горы к горе. От мяса к мясу. И мяса всегда было мало.Красные в итоге отбились по ста-

рому, еще с Гражданской, методу пер-манентной мобилизации. С расстрела-ми. Карателями. Мясорубками. Но в их сердцах навсегда поселился Смертель-ный Страх, их Империя Безумия в то лето 41-го треснула в самом сердце. Но своей холодной мертвой рукой

русский схватится за красное горло именно тогда, летом 41-го. 22 июня. В День Отмщения».

Здесь, как говорится, без коммента-риев.

Но разве «белорусские» ниспровер-гатели прошлого, все эти поклонники коллаборации (вячерки, лычи, тарасы и компания), – разве все они чем-то от-личаются от просвириных?Л. Лыч: «Если бы возник вопрос об

избрании кого-нибудь из первых по-литических руководителей нашего Отечества за последние 70 лет почет-ным членом Товарищества белорус-ского языка имени Скорины, то у Кубе было бы больше шансов, чем у других стать таковым»*.А. Тарас: «В этом году защитники

«советского социалистического про-шлого» заметно оживились. Ведь сразу после завершения чемпионата мира по хоккею наш официоз начнет раскручи-вать тему 70-й годовщины “освобож-дения БССР от немецко-фашистских захватчиков”. Отсюда — усиление на-скоков макаровых на тех авторов, кто придерживается принципиально иных взглядов. Мы эти взгляды не скры-ваем, а, наоборот, доводим до всеоб-щего сведения. Все 70 лет социалисти-* Лыч, Л.М. Нацыянальна-культурнае жыццё на Беларусі у часы вайны 1941-1944. – Вільня: Наша будучыня, 2011. – С. 305.

ческих преобразований в СССР пред-ставляли собой тупиковый вариант развития современной цивилизации**.Л. Лыч: «Немцы меркавалі, што

насельніцтва захопленых тэрыторяў патрэбна анямечыць, кагосці выслаць, а кагосці і знішчыць.І што характэрна на беларусаў,

што ў гэтага народа больш арый-скай крыві, чым у іншых славянаў. Прадстаўнікі нашай інтэлегенцыі верылі, што калі будзе створана Новая Еўропа, то Беларусь павінна трапіць туды разам з іншымі краінамі ... Яны імкнуліся, каб на тэрыторыях гене-ральнай акругі “Беларусь” панавала ўсё беларускае…»***А. Тарас: «Партызаны зьнішчалі і

акупантаў, і мірных людзей. Яна (книга М.Н. Пинчука, изданная А. Тарасом****) антыпартызанская ў тым сэнсе, што паказвае, кім партызаны былі насам-рэч. На самой справе яны былі ваенныя злачынцы, усе. І тыя, якія сапраўды зь немцамі ваявалі, і тыя, якія не ваявалі, усе былі ваенныя злачынцы. І савецкія партызанскія атрады, і жыдоўскія, і польскія, і некалькі атрадаў нацыя-нальных — усе былі рабаўнікі».

Пусть подобные мнения и харак-терны для маргинальных структур, представителей псевдоинтеллиген-ции, но они есть. Нам скажут, что право каждого в Беларуси выражать свое мнение. А наши право и обязан-ность показать истинное лицо дан-ных поборников «свободы»*****. Как ** Тарас А. О макаровщине / А.Тарас // [Элек-тронный ресурс]. – 22 февраля 2014 г. Режим доступа: http://inbelhist.org*** Лыч, Л.М.: Нацыянальная ідэя праз усё жыццё. / Л. Лыч // [Электронный ресурс]. – 8 студзеня 2012 г. http://aljans.org/library/lyeanid-lych-nacyyanalnaya-ideya-praz-usyo-zhyccyo.**** Пинчук М.Н. Советские партизаны. Мифы и реальность. – Вильнюс: Наша будучыня, 2014. – 392 с.***** Макаров В.М. К вопросу о реконструк-ции истории. Почему ИА REGNUM идет в

149Армия

здесь не вспомнить устав созданного фашистами «союза белорусской мо-лодежи», где четко обозначено пред-назначение «белорусской» молодеж-ной организации: «Яна (белорусская молодежь – прим. автора) павiнна зразумець гiстарычны сэнс змаганьня супраць бальшавiзму и жыдоўства i ацанiць эпахiяльную ролю вялiкага ня-мецкага народу, якi адчуў сiлу i адвагу ўзяць на сябе мiсiю крыжовага пахо-ду супраць жыдоўска-бальшавiцкае навалы... Беларусь и Беларускi народ павiнны атрымаць арыентацыю на Новую Эўропу, каб iсьцы да яе разам з усiмi эўрапэйскiмi народамi пад права-дырствам велiканямеччыны…».

Звучит более чем современно для «белорусских» радикалов.

Подчеркну еще раз, все «герои» кол-лаборации (будь то власовцы или учре-дители белорусской центральной рады, белорусской краевой обороны или не-состоявшейся дивизии СС «Беларусь») и их современные последователи пре-красно знали и знают, что гитлеровцы никогда и ни при каких условиях не по-зволили бы создать им даже подобия какой-либо государственности.

А болтовня профессора Лыча по по-воду арыйскай крыві беларусаў не бо-лее чем жалкая попытка уйти от ответа на вопрос, как следует оценивать не-крофилов – поборников коллаборации, коль скоро уже давно известны доку-менты нацистов, нацеленных на пла-номерную ликвидацию целых народов.

«Согласно плану, предусматрива-ется выселение 75% белорусского на-селения с занимаемой им территории. 25% белорусов, по плану главного им-перского управления безопасности, фарватере «белорусских» националистов. // [Электронный ресурс]. Минск, 26 февраля 2015. Режим доступа: http://www.mil.by/ru/news/ press_center/publications/40169/.; Ма-каров В.М. «Независимые» (от совести!?)». // [Электронный ресурс]. Минск, 24 марта 2015. Режим доступа: www.mil.by/ru/news/press_center/publications/40945/

подлежит онемечиванию. В связи с этим представляется крайне необ-ходимым по возможности тщательно отобрать белорусов, пригодных по ра-совым признакам и политическим со-ображениям для онемечивания, и от-править в империю в качестве рабочей силы… Они в скором времени, по край-ней мере в ближайшем поколении, мог-ли бы быть полностью онемечены…»*

Эти документы были представлены на Нюрнбергском процессе. Поэтому все эти коллаборационисты, поклонни-ки арийской крови, не более чем такие же некрофилы, как и сам Гитлер.

И здесь мы подходим еще раз к важнейшему философскому вопро-су о судьбе гуманизма в новом веке. Вечный вопрос – что делать для со-хранения проекта Человек, для исклю-чения возможностей реванша самых деструктивных сил в мире, для кото-рых образцом являются сатанинские практики фашизма?

Сражение за Победу и спустя 70 лет продолжается. Продолжается в сфере смыслов. А значит, необходимо фор-мировать у людей понимание высоко-го смысла Великой Победы в контексте процессов, происходящих в настоящее время в мире. Для этого нужно иметь, по меньшей мере, базовые познания о Добре и Зле**.

И здесь стоит обратиться к превос-ходной работе доктора филологиче-ских наук, профессора Татьяны Шемя-киной «Инфляция классического об-* Документ составлен начальником отдела колонизации 1 главного управления мини-стерства Розенберга Ветцелем, как специали-стом в области «германизации»: Из замеча-ний и предложений Ветцеля по германскому плану «Ост» / Ни давности, ни забвения… По материалам Нюрнбергского процесса. / Ред. Л.Н. Смирнов. – М.: Юрид. лит., 1983. – С.187.** Подробнее: Макаров, В.М. Анатомия агрес-сивности. / В.Макаров // Беларуская думка. – 2015. – №3. – С. 40-43.

150 Владимир Макаров

разования», представившей целостное видение стратегии образования*.

Что делать?Решительно изживать комплекс

неполноценности, безумного прекло-нения перед Западом, ложной уверен-ности в отставании от Европы и убеж-денности, что там все лучше. Изживать не столько в молодежной среде, но, прежде всего, в среде «умудренных опытом взрослых» (тех же лычей и та-расов).

Прекратить пренебрежительное, хамское отношение к советскому перио-ду истории, в чем преуспели отдельные представители интеллигенции.

Не надо ничего придумывать или фальсифицировать в нашей истории. Но если уже говорить о гуманной, че-ловеческой ее составляющей, доста-точно лишь сравнить «выдающиеся» достижения американской культуры, включая «десятки отупляющих голли-вудских фильмов в неделю», и совет-ские мультфильмы. Как пишет Татья-на Ивановна Шемякина, те советские мультфильмы, которые Папа римский Бенедикт ХVI советовал католикам всего мира непременно показывать своим детям, чтобы воспитывать в них доброту.

Выбор же для всего человечества в контексте проблем гуманизма пред-полагает лишь одну альтернативу. Или нетократия и погружение в виртуаль-ный мир воинствующего постмодерна * Шамякина Т.И. Инфляция классического образования / Т.И. Шамякина. // Социоло-гия. – 2014. – №3. – С.75-84.

с его базовыми концептами тотального отрицания подлинности с последую-щей фашизацией – или проект Человек.

Но что делает человека Человеком? Только то, что подлинно. Подлинное же то, что не продается. Не продается честь. Не продается совесть. Не про-дается Родина. Не продается Великая Победа!

Что делать?Надо учиться у Президента Респу-

блики Беларусь – как защищать Вели-кую Победу, а значит – защищать на-циональные интересы государства. Ведь для Беларуси значимость Вели-кой Победы – в сохранении белорус-ского этноса в условиях нацистской по-литики геноцида и выжженной земли, а сегодня – в построении суверенной независимой республики, в которой надежно обеспечен мир и стабиль-ность на фоне многочисленных войн и конфликтов в мире.

Помнить, что именно в Беларуси, в первой стране на постсоветском про-странстве, началось возрождение вы-соких смыслов, связанных с Великой Победой. С избранием Президентом Республики Беларусь А.Г. Лукашенко не только возвращены символы Ве-ликой Победы, но и обеспечена пре-емственность исторических завоева-ний, обусловленных итогами Великой Отечественной войны, Победой над фашизмом.